Тело уже более трех часов напоминало натянутую струну, от онемевших ступней в тесных офицерских ботинках, до сведенных челюстей. Казалось, стоит немного расслабиться - и эта его слабость будет видна всем и каждому из сидящих за столом. Тем тяжелее было отвечать на их вопросы и давать короткие объяснения, в то время как на экране мелькали отредактированные до предельной четкости образы из мнемограммы.
- Операция "Охотник" и ваши приказы будут подвергнуты более глубокому анализу, - менторский голос седого усача слева бил по нервам весомее шаманского бубна. - Как и целесообразность ваших действий во время интервенции. По нашим данным, выживших на вверенном вам планетоиде Г-012 не осталось ни единого человека. Что заставляет подвергнуть сомнению вашу компетенцию как командующего офицера высшего состава, а также провести тщательное расследование относительно...
Он слышал и не слышал. Несмотря на давнее возвращение на борту угнанного им вражеского корабля, того самого, который доставил умиравшего пленника на материнскую планету яутских Атоллов, это был его первый выход после долгих проведенных в госпитале дней. Впрочем, никто и не собирался давать ему отлеживаться на больничной койке дольше, чем это было необходимо. Едва только след от глубокого пореза на груди затянулся, свороченная челюсть была вправлена и приросла на место, а легкие - прочищены после длительного нахождения во внутренностях корабля, жизнеобеспечение которого отличалось от необходимого для существования вида разумных существ Вселенной, известного, как гомо сапиенс, командование посчитало, что он вполне способен предстать перед судом и изложить ему свою версию случившегося на Г-012.
- Я неоднократно объяснялся, и это отмечено в рапорте, - он уже с трудом подбирал слова, вновь и вновь повторяя одно и тоже, проговоренное уже бесчисленное количество раз. - Мои действия были обусловлены необходимостью... и производились в полным соответствием с инструкциями и Уставом. Деяния противника являлись жестом прямой интервенции, соотношение сил было неравным, примерно один к ста сорока. Отправить сигнал бедствия не представлялось возможным. В тех условиях мое подразделение сделало все, от нас зависящее, однако, мы не смогли предотвратить захват спутника. Сам я остался в живых только благодаря случайности.
Он не должен был говорить о личной беседе, которой удостоил его Координатор, как и о тех инструкциях, которые он получил от Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Объединенной Земли с глазу на глаз. Полковник Лимитов знал это так же хорошо, как любую другую очевидную вещь. Но, похоже, сидевшие за столом люди добивались от него именно этого признания. Именно к этому они его вели. Нужно ли им было скомпрометировать именно Координатора Кареева? Или кто-то копал под него самого? Были ли у него недоброжелатели? Или все эти мысли навеяны паранойей, резвившейся в ходе последних нескольких месяцев произошедших с ним событий, а на самом деле и усатый, и все прочие - просто скрупулезно и тщательно делали свою работу, постепенно оказывая психологическое давление и раскалывая очередного военного преступника?
По виску поползла капля пота - очередная. Он смертельно устал. Все, чего хотелось сейчас - лечь куда угодно, хоть на этот кожаный диван в углу, закрыть глаза и больше не видеть ни одной из этих рож.
Люди за столом обменялись короткими взглядами. Главком недвусмысленно кашлянула, поднимаясь.
- Полагаю, на некоторое время нам можно прервать заседание, - экран с мерцавшими на нем эпизодами его мнемограммы погас. - Уважаемые члены комиссии, вы можете быть свободны. Полковник, - под взглядом темных, как сама вселенная, глаз, он стал казаться себе еще гаже, чем был, - вас я попрошу остаться.
Дождавшись, чтобы последний член комиссии покинул ее кабинет, главком сделала приглашающий жест рукой. Полковник очутился на диване еще до того, как успел поблагодарить ее взглядом.
- Я давно вижу, как ты на него поглядываешь, товарищ Лимитов.
Он вымучено улыбнулся, прикрывая глаза.
- Ты не возражаешь?
- Вообще-то, возражаю, Иван.
Полковник открыл глаза, с некоторым недоумением взглянув на нее. Кареева уже сидела рядом. Тонкая рука лежала на его предплечье, а темные глаза были теперь совсем близко, но их выражения он понять не мог.
- Возьми стимулятор из бара, - ее слова не были предложением, это был приказ. Лимитов нехотя потянулся к выпуклому боку передвижного бара, и тот немедленно выдал требуемое. Вкус стимулятора был получше тех, что ему приходилось глотать до этого, и действие было куда более результативным. Спустя всего полминуты в голове прочистилось, а тело вновь налилось силой. Впрочем, лучше на душе почти не стало.
Главком по-прежнему сидела рядом, опираясь локтем о спинку дивана. Она почти не изменилась с тех пор, как Иван видел ее в последний раз. Хотя тогда, шесть лет назад, сестра Верховного Координатора не занимала еще пост Главкома, а была просто девушкой. Очень красивой девушкой, рядом с которой он испытывал щенячий восторг и вселенское благоговение, а поцелуи ее дарили наслаждение, сходное с экстазом от принятия психотропов. Теперь это была женщина, такая же умная и сильная, какой помнил ее несостоявшийся жених. И еще - дьявольски красивая. Самая красивая в мире. Самая желанная. И - недоступная одновременно.
- Я не знал, имею ли право раскрывать комиссии всю правду об операции "Охотник". Перед разбирательством мне не давали связаться ни с кем из вас.
Главком качнула головой.
- Мой брат осведомлен обо всех обстоятельствах твоего дела, Иван. То, что тебе удалось выкрасть их корабль с неповрежденной системой навигации, и указанием расположений их систем - это наш ключ к победе в этой войне. Полагаю, все твои страдания из-за присутствия при этом фарсе, - она кивнула на отодвинутые стулья членов комиссии, - стоят того, чтобы это узнать.
Лимитов поднял брови. Антонина усмехнулась, опуская руку на его бедро.
- Что тебя удивляет? Неужели ты мог подумать, что мы на самом деле позволим им судить тебя?
Полковник несколько раз качнул головой с таким видом, который говорил - мол, мог, и вполне. Главком хмыкнула.
- Осуждать за исполнение приказа таких хороших исполнителей как ты - по меньшей мере, расточительно, - она позволила себе улыбку. - Информация, которую ты принес, поступила к нам как нельзя более вовремя, Иван. Ты не хуже меня знаешь, что все так и задумывалось. И те люди погибли, чтобы мы могли встретить яутов во всеоружии. Думаю, тебя не нужно убеждать в том, что они собираются напасть. И довольно скоро.
Полковник медленно кивнул. Штаб был осведомлен о планах яутов, хотя мнемографистам и ксенопсихологам потребовалось немало усилий, чтобы по крупицам вытащить информацию об этом из-под толстых черепных коробок немногих попадавших в плен псевдоземноводных, многие из которых вовсе не могли знать о замыслах своего пресловутого Совета Старейшин.
Лимитов вспомнил виденный им на материнской планете космодром яутжа, многие тысячи боевых кораблей, и ему стало тошно.
- Мы еще не оправились от удара, которая нанесла по нам Империя Скаар, - с тоской пробормотал он, поневоле припоминая последний бой на сданном им планетоиде. - Не уверен, сможем ли мы на этот раз...
- Должны и сможем, - на миг он замер, когда большое и гибкое, женское тело скользнуло в его объятия. - Но обсуждать это мы будем позже и, прости, не с тобой. Могу только информировать, чтобы ты был осведомлен - теперь, когда у нас есть точные данные о месторасположении их систем, наше положение, во всяком случае, не безнадежно.
Все еще неверяще обнимая могущие казаться крепкими и хрупкими одновременно плечи Кареевой, Лимитов отчего-то поверил вдруг и сразу - все будет хорошо. За это человечество наверняка в очередной раз заплатит какую-нибудь большую и очень страшную цену, снова бросив жертву на алтарь вечно голодной до подношений судьбы. Но им удастся - пусть не победить, но отложить уничтожение своего вида как минимум на много, очень много земных лет. У Координатора в рукаве имелся какой-то козырь, в том не было сомнений. Если об этом говорила его сестра - так оно и было.
Меж тем Антонина, вглядывавшаяся в его лицо, поймала, наконец, момент, когда только что напряженный, как струна, полковник, окончательно увидел просвет только что бывшего непроницаемо темным будущего. Взгляд ее темных глаз потеплел.
- А теперь, у нас с тобой есть еще одно дело, которое необходимо уладить, - выгнувшись, она стащила через голову узкий форменный гольф. - Мелкая, но чрезвычайно важная для вынесения решения по твоему процессу, формальность...