Гарайшин Фаиз Амирзянович : другие произведения.

Подвиг Христа и Страстная пятница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стараясь не столько совместить разные "литературные формы", сколько стремясь выразить собственное отношение к Спасителю в Страстную неделю, и в тоже время, стараясь соответствовать религиозно-философской тематике своих произведений, нацеленных на приближение "Золотого Века человечества", предлагаю Вашему вниманию эту небольшую работу о новом взгляде на давно известные "вещи".
  (В ПОДГОТОВКЕ "ЗОЛОТОГО ВЕКА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА")
  
  
  
  Подвиг Христа и Страстная пятница.
  
  1.
  Словно бы находясь в сопереживании скорых скорбных страданий Спасителя, еще накануне "Страстной пятницы" пошел дождь.
  Светившее весь "Великий четверг" солнце, к вечеру оказалось скрыто мрачными черными тучами, а с ним и голубое, залитое прежде солнечным светом, небо.
  Начавшись крупными - как слезы - каплями, дождь лил всю ночь, не переставая. Словно бы сама Природа, являя пример истинной скорби, принялась печально оплакивать Спасителя в наступившую уже "Страстную пятницу"...
  
  Проснувшись рано, Петр тут же припал к окну. Сегодня у него день рождения - возраст Христа.
  Но протерев глаза, он с удивлением застал тот - длившийся всего несколько минут - "момент", когда, дождь, шедший всю ночь, внезапно перестал. Уступив тут же "место", едва зримому из-за покрова темных туч, восходящему солнцу. Что, едва пробиваясь из-за мрачно-серых, почти беспросветных туч, ненадолго показалось, - казалось словно бы даже прощаясь с нашим миром - а затем окончательно исчезло.
  И тут же следом - точно нетерпеливо уже ожидая исчезновения этой своей "светлой помехи" - густо пошел мокрый, холодный, пепельно-серый - точно даже не от мира сего - снег.
  
  Поеживаясь от утренней прохлады, но не возвращаясь в постель, Петр, думая теперь о странных метаморфозах природы, вновь постепенно перешел к той самой мысли, с которой и заснул накануне своего тридцати трёхлетия - о Христе.
  Размышляя о непогоде, о Страстной пятнице, о трагическом дне страданий, распятия и смерти Христа, Петр постепенно вернулся к тому, на чем накануне закончил:
  
  "XXI век на дворе... - подумал он, болезненно морщась. - Как может руководство церкви считать до сих пор, объясняя это и верующим, и утверждая самой себе, что распяли Иисуса Христа, потому что Бог, решив простить людей, решил якобы принести Сына самому Себе в жертву? Распять и убить. Как будто "без пролития крови - как ветхозаветно поясняется церковью до сих пор - не бывает прощения".
  Что за допотопная нелепость! Что за абсурд! - возмутился Петр, по-прежнему глядя на стремительно летящие вниз холодные окалины снега. - Почему у человека бывает прощения без страданий другого и тем более "без пролития крови", а у Бога якобы нет? Ведь именно "Бог есть Свет и нет в Нем никакой тьмы"; как открывал Иоанн Богослов, добавляя: "Бог есть Любовь".
  
  А "Любовь - как сказал апостол Павел - долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает".
  
  Да и разве не учил пророк Осия, столь же проникновенно призывая от имени Бога: "Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений (жертвоприношений)". Разве столь же светоносно не проповедовал о Боге величайший пророк древности Исайя: "К чему Мне множество жертв ваших?, говорит Господь... И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь, удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло. Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите - и рассудим, говорит Господь".
  
  А что на деле? Кровожадная толпа, не делая добра и не ища правды, становится, со злыми воплями "Распни! Распни!", осуществителем совершенно обратно-противоположного, чем "милости хочу, а не жертвы".
  Это ли не ветхозаветный абсурд, доживший до наших дней! - воскликнул в сердцах Петр, с мучительной досадой. - Это ли не ошибочная нелепость, столь же нелепо очерняющая Образ и искажающая светоносный Лик Творца!
  
  "Да и, с другой стороны. Если Бог приносит Сына самому Себе в жертву, а тот вновь оживает, то какая же это жертва? Это, скорее, какой-то неестественный спектакль. Какой-то даже, столь же невероятный фарс. Неужели не ясно?
  Петр на секунду задумался, точно подбирая пример.
  
  Выстрел на сцене. Актер, сказав пронзительные слова, падает. Истекая "искусственно-несмертельной" кровью, точно бы умирает. Все происходит проникновенно и даже душераздирающе. Зрители в слезы. Особенно тонко чувствующие, не равнодушные к чужой боли, страданиям и жертвенной смерти. Особенно женщины. Затем мучительная тишина. Занавес. Тут же взрыв аплодисментов. Крики: браво! Поклоны. Цветы. Все радуются и умиленно расходятся...
  Какая же это смерть? Какая же это жертва?
  
  Нет, дело здесь совершенно в ином. - рассуждал Петр дальше; поеживаясь от холода, но продолжая нависать над подоконником. - Дело не в том, что "без пролития крови не бывает прощения". Не в том, что Бог якобы не мог простить людей без принесения Сына самому Себе за всех нас в жертву. Тем более - кровавую жертву. Такое объяснение могло сработать - и сработало! - лишь для ветхозаветного миропонимания. И лишь для людей той поры, когда кровавые жертвоприношения были нормой, считаясь строгой необходимостью. А без этого якобы и не было прощения грехов. И все почему? Общечеловеческим уровнем морали было тогда единственное: "Око за око". "Смерть за смерть". "Зуб за зуб".
  С распятием же и убийством Христа дело совершенно в ином!
  
  Петр вспомнил, как в молодых арабских народах, еще до проповедничества Мухаммеда полторы тысячи лет назад, принятой нормой было постоянное принесение кровавых жертв различным богам. Но пророку удалось, сократив все это "в разы", убедить соплеменников делать жертвоприношения лишь раз в году. И что этого достаточно. Что вся остальная кровь ни к чему. Проникновенно призывая их: "Следуйте тому, чему заповедовал вам Бог, а не тому пути, на котором застали отцов своих, даже если они идут не туда и мыслят не верно".
  
  И как результат: поняли. Приняли. Кардинально изменив свои взгляды.
  
  Почему же мы, - по-прежнему глядя в серое, бесцветное окно, мучительно спрашивал Петр не то самого себя, не то постепенно просыпающийся уже город. - Уйдя теперь уже много дальше, все еще остаемся в границах ветхозаветно-кровавого мировоззрения? И по сию пору нелепо считая, что якобы Бог принес Сына самому Себе в кровавую жертву. Якобы велел людям, и они распяли. А прежде, плевая и гогоча, терзали и нещадно били. А затем, с криками "Распни! Распни!", пробив мучительно руки и ноги, еще более мучительно казнили. Разве это от Бога? Разве это похоже на Бога? Разве это "Свет и нет в Нем никакой тьмы"? Разве это "милости хочу, а не жертвы"?
  Что за ветхозаветная чушь! Что за кровавая дикость!...
  
  
  2.
  Выскочив на улицу, Петр, зябко хлюпая по снежной каше, тут же растворился среди сотен и тысяч горожан, привычно спешивших в утренний час к месту работы. В большинстве своем не знавших, - или не хотевших теперь знать - о когда-то прошедшей и проходящей в этот самый миг Трагедии. И только, казалось, лишь одна Природа, являя пример истинной скорби, непрестанно проливаясь с самого Неба, как могла, пребывала со Спасителем до самого конца...
  
  Петр посмотрел на часы.
  Через час, почти две тысячи лет назад, много южнее наших северных мест, Спасителя мира, под пронзительные и яростные крики толпы, растерзавши, распнут. Пробьют Его руки и ноги. Как будто еще мало тех, почти пяти тысяч (!) больших и малых ран на Его истерзанном перед распятием теле.
  Пяти тысяч ран! - мучительно подумал Петр, страдающе сжимаясь от представленной боли. - Ран от более чем шестисот ударов римских плетей, с множеством свинцовых шариков на концах, насчитанных уже в наши дни исследователи Туринской плащаницы.
  
  Как вообще можно было пережить такое! - восклицает Петр еще более горестно, давно уже не обращая внимания на ледяную "кашу" и непролазные лужи под ногами. - Ведь на одной только, буквально изувеченной голове Христа, насчитано было более шестидесяти ран как от шипов тернового венца - с силой надетого ему на голову, так и от тех же мучительных ударов "римской" плетью.
  
  "Нет, Бог здесь совсем не причем. - думал Петр, печально вздыхая, вновь возвращаясь к размышлениям о причинах распятия и смерти Христа. - Дело здесь совершенно в ином.
  Да, безусловно и вне сомнений, Спаситель, родившись в нашем мире, пожертвовал собой ради нас всех. Как жертвует собой, своим сном и своим покоем, всякая любящая мать ради своих тяжело и даже смертельно больных детей. Как жертвует собой сельский врач или сельский учитель, на долгие годы уезжая в "дикую деревенскую глушь" из самой благополучной жизни в самом благополучном городе. Самоотверженно уезжая - с головой даже погружаясь - ради лечения или просвещения множества множеств нуждающихся, "сирых и нагих".
  
  Причина же распятия и смерти Христа совершенно в ином. Ведь известно, что у многих - если не у всех великих пророков, предсказывавших о Мессии - есть два вида пророчеств; как о Мессии побеждающем, так и о Мессии побежденном. И Исайя, и Даниил, и Захария, точно бы говорят, - предрекая то полную победу над силами зла, то временное от них поражение - что ничего еще до самого ареста и распятия не предопределено. И не известно еще на чью чашу весов - сил Добра или зла - склонится в конечном итоге победа. И что до самого последнего момента не было ясно какая сторона возьмет верх; сил Провиденциальных или сил демонических.
  
  Другое дело, что не зря же ведь говорит Христос ученикам: "Дьявол - властитель мира сего". Не зря же - еще за три года до распятия - после поту- и посюсторонней встречи с Иисусом в Галилейской пустыне лишь "до времени дьявол отошел от Него". И лишь, когда стало понятно Христу, что демоническая сторона одержит-таки скорую временную победу, оперевшись для этого на "слепое" человеческое большинство, и открывает Он ученикам: "Уже немного Мне говорить с вами, ибо идет уже дьявол - властитель мира сего, что общего со Мной не имеет ничего".
  
  И вот здесь-то как раз - чуть ли не восклицает Петр. - И добавляется еще одна - совершенно новая - жертвенность Спасителя. Сшедшего ради людей с Небес. Родившись среди нас, ради нас и нашего просветления, человеком. Добавляется еще и жертва распятия и мучительной смерти.
  
  Ведь мог же тогда Иисус Христос спастись. Мог. Уйдя или даже бежав из пасхального Иерусалима. Ведь знал, что готовится западня. Почему и сказал ученикам незадолго до распятия о приближении демонического вождя. Отчего предупредил и их самих тогда же: "Даже наступает такое время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу".
  
  
  3.
  Внезапно мокрый снег, нет-нет, да перемежавшийся холодным промозглым дождем, сменился совершенно зимним уже снегом. Прохожие, удивленно ежась от еще более поразительных метаморфоз непогоды, тщетно подставляли стихии свои жалкие зонты, руки и сумки. Напрасно втягивали головы или укрывали замерзшими ладонями столь же замерзшие лица.
  Тут же следом настоящий арктический ветер, нежданно ворвавшись на просторы улиц, злобно скалясь и воя, принялся жалить - словно нещадно стегая - уже всех и каждого на своем пути. В диком вое, точно хлеща незримыми плетьми - точно "пыточные палачи" не утолившие в полной мере свою злобу и ярость перед распятием - непрестанно полосуя и немилосердно стегая теперь, испуганно шарахающихся из стороны в сторону прохожих.
  
  Беспощадно и безжалостно обжигая их лица и жаля их слабые тела и нетвердые руки; еще несколько дней назад, так радостно и столь трепетно потянувшиеся было к весеннему теплу и солнечному свету.
  Отчего даже казалось теперь, - глядя на бушующее неистовство мрачных стихий, губительно ворвавшихся на смену исчезшему уже Солнцу - что само уже Небо, в ответ на людское равнодушие к страданиям Спасителя, оставило этот грешный мир, уступив его ледяному, беснующемуся вторжению...
  
  Петр, ежась вместе со всеми и вместе со всеми страдая, закрывая лицо от обжигающих порывов ледяного ветра, продолжал думать о своем.
  
  "Ведь знал Спаситель... - думал он, не обращая уже внимания ни на пробирающий до костей холод, ни на насквозь промокшие, а теперь и заледенелые уже башмаки. - Знал о подготовке демонических сил и о темном замысле вождя их - дьявола. И это-то, скорее всего, как раз и определило почему не ушел, оставшись и жертвуя Собой в полной мере. Знал Спаситель, что подготовил дьявол уже точно бы "два в одном"; смерть по варианту "А" и смерть по варианту "Б". Или одна смерть в самые ближайшие дни, с ночным арестом, с быстрым и ложным судом, а затем с публичным, самым позорным, самым постыдным распятием "среди разбойников". И смерть другая - несколько позже, - быть может, через несколько дней или даже недель - но уже совершенно тайно; почти безвестно. Как-нибудь так, как в книге Иова, когда посылает сатана вооруженные отряды савеян и халдеев, чтобы перебили те многочисленный род праведника Иова. В результате чего никто уже из семьи Иова не спасся. И смерть эта по варианту "Б", хотя и позже, но уже без всеобщего - как в пасхальном Иерусалиме - свидетельствования смерти Христа людьми. А значит и без всеобщего свидетельствования Воскрешения. А значит уже и без уверования людьми в торжество Добра над злом; пусть и через временное поражение. Пусть и не сразу, но торжество".
  
  В памяти Петра возникли ликующие, даже торжественные слова, что год за годом, укрепляя и возвышая человечество, произносятся во всем христианском мире в пасхальные празднества Воскрешения: "Христос Воскресе! Во истину воскресе! И тут же следом, вселяя надежду и укрепляя сердца, как их ликующее продолжение: "Смерть, где твое жало?! Ад, где твоя победа?!"
  
  Да и разве не свидетельствует обо всем этом же Евангелие? Ведь даже ближайшие ученики, - не говоря уже и обо всех прочих - пребывали после распятия и до воскрешения в сомнениях и непонимании происшедшего. Ведь даже евангелист Лука, после распятия и вплоть до момента воскрешения Спасителя, не только уже не называет Христа Сыном Божьим, но и не считает Его уже долгожданным Мессией-освободителем, именую лишь великим пророком. "Который был пророк, - как рассказывает Лука дорожным попутчикам - сильный в деле и слове пред Богом и всем народом... А мы надеялись-было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиль". И лишь когда "воскрес Он из мертвых... - как свидетельствует уже апостол Иоанн - поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус".
  
  Вот в чем истинная жертвенность Спасителя - мог избежать, а не стал. Пошел до конца, а мог свернуть и, переждав, выгадать день-неделю-месяц.
  
  
  4.
  "И даже больше того. - осенило Петра внезапно. - Уступив дьяволу, Иисус Христос и вовсе мог стать властелином мира. Ведь как там, во время поту- и посюсторонней встречи Христа и дьявола в галилейской пустыне? Когда пытается тот, искушая, совратить Иисуса с пути? - Петр на секунду задумался, вспоминая цитату из Евангелия апостола Луки. - "И возведя (Спасителя)... на высокую гору, дьявол показал Ему все царства мира во мгновение времени, и сказал Ему дьявол: "(Если подчинишься) Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она придана мне, и я кому хочу, даю ее..."
  
  Вот же! Покорись и будешь властителем всех царств-государств. Подчинись и станешь владыкой мира!
  
  Но, нет! Отвергнув все это, Спаситель жертвенно пошел до конца!
  
  И тогда - за три года до пасхального Иерусалима - еще в галилейской пустыне. И перед самым Иерусалимом, когда стало ясно, что "идет уже дьявол". И в самом уже Иерусалиме, когда "вошел сатана в Иуду... и он пошел, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им". И даже на Голгофе. До последнего момента спасая людей; как, к примеру, раскаявшегося разбойника. В том числе и какого-нибудь нынешнего. До самого последнего момента укрепляя людей. И нынешних. И тех - столь же слабых и столь не стойких - ставших свидетелями и ночного ареста, и ложного суда, и беспощадного бичевания, и немилосердного распятия, и мучительной смерти, а затем и победного Воскрешения...
  Спасительно вдохновляя и возвышая. Просветляя и спасительно ведя за собой.
  И тогда, и теперь.
  Ведя, возвышая и просветляя всех на Земле; и вчера, и сегодня, и завтра"...
  
  
  5.
  К вечеру снег засыпал уже каждый уголок и каждый сантиметр крыш, площадей и улиц. Словно ошалелые, чайки, лишь накануне прилетевшие откуда-то с юга, не то безумно теперь смеясь, не то надрывно плача, пронзали заснеженный воздух своим истошным криком. Но ледяной ветер и холодный снег были неумолимы.
  
  Люди, казалось бы, оставленные теперь помощью Свыше, тщетно пытались заботится каждый о своем и каждый о себе. Усталые и подавленные брели они среди заснеженных улиц. Как и две тысячи лет назад; в большинстве своем не знавших или не хотевших знать о происходящей в мире Трагедии. Не приложив усилий и не возвысив свой голос в защиту безвинно осужденного и мучительно убитого. Оставшись в большинстве своем сначала равнодушными, а затем и безучастными к жизни и смерти Спасителя рода человеческого...
  
  Когда же мрачная стихия, словно губительно насытившись, внезапно отступила, в городе воцарилась какая-то непривычная тишина. Снег еще много часов лежал на его безжизненных улицах. Представляя собой - принесенное невесть откуда и невесть кем - сплошное месиво грязно-серого снега и точно столь же нездешнего льда. Безобразно навороченных, и непроходимо, как на поле битвы, разбросанных. Превратив город в безмолвную, унылую и не проходимую пустыню...
  
  И лишь, словно удары римских плетей по живому, время от времени пронзали городскую тишину дикие и истошные крики безумных чаек. Что долго еще, не то надрывно плача, не то безумно смеясь, прожигали своими воплями-криками всеобщую молчаливую растерянность этого, казалось бы, оставленного теперь Богом, северного края.
  Служа точно неким укором к равнодушию и безучастности людей - живших две тысячи лет назад и живущих теперь - и к самоотверженному подвигу Христа, и к свершившейся в этот день общечеловеческой Трагедии...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"