Галицкий Игорь Владимирович. И Вечный бой...

Глава 3

Раннее утро

Окраинные районы города Кивай, республика Укрунар

Город спал. Ветер гнал по пустым улицам начинавшие опадать листья. Было тихо и тревожно.

Дремал и сторож большого склада, расположенного неподалёку от последних высоток Крунёвки. Он очень долго сопротивлялся липкому сну, серой паутиной обвивавшему его сознание, но воля быстро оказалась сломленной, и стареющий кот погрузился в сумеречный мир сновидений.

Он мирно посапывал, когда на освещённой прожектором стене мелькнула тень клыкастой морды, за ней последовала ещё одна, другая, третья. Сторож продолжал дремать.

Спустя мгновение острое чувство тревоги заставило его открыть глаза. В полуметре от себя он увидел хищный волчий оскал. Тварь обдавала кота зловонным дыханием; из открытой пасти на землю стекала вязкая слюна.

Сторож не осмеливался пошевелиться, чувствуя, как взмокла вся спина. Наконец, он осторожно стал двигать лапу по направлению к револьверу, висящему на поясе. Но это его движение заметил человек, оседлавший спину волка. Он произнёс что-то нечленораздельное, и кот отчётливо понял, что от смерти его отделяют несколько стремительных секунд.

Прыгнув вперёд, огромный зверь повалил не успевшего издать ни единого звука сторожа на пол, и впился острыми зубами в его шею.

Тётя Траня читала дешёвый детектив, осветив выцветающие листы тусклой лампой. Сегодня выпала её смена дежурить в круглосуточном продуктовом ларьке. Последний покупатель приходил около полуночи. Вот уже два часа она сидела в полном одиночестве за увлекательной для неё книгой, полностью погрузившись в перипетии сюжета.

Перевернув страницу, тётя Траня ощутила мощный толчок. Несколько консервных банок упало на пол. Она вскочила и выглянула в окно. От увиденного бешено заколотилось сердце. Весь квартал, образованный двумя длинными сорокаэтажками, заполнили волко-собаки и люди. Они быстро и тихо перемещались в разных направлениях, забегали в подъезды и выбегали из них, действуя очень слаженно. И это смутило бедную Траньяну - ведь до сих пор животные так себя не вели.

Всё происходило в безмолвии до тех пор, пока кто-то сверху пронзительно не закричал и чей-то труп мешком не упал на асфальт. В следующее мгновение воздух наполнила какофония звуков, состоящих из кошачьих хрипов, стонов и визга, из волчьего воя, из редких выстрелов оборонявшихся хозяев квартир.

Ларёк Траньяны ещё раз покачнулся и незапертая дверь распахнулась. На пороге возникла облизывающаяся четвероногая тварь. На её спине, свесив жилистые ноги вдоль крутых боков, сидел мужчина с вытесанным из дерева копьём. Он замахнулся им на Траньяну.

Единственное, что запомнила несчастная кошка прежде, чем потерять сознание, был его уродливый шрам от левого виска до правого подбородка.

Не встречая сопротивления, люди и их верные помощники волко-собаки, продвинулись на десять кварталов вглубь города. Они нападали стремительно, убивали безжалостно. Их безудержный натиск лишь на пересечении улиц Ш. и М. натолкнулся на стену кордонов, выставленных полицией и армией.

Солдаты открыли огонь на поражение. Нападавшие отступили, но тут же атаковали вновь. Завязался кровавый бой. Стрекотали автоматы, громыхали взрывы, шипели баллоны слезоточивого газа. Со звоном разбивались витрины магазинов, выли пожарные сирены, надрывалась сигнализация припаркованных у тротуаров частных автомобилей. Люди и волки забегали в дома, взбирались на верхние этажи, выламывая двери апартаментов и разрывая их обитателей на части. Солдаты следовали за ними по пятам.

Коты были проворны, но люди - сильнее, их жажда жизни - больше. Котов заманивали в ловушки на лестничных клетках, в узких коридорах квартир, в тёмных подвалах и пыльных чердаках. Ночную тьму разгонял неистовый танец ярких пожаров. Дороги усеивали тела убитых и остовы догорающих машин.

Битва переместилась в здания, где преимущество было на стороне людей, превосходивших числом, отчаянностью и физической силой. Неся колоссальные потери, коты начали отступать.

Мэра разбудили в самый неподходящий момент. Он набирал высоту, устремляясь к далёким горизонтам, как вдруг чья-то холодная волосатая лапа вернула его в скучную действительность.

- Г-н Чиновицкий! Нид Майлович! - услышал он настойчивый голос своего помощника.

- Что случилось? Который сейчас час?

- Беда! Люди с волками напали на Крунёвку, идёт сражение.

- Как?

Мэр резко выпрямился в кровати.

- Что ты говоришь такое?

- Да-да, напали. Там... не на жизнь, а на смерть... - сбивчиво говорил помощник, молодой экономист по имени Данас Фальцет. - Около сотни убитых сотрудников полиции, - продолжал докладывать он.

Между тем, мэр уже встал и быстро одевался. Он был невысок, строен, с глубоко посаженными круглыми глазами и плавными, слегка замедленными движениями.

- Созовите экстренное совещание глав всех городских ведомств! - потребовал он, затягивая галстук.

- Всё, сделано. Они ждут вас.

- Подготовьте вертолёт.

- Он стоит на крыше и двигатели давно запущены.

Сев в кабину, Чиновицкий приказал пролететь над атакованными районами. Внизу полыхал огонь, метались тени и фигуры котов и людей. Мэра поразили масштабы боевых действий.

- Как они прорвались так далеко? - по бортовой связи спросил он.

- Никто не ожидал, - растерянно пожал плечами Данас.

- Какие меры уже приняты?

- Весь район оцеплен армией и полицией. Вглубь города они не прорвутся.

- Хотелось бы надеяться, - мэра передёрнуло, когда он только попробовал представить, что творилось внизу.

Ему были хорошо известны способности этих двуногих зверей, именуемых людьми.

В отроческие годы Нид Чиновицкий проходил школьную практику на одном из заводов, расположенном в промышленной зоне мегаполиса. Высокие почерневшие от копоти трубы ежедневно исторгали из себя тёмные столбы дыма. В цехах стояла невыносимая жара.

Дармовый труд людей, которых приравнивали к неодушевлённым предметам, использовался на всей вредной и опасной работе. Самые стойкие из них выдерживали не больше года.

Однажды, люди, которые, как считалось, не умели ни мыслить, ни говорить, подняли бунт. В своей варварской жестокости они превзошли лютых и безжалостных надзирателей сервалов. Люди валили их на пол, разрывали на куски, потрошили органы. Их расстреливали, но они, отбрасывая мёртвых сородичей, продолжали натиск, пока в цехе не издохла последняя особь человеческого вида.

Много котов погибло; их останки были разбросаны повсюду. Кровь стекала по стенам; поскрипывали оси остановленных конвейеров. Коты были потрясены и долго потом не могли прийти в себя. Чиновицкий на всю жизнь запомнил эти страшные картины. Они врезались в его память и часто поднимались из её глубин беспокойными ночами.

Оно снова стояло рядом. Оно ничего не предпринимало, не проявляло агрессии, но всё её существо испытывало страх, ёжилось и дрожало. Казалось, будто это состояние - тягучее, бредовое, давящее - продлится вечно. Но некий посторонний звук вмешался в мутное пространство сна. Он неоднократно повторялся, становясь громче и настойчивее.

Существо исчезло, растаяло в сумерках.

Динара открыла глаза.

Что-то громыхало на лестничной площадке.

Она надела тёплые спортивные штаны, сверху тенниски накинула ветровку и вышла в прихожую. Там, у входной двери, прильнув к глазку, стояла Нана, хозяйка квартиры, комнату в которой снимала львица.

- Что происходит? - спросила студентка.

- Тихо! - зашипела на неё Нана. - Молчи и не шевелись. Нет, лучше подойди и взгляни!

Динара увидела забрызганную кровью лестничную площадку. Посреди её гигантская волко-собака терзала останки кота в пижаме. Дверь его квартиры была выворочена наружу с кусками бетона.

- Откуда... - начала было девушка, но Нана оборвала её:

- Не знаю. Прислушайся.

Где-то снаружи гуляли раскаты частых взрывов.

Вдруг стены содрогнулись, посыпалась штукатурка с потолка.

Нана бросилась к окну, Динара последовала за ней.

Соседний высотный дом сложился в гармошку на их глазах. Шум стоял невообразимый, клубы пыли свели видимость к нулю.

Динара еле удержалась на ногах. Казалось, пол и потолок сейчас обрушатся. Она зажмурилась, готовая стоически принять смерть. Но ничего плохого не случилось. Колебания прекратились.

Нана уже открыла входную дверь. Ни секунды не мешкая, она устремилась по лестнице вниз.

Динара выглянула наружу из темноты пока безопасного для неё коридора. Зверя нигде не было видно. Под потолком, мигая, горела лампочка, тускло освещая разодранный труп кота-соседа.

Осторожно ступая, Динара стала пробираться к лестнице. Так же тихо и медленно она начала спуск, держась за перила. Вдруг, несколькими пролётами ниже, львица услышала рык. Она замерла. До её слуха донеслись мольбы о пощаде и отчаянное мяуканье. Динара, поборов страх, перегнулась через поручни.

На расстоянии двух этажей под ней визжала Нана. Она вжалась в стену так, будто хотела слиться с ней в единое целое. Прямо напротив неё вытянулся готовый к прыжку здоровенный волк.

Динара зажмурилась, когда тварь напала на старую кошку. Послышался хруст ломаемых костей, и громкое чавканье.

В следующий момент здание сотряс новый взрыв. Динару мотнуло из стороны в сторону. В голове её ударил басовитый колокол. Ещё несколько минут она неподвижно стояла, мёртвой хваткой вцепившись в гладкие пластиковые поручни. Но ничего не происходило, и кошка, медленно приходя в себя, решила продолжать путь к спасению.

- Применить бактериологическое оружие! - ударил по столу кулаком импозантный генерал с лихо закрученными усами.

- Ты сума сошёл, Патро? - возразил ему Чиновицкий. - Другие районы заденет. Да и в этом ещё много живых горожан. У кого иные предложения?

Обступившие круглый стол коты в элегантных костюмах от известных модельеров заговорили наперебой.

- Держать оборону до последнего!

- Нанести авиоудар.

- Загнать гадов назад в те пустоши и уничтожить всех до единого.

- Оцепить и разрушить район. Полностью!

После этой реплики наступила внезапная тишина. Говорил Леос Короткий, секретарь городского совета, невысокий красивый кот, представитель "золотой" молодёжи столицы.

- Он, скорее всего, прав, - поддержал Леоса только что вошедший в зал начальник полиции, Витлий Ярама; его мундир был сильно помят и разорван в нескольких местах. - Господа, у нас нет никаких шансов на победу. Звери заняли все дома. Мы провели несколько рейдов, пытаясь вычистить их оттуда, но безуспешно - только зря пожертвовали жизнями трёх сотен лучших солдат. Жителей того сектора люди истребили.

- Как... - Нид Чиновицкий растерянно сел в кресло, которое под весом его тела слегка отъехало назад.

- Они так сильны? - усомнился генерал.

- Вы, господин кабинетный командующий, выехали бы лучше на место событий, - огрызнулся Ярама.

- Что ты сказал? - поднялся генерал, но Чиновицкий осадил обоих:

- Не время выяснять отношения, господа. Перед нами угроза огромного масштаба и, похоже, своими силами нам не справится.

- Мы уже обрушили пару домов, - продолжал начальник полиции. - Но это получилось непреднамеренно, в результате шквального огня по первым этажам, где скопилось большое число тварей.

В дверь постучала кошка-телефонистка:

- На второй линии Президент!

Чиновицкий нехотя поднял трубку.

- Да, г-н Президент!

После недолгой паузы:

- Совершенно верно, г-н Президент!

И ещё немного помолчав:

- Ни в коем случае, г-н Президент. Мы так и собирались поступить. До свидания.

Отключившись, мэр обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.

- Он приказал создать вокруг захваченных кварталов самое неприступное ограждение, на которое мы только способны, а территорию - объявить карантинной зоной и никого не впускать. Ему звонили высшие чины Аграпейского союза и настоятельно просили это сделать. Многое обещали.

- Простите, Нид Майлович, - прервал мэра начальник полиции. - Мне только что сообщили, что рухнули две башни Паркового города.

Чиновицкий, побагровев от противоречивых чувств, одолевавших его, закричал:

- Прекратить бой! Делайте, как хочет Президент!

Динара, очутившись на улице, в испуге озиралась по сторонам. Она не могла узнать ставший привычным за несколько лет городской ландшафт. Улица перед ней исчезла под обломками обвалившегося напротив здания. Не занятые ими участки асфальта и газонов устилал толстый ковёр пепла и пыли. В воздухе витал резкий запах гари. В большом супермаркете, расположенном посередине квартала, ревел огонь.

Львица короткими перебежками от одного укрытия к другому устремилась в сторону города. Она торопилась, не представляя, что ждёт её впереди, каких размеров были разрушения. Многочисленные пожары бушевали в магазинах нижних этажей. Окна квартир над ними зияли пугающей чернотой.

Начинало светать. Небо покрывали низкие свинцовые тучи. Повеяло сырым осенним ветром. К боязни за свою жизнь примешивались чувства безысходности и отчаяния. Некогда очень мирный и тихий район пропитала гнетущая атмосфера агрессии и страха.

Впереди показался продуктовый ларёк. Он был выпотрошен и покорёжен. Изнутри доносились стоны. Динара заглянула в распахнутую настежь металлическую дверь.

На полу, среди консервных банок и пакетов с хлебом и крупами лежала тётя Траня. Всё тело её покрывали глубокие порезы, уши и левая щека были оторваны. Но кошка жила, и, увидев Динару, потянулась к ней. Та в порыве сострадания подхватила продавщицу и попыталась тащить на себе, но пострадавшая оказалась слишком тяжела для худенькой студентки. Она положила раненую на проезжую часть, прислонив головой к бордюру, и пообещала немедленно вернуться с медицинской помощью.

Мертвеющими губами Траньяна прошептала:

- Беги, дура...

Из её лёгких вырвался свист, а вместе с ним грлом пошла кровь. Ужас, переполнявший кошачьи глаза, остался в них навеки.

Динара выпрямилась и застыла на месте. Ей явственно почудилось, что тысячи враждебных глаз отовсюду следят за каждым её шагом. Она долго вглядывалась в синеющие провалы окон и холодных подворотен, но никого не заметила в их пустоте - и поспешила дальше, к большим улицам, подобно артериям и венам пересекавшим город, в надежде найти там спасение.

Она неслась вперёд, не замечая препятствий, как быстроногая лань, перепрыгивала через поваленные деревья и бездыханные тела, гонимая безотчетным страхом. Впереди замелькали столбы света прожекторов: стрельба стихла, и лишь цилиндрические лучи белого света скользили вдоль стен и ближайших туннелей улиц.

Вот он, благословенный свет спасительных галогенных ламп, мелькал в паре десятков метров от неё. Чтобы добраться до него, следовало всего-то обогнуть угол дома. Но именно здесь, перед этим углом, служившим гранью между светом и тьмой, её поджидали чудовища.

Они со всех сторон окружили львицу, надвинулись на неё из зыбких сумерек зарождающегося нового дня. Динара чувствовала зловонный запах и слышала урчание их ненасытных утроб. Отсветы оставшегося позади пожара играли на лоснящихся шкурах их спин. На каждой волко-собаке сидело по человеку.

Динара понимала, что именно эти загадочные двуногие существа являются подлинными хозяевами сложившегося положения, а громадные звери под ними - только орудия войны и устрашения. Люди молча смотрели на неё, а потом вдруг разом заговорили. Их речь, грубая и прерывистая, нечленораздельная и невнятная, будто рты им кто-то заполнил камнями, не всегда была понятна ей. Но кое-что она улавливала.

Человек - очень древнее животное. Некогда, во времена, о которых никому сейчас неизвестно, прародители современной расы людей создали могущественную цивилизацию, которая впоследствии пала. Их место заняли коты. Но теперь вновь наступает эра людей. Увы, коты не хотят сотрудничать с ними, видя в человеке лишь источник рабской силы.

Они говорили ещё что-то, но Динара запомнила не всё. Она вдруг ощутила их ураганную боль и невыносимое страдание, отозвавшиеся трагическим аккордом в глубине её доброго сердца, а вместе с ними - жажду жизни такой силы, что заныла каждая клеточка её тела, не в силах вынести этого напряжения.

Вперёд выступил исполинских размеров волк. Он опустился на передние лапы, и мужчина, оседлавший его, приблизил своё перечёркнутое безобразным шрамом лицо к влажному кошачьему носу.

Она услышала его отрывистые исковерканные слова:

- Ты... как она... которую забрали ваши... далеко. Жизнь тебе... Иди и скажи... Будем убивать... Или мир... Тогда зови сюда. Кот умнее, но он... конец. Мы - начало.

Его хриплый голос казался неестественным и жутким, как в страшном сне.

Динара кивнула головой.

Мужчина отпрянул и толкнул её рукой по направлению к свету.

Динару, едва ли не единственную уцелевшую из всех жителей захваченного района, обступили журналисты, медики и военные. Они задавали бесчисленные вопросы и суетились вокруг неё. Был среди них и её друг Антагер.

Взяв возлюбленную за лапу и ни о чём не спрашивая, он отвёл её к карете скорой помощи. Там ей что-то кололи, пытались завести диалог, но голоса не доходили до сознания, тут же уносясь в бессмысленное небытие.

Соприкосновение с иной, противоположной природой, потрясло львицу, перевернуло её представление о мироздании. Она пребывала в растерянности. В душе её словно пронёсся сокрушительный ураган, повалив все бережно возводимые конструкции представлений и убеждений. Но в одном уже сейчас Динара была уверена точно: предстоящая битва между видами обречёт котов на поражение и забвение в веках.

8 часов 40 минут

Бункер ЦИРТа,

Апьельские горы, территория Аграпейского союза

- Господа, вы себе даже не представляете, какая мощь сокрыта в необузданной жизненной силе людей! - запальчиво говорил учёный гепард. - Поэтому необходимо провести большие исследования с ними. Благо, у нас есть вся материальная база для этого.

- Г-н Пасали, я уважительно отношусь к вашему мнению, но здесь позволю себе не согласиться, ибо считаю такое направление бесперспективным, - возразил пожилой каракал.

Пасали сидел во главе длинного совещательного стола. Перед ним расположилось несколько десятков его коллег. Сейчас, на еженедельном пленарном заседании, все они обсуждали возможность открытия новой линии изысканий, так как предыдущие опыты оказались неудачными.

- До сих пор мы были на ложном пути, - продолжал Пасали. - Генные модификации не дали ожидаемого результата. Ответ на наши вопросы лежит только в сфере психики и подсознания. Итак, - Пасали подался вперёд, - давайте проголосуем. Кто поддерживает мою идею?

Пасали вот уже пятнадцать лет управлял крупейшим в мире секретным объектом - Центральным институтом режимных технологий. Это был высокий и худой гепард, неуклюжий, угловатый и гениальный. На его вытянутом черепе цепким взглядом следили за окружающими глубоко посаженные глаза. Тонкую фигуру обтягивал белый халат, а в длинных изящных пальцах мелькали деревянные чётки.

Большинство присутствующих подняли лапы.

Пасали сказал:

- Решение принято. С сегодняшнего дня я запускаю проект.

Он был диктатором по своей природе. Все эти старики, уважаемые авторитеты науки, нужны были ему только для протокола. Он управлял огромным институтом сам, не спрашивая ничьего совета. Да, были ошибки, но и они оказались не бесполезными. Неверный путь привёл к открытию, от которого мурашки пробежали по спине. Он никому не сказал о нём, кроме двух своих верных сподвижников. И сейчас оно там, за высокими бетонными стенами, страшное, тёмное и необузданное. Что будет дальше? Пасали не имел точного прогноза. Если его последние гипотезы верны, то... Он даже не осмеливался предполагать, насколько невероятные возможности открывались перед ним.

Он жёстко руководил многотысячным коллективом. Каждый выполнял свои функции, не ведая, чем занимается его сосед по лаборатории. Секретность и подозрительность пропитали стены многочисленных надземных и подземных корпусов. После загадочного исчезновения нескольких смутьянов, пытавшихся противостоять установленному порядку, все иные работники притихли и полностью сосредоточились на выполнении поставленных перед ними задач. Строгость и таинственность, встававшие на пути кошачьего любопытства, с лихвой окупались высокими зарплатами и достойными гарантиями социального обеспечения.

Центральный институт режимных технологий (ЦИРТ) располагался на ста гектарах земли в долине Апьельских гор. Он был создан около сотни лет назад с целью изучения феномена телепатии, ускользающей из поля духовного зрения кошачьей цивилизации. Слово "режимный" в названии означало закрытость изучаемых явлений, каждому из которых присваивался определённый режим доступа, что фактически ставило ЦИРТ вне общественных институтов и делало его подотчетным исключительно главам государств Аграпейского союза. Институт не числился ни за одним ведомством, о нём не было упоминаний ни в одном документе. Перемещение кораблей в воздушном и космическом пространствах над ним было запрещено. За соблюдением этого запрета следили спутники на орбите и мощные радары с системами ПВО на вершинах окрестных гор. О существовании Института знало высшее руководство Совета безопасности Союза и все члены Бильдабарского клуба, среди которого были спонсоры его деятельности. Также очередного новоизбранного или новоназначенного президента либо премьера какой-нибудь из стран "золотого миллиарда" полагалось ставить в известность относительно возможностей ЦИРТа. А они были поистине огромны.

Семь пятиэтажных и одно десятиэтажное здания располагались между огибающими долину горными кряжами. Сами сооружения были построены по кругу. В центре между ними возвышался стеклянный купол, укрывавший от ветра и снега огромный тенистый парк, площадки для гольфа, тенниса и баскетбола, спортивные залы, три бассейна, четыре фонтана и многочисленные кафе и рестораны. "Зелёный купол" - так прозвали это место сотрудники научного городка. Котам, чтобы попасть в лаборатории, вовсе не нужно было выходить на морозный воздух. Десятки тёплых и хорошо освещённых переходов вели в здания и бункеры под ними.

Бункеры представляли собой жилые и рабочие сектора, находящиеся на разной глубине и обеспечиваемые собственной инфраструктурой, и делились на ближние и дальние. Учёные сверху ничего не знали о своих коллегах снизу. Поговаривали, что на километровой глубине есть точно такой же парк с рекреационными зонами и даже искусственным солнцем. Никто никогда не предпринимал попыток проникнуть туда - это могло стоить жизни. Намного лучше были известны ближние бункеры, сокрытые в трёх сотнях метрах под земной поверхностью. Те, кто работал там, также имели свои столовые, тренажёрные залы, банные и душевые комнаты, но были вправе показываться и в "зелёном куполе".

Учёные, даже сидя за одним обеденным столом, мало общались между собой. Им было известно, что их слушают и записывают всегда и везде, где бы они ни находились. Они понимали, что им нужно делать только то, что от них хотят, но с полной отдачей, при этом - соблюдать правила и как можно больше молчать - тогда они получат обещанные высокие гонорары, указанные в контрактах, и спокойную обеспеченную старость. Сроки пребывания в ЦИРТе у всех были разные, но не меньше десяти лет. Поэтому большинство не имело семей, что давало возможность без остатка посвятить себя практической науке.

После совещания Рашад Пасали не спеша шёл по длинному коридору. Неоновые лампы ровно горели под потолком. Одинаковые белые двери иногда открывались, впуская или выпуская погружённого в свои мысли сотрудника, который, завидев начальство, вежливо и почтительно здоровался и торопился дальше.

Пасали остановился перед длинным окном в стене. За ним открывался вид на цех по тестированию электронных микросхем. Это был большой зал со столами, заставленными компьютерами и роботами всех конструкций. Перед мониторами сидели десятки котов. Они внимательно всматривались в сложные графики и схемы, их пальцы бегали по клавиатурам, а тела, застывшие в неподвижных позах, долгие часы проводили в мягких вращающихся креслах.

Этот цех был открыт для общего обозрения, потому что не содержал в себе никакой тайны. Обычно его показывали высокопоставленным гостям. В нём работали с уже готовым объектом, ранее созданным в недрах лабораторий ЦИРТа. И если уж он поднялся на поверхность, и к нему были допущены новые лица, то это означало лишь одно - продукт скоро выйдет за стены института.

Пасали были знакомы программы, которыми оперировали коты. Пасали знал принципы и законы их действия. Пасали был автором и главным вдохновителем всего того, чем занимались программисты. И не только они.

Он создал длинную и многоходовую цепочку промышленного изобретательства. Им ставилась задача, им подбирались специалисты, им же для них формировалось материальное и программное обеспечение. Пасали продолжал курировать сам процесс новой разработки, бесцеремонно вмешиваясь в него, меняя планы и даже закрывая проект тогда, когда, казалось, он вот-вот даст свои результаты. Но именно благодаря его вмешательствам чаще всего учёные и делали прорыв. Конечно, нельзя умалять их роль. Среди сотрудников ЦИРТа были лауреаты многих премий, незаурядные таланты и гениальные умы. Но со своим рациональным мышлением они являлись всего лишь превосходными исполнителями совершенно нелогичного эксцентрика Пасали...

На рубеже веков

Город Аржил, север Арикафского континента

Первыми впечатлениями его детства был рыбий хвост и мать, почему-то сидящая на полу и покачивающаяся из стороны в сторону. Её фартук собрался в гармошку на животе, а из царапин на щеках сочилась кровь.

Потом он узнал, что отца за кражу посадили в тюрьму, а мать готова была покончить с собой - она не могла жить без него, своего верного мужа, подельника и просто смуглого красавца абара Паса Али.

Воспитателем маленького Рашада стала улица. Мать воровала и водила к себе мужчин. Потом она долго натирала мылом свою жидкую шёрстку, приговаривая: "Ты простишь меня, любимый? Ведь так надо. Иначе - совсем худо будет, с голоду помрём. Так надо".

Рашад, несмотря на возраст, всё понимал, но оставался равнодушен к бедам своей матери. Беспощадность жизни он воспринимал как дань. Она была ему омерзительна, но что-либо изменить он не мог. Приходилось смиряться и подстраиваться.

Он целыми днями околачивался среди толпы мальчишек на городском базаре. Огромный восточный город, обступавший его со всех сторон, выплёвывал на рыночную площадь всё отребье, ютившееся по его закоулкам звёздными холодными ночами. Выползали калеки, юродивые, нищие, мошенники всех мастей. Вместе с ними с первыми лучами солнца появлялись на пыльных дорогах грузчики с заполненными доверху возками и тележками. Пока они раскладывали их содержимое вдоль витрин и прилавков, на базар волнами накатывались шумные толпы покупателей. И тут начиналась суматоха.

Продавцы наперебой предлагали мясо, мёд, хлеб, ткани, оружие, обувь и ещё массу полезных и не очень предметов. Мещане, крестьяне, слуги, представители высших сословий важно и степенно расхаживали между рядами, торговались, спорили, ругались и, в конечном итоге, наполняли свои сумки товаром. Приставали попрошайки, настойчиво требуя денег и съестного. Воры высматривали очередную жертву и беззастенчиво шарили у неё в карманах, пока ничего не подозревающий, скажем, манул, запальчиво выторговывал у жадного ерея-онцилла лишние дираны. Причитали слепые и увечные. Стенали уличные певцы, затянув какую-то балладу с непонятными словами на старинный манер.

Во всём этом кипящем котле кошачьей пестроты должен был выживать Рашад. И ему это удавалось. Не по годам, он был остроумен, смел и быстр. Вскоре он сделался предводителем местной шайки оборванцев, которые сообразили, насколько выгоден им такой главарь. Рашад часто видел в толпе свою мать, видел, как её тонкая лапка забиралась в кошельки ротозеев-горожан. Не брезговал и он воровством; не отказывался также от посильной работы, неплохо оплачиваемой местными бандитами. Его компания нападала на одиноких странников, грабила продовольственные лотки и перевозила партии наркотиков.

Рашаду было всего 10 лет.

Через два года вернулся отец. Начались скандалы с матерью. Он узнал об её изменах и сделался агрессивным и высокомерным. Вместе с тем, он много пил и, когда возвращался домой, нередко бил её. Доставалось и маленькому Рашаду. Лапа отца была тяжёлой, а брань - обидной. Мальчик сбегал от невыносимой для него домашней обстановки, подолгу не возвращался, зная, что искать его занятые собой родители не станут.

Однажды, возмужавшим и окрепшим подростком Рашад подвязался с компанией друзей напасть на инкассаторский кортеж. В четыре часа пополудни он должен был перевозить крупную сумму денег из банка в городское казначейство и состоял из двух автомобилей и трёх полицейских мотоциклов сопровождения.

- Там пять миллионов. Один процент вам за хорошо сделанную работу. Идёт? - предложил заказчик, неказистый кот в затёртом до дыр старомодном халате.

Ребята переглянулись.

- Да.

В назначенное время они терпеливо поджидали машины. Когда те появились в поле зрения, Сапьял, маленький котёнок из какого-то экзотического племени, обитающего в недрах Сарахайской пустыни, выпрыгнул на дорогу и уселся посреди неё. Капот переднего автомобиля затормозил в нескольких сантиметрах от его носа.

- Что за чёрт? - рослый капитан склонился над Сапьялом.

Тот, не зная, что предпринять, громко расплакался.

Рашад выбежал из укрытия. За ним следовали ещё с десяток уличных бродяг. Они повалили капитана и с криками напали на остальных полицейских. Те попытались было защищаться, но их быстро разоружили.

- Где деньги? Ага, вот они. Давай сюда! Всё. Скорее, смываемся! - кричал Рашад.

Но вдруг сзади раздались пронзительные свистки. К ним с двух сторон бежали стражи порядка с автоматами наперевес.

Рашад непристойно выругался и бросился со всех ног наутёк. Но было поздно. Его схватили, прижали к земле и стали пинать ногами.

Стиснув от боли зубы так, что сводило челюсти, юный гепард молча переносил сильные удары, которыми периодически награждал его ведший допрос следователь.

- Откуда вы знали про кортеж?

- Кто вам сказал?

- Как его имя?

Резиновая дубинка больно врезалась в спину.

- На кого ты работаешь? Отвечай!

- Сколько тебе платят?

- Кто твои родители?

Вспышка боли разорвала сознание.

Так ничего не добившись от упорного Рашада, полицейские бросили его на бетонный пол камеры, оставив в одиночестве на несколько часов.

Следователь вернулся не один, а в сопровождении двух громил.

- Ты знаешь, подонок, мы не можем посадить тебя. Слишком мал ещё, - сказал он. - Но проучить - это в наших силах. Ты на всю жизнь запомнишь, что такое сила закона и порядка. Парни, приступайте.

И Рашад запомнил, ощутив, как эта самая сила беспощадно терзала его тело. Его окунали головой в туалет, били ногами в лицо, а потом заставляли слизывать собственную кровь; с хрустом ломали рёбра и выбивали зубы. Тошнота то и дело подкатывала к горлу.

Но Рашад вытерпел. И выжил.

Его выбросили прямо на улицу, под ноги прохожим. Так часто поступали с воришками - изувеченных, их выставляли на суд толпе. Он долго не мог подняться. И когда ему это, наконец, удавалось, кто-то специально толкал его. Народ презирал проигравших и неудачников. Ему доставляло удовольствие потешаться над ними и унижать их.

Рашад готов был расплакаться. Внутренняя воля казалась ему сломленной. Он действительно потерпел поражение в борьбе с суровой жизнью и сейчас хотел только одного: перестать существовать, раствориться в воздухе, исчезнуть навсегда.

Около несчастного остановился человек. Это была мужская особь с обнажённым красивым торсом и длинными тёмными волосами. Человек долго смотрел на Рашада, склонив голову на бок. Затем он опустился перед ним на колени, достал чистый платок и стал вытирать кровь на его лице.

- Что... Что ты делаешь? - удивился подросток.

- Помогаю тебе, - услышал он ответ.

- Зачем?

- Потому что тебе плохо.

Рашаду редко приходилось вступать в контакт с людьми. Он, как и большинство его сверстников, считал, что они неспособны на полноценное общение.

- Спасибо... - смущённо ответил подросток.

- Меня не за что благодарить. Вставай.

Рашад оперся на человека и, хромая, пошёл вместе с ним.

- Куда ты меня ведёшь?

- К моему хозяину.

Вскоре они остановились перед красивым особняком. Ворота открыл пожилой кот в пенсне.

- Крар, кого ты сегодня привёл?

- Этого мальчика побили, и он очень страдает, - пояснил человек.

- Проходите, - кот посторонился.

Во дворе рос пышный сад. Рашад вдохнул пьянящий аромат его цветов, зажмурился и - потерял сознание.

Очнулся он в мягкой кровати. Медленно осмотрел богато убранную комнату, лепнину потолка, заметил дремлющую в кресле подле окна девушку-человека. Попытался приподняться над подушкой, но тупая боль в спине заставила вновь принять исходное положение.

Потревоженная стоном сиделка, бросив на раненого гепарда быстрый взгляд, выбежала из комнаты, оставив за собой неприкрытую дверь. Через некоторое время в коридоре за ней послышались шаги. На пороге появился встречавший его кот в пенсе и две пумы в твидовых пиджаках.

- Да, уважаемый, хорошо вас отделали, - заговорил кот. - Ничего, через недельку-другую обязательно выздоровеете. Позвольте представиться - Ван Арасов, к вашим услугам.

- Кто вы? - тихо произнёс Рашад.

- Я-то... Положим, врач Укрунарско-Рассирийской культурной миссии. Слышали о таких странах?

Рашад отрицательно замотал головой.

- Это самые богатые государства Севера, некогда части крупнейшей империи мира - Киврассии. Вы и о ней тоже ничего не знаете?

- Нет.

- Очень жаль.

Арасов выдержал короткую паузу.

- Эти господа со мной, - указал он на пум, - дипломаты. Они хотят познакомиться с вами.

- Зачем?

- Возможно, у нас есть, что вам предложить, - произнёс один из них.

Дипломаты около десяти минут расспрашивали Рашада о его детстве, семье, занятиях, интересах и взглядах на те или иные явления. Затем, пообещав вернуться, вместе с Арасовым они скрылись в тёмном проёме двери.

Рашад выздоравливал не по дням, а по часам. На третьи сутки он стал спускаться в зал на первом этаже, на четвёртые - выходить в сад. Там его очам открылись невиданные картины. Люди свободно, как равные, гуляли по аллеям и ухаживали вместе с котами за плодовыми деревьями, обрезая их ветки, орошая живительной влагой и собирая поспевающие под жарким солнцем персики и манго.

- Что это... Как это? - растерянно спросил подросток пробегающего мимо Арасова.

- Не всё так, как вы привыкли воспринимать, друг мой. То общество, из которого вы пришли сюда, лишь часть огромного и необъятного мира, причём - самая малая его часть, - философски сложно ответил тот.

Люди лечили его: делали перевязки, давали лекарства, стелили каждый день свежую постель. Арасов ограничивался точными врачебными указаниями.

С каждым новым рассветом множилось количество вопросов в голове Рашада. Но их некому было задавать. Коты ничего толком не говорили, а люди оставались безмолвными существами с грустными и очень умными глазами. Пару раз он видел Крара, спасшего его. Но тот лишь кивал ему в знак приветствия - и ничего более.

Рашад ни разу не вспомнил о своих родителях.

Предложение, о котором шла речь в первый день его пребывания в этом удивительном месте, прозвучало неожиданно спустя неделю: дипломаты приглашали его в Кивай, столицу Укрунара.

- Ты поступишь в Государственный университет, - заключили они.

- Но я ничего не знаю, ничего не умею... - растерялся Рашад.

- Ты будешь подготовлен.

- Но я не смогу... - неуверенно возражал юный гепард.

- В тебе сокрыто множество способностей. Верь в свои силы!

- Для чего вам это нужно? Возитесь тут со мной, никчёмным, голым и босым... - Рашад не знал, что ему предпринять.

И опять последовал неясный тогда для него ответ:

- Мы помогаем тем, кто нуждается в такой помощи, и - самое главное - готов её принять.

- Спасибо... Я согласен, - выдохнул он.

Самолёт Аржил-Кивай вылетел ранним утром. На своём борту среди прочих пассажиров он уносил в далёкую страну туманов одного взволнованного юного гепарда, прильнувшего к холодному стеклу иллюминатора. Внизу среди плавных гребней белой пустыни город казался серым безобразным пятном. Город, в котором оставалась страшная прежняя жизнь - бессмысленное монотонное существование, ненавистные отец и мать, жестокие нравы.

Рашад даже не представлял, что его ждёт впереди. Но он не жалел о сделанном выборе. Город вечного солнца и беспросветной нищеты уже пропал из виду. Самолёт набирал высоту и устремлялся на северо-восток, навстречу поднимавшемуся над горизонтом расплавленному жёлтому диску...

На заре 21 века

Город Кивай, республика Укрунар - Оффорт, королевство Ритания - ЦИРТ

Кивай встретил его дождём. Капли собирались в длинные ручейки на лобовом стекле такси, отвозившего Рашада и сопровождавшего его дипломата в гостиницу. Разместившись в номере, они начали процедуру оформления иммиграционных документов. В Укрунаре шёл первый месяц весны.

Все формальности быстро были улажены. Рашаду сняли уютную однокомнатную квартиру, купили десятки учебников, наняли репетиторов по лингвистике, точным наукам и истории.

Тяжелее всего Рашаду давался иностранный язык. Безудержный интерес к себе вызывали физика и алгебра. Рашад решал сложные задачи за считанные минуты. История же представлялась ему увлекательной сказкой, полной кровавых битв и предательских интриг. За ежедневными многочасовыми занятиями незаметно подкрался первый месяц лета, а вместе с ним - и роковая неделя сдачи экзаменов.

Рашад нервничал. Среди абитуриентов он был самым молодым. Его покровителям удалось каким-то образом уговорить ректорат не обращать внимания на слишком ранний для университета возраст. Этот факт никоим образом не облегчал участь четырнадцатилетнего Рашада, а наоборот - добавлял ему чувство ответственности. Он должен был оправдать оказанное ему доверие. Это стало для него делом чести.

Его лапы тряслись, но сознание оставалось ясным. Задания, поставленные на экзаменах, не были слишком трудными. Некоторые проблемы вызвал лишь диктант на укрунарском и рассирийском языках.

Рашад не видел неба, не слышал звуков студенческой жизни вокруг. Его заботило одно - прошёл он или нет в число избранных. На пятый день в громадном холле Университета вывесили списки счастливчиков. Десятки молодых котов толпились перед ними, напряжённо высматривая свои фамилии. Али Рашад долго водил пальцем вдоль слов с заглавной буквой "А", но так и не обнаружил себя.

Его сердце забилось в панике. Это был конец! Снова туда, в ад родного Аржила, снова рынок, побои, мелкие кражи... Ничего не различая перед собой, Рашад брёл по городским улицам. Светило солнце, пели птицы, неслись куда-то автомобили. Но всего этого не существовало для юного гепарда. Его мысли лихорадочно метались в клетке собственных выводов.

- Поздравляю! - вдруг услышал он.

Действительность, отодвинувшаяся далеко за пределы восприятия, возвратилась. Рашад стоял посреди Университетского сквера - до этого он бродил вокруг него - а перед ним возвышался пума-дипломат.

- Я рад за тебя. Поздравляю! - повторил он.

- С чём? - хрипло произнёс Рашад.

- Ты поступил.

- Я?

- Ну да. Ты что, не смотрел?

- Смотрел, но себя там не нашёл, - горький ком слёз подступил к горлу.

- Как... Ах, вот в чём дело. Мы ведь тебе изменили фамилию. Ты не Али, а Пасали. Мне давно пришла в голову идея объединить инициалы твоего отца. У тебя дома это бы выглядело глупо, но на нашем континенте подобная фамилия звучит легко и красиво...

Дипломат говорил ещё что-то, но Рашад больше не слушал его. Его плечи тряслись от весёлого, раскатистого смеха.

За первый год обучения он сделался звездой курса. Его называли феноменом, у него брали интервью и о нём писали в местных газетах. Рашад выигрывал все физико-математические олимпиады столицы. О его таланте ходили легенды. Он быстро усваивал лекционный материал, но этого ему было мало. Долгими часами он работал в библиотеке и дома, опережая программу. Этот интенсивный труд породил в деятельном мозгу новые изобретательские идеи, и в 15 лет Рашад написал свою первую научную работу, вызвавшую немалый интерес в профессорской среде. Следующей его статье был присвоен гриф "для служебного пользования". Третью работу засекретили полностью. Далее, ему помогли сдать сессию экстерном и попросили выступить с докладом на международной конференции.

Впервые Рашад произносил речь перед тысячной аудиторией и сотнями фото- и телекамер в зале Императорского театра. То, о чём он говорил, было чрезвычайно важно для планетарного сообщества. Когда юноша закончил, публика устроила ему длинные овации. В кулуарах было заключено с десяток выгодных контрактов между правительством, Университетом и бизнесом. Так появился Интернет.

В тех же кулуарах роскошного Императорского театра Рашад встретил её. И полюбил.

Стареющий Пасали медленно спускался по мраморной лестнице в овальный холл. Там его ожидал лифт, готовый доставить на нижние уровни бункера ЦИРТа. Порой гепарда терзали мучительные воспоминания, вызванные чем-то мимолётным, случайным. И сейчас этим пустяком оказался запах её любимых цветов, доносившейся из оранжереи лифтового зала.

Весенние тюльпаны... Они кружили голову своим сладким ароматом. Он вручил ей первый букет, а она зарылась носом в нежные лепестки пылающих цветов и улыбнулась широко и искренне.

Рысь Аза была стройна, ловка и остроумна. Она училась на параллельном потоке и имела славу не меньшую, чем он. Они приглянулись друг другу. Рашад дарил ей всю свою любовь. Она отвечала ему взаимностью. Он чувствовал, как пробуждается в душе неведомая и прекрасная сила, кружащая его в вальсе восторга.

Но романтический период невинных встреч быстро миновал. Родители Азы, именитые горожане и влиятельные политики, выступили категорически против их союза. Это обернулось трагедией для обоих.

Они запретили дочери видеться с Рашадом. Для этого к ней были приставлены телохранители. Однажды Пасали попытался прорваться к ней, но они грубо оттолкнули его, сделав это при всех, в переполненном студентами коридоре. Аза рыдала, но беспощадные сервалы с каменным выражением лиц стояли между ней и возлюбленным.

Её заперли дома. Рашад под покровом ночи умудрился пробраться за его ограду. Чудом ему удалось залезть на дерево и оказаться на уровне окон Азы. Ему было стыдно. Сам себе Рашад казался героем какой-то дешёвой пьесы о рыцаре-неудачнике. Но деваться было некуда, и он заглянул в щель между шторами. Створки окон были слегка приоткрыты, и он услышал происходивший там разговор.

Аза сидела на кровати и плакала. Перед ней стоял отец.

- Этот гепард не нужен тебе. Ты совсем потеряла голову и не соображаешь, что творишь, - отчитывал он. - Он - низшего сословия. Более того, он - чужого племени. Ты знаешь завет наших предков: не вступать в союзы с инородцами. Пусть он тысячу раз будет умён и перспективен, но этот парень - не может стать твоим женихом. Его не примет наша семья; ни я, ни твоя мать никогда не назовём его своим родственником. Уяснила?

- Я убегу...

- И перечеркнёшь свою жизнь. Потому что пути назад не будет.

Отец вышел.

Рашад, раскачав ветку, прыгнул на маленький балкончик перед окнами спальни. Когда он вошёл, Аза вскрикнула и бросилась в его объятия.

- Собирайся скорее, нет времени, - сказал ей Пасали.

Он не имел конкретного плана. В сердце горел неистовый огонь любви. На него и возлагал все надежды опрометчивый юноша.

После полуночи дом погрузился в темноту. По парадной лестнице они спустились на первый этаж и через чёрный ход вышли на улицу. Аза дала сторожевым собакам кусок мяса, пропитанный быстродействующим снотворным. Тенью скользнув через лужайку, беглецы перелезли кирпичный забор и устремились вдоль пустынной улицы. Обнаружив неподалёку дремавшего таксиста, они попросили отвезти их как можно дальше от города.

На рассвете старая машина, поскрипывая, остановилась посреди поля.

- Всё, приехали, - сказал водитель.

Рашад отдал ему последние деньги. Такси развернулось и вскоре исчезло за горизонтом.

Зарождалась заря. В вышине пели птицы, тело обдувал приятный летний ветерок. Почувствовав усталость, Рашад и Аза легли на траву. Тревоги отступающей на запад ночи уходили вместе с ней.

Они покрывали друг друга поцелуями. Страсть, охватившая обоих, становилась всё сильнее. Они слились в единстве любви - и не было наслаждения прекраснее. Великая феерия чувств заканчивалась взрывом, а затем начиналась опять...

Когда они проснулись, солнце стояло уже высоко. Они казались себе самыми счастливыми котами на свете. Неподалёку росли дикие тюльпаны. Рашад нарвал их и, став на одно колено, вручил Азе. Вдалеке он заметил крыши какой-то деревни.

- Пойдём, там могут быть церковь и священник. Мы должны расписаться сегодня, - сказал юноша.

- Но ведь мы разной веры... - усомнилась Аза.

- Мы оба примем веру той земли, что нас соединила!

Они весело шагали по просёлочной дороге. Их сердца стучали в унисон.

Вдруг впереди показалась вереница чёрных джипов. Они быстро приближались.

- Отец... - бледнея, прошептала Аза.

Влюблённые ринулись в противоположную сторону.

- Стойте! - услышала рысь до боли знакомый голос. - Иначе я буду стрелять.

Аза замерла.

- Что ты? - обернулся к ней Рашад. - Торопись!

- Он сдержит своё слово, - тихо сказала Аза.

- Да нет... это глупо.

- Отец такой: законы чести для него дороже, чем жизнь дочери.

Рашада потрясли перемены, произошедшие в Азе. Она сделалась серьёзной и тихой; во взгляде сквозила обречённость.

- Тогда умрём вместе, как мы мечтали, - не сдавался Пасали.

- Нет. Я не хочу вмешивать тебя в эту войну. Мечты ушли. А сзади нас - неумолимая реальность. Прощай!

Аза медленно пошла обратно. Чуть ли не физически Рашад ощутил холод, которым повеяло от неё.

"Я совсем не знал её", - пронеслось в его мозгу. Он видел, как она села в автомобиль. Он долго смотрел вслед удаляющимся клубам пыли. Он продолжал неподвижно стоять и тогда, когда остался в полном одиночестве, окутанный звенящей летней тишиной.

Из высокой травы он выбрался на дорогу. Земля хранила свежие следы протекторов шин. По ней были разбросаны недавно собранные им тюльпаны. Несколько цветков оказались раздавлены.

"Как моя судьба, как моя любовь", - подумал Рашад.

Сразу за этими событиями последовало приглашение продолжить обучение в Оффорте, в крупнейшем университете Королевства Ритания. Пасали прекрасно понимал, что его высылают из страны. Но открывавшиеся перспективы притупляли боль разлуки. И он согласился.

Учёба на новом месте не оставляла времени для личной жизни. Но Рашад и не был способен на какие-либо чувства. Нереализованная сила любви нашла своё воплощение в творчестве. Ко дню торжественного вручения диплома магистра технических наук он был автором десятка крупных изобретений в сфере систем связи и управления сознанием с помощью радиоволн. Значительная часть его открытий была недоступна широкой общественности и претворялась в жизнь на засекреченных военных заводах.

Интернет, основные принципы коего Пасали сформулировал пять лет назад, динамично развивался, делая его самым богатым котом на Самаре. Он создал компанию "Лугг", занимавшуюся компьютерными сетями, их мониторингом и оптимизацией. Позже побочным эффектом этой деятельности явилась мощная поисковая система, выведшая Интернет на новый для него уровень единого организма. Но Пасали никогда не витал в мире иллюзий. Он отдавал себе отчёт в том, что творение его - лишь жалкая копия возможностей природы, и, по сути, является не шагом к прогрессу, а неуклюжей попыткой остановить стремительный регресс.

В тайне даже от самого себя он сделался мизантропом. На поверку он не считал себя таковым, и очень обиделся, если бы кому-то вздумалось так его назвать. Но подсознательно он старался избегать общения с себе подобными. Всё, что они говорили и делали, вызывало у него раздражение. Тогда Пасали начал искать новую сферу применения своих интересов. И обнаружил её очень быстро - это был человек.

- В людях - будущее нашей цивилизации, - провозгласил он с трибуны одной из научных конференций, тем самым породив в обществе высокий спрос на всё человеческое. Но спрос сей был потребительским. Долгое время Пасали не понимали так, как он того хотел. В память нашего героя навсегда врезались карие очи Крара, переполненные искренним сочувствием и глубоким пониманием. Как давно он не встречал похожих эмоций в самодовольных и напыщенных от важности котах! После пережитого Пасали не мог относиться к человеку как к товару, скоту или бессловесному рабу. Его ум терзали тысячи вопросов: что есть человек? как он мыслит? что им движет? каковы его перспективы? Ответы требовали подробных и фундаментальных исследований. Диссертация на звание доктора наук, изданная отдельной книгой, переведённая на десятки языков и ставшая бестселлером, была посвящена попытке найти эти ответы.

- Наш молодой учёный впервые поставил человека во главу угла! - сказал о его работе великий академик современности.

- Труд Пасали приоткрыл для мира завесу над тем, что есть человек, - писала газета "Times".

- Благодаря его исследованию мы узнали, что рядом с нами существует огромный непознанный мир людей, по-своему мыслящих, эмоциональных и любящих, - отмечал журнал "Nature and Science".

Тот факт, что Пасали находился в элитарных сферах и обладал незаурядным умом, помог ему встретить котов, материально заинтересованных в извлечении практической пользы из его идей.

Рано утром раздался телефонный звонок.

- Будьте через час готовы к выезду. Кое-кто хочет увидеться с вами, - сказал абонент на другой стороне провода и повесил трубку.

Заинтригованный, Пасали оделся и стал ждать. Ровно в указанное время в дверь постучали. На пороге стоял швейцар его дома. С большим, чем обычно, почтением, он произнёс:

- Сэр, извольте спуститься к крыльцу. Вас ждёт правительственный лимузин.

Сердце Рашада от волнения забилось сильнее. Неужели сбываются самые смелые его фантазии?

Дорогой автомобиль доставил его в пригород, застроенный роскошными коттеджами. В один из них, с готическими башнями по углам, он и был приглашён. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, Пасали очутился в просторном кабинете с массивной антикварной мебелью и бронзовыми торшерами. Десять котов разом повернулись к нему.

- Добрый день, г-н Пасали, - приветствовал его один из них, Кафур Ахнаан, председатель Совета безопасности Аграпейского союза, в который недавно вступило Королевство Ритания. - Полагаю, нет нужды нам представляться. Из средств массовой информации вы знаете, кто мы. Мы, в свою очередь, заочно знакомы с вами через ваши труды.

Пасали кивнул в знак согласия.

- Приступим сразу к делу. Мы располагаем капиталами и властью. Вы - колоссальным интеллектуальным ресурсом. Нам интересно то, чем вы занимаетесь. Для вас мы можем стать значительным карьерным шагом. Думаю, выгода обоюдна.

Пасали ничего не оставалось, как вновь кивнуть.

- Со своей стороны, мы предлагаем должность, которая даст неограниченные возможности для воплощения ваших проектов в жизнь. Новейшие технологические достижения станут вам доступны. Более того, именно вы окажетесь тем краеугольным камнем, который определит направление науки в ближайшие сто лет.

- Звучит заманчиво, - наконец, произнёс Пасали. - Но почему именно я?

- Ответ прост, - заговорил полный кот в белом смокинге. - Вы - гений, которого так давно ждал этот мир. Заодно, позвольте представиться. Чарт Сатанов - спонсор всего того, чем вам предстоит командовать.

- Да, г-н Чарт - филантроп, который исключительно из любви к науке вкладывает в неё огромные средства, - слегка улыбнулся председатель Совета безопасности. - Кстати, родной город г-на Чарта - Кивай, не так ли?

- Именно так, - согласился тот.

- Вы учились в этой великой столице, если я не ошибаюсь? - обратился к Рашаду председатель Совета безопасности.

- Да, но недолго, - последовал сдержанный ответ.

- Мы знаем. И поэтому не станем бередить вашу рану, - Кафур дружески похлопал Рашада по плечу.

Когда Пасали прибыл в ЦИРТ, то застал в директорском кабинете своего предшественника. Тот сказал ему:

- Этот институт - бомба замедленного действия. Они будут контролировать каждый твой шаг, потому что бояться скрытого в нём потенциала. Наша цивилизация идёт по техническому пути. Тот, в чьих руках технологии, истинный король мира. Богачи и политики - слуги его. Они осознают свою низкую роль, но отказаться от изобретательства не могут, потому что оно - источник их прибыли и их господства. С помощью учёных они держат мир в узде, направляют его развитие так, как им выгодно. Им, - он поднял палец вверх, будто говорил о богах, - а не простым смертным. Но ты всё поймёшь, поработав здесь. И если ты действительно так способен, как о тебе говорят, то измени эту проклятую систему, устоявшуюся уже за века. Кажется, будто она незыблема. Но нет, есть средство, и только что оно перешло из моих рук в твои. Я не смог. Очередь за тобой, парень.

Через месяц Пасали узнал из маленького некролога в газете, что его предшественник скоропостижно скончался от сердечного приступа.

Двери лифта закрылись, и кабина начала быстрый спуск. Привычно засосало под ложечкой. Через полминуты Пасали уже выходил в громадный холл, от потолка до пола покрытый кафелем. Пост охраны приветствовал его. Сразу за холлом начинался город.

Длинные улицы пересекали его во всех направлениях. Пространство между ними представляло собой жилые и исследовательские помещения. Улицы заполняли коты всех мастей и возрастов, перемещавшиеся как пешком, так и на электромобилях.

Всего в "Городе 2" - как называлось это место в проектировочной документации - проживало десять тысяч работников. Они были полностью изолированы от внешнего мира. Но, увлечённые своим делом, они не замечали этого, получая те же блага, что и на поверхности. День и ночь им заменял высокий потолок улиц, с утра до вечера источавший ровный белый свет, а к ночи начинавший тускнеть. Еда, напитки, развлечения, даже местные теле- и радиоканалы, театры и цирк - всего было в избытке. Центр города украшал великолепный ароматный сад с водопадом. Система освещения над ним походила на солнечный свет в погожий день и имитировала восходы и закаты, синхронизированные по времени с аналогичными явлениями на поверхности. Сотрудники были довольны, и, в знак признательности, работали в полную силу.

Ещё несколько лет назад ничего этого не было. Помня советы предшественника, которые легли на благодатную почву его собственных суждений, Пасали не мешкая начал расширение. Он логично обосновывал его необходимость, что не вызывало сопротивления со стороны бизнеса и власти. Ему безоговорочно верили - сильный козырь в умелых руках.

Масштабное строительство под руководством Пасали проходило быстро и в конце опережало сроки. Стипендии и гранты для молодых учёных также сделали своё дело: долгой вереницей потянулись в "Город 2" будущие его жители.

Спустя полгода после запуска нового объекта ЦИРТ утроил свои показатели. Политики и предприниматели в который раз уверились в правильности выбора нового руководителя для их детища. Кредит доверия к Пасали увеличился ещё больше. Восхваляя его достоинства, они невольно передавали одному коту такой объём власти, которым не обладали сами вместе взятые.

Пасали установил жёсткие правила поведения, следя за каждым словом, за каждым шагом каждого живого существа, находящегося на территории ЦИРТа. Никому из его покровителей это было не под силу. Они полагались на Учёный совет - высший орган управления Институтом - как на рычаг влияния на могущественного директора. Но Совет уже давно утратил какое-либо значение. Пасали свёл его функции к декларативным. И политики, охваченные эйфорией успеха, промолчали. А олигархи полагались на политиков, уверенные, что в случае провала смогут снять любого из них с занимаемой должности.

Между тем, ЦИРТ почти сразу после "воцарения" Пасали фактически вышел из-под их контроля, когда директор провёл эксперимент, о результатах которого было известно лишь двум его верным соратникам и его личному техническому персоналу. Эти результаты имели далеко идущие последствия. Убоявшись их, Пасали промолчал о существе.

Первая половина 21 века после рождения Пророка

ЦИРТ

У него имелся свой кабинет и лаборатории при нём. В них и проходил эксперимент.

"Группа А" была доставлена в камеры, где содержалась в условиях полной изоляции около года. Она состояла исключительно из представителей рода кошачьих, подобранных на мусорных свалках больших городов. Им было отказано во всех благах цивилизации. К ним относились как к животным.

Каждый день их мозг подвергался стимуляции электроволнами и химическими веществами. Тесты проводились безжалостно. Учёных не заботила целостность и сохранность личностей подопытных. Они стремились проникнуть в те глубины их психики, которые могли вывести исследователей к инфернальным мирам. В какой-то момент им показалось, что искомый элемент найден. Несколько котов одновременно продемонстрировали входящий в них извне сигнал. Но последовавшая затем дьяволиада поставила под сомнение продолжение эксперимента.

Испытуемые с небывалой яростью набросились на врачей и двоих убили на месте. Ценой невероятных усилий их удалось сдержать, связать и закрыть в клетках. Вскоре буйство прошло. Несчастные сидели смирно. Но учёные стали слышать в своих головах неясные голоса. Вся имеющаяся в наличии регистрирующая аппаратура "сходила с ума".

- Следует немедленно остановить эксперимент! - просили сотрудники. - Испытуемых убить, трупы сжечь и все данные уничтожить.

Но Пасали был непреклонен:

- Продолжать! - твердил он.

- Мы проникли в мир, за которым открывается бездна. Она уничтожит нас, - не унимались учёные.

Пасали не внял уговорам. Им овладело жадное любопытство; его гений требовал разгадать загадку, даже ценой собственной жизни и жизней коллег.

Несмотря на творившийся "полтргейст", Пасали и его команде удалось взять под контроль почти разрушенное сознание подопытных. Они сумели написать им программы поведения, которые те исполняли. Но самое главное - из них удалось сделать идеальные машины для считывания информации в "эфире". Теперь можно было приступать к воспитанию и обучению специальных кадров, вся короткая жизнь которых будет посвящена слежению за чьими угодно мыслями, предопределению будущего и воссозданию сцен из прошлого. Пасали отчётливо понимал, какими глобальными последствиями чревато его открытие: мировая элита получит возможность управлять подконтрольным ей населением не только с помощью оружия, но и поставив себе в услужение пространство тонких материй.

Первая часть эксперимента, поставившая тысячи новых вопросов, всё-таки была завершена. О проведённых исследованиях составили обширный отчёт и отправили на рассмотрение Учёному совету. Пора было приступать ко второй фазе исследований.

Спустя шесть месяцев испытуемые стали забывать общественные ценности. Ещё через некоторое время коты вспомнили свои охотничьи инстинкты и, ввиду отсутствия других жертв, начали поедать друг друга. Тогда их рассадили по одному. Это лишь усугубило процесс деградации. Коты превратились в диких взбесившихся зверей. Память о былом уходила, вместе с ней исчезали и навыки социальной жизни.

Отсек с заключёнными сделался пустой зоной, куда без надобности не заходил даже сам Пасали. Он испытывал гнетущий страх, когда приближался к нему.

С поверхности был доставлен самец человека. Когда его подвели к отсеку с котами, он дико завизжал, потом заскулил и забился в угол. Человеку укололи успокоительное. Затем ему подобрали, исходя из генетических характеристик, идеальную пару из кото-зверей. Глубокой ночью их привели друг к другу, предварительно накачав вызывающими сексуальное желание наркотиками. Вскоре кошка понесла.

Роды были тяжёлыми. У всех, кто их принимал и при них присутствовал, сложилось тягостное ощущение безысходности и непомерной усталости. Начались перебои с подачей электроэнергии, чего никогда не наблюдалось за весь период существования ЦИРТа.

Ребёнок, появившийся на свет, выглядел как человек. Это была девочка. Она долго шипела, с присвистом, морща губки и щуря глаза. Ухватившись за палец акушера, она чуть было не сломала его. Потом перевернулась на спину и стала сучить ножками. Через десять минут успокоилась и заснула.

Мать умерла при родах. Патологоанатом не смог выяснить причину её смерти. Кошка была абсолютно здорова физически. Через неделю отец с разбегу бросился на бетонную стену и раскроил себе череп. Его не удалось спасти.

Девочку нарекли Лилит. Она росла с небывалой скоростью. Один месяц для неё проходил как два года для обычного человеческого ребёнка. Её пытались учить всему тому, чему учат детей котов. Кое-что она усваивала. Очень рано Лилит заговорила и начала общаться со всеми учёными сектора. Но какие странные были у неё мысли!

- Ты есть кусок плоти! И как приятно ты пахнешь, - сказала она психиатру Ранаеву.

- А ты - убийца, весь в крови. Фу, мерзость, - говорила Лилит самому Пасали.

Только после третьего несчастного случая, произошедшего с его сотрудником, он осознал, что девочка управляла реальностью. И ещё она обладала физической силой, не свойственной ни её возрасту, ни полу. По прошествии семи месяцев, когда диалог на равных с ней стал возможным, Пасали спросил:

- Кто ты?

- Я - самое худшее, что мог изобрести твой гений, - улыбнулась девочка.

- Кто ты?

- Ты уверен, что хочешь знать это?

- Кто ты? - Пасали начинал терять терпение.

- Тихо! Не смей кричать. Ты потревожишь их, - Лилит провела ладонью по своему животу.

Она подняла чёрные глаза на Рашада. В них он увидел Нечто, тёмное, могущественное, непостижимое и страшное. Эта сущность через разум девочки смотрела на него и шептала что-то. Она обладала природой, отличной от всего того, что доселе было известно учёному. У него закружилась голова, тошнота подкатила к горлу.

- Всё! Хватит! - запротестовал он и выбежал из комнаты, в которой содержалась Лилит.

Через несколько дней джип Пасали затормозил перед одинокой хижиной, притаившейся в сумеречной чаще леса. На пороге его встречал седой и согнутый годами старик-леопард.

- Ждал тебя, - коротко сказал он вместо приветствия. - Проходи.

- Наш институт давно не обращался к вам. Но возникла чрезвычайная ситуация... - начал Пасали, а старик прервал его:

- Знаю. Послушай меня. То, что ты пробудил к жизни, должно было пребывать в забвении ещё тысячи лет. Но оно уже здесь, среди нас. И миры духов всполошились. Досрочно нарушен Великий Баланс. Ты понимаешь, что это означает?

Пасали замотал головой.

- То, что весь мир катиться в пропасть! - воскликнул старик.

Он перевёл дух и продолжал:

- Эволюция имеет несколько корней. Та, о которой знаем мы, началась от Зверя Неразумного, подвластного инстинктам тела. Когда Зверь обрёл Разум, то последний обуздал собственную Природу, и мы превратились в Котов Созидателей, почти искоренивших в себе звериное, заменивших его социальным. Так по умолчанию предустановленно Творцом этой Вселенной. Но мир, в котором мы живём, - совершенный конструктор. Посему возможно и иное начало - Зверь Разумный. Его плотские инстинкты неизменны и многократно усилены способностью к мышлению. Он не готов к творчеству и фантазии. Он - проявление стихийности жизни. Ты можешь создать армию, равной которой не будет ни у одной страны. Ты можешь осуществить самые смелые свои мечты. Но помни два правила. Первое: эту армию всегда следует держать под контролем, в противном случае, она превратится в разрушительную силу и обернётся против тебя же. Второе: единственные на Самаре, кто сможет ей противостоять или даже обернуть на свою сторону, - это современные люди.

- Спасибо, - Пасали поднялся, готовясь уйти.

- И ещё. Так случилось миллионы лет назад, что жизнь стала проявляться только в борьбе. Она не бывает спокойной. И если мы наблюдаем некоторое её умиротворение, то это лишь обман нашего ограниченного зрения, не способного уловить сути вещей. Они будут быстро размножаться, и вскоре бурлящая сила вырвется наружу. Это война, учёный.

- Кто они?

- У тебя родилась девочка, не так ли?

- Да.

- Это матка будущей колонии. Её должен оплодотворить человек или кот - не суть важно. Тогда она спрячется туда, где долгое время её никто не потревожит. Родит она мальчика. Его сперма станет источником новой жизни в ней. И так до тех пор, пока колония не достигнет нужного размера. Её дети начнут оплодотворять друг друга. В процесс будут вовлечены местные жители.

- Какое может быть число колонии?

- Сотни тысяч особей... Точное количество знает матка. Их сообщество основано на матриархате. Они не построят ни одного здания, но вместо этого будут жить в полной гармонии с природой, неотъемлемой частью которой являются. Помни, учёный - перед тобой мыслящие животные. Они сильны физически и дьявольски хитры. При этом, у них обострены чувства преданности и справедливости.

Пасали выбежал из дома. Сердце его колотилось от волнения. "Это судьба..." - думал он.

- Это судьба! - произнёс ему вслед старик. - Последний раз, когда ОНО проявлялось, мир потрясла катастрофа - так возникли мы, коты. Будь осторожен! Игры с природой ведут к непредсказуемым последствиям.

Лилит встречала его.

- Он всё тебе рассказал? - спрашивали её чёрные глаза.

- Да.

И тут он услышал в своей голове многотысячный хор голосов:

- Ты - наш отец. Отпусти!

Лилит прильнула к нему, и Пасали содрогнулся от волн страсти, исходивших от неё.

- Хорошо, - согласился он. - Но ты приведёшь их ко мне!

- Да, клянусь. Ты вернул нас к жизни из небытия. Мы всегда будем помнить тебя и благодарить.

Девочка поцеловала его, всего лишь в щёку, всего лишь один раз. Но этого хватило, чтобы в душе Пасали вспыхнул огонь, подобный тому, который сжигал его в юности.

Всё, что было связано с первой любовью, казалось для Рашада священным. Поэтому центром будущей истории он выбрал древнюю столицу мира - Кивай.

Лилит под кожу вживили микрочип. С ним она отправилась в Укрунар в качестве человеческой рабыни, где после полового акта с Димаиром исчезла в Северных лесах.

Спустя почти два десятилетия после описанных событий Пасали приступил к новому эксперименту. Для этого профессор Шуман, по прозвищу Пассажир-Заднего-Сиденья, отправился в пригороды Кивая за человеческими особями, что для близлежащих городских кварталов обернулось трагедией. Сам Пасали, узнав о непредвиденных последствиях, позвонил министру иностранных дел Аграпейского Союза и попросил того любыми методами уговорить правительство мегаполиса воздержаться от физического уничтожения нападавших. Интуиция подсказывала учёному, что он столкнулся с ещё одним феноменом, изучение коего могло привести к новым открытиям.

На электромобиле Пасали быстро добрался до нужного корпуса. Он находился на некотором отдалении от оживлённых улиц. Внутри его ожидал очередной лифт, доставивший директора в сумеречные подвальные помещения.

Лампы под потолком слабо мерцали. Пол и стены были выложены серым кафелем. Коридор круто поворачивал влево и упирался в железную дверь. За ней располагался холл, дальняя стена которого была выполнена из светло-коричневого тонированного стекла. Сквозь него виднелась округлая комната, в центре неё собралась группа людей. Они были почти наги, в рваных грязных лохмотьях. Среди них сидела смуглая молодая женщина с чёрными, как ночь, волосами. Она подняла свой взор вверх и посмотрела на Пасали. Их взгляды встретились.

Тот в панике отшатнулся.

- Аза! - немеющими губами пробормотал он.

Галицкий Игорь Владимирович : другие произведения.

И Вечный бой..._Глава 3

Оставить комментарий © Copyright Галицкий Игорь Владимирович (igorgalitsky@gmail.com) Размещен: 10/06/2012, изменен: 10/06/2012. 73k. Статистика. Глава: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Игорь Галицкий - автор невероятно яркой, парадоксальной фантастической прозы. Рушатся одни цивилизации, и возникают другие. Перед нами мир измененный и абсолютно узнаваемый современным читателем. Изображается борьба за гармонию, душевное совершенство. Краеугольным камнем сознания, считает автор, является драма любви, как катализатор идей и революций (аннотация к.ф.н. Л.Н. Дьяченко-Лысенко).