В Москве в доме на Семеновской набережной проживала Донская Дора Романовна - 1902 года рождения. После ее смерти в 1998 г. осталось немудреное имущество в комнатенке коммунальной квартиры и стопочка документов.
Прямых родственников у Доры Романовны не было.
Среди документов можно было увидеть справку, подтверж-
дающую инвалидность 1-ой группы, свидетельство не-
в котором говорилось, что она с 1937г. по 1945 г. вместе с мужем Донским А.Г. находилась в лагерях Коми АССР как политзаключенная. Из рассказов Доры Романовны мне было известно, что в это время ее семья проживала в Латвии, а во время войны ее отец Люнь Р., ее мать Люнь Е., ее брат Люнь Я. были умерщвлены в гетто г.Риги в газовой
камере эсэсовцами.
Если эту женщину не считать жертвой сталинских и на-цистских репрессий, то кого же тогда считать, тем не менее
сотрудники "Джойнта" не внесли ее в списки жертв Холо-коста, а сотрудники "Мемориала" ни разу не удосужились
за все годы, с момента получения удостоверения незаконно
репрессированной, хотя бы позвонить. Даже не поздравили с круглой датой - 95-летием, а ведь не так много бывших узников лагерей доживает до этого возраста (данные о ней
были переданы в "Мемориал" сразу же после получения удостоверения).
Что касается списка жертв нацистских репрессий, то, на первый взгляд, получать деньги за убитых родственников -выглядит кощунством, но это на первый взгляд. Для любого
нормального человека сознание того, что твои родные уби-ты не на поле боя, а как представители мирного населения, -
вызывает невыносимую боль и гнев. Легче умереть самому,
чем каждый раз "проигрывать" в своем мозгу кошмар муче-ний невинно убиенных близких.
Конечно, все это ни в коей мере не умоляет горести и страдания тех, кто в детстве находился в гетто или концла-гере и выжил.
В юриспруденции есть такое понятие как моральный ущерб. Судьи всего мира пытаются в каждом индивидуаль-ном случае найти ему стоимостной эквивалент. Это призна-
ние вины. Это попытка хоть как-то замолить свой грех. Так
пусть же нацисты или то, что от них осталось, замаливают свой грех до конца. И все-таки не покидает ощущение, что это "грязные" деньги. Может быть, лучше перечислить их
в фонд с таким, скажем, сакраментальным названием: "Фонд борьбы с фашизмом". Опять слово "фонд".Большин-
ство моих сограждан вздрагивают при этом слове. Сколько
пожертвований, сколько грантов кануло в эти черные дыры,
а те, кому эти капиталы предназначались, получили малые крохи - те же, о ком некому сообщить или гордость не поз-воляет позвонить самому, - вообще ничего. Наверное, фон-ды - это олицетворение или, вернее, грубая модель нашего
земного жизнеустройства, и ничего с этим не поделаешь. Для чего же я все это пишу. Просто, исполняю долг перед
Дорой Романовной, перед всеми жертвами Великого Гено-цида ХХ века. А деньги...Человеческую природу не пере-
борешь. Лишь на миг может вспыхнуть бунт, восстание...
Вырвут малую толику у пресытившихся, поделят между
обойденными, и через какое-то время все вернется на круги
своя: будут деятельные и обиженные, будут пресмыка-ющиеся и равнодушные.