Аннотация: Фанфик к "Средневековой истории", Галины Дмитриевны Гончаровой - особое ей спасибо! http://samlib.ru/g/goncharowa_g_d/
Четыре письма и одно застольное размышление.
*************
Вирдас.
Отчет твой за зиму-весну получил.
По известным тебе делам: почему в накладной на лес не указано, как он просушен? В цене сушку вижу, в накладной нет. Отпиши подробно - просушен ли лес на починку дома? Пропитал ли ты его той пропиткой от жуков и воды, что я пересылал тебе с верфей? Сушить и выветривать после пропитки надо не менее десятины.
В списке и рисунке не вижу надлежащего подполья.
До меня довели, что в замке был докторус знаменитый из Ханганата, по имени дин Дашшар. Наверняка вернется к зиме - узнай через слуг, нельзя ли просить его об осмотре и рекомендациях. На это разрешаю использовать до 10 корон из особого кошелька. Буде надобность, можешь и к своим семейным из тех денег его позвать. Окажется мало - отпиши, добавлю.
С письмом нарочный передаст тебе:
1. Платок особый, цвета синего переливчатого
2. Коробочку музыкальную, красного цвета
3. Три пузырька с перцами красным, черным и желтым.
4. Пергаментный свиток, поллоктя на четверть, с цветной картинкой.
Все передашь вдове.
Второй дочери твоей, по замужеству и тягости, как было тебе обещано - из твоего кошелька добавляю корону.
Ожидаю твоего отчета с подробными росписями ремонта в столицу к началу осени. Отчет пришли со старшим сыном, как обычно. В конце осени приеду сам. Мастерам скажи, что если крыша потечет, или дуть будет, или подпол зальет, или печку сложат как у тебя - с третьего раза - утоплю их в болоте.
Текст ниже вдове прочти весь, ответ ее запиши. Напоминаю: записывай все повторы и паузы, записывай звуки - меня грамматика не волнует. Обозначения пауз: короткая при перечислении - запятая, новая мысль - точка, длинная задержка - многоточие. В прошлый раз вышло терпимо, так и делай.
**********
Здравствуй и радуйся, Наника!
Сижу у дальнего моря синего - ты не поверишь где, в Ивернее. От Иртона это на полдень, пешего пути - не менее полугода. Но по суше сюда не дойдешь, а потому плыли рекой - на корабле, почти до самого моря. Корабль наш поменьше, чем тот, что я тебе в прошлый раз нарисовал, и мачт у него не три, а две - но тоже хороший. Места тут неплохие, но скучноватые - потому, как камней много и мало что растет. Народ больше молчаливый, ловит рыбу, да морского зверя по прозвищу "кит". Зверь тот так велик, что один кормит две деревни целый год, а еще жир от него дома освещает, а на шкуре его ракушки живут и камни прилипают. Зверь тот ныряет, и как мне знающие люди сказали, прямо по часу и более под водой плавает. А когда выныривает, выдыхает он воду из ноздри своей - и бьет тогда вода на двадцать локтей вверх. Охотятся на зверя с кораблей, и большую для этого смелость, с большим же умением, надобно иметь. На левом краю такой зверь нарисован, а рядом наш корабль - для понятности.
Кораблей тут много, и чайки кричат все дни - птицы, вроде куриц, только уж очень громкие, да вместо двора в море и на берегу роются. Какие они - я тут сбоку нарисовал.
Сразу тебе скажу, тут тепло, а потому про шапку и камзол мне напоминать не надо. Стирают и чистят мне одежку ежедневно, беспокоиться о том тебе тоже не надо.
Из той страны присылаю тебе (тебе, а не девкам деревенским!) особый платок, который в гавань из таких далеких стран привезли, что и названий-то таких не упомнишь.
До зимы мы отсюда вернуться не успеем, а потому заместо своего сорочьего треска присылаю тебе особую коробочку, из которой музыка прямо без музыкантов бывает. У той коробочки сбоку палочка. Палочку поверни четыре раза, она будет поворачиваться трудно - но четыре раза ты поверни, а потом отпусти. Ронять тут коробочку нельзя, так что ты уж не пугайся, как твой нескладеха Джессик, который одну такую в лавке разбил. То-то лавочник радовался! Пришлось торговаться. Коробочку я слева тут нарисовал, Вирдас тебе покажет про какую я палочку говорю.
Коробочку освятил я в храме Альдоная, коих тут великое множество. В знак этого, начертан на дне ее крест, так что никаких происков Мальдонаи в ней и быть не может. Нет в ней злого колдовства, а есть только великая хитрость человеческая.
Порошки, что в пузырьках тебе пересылаю, добавляют тут понемногу, по полщепотки, в еду. Без другой еды, лучше пресной, их не пробуй - хватит и меня одного. Как до тебя доберусь, расскажу как я их попробовал, посмеемся.
Твою рыбину получил, посолена она была как у тебя всегда вкусно - но за время пути высохла совсем. Размочили ее, и сьели. Много про тебя хорошего сказали, потому как так уж нам тут скучно бывает - что даже и сказать нельзя. Сьели рыбину, погрустили что твоих сказочек не слышим, так на чужбине и полегче стало.
До зимы не хворай. Приеду - проверю. Велел Вирдасу дом твой отремонтировать к осени должен быть готов, ты обживайся - а то что ж нам, и чаю-то не выпить? Я чудес навидался, подарков купил, сказок услышал великое множество - какие хорошие, а какие чтоб денег с меня слупить. Ну, таких сказок я и сам сочинить могу, так что тебе везу только хорошие, как ты любишь. А будешь хворать - заберу тебя в столицу, как грозился, и слушать твое ворчание более не стану.
Пока вместо сказок посылаю тебе еще картинку, с прошлой нашей страны. На картинке вид на город столичный, зовется Уэльстер.
Старосте все, что передать на это письмо захочешь, подробно обскажи, не пожалей времени - он уж пишет, как может. Прослышал я, бывает в замке докторус знаменитый, буду просить его к вам появиться, не откажи проследить, чтобы и его руку докторус посмотрел. Будет своих девок сызнова вперед подсовывать - молоти кобылищ клюшкой, чтоб про отца-сотника не забывали.
Остаюсь пока тут, всегда твой,
Джесик.
**********
Бальфи.
Отчет получил. Деньги получишь осенью в столице. Продолжай за старостой следить, а вдове найди барсучьего жира, спину мазать.
Д.И.
Джеррисон, граф Иртон имел удовольствие находиться в столичной резиденции графов Иртонов. Его жена и мать изволили (на третий день по приезде из дальнего дипломатического вояжа) принять мужа и сына за торжественным обедом.
По правую руку от Джеррисона, на расстоянии двух локтей, пребывала за столом графиня Лилиан Мариэлла Иртон-Брокленд. На графине было платье цвета морской волны, с белым лифом и кружевом. Джеррисон не знал как называется фасон, но он был остромодным, а ткань - дорогущей. На графине были драгоценности ее мануфактуры. По левую руку пребывали за столом Алисия вдовствующая графиня Иртон. Одетая, в принципе, в том же стиле... Дочь графа не присутствовали на обеде, пребывая в имении матери графа, вдовствующей графини Алисии, под столицей.
Джеррисон смотрел в зал, не задумываясь подавал реплики и отвечал, что-то жевал, пользуясь новомодной вилкой. И думал про себя, что этой женщины он не знает. Она была как кукла, в чертах которой угадывались черты его жены - толстой, стеснительной, истеричной - живой. А эта не живая. Он думал, что мать снова недовольна. Она всегда недовольна, сегодня все как обычно. Что он ничего не узнает в этих стенах, где все новое, модное, дорогое, чистое. Что это теперь чужое место - и ему тут разрешается только находиться по приглашению. Место совсем-совсем чужое и ненастоящее. А настоящим кажется только камзол, сапоги, которые он украдкой протер при входе, и плохонький кусок пергамента в левом внутреннем кармане.
**********
Вдова Маллон скончалась во сне, на второй день осени, в своем доме. О чем и сообщаем Вашей Светлости, как староста Вирдас требует.
Патерус Виллем.
**********
Наника умерла.
Что я здесь делаю? Кто все эти люди? Я не хочу их знать. Почему они все время говорят, что они недовольны? Где Наника? Я привез ей подарков.
Наника умерла. Ее нет. Ее не будет.
Нет, он не стал вскакивать и кричать. Джеррисон все сделал правильно, он хорошо учился. Он выслушал всех женщин и поклонился, как следовало графу поклониться жене, и поблагодарил ее за великие труды. Выразил свои извинения и сожаления выпавшими на ее долю трудностями и болезнями. Губы прекрасной холодной куклы шевелились, но Джеррисон не очень вслушивался. Там было что-то о доверенности, и он отдал заготовленный свиток. Так сказал Его Величество, дядя. Он говорил, что это очень важная кукла. Она живет в кукольном доме, только не таком, какой был у сестры, а очень большом. Но его все равно нельзя трогать. Он чужой.
А потом Джеррисон поехал в полк и лег спать. В казармах всегда находилось место, с его одиннадцати лет ничего не изменилось.
Через два дня квартирьерские и фуражные команды на рысях отправились к трем точкам, лежащим на Самойском тракте.
Еще через два дня пятый пехотный полк, финансируемый по традиции графами Иртонами, приступил к погрузке на баржи, арендованные до порта Мальван, провинции Бейтари.
Его Величество Эдоард Восьмой именным указом повелели графу Иртону искоренить грабеж и насилие на дорогах и землях Байтан и Бейтари.