Аннотация: Рассуждения двух пьяниц о женщинах, любви, Боге и загадочных космических явлениях.
Разговор двух пьяниц о женщинах, Боге и чёрной материи
- Петрович! Эй, Петрович!
Петрович оглянулся и увидел Коляна.
- Ты оглох, что ли? - подошёл к нему Колян. - С десятого раза откликаешься.
- Задумался, - сказал Петрович. - Ты чего хотел-то?
- Я четвертинку взял, - Колян показал маленькую бутылку водки. - Поддержишь компанию? Одному пить погано.
- Жарковато сегодня, - засомневался Петрович.
- Да ладно тебе! Вечер уже - гляди, месяц показался. Да и что будет от четвертинки-то? - возразил Колян.
- Ну, хорошо, - согласился Петрович. - Пошли за наш стол во дворе, как раз никого нету... А знаешь, как четвертинку раньше называли? - спросил Петрович, когда они уселись и Колян разливал водку по пластиковым стаканам. - "Мерзавчиком". Придёшь, бывало, в магазин: "Дайте-ка мне "мерзавчика"" - и продавец сразу понимает, чего тебе надо... Ты много-то не наливай, или одним махом всё выпить хочешь? Торопишься куда?
- Нет, не тороплюсь, - замотал головой Колян. - Мне торопиться теперь некуда, жена дома не ждёт.
- Опять поцапались? - усмехнулся Петрович.
- Хуже... - вздохнул Колян. - Ну, давай выпьём, потом расскажу... Знаешь, Петрович, - выпив, ещё тяжелее вздохнул он, - кажись, жена мне изменяет.
- С чего ты решил? - спросил Петрович. - До сих пор за ней такого не замечалось.
- То-то, что до сих пор! А ныне чужая какая-то стала, безразличная, ни слова в простоте не скажет - ни хорошего, ни плохого. Притом, как из дома ей выходить, одевается всякий раз, будто на праздник. Не случайно это, завёлся у неё кто-то... - Колян горестно опёрся на локоть. - Чёго молчишь, Петрович? Как мне быть?
- Все женщины - предательницы, - убеждённо сказал Петрович.
- Так уж и все? - не поверил Колян.
- Да ты послушай, не перебивай, - одёрнул его Петрович. - Думаешь, я хаять их стану? Совсем наоборот. Меня восхищают три вида живых существ - женщины, дети и собаки; все они доверчивы и легко приспосабливаются к обстоятельствам. Для них это не предательство, это жизнь - чтобы выжить, им нельзя быть привязанными к одному человеку: потеряв его, они должны найти другого.
- Так вот он я, живой! - с обидой воскликнул Колян. - Чего ей другого искать?!
- Значит, в чём-то она тебя потеряла, и, скорее всего, в любви, - сказал Петрович. - Любовь, Колян, для женщины наиважнейшая вещь на свете: ради неё они идут на страшные безумства и даже на смерть.
- Ну уж! - недоверчиво воскликнул Колян.
- Да не "ну уж", а так и есть, - сказал Петрович. - Другое дело, что иным смелости и решимости не хватает, но существуют, однако, примеры, которые доказывают, что для любящей женщины всё нипочём. Говорю тебе, любовь для них это жизнь: без любви нет жизни, и что за жизнь, если нет любви. Полюбив, женщина не задумывается о последствиях, какими бы тяжёлыми они ни были. Ты слыхал о Екатерине Говард? - спросил Петрович.
- Чего-то слыхал, - почесал голову Колян. - Она кто?
- Жена английского короля Генриха, который правил ещё в шестнадцатом веке: я передачу по телевизору смотрел, - объяснил Петрович. - Так вот, когда он женился на Екатерине, ей всего шестнадцать годков было, а ему уже под пятьдесят. Генрих её обожал: балы для неё устраивал, развлечения всякие, дорогими подарками осыпал; ни в чём отказу она не знала. Он будто помолодел с нею и мечтал прожить с Екатериной всю оставшуюся жизнь.
А она, представь себе, завела себе милого дружка и вовсе голову от любви потеряла: вначале в переносном смысле, а после - и в прямом. И знала, ведь, что король ревнив, а в гневе ужасен: он одну из своих прежних жен, именем Анну, за подобные шашни, хотя и не точно доказанные, казнил. Но Екатерину ничто остановить не могло: она настолько от любви ума лишилась, что повсюду своего дружка за собой таскала и даже из королевской спальни к нему тайком бегала.
Когда Генриху сообщили об измене жены, он аж заплакал поначалу, - ну, а затем, велел голову Екатерине отрубить, а дружка казнить лютой смертью. Тут только, перед казнью, до Екатерины дошло, чего она наделала - чувств она лишилась, так что слугам на руках пришлось нести её на плаху. Примечательно, что похоронили её рядом с Анной: той самой женой Генриха, которую ранее за измену казнили.
Хороший пример, да? - Петрович глянул на Коляна. - Можно было бы ещё привести. Взять нашу императрицу Екатерину Первую, жену Петра Великого: я о ней тоже передачу видел. Наша Екатерина тоже, ведь, дружка себе завела, Вильяма Монса, - и это при живом муже, который характером был беспощаден! Саму-то её Пётр, всё-таки, пожалел, но Монса казнил, а голову его Екатерине отослал - любуйся, мол! А мог бы и Екатерину казнить: по краюшку ходила, а всё равно в любовное безрассудство бросилась.
- Да, женщины... - протянул Колян. - Вот и моей - чего не хватало? Королевскую жизнь я, конечно, ей обеспечить не могу, но жили неплохо.
- Эх, Колян, ничего ты не понял! - с сожалением сказал Петрович. - Ты думаешь, женщины так уж за деньги держатся? Ничего подобного! Женщины не любят деньги, то есть они не любят деньги ради денег. Для женщин деньги - это возможность приобрести чего-то позарез необходимое. Помнишь историю о скупом рыцаре? Так вот, корпеть и чахнуть над златом - не женское занятие; "скупые рыцари" среди нас, мужчин, часто встречаются, но у женщин скупость - исключительное явление, хотя бы потому, что скупость предполагает постоянство, которое чуждо женской природе.
- Как же быть? Получается, ничем им не угодишь, - скривился Колян.
- Отчего же? За исключением некоторых женщин, которые чего-то совсем необычного хотят, для остальных всё просто, всё в двух словах заключёно - любовь и забота, -проникновенно сказал Петрович. - Об этом ещё древние говорили; знаешь, как в египетской книге мудрости записано, - хочешь, на память прочту:
Если ты склонен к добру, заведи себе дом.
Как подобает, его госпожу возлюби.
Чрево её насыщай, одевай её тело,
Кожу её умащай благовонным бальзамом,
Сердце её услаждай, поколе ты жив!
- Я смотрю, ты мастак по женской части. Правда, сам-то разведённый, - ехидно заметил Колян.
- Глупый был, не понимал, как с женщиной себе вести, - спокойно ответил Петрович. - И не то чтобы грубости какие-нибудь допускал, а как раз наоборот. Я относился к женщинам, как рыцарь средневековый, что означает целомудрие и недопустимость как-нибудь обидеть; слишком поздно я понял, что отношение такое хорошо лишь в романах. Любовь же должна быть безрассудной, в ней не надо задумываться о последствиях. Могут быть обиды и разочарования, может быть и боль, но не это главное; женщины готовы претерпеть даже боль во имя любви, иначе не рожали бы детей. Так что не надо бояться будущих обид, не надо бояться причинить боль: если любишь, живи настоящим и отдайся любви целиком - вот тебе мой завет! И уж, конечно, не надо решать за женщину, нужна ли ей твоя любовь или нет: будь безрассуден, как она.
- Ну, Петрович, удивил! Где слов-то таких набрался? Или книжки специальные почитываешь? - спросил Колян.
- Хвати издеваться, наливай лучше, - буркнул Петрович.
***
- Вот ещё вспомнилось, что древние говорили, - сказал он, когда они выпили. - Помни, что женщина легко превращается из ласковой кошечки в свирепую львицу, и тогда не жди пощады, а жди мести, - а мстят все женщины одинаково, через измену. Вот тогда уж не обрадуешься, что жена твоя красива, потому что красота её будет принадлежать другому.
На этот счёт есть хорошая легенда, - усмехнулся он. - Некий царь ослеп, и чего не делали врачи, помочь ему не могли. В конце концов, нашёлся прорицатель, который сказал ему, что надо промыть глаза мочой женщины - уж извини за такие подробности! - замужней женщины, которая никогда не изменяла мужу. Обрадованный царь немедленно пошёл к своей жене, взял её мочу и промыл глаза, но остался слепым. Представляешь, каково ему было?.. Однако этим дело не кончилось: он промыл глаза мочой всех жен своих придворных, и тоже без всякого толку - и лишь в какой-то глухой деревушке царь нашёл-таки то, что нужно, и прозрел.
- Ох, Петрович, утешил ты меня! - невесело хмыкнул Колян. - А как же заповеди, вера в Бога? Должно же что-то действовать?
- Сколько веков не действовало, а теперь подействует? - возразил Петрович. - Ты сам подумай, еврейская вера существует уже три тысячи лет, буддийская - две с половиной тысячи, христианство - две тысячи, и даже ислам, который мусульмане исповедуют, вот уж почти полторы тысячи лет существует, а что изменилось? Сколько зла совершено под прикрытием веры, сколько гадов она породила! Да и сейчас, посмотри-ка на верующих: много ли среди них достойных людей? Большинство соблюдают обряды и молятся, но в жизни ведут себя хуже некуда.
Да и как можно верить во все эти сказки о создании Богом человека - слепил, дунул-плюнул, и готово. Но на самом деле природе пришлось сильно попотеть, чтобы живые существа, а затем и человек появились на Земле. Согни миллионов лет эволюции, проб и ошибок, - ты, поди, в школе это изучал, не позабыл ещё? - Петрович глянул на Коляна, тот неопределённо пожал плечами. - И уж, конечно, придумавшие Бога не знали, что на Земле было по меньшей мере двадцать видов человека, помимо нашего, - продолжал Петрович. - В ледниковые период остались только мы и неандертальцы, а после него - только мы. Не знаю, хорошо ли это, поскольку, выживают самые грубые, наглые и хитрые - не было ли среди вымерших видов людей более достойных, чем люди нашего вида?
- Тебе бы с лекциями выступать, Петрович, - сказал Колян.
- Ты уж это как-то говорил, - засмеялся Петрович. - А что, и выступил бы. "Дураки вы, дураки, - сказал бы я, - очевидных истин не замечаете. Знаете, что несуществование Бога большее всего доказывает? Не буду упоминать о том хаосе, который во Вселенной творится, а взгляните-ка на физическую природу человека: на сосцы на груди мужчин, критические дни у женщин, да на то, как роды происходят.
- Ну, ты сказанул! - изумился Колян, - Куда тебя метнуло!
- А ты погоди хихикать, давай рассуждать логически, - Петрович для убедительности поднял руку. - Зачем мужчинам сосцы на груди? Совершенно они без надобности, и если бы Бог создал человека, то не стал бы подобный лишний элемент учреждать. Но природа по-иному распорядиться не могла, кроме как сосцы и у мужчин, и у женщин предустановить в зародышевом состоянии, а уж дальше либо они потребуются, если девочка будет, либо нет, если мальчик. На всякий случай, стало быть, а иначе не получается.
Так же по поводу критических дней: неужели Бог не мог придумать, как неоплодотворённую яйцеклетку из женского организма без кровей вывести? Наверняка как-нибудь деликатнее всё устроил бы, но природа другого способа, опять-таки, не смогла найти. А про роды и толковать нечего: если Богом завет был дан плодиться и размножаться, к чему весь этот кошмар родовой? Роды должны были бы одно удовольствие приносить.
- Эх, Петрович, сразу видать, что ты в Писании не силён! - возразил Колян. - Бог подобным образом женщину наказал за то, что она искушению от сатаны поддалась. Так Богом и сказано: "Рожать будешь в муках".
- А за что он тогда всех других живых тварей наказал? Они-то ни в чём не повинные, а тоже рожают в боли, крови и грязи, - возразил Петрович. - Нет, Колян, тут не Бог, тут природа-матушка, физиология то есть, явственно видится... Хочешь, совсем тебя поражу? Если Бог человека создал, отчего у нас в кишках бурление, и газы выходят?
- Фу, Петрович! - сморщился Колян. - Тебя вовсе занесло.
- Нет, ты рассуди, - упорно продолжал Петрович, - Бог создал человека по образу и подобию своему, так?.. Что же, и у Бога в кишках бурлит, и газы выходят? Как-то это не по-божески: тоже можно было по-другому устроить...
Это я первые доказательства привёл, что на ум пришли, а можно было бы долго об этом говорить. Вот отчего люди искони сомневаются в том, что Бог есть, и правильно делают. Ещё про одну передачу тебе расскажу, где о ведьмах рассказывали и о том, как в давние времена дьявола вызывали. Я смотрел и думал, ведь явление дьявола - лучшее доказательство существования Бога: если есть дьявол, значит, есть и Бог. В таком случае, каким же дураком надо быть, чтобы выбрать дьявола и временные житейские удовольствия, променяв вечное блаженство в раю на муки ада! Однако рассказов о подобных случаях не счесть, стало быть, даже те, кто дьявола якобы видели, в Бога всё равно поверить не могли - такая уж жизнь на Земле, что скорее в дьявола поверишь, чем в Бога.
А кроме того, мне подумалось, - погрустнел Петрович, - что натуру человеческую ничто переделать не способно. Может, мы - ошибка мироздания, и неминуемо сгинуть должны?.. Мне, вот, советское прошлое печально вспоминать. Помнишь, у нас разговор был?.. Не от того СССР погиб, что проблемы с экономикой или политикой существовали, а оттого что людей переделать не смогли. В людях так и остались жадность, хитрость, злоба и прочие мерзости, - и если уж за семьдесят лет советской власти, несмотря на все её усилия, не удалось преодолеть гнусность человеческой натуры, то вряд ли это когда-нибудь вообще удастся. Отдельные светлые личности были, конечно, и будут, но создать общину в 250 миллионов светлых личностей, как это пытались сделать в Союзе, задача невыполнимая.
- Ох, Петрович, не туда тебя сегодня заносит! - с большим неудовольствием сказал Колян. - И без того на душе муторно, а тут ты ещё со своими рассуждениями... Давай выпьем лучше.
- Ладно, не буду, - согласился Петрович. - Наливай.
***
- Но вот о Боге, чтобы закончить... - выпив, сказал он.
- Опять?! - возмутился Колян. - Сколько можно!
- Я об ином, - отмахнулся Петрович. - Положим, Бог есть, но разве это ответ на все вопросы? Нет, это новые вопросы ставит: во-первых, где он, твой Бог? На Земле, на горах или в саду райском, как раньше думали, его, понятно, нет. На небе тоже нет, ни в ближнем, ни в дальнем космосе. Может быть, он в другом измерении обретается, нам невидимом? Повсюду, де, незримо присутствует, как о том некоторые религии говорят? Однако меня такой ответ не устраивает: мне надо досконально во всём разобраться, до последнего винтика всё понять. Если Бог в своём измерении проживает, то что это за измерение, как оно устроено? Какие энергии там действуют? Да и сам Бог - что это такое? Из чего он состоит, что ему позволяет миром управлять: какие силы и по каким законам ему власть дают? Ты мне формулу представь, чтобы я это понял.
- Будто ты в формулах много понимаешь, - ухмыльнулся Колян.
- Ну, не я, так знающие люди поймут. Знаешь, есть такой анекдот, - улыбнулся Петрович. - Умер Эйнштейн, попал на приём к Богу. Тот его спрашивает, чего, мол, ты хочешь, какое твое заветное желание? Хочу формулу узнать, по какой ты мир устроил, отвечает Эйнштейн. Бог взял мел и написал на доске длиннущую формулу. Эйнштейн посмотрел-посмотрел, да и говорит: "А ведь у тебя здесь ошибка". "Знаю, - кивает Бог. - Сам не пойму, как оно с этим работает".
- Смешно, - сказал Колян. - А к чему этот анекдот?
- А к тому, что природу мы рано или поздно поймём, если раньше всем скопом не окочуримся, и если не станем вместо ответа Бога всюду тыкать, - ответил Петрович. - Ты глаза-то раскрой, погляди, чего уже и сейчас мы понимаем. Меня прямо-таки восторг охватывает, когда я научные передачи смотрю. Ты о "чёрной материи" слышал?
- Я о разных материях слышал, а это что за материя? - спросил Колян.
- После "Большого взрыва", когда образовалась вся наша Вселенная... - стал рассказывать Петрович, но Колян перебил его: - Как это "образовалась"? А раньше что было?
- Что же ты всё забываешь? - возмутился Петрович. - Я имею в виду, что говорил тебе об этом. Никто не знает, что было до "Большого взрыва", но что-то точно было, поскольку в мире всегда какое-то существование имеется, которое из одного в другой вид переходит. Так вот, после "Большого взрыва" всё начало разлетаться в разные стороны, а попутно всякие там звёзды, планеты и прочие небесные предметы образовывались. Этим двигала и продолжает двигать некая энергия, которую учёные зовут "чёрной", потому что мало чего о ней знают. Однако если бы только она во Вселенной существовала, всё намного быстрее разлеталось бы: есть что-то сдерживающее. Это сдерживающее и назвали "чёрной материей" - она большую часть космоса занимает и огромное влияние на него оказывает.
- Ну и что? - сказал Колян, подавляя зевоту.
- Видишь ли, и "чёрная энергия", и "чёрная материя" это главное, может быть, что во Вселенной есть, но нам о них ничего не известно - пока не известно, - Петрович подчеркнул "пока". - Но мы узнаем, обязательно узнаем: не мы с тобой, конечно, и не нынешние учёные, но потомки наши. Если человечество само себя не уничтожит, оно таким всемогущим сделается, что сможет звёзды зажигать и гасить, и целым космосом управлять. Что тогда твой Бог с его детскими фокусами?.. Вот какая цель перед человечеством стоит, но для этого выжить требуется, и уж тут Бог не поможет, только на себя надежда.
- Ладно, там посмотрим, - неопределённо проговорил Колян. - Давай по последней? На донышке осталось, - он тряхнул бутылку. - Так как же мне с женой быть? Что посоветуешь? - спросил он, когда они допили.
- А что здесь посоветуешь? - пожал плечами Петрович. - В древневосточных законах было сказано: если муж уличит жену в неверности, он имеет полное право убить её, однако, если не убьёт, более об этом вспоминать не должен - пусть живёт, как прежде. Не такие уж они глупые были, эти древневосточные люди... Ну что, ночь на дворе - пошли по домам?