Гаврилов Дмитрий Анатольевич : другие произведения.

Ключи к исконному мировоззрению славян (1-3 главы книги)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта книга С.Э.Ермакова и Д.А.Гаврилова действительно рассказывает о том, как видели мир древние славяне, а отчасти их соседи и родственники по языковой группе, о выражении уклада и мировосприятия в речи устной и письменной, в понятиях, мифах, преданиях, обычаях. О старших и младших, своём и чужом, Верхнем, Среднем и Нижнем мирах. Книга впервые для подобных изданий представлена в виде идеографического словаря, где понятия собраны в разделы по общему смысловому признаку. Это позволяет пользоваться ею и как обычным изданием, и как справочным пособием. Благодаря привлечению большого числа источников, многие слова и понятия раскрывают свои первоначальные значения, ныне во многом утраченные.
  Первые главы книги воспроизводятся по источнику:
  
  С. Э. Ермаков, Д. А. Гаврилов
  Ключи к исконному мировоззрению славян. Архетипы мифологического мышления. - М.: Ганга, 2010. - 256 с., ил. - (Обычай веков).
  ISBN 978-5-98882-102-1
  
  
  Тут самое время вновь напомнить о неслучайности наших поисков единства - будь то единство культуры народа или единство языка в его диалектах. Для нас важно именно единство, а не система, ибо система есть скелет, а нам требуется дыхание жизни, которое возможно лишь в единстве всех частей и функций (О. Н. Трубачёв).
  
  
  Живой мир древнего мировосприятия
  
  Мышление и мировосприятие человека традиционного общества принято называть мифологическим. Это относится, конечно, не только к русским, к славянам и вообще индоевропейцам. Мифологическим мышлением и мировосприятием могут обладать люди разных культур и разных религий - при этом наравне с общими чертами в их картине окружающей действительности будет отчётливо проступать и ряд существенных различий. Но мы предполагаем далее говорить о древнейших доступных осмыслению пластах славянской духовной культуры и мировосприятия. Они естественным образом имеют общеиндоевропейские корни и при этом перекликаются с представлениями о мире и месте человека в нём многих соседних народов, в том числе относящихся к разным языковым группам.
  "Мифологически" думали, да и по сей день продолжают думать люди во всём мире. При этом, как мы полагаем, подобный способ мировосприятия, видимо, присущ человеку изначально. Разрушение его приводит к разрыву тончайших связей между людьми и окружающим. Сегодня, в эпоху"конца информации", по меткому выражению Г. Джемаля, это словосочетание употребляется при каждом удобном случае, порою - неуместно.
  Согласно философским словарям, мифологическое мышление - "архаич. стадия идеологии, представляющая собою синкретич. единство примитивных релит. идей, поэтич. творчества, зачаточного эмпирич. познания мира. Для М.[ифологического] м.[ышления] характерно невыделение человеком себя из окружающей природы, приписывание природным объектам человеч. черт и свойств; нерасчлененность в мышлении понятий субъекта и объекта, материального и идеального, пространственного и временного и т. д.; слабое развитие абстрактных понятий и сильное элементарно-чувственное восприятие; неразличение природы и культуры, то есть естеств. природных явлений и вещей, созданных руками человека. М.[ифологическое] м.[ышление] сыграло значит, роль в генезисе религ.[иозной] мифологии, философии, фольклора, повлияло на развитие лит-ры. М.[ифологическое] м.[ышление] исторически сосуществовало с науч. мышлением как два уровня познания и осмысления мира: в М.[ифологическом] м.[ышлении] преобладало эмоционально-интуитив.[ное] начало, в науч.[ном] мышлении логическое. М.[ифологическое] м.[ышлениея] продолжает существовать и в наше время, притом не только в обществах с архаич. обществ. структурой (племена и народности Австралии и Океании, Юго-Восточной Азии, Африки), но (в пережиточной форме) и в культуре высокоразвитых совр.[еменных] этносов".
  На деле взглядов на сущность и роль мифологического мышления множество, их сторонники зачастую высказывают взаимоисключающие мнения о нём и о его значении в прошлом и в настоящем. Сторонники неумолимого прогресса ратуют за его окончательное изживание, радетели, напротив, возводят его на недосягаемую высоту Изначальной Истинной Традиции. Большинство же авторов сходятся во мнении, что мифологическое мышление проявляется в области духовной культуры, от особенностей мировосприятия (веры) до сказок и всех прочих видов устного народного творчества. Иначе говоря, справедливо будет сказать, что мифологическое мышление со всеми его особенностями есть и выражение мнения народа о самом себе, то есть определяет в конечном счёте самосознание людей.
  Несколько слов об особенностях мифологического мышления.
  "Мифологическое мышление или "логика мифа", как его определяли А. Ф. Лосев, Я. Э. Голосовкер и другие исследователи - это деятельное осмысление окружающего мира, придание ему значений, установление между его явлениями определенных дологических, по определению Л. Леви-Брюля, связей" (Топешко, 2000, с. 17).
  Указывают, что мифологическое мышление обращает внимание исключительно на мистические причины явлений, вещей и событий. Нам такое представление кажется не совсем верным. Более правильно сказать так: мифологическое мышление принимает во внимание существование скрытой стороны всего происходящего, чем она ни была обусловлена. Совершенно необязательно оно мистично, если только в современных проявлениях. Всё же мистика, в том смысле, как её сегодня понимают, - в большей степени порождение современной цивилизации, нежели архаических мифов.
  Древнейший миф ("древнейший, первоначальный", миф как таковой), выполняя задачу объяснения окружающего, позволяет выстроить множество связей, основанных не на физически-генетическом, но, скорее, на психологическом родстве между явлениями и событиями. Это даёт возможность построение совершенно иной, не основанной на формальной логике картины мира. Рассуждать, верны эти построения или нет, оставаясь только и исключительно на победившей рационалистической позиции, едва ли разумно. Нельзя исключить правильность каждого из подходов, и вот почему:
  "Изучая духовные традиции, мы узнали, что они давно уже используют для восстановления всесвязности сознания особые языки... <...> Они являются языками нашего глубинного опыта, и если мы их знаем и обращаем особенное внимание на этот слой опыта, то тогда у нас намного быстрее происходит интеграция, мы намного полнее включаемся в коммуникативную ткань сознания именно теми гранями, которые необходимы для интеграции, восстановления, самосовершенствования" (Майков, 2004, с. 213).
  В рамках мифа вещественное и невещественное не различаются, это их качество переносится на все вещи и события. Причинные связи между последовательными событиями также предстают в метафорическом, образном ключе. Существенно представление о том, что часть целого функционально тождественна ему самому.
  Не менее важно противопоставление "своего" и "чужого". Мифологическое мышление представляет "чужое" не столько как "не своё", сколько как неупорядоченное, неокультуренное или несотворённое своими богами (в значительной мере понимаемыми как эвгемерические сущности). Именно здесь проходит граница между природным и культурным, в неразличении которого часто несколько свысока попрекают носителей мифологического сознания современные авторы. При этом качественная оценка и правила реакции на "чужое" у разных народов может быть неодинакова. Одной из общих черт, как ни удивительно, оказывается представление об иноплеменниках как о существах, обладающих волшебными способностями (вспомним "чухонских колдунов" у крестьян Русского Севера, веру в цыганскую магию у русских, украинцев и белорусов; даже австралийские аборигены видят в не-своих врагов и колдунов).
  Ещё одной общей чертой, видимо, можно считать образ пространства (который мы постарались достаточно подробно рассмотреть в ряде наших предыдущих работ). Вернее, его организации как некоего центра (истока, первоначала) и периферии, которая по мере удаления от "нуля" всё более превращается в хаос.
  Если бы современные реконструкции тех или иных форм древнего мировосприятия учитывали подобные особенности, они бы находили более явственный отклик в сердцах людей
  Мировоззрение общества и даже отдельного человека не складывается независимо, всегда имеются взаимные влияния, конфликтные или обогащающие, оно всегда есть сумма множества частиц, которые в совокупности и образуют духовную культуру той или иной эпохи.
  Древние представления интуитивно (?) предвосхитили многое, к чему приходит современная научная философия, и вместе с тем содержательно в корне отличаются от исканий современных философов. Ярче всего различия, - в первую очередь, фундаментального свойства - могут быть прослежены в конкретных образах, прежде всего, в представлениях о времени, пространстве, человеке и его месте в мире.
  "Миф есть... символ", - мудро заметил А. Ф. Лосев. Для носителя мифологического мышления символом, то есть мифом, является весь мир. Человеку, который мыслит мифологически, присуща склонность видеть вокруг не просто явления природы или чудеса, творимые сверхъестественными существами. Вселенная видится ему сложным сочетанием волшебного, иномирного - и повседневного, обыденного. Сочетанием противоположностей, которое на деле есть неразрывное целое.
  Перечислим значимые, на наш взгляд черты древнейшего - мифологического - миропонимания:
  - осознание неотделённости человека (и людей) от мироздания в целом, представление о глубинном единстве всего мироздания. Это короткое утверждение столько раз обсуждалось, что нет нужды на нём останавливаться (подробнее см. Косарев, 2008);
  - чёткое, хотя и по-разному проявляющееся в разных культурах, разделение мира и всего сущего на противоположности, которые в то же время являются неразрывными частями единого целого и не могут выжить друг без друга (так называемые бинарные оппозиции);
  - вера в существование "сверхъестественных" существ, чьи возможности превышают возможности отдельного человека (боги, духи). Мир в целом чаще всего рассматривается как манифестация единого божества, как его тело. Впрочем, в язычестве важномтакже, что и человек может подняться до их уровня, встать с ними наравне, а то и превзойти (таковы легендарные отшельники в индуизме);
  - убеждённость в существовании законов (принципов, установлений), которым подчиняются все части Мироздания - в том числе высшие существа (боги, духи). Зачастую эту убеждённость (а равно и веру в высших существ) с формальной точки зрения нельзя даже рассматривать как религию;
  - принятие существования возможности волшебным путём влиять на мир и процессы в нём, от личного блага до макропроцессов, одновременно представление о том, что эта возможность накладывает на человека те или иные ограничения. В сущности, именно в подобном представлении, а не в неких сверхвозможностях человека, кроются основания древнейшей магии;
  - особая роль ритуалов и праздников, которые понимаются как необходимость, содействие богам в деле поддержания закона и миропорядка, передаются из поколения в поколение и не могут быть изменены. Отсутствие "бессмысленных" действий. Суетные поступки людей преходящи, а творения богов подчинены иному ходу событий. Так же и то, что совершено людьми в подражание богам, божественным перводеяниям (образцам), приобретает иную ценность;
  - отсутствие претензий на абсолютную истину (по крайней мере, в большинстве течений), сосуществование разных взглядов на неё. Боги (духи) одних могут быть более слабым, нежели боги (духи) других. Но и те, и другие вторичны по отношению к чему-то более общему, отстранённому от "суетных дел".
  Для нас эти мировоззренческие установки служат своего рода ключами к пониманию корневых основ различных мифов. Не будет ошибкой считать их и краеугольными камнями древних культур.
  Современное движение за возрождение древнейшего миропонимания развивается повсеместно в странах, где некогда оно было, образно говоря, выброшена на помойку истории. Какими бы причинами смена господствующего мировоззрения ни была бы обусловлена, исконные представления, конечно, не исчезали, не умирали (да, по нашему мнению, и не могли умереть, ибо были естественны и определялись условиями жизни и самой природой человека).
  Вот одно из возможных объяснений: "Являясь огромным пластом культуры, средоточием мудрости народного опыта, древние мифы объективировали в себе систему идеалов, нравственных и мировоззренческих представлений, этнографических и общечеловеческих ценностей <...>
  Под влиянием мифологии и выросших из нее архаического и героического эпоса, разных жанров фольклора, символики народной культуры и искусства у растущей личности может складываться проникнутая мифологическим мироощущением модель мира как образ, сквозь призму которого человек воспринимает мир, адаптируется к нему, соотносит себя с мирозданием и определяет свое место в нем" (Давыдова, 2009, с. 112).
  Всё больше людей стремится вернуться к изначальному мироощущению, зачастую не сознавая этого. Тяга к природной вере вызвана всё более сильным ощущением близящегося краха; пониманием: что-то идёт не так; предчувствием: "Мир, как мы его знали, подходит к концу"; сопротивлением обезличиванию индивидуальности, усилиям по приведению всех и каждого - человека, рода, племени, нации, человечества - к некоему общему интеллектуально-духовно-культурному знаменателю... Эти факторы, это сопротивление, чаще всего неосознаваемое, порождают всевозрастающий душевный и духовный раздрай - массовый, заметим, - со всеми его внутренними и внешними "побочными эффектами".
  И тут, в процессе поиска выхода из состояния индивидуального и массового раздрая, возникает вначале смутное, но постепенно крепнущее понимание: причиной происходящему - утрата корней, размывание понятий, забвение обычаев, подмена ценностей и т. д. Естественным следствием этого понимания становится обострённое, пристальное внимание к прежнему, Изначальному. Тогда-то - высверками ночных зарниц, полыханием северного сияния - вспыхивают старые, извечные вопросы: кто мы? откуда мы? и как жить нам дальше, чтобы выйти из состояния раздрая и вернуться к состоянию гармонии - естественной гармонии с самими собой, с нам подобными; наконец, с Миром во всей его целостности?
  С другой стороны, есть, видимо, нечто очень верное в представлениях о природных мировых Силах и их олицетворениях - древних богах, многажды объявленных заблуждением и вымыслом, отринутых мановением некой дирижёрской руки, окрещённых "бесами", а затем переименованных и перелицованных на чужеродный лад... И тоска, неосознаваемая порою, по этому Нечто - это отнюдь не рафинированная кабинетная тоска по "золотому веку", в иерархии которого всё якобы было расставлено по своим местам...
  Но оставим покамест обсуждение причин возрождения в стороне. Сегодня куда важнее, насколько и в каком виде жизнеспособно это движение. Ведь оно принимает разные формы и имеет очень разные проявления, включая и агрессивное чванство самозваной "элиты", и невнятный "этно-экологизм", и политические амбиции, и понимание необходимости серьёзных перемен в духовной жизни людей и общества в целом, и искреннюю тягу к утраченному в городских джунглях чуду.
  Сейчас постепенно складывается нечто иное... Для кого это иное становится своего рода ролевой игрой (раз-раз, попрыгал через костёр, надев купленную через знакомых рубаху - и обратно, офис). Для кого-то даже сравнение с игрой покажется оскорбительным, хотя суть от того не изменится. Но всё же быть язычником означает прежде всего определённым образом мыслить и соответственно действовать.
  Нет, современные природные верования по большей части не ролевая игра (та всё-таки, скорее, забава), но и не та древняя вера предков, за которую люди в своё время готовы были идти на смерть. Язычники древности едва ли поняли бы жизненные цели и ценности многих из тех, кто сегодня считает себя их наследниками.
  Попробуем взглянуть на существующее положение дел непредвзято и как бы немного со стороны.
  Большинство тех, кто прилюдно демонстрирует свою приверженность языческому мировоззрению, - горожане. Надо думать, они составляют подавляющее большинство. Жителям мегаполисов и даже небольших городов начала XXI века, даже тем, чьи деды ещё были сельскими жителями, в сущности, чужды повседневные заботы, тревоги и чаяния тех обитателей лесов, опушек, морских и речных берегов, к чьим взглядам на мир, верованиям и убеждениям они так искренне и истово стремятся вернуться.
  В некотором смысле это стремление совершенно оправданно, ибо как же сложно обрести душевный покой и лад в жизни, заполненной погонею за деньгами, в убогой тесноте городских квартир и в условиях постоянного чужеродного информационного давления. Но таково уж наше, как говорят, "индустриальное" и "постиндустриальное" бытие. Оно лишено священного, лишено глубинного смысла, который - и большинство думающих людей чувствуют это - наполнял само существование наших предков. Настоящий живой человек, даже сам того не сознавая, хочет иного жизненного устроения. Вне зависимости, а то и вопреки своей национальной, социальной принадлежности и своим убеждениям. Каждый или почти каждый жаждет восполнить пустоту, возникающую на месте утраченного смысла. Каждый делает это как умеет. Отсюда, в том числе, пьянство, роковое пристрастие к наркотикам (неважно, химическим или музыкально-телевизионно-компьютерным). Отсюда - озлобленность и раздражение на всё окружающее. Мы словно бы утратили часть самих себя. Очень значимую часть. Основную.
  Поэтому нам необходим миф, необходимы мифологические мерки, с которыми можно подходить к окружающему миру.
  "Человек - точнее, "изучаемый, наблюдаемый человек" как одно из выражений понятия "другого человека вообще" - это не только одна из научно-философских фикций эпохи Просвещения. Это еще и сложный в своей композиции миф, непроницаемый для опыта современного антрополога или философа. <...>
  ...Миф не может быть старым или новым, только его контекст и интерпретация связаны со временем. Мифологичность - как неотрефлексированная тенденция научно-философской мысли к объективации и онтологизации "знания" как "человеческого"" (Пятигорский, 1996, с. 5).
  Возможно, нам удастся вновь обрести утраченную часть, если мы сумеем проникнуть разумом и самой сутью своею в пространство естественной "основы основ" и сделать их неотъемлемой частью самого своего существа. Не отказываясь, однако, от совокупного (положительного, в первую очередь) опыта человечества в целом. Возможно, это даже не потребует от нас пересмотра ряда ценностей и поведенческих привычек - опять же, если мы хотим не просто играть в ещё одну игру. Такая смена не показушна, а сущностна и допускает множество вариантов проявления.
  "Последнее время социологи, точнее экологи, пытаются выявить почти неуловимые связи между стереотипами культуры, закрепленными в мифах, играх, сказках, в живописном образе, и политико-экономическим самочувствием стран и народов. Например, крупнейший современный английский философ истории А. Тойнби сожалеет, что забыты традиции античной культуры, когда "природа оставалась богом", а не превратилась в "природные ресурсы и промышленное сырье". Стереотип культуры дает некоторую возможность употребления (и злоупотребления) богатствами природы, которую другой стереотип не дает или дает в меньшей степени <...> Сейчас же вдруг выяснилось, что непоэтическое отношение к миру, низкий уровень эстетического сознания, ограбление природы - может оставить человека не только без хлеба, но и без воздуха для дыхания. И в этой связи стало совершенно очевидно, что изгнание нимф и наяд, цветов и бабочек было не только эстетической потерей. Попутно терялось чувство природы, которое заставляло невольно беречь дерево, ручей, цветок и птицу" (Завадская, 1981, с. 7-8).
  
  
  * * *
  
  Увы, книги, посвящённые вопросам славянского язычества, как изначального, так и современного, в большинстве своём страдают одной бедой: в большинстве своём их авторы, при всей несомненной искренности, не знают или не учитывают объективных фактов и сведений о язычестве древности. А науки - в том числе о материальной культуре прошлого и традиционном мировоззрении - не стоят на месте, обогащая сокровищницу наших знаний о прошлом новыми фактами и открытиями, которые зачастую вынуждают нас пересматривать ряд привычных и, казалось бы, незыблемых представлений. Смешно видеть в народном христианстве русской (и не только русской деревни) XIX в. полное отражение древнего язычества. Наивно слепо доверять единичным из множества летописей и хроник, они нуждаются в проверке и перепроверке. По меньшей мере странно буквально воспринимать предания и мифы...
  Да, некоторые открытия намеренно или по недомыслию замалчиваются; да, серьёзные научные труды выходят столь малыми тиражами, что порою их трудно отыскать. Но - разве это оправдание? Кто ищет, тот всегда найдёт.
  Наше право и, наверное, святой долг - верить в величие предков, в мудрость и глубину их познаний о мире... С одною поправкою: такая вера не нуждается в подлогах и мистификациях... в страшненьких, сладеньких или возвышенных мифах - новоделах, за каждым из которых, если вглядеться, кроется чья-то та или иная, большая или малая корысть, на худой конец глупость. Не надо вымыслов и домыслов, основанных на обмане и самообмане, ибо они порождают обман и самообман. Вымыслы и домыслы задурманивают голову сторонникам и, обоснованно развенчиваемые недругами, дают им повод для нападок и на тех, кто придерживается совершенно иных подходов и взглядов. Так было, есть и будет - нравится нам это или нет.
  Впрочем, россказни и околооккультные вымыслы можно бесконечно разбирать по косточкам, предъявляя доказательства их "новодельности" и вымышленности. Слепые не увидят. Глухие не услышат. Корыстные "не заметят". Фанаты отвергнут.
  Мы же обращаемся к тем, кто искренне стремится постичь смыслы, - и сами стремимся и стараемся их постичь. Ведь всегда были и пребудут те, кто готов думать, размышлять и искать Настоящее. Совместный поиск обогащает и возвышает. На этом пути не избежать ошибок, но не признавать их, меняя под давлением новых открытий свою точку зрения, просто глупо.
  "Своеобразной особенностью верующего в Разум и в технический прогресс человека является его историческое восприятие. "История цивилизаций продолжается всего несколько тысячелетий, в то время как первобытные культуры - очень древние" (10, 9, 96).
  И тем не менее "для Западной Европы привычна схема: высокоразвитые культуры совершают свой бег вокруг нас, как вокруг мнимого центра всех мировых событий <...> А ведь "новое время" насчитывает столько же столетий, сколько "древность" тысячелетий <...> Европейцы представляют историю в виде ленточного червя, стараясь сообщить ей направление, которое точно выводит к позиции авторов. В результате тысячелетия измеряются понятиями гуманности, счастья большинства, экономической эволюции, научного миросозерцания и т.д. Когда стремления чуждых нам эпох под это не подходят, исследователи доказывают, что народы заблуждались или не умели достигнуть истины" (6, 71).
  Лишённому стабильности, быстро эволюционирующему цивилизованному обществу непрерывно приходится многое менять - от предметов обихода до политических систем. Устаревшее совершенно выходит из употребления, но общество не хочет с ним расстаться. Мёртвым грузом для подавляющего большинства населения стоят памятники с высеченными на них именами усопших, библиотеки и музеи, в которых накоплены факты, интересные ограниченному кругу людей, факты, которым не суждено было бы сохраниться в народной памяти.
  Мы любим всё хранить, невольно пытаясь компенсировать отсутствие реальных традиций, создавая, быть может, иллюзию постоянства, в котором, вероятно, нуждаемся бессознательно. В первобытном обществе всё было живым: многое функционировало десятками тысяч лет, а то, что всё-таки отживало, пропадало бесследно" (Лютова, 2009).
  Пока есть человек, а мир таков, каков он есть, подлинною силою будут обладать только те ценности, что соответствуют изначальным законам мира. Именно их необходимо извлекать из мнимого небытия и возводить на уровень признанных обществом. Поэтому мы - за осознанное созидание, за повседневное использование родовых и природных ценностей, и не только для себя самих, но для всего нашего народа и страны в целом. Путь взаимообогащения народов ценностями нематериального культурного наследия, понимаемыми не только как технологии, ремёсла или прикладное искусство, а и более широко - как представления о мире, Вселенной, взаимоотношении человека с ними (что находится в полном согласии с международными документами о нематериальном культурном наследии) - путь к решению многих проблем современного общества. Один из путей выхода из кризиса. Мы обращаемся к древнейшим пластам культуры, ибо они не столько исчезли, сколько видоизменились. Тем более важно увидеть, осознать эти изменения. Вдруг (а это почти наверное так) утрачено, выпало из осознания, нечто существенное, стержневое. Однако оно продолжает влиять на нашу повседневность - и мы оказываемся бессильны отыскать пути, которые пройдены за много веков назад. Настоящие духовные ценности не берутся из ниоткуда и не исчезают, нравится это кому-то или нет.
  В традиционных обществах социальные явления "...не изолированы; каждое явление содержит в себе все нити, из которых состоит социальное полотно. В этих совокупных социальных явлениях, как мы предлагаем их называть, все виды общественных институтов (образований) находят своё одновременное выражение: религиозное, юридическое, нравственное и экономическое" (М. Мосс, "Essai sur le don", 1925). Поэтому природные, общественные, семейно-родовые и личные ценности только тогда настоящие, когда пронизывают все уровни бытия, как повседневного, так и связанного с горними сферами.
  
  
  Погружение в архаику
  
  Мы предлагаем вам, читатель, примерить на себя ряд понятий традиционной культуры, ощутить себя человеком обычая. Погрузиться в то "пространство смыслов", которое побуждало наших предков оценивать мир вокруг себя и себя в мире, действовать именно так, а не иначе. Для этого не требуется непременно бежать пить обрядовый мёд, примерять более или менее традиционную одежду и даже есть шаманский гриб мухомор. И уж совершенно не требуется изобретать из приставок или суффиксов несуществующие корни, якобы таящие Супер-Сокровенный Смысл, данный межзвёздными пришельцами, что породили именно ваш народ. Для этого нужно совсем немного: пробудить глубинную память прошлого, которая, ничем не выдавая своего присутствия, дремлет до поры внутри каждого из нас. Не романтическое представление о прошлом, а именно память...
  Совсем немного...
  Так мало.
  Но это "мало" - очень большой, по меркам современного человека, шаг!
  Шаг, после которого открывается совсем иное зрение, видение Творения.
  Боги и духи - не где-то там. Они здесь. Постоянно. Ежесекундно. Их присутствие можно ощутить в лёгком дуновении ветерка и в колыхании былинки при полном безветрии. Им можно пожаловаться, их можно попросить, с ними можно поспорить и договориться.
  Человек - их потомок и наследник, их помощник, по-современному говоря, сотрудник.
  Человек слаб и по-своему беспомощен перед этим не самым приветливым миром.
  Однако он наделён упорством и духом. И неустанная упорная работа над духом может избавить его от неоправданного возвеличивания себя, а равно от непомерного самоуничижения.
  В этом совместно с богами творимом мире, по сути - в проявлении Божественной Вселенной, он - равноправная и очень важная часть мирового движения. Без человека немыслим естественный ход вещей в Пространстве и Времени: ведь если человек не поможет богам двигать Солнце, утро может и не настать...
  Мифологическое мышление отнюдь не противоречит праву и возможностям человека познавать окружающую действительность средствами рациональной науки. Они могут сосуществовать, и тот, кто умудрился совместить "образ" и "разум", сделать их равноправными, получает двойное преимущество в деле постижения загадок и смысла бытия.
  Круговорот повторяющихся явлений природы и ежегодный ход небесных светил над горизонтом убеждали человека в повторяемости всех явлений в мире. Бессмысленно спорить, насколько правы или не правы были наши предтечи. Важно, как именно они видели, как именно оценивали и описывали увиденное, как строили на основании увиденного и оценённого повседневную жизнь.
  Вселенная наших предков, которую они описывали словами, надо думать, изрядно отличными от слов современного языка, была волшебной и разной. Иногда - опасной, иногда - дружелюбной. Её пронизывали скрытые и явные силы, всегда требовавшие от человека если не настороженности, то внимания.
  Их жизнь текла по-разному: порою была спокойной и радостной, чаще - тревожной и полной опасностей.
  Не было другого выхода, кроме как "держаться своих сородичей", зная: не выдадут, не подведут... Люди жили и действовали, опираясь на законы высшей целесообразности, главная цель которых - выживание. Выживание потомства. Выживание рода. Выживание памяти, поскольку память есть непреложная родовая ценность, объяснение того, кто ты и почему, кладезь способов достижения цели и образцов действия.
  Мир вокруг был живым и разумным. Людям вообще свойственно очеловечивать всё вокруг себя (хотя в каком-то смысле правильнее было бы делать обратное: не мир мерить собой, а себя - миром). Но неотдельность и неотделённость человека от Вселенной делали такое представление оправданным. Мы - плоть от плоти того, что вокруг нас. И тех, кто вокруг нас.
  Когда человек рождался, он не брался из "ниоткуда". Он приходил в явный мир из неявного, где так или иначе пребывала его душа.
  Это сегодня, при нынешнем уровне развития медицины, мы, можно сказать, не имеем таких проблем с детской смертностью. Ну а в былые времена... Действительным членом семьи-рода ребёнок становился лишь спустя некоторое время после рождения, когда становилось ясно: он выживет и, более того, он не подменыш, подсунутый недоброжелательными духами по их великой хитрости или по недосмотру родителей. Происхождение духов могли объяснять по-разному, но суть от того не менялась. Водители судеб, которых также именовали по-разному, в момент рождения дитя судили ему судьбу-удел - долю или недолю, отмеряли количество удачи.
  Выживший младенец становился участником второго после рождения перехода в своей жизни - его принимали в род. Род признавал его своим (да, для этого требовалось провести довольно сложные порою обряды - но так было издревле заведено). До известной степени вся земная жизнь человека состояла из цепочки таких переходов, связанных с достижением им определённого возраста, изменением его положения в семье (роде, племени) или, видимо, выбором того или иного занятия. Принятый в род получал прозвание-имя, осваивал человеческую речь, "врастал" в общину. Он постигал свойства растений и животных, добываемых для пропитания: законы их жизни, произрастания, созревания... Он ступал по Земле и учился её ощущать, возделывать и почитать, выращивать или зарабатывать хлеб. Его согревал Огонь, оберегали Деды, без уважения к которым - ко всем без исключения - немыслима жизнь, невозможен Лад.
  По мере взросления расширялось окружающее пространство. Оно расширялось как в ходе накопления опыта, так и вследствие обучения. Человек узнавал, что есть где-то за полями, за лесами Мировое древо, на котором держится Небо. Есть Свет, наполняющий Воздух. Есть Воды - малые и великие, небесные, земные и подземные. Есть Боги. Есть Предки...
  Уважение их и почитание - священный долг человека. Только соблюдая все подобные установления, можно было достойно, по совести пройти жизненный путь: ратнику - добыть славу; труженику - скопить добра, достичь высот в своём деле; женщине - нарожать детей и воспитать их; мужчине - уберечь их и любимую. И каждому - избегнуть неправильностей в мыслях и поступках. Иначе говоря, выполнить свой долг перед родом: и перед живущими ныне, и перед богами и предками.
  Открытый мир мог оказаться опасным. Да, скорее всего, и был опасен. От опасности зримой, приходящей из "Дикого мира" ("Иномирья"), из непролазных лесов, из-за границы поселения, защищали рвы, валы да изгороди; воинские или хотя бы охотницкие (всё близко!) навыки и умение чуть что уйти в чащобу, превратиться в часть того самого "Дикого мира". От незримой - обереги и крепкие заговоры.
  В праздники весь род (а позднее - вся община, жители поселения и окрестностей) собирался в священном месте на капище, у образа алатыря-камня. Издревле завещанные поколениями предков обряды помогали блюсти установленный испокон веков обычай смены череды праздников - времени вне времени, - помогали Богам поворачивать годовое коло, помогали Миру быть.
  Здесь, на священном месте, в суждённые дни открывались врата между мирами. И тогда зримо воплощалось триединство Неба, Земли и Человека. Здесь приносили жертвы и возжигали крады. И дым треб призывал богов прийти к их потомкам. Здесь стояли чуры - образы богов-предков... Образы, живые и исполненные смысла и в то же время вполне условные. Завершали праздники братчинные трапезы, на которых Боги разделяли с человеком пищу. Здесь учились мудрости пращуров, родной крови и тем очищали душу, принося Мирозданию присягу-ротý: не желать чужого, но и своё в обиду не давать.
  Каждый был призван достойно прожить жизнь, и не было для человека большего бесчестья, нежели оказаться отторгнутым от рода, стать изгоем, а в лучшем случае остаться при роде, но - никем, "сиротой".
  И не так важно, какова твоя власть, кто ты - воевода или волхв, охотник или пахарь... Иное важно: если удалось на пути своём привнести в жизнь толику красоты да Лада, то и радость. Возрадуются на том свете, в Ирии, дýши - помогут, когда придёт черёд свидеться с прародителями, да, быть может, освободить им место на земле для нового рождения.
  Когда же придёт назначенный срок ухода, тогда и справят по чести тризну на свежем кургане. Станет курган частью семейного капища. Настанет пора для ушедшего приходить вместе с навьями в урочные поры и помогать ныне живущим на земле да следить, чтобы они, живущие, Обычай блюли.
  Немыслимо разорвать эту цепь - как недостойно обидеть Землю, Воду, Лес, Огонь, как немыслимо хулить Небо и преступить мировой закон, ротý. Как недопустимо предать память предков - всех поколений от Первого, принесшего себя в жертву для того, чтобы мир был сотворён, до ближнего, отца с матерью. Потому во всякий праздник необходимо символически повторить те действия, которые когда-то, в Начале Начал, содеял в сходных обстоятельствах Предок, и думать так, как думал он. И прожить на этом свете между праздниками по завету и исконному установлению.
  Чувствовать так. Думать так. Понимать так. Действовать так. Ежечасно. Ежесекундно. Всегда и везде.
  Всё иное - не природная вера. Всё иное суть игрища - самоублажение и самообман. А самообман опасен, ох, опасен! Надо ли объяснять, чем и почему? Жить по-язычески можно и в городе. Вопрос, каковы плоды дел твоих.
  Если и в самом деле цель жизни земной человека - установление Лада, значит, по обретении оного, и в иной мир такой человек перейдёт с Ладом в душе, готовый ко встрече с тем, что ждёт его впереди. И так прибудет Лада и на том, и на этом свете.
  Тот, кто пришёл к природной вере, кто с собой и с Миром в Ладу, не станет бояться наказания в виде адского пламени или иных мытарств. Не внешним - внутренним сильно сегодняшнее язычество. И держать человеку ответ за то, как и чем он жил, не по страху, а по совести - и перед собой, и перед родичами, и перед своими предками, что ушли к богам.
  
  
  Как построен словарь
  
  Этот словарь - первая в своём роде попытка словаря идеографического, в котором статьи расположены по тематическому принципу. Все отобранные понятия распределены по смысловым разделам, от более общих к частным.
  При составлении статей авторы опирались не на расхожие представления, а на сведения из исторических источников, этнографии, археологии и мифологии, рассматриваемые в сравнении с тем, что нам известно о традиционных воззрениях родственных славянам по языковой семье народов, соседних этносов. Особое внимание мы стремились уделить тому, что на самом деле стоит или стояло за многими известными всем словами и смыслами. Поэтому многие старательно относимые ныне к языческим понятия в словаре отсутствуют, ибо просто-напросто не найдены в заслуживающих доверия источниках, а следовательно, расцениваются нами как "новоделы". Это не всегда плохо, однако выходит за рамки нашего исследования.
  Ряд расхожих штампов представлен в ином свете, нежели привычно массовому сознанию.
  Каждый раздел снабжён небольшим введением. Статьи, раскрывающие основную тему раздела, вынесены вперёд. Далее они следуют в алфавитном порядке. Для удобства пользования внутри разделов нами сделаны выделения курсивом. Это позволяет читателю обратить внимание на смежные, статьи, переместившись по ссылке внутри смыслового поля традиционной культуры.
  
  Исследование смысловых связей и самого содержания ключевых образов традиционной культуры, которые являются её основой - инвариантом, архетипом, универсалией, - вызывает особый интерес. Это вполне понятно, ведь именно они позволяют этносу на "бессознательном уровне" сохранять и свой культурный, творческий созидательный потенциал и расширять его, что без опоры на такие фундаментальные категории образов невозможно.
  В семиотике - разделе науки, изучающем порождение, строение и работу различных знаковых систем (в первую очередь хранение и передачу информации) - определен особый тип отношений. В их рамках знак приобретает свое значение и смысл только через взаимодействие со знаком, стоящим к нему в оппозиции. По большому счёту это представление восходит к диалектическому закону единства и борьбы противоположностей, то есть носит универсальный характер. Например: утверждение - отрицание, вопрос - ответ, добро - зло, правое - левое ...
  Разумеется, помимо оппозиционных отношений между знаками существует отношение и переходного типа - посредник между крайностями, например:
  рождение - жизнь - смерть, тезис - синтезис - антитезис, будущее - настоящее - прошлое, молодость - зрелость - старость и т.д.
  Смысловые противоположности, "сталкиваясь" в прямом (или обратном порядке), порождают "третье", вбирающее в себя черты от обеих крайностей. Так возникают "триады".
  Обращаем внимание читателя лишь на некоторые оппозиции образов традиционной культуры из представленных в книге:
  
  Имя - Незнаемое
  Cущий - Ничто
  Сотворение мира - "Конец Времён"
  Сущий (Сущее) - НеСущее (НеСущий)
  Время - Пространство
  Годовой круг - Праздник
  Свет - Тьма
  Свет Этот - Свет Тот
  Явь (Яво) - Навь
  Человек - Деды
  Земля - Небо
  Огонь - Вода
  Вода - Камень
  Древо - Камень
  Доля - Воля
  Среча - Несреча
  Грех - Удача
  Дом (Жилище) - Лес
  Дом (Жилище) - Дорога (Путь)
  Суд - Слава
  Суд - Лад
  Камень-Алатырь (Пуп Земли) - Мировая бездна, Край Света
  Трапеза - Жертва
  Тело - Душа
  Кривда - Правда
  Грех - Долг ... и т. д.
  
  А вот и триады образов традиционной культуры также из числа представленных в этой книге, далеко не единственные варианты:
  
  Начало Начал - Время - Конец Света
  Ничто - ВсеСущее (Сущий) - НеСущее (НеСущий)
  Свет Этот - Лес (Межа, Дорога, Перекрёсток) - Свет Тот
  Вода - Хмель - Кровь
  Предки - Речь (Язык) - человек
  Деды - Род - человек
  Боги - Деды - человек
  Кровь - Речь - Земля
  Тьма - Воздух - Свет ... и т. д.
  
  Внимательный и пытливый читатель при необходимости способен сам восстановить недостающие смысловые связи, обнаружить новые. Традиционная культура отличается тем, что пусть и опирается на не совсем привычную нам сегодняшним логику мифа, всё же именно диалектична, и позволяет выявлять эти связи, если постараться.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"