Вуаль имела особый смысл - сквозь неё весь мир делился на клеточки. Она изучала каждую клеточку отдельно, потом сводила воедино и обозревала картину Жизни в целом, обретая собственное представление. Звали её Лаэна. Так же называлась когда-то давно мантия авгуров, которой они накрывали головы во время созерцания полёта птиц. Но это всего лишь совпадение (так и подмывает назвать его "простым"), хотя... моё суждение здесь лишь исказит истинную картину. Потому - воздержусь.
Жила она в очень... я бы сказал... да, трудно дать определение её места жительства. В общем, жила она там, где КОНЧАЕТСЯ ВСЁ. Или - НАЧИНАЕТСЯ ВСЁ. И то и другое верно, перемена названия зависела от того, по которой из четырёх дорог подойти к её жилищу. Дорога с севера встречала путника табличкой "Начало Начал", шедший с юга читал на указателе "Конец Концов", с запада - "Конец Начал", и, с востока - "Начало Концов". За свою недолгую жизнь она повстречала немало интересных людей (ей ОДНОЙ интересных - это впоследствии вошел в моду оборот "как вы можете этого не знать - об этом говорила Лаэна!"). Вот, к примеру, откуда и от кого мы могли бы достоверно узнать, что в тамбуре Ноева ковчега не работал стоп-кран все сорок дней и ночей? Это рассказал ей сам Ной, а не тот армянин, про которого вы сейчас подумали - тот трагически погиб прошлым летом там же, в Араратской долине (заклинили тормоза). И знаете, что её поражало, когда она рассказывала об этом людям? Все спрашивали о какой то ерунде - почему не проверил стоп-кран перед отплытием, разрешалось ли в тамбуре курить, замужем ли она - и никому, НИКОМУ в голову не приходило поинтересоваться - скольких усилий стоило Ною остановиться ТОЧНО на Араратской вершине при неработающем тормозе. Но она старалась не заострять на этом внимание, её научили относиться ко всем одинаково тепло и сдержанно, не выделяя и не обделяя ни одного из них. Заслышав шорох травы под приближающимися шагами, она накидывала вуаль, выходила на порог и предлагала каждому отдохнуть, подкрепить силы свежим обедом и переночевать...
Ночь постучала ей в окно: - Лаэна! Я наступаю, готовься.
Пора было снимать вуаль. Таков был наказ её старого Учителя - "Никогда не пытайся досконально изучать сокрытое за темнотой ночи. Ночь ужасна своей мудростью - любая завеса, открытая тобою во тьме, вызовет к жизни действие в неведомом тебе спектакле. И сколько в нём действий, и сколько явлений в каждом действии, сколько исполнителей с их самыми непредсказуемыми ролями - никто не сможет ответить тебе на эти вопросы заранее, в этом театре не заведено раздавать программки и либретто. Если действо начнётся - ты БУДЕШЬ ДО КОНЦА присутствовать в зале... я отсмотрел весь репертуар, изучил афиши следующих сезонов... носи вуаль лишь при свете дня, Лаэна... береги себя...". Семь лет назад Учитель ушёл туда, где нет темноты даже при закрытых глазах. Лаэне было запрещено провожать его дальше порога, эту миссию выполняла Ночь. Она вернулась лишь под утро, продрогшая и печальная - Учитель был первым, кто полюбил её мудрую темноту всей душой и не скрывал своего чувства. Она просто не могла не ответить взаимностью, отдала ему всё... теперь он ушёл...
Пора снимать вуаль. Она взялась за невидимую ткань и... отдёрнула руки - резко распахнулась дверь. На пороге стоял широко улыбающийся Лев, из глаз его катились огромные слёзы. Лаэна сделала лицо строгим:
- Почему ты приходишь ко мне ночью? Я же объяснила тебе, что по любой из четырёх дорог в любое время ко мне могут идти те, кто ИЩЕТ... ты... ты же перепугаешь людей в темноте! Неужели не понятно?!
- Людей?... - Лев затрясся в рыданиях, - ...они... они начали играть с тем, что даже у Богов... сними вуаль, пожалуйста - пора все фрагменты складывать в мозаику, если не хочешь переродиться в племенного страуса...
Лев часто заходил к Лаэне - и до, и после того, как Самсон разорвал ему пасть (гонял "клубки" ежей по дворику, учил молодую антилопу уходить от погони, гонял гусей на дальнюю речку искупаться - в общем, вёл себя, как смышлёный игривый котёнок). Она нежно потрепала его гриву: - Ну... ну... успокойся... что с тобой?
- Они... твои ЛЮДИ... меня водят по улицам на поводке с раскрашенной, как у попугая, мордой... они... они... вырвали мне голосовые связки в День Города, они... они... хирург копался в моём носу, что то вырезал... или прирастил , - Лев уткнулся мокрой мордой в шею Лаэны и по щенячьи заскулил, - ...они... я теперь не рычу, а хрюкаю! Как свинья!!! А они ржут, как мустанги - мужчины, женщины... дети... я живу в курятнике с дятлами... Лаэна! Позволь мне забрать своё обещание... я должен их всех разорвать... они не должны...
- Постой... погоди... а что - Самсон? Он не знает ничего?
- Самсон продал своё имя на логотип какой то компании... живет на процент с продаж... называет меня Гуинпленом... то есть - называл...
- Что? Что ты сказал?! Ты - Самсона... как ты посмел!!!
- Да. Да, я - Самсона! Успокойся, ты можешь считать его живым, но для меня он уже мёртв. Потому... потому что я уже решил!, - он грозно захрюкал, - убери от меня руки! Через твою вуаль не видны, должно быть, экспериментальные блохи, запущенные в мою гриву!!! У меня НИКОГДА НЕ БЫЛО БЛОХ, ТЫ СЛЫШИШЬ - НИКОГДА!!! Они... они сделали это ДЛЯ СМЕХА, ОТ СКУКИ! Кстати, когда пойдёшь через пустыню, не удивляйся, увидев во главе верблюжьего каравана Кваземодо...
- ...?
- Он ведь - одногорбый, ты помнишь? Теперь его используют по назначению - кораблём пустыни! На пачке "Camel" красуется его гордый профиль! У бедуинов родилась поговорка - собака лает, а Кваземодо - идёт. Вот так. Теперь по твоим дорогам и днём и ночью болтаются не Ищущие, а Дохнущие Со Скуки. Пока ты изучала Человека по Клеточкам, ты упустила развитие Целого... прощай.
Лев повернулся к двери, продрав когтями глубокие борозды в полу - оттолкнулся и прыгнул в тёмный проём. Пол на том месте, где он стоял, был усеян осыпавшимся с его боков помётом дятлов и смочен горькими капельками слёз - Лаэна хорошо различала горечь по краскам, которые добавляет в слёзы Плачущая Душа...
Голос мэра Города в трубке слегка опешил: - Зачем же так срочно, уважаемая Лаэна? Приезжайте через пару дней, мы подготовим ратушу для встречи, оповестим горожан - очень многие хотели бы увидеть Вас и...
- Нет, я приеду сейчас, немедленно. До встречи.
Город, с самых окраин, встретил Лаэну чистотой и ухоженностью. В лучах нежаркого утреннего солнца на прохладных парковых дорожках отдыхали упитанные собаки, посреди автомобильных дорог лежали на спинах, раскинув лапы, холёные коты. Машины аккуратно объезжали их, снижая скорость и не подавая звуковых сигналов, дабы не напугать. Мэр отпустил машину и шёл вместе с Лаэной пешком.
- Вот видите, дорогая, нет ни малейшего повода для беспокойства. Вверенное мне Население проживает э с т е т н о.
Они спустились в подземный переход. Два толстых мальчика слушали песню сидящего безногого нищего, бросая после каждого куплета в картонную коробку нетолстую пачку купюр. Коробка была наполнена до краёв.
- Это у них - карманные деньги? - раздражительно повернулась она к мэру.
- Да, карманные. Родители их - обеспеченные люди, а дети, как изволите видеть, растут не чёрствыми сухарями, а...
- Этот нищий скоро сам подавать поползёт... Скажите, а почему вы не изведёте нищих попрошаек или не поместите их в какой нибудь приют?
- Исключительно в воспитательных целях. Все проходящие мимо отрываются от своих дум и дел, видя несчастных, и не дают сердцу окаменеть, принимая участие в их судьбе.
- У вас, я смотрю, на всё готов ответ. Тогда скажите, кто так неумело подвязал согнутую в колене ногу этого "несчастного" и так же неуклюже попытался её упрятать в штанину? Это - непрофессионально, об этической стороне я говорить не буду.
Они вышли из перехода. Лаэна склонилась над лежащей собакой, чтобы потрепать её по блестящей шерсти.
- Что вы! Умоляю, не трогайте, - всполошился мэр, - вдруг она бешеная...
Но она уже запустила пальцы в собачью шевелюру. Это оказалось искусно выполненное чучело с мягким гелем внутри, при прикосновении оно поскуливало и открывало сонные глаза. Она отняла руку и испытующе посмотрела в глаза мэра...
- Пойдёмте далее, уважаемая, - невозмутимо произнёс тот, - управа уже рядом, нас ждёт Руководство Частей Города.
Пройдя пару километров, встретив на пути колонну идущих в ногу и широко улыбающихся старушек, свернув в берёзовую рощу, где каждое дерево гнулось от тяжести навешенных на него новеньких скворечников, выйдя, затем, на берег реки, обложенный кафелем с подогревом, они, наконец, достигли центральной площади.
- А вот и наш Дрищатик, несравненная Лаэна.
- Что? Как вы сказали?
- Дрищатик. А что вас, собственно, поразило?
- Да нет-нет, ничего.
- Попрошу вас произнести приветствие горожанам, поднявшись на трибуну нашей национальной святыни - Стены Жрача.
- ...?
- Да, да, вы не ослышались - Стена Жрача. Наша НАЦИОНАЛЬНАЯ СВЯТЫНЯ. И не делайте такие глаза. Это - НАША святыня. Моя, их, ваша - НАША.
Лаэна перевела взгляд с мэра на Стену, на растянутые в неестественной улыбке лица горожан... чуть поодаль дети кормили голубей... на их когтистых четырехпалых лапках не хватало то одного, то двух пальчиков... у многих лапка заканчивалась культёй, похожей на маленький сжатый кулачок, обвитый старой ниточной петлёй. Лаэна достала из сумочки аккуратно сложенную вуаль, со звериным блеском в глазах разорвала её и швырнула в сторону голубиной стаи. Голуби взмыли ввысь, Лаэна, не чувствуя ног, кинулась прочь с площади. Пробегая по берегу, она со злостью пнула лежащую рядом со скамейкой собаку - та радостно завиляла хвостом, из пробитого живота медленно потёк голубоватый гель. Из парка на набережную, в обнимку с вульгарной девицей, вышел нищий, которому пацаны в переходе неадекватно оценивали каждую пропетую строчку. Он был двуногим.
- Что, исцелился, блаженный?! - Лаэна плюнула ему в лицо, - твари!!! Мерзкие, скользкие гниды!!!
Пробегая по берёзовой роще, она буквально сбила с ног слепого. Тот долго ползал на коленях, нащупывая свою трость и очки, а Лаэна возвышалась над ним, сложив руки на груди и грязно ухмыляясь:
- Ну, и долго ты здесь будешь комедию ломать, Гомер? Поднимайся, не то я выпущу гель из твоей гнилой груди!!! Куда тебе надавить, чтобы ты мяукнул, а? Может - сюда?!
Она наклонилась, грубо схватив седые волосы слепца, подняла его лицо, наложила большой палец на глазницу и надавила - палец... провалился в пустоту. Лаэна отшатнулась, упала лицом в траву - начала извиваться в змеиных конвульсиях, грызть землю, впиваться в неё нежными, скрюченными пальцами, выть... грызть...
- Ах! - томно вдохнула девица, - мой нос это трагедия всей моей жизни! Нет, никогда я, наверное, не найду хорошего пластического хирурга!
- Да не убивайся ты, было бы из за чего! В прошлом году одному моему приятелю какая то сумасшедшая нищенка разорвала рот до самых ушей, представляешь? Он ей подаянье кинул, а она - два пальца ему в рот и - от уха до уха... так вот, один толковый мужичок так его зашил, что он даже никакой косметики не накладывает. Швов просто не видно физически.
- А, я знаю - это ты про Самсона говоришь! Он твой друг? Да?...