|
|
||
Оказался я недавно совершенно неожиданно в кардиологии, после реанимации.В палате, кроме меня, маялся от безделья ещё один страдалец - Григорий Михайлович, который был наполовину моложе меня. Несмотря на этот его существенный недостаток мы много общались, помаленьку прогуливались втихаря по многочисленным этажам, коридорам и закоулкам, вместе успешно наладили и смотрели телевизор в столовой по вечерам, пока не возьмёт своё снотворное... И как-то увидели передачу о Вольфе Мессинге
(вот уж он привязался ко мне). И так она ,видимо, всколыхнула и его и меня, зацепила, задела за живое, что, вернувшись в палату, рассказали друг другу о том, как впервые узнали о нём, и вообще - хорошо ли, не грех ли залезать в дебри души и подсознания и трогать непознанное. К чему приводит зачастую
увлечение этими опытами и всё такое. Я рассказал собеседнику о своих сомнениях и соображениях на этот счет, о своих студенческих пробах и ошибках, о чувствах при этом, короче - о метаниях крещёной души... Он же мне в ответ поведал такую историю...
- Когда я тоже был студентом, мы в общаге почти поголовно увлекались такими сеансами - и спиритизмом, и гаданиями, и ещё не знай чем... А в те поры крепко мне запала в душу одна студенточка с соседнего факультета и младшего потока... Своих что ли мало было? Навалом - выбирай не хочу. И многие были не против...Так нет - всех нас почему-то всегда тянет на сторону.
Видно, все мы, мужики, одним миром мазаны. И эта Таня так меня за сердце
ухватила, что ой-ой-ой! Света белого без неё не взвидел. Только я ей - на фиг
сдался: у неё свой ухажёр-одногруппник. Приехал домой на зимние каникулы - места себе не нахожу. А мама видит такое дело и говорит: сходи к бабке Агафье
в соседнюю деревню. Она всем помогает...
Я, дурак, в ночь и поплёлся. Та и не прочь : сначала запалила свечу, затем над нею сожгла чьё-то большое чёрное перо...Запахи сменяли друг друга: сперва -
жареный циплёнок-табака, затем - жареное мясо, потом - горелая кожа. И всё что-то приговаривала, пришёптывала, чем -то посыпала... Аж в голове всё закружилось. Чёрные жженые остатки она размолола в глиняной плошке, тщательно завернула в фольгу и ещё раз переложила в маленький чёрный бумажный пакетик, покапав на него свечными слезами воска, будто запечатала...
- Держи,- говорит, - спрячь подальше и понадежнее. Всё у тебя получится.
Только никому - ни-ни! - и приложила палец к старческим выцветшим губам.
- Иначе всё испортишь...
Расплатился и пустился через ночь домой....Вскоре возвратился в институт и в тот же день - мне навстречу - ОНА! И улыбается, и шутит, и кокетничает... как
подменили.И всё у нас пошло на лад : встречи, прогулки, походы в кино, в театры, на концерты, на танцульки...Так лихо всё завертелось и закружилось, что потянуло нас и к ЗАГСу. Уже вскоре после окончания мной института мы поженились, а через год и она получила диплом, устроилась на хорошую работу в престижной фирме. И с жильём нам помогли на новой работе. Ожидали ребёнка... Живи да радуйся.
Но вдруг - стоп! Не всё так радужно. беременность оказалась внематочной.
Срочная операция. Через месяц - повторная : устраняли последствия первой -
знакомые врачи оставили по праздничной пьянке тампон. Потом - опухоль в груди... Страшные дни... Ужасные удары... Я всё вспомнил и помчался в свою
деревню - искать заговорённый чёрный конвертик, чтобы окончательно уничтожить его - сжечь, утопить... Но его в потайном месте - за доской возле входной двери - не оказалось. Бежать к бабке Агафье - мать сказала, что та приказала долго жить, а помирала сама, говорят, очень тяжело и долго мучилась...
У меня-то была защита - я крещёный. А Танюха - она городская. Какие в те годы крещения?! Многие боялись даже возле церкви ходить...Не то что перекреститься на колокольный звон. Так вот потерял и жену и ребенка, а заодно - и работу: сорвался и запил.Чёрные, чёрные дни, как тот конвертик...
Еле-еле оклемался. Едва выкарабкался. Решил на Север махнуть - сменить всё.
И жильё, и обстановку, и окружение. Уже тут маленько душой оттаял : работа помогла. Новые друзья. Потом вновь женился и еле-еле всё наладилось...
А лучшие-то годы - прошли. Как впустую. Страшным уроком и укором. Не оттого ли и сердечко подводит?
- Михалыч тяжело вздохнул и замолчал . Я тоже особо не рвался к разговору. Да и своего столько накатило... Лучше помолчим. Каждый о своём...
Да и спать давно пора...
И вам тоже... Шевелите извилинами.
До встречи... Не в кардиологии.