Широкая поляна была залита солнечным светом. Дубы обступали ее, старые, кряжистые, с потемневшей о времени корой и разлапистыми кронами. Неширокая дорога выбегала с одного края и вновь устремлялась в дубраву с другой стороны. Вся заросшая мелкой травой, поляна была самой обычной, каких полным-полно в этих лесах.
Они выехали на свет, казалось, одновременно. Миг, еще стрекочут кузнечики и пересвистываются птицы... миг... Лязгая, на поляне показались две лошади. Одна, гнедая, статная, с широкой грудью, закрытая красной попоной, кольчужным нагрудником. На голове железная полумаска. На себе лошадь несла закованного с ног до головы в сверкающее железо человека. Копье рыцаря было устремлено вверх, щит, без всяких гербов, находился за спиной.
Другая лошадь была вороная, мельче, попона была серая от пыли. Лошадь, кроме седла, также несла рыцаря. Доспех его не сверкал отсветами солнца, изрядно помятый и потертый. Некоторых пластин не хватало. Тем не менее, копье так же гордо глядело острием в небо.
Как только кони ступили на поляну, рыцари, увидев друг друга, разом натянули поводья. Далее, после нескольких минут разглядываний, были извлечены с насиженных мест щиты, с лязгом захлопнуты забрала, коням даны легкие шпоры, правые руки опущены на рукояти пристегнутых к поясам мечей. За десять шагов поводья вновь были натянуты.
- Назовите себя, сэр, - донеслось из под блестящего шлема с ярким красным плюмажем. Рыцарь в помятом, как и остальной доспех, шлеме чуть привстал в стременах. Глаза его скользнули по щиту без герба.
- Гм, - ответил он. - Я не вижу Вашего герба, сэр, поэтому я думаю, называться нужно первому Вам.
Для пущего эффекта он чуть приподнял щит, где красовался багровый меч, разрубающий оковы. Из за сильной посеченности щита, герб был едва различим.
Некоторое время блестящий рыцарь буравил взглядом то щит, то вороного коня, то сидящего на нем всадника. Наконец голос из-под шлема раздался вновь.
- Ваш герб незнаком мне, сэр. Но, так и быть, я назову себя раньше Вас, при одном условии: Вы скажете, кого поддерживаете - синих или красных?
- Бред! Я не участвую в мелких склоках выживших из ума дюков!
- Или Вы скажете кто и за кого Вы, и зачем Вы здесь. Или я буду считать Вас, сэр, шпионом! - раздраженно проговорил "красный плюмаж".
- Ого!? И что же дальше?
- По законам войны, да и по законам рыцарства, я вынужден буду убить Вас, сэр!
- Даже так?! - в голосе прозвучал сарказм. - Но, что будет, если поверженным окажетесь Вы?
- Я лучший воин в этих землях! Я побеждал на мно...
- И что же Вы замолчали, сэр? Вы хотели сказать на многих турнирах? И до сих пор не имеете герба?
Секунду блестящий рыцарь выглядел сбитым с толка, но вскоре отозвался:
- Я путешествую...инкогнито...гм...
- В таком случае, я тоже могу счесть Вас, сэр, шпионом!
- Да как Вы смеете?! Сэр, Вы не оставляете мне другого выхода! Поединок! Только поединок рассудить теперь нас!
Рыцарь на вороной коняге попытался было пожать плечами, и, если бы не сковывающий движения доспех, у него, может быть, что и вышло.
- В таком случае могу я узнать имя вызывающего?
- С Вас достаточно будет знать, что я хозяин этой земли. И я называю вас, сэр, шпионом Седрика Синегубого!
- Хозяин этой земли?! - в голосе рыцаря в мятых доспехах звучало удивление и возмущение разом. - Скажите-ка, сэр, а разве хозяина Замка за лесом зовут не Джерсиан Великодушный?
- Разве у Синегубого плохо работают соглядатаи? Уже месяц это мои владения, - голос искаженный блестящим шлемом звучал гневно, но в нем слышалась неведомая печаль. Другой рыцарь, впрочем, ее не расслышал.
- Что же ты сделал с прежним владельцем?
- Он умер. Умер, сраженный копьем.
- А семья?
- Это не Ваше дело! С каких пор шпионы стали так наглы?
Рыцарь на вороной лошади зарычал в прорези шлема.
- Что ж, ты хотел поединка, ты его получишь!
- Тогда пусть нас рассудит Бог... - начал положенную этикетом фразу рыцарь в сверкающих латах.
- Нас рассудит вот это! - Его противник выдернул из держака копье и потряс им над головой.
Никогда прежде старые дубы, окружающие поляну, не становились свидетелями столь стремительно разворачивающихся под их молчаливым взором событий. Всякие люди проходили дорогой мимо, всякое случалось, но такое - впервые.
Рыцари, красные, без сомнения, под шлемами, от душившей обоих ярости и духоты, разъехались в стороны, насколько позволяли размеры поляны, и замерли.
Началом поединка обычно является знак, подаваемый кем-то третьим, будь то король, дюк, или просто благородный дворянин - устроитель турнира. Годился так же оруженосец, когда было совсем туго с благородством. На беду сейчас, на этом импровизированном ристалище, присутствовало лишь двое.
Несколько десятков томительных секунд на поляне слышались обычные лесные звуки: пели птицы, шумела под ветерком листва, где-то трещали сучья.
- Ну, так начнем? - не выдержал наездник гнедой лошади.
- Я жду ВАС, сЭр! - отозвался противник.
- Вы готовы?
- Давным-давно!
Неожиданно случай вывел на дорогу зайца. Серый выпрыгнул из придорожного кустарника, ничуть не боясь громыхающих людей. Он выскочил на самую середину и замер.
Это был Знак! Без сомнения!
Заяц, что-то почуял, замер, и...
...поводья натянуты...
...скакнул прочь!
В то же мгновение лошади, посланные вперед твердыми руками, привычно ринулись в битву, лязгая сбруей и седоками. Мир наполнился грохотом копыт и звоном доспехов.
Копья неумолимо неслись вперед, глядя остриями друг на друга.
До столкновения оставался всего миг, копья были готовы поразить какое-либо уязвимое место, когда...
Копье рыцаря в помятых доспехах внезапно дернулось вверх и с поразительной ловкостью ударило по своему оппоненту. Затем оно стремительно отодвинулось вправо и было отброшено вовсе. Копье сверкающелатого сыграло с хозяином злую шутку. Сила удара по нему была, конечно, не очень велика, но неожиданность, ловкость, быстрота и новизна приема, оказались вполне достаточными, чтобы рыцарь в блестящих доспехах потерял равновесие и увел острие копья с линии удара.
В следующий миг начищенный шлем с ярко красным плюмажем встретился с окованным краем покарябанного щита. От удара рыцарь слетел с гнедой лошади, а его шлем с насиженного места: лопнули ремешки.
Воин в мятых латах не спеша подъехал, ловко подобрал свое копье и нацелил острие на поцарапанное лицо поверженного противника. Но в последний миг смертельный удар был приостановлен.
- Сдаешься, сЭр?! - в голосе клокотала ярость. - Твое лицо кажется мне знакомым! Странно! Как зовут тебя, я спрашиваю в последний раз!
Лежащий на мягкой траве рыцарь, не до конца пришедший еще в себя, приподнял голову и натужено прохрипел.
- Мое имя Герсион, младший сын Джерсиана Великодушного, брат сгинувшего на войне Древора Отважного.
Рыцарь на вороном коне опустил копье и снял шлем. На немолодом лице были написаны удивление, смущение, радость и удивление. Да, пожалуй, так все и было.
Угольки давали много тепла, пришлось отодвинуться чуть дальше. В кипящем котелке булькало терпко пахнущее варево. В него обмакивались лоскуты, бывшие некогда рубашкой, а затем прикладывались в ссадинам на голове рыцаря Герсиона. Сверкающий шлем лежал рядом с костром.
- Не удивительно. Все же 12 лет, хотя я сразу понял, что твое лицо мне знакомо.
- Твое узнать можно с большим трудом, - сказал Герсион. - Эта ужасная щетина и шрам.
Рыцарь в мятых латах хмыкнул и провел рукой по подбородку.
- Не поверишь, так торопился домой, что совсем забыл про это. Под шлемом не видать!
- Торопился?! 12 лет! - с издевкой воскликнул Герсион.
- Были причины, - нахмурился рыцарь. - Долго рассказывать.
Помолчали. Затем Герсион сказал.
- После смерти отца мне ничего не оставалось делать, как взяться за его клятву, добавив свою: отомстить!
- Идти к этому болвану Ругерту в армию! Глупость! Он не рассказывал, как он драпал от этих демонов там, на войне? Мне говорить стыдно! - оборвал, хлопнув по бревну, на котором сидел, воин в мятых латах. - А тут он герой, наверно!... извини, перебил, ты не виноват, конечно.
- Нам нужны деньги! А то Замок за Лесом может уйти к этому Лабрикусу, будь он не ладен! Зачем отец тогда брал у него то проклятое золото!?!
- У отца были причины, он всегда знал, что делал. А деньги...У меня есть немного, но я думаю нам хватит расплатиться со скрягой. А там дальше...
- У тебя? - с сомнением оглядел недавнего противника Герсион. - Что-то вид у тебя не тот, который бывает у богатых дюков.
- Эти латы очень дороги мне, - дрогнувшим голосом отозвался тот. - Ни за какие деньги я не поменял бы их. Будь другие даже в сотню раз красивее. Это...
Он развел руками, не в силах выразить свои чувства.
- Я понимаю тебя, - серьезно кивнул Герсион.
- Деньги. Вот они смотри, - с вороного коня были сняты сумки, где оказалось немало блестящих желтых монеток. - Так что тебе нет нужды...
- Нет! - вскинулся Герсион, охнул: в голову словно гвоздь забили. - Нет, извини за резкость. Но мне... нужно... завоевать свои латы, понимаешь? Клятва отца, моя, это...это все, честь, правда, это... Я не могу. Мне надо...
Рыцарь в мятых доспехах внимательно смотрел в лицо Герсиона.
- Ты действительно вырос. Ты прав во всем, и кому как не мне знать это. Не мне судить тебя!
Герсион улыбнулся.
- Я знал, что ты поймешь меня. Ну, а ты то, домой?
Воин кивнул.
- Домой. Я хочу попасть туда целых 12 лет!
Вскоре пришла пора прощаться. Сэр Герсион стремился поскорее попасть к дюку Ругерту Краснобородому, который вскоре должен был выступать против армий дюка Седрика Синегубого, а сэр рыцарь в мятых доспехах смог бы уже довольно быстро, и наконец, добраться до дома.
- Помни: на войне, в бою, очень много всяких уловок. Иногда биться конь в конь, как на турнирах, нет возможности. Там будет давка, там не церемонятся: как только у кого возникнет возможность пырнуть тебя в спину, не сомневайся, пырнут! Я сегодня хотел убить тебя, вернее я не знал, что это ты. Я хотел убить того, кто, как я думал, убил Джерсиана Великодушного. Это всего лишь уловка, а на войне их тысяча. Надеюсь, наш бой хоть чуть показал тебе, что такое настоящая битва. И, без обид? Хорошо? Дьявол!...извини... Я многому могу научить тебя!
- Не судьба. Ничего, может, я сам выучу все это. В любом случае спасибо, это прекрасный урок.
- Удачи, братишка!
- С возвращением в Замок за Лесом, Древор! Добро пожаловать домой, брат!