Сапоги были классные - новые, блестящие, упругие, пахнущие свежей резиной и еще чем-то неведомым и захватывающим, зовущим. Но главное у них было
внутри - яркая малиново-красная подкладка, мягкая, теплая и уютная. Отец
только вчера принес их с работы, вынул друг из друга, чтобы не заминались,
вытер насухо от капелек дождя и поставил в угол - "отстаиваться". Видно было, что надевать на работу новые ему было жаль, и хоть старые маленько прохудились и дали течь, он в который раз после ужина поставил новую латку
на левый сапог: оторвал старую, зачистил под ней резину сапога жестяной самодельной щеточкой, отрезанной от консервной банки и часто пробитой во многих местах гвоздиком ( я тоже к этому руку приложил, удачно попав по
пальцам себе молотком), потом отрезал от совсем старого сапожища новую
латочку, тщательно зачистил и ее, намазал негусто там и тут сопливым резиновым самодельным клеем, густо и удушливо пахнущим керосином, немного дал подсохнуть и накрепко пришлепнул новую заплатку на раненый
сапог:
- Чай, не впервой...И так пока сойдет. Еще потопаем..., - он шлепнул подошвой
о дощатый пол и отставил в сторону - до утра...
Я сидел, разглядывал его новые сапоги, поглаживал их, совал руку в теплое
темно-красное нутро, а тут как нарочно перед окном остановились чьи-то ноги и к приоткрытой форточке, перевесившись, подсунулось перевернутое лицо
Вовки Козакова:
- Мишка, выходи! - завопило оно, - Пойдем на льдинах кататься! Все ребята
собрались! А тебя нет! Давай быстрей!
Я мигом подхватился, набросил телогрейку и шапку, и , сам не знаю каким
макаром, но когда выскочил на улицу - самым волшебным образом новенькие
отцовские сапоги оказались на мне! Я это понял, когда ребята по достоинству оценили мою обновку...И мы через весь наш парк понеслись веселой гурьбой
вниз, к оврагу, где и поджидала нас огромная запруда. Рогожинских ребят не
было, и вся огромная акватория черной сткденой воды оказалась в нашем единоличном пользовании, не надо было ни драться , ни еще как-то делить ее.
Лед уже значительно подтаял, но все еще не сдавался, будто надеялся, что морозы еще вернутся... Он только раздался-разделился на много больших и огромных кусков. И уж в этом деле мы были большие мастера! А тут еще и мои
двоюродные брательники подоспели. Вооружившись припасенными длинными палками и шестами вместо весел, мы быстро организовались на
"наших" и " не наших" и повели свои нешуточные морские баталии между собой, которые, как и следовало ожидать, закончились бурными столкновениями и "потерями": Мишка Курносов, сорвавшись со своего корабля, успел по-кошачьи ухватиться за гибкий и упругий ствол ивы, отчаянно
дрыгал ногами, извивался, подпрыгивал и тот периодически окунал и вытаскивал его из воды, как карася на удочке... И я , зазевавшись, тоже вдруг
почувствовал себя отчаянным мореплавателем в полной мере, оказавшись
посреди пруда висящем на своем шесте, глубоко воткнувшемся в донный ил,
а льдина меж тем предателски ускользнула из-под ног...На шесте долго не провисишь - руки поневоле слабнут, мерзнут и начинают поневоле соскальзывть вниз. Вот уже сапоги коснулись воды с ледяным крошевом, вот
уже и голенища нехотя зачерпнули этой воды, а вот и все сапоги в воде...
На крики подоспела наконец запоздалая помощь в лице Вовки Козакова -
он кое-как принял меня на свой "борт" и мы успешно причалили к берегу...
А что делать дальше? Недолго думая, мы с Мишкой на суше моментально разулись, вылили воду мз сапог, почти досуха с помощью ребят выжали
портянки, а другие меж тем споро разложили и запалили костер - сушиться:
не бежать же домой в таком виде - влетит как дать, а мне и того больше, за новые-то сапоги без спросу...
Короче, долгонько мы "сохли" таким образом - тряслись от холода и пережитого и одновременно жарились у костра... Так и прикрыли наши "подвиги". И, в конце-концов, все и взаправду сошло нам с рук... Если не считать отдаленных последствий...
Новые отцовские сапоги все же сыграли со мной злую шутку: не прошло и двух недель, а я уже не мог уснуть - так ныли, крутили и болели мои бедные
ноги. Долго мучились мы с мамой, пока не сдались на милость врачей. Под
коленями у меня обнаружились и стали разрастаться какие-то шишки...
Почти год я мучился в нашей детской поликлинике: таблетки, капли, мази, прогревания, уколы и другие процедуры сменяли друг друга - неблизкую
дорогу туда я поневоле изучил так же старательно и тщательно, как в школу.
Дорогу туда и туда я бы и с завязанными глазами нашел. А толку - никакого...
Не помогало ничего, даже самая страшная пытка - парафиновые ванны: уж
они-то мне и ночью снились! Представьте себе: в огромной кастрюле расплавляют белые сахарные куски парафина, ну, это из чего хозяйственные свечи делают, окунают туда толстенные тряпки, а потом их мне на ноги - р-р-аз!
И еще сверху укутывают... Описаться можно! На полном серьезе! Так схватывает, так сжимается все внутри, и замирает, замирает сердечко... И потом - тает, оттаивает,как тот парафин...Вот что такое - ревматизм. Но все
понапрасну... Пока к нам однажды, а точнее - к моей маме не пришла ее новая
знакомая - бабушка Наталья Павловна, по фамилии Юрова, когда-то бывшая
жительница нашего Лаптевского уезда, потом Москвы ( ассистировала там
прежним светилам медицинской науки и практики, пока не состарилась и не
потянуло ее в родные края). А в Туле у нее проживала и работала тоже врачом
ее младшая сестра - Пелагея Павловна Юрова, а в деревеньке Бураково Лаптев
ского уезда у них проживала в родовом гнезде и преподавала еще одна их
сестра - Елизавета Павловна. И на просторах российских жили и трудились
на ответственных местах еще и два их успешных брата с семьями - Алексей
Павлович да Константин Павлович... Их я , к сожалению, в живых уже не
застал. А вот на их маленькой родине мне все же посчастливилось попасть
позже, уже в юности, будучи студентом. Меня моя прозорливая мама уговорила сопроводить ее туда - она себя плоховато чувствовала после
операции. И вот мы с ней поехали на электричке до Ясногорска, когда-то
Лаптево (какое красивое, старинное, исконно русское имя, не правда ли? Не то,
Что нынешнее , коих по Руси - не перечесть теперь), а там, как в песне говорится - " и до Прованса" рукой подать. Рукой то рукой, да только добирались долгонько. Автобусом до Денисово, а уж потом и пехтурой -
верст пять до Бураково...
День выдался - как по заказу! Весна, теплынь, солнце, небо бездонное,
лес просветленный, поля озимые, жаворонки звенят, проселочная пока
не пыльная дорога - никогда не забуду все очарование наше серединной
России! Птицы поют, и душа им ответствует... А дошли - стоит на краю села
их домик под вековыми липами . Да и не домик вовсе - а целый домище,
построенный для них сельской общиной еще задолго до всех этих революций
в знак глубочайшей благодарности за нелегкий труд на ниве просвещения и врачевания тел и душ - у них учились и лечились буквально все окрестные
жители на протяжении сотни лет...Всегда, во все времена бедная и одновременно богатая духом и духовностью сельская интеллигенция, ранее
глубоко религиозная, искренне верующая, а ныне часто раздираемая противоречиями современной жизни, во всем сомневающаяся, мятущаяся и разочарованная - несет свой нелегкий крест вместе со своим народом, живет
в глубинке, ведет обычный сельский быт и в то же время гордо несет свой
маленький факел знаний и добра. И куда мы без них!
Соловьи ошалевают к вечеру. Тени густые-густые среди липовых аллей. Припозднившиеся крупнющие ландыши тянутся и сами просят : любуйся,
наслаждайся нами, обоняй нас... Разговоры, беседы, прогулки... Прекрасное, незабываемое время в окружении икон, икон и икон...Как в храме. Жаль только - дорогой Натальи Павловны уже не было с нами...
Но вернемся к моим детским бедам... Наталья Павловна, узнав о моих проблемах - тут же осмотрела меня и посоветовала маме простой, но редкий
рецепт , я вам его секрет тоже открою: взять 50 на 50% подсолнечного масла
нерафинированного и нашатырного спирта. В бутылке или пузырьке смешать
взбалтыванием - получится светло - кремовая жидкая болтушка... С резким
запахом, естественно. И название соответствующее - " Летучая мазь". Мама
мне каждый вечер перед сном ( а именно в это время начинаются и нарастают
самые сильные боли) намазывла и растирала колени, ноги и стопы, втирая бальзам почти насухо, потом тщательно укутывла ноги (без компрессов) и после
этого я спал сном праведника. Где- то после почти месячного курса таких несложных в общем-то процедур боль куда-то исчезла, отступила, шишки пропали и я после более чем годичных мучений наконец-то почувствовал себя
человеком. Я и до сих пор периодически делаю себе такую мазь и держу в холодильнике - на всякий случай. Неожиданные резкие боли в спине, в суставах - и тут же в ход идет испытанное средство незабвенной Натальи Павловны. Мама тоже частенько пользовалась этим рецептом. Более того -
однажды, когда наш сосед, Георгий Ильич , попал из-за гайморита в психиатричку - стал вести себя на работе и дома не только неадекватно, а
даже дико: скакал, верещал-кричал и крушил ( и это - милейший и добрейший
и тишайший обычно человек!), мама моя, можно сказать, спасла его здоровье и репутацию... В психушке его кое-как утихомирили, успокоили, и отпустили с миром домой, с трудом разобравшись в ситуации, что он все же человек интеллигентный и вполне адекватный....И за него взялись другие врачи. Делали
проколы, но спустя какое-то время головные боли возобновлялись...
И тогда мама смочила холщевую тряпочку своим снадобьем, приложила к его высокому лбу и переносице, укрыла компрессной бумагой и полотенцем, и велела Марии Мефодьевне держать не более пятнадцати минут...
Георгий Ильич ослушался и терпел целых полчаса... Говорил - было так легко и приятно. В результате получил небольшой поверхностный ожог кожи и уж совсем неожиданный эффект в виде хлынувшего из носа гноя вперемежку с кровью и наконец-то чистых гайморовых пазух...
Такой же фокус проделал однажды и я для своей жены Наташи. Она тогда работала воспитателем в детском саду, а там постоянно и неуклонно требуют
устраивать " проветривания", то бишь - сквозняки. Не знаю, с какой такой благой целью, но и дети и сами воспитатели от таких процедур ходили сопливые и гундосые, да еще и пачками уходили на больничный. Головные боли и постоянная заложенность носа одолели нашу Наташу. Я и взялся ей помочь. Подействовало безоговорочно... Только на лбу дня три краснела отметина от холстинки с мазью - она тоже переборщила со временем. Зато никогда больше никакого гайморита больше не было. Никогда...
Вот такая длительная во времени протянулась история с новыми отцовскими
Сапогами. И со мной. И со всеми нами... Учитесь на чужих проколах...