Гапонов Андрей Евгеньевич : другие произведения.

Пятьдесят оттенков грязного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти год я писал текст, удалял, редактировал. Почти год его читали разные люди, давая советы для редактирования. Почти год я собирал по крупицам сюжетные линии. Задумав написать подобное, даже не мог подумать, что это не так просто, как казалось в начале. Текст ещё редактировать и редактировать.
  
  
   Оттенок первый
  
  
   Лето. Жаркое июльское солнце плавит асфальт и мозг, воздух настолько горячий, что каждый новый вдох все сильнее и сильнее обжигает лёгкие. Змейки из людей сползаются со всех сторон в метро, чтобы хоть не надолго укрыться от жары. В такую погоду лучше не никуда не спешить, иначе будешь сидеть в вагоне электрички и заливаться потом, обтирая лоб и шею влажными салфетками.
   Я медленно спускаюсь на эскалаторе в подземелье московского метрополитена. Меня удивляет один момент: поручни эскалатора в метро движутся чуточку быстрее, чем сам эскалатор. Не знаю отчего так получается, но это забавно, рука постоянно уезжает вперед.
   Поток людей не слишком плотный, поэтому я вполне добр и не проявляю агрессии к окружающим. Стараюсь выглядеть максимально безмятежным, пряча глаза за линзами черных "палароидов". Выходя из дома, я надел черную рибоковскую футболку без рукавов, черные широкие штаны и черные кроссовки с салатовыми вставками. Неудивительно, что мне жарко на улице, но назад я собираюсь возвращаться уже затемно. Человек, придумавший футболки без рукавчиков должен попасть в Рай, их настолько удобно гладить, что у меня большая часть летних футболок - без рукавчиков. Спустившись на эскалаторе в подземелье я стою и жду свою электричку. Станция "Цветной Бульвар". Жара. Лето.
  
   Капли таящего снега плавно стекают по внешней стороне стекла. Двойное стекло пластикового окошка в подъезде покрыто влагой, из-за этого стекающие капли выглядят, как мутные разводы.
   Плевать на декларации, не важно, где мы, а важно, что мы сейчас вместе. Ей нравится, когда я лишаю ее всякой свободы. Крепко хватаю рукой за светло-русые вьющиеся волосы этой сучки и тяну на себя, делая немножко больно. Она стонет, хватая ртом воздух, словно случайно попавшая на берег рыбка. Ей нравится впускать меня на всю, а я уже не могу выпустить ее из своих рук. Девочка не позволяет мне халтурить и входить не до конца - двигается мне на встречу.
   Она стонет все громче, забывая где мы, я пытаюсь закрывать ей рот руками, но не выходит, руки мне нужны для другого. Трогать её тело, ласкать и причинять легкую боль, гладить и шлепать, массировать и сжимать до вскрикивания. Она сводит меня с ума, я не могу остановиться, не могу оторваться от нее. Нужно начинать думать о чем-то отвлеченном и малоприятном, чтобы отодвинуть кульминацию как можно дальше.
  
   В небольшой толпе, ожидающих электричку людей, я замечаю девушку в светлом кофейного цвета платье, чуть выше колен, с распущенными светло-русыми волосами и шикарными глазами хищной кошки (да-да, именно хищной, а не домашней "телогрейки"). Она проходит мимо меня, на долю секунды наши взгляды пересекаются. Я смотрю в упор ей в глаза, она смотрит в черные стекла моих солнечных очков на свое отражение.
   Пройдя чуть дальше меня, я поворачиваюсь ей в след, девушка останавливается. Я тут же снимаю очки (жест, вроде того, когда вынимают наушник, показывая, что будет разговор), и смотрю на нее, не отрывая взгляда, несколько секунд. В кошачьих глазах я вижу смятение смешанное с удивлением и каплями интереса.
   Если вам однажды кто-то скажет, что абсолютно не боится знакомиться с красивыми девушками на улице (варианты: в общественном транспорте, в торговых центрах и так далее по списку), то плюнье ему в лицо и знайте, что это бесцеремонное вранье. Все дело в том, что кто-то преодолевает этот страх и тщательно скрывая его идет "сделать шаг", а кто-то просто стоит и смотрит, ожидая, что Кейша Грей сама придет и постучится в дверь (на Рождество или в День Благодарения). Важно уметь контролировать свое поведение, быть максимально расслабленным и спокойным, ведь, кому нужны неуверенные в себе люди, боящиеся даже просто подойти и заговорить. Социальные сети просто пестрят группами, где неудачники и неудачницы фоткают понравившихся им людей и выкладывают в постах, ожидая, что кто-нибудь все же откликнется.
  
   Твердой хваткой сдавливаю горлышко, каждая мышца шеи девушки напряжена, вены пульсируют, мне нравится это напряжение во всем её горячем теле. Я сжимаю горло сильнее и тяну эту сучку к себе. Она моя: делаю, что захочу. Ее спинка выгибается так сильно, что я уже могу дотянуться и поцеловать ее распухшие от поцелуев губы. Тушь, скорее всего БЫЛА водостойкой, но сейчас она не прошла проверку. Целовать девушку нужно так, будто безумно любишь, а трахать, так, будто ненавидишь.
  
   Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга. Ее пухлые губки. Закрученные локоны. Плотно прилегающее платье. Декольте. Мое сердцебиение усиливается. Она делает шаг вперед и подходит ближе. Чувствую волну запаха ее парфюма, усиливающую выброс гормонов в кровь. Птичка запела.
  - А ты не знаешь, на "Третьяковской" один или два холла?
  - Да не знаю даже.
   Я растерян. Вопрос меня ввел в замешательство окончательно. Мысли роятся, словно пчёлы. [Кадры с картинками из учебников биологии за 8й класс в музыкальном сопровождении Боба Дилана]. Не знаю что сказать, чтобы не испортить все. Во-время знакомства 70% впечатления не зависит от сказанного, но все же. Она уже тут, диалог идет. Вдох полной грудью. Она точно такая же, как и вся остальная серая масса, я же еще не был с ней в постеле, поэтому не могу судить насколько она хороша. Нельзя так сразу понять насколько она богиня. Это просто девчонка, которая сидела за соседней партой и до шестого класса носила брэкиты и смотрела "Sailor Moon".
  
   Она стонет громче, сжимая руками прутья решетки так сильно, что белеют костяшки. Мы на самом верхнем этаже подъезда, сюда врятли кто-то придет, все привыкли ездить на лифте. Решетка трясется и грюкает, словно тут заперт хищный зверь, жаждущий свободы. Шум постоянно привлекает мое внимание, я пытаюсь прижать решетку, чтобы она гремела хоть чуть тише. Низ ее осенней куртки поднят выше поясницы. Ее светло-синие джинсы спущены чуть ниже колен. Легкий экстрим, который не позволяет расслабиться. Ее упругая попа прижимается к моему животу, руками сжимаю грудь, нащупывая твердые от возбуждения соски. Хочу чтобы ее тело было в легких синяках, которые будут какое-то время ей напоминать о том, что было. Безумно хочу её. И сейчас мое желание в процессе исполнения. Вот он момент счастья - не пропустить момент исполнения желания. Ради этого стоит жить.
  
   Дальнейший диалог происходит на автомате, без особого интереса, мы говорим друг другу что-то на общие темы, а затем с характерным ей грохотом подъезжает электричка и мы заходим в вагон. Она садится, я тут же сажусь рядом. Не хочу упустить ее, вдруг это и есть моя судьба. Мало ли. Лучше быть по близости, а не то меня могут опередить. Не бывает не востребованных самок, гласит народная мудрость, или статистика. Я молчу, пытаясь придумать, что сказать. Девушка улыбается и лезет в сумочку, достает банку "адриналина", дёрнув ключик, открывает. Я внимательно слежу за ней, стараясь не позволять челюсти отвисать. Пассажирка поднимает голову, прижимая банку энергетика к губам, делает глоток, её горлышко подергивается, когда она глотает. Хороша лошадка.
  
  
   Пальцами сжимаю её распухшие соски, хочу сделать ей немножко больно. Хотя нет, я просто осознано хочу, чтобы она вскрикивала. Хочу делать ей больно. Она не любит спокойный секс, она любит быть во власти, чтобы у нее совсем не было выбора, а тем более хоть какой-то свободы действий. А я хочу только её, чувствать кипящую влагу внутри неё, чувствовать руками и кожей ей горячее тело. Хочу ее замучить до полной потери сил, чтобы она некоторое время даже передвигалась с трудом. Я не могу остановиться, это выше моих сил. Зато мир вокруг нас останавливается. Мы вне пространства и времени.
  
  - Это же вредно, - единственное, что пришло мне в голову. Представляю, как глупо это смотрелось. Она делает еще несколько глотков энергетика. Поворачивает голову. Я снова чувствую запах ее парфюма, смешанный с запахом энергетика и ее собственным. А я чай с имбирем люблю. Много имбиря.
  - Сейчас все вредно. Ты вот употребляешь алкоголь?
  - Бывает. Редко.
  - Вот и я редко. А как тебя зовут то?
  - Костя, а тебя?
  
   Я вхожу в нее рывками, держа руками за талию. Полностью выхожу, а затем влетаю в нее, каждый раз, когда я касаюсь чего-то там внутри, она вся сокращается и вскрикивает громче и громче. Моя сладкая девочка. Моя вселенная. Насаживаю ее, она звереет на глазах и все сильнее дергает решетку, будто знает, что мне это не нравится и хочет еще сильнее меня злить. Коварная сучка.
   Обожаю ее помутневшие похотливые глазки, жаждущие секса. Я выхожу из нее, тут же ощущаю холод подъезда. Моя девочка поворачивается ко мне лицом и садится на корточки. Ласково взяв член в руку, проводит своим горячим язычком по головке. Берет её в ротик. Она так ловко и умело делает минет, что я надеюсь что она тренировалась на неодушевленных предметах. А вообще, вот как нужно описывать Райские Сады, тогда "примерных христиан" станет гораздо больше.
  
   Электричка мчит нас по темным тоннелям лабиринта московской подземки. Объявляют нужную мне станицию, но я не выйду из этого вагона, пока не возьму её номер. Не могу же я уйти просто так, сказав: - "Пока, может быть, когда-нибудь встретимся". Нужно хотя бы "закрыть" её на телефончик. Вынимаю из кармана мобильник (не последний iPhone, но и мы не в "Soluxe Club" встретились), набираю две цифры и протягиваю телефон ей. На белом экране набраны "8-9..". Несколько секунд она пристально смотрит мне в глаза, словно пытается прочесть мои мысли, чтобы понять, действительно ли мне нужен её номер.
   Берет телефон и вбивает остальные цифры своего номера. Затем с улыбкой возвращает трубку мне. Сохраняю. Пишу имя. В графе для фамилии пишу слово "Метро". Кошечка мурчит:
  - Я с не знакомых номеров не беру. Поэтому сбрось мне сразу, сохраню твой номер.
   Я касаюсь подушечкой пальца сенсора - зеленая клавиша вызова.
   На прощание, она легким касанием губ, целует меня в щёку. Я провожу рукой ей вдоль поясницы. Снова сладкий запах её парфюма заполняет легкие.
  
   Во рту она играет с ним язычком, а затем впускает в горло на всю длину. У меня перехватывает дыхание. Обожаю этот немного отдаленно чавкающий звук, сопровождающий проникновения головки в горло. Взяв сучку за волосы, я трахаю её горячий ротик, пока она не закашляет. Даю несколько секунд прокашляться, и снова вхожу ей в горло. С ума схожу, когда она смотрит мне в глаза, обжимая ствол члена губами. Она богиня в своем деле, будь мы в Древней Греции, богиню минета увековечивали бы с неё. Она обожает секс и не знает запретов. Сейчас она мой наркотик и это мой "приход".
  
   Прошло несколько месяцев, прежде чем я ей позвонил. Шёл по улице и решил набрать сохраненный летом в метро номер. Череда гудков. Она снимает трубку и сразу узнает меня. Наш диалог длится несколько минут, в течение которых мы договариваемся о встрече. Мое сердце трепещет, словно птица, запертая в клетке. После звонка, мы некоторое время просто переписываемся в социальных сетях, расспрашивая друг о друге. Обговариваем время и место встречи.
  
   Потянув за волосы вверх, поднимаю сучку с корточек, сжимаю рукой челюсть, глядя в её глаза, пытаюсь заглянуть в душу. Затем разворачиваю её к себе задом, она снова упирается руками в решетку. Погремим ещё немножко. Сперва член немного поскальзывает по ее мокрым половым губкам, пока не достигает места, куда и стремился. Я вхожу в неё и сразу полностью. Мир по прежнему заморожен, время повернулось вспять. Существуем только мы с ней. Я двигаюсь быстрее и быстрее. Эти последние минуты, то самое, что невозможно передать словами. Уже бесполезно пытаться отвлекать себя и оттягивать финал. Сколько веревочке не виться, конец всеравно будет. В самый последний момент я вынимаю его из неё и помогая себе рукой, выплескиваю сгустки горячей спермы на попку своей девочки, стараясь не испачкать куртку. Капли пота сыплятся с волос на пол. Сейчас в подъезде так душно и жарко, что не верится, что за окном декабрь. Окно так сильно запотело, что разводы от капель больше не видны на стекле. Разводы от капель теперь видны только на коже моей богини.
  
   Наконец-то, наступает тот самый день и мы встречаемся. Немного поболтав, стоя под снегопадом пушитых снежинок, идем в подъезд. Она такая же энергичная и веселая, как и в день нашего знакомства. На улице закончился последний месяц осени, легкий снежок уже прикрыл землю и продолжает сыпать, освещая всё, предвещая скорый Новый Год. Запах мандаринок, ёлки и её парфюма.
  
   Одевшись, мы сели на холодные ступеньки, чтобы спокойно перекурить произошедшее. Она подкурила сигарету и протянула мне зажигалку. Я щёлкнул и зажег огонёк. Горький дым повис дымкой в воздухе подъезда.
  - А ты не такой, каким кажешься на первый взгляд. По началу был такой мальчик-колокольчик.
  
  
  
  
  
   Оттенок второй
  
  
  Холод. Сырость. Январь. Никакого намека на зиму, больше похоже на позднюю осень. Чтобы отогнать грусть, завесили шторы и включили все лампы в этой дешевой комнате в забытом Богом гостином дворике далеко за МКАДом. Две аккуратно застеленных кровати, напротив друг дружки, небольшой концелярский столик с двумя стульями в углу, рядом с дверью на балкон. Не VIP номер в "Космосе", но это и не важно. Сейчас важнее другое.
   Ее вьющиеся светло-рыжие волосы то и дело падают на лицо, мешая моей девочке заниматься делом. Пухлые губы слегка обветрены и припухли от поцелуев. Она максимально сосредоточена. Сперва разворачивает сверточек фольги, доставая и кладя на обложку ежедневника небольшой белый камешек с розовым оттенком. Я не знаю, что это, поэтому сижу и лишь наблюдаю за происходящим, медленно потягивая пиво из банки. Достав из сумочки пластиковую карточку, она стала крошить камешек, превращая его в сыроватый бело-розовый порошок.
  
   В последнюю очередь я стянул с неё черные кружевные трусики, бросив их на соседнюю кровать, взял в руки большой флакон с маслом для массажа. Моя рыжая бестия полностью голая легла на животик, ожидая массаж. На ней не осталось даже её любимых чулочков с широкой резиночкой, я снял их, потому что вся эта атрибутика либо для надоевших друг другу любовников, а мы только недавно познакомились; либо для той возрастной группы мужчин, когда виагру принимать ещё рано, а от прекрасного обнаженного женского тела уже не встает.
   Я считаю, что снять с девушки трусики, это еще не трахнуть её, но это максимально близкая к этому точка. Точка кипения. Падает, так сказать, последняя оборона "крепости".
   Она лежит на животе, что-то время от времени говоря себе под нос, я даже не пытаюсь слушать, для меня это лишь колебания воздуха, сейчас плевать на слова. Выдавив немного жидкости на руку, массирующими движениями стал размазывать по гладкой коже спинки моей сучки. Так приятно скользит. Я не стал заморачиваться и медленно пролил жидкость прямо из флакона вдоль позвоночника, от корней волос и до икр. Размазывая крем по коже, продолжаю лить. Безумно приятно поливать ее гладкую кожу мутноватой скользкой жидкостью. Работники этого дворика проклянут нас за залитое кремом постельное бельё.
  
   Когда камешек полностью раскрошился, она принялась аккуратно делить горочку порошка на две. Она это делает с таким серьезным и сосредоточенным лицом, словно физик-ядерщик у действующего реактора, отвлекаясь лишь для того, чтобы убрать за ушко выпадающий и мешающий локон волос. Из двух горочек, орудуя пластиковой карточкой, она сделала две длинных и тонких полоски. Две дорожки. Две белых полосы амфетамина, на улицах называемого "феном". Закончив свое дело, она свернула тонкой трубочкой ста рублевую купюру. Подняв глаза из-под густых ресниц, спросила:
   - Будешь?
   - Давай сперва ты, а я посмотрю, как-что делается.
  
   Вся её кожа блестит от жидкого крема, который я уже несколько минут размазываю по ней. Сегодня она моя королева, сейчас она лучшая из женщин. Мисс, мать её, Вселенная.
  Ей нравится массаж, чтобы сжимали тело до боли, чтобы от нажатий бежали мурашки и мышцы слегка подергивались, чтобы оставались красные следы. Это не сложно. Приятнее всего массировать ее упругую попу, затем проводя ребром ладони между ног, нести крем туда, где уже итак давно влажно и скользко. Как только я убираю руку от ее "сокровищницы", она поднимает таз и тянется вслед за моей рукой насколько может. Мои пальцы бегают вдоль ее позвоночника, стараюсь, как могу, курсы массажиста сейчас бы были кстати. Постепенно поясница затекает и я ложусь, прижимаясь к ней, чтобы поцеловать свою валькирию, и чтобы она почувствовала, как сильно я хочу в неё.
  
   Втянув одну дорожку, она закинула голову вверх, прижимая ноздрю пальцем. Слезинки потекли по щекам.
  - Нужно дождаться, пока порошок начнет таять в носу, а затем это все проглотить. У меня аллергия на подобное, поэтому я скоро начну чихать, но это ерунда.
  Я делаю несколько глотков пива, затем комкаю банку и отправляю в мусорку. Для аллергиков придумали другой способ употребления амфетамина: закрутить камешек в кусочек салфетки и проглотить. Действие начинается в течение 40 минут и не так ярко. По этому поводу я могу сказать, предпочитаю добавлять в салат петрушку, вместо укропа.
  - Когда нюхаешь, то он сильнее и быстрее разгоняет. Ты сам должен себя разгонять, двигаться.
  Она продолжала рассказывать про фен, придерживая пальцем нос, чтобы не вытекло, как это случилось у Димы Билана.
  
   Продолжаю мять руками ее плечи, шейку, попу, грудь. Мы оба скользкие от жидкости, кожа блестит, краем шальных глаз она смотрит на меня. Безумно хочу в неё, но не стоит спешить, впереди вся ночь. Глажу масленой рукой ее половые губки, проникая между ними, сперва одним, затем несколькими пальцами. Она постанывает и дёргается, впиваясь коготками в подушку. Моя королева. Нежная, гладко выбритая, "киска" настолько мокрая, что на простыне под ней образовалась лужа. Я глажу её пылающий разбухший клитор, склонившись к ней, нежно кусаю при этом за ушки, шею. Её взгляд, настолько мутный и жаждущий секса, что я начинаю думать, что это всё сон. Словно невидимая дымка заволакивает разум. Она сводит меня с ума, я не могу оторваться от неё, не могу остановиться. Кажется, что как только я в неё войду, то сразу кончу. Собравшись с силами, беру себя в руки и продолжаю ласкать её тело. Сегодня оно моё.
  
  - Вот-вот, чувствую, растаяло и стекает в горло. Горькая.
  Она делает несколько глотков пива из моей второй банки, чтобы запить порошок. Посидев пару минут, достает из бело-синей пачки "Winston" две сигареты, и мы идем на балкон курить. Эта сучка курит только нормальные сигареты, называя тонкие зубочистками. Она прикуривает одну сигарету, отдает её мне, затем подкуривает вторую. Терпкий горький дым обжигает горло, забивает лёгкие. Ненавижу сигареты. Белая дорожка с розовым оттенком ждет меня на столе. Я в раздумьях.
  
   Она всхлипывает и тихонько постанывает, когда я провожу скользкой рукой от спины до лобка и обратно. Медленно, размазывая полупрозрачную смазку поверх подсыхающих слоёв. Между её ножек так горячо, что я боюсь представить, насколько горячо сейчас внутри неё. Наверное, горячее, чем на дне Суфриера.
   Я больше не могу терпеть. Мы оба сгораем от желания. Обхватываю её рукой под низ живота, чтобы немножко приподнять. Хочу в неё. Возбужденная красная головка трется об её мокрые горячие губки, ища дорогу в заветное лоно. Чувствую, как он проникает в неё, обхватываемый её пылающими лепестками. Она задыхается, пытаясь немножко сдерживать меня, упираясь рукой мне в живот, но уже поздно, я теряю контроль над собой. Пальцами свободной руки сжимаю ей челюсть и рывком вхожу до конца. Она кричит и пытается вырваться. Каково это оказаться между молотом и наковальней.
  
   Погасив хабарики об перила балкона, мы отправили их вниз, прямиком в грязь клумб, частично присыпанных грязным снегом. Возвращаемся в комнату. Она снимает джинсы, оставшись в одних чулочках, проходит к столику и садится на свой стул. Шикарная у неё попа, широкие бедра, кружевные трусики. Я сажусь на свой стул, она кладет ножки мне на колени. Мы сидим напротив друг друга, я глажу её ножки, слегка их массируя, она что-то рассказывает. Сжимаю по сильнее, поднимаюсь все выше и выше, рука уже чувствует тепло, исходящее от её промежности. Девочка заводится. Она делает глоток из банки, и полумурчаще говорит:
  - Не забывай, с тебя ещё обещанный массаж, я крем для массажа взяла.
   Такой факт - если ты наедине с классной сучкой, и она снимает перед тобой штаны, оставаясь в чулочках, трусиках и кофточке, то в тот момент, когда ты понимаешь, что твоё мимолетное возбуждение превратилось в устойчивое желание, знай, что твоя шлюшка уже давно мокрая и ждёт от тебя действий, потому что это она тебя соблазнила, а не ты её развёл. Это не ты её будешь трахать, это она пришла к тебе по трахаться.
  
   Говорят, что раком трахают только шлюх, потому что это наиболее животная и непристойная поза, заставляющая девушку чувствовать себя наиболее подвластно. Когда не видишь лиц друг друга, мысль об удовлетворении партнера уходит на второй план, уступая место эгоизму и полноте ощущений. Да плевать, если это заводит нас обоих, то почему бы не подтянуть её ближе к себе, обхватив за животик. Что тут говорить, сейчас она моя шлюха и я пользуюсь ею.
   Она подбирает под себя колени, и снова ложится грудью на подушку. Я в ней. Так горячо, она его там полностью обхватила, так плотно. Мы сливаемся воедино. Капли пота со лба падают на спинку моей сучки. Мне нравится трахать её так, будто она враг государства, а я ярый патриот, ну или не знаю с чем сравнить. Это тот самый момент, когда уместно слово - наказывать. Раздают лёгкие удары - наши тела бьются друг об друга. Я впиваюсь пальцами в её рыжие волосы, сжав руку в кулак, тяну их на себя. Она вскрикивает и закатывает глаза, упираясь руками в кровать. Терпи, моя сучка. Про рыжих девушек говорят - если крыша ржавая, то в подвале всегда сыро.
  
   Она протягивает мне свернутую купюру и толкает ежедневник с рассыпанной на нём дорожкой. Я снова задумываюсь. Беру купюру, наклоняюсь. Замираю. Нужно хорошенько подумать, а потом уже окончательно решить, нужно ли мне это. Совсем свежий порошок, еще влажный, с розовыми крапинками. Зрачки моей девочки практически полностью закрывают радужку, она продолжает ликбез:
  - Ты знаешь, в него добавляют мелко-мелко нарезанную фольгу. Некоторые посыпают феном слизистые половых органов перед сексом.
  
   Я выхожу из неё, встаю рядом с кроватью. Моя кошечка поднимается с подушки, сперва она берёт рукой за член, затем накидывается на него ртом. Обожаю, когда она так делает: стоит на коленочках и сосет его, всего мокрого и скользкого, после её горячей девочки.
   Такие сучки, как она, любят Итальянский метод (надевать призерватив на эрегированный член ртом). Такие сучки, как она, готовы к иррумациям. Такие сучки, как она, не знают никаких комплексов. Но это относится только избранным ею.
   Сейчас она часть меня, принадлежит только мне, хотя мы такие разные, даже гороскопы абсолютно не совпадают. Но сейчас нам плевать на гороскоп. Эта ночь уже наша, будем делать, что захотим.
   Королева сегодняшней ночи ложится на спину, обхватывает меня ножками и тянет к себе. Я снова в ней, так горячо, эмоции зашкаливают. Капли горячего пота продолжают падать у меня со лба на её кожу, думаю, что она их чувствует. Я уже не могу сдерживаться. Ничего не длится вечно.
  - А можно в тебя?
  - Можно, ты сегодня это заслужил.
   Выплеснутая в пространство сперма живет всего 15 минут. Я надеюсь, что в ней она не проживёт дольше.
  
  
   Город потихоньку просыпается, слышен шум двигателей, проезжающих вдали, машин. А мы просто лежим, завернувшись в одеяло, обнимаем друг друга. Она такая нежная и теплая под одеялом и постоянно вертится, касаясь меня руками или просто целуя. Смеётся, кусается. Комната, пропахшая нами, оживает голосом моей королевы.
   - А ты знаешь, что, если женщина ведет себя порой, как ребенок, значит она счастлива.
  
  
  
  
  
  
   Оттенок третий
  
  
   Моросит легкий дождик. На улице середина зимы, но мороз сломился на оттепель. Я стою на светофоре, ожидая зеленый свет. Стою, переминаясь с ноги на ногу, и жду, когда загорится активный зеленый человечек. Неожиданно начинаю ощущать легкие покалывания по всей поверхности тела, будто токи высокой частоты пробежались по всей моей коже. Сейчас что-то произойдёт.
   Боковым зрением, слева от себя, в полпе безликих серых людей замечаю нечто прекрасное, стоящее в паре метров от меня, втягивая сигаретный дым. Держа двумя пальцами с чёрным лаком, покрывающем коготки, тонкую сигарету, она подносит её к накрашенным яркой помадой губам. За ней можно наблюдать целую вечность. Сатира? Нимфа? Муза? Фея?
   Когда загорается зеленый свет, она обгоняет меня и идёт впереди. Иду следом, стараясь не упустить её в людском потоке. Какая прелестная фигура, проступающая даже через зимнюю одежду.
   Однажды одна прекрасная и мудрая женщина сказала, что если люди понравилось друг друга зимой, когда они одеты, как капуста, то это самые настоящие чувства и эмоции.
   Я иду следом, от эйфории аж дыхание перехватывает, не могу оторваться. Капли дождя изредка падают из вечерней тьмы, пропитывая город вместе с его обитателями холодной влагой. Невидимые крылья прорастают у меня на спине, когда я смотрю на неё. Волнение, легкое возбуждение, страх, смущение - смешанные чувства.
   Наконец-то я её обгоняю, прибавив шаг, хочу идти впереди, чтобы она меня увидела. Нужно хоть чуть примелькаться. Нельзя просто подойти со спины и заговорить - это может просто испугать и никакие личностные качества не смогут помочь.
   Теперь я не боюсь, что она потеряется, потому что понял - нам ехать на одной электричке. Решаю подойти к ней на перроне. Там у меня будет время чтобы всё обдумать и придумать, что сказать. Будет больше общих моментов, зацепок, точек соприкосновения.
   День короткий, темнеет очень быстро, почти стемнело, я иду, перешагивая лужи, пытаясь не поскользнуться и не упасть в грязь во всех смыслах этого выражения.
  
   Два маленьких ошейника для пекинеса я приобрел в зоомагазине "Бетховен", расположенном в подвале соседней многоэтажки. Метровый кусок цепи с крупными и тяжелыми звеньями купил в строительном магазине "Леруа Мерлен". Набор разнообразных шипов и клёпок нашёл на рокерской барахолке. Толстый кожаный ремень я взял в "O'stine".
   Далее, отцепил от дорожной сумки ремешок, разрезав его пополам, завязал на свободных концах по паре узлов, в двадцати сантиметрах от карабинов. Пара часов работы и все готово. У творческих людей во времена сильного вдохновения фантазия просто зашкаливает.
  
   Мы стоим на платформе, ожидая электричку. Она курит. Я сперва вкраткую, затем уже в наглую смотрю на неё. Волнение не дает мне сделать шаг к ней. Хоть убей.
   Белые сапожки до колен так чудесно смотрятся с белыми наушниками, контрастируя остальной чёрной одежде. На плече черная сумочка, усыпанная металлическими украшениями.
   Пару минут спустя прибывает наша электричка, а я так и не решился с ней заговорить, не смотря на то, что мы несколько раз плотно пересекались взглядами. Стояли и смотрели друг на друга. Как же это глупо выглядит.
   Заходим в грязный, пропитанный дымом, потом и сыростью тамбур. Она не идет в вагон, а становится у стены в тамбуре, я тоже не иду в вагон и становлюсь напротив неё.
   Такая хорошенькая девочка. Раньше мне не нравились женщины с короткой стрижкой (Петр I говорил: "Баба без волос, всёравно, что мужик без яиц", раньше я тоже так считал, сейчас же я готов с этим поспорить), ей безумно идёт эта прическа. От неё так и разит животной страстью, безудержным сексом, я это нутром чувствую. Я уже зависим ею. Хочу прижать её к себе и не отпускать. Это не любовь с первого взгляда, это просто природное желание.
   Самое худшее сейчас - это то, что мне нужно выходить на следующей платформе. Через минуту двери откроются и я уйду. Уйду, ненавидя себя за трусость, за то, что так и не сделал шаг. Я пытаюсь насмотреться её красотой, хоть и говорят, что перед смертью не надышишься, но я, пожалуй, попробую надышаться. Вокруг все сырое и мрачное, а она сладко пахнущий прекрасный цветок, источающий запах смеси фиалки и муската. Её короткая стрижка черных волос, пухлые губки, в которые я хочу впиваться, серо-голубые глазки.
   Двери с шипением раскрываются и я выхожу во тьму улицы. Моя королева, схватившая меня за сердце железной хваткой, остается позади. Я ухожу. Напоследок я поворачиваю голову в её сторону, наши взгляды пересекаются, она улыбается, застенчиво опуская свои глазки.
  
   Взяв в руку её нежное запястье, такая хрупкая ручка, закованная в наручники из твердой кожи с металлическими клепками и карабинчиками, которые я заранее приделал своими руками. Я осторожно завожу её руки за спину и сцепляю карабинчики вместе. Она стоит по среди комнаты и смотрит на меня. Моя послушная сучка сама затеяла эту игру. Обожаю её за это. Достаю из спортивной сумки черный ошейник, сделанный из остиновского ремня, улучшенный десятком металлических шипов и с двумя петлями для карабинов. Подхожу к своей девочке, сжимаю рукой челюсть и тяну её вниз - на колени, специально сделав резкий рывок, чтобы она пошатнулась и чувствовала себя неуклюже, со скованными за спиной руками.
   Встает на колени - моя послушная сучка. Моя собака. Она сказала, что это будет её посвящение. Я надеваю ошейник. Застёгиваю металлическую бляшку. Её соски выпирают через бежевый кружевной лифчик, тяжелое дыхание заставляет крупную грудь медленно вздыматься и опускаться.
  Я еле сдерживаюсь, но спешить нельзя.
  
   Шаг и я снова в тамбуре электрички на один вагон впереди от неё. Жизнь будет бессмысленна, если она не станет моей, хотя бы на один раз. Хотя бы один разочек.
   Двери закрываются, а я уже иду по вагону к своей цели, чтобы быстрее увидеть снова своё самое сексуальное голубоглазое чудо. Я открываю двери в её тамбур. Увидев меня, моя сладкая кошечка смеётся, вытаскивая один наушник.
   - Долго же ты решался.
   Я молча тяну ей свой телефон, прося взглядом заветные цифры. Скоро следующая остановка и мне нужно выходить, чтобы вернуться к себе. Сегодня мне некогда ехать дальше.
   - Надеюсь, увидимся еще.
   - Возможно.
  
   Зафиксировать девушку с поднятыми руками проще, чем это кажется на первый взгляд. Достаточно взять межкомнатную дверь, зажать ею ремешки с кольцами, оставив с другой стороны туго завязанные узлы. Надеваем на руки ошейники пекинеса. Все готово. Поднимаем руки, замыкаем замочки (или карабинчики) между колечками. Всё. Она никуда не денется из такого положения. Будет стоять с поднятыми вверх руками, пока её не освободят. Стоит проявить немножко фантазии и находчивости, и "всякие игры" - это развлечения не только для олигархов, находящихся на борту личного самолета, летящего в стратосфере. Мистер Грей молча курит в хвосте самолета.
   Вообще, девушка стоящая на коленях в одном кружевном белье с ошейником на шее, скованными за спиной руками - заставит отказаться от целибата даже самого покорного служителя церкви, а если добавить тот факт, что ее глаза горят желанием и комната наполняется запахом муската, ради этого можно и в Ад отправится. Грудь, которой уже явно тесно в кружевах, плавно вздымается и опускает, она начинает дышать чаще. Я тоже. Загорелая кожа и короткие черные волосы.
   Её ротик немножко приоткрыт, губы распухли от моих поцелуев. Ещё в лифте я буквально вгрызался в эти сладкие пухлые губки, показывая своё желание обладать ею. Она должна чувствать себя максимально желанной, тогда она будет самой послушной сучкой во всем мире и будет отдаваться по полной.
  
   Попрощавшись со своей королевой в грязном тамбуре электрички, я начал жить мыслью о нашей новой встрече.
   Каждая девушка, идя к косметологу, мечтает чтобы в неё влюблялись на улице. Каждая девушка, идя в фитнес-клуб, хочет чувствовать прикованные взгляды к своему телу. Каждая девушка, покупает джинсы, чтобы как можно сильнее утянуть свою попу, чтобы вызывать инстинктивное желание мужского пола. Каждая девушка хочет быть самой лучшей, лучшей из лучших. В каждой девушке скрыта эта блядская крапинка, желание чтобы ею обладали.
   Интересное наблюдение - при знакомстве с девушкой, до первого секса вы постоянно болтаете о чем-то высоком. Пытаясь показывать свой богатый внутренний мир, блестать интеллектлом. После секса - вы уже просто встречаетесь чтобы, скорее, просто по трахаться, чем обсуждать произведения Виктора Гюго. Никто уже не стремится показывать эррудицию, потому что, если партнеры не устроили друг друга в постели, то будь ты хоть Брэдом Питом с семью пядями во лбу, ты в неё больше не войдёшь.
   Грубо говоря, потыкать в девушку членом - это ещё не трахнуть её, а просто оставить капли спермы на её теле или в призервативе. Всё должно быть максимально качественно.
  
   Я беру её за ошейник и очередной раз целую в губы. Затем достаю свой первичный мужской половой признак, который уже вот-вот "лопнет" от желания и подношу к её губам. Она хотела почувствовать себя вещью, она получит своё.
   Её горячий язычок, словно юркая змейка. Мягкие губки. И никакого намёка на присутствие зубов. Умелая девочка. Её руки скованны за спиной, поэтому она не сможет отфиксировать рукой насколько мне можно входить в её сладкий ротик, и это буду решать я. Левой рукой я придерживаю её голову, непозволяя отклоняться назад, а правой рукой сжимаю её разбухшие соски. Она пытается вскрикнуть, но её ротик заполнен так, что ей сложно дышать, не то чтобы говорить, поэтому, слышно только неразборчивое мычание.
   Вхожу до половины и обратно, чтобы она привыкла к нему. Постепенно я пытаюсь войти всё глубже и глубже, настолько глубоко, чтобы она начала им давиться. Глубже и быстрее. Ещё чуть чуть и я накормлю свою кошечку.
  
   Проходит пара дней, после нашего знакомства, я пишу ей сообщение. Настали долгожданные выходные и их нужно провести с пользой, не смотря на погоду.
   Постепенно наша переписка приходит к тому, что она предлагает мне приехать к ней, но сперва найти/купить/сделать, то, что она попросит.
   Я соглашаюсь. Иду в "Бетховен", еду в "Леруа Мерлен" и так далее по списку.
   Она пишет мне, что хочет по играть. Сперва, её сообщения вводят меня в ступор, но потом мне самому начинает нравиться её желание.
   Она хочет поиграть и я ей подыграю.
  
   Постепенно мои движения становятся все быстрее и глубже, из её ротика по подбородку текут струйки слюны, которые капают на грудь. Тушь начинает немного подтекать от выступающих на её голубых глазках слез. Меня это заводит ещё сильнее и сделав один резкий рывок в самую глубь её ротика, я не могу больше терпеть.
   Пульсирующие потоки горячего семени заполняют её горлышко, ротик, вытекают наружу. Она буквально задыхается, пытаясь вдохнуть воздух, и проглатывает всё, чем я её накормил. Я вынимаю член и она начинает кашлять. Все её губы и подбородок в мутных разводах, она пытается прокашлиться, но не может ничего сделать, когда я снова вхожу ей в ротик. Вхожу полностью. Сейчас он чуть обмякший и поэтому спокойно проскальзывает ей в самое горло. Она дергает головой, пытаясь сопротивляться, но я беру двумя руками за ошейник и продолжаю трахать её скользкий, липкий , пылающий ротик. Её глаза в разы мутнее разводов на её губах, она их закатывает, пытаясь подавлять приступы кашля. Постепенно член возвращается в своё боевое положение.
  
   Мороз сковал землю, заставляя снег хрустеть под ногами. Скользкий от гололеда тротуар посыпан песком и солью. Кое-как шагая по этой каше, моя девочка осторожно придерживается за меня и мы идём дальше, мило болтая.
   Это наша вторая встреча, мы оба знаем, чем она закончится, но сперва мы хотим немного по болтать, узнать друг друга по-лучше. Я рассказываю о себе, она рассказывает о себе, о своей пятилетней дочери, которая сегодня гостит у её мамы.
   Черные сапожки на высоком каблуке, черные штаны обтягивают её ножки и попу, притягивая не только мои взгляды. Она специально одела короткую курточку?
   Рядом с ней сложно собраться с мыслями, поэтому я постоянно говорю, говорю всё, что приходит в голову, лишь бы не молчать. Молчание сводит меня с ума. Говорят, что молчание красит мужчину, но мне плевать, я же не фотография, чтобы ограничивать себя рамками.
  
   Сейчас мы оба молчим, я не могу говорить, потому что в голове нет никаких мыслей, только животное желание обладать ею. Я обхожу вокруг своей самки, беру её за ошейник и веду к дивану. Она медленно шагает на четвереньках, колени уже настолько красные, что скоро начнуть кровоточить, во всяком случае синяки точно останутся.
   Движением пальцев, расстегиваю лифчик, оставляя его болтаться на брительках. Помогаю своей сучке встать, руками сжимаю её бёдра, губами впиваюсь в грудь. Хочу оставить следы вокруг сосков, чтобы она вспоминала меня последующие несколько дней, видя синяки.
   Затем поворачиваю её к себе спиной, и придерживая рукой за "оковы", наклоняю. Хочу взять её в максимально животной позе. Как в той песне - войти в её память ещё и вагинаьльно (орально, мне кажется, я уже вошёл).
   Дальше мы просто растворяемся в эмоциях, время останавливается, мир замер.
  
   Не знаю, сколько времени прошло, с тех пор, как я переступил порог её квартиры, но мне показалось, что один миг.
   Уставшие, обессиленные, мы лежим на диване, обнимая друг друга. На её запястьях синяки.
   - Я смог оставить впечатление для чего-то большего, нежели просто секс? - Смог, мало кто занимается сексом так, как это делали мы, но у меня ребёнок и мне нужен тот, кто будет обеспечивать нас. Мы можем видеться только, чтобы выплеснуть эмоции, не более.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"