Мы дом сожгли. Наверное, по пьяни.
Еще тогда ты плюнула в огонь,
Сказав: "Две бабы в русской Мухосрани,
"Изба горит, а где же хренов конь?"
Все против нас. И злобно зуб оскалив,
Глазастый мир взирает на песок,
Где, не смотря на горе и печали,
Вперед, вперед бредут две пары ног.
Пусть небеса черны, как сковородка,
А океан свернулся, как желе,
Но у воды всегда найдется лодка
И мужики с руками на весле.
Уходят вдаль морские караваны,
Мы вынуждены дальше плыть и плыть,
И даже кровоточащие раны
Не в силах нас с тобой остановить.
Твоя рука пропахла ванилином,
А на моей руке вчерашний йод.
Забудем. Посмотри, вон шлейфом длинным
Комета мчится за границу вод.
И фосфором сверкающие брызги,
Как звезды, только плещутся у ног,
Как будто кто-то, наклонившись низко,
Тряхнул несильно черный потолок.