Солидное здание банка - зеркальные стены, сияющие металлические конструкции, надежные скругленные очертания - возвышалось напротив школы. Не выше, подавляя, и не ниже - теряясь среди желтых корпусов. Вровень с третьим этажом. Ночью банк переливался синими огнями, днем из автоматических дверей пахло благополучием и достатком. Кофе бесплатно, булочки с корицей по двадцать копеек за штуку. Но для школьников вход разрешен только дважды в неделю - по средам и субботам. Если без родителей. С родителями, конечно, хоть каждый день приходи...
Паша не посещал банк уже два месяца. Полгода назад заказал футбольный мяч из модифицированной кожи носорога - тридцать рублей, однако не получил. Игровую приставку, которая была практически у каждого одноклассника, ему не выдали, хоть он и просил ее трижды. В пяти рублях на мелкие расходы отказали. Мрачно!
Дима Голубев первым выдвинул теорию, что Ложкин вырастет неудачником. А, может, вообще не дорастет до кредитоспособного возраста. Не прислать себе игровую приставку? Отказать в мяче или пяти рублях? Нужно быть или полным жмотом, или психом, или законченным бедняком. Ведь известно, что и характер, и способности, и коммуникабельность человека определяется тем, насколько комфортно ему жилось в детстве. А какой душевный комфорт может быть без игровой приставки, которая есть у всех?
И, тем не менее, Паша собрался в банк опять. Вместе с Димой и Андреем - скромным отличником, который заказывал себе исключительно оборудование и реактивы для опытов по химии. И получал все сполна, даже больше.
Едва прозвенел последний звонок с уроков, мальчишки ринулись в банк - обогнать всех остальных и не стоять в очереди. Иногда ожидание занимало почти час. Можно было, кончено, прийти и ближе к вечеру, но что за удовольствие слоняться по улице или ждать вестей из банка дома?
***
У ячеек связи не было никого. День выдался пасмурным, большинство учеников, видимо, предпочли заняться другими делами. Или уже получили все, что им нужно.
Ребята зарегистрировались у электронного столбика на входе, получили коды доступа и отправились пить кофе. Взяли по стаканчику. Андрей морщился над чашкой и был похож на молодого енота. В школе его дразнили "Кроликом" за очки, но прозвище "Енот" подошло бы ему куда лучше. Голубев пил кофе жадно, будто боялся, что отберут. Или спешил получить вторую чашку.
Двадцати копеек на булочку у Паши, конечно, не оказалось. Андрей - ему вдруг пришла такая блажь - решил угостить Пашу. Дима захихикал.
- Не окупятся твои вложения, Андрюха.
- Никакие не вложения, - нахмурился Андрей. - Меня родители учат: всегда делись едой. Мы же не в каменном веке живем.
- Именно, что не в каменном, - хмыкнул Дима. - И уже ясно, что из кого выйдет. Вот из Ложкина выйдет или неудачник, или жлоб.
- Может, мне просто нельзя в приставку играть, - предположил Паша. - Или я на футболе ногу должен сломать. А теперь не сломаю.
- Да, как же, - фыркнул Дима. - Будущее не изменишь. Суждено сломать - сломаешь. А если мяч, который у тебя в детстве был, самому себе зажать, можно вообще в тартарары провалиться. Так говорят.
- Я в себя верю, - через силу улыбнулся Паша. - Значит, так надо.
Но на душе скребли кошки. Можно, конечно, сделать вид, что никакой мяч тебе не нужен, а чудесная приставка, которая ночами снится, совсем неинтересна. Детская вещь! И на ароматные, хрустящие, сладкие, пышущие жаром булочки с корицей аллергия. Но себя ведь не обманешь...
Двадцать копеек скатились в монетоприемник автомата. Шваркнуло, стукнуло, зашипело, зашуршало - и булочка на одноразовой тарелке опустилась в окошко раздачи.
- Спасибо, - поблагодарил Паша. - В следующий раз я угощаю, Андрюха!
Жаль, что в следующий раз в банк, скорее всего, придется идти одному...
Загорелся зеленый огонек над ячейками связи. На табло высветился код.
- Мое! - заявил Голубев. - Пошел!
Из ячейки Дима извлек зеленую бумагу с одобрением покупки. И положил туда еще одну - заказ на теннисную ракетку. Не то, чтобы он увлекался теннисом, но решил проверить - а вдруг ракетка и правда ему необходима? Вдруг он станет крутым теннисистом и будет зарабатывать сто тысяч за участие в турнире? Паша слышал рассказ о ракетке три раза. Сам он перестал делиться с приятелями своими мечтами. Футболист из него явно не получится - судя по мячу. Денег на оплату кредита нет.
- Что получил? - поинтересовался Андрей.
- Десять рублей, - ответил Дима. - Учись, Ложкин! Ничего для себя не жалею.
- Мне, может, для другого деньги нужны, - философски заметил Паша.
- Может быть, - поддержал товарища Андрей. Он хотел рассказать еще что-то, но тут вновь загорелся зеленый огонек, и Андрей отправился получать извещение. Голубев поглаживал свое извещение на кредит и довольно мурлыкал.
Андрей вернулся быстро. Письмо банка уведомляло, что он получил сертификат на получение палладиевых катализаторов для экспериментальной опреснительной установки.
- Круто, - заметил Андрей. - Я думал, не хватит кредитоспособности. Палладий нынче в цене. Катализаторы рублей на триста потянут.
- Стало быть, через десять лет ты за них не меньше тысячи отдашь, - усмехнулся Дима. - Но нужны - значит, нужны.
Паша отправился к ячейке без особых надежд. И точно, его запрос на интерактивную энциклопедию о животных удовлетворен не был. На всякий случай Паша сунул в ячейку просьбу о роликовых коньках. Может быть, он станет крутым уличным фристайлером? Ячейка равнодушно слопала написанную на листочке в клеточку записку...
***
Паша немного постоял перед комплексом обработки данных. Занятно, конечно, что в будущее можно отправить только бумажный носитель информации. Не проще ли ввести команду на терминале, которая спокойно будет храниться в системе десять, пятнадцать или двадцать лет? Но заказ требовали бумажный. Именно бумаги переправляли в хранилище. Именно на бумаги приходил электронный ответ.
Представить себе процесс обработки заказа было легко. Пневматическим импульсом записку подхватывает из ячейки, несет в центр обработки. Там она ложится в специальную папку, на которой, наверное, напечатано: "Павел Олегович Ложкин, 26.10.2012 года рождения". Папка возвращается на свое место. И лежит, лежит, лежит... Лишь время от времени принимая в себя новые записки.
Дальнейшее представить было труднее, но интереснее. Лет через десять или пятнадцать, когда Павел Олегович получит образование и стабильный заработок, он зайдет в банк. И здесь ему предъявят записки от себя самого. Какие-то записки деловой Ложкин выбросит, усмехнувшись... Записку с просьбой о мяче - точно. Какие-то заказы, напротив, безропотно оплатит по цене, в десять раз превышающей нынешнюю. И платежное поручение пойдет сквозь время назад, в его детство...
Не сомневаться можно в оплате тех заказов, о существовании которых он помнит. Ведь не бывает так, чтобы человек не заплатил за вещь, которая у него была! Противоречие, и противоречие опасное. Хотя, наверняка ведь находились те, кто отказывался платить - в порядке эксперимента? Что с ними стало?
Но так выглядела оптимистичная картинка. Пессимистичная тоже имелась. Вот Паша Ложкин, повзрослевший, обрюзгший, одетый в рваные засаленные тряпки, валяется где-то под временной эстакадой на прессованных кипах изоляционного базальтового волокна. Рядом с ним останавливается полицейская машина. И Пашу волокут в банк люди в форме, морща носы и отворачиваясь..
- Позаботьтесь о своем детстве в рамках государственной ювенальной программы, - предлагает ему лощеный клерк в строгом костюме. Ему неприятно общаться с Ложкиным, и он смотрит в сторону. Клерку заранее известен ответ, но он выполняет свои обязанности. - Оплатите заказы себя самого. Вот, не угодно ли ознакомиться?
- Мне жрать нечего, - угрюмо отвечает Ложкин из будущего. - Я двадцать копеек за булочку с корицей до сих пор Андрею должен. Какие игровые приставки? Какие мячи?
- Тогда мы устроим вас на социальную работу, - предлагает клерк. - Будете жить в социальном жилье...
- Нет! Я не хочу в тюрьму! - отчаянно кричит Ложкин, отталкивает клерка и бросается в прозрачное, отливающее голубым окно банка. Ему не хочется работать, он знает, что из программ социальной помощи не выйти, и что этим себе не поможешь...
***
- Что, опять облом? - хмыкнул Дима. - Ничего, Ложкин, надейся, что ты просто жмот. Тебе вредно играть в приставку. И футбол вреден. Надо больше зубрить.
- Буду зубрить, - вздохнул Паша. - Что мне остается?
- Вот именно, ничего, - захохотал Дима.
- Ты говоришь об учебе так, будто это что-то плохое, - заметил Андрей.
- Нет, - вздохнул Паша. - Просто беспокоюсь. Никакой весточки из будущего... Может, мне и правда недолго осталось? И мои кредиты оплатить просто некому?
- Тебя разве мать не застраховала? - поинтересовался Андрей. - Страховка покрывает все кредиты.
- Застраховала. И обязательной страховкой, и дополнительной, и ультра-обеспеченной.
- Чего тогда бояться?
- Тогда нечего, - Дима ответил Андрею вместо Паши. Глаза его почему-то бегали. - Ладно, я побегу... Мне нужно светящихся стикеров купить. К Хэллоуину.
Не дожидаясь приятелей, Голубев выскочил из банка. Причем спешил так, что чуть не влетел в самооткрывающуюся дверь. Фотоэлементы едва успели сработать.
Паша с грустью взглянул на автомат с булочками. Пусть говорят, что, кроме корицы, они напичканы усилителями вкуса. Раз в неделю можно! Если бы были деньги.
Андрей вздохнул. Наверное, булочку ему тоже хотелось, а двадцать копеек он потратил на друга. И ведь очереди нет, булочек полно, кофе - хоть залейся! Во всем операционном зале они только вдвоем.
- Злой все-таки Голубев, - заметил Паша, чтобы прервать неловкое молчание. Выходить на холодный ветер не хотелось.
- Он боится, - тихо ответил Андрей. Нос его вновь сморщился, как у енота.
- Боится? Чего?
- Того, что в его случае как раз-таки сработал случай страховки. Он специально всякую ерунду заказывает. А ему все приходит, приходит... Деньги наличными редко дают. А тут - пожалуйста! Он мне как-то признался, что думает - его счета оплачивают в будущем родители. Чтобы его здесь не огорчать.
- Как это? - не понял Паша. - То есть не будет он ни теннисистом, ни бизнесменом? Зачем же тогда деньги на ракетки тратить?
Андрей хмыкнул.
- Ну, ты даешь, Ложкин! Думаешь, твоя мать пожалела бы денег для тебя, если бы знала, что ты умрешь через полгода? Или через год? Через два?
Паша задумался.
- Не знаю... Нет, наверное. Но зачем ерунду всякую покупать? Да у матери и нет больших денег. Мы одни живем. Отец не помогает, пособия нет.
С улицы раздался отчетливо слышный даже через закрытые двери визг тормозов, потом завыла полицейская сирена. Мальчишки побледнели.
- Вот оно, - выдавил Андрей. - Бежим.
Бежать совсем не хотелось. Но они все же выскочили на улицу. На углу огромный лимузин врезался в яркий электромобильчик. Выбравшаяся из электромобиля симпатичная девушка возмущенно кричала на бритого наголо водителя лимузина. Из-под капота лимузина раздавалось шипение - наверное, повредилась газовая турбина.
- Не он, - констатировал Паша.
- Хорошо, - заметил Андрей.
- Еще бы! - Паша рассмеялся. - Хоть он и противный, а жалко.
- Ему тебя тоже жалко. Но он вида не подает.
- Меня-то что жалеть? - вздохнул Паша.
- Думаешь, я не понимаю, как это - жить без приставки? У меня-то есть. Только играю я редко. Хочешь - приходи на следующей неделе, погоняем вместе. Как раз каникулы.
- Обязательно, спасибо.
Андрей и Паша жили в соседних домах, поэтому по улице побрели вместе.
- Все-таки повезло нам, - заметил Андрей.
Паша вспомнил о Голубеве и кивнул.
- Повезло! А ты как считаешь, у меня тоже все получится?
- Получится, конечно, - наморщил нос Андрей. - Но я не об этом. Программу кредитования для тех, кто старше двенадцати, всего год назад открыли! Если бы не она, я бы свой опреснитель не построил.
- Думаешь, заработаешь на нем в будущем?
- Уверен! Иначе откуда бы деньги на палладий? Триста рублей! У меня отец столько за месяц зарабатывает!
- Моя мама вдвое меньше, - вздохнул Паша.
- Моя тоже, - попытался утешить товарища Андрей, но получилось как-то не очень утешительно.
Андрей свернул к двадцатичетырехэтажной башне, в подъезде которой сидел настоящий живой консьерж. Паша повернул к своему девятиэтажному панельному дому, размышляя, починили ли освещение в подъезде. Датчик движения светильника на первом этаже в последнее время барахлил и никак не хотел замечать людей, входящих в дом. Без света в подъезде было неуютно...
***
Мама сидела на кухне и плакала.
- Что случилось? - взволновался Паша. - Мама, ты чего?
- Ничего, - сквозь слезы ответила мать.
- Что-то написали? Про меня?
- Ах, сынок... Про тебя, про меня... Анализы пришли. Все очень плохо.
- Но ведь они обещали вылечить!
- Куда там... Операция стоит пятьдесят пять тысяч. Ты представляешь, что это за деньги?
Паша всхлипнул. Сумма и правда впечатляла. Таких денег и у родителей Андрея нет. Электромобиль стоит втрое меньше...
- По льготной программе я договорилась. За половину цены. Но и двадцать семь с половиной тысяч нам никогда не дадут. Никогда!
Паша не выдержал и расплакался по-настоящему. Мать поднялась, прижала его к себе, прошептала дрожащим голосом:
- Ты не плачь. Может, еще все и обойдется. Все будет хорошо, сынок!
- Почему ты не застраховалась, мама?
- Когда молодая была, не думала над этим. А потом с моим диагнозом страховку не давали. Страхуют ведь не благотворительные организации.
- А какие?
- Коммерческие. Они деньги зарабатывают, а не тратят. Ладно, сынок, иди, уроки учи.
- Я сбегаю сначала к Андрею? Он обещал мне для практикума марганца отсыпать. Ему родители три пакета купили.
Мать сильно сжала плечо Паши.
- Беги, сынок... Беги...
***
Паша выскочил из темного подъезда, как ошпаренный. Зачем ему марганец? Зачем Андрей! Какие могут быть практикумы? Ерунда, все ерунда! Что он будет делать без матери? Как жить?
Банк еще не закрылся. Паша бежал по улице, не глядя по сторонам. У него теперь было только одно желание: получить деньги на лечение мамы. Ведь он из будущего может помочь себе! Наверное, поэтому он и не давал самому себе денег на приставки, на мячи, на другую ерунду. Ведь он знал, что мать заболеет! Точнее, будет знать там, в будущем. А пятьдесят пять тысяч - огромная сумма. И двадцать семь с половиной тоже. Лишь бы у него хватило сил столько заработать! Через десять лет, или через двадцать! Да хоть до пенсии!
Вот и огромный хрустальный стакан банка. Двери отворились, у автомата с булочками Паша увидел нескольких ребят и девчонок из своей школы. Все они ждали очереди. Паша подошел к электронному столбику. Вроде бы, не запрещалось заказывать обслуживание еще раз. Но главное не это... Ему некогда было ждать! Ему срочно нужны были деньги! И ведь он в будущем об этом знал! Но формальности банка все равно могли отнять у него три дня, или неделю, или десять дней...
Паша нажал сенсор вызова дежурного клерка.
- Здравствуйте! - дрожащим голосом проговорил он. - Мне срочно нужно обслуживание по самому быстрому тарифу.
- Вы не шутите, молодой человек? - отозвался импозантный мужчина - совсем такой, как представлялся Паше в его фантазиях о будущем. - Вы уверены в своем желании получить обслуживание по супер-тарифу с супер-скоростью? В этом случае к сумме оплаты за кредит будет добавлен один процент, но не более двадцати пяти рублей.
- Да! Я согласен! - выдохнул Паша.
- Пожалуйста, пройдите к ячейке. Код доступа на экране. После того, как вы сделаете заказ, вас обслужит специалист банка. О времени будет сообщено дополнительно.
Паша подошел к ячейке, вложил в нее записку самому себе. "Павел, маме совсем плохо. Давай ее лечить. Пусть она проживет хотя бы на год или на два больше. Нужно двадцать семь с половиной тысяч. Если ты не дашь денег, я сейчас пойду и с моста прыгну. И у тебя не будет никакого будущего Мне все равно, что у тебя за взрослые соображения! Плати!".
Ячейка пискнула, зашуршала. Табло сообщило, что к электронному столбику нужно будет подойти через пятнадцать минут. Паша вышел на улицу - освежиться. Лоб горел, в ушах стучало. Сейчас все решится... И почему в здешнем автомате только бесплатный кофе? Лучше бы поставили кулер с холодной водой!
***
Ветер дул порывами, бросал в лицо сухую пыль, гнал по тротуарной плитке коричневые засохшие листья. Паша думал. Вот он - момент истины. Если он в будущем не заплатит денег за лечение матери - значит, нужно и правда прыгнуть с моста. Но если он прыгнет с моста - в будущем наверняка некому будет заплатить за лечение матери! Замкнутый круг.
Допустим, он не заплатит и не прыгнет. С ним ничего не случится. Мама будет продолжать болеть и умрет. Он будет жить дальше, получать социальное пособие. Может быть, даже поступит в университет, как сирота. Но там, в будущем... Когда к нему придет собственная записка. Неужели он сможет отбросить ее в сторону? Неужели он станет такой сволочью? Тогда лучше и впрямь не жить!
Маршрутка промчалась мимо, заискрила на повороте - слетела с троллеи штанга. Рыжая девушка выскочила на дорогу, стала подтягивать штангу к проводу. Паша вспомнил, что видел объявление: можно пойти водителем маршрутного такси с восемнадцати лет. А платят там двести рублей. Плюс премии. Лет за сорок можно погасить кредит... Особенно если начать в восемнадцать лет. Нет, не то! Двести рублей ему не помогут! Надо думать. Думать! И учиться.
Паша достал коммуникатор, начал просматривать объявления о работе. Служба по контракту... Что ж, это выход. Тяжело, опасно, но платят. Нужно хорошее здоровье и быстрая реакция. Еще... Юрист. Вообще отличное предложение. Но нужен опыт, нужно образование... Экономист. Деньги поменьше, вакансий побольше. Инженер-технолог. Есть интересные предложения, но такая работа лучше подойдет Андрею. Хотя, тот метит выше...
Из банка вышла Даша Жарова, тронула Пашу за рукав.
- Чего тебе? - грубо бросил Паша.
Даша ему всегда нравилась, но какая сейчас Даша? Не до этого. Можно сказать, что девчонки остались в прошлом. Нужны деньги!
- Ты странный какой-то. Заболел? Может, скорую вызвать?
- Нет. Все в порядке. Спасибо.
- Точно?
- Да точно, точно! Не мешай, пожалуйста!
- А чем ты занят?
- Думаю.
- Ну, думай, - обиделась девочка и пошла прочь. Каблучки красных сапожек сердито застучали по плитке.
Эх, если бы получить кредит! Можно бы Дашу в кино пригласить... Хотя, какое кино? Каждая копейка на счету!
Паша едва не заплакал опять. Даже если маму удастся спасти, жизни у него уже не будет. Работать, работать и работать. А если нет - тогда вообще все. Вот и решай...
Через пятнадцать минут электронный столбик сообщил Паше, что за ответом он может прийти завтра, в пятнадцать часов. Совсем как взрослый... И называли его Павлом Олеговичем...
Собственно, он теперь и есть взрослый! Но почему же так долго ждать? Проклятые бюрократы!
***
Ночью Паша спал плохо. Вставал несколько раз, слушал, как дышит мама. Дышала мама хрипло, временами включала у себя в комнате свет и пила лекарство. Иногда плакала, потом заходила в комнату к Паше, поправляла одеяло. В это время Паша притворялся спящим. А вдруг завтра отказ? Что он тогда скажет матери? Извини, я не захотел тебе помочь? Собственная шкура, собственные удовольствия оказались мне дороже тебя? Я оказался слаб? Я оказался слаб? Не таким его воспитывала мама...
На первом уроке было совсем не до учебы. Как можно учиться, когда нужно работать? Но, если разобраться, лучше все-таки учиться. Пусть Павел Олегович зарабатывает деньги. А Паша должен подготовить Павлу Олеговичу почву для хорошей работы. В тандеме они смогут помочь матери. Сами по себе - вряд ли. Поэтому - вперед! Только вперед!
Паша понимал, что ему нужна помощь взрослого человека. Но что может быть лучше, чем своя собственная помощь? Надо было ждать. Ждать и учиться.
На втором уроке Паша собрался и решил задачу по математике быстрее всех. На перемене выучил параграф по биологии, которой не занимался вчера, и ответил на "отлично". Дима Голубев хохотал и показывал на Пашу пальцем - в "ботаники" решил переквалифицироваться. Паше было все равно. Обращать внимания на насмешки человека, которому в ближайшее время суждено умереть - по-детски. А он уже взрослый. На перемене Паша подошел и сказал Диме несколько добрых слов, отчего тот едва не бросился на него драться. Не поверил, что Паша серьезно.
В разговоре с Андреем Паша невзначай бросил, что в три часа ему идти в банк. Андрей, добрая душа, предложил проводить его. Но Паша только покачал головой. Андрей только помешает. Хорошо, если Павел Олегович из будущего согласится дать денег. А что, если отказ?
Час после окончания занятий Паша бродил по школьному двору. Собирал уже вымазанные, сморщенные каштаны. Загадал - если наберет за десять минут сто - получит кредит из будущего. Набрал сто два. Только под ногти забилось много грязи.
Каштаны Паша спрятал на цветочной клумбе. Если кредит дадут, можно будет пойти в рощу и все их посадить. Хорошее дело...
Звякнул коммуникатор. Без пятнадцати пятнадцать... Паша зашагал в банк.
***
У электронного столбика толпились серьезные люди, бизнесмены. На мальчишку, зашедшего в банк во внеурочное время, некоторые из них взглянули с интересом, но большинство просто не заметили. Повернули головы в его сторону только тогда, когда электронный диспетчер вызвал мальчика в обход других. Павел Олегович Ложкин, просим к ячейке!
Паша подошел. Медленно, задержав дыхание, открыл ящичек ячейки. Сейчас. Сейчас. Если там пусто - все. Если что-то есть... Только бы что-то было... Только бы...
Есть! Зеленый конверт показал уголок. Паша резким движением едва не вырвал ячейку. Схватил конверт. Отбежал в сторону. Дрожащими руками распечатал.
"Банком одобрен кредит на двадцать семь с половиной тысяч рублей".
Да!
Да!
Да!
Паша вновь заплакал. Он будет человеком! Он отдаст кредит! Он спасет свою мать!
"Для получения денег обратитесь к менеджеру Василию Потапову. Второй этаж, кабинет 24".
Эскалатор вознес Пашу на второй этаж - туда, где никто из ребят никогда не был. Молодой мужчина изучил содержимое конверта, покивал.
- Вы ведь пока некредитоспособны. Вы уверены в том, что в будущем подпишете все соответствующие обязательства?
- Я уверен. Я клянусь! Я обещаю! Конечно, подпишу.
- Кредитная история у вас хорошая... Точнее, ее нет. Обременений нет. Ограничений нет. Как вы желаете получить сумму? Наличными? На счет? Переводом на какую-то конкретную цель?
- Переводом, - выдохнул Паша. - Со скидкой по налогам за благотворительность. Только узнаю у мамы реквизиты.
- Отлично. Не спешите. Узнайте все точно.
- Мне надо спешить. Чем быстрее маме сделают операцию, тем лучше.
- Тогда поспешите! - улыбнулся мужчина. - Успехов!
***
Из банка Паша вылетел, словно у него выросли крылья. Увидеть бы сейчас Дашу, извиниться за вчерашнюю грубость, угостить мороженым. Рассказать Андрею, что у него все будет хорошо. Что ему выдали кредит в двадцать семь с половиной тысяч! Не каждому такой дадут! Но мама! Главное - мама! Теперь у мамы все будет хорошо!
Пусть у него нет денег на мороженое и плюшевого медвежонка для Даши. Пусть он не может угостить булочкой с корицей Андрея. Пусть, наконец, он ничего не купит себе. Самое главное дело в своей жизни он почти сделал!
Спасибо тебе, Павел Олегович Ложкин! Спасибо тебе, банк! Спасибо, великий изобретатель и банкир Нурье! Как без тебя банкиры узнали бы, что Ложкин из будущего будет платить? Как все здорово! Какие все замечательные! Ведь мама будет жить!
***
Младший менеджер Потапов зашел к директору отделения банка сразу после того, как от него, сияя от счастья, выбежал Ложкин.
- Приятно, конечно, помочь мальчику, Виктор Борисович, - заметил он. - Но вы так легко гарантировали его кредит своей подписью. Уверены, что деньги отобьются?
- Под двадцать процентов? Через пятнадцать лет? Отобьются, - усмехнулся директор. - Парень хороший. Сегодня, в такой тяжелой жизненной ситуации - две пятерки. Умеет работать. Стойкий. Целеустремленный. Ну и анализ всей прочей деятельности показал - отдаст. Тем более, ситуация давно просчитана. На глупости ему тратиться не давали - знали, что с матерью проблемы.
- Гарантийного письма ведь нет, - заметил Потапов.
- В каком смысле? - удивился директор.
- Телеграфного. Из будущего. Я, когда дело оформлял, копии сообщения не обнаружил.
Виктор Борисович расхохотался.
- Кого к нам присылают! Вася! Ты же у нас целый месяц работаешь!
- И что? Я таких крупных кредитов еще не оформлял...
- Ты что, на самом деле верил в то, что мы показываем в рекламных роликах для привлечения клиентов?
- То есть? - не понял Потапов.
- Ты полагал, что мы имеем прямую связь с будущим?
- Ну... Наверное! Почему нет? Нурье...
- Да нет никакого Нурье! Заглянуть в будущее и получить оттуда информацию физически невозможно, дорогой!
- В самом деле?
- Представь себе! Все эти "одобрения из будущего" - рекламный трюк. Плюс мотивировка кредитополучателей. Каждому приятно осознать, что в будущем он будет обеспеченным и успешным. Особенно школьникам. Да и сделают ребята для того, чтобы быть преуспевающими, много. Поэтому программа и получила поддержку на государственном уровне.
- Но кредиты...
- Нужно только все правильно рассчитать, заручиться согласием родителей. И готово!
- Рассчитать? Каким образом?
- Математически! Наши компьютеры анализируют всю информацию о будущих заемщиках. Благо, она вся на виду и почти вся доступна. Какие оценки получает ребенок в школе? Как делает домашние задания? В какие игры играет? На какие сайты заходит? Что заказывает? Кто у него родители? Чем занимаются? Чем болеют? Склонны ли к труду? Мы знаем человека лучше, чем он сам! На основании всех полученных данных делается прогноз, будет ли человек платить по кредиту, сможет ли заработать нужную сумму. Только и всего. Несчастный случай покроет страховка. Ее стоимость включена в проценты по кредиту.
- То есть нет секретной машины, связывающей наш банк с нашим банком спустя десять или двадцать лет? Телеграфа во времени? Строчки из будущего?
- Нет. Есть суперкомпьютер, который предсказывает будущее с достаточной степенью надежности. Есть дела заемщиков. И интуиция. Опыт! В классе Ложкина - который, кстати, в ближайшее время начнет работать на нас, не покладая рук - учится Андрей Скоробогатов. Я лично открывал ему линию льготного кредитования. И без компьютера понятно, что с парня будет толк. Нужно только помочь!
- Но тогда... - Потапов начал и замолчал.
- Что?
- Когда я дежурил оператором по наблюдению за клиентами, я слышал разговор ребят... Ваш самый умный Андрей сказал, что их приятелю - Диме Голубеву - крышка. Ему все покупают родители, потому что сработала страховка. Он погиб в недалеком будущем...
Виктор Борисович с удивлением и даже некоторым разочарованием взглянул на подчиненного.
- Я же тебе все объяснил, Василий. Желаю Дмитрию Голубеву всяческих успехов и долгих лет жизни. Его родители балуют, оплачивают все траты сразу. Без оформления кредита. Не хотят вешать на парня ярмо. Банк берет только половину процента за обслуживание. Но мы и половине процента рады. Хороший мальчик Голубев, только раздражительный. Пусть больше заказывает.
- Наверное, надо сообщить Диме, что ему ничего не грозит! Он переживает...
- Школьные легенды часто бывают яркими и убедительными, - заметил директор. - Многие и привидений боятся. Что же дальше? Ты со всеми будешь беседы проводить?
- Нет. Спасибо... Я вас понял.
- Надеюсь, вы поняли и то, что развеивать миф о самокредитовании тоже не рекомендуется? - почти строго поинтересовался директор.
- Но что будет, когда правда всплывает наружу?
- Ах, Василий... Мы даем кредиты и проводим яркую рекламную кампанию. Читай мелкие строчки в конце каждого нашего буклета... Мы не нарушаем законы! В прошлом году Думой по многочисленным просьбам граждан принята финансовая ответственность с двенадцати лет, на чем и построена наша программа. А наши кредиты - безусловно доброе дело для детей. Но в первую очередь - для банка. Разве ты так не считаешь? Человек должен работать, и мы заставим его работать. За удовольствия надо платить. А теперь работать, Вася, работать! У тебя кредитов на пять тысяч? Вперед, счетчик тикает!