Дети дерева

  

  

  В языке хауса нет выражения 'я любил'. Только 'я люблю'. Настоящий, безвременный, даже романтический абсолют. Фарфоровый цветок, нуждающийся в бережном хранении: держите крепче, иначе разобьюсь.

  'Фарфор' в хауса так и переводится - упади и умри.

  

  Ночью мне снились сани в упряжке. Они скользили мимо окна так близко, что я могла бы дотронуться и до полозьев, покрытых инеем, и до человека в белой шубе, и до запряженной косули с бубенцами на шее. Стройный перезвон терялся в облаках, плотных как снег, и не было видно ни дома напротив, ни улицы внизу.

  - Это же Дед Мороз! - закричала я.

  Дед Мороз помахал мне рукой, и я разглядела косулю - с большими влажными глазами и светлыми брызгами по бокам сильного тела. Мне захотелось её погладить, но упряжку поглотило облако, и я проснулась.

  

  Потолок заливал мягкий свет, а запах ароматизатора после ночной работы воздушных фильтров щекотал нос.

  Если проспала и превысила норму, то головная боль обеспечена.

  Я всклочила с кровати и подбежала к единственному окну в моем жилище. За стеклом во всю стену висела мутная завесь - туман не пропускал солнечные лучи даже днём.

  Иногда мне казалось, что туман живой, что он дышит и подглядывает за мной, а если разбить стекло и впустить его, то он заполнит собой все пространство и выгонит меня на улицу.

  

  Каждый прожитый день в квартбоксе - калька предыдущего. Отношения с миром с помощью телесистемы, сутками передающей кино или новости. После череды пандемий безопасность приобрела преувеличенные формы. Когда я потеряла маму и сестру в очередной эпидемии - через три года после пропажи папы - то была уверена, что хуже уже не будет.

  Я думала, что знаю.

  Глагол 'знать' в хауса используется только в прошедшем времени. Можно сказать 'узнала', но 'я знаю' - никогда.

  

  Телесистема включилась, реагируя на движение:

  Год/2045

  Месяц/ноябрь

  День/19

  Экологический уровень/низкий

  Желаем бодрого утра!

  

  Бодрее некуда, отопление в боксе работает на минимуме. Освещение в ванной комнате мигало, жалуясь на отсутствие тепла. Я проверила количество потраченной воды за вчерашний день - больше, чем положено - и умылась под тонкой струйкой.

  Зубную пасту не поставляли больше года. В прошлый визит наш 'квартальный доктор' посоветовал мне 'не мучить зубы' и отобрал старенькую щётку.

   - Незачем, милочка. Пищу глотаете в таблетках, в виде каш, встроенные молекулы за собой убирают.

   - Бактерии остаются, - не сдавалась я.

   - Где это вы бактерии нашли? Несанкционированные продукты потребляете?

   - Откуда? Я три года не выхожу.

   - Технологии нам в помощь, - выдохнул доктор за стеклом защитного шлема. - Новости смотрите?

  Я кивнула, хотя новостной канал не включала - там показывали или войны, или катастрофы. С одной стороны я была рада, что живу в безопасности, а с другой - радоваться было нечему.

  Врач что-то отметил в электронном блокноте:

   - Самоуправство проявляете... Мне что, в Департамент доложить? А ну-ка, сдавайте щётку!

  

  Во время его визитов я чувствовала себя сдающей экзамен по аренде своего же тела, а привычка доктора называть меня 'милочкой' раздражала, но его посещения были единственной возможностью поговорить с живым человеком и что-нибудь узнать из неофициальных источников. Интернет отключили, а телефонная связь для личного пользования постепенно исчезла - экономили на всем.

  По случаю заходили ремонтники. Последнего я видела больше года назад, когда телесистема неожиданно зависла и погас свет. За пять минут бокс превратился в серую холодную коробку, за окном которой нарастал непонятный гул. Прилипнув к стеклу, я ловила свидетельства внешней жизни, а позже, через глазок в двери наблюдала охранников, бегающих по этажу. Некоторые их них были вооружены.

  Ремонтник, проверявший квартбокс после, несмотря на мои расспросы, ничего не объяснил.

  

  Недавно, услышав от доктора привычное 'вы здоровы', спросила:

   - Если здорова, разрешили бы выходить.

   - Чтобы инфекцию подцепить? - Доктор понизил голос. - Здоровым как раз и нельзя. Нам показывали в общежитии...

   - Где?

   - Врачи живут в медицинском квартале, нас часто инструктируют... Я Вам так скажу, милочка: в городе - хаос.

   - И что, уже никогда не будет как раньше?

   - А как раньше?

   - Ходили же мы... На работу. В магазины.

  Глаза доктора увеличились.

   - Необходимость была! А сейчас всё доставляется по квартирным боксам. Департамент жизни заботится о гражданах. Здравия ему за это! - чихнул он и спросил:

   - Какое у вас образование?

   - У меня? - Я растерялась. - Переводчик.

   - С какого языка?

   - Хауса.

   - Где ж на таком говорят?

   - В Африке.

  Скафандр выдохнул:

   - Вы, милочка, бесполезны для общества.

  Пока я пыталась сообразить, как реагировать, он продолжил:

   - Это ещё что! У меня друг был. Закончил школу журналистики, - булькал доктор, складывая в кейс медицинские инструменты. - Так его за ненадобностью сразу на переработку кинули. Даже переквалификацию не предложили! - Глаза доктора заблестели. - А зачем они нужны, журналисты эти? Или спортсмены? Вот вы - делали сегодня упражнения?

  Я поспешила кивнуть, а доктор поднял указательный палец в защитной перчатке:

   - Системные роботы отлично справляются. А то напридумывают спортсменов...

  У входной двери он оглянулся:

   - Мне ещё в двадцати боксах показатели собирать.

  

  Вечером позвонили в дверь - доставили недельный набор продуктов. Пластиковый контейнер я отнесла в холодильный шкаф.

  Туман за окном превратился в плотные занавески. В детстве, когда мама шила шторы для дома, я устраивалась рядом и наблюдала за стрекочущей машинкой. Мы с сестрой любили прятаться под бархатными складками и ждать, когда мимо окна начнёт прохаживаться отец и рычать страшным голосом: 'Где же мои любимые львята?' Папины кудрявые волосы с рыжеватыми подпалинами напоминали настоящую львиную гриву. Мы с визгом выпрыгивали, он хватал нас на руки и кружил по комнате.

  Сильный, высокий. Мы были похожи на него. Волосы, руки, профиль. Только глаза у меня мамины, 'крошки печенья на льдине', папины слова.

  'В Африке акулы, в Африке гориллы...'

  Забавно, что мама часто выносила ему один и тот же приговор: 'О полной бесполезности для семьи'. И обязательно добавляла, что он променял жену на 'своюлюбимуюафрику'.

  

  Телесистема выдала подборку чёрно-белых фильмов. Я выбрала 'В джазе только девушки' и отправилась за ужином.

  Открыв упаковку с пищевыми таблетками, прочитала, что 'Ягодный вальс' - новейшая разработка Департамента жизни, основанная на проведённых исследованиях в зонах повышенного риска и соответствующая всем нормам жизнедеятельности. Рекомендовалось принимать по две штуки, запивая водой, обогащённой витаминами.

  Положила плотный розовый кубик в рот и почувствовала кисло-сладкий вкус, но название ягоды не вспомнила. Когда вытаскивала бутылку с водой, из контейнера выпал круглый сероватый комок и закатился под стол.

  Растормошив неожиданную находку, поняла, что это скомканный лист бумаги с неровным текстом. Пробежав глазами рукописные буквы, перестала дышать.

   'Ваша жизнь в опасности. Ждите инструкций'. Внизу стояла подпись: 'Птицы'.

  Ноги подкосились, я опустилась на пол.

  Телесистема остановила вещание.

   - Йогу, пожалуйста! - просипела я, потянувшись за ковриком.

   - Йога. Загрузка, - ожил экран.

  Я спрятала записку в карман и села в позу лотоса.

   - Привет! - Во всю стену скалился робот-инструктор. - Хочешь расслабиться перед сном?

  

  Ночью не спалось.

  Записка наверняка чья-то глупая шутка, уговаривала я своё подсознание. Бояться нечего, пока соблюдаю правила страховки и прохожу ежемесячный медицинский контроль.

  Когда я переезжала из родительского дома в восьмидесятиэтажную башню, то радовалась, что больше ничто не будет напоминать мне о прошлом. Не будет фотографий в деревянных рамках со счастливыми лицами нашего семейного квартета, не будет мебели из старой жизни - всю боль я оставлю позади.

  Маяки, которые не светят, перестают существовать.

  

  Первым из нашего квартета ушёл папа. Уехал в очередную африканскую командировку и не вернулся. Говорили, что местный кукурузник доставлял его в деревню за триста километров от города. Его не нашли ни через месяц, ни через год. Он был детским доктором.

  'Не ходите, дети, в Африку гулять...'

  Чтобы успокоиться, надо глубоко вдохнуть. Потом ещё раз...

  Я перестаралась, кровать подо мной задвигалась, поплыла. Я схватилась за изголовье, чтобы не упасть, и вдруг оказалась на речке в лодке, вместе с мамой и сестрой. Налетел тёплый ветер и слизал с маминого запястья запах её духов.

  Сильный, сладкий. Папин подарок из командировки.

  Я и забыла, что у всего есть запах.

  Вокруг меня стерильность.

  И пустота.

  

  Дни тянулись. Я перемещалась по квартбоксу, совершая ежедневные манипуляции с телом, а внутри меня всё разваливалось. Настроение падало или наоборот, взлетало от умиления из-за какой-нибудь глупой сцены в знакомом фильме.

  Я начала вспоминать язык хауса. Вытаскивать из памяти картинки, образы.

  Столовая вилка это 'ложка с пальцами', а ключ - 'сын замка'. Язык-конструктор, собирай-разбирай - не соскучишься.

  

  В положенный срок на экране системы появилось:

  Ожидайте/врач/после/обед

  Я почему-то занервничала.

  Открыв дверь, вздрогнула, увидев под шлемом медицинского скафандра незнакомое лицо.

   - Я ваш новый доктор. Давайте-ка быстренько проверимся. Спешу, много пациентов сегодня.

  Я послушно кивнула.

  После осмотра он произнёс 'увидимся через месяц' и ушёл.

  А я вспомнила, что как-то утром после ночного кошмара ко мне прибежал старый доктор: 'Вы были чрезмерно возбуждены вчера, милочка, из-за вас я вторую смену работаю. Ай-яй-яй... Витамины принимаете?'

  Он знал про мои ночные страхи.

  

  Страховая компания, взявшая на себя заботу обо мне, получила дом и мой небогатый счёт в банке. Я решила, что заменить семью контрактом от Департамента жизни, в котором даже не помню, что подписывала - правильное решение в моей ситуации. Компания обещала жилье, медицинское сопровождение и безопасность.

   'Доверьте нам свою жизнь. Ваша безопасность - наша работа!' кричали их рекламные ролики.

  Я выжила, встретив двадцатипятилетие на пятьдесят шестом этаже в одиночном боксе, глядя на серую стену тумана за окном.

  

  Пазлы сложились, мои тревоги перестали казаться мне 'ненужным расстройством психики', а записка с подписью 'Птицы' уже не представлялась чьей-то шуткой.

  Я превратилась в бесполезный механизм, который скоро уничтожат, разобрав на полезные винтики.

  Вечером система выдала список мировых оперных театров. Я выбрала 'пятый номер, звук концертный' и просидела на диване до самой ночи.

  

  

  Когда через неделю вместо продуктов в пищевом контейнере получила объемный свёрток оранжевого цвета и записку, то была готова ко всему.

   'Электричество выключат в первой половине дня. В костюме спасателя бегите на крышу по пожарной лестнице. Постарайтесь оказаться там как можно быстрее, пока система не обнаружила ваше отсутствие. Дверь на крышу откроется магнитным ключом, встроенным в левый нагрудный карман костюма. Сделайте двадцать шагов вправо и ждите вертолёт. Птицы'

  Ночью не спала ни минуты. Кому верить, если живешь кроликом в клетке?

  

  Система вырубилась вместе с обеденным сигналом.

  Добежать до пожарной лестницы оказалось не так просто, на выходе из квартбокса накрыла паника: я заражусь и умру на месте. И костюм спасателя был слишком велик - встреча с охраной грозила разоблачением.

  На лестнице я сразу рванула вверх. После десяти пролетов бросила считать этажи. Узкие окна тянулись вдоль стен бойницами, не давая ни света, ни надежды. Ступени сливались в одну бесконечную дорогу с крутыми поворотами.

  Я начала спотыкаться, но бежала, не останавливаясь, пока лестничный пролёт не упёрся в дверь с металлической пластиной. Я не знала, правильно ли поступаю - если выйду на крышу, то пути назад уже не будет.

  За грохотом сердца не сразу услышала, что кто-то поднимается по лестнице - этот кто-то бежал за мной. Я прижалась к металическому замку и замерла. В магнитной пластине что-то щелкнуло, и дверь открылась.

   Туман облепил меня плотным влажным одеялом. Не видя дальше вытянутой руки, я отсчитала двадцать шагов и остановилась.

  Холод отвоёвывал сантиметры моего комбинезона, а я тряслась от страха, что меня поймают прежде, чем прилетит вертолет. Когда услышала ритмичный гул, то не сразу сообразила, что это. Гул нарастал, а туман над головой начал расползаться. В метре от меня опустилась спасательная люлька и зависла - в ней стоял человек в форме, похожей на военную.

  Люлька качнулась в сторону, а человек протянул руку:

   - Прыгай!

  В тот момент я почувствовала, что сработал магнитный замок, и дверь на крышу распахнулась.

  Запрыгнуть не получилось, и меня втащили в люльку.

   - Молодец! - Он пристегнул меня к тросу. - Не бойся, поднимаемся.

  И дёрнул два раза за веревку.

  

  Когда добрались до вертолета, кто-то переместил меня в салон, а потом аккуратно усадил, пристегнув ремнями.

  Мой спаситель снял шлем.

   - Яна, я - Сергей. Посмотри на меня. Я должен проверить, все ли в порядке.

  Губы меня не слушались.

   - Мы летим в аэропорт, оттуда самолетом в Гану.

  Кивнула - Гана так Гана.

  - Откуда язык знаешь? Была в Африке?

   Я отрицательно замотала головой. Меня еще потряхивало.

   - Яна, говори со мной!

   - В универе учила.

   - В Гане работают наши медики, - Сергей говорил громко, заглушая вертолётный шум. - Изучают местное племя. Все эпидемии мимо них прошли. Живут не в резервации. На контакт не идут, но их колдун... Колдун предсказание оставил, когда помирал. Электронные переводчики бред переводят. Отчеты потом в самолете почитаешь: там что-то про мясо из леса, которое будет пожирать детей дерева, и если человек начнёт питаться этими же детьми, то не заболеет.

  Мои брови оттаяли и поползли вверх.

   - Людоеды, - засмеялся Сергей. - Водички хочешь?

   - 'Мясо леса' - это дикие животные, 'дети дерева' - плоды или фрукты. Животные...

  Вертолёт накренился, а мой желудок прилип к позвоночнику.

  Когда я выдохнула, Сергей спросил:

   - Что животные?

   - Скорее всего перевод такой: 'Когда дикие животные начнут питаться фруктами, человек должен кушать эти же фрукты, чтобы не заболеть'.

  Небольшой красноватый шрам на его виске дёрнулся, я услышала шипение рации.

   - База, я - ласточка, я - ласточка. Морозов на связи. Снегурочка с нами, летим в аэропорт. Приём.