Свечи сгорели почти наполовину, когда Автор вернулся в комнату. Окно, обрамленное струящимися занавесками, манило ночной прохладой и тихим шелестом дождя, но он только молча закрыл его, чтобы на свет не слеталась мошкара. Мягкая софа с вольготно развалившимся на нем пушистым покрывалом, пригласительно расположилась около северной стены, но он бессильно опустился на пол у только что громко захлопнувшейся двери. Горячий воск стекал со свечей прямо на заваленный бумагой стол, покрывал строчки белесым налетом, матово блестел, отражая подрагивающее пламя. Автор тяжело вздохнул и поднялся, но только для того, чтобы взять начатую бутылку красного французского вина и вернуться на прежнее место, отпив прямо из горлышка.
Час назад жизнь была прекрасна. Час назад он работал над своим первым серьезным романом, размышлял над диалогами, составлял метафоры и даже не думал, что потеряет все.
... Она постучала в дверь и робко вошла после его ответа. Она тихо рассматривала творческий беспорядок, царивший в его жилище, пока он не поднял глаза и не увидел ее - такую прекрасную, такую юную. Автор не знал, кто она и как она нашла его дом, но не мог отвести от нее взгляд. Все метафоры и реплики были невозвратимо вытеснены из его мыслей.
Он спросил, кто она.
Она сказала, что читала первые главы его романа.
Она сказала, что написано хорошо, но идея не нова.
Она сказала, что сейчас невозможно его издать.
Автор молча осознавал услышанное. Он работал над романом вот уже пять лет. Этот роман занимал все его мысли, забирал все его время, силы, эмоции...
Он немедленно пообещал, что исправит все недочеты. Он клялся, что работает над романом днем и ночью, и это было правдой.
Она выслушала его и сказала, что, разумеется, все его слова не пропадут напрасно. Но надеяться на то, что его роман все же выйдет в свет, не стоило.
Он спросил, кто она.
Она представилась женой издателя, попрощалась и ушла.
Автор нашел тот лист бумаги, на котором хранил свои ежеминутные мысли, и записал: "Такова жизнь, друг мой. Красивая женщина не постучится в твою дверь из-за любви к литературе или к самому тебе. Либо твое творчество заставляет ее морщиться, как от кислого фрукта, либо она давно и безнадежно замужем, либо она пьяна и отнюдь не тобой"...
Пол был холоден, как и руки автора, но он не спешил подниматься. Он был бы рад, если бы немилосердный сквозняк прошел через его голову и унес с собой все воспоминания, все мысли и все его сознание, но он смутно подозревал, что это невозможно будет устроить, даже если он прижмет к полу свои уши. Вино приятной согревающей струей пронизывало его тело, однако долгожданное опьянение не приходило. Автор влил в себя последние капли и с досадой подумал, что это была последняя бутылка. И куплена она была на последние деньги. А это означало, что теперь ему была дорога либо прочь из большого города назад в семью, из которой он ушел на поиски лучшей доли, либо прочь из литературы на любую работу, что позволила бы ему выжить.
... После ухода той женщины Автор попытался привести окружение и себя самого в тот вид, который говорил бы о полном умиротворении. Он открыл бутылку вина и окно, впустив в комнату свежий воздух, полный сумеречного нетерпения. Умылся прохладной водой и пригладил растрепанные волосы. Вернулся за стол и понял, что все кончено.
Он перечитывал последнее предложение, последнюю страницу бессчетное количество раз, и казалось, что он провел за этим целую вечность, хотя прошло менее четверти часа. Он снова и снова вглядывался в хитросплетения букв, слов, и не понимал смысла написанного. Он точно знал - его ум говорил ему это - что во все эти слова он вкладывал глубокий смысл, что каждое слово он взвешивал и сравнивал с другими не раз и не два, но что-то внутри него, какой-то бесплотный дух, рожденный из сумеречного воздуха и поселившийся в его грудной клетке, говорил, что это не так. Никакого смысла, никакого назначения и даже никакой эстетики он не видел в этих строках. Он смял лежащий перед ним листок и с совершенно пустыми мыслями заменил свечи.
С улицы послышался какой-то шум. Автор медленно подошел к окну, которое выходило на мощеную улицу, и увидел неподалеку перевернутый экипаж и группу людей вокруг него. Они обеспокоено суетились, освобождали рвущихся лошадей, лежащих опасным испуганным грузом на дороге. Помедлив, Автор отошел от окна, взял лист для мыслей и отметил: "Какой бы праздной не казалась суета, опрометчиво вот так просто навесить на нее сей безнадежный ярлык; много достойнее взглянуть на это глубже. Ведь все, что интересует нас и приносит неподдельное удовольствие, скрыто на глубине, или, если угодно, на дне, будь то дно океана, который так далеко, или дно стакана, который так близок. Так узнай же, что сокрыто в глубине кажущихся тебе поверхностными вещей, так же как ты заглядываешь в душу человека, чтобы понять его". Написав это, он вышел из комнаты...
Глядя на противоположную стену и представляя на ней картины из своего беззаботного детства, он совсем не замечал, как бежит время. Сейчас для него не было времени; он как будто сидел на скале, подставив лицо порывистому ветру. Мимо окна пролетел голубь, задев крылом стекло и Автор поневоле покинул мир своих фантазий. Оглядев комнату, внезапно ставшую для него совсем пустой и безликой, он перевел взгляд на свои руки и только теперь заметил несколько капель крови на рукаве. Они выделялись на белой ткани ужасающими бесформенными кляксами темно-красного цвета, и, если бы не их плотность, подвыпивший Автор легко принял бы их за вино. Однако происхождение пятен не вызывало никакого сомнения, и он был спокоен. Настолько спокоен, насколько это вообще возможно для человека с пятнами крови на одежде. Он рассматривал свои руки, еще недавно творившие его собственную судьбу, которую он считал удивительной. Но все тот же сумеречный дух не давал ему поверить в то, что его вера была ошибочной.
... К экипажу со всех сторон сбегались люди. В воздухе витало множество разных звуков, которые создавали причудливую смесь: человеческие крики, ржание до смерти напуганных лошадей, скрип досок экипажа, топот десятков ног по камням создавали такой вихрь, что в глазах Автора, нечасто попадавшего в центр громко бурлящей жизни, заплясали разноцветные пятна. Он остановился, потряс головой, и они исчезли.
Автор подошел ближе. Прямо перед ним несколько людей стояли настолько плотно, что дальше было не пройти. Вокруг были раздавленные помидоры, и от этого вида автору стало дурно.
- Что здесь произошло? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ответила стоявшая рядом женщина в простом платье и фартуке, перепачканном мукой.
- На дорогу выбежали собаки. Лошадей понесло, и экипаж врезался в лавку с овощами. Пострадали люди.
- Разойдись! - раздался крик из глубины этой маленькой толпы.
Все послушно расступились, и несколько мужчин вынесли пострадавших и отнесли подальше от места происшествия.
- Не толпитесь, им нужен свежий воздух! - командовал один из них, с ребенком на руках.
Автор узнал в этом человеке лекаря, живущего на первом этаже. Рослый, широкоплечий мужчина больше напоминал мясника, но за время, которое Автор жил в этом городе, он не услышал о нем ни одного нелестного отзыва. Лекарь заметил Автора, кивнул ему и решительно сунул в руки тело мальчика, которого нес.
- Положи его там, рядом с родителями, - сказал он, указав на место чуть поодаль, и побежал к дому, видимо, за своим саквояжем.
Автор немного опешил, но послушно понес мальчика, куда следовало. Ребенок был одет просто, светлые волосы растрепались, на лице смешались кровь и раздавленные помидоры. Автор опустил его на землю рядом его отцом, который с облегчением положил руку на плечо сына, закрыл глаза и тяжело задышал. Мальчик открыл глаза. Они были необыкновенно красивого зеленого цвета.
- Я никогда не любил лошадей, - произнес он, глядя на Автора.
- Я тоже, - признался он в ответ. - Но, к сожалению, нам, храбрым и бесстрашным мужчинам положено обращаться с ними так же уверенно, как со стульями, что ставит нас в поистине затруднительное положение.
Мальчик засмеялся. Автор тепло улыбнулся в ответ и взял мальчики за руку, из ранки на которой текла кровь.
- Все будет хорошо, вот увидишь, - сказал он. - Сейчас придет доктор. Хотя я бы сказал, что такому крепкому мальчугану как ты, нужно просто умыться и наесться до отвала.
Мальчик улыбнулся и спросил:
- А чем Вы занимаетесь?
- Я... - Автор замялся, не зная, что ответить. - Хотелось бы сказать, что я писатель, но, увы, не из тех. кто может похвастать известными произведениями или бездонным талантом.
- А я умею читать, - гордо сказал мальчик. - Мама научила меня. Она будет беспокоиться, когда увидит нас с папой, и будет о нас заботиться. Папа говорит, что когда мама заботится, она похожа на наседку. - Он помолчал. - Она читает мне сказки перед сном. Я бы и Ваши сказки хотел послушать.
Автору стало неловко. Он чувствовал себя обманщиком, наверное - притворялся, будто умеет делать то, о чем говорит. К счастью, к ним уже бежал лекарь. Люди стали понемногу расходиться, лошадей освободили и повели куда-то.
- К сожалению, я не пишу сказок, - проговорил Автор, пряча глаза.
Мальчик расстроено вздохнул.
- Жалко. Если бы писали, это были бы хорошие сказки.
С этими словами мальчик крепко сжал руку Автора. Зеленые глаза смотрели ясно, а измазанное помидорами и кровью лицо было спокойным.
Подбежал доктор и мягко оттеснил Автора от пострадавших.
- Спасибо, друг, - с благодарностью сказал он.
И Автор отошел, кивнув на прощание лежащему на земле мальчику. Отойдя в сторону, он наблюдал, как несколько людей приводят улицу в ее обычный невзрачный вид. Мало что указывало на случай, что здесь произошел, только раздавленные помидоры красной мешаниной отмечали это место.
Ночь опускалась на город. Стало прохладно, и пострадавшие люди поднимались с остывающей земли, и, опираясь на добрых прохожих, расходились по домам. Зеленоглазый мальчик помахал Автору рукой, и он помахал в ответ...
Автор встал с холодного пола, чтобы наконец-то вымыть руки. Чуть пошатываясь, он дошел до умывальника и взглянул в висящее над ним зеркало. Оттуда на него смотрел бледный мужчина с растрепанными темными волосами и недельной щетиной на впалых щеках. Под глазами были темные круги, а может быть, это тени ложились так на его лицо, ведь свет был тусклым - свечи почти догорели. Он сполоснул руки и подошел к подсвечнику, чтобы зажечь новую свечу. Она озарила своим желтоватым светом его труд, почти наполовину залитый воском. Листы бумаги валялись на столе в диком беспорядке. Для Автора до сих пор оставалось загадкой, как он может среди них что-то найти. Сколько он себя помнил, аккуратность и упорядоченность никогда не были его спутниками.
Сверху лежал лист с его мимолетными мыслями. Автор поставил свечу на стол, сел и, повинуясь необъяснимому порыву, записал: "Что терять человеку, который потерял уже все? Вопрос абсурден на первый взгляд. Казалось бы, терять уже нечего, значит, можно рисковать напропалую, совершать необдуманные поступки, принимать любые решения. Но для потери всегда остается то духовное, что заложено изначально или приобретено за очень высокую цену - за каждую секунду, прожитую не зря. И если такие секунды были, то возможно, приложив немного усилий и терпения, вернуть все то старое, что было дорого, или получить то новое, что сделает нас более счастливыми, чем мы были до судьбоносных потерь".
Автор перечитал написанное несколько раз, затем тщательно свернул листок и спрятал под рубашку. Он собрал в стопку все листы его романа - романа, над которым он трудился долгих пять лет, которым бредил ночами, который помнил до мельчайших деталей. Он собрал все главы, даже не всматриваясь в слова и предложения, собрал все черновики и наброски. Собрал - и поднес к пламени свечи.
Огонь сначала неуверенно очернил угол стопки, но потом разгорелся, и вот в руках Автора пылает бессмысленный плод его творчества. Он горел так сильно, что обжигал его руку. И когда стало уже невыносимо держать в руках этот костер, Автор разжал пальцы, и оставшиеся куски упали на пол, догорая и оседая черным пеплом. Автор наступил на последний тлеющий огонек, чтобы не допустить пожара. О, да, он не хотел вовсе, чтобы снова разгорелся этот пожар, прежде всего в его наконец просветлевших мыслях.
Он снова сел за стол, нашел чистый лист бумаги, и, остановившись над ним буквально на секунду, улыбнулся и начал писать.
Сказка об огненных лошадях
Давным-давно в одном небольшом городке жил мальчик. Он не боялся никого и ничего, что было очень странно, ведь соседские мальчишки постоянно рассказывали страшные истории про ведьм и колдунов. Но мальчик был очень храбр, и боялся только лошадей...