Аннотация: Некоторые воспоминания по прошествии лет, как это было на самом деле...
В середине 70-х - начале 80-х годов прошлого века, на которые пришлось моё счастливое книжное детство, были очень популярны фильмы режиссёра Сергея Сергеевича Тарасова, созданные им по классическим произведениям сэра Вальтера Скотта и Роберта Льюиса Стивенсона. Начало славному циклу положили "Стрелы Робин Гуда", потом были "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго", "Чёрная стрела", "Приключения Квентина Дорварда". Пожелтевшие страницы рыцарских романов, детские игры словно бы ожили на экране.
К моему удивлению, но не сказал бы, что к досаде, благосклонный взгляд режиссёра так и не обратился в сторону не менее знаменитого британского писателя сэра Артура Конан Дойля, который не без оснований считал свой роман "Белый отряд" лучшей из всех созданных им книг. Так и ещё один наш великий режиссёр Станислав Сергеевич Говорухин, сделавший немало для воспитания подрастающих поколений в духе романтики, вспомнить хотя бы "Ветер "Надежды"", "В поисках капитана Гранта", обошёл Конан Дойля вниманием.
Я обзавёлся на исходе 80-х печатной машинкой и между делом страдал сочинительством с более ранних пор. Вот тогда-то у меня и зародилась дерзновенная идея, самому написать киносценарий по любимой книге. В центре повествования благородный рыцарь, его молодой оруженосец - вчерашний клерк из монастыря, и два английских лучника. Разумеется и прекрасная дама - дочь этого рыцаря и возлюбленная оруженосца.
Действие самого романа разворачивается в 1366-1367 годах, когда прошёл первый раунд Столетней войны, принесший победу английскому королю Эдуарду Третьему. Ею он был обязан - кроме всего прочего - двум обстоятельствам. Король озаботился духом английского рыцарства и учредил знаменитый "Орден Подвязки". Кроме того армия Эдуарда III состояла в основном из вчерашних английских свободных крестьян, йоменов, с детства практиковавшихся в стрельбе из лука. Отношение к этому занятию в средневековой Англии было столь же трепетным, как в современной Канаде - к хоккею на льду. Тренированный лучник мог выпустить в минуту от шести до полутора десятка стрел, способных поразить неприятеля за несколько сотен шагов. Большой английский лук высотой шесть-семь футов требовал немалой физической силы и умения, но был по тем временам страшным оружием в руках простолюдинов, перед которым не мог устоять даже иной дорогой рыцарский доспех. "Белыми отрядами" назвали средневековый британский спецназ. Историю одного такого подразделения и описывал Артур Конан Дойль.
Поскольку с детских лет я ценил авторскую песню, вырос на творчестве Александра Николаевич Вертинского, Юрия Иосифовича Визбора, Владимира Семёновича Высоцкого, Александра Моисеевича Городницкого, мой киносценарий не мог обойтись без баллад, вложенных в уста тому или иному персонажу или звучащих закадрово. Фильм виделся музыкальным.
Послушать студийные и любительские записи баллад можно на моей бардовской странице http://www.bards.ru/archives/author.php?id=8034
Одно из наиболее сильных впечатлений 1989-го года, когда я вернулся из армии, концерт классика жанра - А.Городницкого - в уютном московском клубе "Красные Текстильщики" на Якиманской набережной. Лишний раз убедившись, что любимый мною поэт хоть и автор мелодий, но руки его "неважно управляются с гитарой". А я-то и вовсе гитары в руках не держал. Словом, с такими мыслями и решился на эту авантюру двадцать с лишним лет назад.
Сначала я легко положил на очевидную мне уже как несколько лет мелодию на слова самого Конана Дойля "Так что сказать о луке?", получилась разудалая хоровая песня вольных стрелков. Перевод Давида Маркиша был мною адаптирован. Пришлось изменить некоторые предлоги и местоимения по ходу, с учётом хорового пения. Кое-где я поменял в строке и сам порядок слов, например не "наш тис смолистый", а "тис наш смолистый" - в согласии с ритмикой и логикой ударений. В русском издании романа "Белый отряд" этим переводчиком опущен один из куплетов "The Song оf the Вow", опубликованной в полном виде в поэтическом сборнике Артура Конан Дойля "Songs of Action". В недостающем куплете говорится о цели путешествия лучников за море в чужой край, где, впрочем, хорошо знают английских львов.
Затем в 1989 году у меня появились слова к "Балладе о Смерти", которая должна была звучать в конце первой серии кинокартины в сцене морского сражения англичан с пиратами, либо в заключительной баталии, когда в ущелье гибнет почти весь "Белый отряд". Несколько позднее родились "Баллада о последнем паладине" и "Песня оруженосца Уолтера Форда". Но эти две вещи почему-то сильно подходили к чужим мелодиям - профессиональных бардов. И я отложил на какое-то время и сценарий, и песни, чтобы "совсем уж не подражать".
Было и ещё одно обстоятельство. Сценарием заинтересовался известный талантливый режиссёр-документалист, не помню, кто и каким образом нас познакомил в роковом 1993-ем с Александром. Скорее всего, это произошло в Останкино, где о нашей научной группе - занимающейся креативным языком "Диал" - готовился сюжет, и я с коллегами принимал участие в съёмках. Слово за слово, долго просидели в буфете, и мне хватило красноречия на то, чтобы его в какой-то момент захватила идея фильма художественного, несмотря на документальный профиль. Распечатки сценария у меня с собой, разумеется, не было. Мы договорились созвониться, я оставил ему домашний номер. Александр возвращался в Ленинград, и в следующий его приезд в столицу предполагался детальный разговор. Но буквально через несколько месяцев, как потом оказалось, он погиб от пули снайпера, когда в октябре ельцинские ублюдки расстреливали Верховный Совет.
Где-то год спустя, в 1994-ом, полный впечатлений от актёрской игры Никиты Борисовича Джигурды в спектакле "Театра-студии Марка Розовского" "Роман о девочках", я, осенённый дерзкой идеей, снова взял билет. После столь же эффектно отыгранного Джигурдой действия я подошёл к сцене и передал ему конверт с первой серией киносценария, распечатанной тогда ещё на пишущей машинке. В конверте было и письмо. Я просил помочь с контактами в кинематографической среде и предлагал сыграть роль бывалого лучника Сёмкина Эйлварда, а старшего брата Никиты Борисовича, Сергея, я хотел прельстить ролью Хордла Джона. Оба пели, я был и на их совместном концерте, так что они уже виделись мне одетыми в костюмы средневековых английских йоменов. Сейчас со смехом вспоминаю эту свою наивность, глядя, как братья играют королей. Один - Ричарда Английского, другой - Сигизмунда Польского. Куда там лучникам до царственных особ?!
Знаковой была счастливая по жизни встреча с замечательными авторами-исполнителями Ренатом Мухамеджановым и Сергеем "Tommy" Марей, которая во второй половине 1990-х определила возвращение в атмосферу "Белого отряда". Это случилось том числе и благодаря квартирным концертам, где иногда мне оба аккомпанировали, чтобы я мог исполнить другие свои песни (и где было немало выпито, как в трактире "Весёлый кобчик"). На квартире у Рената, к тому времени уже как десяток лет соучредителя ряда КСП, собирались тогда и другие поющие, например, барды Сергей Гороховский и Александр Графов. Сергей Марей принёс в наш круг из "хитов" КСП Московского Авиационного Института песню Владимира Баганова "Трещат кузнечики в саду...". Такое же киплинговское веяние было характерно для творчества Рената Мухамеджанова, автора песни "Баклажка" ("На Лок-Ботан...") и исполнителя полной версии баллады Новеллы Матвеевой "Песня шагом, шагом..." на мелодию Виктора Семёновича Берковского.
Словом где-то в 1999-году у меня и родилась баллада "Покуда Англии сыны...", и ещё пара других - но эти отправились в качестве сора в корзину, но вот над песней английского лучника я основательно работал. Для киносценария была необходима походная песня, почти маршевая, а в стихотворных сборниках самого Артура Конан Дойля "Песни действия" и "Песни дороги" текста, сообразного эпохе Столетней войны и необходимой ритмики, не было. Так что пришлось писать самому, и это получилось благодаря атмосфере дружественности, в которой я варился.
Не избежал я при этом и некоторых, далёких от истории, допущений. Есть такая строка в балладе: "колчаны полны стрел". Это традиционный образ, не имеющий с реальностью ничего общего. Скорострельность из большого английского лука достигалась ещё и тем, что лучники высыпали стрелы перед собой, втыкали их в землю, чтобы удобнее было брать, а не доставать из тулы. На это понадобилось бы время. Перед боем лучники получали из обоза стрелы целыми связками, а на марше эти связки лежали в повозках. Хотя, нельзя исключить, что и при себе у каждого лучника имелся некоторый запас.
Помните, ещё у Джорджа Лукаса в безвоздушном космосе корабли летают и палят с потрясающей громкостью. Когда, потирая руки, физики приготовились уж было размазать прославленного режиссёра и сценариста, тот ответил: "Я в курсе, что в вакууме звук не распространяется. Но так было эффектнее. А теперь прошу задавать вопросы..."
Мой дед, Николай Васильевич, не владея нотной грамотой, играл, однако, на фортепиано, аккордеоне и гитаре. Мой отец, Анатолий Николаевич, получил специализированное музыкальное образование по классу баяна. Я, будучи ленивым человеком, хотя и учился игре на том же инструменте, оказался способен лишь подбирать мелодии. Так или иначе, именно отец помог мне записать и транспонировать первые песни, и к "Белому отряду" и многие другие затем, и этот сборник также результат его неоценимой помощи по сей день. Я, впрочем, освоил нотный редактор, хотя пользуюсь иногда и аккордеоном, а возникшие откуда-то мелодии намурлыкиваю сперва на диктофон.
Познакомившись с Тимофеем Колыженковым, будущим основателем группы "Дорога Водана", я показал ему ещё неозвученные вещи. Так Тимофей написал несколько мелодий к моим ранним стихам, в том числе спел собственную версию "Баллады о Смерти" (я же положил новые тексты на его готовую музыку). Тимофея отличает кроме всего прочего способность и желание записать каждую мелодию, и голосовую партию, и аранжировку, в нотах. Это позволяет не пропасть даже тем наработкам, что были отложены по каким-то причинам, а, вернувшись к ним по прошествии лет, довести до ума самому или в содружестве с коллегам по творческому цеху. Так и упомянутая баллада "у нас запасном пути", как инструментал к предполагаемой экранизации романа "Белый отряд", или вариант иного звучания.
С приходом в "Дорогу Водана" Антона Вербицкого у меня и вовсе затеплилась надежда когда-нибудь записать полноценный альбом к предполагаемой кинокартине. Антон уже тогда симпатизировал жанру средневековой баллады, с интересом и глубоко занимался историей, кроме того он тоже застал тот период советского мальчишества, когда по плитам новостроек носились юные мушкетёры, а вольные лесные стрелки после школы ломали орешник в ближайшем лесопарке и плели первые свои тетивы. С новыми силами я продолжил работу над текстами баллад. С шестой песней - "Король, воитель ярый..." случился казус. Ведь писал же патетический, нравоучительный минорный марш. Антон Вербицкий, послушав, развернул текстовый материал. Получилась пацифистская, несмотря на словесное подражание Киплингу, вещица - о правителе, по воле которого - невесть за какие идеалы - простые английские парни должны класть свои головы в чужой южной стороне. Кстати, по истории, сын английского короля, Эдуард Вудсток, прозванный Чёрный Принцем, на счету коего немало выдающихся побед, совершил одну оплошность - он привёл своих лучников в знойную Испанию, где многие из них погибли уже от одной смены климата, смертельно заболел и сам Принц.
Антон преобразил "Балладу о простом счастье" в стиле кантри, и мне его вариант прочтения очень понравился. Я решил на свою собственную мелодию написать совершенно другие слова, а эту принять как счастливое должное. Но не тут-то было, победила вообще третья точка зрения - в новый альбом группы "Дорога Водана" эта вещь вошла совершенно с другой мелодией - Валентина Самохина и Тимофея Колыженкова. Вероятно, в рамках нового диска группы ("Возвращаясь домой") это было оправдано, но я-то видел все свои песни в контексте "Белого отряда". Антон пообещал когда-нибудь вернуться к своей мелодии. Это случилось лишь в 2011-ом! На диске "Баллады Белого отряда", к моему удовольствию, наконец-то звучит именно она.
В утешение Антон озвучил на очередном альбоме "Дороги Водана" ("Четыре стороны") - "Балладу о последнем паладине". Но и тут судьба пошутила. В сценарии её пела прекрасная дама под лютню, а в студийной записи есть кусочек - уже от Валентина Самохина - прямо-таки скажем не фолковый, а металлический... Да и бородатый бас-гитарист мало походил на леди Мод.
Для чистоты эксперимента я опубликовал текст наиболее удачной песни "Покуда Англии сыны..." на известном бардовском форуме, где моментально получил оплеухи такого рода:
"Есть такие общие места... штампы, которые вроде даже и не к месту в старой доброй Англии, выбиваются из контекста. Например - ковыль... Нету в Англии его в таких количествах... английский лучник пел бы про вереск, про меловые холмы, про королевские леса..." - писал критик.
Хотя именно вереск я счёл бы банальностью, наезд меня уязвил в части ковыля. Я был совершенно уверен, что это распространённое на материке растение к бриттам занесли римляне. Да впрочем, никто не сказал, что речь идёт именно об английских ковылях дюн, каменистых склонов и прилесков Stipa Capillata, характерных для "Герцинских" ландшафтов Европы, к коим относятся и Британские острова. Это походная песня для любых дорог, где вьётся пыль и кружат вороны, дорог, по которым Отряд проходил и ещё пройдёт.
Знаток климатических особенностей Британии прицепился к фразе "едва рассеется туман - покинем тёплый кров". Он писал: "Туман в Англии может не рассеиваться неделями. Это не основание отложить поход - для англичан. В России - да, откладывали... ну так у нас он в шесть утра рассеивается. Самое время выхода в путь..." Вот такая у меня русская Англия получилась, думаю. Но я же картинку создавал не для работников Гидрометеоцентра или каких-то продвинутых реконструкторов. Вспомнились "Денискины рассказы" Драгунского, когда учительница Географии заменяла преподавателя Литературы, разбирая стих "Тиха украинская ночь..." с точки зрения своего учебного предмета.
Но более всего обозлило меня, влюблённого в роман, что критик не знаком с сюжетом. В частности был такой упрёк: "Иди штормам назло? Лучники - они дети леса и холмов, ну не верю, что может быть такое сказано в Англии в X-XI веке, когда был в почете длинный лук... Шторм лучнику вообще параллелен.. Про шторм в такой ситуации подумал бы прибрежный житель, рыбак.. Но не лучник. Так что - тоже красивость... А лучники - они были простые парни, деревенщина необразованная... Им "красивостев" в жизни перепадало - только леди увидеть по дороге в церковь, и все... но, к слову сказать, пока я сам плотно не занялся стихами, историей и реконструкцией, я бы всего этого "антиисторизма в стиле Голливуд" не заметил..."" - приканчивал меня критик. Отвечаю ему, дословно: "По тексту романа, а действие происходит в XIV веке (а не как вы указали, что довольно странно для человека, занимающегося историей и реконструкцией) во время Столетней войны, в Англии было достаточно тех, кто не раз и не два переплывал Ла Манш. "Белый отряд" - это продолжение романа "Сэр Найджел", в котором фигурируют лучники, ставшие умудрёнными воинами в продолжении. Поэтому никаких красивостей нет. Они повидали всякое, включая штормы".
Наконец, до сих пор сомневаюсь, это похвала или ругань: ""Любовь ты Мэри подарил, а душу - никому". Это какая-то строка из английского фолька. С ней в противоречие вступает вот эта - к слову, гениальная строка-каламбур, лучшая строка в этом тексте - "Ты сердце Англии отдашь, а душу - небесам". Если сердце Англии, то куда Мэри? К черту?" Не вижу решительно никаких противоречий, в том и соль, что в Англии он любовь Мэри подарил, а душу никому, и только попав в чужой край за море, он отдаст сердце Старой Доброй Англии, а душу - богу, вероятно. Ну, и касаемо красивостей, как сказал писатель-фантаст, Юрий Александрович Никитин, лучше самая завалящая и заезженная метафора, чем совсем никакая.
В марте 2009-го я шёл из мэрии по Тверской в сторону Пушкинской площади и уже повернул на бульвар к МХАТу, как вдруг между 28-ым и 24-ым домом очутился лицом к лицу с невозмутимым Станиславом Сергеевичем Говорухиным. Он задумчиво попыхивал трубкой и кого-то ждал... Честно признаюсь, опешил. Ведь ещё некоторое время назад я, набравшись наглости, списывался с ним и направлял текст сценария... Вот был удобный случай, но и самой пьесы, и, конечно, сколь-нибудь сносных записей баллад с собой не оказалось. Осталось поздороваться, и не отрывать прославленного режиссёра от дел. Но я счёл это знамением свыше. Мы с Антоном Вербицким взялись за дело с удвоенной силой, засучив рукава.
К тому моменту в портфеле проекта имелось девять песен. Вывернув сюжет "Финдлея" Роберта Бёрнса, возвеличив как раз женское начало, я написал сперва джигу "Пусти, хозяйка, на порог...", потом на свою мелодию, доставшуюся от "Простого счастья..." - "Прощальную балладу".
И снова этой моей скорбной и торжественной маршевой мелодии, а по тексту "уж время выступать...и идти по Свету", не повезло! Антон увидел море и корабль, увозящий английских йоменов от родных берегов, поэтому вещь на диске в его варианте получилась самой плавной и лирической.
Словесный оборот из текста песни вызвал нарекание у одного моего просвещённого знакомого, который язвительно продекламировал "Конармейскую":
"...Были сборы недолги,
От Кубани до Волги
Мы коней поднимали в поход..."
Этим он намекал, что "недолги были сборы" - заимствование у советского поэта Алексея Суркова и братьев Покрас. Пришлось признаться, что спорил я вообще с известнейшим стихом Николая Алексеевича Некрасова:
"Я рано встал, недолги были сборы,
Я вышел в путь, чуть занялась заря;
Переходил я пропасти и горы,
Переплывал я реки и моря;
Боролся я, один и безоружен,
С толпой врагов; не унывал в беде
И не роптал. Но стал мне отдых нужен -
И не нашел приюта я нигде..."
Мой "славный добрый Томми" находит приют на Родине, чего и всем желаю.
Любопытно вышло с "Балладой оруженосца, которого не любили", собственно, это ещё одна ария Уолтера Форда, про песнь дождя. Я представил себе молодого человека, разрывающегося между неразделённой любовью и долгом, и видел, что тут две ритмики, две мотивации, две жизни. Это понимание с блеском и воплотил в мелодии Антон Вербицкий.
Самой поздней появилась "Песня Жакерии", поскольку по сюжету восставшие французские крестьяне должны тоже петь, а в романе всей их песни лишь две строки. Пришлось оттолкнуться от образа Жака-простака, немного разозлиться на существующее беззаконие, вообразить себя народом, пускающим "красного петуха" в барские усадьбы и господские дачи, написать собственный текст, а уже Антон положил стих на музыкальную ритмическую основу. Ему же удалось совершить и почти невозможное, сделать напоследок ещё один вариант очень тяжёлой и сложной "Баллады о Смерти", который и вошёл в наш общий альбом, выпущенный студией "Айронд" в апреле 2011-го к юбилею собственно первоисточника нашего вдохновения, романа сэра Артура Конан Дойля. (См. подробнее: Дорога Водана. Интервью Антона Вербицкого и Дмитрия Гаврилова // "Dark City", Љ 63, 2011, С. 47; Выступил на стороне англичан (интервью Антона Вербицкого) //газета "Новая среда+", г. Обнинск, 23.06.2011).
Сейчас, прослушивая аудиоархив, черновые домашние записи, я обращаю внимание на фразы, которыми Антон предварял пение: "Дубль такой-то, баллада такая-то". Иногда номер дубля приближается к двадцати.
В ходе таких записей особенно слышны ляпы автора слов, хотя всё кажется нормальным на бумаге. Приходилось снова менять целые фразы, порядок слов. У пения свои законы. Что хорошо читать с листа, то порою не зазвучит. Песня бардовская - это единство авторов, исполнителей, мелодии, рифм. Последние изменения вносились уже в студии, хотя я и проявлял в ряде случаев упрямство.
Я упрямый Козерог. Вот уже как двадцать с лишним лет шаг за шагом взбираюсь к намеченной цели. А когда эта вершина покорится, полезу на новую гору.
Опубликовано в иной редакции: Дорогой Водана да Северной тропой. Песни, баллады, стихотворения // Сост. Д.Гаврилов, О. Столяров; под ред. Т. Фаминской. - М.: Экология Непознанного, 2012. - 224 с. (литературно-художественное приложение к информационно-аналитическому вестнику "Аномалия")