В одной семье жили-были папа, мама, бабушка, дедушка и Горыныч. У Горыныча было три головы, хвост и два маленьких крыла за спиной. Они жили в квартире на третьем этаже девятиэтажного дома и очень любили смотреть мультики про динозавриков. Казалось бы, обыкновенная семья. Но у них в жизни было столько всяких интересных приключений, что обыкновенными они были только на первый взгляд.
Дело было зимой. Снег все никак не хотел выпадать, а скоро уже должен был наступить Новый Год! Маленький Горыныч с грустью смотрел в окно кухни, мечтая о том, как можно было бы играть во дворе, если бы выпал снег. Можно было бы бросаться снежками и строить снежную бабу, а еще можно открыть рот, даже все три, и ловить на высунутые языки падающие снежинки.
- Да уж, - сказала правая голова.
- Н-да-а, - протянула левая.
А средняя голова только грустно выдохнула, да так, что оконное стекло, затуманенное горячим дыханием, запотело. Горыныч поднял руку и пальцем нарисовал кружок, в нем две точки и под ними загогулину. Получился смайлик.
- Хм, - сказала правая голова.
- Хе-хе, - усмехнулась левая.
На кухню вошла бабушка.
- Так, Горыныч, ты что будешь на обед?
- Сосиску.
- Сосиску.
- И я сосиску.
- Понятно, - сказала бабушка. - Три сосиски. А на гарнир будет гречневая каша. Мы ее посыплем сахарком, и будет очень вкусно.
- А-ай, гречневая каша, не хочу!
- А я люблю, с сахарком и кетчупом особенно, - возразила другая голова.
- Может, лучше картофельное пюре? - предложила третья.
- Ну, знаешь что, - строго сказала бабушка, - я не могу столько гарниров каждый раз готовить. Тем более картошки у нас не осталось, а гречки полный шкаф и её есть надо. Особенно потому, что гречка полезная, - в ней железа много. И уж ещё больше особенно потому, что я ее уже поставила вариться.
- Тогда ладно, - протянул Горыныч и постучал когтями по подоконнику. - Железо это хорошо.
- Ну вот и замечательно, - сказала бабушка и добавила, - руки мыл?
- Мыл с утра.
- Вот и хорошо, ещё раз помой.
Горыныч поплелся в ванную, невесело помахивая хвостом по полу.
- Ты чего такой грустный? - спросил его папа, который шел по коридору навстречу.
- Да ничего. Снега все никак нет.
- А ты чего же, снега что ли хочешь?
- Ага...
- Ну подожди, еще не вечер. Выпадет столько, что закачаешься.
- Ну я уже почти целый месяц жду, а он выпадал только два раза, и то оба раза таял.
- Хм-м, - папа задумался, - а давай, знаешь что?
- Что? - Горыныч встрепенулся и даже подернул крылышками.
- У нас ведь скоро Новый Год, а ёлки-то еще нет. Пойдем-ка мы с тобой сегодня ёлку выбирать!
- Ура-а! - заорал на весь дом Горыныч в три глотки.
- Только, чур, сначала как следует пообедать.
- Хорошо! - воскликнул Горыныч и помчался мыть руки.
На обед был борщ со сметаной и белыми сухариками. Так уж повелось, что каждая голова Горыныча ела из своей отдельной тарелки, но так как живот у них был один на троих, то порции для каждой головы были уменьшенного размера. А то однажды, когда Горыныч был голодный, как волк, он слопал каждой головой по полноценной порции, да еще две головы добавки попросили, а третья у них лямзила потихоньку кусочки, - так вот, в тот раз Горыныч весь вечер мучался распухшим животом, даже лечь нормально не получилось, он все ворочался с боку на бок, пытался наиболее удобное положение найти. В общем, Горыныч опытным путем выяснил, что кушать надо в меру.
Когда борщ был доеден, не успел Горыныч обернуться, как у него на каждой тарелке дымилось по одной сосиске и рядом - горка рассыпчатой гречневой каши, а сверху таяло по маленькому кусочку сливочного масла. "Кашу маслом не испортишь", - так папа говорил.
- Кому кетчуп? - спросила бабушка.
- Мне! Мне! - заверещали две головы, - те, которые по краям.
- А мне кетчупа не надо, сказала средняя голова, - У меня от него изжога.
- Та-ак-с, - сказала бабушка, улыбнувшись удачной шутке, и поставила перед Горынычем бутылку с чесночным кетчупом. - А теперь подождите, я вам сахаром посыплю.
Бабушка брала из сахарницы чайной ложкой сахар и трясла над каждой тарелкой. Сахар-песок таял в горячем сливочном масле, но надо было ещё его как следует перемешать, чтобы вкус равномерно распределился по всей каше.
Так как у Горыныча было только две руки, а головы наоборот, три, то правая рука обычно кормила правую голову, левая - левую, а средней голове доставалось то от правой, то от левой в зависимости от того, какая голова в этот момент жевала. Так что иногда получалось, что в какой-то из моментов к средней голове тянулись сразу обе руки. И тогда средняя голова не терялась, а ловко хватала еду прямо с двух рук. Поэтому со вторым блюдом у них обычно получался своеобразный конвейер: главное было правильно начать - запустить жевательный процесс у двух голов, а потом спокойно давать сосиску третьей. Ну а уж после этого только по очереди подбрасывай то одной, то другой, то третьей.
После второго был чай. По старой традиции Горыныч одной головой пил чай с молоком, другой - с лимоном, а третьей без ничего. А потом они в следующий раз менялись, чтобы, значит, не скучно было. Но каждая голова непременно пила чай с сахаром.
Когда обед кончился, Горыныч пошел в гостиную смотреть мультик про динозавров. Уж очень он почему-то любил мультики про динозавров, а почему - и сам не знал. Чем-то они его привлекали очень. Потом папа стал читать ему статью из энциклопедии про динозавров, и Горыныч, сам не заметив как, заснул.
***
- Горыныч, вставай, смотри чего я тебе покажу! - папа заговорщицки тряс его за плечо, - просыпайся, иди быстрее к окну!
Горыныч так сразу и не понял спросонья, что происходит, но одно было ясно - происходило что-то необычное и радостное! Пошатываясь, потому что ещё не до конца проснулся, Горыныч побежал к окну.
А там... Казалось, всё изменилось величайшим образом. Везде, куда ни посмотри, лежал белый снег. Город стал таким радостно-чистым, что даже не верилось, что такое может быть. Сон у Горыныча как рукой сняло.
- Папа, папа! Смотри, снег! Снег!!
- Я уж вижу. Пока ты спал, природа подарок тебе сделала.
- А можно, я пойду во двор играть?
- А как же за ёлкой идти?
- Ой, а я забыл.., - Горыныч с жалостью посмотрел за окно.
- Ну ладно, ладно, не пропадать же такому снегу! За ёлкой успеем сходить. Даже завтра утром сможем это сделать!
- Здоровски! Ура!
Горыныч заметался по комнате, собираясь на прогулку. Он надел теплые штаны, свитер, дутую курточку, а ещё три разных шарфа на три разные шеи, - красный, желтый и зеленый, - как светофор, - и такого же цвета вязаные шапки. Цвет этих двух элементов одежды часто кочевал с одной головы на другую, но Горыныч всегда следил за тем, чтобы цвет шарфа обязательно соответствовал цвету шапочки.
Когда Горыныч выскочил на улицу, в снегу уже возились ребята со двора. Притоптывая и высоко поднимая колени, как будто он едет на коне, Горыныч подскакал к друзьям и резко остановился, лихо подняв каждой ногой целые облака белого пушистого снега.
- Привет, ребзя!
- Здорово, Горыныч!
- Чего делаете?
- В снежки играем.
- А давайте снежную бабу лучше.
- Во, точно! Давайте!
Ребята, - все как один, - начали катать по снегу свои только что слепленные снежки. По двору стали появляться, пересекаясь, расходясь и извиваясь, линии трассировки, по которым пацаны катали комья снега. Тут же они стали и соревноваться, кто больше ком скатает. Мальчишки смеялись, бежали, оглядывались друг на друга, сталкивались, поскальзывались и падали за своими снежными шарами, а иногда даже умудрялись хлопнуться лицом в снег. Горыныч бежал, нарезая широкие круги и тремя головами контролировал ситуацию спереди, справа, слева, а иногда и сзади.
Всем известно, что на снеговика надо три кома - большой, поменьше и самый маленький. А комьев уже насчитывалось штук шесть.
- Ну все, стоп! - закричал друг Горыныча Илюха из шестого подъезда, - нормальные шары получились. Давайте снеговика уже строить.
Ребята остановились и стали сравнивать свои снежные комья.
- Можно сделать двух снеговиков, - сказал Горыныч.
- Или одного с тремя головами, - пошутил маленький и юркий Леха Попов с седьмого этажа горынычевого подъезда.
- Не-е, три головы на одном шаре не удержатся, - возразил Никита Добрынин. - Свалятся.
- А давайте для смеха попробуем, - сказал балагур Сашка Садков.
- Это если только скатать комочки размером с кулак и пришпандорить к большому шару, - сказал Горыныч, - это пожалуйста. Это с нашим превеликим удовольствием.
- Мой чур нижний, смотрите, какой у меня огроменный получился, - сказал Леха.
- Ничего твой не огроменный, вон, у Горыныча самый большой шар.
Горыныч подбоченился.
- Давай тогда, вот этот наверх, - сказал Илья и водрузил свой шар наверх горынычевского.
- Ну тогда вот этот третий будет, - сказал Сашка, изо всех сил пытаясь поднять и закинуть свой ком на самый верх.
Все остальные бросились ему помогать и через некоторое время, вдоволь напыхтевшись, совместными усилиями положили этот ком сверху второго шара.
- Ух, здорово, - сказал Лешка, - надо теперь еще одного забабахать. Мой ком тогда, чур, внизу.
Сделали и второго снеговика. Они стояли рядом, - две белые возвышавшиеся над всеми фигуры, одна побольше, другая поменьше.
- Теперь давайте сделаем им глаза и носы, - сказал Горыныч, похлопывая своего снеговика по бокам.
- А из чего?
- Носы из морковки делают. Классика жанра.
- А у тебя есть морковка?
- У меня нет.
- И у меня нет.
- Ща я, - сказал Лешка и закричал что есть мочи, стремглав помчавшись к своему подъезду: - Ма! Маа-а-аа!
- Орет как резаный, - усмехнулся Илья, - ты просто домой сходи и возьми, - крикнул он вслед Алеше, но тот его не слышал, так как был уже далеко и орал во все горло.
В нескольких окнах показались взволнованные лица.
- Сейчас всех переполошит, даже те, у кого детей нет, выскочат, - засмеялся Ваня Царев.
Но тут показалась в окне мама Алеши, женщина статная, которая всегда ходила с повязанным на голове платком.
- Ма, Ма-а! - заорал Лешка еще громче, - у нас морква есть?
Мама Лешки не расслышала и, нахмурившись от непонимания, наклонила к стеклу голову.
- Морковка! Есть!? - Лешка прыгал под окном и махал руками.
Его мама отчаялась услышать и потянулась вверх, чтобы открыть форточку. А Леха уже устроил целый театр, чтобы помочь маме понять. Он оттопырил свою заднюю часть, нашлепнув на нее слепленный им тут же снежок, приставил раскрытые ладони к голове, оголил верхние зубы и накрыл ими нижнюю губу. Чтобы привлечь внимание мамы, он опять закричал:
- Мам, Ма-аа! Смотри, смотри!
Потом прижал руки, сложенные как заячьи лапки, у груди и стал прыгать по кругу, а ещё через некоторое время слепил другой снежок, взял его в руки, как будто держит морковку, и стал грызть этот воображаемый корнеплод верхними оголенным зубами. В то же время он поднимал вверх свою запорошенную снегом хитрую заячью мордаху и время от времени кричал:
- Мор-ков-ка! Морковочку дай, пожалуйста!
Картина получалась такая уморительная, что все ребята так и покатились со смеху, а некоторые даже упали в снег и сучили ногами по сугробам.
Улыбающаяся мама Лешки уже открыла форточку и закричала ему:
- А зачем тебе морковка?
- Нужна! Нос! Для снеговика! Две! Морковки!
Он поднял два пальца вверх и запрыгал, как будто пытался допрыгнуть до окна.
- Одной хватит, - сказала мама и ушла от окна.
Через минуту она появилась в окне снова и подняла в руке морковку.
- Да, да! Давай! - Обрадовался Леха.
- Иди, поднимайся, и возьми, - сказала ему мама через форточку.
- Не, не, ты в форточку брось!
Мама помотала головой и махнула рукой на себя, зовя Лешку подняться.
- Не, ну маа-ам! Брось так!
Лешкина мама посмотрела по сторонам, покачала головой и кинула морковку в окно. Все ребята с радостью закричали кто во что горазд, и "А-а-а-а!", и "Ураа-а!", а морковка закрутилась в воздухе, по дуге пролетела над газоном и впилась в сугроб, уйдя в него больше, чем наполовину.
Мама Лешки только отмахнулась от него и ушла от окна. Лешка состроил кислую физиономию и подбежал к морковке, радостно, однако, улыбаясь. Схватил, потряс ее из стороны в сторону, отряхивая снег, и помчался к друзьям, радостно улюлюкая.
- Вот, только одну достал, - сказал Леха, запыхавшись..
- Да ничего, необязательно же морковку каждому снеговику совать, - сказал Горыныч, - можно, вон, какую-нибудь палку ему засандалить.
- А на глаза, я читал, угольки нужны, - сказал Иван.
- Где же ты это читал? - спросил Илюха, - в старых книжках? У них же уголь везде валялся, они печки топили. Ты печку, например, у себя на девятом топишь?
- Тогда надо чего-нибудь другое приспособить. Чего под ногами валяется.
- А чего у нас под ногами валяется? - спросил Садков.
- Давайте смотреть, - отозвался Илюха.
Все разбрелись по двору искать подручные, вернее, подножные, материалы. Через некоторое время ребята принесли ветки, дырявое ведро и кастрюлю, пробки от пластиковых бутылок, трубки от фейерверков, гроздья рябины. Леха даже старую батарею отопления притащил.
- Ну всё, сейчас мы их наряжать будем! - сказал Горыныч, - только я не понимаю, Лех, зачем снежной бабе радиатор?
- Ничего, пригодится, он же не подключен.
Когда минут через пятнадцать ребята отошли на пару шагов назад, чтобы полюбоваться на созданные ими творения, то во внезапно возникшей тишине перед их восхищенными взглядами во всей красе предстали два нарядных снеговика. У одного был нос из морковки, точки черных глаз из срезов толстых веток, рот, растянутый в улыбке из красных ягод рябины, а на голове зеленая облезлая кастрюля с ручками как раз над сделанными из снежков оттопыренными ушами. По середине среднего кома вертикально шли четыре разноцветных крышки от бутылок, совсем как пуговицы. Также из ягод рябины на правой стороне "рубашки" был выложен нагрудный карман, из которого высовывалась палочка, удивительно напоминающая шариковую ручку с изогнутой держалкой. Из снежной руки торчала длинная палка с разветвляющимися во все стороны ветками.
Второй же снеговик был без головного убора - у него из головы во все стороны разметались разной кривости палки и палочки, создавая удивительной непричёсанности шевелюру. Глаза были из крышек от бутылок - один оранжевый, другой сине-белый. Носом была толстенная палка, всунутая под углом, прямо как настоящий нос, с утолщением на конце. Ртом был ряд тех же крышечек от бутылок, вдавленных в снег углублениями вперед, так что получалось, что рот у снеговика глубокий и как будто с зубами. Он вроде бы как с одной стороны улыбался, а с другой вроде бы как открыл рот от удивления. В руке снеговик держал длинную прямую палку, направленную вверх, прямо как меч. Патронташ из трубок от фейерверков шёл наискось через всю грудь, придавая снеговику лихой боевой вид.
Из всех оставшихся предметов на снегу валялись только ведро и батарея.
- Ну и чего, нашел применение батарее? - спросил Илюха Лешку.
- Можно у ног положить, как коврик... Ноги вытирать, - неуверенно предложил Леха.
- О! А давайте как будто он на гармошке играет? - сказал Горыныч.
- А как вы ее пристроите? Она же должна на уровне груди быть. А никакой снег ее не удержит, - внес спускающее с небес на землю замечание Сашка Садков.
- Хм... - задумался Горыныч, - а может быть, знаете что? А давайте батарею на ведро поставим, ведро снегом замаскируем. Тогда удержится.
Идея понравилась, и ребята бросились прилаживать ведро в нижний ком снеговика с морковкой. Потом несколько человек подняли батарею и поставили ее углом на ведро, чтобы получалось, как будто снеговик держит гармошку наискосок. Запрессовали радиатор в снег среднего кома, потом обложили снегом ведро. Получилось очень достоверно.
- Но надо эту палку вынуть у него, он ведь играет на гармошке.
- И руки подвести к ней.
Сказано - сделано. Палка полетела в сторону, а к гармошке приделали руки, даже вылепили пальцы, как будто снеговик перебирает кнопки. Очень жизненно получилось.
- Уф-ф-ф, - сказал Горыныч, поправляя рукой в заснеженной перчатке красную шапку на одной из своих голов, - вроде нормально получилось.
- Ага, точно, - отозвался Леха, - как живой. Наяривает на гармошке.
- Ну чего, ломаем их? - спросил Иван.
- Ты чего, зачем? - удивился Горыныч.
- Ну так просто, для прикола.
- Для прикола я тебе сейчас могу снег за шиворот засунуть!
- А вот и не засунешь!
Горыныч сгреб руками огромную кучу снега и побежал к Ване. Тот с диким криком бросился наутек, падая в снег и смеясь как заведенный.
- Айда наших снеговиков защищать! - закричал Никита и, сделав снежок, метнул его в ближайшего к нему парня. Ближайшим парнем оказался Саша Садков.
- Ах так! - взвился он, - ну, держись!
И началась потеха. Ребята стали бросаться снежками в режиме "все против всех". Они катались по снегу, извивались при беге, кувыркались в белой пыли и метали, метали друг в друга наскоро слепленные комья снега.
Заманчивое предложение! Еще бы, своя собственная снежная крепость. Тут же повеяло духом рыцарства.
- А как ее строить-то? - спросил Лешка.
- Как, как? Из снежных кирпичей, - сказал Саша Садков.
- А давайте из снежных комов, как и снеговиков строили, - подсказал Горыныч.
Сказано - сделано! И ребята с воодушевлением принялись катать шары из снега.
С первым рядом все оказалось очень просто. Пацаны просто подкатили свои огромные шары друг к другу - получилось впечатляюще. К этому времени опять повалил снег крупными мокрыми хлопьями, и эта картина придала сил - ведь стройматериал для крепости буквально валился с неба.
- Во, первый этаж сделали. Давайте теперь второй этаж лепить! - закричал Лешка и быстро занялся делом.
Все остальные с воодушевлением к нему присоединились. Быстро скатали еще несколько больших шаров. Но в этот раз положить огромные шары наверх одному человеку было не под силу. Даже Горынычу. Пришлось поднимать шары вдвоем-втроем.
- Уф-ф, - пытаясь вернуть нормальное дыхание, проговорил Илья, - а знаете чего? Давайте теперь поменьше шары катать. А то вообще на третий этаж не поднимем.
Маленькие шары и вправду было легче поднимать.
- Можно ещё бойницы сделать, - предложил Саша.
- Точно, как зубцы на кремле, - с воодушевлением поддержал его Никита.
Через каких-то пять минут перед друзьями стояла красавица - белая стена с зубцами, которым позавидовала бы любая крепость. Отверстиями между снежными комьями были на совесть заделаны снегом, а посередине крепости, как раз в один из зубцов, была воткнута ветка, которая осталась от играющего на гармошке снеговика. К этому времени начало темнеть.
- Слушайте, ребзя! А почему зимой темнеет раньше? - спросил вдруг Лёшка.
- Ну как? Ведь холодно, а от холода все сжимается. Вот и дни сжимаются, - ответил ему Илья.
Некоторые ребята захмыкали.
- Правда что ли? - спросил Алеша.
- Конечно, правда, - с серьезным лицом сказал Никита, - физику, что ли, не проходил?
- Не-а, - протянул Алексей.
- Ага, ага, а ночи чего тогда длиннее становятся, ведь от холода все должно сжиматься, - сказал Саша, - или их нагревает кто-то?
- Хорош малого дурачить, - сказал Иван.
- Да ладно, ладно. Чего там. Не от холода, Лёш.
- А от чего?
- Ну от чего. Солнце не светит, вот и темно.
- А летом?
- А летом светит. Понял?
- Ну так. Вроде...
- Учебник потом почитаешь, там про остальное написано, - сказал Никита и сменил тему, - ну все, крепость сделали, давайте теперь её штурмом брать!
- Ура, крепость штурмовать! - закричал Лешка.
- Я чур в крепости! - сказал Горыныч.
- Я тоже, я тоже! - закричали наперебой Саша и Никита.
- Тогда мы крепость защищаем, - сказал Горыныч, - а вы все штурмуете!
Темнело очень быстро, и во дворе зажглись фонари. Теперь падающий снег, треугольники желтого фонарного света с кружащимися в них снежинками, тени, отбрасываемые крепостью и даже силуэты снеговиков создали соответствующую сказочную и даже богатырскую рыцарскую атмосферу.
- Поехали, - закричал Лешка и засандалил первый снежок наугад внутрь крепости.
- Подождите, мы не подготовились еще, чего вы без объявления войны начали! - Саша высунул голову в бойницу.
В это самое время в зубец, стоящий рядом, прилетел ещё один снежок, взбив целый веер снега, который запорошил Сашке лицо.
- Ах вы так! - зажмурившись, заорал от негодования и неожиданности Садков, - ну, получайте! - и он, зажав в левой руке два снежка, с мокрым от быстро растаявшей снежной пудры лицом, высунулся в ту же бойницу и один за другим отправил во врагов все три снежка, да так, что все три умудрились находиться в воздухе ещё до того, как первый достиг цели.
- Банза-а-ай, - заорали в один голос нападающие и, держа на сгибе одной руки столько снежков, сколько можно было унести, другой метали снаряды по защитникам крепости, одновременно пытаясь уворачиваться от летящих в них снежных ядер.
Через некоторое время процент попадания снежков в цель увеличился. Горынычу даже в нос успели заехать снежком, но за это того снайпера накрыли ковровым покрытием из всех орудий. А один раз Илье удалось заскочить прямо между зубцами крепости, но его быстро вытолкали, накормив снегом.
Наконец нападающие, с въевшимся в одежду снегом и, словно печки, пускающие вокруг себя клубы пара, одновременно наскочили на крепость. Горыныч отбивался как мог, быстро высовывая то одну, то другую, то третью головы между прилично выщербленных зубцов крепостной стены. Никита ему помогал, а Сашка выскочил из-за стены и стал атаковать осаждающих с тыла.
- А-а-а! Мы ломим, гнутся шведы, - неслось с одной стороны.
- Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет, - раздавалось навстречу им.
Александр с разбегу наскочил на лежащего животом на стене Лёшку, и они вдвоем нырнули внутрь крепости, подмяв под себя все три слоя снежный комьев.
- Ураа-а! - ребята кинулись врукопашную, подминая под себя друг друга и в ошеломляющей радости направо и налево размолачивая крепость. Причем счастье от разбивания в труху снежного бастиона защитники получали ничуть не меньшее, чем нападающие.
А сверху падал и падал снег огромными белыми хлопьями. И так же нереально, словно из другого мира сверху прилетели отдаленные слова:
- ...Ыны-ы..! ...Ыны..., амО-о..!
- Что это? - сквозь гвалт борьбы и смеха спросил Лёшка.
Глубоко вдыхая и так же шумно выдыхая, в облаках пара от учащенного дыхания, ребята остановились, и кто как был, - лежа или сидя на крепости или друг на друге, с шапкой набекрень или стирая с лица заснеженной варежкой снег, - все посмотрели наверх, туда, откуда из темноты необъяснимым образом появлялись пушистые белые хлопья.
- Кто это? - спросил Илья.
- Горыныч, домой! - уже явственно прозвучал тот же голос.
- А, тебя домой зовут, - с облегчением выдохнул Никита.
- Ма, ну еще чуть-чуть, - из всех трёх голов жалостливо протянул Горыныч в сторону своего окна, где виднелся силуэт его мамы.
- Никаких чуть-чуть. Ужинать.
- Ну вот, домой надо, - вздохнул Горыныч.
- Да чего ты, нормально поиграли. И крепость, вон, всю разрушили, - попытался успокоить друга Илья.
- И мне, наверное, пора, - сказал Лешка.
- Да, чего-то я тоже проголодался, - поддержал друзей Саша, - надо домой.
- Ну тогда ладно, - уже радостнее сказал Горыныч, - тогда завтра опять надо выйти поиграть.
- Это само собой, - сказал Иван.
- Первым делом после завтрака, - сказал Никита.
- Покедова тогда, ребзя! - сказал Горыныч и вприпрыжку побежал сквозь снег к дому, где его ждал горячий ужин и мультфильм на ночь.
А во дворе за стеной снега, рядом с полуразрушенной крепостью, стояли два брата-снеговика, один с гармошкой из батареи отопления, а другой с копной непричесанных волос из веток, и с улыбками смотрели вслед разбегавшимся по домам мальчишкам.