Гарик : другие произведения.

Воспоминания о Советской фундаментальной науке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Объединил 6 маленьких текстов в один большой. Желающие посмотреть старые комментарии, могут кликнуть на соответствующее слово в конце каждого из разделов. Просьба оставлять новые коммы здесь.

1. ВВЕДЕНИЕ

  
   Не так давно прочел интересную статью про Советскую науку, ее взаимодействие с западной и т.п. (http://zhurnal.lib.ru/b/bonch-osmolowskaia_m_a/statja.shtml). Видно, однако, что автор писала по рассказам "очевидцев" со всеми вытекающими отсюда последствиями. С некоторыми тезисами этой статьи я согласен, с другими нет. Но, самое главное, мне захотелось поделиться своими собственными мыслями на многие, из затронутых в этой статье вопросов. Я буду здесь говорить только о физике и даже не всей физике, а той ее части, которая называется фундаментальной, но большинство из этого применимо и к другим естественным наукам, и к математике.
  
   О состоянии в гуманитарных науках я ничего не знаю. Очевидно, однако, что главным для них было поддерживать соответствующую идеологию. Некоторые еще упоминали теологию, но, во-первых, этого в нашей стране и вовсе не было, а, во-вторых, никак не могу рассматривать ее, как науку. Разве что, как раздел истории. За сопоставление теологии с историей меня уже ругали в комментариях. Не уверен, что эта критика была справедлива, но не буду на этом настаивать. Для меня важно только то, что теология ни в коей мере не может рассматриваться как наука.
  
   Была ли советская наука сильной? - Уверен, что была, но доказывать это не буду. Да и сделать это здесь вряд ли возможно - уж очень сложны объективные сравнения и оценки научных работ. Прошу поверить мне на слово. Поговорю лучше о том, почему так произошло. Здесь есть целый ряд объективных и субъективных причин, которые я и попытаюсь обрисовать.
  
   Представим себе Советский Союз несколько десятилетий назад. Вы, способный молодой человек, заканчивающий школу. Думаете, естественно, о том, что Вам делать дальше. Конечно же, хочется в ВУЗ, но какой? Какие в Советском Союзе были возможности сделать себе хорошую карьеру? На самом деле не так уж много. Можно было, например, идти по партийной или военной линии, но это не всем по вкусу. Во-первых, в обоих случаях нужно было ходить строем и очень долго. Когда еще дослужишься до генерала или до члена ЦК КПСС. Да и жизнь молодых и начинающих была ох как нелегка.
  
   Другое дело наука. Во-первых, очень и очень многое зависит только от тебя, от твоих собственных способностей. Если этих способностей достаточно, можно очень быстро защитить кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию, иметь 48 рабочих дней отпуска и получать весьма высокую зарплату. Многие талантливые теоретики защищали свои докторские, не достигнув и 30летнего возраста. Экспериментаторы на несколько лет позже. Это ли не карьера? К хорошим материальным условиям добавлялось и повсеместное уважительное отношение.
  
   Какие же были зарплаты? В начале 60х годов зарплата кандидата наук, мл. научн. сотр. была 175-200 рублей. Доктор наук ст. научн. сотр. получал вдвое больше. Академик же получал 500 рублей за звание академика и не менее 400, как научный сотрудник. Для сравнения: учитель начальных классов получал в это время 40 руб., средний доход колхозника - 30, максимальная ставка врача с максимальной выслугой лет - 110.
  
   Были ли эти высокие зарплаты данью властей для развития военного потенциала? - Не думаю. Зарплаты были совершенно одинаковыми для всех наук, включая гуманитарные.
  
   Ставки научных сотрудников были введены, насколько я знаю, вскоре после денежной реформы 1947 года и оставались неизменными до самой Горбачевской перестройки. В результате, многие другие профессии догнали и обогнали нас по зарплате. Хорошо помню, что нас, докторов наук, сначала обогнали водители автобусов, а через несколько лет и водители троллейбусов (их зарплаты писались в многочисленных объявлениях о найме). Но, хотя реальные заработки научных сотрудников и падали со временем, они оставались достаточными для вполне нормального существования.
  
   Дополнительным достоинством было и то, что для успешной научной карьеры было совершенно не обязательно вступать в КПСС. Это ничуть не мешало ни защите диссертаций, ни избранию в члены-корреспонденты и академики. Без членства в ком. партии было, правда, очень трудно стать директором института или получить другую административную должность, но мы же не об этом, а о научной работе.
  
   Хочу сразу сказать, что все вышесказанное относится только к фундаментальной науке. С прикладной было иначе. Там членство в КПСС и пристальный надзор КГБ были правилами игры. Не всем это нравилось и это существенно ограничивало приток талантливой молодежи в прикладную науку. Поэтому и шли туда только люди с выраженным инженерным дарованием или те, кому неизбежное сотрудничество с КГБ не было особенно неприятным. Это и обусловило несравнимо более слабый уровень советской прикладной науки и в, конечном итоге, привело к катастрофическому отставанию нашей промышленности.
  
   Привлекательность научной карьеры обуславливала фантастические конкурсы в соответствующие ВУЗы. Помню, в 60е годы конкурс на физфак МГУ составлял 10 и более человек на место, а мест на физфаке было почти 600. Подобные же конкурсы были и в другие ВУЗы, не только московские. Дополнительным и очень существенным преимуществом ВУЗов было то, что студентов не брали в армию. Напомню, что в 50е-60е годы срок военной службы был 3 года (4 года для моряков).
  
   Такой невероятный приток талантливой молодежи и обеспечивал исключительно высокий средний уровень советской фундаментальной науки. Естественно, однако, что многие туда шли не из любви к науке, а именно потому, что выбор карьер был сильно ограничен.
  
   Ладно, хорошо было с образованием, с кадрами, а как работалось? - Работалось просто замечательно! Нигде, я думаю, и никогда не было и теперь уже, по-видимому, не будет такой замечательной творческой атмосферы, в которой мне посчастливилось работать. В любом ли академическом институте было так хорошо работать? - Да нет, конечно. Институты были разные. Это неизбежно. Разные и по научному уровню, и по человеческим качествам, работающих там людей. Мои слова относятся к лучшим исследовательским учреждениям, которые и определяли уровень науки. Подчеркну, что уровень науки определяется именно лучшими, а не средними институтами.
  
   Но и хороших, действительно хороших научных учреждений было довольно много. Легко ли было туда попасть молодому специалисту после ВУЗа? Нет. Очень трудно. Во-первых, громадная конкуренция - наши ВУЗы выпускали каждый год несчетное количество талантливой молодежи. Во-вторых, очень трудно было добиться, чтобы тебя оценили по достоинству. Представим себе, что ты талантливый молодой человек, окончивший очень приличный институт (МИФИ, например) хочешь устроиться, скажем, в Институт физических проблем АН СССР. Это было практически невозможно. Как люди в физпроблемах могли узнать о твоих талантах? - Да никак. На отметки, стоящие в дипломе, никто, естественно, особого внимания не обращал. Ценились не отметки, а твоя способность хорошо работать. Предпочитали поэтому брать своих, которые делали дипломы в соответствующем академическом институте, и чьи способности были уже известны.
  
   Попасть в аспирантуру такого привилегированного института было несколько реальных способов. Прежде всего, можно было с самого начала поступить в ВУЗ, студенты которого выполняют свои дипломные работы именно в его стенах. Можно было делать свою дипломную работу и в другом месте, но у руководителя, который имеет близких друзей в нужном тебе месте и может тебя туда порекомендовать. Такой вот, очень нетривиальный, блат. Был еще и тривиальный блат, но не так уж часто. Я не могу вспомнить ни одного случая, когда в мой родной институт взяли по блату кого-нибудь действительно бестолкового. Нет, людей "по знакомству" брали, но это были вполне талантливые и достойные люди.
  
   Но это только про мой родной институт. Может быть, в других местах по блату брали и бестолковых. Надо только иметь в виду, что по блату обычно стремятся попасть на теплое местечко, а сильный академический институт таким совсем не являлся. Там надо было всерьез вкалывать, а для этого одного трудолюбия было недостаточно, необходимы еще и способности. "По блату" было лучше в институтах посредственных. Таких, кстати, было вполне достаточно.
  
   Что же делать тому, кому не удалось пробиться туда, куда хотелось? - Идти туда, куда берут и работать. Работать можно было практически везде. Может быть, не так легко и не с таким удовольствием, но вполне успешно.
  
   Оставалось, конечно же, множество обиженных. Я был лучше, а меня не взяли. Я написал замечательную диссертацию, а мой руководитель (или ученый совет) против. Бывало ли такое? - Бывало, конечно, но редко. С диссертациями (кандидатскими) такое случалось в очень ограниченном числе случаев.
   1. Вы поругались со своим собственным руководителем.
   2. Вы живете душа в душу с руководителем, но он известный скандалист и уже давно переругался со всеми остальными сотрудниками института, которые весьма низкого мнения о его научном уровне.
   3. Вам, в вашей диссертации, просто не удалось, как следует объяснить то рациональное, что вы сделали, и руководитель не смог вам в этом помочь.
   Во всех же остальных многочисленных случаях обиды были необоснованны. Человеку, особенно молодому, иногда бывает исключительно трудно оценить свою собственную работу "со стороны" и прислушаться к рациональной критике.
  
   Безумно трудно было, конечно, тем, которые сразу после ВУЗа попадали в действительно слабые институты особенно на периферии нашей необъятной родины. Практически никто не может квалифицированно заниматься самостоятельной научной работой. Нужно было еще "доучиваться". В слабом институте было трудно научиться чему-нибудь дельному и подчас даже сильные ребята вырастали в посредственных научных работников.
  
   Но мне здесь не хотелось бы много распространяться на темы научных сотрудников и их карьер. Это другая и очень обширная тема. Здесь я буду говорить о науке, ее успехах. Успехи науки определяются состояние в сравнительно малом числе ведущих научных учреждений, а остальные просто не идут в счет. Понимаю, что это звучит не очень приятно для уха, но c'est la vie.
   Старые комментарии
  

2. НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ИНСТИТУТЫ

  
   Как же фундаментальная наука в СССР была организована и в чем здесь отличие от науки западной? Опять повторюсь: буду говорить только о ведущих научных институтах и о фундаментальной физике. Не потому, что я с пренебрежением отношусь к другим наукам, а просто потому, что не науковед, а простой физик и пишу только о том, что сам знаю и помню.
  
   В Советском Союзе, в дополнение к довольно развитым Вузовским лабораториям, существовала громадная сеть академических научно-исследовательских институтов. Именно эти институты, сосредоточенные в Академии наук, и представляли настоящую базу Советской фундаментальной науки. На западе же, основная исследовательская работа сконцентрирована в университетах. В некоторых странах, как например, в Швейцарии, независимых от университетов научно-исследовательских учреждений практически нет. В других, такая сеть существует, но в гораздо меньших масштабах, чем в СССР. В дополнение к этому, во многих западных странах существуют научные лаборатории, организованные крупными фирмами. В таких лабораториях занимаются и фундаментальными исследованиями, но основное их предназначение - это прикладная наука. Не знаю, какой тип организации науки рациональней, но наш единственный, который позволял устроить на работу громадное количество научных кадров, ежегодно выпускаемых многочисленными ВУЗами.
  
   Было и еще одно существенное отличие. У нас в стране, практически каждый исследовательский институт был единым научным коллективом. Только самые крупные научные учреждения, работающие над несколькими совершенно разными тематиками, были, как бы разбиты на части, каждую из которых можно было рассматривать, как независимый коллектив. Такое разбиение было неизбежно. К сожалению или к счастью, но современная физика разрослась настолько, что люди, работающие в различных ее областях, уже плохо понимают друг друга.
  
   Все работы, направляемые в печать, докладывались либо на семинарах, либо на заседаниях научного совета (часто и там, и там). На таких заседаниях обычно присутствовало большинство научных сотрудников данного учреждения. Эти публичные обсуждения работ были чрезвычайно важны и исключительно полезны. Именно они позволяли формировать научный коллектив из разрозненной группы людей. Обсуждения позволяли научным сотрудникам лучше узнать друг друга, понять, кто чего стоит и кто чем занимается. Заодно, можно было ознакомиться с проблемами и достижениями в смежных областях физики. Очень часто можно было вынести что-нибудь исключительно полезное для твоей собственной работы, а, иногда, дать полезный совет или помочь кому-нибудь. Обсуждения собственной работы, иногда непростые, помогали взглянуть на себя и свою работу со стороны, лучше увидеть собственные ошибки или достижения. Часто обсуждения не заканчивались в конференц-зале, а продолжались в коридоре или за чашкой кофе. Надо прямо сказать, что почти всегда обсуждения были очень откровенными и практически никогда не страдали чрезмерной вежливостью.
  
   Не всегда такие обсуждения доставляли удовольствие самому докладчику, но это было правилом игры, одинаковым для всех. Тяжелее всего было, конечно же, застенчивым людям, которые не всегда могут достаточно быстро подобрать нужные слова. С другой стороны, такая "процедура", повторяемая неоднократно, несомненно, помогала им хотя бы частично преодолеть эти свои недостатки и научиться более связно излагать свои мысли.
  
   Иногда обсуждение сбивалось на несущественные детали и люди могли до хрипоты спорить, почему были выбраны латунные винты, а не бронзовые. Но и в этом не было ничего страшного. Скорее наоборот. Хотя установка и прекрасно работала с латунными, бронзовые были правильней. Да и потрепаться с удовольствием даже по ненужному поводу было неплохо. Формальной пользы, может, и не было, зато людей сближало. Не всегда, правда, такие обсуждения сближали. Иногда результат был и прямо противоположный - люди обижались. Таким, обидчивым, приходилось очень непросто.
  
   Подчеркну, что очень существенна была именно обязательность и неизбежность таких обсуждений для всех без исключения работ.
  
   На западе, практически не существует больших научных коллективов. Как правило, размер коллектива ограничен размерами одной группы. Группа - это сравнительно небольшое число научных сотрудников, работающих под руководством одного профессора. Тут важно подчеркнуть, что "профессор" является одной из немногочисленных постоянных научных должностей и его практически невозможно уволить. Сама же группа состоит из научных сотрудников и аспирантов. В Швейцарии, например, эти научные сотрудники называются ассистентами. Существует два типа ассистентов, более или менее соответствующих нашим младшим и старшим научным сотрудникам. Все ассистентские должности временные. Контракт с ассистентом заключается на 1-2 года. Этот контракт может быть продлен, если профессор доволен своим ассистентом. Если же нет, то никаких обязательств по продлению контракта не существует и, по его окончанию, ассистент может быть совершенно свободен и идти на все четыре стороны. Более того, суммарная продолжительность такого ассистентского контракта не может превышать 6 лет. После этого ассистент, даже самый замечательный и любимый, увольняется автоматически и может найти работу только в другом университете. В Швейцарии это, как правило, означает другой город.
  
   Группа на западе является и самостоятельной административной единицей. Иногда профессорское руководство ограничивается чисто формальными вещами: выделение денег на командировки, покупку оборудование, наем и увольнение сотрудников и т.п. и профессор практически не вмешивается в научную работу. Даже в таких случаях профессор является соавтором всех работ, сделанных в группе, часто не прочитав и саму статью. Бывает и наоборот, профессор - душа группы. Он придумывает темы, над которыми группа работает. Внимательно следит, как работа развивается, дает советы и т.д. и т.п. Бывают, конечно же, и все промежуточные варианты. Научная сила группы в существенной мере определяется индивидуальностью такого профессора. Сильный профессор, как правило, возглавляет сильную группу. Иногда, правда, бывает, что сильную группу возглавляет и слабый профессор. Т.е. он подбирает толковых ассистентов и не мешает им работать.
  
   Внутренняя жизнь группы тоже определяется индивидуальностью профессора. Бывают группы, в которых происходят коллективные обсуждения работ, а бывают и такие, где никто не знает, что делают в соседней комнате. Никакого же регулярного общения между разными группами, даже работающими над близкими тематиками, не происходит, за исключением тех исключительно редких случаев, когда их боссы являются хорошими друзьями.
  
   По моему мнению, отсутствие коллективизма в научной работе и, особенно регулярных обсуждений является одним из самых больших недостатков западной фундаментальной науки.
   Старые комментарии
  

3. НАУЧНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

  
   Научная работа состоит из двух основных частей: сама работа и последующее написание статьи. Законченной может считаться только работа, уже принятая к публикации в одном из научных журналов. Советские работы публиковались, естественно, в советских же научных журналах. Публикация работы на западе была редчайшим исключением. Ситуация несколько изменилась с приближением перестройки и очень сильно в перестроечные и постперестроечные годы. Сейчас очень заметная доля статей, может быть, даже большинство, публикуются на западе. Но я-то пишу о старых временах.
  
   Публикация работ входит в число служебных обязанностей научных сотрудников. Никаких гонораров за это не полагается - за это мы получаем нашу зарплату.
  
   С публикацией дело обстояло более или менее благополучно. Были хорошие научные журналы. Статьи квалифицированно и достаточно быстро рецензировались. В редакциях был штат опытных научных редакторов, правивших, часто не особо грамотный, русский язык. Были, правда, и некоторые "но".
  
   Не могу говорить обо всех журналах, только о своем родном Журнале Экспериментальной и Теоретической Физике (ЖЭТФ). Этот журнал был хорош всем, кроме одного. В нем не разрешалось печатать несколько статей на одну тему. В принципе, можно, но следующую можно было подавать только, когда предыдущая уже вышла из печати (не менее полугода), и то на тебя смотрели с некоторым подозрением. А представьте себе ситуацию, когда в результате вашей работы вы получили несколько важных результатов. Если все это запихиваешь в одну статью, она получается настолько перегруженной информацией, что читателям очень трудно в ней разобраться. Как правильно написала наша Наталья Савицкая, в своей аннотации: "Одна мысль - одна публикация". Могу только добавить, что если мысли очень маленькие, то их можно и две, но уж никак не три.
  
   Начиная с 50х годов, все основные советские научные журналы переводились на английский язык и были доступны во всех сколько-нибудь крупный научных библиотеках запада. Наши, физические, журналы переводились Американским институтом физики. Переводились без всякого вмешательства и присмотра с нашей стороны. Английская версия журнала становилась доступной только, через пару месяцев после ее опубликования (в те времена почта работала не так быстро, как сейчас). Если прибавить сюда время на перевод и печать, то с момента подачи русской статьи в журнал проходило уже около года. В это время уже занимаешься чем-то новым, и читать старый текст было неинтересно. Кроме того, зачем читать английский текст, когда русский под рукой?
  
   Первый раз я прочел английские варианты своих статей, уже будучи в Швейцарии. Прочел и ужаснулся. Сказать, что перевод был отвратительный - это ничего не сказать. Во-первых, типичные русские предложения с многочисленными придаточными переводились на английский без всяких изменений. Тут надо иметь в виду, что в английском, предложения, как правило, длинными не бывают, а в научных текстах длинные фразы выглядят особенно ужасно. Читая такой перевод, очень трудно понять, что к чему относится. Но и это еще не все. Были и многочисленные ошибки, отнюдь не облегчающие понимание. Были ошибки простые, типа опечаток, например "увеличение" вместо "уменьшение", но, что еще хуже, часто выбирались неправильные научные термины. В одной из моих статей выбран термин, настолько не относящийся к делу, что даже самый интересующийся и дотошный читатель никогда не сможет понять, о чем же там речь.
  
   Кроме того, как я уже писал, русские статьи были обычно перегружены информацией. Эта перегруженность в сочетании с низким качеством перевода делали многие из наших статей просто нечитаемыми. В то же время, западные работы были нам хорошо доступны. В старые времена, элитные институты, о которых я пишу, получали все основные западные журналы. В дополнение к этому, в большинстве крупных городов были очень неплохие научно-технические библиотеки с очень широким выбором западных журналов. Недостаточная известность советских научных работ на западе была связана также и с железным занавесом. Очень редко и очень малому числу наших научных работников удавалось ездить на международные конференции, которые в те, безинтернетные, годы играли гораздо большую роль в обмене информацией, чем сейчас.
   Старые комментарии
  

4.ВОРУЮТ ЛИ НАУЧНЫЕ РАБОТЫ?

  
   Как я уже писал, советская фундаментальная наука развивалась вполне успешно, но на западе об этом знали не всегда. Были и случаи, когда очень неплохие работы, сделанные в Советском Союзе, были совершенно неизвестны на западе. Иногда говорят, что не очень чистоплотные служители западной науки пользовались этим обстоятельством, чтобы черпать оттуда "свежие" идеи. В комментариях к своему "Мифу" Марина Бонч-Осмоловская даже называла это "кражей". С такой постановкой вопроса я не категорически согласен.
  
   Когда говорят о воровстве научных работ, не очень понятно, что здесь имеется в виду. Единственное, что можно было бы назвать воровством, это, когда работа сделана одним из подчиненных, а опубликована начальником, без включения реального исполнителя работы в список авторов. Здесь воровство присутствует в чистом виде. Все остальное, происходящее с научными работами под этот "термин" никак не подходит. А что же может происходить с научными работами, и, как это следует квалифицировать?
  
   Начну не с законченных работ, а с идей. Например, я высказал некую идею эксперимента или теоретической работы, а кто-то другой подсуетился и сделал ее раньше меня. Является ли это воровством? - Нет, конечно. Устно высказанные идеи не составляют предмет авторского права. Может быть, этот другой и воспринял эту мою идею, как приглашение ее исполнить? Если он еще и выразил мне благодарность "за обсуждение затронутых в статье вопросов", он не просто чист, но и благородный человек. Единственное, если так поступил твой хороший знакомый, который знал о том, что ты собираешься это делать сам, можешь после этого сказать ему все, что ты о нем думаешь, и зарубить себе на носу, что трепаться надо меньше.
  
   Может ли быть предметом воровства опубликованная работа? - Нет, не может. Написание статьи является одной из обязанностей научного сотрудника и за это он получает зарплату. Написанная статья - это всеобщее и всемирное достояние и все ее результаты могут использоваться кем угодно и любым образом. Используя те или иные результаты, однако, принято ссылаться на статью источник. Это такое наше правило хорошего тона. Использовать результаты, не ссылаясь, неэтично.
  
   Часто ли на западе брали идеи научных работ из наших публикаций без соответствующих ссылок? - Наверняка такое бывало, но не, как правило, а, как исключение. Гораздо чаще бывало так, что они приходили к тем же идеям самостоятельно, просто не зная, что это было уже кем-то сделано. Если потом такому автору показать соответствующую работу, он совершенно искренне удивится, извинится и будет на нее ссылаться в дальнейших публикациях. Так, кстати, случается довольно часто и не только с нашими публикациями.
  
   По поводу "старых" советских статей хорошо выразился один теоретик, работающий в области сверхпроводимости: "Я просто боюсь открывать ваш ЖЭТФ. Ведь, наверняка, то над, чем я сейчас работаю, уже было сделано Ларкиным и Овчинниковым лет двадцать тому назад".
  
   Так, что про кражи научных работ это полная ерунда. Если кто-нибудь и воспользуется чужими идеями без соответствующих ссылок, он обманет только своего работодателя, который выплачивает ему зарплату, думая, что это его собственные идеи.
  
   Тем не менее, если такое произошло с вашими работами, это исключительно неприятно. Что же делать в таком случае? - Надо написать вежливое письмо автору, в котором сообщить информацию о своих работах на эту тему. Уверяю вас, в последующих статьях ссылки на ваши работы обязательно появятся. Подразумевается, конечно, что те ваши старые работы были хорошими и правильными. Хуже, если вы к тому времени уже умерли. В этом случае остается надеяться только на то, что кто-нибудь из ваших коллег сделает это за вас и справедливость будет восстановлена.
   Старые комментарии
  

5. КАК ОЦЕНИТЬ КАЧЕСТВО НАУЧНОЙ РАБОТЫ?

   В этих воспоминания я не раз употреблял слова "высокий уровень науки", "хорошая научная работа" и т.п. В комментариях к первым частям, меня даже упрекали, что я их использую, никак не объясняя, что же имеется в виду. Попробую сделать это здесь. Только не ждите от меня строгих терминов и определений. Эти заметки совсем не науковедческий труд, а мои собственные воспоминания и размышления.
  
   Я уже говорил, что пишу здесь только о физике и не обо всей, а о той ее части, которая называется фундаментальной. Сейчас я ограничу себя еще больше, буду говорить только о физике экспериментальной. Сделаю это только для того, чтобы упростить выбор слов. Основные мои соображения справедливы, разумеется, и для теоретической физики.
  
   Начнем с хороших работ. Что это такое? Как отличить хорошую работу от не очень хорошей или посредственной? Кто и как может это сделать? Давайте по порядку. Для того, что бы определить понятие "хорошая" мне нужно сначала объяснить несколько других слов. Еще раз повторю, что все эти определения даны соответственно моему личному вкусу.
  
   ИНТЕРЕСНАЯ
   Интересными могут быть, скажем, направление исследований или цель работы. Например, существует теория, почти наверняка, правильная. Можно поставить эксперимент, который эту теорию подтвердит. Важная ли это цель? - Безусловно! А интересно ли это? - Не очень. Интересно будет лишь, если вдруг выяснится, что этот ваш эксперимент с теорией не согласуется.
  
   Или другой случай. Создали некоторый новый материал, например, новый сверхпроводник. Про него практически ничего неизвестно. Вы можете экспериментально измерить его характеристики. Деятельность эта, безусловно, необходима и чрезвычайно важно. После этих работ, десятки, а, может, и сотни исследователей будут пользоваться вашими данными. А интересно ли это, как направление исследования? - Не очень. Интерес появится только, если эти ваши зависимости вдруг окажутся необычными, не такими, как у других сверхпроводников.
  
   ВАЖНЫЙ
   Важными могут быть результаты работы. Поскольку мы говорим о фундаментальной науке, важность не имеет особого отношения к возможным практическим применениям. Важным можно назвать результат, если он нам дает новую и существенную информацию о природе. Подчеркну, что и не очень интересная работа, например измерение параметров новых материалов, может давать очень важные результаты.
  
   Есть еще слово АКТУАЛЬНЫЙ, но я его не люблю. Обычно так характеризуют область исследований, в которой в данный момент работает много народа. Это, скорее, объективная реальность, которая ничего существенного не характеризует. Однако если вы успешно работаете в актуальной области, у вас гораздо больше шансов быть замеченным.
  
   Перейдем теперь к ХОРОШИМ работам. Сначала я дам здесь свое личное определение, а потом немного порассуждаю об "объективных" критериях, которые часто используются для оценок.
  
   Понятие хорошая работа исключительно субъективно и оно может быть дано только научным работником, работающим в той же самой области. Хорошей может быть только работа, выполненная в ИНТЕРЕСНОМ направлении, и, в которой получены ВАЖНЫЕ результаты. Существенным является и правильный выбор методики исследований. Важно выбрать такой эксперимент, который приводит к результату с наименьшими трудностями. Наименьшие трудности, не означает их отсутствие и одной из составляющих хорошей работы, безусловно, является элегантность в преодолении экспериментальных трудностей.
  
   Очень уж субъективно - скажете вы. Не буду спорить. Однако, если взять несколько квалифицированных специалистов, работающих в одной области физики, их суждения о качестве конкретных работ будут поразительно схожими.
  
   Перейдем теперь к "объективным" оценкам, которые не могут не существовать в наш век компьютеров и всеобщего учета. Простите, не могу использовать это слово без кавычек. Единственный более или менее "объективный" критерий оценки научной работы - это количество ссылок на соответствующую статью, т.е., во скольких других статьях эту, твою работу, цитировали. Я бы сказал, что это скорее оценка полезности, чем качества. Так может быть это одно и тоже? Чем работа полезней, тем она и лучше?
  
   Мой Учитель всегда говорил, что оценка качества работы по индексу ее цитирования - это полная ерунда и приводил в пример свою старую статью, написанную в соавторстве с одним очень известным теоретиком. Там они численно вычислили некоторый интеграл, который нельзя было взять аналитически. Никакой физики там не было вовсе, да и математика была самая простая, на уровне третьего курса. Напомню только, что это было в 40е годы, когда никаких компьютеров не было и в помине и все вычисления приходилось делать вручную. Так эта статья, по своей цитируемости, намного превосходила все остальные его работы. Только одна из самых последних работ, которая стала основанием новой области физики - мезоскопики, перебила ту, старую, работу по популярности.
  
   Сейчас в Интернете существуют громадные базы данных, которые в считанные секунды позволяют получить индексы цитирования для любого автора или любой работы. Какие же работы, как правило, имеют наибольшую цитируемость.
  
   1. Технические работы, в которых измерялись характеристики новых материалов. Например, если вы одним из первых измерили зависимость критического поля от температуры для какого-нибудь нового сверхпроводника, все последующие исследователи будут пользоваться вашими данными. В результате ваш индекс цитируемости будет очень быстро расти.
  
   2. Обзоры на актуальные темы обычно еще популярней. Действительно, зачем копаться в горах литературы для того, чтобы найти нужную ссылку, можно же просто сослаться на обзор. Например, написанный в 1994 году, обзор по высокотемпературной сверхпроводимости имеет почти 2500 ссылок. Это почти столько же, сколько все работы Л.Д. Ландау, написанные после войны, вместе взятые (довоенные работы отсутствуют в базе данных).
  
   Есть и еще более курьезный случай. В 2003 году, Гинзбург получил Нобелевскую премию за теорию Гинзбурга-Ландау (она так называется во всем мире). Сколько же ссылок было на статью В.Л. Гинзбурга и Л.Д. Ландау. Набираем эти два имени в поисковике и... получаем ноль. Не было ссылок на эту работу? На самом деле были, но для того, чтобы их найти, надо набрать одного Гинзбурга и потратить не менее получаса, выискивая все возможные варианты ссылок на эту статью со всеми возможными вариантами ошибок и опечаток.
  
   Существует еще понятие "scientific impact" журнала. На самом деле это тот же индекс цитируемости, но усредненный по всем напечатанным в этом журнале статьям. Если говорить о моей области физики, то безусловными рекордсменами по этому параметру являются "Nature" и "Science". Для них этот индекс примерно 32. Следует сразу сказать, что эти два журнала, кроме статей по физике, печатают много других материалов и, по-видимому, именно эти нефизические статьи обеспечивают столь высокие значения импакта. Следующим идет "Physical Rеview Letters" - 7. Потом "Physical Rеview В" со своей 3-кой.
  
   Что же делать? Куда лучше посылать статью? А это зависит от того, что вы хотите? Если вы молодой человек и вы только делаете свою научную карьеру, то надо иметь в виду, что статьи, опубликованные в "Physical Rеview Letters" вам очень помогут в поисках работы. Если же карьера вас особенно не волнует, то и выбор журнала не очень существенен. В наш век компьютеров и интернета вашу статью, если она хорошая, найдут практически везде.
  
   Хуже тем, кто писал статьи в советские времена. Этих статей в интернете нет. Только бумажные версии. На русском или ужасающие переводы на английский в исполнении Американского Института Физики. В результате многие хорошие советские работы остались совершенно неизвестными западной аудитории и теперь почти полностью забыты.
  
   А можно ли говорить "хорошая работа" о статье, которая никому неизвестна? По моему глубочайшему убеждению, можно. Качество работы есть качество, а известность есть известность. Они друг с другом никак не связаны.
  
   А, какой толк, скажете вы, от такой "хорошей работы", которая никому неизвестна? - Тут я с вами соглашусь на 100 процентов. Толку действительно никакого. Иногда бывает до боли обидно, что столько уже полученного знания так, по-видимому, никогда и не будет востребовано. В одной из следующих частей я расскажу и о своем скромном опыте в это нерадостной сфере.
   Старые комментарии
  

6. НЕАДЕКВАТНОЕ ЦИТИРОВАНИЕ

   Как я уже говорил в 5й части этих воспоминаний, воровства научных работ на самом деле не бывает, но отсутствие упоминания о ваших статьях там, где они должны были бы быть, неприятные чувства, конечно же, вызывает. Расскажу здесь случай из своей жизни. Прошу прощения за длинноту, но тут с одной, может быть, и не очень значительной работой связано сразу два случая "неадекватного цитирования".
  
   Дело было в конце 80х годов прошлого столетия. На меня несколько неожиданно свалился аспирант, у которого уже прошла пара лет из срока, отведенного на диссертацию (у нас в институте 5 лет). Парень был достаточно толковый и работящий, но сделать то, что планировалось, не было никакой возможности. Может быть, ему бы и удалось запустить ту установку, проработав над этим 10 или 15 лет, но и это без гарантии. Привел его ко мне любимый Учитель, мы с ним немного потрепались, и мне в голову пришла одна идея. Ничего особенно выдающегося, но, как раз, на кандидатскую. Тогда существовала некая теория, наверняка, правильная, но еще не подтвержденная экспериментально, а это был простой способ ее проверить.
  
   У меня в то время еще и студент дипломник был. Тоже очень толковый парень. Вот мы и решили, что первый эксперимент они будут делать вместе. Он будет дипломом для младшего и войдет в диссертацию старшего. Потом младший займется чем-нибудь другим, а старший, если все будет удачно, будет продолжать работать в этом направлении. Сделали опыт. Все так и получилось. Статью с тремя соавторами опубликовали в 91м. Потом старший продолжал работать на эту тему уже самостоятельно. Повторил эти опыты с целой серией различных металлов, написал в 94м еще одну статью, написал и защитил диссертацию...
  
   Шли годы. Наступило новое тысячелетие. Я был уже в Швейцарии. В мой московский институт как-то зашел один израильский физик, из бывших наших. Такие визиты - обычное явление в научном мире. Его водили по лабораториям, рассказывали, кто, чем занимается. Разговаривал он и с этим моим бывшим аспирантом (в то время уже кандидатом наук). Поговорили они и, прихвативши несколько оттисков наших статей, израильский гость уехал.
  
   Прошла еще пара лет и в самом престижном из физических журналов, Physical Review Letters, появляется работа, написанная нашим гостем совместно с двумя американцами, в которой излагаются наши эксперименты. Нужно ли говорить, что никакого упоминания о наших работах не было и в помине. Почему же такую статью напечатали? Да, существуют специальные рецензенты (обычно 2 на статью), которые должны внимательно статью прочитать и дать свое заключение, не содержит ли она очевидных ошибок и не забыли ли авторы своих предшественников. Но рецензенты - это обычные научные работники. В данном случае попались такие, которые о наших работах, по-видимому, не знали. Надо сказать, что эта статья, опубликованная уже в России, а не в Советском Союзе, совершенно не относится к категории "забытых" и, к тому времени, уже имела вполне достойное количество ссылок в научных журналах, в том числе и западных.
  
   Для меня этот случай интересен двумя обстоятельствами. Во-первых, я знаю о нем не понаслышке, а, во-вторых, это тот редкий случай "заимствования" идей, когда невозможно отговориться незнанием первоисточника. Было ли мне неприятно? - Да. В первый момент я ужасно разозлился, хотел даже написать статью и расставить все по местам. Обжаловать приоритеты у нас не принято, но можно было опубликовать старые экспериментальные результаты, до которых в свое время не дошли руки. Вот их и можно было напечатать в том же журнале с соответствующими комментариями. К сожалению, руки не дошли и в этот раз. Стыдно сказать, я даже не собрался написать письмо американскому профессору, соавтору нашего израильтянина. Он, скорее всего, о наших работах не знал, и они могли быть ему интересны. По-видимому, это сделал кто-то другой - в следующей их работе на эту тему соответствующая ссылка уже была.
  
   Это было отсутствие цитирования, но существует еще и "неадекватное цитирование", что немногим лучше. Самое забавное, что это можно проиллюстрировать на примере той же злосчастной работы. Вернусь немного назад. После опубликования первой совместной работы, этот аспирант очень на меня обиделся. Должен сказать, что это первый и пока единственный в моей жизни случай такого рода. Работать вместе дальше стало невозможно, и мы попросили администрацию института перевести его к другому руководителю. Формально это, кажется, было сделано, но работал он совершенно самостоятельно и был единственным автором своей следующей статьи. Статья эта была, разумеется, на ту же тему, что и наша первая работа. Не сослаться на нее он не мог, но что он там написал! Он написал, что эта его статья и есть первое экспериментальное наблюдение нового эффекта, а в работе такой-то были проведены "предварительные измерения". Да. Бывает и так.
   Старые комментарии
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"