- Все ж ты герой, Димон. Как тот заяц. Сильный - но легкий.
В очередной раз Донской промолчал. Стоявший у соседней койки Лимитов уже третью минуту упорно пытался попасть в обычные форменные брюки, вместо титанопластиковой брони, в которой только что отшагал почти сутки в погоне за ксеноматкой. Дмитрий сидел на своей койке, облокотившись на металлическую спинку, и из-под полуприкрытых век наблюдал за мигавшей на потолке лампой. Оба они до того устали, что после душа и медпункта не могли даже пошевелить отекшими конечностями. Потому Иван и мучился теперь, пытаясь попасть дрожащей ногой в штанину. Сам Донской не собирался ни во что попадать. Он баюкал сломанную руку, на которую уже успели наложить несколько тугих повязок, и мечтал о возвращении домой и о том, как собирается распорядиться будущей премией. И еще - размышлял, как отреагировала Дуня на его сумасбродную выходку, и как она будет благодарить его после того, как ей удастся написать все необходимые отчеты.
... Они ведь даже не были любовниками. Что заставило его тогда рвануться на рожон? Ответа не было тогда, ответа не было сейчас. Только когда Чужая бросилась на майора Иларину, не оставалось ничего, кроме как остановить ее. Просто остановить.
И он метнул лассо.
Иван был прав. Дмитрий весил раза в полтора меньше, чем он сам. Его собственного веса никак не могло хватить на то, чтобы матка хотя бы почувствовала его усилие.
Но она почувствовала. Мало того, она опрокинулась, едва не расшибив его об камень, сломав руку и вывихнув плечо... Как вспышка яркой боли, он успел понять - майор жива. А потом Иван метнул свою сеть.
Если бы он этого не сделал, через миг Дмитрию настал конец. Но Лимитов вовремя успел и обездвижил дернувшуюся в сторону Донского черную когтистую ступню...
- Куда ты собрался?
Лимитов, наконец, справившись со штанами, натягивал свою любимую футболку, вернувшуюся из прачечной этой базы застиранной и в пятнах белизны. Закончив одеваться, сделал над собой чудовищное усилие, и поднялся на ноги.
- Мне нужны калории. Морпехи собрались в столовой, послушать враки товарищей. И некоторые наши придут. Пойду, послушаю тоже. А тебе, преданный рыцарь и спасатель прекраснейших дам, наверняка требуется покой и уединение.
- Зачем это? - хмуро переспросил Донской. Дошло через секунду. - А... нет. За мое уединение можешь не беспокоиться. Этого не будет.
- Отчего? - не понял Лимитов, уже взявшийся за выпуклость замка. - Вы разве не встречаетесь?
- Встречаемся, - неохотно пробормотал Донской, недовольный, что вообще завел этот разговор.
- Но пока не...?
Под выразительным взглядом товарища, Лимитов крякнул.
- Ладно, это не мое дело. Но я все равно пойду.
Дождавшись, пока дверь за ним закроется, Донской переставил подушку под спину и, орудуя одной рукой, добыл из-под матраса голографический носитель и углубился в чтение по экстернету. Через минуту сводки о пойманных нарушителях и незаконном обороте наркотиков перестали его занимать. Утомленный, он погрузился в глубочайший сон. Носитель выскользнул из ослабевшей руки и оказался на полу.
***
Проснулся он от какого-то неудобства. Что-то было не так. Автоматика вырубила электричество, и в комнате было темно. И еще - помимо него в комнате кто-то был. Сначала Донскому показалось, что вернулся Иван. Из глубины нутра поднялась здоровая злость, потому что спать так крепко и без препаратов Дмитрию почти не приходилось уже давно. Но потом он понял, что это не Иван. То, из темноты, двигалось так же легко, но было куда меньше габаритами.
Рука сама рванулась к пистолету.
- Димка, не валяй дурака.
Донской обмяк и спрятал выхваченное оружие обратно под матрас. Кажется, он проспал довольно долго, и Евдокия успела закончить всю отчетность. Ну что же, он дождался. С самого начала Дмитрий приготовил маленькую речь, смысл которой сводился к "ну что ты, не стоит благодарности", поэтому он удивился, когда руки женщины, умеющие быть и жесткими, и невыразимо ласковыми, легли на его грудь, а потом легко и бережно пробежали по спасшему ее плечу.
- Болит?
- Уже нет. Мне дали обезболивающее.
Дуня замолчала. Было темно, и Дмитрию была видна только часть ее щеки и темные волосы. Потом она обернулась и он увидел вспыхнувшие каким-то жарким, глубинным светом зеленые глаза.
- Мужчина должен быть меня достоин, - Евдокия склонилась ниже и поцеловала в этот миг сухие от волнения вечно кривящиеся губы. - Иди ко мне...