Случалось, что батька, рассказывая о шталаге 8 А, касался быта и привычек немцев. Поневоле приходилось ему запоминать чужие слова и обращать внимание на иноземные обычаи. Знания позволяли хоть как-то приспособиться к непредсказуемой жизни в плену и опасностям на каждом шагу. Об этом он говорил пришедшей в гости племяннице, моей двоюродной сестре, что постарше меня лет на десять, однако не знала оккупации.
Там, где у нас, в России, могла царствовать стихия (как Бог даст), у немцев имел постоянную прописку орднунг, т. е. порядок. Особенно он бросался в глаза при приёме пищи. Русского человека, если тот увлечён важным делом, запросто от него не оторвёшь. У немца, по наблюдениям родителя, всё наоборот. Чем бы ни был занят, подойдёт час фриштика - бросит без размышлений работу, пойдёт есть.
Наш человек стремится подкрепиться основательно, фриц - нет. Он съедает за раз немного, зато ест в течение дня часто. Будь хоть простой человек, хоть начальник с железным крестом, ведут себя они в отношении к кухонному столу одинаково. Может, это национальная черта, возможно - примета материального достатка.
Племянница, лукаво не мудрствуя, сказала, что каждый живёт как и его предки; хорошо, когда еда в наличии. И батька согласился, потому что в плену многие беды начинались с голода. И рад бы проглотить чего-либо съедобного, да кругом шаром покати. Порой ели помытую дождём траву или молодые листья с деревьев. Как бы вели себя аккуратные немцы, оказавшись за двумя рядами железной проволоки с шипами, не известно.