Лис Александр. Пятнадцать минут

Пятнадцать минут

...Вздох. Воздух с хриплым свистом устремился в легкие, грудь вздыбились под жестким скафандром, где-то внутри очнулась от спячки острая боль. Свинцовые веки разомкнулись с огромным трудом, словно двери на проржавевших петлях. Белесый туман танцевал в глазах зернистыми клубами, но даже сквозь них прорезались очертания знакомого места. Каждый удар сердца влек за собой мучительную вспышку, маленький болезненный взрыв, эхом накрывающий тело. Смутное окружение медленно начало проясняться, а за ясностью пришло и осознание - вокруг меня лежала в руинах покореженная кабина челнока.

Руки... горячая кровь спешит по пальцам, но что-то пресекает мои робкие попытки подняться. Аварийные манипуляторы оплавились и превратились в оковы на запястьях, цифровые контроллеры под пальцами растаяли подобно шоколаду под жарким солнцем. Из-под белой ткани перчаток выглядывает термоизоляционная прокладка - похоже, один из плазменных резервуаров треснул при жесткой посадке и брызги вещества попали на скафандр. Пошевелив ногами, я почувствовал привкус близкой свободы, но перекрестные ремни безопасности крепко обнимали мой торс. Да, я чувствовал себя смертником на электрическом стуле - беспомощным созерцателем, впитывающем ненависть целого мира, мира, диктующего свои правила. Но силы еще не оставили меня - я чувствовал острое, отчаянное желание выбраться отсюда...

Стефан, бедняга Стефан. Вот он, рядом, покоится в кресле в плену этих чертовых ремней. Ребристый настил встопорщился и покрылся огромными пузырями, кресло склонилось набок, будто его долгое время пытались выкорчевать из пола - Стефан сидел, завалившись направо, и лишь его обугленная рука свисала за подлокотником. Прищурившись, я ужаснулся - длинная металлическая трубка, когда-то связывающая аналоговые каналы связи с главным компьютером, торчала из головы моего друга, сцеживая капли крови в лужицу на изломанном полу. Бедняга Стеф - он так мечтал посмотреть Марс...

Полет... что за трагедия могла грянуть посреди тренировочного рейса на пустом челноке? Помню пятнадцатиминутный проверочный цикл на "Хьюстоне", помню корректировку курса на "Скимитаре", помню размеренный двухчасовой полет и жуткую скуку, едва не вынудившую нас превысить скоростные лимиты. Ничто не предвещало беды; все приборы и бортовые системы работали отлично, компьютер настойчиво рекомендовал доверить снижение себе, а потом... что-то произошло. Что-то, чего не мог предугадать никто.

Не желая мириться с незавидной участью Стефана, я уже выбивался из сил, когда усталый металл, наконец, поддался - крупные трещины растеклись в стороны изящной паутиной, и нерушимые оковы вмиг рассыпались на сотню блестящих осколков. Освободив руку из жутких оков, я с трудом дотянулся до своей комплектной сумки и вынул оттуда деформационный молоточек. Один меткий, наполненный злобой и ненавистью удар, и безобразный металлический нарост, облюбовавший мою правую руку, развалился на части. Освободившись, и тут же бросились прощупывать сквозь гарь и истлевшую резину центральный привод кресла - аварийный блок, к моему бесконечному счастью, остался цел - одно нажатие, напряженный щелчок архаичной задвижки, и... я был свободен.

Свобода... я нетвердо стоял на ногах, растерянно озираясь по сторонам, и тщетно пытаясь вспомнить хоть что-то. Заветные минуты перед взлетом вновь проплывали у меня перед глазами: я чувствовал запах свежей краски, дерзкий жар яркого весеннего солнца, звонкий детский смех и горячий ветер, бьющий в лицо... но стоило открыть глаза, как магия прошлого исчезала, и я вновь оказывался наедине с грудой оплавленных обломков.

Кто бы мог подумать, что транспортник класса "Фэйт-15", славящийся своими новшествами в безопасности, превратится в груду железа, нашедшую последний приют среди марсианских скал! Сенсорные панели расплавились или были разбиты, настенные шкафчики и контейнеры превратились в развороченный хлам, плиты обшивки были покрыты изломами и трещинами... но посреди всего этого хаоса я слышал скрежет кислородных модулей в вентиляционной сети - похоже, автономное питание каким-то чудом уцелело в этом кошмаре. Рано отчаиваться, Джеймс. Рано.

Чтобы пробраться через нагромождения останков в кормовую часть корабля, я потратил пятнадцать минут - дверной проем кормового отсека был загроможден балками, кусками стекловолокна и стальными листами внутренней обшивки, сбитые со стен какой-то неведомой силой. Рабочая плазменная горелка спасла меня от отчаяния - батареи хватило как раз для того, чтобы расчистить себе путь. Колкая, пульсирующая боль в груди тревожно напоминала о себе с каждым шагом, но я нашел в себе силы свыкнуться с её терзаниями и сосредоточиться на выживании.

Бледно-желтые ящички снабжения, варварски сорванные со стен, пестрели среди серо-синих груд хлама, выделяясь своими светлыми боками - ни один из них не был сильно поврежден, и во мне уже теплилась надежда на то, что сохранились не только комплекты медикаментов и запасные скафандры, но и портативные устройства.

Марс... конечно, многие выбирают "Марсианский блиц" своим выпускным рейсом - что может быть увлекательнее для офицера, истосковавшегося по приключениям? Званый ужин с ректором Академии накануне вылета, торжественная атмосфера, где напыщенные индюки в дорогих костюмах соревнуются в пафосных речах! А потом... разговоры, разговоры и снова разговоры. Родители выдают изощренные поздравления, откупоривая шампанское, выпускники наперебой выкрикивают тосты, а потом все теряется в бесконечном пире до полуночи. Празднество может изрядно затянуться, но какой бы прекрасной не выдалась вечеринка, уже в шесть утра инструктор будет ждать своих подопечных в медицинской будке космопорта - вот уж где каждого ожидает форменное издевательство! Пройди по рейке, попрыгай на одной ноге, покружись на месте - и все это после жуткой попойки! Мы со Стефаном никогда не были любителями выпивки, и именно трезвый ум помог нам оказаться в числе "Хьюстонцев", отбывших на челноках по направлению к манящим марсианским красотам. Побродить по великолепной научной станции, полюбоваться пейзажами рыжих равнин и скалистых нагорий, рассекать барханы на рычащем марсоходе, и, конечно же, попробовать знаменитое темное пиво! Жаль, что теперь эти стремления так и останутся безрассудными мечтами - добродушный скандалист и балагур давно в ином мире, да и мои шансы на проклятых пустынях были невелики.

Предчувствие не подвело - пусть в ящике оказался всего один запасной скафандр, он остался цел после крушения. Целый комплект - новенький, похожий на угловатый наперсток шлем, запаянный в пластике легкий облегающий скафандр и... два воздушных генератора в заводских чехлах. Торопливо перевоплотившись в новую форму, я проверил целостность облачения и закрепил генераторы в специальных отсеках энергетической платформы на спине - индикаторы вспыхнули зеленым, и улыбка не могла не посетить меня. Неужели здесь уцелела и портативная станция связи? А может, в машинном отделении осталась военная рация или включился аварийный маяк? Вдохновившись парой робких поцелуев удачи, я поспешил - надежда на лучший финал крепла во мне с каждой секундой.

Увы, никакая удача не сопутствует слишком долго - прискорбный факт. Едва я спустился в машинное отделение, как мои надежды обнаружить здесь модули связи пошли прахом - техническую палубу постигла трагическая судьба - при столкновении турбины двигателя были повреждены и вырвавшаяся на свободу плазма растворила все в своих потоках, вылизав дочиста внешний корпус - удивительно, как обшивка смогла выдержать такие температуры... возможно, это очередная насмешка судьбы. Вернувшись на мостик сквозь дебри завалов, я вновь взглянул на погибшего друга, и понял, что не могу оставить его здесь вот так...

Стефан Вачовски... сорвиголова, парень с огоньком, кладезь юмора, бесстыдник и безобразник - мне повезло хорошо знать его еще в ту пору, когда безграничная прыть и неиссякаемая энергия лишь начинала зарождаться в тихом голубоглазом мальчишке. Многие были такими как он - бесшабашные любители дерзостей и колких шуток, но многие ли из тех задир достигли успехов вне школьной скамьи? Бен Баркли, с треском провалив вступительный экзамен в Академию, с горя стал пилотом крохотного лунного шаттла, перебиваясь жалкими процентами с заказных рейсов. Сильвио Стэнс открыл дешевую забегаловку где-то в Литтл-Роке, и быстро оказался в долговой яме, не в силах конкурировать с соседями. Алехандро и вовсе разносил газеты на Нью-Йоркских перекрестках, по вечерам подрабатывая на такси - и это те, кого многие считали надеждами будущего! Нет-нет, Стефан может и был диковатым и безответственным, но чем старше он становился, тем тверже были его намерения - даже скверное окончание школы не помешало ему совершить невозможное, поступив в Академию и окончив её тремя годами позже в одном выпуске со мной. Да, этот парень не упускал ни шанса потешиться над теми, кто считал безукоризненную выучку и покорность единственным пропуском в ряды офицеров-космопехов. Это было то прекрасное прекрасное время, об уходе которого я погорюю еще не раз.

Бледное, запачканное кровью лицо... даже смерть не отняла у него тень ехидной улыбки, которая лишь изредка сменялась гневным оскалом или мрачным унынием. Вывести Стефа из позитивного равновесия было также легко, как расшатать небоскреб - любые обидные шутки он всегда принимал за злободневную сатиру, а на яростные выпады злопыхателей отвечал такими остротами, которые могли угомонить и уничтожить кого угодно. Минули годы, но я так и не увидел ни слезинки на лице этого парня, ни единственной чертовой слезинки, даже когда вокруг царила полнейшая безнадега. Он ушел в мир иной без слабости, без горечи, без упрека... его улыбка навсегда осталась при нем. Как Стефан любил шутить, "уж лучше пусть меня размажет о поверхность Марса, чем я стану трухлявым беззубым овощем лет через сто!". Забавно, но быть может судьба и вправду существует?

Вж-ж-жик - молния на трупном мешке застегнулась, и внутренние системы, просканировав тело, опустошили воздушные камеры - теперь просторный серебристый мешок сжался вокруг тела плотной, многослойной оберткой. Жаль, что я не мог попрощаться с ним как должно - хоронить землянина в каменистой марсианской почве не лучшая идея, да и я не без труда держусь на ногах. Сейчас нужно сделать лишь одно - добраться до "Зари" и сообщить о том, что произошло с "Фэйтом-15"...

...Водрузив на голову просторный шлем с огромным стеклом, я услышал щелчок и шипение - системы мгновенно синхронизировались друг с другом, и приятная прохлада наполнила жесткий костюм - воздушные генераторы принялись за дело, возвещая об этом монотонным жужжанием. Внутренний голосовой интерфейс поприветствовал меня грубоватым басом, и любезно сообщил, что "модуль ручного управления включен" - темная панель наручного компьютера и вправду ожила, черт возьми. Но на каждую хорошую новость всегда придется своя напасть - воздушные таймеры на дисплее указывали, что после выхода из безопасной зоны базовых батарей хватит лишь на пятнадцать минут - спешка будет весьма кстати, ведь до станции, судя по координатам, добрые три мили, а снаружи... далеко не прогулочная аллея.

Выжженная пустыня, бездушная и безжизненная - только такими словами можно окрестить эти бескрайние скалистые равнины и барханы оранжево-бурых песков. Едва я покинул корабль через центральный шлюз, датчики температур сошли с ума. Компьютерный комментатор неустанно подмечал "риск для здоровья астронавта", "опасность теплового удара" и многое-многое другое, но даже растущие с каждой минутой градусы не заставили бы меня свернуть с единственно верного пути. Над каменистыми пейзажами брезжил и плавился отравленный воздух, ветра кружили в беспокойном танце огромные пылевые вихри, а скалистые громады грозно возвышаются над пустошью, подобно древним дозорным. Под плотной подошвой хрустели мелкие камешки, стекло шлема стремительно покрывала испарина, а очистители натужно жужжали, пытаясь побороть капризы неприветливой среды. Шаг за шагом, я перевалил через ближайший бархан и начал основную главу своего тернистого пути...

"Заря" - крупнейшая научно-исследовательская станция, возведенная на марсианских просторах вопреки множеству ворчливых скептиков и жадных инвесторов. Она стала самым рискованным, дорогим и амбиционным проектом своих лет, преобразившись из неуклюжей идеи в обязательную часть любой школьной программы. Каждый любопытный мальчишка знал, что за стенами этого впечатляющего комплекса раскинулись сети передовых лабораторий, огромные прогулочные залы-галереи, отсеки компьютерных симуляторов различной сложности, гаражи марсоходов, кафе, бар, и многое-многое другое, чем не похвасталась бы ни одна станция в Солнечной Системе. Довершал картину многоэтажный отель "Лэнсдейл", в котором ежегодно останавливались десятки тысяч гостей - туристы, ученые, студенты, уставшие пилоты, даже простые рабочие, на пару недель сбежавшие от земных забот. Многие мечтали своими глазами увидеть, как на марсианских равнинах гневно бушуют пылевые бури, получить незабываемые впечатления от дерзкого "барханного ралли", ну и, в конце концов, полюбоваться завораживающими красотами, отличный вид на которые открывался с панорамной галереи третьего этажа. Завораживающая романтика, захватывающие приключения и незабываемый отпуск... да, я изо всех сил пытался отвлечься от мучительной тяжести каждого следующего шага.

Я почувствовал мерзкий привкус крови, но компьютер не подавал виду - или же испытание жуткой жарой вынудили его отключить блоки управления или же виртуальный сэр захлебнулся обилием своих же предупреждений. Солнце плавило мертвую почву все беспощаднее, корабль едва проклевывался сквозь пыльную бурю игрушечным силуэтом - обратной дороги не было. По всем сторонам света раскинулась лишь безжизненная пустота, но недалеко впереди темнела небольшая пещера - обитель прохлады, которой суждено было стать моим минутным утешением.

Каждый новый шаг давался с трудом, ватные ноги подкашивались, неуклюже взметая ботинками клубы пыли и шумно шаркая о скалистый спуск - чудом не нырнув лицом в каменную гладь, я... оказался в тени. Живительная прохлада окутала тело, и я готов был поклясться, что чувствовал её заботливые прикосновения даже сквозь запотевшую коробку шлема. Жужжание внутренних очистителей стихло - их тщетные старания были замечены, и компьютер отсек пустые растраты энергии. Мне же, отгороженному от мира смазанным маревом, оставалось лишь одно - собраться с силами и продолжить этот проклятый путь...

...Сквозь запотевшее стекло я с трудом разобрал цифры на наручном компьютере - датчики воздуха показывали шесть минут... всего шесть жалких минут до того, как батареи неминуемо опустеют и генераторы умолкнут. Мне следовало бежать со всех ног, рваться сквозь пески к спасительной станции, но стоил бы этот последний кросс тех сил, что еще таились в моем изможденном теле? Возможно, но любопытство было сильнее - осмотревшись вокруг, сквозь водянистую пелену своего забрала я заметил... тело.

Бедняга лежал прямо под сводом манящей пещеры, лицом вниз, беспорядочно раскинув руки - как будто труп просто небрежно бросили здесь. Изрядно истрепанный скафандр старого образца дополнял прозрачный купол шлема, сквозь который виднелись поблекшие седоватые волосы. Склонившись над неизвестным, я взялся за тяжелый скафандр и с трудом перевернул его - высушенное лицо покойного, сохранившее жутковатую маску предсмертных мук, предстало передо мной пугающей частицей прошлого. Кожа превратилась в тонкую, полупрозрачную корку, пустующие глазницы полнились бесконечной тьмой, но то напряжение, то отчаяние последних секунд и яростный пыл навсегда застыли в лице этой мумии. Преисполненный сожалением, я отвлекся от тяжелых мыслей и осмотрел снаряжения - старинная модель тяжелого костюма с ярко-оранжевой разметкой и множеством аналоговых устройств была не младше середины прошлого столетия. Странно, ведь в те годы здесь никто не погибал... не в силах отказаться от откровения, я устремил взгляд на опознавательную нашивку - там, едва видимыми трафаретными буквами, значилось: "Джеймс Фэйд. N15".

Сердце тревожно затрепетало в груди, утихнувшая боль нагрянула вновь болезненным уколом в голову - это имя... оно принадлежало мне! Неужели это глупое совпадение? Возможно - за многие десятилетия космос избороздили десятки Фэйдов, и я был лишь одним из них. Но в тот миг, стоя над высушенным телом своего тезки, я с горечью осознал, что попал в ту же самую досадную ловушку - вдали от станции, наедине с беспощадной марсианской пустыней и пятью минутами... последними минутами. Мысль молнией сверкнула в голове, тело налилось силой - крепкие ноги вновь устремились вперед, а разум прояснился так, как будто я принял двойную дозу стимуляторов - это шанс, я получил шанс избежать участи этого человека! Сейчас или никогда!

Мертвенная пустота марсианских равнин вновь насмехалась надо мной - единственный оплот цивилизации возвышался знаменем надежды так далеко, что само тело призывало меня сдаться - прилив сил исчезал, как вода в раскаленных песках, а с ним растворялась и уверенность. Но разум неустанно кричал - "Не сдавайся! Это - твой последний шанс!". И я внимал ему, вынуждая свои скованные болью ноги шагать так быстро, как только мог. Избитые подошвы ботинок увязали в песке, губы безмолвно шептали ругательства, но тут... передо мной расстелилась дорога. Полотно нового темно-синего асфальта с белоснежной разметкой слегка занесло рыжей пылью, но его синева все еще была яркой и пронзительной в окружении тусклых пустошей. Едва продолжив путь, я отпрянул в ужасе - рядом, всего в каком-то шаге от меня возник... человек. В парадном костюме, с огромным букетом цветов и уложенными гелем волосами. Вспыхнула череда воспоминаний, и ожил тот день, когда я спешил на свидание с Лаурой Пеннетон, первой красавицей "зеленого" курса Академии. Я был воодушевлен и полон смелых надежд, но... она так и не пришла. "Подожди меня минут пятнадцать" - прозвучало в телефонной трубке, и эти слова звучали как приговор...

Раздался громкий компьютерный писк, и дорога... исчезла, словно испарившись в облаке марсианской пыли. "Внимание! Генераторы воздуха будут отключены через три минуты" - замогильным голосом подчеркнул компьютер. - "Строго рекомендуется принять меры для замены элементов питания или подключения текущих к внешней энергосети. В противном случае крайне вероятен летальный исход".

- Да пошел ты! - с досадой огрызнулся я. - Мне некогда умирать!

Рванувшись, что есть сил, я поспешил, но почувствовал, как мой разум окутали видения... Фигуры, лица, люди, затерявшиеся в моем прошлом, вырастали из пустоты смутными образами, обрывками воспоминаний, словами, что я слышал но старался не слушать. Передо мной пролетело мое поступление в Академию, первый тренировочный полет, первый поцелуй... реальность трескалась, рвалась, рассыпалась прямо на глазах, превращая пустоту полей красной планеты в нечто неописуемое, дерзкое, что едва не отрывало мой взгляд от заветной башни. По лицу струился холодный пот, глаза слезились, я с хрипами заглатывал спертый воздух, и вдруг... наткнулся на что-то твердое. В безмолвной мольбе подняв голову, я увидел перед собой... внешние стены "Зари". Их сине-белая разметка, и ярко-красный логотип подарили мне победоносную улыбку - я добрался... добрался до цели.

Подступающее бессилие давило на меня со всех сторон - опустившись на колени, я собрал каждую крупицу своей силы воли и отчаянно пополз к шлюзу, как никогда мечтая закончить эту тщетную войну с реальностью... компьютер сигналил, по дисплею расплывались красные пятна... за спиной стояла тишина. Генераторы молчали, и я знал - мое путешествие вот-вот закончится. Последний вздох оборвался на середине, и я распластался на стальной плите, в каких-то двух шагах от терминала вызова. Силы оставили меня.

- Да будь ты... проклят, - прожигая новехонькую панель озлобленным взглядом, проговорил я, и сдался на милость бесконечной пустоте...

...- Мы закончили, мистер Фэйд.

Негромкий мелодичный голос зазвучал где-то позади - я что-то внутри меня знало его, но воспоминания в тот миг были смутны как никогда.

- Поднимайтесь, сэр. Боюсь, сегодня нас постигла очередная неудача.

Я разомкнул тяжелые веки и увидел его - мужчину в странном медицинском халате с черными плечами и поясной сумкой, сосредоточенно вносившего записи в свой рабочий планшет. Минула не одна минута, пока этот человек не заметил мой рассеянный взгляд и не поприветствовал меня добродушной, но какой-то странной улыбкой. Оглянувшись вокруг, я обнаружил утопающий в прохладе медицинский кабинет, освещенный несколькими светло-голубыми огнями. За широким панорамным окном тянулись марсианские долины. Те самые, гибельные долины...

- Марс, - с толикой восторга произнес я, но не узнал собственного голоса. - Неужели меня... нашли?

Доктор молчал - его аккуратные руки принялись снимать с меня различные датчики и устройства, медленно складывая их в небольшой чемоданчик. Его добрый взгляд как бы невзначай касается меня, на гладко выбритом лице растягивается улыбка, но среди показного добродушия я не мог не заметить... напряжение.

- Вы так и не смогли вспомнить, что произошло с вами после того, как вы добрались до ворот станции?

- Нет, - неохотно ответил я, и мой голос прозвучал удивительно мерзко, дребезжа и треща. - Я добрался до первого шлюза, но не успел... вызвать оператора. Всего десять секунд, черт возьми... быть может даже пять...

Лицо доктора помрачнело - он опустил глаза и едва покачал угловатой головой.

- Наша коллегия считала, что сотни процедур восстановления памяти помогут всем нам узнать, как вы оказались в тридцати милях от базы в старом военном скафандре. Вы лежали под сводом одной из пещер, лицом вниз, помните?

- Да, я помню того человека, - вспоминая найденный труп, заговорил я. - Бедняга был похож на сухофрукт, перележавший на жаре, а на его лице... остались следы чего-то, о чем не хотелось знать. Тому телу было с полвека, когда я его нашел.

В глазах мужчины я заметил грусть, но его лицо оставалось холодным.

- Это были вы, Джеймс, - с нерушимым спокойствием изрек он, по-дружески похлопав меня по плечу. - Джеймс Фэйд, офицер, выпускник Академии, группа двадцать шесть, номер четырнадцать.

Мои глаза в поисках истины устремились к зеркалу, где я увидел... лицо одряхлевшего старика, чья кожа была похожа на апельсиновую корку, а неровный череп лишь кое-где украшал невесомый седой пух. Над зеркалом висела большая информационная панель, на которой значилось - " Сегодня 14 апреля 2154 года".

- Я позволю вам самостоятельно разобраться во всем, Джеймс. Но для этого нам нужно вернуться в кабинет.

- Прошло пятьдесят лет? - ужаснулся я, отпрянув. - Не хотите же вы сказать, что...

- Джеймс, - раздраженно повторил мое имя врач, и теперь в нем вспыхнуло раздражение. - Прошло сто лет двадцать часов и тридцать две минуты с тех пор, когда вас обнаружила у неисследованной пещеры четвертая геологическая экспедиция. Похоже, негативное влияние синоптического сканера оказалось куда выше, чем я предполагал.

Реальность и вымысел слились воедино, и теперь я едва мог разобрать, какая из граней этого безумия касается треснутой реальности ... нет-нет, я слишком хорошо помнил свою недолгую жизнь, каждую её деталь, каждый штрих - она не могла быть выдумкой! Но здесь... здесь все казалось холодным и пустым, будто программная оболочка. И это... настораживало меня все сильнее с каждой секундой.

- Итак, наша сотая процедура цикла "Пятнадцать минут" не увенчалась успехом...

"Пятнадцать минут!" - сверкнуло у меня в голове. - "Они вели меня по той иллюзии! Они подсказывают мне дорогу!"

- Все это одна чертова ложь! - зашипел я, кряхтя и кашляя, хватая с медицинского стола скальпель. - Пятнадцать минут, да? Значит, вся моя жизнь... повторялась в этой машине, снова и снова, десятилетиями, без единого сбоя?

- Боюсь, вы правы, мистер Фэйд.

Я подошел к доктору и приготовился - второго шанса прекратить это у меня не уже не будет.

- Все это было невероятно интересно и даже правдоподобно, но... в своем отряде я был номером ПЯТНАДЦАТЬ!

Глаза доктора округлились, и внезапный ужас заставил его броситься прочь, но было поздно - скальпель рассек шею, высвобождая потоки крови, и гордый исследователь пал, заливая белоснежный пол кровавыми ручьями... О, этот взгляд - в нем было столько злобы и недоумения, что я улыбнулся - именно это я чувствовал тогда у тех дверей, где отдал жизнь...

Но едва окровавленный тип прекратил конвульсии и обмяк, как пелена небытия вновь накрыла меня с головой...

...- Эй, Джеймс!

Голос Стефана... столь далекий и невероятный, прозвучал совсем рядом, так близко, что я не смог устоять и повернул голову в надежде на чудо. Мой друг... выглядывал из кабины челнока, с улыбкой держа в руке полупустую бутылку пива.

- Давай за штурвал, старина! - заявил он, шумно отхлебнув напиток. - Каких-то пятнадцать минут до посадки!

Я снова... был на борту нашего челнока, за иллюминаторами тянулся звездный космос, а позади мирно шумели турбины двигателя. Из-за пульта Вачовски доносилась какая-то задорная старая песня, а он сам ритмично двигал головой в такт незамысловатой барабанной партии.

- Компьютер, время на борту, - осторожно запросил я, вернувшись за штурвал.

"Пятнадцать часов восемь минут, - ответил информатор "Маршалла". - Запуск посадочной подпрограммы ожидается через семь минут. Внимание: по всему маршруту снижения зафиксированы сильные пылевые бури - Академия советует всем выпускникам, выбравшим "Блиц", перейти на автоматическое управление".

И тут все внутри меня похолодело - я вспомнил последние минуты нашего трагического рейса. Сильный магнитный шторм разгорелся не на шутку, и мы очутились в самом его центре, доверив свои судьбы компьютеру, но это решение было ошибкой - из-за электромагнитных помех системы коррекции курса не смогли вывести челнок из бури, и начали маневр снижения как раз над каменистыми равнинами. Ручное управление не отвечало, и мы разбились о скалы...

- Ну, автоматическое, так автоматическое, - раздраженно пробурчал Стеф, потянувшись рукой к панели автопилота. - Любят же они капать на мозги...

- Нет, - я остановил друга на полпути и вызывающе улыбнулся. - Что это с тобой, старина? Неужели ты не хочешь в очередной раз наплевать на правила? Это ведь наш выпуск, Вачовски - пора показать этим важным птицам, что мы - пилоты, а не тряпки!

- Дело говоришь! - воодушевился он и в предвкушении небольшого шоу потер руки. - Ну-с, непогода, трепещи - активирую комплексное ручное управление!

Стефан едва коснулся консоли, как челнок резко подпрыгнул, и я вцепился в штурвал, спешно выравнивая корабль. Буря была в самом разгаре - её бурые вихри летели прямо на нас, разбиваясь о лобовое стекло и вынуждая постоянно поглядывать на координатную сетку. Кто бы мог подумать - в одном из тех пылевых облаков, господствующих за бортом, нас ожидала смерть... смерть, которая уже никогда не станет нашей судьбой. На часах высвечивалось "15:15", и эти мгновения превратились для меня в настоящее испытание. Закрыв глаза и крепко сжимая штурвал, я помолился о лучшем... и вот, челнок вышел из пылевой бури прямо над сверкающими в лучах солнца стенами "Зари". Часы показывали "15:16".

Посадочная ячейка не сразу приняла наш неуклюжий стиль полета, но "Фэйт-15" все-таки нашел свое пристанище под ангарным куполом станции. Когда двери зала ожидания захлопнулись за нашими спинами, а Стефан заговорил с регистратором, я почувствовал долгожданное облегчение - похоже, этому безумному кошмару пришел конец.

- Вот мы и на Марсе, Джим! - смакуя каждую букву, выговорил мой лучший друг, размахивая парой активированных пропусков. - Красотища какая, кто бы мог подумать! Ну да ладно, погнали уже - бар открывается через пятнадцать минут!

Комментарии: 1, последний от 29/05/2012. © Copyright Лис Александр Размещен: 17/04/2012, изменен: 17/04/2012. 29k. Статистика. Рассказ: Фантастика Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Разбитый челнок, кричащая неизвестность Марса, мертвый друг... Двое пилотов хотели отпраздновать окончание Академии в марсианском баре, но судьба распорядилась иначе. Джеймс жив, и намерен добраться до станции во что бы то ни стало... но готов ли он к тому, что его ждет?

Лис Александр : другие произведения.

Пятнадцать минут