Галкин Валерий Алексеевич : другие произведения.

И на хрена мне это надо! Книга 3 из трилогии "Живи пока жив"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предложили работу в кабинете министров. Определенные группировки не хотят допустить его к этой должности. Совершено несколько покушений. В целях безопасности вынужден грубо отказаться от этих перспектив. Но судьба все равно выносит его на работу в кабинет министров. Поработав два месяца встает вопрос "И на хрена мне это надо?".

  
   Трилогия - Живи пока жив.
   Книга 3. И на хрена мне это надо.
   Автор - Галкин Валерий Алексеевич.
   Жанр - триллер.
   ISBN 978-966-924-110-8 ISBN 978-966-924-207-5(Ч.3)
   УДК 821.161.2-94 ББК 84.4УКР6-4
   Мой адрес. 21008 г. Винница ул. Королева - Подольская дом 6-А
   Моб. Тлф 038 - 073-462-96-50 Эл. Почта. qalkin7440@qmail. com
  
   Синопсис 3 книги.
   Президент Украины Леонид Кучма предлагает Виктору Ивановичу Рубину, как его доверенному лицу по Винницкой области, занять должность заместителя министра экономики в будущем Кабинете Министров Украины. Виктор с радостью принимает это предложение. Но Людмила Николаевна Яковенко, в свое время бывшая вторым секретарем Киевского обкома партии, предупреждает Виктора о всех опасностях, связанными при назначениях на такие должности. Лично она от всех перспективных предложений отказывается. Сама она хочет возглавить Украинское общество по работе с Европейским Союзом. Людмила Николаевна советует Виктору уйти из политики, а вплотную заняться своим предприятием. А самое главное усилить свою бдительность и следить за своими выступлениями. Виктор выносит на обсуждение своего коллектива вопрос о своем переходе на работу в Киев. Весь коллектив выступает против его ухода. Через некоторое время, Виктору звонят из МИДа и сообщают, что он с Леной включен в состав делегации Украины для поездки на лайнере *Украина* по придунайским странам для улучшения экономических отношений. Виктор соглашается. Он с женой едет в Одессу, а затем в составе делегации они на автобусе все едут в Измаил. Поездка проходит успешно, но на обратном пути ночью на Виктора и Лену нападают двое мужчин. Они пытаются убить их и выбросить за борт. Защищаясь Виктор убивает нападавшего и спешит на помощь к Лене. Лена в процессе борьбы прокусывает парню руку. Но он выбрасывает Лену за борт. Виктор кричит *Человек за бортом* и прыгает за Леной. Их подбирает спасательная шлюпка. Виктор доводит до капитана о случившимся. Парня с прокушенной рукой находят убитым в трюме. Через несколько дней к Виктору приезжает следователь прокуратуры. Виктор подписывает протокол, в котором сообщает, что про убийства не знает ничего. Перед отъездом следователь неофициально предупреждает Виктора, что произошло несколько заказных убийств. Виктор очень переживает за жену и сына. Он решает отказаться от всех должностей, но сделать это публично. На очередном совещании с участием Кучмы, Виктор спрашивает у него, можно ли брать взятки, работая в правительстве потому, что в условиях инфляции на зарплату прожить невозможно. Президент выгоняет Виктора с совещания. Все понимают, что карьере Виктора пришел конец. Мотаясь по украинским предприятиям, Виктор понял, что Министерство экономики может объединить все предприятия Украины в единую торговую систему- Украинский торговый дом. Каждый крупный чиновник в Киеве задает один вопрос *Что я буду с этого иметь, кроме головной боли и ответственности?*
   Виктор с трудом начинает понимать, что идет планомерная работа по уничтожению предприятий и развалу экономики. Он каждый день выделяет три часа на тренировки по контактному бою с чемпионом Украины Сергеем Грицаком. Так в постоянной напряженной работе и тренировках проходит день за днем. В собственном кафе на Виктора *наезжают* четыре человека, два из которых кавказской национальности. Один из них предлагает решить возникшие проблемы в бою без правил. В ходе ожесточенного боя Виктор ломает противнику ногу и руку, а затем нокаутирует младшего брата нападавшего. Когда пострадавших забирает Скорая помощь, Виктору сообщают, что он *заломал* серебряного призера чемпионата мира самого Талаева и его брата. Виктор понимает, что теперь надо ждать мести от дагестанской группировки. За помощью он обращается к *вору в законе* Гиви Тбилисскому и Коридзе (см. книгу 2). Талаев вынужден признать, что бой проходил честно. Через Людмилу Николаевну Виктор добивается встречи с Евтуховым, теперь уже вице-премьером Украины. Евтухов уже знает о бое Виктора с Талаевым. Виктор рассказывает Евтухову о попытке убить его и жену на лайнере. Евтухов обещает Виктору довести все это Леониду Кучме и объяснить ему причину поведения Виктора. Виктора через месяц включают вместе с Леной в состав делегации на ассамблею Международной Организации Труда (МОТ). Сам Евтухов поехать не смог и Виктор делал доклад на ассамблее от Украины. Самую высокую оценку его выступлению дал Александр Лукашенко и глава британской делегации Лорд сэр Родрик. В нашем МИДе его выступление оценили положительно.
   На обследование в военный санаторий приехал генерал-полковник Кизюн (см. книгу 2) Виктор упросил его приехать в военной форме и побеседовать с отцом Лены. После этой встречи тесть протянул Виктору руку и пообещал дальше жить мирно. Виктор с Леной выбрали место и начали строить свой дом. В начале сентября 1996 года Ирина Сорокина уговорила поехать посмотреть сельскую школу в селе Сутинки. Виктор увидел холодных, голодных детей. Посоветовавшись со своим коллективом, он принимает решение взять шефство над школой и обеспечить детей горячими завтраками и обедами в течении всего учебного года. Людмила Николаевна в Киеве создала - Агентство по развитию предпринимательства (АРП), совместно с программой ТАСИС. Координатором к Виктору приехал бельгиец Оливье Хадис. Основная работа АРП заключалась в оказании помощи предприятиям и обучении предпринимателей составлению грамотных бизнес-планов. Кормление детей идет успешно, но директриса школы ставит перед собой задачу выйти замуж за Виктора. Людмила Николаевна включает Виктора в состав делегации на поездку во Францию по программе ТАСИС. Во время этой поездки у Виктора бурно проходит *курортный роман* с владелицей юридической фирмы одесситкой Светланой. Лазурный берег и Ницца Виктора разочаровывает. В обратном полете трое террористов делают попытку захватить самолет. Виктор уничтожает двух террористов, а третьего обезоруживает офицер службы. Прибывший к самолету, полковник СБУ Засядько благодарит Виктора и обещает представить его к награждению орденом. После выборов в Верховную Раду депутат генерал Засядько предлагает Виктору стать его консультантом-референтом по Винницкой области. Через полгода Виктора утверждают в состав делегации по программе ТАСИС для поездки в Англию. Роман с одесситкой Светланой Рябининой продолжился. *Добрые люди* донесли о всех похождениях на стороне его жене. Лена на своем пути встретила доцента из мединститута Геннадия, который предложил ей развестись с Виктором и жить с ним. Виктор встретился с Геннадием и объяснил ему в популярной форме, что если у Геннадия настоящая любовь, то он мешать не будет. Но если Геннадий рассчитывает на половину предприятий Виктора, то он не получит ничего. Геннадий действительно очень хотел быстро поправить свое материальное благополучие. После полученного объяснения он из жизни Лены исчез. Виктор помирился с Леной, и они уехали вместе отдыхать в Тунис. В один из дней в дом Виктора влезают ночью три вооруженных бандита. Виктор на глазах Николая Петровича ломает им руки и ноги. Выбивает одному глаз. Всех троих в бессознательном состоянии сдает прибывшей по вызову милиции. Против Виктора возбуждают уголовное дело за превышение мер самообороны. Но молодые следователи милиции доказывают, что этой бандой в течении года с особой жестокостью убиты четырнадцать человек. Бандиты признаются в этих преступлениях. Виктор на суде выступает как свидетель и потерпевший.
   Время идет. Работать становится все сложнее. Летом 2000 года Виктор забирает жену и сына и едет отдыхать в санаторий *Черное море*. Там он знакомится со знаменитым ученым академиком Перфильевым Владимиром Ивановичем. Виктор предлагает ему решение сложной экономической задачи. Перфильев прерывает отпуск и везет Виктора в Киев к Президенту Академии наук Украины Патону Борису Евгеньевичу. Виктора приглашают на работу в Академию наук в институт Проблем материаловедения. После раздумий Виктор соглашается и переезжает в Киев. Полгода Виктор старательно ликвидирует свою научную безграмотность под руководством самого Перфильева. В марте месяце у академика Перфильева обнаруживают раковую опухоль, которая полностью уничтожила его легкие, а в апреле академик Перфильев умирает.
   После его смерти Кинах, которого утвердили на должности Премьер Министра Украины предлагает Виктору стать его Советником по региональной политике. Виктор соглашается, но после первых трех дней работы он сам себе задает вопрос *А на хрена мне это надо?*
  
   Конец синопсиса 3 книги .
  
   0x08 graphic

К Н И Г А 3

И на хрена мне это надо ?

   Глава 1. Предложение Президента.
   Когда мы, каждый из доверенных лиц по областям, в конференц-зале УСПП персонально поздравляли Кучму с избранием его Президентом Украины, он неожиданно задал мне вопрос, пойду ли я работать в Кабинет Министров заместителем министра по экономике. Находясь в эйфории от происходящего, я бодро ответил утвердительно. Наверно в этот миг я готов пойти на любую должность. Даже вице-премьера. Но, отойдя в сторону от него, через пять минут моя голова начала работать в привычном режиме. И я сам себе задал вопрос: "А оно мне надо?". Многие слышали этот вопрос Кучмы ко мне. Слышали и мой бодрый ответ. Я, вспоминая опять и опять эти минуты, пытался понять, а еще что-то подобное он предложил кому-то или нет. Но вспомнить так и не смог. Может, в состоянии какого-то дикого восторга от победы на выборах, я что-то важное пропустил. Раньше когда мы, доверенные лица, встречались между собой, то строили предположения, кто может занять какой-то пост в правительстве. Среди нас есть ребята, которые являлись профессионалами в различных областях. Так на должность министра юстиции претендовало два железных кандидата. Один - доктор юридических наук Томин. Юрист от бога. Одна консультация по международному праву у него стоила бешеных денег. Однажды я обратился к нему с одним вопросом, так он усмехнулся мне и ласково спросил:
   - А ты готов заплатить мне за ответ 500 долларов?
   - А не пошел бы ты на хрен?
   - Но у меня такие расценки.
   - Петр Иванович! Я к тебе обращаюсь по-дружески, а ты выпендриваешься.
   Ответ я от него получил. Денег, конечно же, не дал. Но потом узнал, что ему действительно платят такие деньги.
   Второй претендент трудился на юридической ниве в Харькове. Местный крутой, с широко растопыренными пальцами. Кошелев Федор Александрович. Владелец крупной юридической фирмы. Да и не только юридической. Постоянно в разговорах подчеркивал свой миллионерский статус. Ездил на черном Мерседесе, в сопровождении двух огромных черных джипов. В каждом по два качка, кроме водителя. Иногда снисходил до разговоров с нами.
   Мне очень нравится Василий Иванович Евтухов. И я искренне надеюсь, что его назначат первым вице премьером. Премьер министром, безусловно, станет Валерий Павлович Пустовойтенко. А глава Администрации Президента безоговорочно - Табачник Дмитрий Владимирович. Каждый из доверенных лиц примерял на себя какую-то шапку, но все делали безразличные лица. Назначат - назначат, а если нет - то не очень-то и хотелось. Я в это безразличие к своей судьбе просто не верил. Но шапки примерять всем рановато. Сначала пройдет инаугурация. Потом утвердят на Верховной Раде Премьер-министра. Он наберет команду министров, чьи имена ему уже известны. Так что пока доберутся до прочих смертных людей пройдет два-три месяца. Может, чуть больше, может чуть меньше. Опыта в таких вопросах у меня нет.
   Меня остро интересовал вопрос, кем назначат Людмилу Николаевну Яковенко? Богатейший опыт партийной работы вторым секретарем Киевского обкома партии. Сейчас она работала успешно первым заместителем Евтухова. Вела все организационные дела выборной компании. Непрестанно ездила по городам с выступлениями. Вместе с Кучмой ездила в Узбекистан. Обаятельная, умнейшая женщина. Я нашел у нее только один крупный недостаток. Она не имела ярко выраженных недостатков, как не парадоксально это звучит. Мы за это время как-то с ней сблизились. Она приглашала нас с Леной к себе в гости к себе домой, познакомила со своим мужем Юрием. Инженер на заводе, начальник какого-то местного управления, он просто обожал свою деловую жену. А Людмила Николаевна принимала это как должное. Юрий по этому поводу даже подшучивал над самим собой. У них росли двое сыновей. В общем, крепкая хорошая семья.
   Забрав после окончания встречи Лену, мы направились в кабинет Людмилы Николаевны. Она заперла за нами двери. Вытащила начатую бутылку коньяка, три рюмки, коробку конфет, заварила кофе. Показала вокруг себя рукой и покачала головой. "Возможна прослушка", - поняли мы. Выпили по рюмке коньяка, запили кофе и собрались, полные положительных эмоций, ехать домой. Слушать восторженные охи и ахи нам больше не хотелось. Впечатлений хватало, по самую маковку. Людмила Николаевна пошла вместе с нами и вскоре мы оказались за угловым столиком одного из кафе.
   - Виктор, хочу тебя, как друга, сразу предупредить. Большой радости от слов Леонида Даниловича, ты не испытывай. А наоборот. Жди огромных неприятностей. Конкуренция огромная. Ты всей этой кухни себе даже не представляешь. До этого назначения в лучшем случае тебя попытаются обосрать в глазах Кучмы, Пустовойтенко и Табачника. В худшем случае, ты можешь погибнуть в результате несчастного случая. На кону стоят миллионы. И никто не собирается подпускать к их дележке случайных людей. Я это говорю тебе абсолютно серьезно. Ходи и оглядывайся. За эти месяцы постарайся меньше появляться здесь. Первая встреча с поздравлениями, где будут собирать всех, состоится дней через десять. Вторая встреча на инаугурации - если тебя пригласят. Я думаю, туда пригласят доверенных лиц где-то пятнадцать человек. По отдельному списку. Ты в этот список вряд ли попадешь. Очень следи за своими высказываниями. По любому поводу. Помни, у тебя есть сподвижник Дмитренко, а у него друг Андрей Мягков, который общается с Кучмой круглые сутки. Дмитренко надо доказать, что основную роль в Винницкой области сыграл он. Поверь, что через месяц он это докажет. А ты будешь самозванец. Если с тобой ничего не случится, то Кучма выполнит свое обещание. Но ты попадешь в министерские жернова. Где каждый твой шаг будет отслеживаться, анализироваться. А дальше эти шаги можно подавать руководству под любым соусом. Ведь опыта министерской работы у тебя нет никакого. Что бы получить хоть какой-то опыт надо сидеть над бумагами по тринадцать-четырнадцать часов в сутки и по семь дней в неделю. Получая за свою работу только втыки и насмешки. И это надо выдержать минимум полгода. Это не выдумки. Это суровая правда. О своем предприятии можешь забыть и отдать его кому ты хочешь. Тебе заниматься этим будет категорически запрещено. Может через год, когда ты освоишься, тебе удастся организовать руководство своим предприятием через подставных лиц. Это правительство просуществует максимум два года. Максимум. После чего его разгонят. За это время экономику поднять просто невозможно, а крайних в этом провале отыскивать необходимо. Вряд ли людей, которые руководили плохо и очень плохо, будут ставить дальше на руководящие должности. Их с треском выгоняют. Хотя они все ни в чем не виноваты. Останутся те, которые блатные при назначении. Те, кто имеет опыт политических игр и под коверных интриг. Ты в это количество не входишь. Советов не даю. Думай сам. Тебя еще интересует моя судьба. Так вот. От всех предложений я отказалась, как и от должности вице-президента УСПП. Через месяц начнет разворачивать работу европейская программа по организации помощи малому и среднему бизнесу. Я подала заявку на свое участие как руководителя этой программы с украинской стороны. Все начальники хмыкнули по этому моему решению, но поддержали. Но поднят один вопрос - на этой должности надо хорошо знать английский язык и свободно на нем общаться. Я его не знаю и два дня назад начала его учить. Мне дали шесть месяцев. Освою английский язык - назначат. Не освою - придется ходить в поисках работы. Пять дней в неделю занятия по два часа. При утверждении на эту должность там я не буду никому мешать и смогу работать спокойно. Вот и все.
   - Людмила Николаевна. Но это организация будет работать по областям. Как я понимаю, Вы будете создавать филиалы?
   - Да. Будет создано десять филиалов. Семь по городам-миллионщикам. А три - по отдельным наиболее характерным регионам.
   - А можно создать такой филиал в Винницкой области? Я хочу работать с Вами и под Вашим руководством. Если Вы возьмете меня, то я отыщу способ, как культурно отказаться от должности замминистра. Я не хочу уезжать из Винницы. Не хочу бросать свое производство и людей. Не хочу, чтобы меня уничтожили физически и морально. Я хочу жить и работать, любить свою жену, воспитывать своего сына. Вы, как человек, мне очень нравитесь, и я с огромным удовольствием буду помогать Вам в Вашей работе. Даю слово, не подведу. Вы на меня можете полностью положиться.
   - Ну, это все решится не раньше, чем через шесть-семь месяцев. В принципе, ребята, вы оба мне нравитесь. Если хотите, давайте все делать, чтобы поработать вместе. Но рассказывать об этом проекте никому не надо. Договорились?
   На торжественные встречи в УСПП мы не остались. К Саше с Любой решили не заезжать. Ночевать будем дома. Всю дорогу до дома мы с Леной опять и опять в мельчайших подробностях перебирали все новости. Особенно нас взволновало сообщение Людмилы Николаевны о возможном моем уничтожении моральном и физическом. Желания уничтожаться хоть так, хоть сяк у нас не возникло. Но тональность сообщения не давала усомниться в действительности происходящего. Я раньше много читал о дворцовых переворотах, о фаворитах, об их борьбе за влияние на властителя. Но к себе это все я как-то не примерял. А оказывается - пора. Пришло время думать о своей заднице. Это что же, теперь надо ходить и все время оборачиваться. Мало мне своих доморощенных убийц, теперь еще надо ждать киллеров киевского разлива. Перспективы - зашибись. Но ведь эти падлюки элементарно вычислят мои болевые точки - Лену и Егора. Получается, что Гиви Тбилисского с Коридзе можно просчитать, а здесь просчитать ничего невозможно. Гиви ставил какие-то условия, а здесь условий никто ставить не будет. Вот и получается - за что боролся, на то и напоролся. Поэтому разговор с Кучмой с правками его приближенных, расшифровывался по-другому.
   - Вы хотите стать заместителем министра?
   - Да, Леонид Данилович.
   А вопрос то стоял совсем по-другому:
   - Вы хотите стать покойником?
   - Да, Леонид Данилович. Очень хочу.
   - Ну, так станете им в ближайшее время.
   - Спасибо, Леонид Данилович.
   И Президент здесь не причем. Случайных людей во власти быть не должно. Я понял, что чистку неугодных элементов проще проводить до назначения, чем после. Поэтому надо сматывать удочки. И чем раньше - тем лучше.
   Дома Лена с торжеством объявила о наших встречах с президентом Украины. О его предложении назначить меня заместителем министра экономики. Николай Петрович только фыркал. Нина Михайловна всплеснула руками. Но зато, когда Лена сказала, что я решил отказаться от этой должности, то Николай Петрович заявил:
   - Если человек дурак, то это надолго. А если идиот, то это навсегда, - повернулся и ушел.
   Нина Михайловна чуть всплакнула, но потом сказала:
   - Вы лучше знаете, что вы делаете.
   Егору абсолютно безразличны назначения. Он радовался, что мы рядом с ним. А поэтому активно перелезал с одних колен на другие. Нет парень, я не допущу, что бы тебя лишили счастливого детства без папы и мамы. Надо - буду класть всех, кто нам угрожает, штабелями. Рука не дрогнет. Выбора не будет. Или они нас, или я их. Древние римляне говорили: "Кто предупрежден, тот вооружен".
  
  
   Глава 2. Куда идти, к кому прижаться ?
  
   Наутро я уже стоял перед своим управлением. Собрал всех по максимуму. Мне стало очень интересно, что скажет и посоветует каждый из них. О предупреждении Людмилы Николаевны я, конечно, не сказал ни слова. Как и о европейской программе развития бизнеса. Подробно рассказал о встрече с Президентом, о его выступлении. О том, как каждый из нас подошел и поздравил его лично. О его словах и предложении, обращенных ко мне лично. Народ сначала зашумел, а потом все задумались.
   - Шеф, объясни. Ты уходишь заместителем министра по экономике. Работать по совместительству нельзя, да и невозможно. А кто же будет здесь все разруливать?
   - Так ты и будешь, Павел Иванович. Вместе с Ефимом, Куцем и Сорокиной. Плюс Холмов, Гагарина, Грач, Мамич, Мельниченко, Наташа. Вас команда десять человек. Что - не справитесь? На мою помощь уже не рассчитывайте. Будет коллективное руководство.
   Все опять замолчали, переваривая новость.
   - Я понимаю, для вас это полная неожиданность. Все привыкли сидеть за моей спиной и критиковать мои действия. Мы можем сделать такой эксперимент. Один месяц руководит Павел Иванович. Один месяц - Ефим Анатольевич. Третий месяц - Ирина Сорокина. Четвертый месяц Елена Гагарина. Пятый - Василий Степанович Холмов. Потом все собираются и подводят итоги. У кого лучше получается. Может кто-то сразу снимет свою кандидатуру?
   Ефим неторопливо поднялся. Осмотрел всех и задумчиво сказал:
   - Насколько я изучил тебя, Виктор Иванович, могу твердо сказать: темнишь ты, проверяешь всех нас на вшивость. Я не сомневаюсь в твоих словах, что тебе предложили эту должность. Не сомневаюсь, что там с напряженкой все так и обстоит. Но что ты так легко и спокойно уйдешь, бросив все на произвол судьбы или отдав нам все на откуп - вот в этом я глубоко сомневаюсь. Ты сейчас сидишь и легко разбираешь эту ситуацию, при которой ты отдаешь контроль над миллионами. Отдаешь свое детище. Да, мы проверенные бойцы. Но давай будем честными до конца. Мы все десять вместе взятые не потянем с такими же результатами эту работу. Каждый из нас знает кусок своей работы. Весь объем не знает никто. Это первое. И второе. Для каждого из нас - это чужой кусок. Это твое, это твой кусок, Виктор Иванович. И кем бы мы не являлись в этой системе - это не свое. И этим будет все сказано. Пусть, кто хочет, меня поправит. Но я от своего месяца командования отказываюсь. Так сработать как ты, Виктор Иванович, я не смогу. Даже пытаться не хочу.
   - Давайте сделаем так. В течение трех дней каждый из вас подходит ко мне со своими предложениями и своим мнением - что делать в такой ситуации. Меня интересует, кто хочет и может взяться за общее руководство. Но это должен быть серьезный разговор, со своими предложениями, прогнозами, расчетами, по крайней мере, на год. Я готов выслушать каждого. Через три дня собираемся еще раз, и все вместе думаем, как надо поступить.
   Ирина Сорокина вскочила со стула и подошла ко мне.
   - Что тут думать? У меня есть предложение. На хрена нам нужна экономика Украины? Никто в ближайшие пять лет там ничего не сделает. А здесь мы все угробим. Мы и наши дети зарплату через три месяца, а может раньше, получать не будем. Поэтому, тут есть только один выход, Виктор Иванович. Оставайтесь Вы с нами. И Вам спокойней и нам хорошо. А вместе мы победим. И всем будет спокойно. Кто за это предложение, поднимите руки. Кто против? Принято единогласно. У нас есть только такое решение.
   - Я оставляю в силе свое предложение. Мораторий на три дня. Потом собираемся и обсуждаем. А теперь по своим рабочим местам. У кого есть конкретные вопросы по текущим делам, давайте в темпе. Павел, Ефим, Ирина в последнюю очередь.
   Мамич, Холмов, Мельниченко опять доложили о фактах хищения. Тащат все, что можно утащить. Ловим, увольняем, а новые жулики появляются. Каждый надеется, что его то и не поймают. Когда поймали, только тогда появляется прозрение, что остался без работы, без зарплаты. Тогда идут слезы, крики, угрозы, обещания. Клянут всех, и в первую очередь меня. Упрекают, что я не понимаю бедственное положение простых людей.
   Термостат - автоматы запустили, но хороших пресс-форм нет. Надо заказывать, но прежде определиться, что именно надо выпускать. Торговля с заводами идет только по предоплате. Инфляция съедает все. Кредиты дают под 100 процентов в месяц. Но судя по всему и это не предел. Банки лопаются и взрываются. "Украина" и "Сбербанк", с которыми мы работаем, еще держатся. Еще раз просчитав ситуацию, я отчетливо понимаю, что без моего участия наш ВПК развалится максимум за два месяца. Бросить с таким трудом заработанные средства просто дурость. Да я сам уже понимал, что на этот процесс развала экономики страны я повлиять не смогу. Этот развал имеет планомерный характер. Кто-то этим процессом управляет. Разваливает всю экономику. В том, что это дело рук одного человека, то это явная глупость. Это работает четко сформированная организация, которой этот развал нужен, чтобы все прибрать к своим рукам за бесценок. Вот здесь Людмила Николаевна права. Любое препятствие со своего пути уберут, не задумываясь, за один день. Энтузиастов-дурачков надо не перевоспитывать или им что-то объяснять, а просто смести в сторону и больше не возвращаться к этой теме, и никакой президент здесь не поможет. Счет идет уже на миллиарды долларов. Чужих и случайных в игру не принимают. Извините, но прощайте. Впрочем, извиняться никто не будет. Мы вас сюда не звали. Прорываться наверх разрешается только в составе мощной команды.
   У Куца и Гагариной все двигалось по заранее намеченному плану. Они попросили еще час времени для подготовки отчета за время моего отсутствия. Я забрал Павла, Ефима, Наташу и мы все поехали в кафе к Ирине обсудить все проблемы за обеденным столом. Пока мы разбирались с текучкой, подтянулись Куц и Гагарина. Подсоединилась Люда Грач. И вся моя боевая единица, которым я доверял как себе, оказалась в полном сборе. Ирина накрыла на стол в кафе, которое мы закрыли на переучет от посторонних. Милицейский пост стоял на месте, но до шести часов вечера по одному. Приезжает дежурная машина после восьми вечера каждый час. Ирина предупредила, что в малом зале будет праздновать свой день рождения начальник районного отделения милиции. Заказали себе кабинет с часу до четырех часов на восемь человек. Нам они не мешали, мы им тоже. Пусть сидят, расслабляются. Мои ребята пока разбивались по группам, переваривая полученную информацию. Только я собрался начать совещание, как вдруг дверь в кафе распахнулась и в зал зашли трое накаченных здоровых парня с короткими стрижками. На предупреждение, что у нас еще закрыто, они просто отодвинули в сторону официантку. Подошли к стойке и начали рассматривать наши столики. Я сидел с Ириной. Один из парней громко спросил хозяина "этой богадельни". Мне стало очень интересно, что же будет дальше. Вспомнив Андрея, я сжался в комок, насколько мне позволяли мои габариты, и жалобным тоном ответил, что хозяин это я, и спросил, зачем я им. Они подошли к моему столику. Двое сели с двух сторон от меня. А третий стал за моей спиной, положив свою руку мне на плечо. Он даже не догадывался, что в таком положении сломать ему эту руку я смогу за пять секунд. Я взглядом показал всем своим сидеть и не дергаться. Наши сидели и улыбались потихоньку, ожидая развития событий. Один из сидевших рядом со мной вытащил из кармана пистолет ТТ (на предохранителе), продемонстрировал мне его и убрал обратно в карман.
   - Ну, что, лошара, побазарим?
   - О чем Вы хотите меня спросить? Я Вам все сразу скажу.
   - У тебя крыша есть?
   Я обратился к Ирине:
   - Ирочка, ребята, наверное, из ЖЕКа. Интересуются, как у нас крыша, не протекает?
   Ирина, серьезная, ответила:
   - Недавно лазили, смотрели. С крышей у нас все в порядке.
   - Ты нам дурочку не разыгрывай. Или хочешь, чтобы мы тебе зубы пересчитали? Еще раз спрашиваю, кто тебя крышует и сколько за это берет?
   - Ребята, поймите, я на эти вопросы ответить не могу. Спрашивайте у них сами. А для чего это вам?
   - С сегодняшнего дня мы будем твоей крышей. Еженедельный взнос от оборота тридцать процентов. Предоплата. Сколько это будет - через пару часов мы тебе скажем. Готовь бабки без фокусов. За попытку уклониться от платежей выбиваем по два зуба. Своей крыше передай большой привет. Если хотят, то пусть назначают стрелку. Два часа тебе. Приедем мы уже за бабками.
   - Ребята, ну тридцать процентов от оборота выплачивать невозможно. Реально максимум десять. Иначе нет смысла работать.
   - Лучше надо относиться к исполнению своих обязанностей. Ты готовь бабки, а потом мы побазарим.
   Я встал их проводить. Проводил до машины, забегая вперед, открывая им дверь и поддерживая старшего под локоть, что бы он случайно не споткнулся. Даже согнулся, чтобы казаться ниже ростом. Изо всех сил уверял, что через два часа они получат полный отчет и расчет. Они приехали на синей девятке, довольно новой. Я посмотрел номер машины, и спросил главаря, где его искать, если появится моя крыша.
   - Зайдем, посмотрим сначала торговый центр, а затем потолкаемся в магазинах на соседней улице. Торговый центр тоже твой?
   Я кивнул. Они весело заржали:
   - Готовь бабки и за торговый центр.
   Я сделал скорбное лицо и сообщил, что сегодня столько денег не соберу.
   - Ну, если не соберешь, то будешь собирать по кускам весь свой торговый центр, - весело сообщили они мне и пошли осматривать мой торговый комплекс. Мои, за столиками, сидели в полной прострации. Я взял Ирину с собой и пошел в тот кабинет, где гуляла наша доблестная милиция. Объяснил им ситуацию:
   - Четыре человека с водителем. Синяя девятка. Госномер.... Трое - качки. Водитель из машины не выходит. У них есть пистолет.
   Милиция оживилась и зашевелилась:
   - Слушайте, счастливый день. Сегодня банду возьмем. Вооруженную. Резко повысим показатели.
   Начальник райотдела уверенно сказал:
   - Западло брать четверых такой кучей. Идет наш дорогой Гаишник. Ему давно пора майора получать. Возьми с собой еще капитана Епифанова. Поднимайте в отделении на входе группу захвата. Бабчук, подходите проверять машину. Такую девятку вчера вечером угнали. Проверьте документы на машину. Номер вроде сходится, но надо убедиться в отделении по ориентировке. Убедите, что если машина не в угоне, то вы перед ними сразу извинитесь. Покажите где отделение милиции. Епифанов едет с ними на переднем сидении. Документы на машину забери сразу. Ты, Бабчук, на своей машине ГАИ едешь за ними. Машина твоя здесь? Хорошо. Группу захвата я проинструктирую по телефону прямо сейчас. В отделение милиции с собой бери только водителя, но с ключами, для того, чтобы убедиться, что они от машины и не поддельные. Без машины они не уйдут. Предложи, пусть остальные посидят в машине. Проверка - минутное дело. Они же знают, что машина их. Дергаться не должны. Машину ставьте ближе ко входу. Все понятно? Задержите, сверлите дырки на погонах. Не задержите - уволю к чертовой матери.
   Я начальника попросил, что бы он меня не светил. Я тут вообще не при делах. Это они сами проявили бдительность и находчивость. Начальник с большой благодарностью пожал мне руку:
   - В таком случае, я твой двойной должник, Виктор Иванович. Мы задержание разрисуем так, что начальство от счастья ахнет.
   Через полчаса вернулись Бабчук и Епифанов. Задержание прошло как по маслу. Один только сообразил, что дело неладно, когда из дверей вывалилась группа захвата. Выскочил из машины и попытался убежать. Пробежал около километра, но его изловили. Кроме пистолета у них нашли две гранаты, мешочек с маковой соломкой и десятью граммами кокаина. Причем они дружно клялись, что наркотики не их. Но задержание оказалось громким. Впоследствии, Епифанов и Бабчук за совершенный подвиг получили майоров и продвижение по службе. Начальник райотдела милиции получил две премии, но моя оказалась гораздо весомей.
   - Если еще что-то будет, то обращайся. Поможем.
   Этот час, пока мы проводили операцию совместно с милицией, мои сидели тихие и присмиревшие, до объявления конечных результатов. А после всего этого, что же тут непонятного и сложного, если этот вопрос решился так просто. Все зашевелились и развеселились. Кто-то даже сказал:
   - Кого крышевать собрались? Сопляки!
   - Мы и не таких успокаивали.
  
   Глава 3. Нужно отдохнуть и подумать.
  
   Что бы удобнее приступить к обсуждению наших проблем сдвинули четыре столика. Это происшествие, с наездом качков, чуть разрядило напряжение, которое царило в начале. Но опять встал вопрос - идти мне в правительство или не идти. Обсуждали довольно бурно, а я сидел и выслушивал все эти мнения, молча и сосредоточенно. Пытался сам себе ответить, что же я хочу. Это еще моя команда не знала о предупреждении Людмилы Николаевны. Но в течение часа страсти улеглись, и Елена Викторовна высказала общую точку зрения:
   - Идти туда нет никакого смысла. Там ничего не найдешь, но здесь потеряешь все. Никто из нас, как бы не хорохорился, справиться с этой машиной - нашим комплексом не сможет. Хоть все хором, хоть все по очереди по одному. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы отпустить Виктора Ивановича на работу в Киев? Все против. Воздержавшихся нет. Вот тебе ответ, Виктор Иванович, от нашего коллектива.
   Это решение я принял еще раньше, но все равно мне оказалось приятно, что люди в меня верят. По этому поводу устроили банкет, плавно перешедший в обед. Я всем сказал огромное спасибо и твердо пообещал больше к этому вопросу не возвращаться. Про возможности работать с Европейским Союзом, я говорить не стал. Курочка еще сидела в гнезде.
   Выборная эйфория закончилась. Мне надо просто закрыться от всех и несколько дней думать-думать. И в этом процессе мне не мог помочь никто. А думать есть о чем. Перед своим уходом Кравчук преподнес подарок новому президенту. Второй тур состоялся 26 июня 1994 года, а за десять дней до этого с подачи Кравчука Верховная Рада утверждает новый состав Кабинета Министров с премьер-министром Масолом Виталием Андреевичем. Работай, товарищ Кучма, не с тем, с кем ты хочешь, а годик придется поработать с назначенным тебе премьером. Для меня это означало, что время на обдумывание, как правильно соскочить, у меня есть. Около года. Можно просить Кучму о назначении в следующий состав Кабинета Министров. А за это время многое может измениться. Хотя отсрочка опасности не уменьшает. Надо отказываться громко, найдя серьезную причину и что бы не возникало никаких сомнений в моем нежелании идти на работу в органы власти.
   Куда же мне спрятаться от всех своих соратников, с их размышлениями и советами. Вызвал к себе Павла и Ефима. После раздумий пришли к выводу, что мне надо на три-четыре дня исчезнуть от всех, в том числе и от Елены. Павел сообщил, что его знакомые уехали отдыхать на месяц. Двухкомнатная квартира сейчас свободна. Ключи он может забрать. За завтрашний день он берет с Ефимом обязательство забить холодильник продуктами на три дня. Может забирать у Ирины что-то горячее на обед и ужин. И привозить туда ко мне. Сиди и думай. Надоест, вылезай из этой норы. Вернешься в большую жизнь. Лене, после заезда на квартиру, позвонить и сообщить, что спешно вызвали в Днепропетровск. Павел пообещал заехать к ней вместе с Ефимом и уверить, что все это так. Ефим посоветовал возле этого дома на стоянке поставить свою машину. Захочешь куда-то поехать - машина под рукой. А если надо, то он готов подъехать и отвезти-привезти в любую точку Украины.
   Начало акции назначили на 30 июня. Прячусь до 3 июля. Связь по телефону. Я просто физически устал. Отчетливо чувствовал, что во мне многое меняется. Мое отношение к власти, к людям, к моей работе. Я становлюсь более циничным, отдаляюсь от людей, их проблем. У меня пропадает азарт этих деловых игр, комбинаций. Меня уже не интересует количество заработанных денег. Да и я не знаю толком, какими средствами я обладаю на сегодняшний день. Даже женщины отодвинулись куда-то на второй план. Хотя нет. Я по-прежнему хотел трахаться ежедневно и постоянно. Но сложившаяся ситуация отвлекала, заставляя отыскивать и просчитывать варианты. Слава Богу, хоть на работе все шло по накатанной колее. Каждый знал, что надо делать сегодня, завтра и послезавтра без моего вмешательства. Дата выбрана также не спонтанно. Двадцать девятого у Лены начинались критические дни. А в эти дни она меня к себе не подпускала. Что бы меня сильно не расстраивать, стелила мне отдельно на диване.
   За день до этого мы заехали на квартиру с Павлом. Пятиэтажный дом на окраине города. Окружают его частные дома. Рядом такой же дом пятиэтажка. Народа вокруг немного. Квартира обставлена с любовью. Укомплектованная кухня.
   - Хозяева тебя потом не убьют?
   - Они мне должны. Поэтому, пусть еще скажут спасибо.
   - Тебе, Паша, по-моему, полгорода должны.
   - Я людям помогаю. Никому не отказываю. Так что все в порядке. Не волнуйся. Да и потом, ты человек спокойный. Мебель ломать не будешь. Если кого-то приведешь сюда, то большой беды не будет. Отдыхай, расслабляйся, думай. А то ты сильно изменился в последнее время. На нас это пока не отражается, но заметно очень. Нервный какой-то ты стал.
   Лену я предупредил, что мне надо поехать по делам. Но одному. В связи со своим кризисом, Лена на совместной поездке не настаивала. Сообщил, что поеду в Днепропетровск, а затем, может, придется заскочить в Харьков. Дня через три-четыре я приеду. Еду один. Так будет проще. Лена согласилась, но сразу предупредила, что в следующий раз поедем вместе, а сейчас ей очень хочется побыть дома с Егором.
   Сведения о моем отъезде сообщили всем. Народ воспринял это известие абсолютно спокойно, но Ирина Сорокина почему-то многозначительно хмыкнула.
   Павел с Ефимом меня сопроводили к месту проживания. Затащили коробки и пакеты с продуктами. Выложили все в холодильник и на кухню. Три бутылки коньяка, три бутылки шампанского, три бутылки "Белый мускат красного камня". Коробки с конфетами, фрукты, овощи. Колбасы и так далее. Продуктов должно хватить на двух человек в течение недели. На мои вопросы Ефим резонно ответил:
   - Шеф. Мы тебя хорошо знаем. Один ты сутки не выдержишь. Или кого-то к себе пригласишь. Или к кому-то поедешь. Того времени, что останется от встреч, тебе вполне хватит, чтобы во всем разобраться. Да и после этих трех дней голову тебе не оторвут. Ты и дальше будешь усердно думать. Тебе же сейчас нужна просто смена обстановки и три-четыре часа в сутки тишины и спокойствия. Поэтому выключай мобильный телефон. Когда захочешь - нам позвонишь. В течение часа мы встречаемся. Давай отдыхай.
   Они ушли. Кушать я не хотел. Разделся, лег на кровать и уснул. Проснулся часа в четыре дня. Побродил по комнатам. Сел, налил себе рюмку коньяка, потом еще одну. Подготовил себе обед. Выпил кофе. Мысли перескакивали с одной темы на другую, но я упорно возвращался ко всему, что сейчас происходит.
   Позвонил Зое. Попросился к ней в гости. Она жила сейчас одна. Надя с Андреем и мужем переехали в квартиру, которую я Надежде подарил. Зоя сказала, что ждет, но поскорее. Я заказал такси и через полчаса уже входил в Зоину квартиру. Море восторга обрушилось на меня сразу на входе. С этой минуты я себе уже не принадлежал. Меня она немедленно раздела, затащила под душ. Притащила свой фирменный отвар, из каких-то трав. Заставила выпить, а потом медленно и не торопясь начала меня мыть под струями контрастного душа. Все умные и тревожные мысли вымывались из моей головы. Становилось спокойно, комфортно и уютно. Постель готова и манила своими белыми прохладными простынями. Зоя дала команду закрыть глаза полностью и расслабиться. Я лежал и просто блаженствовал под ее умелыми руками. Ее губы скользили по мне, по всем закоулкам моего тела. Согнуть член стало невозможно. Да и Зоя не собиралась его сгибать. Всю инициативу она взяла на себя. У меня возникло такое ощущение, что у нее мужика не наблюдалось, по меньшей мере, месяц.
   Эти бешеные пляски с небольшими перерывами происходили до двенадцати часов ночи. Какие там угрозы, какие должности, какие дела? Все это отлетело куда-то вдаль. Нас двое. Мужчина и женщина. Хотел бы написать, что мы любили друг друга. Но это не правда. Мы хотели и имели друг друга. Без всяких обещаний и обязательств. Потом мы уснули и спали до семи часов утра. Зоя немедленно устроила мне утренний комплекс физической разминки еще на час. Нет, действительно, мы оба больные на голову и не только на голову.
   Под душ. Легкий завтрак. Такси. И опять в свое лежбище. Думать дальше. Но думать стало значительно легче. Спасибо тебе, Зоя. По предыдущим опытам с этим отваром я знал, что остаточные явления еще будут проявляться в течение двух-трех дней. Но возвращаться в объятия Зои мне не хотелось. Буду сегодня просто отдыхать. Опять завалился в кровать. Надо выспаться за эти дни. В три часа прозвенел звонок. Кого же это принесло? А вдруг хозяева внезапно приехали? Пусть потом Павел с ними объясняется. Открыл дверь и чуть не упал от неожиданности. В дверях стояла ...Ирина Сорокина с пакетом в руке. Она спокойно меня отодвинула в сторону и вошла.
   - Господи! Ирина! Ты каким образом здесь? Кто тебе сказал? Что-то случилось?
   Ирина, молча, прошла на кухню. Поставила пакет. Зашла в комнату. По дороге заглянула в спальню. Осмотрела разбросанную постель. Оглядела меня, а я в одних плавках. В комнате, все так же молча, сняла с себя платье. Осталась в бюстгальтере и небольших трусиках. Подошла ко мне.
   - Ну, разве я могу тебя оставить одного в тяжелую минуту раздумий. Я должна быть рядом с тобой. Что бы ты мог лучше сосредоточиться.
   Обняла меня. Присосалась своими губами. Прижалась всем телом и подвигалась своим животиком и тем, что ниже, по моему хозяйству. Мой член немедленно отреагировал на подарок судьбы, используя как допинг все остаточные явления выпитого отвара.
   - Давай все объяснения оставим на потом, - прошептала мне на ухо Ира. - Пойдем в постель. Я очень соскучилась.
   Вот здесь возможности командовать ей не дал. Хватит, я уже на подчинялся. Теперь командовать парадом моя очередь. Ирина сначала кряхтела, стонала и охала. Но отвар делал свое дело. Когда у нее дело дошло до третьего оргазма, Ира начала биться на кровати и драть мою спину своими ногтями.
   - Совесть имей, - рявкнул я ей прямо в ухо.
   Но это ее не остановило. Я еще поднажал. Она с воплем кончила. Дернулась еще пару раз и замерла. Но мне не хватило буквально немного. Ира подчинялась покорно, судя по всему ничего пока не соображая. В течение десяти минут я доводил себя до кондиции. Через две-три минуты Ира начала помогать. Мои сперматозоиды прорывались вместе с моим воплем, который я задушил в самом начале. Но все получилось просто здорово.
   Минимум минут пять мы просто валялись, а потом пошли мыться под душ. Я с огромным удовольствием мыл ее великолепно сложенное тело, большую грудь, стройные ноги. Целовал ее спину, шею, губы. Когда почувствовал опять позывы внизу живота. Мой парень опять поднял голову. Сначала вяло, но потом встал в стойку.
   - Я тебя люблю. Я тебя хочу. Еще. Ой, какой он хорошенький. Двигайся во мне. Ты слышишь? Я люблю тебя.
   Она начала подо мной сначала шевелиться, а потом двигаться все сильнее и сильнее. Когда громко застонала и обмякла. Я понимал, что кончить не смогу, поэтому просто остановился. Мы лежали рядом, но потом Ирина заползла на меня и принялась обцеловывать мое лицо, шею, грудь.
   - С меня на сегодня уже хватит. Вот теперь можем спокойно поговорить.
   - Как ты сюда, моя радость, попала?
   - Вот тоже высшая математика. Вы вчера собирали продукты на три-четыре дня. Ты объявил, что на эти дни уезжаешь. Со мной ты не разговаривал по поводу своего отъезда. Поэтому я поняла, что ты хочешь уйти в подполье. Вчера утром, когда вы поехали, я поехала за вами до этого дома. Встала, подождала. Увидела Павла в окне на втором этаже. А сегодня решила тебя навестить. Развеять твою грусть - тоску. Дать тебе выспаться за эти два дня. Подумала, если выгонишь - уеду. Ты не выгнал. Судя по всему- очень обрадовался. А я за все эти дни испереживалась за тебя. Такая нагрузка. А ведь у тебя неприятности, которые ты сам переживаешь и пережевываешь. И ни с кем не делишься. Вот я и решила немного тебя отвлечь от этих мыслей. Я много думаю о нас с тобой. О моем отношении к тебе. Я прекрасно понимаю, что у тебя жена, сын. У меня муж, двое детей. А все равно сердце рвется к тебе, хоть на час, хоть на день. Я твердо уверена, что это со временем пройдет. Но сколько времени для этого потребуется - я не знаю. И знать не хочу. Пусть будет, как будет. Хоть день, но он мой.
   Что я мог в ответ ей сказать? Рассказать какая она замечательная женщина? Поэтому я ей ответил, что мне очень хорошо с ней, что она мне нравится. Но у меня есть жена и сын. А это для меня навсегда.
   - Поэтому пойми и прости. Захочешь, будем иногда встречаться. Не захочешь - давай останемся добрыми друзьями.
   - Нет мой миленький. Так просто ты от меня не отцепишься, - засмеялась Ирина, - я хочу и буду с тобой встречаться. Хоть раз в месяц, но на этот день или час ты будешь мой. И даже не дергайся. К другим бабам ревновать не буду. Это бесполезно. Такая у меня судьба. А от судьбы не уйдешь. У каждого человека должна быть мечта. Человек без мечты, как собака без крыльев.
   - А что? Мне это выражение нравится. А в отношении тебя я готов поменять свое мнение на 360 градусов.
   Ира оделась и, чуть пошатываясь, пошла к двери:
   - Спасибо за встречу. Это намного больше, чем я рассчитывала.
   Поцеловала меня и ушла. На сегодня встреч мне уже достаточно. Я уже чувствовал себя намного лучше.
   Позвонил домой. Поговорил с Леной. Доложил, что у меня все в порядке. Буду или завтра вечером, или послезавтра днем. Лена посоветовала ночью не ездить. Один день ничего не решает. Поговорил с Егором, который мне под диктовку Лены пытался сказать, что он меня любит. Хотел плюнуть на все. Сесть в машину и поехать домой. Но почувствовал, что процесс адаптации еще не закончен. Дома, возле Ленушки, будет опять напряг. Она опять меня не подпустит, а спать одному на диване что-то не хотелось.
   Я лег в постель и начал опять прокачивать всю ситуацию с самого начала. С того момента, когда я влез в эту избирательную компанию. Снова вспоминал слова Людмилы Николаевны, о том, что мне надо принимать все меры предосторожности. Просто мне не верилось, что так может быть. Неужели я представляю угрозу для какой-то невидимой команды. В том, что это может быть, убеждало решение самой Людмилы Николаевны уйти подальше от распределения должностей. Не участвовать в этих дворцовых играх. А опыт и знакомства у нее заоблачные. А она боится. Выбрала себе должность по сегодняшним понятиям, совсем никакую. Но перспектива работать в одной команде с Европейским Союзом в дальнейшем может оказаться "Золотой картой". Мы же хотим войти в Европейский союз. Пока все спохватятся, через год-два, а руководитель этого процесса уже назначен и работает эти два-три года. Так что эти два-три года я нигде не свечусь, от всего отказываюсь, а укрепляю дружбу с Людмилой Николаевной. И вхожу в эту организацию, как филиал по Винницкой области. Работаю у нее, а вместе с тем продолжаю руководить своим производственно-промышленным комплексом. Чем будет заниматься филиал конкретно - я понятия не имел. Ну, как говорят в Одессе - будем посмотреть. Так за этими размышлениями я и заснул.
   Проснулся поздно. Только теперь понял, что меня начало потихоньку отпускать то напряжение, в котором я находился последние месяцы. Помахал немного руками, изображая физзарядку. Позвонил домой. Пообещал Елене завтра быть на обед. Извинился заранее, если не позвоню вечером. Могу быть вне зоны досягаемости. Принял душ. Начал проверять содержимое холодильника, на предмет подготовки завтрака-обеда. Готовить оказалось ничего не надо. Ирина в пакете все привезла. Надо просто подогреть в духовке и на сковородке.
   В одиннадцать подъехал Павел. Мы собрались и поехали на работу. О прошедших днях разговоров мы не заводили. Особо важных дел не просматривалось, но домой я поехал только к шести часам. Хотя сообщил Лене, что я на месте, но пока сильно занят. До шести часов вечера я пришел в себя. У Лены праздники еще не закончились. Весь вечер я возился с Егором. Оба от этой возни получали максимум удовольствия. Все проблемы отошли на второй план.
  
   Глава 4. Интриги по-киевски.
  
   Мне позвонили из Киева и пригласили на встречу с президентом Украины на 10 июля на 11 часов. Мы вместе с Еленой выехали девятого и заночевали у брата Лены Саши и его жены Любы. Утром поехали на такси, оставив машину на стоянке. Приехали за час раньше, и сразу пошли к Людмиле Николаевне.
   - Ну, вот сегодня вы будете свидетелями, как статуи скидывают с пьедесталов. Миллионера, юриста, Кошелева Федора Александровича. Суть дела. Кошелев решил Кучме сделать персональный подарок. Купил старинную картину "Бандурист", написанную еще в 1907 году. Нашел в национальном музее. На картине нарисован холм. Вокруг порубанные казаки. Все сгорело и обгорело. А на холме на пеньке, спиной к зрителям, сидит бандурист. Играет на бандуре. Кошелев пять дней назад принес эту картину и всем показывал. Картина достаточно большая. Кошелев сообщил, что подарит эту картину, которая подчеркивает патриотические устремления украинского народа. Картину поставил у нас в УСПП и уехал к себе в Харьков. Леониду Даниловичу рассказали, что Кошелев дарит картину с подтекстом. Бандурист - это Кучма, который играет на гитаре, а Кучма действительно хорошо играет на гитаре. Вокруг порубанная Украина, все сожжено, а он себе сидит и играет. Вот сейчас и смотрите финал этой истории. Поэтому и тебя касается. Думай, что говоришь, а лучше всего молчи.
   Собрали всех в конференц зале. Выступил с благодарностью ко всем Леонид Данилович. Вручил каждому часы с надписью: "От Президента Украины". Пожал каждому руку. На трибуну вылез Кошелев. Поблагодарил от всех Кучму. Подтащил закрытую полотном картину. Поднял ее и вручил Леониду Даниловичу. Что-то сказал при этом, о том смысле, который имеет это полотно. Леонид Данилович отставил картину в сторону и попросил, что бы эта картина хранилась в УСПП. Пожелала нам хорошего настроения и прекрасного отдыха на сегодняшний день. Оказалось, что подогнали четыре больших автобуса и мы все сразу же выезжаем на активный отдых.
   Как потом оказалось, что эта картина сыграла свою роль в том, что Кошелева больше ни в каких списках мы не видели. Кошелев есть, а на самом деле он кончился, как претендент на любые должности.
   Оказывается, народ в четыре автобуса не поместился. На этом празднике собралось около четырехсот человек. И каждый из них делился своими впечатлениями, как он организовывал избирательную компанию, и сколько натерпелся от сторонников Кравчука. Дмитренко держался от меня в стороне. Больше крутился возле Табачника, а потом, когда тот уехал, стал обхаживать Пустовойтенко. Но Киевская группа на нас внимания не обращала. У них своя компания. Мне дали слово в процессе пьянки, но я его передал Елене. Лена всех поздравила. Начала рассказывать о том, что сейчас все должно быть по-новому. Сбилась, но свою долю аплодисментов получила.
   На этот сабантуй нас вывезли на рыбзавод в Житомирской области. Посидели, попили, поели, поделились планами и впечатлениями. Еще раз поближе познакомились. Усевшийся рядом с нами Бучма пообещал в течение месяца долги вернуть, но просил еще дать ему металла. Я ему ласково предложил погасить долги. Вот тогда и будем дальше разговаривать.
   Инаугурацию назначили на 19 июля. Пообещали выдать пригласительные билеты или раньше, или в этот самый день перед началом. Хозяева рыбзавода накрыли великолепный стол и как украшение его выставили десять осетров, приготовленных целиком. От Винницкой области оказалось еще три представителя, которых я видел впервые. Надо отдать должное, они держались от меня подальше. Но на расстоянии размахивали руками и делились своими впечатлениями от своей плодотворной работы на выборах. И таких примкнувших по стране оказалось около восемьдесяти процентов. Я вспомнил, что когда искали рабочих, кто тащил с Лениным бревно, то нашли таких около тысячи человек. И все они с пеной изо рта доказывали, что это именно стояли рядом с Ильичом. Радостное оживление зашкаливало. Все ждали от будущего только одни сплошные радости. Когда стемнело, мы загрузились в автобусы и поехали в Киев.
   Неожиданности начались 17 июля. Позвонили от Пустовойтенко и сообщили о происках команды Кравчука. Они, оказывается, заполняли и отправляли пригласительные на инаугурацию. В списки из пятидесяти восьми, официально зарегистрированных, доверенных лиц Кучмы попало только одиннадцать. В списки не попал даже доверенное лицо по Черниговской области - родины Леонида Даниловича. Пустовойтенко в нашем телефонном разговоре предложил приехать, постоять возле ворот. Он сделает все, чтобы нас с Леной пропустили. Я представил себе, какая там будет суматоха и неразбериха. Как мы будем с Леной стоять в ожидании: пропустят, не пропустят, возле ворот в толпе желающих попасть туда. Стоять там, в зале где-то в уголочке. Кучме тоже будет не до нас. Унижаться не хотелось. Стоять возле ворот - тем более.
   После домашнего совещания, решили не ехать. Как выяснилось позже, Пустовойтенко выполнил свои обещания. Собрал всех наших в кучу и провел в зал. Мы же сидели дома, открыли бутылку вина и выпили ее вдвоем за окончание выборов, за нас, за наше будущее в лице славного парня, который сидел у нас на коленях, сосал свою соску, с которой расставаться не хотел, несмотря на то, что ему уже перевалило за два с половиной года.
  
  
   Глава 5. Поездка в Болгарию. Приключения начинаются.
  
   В Киев решили пока не ездить, помня предупреждение Людмилы Николаевны. Я занимался своими делами. Снова начал ходить на тренировки в спортзал, который милиция все-таки открыла с нашей помощью. Познакомился с хорошим парнем, капитаном милиции Грицаком Сергеем. Мастер по восточным единоборствам, которые все больше и больше входили в моду. Заграничные названия каратэ, ушу, тэквандо мне не о чем не говорили, хотя кое-что я уже видел в исполнении Брюса Ли. Сначала мне показалось, что это все надуманное, киношное. Но после того как я увидел ролик, где Брюс Ли играет нунчаками в настольный теннис, то удивление сменилось полным уважением. Ли нунчаками вел полноценную игру, отбивая шарик, посылая его так, как я не смог бы сделать это ракеткой. Вот просто вовремя на моем горизонте и появился Сережа Грицак. Он, конечно, не Брюс Ли, но перенять у него можно многое. Сережа великолепно владел приемами боевого самбо. Особенно мне понравилось его умение вести контактный бой. Бой, в котором наносились и отражались реальные удары и надо прилагать немало усилий, чтобы не получить с десяток ударов по всем частям тела в течение минуты. На первых трех тренировках он навалял мне по полной программе так, что все тело было в синяках. Лена, увидев эти побои, только охнула.
   Но Грицак не только бил. Он еще оказался хорошим тренером, а я довольно способным учеником. Пришлось вспоминать все, уже достаточно забытые приемы, которые я отрабатывал с Жоркой Машкевичем. Я хорошо понимал, что в создавшейся ситуации мне надо быть готовым к любым неожиданностям. Особенно после предупреждения Людмилы Николаевны. Вот поэтому я себе поставил за правило ходить на тренировки не менее четырех - пяти раз в неделю по два-три часа. После десятой тренировки синяков стало значительно меньше, но один-два все-таки появлялись. Я попытался уговорить Павла и Ефима ходить со мной. Ефим отказался сразу. А Павел сходил один раз. Он в институте занимался вольной борьбой, но от этих его тренировок не осталось даже воспоминаний. После первого часа он твердо заявил, что худой мир лучше доброй ссоры. И попросил больше не отвлекать его по пустякам от исполнения служебных обязанностей. Стало понятно, что больше порог этого не гостеприимного спортзала он не переступит.
   Тренировки тренировками, но работа требовала постоянного внимания. И эти головные боли, от которых нет спасения. Спасибо Ире Сорокиной, в очередной раз она меня выручает. Взяла меня под руку и повела показывать новые товары в торговом комплексе.
   Ох! Пропаду я с этими бабами. Жена - красавица. Живи и радуйся. Так нет же. Приходится всех успокаивать и удовлетворять. Правильно говорил Андрей: "Не заводи любовных романов на работе. В конце концов ни к чему хорошему это не приведет". Сам себя я оправдываю контузией и постоянными головными болями, если секса нет хотя бы сутки. Что есть, то есть. Превращаться в инвалида - психа совсем не хочется. А связи на работе - это так удобно. Как дежурный вариант. Ходить и искать ничего не надо. Голова заболела, а лекарство на месте. Забирай и лечись. Судя по всему, Лена о моих похождениях знала. Но и понимала, что меня от контузии не излечить. И с этой бедой надо мириться. Или терпеть мои походы налево, или разводиться. А без походов налево я окажусь в психушке. Леночка молчала. Я понимал, что стоит ей ее молчание. Но что мне делать?
   А инфляция лютовала. Ставки по кредитам взлетали уже не по неделям, а по дням. Цены росли каждый день. В этих условиях хотелось остановить всю торговлю, в ожидании, когда хоть что-то стабилизируется. Я посоветовался с Куцем, Еленой Викторовной и мы решили выплачивать зарплату людям по трудовому соглашению каждую неделю. В пятницу с обеда выдавали деньги или дефицитные товары. По решению самих работников. Они эти товары могли продать через неделю намного дороже. Люди ценили наши усилия, но воровство процветало по-прежнему. Ловили очередных жуликов, увольняли их по статье, несмотря на слезы, рыдания, обещания. Уровень воровства снизился, но все равно двух-трех человек ловили в неделю на горячем.
   Пришла Надежда с Андрюшкой. Пацан - вылитый отец. Такой же белобрысый, спокойный, неторопливый. У Нади все складывалось хорошо. Муж ее любил, заботился. Надя работала у нас, получала зарплату, премии. Со всеми своими проблемами приходила ко мне. Я с удовольствием с ней встречался. Она расцвела, похорошела. Сама это чувствовала и даже чуть-чуть стала выкобениваться. Я ее предупредил, что бы она стала чуть попроще. Она суть поняла и пообещала следить за собой.
   Мне не хотелось бы видеть такой грустной Наташу. Два дня мы закрывались у меня в кабинете на час. Решали проблемы отдела кадров, входящей и исходящей корреспонденции. Настроение Натальи пошло в гору. Она начала улыбаться и ухаживала за мной с удвоенной энергией.
   К четырем часам я поехал в кафе к Ирине. Подъехал Павел с Ефимом. Приехал Холмов и Елена Викторовна. Появилась Людмила Грач. И снова задержка за Куцем, которого привез Мельниченко-отец. Снова началось совещание на ту же самую тему. Все уже чувствовали себя более раскованными. Спорили между собой. Приводили цифры доходов, расходов, считали долевое участие в каждом начинании. Выставленное спиртное практически не пили. Так прошло два или три тоста. Все дружно пригубили, но пить никто не стал. Я объявил, что эти обсуждения последние. Сегодняшнее решение окончательное и обжалованию не подлежит. Большинством голосов принято решение - сидеть мне в Виннице рядом с ними и не дергаться. Воздержался один Холмов, но он все-таки допускал возможность мне уехать, а оставить все на одного из них. На того, кто не побоится ответственности. Насколько я понял, он имел в виду себя. Для себя я уже все решил. Никуда я не поеду. Буду ждать, что получится у Людмилы Николаевны.
   Пятого августа позвонили с Киева. Представились как работники МИДа.
   - Сейчас будете говорить с начальником управления по внешнеэкономическим связям.
   - Виктор Иванович! Начальник управления Лебеденко Александр Григорьевич. Мы решили включить вас в состав делегации по упрочению внешнеэкономических связей придунайских государств. Будете заместителем руководителя делегации. Сбор делегации 8 августа в 10 часов утра в Одессе, в здании обладминистрации. Мы знаем, что без жены Вы не ездите, поэтому включили в состав делегации и ее. Из Одессы вы выезжаете в Измаил. С утра во вторник 9 августа. В 19 часов отплытие из Измаила на лайнере "Украина". С главой делегации Владимиром Петровичем Вы знакомы. Возвращение 14 августа в воскресенье утром в Измаил. После обеда будете в Одессе. Надеемся на Вас. До свидания. - и повесил трубку.
   Я минут пять сидел и переваривал информацию. Что за делегация? Какие придунайские страны? Но потом вспомнил, что придунайских стран восемь или девять. Что-то о договорах с этими странами я слышал. Начать завязывать связи с другими странами, для меня это очень интересно. Вопрос о финансировании этой поездки даже не звучал. И пригласили нас с Леной вместе. Я прикинул следующую неделю. Чего-то спешного не предвиделось. Ну, что. Все просто великолепно. Поедем.
   Лена согласилась сразу. Согласие тещи с тестем получено. Они забрали Егора к себе домой. Николай Петрович готов забрать его к себе хоть на месяц. Для него это отдушина в его достаточно однообразной жизни. Он от общения с Егором получал максимальное удовольствие, забывая о своих болячках. Даже днем они вместе засыпали в обнимку.
   Своих я проинструктировал на целую неделю. Они все наставления и инструкции выслушали с плохо скрываемой насмешкой. Павел подвел итог этому инструктажу:
   - Виктор Иванович. Да поезжай ты куда хочешь. Мы здесь все на своих местах и каждый знает, что ему делать. Ничего за неделю не случится. Все будет в порядке.
  
   Глава 6. Командировка в Болгарию.
  
   Мы с Леной решили ехать на поезде. Вечером в воскресенье выехали, утром в понедельник выгрузились на месте. К десяти утра прибыли в администрацию. Народ съезжался до двенадцати часов дня. Приехал руководитель делегации. Вот так встреча. Это оказался Владимир Петрович, который организовывал мероприятие с австро-поляком Тарнавским и которого я назвал в итоге "коммунистической сволочью". Правда потом мне передавали, он встал на мою защиту. Мы поздоровались. Я представил ему Лену. Старую встречу вспоминать не стали. Сегодняшняя встреча оказалась для него новостью. О том, что меня пригласили, Владимир Петрович не знал. А тем более удивился, что меня назначили его заместителем на время этой поездки. Из МИДа приехало пять человек, из них три переводчика. Выяснилось, что делегация насчитывает пятьдесят членов и представляет собой команду предпринимателей из всех областей Украины. Правда с Одесской области и самой Одессы назначили пятнадцать членов делегации. Трое оказались мне знакомы. Доверенные лица по выборам Президента. Из Крыма - Дудко Александр Иванович. Из Херсона - Бондаренко Сергей Валентинович. Из Николаева - Жданов Василий Иванович.
   Подошел ко мне познакомиться товарищ из Ужгорода. Представился как сотрудник Машкевича Георгия. Оказалось, что он был в свое время членом "восьмерки" Ксении Андреевны. Меня он знал, а я его нет. Так у нас сформировалась своя группа в составе делегации. Но одесситы они и есть одесситы. Собрали вокруг себя всех. Все перезнакомились. В четыре часа, после организованного обеда, нас посадили в зале, где довели нам наши задачи, цели поездки. Надо налаживать взаимоотношения с другими странами, обговаривать возможности взаимовыгодной деятельности. Я предложил для лучшего взаимопонимания закупить сорок бутылок водки. Кто-то предложил купить сто бутылок, но решили, что сорока хватит. Мы же не пьянствовать туда едем. Быстро скинулись по бутылке на брата. Но десять бутылок решили приговорить на товарищеском ужине, который организовала тоже администрация. Они, правда, на столы выставили пятнадцать бутылок, но с нашими десятью как раз оказалось двадцать пять. По бутылке водки на двоих. Ужин прошел на высоком идейном уровне, без скандалов и драк.
   Ночевать нас разместили в гостинице. Во вторник в восемь завтрак, а в девять посадка на три автобуса и выезд в город Измаил, где планировалась погрузка на корабль. По общему соглашению решили не пить, пока не погрузимся на корабль. Расстояние в 250 км мы преодолели за пять часов и в три часа прибыли в морской порт Измаила. Корабль стоял возле причала. Поэтому, забрав с собой два ящика водки, мы дружно пошли через таможню. Таможня на пронос двух ящиков водки добро не дала. Мы им объясняли, что нас пятьдесят человек, а водки только сорок бутылок. Мы имеем право каждый пронести по две бутылки. Итого сто бутылок. Но таможенник твердо стоял на своем:
   - Разбирайте по одной бутылке и несите. Но сорок бутылок сразу не положено.
   Народ возмутился от такой принципиальности. Вызвали начальника. После пятиминутного разбирательства таможня дала "добро". Начальник таможни довольно ехидно спросил:
   - Вы туда едете интересы Украины отстаивать или водку пьянствовать?
   На что получил вполне резонный ответ, что любое соглашение надо обмыть. Городов у нас в программе три. На первые два города по пять бутылок. На третий город, где мы будем три дня - тридцать. Десять бутылок в день на сто человек. Пятьдесят наших представителей, а пятьдесят их. Так по пятьдесят грамм в день - это что, пьянка? Против таких неопровержимых доводов начальник таможни возразить ничего не смог.
   - Маловато взяли.
   - Надеемся, что и они, на правах хозяев, что-то выставят.
   Два ящика водки прошли таможню. И мы все гордые пошли на борт корабля. У трапа нас встречал капитан корабля, который вместе с командой, находящейся на причале, затрясся от хохота, когда увидел нас с этими ящиками. Старпом у трапа вручал нам ключи с брелоком, где указан номер каюты. Селили по два человека в каюту. Нам вручили ключи от каюты на нижней палубе. Мы зашли в каюту. Нам все понравилось, и мы претендовать на верхнюю палубу не стали. Сюрпризы начались сразу, как мы поднялись на верхнюю палубу. Капитан широким жестом пригласил в кают-компанию, где перед нами открылся бар. Коньяки, водка, вина стояли рядами и шеренгами. Несколько сортов баночного и бутылочного пива. Капитан скромно сообщил, что запасов спиртного нам хватит на пять таких делегаций.
   Следующая новость прозвучала сразу же. На борт начали грузиться два детских ансамбля народных танцев. Первый ансамбль - дети от восьми лет до одиннадцати, второй - от двенадцати до пятнадцати лет. Третьими на борт поднялся детский хор народной песни до четырнадцати лет. Всего вместе с руководителями сто человек. По плану мы ведем переговоры, а эти ансамбли выступают и дают по два концерта в день. Утром и вечером.
   - Каникулы у детей должны быть плодотворными. Для них это праздник, - резюмировал художественный руководитель.
   Кают-компанию отдали в наше полное распоряжение. Владимир Петрович сурово предупредил, а народ поддержал, что в случае злоупотребления за борт не скидываем, но на берегу оставить можем. Высадить с корабля и добирайтесь до дома, как хотите. Поставили на голосование. Одобрили это решение единогласно.
   - Да здравствует выпивка, но пьянству беспощадный бой.
   К этой выпивке мы и приступили, не выходя из кают-компании. Многие сразу приступили к уничтожению запасов баночного пива. Оно для многих в новинку. Вскоре наступил ужин, который вполне соответствовал всем требованиям улучшенного гастрономического вкуса членов делегации. За ужином начали более активно знакомиться. В свою каюту мы попали почти в двенадцать часов ночи. Лена пользовалась всеобщим успехом. Еще и потому, что в составе делегации присутствовало четыре женщины, явно перешедших бальзаковский возраст. И кроме всего, они приехали со своими мужьями. Целомудренные и серьезные. Любой флирт ими пресекался на корню. Видя наши взаимоотношения с Леной, к ней тоже не липли, что меня очень радовало. Мне очень не хотелось влезать в разбирательства и мордобой.
   Утром, когда проснулись, теплоход стоял у причала в порту Галац. Самый большой порт в Румынии. После завтрака высадились на берег. Прошлись по городу. Осмотрели памятник Мазепе. И пошли на встречу с администрацией города, и предпринимателями Румынии, которые специально приехали со всех крупных городов. Встреча длилась до шести часов вечера. С перерывом на обед. Обедали мы у себя на корабле. Для нас это даже лучше и безопаснее. На обед румынских предпринимателей не приглашали. Обойдутся. Выступал мэр города. Рассказывал о своих планах. О возможных перспективах совместного сотрудничества. Наши ребята нашли точки соприкосновения с румынскими деловыми кругами. Я в этих делах абсолютный новичок. Поэтому в основном прислушивался и принюхивался. Попытался отыскать те предложения, которые будут для нас представлять хоть какой-то интерес. Записал пару адресов. Они записали мои координаты на случай их приезда к нам в Винницу или в Киев.
   Капитан дал время до одиннадцати часов вечера. Мы с Леной еще до ужина прошлись по церквям Галаца. Зашли в Замок. Вокруг вились кучки цыганят. Подходили цыганки. Предлагали погадать. Причем, действовали очень активно. Хватали за руки, одежду. Мне пришлось пару раз одернуть особенно ретивых. Нас ходило восемь - девять человек вместе. Раздельно ходить просто нельзя. На ужин мы собрались уже на корабле. После ужина перед нами пришли выступать дети. Пели и танцевали просто здорово в течение часа. Мы попросили их такие выступления делать для нас на протяжении всего круиза. Их руководители, оказывается, получили задание обеспечить нас своими выступлениями. И мы по окончании этого путешествия должны выставить им баллы за их программы. За этот вечер мы единодушно поставили им по пять баллов.
   На следующее утро теплоход стоял в городе Силистра. Южная оконечность Болгарии. Сценарий сохранили такой же как в Галаце. Но утром три наших представителя сообщили, что в Галаце их обокрали цыгане. Они спохватились уже только на корабле после отплытия. Самое большое хорошо, что документы не украли. Забрали из карманов все деньги, а с двоих сняли даже часы. Ребята, будьте бдительны. Здесь, в Силистре, такие варианты так же возможны. Встреча с мэром Силистры прошла довольно скучно для меня. Хотя часть наших бизнесменов живо обсуждали совместные проекты и активно обменивались адресами. Меня из предложенных проектов ничего не заинтересовало. После обеда, в составе целой группы, мы с Леной бродили по этому маленькому городку, осматривая местные достопримечательности. Самая большая достопримечательность - римская гробница с интересными росписями IV века. Посетили церковь. Посмотрели фрески, и пошли обратно на корабль. Все понимали, что основные встречи для нас будут завтра-послезавтра.
   Мы поужинали. Опять состоялся концерт. Дети пели и плясали. Перед сном мы полчаса стояли на палубе. Смотрели на воду, в темноту на темные берега, где местами проплывали огни. Красивый, освещенный корабль. Гремит музыка. Тихий теплый вечер. И снова песни Пугачевой, Распутиной, Высоцкого. Даже спать не хотелось. Мы с Леночкой выразили свою благодарность заочно тому, кто отправил нас в такое путешествие.
   В пятницу утром корабль стоял у причала в городе Руссе. Для нас все это оказалось очень удобно. За ночь теплоход проходил от одного города к другому. А с утра мы могли заниматься своими делами до вечера.
   Руссе - самый большой город и порт в Болгарии на Дунае. Славится большим двухъярусным мостом длиной около трех километров, по которому непрерывным потоком перевозятся грузы и пассажиры по маршрутам Болгария, Румыния, Россия. Встречи с предпринимателями Венгрии, Австрии, Сербии, Хорватии проходили с утра и до вечера. Задействованы все переводчики, которые приехали с нами и переводчики каждой делегации. Обсуждали вопросы сотрудничества, грузоперевозок, развитие и создание совместных предприятий. Вот здесь я нашел общие интересы по поставке из Украины патоки и мазута вагонными нормами. Для поставки патоки можно привлечь друзей директора нашего спиртзавода. Споры об условиях поставок и ценообразовании затянулись. Каждый тянул одеяло на себя. Но предварительные договоренности меня очень устраивали. В конце обменялись адресами. Венгры, австрийцы, болгары твердо пообещали к нам приехать для окончательного заключения договоров.
   Лена откровенно скучала, слушая наши бесконечные переговоры, но идти куда-то погулять отказывалась наотрез. Мы все-таки нашли время на посещение Собора Святого Павла Креста. Побывали в органном зале. Посмотрели церковь Успения Пресвятой Богородицы. Сам я люблю ходить по таким церквям. Восхищаться тем, что смогли построить и создать люди, не имеющие среднего и высшего образования. Самоучки. Те, кто имел талант от Бога, и передавалось все это от поколения к поколению. Такие храмы строились, даже правильнее сказать создавались, десятки и сотни лет. Не одним поколением мастеров. Зашли посмотреть большое красивое театральное здание, которое называют здесь "Доходное место".
   Но это все в перерывах между встречами, общением с людьми, которые по восприятию действительности резко отличаются от нас. Когда мы называли темпы инфляции в Украине, они весело улыбались. Потому, что не верили. Не допускали мысли, что такое может быть. И не понимали, о каких договорах может идти речь при таких условиях существования нашей экономики. Поэтому все наши переговоры зашли в тупик. Но мы договорились встретиться и решать вопросы конкретно под наши гарантии. Наш хор и ансамбли пользовались бешеной популярностью. В отличие от предыдущих городов, здесь нас в обед кормили национальными блюдами, болгарскими винами и, конечно же, местной водкой - ракией. Наша водка все равно лучше. Поэтому, чтобы не сильно расстраивать хозяев пили все, что нам наливали. Ели то, чем кормили. Нам с собой дали еще два ящика болгарского вина. Мы утащили вино на корабль.
   Но все хорошее тоже заканчивается. Мы дружно загрузились в наш лайнер и в 8 часов вечера в субботу двинулись в обратную дорогу. Часа два мы посидели в кают-компании. Подводили итоги поездки. Обменивались между собой адресами и телефонами. Капитан пообещал, что в семь часов утра мы уже будем в Измаиле. А там усиленный завтрак и прощайте. Нас в Измаиле ждут три автобуса, которые доставят нас в славный город Одессу.
   Перед тем как ложиться спать, мы с Леной вышли на нижнюю палубу, постоять полчасика на свежем воздухе и немного прийти в себя. Часть кают еще светилась. Народ уже разошелся по своим каютам, а мы стояли и любовались звездами. Из двери на корме довольно шумно вышел мужчина и, не закрывая ее, направился к нам, идя неуверенной походкой вдоль по борту. Подошел и обратился ко мне:
   - Виктор Иванович. Если можно, уделите мне пять минут. Мне очень надо с Вами поговорить.
   При тусклом освещении довольно трудно его распознать, но мне показалось, что два-три раза я его видел в группе одесситов. Хорошо сложенный парень 30-35 лет, в темной куртке, темных брюках.
   - У нас будет конфиденциальный разговор, поэтому давайте отойдем шагов на пять.
   Я пропустил его вперед и пошел вслед за ним вдоль борта. Первое, что меня насторожило, то это его темная куртка. Я стоял в рубашке, с коротким рукавом, и мне тепло. А он почему-то одел куртку. Я шел в двух шагах за ним, когда услышал за спиной крик Лены:
   - Что вам надо?
   Прежде, чем оборачиваться на ее голос, я сделал два быстрых и резких шага назад. Что бы увеличить дистанцию между собой и этим парнем. И повернулся только на 90 градусов, чтобы увидеть происходящее с Леной, но в то же время не терять из вида моего спутника. Я увидел, что Лена борется с каким-то мужчиной около борта. Мой рывок назад смешал все планы моего спутника. Он с разворота попытался ударить меня ножом, но не достал. После первого броска, он рванулся ко мне, держа нож возле пояса, и попытался нанести удар снизу-вверх. Лена в это время сильно закричала, а следом взвыл и парень, который боролся с ней. Лена раньше занималась художественной гимнастикой и работала по программе мастеров. Но мне сейчас не до нее. Если мой противник меня завалит, то Лене точно не жить. Поэтому, мне надо воевать за двоих. Двухмесячные тренировки на контактных боях восстановили мою боевую былую форму. Левой рукой я поставил противнику блок. Правой - захват за локоть его правой руки. Рывок его локтя на себя. Рука противника вывернута. Прости, братан, но мне надо спасать Лену. Возиться с тобой, у меня нет времени. Я направил его вывернутую руку с ножом ему же в спину и припечатал к стенке. Нож вошел в спину ему по самую рукоятку. Я вырвал нож из его ослабевших пальцев и из спины. Перехватил и применил прием японцев "харакири". Это когда нож засаживают в район солнечного сплетения. Оставил нож в ране. Захватил парня за ремень и перебросил через борт в воду. Но первый плеск раздался секунд на пять раньше. Это противник Лены выкинул ее за борт. Я рванулся ко второму. Но он уже убегал от меня в открытую дверь во внутреннее помещение. Лена плавала плохо, а сейчас оказалась в воде, непонятно в каком состоянии. Пока я бежал вдоль борта, то раза два закричал во весь голос:
   - Человек за бортом!
   На ходу скинул с себя туфли и через борт сиганул в воду. Удар об воду оказался вполне терпимым. Я вынырнул на поверхность. Теплоход уходил от меня, сверкая огнями, и как в насмешку там пошла песня "На теплоходе музыка играет, а я одна стою на берегу". Слушать песню некогда. Начал считать. Скорость теплохода около 30км/час. За одну минуту - полкилометра. За десять секунд метров сто пятьдесят. И я поплыл кролем в ту сторону, где упала Лена, считая до ста. За это время я должен проплыть это расстояние, которое нас разделяет. На сотом гребке я остановился и заорал:
   - Лена! Леночка!
   Чуть левее и дальше раздался ответ:
   - Витя, я здесь.
   Ну, слава Богу, жива. Дальше дело техники. Через минуту моя Ленушка оказалась около меня. Дунай - не море. Можно выплыть на любой берег. Самое главное, что Лена рядом со мной и держится молодцом.
   - Витя. Я ему из руки кусок мяса зубами вырвала. Он хотел меня задушить. Но я же врач и где яйца у мужика знаю хорошо. Я коленом ему по ним и попала. А он мне рукой в это время закрывал рот, чтобы я не орала. При ударе он присел, а ладонь попала мне в зубы. Вот я и вырвала ему кусок мяса.
   Лена пыталась мне еще и еще рассказывать о своих героических подвигах, но я понимал, что это нервный стресс. Сначала от борьбы, потом от падения в воду. Вид уплывающего теплохода и вокруг сплошная темень ей энтузиазма, конечно, не прибавили. Я посмотрел еще раз на теплоход, и мне показалось, что он сбросил скорость. Но от нас он находился на расстоянии не менее двух километров. Вдруг рявкнула сирена, и прожектор зашарил своим лучом по воде. Сначала далеко и в стороне. Потом ближе и через минуту мы оказались в центре светящегося эллипса.
   Я замахал руками и вылез насколько мог из воды. Опять раздался гудок, и я понял, что нас заметили. Минут через десять нас затащили в спасательную шлюпку. А еще через десять минут мы мокрые стояли перед капитаном, командой, хором, ансамблями и нашей делегацией. Все махали руками, шумели, комментировали, требовали объяснений.
   - У Леночки закружилась голова, когда она перегнулась через поручни, чтобы посмотреть на струи воды. Упала в воду. Я прыгнул за ней. Нашел ее в темноте. Большое спасибо за своевременную помощь. А то пришлось бы до Измаила добираться вплавь.
   Мне налили стакан коньяка, который я выпил, но не полностью. Остальное допила Лена. Кто-то притащил мою обувь. Капитан попросил меня зайти к нему через полчасика. Мы переоделись. Лена заперлась в каюте. На ее вопрос: "А куда делся твой противник?", я ответил, что он от меня вырвался и убежал, а мне гоняться за ними двумя некогда, надо прыгать за ней. Вот я и прыгнул. Вряд ли Лена поверила, но переспрашивать не стала.
   В то, что во время моего отсутствия кто-то полезет к Лене, я не думал. Им нужна не она, а я. Это ответ на предупреждение Людмилы Николаевны. План, конечно, разработан неплохой, но просто я внес в него свои коррективы. Чего они не ожидали. По их плану один душит Лену. Она кричит. Я поворачиваюсь ее спасать и получаю нож в спину. А дальше обоих за борт. А хватятся нас только в порту Измаил. За это время, нападавшие уедут.
   Идя к капитану, я на ходу размышлял. А может ли капитан быть в курсе убийства его пассажиров. Пришел к выводу, что нет. Шанс, конечно, есть, но он очень мизерный. Зачем ставить в известность посторонних людей. Капитан завел меня в какую-то каюту и предложил рассказать подробно о случившемся. Я ему ответил, что произошла попытка убийства меня и моей жены. Участвовали два человека. Один душил жену и сбросил ее за борт, а второй решил пырнуть меня ножом. Нож я отбил. Нападавшего я ранил. Жена откусила часть ладони второго. Нанесла ему заметную травму. Завтра с утра, при завтраке и выгрузке будем осматривать всех людей. Хотя я очень сомневаюсь, что мы кого-то обнаружим. Капитану я посоветовал в судовой журнал записать, что женщине стало плохо. Она упала за борт. Следом за ней прыгнул муж. Принятыми мерами спасли обоих. Все остальное писать не надо. Зачем на корабле милиция и службы безопасности? Меньше шума, больше тишины. Считайте, что я вам ничего не говорил. Я буду настаивать на случайное падение моей жены. Капитан согласился со мной, что ему неприятности не нужны, но пообещал пройти с утра весь корабль и осмотреть каждого пассажира и члена экипажа. Хотя согласился, что вряд ли мы кого-то найдем. На том и расстались.
   Лена в каюте устроила мне фирменный допрос по минутам с самого начала событий. Она очень сомневалась, что мой противник сбежал, но я настаивал на своем.
   - Мне, конечно, очень хочется быть героем в твоих глазах. Рассказать, как я двумя ударами разделил противника пополам. Потом еще пнул его ногой и только после этого прыгнул за тобой. Но, к сожалению, вынужден тебя огорчить. Меня больше интересовала ты. Я боялся, что ты поплывешь на один берег, а я на другой. И что тогда в этом случае нам делать.
   Леночка всю ночь все равно ворочалась и стонала во сне. А я все считал, кому же я мешаю. Так ничего и не придумав, под утро заснул. Во время завтрака, который растянулся на два часа, я со слабой надеждой смотрел на руки, пытаясь найти хоть малейший след от укуса. Но ничего подобного не наблюдалось. Попытался отыскать фамилии пропавших пассажиров за эту поездку. Но потом отказался от этого. Фамилии наверняка вымышленные. Адреса тоже. Хотя двух человек в общем количестве не доставало. Люди путались даже в их именах. То ли Петя, то ли Вова, то ли Сергей. В конце концов, я плюнул на это дело и прекратил поиск.
   После улучшенного прощального завтрака, капитан торжественно вручил нам два ящика водки, которые мы принесли с собой на корабль. Очень попросил забрать их с собой.
   - Вылить или разбить - рука не поднимается. А девать их мне некуда. Надо спиртную группу свою еще списывать. Мы запланированную норму не выполнили, а мне теперь, надо думать. Забирайте эту водку с собой.
   Делать нечего. Мы взяли эти два ящика и потащили через таможню. На таможне оказалась та самая смена, которая нас не пропускала. Вызвали начальника таможни. Того же самого. Он от удивления даже фуражку свою уронил.
   - Я такое не видел и не слышал, что бы делегация водку привезла всю обратно. Тут что-то не так.
   Пришлось открыть одну бутылку, по его выбору. Дали ему понюхать и попробовать. Вытащили всю эту водку на площадь. Кто-то предложил выпить хоть бутылок десять. Мы в Болгарии получили в подарок каждый по соломенной шляпе-брылю. С большими дырками для лучшего проветривания. Ребята достали четыре стакана. Поставили стаканы внутрь в четыре шляпы. Установили очередь. Подходит четыре человека со шляпами. В шляпы наливают водку. В стаканы, которых не видно. Делегат выпивает их из шляпы, вытирает рот и передает шляпу другому. Народ смотрел в недоумении. Почему водка не выливается сквозь дырки в шляпе. Половина делегатов пить категорически отказалась. Поэтому оставшуюся водку отдали водителям автобусов. Они водку забрали с превеликим удовольствием. Не рассуждая и не раздумывая.
  
  
   Глава 7. Разборки по командировке.
   В пять часов дня мы приехали в Одессу. Попрощались со всеми. Сели на вечерний поезд и утром приехали в Винницу. Егор нас встретил радостно, но спокойно. Николай Петрович, по-моему, даже огорчился, что мы так быстро приехали.
   Я понимал, что у моего противника на теплоходе шансов остаться в живых нет. Но у него есть те, кто его посылал. Существовали какие-то друзья-товарищи. И остался один живой свидетель, который все знает. Моральная сторона, что у этого парня есть мать, отец, братья, сестры, любимая одна или несколько, меня не трогала. Парень знал, что его профессия опасна. Он оценивал свои шансы как девять к одному, учитывая внезапность нападения плюс профессионализм, плюс отвлекающий момент. И, вероятно, еще ряд плюсов, о которых я не догадывался. Минус всего один. Он не знал о моей подготовке моральной и физической. Для меня сейчас стал один вопрос - будет ли продолжение и когда? Сразу же по горячим следам или дадут возможность пожить на белом свете? Если вопрос будет решаться путем применения огнестрельного оружия, то шансов остаться в живых у меня практически не будет. Но больше всего я переживал за Лену и Егора. Как сделать их жизнь безопасной? Рвануть рубаху на груди и сообщить, что я готов умереть? Кому сообщить? Перед кем рвануть рубаху? Сейчас опасность будет грозить из-за каждого куста, угла дома, каждой поездки в машине. Своей или чужой.
   На работе все происходило в пределах установленных норм. Я твердо решил про этот случай никому не рассказывать. Помощи никакой, а сочувствующих вздохов я слышать не хотел. Одному скажешь, то через неделю все будут знать в удручающих размерах. Соратники по очереди доложили о своих успехах и трудностях. Я подписал три новых договора. Приехал Иванько с победными реляциями. Людмила Грач доложила о своих достижениях. Судя по их репликам, взглядам, они успели найти общий язык не только в делах, но и в личных отношениях. Флаг вам в руки, ребята. Живи, пока живется. Двух жизней не бывает.
   Ирина и Наташа сразу заметили изменение моего настроения. Пытались подкатиться ко мне по очереди, а потом поведали Павлу с Ефимом, что со мной что-то не так. Я сослался на постоянные головные боли в течение последних десяти дней, которые меня не отпускали и во время поездки. Они все на некоторое время от меня отстали. Хотя Ефим все-таки доложил о смене настроений у отца с сыном Мельниченко. Особенно сын начинает выступать, что "пора отдельным личностям подрезать крылья. Да здравствует равенство. Мы все работаем, создаем состояния, а отдельные господа-товарищи присваивают все себе". И дальше в таком же роде. Отец пока отмалчивается, но сына не останавливает. Ефим выразил твердую уверенность, что вопрос перебивки номеров на моей машине и еще мелкие пакости идут именно от них. Я посоветовал Ефиму еще присмотреть за ними. Предупредить их о возможных последствиях. Если не остановятся, то тогда будем принимать меры.
   В обед попросил Наташу соединить меня с представителем МИДа Лебеденко Александром Григорьевичем - начальником управления по внешне экономическим связям. В МИДе ответили, что такой у них не числится, но с начальником управления Пушкаренко Михаилом Алексеевичем соединят. Михаил Алексеевич сообщил, что очень рад со мной познакомиться. Много обо мне слышал, какой я оригинал. Он рад, что я поехал в Одессу. Владимир Петрович много рассказал о моей неоценимой помощи в процессе переговоров. Выразил соболезнование по поводу случившегося инцидента, но все хорошо, что хорошо кончается. Конечно, надо было их предупредить о своем желании ехать в Болгарию такой большой группой в пять человек. Делегация рассчитана на сорок пять особ. Но нашлись места, и они всех утвердили. Они надеются и дальше на совместное сотрудничество. Если у них будут предложения, то они обязательно о нас вспомнят. Мы помним, что Вы ездите только с женой. Потом Михаил Алексеевич пожелал всего хорошего и положил трубку. Я сидел за столом и пытался переварить все услышанное.
   Так их оказалось трое. И все они приехали со мной. Я бы не поехал, и они тоже сидели бы дома. А сейчас эти двое думают, как выполнить возложенное на них поручение. До семи часов вечера я пытался связать концы с концами. Найти хоть какое-то решение. Но ничего умного в голову не приходило. Ну, что. Утро вечера мудренее. Буду думать еще и еще. Но надо искать какой-то выход.
   В среду днем Наталья сообщила, что мне звонит Донченко Юрий Григорьевич. Соединила.
   - Здравствуйте, Виктор Иванович. Донченко Юрий Николаевич. Капитан лайнера "Украина". Вы мне оставляли свой номер телефона. После обеда в трюме обнаружили труп молодого человека, убитого ударом ножа в солнечное сплетение. На правой руке трупа возле мизинца вырван кусок мяса, предположительно зубами. Соответствующим органам я доложил о чрезвычайном происшествии в ночь с субботы на воскресенье. Идет расследование полным ходом. Вам об этом я сообщаю с разрешения следователя. Всего Вам хорошего.
   Так. Значит, третий убрал второго, в связи с его раной на руке. По ране можно отыскать человека. А сейчас чьи-то следы отыскать будет намного тяжелее. На одного противника меньше. Удивляет та легкость, с которой они убрали еще одного. Участника и Свидетеля. Но раз следователь разрешил позвонить, то это означает, что надо его ждать в гости. Буду надеяться, что в связи с активным расследованием, убийцы слегка притормозят свою деятельность. Если заказчики серьезные, солидные люди, то это активное вмешательство заставит их пока, до лучших времен, заморозить свою мстю. Хотя там только голый расчет. И они тоже понимают, что мною сигнал о моей нежелательной деятельности в составе правительства получен. Они могут подождать, ожидая, что же я буду делать дальше. А уже потом начать планировать очередные пакости.
   Сниму свою кандидатуру со всех должностей. Или, если совсем дурак, то буду стараться прорваться наверх. То есть сейчас мне объявят (без объявления) временное перемирие месяца на два-три. За это время мне надо спрыгнуть с этого правительственного корабля, но наделав как можно больше шума и скандала. Что бы они поняли - конкурента просто нет. Не на какие государственные должности я не претендую. Надо попасть в немилость к Президенту Украины. Что бы он меня выгнал с любого ближайшего совещания. Был кандидат и весь кончился. Не думаю, что близкие друзья этих не состоявшихся убийц будут за мной гоняться, чтобы прикончить из мести. Во-первых, у этой категории и друзей-то может не быть. А во-вторых это дело обоюдное. Они идут меня убить, а я имею право защищаться. Вот в таких раздумьях я прожил десять дней. Сказать, что я шарахался от каждого стука и дрожал в ожидании выстрела из-за угла, я не могу. Как и не могу сказать, что к своей судьбе относился безразлично. Как говорят в армии, первые десять лет тяжело, а потом привыкаешь.
   На десятый день ко мне пожаловал гость. Зашел, поздоровался, представился. Следователь Дубинин Сергей Викторович. Расположился за столом основательно. Вытащил из портфеля две папки. Положил рядом с собой. Одну открыл. Достал ручку. Посмотрел выжидающе на меня. Я не менее заинтересовано смотрел на него. Не дождавшись от меня никакой реакции, он мне сообщил, что очень хочет услышать подробно, что же произошло в ту ночь. Я ему выложил все действия свои и действия своих противников. Отчетливо понимал, что сейчас не время шутить и выкобениваться. Ведь от его расследования зависит, выйдем мы на заказчиков или нет. Остановим эту охоту на меня и мою семью или надо вздрагивать от каждого шороха. Рассказал о приемах контактного боя. По его просьбе продемонстрировал ему прием перевода удара в спину противника, используя линейку. Потом продемонстрировал прием извлечения ножа из спины противника с последующим нанесением удара в солнечное сплетение. Показал, как одним рывком выкинул парня за борт. Шансов остаться в живых у парня практически нет. Сергей Викторович внимательно слушал, что-то записывал подробно, что-то уточнял и делал себе пометки. Закончил я свой рассказ беседой с капитаном и просьбой на утро помочь найти второго с поврежденной правой рукой.
   - И как Вы этого парня нашли, Виктор Иванович?
   - Я его не нашел. Да ночью и не искал. Смотрел на всех утром, на завтраке и после, при прохождении таможни.
   - Виктор Иванович, мы договорились быть откровенными. Одного выловили рыбаки. Документов никаких. Но зато обнаружены два мастерских удара ножом. Один в спину с правой стороны, точно в почку. Второй очень точный удар в солнечное сплетение. В воду он падал уже мертвый. Второго, с поврежденной рукой, нашли в понедельник в трюме, куда он оказался сброшен. Удар нанесен такой же, как и в первом случае. Один в один. Мы предполагаем, что Вы после выхода от капитана, каким-то образом нашли второго. Побеседовали с ним, а затем прикончили своим коронным ударом. Сбросили тело в трюм, и пошли спать. Скажите, Виктор Иванович, а Вам приходилось убивать людей раньше?
   - В Афганистане.
   - А после Афганистана? Убивать, калечить людей?
   Вопрос задан не в бровь, а в глаз. Что же этот Дубинин уже раскопал? Что они знают? Судя по вопросу, они откопали след по Ужгороду. Случай с Андреем, если даже и откопали, то доказательств никаких. Одни домыслы. Надо отрицать все. Признаться, потом всегда можно успеть. Но что-то надо дать, как чистосердечное признание. Двух парней в Ужгороде они мне не впишут. Там все прошло чисто, без вариантов. Отрубленная рука тоже в счет не идет. Но вот парень, которому досталось от меня в драке, может выплыть.
   - Вы знаете, Сергей Викторович, убивать не приходилось, но одного в Ужгороде в драке я покалечил. Я шел из магазина домой поздно вечером. Навстречу мне поднялись двое. Один зашел сзади. Попросили поделиться тем, что у меня есть. А у меня в газетке абсолютно случайно оказался завернут кусок арматуры. Так вот, того, который зашел сзади меня, я и стукнул три раза газеткой. Второму я посоветовал забрать приятеля и тащить в больницу, пока он не отдал концы. Что тот и сделал. Но по дороге пообещал меня найти. Вот все, что я могу сообщить. Больше ни в чем предосудительном я не участвовал.
   - Скромный Вы, Виктор Иванович. Не хотите вспоминать свои подвиги. В принципе, у нас вопросов к Вам нет. Просто хотелось бы понять степень откровенности и желание работать со следствием. Так ответьте, что Вы хотели выяснить от второго и что он Вам сказал, прежде, чем Вы его убили. Мы пока в вину Вам этого не ставим. В случае, если Вы будете сотрудничать со следствием, то и второй случай мы представим, как необходимую самооборону. Вы поймите, на Вас все равно убийство, от которого вы не отказываетесь. Вы действовали в состоянии аффекта, Вы видели, что Вашей жене угрожают убийством. Думаю, в таком случае, самое большое, что Вам грозит, это пять-шесть лет тюрьмы. Но если наотрез откажитесь от второго эпизода, то срок может быть до восьми лет.
   Сказать, что меня оглушили, оказалось мало. Следователь сразил меня наповал. Но тут я понял, насколько меня выбило из колеи это происшествие. В честь чего я распелся соловьем перед абсолютно незнакомым мне человеком. Он даже документ мне не показал. Да, Витюшенька, нервы у тебя не к черту. Это все беспокойство за жизнь Лены и сына. Голова вдруг стала ясной. Какие убийства? Это я немного пофантазировал. Контуженный я. Инвалид по психическому заболеванию. Мало ли чего я могу Вам наплести, нафантазировать.
   - Ну, Виктор Иванович, на основании Ваших показаний, давайте составим протокол.
   - Извините, Сергей Викторович. Прежде, чем мы дойдем до протокола, можно посмотреть на Ваши документы? Кто Вы и откуда?
   - Долго Вы собирались, Виктор Иванович. Вот мои документы. Видите. Я следователь Генеральной прокуратуры Украины по особо важным делам. Нас заинтересовало убийство двух достаточно известных в наших кругах киллеров. Мы разбираемся, с чем или с кем связано их появление на борту теплохода "Украина". Оба погибли. На какого суперпрофессионала они наткнулись? Ищем свидетелей, которые могут помочь нам разгадать загадку. Протокол я заполнил, а теперь давайте запишем Ваши свидетельские показания. Расскажите, что у Вас произошло, почему ваша жена оказалась в воде? Где в это время находились Вы? Ваши дальнейшие действия?
   - Сергей Викторович, я контуженный. Документы у меня есть даже на инвалидность. Мы, после концерта и вечеринки, вышли на палубу. Направились к своей каюте. Я стоял боком к своей жене и сразу не заметил, что она наклонилась через борт. Я предполагаю, что она много выпила. Ей стало плохо, и она перегнулась через борт потому, что ее тошнило. Вдруг я услышал всплеск воды, а когда повернулся, то моей Леночки рядом не оказалось. Я снял с себя туфли, закричал "Человек за бортом!" и прыгнул в воду. Поплыл назад, в надежде найти жену. Но переживал сильно в связи с тем, что она плохо плавает. На мои крики она отозвалась. Я подплыл к ней. Мы взялись за руки и ожидали прибытия спасательной шлюпки. Я опасался, что капитан нас за это крупно оштрафует, и поэтому сказал, что Лену сбросил какой-то матрос или кто-то другой.
   Сергей Викторович записывал весь этот бред в протокол, ничего не меняя. Потом внимательно посмотрел на меня.
   - Скажите, Виктор Иванович, может, Вы случайно видели или слышали звук борьбы, какие-то крики, возгласы, что не вписывались в ритм жизни на теплоходе?
   - Нет, Сергей Викторович, я ничего такого не слышал и не видел. Очень переживал за свою супругу. Она же воды нахлебалась вволю.
   - Вот здесь пишите. С моих слов записано верно, дополнений нет. А теперь распишитесь. И еще вопрос. Вы слышали, что на теплоходе были убиты два человека?
   - Очень жаль, Сергей Викторович, но об этом ничего не слышал и добавить ничего не могу.
   Выйдя на улицу, он мне сказал:
   - Мы сейчас расследуем несколько заказных убийств. Не все так благополучно заканчиваются для своих жертв. Два человека убиты, а один, тебе хорошо известный юрист, неделю назад умер в Италии прямо на трибуне университета, где он читал лекцию. От остановки сердца. При очень загадочных обстоятельствах. Сердце до этого у него работало как часы. Хорошо, что ты, Виктор, вовремя спохватился. Думаю, ты не хочешь загреметь в тюрьму или отправиться на поля счастливой охоты. Надеюсь, что мы все-таки выйдем на заказчиков. Поэтому, можешь спать спокойно, но в течение месяца или двух бдительности не теряй. Я все равно бы тебя вывел на эту линию поведения. Но ты сообразил раньше. Может, когда-нибудь встретимся. Лучше слезай с этого поезда. Билета тебе никто не даст. Вам обоим просто повезло. Я тебя прикрою, но не спрашивай почему. Просто не отвечу. Не примешь меры сам, то охота за тобой будет продолжена. И мы тебе не поможем. Просто не успеем. Удачи тебе. И думай.
   Мы пожали друг другу руки, и он зашагал к машине. А я смотрел ему вслед и материл себя последними словами. Расслабляться нельзя. По его словам, погиб от остановки сердца доктор юридических наук Томин. Вот тебе и стопроцентный министр. А доказать ничего нельзя. А теперь с какой стороны не посмотри - на хрена мне все это надо. Одни сплошные политические амбиции. Сиди-ка ты, Витенька, возле жены и не высовывайся.
  
   Глава 8. Работать хорошо, но отдыхать с сыном лучше в Мисхоре.
  
   Но от собственных размышлений, как и от судьбы, никуда не денешься. Я решил, что будет правильнее уехать с глаз подальше. Лене объяснил, что пора нам подумать об отпуске и предложил взять с собой Егора. Поехать в Крым числа с 10 сентября. Курортный сезон заканчивается. Начинается бархатный сезон, а может, какой-то там еще сезон. Я в них не разбираюсь. Лена сначала задумалась о том, как Егор перенесет дорогу, но я заверил- в случае чего остановимся в любом городе на ночевку. Поедем не торопясь. Обычно Егор дорогу переносил хорошо. Долго выбирали санаторий, где можно остановиться с ребенком. Многие советовали нам "Мисхор". Там прекрасный парк, детские площадки. За неделю собрались. Предупредил всех, что еду в Одессу на неделю к друзьям порыбачить. Я же все-таки из Астрахани. Даже рыбацкие снасти купил.
   На всякий случай захватили три канистры с бензином. Машину Слободян в "Автосервисе" проверил, уже никому не доверяя. Мои соратники по бизнесу пожелали мне счастливого пути, хорошего отдыха и отличной рыбалки. Я уже начал предполагать, что им без меня работается лучше и легче, чем со мной. Стало смешно. Я все эти годы приучал их обходиться без меня, а вот когда я этого добился, то меня начал грызть червь сомнения в своей необходимости.
   Очень опечалились нашей поездке тесть с тещей. Николай Петрович даже закидывал удочку, что Егору будет трудно переносить дорогу. Да и там он нам не даст отдохнуть спокойно. Но намеки отбиты. В Мисхоре - с главным врачом я созвонился. Заказал ему номер Люкс на троих. Двое взрослых и один ребенок. Оборудовали в машине сидение для Егора. Для чего опустили переднее сидение пассажира. Соединили с задним сидением, положили тюфячок на всю длину.
   Поднялись в три часа ночи. Позавтракали. Ефим пригнал машину. Положили спящего Егора. Лена села на заднее сидение за мной. И мы покатили, стараясь не попадать в ямы, что достаточно очень трудно. Удостоверение для милиции я взял с собой. Ехали до тех пор, пока Егор не проснулся в восемь часов утра. Переднее сидение подняли. Лена села рядом со мной. Егор расположился у мамы на коленях и внимательно следил за дорогой. Мы приготовили горшок и периодически сажали его на заднем сидении на этот горшок. На удивление, всю дорогу он перенес спокойно, а в два часа Лена уложила его спать обратно в тюфячок. В Мисхор мы приехали в шесть часов вечера. Поставили машину на стоянку, и наш отпуск начался.
   Я своих попросил никому адрес в Одессе не давать. Сам два раза в неделю звонил Наташе, которая готовила докладную записку. Звонил я в определенное время. Поэтому мои соратники могли лично задавать мне вопросы. Рапорты у них примерно одинаковые: "Настроение бодрое, дела идут нормально. Ко дну пока не идем". Все дела переносили "на потом по моему приезду".
   Мы гуляли по парку, купались, загорали. Смешно первые дни наблюдать за Егором. Он зашел чуть-чуть в море, а тут пошла небольшая волна. Он с ревом вылетел на берег. Испугался. Но через минуту опять полез. Опять волна и он на берегу. Через полчаса он уже лазил по колено в воде и плескался. На третий день вынимали его из моря только со слезами. Вылезать самостоятельно он уже не хотел. С огромным удовольствием плескался в бассейне. Детская площадка в Мисхоре очень хорошая. Да и вожатые по младшим группам организовывали игры, танцы, песни. Мы даже иногда оставляли Егора на попечение вожатых, а сами ходили купаться и загорать. Вечерами Егор быстро засыпал, набегавшись за целый день. Я впервые за последний год расслабился, но бдительности не терял. Перестал думать о делах, но понимал проблемы остаются. Лена также перестала думать о делах, а занималась нами. Днем с Егором, а вечером и ночью - со мной. И мы все трое оказались просто счастливы.
   Виноград, сливы, груши, яблоки, персики мы покупали на рынке. Там же взяли хорошего крымского вина. Однажды нам предложили пол-литровую банку черной икры и два килограмма соленой холодного копчения осетрины. Целую неделю мы растягивали удовольствие. Словом, если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а расходы. Деньги мы взяли, как не смешно это говорить, пол чемодана. Вот поэтому мы все проблемы решали. Даже сумели машину заправить под завязку и наполнить опять три канистры. До дома хватит.
   За неделю до отъезда я совершил маленький подвиг. Вытащил из воды женщину. Которая неосторожно забрела по грудь в воду, не умея плавать. Набежавшей волной ее смыло. Муж с друзьями резались на берегу в карты и пили пиво. Я проходил по молу, когда увидел плавающие на поверхности волосы. Заорал мужикам и прыгнул в воду рядом с ней. Женщина уже не дергалась. Я ее выкинул на поверхность поближе к молу. Какой-то парень лег на мол и схватил ее за волосы. Потянул ее к берегу. Подбежали люди. Начали откачивать. Через пять минут она что-то начала соображать. Никто меня не благодарил, не пожимал руку. Герой ушел, молча в неизвестность. Лена порывалась ей намекнуть, но я категорически запретил ей это делать. Медаль за спасение утопающих мне не дадут, а других благодарностей мне не надо. Я гордый, неузнанный ходил мимо их компании, когда они продолжали играть в карты. Но зато Лена сказала, что она мной гордится.
   Наш Егор загорел и оказался безмерно счастлив, что постоянно видит нас рядом. Плохо одно, что из воды он вылезать не хотел. Мы его вытаскивали с трудом и просто с его ревом.
   - Туда хочу, - тыкал он на воду указательным пальцем, а чаще показывая рукой.
   Если он в воду не попадал в течение двух минут, то начинались слезы. Мимо воды с ним ходить уже невозможно. Но всему приходит конец. Двадцать четыре дня пролетели. Мы собрались точно в таком же порядке, только в обратном направлении. Правда, выехали в пять часов утра. Прошли всю дорогу без приключений, но нас дважды останавливали гаишники. Капитан ГАИ покрутил в руках удостоверение и ехидно спросил:
   - И что же я должен делать, чтобы оказать Вам всяческое содействие?
   - Остановить движение и дать возможность нам выехать на дорогу без помех. На прощание взять под козырек.
   Капитан поморщился, но сделал все то, что я попросил. Домой мы попали почти в восемь вечера. Егора у нас отобрали бабушка и дедушка и до утра мы его больше не видели.
  
   Глава 9. Падение фаворита.
  
   На работе все шло по заранее намеченным планам. Наши брокеры освоили девять бирж, не считая Винницкой. На винницкой бирже мы выкупили три брокерских места и стали диктовать там свои условия игры. Я пошел на это, чтобы учить своих людей правильно торговать. Покупать и продавать различные товары. Учил всем тонкостям биржевой игры. Что не знал сам, не стесняясь, спрашивал и тоже учился. Алю у меня переманили в новую команду "Прогресс". Может, она надеялась, что я ее буду уговаривать, но я отпустил ее с легким сердцем. Я ей ничего не мог дать. Кроме слез и неприятностей. А там директор "Прогресса" молодой симпатичный парень. Может она найдет свое счастье. Дай-то Бог.
   В середине ноября принято решение проводить Пленум УСПП. Мы поехали вместе с Леной. На Пленум приехал Леонид Данилович. Он сидел в президиуме, кивнул головой нам с Леной. Многие проследили, кому он кивает. Некоторые хмыкнули. Кто-то отвернулся. Кучма выступил по поводу мероприятий, которые проводит правительство. Как тяжело идут все новшества. Особенно трудно решать проблемы в экономике. После выступления Кучмы, я поднял руку:
   - Леонид Данилович, скажите, а работая в правительстве, взятки можно брать?
   Кучма озадаченно ответил:
   - Ну, конечно, нельзя. А почему Вы это спрашиваете?
   - Так с такими темпами инфляции на зарплату чиновника прожить невозможно. А свое предприятие надо бросить или закрыть.
   - Я Вас понял и поэтому Вас не задерживаю. Занимайтесь своим предприятием, - и показал мне рукой на выход.
   Я встал и вышел. Безусловно, из всех списков на государственные должности я вычеркнут. А форма моего падения и погребения разнесена моментально киевской руководящей группировкой. Не дожидаясь вопросов и соболезнований, я уехал домой. Своим соратникам по работе я не сказал ничего. Все жили в уверенности, что их шеф по-прежнему в "фаворе" и просто решил заняться своими делами. Работы по- прежнему хватало. В конце года у меня сверкнула идея заняться банковской деятельностью, совместно с Шуровой из Сбербанка. Даже принял участие в формировании нового отделения банка "Украина". Но через три месяца понял, что это не мое и еле успел выскочить из крепких объятий профессиональных банкиров, потеряв всего лишь пятьдесят тысяч баксов. Я влетел бы на большую сумму, но тут меня вовремя затормозила Елена Викторовна. Благодаря своим связям, она сумела забрать большую часть вложенных денег. Я твердо решил, что в сферу крупной финансовой деятельности мне соваться не надо. Заберут все и на прощание даже "спасибо" не скажут. Банкиры четко указали мне на свое место на общем построении. Мое место торговать и строить. Везде нужны специальные знания, опыт и призвание. Дилетантам в работе банков не место. Вскоре банк *Украина* прекратил свое существование.
   Так в этой банковской суете и закончился 1994 год. Год, насыщенный событиями и напряженный. Мама не приезжала. Перенесла приезд на июнь 1995 года. Егор рос и развивался. Новый год отпраздновали только в узком кругу руководителей и заместителей. Даже без жен. Инфляция била все рекорды. Мы, как и все, перешли на режим экономии. Людей пока не сокращали, но за воровство гнали беспощадно. Я прекратил все виды помощи, если они оказывались необоснованные. Особенно запросы от благотворительных организаций. А их развелось немеряно. Просили на все. На родившихся детей, малюток, на больных детей - скопом и персонально. На премии студентам, молодым ученым.
   На потерпевших крушение и попавших в аварию. На инвалидов и стариков. Приходили с фотографиями индивидуальными и групповыми. Некоторые просили. Умоляли. Но попадались и такие, которые требовали в наглую. Даже угрожали. Большую часть просителей я даже не выслушивал. Научился отличать, действительно нуждающихся от тех, кто эти просьбы превратил в свой бизнес.
   Третий раз банкротилась строительная компания, которая вела стройку дома, где мы вложили деньги на восемь квартир. Это стройка превратила эти квартиры в "золотые". На вложенные туда деньги можно купить свободно пятнадцать квартир. Но когда вложены деньги и осталось совсем чуть-чуть, то бросать это строительство жалко.
   Я Ирину предупредил, чтобы с подобными жалобами, предложениями и проектами она больше ко мне не совалась. Ее торговый комплекс вместе с кафе стал малоприбыльным из-за инфляции. Но на плаву пока держался, благодаря только деятельности Ирины.
   Выручали налаженные торговые связи. Москвичи, днепропетровцы, закарпатцы работали четко по взятым обязательствам. Наладились устойчивые связи с Житомиром и всей Житомирской областью. В Киеве как будто вычеркнули меня из всех списков. Вот он был и кончился. Я искренне надеюсь, что охота на меня закончена, и я не для кого угрозы ни с какого бока не представляю. Но расслабляться все равно нельзя.
  
   Глава 10. Превратим Украину в торговый дом.
  
   Вот тут меня захватила новая идея превратить Украину в единый торговый комплекс - Украинский торговый дом. С января по май я ездил по всем областям, созванивался, советовался. В виде опорной базы я использовал областные организации УСПП. Я предлагал всем создать в области торговый центр, куда свозить продукцию предприятий области. Затем создать торговый центр на тридцать-сорок тысяч квадратных метров для приема и продажи товаров из других областей. Почему, у нас есть товары из Польши, Турции, Китая и других стран. Но нет, например, в Харькове продукции из Львова, Винницы, Днепропетровска и других областей. Если сто лучших предприятий области отгрузят товаров хотя бы на десять тысяч долларов в другие области, то каждое предприятие отгрузит товаров на 250 тысяч. А область в другие области на двадцать пять миллионов. То есть по Украине товарооборот может составить около одного миллиарда долларов. Можно создать транспортные предприятия, которые будут заниматься встречными перевозками. Товары эти реализуются примерно за два месяца, то есть в год товарооборот по Украине может составить около десяти миллиардов долларов. Всю эту схему можно разработать в программе УСПП. Для координации создать центр из 100 аналитиков, по четыре на каждую область. Если за работу аналитиков Центра и по четыре аналитика в каждой области отчислить по одному проценту, то в год они будут зарабатывать для УСПП не менее 150-100 миллионов долларов. УСПП становится на рельсы самоокупаемости и совладельцем целой сети торговых центров. Многих на местах такая идея заинтересовала.
   За лето 1995 года созданы торговые центры "Харьков", "Днепропетровск", "Житомир" и другие. Но дальше дело не пошло. Еще ничего не создав на практике, начали делить будущие прибыли. Требовалось первоначальное вложение капитала. Но никто не хотел быть зависимым от чужих поставок. Никто не хотел делить прибыли с создаваемым аналитическим центром, который на ранней стадии надо тоже финансировать. Василию Ивановичу Евтухову заниматься этим некогда. Он уже работал вице-премьером в правительстве. Весь 1995 год я с упоением работал над этой проблемой. Ирина Сорокина этот проект вместе со мной просчитала, но, с другой стороны. Она начала считать с потребительской корзины. В Украине примерно 50 млн жителей. Каждый в месяц тратит минимально на все необходимое не меньше 20 баксов. Вся Украина за месяц покупает товаров минимум на миллиард, а за год двенадцать миллиардов. Если на свои украинские товары, на их закупку тратить хотя бы половину, то товарооборот украинских товаров будет не меньше шести миллиардов. Наша экономика найдет рынок сбыта. Предприятия, наиболее успешные, которые выпускают качественную продукцию, найдут своего украинского покупателя. Лучше работают предприятия, люди получают больше зарплату. Повышается спрос на товары. Люди могут покупать больше.
   Я размечтался еще больше. Дать предприятиям, которые вошли по областям в сотню лучших, дешевые кредиты сроком на три года. Для их развития. Они вернут кредиты, увеличат производство. Будут платить больше налогов. В целом по Украине можно поднять две с половиной тысячи предприятий. Но бодливой корове Бог рог не дает. Все наши проекты внимательно выслушивались на всех уровнях. Нам улыбались. Нас даже хвалили за все проведенные расчеты и подсчеты. Но каждый из чиновников откровенно в этих схемах искал себя любимого. Где его миллионы. Что он лично с этого всего будет иметь. Энтузиазм их падал в связи с тем, что вот сейчас немедленно ему ничего не дадут.
   - Молодцы, ребята. Трудитесь дальше. Верной дорогой идете, товарищи. В случае чего, на нашу помощь всегда можете рассчитывать. Заходите, когда будет время или что-то еще новенькое.
   Павел с Ефимом откровенно потешались над нашими усилиями.
   - Мы рады, шеф, что ты хоть чем-то занялся. Пользы нет никакой, но нам работать не мешаешь. И за это тебе большое человеческое спасибо.
   Подлецы, да и только. Мне понадобилось полгода, чтобы понять- развитие экономики в целом по стране никого не интересует. Звучат только одни лозунги, которые призывают, нацеливают, одобряют начинания, обещают. А на самом деле чиновники и депутаты всех мастей стремятся набить свои карманы. Купить любым методом как можно больше земли в престижных местах. Построить себе не дома, а хоромы, замки, коттеджи по европейским стандартам. За решение любых вопросов не просят, а требуют уже десятки тысяч долларов. Предприятия умышленно разваливают. Используя служебное положение, скупают за бесценок. Разбирают цеха, продают оборудование на металлолом. И вскоре на месте завода возводят торгово-развлекательный центр. Работало тысячи, а осталось работать двести человек. Но это в лучшем случае. По всей Украине развернулось строительство бензозаправок и церквей.
   Правительство бодро рапортует о получении огромных займов на развитие экономики, но получить кредит под европейский процент просто невозможно. Полгода мне понадобилось, чтобы понять простую истину-спасение утопающих дело рук самих утопающих. А ведь в Китае существовал закон, по которому категорически запрещалось помогать тем, кто тонет. Человек обязан выплывать самостоятельно.
   Но все эти поиски решений и расчеты, все эти поездки не могли заглушить чувство тревоги. Приходиться оборачиваться на любой стук или даже шорох, постоянно анализировать поведение окружающих. В любом месте, при любой обстановке. Со временем напряжение спадало. Появилась надежда, что я больше не для кого опасности не представляю и хотелось надеяться, что обо мне забыли.
   Летом на двадцать дней приезжала мама со своим гражданским мужем. Мужик неплохой. Пенсионер. Я поселил их в однокомнатной квартире. Питались они у Ирины. Мама приехала культурно одетая. Я все равно провез их по магазинам. Купили обновки. Свозили мы с Леной их в Киев. Поводили целый день по городу. Остальные дни они гуляли по Виннице, читали книги. Перед их отъездом я попросил Павла свозить с раннего утра их еще раз в Киев. Павел знал Киев гораздо лучше меня. Мама от этой поездки просто в восторге. Когда я сажал их на поезд до Москвы, пообещала приехать на следующий год в августе. Я на черном рынке купил им рубли, и они уехали вполне довольные своей поездкой.
  
   Глава 11. Санаторий Днепр.
  
   Через пятнадцать дней мы с Леной тоже решили поехать на Черное море. На этот раз выбрали для отдыха санаторий Днепр. Когда мы год назад отдыхали в Мисхоре, то нам очень хвалили этот санаторий. Вот мы и решили поехать туда. Но оказалось, этот санаторий закрытого типа и путевки распределяют только через Кабинет Министров. Пришлось обращаться к Людмиле Николаевне. Через три дня она мне позвонила, что путевки на нас заказаны и будут нас ждать у главного врача санатория.
   Путь до санатория прошли точно так же, как и год назад до Мисхора. Егор перенес дорогу абсолютно спокойно. По дороге, не доезжая Цюрупинска, выехали на заправку. Полностью заправились. На многих заправках бензина нет, и они закрыты. Теперь в Крыму об этом думать не надо. Главврач - женщина встретила нас приветливо. Неизвестно, что про нас ей рассказали, но ощущение такое, что она встречает, по меньшей мере, первого заместителя министра. Мы ее разочаровывать не стали.
   Выделенный номер соответствовал всем стандартам и находился в ста метрах от моря. Главный врач санатория предложила нам пройти с Леной тестирование, чтобы определить общие черты совпадения характеров. Мы главного врача пытались убедить, что у нас с этим все в порядке. Но она удивленно спросила:
   - Неужели вас не интересует, подходите вы друг другу или нет с научной точки зрения. Надо ответить всего на триста вопросов.
   В течение трех дней, в тот час, когда Егор спал, мы эти тесты прошли. Вопросы задавались интересные и не стандартные.
   - Совпадение 67%. Абсолютный рекорд. До вас лучший результат за три года равнялся 53%. Жить будете долго и счастливо, - это заключение главного врача мы приняли, как само собой разумеющееся.
   В первый день Егор сразу же полез в воду. И нам по очереди надо наблюдать за ним, чтобы с ним ничего не случилось. Я его начал учить плавать. Он весело махал руками и ногами. И требовал еще и еще.
   Народ вокруг отдыхал кучками, как в Форосе. В шахматы так, как там не играли. Резались в основном в карты. Но вступать в контакты большого желания не возникало. У нас есть основной контактер - наш сын.
   Но через неделю на пляже мы встретили Ирину Постоловскую - ответственного секретаря УСПП. Во время съезда УСПП, при выступлении уже президента Украины Кучмы, в зале потихоньку разговаривали. Шел такой рабочий шум. Как вдруг наступила полная тишина. Леонид Данилович изумленно остановил свою речь и посмотрел сначала в зал, а потом на сцену. А по сцене из-за кулис шла Ирина Постоловская и несла стакан чая на блюдечке. Высокая фигура. В черных брючках стрейч, натянутых до звенящего предела. Широкий черный пояс, подчеркивающий тонкую талию, полные бедра. Белая нейлоновая просвечивающаяся кофточка, расстегнутая на две верхних пуговицы. Высокая грудь, минимум третьего размера. Черные с отливом волосы и лицо восточной красавицы. Зал просто замер. И этот шедевр женской красоты и изящества нес Кучме чай через всю сцену, мимо стола президиума. Она не шла, она плыла по сцене. Ирина поставила стакан на трибуну. Взяла тот, который там стоял и теми же грациозными шагами пошла обратно. В зале стало слышно, как жужжала ошалевшая муха. Ирина ушла. Леонид Данилович, обращаясь к залу, сказал:
   - Давайте отдадим должное женской красоте, - и захлопал.
   Зал разразился аплодисментами. Все стали слушать речь Президента с возросшим вниманием.
   И вот это чудо, но уже в купальнике, остановилось возле нас. Мы, во время посещений, с ней всегда общались. Вместе пили чай. А поэтому искренне обрадовались, увидев друг друга. Народ на Ирину оборачивался, но она к этому уже давно привыкла. Вместе с Леной они смотрелись просто потрясающе. Ирина с длинными черными волосами. Лена с короткой стрижкой, но блондинка. Лена ростом чуть выше. Мужики с женами и без, не могли отвести от них глаз, когда они шли рядом. А между ними шел я. Держал их под руки, юморил изо всех сил. Девчата весело смеялись. Народ, мужчины и женщины, бледнели от зависти.
   В один из дней, когда Лена купала Егора, а мы с Ириной остались вдвоем, Ирина меня заранее предупредила:
   - И не думай, и не мысли. Оставь в стороне любую надежду. Во-первых, Лена мне очень нравится, и я хотела бы с вами подружиться. А во-вторых, у меня есть мужчина. Очень высокопоставленный и ревнивый. Если он что-то заподозрит или ему донесут, то нам обоим головы не сносить. Я говорю это в прямом смысле этого слова. Я, Виктор, тебя предупредила, что бы ты даже не дергался. Я же догадываюсь, какие мысли у тебя в голове и ниже бродят. Так что эту тему мы закрыли раз и навсегда.
   На мои уверения, что я ни сном, не духом, Ирина только засмеялась. Честно признаюсь, что мысль завалить ее у меня возникала. Но после такой воспитательной откровенной беседы все стало на свои места. Ну, что же. Дружба, так дружба. Вскоре к нам присоседился Валерий Призенко, который начал откровенно ухаживать за Ириной. Он работал заместителем председателя государственного комитета пищевой промышленности. Объявил себя холостяком, но готовым упасть к ногам Ирины. Она его тоже не знала, но нахальство берет любые крепости. Мужик он крепкий, мускулистый, веселый. Ухаживал за Ирой изо всех сил. Ирина смеялась, но мне сказала:
   - Мне его не жалко. Нагловатый мужик. Все равно никто не поверит, что ко мне никто не приставал.
   Так мы проводили эти дни, то втроем, то впятером, учитывая нашего мужичка - Егорушку. Но все хорошее приходит быстро к концу. Мы собрались, попрощались, пообещали встретиться в Киеве. Обменялись телефонами. И рванули мы домой, в родные стены Винницы.
  
   Глава 12. Бои местного значения.
  
   На следующий день, после проведения совещания, где все отрапортовали о своих делах и свершениях, я снова вошел в курс всех дел и всех наших проблем. После обеда поехал к Сереже Грицаку в спортзал, где в течение трех часов пытался убрать набранные килограммы. Сергей устроил мне экзекуцию, но я терпел, изворачиваясь и отбиваясь от всех каскадов приемов, которые он на меня обрушил. В конце он обратился ко мне с просьбой:
   - Витя, через месяц у нас первенство Украины по боевому самбо. Хотя это уже больше стало восточными единоборствами. Но официально соревнования называют - по боевому самбо. Мне нужна твоя помощь. Противников у меня в городе достойных нет. А мне нужен серьезный спарринг-партнер. Ты подходишь для этого по полной программе. Было бы тебе лет на десять поменьше и рука целой, то ты бы заломал всех. Это я тебе говорю. Помоги мне провести хорошие тренировки. С меня причитается. Но мне надо с тобой работать каждый день не менее двух часов. Очень хочу стать чемпионом Украины. А там отбирают на международные соревнования. Шансы у меня есть. Сможешь помочь?
   Я прикинул свои дела на следующий месяц. Поездки я могу спокойно отменить. Здесь процесс налажен. Судьба дает мне шанс хорошо потренироваться. Мало что может быть. Я согласился, но предупредил, что работать только через неделю сможем уже в полную силу. Неделю мне надо набрать форму. Меня это устраивало еще и потому, что после таких боев и полученных ударов мысли о сексе на стороне затухают. Когда все тело болит, то тут уже не до траханья.
   За эту неделю я возрадовался еще больше. Люда Грач, по большому секрету сообщила, что у Ирины Сорокиной появился серьезный поклонник. Ирина от него "тащится".
   - Что делает?
   - Ну, балдеет и тащится. В общем, он ей очень нравится. Ну, слово такое, Господи! Ты что никогда не слышал, что ли?
   В активной стадии осталось одна лишь Наташа, которая мой приезд встретила сияющими глазами. Про уход с любовной сцены Ирины она уже знала. Радовалась, как малый ребенок. До моего похода к Сереже Грицаку мы час с ней пообщались, обсуждая на диване дела фирмы и последние новости. Я тоже по ней соскучился и снова пожалел, что у нас запрещено многоженство. Второй женой, вне всякого конкурса, конечно же, оказалась бы Наташа. Но мне кажется такого никогда не допустит моя Лена.
   Рабочие дни начались. С девяти утра до двух я занимался делами. В два легкий обед. С четырех до семи бои в спарринге с Грицаком. На третий день тренировок я пригласил Лену посмотреть, как меня лупцуют. Через час Елена не выдержала и ушла домой.
   - Ну, скажи, тебе что, не больно? - наседала она на меня. - Ну, зачем тебе это надо?
   Я ей напомнил случай на теплоходе:
   - Если бы не эти занятия, то вероятнее всего, мы бы сейчас не разговаривали. А плавали вдвоем в Дунае, пока нас не выловили.
   - Тебе это нравится, тебе этого хочется, то занимайся, - согласилась Леночка, в конце концов, - но прошу очень, побереги себя. Уж сильно Сергей тебя бьет. Мне смотреть даже больно.
   Примерно через десять дней на тренировке я навалял Сергею по полной программе. То ли у него что-то не сросталось, то ли у меня все получалось, но через два часа он попросил перерыв.
   - Нет. Тебе надо тоже ехать. А удар ногой в колено с разворотом на 360о это же просто бомба. Как ты вообще мне ногу не поломал.
   - Я придержал ногу и до конца не выпрямил свое колено. При полном развороте нога противника выходит из строя. У меня книга есть. Я ее на Петровке в Киеве купил. Там есть несколько малоизвестных приемов, которые выбивают любого противника. Особенно тех, кто не хочет читать.
   Я не стал ему рассказывать, что несколько таких запрещенных приемов мне показал Николай Уваров. Начальник охраны Кремлевских дач в Крыму. А я в процессе наших тренировок с Сергеем их потихоньку отрабатываю до определенной стадии. Всего пять приемов. Два ломают ноги, два вырывают руку из плечевого сустава, а один удар по позвоночнику возле шеи выбивает один из позвонков. Николай тогда потратил два часа, чтобы объяснить мне все фазы этих ударов. Вот я на Сергее их и испытывал до заключительной фазы, которую только имитировал. Искренне верил, что это мне не понадобится. Надо - не надо, но знать и уметь необходимо. Я еще раз вспомнил свой бой на теплоходе. Там у меня времени на раздумья и на мудреные приемы не оставалось. Все предельно просто и ясно. Бой на ограниченном пространстве при минимально отпущенном времени. Мне в какой-то момент показалось, что встреча со следователем Дубининым еще обязательно будет. Должно же быть подведение итогов этой истории.
   Прошел месяц напряженных тренировок. Сергей уехал на соревнования. Один из вечеров оказался свободным, и я решил зайти в кафе. Поговорить с Ириной про наш проект "Торговый дом". Хотелось посоветоваться, есть ли смысл заниматься этим дальше или просто свернуть этот проект. Практической пользы я для нас уже не видел. Захватил с собой Павла и Ефима. На входе Павел сказал Ефиму:
   - Опять эти кавказцы здесь. Как от них избавиться, не пойму.
   Я обратил внимание на группу за столиком. Сидело четыре человека. Двое из них ребята ярко выраженной кавказской национальности. Один, который постарше, до тридцати лет, похоже осетин или дагестанец (а в Дагестане тридцать три национальности) явно главный. Второй кавказец молодой, лет двадцать, смотрел старшему в рот и повторял все, что тот делал. Старший хмурился и молодой сдвигал брови. Старший смеялся, молодой хохотал громче всех. Двое славянского происхождения сидели в рубашках с завернутыми рукавами и расстегнутым воротом. Демонстрировали нательную роспись на груди, шее, руках. Блатные ребята. Они что-то горячо обсуждали какие-то свои проблемы.
   - А в чем вопрос? - спросил я у Павла.
   - Старший запал на Ирину Сорокину. Дал ей срок на раздумье. Если скажет ему нет, то он поклялся мамой, что она будет голой плясать у него на столе. Сюда приходят вторую неделю. Деньги обещают заплатить через месяц, за все сразу.
   - А милиция?
   - Они не хулиганят, порядок не нарушают. Но, по-моему, .милиция этого главного знают и не хотят с ним связываться. И эти блатные периодически вытаскивают ножи и демонстративно чистят себе ногти.
   Вот это я попал. Уходить от этих неприятностей мне никак нельзя. Мое же кафе. Вызывать наряд милиции на сегодняшний день проблему не уберет. Но на следующий день все скажут: "Шеф обосрался. А нам, зачем это надо". Я решил сесть за соседний столик. Посмотреть, что же будет дальше. Мы сели втроем.
   - Что делать будем, шеф?
   - Посмотрим.
   Ситуация хуже не придумаешь. То ли кто-то из них меня знал, то ли кто-то из наших парней обслуги подал им знак, но старший поманил меня пальцем:
   - Ты что ли хозяин?
   Говорил он по-русски чисто, хотя чуть коверкал язык для большего эффекта.
   - Слушаю Вас?
   - Иди сюда, разговор есть.
   Я встал, разминая ноги. Подошел. Встал за спиной молодого. Молчал, выжидая.
   - Эта твоя баба тут бегает, Ирой звать?
   - Да, а в чем проблема?
   - Сегодня у нее срок закончился. Она должна дать нам всем по очереди, а потом голой сплясать на этом столе. Тогда мы тебя не тронем и твою забегаловку тоже. Если тебе что-то не понятно, то спрашивай. Если она это делать откажется, то в течение недели зарежут ее и двух ее пацанов. Абсолютно чужие люди и неизвестные. Если ты ей это все не объяснишь, то тебя мы тоже зарежем.
   - Я, конечно, боюсь за себя и за нее. Но просьба твоя мне кажется наглой. Ты кто по национальности?
   - Я с Кавказа, а для тебя это зачем?
   - Я слышал, кавказцы гордый народ. Никогда не слышал, что бы они резали детей, только потому, что потрахаться им не дали. Неужели среди этих гордых народов один выблядыш появился?
   Старший вскочил:
   - Ты кого так назвал? Ты меня так назвал? Ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?
   - Ты один будешь делать или этих гавнюков на помощь возьмешь?
   - Мне никто не нужен. Я сам тебе твой язык себе в задницу засуну, и ты будешь там все вылизывать. Ты понял?
   - Это слово мужчины, который хочет решить спор по-мужски. Или это крик шакала, который, получив по жопе, побежит собирать всех своих родичей для кровной мести?
   - Мужик, ты не представляешь, во что ты вляпался. Я готов с тобой встретиться в честном бою без правил. Мамой клянусь, что, если проиграю, никто тебе никогда ничего не сделает. Аслан свидетель. Аслан, ты слышал мою клятву?
   - Я слышал ее, брат. Я клянусь ее исполнить. Но напрасно этот русский на что-то надеется. Пришел твой час русский. Собирайся предстать перед своим богом. Аллах Акбар.
   - А эти двое? Или ты разрешишь сломать им шеи после тебя?
   - Ты слишком самоуверенный, русский. Ты хоть бы поинтересовался кто я такой. Ты что, меня не знаешь?
   - Сейчас я поинтересуюсь. Пошли во внутренний двор, где нам никто не помешает. Там и разберемся, кто *из ху*, как сказал Горбачев.
   Мы вышли во двор. Рубашку я снимать не стал, чтобы не показывать шрам на левой руке. Его слова мне не понравились. Что-то он упирает в свои какие-то титулы и регалии, которые должны заставить меня дрожать от страха. Без рубашки стала видна его хорошо накачанная фигура борца по вольной борьбе или что-то в этом роде. Надо его довести до бешенства. Ярость плохой помощник.
   - Ну что, любитель белых женщин? Раньше ты трахался только с шакалами и ишаками у себя дома, а теперь на чужих баб в Украине потянуло. Я хочу тебя попросить...
   При этих словах кавказец презрительно сплюнул мне под ноги.
   - Я хочу попросить тебя пожалеть своего младшего брата. Пусть он, когда ты будешь валяться мордой в земле не вздумал лезть со своими яйцами в драку. Предупреждаю заранее, что он может остаться без потомства.
   -Думай лучше о себе, русский. Твоя семья сегодня останется без кормильца. В лучшем случае ты станешь инвалидом.
   Мы двинулись по кругу, приглядываясь друг к другу. Я на полторы головы выше, руки длиннее. Ноги тоже. Я двигался специально неуклюже. Даже сделал перепрыжку, с одной ноги на другую. За что немедленно поплатился, получив жесткий удар по своей ноге. Реакция у противника будь здоров. Вокруг нас по кругу столпились люди. Они все молчали, но мне сейчас как-то не до них. Хождение затягивалось, что мне очень не понравилось. За своими размышлениями я чуть не прохлопал удар ногой с поворота по моей голове. Еле-еле успел отклониться. Но подошвой он все равно меня чуть зацепил. Пока он выпрямлялся после разворота, я успел врезать ему по опорной ноге в районе коленной чашечки. Пока он соображал после удара, я уже прыгнул вперед и всадил ему в горло "клюв орла". Соединенные вместе три пальца. Противник захрипел, схватившись правой рукой за горло. Удар ногой по его хозяйству привел его в состояние отключки наполовину. Я перехватил его руку, которую он держал возле горла и применил прием Николая Уварова. Провернулся вместе с его рукой на 3600, положил его руку себе на плечо ладонью вверх и резким рывком всем телом сломал ему руку в локтевом суставе. А затем с разворота пяткой выбил ему мениск левой ноги.
   Бой закончен. Кавказец валялся без сознания и вряд ли придет в боевую форму за полгода. Как вдруг из толпы с диким воплем на меня кинулся Аслан. С ножом. Он что-то вопил на своем языке. Расстояние между нами метра четыре. Нож он держал вполне профессионально. В стороне на уровне плеча. Я перехватил его руку, рванул его на себя, пропуская сбоку, но захватив руку с ножом двумя руками. Приподнял его руку с ножом. Поднырнул под руку, для чего мне пришлось основательно согнуться. Резкий поворот вместе с его рукой опять на 3600 и рывок вниз. Рука Аслана вылетела из предплечья и осталась висеть только на сухожилиях. Что бы уговорить Аслана успокоиться, я нанес ему удар кулаком с выпяченными пальцами по горлу. Но удар все-таки смягчил, чтобы не поломать ему гортань. Трупы на заднем дворе у себя в кафе мне не нужны.
   Но проблема еще оставалась, и я рванулся к этим двум уркам.
   - Перья на землю, быстро!
   Они выбросили ножи. Я показал на блатных Павлу. Он их охлопал, но ничего больше не нашел.
   - Придете сюда еще раз или попадетесь на моем пути - просто убью. Понятно?
   - Все, шеф. У нас вопросов нет. Можно мы слиняем?
   - Сначала расплатитесь. Ефим проследи, чтобы не слиняли. А этих, кто будет забирать?
   - Клянемся, мы к ним никакого отношения не имеем.
   - Расплачивайтесь, а тогда мотайте. И постарайтесь все это забыть.
   Через десять секунд они исчезли. Ефим пошел с ними. Я приказал вызвать скорую помощь.
   - Запомните все. Они подрались между собой. Что делили непонятно. Все свободны. Кто рот откроет, то закрывать этот рот буду я. Понятно?
   Все смотрели на меня с плохо скрываемым страхом. Павел меня спросил:
   - Ты хоть знаешь, кого ты завалил на такой скорости? Это серебряный призер чемпионата мира по вольной борьбе. А еще он выступает на подпольных боях без правил. И все время выигрывает.
   - Паша, скажи, что мне надо было делать? Его медали и регалии пересчитывать? Он обнаглел до последней меры. Ну как же почти чемпион мира. Вот хорошо, что ты мне до начала этого не сказал. А то бы я с ним драться не пошел. Соплями утерся и положил под них Ирку.
   - Витя, я знал, что ты крутой. Но не до такой степени.
   - Давай, вызывай скорую помощь. Две. Грузите и пусть их увезут. Только узнай, в какую их больницу повезут. Через неделю пойдем их проведывать. Надо узнать, что нам грозит. Если они нам войну объявят, нам придется очень трудно. Крушить будут всех.
   Приехала скорая. Я у Павла попросил узнать фамилию старшего. Павел сразу же ответил:
   - Это Талаев Анвар. Второй - Талаев Аслан.
   Когда Талаева - старшего погрузили на носилки, я к нему подошел. Он уже пришел в себя.
   - Есть какие-то проблемы, вопросы ко мне?
   Он смотрел на меня с изумлением:
   - Послушай, ты кто? Почему я тебя не знаю? Если бы мне два часа тому назад сказали, что меня поломают за три минуты, я плюнул бы этому человеку в лицо.
   - Анвар. Я прошу меня простить, но оставлять тебя целым и невредимым нельзя. Никто тебя тогда бы не остановил. А мне пришлось бы тебя убить. Убить и твоего брата. Увезти и где-то закопать. Чтобы никто не нашел. А так у тебя есть возможность полежать и подумать. Ты мне скажи - бой состоялся честным? Или у тебя есть ко мне претензии? Ты перед боем поклялся, что твоя родня ко мне претензий иметь не будет. Я войны не боюсь. Я воевал, убивал. Меня убивали. Если объявишь мне войну, я готов принять ее. Лицом к лицу, как подобает мужчинам. Ты прекрасно понимаешь, что я спокойно мог убить тебя и твоего брата. Но я не сделал этого.
   - За что ты искалечил моего брата?
   - Он не сдержал слово, данное тебе, и кинулся на меня с ножом. Я имел право просто его удавить или лишить его навсегда потомства, но я не сделал этого. Он молодой, горячий. Пусть пока живет. Может, это его научит, что надо держать свое слово и уважать старших.
   Анвар замолчал на минут пять.
   - Я тебе дал слово, и я его сдержу. Мои родные и близкие мстить тебе и твоим близким не будут. Советую, не переходи дорогу большим людям.
   И он отвернулся от меня, показывая, что разговор окончен. С Асланом я разговаривать не стал. Скорая помощь уехала и их увезли.
   Мы зашли в кафе и прошли в малый зал. Через двадцать минут все наши собрались в полном составе. Я все еще не отошел от напряжения этой схватки. Через все лицо тянулась царапина - ссадина от ботинка Талаева. Капитально болела нога. Ефим, молча, вытащил из морозилки бутылку водки. Налил мне полный стакан, а всем желающим по полстакана. Самое интересное, что он, не дожидаясь никого, молча, хлестнул свою водку, не закусывая и не морщась. Павел последовал его примеру. Я тоже выпил полстакана и закусил подсунутым мне соленым огурцом. Собравшиеся переговаривались между собой шепотом. Атмосфера, как на поминках. Спокойствие оказалось взорванным, когда открылась дверь и в комнату ворвалась Ирина Сорокина. Она с хода прыгнула на меня и, не обращая внимания на собравшуюся компанию, принялась целовать мне все лицо, перешла на руки, и возвратилась опять на лицо. При этом она взахлеб рыдала. Вдруг Ирина повалилась на колени передо мной, обняла меня за ноги и спрятала у меня в коленях свое лицо. Я попытался ее поднять, но бесполезно. Пришлось ждать, пока эта истерика закончится. Все понимающе молчали. Она захлебывалась слезами.
   - Виктор Иванович! Детьми клянусь, я этого Вам никогда не забуду. Я не виновата. Он сразу ко мне начал приставать. Я от него вырвалась. Он сюда почти каждый день приходил, приставал. А потом начал угрожать. Я в милицию пошла, а мне ответили, вот когда он кого-то зарежет, то тогда и приходи. Это они так шутят. А я от их шуток всю неделю не могла заснуть. Мне страшно. Мне сказали, что Вы за меня дрались. Но не сказали, чем все закончилось. Он завтра опять придет?
   Что тут в зале началось. Каждый норовил рассказать Ирине все подробности. Мне показалось, что больше всех рассказывают те, которых рядом в это время не было. Ирина недоверчиво смотрела на всех:
   - Так это же сам Талаев. Чемпион мира. Вы что, хотите сказать, что Виктор Иванович завалил чемпиона?
   Ей популярно объяснили, что не только завалил, но еще отправил на полгода на больничную койку. Я скромно сказал Ире:
   - Он должен знать, что таких женщин, как ты Ирина, лапать без разрешения и их согласия опасно.
   Кто-то улыбнулся, а кто-то проглотил это выражение без сомнений и раздумий. Ефим еще налил водки. Мы все дружно выпили, и я поехал домой. Лена сразу же начала выяснять, откуда поперек моей физиономии эта царапина. Я объяснил, что это след от удара на очередной тренировке. Вопрос закрыт, но она все равно поморщилась, почувствовав от меня запах водки.
   - В честь чего ты выпил?
   - Так больно же. Вот и по ноге еще вмазали. Видишь, какая ссадина?
   Лена помазала ушибы йодом, и на сегодня я оказался прощен. А для меня наступил опять период раздумий. Что хотел сказать Талаев, когда посоветовал не переходить дорогу большим людям. Получается, что Ирина просто повод для ссоры, а не причина. Ее использовали, судя по всему, зная о наших отношениях. Меня очередной раз заказали. Но, решили не убивать, а основательно покалечить. Для них опять пролет. Но этим киллерам надо платить немаленькие деньги. А зачем платить, если я уже вышел из игры? Да и времени прошло порядочно. Стоп. Если это заказ, то Талаев должен знать имя заказчика. Надо найти людей кому он может это сказать. Ясное дело, что мне это он никогда не скажет. Тогда кому?
   В связи с отпуском, а затем тренировками я упустил одно событие. Когда я позвонил Людмиле Николаевне, то она выразила пожелание нам встретиться. В июне месяце премьер-министром назначили и утвердили Марчука Евгения Кирилловича, а вице-премьером Евтухова Василия Ивановича.
   - Так вот, тебе надо приехать и поговорить с Евтуховым. Объяснить ему свой поступок и причины, которые это вызвали. Евтухов поймет. Он знает, что такое конкуренция, и какие могут быть от нее последствия. Евтухов еще официально числится Президентом УСПП и приходит на совещания. Надо с ним обязательно переговорить после совещания. Про дату совещания я тебе сообщу. Жду.
   Все-таки замечательный человек Людмила Николаевна.
   Но эту неделю я все-таки очень переживал. Как поведет себя Талаев? Договор договором, но я практически лишил его возможности заниматься всеми видами борьбы. Кроме этого ущемленное самолюбие. Его завалил, никому неизвестный, мелкий бизнесмен из Винницы. Причем старый, в возрасте сорока пяти лет. Это позор для него. И все могут его подначивать: "Анвар, а кто это тебя покалечил в честном бою? Какой-то аксакал завалил тебя за две минуты. Объясни, как это могло случиться"? И будут ему улыбаться при этом. Какое кавказское самолюбие это сможет выдержать? Еще меня беспокоила Ирина. Ею овладела навязчивая идея, что она должна меня отблагодарить. Чем угодно и, как угодно. Деньги и подарки предлагать мне глупо. Вот и уговаривала меня, намекала на необходимость свидания. Но и без нее у меня забот и хлопот хватало. Я убедил ее перенести это выражение благодарности на более поздний строк. Потерпи родная. Мы все успеем. Надо еще расхлебывать последствия этого боя.
   Приехал Грицак с соревнований. Стал чемпионом Украины. Я его поздравил, и мы договорились о продолжении тренировок три раза в неделю.
   Испытание неизвестностью оказалось очень тяжелым. Все занимались своими делами. Каждый искренне верил, что эти разборки именно его не коснутся. Хорошо все обдумав, я все-таки решил позвонить и посоветоваться с Коридзе. Они там все друг друга знают. Может что-то подскажет. Разговор начался спокойно о поставках, о договорах, о самочувствии наших жен. Но потом я спросил, знает ли он Талаева. Коридзе на секунду задумался, но потом спросил:
   - Виктор, ты только честно скажи - это ты его угробил?
   - Ну, я. Но это состоялся честный бой. Один на один, но потом принял участие его брат - и в трубке я внезапно услышал хохот.
   - А мы с Гиви Тбилисским голову себе ломаем, кто это мог нашего знаменитого чемпиона в Виннице так качественно отоварить. Они тут уже команду собирают мстить. Его же сюда в Киев привезли вместе с младшим братом. Ты младшему повредил гортань. Врачи сказали, что он теперь может разговаривать с хрипотцой, и радовались, что удар оказался скользящим.
   - Я не хотел его убивать, вот поэтому удар и оказался скользящим. Пусть теперь учится петь. Будет певец, как Армстронг.
   - Виктор, я Гиви все расскажу. У нас с их группировкой отношения неплохие. Мы этот пожар у них быстро потушим. Они на нашего человека руку подняли. Состоялся бой двух настоящих кавказских мужчин. Ты ведь Тбилисское училище заканчивал? Значит, ты почти грузин. И находишься под нашей защитой. Будет возможность, приезжай. Пойдем на встречу с Талаевым. Пожмете руки, выпьете вина. Все претензии снимите. А мы с Гиви будем поручителями вашего мира. Кто полезет к тебе, тот будет всем нам враг. Не волнуйся, дорогой. Так ты что, подпольный чемпион мира?
   - Ну, что-то вроде того, - успокоил я его.
   Мы тепло попрощались, а он пообещал организовать в течение недели такую встречу с Талаевым.
   Зашла Наташа и сообщила, что ко мне посетители. Зашли двое. Одному около шестидесяти лет, другому чуть меньше сорока. Вежливо поздоровались. Я предложил им присесть.
   - Виктор Иванович, мы пришли к Вам с предложением. Вы сразу ничего не говорите. Хорошо подумайте. По Украине проводят бои без правил. На кону стоят десятки тысяч долларов. Мы говорили о Вашем потенциале с чемпионом Украины Грицаком. Он очень хорошо отзывается о Вас, как о бойце высочайшего класса. Скоротечный бой с братьями Талаевыми поверг нас в изумление. Выбить Талаева за две минуты и сделать из него инвалида - это что-то с чем-то. Мы предлагаем Вам померяться силами с лучшими бойцами. И заработать при этом очень хорошие деньги. Вот наши телефоны.
   - Ребята, спасибо за предложение. Но я Вам твердо скажу - нет. У меня есть другие интересы. Еще раз спасибо за приглашение.
   Мы с достоинством пожали руки, и посетители ушли. Зашла Наташа, минут пять крутилась с какими-то вопросами. Но потом не выдержала и спросила:
   - Витя, а если бы ко мне вот так приставали, ты бы за меня вступился?
   - Если бы тебя кто-то обидел, то эти несчастные уже не жили. Я бы им сломал шеи. Не считая рук и ног.
   Наташа подскочила ко мне, влепила мне поцелуй в губы и умчалась, как я понял, абсолютно счастливая. После этого случая наши рабочие и служащие стали разговаривать со мной более уважительно, случаев панибратства и вытыкивания не допускали.
   Дней через пятнадцать позвонил Коридзе. Сообщил, что я могу приезжать для переговоров в любое удобное для меня время, но сообщить о дате приезда заранее, что бы они смогли все согласовать.
  
   Глава 13. Переговоры на всех уровнях.
  
   Позвонила Людмила Николаевна с сообщением заседания Политбюро УСПП, на котором будет выступать Евтухов. Мы с Леной позвонили ее брату Саше. Договорились, что мы у них переночуем. Выехали утром. Лена про драку пока не знала. Обедали по-походному на подъезде к Киеву, тем что Лена взяла с собой.
   Первая встреча после обеда произошла с братьями Талаевыми. Мы с Леной приехали к Коридзе. Подъехал со своими телохранителями Гиви Тбилисский. Мы поехали в дом, где жил Талаев. Лену оставили ожидать в машине, а втроем зашли в дом. Своих "качков" Гиви оставил у входа. В доме с места на место ходили с пяток кавказцев. Сказать, что они смотрели на меня ласково и приветливо, было бы большим преувеличением. Но смотрели с некоторым интересом и недоумением. Наверное, каждый из них примерял меня как противника для себя. И каждый в душе твердо уверен, что завалит меня с двух ударов. Причем второй удар будет молотком по крышке гроба. Я проходил мимо них абсолютно спокойно. Не выпячивал грудь колесом, не поигрывал мышцами. Нормальный мужик, чуть выше среднего роста, Гиви Тбилисский выглядел намного внушительнее. Кубик-Рубик на двух ногах. Зашли в комнату, где полулежал в большом кресле Талаев. Нога и рука в гипсе. Он показал нам на стулья рядом с собой. Мы присели. Гиви с Талаевым заговорили о каких-то делах, которые по каким-то причинам остановились. Но потом Талаев внезапно прервал разговор:
   - Виктор, в целом у меня нет к тебе претензий, нет и ненависти. Я подумал о твоем состоянии, если бы мне немного повезло. Я был твердо уверен, что смогу тебя если не убить, то сильно покалечить в назидание всем. Тебе действительно просто повезло. Хотя должен сказать, что те приемы, которые ты применил, мне незнакомы. А удары пяткой по мениску с разворота, удар по горлу тремя пальцами и тоже с поворота, я такого не знал. Думаю, что у тебя в запасе еще что-то есть из неизвестной мне специальной подготовки. Конечно же, если бы я знал, что ты являешься близким другом Гиви и Коридзе, всего этого не произошло бы. Если ты не в обиде, то вот моя рука. Я в какой-то мере благодарен тебе, что ты не убил Аслана. Молодой он еще, горячий. Я ему сказал уже, что данное слово надо держать.
   Я встал со своего кресла и, молча, пожал руку Анвару. Он что-то громко крикнул и в комнату зашли семь человек. Анвар им еще что-то сказал. Они по очереди подходили ко мне, пожимали руку и терлись со мной щеками.
   - Мы все сейчас братья.
   Братья по одному выходили, одаривая меня своим братским оскалом. Один из них принес поднос, на котором стояла бутылка вина и четыре стакана. Налил по полстакана вина. Мы все выпили. Мы с Анваром потерлись щеками.
   -Скажи, Анвар, что ты имел в виду, когда говорил про больших людей, которым я перехожу дорогу?
   -Прости, брат, но я дал слово. Поэтому ничего сказать не могу.
   Настаивать я не стал. Еще раз пожали руки и ушли. Гиви задумчиво сказал:
   - Надо этим шакалам хвосты прикрутить. Совсем обнаглели.
   Коридзе начал быстро говорить по-грузински. Гиви слушал, а потом сказал:
   - Карги (Хорошо).
   Нас подвезли к нашей машине. Гиви посмотрел на меня, покрутил головой, засмеялся и пошел. Коридзе высказался, что я очень удачно для них вывел из строя главную ударную силу этой группировки.
   - Думаю, что на полгода мир будет обеспечен. А там посмотрим, как карта ляжет. Но ты не бойся. Мы тебя в обиду не дадим. Они от нас сильно зависят. В случае чего звони не задумываясь. Мы у тебя опять в долгу.
   Он пригласил нас с Леной к себе, но мы отказались и поехали к Саше на ночлег. Оказывается, Лене об этой истории "битва титанов" рассказали раньше. Но переживать уже поздно. Враг разбит, покалечен и уполз к себе в лежбище, зализывать раны. А что будет дальше, то лучше об этом не думать. Я понял, что серьезный разговор с Леной по этому поводу у меня еще впереди. Решил навестить Талаева еще раз сам перед Новым годом. Привезу подарок ему и посмотрю на его реакцию. Многое сразу прояснится.
   У Саши Лена не удержалась и рассказала об этой драке в кафе. Любовь Александровна высказалась очень негативно:
   - Неужели нельзя обойтись без такого рукоприкладства, да еще и с такими последствиями. Это с твоей стороны, Витя, какой-то беспредел. Из-за какого-то спора ты двух человек сделал инвалидами.
   Я поклялся, что в следующем случае ограничусь только отцовским внушением и обязательно погрожу им пальчиком. Они, безусловно, все поймут и извинятся за свое хамство.
   Утром мы собрались и уехали в УСПП на встречу в Евтуховым. Нам повезло. Василий Иванович приехал на пятнадцать минут раньше. К нему сразу же зашла Людмила Николаевна и через две минуты пригласила нас, минуя всю очередь, которая скопилась в приемной. Василий Иванович встретил нас сдержанно, можно сказать сурово. Я ему рассказал о поступивших мне угрозах, в случае если я не откажусь от всех назначений. Когда я посоветовал всем заниматься своими делами, то на нас было совершено покушение. Я ему честно признался, что одного отправил в края счастливой охоты. Что в этот же день ножом убили и второго, но без моего участия. Евтухов внимательно смотрел на меня:
   - А история с чеченами из этой же оперы?
   - С лицами кавказской национальности, но какой именно я так и не разобрался, а они не сказали, - машинально ответил я, но исправлять что-либо стало поздно. - Вот, Василий Иванович, я и задал Леониду Даниловичу такой дурацкий вопрос в присутствии всех. Теперь все понимают, что никакое назначение мне не светит. Но встреча с кавказцами тоже из этой оперы. Они сами мне сказали, что это заказ, но имена заказчиков назвать отказались наотрез. Теперь хожу и оборачиваюсь.
   - Ход, конечно, неожиданный. Кучма обозлился. Сначала хотел дать команду Вас и Ваше предприятие завалить полностью. Но я чувствовал, что что-то не так. Вы же умный человек, Рубин. А тут такое выступление. Ничем не оправданное. Ну, хорошо. Я все понял. При удобном случае доведу до сведения Кучмы. Я Вас понимаю - жизнь жены, сына, да и своя гораздо дороже, чем все должности вместе взятые. Будем работать. Всего доброго.
   Мы простились. Евтухов встал из-за стола и проводил нас до двери.
   - А ты, оказывается боец мирового класса. Без преувеличения. Мне, когда рассказали, то я сразу и не поверил. Я Талаева знаю. Он супербоец. И заломать его так за две минуты. Тут уже легенды ходят. Многие хотят на тебя посмотреть и даже познакомиться. Я поговорю с Леонидом Даниловичем. Обещаю.
   Пришла в свой кабинет от него Людмила Николаевна.
   - Поезжайте домой. Все будет в порядке. Из состояния немилости в течение пару месяцев Вы выскочите. А может даже раньше. Участвовать в Европейской программе желание не отпало?
   Мы заверили ее, что ждем - не дождемся. Я начал рассказывать ей про торговые дома Украины, но ей меня слушать некогда. Договорились по этому вопросу встретиться чуть позже. После Нового года. Но посоветовала, по этому вопросу, поговорить с Мариной Владимировной Она работает пресс-атташе УСПП. Я еще раз убедился, что развитие своих украинских предприятий никого не интересует. Все заняты своими делами, своими закулисными играми. И если только не вылезает очевидная прибыль для себя лично, то тогда общие дела могут подождать. Пласт работы огромный, людей надо привлекать к участию тысячи. Как один из вариантов я привез в УСПП предложение создать базу данных среди всех предприятий по двум разделам. Первый раздел - у кого есть неликвиды, то есть имущество и материалы, которые лежат на складах без движения. Раздел второй - кому, какие материалы и имущество надо. Уверен, найдется совпадение по этим двум разделам. У одних без движения лежит то, что нужно другим. Ну что, пресс-атташе так пусть будет пресс-атташе. Марина, а она предложила называть себя так, оказалась очень красивой высокой женщиной с гривой вьющихся каштановых волос, полными губами и выразительными глазами. Через пять минут нам стало казаться, что мы знаем друг друга много лет. Я подробно рассказал ей о своих идеях, но в УСПП и к этому вопросу отнеслись равнодушно. Хотя отдельные организации взялись за эту идею и даже стали выпускать ведомости неликвидов, выступая посредниками. Я на все эти общеукраинские предложения плюнул и занялся решением проблем на своем предприятии. А потом подумал, а ведь у нас людей более грамотных, чем я - тысячи. Но они ковыряются у себя и не лезут со всякими рационализаторскими предложениями. Уж больно рано ты, Виктор Иванович, возомнил себя "экономическим гением". Твое место в одиннадцатом ряду, сиди и не высовывайся. Занимайся своими делами, женщинами, тренировками. Занимайся своей семьей, своим сыном. И живи себе спокойно. На что Марина весело засмеялась.
   - Виктор, а Вы ожидали, что все немедленно бросят все свои дела и займутся претворением в жизнь этих идей. У каждого есть чем заниматься на два - три месяца вперед. Идеи очень хорошие и правильные. Я постараюсь найти время, приехать в Винницу. Мы сядем и вместе напишем большую статью, но это будет сразу после Нового года.
   Мы еще поговорили полчаса. Марина оказалась великолепным эрудированным собеседником. Выяснилось, она прекрасно играет на пианино и может на спор сыграть около трех тысяч произведений. Эта цифра нас с Леной потрясла. Хотя Лена в детстве занималась в музыкальной школе и сумела мне сыграть с блеском Собачий Вальс. Больше она ничего не помнила. Мы простились с Мариной и покатили по своим делам. Всю дорогу я сам себе читал мораль. С момента выборов прошло всего ничего, нет и года, а приключений я нашел на свою задницу до самой маковки. Надо тормозить. Подсчитать все хвосты. Уйти пока в подполье. Надо сдавать экзамены и зачеты в институте на экономическом факультете.
   Еще я понял, что в верхних слоях атмосферы, у Табачника, Пустовойтенко, Евтухова кипят свои нешуточные страсти. Там идет битва титанов. И лезть со своей мелочевкой к ним, то в лучшем случае, эти мои вопросы будут вызывать недоумение, а потом раздражение. То, что мне кажется очень важным - для них это мелочевки, не требующие даже внимания.
   Так подошел Новый год. Накануне Нового года, несмотря на возражения моих собратьев по бизнесу, я собрался поехать к Анвару Талаеву. Позвонил Коридзе. Поздравил я его с Новым годом и спросил совета. Ехать к Талаеву или не ехать. Коридзе однозначно высказался против этой поездки.
   - Получится, что ты его боишься и пытаешься чем-то задобрить. Таких проявлений доброй воли они не понимают. Мы с Гиви заезжали к нему один раз. Надо было решить свою проблему. Он поправляется. Ему сделали три операции. Одну на ноге. Ремонтировали ему мениск. А две на руке. Оказался очень сложный перелом. Рука у него в гипсе. Врачи пообещали, что через год-два она начнет работать. Сказать тебе, что он вспоминает о тебе с любовью, это значит тебя обмануть. Он до сих пор не поймет, как ты это сделал. Аслану тоже делали операцию. Вправляли и пришивали руку. Первый раз сделали неудачно. Второй раз все получилось. Срок восстановления не меньше года. Ты что, думаешь, они винят себя, а про тебя говорят какой ты хороший молодец? Аслан, когда говорит, то хрипит. У него повреждена гортань. Молодой, тот просто на гавно исходит. Даже не понимает, что обязан тебе тем, что остался жив. По нашим обычаям за такой поступок, как у него, так сразу убивают. Но он этого не понимает. Их группировка пока под нашим крылом ходят. Ты нам сильно помог. Поэтому они не дергаются сильно. Сиди спокойно. Ты победитель и ты прав. Никуда ехать тебе не надо. Поздравь Лену от нас с Новым годом.
   Я пообещал инициативы больше не проявлять. Ну, что этот вопрос отпал. Ехать никуда не надо.
  
   Глава 14. Жизнь продолжается.
  
   Ирина все эти дни ходит вокруг меня кругами. Жаждет отплатить мне всем, чем угодно за ее спасение. Я ей посоветовал все силы бросить на сдачу моих зачетов и экзаменов в институте. Она обещала к марту месяцу закончить четвертый курс полностью. Два раза приглашала к себе Эмма Григорьевна. Дела у них в управлении шли хуже некуда. Финансирование упало ниже плинтуса. Нечем выплачивать зарплаты и пенсии. Инфляция съедает все. Эмма даже похудела, но зато стала выглядеть лучше. Мы каждый раз проводили у нее дома по три часа. Оба получали максимум удовольствия. Каждый раз она не хотела меня отпускать:
   - Ну, хотя бы еще пол часика, - просто выпрашивала она у меня.
   Но я понимал, что пол часиком мы не обойдемся. "Налево" я ходил только тогда, когда у Лены шли месячные. День я еще терпел, но потом головные боли заставляли искать утешение в чужих объятиях. Отдушины у меня осталось только две. Вот так по одному разу в месяц я попадал в объятия Эммы Григорьевны, а остальные дни принадлежали Наташе. С ней отношения стали постоянными в эти "критические дни", но иногда, в зависимости от обстоятельств, я допускал себе определенные послабления. Все остальные претендентки отпали. Прежде всего, из-за того, что Леночка занимала мои мысли все больше и больше. Я заставил ее взять отпуск еще на два года. За этот год она отвыкла от напряженной жизни, которую обеспечивала ей работа. Меня очень устраивало то, что она не работает, что у нее есть возможность постоянно сопровождать меня. Мне нравилось, как все окружающие откровенно любовались Леной, пытались ухаживать за ней. Так приятно чувствовать рядом ее плечо, слушать то, что она говорит. Пусть даже невпопад. Как хорошо смеется и как смешно хмурится. Я откровенно скучал без нее, когда мы расставались более, чем на двое суток. А уж видеть их вместе с Егором рядом со мной, составляло полное счастье.
   Новый год, день рождения Егора прошли чередой на одном дыхании. На работе все оставалось по-прежнему. Покупали, продавали, брали кредиты, отдавали их. Правда, предприятия, с которыми мы работали, начали сокращать выпуск своей продукции. Но мы всеми способами пытались держать их на поверхности. Но сказывалось море причин и затруднений. Как манну небесную ждали введения национальной валюты - гривны. В купонно-карбованцы уже никто не верил. За хлеб, муку, сахар уже платили десятки тысяч "фантиков".
   На фронте покупок биржевых товаров отличались Иванько и Грач. Они больше мотались по командировкам, чем находились дома. Но свои задачи выполняли. Я дал им еще двух молодых помощников, и благодаря их усилиям, поток товаров у нас не уменьшался.
   В конце января опять отличился Михаил Мельниченко-младший. На скользкой дороге разогнал машину, не справился с управлением и разбил машину основательно. Но на замечание, а потом на мое решение высчитать стоимость ремонта из его зарплаты, устроил целый демарш. Основная тема его выступления передо мной и водителями -это мое отвратительное поведение по отношению к простым людям.
   - Мы создаем Вам богатства. Мы для Вас зарабатываем тысячи, а Вы еще пытаетесь снять с нас какие-то штрафы и проценты. Вы, Виктор Иванович, паразит на теле нашего коллектива и нахлебник. Мы тут горбатимся только для того, чтобы Вы ездили со своей женой в другие города на экскурсии и в отпуска на черноморское побережье.
   Самое печальное для меня то, что при этих воплях присутствовал Мельниченко-отец, который не остановил своего сынулю, а молча, слушал весь этот бред. Когда Мишка устал орать, я без всякого надрыва ему сообщил:
   - Миша, я понял, что не прав, когда веду вот такой образ жизни. Мне стало стыдно за то, что я бессовестно присваиваю плоды лично вашего труда с отцом. Я понял, что обдирать вас я не имею права. Так, что с завтрашнего дня ты, вместе с папой, можете работать только на себя. Создавать богатства себе и только себе. С завтрашнего числа вы у меня больше не работаете. Отправляйтесь сами в свое самостоятельное плавание за богатством.
   Мельниченко-отец вначале не понял, но потом до него дошло, что они оба уволены.
   - Виктор Иванович, что Вы делаете? Кого Вы слушаете? Он же молодой идиот, который ничего не понимает. Мишка! Извинись сейчас же. Ты, что дурак? Остаться сейчас вдвоем без работы.
   - Я извиняться не буду. Я сказал правду.
   - Ефим Анатольевич, в приказ обоих. Проверьте и примите состояние у отца дел. Деньги за ремонт вычесть из расчетных денег отца и сына. Отец - начальник, не обеспечил соблюдение мер безопасности. Всего вам самого доброго. Передавайте привет своей жене и маме. В ее лечении я, к сожалению, помогать вам больше не смогу.
   Я больше слушать ничего не хотел. Я твердо уверен, что на моей машине номера перебил Михаил с молчаливого согласия отца. Что вылилось для меня потерей денег и нервов. На следующий день оба стояли у меня в приемной, но выслушивать их у меня не возникло желания. Они все-таки прорвались мимо Наташи. Выступал передо мной отец. Сын, молча, стоял с презрительной усмешкой на лице. Он так ничего и не понимал. Не понимал даже того, что они остаются без средств существования, без возможности проводить лечение его матери. А виной всему неприязнь, перешедшая в ненависть за то, что не они хозяева. За то, что у них не хватает ума и желания выбиваться из этой нищеты. Очень много людей жалуются на отсутствие денег. Но что-то я не встречал людей, которые жаловались на отсутствие ума и способностей. Всеми способами оправдывают свое бездействие.
   - К великому своему сожалению, помочь я вам ничем больше не могу. Вы у меня не работаете.
   Оба они повернулись и ушли из моего кабинета. Дебоширить и кидаться с кулаками на меня они не стали. Судя по всему, понимали какой ответ, они могут получить. Я обратил внимание, что в спорах со мной народ стал соблюдать определенную дистанцию. С кулаками для выяснения отношений не кидался никто. Вместо отца Мельниченко Ефим Анатольевич поставил Петра Рыжова, который поступил к нам недавно. Взяли нового водителя с большим стажем и у кого открыты все водительские категории. В наборе кадров проблем не возникало.
  
   Глава 15. Международная организация труда.
  
   В середине февраля 1996 года меня пригласили в УСПП на собеседование к Василию Ивановичу Евтухову. Он расспросил, как у меня идут дела. Не происходило ли еще вражеских выпадов. В конце беседы он мне сообщил, что хочет включить меня в состав небольшой украинской делегации своим заместителем для поездки в Белоруссию. На ассамблею МОТ - международной организации труда. Поездка с субботы 16 марта по воскресенье 24 марта. В субботу отъезд, в воскресенье - встреча делегаций в Минске. С понедельника по субботу работа на местах. В субботу закрытие и вечером отъезд. Приезд в Киев в воскресенье 24 марта. Но самое замечательное, Евтухов сообщил в конце. Разрешил в состав делегации включить мою Лену.
   - Представлять женщин Украины, - засмеялся Василий Иванович. - Изучай, что такое МОТ, ее цели, задачи. Ты еще утвержден потому, что военный пенсионер. Там один из вопросов - будет вопрос разоружения. Как дать людям работу? Как использовать военные городки в мирных целях. Месяц нам выделено на подготовку. Обязательно дадут слово для содоклада. Мне, откровенно говоря, этим заниматься некогда. Вот тебе и карты в руки. Готовь мое выступление. Черновик. За три дня ты приедешь ко мне, привезешь эти тезисы. Мы посидим вместе и часа за два все должны подготовить. Если все понятно, то вперед. Будут какие-то новости, то сообщу. Но ваши кандидатуры уже утверждены.
   Я вышел от него растерянный и окрыленный. Растерянный, потому что понятия не имел об этой Международной Организации Труда. А тем более надо готовить содоклад на уровне вице-премьер министра страны. Там за каждое слово надо подписываться. И получается, что я опять влезаю в эти государственные дела и игры. Окрыленный, в связи с тем, что мне верят. Верят в мои способности, в мою возможность написать содоклад на уровне. Я понимал, что могу опять прикинуться полудурком. Сморозить еще раз что-то такое из ряда вон выходящее. Но после этого мои умственные способности будут оцениваться только со знаком минус. И даже возможность пристроиться к работе Европейского Союза рухнет со свистом. Людмила Николаевна надо мной посмеялась:
   - Да, это я подсказала Василию Ивановичу этот вариант твоего использования. Иди и работай. Включай мозги. Читай про МОТ. Их цели и задачи. А дальше тебе станет все ясно. Даю справку. В составе МОТ свыше ста восьмидесяти государств. Практически все страны мира. На эту ассамблею приедут не менее пятидесяти стран. Большая двадцатка в обязательном порядке. Украина и Белоруссия только вступили в организацию после распада СССР. Вот и делай выводы. Я верю, что у тебя все получится.
   Марина меня тоже успокоила, что этот вопрос и мою кандидатуру обсуждали очень тщательно. Пришли к одному мнению, что я справлюсь.
   Вот и весь разговор. Лена недоверчиво спросила:
   - Я что, тоже буду членом делегации.
   А когда поняла, что это так, с радостным визгом повисла у меня на шее. Николай Петрович только презрительно похныкал, но не комментировал. По его виду понятно, что он не ожидает ничего хорошего.
   - Так, Витя, я должна придумать, в чем мне ехать? Что надевать на каждый день конференции? В чем быть на заключительном торжестве? И не спорь со мной!
   Спорить я с ней и не собирался. У меня у самого вопросов стало выше крыши. Куда-то отлетели все рабочие дела и проблемы. Я полностью погрузился в вопросы, что будет обсуждаться, и что мы можем сказать особо ценное. На первом этапе ничего ценного в голову не приходило.
   На дверях кабинета повесили табличку "Тихо. Чапай думает". Я попытался ее снять, но она опять появлялась, только написанная от руки. Мне уже не хотелось отвлекаться и тратить нервы на эти мелочи. Получалось как в сказке: "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что". О чем говорить? Какая проблема будет обсуждаться? В конце концов, нашел, что главные цели МОТ - содействие социально экономическому прогрессу, повышению благосостояния людей и улучшению условий труда. Защита прав человека. Вторая отправная точка - проведение встречи в Белоруссии. В апреле 10 лет Чернобыльской катастрофе. Белоруссия пострадала больше всех стран.
   Третья точка - сокращение вооружения, воинских частей. Пустые военные городки. Людям выехать некуда. Квартир нет. На месте, в городках работы нет. Военные городки, как правило, находятся за пределами городской черты. Кстати, на Украине такая же проблема. Надо что-то придумывать, чтобы дать людям возможность работать. Вопрос сокращения безработицы. Вопрос подготовки и переподготовки работающих и безработных. Такие же вопросы стоят и у нас на Украине. С этим вопросом можно выступать. Это уже что-то. А потом на месте обязательно вылезут еще темы. Но на восемьдесят процентов выступление уже сформировано.
   Ребята помогали, как могли, но самое главное - не мешали. Все наши проблемы решали в основном без меня. Но два часа в день мне приходилось подписывать документы, решать вопросы с кредитами, с банками. Кредиты мы брали на десять дней. Покупали, продавали, гасили кредит. Кредит, взятый под установленный процент на месяц, считался большой удачей. Банки в основном прекратили кредитование, а если давали, то по большому блату и только тем, кто вовремя расплачивался. За все эти мероприятия отвечала Елена Викторовна, и она крутилась как белка в колесе.
   За два дня до выезда позвонил Евтухов и сообщил, что он уезжает на совещание в Германию. Документы менять поздно, поэтому на ассамблею МОТ руководителем делегации утвердили меня. Делегация будет всего три человека. Нам с Леной добавляют одного из МИДа. Выступаю с докладом я.
   - Я на тебя надеюсь, - и с этими словами Евтухов закончил разговор.
   Документы нам привез товарищ из МИДа на вокзал к поезду до Минска. Он же сообщил, что с нами никто не едет. Все заняты. У них свалилась на голову целая куча незапланированных мероприятий. Людей не хватает. Пожелал нам счастливого пути и исчез. По приезду в Минск, нас встретили на вокзале и разместили в номере Президент-отеля.
   В воскресенье с утра регистрировались все делегаты, а в шесть часов вечера пригласили в банкетный зал, где накрыт огромный круглый стол с двумя проходами для официантов. Все делегации сидели в алфавитном порядке, поэтому рядом с нами оказалось место для американцев. UKR и USA. Американец лет пятидесяти, кое-как говоривший по-русски, сидел напыщенный, что, по его мнению, должно символизировать могущество его сверхдержавы. Об Украине он знал только "Чернобыль", закатывая глаза и откатывая только тогда, когда смотрел на Лену. Лена ему очень понравилась и он, чтобы с ней поговорить, старался отодвинуть меня в сторону. Я сидел между ними. Он громко, привлекая внимание других, рассказывал Лене про штат Флорида, откуда он родом, про Нью-Йорк, про Вашингтон. За двадцать минут он мне надоел. Всем рядом сидящим, по-моему, тоже. Встречающая сторона из Москвы и Минска обращались к американцу с полупоклонами, восторгались его довольно плоскими шутками. Американец это подобострастие видел и просто упивался своим особым положением.
   В это время хозяева начали выступления с установленной большой сцены. Первым выступил генеральный директор МОТ Мишель Хансен из Бельгии. Затем выступил премьер министр Белоруссии Михаил Чигирь и председатель МОТ в Москве Петр Чащин. Перед каждым выступлением и после него шли тосты. Пили кто что хочет, но в основном все налегали на виски, коньяк, водку. После третьего выступления запели приглашенные артисты, выступил танцевальный коллектив. Вполне поддатый американец наклонился ко мне и заявил, что хочет выступить тоже. Произнести речь от имени его великой страны. Я его поддержал:
   - Джон, надо выступить обязательно. Не меньше пяти минут. Иначе не поймут. Но здесь выступления платные. Одна минута возле микрофона - десять долларов. Пять минут - пятьдесят долларов. У тебя деньги есть? Иди тогда на сцену. Дай вон тому джентльмену деньги, и он даст микрофон для выступления.
   Джон задумался, полез в карман, вытащил двадцать баксов:
   - Мне две минуты хватит.
   - Вперед, Джон. Но помни - не дашь деньги сразу - не получишь микрофон.
   Джон поднялся и, пошатываясь, пошел на сцену. Там пел белорусский певец. Джон, размахивая деньгами, начал требовать выдать ему микрофон, сразу после окончания песни. Ведущий этой программы, ничего не мог понять. А Джон совал ему деньги. Двадцать долларов. Примчался Петр Чащин, который хорошо владел английским языком. Стал выяснять ситуацию. Объяснил Джону, что над ним пошутили, денег не надо. Микрофон ему дадут бесплатно. Все прекратили пить, есть и с удовольствием хмыкали и хихикали над американцем. Джон заявил, что об уплате за микрофон ему сказал глава украинской делегации и что он обиделся за честь своей страны, а поэтому выступать отказывается. Чащин подошел ко мне:
   - Господин Рубин! Вы поступили некорректно, если не сказать более грубо. Вы обидели представителя Соединенных Штатов Америки. Желательно Вам перед ним извиниться.
   В это время возле нас появился Джон.
   - Господин Чащин! Мы все хотим, чтобы страны помогли Белоруссии справиться с трудностями переходного периода методом инвестирования средств в их экономику. Вот Джон и пытался сделать первый взнос. Мистер Джон, прошу меня извинить. Я посчитал, что Вы поймете шутку. Вы так много шутили за этим столом. Мне очень жаль, что шуток от других вы не понимаете. Примите мои извинения.
   Чащин очень вежливо попросил меня так больше не шутить и ушел. Джон обиделся, отвернулся от нас и замолчал.
   Все дни с раннего утра и до трех часов дня мы ездили по военным городкам на автобусах. Всего приехало пятьдесят три делегации. Ходили тремя группами по пустым казармам, по территории воинских частей. Встречались с семьями военнослужащих. Выслушивали их просьбы и требования. Некоторые члены делегаций что-то записывали в свои блокноты. Нас сопровождали белорусские переводчики. В три часа обед до четырех часов, а дальше обсуждение проблем в конференц-зале. В алфавитном порядке по десять минут для выступления давали руководителям делегаций. Каждый говорил о своих проблемах у них в стране и пару минут о проблемах белорусского народа. По выступлениям я понял, что никто никаких денег вкладывать в экономику Белоруссии не собирается.
   Собрались пообщаться, попить, поесть и не более того. Представители белорусского правительства еще на что-то надеялись, но с каждым выступающим надежд у них становилось все меньше. В субботу с утра уже никуда не поехали, а собрали всех в конференц-зале. Дать выступить тем, кто еще не выступал. Обед начать раньше, а сразу после обеда провести прощальный фуршет и до девяти вечера все закончить.
   Мне дали десять минут почти в конце. Я вышел на трибуну. Объявили, что слово для выступления имеет руководитель делегации Украины. Большинство сидели в наушниках. Шел синхронный перевод.
   - Господа, - начал я свое выступление, - вы все увидели проблемы белорусского народа своими глазами. Я хочу, чтобы вы абсолютно честно решили, что вы лично можете сделать для решения этих проблем. Я попрошу встать руководителей делегаций, которые сделают все, чтобы обеспечить поступление инвестиций хотя бы в сто тысяч долларов из своей страны в экономику Белоруссии.
   В зале настала тишина. Все улыбались, переглядывались между собой. Никто не встал.
   - Вот вы и подвели итог нашей ассамблеи. Практической пользы никакой нет. Печально другое, что никто из вас ничего не хочет сделать для обеспечения поступлений таких инвестиций от своих стран. Тогда возникает вопрос, а для чего тогда мы все здесь собрались?
   В зале начали хлопать, сначала немного, но через минуту зал захлопал весь и встал. Я остановил аплодисменты, попросил всех сесть. А потом в течение пяти минут рассказал, какие выгоды может принести инвесторам работа в таких странах как Белоруссия и Украина. Потому, что проблемы у нас одинаковые. Расписал по пунктам все выгоды от вложения денег. Пожелал всем на следующей ассамблее более плодотворной работы. Выступавший после меня американец ничего не сказал, кроме лозунгов. После окончания выступлений и закрытия конференции, ко мне подошел премьер-министр Белоруссии Михаил Чигирь и поблагодарил меня за выступление.
   - Вот теперь мы твердо уверены, что ждать от них практической помощи не стоит. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
   - В Древнем Китае существовал закон, запрещающий спасать утопающих. Все в руках Бога. Каждый должен спасать себя сам. Так что, Белоруссия и Украина должны надеяться только на свои силы, - добавил я.
   Мы пожали друг другу руки. В пять часов вечера нас всех собрали на фуршет. Мы стояли за накрытыми столами. С заключительным тостом выступил Мишель Хансен. После того как все выпили, Хансен очень торжественно представил слово руководителю британской делегации сэру Родрику Брейтуэйту, который двадцать восемь лет проработал в Советском Союзе, в том числе чрезвычайным и полномочным послом. Слегка прихрамывая, опираясь на красивую трость с серебряной резной рукояткой, вышел солидный мужчина около шестидесяти лет. Он повернулся ко всему залу:
   - Я очень прошу подойти ко мне господина Рубина.
   По-русски он говорил без малейшего акцента. Я сначала не врубился, что на сцену он приглашает именно меня. Но рядом стоящие, показывали мне туда, на сцену. Ничего не понимающий, я пошел к сцене, где стояло все руководство МОТ. Сэр Родрик пошевелил пальцами, и нам принесли по бокалу шампанского.
   - Господа! Я хочу этот бокал поднять и выпить за господина Рубина. Именно он дал справедливую оценку нашей конференции. Мы все прятались за словами. Никто, кроме него, не смог честно сказать о потерянном здесь времени. Предлагаю собраться здесь еще раз в сентябре месяце и привезти с собой конкретные инвестиционные проекты. Господину Рубину вручаю свою визитную карточку и приглашение быть моим гостем в любое удобное для него время. Это приглашение и для его очень красивой жены. Прошу стать моими гостями. Приглашаю Вас посетить Англию.
   Сэр Родрик чокнулся со мной и выпил. Все, кто был на сцене, потянулись ко мне со своими бокалами. Чигирь спросил о наших планах на сегодняшний вечер. Мы с Леной выразили желание уехать домой. Чигирь дал команду выяснить, на чем можно уехать. Через десять минут сообщили, что поезд на Киев уже ушел. Есть только самолет. Чартер из Риги, но на нем мест нет. Вылет через час. К нам подошел Президент Белоруссии Александр Григорьевич Лукашенко:
   - Хочу сказать большое спасибо за такое выступление. По крайней мере, все стало на свои места. Я услышал, что вы хотите улететь. Михаил Николаевич, - сказал он Чигирю, - перегрузите багаж на этом чартерном рейсе. Найдите возможность посадить их на этот рейс. Дайте свою представительскую машину и двух товарищей для сопровождения. Счастливого вам пути.
   Мы попрощались с сэром Родриком, забрали из номера свои кожаные черные портфели. На улице слегка накрапывал дождик, но мы с Леной приехали в черных кожаных пальто. Подкатил правительственный лимузин. Внутри сидели двое молодых мужчин, тоже в черных кожаных пальто, но каждый в руке держал черную шляпу. Рейс самолета задержали. Поэтому лимузин выехал на взлетную полосу, не доезжая метров двадцать до трапа, остановился. Мы вылезли из машины. Все четверо в черных кожаных пальто. Но сопровождающие по бокам были еще в черных шляпах. Мы с Леной без головных уборов, но каждый с черным портфелем. Весь самолет приник к иллюминаторам. Командир корабля на трапе отрапортовал о готовности корабля к полету, взяв под козырек. Стюардессы проводили нас на передние места. Командир корабля спросил разрешения взлетать. Я разрешил. Это наступили часы нашего триумфа. Мы с Леной переполнились уважением к самим себе. Стюардессы нас угощали по персональному плану. А по прибытию в Киев нас выпустили первыми. А дальше начались наши украинские будни и проблемы с нашей таможней.
   До вокзала в Киеве мы добрались благополучно. Купили билеты на Винницу. Через час после отправления нас всем составом вывезли в чистое поле и объявили, что нашли какой-то вирус. Пока не определят, что это такое, нам придется постоять на карантине в чистом поле. Мы располагались в двухместном купе. С собой кушать у нас не было ничего. Я рванулся в вагон-ресторан, но таких умных оказалось треть состава. Я успел купить две палки сырокопченой московской колбасы и четыре пачки печенья. Хлеба уже не осталось. Двое суток мы отстояли в чистом поле. Ели московскую колбасу со сладким печеньем и запивали чаем. После суточного ожидания колбаса шла на "ура". Кончилась колбаса с печеньем. Но к поезду подцепили тепловоз и через три часа мы финишировали в Виннице. Пока нас не было, трижды звонили из Киева:
   - Рубин, Вы опять отличились. Москва ругается, Минск хвалит. Звонил с благодарностью сэр Родрик. Звонил Чащин с просьбой больше Вас на ассамблеи МОТ не направлять. Мы запутались, что там у Вас произошло?. Все хорошо или все плохо?
   Я предложил послушать мнение хозяев - белорусов. Киевляне успокоились. Поставили за эту поездку положительную оценку.
  
   Глава 16. Все-таки хочу свой дом.
  
   С этой поездкой я пропустил 5 съезд УСПП, на котором Президентом УСПП избрали Минченко Анатолия Калинковича. Поездка в Киев меня ошеломила. Поднимаясь на 3 этаж, где находилось УСПП, мы наткнулись на бдительного стража порядка, который потребовал у нас с Леной пропуск.
   - Какой пропуск? Это общественная организация, двери которой должны быть открыты для всех, - пытался я доказать этому правительственному стражу порядка.
   Подошел еще один, который попытался меня вытолкать с этажа силой. Я вынужден закрутить ему руку, и ударом коленкой в задницу, отправил в открытую дверь. Второй шарахнулся от столика и от меня. Вытащил свисток и попытался засвистеть, находясь от меня на расстоянии вытянутой руки. Чем я воспользовался. Тыльной стороной руки я вбил свисток в рот этого любителя милицейских трелей. После пинка, вернулся тот, который оказался на лестничной площадке и заорал что-то среднее то ли "На помощь", то ли "Убивают". Те люди, которые находились на этой площадке, начали смеяться:
   - Предприниматели с боями прорываются в общественную организацию УСПП за советами и консультацией.
   Лена повисла у меня на руке, но я вел себя спокойно. Стоял и смотрел, что будет дальше. А дальше из кабинета вышел Президент УСПП. Сам Минченко Анатолий Калинкович. Он царственно показал мне рукой на выход:
   - Прошу Вас покинуть это помещение.
   Сзади него появилась Людмила Николаевна.
   - Анатолий Калинкович, разрешите Вам представить Рубина Виктора Ивановича и его жену Лену. Рубин член президиума УСПП, близкое доверенное лицо нашего Президента Украины Леонида Даниловича Кучмы. Виктор Иванович возглавлял украинскую делегацию на ассамблее Международной организации труда. Его выступление отмечено как лучшее выступление на МОТ. Он приехал познакомиться с Вами, Анатолий Калинкович, и поделиться своими впечатлениями об этой ассамблее, проводимой под знаменами ООН.
   Рука Анатолия Калинковича плавно совершила оборот и показала на вход в его кабинет.
   - Рад Вас видеть и познакомиться. Мы немедленно внесем Вас в списки и выдадим пропуск. Прошу прощения за неудобства.
   Он протянул мне две руки сразу и пожал-потряс мою. Мы с Людмилой Николаевной зашли к нему в кабинет. Минут десять разговаривали. Он проводил нас до двери:
   - Давайте общаться. Я всегда буду рад Вас видеть.
   Мы зашли к Людмиле Николаевне.
   - Да, не удивляйтесь вы, его так воспитали. Я думаю, что он у нас будет недолго. Максимум год, а потом пойдет на повышение. Думаю, кресло министра и что-то равное ему обеспечено. Он знает, где надо лизнуть, а где можно гавкать. Такие люди нужны в правительстве всегда.
   Мне стало жаль тех людей, которые будут работать в его подчинении. Людмила Николаевна меня порадовала, что вопрос европейской организации уже решен. В августе-сентябре они открывают новый офис, а в октябре программа ТАСИС начнет практическую работу. Сначала в Киеве, но потом в Харькове, Днепропетровске, Николаеве и Виннице. На следующий год - Одесса, Львов. Мы наметили ряд мероприятий, которые надо провести. Обязательно подыскать помещение в центре города для офиса. Найти пару-тройку человек, которые знакомы с составлением бизнес-планов. Хороших экономистов, способных определить пути развития предприятий, спасения их от банкротства. Я основные требования записал и пообещал заняться этими вопросами немедленно.
   Мы зашли поздороваться с Мариной. Она весело смеялась, слушая наши приключения на заседаниях МОТ. Уверила нас, что больше на заседания МОТ мы не попадем. Нас внесут в черные списки. Евтухова я не увидел. Он оказался очень занят. Передал ему короткий письменный отчет через секретаря, и мы уехали домой.
   На мой день рождения 31 марта, без моего участия, Павел, Ефим и Ирина накрыли стол в большом зале кафе. И собрали человек сорок наших работников в четыре часа дня. Мне ничего не сказали, а просто Ирина пригласила к себе в торговый комплекс подписать документы.
   - Процедура очень необходимая. Десять минут, и Вы свободны.
   Эта тройка привезла Лену под каким-то предлогом. Все уже сидели в зале, когда мы туда зашли. Зал украсили шариками, транспарантами. На стене висела фотогазета с фотографиями за прошедший год. Возле столов поставили трибуну. На ней трехлитровый граненый графин воды. И огромный лозунг "Даешь дом для шефа"! В приветствии сказали, что подарков мне не дарят, а подготовили полностью все материалы - кирпич, металл, фундаментные блоки, плиты перекрытия, лесо- пило материалы и все остальное для успешного строительства дома. Бригады строителей сформированы. Машины, трактора, краны, экскаватор укомплектованы. От меня требуется определиться с участком земли и дать команду на начало строительства.
   Пригласили даже Зиновьева, который обещал участок земли и взял за это Краз-заправщик. В своем выступлении он пообещал посодействовать в приобретении очень-очень хорошего участка. Все выступающие говорили обо мне только позитив. Отмечали нюх и талант на зарабатывание денег. Многие признавались в любви и это были не только женщины. С одной стороны, это все очень приятно слышать, но в последнее время, наблюдая за людьми, я уже видел во многих выступлениях фальшь. Стремление заработать дополнительные баллы, а потом использовать эти баллы для решения любых вопросов личного характера. Находились и такие, которые выступали по принципу: шеф хочет услышать хорошее, так пусть это и услышит. Особенно меня раздражала неприкрытая лесть.
   Дали и мне сказать заключительное слово. Безусловно, я постарался не обмануть их ожиданий. Обошел с рюмкой всех и о каждом сказал что-то хорошее. Наших людей есть, за что хвалить и благодарить. Закончив обход всех, я им сказал:
   - Иисус Христос говорил, что жизнь - это намного больше, чем зарабатывание денег, веселье, успех. А, в конце концов - кладбище. Но большинство из нас по-прежнему пытается отыскать смысл жизни в славе и успехе. А в результате мы должны сами выстрадать последствия наших неправильных действий. Конечно, я как все, хочу, чтобы меня любили таким, как я есть, а не по принуждению, за даваемые мною деньги и блага. Бог нас создал с уникальной способностью свободно выбирать, кого любить. Способностью свободного выбора. Мы все инстинктивно чувствуем, что врать и обманывать нельзя. Но давайте будем честными перед самими собою. Мы же постоянно нарушаем эти моральные устои, моральные законы. И я не исключение. Ведь если подумать, то грех - это не только неправильный поступок. Это еще и не выполнение того, что правильно. Вся наша жизнь зависит от того, под каким углом зрения на нее смотреть. На один званый вечер в числе гостей оказалась приглашенной Смерть. Она явилась, но к удивлению всех гостей, оказалась прелестной молодой девушкой, очень милой в общении. В разговоре с ней выяснилось, что она считала себя не карательной инстанцией, а сестрой милосердия, избавляющей людей от тягот земной жизни. Она сказала, что ее, как избавительницу, нередко призывают люди, уставшие жить. И пользуясь, случаем, хочу рассказать вам притчу. Зима. Шел снег. Большие пушистые снежинки кружили, медленно приближаясь к земле. Две снежинки взялись за руки. Одна весело говорит: "Как хорошо наслаждаться полетом". "Мы не летим, мы просто падаем" - грустно сказала другая. "Скоро мы встретимся с землей и превратимся в белое пушистое покрывало". "Нет, мы летим навстречу нашей гибели. Нас просто растопчут и превратят в грязь". "Мы станем ручьями и устремимся к морю. Мы будем жить вечно". "Нет, мы просто растаем, ручьями стечем в канализацию и там исчезнем навсегда". Они расцепились, и каждая из них полетела навстречу той судьбе, которую выбрала для себя сама. Каждый из вас выбирает свой жизненный путь. Нам надо учитывать и еще такой момент. Все жалуются на отсутствие денег, а на отсутствие ума - никто. Я никого не хочу обидеть. Каждый выбирал свой путь. Будьте же счастливы на этом выбранном вами пути. Это Ваша судьба и Вы ее выбираете сами.
   Мы еще посидели, поговорили, выпили. Разъехались по домам. Егор остался ночевать с дедушкой и бабушкой, а мы приехали домой в свою квартиру. Действительно, надо серьезно заняться строительством дома. Что будет в будущем неопределенно и тревожно. Вот сейчас - сегодня я вижу, я чувствую, что дом и семья для Ленушки - все. Я тоже уже ощущаю, что, когда мне плохо, мне хочется поскорее домой. К Елене. Даже просто побыть с ней рядом, держать ее за руку, говорить, о чем угодно. У Леночки нет чувства страха. Во многих опасных ситуациях она без раздумья встает рядом со мной. Я знаю, ей говорят, что видели меня с другими женщинами, рассказывают какие-то подробности обо мне, а она молчит. Я часто задаю ей вопрос: "Что же ты мне всего этого не сказала"? а слышу один и тот же ответ: "А зачем"? У Лены огромное чутье. Пусть рядом будут сто красивых женщин, с которыми я общаюсь, шучу. Я ей говорю: "Смотри, какая прекрасная, умная необыкновенно красивая женщина". А она смеется: "Витя, а глаз ты положил вон на ту, что в сторонке".
   Мы сейчас настолько хорошо знаем друг друга, что часто бывает, я о чем-то задумался, а она задает мне вопрос на эту же тему. Леночка никогда не лазит по моим карманам, блокнотам, дипломатам. Ей в голову не приходит посмотреть, проверить, что там у меня есть. Когда моя увлеченность может перейти в нечто большее, я сразу все бросаю. Я боюсь потерять ЛЕНУ. Она стала моей судьбой, моим миром, в котором и с которым я живу. Единственное, что меня тревожит - это моя голова, а точнее приступы головной боли, которые приходят при отсутствии хотя бы двух дней полноценного секса. На третий день головная боль становится нестерпимой и лекарство только одно. Таблетки не действуют. Попасть в сумасшедший дом я не хочу. Лена это знает и относится с пониманием. Мы очень хотим построить себе большой дом и поселиться в нем до конца своей жизни. В нашем доме.
   Зиновьев предложил еще один участок, но он оказался неподалеку от кладбища. Я от него отказался. Лена все время просматривала объявления в газетах о продаже участков. Наткнулась на объявление. Поехали смотреть участок на берегу Вишенского озера. Взяли с собой Егора. Он полазил по бурьянам, оставшимся с прошлого года, залез на фундаментные блоки, ткнул пальцем вниз и сказал одно лишь слово, но несколько раз "Хочу"! Вопрос покупать или не покупать участок больше не стоял. Договорились с хозяином участка о цене, которая оказалась очень большой. Но участок и желание сына того стоили. Договорились оформить участок в течение месяца и выплатить все деньги сразу.
   Через два дня позвонил из Москвы Кизюн. Сообщил, что приедет через неделю на очередное врачебное обследование. Я его долго просил приехать в военной форме. Он отказывался, но когда я объяснил, что хочу помириться с тестем, то со вздохом согласился.
   Я встретил его на вокзале. Мы поехали сначала к нам домой, посидели, поговорили. Я ему объяснил, что состояние войны с тестем не дает мне жить спокойно, а тут я хочу построить дом и забрать их к себе. Здоровье у тестя не очень хорошее. А поэтому Лена должна разрываться на наши квартиры, а отца бросать без присмотра никак нельзя. Николай Фадеевич задачу понял. Надел на себя мундир с огромным "иконостасом" орденов и медалей. Включая награды от Ким Ир Сена, Хо Ши Мина, Мао Дзе Дуна, Амина и еще от кого-то, которых я даже не знаю. Сверху находилась звезда Героя Советского Союза. И три больших звезды на погонах генерал-полковника. Поехали мы в гости к Николаю Петровичу. Позвонили в дверь. Он открыл дверь в своем обычном наряде. Майка на три размера больше, синие трикотажные брюки, вытянутые на коленях и в домашних шлепанцах. Разговор был по армейскому краток:
   - Служил? Воинское звание?
   - Так точно. Подполковник!
   - И как же ты генерал-полковника встречаешь?
   - Виноват.
   - Десять минут тебе времени и прошу доложить по форме.
   - Есть, товарищ генерал-полковник.
   Мы прошли в большую комнату. Зашла Нина Михайловна. Поздоровалась. Познакомилась.
   - Чай? Кофе?
   - Если можно, зеленого чая.
   - Располагайтесь, сейчас принесу.
   Через десять минут в дверях стоял Николай Петрович. В парадной форме. Со всеми орденами и медалями. На боку висел парадный кортик. Он сделал два строевых шага. Приложил руку к фуражке и доложил:
   - Товарищ генерал-полковник, подполковник Великанов Николай Петрович - участник Великой Отечественной Войны, инвалид второй группы.
   Николай Фадеевич подошел к тестю, обнял его:
   - Благодарю за службу, солдат. Мы все солдаты своей страны. Скажи мне, подполковник, что же ты не признаешь моего боевого товарища столько лет?
   А потом выдворил меня за двери, показав, что хочет поговорить с Николаем Петровичем с глазу на глаз. Я вышел. Беседа длилась около часа. Теща отнесла им чай, а я сидел с ней на кухне. Я услышал, как они начали прощаться. Вышел в прихожую. Тесть подал мне руку:
   - Виктор, я все понял. Был во многом неправ. Думаю, что теперь будем жить дружно.
   О таком исходе я даже не мечтал. Мы собрались и уехали. Николай Фадеевич проходил обследование три дня. И все эти дни я находился рядом с ним до позднего вечера. Николай Фадеевич опять просвещал меня о том, что будет происходить в ближайшее время. Один вечер он посвятил моим ребятам. Павел, Ефим, Ирина, Куц, Елена Викторовна впитывали информацию. Слушая, открыв рот. Никакие передачи по радио, телевидению, статьи в газетах не дали нам столько информации. Мы сидели за накрытым столом, и время с шести часов вечера до одиннадцати пролетело незаметно.
   На следующий день в четыре часа дня вся эта команда оказалась на вокзале, и мы долго махали вслед уходящему поезду. Врачи Кизюну сказали, что у него все в порядке. Надо себя беречь и тогда жить он будет долго. Дай бы Бог.
   Николая Петровича стало не узнать. Разговаривает спокойно, без подколок. Согласился построить совместно дом и жить вместе с нами. Так будет лучше ему, Леночке. Нам всем. В течение недели мы переселили их к нам, в нашу трехкомнатную квартиру. Их квартиру мы продали и купили этот участок на берегу озера. Николаю Петровичу и Нине Михайловне этот участок очень понравился.
   Строители приступили к работе. Руководил работами наш собственный архитектор Холмов. Проекта как такового не имели. Выдумывали на ходу. Уточняли детали. Сделали для Лены кухню на шестьдесят пять квадратных метров. Она бурно радовалась, пока не понадобилось ее убирать и мыть. После уборки, несмотря на испанскую плитку на полу, радость померкла. Построили три этажа. Лена хотела еще и четвертый этаж, но я остановил это безумие волевым решением. Впоследствии Лена много раз меня за это благодарила. За два месяца выгнали "коробку". Месяц ушел на крышу. Я вздохнул с облегчением, но оказалось, что радоваться еще рано. Внутренняя отделка, оказывается, занимает в три-четыре раза больше времени.
   Основное событие этого времени оказалось ввод в действие гривны. Обмен начался 12 сентября и закончился 16 сентября. Меняли 100 000 купоно-карбованцев за одну гривну. Стояли огромные очереди для обмена. Купоно-карбованцы несли мешками и чемоданами. За неделю до начала обмена, о чем нас уведомили работники банков, с кем мы работали, мы начали работы по избавлению нас от тех сумм, которые у нас находились в наличном обороте. Приостановили продажу наиболее дефицитных товаров или Ирина установила на них цены в три-четыре раза дороже. Предприятия сметали все, превращая купоно-карбованцы в товар. Пятнадцатого сентября вечером Куц отрапортовал, что замена для нас закончена. Купоно-карбованцев на фирме больше нет. Здесь же установили курс доллара в 1,8 гривны за один доллар США.
  
   Глава 17. Школа в Сутинке.
  
   Но уже 18 сентября, меня, расслабленного после удачного обмена денег, Ирина попросила съездить к своей сестре, которую назначили в среднюю школу директором. Ее машина оказалась поломанной. В эти дни, занятый проблемой обмена, я потерял бдительность. Поехал только потому, что необходимо снять напряжение последних дней. А ведь сам себе поклялся никуда с Ириной не ездить. Все поездки с ней оказывались с умыслом.
   Это средняя школа оказалась в селе Сутинка в 30 км от города. Последние пять километров дороги требовали хорошего ремонта, но погода стояла хоть и хмурая, но без дождя. Погода достаточно прохладная. Мы выехали в девять часов утра и к десяти подъехали к одноэтажной школе.
   Навстречу вышла директор школы Тамара Александровна Петренко - младшая сестра Ирины Сорокиной. Статная, стройная, ну очень красивая молодая женщина. Ирина - красавица, но рядом со своей сестрой она катастрофически проигрывала. Высокая грудь, тонкая талия, шикарные бедра и округлая попа. Длинные ноги. Господи, да как же такую красавицу засунули в это село. А Ирина, зараза. Все просчитала вперед.
   - Познакомьтесь, Виктор Иванович, это моя младшая сестренка Тамара. Я ей очень много про Вас рассказывала. Она так захотела Вас увидеть и с Вами познакомиться.
   Улыбка у Тамары просто изумительная. Когда она улыбалась, создается такое очаровательное ощущение, что она чему-то очень удивляется. Греческий нос, четко очерченные очень пухлые губы. При улыбке ямочки на щеках. Да тебе, солнышко, надо украшать обложки модных журналов, а не сидеть директором в сельской школе. Мы зашли в школу. Вдоль стенок, согнувшись, съежившись, стояли дети разных возрастов.
   - А что это они так стоят? - поинтересовался я.
   - А у них перемена.
   Со словом "перемена" у меня всегда связано понятие беготни, криков, детского смеха, оживления. А здесь вдоль стенок стояли маленькие старички. Молча, съежившись от холода. В классах и в коридоре действительно прохладно. Тянуло сыростью.
   - Куда им бегать? Силы надо беречь. Многие из них сегодня не завтракали. Вот поэтому и мерзнут, - сказала одна из учителей.
   - Отопительный сезон начнем через месяц, если дрова и уголь подвезут, - добавила вторая.
   - Нам очень нужна помощь, но кто захочет сейчас брать на себя такие расходы. Будем как-то выживать, - подвела итог директриса.
   Ирина стояла в стороне, заинтересованно изучая трещину на стене. Пошли в учительскую. Там же и кабинет директора - стол, стоящий в одиночестве возле одной из стенок.
   - Ты чего меня сюда приперла? - задержал я по пути Ирину.
   - Хотела познакомить тебя с сеструхой, показать тебе современную сельскую школу. Тамару сюда поставили на испытательный срок. Если за год она себя покажет, то летом ей пообещали место инспектора в облоно, а не покажет, то в лучшем случае оставят директором. Да и детей жалко. В этом селе восемьдесят процентов жителей уехали в другие страны на заработки. А оставшиеся либо инвалиды, либо алкаши. Дети оставлены на бабушек и дедушек. Почти все ждут, когда родители приедут и привезут хоть какие-то деньги. Село обезлюдело. Дети просто голодные.
   - Давай найдем местное начальство и поговорим.
   - Можно и поговорить, Виктор Иванович, но это пустая трата времени.
   Мы все- таки пошли к председателю сельсовета. Мужик лет шестидесяти ковырялся на своем огороде. Абсолютно спокойный и равнодушный.
   - Денег на дрова, уголь нет. Дадут или не дадут, понятия не имею. Детей кормить нечем. Будем надеяться, что зиму переживут. Может, родители какую-то копейку подбросят. Я сделать ничего не могу. Если Вы хотите организовать питание детям, то это Ваша инициатива и ваши проблемы. Хотите - делайте, хотите - нет. Место для столовой выделить не можем. Да и зимой-осенью куда дети будут ходить. У них обувь плохая. В грязи завязнут. Я сделать ничего не могу. Практически трудоспособных в селе не осталось. Всего Вам доброго, - и занялся опять своими грядками.
   Так у меня зачесались кулаки, захотелось ему дать по этой сытой равнодушной морде. Но он здесь представитель власти. И с этим надо считаться. Я шагал обратно к школе и считал, сколько надо денег на реальную помощь. Я понимал, что если впрягусь, то обратной дороги для меня нет. Не позволит самолюбие. Лучший вариант - это культурно сказать "до свидания", уехать и все забыть. Но как забыть этих съежившихся в комочек детей? Как забыть их голодные глаза?
   Меня все время тянет кому-то помогать. И помощь эта уходит, как вода сквозь песок. Я вспомнил, как в дом Малютки просили купить мобильные телефоны, цветные телевизоры, магнитофоны, комплекты взрослого белья, сервизы. Как я считал средства, которые доходят до людей через благотворительные фонды. Максимально двадцать-тридцать процентов, а остальное уходило на содержание самого фонда. Оплата офисных помещений, зарплата сотрудников, и не маленькая. А здесь конкретная помощь, без всяких посредников. Мы сели рядом с Тамарой.
   - Сколько детей в школе?
   - Пятьдесят девять и восемь учителей.
   - Ну, что давайте считать: пятьдесят девять плюс восемь учителей, плюс повариха, плюс три всего семьдесят человек для питания.
   - Мы не будем питаться. Нас можно вычеркнуть, - заявила одна из учительниц.
   - Вычеркнем, но сначала запишем, - ответил я. - В день надо по четыре гривны, а это триста двадцать гривен. Двадцать пять дней на триста двадцать это восемь тысяч гривен в месяц. По май месяц - восемь месяцев. Это шестьдесят четыре тысячи. Оборудование столовой, газовая плита, посуда, зарплата поварихи. Итого восемьдесят тысяч или по десять тысяч гривен ежемесячно. Что равняется от шести до семи тысяч долларов в месяц. Ирина, мы сможем это все потянуть? С нашими объемами и прибылями?
   Все учителя притихли от таких сумм. Я тоже искренне озабочен. Это ведь каждый месяц изыскивать такие суммы. Каждый месяц! Пятьдесят процентов нашей зарабатываемой прибыли. А тут в связи с введением гривны вообще трудно что-то прогнозировать. Мелькнула спасительная мысль, что если что-то не получится, то возьмем и бросим. На нет и суда нет. А перед глазами стояла их перемена. Стояли бедные, голодные, озябшие ребята. И мы с Ириной - сытые, довольные, модно одетые. Приехали на новой "Волге". Приехали, сочувственно поохали и уехали. А эти вот восемь учителей видят эту нищету и живут с этим каждый день. А я уехал и с кем-то спорю о смысле жизни, о высоких материях. Сижу в кафе, жру, пью и рассуждаю что правильно, а что неправильно. Решено. Будем выкарабкиваться из этой беды вместе. Будем стремиться зарабатывать больше. И больше экономить. Буду урезать всякие ненужные расходы, необоснованные премии.
   За два часа мы обследовали школу. Приняли решение перекрыть центральный вход. Из фойе сделать столовую. Освободить четыре комнаты возле фойе. Сделать кухню, моечную, кладовки. Оборудовать место для умывальников. Записали, какое оборудование надо закупить. Одна из учительниц предложила свою родственницу - повариху с хорошим трудовым стажем. Вызвали ее для беседы. Женщина с радостью согласилась. Я предупредил, что если я обнаружу воровство или кормление людей со стороны, то исполосую всю ее трудовую книжку. Повариха не возражала. Определили, где должна быть сливная яма. Попросили директора собрать родительский комитет для решения вопроса оказания практической помощи. Побелить, покрасить комнаты, вырыть во дворе сливную яму.
   Поехали с Ириной воплощать в жизнь принятое решение. Я собрал всех сподвижников для распределения обязанностей, кто и за что будет отвечать. Восемьдесят процентов от всего необходимого нашлось у нас на складах. Ефим созвонился с топливным складом и заказал машину угля и машину нарезанных и наколотых дров. Рассчитался за все дизтопливом. Павел взял на себя отобрать на складах столы, стулья, лавки, всю мебель. Холмов обязался подготовить всю документацию и оборудование. Перекрытие ямы слива. Найти умывальники. Вновь принятый на работу инженер-электрик Юра Михайлов готов заняться электричеством и газом. Дело приобрело конкретные черты. Всем дал один день для подготовки, а послезавтра едем десантом на школу. Определили срок окончания работ через десять дней. Потом срок уточнили. Запуск столовой первого октября. А отопительный сезон начинаем через три дня.
   Неожиданности начались через день. Мы, большой командой, приехали на трех машинах и каждый занялся своим участком работы. Пришел к нам председатель сельсовета и сообщил, что запрещает нам делать столовую. Категорически.
   - Нет согласования с соответствующими органами. Газовиками, энергетиками, пожарными, санэпидстанцией и районным руководством. А если Вы и добудете эти разрешения, то все работы Вы должны производить только после согласования лично со мной.
   Следующий сюрприз в том, что родительский комитет не собрался. Пришло четыре родителя, которые заявили, что ничего делать не собираются. Если что-то надо сделать, то нанимайте их на работу и платите.
   - Так мы будем бесплатно кормить ваших детей. Надо нам немного помочь - побелить комнаты, выкопать яму для слива.
   - Вам это приспичило, то и делайте сами. Мы Вас не просили. Платите, и мы тогда что-то будем делать.
   Ефим, Холмов, Павел возмутились все сразу. Я подумал, что они, используя этот момент, начнут убеждать меня отказаться от этой идеи, послать всех куда подальше. Но Холмов, после короткого совещания, убедил меня, что они обойдутся и без чужой помощи.
   - Мы вчетвером за два дня сделаем яму для слива. Это же, как здорово. Мы четверо с высшим образованием копаем для колхозников и их детей выгребную яму. Всю жизнь будем вспоминать.
   Павел кивнул на председателя сельсовета.
   - Иваныч, поезжай в райсовет. Устрой там скандал. Позвони губернатору области Матвиенко лично. Завтра все эти чиновники должны подписать все разрешающие документы. И прислать своих специалистов для выполнения необходимых работ. И этот дундук, - он показал на стоящего рядом председателя сельсовета, - тогда успокоится.
   - Вы за это все ответите. Это же оскорбление при исполнении.
   - Иди, иди, а то случайно можешь по соплям получить, - сообщил ему Ефим.
   Председатель повернулся и трусцой побежал в свою контору.
   - Звонить по начальству падлюка побежал. Надо ехать, шеф, а то он столько сейчас придумает, - и Павел взял лопату и начал с Холмовым размечать выгребную яму.
   Все разошлись по своим участкам работы, а я, забрав директрису и Ирину, поехали в райдержадминистрацию. Привлекли в союзники председателя районо с прекрасным именем - Михаил Сергеевич. Пошли к председателю райдержадминистрации. Тот сделал задумчивый вид:
   - Эту проблему надо обсудить. Торопиться не надо, требуется тщательно обдумать. Думаю, за месяц мы все вопросы отрегулируем.
   Я попросил разрешения позвонить по прямому телефону главе областной администрации Матвиенко. Председатель поморщился и разрешил.
   - Анатолий Сергеевич, Вас беспокоит Рубин Виктор Иванович. Мы на съезде УСПП, где присутствовал Президент Украины, приняли решение провести экспериментальный пилотный проект. Зная Вас, я предложил провести его именно в нашей области. Идея проекта - обеспечить в течение года бесплатное питание и все соответствующее шефство в одной из сельских школ области. Проведение этого проекта я взял полностью на себя. Работы, с Вашего согласия, начинаем с завтрашнего дня. Проблема, что местные начальники за согласующие документы требуют вознаграждение. Только в этом случае готовы подготовить документы через месяц. А мне надо доложить вверх по команде о готовности проекта на первое октября. Дело пойдет по программе "Жена Президента Украины - детям". Вы же знаете, что я один из авторов этого проекта. Леонид Данилович предложил мне должность заместителя министра экономики, но я пока отказался. Хочу быть полезным в области. Понял, передаю трубку.
   Разговор чиновника с Матвиенко длился ровно две минуты.
   - Зачем же Вы так? Я от Вас ничего не просил и не требовал. Я же не знал, что это указание Президента. Я через час соберу всех. Завтра с утра и до обеда все вопросы будут решены, все документы подписаны. Бригады с девяти утра приступят к работе. Если что не так, то немедленно звоните. Мы примем меры. Для нас это почетная и первостепенная задача.
   Мы опять поехали в школу. Примчался председатель сельсовета.
   - Скажите, какая нужна Вам помощь? Я сейчас соберу актив.
   - Самая лучшая помощь, если Вы не будете совать свой нос во все дырки и мешать. Информирую: столовая будет работать с первого октября. Если ясно, то до свидания.
   На следующий день с утра все районные начальники стояли возле нас. Я каждому поставил задачу, и работа закипела. За четыре дня даже поменяли электропроводку в школе, прочистили все печи и трубы, отремонтировали полы и крышу. Помогли выкопать выгребные ямы, положили трубы. Бригада из водоснабжения сделала умывальники на десять человек. Даже полностью отремонтировала школьный туалет, покрасили стены, окна и двери. Ну, прямо-таки "комсомольская стройка века".
   Глава райдержадминистрации лично перерезал ленточку на входе. Он привез с собой репортеров и дал несколько интервью. Я ему не мешал и в объективы не лез. Ошеломленные учителя все эти дни находились в шоковом состоянии. Ирина им популярно объяснила, что это такие методы и принципы работы у их дорогого шефа, то есть у меня. Повариха с помощницей приготовили для детей обед. Дети чинно расселись умытые за столы и через три минуты размели все, что им дали. Добавки смели тоже за считанные минуты.
   Торжественная часть закончена. Начались будни. Решили кормить: завтрак - гарнир с кусочками мяса или сосиской, чай, масло, булочка. Полдник: выставляется на стол мед или варенье, хлеб, булки в неограниченном количестве, чай (молоко). На обед: суп (борщ), сосиску (сардельку) с гарниром, компот (кисель) и по две-три разных конфеты. Помощницей поварихи взяли тоже повара. Вдвоем они все готовили. Мы организовали по школе дежурные санитарные отряды из 5 старших школьников, которые помогали убирать со столов грязную посуду, мыть ее. Расставлять чистую. Дети легко справлялись с этими задачами под руководством одной дежурной учительницы. Учителей мы тоже кормили, по их желанию. Что бы, не возникало нареканий, они платили за питание по десять гривен в месяц. Те, кто не хотел, мог отказаться. Но хотели кушать горячее все. Включили отопление. Ефим это взял под свой контроль, но два кочегара положены по штату, но получали они зарплату у нас.
   Через неделю перемены в школе стали похожи на перемены. Дети ходили по коридорам, разговаривали, смеялись. Я всю эту неделю заезжал в школу каждый день, хотя бы на час. Мне нравилось смотреть на эти изменения. Я радовался, глядя на сытых, улыбающихся детей. Это мое детище, которое я смог сотворить и это наполняло меня гордостью, что мы сделали восемьдесят человек хоть немного, но счастливее. Учителя с великим удовольствием шли на уроки, а про Тамару Александровну - директора этой школы, и говорить нечего. Она никак не могла прийти в себя от таких темпов перевода запущенной и холодной школы в образцово-показательную. Мы продолжали наращивать темпы по ремонту крыши, полов. Меняли окна, двери. Красили только по пятницам после обеда, привлекая к этой работе учителей и учеников. Вся школа охвачена творческим энтузиазмом. После покраски усиленно топили все печи, что бы покраска до понедельника высохла. Идея сделать школу лучшей охватила весь наш коллектив. Люди сами хотели поехать и сделать что угодно. Приезжали пять-шесть машин десантом после двух часов дня, засучивали рукава и работали.
   Председатель сельсовета приходил каждый день с утра. Брал в столовой меню. Следил за приемом пищи и всячески демонстрировал, что это все делается только благодаря его усилиям. После обеда он появлялся опять и каждый день напоминал нам, что денег у него нет. Оплатить он ничего не сможет. В один из дней я обратил внимание, что председатель сельсовета собирает фантики от конфет. Спросил у поварихи, для чего он это делает.
   - А он подшивает в папки наше меню на каждый день. Сверяет выдачу продуктов и фиксирует количество выданных конфет.
   - Я веду учет выданных продуктов и прошу мне отдавать накладные на закупку этих продуктов. Я должен вести учет, что закуплено, что выдано и где остается разница. А то через три месяца Вы у себя проведете расходов на сто тысяч гривен, а отдадите детям всего на пятьдесят тысяч. Вот тогда я и поставлю вопрос ребром, а где остальные пятьдесят тысяч?
   С одной стороны, меня это рассмешило, но потом, подумав, я понял, что такой контролер создаст мне целую массу неприятностей за мои собственные деньги. Я запретил его пускать в школу, а тем более давать ему какие-либо справки или меню. Он попытался возбухнуть, но, честно говоря, его поведение нас раздражало с первых дней нашего знакомства. Я пригласил его в пустой класс после уроков, скрутил без лишних разговоров и пару раз прошелся по болевым точкам. Его вопль слышен на другом конце села. Пришлось врубить ему еще пару раз, что бы он заткнулся.
   - Если ты еще раз придешь сюда без моего личного разрешения, то я тебе поломаю ногу и вся школа подтвердит, что ты оступился на лестнице. Что бы ты лучше запомнил это, то я тебе ее сейчас выверну. Будет больно, но ты потерпи. Будешь жаловаться, то прикусишь себе язык, в полном смысле этого слова, но с моей помощью. Ты меня понял?
   Он с ужасом смотрел на меня. Я рывком поставил его на четвереньки и наступил ему на ногу. Но аккуратно, чтобы не поломать. Раздался еще один вопль.
   - Ты, ты, ты бандит! Я тебя посажу.
   - Парень, ты плохо слышишь и не понял, что я тебе сказал. Придется прочистить тебе уши.
   Я резко ладонями ударил его по обоим ушам. Последовал еще один вопль.
   - Тебе сначала все повторить или ты все понял?
   - Я все понял.
   - Ну, пойдем!
   Я поставил его на ноги и бережно поддерживая, повел на выход. Возле учительской стояли учителя. Я им объяснил, что Владимир Николаевич полез на парту, посмотреть, как покрашено окно, поскользнулся и упал с парты. Вывихнул себе ногу. Я ему ногу вправил. Теперь ему нужна тугая повязка и недельку полежать дома. Владимир Николаевич только мычал и кивал головой. Я попросил истопника отвести председателя сельсовета.
   - Берегите себя. Не надо пробовать и рисковать, - посоветовал я ему на прощание.
   Он с огромной "любовью" посмотрел на меня и поковылял домой.
   Тамара Александровна через неделю с огромным облегчением сообщила мне, что Владимир Николаевич в школу больше не заходит.
   - Я знаю, что у Вас все хорошо, а я сильно занят отчетностью. Мне сейчас не до вас. Я постараюсь выбрать для вас время.
   Но зато заезжал участковый милиционер. Расспрашивал про порядки в школе. Нет ли у нас деяний, связанных с уголовной ответственностью. Я посоветовал ему поговорить с учителями. Они знают все и даже больше.
   Тамара как-то пригласила меня к ней домой на чашку чая, но я, зная себя, отклонил это приглашение, сказав, что у меня совещание и надо ехать. Но я обязательно найду время даже для трех чашек чая. Тамара надула губы. Очевидно, она не привыкла, что ее приглашения отклоняют. Но я твердо знал, что если приглашение прозвучит на третий день после начала "месячных" у Лены, то я не выдержу и пойду. Уж очень соблазнительной выглядела Тома-Тамара. По школе она ходила, поджав губы. По ее мнению, именно так, очень строгой, должна выглядеть настоящая директриса. Учительницы мне по секрету сообщили, что Владимир Николаевич очень хочет завалить Тому в кровать. Любовь не получается, вот поэтому он и собирает на нее компромат.
   - Ляжешь под меня, как миленькая, - пообещал он ей месяц тому назад. Собирал на нее компромат и докладывал ее начальникам.
   А тут появился я со своим шефством над школой и нарушил его планы. Учительницы все молодые. По крайней мере, все моложе меня и половина из них всячески заигрывали со мной. Может, они хотели лечь со мной в постель, а может, это мне все казалось. Но я вел себя очень ровно со всеми, не давая им никаких поводов сомневаться в моей супружеской верности. Очень боялся всяких пересудов и сплетен.
   Жизнь с Леночкой в любви и согласии меня полностью устраивала. Но вот перерывы в два дня и больше по-прежнему сопровождались сильными головными болями. На третий день добавлялись головокружение и тошнота. Я обо всем этом рассказывал Ленушке неоднократно. Она старательно пичкала в меня какие-то лекарства, но они не помогали. Хотя я их все старался не употреблять. Выплевывал и полоскал после этого рот.
   В последние дни октября я приехал в школу на завтрак. Заметил, как один мальчишка незаметно взял со стола два куска хлеба, положил между ними сосиску из своей порции, завернул в кусок газеты и спрятал в карман.
   - Ты почему завтрак прячешь в карман, а не ешь сразу? Тебя как звать?
   Из объяснения пацана, я узнал, что его звать Мишей, ему скоро будет десять лет. Дома у него два братика, которые в школу еще не ходят. Одному будет скоро шесть лет, а другому четыре. Они ждут его со школы. Он им приносит кушать за счет своего завтрака и обеда.
   - А сколько вас детей в семье?
   - Девять. Есть еще девочка, но ей полгода. Мы все остальные учимся в школе.
   Я взял завуча школы, и мы поехали к ним в дом, взяв с собой еще их старшую девочку шестнадцати лет. В доме сравнительно чисто. Родителей не наблюдалось. Я полез на кухню, но там, в шкафах обнаружил только дохлых мух и тараканов. Девочка - Лена, привела младших на кухню. Исхудавшие дети. Я не мог выдержать этого зрелища. Приехал в школу. Взял пакеты по десять кг вермишели, гречки, картофеля, сахара. Дети, в сопровождении двух учительниц отнесли все это им домой. Поехал в офис.
   На следующий день забрал Ирину. Запаковал по полмешка риса, макарон, картошки, сахара. Набрал консервы рыбные, и мы поехали прямым ходом сначала в школу, где, забрав старшую девочку Лену, поехали к ним домой. По дороге я спросил у Лены, готовила ли она завтрак для малышей. Ее ответ заставил меня затормозить.
   - Виктор Иванович, я ничего не готовила. Нет продуктов.
   - Так мы вчера днем вам привезли.
   - А вечером собрались все наши родственники. Они напились и забрали все продукты полностью. Распределили между собой. Сказали, что сегодня опять придут. Но теперь придут все. Вчера половины родни не пришло. Они не знали. А сегодня придут обязательно все.
   Я понял, что желания кормить все село оставшихся алкашей, у меня нет. Мы вернулись обратно в школу. Я поручил немедленно Тамаре выяснить и составить списки еще детей - братьев и сестер, тех кто учится в школе, методом опроса в возрасте от двух лет до семи. Таких оказалось еще одиннадцать. Решили организовать вторую смену на завтрак и обед. Кормить тех, кого будут приводить ученики. Не родители, а именно старшие братья и сестры. Для этого отпускать их с уроков. На перемене они бегут домой, приводят малышей и идут на урок. За время следующей перемены отводят малышей обратно домой. Родители и родственники пусть перебиваются сами. Ответственной за все эти дела назначил Ирину и завуча школы. Очень серьезная и симпатичная женщина.
  

Глава 18. Создание Агентства по развитию предприятий ( А Р П ).

  
   В эти дни мне позвонила Людмила Николаевна. Дала мне адрес своего офиса. Она уже полностью перешла на работу в "Агентство по развитию предприятий" (АРП). Пригласила приехать, чтобы забрать к нам на работу в Винницу, приехавшего по направлению, бельгийца - представителя организации ТАСИС.
   - Приезжай, забирай учредительные документы, бельгийца, создавай организацию и приступай к работе.
   Мы поехали с Леной. Нашли офис Людмилы Николаевны, познакомились с главным бухгалтером проекта Верой Васильевной. В течение часа получили полный инструктаж, документы и материалы на открытие филиала АРП в Виннице. Бельгиец оказался молодым высоким стройным парнем, хорошо говорящим по-русски.
   - Оливье Хадис. Запомнить мое имя легко. Это ваш знаменитый салат. Фамилию можете не запоминать. Хватит одного Оливье.
   Я представился сам, представил Лену. Боялся, что Оливье будет как Рендольф - представитель американского Корпуса Мира. Но к моей радости и удовольствию, Оливье оказался замечательным парнем. Общительным, разговорчивым. Но внутренняя дисциплина у него чувствовалась во всем. Всю обратную дорогу он расспрашивал об Украине, о городе Виннице, трудностях, с которыми сталкиваются наши предприятия в процессе работы. Мы приехали в город. Я устроил его в нашей однокомнатной квартире, где он прожил три дня. Через три дня он сам нашел себе двухкомнатную квартиру, куда благополучно переселился.
   Мы за эти дни нашли помещение под офис - две большие комнаты в центре города. В одной большой комнате создали четыре рабочих места, разгородив комнату шкафами. К себе в штат я решил взять четыре - пять человек. Так посоветовал Оливье. Он же лично хотел побеседовать с каждым из них. Решение взять экономистов он одобрил, а юриста посоветовал подобрать постарше и поопытнее. Но в штат юриста не брать, а использовать по совместительству.
   Основная работа АРП заключалась в оказании помощи предприятиям, составлении для них бизнес-планов. Но главное учить и объяснять предпринимателям, что любое дело надо начинать с тщательно подготовленного такого бизнес-плана. Наши предприниматели имели об этом самое отдаленное представление. Бизнес-планы, по их понятию, составлялись на одной, максимум трех страничках, в которых они описывали, что они хотят сделать, а самое главное, они писали сколько денег, для осуществления ими задуманного, всего надо. Цифры брались с "потолка". У кого фантазия играла больше, тот больше и просил. Получив такую бумажку, называемую ими - бизнес планом, я обычно спрашивал, почему, например, пятьдесят тысяч ты хочешь, а не сто тысяч. Претендент чесал свою репу и соглашался на сто тысяч гривен.
   - А может, лучше двести?
   - Ну, пусть будет двести!
   - А как будешь возвращать эти деньги, через три-пять лет?
   Этот вопрос новоявленных бизнесменов ставил в тупик.
   - Вы давайте деньги, а потом пару лет поработаем, и сразу все станет понятно.
   А некоторые удивлялись:
   - А что, надо будет что-то возвращать?
   Слово "инвестиции" воспринималось как понятие "халява". Я решил собрать для учебы сначала всех своих. Целый день мы разбирали, чем отличается банковский кредит от инвестиций, как составить аргументированный бизнес-план. Все мои руководители, кроме Гагариной и Куца, оказались разочарованы. Оказывается, составление бизнес-плана надо тщательно готовить, поднимая сведения о рынках сбыта, изучения возможностей закупки оборудования и сырья, изучения конкурентов, составления графиков получения прибылей. Все это требовало немало времени и подготовки. А раньше казалось все так легко и просто. Написал, как заявление о желании создать свое предприятие, прикинул сколько денег тебе надо. Умножил эту цифру на два или на три и получил желаемую сумму инвестиции. Вопрос о возврате никого не интересовал. Не будет что возвращать через два или три года - значит прости дорогой инвестор. Пропали твои бабки. А давай еще денег, и попробуем по - новому. Может на этот раз получится.
   Явился с неприятностями Павел. Он ехал домой из очередной командировки в Днепропетровск. В одном из сел через дорогу переходило коровье стадо. Оно уже все перешло, и Павел погнал свою "Волгу" мимо перешедшего дорогу стада. Когда вдруг одна из коров рванулась назад, и Павел влетел в нее на приличной скорости, даже не успев затормозить. Вот он и приехал домой с основательно помятым бампером, капотом и разбитым лобовым стеклом.
   - Виктор Иванович, да я их всех засужу. Они мне новую машину купят. Там этот предприниматель, владелец этого стада, еще за мной бегать будет.
   - Паша! Успокойся. Ставь машину на ремонт и забудь об этом деле.
   Но Павлу уже попала "вожжа под хвост".
   - Да нет, Иванович. Я к нему по-хорошему. Стадо твое, перегон скота через дорогу не обеспечил. Так что, заплати, и давай культурно разойдемся. Он отказался. Я заехал в отделение милиции и написал им письмо с требованием составить протокол происшествия на дороге, с соответствующими выводами.
   Мы через неделю получили ответ этого предпринимателя. Перечитывали этот ответ с десяток раз, и все хохотали над Павлом. Смеялись над ним до тех пор, пока он и сам не стал смеяться над собой. А объяснительная записка гласила:
   "Уважаемый Павел Иванович! С интересом ознакомился с Вашим заявлением и приложенными к нему документами. Никакой вины за собой я не чувствую. Не исключено, что принадлежащее Вам транспортное средство использовалось Вами как орудие убийства невинной коровы. Вы утверждаете, что вина и ответственность лежит на мне, то есть корова, действуя по моему прямому указанию, приняла мученическую смерть с единственной целью - нанести Вам крупный материальный ущерб. К сожалению, я не был лично знаком с безвременно ушедшей от нас коровой и прямых указаний ей давать не мог.
   Обычно, водители снижают скорость, увидев крупный рогатый скот у дороги. К сожалению, о происшедшем объяснительной записки от коровы нет. Но по Вашей объяснительной получается, что корова, замаскировавшись в придорожном кустарнике, хладнокровно дождалась в засаде приближения принадлежащего Вам автомобиля. А затем выскочила на дорогу в последний момент.
   В случае Вашего обращения в суд, готов представить документы, подтверждающие, что покойная не проходила специальной подготовки и характеризовалась как добродушное, спокойное существо. Склонностей к суициду или отношения к террористическим организациям не отмечалось. Личных неприязненных отношений к российским автомобилям типа "Волга" не усматривалось. В быту вела себя скромно. Тягой к половым извращениям с автомобилями всех марок не обладала. Таким образом, от добровольного взятия на себя отсутствующей вины и возмещения Вам причиненного ущерба, как Вы понимаете, я воздержусь.
   Дополнительно информирую, что поскольку ни моей, ни коровьей вины не доказали, мной изучается вопрос о привлечении к ответственности истинного виновника ДТП, повлекшего гибель любимицы всего нашего коллектива. Вам надо продумать вопрос о возмещении ущерба и морального вреда, причиненного нашему коллективу, а также родным и близким покойной.
   Ваши предложения о добровольном возмещении ущерба или об отступном, будут с пониманием рассмотрены в кратчайшие сроки.
  
   С уважением,
   частный предприниматель Терещенко И.П."
   Павел от ответа и претензий отказался, но мы часто спрашивали его о террористической корове, склонной к суициду. Он сначала обижался, но вскоре стал смеяться вместе с нами.
   По его приезду я собрал всех своих основных управленцев и дал им всем по десять листов бумаги. Посадил с утра за стол и предложил составить свой план на любой вид деятельности, который дал бы нам возможность двигаться дальше. Развивать еще какие-нибудь направления. Но не просто предложить идею, но хоть каким-нибудь образом эту идею обосновать. Провести под нее экономическую базу. Если одна и та же идея владеет несколькими участниками, то, пожалуйста, обосновывайте эту идею как свою. Я разрешал им подглядывать, советоваться друг с другом. Но каждый пишет отдельно. Я попросил написать на первом листе все данные о себе. Кого бы он или она хотели привлечь для решения вопросов в свои помощники. Почему именно этих людей. Это не обязательно наши люди. Можно брать на стороне. И за какие заслуги он собирается брать этого человека.
   Задал вопрос, сколько надо денег по малому расчету и максимальному. Что будете выпускать или какой продукт производить. Кому будете сбывать? Какая цена будет у Вас? Какое оборудование для этого надо и сколько оно стоит? Какая ожидается прибыль, какие расходы нужно закладывать? Эта игра многих увлекла. По мере постановки вопросов большинство вытащили калькуляторы. Начали спрашивать друг у друга информацию. Счеты, просчеты, подсчеты шли целый день.
   Вечером, по окончании рабочего дня, я предупредил, что составление этих планов продолжится завтра сразу после обеда. Были и такие, которые наотрез отказывались этим заниматься. Но их творческое охлаждение я немедленно подогрел обещанием убрать с зарплаты все виды премий и надбавок. Но находиться здесь на этом составлении планов они все равно будут. На третий день я пригласил на этот семинар Оливье, который принялся объяснять всем сразу и поодиночке основные принципы составления бизнес-планов. Мы, таким образом, занимались две недели. Через две недели все мои сотрудники имели представление, что такое бизнес-план и с чем его едят. У кого-то получалось лучше, а кто-то никак не мог понять, что от него хотят. Вот так за три приема вся моя команда имела полное представление о составлении бизнес- планов.
   Оливье потребовал создать отдельную команду АРП. Что бы эти люди ничем другим не занимались. Мы за две недели объявили конкурс на вакантные места. Просмотрели и прослушали десятки экономистов, юристов, предпринимателей. В конце месяца свою команду мы сформировали. Кроме меня, вошли мои сотрудники Елена Викторовна Гагарина, Светлана Носова. Взяли новых - мужа с женой Елену и Олега Призенко и бывшего подполковника артиллериста Анатолия Хоменко. Рвались в команду Ирина Сорокина, но я ее оставил на своем месте. Снимать ее с должности управляющей торговым центром могло обернуться целым рядом неприятностей. Она немного подергалась, но потом согласилась с моими доводами. Елена Призенко являлась кандидатом экономических наук, ее муж Олег - неплохой компьютерщик. А это направление для нас абсолютно новое. Я пытался понять работу на компьютере, но вынужден признаться сам себе, что просто эту работу за неделю или за месяц не смогу освоить.
   Оливье привез с собой новое чудо компьютерной техники - компьютер в портфеле. К этому портфелю Оливье никого не подпускал. Даже рассматривать не разрешил. Но с его помощью мы приобрели стационарный компьютер, за который и засел Олег Призенко. Меня удивил наш новый сотрудник - бывший подполковник Анатолий Хоменко. Оказалось, что он умеет работать на "компе", как они его называли. Выяснилось, что он окончил Киевское высшее радиотехническое училище, а потом попал на службу в Ракетные войска. Но мое удивление еще больше возросло, когда я узнал, что он в пятницу после обеда "уходит в запой" и пьет до обеда в воскресенье. До утра понедельника он приходит в себя, но утром в понедельник от него несет страшным перегаром. Но как специалисту по составлению бизнес-планов ему не оказалось равных. Он любое направление, любую идею щелкал, как семечки.
   Любые предприятия, которые обращались к нам в АРП, попадали в руки Елены Викторовны и Анатолия. За три-четыре часа они разбирали возникшие проблемы на предприятии и передавали это Носовой с супругами Призенко. Эти трое доводили чужие проблемы до удовлетворительного состояния, а затем весь комплекс вопросов передавали мне и Оливье. На самые сложные ситуации мы тратили не больше пяти дней и выдавали для предприятий перечень необходимых мероприятий для своего восстановления. Затем предприятия решали сами, что им делать. Использовать наши наработки или послать нас с нашими советами куда подальше.
   Мы в течение недели, по налаженному конвейеру, пропускали два-три предприятия. Деньги, за составление таких планов, поступали через Оливье от программы ТАСИС. Иногда счастливые директора нас тоже премировали. Оливье не возражал. Процесс пошел. Оливье рапортовал своим начальникам. Его начальство хвалило нас и Оливье. Я докладывал Людмиле Николаевне, которая еще получала благодарности за такой спаянный коллектив, от Оливье.
  
   Глава 19. Оторванная голова на столе.
  
   Для меня наступила тишь-гладь и Божья благодать. Кладку дома закончили, начали возводить крышу. Лена решила построить еще один четвертый этаж, но я своим волевым решением остановил это безумие. Три этажа уже было - дальше некуда. Лестницы делали с запасом прочности на старость и из расчета малых детей. Что бы они эти перила не вывернули. Земля возле дома превратилась в глиняный полубетонный замок. Сажать ничего нельзя. Надо снимать полметра этого слоя строительного мусора, перемешанного с глиной. Проект дома создавался по ходу строительства. В связи с тем, что к канализации подключиться невозможно, сделали выгребную яму, куда закопали цистерну на тридцать кубометров. Решили, отходы будем вывозить автоцистернами. Строительство облегчалось тем, что на складах имелось практически все. Строительные бригады, механизмы - все это наше. Чего не доставало - сразу же закупали.
   Чуть мы ослабили темпы работы в производственно-промышленном комплексе. Но это беда всего нашего государства. Предприятия умирали одно за другим. Развал экономики, уничтожение действующих предприятий носил целеустремленный характер. Людей выбрасывали с работы на улицы. Вдруг оказалось, что шестьдесят процентов предприятий работали на военную промышленность. Нет СССР - нет заказов от оборонки, нет финансирования. Людей отправляют в отпуска. Рабочих дней делают два в неделю. Идет завал и развал.
   Как насмешку, всем стали раздавать приватизационные сертификаты. Что с ними делать, объяснить толком никто не умел. Зато те, которые знали, держали рот на замке и использовали эти знания для своего обогащения. С выданными жилищными сертификатами стало ясно. Приватизируй свою квартиру, используя этот сертификат. А если квартира кооперативная, то она и так моя? Люди искали подвох во всех случаях. Кто-то приватизировал, кто-то нет. Спорили, метались в поисках правильного решения. При приватизации любых предприятий находилась группа экономистов, как правило, под руководством директора предприятия, которые вложение этих сертификатов со стороны ограничивали. Допускали только родных, близких, знакомых. По всей Украине развесили большие плакаты - бабушка с внучкой держат приватизационные сертификаты с большой надписью: "Это наше будущее".
   Я в УСПП предложил другой плакат. Три здоровых мужика сидят под кустом. Перед ними накрыта скатерть с водкой. А вдали на тракторе кто-то пашет: "Давайте Петру дадим наши сертификаты, пусть пашет и за нас, а осенью с него потребуем разделить с нами весь урожай". В УСПП я приехал на заседание Президиума. От нас забрали Минченко, который пошел на повышение на министерскую должность. От всей души сочувствовал его подчиненным. Лично я с таким начальником работать не хотел бы.
   Новым Президентом УСПП избрали Кинаха Анатолия Кирилловича. Я внимательно прочитал, а потом выслушал его биографию, и она меня поразила. Он младше меня на четыре года. Родился в молдавском селе Братушаны. И вот этот мальчишка, сидя на берегу колхозного пруда, мечтал о море. Причем очень хотел строить большие корабли. Учился в сельской школе. Обязанностей по домашнему хозяйству с парня никто не снимал. В молдавских селах уже с десяти лет вместо воды пили и вино. Вечером гуляния под луной, танцы в сельском клубе. Сколько же надо выдержки, силы воли, чтобы удержать себя от всех соблазнов. Когда все гуляли и орали песни под окнами, он сидел и учил. Я представил те шутки и насмешки, которые он переносил. Недаром говорят, что у него железная выдержка. Закончив школу, он собрал свою котомку, попрощался с родными и поехал завоевывать Ленинград. Было бы удивительно, если бы он поступил. Но чуда не произошло. Многие ребята, после провала, разворачивались и уезжали домой. Он же пошел учиться в профтехучилище, которое закончил с отличием. На следующий год он добился своего. Поступил в Кораблестроительный институт. С моей точки зрения, он совершил подвиг. А чтобы избежать насмешек и утвердить себя, начинает заниматься боксом. И становится чемпионом института. Это уже авторитет среди студентов.
   Я искал схожие страницы наших биографий. Пытался понять, что у нас общего, а что в своей жизни я делал не так. Где у меня не хватило ума, выдержки, настойчивости. Я задал себе вопрос, а смог бы я пройти такой путь. Ответ напрашивался однозначный - нет. Я струсил, что не поступлю в институт, а поэтому выбрал путь полегче, и наверняка. Пошел в училище. А ведь в девятом и десятом классе у меня появилась мечта стать авиаконструктором, создавать и строить самолеты. Мечтал поступить в Куйбышевский авиационный институт. Но побоялся провалиться на экзаменах и не поехал. А о том, что в случае провала можно пойти в профтехучилище, то такое мне даже в голову не приходило. Анатолий Кинах оказался на голову выше меня. В умственном смысле. Это хорошо, что судьба все-таки улыбается таким упрямым и целеустремленным. С июля 1995 года Кинах стал вице-премьер министром в правительстве Марчука. В том правительстве, где Леонид Данилович предложил мне место. Но я грубо отказался. А ведь могли бы вместе работать в одном правительстве.
   Мне захотелось поближе познакомиться с ним. Искренне и от души пожать ему руку. Мне приятно, что у нас в стране могут пробиться в правительство, в высшие эшелоны власти вот такие упертые самородки. Без помощи и опеки пап, мам, бабушек и дедушек. Выбиться своим трудом и своими мозгами.
   Мы, в порядке общей очереди, подходили, поздравляли Кинаха с избранием, пожимали ему руку. Официальная часть на этом закончилась. В течение часа провели фуршет, где все ему пожелали плодотворной работы. Марины мы не нашли. Сказали, что она в командировке. Не задерживаясь, мы с Леной выехали домой решать свои и чужие проблемы, связанные с этой, так называемой, приватизацией.
   Для помощи людям мы создали компанию "Контакт плюс" и пытались помочь людям хоть как-то разместить их приватизационные сертификаты, с пользой для них. Но у нас возникали и свои проблемы, которые надо решать или хотя бы на них оперативно реагировать.
   Наташа сообщила мне, что меня ждут из нашего райотдела милиции. Просят приехать для беседы. А еще они попросили пригласить на эту беседу нашего работника Петра Рыжова.
   - Сейчас, через десять минут я буду. Ты Рыжова вызвала?
   - Его Ефим Анатольевич уже везет.
   Капитан милиции ждал меня вместе с сержантом в приемной. Вместе с нами в кабинет вошли Ефим с Петром Рыжовым, у которого поперек лба проходила большая царапина.
   - Так, что случилось?
   - Пусть Вам Петр Рыжов все расскажет
   Петр работал вместо Мельниченко-отца и его работой мы довольны. А тут вдруг милиция.
   - Ну, давай Петя, выкладывай, что у тебя произошло, что за тобой милиция на работу приехала.
   - Виктор Иванович. У меня есть теща. Это всем тещам теща. Что я не сделаю, оказывается не так. Настраивает против меня мою Светку каждый день и в день по три раза. Достала она меня уже спасу нет. Решил я над ней подшутить. В прошлую пятницу у меня отгул. Теща с утра ушла в магазин. Я еще в четверг вечером выпилил в обеденном столе круглую дырку, что бы пролезла голова. Покрыл стол скатертью до пола. Полил кетчупом вокруг дырки и просунул голову в отверстие. Стал дожидаться тещу.
   Теща пришла домой и увидела: на столе лужа крови и моя голова. Я еще закатил глаза и высунул язык набок до предела. Теща в сетке принесла трехлитровую банку с томатным соком. Я открыл глаза и спросил ее, долго ли она будет меня еще доставать своими замечаниями? Теща с испугу швырнула мне в голову этот томатный сок в трехлитровой банке. Попала гадина мне прямо в лоб. Банка разбилась, а я от удара потерял сознание, сидя под столом. Теща, воя, рванула в отделение милиции, которое у нас в соседнем доме. Милиция прибежала, увидела голову на столе всю в томатном соке. Они в дверях остановились. А я попытался вытащить голову из дырки, но застрял. Кусок банки попал под подбородок и мешал вылезти, вытащить голову. Я им заорал: "Какого хрена вы стоите? Не видите, мне плохо? Мама! Мать твою, хоть ты помоги". Теща упала в обморок. А вот этот сержант не нашел ничего более умного, как потребовать у меня показать мой паспорт. Я ему сказал, что сейчас вылезу, достану и обязательно паспорт ему покажу. Один из двух ментов упал в обморок, рядом с тещей. Этот сержант начал бормотать: "Ты чего? Я же по службе". Я его попросил вытащить кусок стекла у меня из горла, который мне мешает. А он с воплем "Помогите! На помощь!" просто сбежал, за подмогой. Отделение, почти в полном составе, во главе с капитаном и табельным оружием наизготовку, ворвалось в квартиру. Капитан сообразил, в чем дело. Вытащил стекло из-под горла и вызвал "Скорую помощь". Когда капитан вытаскивал большой кусок стекла из-под подбородка, сержанту стало плохо. Мне обработали ссадину на лбу и на горле. Этот сержант до сих пор заикается. У тещи гипертонический кризис. Она мне сказала, что больше разговаривать с идиотом не будет. А жена обиделась. Целую неделю, меня к себе не подпускает и не разговаривает.
   - Так в чем проблема, товарищ капитан? - даже не пытаясь скрыть свой смех во время рассказа, спросил я.
   - Так мы должны составить протокол о хулиганстве и посадить его на десять суток. Но начальник районного отделения милиции приказал этот вопрос согласовать с Вами.
   - Передайте Вашему шефу, что я разберусь. Сниму с него премию и передам ее утроенную на нужды нашей родной милиции. А Вам будет выделена премия за моральные издержки. Ефим, свози их к Ирине. Пусть она их поощрит. А ты, шутник, дуй на свое рабочее место и честным трудом смывай эти позорные пятна кетчупа и томатного сока со своей биографии.
   Дома я этот случай рассказал Лене. Она долго смеялась, но потом попросила меня не проводить эксперименты такого типа над ними.
  
   Глава 20. Новый год в школе.
  
   Так за всеми этими заботами прошел 1996 год. Школу в Сутинке мы кормили без срывов. Дети повеселели. На переменах носились по школе, оглашая все классы и коридоры криками и воплями. Мне нравилось туда ездить. Тамара вела себя двояко. С одной стороны, с великой благодарностью за все то хорошее, что я делаю для школы. У нее на 30 декабря по отчетам стопроцентная посещаемость уроков за год. Дети шли в школу, даже если болели. Лечились в процессе учебы. Просили устраивать по субботам дополнительные занятия и консультации. Пришлось устраивать завтраки и обеды по субботам. Но на воскресенье я твердо заявил, что повара имеют право на выходной. Учителя тоже должны отдыхать. Встал вопрос школьных каникул и организации празднования Нового года в школе.
   Праздник решили устроить 2 января. Уже 20 декабря дети стали подходить ко мне с просьбами. Они никогда не пробовали бананов, апельсинов, мандаринов, кока-колы. Только знали об их существовании. Вот и просили меня закупить это в виде новогоднего подарка. Я дал команду Ирине подготовить сто пакетов. Восемьдесят в школу, а двадцать детям наших работников. В пакет положили апельсин, мандарин, два банана, гранат, большую шоколадку, печенье, вафли, конфеты разных типов, небольшую игрушку. В целом получился достаточно объемный пакет. Все подарки провели через обком профсоюзов. Закупили по литровой бутылке кока-колы на каждого ребенка в школу.
   В школе подготовили праздничный обед и, конечно же, елку с шариками, гирляндами. Объявил для основной категории наших работников 2 января рабочим днем. Распределил обязанности по организации игр. Распределил, кто и на какой машине поедет. Проведи свой конкурс или игру и свободен. Десант разместился на четырех автомобилях. Дети должны петь и плясать до обеда. А после обеда еще конкурсы на лучшую песню и танец среди классов будут проводить учителя. Подготовили и дополнительные призы за первое место. Призы простые. Купили 2 ящика апельсин и мандарин. Вот пусть и раздают. Полсотни маленьких шоколадок.
   Со своим коллективом праздновали Новый Год 29 декабря. Без особой пышности и помпезности. С шести до девяти вечера посидели за столом. Сказали друг о друге только приятности. Похвалили один другого за продуктивную работу. По уже сложившейся традиции, каждый стремился сказать обо мне что-то хорошее. Меня все это уже начинало напрягать. Но прерывать неудобно. Не потому меня мучило, что я такой скромный и застенчивый, а потому, что это превратилось в штамповку. Одни и те же фразы, те же самые выражения. В год минимум пять-шесть раз: Новый год, 23 февраля, 8 марта, дни рождения. Не только меня, но и любого моего заместителя. День Ракетных войск и артиллерии 19 ноября. Ну и промежуточные праздники. Тут при каждом очередном тосте хочется выть: "Ребята, оставьте Вы меня в покое. Хватит меня хвалить". А вместо этого, я вставал и благодарил за добрые слова в мой и Ленин адрес.
   Как бы то ни было, праздники прошли. Новый год в школе прошел просто "на ура". Дети первый раз в своей жизни получили столько внимания, подарков. Я попросил учителей, директора, поварих продолжить работу столовой и во время каникул. Для детей это огромная дополнительная радость. Каждый из учеников подошел к нам, пожал нам руку и поцеловал в щечку. Сначала чуть недовольные мои работники, что их оторвали от родных и близких, расцвели и почувствовали себя организаторами этого праздника. Дети дарили нам свои рисунки и разные поделки. Вот здесь, среди общей радости я почувствовал, что живу не напрасно. Твердо решил, обязательно довести питание в этот учебный год до конца. А там посмотрим.
   На праздник директриса школы пригласила представителей из облоно и районо. Они все оказались просто шокированы размахом этих мероприятий. В беседе с ними я подчеркнул особую роль директора школы Тамары Александровны. Тамара в это время смотрела на меня восторженными глазами. Если учесть, что мы все изрядно приложились к спиртному в учительской, где накрыли для всех взрослых очень хороший стол. Гулять так, гулять. Тома попросила меня сходить вместе с ней к ней домой на десять минут. Она захотела преподнести отдельно мне подарок. В связи с тем, что каждый из учителей и моих ребят хотели с ней выпить, то она уже дошла до кондиции.
   - Как я Вам, Виктор Иванович, благодарна за все, что Вы сделали для школы и для меня лично.
   Я против похода к ней домой не возражал в связи с тем, что в течение двух дней "был отлучен от своей титьки". У Лены наступили "праздничные дни". Поэтому она и не поехала вместе с нами. Тома жила недалеко от школы. Снимала избу, которую называла домом. В доме оказались две комнаты, довольно большая кухня. Топилась печка. Ирина Сорокина приехала в школу с нами. Поэтому я поинтересовался, не придет ли за нами Ирина.
   - Она не придет. Она все знает и понимает. Сегодня мой день и я попросила ее мне не мешать.
   С каждым моментом становится все интереснее и интереснее. Тома сняла с себя пальто, сапоги. Я тоже стащил с себя верхнюю одежду. Тома обняла меня.
   - Витя, спасибо тебе за этот праздник и спасибо за то, что ты для меня делаешь. У меня нет слов выразить тебе свою благодарность.
   Впилась в мои губы и, не отрываясь, повела во вторую комнату, где я увидел уже разобранную постель.
   - У меня нет мужчины целый год. С того момента, как мы разошлись с мужем. Быть с кем попало я не хочу.
   Разбираться в этих семейных неурядицах у меня не возникло абсолютно никакого желания, поэтому я вплотную занялся вопросом освобождения ее сначала от платья, а затем от всего остального. Для этого я положил Тому на кровать. Колготки с нее я стащил вместе с трусиками. Она хотела трусики оставить на себе, но потом смирилась. С себя я снял все достаточно быстро. Не хотелось только возиться с носками. Я их оставил на себе. Вот так мы оказались в постели. Тома в бюстгальтере, а я в носках. Очень романтично. Она закрыла глаза и покорно раздвинула ножки. Я еще раз убедился, насколько она прекрасна. Полные длинные ноги, выпуклая попка, густая шерстка между ног. Плоский животик с аккуратной впадинкой пупочка. Тонкая талия и большая грудь. В ажурном бюстгальтере, который держит ее, ничего не скрывая, а наоборот, подчеркивает большие соски. Лицо с правильными чертами, полными губками, слегка раскрытыми. Закрытые глаза с большими ресницами. Четко очерченные брови, густые волосы, уложенные в прическу. Передо мной в ожидании лежала просто красавица. Ты меня ждешь в себе? Твердо уверена, что я наброшусь на тебя, как голодный на кусок хлеба с маслом? А у меня хорошее настроение и желание чуть помучить тебя. Хотя я понимал, что в школе "с секундомером" сейчас мается Ирина Сорокина. Родная, старшая сестра Тамары. Они же обязательно после этого начнут обмениваться мнениями и впечатлениями. А раз так, то начнем сексуальные игры. Держись, Томочка. Я начал свое путешествие по ней с шеи, мочек ушей, носа, глаз. Потом опять на шею, еле касаясь губами и языком. Перешел на грудь, не снимая с нее бюстгальтера. А только высвободив ее груди. Пока губы ласкали одну грудь и сосок, то моя рука терзала другой сосок. Ее губы я обошел, не стал трогать. Тома уже извивалась подо мной всем телом, стараясь втиснуть меня в себя. Когда я почувствовал, что еще немного, и она кончит, то вошел в нее специально сильно и грубо. От неожиданности Тома закричала, а потом с наступлением оргазма забилась подо мной, вцепившись ногтями мне в спину. Я задергался, пытаясь вырваться из этих когтей. Лег рядом с ней. Так мы, молча, лежали минут десять. Тома положила руку на мой торчащий столбик, который не утратил своей твердости.
   - Ты же меня хочешь. Ты же не кончил. А мне так хорошо. Я еще хочу. Прошу тебя. Иди ко мне.
   Против желания женщины не попрешь, а тем более, если сам еще только зреешь для окончательного рывка. Подпирал фактор времени. Сегодня не до экспериментов. Поэтому через мгновение я оказался на Тамаре. С энтузиазмом принялся доводить ее до кондиции. К финишу мы пришли одновременно, но за две минуты до этого Тома обрадовала меня, что спустить я могу в нее.
   - Я приготовилась к сегодняшнему дню заранее, - прошептала она мне на ухо.
   Ощущения просто сказочными. Еще минут десять мы лежали с ней в постели не разговаривая. А народ уже наверняка ищет своих руководителей. Душа и ванны у нее нет. Вытерлись мокрыми полотенцами. Быстро оделись. Тома повисла на мне:
   - Витя! Пообещай, что ты будешь находить время для наших встреч. Ну, пожалуйста! Я хочу с тобой встречаться.
   Я пообещал. Мне самому хотелось продолжить наши отношения. Мне понравилось. Ну, очень красивая женщина. На входе нас встретила Ирина с понимающей улыбкой и с докладом все, что и планировалось, выполнено. Можно ехать домой. Распрощались с детьми и учителями, но поехали с обещанием, приехать через пару дней.
  
   Глава 21. Семейные проблемы.
  
   Дело еще в том, что перед Новым годом у нас начались неполадки в нашей семейной жизни с Леной. Сначала я пытался ее остановить в пошиве нарядов в нашей мастерской. Два-три мастера занимались только пошивом для нее платьев и костюмов. Счет изготовленных нарядов уже шел на десятки. Лена как будто сорвалась с цепи. Проблема еще состояла в том, что она оказалась хорошим дизайнером. Сама выдумывала наряды, потом все любовались тем, что получилось. А получались действительно великолепные вещи. Но везде должен быть здравый смысл и какие-то ограничения. Но ограничений для нее не существовало. Шьем и шьем. Еще и еще. Она доставала дорогие ткани, выдумывала новые наряды. Вторая проблема - строительство дома. Хочу больше, хочу лучше. Целыми днями она тем и занималась. Отделка дома и выдумывание нарядов. Наряды и их пошив я остановил. Недовольство ею высказывалось в самой простой форме. В нашу постель я не попадал. Перед сном она обижалась и стоп. Иди на диван.
   В доме строители тихо плакали и сатанели. Работы останавливались на полпути. Половина сделанного Лену не удовлетворяло.
   - Это не так. Это надо переделывать. Я так уже не хочу.
   Уже Холмов сам останавливал роботы.
   - Елена Николаевна. Давайте Вы окончательно решите, как это должно быть. А мы пока посидим, подождем, покурим.
   Вместо радости строительство дома превращалось в нервотрепку. Если вдруг что-то не так сделано, как Лена хочет, то итог надутые губы:
   - Давай сегодня обойдемся без этого. У меня болит голова. Я так разнервничалась на этой стройке. Они как будто специально делают все не так, как я им говорю. Начинают просто халтурить.
   Лена четко знала, чем меня достать и как меня убедить. Придя на дом, услышал, как Холмов обсуждали дела с прорабом. Прораб спокойный, рассудительный мужик, сказал с усмешкой:
   - Хозяйка наша зажралась. Барыню из себя строит. Как Виктор этого не замечает? Сначала хочет одно, а через день требует все переделывать.
   - Да что замечать? Он у нее под каблуком полностью. Куда она кивнет, туда он и полетит. Она выкобенивается, а он ничего замечать не хочет. Честно говорю, хочется все бросить и уйти. Пусть он сам встает и командует. Тем более он сам строитель. Хоть небольшой, но опыт у него есть. На всех стройках у него же все получается, а здесь командует жена.
   - Любит сильно значит.
   - Куда только эта любовь заведет. Могу спорить, что ничем хорошим это не кончится. Я уже сейчас хочу плюнуть и уйти.
   Я зашел, и разговор у них прекратился. А я задумался. Оказывается, что это замечают все вокруг. Конфликтов у нас с Леной открытых еще не было, но недовольство действительно уже отчетливо проявлялось. Егору исполнилось пять лет, но желания заниматься чем-то у Лены не наблюдается. Насколько я понимаю, ей нравится этот образ жизни и ощущение полной хозяйки в торговом комплексе, швейной мастерской, на стройке. Она уже не воспринимает мои поездки куда угодно без нее. Активно дает всем советы, может легко вклиниться в любой разговор, не имея понятия о содержании. Мягко выражаясь, девушку заносит по полной программе.
   Тут еще выдвинулись на передний край супружеская чета Олег и Елена Призенко. Они очень подружились с моей Леной. Сначала я смотрел на эти отношения положительно. Елена Призенко чуть полноватая. Обаятельная женщина. Кандидат экономических наук, преподавала в институте, но у них зарплату задерживали по несколько месяцев. Вот она и ушла на "вольные хлеба". Как специалист, показала себя только с положительной стороны. Задачи ТАСИСа освоила моментально. Составление бизнес-планов, решение задач по приватизации - все для нее это семечки. Кроме этого, она взвалила на себя добровольно весь учет решаемых задач.
   Ее Олег показывал довольно посредственные результаты по составлению бизнес-планов, но являлся неплохим компьютерщиком. Таких специалистов, умеющих работать на компьютере, в городе мало. Если откровенно говорить, то я в этом понятия не имел. А поэтому, решение разных вопросов с помощью этого ящика, казалось мне верхом совершенства. Оливье, ознакомившись с возможностями Олега, кивнул согласно головой. Так вот, Елена-экономист потихоньку и незаметно сблизилась с моей Леной. Все чаще они бегали по магазинам, обсуждали наряды. Даже разбирали, кто и как работает в системе АРП. Елена, назову ее так, рассказывала Лене обо всех наших делах, но у нее хватало ума не доводить до Леночки мои личные взаимоотношения с женским полом вокруг нас. Но все чаще и чаще ездит с моей женой в рабочее время по своим делам.
   Лена уже требовала продолжения совместных поездок в Киев. Но мои поездки напрямую связаны с Людмилой Николаевной. В УСПП я не заезжал.. Лена всегда просила остаться переночевать у своего брата Александра, а на следующий день, но теперь уже в обязательном порядке, посещение магазинов, в том числе и ювелирных. В связи с экономическими трудностями, возможностей у меня стало меньше, а запросов у Лены стало больше. Я ее очень любил и поэтому каждый мой отказ больно шкрябал прежде всего по моему самолюбию. В ущерб делу я, преодолевая себя, соглашался и покупал, покупал, покупал. А аппетиты росли, росли, росли. Это надо останавливать, но как это сделать? Если я где-то в чем-то отказывал, то весь обратный путь Лена обиженно молчала, а перед приездом домой делала общий вывод:
   - Скажи честно, ты меня разлюбил совсем?
   А дальше до высадки из машины шел набор из слез, всхлипываний и причитаний. Каждая поездка превращалась в пытку. Как это остановить, я просто не знал. Дальше стандартная схема *Иди спать на диван*.
   Но зато, каждая моя поездка в школу в Сутинки превращалась в праздник. Тамара меня забирала сразу к себе, укладывала в постель и не выпускала из нее до тех пор, пока мне не пора уезжать. Но я установил время, отведенное для этих посещений. Все время, вместе с дорогой, не должно превышать трех часов и один раз в неделю. Тамару это злило, но высказывать свое неудовольствие она пока опасалась. Ирина хмыкала, но от комментариев воздерживалась. Я, время от времени, начал сравнивать Тамару с Леной. Но, как я не крутил, таких чувств как к своей Лене, я не испытывал ни к кому. Она стояла особняком. Не смотря на все ее закидоны. А моя любовь к Егору вообще не имела границ. Он мне отвечал взаимностью. В течение февраля-марта месяца я еще крепился, но после своего дня рождения 31 марта, уже не выдержал. Остановил все пошивы для Лены в ателье. Запретил ходить на стройку дома чаще, чем один раз в неделю. И ходить туда только со мной. Не лазить по складам и полкам торгового комплекса. Прекратил совместные поездки в Киев, если только нет конкретных причин для поездки. Предложил пока погулять на свободе, а с первого сентября пойти на работу. О работе я Лене не говорил, что договорился о ее трудоустройстве преподавателем в медицинское училище. Директор училища Лену знал, как великолепного специалиста, но сомневался, что главврач госпиталя инвалидов войны ее так просто отпустит.
   - Это мои проблемы. Я их решу. В июле принесу подписанное им заявление о согласии на перевод.
   Я написал заявление о приеме на работу за Лену. Директор училища подписал его, предварительно. Сказал, что окончательное решение он примет в августе.
   - Мне нужно подписанное заявление главврачом о согласии ее уволить.
   Я пообещал в середине июля такое заявление ему принести. Разводиться с Леной - такого я не представлял себе даже в страшном сне, а вот заставить ее стать прежней стало моей главной целью. Все меры, которые я принял, вызвали в Лене огромную кучу отрицательных эмоций. Денег своих она не имела. Привыкла получать любое количество денег, по первому требованию и без всякого отчета, на что они потрачены. А тут вдруг к просьбе о выдаче денег надо прикладывать объяснение, а для каких целей они нужны. Потом разбор - надо или нет. Только потом - получи, пожалуйста, но отчитайся, куда они потрачены. Небольшие суммы выдавались без разговоров и обсуждения. Вопросы покупки дорогих тканей вообще отпал. Сначала носи то, что уже нашила и накупила. Отпали вопросы о золотых украшениях.
   - Все равно, купить, что ты желаешь невозможно. Давай остановимся.
   По всем этим нововведениям истерик и шумных скандалов не было. Неожиданно я получил союзника в лице Николая Петровича, отца Лены. Оказывается, он многое услышал из наших достаточно шумных разговоров. Когда я уехал на работу, он посадил Лену за стол и устроил ей "разбор полетов". Причем достаточно жестко. Как рассказывала теща, Лена огрызалась сначала агрессивно, но потом повернулась и ушла с кухни. В результате не разговаривала с нами почти неделю. Но я не сдавался. Самое трудное для меня, отсутствие секса. На третий день голова раскалывалась. Казалось, что в нее забивают гвозди. Палочки-выручалочки обеспечивали мне Тома и Наташа, которые о существовании друг друга знали, но о других аспектах моей жизни пока не догадывались. Они обе помогали мне удержаться в моей воспитательной работе с моей женкой.
  
   Глава 22. Тамарина любовь.
  
   Программа АРП вступала в новую фазу. Руководители ТАСИСа требовали от нас отчетов каждую пятницу за неделю. Вот и пришлось нам вместе с Оливье по пятницам ездить с отчетами на Киев. Утешало то, что на каждую вторую поездку нам всегда выдавали деньги. Наличкой. В долларах. Никакой отчетности после выплаты не требовалось. Налогами эти деньги не облагались. Оливье о количестве мною полученных денег никому не говорил. Я деньги выдавал в виде зарплаты двумя способами. Все работников провел по своему промышленному комплексу, где они официально получали зарплату. А из этих полученных долларов выдавал часть денег. Как премиальные, в зависимости от приложенных усилий, без всяких ведомостей. Шла зарплата в конверте. Как-то я попытался всунуть в конверте доллары Оливье, но он засмеялся и отклонил мое предложение.
   - Я получаю достаточно. Оставь все для себя и своих сотрудников.
   Больше мы с ним к этой теме не возвращались.
   Как-то я заехал на обед в наше кафе. Мне накрыли в отдельном кабинете, куда незамедлительно пришла Ирина Сорокина. Она помогала девчатам подготовить обед, вытащила из морозилки бутылку водки. Налила две рюмки.
   - Витя, я сделала все, что смогла, чтобы выразить тебе свою признательность, за ту историю с кавказцами. Тамара со своим супругом жили как кошка с собакой. Не сложилась их семейная жизнь. Тамара очень красивая женщина и я полностью была уверена, что она тебе понравится. Тома работала завучем в районной школе, и я решила совместить приятное для тебя и полезное для нее. На меня давно засматривался и изо всех сил ухаживает заместитель заведующего облоно. Ты не знаешь, но мы с моим мужем уже год как развелись. Мы разные с ним люди. С тобой мы не пересекались больше года. С момента той истории с кавказцами. Но мне хотелось выразить тебе мою признательность. Любви между нами никогда не было. Только увлечение на сексуальной почве. Я для тебя всегда являлась только партнершей для кровати. Вот, мы больше года в кровать не заваливаемся и тебе это без разницы. А я это чувствую. Но я хотела тебя отблагодарить за спасение меня. Но как? Я начала встречаться с Тимофеем, а так звать моего ухажера. Мы сошлись жить вместе.
   Это он помог сделать Тамару директором школы с 1 сентября. До этого я помогала Томе освободиться от ее семейных уз. Тамара развелась со своим супругом. Затем я привезла тебя в школу к Томе. Убедила тебя открыть столовую. Твердо уверена, что если бы директором оказалась другая, менее красивая и привлекательная, то для тебя такого вопроса просто не существовало бы. Я Томке объяснила задачу, что она должна обязательно тебя увлечь. Но после твоего приезда ее уговаривать уже не нужно. Тамара на тебя запала. Тимофей добился решения, что если по итогам учебного года эта школа станет лучшей, то Тому назначат руководителем сектора в облоно. Теперь ты своей помощью помогаешь Томе попасть работать в областной центр. С ее красотой, отличной характеристикой она за год-два сделает карьеру. Мы с Тимофеем поможем ей решить жилищный вопрос.
   Тома легла под тебя сначала из-за благодарности, а теперь у нас проблема - она тобой серьезно увлеклась. Она хочет быть с тобой и не с кем другим. Безответная любовь. Я ей объясняла, что ты свою Ленку никогда не бросишь. А она твердит: "Буду его ждать сколько угодно. Делай все что хочешь, но что бы он был со мной. Я готова ждать и год, и два". Вот теперь давай вместе думать, как нам поступать дальше. И еще одно. Томка всю жизнь являлась любимицей семьи и привыкла, что все происходит, как она хочет. Прошу, на меня не обижайся, хотела, как лучше.
   Нового, в конце концов, она мне ничего не сказала. Из последних встреч с Тамарой я пришел к такому же выводу. Тамара уже откровенно пошла на штурм крепости. Объяснения в любви шли постоянно. Вопросы типа "А ты меня любишь?", "Ну скажи да" шли при подходе к оргазму и во время его. Ну, что я мог сказать в эти мгновения, когда все подкатывает к горлу и мозгам? Я пытался до нее довести какие-то свои обязательства, но она просто закрывала мне рот своей ладошкой. Спасибо Ирине. Она показала всю степень опасности наших отношений.
   - Ира, с этой минуты вся надежда на тебя. Я о такой услуге тебя не просил. А вот теперь прошу. Мне не хочется обижать Тому. Она великолепный человек, красивая женщина. Я старше ее на восемнадцать лет. К тому же еще и психованный инвалид. Мое расставание с сыном невозможно. Жить так на два фронта я не смогу. Могу просто свихнуться. Объясни ей, что старый муж, без всяких перспектив нормальной совместной жизни, ей просто не нужен. Встречаться мы с ней будем только по делам школы. Питание для школы мы будем проводить только до конца учебного года. Нам, в связи с финансовыми проблемами, больше не удержаться. Апрель-май и все. Проведем выпускной вечер. Я тоже приложу все усилия, что бы ее забрали в облоно. Но интима с сегодняшнего дня у нас больше не будет. Прошу, смотри, что бы она не наделала глупостей. Спрошу с тебя.
   - Витя, я буду с ней говорить. Надеюсь, что она взрослая, умная девочка и примет правильное решение. Но хочу спросить, хоть раз за три месяца, мы сможем с тобой отводить душу или, как говорят, "спускать пар"?
   - Ирина, надеюсь, мы не потеряем дружеских отношений. Иначе, тебе просто придется увольняться.
   - А вот это хрен тебе. Ты так легко от меня не отделаешься. Я лично рассчитываю, что мы проработаем с тобой до пенсии. А до нее еще так далеко. Ты меня, как руководитель, полностью устраиваешь. Надеюсь, что я тебя тоже. Во всех отношениях. Только скажи, и я вся твоя. Но все в разумных пределах. Давай выпьем за нас с тобой и за нашу дружбу!
   Мы выпили.
   - Ну что, Витя, может, скрепим наш договор о дружбе и любви. А то ведь я давно не стонала в твоих объятиях. А хочется.
   Мы заперли двери и скрепили наш договор о любви и дружбе даже два раза. Ирка стонала вполне искренне.
  
   Глава 23. Поездка во Францию. Сборы.
  
   В очередной наш приезд с Оливье в Киев, Людмила Николаевна в начале апреля сообщила, что через месяц, а точнее пятого мая от команды украинского АРП поедет делегация во Францию на восемь суток. В эту делегацию включили и меня. Мне Людмила сообщила, что Лену взять мне нельзя. Записано и определено количество людей. Всего восемь человек. Четыре человека от областей, четыре человека от Киева. Трое мужчин и пять женщин. Мужчины по одному из Харькова, Николаева и Винницы. Одна женщина из Одессы и остальные из Киева. Известие о поездке меня обрадовало, но передо мной сразу же возник вопрос - а как я выдержу эти девять дней. День до поездки во время инструктажа и восемь дней в командировке. На такой срок никакие таблетки мне не помогут. Отказаться от этой поездки, а это надо придумывать уважительную причину для иностранного руководства. Вопрос связан с деньгами. И неплохими деньгами. Да еще перспектива побывать во Франции восемь дней бесплатно. Тут в завершение ко всему объявили, что будет поездка на Французскую Ривьеру. Ницца, Канны, Монако, Монте-Карло, Авиньон. И что-то еще промежуточное. А мне, чтобы быть в форме, нужна женщина. Одна из пяти женщин делегации. Даже одна из четырех, Людмила Николаевна вне конкурса. Одесситка появится в последний момент. Поэтому круг сужается.
   И я отправился по офису знакомиться с этими тремя женщинами, одна из которых может меня спасти во время этой поездки. В одной комнате стояло три стола, но за двумя столами сидели женщины-сотрудницы, а один стол оставался свободным. Я вежливо и непринужденно представился, при этом во все глаза рассматривая их вместе и поодиночке. В карманах у меня лежало три больших шоколадки, две из которых я немедленно вручил. Виктория и Зоя по специальности оказались экономистами. Виктория еще колебалась ехать или нет. Она год как вышла замуж. Ей 30 лет и все ее переживания связаны с ее разлукой с мужем. Ждет от него решения - отпустит он ее или не отпустит. Симпатичная женщина, но для меня перспектив практически нет. Зое скоро стукнет 37 лет, о чем она мне с гордостью сообщила. Я здесь же возмутился за эту бестактную ложь.
   - Не надо меня дурить. У меня, слава Богу, есть глаза. Сказки рассказывайте кому-нибудь другому. Тебе 27 лет, максимум 29. не пойму только, какой смысл прибавлять себе десять лет.
   - Да у меня сыну скоро 17 лет.
   - Так ты что, в 11 лет родила?
   В ответ я услышал радостный смех. Зоя крупноватая женщина, около 180 см роста. Как говорят в таком случае, все при ней. В дальнейшей беседе выяснилось, что с мужем она развелась пять лет тому назад. Он на четыре сантиметра ниже ее, а еще и худощавый. Зоя периодически сидит на разных диетах, делает разные комплексы физических упражнений.
   - А комплексы со злоупотреблением секса ты пробовала? Вес просто горит.
   - Да у нас найти хорошего мужика, с кем бы хотелось заниматься этим, днем с огнем не найдешь, - засмеялась Зоя. - Все мелкие и тщедушные.
   Она осмотрела меня. Я подобрал живот и выпятил грудь. Принял несколько поз, которые демонстрируют силачи во время турнира. Зоя поцокала языком:
   - Ну, у Вас, Виктор Иванович, все в порядке, но Вы вне конкурса. Я дважды видела Вашу жену. Она красавица. Отбить Вас у нее невозможно. Поэтому, Ваша кандидатура не обсуждается. Нам семейные скандалы не нужны.
   Приехали. Но осмотр еще не закончен. Я сослался, что мне надо уезжать и пошел знакомиться с Оксаной. Переводчица с английского языка, французского и немецкого. Как она объяснила, с немецким языком у нее небольшие трудности, которые в ближайшие полгода она устранит. У нее оказалась личная драма. Ее полгода назад покинул муж. Да не с кем-нибудь, а с ее лучшей подругой. Тоже переводчицей. Оксана, рассказывая, хлюпала носом, проклинала коварную подругу. Не зная ее любимого, я его понимал. Оксана, без права передачи, абсолютно "серая мышь" в полном понимании этого выражения. Груди и попа у нее отсутствовали, даже без всяких намеков на их существование. Этому восприятию способствовала ее одежда. Какой-то серо-коричневый балахон вместо платья, с надетым сверху бесформенным пиджаком. Толстые чулки и голландские туфли типа "сабо", дополняли этот наряд. Прыщеватое лицо и волосы бесцветного колера, схваченные в пучок сзади. Украшали лицо огромные голубые глаза и полные, хорошо очерченные губы и аккуратный курносый носик. Хорошей парфюмерией там и не пахло. Ей исполнилось 29 лет, но ей можно с одинаковым успехом дать 35 лет, а можно и сорок. Что же ты с собой ничего не делаешь, девушка? До какой степени ты себя довела? Я специально привлек ее внимание к погоде за окном, что бы она встала и прошлась. Все среднее. Рост, вес, габариты. Что-то мне ее стало, даже немного, жаль. Почему-то мне вспомнилась Валентина, помощница Ксении. Как она преобразилась после похода по магазинам. Ну что же, и этот вариант будем иметь в виду.
   Я вспомнил правила, как можно положить под себя женщину. Первое - личным обаянием, влюбить ее в себя. Второе - служебным положением, иметь ее у себя в подчинении. Третье - деньгами, подарками. Одеть. Обуть, навесить украшения. Четвертое - найти момент и изнасиловать, но это карается судом. Пятый способ - комбинированный из первых трех условий. В пересчете на сложившуюся ситуацию, у меня есть два объекта для атаки. Зоя и Оксана. Зоя - предпочтительнее, но проблематичнее. Оксана вся ушла в горе и ненависть. Покинул ее любимый с лучшей подругой. Надо внушить ей мысль отомстить. Она должна продемонстрировать, показать, что без него ей даже намного лучше. Тот, кто поможет ей это сделать, может быть поощрен без каких-либо претензий. Ухаживая за Оксаной, Зоя от меня получает моральную пощечину. Ей, Зоеньке-красавице, предпочли замухрышку Оксану. Зоя из-за принципа может утащить меня к себе в кровать. Вполне возможно, что мои расчеты полный бред. Но мне надо принимать решение и четко проводить его в жизнь. Для меня это вопрос жизни и смерти. Если я не достигну цели за два-три дня, то дальнейшее я даже предположить не могу. Они все могут обратно привезти полного идиота. А ведь это никому не объяснишь. Даже Лене. Но! Глаза боятся, а руки делают.
   - Оксана! А давайте я угадаю все Ваши данные. Рост у вас 166 см. носите 44 размер одежды и 39 размер обуви.
   Оксана засмеялась:
   - Виктор Иванович, глазомер Вас подвел. Рост у меня 172 см. размер одежды 46-48. размер обуви 38. только мне не понятно, зачем это Вам нужно?
   Я что-то пробормотал, что с женщинами это все так сложно. Что размеры определить, что возраст. После чего, еще пообщавшись с Людмилой, забрал Оливье и мы поехали обратно в Винницу. По дороге я выпытывал у Оливье цели поездки, с кем будем встречаться, и что надо с собой иметь в виде сувениров. Оливье подробностей не знал. Только сообщил, что будем встречаться с мэрами городов, и что для нас разработана серия встреч и развлекательно-познавательных мероприятий. Но его в состав делегации не включили. Он остается дома руководить процессом.
   Когда я дома рассказал все об этом Лене, упомянув, что взять ее с собою нельзя, она отреагировала внешне довольно спокойно. Я даже предложил ей позвонить Людмиле Николаевне и уточнить все подробности. Лена только уточнила дату моего отъезда и попросила составить список необходимых вещей мне в дорогу.
   - Отъезд во Францию пятого мая, а прибытие в Киев четвертого мая к девяти часам утра. За целый день необходимо утрясти все детали, пройти все виды инструктажей. Вылет пятого мая из Борисполя в шесть часов утра. В конце апреля мы с Оливье поедем в Киев еще раз, там все уточним. До Киева хочу добраться на своей машине, а там поставлю ее на стоянку, - подытожил я свой рассказ.
   Я видел, что Лена огорчена тем, что не может поехать со мной, и я решил хоть чуть-чуть улучшить ей настроение.
   - А давай в первых числах августа поедем отдыхать с тобой за границу. Я узнавал, что без виз можно сейчас поехать в Тунис. Вот и поедем на две недели. Но ехать придется без Егора.
   Лена недоверчиво посмотрела на меня:
   - А что там можно хорошего увидеть? Тунис довольно бедная страна.
   - А что нам страна? Мы поедем в пятизвездочный отель, где все включено. Завтрак, обед и ужин. Все виды напитков, включая алкогольные. Съездим в пустыню на верблюдах. Да найдем, чем себя занять. Готовь свои наряды. После приезда я путевки куплю. А твоя задача, собери как можно больше сведений о Тунисе. Договорились?
   Лена с сомнением покачала головой:
   - А получится у нас? У нас загранпаспортов нет.
   Я пообещал в течение ближайших пяти дней заказать паспорта, что бы в августе они у нас уже были. Конфликт я уладил. Теперь надо заняться своими проблемами. Кого же привлекать для этих целей, как не Ирину Сорокину. Только с ее помощью можно решить эту проблему.
   - Ира, мне надо полностью нормально одеть двух девушек. Возраст около 30 лет.
   Я ей дал габариты Оксаны, но попросил сделать разные варианты, что бы они не стали сестрами-двойняшками. Все это предназначалось одной Оксане, но Ирине этого знать вовсе не надо.
   - Туфли разные, костюмы разные с учетом погодных условий. Коллекция весна-лето-осень. Прояви хороший вкус. В ателье ничего не объясняй. Выбери девушку вот таких размеров и примерку делай на нее. Если у тебя есть хорошие колготки, то приложи три пары. Срок две недели.
   - Виктор Иванович! Хотите кого-то обаять или соблазнить? - ехидно спросила Ирина.
   - Да. Но, чтобы ни мелочиться, то соблазнять буду сразу двух.
   - И это правильно, - подвела итог Ира.
   Но мне ее ехидство и подколки до одного места. Вопрос стоял о собственном здоровье. И эту проблему с ней, да и с кем угодно, обсуждать я не собирался. Ирина напомнила, что в конце мая выпуск в школе и переводные экзамены - сессия в агрономическом институте. Надо до конца апреля подтянуть тройку "хвостов". Две недели пролетели, заполненные работой в организациях, тренировками, сдачей зачетов просто незаметно. Лена уже смирилась с моим отъездом. Активно собирала чемодан, из которого я половину вещей вытащил. Оставил себе только необходимое. Ирина подготовила большую сумку вещей для Оксаны, но перед этим устроила для меня показ мод. Взяла манекенщицами двух девушек из нашей швейной мастерской, которые и продемонстрировали мне подготовленные наряды. Ирина, судя по всему, твердо уверенная, что это все делается для одного человека, заказала четыре разных наряда. Костюм-юбка, пиджак. Приталенный сарафан с красивой кофточкой или тонким свитером. Два легких платья. Одно с коротким рукавом, а другое без рукавов. Туфли лодочка и туфли босоножки. Четыре пары колготок. Под костюм тонкий свитер и кофточка. Все подобрано в тон и смотрелось великолепно.
   Мы поехали в Киев с Оливье. И я захватил эти вещи. Теперь их надо вручить так, чтобы Оксана не отказалась. После долгих размышлений, я решился сыграть на ее желании показать бывшему мужу и подруге, что она в порядке. Я ей наедине объяснил:
   - Не надо, что бы тебя жалели. Надо, что бы тебе завидовали. Не сама проливай слезы об утраченной любви, а заставь его смотреть на тебя с изумленными глазами. Для меня это не сложно. У меня большая швейная мастерская. Я хочу помочь тебе почувствовать уверенность в своих силах. А потом, вспомни, куда мы едем. Во Францию на Ривьеру. Ты же не хочешь, чтобы на тебя тыкали пальцами. Я очень хочу посмотреть, как мои портнихи все пошили. А они все делают качественно.
   После часа уговоров, Оксана все-таки согласилась все это примерить. Все наряды пошиты точно на нее. Мои девчонки молодцы. Оксана с изумлением смотрела на себя в довольно большое зеркало. А потом с ее согласия, я пригласил всех женщин, но предупредил Оксану, что она заказала и оплатила мне все наряды, но по очень льготному тарифу.
   Оксана преобразилась. Из затюканной Золушки появилась почти принцесса. Для полного преображения ей не хватало только прически и макияжа. Людмила с изумлением смотрела на свою переводчицу с таким видом, что узрела ее в офисе первый раз. Одобрение прозвучало от всех, но после показа ко мне подошла Зоя.
   - Виктор Иванович, а для меня Вы можете пошить что-нибудь на эту поездку. Я женщина одинокая. Обо мне даже и позаботиться некому.
   - Я постараюсь что-то сделать, но без рекламы. Договорились?
   - Можно я Вас авансом расцелую? - и, не дождавшись ответа, чмокнула меня куда-то в район уха.
   - И это все?
   - Все остальное после выполнения заказа. Чем лучше выполнен заказ, тем качественнее оплата, - и засмеявшись, она крутнулась на каблуках, оставив после себя запах очень неплохого парфюма.
   Ну что, фундамент заложен. Мы достаточно быстро порешали все вопросы. Оксана еще находилась в полном изумлении. Но сарафан со свитерком уже не снимала. К моему удивлению, сарафан обозначил ее грудь, талию и попку. Все очень хорошо подчеркивалось, а особенно, за счет хороших колгот и лодочек на среднем каблучке. Оксана оказалась стройной девушкой с довольно неплохой фигуркой.
   - И как я с Вами буду расплачиваться?
   - А никак. Прошу тебя, не комплексуй. А лучше, сделай себе хорошую прическу и макияж. Если хочешь, могу баксов сто для этой цели дать тебе. Сделай себя красивой. Пусть все завидуют.
   - Спасибо, я сегодня получила зарплату за месяц. Сейчас я баснословно богата и готова отдать часть долга.
   - На эти деньги сходи в салон красоты. И добей всех окончательно. А за долги не переживай. Постараемся все списать. Пока.
   На выходе зашел к Зое. Взял все ее пожелания и размеры. Как писал Чехов: "Если в первом действии на стене висит ружье, то в четвертом действии оно обязательно выстрелит". Буду ждать результатов. Но возле двери меня ждала Людмила Николаевна.
   - Так ты всем можешь подарки делать или только избранным? Ты на эту поездку для меня сможешь пошить что-то оригинальное.
   - Смогу. Давайте свои размеры, но только ничего не прибавляя и ничего не убавляя. Людмила Николаевна, для Вас все, что Вы хотите.
   Утешало то, что получил деньги по ТАСИСу и командировочные. Неплохую сумму. Размеры от Людмилы я получил. Она предложила мне деньги, но брать от нее хоть копейку я категорически отказался и отбыл в обратном направлении. Вот это попал. Мало того, что надо пошить, еще надо и угодить. А это намного труднее. Купи материал, не знаю какой, пошей то, не знаю, что. Крути, Витенька, мозгами. Придется привлекать к этому вопросу Лену. Она у нас главный дизайнер. Тем более, что габариты Зои и Людмилы оказались одинаковыми. Хотя это опасно. Лена может спросить у Людмилы: "Какой наряд Вам понравился больше"? придется говорить про два заказа. Но тогда всплывет правда про заказы для Оксаны. Значит, Лену привлекать нельзя. С утра мы встретились с Ириной. Времени на выполнение заказов в обрез. Я ей задачу обрисовал, но предупредил, что это для разных людей. Для руководителя и главного бухгалтера.
   - Ира, садись. Твори. Лену не привлекать и ничего ей не говорить. Я ей все расскажу после приезда. Цели ясны. Задачи поставлены. За работу, товарищи. Я тебя выручал, теперь твоя очередь выручить меня.
   До третьего мая я их не трогал. Не вмешивался и советов не давал. Пусть будет, что будет. Только выделил деньги на покупку хороших тканей и фурнитуры. Почти каждый день с утра, на час я заезжал на строительство дома. Я даже предположить не мог, что времени на отделку требуется в пять раз больше, чем на возведение кирпичной коробки с крышей. Электропроводка, канализация, водопровод, отопление, лестницы, утепление. Да всего этого не перечесть. И везде требуются деньги, деньги. И это при условии, что шестьдесят процентов стройматериалов у меня есть. Пришлось продать все квартиры. Причем, нашу трехкомнатную продали с условием, что освободим, когда будем переезжать в дом. Часть мебели у нас есть, а часть тоже надо покупать. Резервы подчищали полностью. Не надо забывать про оборотные средства, которые нужны каждый день. Если бы я это все знал заранее, про все эти хлопоты и расходы, то, наверное бы, еще задумался - строить или не строить. Хотя, конечно бы все равно строил. К тому же расходы на питание для школы забирали большинство денег.
   Первое и второе мая посвятил Егору и Лене. Погода стояла чудесная. Мы ходили гулять по парку. Егор решил опробовать все аттракционы. А на некоторые, которые ему понравились, тащил по два раза. Он гордо вышагивал между нами, держа каждого за руку, но срывался, то за сахарной ватой, то за мороженным. Первого мая вечером он уже планировал завтрашний день и уснул только после того, когда получил уверения, что все будет так, как он просит и требует. Энергичный и замечательный растет у нас парень. По привычкам и характеру похож на меня.
   С утра второго мая мы встретились с Ириной и поехали в швейную мастерскую. Из тридцати работниц на работу по выполнению этого заказа привлекли только шестерых. Всем им я обещал выплатить премиальные и еще за сверхурочную работу, в случае успешного выполнения заказа государственной важности. Наша замечательная закройщица, которая скромно называла себя: "Я самородок" и это звание приклеилось к ней навсегда, действительно являлась самородком. Хотя в тот момент она хотела сказать мне, что она самоучка и профессионального образования у нее нет. Они с Ириной подобрали материалы и фурнитуру, фасоны и отделку. Сделали три комплекта. Строгий изумрудного цвета костюм, который отдавал синевой. Как называется такой материал я не знал, но смотрелся он изумительно. Отделку сделали белым атласом. Чуть приталенный пиджак с прямой юбкой.
   Девчонки мне еще втолковывали что-то профессиональное, но я знал одно - костюм выглядел шикарно. К костюму они подобрали светло-зеленую кофточку с кружевным воротником. Второй комплект пошили как платье из красивой темно бордовой шерсти с отделкой из красного атласа. Полурукав. Платье приталенное. Третье платье пошили молодежное из красивой ткани. Я не запомнил, как эта ткань называется, но смотрится прекрасно. С нами находилась портниха, такой же фигуры, как и Людмила, которая демонстрировала эти наряды. Что-то еще подкалывали, подшивали, но пообещали, что третьего мая к вечеру все будет готово.
   Я решил заехать к ним четвертого мая к девяти, а потом уже поехать от них сразу в Киев. Премии пообещал вручить сразу после приезда из Франции. Ирину тоже пообещал поощрить так, как она этого захочет, но в разумных пределах. Она весело согласилась, хотя и заметила, что она все равно мне должна и вряд ли сможет рассчитаться со мной до конца своих дней.
   Второе мая после обеда и третье мая целиком я занимался с Егором, а он со мной. Лена принимала активное участие в наших играх, но отвлекалась на приготовление пищи. Но тогда к нам присоединялся Николай Петрович. Своим ворчливым тоном он мне посоветовал быть построже с Леной.
   - Я смотрю, ты ее окончательно разбаловал. Она такой привередливой никогда не была. Ты ка давай, построже с ней. И пусть пойдет работать. Хватит ей бездельничать. Ничего хорошего в результате не получится. А за Егора беспокоиться не надо. Парень растет умный и смышленый. Уже потихоньку читает. До двадцати считает. Стихи запоминает. Думаю, в шесть лет отдадим его в школу. Ему к первому сентября шесть с половиной лет будет. Самый раз для парня.
   Я с Николаем Петровичем полностью согласился. В этом году я планировал полностью окончить отделку дома и собраться всей семьей под одну крышу. Жить вместе с тещей и тестем я уже не опасался. Общий язык мы с ними нашли и это здорово.
   Четвертого мая с утра установилась чудесная погода. Я позавтракал, попрощался со всеми. Егор ко мне привык за эти три дня, и отпускать не хотел. Я пообещал привезти ему красивую машинку. Заехал за Ириной. Вместе с ней забрали пошитые наряды, и я попилил на Киев, навстречу прекрасной поездке во Францию. То, что она будет прекрасной, я не сомневался. Нашел вблизи от офиса платную стоянку. Забрал свой чемодан и сумку с нарядами, которые мне упаковали по отдельности.
   В Киеве при входе в офис АРП я встал "в ступор". На входе стояла очень красивая молодая женщина, с модной прической, макияжем. Мама моя дорогая - Оксана. Ее трудно узнать, так она изменилась. Даже выправка и походка стали другими. Но наряд на ней одет, пошитый моими мастерицами. Поэтому, я гордо смотрел на нее. Видел перед собой наше произведение искусства. Оксана подошла ко мне. Я поставил на землю свои сумки-котомки, а она обняла меня за шею и поцеловала, прошептав при этом:
   - Виктор, большое Вам спасибо за все, за все.
   Мы вместе с ней поднялись по ступенькам в офис. В таком виде Оксана еще здесь не появлялась, поэтому, сначала все ошалели, увидев ее. Наступила полная тишина. Но потом началась буря восторга. Ее крутили, щупали, осматривали со всех сторон, цокали языками. Оксана к такому вниманию не привыкла и поэтому вначале стеснялась. Но потом освоилась, начала радоваться вместе со всеми. Но я часто ловил на себе ее радостные взгляды.
   Я отозвал в другую комнату Зою и вручил ей пакет с цветным платьем. А потом, немного подумав, отдал и бордовый костюм. Я его хотел отдать Людмиле, но потом решил, что здоровье для меня важнее. Я Людмиле могу, на законных основаниях, пошить что угодно и в любой момент. Сделать это для Зои вряд ли получится. Зоя развернула-распаковала пакет с летним платьем. Прикинула его на себя. По ее лицу видно, платье ей понравилось, но она ожидала увидеть что-то существенное. Да и второй пакет не давал ей покоя. Раскрыв его и прикинув платье на себя, Зоя не выдержала. Попросив меня отвернуться, она через минуту уже надела это платье. Зеркала не было, но платье сидело на ней как влитое. Зоя подошла ко мне, обняла за шею и крепко-крепко меня поцеловала.
   - Виктор, я у тебя в долгу, - прошептала она мне на ухо.
   - Смотри не забудь.
   - Такое не забывается, - и выскочила в общую комнату.
   На руках у меня болтался еще один не врученный пакет, и я пошел в кабинет к Людмиле Николаевне. Она сидела за столом. Напротив, расположилась, главный бухгалтер и вместе они что-то считали. При моем появлении прикрыли стол газетой, но я видел, что на их столе лежали доллары. Я культурно извинился за вторжение. Положил на стол Людмиле пакет с костюмом и сразу же вышел.
   - Что там за шум и визг? - вдогонку спросила Людмила.
   - Показ мод начался. Демонстрируем продукцию нашего ателье. Можете принять участие.
   Через пять минут она вышла из своего кабинета.
   - Так что вы тут разглядываете? Я тоже хочу посмотреть.
   Она надела этот изумрудный с синевой костюм, под которым виднелась светло зеленая кофточка. Сказать, что это потрясное зрелище, то это значит, ничего не сказать. Людмила Николаевна была просто неотразима. И она чувствовала это. Все девчата завизжали от восторга.
   - Ну что, Виктор Иванович, показ мод, благодаря Вам, удался. Теперь нам не стыдно ехать хоть в Ниццу, хоть в Париж. Я вижу, что не одна с обновками. От всех нас огромное спасибо. Через полчаса все отъезжающие собираются у меня в кабинете, - и вальяжно выплыла из комнаты.
   Главный бухгалтер Вера Васильевна сразу же подошла ко мне:
   - А остальные имеют право заказать для себя что-то подобное?
   - Вера Васильевна, отказа для Вас и всех остальных не будет. Но я не знаю Ваших вкусов. Поэтому покупайте себе материал, фурнитуру, отделку какие вам нравятся. Находите в журнале мод фасон, но я не даю гарантий, что платье будет один в один как на картинке. Но обязуюсь, что стиль будет сохранен. На бумажке напишите свои размеры, но желательно без убавлений и прибавлений. В течение двух недель заказ будет выполнен. За пошив денег не возьму. Но сразу предупреждаю - всего один экземпляр в одни руки. Без обид. Хотя, здесь могут быть варианты. К сведению всех остальных. Девчатам все пошито в кредит, но с очень большой скидкой. Это, что бы не возникло кривотолков.
   Страсти и восторги потихоньку угасли и через полчаса в кабинете у Людмилы все сидели настроенные на деловое общение. За это время приехали и остальные члены делегации.
   Людмила представила всех по очереди для общего знакомства. Из Киева, кроме Людмилы Николаевны, собирались в поездку двое переводчиков - Оксана и Олеся. Олеся - худенькая стройная девушка, год как окончила институт иностранных языков. Специализация - французский, английский языки. Насколько я понял, это дочка хороших знакомых Людмилы. С Оксаной для меня тоже все понятно, как и с Зоей. Зоя, со слов Людмилы, великолепный менеджер-экономист. Занимается составлением бизнес-планов. По этому вопросу на нее возложен контроль такой же деятельности в регионах. Таким образом, в дальнейшем именно Зоя будет давать оценку нашей работе, если не считать Оливье и приезжающих специалистов из головной организации. Надеюсь, что положительные оценки Зоя ставить нам просто обязана.
   Геннадий Игнатюк, заместитель руководителя Харьковской организации. Их руководитель по семейным обстоятельствам поехать не смог, поэтому послал своего заместителя. Парню 28 лет, юрист. Чуть выше среднего роста. Видно в свое время усиленно занимался спортом. Хорошо накачан. Нагловатый. Очень смазливый на мордашку, а поэтому считает себя неотразимым сердцеедом. По его выражению, его сердце открыто для любви, и всего остального, постоянно. Осмотрев меня, презрительно хмыкнул.
   Руководитель Николаевского филиала - Игорь Петрович Николаенко, юрист-адвокат, предприниматель. Возраст 53 года. Среднего роста, средней комплекции. Большие очки в роговой оправе. В руках кожаная папка с ручкой. Неторопливый, с небольшими пролысинами по бокам и достаточно большой плешью на затылке, которую тщательно прикрывает продуманной прической. Очень солидно смотрится. Двигается не спеша. Часто снимает очки и протирает их носовым платком. Как вероятный претендент на женское внимание и соперник, сразу же отпадает. Дальше легкого флирта вряд ли его можно раскачать.
   И последней приподнялась со своего места, чтобы представиться, представительница Одессы. Светлана Павловна Рябинина моя ровесница по возрасту. Тоже юрист по образованию и имеет свою юридическую компанию, которая занимается спорными экономическими проблемами различных предприятий. Диапазон вопросов, которыми они занимаются, очень широк. Да в Одессе и нельзя по-другому. Там все перехлестывается и одна проблема тянет за собой пяток других. Очень симпатичная женщина. Полностью средних параметров, что абсолютно не мешает ей быть обаятельной и привлекательной. Особенно привлекает в ее лице открытая улыбка, и при этой улыбке ямочки на обеих щечках. Но когда она не улыбается, то лицо меняется, а взгляд серых глаз, чуть прищуриваясь, смотрит с подозрением и изучающе. Ох, непростая женщина, Светлана Павловна.
   Но потом я прошелся взглядом по всем сидящим и ни одного простого лица я не увидел. Еще под это определение попадала Олеся, но этот недостаток быстро пропадает с возрастом и приобретением житейского опыта. Людмила еще раз подчеркнула, что руководство возложено на нее. Представитель ТАСИСа нас будет встречать в аэропорту Ниццы. Нам выделяют для поездок микроавтобус на двенадцать мест, который будет все время с нами до нашего отъезда. Места в гостинице заказаны. Одноместные номера. В программе встречи с мэрами городов, ознакомление с Лазурным берегом, обычаями, достопримечательностями Франции. Каждому на эти восемь дней выделили еще командировочных по четыреста долларов. На обед и ужин. Посещение музеев, выставок оплачивается организацией. Сопровождать нас будут постоянно два человека, которые немного владеют русским языком. Вылет самолета в шесть утра. Если кто-то привез сувениры для вручения, то давайте их все учтем и распределим.
   Я в сумке привез небольшой фаянсовый самовар с подносом, расписанные маками, который Людмила забрала в общий подарочный фонд. Еще у меня был набор для соков и фаянсовый расписной набор для специй из шести приборов. Перечница для черного и красного перца, солонки, закрытая и открытая, масленка, подносик. Ребята тоже привезли с собой кто что мог. С десяток украинских флагов, подставки для ручек с украинским флагом, блокноты, значки. В целом, набралась неплохая коллекция. Договорились, что все сувениры будет распределять и вручать Людмила Николаевна с помощью переводчиков. Все согласились.
   Меня, незаметно для всех, пригласила ночевать к себе Зоя. У нее двухкомнатная квартира недалеко от офиса. Но она сразу предупредила, что это только акт вежливости и что бы я сильно губу не раскатывал. Если я буду вести себя неприлично, то вылечу быстрее своих воплей о помощи. Я поклялся вести себя прилично. Где-то, в шесть часов вечера мы начали расходиться. Я позвонил Лене, что у нас все нормально. В два часа ночи выезжаем в аэропорт. Ночевать буду в гостинице рядом. Хочу лечь пораньше. Если не буду звонить, то Лена должна простить. Телефонные звонки из Франции стоят очень дорого. Но при первой возможности я обязательно звонить буду.
   Подождал Зою на углу, а когда она пришла, то я забежал в магазин-гастроном. Купил бутылку коньяка, бутылку красного шампанского, колбасы, сыра, конфеты. Зоя предупредила, что у нее припасы в холодильнике есть, которые надо употребить, чтобы они за эти дни не пропали. Зоя жила действительно недалеко. Квартира на третьем этаже довольно старого дома. Очень скромная, но достаточно новая мебель. Совмещенный туалет, но раздельные комнаты. Мы днем со всеми этими инструктажами не обедали. Поэтому Зоя, надев халат, повела меня на кухню. Я в магазине купил лимон, сливочное масло, маслины и оливки, три сорта различной колбасы.
   Вспомнил молодость и предложил Зое свою помощь в приготовлении ужина. Она удивилась, но согласилась. Я принялся за приготовление сборной ленинградской солянки. Зоя изгнана из кухни после совместной ревизии ее запасов. Она с удовольствием пошла готовить свой чемодан к отъезду. Минут через десять она позвала меня в комнату. Продемонстрировала мне привезенное ей цветное платье. Я мысленно аплодировал нашим девчатам. Зоя в этом платье похорошела и стала выглядеть на десять лет моложе. В комнате стоял шкаф с большим зеркалом, и Зоя разглядывала себя со всех сторон. Довольная улыбка не сходила с ее лица. Она побежала ко мне, быстро меня поцеловала в губы. Резко отскочила и опять завертелась перед зеркалом. Я радовался, глядя на нее. Красивая женщина.
   Но мое место на кухне. Вода кипела, колбаса на мелкие кусочки порезана. Через пятнадцать минут солянка оказалась готовой к употреблению. Я сделал еще нарезки на тарелки из всего того, что есть в нашем распоряжении. Вытащил из холодильника шампанское. Открыл его и коньяк. Налил по бокалу шампанского и плеснул туда немного коньяка. Пригласил хозяйку к столу. Она вошла в бордовом платье. Надела золотую цепочку с крестиком, сережки с рубинами и такое же кольцо. Лицо у нее раскраснелось, глаза сияли. Она чувствовала себя красивой и неотразимой. Что, правда, и соответствовало действительности.
   Я взял ее под руку. Бережно довел до стула. Посадил за стол. Подал бокал с шампанским. Положил перед ней тарелочку с очищенными дольками яблока и кусочками шоколада. Предложил выпить за наше путешествие, которое так хорошо начинается. Мы выпили, глядя в глаза друг другу. Но целоваться я к ней не полез.
   - Не лезу к тебе потому, что боюсь вылететь от тебя как пробка. А я еще солянки не поел.
   Зоя засмеялась, но комментировать не стала. Бокал она выпила лихо. Я взял глубокие тарелки и налил ей приготовленную мной солянку. Попробовала она с опаской. Видно, что солянку домашнего приготовления она никогда не пробовала. По полтарелки мы умяли моментально. Я в рюмки налил коньяка по приличной порции. Зоя не заставила себя упрашивать. Выпили за нашу встречу и за ее платья. Зоя попросила добавки. Выпили коньяк за женщин, всех женщин мира. Съели еще по тарелке солянки. Выдачу дальше я прекратил. Во-первых, на ночь наедаться вредно, а во- вторых, перед выездом надо будет и позавтракать. Логика моих рассуждений прозвучала убедительно и вопрос с солянкой закрыли. Коньяка мы уже выпили поровну граммов триста. Решили четвертый тост за мужиков выпить шампанского. Что и сделали. Мы еще посидели. Пожевали то, что осталось на тарелках. Потом решили допить шампанское, иначе оно выдохнется и пропадет.
   Зоя пошла, переоделась в свой халат, затем включила магнитофонную запись танцевальной музыки. Мы танцевали, прижавшись один к другому. Зоя обеими руками обняла меня за шею, а я прижимал ее к себе, держа ее за талию. Она, иногда поднимала голову, и мы целовались. Идиллия полная и пора переходить к постельным процедурам. Зоя чувствовала своим животиком мой стоячий хрен и подразнивала меня, то прижимаясь очень тесно, то держалась на расстоянии вытянутой руки. Но почувствовав, что уже доводит меня до грани, остановилась. Выключила музыку. Зашла в комнату, постелила на диване и пожелала мне спокойной ночи.
   - Витя, я тебе сразу сказала, что сегодня ничего для тебя не светит. Будешь приставать и настаивать - то лучше сразу собирайся и уходи. Надеюсь, насиловать ты меня не полезешь. У меня хватит силы и возможностей прекратить насилие на корню. За этот вечер большое спасибо. За подарки тройное спасибо. Если скажешь, сколько это стоит, то все твои затраты я компенсирую. А сейчас ложись спать. На час ночи я будильник поставлю. Спокойной ночи, - и дверь за ней закрылась.
   Я разделся и лег. Сегодня-завтра у меня проблем не будет. А потом как карта ляжет. Я долго не мог заснуть. Вот это меня "продинамили". А я уже посчитал, что все мои вопросы и проблемы решены. Ситуация осложнилась. Судя по всему, для Зои полбутылки шампанского и двести граммов коньяка просто семечки. Меня и то прихватило, а у нее ни в одном глазу. Придется все силы кидать на завоевание Оксаны. Но если Оксана узнает, что я эту ночь ночевал у Зои, то и там я получу красную карточку. Лезть к Зое посреди ночи - это потерять лицо вообще. Пусть будет - что будет.
   Проснулся я от звонка своего будильника в мобильном телефоне. Немного помахал руками, изображая утреннюю физзарядку, забежал в ванную. Почистил зубы, побрился и залез под холодный душ. Услышал, что проснулась Зоя. Рванул на кухню. Поставил все недоеденные припасы на стол. Сделал пять бутербродов, чтобы взять их с собой. Поставил оставшуюся солянку на газ разогреваться. Вскипятил чайник. Нашел кофе, турку, но она рассчитана только на одну порцию. Поэтому кофе заварил много в кастрюльке с ручкой. Накрыл после кипячения крышкой и завернул в полотенце. Еще пять минут и к тому моменту, когда Зоя умылась и вышла на кухню, все готово для завтрака.
   - Спасибо тебе, Виктор, за все, а особенно за понимание.
   Я промолчал, но потом все-таки сказал:
   - Доброе утро, Заинька.
   Мы допили коньяк за хорошую посадку, доели солянку. Выпили кофе. Зоя завернула бутерброды. Я выгнал ее с кухни собирать вещи, а сам помыл посуду, расставил все по своим местам. Забрали Зоины вещи, чемодан и сумку, и пошли по ночному Киеву в свой офис. Не доходя двух кварталов, я нашел скамейку.
   - Ты иди, а я здесь минут пятнадцать посижу. Подышу свежим воздухом.
   - Ты на меня не обиделся? - спросила она меня.
   - Иди уже. Спасибо за ночлег, ужин и завтрак.
   Зоя подошла, поцеловала меня в щеку и пошла не оглядываясь. Я утешал себя, что не все мечты сбываются. Но перемывая посуду, понимал, что марку надо держать.
  
   Глава 24. Франция. Ницца.
  
   Все собрались в офисе. Подошел заказанный микроавтобус. Мы дружно загрузились. По дороге в аэропорт большинство дремало. Таможенный контроль прошли без задержек. В зале ожидания расположились по группам. Людмила убедила таможню дать нам места вместе. Я впервые летел на Боинге 747. Мне досталось место у окна. Рядом села Светлана из Одессы, а возле прохода Игорь из Николаева. Во время полета мы со Светланой почти не разговаривали. Но осмотрели друг друга достаточно внимательно. Очень симпатичная женщина. А когда улыбается, то нельзя отвести от нее глаз.
   Взлет и посадку командир корабля осуществил мастерски. В полете нас накормили, и я взял себе бутылку пива. Как пишут: "Полет прошел нормально, самочувствие экипажа и пассажиров хорошее". При посадке я внимательно смотрел в окно. Десять часов утра, видимость прекрасная. Сначала внизу я увидел город, а потом море. Самолет снижался в море. Уже видны барашки волн, а самолет все снижался. Я понял, что-то случилось, и мы сейчас приводнимся. Решил шум не поднимать. Все равно уже ничего не изменишь. До воды оставался метр. Я согнулся и сгруппировался. Напряг мышцы на случай удара. Все прилетели и приводняемся. Шасси выпущено. Вдруг шелестящий удар по бетонной полосе и самолет покатился по полю аэродрома. По динамику объявили, что мы благополучно приземлились в аэропорту Ницца. Оказывается, взлетная полоса начинается прямо за два-три метра от уреза воды.
   Стюардесса по микрофону сообщила, что Ницца столица Лазурного Берега. Город в 30 км от итальянской границы, поэтому главенствует итальянская кухня. Что все пляжи в Ницце каменистые. Температура воды 17-180, а температура воздуха +200. На этом ее информация закончилась.
   Пошли через таможню со своими сумками. Чемоданы мы сдали в багаж в Киеве. На таможне нас пропустили через рамку. Последней, из нашей команды, через турникет проходила Людмила. Таможенники почему-то засуетились. Послали Людмилу еще раз через рамку. Потом подошли две женщины в форме и увели нашу руководительницу в комнату для специального досмотра. Они не появлялись минут тридцать. Вся группа никуда не уходила. Мы терпеливо ждали. Людмила вышла покрасневшая от злости. К ней подошла Оксана. Они начали что-то горячо говорить, но таможенники только пожимали плечами. Людмила подошла к нам.
   - Так, что они хотели?
   - А вы у них спросите. Обыскали всю, заглядывали везде. Раздели до трусов. Потом извинились, ссылаясь на необходимость соблюдения мер безопасности, и больше разговаривать не захотели. Что хотели найти - не понятно.
   Мы сначала Людмилу успокаивали, а потом начали над ней подшучивать. Надо отдать должное Людмиле, на нас за эти шуточки она не обижалась. Забрав багаж, мы вышли на площадь. На выходе стоял француз с табличкой "АРП". Второй ждал возле автобуса. Нас загрузили в автобус и повезли в центр города в Hotel Boreal Nice. Трехзвездочный отель в центре Ниццы в пешеходном квартале напротив торгового центра. Одноместные номера со всеми удобствами в одном коридоре рядом. Четыре номера с одной стороны коридора, четыре с другой. Мы поставили свои вещи.
   Наши французы Жан и Жак дали нам полчаса, что бы мы привели себя в порядок, а потом повезли на завтрак. Они завели нас в небольшое кафе, которых в этом квартале немеряно. Что бы ни мудрить, все взяли себе пиццу и кофе. Пиццу подали прямо из печки. Порция большая, но мы умяли все подчистую. После маленькой чашечки кофе хотелось пить. Каждый выбирал, для утоления жажды, что хотел. Жан и Жак за нас рассчитались. Людмила сообщила, что завтрак для нас бесплатный, а за обед и ужин придется платить самим. Мы быстро просмотрели цены и поняли, что выделенных четыреста долларов должно хватить на эти восемь дней. Большинство решило по возможности экономить на обедах. Оказалось, что наиболее запасливые взяли из Киева по палке колбасы, а некоторые прихватили и по килограмму сыра. Кстати, разбирая чемодан, я у себя нашел запакованные две палки сырокопченой колбасы и килограмма полтора сыра. Две банки рыбных консервов - шпроты и две больших шоколадки. Две бутылки коньяка и бутылку водки.
   После завтрака Жан повел нас на набережную - сердце города. Со звучным названием Променад-дез-Англе. Набережная очень длинная, обсаженная деревьями и пальмами. По этой набережной по утрам бегают, ездят на велосипедах, роликах, каких-то досках на колесиках. Это до десяти у них часы физзарядки. Днем и до позднего вечера туристы гуляют. Меняются наряды, одежда, но толпа делает променад по Променаду. Потом оказалось, что до семи утра под набережной и по набережной полосе возле моря располагаются на ночлег сотни арабов, индусов и вообще непонятно какого люда. Приносят с собой накидки, матрасы, топчаны и с двенадцати вечера здесь спят. Утром все собирают и расползаются кто куда.
   От нашего отеля эта набережная в десяти минутах хода. Мы сбегали, взяли купальники, плавки. Решили искупаться. Температура воды около семнадцати градусов нас не остановила. Но заходить в воду по острым камням достаточно сложно. А лежать на полотенце практически невозможно. Среди камней достаточно много мусора, но если отплыть от берега метров десять, то вода очень чистая. Черное море в долю не падает. Вода конечно холодная, но на энтузиазме купались все, кроме Людмилы. Она с нашими французами прогуливалась по набережной, обсуждая одни им ведомые проблемы. Пробыли мы у воды и в воде не больше часа. Дальше на этой щебенке выдержать просто невозможно.
   Жак сообщил, что в Ницце все пляжи такие, в том числе и частные. Но там можно арендовать для себя лежаки, там есть душевые и туалеты. Бомжей туда не пускают. На песчаные пляжи в городке Вильфранш можно попасть на автобусах в течение получаса. Туда мы решили не ездить. По рекомендации Жана мы все хором отправились на пешую прогулку по этой набережной. С одной стороны, море, а с другой - отели, банки, магазины, рестораны. Пару раз проехала открытая карета. Везде сидели в машинах и кабриолетах разнаряженные женщины. Обязательно держали на руках маленькую собачку или кошку с бантиком на шее. Прогуливаясь, мы дошли до порта. По дороге в порт и в порту много домашних ресторанчиков, где обедают преимущественно французы. По их оценкам здесь самые низкие цены, а готовят особенно вкусно. Я шел рядом с Оксаной, расспрашивая ее обо всем, что мне казалось интересным.
   В порту решили пообедать в одном из ресторанчиков. За пять-семь долларов подали огромные порции из морепродуктов, большая часть которых оказалась сырой. Ассорти из членистоногих: устрицы, креветки, кальмары. Мидии подавались отдельными порциями и стоили десять-пятнадцать долларов. Но одной порции хватало на двоих. У многих наших ребят желания все это есть, полностью отсутствовало. Но заказ сделан. Я свою порцию смолотил и даже помог девчатам ополовинить их порции. Мне понравилось, как наши женщины берут двумя пальчиками устрицу или креветку, подносят к носу, нюхают. Пытаются откусить кусочек, прожевать и проглотить. При этом стараются не морщиться. А вокруг все едят. И французы и не французы. Кроме наших ребят, спокойно поглощала это все Светлана Павловна и Зоя. Оксане и Людмиле с их порциями помогали мы втроем. С Жаном и Жаком. В результате Жак расплатился полностью за все наши порции.
   За обедом они нам довели, что завтра у нас в десять часов запланирована встреча с мэром Ниццы, а потом посещение и изучение достопримечательностей города. При желании купание в море. Послезавтра поездка в Канны. Сегодня вечером прогулка по центральной площади, магазинчикам и сувенирным лавочкам. И ужин на центральной площади. Озабоченность у меня вызвало то обстоятельство, что Гена из Харькова прилип к Оксане. Не отходил от нее ни на шаг. Поддерживал ее за локоток, что-то шептал ей на ухо и старательно уводил ее от меня, да и от всей группы. Я по очереди развлекал то Зою, то Свету, ясно представляя всю безнадежность этих отношений. Но старался быть рыцарем и джентльменом. Людмила занималась Жаном и Жаком. Но это ее работа. Игорь делал себе какие-то пометки и не выпускал из рук фотоаппарат. Мне тоже пообещал выделить пяток хороших фотографий. Светлана все внимательно рассматривала, но ничего пока не обсуждала. Мне показалось, что мыслями она еще в делах в Одессе.
   К трем часам дня все нагулялись. От посещений музеев и всего прочего отказались. Перенесли на завтра. Медленно под уже палящим солнцем добрели до отеля. Жан с Жаком пообещали, что в шесть часов придут за нами. Все разбрелись по номерам. Я принял душ. Очень хотелось спать. Поставил мобильник-будильник на половину шестого и нырнул в прохладные простыни. Со времен службы привык засыпать в течение двух-трех минут. Проснулся от трезвона. Опять под душ. Стало немного легче. Голова не болела, вероятно, от очень большого количества положительных эмоций.
   Спустился в фойе. Жак с Жаном уже сидели в креслах. Интересные ребята. По-русски говорят с величайшими трудностями, но хорошо знают английский и весело тарахтят на итальянском. Я им позавидовал. Мне языки достаются с огромным трудом. Больше десяти лет учил английский, но так ничего и не выучил. Вспомнил прочитанный рассказ о Юрии Гагарине, который был чистой правдой. После полета Гагарин ездил по многим странам. Его пригласила к себе в гости английская королева. Сопровождающие Гагарина чиновники поинтересовались, какой язык в школе, училище он изучал. Гагарин ответил, что английский. Чиновник-руководитель делегации заметил, что если Юрий Алексеевич поприветствует английскую королеву на хорошем английском языке, то королева, наверняка, будет в восторге. Через десять минут Гагарин об этой просьбе забыл. Но на встрече, когда Гагарин уже шел по ковровой дорожке к королеве, чиновник зашептал ему на ухо: "Скажите ей что-нибудь по-английски". Как говорил потом сам Гагарин, он попросту растерялся и сказал первое, что пришло ему в голову. Он спросил у английской королевы: "Ду ю спик инглиш?" (Вы говорите на английском). Королева засмеялась и ответила: "Ес ай ду" (да я говорю). Дальше прием, с помощью переводчиков, покатился по накатанной колее. Вот и я за все эти годы выучил с десяток выражений типа: "Стенд ап" (встать смирно).
   Спустилась Олеся. Мы разговорились с ребятами о Франции, об Украине. Оказалось, что мы о Франции все равно знаем больше, чем они о нашей стране. Поэтому они, удивляясь, слушали о событиях, которые у нас происходят. О нашей экономике и промышленности. Особенно их потрясли зарплаты и пенсии. Они так и не смогли понять, как можно жить, зарабатывая пятьдесят-сто долларов в месяц. Даже два раза переспросили - это в день или в неделю. Но когда получили подтверждение от всех, что сто долларов очень хорошая зарплата или пенсия в месяц, то минут пять сидели в изумлении. Еще большее изумление они получили, когда начали изучать наши цены на продукты питания, коммунальные платежи, бензин, автомобили. Полчаса мы провели в креслах, поставляя им информацию со всех сторон. Они воспринимали это все сначала с удивлением, потом с иронией, но все равно с великим недоверием.
   - Но на вашу "хорошую" зарплату невозможно прожить даже неделю.
   В течение всего пребывания у них они пытались уличить нас в простом вранье. Но потом пришли к единому выводу, что в Украине они жить не хотят. Это нас всех возмутило.
   - А мы же живем?
   - А вы - то, что у Вас происходит, называете жизнью? У нас бомжи пособие по безработице получают в несколько раз больше.
   На что мы с достоинством им заявили:
   - Родину не выбирают. Мы своей Родиной гордимся.
   Французы опять минут на пять замолчали, переговариваясь между собой на итальянском. Они уже знали, что итальянского из нас никто не знает. Вот этим и стали пользоваться, когда хотели что-то между собой обсудить. Дискуссия длилась около часа, но в итоге мы собрались и пошли на площадь Розетти, где зашли в кафедральный собор города Сен-Репарт, построенный в 17 веке. Красивое и внушительное строение. Осмотрели все фрески. Рядом стояли живописные часовни, которые мы тоже осмотрели.
   Уже стемнело. Вся центральная площадь превратилась в единое кафе. Нижние этажи зданий распахнули окна и двери. Вынесли горожане пластмассовые столы и стулья. Выставили доски с названием блюд и ценой. Вся площадь оказалась заставлена столами и стульями. Определить где начинается одно кафе, а заканчивается другое, можно только по цвету. Каждое кафе имело свой цвет столиков и пластмассовых кресел. Играла музыка. Свободных мест мало. Такое ощущение, что весь город или торгует в этих кафе, или сидят, пьют и едят. Цены везде почти одинаковые. Любое блюдо от четырех до десяти долларов. В такую же цену французское или итальянское вино. На столиках, в основном, только вино. Редко кто пьет водку, виски, коньяк, пиво. Мы побродили по этой площади, по прилегающим улицам, но везде одно и тоже. Французы и гости Ниццы сидят за столиками, едят, пьют и разговаривают. Слышны споры. Взрывы смеха, музыка.
   - Это у нас так каждый день, - успокоили нас Жан с Жаком, - мы так живем.
   - Не надо быть большим математиком, чтобы посчитать: на завтрак, обед, ужин с бутылкой вина или пива надо заплатить около 30 долларов. В месяц надо иметь до тысячи долларов. Это только на питание на одного.
   - Да, где-то так, - подтвердил Жан, - но существуют еще дополнительные расходы. Проезд в транспорте, оплата за жилье. Да мало ли что еще. Вот мы и удивляемся. У нас, чтобы безбедно жить, надо не меньше двух тысяч долларов в месяц, а Вы утверждаете, что сто долларов у Вас хорошая зарплата. Все равно что-то не так.
   Все-таки мы нашли место в одном кафе, сдвинули три столика и сели. Нам принесли меню. Мы выбрали жареное мясо с пастой. Оказалось, паста - это макаронное изделие. Игорь Петрович из своего портфеля, с которым он не расставался, вынул бутылку водки 0,7 и поставил на стол. Жак заказал три бутылки красного вина, но все разные сорта, и три литровые упаковки виноградного сока. Пока нам готовили, мы договорились из всех наших продуктов, которые мы привезли с собой, и всего спиртного создать общий фонд. Обедать за счет этого фонда, чтобы сэкономить на обедах. Деньги, конечно же, имелись у всех, но не жрать же колбасу и свои припасы под одеялом, а тем более тащить это все обратно. Жак предупредил, что в некоторых кафе к приносу и распитию своего спиртного относятся негативно. Поэтому этот момент надо обязательно уточнять у хозяина кафе. Получить его согласие. От водки отказалась одна Олеся. Игорь, на правах владельца, разлил водку в девять пластмассовых стаканчиков. Все дружно выпили, запили виноградным соком и стали ждать мясо с пастой.
   Меня рядом посадила Людмила, с другой стороны примостилась Зоя. Сели так, чтобы наши девчата сидели между ребятами. Гена посадил рядом с собой Олесю и Оксану, прямо напротив меня. Все попытки Оксаны обратиться ко мне сразу им пресекались. Я даже услышал, как он Оксане на ухо сказал:
   - Оксаночка, зачем тебе этот дедушка. Еще год и из него уже песочек посыплется. Хорошо, что он еще не задыхается при быстрой ходьбе.
   Я сначала не врубился, что это сказано обо мне. Себя с понятием "дедушки" я никак не связывал. Но это сказано шепотом, а поэтому скандал затевать глупо. Ну, обожди. Я тебе покажу, щенок. Все зубы пересчитаю. А Гена, поняв, что я слышал, стал рассказывать Оксане и Олесе, что его любимый вид спорта - бокс, что он кандидат в мастера спорта по боксу и серебряный призер города Харькова. Я понял этот рассказ как предупреждение: "Старик, лучше не дергайся, а то можешь остаться без зубов". Но Людмила Николаевна, оказывается, не дремала. Кроме общения с Жаном, она еще внимательно следила за всем, что происходит. Наклонившись ко мне, тихо сказала:
   - Даже не думай над этим и не мысли. Прошу, как разумного человека. Не устраивай скандала, а тем более мордобоя. Выкину из организации немедленно. Вот приедем в Киев, если ничего умнее не придумаешь, считайте друг другу зубы. Но эти разборки с нашей организацией связаны быть не должны. Я не для этого почти два года добивалась этого места, что бы меня выперли за один день из ТАСИСа. Стисни зубы и терпи. По приезду я его уберу. Обещай, что перетерпишь.
   - Людмила Николаевна! Я клянусь. Я вытерплю, хотя у меня есть свое самолюбие. Знаете, как этого сопляка обидно слушать?
   - Вот и засунь свое самолюбие в этом вопросе себе в жопу. Понял?
   Я действительно понял, что подводить Людмилу я не имею права. Она, хорошего для меня, уже сделала больше, чем кто-либо. Практически, благодаря ее предупреждениям я и Лена живы. Да мы еще имеем хорошую работу, за которую щедро платят. Подумаешь, дедушкой назвали. А мне ведь действительно сорок семь лет. Еще три года и разменяю полтинник.
   - Понял. Уже засунул, - ответил я ей.
   Людмила отвернулась, показывая, что разговор исчерпан. Ко мне наклонилась Зоя.
   - Чем это Людмила тобой не довольна?
   - Да вот, ревнует меня к тебе. Требует, чтобы я меньше уделял тебе внимания. А тут еще и твое платье.
   - Пусть потерпит. Я еще второе платье ей не показывала.
   - Вот я огребу по полной мере. А ведь я хотел по приезду еще костюм для тебя пошить. У меня уже наметки есть, да и материал тоже. Но, прости. Придется этот проект похоронить. С одной стороны, ультиматум, а с другой стороны только разочарование. Вот не получается политика кнута и пряника. Кнут уже показали, а пряник даже укусить не дают.
   - Еще не вечер. А я смотрю, ты на Оксанку пялишься. И злишься, что там Гена все дороги перекрывает.
   - Все. С завтрашнего дня переключаюсь на Светлану. Как кому объяснить, что за неделю во Франции, на Лазурном берегу, музыка, вино, красивые женщины, а интриги нет никакой. Не поверят.
   Зоя засмеялась:
   - А хочется?
   - Очень хочется.
   - Ну, если очень хочется, то обязательно получится. Но ты уже начинай оказывать знаки внимания Светлане. Я с Людмилой портить отношения никак не хочу. Моя работа меня устраивает.
   Нам принесли заказанное мясо. Порции действительно большие. Мне с моим аппетитом пришлось изрядно потрудиться. Ребята все справлялись успешно. Светлана, Оксана и Олеся одолели только половину. Решили им в следующий раз брать на троих одну порцию, а точнее на четверых две порции. И поделить по потребностям. Незаметно три бутылки вина мы прикончили и заказали еще столько же. За обсуждениями нашей жизни и французской действительности время шло быстро. После одиннадцати все решили пойти спать. Шесть бутылок вина и бутылка водки все равно давали о себе знать. За вино, соки и все порции заплатили французы, хотя у нас уже появились по этому поводу угрызения совести. Деньги от них по четыреста баксов мы получили, да и у каждого с собой что-то привезено. Поэтому твердо решили, что с завтрашнего дня вводим режим, где каждый за заказанную порцию платит сам, а за спиртное платим все вместе.
   За десять минут мы добрались до отеля, где нас предупредили, что бесплатный завтрак дают только с семи до девяти утра. Народ дружно попрощался и пошел по своим номерам. Я разделся, залез под душ и в койку. Повозился на кровати, проверяя ее на разболтанность. Кровать не скрипела. Уже лучше. Прежде чем заснуть перебрал по часам сегодняшний день. Вспомнил Елену и Егора. Жаль, что в такую поездку нельзя их взять с собой. Ехать в такую поездку самим обойдется тысяч в пять-семь долларов на десять дней. Да и пляж, на котором не усидишь и не полежишь. Уже начал засыпать, когда услышал в дверь мягкий стук, а потом царапанье. Встал, открыл дверь. Там в халате стояла Зоя.
   - Можно к тебе?
   - Да, заходи.
   В номере включен ночничок.
   - Свет не включай. Этого вполне хватит.
   Я стоял перед ней в плавках.
   - У тебя выпить что-нибудь есть? Какое-то состояние непонятное. Судя по всему, перемена климата.
   У меня в сумке лежало две бутылки, засунутые, по-моему, Ириной Сорокиной. Она же в сумку на дно завалила мне две палки колбасы, сыр, две банки шпротов. Она эту сумку паковала. Чемодан, который собирала Лена, я еще не перетряхивал. Оказалась две бутылки коньяка, а одна - водки. Я решил не одеваться. Пусть любуется. Там есть на что посмотреть. Открыл коньяк. Посадил Зою за столик. Поставил два стакана. Нарезал на тарелку колбасы. Хлеба нет. Налил коньяка по полстакана.
   - С приездом и продолжением нашего праздника. - Зоя сначала не поняла. - Мы вчера вечером с тобой начали, утром продолжили, но это в Киеве. А вот сейчас продолжаем в Ницце.
   Зоя выпила коньяк, взяла кусочек колбаски, понюхала его, а потом стала сосать, как конфетку. Я тоже выпил, заел куском колбасы.
   - Ты даже не спрашиваешь, почему я у тебя почти в двенадцать часов ночи?
   - А что тут непонятного? Захотелось выпить. Как партнер, я безобидный. Слово держать могу. И потом ты хорошо чувствуешь, что ты мне нравишься. И тебе захотелось, ну чуть-чуть повредничать, и меня подразнить. Так или не так?
   - Почти так. Но если честно, то мне плохо одной. Где-то в глубине души, я думала, что ты вчера не выдержишь, и я над тобой поиздеваюсь. Начну выгонять, но потом прощу и оставлю тебя ночевать. Но все равно не дам. А ты все мои мечты разрушил. А я полночи ворочалась. Ждала начала.
   Я засмеялся. Сказать ей правду, что я через пять минут уже дрыхнул, то ее можно обидеть.
   - Я тоже не спал полночи, но раз слово дал, то надо его держать.
   - Я надеюсь, что сегодня ты слово не давал ко мне не приставать. Если дал, то я тогда пойду.
   Я встал, взял ее за руку, поднял и прижал к себе. Мой столбик сразу принял вертикальное положение, и Зоя это почувствовала. Наши губы слились, а мой язык проник в нее. Она не возражала. Моя рука скользнула под халат, раздвигая ей полы. Под халатом ничего не нашел. Я повернул Зоя лицом к стулу, отодвинул халат, наклонил ее и вошел сразу полностью. Откровенно говоря, я боялся, что она начнет опять ставить какие-то условия. А здесь ей не надо условий. Я весь там, но стремлюсь забить его как можно глубже. Зоя наклонилась больше и стала старательно помогать, двигаясь мне навстречу. Время шло, я начал раскачиваться в ней. Влево, вправо, вверх, вниз. Зоя принялась охать и постанывать, но не тормозила, а приняла условия моей игры. Я расстегнул ей халат и забрал ее грудь, большую и мягкую, себе в руки. Захватил пальцами ее соски. Вот это она не выдержала. Громко застонала. По ее телу пробежали спазмы, и она кончила. Я решил никакие опыты с ней не проводить. Неизвестно какая реакция на это у нее будет. Но я еще не кончил. Я повернул ее к себе и обнял. И начал целовать ей лицо, шею, уши. Снял с нее халат. Мы оба молчали. Она легла в кровать на спину. Через мгновение я оказался на ней и в ней.
   - Можешь кончить в меня, - прошептала она.
   Сначала она согнула свои ножки в коленях, но потом я поднял их себе на плечи. Зоя вела себя активно. Двигалась, выпрямляла ноги, потом попросила их отпустить. Начала резкими движениями двигаться мне навстречу. Бедная кровать терпела изо всех сил. К следующему ее оргазму мы пришли вместе. Я почувствовал, что она уже готова по ее учащенному дыханию, поднажал, напрягся и мы вместе вдвоем затряслись, как в лихорадке.
   - Боже, как хорошо. Я так долго не кончала. Ты меня опустошил.
   - Я требую продолжения банкета.
   - Я не возражаю, но не сегодня. Дай мне возможность прийти в себя. Зоя встала, надела халат, поцеловала меня и ушла. Часы показывали час ночи. Я залез под душ и через пять минут уже спал.
   Утром пять минут размышлял, что же Зою привело ко мне. Не исключаю, что это обещание изготовить ей новый супер костюм. Она же понимает, что за все хорошее надо платить. Не стал же я за сутки рыцарем ее мечты. Перед завтраком решил пробежаться по набережной, посмотреть на море. Время семь часов утра. Погода обещает ясный солнечный день. Я вышел из отеля, повернул налево... и вышел через пять минут на площадь, где вчера мы сидели в кафе. Встал, как вкопанный. Площадь полностью преобразилась. Вместо столов и пластмассовых кресел, всю площадь занимали торговые ряды, по которым я пошел без секунды колебаний. На входе на площадь стояли прилавки с цветами. Море цветов всех видов и форм. Букеты и корзины, горшки и вазоны. За цветами уже глубже начались ряды овощей и фруктов. Потом ряды рыбы и морепродуктов. Все шевелилось, билось, дышало. Крабы, устрицы, мидии, кальмары, осьминожки. Рыбы, названий которых я не знал. Много таких, каких я никогда и не видел. По рядам ходили люди с сумками, корзинками и покупали по килограмму и десятками килограммов. Дальше шли ряды мясопродуктов. Туши баранов, овец, разрубленные коровьи, телячьи и свиные. Дальше шло мясо соленое, копченое, вяленое. Зрелище для нашего глаза и разумения непривычное. Нет, у нас тоже базары и так же разделы и отделы. Но ведь это городская площадь. Здесь до двух часов ночи сидят за столиками, пьют, едят, веселятся. А в семь утра тут уже организованный городской рынок. Пока я ходил и смотрел, время вышло. Надо возвращаться на завтрак.
   Наши уже сидели за столиками. Жан сидел вместе с нами. С улыбкой он объяснил, что в Ницце места очень мало и выделить отдельно территорию для вечерних кафе и утреннего базара городские власти не могут. Пришло решение. В шесть часов утра вытаскиваются сборные прилавки. Продавцы имеют закрепленные места и могут сдавать их в аренду. Хотите на день, хотите на год. Базар работает до одиннадцати часов дня. С одиннадцати до двенадцати базар ликвидируется. Убирается территория, моется. С двенадцати до пяти часов время посетителей и туристов. С пяти до шести выставляют свои столики кафе и с шести часов до двенадцати ночи вся площадь сплошное кафе. С двенадцати часов все убирается, выметается, вымывается. Работают мусороуборочные машины и моечные. И так каждый день.
   - Тяжело местным жителям возле площади. И днем и ночью покоя им нет. Все это веселье вечером и суматоху утром надо терпеть каждый день.
   Жан уверил, что место жительства возле площади в два-три раза дороже, чем в остальном городе.
   - Это же хороший бизнес и постоянная прибыль. Жители имеют очень неплохие деньги каждый день. А жить, ночевать и отдыхать у большинства есть дома и квартиры в тихих местах. Хотя тихие места в Ницце найти очень сложно.
   На столиках стояли перед каждым тарелочка с тремя кусочками тонко нарезанной полу копченой колбасы, по два кусочка сыра и кусочек масла. По заказу могли принести чашку чая или малюсенькую чашечку с кофе с двумя пакетиками сахара. Отдельно в тарелке четыре кусочка сдобного теста, похожего на какой-то вид печенья. Это завтрак. Все смолотили это за две минуты и задумчиво смотрели друг на друга. Жан смотрел на нас сначала с недоумением, а потом расхохотался:
   - Вам такого завтрака мало? Но так завтракают во всех отелях города.
   Людмила Николаевна заверила Жана, что мы очень довольны. Легко можем дотерпеть до обеда. Светлана заметила, что вчера мы договаривались не обедать, а всю нагрузку оставить на ужин и то, некоторые хотят одну порцию делить на двоих. Это вызвало новый взрыв хохота. Прибежал администратор, но мы его успокоили, что смеемся от радости от того, что мы в Ницце. Он сделал понимающее лицо и быстро ушел. Наверное, боялся, что мы потребуем еще чего-нибудь поесть. Людмила Николаевна предложила после такого завтрака потерпеть часа три и делать себе нормальный ранний обед. Порции здесь хорошие. До ужина доживем спокойно. Ужин с шести до семи и дальше как получится. С таким условным предложением согласились все. Но каждый привез с собою покушать. Вызвали администратора, похвалили их хлеб и попросили нарезать его все время побольше. На хлеб у них ограничений нет. Принесли большое блюдо с хлебом, которое моментально размели, завернув в бумажные салфетки. Я взял с собой семь кусочков. Потому, что ждал гостей.
   В номере обнаружил чайник, пакетики с заваркой и сахаром. Пришел, поставил чайник кипятиться. Нарезал на тарелку московской колбасы, сыр, положил добытый хлеб. Раздался стук в дверь. Пришла Людмила. Ничего не спрашивая, я послал ее к ней в номер принести еще сахар и хлеб. Только села Людмила, пришла Зоя. Мы сели за столик и размели хлеб с колбасой. Налили по стакану чая, и пили его с сыром. Полпалки колбасы я все-таки замылил из расчета, что бы хватило на четыре дня. Но перед глазами стоял мясной ряд на базаре. Завтра же пойду и куплю что-то вкусное и полезное из мясопродуктов долларов на сто. Думаю, на эту команду хватит. Еще купить сливочного масла, и я видел у них запечатанный порезанный хлеб. Надо чай, кофе и сахар. Конечно же, французского сыра. Три-четыре сорта. С голоду сам не помру и этим девушкам похудеть не дам. А такой совместный завтрак сближает лучше всяких дискуссий.
   - Вот что, девушки, второй завтрак с утра у меня, но без спиртного. Все остальное я организую и обеспечу. Возражений нет?
   Я недаром подкинул фразу про спиртное. Они против спиртного утром стали активно возражать. А все остальное возражений не вызвало. Людмила заикнулась про бедную Оксану, но Зоя резонно заметила, что у Оксаны начинается курортный роман с Геной и пусть Гена постарается ее не уморить голодом. Людмила возражать не стала, тем более хозяином стола согласился добровольно стать я. Людмила уже хорошо знала, что если я берусь что-то обеспечить, то это будет сделано качественно. Для Людмилы и Зои - это еще сэкономленные деньги, которых много не бывает. А ведь это Франция, где столько много соблазнов. Разошлись по номерам одеваться. Когда спустились вниз, я с удовольствием отметил, что Людмила, Зоя и Оксана в пошитых нами нарядах. Олеся и Светлана смотрела на них с восхищением. Светлана подошла к каждой из них, пощупала материал. Посмотрела швы, строчку, отделку.
   - Импортный эксклюзив. И где же, в какой стране Вы были, и во сколько обошелся наряд для каждой?
   Я вмешался:
   - Изготовлено в Венеции. По индивидуальным лекалам.
   Но Светлану так не проведешь. Она недоверчиво раскрыла глаза:
   - Неужели, у нас научились так шить? Где такое возможно? Сделано действительно потрясающе.
   - И еще заметьте, без примерки. На глаз. С первого раза.
   Анализом Светлана владела.
   - Виктор Иванович. Это что Ваши люди так шьют?
   А на мои скромно опущенные глаза отреагировала сразу:
   - Приезжаем отсюда, я Вас заказами завалю. Люди будут платить по двойной цене. На седьмом километре Одессы купим полмешка лейблов всех ведущих фирм и торговых домов. Наладим мелкие оптовые партии по два-три экземпляра. Деньги потекут ручейком. Женщины за хорошую модную тряпку, такую, которой нет ни у кого, будут платить валютой. Ну, сделано, так сделано. Шик и блеск.
   После этих похвал Людмила, Зоя и Оксана выпрямили спины, и мы отправились на встречу с мэром Ниццы.
  
   Глава 25. Ницца. Встреча с мэром.
  
   Встречу нам назначили на одиннадцать. За полчаса до назначенного срока, мы пришли в приемную. Нам налили по чашечке кофе. Поставили печенье в вазочке. Секретарша мера в одиннадцать завела нас к нему. Мэр седой, подтянутый мужчина лет пятидесяти, вышел из-за стола нам навстречу. Кабинет квадратных метров шестьдесят-семьдесят, обставлен средне. Великолепия, бьющего по глазам нет, но и скромным назвать это убранство нельзя. Обязательный флаг Франции в одном углу. Другой флаг рядом города Ницца. В стороне стоял флаг ТАСИСа. Судя по всему, его поставили недавно.
   Людмила преподнесла мэру Ниццы наш большой государственный флаг и маленький флажок на подставке, который мэр поставил себе на стол. Большой флаг, свернутый, положил в стороне на журнальный столик. В своем вступительном слове он выразил глубокое удовлетворение от того, что начало дружбы между нашими народами положено. Дальше пошли общие лозунги, когда я поймал себя на мысли, что мэр Ниццы вообще не знает такой страны, как Украина и не подозревает, где она находится. Людмила поняла это тоже. Она в ответном слове перестроилась на ходу.
   - Украина по площади больше Франции и имеет пятьдесят четыре миллиона населения. Находится в центре Европы.
   Из мэра как будто выпустили воздух. Он широко раскрыл рот, выпучил глаза. Людмилу это задело за живое, и она продолжала:
   - Украина производит и запускает ракеты и космические корабли. По полному циклу выпускает самолеты и танки. Занимает первое место в Европе по выплавке металла и сбору зерновых.
   Мэр решил показать свою осведомленность:
   - Я много слышал про Вашу столицу Москву, но там, к сожалению, не был. Но надеюсь посетить в ближайшее время.
   - Извините, но столица Украины город Киев, в котором живут почти четыре миллиона жителей.
   - О, я знаю. У вас хорошая футбольная команда "Динамо Киев". Я очень люблю футбол. А скажите, Чернобыль у Вас или он около Москвы?
   Завязалась полит беседа. Мэр вызвал помощника. Через пять минут на столе стояла тарелка с одиннадцатью бутербродами с колбасой, столько же с сыром. Мэр вытащил начатую бутылку коньяка. Принесли одиннадцать наперстков-стаканчиков. Мэр лично налил в наперстки коньяк. Бутылку аккуратно закрыл и спрятал. Мы помочили губы коньяком, взяли по бутерброду. Выпили предложенный кофе и продолжили политзанятие. Мэр действительно понятия не имел про нашу страну. Сидел и удивлялся. Вместо полчаса встреча заняла целый час. Ему его секретарша напоминала, что его ждут, но он отмахивался:
   - У меня делегация от великой страны Украина и я хочу знать о ней больше. Мне обязательно надо к ним поехать.
   При окончании встречи проводил нас до двери. Поцеловал руку каждой нашей женщине и сделал комплимент по костюму нашей Людмилы Николаевны, что хотел бы угадать, какой знаменитый кутюрье пошил ей персонально этот прекрасный костюм. Людмила Николаевна скромно сказала, что это работа знаменитого украинского дизайнера, который выполняет только индивидуальные заказы. Мэр выразил уверенность, что вскоре этого кутюрье узнает весь мир. Надо только приехать ему в Ниццу или Канны и устроить здесь свой показ мод. Людмила выразила уверенность, что после знакомства с мэром Ниццы наши взаимоотношения наладятся коренным образом. Мы вышли на набережную, где Жак уверил нас, что такого приема он не может вспомнить за последние пять лет. Но Жан поправил, что они имеют в виду приемы официальных делегаций, без присутствия президентов, королей, премьер-министров, а именно общественных делегаций. Пока есть время до обеда, решили посетить "Москву в сердце Ниццы". Так здесь называют Собор Святого Николая Чудотворца, где рядом построена церковь Святого Николая и Александры. Собор оставил неизгладимое впечатление, которое трудно описать словами. Золото, иконы, роспись величайших мастеров - это надо видеть. Вышли притихшие от всего этого великолепия и творения живописцев, строителей, скульпторов, художников, золотых дел мастеров. Среди этих творений я чувствовал себя песчинкой, ничтожеством, потому что сделать что-то подобное я не в состоянии.
   Вышли оттуда и побрели в старый город, где расположены дневные ресторанчики и полно магазинчиков с сувенирами. Нашли неплохой ресторанчик на пять столиков. Сдвинули опять три столика. Хозяин сначала заворчал, но мы встали решительно и отправились к выходу. Жан предупредил, что мы русские. Поэтому нас обижать нельзя, иначе мы просто разнесем его ресторанчик. Хозяин заявил, что он не понял сразу. Он извиняется. Разрешил нам садиться как нам угодно, но предупредил, за поломанную нами мебель нам надо будет заплатить. Жак заверил его, что мебель мы ломать и скандалить не будем. Хозяин опечалился. Судя по всему, он надеялся за его старую поломанную мебель купить себе новую. Жан его предупредил, что бы хозяин подал хорошее вино. Вот тогда, если он сделает все хорошо, у него есть надежда, что мы будем приходить к нему обедать целую неделю. Единственно, что не сделал хозяин - это не целовал Жана. Так он обрадовался. Жак, пока Жан разговаривал с хозяином, объяснил нам, что получить на обед, постоянно на семь дней компанию из десяти человек, для хозяина выливается в вполне приличные деньги плюс реклама для заведения. Хозяин будет стараться, а если мы действительно будем к нему заходить, то можно заранее выбрать блюда и заказать. Мы посоветовались между собой и решили, что везде все одинаково. Место неплохое. В случае обеда в Ницце будем приходить сюда, если сегодня нам понравится. Оксана перевела все это хозяину, который немедленно помчался на кухню готовить сам лично. Пришла его жена и стала накрывать на столы.
   Часы на ратуше пробили три часа, когда мы приступили к обеду. Сразу же заказали пять бутылок вина, которые хозяин немедленно принес. И добавил от себя еще одну бутылку. Хозяин приготовил нам десять пицц, по пять штук разного сорта. Порезал каждую на четыре части. Каждый из нас ел, какую хотел. Выставил различных салатов в пяти тарелках. Как только тарелка опустела, подкладывал еще такой же салат. Все вкусно и самое главное, что много. Весь обед обошелся нам в девяносто пять долларов и в подарок хозяин получил пять долларов чаевых. Жак засмеялся:
   - Он так и рассчитал все, включая чаевые.
   Мне обед понравился. Можно сюда и на ужин ходить. Но народ меня не поддержал.
   - На ужин будем ходить в разные кафешки. Будем пробовать все.
   После обеда прямым ходом пошли на площадь Массена. Посмотреть на статуи голых мужиков, в количестве семи экземпляров, стоящих по всей площади. Половые органы у скульптур сравнительно небольшие. По старой моде большой пенис у мужика считался верх неприличия. Кто такую моду придумал можно только догадываться. Возле площади нашли еще одно извращение. Продавали различное мороженое на любой вкус. Я не представлял даже, что мороженое может иметь разные вкусы. Вкус сельдерея, вкус селедки, вкус оливок, вкус кислой капусты. Даже со вкусом пива. Едим мороженое, а во рту вкус пива. Всяких сортов такого мороженого десятка три. И самое смешное, что покупают его тут больше, чем настоящий пломбир. Я даже пробовать не покупал. Лизнул у Зои со вкусом кока-колы. Мороженое растаяло, а во рту кока-кола. Но мороженое в три раза дороже.
   Купаться никто не захотел. Очень камни острые. Надо покупать тапочки. Да еще и вода достаточно прохладная. Пока все ходили, смотрели фонтаны, я прихватил с собой Олесю и отправился по магазинам. Купил двести граммов кофе в зернах и мне его сразу перемололи. Сахар, чай. Упакованный порезанный хлеб. К пяти часам я ушел в отель. В отель ушли Зоя, Светлана и Игорь. Остальные пошли гулять по английской набережной. Договорились встретиться в отеле в семь часов. Я зашел под душ и завалился спать. Правда, вытащил и помыл привезенный набор для соков. Там кувшин и четыре бокала. Очень удобно заваривать и пить кофе. Помолился, что бы никто меня не тревожил. Бог услышал мои молитвы, и я два часа спал с превеликим удовольствием.
   Вечером, прежде чем идти в кафе, поднялись на ближайшую гору. Надо все-таки посмотреть на ночную Ниццу. Все сияло, горело, светилось. Вспомнились наши города по вечерам, когда выключалось электричество. Зависть, конечно, точила душу. Чистоты и порядка тоже намного больше. Спустились со смотровой площадки, вышли на улицы, заставленные разноцветной пластмассовой мебелью. Решили не мудрить с их деликатесами французской кухни. Ребята изучали меню, а я заказал две пиццы разных, пополам с Жаном. Мы сели рядом и заказали на двоих литровый графинчик вина. Людмила, после недолгого раздумья, объединилась с Жаком. Остальные набрали в тарелку местные блюда, но все взяли вино в графинах. Вышло дешевле и вкуснее. До приезжих миллионеров нам не дотянуться, как до фонаря на столбе. У них обеды и ужины в первоклассных ресторанах, но там этикеты, вилки, ножи, ложки, салфетки. Сидят, выпрямив спину. Локти на стол не клади. Ешь, не чавкай. А здесь гудит веселье. Никто ни на кого внимания не обращает. Говорят, кричат, поют, перебивая друг друга. И стоит это удовольствие в десятки раз дешевле.
   Говорили обо всем. Особенно о встрече с мэром Ниццы. Рассказали мы Жану с Жаком, что если бы у нас гостям налили по наперстку коньяка, а затем убрали бутылку наполовину полную, то гости любого уровня почувствовали себя оскорбленными, униженными и обкраденными. Такого чиновника убрали бы в течение недели. Жан и Жак такого не понимали.
   - Напиваться на приеме нельзя, - твердили они.
   - А что там пить. Бутылка коньяка на 11 человек, да и то неполная. Это просто издевательство, - доказывали мы.
   За разговорами мы прикончили пять литров вина. Решили добавить литра три. Проголосовали все единогласно. А потом, обнявшись, прошлись еще по набережной, подышали свежим воздухом и отправились на ночлег. Зоя предупредила, что она хочет спать и царапаться в мою дверь не будет. Ну, не будешь, так не будешь. Сегодня я перебьюсь.
   Во время прогулки меня оккупировала Светлана. Взяв под руку, расспрашивала, чем я занимаюсь. Рассказывала о своем бизнесе. Она и раньше занималась состоянием экономических дел предприятий. Помогала решать юридические проблемы, вопросы с налоговиками, споры внутри предприятий. Расценки у них одесские, нам о таких расценках можно и не мечтать. О себе рассказала, что она замужем. Муж плавает по несколько месяцев в загранке. Сыну двадцать пять лет. Тоже моряк. У них трехкомнатная квартира, недалеко от моря. Держа меня под руку и прижимаясь грудью, пригласила в гости в Одессу. В течение еще двух месяцев она будет одна. И у нее одна отрада - ее работа. А мы можем с ней наладить работу швейного производства. Зоя открыто флиртовала с Геной, пыталась оттащить его от Оксаны. Оксана обиделась, но Гену не отпускала. Так и гуляли они втроем, держа его под руки с двух сторон. Гена цвел и кидал победные взгляды на меня.
   - Старикам у нас всегда почет, - нарочито громко высказался он, конечно имея в виду меня.
   Но мой кипяток уже остудила ранее Людмила Николаевна, и я делал вид, что не слышу, а что слышу, не понимаю, что это относится ко мне. Я понял, что Гена хочет достать меня всеми способами. Надо терпеть. Взяв у администратора ключи, все по очереди поднимались к себе в номера. Проходя мимо, Света вполголоса спросила:
   - Может, зайдешь? Еще не все вопросы обсудили.
   Я, молча, кивнул головой. Курортный роман продолжается. Мне вспомнился старый вопрос о постоянстве. Ночь. Луна. Лето. На скамейке обнимаются и целуются двое. Он и она. На следующий вечер опять такая же картина. Ночь. Луна. На скамейке целуются двое. Он тот же самый, а она другая. Это говорит о постоянстве мужчины и непостоянстве женщин.
   Я в номере принял душ и в спортивном костюме отправился по приглашению. Дверь оказалась незапертой. Горел ночник. На столике бутылка коньяка, два стакана, порезанный лимон, посыпанный сахаром. Светлана в ярком коротеньком халате. Выглядит очень привлекательно и аппетитно. А улыбка у нее просто обалденная.
   - Ну, что, мужчины наливают.
   - Может на сегодня хватит? - спросил я.
   - Ну, по чуть-чуть. За знакомство.
   Я налил по полстакана. Стоя, Светлана взяла в губы ломтик лимона и протянула это ко мне. Предлагая половину ломтика из ее губ. Учитывая свой опыт общения, мне много объяснять не надо, а тем более уговаривать. А учитывая ее возраст, после сорока, опасаться ее беременности тоже не надо. Лимон с благодарностью принят. Поцелуй затянулся. Вторую половинку лимона я протолкнул ей в ротик своим языком, который там и задержался на пару минут. Обмен верительными грамотами состоялся. Я приступил к раздеванию Светы и подготовки ее ко сну. Света женщина оказалась заводной. Одним словом, настоящая одесситка. Через минуту раздетый, я оказался на спине у нее в кровати. Свет мы выключили, и она приступила к моему сексуальному воспитанию. Учительницей она оказалась строгой, и я могу даже утверждать являлась профессором и доктором этих наук. Может на наши отношения еще сказалось, что, по ее утверждению, она два месяца не имела интимных отношений. С кем попало, не хотела, а достойных кандидатур рядом не оказывалось. И вот он я, как подарок судьбы.
   - Ты веришь в судьбу? - спросила она у меня между двумя своими оргазмами.
   - Конечно, верю, - искренне ответил я, стараясь влезть в нее, поглубже.
   По моему разумению французские кровати сделаны с тройным запасом прочности. Света оказалась наездником страстным и неутомимым. Меня из-под себя она не выпускала.
   - Сегодня мой день, - заявила она мне, а мне не хотелось ее разочаровывать.
   Мой парень держался молодцом и с большим достоинством. При приближении третьего оргазма у Светы, он у меня задергался тоже. Стонали, дергались и охали оба. Я получил массу положительных эмоций и, как я понял, Света тоже радовалась как ребенок.
   - Витенька, давай на сегодня закончим. Надо все-таки выспаться. У нас время еще будет.
   Я оделся и отправился к себе в номер. За послушание в награду получил страстный поцелуй от Светланы. Опять в душ и спать.
   В шесть утра я уже на ногах. Разминка, душ. Стучу в номер к Олесе. Вечером мы договорились, что она пойдет со мной на базар для закупки продуктов. Она открыла, но попросила тайм-аут на десять минут. Через двадцать минут мы пришли в торговые ряды, в которых толкалось достаточно много народа. Расположение в рядах я уже знал и потащил уверенно Олесю за собой в молочный ряд. Купил двести грамм домашнего масла. Килограмм сыра типа брынзы. Мягкую и очень вкусную. Килограмм твердого сыра, после того, как попробовал с десяток сортов. Перешли в мясные ряды. Купили по килограмму полукопченой колбасы, вяленого мяса и бекона. Всю колбасу мне порезали. Запаковали. Я спросил у Олеси, почему у продавцов радостные и изумленные лица. Олеся ответила, что килограммами у них никто не покупает, за исключением оптовиков. Берут максимум двести грамм. Предпочитают прийти еще раз и купить только свежее. По приходу в отель, я подсчитал, что израсходовал пятьдесят три доллара. Надеюсь, дней на пять хватит. Не хватит, еще раз схожу на базар. Все уже чинно сидели за двумя столами. Я сел за стол с Людмилой, Зоей и Светланой. На столе опять стояли два бутерброда с колбасой и сыром. Они уже закончили завтрак. Допивали свои чашки кофе. Я смел свою порцию за минуту и предложил им продолжить завтрак у меня в номере. К моему удивлению, Зоя в довольно резкой форме отказалась.
   - Спасибо, - с какой-то иронией процедила она, - я как-то перебьюсь.
   Может она хотела, чтобы я ее поуговаривал. Мне такое поведение всегда противно. Делай человеку хорошо за собственные деньги и еще упрашивай, чуть ли ни на коленях, принять от меня что-то вещественное. У нас на работе все это знали. Шеф предлагает только один раз. Больше к этому вопросу я не возвращаюсь. Людмила со Светланой сказали "спасибо", встали и пошли со мной. Зоя осталась за столом. Объясняться с ней я не стал. Мы втроем направились ко мне в номер. Я быстро накрыл на стол. Поставил кипятить воду. Промыл кипятком бокалы. Заварил в них кофе. Накрыл полотенцем настаиваться. Разложил все по тарелкам. Налил по пятьдесят грамм коньяка.
   - Может надо Зое предложить еще раз? - Людмила явно хотела смягчить обстановку.
   - Нам не хватало еще поощрять капризы. Здесь демократия. Тебе предлагают, а ты решай - идти или не идти.
   - А если она обиделась на что-нибудь? - вставила свои пять копеек в разговор Светлана.
   - Сейчас закончили эти обсуждения, а со временем разберемся.
   С этими словами я начал планомерно уничтожать закупленное, со стола. Девчата последовали моему примеру. Мы очень вкусно позавтракали. Выпили по бокалу чудесного кофе. Завтрак удался. Через час решили встретиться внизу. Людмила со Светой пошли к себе, а я помыл посуду и положил продукты в холодильник. Дверь в номер открылась и зашла Света. Она закрыла за собой дверь и заперла ее.
   - Скажи, Витя, это из-за меня? Она ревнует?
   Я отрицательно покачал головой. Светлана недоверчиво усмехнулась и хриплым голосом сообщила:
   - Тогда у нас еще минут сорок есть, - и начала снимать с меня рубашку.
   - Что, понравилось?
   - Не то слово! Готова это продолжать в день по два раза.
   Через три минуты она обнаженная лежала подо мной, обнимая меня руками и ногами. Плохо только то, что приходилось затыкать ей рот полотенцем. Света впала в азарт, стонала и рычала, а в порыве оргазма даже взахлеб заплакала. Хотя я и не заплакал, но ощущения от финала оказались не передаваемыми. Минуты две мы лежали спокойно, но потом Светлана повернулась ко мне и начала покрывать меня поцелуями. Я понял, что еще пять-десять минут, и мы в Канны не попадем.
   - У меня к тебе, Света, одна просьба. Давай на людях не афишировать наши отношения. Не надо, чтобы Людмила нервничала.
   Света пообещала и умчалась одеваться. Я еще лежа минут десять блаженствовал. Нас внизу уже ждали Жан с Жаком.
  
   Глава 26. А теперь Канны.
  
   Встреча с мэром в Каннах назначена на одиннадцать часов. До встречи оставался еще час. Ехать полчаса. Поэтому мы катили не торопясь, разглядывая пейзаж за окном. Городок Антибы мы проехали очень потихоньку, но останавливаться не стали. Зоя демонстративно меня игнорировала и пыталась оторвать Гену от Оксаны, обращаясь к нему с вопросами. Гена старался на два фронта. Судя по всему, он очень доволен моим поражением на этих двух фронтах. У нас организовались дебаты между Людмилой, мной, Жаном и Жаком, куда привлекли Олесю. Света сидела с Игорем, но смотрела в окно и отмалчивалась. Судя по всему, она еще находилась в моих объятиях. По крайней мере, эмоций на красоты местных пейзажей она не выражала. Встреча с мэром Канн прошла по такому же сценарию, как и в Ницце, только без бутылки коньяка и бутербродов. Но кофе с соленым печеньем нам предложили. Мэр Канн точно также не имел представления, что за страна Украина и где она находится. Точно также искренне удивлялся нашим рассказам и даже недоверчиво качал головой, словно сомневаясь в нашей искренности. Встреча так же растянулась на пятьдесят минут. Нас проводили до выхода и на этом официальная часть закончилась. Подарков мы решили не делать никаких, а ограничились, подарив ему государственный флаг Украины, флажок на стол, да пару сувениров значков с гербом Киева и Харькова.
   Жан повел нас к Дворцу Фестивалей. Особого впечатления этот Дворец на нас не произвел. У нас Дворцы есть и покрасивее. Ковровую красную дорожку то ли развернули, то ли не свернули, но пройти нам по ней разрешили. Дорожка далеко не новая и достаточно потрепанная. На меня прохождение по ней никакого впечатления не произвело. Хотя Жан и Жак нагнетали ажиотаж, повествуя какие личности по ней ходили. Брюс Уиллис, Бред Питт и еще назвали с десяток фамилий. Ну, ходили и ходили. Вот теперь мы идем. И после нас еще сотни будут ходить. Словом, до восторженного состояния дорожка нас не довела. Аллея славы с бетонными отпечатками ладоней нас тоже не потрясла.
   Тогда Жан предложил прогуляться по набережной. С одной стороны, море, с другой - шикарные отели, супермодные магазины, десятки сверхдорогих автомобилей. Смотреть на чужие богатства мы смотрели. Но ясно понимали - это не для нас. Это для нас недостижимо. Поэтому к этому чужому богатству относились абсолютно спокойно, без ажиотажа. Жан и Жак ожидали от нас другой реакции, и где-то оказались даже разочарованы. Но песком на пляже в Каннах нас удивили. Песок какой-то особенный. На солнце песок покрыт блесками. Он весь светится, играет и переливается. Мы зашли на пляж, но нас предупредили, что купаться можно не больше часа. Почему именно час, объяснить никто не мог. Через час выметайтесь. Нас два раза уговаривать не пришлось. Кто сколько смог выдержать эту прохладную воду, тот столько и плескался.
   Прежде чем обедать, решили прокатиться на прогулочном катере на остров Сент-Маргарит в Королевский форт или, как его называют, в Королевскую тюрьму, где в комфортабельных условиях содержался узник Железная маска. Французы в рекламных целях сообщают, что до сих пор не определили, кто же именно этот узник. В этом королевском Форте разместился довольно неплохой Музей моря. По возвращению в Канны Жан повел нас обедать в ресторан, где, как он утверждал, обедают все звезды Каннского Фестиваля. Правда, во время фестиваля цены в ресторанах подскакивают в три-четыре раза. Мы тоже сели там обедать. Накормили отлично. Порции принесли просто огромные. А взяли всего по десять долларов. Не сезон, поэтому цены умеренные. Больше там смотреть нечего и мы отправились обратно в Ниццу. В пять часов мы приехали, и большинство пошло в номера отдыхать до семи часов. Слава Богу, я никому не понадобился и два часа наслаждался покоем.
   Пред ужином опять прогулка по набережной в течение часа. Ходили, любовались морем и удивлялись количеству яхт разного размера, пришвартованных возле причалов. Кроме пляжей, все остальное побережье занято яхтами. От пяти до пятидесяти метров длиной. Вот здесь зависть точила. Море и своя яхта. Что может быть прекрасней. Да, еще какое море. А такого цвета море я видел только в кино, да и то думал, что это подкрашивают для рекламы. Необыкновенный цвет в зависимости от глубины и освещения. От бледно-бирюзового до изумрудного, а затем синего со всеми оттенками. Море завораживает. Правильно пишут - Лазурный берег. И белые яхты на поверхности моря.
   Выбрали новое кафе и снова окунулись в этот шум, разговоры, споры, музыку из многих динамиков. Причем каждое кафе предлагало свое музыкальное меню. В этих разговорах на разных языках никто на нас не обращал внимания. Мы просто часть этого отдыха и совместного, на тысячи человек, ужина. Взяли опять восемь литровых кувшина вина. Я на этот раз попал между Людмилой и Светой. Пили вино, что-то жевали из разных тарелок. Что-то вкусно, что-то непривычно. За свою жизнь мне пришлось есть змей, лягушек, сусликов, голубей, ворон и многое другое. Когда два-три дня голодный, то выбирать не приходится. Особенно вкусной мне показалась сухая гречневая крупа. Во время службы в армии случился период в течение пяти дней, когда мне с моими людьми есть было нечего. Нас завалило снегом, почти в метр. Машина Газ-66 и нас семь человек. Снег топили в котелках на двигателе машины. Через пять дней, перевернув все в машине, нашли пачку гречки. Один килограмм. Разделили на семь частей. Один отвернулся. Заместитель командира взвода показывал рукой на кучку гречки и воин сообщал, кому она будет принадлежать. Сварить ее не на чем. Жевали всухую. Запивали теплой водой из котелка. Ничего более вкусного я до этого и после этого не пробовал. Змей и прочую живность, когда ловили, то обдирали, насаживали на шомпол и жарили. Лучшими поварами на эти виды деликатесов оказывались выходцы из Средней Азии. Поэтому меня смутить и удивить чем-то трудно. Вот в Ницце я и выручал ребят, уничтожая все то, что они кушать не хотели. За поеданием продуктов франко-итальянской кухни, мы вели неспешные беседы, запивая это все неплохим вином. Людмила больше разговаривала с французами, начиная осваивать французский язык. А мы разговаривали со Светланой, которая оказалась очень умным и грамотным собеседником. Экономически и юридически она подкована гораздо лучше меня. Очень образованная женщина, она в процессе беседы неоднократно ставила меня в тупик, разбирая происшедшие с ней различные ситуации. Я с великим удовольствием искал решения различных ситуаций, которые она мне рассказывала.
   Не выдержал и рассказал ей о своих попытках создать Украинский единый торговый дом. Она здесь же ухватила суть вопроса, но не занялась критикой проекта в целом или по частям, а вместе со мной шаг за шагом разбирала этот проект, отыскивая слабые места и размышляя, как это можно или нельзя сделать с точки зрения юридической, экономической или практической. Оказалось, что Света кандидат юридических наук, а докторская диссертация уже готова процентов на восемьдесят. Что она преподает по свободному графику в институте и носит звание профессора. Это стало для меня открытием, а Людмила в перерыве общения с французами, спросила у меня:
   - А ты что, не знал? Светлана у нас самый опытный и грамотный специалист. Я отделение ТАСИСа в Одессе открыла только из-за нее. Ее знают не только у нас, но и за рубежом.
   Для меня вот это открытие так открытие. Я захлопал глазами. А Света потихоньку спросила:
   - Я надеюсь, это не станет преградой в наших отношениях?
   - Я думаю, это станет дополнительным стимулом.
   - Тогда давайте собираться и пойдем. Я жду тебя у себя в номере. Пора уже и отдохнуть. Придешь?
   - Обязательно, с огромным удовольствием.
   Вино мы уже допили. Жак объявил выезд на десять часов в княжество Монако с его столицей Монте-Карло. Все засуетились и пошли отдыхать перед этой поездкой. В одиннадцать часов вечера я уже заходил в номер Светланы. Профессоров и международных авторитетов я еще не трахал, но оказывается, что Светлана Павловна профессор и в сексе. Разноплановая женщина. Но если убрать сарказм и юмор, то она действительно заслуживает глубокое уважение. Все, что она делает, она делает качественно. В процессе беседы выяснилось, что ей сорок пять лет, то есть она на два года младше меня. Вот действительно про нее сказано: "Если бабе сорок пять, баба ягодка опять". Общаться с ней действительно интересно по любым вопросам.
   Свет в номере потушен. Комнату освещали только уличные фонари. Светлана на кровати лежала, накрывшись простыней. На этот раз торопиться не надо. Я тоже разделся и нырнул к ней под простыню. Мы со Светой наслаждались каждой минутой, лаская друг друга. Находя эрогенные зоны и касаясь их, нежно целуя. Полчаса мы доводили друг друга до исступления. Света все равно первая не выдержала эту сладкую пытку, и я довел ее до оргазма. Дальше началось и почти два часа продолжалось безумие.
   - Прошу, останься спать у меня. Я хочу завтра проснуться в твоих объятиях. Ты меня пойми, муж по девять месяцев в плавании и я сплю одна.
   Ее полутора спальная кровать позволяла нам спать, только крепко обнявшись. В четыре часа утра я проснулся, когда почувствовал, что Света гладит мой член, а он уже торчит. Презрев все законы всемирного притяжения. Я поднял ее ножки себе на плечи и вошел в нее на столько, на сколько только сумел и даже еще чуть-чуть дальше. Мой парень попал в мягкие ласковые тиски, которые не выпускали его ни на сантиметр. Огромное желание, с обоих сторон. Слияние в единое целое. Все это захватило нас так, что мы не чувствовали ни окружающий мир, ни время. Первым извержение начал я, но Света застонала, забилась подо мной буквально сразу же. Мои пальцы тискали и крепко сжимали ее груди и соски, а она двигалась навстречу мне, пытаясь забрать все, что только можно. Не могу сказать за нее, но для меня такое случилось впервые. Я отпустил ее ноги, а через пару минут упал рядом. Лежа на боку, мы все-таки обнялись, переплелись руками и ногами и, не сговариваясь, начали целоваться. Молча. Я посмотрел на часы. Половина шестого. Надо уходить.
   - На сегодня хватит. Прости, Витя, но мне надо прийти в себя. Для меня все это неожиданно. И серьезно. Поэтому на этот вечер ты свободен. Можешь Зою обольщать, уж очень она психует. Гена занят Оксаной. Ты - мной. А она понимает, что такие дни уходят и не возвратятся.
   - А ты ревновать не будешь?
   - Ты же не моя собственность и я диктовать тебе условия не могу. А тебе, как я понимаю, сам процесс очень нравится. Я не встречала таких мужчин. Мне от наших отношений надо прийти в себя. Я от себя такого всплеска эмоций не ожидала. Но мне с тобой просто замечательно. О таком партнере я даже и не мечтала. Но с первого раза ты меня зацепил. Поэтому дай прийти в себя и отдышаться. Мне нужен перерыв.
   Мне захотелось похулиганить и завалить ее еще раз через пять минут. Но посчитал, что времени уже не остается. Хулиганить буду в следующий раз, если у нас отношения будут продолжаться. Я ее поцеловал и ушел.
   Будильник поднял меня в семь. После душа я спустился вниз, забрал Людмилу. Света еще не проснулась. Мы сели за второй завтрак вдвоем, но к концу нашей трапезы появилась свежая и благоухающая хорошими духами Светлана. Извинилась за опоздание. Я еще раз похвалил себя за идею со вторым завтраком. Не знаю, как остальные, а у нас все свежее, вкусное, прекрасный кофе, который мы выпили по две кружки. С восьми до десяти у нас свободное время, и я решил использовать его для сна.
  
   Глава 27. Монако и Монте - Карло.
  
   Все ожидали поездки в Монте-Карло с особым подъемом. Интересно посмотреть на это независимое карликовое государство, где жителей около 30 000, а коренного населения всего пять тысяч. Поехали по дороге от Ниццы до Монте-Карло не торопясь. Дважды останавливались. Один раз на обзорной площадке, чтобы сверху посмотреть на полуостров миллиардеров. Раньше туда можно заехать и пройтись между виллами, а сейчас, видимо, им надоели толпы туристов, и они перекрыли дорогу. Даже при наличии свободных участков или зданий, купить его можно только с личного разрешения принца Монако, да и то, надо доказать и показать свои заслуги перед человечеством и княжеством Монако. Просто иметь звание и состояние миллиардера недостаточно. Сверху выглядит очень красиво. Ничего не скажешь.
   А в целом вид потрясающий. Ярко сине-изумрудное море. Сотни белых яхт на нем. Утопающие в зелени деревьев, дворцы производят неизгладимое впечатление. Следующую остановку сделали у парфюмерной фабрики. Наши женщины перенюхали все образцы духов, туалетной воды, одеколонов. Каждый купил для себя и близких флакончики их продукции. Стоят они эти флакончики не дешево. Но само понятие, что купили на французской парфюмерной фабрике, да еще в их фирменных флакончиках чего-то стоило. Я купил пять разных флакончиков, выбирая те запахи, которые мне понравились. На подарки нашим женщинам из Франции. Жак нас поторопил с покупками. Мы должны успеть приехать к княжескому дворцу к 11 часам 55 минутам. И мы еле-еле успели, чтобы посмотреть на смену часовых.
   Опереточно одетые гвардейцы в белой форме с огромным количеством позолоченных аксельбантов ставили спектакль по смене караула. Толпы туристов смотрели на это действо, наслаждаясь видом марширующих рослых гвардейцев. Подводя итог, грохнула пушка, раздались аплодисменты. Люди не расходились в ожидании выезда из ворот дворца кого-то из княжеской семьи. Но нас всех неодолимо тянуло посмотреть на центральную площадь, где, по индивидуальному проекту, возведены три центральных здания - отель, ресторан и казино. Микроавтобус отогнали на платную автостоянку, а мы предварительно прошли вокруг этой площади. В одной из аллей обнаружили мраморную голову Ленина. Два метра диаметром, стоящую на постаменте. Голову Владимира Ильича вместо волос обвивали провода и шланги. Надпись на постаменте гласила: "Ленин - генератор идей".
   Мы еще поглазели на огромное количество элитных автомобилей. Тех дорогих марок, которые мы никогда не видели и даже о них не слышали. Смешно наблюдать, когда из ресторана, казино или отеля выходили модно одетые и украшенные драгоценностями женщины всех возрастов и шли к своему автомобилю. Швейцары или водители открывали им дверцы. Они садились в авто, которое трогалось с места проезжало пятьдесят метров и останавливалось у рядом находящейся двери. Выскакивали швейцары или водители, под белые рученьки заводили даму в соседнее здание. Пройти пешком эти пятьдесят метров у них считалось верхом неприличия. Импозантных мужчин наблюдалось раза в три меньше, но они тоже придерживались этих правил.
   Со смотровых площадок видно, что город растет из гор. Вниз ведет каскадами дорога. Такое впечатление, что один дом построен на другом. Везде красные черепичные крыши. Каждый квадратный метр земли по цене золота. Открыть свою фирму в Монако довольно дорого, но здесь не платят налогов и расходы окупаются. Одно из условий для иностранных фирм - директором или президентом компании обязательно должен числиться местный житель. По крайней мере - вице-президентом или первым заместителем директора. Он может не работать, но зарплату обязан получать, вполне приличную. Местного населения коренного около пяти тысяч. Поэтому, местные жители возглавляют одновременно до десяти компаний. А иногда и больше. Средний доход каждого из них не меньше двадцати тысяч баксов. Согласно принятого закона, они не имеют права играть в казино.
   Мы с Игорем и Светланой решили зайти в отель. Швейцар нам распахнул двери. К нам сразу же подошел администратор и, не дожидаясь ответа, спросил у нас на чисто русском языке про цель нашего прибытия. Мы даже его не стали спрашивать, почему он решил, что мы русские. А просто огляделись кругом на людей, которые смотрели на нас с изумлением. Типа того, какого хрена вы здесь делаете. Мы ему культурно объяснили, что хотим посмотреть интерьер. Он нам отвел на осмотр пять минут, но запретил подниматься на этажи. Сопровождал нас при осмотре и проводил до выхода. Везде царил шик, роскошь. Мы здесь чувствовали себя чужими.
   В ресторан мы не пошли. С нашими кошельками нам тут делать нечего. В казино на второй этаж вход оказался платным от двадцати до пятидесяти баксов. В зависимости, в какой зал мы направляемся. Но быть в казино и не поиграть, не входило в наши правила. И пошли мы всей толпой в зал "одноруких бандитов". Огромный зал, разбитый по отсекам. Нет ни окон и нет часов. Ощущение времени пропадает. Тысячи игровых автоматов стоят рядами и шеренгами. Фотографировать запрещено. На входе надо в обязательном порядке купить десять жетонов на десять долларов. Больше - пожалуйста. Правила простые, находишь свободное место у автомата, кидаешь в щель жетон. На экране мелькают четыре картинки. Бегут с разной скоростью сверху вниз. Выбираешь момент, который ты считаешь удачным, и дергаешь за ручку на себя. Если выиграл, то в монетоприемник падают выигранные жетоны один, два, десять, сто. Не выиграл, кидаешь в монетоприемник свой следующий жетон. Дернул вовремя - выиграл, дернул не вовремя - проиграл. Главная завлекаловка в том, что монетоприемник, куда падает выигрыш, сделан из жести и к нему подсоединен микрофон, выведенный на общий динамик. Автоматов тысячи и в зале стоит грохот от падающих монет. Такое впечатление, что вокруг тебя выигрывают все. А почему я нет? Берет азарт и злость. Вот еще один жетон, и я обязательно выиграю. А выигрыша все нет. Говорят, что есть опытные игроки, которые отслеживают игру до двух десятков автоматов, засекая те, на которых долго не выигрывают. Как только такой автомат освобождается, новый игрок имеет шансы выиграть значительную сумму.
   Зная себя, как достаточно азартного человека, решил выделить сто долларов. Поклялся сам себе, что больше на игру денег не выделять, как бы не хотелось. Купил пятьдесят жетонов. Получил проволочную корзинку для их транспортировки. Поставил корзинку в отведенное место. Опустил первый жетон. Дернул за ручку. Выпало два жетона. Новичкам везет, но каждому по-разному. Продергал все пятьдесят жетонов. Наибольший выигрыш - десять жетонов. Пошел, купил еще пятьдесят жетонов. В итоге выигрыш составил шестьдесят три доллара, а проигрыш сто шестьдесят три доллара. Внутренний голос подсказывал, что на второй сотне повезет обязательно. Приказал заткнуться внутреннему голосу и на этом успокоиться. Посчитал, что свою долю в процветание игорного бизнеса Монте-Карло я внес.
   Ожидать сбора всех остальных я пошел в рядом расположенный уютный японский садик. Обилие крупных зеленых растений, красивый водоем, статуэтки лягушек, золотые рыбки - все это по замыслу создателей должно действовать успокаивающе и снимать негатив проигрыша. Проиграли все, но точную сумму своего проигрыша не назвал никто. Только Гена скромно сообщил, что он остался при своих. Куда-то на экскурсии идти не захотел никто. В душе видимо все надеялись выиграть в казино по- крупному. Ну, в крайнем случае, пару сотен срубить. Потеря своих денег расстроило, но немного утешало, что проиграли все. Мы еще побродили по Монте-Карло. Идти надо уже на стоянку, куда мы дружно и направились. По дороге в Ниццу еще раз остановились на смотровой площадке, полюбоваться видом на море, Монако, Ниццу, яхты.
   Приехали в Ниццу. Жан предложил, и все дружно проголосовали за поход в два музея. Музей Матисса и музей Шагала. Тем более, что вход туда бесплатный. Походили по залам. Я не являюсь специалистом и любителем живописи. Поэтому по залам ходил без охов и ахов. Рядом со мной переходила от одного полотна к другому Светлана. Она в живописи разбиралась гораздо лучше меня. Рассказывала о художниках, манеры исполнения их картин. Но мне их картины нравились средне, что конечно, не уменьшало их художественной и коммерческой ценности.
   Светлана бродила по залам с каким-то отрешенным видом. Как будто вслушиваясь в себя или стараясь разгадать, решить большую проблему. Много раз за этот день я ловил на себе ее внимательный взгляд. Но решил не ускорять события. Захочет - сама все расскажет. Я тоже внутри себя переживал события сегодняшней ночи. Уж очень она эмоционально прошла. Просто необыкновенно. Списывать все, как курортный роман, но тогда куда списать те чувства, которые пробудились во мне и в ней. А как же Лена? Что-то подобное у нас происходило и с Леной, но потом это все уменьшалось, сглаживалось, входило в рамки спокойных семейных отношений. Ладно. Светлана объявила сегодняшний вечер выходным. Зою уговаривать и упрашивать мне не хочется. Оксана занята Геннадием, который уделяет равное внимание ей и Зое. Словно колеблется, кого первой завести к себе в номер. Все эти дни он продолжает отпускать шуточки, подначки с одной целью - завести меня и довести дело до скандала. Чем я ему так насолил, понятия не имею. На Оксану и Зою я не претендую, дороги ему не перехожу. Но я слово Людмиле дал, а это определяет все.
   После музеев сели в старое кафе, где однажды обедали. Хозяин обрадовался нашему появлению. У нас начался то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Составили столики. Темой для разговоров сегодня стали порядки в Монако и Монте-Карло. Обсуждение появления княжеской династии Гримальди и их славный путь от отъявленных головорезов до аристократической фамилии. Каждый из нас выдавал ту информацию, которую успел прочитать или услышать. Так мы просидели почти до восьми вечера, а потом отправились гулять по набережной. У Светланы оказался телефон, по которому она звонила домой в Одессу. Выясняла, как идут дела по какому-то очень важному для нее вопросу. Я попросил у нее сделать один звонок домой, и она спокойно набрала мой квартирный телефон. Трубку взяла теща, но потом подлетела Леночка. Я извинился, что разговаривать долго не могу, хотя Света одобряюще кивала головой. Я доложил, что у меня все в порядке, передал ей привет от Людмилы Николаевны, заверил ее, что очень их с Егором люблю и скучаю. В ответ получил такие же заверения и информацию, что на работе все в порядке. Все передают мне привет. Передал телефон Светлане:
   - Я твой должник. Скажи, что с меня причитается.
   - Придем, попьем чаю. Я что-то после этого вина выпила бы рюмку коньяка. Вообще-то ты интересный собеседник и мне не хочется расставаться
   Все потихоньку разбрелись кто куда. А мы, пока разговаривали по телефону, оказались одни. По ночной Ницце отправились в отель. Еще все ключи висели на месте. Мы поднялись к себе. Света пообещала зайти ко мне через полчаса. За это время я подготовил дополнительный ужин. На всякий случай, вдруг захотим. Заварил в кружке кофе. Залез под душ. В комнате достаточно тепло, поэтому я облачился в спортивные трусы и футболку.
  
   Глава 28. Курортный роман набирает обороты.
  
   Мне стало интересно, будет ли выполнять свои обещания Света, хотя я лично настроен на продолжение этой безумной ночи. Света пришла в том же коротеньком легкомысленном халатике, который не прикрывал ее круглые коленки.
   - Хочешь меня соблазнить, Светочка?
   - А почему бы и нет? Сегодня у нас времени предостаточно. Если к тебе в гости никто не придет.
   - Это кто же?
   - Да все, кроме Гены. Особенно вероятны Людмила и Зоя. Или заварки попросить, или кофеем поделиться.
   - Будут стучать, а я им не открою. Тот же результат будет в случае моего отсутствия. Определить куда я делся даже Шерлока Холмса не надо. Для проверки достаточно к тебе постучаться.
   - Я думаю, мы достаточно взрослые люди и можем отвечать за свои поступки. Или ты опасаешься за свою безукоризненную репутацию?
   - Репутация моя, Светонька, полна темных пятен всех видов и оттенков. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились.
   - Поэтому, давай прислушаемся к себе - хотим мы или нет этого сближения. Ты как?
   - Я всеми конечностями только за!
   - Я тоже за. Решение принимается единогласно.
   Мы выпили кофе. От коньяка отказались, да его и осталось в бутылке совсем немного. Свет вырубили. Достаточно фонарей на улице. Света скинула халатик, потом все остальное и медленно, не торопясь, стала раздевать меня. Прошла пальцами по моему рубцу на левой руке. Припала к нему губами.
   - Потом потребую, что бы ты рассказал все о себе.
   - Так уж и все?
   - Все-все, - убежденно прошептала Света, - я хочу о тебе знать все-все.
   Я представил себе, как я рассказываю свою запутанную биографию. Рассказываю все-все. Я потихоньку засмеялся.
   - И вовсе не смешно. Это мне надо над собой смеяться. Если бы мне неделю тому назад сказали или рассказали в подробностях о моем поведении, то я бы посчитала бы что это очень неудачный юмор. Я не понимаю, что со мной происходит. Смешно тебе или нет, но я хочу любить и быть любимой. Хочу твоих губ, твоих ласк. Готова ласкать тебя, не обращая внимания на время и окружающих. Муж постоянно в отъезде. В плавании. На берегу бывает максимально три месяца в год. Я знаю, что у себя на лайнере он полный хозяин и вряд ли пропускает возможность задрать юбки у женской части экипажа и пассажиров. Но я знала, на что я соглашалась, когда выходила замуж. Правда, тогда он еще пять лет служил на берегу. У нас родился сын. Нам хотелось иметь квартиру, машину, дачу, свой катер. Хотелось получше одеться. Да много еще чего хотелось. Так он и ушел в море. Умный, талантливый мужик. С хорошими организаторскими способностями. Но еще он очень хорошо знал, где надо лизнуть, а где можно гавкнуть. И еще мы понимали, что с деньгами не так хорошо, как без них плохо. Сидеть и ждать мужа - это не для меня. Окончила юридическую академию, аспирантура, подготовка и защита кандидатской - все это занимало время, мозги. Бегать на сторону не очень-то хотелось, да и времени не хватало. Стала преподавать в институте. Уже стал другой статус, другие требования к себе и людям. А тут разрешили заниматься предпринимательской деятельностью. Теоретическая подготовка у меня оказалась солидной. Сначала приходили за консультациями, потом я стала выступать в судах, защищая своих клиентов. Понадобились помощники. Подбирала из числа своих выпускников. Сколотила хорошую юридическую команду. Потом набрала себе хороших экономистов. Так у меня появилась своя фирма. Почти сорок человек. Сын окончил мореходку и ушел работать к отцу. Все что хотелось - добились. Есть квартиры, машины, большой катер, загородный дом на берегу моря. А вот сейчас понимаю, что жизнь проходит мимо. И вся моя семья, каждый из нас живет своей жизнью. Так что наша встреча оказалась в нужный момент и в нужном месте. Крыша у меня съехала, но я об этом не жалею. Вот, Витенька, коротко история моей жизни.
   Я иногда себя спрашивала - счастливый ли я человек? И ты знаешь, твердого ответа я не находила. Что-то мне не хватало, каких-то новых ощущений, чувств. А вот эти три дня я абсолютно счастлива. Что будет впереди, не знаю, и загадывать не хочу. Только прошу очень тебя, будь моим хотя бы эту неделю. Мне не нужна реклама днем, как и тебе. Но вечер, ночь и утро мне очень хочется быть с тобой рядом. Чувствовать тебя на себе, в себе и под собой. Что будет потом - посмотрим. Загадывать так далеко я не хочу. Что-то требовать от тебя, типа жениться, я не буду. Одним словом, Курортный роман. Который никого ни к чему не обязывает.
   Я крепко поцеловал ее и потащил под себя. Она покорно потянулась ко мне навстречу и через две минуты слились в одно целое. Света отдавалась со всей страстью, выгибалась, двигалась подо мной, мне навстречу, стараясь впустить меня всего. Я опять попал в захват ее мягких ладошек там внутри, которые не отпускали меня даже на сантиметр, а двигались внутри вместе со мной. Я приподнялся на руках. Света пальцами поймала мои соски, и начала терзать их до боли. Это еще больше меня возбуждало. Член налился кровью и увеличился в размерах раза в два. Так мне показалось. Так продолжалось минут десять. До оргазма мы добрались вместе. Сначала затрясло Свету, но почувствовав судороги, сотрясавшие ее тело, повело и меня. По-моему, мы оба довольно громко рычали, затыкая рты друг другу. По окончанию я остался лежать на Свете. Сначала не двигаясь, а потом начали целоваться. Через пять минут мой боец стал подавать признаки жизни, увеличиваясь в размерах. Но Света уползла из-под меня, попросив пощады хотя бы на час.
   - Расскажи о себе. Если не все, то, что ты считаешь возможным. Мне все будет интересно.
   - Коротко о себе. Окончил училище. Служил в Закарпатье. Женился. Детей не было. Жена рожать не могла. Немного повоевал. Контузило. Уволили по инвалидности. Жена выгнала из дома. Начал работать на заводе. Окончил институт. Занялся бизнесом. Женился. Растет сын, которого я безумно люблю. А вот сейчас занялся самокопанием и философией. Все чаще и чаще стал задумываться над тем, а зачем мы пришли в этот мир. Появились на этом свете. Я не думаю, что это только для того, чтобы оставить после себя потомство. Типа построить дом и посадить дерево.
   Я специально перевел тему для разговора на философию. Выворачивать всю свою жизнь напоказ, желания у меня нет. Не перед кем. Но Светлана меня поняла. Удобно устроившись у меня на плече, крепко обняв, она продолжила, начатую мной тему:
   - Я тоже ломала над этим голову, но ничего путного выдумать не смогла. Много читала различных книг по религии, учениям древних мыслителей и современных философов. Все это можно рассортировать, но ответа конкретного я не нашла. Вот слушаю твою урезанную и сокращенную до предела биографию и понимаю, какой ответ ты хочешь найти. Но мне кажется, что конкретного ответа просто не существует.
   Я понял, что мне просто хочется выговориться, а Света для этой роли подходит идеально. Расслабленная после нашей близости, умная, красивая женщина, близкая по духу. Которая может понять любую поднятую тему. Которая не удивится, и не будет смеяться, даже в душе, над любой проблемой, любыми моими мыслями. Она одновременно близкая сейчас в этот момент и далекая, неизведанная в предыдущей жизни.
   - Вот как понять, Света, - продолжил я, - многие мудрецы утверждают, что если человек творит добро, то вселенная вернет это добро в разы больше. А на самом деле в жизни добрые люди за совершенные благие деяния получают огромные неприятности. Махровым цветом прорастает жадность, зависть, а это ведет к подлости. Многим, очень многим людям я помогал в трудную минуту, ничего не требуя взамен. А в результате пять раз меня пытались отправить в загробный мир одного или вместе с женой.
   В течение десяти лет моего предпринимательства у меня воруют. Тащат все. Портят станки, оборудование, автомобили. Те, на которых работают сами, но чаще у своих товарищей, лишая их возможности зарабатывать себе на пропитание. За эти десять лет я не приобрел ни одного друга, а те, которые существовали в самом начале, отошли на приличное расстояние. Ну, и где же этот возврат добра? Идут годы, а ничего не меняется. Конечно, интересно знать, что готовит нам судьба через год, пять лет, десять лет. Как и все, я строю планы на будущее. Но план на год, начиная с сегодняшнего дня, в нашей стране - это утопия. И вот, вместо планов приходят мечты. Есть теория, что мудрые учатся на чужих ошибках. Но, судя по всему, к мудрым я не отношусь. Но почему? Возраст сорок семь лет. Для мудреца маловато. Образование заочное. Говорят, что заочное образование, как заочное питание. Да и начал я получать это образование в тридцать восемь лет. Восприятие уже не такое, да и память после контузии и жесткого сотрясения мозга лучше не стала. Казалось бы - дом построил, деревья посадил. Жена замечательная, сын растет - живи и радуйся. А радости огромной нет. Что-то не так, а что - не пойму.
   - Знаешь, Витя, круглосуточную радость ожидать глупо и нелепо. Я, например, заменила планы на цели. Цели далекие, средние и близкие. Наметила цель и вперед к ее достижению. Не в мечтах, а в своих действиях. Наверно, так замечательно продумано Творцом, что мы не знаем о своей судьбе ни через пять минут, ни через день или год. Вот представь, что люди будут знать дату своей смерти и ее причину. Как человек поведет себя? Не сядет в этот автомобиль? В оставшиеся дни ударится в разгул? Сядет в уголочке. Начнет рыдать? Побежит прощаться со своими родными и близкими? Сводить счеты за прошлые обиды? Так жизнь бы остановилась. Человек не знает своей судьбы и никакими богатствами не может купить себе бессмертие. А представь себе, что люди научились быть бессмертными. Через двадцать лет на земном шаре не протолкнуться. Страшно себе представить последствия такого бессмертия.
   Омар Хайам поэт и мудрец написал:
   "Если все государства, вблизи и вдали,
   покоренные будут валяться в пыли,
   Ты не будешь, великий Владыка, бессмертным,
   Твой удел, как у всех - три аршина земли".
   Поэтому кончай, Виктор Иванович, заниматься самоедством. Нет никакого смысла сидеть, думать и искать ответы, что так сложно и так просто. В своей жизни ты занимаешься полезным трудом. Нужен родным и близким. Опыт у тебя есть. Люди тебя уважают, а некоторые даже любят. Пора подтирать свои слезы и сопли, которые появились у тебя от явно хорошей жизни.
   Честно говоря, такой концовки я от Светланы не ожидал.
   - Тебе, что плохо сейчас в моих объятиях? А давай я тебя чуть-чуть поглажу и поцелую. Куда ты хочешь.
   Она скользнула вниз к моему животу, опустилась ниже. Вся философия жизни, все мои проблемы и минорное настроение испарились. Такого отношения к себе в лежачем состоянии мой соратник допустить не мог. Но Света продолжала им заниматься, пока не превратила его в железобетонный столб. Она меня оседлала и помчалась навстречу нашему блаженству, оставив далеко позади все текущие проблемы. Через полчаса бешеной скачки, где Света дважды финишировала первой, пришел к финишу и я. Доведя и свою наездницу до победного конца. Светлана рухнула рядом.
   - Все. Я больше не могу.
   Спорить я с ней не стал, но через минут десять мы вместе с ней стояли под душем и целовались. Насколько я понял, ей в моей постели очень комфортно и уходить в свой номер она не собирается.
   - Я хочу остаться до шести часов, если ты не возражаешь.
   Я не возражал. Возле нее устроился поудобнее, предварительно поставив будильник на половину шестого. На всякий случай. По армейской привычке моментально уснул. Проснулся по будильнику. Светлана сопела рядом, но на трели будильника открыла глаза. Через пять минут мы уже барахтались в постели, меняя позы. Света оказалась неутомимой.
   - Я не знаю, что со мной происходит, но у меня там все горит, и я тебя постоянно хочу. Нет. Честное слово, я не нимфоманка. Но я хочу, чтобы ты входил в меня. Поверь, я такое ощущаю впервые. И это чувство мне очень нравится. Была бы моя воля, то я осталась бы с тобой в номере до самолета.
   Через полчаса она все-таки ушла, а я спал еще до половины восьмого. Вниз на завтрак спускаться не стал. Есть там все равно нечего. К восьми зашла сначала Людмила, а потом Света. У меня на столе уже все приготовлено. Кофе заварен и накрыт полотенцем. Кофе заварил в кувшине, решив, что по две кружки все равно выпьем. И не ошибся. Людмила внимательно следила за нами, пытаясь угадать, связывает меня что-нибудь со Светланой. А может, она уже многое знала. Но на Людмилу можно положиться. Мы завтракали не торопясь, обсуждая поездку в Монако и, конечно же, впечатления об "одноруких бандитах". Женщины признались, что проиграли по сто долларов каждая, но выиграли по восемьдесят долларов. Но в итоге они просадили все. Правильно нам все-таки сказали: "Выигрывает тот, кто не играет". Так за неспешной беседой, хорошим завтраком мы выпили все кофе и разошлись по номерам готовиться к следующему путешествию.
   К половине десятого мы все уже сидели в фойе. Пришли Жан с Жаком. Объявили, что поедем на своем автобусе навестить гордость Франции город и порт Тулон. Загрузились в автобус и покатили по прекрасной дороге, не торопясь, разглядывая строения вдоль дороги. Море то появлялось рядом, то исчезало. Светило солнце, изумрудная зелень, бирюзовое море и красные кирпичные крыши. Дорога петляла между довольно высоких холмов. Жак сидел рядом с водителем, обернувшись к нам, и комментировал все то, мимо чего мы проезжали. Не останавливаясь, проехали небольшой городок Фрежюс. Выехали за город, когда Людмила попросила найти удобное место "что бы дамы могли поправить прически". Жак объяснил водителю, что нужна остановка. Водитель попросил потерпеть минут пять. Мы любезно согласились. Автобус свернул налево на параллельную дорогу и остановился у достаточно большого одноэтажного дома. Вокруг дома небольшая рощица, большие клумбы цветов со всех сторон. Большие затемненные окна и два входа слева и справа от дома со ступеньками и съездами для инвалидных колясок. Только теперь до нас дошло, что это общественный туалет, когда мы увидели над каждым входом большие картинки на стекле мужчины и женщины. Я тоже зашел внутрь и остановился пораженный. Идеальная чистота, прекрасный кафель. Все вокруг никелировано. На полочке возле окна стоит магнитофон и играет тихая успокаивающая музыка. Стоят на полках пузырьки - гели, лосьоны, шампуни. Отдельно расположена душевая кабинка с раздевалкой на два человека. Сверкают писсуары. В кабинках белейшие унитазы с хромированными ручками. Два места - кабинки для инвалидов с приспособлениями для пересадки с коляски на унитаз. И вокруг никого. Я вышел и обошел все здание. Тишина, птички поют и ни одного человека. Водитель объяснил, что каждые два часа днем и ночью приезжает уборщик, который наводит порядок.
   - А охрана? - спросили мы.
   Водитель нас не понял.
   - А что здесь охранять?
   Нам трудно ему что-то объяснять, не поймет. Женщины оказались удивленными не меньше нас. У них там, на полочках еще и туалетная вода двух видов.
   - Ну, вы их забрали? - пошутил Геннадий.
   Шутка не получилась. Каждый переносил этот туалет на нашу родную украинскую землю. Результат отличался только временем, за которое его бы разобрали на части. Я рассказал своей о поездке по дороге в казахской степи:
   - Нас в автобусе ехало около сорока человек. Вокруг степь до горизонта. Только кустики перекати-поля. Женщины запросились в туалет. Водитель сказал, что туалет будет через десять километров. Подъехали к кирпичной стене. Просто посреди поля в стороне от дороги стояла кирпичная стена и два дверных проема. Без намеков на двери. Две большие дыры. Над одним проемом краской кривыми буквами написано: "Для женщин", а над другим "Мужской". Водитель, повернувшись к нам, сообщил: "Первыми за стенку заходят женщины. Когда они сядут в автобус, то идут мужики. Смотрите все под ноги. При посадке в автобус вытирайте туфли и ботинки".
   После туалета все собрались и покатили дальше.
   В каждой стране свои порядки. Приехали в Тулон. Нас повезли сразу к фуникулеру. На нем поднялись на гору Фараон. Вышли на смотровую площадку. Вид великолепный на город, порт, море. Спустились вниз к главной достопримечательности - Тулонскому Собору. Собор заложен в ХI веке и полностью достроен Луи ХIV - "Королем - Солнце".
   Проехали в национальный военно-морской музей, открытый во времена Наполеона. Побродили по тесным улочкам городского квартала времен Луи ХIV. Проехали и погуляли по площадям возле Дворца Свободы. Осмотрели здание Тулонской оперы. Полные впечатлений, поехали в гавань и порт. По дороге осмотрели руины Королевской башни. Порт Тулона не прекращает свою кипучую деятельность ни на минуту. Прошли там, где можно ходить и дошли до Часовой Башни, где бьют часы, оповещая время для работников порта и статуи Бога навигации, которую жители города называют "Жопа к городу". Он действительно стоит задом к городу.
   В порту работала масса симпатичных кафешек. Мы выбрали самую симпатичную, по запаху жареной рыбы. Рыба в большой ванне-бассейне плавала живая. Каждый показал, какую рыбу он хочет попробовать. Повар здесь же выловил заказ. Рабочий, рядом за кафе, рыбу почистил и через пять минут заказ уже жарился, парился, варился. Все, что Вы захотите за Ваши деньги. Точно такой заказ можно сделать по морепродуктам. Причем хозяин или повар учитывает все пожелания по приготовлению. Огромные порции стоили 15-20 баксов, их смело хватало на двоих. Я набрал себе три вида жареной рыбы, разные морепродукты.
   Мне их приготовили, как я просил. Ко мне в компаньоны напросилась Светлана. Что бы приблизиться к настоящим морским волкам, взяли три больших бутылки рома. Хлестать стаканами вино не хотелось. А ром отлично подходил как дезинфицирующее средство. Что бы не случилось отравления от чего-то полусырого или недожаренного. Жевали не торопясь, получая удовольствие. Этот поздний обед явно удался. Мало рассказываю о Тулоне, только по одной причине. Это желательно увидеть глазами. А потом, от перемены и обилия впечатлений все просто устали. После сытного обеда хотелось лечь, вытянуть ноги, полежать, вздремнуть. Впечатлений уже достаточно.
   Во время этой трапезы, подняли тост за День Победы. Выпили за тех, кто воевал, за погибших. За наших ветеранов. Поехали обратно в Ниццу.
  
   Глава 29. Академия французской кухни.
  
   Жан с Жаком объявили, что завтра выезд в двенадцать часов. Едем в образцовый учебный ресторан за сто километров от Ниццы, где нам покажут и объяснят профессора, как надо вести себя за столом. Как пользоваться правильно приборами. Накормят наиболее популярными блюдами. Эти Академии французской кухни готовят поваров, официантов, распорядителей для многих ресторанов мира. Таких Академий во Франции всего пять. Что бы там заказать столик, необходимо сделать заказ за три месяца раньше. Да и то могут отказать.
   Положа руку на сердце, можно совершенно справедливо утверждать, что вести себя за столом мы правильно не умеем потому, что не знаем всех правил. Обижаться на свою неграмотность глупо. Нас уверили, что здесь столы заказывают члены аристократических семей, чтобы еще раз пройти занятия по этикету. Мы согласились, нам надо обязательно подновить свои знания по этикету. А то мы в последнее время кое-что подзабыли. Обид с обеих сторон не может быть никаких. Мы этикет знаем, но украинский.
   Добрались мы до отеля уже в шесть часов. На сегодня отпустили Жана с Жаком отдыхать, чему они очень обрадовались. Пообещали завтра приехать в одиннадцать тридцать. Я на завтра на семь часов утра договорился с Олесей пойти опять на базар. Все, что я купил - сегодня вечером мы прикончим. А впереди еще три дня.
   Гена съюморил, что в моем возрасте надо меньше жрать. Уже нарушен обмен веществ и начинает откладываться жирок. Комментировать это выступление я не стал, а он так надеялся на продолжение. Я заявил, что на сегодня прогулок мне хватит, хочу просто поваляться и отдохнуть. На что от Геннадия последовал комментарий, что как не дергайся, а старость свое берет. Все-таки уже скоро пятьдесят. Хорошо, что он не знает, что я давно уже пенсионер, да еще и инвалид по психическому заболеванию. Вряд ли я выдержал, несмотря на данную мной клятву Людмиле, но очередной раз дал себе слово, что я его покалечу. Если надо, то поеду к нему в Харьков. Вытащу на спарринг и что-нибудь ему поломаю. В честном спортивном поединке боя без правил. А пока я развернулся и ушел наверх.
   Света с Людмилой пообещали прийти на ужин к девяти вечера. До девяти я завалился спать. Слишком много впечатлений затупляют восприятие. Слишком хорошо - тоже не хорошо. Надо сделать перерыв.
   Если совсем честно, то мне хотелось уже домой. Если бы не Светлана, то я уже выл бы от тоски. Но Светлана - это что-то необычное в моей жизни. Я перебирал в своей памяти всех женщин, с которыми сводила меня судьба, но Светлана стояла особняком. Что-то в ней притягивало. Помимо секса. Ее суждения, манера вести разговор, ее огромная эрудиция, которая выскакивала, вылезала в любом ее разговоре. Стиль построения фраз. Образные одесские словечки и выражения. Ее неповторимая улыбка. Просто в ней два разных человека. Когда она серьезная и когда улыбается.
   Куда наша близость заведет, я думать не хотел. Пусть будет, что будет. Единственно я твердо знал, что несмотря на наши размолвки с Леной, я никогда от нее не уйду. А Егор - это мое сокровище и нет сил, которые меня от него оторвут. Я повалялся в постели. К девяти часам приготовил ужин. Женщины пришли без опозданий. Обе в халатах. Я надел спортивный костюм. Мы сели за стол и старательно уничтожили все, что у нас оставалось. Попили чай и решили завалиться спать. Пошли по номерам.
   Через полчаса пришла Светлана. Мы заперлись и завалились на кровать. После бурной встречи наступили часы умиротворенности и спокойствия. Мы опять разговаривали "за жизнь". Света рассказывала о себе. Своих делах, своих чувствах. Мне все интересно. Я слушал ее с большим удовольствием. Рассказывал свои проблемы. Связанные, прежде всего, с воровством. Про предложение Кучмы идти на работу в правительство. Про угрозы меня похоронить. На что получил удивительную реакцию Светланы:
   - А ты знаешь, я, наверное, пойду во власть. В 98 году выборы в Верховную Раду. Вот я и пойду в депутаты. Во-первых, никому переходить дорогу не буду. Выборы - есть выборы. А вот там, в Верховной Раде, надо стать заместителем председателя какого-то комитета. Все эти должности связаны с очень большими деньгами. А на своем избирательном округе я просто обязана выиграть. Спасибо за идею. И мы при желании будем иметь намного больше возможностей общаться и встречаться. У тебя шансы есть выиграть выборы по Виннице?
   Я взвесил все свои возможности и отчетливо понял, что реальных шансов у меня нет. Это я и сказал Свете.
   - А у меня эти шансы есть и серьезные. Я веду несколько громких дел. Должна закончить их к концу этого года или к началу следующего. Я их просто обязана выиграть. А тогда солидная поддержка мне обеспечена. Цель ясна, задача поставлена. Будем работать товарищи. Вызову тебя в Одессу. Выступишь в поддержку от имени участников войны и военнослужащих-пенсионеров. Недельку поживешь в Одессе. Я тебе заплачу.
   - Ты все сказала? Еще раз что-то подобное брякнешь, вылетишь из постели и из моей жизни.
   - Витя. Не обижайся. Я просто пошутила.
   - Очень неудачная шутка.
   - Ну, все. Прости. Я больше не буду. Я немедленно сейчас начну заглаживать свою вину.
   Я не подозревал, что заглаживание вины производится через активное поглаживание моего члена.
   - Вот видишь, он отзывается и на меня не обижается.
   Разговоры прекратились с обеих сторон. Светлана нашла другой путь к моему сердцу. Через пять минут я тяжело дышал, а через десять минут она молила меня о пощаде. Процесс прощения затянулся. Я долго не мог разгрузиться. Света помогала мне как могла. Все прошло, как вчера. Оргазм захватил нас обоих. Я рычал, она стонала и рыдала. Но все хорошее приходит к концу. И снова минут десять лежали без движения.
   - Ты мне можешь объяснить, что со мною происходит. Я словно схожу с ума. Ты можешь понять, что я опять тебя хочу. Хочу твоих ласк, объятий. Хочу, чтобы ты снова оказался во мне. У меня там все болит, но я хочу тебя снова. Прошу, войди в меня прямо сейчас. Давай вместе его в меня заправим. И так спокойно полежим.
   Я лег на нее. Член хоть и был только на половину дееспособным, но туда к ней вошел достаточно уверенно. Света стала подо мной ерзать, двигаться. Сначала потихоньку, а затем активней. Мой солдат ответил на ее призыв. Через пять минут он стоял, готовый выполнить любой приказ от Верховного Главнокомандования. Света сама подняла свои ножки мне на плечи. Мы начали медленно и осторожно, но темп нарастал и опять мы неудержимо хотели друг друга. Первый раз после контузии я готов просить пощады. Но из бешеного темпа мы перешли в щадящий режим и наслаждались близостью почти час. По молчаливому согласию остановились, легли рядом, прижавшись крепко-крепко.
   - Ну, что, перерыв до утра?
   - Согласна, но пойдем, помоемся, а потом поспим до шести.
   Так мы и сделали. В шесть утра мы проснулись по будильнику. Не вставая, провели получасовой комплекс "утренней физзарядки". Света упорхнула к себе в номер, а я после душа спустился вниз, предварительно постучав в номер Олеси. Утренний вояж на рынок мы провели за час. Я закупил копченого мяса. Бекон, полу копченую колбасу, три сорта сыра, хлеба и пяток булочек. Остальное у нас еще оставалось. Заплатил сорок семь долларов. Денег я со своих женщин не брал. С Людмилы - это мой начальник, со Светланы - это моя женщина. В восемь утра моя команда сидела за столом в моем номере и воздавала должное французскому базару. Мы заседали за столом почти два часа. Обсуждали каждый день, проведенный здесь. В девять часов в дверь постучала Зоя. Извинилась за вторжение. Хотела что-то обсудить с Людмилой Николаевной, но найти ее в номере не смогла. Мы посадили ее за стол. Она немного посопротивлялась, но после того, как я предупредил, что второй раз приглашения не будет и, учитывая свой предыдущий опыт, села за стол. Получила кружку с кофе и сначала потихоньку, а потом все смелее принялась за все вкусности. Что стояли на столе. Тема для разговора у нас есть. Зоя включилась в обсуждение. И так мы просидели еще час. Зоя на меня поглядывала, пытаясь угадать наши отношения. Через полчаса стала кокетничать и делать полупрозрачные намеки, обвиняя меня в прекращении наших встреч. Людмила это кокетство не воспринимала. Светлана вела себя так, что как будто не понимала, о чем идет речь. Я тоже сделал вид, что ничего не понимаю. Переходить установленную грань Зое не хотелось. Завтрак мы уже закончили. Первой поднялась Светлана и здесь же встала Людмила. Зоя сделала вид, что допивает кофе, а потом попросила заварить для нее еще полчашечки. Людмила со Светланой ушли. Я еще заварил кофе Зое и себе. Сел и ждал, что же будет дальше.
   - Витя. Я еще не полностью выразила свою благодарность за те наряды, которые ты мне привез. Хотелось бы исправится.
   - Я так понимаю, что ты хочешь сделать еще заказ?
   - Но надо мне сначала рассчитаться за сделанное, а потом уже надеяться на продолжение наших отношений. Ты же часто бываешь в Киеве?
   - Зоенька, ты уже столкнулась с моим основным мужским правилом. Я два раза никому ничего не предлагаю. У тебя были все возможности не выделываться. Но ты решила сесть сразу же на два стула, которые стоят в разных комнатах. Как сказал герой писателя О`Генри: "Мне очень жаль, Боб, что твоя гнедая поломала ногу, но Боливар не снесет двоих". На ближайшие месяцы наши отношения не выйдут за рамки просто дружеских. А что будем потом? Зависит только от тебя. От меня в гораздо меньшей степени. Женщина ты очень привлекательная и обаятельная. Ты мне очень нравишься, но даже ради тебя я свои принципы менять не буду. Я надеюсь ты меня понимаешь?
   Зоя резко встала из-за стола:
   - Да пошел ты на хрен со своими принципами, - повернулась и ушла.
   Время до отъезда еще оставалось. Через пять минут я постучался к Светлане. Дверь открылась. Света втащила меня за руку.
   - Ну, что? Все отношения выяснил?
   - Даже более чем.
   - А теперь берегись. Отвергнутая женщина в три раза опаснее. Зоя этого тебе не простит. Она тебе еще в карман насерет. Исподтишка.
   Больше времени для умных разговоров не оставалось.
   В двенадцать часов мы сели в наш автобус и отправились в учебный ресторан обучаться аристократическому этикету. Наши дамы приоделись во все самое лучшее. Выглядели чудесно. Я с гордостью смотрел на изготовленные моими мастерицами наряды. Светлана одела костюм с красивой кофточкой. Немного не вписывалась Олеся, но она все компенсировала своей молодостью и свежестью. Игорь надел белую рубашку с бабочкой, но потом бабочку снял, а воротник расстегнул. На нас остальных, как по договоренности, оказались голубые рубашки с коротким рукавом.
   Солнце пригревало. Окна микроавтобуса мы открыли. Любовались и рассматривали проплывающие мимо пейзажи, поселки. Встречались вдалеке старинные замки. Целые и полуразрушенные. Жан с Жаком в силу своих знаний рассказывали нам об этих старинных крепостях. Называли фамилии бывших владельцев. Баронов, графов, герцогов. Епископов. Запомнить это все невозможно, да и не было никакой потребности. Многие постройки возвышались на скалах. И мы представляли, как люди все это строили. Сколько людей погибло под этими постройками. Какие талантливые мастера всю эту красоту создавали. Без автокранов, погрузчиков, самосвалов, экскаваторов и другой так привычной для нас техники. Мурашки по коже ползут. Все это делали самоучки. Непонятно как они делали свои чертежи и расчеты.
   Ехали мы очень не торопясь. Обед назначен для нас на два часа. Вот мы и приехали на пятнадцать минут раньше, чтобы успеть сходить в туалет и помыть руки. Договорились ничему не удивляться.
   Ровно в два часа дверь в зал распахнулась. Судя по всему, выход обеспечивался в другие двери. Распорядитель громко в открытую дверь что-то прокричал. Оксана перевела:
   - Господа, прибыла делегация государства Украины.
   Заиграла музыка, что-то похожее на наш государственный гимн. Нас пригласили в зал. Огромный круглый стол, разделенный проходами на три части. Диаметром метров шесть. В центре большой цветник с фонтанчиком посередине. В каждом секторе накрыто по четыре прибора, от вида которых рябило в глазах. Сквозь стеллажи с цветами просматривались еще примыкающие залы, заполненные людьми. Администратор встал рядом с Оксаной, попросил извинения, что будет использовать ее в качестве переводчика. Ему пообещали помочь Олеся, Жан и Жак. Администратор объявил, что звать его Пьер, но потом добавил - месье Пьер. Но нам-то это все равно. Пьер представил нам еще трех французов. Которые стояли каждый у своего сектора. Это метры французской кухни. Академики, преподаватели, которые будут нам помогать овладевать этикетом. Кроме того, они следят за официантами, которых по два человека в каждом секторе и будут ставить оценки этим официантам за качество обслуживания.
   Людмила посадила рядом с собой Оксану. Рядом с Оксаной немедленно устроился Геннадий, рядом с которым пристроилась Зоя. Следующий сектор заняли Жан, Светлана и я. Дальше сидели Игорь, Олеся, Жак. Сели с таким расчетом, что бы в каждом секторе находился переводчик. Жан знал язык лучше, чем Жак, поэтому я попросил его сесть рядом с нами. Так получилось, что за мной ухаживал персональный официант. Пьер находился все время на ногах и двигался по кругу, обходя стол и общаясь с каждым мэтром. Пьер сообщил, что официантам от двадцати пяти до тридцати лет. Они при поступлении в академию должны иметь стаж работы не менее трех лет с отличными характеристиками. Учатся год. При выпуске получают диплом и приглашение на работу в лучшие рестораны мира как распорядители. Это огромный скачок в должности и заработной плате. Кроме этого есть еще подавальщики блюд или, как их представили, помощники официантов. Кроме этого обучаются в академии повара, помощники поваров и шеф-повара. Гордость французской кухни. Пьер в течение десяти минут пел хвалебные гимны знаменитой на весь мир французской кухне. Отметил, что за их выпускниками охотятся десятки ресторанов всех стран мира. После него по очереди стали выступать мэтры с инструктажем в какую тарелку какими ножами, вилками надо накладывать, какие использовать в первую очередь. В какие рюмки-фужеры что наливается. Как их держать в руке. Сколько пальцев и когда надо оттопыривать. Все очень интересно, но, в конце концов, все перепуталось у меня в голове. Я посмотрел вокруг себя и увидел у всех на лицах творческое обалдение.
   Мэтры щелкнули пальцами. Выдвинулись вперед официанты с бутылками вина, обернутыми в белоснежные салфетки. Наклонились над нами и налили вина в бокал грамм по двадцать. Мэтр всем объяснил:
   - Джентльмен, взяв бокал за ножку двумя пальцами должен набрать в рот половину налитого. Покатать вино языком во рту. Проглотить. Задуматься, оценивая букет вина по вкусу и запаху. Залить себе в рот остальное вино и проглотить его с задумчивым видом. Поставить бокал с правой стороны от себя и кивнуть официанту головой, если у него нет претензий. Если претензии есть, то накрыть бокал ладонью сверху. Официант обязан немедленно открыть другую бутылку и все начать сначала. Задавайте вопросы.
   Вопрос пошел от Гены:
   - А если вторая бутылка "не понравится"?
   - Вам немедленно принесут и откроют третью.
   Я тоже решил вмешаться:
   - А если мне не понравится третья?
   Мэтр поморщился, но ответил:
   - Немедленно придет заведующий залом или рестораном. Будут выяснять, какое вино Вы заказали и какие у Вас претензии к этому вину. Вам, с Вашего согласия, немедленно принесут вино гораздо лучше по качеству. Но за это надо будет платить. После улаживания этого инцидента, Вам наливают половину бокала вина или одну треть бокала в зависимости от сорта. А затем наливают и Вашей даме.
   Таким же, образом, но в разную посуду, наливают и остальные напитки. Оценка происходит точно также. Столовые приборы используются с правой и левой стороны от тарелки одновременно. Их ровно столько, сколько блюд Вы заказали. Приборы, лежащие сзади тарелки, применяются для особых блюд: рыбы, устриц, креветок, мидий, мороженного. Если Вы не доели что-то в тарелке, но хотите доесть, приборы кладут слева и справа от тарелки. Если закончили - приборы кладите на тарелку. Лучше наперекрест.
   И так нас мариновали почти час. Разрешили задавать вопросы. Первый вопрос задал я:
   - Если джентльмен закурил за столом, конечно, только с разрешения дамы, то должен ли он вынимать сигарету изо рта, когда ест рыбу?
   У мэтра внутри все остановилось. Он посчитал, что переводчица перевела что-то не так, и попросил все сказанное перевести Жана. Тот, еле сдерживая хохот, перевел это подробнее.
   - Но ему же с сигаретой во рту кушать рыбу будет неудобно?
   - Ну, хорошо, а с сигарой во рту разрешается есть рыбу или нет?
   Бедный мэтр попросил у Жана, что бы я задал ему более понятный вопрос. Я обратил внимание, что мой официант стоит с бутылкой вина и тоже застыл от удивления. Я задал другой вопрос:
   - Скажите, в какой руке джентльмен должен держать вилку, если у него нож в правой руке, а отбивную по-французски с корочкой он держит в левой руке?
   Мэтр переспросил у Жана, что я держу в левой руке. Жан объяснил - отбивную. В это время ошалевший официант наклонил над моим фужером бутылку, чтобы налить мне вина. Но от изумления забыл вынуть пробку. Я сразу же задал вопрос:
   - А официант, наливая вино, всегда вынимает пробку из бутылки или через раз? В каком случае пробка не вынимается?
   Мэтр что-то прошипел официанту и того как ветром сдуло. Больше возле нашего стола он не появлялся. Все три мэтра находились в шоковом состоянии. Людмила Николаевна извинилась за мое поведение, объяснив, что это неудачные национальные шутки. Мне она сказала:
   - Еще одна такая шутка, то с АРП ты можешь попрощаться прямо сегодня.
   Я здесь же поклялся, что больше этого делать никогда не буду. И извинился перед французами за то, что шутил, добавив:
   - Я читал, что французы очень остроумный народ. Они ценят и понимают юмор и шутки. Мы все, а я особенно, благодарим Вас за то удовольствие, которое Вы нам доставили. Все просто замечательно и доходчиво.
   Я не знаю, что они думали обо мне и всей нашей делегации, но Жан и Жак покатывались со смеха, уверяя Людмилу, что все хорошо, а мэтры просто растерялись. Обед закончился почти в четыре и нас проводили через другой выход. На выходе я обернулся. Возле стола стояло и бегало человек двадцать. Меняли все. Четко и организованно.
   Полчаса обратного пути Жан и Жак успокаивали Людмилу, что все нормально и французы очень хорошо понимают и воспринимают шутки. Людмила погрозила мне кулаком и успокоилась.
  
   Глава 30. Последний день во Франции.
  
   К шести часам вечера мы приехали в отель. Людмила этот вечер и завтрашний день объявила свободными.
   - Каждый занимается, чем хочет, и гуляет где хочет. В другие города ездить нежелательно. Послезавтра 12 мая сдача номеров и в девять часов готовность к выезду из отеля. Вылет в час дня. Прилет ориентировочно около шести вечера. Жана и Жака завтра не будет. Они сегодня приглашают нас в восемь часов на прощальный ужин.
   Естественно никто не отказался. Поэтому в половине восьмого все собрались и пошли в знакомое по обедам кафе. Нам пришлось немного подождать, пока освободятся столики. Но потом мы сели основательно. Сидели почти до двенадцати часов. С одной стороны - прощались с хорошими ребятами, которые так много сделали для нас. С другой стороны - халява. За все платили они. Но мы решили, что все сувениры, что мы привезли, перед отлетом вручим им. Мы прикинули у кого, что есть. Получилось вполне прилично. Ведь кроме флагов и флажков мы никому ничего не вручали. Ребята с собой принесли две оставшиеся бутылки водки, которые мы выпили вначале, угостив и владельца кафе. Девчата водку пить отказались, так что нам досталось почти по двести грамм. Одна бутылка оказалась 0,7 литра. А потом мы все вместе навалились на вино. Что бы не мудрить, все заказали пиццу. Хозяин, выпив стакан водки и запив это вином, заставил своего повара делать "лучшую пиццу во Франции и на Лазурном берегу". Надо отдать должное - пиццы трех видов получились замечательные и полновесные. К двенадцати ночи мы даже пытались петь хором, но потом поняли, что хор из нас хреновый. Собрались идти спать. На прощание обнимались с Жаном, Жаком и хозяином. Обещали им приехать еще раз. Приглашали их проведать нас с ответным визитом. Словом, прощальный вечер удался. Добрались до отеля и разошлись по своим номерам.
   Через десять минут пришла Светлана и заявила, что спать одна не может и не хочет.
   - Дома отоспишься, - успокоила она меня, укладываясь в койку раньше меня. - Думай, что хочешь. Остальные пусть подавятся, но оставшееся время я буду с тобой, - решительным тоном заявила она мне.
   - Решение окончательное и обжалованию не подлежит, - добавила она судейским голосом и грохнула кулаком по столу.
   Мне оставалось только подчиняться. Спать с двенадцати ночи до семи утра пришлось не более четырех часов. Остальное время Света забрала для себя. Я блаженствовал. Столько нежности и ласки за одну ночь я еще ни разу не получал. Если не считать отдыха на Форосе с Еленой. У меня возникло стойкое убеждение, что Светлана влюбилась. А в связи с тем, что муж постоянно в плавании, то она все свои запасы этой нежности выливает на меня. А может, она подпольная нимфоманка. Да вроде по поведению не похоже. Ну, что же - поживем, увидим.
   Утром я пошел будить Людмилу. Света от меня не уходила. Накрывала на стол. Людмила еще спала после вчерашнего перепоя. У меня в бутылке оставалось грамм триста пятьдесят коньяка. Мы это выпили для опохмелки. Запили кофе. Потом вяло пожевали наши запасы. Еще выпили кофе, и пошли досыпать. Договорились, что в двенадцать часов дня пойдем купаться на море. Температура воды 19-20 градусов. Часа три можно покупаться. С перерывами солнечные ванны. Потом обед к нашему хозяину ресторана, а про ужин загадывать не будем. Людмила медленно и расслабленно побрела еще поспать. Мы со Светланой убрали со стола и завалились в кровать. Делали вид, что мы спим. После десяти часов кто-то ко мне стучался достаточно настойчиво. Но нас, ни для кого, не было в номере до двенадцати часов дня.
   Море оказалось теплее, чем мы ожидали. Основное неудобство - это лежать на этих камнях, заходить в море и выходить из него. Под самой набережной лежали картонные коробки, которые я разложил на камнях. Застелили полотенцами. Три коробки обеспечивали относительный комфорт. С остальным пришлось мириться и мужественно преодолевать. Зоя, Оксана и Людмила при виде картонных коробок фыркнули. Мы со Светланой не являлись избалованными жителями столицы, а приехали из провинции, поэтому захватили лучшие коробки. Игорь с Геннадием припоздали, но все-таки соорудили себе лежбища. Через полчаса лежания на этих острых камнях Людмила и Зоя тоже выразили желание устроиться так же, но "поезд уже ушел" и все коробки разобрали. Геннадий уступил свое место Оксане. Я предложил Людмиле и Зое пользоваться коробками посменно. Двадцать-тридцать минут мы со Светой купаемся, а потом мы приходим, а они идут купаться. Так и делали. Купались и загорали почти до трех часов. Пошли в отель. Помылись под душем и к четырем часам дня оказались в знакомом ресторане. Подождали места. Все вокруг переполнено отдыхающими людьми. Одеты, кто во что. Если видишь человека более - менее культурно одетого, подходи и начинай разговор. Это наши соотечественники. Еще наших легко можно узнать, когда они выходили из магазинов или базара. Палки колбасы, килограммы сыра, другие продукты покупали и таскали с собой только выходцы из Советского союза. Все остальные покупали по сто, максимум по двести грамм. А вокруг толпами ходили неряшливо одетые туристы всех национальностей. Хозяин для нас выделил два столика. Людмила и Игорь сели вместе со Светой и со мной. Во главе другой команды бразды правления взял Геннадий. Все заказали пиццу. Это для нас стало уже самым удобоваримым блюдом. Отравиться чем-нибудь накануне отъезда не хотелось. На каждом столе стояло два кувшина с вином. Пицца приготовлена неплохо. Четыре вида пиццы. Каждую пиццу порезали на четыре части и смолотили за милую душу, запивая красным вином. Вернулись в номера. На вечер о встрече не договаривались. Решили, что каждый занимается по своему плану.
   У нас со Светланой планы совпадали. Но наша кровать начала скрипеть. Поэтому вечером и ночью решили разбивать кровать в ее номере. Что с большим энтузиазмом и делали до утра с перерывами на сон. Возникло ощущение, что это наша последняя, совместно проведенная, ночь. А может, это будет соответствовать действительности. Мы вели себя так, как будто прощались навсегда. Прошла любовь. По ней звонят колокола. Прошла любовь. Как хорошо, что ты была. Светлана в печали, а я в глубоких раздумьях.
   На следующее утро мы встали в семь часов. Я постучал к Людмиле, приглашая ее на завтрак. Мы съели почти все наши продукты. Оставшиеся колбасу, сыр, булочки превратили в бутерброды. Положили мне в сумку. Я перетряс весь свой чемодан и сумку. Вытащил все оставшиеся сувениры, которые привез из дома и отнес их Людмиле. Все освобождали и сдавали свои номера. Стаскивали багаж вниз. На столе возле администратора лежали все наши привезенные сувениры. Здесь же стоял и фарфоровый, расписанный цветами, самовар. В девять часов появились Жан с Жаком с объявлением, что автобус нас ждет. Что бы не возникало никаких обид на нас, Людмила подвела наших французов к заваленному подарками столу и мудро предложила делить все это богатство им самим. Жан и Жак с восторгом рассматривали эти сувениры.
   - Разбирайтесь, ребята сами, кому и что нравится.
   Это очень правильное решение. Как бы мы не поделили, у кого-то из них могло возникнуть недовольство, а так делите сами и обижайтесь на себя. Гена и тут не удержался, и пустил пару колючек в мой адрес. Я опять промолчал, а это его еще больше подзадорило. До этого, во время наших прогулок по площади он пару раз в толпе саданул мне локтем под ребра. Достаточно сильно. Один раз наступил на ногу, а на следующий день поставил подножку. Его страшно бесит, что ко мне девчата обращаются чаще, чем к нему. Его постоянное выражение, когда кто-то обращается ко мне с вопросом: "Что вы к дедушке пристаете. У него склероз. Ему же трудно соображать на солнцепеке". Конечно, я старше его на двадцать лет, но вешать на меня ярлык дедушки еще рановато. Я снова задумался над своей идеей что-нибудь ему сломать по приезду в Киев. Ринг или площадку для боя с великим удовольствием найдет Коридзе. Гена несколько раз повторял, что он кандидат в мастера спорта по боксу. Серебряный призер города Харькова. Действительно, физически он развит неплохо. Хорошая координация. Парень с симпатичной физиономией, но нахальный до посинения. На вторых ролях он быть не привык, а всегда хотел быть только центром внимания. За эту поездку он у меня крови попил и нервов намотал - немеряно. Гена твердо уверен, что в случае стычки он вырубит меня парой хороших ударов. Конечно, надо его осадить по- взрослому, но делать из этого самонадеянного парня полу инвалида не хочется. Все уговоры со стороны успокоиться, его еще больше раззадоривают. Если он доведет этот процесс до открытой стычки, то Людмила будет взбешена. И виновным будет считать только меня. Она же попросила меня сдерживаться. С этими мыслями и сомнениями я полез в автобус, когда Геннадий достаточно сильно пхнул меня под задницу. Так, что я влетел в автобус через ступеньку. А когда я взбешенный повернулся к нему, он мне улыбнулся на все тридцать два зуба и культурно заявил:
   - Вам, Виктор Иванович, тяжело уже подниматься на ступеньки. Все-таки скоро полтинник стукнет. А старость надо уважать. Поэтому я Вам помог.
   Я заставил себя улыбнуться и очень-очень тепло поблагодарил его за оказанную помощь. Хотя в этот момент мне хотелось поломать ему переносицу и стереть с лица его издевательскую улыбку. Светлана повернулась ко мне. Сверкнула своей неподражаемой улыбкой. Положила мне руку на плечо и прошептала:
   - Будь умнее. Успокойся.
  
   Глава31. Полет с террористами.
  
   В аэропорту из автобуса я вылез одним из первых. Всю дорогу Света меня успокаивала. А мне для успокоения надо побыть одному. Я забрал свои вещи. Поставил их на асфальт, а сам медленным шагом пошел вокруг автобуса, стараясь успокоиться. Сзади нашего автобуса метрах в двадцати я невольно обратил внимание на трех мужчин арабской внешности. Один, который стоял лицом ко мне что-то вполголоса говорил, а двое других слушали и кивали головами. По отдельным словам, которые до меня долетали, я понял, что ребята с Афганистана. В руках у старшего я увидел цветной пластмассовый пакет. В пакете по очертаниям лежала тяжелая коробка. Это можно определить по тому, как четко проступили очертания коробки. Я продолжил движение более быстрым шагом. Обошел автобус и встал среди наших ребят, которые прощались с водителем автобуса, Жаном и Жаком. Двое афганцев кивнули головой в знак согласия, и пошли к входу в аэропорт. Через минуту к оставшемуся на месте афганцу подошел в форме работник какой-то службы аэропорта. Старший отдал ему пакет и сунул в руку какие-то бумаги. Я понял, что это деньги, потому, что француз посмотрел на них и засунул во внутренний карман мундира. Они быстро разошлись. Афганец, я его почему-то окрестил "Моджахед", пошел от входа. "Таможенник" ушел во входную дверь аэропорта. Пройдя шагов двадцать "Моджахед" развернулся и тоже направился к входной двери. Мне показалось странно, что они вроде собираются лететь, а багажа нет никакого. Даже портфелей или сумок. "Моджахед" шел, не торопясь мимо нашей группы, где мы все обнимались по очереди с французами, желая им всего самого доброго. И приглашая обязательно приехать к нам. Я постарался рассмотреть афганца. Может знакомый. Человек как человек. Среднего роста. Худощавый. Лет 35-40. но в отношении возраста ошибиться очень легко. Выделялся ниже подбородка острый кадык. Двое пошли, как будто после инструктажа, как незнакомые. Почему-то меня беспокоило отсутствие у них багажа. Но через минуту я забыл о них и думать. Процесс прощания у нас закончился.
   Мы взяли свои вещи, и пошли через рамки таможенного контроля. Людмила что-то на прощание сказала Жану с Жаком. Мы все "рамку" прошли и остановились ждать нашу руководительницу. Славная она все-таки баба, хоть и не простая. И тут мне стало смешно. Во-первых, за выражение "баба", которое для Людмилы Николаевны никак не подходило. Она является Женщиной. Именно с большой буквы. Во-вторых, выражение "не простая". А кто в нашей делегации "простой". Да любого человечка возьми под микроскоп, то можно наковырять столько микробов и вирусов, что захлебнешься от избытка чувств. Разных. Хороших и плохих. Пока Людмила стояла в очереди к рамке, я подошел к Геннадию и, радостно улыбаясь, прошептал ему в ухо:
   - По прилету хотелось бы без официоза встретиться на родной земле. Место встречи я обеспечу. Бой без правил. Сообщи перед поединком, какая из конечностей тебе дорога меньше других. Я тебе ее аккуратно поломаю. Работаю под заказ. Можешь заказать даже две конечности.
   В ответ Геннадий сообщил, что против встречи не возражает. Готов на заказ свернуть мне нижнюю челюсть в любую, удобную для меня, сторону. А еще поставить под любой глаз фингал многоцветный. Зеленый, синий, фиолетовый. После такой многообещающей беседы мы с ним разошлись в разные стороны. А Людмилу таможенники отвели в сторону, потом снова увели в комнату для таможенного досмотра и задержали ее там минут двадцать. Всем стало очень весело, что наша Людмила вызывает столь повышенное внимание у французской таможни. Каждый из нас заготовил для нее свой ехидный вопрос типа: "А главный таможенник еще при приезде на Вас глаз положил", "А все-таки, куда Вы пакетик с наркотой засунули, что они найти не могут?", "Да это просто зависть француженок, как наша Людмила Николаевна выглядит". Людмила сначала фыркала, как разъяренная кошка, но потом успокоилась и начала смеяться вместе с нами. Сдача багажа и регистрация на рейс шла сразу у трех стоек. Несмотря на то, что Людмилу затормозили, мы оказались все-таки в середине очереди. Постарался Игорь с Олесей. Они нам заняли очередь без нас.
   Разговаривая со Светланой, я увидел трех "афганцев", которые стояли раздельно. Каждый в своей очереди. Это мне показалось достаточно странно. Судя по их разговору перед зданием аэропорта, они летели вместе, не ругались. Здесь демонстрируют, что не знакомы, а в полете сидеть рядом не хотят. Зачем они мне нужны, я не понимал. Чего это вдруг меня заинтересовали эти трое из двухсот пассажиров? Летят, ну и пусть себе летят. Хотят рядом, хотят врозь. Пройдя регистрацию, сдав свой чемодан, я подождал Свету, и мы отправились по магазинам Duty Free.
   Надо все-таки купить подарки для родных. Иначе не поймут. Своих денег я не потратил. Обошелся командировочными. На первом месте подарок для Егора. Нашел для него машину, которая светилась, крутилась, падала, переворачивалась, поднималась, меняла направление движения, когда наезжала на препятствие. Для Лены - духи Коко Шанель. Мне очень понравился запах. Такой же флакончик для Людмилы Николаевны. Немного подумав, подарил такой же Светлане. Купил вроде бы для разнообразия два флакончика Кристиан Диор. На самом деле - Ирине и Наташе. Светлана мне прямо там подарила набор для бритья Жилет, помазок беличий, кремы для бритья и после бритья, комплект лезвий в пачке из пяти штук. Она хотела подарить мне красивые часы, но я упросил ее не делать этого. Показал ей свои, подаренные мне Президентом Украины с дарственной надписью. Мы вышли из магазинов, где я взял все-таки большую литровую бутылку виски.
   За полчаса до посадки я вдруг вспомнил, что ничего не купил своему крестнику Андрею. Решил взять для него такую же машину, а заодно купить десять пластмассовых цветных пакетов. Раздам как сувениры ребятам. Помчался опять в магазин. Между витрин увидел, что знакомый таможенник прошел мимо "Моджахеда". Они приостановились. Таможенник опять засунул что-то себе в карман, а "Моджахед" вышел с цветным пластиковым пакетом и пошел в направлении туалета. Я купил все, что хотел. Сел рядом со Светой, продолжая размышлять над увиденным. Судя по всему, в пакете находилось оружие. Верней всего пистолеты. Два или три. Летят афганцы нашим рейсом. Возможен захват самолета. Поднять тревогу? А если это работа моего больного воображения? Начнется поиск не существующих террористов. Оружие, если оно у них есть, при первых признаках тревоги они скинут. За задержку рейса и оскорбление невинных людей впаяют по полной программе. Могут вообще снять с рейса. А мы при подъезде к аэропорту прямо в автобусе выпили бутылку водки на пять человек. Запах есть. Что еще надо? Позора не оберешься.
   Объявили посадку. Мы встали в очередь почти в самом конце. Впереди меня оказался "Моджахед". Через десяток человек. Пакета у него не было. Меня насторожила еще одна деталь. Они все трое одеты в костюмы. Под пиджаком можно свободно спрятать пистолет. И опять стояли в разных местах, как будто не знакомы.
   Светлана сообщила, что за ней приедет машина. Она недавно купила себе "Мерседес 500". Машину пригонит водитель. Она может отправить его поездом, а меня завезти в Винницу. Я ее огорчил, что моя машина стоит на стоянке. Мы зашли в самолет. Наши места занимали десятый и одиннадцатый ряды. Размещались, кто, где хотел. Я сел в десятом ряду справа, если смотреть в направлении движения самолета. Возле прохода. Светлана, не спрашивая ничего, разместилась справа от меня, а возле окна устроился Игорь. Я попробовал несколько раз, как откидывается кресло. Как поднимается боковая ручка. При входе с трапа я слегка задержался, чуть отодвинул в сторону стюардесс. Спросил, где у них находится туалет.
   - Туалет работает только после полного набора высоты, - сообщили они мне, но я уже увидел то, что меня интересовало.
   Дверь в кабину пилотов с кодовым замком. Слева дверь в туалет. Справа дверь в какое-то подсобное помещение. Свободное пространство при входе. Справа и слева четыре ряда огорожены шторкой. Эконом-класс или как он там называется. Шторки справа и слева возле туалета составляют открытым только проход. "Моджахед" сидел возле прохода на шестом ряду. Укладывая свою сумку в место для багажа, нашел взглядом остальных двух. Один в ряду пятнадцатом, а третий почти в хвосте самолета. Все сидели у прохода. С каждой минутой ситуация становилась все интереснее. Я уже явственно ощущал, как по всему телу пробегают электрические разряды. Мурашки по телу. Мышцы по очереди сами по себе стали сокращаться, словно проверяли боевую готовность.
   Но потом выступили с инструктажем стюардессы. Мы застегнули ремни. Заработали двигатели. Самолет взлетел. Раздались аплодисменты. Я гадал, есть ли на этом рейсе офицер службы безопасности полетов. Если он есть, то сидеть должен возле хвоста, чтобы отслеживать всю ситуацию. Начал рассчитывать время возможных событий. Если они что-то задумали, то надо делать до кормления пассажиров. Напитки и поглощение обеда может затянуться на час-полтора. И мешать их передвижениям. Я встал и пошел в хвост самолета в туалет. На ходу попытался отгадать офицера сопровождения. Пара человек подходило под это определение. А может, его и нет. Посмотрел, где стюардессы уже начали комплектовать обед. Надо поторопиться. А то самое интересное может начаться без меня. Я быстро прошел на свое место. Ручку подлокотника поднял в вертикальное положение. Через сорок минут полета вроде бы началось. Света что-то мне говорила, но я довольно грубо ее оборвал шепотом:
   - Помолчи. И отодвинься как можно больше от меня.
   Света обиделась. Вплотную подвинулась к Игорю, и они вместе начали рассматривать облака. "Моджахед" встал со своего кресла. Пошел к стюардессам. За волосы вытащил на уровень шестого ряда девушку с микрофоном. Стал ей что-то говорить на английском языке. Стюардесса, размазывая слезы, громко объявила:
   - Внимание всем! Самолет захвачен террористами и заминирован. Мы летим в Кабул. Если пассажиры и экипаж будут вести себя правильно, никто не пострадает.
   Я, пытаясь не привлекать к себе внимания, повернул голову. Эти двое тоже стояли возле своих кресел. "Моджахед" продемонстрировал всем пистолет в своей руке. Наш "Макаров". Курок спущен. Предохранитель мне не видно. "Моджахед" продолжил говорить, а девушка переводила:
   - Если самолет не ляжет на маршрут до Кабула, то через каждые десять минут мы будем расстреливать по одному человеку. В случае попытки помешать нам мы расстреляем весь ряд.
   Заплакали женщины, следом стали плакать дети. Афганец, который сидел посередине, прошел мимо меня. В руке такой же "Макаров". Для такой акции нужно, как минимум, пятьдесят- восемьдесят патронов. Это где-то десять магазинов. Вряд ли в коробке находился третий пистолет. Карман "афганца" обвисал. Магазина три с патронами у него в кармане наверняка лежали, и могла быть еще граната. Один магазин в пистолете. Стрелять в самолете в потолок они, вряд ли будут. Среднего я для себя назвал Мустафа. Почему - не знаю. Мустафа схватил стюардессу и потащил ее к кабине пилотов. Им надо убедить пилотов изменить курс. Чем быстрее - тем лучше. Моджахед медленно, оглядываясь на поведение пассажиров сзади себя, двинулся вперед. Правой рукой с пистолетом он медленно водил по рядам, словно отыскивая свою жертву. Я сидел, съежившись, опустив голову. Боялся встретиться с ним взглядом. Вот он поравнялся со мной. Я закричал, глядя мимо него:
   - Иван, нет! Нет! Не надо.
   Моджахед повернулся всем телом ко мне, а потом стал поворачиваться навстречу опасности. Вот этой его секундной заминки мне хватило, чтобы левой рукой ухватить его руку с пистолетом, и я рванул ее на себя и за себя. А моя правая рука взметнулась к его горлу. Я тремя пальцами - большим, указательным и средним захватил гортань вместе с его кадыком. Стиснул пальцы в жесточайшем захвате и рванул его за горло вниз к своим коленям. Моджахед инстинктивно схватился за спинку впереди стоящего кресла. Я резко вывернул свою правую руку по часовой стрелке, ломая ему горло. Моджахед уже хрипел. Он левой рукой попытался убрать мои пальцы от своего кадыка. Но жизнь медленно покидала его тело. Он стоял уже возле моего кресла на коленях, но я не ослаблял захват, добиваясь стопроцентного результата. Из-за кресел и приподнявшихся пассажиров, которые с ужасом смотрели на происходящее, от места расположения стюардесс не видно ничего. Я из ослабевшей правой руки выдернул у Моджахеда пистолет. Захватив его за ствол. Ударом рукоятки в висок остановил мучения душмана. Скинул тело в проход. Повернулся, выскакивая из кресла в сторону хвоста самолета. Все-таки представитель службы безопасности на самолете был. Афганец лежал в проходе. А над ним, упершись ему в спину коленом, стоял какой-то пассажир. Я метнулся в сторону пилотской кабины. Третий из них, взяв стюардессу за волосы, бил ее головой о дверь пилотской кабины. Судя по его угрожающим крикам, он требовал открыть ему дверь и повернуть самолет на Кабул. На то, что делается за его спиной, он не обращал внимания, считая салон самолета под полным контролем. Старший ему поставил задачу добраться до пилотов, и он ее выполнял. Я помнил слова, что самолет заминирован. А быть может, в кармане именно этого лежит граната. Лучше не рисковать. Первый удар пришелся афганцу рукояткой справа по голове, а когда голова мотнулась, поворачиваясь в мою сторону, следующий удар попал в переносицу, вминая кости в мозг. Гранаты в карманах не оказалось. Нашлись только три магазина патронов к пистолету.
   Обе стюардессы с ужасом смотрели на меня. Я забрал второй пистолет. Попросил их объявить пилотам, что мятеж на борту подавлен. Самолет может спокойно следовать по маршруту. Вышел к пассажирам:
   - Попытка захвата лайнера пресечена службой безопасности Украины. Просим соблюдать всем спокойствие и в течение часа оставаться на своих местах. Обед будет по распорядку.
   Подойдя к телу Моджахеда, обыскал его карманы. Граната-лимонка и четыре магазина перекочевали ко мне. Пальцем подозвал к себе Гену и еще одного мужика, довольно крепкого на вид.
   - Тащите его в туалет.
   Они оба безоговорочно взяли Моджахеда и поволокли вперед в туалет у кабины пилота. А там, на дороге к туалету, лежал еще один с проломленной переносицей.
   - Давайте, грузите в туалет одного, а потом другого.
   Вдвоем они уложили на пол туалета сначала одного, а потом на него взгромоздили второго. Туалет стюардессы заперли. Я пошел назад. К пленному, который сидел на полу уже в наручниках. Парень вытянулся передо мной:
   - Старший лейтенант Чмелюк Валерий Степанович.
   - Какое у него оружие в наличии?
   - Только нож-кинжал.
   - У тебя оружие есть?
   - Так точно. Табельный "Макаров".
   - Слушай боевую задачу. Этого посади в уголочек возле стюардесс, предварительно спеленав его по рукам и ногам. Наручники не снимать. Рот заткнуть какой-то тряпкой. Все возьми у девчат. Твоя задача, что бы он остался жив-здоров, цел и невредим. Ожидай от него любую подлянку. Ты его обыскал?
   - Так точно. Из карманов все вытащил. Все сложил в коробку. А эти двое?
   - К сожалению, они погибли. Но другого выхода для них не оставалось. Они знали, на что они идут. Рисковать мы не могли.
   - А оружие?
   - Их оружие я сдам соответствующим товарищам.
   Больше общаться мне ни с кем не хотелось. Я прошел в первый ряд. Там имелось четыре свободных места. Я попросил пересесть ко мне Людмилу и Светлану. Стюардессам объявил, что все должно идти по плану. Кормите людей. Все войны закончились. Себе попросил найти бутылку коньяка и что-то его зажевать. Девчонки дали три стакана, поставили тарелку с порезанным лимоном и три шоколадки. Я сел в середине между Людмилой и Светланой, которые смотрели на меня с ужасом в глазах. Я попросил их молчать и пить коньяк. Мне компания нужна, чтобы отойти от этого стресса. Стакан коньяка я выпил. Как стакан воды. Даже не тронув лимон.
   - Что будет дальше? - спросила Людмила.
   - А дальше появится служба безопасности и меня арестуют. Или, используя их терминологию, задержат до выяснения всех обстоятельств. Людмила будет давать мне характеристики. А тебя, Света, попрошу быть моим юристом-адвокатом. Или откажешься?
   - Витя, не говори глупости. Я буду с тобой. Я же еще свидетель. Я видела все от начала и до конца. В обиду мы тебя не дадим.
   - На это я очень надеюсь.
   Второму стаканчику коньяка уготована участь первого. Тело у меня словно задубенело. Я все еще давил, рвал, бил, крушил. После долгого молчания, Людмила меня огорошила:
   - Мне говорили, что ты хладнокровный убийца, а я все это не воспринимала по-настоящему. А вот сейчас я это увидела. И мне по-настоящему страшно. Хорошо, что ты себя не видишь со стороны.
   Света задумчиво произнесла:
   - Я сначала ничего не поняла. Даже обиделась, когда ты отодвинул меня к Игорю. Потом я смотрела в лицо человека, которого в агонии покидала жизнь. Как его глаза сначала вылезли из орбит, а потом закатились. И этот удар, и хруст височной кости. Месяца два-три я спокойно спать не буду. Я в этот момент на тебя даже не смотрела. А сейчас жалею, что не видела выражения твоего лица. Но второй раз я такого повторить не хочу.
   Стюардессы повезли обед. Кто-то есть отказался. Нашлось много таких, которые переспрашивали, а что случилось, что произошло. А трое даже спросили:
   - Скажите, а чем это все закончилось?
   Самолет приземлился. Народ поаплодировал. Командир попросил всех со своих мест не вставать. Самолет отбуксируют на специальную площадку. Вначале выйдут участники инцидента. Будут проведены необходимые следственные действия. Только после этого подойдут автобусы, которые всех отвезут в здание аэропорта. Я встал, подошел к своему месту. Забрал свою сумку. Геннадий поднялся со своего места.
   - Виктор Иванович! Я вел себя как идиот. Извини меня, пожалуйста.
   - Скажи. Я больше не буду!
   - Я больше не буду. Клянусь.
   - Ладно. Бой между нами отменяется по техническим причинам. Может, еще увидимся.
   - Я буду рад.
   Мы пожали друг другу руки, и я пошел к себе на первый ряд. Людмила со Светой вернулись на свои места. Подали трап. Зашло сразу несколько человек. Как потом выяснилось, к хвосту самолета тоже подали трап. Там зашла вторая группа. Но я их не видел. Первым шел человек в гражданском костюме, лет 45, но с седыми висками. Я встал. Наклонился и отдал ему сверток, где в полотенце завернуты два пистолета, граната, девять магазинов с патронами.
   - Стреляли?
   Я отрицательно покачал головой.
   - И где они?
   - Они здесь, в туалете, товарищ полковник.
   - Ваша фамилия, имя, отчество?
   - Рубин Виктор Иванович. Живу и работаю в городе Винница.
   - Рубин. Рубин. Где-то недавно я эту фамилию слышал. Рубин из Винницы? Не могу сразу так вспомнить.
   Сзади покашлял товарищ, помоложе.
   - Поездка в Болгарию на теплоходе. Двое убитых ножом. И совсем недавно искалечен чемпион мира Талаев.
   - Серебряный призер, - машинально пробормотал я, удивленный, что моя известность уже достигла ушей СБУ (служба безопасности Украины).
   Полковник повернулся назад:
   - Причина смерти?
   - У одного вырвана гортань и разбита височная кость. У второго разбита голова справа на затылке, и переносица влезла в мозг.
   Полковник осмотрел меня.
   - Что-то у Вас повреждено? Есть какие-то травмы?
   Я пожал плечами:
   - Да нет, со мной все в порядке. Травм нет.
   - Виктор Иванович! Мы вынуждены просить Вас выделить нам время для выяснения всех обстоятельств. У вас есть, где переночевать?
   - В гостинице.
   - Ну, гостиницу мы вам предоставим. Кто находился рядом с Вами во время инцидента?
   - Рядом находилась Светлана Павловна Рябинина. Юрист из Одессы.
   Вызвали Свету.
   - Вы можете задержаться?
   - Безусловно.
   У вас есть, где переночевать?
   - В гостинице.
   - Гостиницу мы вам предоставим.
   - Товарищ полковник, - вмешался я. - А можно Вас попросить нас отпустить до утра. Мы устроимся сами. А завтра к восьми или к девяти приедем по любому адресу. Нам надо получить свои вещи. Мы не обедали. Хотим просто прийти в себя.
   - Я его полностью поддерживаю. И еще раз напоминаю - я юрист. Профессор. Как юрист довольно известна в Одессе. Вот моя визитка. При желании до утра Вы можете получить обо мне полную информацию. Я Виктора Ивановича в обиду не дам.
   - Успокойтесь, Светлана Павловна. У нас возражений нет. Вот моя визитка. Здесь указан адрес и номер телефона. Завтра в девять утра я жду вас у себя. Мы сделаем все, чтобы быстрей разобраться и Вас не задерживать.
   Пока мы разговаривали, подъехали две машины скорой помощи. Загрузили на носилках два тела, запакованные в полиэтиленовые мешки. Вывели задержанного. Через десять минут опрос стюардесс закончился. Зашли, молча летчики, молча, пожали мне руку, и пошли по своим делам. Нас со Светланой загрузили в машину и отвезли в здание аэропорта. Там оставили.
   - Ну вот, у нас еще одна ночь есть. Моя машина с водителем меня у входа ждет. Сейчас возьмем чемодан и рванем в гостиницу "Московская".
   - Но сначала завезем Людмилу, куда ей надо.
   - Согласна. Но мы вылезем у "Московской", а водитель отвезет ее, куда она хочет.
   - Только гостиница называется "Москва".
   - Да какая разница. Что бы гостиница поприличнее и номера свободные рядом были, - подвела итог Светлана.
   Так мы и сделали. Водитель Светланы отвез домой Людмилу, привез нам наши вещи. Светлана устроила его в номер, попроще. Машину поставили на стоянку возле гостиницы.
  
   Глава31. Расследование происшествия.
  
   Светлана предупредила водителя о готовности выехать в восемь утра. Я из своего номера позвонил Лене. Она отрапортовала, что дома все в порядке. На работе вроде бы тоже без изменений. Егор несколько раз спросил, когда я уже приеду домой. Я Лене объяснил, что надо сдать отчеты о проделанной работе. Что бы не ехать еще раз в Киев. Я до обеда завтра закончу свои дела и к вечеру буду уже дома. Как буду выезжать перезвоню. Перезвонил Наташе, которая всегда находится в центре событий.
   - Текучка есть. Серьезного ничего нет. Всю власть потихоньку забирает Холмов. Павел с Ефимом не возражают. Мы все, а особенно я, скучаем без своего шефа. Ждем завтра.
   Никому и ничего я рассказывать о случившемся не стал. Мы со Светой сели сразу обедать и ужинать в уголке ресторана. Прокручивали варианты моего поведения. Первый раз за все это время я говорил со Светой не об общих вопросах, а о четкой неприятной проблеме. Светлана прекрасно ориентировалась в этой ситуации. Я ей рассказал, что обратил внимание на эту троицу еще в аэропорту, но надеялся, что они летят не нашим рейсом. Довел свои сомнения по поводу их задержания при посадке. Светлана ковырялась задумчиво вилкой в салате, а потом остановила меня:
   - Витя, что сделано, то сделано. Правильно ты там поступил или нет - какого хрена сейчас гадать. Докладывать свои сомнения в СБУ? А ты твердо уверен, что они тебя поймут? Каждый из них сейчас думает, какую выгоду извлечет из этого дела, именно он. А потом имидж всей их службы? Ситуацию разрулил абсолютно посторонний человек, а не их сотрудник. Они ведь все люди подневольные. Им надо докладывать на самые верха. Тебе еще могут впаять статью за превышение мер самообороны. Зачем надо их убивать? Надо приложить все силы, чтобы их обезоружить, координируя свои действия с офицером службы безопасности. Ведь он сумел обезоружить одного их них.
   - Да, он связал и обезоружил одного из них, который вооружен только ножом. Да и то только после того, когда я перегрыз горло старшему. Конечно, если сейчас смотреть на то, что произошло и, зная о том, что бомбы и гранаты у них нет, то тогда я, безусловно, мог третьего оглушить и связать. Но я же в этом уверен не был. А рисковать не мог.
   - Но они рассуждают сейчас иначе. Исходя из того, что уже известно.
   - Шота Руставели написал: "Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны". Если бы террористы могли предположить такое развитие событий. "Моджахед" пристрелил бы меня и всех тех, кто мог представить для них хоть какую-то опасность. Но он вышел на тропу войны против обычных туристов. Вид направленных на них пистолетов должен повергнуть всех в шоковое состояние. Плюс наличие женщин и детей. Тем более, они пообещали, что хотят долететь до Кабула. А дальше всех освободят и отпустят. Зачем кому-то рисковать и лезть на рожон. Они не могли даже теоретически представить, что на борту будет психически ненормальный.
   - Хватит на себя наговаривать и даже чуть-чуть кокетничать. Ты все рассчитал правильно. Вплоть до секунды. Каждое свое движение с учетом своей физической, психологической и военной боевой подготовки. Таких людей как ты единицы. Тебе было некогда, а я смотрела на Геннадия после того, как ты порвал горло своему противнику, перешагнул через него и рванулся за следующим. Открытый рот, вытаращенные глаза. Руки трясутся. На морде написан неподдельный ужас. А еще больше его перекосило, когда ты вышел от стюардесс и стал вытирать ствол пистолета какой-то салфеткой. Кстати, он тебе что-то говорил?
   - Извинялся за свое поведение. Предлагал дружить.
   - Вот-вот. Судя по всему, он живо представил твои пальцы у себя на горле. Куда его самонадеянность делась. А теперь к делу. Я считаю, что тебе свой рассказ надо начинать только с того момента, когда этот, как ты его называешь "Моджахед", притащил в салон самолета стюардессу и стал объяснять всем в популярной форме, что самолет захвачен. До этого ты вообще не подозревал об их существовании. А тем более не знал сколько их. Захватив два пистолета и уничтожив двух террористов, был готов открыть прицельный огонь, защищая экипаж и пассажиров. Вот здесь можешь рассказать, что ты стрелять умеешь. В армии ты же стрелял?
   - Я мастер спорта по пулевой стрельбе, - засмеялся я. - Входил в десятку сильнейших пистолетчиков Советской Армии. Чемпион Прикарпатского Военного округа.
   - Ты что, это серьезно?
   - Более чем.
   - Так ты можешь с десяти метров попасть в любую цель?
   - Могу свободно. В любую точку.
   - Так это еще больше подчеркивает правильность принятого решения. При условии, что среди них не находилось смертников. Но все равно я не верю, что все обошлось бы без жертв. Летят они в Кабул - это еще под большим сомнением. Это всего лишь направление движения в самом начале. Дальше могли пойти уточнения. А если учесть, что летчики могли не подчиниться, то пятьдесят-шестьдесят пассажиров они могли свободно пристрелить, демонстрируя серьезность своих намерений. А потом подорвать самолет гранатой.
   На этом мы и остановились.
   - Я думаю, что нас допрашивать будут по одному. Ты явно у них будешь намного дольше. За сегодняшний вечер, я надеюсь, они наведут справки обо мне. Поэтому к моему заявлению, что я все возьму под свой контроль, отнесутся более чем серьезно. Мы линию защиты продумали. Поэтому, очень прошу, никакой отсебятины. Все, что ты будешь говорить, может быть использовано против тебя - это основное правило, которое надо помнить всегда. Второе правило запомни - сказать "да" ты всегда успеешь. Легко можно сослаться на провал памяти. Третье правило - чистосердечное признание условно смягчает вину, но не освобождает от ответственности. Четвертое - меньше говори, больше слушай. Думай над каждым своим словом. Не торопись. Будешь соблюдать эти правила, быстрее они закончат. Когда будешь подписывать любую бумагу, прочитай ее минимум три-четыре раза. Запоминай все детали. Тебя могут культурно попросить одну и ту же бумагу написать три-четыре раза, выдумывая причины отсутствия первого экземпляра. Буду просить развернуть какие-то детали, дать дополнительные подробности. Так вот. Никаких деталей, никаких подробностей. Все как случилось - я написал. Добавить мне больше нечего. Вот тогда от тебя быстро отстанут.
   Я лишний раз убедился, что Света профессионал высшей пробы. Мы просидели в ресторане до десяти часов. Светлана за номера "Люкс" и за ресторан расплатилась сама.
   - Мне водитель привез на расходы пятьдесят тысяч гривен. Что завтра-послезавтра будет у тебя - под вопросом. Я запишу за тобой долг, а потом предъявлю к оплате с процентами, - и она засмеялась.
   - Я тебе все верну. Не сомневайся.
   - А куда ты в таком случае денешься. Я, что бы ты знал, приняла решение идти на выборы. И обязательно буду просить тебя о помощи. Вот тогда и рассчитаемся. Взаимозачетом и натурой.
   - Тогда я тебе еще больше буду должен.
   - Если мы выиграем, я имею в виду всю мою команду, то это будет хорошим подспорьем во всех твоих делах. А может, ты тоже пойдешь на выборы?
   - Я реально смотрю на вещи. Мне выборы не выиграть. Я участвовал в 1994 году, так занял только четвертое место у себя по избирательному округу. Это бесполезная трата времени и денег.
   - А у меня шансы очень хорошие. И год времени для подготовки есть.
   Мы пришли в свои номера, но через двадцать минут Света пришла ко мне.
   - Никогда еще не трахалась с настоящим убийцей. Это меня здорово заводит. Все чувства полностью обострены. Даже чуть-чуть страшновато.
   У меня напряжение понемногу уходило. Всю ситуацию мы уже разобрали. Манеру поведения определили. Можно полностью расслабиться и прекратить это все переживать. Света приложила все силы, что бы я думал только о ней. И все у нее получалось. Кровать в украинской гостинице оказалась намного слабее и затрещала уже через десять минут нашего тесного общения. Но до шести часов утра все-таки устояла. Хотя у меня возникало подозрение, что кровать вот-вот развалится. Второй такой ночи ей не выдержать и в этом у нас не оставалось ни грамма сомнений.
   В восемь утра мы позавтракали, сдали номера и поехали по указанному адресу. Света дала мне свой номер телефона и сказала, что будет меня ждать в ближайшем кафе. До победного конца. В управлении нас развели по разным кабинетам. Я попал к следователю, который представился как майор Пинчук. Пока он на столе раскладывал свои бумаги, зашел уже знакомый мне полковник.
   - Виктор Иванович. Я полковник Засядько Степан Юрьевич. Про Вас кое-что мы уже знаем. Не буду скрывать, подняли архивы и обнаружили довольно много интересного в Вашей непростой биографии. Мы с Василием Николаевичем даже удивлены, столько много интересных фактов мы узнали.
   Помня наставления Светланы и, используя свой опыт, я хотел дать им возможность выговориться.
   - Вы не хотите рассказать нам о себе?
   - Учился в школе, - пожимая плечами, начал я, - поступил в Тбилисское артиллерийское училище. Служил в Мукачевской дивизии. Оттуда написал заявление в Афганистан. Ранен, контужен. Направили служить в Германию. Там положили в госпиталь. Признали инвалидом-психом. Уехал жить к родителям жены. Через два года разошлись. Работал на военном заводе мастером. Организовал малое производство. Женился. Родился сын. На выборах стал доверенным лицом Леонида Кучмы по Винницкой области. Сейчас работаю директором регионального представительства ТАСИС в Виннице. В составе делегации от Украины восемь дней находился во Франции. В самолете оказались террористы. Потребовали лететь в Кабул. А я очень соскучился по жене и сыну. Мне терять время на полеты-перелеты не хотелось. Я решил их обезвредить. Старший объявил, что самолет заминирован. Что бы не рисковать, пришлось их всех ликвидировать. Когда я разбирался с первым, то увидел, что в хвосте Ваш сотрудник обезвредил еще одного. Оставался тот, что прорывался в пилотскую кабину. Делать нечего, пришлось ликвидировать и этого. После чего я успокоил пилотов и пассажиров. Собрал в кучку оружие. У первого в кармане нашел гранату, которую тоже сдал. Сидел. Ждал Вас. Правда, превысил полномочия, когда забрал у стюардессы бутылку коньяка, которую злоупотребил. Готов компенсировать убытки. Все.
   Майор делал какие-то пометки, а полковник весело улыбался:
   - Значит, говорите, основной причиной ликвидации террористов стало желание быстрее увидеть жену и сына?
   - Ну, я не знал, что они по ходу дела еще придумают. Так ведь с дури убить могут. Да и самолет в полете могут подорвать. Мне это не надо.
   - Биография у Вас, Виктор Иванович, не такая простая и обтекаемая. Вы забыли добавить, что являетесь мастером спорта по пулевой стрельбе. Пистолетчик. Чемпион. Что у вас блестящая подготовка мастера восточных единоборств и боев без правил. Что Вы в течении двух минут превратили в инвалида чемпиона мира по вольной борьбе и известного рекордсмена по боям без правил. Самого Талаева. Все его земляки клянутся Вас закопать, а вы спокойно идете к нему домой спросить о его здоровье. Дальше продолжать или Вы будете сами рассказывать?
   - А кому это надо, товарищ полковник? Вы все это знаете. Я об этом тоже знаю. Так что зачем терять время. Спрашивайте, я буду отвечать.
   Майор с интересом смотрел на меня. Об этих фактах моей биографии он не подозревал и с большим удивлением прослушивал.
   - Виктор Иванович, Вам приходилось раньше убивать людей?
   - Людей не убивал, а отправил к праотцам десять особ. Но вспоминать об этом мне бы не хотелось. Это война.
   - А при поездке в Болгарию, это тоже война?
   - Извините, товарищ полковник, я не понимаю, о чем Вы говорите.
   - Да все Вы понимаете. Просто товарищи - это дело закрыли.
   - В этом вопросе я ничем не могу вам помочь.
   - Ну, хорошо. Расскажите для протокола, как все произошло.
   Я подробно рассказал отрепетированную со Светланой повесть. Пытались они уточнять какие-то подробности, но я никаких подробностей больше не приводил, а сослался на контузию и сотрясение головного мозга. Даже сидел минут десять, держась за голову и старательно морщась, что по моему разумению должно обозначать сильную головную боль. Хотел изобразить тошноту, но посчитал, что это будет перебор. Половину моих ходов полковник просчитал, но сделать в этом случае он ничего не мог. Предложил мне таблетки от головной боли, но я мужественно отказался. Они составили свой протокол. Я внимательно его прочитал и подписал. Предупредили меня, что еще раз могут вызвать на беседу, на что я пожал плечами:
   - Как Вам будет угодно.
   На прощанье полковник выразил мне глубокую благодарность. Минут пять разъяснял мне, какой я мужественный и замечательный. Я против таких доводов возражать не стал. В конце он сообщил мне, что подает рапорт по команде и уверил меня, что награда не замедлит найти своего героя. Полковник лично проводил меня до выхода. Мы тепло попрощались, и я посмотрел на часы. Время час дня. Это получается, что я у них просидел четыре часа. Набрал номер телефона Светланы. Она рассказала, в каком кафе ее искать. Ее на допросе держали всего полтора часа.
   - Я уже успела выпить четыре чашки кофе, пока тебя ждала.
   Я рассказал ей о своей беседе. Она поведала о своей. У нее все произошло проще. С ней беседовал капитан. Заставил подписать протокол опроса свидетеля. На этом для нее все закончилось. Она все изложила, как мы обсуждали.
  
   Глава 32. Вот мы и дома.
  
   На ее "Мерседесе" доехали до стоянки, где стояла моя "Волга". Попрощались. Светлана пригласила приехать к ней в Одессу. Я выразил надежду, что когда она поедет на Киев, то поедет через Винницу. В конце концов, согласились, что самый удобоваримый вариант - это встреча в Киеве. На прощание Светлана посоветовала купить мне для себя Мерседес", хотя бы четырех-пятилетний. Все равно это намного лучше, удобнее и комфортнее. Обнялись. Поцеловались и поехали по домам, где нас ждали наши семьи и неотложные дела. При выезде из Киева, я сообщил Лене, что если все будет нормально, то к пяти приеду на работу, а в шесть должен быть дома. По дороге домой все перебирал подробности всей поездки во Францию, финальную ее часть в самолете. Допрос в СБУ меня волновал меньше всего. Это еще один эпизод в то досье, которое они на меня ведут. Но изменить я все равно ничего не смогу. Как сказал Леонид Кравчук: "Маємо те, що маємо".
   Дважды за превышение скорости останавливала милиция, но четко срабатывало удостоверение. Пока ехал домой посчитал. Дорога хреновая. Во многих местах надо тормозить. Участков хорошей дороги мало. Именно на них я разгоняюсь до ста пятидесяти километров в час. Меня дважды останавливала милиция. На эти остановки я потратил в целом пятнадцать минут. Если бы я ехал со скоростью восемьдесят километров в час, то приехал бы быстрее на пять минут. Вопрос? И куда я так несусь, если в результате проигрываю? Правда, ощущение скорости ни с чем не сравнить.
   В офис Наташе я тоже позвонил, что буду. Поэтому по приезду, вся моя команда сидела в кабинете. Мы все бурно радовались встрече. Договорились все вопросы обсудить завтра. Я выдал всем по цветному пластмассовому пакету. Отдельно потихоньку вручил духи Наташе и Ирине. За что получил по несколько горячих поцелуев и признаний, что они очень сильно скучали без меня. Но я рвался домой.
   Дома Егор сразу прилип ко мне и не отходил, пока Леночка не стала укладывать его спать. Мы все вместе впятером поужинали, и я рассказывал о Франции, Лазурном берегу, о казино, об академическом ресторане. О том, что мэры городов ничего не знают об Украине. Николай Петрович в это не поверил. Полчаса он мне рассказывал о почетной роли Украины в жизни всей Европы.
   - Они специально так говорили, чтобы вы пригласили их в нашу страну, - подвел он итог моему рассказу.
   Я вынужден согласиться с ним и пожалеть, что мы к такому выводу не пришли и решительных шагов по приглашению к нам в гости мэров Ниццы и Канн не сделали. Про террористов и самолет я ничего не рассказывал. Такие подробности им знать не надо. Лена отправила Егора спать с бабушкой и дедушкой. Мы легли в десять часов в постель.
   - Ну, что колись. Ты всех там перетрахал или Людмилу пощадил?
   Пришлось поклясться, что даже не думал.
   - Но так я все никак не могу понять, что лучше. Заниматься любовью с тобой, а самому думать о других, об упущенных возможностях. Или трахаться с другой, но думать при этом только о тебе, моя любимая?
   - Ты лучше будь со мной и думай только обо мне, - серьезно заявила мне Лена.
   - Я так и делаю. Когда я с тобой, то думаю только о тебе.
   За что получил довольно увесистый подзатыльник. Наша ночь прошла на высоком эмоциональном уровне. Чувствовалось, что Ленушка по мне соскучилась. Я тоже не подкачал.
   Утром народ весь собрался. Всем хотелось знать, что из себя представляет, загнивающий долгие годы, Запад. Как мы воспринимаем всякие Ниццы, Монако и прочие города. И, конечно, просили подробнее рассказать о Монте-Карло и казино. Я в течение часа рассказал, где мы были и что видели. А в конце своего рассказа привел те недостатки, с которыми мы столкнулись и которые особенно бросались в глаза:
   - Первое: практически на всем побережье нет нормальных пляжей. В основном все пляжи щебенка и камни различного размера. Узенькая полоса в десять-пятнадцать метров под автострадой. Большие пробки, перегазовки автомобилей и постоянные гудки. Второе: песчаные пляжи или окультуренные щебеночные - платные. Цены для нас заоблачные. Деньги берут за все: за место, за топчан, за зонтик, за обслуживание. И все они забиты народом под завязку. Третье: весь Лазурный берег - узкая полоска щебня, набережная. Автострада и стеной стоят здания различной постройки. Рестораны, отели, банки, магазины. Четвертое: привлеченные рекламой, сюда съезжаются тысячи людей, которым здесь не место в связи с отсутствием у них достаточного количества денег. На ночь все, в том числе и пляж, забито людьми, стоят палатки. Спят на надувных матрацах. На картонных коробках, самодельных лежаках. Спать или лежать на щебенке более десяти минут невозможно. Пятое: толпы краснопузых от загара туристов шатаются в поисках свободного места с одного участка на другой. Шум, крики. Ссоры, пустые банки и бутылки, окурки. Встречаются на пляже и другие, менее приятные продукты человеческой жизнедеятельности. Шестое: в кафе и ресторанчиках кормят хреново. Если первые два дня все в новинку, то потом все еле съедалось или оставлялось на тарелках. Хозяева при расчете цены моментально поднимали в два-три раза. Меня до сих пор удивляет, что никто из наших не отравился этой пищей. Нас выручали французы Жан и Жак. Седьмое: уж очень много народа на пляже и в городе, и в ресторанах, и в кафе. Вопрос об отдыхе здесь отпадает. Я говорю о нас - туристах с тем количеством денег, которые мы можем собрать для такой поездки. С нашими деньгами здесь не отдохнешь. Отдельной строкой - это море. Описать его сложно. Вот это надо видеть. Светло синее, переходящее постепенно в темно синее. Белые пароходики и крылья-паруса белоснежных яхт. Наши моря ни в какое сравнение не идут. В казино можно выиграть только в одном случае - если не играть.
   Ребята задавали кучу вопросов, на которые я постарался подробно ответить. Я извинился, что не смог привезти им сувениры, но по этому вопросу нареканий не поступало. До обеда все по очереди рапортовали о своих делах, о недостатках и достижениях, о продолжающемся воровстве. Куц принес мне бумаги на подпись. На обед мы собрались все вместе. Павел, Ефим. Холмов, Сорокина. Подъехал Слободян. В общем, все шло достаточно благополучно. Слободян, по своей привычке, отмалчивался. Отдельно мы сели с ним поговорить.
   - У нас все хорошо. Работы по горло. Бухгалтерию приедете и посмотрите. Все задания выполняем.
   - Юра, продумай вопрос о продаже моей Волги. Мне все советуют взять "Мерседес" пятилетней давности. Как ты думаешь?
   - Я хотел Вам это предложить. Новый начальник областного ГАИ пригнал две такие машины. Мерседес и Опель-Омега. Мерседесу пять лет. Опель-Омеге - три года. Можно посмотреть. За Мерс можно отдать Вашу Волгу и еще пятьдесят тонн проката по их заказу. За Опель-Омегу - Волга и тридцать тонн проката. Платить в таком случае ничего не надо. Кроме этого Вы получаете моментальную регистрацию, областные номера и благорасположение начальника областного ГАИ, что для нас очень важно.
   - Хорошо, договаривайся посмотреть.
   - Завтра в три часа дня. Я знал, что Вас это заинтересует.
   Василий Степанович Холмов пригласил съездить посмотреть на отделку построенного дома внутри. Мы прошли по дому. Работы шли, но не так быстро, как бы хотелось. Но прораб заверил, что в августе месяце можно будет заселяться при двух условиях. Первое, что бы не дергали. Второе - обеспечение отделочными материалами. И то, и другое я ему пообещал. В целом мне все понравилось, а, как известно по закону Паркинсона, ни одно строительство не заканчивается в назначенные сроки и по расходам не умещается в запланированное финансирование. Строительство можно только остановить своим волевым решением. Как и ремонт.
   У Наташи уже лежало приглашение на нас с Леной в Киев на 19 мая. На этот день назначен съезд УСПП. В повестке дня выборы нового Президента УСПП. Пришла Ирина ко мне в кабинет:
   - Что будем делать 25 мая?
   - А что будем делать 25 мая?
   - Так выпуск учеников школы в Сутинке. Конец учебного года.
   Я облегченно вздохнул. Все. Больше за такое дело я не возьмусь. Ирина невинно спросила:
   - Может, Тамару пригласим, посоветуемся.
   - Давай пригласим.
   Ирина встала, подошла к двери:
   - Тамара, заходи.
   Мне к Ирининым фокусам пора уже давно привыкнуть. Тамара влетела в кабинет, подскочила ко мне и расцеловала в обе щеки.
   - С приездом, Виктор Иванович. Как мы все уже соскучились.
   - Тамара, сразу предупреждаю. Выпускной вечер я для Вас сделаю, но на этом все заканчивается.
   - Виктор Иванович, ну пожалуйста...
   Но я решительно их прервал:
   - Мы это делать просто не в состоянии. Предприятия закрываются. Покупная способность падает. Скоро уже встанет вопрос и у нас о сокращении штатов. Давайте не будем тратить силы и время. Вопрос закрыт. Выпускной мы вам сделаем. Причем, выпускной будем делать днем. Выпускной обед. Начало обеда в три часа дня. Вот все свои мероприятия и планируйте до этого времени. Что будет до этого, решайте сами. Меню, расход продуктов мне через три дня на утверждение. Тамара, ты лучше скажи - тебя выдвигают или оставляют директором?
   - Я еще ничего не знаю. Обещают, что этот вопрос будут обсуждать в конце июня.
   - Я в ваш вопрос смогу начать вникать двадцать первого мая. До этого дня я буду занят.
   - Так до этого дня к нам не приедете?
   - Я просто физически не смогу. Готовьтесь так, чтобы это выглядело достойно. Продумайте подарки для лучших учеников.
   - Я пригласила к нам средства массовой информации - радио, телевидение, журналистов.
   - Вот и правильно. Но хвалите себя, районо, облоно. Обещайте нас пропустить бегущей строкой. Вручите нам благодарственную грамоту от коллектива учителей и нам за глаза хватит. Обиды не будет никакой. Зато все будет очень достойно.
   С этим я их и выпроводил. Хотел дать команду Ефиму все забрать после выпускного, но потом решил не мелочиться. А вдруг они найдут кого-то в спонсоры. Так у них уже будет все укомплектовано.
   Мы встретились с Оливье. Я очень поблагодарил его за эту поездку. Оказывается, Жана и Жака он хорошо знал. Ребята мои по АРП работали просто отлично. Я им также рассказал об этой поездке. С теми же самыми выкладками и выводами. Оливье за прошедшую неделю вручил мне деньги, которые я распределил, согласно штатного расписания. В три часа за мной заехал Слободян, и мы поехали на смотрины машин. Я заехал, забрал Лену, ничего ей не объясняя. Машины стояли на Хмельницком шоссе. С ними находились два водителя и представитель хозяина. Мы с Леной сели в "Мерседес". Я за руль, Лена рядом. Представитель сзади.
   - Это что? - заинтересовано, спросила Лена.
   Машина ухоженная, салон пахнул кожей. Я тронулся. Проехал километров десять в одну сторону. Вернулись к старту.
   - Это нам предлагают поменять на нашу "Волгу".
   Лена зачарованно смотрела на эту красоту. Черный, с блестящей полировкой Мерс. Двигатель работает тихо. Машина не едет, а плывет. Но немного непривычно с переключением скоростей и гидроусилителем руля. На "Волге" такого нет. Мы пересели на темно вишневую "Опель-Омегу". Проехали по тому же маршруту. Там все как у "Волги". Даже привыкать не надо. Машина великолепно слушается руля. Мне на ней даже комфортнее, чем на Мерсе. Но я решил отдать право выбора Елене. Представитель, видя мои колебания, предложил взять обе. Что бы не мучиться с выбором.
   - Одну подарите жене.
   Это замечание меня остановило. Мне не хватало еще ежедневных переживаний за Елену. Разобьет машину - это обидно, но если пострадает сама? Пусть лучше ездит на такси. А Лена, услышав это, уже смотрела умоляющими глазами.
   - Если возьмешь обе, то Мерс для меня, ладно?
   - К сожалению, на две денег у нас нет. Какую берем?
   - Да тут и думать нечего - только черный "Мерседес".
   Представитель пытался что-то сказать, но я ему покачал головой. Он понял. Я ему отдал ключи от Волги и все документы на нее. Он мне протянул документы и ключи от Мерса.
   - Завтра мы Вас ждем в одиннадцать часов у начальника. До этого времени все документы подготовим.
   - Так что, машина уже наша? - задохнулась от восторга Лена. - Поедем, покатаемся.
   И мы поехали. Первая поездка. Впечатление незабываемое. Лена визжала от радости. Дома вся моя семья спустилась к машине. Я их катал по городу. Николай Петрович одобрительно крякал, но свои эмоции все равно сдерживал.
   На следующий день я с великим удовольствием подъехал к офису. Павел с Ефимом переглянулись и в один голос заявили:
   - Давно пора.
   Пришлось со всеми желающими сделать пару кругов вокруг квартала. Такие машины сейчас в новинку. Заглядывали везде: под руль, под сиденье, в багажник. Осмотрели двигатель. Вывод один:
   - Такая тачка классная. Немцы есть немцы.
   Переоформлять машину тоже доставило удовольствие. Выделенный майор-гаишник забрал у меня все документы. Сопровождал из кабинета в кабинет. В конце завел меня к начальнику. Очень симпатичный улыбающийся подполковник, посадил к столу. Пока мы с ним знакомились, принесли десяток "блатных" номеров на выбор. Все-таки легко, просто и приятно оформлять документы на машину. Особенно, когда покупаешь ее у начальника областного ГАИ. Он рассказал, что машину пригнали три дня тому назад из Германии. По большой дружбе. Но жена не захотела по одной простой причине, у нее нет прав. А что не хочет жена, то тут сильно не поспоришь. Меня его объяснения полностью устраивали. Я передал его жене свою искреннюю благодарность. На прощание подполковник заверил меня в своей искренней дружбе и попросил в случае каких-то неурядиц у меня на фирме, связанных с его службой, не стесняясь, приезжать к нему.
   - Мы ведь теперь как родственники.
   Для меня этот родственник стал настоящим подарком.
   Егору машина, привезенная в подарок, очень понравилась. За целый день он посадил батарейки. Я купил ему два комплекта батареек и показал, как их менять. Парень сообразительный. Понял сразу. Даже продемонстрировал мне этот процесс от начала до конца.
   Теща с Леной начали учить его читать, а Николай Петрович занялся с ним элементарной арифметикой. И теперь они соревновались, что у Егорки получается лучше. Я предложил Лене начать приобщать Егора к изучению английского языка. Для этого использовать жену Андрея Надю. Она вела английский язык в школе. Но самое главное, что Егор мог заниматься с ее сыном Андрейкой, который уже год как занимается с мамой и бабушкой - Зоей Владимировной. Лена согласилась. Я позвонил Надежде. Она пригласила нас в гости, но я предложил встретиться у ее матери - Зои Владимировны. Встреча прошла просто отлично. Надежда сразу согласилась проводить занятия три раза в неделю. Занятия по персональному плану будут проводить она с мамой. Учеников будет двое - Егор и Андрейка. На три часа Надя будет уходить с работы раньше. Организационная часть закончена. Когда я заикнулся о дополнительной оплате их труда, то чуть успел увернуться от двух пощечин с двух сторон. Их возмущение мною, моими величайшими извинениями, с трудом оказались погашенными. Зоя Владимировна даже заплакала:
   - Виктор, мы тебе обе обязаны нашей жизнью. А ты нас пытаешься кровно обидеть. Ты с Андреем нас вытащил с того света.
   Я обнял их по очереди. Поцеловал и успокоил. Андрюшка вырос. В этом году идет в школу. Белобрысый крепыш. Неторопливый и основательный. Копия отец - Андрей-старший. Мы, пока ребята наши разбирали машину, сели на кухне и выпили за светлую память погибшего Андрея. Я не удержался и все-таки сказал:
   - Пусть, там, где он сейчас, ему будет хорошо. Пусть он смотрит на нас и радуется, что у нас все хорошо.
   Мне показалось, что Зоя все-таки о чем-то догадывается. Она чуть задержала бокал, а потом, молча, выпила. Где же ты, Андрюша? Я тебя буду помнить всегда. И клятву, данную тебе оберегать твою семью, выполню. Когда мы возвращались, Лена задумчиво сказала:
   - Хорошие, славные они люди. Но с такой сложной и запутанной судьбой.
   - Каждому свое, - философски ответил я, - Богу богово, а Кесарю - кесарево. Но несмотря ни на что, их жизнь все-таки наладилась.
  
   Глава 33. Новое строительство. Сауна.
  
   Утром позвонила Светлана. Сообщила, что доехала благополучно, что у нее все дома и на работе в порядке. А затем, помолчав, добавила:
   - А ведь если подумать, то мы все обязаны тебе жизнью. Если бы не ты, неизвестно чем бы эта эпопея могла бы закончиться. Спасибо тебе за весь этот отпуск. Я хочу начать все с начала. Прошу тебя, приезжай на недельку в Одессу. Ну, хоть бы на три дня. Брошу все свои дела, и останемся мы только двое. Ты и я. - и повесила трубку.
   Мне показалось, что она зарыдала. А может, только это мне показалось. Заехал ко мне Слободян с отчетами о своей работе в автосервисе. Стал жаловаться на нехватку мастеров и рабочих мест. Очень много заказов, и люди обижаются, когда приходится им отказывать. Я ему объяснил, что при создании станции техобслуживания, мы попадем в тиски от конкурентов.
   - Я не хочу, чтобы станцию подожгли или просто ночью полностью разгромили. Давай будем беречь себя и своих людей. Создай у себя две очереди - для простых людей и "крутых, блатных".
   - Я "крутых и блатных" не успеваю обслуживать, - засмеялся Слободян, - о простых и смертных я и заикаться не могу. Давайте свой Мерс, и я его посмотрю. Специалисты у меня есть.
   Забрал машину и, успокоенный, уехал в свою мастерскую. Я сидел и размышлял о прошедших событиях, когда в кабинет вошла Наташа:
   - Виктор Иванович. Там эта четверка уже второй день кругами ходит. Пригласите к себе Павла, Ефима, Ирину и Василия Степановича. Поинтересуйтесь, чем они озабочены.
   - А пригласи ты их через часик. Я пока с Куцем посовещаюсь. А после обеда поеду в офис АРП.
   Что, интересно, Холмова все называют только по имени и отчеству. Назвать его Васей не поворачивается язык, даже у меня. Хотя всех остальных я называю по имени. А он ведь на три года моложе меня. Среди всей нашей команды, он спокойно и незаметно завоевал авторитет своими знаниями и невозмутимостью. Спросил у Куца, может он что-то знает. Но он покачал головой:
   - Что-то они строят и, конечно, хотят денег. Я им ответил, что все только с Вашего разрешения.
   Пришла эта моя руководящая четверка.
   - Ну, что там у вас, колитесь.
   - Виктор Иванович, нам надо поехать в СПМК, к нам на территорию. Посмотреть модуль. Есть кое-какие задумки. Надо посоветоваться.
   - Ну что же, надо, значит поеду.
   Павел забрал меня и остальных. Модуль, размерами 60 метров на 24 метра, стоял на месте. Объяснять взялся Холмов.
   - Внутри у нас огромная территория. Особенно, если некоторую часть модуля сделать в два этажа. По нашему плану мы ставим здесь мельницу, производительностью семь тонн в сутки. Мы меняем часть металла на оборудование маслобойного цеха. Ставим станки для переработки круп - крупорушки. У нас уже есть кормодробилка. Все это разгораживаем кирпичными стенками в полкирпича. Будем производить то, что нужно постоянно людям - муку, подсолнечное масло, крупы, корма для скота. Есть договоренность с конфетной фабрикой. Они нам продают отходы. Мы это перемешиваем с отрубями с мельницы и получаем высококалорийные корма. Получим безотходное производство.
   - Василий Степанович. Мы это уже обговаривали в целом. Возражений нет. Что еще у Вас? Я же чувствую.
   - Мы хотим кирпичной стеной отгородить двадцать метров от общей площади. И сделать здесь оздоровительный комплекс - сауну с бассейном, душ "Шарко" и прочие водные процедуры. Здесь же раздевалки. Здесь же тренажерный зал. На втором этаже каминный зал для приема гостей. Зимний сад. Бассейн сварим из листов нержавейки. Все остальное сделаем, наменяем. Мебель у нас есть. Если получим добро, то Новый год можем встречать здесь. Площадей чистых получается больше, чем девятьсот квадратных метров.
   - Все просчитали?
   Все дружно закивали головами:
   - Практически все.
   - Ребята, я вам здесь не помощник. Мне этим заниматься некогда. Но согласовать, утвердить, посоветовать я всегда могу. Дерзайте.
   Я по поведению и по глазам видел, что эта идея захватила их полностью. Флаг вам в руки, ребята. Следующий день я посвятил полностью Агентству по развитию предпринимательства. Под общим руководством Оливье и Елены Викторовны работа шла успешно. Сидели у нас посетители с предприятий. Частные предприниматели. Оливье сидел у себя за столом и что-то внимательно рассматривал у себя в компьютере. При моем приближении он его закрыл. Подошли все наши сотрудники. Я им слово в слово повторил, что рассказывал до этого. Оливье кивал головой в подтверждение моих слов. Все разошлись по своим рабочим местам. Оливье спросил меня, верю ли я в украинские приметы.
   - Я вот нашел Ваши приметы и хотел у тебя спросить - это по-настоящему или это шутки. Вот слушай. Первое: к украинскому чиновнику прийти без денег - это к потере времени. Второе: постоянно ходить на работу - это к деньгам. Третье: если мужчина стирает свои носки, значит они у него единственные. Четвертое: если водка пьется тяжело и с натугой, значит жди ее обратно. Пятое: в Украине никогда и ничего не получается, как запланировано. Шестое: у украинского народа все занимает гораздо больше времени, чем мы предполагаем. Седьмое: украинцы никогда не могут предусмотреть всех вещей, которые пойдут не так, как надо. Восьмое: есть много украинцев, которые постоянно вопят, что это не может быть сделано. Но эти вопли не мешают тем, кто делает. Девятое: все хорошее в жизни украинцев противозаконно, аморально или ведет к ожирению. Десятое: самое трудное дело надо поручить лентяям. Они всегда найдут легкое решение. Одиннадцатое: украинцы при решении любой проблемы любят задавать вопросы. Если не я, то кто? Если не здесь, то где? Если не сейчас, то, когда? Двенадцатое: украинцы сохраняют веру в себя даже тогда, когда им уже никто не верит.
   - Оливье, а ты хорошо вдумайся в смысл того, что записал. А тебе не кажется, что это одинаково относится к любому народу. У нас это называется - народная мудрость.
   Оливье помолчал минуты три, еще и еще перечитывая эти приметы.
   - Вынужден согласиться со всем, кроме носков. Такого не может быть, что бы у мужчины были всего только одни носки.
   - Но стирать их все равно надо.
   - Их проще выбросить и купить себе другие. Я еще хотел, Виктор, у тебя спросить. Что за история произошла в самолете?
   - Террористы хотели захватить самолет, а я помешал им это сделать.
   - Людмила сказала, что ты голыми руками убил двух террористов. Скажи, ты их убил по-настоящему?
   - А как их можно было убить по-другому?
   - И тебе их не жалко?
   - Я об этом не успел подумать. Но надо было спасать двести пассажиров и самолет. И в первую очередь себя и Людмилу Николаевну.
   - У нас авиакомпания заплатила бы тебе самое малое миллион долларов. Иначе бы они потеряли самолет, стоимостью пятьдесят миллионов долларов и им бы пришлось бы уплатить страховку каждому пассажиру или их родственникам. А что ты получил от своего правительства?
   - Ничего. Но меня попросили об этом никому не рассказывать.
   - Но почему? Ты же совершил этот героизм. Странные у вас порядки.
   - Я тебя прошу, ты об этом никому не рассказывай, хорошо?
   - Хорошо. Ничего хорошего я в этом не вижу. Я тебе обещаю, что если у нас будут организовывать еще поездку, то мы тебя обязательно включим в состав делегации. Но это будет на следующий год.
   - Спасибо, Оливье. Ты настоящий друг.
   - Твои люди, которых ты подобрал в свою команду, работают очень хорошо. У меня к ним никаких проблем нет.
   - У нас говорят: "претензий нет".
   - Как бы правильно не говорить, я их работой пока доволен. Я еще посмотрел их отчеты, их планы, побеседовал с Еленой Викторовной.
   Я тоже видел, наши сотрудники набирались опыта. Стали работать более профессионально. Это радовало. Огорчало одно - мой подполковник-артиллерист продолжал свои запои. На все беседы и разговоры реагировал исключительно положительно. Активно обещал прекратить эти запои, но наступала пятница и уже к концу рабочего дня появлялась бутылка, а дальше все шло как обычно. Оливье советовал его просто выгнать. Ну как я его выгоню? Собрат по профессии - подполковник-артиллерист, в рабочие часы работает четко. Один из немногих кто знает компьютер и овладел системой составления бизнес-планов безукоризненно. Я твердо знал, что если его выгнать и оставить без денег, то он пропьет все, что есть и подохнет где-нибудь в подворотне. Я искренне надеялся, что в его жизни обязательно что-то случится и его пьянкам придет конец. Буду бороться за него до последнего. А пока с ним каждый день шла разъяснительная работа. Умный парень. Должен же понять.
  
  
   Глава 34. Новый съезд УСПП. Президент - прежний.
  
   С Киева опять позвонили. Напомнили, что шестой съезд УСПП состоится 19 мая. Начало в одиннадцать часов. Будем избирать Президента УСПП. То есть переизбирать Кинаха. Поехали с Леной рано утром, чтобы приехать к началу регистрации. По приезду узнали новость. Анатолий Кириллович влюбился в Марину Владимировну, своего пресс-секретаря. И они уже живут вместе. Причем Кинах поступил по-мужски. Собрал всех своих сотрудников:
   - Объявляю всем, что бы не появилось никаких кривотолков. С сегодняшнего дня Марина Владимировна - моя жена. В течение месяца мы официально оформим наши взаимоотношения.
   Может это произошло чуть по-другому, но суть осталась прежней. Любая женщина, выходя замуж, автоматически становится молодой женой. Так что будь благословенна, новобрачная. Пара должна получится потрясающая. Мы пожелали им счастья и долгих лет совместной жизни. Съезд прошел организованно. Вопросы для обсуждения поднимались те же самые. Развал экономики, инфляция, закрытие предприятий. На съезде присутствовал Президент Украины. Слушая выступления, он осматривал зал. Мы с Леной сидели в третьем ряду справа. Проводя глазами, Кучма увидел нас с Леной, улыбнулся и кивнул нам головой. Мы изобразили полупоклон. Десятки делегатов съезда повернулись посмотреть, с кем это Кучма раскланивается. Нам с Леной стало приятно, что нас еще не забыли и, судя по его улыбке, ему довели мои извинения. Во время перерыва ко мне подошла одна из сотрудников аппарата УСПП и сказала, что со мной хочет поговорить Анатолий Кириллович. Я поднялся на сцену и встал в стороне. На другом конце сцены журналисты и делегаты плотным кольцом обступили Кучму. Там же находился и Кинах. Я стоял на другом конце сцены и ждал, когда Анатолий Кириллович освободится. Через пять минут Кучма что-то сказал журналистам. Те расступились, и Президент Украины через всю сцену пошел в моем направлении. Все остались стоять на месте. Я обернулся вокруг себя, пытаясь найти, кого он подзывает к себе рукой. Рядом никого не оказалось. Я понял, что он идет ко мне. Я сделал несколько шагов навстречу. Кучма протянул мне руку, а потом спросил:
   - Ну что, крепко тебя зажали?
   - Нормально, Леонид Данилович. Держусь.
   - Я дам команду, что бы тебя и Лену оберегали. Если еще будут наезжать - позвони мне обязательно.
   - Да я уж как-нибудь сам, - улыбнулся я ему в ответ.
   - А в истории с самолетом ты молодец. Не растерялся. Избавил нас от международного скандала. Ну, хорошо. Звони, не стесняйся. Жене от меня привет, - повернулся, и опять пошел к журналистам.
   Я стоял и мучился. Надо было взять у него номер прямого телефона. А после стало самому смешно. Подошел Кинах. Протянул руку.
   - Виктор Иванович. Много слышал о Вас и о Вашей прелестной супруге. Думаю, на фуршете мы познакомимся. Если бы Вы не уезжали, хотел бы с Вами встретиться завтра в одиннадцать часов.
   Я заверил Анатолия Кирилловича, что на фуршете познакомлю его с Леной, а завтра на встрече мы обязательно будем. Интересно, чем для меня эта двойная благосклонность грозит. Не буду же я своим противникам грозить, что позвоню и пожалуюсь Кучме. Пока я буду это объяснять, то меня просто придушат. Но сюрпризы еще не кончились. Когда я спускался со сцены, ко мне с самой радостной улыбкой спешил полковник СБУ Засядько Степан Юрьевич. Который проводил допрос меня после той истории с самолетом.
   - Виктор Иванович. Какая неожиданная встреча. Надеюсь, что у Вас все в порядке. А это Ваша супруга? Очень приятно познакомиться. Меня звать Степан Юрьевич. Я смотрю, Виктор Иванович, Вас хорошо знает Президент Украины. Мы вот тут посоветовались и решили написать ходатайство о награждении Вас орденом "За мужество" 3 степени. Если Вам будет не трудно, загляните ко мне часиков в девять. Надо подписать кое-какие бумаги. Не смею Вас задерживать. До встречи, - и пошел.
   Лена в меня немедленно вцепилась.
   - А почему я ничего не знаю? За что тебя собираются награждать орденом?
   - А то ты не знаешь? За твое спасение на пароходе при поездке в Болгарию. Этот кадр, которого я утопил, оказался известным террористом. А это установили только сейчас. Вот и приняли такое решение.
   Лена недоверчиво хмыкнула.
   - А вот меня вызывают, что бы я описал все сначала и расписался под протоколом. Надо составить соответствующий документ.
   - Ты все врешь. Ты опять, наверняка, впутался в какую-то историю.
   - Леночка, все в порядке. Я живой и здоровый возле тебя.
   Мы сели на место. Кучма ушел, и съезд покатился по тем же самым рельсам. Предлагали даже, чтобы отпустить вожжи и лошадь, по кличке Предприниматели, вывезут экономику на хорошую дорогу. На выборах руководящего состава УСПП меня избрали в ревизионную комиссию и членом Президиума. После закрытия весь состав съезда пригласили на "легкий фуршет". Мы с Леной встретили Марину. Поздравили ее с законным браком. Ее глаза светились, и она нам минут десять растолковывала, какой ее Толя замечательный человек. Мы с ней во всем согласились и пригласили их приехать к нам в гости в Винницу, хотя понимали, что это для них невыполнимо. В это время Анатолий Кириллович, вырвавшись из круга очередной группы делегатов, подошел к нам. Я ему представил свою супругу. Сразу стало видно, что Лена ему понравилась. Мы повторили приглашение приехать к нам в гости, и к нашему приглашению он отнесся совершенно серьезно.
   - Мы выберем время и обязательно заедем.
   Мы поговорили минут пять, подошла очередная группа делегатов из какой-то области и утащила их за собой. Ночевать мы отправились к Великановым. Саша с Любой целый вечер расспрашивали меня о Франции, о Лазурном Береге и уж, конечно, о Монте-Карло. Я расписывал все в цветах и красках, а в конце сказал, что мне все не очень понравилось, чему они, естественно, не поверили.
   - Все зависит от количества денег, которые ты можешь потратить-, к такому выводу пришли мы все вместе.
   Утром мы все хором отправились осматривать нашу машину. Сразу видно невооруженным глазом, что машина им очень понравилась. Но свои восторги они умело скрывали, а вот зависть проскакивала. Потом мы заехали в управление. Я отправился к Степану Юрьевичу, а Лена терпеливо ждала меня в машине. Степан Юрьевич дал мне почитать объяснительную записку их старшего лейтенанта, который повязал третьего. Дал почитать протокол допроса третьего террориста по имени или по кличке "Махмуд". Тот валил все на старшего группы "Али", который только один знал о целях и задачах захвата самолета. Но утверждал, что Али немного сдвинутый на голову и для него взорвать самолет ничего не стоит. Махмуд заявил, что он вообще пешка, которому даже пистолет не доверили, а дали только большой нож. Дальше шло описание, что он вообще ничего не знает. Его заставили. У него большая бедная семья и дальше в том же духе. Все, что можно и нельзя, решал только Али. Вот с него и спрашивайте. Старший лейтенант описал события довольно толково. Написал, что я подал ему сигнал обезвредить этого Махмуда и оставаться на месте, контролируя события и людей в хвосте самолета. Я все это подтвердил и отметил четкость выполнения моих указаний, его исполнительность. И вообще, парень должен быть поощрен и представлен к очередному воинскому званию "капитан". Степан Юрьевич пообещал этот вопрос протолкнуть. Оба мы пришли к одинаковому выводу, что старший лейтенант большой молодец. Я расписался в бумагах, и мы расстались. Лене я доложил, что за ее спасение я просил денежную премию, а не орден, но мне отказали. Судя по их настроению и орден могут не дать.
   Лена обиделась и до приемной Кинаха со мной не разговаривала. Кинах сразу предупредил, что у него всего только двадцать минут. Попросил коротко рассказать свою биографию, которую я урезал до неузнаваемости. Про АРП решил не рассказывать, но он поинтересовался поездкой во Францию. Я коротко довел свои впечатления по Франции, но во время рассказа смотрел на него очень внимательно и покачивал головой. Он меня понял. Вызвал к себе Марину и отправил Лену с Мариной общаться.
   - Так что там в самолете?
   Я коротко без подробностей рассказал события, непосредственно произошедшие в самолете. Кинах выслушал внимательно. Спросил о последствиях для меня. Я ему рассказал о встречах с полковником Засядько.
   - Если какая-то помощь нужна, то обращайтесь. А та история с пароходом уже закончилась? Выводы ими сделаны?
   Я утвердительно кивнул. Вот блин, все знает. Пора уже мне привыкать к почетному званию "украинский киллер" или "убийца из УСПП". Прописка в городе Винница. При необходимости - обращайтесь. Поможем. Но уже изменить ничего нельзя. Никакого раскаяния у меня нет. Если будет что-нибудь подобное, то колебаний и сомнений у меня не будет. Кинах встал, проводил меня до входа.
   - До встречи. Если нужна будет помощь - обращайтесь.
   Я поблагодарил и чуть-чуть не ляпнул ему тоже самое: "Если нужна будет помощь, Анатолий Кириллович, обращайтесь". Пошел забирать Лену и обратил внимание, что она какая-то задумчивая. Пока мы не выехали из Киева, она молчала. А потом потребовала остановить машину. Я выбрал место, съехал на обочину. Лена вдруг обняла меня за шею и горько заплакала. Я понял, что Марина ей все рассказала. Полчаса я Лену успокаивал, утверждая, что жив и невредим. Так что же плакать? Даже песню ей спел:
   - Ну что же плакать, плакать поздно. И не терзай, себя виня. За то, что я не самый лучший, прости меня, прости меня.
   Она разревелась еще больше.
   - Ты для меня самый лучший. Я не знаю, что я с собой сделаю, если с тобой что-нибудь случится. Дай мне слово, что ты себя будешь беречь.
   - Да я и так берегу. Если бы я этого не делал, то судьбу мою и всех остальных пассажиров предсказать просто невозможно.
   - Ты у меня один такой. Ненормальный.
   Я поинтересовался:
   - А ты хотела бы, сколько таких иметь? - за что здесь же награжден увесистым шлепком по моим губам.
   Мы поехали дальше. Вот ей я рассказал о своих наблюдениях в аэропорту, о том, что был готов к развитию этих событий и что другого выхода я просто не видел.
   - Не хотел я лететь ни в какой Кабул. Я хотел, как можно быстрее попасть к тебе и Егору. Уж очень я соскучился.
   - Витя, так ты нас любишь? - задала странный вопрос Лена.
   - Очень-очень.
   Она положила голову на мое плечо и так застыла. А я сбросил скорость, стараясь удержать ее головку у себя на плече, как можно дольше. Все-таки хорошая у меня жена. Самая лучшая на свете. Тут обсуждать нечего. Лучше не бывает. А какой сын у нас? Просто чудо.
  
   Глава 35. Прощай школа.
  
   А впереди выплыло еще одно мероприятие. Надо продумывать и готовить праздник в школе. Окончание учебного года.
   Собрал на совещание всех тех, кто мог хоть что-то подсказать. Пригласили приехать директрису школы. Мужики в этом деле советчики плохие. Так, что собрали в основном женщин. Сначала обсуждали весь порядок проведения. Построение на линейку, приветственные речи, вручение похвальных грамот и все остальное нас касалось мало. Решил завтрака не проводить, но тут запротестовала Тамара. Этот протест принят. Надо, чтобы дети позавтракали. От нас зависел какой будет праздничный обед. Тамара передала пожелания учащихся:
   - Первое можно не давать. На второе котлету и сардельку с рисом и подливой. И еще они хотят по бутылке кока-колы, по апельсину, по мандарину, киви, гранату, грейпфруту, шоколадку и торт.
   Павел отыскал заранее фирму, которая возит оптом фрукты, где все заказанное можно закупить оптом по сто штук.
   - Если брать по перечислению, то бери по сто пятьдесят или даже лучше по двести штук. Что им надо, они заберут, а остальными фруктами порадуем своих детей и даже взрослых. Колу берите только одного наименования: или колу, или пепси. Что бы не возникло обид и ссор. Берите в литровых бутылках. Тортов заказывайте десять. По десять человек на один торт. А вообще-то, это мало будет. Заказывай двадцать. Все остальные мелочи будем покупать двадцать четвертого до обеда. Ответственная за все эти закупки Ирина Сорокина. В помощь тебе Павел Иванович и Людмила Грач. Если надо, подсоединяй себе еще людей из своей команды. Платежки к Куцу, но только через меня. Меньше рассчитывайте на наличку. Все закупленное складывайте в моей комнате в кафе. Все на место вывозим сразу, рано утром 25 мая. На месте помогут учителя. Кстати. Им выделяйте все то, что и ученикам, но в двойном размере.
   Работа закипела. А в это время мой подшефный Анатолий Хоменко опять напился уже на работе. Жена его, не выдержав эти запои, выгнала его из квартиры. Ночевать ему негде. Он пришел на работу. Купил бутылку водки. Этого ему хватило, что бы утром он бросил все и ринулся за очередной бутылкой. Но как человек образованный и культурный, еще прикупил двести грамм соленой кильки и припер все это на работу. Вот здесь четко сработал закон подлости. Он со всеми своими покупками наткнулся в коридоре на меня. Тяжелый запах перегара, сверток со всем необходимым для продолжения банкета, привело меня в бешенство. Ведь хороший, грамотный мужик. А пропадает на глазах. И печально то, что когда ему говоришь, то он согласно кивает головой, обещает все исправить и не пить. Выходит из кабинета и начинает все с начала. Если раньше это случалось по пятницам, то, как я понял, теперь это будет каждый день. Я не сдержался. Завел его в туалет. Вылил в унитаз бутылку водки. Вид льющейся водки привел его тоже в бешенство. Он что-то начал орать про свое право делать, что он хочет, а когда я эту водку выливал, попытался у меня отобрать бутылку. Колотил я его по всем правилам похмельного искусства. По почкам, по печени, по желудку. В конце концов, достиг желаемого результата. Его согнуло, и он начал освобождаться от всего того, что у него накопилось в желудке через все свои дырки. Я загнал его в угол. Налил в бутылку воды и силой заставил его эту бутылку выпить. Потом еще одну, потом третью. Согнул и тряс, пока вся вода не вылилась из него обратно. Силой загрузил в машину. Посадил рядом с ним Олега Призенко на заднее сидение. Заставил его держать Анатолия. Привез в кафе. Затащили его в мою комнату отдыха. Там я снял с него все вещи до трусов. Душ и туалет там есть. Кровать есть. Привлек одного парня Колю, из охраны. Спортсмена, не пьющего. Поставил ему задачу:
   - Две недели Анатолия из комнаты не выпускать. Начнет буянить - связывай и вызывай меня. Избави вас Господь, если ему в рот попадет хоть капля спиртного. Ирине обеспечить ему нормальное питание.
   Взял Павла и поехал с ним к его другу - наркологу. Выписали лекарства. Какие-то микстуры. Принимать три раза в день. Через день у Анатолия началась ломка. Он просил хоть что-то выпить, а потом он бросит пить окончательно. Коля целый день находился рядом с ним. В конце дня я Николаю выписал командировку на неделю и поселил его рядом. Спали на разложенном диване.
   Пока я возился со своим алкашом, пришел день выпуска из школы. Ирина все закупила. Все закупленное расставили на столы. Учителя взяли шефство над своими классами. Дети на линейке стояли умытые, чистенькие, веселые. Приехали представители радио, телевидения, журналисты. Из районо, из облоно. Представители районной и областной администрации. Привезли даже небольшой оркестр. Поставили микрофон. Я стоял в стороне, когда ко мне подошел председатель сельсовета. Он поздравил с окончанием учебного года, а потом сообщил мне, что он понял, почему я организовал питание для детей.
   - Вы, Виктор Иванович, хитрый и расчетливый человек. Я понял, что Вы на спинах и плечах наших детей хотите пролезть в Верховную Раду Украины и стать депутатом. Но знайте, я Вам сделать этого не позволю. Я Вас выведу на чистую воду. Запомните мои слова, депутатом тебе не быть. И не надейся.
   Я ему посоветовал ко мне за сегодняшний день больше не подходить, что бы на этом празднике не случился несчастный случай. Он принял эти слова к вниманию, быстро отошел и больше ко мне не приближался. Представитель районо вручил мне почетную грамоту. Такую же грамоту выписал мне и учительский коллектив во главе со своей директрисой. Я побыл до середины обеда, а когда дети приступили к фруктам, оставил старшей Ирину Сорокину, а сам потихоньку уехал. Тамара сделала прозрачный намек пойти к ней попить чаю, но я сослался на огромную занятость. Тамара выражение своих обид перенесла на более удобное время. Мне хотелось, чтобы все добрые слова оказались адресованы только ей. Это ее праздник. Ее первый выпуск школы. Она все-таки молодец. Во время этого торжества подходили все представители по очереди и вместе, пытаясь выбить из меня обещание продолжить еще год в том же духе. Даже детей сюда подключили. Я отказался, ссылаясь на недостаток средств. И это чистая правда. Прибылей становилось все меньше и меньше.
   Двадцать дней в комфортном заточении у меня провел Анатолий Хоменко. Сначала буянил, потом матерился. Через неделю я выдал ему спортивные штаны. Стал привозить ему задания по расчету бизнес-планов. Первые он рвал и выкидывал. Но я ему пригрозил, что он может здесь задержаться месяца на три-четыре. Он даже начал писать письма в милицию, прокуратуру, Президенту страны. Я ему посоветовал написать в Организацию Объединенных Наций с претензией на ущемление прав алкоголиков. Через пятнадцать дней он сам уже принимал микстуры. Физиономия его округлилась. Как он признался, что три раза в день он за последние двадцать лет не ел и так ему питаться не приходилось. Но пришло время нам с ним сесть за стол переговоров. У него росла дочка, которую он очень любил и все эти дни не видел. Я нашел его жену. Пригласил ее с дочкой поехать со мной. Она все-таки переживала, куда делся ее муж, но решила, что он ушел в запой и где-то бомжует. Поэтому оказалась очень удивлена его состоянием и видом. Дочка сразу начала обнимать своего трезвого папу, от которого водкой даже не пахло. Я передал жене его зарплату. У нее округлились глаза. Еще больше они округлились, когда я сказал, что это за пол месяца. Мы договорились, что деньги теперь будет получать она, выдавая ему необходимые суммы. Но это только в том случае, если они будут жить вместе. Что бы она не вздумала ему купить или предложить что-то выпить. Как только он снова начинает пить, я его вытряхиваю с работы, и пусть он идет куда хочет и живет, как хочет. Период воспитательной работы закончен. Завтра с утра, милости просим, на основное место работы. Анатолию принесли новый костюм в полном комплекте с двумя рубашками, галстуками, трусами и носками. Туфли пусть покупает себе сам. Свободен, Толя. Иди домой, голубчик мой. Больше на санаторий не рассчитывай. За эти деньги, которые ты получаешь, я подберу себе выпускника из политехнического университета. Анатолий выслушал внимательно, встал, подошел ко мне. Обнял:
   - Я никогда не забуду, что Вы для меня сделали.
   Я твердо уверен - пройдет два-три года, а может и раньше, как он это обещание и не вспомнит в любом виде. Пьяном или трезвом. Такова жизнь.
  
   Глава 36. А у нас гости.
  
   Позвонила Марина Кинах. Спросила, как мы относимся к их приезду в субботу 7 июня и отъезду в понедельник девятого. Они заедут по дороге через нас на родину Кинаха в Братушаны. Мы с радостью согласились. Переселили на эти дни тещу с тестем на другую квартиру. Отдали им Егора. В обед Анатолий Кириллович с Мариной приехали. Я встретил их машину на въезде в Винницу. Сопроводил их до нашего дома, а мы жили в то время неподалеку от Центрального Рынка Урожай. Как я называл этот рынок - ЦРУ. Дом построен недавно. Квартиру мне отделали в свое время. Мы пообедали и пошли прогуляться по городу. Пошли пешком в парк Горького. Многие Кинаха узнавали. В парке подошел к нему один мужчина и спросил:
   - Скажите, Вы Кинах?
   А когда Анатолий Кириллович подтвердил, то он обошел вокруг нас четверых и спросил:
   - А где Ваша охрана? - и долго смотрел вслед.
   Все-таки искал его охрану. Винница - город сравнительно маленький. Мы погуляли, посидели в кафе в парке. Возвратились домой. Поднимались на лифте вместе с нашей соседкой по этажу, которая работала начальником отдела в обладминистрации. Она просто остолбенела, Когда мы зашли в лифт и когда мы все вместе вышли из лифта и пошли к нам в квартиру. Анатолий Кириллович старался не замечать этих взглядов. Вел себя как обычный рядовой гражданин. Но неожиданности начались утром, когда в девять утра зазвонил телефон.
   - Это Виктор Иванович? Как я рад Вас слышать. Давно хотел познакомиться с Вами лично. Это говорит мэр города Дворкис Дмитрий Владимирович. Что же Вы не предупредили меня, что к Вам в гости приезжает Анатолий Кириллович. Мы бы устроили ему достойную встречу. Вы можете дать ему трубку?
   - Анатолий Кириллович, Вас Дворкис просит.
   Кинах сообщил Дворкису, что он приехал к друзьям и попросил Дворкиса не отвлекаться на ненужные визиты.
   - Это Вы ему сообщили? - спросил у меня.
   Я клятвенно заверил, что нет. Ему кто-то сообщил из тех, кто видел нас в парке. Кинах вздохнул.
   - Ну, точно отдохнуть не дадут.
   Мы сели завтракать, когда снова зазвонил телефон.
   - Виктор Иванович. Рад Вас приветствовать. Ваш губернатор Матвиенко Анатолий Сергеевич. Что же Вы мне лично не сообщили, что дружите с Анатолием Кирилловичем и что он приезжает к Вам в гости. Нехорошо. Попросите его к телефону.
   Я передал трубку Кинаху, отошел, чтобы не слушать его разговор, но все равно услышал:
   - Без них мы не приедем, - потом он подозвал меня к телефону, сунул мне трубку.
   - Виктор Иванович. Сообщите ваш адрес. В шесть часов вечера за Вами приедет машина. Мы приглашаем Вас вместе с супругой поужинать. Отказ не принимается. Машина в шесть будет у Вас, - выслушал адрес и повесил трубку.
   Кинах попросил вызвать его машину, водитель которой ночевал в гостинице. Потом спросил, не будем ли мы возражать, если они вдвоем поездят по городу. Мы не возражали. Кинахи уехали. Через час в дверь позвонили. Я открыл. В дверях стоял мэр города своей собственной персоной с букетом цветов. Я пригласил его зайти.
   - А где Кинах?
   Я ответил, что он уехал по своим делам. Дворкис сообщил, что хотел пригласить его на ужин, естественно вместе с нами. Я его предупредил, что ужин с ним у нас не получится потому, что мы ужинаем с губернатором.
   - А где?
   - Понятия не имею. Придет машина и отвезет.
   - Кинах про город ничего не говорил?
   Я подвел Дворкиса к окну, которое выходило во двор:
   - Вот здесь он стоял и спросил, что у мэра вероятнее всего до этого бардака, что во дворе, руки не доходят. А еще мы проехали по улице, где выбоины и ямы до асфальтовой дороги, то он только поморщился.
   - Он, когда уезжает?
   - Завтра утром. Но через неделю обещал заехать на обратном пути из дома.
   - Мне все понятно. Звони и предупреди, когда он будет, - развернулся, отдал букет Лене, попрощался и помчался по своим делам. Днем позвонила Марина Кинах и сообщила, что они в морге и немного задержатся. Я не врубился, а Лена поняла сразу, что они осматривают музей-усадьбу Пирогова.
   В шесть часов вечера возле подъезда стояла "Волга". Мы вчетвером спустились, сели в машину и поехали в загородный ресторан. Матвиенко с женой уже встречали нас возле входа, а рядом с ним стоял Юрий Иванович Иванов - его первый заместитель. Тоже с женой. Мы еще раз познакомились, поздоровались. Ресторан закрыли на специальное обслуживание. Стол уже накрыли. Рядом стояли четыре официанта.
   Анатолий Сергеевич предложил какую-то особую водку. Все согласились, и встреча началась в привычном режиме. Кинах с Матвиенко и Ивановым очень хорошо знаком. Завязалась беседа, в которой я предпочитал отмалчиваться, чтобы что-нибудь не ляпнуть. В эту высшую политику лучше со своими комментариями не лезть. Они говорили о своем наболевшем, о руководстве областью и страной, о политических разногласиях среди партий. Я потихоньку разговаривал с женами, хотя старался ничего не пропустить из разговоров мужчин.
   Тосты шли своей чередой, когда Матвиенко на правах хозяина предложил сказать тост мне. Я на секунду задумался, но решил чуть разрядить это деловое совещание. Встал и рассказал притчу:
   - Жил великий султан, который однажды решил объехать свое государство. Собрали и послали вперед войско, обозы, гарем. У оазиса, где решили остановиться на ночь, войско насыпало огромный курган, застелили его коврами, а наверху поставили шатер султана. Когда солнце стало заходить за горизонт, султан потребовал у своего евнуха привести ему его вторую жену. Евнух бегом спустился по склону к гарему и бегом вместе со второй женой поднялся на вершину холма. Султан овладел женой и потребовал привести ему новую девяносто третью наложницу - насверленную жемчужину гарема. Евнух отвел жену на место, захватил наложницу и бегом доставил ее султану. Султан с удовольствием просверлил эту жемчужину. Приказал евнуху увести наложницу и привести шестьдесят шестую наложницу, еще необъезженную кобылицу. Евнух бегом исполнил приказание. Султан объездил кобылицу и повелел привести его любимицу - семнадцатую наложницу. Евнух упал на колени и взмолился: "Прошу пощады, мой повелитель, но не для меня, а для тебя. Пожалей себя. Я уже еле ноги передвигаю, а ты солнцеподобный скачешь как молодой джейран". И сказал великий султан: "Запомни, несчастный. Тот, кто занимается любимым делом, никогда не устает. Устают те, кто бегает туда-сюда, выполняя чужие поручения". Так давайте выпьем за то, чтобы мы всегда занимались любимым делом. Вот тогда мы не будем знать усталости.
   Все выпили, а Матвиенко заметил:
   - Виктор Иванович. В наших разговорах ты участия не принимаешь, придется оплатить этот ужин. Это будет честно.
   Я кивнул головой в знак согласия и трапеза продолжалась. Сидели почти до десяти часов вечера, но Анатолий Кириллович извинился и объяснил, что завтра утром им надо выезжать. Я попросил официанта позвать директора или владельца ресторана. Пришел владелец. Я попросил принести счет за этот ужин. У владельца отпала челюсть.
   - Я же просто пошутил, - Матвиенко никак не мог прийти в себя от удивления. Вы что, приняли это всерьез?
   - Анатолий Сергеевич, я тоже только пошутил. Платить я и не собирался.
   - Ох, и шутки у Вас, Виктор Иванович.
   - С кем поведешься, - засмеялся я.
   По выражению лица Кинаха, я понял, что моя шутка ему понравилась. По дороге домой мы молчали. Дома перед сном, Кинах заметил:
   - Ох, не простая ситуация сейчас в области.
   Я понял, что моих комментариев здесь не надо. Утром мы позавтракали, выпили кофе. Обнялись на дорогу. Анатолий Кириллович нас поблагодарил за гостеприимство.
   - Нам все понравилось. Надеюсь, вы не будете против, если мы к Вам будем заезжать. Но с условием на Ваши визиты к нам в гости.
   Мы их уверили, что всегда их ждем. На том и расстались в легком недоумении. Почему такое случилось. Но сюрпризы не кончились. Уже к обеду наш двор заполнили строители. За неделю грейдером выровняли дорогу, засыпали щебенкой. Утрамбовали катком, заасфальтировали, огородили площадку под мусорные баки. Заасфальтировали. Привезли эти баки, установили. Во дворе сделали горку для детей. Качели, карусель. Поставили разновысокие перекладины для тренировок и выбивания ковров. Около каждого подъезда установили по две скамьи с мусорными бачками. В конце недели, как рассказывали жильцы, приехал сам Дворкис, спросил жильцов все ли сделано и уехал.
   - Вот это забота. Все-таки наш мэр молодец - восхищались жильцы, не догадываясь об истинной причине этого благоустройства.
   Но двор, конечно, преобразился. Про нашего мэра Дворкиса Дмитрия Владимировича говорят по-разному. И очень хорошее, и не совсем хорошее. Но то, что он хозяин в городе, этого не отрицает никто. Я познакомился с ним вплотную вот таким образом, благодаря приезду Кинаха. Дворкис произвел на меня замечательное впечатление. Простой в общении. Я многое из того, что он делал по городу, одобрял. Делал дороги, прокладывал новые троллейбусные маршруты. Перед входом в центральный парк простиралось болото, заросшее тиной и камышом. В течение месяца, под личным руководством мэра, это болото превратилось в озеро с плавающими лебедями. Именно он затеял строительство подземного перехода возле центрального рынка Урожай. Это масштабная стройка, которую многие не одобряли. Но я сам несколько раз по утрам наблюдал, как Дворкис лазит по раскопкам и лично ставит задачи прорабам и мастерам. У нас есть район Тяжилов. Со своим болотом и водой в подвалах жилых домов. С подачи Дворкиса вырыли экскаватором озеро. Вода из подвалов ушла. А в Тяжилов стали ходить троллейбусы. На Хмельницком шоссе возле завода размещалась большая мусорная свалка. Дворкис пригласил представителей протестантской церкви и совместными усилиями построили там церковь с озером, аллеями. Рабочие с восторгом рассказывали, что в городе прорвало трубу и в разрытый котлован залез, вместе с ними, мэр города. В течение двух часов принимал участие в ликвидации аварии. Попросил их не оставлять объект пока все не закончат. А к окончанию работ прислал им магарыч. При работах в Тяжилове, организовал женщин подкармливать рабочих варениками. Пообещал, что увековечит всех строителей, которые здесь работали. Организовал получение премий за качественную работу.
   Слово свое он сдержал. Поставил гранитную плиту, на которой выбил фамилии и имена строителей. Многие наши депутаты, журналисты обвиняют Дворкиса в популизме. Я считаю это завистью и бредом. Лишний раз убедился, он болеет за город. Хочет, чтобы у всех гостей оставались от нашего города только лучшие воспоминания. Но сразу угодить всем и залатать все дыры просто невозможно. Вот и находятся злопыхатели, которые даже в хорошем, отыскивают ржавые пятна. Лично мне Дворкис нравится. Вся моя команда будет голосовать, и агитировать только за него на выборах мэра города.
  
   Глава 37. Развод.
   .
   Так незаметно прошли июнь, июль и август. Я старался держать под своим контролем работу АРП, строительство в новом модуле цехов и сауны, строительство своего дома, работу нашего торгового дома, работу брокеров на биржах. Хорошо хоть освободился от кормления школьников. Мы еще раз подсчитали свои расходы на школу. Где-то, по грубым подсчетам, ушло семьдесят тысяч долларов. Еще двести пятьдесят тысяч долларов ушло на авантюру с покупкой и строительством восьми квартир для наших работников. Но там еще придется вкладывать тысяч двести. Квартиры получаются золотые. Гораздо проще было выкупить уже готовые квартиры. Но деньги вложены и бросать все жалко. Расходы на строительство и оборудование этого модуля вылезало в триста тысяч долларов. Что-то из этих расходов закрыли продажей металла, автомобилей, дизтоплива. Умные экономисты в Киеве пытались меня убедить, что в этот период вкладывать деньги в такие проекты нерентабельно. Доказывали мне авантюризм моих действий по банку "Украина". Но резервы у меня есть. Авантюризм тоже. Образования явно не хватает. А еще мне хотелось показать, что у других не получается, а вот у меня получится. За все это надо расплачиваться. А тут еще массовое воровство, с которым нам невозможно справиться. К сожалению, я в этом уличал и всех своих заместителей. Особенно Холмова, Павла, Ирину. Но на их деяния приходилось закрывать глаза. Иначе останусь вообще один. Но мы все-таки держались наплаву. Шли вагоны с товарами. Приносила прибыль работа на биржах. Хорошо работал "Автосервис". Пока по прибылям работает торговый комплекс, но позиции сдает. Мы с Куцем просчитали все наши приходы-расходы за полгода первого июля. Оказался, хоть и не большой, но минус. Пора завязывать мешок с деньгами и латать все дыры, откуда они разлетаются. Радовало еще то, что Хоменко перестал пить. Но все равно на меня смотрит искоса. Оливье нам ставит только положительные оценки, но по-прежнему держит всех на расстоянии вытянутой руки. А может у него характер такой?
   Вспомнил только десятого июля, что хотел уволить Лену из госпиталя и оформить перевод в медицинское училище. Пошел к главврачу госпиталя с напечатанным заявлением, которое я подписал сам, имитируя подпись Лены. Сойдет и так. Бабичев на меня смотрел изумленно.
   - Это ее заявление или Вы подделали ее подпись?
   - Что за вопрос? Конечно же, ее.
   - Странно. Пять дней назад я подписал вашей Лене заявление ее уволить в связи с тем, что ее берут преподавать в медицинский институт на кафедру нетрадиционной медицины. Ее заявление я подписал. Врач она очень опытный. Ей есть что рассказать и передать молодежи. Но перевод в институт, а не в училище.
   Я заверил его, что уезжал в командировку, и с Леной разговора об этом варианте еще не вел. Получилось, хотел сделать ей сюрприз для нее, а получил огромный сюрприз от нее. Буду молчать и делать вид, что ничего не знаю. Когда-то она должна мне все объяснить. В честь чего она принимает такие решения, не посоветовавшись со мной. Но Лена молчала. На десятое августа решили начинать переезд в новый дом. Каждый облюбовал себе комнату, исключая нашу спальню, каминный зал и столовую. Николай Петрович устроился отдельно. Нина Михайловна устраивалась вместе с Егором. Я давно мечтал о таком доме, где все соберемся под одной крышей. Лене не придется бегать, чтобы следить за здоровьем своих родителей. А им не надо ходить, чтобы проведывать своего внука. Покупали новую мебель, перетаскивали старую. Комплектовали кухню-столовую, площадью шестьдесят пять квадратных метров. Часть мебели я приготовил еще раньше, подбирая ее на мебельных фабриках. Посуда, сувенирчики на полочки, хрусталь на полки. Помогали таскать-перетаскивать вещи все мои соратники. Освободили свою трехкомнатную квартиру, и передали ее новому хозяину. Пути назад оказались отрезанными. Кто переезжал из квартиры в свой дом, тот меня поймет. Когда после первых трех дней переезда решили помыть полы и все пропылесосить, то втроем ишачили целый день. Четыреста метров площадей вылезали нам боком. Надо брать в помощь для уборки человека. Двадцать пятого августа Лена посадила меня напротив себя для "серьезного разговора". Я уже заранее обдумал всю манеру своего поведения, но то, что я услышал, превзошло все мои ожидания. Новость за новостью.
   - Меня берут на работу в медицинский институт. Подожди, Виктор. Не перебивай. На кафедру нетрадиционной медицины. Что это такое, я тебе расскажу позже, если тебя это будет интересовать. Но у меня нет специальной подготовки. Поэтому, меня направляют на трехмесячные курсы в город Киев. С первого октября по двадцать восьмое декабря. На курсах занятия с утра понедельника до обеда в субботу. В субботу я смогу приезжать домой. А в шесть утра в понедельник я еду обратно в Киев. От твоего согласия или несогласия ничего не зависит. Хватит мне быть твоей тенью и что бы мои интересы ограничивались четырьмя стенами.
   - Но со мной ты могла посоветоваться?
   - А зачем? Ты же уже написал вместо меня заявление в медицинское училище. Или со мной советоваться, куда я хочу пойти работать, не надо? Ты решил, что мне хватит сидеть дома. Я с тобой согласилась, но место работы я выбрать хочу сама. Или тебя это не устраивает? Объясни, почему?
   - Ну, в принципе, твое решение еще лучше. Здесь я возразить ничего не могу. Но твои курсы меня угробят. Я в психушку попаду.
   - Ну, до этого за десять лет ты не попал. Или ты думаешь, что я полностью дурочка и не знаю о твоих похождениях, о твоих бабах. Есть люди, которые мне звонят. С упоением и радостью доводят до меня имена и фамилии. Да ты знаешь, сколько я слез в подушку пролила? Какой униженной я чувствую себя? Я тебя любила и многое прощала. Старалась быть тебе верной женой и надежной подругой. Как ты считаешь, слово "честь" для меня существует? Я не хочу перечислять все эти имена и фамилии. Ты их знаешь лучше меня. Но ты часто говорил о равенстве. Мне хочется посмотреть, как ты будешь реагировать на мой флирт. Или ты думаешь, что на меня уже никто не обратит внимания, учитывая, что я частная собственность Виктора Рубина? Так давай посмотрим за эти три месяца моих курсов, без твоего неусыпного контроля. Тем более, что нам выделяют в общежитии комнату на двух человек. И жить я буду там.
   Для меня все это, как обухом по голове.
   - Я тебе, Витенька, даю свое добро на свободную жизнь на эти три месяца. Хочешь, ночуй дома, хочешь, спи, где хочешь и с кем хочешь.
   - Ну, уж я тебе такой свободы не дам. Ты отказываешься завтра от этой работы или мы с тобой расходимся?
   - Расходимся. Я надеюсь, что на дом ты не претендуешь. Егора можешь навещать хоть каждый день. У нас есть одна комната для гостей. При желании ты можешь ночевать в ней. Тебе останется твоя улучшенная однокомнатная квартира. Я знаю, что ты ее еще продать не успел. Кормить и поить тебя Ирина будет. А при твоем желании, то отдастся тебе с большим удовольствием. Как вариант. Еще у тебя есть Наташа, Эмма Григорьевна. Можешь съездить к Светлане Павловне в Одессу. При желании один ты не останешься.
   Ни хрена себе. Про Эмму она знает. Про Светлану ей тоже падлюки доложили. Я на минуту представил Ленино состояние, когда ей это доводили и мне поплохело. Кто же ей все это выкладывает?
   - Так что Витя, с сегодняшнего дня ты свободный художник. Со мной пока я здесь, будет спать Егор. Ты спи, где хочешь. Если ты захочешь взять развод, то мы по обоюдному согласию можем развестись с двадцатого января. Если нет, то штамп в паспорте мне пока не мешает. На то, что ты через неделю окажешься у меня в кровати, даже не мечтай. Пустая трата времени. Надеюсь, что какие-то деньги на сына ты выделять будешь, а нет, то не переживай. Пенсии моих родителей и моя зарплата позволят нам сводить концы с концами. Теперь о твоей болезни. У тебя уже все стабилизировалось. Остаточные явления ты уже спокойно можешь терпеть. Врачи утверждают, что это терпение никак не скажется на твоем здоровье. Практически ты здоров. Но тебе не хочется с этим соглашаться. Это мне сказали врачи, которые тебя обследовали. Я со всеми врачами советовалась.
   - Лена, мне кажется, что ты перегибаешь палку. Обожди резать по живому. Что твои родители скажут?
   - А мы им не скажем. Когда тебя не будет, это значит, что ты в командировке или уехал на курсы. Если тебе не терпится им все рассказать, то вперед. Иди, все подробно и честно им рассказывай. Ты моего отца знаешь. Тебе долевое участие при дележке дома рассказать или ты сам подсчитаешь. Тебе выделят одну комнату и гараж с машиной. Так я тебе это выделяю и без суда. Решение такое. Давай поживем друг без друга до первого февраля, а там сядем и все без скандалов обсудим. Или тебе хочется скандалов? Все твои вещи принадлежат тебе. Если тебе что-то захочется еще, то в разумных пределах, ты все получишь. На вокзале тебе ночевать не придется, а в общежитии тем более. Кстати, нам сам определи нашу с Егором долю бизнеса и ежемесячные отчисления от прибыли. Я же не думаю, что ты нас оставишь без средств существования. Но это все определяй сам. Иди и думай.
   Спать я лег в той комнате, которую мне выделили. От ужина отказался. Забежал ко мне Егор и с гордостью заявил, что он победил.
   - У нас был спор, кто будет спать с мамой. Я тебя, папа, победил. С мамой теперь буду спать я.
   Мы с ним поиграли, хотя мне стало не до игры. По-моему, я приехал. Все, что создавалось, лопнуло в один миг. Но тут я одернул сам себя. Да эта бомба создавалась мной все десять лет. Но я о таком варианте даже не задумывался. Потом мной овладело бешенство. Ты посмотри, она будет мне диктовать еще условия. Да что ты до нашей встречи из себя представляла? А сейчас встречаешься с Президентом страны и министрами, ездишь на Мерседесе, купаешься в роскоши. Даже не задумываешься, откуда появляются деньги. Я отгрохал трехэтажный дом в элитном районе, а мне разрешают ночевать в одной из комнат. Подумаешь, десяток баб перетрахал. Что с нее убыло? Память тут же услужливо подтолкнула вопрос: "А если у нее появилось бы с десяток мужиков, то, как ты, Витенька, на это реагировал"? Тут я вслух машинально сказал:
   - Что разрешается Юпитеру, не положено быку или корове.
   Зная хорошо характер Елены, я твердо уверен, что это решение ни одного дня, и она уже от своего не отступит. Мне даже не поможет полная капитуляция. Елена права, бабы от голода и одиночества мне умереть не дадут. С Егором мне дано разрешение видеться, хоть каждый день. Из всего, что у меня есть, я теряю только Лену. Деньги, паи, проценты меня волновали мало. О своем будущем я никогда не задумывался. Живу только настоящим. То, что у меня есть, мне хватит. Лена получит то, что ей выделю. Вряд ли она пойдет на то, чтобы все поделить. Сама управлением она заниматься не будет, а любому доверенному лицу разобраться в наших делах в ближайшие годы будет невозможно. С нами, с Куцем и нашей командой, никому не справиться. У нас не двойная, а тройная бухгалтерия. На всякий случай. Неужели этот случай наступил? У нас есть закрытые счета, куда мы переводим деньги. Знаем о них только мы двое. Куц за все эти годы никогда не подводил. Куда же мне идти ночевать? В выделенную комнату или в однокомнатную квартиру. Квартиру тещи с тестем и нашу трехкомнатную мы продали, на что покупали все, что необходимо для этого дома. Решил на сегодня остаться дома.
   Теща с тестем ходят уже угрюмые. Разговаривают со мной сквозь зубы. А точнее вообще не разговаривают. Получается, Лена провела с ними разъяснительную беседу. А меня она заверяла, что ничего им не говорила. Поэтому ко всем ее обещаниям надо подходить очень осторожно. Полночи я ворочался, пытался разложить эту ситуацию по полочкам. Найти хоть какое-то разумное решение. Но меня загнали в тупик или я залез в него сам? Еще один развод. А может до этого не дойдет? Срок принятия окончательного решения она назначила на первое февраля. Ночевать здесь я не буду, а оговорю возможность приходить с семи до девяти вечера к Егору. Завтра с Куцем надо определить ее ежемесячное содержание. Но деньги перечислять ей на банковский счет. Мало ли что придет ей в голову. А так она официально получает деньги по перечислению. Два раза в месяц по сто пятьдесят баксов, в гривнах по курсу Национального банка на день перевода. Но это пока мы все не посчитаем. Надо начинать адаптироваться к новым условиям. Меня утром самого удивляло мое спокойствие и расчетливость. Утром перед уходом, а от завтрака я отказался, довел ей сведения о деньгах. Она немного подумала и согласилась. Тогда я сообщил, что по двести баксов она дополнительно получит на свой день рождения, на Новый год и день рождения Егора. Но это будут алименты, 30% от моей зарплаты и отчисления от прибылей. Лена согласилась, но только до первого февраля.
   - В середине февраля сядем и все пересчитаем.
   - Придется часть денег возвращать. Мы считать умеем, а ты нет, - пошутил я, но она шутки не приняла.
   - Я найду себе человека, который все посчитает до копеечки.
   Больше мне шутить не хотелось, когда я представил, что абсолютно чужой человек будет ковыряться в моей бухгалтерии. Я еще раз получил заверения, что Егора я могу посещать в любое время дня с восьми утра и до девяти вечера.
   Сидя у себя в кабинете, я принял решение рассказать о конфликте, между мной и Еленой, своим соратникам. Все равно в течение недели это все выплывет наружу, но только обрастет еще и кривотолками. К моему удивлению Павел с Ефимом не удивились.
   - Все к этому шло. Ленка к твоим заплывам еще очень лояльно относилась. Наши жены уже давно бы подняли бунт на корабле. Ну что, Виктор Иванович, история с разводом повторяется, только на более высоком уровне.
   Павел озвучивал, а Ефим с Холмовым и Куцем согласно кивали головами. Я ожидал увидеть удивление, соболезнования, а получил полное одобрение действий Елены. Соратники, черт их дери. Ирина с Натальей вообще еле сдерживали тихий восторг. Они решили, что созрел потенциальный жених. Обойдетесь, девоньки. В душе я твердо решил, что Лена подумает и вернет меня в семью. Ведь все эти годы мы жили хорошо. Потом я понял, что это я жил хорошо, а она мучилась от каждой моей новой гульки.
  
  
   Глава 38. Претендентки.
  
   Все получили свои задачи и разъехались по объектам. Мы с Куцем еще сидели почти два часа. Искали пути, как начислять эти деньги, уплачивая как можно меньше налогов. Загонять "в тень" эти деньги никак нельзя. Дивиденды, согласно Устава, выплачиваются раз в году в марте, а к этому моменту мы все прибыли уменьшим до предела. Хватит ей того, что она будет от нас получать. Времена настают тяжелые. Доходов практически нет. Куц ушел. Зашла Наташа.
   - Виктор Иванович, у меня к Вам просьба. Примите на работу моего сына. Он окончил школу. Пытался поступить в политехнический университет, но не добрал пол балла. С такими баллами некоторых приняли, а его нет. Он знает хорошо английский язык. Умеет работать на компьютере. Не слишком хорошо, но сносно. Чуть-чуть не дотянул до медали.
   - Ну, и кем ты хочешь его устроить?
   - Пока ему нет восемнадцати лет, то разнорабочим в строительную бригаду. Вечером будет учиться на подготовительных курсах. А на следующий год опять попробует поступить.
   - А еще попозже ты не могла прийти?
   - Так у Вас своих забот полон рот.
   - А вот именно сегодня у меня забот почти нет.
   - Ну, извините. Я потом зайду.
   Настроение у меня паршивое. Дела складываются хуже некуда. Дай хоть что-нибудь хорошее сотворю. Позвонил в приемную к губернатору. Анатолий Сергеевич отозвался и пообещал выделить десять минут. Через полчаса я зашел к нему в приемную. Секретарша доложила и пригласила войти. Я в течение пяти минут рассказал идею создания торгового дома "Винница". Он внимательно выслушал.
   - Пусть над этим Юрий Иванович Иванов подумает. А теперь, Виктор Иванович, выкладывайте основную причину Вашего сегодняшнего появления у меня. Что у Вас произошло?
   - От Вас ничего скрыть невозможно, - засмеялся я. - Мой крестник поступал в политехнический. Баллы набрал, а по конкурсу не прошел.
   - А попозже прийти нельзя было?
   - Да мне его мать только сейчас сказала.
   - Фамилия, имя, отчество.
   - Скорик Сергей Андреевич.
   Секретарша его с кем-то соединила.
   - Скорик Сергей Андреевич, у вас что? Не прошел по конкурсу? Жду, проверяйте. Понял, спасибо. Виктор Иванович, Вас неправильно проинформировали. Скорик Сергей прошел по конкурсу. Его как раз на завтра приглашают в приемную комиссию, а потом сразу же направят в деканат.
   - Спасибо большое, Анатолий Сергеевич. А к Иванову я потом зайду.
   - В случае чего, обращайтесь, - и проводил меня до двери.
   Наташу я даже немного поругал, что они, не разобравшись, заставили меня беспокоить по этому поводу губернатора. Наташа сразу не врубилась и начала доказывать мне, что пять раз проверяла списки поступивших, но Сергея там нет, но потом до нее дошло.
   - Можно я завтра с утра с ним вместе пойду в приемную комиссию и бабушку с собой прихватим.
   - Давай, но до обеда. Что бы ты в обед оказалась на месте.
   Основная награда для меня, как обычно, это поцелуй в трех экземплярах. Первый в губы, а два куда попадет. И, конечно, слезы. Пусть хоть эта семья радуется. На обед я отправился к Ирине в кафе. У нее в гостях, абсолютно случайно, оказалась Тамара Александровна. Теперь уже заведующая организационным отделом облоно. Школу свою она неделю тому назад передала новой директрисе. Стол в кабинете уже накрыт. Они решили обмыть должность Тамары и начало моей холостяцкой жизни. Выпив с ними водки за новую должность Тамары, я очень тонко им намекнул, что они в роли невест пролетают так, как у обоих или у обеих есть уже потенциальные женихи. Мне очень жаль, но я разбить чужое счастье просто не имею права, тем более, что отношусь к ним очень замечательно. И даже больше. Где-то в глубине своего сердца я их люблю. Но одну побольше. Кого? Это моя сердечная тайна. После третьей рюмки водки, они решили втроем лечь в постель и устроить соревнование. Кто лучше? Без обид. Тогда одна остается, а другая одевается и уходит. Я ответил, что по своим моральным качествам, и в связи с глубокой травмой сердца, к состязаниям я не готов. Но за предложение огромное спасибо. Еще одна рюмка водки направила мои мысли в новое русло. Ты, Лена, хочешь, чтобы я стонал и плакал по поводу случившегося. А вот фигушки.
   - Девчата, если Вы хотите конкурс, то я готов начать его в семь часов вечера у меня в квартире. Только соберите что-нибудь на ужин.
   Обе конкурсантки кинулись мне на шею. Все свои дела я закончил. Сообщил, что на семь я их жду. Или вдвоем, или никто. Время у меня около четырех часов до семи оставалось, поэтому я развернулся и поехал к Зое за отваром. Зоя спросила, сколько времени у нас есть, и взяла меня в железные сексуальные рукавицы. Отвар я выпил дважды. Один раз в начале, легально, а второй за полчаса до ухода, втихую, у холодильника. Должно хватить. С Зоей мы не виделись около двух месяцев. И насколько я понял, у нее, за этот период времени, нет никого. Поэтому мы трудились все эти три часа с небольшими перерывами. Все неприятности отошли на второй план, но все-таки временами выплывали и задевали до слез. Вот такое пришло время. Трахаю женщину и плачу. Трахаю и плачу. Но в душе, снаружи без слез. Только злость, но в первую очередь на себя. Правильно она меня кинула. Я подлец, и этим все сказано. Но все я привык делать со знаком качества. Вот поэтому сегодня я должен заработать три знака качества. Зоя нашим свиданием осталась очень довольной. Даже не хотела отпускать меня до утра.
   - Приходи в любое время. Я тебя всегда жду.
   Приехал домой. Залез под душ. Морально и физически к подвигу я готов. В семь часов, не дожидаясь звонка, приоткрыл дверь. Через три минуты конкурсантки стояли на пороге, держа в руках свертки с водкой и закусками. У меня в холодильнике, кроме банки рыбных консервов, найти ничего невозможно. Девушки быстро накрыли на стол. Пакеты оказались объемные. Литровая бутылка водки "Абсолют" завершала созданную икебану. Ирина в этой квартире знала где, что лежит. Она готовила эту квартиру к приезду гостей и выгребала грязное белье после их отъезда. Поэтому Тома готовила ужин, а Ира застилала постель чистым бельем. В свое время, когда производили ремонт в этой квартире, я попросил мебельщиков сделать усиленную кровать. Что бы она не шаталась, не скрипела и выдерживала любую нагрузку. Что они и выполнили с полным сознанием своего профессионального долга. Что эта кровать под тройным напором не развалится, уверен. Я в это время продумывал сценарий, но ничего умного мне в голову не приходило. Как вести себя в данной ситуации, понятия не имел. Может, они что-нибудь предложат. Пока я ходил от одной ко второй, то понял, что они после моего ухода из кафе еще выпили по граммов сто водки. Это уже облегчало задачу. Сейчас мы еще добавим, а там посмотрим. Может, они рухнут на кровать и уснут. Надеждам моим сбыться не удалось. Они налили в фужеры водки, подождали, когда я выпью, пригубили и отставили фужеры.
   - Нам уже хватит.
   Свет в комнате они выключили, но оставили свет на кухне. Его вполне хватало, чтобы видеть все подробности. Включили танцевальную музыку, но не громко. Подвели меня к кровати. Сняли с меня все и уложили в постель.
   Начали расспрашивать меня, что же случилось у меня дома. Все равно, через день они все будут все знать. Тамара поняла, что ее время пришло. Она отозвала в сторону Ирину. Минут десять, что-то ей доказывала. Время еще около девяти, но Ирина заспешила домой. Надо покормить детей. У Томы детей нет, и она решила еще немного побыть со мной. Ирина заявила, что это не честно, но Тома пообещала меня к себе не подпускать. Но уже на выходе Ира засмеялась и сняла с нее все запреты:
   - Я свое наверстаю. Пользуйся, пока я добрая.
   Ирину мы проводили. Залезли вдвоем под душ. Помылись и отправились опять в кровать. Мой железобетонный столбик, благодаря отвару, стоял как вкопанный. Она потыкала в него пальчиком.
   - Ты сдвинутый по фазе, - убежденно заявила Тома, - ни один нормальный мужик такого не выдержит.
   В постели я вплотную занялся ее эрогенными зонами, для чего разложил ее и лег на нее сам. Она захватила мой член своей рукой.
   Сначала осторожно, но потом все сильнее вгоняла мой столбик в себя. Сильнее, энергичнее. Ее снова затрясло, и она стала кончать, насаживаясь на меня до самого предела. Она кричала. Через три минуты этой сладкой муки застонал и я. Закончили мы вместе и вместе пошли мыться.
   - А ты знаешь, хоть и больно, но мне понравилось.
   - Еще можно?
   - Все будет зависеть от твоего поведения.
   - Поведение будет примерным.
   - Тогда почему бы и нет? Ты теперь холостой. И я не замужем. Почему бы нам и не побыть подольше.
   - Давай побудем. Я только "за".
   - Витя, ты не будешь против, если я у тебя заночую. Меня в общежитии, где дали комнату, никто не ждет. Идти туда ночью не хочется. А завтра в семь утра я побегу. Мне на работе надо быть к половине девятого.
   - Я согласен. Но тебе еще раз придется потерпеть.
   - А без этого никак нельзя?
   - Нежелательно.
   - Хорошо. Если тебе этого очень хочется, то я потерплю.
   Мы встали с кровати. Пошли на кухню. Перехватили по паре бутербродов, но пить не стали.
   - А ты знаешь, я на удивление чувствую себя очень хорошо.
   Опять оказались в постели. Я любовался Томой, ее фигурой, грациозностью ее движений. Ее роскошными формами, гривой ее каштановых волос. Длинные стройные полные ноги. Хорошо очерченная попка, тонкая талия. Красивое лицо с большими, чуть раскосыми глазами. Густые брови. Хорошо очерченный нос, полные губки. Ей не в школе работать, а ездить с одного конкурса красоты на второй. А в промежутках рекламировать духи или что-то еще в этом роде. Без всяких преувеличений, роскошная женщина. Намного красивее Ирины, хотя они родные сестры. Грамотная, образованная. Предложить ей выйти замуж, то за меня она пойдет, не раздумывая, с визгом восторга. А у меня все равно в глубине души затаилась Елена. И ждет своего звездного часа. Или вернуться, или отомстить за все обиды. Но при таком моем загуле вопрос прощения и возвращения не реальный. Но я сам себе могу признаться, что монахом-отшельником я все равно не стану. Великолепная женщина Тома, обнаженная лежала рядом, тяжело дыша, в ожидании моих ласк. Не хорошо заставлять такую женщину ждать. Тем более, мой гвардеец уже поднял свою голову. Я припал к Томиной груди, ее соскам. Она зашевелилась, стала постанывать и двигаться навстречу моим губам, моим пальцам. Сосала мои губы, мой язык. Я не обманул ее ожиданий. Вбивался, впивался в нее со всей страстью, и она с такой же страстью мне отвечала. Но все не могло продолжаться до бесконечности. Первой начала кончать она. Крепко зажала мой член и держала его так, пока мы не поплыли своему блаженству навстречу. Нас обоих кидало и трясло, как на волнах. По-моему, стонали, рычали и кричали мы одновременно. Потом снова душ. И спать, спать.
   Проснулся я без будильника в шесть утра. Умылся. Побрился, приготовил завтрак. Тамара спала на боку, свернувшись калачиком. Я осторожно начал будить ее. Она обхватила меня за шею и утащила на себя. Комплекс утреннего пробуждения начался достаточно спокойно. Но эмоции у обоих разыгрались. Правду говорят, аппетит приходит во время еды. На самом пике нашей утренней побудки, Тома выдала мне, как ушат холодной воды:
   - Витя, ты на мне женишься? Я очень хочу от тебя ребенка и буду стараться, что бы он появился на белый свет быстрее.
   Я остановил процесс и пошел, молча под душ. Тома примчалась туда тоже, но я попросил начать выяснять отношения за завтраком. Она в темпе помылась, оделась, подкрасилась и уселась на кухне выслушивать мои объяснения в любви. В чем она уже не сомневалась. В научно-популярной форме я ее заверил, что в ближайшие полгода в мои планы женитьба не входит. В связи с предстоящим разводом мне необходимо привести в порядок все свои дела на своих предприятиях. Жена, согласно закона, имеет полное право на половину всего состояния. Так, как эту половину определять - вдоль, поперек или по диагонали? А уж тем более никаких вариантов про беременность я не допущу.
   - Я тебе искренне советую, не трать на меня свое время, если в ближайшее время хочешь выйти замуж. Ничего со мной хорошего тебя не ждет. Мне с тобой очень хорошо, ты мне нравишься, но это только отношения без серьезных намерений. Прости, но я должен тебе это сказать. Обманывать тебя я не хочу. Ирина об этом знает. Тома, ты найдешь еще свою половинку, но это не я. Точно не я. Думай. При жизни с тобой я тебе буду изменять через день.
   - Спасибо за откровенность. Я очень хочу надеяться, что ты вылетишь из моей памяти и что это наша последняя встреча.
   - Ну, почему же. Думаю, мы будем встречаться, но как друзья-приятели.
   - Да пошел ты на хрен со своей дружбой. Что б ты провалился.
   Тома забрала свою сумку и пошла. На прощанье так громыхнула входной дверью, что я побоялся за стекла у соседей. Себе я поставил раньше полу бронированные стекла. За свои стекла я не боялся. Ирину так просто с себя не стряхнешь. Претенденток в жены стало на одну меньше. Если учитывать Ирину, то надо закругляться и с ней. До добра эти взаимоотношения не доведут. Как жена мне Ирина точно не нужна.
   Угроза со стороны Елены все поделить становилась все серьезнее, по мере моих размышлений. Не дележки я боялся. Боялся юристов, адвокатов, судебных приставов. Боялся милицию, прокуратуру. Когда, по заявлению Лены, они начнут копать, то угробят все, что создано десятилетним трудом. Что не сожрут, то надкусят. Нужен хороший юрист по спорным делам предприятий. Желательно не из Винницы. Из Киева. Но память услужливо подсунула Свету из Одессы. Светлана Павловна Рябинина. Вот она может принять эти заботы, как свои. Времени не так много, как кажется. Надо спешить. Я позвонил Лене и предупредил, что уеду в командировку на десять дней. Она довольно равнодушно ответила, что ее это не касается. Я могу ехать куда угодно и на сколько угодно. Я ей объяснил, что это касается наших встреч с Егором.
   - Я ему скажу, - как отрезала она и положила трубку.
   Я заехал к Оливье. Поговорил с ним, с Еленой Викторовной. Оливье засмеялся, что общества Елены Викторовны и всех остальных сотрудников ему вполне достаточно. К работе Агентства у него претензий нет. Всем остальным было не до меня. Все занимались по своим планам, которые утверждены. Я из этого офиса позвонил Светлане. Она извинилась, что занята. Разговаривать не может, но ждет послезавтра утренней "лошадью" "Киев - Одесса".
   - Только сообщи номер вагона. Я тебя встречу.
   Решил до обеда поехать, глянуть, как дела идут на строительстве по переоборудованию модуля. Все мое командование оказалось там. Две строительные бригады заканчивали класть перестенки. Уже выкопали котлован под бассейн. Сварщики сварили короб, а теперь, перевернув его, варили тщательно все швы. Бассейн размером четыре метра на восемь занимал порядочно места. На территории СПМК стояла водонапорная башня Рожновского. Павел привез специалистов по водонапорным башням и артезианским скважинам. Прочистили и углубили скважину до тридцати трех метров. Прокачали и прорыли для водопроводных труб траншеи от скважины в этот модуль. Внутри положили бетонные перекрытия для второго этажа. У нас по бирже прошли по закупке три вагона пиломатериалов - доски, брусья. Все три вагона оприходовали для этой стройки.
   Жизнь на стройке бурлила, работа кипела, а коллектив горел от энтузиазма. Желание мыться в своей сауне подогревало энтузиазм. Мы походили по всем стройкам. Ефим доложил, что мельница уже готова к транспортировке к нам. Маслобойный цех загружается в вагоны. Оборудование для всего остального в течение пятнадцати дней будет обменяно на все то, что у нас есть. При обмене одного на другое, появилось слово "бартер". Обмен шел полным ходом. Всеми способами старательно уходили от налогов. Мои кадры смотрели на меня выжидающе. Когда я уйду и перестану им мешать или отвлекать от их срочных дел. Мне стало обидно. И здесь от меня старались избавиться. Хотели, чтобы я быстрее ушел и не мешал им. Вот это я дожил. Всем мешаю. Создал команду, которой теперь не нужен. Все эти годы я их воспитывал. Приучал к самостоятельности. Теперь я лишний. А потом даже самому стало смешно. Они ведь все равно делают то, что я задумал.
   Приехал в офис. Зашел в кабинет. Следом влетела Наташа. Заперла за собой дверь и попыталась грохнуться передо мной на колени. По глазам текли слезы, а лицо светилось от счастья. Я ее поднял, бережно посадил на стул:
   - Ну-ка, объясни, что это за веники? Чего это ты вдруг валишься передо мной, как подкошенная? Что случилось?
   - Виктор Иванович! Витя, мы с мамой такие счастливые. Мама приказала тебя расцеловать. И не один раз.
   - А больше она ничего не приказывала? Нет? Я хочу, чтобы ты толком рассказала, чем вызван твой щенячий восторг?
   - Мы в девять часов сегодня зашли в приемную комиссию. Сережа назвал себя. Прибежал председатель этой комиссии и минут десять извинялся, что Сережу по ошибке и невнимательности не включили в списки поступивших. Обещали виновных привлечь к ответственности. Проще сказать, Сережу взяли в институт. Он поступил. Витя, мой Сережа, наш Сережа - студент политеха.
   - Я вас всех поздравляю, но причем здесь я? Произошла ошибка, ее исправили. Но причем здесь я?
   - Ну, это же ты добился, что бы Сережу зачислили?
   - Наташа. Я готов признаться в совершении этого подвига, но я тут не при чем. Даю честное слово, что в институт я не ходил и никого из руководящего состава института не видел. Вероятно, когда вы явились туда втроем, да еще и с бабушкой, приемная комиссия решила лучше его принять, чем отбивать ваши нападки. Это для них намного проще, чем видеть ваши слезы.
   - Дай честное слово, что в институт не ходил и с ними не говорил.
   - Даю слово - в институт не ходил и с руководством института не разговаривал. Я же там никого не знаю.
   Приподнятое настроение Наташи сменилось растерянностью. Я понял, что теряю свой ореол в ее глазах и глазах ее близких. Для Сергея тоже пропадает стимул стараться. Может появиться самомнение. Вариантов толкования у него появляется множество.
   - Наташа, я сказал правду. С руководством института я не говорил. Но мне пришлось попросить за него губернатора области Матвиенко Анатолия Сергеевича. Вот он и уточнил, что произошла опечатка и фамилию Сергея случайно пропустили. Они эту ошибку немедленно устранили. Сергей попал в списки, а перед вами извинились.
   - Я знала. Я знала, что это ты. Только ты можешь все вопросы решать за два часа. Я даже подумать не могла, что в этом будет принимать участие сам губернатор. Я маме и Сергею все расскажу.
   - А вот это знать никому не надо. Он поступил сам. У тебя, если будет желание, приходи ко мне часов в семь. Вместе поужинаем. Заодно и поговорим.
   - Витя. В семь я буду. Еще раз спасибо тебе.
   Заехал в наше кафе пообедать и взять себе что-то на ужин. Ирина оказалась тут как тут. Пока я ел, она сидела, молча напротив, и сверлила меня глазами. Может, надеялась, что я поперхнусь и скончаюсь на месте, хрипя и катаясь по полу. Захлебываться супом-харчо я не собирался, а отбивную порезал на мелкие кусочки, которые с картофельным пюре проскакивали без задева. Сегодня я устроил себе день без спиртного. Надо обдумывать создавшуюся ситуацию без водки. И вообще на эти дни надо пьянки прекращать. Проблема появилась одна, но гигантских размеров. Ирина поняла, что взглядами до моей совести не достучаться, начала тяжело дышать и охать.
   - Ну, что ты хочешь сказать? Давай выкладывай. А то я уеду. А ты останешься с кирпичом за пазухой и камнем на сердце.
   - Витя, что у вас произошло с Томой? Она сама не своя. Попросила меня приехать и целый час убеждала меня, что ты редкий подлец, да и вообще скотина. Что она жалеет о том, что обратилась к тебе за помощью.
   - Ты мне скажи, откуда новоиспеченный начальник отдела облоно знает такие слова? А по виду такая милая и интеллигентная женщина.
   - Это я тебе еще не все сказала из того, что она мне наговорила.
   - Слушай, Ира. Я не маленький мальчик и не юноша неопытный, который завалившись в девичью постель, сразу начинает обещать наутро пойти в ЗАГС. Мы неоднократно говорили с ней о невозможности нашей совместной жизни. Она почти на двадцать лет моложе меня. Красивая, образованная. И вы обе пытаетесь заставить меня исковеркать ей жизнь. А заодно и себе. Вот честно скажи, я смогу, женившись на ней, не бегать по другим женщинам? И как на это Тома будет реагировать. Или жениться на тебе, усыновить двух твоих детей и при этом бросить своего? Что ты молчишь? Или дальше койки вы обе не хотите смотреть? Ты посмотри, как Тамара заговорила.
   - Ну, то, что ты прекратишь залезать под чужие юбки, я не верю. Томка после первого-второго твоего залета тебе устроит Варфоломеевские ночи. А если не поможет, то жить с тобой она точно не будет. О себе я говорить не хочу. Говорить о тебе, как о потенциальном муже, это просто смешно. Я все удивляюсь, как тебя Елена все эти годы терпела.
   - Так, что ты пыхтишь. Объясни своей сестренке, что я совсем не тот, кто ей нужен. Пусть она меня забудет, как дурной сон.
   На том и расстались. Я набрал в сумку себе пожрать на вечер и на утро. Поехал к Слободяну на "Автосервис". Перед воротами стояло в очереди три машины. Внутри его помещений стояло еще пять машин, возле которых копошились мастера-автомеханики. Слободян сам проводил компьютерную диагностику. Попросил минут десять подождать, а потом мы вместе пошли в его маленький кабинет, где стоял еще один стол бухгалтера-кассира. Довольно симпатичной молодой женщины с огромными синими глазами. Она с ним работала около года, а я все никак не находил времени, чтобы ее внимательно рассмотреть. Я попросил сделать мне кофе только для того, чтобы заставить ее подняться из-за стола и что бы оценить ее фигурку, которая оказалась очень неплохой. Слободян смотрел на это все без улыбки. Попросил у нее пойти найти молока или сливок, а когда она вышла, предупредил меня:
   - Шеф, зная Вашу безупречную репутацию по отношению к женскому полу, хочу сразу предупредить, если Вы цените меня и эту организацию, то очень прошу Вас не думать, и не лезть ко мне и к ней в душу. И к ее телу.
   - Я понял. Повторять не надо. Но разговаривать и шутить с ней дозволяется? Без всяких фривольных поступков и мыслей?
   - В пределах допустимых норм. Но если вы хотите моего душевного спокойствия, то лучше этого тоже не надо.
   - Хорошо. Только деловые отношения. Все остальное в пределах допустимых норм. Спите оба спокойно.
   Часа два я просматривал документацию. У них четко налажена двойная бухгалтерия. Очень много проходило мимо кассы. Слободян отдал все, что скопилось. Я честно поделил все пополам. Забрал себе свою половину. Слободян остался доволен. Мы оба выделили по десять процентов для Надежды - жены Андрея, основателя этого бизнеса. Слободян подтвердил, что Надежда находится в штате, и каждый месяц получает официальную зарплату. Я сообщил, что уезжаю на десять дней в Одессу, но без машины.
   - Завтра после обеда я ее заберу. Немного хочу ее посмотреть. Да и здесь ей будет намного комфортнее и безопаснее.
   Я и сам хотел его об этом попросить. Выпили кофе, и я поехал, хотя так тянуло поговорить с этой Ниной и еще раз заглянуть ей в ее бездонные глаза. Но слово я Слободяну дал, а его надо выполнять. Загнал машину на стоянку - в платный гараж. Оставлять ее на открытой стоянке я опасался. Пришел домой и стал готовить ужин на двоих.
   Вторые сутки, как Лена меня поперла. Чувство досады есть, а вот комплекса вины пока не чувствую, а ведь должен. Прожили вместе почти десять лет. Если рассматривать с моей точки зрения, то жили очень хорошо. Только в этом году я начал ее ограничивать в покупках, запретил надоедать строителям. Остановил шитье нарядов, которых все мало, хотя уже три шкафа забиты полностью. Не купил ей машину, хотя чувствовал, что машину иметь ей очень хочется. Не взял с собой ее во Францию. Мои объяснения по этому поводу Лена просто не приняла во внимание. Да и эту драку с Талаевым, ей смело могли преподнести как кулачный бой-поединок из-за Ирины. Не поделили два самца одну самку.
   Кто-то слил ей мои взаимоотношения со Светланой. Что это сделала Людмила Николаевна верится мне слабо. Она опытный партийный работник, а они язык за зубами держать умеют. Вероятней всего Оксана или Зоя. Звонок по мобильному телефону, не называя себя. Зоя - эта может запросто. Быть отвергнутой очень обидно. А, впрочем, для меня большой разницы, кто это сделал, нет. Зная характер Лены, при любом моем поведении, ей надо успокоиться. Месяц у нее на вживание в новый коллектив института. Вероятно, ей помог устроиться туда какой-то знакомый. Без знакомства человека с улицы не возьмут. Переговоры перед подачей заявления шли не меньше двух недель. То есть, все началось в мае-июне месяце. И все эти дни она молчала. Накапливала свои обиды. С первого октября по конец декабря у нее курсы. Неделю за неделей, одна без Егора и без меня. Ну, мне она замену найдет запросто. Но скучать все равно будет. Недаром она за исходную точку взяла первое февраля. Месяц январь она будет дома и сможет разобраться с новым избранником, если он появится. В чужую квартиру из своего дома она жить не пойдет. Егор уже привыкнет к своей комнате, к нашему дому. Значит, новый претендент должен поселиться в доме. А там Николай Петрович за старшего. Вряд ли он примет кого-то с распростертыми объятиями. Не такой он человек. Мне выделили в этом доме гараж и свою комнату. Кухня-столовая общая. Ох, нелегко будет претенденту. Скандалов я ему устраивать не буду, но большого удовольствия от наших встреч он испытывать не будет. Нахлебника-альфонса я выпру из дома не задумываясь. Единственно, что гложет душу, так это вероятность появления в постели Елены чужого мужика. Причем большая вероятность. Но она терпела, вот и мне придется терпеть. Мужики в ее постели до меня появлялись. Какая разница один или несколько. Своего первого мужа она любила - любила и разлюбила. Едик Николаев впрямую утверждал, что Елена под ним была и не один раз, что вполне вероятно. Все это я пережил спокойно. Вот придется и дальше с этим смириться. Сам виноват. Только сейчас у нее есть возможность сравнивать. Все-таки эти десять лет я над ней трудился, не жалея сил. И могу поклясться, что ей это очень нравилось.
   Дверь открылась. Я ее не запирал. Прервав мои печальные мысли, пришла Наташа с пакетом, в котором она притащила ужин и завтрак для двух человек. Судя по пакету, от Ирины. Новая пища для разговоров Ирине и ее сестре. Вот уж сегодня помоют они мне косточки. Надо дверь запереть и подпереть ломом, а то Ирина вполне может прийти в гости. Ключ у нее от квартиры есть. Вот жалко, лома у меня нет. Я представил себе этот момент. Мы с Наташей в постели и к нам заваливается Ирина. Придется ее раздевать и укладывать рядом. Ведь о существовании друг друга в моей жизни они знают. Вот и получится - вчера одна, а сегодня другая. Вообще-то, надеюсь на мозги Ирины и почти уверен, что она не придет. Наташа добавила продуктов еще на стол и вытащила из пакета бутылку водки. Разложила все принесенное по тарелкам. Но я пить не хотел. Нашел у себя открытую бутылку, в которой оставалось грамм сто пятьдесят. Налил себе грамм пятьдесят, остальное отдал Наташе. Она не возражала. За столом она подняла рюмку:
   - Я пить сегодня не хотела, но сегодняшний день повернул нашу жизнь на новую ступень. Если совсем честно, то мы с мамой считали, что Сережа не поступит. Поэтому я к тебе и не обращалась. Но он готовился и даже набрал спорный балл. Для твердого поступления ему не хватило всего полбалла. Но как, Витя, ты любишь повторять на миллиметр мимо или на километр мимо - все равно не попал. Я действительно пришла его устраивать на работу, что бы он дома не валялся. Опять же я привела ему твое выражение: "Не хочешь работать головой, работай руками". Сережа меня успокаивал: "Мама, ну ведь чуть-чуть не хватило. На следующий год поступлю точно". Ты бы видел, как он пыжился, когда увидел свою фамилию в списке студентов.
   - Я же вам говорил, что поступлю. А вы мне не верили.
   - Вся наша родня нам с мамой целый день звонят и нас поздравляют. Ты знаешь, все хорошее, что за десять лет со мной происходит, напрямую связано с тобой. Поверь, я тебя очень люблю. Ничего от тебя не прошу и не требую. Мне достаточно, что ты рядом со мной. Вот такая у меня наполовину счастливая судьба. За тебя.
   - А я пью за тебя. Прошу меня простить, что не могу дать тебе большего. Ты чудесный, замечательный человек. Спасибо тебе.
   Мы выпили. Поели, а потом продолжили наш разговор. Немного сидя за столом, а потом завалились в постель. Наташа сказала, что она Сергея предупредила о своем отсутствии. Поэтому после первого взрыва, дальше последовало целое море нежности. Наташа соскучилась, и я отдал бразды правления в ее руки, чем она пользовалась полной мерой почти до двенадцати ночи. Но зато я не включил будильник и мы, не торопясь, провалялись в постели до десяти часов утра. Машину я утром забрал. Наташа ушла чуть пораньше. Я зашел сразу к Куцу. Забрал его вместе с документами, и мы заперлись на целый день у меня. Слободян прислал человека за машиной. Поезд у меня на Одессу отходил в одиннадцать вечера и приходил в шесть утра. За билетом я отправил Ефима. Он взял на себя обязательство отвезти меня на вокзал. Весь день мы с Куцем разбирали ситуацию со всех сторон. Я ему сказал, что хочу заручиться помощью очень хорошего юриста, но не из Винницы и не из Киева. В Одессе у меня такой знакомый юрист есть. Вот поэтому туда и еду. Но мы оба понимали, что это чужой человек и здесь надо все равно страховаться. Что-то рассказывать, а что нельзя говорить ни в коем случае. Про Светлану из Одессы Куц ничего не знал.
   - Сегодня она друг, а завтра неизвестно, что ей в голову стукнет. Это же материальные ценности, да и еще достаточно большие. А вариантов воткнуть свой крючок очень много.
   - Иван Павлович, а с чего Вы взяли, что это женщина?
   - Виктор Иванович, я знаю Вас еще лучше, чем Вы знаете себя. Женщина лет сорок - сорок пять. Красивая и фигуристая. Возраст достаточный, чтобы быть опытным юристом и в тоже время опытной женщиной. У Вас, куда не ткни, везде женщины. Варианты - восемь к двум. Ну, я угадал?
   - Угадал, Иван Павлович, - успокоил я его, - так оно и есть. Но юрист она одна из лучших. Она еще и профессор.
   - Одно другому не мешает.
   Пришли к выводу, что взятые на себя обязательства я выполнять буду до первого февраля. А там будем поступать по обстановке. Сто пятьдесят баксов в месяц вполне достаточно. Тридцать процентов от моей зарплаты. Выплата дивидендов один раз в год в феврале месяце. Прибылей у нас почти нет. Да и вообще, учредительный договор пора пересмотреть. Акции продавать нельзя, передавать нельзя. Если продавать, то только в учредительный фонд за такую стоимость, которую продиктует фондовый рынок. Это касается всех. Я - то свои акции продавать не собираюсь. До шести часов обговорили большинство деталей. Я поехал с Ефимом домой собираться. Дома поужинал. Сбор моего, довольно объемистого портфеля, много времени не требовал.
   Вдруг в голове поплыли стихотворные строчки. Я взял лист бумаги и мне оставалось только записывать:
   Себя я извиняю, когда друзей теряю
   И если бывший друг пропал надолго вдруг
   Я чести не теряю, себя я не терзаю.
   Ушел и, Слава Богу. Пошел своей дорогой
   Я с жизнью не играю, не плачу, не рыдаю
   А в горе и ненастье я верю в свое счастье.
   Я на себя пеняю, и я себя гоняю
   Когда не получается или беда случается.
   Я тактику меняю, от трудностей "линяю".
   Уверен умный тот, кто гору обойдет.
   Глазами я стреляю, измены оправдаю,
   Но каждая интрижка мне набивает шишку.
   Другую обнимаю, но все равно я знаю,
   Что буду я просить опять меня простить.
   Но лучше или хуже тебе я в жизни нужен
   Исправлюсь и вернусь. Вот в этом я клянусь.
   В поезде мне досталась нижняя полка. Соседи уже спали. Я последовал их примеру. В Одессе на перроне ко мне подошел мужчина:
   - Вы Рубин? Я водитель Светланы Павловны. Мне приказано Вас встретить и доставить. Если хотите, могу немного показать Одессу.
   Этот водитель приезжал за Светланой в Киев, но я помнил его очень смутно.
   - Ну, раз приказали, то доставляй.
   Я в Одессе бывал проездом раза четыре. Один раз на обзорной экскурсии. Хотя много слышал. А вот сейчас, проезжая по улицам города видел перед собой старые дома. На улицах достаточно грязи и мусора. И начал понимать, что Одесса - это не дома и улицы, парки, порт и базар. Одесса - это, прежде всего, люди. Задорные, веселые, интернациональные, которые не просто любят, они обожают свой город и готовы горло перегрызть любому, кто об их любимом городе отзовется плохо или пренебрежительно. Эта пылкая любовь затмевает все неудобства и недостатки. Такого города в мире нет. И говорить здесь больше нечего. А кому не нравится быть в Одессе, то будьте настолько любезны и покиньте, побыстрей наш город. И все. И говорить больше ничего не надо. Вот и я приехал в этот город и сразу понял, что он вошел в мою жизнь полностью и окончательно. Поэтому крутил головой вполне добросовестно.
   Водитель, ну, конечно же, Георгий, а по-простому Жора, с гордостью комментировал все, мимо чего мы проезжали. Я добросовестно все рассматривал, даже не стараясь что-либо запомнить, кроме названия улицы, куда он меня привез. Улица Красных Зорь. Жора показал мне Яхт-клуб и даже довез до входа в парк "Юность". Особое удовольствие я получил от поездки в новой машине Мерседес-500. Еще пахнет заводской краской и свежей кожей. Машина-мечта.
   Двухэтажный дом, утопающий в зелени, снаружи казался довольно скромным. Без всякой помпезности в виде кованых ворот, львов и драконов. Но зайдя внутрь, я невольно остановился. Мне в ближайшие годы так не жить. Все - мебель, обстановка, интерьер подобрано со вкусом и стоит немалых денег. Море в девяти минутах ходьбы.
   Навстречу по ступенькам спускалась Светлана Павловна в элегантном брючном костюме. Хорошо уложенные волосы, отличный макияж - еще более подчеркивали черты ее лица и ее сногсшибательную улыбку. Она отпустила водителя, а потом повисла на мне:
   - Витя, Витенька, я так соскучилась. Все время переживаю за тебя. Как ты там? Мне киевляне никаких справок давать не хотят. Я так обрадовалась, когда ты позвонил, что приезжаешь. Тем более, когда ты пошутил, что готов остаться у меня на десять дней. Я же за эти дни могу тебе все побережье показать - от Одессы до Херсона. Только мне надо дня три, чтобы утрясти срочные дела, которые мои ребята без меня застопорят. Давай, иди, вымой руки. Позавтракаем. Примешь душ и до обеда у тебя отдых после поезда. Я приеду, мы пообедаем. Я точнее буду знать свой распорядок дня. В любом случае, я после шести часов полностью в твоем распоряжении до утра.
   Столовая соответствовала имиджу всего дома. Завтрак стоял на столе. От выпивки я отказался. Мы позавтракали. Света показала, где душ и кровать. Показала оборудование кухни и содержание холодильников.
   - Не стесняйся, будь как дома. Я постараюсь освободиться, - влепила мне поцелуй и ушла.
   Я залез в холодильник. Нашел там малосольную скумбрию и две бутылки пива баночного "Белый медведь". За рыбой и пивом просидел в одиночестве почти час, растягивая удовольствие. А потом пошел спать. Что будет ночью, я понятия не имел, но на всякий случай часа четыре я поспал с удовольствием. Разбудила меня Светлана телефонным звонком. Посоветовала что-то перехватить в виде бутербродов, но она сможет приехать только в шесть часов. Я доложил, что уничтожил у нее скумбрию и две банки пива. Она меня успокоила, что эти запасы легко пополняются.
   Через полчаса приехал Жора. Привез упаковку (двадцать штук) баночного пива "Хейнекен", соленую осетрину холодного копчения, вяленую плотву, воблу, две банки красной икры. Масло, хлеб я нашел на кухне. Другого я ничего не хотел. Включил по телевизору какую-то передачу, пил пиво с рыбой. Сотворил себе пяток бутербродов с икрой. И зачем мне ваш обед? Жора опять уехал. Я прошел по всему дому. Обстановка дома впечатляла. Импортная техника и сантехника. Ковры из Китая и Турции висят на стенах и лежат на полу. Все остальное под стать. Везде чисто. Вряд ли Светлана после трудового дня занималась уборкой. Несмотря на порядок и чистоту, все-таки заметно, что хозяева постоянно здесь не живут. Светлана что-то говорила про загородный дом на берегу моря. Судя по всему, именно про этот дом она и говорила.
   К шести часам приехала Света. Жора вслед за ней затащил две больших тяжелейших сумки. Это, глядя на него, с каким усилием он их пер. На его вопрос, во сколько быть завтра, Светлана ответила, что она ему позвонит. Но тут же назвала ему пяток поручений, которые он должен выполнить до обеда. Жора уехал. Света попросила полчаса отдышаться, а потом мы сядем кушать. Я, следуя, киношной традиции, произнес:
   - Ложись, отдыхай!
   Со Светиного согласия, стал распаковывать ее сумки. На всех столах столовой образовались горки пакетов с припасами на взвод голодных солдат. На три дня минимум. Оценив закупленную снедь, решил приготовить свое коронное блюдо, которое Светлана в моем исполнении еще не пробовала. Все необходимое для приготовления ленинградской солянки закуплено. Света сидела, вытянув ноги, без туфлей, в удобном кресле, молчала и смотрела, что я там творю. Я тоже не любитель разговаривать, когда готовлю. Поставил кастрюлю с водой на газ. Надел фартук и приступил к ударному труду. Жора приволок в своих пакетах шесть сортов разной колбасы и два вида сосисок: охотничьи и молочные. Молочные я тоже накрошил, а охотничьи решил залить водкой и поджечь. Получится горячее второе. Нашел закупленное хорошее мясо для стейка, но решил завтра утром продолжить свои поварские эксперименты. Положил коньяк в морозилку, на что Светлана удивленно спросила:
   - Витя, ты не ошибся? Коньяк засунул в морозилку вместе с шампанским?
   Но я хорошо помнил правила заморского этикета, которые мне преподавал Андрей (Читайте книгу 2. "Начну все с начала"). Пассировка лука, с прожаркой томатной пасты, не заняла много времени. Заварил кофе и поставил его настаиваться, завернув кофейник в полотенце. Через полчаса все для "легкого" ужина я приготовил и пригласил Свету к столу. Водку в морозилку я загрузил еще с утра. И в рюмки она текла как кисель. Разлил в тарелки солянку. Сделал нарезку из овощей, колбас, осетрины. Стол получился неплохой. Света смотрела на все происходящее с удивлением, но молчала. Я в солянку положил еще граммов десять сливочного масла в каждую тарелку.
   - Спасибо за прием. Приятного аппетита.
   - С приездом, - откликнулась Света.
   Мы выпили. Света съела пять ложек солянки, сообщила, что очень вкусно и замолчала. Но солянку дальше наворачивала с большим аппетитом. Я налил ледяной водки в рюмки.
   - Света, за тебя. За твое гостеприимство.
   Она не возражала против тоста, но попросила добавить солянки. Оказалось, что у Светы есть трехлитровая банка со спиртом. Положил по три охотничьи сосиски в миску, плеснул туда немного спирта и поджег. Собрал тарелки, быстро вымыл. Разложил по тарелкам охотничьи сосиски. Спирт еще горел. Нарезанный болгарский перец, четвертинки помидора, посыпанные солью и красным перцем, по малосольному огурчику для злоупотребления после водки. И еще по рюмке водки. Рюмки по пятьдесят граммом и наливал я их не полностью. Поэтому опасений, что мы напьемся до поросячьего визга, абсолютно не было. Закусили малосольным огурчиком, съели по две сосиске. Больше не стали, чтобы не переедать. Налили по чашке крепкого кофе, но коньяк и шампанское предлагать не стал. Света мне нужна в здравом состоянии и светлой памяти.
   - Думать сейчас о кровати - это просто кощунство для того, что произошло до. Я имею в виду ужин, и для того, что будет после. Дай хотя бы часик, чтобы прийти в себя. Давно от обеда или ужина я не получала столько удовольствия. Поэтому в течение часа у тебя есть время, что бы рассказать какие проблемы тебя привели. О том, что тебя ко мне безумно тянуло, можешь начать рассказывать через час. Ведь ты же приехал ко мне по важному для тебя делу?
   - То, что меня очень тянуло тебя увидеть, то это правда. И то, что мне нужен твой совет, а может и твоя помощь - это тоже правда. Поэтому я перед тобой.
   - Витя, так что случилось? Жена выгнала, и ты приехал ко мне искать утешения? За четыре месяца, что прошло, ты позвонил мне три раза. Я тебе -четыре раза. Обожди. Дай, я попытаюсь угадать. Жене надоели твои похождения. Она выставила тебя за дверь. Судя по всему, хочет все поделить пополам. А ты к этому не готов. Срок у тебя до Нового года. А если она с кем-то грамотным советовалась, то до пятнадцатого февраля. У тебя же акционерное общество? Все так или не так? Неужели СБУ продолжает наезжать на тебя из-за случая в самолете?
   - Первый вариант, Света. Только первый вариант. Но откуда ты взяла дату пятнадцатое февраля?
   - А к этому сроку твоя бухгалтерия должна подготовить отчет о финансовой деятельности компании за прошедший год.
   - Все обстоит так, как ты назвала. Причиной развода становятся наши с тобой взаимоотношения. Кто-то о них рассказал моей жене со всеми подробностями. Хочу надеяться, что это не Людмила Николаевна.
   - Мне тоже на работу позвонили. Просили к телефону моего мужа. Трубку взял Жора. Он мой троюродный брат. С его женой мы в свое время были хорошими подружками. Жора не уточняя ничего, ответил, что внимательно слушает. И получил полную информацию о моей неверности в отягчающих размерах. На экскурсии мы не ездили. Лежали сутками в кровати. Администрация отеля при выезде предъявила нам дополнительный счет за две поломанные кровати. А по прибытию в Киев, мы не расставались еще сутки. Говорила "доброжелательница". Она сообщила, что такую же информацию получила и твоя жена. Жора заверил, что немедленно примет кардинальные меры: "Эта изменщица получит свое. Одесситы таких оскорблений и обид не прощают". На этом разговор закончился. Это, судя по всему, Зоя. Но Оксану я не сбрасываю со счетов. Людмила Николаевна полностью отпадает.
   - Я же для них ничего плохого не сделал, а наоборот. Те наряды, в которых они щеголяли, подарил я.
   - Это я знаю. Но ухаживать, а в результате спать, ты стал со мной. То есть ты их отверг. Оскорбил своим невниманием. Женщины такие оскорбления так быстро не забывают. Каждая реагирует по-своему. Так что я ждала, когда ты позвонишь и приедешь. Ошиблась на полмесяца. Думала, что ты примчишься в августе. Но выражаю ей свою признательность за то, что ты со мной. С мужем мы живем формально. У него своя жизнь, в которой есть свои женщины. Разводиться и делиться - такой потребности у нас нет. Он понимает, что держать меня в своих друзьях для него гораздо выгоднее. Сын у нас взрослый. Начал уже готовить для себя семейное гнездо. Но никак не определится, что же он хочет - свой дом или квартиру. Так что, у меня все в порядке. А вот у тебя?
   Час мы разбирали ситуацию по косточкам, сидя в столовой, а потом перешли в спальню, в которой продолжили все, что не закончили во Франции. Украинская драма отодвинулась на второй план. Я Свету так раскочегарил, что она не хотела отпускать меня из себя, ни от себя по полтора-два часа. Она набрасывалась на меня, как голодный на горбушку хлеба, политую подсолнечным маслом и присыпанную солью. Меня всегда так угощала моя бабушка. Когда я прибегал с улицы и просил пожевать хоть что-нибудь. Вкусно, и это запомнилось на всю жизнь. Света с каждой минутой нравилась мне все больше. Я заводился с пол оборота от ее губ, ее рук. Ее объятий и поцелуев. Эта симфония любви и нежности длилась с короткими паузами практически всю ночь. С рассветом мы расцепились и уснули до девяти утра, когда утром зазвонил ее телефон. Она вышла из комнаты, кого-то внимательно слушала, не перебивая. Что-то сказала, что-то продиктовала. Вернулась и рухнула плашмя на меня.
   - Вставайте, граф. Вас ждут великие дела, - пропела мне в ухо.
   Великие дела ждали недолго, но продолжались почти час. Вырвал нас из объятий друг друга опять телефонный звонок. Света пошла в другую комнату, показав, что мне надо идти под душ. Через пять минут она уже стояла рядом со мной и регулировала контрастный душ.
   На завтрак я хотел пожарить пару стейков, но Света захотела солянку, которую я разогрел и сам трескал с огромным удовольствием. Но без спиртного. Перед кофе я налил в высокие бокалы по пятьдесят грамм коньяка, и мы стали греть его в своих ладонях, подливая по чуть-чуть в чашки с кофе. Света меня похвалила за завтрак. Вспомнила вчерашний ужин. Выразила надежду, что приготовленный мною обед будет не хуже. Она призналась, что готовить она не любит. Попросила по возможности приготовить что-то оригинальное.
   - Так вкусно, как у тебя, у меня не получается.
   А вот на ужин она готова, если я выражу желание, пригласить меня в какую-то приличную забегаловку.
   - Тебе хочется куда-нибудь пойти в "свет"? или это жест вежливости?
   - Если честно, то мне идти никуда не хочется. Мне с тобой очень уютно и комфортно. Но я боюсь, что ты обидишься, если я не выведу тебя к людям.
   Желания с кем-то знакомиться и общаться, у меня нет. Светино общество днем и вечером, а тем более ночью и утром, меня устраивало полностью. О чем я ей и сообщил. Она с радостью отозвалась объятиями и поцелуями. Но предупредила, что завтра она уедет к девяти часам утра и будет занята до пяти часов дня. Хотя будет стараться освободиться пораньше. Что бы я не скучал, к десяти придет машина с Жорой, который покажет достопримечательности Одессы. В том числе и знаменитый базар "Привоз".
   - Если что не понятно, то спрашивай у Жоры. Можете посмотреть что-то вкусненькое из продуктов. Насчет денег не стесняйся. Платить за все будет Жора. Деньги я ему выделяю. Не спорь. Ты у меня в гостях.
   Я из себя паиньку строить не стал. В гостях так в гостях. Представил только себе, что мои гости покупали бы себе продукты, и мне стало смешно. В подобном случае, хрен бы я их еще когда-нибудь пригласил. Света попросила на полчаса тайм-аут для уточнения каких-то деталей на завтрашний день, а я решил это время посвятить подготовке полуфабрикатов на обед. Предупредил Свету, что первое готовить не буду. А решил сделать шашлык по-походному с жареными овощами. Запеченные яблоки. Перед этим салат "Осенний". Меню я ей не объявлял. Нарезал мяса, сделал неплохой маринад. Помыл, подготовил овощи. Взял десяток яблок, курагу, орехи. Вырезал сердцевину из яблок. Засунул пол чайной ложки меда, положил курагу, подсыпал орех и засунул это в духовку. Порезал овощи в салат, но не солил, а поставил в холодильник. Все для обеда подготовлено. Команда "Вперед" и через полчаса все на столе.
   Лена с тещей меня на кухню не подпускают, но мне нравится готовить. Особенно мне нравится, когда я вижу, что моя стряпня им по душе. Но шеф-поваром я не буду, взваливать на себя каждый день обязанности повара не хочу.
   Света освободилась от своих дел, и я утащил ее в постель, куда она пошла с большим удовольствием. В связи с поздним завтраком, у нас прошел поздний обед. Света выдохлась, и первый раз за все время попросила пощады, хотя бы на часок. Я ее оставил нежиться на постели, а сам за этот час сделал обед. Света пыталась убедить меня доесть солянку, но я непоколебимо встал на своем. Короче говоря, обед удался. Света в шоке.
   - Еще пару дней и я тебя запру у себя в доме. Больше никогда и никуда не выпущу. Мне так хорошо с тобой.
   Она испытующе смотрела на меня, но я послал ее отдыхать, а сам перемыл всю посуду. Светлана мне очень нравилась. Я хотел произвести на нее как можно лучшее впечатление. А самое главное, мне нужна ее помощь. А если мне что-нибудь нужно, то я могу вылезти из собственной шкуры, чтобы получить желаемое. Что есть, то есть. Телевизор смотреть мы не стали. После своих кухонных подвигов, я нырнул под одеяло. И не вылезали из- под него до девяти часов вечера.
   Ужинать мы отказались, но по чашке крепкого чая все-таки выпили. И снова безумная ночь. Казалось, что мы не насытимся. А ведущей оказалась все-таки Светлана. Где она только брала силы. В конце концов, мы угомонились и моментально уснули. Утром в семь часов подъем. Совместный обязательный комплекс утренней сексуальной зарядки. Затем усиленный завтрак, который я приготовил. Света наводила красоту. Утомленная, с синевой под глазами, она выглядела вполне счастливой женщиной, что отметил Жора:
   - Светлана Павловна, прекрасно сегодня выглядите. Даже помолодели на лет десять.
   Света забрала папку, сумку, чмокнула меня на прощанье, не стесняясь Жоры. Тот делал вид, что ничего не произошло.
   - Через час я буду, - пообещал он мне.
   Я убрал все на кухне. Залез под душ. А дальше, военным на процесс одевания не дают даже пяти минут. К приезду Жоры я блестел, как начищенный пятак. Жора повозил меня по Одессе. Где-то мы с ним походили пешком, но в час мы поехали на "Привоз" - знаменитый одесский рынок. Со своими порядками, своим говором, своим языком, довольно острым. Обижаться на грубоватый юмор себе дороже. Поэтому, на обращение "Скажи этому придурку" никто не обижался. Но все равно продавцы - это отдельная каста. Они в спорах поддерживают друг друга, и обиженный покупатель может получить только дополнительную порцию названий и кличек, не только себя, но и всей своей родни. Привоз шумел, гудел, бурлил. Жил своей жизнью.
   Мы распределили роли. Я смотрю, что нам нужно, а там уже выступает Жора. Торгуется, отбивается, покупает. Что-то у нас осталось от тех вчерашних пакетов и достаточно много. Но я решил устроить рыбный день. Купили после поисков три килограмма осетрины, два килограмма белуги и красивую довольно большую стерлядку. Купили пол-литровую банку черной икры. Я подобрал хороший кусок соленого бекона и три килограмма свиных ребрышек на шкурке и с хрящами. Взял специй, нашел пару пучков свежей редиски и пол-литровую банку домашней сметаны. Жора смотрел на эти закупки с удивлением.
   - А кто это будет все готовить?
   Я пообещал его накормить.
   - Так Вы что, готовить умеете? Я считал, что люди, которые за три минуты могут сделать два трупа, жрать готовить не умеют. Им это западло. Вы в рамки моих понятий не вписываетесь. Мне иногда кажется, что если я сделаю что-то не так, то могу на скорости превратиться в лучшем случае в инвалида. А Вы какой-то обычный, при нашем общении. Виктор Иванович, простите за дурной вопрос. Сколько народа Вы превратили в жмуриков?
   - Вообще, на такие вопросы не отвечают, но учитывая, что ты доверенное лицо Светланы Павловны, могу тебе сказать. Но с одним условием.
   - На любое условие согласен.
   - Кому-то трепанешься, то у тебя появятся реальные шансы стать четырнадцатым.
   - Виктор Иванович, клянусь. Никому, даже Светлане Павловне.
   - Привезешь Светлану, заходи в дом вместе с ней. Но когда ты ее посадишь в машину, позвонишь мне. Все понял?
   Жора кивнул головой. Мы приехали домой. Я его отпустил. Про свое высказывание отреагировал только одним словом "Трепло". Не надо ему это говорить, но почему-то захотелось произвести на него впечатление. Такая реклама может пригодиться. Меньше будет язык распускать. Побоится последствий. На кухне я вырезал желудок из стерляди, осторожно помыл ее. Нашел большую кастрюлю. Залил ее водой, что бы она чуть прикрывала рыбу. Посолил воду, положил пару небольших луковиц, пару морковок, лавровый лист. Поставил вариться. Ребрышки посолил, поперчил, натер специями, завернул в фольгу, положил на сковородку без ручки и засунул в духовку. Порезал половину осетрины и белуги на одинаковые куски. Перемешал в кастрюле со специями и майонезом. Что осталось, порезал и посолил. Положил в блюдо. Наложил икру на селедочницу и рядом поместил кусок сливочного масла. Отправил в холодильник. Помыл редиску. Осталось все эти полуфабрикаты довести до полной боевой готовности, на что времени уйдет максимум полчаса.
   Ровно через двадцать минут Жора сообщил, что выезжает. Через тридцать минут будет. Я ему напомнил, что бы он зашел. Мне нужен в этом доме союзник. Жора на эту роль подходил потому, что больше никого нет. Я порезал редиску, посолил, положил две ложки сметаны. Готово. Кипела вода со стерлядью. Вытащил ее на блюдо целиком. Покрыл зеленью, порезанными яблоками, порезанным апельсином. Воду процедил через сито с марлей, чтобы не попали косточки от чешуи. Лук, морковь, порезал и украсил ими лежащую стерлядь. Чуть картошки. Крупы, кроме риса не нашел. Закинул туда. Пусть варится.
   Зашли Светлана с Жорой. Отправил их мыть руки. Вывалил в кастрюлю для приготовления ухи почищенную рыбу, убедившись, что рис и картошка почти готовы. Посадил их за стол. Наложил салат из редиски. В это время подошла уха. Поели и ее. Неплохо. Поставил сковородку, раскалил. Кинул на нее осетрину и белугу в майонезе и специях. Через пять минут непрерывного помешивания, рыба готова. Горячая рыба сырой не бывает. Стерлядь на ужин. Мы со Светой пили водку. Жора благоразумно отказался. В конце обеда Жора поставил оценку:
   - Светлана Павловна, открывайте ресторан. Запись будет на месяц вперед. Я гарантирую. Я такого вкусного обеда никогда не ел. Спасибо.
   Он уехал, а Света предупредила, что час ее трогать нельзя. Она просто лопнет. Я убрал все со стола. Вынул из духовки мясо. Подготовка к ужину закончена. Можно отдыхать и расслабится.
   Поднял Светлану с дивана, раздел. Разделся сам. Мы залезли под одеяло. Решил пока ее светлую голову сексуальными вопросами не забивать. Ее дела мы не обсуждали. Начали сразу с моих.
   - Витя, я надеюсь, что ты учредительные документы привез. Или хотя бы заверенные копии.
   - Конечно, привез!
   Я притащил документы Светлане. Она включила лампу возле кровати. Улеглась поудобнее, и стала их рассматривать.
   - Ну, что все стандартно, но последний пункт "Разрешается заниматься любым видом деятельности, которые не запрещены законодательством" мне нравится. Для налоговой это как красная тряпка для быка. Но года два тому назад эту формулировку запретили. Надо четко и точно указывать свои виды деятельности. Но у кого есть в документах такая формулировка, то она остается. Я хотела бы уточнить, а я здесь не нашла величину резервного фонда. Он по документам вроде бы есть, а в натуре его нет.
   - Резервный фонд можно и нужно создавать до двадцати процентов, но мы туда ничего не перечислили.
   - Что бы долго не мусолить, ответь на несколько вопросов. Первое - у тебя есть средства, чтобы выкупить у своих ребят их акции и эти акции внести в резервный фонд?
   - Ну, если на акционеров поднажать, то они могут свои пять процентов акций продать.
   - Во сколько твои акции оцениваются? Прокрути с бухгалтером на уменьшение стоимости!
   - По бумагам все оценивается в пятьдесят тысяч. Это уставной капитал. Пять процентов - это две с половиной тысячи баксов. Можно эту долю определить в четыре раза дороже, то есть по десять тысяч. Акционеров пять человек. Что бы все выкупить надо пятьдесят тысяч, но можно поторговаться.
   - Вот и торгуйся. Итак, шаг первый - выкупаешь все акции, но не для себя, а создаешь резервный фонд. При дележке с твоей женой можно доказать, что резервный фонд не делится. Если у нее умный юрист, то создание резервного фонда можно сделать после решения суда о разделе имущества. Следующий шаг - определи себе заработную плату примерно пятьсот баксов. Это нормально для такой компании, как у тебя. Выплачивай ей алименты официально по перечислению. Ни в коем случае не давай денег просто так. Только по перечислению. Премии в честь знаменательных событий оформляй, как дополнительные платежи. Придет день, когда эта пушка выстрелит. Не давай лишних денег, ни под какие слезы и жалобы. Она должна почувствовать разницу между женой и разведенкой. Третий шаг - не отказывайся от комнаты в доме и от гаража. Комната в доме с твоей мебелью и твоим гардеробом. Даже не вздумай эту площадь дарить или продавать ей. Ни за какие деньги. Это прямая связь со своим сыном. Четвертое - согласно Устава, она имеет право осуществлять контроль за деятельностью компании. Бухгалтер, судя по твоим рассказам, у тебя опытный. Он знает, что ему делать. Пятое - проведи по документам, что контроль за резервным фондом осуществляешь ты лично. В случае раздела тебе остается тридцать семь с половиной процентов, а с акциями резервного фонда - шестьдесят два и пять десятых процента. Если сможешь, то выкупи у нее пять процентов. Ей деньги будут нужны. Дом надо доделывать. Вот и забери у нее пять процентов. Тогда две трети акций будут под твоим контролем. Шестое - деньги по акциям выдавать только за год прошедший. Поэтому первый платеж для нее по акциям пойдет только в марте-апреле через год. Если ей нужны будут деньги, то покупай у нее акции. Седьмое - введи в Устав пункт, по которому первоочередное право покупки акций принадлежит только тебе. Продавать акции любому со стороны она не имеет права. Не будь размазней. В бизнесе нет жены, детей, родственников. Не поддавайся жалобам, слезам, обещаниям. Что бы потом не жалеть и не хвататься за голову. Она хочет самостоятельности. Жизнь с кем-то другим - нет проблем. Если захочешь, оплачивай сыну учебу, курсы, институт. Но это все должно идти через тебя прямыми платежами. А не через нее "Ты мне дай, а я сыну отдам". На такие подлянки не покупайся. Я за два дня еще все просмотрю и напишу тебе дополнения к Уставу. Ты по приезду сразу иди и регистрируй. Даже если ты захочешь дальше продолжать с ней жить, то все равно это тебе нужно. Твои соратники имеют жен, которые могут потребовать у них возврата или дележки имущества. Руби сейчас все на корню. Запомни основной закон игры - лучше кум без двух, чем я без одной. Это сейчас они все друзья, но придет тяжелая минута и все разбегутся, находя десятки оправдательных причин. А чем лучше их финансовое положение, тем больше они хотят. Что касается наших с тобой отношений. Ты мне очень нравишься. Вот о таком мужике я мечтала всю жизнь. Представляла себе, как я его встречу, заберу его к себе. Что бы он никуда не уезжал, находился всегда рядом. Что бы мы друг друга хотели днем и ночью. Радовались каждой минуте, проведенной вместе. Как каждая женщина, хотела кофе в постель. Что бы муж мог приготовить, что-то покушать, когда я приду и свалюсь от усталости. Мне даже не надо его зарплаты. Я зарабатываю столько, сколько нам надо для полностью безбедной жизни. Это мой дом, моя машина, моя яхта пятнадцать метров длиной класса "Река-море". У мужа тоже все есть, а сыну мы все обеспечим. Эта сумасшедшая идея стать народным депутатом Украины уже приведена в действие. К моменту разрешения на начало избирательной компании восемьдесят процентов уже будет решено. Только дикий случай может поломать мои планы. Если я добьюсь своего, то свои миллионы я буду иметь. На законных и полу законных основаниях. У тебя есть выбор из двух вариантов. Первый - мы решаем все твои проблемы. Мы разводимся и после выборов зарегистрируем свой брак. Покупаем квартиру или дом в Киеве. Переводим твой бизнес на Киев или Киевскую область. Сыновья - это святое. Вариант второй - ты продолжаешь колебаться до начала выборов. Мы периодически встречаемся, но остаемся добрыми друзьями все дальше и дальше друг от друга. Ты живешь своей жизнью, а я своей. Решение зависит от тебя. Я на тебя не давлю. Думай и решай сам. С голоду ты не помрешь. Вполне возможно, что очередная волна вынесет тебя на работу в Киеве. Мужик ты решительный, способный и талантливый. На этом разговоры заканчиваем. Скажи, дня три у нас с тобой для общения есть?
   - Есть неделя и я хотел бы эту неделю днем и ночью быть с тобой.
   - Я тоже этого сильно хочу.
   - Раз хочешь, то давай.
   На ужин мы слупили половину стерляди, остатки пожаренной рыбы со сковородки. Но оба поняли, что жрать в таких количествах (а именно жрать, а не кушать) очень влияет на потенцию с обеих сторон. Все-таки надо готовить попроще, похуже, и поменьше. Света каждый день работала до пяти вечера, без перерыва на обед, а потом до утра мы принадлежали друг другу. С утра в пятницу и до вечера в воскресенье мы поехали по трассе на Николаев и Херсон. Заночевали в санатории Коблево, где радостный директор для Светланы Павловны освободил номер "Люкс". За эти дни мы купались в море, вспоминая щебенку на пляжах во Франции. Погода стояла солнечная и мы даже чуть обгорели. Но всему хорошему приходит конец.
   Светлана распечатала мне все изменения и дополнения в Устав, а также распечатала весь план моих действий с их плюсами и минусами. В последний день прощания мы сидели в закрытом зальчике, одного из лучших ресторанов Одессы. Света, поковыряв поданные блюда вилкой и ножом, спросила:
   - Может, действительно переедешь? Купим тебе один-два ресторана. Будешь очень известной личностью в Одессе. Гостей здесь много зимой и летом.
   - А как же Киев и депутатство?
   - Витя, да я в первый день нашего разговора поняла, что не жить нам вместе. Поверь. Вы нервы со своей женой друг другу потрепите и сойдетесь. Я не знаю, как она, но ты готов ей все простить. Она ведь тебя прощала. Ты ее любишь. Любишь своего сына. А потом, ты не из тех мужчин, которые могут сидеть на шее у женщины или даже быть с ней на равных. Ты по характеру - лидер. Я же вижу, что тебе со мной очень хорошо. Условия для нашей совместной жизни просто идеальные. Но тебя это не увлекает. И что, совсем печально, меня это огорчает и радует одновременно. Я готова ради тебя бросить все и начать всю жизнь сначала. А тебе хочется починить свою семейную лодку и плыть на ней дальше. Огорчает, что у нас не срастается. Радует, что ты такой открытый, прямой и самостоятельный. Я много думала за эти дни. Жизнь такая короткая. Нам осталось такой активной жизни максимум пятнадцать лет. Всего пятнадцать лет. Я не хочу тебя потерять навсегда. Можем это назвать внезапно вспыхнувшей страстью, привязанностью, курортным романом, но мне хочется, что бы эта связь наша продолжалась, независимо от времени и семейной жизни. Будет возможность, будет желание - звони и приезжай, хоть на два-три дня. Я буду очень рада тебя видеть, тебя чувствовать. Ну, пообещай хоть это.
   - Света, ты просто чудо. Прости меня за мою нерешительность. Но твое предложение я принимаю с огромной благодарностью. Клянусь, что я обязательно изыщу время и возможности.
   - Витя, поехали домой. Кстати в десять утра Жора повезет тебя в Винницу. И не спорь. Он уже готовится. А до девяти утра я тебя из своих объятий не выпущу.
   Свое обещание она выполнила на пять с плюсом. Я лежал с ней, на ней, под ней и все время думал: "Ну, какого тебе хрена надо. Очень красивая женщина. Меня любит. При жизни с ней можно кататься, как сыр в масле".
   - Под ним струя светлей лазури, пред ним луч солнца золотой. А он мятежный просит бури, как будто в бурях есть покой.
   Лена меня выставила. Ее зарплаты в институте не хватит ей на хорошее нижнее белье. Надо содержать дом. Разговаривать она со мной не хочет. Но деньги от меня получать хочет. Она уже привыкла, что с этим вопросом у нее проблем нет. Сколько времени у меня доступа к ее телу и душе не будет - понятия не имею. Но ведь понимаю, что она меня все равно согнет. Сядет верхом и будет погонять, как хочет. Хочу надеяться, что этот мучительный процесс не продлится долго и самое главное не заведет нас в тупик. Что мы до выпендриваемся до такого положения, когда придется расстаться полностью. Как в басне про баранов "Один толкнул товарища немного посильней. Другой боднул товарища немножко побольней. В этой речке утром рано утонули два барана". Дай Бог нам вовремя остановиться.
   Света утром долго не выпускала из своих объятий, уткнувшись лицом мне в плечо. Я увидел, что она плачет.
   - Не хочу тебя отпускать. Ну, подумай, что нам надо сделать, что бы мы остались вместе. За эти дни я к тебе прикипела, а сейчас надо тебя отдирать.
   Я еще раз утром накормил их с Жорой своей стряпней. Света собрала свои вещи и мои. Жора уехал с ней, но через полчаса приехал за мной. Мы с ним выпили еще по чашке кофе и поехали в мою родную Винницу. Жора гнал со скоростью, которую позволяла дорога. Три раза тормозила милиция, но мои "корочки" заставляли милицию "отдавать честь и желать счастливого пути". Жора вздохнул, что у него таких документов нет, но тут я ему помочь ничем не мог. Возле дома Жора вытащил и занес мне большой ящик.
   - Это подарок от Светланы Павловны за Ваше поварское искусство, - он пожал мне руку. - Приезжайте к нам еще. Будем ждать.
   Он ушел, я раскрыл ящик. Три бутылки коньяка, три бутылки красного полусладкого шампанского. Остальное место занимала осетрина, белуга холодного копчения и литровая банка черной икры. Царский подарок. Я набрал Свету, которая откликнулась моментально. Доложил, что мы прибыли благополучно. Сказал спасибо за доставку и трижды спасибо за подарки.
   - Все-таки ты нащупала мое больное место.
   - Щупала, щупала, и кое-что нащупала, - засмеялась Света. - Надеюсь, как только у тебя закончится рыба, то сядешь и приедешь. Но лучше всего приезжай на своей машине. Только позвони. Я тебя жду, - и закончила разговор.
  
   Глава 39. Создание резервного фонда.
   По моему звонку приехал за мной Павел. Любопытство его разъедало. Сразу сходу возле двери задал мучающий их всех вопрос:
   - Привет, ну что решил?
   - Собирай всех наших в кабинет.
   Он позвонил Ефиму и через двадцать минут все мои соратники уже сидели у меня в кабинете. Сначала все по очереди доложили об успехах и недостатках. Недостатков оказалось два - на предприятиях воруют по-прежнему, и экономика в стране разваливается. Предприятия закрываются, покупная способность населения падает. Я, по совету Светланы, чуть изменил подачу нашей проблемы.
   - Развал экономики в ближайшее время затронет и нас. Готовятся изменения в налоговое законодательство. Выплата дивидендов по акциям будет прекращена и привязана только к Уставному Фонду. Все дивиденды будут облагаться налогом в общем порядке. Уставной Фонд увеличивать нежелательно. Повышается стоимость акций, значит платите налоги. Выход реальный один. Я выкупаю ваши акции и закладываю их в Резервный фонд. У меня количество акций не увеличивается, а уменьшается в связи с разводом с женой и дележом моих акций пополам. Давайте подумаем. Уставной Фонд 50 тысяч гривен. За пять процентов числится две с половиной тысячи гривен. Мы с Куцем можем набрать двадцать пять тысяч и выкупить ваши доли в два раза дороже без налогов. Эти акции выкупает компания для создания Резервного Фонда. После февраля мы столько выделить не сможем, а только по себестоимости. И с этих денег могут забрать еще тридцать процентов налогов. Никого не принуждаю. Каждый решает сам. Но решение надо принять в течение недели. Сдаете акции - получаете деньги. Не сдаете акции - после не жалуйтесь. Это решение ваше. Иван Павлович, - обратился я к Куцу, - с завтрашнего дня идем в наши законодательные органы и вносим изменения в Устав и учредительные документы. Я все это уже у юристов подготовил. Так что, решили?
   - Мы работаем вместе десять лет, - поднялся Павел. - Ты, Виктор Иванович, в этом рубишь намного лучше нас. За десять лет ты никогда не пытался на нас нажиться, а наоборот, делал для нас всех деньги на ровном месте. Я сдаю свои акции в Резервный Фонд. Кто со мной? Поднимите руки. Единогласно. Давай образец заявления. Мы каждый напишет за себя. Деньги, без налогов, когда можно получить?
   - Мы с Куцем постараемся, но затягивать нельзя. Думаю, за два-три дня, мы все подготовим. Иван Павлович, готовь решение общего собрания акционеров о создании Резервного фонда в размере двадцати пяти процентов. Деньги выдавать за счет Уставного Фонда.
   Мне стало стыдно перед соратниками, но я вовремя вспомнил, что ни один из них, ни одной копейки не сдал в Уставной фонд. А вот сейчас из ничего они получают по пять тысяч. Плюс каждый их них получал, кто машину, кто квартиру. Кто оздоровительные путевки на всю семью. И все регулярно получают премиальные. Несмотря на то, что воровство в крупных размерах прекратить не могут. В ближайшие два дня мы с Куцем подали изменения в Устав в администрацию. Сняли со своих счетов двадцать пять тысяч гривен. Выдали бывшим акционерам.
   Я заехал вечером к Лене. Завез Егору игрушки, которые купил здесь и в Одессе. Мы с ним часа два поиграли. Тесть с тещей со мной не разговаривали. Лена пришла. Я попросил ее написать, на имя Куца заявление о выплате алиментов от получаемой мною заработной платы. Это будет сто пятьдесят баксов (по курсу Национального Банка). За деньгами она будет приходить сама, и получать деньги по раздаточной ведомости. По-другому никак нельзя.
   - Ты же собираешься разводиться. Подашь на алименты. Обвинишь меня, что я не плачу. Я в этом случае предъявляю ведомость. Может твое желание будет подогрето твоими адвокатами. Мне бы не хотелось лишних скандалов.
   Лена поджала губы:
   - Мне принадлежит половина бизнеса. Мне будут нужны деньги. Я хочу получать их с прибылей.
   Я понял, что ее уже кто-то консультирует.
   - Безусловно, ты подашь в суд, который вынесет решение о присуждении тебе половины всех акций. Мне сейчас, а точнее нам, принадлежат семьдесят пять процентов акций. Тридцать семь с половиной процентов принадлежат тебе. Проценты от нашей деятельности начисляются раз в год в марте месяце следующего года. В этом году я затяну бракоразводный процесс. Выведу тебя на середину января. Значит, проценты по акциям ты сможешь получить только через год. Но если тебе будут нужны деньги, то ты можешь продать мне эти акции. Сколько процентов ты хочешь продать? Деньги получишь незамедлительно. Продать эти акции кому-либо еще ты не имеешь права, согласно Устава. Только мне. Но в связи с тем, что ты моя жена, хоть и бывшая, я тебе за них дам больше их минимальной стоимости. Но не на много.
   - Я вижу, ты к этому вопросу капитально подготовился.
   - Жизнь заставила. Но это все положения стандартные. Не я их выдумывал. Это тебе подтвердит любой юрист.
   - Я интересовалась у юристов. Они сказали, что очень многое зависит от тебя. У тебя материальных ценностей на миллион баксов.
   - Но твои юристы не знают о моих кредитах, о платежах предприятиям, о заработной плате для двухсот работников, о налогах и многое другое. Плата за аренду, коммунальные платежи, проценты по кредитам. Вот если зарплата по сто баксов, то фонд заработной платы в месяц двадцать тысяч и десять тысяч налоги на этот фонд. Бухгалтерия все посчитает и тебе выплатит. А потом меня пусть кто угодно проверяет.
   - Врешь ты все, - уверенно заявила Лена, - ты можешь снимать себе любые деньги. Уж я об этом знаю.
   - Лена, это я ради тебя и нашей семьи все время ходил с петлей на шее. Рисковал. Больше я рисковать не хочу. Хочу жить и работать честно.
   - Витя. Не смеши меня. Как ты раньше химичил, так и сейчас химичить будешь. Ты без этого не проживешь. Как и без секса.
   - Ну, насчет секса - ты сама знаешь причину. Я в психушку попасть не хочу. Что касается врачей, то они что? Знают мое состояние лучше меня? Может, мое состояние и не ухудшается только из-за того, что я его поддерживаю в соответствующем тонусе. Я тебя очень люблю, даже сейчас, но кому я нужен, лежа в дурдоме? Тебе? Егору? Вот у него спросят в школе, а где твой отец? В дурдоме. Свихнулся. Туда один раз попадешь, то уже не отмоешься. Об этом моментально узнают все и в Виннице. И в Киеве. Кому я тогда буду нужен? Ты скажешь тебе? Но этот диагноз не на день или месяц. Это пожизненно. И чем больше я храню тебе верность, то тем меньше шансов у меня на нормальную жизнь. Вот я все эти годы стоял и стою сейчас перед выбором. Я выбрал тот путь, по которому иду. Скажи, как врач - кто из врачей мне может гарантировать мое психическое здоровье? И в чем эти гарантии заключаются? А если этот врач все-таки ошибается, но ему интересно знать, чем этот эксперимент закончится. Я для него абсолютно чужой человек. И ему глубоко наплевать на меня и на мое состояние. А тут перед ним стоит молодая красивая женщина. Задает дурацкий вопрос. Да Вы что, изменять такому очаровательному созданию? Да я такого бы в жизни не допустил никогда. Какая болезнь? Какая контузия двадцатилетней давности? Это все его выдумки. Вот и весь вывод. А если этот его диагноз полная чушь? Ну, извините. Я ошибся. В чужие мозги не влезешь. А что мне его "извините"? Скажи, сколько лет ты готова ходить в дурдом с передачками? Что бы я не подох, преждевременно. Месяц? Год? Всю оставшуюся жизнь? Для тебя это посещение через день или раз в неделю. А для меня вся оставшаяся жизнь за решеткой. И что же я должен выбрать, если в любом случае я тебя теряю?
   Лена сидела, молча, не поднимая глаз, хотя и порывалась раза три меня прервать.
   - Да я тебя потерял. Мне трудно, мне больно, но я на свободе. Я в любой день могу позаниматься хоть час, хоть два с Егором. Я могу сделать, что бы мое предприятие работало и давало хоть небольшую, но прибыль. Да все на предприятии растащат, разворуют и присвоят раньше, чем ты вступишь в право собственности. Ты меня прости, но ты в этом деле валенок. Даже те юристы, видя твою неграмотность, будут стараться отхватить кусок пирога побольше. И выведут они тебя не на прибыли, а на долги. Может сложиться такая ситуация, что придется продавать дом. Где, в этом случае, ты с родителями и Егором будешь жить? Мужа в психушку, а сама на улицу?
   - Ты все это выдумываешь в свое оправдание. Я для себя твердо решила, что мы жить вместе не будем. Я всего этого терпеть больше не хочу.
   - И для этого, я надеюсь, мне не надо ложиться в дурдом?
   - Живи, как хочешь. Меня это уже не интересует. Если хочешь знать, то за мной уже полгода ухаживает человек. Предлагает мне развестись и зарегистрироваться с ним. Но я пока думаю. Может, мы сойдемся и поживем в гражданском браке.
   - Я надеюсь, что ты его не переселишь в этот дом?
   - У него однокомнатная квартира и втроем с Егором нам будет тесно.
   - Оставь Егора с бабушкой и дедушкой. Но до нашего официального развода и раздела имущества по суду, я его спущу с балкона. Пусть месяца два походит на костылях. Вот отсуди у меня дом. Разведись. А тогда делай, что хочешь. Но предупреди, что самая маленькая жалоба от Егора обернется огромными проблемами для него лично. У меня инвалидность - я псих, по заболеванию. Меня доводить до бешенства не рекомендуется. Убивать не буду, а вот искалечу на всю жизнь. И знаю даже пути, как избежать любого наказания. Это все я ему расскажу в популярной форме. При встрече. У меня выбора нет, а у него есть.
   - Ты чудовище. Я не могу понять, как мы с тобой жили все эти годы.
   - Хорошо мы жили. Это я заявляю со всей ответственностью. Но тебя люди накрутили. Все потому, что кому-то очень завидно. А теперь они за нашими спинами хихикают. Сочувствие, соболезнования они тебе не выражают? Да всем им глубоко насрать на то, что я гуляю, изменяю тебе. У каждого из них своя жизнь. Есть у нас особая категория людей, которым очень хорошо, когда другим рядом плохо. Чем кому-то хуже, тем им лучше. Я тебе все сказал. Подвожу итог. Подавай на развод. Разводись. Я препятствовать не буду. Дели через суд все имущество. А дальше каждый плывет, как умеет и в ту сторону, куда хочет. Обязуюсь не вредить и не мешать тебе жить, кроме тех случаев, о которых я тебя предупредил. Надеюсь, ты найдешь свое счастье. Если будут проблемы - обращайся.
   Всю встречу с ней я провел спокойно, на одном дыхании. Хотя внутри все кипело. Особенно при известии, что она уже с кем-то встречается и строит с этим человеком какие-то планы на совместную жизнь. В том, что она говорит правду, я не сомневался. Мне так хотелось что-нибудь разбить или поломать. Но что это дает? Поэтому, я решил уйти, пока еще могу сдерживать себя. Но судьбе угодно испытывать мое терпение дальше. В дверях мы лоб в лоб встретились с Николаем Петровичем.
   - Виктор, и как все это понимать? Ты что, решил бросить Лену и Егора? Нашел себе какую-то проблядушку?
   - Николай Петрович, я для себя никого не нашел. Это не я ухожу из дома, а меня выгоняет Ваша дочь. Она со мной жить больше не хочет из-за того, что я психически хронически болен. Ей надо здорового человека, без психических отклонений. Дом остается Вам. Половину своего предприятия я переписываю на нее. От нее мне надо только разрешение на постоянные встречи с сыном. Все.
   - Что ты молотишь чепуху? Она каждую ночь рыдает в подушку.
   - Поговорите с ней сами. Открыто. Пусть она сама все скажет. Я с ней разводиться не хочу. Она настаивает.
   Я прошел мимо него, сел в машину и поехал. Но замечания тестя о рыданиях в подушку, заставил меня понять, что не все еще Леной решено. Она мечется в поисках правильного решения. Как врач, хотя и не по этому профилю, она понимает. Обеспечивать меня сексом каждый день она не хочет и не сможет. Смириться с моими похождениями тоже не хочет и не может. Я, как набитый кирпичами, чемодан без ручки. Нести тяжело, а бросить жалко. Но, что бы она не решила, попадать в психушку я не хочу, испытывать судьбу я не буду. В любом варианте здорового или больного, но она меня бросит. Так пусть это будет, когда я здоровый и на свободе.
   Шел проливной дождь. Не обращая на него внимания, я добрался до машины и поехал в офис. Куц, со своей командой, уже подготовил все документы. Предупредил, что в двенадцать часов мы должны быть в банке. Он заказал тридцать тысяч. Как Куц выразился: "На всякий пожарный случай. Что бы два раза не ходить". Получили деньги, и я возле банка, вручил ему три тысячи за все хлопоты, связанные с моими проблемами. Куц не возражал, не выделывался и не тратил моего времени, что бы я его уговаривал эти деньги взять.
   - Спасибо, - сказал он коротко и засунул деньги в карман.
  
   Глава 40. Сорокина зарвалась.
  
   Павел с Ефимом приехали со стройки. Получили по пять тысяч. И мы поехали к кафе пообедать. К моему великому удовольствию, никого больше на горизонте не наблюдалось. Мы в отдельном зале сели втроем. Нам принесли обед, налили нам водки из морозилки. Вкушали, что послал нам Бог, и приготовили наши повара. Дружно пытались вспомнить, когда же мы последний раз сидели вот так втроем. Но вспомнить так и не смогли. Поэтому дали команду притащить весь обед на стол и заперлись на ключ изнутри.
   "Сверхсекретное совещание. Просим два часа не беспокоить" - такую бумагу прикололи на двери и на стуки в дверь мы не обращали внимания. Что-то спешное будет - позвонят по мобильному телефону. Мне надо обсудить все события хоть с кем-нибудь. А ближе, проверенней и родней, в команде никого нет. Свой шахер-махер с Резервным Фондом я опустил, а свои разговоры с Еленой выложил, как оно есть. Даже упомянул, что у нее кто-то появился. Павел пару минут помолчал, а потом выдал:
   - Витя, а я знаю, о ком идет речь!
   Павел вообще ходячее информбюро. Если он кого-то и о ком-то чего не знает, то в течение недели обязательно выяснит.
   - Паша, и что же ты молчал?
   - А откуда я знаю. Как карта ляжет. Ты же припадочный. Что не так, так сразу в пятак.
   - И много я тебя бил? Я сейчас понимаю, что мало, - засмеялся я. - Давай, рассказывай.
   - За полгода я Елену видел раза три с одним и тем же мужиком. Когда тебя не было. Два раза они шли вместе, разговаривали. А один раз в кафе за столиком. Ну, встретились и встретились. Но я обратил внимание, что на улице он держал ее за руку, а в кафе она положила ему свою ладонь ему на руку. Она меня не видела. Просто очень увлечена разговором. О чем говорили, не знаю, не слышал. Но последний раз в кафе, он ее в чем-то убеждал. Этому мужику лет сорок. Довольно симпатичный. Я его раньше видел. По-моему, он преподает в мединституте. Даже может быть доцент. Я так, на всякий случай у ребят спросил о нем. Он развелся с женой четыре года назад. Детей нет. Его жена не очень красивая женщина, но ее папа - доктор медицинских наук, профессор. Ребята говорили, что он женился по расчету. Хотел остаться преподавать в институте. Защитился. Кандидат наук. Но потом, то ли они с тестем что-то не поделили, то ли тесть исчерпал свои возможности. Не хочу врать. В общем, он в свободном полете. Еще сказали, что его жена, в результате неудачного аборта, детей иметь не может.
   - Паша. Ты незаменимый человек. Даже все выяснил про этого товарища. Наверняка, знаешь его фамилию, имя, отчество и даже адрес, где он живет. Что же ты мне раньше ничего не сказал?
   - Да кто тебя, Витя, знает. Вдруг у тебя все нормально, а тут я со своими наблюдениями. Я причиной вашего развода быть не хочу. Вы помиритесь, а я буду крайний. Я это тебе сказал, чтобы мы поговорили с этим парнем. Сообщили ему, что он не прав и что так поступать не надо. Могут быть печальные последствия. Если у них неземная любовь, то решай все сам. А если он что-то хочет получить, то его надо предупредить, что именно он может получить. И крепко. Пусть выбирает. Но это твое решение. Тебе даже помощь не нужна, если ты его решишь отоварить. Только не вздумай его делать инвалидом. Я все-таки уверен, что у вас с Леной все окончится миром. Это вы просто беситесь.
   Вмешался в разговор и Ефим, который до этого времени молча, сидел у стола:
   - Витя, а ты не задавался вопросом, откуда Елена все знает? Кто ей вот так все сообщил. Со всеми подробностями. Это же должен быть человек хорошо информированный. А, учитывая поток информации, еще и заинтересованный. Если посчитать, то активный слив информации начался с Нового года. Что у тебя хорошего случилось в Новом году или в январе-феврале месяце? Вспоминай.
   - Я твою логику не пойму про Новый год?
   - Да хрена там непонятного. Ефим посчитал, что Лена, получив информацию, задумается, как тебе отомстить. Первый раз я их увидел в конце марта. Они уже шли под ручку. Значит, ее поиск претендента занял пару месяцев. В этом возрасте не так легко подобрать свободного мужика. Вспомни, как мы искали жениха для Валентины (см. книгу 2 "Начну все с начала"). Так было что-то в январе, что можно преподнести Елене, как Новогодний подарок.
   - А ведь было! Я завалил в постель, а если быть точным, то меня затащила в постель Тома в Сутинке. Сестра Ирины Сорокиной. Она предложила мне руку, сердце и все остальное, что ниже.
   - Нам с Павлом кажется, что игру по-крупному ведет наша Иринушка Сорокина. С мужем она развелась. Вполне возможно поставила перед собой задачу - развести тебя с Леной. А там, кому больше повезет. Ей самой или младшей сестренке. Ирка хитрая, умная баба. Два и два она сложить сумеет.
   - Да не может быть. Я же ее с крюка Талаева снял. Она же на коленях валялась.
   - А что она? Тебя предала что ли? Хочет отдать тебе всю свою молодость, красоту, нежность...
   - Да пошли вы! Куда подальше, со своими подначками. Да и откуда ей знать про Свету из Одессы?
   - Вот высшая арифметика. Ты без бабы неделю не выдержишь. Она у Оливье спрашивала, кто включен в делегацию. Трех можно отбросить, а на двух все можно списать. Тем более, твой пошив платьев в ателье. Людмила отпадает. Молодая отпадает. Остается три. А ты из Киева звонил, что задержишься для выяснения каких-то обстоятельств со Светланой Павловной из Одессы. Что за обстоятельства - непонятно, но вполне возможно, это разборки, которые произошли еще во Франции. А вы расстаться с этой Светой никак без разборок не можете. Еще есть пару вариантов, но мне кажется, и этого достаточно. Ей в Киев позвонить раз плюнуть. И повод есть. Спросить, понравилась ли их продукция, платья, костюмы, подготовленные для поездки во Францию. А там задать пару невинных вопросов.
   - Нет, я этого так не оставлю. Я ей наваляю по первое число.
   - И чего же ты добьешься? - Ефим испытующе глядел на меня. - Что ты ей предъявишь? Она будет смотреть на тебя удивленными глазами и делать вид, что вообще не понимает, о чем идет речь. Глотай то, что случилось. Делай выводы. Иру надо выводить из игры. Она зажралась. Ей уже хочется самостоятельно решать все вопросы. Влезать во все дела. Кстати, ворует она уже по-крупному. Прет все, что только может, а часто прихватывает и то, что нельзя. И никого не боится и не стесняется. "Витенька мне все простит, он меня любит и за меня пасть порвал чемпиону мира. Поэтому языки свои прикусите". Сейчас за нее можно свободно поставить Люду Грач. Она знает все в этом торговом комплексе. И на голову выше Ирины по всем вопросам.
   - Об увольнении Ирины я уже думал. Она нас подставила по квартирам, да и торговый комплекс в последнее время стал убыточным.
   - А откуда он будет прибыльным, если Ирина за последние полгода превратила его в проходной двор. Приходят, приезжают и вывозят. Вот кстати, час тому назад приехала машина, грузится. Пошли, посмотрим, что грузят, по каким ценам, и каким документам.
   Мы вышли к складам. Машина уже выезжала. Мы ее остановили в воротах. Водитель и экспедитор на нас окрысились.
   - Вы, что под машину кидаетесь? Смотрите, придавим.
   Я, молча, открыл дверцу водителя и одним рывком вытащил его из-за руля. Парень упал на землю. Вскочил. Сделал угрожающий шаг ко мне. Экспедитор заорал:
   - Миша, стой! Это Рубин.
   Водитель встал, как вкопанный.
   - Открывай машину. Показывай документы, и что везете.
   Фургон под крышу кузова забит коробками. Накладную выписать забыли, но товарно-транспортная квитанция заполнена. Правда не соответствовала действительности. Кладовщица, заливаясь слезами, сообщила, что именно в коробках она не знает. Коробки вчера комплектовала сама Ирина Сорокина. Я позвонил Куцу, спросил проплачен ли товар на фирму и сколько перевели денег.
   - Товар не проплачен. Вот зашла Ирина. Я ей сейчас выдам деньги за акции и пришлю к вам для выяснения всех подробностей.
   - Иван Павлович, деньги не выдавать. Пришли ее сюда. Можешь подобрать на пару дней часть своих бухгалтеров для проверки складов и всего трудового комплекса.
   - Виктор Иванович, давно пора. Там у них что-то творится непонятное.
   - Делай себе выборку. Я запечатываю все полностью. С завтрашнего числа комплексная проверка. Привлекай кого хочешь. Возглавит эту проверку Павел Иванович.
   - Так деньги ей не давать?
   - Остановить все платежи полностью. Вам понятно? Полностью.
   - Понял, Виктор Иванович.
   - Паша, Ефим, закрывайте магазины, склады. Опечатывайте своими печатями. Привлекайте завтра сюда Мамича. Если надо подберите пару человек из брокеров. Холмов занимается со своими людьми строительством модуля. Можете привлечь Елену Викторовну. Чтобы при всем этом присутствовала Людмила Грач. Пусть сразу все принимает. Завтра я еще здесь. Послезавтра с Оливье едем отчитываться о проделанной работе в Киев. За три дня надо все проверки закончить.
   Павел с Ефимом останавливали весь процесс. Опечатывали и запирали все двери. Я послал опечатать швейный цех и склад с готовой продукцией. Но потом пошел к недоеденному обеду.
   - Опечатаете, запрете и приходите. Будем ждать Ирину.
   Ирину ждать долго не пришлось. Она влетела в зал, увидела меня одного.
   - Витя, объясни, что происходит?
   - Да вот, сидим, обедаем. Смотрим, машина загружается. Суют в кузов, суют. Решили узнать, что грузят. Какие документы есть. А у них нет ничего. Мы давно не проводили ревизию. Вот я и дал команду все запечатать, запереть, а завтра начать комплексную проверку.
   - Так это на две недели мы остановим все поставки по договорам. Нам же выставят огромные штрафные санкции.
   - Я думаю, мы без санкций обойдемся. Я на всю проверку выделил три дня.
   - Ну, если так, то проверить, конечно, надо. Но не больше трех дней.
   Зашли Павел с Ефимом.
   - Паша, налей всем по сто грамм. Давайте выпьем и доедим. Кстати, что там с машиной?
   - Загнали в гараж и опечатали. Экспедитор должен по памяти написать, что за товары он закупил и сколько он заплатил наличкой. Перечисления они не делали. А у нас все идет по предоплате.
   Ирина занервничала.
   - Он новый, всего не знает.
   - Паша, ну-ка тащи этого экспедитора сюда. Я надеюсь, ты его не отпустил?
   - Здесь он, родной.
   Я кивнул Павлу, и он вытащил экспедитора за шиворот, а сзади стояли два наших охранника.
   - Так ты меня знаешь?
   - Да, Виктор Иванович.
   - Ты признаешься, что являешься членом воровской группировки и приехал сюда, чтобы помочь ограбить наши склады?
   - Нет, Виктор Иванович. Нас наняла Ирина Александровна.
   - Что ты мелешь? Да я на тебя в суд подам.
   - Тебя как звать?
   - Миша. Водитель тоже Миша.
   - Так вот, Миша. Если ты мне расскажешь правду, то я тебя выпущу. Если только ты начнешь врать, то я тебе поломаю ногу. Тебя увезет скорая, а все здесь сидящие подтвердят, что ты на меня напал, а я вынужден защищаться. Но поедешь ты на "скорой" в следственный изолятор. Выбирая - правду, то ты уходишь своими ногами, и мы разбираемся без тебя. Или? Тебе повторить?
   - Виктор Иванович, у меня маленький ребенок. Я все расскажу.
   - Ну, давай.
   - Сразу после Нового года меня с кумом приняла на работу Ирина Александровна. Платила она нам сама за каждый рейс. Один рейс в месяц. Вывозили товары по разным торговым точкам. Имели только товарно-транспортную накладную. На случай, если остановит милиция. Что возил, точно не знаю, но догадываюсь. Рассчитывались продавцы с Ириной Александровной. Она выдавала нам десять процентов. Поэтому, на сколько она каждый раз вывозила, я приблизительно могу сказать.
   - Хорошо. Ефим, выведи его в соседний зал. Дай ему ручку и бумагу. Пусть все, что знает, подробно опишет. Запиши его координаты, где его искать. Машину получат завтра, если все подтвердится. Миша, ты хоть знаешь, что в таких случаях машина конфискуется? Поэтому все зависит от вас двоих. Пишите все. Подписывайте. Завтра в четыре часа придете. Будем решать, что с Вами двумя делать. И с вашей машиной. Все.
   Ирина сидела, подняв голову.
   - Витенька, мне надо поговорить с тобой наедине.
   - Ирина. Весь этот бизнес мы начинали втроем. Павел, Ефим и я. У меня от них секретов нет.
   - Смотри, я тебя предупреждаю. Потом будешь жалеть.
   - Давай. Чего уж там стесняться. Что ты им новое о нас с тобой можешь рассказать. О том, что я тебя драл, как хотел? Что ты под меня подкладывала работниц и даже собственную сестру? Что ты по моему заданию списывала товары? Что ты снимала деньги и вела двойную бухгалтерию? Только ты ошибаешься. Милицию и прокуратуру мои похождения с женщинами интересуют только в познавательном смысле. С моей женой Еленой ты меня развела по полной программе. Она кроме "спасибо" ничего не скажет. Ей действительно надоели мои похождения. За три дня людьми, в количестве пятнадцати человек, я переверну все склады. Выйду на твои связи. Никто тебя прикрывать не будет. Куц уже предупрежден. К проверке он готов. А вот теперь слушай, что я тебе скажу. Если ты откроешь рот или поднимешь свой хвост, я немедленно выезжаю к Талаеву и заявляю, что ты вышла из-под моей опеки. Поэтому он может делать с тобой и твоими детьми все, что захочет. Ты оказалась неблагодарной подлюкой и меня обворовала. Ты знаешь кавказский кодекс чести?
   Этого удара Ирина не ожидала.
   - Виктор Иванович, ты... Вы не можете этого сделать. Это же звери. Его люди приезжали и обещали, что они до меня доберутся. И что именно я во всем виновата. Это из-за меня Талаева сделали инвалидом.
   - А что мешает мне это ему объявить? Ты уволена, и ты свободна. Можешь сама отвечать за свои поступки. Меня в благодарность ты обворовала.
   Ирина рыдала взахлеб. Только что передо мной сидела красивая, уверенная в себе женщина. И вот она раздавлена, обрушившимся на нее страшным известием. Такого она не ожидала.
   - Вот что, дорогая. Завтра все, что ты наворовала, все деньги, что у тебя есть, тащи мне в кабинет. На стол. Я посмотрю на твою честность. Есть она у тебя хоть в зачатке. Ты можешь не сомневаться, я сделаю то, что обещал. Если завтра ты придешь с искренним признанием и ворованными деньгами, то мы с тобой расстанемся и на этом все. Начнешь выкручиваться, то через четыре дня я буду примерно знать, сколько ты успела наворовать. Твоя судьба в твоих руках. Думай. В суд я тебя не поведу. Все, ты свободна. Завтра в девять утра я жду вас всех у меня в кабинете. Ребята, а вы останьтесь. Есть разговор.
   Ирина ушла.
   - Витя, а ты знал, что к Ирине кавказцы приезжали?
   - Нет. А что они были здесь?
   - Да, месяца два назад. Но мы их никогда раньше не видели. Трое. Зашли. Дождались Ирину и довольно громко заявили: "Не все время ты будешь работать со своим хозяином. Через полгода, через, самое позднее через год, он уедет в Киев. Вот тогда мы предъявим тебе счет за то, что ты нас оскорбила и нанесла смертельную обиду". После чего встали и ушли. Ирка хотела сразу же тебе все рассказать, но потом побоялась, что ты опять кого-то из них покалечишь, а ей отвечать.
   - Я не знал об этом случае. Но, как подарок озлобленному Талаеву, она подойдет. Он же должен доказать, что от него не уйдешь просто так. Это же вопрос принципа.
   - Я вот смотрю на тебя и удивляюсь уже не в первый раз, - засмеялся Ефим. - Я знаю об ваших отношениях почти все. И когда она начала грозить, я задумался "Как же ей закрыть рот?" Четкого ответа не нашел. Вот ведь три часа назад мы сели за этот стол и стали думать: "Надо Ирину убирать. Но как"? Через три часа ты вопрос этот закрыл. Будем надеяться, без последствий.
   Мы еще посидели и разъехались по домам. День выдался насыщенным. Надо дать себе разрядку. Заехал в офис. Забрал Наташу и в шесть часов вечера мы открывали дверь моей квартиры. Мы сразу отправились с Наташей в душ, где она меня вымыла до зеркального блеска. Час эмоциональной разгрузки. А дальше я встал у плиты на кухне. Посадил Наташу рядом с собой, завернутую в простыню. Через полчаса у меня готов ужин. Я сделал бутерброды с черной икрой, соленой осетриной. Открыл бутылку коньяка и целый час обсуждали с Наташей сплетни из нашего офиса. Я рассказал Наташе про Ирину, но у Наташи хватило ума не комментировать это событие.
   - Я сейчас помолчу, а выскажусь, если ты захочешь, через неделю. Когда все решится и мое мнение никакого значения иметь не будет.
   Наташа опять начала рассказывать, какую реакцию у близких ее родственников вызвало поступление сына в институт. Сам Сергей твердо уверен, что справедливость победила. Проверили все списки, и нашли ошибку. Наташка смотрела на меня счастливыми восторженными глазами. Мне даже стало ее очень жалко, что я не могу ей дать полного счастья. Елену мне никто заменить не сможет. Если она со мной жить не захочет, то придется мне побыть холостяком. Буду не только ждать, но и делать все для того, чтобы она вернулась.
   Утром к девяти мы заходили в кабинет. Следом за мной зашел Ефим с кислой физиономией. Я вопросительно посмотрел на него.
   - Вчера дождь шел. Я на улицу сегодня вышел, вокруг лужи, но солнце светит. У меня с утра хорошее настроение. Иду, улыбаюсь всем. Даже в голову, как молитва, вошла "Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы все встречные люди тоже радовались и улыбались. Что бы у всех было хорошее настроение". Поскользнулся. Изо всех сил балансировал и все-таки падаю в лужу на задницу. Перевернулся, чтобы встать. Смотрю у всех хорошее настроение. Все мимо идут, улыбаются. А у меня настроения нет и улыбаться уже не хочется.
   - Иди, Наташа тебе поможет привести себя в нормальное состояние. Только у тебя трусы хоть чистые и не рваные? А то перед Наташей нам будет вдвоем неудобно.
   - Да пошел ты...
   Явился Павел и начал внимательно наблюдать, как Ефим снимает брюки.
   - Ефим, ты хоть знаешь, как у трусов различать, где зад, а где перед?
   - Я прошу еще тебя. Не начинай. Когда надо, то я разберусь без твоей подсказки.
   - Так у тебя не перепутаешь. Где у тебя коричневое - то там зад, а спереди на трусах у тебя желтое пятно.
   Павел едва успел выскочить за дверь.
   - Так, прекращайте. А ты давай двигай в комнату отдыха и чисти свои штаны там. Не хрена меня соблазнять своими голыми ногами.
   - Вот-вот и ты туда же, - но, забрав свои шмотки, отправился их чистить.
   После стука зашла Ирина. Гонора у нее явно поубавилось.
   - Ну, что? Подумала, что нам делать и как жить дальше. Ира, я тебе морали читать не собираюсь. Ты взрослая и, как оказалось, не совсем умная женщина. Денег и влияния тебе не хватало? Деньги принесла?
   - Вот тридцать тысяч, - и она положила на стол пакет.
   - Павел, возьми Иру. Отвези ее, куда она скажет. Ирина, привезешь еще столько же. Остальное можешь оставить себе. На то время, пока найдешь работу. Детей надо кормить.
   - Виктор Иванович, я отдала все. У меня ничего не осталось.
   - Я примерно уже посчитал, сколько ты присвоила. Могу ошибиться, но не более двух-трех тысяч. Если в течение часа денег не будет, то в трудовой книжке напишу большими буквами "Уволена за воровство", а акты о проверке со складов будут переданы в суд. Винница город небольшой. Я постараюсь создать тебе побольше проблем. Я же золото и драгоценности сдать у тебя пока не требую. А ведь могу и потребовать. Пойми, ты сейчас в дерьме по самые уши. Умей достойно проигрывать. Имея чистую трудовую книжку, есть возможность начать подворовывать на новом месте. Только не клянись, что ты в жизни никогда и ничего. Ты едешь или уходишь. Через неделю получишь результат своего решения. Прости, но объясняться с тобой о былой любви и дружбе я не хочу. Ты меня и всех нас предала. Так что лучше молчи, пока я не озверел от обиды и досады. И не заставил тебя освободить мою четырех комнатную квартиру.
   - Павел Иванович, если можно - поехали.
   Через час Ирина привезла второй пакет, который я тоже убрал в сейф, даже не пересчитывая.
   - Все, ты свободна. Иди у Наташи напиши заявление об увольнении по собственному желанию. А Куцу расписку, что с тобой рассчитались полностью и ты финансовых претензий к производственно-промышленному комплексу не имеешь. Или имеешь?
   - Нет, не имею.
   - Всего тебе хорошего и счастья в личной жизни. Свои обещания я выполню.
   Ирина ушла. На вопросительные взгляды Пашки и Ефима я ответил:
   - Проведем ревизии. Кое-что спишем, а основные недостачи погасим с помощью этих денег. Готовьтесь делать переоценку. На мышей, протекающую крышу, на сырость и плесень. Там еще тысяч на сто будет недостача. Девушка воровала по-крупному. Вы видели, догадывались и ... молчали. Любовницу шефа обличать в воровстве нельзя. Так ведь?
   - Ну, примерно так, Витя. Ответь честно, ты и нас с Ефимом можешь выбросить абсолютно спокойно?
   - Вас, конечно, нет. Придется немного поволноваться. Но результат будет такой же. Я уже много раз вас двоих предупреждал. Особенно тебя, Паша. Чего-то не хватает, чего-то вы хотите, то не дурите. Приходите и мы решим любой вопрос. В пределах реального, в пределах разумного. Где Людмила Грач?
   - В бухгалтерии сидит.
   - Давайте ее сюда. Люда, - сказал я, зашедшей Людмиле, - Мы тут втроем посоветовались и решили предложить тебе поработать вместо Ирины Сорокиной, которая долго болела и попросила ее уволить по состоянию здоровья.
   - Я все понимаю. У меня возражений нет. По-своему переделывать кое-что можно?
   - Прошу только сначала посоветоваться.
   - Конечно же, да. Я во всех вопросах Ирину заменю или только торговых?
   - Ты так ехидно не улыбайся. Ты же знаешь, принцип - только по обоюдному согласию сторон.
   - С моей стороны, - засмеялась Людмила, - никаких возражений нет. Полное согласие.
   - Вот и хорошо. Проведи полную инвентаризацию. Людей выделили тебе достаточно, чтобы провести все оперативно. Завтра я в Киев. Послезавтра после обеда ты мне все докладываешь. В малом зале в кафе. Вперед.
   На сегодняшний день эмоций достаточно. Собрался и поехал домой в гости к Егору. Лена что-то убирала в доме. Мы с Егором занялись игрой в "войнушку". С привлечением всех видов войск, которые Егор смог собрать. Ударной силой с обеих сторон оказались автомобили всех типов. Играли часа два, но они пролетели на одном дыхании. Лена заглянула один раз и спросила безразличным тоном:
   - Ты что, Ирину Сорокину уволил?
   - Да нет, она сама написала заявление. Нашла другую, более выгодную работу.
   - Ты кому сказки рассказываешь? Это что же за кошка между вами пробежала? То такая любовь, то вдруг "до свидания"?
   - Любви там никогда не существовало. Только деловые отношения. Девушка стала много выступать, мало делать, плести какие-то интриги. Я ее вызвал, поговорил. Она написала заявление. Я подписал. Сейчас работает комиссия по передаче имущества.
   - На нее это не похоже. Она тебе устроит еще пару скандалов.
   - Она совсем не дура, чтобы покончить жизнь самоубийством. У нее двое детей, о которых надо заботиться.
   Ночевал я в квартире один. Утром заехал за Оливье. До Киева мы добрались благополучно. Людмила Николаевна и все ее сотрудники разговаривали со мной только на "Вы" и держались от меня на дистанции. Отчеты по АРП я сдал, за две недели деньги для людей получил и семь часов вечера финишировал дома. На сердце обосновалась тоска. По дороге позвонил Эмме Григорьевне. В Виннице купил цветы, конфеты и поехал к ней в гости. Судя по приему, Эмма мне очень обрадовалась. По установившейся традиции, после вручения цветов и поцелуя, в прихожей следовал вопрос:
   - До или после?
   Как правило, я отвечал "До", после чего отправлялись в постель. Все остальное - душ, ужин, разговоры оставлялись на потом. Эмма сегодняшнюю встречу провела на одном дыхании. Обнимала, целовала, как будто в последний раз. При передвижении в спальню все наши вещи разлетались в разные стороны. Час безумия, криков, стонов. Потом душ и завернутые в легкие одеяла, мы сели на кухне за стол. Пошел спокойный разговор о делах, проблемах ситуации в стране. Эмма так же командовала финансовым управлением области. Сейчас готовила бюджет области на следующий год. Бюджет трещал и горько плакал. А вместе с ним плакали все бюджетники.
   Поужинали и легли отдыхать, если эти часы можно назвать отдыхом. Мы с Эммой встречались раз в месяц. Других мужчин она к себе не подпускала. Но когда мы с ней встречались, то эти часы принадлежат только ей. Я безропотно подчинялся. Мне это нравилось. Ей тоже. Эмма о моем разводе с Леной не знала, но когда я ей рассказал, после недолгого раздумья заявила:
   - Милые бранятся - только тешатся. Она же знает про твою болезнь. Тем более она врач. У нее есть выбор: или давать тебе постоянно, несмотря на месячные, а тогда требовать полной верности или смирится с любовницами. Причем несколько любовниц для жены безопаснее. Таких мужчин, как ты, мало. Она этого еще не понимает.
   - Эмма, - подхватил я, - недостатка женского внимания я не ощущаю. Высокий рост, накаченные мышцы, обаятельное лицо. Открытая улыбка. Все женщины оборачиваются, особенно тогда, когда я хожу голый.
   - Когда ты голый, - Эмма засмеялась, - то все остальное как-то из внимания выпадает.
   Мы выпили меньше, чем хотели, но больше, чем надо. Лежа в постели, я держал Эмму одной рукой за грудь, а другой за аппетитную попку. Наверно, боялся, что она вскочит и убежит. Эмма тоже вцепилась в мое хозяйство и никак не хотела его выпускать. Все это привело нас к неизбежному финалу, который немного затянулся. Но нам обоим стало хорошо и, в конце концов, мы решили финальную часть еще раз повторить. Я не представляю себе утро без хорошей разминки. Эмма мое желание с энтузиазмом поддержала.
   - Ну, сейчас ты можешь выделять хоть один вечер в неделю?
   - Эмма, гарантий сейчас не дает даже похоронное бюро. Но я этих встреч хочу. Постараюсь по возможности.
   - Жду звонка.
   И я ушел, ругая себя за мягкотелость. Раз в неделю вряд ли получится. Проехал по всем объектам. Заехал, выдал деньги ребятам из АРП. Анатолий держался от меня на расстоянии вытянутой руки. Это я переживу. Меня радовало, что он последнее время ходил даже без запаха. Вместо того, чтобы меня благодарить, он со мной разговаривает сквозь зубы. Но работник он очень хороший. Все порученное делает качественно. Пусть злится. Я в их проекты и дела не влезаю. Они справляются без меня. А для консультаций у них есть Оливье. Я слежу за его реакцией. Если что будет не так, я немедленно подключусь. И он это знает.
   На стройке модуля все кипит. Хотят пустить все сразу к 15 декабря. Холмов увольнение Ирины перенес спокойно. Только хмыкнул:
   - А все ждал, когда она влетит в неприятности. Но считал, что Новый год она будет встречать с нами. А вылетит чуть позжее.
   В пять часов вечера пригласил в малый зал на ужин и для отчета Людмилу Грач. В течение двух часов мы ужинали, и я прослушал ее отчет о проверке, выявленных недостатках. Кафе наше до конца проверки не работало. Мы остались одни. Она хотела попробовать меня по полной программе. А я хотел проверить, что же мне досталось взамен Ирины. Диван разложили и, без лишних разговоров, приступили к делу. Опыт общения с мужиками у Люды достаточный. Желания общаться хоть отбавляй. Она полностью удовлетворяла моему вкусу. Полная грудь, узкая талия, красивые ноги, высокие бедра. Симпатичное личико, жизнерадостный нрав. Судя по всему, есть еще куча достоинств, которые при первой встрече я еще не обнаружил. Люда призналась, что хочет меня поиметь с момента поступления на работу и поклялась самой себе, что после встречи с ней я забуду обо всех. Может, кроме жены.
   Я от общения с ней остался доволен, как бык-производитель на новой племенной ферме. Сказать, что Люда старалась - это ничего не сказать. Но и я старался не подкачать. Для Люды запретного в сексе ничего нет, и это она мне доказывала на деле. Я, по наивности, надеялся закончить весь процесс часам к десяти вечера, а задержался до десяти утра. Хорошо, хоть наступила суббота. У всех работников выходной. Все у нас оказалось закрыто, заперто и опечатано. Во всем этом комплексе мы трудились вдвоем. Люда полазила по холодильникам и соорудила для нас шикарный завтрак. Торопиться некуда. Мы продолжили разврат до пяти часов вечера. Но потом оторвались друг от друга. Поехали по домам в твердой уверенности, что это все надо обязательно продолжить. Если выразиться образно - это оказался мой размерчик. Перед окончанием дня Людмила даже всплакнула:
   - Как долго я такого ждала.
   Я так и не понял. Это касалось меня персонально или это выражение касалось всего процесса. Подождала, вот и дождалась. Я надеялся, что этих сексуальных суток мне достаточно, чтобы сделать творческий перерыв. Но когда я представил, что надо вечер провести одному, то что-то заплохело. Ехать в гости к Егору совесть не позволяла. Поеду завтра с утра на целый день. Будет хорошая погода, заберу его в парк на аттракционы. А сейчас надо куда-то пристроиться. С одной стороны, мне уже достаточно эмоций. С другой - если поехать к Зое, то там делать ничего не надо. Все сделают за меня. Так чего же раздумывать? И ей хорошо. И мне приятно. Задумано - сделано. Зоенька с ходу засунула меня в душ. А потом полностью завладела моим телом. Даже усиленный массаж мне сделала. Я расслабился и полностью выключил мозги. Попал в полудрему. Зоя заявила, что это я в нирване. Спорить не стал. Мне показалось, что она спеленает меня, как ребенка, простыней. Сунет мне в рот свой сосок и споет колыбельную, что бы я уснул. И правда, сосок оказался во рту, колыбельную она мне спела. И я, убаюканный, через пару часов барахтанья, все-таки уснул. С утра, приняв душ и позавтракав, отправился в "свой дом" к Егору.
   С Еленой мы поздоровались довольно спокойно. Угрызения совести, которые я должен чувствовать, ушли в подполье так, что я их и не слышал. За эти дни я основательно разгрузился и чувствовал себя вполне прилично. Голова не болела, а одно это уже радовало. Лена одела Егора. Я предложил ей поехать с нами, но она сослалась на занятость. Мы поехали в парк. Егор опробовал все работающие аттракционы. Мы с ним постреляли в тире. Я выиграл маленького медвежонка, чем привел Егора в восторг. Владелец тира больше призовую стрельбу мне стрелять не разрешил.
   - Призов мало, а таких стрелков полно. Извините.
   В открытом кафе мы с Егором перекусили. Причем Егор молотил все подряд, что я покупал, без всяких капризов. Лена трижды звонила мне, но я давал сыну возможность говорить с мамой. Он домой ехать наотрез отказывался и наш совместный отдых продолжался. Мы домой приехали к шести вечера. Егор выразил желание спать со мной. Мы легли у меня в комнате, обнялись и заснули. Проснулись уже утром. Причем оба вместе. Я собрался. От завтрака отказался, а Лена не настаивала.
   Заехал к себе на квартиру. Сделал тройку бутербродов, выпил кофе. И снова бой. Покой нам только снится. Начал с планерки на стройке. Люди хорошо знали, что им делать. Потом поехал для постановки задач по бизнес планированию на очередную неделю. К обеду подтянулся в торговый комплекс. Проверка шла полным ходом. Павел с Людмилой Грач распределили проверяющих по объектам. Каждый получил задачу и процесс начался. Похвалил их обоих за правильную организацию проверки. Но они заняты делом и от меня отмахнулись. Людмила для всех проверяющих организовала хороший обед. О субботе мы не вспоминали, как будто ее и не существовало. После обеда я попытался влезть в процесс проверки, но меня очень вежливо попросили не мешать, хотя бы до пятницы.
  
   Глава 41. Я опять в Одессе.
  
   Но чем-то заниматься мне тоже надо. Позвонил Свете в Одессу. Спросил разрешения приехать до пятницы, а то я вроде бы и соскучился. Света коротко, без эмоций сообщила:
   - Приезжай. В одиннадцать часов Жора тебя будет возле въезда в город ждать. Ты же на машине?
   При получении подтверждения положила трубку. Даже обидно чуть-чуть. Никаких радостных эмоций. На пару часов до девяти заехал к Егору. С ним стала заниматься Надежда - учительница английского языка, жена Андрея. Вот мы вместе готовились к следующему уроку. Я понял, что уже даже от Егора в знании английского языка стал отставать. Смешно и грустно. В пять утра стартовал на Одессу, набрав на дорогу бутербродов и термос с горячим кофе. Старался не гнать, да и дорога во многих местах желала быть получше. Но к одиннадцати я все-таки приехал в указанное место. Жора критически осмотрел мой автомобиль, но от комментариев отказался. Он впереди, я за ним. Мы подъехали к дому Светланы. Жора провел меня на кухню. Показал холодильник и закупленные им продукты. По дороге к дому мы все-таки остановились. На придорожном базарчике я купил три зеркальных карпа, два небольших судачка, рыбной мелочи типа плотвы, красноперок, мелких окуньков.
   - Осетрина ждет Вас в холодильнике. Свежая и холодного копчения. А эта мелочь зачем? У нас кошек нет.
   - Сами съедим, - ответил я, чем привел Жору в крайнее изумление.
   На кухне, при осмотре содержимого пакетов мне стало смешно. Можно открывать ресторан на дому. Судя по запасам, Свете понравились мои поварские способности, но Жора тоже рассчитывал обедать вместе с нами. Можно собой гордиться. Он сообщил, что ему за Светой надо выехать в четыре часа. До этого времени он свободен. Я заставил его помогать. Он почистил картошку, морковь, лук. Мы нашли перловку. Я решил сделать тройную уху, но что-то взять и добавить из рецептов венгерской кухни. Поставил большую кастрюлю. Завалил туда всю рыбью мелочь, но только распоров животы и выпотрошив. Отрезал головы и хвосты карпам и судакам. Варил вместе с чешуей до тех пор, пока рыба полностью не разварилась. Протер через сито. Через марлю процедил бульон. Положил картошку, лук, морковь, порезанные крупно. Положил перловку и красный перец чили. Варил до полуготовности. Поставил настаиваться. Порезал судаков поперек и немного наискосок, натер специями. Отставил в сторону. Подготовил все, чтобы пожарить карпов. Порезал осетрину. К четырем часам у меня все готово, но я предупредил Жору, что бы он мне позвонил, когда будет выезжать со Светой домой. Света не заставила себя ждать. Я поставил кастрюлю на огонь. Включил духовку, в которую поставил сковородку с судаками и поставил на огонь сковороду для карпов. Как Света зашла, то сразу ринулась на кухню, вбирая в себя все запахи.
   - Ой, как вкусно пахнет, - почти пропела она и помчалась умываться и переодеваться.
   Я в уху закинул нарезанную осетрину и влил туда почти стакан водки. Пассировал карпов при жарке кукурузной мукой. Когда Светлана зашла на кухню, кусочки пожаренных карпов лежали горячие на тарелке. Духовку я выключил. Поставил три тарелки. Налил уху и по сто грамм водки. Жора, с разрешения Светланы, тоже выпил. Уха получилась очень густой и перченой. У меня уже стояло сухое белое вино, которым запивали уху и рыбу. Мели все подряд, прихваливали. А потом сидели и отдыхали. Жора собрался и поехал, выразив свое восхищение.
   - Ты по делам или просто так? - Света смотрела на меня испытующе.
   - Я просто соскучился и у меня выпали свободные три дня.
   О своих трениях со своими людьми я рассказывать не стал, но вопросы по созданию резервного фонда осветил достаточно подробно. Еще раз сказал ей спасибо. Света полностью смогла освободиться только в четверг. Но все эти дни она старалась работать без перерыва на обед. Мы обедали и ужинали сразу, а потом по часу отходили от этой обжираловки. Но прекращать эти гастрономические опыты она с Жорой не хотели. Утром мы подбирали то, что не съели днем и вечером.
   Впереди октябрь. Света получила известие от мужа и сына, что они на рейд придут в конце ноября. Будут дома до марта. В начале марта начинается капитальная подготовка корабля к новому сезону. Хотя работы начинаются сразу по приходу корабля в порт.
   Эти наши три дня опять пролетели, как одно мгновение. В пятницу я тронулся в обратный путь в четыре часа утра. С расчетом, чтобы в девять быть на месте. За эти дни мы со Светой обговорили все темы рабочие и житейские. Но старательно обходили тему, куда нас эти отношения заведут. Нам вместе здорово, комфортно. Мы начали понимать друг друга с полуслова. Ее мужа и сына я не знал, как и она не знала Лену и Егора. В любом обсуждении любого вопроса они все незримо присутствовали. Мы все отчетливее понимали, что общего будущего у нас нет. Продолжение курортного романа - сколько угодно. Но серьезных семейных отношений не будет.
   - Приезжай, когда захочешь.
   - Приеду при первой возможности.
   - Спасибо тебе за все.
   - Я очень рад, что ты есть в моей жизни.
   С приближением к Виннице, я все отчетливее понимал, что в моем сердце, в моей жизни основное место занимают Лена и Егор. По крайней мере, в настоящее время и в ближайшем будущем. В пятницу на месте я принимал доклады. В АРП все шло по плану.
   Проверка в торговле затянулась в связи с огромной пересортицей. Я своим контролерам еще раз уточнил задачу - сведите концы с концами. На вечер забрал к себе в гости Людмилу Грач. Совместить приятное с полезным. Она так толком ничего не могла сказать про деятельность Ирины Сорокиной. Ирина специально все так запутала, чтобы в течение месяца разобраться нельзя любой проверке. Она специально запустила весь этот учет. Каждый делал, что хотел.
   Но сейчас это безразлично. Мы вовремя начали эту проверку сами. Людмила поклялась, что к концу следующей недели все документы будут соответствовать действительности. Но придется составить пару актов на списание. Ночь прошла достаточно спокойно. Таких страстей, как неделю тому назад не повторилось. Но меня это не огорчило.
  
   Глава 42. Откровенный разговор с тестем.
  
   Утром в субботу я уехал к Егору, и мы с ним отлично провели эти два дня. Лена в воскресенье днем уехала в Киев на свои курсы. Как прошел этот месяц работы в институте, она не рассказывала, а я и не настаивал. Вечером в воскресенье, когда Егора теща пошла укладывать, меня на кухню пригласил Николай Петрович. Я ожидал враждебного настроя, криков, упреков, но сильно ошибся. Он посадил меня, напротив.
   - Виктор, объясни мне, что происходит? Только честно. Как мужчина мужчине. Без всяких уверток. Мы с женой так не можем понять. То ли вы живете, но сильно поссорились. То ли уже разошлись, и остался только суд. Лена отвечать не хочет. Но за закрытой дверью все время плачет. Ты ходишь, как ни в чем не бывало, но с ней вы не общаетесь. Можешь рассказать?
   - Николай Петрович, рассказываю все, как есть. Вы можете делать любые выводы. Вы знаете, что пятнадцать лет назад я был контужен и при этом получил сильнейшее сотрясение мозга. Я не могу конкретно назвать, что там, в черепе случилось, но я стал сексуально озабоченным. Мне все время требуется женщина. Если я два дня любую женщину не поимею, то у меня раскалывается голова, а на третий день я начинаю сходить с ума. Никакие таблетки и препараты не помогают. Надо принимать наркотики или психотропные препараты. И то и другое ведет в сумасшедший дом, а оттуда выхода уже нет. Боли сильнейшие, вплоть до потери сознания или приступов ярости, когда хочется все вокруг себя крушить. Врачи предлагают только один выход. Лечь в психиатрическую больницу и в течение двух лет пройти курс лечения. Надеются на благоприятный исход. Может быть, я смогу чувствовать себя лучше через полгода. Но гарантий нет никаких. Я от таких методов лечения отказался. Гарантий нет никаких, а то, что я псих-больной будет уже официально зафиксировано. Лена врач. Историю болезни она читала. Считает, что я здоров, но прикрываю свои блядки своей болезнью. Все это время во время своих месячных она меня к себе не подпускает. Этот процесс идет у нее пять-шесть дней. Выдержать эти дни я не могу. Как я ее не уговаривал, она слушать об этом не хочет. Я стать окончательным инвалидом не хочу. Поэтому находил на эти дни женщин из своего окружения. Лена, безусловно, об этом знала. Особенно мне тяжело пришлось во время ее беременности и моих командировок. Но в этом году пара женщин на меня "запали" и захотели выйти за меня замуж. Я им все объяснил, что у меня одна жена и менять ее я не собираюсь. Вот они начали за мной следить и все доводить до сведения Лены, но в цветах, красках и подробностях. Лена перестала со мной общаться. Никаких объяснений не принимает. Вышибла меня из своей постели вообще. А что мне остается делать? Тут ей врачи, с ее слов, сообщили, что за эти годы у меня должно уже все рассосаться. Я положительных сдвигов в себе не чувствую. Становиться психом я не хочу. Я сейчас в Киеве на хорошем счету и поэтому мое предприятие не трогают и не проверяют. Достаточно мне испортить репутацию, то мне хана, как и всем моим предприятиям. Сейчас со мной здороваются Президент Украины, министры, депутаты. Когда им говорят, что я блядун, то в их глазах я вижу уважение. Что я увижу, если они узнают, что я постоянный пациент психушки? Скажите, Лена, с умственно неполноценным, через год-два будет жить? Ходить с ним в гости? Что скажут мальчишки в школе Егору, если будут знать, что его папа лежит в психушке? Душевнобольной. А тут Лене попался знакомый врач. Доцент мединститута. Взял Лену к себе на работу. Они встречаются полгода. Он сейчас не женат. Развелся. Как они встречаются, до чего дошли в своих отношениях, я не знаю. Запретить им встречаться я не имею права. Лена после Нового года хочет развестись. Попросила, до решения суда, выплачивать ей алименты. Еще заявила, что имеет полные права на те предприятия, которые со мной работают. Потребовала 50% от всего. Дом она с Нового года хочет переписать на себя. Мне оставляет машину и однокомнатную квартиру. Я со всеми ее условиями согласился, но просил подумать. Я разводиться с ней не хочу. Я ее люблю. Люблю Егора. Себя оправдывать не буду. Но остаться без секса я не могу. Лену мое здоровье интересует меньше, чем суждения окружающих. Это все.
   На мое удивление, Николай Петрович выслушал меня, не перебивая. Без своих подначек и подколок.
   - И что ты думаешь делать дальше?
   - А что мне делать? В течение недели отловлю этого претендента в супруги. Поговорю, насколько у него это серьезно. Если это просто флирт или желание улучшить свое материальное положение, то он получит предупреждение. Если у них любовь, то пусть бережет Лену и Егора. Одна жалоба на него с их стороны, то ему придется спасаться бегством за пределами Винницы. Другого, более умного, я придумать не могу. Жениться я не собираюсь. Лучше Лены нет никого, а брать хуже гордость не велит.
   - Виктор, просьба. Не торопись с выводами. Мы долгие годы с тобой враждовали, пока я не убедился, что ты серьезный человек. Надежный, на тебя можно положиться. Я думаю, Лена в ближайшее время это поймет. Моя жена вообще в тебе души не чает. Витенька. Витенька. Про Егора и говорить нечего. Ты опора нашей семьи. Феномен. Вот тебе моя рука. Мы на твоей стороне. Надеюсь, у тебя не сотрется, - он засмеялся, а я пошел ночевать к Егору.
   Через неделю Павел доложил о готовности всех результатов проверки. Сумма всех убытков превысила чуть сто тысяч, но тысяч двадцать - брак продукции, порча при транспортировке, повреждения, бой. Это все списывается. Людмила Грач все поставила под свой контроль. Одну кладовщицу уволила. Двум работницам объявила последнее предупреждение. С учетом актов на списание, достаточно погасить долг, в тридцать пять тысяч гривен. Я всем участникам проверки за ударную работу выдал по триста гривен, а руководителям групп по пятьсот. Людмила получила премию в две тысячи, а Павел с Ефимом и Куцем по три тысячи. Остальные деньги оставил в сейфе. Надо всегда иметь резерв.
   Людмила открыла магазин и кафе. Обещала в ближайшее время сделать их прибыльными. Наши безумства закончились. У нее есть постоянный мужчина, с которым она года три встречалась. Поэтому она полностью отдалась работе и домашним хлопотам. Я через день встречался с Наташей, Эммой и Зоей. Получалось, что с каждой я общался раз в неделю. Суббота и воскресенье принадлежали Егору. Лена в пятницу приезжала домой, а уезжала в Киев рано утром в понедельник. В наши отношения с Егором не вмешивалась, но со мной почти не общалась.
  
  
   Глава 43. Беседа с женихом Елены.
   В одну из пятниц ноября Павел устроил мне встречу после обеда с Геннадием Петровичем. Так звали этого доцента из мединститута. Павел пригласил его на чашку кофе. Сообщил, что хочет посвятить его в одну проблему. Они сидели за столиком, когда мы зашли туда с Ефимом. Ефима я взял, чтобы удержать доцента, если тот рванется уходить. Геннадий немного побледнел, когда меня увидел, но понимал, что в центре города в кафе его не тронут. Поэтому держался подчеркнуто бодро. Я сел рядом, поздоровался, но без рукопожатия. Ефим сел за соседний столик, но сзади Геннадия. Пауза немного затянулась. Я рассматривал его, а он меня. Ему лет сорок. Достаточно смазливый на физиономию. Среднего роста, средней упитанности. Чуть пробиваются залысины.
   - Геннадий Петрович. Хочу выяснить, насколько серьезны Ваши намерения по отношениям с Еленой?
   - Мои отношения Вас не касаются. Мы с Леной сами решаем наши отношения. Что нам делать и как нам жить. Она с Вами жить не хочет и сразу после Нового года подает на развод. Для Вас этого достаточно?
   К своему удивлению большого волнения я не испытывал. Мне его выпады показались смешными. Геннадий встал, показывая, что разговор окончен.
   - Если не хочешь жесткого скандала с последствиями, сядь и сиди, пока мы не окончим этот разговор. Сядь или сейчас ляжешь.
   - Лучше сядь, Гена. Не испытывай судьбу, - это вставил свою реплику Павел.
   Геннадий еще минуту демонстративно постоял, но потом все-таки сел на свое место.
   - Так, о чем Вы хотите поговорить, если все предельно ясно, - он даже нахально улыбался.
   - Хочу тебе, Гена, разложить все по полочкам, а потом, исходя из полученной информации, ты можешь принимать решения. Только очень прошу, отнесись серьезно ко всему, что я тебе скажу. Потом, если захочешь, можешь что-то уточнить и пойми, что пугать тебя я не собираюсь. Итак. Мы с Леной разводимся. Ты собираешься с ней регистрироваться или жить в гражданском браке?
   - Это Вас совершенно не касается. Мы сами решим, как нам жить.
   - Решайте сами. Но меня интересует мой сын Егор. Здесь возникает вопрос, а где Вы собираетесь жить? В Вашей однокомнатной квартире втроем с Егором? Но он уже взрослый. Ему вот исполнится шесть лет. Где он будет спать? В ванной? На кухне?
   - У Лены есть дом, который по закону принадлежит ей. Там нам места хватит.
   - Ты забываешь, что там тесть с тещей и одна комната с гаражом моя.
   - Лене принадлежит по закону половина Ваших предприятий, - широко улыбнулся мне Гена. - Думаю, она, используя часть Ваших активов, выкупит или обменяет эту комнату с гаражом. Мы добьемся, что весь дом будет наш.
   - Мысль хорошая и вполне реальная. А если я откажусь?
   - Ну, Вы же не захотите, чтобы Егор спал на кухне и там же учил уроки? Парню нужны условия. А Вы его любите и не позволите спать на кухне, на раскладушке.
   - Расчет абсолютно точный. А как же Вы собираетесь управлять своей половиной предприятий? Лена в этом деле не волокет. Она Вам даст доверенность, и Вы будете делать это рядом со мной?
   Видно Гена полностью успокоился. По его убеждению, он уже взял ситуацию под контроль, а я стараюсь что-то выторговать для себя.
   - Да нет. Работать и общаться с Вами радости мне не доставляет. Поэтому мы все это продадим другим людям. У нас покупатели уже есть.
   Опа! Они и покупателей уже нашли. Очень интересно. Ну, что пора заканчивать эту творческую встречу.
   - Теперь слушай сюда, что я тебе говорить буду. Дойдет до тебя смысл, то сделаешь правильные выводы. Не дойдет, то это твое дело. Но два вопроса. Знаешь ли ты, что я инвалид после контузии по психическому заболеванию? Знаешь ли ты, что это предприятие, которое вы уже наполовину считаете своим - акционерное общество с соответствующим Уставом?
   - Лена об этом мне говорила, но это не имеет никакого значения.
   - Тогда ты, Гена, болван. Сиди, не дергайся. Меня лучше не выводить из равновесия. Продать свою долю, по подписанному и утвержденному Уставу, Вы никому не сможете, кроме меня. По Уставу Ленина доля оценивается в девятнадцать тысяч гривен. Алиментов она будет получать аж сто пятьдесят баксов в месяц. Комната в этом доме, исходя из пропорциональности, вместе с гаражом оценивается в двадцать пять тысяч долларов. Всей доли Вам не хватит выкупить эту жилплощадь. Разве если ты свою квартиру продашь. В случае развода с Леной, ты Гена, никаких прав на этот дом не имеешь, даже если ты там пропишешься. Этот дом построен до тебя. Найди хорошего юриста, и он тебе расскажет то же самое и про квартиру, и про акционерное общество. Теперь последнее. Если только Егор хоть один раз пожалуется, то я тебе поломаю, в душевном расстройстве, ногу. Второй раз пожалуется, то вторую ногу. Я же психически больной и тебя об этом предупредил, в присутствии двух свидетелей. Итак, подвожу итог. Ты в жены получаешь Елену и большую головную боль в придачу. Если ты ее любишь по-настоящему, то эти угрозы для тебя пустой звук. Я свое слово стараюсь сдерживать всегда. До Нового года у тебя есть возможность подумать. И последнее. В любом случае, не вздумай ее увольнять с работы. Вылетишь отовсюду - из квартиры, из института, из Винницы. Павел и Ефим подтвердят, что это не простые угрозы. Думай, Гена, думай. Советуйся с умными людьми. Помни, от принятого тобою решения, зависит, прежде всего, твоя собственная жизнь. Вопросы есть?
   - Это все, что Вы здесь наплели - это что все серьезно?
   - Гена, - наклонился к нему Павел, - ты меня знаешь. Вот я тебя заверяю, что все сказанное Виктором Ивановичем, чистая правда. Ты лезешь под каток. Он тебя переедет, не раздумывая. Ну, если у вас с Леной такая любовь, то рискни. Но я тебя немного знаю. Прыгай с этого корабля и греби в сторону. Скажи спасибо, что тебя предупредили. Но в любом случае - решать тебе. Все. Будь здоров.
   Я смотрел, как он выходит и отчетливо понимал, что Гена решил, что удачной женитьбой можно сильно и сразу улучшить свое материальное положение. Гадать не буду. Посмотрим, как события будут развиваться дальше. Время пошло.
  
   Глава 44. Запуск модуля. Встреча Нового года.
  
   К середине декабря, все запланированное в модуле, запустили. Двухэтажная сауна с бассейном, душем Шарко. Сверху в бассейн падал из труб поток воды. Снизу к трубкам с просверленными отверстиями подсоединили компрессор. Получился "бульбулятор". Хорошая раздевалка. Камин. На втором этаже большой зал с дубовым столом, дубовыми лавками. Два дивана, мебель. Большой зеленый уголок. Отдельно за стенкой стоит мельница и оборудование для получения подсолнечного масла. С подъездными путями. Крупорушки, кормодробилки. Все сияет свежей краской. Опробовано и запущено. Официальное открытие я запланировал на 25 декабря. Получилось все здорово. В это же время у меня состоялся разговор с Леной.
   - Ты встречался с Геной? Зачем?
   - Хотелось познакомиться поближе. Узнать, чем он дышит.
   - Ну и для чего ты ему рассказал про дом и про акции?
   - А что бы он на тебе женился по любви, а не в расчете на получение больших денег.
   - Витя, тебе какое дело до наших отношений? Тебе не все равно?
   - Мне не все равно. Если ты попадешь на охотника за приданным, то через какое-то время ты начнешь мучиться. А рядом с тобой наш сын. Его слез я не допущу. Или ты хочешь оставить Егора нам, а сама уйдешь жить с ним в однокомнатную квартиру? Если так, то я согласен.
   - Больше ты ничего не выдумал? Гена станет ему хорошим отцом.
   - Ну, отец у Егора живой. Меня хоронить еще рано. Если он с Егором подружится и не будет Егора обижать, то переживать ему не о чем. Но если Егор хоть раз на него пожалуется, то я твоему Гене поломаю ногу. Я его об этом предупредил, а ты знаешь, что так оно и будет. Второе, я ему объяснил, что он в течение двух лет получит от слона только ухо. Больше ничего. Пусть читает документы, лучше всего с опытным юристом. В лучшем случае, двадцать тысяч гривен, но если он их заберет и потратит, то я его вытряхну из его квартиры. Если он тебя любит, то деньги для него не главное.
   - Ты разбиваешь мою жизнь. Ты лезешь туда, куда тебя не просят. Боже! Как я от тебя устала.
   - Ты до сих пор не понимаешь, что кроме тебя твоему Гене нужны твои деньги. Много денег. Теперь он начал понимать, что кроме неприятностей он ничего не получит. После твоего приезда с курсов он найдет повод с тобой расстаться. Может он сошлется на мои угрозы, хотя я ему не грозил. Можешь спросить у Павла и Ефима. Они все это время находились со мной рядом. В любом случае, при вашем расставании, будем виноваты ты и я. До первого февраля его рядом с тобой уже не будет. Лена, нет у него никакой любви. Один голый расчет.
   - Вот и не правда. Гена, в отличие от тебя, меня очень любит. Ему наплевать на деньги, на дом. Он хочет жить со мной хоть в шалаше.
   - Давай не будем ссориться. Поживем - увидим.
   Лена фыркнула, как разъяренная кошка, повернулась и пошла, пробормотав на ходу:
   - Не надо людей судить по себе. Но тебе этого не понять.
   25 декабря Лена на открытие сауны не пошла. Общий Новый год мы встретили в сауне и там же на втором этаже за дубовым столом накрыли праздничный обед. Для всех пошили халаты, специально для сауны. Длинное полотно зеленого цвета, шириной от плеча до плеча, с прорезью в середине для головы. Длина спереди и сзади до колен. По бокам две тесемочки в виде пояска. Сначала в сауну пошли все наши женщины. Потом они поснимали халатики и рухнули в холодный бассейн. Оттуда уже без халатиков кинулись греться в сауну. Мужчины в это время разминались со спиртным. Пришли женщины в халатиках. Пошли мы. Процедура купания повторилась. Через час пошел праздник по- взрослому. Кто в халатиках, кто без них. Каждый с удовольствием и чуть стесняясь, разглядывал соседей. Но потом стеснение закончилось, и начался сплошной хохот. Но кто не хотел, тот весь вечер провел в халатике. Но таких оказалось меньше половины. В числе одетых, оставался и я. Держал марку своей невинности и добродетели. Хотя находились женщины, которые хотели содрать с меня халатик. Я хохотал вместе со всеми, но марку удержал до конца.
   Тридцатого декабря я дал команду подготовить сауну по полной программе. Приехали Ленин брат Саша со своей женой Любой. Я уговорил поехать на часок туда тестя с тещей. Убедил Лену посмотреть на свое имущество. Забрали Егора. Попросил Ефима довезти нас на машине. Поехали двумя машинами. Увиденное хозяйство Николая Петровича, Сашу, Любу, да и Елену просто ошеломило. Поехали днем. Мельница работала, все остальное тоже. Мука в мешки насыпалась, подсолнечное масло струйкой текло в емкость. На втором этаже сауны стояла украшенная елка. Про сервирован стол. На первом этаже пылал камин. Работал водопад в бассейне, где от пузырьков воздуха кипела вода. Чистые полки в сауне, температура под 90 градусов. Саша, Люба, Ефим, Егор и я полезли в сауну, а потом в бассейн. Вода холодная, но Егор визжал от удовольствия, и мы с ним бегали из сауны в бассейн и обратно. Лена сердилась. Но, в конце концов, сдалась и пошла в сауну с нами. У меня на всякий случай приготовлены два купальника для Любы и для нее, а мы ныряли в плавках. Потом посидели у камина под тихую музыку. Сели за стол. Выпили за Новый год и обмыли открытие этого комплекса. Тесть с тещей сидели в шоке.
   Я остался ночевать в своей комнате. Ко мне пришел Егор, и мы уснули обнявшись. Елена весь день вглядывалась в меня, словно видела в первый раз. Тридцать первого декабря все хором пошли гулять до обеда. Погода чудесная. Градусов семь мороза. За ночь и утро выпал снежок. За обедом, потихоньку от всех, я предложил Лене пригласить Геннадия на празднование Нового года.
   - Раз вы любите друг друга и хотите пожениться, то я поперек твоей дороги становиться не буду.
   Лена посмотрела на меня и ответила:
   - Ты же постарался его напугать. Вот мы и расстались. И больше не напоминай мне о нем. Я тебя очень прошу.
   - Извини, я не знал. Но если честно, то меня это радует.
   - Да пошел ты.
   Я никуда не пошел, а остался за столом. Саша с Любой первый раз оказались у нас в доме. И с обеда до самого вечера разбирали наши ошибки, допущенные при строительстве дома. Критике подвергли все: планировку, комнаты, лестницы, обои, потолки. Определили, что надо переделать в первую очередь, что потом. Я со всеми советами и замечаниями посылал их к Елене. Она владелица дома. Вот поэтому пусть записывает, а потом исправляет. Лена не выдержала и послала их в жопу. После чего они сделали вывод, что все очень здорово и дом действительно хорош. Сауна им тоже очень понравилась. Мы сели в большом зале. Сидели почти до двух часов. Егор ушел раньше с тещей. Потом ушел тесть. Лена пошла укладывать Сашу с Любой. Надо отметить, что мы набрались вполне прилично. Я разделся, выключил свет, когда дверь открылась, в нее проскользнула Лена. Откинула одеяло, залезла под него.
   - Как же я тебя ненавижу. Ты мне испоганил всю мою жизнь.
   - Леночка, я тебя тоже очень люблю. Давай помиримся.
   - Даже не надейся и не мечтай. Жить все равно я с тобой не буду.
   Дальше она продолжить свой монолог не смогла. Я заткнул ей рот своим языком и губами. Все-таки для лучших отношений, надо иногда ссориться капитально. Эта новогодняя ночь оказалась полностью наша. Мы кое-как оторвались друг от друга в девять часов утра.
   - Это ничего не значит, - отрезала Елена. - Я все равно тебя не простила.
   Она встала с постели голенькая. Сладко потянулась. Красивая любимая моя женщина. Надела халат и гордо ушла. А я остался досыпать еще бы хоть пару часов. Но моим мечтам сбыться не суждено. Ворвался в комнату Егор. Он начал рыскать по комнате.
   - Ты что ищешь, Егорушка?
   - Мне Дед Мороз оставил подарки в каждой комнате. А у тебя я еще не нашел.
   Подарки для него по всем комнатам рассовывал я. У меня в комнате он тоже лежал под кроватью. Егор нашел его и помчался всем показывать подарки Деда Мороза. Безусловно, ночевать остался я дома, и Лена меня не подвела. Положила всех вечером спать и пришла ко мне с предупреждением, что это ничего не значит. Я сгреб ее в охапку и не выпускал из-под себя до тех пор, пока она не взмолилась дать ей возможности хоть немного поспать. Я думал, что она уйдет к себе в комнату. Но она устроилась поудобнее на моем плече и моментально уснула. Когда я утром проснулся, Лена еще спала. Стараясь ее не разбудить, я оделся и спустился на первый этаж в столовую. Люба с Сашей уже собирались в обратную дорогу. На мои просьбы остаться еще хотя бы на денек, привели столько причин необходимости уехать, что все мои увещевания оказались просто смешными. Надо просто чувствовать себя счастливыми, что, имея такую кучу проблем, они у нас пробыли четыре дня. Вообще-то, гостям и родственникам радуются два раза. Первый раз, когда они приезжают. Второй раз - когда они уезжают. Но второй раз радуются намного больше. Спустился в столовую Николай Петрович. Не привлекая внимания гостей, спросил у меня:
   - Ну, что Лена? Успокоилась? Она спала с тобой?
   На мой утвердительный ответ даже засмеялся:
   - Ну, я всегда был твердо уверен - все будет нормально. Милые бранятся - только тешатся. Надо жене сказать. Пусть успокоится, а то она очень переживает, ну что Вам не хватает. Только мозгов. Но ты должен знать, мы за тебя горой. Есть у тебя недостатки, но с ними можно мириться.
   Пришла Лена. Демонстративно со мной не общалась. Но все вокруг видели ее умиротворенность. Дело шло к мирным переговорам с полным примирением. Но я нутром чуял, что ультиматум мне предъявят. Просто так я из этой ситуации не выскочу. Разборки полетов будут по полной программе. Ничего. Стерплю.
   Позвонил Светлане в Одессу. Поздравил с Новым Годом. Поинтересовался возможностью ее участия в выборах 29 марта в Верховную Раду. Света очень серьезно ответила, что она встречалась с людьми, все-все просчитала. Занять первое место в одномандатном округе у нее нет никаких шансов по сравнению с теми зубрами, которые будут участвовать. А второе место, как и двадцатое место, одинаково "пролет". Тратить деньги и время у нее желания нет. По партийным спискам все проходные места забили даже с избытком.
   - Ты приезжать ко мне будешь, хоть иногда, если я не буду депутатом?
   - В этом можешь не сомневаться.
   - Ну, вот и хорошо. Я рассказала о тебе своему мужу, конечно в пределах дозволенного, так они с сыном хотят с тобой и твоей женой познакомиться и приглашают в гости. Еще, при вашем желании, можете сходить вместе с ними в круиз. Это довольно интересно. Купите путевки в третий класс, а поплывете в первом. Но это без меня. Мне надо работать. Сын через год обещает жениться. Надо ему купить трехкомнатную квартиру.
   Мы еще раз поздравили друг друга с Новым годом и попрощались. Лена, как бы мимоходом, спросила, с кем это я так любезничаю по телефону. Я передал ей предложение приехать в гости в Одессу и сходить в круиз на 10 дней на первоклассном круизном лайнере.
   - Я уже плавала на теплоходе, за бортом. Хорошо, что выплыла. А ездить в гости к твоим любовницам у меня желания никакого нет.
   Я искренне, или правильно сказать, вполне искренне возмутился:
   - Светлана Павловна одна из лучших юристов Одессы..., - дальше я продолжить не успел, сраженный репликой Елены.
   - Лучшие юристы Одессы тоже трахаются. А для тебя без разницы - она лучшая или чуть похуже. Лучше молчи.
   Я замолчал, раз молчание лучше. За этот день обзвонил всех с поздравлениями. Получил такое же количество пожеланий в ответ. Новый год начался. У Лены пятнадцать дней освободились, как каникулы. Я переехал жить домой. Лена каждую ночь спала со мной. Мы отпраздновали день рождения Егора. Сообщили ему радостную весть, что в этом году он идет в школу. Но он это известие радостным не считал. Спросил, сколько лет надо ходить учиться. Мы ему ответили, что десять лет в школе и пять лет в институте. Он сосредоточился, что-то посчитал на пальцах, а потом горестно вздохнул:
   - Чему же тут радоваться? Всю жизнь учиться. А Вам, может, хватит дуристикой заниматься. Живите уже как люди!
   Мы сползли с его кровати.
   - Устами ребенка глаголет истина, - сообщил я Елене.
   - Меньше шляться надо по чужим бабам.
   - Результат контузии и сотрясения мозгов.
   - У тебя даже мозги трясутся не в ту сторону, как у всех людей.
   На старый Новый год позвонил полковник СБУ Засядько.
   - Виктор Иванович. С Новым годом. К сожалению, орден Вам не дадут. Начальники не подписали. Вас наградили Грамотой от Премьер-министра Украины и именными часами от мэра города Киева. Страховая компания наградила Вас денежной премией десять тысяч долларов. Я у них деньги забрал, за Вас расписался. Как будете в Киеве, заходите в управление. Спросите где кабинет генерала Засядько.
   - Степан Юрьевич, я Вас поздравляю с присвоением звания генерала.
   - Спасибо, Виктор Иванович. Вам еще надо зайти к городскому военному комиссару города Винницы. Вам, согласно Постанове, присвоено звание полковник. На пенсию это влияния не имеет, но по форме одежды Вы уже "полковник".
   Мы попрощались. Я ему пообещал в течение недели приехать. Мне все равно надо ехать по делам ТАСИСа. То, что наградили грамотой, а не орденом, меня не опечалило, но, по-моему, разумению, могли бы выплатить денег раз в пять или хотя бы в два раза больше. Хотя, спасибо и за это. Могли и вообще ничего не дать. Внезапно позвонили из туристического агентства. Предложили путевки в Тунис на 23 февраля. Пообещали все документы оформить. Все включено, четырнадцать дней, две тысячи долларов. А почему бы не поехать? Лену убеждал два дня. Но потом она согласилась. Все документы оформить на себя взяло туристическое бюро. Желающих ехать в такие поездки им надо искать. Мы понятия не имели, что такое отель пять звезд, все включено, да и что там можно смотреть в этом Тунисе. Да еще в конце февраля. Но деньги свалились на голову в виде премии, так почему бы и не съездить.
   Наши магазины во всех городах Украины, все базары заполнены турецкими, китайскими и прочими импортными товарами. Экономика Украины развалилась. Предприятия закрываются. Преподавателям всех рангов, врачам, бюджетникам зарплату не платят месяцами. Уволенные и сокращенные токаря, слесаря, сварщики, инженеры и прочий рабочий люд по привычке еще каждый день шли на рабочие места. Уже поступали предложения за посещение своего рабочего места брать деньги. Шутки шутками, а семьи надо кормить. Кто-то начал тащить с производства все, что можно продать или сдать в металлолом. Наиболее энергичные пошли торговать чем угодно, а смелые и решительные кинулись осваивать ближнее и дальнее зарубежье. Вывозя что-то из Украины и таская огромные сумки и тюки с зарубежным барахлом. Автобусы, поезда, самолеты забиты "челноками" с "кравчучками"-тележками на двух колесиках. Кроме шмоток и тряпок везут колбасы, сыр, фрукты, бананы, апельсины, мандарины. Привозят сигареты. Везут даже хлебобулочные изделия и сало.
   Начала трещать по швам наша пищевая промышленность. Винницкую область называли "сахарным Донбассом". Работало 38 сахарных заводов. Их по очереди начали закрывать и резать на металлолом. Из Кубы и других стран потоком ринулся сахар из сахарного тростника. Хуже, чем наш, но дешевле. Качество многих товаров желало лучшего. Да оно и понятно. Брали на торговлю то, что дешевле и даже бракованное. Везде стал процветать бартер. Зарплату предприятия выдавали продукцией. Иногда казалось, что хуже быть не может.
   Руководители страны заверяли население, что все плывут в одной лодке. Обещали, что если чуть-чуть, ну года два-три потерпеть, то все коренным образом изменится. А уж наши дети и внуки будут жить в счастье и удовольствиях. Хотя никто не мог понять, откуда возьмется изобилие, но люди искренне верили этим обещаниям. И выбирали опять сотников из той же самой сотни. Побеждал не тот, кто мог лучше работать, а тот, кто мог лучше пообещать.
  
   Глава 45. Новые проблемы 1998 года. Тунис.
  
   Время летит быстро. Вот вроде только отпраздновали Новый год, потом день рождения Егора. Начались новые проблемы Нового года. Прежде всего, нельзя забывать, что в этом году мне надо защищать свой дипломный проект. Последний курс института. Надо сдать все хвосты, которые у меня есть. Вместе с преподавателями выбрал тему для дипломного проекта. Амортизация и износ основных фондов. Брат Лены пообещал в библиотеке КИСИ посмотреть дипломные проекты и кандидатские диссертации по этой теме. А если привязать теорию к практике каких-либо промышленных предприятий или строительно-монтажных управлений, то отличная оценка будет обеспечена.
   Но в институте меня озадачили. Защиту дипломного проекта надо проводить только на державной мове, которую я хорошо понимал, но разговаривать не мог. Даже не пытался. Что же, закон есть закон. Надо срочно осваивать украинский язык, хотя жизнь в Виннице текла на русском языке. Очень редко можно встретить человека, который говорил бы на правильном украинском языке. Большинство населения общалось на суржике.
   С этой темой своего проекта решил обратиться к нашему главному бухгалтеру Куцу. Иван Павлович даже засмеялся:
   - Виктор Иванович. Ту методу, которую я Вам растолкую, потянет свободно на кандидатскую диссертацию. Мы, с моими коллегами нашли очень эффективный метод просчета, которым мы все пользуемся. К нам нет не одной претензии со стороны налоговиков. А уж они нас проверяли всеми способами. Защищайте свой дипломный проект и свободно готовьте кандидатскую диссертацию по этой теме и на этой разработке. Но с Вас причитается.
   - Иван Павлович. Сразу после защиты накрываю поляну, но только скажете на сколько человек.
   Туристическое агентство все документы подготовило. Двадцатого февраля прибыть в аэропорт Борисполь. Двадцать первого в четыре утра самолет на Тунис. Егора мы решили не брать. Сами ехали в неизвестность. Одно дело наши курорты, где если что непонятно, то можно спросить у любого встречного. А в Тунисе? А в отеле, куда мы собирались ехать? Мы английский знаем на уровне "доброе утро, окей, спасибо". Французский еще меньше. Каким образом там с местными жителями общаться? Но решили ехать, то вперед. Там разберемся.
   Через четыре часа прилетели в аэропорт Туниса. С помощью гида заполнили карточки, вышли из здания аэропорта со своим чемоданом и сумкой. По табличке нашли нашего гида. Он посадил нас в автобус. Чистенький, новенький. Довезли до отеля в Хаммамете. Там у нас забрали чемодан и сумку. Мы запереживали. Вдруг унесут не туда. Сопровождающий завел нас в наш номер. Здесь уже лежали наши вещи. Отдал я ему приготовленный заранее доллар. Парень на среднем русском языке объяснил местные порядки, правила, распорядок дня. За день мы обошли весь отель. Искупались в бассейне с подогревом. Искупались в море. Температура воды в море шестнадцать-семнадцать градусов. Посмотрели, что такое все включено со шведским столом. Поразило количество блюд, фруктов, спиртного. Бери, сколько хочешь. Ешь-пей, пока не упадешь. Некоторые наши туристы так и делали. Ели и пили до тех пор, пока не падали.
   На следующее утро, когда я в семь утра пошел в бассейн, а потом в море, меня поразило, что всю территорию отеля моют водой с шампунем, а затем все аккуратно смывают. Всюду пальмы, цветы. Белоснежные здания. Весь обслуживающий персонал здоровается.
   Утром во время завтрака и в обед - самообслуживание, а на ужин обслуживают официанты. Обязательно идет какой-то национальный концерт. Такого на наших, даже лучших, курортах нет и близко. Хотя по стоимости некоторые наши курорты берут даже больше денег. Средиземное море по чистоте воды и пляжей на голову выше наших морей. А особенно нас поразило, что между отелями нет заборов. Проход свободен по всему побережью и можно зайти в любой отель. Это выше нашего понимания. Мы привыкли к наличию заборов разных типов, где на соседний пляж соседнего отеля без скандала зайти нельзя. При проходе на пляж вышли на сотню домиков с открытыми небольшими террасами, где сидели, лежали люди пенсионного возраста. В основном французы. Они на пенсии. Учителя, инженеры, мелкие чиновники, предприниматели. Живут в этих домиках на берегу моря по три-четыре месяца. Их пенсии на этот курорт-отель хватает. Зиму они здесь. Апрель-май у себя дома, а с июня по сентябрь опять здесь. Дружат семьями, играют в шахматы, карты, читают книги, пьют пиво днем и вино вечером. Вот это обеспеченная старость. Можно только позавидовать.
   Во время плавания на море, рядом со мной делал заплыв француз - Валери. Преподает русский язык в университете. Знание русского языка на тройку с плюсом. Но наизусть декламирует Евгения Онегина, стихи Есенина. Он и стал нашим переводчиком. Он этому очень обрадовался. Для него это практика по русскому языку. А для нас сплошное разочарование в советском строе, советском образе жизни. Как ответил великий артист Жан Маре на вокзале, когда уезжал из Ленинграда на вопрос "Скажите, Вы посмотрели Советский Союз. Как живут советские люди?" Жан Маре сказал: "Советские люди живут счастливо. Потому, что они не знают, что такое жить хорошо".
   В суете Ниццы, Лазурного берега, среди тысяч туристов со всех стран мира уровень жизни простых людей не видно. А вот здесь, все это наглядно. Проклятый капитализм. Неужели они специально подселили тысячи своих пенсионеров, чтобы смутить наш разум? Проводят пропагандистский трюк? Это я издеваюсь над собой и над всем тем, что сейчас вижу своими глазами, читаю в газетах, смотрю по нашему телевидению.
   Через четыре дня отдыха мы включились в экскурсии. Прежде всего, поехали в Карфаген, который поражает воображение даже сегодня. Построен 1000 лет до нашей эры. Разрушен и восстановлен римлянами. Амфитеатр на пятьдесят тысяч мест. На арену выезжали колесницы. Разыгрывались бои гладиаторов между собой. С хищными животными. Продуман кровосток. Уборка убитых. Места, где их разрубали на куски и скармливали тиграм, львам и прочей живности. Здесь же мы осмотрели Капитолий. Византийские церкви. Даже разрушенный Карфаген оставляет впечатляющие впечатления своими масштабами. Все это надо увидеть.
   Поехали в саамы оазиса Туниса. При въезде в оазис, нам предложили открытую карету с тунисцем неопределенного возраста. В карету село четыре человека. Кроме нас, сели еще муж с женой. Муж - чиновник средненький из Москвы, а жена лингвист. Специалист по итальянскому, английскому языкам. И как она застенчиво нам сказала, еще, чуть-чуть лучше среднего, знает немецкий. Мы с Леной подавлены. Мы же не хрена не знаем. Тунисец сел на передок кареты, свистнул, крикнул и карета покатилась. Ему с одинаковым успехом можно дать сорок лет, но можно и шестьдесят. Очень бедно одет. Штаны простые, из какой-то холстины и рубашка. Он повернулся к нам и спросил (не буду коверкать языки) разговариваем ли мы по-французски, по-английски, на немецком или на итальянском. Я гордо ответил, что знаю украинский и армейский языки. Эти языки наши попутчики не знали. Но Нелли, как звали лингвиста, оказалась задета за живое. Она решила устроить экзамен нашему вознице. Начала расспрашивать его на всех языках по очереди. К ее удивлению, тунисец разговаривал на всех языках свободно. Мы гордились, что мы тоже все знаем, но стыдно, что лично мы с Леной за всю нашу жизнь не выучили ни одного языка. Лена там же поклялась, что наш Егор будет разговаривать на английском и французском. Лишь бы это не осталось на уровне клятвы.
   Тунисец на дороге остановился возле кокосовой пальмы высотой метров двадцать. За минуту залез на самый верх, сорвал два кокоса и так же молниеносно спустился вниз. Мы открыли рты, а я попросил его слазить еще раз. Он засмеялся и на такой же скорости принес нам еще два ореха. По окончании нашей поездки, где он рассказывал нам много интересного, мы вручили ему дополнительно по десять долларов. Он на шести языках сказал нам "спасибо". Еще на арабском и русском. Сказал, что учит русский язык. Через год будет на нем разговаривать. Мы в его словах не сомневались.
   Уже более уверенно мы собрались в двухдневную поездку в пустыню Сахару с заездом на соляные озера и в деревню троглодитов. Выехали, чтобы везде успеть до восхода солнца. Точнее мы не выехали, а нас ночью загрузили и повезли. Автотрасса. Еще небо усыпано звездами. И вдруг посреди пустыни мы увидели белый и прекрасный, залитый электрическими огнями, дворец. Все мы прилипли к окнам, разглядывая это приближающее чудо. Автобус неторопливо ехал мимо дворца на расстоянии около 500 метров. Гид, который нас сопровождал, сообщил, что мы дружно восхищаемся цементным заводом. У нас жилые кварталы без света, а здесь в Тунисе в пустыне цементный завод сияет огнями, как новогодняя елка. Гордости за Тунис мы не испытывали, а вот обиду и досаду за Украину испытывали все.
   Приехали в какой-то городок. Повели нас в местный ресторанчик завтракать. Столы уже накрыты. Национальная кухня. Я по своей армейской привычке смолотил все, что дали. В целом нормально. Есть можно. Но наша группа состояла из абсолютно разных людей из разных отелей. Кто-то ковырял вилкой, кто-то эту вилку разглядывал с целью зафиксировать и посчитать все микробы и бактерии. Таких, как я, оказалось мало, но мы ожидали окончания трапезы, ковыряя в зубах зубочистками. Лена сначала поморщилась, но посмотрев на меня, последовала моему примеру. Ресторанчик чистый, хорошая посуда. Качественно приготовленные национальные блюда. Оказалось, что некоторым очень хотелось подчеркнуть свою избранность и интеллигентность. Особенно возмущалась очень симпатичная женщина лет сорока, которой хотелось казаться двадцати пяти летней. Она надела на себя широкополую шляпу с пером и цветами. А теперь за столом не знала, куда ее положить, а нормально есть и пить, ей эта шляпа мешала. Пришлось ей есть и пить в этой шляпе.
   Вокруг автобуса крутилась десятка два мальчишек разного возраста, но одинаково чумазых и в порванной одежде. Они кружили вокруг нас, не давая зайти в автобус, предлагая папирусы по десять долларов, бусы, браслеты и еще какую-то мелочевку. Подошел местный абориген постарше. Вытащил несколько больших кристаллов ярко синего цвета.
   - Это топазы, - сообщил он нам,- пятьдесят долларов, но вам по двадцать.
   Кристаллы искрились на солнце, давая разноцветные зайчики.
   - Да это же даром. За такие топазы любой ювелир отдаст сотен пять, не задумываясь,- это продемонстрировала свои познания дама в шляпе.
   Подошел еще один товарищ неопределенного возраста. Косясь на всех окружающих, вынул еще три кристалла необыкновенной чистоты. При чем один побольше, темно синего цвета.
   - Сто долларов, но отдам за пятьдесят.
   Пока мы с Леной раздумывали, все топазы раскупили. Причем брали даже по два. Через пару минут пришли еще трое с топазами. Увидев, что больше никто не покупает, стали их предлагать сначала по десять долларов, а потом по пять. Папирусы упали в цене сначала до двух долларов. А потом пацаны стали предлагать их по одному доллару. Автобус тронулся. Лена сожалеюще смотрела, как счастливые обладатели "топазов" рассматривают их на солнце. Когда вдруг мы увидели, что руки у всех стали синие. Оказалось, что ладони посинели из-за чернил. А "топазы" оказались кристаллами соли.
   Мы приехали на Соленые озера. Кристаллы соли различной величины в сотни килограммов до просто кристалликов сверкали, сияли. Переливались под лучами солнца, создавая сотни радуг. Но нас повезли дальше, показывая лунные и марсианские поля и горы. Там, где снимаются практически все фильмы, связанные с инопланетными цивилизациями, звездными войнами. Ландшафт попросту уникальный.
   Следующая остановка город Тозер - город оазис. Здесь создан музей сказок тысячи и одной ночи. Фонтаны, гаремы, летающий корабль, стражники и воины тех времен. Хоть нам и не разрешали залезать за ограду, но, когда это ограждающая веревка служила препятствием для наших туристов. Мы фотографировались рядом с восковыми фигурами среди гарема, и лежа в ногах падишаха. Некоторые туристы даже обнимались, с кем попало из восковых фигур. Со слонами, деревьями, среди райских яблок, размерами в хороший арбуз. Фотографировались со стражниками. Но они были живыми и требовали за фотографию с ними один доллар. Кто-то давал, а кто-то пожимал им руку и похлопывал по плечу. Эти считали, стражникам повезло, что к ним обращаются так по-братски. Стражники не обижались. Они ко всему привыкли.
   Наконец-то всех вывезли из этой сказки и повезли в ресторанчик на обед. Меню оказалось примерно такое же. Вилки, ложки выглядели так же. Но голод брал свое. Уминали все подряд, уже ничего не разглядывая и не ковыряясь в тарелках. Согласились, что все вполне съедобно. Опять такие же мальчишки. Снова папирусы, местные сувениры. Топазов уже не предлагали. А просто клянчили, цепляясь за одежду:
   - Дай доллар. Дай доллар.
   Встречались очень симпатичные пацаны. Но если кому-то давали доллар, то вокруг дающего сразу собиралась толпа этих мальчишек. Которые вешались на такого туриста гирляндами. Гид предупредил:
   - Лучше давайте из открытого окна автобуса. Так безопаснее.
   Мы с Леной загружались в автобус одни из первых. Следующая наша остановка - пустыня Сахара. Нам выдали балахоны бедуинов, клетчатые платки. Показали, как ими завязывать лицо и закрывать рот. Песок в Сахаре мелкий, как мука. При малейшем ветерке этот песок забивает рот, нос, уши. Подвели нас к лежащим верблюдам, возле которых стояли погонщики. Один из верблюдов смотрелся просто великолепно. Белый и маленький. Дама в шляпе сразу заявила свои права именно на этого красивого миниатюрного верблюда. Нам всем было без разницы. Мы с Леной подошли к тем, которые лежали поближе. Но я выбирал по физиономиям погонщиков.
   Два погонщика мне показались симпатичнее других. На их верблюдов мы, с помощью этих погонщиков, и взгромоздились. Мы на верблюдах никогда не ездили. Опыта никакого. Верблюд, на которого я залез, повернул голову, посмотрел внимательно на меня, пожевал губами и поднялся. Я благополучно удержался в седле. Поводья держал погонщик. Но я почувствовал какое-то единение с верблюдом. Попросил погонщика отдать мне поводья. Погонщик сначала отрицательно покачал головой, что-то сказал верблюду, который в ответ фыркнул. Погонщик, молча, подал мне поводья. Я сжал ногами верблюда и двинул его вперед. Все еще рассаживались, когда мы, я имею в виду верблюда и меня, сначала медленно, а потом легкой рысью объехали всю группу и вернулись к погонщику. Остановились. Я горделиво осмотрелся и задохнулся от смеха. Маленький белый верблюжонок оказался беговым верблюдом с необыкновенно длинными ногами. Когда он поднимался, то дама в шляпе, надетой на бедуинский наряд, оказалась на полметра выше нас всех, а когда верблюд пошел, перебирая своими длинными ногами, то ее мотало из стороны в сторону. Она только вскрикивала и цеплялась за седло, чтобы ни свалиться с такой высоты. Мы с моим верблюдом бегали с бархана на бархан. Погонщик вцепился вместе с товарищем в белого верблюда, стараясь заставить его идти неторопливым шагом. Но тот рвался вперед, когда его кто-то обгонял. Я сам удивлялся своему единению с моим верблюдом. Поощрительно поглаживал и похлопывал его по шее. Может, это мои гены предков, которые были кочевниками. Удовольствие я получал, глядя, как все связаны поводьями со своими погонщиками, а я мотаюсь вперед и назад на своем верблюде.
   Лена смотрела с завистью, но последовать моему примеру побоялась. Мы караваном шли по пустыне. Барханы разной величины. Мы - то спускались, то поднимались. И тишина, нарушаемая только рыданиями дамы в шляпе и фырканьем вербдюдов. Солнце стало опускаться все ниже. Погонщики остановили на вершине бархана караван. Положили верблюдов. Помогли всем с них слезть. Дама в шляпе заявила, что пусть ее убивают, но на этого верблюда она не сядет. Молодой парень согласился с ней поменяться. Солнце опустилось за горизонт буквально за две минуты. Вот светло и солнце, а вот небосвод усыпан яркими звездами. Все освещение только довольно яркая луна и эти звезды. Ощущение, что мы заброшены в этой пустыне и никогда в этой темноте не найдем больше цивилизацию. Мы в этой темноте просидели еще минут двадцать. Народ заволновался. В темноте опять забрались на своих верблюдов и поплыли по барханам. Тишина и темень. Но погонщики в этой темноте шли уверенно. Хотя я им порекомендовал бы изобразить испуг, что они заблудились и не знают куда идти. Начать спорить между собой, тыча пальцами и размахивая руками в разные стороны. Но, к общей радости, паники они не поднимали.
   Как вдруг, поднявшись на очередной бархан, мы все обалдели. Впереди открылся оазис с фонтанами, изумительным по красоте дворцом. Белым, со шпилями. Освещенным, снизу до верху. И наш караван идет туда минут пятнадцать. Забыты все неудобства. Мы въезжаем во дворец. Дворец падишаха, не меньше. Слезли с верблюдов. Не все даже сказали "спасибо" погонщикам. Просто люди ошеломлены вот этим переходом от темноты пустыни в царство роскоши и света. Кресла в виде павлиньих хвостов. Восьмиметровая хрустальная люстра висит посередине холла. Официанты в национальных костюмах прошлых веков разносят вино, коктейли, соки. Нам здесь же вручают ключи от номеров. Показывают где ресторан.
   Мы с Леной лезем под душ, смывая пот. Отряхиваем всю пыль с одежды. Идем кушать в ресторан. Сервированные столы и прилавки, забитые снедью. На любой вкус. Напитки всех типов, по нашему желанию. Нас предупредили, что кушать мы можем до двенадцати часов ночи. А сейчас только восемь вечера. Мы перехватили чуть-чуть, и пошли осматривать отель. Статуи, фонтаны, пальмы, цветы. Нашли три бассейна. Искупались в каждом из них. Возле каждого бассейна бар с напитками. Коктейли я не люблю, но виски с томатным соком пил с удовольствием. Потом захотелось пива. Наплавались и пошли опять продолжать ужин. Народу мало. Все уже поужинали. А мы пробовали все понемногу, запивая виски с томатным соком. В конце концов, отвалились от стола. Пошли еще поплавать в бассейне и этот насыщенный день закончили.
   Спали до девяти, а после завтрака загрузились в родной автобус и нас повезли в деревню троглодитов. По дороге нам объяснили, что троглодиты - это пещерные жители. Государство выделило им средства, и построили им поселки, где выделяли дом на семью. Но большинство из них в дома заселяться не хотят и живут в своих пещерах. Оказалось, что все не так, как мы себе представляли. Район Матмата - это равнина с разбросанными по ней невысокими холмами. Высота холмов 20-30 метров. Семья облюбовывает себе такой холм диаметром метров пятьдесят. На вершине в середине холма вниз роют колодец диаметром от шести до восьми метров и глубиной десять-пятнадцать метров. Роют годами. Потом от подножья холма роют тоннель к этому колодцу от двух до трех метров высотой. Это будет вход в жилище. А дальше внутри копают комнаты. Любого размера. Хочешь большую комнату - копай. Оказалось, что надо больше - копай. Получаются комнаты гостиные, спальни, детские, кухни. Надо еще комнаты - копай. Температура внутри комнат одинаковая от 18 до 22 градусов. Семья обосновывается десятилетиями. По вершине холма копают траншеи, которые собирают дождевую воду. Снаружи у основания холма копают два колодца. Толщина стенки между ними пятьдесят сантиметров. В один колодец стекает дождевая вода из траншей. Через стенку фильтруется в другой колодец, из которого пьют. Свои туалеты, сделанные так, что отходы сушатся и используются как удобрения. Зерно перемалывается ручной мельницей. Комнаты имеют двери. Нет только окон. Все застлано коврами. В кухне газ. Баллоны. Холодильники. Телевизоры. Электричество подведено. За посещение своих апартаментов берут по два доллара с человека. Поэтому многие переезжать в дома не хотят. В месяц сотня туристов проходит запросто. Минимум двести баксов в месяц имеют. У них составлен график посещений, согласованный с экскурсоводами.
   Семьи занимаются овцеводством. Разводят верблюдов. Что-то сеют. Мы посмотрели - живут не бедно. Многие наши квартиры по отделке, по коврам, мебели далеко сзади. Так что, троглодиты - это мы. Показали нам дома построенные правительством и куда они отказываются заселяться. Всякое сочувствие к ним пропало окончательно. Четырех - пятикомнатные дома со всеми удобствами. Переехал и потерял деньги от туристов.
   Гид по дороге рассказывал нам о порядках в стране. Они освободились от французского руководства в начале пятидесятых годов. Приняли решение о двух государственных языках - французский и арабский.
   - Наши дети должны знать языки, чтобы чего-то добиться в своей жизни. Зная один арабский, они сужают свои возможности узнать мир. Учеба общая до седьмого-восьмого класса. По итогам начинается распределение. Наиболее успешные ученики идут в специализированные классы. После десяти лет, на основании аттестации, ученики делятся на группы. Очень способные - за государственный счет могут поступать в любые университеты мира по своему выбору. Просто способные - в учебные заведения менее престижные, но тоже за государственный счет. Если ученик не попал в эти списки, он имеет право учиться где угодно, но за свой счет. Попасть по блату в команду очень способных или способных невозможно, несмотря на чины и ранги родителей. Те, кто учился за государственный счет, имеют привилегии при назначении на любые должности. По окончании институтов большинство возвращаются домой.
   Еще нас поразило обеспечение лекарствами. Пенсионеры получают лекарства за 10% от стоимости. Или с большой скидкой дорогостоящих импортных лекарств. Показываешь пенсионное удостоверение и в любой аптеке тебя обслуживают при предъявлении рецепта врача, а иногда и без рецепта. А мы, приехав сюда, считаем их отсталыми, полуграмотными. Да у них порядки намного лучше и честнее, чем у нас. И электроэнергии хватает. А у нас все куда-то девается. Окончившие институты становятся обеспеченным средним классом.
   Последние дни мы купались, загорали и, конечно же, ходили по магазинам. У нас нашлись для похода по магазинам компаньоны, а точнее компаньонки. Две сорокалетние, довольно пышные женщины-подруги из Москвы и сорокапятилетняя мама с двадцати пяти летней дочерью из Киева. Все они без мужей. Москвички работали в администрации президента России. Киевлянка Татьяна Баринова, следователь по особо важным делам из прокуратуры Советского Союза. С распадом СССР переехала в Киев, и работает юристом в нашей Верховной Раде. Чем она там занималась, я понятия не имею, а выяснять не хотел. Хотя выяснил, что она подполковник юстиции, а ее дочь только закончила юридическую академию. Администрация отеля для наших поездок по магазинам каждый день выделяла микроавтобус, на котором мы курсировали от магазина к магазину. Кто из женщин этот автобус выбил, я не знаю, а расспрашивать, выяснять, кто из них такая крутая у меня желания не возникало. Но интересно смотреть на владельцев магазинов, когда мы подъезжали на новеньком микроавтобусе. Первыми вылезали пять женщин, а сзади шествовал я. Впереди Баринова стройная, подтянутая с военной выправкой. Очень у нее веселая дочка Катя. Дальше шла моя Лена, а затем две москвички.
   Мы заходили в магазин, заранее договорившись, что они все отбирают те вещи, которые им понравились, а торгуюсь до окончательного результата только я. Зайдя в магазин, я ставил себе стул возле стола, садился на него. Требовал себе красного чая "Каркаде". Маленькими глотками пил чай. Женщины ходили по магазину, рассматривая выставленные товары и подтаскивали, отобранное мне. Мы заранее договорились, что когда они что-то покупают, то расплачиваюсь я, а они отдают мне деньги в микроавтобусе и если что-то им понравится, но хозяин не хочет уступать в цене, то мы уезжаем, а потом опять заезжаем. Хозяева магазинов не могли понять, что это за такая семья. При каждой покупке все женщины меня целовали в щеку. Всем продавцам мы объяснили, что это гарем, а я шах в этом гареме. Я торговался еще и потому, что этот процесс мне очень нравился. Каждый говорил на своем языке. Кроме как "Хау мач" (сколько стоит) я употреблял еще два слова "Ноу" (нет) и "Окей". Цены они мне писали на бумажке. Я зачеркивал, писал свою цену, как правило, в два раза меньше. Хозяин хватался за голову. Вопли "Банкрот". Писал новую цену. Я вставал со стула, показывал своему гарему на выход. Хозяин хватал меня за руку. Тащил. Усаживал на стул и процесс торговли начинался сначала. Сезон туристов еще не начался, а поэтому упускать шесть солидных покупателей никто из них не хотел. За три оставшихся дня до отъезда мы купили себе по кожаной куртке. Красивую курточку и спортивный костюм для Егора. Тапочки для тещи с тестем, туфли и еще целую кучу подарков. Для всего этого барахла, пришлось купить довольно неплохой чемодан. Женщины, которых я сопровождал, накупили себе достаточно много вещей, и им всем пришлось купить по чемодану. Все нашим сотрудничеством остались довольны.
   С Бариновыми мы улетали в Киев на одном самолете. По прилету в Киев пообещали обязательно продолжить общение. Обменялись телефонами. В Киеве переночевали у Великановых, которым тоже вручили подарки. А утром на поезд и вот мы уже дома. Егор сначала насупился, что его с собой не взяли, но потом повис на нас по очереди и двое суток висел, не отпуская.
  
   Глава 46. Мы боремся.
  
   В течение трех дней мы с Куцем считали и пересчитывали доходы и расходы акционерной компании, стремясь выйти на совсем маленький плюсик. Что бы платить меньше налогов. Не смотря на сложности этого периода и воровство, мы пока имели неплохие доходы. Много денег ушло на строительство модуля. А полная отдача начнется года через три. Стабильно работал Автосервис.
   Хоть и предупредил Елену, что целый день буду занят, но все-таки выкроил пару часов свободного времени и примчался домой, замаливать свои грехи. Показать, что каждую минуту свободного времени буду теперь посвящать ей. Еще нет двенадцати часов, а я уже соскучился и примчался к ней. Теща ушла гулять с Егором. Дома возле телевизора сидел Николай Петрович и внимательно слушал дебаты в Верховной Раде.
   - А где Лена?
   Николай Петрович, не отрываясь от телевизора, махнул рукой на второй этаж. Посмотрел на меня и засмеялся.
   - Там на втором этаже кофе пьет, с каким-то молодым мужиком. Просила не заходить и их не беспокоить.
   - И давно сидят?
   - Да уже с час. Лена отправила мать погулять с Егором, а я вот здесь на кухне сижу. Смотрю телевизор. Они там чем-то занимаются.
   Я поднялся на второй этаж в гостиную. Там прижавшись друг к другу спиной к входу сидела Лена с каким-то молодым парнем. Склонив голову ему на плечо, она, что-то ему говорила. Подглядывать и подслушивать я не стал. Громко покашлял и спросил разрешения войти. Они отлепились друг от друга. Парень встал и повернулся. Довольно симпатичный, лет тридцати.
   - Витя. Я все-таки решила вплотную заняться изучением английского языка. Это Миша. Очень хороший преподаватель из пединститута. Он меня заверил, что через год я смогу спокойно общаться с англичанами на любом уровне. Буду свободно читать и писать. У нас сегодня второе занятие. Будем заниматься три раза в неделю по два часа.
   Я обратил внимание на их взволнованное дыхание. И Лена очень много говорит, что бывает у нее только тогда, когда она сильно волнуется. Непонятно. Ведь мы договорились, что она будет заниматься вместе с Егором у Надежды. Там даже два опытных преподавателя - Надежда и Зоя. Но она себе нашла этого Мишу. И самое главное, что я об этом ничего не знаю.
   -Миша, извините, но я уже договорился с двумя преподавателями и оплатил их труд на полгода вперед. Если я Вам что-то должен оплатить, то скажите сколько? Если я Вам ничего не должен, то мне хотелось бы с Вами немедленно попрощаться. Всего Вам самого доброго.
   Миша забрал свои вещи, попрощался и пошел. Я проводил его до калитки. Лена попыталась высказать свое негодование.
   -Ты хочешь изучать английский или хочешь неприятностей. Давай лучше не будем спорить по этому вопросу.
   - Ты меня ревнуешь. Причем очень.
   В знак согласия я, молча, кивнул головой.
   С Леной на этот период напряжение вроде бы спало, но разряды и искры периодически между нами проскакивали. Хотя и она, и я отчетливо понимали, что лучшего супруга в своей жизни мы вряд ли найдем. Главным камнем преткновения служила моя контузия, а точнее ее последствия. Перед Леной так и стоял выбор - жить вместе и смириться с этим неизбежным злом или все таки послать меня подальше. Начать устраивать свою жизнь по-новому. А где сейчас найдешь мужиков без ярко выраженных или скрытых пороков. Это как в старом анекдоте: "Муж жене показывает: "Вон любовница шефа, а это любовница его первого зама, а вон любовница главного бухгалтера". Жена спрашивает: "А покажи свою любовницу". После некоторого замешательства, муж показывает на одну из присутствующих. Жена с гордостью говорит: "Молодец, Вася. Наша- лучше всех. И не спорь со мной". Кстати Лена очень довольна, что я уволил Ирину Сорокину. Как я понимаю, она оказалась бы еще больше рада, если бы я уволил и Наташу. Но без Наташи я как без рук. Ей ничего объяснять не надо. Многое она по фирме решает сама, без моего вмешательства. Большинство ее решений четко обоснованы и продуманы. Нет. Наталью я не отдам, ни за какие пряники. Это моя палочка-выручалочка во всех вопросах. И главное, я чувствую, что она меня любит. Но ничего не требует.
   За время нашего туризма, у нас ничего не изменилось. Ни в стране, ни в городе, ни у меня на фирме. Поставщики наши захлебывались без денег. Кредиты банки не давали. Только по великому блату и под немыслимые проценты. Мы как могли, помогали удержать производство на некоторых предприятиях Днепропетровска, Запорожья, Житомира. Но это капля в море. Подбирались все запасы на складах, все резервы. Мне предлагали набрать штат "челноков", но после долгого раздумья, я все-таки отказался. Мы хватались за любые виды заработка. Начали исправно работать мельница и маслобойка.
   Но все равно пришлось сокращать свои штаты. Люди переносили эти сокращения очень болезненно. Как это ни странно звучит, но в этот период помогало воровство на нашем предприятии. Пойманных увольняли моментально, а на их места никого не брали. Делали перестановки в своих штатах. Вот так решали проблемы сокращения. Причем действовали по закону Священного писания "Укравший иголку и укравший верблюда - одинаково воры". Поэтому мольбы о том, что взял отвертку или что-то по мелочи не помогали. Люди хоть и обижались, но все-таки на себя.
   Выборы в Верховную Раду мы прошли, не влезая в партии или политическую борьбу. Кто за кого хотел, тот за того и голосовал. Произошел у нас случай: жена голосовала за Мороза, а муж - за Симоненко. На этой почве собрались разводиться. Мы неделю потратили, чтобы им объяснить, что это одни и те же яйца, но только вид спереди и вид сбоку. Семью удалось спасти. Светлана Павловна свое слово сдержала и на выборы не пошла. Сэкономила деньги и время. По телефону сообщила, что в случае участия заняла бы максимум третье место. На миллиметр мимо или на километр мимо - все равно мимо.
  
  
   Глава 47. Защита дипломного проекта.
  
   Все месяцы после выборов, я старался удержать свои предприятия на поверхности. Выборы прошли, а ситуация продолжала оставаться напряженной.
   С мая месяца я отдал все свои силы и внимание сдаче экзаменов и зачетов в институте. Среди всех заочников я оказался самым старым. Все-таки мне исполнилось сорок восемь лет. Почти все преподаватели очень деликатно задавали мне один и тот же вопрос:
   - Виктор Иванович. У Вас высшее образование есть. Даже два, если учитывать высшее артиллерийское училище. Как бизнесмен Вы уже состоялись. У Вас две фирмы, достаточно успешных. Еще один диплом Вам уже ничего не дает. Зачем он Вам?
   - Мне очень хочется иметь диплом экономиста.
   Я приходил на зачеты и экзамены. Достаточно известная личность в городе и в институте. Преподаватели ставили мне четверки и при этом очень мало спрашивали. Смеялись, что тройку ставить доверенному лицу Президента Украины они не имеют права, а до пятерок я не дотягиваю. Я отдавал им зачетку, тепло благодарил и приглашал в любой ресторан обмывать сдачу экзаменов и зачетов. Мы с удовольствием встречались и общались.
   Самое большое веселье вызвало среди выпускной комиссии защита моего дипломного проекта. Сам проект я зачитал довольно уверенно. Пять человек за центральным столом покатились от хохота, когда я начал отвечать на дополнительные вопросы. Как отвечать на русском языке, я знал прекрасно, но комиссия попросила отвечать на державной мове. Я выискивал разделы в проекте и им зачитывал. При обсуждении проекта они вынуждены признать, что при дополнительной доработке этот проект легко может стать кандидатской диссертацией. Даже все посоветовали использовать этот шанс.
   Поставили мне четыре балла. Только из-за слабого знания украинского языка. Мне этой оценки вполне хватило. После получения диплома я всех преподавателей пригласил в ресторан. Пришла только половина, но мое дело организовать и пригласить. А решение идти или не идти они принимали сами.
   Первого сентября наш Егор стал учеником первого класса. Пару дней до этого мы с ним ходили в школу, заходили в класс. Я с трудом вспоминаю свой первый класс, но, как мне кажется, учебников стало больше, и они намного толще. Я попробовал на вес его портфель и понял, что Егора надо в школу сопровождать. Чтобы он не заблудился и не таскал на своих плечах такую тяжесть. Уроки у него начинались с половины девятого. В восемь часов утра я загружал его в машину и вез до входа в школу. Там он целовал меня в щеку, хватал свой портфель и бегом несся до входа в здание. По дороге он искал друзей, знакомых, а на меня уже не обращал никакого внимания. Из школы его забирал тот, кто был свободен. Когда начались дожди и заморозки, то я старался это делать сам. Когда уезжал в командировки, то просил Павла или Ефима
   Егор рос компанейским парнем. Очень быстро нашел себе друзей и подружек. Учеба в школе его интересовала, но во вторую очередь Он ходил в школу общаться. За уроки садился очень неохотно. Но хорошо понимал, что мы от него не отстанем, пока он все не выучит. Поэтому он этот процесс учебы старался сократить по времени. В точности, как и я, когда учился.
  
  
   Глава 45. Поездка в Англию.
  
   В 1999 году должны состояться выборы Президента Украины. В УСПП уже начали к выборам потихонечку готовиться. А тут Оливье и Людмила Николаевна объявили, что в последних числах сентября предстоит поездка по линии TASISа в Англию. Для изучения проблем угольной промышленности, связанной с массовым закрытием шахт Англии.
   - Изучай проблемные вопросы наших шахтеров, Виктор Иванович. Ты включен в состав делегации.
   Я сообщил нашей шахтерке из Одессы. Она ринулась в Киев с письмом от шахтеров Одессы, которые прокладывали катакомбы под Одессой. И Светлану после упорных дебатов все-таки включили в состав делегации. Попали еще представители Донецка, Луганска и Севастополя. Общий состав делегации восемь человек. Кроме Людмилы, ехали Зоя и Оксана. К моему удивлению, Светлана довольно четко тараторила на английском. Очень хорошо *спикали* Людмила Николаевна и Зоя. Людмиле по старым меркам мы пошили хороший шерстяной костюм. Достаточно строгий. Темно синий. Больше заказов я не принимал. Обойдутся. Конец сентября - начало октября. Там температура около четырнадцати градусов и очень влажно. Это нас предупредил Кэвин Остин - менеджер ТАСИСа, который ехал вместе с нами.
   Вопросов о моих сборах не стоял. Через три часа после того, как я сообщил о поездке Лене, мой чемоданчик оказался собран. Лена поговорила о своей поездке с Людмилой, которая объяснила, что Лену взять с собой нельзя. Состав делегации утверждался в Европе. Меня включили повторно потому, что учитывали тот подвиг с французским самолетом.
   - Они подстраховались, - объяснил я Лене, - очень хотят, чтобы мы вернулись в Украину. ТАСИС от Европейского Союза получила благодарность.
   Это я так пошутил, а на следующий день мне позвонил генерал СБУ Засядько.
   - Виктор Иванович. Мы настоятельно рекомендовали руководителям программы TASIS включить Вас в состав делегации. Нам так будет спокойнее. Кстати можете меня поздравить. Я стал депутатом Верховной Рады по партийным спискам. Предлагаю Вам место моего помощника-референта по Винницкой области. По прибытию можем с Вами встретиться и обсудить этот вопрос. Вы человек проверенный. Уверен - не подведете. Удачного полета, - и положил трубку.
   У меня сразу же возникло несколько вопросов, которые я задал сам себе. Для чего я ему нужен? У них в конторе ненормальных людей не хватает? Что это мне дает, кроме головной боли? Но предложение заманчивое. Корочка помощника депутата Верховной Рады - генерала СБУ стоит очень много во всех отношениях. Надо соглашаться без секунды колебаний. Такие предложения по два раза не делают. А он мне потом объяснит, что именно от меня требуется.
   Самолет из Киева в аэропорт Хитроу прибыл в час дня. Кэвин прилетел за два дня до этого и встречал нас в аэропорту. Сам аэропорт поразил своими размерами, продуманностью и красотой. Все везде четко расписано по указателям. Огромное количество магазинов, киосков, кафе. Обращаться за разъяснениями можно к любому служащему аэропорта. Багаж нам получать никому не нужно, все свое мы тащили с собой. На этот раз, по взаимному согласию, сувениров не тащили. Ограничились флагами, флажками, значками. Хитроу -это огромный город, который назвали аэропортом. За полчаса, передвигаясь на вагончиках, бегущих дорожках мы добрались до встречающего нас Кэвина. Облегчало то, что из восьми человек пять владели английским языком. Я, естественно, держался возле Светланы и Людмилы. Потом надо мной взял шефство Кэвин. После того случая с французским рейсом (хотя самолет украинской авиакомпании) все представительство TASISа очень внимательно ко мне относились. Мне приятно чувствовать себя в центре внимания.
   Нас рассадили в микроавтобус и повезли обедать в чайна-таун. Оказывается, так называют китайский квартал. Нас в ресторане посадили за большим столом круглым, за которым спокойно уместятся человек пятнадцать. Посередине стола оказался еще один стол, который вращался на подшипниках. Официант стал ставить большие тарелки на вращающийся стол. Поворачивая его, можно свободно подтянуть себе любую тарелку, из которой на свою тарелку положить себе, сколько хочешь и что хочешь. Объяснили, что как только тарелка опустеет, ее тут же заменят, на такую же полную. Туда же поставили какую-то китайскую водку и бокалы эля. Пир начался. На различных тарелках лежала различная еда. Мы только успевали пробовать, а китайцы подставляли и подставляли. Обед плавно превратился в ужин. Многие блюда казались совсем необычными, но все оказались вкусными. Система распределения с вращающего стола - просто супер.
   Часов в девять Кэвин остановил эту обжираловку, а по-другому это мероприятие обозвать трудно. Мы вылезли из-за стола наетые и напитые. Прошли немного по китайскому кварталу. Гремела музыка, все вокруг сияло разноцветными огнями. Мимо нас двигались какие-то светящиеся дракончики, анаконды, еще какая-то непонятная святящаяся живность из бумаги, фольги, материала, цветных полиэтиленовых рукавов. Стоящие возле входа в кафе и рестораны цветные китайские "мандарины" непрерывно кланялись, приглашая нас просто зайти и посмотреть.
   - Нет, нет. Вы просто зайдите и посмотрите.
   Даже не верится, что в пяти часах полета отсюда по вечерам проходит веерное отключение электроэнергии на три-четыре часа. Пропади он пропадом, этот капиталистический строй. Не дают возможности жить нам спокойно своими буржуазными порядками. У нас немного не так, но все равно лучше.
   Все-таки мы загрузились в автобус и поехали в небольшой семейный отельчик. Нас там ждали. От чая мы отказались. Доставать свои бутылки и припасы, чтобы отметить прилет, оказалось за чертой здравого смысла. Нас развели по своим номерам. Наши номера со Светой совершенно случайно оказались рядом. Переизбыток съеденного и выпитого никак не сказался на нашем желании хоть немного пообщаться после долгой разлуки. Мы не стали себя насиловать, а просто взяли и пообщались. Спасибо хоть кровати оказались не разболтанными. Но мы старались слишком не увлекаться. Все нами сделано по лучшим английским традициям. Сдержанно и благородно. В час ночи мы уже отдыхали от такого насыщенного дня. Подъем нам объявили на восемь.
   В девять все сидели за столиками на четырех человек в столовой со стенами, оббитыми зеленым сукном. С задернутыми наглухо зелеными портьерами и зелеными скатертями. Перед каждым стояла тарелка с половинкой сваренного вкрутую яйца. Половина булочки с пятью граммами маргарина и по два тоненьких кусочка колбасы и сыра. Стояла малюсенькая чашечка кофе и небольшое печенье. Хозяйка объявила, что мы очень хорошо позавтракали, и пожелала нам плодотворного дня. Кэвин, зараза, весело улыбался.
   Мы загрузились в автобус. Кэвин привез нас за город в универсальный магазин. Длина магазина километра полтора и ширина около километра. Все это под одной крышей и одноэтажное.
   - Мы при отъезде еще раз сюда приедем на целый день. У нас вылет обратно в Киев в восемь часов вечера. Вы сейчас походите, посмотрите. Покупать не торопитесь. Здесь в разных магазинах цены на один и тот же товар могут различаться в десять раз. А то и больше. Вот идемте.
   Кэвин повел нас в два разных отдела. В одном ящик пива баночного "Хейнекен" стоил четыре фунта. Рядом - два фунта. В соседнем отделе - 1 фунт, а рядом 0,5 фунта. Одинаковое пиво. Разница только в сроке годности. Но просроченного нет. За час гуляния по гигантскому магазину, мы в этом много раз убедились. Естественно стали сравнивать цены. Если рассматривать наш курс гривны к фунту, то получалось дорого. А если учитывать, что англичанин в месяц разнорабочий получает полторы-две тысячи фунтов, то для них это очень здорово. Меня так и подмывало купить что-то из дешевых, но качественных товаров, но останавливало то, что это надо будет неделю таскать из отеля в отель. Купили только сыр, колбасу, ящики уцененного пива. Взяли по две бутылки уцененного виски. В честь чего виски уценили мы даже интересоваться не стали. Нам выдали командировочные по семьсот фунтов. Это огромные деньги, но питаться мы должны за свой счет. Французской "халявы" не будет. По этому поводу купили еще по килограмму сосисок полу копченых и бекона, который здесь же нам порезали. Я взял четыре уцененных копченых перепелки.
   После двух часов дня двинулись по дороге на Кардифф. Расстояние около двухсот пятидесяти километров. Ехали не торопясь. Оценивали асфальтовое покрытие, наличие дорожных знаков. Через тридцать-сорок километров, а иногда и чаще, стояли кемпинги, магазины, кафе, автомастерские. Обязательно аптеки. Можно отдохнуть, покушать, помыться в душе, отремонтировать, заправить и проверить автомобиль. Через десять-пятнадцать километров съезд, где стоят столы, лавки, мусорные баки и туалеты. Непривычно левостороннее движение. Так и кажется, что мы едем по встречной полосе. Ям, ухабов, рытвин, даже разбитых участков дороги нет и в помине. Катись себе и катись. Даже в сон клонит. Справа и слева от дороги обязательно по одному метру ребристой поверхности. При съезде на нее колеса начинают тарахтеть. Сон пропадает.
   После короткого совещания и изучения карты, приняли решение остановиться в придорожном мотеле, проехав Бристоль. Там пообедать и сразу же поужинать. Там же устроиться на ночлег. Это выйдет дешевле, чем в Кардиффе. Решили остановиться в Ньюпорте. Оказалось, что Кэвин старается нам дать возможность адаптироваться к этому климату.
   Дождь не шел, но небо затянуто тучами. Сырой ветерок пронизывал насквозь. Мы надели на себя взятые свитера, а Кэвин ходил постоянно в летней рубашке с коротким рукавом и чувствовал себя превосходно. Вокруг холмистая местность, зеленая, расчерченная оградами из невысокого постриженного кустарника. На полях заборов не наблюдалось. Очень много коров, быков. Все лежат, пережевывая траву. Кэвин объяснил, что голодная корова никогда не ляжет. Будет стоять, пока не накушается. Именно таким образом они определяют сытость своего скота. Все здания вдоль дорог обвешаны горшками, вазонами с цветами. Построены дома из камня, как и заборы вдоль дороги. Но это первый этаж. Второй и третий этажи, как правило, деревянные и обязательно обвешаны горшками с цветами. Везде чистота и порядок. По всей трассе пьяных бомжей, неопрятно одетых, не попалось ни одного. По дороге несколько раз останавливались, но бродить по мокрой траве, по этой сырости мне лично совсем не хотелось. На все окружающее нас мы смотрели с асфальта, не сходя с дороги.
   Ньюпорт очень маленький городишко. Ничем не отличается от тех городков, которые мы проезжали. На выезде из него мы и заехали в мотель возле дороги. Нам предложили на выбор двухместные и одноместные номера, но одноместные в полтора раза дороже. Мы со Светланой и Людмилой взяли одноместные номера. Поужинать зашли в небольшой ресторанчик. Но предварительно навалились на те припасы, которые везли с собой. Ничего существенного в этом ресторанчике не предложили. Мы выпили по чашечке, довольно посредственного, кофе. Продолжили ужинать все вместе, объединившись в одном из двухместных номеров, в который мы еле поместились. Затем все разошлись по своим номерам. Мы со Светой объединились в ее номере и пол ночи обсуждали проблемы угольной промышленности в Англии. Так и не придя к консенсусу, в два часа ночи улеглись спать.
   Наконец-то цель нашей поездки город Кардифф. Кэвин провез нас по центру города. Посмотрели Замок и крепость у реки, которую построили древние римляне. Затем их вытеснили норманны. Потом в течение веков все это разваливалось и только в ХIХ веке местные власти принялись за реконструкцию. Но нас интересовало другое. Кардифф раньше славился большим количеством угольных шахт. Спрос на уголь упал. Шахтерские городки, дома, которые очень похожи на лежащие небоскребы, стали пустеть. Шахтеры, потеряв работу, почему-то стали возмущаться. Возле их домов, построенных впритык друг к другу, имелись перед входом в квартиру двадцать квадратных метров земли. Шахтеры засевали эти участки травой и делали маленькие клумбы. Посадить хоть какой-то огород не хватает земли. Большую часть участка занимает дорожка.
   Местные власти, после закрытия шахт, активно боролись за создание любых рабочих мест. Делали шахты-музеи, где можно опуститься в лаву на глубину до 100 метров и посмотреть там труд шахтеров на экранах или вживую, где три-четыре шахтера показывали весь свой производственный процесс. Для спуска использовали вагонетки. Модернизировали весь объем узкоколеек, по которым вывозили уголь из шахты.
   Отремонтировали паровозики, вагончики. Замкнули узкоколейную трассу вкруговую. Сделали маленькие станции. Покрасили разными цветами паровозики и вагончики. Эти небольшие поезда перевозили людей вместо трамваев, а еще катали туристов. Ухитрились эти узкоколейки сделать рентабельными. Выровняли террикончики, посадили деревья, парки. Где были провалы в земле, создали водохранилища с пляжами и рыбным хозяйством. Выделили участки шахтерам для застройки, ведения приусадебного хозяйства. Правительство всерьез занялись ликвидацией угольных шахт и трудоустройством шахтеров. Цена на добываемый уголь очень низкая. Решили за двадцать лет все шахты закрыть. Несмотря на трудности с трудоустройством шахтеров.
   Когда мы подписывали договор о дружбе и взаимопомощи, с привлечением инвестиций в десять миллионов долларов, они нам посчитали даже работу двух машинисток в течении трех часов и стоимость пятидесяти листов бумаги, на которых печатались договора.
   Для нашей широкой украинской натуры это уже слишком. Мы поняли, что нам так с ними не сработаться. Отчитываться за каждый листок бумаги или за труд машинистки в течение двадцати минут, у нас не сможет никто. Энтузиазм в нашей делегации закончился, не успев начаться. С нашими диаметрально разными отношениями к затратам и отчетности, нам с Вами, дорогие англичане, не по пути. Но мы энергично все кивали головами и со всеми их условиями соглашались. Договор о намерениях сотрудничества мы подписали. Вы нам дайте десять миллионов, а мы потом вам денег на пачку бумаги найдем. Даже на две.
   В конце дня нас повезли в музей на окраину города, где мы смотрели, как жили и работали шахтеры на протяжении ста лет. Их квартиры и дома. Утварь, мебель, одежду. Можно найти очень много похожего с жизнью наших шахтеров.
   Еще засветло проехали местный элитный курорт город Тэмби, где проходит теплое атлантическое течение. Великолепные пляжи с белоснежным песком, отвесными белыми скалами. Везде полно отдыхающих. Раньше, пони таскали вагонетки в шахтах, а сейчас эти пони возят по городу и по пляжам детей и взрослых. Везде чистота и порядок. Несколько десятков человек купалось.
   Опять точно такой же ночлег. Если бы мы не закупили провизию в магазине, то вылетели бы в трубу с их обедами и ужинами. Порции по нашим меркам сравнительно небольшие, но стоят вполне прилично. Особенно в пересчете на наши гривны. Номера по размерам и мебели абсолютно одинаковые.
   Дальше Уэльс - "земля красного дракона". Везде построены из камня крепости королем Эдвардом I. Восемь крепостей строили почти одновременно. На строительство одной крепости привлекали около тысячи человек в течение пяти лет. Внушительное зрелище. Я представил себе эту тысячу человек. Их ночлег, в условиях полной сырости. Питание, свист плетей надсмотрщиков. И так пять лет. А потом тех, кто остался жив, перебрасывают на строительство следующей крепости. Все-таки хорошо, что мы живем в таких условиях, которые мы для себя считаем ужасными. Но все познается в сравнении.
   С каким-то облегчением отправляемся дальше. Сначала Глазго - крупнейший город Шотландии. Два десятка мостов, семьдесят парков. Температура тринадцать градусов. Чуть моросит дождик. Прохожие одеты, как угодно. Идут в теплых куртках, пуховиках, свитерах, рубашках с коротким рукавом и даже в майках. Кэвин, который ходит в рубашке с коротким рукавом, на нас удивляется, что мы мерзнем. Так все-таки непонятно. То ли ему действительно хорошо или он попросту выделывается. Я считаю себя достаточно закаленным, но эта постоянная сырость не для меня. Начала ныть шестнадцать лет тому назад поврежденная спина и болеть ранее полученные раны.
   По сравнению с небольшими городками, на некоторых улицах Глазго довольно грязно. Покидали Глазго мы без сожаления. Крупный порт. На улицах полно людей разных национальностей. Сложно обнаружить коренных жителей. Красоты города трудно оценить, глядя из окна микроавтобуса. За все время пребывания дождик не прекращался. Аборигены на это внимания не обращали. Нет. Украина - благословенная страна, но только мы это мало ценим. Привыкли.
   Два дня Кэвин, как и обещал, оставил на Лондон. Приехали вечером. Ночевали, в каком-то удаленном предместье. С утра решили ознакомиться с центром города. Поехали на метро. Лондонское метро - это раздолбанные вагоны, все заляпанные краской, рекламой, какими-то рисунками. Вход только по жетонам, которые рассчитаны на несколько поездок. Подходишь к турникету. Прикладываешь жетон к экрану. Турникет открывается. Рядом стоят контролеры. Наш Василий Глазков из Севастополя пошел первым к турникету. Снял с себя кепку. Поклонился в пояс контролеру. Громко заорал:
   - Господи! Верую в тебя! Пропусти, - и осенил себя крестом.
   Народ повернулся. Турникет открылся. Вася прошел. Турникет закрылся. Мы все, рядом стоящие, стояли ошеломленные. Контролеры, англичане смотрели, ничего не понимая. Вася повернулся к нам:
   - Вот что крест, животворящий делает, - и потихоньку пошел вперед.
   Ребята решили последовать Васиному примеру. Крестились, орали, но турникет не открывался. На нас смотрели, как на припадочных. Василия мы возле поезда метро настигли. Кэвин тоже пытался найти ответ на случившиеся. У каждого из нас куплен жетон на четыре поездки. Все-таки мы Василия раскрутили. Оказывается, он свой жетон положил в кепку. А когда крестился, то прижимал кепку с жетоном к экрану. Жетон срабатывал и турникет открывался. Мы все последовали Васиному примеру. Наши женщины положили жетоны в кошельки к стеночке. А дальше украинская делегация из восьми человек подходит к турникетам. Крестится, кладет низкий поклон турникету или контролеру. Турникет открывается. Мы с достоинством проходим.
   Кэвину мы ничего не сказали. Служащие метро и пассажиры, видя это в исполнении восьми человек, начали повторять то же самое, но у них ничего не получалось. Они с поклонами подходили по три-четыре раза. Крестились, что-то бормотали или говорили громко. Но турникет открывался только нам. Нашей радости не было границ. Мелочь, а так приятно и радостно.
   Прошли мы по мосту через Темзу, осмотрели снаружи Тауэр. Прошли мимо Кафедрального собора, по Трафальгарской площади со статуей Нельсона. Посмотрели торжественную смену караула дворцовой гвардии. Проехали на двухэтажном автобусе. Хотели зайти в музей восковых фигур мадам Тюссо, но он оказался закрытым. Осмотрели с моста через Темзу знаменитые часы Биг Бен. Один день в Лондоне - это ничтожно мало. Обратили внимание, что настоящих англичан можно пересчитать по пальцам. Лондон наводнен пакистанцами, индусами, китайцами, арабами, метисами, которые работают во всех сферах обслуживания. Продавцы, юристы, врачи, клерки - кто угодно по национальности, но только не англичане. Сплошной интернационал. Пятнадцать миллионов жителей, из которых минимум одиннадцать миллионов кто угодно, но не коренные жители Великобритании. Встречались и украинцы.
   Прежде, чем вести нас на ужин в китайский квартал, Кэвин повел нас в самый старый паб Лондона, куда по преданиям заходил адмирал Дрейк и другие знаменитости. Пивной бар на втором этаже. Самообслуживание. Все берут по две-три кружки эля. Три фунта стоит кружка. В среднем выпивают по пять кружек. Столько же выпить невозможно. Кэвин объявил, что за того, кто выпьет пять кружек и больше он заплатит, а слабаки платят за себя сами. Один из нас выпил одиннадцать кружек. Я смог одолеть только семь. Это великое слово - халява. Но к удивлению, пилось очень свободно.
   Для женщин вход воспрещен. Пили мы, как и все стоя, но через каждые три кружки неслись на первый этаж, где находился туалет. Протолкнуться на первом и втором этаже представляло большую сложность, но для украинской делегации прорваться в туалет или к стойке, где наливали пиво, проблем не существовало. Мы впятером выпили тридцать девять кружек эля. Для нас это большие деньги, а англичане получают, если они специалисты, до четырех-пяти тысяч фунтов и больше. По крайней мере, так нам рассказал Кэвин.
   Мы нашли в магазинах наших женщин и опять ужинали в китайском ресторане. Китайцы просто молодцы. Захватили целый большой квартал. Построили тут китайский город. Отели, магазины, рестораны, прочие увеселительные заведения на любой вкус, но в китайском стиле. Порядок поддерживают сами, Огромный рассадник китайской культуры. Говорят, что процентов тридцать живет здесь нелегально. Но кто это может проверить.
   Для ночлега выехали на окраину Лондона. Наши номера со Светой как всегда оказались рядом. Кровати одну ночь выдерживали, но с трудом. Утром, как и планировали, поехали в тот огромный магазин. Мы знали, что уже сегодня уезжаем, и поэтому старались купить все, что для нас представляло интерес. Я присмотрел в ювелирном магазине кольцо с бриллиантами и сторговался за половину стоимости. Не удержался и купил вазу с фарфоровыми цветами. С расстояния в пять метров эти розы от живых не отличить. Купил десять полушерстяных курточек разного размера. Пришлось купить большую сумку, куда складывать покупки. Цены вообще поражали. В этом магазине курточка стоит шестьдесят фунтов, а через магазин в двадцать раз дешевле. Купили себе продуктов только на обед. Каждый набрал себе, что хотел купить. Потратили все полученные фунты. Зоя и Олеся меня откровенно игнорировали, чем я очень остался доволен. Ко мне не обращались и старались не разговаривать.
   Приехали в аэропорт. Взлетели точно по расписанию. А по прилету я, хоть и неверующий, все равно перекрестился. Слава тебе Господи. Хоть в этой поездке обошелся без приключений. Из нашего аэропорта выехали почти в двенадцать часов ночи. Света сообщила, что в девять утра приедет Жора и предложила довезти меня до Винницы. Мы взяли такси. Доехали до гостиницы "Салют" и провели эту ночь вместе. Когда теперь придется встретиться.
   Утром подъехал Жора. Мы загрузились и рванули на Винницу. Пока ехали, рассказывали Жоре об английских дорогах. Он только удивлялся и цокал языком. Но при подъезде к Виннице поинтересовался, когда я приеду в Одессу.
   - Я все время вспоминаю, как Вы готовите, и какие это были обеды.
   Светлана засмеялась:
   - Предложение об открытии совместного ресторана в Одессе остается в силе. В любой день приезжай мы тебя ждем, - а потом потихоньку добавила, - особенно я. И не только, как повара.
   Они меня подвезли к дому, и мы попрощались. Я решил сачкануть. На работу не пошел и не позвонил. Егор вместе со мной разбирал чемодан и сумку. Пришла Елена из института. Крепко обняла:
   - Я без тебя очень скучала. Давай не будем ссориться.
   Понравились все мои покупки и в первую очередь, конечно же, бриллиантовое кольцо. Мы всей семьей разглядывали фарфоровый букет роз и восхищались искусной работой мастеров. Лена пожаловалась на трудности преподавания на украинском языке:
   - У тебя на выбор есть два пути. Первый - учить язык. Через год, а может раньше, когда выучишь украинский язык, этот вопрос отпадет. Или бросай ты эту работу. Занимайся сыном, семьей, домом, собой. Сколько той жизни. Твоя работа на размер твоей пенсии практически не влияет. Денег, которые я зарабатываю, нам на жизнь хватит.
   - Я подумаю. А вдруг мы с тобой поссоримся, и ты меня бросишь.
   - А ты не ссорься. Все зависит только от тебя. Вы с Егором самое дорогое, что есть в моей жизни.
   На работе меня ждала новость. Вчера вечером в травм пункт отвезли Холмова. Разбита голова, сотрясение мозга, поломана рука. Пришла жена Холмова, вся в слезах.
   - Так что случилось?
   - Виктор Иванович. Как он узнает правду, то меня убьет.
   - Ну, давай, Аля, рассказывай и вместе будем думать над вариантом, где ты должна остаться живой.
   -Вася вечером решил искупаться в ванной. Пол ванны набрал, когда у него перегорела лампочка. Плафон под самым потолком. Что бы ее выкрутить, надо залезть на тумбочку. Он тумбочку поставил, залез на нее. Дверь в ванной открыта. Вася голый стоит на тумбочке, выворачивает лампочку. А я прохожу мимо. Все Васино хозяйство на самом виду в дверном проеме. Я не удержалась и влепила ему щелбан, по самому кончику. Вася отпрыгнул. Свалился с тумбочки прямо в ванну. Ударился головой о край ванны. Рука попала на излом. Его увезла скорая. А я боюсь к нему идти. Он меня, в лучшем случае, убьет, а в худшем - подаст на развод.
   Павел, Ефим и я посадили в машину Алю, поехали к Холмову в больницу. Василий Степанович встретил нас хмуро. На вопрос, что случилось, ответил прямо, но с кривой усмешкой:
   - Мудак я. Перегорела лампочка в ванной. Поставил тумбочку, залез. Ведь знал же, дубина, что мокрыми руками хватать что угодно под напряжением нельзя. Ведь знал, но все равно полез. Оно меня и коротнуло. Причем капитально. Меня с этой мокрой тумбочки, как ветром сдуло. Вот и результат. Одно только непонятно. Коротнуло не по рукам, а током ударило прямо по хрену.
   Ефим солидно кивнул головой.
   - Это так бьет. У меня так же один раз такое случилось. Только ударило не по хрену, а по яйцу. Причем только по правому. До сих пор не могу понять, почему именно так. У электриков спрашивал, а они, заразы, смеются. Яйца большие.
   Мы минут пять посидели, поговорили о делах, пожелали Василию Степановичу скорейшего выздоровления и пошли. Его жене посоветовали держать язык за зубами, хотя бы до его выписки из больницы. Но лучше к этой теме ей не возвращаться никогда.
   Жизнь покатилась по накатанной колее. После десятого ноября позвонил Засядько и предложил встретиться. Через четыре дня мы с Оливье поехали в Киев с отчетом о проделанной работе. Поехали к девяти часам утра. В одиннадцать уже освободились. Оливье остался еще обговаривать какие-то детали.
   Мы со Степаном Юрьевичем встретились в кафе.
   - Виктор, я предлагаю тебе стать моим помощником-референтом по Винницкой области. Три человека у меня помощников штатных, а еще двадцать семь нештатных. По количеству областей. Брать из своих сослуживцев можно, но не нужно. Штатных работников СБУ я могу использовать и так. У каждого из них есть свое удостоверение. Парень ты надежный. Проверенный. Если согласен, то добро пожаловать в нашу команду. Нужна твоя фотография.
   У меня в кармане фотография есть. Я ее уже подготовил заранее. Минут за пятнадцать он рассказал мне, что и как надо делать. Дал новую визитку со своими телефонами. Пообещал приехать в Винницу и познакомить меня со своими сослуживцами, к которым я могу обращаться при необходимости.
  
  
   Глава 48. Смерть главного бухгалтера.
  
   Новый 1999 год оказался омраченным. После короткой болезни, буквально в течение недели, скончался наш главный бухгалтер. Куц Иван Павлович. В канун Нового года. Для нас всех, а для меня особенно, это огромная утрата. За эти двенадцать лет совместной работы мы с ним никогда не ссорились. Я уже привык к тому, что он есть. Он всегда рядом. Я никогда не задавался вопросом, а сколько ему лет. Он очень-очень редко жаловался на свое здоровье. На больничный уходил за эти годы, если мне не изменяет память, всего два раза. Оказывается, он жил с женщиной в гражданском браке. Детей у него нет. За два дня до его смерти я заехал к нему домой. Приехал спросить, что ему привезти из продуктов, какие ему купить медикаменты. Он от всего отказался, сообщив, что у него все есть. Сказал, что лежать ему врачи предписали минимум месяц. Что за него остается Светлана Носова, которая в курсе всех, а он подчеркнул это слово, дел. Ее заместителем желательно поставить Валентину Сметанкину. Я Куцу пообещал, что после Нового года отправлю его с женой в любой санаторий, который порекомендуют врачи. Он лежал на трех подушках, больше полусидел. Я сидел рядом с ним. Рассказывал свои впечатления от поездки в Англию.
   - А я так дальше Хмельника никуда не ездил. Все мечтаю съездить в Крым. Посмотреть Черное море.
   - Иван Павлович, обещаю, насильно Вас с женой отправить летом в лучший санаторий Крыма. Конечно, по рекомендации врачей.
   - Давайте доживем до лета, но в принципе я согласен.
   Мы еще посидели, поговорили почти час. Конечно же, все разговоры крутились возле работы. Я его жене еще раз напомнил свой номер мобильного телефона, что бы она могла позвонить в любое время. И уехал по своим делам. Хотел приехать сегодня днем. А утром Ивана Павловича не стало. Инфаркт. Потерял сознание. Пока приехала скорая помощь, он уже скончался.
   Я создал комиссию по похоронам. Павла, Ефима, Мамича и Людмилу Грач освободил от всех работ. Провожали Ивана Павловича всем коллективом. Мы лишились замечательного человека. Можно повторять хорошие слова много раз, но горечь утраты все равно остается в сердце. Новый год и день рождения Егора не отмечали. Посидели в семейном кругу. Собрали всех желающих в кафе и отметили девять дней после смерти Куца.
   Вместо Ивана Павловича я назначил Светлану Виктор Носову, а ее заместителем Сметанкину Валентину Николаевну, которая до этого отвечала за начисление заработной платы и финансовую отчетность. Светлана Носова, на мое счастье, знала полностью состояние дел по всем трем бухгалтериям. После довольно долгого раздумья я понял, что одну теневую бухгалтерию надо ликвидировать. Деньги обналичить и положить себе на счет. Часть этих денег перевести в доллары, но делать это малыми партиями, чтобы ни привлечь внимание, как правоохранительных органов, так и бандитов. А менялы связаны и с теми и с другими. Когда я сообщил Оливье, что забираю полностью Носову из АРП, где она подрабатывала финансовым консультантом, то он только поморщился. Хотя он понимал, что в данный момент она для меня важнее и займет место Куца. Я пообещал, что подберу Носовой хорошую замену.
   - Делай, как знаешь. Для меня главное, чтобы качество работы не пострадало, и объем работы не сокращался.
   Я Оливье заверил, что для меня это тоже очень важно. В начале февраля Наташа мне сообщила, что со мной спешно хочет повидаться начальник районного отделения милиции подполковник Любченко Сергей Дмитриевич. Мы с ним встречались раньше пару раз, но это просто шапочное знакомство. Раз надо встретиться, то почему бы и нет.
   Утром на следующий день я зашел к нему в приемную. Подполковник Любченко принял меня сразу.
   - Очень хотел с Вами, Виктор Иванович, поближе познакомиться, но текучка засасывает. Очень много о Вас слышал. Хочу Вам дать почитать интересный документ. К нам поступило заявление от бывшего охранника Вашего СПМК Гриняка Василия Иосиповича, которого Вы уволили за воровство. Но не заплатили ему за десять дней. Вычли эти деньги в покрытие причиненного ущерба, а эти деньги просто присвоили. Это видно из его заявления. Но дело даже не в этом. Мы открыли дело о мошенничестве и пригласили к нам Вашу бухгалтершу Сметанкину Валентину Николаевну, которая у вас отвечает за начисление денег. Показали ей заявление Гриняка. Попросили написать объяснительную записку по этому поводу. И вот здесь, Виктор Иванович, началось самое интересное. Ваша Сметанкина залилась слезами. Заявила, что она не хочет нести ответственность за чужие злодеяния и сидеть в тюрьме она тоже не хочет. А поэтому она готова сотрудничать со следствием. Написала на четырех листах все нарушения по финансовой дисциплине за последние три года. Кого уволили без оснований, не выплачивая пособия и расчета. Кому из кассы выдавали деньги на приобретение путевок, на оздоровление. Что списали не одну сотню тысяч на приобретение восьми квартир, которые владельцы квартир просто приватизировали без всяких на то оснований, а эти деньги висят на балансе предприятия. Кто налоги за эти квартиры будет платить неизвестно. Впрочем, вот Вам эта объяснительная. Сами ознакомьтесь. А Сметанкина будет у нас через двадцать минут. Вы, в моем присутствии, можете с ней поговорить.
   Для меня все это как удар обухом по голове. Со всеми последними событиями я как-то выпустил из вида эти злополучные квартиры. Но мне непонятно, что их уже приватизировали. Это как? Мою собственность вот просто так переоформили рабочие на себя. Кто-то этим всем процессом наверняка руководил. Но эту приватизацию устроили в конце декабря через ЖЭК. А тут смерть Куца. Назначение нового главного бухгалтера. Стечение обстоятельств очень умело использованное. Одна из квартир, четырехкомнатная предназначалась Ирине Сорокиной. Я за всеми этими событиями это обстоятельство выпустил из вида. Я понял, что именно Ирка организовала и сплотила все эти восемь семей. Подали заявление в ЖЭК и мои квартиры расписали по владельцам и, наверняка, им уже выписали ордера. А налоги хотят заставить платить меня. Все остальные обвинения - это просто мелочевка. Любченко внимательно наблюдал за моей реакцией. Судя по всему, ждал каких-то высказываний, комментариев или просто пары крепких выражений.
   Я прочитал это признание еще один раз и вернул эти листки обратно подполковнику. Он пригласил в кабинет Валентину Сметанкину, которая никак не ожидала меня здесь увидеть. Она сразу же залилась горючими слезами.
   - Я не за кого отвечать не хочу. За все Ваши нарушения садитесь на скамью подсудимых сами. Я всего лишь исполнитель.
   - Валя, ты знаешь, что делать. Сейчас тебя отпустят, поезжай к Светлане Носовой и напиши заявление об увольнении по собственному желанию. Носова подпишет, и ты эту бумагу отдай Наташе. Обещаю тебе, что никто тебя преследовать не будет. Но все это ты могла свободно прийти и рассказать мне. Мы бы приняли меры, чтобы таких безобразий не случалось. Прости, но положительную характеристику я тебе дать не смогу. Ты занималась покрывательством фактов нарушения финансовой дисциплины. Меня ни ты, ни твоя судьба больше не интересует.
   Любченко поднялся из-за стола:
   - Гражданка Сметанкина, в интересах следствия прошу Вас не комментировать события. Помните, что если только будут вскрыты факты крупных нарушений, то Вы будете привлечены к ответственности. Суд учтет Ваше чистосердечное признание. Но оно ни в коем случае не освобождает Вас от уголовной ответственности. Надеюсь, что Виктор Иванович сумеет убедить следствие, что здесь нет уголовного преступления. Пока свободны. Если понадобитесь, мы Вас вызовем.
   Сметанкина вышла из кабинета. Любченко протянул мне еще один листок. Это оказалась короткая объяснительная по Гриняку. Что факт хищения установлен, и он компенсировал убытки. Написал в бухгалтерию расписку, что материальных претензий не имеет, и с ним рассчитались полностью. Копия расписки прилагается.
   - Это дело закрыто и передано в архив. А объяснительную Сметанкиной я Вам дарю. Надеюсь, она Вам пригодится. Кстати, Виктор Иванович, а это правда, что Вы являетесь советником-референтом генерала Засядько? Он же депутат Верховной Рады?
   В любовь ко мне подполковника Любченко я не верил. За все хорошее надо платить. Деньги он хочет или что-то другое? И причем здесь Засядько? Я утвердительно мотнул головой, ожидая продолжения.
   - Засядько очень в хороших отношениях с нашим начальником областного управления. Кстати, у нас сейчас идут кадровые перестановки. Вот сейчас уходит, а точнее уходят, на пенсию заместителя нашего начальника. Вы случайно не знаете, кого могут назначить?
   Подполковник Любченко смотрел на меня абсолютно невинными глазами. Ну, интересует человека вопрос, кто же может стать у него очередным начальником. Вот он и спрашивает, что бы знать первым.
   - Спасибо за помощь и за понимание. Думаю, что в ближайшее время мы с Вами, Сергей Дмитриевич, обязательно встретимся. Родина Вас не забудет, а я тем более.
   - Еще одно, Виктор Иванович. Не о себе беспокоюсь, а только о деле. У меня заместитель Токаренко - очень замечательный мужик. Добро помнит. Засиделся в моих заместителях. Надо бы помочь человеку.
   Любченко проводил меня до машины. Я все ждал, что он вытащит белый платочек, и долго будет махать им мне вслед.
   У меня в кабинете ждали Павел, Ефим и Василий Степанович с перевязанной рукой. Я пригласил главного бухгалтера Носову, и в который раз вспомнил Куца. Коротко рассказал о разговоре с начальником районного отдела милиции и зачитал объяснительную записку Сметанкиной. Носова утвердительно кивнула головой и подтвердила.
   - Я знала, что Валю вызывали и заставили написать объяснительную. Но про такую вот, она мне не сказала. Рассказала, что ее спрашивали о Гриняке.
   - Ребята, еще раз напоминаю вам основное правило - отвечайте только на заданный вопрос без всяких подробностей и уточнений. Только на заданный вопрос. А она ухитрилась отрапортовать, за три года сразу.
   - Что будем делать?
   - Мы с тобой, Паша, сейчас поедем в ЖЭК. Как они ухитрились выдать ордера на частную собственность.
   - Ты еще не все знаешь, - хмыкнул Ефим. - Пять наших работников из этих восьми уже уволились с работы. Не хотят искушать судьбу. Остальные двое готовы это сделать с любой момент.
   - А почему двое? Кто третий?
   - Третья Скрябина. Она заявила, что пусть шеф сам решает ее судьбу. Если скажет отдать квартиру, то она отдаст.
   Надежда Скрябина работала со мной практически с момента создания комплекса. Работала там, куда я ее ставил. Она верила мне и помогала в любом вопросе. Работала поварихой, продавцом, кладовщицей. Где надо поставить надежного человека, а если правильнее выразиться заткнуть любую брешь, то я ставил туда Надежду. Она, молча, шла и делала, что надо. Надя с мужем и дочкой снимала комнату в общежитии. Я, зайдя к ней в гости, решил выделить им двухкомнатную квартиру. Василий Степанович резонно заметил:
   - Если им выдали ордера, то выселить их можно только через суд. Квартиры эти строились четыре года и имели сразу же целевое назначение. Каждый из них в течение этих лет что-то делал в своей квартире. Они все уже срослись с этими квартирами. Я полмесяца назад смотрю, а наш автослесарь Полищук сидит и не работает. Объяснил, что у него кто-то украл молоток. Вот он третий день работать не может. Я у него спрашиваю, а дома у него есть молоток? Принеси из дома и работай. Так он вытаращил на меня глаза: "Ага, - говорит, - все тащут инструмент отсюда домой, а я понесу из дома на работу? Вы что меня не- нормальным считаете?". "Петя, говорю я ему, так тебе шеф двухкомнатную квартиру дает". "Да я в очереди на квартиру двадцать лет стою вместе с женой. Мне ее положено по закону получить. Тоже выискались "благодетели". И на следующий день написал заявление на увольнение. Я ему подписал. Работник он просто паршивый, а квартиру дали только из-за жены. Она молодец. Да и жили они с двумя детьми в подвале. Даже наша мать-одиночка Людка Данилюк, которую мы отправили на курсы бухгалтеров, а по их окончании из поломоек перевели в бухгалтерию, дали ей однокомнатную квартиру уже тоже написала заявление об увольнении и ушла завхозом в школу.
   - А ведь ночевала в подворотнях. А теперь на выданную к Новому году премию и годовое пособие от нас как матери-одиночке, обставила квартиру мебелью, которую взяла у нас на складе. Укомплектовалась за полцены. Даже купила дочке коньки на роликах. И уволилась. А завхоз в школе-интернате - это уже должность. Стала уважаемым человеком. А организовывала это массовое бегство и приватизацию квартир по сертификатам Ирина Сорокина. Вы ей, Виктор Иванович, выделили четырехкомнатную квартиру. Она побоялась, что Вы эту квартиру у нее заберете.
   Павел добавил:
   - Я зашел в ее квартиру, когда ездил к ней за пакетом. Все новое. Ковры, хрусталь, мебель. У нас такого нет ни у кого. Девушка запаковалась капитально. Мало ты ей отступных назначил. Она бы еще тысяч пятьдесят спокойно наскребла бы. Без всяких усилий.
   - Квартиры мы не вернем, - сообщила Носова. - Если пойдем через суд, то эти восемь семей будут стоять насмерть. Их с милицией из квартир не выселим. Да и как вы все это представляете? В каждой семье двое детей. У меня предложение. Подписать акт передачи этих квартир городу через ЖЭК. Тогда налогов мы платить не будем. А в ЖЭКе пусть сами разбираются. Тем более, что ордера они уже выдали. А триста пятьдесят тысяч долларов спишем со своих активов, как подарок городу. И еще одна просьба. Не увольнять Сметанкину. Она в критическом состоянии. Очень болеет у нее ребенок. Он инвалид детства. Муж полгода как ушел из семьи. Сейчас потерять работу - для нее катастрофа. А тут милиция еще навалилась. Это они Вам, Виктор Иванович, так все гладко рассказывают. А ее пытали неделю. Угрожали, что она пойдет под суд вместе с Вами. Предупредили, что бы она говорить Вам не смела, в интересах следствия. Вот она и попала между двух огней.
   Я явно представил те цели, которыми руководствовались Любченко и его заместитель. Им нужны вышестоящие должности. Послать их на хрен? Получу врагов. А оно мне надо? Сметанкиной, конечно, не позавидуешь. Вопрос с квартирами вовремя мы решим. Хорошо, что об этом узнали сейчас, не месяца два-три позже. Тогда могли бы возникнуть большие проблемы. Все остальное- текучка. Я обвел глазами собравшихся. Все, выжидательно, смотрели на меня.
   - Где Сметанкина? - спросил я у Наташи.
   - Здесь, в приемной. Рыдает.
   - Пусть со своим заявлением заходит ко мне.
   Зашла Валентина, продолжая рыдать. Протянула заявление.
   - Валя. За тебя поручается Светлана Викторовна. Иди, работай. Но тебе надо было прийти ко мне, несмотря на угрозы и предупреждения. Тем более, надо прийти в связи с болезнью ребенка. Света, выпиши ей материальную помощь на закупку лекарств. Выясни, в какой санаторий нужно отправить ребенка или в какую клинику. Иди, Валя. Ты давным-давно должна прийти ко мне и половину проблем мы бы решили. Света, забирай ее. Вот она успокоится, то завтра-послезавтра придете вдвоем ко мне, и мы все обсудим. Не забудь взять историю болезни ребенка. Благодарить будешь потом.
   Вся моя руководящая тройка благодушно улыбалась. Очередную ситуацию мы разрулили. Теперь надо общаться со Степаном Юрьевичем Засядько.
  
   Глава 49. Бандиты в нашем доме.
  
   Через день мне надо ехать с отчетами по работе агентства в Киев вместе с Оливье. Позвонил Засядько. Договорился о встрече в кафе, где мы встречались раньше. По телефону много не разговаривали. В Киеве при встрече Степан Юрьевич вручил мне удостоверение своего помощника. Я ему доложил, что появилась возможность усилить наши позиции в условиях приближающихся президентских выборов.
   - Освобождается должность заместителя начальника областного управления милиции. Вы с начальником в очень хороших отношениях. Можно на эту должность рекомендовать начальника районного отдела подполковника Любченко, а на его место поставить заместителя, который уже засиделся на своей должности. Таким образом, мы можем влиять на предвыборную ситуацию в области и в районе города.
   Засядько очень внимательно выслушал. Записал данные по каждому.
   - Вы в них уверены?
   - Степан Юрьевич, сейчас уверенным быть нельзя ни в ком. А в некоторых ситуациях и самому приходится крутиться. Но пока Вы депутат, то они знают с какой горы ветер дует. Они обратились ко мне потому, что знают - я Ваш помощник. Считайте, они обратились за поддержкой к Вам. Безусловно, что если им отказать, то они все равно будут прорываться, но только будут уверены в нашей беспомощности. Они ищут сильную руку и могучее плечо. Верность, хотя бы на год, Вам будет обеспечена. А дальше, кем Вы будете в Верховной Раде. На меня не смотрите. Я совсем другой случай.
   - То, что ты не такой, то я об этом знаю. Но меня это устраивает даже больше. Я постараюсь решить этот вопрос.
   Мы еще поговорили о ситуации в стране, области и городе, и разъехались каждый по своим делам. Я заехал, забрал Оливье. Погода достаточно холодная, дорога местами терпимая, а в основном разбита. Поэтому ехали не торопясь, обсуждая отдельные проекты, бизнес-планы. К моему удивлению, женщины и девушки Оливье не интересовали. Но его не интересовали и мужчины. На мое замечание и недоумение Оливье заявил, что его интересует его ноутбук.
   - Он мне заменяет всех. А за заботу спасибо. Если мне что-то или кто-то будет нужен, то я обращусь за советом, - на этом прения мы закончили.
   Через неделю Степан Юрьевич мне позвонил с известием, что переговоры завершены. Результат ожидается положительный. Любченко эту новость воспринял без эмоций, как само собой разумеющееся. Мне даже стало обидно. Или он решил, что посадил меня на большой крючок. Не дождавшись слов благодарности, я в конце разговора посоветовал ему почитать внимательно сказку о рыбаке и золотой рыбке. После чего повесил трубку. Он перезвонил через час. Вероятно, искал эту сказку и читал ее. Правда, извинился. Сказал, что у него находились люди, и он не мог при них вылить на меня ведро своей благодарности. В ответ я ему довел результат по его расследованию. О том, что я все квартиры подарил городу, и все проблемы пусть теперь решают коммунальщики города в лице их ЖЭКа. На другом конце телефона Любченко аж захлебнулся от удивления.
   - Вы что, подарили безвозмездно городу восемь квартир?
   - Вы поняли меня абсолютно правильно. На общую сумму почти триста пятьдесят тысяч долларов. Поэтому все вопросы закрыты полностью. А Вам, успехов в Вашей работе, - и закончил разговор.
   Назначение состоялось, а через неделю Любченко и Токаренко приехали ко мне с бутылкой коньяка и лимоном. Коньяк мы выпили. Лимон съели. Я получил от каждого из них приглашение приезжать, если появятся какие-либо вопросы. Я им скромно напомнил, что являюсь представителем Леонида Даниловича Кучмы на предстоящих выборах и выразил уверенность, что они приложат максимум усилий, что бы Президент Украины оказался избран на второй срок. Они даже на меня слегка обиделись, что я мог предположить что-то другое. Но информацию о том, что я являюсь представителем Президента, ухватили сразу. На этой ноте и расстались. Мы с Леной по два-три раза в месяц ездили в Киев. Светились, что бы нас ни забыли. Нас не забыли, но встречали, хоть приветливо, но по разному.
   Прошел июнь. Тихо, спокойно, благочинно. Лена, Егор, теща с тестем почти целый день трудились во дворе, сажая какие-то кусты и деревья. Мы перед заселением завезли на эту нашу стройплощадку перед домом сорок КАМАЗов земли из заброшенного курятника. Все это экскаватором перекопали, разровняли. А теперь вся семья воевала с бурьяном и другой сорной травой, которая вылезала непрерывно. Первые месяцы я нанимал людей, которые что-то делали, что-то сажали, что-то выдирали. Но бурьян лез сплошным ковром, забивая все полезное, что мы сажали. Короче, домашние будни, тишь и гладь, и Божья благодать.
   На ночь на втором этаже открывали два окна. Очень душно. Седьмого июля ночью к нам в нашу спальню влетел Николай Петрович с криком:
   - У нас бандиты! - и помчался, насколько позволяло ему здоровье, по лестнице вниз.
   Я, как был в плавках, вылетел из спальни, приказал Лене идти в спальню к Егору. Опускаясь по лестнице вниз, искал взглядом, ну хоть что-нибудь из того, что можно использовать как оружие. Но по закону подлости под руку ничего не попадало. Где-то четыре часа утра. Только рассвело. Свет на втором этаже я включил на бегу, а первый этаж хоть и просматривался, но в полумраке. Николай Петрович стоял на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
   - Их трое, - выдохнул он. Я и сам это видел. - Один залез в открытое окно через балкон, и открыл двери двоим.
   - Он через мое открытое окно залез. Я услышал, как моя дверь хлопнула.
   Но меня все это не интересовало. В прихожей перед лестницей стояло три парня. Или зрение у меня обострилось или наступал рассвет. Один из них, который стоял в середине, одетый в рубашку с коротким рукавом, держал в руке револьвер типа "наган". Второй в просторной куртке-ветровке, поигрывал вполне приличным ножом, а третий, в тонком свитере, держал в руках веревку и несколько больших полиэтиленовых пакетов.
   - Иди сюда, хозяин. Побазарим. Чем быстрее все отдашь, тем меньше будешь мучиться. Баб, детей не тронем. А Ваша судьба - в Ваших руках. Дом у Вас стоит отдельно. Кричать бесполезно. Ты, дед, стой, где стоишь, а ты хозяин иди сюда вниз и вытяни руки вперед. Мы на всякий случай тебя спеленаем. Предупреждаю, будешь сопротивляться или упираться, порежем всех. Так что их жизнь в твоих руках. Ты как предпочитаешь? Умереть сразу или помучиться? - и радостно заржал, видимо вспомнил кинофильм "Белое солнце пустыни".
   - Лучше помучиться, - подыграл я ему, - но часов на мне нет.
   - Не переживай, мы их сами потом возьмем. А сейчас, медленно, вытянув руки вперед, спускайся вниз.
   - Может, без связывания договоримся. Мы отдаем все, что у нас есть, а вы нас не трогаете. Вам и нам так будет проще.
   - А может, ты самое ценное не отдашь. Я что, здесь целый день должен поисками заниматься? А так, сейчас мы вас по очереди прижмем, и вы по очереди все точно нам расскажите. А кто-то, наверняка, расскажет больше других.
   Они стояли в метре друг от друга. Тот, который с наганом, в центре. С ножом - стоял возле стены, а с веревкой у входа на кухню. Я, с вытянутыми вперед чуть согнутыми руками, пошел к тому, что с ножом. Главарь махнул наганом в сторону третьего. Я начал поворачиваться корпусом вправо и, резко выставив указательный палец правой руки, воткнул его в левый глаз главарю. Попал. Главарь рванулся назад, но сзади у него стоял платяной шкаф, который не дал ему возможности убрать голову назад. А я навалился на него, вонзая палец в глаз, как можно глубже. Парень забыл о своем нагане, который у него выпал из рук. Он, держась за лицо, упал на колени. А я крутанулся на левой ноге, правую впечатал в промежность парню с ножом. Попасть я попал, но результата желаемого я не получил. Парень зарычал и прыгнул ко мне, стремясь ножом попасть в область солнечного сплетения. Мое тело сработало без моего мозгового участия. Стандартная ситуация. Поставил блок левой рукой. Правой - перехват за локоть парня в ветровке. Нож закручен назад. Парень его выпускать не хотел, и нож вошел в него на уровне почки. Надо поторопиться. Но про профилактику забывать нельзя. Поэтому, разворачиваясь, нанес удар кулаком по голове главарю в область виска, который стоял на коленях. Третий бросил веревку и пакеты, отступил на кухню и из кармана выхватил нож с выкидывающим лезвием. Он видел, чем закончилась попытка второго проткнуть меня ножом. Поэтому в панике стал размахивать ножом, повторяя как молитву:
   - Дай мне уйти, и я тебя не трону.
   Уговаривать его сдаваться, мне невыгодно. Его надо калечить и качественно. Я перекрыл блоком левой руки его размашистые движения. Перехватил его кисть с ножом и закрутил ему "мельницу", держа его кисть с ножом уже двумя руками. Потом резкий рывок вниз его руки. Еще пол-оборота. Его локоть зафиксировал у себя на плече. И резкий рывок вниз. Рука затрещала. Это тебе за веревки. Выкрутил ему вторую руку, повернувшись на 360 градусов, и вырвал ее из плечевого сустава. А это за пакеты, которые ты собрался надевать нам на головы. Все трое оказались без сознания.
   - Николай Петрович, оденьтесь и спускайтесь вниз. Лена с Егором и Ниной Михайловной пусть будут наверху. Хотя, пусть Лена принесет мне брюки и рубашку. Надо милицию вызывать.
   - Виктор, они живы?
   - Ну, один, который на кухне, так тот точно жив. А эти двое - понятия не имею. Приедет милиция и пусть разбирается.
   Николай Петрович все-таки спустился. Стонал один, который на кухне. Я набрал по телефону милицию, предварительно посмотрев на часы. Четыре часа сорок пять минут. Дежурному я сообщил адрес и попросил выслать оперативную группу.
   - Совершено вооруженное нападение на отдельно стоящий дом. Преступников трое, вооружены. Наган и два ножа. Парням от двадцати пяти до тридцати лет. Все трое без сознания.
   - А Вы случайно не пенсионер с психическими отклонениями? - хмыкнул дежурный в трубку телефона.
   - А откуда Вы знаете? - я был потрясен.
   - Работа у нас такая. Ждите, бригада к вам выезжает.
   Спустилась Лена и Николай Петрович. Я оделся. Николай Петрович как-то странно разглядывал то этих троих, то меня.
   - Мне кто бы сказал, что такое, возможно, завалить троих вооруженных парней в течение двух минут, я бы назвал этого человека трепачом.
   Лена, вспомнив свои обязанности врача, попыталась оказать им первую помощь, но я категорически запретил ей это делать до приезда следственной группы.
   - Пусть мучаются. Они знали, на что идут, но надеялись, что это мы будем вот так валяться, а они будут хихикать, глядя на наши мучения и пересчитывать свои доходы.
   Я решил проверить наличие у них машины. Машина Жигули пятой модели, с одноосным прицепом стояла недалеко от наших ворот. Время шло, а следственной бригады нет. Я опять позвонил дежурному. Он искренне удивился, что бригады еще нет.
   - Они выехали. Может, заехали куда-нибудь на более важное мероприятие. Ждите, приедут, - и хмыкнул.
   Это выражение "более важное мероприятие" и убеждало меня, что дежурный воспринимает этот звонок как злую шутку. Я набрал по телефону Любченко.
   - Сергей Дмитриевич! На меня в доме совершено нападение. Три парня. Один с наганом, два с ножами. Я вызвал оперативную группу два часа назад, но никто не приехал. Дежурный юморит по телефону. А тут всем троим, необходима срочная медицинская помощь. Двое уже два часа без сознания. Вы меры можете принять или надо начальнику Вашему звонить?
   - Виктор Иванович. Я немедленно выезжаю. Диктуйте адрес.
   Я ему продиктовал адрес и через пятнадцать минут с сиреной подлетели две милицейских автомобиля. Впереди бежал майор, который с разбегу пнул ногой по очереди всех трех пострадавших. Я очень вежливо попросил не делать этого здесь у меня в доме.
   - Забирайте их отсюда и делайте дальше, что Вы только хотите. Понятно?
   Через пятнадцать минут приехал Любченко.
   - Виктор Иванович! Вы не пострадали? Что здесь произошло?
   Я коротко рассказал, что мне пришлось их отключить. Но в связи с тем, что их трое и они все вооружены, то я рисковать не мог. Малость превысил я меры самообороны. Любченко согласился, что в данной ситуации поступать иначе просто невозможно. А тут еще этот юмор по телефону.
   - Попали они не по адресу, - сообщил Любченко майору.
   Тот сразу не врубился.
   - Я тебе потом объясню.
   Пришли три машины "Скорой помощи". Забрали и увезли пострадавших. Но прежде всех обмеряли, сфотографировали. Здесь же провели следственный эксперимент. Попросили меня на милиционерах уточнить, кто, где стоял. Что делали они? Что делал я? Все сходилось до действий с третьим. Встал вопрос, как оказалась поломанной левая рука? Я объяснил, что преступник сумел каким-то образом перехватить нож в левую руку. И вот поэтому пришлось ломать ему эту руку. С большими сомнениями, эту версию приняли.
   - Понимаете, что я нахожусь во взволнованном состоянии и все точно вспомнить не могу. Что-то в голове все перепуталось.
   Любченко заверил, что дежурный будет наказан. К десяти утра, оставив затоптанные полы, вся эта армада укатила прочь, захватив с собой и машину с прицепом. Я поехал на работу, но никому о ночном происшествии рассказывать не стал. Пройдет немного времени и они все равно узнают.
  
   Глава 50. Меня начали прессовать.
  
   На следующее утро позвонил Засядько с вопросом, что случилось. Пришлось ему подробно объяснять.
   - Тот, который с почкой и печенью, в коме. Большая потеря крови от того, что скорая прибыла с большим опозданием. Сегодня вечером будет уже яснее. Тот, который с глазом, ты ему задел какой-то зрительный нерв. Второй глаз у него тоже не видит. Положение у него очень тяжелое. Ну, а с третьим проще. Оба перелома сложные. Потребуется очень много времени на восстановление. Жестоко ты их покарал, Виктор.
   - А, что мне надо ждать и уговаривать их проявить человеческое мягкосердечие? Вопрос стоял или они отправляют нас всех на тот свет, или я их покалечу. Я жизнями своей семьи рисковать не хочу.
   - Виктор, я тебе не судья. Ты все сделал правильно. Но законы у нас такие. Успокойся. Мы все сделаем, чтобы тебя не трогали. Работай.
   А я действительно задумался. Откуда и когда во мне появилась такая жестокость. Я уехал к себе в офис. Зашел в свою комнату отдыха. Вытащил бутылку коньяка. Наташа порезала мне два лимона, засыпала их сахаром. Я сел за стол и стал тупо рассматривать содержимое рюмки и каждую дольку лимона по отдельности. Наташа мне сделала кофе, но ничего не спрашивала.
   Все свои раздумья я воспринимал кусками. Без всякой связи между собой. События вспоминались, как в калейдоскопе, задерживаясь на секунды, периодически повторяясь. Отрубленная рука на подоконнике. Я со спущенным комбинезоном и пистолет бьется в моей руке. Вот я корректирую огонь дивизиона и в десятикратный бинокль вижу попадание снаряда в группу душманов. Разлетаются тела кусками. Вот снова Ужгород и этот полудурок с пистолетом протягивает руку за пакетом и вместе с пакетом получает в горло пилочку для ногтей. Перекошенное лицо Веры, когда я вел ее в подвал освобождать Ксению. Теплоход на Дунае и крик Елены. Я скидываю парня за борт. Вот я пытаюсь в воде отыскать Елену. Кричу.
   Затухающие глаза Моджахеда и последние рывки его тела. Из этих троих, вскрик парня, которому я воткнул указательный палец в глаз. Он попытался убрать голову назад, а сзади стоял шкаф, куда он и уперся затылком. Свою спокойную расчетливую злобу, когда третьему ломал руки, хотя мог этого не делать. Такое же состояние я испытывал, когда валил младшего брата Талаева. Работал на грани его убийства, но в последний момент решил просто основательно покалечить. Вспомнилось, как вместе с Верой и Ксенией вылил на ковер с телами канистру бензина, навалил сухих веток, поджег, а потом заваливал останки песком, обрушивая в яму стенку карьера. И вот сейчас меня вновь и вновь удивляло мое спокойствие и равнодушие к судьбе этих покалеченных судеб, страданий их родных и близких. Главной спасательной мыслью являлось то, что они хотели отнять мою жизнь, жизнь близких мне людей. Я нападал, калечил и убивал тех, кто представлял реальную опасность. Любые раздумья о правомерности моих действий, любые колебания, раздумья в течение одной-двух минут жестоко это или нет закончились бы для меня гибелью.
   Я вспомнил наш разговор со вторым секретарем райкома КПСС, когда он спросил при собеседовании на должность завхоза, что я могу делать хорошо. Я ответил ему, что я потенциальный убийца. Я даже предположить не мог, что так оно и будет. Все-таки контузия и сотрясение мозга заплели мне в узелок мои извилины. Не на пароходе, ни в самолете у меня не оставалось времени на раздумье. Может надо было сжаться в комочек, вдавиться в кресло и постараться стать маленьким и незаметным. Пусть захватывают самолет. Пусть угоняют. Пусть расстреливают пассажиров. Пусть взрывают. А мне, как и остальным, надо не дергаться. Сидеть и молиться, уповая на милость Господню. В глубокой вере, что пронесет, что все в руках Божьих.
   Так может, Господь и вложил мне силу и убеждение воевать со злом. Ведь никогда я не нападал. Валил всех подряд, только защищаясь. Вот интересно, если будет Божий суд, то, что мне засчитают? Буду, Борец за справедливость или зачислят в разряд убийц. Ведь я отнимаю жизни, ломаю судьбы, оставляю родителей без их сыновей, а жен и детей - без любимых и кормильцев. Ведь они все меня ненавидят, проклинают и вряд ли думают о том, что я защищал свою жизнь и жизнь других людей. Многие свидетели и участники этих событий через некоторое время начинают считать, что я превысил меры самообороны. Надо поговорить с преступниками, объяснить им в популярной форме, что они не правы, а не убивать их и не калечить. Я на минуту представил себе переговоры с душманами в самолете, или сегодня с этими тремя бандитами. Как я им объясняю, что они не правы? Чужая собственность, а тем более жизнь неприкосновенны. Им надо лучше пойти на работу и заработать себе на жизнь честным путем. Пригласить их потом на чашечку кофе, на кухню. Они убрали бы свое оружие, положили веревки в целлофановый пакет и туда же сложили наган и ножи. Потом нам с Николаем Петровичем пожали руки, расцеловали наших женщин и Егора. Даже могли и всплакнуть немного от раскаяния и просветления.
   Я выпил полфужера коньяка, заел лимоном, и мне стало смешно от этих картинок моих бесед со своими убийцами. Опять вспомнил мост, плачущий Андрей, свою ярость и решение броситься под пули. (См. книгу 2. Начну все сначала). Четыре трупа в машине, которая пошла под откос. Если бы не Андрей, то сегодняшних переживаний просто не было бы.
   Послышался протестующий голос Наташи, но дверь все равно открылась, и в комнату ворвались Павел и Ефим.
   - Витя, объясни, что случилось? Нам уже звонят, интересуются твоим здоровьем. Заставили нас позвонить в больницу. Там сообщили, что кризис вроде бы миновал, и все трое будут живы. Мы сначала подумали, что это ты и твои близкие, но нам пояснили, когда мы приехали в больницу, что все пострадавшие находятся под охраной. К ним никого не пускают. Там установлены милицейские посты. Когда мы услышали, что тому с почкой и печенью, залили почти три литра крови, а второму сканируют череп, а третий уже в гипсе, но на одной руке надо делать еще операцию, так как там у него очень сложный перелом, то мы успокоились, что это не ты. Ты можешь рассказать, что и как все произошло?
   В это время зазвонил телефон. Звонил Засядько.
   - Виктор, что произошло? Нужны какие-то документы? Твои близкие не пострадали? Что-то ваши следователи темнят.
   - Степан Юрьевич! У меня и моих близких все нормально. Я сижу, пью коньяк и занимаюсь самоедством. Виню себя во всех своих делах, хотя раскаяния не чувствую. Только какая-то опустошенность. Вот объясните мне, пожалуйста, ну какого хрена они полезли именно ко мне? Им что неприятностей захотелось? Хотя, что я такое несу. Полезли бы они к другим, то там могло быть и несколько трупов. Абсолютно невинных людей. Вот, стараюсь себя оправдать, а на душе все равно паскудно. Опять я влип в историю.
   Засядько выслушал, а потом спросил:
   - Ты все сказал? Или у тебя еще какая-то чушь в голове осталась? Ты поступил абсолютно правильно, с любой точки зрения. Тут мне пытались донести мнение, что ты значительно превысил меры самообороны. Я им сначала посоветовал в таких случаях отмахиваться газеткой, а потом вспомнил, что ты однажды уже отмахивался от двух бандитов газеткой, но случайно в газетке был завернут метровый кусок арматуры...
   - Семьдесят сантиметров, - поправил я его автоматически, а потом до меня дошло, что они и про арматуру знают. Да. Богатое досье они на меня накопили.
   - Хорошо. Пусть будет семьдесят. Это не столь важно. Ты находился у себя дома. Дома жена с сыном, теща с тестем. Четыре часа утра. Три парня. Револьвер. Два ножа. Очень многие просто бы обосрались. А кто не струсил, то финал в такой пьесе мог быть драматичный. Я своим ребятам позвонил. Тебя постараются оградить от всех этих дурацких обвинений. За адвоката не беспокойся. Тебе юриста подберут такого, что он им всем зубы повыдергивает. Если что будет складываться не так, звони. Приедешь в Киев, обязательно зайди. Выпьем по пятьдесят грамм. Все. Бывай.
   Вот паскуды. Уже и Засядько доложили о превышении мер самообороны. Информация поставлена на высшем уровне. В Виннице пукнул, а из Киева уже запрашивают, как у меня с пищеварением. Слышимость по телефону неплохая. Павел с Ефимом все это прослушали. Пока я говорил, Павел разлил коньяк из бутылки в четыре фужера. Крикнул Наташу. Та принесла поднос с тремя чашками кофе. Сбегала за четвертой чашкой и еще одной бутылкой.
   - Она очень за тебя переживает, - объяснил мне Ефим. - Даже поплакала немного в уголочке.
   - Я как представила себе этот ужас, то мне плохо стало. Единственно, что меня успокоило, то это что Вы, Виктор Иванович, уже сидели за бутылкой коньяка у себя в кабинете. Живой и невредимый.
   Мы выпили коньяк. Никакого вкуса я не почувствовал. Пил как воду. Напряжение потихоньку отпускало. Наталья по сигналу Ефима открыла еще одну бутылку и порезала еще лимон. Я попросил ее никого больше не пускать. Разговаривать и объяснять людям случившиеся, мне не хотелось. Мне понятно, что мое место сейчас у себя в доме. Егор и теща вниз не сходили до тех пор, пока всех не увезли и всю кровь не замыли. Но состояние Лены и Николая Петровича требовало моей поддержки. Хотя Николай Петрович - участник и инвалид войны второй группы. Видел и перевидал раненых и убитых. А Лена врач. В прошлом хирург в течение двух лет. Но все это абсолютно другое. Им обязательно нужна моя моральная поддержка. Хотя в их глазах я предстаю, как хладнокровный убийца. И это неважно, что перед ними бандиты. Их издевательств и зверств они, слава Богу, не увидели и не почувствовали на себе. Поэтому в их глазах эти не бандиты и не сволочи вовсе, а зашедшие случайно граждане. Почти что в гости. Хотя и без приглашения. И в 4 часа утра.
   В это время Ефим и Пашка на полном серьезе обсуждали вопрос организации разведки перед боевыми действиями. Пришли к выводу, что рекогносцировка и разведка у этих троих отсутствует. Если бы они подробнее узнали, кто в этом доме живет, то к этой диверсии подготовились бы более серьезно. Из этого разговора я понял, что ребята грамм по двести выпили еще до начала нашей встречи. Я их прямо спросил об этом. На что получил прямой ответ, что они очень переживали, а потому незаметно высосали бутылку водки вдвоем. Именно не выпили, а незаметно всосали. Мы еще вчетвером, а Наташа помогла чуть-чуть, выпили и вторую бутылку коньяка, после чего я всем и себе тоже объявил сегодняшний день выходным. Уехал домой.
   Дома стояла траурная тишина, прерываемая только разговорами Егора. Первый вопрос Лены и тещи:
   - Ну, как они? Будут жить?
   После заверения, что все трое жить будут, они облегченно вздохнули. Теща зашмыгала носом:
   - А нам Коля все рассказал. Это так страшно, - а потом после паузы теща выдала, - скажи, Витя, тебе их совсем не жалко? Они, в конце концов, тоже люди.
   Я посадил их перед собой:
   - С этого места и поподробнее. Что, по вашему мнению, мне надо делать?
   - Да мы все понимаем, но надо было найти другие пути.
   - Другие пути - это дождаться пока нас свяжут. Заткнут рты и начнут резать по очереди, ставить на спину утюг или в жопу засовывать паяльник? Плоскогубцами выдирать ногти? Насиловать Елену? Или бить сразу по больному месту - начать мучить Егора? Вы что не понимаете, сколько бы мы им не отдали, они все равно считали, что мы что-то недодали и спрятали? Вы, что не понимаете, если бы они связали мне руки, то это начало нашего конца? Вы не понимаете, что нас просто нельзя оставлять в живых? Но убивать будут не сразу, а после жесточайших издевательств. И вы здесь сидите и переживаете, что я не допустил вашей смерти и этих пыток. Вы вообще в своем уме? Вы что искренне считаете, что они с нами посидели бы за этим столом, а потом извинились за беспокойство и ушли? Перед ними вопросов не стояло. Они сюда пришли с четкой целью. Большой дом. Владелец дома - бизнесмен, торговец. Имеет "Мерс". Деньги есть. Их надо только выдавить. У меня не было времени с ними разговаривать и им что-то объяснять. Руки связали, и все проблемы с нами завершены. Времени дали они мне на принятие решения столько, за сколько мне надо спуститься на десять ступенек с вытянутыми вперед руками. Ровно пять секунд. Еще раз повторяю - пять секунд. Мне некогда думать об их родителях, об их детях, любимых. О том, что я делаю им больно или очень больно. Они перешли черту моей жизни, моей семьи. Они поставили под угрозу наше существование. Да я любому горло перегрызу без секунды колебаний. Пусть их родные и близкие ставят мне свечку, что эти паскуды остались живы. И я вас всех прошу - меньше всех подробностей. Вы ничего не видели, а когда вышли, то эти трое валялись без сознания. Приехала скорая, милиция. Их всех забрали и увезли. А вы - не видели и ничего не знаете. Спрашивайте у Виктора. Все.
   - А я понял, Витя, - вздохнул Николай Петрович, - что я тебя совсем не знал. Когда ты все это начал, то, по-моему, я больше не дышал, пока ты заломил последнего на кухне. Только сейчас я понял, что мне рассказали правду, что ты убил несколько человек в самолете во время полета голыми руками. Я до сих пор считал, что это рассказывают бредни. Как я сейчас понимаю, то ты этих при желании мог отправить к праотцам. Но ты все-таки этого не сделал. Ты действительно феномен.
   Егор потребовал, что бы я с ним поиграл, но Лена поняла мое состояние и они с Ниной Михайловной забрали его к себе. Накрыли то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Теща забрала Егора к себе. Мы с Леной ушли в спальню, и самая лучшая награда от самой любимой женщины меня нашла. И не один раз.
   Допросы в милиции и прокуратуре последовали через два-три дня. Через неделю позвонил Засядько. Поинтересовался, как у меня идут дела. Я отрапортовал, как все есть. А в конце услышал:
   - Папа не хочет, чтобы Вы занимались выборами или вообще упоминали его имя. Надо подождать год-полтора, пока все страсти улягутся. Всем все не объяснишь. Будете в Киеве, заходите.
   Ну, первое, что означает - папа не хочет. Значит, я свободен на время выборов. Расходы можно по этой статье отменить. Второе - папе доложили, и это вызвало у него раздражение. Опять потерпевшие. Опять Рубин. А поэтому, Засядько перешел на "Вы", на официоз. Интересно, чего еще ждать.
   Через месяц эти трое через адвокатов сообщили всем, что зашли попросить попить и спросить совета, где здесь на озере лучше клюет. А я затащил, заманил их по очереди в дом, и расправился с ними жесточайшим образом. Ведь я психически ненормальный, имею инвалидность по психическому заболеванию и мое место только в закрытой психбольнице до полного излечения. И что они требуют оплатить все лечение и заплатить за причиненные увечья компенсацию. Всего на троих не меньше одного миллиона долларов. Надо отдать должное Засядько. Он выбил для меня очень хорошего государственного защитника. Эти трое взяли себе тоже по защитнику. И каким-то образом заручились поддержкой прокурорских следователей. Я попросил о помощи Светлану, которая приехала в Винницу и пробыла здесь три дня. В общем, через месяц я оказался в роли обвиняемого, а эти трое в роли невинно пострадавших. Все киевские начальники благополучно отползли в сторону, кроме Людмилы Николаевны. А у всех остальных оказались кучи дел, которые требовали огромного количества времени. Меня встречали, выслушивали, ахали, возмущались беспределом. Некоторые даже обещали разобраться, поговорить с кем надо, но при напоминании ссылались на государственной важности дела и опять обещали помочь. Но, к великому сожалению, нет времени сейчас этим заниматься
   Позвонил подполковник Токаренко Николай Андреевич. Быстро у них звания дают. Месяц тому назад его назначили по моей протекции на должность начальника райотдела еще майором. Уже подполковник сообщил, что хочет поговорить. Меня уже начали раздражать одни и те же вопросы: где стоял, куда пошел, а что в это время они? А что сделали Вы? И из всех этих вопросов, четко вырисовывалась моя фигура беспредельщика, которому покалечить мирного невинного человека просто в радость. Ради развлечения.
   - Приезжайте Николай Андреевич. Почему не поговорить?
   Но Токаренко приехал не один. С ним вошли ко мне в кабинет двое парней. Один чуть постарше - лет тридцати. Второму около двадцати пяти. Средние по росту и комплекции. Токаренко их представил. Старший - капитан Сушко Михаил Григорьевич. Более молодой - старший лейтенант Пироженко Анатолий Иванович. Сами они, пожимая мне руку, представились проще: Миша и Толя. Токаренко извинился, что ему необходимо ехать по делам, а Миша и Толя останутся со мной для проведения расследования. После чего повернулся и ушел. Я вопросительно смотрел на обоих. Миша, не торопясь, вынул из своей папки пачку бумаг, ручку. Толя вытащил блокнот. Я у них спросил:
   - Ну что, начнем все с начала. Кто, где стоял, и что мы делали по очереди? Почему я их так покалечил?
   - Да нет, Виктор Иванович. С этим и всеми протоколами допросов и опросов мы уже ознакомились. Нам даже понравилось, как потихоньку они из вас делают преступника и хладнокровного убийцу-маньяка, который по непонятным причинам разгуливает на свободе. Еще немного усилий и их надо награждать. Мы с Толей пошли чуть дальше. Не может быть, что бы такая сплоченная боевая единица, как эта банда пошла на такое дело первый раз. Тут интересный вопрос, что они все трое из Хмельницкого, а рыбу приехали половить в город Винницу. Мы пообщались с нашими ребятами из Хмельницкого и по такому почерку поинтересовались о "мокрых" нераскрытых делах на протяжении года. Оказалось, зимой в Хмельницком убили трех человек. Мужа с женой и их двадцатилетнюю дочку. Убитые жили в своем доме. Их пытали. Нашли эту семью со связанными руками и с пакетами на голове. Выйти на след банды не удалось. Следующее убийство в Летичеве Хмельницкой области. Там убили директора крупной фирмы, которая занималась оптовыми перевозками и его жену -бухгалтера этой фирмы. Их пытали. Вывезли только малогабаритное и ценное. Местные товарищи предполагают, что преступники были с машиной. Тоже связанные руки и следы удушья. Арестовали двоих местных. Судили. Дали им по десять лет. Дело закрыли. Подсудимые отрицали свою вину до самого конца и сейчас пишут кассационные жалобы. Мы беседовали со всеми тремя бандитами. Все они в отказе. Ничего не знаем, мы невинно пострадавшие. Но раскручивать дела, когда мы уже уверены, что это те самые, которых мы ищем, гораздо проще, чем двигаться с завязанными глазами. Вместе с Хмельницкими оперативниками за десять дней мы накопали достаточно много материала. Опросили десятки свидетелей. Но самое главное, нащупали "слабое звено". Это тот молодой парень, которому Вы, Виктор Иванович, поломали обе руки. Ему предварительно оказали необходимую помощь, но что бы он не остался без рук - нужны три-четыре операции. Особенно на левой руке, где вы ему развалили в куски локтевой сустав. Мы ему предложили выбор: или он признается в совершенных преступлениях, и тогда тюремные хирурги ему будут делать операции, чтобы спасти ему обе руки. В этом случае ему светит лет пять, как свидетелю. Или мы все равно доказываем эти преступления, и он получает на полную катушку, а руки пусть заживают после небольшого хирургического вмешательства. Тут ему сидеть от звонка до звонка. Ему двадцать шесть лет. Выйдет из тюрьмы, если выйдет, в сорок один год и полностью инвалид без рук. Срок ему на обдумывание до завтра. Но если он не сдаст подельников, то мы все равно эти три преступления уже завязали в тугой угол. Мы сейчас копаем эти преступления с убийствами.
   Толя широко улыбнулся.
   - Мы Вас, Виктор Иванович, в обиду не дадим. Завтра-послезавтра в местной газете опубликуют небольшую заметку об этом происшествии. Не волнуйтесь. Совсем маленькую. У нас все. Если у вас к нам вопросы есть, то задавайте. Учтите, что в связи с раскрытием предыдущих убийств, Ваше дело отодвигается на третий план.
   - Ребята! Да мне первые планы не нужны. Вы себе не представляете, какой груз вы с меня снимаете. Так что при окончании этого блядства с меня причитается. Обещаю, за мной не заржавеет.
   Миша с Толей поднялись со своих стульев.
   - Мы много слышали о Вас, Виктор Иванович. Рады познакомиться, а тем более довольны, что можем Вам конкретно помочь. О всех новостях будем информировать. Что бы Вы знали, их будет судить Хмельницкий областной суд. Вопрос о превышении по самообороне снимается сам по себе, если мы докажем эти убийства. Хмельницкие ребята сейчас землю роют. Там задеты еще и родственные связи. Родня убитых встала на дыбы. Готовы их повесить сами.
   Мы попрощались, и ребята пошли. Я сел за стол и только сейчас понял, как эта ситуация меня задавила. Еще раз вспомнил, как обкладывали. Боевой револьвер *Наган* вдруг превратился в травматический пистолет. На ножах отпечатки пальцев смазаны. Бандиты утверждали, что эти ножи подбросил им я. Веревки и пакеты они решили использовать для пойманной рыбы. В машине нашли удочку, две закидушки по три крючка, сачок. Увидели свет в окне. Постучали в дверь. Решили спросить, где лучше клюет, а самое главное, они хотели попросить попить воды. Дверь распахнулась. Вышел мужик, пригласил зайти первого, а потом второго. Тарас зашел и увидел лежащего на полу Петю. Наклонился к нему. А почувствовал удар в спину. Потерял сознание. Мужик позвал третьего. Остапчик увидел кровь. Что-то закричал. Мужик схватил Остапчика за руку. Приемом вырвал ему одну руку, а потом поломал вторую. После чего позвонил и вызвал милицию. Это все записали в протоколы защитники бандитов. И прикололи к протоколу выписку о моей инвалидности по психическому заболеванию. Но все мои руководящие сотоварищи от меня отвернулись достаточно дружно. У каждого оказались десятки дел, которые требовали немедленного решения. Так что вылезай, Витя, из этого гавна самостоятельно. Может ты этого и не делал. Но кто тебя психованного знает, что у тебя в голове? А то, что ты неуправляемый, то это и понятно. Нам объяснять ничего не надо. Случай на пароходе и в самолете это доказывают.
   И что же получается в сухом остатке? За эти десять лет друзей себе я не приобрел. Как были Павел, Ефим и Наташа, так они и есть. Ужгородские живут своей жизнью, и вспоминать прошлое не хотят. Думаю, они рады, что я к ним не приезжаю. В Киеве у всех море своих проблем и большинство просчитывает варианты, как меня можно использовать в своих интересах. К Кинаху я не обращался. Ему не до меня. С августа он первый вице-премьер в Кабинете министров. Там у него своих проблем выше крыши. Для винницких я крутой предприниматель с хорошими связями в Москве, Киеве, Минске и вообще в России, Украине и других странах. С таким надо дружить или поддерживать хорошие отношения. Самое главное не ссорится. Мало ли что.
   Да и дружба с Павлом, Ефимом, Наташей и другими носит односторонний характер. Нет тех открытых взаимоотношений. Мы не собираемся семьями. Нет общих привычек, привязанностей. В любом случае, я для них шеф, шишка, командир, начальник. И дальше ничего выдумывать не надо. С Наташей еще проще. Она где-то достала и напечатала инструкцию по обязанностям сотрудниц в офисе. Первые две статьи оказались стандартными:
   Ст. 1. Шеф всегда прав.
   Ст.2. Если шеф не прав, то читай ст.1.
   Но следующие статьи меня повеселили:
   Ст.3. Шеф обязан Иметь секретаря и других сотрудниц.
   Ст.4. Шеф обязан периодически проверять состояние Рабочих Мест своих сотрудниц.
   Ст.5. Рабочее Место каждой сотрудницы должно быть ухожено и готово к работе.
   Ст.6. Каждый вызов на ковер к шефу сотрудницы должны воспринимать Буквально.
   Ст.7. В рабочее время сотрудницы могут Принимать на Грудь только исключительно шефа.
   Ст.8. Сотрудницы должны относиться к шефу положительно и Полностью Удовлетворительно.
   Ст.9. Сотрудницы обязаны взаимодействовать с шефом во всех Позициях и Положениях.
   Ст.10. Сотрудницы обязаны понимать и воспринимать своего шефа до Конца.
   Ст.11. Сны о шефе могут сниться и без его личного участия.
   К моему удивлению, некоторые мои сотрудницы восприняли эту инструкцию буквально и оказывались просто в недоумении. Как же так. Инструкцию повесили, но она не выполняется. Ну, раз такая муть мне в голову лезет, значит, я уже более или менее успокоился.
   Но дух исследователя во мне живой, а поэтому я никому не стал рассказывать об известиях, которые мне сообщили Миша с Толей. Буду наблюдать за реакцией окружающих меня людей. И вводить многих в недоумение своим беспечным поведением. Большинству все мои похождения и переживания были "пофиг". Но кто-то ждал с нетерпением развития событий. Обрубят мне кусок хвоста, или я опять выкарабкаюсь.
   От участия в предвыборной гонке я отошел. Все взял на себя один из директоров Винницких заводов Петр Коваль. Я со всем энтузиазмом передал ему списки, которые готовил. Все остальное он отверг с замечательным выражением:
   - Я все это знаю, а что не знаю, то разберусь.
   Но самому становилось интересно наблюдать за развитием событий. С Засядько мы изредка перезванивались, но разговоры с ним носили чисто информационный характер.
   Сентябрь и октябрь месяц избирательная компания набирала обороты. Сторонники Кучмы оправдывали отсутствие значительных сдвигов в экономике сложностью периода, отсутствием у Кучмы президентского опыта. А вот теперь он уже все знает и, безусловно, положительные сдвиги появятся в 2000 году. Претендентов на должность главы государства набралось много. Но основных конкурентов, желающих взвалить на себя весь груз ответственности за судьбу украинского народа, набралось четверо: Симоненко, Мороз, Марчук и Ткаченко. Они собирались, советовались, заключали договора, которые потом активно нарушали. Каждый из них надеялся победить, но четко понимал несбыточность этих мечтаний в одиночку. Каждый из них надеялся, что трое остальных откажутся от своих притязаний именно в его пользу. Сторонники Кучмы активно внушали каждому из них, что Леонид Данилович надеется на победу и выход во второй тур именно этого соперника. С которым можно побороться в честном всенародном споре. Реально Кучмисты опасались только Александра Мороза, который в случае объединения голосов остальных, имел реальные шансы на победу. Поэтому перед активистами Кучмы ставились две задачи. Пропагандировать Кучму и валить Мороза. Все понимали, что победить в первом туре невозможно. Самый лучший противник для второго тура - это Петр Симоненко. За коммунистов Западная и Центральная Украина не проголосует. За Мороза может проголосовать, а за Симоненко - нет. Объединение Симоненко и Мороза на платформе Мороза обозначало поражение Кучмы. Поступило четкое указание: "Валите Мороза". Похваливали всех претендентов, кроме Мороза, которого обвиняли во всех смертных грехах. В первом туре Кучма набрал 36,5% голосов, а на второе место вышел Симоненко и набрал чуть больше 22%. Представители и поклонники Леонида Даниловича с трепетом ожидали решения Симоненко, а вдруг он откажется от дальнейшего участия в пользу Мороза. Но вздохнули с облегчением, когда Петя решил продолжить выборную гонку. Расслабляться нельзя, но судьба президентского кресла решена. Уж у Петра Симоненко выиграть проще простого. Волноваться уже не стоит. Возврата в социалистический строй большинство украинцев не хотело. При подсчете голосов во втором туре так и получилось. Кучма Леонид Данилович 14 ноября 1999 года получил поддержку более 56% избирателей. Петр Симоненко обеспечил спокойствие сторонников Кучмы, а заодно "похоронил амбиции" и политические надежды Александра Мороза. УСПП так и являлось избирательным штабом Кучмы, хотя созданы еще штабы по областям. Но на этот раз, хотя напряжение и чувствовалось, но процесс оказался более управляемым и предсказуемым, особенно в финальной части.
   Я во время выборов ездил в УСПП, рапортовал Засядько о проводимых мероприятиях. Конечно, слегка приукрашивая и преувеличивая наше участие. С Мариной Кинах мы с Леной общались очень по-хорошему. Она немного печалилась, что Анатолия Кирилловича почти не видит. Он уходит в семь часов утра, а приходит в десять-одиннадцать часов вечера. Нагрузки у первого вице-премьера просто сумасшедшие. Я искренне пожелал Марине родить ребенка для мужа. Лена меня заругала, а Марина философски ответила, что все в руках Господа. Мне страшно хотелось ляпнуть, что эта проблема не только в руках Божьих, но Лена, зная меня, стиснула мне руку и посмотрела так, что я прикусил себе язык. Наверно и правильно.
   Перед вторым туром выборов в Винницкой газете появилась небольшая заметка о событии в нашем доме:
   "В дом пенсионера Р. проникла группа вооруженных преступников. Принятыми оперативными мерами преступники после короткого сопротивления были задержаны. Пенсионер Р. и его семья при задержании не пострадали".
   Я позвонил Токаренко. Еще раз сказал спасибо за Мишу и Толю. Спросил про заметку, но что получил лаконичный ответ:
   - Так надо. - А потом добавил, - За проявленное мужество и за активную помощь при задержании особо опасных преступников руководством милиции принято решение наградить Вас, Рубин Виктор Иванович, грамотой.
   Меня два раза вызывали в Хмельницкий, куда я так и не поехал. Но они, ребята из милиции и прокуратуры, приезжали сами. Осматривали место действий, но я уже проходил просто как свидетель. А за этой бандой нашли еще два эпизода. В общей сложности они убили одиннадцать человек, не оставляя за собой свидетелей. Как сказал их главарь в следственном изоляторе:
   - Мы и здесь не опасались никаких последствий. Кто же знал, что он бешеный, что у него нет тормозов. Он даже не спросил, кто мы, что хотим. Вообще ни одного слова. Голый, только в плавках, спустился к нам с протянутыми вперед руками для того, чтобы мы их связали. И вдруг какой-то взрыв. Я только помню протянутые вперед руки, а дальше боль и темнота. Что было и как было - ничего рассказать не могу. Кто все это с нами сделал, я не знаю. Только из рассказов. Я не знал, что это так больно.
   Позвонил Засядько и поздравил со снятием с меня всех обвинений.
  
   Глава 51. После такого надо и отдохнуть.
  
   Настал 2000 год. Многие люди поверили предсказаниям о том, что наступит конец света. Кто закупал свечи, консервы, продукты питания. Кто ходил в церковь с удвоенной силой, отмаливал грехи. Мы ко всему этому относились спокойно и даже равнодушно. Чему бывать, того не миновать. Чиновники делили власть. Дерибанили предприятия. Резких сдвигов от правительства и Президента не поступало. Все катилось вниз по тем же самым рельсам. Система обещаний лучшей жизни в ближайшем будущем успешно работала.
   Моя задача заключалась только в том, чтобы удержать свои предприятия на плаву. Очень помогала молва про мои возможности в Киеве. Налоговая, милиция меня практически не трогали. Конкуренты обходили стороной. Былые связи работали и сегодня. Мы пока держались. Но о больших и средних прибылях можно только мечтать. Наши запасы медленно, но постоянно таяли.
   Воровство продолжалось. И как я начал понимать, здесь уже задействованы мои средние структуры. Хотя и мое руководство начало тырить, где только можно. И это не зависело от зарплаты и премий. Печально другое. Вновь поставленные, через неделю-две, принимали активное участие в этих мероприятиях воровства.
   Мельница, крупорушки и все остальное поставленное оборудование прибылей не давало. Не хватало объемов. Надо ждать сбора урожая, а точнее конца года. Затраченные средства не возвращались. Единственно утешало то, что в такой заднице находятся все средние и малые предприятия.
   На всех собраниях, съездах, совещаниях слышны только лозунги, жалобы и обещания. Надо затянуть пояса. Надо чуть-чуть потерпеть. В ближайшие годы все изменится. Наши дети и внуки будут жить в другой стране. Мне вся эта лапша на голове и ушах надоела, но что остается делать? Мне же предлагали пойти в правительство и менять все к лучшему. Я же отказался. Точнее сделано все для этого отказа. Но если быть честным перед самим собой, то что-то в стране изменить к лучшему все равно не получится. Это все равно как в двигателе машины улучшить ее работу хочет свеча зажигания. Она то может работать, но двигатель от отличной работы одной свечи лучше работать не станет. Надо весь двигатель перебирать. Может, пример и не особенно удачный, но вполне наглядный. Скажи, Витя, спасибо судьбе, что живой остался.
   В середине февраля состоялся суд. Судили только двоих. Одноглазый в тюрьме повесился или его повесили. Меня этот эпизод не интересовал. Я на суд ездил как свидетель. Все выступали, размахивали руками. Родственники плакали. Каким образом бандитов задержали, арестовали, сообщили вскользь. Как написано в газете "принятыми оперативными мерами преступники задержаны". Я даже сначала обиделся. Так и хотелось заявить во всеуслышание: "Так это я их скрутил, а милиция тут совсем ни причем!". Но потом, после раздумья, понял, что не прав. Ни хрена мне такая популярность среди родных, близких, друзей этих бандитов. Вдруг, кому-то придет в голову светлая идея, что за них надо отомстить. Придется жить, ходить и оглядываться. А у меня Лена с Егором, за которыми нужен глаз да глаз. А так на суде обо мне не вспоминали. Никто лозунги о мести не кричал. Вот и славно.
   Весну и половину лета 2000 года особо выдающимися событиями отмечать не пришлось. Шла борьба за выживание. Мы мотались по всей Украине в поисках предприятий, в которых еще теплилась жизнь. Помогали, кому могли в поисках недостающих материалов и сырья. Скупали товары народного потребления. Продавали. Развивали бартер, а если сказать простым языком, то меняли все на все. Посуду на металл. Посуду и металл на консервы-тушенку. Консервы на кирпич. Кирпич на квартиры. Квартиры достраивали и продавали. И снова меняли, меняли, меняли. Житомир, Ужгород, Ровно, Кривой Рог, Днепропетровск, Крым. Мотались по всей Украине. Что-то выгодно перепродавали, что-то меняли по необходимости.
   По отношению к нам активизировалась налоговая инспекция. Наша активная деятельность привлекала к себе внимание. Но мы отбивались всеми способами праведными и неправедными. Проверки шли волнами, одна за одной. Проверяющие сразу заявляли, на сколько они хотят нас штрафануть, потому, что у них свои поставленные цифры по штрафам. Работу свою они терять не хотели. Где ее, такую работу, найдешь? Проверять - не работать. Те, кого они проверяют, старались задобрить, подмаслить тяжкий труд проверяющих. Накормить, напоить и с собой что-то завернуть. Отбиваться от всех и всем помогало еще участие в работе УСПП, знакомства в обладминистрации и горисполкоме.
   В конце июля, когда начался основной сезон летних отпусков, решили и мы рвануть на море в Крым. Людмила Николаевна, как член Президиума такой мощной организации как "Женщины Украины", созвонилась с бывшими соратниками по партийной работе. Предложила нам поехать в санаторий закрытого типа "Черное море". После нашего согласия туда позвонили, заказали номер на двадцать четыре дня с первого августа. Моя команда дала мне "добро" и мы с Леной, забрав Егора, покатили в Крым с утра пораньше. Выехали в три часа утра, с тем, чтобы туда приехать часа в четыре дня. Погода чудесная, дорога хреновая, но мы приехали даже в три часа дня и начали поиски этого санатория. Искали час, но найти следов санатория не удавалось. Я пошел самым простым путем. Поймал такси, которое пошло впереди за оговоренную плату. Таксист вывел нас к армейским зеленым воротам с красной звездой. Обычный забор. Вышел сторож, осмотрел нас и нашу машину. Я ему сказал, что хочу видеть начальника, если только перед нами санаторий "Черное море". Никакой вывески нет. Сторож, молча, открыл ворота и показал на дорогу. Мы поехали вниз вдоль забора и заправки с цистернами, пока не уперлись в жилой пятиэтажный дом на два подъезда. Возле дома площадка для автомобилей, где стояла довольно новая "Волга". И никого. Моря за кустами тоже не видно. Лена решительно сказала, что отдыхать здесь она не хочет, что я должен пойти и культурно отказаться. Может сегодня переночевать, а завтра с утра поехать или в санаторий "Мисхор", или "Днепр". И там купить путевки. О том, что я смогу это сделать в самый пик курортного сезона, у Лены даже сомнений не возникало. Она уже привыкла, что такие задачи я могу решать запросто. Я их оставил возле машины, а сам с тоской, что нас кинули, пошел в подъезд этой пятиэтажки.
   Открыл входную дверь и остолбенел. Везде полированное дерево, подсветка, ковры, цветы. Все отделано по высшему разряду. Меня пригласили на второй этаж, где весь этаж занимал кабинет директора санатория. Он посадил меня в кресло. Сообщил, что ему сверху звонили. Номер для нас готов на втором этаже. Он открыл бутылку коньяка. Секретарша, очень красивая и фигуристая, принесла кофе, лимон, конфеты, печенье. Василий Петрович сообщил, что ехать нам никуда не надо. Мы выпили, познакомились. Он сам из Житомира. Так что мы почти земляки. Сказал, что ему звонил Засядько, которого он хорошо знает. Так, что по моей персоне никаких вопросов нет, а только максимум уважения. Мы встали и пошли к двери. Василий Петрович подвел меня к окну.
   - Вот, видите, море. Перед ним большой четырехэтажный корпус на четыре подъезда. Три подъезда жилые, по два номера на этаже. У нас всего двадцать четыре номера. Четвертый подъезд - это лечебный профилакторий. Под прямым углом примыкает клуб и столовая. Есть еще здание, но потом Вам его покажут. На пятьдесят отдыхающих семьсот метров пляжа. Хотите, будете загорать в компании, а если не хотите, то много места полежать в одиночестве. Пойдемте.
   Он показал мне дорогу, как проехать вниз. Я познакомил его со своим семейством. Там внизу заехал на стоянку для автомобилей, где стояло два десятка престижных марок. Наш "Мерс" не проигрывал никому, даже когда был весь в пыли. Василий Петрович вызвал дежурного врача. Нас завели в шикарный трехкомнатный номер. Мы положили свои вещи, и пошли вслед за Василием Петровичем осматривать лечебный корпус, столовую, выход на террасу отдыха со спуском к морю по ковровым дорожкам. Везде тишина, покой. Отдыхающих почти не видно. В столовой нам определили столик. Приятный полумрак. Играет тихая, спокойная музыка. Нам предложили на следующий день заполнить заказ-меню по завтраку, обеду и ужину. После часа экскурсий Василий Петрович с нами попрощался. Предложил с любыми вопросами заходить к нему.
   В это время рабочий на стоянке уже помыл мою машину от пыли и грязи. Я отдал ему ключи, а он пообещал через часик их принести. Мы вернулись в номер.
   - Ну, что, Леночка, поедем в другой санаторий?
   - Нет, мой родной. Нам с Егором здесь очень нравится.
   На ужин мы не пошли, а перекусили бутербродами. В номере стоял чайник, сервизы всех типов. Чай, кофе, какао, сахар. Забитый холодильник. Где даже стояла бутылка водки и три вида баночного пива. Егор сразу выпросил разрешения на литровую бутылку Пепси-Колы. Отпуск начался очень хорошо.
   Наутро мы пошли в столовую. У меня великолепное настроение и, зайдя в столовую, на входе я громко сказал:
   - Доброе утро, дорогие товарищи. Приятного всем аппетита.
   В столовой находилось человек двадцать. Все остановились жевать. В этой тишине я продолжил:
   - Очень плохо, что не отвечаете. Будет каждый день тренироваться.
   И мы пошли к своему столику. В зале стояла полная тишина. Три раза в день, перед тем как сесть за свой столик, я желал всем приятного аппетита, а по утрам здоровался. Лена просила меня прекратить, но я продолжал. Мне уже сказали, что в основном здесь кушают министры, заместители министров, депутаты Верховной Рады, представители администрации Президента. Знакомых я не нашел. Но через три дня на мое приветствие все отвечали. А через неделю я им всем заявил, что дальше будем "спiлкуватися тiлькi на державнiй мовi". Все уже раскрепощено засмеялись. Через десять дней все, кто заходил в обеденный зал или выходил из него, обязательно проходили мимо нашего столика. Здоровались, прощались, желали приятного аппетита. Перебрасывались добрыми словами. Василий Петрович сказал, что практически все спрашивали, кто я такой и какую должность занимаю. Он им ответил, что я личный друг и доверенное лицо нашего Президента. Вопросов больше ни у кого не возникало. Все хотели со мной дружить. Приглашали нас на стакан вина или чашку кофе, когда образовывались компании. Мы со всеми дружили. Устраивали вместе с Василием Петровичем застолья, мальчишники. Участвовали во всех мероприятиях.
   Приехала мама Василия Петровича. Прекрасная женщина. Конечно, со своими болезнями. Лена сразу же нашла с ней общий язык. По лечению болезней, по проблемам питания и прочим житейским вопросам. Егор нашел себе компанию. С родителями отдыхали еще два мальчика по возрасту старше Егора на год. Но Егор оказался крупнее их. И они втроем играли по всей территории санатория. Егор полгода занимался плаванием в бассейне. Плавал, как рыбка. Но мы все равно с родителями ребят за ними присматривали по очереди.
   За неделю до нашего отъезда Василий Петрович подвел меня к стройному пожилому мужчине для знакомства. Предварительно он мне сказал, что хочет познакомить меня со всемирно известным ученым. Академиком семнадцати крупнейших академий мира.
   - В свое время он являлся одним из самых засекреченых ученых Советского Союза. Сейчас он директор научно-исследовательского института материалов. Академик Перфильев Владимир Иванович.
   Академик Перфильев сидел за столом, обложенный научными журналами и правил какую-то напечатанную статью. Открытое симпатичное лицо. Резкие порывистые движения. Рядом пепельница, полная окурков. Сигарета во рту, которую он не выпускал.
   - Владимир Иванович, хочу вас познакомить. Это Рубин Виктор Иванович.
   - А, это тот, который заставляет всех по утрам здороваться. Очень приятно познакомиться.
   И здесь же без перехода.
   - Ну, не получается ничего. С этими нашими законами хорошее, нужное дело провести нельзя. Дурость какая-то. Вот неделю правлю эту статью, а толка нет никакого. Все время натыкаюсь на запреты. Это нельзя, а это не можно.
   Просто из чувства любопытства я поинтересовался, в чем проблема.
   - А Вы, Виктор, экономист?
   - Диплом экономиста у меня есть, а вообще я предприниматель.
   - Ну, так вот Вам вопрос на засыпку, экономист-предприниматель. Сейчас государство сняло гриф "Секретно" с некоторых научных исследований и разрешило их использовать в народном хозяйстве, в том числе и продать за рубеж. Академия наук бесприбыльная организация и наши научные институты так же. Но главная проблема, что любое открытие плод труда коллектива ученых. Чья-то идея, разработка. Мы хотим продать эту разработку, идею, открытие. Предположим за миллион долларов. Ученый говорит, что это открытие его. Значит, деньги должен получить он. Но он это открытие готовил не один. Он использовал научные лаборатории, коллективы научных сотрудников. Зарплаты людей, затраты на опыты, оплата оборудования, энергии. Этого ученого учили, воспитывали, помогали. Я надеюсь, Вы понимаете, о чем я. А дальше интересы государства. В чьем интеллектуальном ведении это находится. А ученый утверждает - нет, это моя интеллектуальная собственность. Заберите десять процентов, а остальное мое. А еще большой вопрос, когда открытие не довели еще до финиша. Все готово на восемьдесят процентов. У государства нет сейчас средств, довести дело до конца. Появляются иностранные инвесторы, которые готовы вложить эти деньги в доработку и открытие присвоить себе. Мы затратили девяносто процентов, инвестор десять, и мы потеряли право на это открытие. Заключить какой-то денежный договор Академия Наук по нашему законодательству не имеет права. А пока мы раскачиваемся, гриф секретности сняли и через месяц-другой это открытие уже всплывает за пределами страны. И таких открытий сотни, многие из которых стоят десятки миллионов. А все это уходит мимо государства, которое затратило огромные средства. А возврата нет. Вот и встал ребром вопрос взаимоотношений ученых и государства.
   - Владимир Иванович. Если статья об этом, то можно мне ее почитать и подумать?
   - Берите, читайте, думайте. Я уже ничего придумать не могу. Я по этому поводу часто общаюсь в последнее время с Борисом Евгеньевичем Патоном - Президентом Академии Наук, но решения такого, которое устраивало бы всех, мы не находим. Давайте Вы, со свежими мозгами. Может, что-то предложите.
   Я видел, что Владимир Иванович занят не только этим, поэтому забрал статью и ушел. Они вдвоем остались и начали о чем-то спорить.
   Статью я проштудировал. Там Владимир Иванович предлагал различные варианты, вплоть до того, что авторов изобретения лишать авторских прав, если они не хотят признавать участие государства в их изобретениях. Видимо, ученые выступают единым фронтом за свои права и свои прибыли в миллионах долларов. А как определить долю государства? Долю соратников по изобретению? К обеду следующего дня я нашел на террасе Владимира Ивановича. Он работал. На столе, заваленном научными журналами и его папками, оставалось место только для пепельницы, наполненной окурками.
   - Вам не кажется, что Вы очень много курите?
   - Дурная привычка, а отвыкнуть не могу. Что бы лучше мыслить обязательно должна быть эта соска во рту.
   - А если засунуть в рот половинку бублика или конфету?
   - Пробовал. Толку никакого. Даже пробовал электронные сигареты. Привезли мне в подарок. Так голова бастует. Думать о работе не хочет. Требует сигарету.
   У меня создавалось впечатление, что мы с ним знакомы давным-давно. Вот только на некоторое время расстались, а сейчас встретились. Я прекрасно понимал разницу в нашей научной подготовке, уровень знаний не подлежал никакому сравнению. Но Владимир Иванович своим поведением убирал эту грань. Разговаривал со мной на равных. Не спускался с заоблачных высот ко мне, а меня подтаскивал к своему уровню. Он - академик многих академий мира, признанный авторитет в науке советовался со мной, как с равным.
   Но я прошел свой жизненный путь. Мне уже трахнуло пятьдесят лет. Я вспомнил, как неделю плохо спал до своего дня рождения. В голове постоянно билась мысль - мне пятьдесят лет. Все, жизнь заканчивается. Пора закругляться. Я старик. Мне пятьдесят лет. Потянулся. Рядом посапывала моя Ленушка. В окно светило солнце. Пели птицы. Ничего не болело. Встал. Пошел. Умылся, побрился. Пришел к Лене. Разбудил ее поцелуями. Обнял и через мгновение оказался на ней, и в ней. Она еще сонная, попыталась освободиться, но эти попытки оставались бесполезными. Если ты видишь, что сопротивление бесполезно, то лучше расслабься и получи удовольствие. Что она и сделала. Какие пятьдесят лет? Ну и что, что пятьдесят лет. Что изменилось по сравнению с тем, когда исполнилось сорок пять лет? Сорок девять? С этого дня я стараюсь не вспоминать о своем возрасте. Сколько есть, то столько есть.
   А Владимиру Ивановичу за семьдесят перевалило уже давно. Но возраста его не чувствуется. Он энергичный, подвижный. Я взял у него со стола лист бумаги, ручку. Нарисовал прямую линию. Подписал "Академия Наук". Нарисовал стебель из этой поверхности и на стебле цветок ромашки.
   - Владимир Иванович. Это основа - Академия Наук и ее институты. Мы создаем структуру, которая будет произрастать из этой почвы. Вся эта сердцевина - управление, бухгалтерия, консультанты, юристы. Каждый лепесток - это изобретатель со своим коллективом, кто в этой работе ему нужен. Он пользуется юристами, бухгалтерией на общих основаниях. Все эти лепестки - это ваши институты, коллективы. Вход иностранных инвесторов только через сердцевину - постоянную структуру. Кончилась работа, все вопросы решили - лепесток отпал. Пришел новый инвестор - появился новый лепесток. Предварительное распределение - по сорок процентов автору и государству. Двадцать процентов - команде сопровождения. Налоги со своих оборотов платятся централизованно, через сердцевину. Средства аккумулируются на трех счетах. Ученые получают платежную банковскую карту. И разбираются у себя сами - процентное распределение прибыли.
   Владимир Иванович задал еще пару уточняющих вопросов.
   Мы пошли на обед. Еле отловили Егора, который носился со своими сверстниками, и отрываться от своих важных дел на обед не хотел категорически. Но победили сильнейшие, пригрозив, что иначе он сегодня уляжется спать сразу после обеда. Компромисс найден. Обед - это святое и не обсуждается.
   В пять часов вечера меня нашел Перфильев. Без всяких предисловий он сообщил, что нас завтра в это время ждет Президент Академии Наук Борис Евгеньевич Патон.
   - Я надеюсь, Вы сможете поехать? Машина моя. С водителем. Сразу после встречи возвращаемся обратно. Попросите разрешения у вашей супруги. Хотите, я сам с ней поговорю?
   Елене я просто сообщил, что мне нужно в Киев. Она уже догадалась, что я еду с Перфильевым. В три часа утра мы стартовали. В два часа дня мы уже въехали в Киев. Завтракали мы по дороге. В столовой санатория водителя отоварили термосами с кофе, чаем. Загрузили ему курицу-гриль и еще всего разного в виде нарезки овощей, мясного ассорти. Три дня втроем можно продержаться смело. Пообедали мы уже в ресторане в Киеве.
   Патон нас принял сразу, как только мы приехали. Я смотрел на легенду советской и мировой науки. Видел перед собой восьмидесятилетнего старика, полного сил и энергии. Они с Перфильевым совсем разные и в то же время чем-то одинаковые. Обсудили наш вопрос. После уточнения отдельных положений, Борис Евгеньевич согласился, что этот вариант наиболее приемлемый. Патон назвал Академию Наук - научным собесом.
   - Мы теряем научные кадры, целые научные школы и направления. А это потери для государства, невосполнимые на двадцать-тридцать лет. Мы платим ученым пособие по безработице. И теряем свои кадры. У нас уже сейчас переманили в западные страны семьдесят процентов докторов и кандидатов наук в возрасте до пятидесяти пяти лет. Государство вложило в них огромные деньги, а они теперь работают на другие государства.
   Мы сидели втроем и обсуждали проблемы мировой науки. Два великана и пигмей. Но я уже начал чувствовать, как я расту над собой. Патон расспросил о сроках создания такой организации. Сошлись на мнении, что создать ее можно и оформить юридически до конца октября. Перфильев предложил Патону в руководители такой структуры меня. Борис Евгеньевич, обращаясь ко мне, спросил о моем мнении и добавил, что он лично считает это правильно.
   - Виктор Иванович. Совместно с Владимиром Ивановичем и при его непосредственном руководстве, предлагаю Вам возглавить эту структуру.
   И оба смотрели на меня выжидающе. Я машинально кивнул головой в знак согласия, хотя в голове стоял туман, и я ничего не соображал. Все шло так быстро. Придется переезжать в Киев. Бросать свои предприятия. Искать себе квартиру. А как Егор, Лена? Как Людмила Николаевна и ТАСИС? А Патон уже поднялся, проводил нас до двери, пожал руку. Прием закончен.
   Мы с Перфильевым дошли до машины. Водитель спал. Мы его разбудили и рванули обратно в Крым. Владимир Иванович, не дожидаясь вопроса, заверил, что водитель десятки раз проверенный и для него сутки за рулем - это семечки. Водитель, повернувшись ко мне, одарил меня улыбкой.
   - Не переживайте, доставлю на место целым и сохраненным.
   Когда мы выскочили из Киева, я начал делиться с Владимиром Ивановичем своими сомнениями. Может ему подобрать кого-нибудь из своих сотрудников, которые более компетентные, чем я? Как мне быть с семьей? Надо снимать квартиру. Бросать все свое. В лучшем случае я буду приезжать в Винницу на субботу-воскресенье. Наступает осень-зима. Мотаться туда и сюда накладно по всем причинам. И чем больше я выкладывал сомнений Владимиру Ивановичу, то тем больше понимал, что я соглашусь. Меня мысль поработать в Академии Наук увлекала все больше и больше. Мне надоело вариться в собственном соку. Мне хотелось чего-то нового. Да хрен с ними, этими деньгами. На жизнь хватает - и замечательно. Да и перспектива прикоснуться к распределению десятков миллионов долларов согревала. Ведь я это предприятие буду создавать со своим счетом, своей печатью. Как не хватает Куца. Кое-кого из своих придется из Винницы забирать с собой. Владимир Иванович молчал, давая возможность обдумывать варианты.
   После разговора с Леной, я созрел окончательно. Лена все мои желания угадала сразу.
   - Витя, тебе хочется, я же вижу. Ну, давай, попробуем. Не получится - вернемся домой. Егора пока этот год срывать не будем. Мама справится. Да и человечка в помощь мы нашли замечательного. Я имею в виду нашу домоправительницу - Валентину Александровну. Ты мне лучше скажи, а ты выдержишь? Там твоих девушек не будет.
   - Если ты поможешь, то я справлюсь. Я давно уже хочу быть только с тобой.
   - Все, что от меня зависит, я сделаю.
   Я уже над этим задумываюсь не один день. Я обнял свою любимую женку, свою замечательную женщину крепко-крепко.
   - Ты для меня лучше всех на белом свете.
   - Смотри, не обмани, - засмеялась она.
   Перед нашим отъездом домой Василий Петрович вечером в столовой накрыл столы, как на праздник. В конце своей речи объявил:
   - Виктор, Лена. Двери нашего санатория для вас всегда открыты. Вам не надо никаких путевок. Звоните заранее, приезжайте, оплачивайте на месте, и мы рады Вас видеть.
   Выступали и знакомые, и не знакомые. Подходили, говорили тосты, чокались. С некоторыми мы даже целовались.
   Обратно тронулись в шесть часов утра. Ехали до Винницы двенадцать часов. Домой и лошадь бежит быстрее. По дороге опять и опять перебирали варианты своего переезда в город Киев. Оба понимали, что переезжаем мы надолго.
  
   Глава 52. Конец моей деятельности в Виннице.
  
   По приезду начались новости. Первым напросился Юра Слободян.
   - Виктор Иванович. Умерла моя бабушка и оставила мне очень хороший дом в наследство в городе Гнивань. Мы с женой посоветовались и решили переехать туда жить. Хозяин, арендованных нами гаражей и помещений, с первого октября повышает арендную плату для нас в три раза. Старый договор аренды истек, а в новом договоре новая цена. И трое наших мастеров заявили, что с первого октября увольняются. Я так понимаю, что они хотят работать самостоятельно. Команда распадается. Меня приглашают работать начальником цеха на заводе железобетонных изделий. Это совсем недалеко от моего дома. У дома большой приусадебный участок с большим садом и виноградником. В течение сентября все подготовлю для сдачи и передачи имущества. На нас не обижайтесь.
   - А за что на вас обижаться? Жизнь диктует свои правила. Как я понимаю, "Автосервис" мы закрываем.
   - Мы посоветовались и решили. Если Вы будете "Автосервис" закрывать, то его надо обанкротить. Иначе не закроем. Объявление надо давать сегодня. Процедура затянется самое малое на полгода. Есть еще вариант: продать "Автосервис" нашим специалистам. Если цену назначить удобоваримую, то они купят. А тем более, если продать им станки со скидкой и в рассрочку.
   - Юра, на завтра собирай их и думаю, что мы этот вопрос решим полюбовно. Для нас всех это будет действительно выгоднее.
   Наталья сообщила, что просил приехать Оливье. Встретились, обнялись.
   - Виктор, у меня для тебя не особенно хорошая новость. Наше руководство решило с первого декабря заморозить программу ТАСИС на Украине, но поэтапно. Ты попал в первую очередь за то, что имеешь лучшие показатели. Наше руководство решило, что твоя команда очень хорошо подготовлена, и вы можете самостоятельно зарабатывать деньги на составлении и сопровождении бизнес-планов. Но знай, в течение 2001 года все представительства ТАСИС в Украине будут закрыты. Чуть дольше сохранится офис в Киеве. Наша европейская команда выборочно будет работать в некоторых областях. Но в целом, мы свою задачу выполнили. Меня переводят в Париж в одно из наших представительств. Через два месяца мы с тобой попрощаемся.
   - Ну, Оливье, чему быть, того не миновать. Мне очень жаль с тобой расставаться. Но пару месяцев мы с тобой еще повоюем?
   - Виктор, я не хочу с тобой воевать. Я хочу продолжать дружить.
   Пришлось Оливье успокаивать и объяснять смысл этой пословицы. Я видел, что он сильно встревожился, когда я ему сказал про войну. Но новости не заканчивались. Подошла здесь же Елена Викторовна.
   - А у меня для Вас, Виктор Иванович, новость.
   - Ну, давай свою новость. Что у тебя?
   - Сашу моего перевели на повышение на полковничью должность в город Чернигов. Он уже там. Получил квартиру. Мы начали перевозить вещи. Так что я от Вас увольняюсь. До первого декабря свободно справится Толя Хоменко. Он сейчас совсем не пьет. Иди Толя сюда.
   Подошел Хоменко. На удивление поздоровался очень приветливо.
   - Виктор Иванович. Приветствую. Нам Оливье уже объявил новость о нашем расформировании. Мы начали подыскивать себе возможности дальнейшей работы. Думаю, что нам надо собраться и поговорить.
   - Толя, я рад тебя видеть в добром здравии. Давай к концу сентября, началу октября подготовим предложения, соберемся и обсудим. А пока будем просматривать, и подыскивать варианты.
   - Я тоже так считаю. Без работы не останемся.
   Людмила Николаевна все подтвердила в разговоре по телефону. Договорились встретиться через неделю. Две мои структуры ликвидировались сами по себе. Может это подсказка от Бога. Надо идти на работу в Киев. Но у меня основное предприятие - Производственно промышленный комплекс. Вот основная головная боль. Собрал руководство на совещание. Рассказал все честно, почти ничего не утаивал. Не рассказал те детали, которые им не надо знать. Рассказал о встрече с Патоном. Павел вздохнул:
   - Ну, все к этому шло. Мы все уже ждали момента, когда ты пойдешь работать в Киев. Тебе уже тесно в наших объемах.
   - Ребята, поймите. Работа в Академии Наук Украины. Объемы оборотов и инвестиций - миллионы долларов. Такой шанс выпадает один раз за всю жизнь. Может и для нас найдется что-то новое и интересное.
   Холмов что-то черкал в блокноте, а потом посмотрел на меня.
   - Для нас вопросы стоят проще - сохранить и приумножить. А в той обстановке, что сейчас есть эти вопросы решить сложно. Я понимаю, что есть телефон, есть команда, которая работает уже больше десяти лет. Но кто возьмет на себя полностью ответственность? Кто даст гарантии, что все наше производство не начнет разваливаться, как карточный домик? Ведь в трудную минуту каждый из нас может написать заявление об уходе. А сейчас получается - кошка бросила котят, пусть трахаются как хотят. Вот наше руководство без тебя, Виктор Иванович, принимает ошибочные решения или на нас наваливаются проверяющие органы, которым Академия Наук по хрену. У нас все моментально затрещит. А директор не ты, Виктор Иванович. Ты что, быстро кинешь Киев и вернешься обратно спасать положение? Своим решением ты практически хоронишь этот комплекс. Самое правильное решение его продать. Но продать его практически невозможно. А тем более, когда узнают, что ты уходишь - цену дадут в три-четыре раза меньше. Объемы работ, а это значит прибыли, резко сокращаются, а расходы на охрану, коммунальные, фонд заработной платы, остаются такими же. Надо все продавать. Люди останутся на прежних местах, только поменяются хозяева. Мы без работы не останемся. Ефим с Павлом уже получают пенсии. Да и ты, Виктор Иванович, на куски себя рвать не будешь.
   - С какой стороны не ткни, - вздохнул Павел, - везде жопа. Как бы это не было печально, но удержать на плаву комплекс мы не сможем. Надо искать людей, кто это захотел бы все купить. Оптом или в розницу. Лучше, конечно, продать все предприятие вместе с учредительными документами.
   Я этот вариант старательно отбрасывал. Мне очень жалко отдавать созданное мною хозяйство в чужие руки. Но в данной ситуации - это лучший выход. Решение принято. Бухгалтерия начала сводить концы с концами. Снимали деньги со всех счетов. Оплачивали все долги. Ликвидировали кредиты. Искали потенциальных покупателей. Причина продажи рентабельного предприятия: хозяина забирают на работу в Киев.
   Итоговый результат меня удивил и опечалил. Размеры похищенного и испорченного оказались в три раза больше, чем я предполагал в самых худших прогнозах. А все это надо списывать. Налоговой на все эти нюансы наплевать. У них это попытка уклонения от уплаты налогов. В течение месяца мы с великим трудом нашли покупателя, который предложил цену в три раза меньше, чем это стоило на самом деле. Да и то, половину денег он готов отдать сразу, а вторую половину в течение года равными платежами. Я целую неделю, прокручивал всевозможные варианты, но лучшего ничего не нашел. Надеяться на будущее глупо. Расходы на содержание в течение года съедали половину состояния. Пришлось согласиться. К концу октября производственно промышленный комплекс перешел в другие руки и был переименован. Новый хозяин оставил для меня открытой дверь в сауну и торжественно пообещал раз в полгода выдавать мешок муки из помола нашей мельницы.
   Из полученных денег я выделил дополнительно выходное пособие Павлу, Ефиму, главному бухгалтеру, Холмову и Наташе. Все остальные получили то, что им причиталось по закону. Что-то я взял себе на непредвиденные расходы, а остальное положил, после долгих колебаний, на счета себе и Лене в сберегательный банк Украины. Они давали самый низкий процент по вкладам, но гарантировались государством. Я посчитал, что проценты за год позволят мне жить вполне пристойно и ездить один раз в год куда-нибудь на приличный курорт, не трогая основного вклада. Но я еще надеялся что-нибудь заработать. Отсиживаться дома я не хотел.
  
   Глава 53. Академия Наук Украины.
  
   Всем своим друзьям и товарищам предложил поехать со мной в Киев. Но гарантий никаких никому не давал. Согласились только муж и жена - Елена и Олег Призенко. Елена кандидат экономических наук, а Олег - технарь, который довольно уверенно работал на компьютере. У Олега старенький Москвич 2141. На мое предложение продать его, добавить денег и купить что-то поновее, Олег пафосно заявил:
   - Я друзей не продаю.
   Мне это выражение понравилось. Звучит эффектно.
   Мы часто созванивались с Владимиром Ивановичем. Мое решение все продать он одобрил. В ответ на это сообщил, что уже провел уже три заседания Ученого совета. На первом все его участники встали "на дыбы". На втором Владимир Иванович сообщил, что это решение бесповоротно, но все продолжали ругаться. На третьем Ученом совете принято решение утвердить создание такой организации и даже оказать ей всевозможную помощь. Остальные организационные вопросы все будут решать с моим прибытием.
   Николай Петрович с Ниной Михайловной категорически восстали против того, что мы Егора заберем с собой.
   - Пусть ребенок нормально учится этот год, а Вы устраивайтесь на новом месте. Квартиру пока, в течение года, покупать не надо. Арендуйте и живите. Не понравится, то подберете себе другую. А к сентябрю месяцу следующего года очень многое прояснится. Да и вы на субботу и воскресенье будете приезжать сюда. Здесь расстояние 250 км, а на такой машине это три с половиной часа пути. В плохую погоду приедете на поезде. Если хорошо там устроитесь, то в любой момент можете забрать к себе Егора.
   Последний аргумент оказался самым убедительным. Ну, что же, все готово к началу нашей новой жизни. Вечером, когда мы легли спать, Лена очень серьезно спросила меня:
   - Ты меня любишь? Как ты представляешь себе нашу любовь? Для меня это очень серьезно и не пытайся отшучиваться или свести весь разговор только на "Да, конечно". Я такого просто не пойму.
   Я понял, что для нее этот разговор очень серьезный и от моего ответа зависят наши взаимоотношения в дальнейшем.
   - Знаешь Ленушка, может я что-то скажу не по порядку, но ты к этому не придирайся. В моих глазах ты самая красивая и чудесная женщина на свете. Я, когда тебя в палате увидел, то просто обалдел. Понял, что хочу только тебя. Что бы ты находилась рядом. Меня поразил твой ум, знания, умение ладить с людьми, понимать их. Больных и здоровых, молодых и старых. Ты не боишься ответственности. Энергичная. Готова принимать решения и добиваться их исполнения. В нашей семье ты создаешь уют, покой, ощущение своего дома, своей семьи. Ты не даешь или пытаешься не дать делать мне глупости. Где-то встаешь стеной, но в то же время готова на компромисс. Ты у меня партнер, жена, но самое главное ты моя женщина. Ты страстная в постели. У тебя все кипит в руках, ты готовишь, убираешь, заботишься о своих родителях, о Егоре, обо мне. Ты значишь для меня все. Я уже просто не представляю свою жизнь без тебя. Я ведь сходил с ума, когда понял, что могу потерять тебя навсегда. И я просто счастлив, что мы смогли пойти на компромисс. Я не могу тебе словами объяснить то, что я чувствую. Просто ты моя половинка. Потерять тебя - это отрубить половину себя. Вот это то, что я чувствую каждую минуту своей жизни. Я не спрашиваю тебя "Любишь ли ты меня или нет". Я знаю, что если не любишь, то вместе жить не будешь ни одного дня. Давай не будем сомневаться. У нас есть наш сын. Я хотел бы заиметь еще одного ребенка, но это мы уже запоздали. Наш поезд уже ушел.
   - Но твой паровоз под парами стоит всегда, - засмеялась Лена. - Если результата нет, то процесс остается.
   Дальше говорить стало незачем. Лене мой ответ, судя по всему, понравился. Больше она уточнять ничего не стала. Все последующие дни заняты в повседневных хлопотах, сбору необходимых вещей, для начала новой жизни. Пятнадцатого ноября мы двинулись навстречу новым проблемам и заботам. Два дня занимались поисками квартиры в Академгородке. Поближе к институту. За эти дни Владимир Иванович большую часть своего времени посвятил мне, показывая подразделения института, его корпуса, лаборатории и мастерские.
   Трехкомнатную квартиру мы нашли и переехали от Лениного брата, где ночевали. Квартира на четвертом этаже улучшенной планировки. Мебель, посуда, все необходимое для жизни хозяйка нам предоставила. Так, что вопрос благоустройства отпал. Можно даже ничего не привозить. Но свое все-таки лучше и спокойней. Я договорился об аренде двух комнат в главном корпусе института по абсолютно условной цене. Поменьше для меня, побольше комнату для бухгалтера и сотрудников. Сотрудников решили привлекать с Нового года. Главной задачей стала регистрация предприятия, изготовление штампов и печатей, открытие банковского счета.
   На внеочередном заседании Ученого совета института сначала выступил Владимир Иванович, а затем уже я. За дни пребывания здесь, я вдруг понял, какую ношу на себя взвалил. С моим заочным образованием и великими сомнениями, я столкнулся с огромным количеством названий, наименований, научных выражений, которых просто не понимал. Надувать щеки и делать умное лицо, многозначительно качая головой, здесь не проходило. Будь что будет. В своей вступительной речи я откровенно признал свою временную безграмотность, но всех уверил, что легко поддаюсь обучению, но очень всех прошу мне помочь и не насмехаться. Кстати, это произвело положительное впечатление. Вполне благожелательно выступило девять сотрудников института. В основном выступали доктора технических наук, руководители проектов и подразделений. Они предложили назвать предприятие "Технический комплекс "Украинские научные разработки" (сокращенно ТК УНР). Предложили Владимиру Ивановичу дать мне время поработать с четырьмя подразделениями института. По две недели в каждом подразделении. Это даст мне возможность ознакомиться с программами этих подразделений, их материальной базой, сотрудниками, получить хоть какое-то понятие о целях и задачах.
   - Хочется верить, - сказали они, - что Вы за эти два месяца освоите "курс начинающего ученого". Без этих знаний нам никогда общий язык не найти.
   Вот с этим я согласился полностью. Один из руководителей предложил в конце двухнедельного обучения мне проходить собеседование, на предмет усвоения программы. Но Владимир Иванович выступил против:
   - У нас очень много сотрудников, которые не выдержат собеседования после двух-трех лет работы. Нет нужды показывать ему, что он многое не знает.
   Один из академиков засмеялся:
   - Тут все зависит от того, кто будет принимать зачет и с какой поставленной целью. При таких условиях половину сотрудников можно утопить.
   - Но предложенный принцип "ромашки" нам подходит и его можно использовать для нашей практической работы. Эта *ромашка* позволяет использовать общее управление и дает нам свободу действий в распределении инвестиций. Надо только бороться за увеличение самих инвестиций.
   Все выступающие как один предложили генеральным директором этого предприятия Владимира Ивановича, а исполнительным директором меня.
   - Во главе должен быть уважаемый товарищ, которого знают все. Работать будет Рубин, а подписывать решения, принимать итоги работы, распределять долевое участие, быть судьей в спорах с иностранными компаниями может только непререкаемый авторитет. Да и доверие к такой организации резко возрастет. Думаем, что это и обсуждать не надо.
   Владимир Иванович понимал, что это наиболее правильный вариант и возражал недолго. Такое решение Ученый Совет института поддержал единогласно. Что бы уменьшить расходы в штат ввели пока двух человек - бухгалтера и меня. Руководители подразделений, посоветовавшись, приняли решение создать фонд помощи для ТК УНР в размере ста тысяч гривен. Мы с Виктором Ивановичем и еще его один заместитель, в Уставной фонд внесли по десять тысяч гривен. Это официально. А неофициально от Владимира Ивановича и его заместителя я деньги брать наотрез отказался. Хватит на первые полгода и тех денег из фонда помощи. Тем более, после совещания все высказали мнение, что за полгода все будет ясно, но за расходованием средств они будут следить. Я рассмеялся и поклялся у себя и своих не воровать и не присваивать наши деньги.
   Бухгалтера я отыскал по объявлению в газетах с четвертой попытки. Чуть меньше сорока лет. Маленькая, хрупкая. Холостячка. Очень симпатичная. С пятнадцатилетним стажем работы. Из них восемь лет главным бухгалтером предприятия, которого просто обанкротили. Она представила очень положительные характеристики с предприятия. Детей нет. Муж два года назад нашел более молодую и успешную. Живет одна в однокомнатной квартире. Это подарок Господа Бога. Хотя никаких задних мыслей у меня нет. Видно, работник хороший и опытный. Поэтому я и подписал ей заявление. Уже на следующий день она приступила к работе. Все вопросы по регистрации она с меня сняла. По стилю работы напомнила мне моего бывшего бухгалтера Куца, но только в юбке.
  
   Глава 54. Начальный курс обучения в академии.
  
   Владимир Иванович пообещал с третьего января принять супругов Призенко в одну из лабораторий штатными сотрудниками. Пусть январь месяц набираются опыта, а потом посмотрим, как с ними поступить.
   - Ну, а с понедельника, Виктор, вперед на освоение физической химии неорганических материалов и дисперсных систем. Ты что такое физическая химия и чем она занимается, хоть какое-то представление имеешь? На какие разделы она делится?
   - Владимир Иванович, если честно, то врать не хочу. Не знаю, но возьму литературу и буду читать.
   - Я тебе подготовил книги. Три дня теоретической подготовки, а потом идешь на практику. До обеда ты в лаборатории, а после обеда приходишь к себе. Если я буду свободен, то сидим - прорабатываем. Если занят, что вполне возможно, заниматься будешь сам. Я тебя буду привлекать на совещания, на встречи. Будешь сидеть и слушать. Делать пометки. Рабочий день с восьми и до семи вечера. Суббота и воскресенье выходные. Иногда будем выезжать на предприятия. Смотреть, как внедряются в жизнь наши теоретические разработки. Если вопросов нет, то бери книги и штудируй. Все подряд учить не надо. Выбирай главное. Ухватывай суть вопроса, проблемы. Делай пометки. Не стесняйся. Спрашивай у меня и всех, кто имеет прямое отношение к изучаемым вопросам. Сначала будут хмыкать. Начнешь стесняться, то не будешь знать ничего. А тебе знания по всем вопросам, ох как нужны.
   Я обратил внимание, что Владимир Иванович при разговоре стал подкашливать гораздо чаще.
   - Да, никак не могу бросить курить. Рука сама тянется к этой соске. Тут иногда и сердечко прихватывает. Врачи уверяют, что это сердце не справляется с нагрузкой. До февраля все по плану. Совещания, отчеты, заседания. А в феврале я дал себе слово, что займусь обследованием своего сердечка. Оно давно меня прихватывает. Только просьба, Виктор, еще ты мне на мозги не капай. Я все знаю и в феврале займусь собой. И ты к этому времени уже начнешь что-то соображать. А сейчас иди, занимайся физической химией.
   Оказалось, что физическая химия рассматривает в целом процессы, протекающие с одновременным участием множества частиц. И все эти процессы делятся на множество разделов: коллоидная химия, кристаллохимия, радио химия, термохимия, химическая кинетика, фотохимия. Химия высокой энергии, лазерная химия, радиационная химия, ядерная химия, электрохимия, звуковая химия, структурная химия. Я сидел и день, и два, и три. Что-то воспринимал сразу, но больше половины приходилось вдумываться. Все энергичнее приходила мысль: "А для чего мне это все? Жил - не тужил. Все ясно и понятно. Круглое тащи, плоское перекатывай. И нет никаких иронических улыбок. Витя, тебе уже пятьдесят лет. Прекрати заниматься херней. Живи у себя в доме. Найди где-нибудь работу на побегушках. Принцип простой: стой там; иди сюда, куда тебя несет? ты что тупой? мне все равно, что ты делаешь, но надо делать быстрей; что рот открыл? хочешь показать, что ты умнее начальника". Ведь, ты же Витя, на третий день психанешь, а через неделю надо уходить с работы, пока не сорвался с цепи. Как я объясню всем, что ни хрена не понимаю и запомнить не могу. Даже неделю не выдержал. А Владимир Иванович поверил. К Патону повез. Ученый Совет три раза проводил. Обещал, что умного мужика привезет. А этот умный мужик через три дня скис. Оказался слабаком. Что я Лене скажу? Что я тупой, как сибирский валенок. Нет, как два сибирских валенка, связанные вместе.
   Они все это знают. Они же выучили. Докторские диссертации защитили. А мне их докторская не нужна. Мне же основы надо выучить. Только понимать, о чем идет речь. И что? Я что, сдамся? Надо удержаться только три месяца. Всего три месяца. Неужели запасы самолюбия закончились? Как когда-то в молодости мне сказал Иван Смирнов:
   - Не хочешь работать головой - работай лопатой.
   Итак. Стискивай зубы, Витюша, и учи все, что дают. До первого апреля. И не плакать, и не ныть, и не вздумай слезы лить. Ого. Уже стихи получаются. Больше к этой теме не возвращаюсь. Сажусь и читаю.
   Через три дня я мог без запинки отбарабанить, чем одна химия отличается от другой. И меня все дружно начали тыкать носом, как это все применяется на практике. Я не могу сказать, что стал крупным специалистом, но в разговорах про физическую химию держался очень уверенно, хотя дыр в какой-то конкретике обнаруживалось немало. Две недели я продержался на энтузиазме.
   На следующую кафедру я пошел более уверенно. Вопросы касались физики прочности, создания конструкционных материалов с высокой удельной прочностью, нано кристаллические металлы. Владимир Иванович дал срок до 28 декабря. Сам мне выделял по два-три часа в день. Объяснял, рассказывал, подсказывал. И кашлял все больше и больше. Рекомендации врачей воспринимал, лекарства пил, но я видел, что его самочувствие ухудшается. Я обратил на это внимание Ученого совета. Владимир Иванович клятвенно пообещал, что с середины февраля пойдет в санаторий на профилактику и лечение.
  
   Глава 55. А у меня ликбез (ликвидация моей безграмотности).
  
   Наше предприятие мы благополучно зарегистрировали. Бухгалтеру Екатерине я выплачивал нормальную зарплату, а себе начислял сто гривен. На ком можно экономить, как не на себе. Тем более нас в списках только двое. Катерину такая работа устраивала полностью. Она получила от меня разрешение ходить на работу через день с утра до обеда. Но при необходимости я мог ее вызвать по телефону, и она являлась в течение тридцати минут. Я так понял, что она еще где-то подрабатывала. Но у нас существовала твердая договоренность, что при необходимости она переходит на нормальный рабочий день.
   Лена нашла фирму, которая занималась средствами индивидуальной защиты от радиоактивных и электромагнитных излучений "Гамма 7" и проходила у них курс обучения. Ей это направление нравилось, и она начала зарабатывать на этом деньги. Но самое главное, она спасалась от безделья, а коллектив у них собрался небольшой, но очень дружный. Так что по утрам мы вместе уходили на работу, а с работы она приезжала на час раньше меня. Мы вместе кушали и обменивались впечатлениями от своей работы. И вместе скучали по Егору. С величайшим удовольствием говорили с ним по телефону. Очень огорчались, когда он не говорил, что скучает без нас. Но как бы не было, процесс моего обучения хоть и медленно с потугами, но шел. Я пытался пробиться сквозь дебри научных определений, формул к самой сути. Понял основную задачу - увеличить сопротивление деформированию металлических материалов в кристаллическом состоянии. Владимир Иванович показал мне бейсбольную биту, которую в свое время подарили Президенту США Клинтону. Любые удары топором, кувалдой не оставляли на ней никаких следов. Но по своему весу эта бита намного легче той, что применяется при игре в бейсбол. Клинтон сразу сообразил, что из этого металла серебристого цвета можно штамповать монеты. Они будут намного легче и в двадцать раз долговечнее. Этот материал применяется сейчас в авиастроении. Сверхпрочные и сверхмягкие металлы востребованы в любых отраслях.
   20 декабря позвонила теща и сообщила, что очень сильно заболел Николай Петрович. Что-то вроде инсульта. Елена собралась и поехала домой. Я остался один. За собственное питание я не переживал. Возле дома большой продуктовый магазин. Приготовить ужин и завтрак для меня не составляло никакого труда.
   Владимир Иванович пообещал отпустить домой с 28 декабря по 7 января, но при условии сдачи зачета. Хотя и не возражал, что если ситуация обострится, то я могу поехать домой в любой день. Но большой потребности там присутствовать я не видел. Предупредил Лену, что если я понадоблюсь, то она звонит, и я немедленно выезжаю.
   Через день воздержания я понял, что эксперимент по сохранению верности лопнет уже завтра. С Катей у нас сложились очень хорошие и добрые отношения. Я доставал ее подколками о ее воздержании от интимных связей. На что она отвечала, что ей на пути, к сожалению, не встретился такой, как я. Вот я и решил ее пригласить к себе в пятницу на "товарищеский ужин" к себе домой. Она знала, что Лена уехала в Винницу в связи с болезнью отца. Катя согласилась прийти посмотреть, как я живу и заодно поужинать. Но категорически предупредила:
   - Виктор Иванович, хочу сразу предупредить, что секса у нас не будет ни под каким предлогом. Я в этом отношении очень строгих правил. Поэтому, если ты надеешься завалить меня в кровать, то эту надежду оставь за порогом. Я отдамся только по любви. И никакие уговоры здесь не пройдут, хотя не скрываю, ты мне очень нравишься. Но я себя знаю. Вот поэтому и предупреждаю.
   У меня другого выхода все равно нет. Как уверить ее, что я ни сном, ни духом. Просто сидеть с шести часов вечера одному, то можно свихнуться. Ну не может же она позволить, что бы я тронулся. А насчет секса, то я и сам против насилия. Поэтому, если она боится, то пусть боится только себя. Я не знаю, о чем она думала, когда соглашалась прийти ко мне домой на ужин. Голова у меня уже гудела, как колокол, когда я открывал дверь, впуская Катерину. На столе стоял легкий ужин, состоящий из жареного мяса гриль с косточкой с пастой. Салат осенний, соленые огурцы и помидоры, яблоки, мандарины и апельсины. Бутылка коньяка и бутылка красного шампанского завершали этот натюрморт.
   Я помог ей снять норковый полушубок. Вместо утепленных итальянских сапог выдал домашние тапочки. Цветов я не покупал, но веточка елочки, перевязанная цветной ленточкой стояла посредине стола, рядом с праздничной свечой. Я хотел есть, так как не обедал. Я хотел выпить. И я хотел... Об этом хотении мне напоминала голова с сильным шумом в ушах. Ритуал ужина начался. Выпили по сто грамм коньяка, поели. Выпили еще по сто грамм коньяка. Вроде все шло как обычно, но к пульсирующей боли в голове прибавилась поющая боль в паху. Член налился кровью. Я хотел женщину. Мне уже стало не до этикетов. Я пригласил Катю на танец. Как раз в этот момент по радио шла музыкальная пауза. А когда она встала, повел ее танцевальным шагом прямо в спальню. Двести граммов коньяка сделали свое дело. Катерина шла, целуя меня на ходу в те места, которые могла достать. Мы упали на кровать, но тут она оказала бешеное сопротивление.
   - Я же предупреждала, что секса не будет. Или еще раз повторить?
   Но я уже завелся и такие предупреждения я слышал неоднократно. Разница в весовых категориях давала о себе знать. Я просто лег на нее вплотную, прихватил Кате руки, что бы она не царапалась. Ждал, когда она выдохнется. Медленно двигался на ней, прижимая свой член через спортивные штаны и ее платье. Она чувствовала мой вздыбленный столбик. Ноги у нее оказались раздвинутыми. Я чуть спустился по ней. Так, чтобы мой конец упирался в промежность. При этом ловил ее губы своими губами. Минут через пять я отпустил ее руки. Она обняла меня за шею и стала отвечать сначала на мои поцелуи, а потом начала двигать тазом мне навстречу. Я рукой поднял ее платье и спустил с себя штаны и трусы. Между нами остались только ее довольно плотные зимние трусики, которые спустить она мне не давала. Колокол в голове превратился в набат. Боль от яичек прокатилась по всему телу. Внутри меня как будто что-то лопнуло, и я почувствовал, что я спустил ей на трусы. Несколько судорожных движений и я пораженный затих. Колокола не били свои мелодии. Стояла тишина и опустошенность. Такое у меня случилось первый раз после контузии. Член обмяк и категорически уменьшился в размерах. Я нашел полотенце, вытерся сам и вытер трусы у Катерины, которая лежала, молча и неподвижно. Говорить вообще не хотелось, а тем более оправдываться и извиняться. Но и молчание становилось невыносимым.
   - Я тебя очень-очень хотел и вот не удержался. Извини.
   - Я же тебя предупреждала, что секса сегодня не будет, а ты все-таки полез.
   - Очень ты мне нравишься. Вот поэтому и не смог себя сдержать.
   Но продолжать лежать в постели абсолютно глупо, особенно когда чувствуешь, что ничего не чувствуешь. Даже никаких намеков, что он может и хочет встать мой член не подавал. Голова не болела. В мозгах ясная погода, которой уже давно не наблюдалось. Мы с Катей поднялись. Я отправил ее в душ. Навел порядок на кровати и на столе. Оставил Катерину перед зеркалом, а сам пошел мыться. Никаких внешних изменений я в своем члене не нашел, но он неестественно уменьшился в размерах. Спрятался и не хотел высовываться.
   - Стыдно тебе стало за такое поведение. Вот ты и спрятался. Все равно вылезешь. Никуда не денешься, - уговаривал я его и себя.
   Стало страшно, что я смогу потерять способность к сексу. Все. Всей жизни конец. Ленка точно в отместку начнет гулять. Скажет, что она меня хочет, а я не могу. Вот и рванет на сторону. И будет права.
   Я вернулся за стол. Разлил остаток коньяка по рюмкам. Выпили. Катерина сидела и посмеивалась. Она не понимала всей случившейся со мной драмы. Мы разговаривали о нашей работе, о перспективах. О самой Екатерине, ее развалившемся браке. Оказалось, что у нее есть взрослая дочка, которая вышла замуж и уехала. А сейчас они пишут друг другу письма по одному в год. И раз в полгода созваниваются. Ее муж работает на газодобыче в Сургуте. Заколачивает большие деньги. Сама Катерина от своего мужа натерпелась выше крыши. Тот пил, Катю поколачивал. Потом сошелся с другой женщиной. Уехал и вот уже два года о нем ни слуху, ни духу. Второй мужик оказался не лучше. Вот Катерина и решила, что с нее хватит. Вот так, разговаривая мы выпили бутылку шампанского. Катерина посмотрела на часы и заявила, что такой пьяной она давно не была. Сообщила, что домой в темноте добираться опасно и попросила разрешения остаться ночевать.
   Я в перерывах беседы дважды звонил домой. Узнавал, как дела у тестя. Поговорил с Леной и Егором. Пожелал им спокойной ночи. Совесть моя, залитая коньяком и шампанским, покорно молчала. Поразмыслив, я постелил постель. Раскладушку или диван для своего ночлега я как вариант не выдвигал.
   - Хочешь остаться ночевать, то ложись рядом. Я гарантий не даю. Что получится - не знаю.
   Сначала легла Катя. Я убрал со стола, помыл посуду. Разделся и полез под одеяло. Никаких поползновений решил не делать. Острой потребности трахаться я не чувствовал. Да и позориться не очень хотелось. Но когда лег, то почувствовал, что, Катя только в комбинации. Сначала она улеглась мне на плечо, а ее рука поползла вниз по моему животу, минуя пупок. Сначала сверху трусов, а потом рука скользнула в трусы. Член не реагировал.
   - Он же у тебя такой большой был. Когда ты на мне ползал. Я думала, что ты мои трусы проткнешь.
   - Ты его оскорбила своим безразличием, и он объявил забастовку.
   - А что надо сделать, что бы он прекратил бастовать?
   - Думай сама. Уже не девочка. Не пустила. Обидела. А у него своя голова. Вот с ней и договаривайся.
   Мне самому интересно, как она будет договариваться и чем эти переговоры окончатся. Катя симпатичная женщина, хорошо и пропорционально сложенная. Через минуту голова Катерины оказалась под одеялом. Трусы под ее руками с меня сползли. О происходящем там под одеялом я мог только догадываться. Минут десять Катя заглаживала свое нежелание и невнимание. Но к моей неописуемой радости мой парень начал подавать признаки жизни под ее руками и губами. А когда почувствовала его готовность к совершению подвига, сама залезла на меня и минут пятнадцать не слезала, пока не довела себя до оргазма. Ее корежило на мне минуты две. Она била меня кулаками, стонала, кричала так, что пришлось ей заткнуть рот подушкой. Член торчал. Катя устроилась на мне и потихоньку двигалась взад-вперед, упершись руками мне в плечи и приподнявшись на мне. Я тоже подмахивал ей, двигая своим тазом. Через пять минут ее движения стали становиться все более энергичными. Она села на мне и поскакала до Харькова и обратно. Ну, может, до Харькова она не доскакала, но пару населенных пунктов проскочила на повышенных скоростях. Я почувствовал, что она приближается к финишу и постарался финишировать вместе с ней. Из нее и из меня выплеснулось то, что мы накопили.
   Катя свалилась с меня и затихла минут на пять. А я эти пять минут разбирался в своих новых ощущениях. Вроде все так, но в то же самое время не совсем так. Вот я и пытался разобраться в этих новых оттенках. Главное, я почувствовал, что насытился и больше трахаться не хочу. Это что-то новое. Еще я впервые почувствовал чувство вины и досады. Вины перед Леной, которую очень люблю, и досады, что не выпроводил Екатерину домой. Таких чувств у меня раньше я не помнил. А может, спустя столько лет я излечился полностью? С момента контузии прошло семнадцать лет. Стоп. Что, действительно прошло семнадцать лет? Вот уж на самом деле, как поется в песне: "Это было недавно. Это было давно". В этих размышлениях я и заснул.
   Проснулся, когда почувствовал на своих губах губы Кати. Открыв глаза, я увидел ее полностью одетой.
   - Ну, ты и спать силен! Первое - уже десять часов утра. Второе - мне надо бежать по своим делам. Третье - давай все забудем и будем просто друзьями. Пока. Я побежала. Встретимся на работе.
   Она чмокнула меня в щеку, и я услышал, как захлопнулась дверь. Еще одна новость, я никогда не спал так долго, особенно, когда у меня под боком лежит красивая женщина. А тут вырубился почти на десять часов. Голова светлая и ясная. Не болит, не гудит, и даже, не тикает метроном, запрятанный где-то далеко в мозгах. Захотелось немедленно позвонить и поделиться своей радостью с Леной. Но потом в голову пришла светлая мысль, что торопиться не надо. Вдруг, что-то пойдет не так. Набрал Лену по телефону. Узнал новости. Положение Николая Петровича улучшилось. Я пообещал, что за три дня сдам зачеты Владимиру Ивановичу и приеду домой на целых десять дней.
   - Ты себе бабу нашел или еще держишься?
   - Лена, дорогая. Не хотел тебе говорить, но. По-моему, у меня все прошло. В голове как будто бы лопнуло, и голова больше не болит. Даже удивительно.
   - Витя, ты забываешь, что я врач. То, что ты описываешь, может случиться только в момент большого эмоционального всплеска. По срокам и по симптомам ты проводил к нам в дом женщину. Я не хочу говорить на эту тему, но очень прошу тебя - не тащи ты баб в нашу постель. Все. Пока, - и отключилась.
   Ну, говорил же я сам себе: "Не торопись". Вместо радости получил оплеуху. Но она права. Все остальное время я посвятил поискам улик. Которые могли указать, что здесь в квартире, в постели, в ванной находилась женщина. Искал тайные знаки, волосы на подушках и простынях. Пару волос нашел на подушке, три на простынях. Поиски закончил, а потом сел за учебники и штудировал заданную тему. Все остальные дни до отъезда Владимир Иванович пощады мне не давал. Посадил рядом в кабинете. Не выгонял даже когда к нему приходили посетители.
   - Это мой референт, - сообщал он всем.
   Он много рассказывал о строительстве космических кораблей, о своих встречах со всеми нашими космонавтами и американскими астронавтами. Рассказал, что после полета в космос четыре американских астронавта стали проповедниками в церквах. Больше половины наших космонавтов стали верующими. Что есть огромное количество доказательств существования инопланетного разума.
   Под его руководством делались искусственные алмазы методом взрыва. Добывалось, по указанию Ющенко, украинское золото в Карпатах и что цена одного килограмма такого золота в три раза дороже, чем на бирже. Я не просто слушал все это, раскрыв рот, но и впитывал в себя как губка.
   Во время зачета по второму занятию я успешно ответил на все его вопросы и получил разрешение ехать домой до восьмого января. Владимир Иванович все так же натужно кашлял, но не выпускал изо рта сигарету, прикуривая одну от другой.
   - В моем возрасте отказываться от своих привычек очень вредно - это тебе любой грамотный врач скажет.
   Дома усилиями врачей и, конечно, в первую очередь Лены, Николая Петровича возвращали к нормальному состоянию. Ходить ему еще запрещали. Он полусидел на кровати, а я ему рассказывал те вопросы, которые узнал и выучил. Егор тоже принимал участие в этих разговорах, повествуя нам последние события, происходящие в школе. Новый год мы встречали дома, в семейном кругу. Приехали Саша Великанов с женой Любой и дочкой Наташей.
   Тридцатого декабря мы все поехали в сауну, кроме тестя с тещей. Там к нам подсоединились Павел, Ефим, Василий Степанович со своими женами. Новый хозяин со своей женой присоединился чуть позже, но я понял, что это посещение сауны для нас последнее. Новый хозяин морду не кривил, но и особой радости от общения не высказал. А тут еще его жена оказалась очень несимпатичной завистливой бабенкой, и нашим женщинам по всем параметрам проигрывала. Она это понимала и это ее бесило. Хорошего отдыха не получилось. Но в сауне погрелись, в бассейне покупались, по сто грамм выпили, новостями обменялись, прошлые подвиги вспомнили. В Новый год собрались за семейным столом. Прослушали речь Президента Украины. Выпили три бутылки шампанского, посмотрели праздничный концерт и завалились спать. Два дня до отъезда Великановых все вместе обсуждали порядки и правила в Академии наук.
   Обратно в Киев я уехал один. Лена на неделю осталась еще. На мое улучшение здоровья и рапорт, что у меня голова не болит, только засмеялась:
   - Поживем - увидим. Но теперь, если что-нибудь узнаю, то получишь такой скандал, который ты себе не можешь и представить.
   От Владимира Ивановича получил новую тему "Новейшие технологии порошковой металлургии. Металлические и композиционные материалы и порошковые покрытия". Но я обратил внимание, что со мной все приветливо здороваются, даже те, которые раньше не замечали и в упор не видели. В мое отсутствие проходил Ученый Совет, и я посчитал, что Владимир Иванович доложил на нем об моих успехах в области моего образования. Но оказалось, что одному из докторов наук его знакомый рассказал о моих подвигах и посоветовал поддерживать со мной дружеские отношения.
   В лабораториях мне все или почти все показали в четыре дня. Этап первый - получение порошка из различных металлов различной фракции, вплоть до пыли. Второй этап - смешивание порошков, но в определенных пропорциях. Где-то больше одного, где-то другого материала. От этих композиций потом зависят свойства того материала, который мы хотим получить. Третий этап - уплотнение, а точнее прессование специальными прессами при строго определенном давлении. Четвертый этап - спекание тоже при строго заданной температуре. Мне рассказали и показали, что спекание производят при температуре ниже температуры плавления металлов. А затем повышают температуру и увеличивают время спекания. Увеличивается усадка, плотность. Улучшаются контакты между зернами. Эта технология позволяет получать высококачественные изделия. Достигаются особые свойства или заданные характеристики.
   Я смотрел на эти прессы с их пресс-формами и удивлялся человеческому гению. Люди идут по ступенькам вверх, осваивая одну вершину за другой. Смотрел, как делают специальное покрытие на детали. Различной толщины и различных свойств. Сначала это все разрабатывают здесь в лабораториях, а затем уходит на производство, на заводы. А здесь работают дальше, составляя новые композиции, добиваясь новых решений.
   Через две недели я насел на Владимира Ивановича с одним единственным вопросом, когда он займется своим здоровьем. За этот месяц он осунулся, но продолжал работать по десять-одиннадцать часов. Лазил по всем производствам и лабораториям, даже туда, где вредность зашкаливала. По возможности я его сопровождал и с помощью ученых оттаскивал его от печей, сварок, напыления.
   В конце января, сразу после обеда, к нам в институт приехала научная делегация из Франции и Голландии. Пробыли у нас до семи часов вечера. В институте после четырех вырубали электричество, как и во всей Украине. Работы останавливались. Оставался освещенным только главный корпус от работающего дизельного генератора. Да и там подключены не все кабинеты. Французы и голландцы засиделись за спорами и разговорами. Комендант получил задание осветить проходную, через которую гости должны пройти к автобусу. А проходную отключили вместе со всеми корпусами. Мы все вышли из главного корпуса. Висела огромная луна. Сверкали звезды. Искрился снег. А впереди по дорожке горела огнями проходная. Делегации перед проходной в изумлении остановились. Горели керосиновые лампы на стенах, а на подоконниках и столах стояли свечи. Большие и маленькие. Толстые и тонкие.
   - Боже, какая романтика. Как красиво вы нас провожаете. Спасибо за такое внимание. Какая романтика.
   Мы посадили их в автобус. Они уехали, а мы остались. А нам стыдно и грустно. А через неделю приехали японцы смотреть на достижения порошковой металлургии и нано технологий. Мы повезли их на один из киевских крупных военных заводов, получив добро от высшего руководства. Японцы прошли по заранее намеченному маршруту. Посмотрели все, что им показали, а на выходе проходили через аллею Трудовой Славы завода. Они останавливались возле каждого портрета нашего передовика, складывали вместе на груди руки и кланялись каждому портрету. Что-то бормотали вполголоса. Мы шли за ними, не понимая ничего из происходящего. Обратились к переводчику, который объяснил, что Япония имеет свои Хиросиму и Нагасаки и они отдают почести тем людям, которые погибли в Чернобыле. Нам стало смешно. Мы попросили переводчика сообщить, что это портреты тех людей, которые работают хорошо на производстве. Японцы сбились в кучку, переговорили между собой, а затем один из них спросил:
   - Сколько человек работает на заводе?
   Директор завода сообщил, что на заводе работают больше десяти тысяч человек. Руководитель японской делегации удивленно спросил:
   - У Вас на заводе всего хорошо работают пятьдесят человек? А почему Вы не уволите остальных?
   Никаких объяснений японцы не понимали. У них свои понятия. Или ты работаешь хорошо, или ты не работаешь вообще. На многие наши новейшие технологии они смотрели удивленно. Как на нашем оборудовании, при постоянном отключении электричества, отсутствии финансирования, мы достигаем таких замечательных результатов? За столом переговоров они пожаловались, что у них одно очень интересное изобретение запретили. Оказывается, они изготовили "Счетчик жизни". Предварительно обследуется человек, после чего ему на левую руку надевается широкий браслет, который снимать можно только на десять минут в сутки. Что бы помыться. В этот браслет вставлены различные датчики. Которые постоянно производят измерения давления, температуры, состояния кожи и многое другое. На нем в виде часов стоит сам счетчик, который выдает цифру, сколько человеку осталось жить на белом свете. Например, на табло: 23 года 7 месяцев 21 час 31 минут. Выкурил сигарету и на табло появляется другая цифра. Понервничал, дал усиленную нагрузку, а счетчик неумолимо уменьшает остаток жизни. Так вот, международная комиссия посчитала, что реакция человека на остаток жизни может стать полностью непредсказуемой. Человек может удариться в "запой", начать сводить счеты со своими противниками, впасть в депрессию. Мы в течение часа обсуждали такую ситуацию. Несчастные случаи прибор не показывает. Ни один из присутствующих с нашей стороны иметь такой прибор не изъявил желания. В конце переговоров мы подписали договор о намерениях, который нас ничему не обязывал, и они уехали.
   На первом февральском Ученом Совете я поставил вопрос о состоянии здоровья Владимира Ивановича. Дело в том, что я за последние три месяца находился все время с ним рядом, а все остальные сталкивались с ним достаточно редко. Я видел прогресс болезни, вот и попросил Ученый Совет отправить Владимира Ивановича в санаторий, несмотря на его нежелание лечиться. Его обследовали в Феофании, в правительственной клинике. Определили, что нужна операция на сердце. Стоимость такой операции у немцев и американцев составляла около 75 тысяч долларов. Таких денег у Владимира Ивановича не было. Академия Наук Украины выделить такие деньги не имела возможности. Погибал один из ярчайших звезд советской и украинской науки. Стоимость его трудов трудно оценить, даже в сотни миллионов долларов. А у нас ему выделили путевку в санаторий "Конча Заспа" за тридцать процентов стоимости по профсоюзной линии. Ну, конечно же, все сочувственно вздыхали и обещали, обещали. Ученый Совет поручил мне сопровождать Владимира Ивановича в санаторий и навещать его каждый день, решая повседневные вопросы.
   Владимир Иванович вместе с женой расположился в номере люкс. Ему персонально дали медсестру. На второй день под давлением супруги он стал звонить по поводу операции своим друзьям во все страны мира. Решить проблему с операцией пообещали в Москве, но все равно надо заплатить где-то двадцать пять тысяч долларов. Срок возможной госпитализации в конце марта, но надо еще раз полностью пройти медицинское обследование. С врачами стало все ясно. Но у нас на Украине появились чудо специалисты, типа Чумака и Кашпировского. Я начал поиски такого экстрасенса.
   Мне порекомендовали обратиться к Семену Городецкому. По своим природным данным он Чумаку и Кашпировскому не уступает. Мне даже показали съемку его выступлений перед десятитысячной аудиторией, где он укладывал зрителей штабелями на сцене и в зале. Зрелище впечатляло. Я через УСПП сумел найти его телефон и попросился на свидание. Высокий, стройный, очень симпатичный. Небольшая аккуратная бородка. Вьющиеся волосы, тронутые сединой. Разговаривает очень доброжелательно. Когда я назвал цель своего прихода, то оказалось, что он с Владимиром Ивановичем раньше встречался и готов по своим возможностям оказать любую помощь. Брать деньги с Владимира Ивановича он категорически отказался.
   На следующий день мы приехали в санаторий. Меня и жену Владимира Ивановича Семен Владимирович из комнаты выпроводил. Через час нас впустили. Семен показал нам графин с водой.
   - Я воду зарядил положительной энергией. Пусть пьет по полстакана утром и вечером перед принятием пищи. У Владимира Ивановича самая большая опасность - это сердце. Все остальное я ему подправил. Следующий сеанс через пять дней. Я обязательно приеду.
   От любого вида вознаграждения он отказался. Я его проводил до его машины.
   - Положение достаточно сложное, но до времени операции мы спокойно продержимся. Только обязательно пусть пьет заряженную воду.
   Мы договорились о времени встречи через пять дней, и Семен Городецкий уехал. Целые дни к палате Владимира Ивановича "не зарастала народная тропа". Пять-десять посетителей каждый день. И почти все приходили решать производственные проблемы. Меня он посадил записывать эти жалобы и споры, а потом ехать в институт и разговаривать с соответствующими начальниками. И мне пришлось убедиться в какой "серпентарий" я попал.
   Долгие годы во мне сохранялось убеждение, что ученые, доктора наук это что-то или кто-то не от мира сего. Голова у них забита формулами и идеями. "Вот какой рассеянный с улицы Бассейной". Кинофильмы типа "Девять дней одного года" давали идеалы самопожертвования. Есть, конечно, подлецы, но они редкость и их сразу выковыривают. А здесь в этой среде я понял, что зависть, подлость, жадность, тщеславие цветет в Академии Наук махровым цветом. Воруют друг у друга идеи, присваивают чужие разработки, подсирают друг другу при каждом удобном случае. Ложь и подлость - обычные явления. Многие уже ждали и мечтали, когда уйдет Владимир Иванович с этой должности, которую он занимал почти тридцать лет. Среди них встречались вполне приличные ребята, но в этих условиях они просто не выживали. Единственный вариант выжить, то это отделиться от всех и вести свои работы отдельно от всех, никого, не допуская в свои лаборатории.
   Случаев совместной работы с иностранными инвесторами, помимо института, насчитывалось десятки. "Можно раскрутить динамо". Приглашали иностранного инвестора на замечательное открытие, но еще чуть-чуть незавершенное. Для окончания всех работ надо каких-то пять миллионов долларов, а инвестор получает открытие, которое принесет сотню миллионов. Дают инвестору все выкладки, опыты, даже результаты. Дай денег и это все будет твое. Американец или немец дает. Через полгода ему сообщают, что опыты пошли чуть не туда. Для получения результатов наверняка надо еще восемь миллионов и сто процентный результат гарантирован. Инвестор, кряхтя, выдает деньги. Наши товарищи покупают себе машины, дома, квартиры и не только в Украине. Инвестор начинает понимать, что его кинули. Продинамили. А что-то доказать по законодательству он не может. И такие случаи не единичные. Но каждый случай носит индивидуальный характер.
   Особенно меня возмутил случай с созданным группой молодых ребят веществом-композицией "Керган", который заменяет кости живого организма. Можно им ставить пломбы на зубы, заменять кости при лечении саркомы, восстанавливать кости при сложных переломах. Принесли на обсуждение всю эту работу именитому ученому, доктору технических наук, члену-корреспонденту Академии Наук. Он ребят расхвалил, но сообщил оформить это, как изобретение нужен для них руководитель работ, обязательно ученый с именем. И предложил свою кандидатуру. Ребята согласились. После оформления этого изобретения, доктор наук предупредил этих ребят, заявив, что они никто и их никто не знает:
   - Открытие мое, документы оформлены на меня. Так что идите и работайте. Ведите разработки дальше. Начнете предъявлять претензии, вылетите из института и вас больше никуда не возьмут.
   Меня это так завело, что если бы не Владимир Иванович, то я, не разбираясь, набил бы морду этому "ученому", наплевав на все его звания и ранги. Но среди ученых это не принято. Оказывается, таких случаев десятки. Сор из избы выносить никто не хочет. С каждым днем работать в этом коллективе мне хотелось все меньше. Я отчетливо понял, что меня и нашу организацию они не видят в упор. Согласились формально, чтобы успокоить Владимира Ивановича, а за его спиной спокойно делать свои дела. Но в этой пустыне жадной и завистливой все-таки встречались оазисы добра и добросовестности.
   Лена сидела пока с отцом, которому все врачи рекомендовали постельный режим. Я весь январь и февраль каждую пятницу после обеда уезжал в Винницу, а обратно в Киев возвращался в понедельник утром. С Екатериной общался только по делам. О происшедшем не вспоминали, как будто ничего и не случилось. Все эти дни, когда я жил один, голова не болела, и тяги к приключениям не было. По приезду домой, я смотрел на Лену не отводя глаз. Гордость за свое поведение и сдержанность перла из меня ежеминутно. Я все-таки излечился. Но для этого потребовалось семнадцать лет.
   По приезду в Винницу я никуда не ходил и ни с кем не встречался. Мне хватало общения в своем доме. Для себя я уже решил, что если Владимир Иванович по состоянию здоровья уйдет, то и я там задерживаться не буду. Для них всех и для меня это будет намного лучше.
   Один раз в месяц встречался с Кинахом, которому высказывал все то, что видел, слышал и что наболело. Он внимательно выслушивал, давал очень хорошие советы. Смеялся над моими терзаниями насчет честности и порядочности наших ученых.
   - Они точно такие же люди, как и все. Со своими амбициями, способностями, желаниями и прочими человеческими качествами. Ничто человеческое им не чуждо. И у них существует такое понятие, как творческий застой. Для каждого из них это очень болезненный процесс.
   Но про мою учебу у Владимира Ивановича слушал очень внимательно. Он же начинал, как корабел и большинство понятий для него были родными и близкими. Расспрашивал про новые научные разработки.
   За февраль месяц мы с Владимиром Ивановичем разобрали, что такое нано структурные материалы, нано керамика, нано композиты, водородное материаловедение. Я слушал, читал, а Владимир Иванович мне объяснял. Измельченные материалы до молекулярного состояния приобретают абсолютно другие свойства. Но это могут быть не только металлы, но и керамика. Смешанные вместе керамика и металлы называются керметами. А все эти очень сильно измельченные материалы называют нано материалами. Вроде все просто, но в тоже самое время все материалы меняются по своим свойствам. Степени их применения безграничны. Турбины ракетных двигателей, атомных реакторов, детали электронной техники и даже, они используются как пищевые добавки. Для меня оказалось великой новостью, что при обработке металлов водородом, изменяются практически все важные свойства материалов. Есть целый раздел технологии водородной обработки металлов. В общем, к концу февраля ускоренные курсы по подготовке молодого специалиста были закончены.
   В начале марта через пять дней после выхода на работу Владимиру Ивановичу стало плохо, и его положили в отдельную палату в Феофанию. На Ученом Совете института вяло провели дискуссию о том, что надо бы собрать необходимые для операции в Москве двадцать пять тысяч долларов. Большинство согласилось на том, что это надо, но конкретных цифр и обязательств не называл никто. Я, исходя из тех денег, что скинули мне на счет, прикинул свои возможности. Понял, что это я могу вытянуть один и предложил Владимиру Ивановичу договариваться о дате операции. Еще трое докторов технических наук из института все-таки решили собрать средства на операцию. В самой Академии Наук заявили, что средствами они не обладают. Я сгоряча посоветовал им, что можно запросить деньги в кабинете Министров, но мне культурно намекнули, что они могут обойтись и без моих советов. У них есть, кому думать и кому принимать решения. И без таких как я, они обойдутся.
   Ни о какой работе нашего технического комплекса не могло быть и речи. Все это держалось только на желании и энтузиазме Владимира Ивановича. Заведующий кардио отделением в Феофании весь март никаких кардинальных мер не принимал, успокаивая себя и нас, что до операции больной дойдет без последствий. Январь, февраль и март рядом с Владимиром Ивановичем находился его ученик доктор технических наук Василь Черников. Именно с ним мы решали все вопросы. Мой ровесник, он очень переживал за судьбу своего учителя. Вместе с ним мы заметили резкое ухудшение здоровья Владимира Ивановича и то, что он за десять дней потерял почти десять килограммов веса.
   Я первый заподозрил, что у Владимира Ивановича раковая опухоль. У Василия Черникова оказался знакомым заведующий вторым онко центром, и мы поехали к нему. Заведующий нас выслушал, а на следующий день послал скорую помощь. Мы привезли Владимира Ивановича в онко центр. Мы ему объяснили, что москвичи требуют справку из онко центра о том, что у него нет рака и его можно спокойно оперировать. Мы не знаем, поверил ли нам Владимир Иванович, но собрался он быстро.
   Через три дня, четвертого апреля, заведующий сказал нам:
   - Вы его еще позже не могли привезти? Кто его лечил? Коновалы из Феофании? Так там же нормальных врачей нет. Или блатные родственники или дедушки со старорежимными заслугами, которые кроме званий и склероза не имеют ничего. Владимиру Ивановичу жить осталось в лучшем случае десять дней. У него центральный рак легких. Легких уже нет. Сплошные метастазы. Везите домой. Я прикреплю врача и медсестер. Будут ему делать постоянно обезболивающие уколы. А по моим наблюдениям сердце работает очень нормально. Мы все сделаем, чтобы облегчить его страдания.
   Владимира Ивановича отвезли домой и через десять дней его не стало. Была создана комиссия для похорон. Прощание проходило в доме Учителя. Приехал Кучма. Я стоял с траурной повязкой. Кучма на выходе со мной поздоровался.
   - Ты его знал?
   - Я с ним почти год работал, Леонид Данилович!
   - Это большая потеря для всех нас и для науки, - и пошел к выходу.
   Кинах, проходя мимо, поздоровался и поинтересовался, чем я буду заниматься дальше. Или надеюсь остаться в институте?
   - В институте я не останусь. Мне там делать нечего. Я для них всех чужой.
   - Освободишься, зайди ко мне.
   Я, молча, наклонил голову в знак согласия.
   Перед выносом тела подошел временно исполняющий обязанности директора института. Поинтересовался моими планами. Останусь ли я в институте. Я твердо уверил его, что напрягать их не буду. Им я и такая команда не нужны. Он ничего не ответил, но по - моему вздохнул с облегчением. Отошел наблюдать и руководить этим прощальным ритуалом.
   После похорон я сдал все имущество. Рассчитал Катю, которая уже устроилась работать в букмекерскую компанию. Мы вместе с ней рассчитались со всеми долгами. Остаток денег сдали в похоронную комиссию для организации поминок на девять дней. Больше в институте меня никто не задерживал.
  
   Глава 56. Предложение работать в Кабинете Министров.
  
   На неделю уехал домой и все это время посвятил своей семье. Видеть и общаться с кем-то мне не хотелось. Вспоминал Владимира Ивановича, наши беседы, наше общение. Это был воистину великий человек. Человек с большой буквы. И не смотря на все заслуги, государство и большинство его учеников абсолютно безразлично отнеслись к его болезни. В трудную минуту его просто кинули. Много благодарностей, воспевания заслуг, хвалебных речей прозвучало возле гроба. Кто-то даже демонстративно вытирал глаза платком, демонстрируя безутешное горе. А при жизни не могли собрать какие-то гроши. Не могли, а вернее не захотели. А возможностей у них хватало.
   Через неделю я поехал в Киев в УСПП. Прошел по всем знакомым кабинетам. У секретаря Кинаха в очереди сидело на стульях три человека. С одним из них мы разговорились.
   - Ляховец Валерий Андреевич. Президент АПЭК.
   - Того самого?
   - Да нет, тот самый ОПЭК. А мы АПЭК - агропромышленный энергетический комплекс. Занимаемся понемногу всем, но сейчас основной упор делаем на строительство различных объектов. У нас есть площадка под строительство дома в Киеве в районе зоопарка. Изыскиваем средства на строительство. А Вы чем занимаетесь?
   Я рассказал коротко о себе и что в настоящее время заняться нечем.
   - Виктор Иванович. У меня сейчас освободилось место вице-президента. Моего товарища забрали заместителем районной налоговой инспекции. Могу предложить Вам это место.
   Я долго не раздумывал. Валерий Андреевич пообещал подождать меня и сдержал свое слово. Беседа с Кинахом заняла пять минут. Кинах вообще не любит заниматься пустопорожними разговорами. На вопрос, чем я собираюсь заниматься, я сообщил, что меня взяли вице-президентом АПЭК. Анатолий Кириллович кивнул головой:
   - Я знаю эту фирму и ее Президента. Очень грамотный товарищ. Успехов.
   Валерий Андреевич оказался очень интересным руководителем, наполненный сотней идей, которые он все сразу или по одной хотел претворять в жизнь в ближайшее время. Некоторые идеи полностью из рода фантастики, есть бредовые, но это с моей точки зрения. Но десятка два имели под собой твердую почву, хотя и требовали значительных усилий для их реализации. Часть из них требовали сотрудничества с предприятиями других областей, а вот здесь мои связи по УСПП и по ТАСИСу очень пригодились. Еще я контролировал сметы на строительство различных объектов и жилого дома. Хотя слово "контролировал" подходит мало. Я просто просчитывал все эти сметы, вспоминая молодость. Вспоминая то, с чего я начинал свою трудовую деятельность.
   К середине мая я уже достаточно хорошо разбирался в делах АПЭК и мои замечания не вызывали волну недовольства среди наших сотрудников. Николай Петрович поправился, и Елена опять приехала в Киев. Мы посчитали, что трехкомнатная квартира в Академгородке нам не нужна и нашли однокомнатную квартиру на улице Красных Партизан. Уникальная улица, посреди которой рос дуб. Небольшая улица, посередине которой росло большое дерево.
   Когда я ехал на встречи в УСПП, то брал с собой Лену. У нее там есть знакомые, а иногда она встречалась с Мариной Кинах, с которой подружились.
   Двадцать восьмого мая мы вместе сжимали кулачки, так как Анатолия Кирилловича утверждали в Верховной Раде на должность Премьер-министра Украины. Мне Кинах очень нравился. Его мы между собой в разговорах сравнивали со швейцарскими часами. Он очень любит точность и четкость во всех действиях. И мы кричали "Ура", когда Верховная Рада проголосовала за его назначение на пост Премьер-министра Украины большинством голосов. Мы считали, что многое он сумеет изменить в лучшую сторону потому, что четко знает все проблемы экономики и предпринимательства.
   В последний день мая я приехал в УСПП на встречу с новым Премьер-министром. Собрался почти весь Президиум УСПП. Пошли выступления, пожелания, предложения, поздравления. Кинах всех поблагодарил за моральную поддержку, каждому пожал руку. Меня он попросил зайти к нему в кабинет. Он торопился, но посадил меня за стол:
   - Виктор Иванович, я предлагаю Вам пойти на работу в Кабинет Министров на должность Советника Премьер-министра по региональной политике.
   Для меня это ошеломляющее предложение. Быть Советником у самого Кинаха. Такого мне не снилось, даже в самых светлых снах. Не скрываю, что я растерялся. Я понятия не имел, что такое "региональная политика" и что я могу советовать Анатолию Кирилловичу по этому вопросу. О чем и сказал Кинаху. Он улыбнулся:
   - Виктор Иванович. Вы быстро учитесь. У Вас опыт общения с людьми военными и гражданскими. Я Вам сделал предложение потому, что уверен - Вы справитесь. Решайте.
   Я пробормотал слова благодарности и... согласился.
   - Ну, вот и хорошо. Три дня Вам рассчитаться на работе. А потом с трудовой книжкой и паспортом в управление кадров Кабинета Министров. Вход через шестой подъезд. Пропуск Вам будет заказан. Привет Вашей супруге. До встречи.
   Я повернулся и пошел из его кабинета, еще пока не соображая, на что я согласился. Но Кинах не из тех людей, которые принимают решения, не продумавши его.
   Ляховец известие о моем переводе принял спокойно, без всяких эмоций.
   - Да я знал, Виктор Иванович, что Вы долго у нас не пробудете. Но зная чуть-чуть Кучму, могу твердо Вас заверить, что больше двух лет Кабинет Министров не продержится. А такой конкурент как Кинах перед выборами Леониду Даниловичу не нужен. Работать Вам придется тяжело и напряженно. Мы Вам оформим это не как увольнение, а как перевод. При увольнении из Кабинета Министров Ваше место за Вами будет сохранено. Мы Вас командируем на работу Советника. Но надеемся, что Вы про нас постоянно будете помнить.
   - Постараюсь, Валерий Андреевич, оправдать Ваше доверие.
   Документы я получил и поехал делиться этой новостью с Леночкой. Три дня мы вместе искали книги по региональной политике. Что это такое и с чем это едят. Перед походом в отдел кадров кое-что стало проясняться, но я решил попросить хоть немного инструкций и руководящих документов для более подробного изучения. В этот момент я выпустил из вида, что вся документация, которую мне предстоит изучать и которую я должен писать, на украинском языке. А с этим у меня дополнительные проблемы. Единственно, что меня утешало, что я - Советник. Мои советы Кинах поймет и на русском языке. Но какие советы я могу дать Кинаху? Какие советы я могу дать Премьер-министру Украины, если я до сих пор во всем этом не разобрался. Легко сказать - дайте совет Премьер-министру как ему надо поступить в том или ином случае. Чуть успокаивало, что я не знал, как составлять сметы по строительству, но выучил, разобрался и делал это лучше других. Не знал, как составлять бизнес-планирование, но разобрался на пять баллов. Пришел в институт к Владимиру Ивановичу, но разобрался. Пусть не стал доктором технических наук, но мог их понимать и высказывать свое мнение. И они не хихикали за моей спиной.
   По тому, что я прочитал о региональной политике, я уже имел достаточное представление и даже собственное мнение о многих недостатках существующей системы. Раз надо, то и украинский язык проблемой не станет. Надо будет, начну заниматься с преподавателем. Смущало другое. Полностью ненормированный рабочий "восьмичасовой" рабочий день - с восьми утра до восьми вечера без выходных. Сбегать с работы к жене и сыну не получится. Вряд ли я сразу буду пользоваться уважением среди коллег. Новичок, свалившийся непонятно откуда и зачем. Для продвижения по службе я уже достаточно старый по возрасту и еще полностью "зеленый" по стажу работы в правительственных органах. Безусловно, они раскопают все мои подвиги. А любви и уважения это не добавит. А тем более, новость, что у меня пенсия по инвалидности, связанной с психическими заболеваниями. Разбираем ситуацию. Передвижениям по службе практически не подлежу. Через полтора-два года с этой должности уйду, правильнее сказать меня уйдут. Это точнее. Это время будет без семьи, без жены, без Егора. Полгода минимум надо учиться и заниматься. Авторитета это не добавляет. Здесь нужны не ученики, а профессионалы.
   Хотя Генри Форд говорил: "Используй любой шанс, ибо он может оказаться последним". Надо четко определить, что же я сам хочу. Надо настроить свои мозги на главную задачу и искать возможности для осуществления этой цели. Значит так. Мне с каждым днем во всех отношениях становится все лучше и лучше. И я буду повторять эту фразу утром и вечером. Если хочешь быть счастливым - будь им. Трудно в наше неспокойное время оставаться спокойным, но стремиться к этому необходимо. Главное не концентрироваться на одной проблеме. Надо помнить, что внешние обстоятельства не в моей власти, но мой внутренний мир только мой.
   Я сидел за столом, и убеждал себя, что все будет хорошо. Спокойствие и только спокойствие. Но внутренний голос твердил свое. Мне пятьдесят один год. Если брать активной жизни, которую я прожил с 17 лет и до 51 года - тридцать четыре года. Пусть активной жизни, где я могу что-то менять вокруг себя, еще максимум четырнадцать лет до 65 годов. За эти прошедшие тридцать четыре года меня убивали, и я убивал. Меня гоняли и выгоняли, но я лез вперед и вперед. Раненый, контуженный я стремился доказать себе и окружающим, что я что-то значу и чего-то стою в этой жизни. Тысячи людей смирялись со своей участью, своей судьбой. Пусть мелководная гавань, но она моя. А я не могу остановиться. Рискуя собой, своей жизнью, жизнью самых близких мне людей, я ломал ситуацию и пока все удавалось. Сколько может длиться это везение? К чему я стремлюсь? Ведь уходя на эту должность, автоматически выключаю себя из своей семьи. Ухожу от воспитания своего сына. Жена получает в моем лице квартиранта, который приходит пожрать и переспать. А когда же жить нормально? За все труды и старания вряд ли что-то заслужишь, кроме...
   Омар Хайям тысячу сто лет назад написал: "Чем за общее счастье без пользы страдать, лучше счастье кому-нибудь близкому дать. Лучше сына к себе привязать добротою, чем от пут человечество освобождать". И еще: "Справедливость не правила миром вовек. В этом мире не вырастет правды побег. Ты, как и все, не изменишь течение жизни. За подрубленный сук не держись, человек". Прошло свыше тысячи лет, но не изменилось ничего. А что я хочу изменить в этом течении жизни? Денег на скромную жизнь нам хватит. Земли возле дома восемь соток есть. Иди с миром домой. Расти и воспитывай сына. Посади сад, огурцы, помидоры. Рядом озеро. Лови рыбу. Один-два раза в год выезжай куда-нибудь на курорт. Так нет. Меня тянет лезть в это житейское болото опять и опять, гадая, вылезу или нет. Страшит сама мысль, что я свою жизнь уже прожил и пора на покой. Хочется доказать, что я еще что-то могу. Что на покой мне еще рано. Что я о-го-го!!
   В отделе кадров документы взяли. Инструктаж на все случаи жизни провели. Рассказали, что можно, что нельзя, а что строго запрещено. Потом показали, как добраться до седьмого этажа, на котором располагался руководящий состав и где рядом с кабинетом первого вице-премьера находился и мой кабинет. Я пошел на собеседование к руководителю нашей службы Валентину Александровичу Мирошникову. Он меня внимательно выслушал. Коротко проинструктировал, а в конце своей речи предложил стать мне "стукачем". Ну, выразился, конечно, не так грубо. Но суть от этого не поменялась.
   - Давайте договоримся, что каждый день Вы меня будете информировать, что Вы услышите в кабинетах, а особенно у Кинаха. Я знаю, что Вы и Ваша жена часто общаетесь с женой Кинаха. Мне бы хотелось знать об этих встречах поподробнее. Естественно, я буду поддерживать Вас во всех рабочих вопросах.
   - Валентин Александрович, у меня такое ощущение, что Вы мент. Не только по службе, но и, по сути. У меня к Вам просьба. Не теряйте времени даром. Кроме неприятностей и оскорблений, Вы от меня ничего не получите.
   - Я думаю, что мы с Вами не сработаемся.
   - А мне насрать на твои думы. А за это место я не держусь.
   Начало близких отношений с моим непосредственным начальством положено. Пойду-ка я по кабинетам Советников. Я и пошел. Прямо напротив моего кабинета дверь в дверь висела табличка "Степанчикова Татьяна Владимировна". На мою просьбу зайти, поднялась очень симпатичная женщина с короткой стрижкой. Я представился. Мы сели за приставной столик. Татьяна налила по чашке чая. Она являлась Советником по экономическим вопросам. Мы очень мило побеседовали, но в конце беседы она мне вдруг заявила:
   - Виктор Иванович, я Вас сразу предупреждаю. Что я не женщина, а Советник Премьер-министра. Поэтому, прошу в наших отношениях это никогда не забывать. А если будет нужна помощь, то заходите без раздумий.
   Мне стало смешно, но я ей поклялся, что видеть женщину в ней никогда не буду. Так, переходя из кабинета в кабинет, я познакомился со всеми Советниками в количестве одиннадцати человек. Каждый имел свое направление и работал долгие годы на больших руководящих должностях. Среди Советников я насчитал двух бывших министров, а остальные работали раньше заместителями министров или начальниками управлений. Один я оказался пришельцем из другого мира. Они все знали друг друга не один год и уже сегодня стали единой командой Советников. Я среди них оказался белой вороной, да еще без знания украинского языка. Меня сразу же предупредили, что писать различных бумаг придется очень много. Предложили в трудные моменты заходить без стеснения.
   Вечером на совещании в семь часов вечера Кинах представил меня всем присутствующим, без указания моих предыдущих должностей. Всем это до лампочки. Каждый знал свой участок работы и знал всех остальных, с кем надо общаться. Они свою работу знали, и нового для них ничего не появилось. Я среди них чувствовал себя голым и босым. Даже в Академии Наук такого чувства у меня не возникало. Потому, что рядом находился Владимир Иванович. А здесь я оказался один, совсем один среди этого спаянного коллектива. Но уже заимел персонального врага в ранге своего начальника. Как я понимал, мстить он мне будет. А уж подчеркивать мою безграмотность - для этого не надо искать поводов или причин. Думаю, что Кинах в ближайшие дни начнет меня сторониться. Ну чему бывать, того не миновать.
   Домой я попал после девяти, но Лену успокоил, что это будет каждый день. Вот только в воскресенье обещают отпускать после трех, но при условии, что все необходимое для понедельника будет подготовлено.
   На следующий день в восемь утра я уже сидел за раздумьями за своим рабочим столом. В половину девятого раздался стук. Вошла женщина, которая принесла мне документы для просмотра и подписи. Я ее тепло поблагодарил и пошел провожать до двери, но она предупредила, что сейчас принесет все остальное. Через десять минут она принесла еще одну стопку бумаг. Весь стол оказался укрыт этими бумагами. Я в ящике стола увидел безмен, который остался от моего предшественника. Я взвесил все бумаги. Их оказалось около девяти килограммов. Для просмотра и подписи. Через два часа я понял, что читаю одну и ту же бумагу на одной и той же строчке. И не соображаю ничего. Посмотрел. Оказывается, я читаю только третий документ.
   Пошел в туалет и засунул голову под холодную воду. Не вытираясь, пришел обратно в свой кабинет. Посмотрел на себя в зеркало. Потом посмотрел на эти кипы документов, которые я смогу просмотреть, в лучшем случае, до конца месяца. А мне еще надо по ним составлять отчет. Опять посмотрел на себя в зеркало. И задал себе простой вопрос:
   - А на хрена тебе это надо?
  

Конец третьей книги.

  
   Не верю я, что мы по жизни
   Равны, с рожденья и до тризны,
   Что равными нас создал Бог.
   Кто эту чушь придумать мог?
  
   Да. Бог за нами наблюдает.
   О дате смерти он лишь знает.
   Сказал: "Живите и любите
   И делайте - что Вы хотите
  
   Пусть каждый выберет свой путь,
   Пусть каждый ищет в жизни суть"
   Но все предчертано судьбой
   Твоя судьба - всегда с тобой.
  
   Не жди поблажек от Творца,
   Борись за счастье до конца.
   Напрасно будешь слезы лить.
   Бороться надо, а не ныть.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   453
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"