― Уже лучше. Это хотя бы можно прочитать... с трудом.
Услышав вердикт наставника, Ника едва заметно выдохнула, и, отложив кисточку, принялась оттирать пальцы от остатков туши. Безуспешно. За последние три недели чернильно-черные пятна въелись в кожу намертво, и убрать их оказалось невозможным даже с помощью талька. Что уж тут говорить о простой влажной тряпице.
Учитель тем временем едко комментировал и кривые руки ученичка, и многочисленные кляксы, и ― "О Великие, почему я вожусь с этим бестолковым мальчишкой!". Ника не обижалась.
По сути, обижаться было не на что. По сравнению с ровными, выверенными, казалось, до миллиметра работами наставника, ее неуклюжие попытки выглядели... да никак не выглядели. Это нельзя было назвать даже "курица лапой".
― Все понял?
― Да, господин учитель. В следующий раз я постараюсь лучше.
― Не сомневаюсь. ― губы наставника дрогнули в едва заметной улыбке. ― Или, думаешь, я просто так трачу на тебя свое время?
― Нет, господин учитель.
― То-то же. Убери здесь все ― тебе уже пора.
Собирая со стола исписанные каракулями свитки, Ника улыбалась. Между прочим, ее сегодня похвалили дважды: один раз за успехи, и еще раз ― за старания. В своеобразно-саркастичном стиле, конечно, но это была именно похвала. Уж в подобных нюансах она научилась разбираться.
И да, Ника таки нашла себе учителя по чтению и письму. А если еще точнее ― по каллиграфии.
Им оказался тот самый Ман, старик-библиотекарь, о котором так нелестно отозвался Данару. Хотя какой же он старик? Когда Ника впервые зашла в обширное, наполненное свитками помещение, и увидела здешнего смотрителя... это было забавно. Она в первый момент даже опешила, пытаясь увязать ожидания с реальностью. На ворчливого старикашку Ман не походил никак ― и плевать, что лицо все в морщинах, а в седой гриве волос нет ни единой темной пряди. Зато движения легкие, голос звучный, а глаза смотрят внимательно и жестко. Ника подозревала, что такой "библиотекарь" даст фору половине клановых воинов ― а второй половины даже не заметит.
И чем дальше, тем обоснованнее казались ей эти подозрения.
Впрочем, докапываться до правды Ника не стала ― незачем. Мало ли как и почему мог уйти в отставку клановый воин, тем более, что хозяин поместья его явно не жалует. Сам Ман в ответ на осторожные расспросы только мрачнел и рассказывал, что служил еще нынешнему главе клана, а наследнику это не слишком по нраву.
Настаивать Ника не решилась. Тема явно не доставляла старому воину удовольствия, и, слишком надавив, можно было запросто лишить себя шанса на нормальные отношения. А у нее были совсем другие планы.
И планы эти осуществились. Убедить библиотекаря дать пару уроков удалось очень даже легко. Повезло дважды ― во-первых, Ман оказался фанатиком от каллиграфии, и, после нескольких дней уговоров, согласился поделиться увлечением. Во-вторых, старику было просто одиноко. За три недели их общения посетители в библиотеку заходили раза два, и вовсе не стремились к разговорам. Брали нужный свиток и уходили.
Неудивительно, что у Мана испортился характер ― а может, и всегда таким был. Впрочем, с точки зрения Ники, это не являлось особым недостатком ― язвительные замечания, что наверняка довели бы нормального ребенка до слез, она просто пропускала мимо ушей, а с требовательностью наставника была согласна. Зато библиотекарь готов был по десятому разу объяснять непонятное, по двадцатому ― показывать, как рисуется та или иная закорючка, и по сотому ― указывать на ошибки. Да и на знания не скупился. Ника, конечно, понятия не имела, зачем ей уметь пользоваться всеми семью стилями местной каллиграфии ― от Высокого до повседневного ― но была благодарна. Лишних знаний не бывает.
Хотя сил и времени занятия отнимали преизрядно. И слава Великим, что местное письмо оказалось не иероглифическим, как поначалу показалось Нике, а слоговым. Выучить больше пяти десятков знаков местного "алфавита" было нелегко, но все же легче, чем зазубривать тысячи и тысячи.
Сложив свитки в специально выделенный для этой цели стеллаж ― " Не хватало еще держать твое издевательство над искусством рядом с трудами великих!" ― Ника в последний раз поклонилась наставнику, попрощалась и выскользнула из библиотеки. Время приближалось к полудню, и Зара наверняка уже накрыла на стол. Не стоит заставлять ее ждать.
***
После обеда она привычно поблагодарила служанку и зашагала в сторону полигона. Своего полигона. Как обычно, по сложившейся за последний месяц рутине: утром ― библиотека, днем ― тренировки Дара, вечером ― женская половина и разговоры с Шати. Иногда ― ужин с Данару. Хозяин поместья звал Нику к себе довольно регулярно, выспрашивал об успехах, о том, нравится ли в поместье, всего ли хватает... А она улыбалась, кивала и благодарила, с каждым разом настораживаясь все больше. Нет, Данару пока ни о чем не просил, но подобное пристальное внимание напрягало и заставляло ждать подвоха.
Тем более, что привычного, уже почти родного невидимого наблюдателя не чувствовалось с тех самых пор, как Ника переступила порог поместья. Если во время проживания в Лесной она ощущала его почти каждый раз, когда входила в "особую" медитацию, в дороге ― ловила время от времени, то сейчас его просто не было. Совсем. И это настораживало.
Неужели наблюдатель ― человек Данару? Но тогда получается, что хозяин знал о ней, Нике, еще до того, как Майо-дзи пришел в деревню. Если учесть, что именно Майо проводил Представление Саана ― как бы не оказалось, что монах продал Избранного Змеем сразу же, как только сумел добраться до покупателя. Но тогда...
На этом размышления Ники обычно прерывались. Доказательств, что именно с подачи Данару в Лесную пришли наемники, не находилось никаких, а додуматься, громоздя предположение на предположение, можно было до полной ереси.
В любом случае, любви к Данару эти подозрения не добавляли.
Ника быстро перебежала через двор ― пусть стены поместья защищали от пронизывающего горного ветра, но все равно теплой здешнюю зиму было не назвать ― кивнула охранникам у входа и нырнула внутрь, прикрыв за собой тяжелую деревянную дверь. Весьма нетипичную для здешней архитектуры ― двери здесь, как и окна, практически всегда представляли собой ажурную решетку, обклеенную плотной полупрозрачной бумагой. Ну, разве что входные были целиком из дерева ― но толщиной и они не отличались.
Похоже, этого монстра поставили здесь в качестве еще одной меры предосторожности. Правильно, вообще-то.
Внутри было привычно-пусто. Ника подслеповато сощурилась ― окна в помещении не предусматривались ― и двинулась вперед. Шаг, второй... а, вот.
Тяжелый люк подвала открывался каким-то хитрым механизмом, причем рычаг, запускающий этот самый механизм Ника могла сдвинуть без всякого труда ― еще один довод к тому, что ее здесь давно ждали. Зайти, опустить за собой крышку люка, пройти по периметру помещения, зажигая десяток свечей. Раздраженно вздохнуть. В последнее время запах горящего воска начал безумно раздражать, а от неверного освещения быстро уставали глаза. Подумать только, а ведь совсем недавно она считала это весьма романтичным!
Чтобы избавиться от заблуждения, нужно всего лишь провести при свечах несколько недель. После этого даже самая тусклая лампочка будет казаться манной небесной.
Конечно, в поместье были свои светильники, и на свечи они были похожи меньше всего. Небольшие, размером с апельсин, шары, освещали все вокруг довольно ярким светом, очень похожим на солнечный, но, как узнала Ника, они были каким-то образом замкнуты на сам дом. Точнее, на дух дома, который поддерживал свечение этих самых "ламп". Как и теплые полы, и холод в ледниках, и многие другие, вроде бы несущественные мелочи. Но чтобы провести все это в подвал, нужно приглашать соответствующего специалиста.
Как удалось выяснить Нике ― где самой, где с помощью библиотекаря-наставника ― с артефакторикой в этом мире дела обстояли довольно странно. Нет, она была ― но опять таки, как и вся местная магия, оказалась завязана на духов. В этот раз ― на слабых духов, из тех, чья сила еще оставалась нейтральной и не приобрела какого-либо окраса. Именно таких и призывали местные "артефакторы", чтобы питать свои изделия. Не заставляли, нет ― скорее, уговаривали. И мелкие духи соглашались на такие сделки весьма охотно, хотя никто и не знал, почему.
Может, им тоже, как Великому Змею, было скучно?
Ника в очередной раз тряхнула головой, прерывая отвлеченные размышления, и принялась застилать пол плетеными циновками. В три слоя. Потом на циновки легла толстая шкура какого-то зверя, на которую она тут же уселась. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Выдохнула.
Ну что ж, можно начинать.
***
Небольшая комната была погружена в полумрак. Едва заметно потрескивали ароматические палочки перед домашним алтарем, парил на столике горячий чай, к которому, впрочем, никто пока и не притронулся...
Владельцу комнаты было не до того. Он слушал.
― Таким образом, господин, Данару пока успешно идет к своей цели. ― тихий, мягкий голос докладчика был на редкость невозмутимым. А про него самого и вовсе ничего нельзя было сказать ― широкие одеяния всех оттенков не скрывали разве только глаза. Впрочем, будь здесь Саан, он бы узнал своего невидимого наблюдателя ― не по внешности, нет, по тому, что находится куда глубже. ― План господина наследника, не смотря на множество слабых мест и откровенных ошибок, пока осуществим. Самое слабое звено ― наемники. Вряд ли Избранный Змеем простит уничтожение своей деревни, даже если это было необходимо для пробуждения Дара ― но, слава Великим, для этого были посланы не клановые бойцы, а Вольный отряд. Связать его с Данару будет сложно.
― А мальчик?
― Уже находится в поместье. Судя по докладам наблюдателя ― наследник медленно, но верно завоевывает доверие ребенка.
Тот, кого назвали господином, едва заметно улыбнулся.
― Это хорошо. Надеюсь, он не наделает ошибок.
― Надеетесь, господин? ― в глазах "серого" промелькнуло нечто, подозрительно похожее на удивление.
― Да. Почему я не могу желать успехов своему сыну? ― уже далеко не молодой, но еще крепкий мужчина в обманчиво простой одежде взял в руки пиалу с чаем и невозмутимо пригубил. ― В ссылке он должен был научиться предусмотрительности и терпению, а еще ― умению просчитывать свои действия больше, чем на ход вперед. Судя по твоему докладу, это ему удалось.
― Мне пришлось его страховать, господин. План наследника несколько раз едва не сорвался, не смотря на всю его предусмотрительность.
― Намекаешь, что я необъективен? ― приподнял брови мужчина, делая очередной глоток. ― Но первые попытки никогда не бывают совершенными. И ты это знаешь.
Докладчик покачал головой.
― Но господин... вы же понимаете, что сделает первый наследник, как только получит в свои руки верность обладателя такого Дара? Он ведь уже пытался ― а вы обошлись с ним непозволительно мягко.
― Возможно. ― выдохнул мужчина, вновь делая глоток. ― Но все же он ― мой сын. И именно я, за делами клана, упустил его воспитание.
― Это не ваша вина.
― Моя. ― пиала бесшумно опустилась на стол, хотя не была допита и до половины. ― Поэтому я дам ему еще один шанс доказать, что он достоин места главы клана. И если Данару хочет доказывать это именно таким способом... я не стану ему мешать.