Шел 1955 год. Прошло десять лет после Войны. Жизнь медленно но верно стала устаканиваться. Дети все еще активно играли "в Войну", но взрослые потихоньку стали ее забывать. Народ жил бедно, однако хватка мрачного наследия уже начала ослабевать. Еще год назад везде висели портреты Сталина, но в этом году они стали загадочным способом исчезать. На базаре как-то вдруг появились овощи, фрукты и прочая снедь. То тут то там слышались звуки веселых русских свадьб и прочих гуляний с неизменными патефоном, водкой, венигретом и пельменями на столах. Слышалась также татарская и чеченские гармошки и уйгурские заунывные, исполняемые женским хором, песни под двухструнный дутар и флейту (нэй).
Малыш жил с родителями в интернациональном поселке, расположенном возле железножорожной станции. Каждый день он смотрел на проходящие мимо поезда, которые тащили огромные черные паровозы и мечтал о дороге. Ему уже удалось пережить этот восторг передвижения по незнакомым местам, когда он замечал любую мелочь в дороге и все было внове и интересно. Ему было странно, почему взрослые были ко всему безразличны - только кивали головами (и то не всегда) когда малыш в восторге указывал на какого-нибудь зверька или пичужку. Малыш мечтал о новом путешествии в пустынный поселок, о котором намекнули родители месяц назад. Его злило, когда взрослые отшучивались и на его вопрос, поедем мы или нет, отвечали русской поговоркой: "с печки на полати на кривой лопате" Хотелось поехать на машине, а не на кривой лопате. Малыш уже ощутил сладость дороги. Он уже два раза проехал по железной дороге в купейных вагонах. Все ему нравилось: и пыхтящий черный паровоз, обычно "украшенный" спереди портретом Сталина, и обходчики с молотками, простукивающие колеса, и запах вагонов и проносящиеся в пути столбы и медленно двигающиеся пейзажи и неизменная курица на обед. Одно из таких путешествий два года назад отвлекло его от одного неприятного события, произошедшего с ним и о котором мы расскажем позже. Это было путешествие в столичный город, где жила бабушка с семейством. Родители Малыша захотели, чтобы их старший сын учился в столице. Там Малыш проучился только в первом классе, после чего бабушка сказала, чтобы его забирали, т.к. она не справляется. Малыш с удовольствием согласился вернуться в станционный поселок, поскольку это сулило встречу с вожделенной железной дорогой, но в поселке вдруг стал часто вспоминать то злополучное неприятное событие и загрустил.
Малыш в 1953 году
Малыш хорошо запомнил этот год, поскольку в нем произошло несколько событий, часть из которых...
В феврале умер Сталин. С матерью, которая никогда не была активной комсомолкой и не заикалась о вступлении в партию, случилась истерика.
- Как мы теперь будем жить, - причитала она.
Отец, предварительно осмотревшись и убедившись, что кроме Малыша никого рядом нет, тряхнул мать за плечо и, приглушив голос, сказал:
- Ты что, с ума сошла, перестань реветь! Будем жить лучше, я думаю...
Он снова осмотрелся вокруг и добавил совсем тихо:
- Помяни мое слово - его еще проклянут.
Мать, к удивлению Малыша, вытерла слезы и пошла делать что-то по дому.
Несколько слов о доме, в котором жил Малыш.
Родители малыша в предыдущем году купили небольшой глинобитный домик почти на окраине поселка. Домик включал участок земли (степи) примерно 30х50 метров, обнесенный глинобитным дувалом. Поначалу на участке земли ничего не было - только ковыль, мышинные норы да муравьинные кучи, которые исследовал каждый день Малыш. Но в ближайшее же время отец с джрузьями вырыли глубокий колодец и укрепили его деревянным срубом. Чуть позже все вместе приступили к строительству сарая и подвала под крышей. Строительным материалом слуужили глина и кизяк (высохшие коровьи лепешки). В специальную форму похожую на носилки с бортами без дна, установливали на дощатый настил и наваливали в нее смесь кизяка с глиной, заранее разбавленные водой и перемешанные в специальной яме. Выравнивали руками поверхность этой пахучыей смеси и вываливали полученный мягкий кирпич на плоскую поверхность двора. В течении недели он высыхал и был готов к употреблению. За один день потом были построены и сарайчики и погреб.
Соседом справа был татарский мальчик-татарин - одногодок Малыша, а справа девочка-китаянка, которая была старше на один год, но выглядела совершенной малюткой. Малыш сразу же с ними подружился. Отец мальчика был машинистом паровоза и приносил домой уплотнительные металлические кольца, которые почти все пацаны поселка гоняли с помощью специального металлического прута с крючком на конце. Технология эта в настоящее время, по-видимому, утеряна, но в то время дети не были избалованы игрушками и поэтому Малыш и мальчик с упоением носились по пыльной улице, пугая лязгающими звуками бродячих собак. Для девочки Малыш строил дворцы из глины и песка и однажды даже удостоился приглашения на чай. Во дворе у родителей девочки был настоящий Китай - Ворот колодца, украшенный головой доакона, яркие гобелены на стенах,изображающие героев Китайского эпоса, китайская посуда и недорогие вазы. Малыша накормили неизвестными ему сладостями и напоили душистым чаем, который сильно отличался от плиточного чая, продаваемого в то время. После чая Малыш долго гулял с девочкой, а вечером, каким-то невообразимым образом они оказались на дне глубоеово котлована прорытого у одного из ближайших домов. Может быть, их привел Великий Инстинкт. Они сняли трусики и стали изучать то, что отличает девочек и мальчиков. Удовлетворенные увиденным они вылезли на поверхность и разошлись по домам.
Однажды малыш , мальчик и девочка нашли небольшой котлованчик на ближайшем пустыре и стали строить "Китайскую стену". Работа так увлекла их, что они не заметили как в природе произошли кардинальные изменения: во-первых, солнце исчезло и заметно потемнело, а во-вторых, стало очень тихо. Девченка-китаянка вдруг бросила "работу", выскочила из котлована и понеслась что было мочи к своему дому. Малыш проследил за ней, ничего не понимая, и вознамерился было продолжить игру, но, случайно бросил взгляд на мальчика-соседа. Тот стоял, раскрыв рот, и показывал пальцем на что-то позади. Малыш обернулся и остолбенел - сзади была черная стена и всё... Вдруг стало трудно дышать. Мальчики инстинктивно раскрыли рты и стала жадно хватать жалкие остатки кислорорда, образовавшиеся во фронтальной зоне урагана, а это был он...
Также инстинктивно Малыш бухнулся животом на "Китайскую стену", развалив ее, и закрыл голову руками. Мальчишка же в страхе выскочил из котлована и с криком побежал. В этот момент ураган накрыл их и Малыш на некоторое время потерял сознание.
Ураган, ураган - на земле света нет.
Словно черный наган у виска и кастет.
Я не слышу щелчка, я не вижу огня -
Помутнело в глазах и в мозгу у меня...
Малыш очнулся без постороннней помощи, покачиваясь вылез из котлованчика и огляделся вокруг. Ему открылась грустная картина: на земле валялись сорванные провода, столбы, сломынные стулья, деревья, какие-то предметы неизвестного предназначения. Крыши у двух ближайших домов были сорваны. Мальчишка-сосед оказался совсем рядом - он сидел совершенно неестественно согнув голову и расставив в стороны руки, прижатый к столбу большим стволом дерева. Изо рта, по краям губ у него стекала кровь. В этот момент дунул небольшой ветерок и Малыш стал судорожно глотать воздух и задыхаться...
Мальчишку через два дня похоронили с соблюдением мусульманских законов, а Малыш серьезно заболел. Болезнь требовала врача-психиатора, но в то время такой должности, а тем более в провинции, не было в помине. И Малыша стали таскать к терапевтам, пичкать лекарствами, делать уколы, но все это, естественно, не помогало. Прошел год и состояние его стало ухудшаться, скорее всего, от лекарств. И тут, на его счастье, погостить приехала пробабушка, отличаюшаяся крепким характером и неимоверной коммуникабельностью. Через неделю она перезнакомилась со всеми соседями, расширяя круг знакомств с невероятной скоростью. Через неделю она заявила матери:
- Так, ребенка надо показать Балябихе.
- Какой Балябихе, что ты бабуля, разве можно верить всяким шарлатанам!
- Балябиха - не шарлатан - она уже полпоселка вылечила и я ее уже видела - очень внушающая женщина.
- Ну ладно - делайте как знаете, - махнула рукой мать и заплакала.
На второй день появилась Балябиха - черноволосая женщина, лет сорока- пятидесяти (подумал Малыш, хотя вряд ли он определял возраст правильно), полная и очень спокойная. Села напротив и пристально посмотрела на него. Малышу вдруг сильно захотелось спать и он зевнул.
- Ну что, милый, ветра боишься?
- Ага.
- А чего его бояться - он же добрый, - сказала Балябиха, погладила Малыша по голове обеими руками, затем ее ладони скользнули по голове вниз и она легонько надавила большими пальцами на его глаза. Ему стало приятно и уже просто мучительно захотелось спать.
- Ветер он славный, он игрун, веет себе где хочет, снизу-вверх, сверху-вниз, справа-налево, слева-направо, сильно-слабо, на мальчика-мимо мальчика, злится порой, да не со зла , а от характера, воет порой, да не с голоду, а от тоски-кручины, как подует, так и пролетает мимо, пролетает мимо, мимо, мимо, мимо....
Балябиха стала сильно дуть на Малыша, но ему было не страшно - он уже твердо знал, что ветра никогда не будет бояться. Так оно и было.