Аннотация: Научить можно всему. И всех. Если только очень захотеть как ученику, так и учителю.. А когда ученик не желает учиться, может получиться так...
-Научи! Научи меня, научи, научи!
И в ее руках оказывается дудочка. Простая деревянная дудочка, которую когда-то его деду выстрогал его дед. И он учит. Он объясняет, как надо зажать пальцами дырочки. Показывает, как надо дунуть: с какой силой, с придыханием или без него. И звучит музыка. Веселая или грустная, в зависимости от того, что он хочет показать.
Но у нее не выходит. Ничего не выходит. И сломанная однажды вечером дудочка летит под шкаф с огромным зеркалом на обе его створки...
-Научи! Научи меня, научи, научи!
И в ее руках оказывается простой карандаш. Потом его заменяют кисти и краски. Вся одежда становится похожей на целое море разноцветных бабочек. Целый океан цветных акварельных брызг растекается по квартире. С его рук красочными водопадами сходят на холст города и животные, леса и лица незнакомых людей, которых он придумал за минуту до того, как приступить к рисованию.
Но феерия красок подходит к концу. И неудавшийся рисунок, облитый черной гуашью, отправляется под шкаф из темного дерева, чьи створки занимает огромное зеркало, вбирающее в себя пространство комнаты...
-Научи! Научи меня, научи, научи!
И в ее руках оказывается красивое чернильное перо и тетрадные листы. Но листы эти не настолько уж простые, чтобы быть просто разлинованными бумажками. По краям бумаги вьется нежно-голубой узор, будто эти самые листы пролежали в самую морозную ночь под серебристым светом луны и впитали в себя зимние сказки. Он берет перо, едва вглядывается в вязь узоров, и строчка за строчкой рождаются стихи..
---тайной тропой лесной уведи, увези меня, в мир, где живут без печали, тоски, без имени,
темной водой, ветрами, травой, осинами, тайной тропой в леса уведи, унеси меня. ---
Но и им не суждено было красоваться на голубых узорчатых листах. Она давит пером в листы, протыкая насквозь и оставляя черные разводы чернил. Мнет тонкими пальцами с оставшимися следами краски бумагу. И под темным платяным шкафом с огромным зеркалом на обе створки по ее принуждению прячется чернильница с изысканным стеклянным лебедем на крышечке...
-Научи! Научи меня, научи, научи!
И в ее руках оказываются его руки. Или в его руках - ее. Так крепко переплетя пальцы, он терпеливо улыбается, прикасаясь к ее волосам. Он нежно целует ее в левый висок и распахивает перед ней грудную клетку. Вынимает сердце и, бьющееся, протягивает ей. Горячее настолько, что обжигает ладони.
Она принимает его, не зная, что делать теперь. Она не хочет это сердце, у нее ничего не получается и никогда не получалось. А он? Зачем он с такой любовью смотрит на нее? Зачем с таким трепетом согревает дыханием ладони?
И раскаленное сердце навсегда покидает грудную клетку. И оказывается рядом со сломанной дудочкой, и с облитым краской рисунком, и с изящным лебедем на крышечке чернильницы.
Но главное оно еще может биться... Или?..
-Научи! Научи меня, научи, научи!
И в ее руках оказывается..пустота. В зеркале на обе створки платяного шкафа отражается комната. Когда-то она была светлой, но сейчас даже яркие брызги акварели и гуаши смотрятся грязью на фоне бежевых стен... Мебель опрокинута, на сломанных ножках перевернутого стула висит ее майка. На окне оборваны шторы, а гардина отломилась с одного конца и повисла как грустный колодезный "журавлик". Кровать, отразившаяся в зеркале справа, не была кроватью. На ней стояли заварочный чайник и раскрытый ноутбук, из-под собранного на одну сторону одеяла торчали его брюки, а одна из подушек, будто собираясь сбежать, валялась у прикроватной тумбочки, чью правую ножку заменяла стопка разных по форме книг.
И посреди этого хаоса, лохматая и полуобнаженная, сидела она, недовольная пустотой в руках. Недовольная тем, что он ничему не может ее больше научить. И с усмешкой победительницы окунывала по тонкие запястья свои руки в его развороченную грудную клетку. И с восхищением наблюдала, как плотной корочкой застывает на пальцах насыщенно-красного цвета кровь...