Аннотация: Предисловие к книге Адамсон "Царица Шабы".
Предисловие
Истоки
В 1965 году, когда я жила в заповеднике Меру, изучая поведение диких гепардов, мне передали четырехнедельную самку леопарда. Я назвала ее Тагой. Она была очаровательна и очень умна и побудила меня задуматься о том, чтобы посвятить себя изучению леопардов, когда я закончу работу с Пиппой и ее четырьмя детенышами, что, по моим расчетам, должно было произойти к 1979. К несчастью, во время прививки от кошачьего энтерита Тага получила слишком большую дозу препарата и погибла1. Тогда я принялась искать другую маленькую самку леопарда.
Существует много неправдоподобных историй о свирепости и вероломстве леопардов, и я надеялась, что смогу обелить репутацию этого вида, разделив жизнь привыкшей ко мне самки и ее детенышей. Мне также хотелось повторить с леопардами эксперимент, который я провела со львами и гепардами, таким образом, завершив изучение трех крупнейших кошек Африки.
Древние шумеры держали леопардов в качестве домашних питомцев, и они не были единственными, кто так делал за прошедшие века. В результате много известно о поведении леопардов в неволе, однако сравнительно мало об их привычках в природе -- и это служит причиной тому, что они считаются очень опасными животными.
В своей книге о леопардах Питер Турнбулл-Кемп собрал большую часть известных фактов о них. В то же время Патрик Хэмилтон провел два года в Западном Цаво, изучая леопардов, и смог дополнить сведения об их перемещениях и поведении. Его наблюдения были сделаны из машины или с самолета с использованием телеметрических ошейников на животных. Я надеялась добавить к его бесценной книге дополнительные сведения не только по биологии вида, но и о таких вещах, как контроль размножения у леопардов или их общение между собой посредством телепатии. Я надеялась, что моя работа в конце концов приведет к открытию, которое может быть полезно для людей.
Я знала, что будет трудно найти детеныша леопарда, который бы обладал всеми необходимыми качествами для моих исследований. Поэтому я была очень взволнована, когда 12 сентября 1972 получила телеграмму от отца Ботта, католического священника и старого друга, сообщавшую, что у него находится четырехнедельная самочка леопарда, которой нужен дом. Именно он семь лет назад передал мне малышку Тагу и знал, как сильно я хотела найти другого детеныша.
Отец Ботта находился в труднодоступной католической миссии в полупустынной местности приблизительно в 350 километрах от моего дома в Найваша. Получив его телеграмму, я немедленно отправилась туда. Увидев детеныша, я влюбилась в нее и назвала Тага II. Завидев меня, она скрылась под шкафом, стоявшим на цементном полу в комнате, где ее держали в течение дня.
Позже отец Ботта рассказал мне, как спас Тагу от африканцев, которые убили ее мать ради продажи шкуры. Они забрали двоих крохотных леопардов и отдали их ему в обмен на козу. Один из детенышей вскоре умер от собачьих укусов, но отец Ботта справился с выхаживанием второго, несмотря на то, что она не ела несколько дней. Потом, ценой долгих уговоров она согласилась есть мясо зебры и коровье молоко, но нуждалась в ежедневном приеме слабительного для стимуляции пищеварения.
Днем она была заперта в холодной пустой комнате, где я впервые увидела ее; там же малышку кормила одна из сестер, когда выдавалось свободное время. После заката ее помещали в маленький огороженный садик, где она проводила ночи в одиночестве.
В надежде подружиться с ней я попросила разрешения взять ее ночевать со мной. Ночь оказалась очень беспокойной для нас обеих, потому что Тага требовала постоянного внимания. Леопарды поистине обладают самой быстрой реакцией среди всех кошек!
Рано утром мы отправились в Эльсамер. Часть пути Тага провела у меня на коленях, другую -- в постели из травы, которую я устроила ей на заднем сидении. Ведя машину, я обдумывала способы обустроить ей комфортный дом, достаточно просторный для упражнений до того времени, когда смогу выпустить ее в буше для возвращения к дикой жизни. Разумеется, мне было необходимо построить большой вольер, закрытый сверху сеткой, чтобы помешать ей выбраться.
Когда мы добрались до пригорода Найваша, я связалась со всеми местными подрядчиками, чтобы узнать, может ли кто-нибудь поехать в Эльсамер и соорудить бому. Никто из них не мог взяться за дело в столь сжатые сроки, как и рабочие из Найроби, с которыми я говорила по телефону. В раздумьях, как мне решить проблему, я отправилась в бакалейную лавку, где приобрела детскую бутылочку, немного костей и рыбьего жира. Затем я купила себе рожок мороженого, поскольку не ела с самого отъезда из Миссии. Я отошла с ним в угол и вдруг почувствовала, как кто-то дотронулся до моего плеча, а потом услышала женский голос, который осведомился, удобно ли мне есть мороженое в магазине. Обернувшись, я узнала миссис Морсон, жену старого друга Джорджа, которую встречала лишь однажды. В своей пыльной походной одежде и с набитым мороженым ртом, я рассказала ей о проблеме и подвела к машине взглянуть на детеныша. Она тут же предложила поехать к ней домой, где мы могли найти ее мужа и попросить его нанять плотника для постройки вольера.
Хотя я почти не знала Морсонов, они охотно пришли мне на помощь, и этот случай положил начало долгой дружбе. Вооружившись измерительной лентой, мы поехали прямо к Эльсамеру и выбрали площадку на лужайке рядом с моей спальней, где я могла услышать Тагу, если бы ей понадобилась моя помощь в течение ночи. Мне пришлось смириться с тем фактом, что, даже если плотник Морсонов и группа рабочих от одного из соседей приступят к работе немедленно, она займет три недели, прежде чем вольер будет готов. Тем временем по ночам Тага лежала свернувшись вокруг моей шеи, как шарф. Так же любила делать ее предшественница. Конечно, это связано с тем, что все детеныши, включая маленьких детей, нуждаются в тактильном контакте с матерью; если они его лишены, то могут вырасти в невротичных взрослых. До настоящего момента у Таги не было настоящей приемной матери, потому что в миссии за ней присматривали разные сестры. Я была очень рада тому, что она быстро привыкла и привязалась ко мне.
Пока продолжался шумный процесс строительства, невозможно было играть на лужайке днем, поэтому я держала Тагу в безопасности за стеклянными дверьми большой веранды, где она могла наблюдать за птицами и обезьянами колобусами на деревьях и греться на солнце. Рано утром и поздно вечером, пока рабочие не пришли и когда они уходили, я выпускала Тагу в сад поразмяться. Она с любопытством осматривала каждый куст в поисках подходящего укрытия и прыгала через обсидиановые валуны, похожие на осколки черного стекла в траве. В конце концов, она выбрала камень у озера, с которого могла высматривать водоплавающих птиц и ловить последние лучи садящегося солнца. Ее также увлекали стопки досок для постройки бомы. Забравшись на самый верх, она любила скатываться вниз или прятаться между стойками.
Естественно, небольшой лесок Эльсамера с густым подлеском привлекал ее, и мне приходилось внимательно следить за тем, чтобы она не сбежала туда. Я попыталась надеть на нее ошейник с поводком, но быстро отказалась от этой идеи, когда возмущенная Тага вступилась за свою свободу с такими пронзительными криками, которых трудно было ожидать от столь маленького животного. Чем больше она гуляла со мной, тем меньше ей нравилось терпеть несвободу. Она очень рано показала сильный характер, и я снова оказалась перед необходимостью завоевывать ее доверие, вместо того чтобы добиваться подчинения силой. В то же время мне было необходимо ясно показать ей, кто из нас главный.
Вторую неделю я держала Тагу в ящике, ранее принадлежавшем Пиппе. Она была очень чистоплотной и всегда просилась наружу низким "мяоу", чтобы не пачкать свое жилище. Однажды вечером я вынесла ее для этого на лужайку. Было уже темно, и, стоило мне выпустить ее, Тага убежала и вскарабкалась на акацию, с которой я не могла ее снять, пока мне не удалось чудом ее схватить. Когда я опустила Тагу на землю, она с трудом прошла пару метров и упала на лужайке. Потом она встала и захромала прочь, тогда я подхватила ее и отнесла обратно в ящик. Я заволновалась на следующее утро, увидев, что она все еще хромает, и позвонила ветеринару, который жил недалеко от Найроби. Он приехал через два часа и диагностировал перелом, но захотел сделать рентген, чтобы узнать, насколько он серьезен. Ветеринар удивился тому, что падение с такой небольшой высоты привело к перелому, и сказал, что кости Таги, должно быть, аномально хрупкие. Он объяснил это недостатком кальция, возможно, из-за питания мясом зебры, в котором мало гемоглобина и фосфора естественной добычи, а также проживанием на холодном цементном полу в миссии. Теперь, как мне было сказано, Тага должна получать свежеубитых кротовых крыс2 , Farex3, мясо на костях, разбавленное молоко Nestle и комплекс витаминов Abidec. Другие поддерживающие витамины также были ей необходимы, как и большое количество молока. К тому же до окончания строительства бомы Тага должна была находиться на улице как можно дольше. Но сначала мне нужно было отвезти ее в Кабит на рентген.
Ветеринар посоветовал мне посадить Тагу в пластиковую сумку и застегнуть молнию не до конца, чтобы туда проникал свежий воздух. Я так и сделала, а затем поместила сумку на пассажирское сидение в машине и погладила Тагу, успокоив и дав ей понять, что я рядом. Рентген показал несерьезный перелом, который должен был срастись за две-три недели при использовании прописанных лекарств. Чтобы купить их, я поехала в Найроби. Там мне понадобилось некоторое время на поиски тенистой парковки. Оставив Тагу в сумке, я опустила стекло на пару дюймов и отправилась в магазин, но внезапно забеспокоилась, не попытается ли она, оставшись в одиночестве, выбраться. Это могло бы привлечь внимание прохожих, которые решат сломать открытое окно. Поэтому я вернулась и закрыла его. Когда же я вернулась через полтора часа, из сумки не доносилось ни звука и не было заметно никакого движения в ней. Я лихорадочно рванула молнию, защемив изорванную подкладку. Тага была мертва.
Таким ужасным образом я узнала, как быстро кончается кислород в закрытой припаркованной машине и в результате люди теряют своих питомцев и даже детей. Судя по всему, Тага пыталась выбраться наружу, разорвала подкладку на лоскуты, запуталась в них и задохнулась. Мы провели вместе всего двенадцать дней, но все это время я была с ней счастлива. Я похоронила ее рядом с ее любимым обсидиановым валуном. Несмотря на предупреждение ветеринара, что она могла никогда не вырасти в сильного и здорового леопарда для возвращения на волю, я очень мучилась угрызениями совести.
После возвращения из Лондона я нашла бому Таги готовой, и она постоянно напоминала мне о трагедии, но я все еще жила надеждой получить другую маленькую самку леопарда. Пока этого не случилось, бома служила убежищем для диких животных, нуждавшихся в помощи. Восемь месяцев там жил шакал с тяжелым переломом лапы, которого прислал мне Джордж, а затем его сменил бледный филин4, сломавший крыло в борьбе с орланом-крикуном. Затем появились два маленьких колобуса, они пробыли в боме полгода, прежде чем я смогла выпустить их.
С 1970 по 1977 я вынуждена была оставить мысли о работе с леопардами из-за полосы несчастий. Мне сделали пять сложных операций на правой руке, которая пострадала в автокатастрофе, и, в конце концов, я потеряла возможность ей пользоваться. Потом я сломала правый локоть, а впоследствии правые колено и лодыжку; и все это помимо замены тазобедренного сустава. Поскольку я проходила лечение, мне приходилось жить преимущественно в нашем доме на озере Наиваша.
Конечно, у меня было множество занятий, чтобы не скучать: поддержка Обращения Эльсы в разных странах, написание "Пиппа бросает вызов" и "Африка глазами Джой Адамсон", помощь в съемках "Живущей свободной", "Свободных навсегда" и сериала "Рожденная свободной". Я также смогла принять приглашение посетить Венгрию и СССР, чтобы узнать, как проводится охрана природы в этих странах. Несмотря на занятость, я никогда не теряла надежды взяться за работу с леопардами и рассматривала эти годы просто как интерлюдию, которую я должна была принять, пока не придет тот день, когда я снова смогу вести полевую жизнь в буше. Одновременно с этим я посвящала время поискам подходящего места для проведения моего эксперимента, когда поправлюсь и получу детеныша леопарда.
В 1975 я купила автомобиль Тойота Ленд Круизер и сразу проехала на нем 435 километров до заповедника Шаба, расположенного поблизости от Самбуру. Я думала, что это может быть отличное место для леопарда, в частности, потому что там не было партизан-браконьеров "шифта"5, банды которых жили в горах Шабы и спускались, чтобы грабить и убивать. Члены совета в Исиоло настаивали на том, чтобы в наших вылазках нас сопровождали четыре вооруженных смотрителя парка. Позже, увидев повсюду следы "шифты", я поняла, насколько это была разумная предосторожность.
К сожалению, из-за угрозы безопасности эта местность оказалась непригодна для моего проекта, хотя в прочих отношениях была идеальна: каменистые холмы, заросшие лесом равнины, множество ручьев, река, чтобы разбить лагерь на берегу, достаточно добычи для леопарда, несколько потенциальных партнеров в горах и, наконец, для моего удобства -- Исиоло с магазинами и почтой всего в 50 километрах.
Следующая разведывательная вылазка привела меня в национальный парк Западный Цаво. Директор заинтересовался проектом и любезно предоставил самолет, чтобы помочь мне найти подходящее место для лагеря, если не в Западном, то в Восточном Цаво. Руководство не возражало против моего проживания в одном из парков, но, когда я сказала, что возвращение леопарда в природу может занять два или три года, они потребовали с меня обещание, что я никогда не обращусь к ним за какой-либо помощью. Я всегда придерживалась принципа не зависеть ни от кого, но в условиях столь долгой работы как я могла быть уверена в том, что не случится несчастья и мне не понадобится помощь? Пришлось отказаться от идеи выбрать один из парков Цаво.
В 1976 я предприняла две поездки в заповедник Мара6в 230 километрах от Эльсамера, по совету его директора. Администрация заповедника была готова помочь, но все места у воды, где я могла разбить лагерь, оказались заняты масаями под водопои для скота. К тому же туристам разрешалось ездить где им захочется, поэтому заповедник не подходил для проекта. Я чувствовала себя подавленной, но без сомнения не побежденной.
Сноски
1 В советском издании "Пятнистого сфинкса" ( "Мир", 1982, стр.83) ситуация описана иначе: Тага умерла от передозировки фенамидина -- лекарства от кошачьего бабезиоза, которым болела.
2Восточноафриканская кротовая крыса (Tachyoryctes splendens) -- грызун семейства Слепышовые.
3 Детское питание.
4 Название вида африканских сов Bubo lacteus.
5Амхарское слово "шифта" (Shifta) -- "бандит", см. Кенийско-сомалийская война, или война с повстанцами "шифта" (1963-1967).