Сержант стражи Питер Джонсон, девятнадцати лет, отправился в Хэттен, командуя сводным отделением. Он отправился туда потому, что не был женат, и в случае его гибели стража Бертмена не должна была платить пенсию его вдове и наследникам. По тому же принципу был составлен и весь взвод, в который входило отделение Питера.
Питеру не повезло еще и потому, что на службе он считался самым толковым сержантом. А толковый подчиненный - не лучший подчиненный. Лучший - исполнительный и туповатый: сделает все, как приказано и не поймет, когда его подставляют. Так что если кем и рискнуть, так толковым...
Пенсии заботили руководство стражи потому, что отделению была поставлена задача двигаться на восток до тех пор, пока не будет собрана исчерпывающая информация о хэттенских бандитах. А руководство стражи сильно сомневалось в том, что двадцать стражников сумеют эффективно противостоять сотням вооруженных и агрессивных людей. Сильный же отряд руководство направлять не хотело, так как считало, что ценностей, достойных защиты, в Бертмене больше, чем на хуторах в графстве Хэттен.
Конечно, лучше всего было вообще не направлять в Хэттен стражу, а дождаться вмешательства Ордена. Но, поступив так, руководство нарушило бы Устав стражи: по Уставу следовало собрать сведения о случившемся непосредственно на месте происшествия. Руководство стражи не всегда выполняло требования Устава. Но это бывало в обычное, спокойное время, когда ничего особенного произойти не могло. Сейчас же ситуация угрожала серьезными последствиями. Эти последствия могли заинтересовать общественное мнение, и тогда потребовалось бы найти виноватых. Логика сержанта, с которым беседовал Норман, не была придумана им: виноватых слишком часто назначали из тех, кто не мог прикрыться казенной бумагой. Посему людей в Хэттен направили, но свели группу риска к минимуму - один взвод, чья гибель не повлечет за собой расходов из городского бюджета.
Первые же беженцы, прибывшие из Хэттена, немедленно обратились к бертменской страже. Это произошло еще ночью. Капитан, возглавлявший ночное дежурство, в течение часа решал, будить ли ему начальника стражи Бертмена, или подождать до утра. Когда оказалось, что поток беженцев растет, а сообщения, имеющие чрезвычайный характер, подтверждаются, капитан послал за начальником. Тот прибыл в Управление стражи через полчаса. Еще через полчаса начальник стражи принял решение о направлении отрядов на место происшествия. Стражники, дежурившие в ту ночь, поехали по домам своих коллег - будить их и вызывать в Управление.
Питер прибыл в Управление в числе прочих; в это время только начинало светать. Когда все собрались, к ним обратилось начальство. Оно сообщило обстановку и приказ о формировании сводного взвода для действий в Хэттене.
Было еще раннее утро, когда сводный взвод выехал по Столичной дороге на восток.
Одновременно с ним стали выдвигаться три взвода, которые должны были обследовать районы ближе к Бертмену, где орберы еще не появились. Руководство надеялось, что эти силы не подвергаются серьезной опасности - ни о магических явлениях, ни о размерах бандитизма в Бертмене еще не знали.
Лейтенант, командующий хэттенским взводом, спешил - он должен был как можно скорее выдвинуться в район сбора информации. И поскорее его покинуть - в этом все участники поездки были единодушны. Начальство дало понять лейтенанту, что от его людей требуются не чудеса героизма, а скорое возвращение и отсутствие потерь. Оно опасалось, что с приближением орберов в городе могут начаться грабежи и всякие беспорядки. Стража немногочисленна; случись что, ни один меч не будет лишним.
Первый день пути мало что дал. Беженцы никаких орберов не видели. В лучшем случае они видели тех, кто говорил, что видел орберов сам. Чаще слухи передавались через многих людей. Беженцы рассказывали только то, что стражники уже знали. Единственная новость состояла в появлении вполне обычных бандитов и мародеров.
Заночевали на покинутом хуторе. Лейтенант назначил караульных, и поставил будильник на два пополуночи - проверить караул. В два пополуночи вокруг хутора не было ничего, кроме темноты, тишины и звезд в ясном небе. Караульные доложили об отсутствии каких-либо происшествий.
Лейтенант постоял на дворе пару минут, и снова пошел спать.
В ту ночь возле хутора, где спали стражники, не проходил и не проезжал ни один человек. Сколько хватало взгляда и слуха, никто не зажигал огня и не шумел. Так что караульные были почти правы, утверждая, что ничего не произошло. Почти, потому что в полночь на восточном горизонте появилась бурая вспышка. Но караульные ее не видали.
Караульные не видели вспышки потому что всю ночь просидели на крыльце с южной стороны дома, покидая его по разу за смену для чисто символического обхода. Лейтенант приказал им обходить хутор регулярно, и постоянно наблюдать за окрестностями. Но стражники и побоялись, и поленились так сделать. А лейтенант поленился проверить. Ему следовало проснуться не один раз за ночь, а несколько, и делать такие обходы вместе с караульными. Например, просыпаться каждые два часа, при смене караульных. Очередная смена произошла в полночь. Если бы лейтенант и караульный в это время находились на открытом месте, они увидели бы вспышку. Если бы ее увидели, на следующий день лейтенант мог принять другие решения. И эти решения, возможно, позволили бы им всем вернуться домой.
Утром поехали дальше.
Столичная дорога опустела, хутора, стоящие возле нее - тоже. С дороги не съезжали - спешили выдвинуться как можно дальше на восток. Ехали настолько быстро, насколько это было возможно для лошадей и непривычных к таким нагрузкам стражников.
Вскоре после полудня взвод достиг места, возле которого видели орберов западнее всего. Можно было прекращать движение по Столичной дороге, и приступать к поискам.
Поиски сводились к осмотру хуторов и дорог. На дорогах, исключительно грунтовых в этих местах, должны были оставаться следы. Дождей давно не было, и в дорожной пыли была записана вся история района за последние дни. Самые свежие следы всегда вели от хуторов к дорогам, и со второстепенных дорог на Столичную. Свежие следы на Столичной дороге вели только на запад. Поэтому, когда поверх следов, ведущих к Столичной дороге, Питер увидел на проселке следы пеших, идущие в противоположном направлении, это его заинтересовало.
В следующие секунды это заинтересовало его еще больше, потому что следы эти были одинаковыми. Судя по всему, здесь прошло человек десять - пятнадцать. И все они носили одинаковую обувь. Причем ни одна форменная обувь, известная Питеру, таких следов не оставляла.
Питер тотчас доложил о находке лейтенанту. Последовало короткое совещание, в котором приняли участие все три командира, и лейтенант приказал следующее. Отделение Питера едет по обнаруженным следам. Второе отделение продолжает поиск; лейтенант останется с ним. Маршрут этого поиска и привалы на нем будут намечены прямо сейчас, чтобы Питер мог при необходимости послать связного. Если отделение Питера потеряет следы, или уничтожит бандитов, вечером отделения встречаются на хуторе, который тоже будет выбран сейчас. Если никого не удастся найти до вечера, но продолжение поиска будет возможно - отделение Питера ночует в выбранном Питером месте, а на следующий день продолжает поиск. Если и этот день ничего не даст, вечером отделения встречаются на том же хуторе.
Лейтенант наметил маршрут второго отделения, привалы и хутор для ночлега, и Питер со своим отделением уехал по следам.
Дорога попетляла между полями и рощами, и углубилась в лес.
Питер успел заметить, что по мере продвижения на восток места становятся все более лесистыми и малонаселенными. Первое следовало из второго. Впервые в жизни Питер увидел настоящий лес, а не небольшие перелески. С холмов было видно, что лес практически полностью занимает пространство к востоку. Там еще жили люди, встречалась пахотная земля, хутора - но со стороны казалось, что, кроме леса, там уже ничего нет. Питер слышал, что несколько столетий назад здешние места были населены намного плотнее. Но все эти столетия население перебиралось в города. И большая часть пахотной земли снова заросла лесом, как будто ее и не расчищали...
Двигались шагом. Стражники хранили настороженное молчание. Наверное, думал Питер, никто из них не был раньше в лесу. В страже много деревенских, но Питер не встречал никого из Хэттена, где и начинаются леса. Ему самому стало немного не по себе, когда над головой сомкнулись еловые ветки, и солнечный день остался где-то позади. Видимость не превышала двадцати - тридцати ярдов. Небо появлялось, но редко.
Вероятно, в иных обстоятельствах Питеру было бы здесь интересно. Лес сочетал загадку и уют, каких не встретишь на открытых пространствах; лес напоминал большой дом. Но сейчас ограниченная видимость вызывала тревогу - желающие напасть могли находится совсем рядом.
Вскоре Питер обнаружил еще одну причину для беспокойства. Когда десять человек едут рысью, это достаточно шумно даже на грунтовой дороге. А вот сейчас, на шаге, Питер наконец услышал - странную тишину, какой, казалось ему, летом нигде быть не должно.
Лес был пуст - ни одной птицы не было слышно.
Питер стал припоминать, не случалось ли такого на их ферме. Ничего похожего он припомнить не мог. Но одно соображение у него все-таки появилось - и когда это произошло, ему снова стало не по себе.
Любая живая тварь прячется или сбегает, когда ее что-либо напугало.
А какое еще объяснение можно придумать?
Но птицы не могли испугаться бандитов.
Когда Питер подумал об этом, то почувствовал скверный холодок изнутри. Он даже удивился - таких ощущений у него никогда еще не было.
Дорога меж тем снова вышла к полям. Судя по карте, эти поля относились к одному здешнему хутору. Не выезжая на открытое место, Питер движением руки остановил отделение. Потом подъехал к кустам орешника на краю леса и, не спешиваясь, выглянул из-за них.
Ничего.
Совершенно невинный пейзаж посреди жаркого летнего дня, более чем мирный, более чем спокойный.
И мертвенно-тихий.
Потом он увидел, что из-за перелеска по ту сторону поля поднимается дым. Зрелище это очень ему не понравилось. Ничего опасного в нем не было, и даже просто странного - тоже: бандиты, заметая следы, запалили хутор. Но безмолвный, грязно-расползающийся столб дыма на секунду показался Питеру каким-то чудовищем. Вот вы выехали из леса, ничего не подозревая - а оно уже ждет.
Питер тихо выругался, и условным свистом подозвал остальных.
- Вон хутор, - он указал на дым. - Рысью до того перелеска, по перелеску шагом до поля, и останавливаемся - посмотрим, что происходит, прежде чем выезжать...
Но на хуторе ничего не происходило.
Тогда Питер дал команду подъехать, и остановиться у границы усадьбы. Сам он, подъехав, спешился и отдал повод одному из стражников.
- Подожди, пока я осмотрю хутор...
Он хотел изучить следы, пока стражники их не затоптали.
Осмотр дал следующее.
По хутору, кроме предполагаемых хозяев, ходило человек десять. Их обувь оставляла те самые следы, которые и привели Питера сюда. Далее следы покидали хутор по тропинке, ведущей куда-то в лес. Фермерских лошадей увели тем же путем. Скотину не увели, она просто разбежалась во все стороны. Птица тоже исчезла. Собака валялась у конуры с проломленным черепом. Удар явно нанесли чем-то тяжелым и твердым, но не особенно острым - возможно, пресловутым топором на длинной ручке.
Теперь следовало поискать трупы, но Питер не хотел заниматься этим один - на открытом месте трупов не обнаружилось, а усадьба заросла всякими деревьями и кустами. Кто знает, что может скрываться в кустах?
Питер еще постоял, посмотрел по сторонам - и не только на хутор. Он и сам не знал, что ожидает увидеть. Но он все время помнил, что за треском пламени стоит вокруг него мертвая тишина, которой он не может найти объяснения.
Питер непроизвольно скривился. Похоже, слухи вполне соответствовали действительности.
- Так они и впрямь сердце вытащили! - воскликнул кто-то из стражников.
И не просто вытащили. Грудная клетка словно вывернута наизнанку. Тоже интересно - как и чем ее можно так вывернуть? Просто руками - маловероятно. Вернее, можно, но требуется огромная сила. Конечно, среди бандитов вполне может быть феноменальный силач. А может, они обдолбались каким-то наркотиком из тех, которые позволяют ненадолго становиться способным на прямо-таки феноменальные физические упражнения. Об этом он читал. Существовали когда-то племена, которые знали такие наркотики, и употребляли в бою. Правда, это было сотни лет назад. И употребляли их очень хорошо тренированные люди. И вообще, это было так давно и держалось в таком секрете, что до нынешних времен дошли только слухи.
Надо будет узнать, не сообщали ли очевидцы о других проявлениях феноменальной силы. Или здесь какое-то специальное орудие для вскрытия грудной клетки?
- Поищите сердце, - сказал Питер.
Интересно, бросают они его на месте преступления, или уносят с собой? Может, оно нужно им для какого-то ритуала, который поможет сказать, кто они и каковы их мотивы?
Сердце вскоре нашлось - оно валялось в траве, и никаких следов ритуала на себе не несло. Правда, оно было повреждено, но, очевидно, просто из-за неаккуратного обращения с топором.
Питер подумал было - а не сунуть ли его в мешок для всяких находок? Может, оно пригодится экспертам? Но потом решил, что, пока они доберутся до экспертов, любое мясо успеет протухнуть. А банки со спиртом у них с собой нет.
Потом стражники нашли еще несколько трупов. У всех трупов женщин сердце отсутствовало. Трупы мужчин были в разном состоянии, но сердца оставались на месте.
Ничего такого, что могло объяснить странную тишину, обнаружено не было.
Питер дал команду собраться, стражники подошли.
- Бандиты увели лошадей, - сказал Питер, - но на всех бандитов их явно не хватит, и сбежать быстро они не сумеют. Кроме того, бандиты оставляют много следов. Преследовать их будет легко. Этим мы сейчас и займемся. Один из нас отправится с донесением к лейтенанту, сообщит о том, что мы нашли. Нам нужно подкрепление. Лучше, чтобы приехало все отделение, потому что бандитов не меньше десяти человек. Пусть оно доедет до этого хутора, а потом ищет нас по следам. Дождя в ближайшие часы не будет. Если выехать сейчас же, следы никуда не денутся. Это надо передать как можно быстрее.
В том, что это будет передано быстро, Питер не сомневался. Стоит одинокому стражнику въехать в полутемно-безмолвный лес, резвая рысь сразу перестанет казаться неудобным аллюром. Но день становился слишком уж жарким и душным - уж не будет ли к вечеру грозы? Тогда большая часть следов может просто исчезнуть. Подкрепление должно было отыскать их до вечера.
Связной уехал.
Весь остальной отряд покинул хутор через несколько минут - задерживаться было незачем. Питер ехал впереди, рассматривая следы. Бандиты двинулись по одной из тропинок, ведущих от хутора куда-то в лес. Куда именно, предположить невозможно - на карте такие тропинки не обозначены.
- Смотрите вперед и по сторонам, замыкающий - оглядывайся: может быть засада...
Может, конечно. Например, могут просто перестрелять всех из среднекалиберных арбалетов или композитных луков, если таковые имеются. Остается надеяться, что не имеются. И то, и другое с небольшого расстояния пробивает легкие кольчуги и шлемы, вроде тех, которые носит стража. Но такие луки и арбалеты - очень дорогие и редкие вещи. А обычные луки и дешевые легкие арбалеты, с которыми охотятся и фермеры, и горожане, ничего не пробивают, кроме зазевавшейся дичи. Да и откуда могли знать бандиты, что о них узнают так быстро, и начнется погоня?
Но мертвая тишина могла знать куда больше, чем обычные бандиты. Конечно, Питеру ничего не было известно о ней. Но ему отчего-то казалось, что у нее есть глаза и уши, и что она стоит незримо вокруг и видит, и знает все, что он делает. И может быть, даже то, что он думает - тоже.
Примерно через час стало ясно, куда ведет тропинка: судя по ее направлению и по карте - на соседний хутор. Вероятно, ею пользовались пешие и конные, чтобы не ехать по дороге. Дорога, по которой ездили на телегах, шла полями, обходя лес, а тропинка вела напрямик.
К этому моменту стражники тоже обратили внимание на тишину. Понятно, открытие это не прибавило им хорошего настроения...
Потом, не доходя хутора, следы свернули с тропинки. В той стороне, куда они свернули, не было хуторов. Там был только лес, и тянулся он на десятки миль.
Когда Питер это увидел, то остановил лошадь - в очередной раз ему стало не по себе. Словно кто-то сказал ему: ну вот, смотри - вот как оно начинается...
Возможно, в другой ситуации Питер не поехал бы дальше. Про негласную установку, полученную от начальства, лейтенант командирам отделений сказал. Питер мог проехать по лесу сотню ярдов, а потом сделать вид, что следы потерял, и приказать двигаться на соединение со вторым отделением. Начальство не уточнило, какую именно информацию следует собирать. То, что они узнали, тоже было информацией.
Но Питер не хотел всю жизнь прослужить сержантом. Он хотел продвигаться по службе, а продвигать его было некому. Кроме того, он хотел перебраться из Бертмена в столицу. И не столько потому, что привлекало его офицерское жалование да столичные понты. Он был любопытен, хотел видеть мир, попробовать разное - потому и свалил в свое время с родительского хутора в город. А там, за отсутствием образования, кроме как в страже продвигаться ему было негде. Он читал книги, посещал всякие недорогие курсы - за что его недолюбливал кое-кто из сослуживцев - и по возможности приближал время, когда распрощается и с ними, и с успевшим надоесть Бертменом.
Поэтому Питер поехал дальше.
Свои скверные предчувствия он никак не выразил - поднятию боевого духа такие откровения не способствуют.
Отряд оставил тропинку и пошел уже просто лесом. Следы по-прежнему оставались совершенно ясными для знающего человека.
Солнце между тем клонилось к горизонту. Питер смотрел, как это происходит и думал, что грозы, верно, сегодня не будет. Она будет завтра, перед вечером.
Еще он думал, отчего не появляется подкрепление. Они ехали шагом около двух часов; конный отряд вполне мог их догнать. Причем они услышали бы его приближение издалека. В этой тишине стук копыт по сухой от долгой жары тропинке можно услышать за сотни ярдов. Даже ветра не было в этот день - словно все вокруг сговорилось... Только вот с кем и о чем?
Питер усмехнулся про себя - пожалуй, у него есть на сей счет некоторые предположения.
Например, сговорилось о том, чтобы его связной никуда не доехал. Одна - единственная стрела. Или собьется с дороги. Такое регулярно случается с неопытными людьми в незнакомой местности. Здесь везде невысокие холмы, ложбинки да лес. В лесу заблудится совсем легко, если хватит ума съехать со знакомой тропинки. Вне леса из-за холмов и перелесков одно и то же место, если посмотреть с разных сторон, может выглядеть очень по-разному. Настолько, что можно решить, будто заблудился. Если при этом запаниковать и начать шарахаться в разные стороны, заблудится и точно недолго...
Жара не ослабевала, и Питер чувствовал, что начинает уставать. Другие стражники едва ли были в лучшей форме.
Пора было делать привал.
Питер дождался подходящего места, объявил привал, назначил наблюдателей и спешился. Стражники тоже спешились, привязали лошадей к деревьям, и стали доставать еду и фляжки.
Может, подкрепление догонит их на привале?
Нет, не догнало - прошел целый час, но никто не появился. В том числе и звук копыт по сухой земле. Только все та же тишина, смотрящая, слушающая, стояла вокруг и заглядывала в мысли, и прикосновение ее вызывало противный озноб.
- До сумерок будем двигаться по следам, - сказал Питер. - Потом остановимся на ночлег на первой же большой поляне.
Непременно на большой, чтобы нельзя было ни подойти незаметно, ни обстрелять из леса. И не тянуть с этим, обязательно устроиться до темноты. Хорошо, что днем успели напоить лошадей, и не надо сейчас искать водопой...
Стражники переглядывались, и в выражениях их лиц Питер не видел ничего хорошего. Они боялись. Наверное, они ожидали, что все-таки выберутся из леса до наступления ночи. Или, по крайней мере, их засветло догонят свои. Глядя на их лица, Питер чувствовал, что они испугались настолько, что в другой ситуации могли бы начаться разговоры про хутор, где должно находится второе отделение. Однако этого не произошло. Все понимали, что прибыть на условленный хутор до темноты они уже не успеют. Ехать же в темноте было и сложно, и страшно. На десятки миль вокруг народ снялся с места, и ничего, кроме мертвой тишины да этих странных бандитов, на этом пространстве не было.
Связной не доехал - теперь Питер в этом не сомневался.
Еще некоторое время сомневаться было возможно. Но мертвая тишина, что неотступно стояла вокруг, в какой-то момент сказала ему: твой связной не доехал, и теперь ты один на этих милях, где ничего нет, но где Ничего может видеть, слышать и действовать. И никто не знает, где ты, и никто тебе не поможет.
Один? Да, лучше считать именно так. На остальных он не должен надеяться. Конечно, Питер почти ничего не знал о противнике. Возможно, тот и не сильнее десятка стражников. Но он привык замечать состояние людей вокруг себя и сейчас чувствовал, что его люди почти небоеспособны. Они устали, и не смогут действовать даже на своем обычном уровне, и без того невысоком. Они испуганы, и легко могут запаниковать. Разумный командир, располагая такими людьми, постарается уклониться от встречи с противником.
Питер выругался про себя. Пожалуй, он сделал ошибку. Конечно, он ни разу не бывал со стражниками в обстановке, близкой к боевому походу. Но он мог - а значит, и должен - был предвидеть, что с ними произойдет в такой обстановке. Он должен был повернуть назад, как только следы свернули с тропы. Возвращаться тем же путем к Столичной дороге, чтобы не разминуться со вторым отделением, если оно все же выдвинется на соединение с ними. Если оно встретится, возможны различные варианты. Нет - прекращать поиски и ехать на заранее намеченный хутор.
И ничего больше.
Незадолго до заката, перед подходящей для ночевки большой поляной, Питер остановил отряд.
- Ждите здесь. Я выеду на поляну, посмотрю, что там. Не шумите, слушайте хорошенько...
Питер посещал разные курсы самосовершенствования, и на одних его научили простейшему ощущению ауры местности. Разумеется, выпускник таких курсов не мог распознать магический смысл ауры. Но даже Магов точное истолкование ауры интересует далеко не всегда. Нередко надо просто почувствовать, не предупреждает ли аура об опасности. Знание Магии для развития такой способности не требуется. Надо выучить несколько несложных методик, и тренироваться в них как можно чаще. Благо, аура есть у любого места, пусть и не всегда явная...
Ему нужна была полная тишина. Именно полная - благо, если стражники ее не нарушат, ее будет сколько угодно. Питер хотел попробовать определить ауру местности. Он был почти уверен в том, что они нарвались на какую-то Магию, да такую, что лесное зверье бежит от нее за десятки миль. То есть, очень сильную - может, он сумеет почувствовать ее? Может, она и не несет угрозу? В принципе, животные могут испугаться не только опасного, но и просто непривычного... Разумеется, есть множество способов маскировки и искажения признаков магического воздействия. Если любой подросток из семьи Магов захочет скрытно повлиять на него, Питера - никакого влияния Питер заметить не сможет. Но вся эта история началась вовсе не ради Питера, и едва ли те, кто мог использовать здесь Магию, хотели что-то скрыть от него лично...
Выезжать на открытое место явственно не хотелось. Питер не мог даже сказать - почему. Просто мысль о том, что он будет торчать один на виду у Нечто, которое молча смотрит на него из леса, вызывала страх. Но Питер приучил себя к тому, что некоторые вещи надо сделать, как бы плохо они не выглядели. Потому что иначе может быть еще хуже. Видимо, так уж устроена человеческая жизнь, что выбирать обычно приходится между разными потерями...
Он выехал на середину поляны, осмотрелся, и заставил себя закрыть глаза. Делать этого особенно не хотелось. Но с открытыми глазами сложнее сосредоточится на ауре; важно по возможности полное отключение органов чувств.
То, что он почувствовал, было так плохо, что он тут же открыл глаза, и больше не пытался сосредотачиваться на ауре. Судя по тому, что он смог уловить что-то вполне определенно, здесь действительно присутствовало сильное магическое воздействие. Сильное, и явно не благоприятное.
Оставалось надеяться, что Нечто такого масштаба не может быть направлено против случайных стражников, которые едва ли в состоянии ему повредить. Впрочем - подумал тотчас Питер - это довольно слабое утешение. Нечто пребывает везде. Они внутри него. На проглоченный кусок хищник не нападает - он его просто переваривает.
Даже если это совершенно случайно проглоченный кусок...
Питер знаком приказал стражникам приблизиться.
Потом они долго разбивали лагерь. Никто из них никогда не разбивал лагерь на местности, где есть противник и можно ожидать нападения. Правда, их учили этому какой-то давней лекции по теоретической подготовке, которые никто не слушает. Однако сейчас они старались изо всех сил.
До темноты едва успели. Когда с лагерем закончили, Питер назначил часовых.
Потом начались разговоры - про тишину и скверные предчувствия вообще. Питер хотел по возможности успокоить своих подчиненных. Сказал - завтра будет сильная гроза. Возможно, птицы не поют из-за этого. И вообще, перед грозой как-то не так себя чувствуешь, особенно если такая жара и так много приходится ездить. От сильной усталости и недосыпания часто возникает состояние тревоги. А бандиты тут не при чем.
Довод про усталость и недосыпание, кажется, вызвал у стражников доверие. Устали и не выспались все. Через десять минут после успокоительной беседы стражники уже спали. Питер еще подождал, убедился, что часовой не засыпает прямо сейчас, и устроился на плаще, поставив будильник так, чтобы проснуться через два часа, ко времени смены часового.
Но он не проспал двух часов.
Его разбудил какой-то дикий крик. Лучше сказать - дичайший. Питер никогда не думал, что такое возможно. Неясно было, какое существо может издавать такой звук. В то, что это мог быть человек, совершенно не верилось. По крайней мере, один человек. Звук пришел издалека, до него было минимум несколько миль. Он длился секунд десять, и замолкал не сразу, хотя и быстро. И, пока он был слышен, за лесом, тоже довольно далеко, стояло буроватого цвета зарево, поднимаясь над верхушками деревьев едва ни до половины неба. Когда крик исчез, зарево быстро стало снижаться, и почти тотчас потухло.
Стражники вскочили в понятном ужасе. Когда звук прекратился и зарево исчезло, и вновь наступила полная тишина, некоторое время никто не говорил ни слова. Потом кто-то полушепотом стал бормотать заклинание - из тех, что не имеют никакого отношения к Магии, а повторяются необразованными людьми из столетия в столетие просто от ощущения своей беспомощности. Потом кто-то сказал:
- Все пропадем ни за что...
Питер ответил первое, что пришло в голову - на такие замечания надо реагировать побыстрее:
- Все в порядке, это магическое воздействие на бандитов.
К нему тотчас повернулись.
- Господин сержант...
- Магическое воздействие, - повторил Питер; он слыл начитанным, и ему верили, когда он говорил о том, чего не знали другие. - Но оно далеко, для нас безопасно...
Он говорил еще что-то и думал, что теперь и все эти люди, и он сам зависят только от того, сумеет ли он найти правильное решение. Говорил уверенным тоном, который внушает людям неосознанное доверие. Он стоял перед неслыханным, пугающим и совершенно неизвестным ему явлением, творящимся максимум в десятке миль от него, и нес всякую чушь. Возможно, ему поверили не все и не полностью. Но больше верить им было не во что.
Питер не любил врать, и делал это сейчас потому, что больше криков и зарева за лесом боялся паники. Вполне возможно, что здесь действительно происходят какие-то необычные явления. Но пока эти явления состоят в свете и звуке, они не могут повредить человеку. По крайней мере, на таком расстоянии. Единственной здешней опасностью, известной ему, были придурки с топорами. А этих придурков вполне можно убить. Но для этого требуется дисциплина и спокойствие. Паника может превратить его людей из хоть какой-то силы в ничто.
- Продолжаем отдых, - сказал Питер, - и не шумите. Не стоит показывать, что мы тут сидим. Как рассветет, будем выбираться отсюда.
Никто ничего более не говорил.
Питер так и не смог заснуть. Но, когда стало светать, он увидел, что все стражники, кроме очередного часового, спят - усталость брала свое.
Около пяти пополуночи Питер приказал часовому будить всех. Просыпались быстро, видимо, от воспоминаний о прошедшей ночи. Еды уже никакой не осталось, только немного воды во фляжках. Так что в путь можно было трогаться без промедления.
Только вот куда?
Казалось бы, это ясно - к намеченному хутору. Но Питер весьма сомневался в том, что он найдет второе отделение на этом хуторе. Ночное шоу видела вся округа. Если лейтенант в своем уме, он немедленно уведет людей в Бертмен. Может быть - еще куда-нибудь. Но сидеть на хуторе под самым носом у Нечто и ждать неприятностей нормальные люди не станут.
И вообще: что бы ни сделал лейтенант, здесь его нет - за своих людей Питер отвечает сам.
Поездку на хутор можно было оправдать перед собой только тем, что таков был приказ. Но Питеру казалось более чем вероятным, что этот приказ перестал соответствовать обстоятельствам, и его исполнение черевато тяжелыми последствиями. Хутор лежит восточнее того места, где они выедут на Столичную дорогу, а Бртмен - западнее. Поездка на хутор отнимет время, а кто знает, сколько его осталось для бегства от Нечто? Может быть, стоит ехать в Бертмен как можно скорее?
Принимать решение Питер не стал. Никто не знает, что произойдет, пока они будут ехать до дороги. Если не произойдет ничего, он примет решение, когда оно потребуется, и сделает это быстро. Он был почти уверен в том, что именно он тогда решит.
- Возвращаемся на Столичную дорогу, - сказал Питер, - задача по преследованию бандитов отменяется в связи с изменившимися обстоятельствами. Но необходимо соблюдать большую осторожность, чтобы бандиты, если они еще остались, не застали нас врасплох.
С этим и выехали.
Питер решил двигаться к Столичной дороге напрямик, через лес. Никаких проселков и троп все равно видно не было. Карта и компас позволяли, казалось, ориентироваться безошибочно, да и солнце светило в безоблачном небе. Правда, судя по быстро нарастающей духоте и жаре, до грозы оставалось недолго. Но и до дороги было недалеко, часа три - четыре неспешной езды, а ориентироваться Питер мог и без солнца. Питера беспокоили - мягко говоря - ночные явления и бандиты. О том, легко ли они выедут на Столичную дорогу, он даже не думал. И о том, что возможны какие-то иные проблемы - тоже.
С одной стороны это было правильно: если у вас есть реальные сложности, лучше сосредоточиться на них, а не на том, что вам сейчас не угрожает. Но с другой стороны это было явной ошибкой: многие сложности проще предотвратить, чем исправить. Знающий и опытный человек попробовал бы совместить эти два обстоятельства. Но Питеру было девятнадцать лет, его знания и опыт стремились к нулю, и он только что пережил самые тяжелые сутки в своей жизни. Он просто не в состоянии был действовать оптимально. Не выспавшись, в состоянии постоянного стресса, не зная почти ничего о происходящем вокруг, стараясь сделать больше, чем мог, он ехал к дальнейшим проблемам. Предугадать их и разминуться с ними было выше его сил.
Для начала, часа через два после выезда, к нему подъехал его заместитель, рядовой Рауль Паркинсон. Рауль был человек сообразительный, и рядовым оставался лишь потому, что служил только полгода.
- Господин сержант...
- Слушаю...
- Чувствую себя хреново. Думал - может что посоветуете...
Рауль говорил очень тихо, и Питер, не оборачиваясь, мог быть уверен, что никто не разобрал его слов. Он и не стал оборачиваться - чтобы не привлекать внимание других стражников к разговору. Но на Рауля все-таки глянул - мельком, вполоборота.
Рауль выглядел плохо - здоровые люди так не выглядят. Стражников учат оказывать первую помощь при самых распространенных болезнях и травмах, и кое-чем Питер помочь мог.
- На что жалуешься? - очень негромко спросил он; предавать гласности сообщение Рауля он не хотел - причин для беспокойства у его подчиненных и так хватало.
Рауль долго молчал - Питер даже обернулся снова к нему, чтобы проверить, нет ли признаков какой-либо неадекватной реакции на его слова, так долго длилось это молчание. Но нет - Рауль, кажется, просто очень медленно думал сейчас.
- Слабость сильная, - сказал Рауль, - и голова болит.
- Давно?
- Да вчера еще началось. Но я как-то не придал значения. Думал - устал, да жара...
- Просто слабость и голова?
- Да, господин сержант.
Питер несколько секунд подумал.
- Возьми из своей аптечки, - он сказал название таблетки, - и запей хорошенько. Часа через два сообщи, как будешь себя чувствовать.
- Есть, господин сержант...
Рауль отъехал.
Потом Питер обнаружил, что у него остановились часы.
Он помнил, что заводил их сегодня. Он каждый день заводил их с утра, это было первое, что он делал, проснувшись.
Питер покачал часы - они пошли было, но через несколько секунд остановились снова. Он едва не спросил у стражников - сколько сейчас времени? Но вовремя передумал.
Часы стражникам полагались по службе, бесплатно. Понятно, что это были дешевые часы. Но Питер знал, что его ждут другие времена, и купил часы сам, не пожалев денег. Такие вещи покупают надолго...
Внезапная остановка дорогих, очень надежных часов, заведенных недавно - явление подозрительное. А Питер меньше всего хотел загружать своих подчиненных, чей боевой дух и так стремился к нулю, новыми подозрительными явлениями. Конечно, можно сказать, что он забыл их завести. Но это тоже странно - правильный Питер, лучший сержант бертменской стражи, таких вещей не забывает. А вдруг окажется, что часы стоят у всех? Легко представить, как это повлияет на стражников...
Он открыл задние крышечки часов - в дорогих моделях их часто бывает две, чтобы не проникали пыль и вода, и внимательно их осмотрел. В свое время он поинтересовался, как находить и исправлять мелкие неисправности часов. Но никаких неисправностей он не обнаружил. Он снова покачал их - они снова пошли, и снова остановились. Не было видно ничего, что мешало бы им идти. Но они не шли.
Питер закрыл часы, и убрал в карман.
Оставалось утешаться тем, что стоящие перед ними задачи согласовывать по времени не с кем. С точки зрения этих задач Солнце исправно показывало время с вполне приемлемой для Питера точностью.
Вернее, показывало до определенного момента.
Потом сплошное темное облако выросло над лесом, и солнце исчезло.
Кажется, ничего странного в этом не было. Просто гроза, которую Питер ждал уже второй день, приближалась. Но сейчас наползание этой тьмы поверх верхушек деревьев казалось чем-то зловещим. Как будто туча была предшественником чего-то, невидимого пока за деревьями, что медленно приближалось следом за ней по земле. И было уже почти здесь.
Подъехал Рауль Паркинсон и доложил, что ему стало еще хуже. Питер посоветовал еще одно средство из аптечки - по принципу "если не одно, так другое". Все, что он мог сделать кроме этого - уверить Рауля в том, что вскоре они доберутся до места, где тот сможет получить более квалифицированную помощь.
Тоже, между прочим, можно счесть за странность. Почему самый хорошо соображающий стражник в отделении вдруг почувствовал проблемы с головой?
Некоторое время Питер пытался размышлять на эту тему.
Потом он увидел труп своего связного.
Он тотчас остановил лошадь.
- Проклятье, - сказал сзади один из стражников.
Питер спешился и подошел к трупу, держа лошадь на длинном поводу.
Несколько рубленых ран - в точности таких, как у трупов на хуторе. Вероятно, нанесены такими же топорами. Можно даже определить ширину по размеру раны, нанесенной одним ударом.
Кто-то спросил, что случилось. Вопрос был довольно нелепый, но рассеянный тон, которым он был задан, не позволял воспринимать содержание слов критически. Вероятно, проблемы с головой были не только у Рауля Паркинсона. Просто остальные об этом не сообщили. Может, симптомы были слабее. А может, начались позже. Сейчас явно не время было выяснять это.
- Он же уехал назад от хутора, - сказал другой стражник. - Как он тут оказался?
- Мог заблудиться, если в незнакомой местности попробовал съехать с дороги, чтобы сократить расстояние, - сказал Питер, - ведь у него не было ни карты, ни компаса. Очевидно, он наткнулся на бандитов...
С минуту все молчали. Питер заметил, что некоторые стражники озираются по сторонам.
- Придется оставить его здесь, - сказал Питер. - В спокойной обстановке можно было бы положить труп на одну из лошадей. Но когда мы выедем на дорогу, то поедем рысью. Труп не удастся закрепить так хорошо, чтобы он держался на рыси. Кто-нибудь хочет предложить что-то еще?
Как он и ожидал, предложений не поступило - стражники просто промолчали.
- Тогда следуем дальше, согласно плану...
В последовавшие за этим полчаса Питер мог думать только о связном. В самом деле, как он оказался так далеко на восток от дороги, которой они ехали к хутору, и которой ему естественно было бы возвращаться?
Питер придумал только одно объяснение: связной решил ехать не по знакомой дороге, а срезать по лесу, что позволяло выйти на маршрут второго отделения быстрее. При этом он взял восточнее, потому что второй взвод двигался в это время на восток. Но это очень странное решение для человека, который отдает себе отчет в своих действиях. Как ехать через лес без компаса, в совершенно незнакомом месте? По солнцу? Рядовой Смита почти наверняка не знал, как ориентироваться по солнцу и часам. Он мог ориентироваться только примерно. При такой точности в ориентировании можно поехать почти параллельно дороге, и добираться до нее много часов. И какой смысл перехватывать второе отделение, двигаясь по лесу шагом, когда его гораздо быстрее догнать рысью по хорошей дороге? Люди часто принимают решения, учитывая только одну его сторону и забывая о других, потому что эта сторона им чем-то особенно нравится. Но если Смит не подумал обо всем вышесказанном, а помнил только о том, что срезать - значит доехать быстрее, он явно был не в себе...
Потом к нему снова подъехал Рауль.
- Господин сержант...
- Да?
- Хотел сообщить...
Рауль снова надолго замолчал и Питер, посмотрев на него, подумал, что тот выглядит хуже прежнего.
- Господин сержант... - Рауль, похоже, уже не надеясь сказать желаемое словами, и просто протянул ему свою карту, - посмотрите... мы неправильно едем...
Питер посмотрел. На карте Рауля, точно такой же, как у него, было карандашом нарисовано две линии. Одна вела от поляны, где они ночевали, прямо на юг - в этом направлении они должны были двигаться. Вторая начиналась на поляне, и уходила восточнее. Восточнее ее уводила одна-единственная точка, нарисованная на карте карандашом так, как если бы нарисовавший долго думал над чем-то, неосознанно обводя ее снова и снова. Питер быстро понял, откуда взялась эта точка.
Между линией, ведущей прямо на юг, и линией, ведущей к точке, лежала высота, обозначенная на карте некой цифрой. Попросту, там было самое высокое место в этом районе. С самого выезда они двигались по сплошному лесу, в котором были только небольшие, не обозначенные на карте поляны. Высота была единственным ориентиром на местности, позволяющим контролировать направление. Заметить ее было сложно, потому что она поднималась над окружающей местностью совсем незначительно, а лес ограничивал видимость. Но Рауль полагал, что заметил ее. В тот момент, когда это произошло, высота была справа от него. А если бы они ехали прямо на юг, она была бы слева.
Питер почувствовал, что краснеет - он совершенно забыл одну вещь, которой и объяснялось видимое по карте. Он знал, что магическое воздействие может искажать показания компаса. Причем не только тогда, когда оно имеет такую цель. Просто как побочный эффект. Ведь любое магическое воздействие - это электромагнитное поле, которое создает другое электромагнитное поле, более сильное. Управляющее поле, которое создает трансформирующее поле. Первое создается биоэнергией Мага, второе - внешней энергией, которую Маг контролирует с помощью управляющего поля... Питер знал об этом - читал в одной популярной книге о Магии - но от чего-то совершенно забыл. Он ехал только по компасу.
Почему?
Потому, что вокруг не было явных ориентиров? Или потому, что магическое воздействие обычно распространяется на совсем небольшие пространства? Но отсутствие явных ориентиров как раз и должно было побудить искать их. А масштабы Магии в этих местах он видит второй день: многие мили пустого леса, в котором нет даже ветра. Типичная ошибка недоучки, который только начал осваивать знание. Который слишком верит в это знание, и еще не привык к тому, что всегда помнят действительно образованные люди: всякое знание имеет пределы, за которыми становится ошибочным. Одного знания мало - надо уметь правильно его применять. У него хватало информации, чтобы предусмотреть эту ошибку. Но что-то так повлияло на его способность думать, что он утратил самое главное: способность видеть явления полностью и со всех сторон. Его мысли словно оказались в коридорах, из которых они не могли выйти сами. И коридоры эти вели совсем не туда, куда хотел попасть Питер.
- Ты уверен, что высота была справа?
Рауль кивнул:
- Там ручей тек. Совсем небольшой, только копыта намочить... помните?
Питер кивнул.
- Так он справа тек. По нему плыл листок, я заметил... Это ведь недалеко, можно вернуться, проверить... Я бы еще тогда сказал, да не сообразил сразу. Думается как-то очень медленно...
Несколько секунд Питер смотрел на Рауля, не зная, что сказать. Ляпнуть какое - нибудь вранье показалось ему глупостью - не тот собеседник. Тогда Рауль заговорил снова, быстрым полушепотом:
- Вырванные сердца. В лесу мертвая тишина, ни птицы, ни белки, никого. Крик и зарево ночью. Смит, который поехал не в ту сторону... Это Магия, господин сержант, какая-то огромная, невиданная Магия. Не такая, как у наших Магов. Мы не можем держать направление. Компас врет. Или вы видите что-то не то. Это может быть, потому что вы командир, и если кто-то хочет, чтобы мы вечно тут ходили кругами, он сосредоточит свое влияние на вас...
Питер кивнул - а что ему еще оставалось делать, как ни согласиться? Но ответить ему было нечего.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он вместо ответа.
- Очень плохо, - сказал Рауль все также тихо, - мысли просто разбегаются иногда. Ни на чем не могу сосредоточится. Если так пойдет дальше, я вообще соображать перестану. Так что хотел поскорее сообщить вам, что я заметил...
Хорошо, что он сам в порядке...
Питер подумал так, но тут же осекся.
В порядке?
А откуда эта сонливость? Просто бессонная ночь и монотонная езда по лесу? Он хорошо знает, как реагирует и на бессонницу, и на монотонную езду. Он то и дело дежурит ночами и катается по пустому городу, и от чего тоже клонит в сон. В той же книге о Магии он читал, что надо изучать свои реакции и запоминать их: так можно вовремя определить, что оказался в сфере магического воздействия. Совершенно верно - ему хочется спать куда больше, чем обычно после такого ночного дежурства. По неопытности он сосредоточился на одной-единственной задаче - выдерживать направление. Нельзя было ослаблять контроль за самим собой...
- Все правильно, - сказал он Раулю негромко, - компас может врать из-за Магии. Я буду учитывать поправку, ее легко определить по этим двум линиям. Буду по приметам смотреть - вдруг поправка не постоянная? Ты тоже смотри. И скажи, если будешь чувствовать себя хуже.
Рауль кивнул, и отъехал.
Некоторое время они ехали в обычном молчании. Тишина, неподвижные листья, облачная пелена над деревьями. Потом сзади кто-то крикнул:
- Рауль!
Питер быстро обернулся.
- Рауль, где ты?
Кричал Фидель Паркинсон, брат Рауля. Он остановил лошадь, и оглядывался по сторонам.
Рауля Питер нигде не видел.
- Что случилось? - спросил он.
- Его нет! - закричал Фидель.
- Когда заметил?
- Да только что, - Фидель от волнения начисто забыл прибавить обычное "господин сержант", - сейчас только. Смотрю - нет его. А только что был...
Он посмотрел на Питера с видом, который отражал растерянность, преходящую почти что в истерику, и снова закричал:
- Рауль!
- Отставить кричать, - сказал Питер.
Незачем показывать всему лесу, где именно они находятся.
- Рауль! - снова что есть силы заорал Фидель, да так, что голос его сорвался.
- Отставить! - Питер повысил голос. - Неужели не понимаешь, кто может приехать на шум?
Он тут же пожалел о своих словах. В обращенных к нему лицах он прочитал откровенный страх. Кто-то, кто пребывает вокруг, кто идет по пятам, может наконец объявиться... Не стоило ему создавать такой образ.
- Я поеду назад, и минут через пять вернусь, - сказал Питер. - Всем ожидать здесь. Никакого шума. Если я не приеду через пятнадцать минут, продолжайте движение. Поезжайте все время на юго-запад, так вы в любом случае выберетесь на Столичную дорогу. Потом, на дороге, сворачивайте на запад, в Бертмен. Пользуйтесь картой и приметами для определения сторон света. Компас бесполезен. Вопросы?
Вопросов не было.
Рауль отстал и убит. Те же силы, которые заставили Смита отклониться в другую сторону, лишили его остатков самоконтроля, и он просто перестал соображать, что делает. Не успел даже крикнуть. Вероятно, этот сбой нарастал в нем постепенно, и сперва отключилось именно критическое восприятие действительности. А остальные не заметили, как он отстал. Они тоже под влиянием этой силы. Только почему-то она действует на них по-другому...