- Все в норме, соотношение кислорода, азота и углекислого газа почти как на Земле, атмосферное давление ниже земного. Расчетная температура возле поверхности примерно 50 градусов Цельсия. Только бактерий много.
- Бактерий?
- Да, на кубический метр воздуха порядка 80000 видов бактерий.
- Бактерий, или видов бактерий?!
- В том то и дело, что видов!
- Опасные для человека есть?
- Откуда? Здесь вообще больше ничего нет, бактерии одни. Растений, и тех нет. Неоткуда было им взяться, на поверхности планеты воды нет, только в атмосфере. Странно, что здесь вообще какая-то жизнь зародилась. Разве что, из космоса занесло.
- Ладно, делать нечего, с неисправным двигателем дальше лететь нельзя. Будем спускаться. Внимание экипажу, приготовиться к посадке!
***
Инопланетный ветер выл тоскливо и протяжно, в серо-желтом от пыли воздухе нельзя было разглядеть вообще ничего. Небо и земля слились в мутной песчаной дымке.
- Внимание экипажу, аварийная посадка прошла удачно. Новых повреждений корабль не получил. Всех поздравляю!
Успешная посадка - только полдела. Самое сложное еще впереди. До ближайшей космической трассы 600 световых лет. Шансы, что их случайно найдут, мизерны. Они даже не материальная точка, в сравнении с окружающей вселенной. Даже если удастся выйти на связь, что в "дикой" части вселенной практически нереально, сигналу понадобятся годы, даже десятилетия, чтобы достигнуть цели. А на этой безжизненной планете даже продовольствие негде взять. Только микробы здесь и водятся, а из микробов каши не сваришь. Хотя...
С водой и воздухом легче. Каким-то чудом воздух этой планеты оказался пригодным для дыхания, так что, если его прогнать через фильтры, чтобы очистить от песка, то эта проблема будет решена. Для питья можно будет использовать воду, которая будет конденсироваться на корпусе ракеты, благо, влажность здесь высокая, а приборы, отвечающие за эту возможность, к счастью, в порядке.
И как теперь, повезло им, или нет? То, что они с неисправными двигателями и системой связи добрались хоть куда-то и смогли сесть - это удача. А вот то, что здесь не найти продовольствие, это ужасно. Запасов в ракете хватит еще на месяц-два, не больше, а застряли они здесь, похоже, надолго. Зато воздух и вода есть. Но на поверхность планеты не ступишь без скафандра, а в скафандре, да еще и при таком ветре, устранять повреждения будет ой как не просто.
Теперь, что нужно делать? В первую очередь, включить насосы и фильтры, запасы воздуха на исходе. Во-вторых, включить приборы, отвечающие за сбор воды. Дальше не мешает дать команду ко сну, из-за внештатной ситуации экипаж не спал уже три дня по корабельному времени.
Вот о чем думал капитан в первые часы после посадки.
А началось все с неисправности бортового компьютера. Сбой этого, самого главного, прибора, управляющего всеми процессами на корабле, и привел к выходу из строя двигателя и системы связи.
Только опыт и мастерство помогли капитану привести корабль на эту планету, с помощью двух запасных двигателей малой мощности, управляемых вручную.
Впрочем, капитан был не только опытным пилотом, но и прекрасным руководителем. Поэтому он и принял единственно разумное решение - не торопить события, а дать экипажу возможность отдохнуть, и уж потом думать о будущем. Утро, как говорится, вечера мудренее. Хотя, кто знает, когда на этой планете утро, а когда вечер? Период ее обращения вокруг своей оси никто не вычислял.
***
Заснуть капитану первого космического ранга Максиму Антоновичу Тетерину не удавалось долго. Насосы, забирающие разреженный местный воздух, шумели от обилия в нем песка. "Надо будет проследить, чтобы не засорились фильтры" - подумал он. Удивительно, но спать не хотелось совсем. Словно и не было трех безумных дней страха и отчаяния, трех дней непрерывной напряженной работы. Странно это, очень странно. Мало-помалу капитана начала охватывать смутная тревога, причины которой он понять не мог. Что-то было не так. В самом воздухе было что-то странное, непривычное. Несколько раз капитан обошел каюту, пытаясь понять, что же именно не дает ему покоя, но тщетно. Ничего подозрительного. Опытный глаз космического волка заметил бы любое, даже самое незначительное, отклонение от нормы, ибо нет ничего более опасного в космосе, чем любая внештатная ситуация. Наконец, он подошел к иллюминатору, закрыл металлические ставни, погружая каюту во тьму, и, усилием воли заставив себя не обращать внимания на беспокойство, заснул.
...Он был бесконечен. Или просто огромен. Настолько огромен, что не мог четко определить своих границ. Он был везде, где только мог быть, постоянно меняя свою форму. И, тем не менее, он был не един. Он ощущал себя миллионами и миллиардами отдельных частиц, понятие "я" для него исчезло. Он был и всем вместе сразу, и каждой своей частью по отдельности. Мысленно он называл себя "мы". И эти "мы" вихрем кружились в бесконечном пространстве, пока гул, и грохот, и огонь не нарушили покоя, длившегося вечность. Сотни тысяч "его" исчезли разом, исчезли, причинив остальным частям боль - чувство, которое они не испытывали прежде. То была не физическая боль, то было чувство, близкое к боли душевной, к чувству опустошенности, к скорби о потере...
...Сон, это сон. Медленно и неохотно частички, на которые рассыпалось сознание, слипались, склеивались, объединялись. Я, мы, мы, я, потом опять мы. Так я или мы? Я? Кто, я? А кто, мы?.. Мысли текли медленно, словно загустели. "Какой приятный ветерок... Почти как на земле, у моря... Стоп, какой ветерок? Ветерок? Здесь? Но ведь я в корабле, в каюте! Снаружи каюту не открыть, а ветерок не снится, он реальный! Значит..."
Капитан резко открыл глаза, и рывком сел на койке. Темноты в каюте не было, зато в ней были глаза. Подобно знаменитой улыбке Чеширского кота, они безо всякой опоры висели в воздухе и мягко светились в темноте. Глаза смотрели на капитана равнодушным, немигающим взглядом. Не было в этом взгляде ни любопытства, ни злости, ни сочувствия. Никаких чувств. Полное бесстрастие и равнодушие. Капитан даже не испугался, настолько нереально было происходящее. Убежденный материалист в эру материализма, капитан космического корабля с многолетним стажем, повидавший и переживший многое, он не мог поверить в висящие в воздухе глаза. Такое просто невозможно. Он сидел и бездумно таращился на глаза. А они на него.
Вновь по каюте прошелся легкий ветерок, и глаза, словно сдуваемые им, начали таять. Вернее даже не таять, а скорее размываться в пространстве, по дороге прекращая свечение. Дар речи вернулся к капитану только тогда, когда исчезли последние следы происшедшего, а каюта снова погрузилась во мрак.
- Бакстер! - Заорал капитан, инстинктивно нащупав на стене кнопку внутренней связи. - Немедленно зайдите ко мне!
***
- Корабль обследован весь, капитан. Следов пришельцев не обнаружено. Когда вы меня вызвали, ничего подозрительного в вашей каюте тоже не было. Вы уверены, что это был не сон?
Уютная кают-компания, где экипаж привык проводить большую часть времени, казалась чужой. Все, собравшиеся здесь на экстренное совещание, чувствовали себя не в своей тарелке. И пусть внешне все было по-прежнему, какие-то, едва уловимые, изменения, скорее на уровне ощущений, эмоций, чем разума, заставляли людей испытывать дискомфорт, постоянно оглядываться.
- Уверен. На корабле "чужие". Другого объяснения нет.
- Но, капитан, человек уже три века в космосе, за это время было колонизировано тридцать планет, исследователи побывали на тысячах планет, и обитаемых, и нет, но нигде, НИГДЕ не встретилось ни одной разумной расы. Животные, растения, создания специфичные для конкретных планет, астероидные странники, все это было, а вот никого разумного нет.
- "Чужие", пробравшиеся на наш корабль, не обязательно разумны. Другое дело, КАК они пробрались в герметичный корабль, да еще и с "условно обитаемой" планеты? Здесь же никого кроме бактерий нет? Или есть?
- Не торопитесь с выводами, капитан. На сверхчетких снимках поверхности планеты в инфракрасном спектре видно, что вся поверхность нагрета одинаково, планета вращается вокруг двух светил так, что смены дня и ночи здесь нет. Это уникальное по своей однородности место. Здесь нет ни гор, ни кратеров, только песок. И этот песок покрывает планету одинаково на всей ее площади. А раз здесь всего этого нет, то не должно быть и перепадов атмосферного давления, а, как следствие, и ветра, меж тем он, как мы знаем, есть, и довольно сильный...
- И откуда же он берется?
- Бактерии.
- Что, бактерии?
- Мы столкнулись с самой необычной формой жизни, и очень возможно, разумной жизни.
- Разумные бактерии? Как вы себе это представляете? Шишиндры с Геркулеса, и те не разумны, а тут бактерии! У них и мозга-то нет!
- Конечно, ни одна из бактерий не разумна сама по себе. Скорее всего, мы имеем дело с коллективным разумом. Все бактерии на планете, или отдельные их группы, сложным образом связаны между собой. Ведь, что такое мысль? Всего лишь электрический импульс. И местные микроорганизмы, а их правильно называть именно так, вполне способны его создавать. Знаете, что меня поразило, когда я проверял безвредность этих "аборигенов"? То, что многие их виды неспособны существовать без взаимодействия с другими видами. А многие имеют органоиды, совершенно ненужные для простого существования. Так что, это не бактерии и не независимые микроорганизмы, а некое подобие клеток единого организма.
- Все это только догадки. И причем здесь ветер?
- Не знаю. Можно предположить, например, что они передают друг другу информацию, совершая колебательные движения, или подобная миграция для них сродни нашему току крови. Кто знает? Допустим, бактерии создают ветер, перемещаясь в пространстве. Это не имеет значения. Да, капитан, вы же сами говорили, что появлению "глаз" сопутствовал ветерок. А это вполне укладывается в мою теорию. Вдумайтесь, ведь на этой планете идеальные условия для возникновения жизни! Температура подходящая, почва, вероятно, содержит необходимые для жизни элементы, вода есть, только не в жидком виде, а в газообразном, поэтому и жизнь здесь зародилась не в океане, а в атмосфере. Скорее всего, в нижних слоях, у самой поверхности. А теперь представьте, каких высот могли достичь такие существа в процессе эволюции! Ведь они бессмертны! Эта планета никогда не знала смерти!
- Значит, мой сон...
- Ваш сон, капитан?
- Да. Мне снилось, что я летаю в воздухе и осознаю себя, как миллиарды отдельных частиц. Так что вы, похоже, правы. Теперь вопрос в том, угрожает ли нам здесь опасность. Совершая посадку, мы нанесли большой вред этому суперорганизму. И если он начнет нам мстить...
- Ну, пока никакой враждебности они не проявляли. Что же до мести, то вряд ли аборигенам известно это чувство.
- Не было известно, Лев Германович. Ведь если они смогли спроецировать мне сон, то они телепаты. И если они немного пороются в наших головах, то бог знает, чему они от нас научатся, и что о нас будут думать.
- А как они проникли к нам на корабль?
- Элементарно, Бакстер, мы же их сами, можно сказать, пригласили, даже затянули. Мы включили насосы, и вместе с воздухом затянули аборигенов.
- Но если вы заранее знали все это, почему не предупредили?
- Во-первых, я не знал, а предполагал, а во-вторых, воздух все равно ведь был нужен.
- Пожалуй, время подвести итог. Значит, на планете живет гигантский разумный организм, состоящий из миллиардов бактерий, и часть его попала к нам на корабль?
- Часть? Но ведь передать электрический импульс сквозь металлические стены корабля невозможно, значит те бактерии, что оказались затянуты к нам, стали частью другого организма? Значит, за всю историю этой планеты, здесь впервые произошло рождение нового существа? Интересно, как на это отреагировало то, что осталось за бортом? И еще, сохранил ли наш, корабельный, абориген воспоминания о жизни на планете, или его воспоминания начинаются с того момента, как оно оказалось у нас? Уфф, как это все сложно!
***
Разумные бактерии! С ума сойти! А мы, стало быть, первые в истории человечества контактеры. Кто бы мог подумать, что первый контакт с инопланетянами, которого человечество ждало последние лет пятьсот, произойдет при таких странных обстоятельствах! Но как чинить корабль? На поверхность планеты можно выйти только в скафандре, а в скафандре ремонт ракеты займет долгие месяцы. За это время кончится продовольствие и воздух, придется снова включать насосы и затягивать "аборигенов", а "корабельный" окончательно сформируется в отдельное существо, и неизвестно, как он воспримет появление нового "себе подобного". А ведь наш "корабельный"-то, совсем младенец еще...
...Он снова был ребенком. Самое счастливое время его жизни. Вот он босиком бегает по мягкой, сочно-зеленой траве планеты Флора, где провел свое детство. Вот их тихая деревенька, вот мама поливает капусту, единственное земное растение на этой планете... Вот уже он курсант Космической Академии Земли... Первый межпланетный перелет в качестве механика... В качестве помощника капитана... В качестве капитана... Воспоминания слились в длинное увлекательное кино. Вот она, вся его жизнь, как на ладони. То, что он помнил, и то, что забыл, и то, что хотел забыть. Приятно быть зрителем, безучастным зрителем, зрителями... Он - всего лишь зрители в кинозале, один зритель, много зрителей... Сознание распадалось на мелкие части и вновь собиралось, и вновь распадалось...
Разбудил капитана хорошо знакомый ему ветерок. Только "глаз" больше не было. Вместо них на рабочем столе, прямо на сенсорной панели, спал младенец.
- Бакстер, - усмехнулся капитан, нащупав на стене кнопку связи, - зайдите-ка ко мне!
***
Экипаж, в полном своем составе, собрался в кают-компании.
- Ну, Лев Германович, как там наш новорожденный?
- Имитирует сон. Впрочем, новорожденного он тоже всего лишь имитирует. Я провел анализ небольшой частички кожи. Наш младенец состоит исключительно из местных бактерий. Так что, моя догадка блестяще подтвердилась. Он имитирует внешнюю оболочку. Что нам со всем этим делать дальше, вот вопрос?
- Надо чинить корабль, и сматываться отсюда. Блау, насколько серьезны повреждения?
- Изнутри их не исправить. На то, чтобы исправить наружные повреждения потребуется минимум неделя беспрерывной работы.
- Плохо дело.
- Капитан, а что, если заставить чинить двигатель аборигенов? Если они такие все из себя разумные, пусть помогут братьям по разуму.
- Замечательно, Бакстер. И как вы собираетесь идти с ним на контакт? Ни одна из инструкций не даст нам совета, как вести переговоры с разумными бактериями.
- Напрасно горячитесь, капитан. Старпом дело говорит. Нам нужно вести переговоры с тем аборигеном, который за бортом, а у нас на корабле есть свой абориген, который обладает общими с первым воспоминаниями, плюс информацией, прочитанной в наших головах. Кроме того, сейчас он, уж не знаю почему, пытается имитировать человека. Пусть и младенца, но человеческого. И, хотя он притворяется спящим, на самом деле, наверняка, читает сейчас наши мысли. И если ему объяснить, что нам нужна помощь... Только вот, как это сделать?
- Слушайте, а если он не просто притворяется, а действительно считает себя человеком. Что, если он сначала просто собрал о нас информацию, а потом на ее основе превратился в копию человека? Если так, то после младенчества для него наступит детство, его можно будет воспитать...
- Но на это уйдут годы!
- Время - понятие относительное. По нашим воспоминаниям, а образ абориген нашел именно там, невозможно судить о времени.
- И как вы предлагаете его воспитывать?
- Так же, как обычного ребенка.
***
- "И растет ребенок там не по дням, а по часам..." дожили, - подумал капитан, - вместо того, чтобы чинить корабль, читаем инопланетянам сказки! А вообще, удивительно, как фраза из древней книги верно описывает происходящее на корабле, на отдаленной планете! Может, герой Пушкина тоже был инопланетянином? Наш корабль, как бочка, и было бы очень недурно, если бы он смог взлететь, и "выброситься" на любую из заселенных людьми планет! Опять Мейера идея, Льва Германовича, культурно развивать пришельца. Ему-то, небось, просто интересно, что из этого получится, ученый, черт его подери. А нам ведь от планетянина этого, только и нужно-то, чтоб "родителя" своего уговорил помочь нам. Эх, "не губи ты нашу душу, выплесни ты нас на сушу!", то есть на цивилизованную планету!
Ребенок и правда, в буквальном смысле, рос по часам. Через три часа он выглядел уже как трехлетний. Бегает. Падает иногда. Но никогда не плачет. Проснулся он где-то через полчаса после собрания в кают-компании. Лежит, глазами моргает. Ни звука не издает. Есть, пить не просит. И все равно, если не знать, откуда он взялся, ни за что не отличишь от настоящего. Уж как капитан с ним навозился! А все одно, инопланетянин он и есть инопланетянин. Сказку ему читаешь, он ее вроде слушает, а глаза все равно пустые, неживые, иллюзорные. Ни чувств, ни мыслей, ничего в них нет. Точно такими же глазами абориген следил за капитаном в первый день их "знакомства".
... Он видел себя со стороны. Он видел, что сидит на диванчике в комнате отдыха, а абориген выписывает круги вокруг журнального стола. Сознание дробится на части. Теперь абориген - это он, а он - абориген. Он - множество частиц, принявших форму человека, он - бывший когда-то частью огромного организма, чьи частицы вихрем кружились в бесконечном пространстве, пока гул, и грохот, и огонь не нарушили покоя, длившегося вечность. В нем соединились великие знания о вселенной, возможно древнейшего и мудрейшего существа во вселенной, и знания человеческие. Он был и капитаном космического корабля и его невольным пленником.
"Насосы! Я должен включить насосы в обратную сторону. Кнопка высоко. Придется подрасти. Он снова выглядит как капитан, почти все частицы, витавшие в воздухе, пошли на рост, простого деления не хватило. Теперь он хуже воспринимает действительность, зато у него появились нужный рост и большая плотность. Теперь он нажмет на кнопку.
Свобода! Ему больше не нужна твердая форма! Он не привязан больше к поверхности, как те загадочные Разумы, Имеющие Плотность, которых он изображал. Он узнал о них все, что ему было интересно. Но ведь он сам - один из них! И ему нужно починить корабль и лететь отсюда! Лететь, во что бы то ни стало. Сейчас он, вернее часть его, через насосы покинет корабль и соединится с остальным, тем, который за бортом. Он передаст им картинку, которую увидел в головах Имеющих Плотность. Работающие двигатели!
Другая, большая его часть, в это время в образе капитана достанет из трюма запчасти двигателя и, с помощью шлюпки, спустит их на планету, после чего обретет свободу и также через насосы вернется домой. Для этого, правда придется погрузить Плотных в сон... "
"... Сирена тревоги... нужно проснуться... Сигнал? Значит, автоматика работает?! Но что же случилось? Проснуться!"
- ИскИн, выключить насосы, - приказал капитан, окончательно стряхивая с себя сон.
Комната отдыха пуста. Абориген исчез. Автоматика заработала. Что же произошло, пока он спал? И как он вообще заснул, можно сказать, на посту?
- Бакстер! Мейер! Блау!
Никакого ответа. Странно, компьютер должен был автоматически передать любую команду экипажу. "Экипаж в кают-компании. Спит". Видение возникло внезапно, и также внезапно исчезло. И второе: Пространство, свободное от "аборигенов" вокруг корабля. "Летите!" - мелькнула мысль, - "набирайте воздух и летите!"
- Что ж, - подумал капитан, - мы получили то, что хотели, мы можем лететь.
- И человечество тоже, - подумал Мейер, входя в комнату отдыха, - люди мечтали найти братьев по разуму, и нашли. Нашли себе старшего брата. Брата, который старше самого рода человеческого.
- ...Рода человеческого, - прочитал в своей голове капитан.
Ответную мысль передали "аборигены", которых капитан в свое время вдохнул...