Стас бежал настолько быстро, насколько это было возможно в кромешной тьме. Спотыкаясь и падая, он поднимался и продолжал бежать.
Главное, во что бы то ни стало убраться подальше от Слона, Крис и Гвоздя.
Какой же я глупец - размышлял Стас - поболтали по душам с незнакомым человеком и на тебе, он позвал меня убивать мусоров. И что сделал я? Согласился! Пошёл на опасное, незаконное дело с человеком, которого видел второй раз в жизни. Глупо? Да я просто мудак!
В этот момент он вновь споткнулся и растянулся на земле. Не стесняясь в выражениях, Стас выругался. Отчаиваться нельзя, - поднимаясь на ноги, приободрял себя Ежов, - Если сдамся, стопудово окажусь на алтаре. Не на того напали, я им ещё устрою, я ещё вернусь и на ремни порежу эту троицу. Они ещё пожалеют, что нарвались на меня. А эту суку Крис... - Стас замолчал. Впереди, через кроны деревьев пробивался свет фонарей. Два ноль в мою пользу, - улыбнувшись, произнёс Ежов.
Продравшись через заросли посадки, он вышел на трассу. Из всех столбов, тянувшихся вдоль дороги, фонарь работал только на одном. Спасительный маяк, - пронеслось в голове Стаса. Выхватывая из тьмы часть пространства, фонарь в буквальном смысле создавал островок света. Удивительно, что он вообще горит, - усмехнулся Стас, - Россия, блин.
Ежов вышел на дорогу и зашагал по обочине в сторону города. В такие моменты, когда впереди сорок километров дороги, а ты идёшь на своих двоих, в голове сами по себе начинают роиться мысли. Стас вдруг осознал, что у него и у оставшегося за спиной, одинокого фонаря много общего. Окружающая их тьма, одиночество, суровая российская действительность, тщетная попытка принести в этот мир свет. Философия попёрла, - отметил про себя Стас, - а что? Сколько на Руси было хороших парней, которые пытались что-то изменить Разин, Пугачёв, Ермак, Столыпин. И что с ними стало? Чудовищная Российская действительность прожевала их. Кого власть уничтожила, кого неблагодарный народ. Это, наверное, самое обидное, когда стараешься на благо пролетариев, стараешься, а они тебя бомбой. Вот и старайся после этого для них.
Так, размышляя о неблагодарной доле российских борцов за лучшую жизнь, Стас не заметил, как рассвело. Впереди, на горизонте показалось красное зарево.
- Интересно сколько до города осталось? - сам у себя спросил Ежов. Вопрос так и остался висеть в воздухе без ответа. Вскоре показалось солнце, а вместе с ним предательски заурчал пустой желудок. Перед тем как бежать, надо было на кухню заскочить и еды захватить, - посетовал Стас.
Говорят, человек без еды может продержаться чуть ли не месяц, но никто не говорит о том, что испытывает голодный человек. Солнце совсем немного поднялось над горизонтом, а Ежов уже был готов убить за кусок хлеба, а за что-нибудь горячее он, не задумываясь, продал бы душу дьяволу.
То ли дьявол его услышал, то ли бог, а может просто совпадение, однако, пройдя следующий поворот, Стас, увидел впереди посёлок. Приободрённый призрачной надеждой уталить голод, он буквально на крыльях долетел до окраинных домов. Постройки выглядели печально. Покосившиеся дырявые крыши; выбитые стекла на окнах; у ближайшего к Стасу дома не было входной двери.
- Только не говорите, что в этой деревне никто не живёт, - раздосадовано произнес Ежов, проходя мимо упавшего забора. От мысли, что он не поест, хотелось плакать. Оставалось надеяться что посчастливиться хоть что-то съестное найти в заброшенных домах.
- Как же так, - продолжал сетовать Ежов, - всего нечего от города, а никто не живёт, довели страну, все обещали поднять сельское хозяйство, увеличить привлекательность деревень для молодёжи.
В доме без двери глупо что-то искать наверняка и дверь вынесли те, кто уже там всё обобрал. Так что Стас направился к следующему срубу. У этого дверь стояла на причитающемся ей месте и была крепко накрепко закрыта. Ежов попытался её выбить, но не тут-то было.
- Ну, да, - проворчал он, - куда мне двери выносить, на голодный желудок-то. Значит, надо в окно лезть.
- А ну пошёл от седова! - Донёсся до Стаса грозный, женский голос.
Люди, - первое, что пронеслось в голове Ежова. Повернув голову на голос, он увидел стоящую в нескольких метрах от него девушку. На вид ей было не больше 20-ти, невысокая, с приятным круглым лицом, усеянным веснушками. На голове пуховый платок, из-под которого на грудь падала толстая, рыжая коса. Потасканная фуфайка, спортивные штаны и калоши. В руках девушка держала направленные на Стаса вилы.
- Нечего тут лазать! - продолжала она, - А ну-ка проваливай, пока я в тебе лишних дыр не натыкала.
- Милая девушка, я не вор. Я просто заблудился. Помогите мне, пожалуйста.
- Хватит болоболить, заблудился. Что я дура, что ли? Не вижу, что ли, что ты ворюга паскудный?
- Ды какой ворюга? - продолжал лебезить Ежов, - Мы с друзьями бухали на природе, потом хоп провал в памяти, я проснулся тут, неподалёку, в кустах. Как оказался, тут не помню. Что было, не помню. Где я хоть есть? В какой стороне город? Помогите мне, пожалуйста, я в долгу не останусь.
- Чаво ж ты бухаешь то как скотина? Парень вроде молодой, взял бы себе бабу, сделали б детишек. - Она вдруг осеклась и прищурившись, спросила - Ты либо немощный? И бухаешь поэтому. Да?
- Ды нет, - улыбнулся Ежов, - отмечали день рождения друга. А так, я почти не употребляю. Только по праздникам.
- А баба у тебя есть?
- Нету, как-то не встретил ту, единственную.
- Сладко поёшь, соловей. Звать то тебя как?
Девушку звали Люба. Ещё какое-то время она допрашивала Стаса, но в конце концов сжалилась и пригласила его в свой дом, который стоял в нескольких минутах ходьбы от окраины. По словам Любы, она жила в деревне совсем одна, так что её осторожность вполне понятна.
Не то что я, - отметил про себя Стас, - абы кому не верит.
Завидев их издалека, залаяла собака. Это была крупная кавказская овчарка. Животное было на цепи и носилось из стороны в сторону около своей конуры.
- Тимохе ты не нравишься, - улыбаясь, произнесла Люба.
- Я заметил.
- Да ты не боись, он не укусит. Тимоха, а ну пшёл! Ты как гостей встречаешь паскуда?
Любин дом не являлся исключением и был таким же обветшалым, как и остальные дома в деревне. Зато внутри все было иначе, чувствовалась женская рука. Тепло, уют, чистота и порядок. Девушка оказалась очень радушной хозяйкой. Она накормила Стаса борщом, на второе он съел шикарное картофельное пюре, а на третье компот из сушёных яблок.
- А-а-а, - довольно протянул Ежов, допивая компот, - ничего вкуснее не ел.
- Спасибо, - улыбнувшись, ответила Люба. Её щёки заметно порозовели, и она отвела взгляд в сторону.
- Тебе спасибо, красна девица. Жизнь спасла, накормила, напоила, спать уложила. Я в долгу не останусь, сегодня же вернусь с солидным магрычом.
- Магарыч, это, конечно, хорошо, но мне мужик в доме нужен. Двор в порядок привести надо.
- О, это не проблема. Вернусь в город, найму для тебя самую лучшую бригаду.
Хоть Ежов и наврал Любе о том, как оказался у неё дома, он искренне был ей благодарен за спасение и не кривил душой когда обещал привезти рабочих и помочь привести двор в божеский вид.
- Болоболишь ты всё, - махнула рукой девушка, - языком трындеть, не мешки ворочать. Ну, да ладно бог тебе судья.
- Вот посмотрю на тебя, когда я вернусь. Тебе будет стыдно за такие слова, - улыбаясь, ответил Стас.
- Пойду, воды принесу. Чаю попьём.
Какая замечательная девушка, - размышлял Ежов, оставшись один в доме. Не то что городские бабы, которым подавай статус и деньги. Любе достаточно заботливого мужика с умелыми руками, который будет помогать по дому, двор в надлежащий вид приведёт. Со своей стороны она всегда обеспечит вкусную еду, женское тепло и ласку.
Стаса отвлёк глухой, монотонный стук. Он прислушался, пытаясь определить, откуда доносится звук.
- Чердак, - пробормотал Ежов и встал. Затаив дыхание он стал слушать как можно внимательнее. Когда звук раздался снова, Стас понял что всё-таки он идёт из подпола. Откинув палас, Ежов увидел творило погреба. Недолго думая, он откинул крышку и склонился над зияющим в полу отверстием.
Стас быстро спустился. В погребе царил полумрак. Виталик сидел на полу в дальнем углу.
- Почему ты здесь? - шагнув к нему, спросил Ежов.
- Она съела моих друзей. Скоро съест и меня. Помоги, - дрожащим голосом произнёс пленник.
- Вставай уже, что сидишь то?
- Я прикован цепями.
- Цепями? - удивился Стас, склоняясь над Виталиком. В тот же миг, пленник накинулся на него. Прежде чем Ежов спохватился, он уже лежал на полу, а Виталик сидел на нём. Удар по голове и Стас потерял сознание.
Глава 6.
Когда Ежов очнулся, он лежал на полу в доме, рядом с лазом в погреб.
- Очнулся? - раздался мужской голос. Ежов обернулся, за столом сидел Виталик, и громко причмокивая, ел борщ. Ты извини, - продолжал он, - что пришлось тебя по голове огреть, я же не знал, заодно ты с людоедкой или нет.
- Что у вас тут за херня творится? - поднимаясь, простонал Стас. Голова кружилась, а место, куда пришелся удар, болело и пульсировало.
- Я же тебе говорю, приехали с корешами бухать на природу. Смотрим, заброшенная деревня, естественно решили полазить по брошенным хатам, а тут эта сука со своим супом. В общем, подмешала нам что-то в похлёбку. Пришли мы в себя уже в погребе. Из четверых остался только я, остальных она сожрала.
Ересь какая-то, - отметил про себя Ежов. Он тем временем сел напротив своего нового знакомого. Это был паренёк на вид лет 20-22, высокий и худощавый. Бледный, с тёмными кругами около глаз и неровной щетиной. По крайней мере, насчёт того, что он давно сидит в погребе, Виталик не соврал. Из одежды на нём была грязная майка-алкашка и спортивные штаны. Кроме этого, Ежову в глаза бросились несколько тюремных наколок, выглядывающих из-под майки, и наколотый на правом указательном пальце перстень.
- А Люба где? - спросил Стас.
- Люба, - Виталик довольно оскалился, - я этой Любе череп проломил. Она такая заходит с чайником, ещё и лыбится; а тут я такой, на, ей по башке, она сразу и рухнула; а я схватил, что под руку подвернулось и давай её лупить. Прикинь, сковородой её в мясо уделал. Вон, в сенях лежит. Оттащил, чтоб аппетит не портить.
- Брешешь, же сука, - прорычал Ежов, сверля его взглядом.
- Чио-о-о? - презрительно протянул Виталик. - Слышь, петушара, - продолжал он, не дожидаясь ответа, - вали, давай пока я добрый. А то быстро выпишу тебе...
Стас схватил со стола нож и вогнал его по рукоять в шею своего собеседника. Брызнула кровь. Схватившись за горло, Виталик беспомощно захрипел. Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, он попытался встать, но за что-то зацепился и упал.
Окровавленное тело Любы лежало в сенях. Прежде чем уйду, надо её похоронить, она заслуживает, - решил Ежов. Надо найти лопату, - он открыл входную дверь и оторопел, перед ним стоял Слон.
- Ну, привет, спринтер.
Прежде чем Стас спохватился, ему прилетело от Слона справой, и он без чувств рухнул на пол.