Аннотация: Русский путешественник (во времени) оказывается в Германии времён Фауста, чтобы предотвратить пагубный выбор доктора.
Доктор Фауст кое-как привык к отсутствию зрения, но привыкать к вопиющей наглости обретающегося в комнате гостя наотрез отказывался.
- Юноша! Немедленно покиньте мой дворец!
Скучающий голос откуда-то из угла комнаты ответствовал:
- Я уже вам сказал, что никуда не уйду, - затем голос помолчал, словно вслушиваясь в возмущённое сопение хозяина дворца, и добавил: А занятные у вас картины по стенам развешаны, доктор.
Фауст чуть не лопнул от возмущения.
- Вы знаете, что я лишён благословенного дара видеть эти изображения, и смеете дразнить меня? Пьётр... как вас там...
- Пётр Иванов, путешественник во времени, - услужливо напомнил гость.
- Во времени, - фыркнул Фауст: Что за бессмысленное сочетание слов! Время властвует над нами, оно сковывает нас и мы не в силах его удержать, не в нашей власти карабкаться по нему, куда вздумается. Путешественник! Мы все путешествуем во времени, но только вперёд! Да, вперёд, к своему смертному часу... Мне не дано останавливать секунды. Ах, если бы мы были хозяевами времени! - Доктор перестал пафосно взмахивать руками и строго вперил незрячие глаза в терпеливо слушающего Петра Иванова. - Но это невозможно. Так что не морочьте мне голову, самозванец! Я не имею понятия, как вам удалось проникнуть в мой дворец, но я сейчас же вызову моего слугу Мефистофеля, и он с огромным рвением выдворит вас отсюда!
Пётр с досадой скривился, рассматривая знаменитого доктора Фауста, пытающегося казаться устрашающим. Невероятно дорогой расшитый халат, по привычке цепляемые на нос очки, позолоченная трость, которой старик увлечённо размахивал перед своим носом. Наверно, этот жест должен был напугать Петра, но тот отчего-то пугаться не собирался. Он выждал, когда доктору надоест трясти потенциальным музейным экспонатом, а затем перевёл взгляд на очередную картину. Сюжеты были основаны на реальных событиях. Проще говоря, Мефистофель постарался запечатлеть похождения доктора Фауста во всех мифологических реалиях. Зачем? Вопрос без ответа. Особенно если учесть, что Фауст незрячий.
- Слугу, говорите. А вот в этом я позволю себе усомниться, - позволил себе усомниться Пётр.
- В чём это?
Пётр провёл пальцем по картинной раме.
- Кто чей слуга - большой вопрос, - и, не дожидаясь, пока Фауст придёт в себя и снова начнёт громко возмущаться, продолжил. - Вы перебили меня, когда я собирался представиться полностью, доктор. Я Пётр Иванов, студент временологического факультета из Москвы. Это Россия. Нет, вы вряд ли знаете, где это. Для вас, полагаю, это называется "далеко на востоке". В 2131 году, откуда я и прибыл прямиков к вам во дворец, люди научились карабкаться по времени, как вы изволили выразиться. Правда, только вниз: будущее всё-таки не предопределено, а создаётся каждый миг, а вот прошлое всегда доступно. То есть, - Пётр помал себя на жесте, только что исполняемом Фаустом, и спешно сцепил летающие руки за спиной, - то есть я могу двигаться по временной шкале строго до момента своего рождения.
Доктор пребывал в молчании. Было сложно сказать, верит он рассказу гостя или нет. Одно из его вида следовало точно: желание срочно выдворить Петра куда-то улетучилось.
- На третьем курсе нам нужно предоставить отчёт о путешествии в прошлое сроком до тысячи лет, - осторожно продолжил студент. - Я решил сходить к вам. Давно думал пообщаться.
Студент замер, ожидая реакции. В комнате воцарилась тишина, которую нарушало только потрескивание свечей в канделябрах. И хотя до изобретения электричества оставались ещё сотни лет, атмосфера уже была наэлектризована. Доктор Фауст в молчании проделал путь до своего кресла, опираясь на трость и уже не пытаясь казаться полным сил. Когда он сел и сложил ладони на рукояти тросточки, стало заметно, как дрожат пальцы.
- Значит, - немного помолчав, произнёс он, - обо мне помнят в будущем?.. - Фауст внезапно жадно вцепился в трость и поднял глаза на Петра. - Это благодаря моей плотине, да? Благодаря тому великому творению, в которое я вдохнул жизнь?
Пётр поперхнулся.
- Мнда, - он перевёл взгляд на окно, за которым скопилось несколько необычных животных с полосатыми хвостами. Живность с любопытством заглядывала в комнату, потом одно из существ зацепилось лапкой за подоконник и спрыгнуло на ковёр. Пётр сощурился и, дождавшись, пока оно подойдёт достаточно близко, немилосердно отвесил пинка прямо под полосатый хвост. Живность издала возмущённый вопль и метнулась обратно в окно. Наблюдателей убыло, и студенту подумалось, что надо поскорее завершать разговор. Мало ли, какие ещё личности могут заглянуть на огонёк.
- Дорогой доктор, - задушевно изрёк Пётр, - В том времени, откуда я родом, есть поговорка о местоназначении пути, который выстлали благими намерениями. Вы мне лучше вот что скажите. Вы вообще помните об условиях контракта с вашим, как вы изволили выразится, слугой Мефистофелем?
Где-то вдалеке, за дворцовым рвом и садом, рухнуло нечто тяжёлое. Пётр поёжился. Времени на разговор оставалось всё меньше. На кресле хмурился Фауст.
- Что вам нужно? - наконец ответил он вопросом на вопрос.
Петру показалось, что с одной из картин на него устремила взгляд зрячая копия доктора. Находиться в комнате становилось почему-то труднее.
- Что вам нужно? - с нажимом повторил Фауст. В нём начал вновь просыпаться властный хозяин с истерическими повадками. - Вы ворвались ко мне без спросу, пусть даже из будущего. Я много где побывал, многое повидал, потому могу даже поверить в эту сказку. Но вы отказываетесь отвечать на мои, МОИ вопросы! И задаёте свои, коварные и несущие мне горе! Откуда вам известно о контракте? Говорите немедленно!
Фауст неожиданно оказался рядом и попытался вцепиться в одежду Петра, но потерпел фиаско: студент прибыл из будущего прямо в форме своего факультета, облегающей тело и максимально способствующей скольжению во времени и пространстве. Пётр вздохнул. Разговор с доктором отчаянно не клеился. Кто ж знал, что Фауст на самом деле экспрессивный, как молоко, закипающее на боеголовке, и абсолютно не в состоянии поддерживать одно настроение дольше минуты?
- Дорогой доктор, - снова повторил студент, чувствуя себя психотерапевтом-самоучкой и делая от дорогого доктора пару тихих шагов в сторону, - ваше возмущение мне вполне понятно, однако абсолютно не обосновано. Подумайте сами: если вы известны в нашем далёком две тысячи сто тридцать первом году, значит, нам известны и подробности вашей биографии. Именно договор с Мефистофелем и исход этого договора сделал вас знаменитым. А вовсе не плотина, которую вы так жаждете построить.
Уже скучающе Пётр отметил. как у Фауста снова изменилось настроение и состояние. Доктор побледнел, задрожал и всем своим видом показал, что договор с нечистой силой крайне пагубно сказался на его и без того очень нервной системе.
- Известен... известен... значит, и исход договора тоже известен потомкам? - трясущимися губами вопросил Фауст. Пётр глянул на свои часы. От выделенных получаса оставалось совсем немного. Нужно было закругляться, а потому хорошо, что доктор перестал спорить и начал соображать.
- Именно! - обрадовал студент своего собеседника. - И вот вам мой совет, - Пётр понизил голос до громкого театрального шёпота: Задумайтесь о потомках! Всерьёз задумайтесь! Что они скажут о вас? Что станут вспоминать? Неужели всего лишь роспись кровью? - студент припомнил уроки актёрского мастерства, на которых безуспешно пытался изображать Гамлета. Зал почему-то всегда бесцеремонно хохотал, не проникаясь трагичностью. Доктор оказался более благодарным слушателем. Он внимал интонациям и, похоже, верил.
В окне вновь показалась живность с полосатыми хвостами. Вид у неё был крайне ябеднический. Пётр глянул на часы и занервничал.
- А теперь, уважаемый потомками доктор Фауст, я должен откланяться, - выцарапывая из-под рукава часы без циферблата, он на всякий случай сделал ещё пару шагов назад. В соседнем зале хлопнула дверь. Живность за окном лезла из кожи вон, опасаясь заползать в комнату, но цепляясь и топчась друг по другу. Доктор воскликнул нечто нечленораздельное и бросился на своего гостя, но тот уже успел ввести на сенсорной панели код возврата и начал медленно истаивать в воздухе. Последнее, что он заметил, - это своего коллегу по исчезаниям и появлениям. Мелькнул облезлый лысый хвост с хлёсткой кисточкой, обретавшая форму тень начала поворачивать в сторону Петра голову, но тот окончательно исчез и аж перекрестился от радости, что успел.
Преподаватель посмотрел на исполнившего религиозный жест студента с ироничной улыбкой, которую мгновенно спрятал в белоснежных усах.
- Рад, что вы оценили правдоподобность моих персонажей.
Студент слегка тряхнул головой. После всех этих виртуальных реальностей, призванных натренировать путешественников во времени, она всегда немножко кружилась. Встроенные в мозг чипы не сразу выпускали своих носителей. Постепенно мир восстановил чёткие очертания, и Пётр сфокусировался на экзаменаторе. Тот вертел в руках стилус для электронного журнала и задумчиво просматривал критерии для выставления итоговой оценки.
- Ну что я могу сказать, - задумчиво протянут он, - Справились вы похвально. Синтез созданных мною персонажей и ваших декораций получился. Картины меня впечатлили, остроумная находка. Что касается этики путешественника во времени... вы действительно не старались повлиять на текущий ход вещей, а только усилили тот выбор, который имел в виду Гёте. Заботясь о потомках, Фауст и снискал прощение Господа. Не без помощи Маргариты, конечно, но всё же решение Судьи было основано именно на благих побуждениях. Вы это вспомнили и сумели сориентироваться. Так, что тут у нас дальше... Не раскрывали будущего, не разбалтывали о грядущих технологиях и открытиях. Тут вам, конечно, повезло с билетом: если бы диалог пришлось вести, например, с Андреем Болконским из двенадцатого вопроса, отвертеться от пояснений на тему вашего внешнего вида было бы сложнее.
Пётр терпеливо кивал, выслушивая преподавателя. На самом деле он был ужасно горд. Ему достался тот самый билет по тренировочным путешествиям во времени, который он знал лучше всего. Достанься ему двенадцатый вопрос - и пересдача гарантирована. Ну максимум трояк. Толстой был не самым любимым писателем студента Иванова. А вот Фауста он прочёл от корки до корки. Преподаватель словно прочёл мысли:
- Видно, что книгу вы читали целиком и внимательно, - Пётр гордо улыбнулся, - но у меня к вам вопрос.
Студент напрягся. Вопрос по реальности не сулил плюсовых баллов.
- Что это за полосатая самодеятельность у вас всё время в окне маячила? - поднял бровь экзаменатор.
- Так это же... это же лемуры! - удивлённо пояснил Пётр. - Они же копали доктору Фаусту могилу по приказу Мефистофеля.
Преподаватель расхохотался.
- Вы определённо читали книгу не в пересказе! В любом пересказе даётся толкование слова "лемуры", и вы бы ни за что не допустили этой ошибки, юноша, - с улыбкой преподаватель взял электронную зачётку Петра и ввёл стилусом личный код предмета. - Лемуры, копавшие доктору Фаусту могилу, не имеют никакого отношения к дикой природе. Это очередные персонажи древней мифологии. Души умерших злых людей. Потому они и вынуждены были служить Мефистофелю.
Добродушно посмеиваясь, преподаватель поставил студенту отличную оценку. Его явно развлекло, что вместе зловещих призраков-скелетов, от которых в древности даже защищались специальными обрядами, на службе у князя тьмы оказались мартышки. Экзаменатор усмехнулся.
- Хотя кто знает, - загадочно добавил он, завершив свою подпись лихим росчерком, - может быть, даже у злых душ бывают полосатые хвосты.