Галицкий Игорь Владимирович : другие произведения.

И Вечный бой..._Глава 10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Игорь Галицкий - автор невероятно яркой, парадоксальной фантастической прозы. Рушатся одни цивилизации, и возникают другие. Перед нами мир измененный и абсолютно узнаваемый современным читателем. Изображается борьба за гармонию, душевное совершенство. Краеугольным камнем сознания, считает автор, является драма любви, как катализатор идей и революций (аннотация к.ф.н. Л.Н. Дьяченко-Лысенко).

Глава 10

Вторая половина 21 века после рождения Пророка

Земли Индоаграпейского континента

   Профессор, Антагер и Динара отправились в путь на рассвете одного прохладного весеннего дня. Кайвалов сдержал своё обещание, и снабдил их всем необходимым для поиска сокровищ предков-Алтаранов: деньгами, оружием и разрешениями на него, визами и международными паспортами, мощным проходимым джипом фирмы "Райотта", палатками, одеждой, системами спутниковой навигации, видеокамерами, фотоаппаратами и медикаментами. Градский взял в дорогу своего приятеля, археолога и бывшего спецназовца Кассавару. От этого молчаливого профессионала исходила уверенность и сила, отчего перспектива передвижения по разорённому войной континенту не казалась такой уж мрачной. Ехать предстояло на север, в обдуваемые ледяными ветрами земли, почти никогда не видящие солнца. Но пока возможные опасности будущего представлялись зыбко-туманными.
   Джип быстро катил по шоссе. Иногда встречались брошенные у обочин остовы сгоревших или обстрелянных машин. Кое-где чёрное полотно асфальта пряталось под принесённым ветром песком. Местами твёрдое покрытие отсутствовало вообще. Кассавара старался избегать широких и известных трасс, выбирая менее удобные второстепенные, иногда пролегающие через глухие леса и пустоши. За рулём попеременно сидели все. Не плохо с управлением справлялась даже Динара, изначально испугавшаяся габаритов машины.
   Путешествие проходило в относительном спокойствии. И лишь один раз джип попытались остановить несколько подвыпивших разбойников. Но Кассавара в одиночку, почти играючи, справился с ними, обезоружив бандитов и оставив их связанными под елью.
   Спали в автомобиле, на всякий случай выставляя одного дозорного. Костёр разжигали со всеми предосторожностями, опасаясь привлечь внимание не нужных любопытных глаз. Однажды Антагер вернулся из лесу встревоженным. Он не принёс хворост, за которым был послан. Вместо этого, яростно жестикулируя, он рассказал, что видел в чаще кота, который, приметив приближающегося Антагера, спрятался за толстый ствол дерева и стоял там неподвижно.
   - Он даже не шевелился, будто сквозь землю провалился. Но я-то знал, что он там, следит за мной неотрывно, и уходить не собирается, - закончил юноша.
   В эту ночь больше ничего не случилось. Сон был поверхностным и липким. Утро выдалось пасмурным. Моросил дождь. Путники двинулись дальше. Натужно ревел шестицилиндровый двигатель "Райотты".
   Пейзаж вокруг был унылым: редкие пологие или, всё чаще, остроконечные сопки окружал седой непроглядный бор. Они уже въехали в зону вечной тайги. Последний город, в котором удалось запастить провизией и бензином, остался пятистами километрами ранее. Впереди и вокруг царствовала дикая природа, разбавленная одинокими, далеко не всегда гостеприимными заимками, давным-давно превратившимися в маленькие самостоятельные крепости. На помощь от них рассчитывать не приходилось.
   Как-то раз Кассавара остановился возле одной из сопок, взобрался на её вершину, где и пробыл в полной неподвижности около часа, изучая горизонт. Когда он спустился, то сказал:
   - Мы здесь не одни. За нами следят.
   От его слов мурашки пробежали по спине Профессора.
   - Каким образом? - спросил он.
   - Держатся на приличном расстоянии, около пяти-семи километров. Постоянно высылают вперёд себя пешие дозоры. Один из них видел Антагер.
   - Господи! - выдохнул Профессор.
   Он раскрыл карту. До ближайшего точкой обозначенного на ней поселения были сутки пути. Итак, вокруг нет никого, кроме хищных зверей, четырёх путешественников и неизвестных преследователей с неизвестными намерениями и возможностями.
   - Мы должны максимально ускориться, - приказал Градский.
   Их поездка длилась уже десять дней.
   Теперь они передвигались без остановок. От частых дождей дорога раскисла и превратилась в заболоченные колеи. Ночью всё сильнее выли волки, потревоженные присутствием чужаков. Днём неоднократно в поле зрения попадали медведи и лоси. Первые лениво провожали машину своими жёлто-карими глазами, а вторые, заслышав приближающийся рёв мотора, торопливо скрывались в чаще.
   Неожиданно лес расступился, и путники выехали к Варскому морю. Серые тучи низко висели над свинцовыми водами. Волны тяжело накатывались на каменистый берег, обдавая путников тучами солёных брызг. Куда хватало глаз, вдоль всей береговой линии, монотонной полосой чернела тайга. Далеко на западе, в молочном тумане виднелись неровные очертания мыса Удачного Моряка.
   - Дальше мы поплывём на лодке, - заключил Кассавара. - Машину придётся бросить здесь.
   Лодку - четырёхместную, с внушительных размеров отсеком для багажа - надули, прикрепили к ней мотор, вылили канистру бензина в его бак, загрузили все необходимые вещи - и отправились к мысу, раскачиваясь на беспокойных волнах, увенчанных белыми гребнями пены.
  
   Мыс Удачного Моряка представлял собой хаотическое нагромождение скал и совершенно не оправдывал своего названия. Из-под воды на подступах к нему поднимались рифы, а над одинокими соснами, нависающими над отвесными обрывами, вились вороны. Изредка пелена, застилавшая небо, истончалась, из землисто-серой превращаясь в молочную, и контуры золотистого солнечного диска осторожно проступали в этом вечно клубящемся мареве.
   С риском сломать лопасти мотора Кассаваре удалось пристать к берегу. Вместе с Профессором он сходил вглубь мыса, протянувшегося узкой полоской суши в направлении крайнего севера. Они нашли неплохое временное укрытие, куда и перетащили всё привезённое снаряжение. Укрытие представляло собой пещеру, сухую и достаточно глубокую, чтобы спрятаться в ней от пронзительного ветра и капель дождя.
   Следы древнего культа Профессор обнаружил почти сразу, выбравшись в первую островную экспедицию. Он в сопровождении Анатагера и Динары решил отправиться севернее, где, как показывали спутниковые карты, располагалась гора Уруратта. Она представляла собой давно потухший вулкан. Ею же и заканчивался мыс. Дальше не было ничего, кроме сотен километров океана, упирающегося в стену вечных льдов.
   Прямо под ногами Профессора хрустнули черепки разбитой посуды. Она была стара как мир, и, быть может, ещё тысячи лет пролежала бы в этой впадинке, не соскользни в неё ступня случайного путника. Градский с некой долей благоговения прикоснулся к остаткам старинного предмета. Он попытался сложить ветхие кусочки вместе, и у него получилось нечто отдалённо похожее на большую пиалу. Её украшали выцветшие и с трудом различимые орнаменты.
   Вскоре Антагер, обладатель молодых и зорких глаз, обратил внимание на странную конструкцию с тыльной стороны одной из скал. Сокрытая зеленью лиственниц, она была еле различима. Поднявшись наверх, Профессор оказался на треугольной формы выступе, поросшем густой травой. Слева и справа в хаотическом порядке росли деревья, а у самой кромки высились покосившиеся продолговатые камни, каждый в два раза выше среднего кошачьего роста. Они образовывали полукруг, в центре которого находился поросший мхом гранитный прямоугольник, около метра в высоту, и около двух - в длину.
   - Что же здесь происходило? - прошептал Антагер.
   - Перед нами жертвенник! - вдруг догадалась Динара .
   Профессор одобрительно кивнул:
   - Скорее всего.
   Он обошёл вокруг заброшенного места, а потом поднял голову и всмотрелся вдаль.
   - Вот он, Краеугольный камень мира, - сказал он с дрожью в голосе.
   Впереди, окутанная облаками, подпирала небо громада Уруратты.
   - Племена, жившие здесь когда-то, поклонялись этой горе, - продолжал Профессор.
   Он приблизился к куску гранита и принялся соскабливать с него мох и землю. Антагер поспешил ему помочь.
   - Как могли древние умельцы вытачивать столь ровные грани? - спросил юноша.
   - Не знаю, друг мой, не знаю, - задумчиво пожал плечами Профессор.
   Постепенно из-под грязи проступили рисунки. Они были примитивны и выполнены путём выдалбливания тонких канавок в твёрдой породе. Но красноречиво повествовали о многом. Центральная композиция изображала довольно точную копию Уруратты с отверстием посередине. Из вершины её исходили прямые линии-лучи, а в небе в один ряд выстроились шары, мал мала меньше. Они, видимо, олицетворяли собой планеты. По бокам отверстия возвышались стражи-коты в старинных шлемах с открытыми забралами и мечами наголо. В углах гранитного жертвенника размещались картинки поменьше: необычной формы глаза, существа из легенд: драконы, диковинные рыбы, какие-то демоны, и - человек, вернее, нечто, статью похожее на него, но наделённое бесспорной грацией кошки.
   - Мы почти у цели, - выдохнул Профессор.
   Кассавара к их возвращению приготовил скромный ужин. Ему удалось поймать зайцев, и теперь пещеру наполняли ароматные запахи тушёного мяса. За едой составили план. До парада планет оставалась одна неделя. Этого срока было достаточно, чтобы добраться до подножия Уруратты. Там следовало ждать знака, который укажет на место входа в бункер. В том, что в недрах этой горы сокрыт именно бункер Алтаранов, Профессор почему-то больше не сомневался.
   Но передвигаться по камням было практически невозможно. Морской путь также не годился: бензина осталось ровно столько, чтобы вернуться назад, к брошенной на берегу континента машине, полбака которой позволят достичь лишь ближайшей заимки. Поэтому Градский в который раз процитировал слова из расшифрованного текста:
   - К ней дороги ведут с двух мира сторон одинокие, трухой припорошены, широкие, древние... Их надо найти!
   С первыми лучами чахлого солнца Кассавара пошёл на разведку. Через три часа он вернулся и сообщил:
   - Западнее в скалах прорублен проход. Он был достаточно просторным, чтобы пропустить целую колонну автомобилей, но сейчас частично завален. Несмотря на это, полагаю, мы сможем по нему пройти.
   Часть поклажи было решено оставить в пещере, чтобы потом за ней вернуться. Путешественники тщательно замаскировали вещи в дальнем углу, накрыв брезентом и присыпав каменным крошевоми пожухлыми листьями. Затем, взвалив на спины тяжёлые рюкзаки, двинулись в дорогу.
   Сначала они шли медленно, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Серые однообразные пейзажи вселяли уныние и тоску. Вскоре Кассавара остановился перед аркой сквозного туннеля. Сырой ветер здесь дул с невероятной силой, заставляя прятать лицо за отвороты курток и плащей. Вступив под гулкие своды, коты зажгли фонари. Их яркие столбы света ударили в ровные, закругленные к потолку стены. Динара присвистнула:
   - Кто мог сделать это? Всё выглядит так, будто породу прожгли лазером до самой горы.
   - И кто тебя опровергнет? Может, так и было, - Профессор сосредоточился на рассматривании каких-то пометок на стене.
   Голоса гостей далеко разносило эхо. В их ушах свистел ветер, и котам чудилось, будто шёпот призраков прошлого вторит их словам.
   - Здесь всё покрыто рисунками! - воскликнул Профессор.
   И действительно, там, где потолок не успел обрушиться, а фрагменты стен уцелели в первозданном виде, виднелись изображения фигур и предметов.
   - Господа, нам некогда изучать образцы первобытного творчества, - наконец, заговорил Кассавара. - Если вы хотите во время достичь цели, надо поспешить. Мы не знаем, что нас ждёт впереди.
   - Да, ты прав, - согласился Профессор.
   Два дня изнурительного пути. Два дня беспрерывных сквозняков и беспрестанной осторожности. Два дня мучительной жажды. Коты видели русла пересохших ручьев, заброшенные святилища и даже замурованные склепы-могилы. Никаких следов воды или биологической жизни. Чем ближе они были к горе, тем пустыннее становилось вокруг.
   Вскоре путники вышли на открытое пространство. Сразу за ним начинался поросший лесом подъём на Уруратту.
   - Там есть вода, - одними губами прошептала Динара и устремилась к мелькающему впереди зелёному ковру.
   Девушка оказалась права. Сразу у подножия горы тёк ледяной ручей. Не обращая внимания на предостережения Кассавары, она припала к нему и пила жадными глотками вкусную холодную воду. Её примеру последовали остальные.
   Уруратта возвышалась на полторы тысячи метров над землёй. Со стороны мыса к ней вели пологие склоны. Её северная часть представляла собой отвесный обрыв, клином врезавшийся в море. У южного подножия разбили лагерь. Отдохнув несколько часов, Кассавара вместе с Антагером, налегке, но с полными бурдюками родниковой воды, отправился обратно за поклажей. Они должны были вернуться через четыре дня, а то и раньше - ведь дорога теперь была им знакома.
   Профессор же решил подняться на гору. Это оказалось нелёгкой задачей. Вместе с Динарой они продирались сквозь заросли, пока не очутились на коротком плато. Оно смотрело на север и вполне могло служить обзорной площадкой для древних. Тучи низко висели над поверхностью моря. Внизу волны с грохотом обрушивались на рифы, разбивались о подножие горы, отступали, а потом вновь бросались на нерушимые скалы. Уруратта напоминала Профессору некоего мифического дозорного, несущего свою службу на краю мира. Но кого высматривает за мрачным горизонтом этот исполин? От кого охраняет? После плато можно было попытаться подняться ещё выше, но Динара резонно предложила вернуться. Не стоило рисковать раньше времени.
   За день до ожидаемого парада планет вернулись Кассавара с Антагером. Они были измождены, но бодры и полны надежд. Всю ночь провели в разговорах и почти не спали. С утра неотрывно смотрели на данные спутниковой навигации. Все пятнадцать планет их звёздной системы должны были выстроиться в одну линию примерно около семи часов вечера. Опасения вызывал не ослабевающий покров облаков. Они испускали ровный белый свет, который вместе с нарастающим напряжением ожидания и безликостью окружающего пейзажа вызывал тоску. Неразрешимые сомнения мучили всех: а если ничего не произойдёт? а если всё окажется напрасно? Время двигалось очень медленно, лениво отсчитывая назад короткие секунды, минуты и часы. Около шести на горизонте показалось судно. Оно шло на значительном удалении вдоль берега мыса.
   Одновременно с его появлением тишину скал нарушил крик Кассавары:
   - С восточной стороны к нам приближаются коты. Их очень много, и они вооружены до зубов.
   - Кто это такие? - воскликнула Динара .
   - Те, кто хочет заполучить сокровища Алтаранов, - сказал Профессор. - Но мы просто так не сдадимся.
   Он схватил бинокль и припал к его окулярам, изучая Балтайское море, раскинувшееся к западу от мыса.
   - Что вы видите? - спросил нетерпеливый Антагер.
   - Пассажирский корабль, - Профессор о чём-то думал.
   Наконец, он выпалил:
   - Динара, Антагер, бегите вон к тому открытому пространству на берегу и захватите с собой сигнальные ракеты. Из них следует выстрелить в следующей последовательности: три малые ракеты, затем - три большие и яркие, и в конце - ещё раз три малые. Так вы сымитируете сигнал о спасении, понятный каждому моряку. После паузы в пару минут повторите этот сигнал. Вперёд!
   Студенты не смели ослушаться, и уже спустя мгновение в серое небо взвились красные огни. Между тем, Кассавара выдал один автомат и два пистолета Профессору, себе взял винтовку с оптическим прицелом, несколько ножей для ближнего боя и укороченный автомат хорошо зарекомендовавшей себя шайцарской фирмы. Вскоре в поле зрения показались преследователи. Они имели явно разбойничий вид и шли, почти не скрываясь. Их было не меньше сотни. Опытный взгляд Кассавары заметил среди них и несколько котов с военной выправкой.
   - По моей команде целься в высокого парня в тёмных очках - это их снайпер, - почти шёпотом произнёс он. - Потом сразу бей в грациозного сервала слева - одним спецназовцем будет меньше.
   Они с Профессором укрылись за высокими уступами, почти лежа на холодном камне и стараясь ничем не обнаружить своего присутствия.
   - Когда они начнут разбегаться, прячься в расщелине, которая чернеет в десяти метрах отсюда. Не забывай пригибаться. Дальше по ситуации. Всё, - закончил свои инструкции Кассавара.
   Он первым стал стрелять. Реакция его была мгновенной, и за три секунды он три раза нажал на курок и три кота рухнули наземь.
   - Давай! - прокричал он Профессору.
   Враги были уже на достаточном расстоянии от Градского, чтобы не обладающий навыками убийства учёный смог без промаха поразить свои цели. Наступающие бросились врассыпную. Профессор благополучно переместился в указанную ему расщелину.
   Завязалась продолжительная перестрелка. Кассавара был очень меток. Профессор старался не отставать - пригодились всё-таки юношеские увлечения тиром и спортивные разряды по стрельбе. К тому же, у него и его друга были выгодные позиции, в то время как враги, не ожидавшие такого отпора от горстки археологов-интеллектуалов, оказались атакованы в самом для них неудобном месте - в низине, зажатой со всех сторон высокими и острыми скалами.
   Где-то позади и сбоку продолжали взлетать вверх красные звёзды сигнальных ракет. Профессора мучил лишь один вопрос: успеет ли корабль подойти к берегу до того, как преследователи прорвут недолговечное их заграждение.
   Градский уже почти уверился в мысли, что чудес не будет: парад планет, бункер Алтаранов - всё это не более, чем некие древние легенды, искажённые временем до неузнаваемости и оттого не имеющие под собой реальных оснований. Вдруг что-то в окружающем пространстве изменилось. Он не сразу понял, что именно, но ощутил это, как человеческое животное неведомым инстинктом чует приближение грозы. И затем он поднял глаза на небо.
   Тучи таяли словно весенний снег. Густая вечерняя голубизна проступала сквозь вязкий кисель удушливого тумана. Оранжевый солнечный диск пылал над горизонтом, своими косыми лучами зажигая морскую поверхность, заставляя её кипеть расплавленным оловом, плескаться вулканической лавой, играть всеми оттенками божественного золота. Два моря, разделённые мысом, сливались в единое бескрайнее пространство сияющего Ледовитого океана. На небе в ровный ряд выстроились планеты. Они походили на крупные бриллианты в нежнейшей лазурной окантовке. Они холодно мерцали, прекрасные и величественные, недосягаемые и высокомерные.
   Свист пуль вернул Профессора к грозной действительности. Повернув голову, он заметил пробирающихся через лес на склоне Уруратты Динару и Антагера. Он замахал руками, чтобы они оставались на месте, и чуть ли не ползком направился к ним. Краем глаза заметил, что Кассавара повторяет тот же манёвр, отступая.
   Он выскочил прямо перед ними, взбудораженный, потрёпанный, грязный.
   - Что там происходит? - чуть ли не хором воскликнули они. - Всё так плохо?
   - Очень плохо, - выпалил Градский, переводя дыхание.
   Студенты никогда не видели своего Профессора в таком состоянии.
   - И будет ещё хуже, - раздался голос Кассавары, который трусцой выбежал из-за стволов деревьев. - К ним идёт подкрепление. Похоже, южнее, там, где это сделали и мы, высадилась целая армия.
   - Дайте и нам оружие! - категорично заявил Антагер, но Профессор, проигнорировав его требование, спросил:
   - Что с кораблём?
   - Похоже, его команда нас увидела, поняла и теперь судно направляется к мысу.
   - Прекрасно. Вы с Динарой сейчас попросите о помощи и уплывёте с его экипажем, - тоном, не терпящим возражений, сказал Профессор.
   Кассавара одобрительно посмотрел на него.
   - Нет, - Динара готова была расплакаться. - Мы не можем бросить вас. Это бесчестно и подло!
   - Дорогая моя! Бесчестно и подло сгинуть в этой проклятой дыре, будучи молодым и полным сил. Ради чего? Сказок доисторических народов или фантазий выжившего из ума профессора? Не слишком ли велика жертва, господа? - Градский был искренен в гневе на себя.
   - Мы никуда не пойдём, - упрямо сказал Анатагер, за что был награждён своей возлюбленной крепким пожатием руки.
   - Мне некогда препираться с вами! - закричал Профессор. - Убирайтесь! Вон!
   - Делайте, что он говорит. Поверьте, так будет лучше для всех, - серьёзно и веско произнёс Кассавара.
   Студенты в растерянности всё ещё переминались с ноги на ногу.
   - Идите! И больше никогда не возвращайтесь! Ну же, пошли! - Градский схватил обоих за плечи, развернул и стал толкать в сторону моря.
   Динара и Антагер, оборачиваясь, скрылись в чаще. Динара плакала. Ком обиды подступал к горлу Антагера. Они чувствовали себя щенками, брошенными на произвол судьбы, преданными и одинокими. Не разбирая дороги, они выбрались к обрыву, и увидели в полкилометре от берега дрейфующий четырёхмачтовый барк. От него отделилась шлюпка с одним единственным котом в ней и направилась в их сторону.
  
   Профессору было не по себе. Он понимал, что поступил грубо и жестоко. Он прогнал учеников, в лице которых нашёл верных друзей, готовых жертвовать ради него своими жизнями.
   Но Кассавара сказал:
   - Ты правильно сделал. Ты дал им шанс на спасение. Когда-нибудь они тебя поймут и будут благодарить.
   Профессор глубоко вздохнул. Его мудрый немногословный приятель как всегда был прав.
   - Что мы будем делать дальше? - Градский смотрел вниз, наморщив лоб.
   - Есть план. Но ты сначала подними глаза, - Кассавара как-то странно улыбнулся.
   Профессор последовал его совету, но ничего примечательного, кроме мягких тонов вечернего неба за кронами и ветвями не увидел.
   - Идём! Быстрее! - друг схватил его за руку и повлёк за собой. Они продирались сквозь необычайно густую в этом месте растительность и внезапно оказались на краю горного склона.
   - Осторожно! Не высовывайся, - тихо предупредил Кассавара. - Они не будут нападать, пока не придёт подкрепление, так что у нас есть несколько свободных минут, но слишком показываться на стоит. Могут работать снайперы.
   Профессор его уже не слышал. Ему открылась гора со своей отвесной стороны. Прямо посередине чернело идеальной формы отверстие. Цепочка планет была точно напротив него, а свет закатного солнца выхватывал вырубленные в поверхности, по большей части осыпавшиеся от времени, но всё ещё различимые исполинские фигуры стражей.
   - Иди туда, - тихо сказал Кассавара.
   - А ты?
   - Я их задержу, чтобы выиграть время, за которое солнце сядет, планеты сойдут со своей траектории, а проход закроется.
   - И погибнешь.
   - По крайней мере, не напрасно. Шанс узнать истину выпадает крайне редко, и грех им не воспользоваться. К тому же, мы всё равно умрём, физически не сможем устоять двое против сотен. И тогда в этот проход войдут преступники. Помнишь, что тебя просил перед смертью монах в Сибирийской тайге?
   - Не приведи туда котов со злым умыслом...
   - А эти коты дышат нам в спины ненавистью и жаждой истребления. Ты не имеешь права повернуть назад.
   - Как я туда поднимусь? Отверстие явно предназначалось для летательных аппаратов, а страховочные тросы и всё остальное снаряжение осталось в лагере.
   - Не совсем так. Видишь, вдоль горы идёт тонкая полоска, что-то вроде узкого парапета?
   - Да.
   - Этого будет достаточно. Только держись крепко. Уверен, тот выступ не так надёжен, как раньше, когда по нему ходили древние. Прощай!
   Кассавара легко поднялся и исчез внизу, где уже собирались сумерки, где его ждали боль и смерть. А Профессор смотрел вверх, в стремительно тающую голубизну неба, в таинственный, манящий его проход в сердце горы.
  
   Он стал осторожно пробираться вперёд. Зона растительности осталась далеко позади. Маленькие камешки осыпались под его ногами. От подножия горы доносились выстрелы. Наконец, Градский заметил узкий выступ, окаймляющий Уруратту. Когда-то он действительно мог служить для ходьбы, но теперь пришёл в негодность. Выбора не было.
   Подавив страх, Профессор ступил на ненадёжную поверхность. Ничего не произошло. Тогда он сделал ещё шаг. Потом ещё один и ещё. Внизу бушевало море. Стоило совершить неверное движение - и встреча с беснующейся яростью волн неминуема. От ощущения колоссальной высоты перехватило дыхание. Сильные порывы ветра то и дело норовили столкнуть в пропасть, но отважный барс мёртвой хваткой цеплялся за выпуклости и шероховатости почти отвесной горы. Пальцы начали кровоточить, но он не обращал на это внимание. Уши заложило от грохота моря. Колени предательски дрожали, но Профессор неуклонно продвигался к цели. Парапет местами обвалился, и ему приходилось, раз за разом подавляя пытающуюся сковать всё тело панику, преодолевать эти дыры с неровными краями, выглядящими столь зыбко, что сердце падало, когда нога ступала на тонкую опору.
   Солнце садилось. Планеты вот-вот готовы были нарушить свою геометрическую стройность. Небо по-прежнему оставалось девственно чистым, таким, какое бывает тихими южными вечерами над тёплыми и прозрачными водами тропических океанов. Профессор поднял голову. Из вершины горы исходили ритмичные импульсы в виде колец, возникающих и мгновенно уносящихся в небо. Они были прозрачны, но всё-таки различимы благодаря белёсому окрасу, чем-то напоминающему конденсат пара в холодном воздухе.
   Профессор посмотрел на бескрайние водные просторы, раскинувшиеся перед ним. Голова закружилась. Он зажмурился, чтобы не потерять равновесие. Потом облизал губы, ощутил их солёный привкус, вдохнул поглубже - и двинулся дальше.
   Отверстие было уже рядом. Вблизи оно оказалось просто огромным. Грани скалы по краям были настолько острыми, что резали кожу на ладонях. Последним усилием Профессор втолкнул себя внутрь, и чуть не покатился вниз. Пол был скользким и пологим. Свет солнца рассеивал темноту.
   Ощутив твёрдую почву под ногами, Градский огляделся и понял, что находится вначале круто уводящего вглубь горы туннеля. Он пошёл вперёд, навстречу неизвестности. Круглое отверстие за ним маячило белым пятном, постепенно отдаляясь. Вдруг оно исчезло. Совсем. Как по мановению волшебной палочки, огромный кусок камня встал на своё место, словно он там присутствовал всегда, от сотворения мира. Но Профессор чего-то подобного и ожидал. Он включил свой карманный фонарь и бодрым шагом направился вниз.
   Вскоре он потерял счёт времени. Туннель в горе оказался не один. Их было много. Они пересекали друг друга, образовывая широкие перекрёстки, ответвлялись от главного сотнями второстепенных ходов. Градский был вынужден признать, что он заблудился. Батарейки садились. Спасительный белый свет фонаря мерк поминутно. Ватная тишина сводила с ума. Профессор же продолжал ускорять темп, ещё на что-то надеясь; он почти бежал, мечась в паутине переходов. Окружающий мрак наползал отовсюду, и однажды сомкнулся окончательно, принял растерянного барса в свои объятия. На него пахнуло сыростью подземелий.
   Градский остановился, нащупал стену и двинулся вдоль неё, споткнулся обо что-то, махнул рукой и ухватился за твёрдый влажный предмет. В следующую секунду он с ужасом осознал, что держит череп. Отбросил его, устремился дальше, свернул куда-то. Сердце колотило так, будто вознамерилось выпрыгнуть наружу. Пот тёк по лицу и спине. Иногда начинало казаться, что не хватает воздуха, и Профессор делал судорожные глотательные движения, останавливался на мгновение и пытался прийти в себя. Ему это удавалось, и он продолжал движение.
   Пол сделался пологим. Снизу повеяло затхлостью и гнилью. Градский обессилено прислонился к стене. Идти вперёд ему не хотелось. Слишком отвратительным был запах, чтобы предвещать что-то обнадёживающее. Назад! И он побрёл вверх. Там дул лёгкий ветерок. Значит, следовало уловить его направление. Обслюнявив палец, он долго держал его выставленным перед собой. Потом, визуально представив, откуда может исходить сквозняк, последовал в этом направлении - и уткнулся в глухую нишу в стене. Тупик.
   Он опустился на пол и издал страшный стон, похожий на рёв раненого зверя. Отчаяние выплеснулось наружу слезами. Старый мудрый Профессор надрывно рыдал. Единственный в данной ситуации факт вызывал в нём утешение: Динара и Антагер спасутся на том корабле, и начнут новую жизнь в новом мире.
   Слёзы кончились. Градский неподвижно сидел. Времени для него не существовало. Он слушал равномерное своё дыхание и думал о том, как он умрёт. Тишина стояла такая, что невольно в голове возникали сомнения в собственном бытии. Вспомнилась жуткая история об одном писателе, который очнулся в гробу. Он, Профессор сейчас в похожей ситуации. Несколько раз в сознание пыталась прорваться паника. Но он, не желая себя мучить и понимая, насколько бесполезными будут пугливые терзания, усилием воли подавлял страх, смирял сердцебиение, пытался расслабить конечности. Ум говорил, что выхода нет. Но Градский хотел предпринять ещё одну попытку, для чего ему требовался полный контроль над телом.
   Одним лёгким движением он поднялся и просто пошёл вперёд. Без страха. Без колебаний. Полный уверенности. Ещё мгновение - и вся эта бравада улетучилась бы, обнажив воспалённый нерв звериного ужаса. Но пока ему удавалось удерживать себя в рамках принудительного спокойствия. Он был высокоразвитым существом - и мог себе это позволить. Он мог подавлять инстинкты, и поступать вопреки диктуемой ими логике. К тому же, он очень долго изучал всё, что связано с древними. Поэтому он предположил, что некто умнее и во стократ могущественнее его затеял с ним игру. Он мог упасть, удариться носом о стену, наткнуться на ещё один ветхий скелет - но ничего этого н произошло.
   Мягкий свет пришёл из ниоткуда. У него отсутствовали источники, и он не слепил глаз, наполняя собой пространство вокруг. Профессор увидел широкий и длинный туннель, покато направленный вниз. Туннель был один. Далеко впереди упирался он в круглый овал стены, такой же виднелся и в его начале. По бокам туннеля валялись человеческие, кошачьи и ещё чьи-то останки. Никто из них не отгадал загадки - и все погибли во мраке собственных страстей.
   Градский побежал вниз. Он не был шокирован тем, как стена перед ним растаяла, пропуская учёного внутрь большой круглой комнаты белого цвета. Посередине её высилось чёрное кресло сложной конструкции и таких размеров, что вполне могло бы сойти за кровать. С противоположной стороны были очерчены контуры закрытой двери с продолговатой ручкой в горизонтальном положении. Навстречу Профессору шёл мальчик-барс лет десяти, пушистый, смышлёный и ухоженный.
   - Здравствуй, путник! - сказал он.
   Мелодия его голоса, внешность, походка - всё показалось знакомым Профессору. Да ведь это же он сам!
   - Кто ты? - одними губами спросил Градский.
   - Тот, кто поможет тебе умереть и родиться снова, - миролюбиво произнёс мальчик. - Взгляни.
   Стены ожили, выдвинулись вперёд объёмом безукоризненно чёткого изображения, на котором Профессор увидел себя, ещё совсем недавно крадущегося по тёмным коридорам, взбирающегося на гору, прогоняющего Динару и Антагера, себя - в университете, себя - в аспирантуре, себя - ещё в детстве. Параллельно с этим, экран отражал все его мысли и устремления, потаённые желания и надежды, физические параметры и эмоциональные состояния.
   - Мы ещё поговорим о тебе, - сказал мальчик. - У нас впереди очень много времени.
   - Чем мы будем заниматься? - спросил Профессор, нехотя отрываясь от фильма о собственной жизни.
   - Искать ответы на твои вопросы. Первый ответ ты уже нашёл, выскользнув из туннельной ловушки и доказав, что достоин знаний. Садись.
   Кресло приняло его, и Градский ощутил, как боль и страх уходят, уступая место физическому комфорту и душевному умиротворению. Он стал терять своё тело, кружась и падая из космоса на нежно зелёную, с голубыми отливами планету. Она была первозданной. Ещё не остыли вулканы, но уже целые континенты покрывали леса. Это была Самара на заре веков. По ней ходили высокие и могучие существа, гибкие как кошки, и сильные, как люди. Они не ведали греха. Они не ведали войны и убийств. У них были еда, любовь и много солнца. Они жили в раю. Но однажды кто-то захотел больше, чем имел. Он захотел властвовать. И рухнул рай. Поднялись вверх обагрённые кровью вершины зиккуратов и чадящие трубы заводов. Началось строительство цивилизации насилия и рабства...
  
   Кассавара боролся до последнего. Он рассчитал, сколько ему предстояло продержаться - и старался следовать графику, давая Профессору шанс добраться до отверстия в горе. С жизнью он попрощался, и сейчас мобилизовал все силы и навыки для последнего сражения. Враги наступали напористо. Они спешили и злились всё больше, никак не ожидая столь упрямого сопротивления.
   Кассавара занял выигрышную позицию. Его достать было практически невозможно, зато он легко расстреливал каждого, кто имел неосторожность высунуться из своего укрытия. Ему было всё равно, с кем он воевал. Последние годы кризисов и следующей за ними анархии породили бессчётное количество группировок, каждая из которых жаждала обладать властью и ради этого готова была истреблять других.
   Его взяли в кольцо. Солнце наполовину скрылось за горизонтом. Линия из планет стала терять свою стройность. И в этот миг Кассавару ранило. Пока он стонал и валялся на спине, неподалёку со звоном упала граната. Она вертелась вокруг своей оси - а потом взорвалась. Ударная волна отбросила его в сторону.
   Он был ещё в сознании. Подобрав оброненный автомат одной рукой, он выставил его перед собой и нажал на курок сразу же, как только в поле зрения показалась чья-то голова. Кровь из рассечённого лба заливала глаза, и Кассавара не увидел, как следом за первой возникла вторая. Пули дождём обрушились на него, сверля и разрывая тело. Последним, что отметил угасающий мозг, были чёрные валы туч, проворно наползающие на вечерний перламутр неба.
  

Космический корабль "Ковчег"

Геостационарная орбита планеты Самара

   Капитанский мостик на "Ковчеге" представлял собой просторное помещение с панорамной стеной и десятками приборных панелей. С одной стороны его имелся выход в конференц-зал, с другой - в частные апартаменты капитана и самого Пасали.
   Рашад стоял возле одного из трёх просторных кресел, перед навигационным пультом, спиной к котам, лицом - к прекрасной планете. Они столпились сзади, полные злобы и нетерпения. Он знал, что этот день - последний в его жизни. Но он был совершенно спокоен. Самара вращалась поодаль - величественно и размеренно. Жемчужина среди мёртвого безразличия космоса, она была предоставлена капризной воле судьбы, лишившись жрецов и обретя свободу. Как безмятежна была она, и как мелочно суетливы - жители, расползшиеся по её континентам. В который раз Пасали мечтал о покое.
   - Что произошло с шаттлами? Как мы будем добираться домой? - выкрикнул темпераментный Жон Хуррис, директор федерального банка ОША.
   Пасали обернулся. Его буравили десятки глаз.
   - Господа, внимательно послушайте то, что я вам сейчас расскажу, - произнёс он. - Когда в ЦИРТе нам удалось вывести новую породу котов, мы ликовали. Эксперимент сопровождался рядом трагедий, но нам тогда казалось, что они не напрасны - ведь мы научились создавать котов со сверх возможностями в искусственных условиях. Благодаря этому, те из вас, кто побывал в криогенной камере, теперь себя так хорошо чувствуют.
   - Не забивайте нам мозги! - прорычал Угнар. - Говорите по существу.
   На него зашикали, и Пасали продолжал:
   - Видите ли, когда мы сюда летели, я не счёл нужным предоставить вам полную информацию. Так вот, суть в том, что все существа, рождённые в ЦИРТе, спустя месяцы полностью потеряли социальность и превратились в диких зверей. Они разучились понимать речь и мыслить, нападали друг на друга и на служебный персонал, убивали и ели трупы. Они руководствовались инстинктами, как наши с вами далёкие пращуры. Учёным не удалось остановить процесс деградации. Он неизменно протекал у каждого индивида, разнясь только скоростью и интенсивностью. Точную причину такого поведения генов мы выяснить не смогли. Наиболее вероятное предположение - отсутствие некой духовной составляющей, некого единого трансцендентного центра. Но что он из себя представляет и где он находится - неизвестно.
   - Зачем же вы провели этот эксперимент с нами? - воскликнул главный акционер Мирового банка Араз Куданский.
   Пасали откинул непокорные пряди со лба.
   - Чтобы дать возможность планете дышать, господа. Чтобы вы не уничтожили её, не превратили в отстойник, не испепелили войной.
   - Предатель!
   - Вы мне сами дали власть, и грех было ею не воспользоваться. Вы никогда не вернётесь на Самару. Этот корабль станет вашим домом, где вы будете охотиться и поедать друг друга. То, что сделало вас сильнее, вас же и убьёт как личностей, сорвёт с вас маски вальяжности и откроет подлинную природу хищников.
   - Но мы погибнем!
   - Не все. На "Ковчеге" есть продовольственные запасы, и сильнейший их захватит. Через десять лет вы достигните другой планеты. Она называется Терра. По нашим данным, флора, фауна и атмосфера на ней подобны Самарским. Сейчас я запущу автопилот.
   Пасали стал вводить на табло длинный набор кодовых цифр и букв.
   - Не дайте ему сделать это! - завопил что есть мочи Жон Хуррис.
   Угнар прыгнул на старика, чья рука бессильно соскользнула с матовой поверхности экрана. Дубовский всем своим сильным телом навалился на учёного. Тот стал задыхаться. Подоспели и другие олигархи и принялись бить его ногами.
   Но вдруг капитан, высокий лев по имени Гастон, и его младший помощник, Криччи, ринулись на помощь Пасали. Они растолкали котов и попытались поднять его на ноги. Голова у Рашада кружилась. Рот заполнила солёная кровь. Он опёрся на твёрдый локоть капитана, как вдруг тот вздрогнул, обмяк и повалился на бок. То же самое случилось и с Кричии. Из горла молодого помощника вырвался хрип, и он забился в конвульсиях. Позади обоих стоял Угнар. Он тяжело дышал. В его руке дымилось отверстие пистолета с глушителем.
   - Что ты наделал? - чуть ли не завизжал Тарри Дивис. - Кто теперь будет управлять...
   Он осёкся на полуслове, потому что пуля одновременно с тихим хлопком пистолетного затвора пробила его сердце. Голова откинулась, колени согнулись - и тело мешком рухнуло вниз. Угнар повёл пистолетом влево и вправо, следя за реакцией котов. Те в ужасе скучились у стен, ожидая дальнейшего развития событий.
   Пасали с трудом удерживал равновесие, опершись об выступ приборной панели. Не спеша, Угнар приблизился к нему и со всего размаха ударил по лицу. Старик полетел на пол, больно стукнувшись головой о его металлические плиты. Угнар стал избивать его. Рашад побледнел, плевался кровью и стонал.
   Ему казалось, что он перенёсся в жестокое детство, что вокруг - грязные стены полицейского участка, и его колотят кованные сапоги здоровенного детины с перекошенной от глумления рожей. И вот уже раскалённое добела солнце обжигает его саднящие раны, а горячий ветер забивает их песком. Рашад облизывает потрескавшиеся и распухшие губы, закрываясь руками от камней, которые бросают в него ради забавы самодовольные прохожие. Но вдруг на месте солнца возникает знакомое доброе лицо. Крар? Нет, Ван Арасов. Он что-то говорит ему, и на душе становится легко и тепло.
   Угнар знал, что Пасали ещё жив. Но он не хотел продолжать. Бешенство прошло, уступив место куда более эффективной рассудительности. Этот старик всё равно умрёт: часом раньше или часом позже - не имеет никакого значения. А вот он, Угнар, заявил свои права на лидерство. И пока мыслительный аппарат ещё не отказал, следовало позаботиться о собственной шкуре и вечно голодном желудке.
   Дубовский направился к выходу. Все опасливо расступились.
   - Чарт, - бросил он, - иди со мной.
   Больше нет места вежливости и субординации. С этого момента начнётся непримиримая борьба за жизнь, в которой победит тот, кто ловчее, хитрее и безжалостнее. Угнар имел план. Для осуществления оного требовалось уничтожить остальных претендентов на продовольствие и власть и оставить тех, кто войдёт в его собственную стаю. Далее он рассчитывал покинуть корабль в спасательных скафандрах, хранившихся на инвентарных складах. Скафандров было меньше, чем присутствующих на "Ковчеге", но об их существовании были осведомлены почти все, поэтому за обладание этим высокотехнологичным ключом к жизни вот-вот развернётся смертельная схватка.
   Но судьба распорядилась иначе.
   Пасали агонизировал. В бреду он постоянно видел Вана Арасова. Они говорили о чём-то, и древний гай всё манил его к себе пальцем, обещая скорый конец страданий. Пасали, превозмогая боль, пытался ползти ему на встречу. В дверях, ведущих в конференц-зал, он вдруг содрогнулся, переживая последние муки гибнущего тела, и провалился в небытие, где и родился, здесь умерев.
   Сканирующие системы корабля отметили прекращение деятельности центральной нервной системы своего создателя. В последующем программа бортового компьютера действовала согласно заданным ей алгоритмам. Она ввела код запуска автопилота, который автоматически настроился на цель - планету Терра-Земля, расположенную в пяти световых годах от Самары, гипотетически обладающую условиями, пригодными для проживания существ кошачьего типа. Все средства управления были заблокированы. Расход энергии на отопление, освещение и иные нужды - переведён в экономный режим. На каждом экране корабля отобразилась краткая информация по Терре и время полёта: десять лет. Ресурсоёмких атомных двигателей "Ковчега", по всегда точным выкладкам Пасали, должно было хватить на десять тысяч лет.
  
   Угнар, покончивший, не без помощи Чарта, со вставшим на его пути живучим Давидом Рокфольманом и всем его претенциозным семейством, ощутил толчок. Содрогнулась гигантская машина, по тёмному проходу коей он только что осторожно крался. Погас свет там, где он был включён. Местами осталось красное или зелёное аварийное мигание отдельных ламп. Угнар поспешил к одной из обзорных площадок, расположенных неподалёку. На ней уже стояло несколько котов. Дубовский беззвучно присоединился к ним.
   Самара быстро удалялась. Уже через несколько минут она превратилась в синее пятно, а вскоре - и совсем исчезла. "Ковчег" окружал чужой незнакомый космос, холодный и враждебный.
   Угнар издал дикий страшный вопль, обнажив острые и длинные клыки. Он заметался, закружился на одном месте, а потом, встав на четвереньки, большими прыжками ускакал во мрак остывающей утробы корабля.
  

Экваториальная зона Спокойного океана

   Барк Вана Арасова "Надежда" уносил Динару и Антагера далеко от драматического мыса Удачного Моряка. Они долго ещё грустили и сожалели о прошедшем, гадая, нашёл ли Профессор то, что искал, или сгинул среди скал вместе со своим преданным другом Кассаварой. Они больше не держали на своего учителя обиды, понимая его мотивы. Новые яркие впечатления против воли вытесняли из их сознания трагические воспоминания, отодвигая их на задний план. На переднем утвердился сам Ван Арасов и его помощники-люди.
   - Кто вы и куда мы плывём? - был первый вопрос Динары, адресованный ему.
   - Мы - гаи, хранители истории мира. Корабль направляется на далёкие пустынные острова, - отвечал Ван.
   - Что мы там будем делать? - уже Антагеру не терпелось выяснить все обстоятельства нового приключения.
   - Строить общество справедливости и любви, каким оно должно было быть там, на большой земле.
   - Он великий мечтатель, - сказала потом девушка своему парню.
   Эти её слова услышала Нали Натаер.
   - О, нет, что вы! - произнесла она. - Простите, что встреваю в ваш разговор, но до моего слуха долетел обрывок вашей фразы.
   - Где-то я вас видела, - прищурилась Динара .
   - Вполне может быть. Я работала на телевидении, - охотно пояснила Нали.
   - Так почему же вы со мной не согласны?
   - Арасов стар, как и этот мир. Вы мне сейчас не поверите, но я всё-таки скажу: ему больше тысячи лет.
   - Чепуха! - махнул рукой Антагер.
   - Я тоже так думала вначале, но потом все сомнения разом отпали. Как вы считаете, почему его судно оказалось рядом с тем мысом, где мы вас подобрали?
   - Потому что так пролегал курс, составленный его капитаном, - уверенно заявил юноша.
   - Нет, - снисходительно улыбнулась журналистка. - Он сказал, что вместо юго-востока мы плывём на север, где надо помочь очень хорошим котам. Кроме вас, на этот корабль, с момента его выхода из порта, никто не садился.
   - Хм... Может быть, ещё сядут, - предположила Динара .
   - Не знаю, но вы в его планы определённо входили. И ещё он умеет читать мысли и заговаривать погоду - это то, чему я была свидетелем.
   - А как вы оказались здесь? И как - все остальные? - полюбопытствовала девушка.
   - Что касается меня, то это долгая история. Если бы не один великий гепард, я бы давно уже погибла. А остальные... Кажется, он выбирал их сам. Здесь собраны лучшие представители кошачьего и человеческого родов.
   - Этот великий кот, которого ты вспомнила, только что умер, - сказал Ван Арасов.
   Он тихо подошёл сзади вместе с безмолвным Краром. В глазах обоих читалась невыразимая печаль.
   - О ком идёт речь, если не секрет? - подал робкий голос Антагер.
   - О Рашаде Пасали.
   Юноша удивлённо взглянул на журналистку.
   - Вы все его знали лично? - спросил он.
   - Да, - Арасов неподвижно смотрел вдаль, в просвет между облаками, где сквозила густая небесная синева.
   - Он был моим кумиром, - сообщил Антагер. - Его всегда окутывала тайна, и я по крупице собирал информацию о его гении, о его свершениях и даже о личной жизни.
   - Что же ты знаешь о его личной жизни? - не меняя позы, одними губами спросил его Ван.
   В глазах котов отражался закат. В пурпур окрашивались верхушки серых туч, предвещающих грозу. И уже начинало волноваться море. Скрипели реи, хлопали паруса, всё больше кренился в разные стороны барк.
   - Например, то, что от побоев толпы на улице его спас человек, - сказал Антагер.
   - Вот этот человек, - указал Ван Арасов на пожилого Крара, уста которого искривились в лёгкой грустной улыбке.
   - Как... А вы с тех пор не изменились? - удивилась Динара.
   - Всему своё время, - печально ответил Ван.
   Ночью разразилась буря. Динара и Антагер лежали, обнявшись под одеялом, не спали и слушали как ревело море снаружи. На фоне грохота волн, ударов грома и шума проливного дождя отчётливо раздавался голос чтеца заклинаний. Он летел во мрак и временами казался отчётливее и громче самой стихии. А потом всё разом ушло, уступив место безмолвному штилю.
  
   Их морское путешествие длилось около двух недель. Обогнув континент по Ледовитому океану, изобилующему айсбергами и белыми медведями, они спустились к экваториальной зоне по океану Спокойному, в котором барк то и дело сопровождали дельфины. Ван Арасов стоял на носу корабля - и разговаривал с ними. Млекопитающие его понимали, и отвечали щебетом либо свистом всевозможных тональностей, появлялись или исчезали по его велению, а, как-то раз, даже принесли на своих спинах одного спасённого с неподалёку потерпевшего крушение судна.
   - Земля! - закричал кто-то с мачты.
   Через полчаса барк "Надежда" бросил якорь в живописной бухте, окружённой невысокими зелёными холмами. Тут же из-под воды вынырнули дельфины, и сноровисто помогли новоприбывшим переправить на берег их вещи. Солнце стояло в зените. По небу плыли редкие кучерявые облака.
   Новая Земля - так решили поселенцы назвать свой будущий дом - состояла из трёх островов и двух атоллов, один из которых заключал в объятия коралловых полуколец изумрудную лагуну. Самый большой по площади остров - Радужный - было решено сделать центром коммуны. Его наполняли щебет экзотических птиц, сочные фрукты, росшие в неисчерпаемом изобилии, и десятки ручьев и маленьких озёр, служивших бесперебойным источником рыбы и пресной воды. В центре острова был водопад, над которым в ясное время суток неизменно переливалась радуга.
   Поселенцы расчистили площадку и возвели на ней из прочных пальмовых стволов одноэтажное здание Дома Управления. Перед ним Ван Арасов и произнёс речь, произведшую неизгладимое впечатление на всех присутствующих:
   - Господа! Мы прибыли сюда для того, чтобы построить мир, о котором каждый из нас мечтал в прошлом. Перед нами девственная природа, богатая и разнообразная, способная обеспечить нас пищей и кровом. У нас есть все необходимые инструменты и знания, чтобы не превратиться в первобытных дикарей, а сохранить свою культуру и цивилизованность.
   - Это место даст нам всё, что мы захотим. Здесь каждому воздастся по способностям и уму. Здесь нет необходимости бороться за ресурсы. Вот они, сколько угодно, вокруг нас. Итак, мы с вами находимся в условиях, идеальных для благоденствия, дальнейшего развития и духовного совершенствования.
   - Мы видели ужасы стагнации и войны. Мы знаем, что это такое. И мы не должны допустить ничего подобного в нашем новом доме. Для этого надо много трудиться, и не только над возделыванием почвы и обустраиванием жилья, но и над самими собой. Сдерживайте порывы злобы. Убивайте зародыши агрессии. Подавляйте зависть и неприязнь. Посмотрите, как прекрасен мир. Проводите свободное время в океане, в лесу или у русла ручья. Прислушивайтесь к природе и к себе. Найдите созвучия между миром внутри вас и миром снаружи. Это называется гармонией.
   - Знакомьтесь с людьми и дельфинами. Они не рабы и не прислуга, а высокоразвитые живые существа, которые нуждаются в нас, как в наставниках, а мы нуждаемся в них, как в ключе к понимаю сути природы.
   - В нашей общине будут действовать законы морали и любви. Мы изберём суд и чрезвычайный комитет для быстрого реагирования в экстремальных ситуациях. Но больше - никаких органов контроля. Все решения, затрагивающие интересы других, будут приниматься сообща.
   Таких, как Ван Арасов, гаев, было ещё двое. Они называли себя иносказательно - Огнислав и Солнцебог. Многие догадывались, что имя и фамилия самого Вана также были ненастоящими. Но какое это имело значение при их неопределённом возрасте и немыслимых, сказочных, выходящих за рамки всего, что было доселе известно науке, возможностях?
   Вышеупомянутый суд был сформирован из гаев, троих котов, одного человека и старого как океан, но очень мудрого дельфина. Коты долго не могли привыкнуть к тому, что в подводных глубинах обнаружилась новая форма мыслящей жизни, о разуме которой они даже не подозревали. Дельфины изъяснялись на языке высоких частот, но гаи помогли всем желающим его освоить. Это оказалось не так сложно, как предполагалось вначале.
   Места хватало всем. Новую Землю наполняла дружественная атмосфера. Не каждый мог совладать с молотком - и тут на помощь приходили гаи. Казалось, они владели всеми навыками на свете. Терпеливо разъясняя котам премудрости домостроительства, они светились благожелательностью и добротой. Они лечили от болезней и отводили непогоду, а потом и вовсе наложили заговор на острова. Так, по крайней мере, они сказали. И действительно: проходили годы, а солнце по-прежнему приветливо светило, иногда затеняемое грозовыми тучами, приносившими живительную влагу для буйной растительности, поселенцы оставались живы и здоровы, и волны никогда не бывали выше обычного.
  
   Антагер для себя и Динары построил просторный дом. Он стоял на холме, который живописными пологими склонами сбегал к океану. Они поженились, но этой торжественной церемонии предшествовала романтическая прогулка.
   Когда они неслись меж гребней волн на спинах стремительных дельфинов, когда потом в пустынных водах, любуясь восходом солнца, раскачивались на серебристых телах новых друзей своих, целовались и хохотали от души, Антагер подарил любимой ожерелье из жемчуга невиданной красоты - и просил быть ему верной женою. На свадьбу сошлись все поселенцы. Было много веселья, музыки и напутственных слов.
   Нали Натаер очень радовалась за своих товарищей. С момента прибытия она часто посещала их, рассказывала о работе, о том, что видела, и о том, кого знала. Ещё она грустила, потому что была одинока. Но в день свадьбы Динары и Антагера она таки нашла свою судьбу.
   Одним из развлечений островитян сделался сёрфинг, в котором особенно преуспели люди. Часто на закате дня десятки мужчин и женщин скользили вдоль волн, то взлетая к небу, то низвергаясь в темноту бездны. Им всегда на помощь готовы были прийти дельфины, которые с удовольствием катали на себе всех желающих, что было первым по популярности аттракционом.
   Завязывались отношения, рождались дети, поселения разрастались в города. У Динары и Антагера появился на божий свет прекрасный белокурый львёнок, которого они назвали Ракиром. На Новой Земле отсутствовала необходимость работать, возделывать почву и добывать себе пищу. Поэтому счастливые родители посвящали всё своё время очаровательному малышу.
   Когда эйфория первых лет прошла, коты откровенно заскучали. Изобилие стало привычным, и лишения прошлого забылись. Мирное настроение выразилось в творческом действии.
   Первым делом затеяли строительство Храма, в котором можно было предаваться медитации, размышлениям и беседам о высоком. Той скорости, с которой он рос, способствовали навыки левитации гаев. Они обучили им ещё с десяток котов - и вытесанные из скальной породы каменные блоки легко перемещались в пространстве под чьим-то пристальным взглядом.
   Когда Храм был готов, в его прохладных залах Ван Арасов основал Школу. В ней он и его соплеменники передавали лучшим и достойнейшим из котов и людей свои умения и знания. Среди учеников были дети и взрослые, старые и молодые. Коты вскоре привыкли к человеку как к почти равному себе созданию, перестав эксплуатировать его труд и относясь к нему как к партнёру. Но ни те, ни другие между собой не перемешивались, оставаясь по существу замкнутыми и обособленными социальными группами.
   Умения гаев были поразительны. Они могли общаться телепатически, предвидеть ход ближайших событий, читать прошлое как открытую книгу, управлять временем и материей. Последняя была для них не более чем податливым пластилином, из которого они лепили всё, что представляло воображение. Наиболее способные ученики, едва усвоив материал, приступали к практике. Делая ошибки, с каждым днём они становились всё лучше в своём мастерстве. И спустя десятки лет на островах Новой Земли засиял златоглавыми куполами и островерхими башнями великолепный город. Его творцы воплотили в нём ажурные фантазии своего детства, почерпнутые из сказочных книг классической древности.
   Вестей с континента не было. Кто-то предложил снарядить экспедицию к берегам Аграпеи, но Арасов сказал, что цивилизация в прежнем виде там умерла, всё разрушено и подвергается тлену. Коты ему поверили - и ещё глубже ушли в себя. Несмотря на наличие благ, о которых раньше можно было только мечтать, они продолжали тосковать. Участились депрессии. Среди нового подрастающего поколения вошёл в моду неоправданный риск. Вопреки логике благополучного общества, врачу Вану Арасову прибавилось работы.
   Ракир, сын Динары и Антагера, стал способным художником и присоединился к творческой молодёжи Новой Земли. Они были известными и сумасбродными. Они находились в гармонии с собой, ибо работали ради предназначения, а не богатства. Деньги на островах отсутствовали, и писатели, поэты, артисты творили во имя любви и наслаждения. Они воспели всё, что только имело место в спокойной жизни горожан.
   А затем сюжеты кончились. Начался духовный и интеллектуальный голод. Не реализованная созидательная энергия обратилась против себя самой. Кто-то увлёкся бездельем и сутками валялся в кровати, кто-то тратил жизнь на веселье, а кто-то - мечтал о смерти и потусторонних мирах.
   Идея загробной жизни привлекала умы многих котов. Гаи ничего о ней не рассказывали, ограничиваясь замечаниями, что час откровений ещё не настал, а пока надлежит трудиться здесь, на Самаре. Но изголодавшиеся по новым впечатлениям коты набросились на неразрешённую проблему со всей жадностью и любопытством, на которые только были способны. Смерть возвели в культ, а мистику - в рамки мировоззрения. Гаи же практически устранились от управления общиной, возложив эти функции на своих приемников.
   Быстро увеличивалась популяция людей. Им стало тесно на островах. Одновременно, у котов рождаемость постепенно падала. Комфорт и благополучие жизни достигли невиданного размаха. Это привело к остановке всякого прогресса. Никто не хотел ничего делать, и физическая и интеллектуальная лень поразила обитателей Новой Земли.
  
  
   Город Радужный, соединённый с другими островами высокими мостами и подводными туннелями, заливало лучами знойное солнце. По мощённым плитами улицам прогуливались располневшие жители. Они много философствовали и не хотели производить даже самые лёгкие движения. В большинстве своём уже владеющие техникой гаев, они придвигали стулья, срывали бананы и одевали шляпы одним усилием мысли. В виду обладания телепатией, порой им было сложно открывать рот и жестикулировать. Одни недели проводили в прохладе домов. Другие вечерами отправлялись смотреть театр декаданса. Третьи - просто бесцельно бродили по городу и его окрестностям. Не страдали от уныния только люди и дельфины. Им не требовалась культура. Но и никаких шагов к её обретению они также пока не предпринимали.
   В один из жарких дней умерли гаи - все сразу. Они предупредили, что уходят. Сказали, что их миссии завершены и в новой истории им уже нет места. Их положили в каменные гробницы, выполненные в форме небольших пирамид, окружённых благоухающим садом. Грустно было поселенцам, их детям и внукам. Эти трое совершенных котов были очевидцами зарождения и падения современной цивилизации по ту сторону океана. Силой своего духа, знаниями и опытом они наполняли смыслом жизнь каждого из островитян, придавали уверенности в завтрашнем дне и вселяли надежду в колеблющихся. Коты, люди и дельфины чувствовали себя как дети после внезапного ухода родителей. Уже последняя стена последней пирамиды была замурована, а горожане многотысячной толпой продолжали стоять на длинной площади, корону которой составляли три расположенные полукругом и смотрящие в океан пирамиды. Они утопали в буйных тропических соцветиях, покрывавших спуск к воде и разбросанных радужными вкраплениями вокруг. Лёгкий бриз шевелил кроны пальм и кипарисов. Кто-то затянул старинную печальную песню.
   В ближайшие десятилетия этот мир оставили почти все первые поселенцы. Их потомки жили безрадостно. У них было слишком много благ, чтобы оценить их важность. Поэтому к материальному достатку они относились равнодушно. Но у них отсутствовал также стимул к развитию. Они мечтали о больших землях, а острова считали тюрьмой. Лень не давала им шанса её покинуть. Вожделенным было безделье, сладостной - нега чувственного наслаждения.
   Любовь приносила головокружительное удовольствие. Любить друг друга на горячем песке золотых пляжей под бездонным голубым небом либо на прохладной траве, купаясь в струящемся серебре лунного света, и размышлять о таинствах смерти - что могло быть прекрасней? Но физическая близость всё реже давала детей. Вид котов неуклонно старел. А ещё он глупел и дичал. Город, некогда краса и гордость для дедов и прадедов, пришёл в упадок. Его заполнили люди. Их жажда жизни в сотни раз превосходила жажду жизни котов, проявляющих интерес только к вкусной еде, сексу и грёзам.
   Однажды на островах Новой Земли родился человеческий лидер. Он оригинально мыслил, и делал это во сто крат успешнее своих сородичей. Поэтому, признав в нём вожака, они приветствовали его идею избавиться от лишних ртов. За несколько дней почти все коты были отловлены и перебиты. Таки образом, в раю пролилась первая кровь. Кое-кому удалось уплыть на спинах дельфинов. Быть может, они добрались до континентов, быть может, сгинули в морской пучине - но спустя тысячи лет, когда вновь открыли письменность, кто-то на свитках папируса изложил легенду рае и изшнании из него человека...
  

Мыс Удачного Моряка, Дарландия

   Ветер холодил тело. Грудь высоко поднималась, жадно вдыхая солёный воздух. Слегка кружилась голова.
   Смотри - и ты всё увидишь.
   Слушай - и ты всё услышишь.
   Думай - и ты всё поймёшь.
   Выбрось бестолковые машины.
   Не смей повторять прежних ошибок роковых.
   Всё - тут, в сердце. Всё - вокруг нас.
   Верь в себя - и силу ощутишь.
   Будь храбр, подобно наезднику неосёдланной кобылы
   Или любовнику строптивой женщины
   - и Сила тебе покорится.
   А когда ты взнуздаешь её,
   Когда ощутишь себя Мужем во Жене,
   То прислушайся к страстному Сердцу,
   И последуй мудрому Инстинкту -
   Они влекут тебя в неизведанную даль.
   Пусть Любовь освещает твой Путь,
   А ясный Ра-Зум не даст заблудиться в лабиринтах Выбора.
   И тогда откроется пред тобою Чрево Её.
   Сама-Ра примет стержень сознания твоего,
   Даря наслаждение Знанием в обмен на радость Служения.
   Слушай тишину.
   Смотри - в пустоту.
   Размышляй, созерцая...
   Они так говорили. Эти фразы прочно укрепились в его сердце. Они видели выход во Вселенную Творца через Любовь. О, нет, речь они вели вовсе не о той скучной любви, угасающей через год супружеской жизни и рассеиваемой меркантильностью быта, представления о которой поселились в сознания обывателя. Для них любовь была чистой энергией созидания, огнём в первозданном его виде, силой, возвращающей существо к его божественным истокам.
   Алтараны... Поздние потомки тех, кто пришёл в Мироздание с первой искрой света. Они давно покинули галактику, оставив в ней след для тех, кто умеет читать знаки, для тех, кто ищет сердцем и верит в чудеса. Некогда их постигла беда. Экспериментами с разными полюсами энергии любви пробуждённое к жизни демоническое начало Великой Матери Мира развратило цивилизацию и сгубило её. Алтараны были вынуждены, подобно презренным скитальцам, искать для себя новое место во Вселенной. Большинство же преданий о них, дошедшие до современности, очень далеки от истины, которая оказалась куда парадоксальнее и удивительнее, чем самые смелые научные и религиозные гипотезы.
   Профессор Градский спустя пятьдесят лет, проведённых в комнате в недрах горы Уруратты, кое-что знал. Выросший вместе с ним мальчик отпустил Профессора на поверхность, считая, что он заслужил встречу с ними. И он ждал, слушая неистовство стихий. Пейзаж никак не изменился. Те же суровые тучи грозно нависали над скалистым мысом, те же грохочущие волны яростно бились о рифы. Градский, как никогда, был спокоен и светел. Прошлая жизнь в качестве скандального и талантливого учёного теперь воспринималась им словно дурной сон, предшествовавший пробуждению.
   - Здравствуй! - раздался приятный голос за спиной.
   Профессор обернулся. Перед ним стоял высокий человек в белых одеждах.
   - Идём со мной, - пригласил человек и пошёл вниз по узкой тропинке меж больших камней.
   Барс не отставал, и вскоре они очутились на берегу.
   Выглянуло солнце, прочертив лучом золотую дорожку через море к самому горизонту, где смыкались твердь и небеса. Ступив на воду, по ней двинулся человек.
   - Смелее! - сказал он. - Тебе ли не знать о пределах возможного?
   Градский последовал его примеру, и обнаружил, что не тонет, что изменчивая вода под ним - твёрже гранита. Они шли вперёд и вперёд, навсегда покидая обитаемые земли, всё выше поднимаясь по золотой дорожке из света. Во время пути к ним присоединялись другие существа: трое котов со старинными раславскими именами, двое смышлёных дельфинов и столько же людей, одна собака и птица.
   - Они все - как ты, искатели, - ответил поводырь на немой вопрос Профессора. - А ещё - они труженики, и заслужили покой. Сегодня такой день, когда каждый получает то, чего достоин.
   - И чего же достойны мы? - Профессор обвёл окружающих взглядом.
   - Возвращения в лоно своего Творца, - склонил голову на бок человек.
   Они продолжали подниматься, шагая по воздуху. Уже округлились горизонты, тучи остались далеко позади, а небо чернело, сохраняя синеву по краям и внизу. На нём проступали дальние миры созвездий Млечного пути. Белела под ногами ослепительная шапка Северного полюса. А впереди, в около орбитальном пространстве парил громадный космический корабль. Он отдалённо походил на медузу, ибо был прозрачен, переливался цветами для Самары диковинными и имел круглый купол во главе своей.
   - Сюда, друзья мои! Нам предстоит путешествие, - пригласил человек в белых одеждах.
   Внутри корабль был превосходен: со вкусом декорирован, полон света и новых впечатлений. Он стартовал мгновенно, начав перемещаться с такой скоростью, что опередил само время. Космос предстал перед Профессором во всём своём безмолвном великолепии. Поразительным было то, что Градский мог по своему желанию наблюдать любой объект, от астероида до целых звёздных плеяд: приближать их, рассматривать подробно, определять все физические свойства и изучать историю возникновения.
   Корабль, прежде, чем выйти за пределы галактики, в абсолютную пустоту, сделал ряд остановок на обитаемых планетах с разными ступенями эволюции жизни. На него садились необычные пассажиры. Профессор узнал, что есть цивилизации китообразных рыб, ящеров, людей, драконов и ещё многих других созданий, для обозначения которых у него даже не было слов. Их миры процветали, взбираясь на очередной эволюционный пик, или рушились, ввергаемые амбициозными правителями в хаос войны. Примечательным было то, что каждый вид на каждой планете считал себя исключительным и богоподобным. Многие из пассажиров только на корабле узнавали о существовании других форм божественного промысла, но быстро смирялись с этим фактом и находили друг с другом общий язык. Все они были развиты духовно.
   Один из миров прямо перед обзорными панелями приближающегося корабля расцвёл огнями ядерных взрывов - и погиб. Это была молодая технократическая цивилизация, отвергнувшая всё остальное, кроме науки. Путешественникам, ставшим невольными очевидцами трагедии, было очень грустно. Многие оплакивали незавидную участь тех, чей дом оказался до основания разрушен - планета ещё тысячи лет не вернётся в прежнее состояние, пригодное для продолжения жизни. Кое-кого удалось спасти с её поверхности. Технократами оказались насекомоподобные, которые были шокированы и с трудом понимали, что с ними происходит. Наконец, корабль покинул галактику, направляясь куда-то далеко-далеко, в самое сердце космоса.
   Пока дух Профессора странствовал меж звёзд, бренное тело его, сброшенное с обрыва и угодившее в пекло стихии, терзало море, неистово ударяя им об острые выступы скал у подножия горы Уруратты. Мыс Удачного Моряка вновь стал заброшенной могилой для пришельцев, влекомых сюда со всего света старинными преданиями и жаждой власти - стал тем, чем он и был всегда. Истлели трупы Кассавары и его противников, а ветер сдул с каменистой поверхности все упоминания об их присутствии. Заканчивала свои дни поверженная кошачья цивилизация, уступая место новой расе, сильной, отчаянной и дерзкой...
  

Территории бывшей республики Укрунар

   Джаяр возмужал. Он сделался решительным и жестоким. Долгожданное воссоединение с любимой, постоянное присутствие её подле него вдохновляло Джаяра. Он ощущал в себе силы совершать подвиги.
   С Лилит он столкнулся в лесах подле заводов и человеко-ферм. Несмотря на колоссальное плотское желание, он сумел проявить внешние холодность и равнодушие, благодаря чему ещё на один шаг отдалился от животного своего состояния. Лилит, повинуясь воле создателя - Пасали, присоединилась со своими детьми, коих было больше сотни тысяч, к воинству Джаяра. И они двинулись на Кивай - завоёвывать самый большой город планеты.
   Это был великий исход. Птицы тревожно кружились над огромной армией людей, несущейся на столицу. Она дотла выжигала посёлки на своём пути, грабила и убивала местных жителей-котов.
  
   Человек-со-Шрамом гордо восседал на скачущей волко-собаке. На плече его висел автомат. К нему заканчивались патроны - и надлежало искать места их хранения. Предполагалось, что они есть в городе.
   Чуть поодаль от Человека-со-Шрамом неслись Варга и Джаяр, каждый на своём звере. Спутанные, давно не мытые волосы женщины развивались толстыми локонами за её спиной. Она выглядела сосредоточенной и удовлетворённой. Тот, кто вызывал в ней сильное сердцебиение и сладкое томление в груди и животе, был рядом. Она ни о чём не могла думать, кроме как о физической близости с ним. А ещё некий внутренний голос подсказывал, что глубоко внутри неё зарождается жизнь. От этого холодок пробегал по спине, и удивительное, граничащее с восторгом чувство заполняло сознание.
   Джаяр сам себе казался титаном. За ним шло столько людей, сколько он и запомнить был не в состоянии, но главное - за ним следовала та, при одной мысли о которой тело содрогалось от радости. Впереди были грандиозные свершения. Он хотел поквитаться с городом-тюрьмой. А затем... Дальнейшие планы виделись смутно, но содержали одно намерение: дать всем людям свободу, а Варге - детей. Сейчас же им всецело завладела скорость и жажда разрушительного мщения.
   Они беспрепятственно ворвались в город. Первая, вторая, третья волны Джаярова воинства одна за другой врезались в крайние высотные дома, которые задрожали от непомерного натиска человеческих тел. Разобщённые военные части котов, истощённые междоусобными войнами, не смогли оказать сопротивления и сгинули в лавине варваров. Люди заполнили улицы, переулки и проспекты. Они крушили, ломали и жгли всё, что могли. Они жестоко расправлялись с мирными жителями, не щадя никого. Роскошные особняки и небоскрёбы, дворцы и трущобы уничтожались с такой яростью и неистовством, что спустя трое суток мегаполис превратился в зияющую обширную рану на теле планеты. Ни одного целого здания не осталось в нём. Отдельные районы охватил пожар.
  
   Он шёл по смутно знакомым кварталам. Его ум говорил, что он никогда не был в этом городе, напоминал ему, что он родился в лесу и вообще не видел крупных населённых пунктов. Вон там, впереди, за частоколом спин его братьев и сестёр - та, которую он всегда называл матерью. Вокруг - его племя и союзники-люди. Они врываются в подъезды, рыщут по этажам, выбрасывают оттуда обломки мебели и котов. Вот площадь... просторная и мощённая, окружённая рукотворными глыбами из стекла и бетона. Она усеяна мертвецами и опрокинутыми автомобилями. Витрины разбиты, за ними бушует пламя. От едкого дыма щиплет глаза, и спазмы кашля спирают дыхание.
   Замзар... Так его звали когда-то. Звучное, старинное имя, которое ему дала прежняя мать в надежде на то, что сын станет знаменитым. Она была единственной, кто верил в его талант. Но была ли она? Был ли он?
   Он отбросил наваждение. Нет у него другой матери, кроме прекрасной Лилит. Он силён, ловок и принадлежит к стаду, во главе которого она - Матерь Мира и всего сущего в нём, Сама Ра. У неё тысячи обликов и имён, которые отнюдь не скрывают подлинную природу её, а лишь подчёркивают многообразие божественных её проявлений.
   Вдруг впереди показались коты в балахонах и с факелами. Они ровным шагом приближались к орде разрушителей. Они пели гимны, в которых славили их, и не дрожали их голоса. Они храбро приняли смерть. Лилит и люди устремились дальше, разбросав свои истерзанные жертвы на тротуарах, а он остановился.
   Ристан! Знакомые окровавленные черты, сорванный балахон...
   Он был. Был Замзар. Сочинял поэт оды в честь богинь и великого Города. А потом случилось непоправимое. Сильные мира сего использовали его как марионетку, вшив программу в мозг и велев убить многих. И он убил. А потом Сама Ра услышала мольбы его покаянные и приняла во чрево своё.
   Замзар вспомнил, и теперь стоял изваянию подобный. Та, чей частью был он, сейчас разрушала мир, который он любил. Мог ли он, песчинка, восстать против пустыни?
   Он огляделся. Город не был прежним. Он давно гнил, и теперь пришёл его черёд обратиться в прах.
   Замзар подхватился и побежал вслед за людьми на громадных тварях. Весь последующий день он неистовствовал, ибо теперь всё разрешено и не было запретов. К ночи он смертельно устал убивать и ломать, и поэтому быстро заснул среди тысяч не менее измождённых сородичей. И видел он детство Замзара: ласковые материнские руки, пахнущая травами комната, свет в окне, углы крыш до горизонта в лучах оранжевого заката, улыбка добрая отца и тихий звон церковный в отдалении...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"