Гаврилов Дмитрий Анатольевич : другие произведения.

Олег Вещий - Орвар-Одд. Путь восхождения. Глава 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великий князь Олег Вещий - одна из ключевых фигур ранней истории Древней Руси и одновременно одна из самых загадочных. Многие историки сходятся во мнении, что Олег тождественен одному из популярнейших героев скандинавских саг - Орвар-Одду, известному также как Одд Стрела. Дмитрий Гаврилов и Сергей Пивоваров, внимательно изучая отечественные и зарубежные источники, пытаются разобраться в значительном количестве нестыковок и загадок, что в изобилии присутствуют в этих документах, приходя порою к выводам вполне логичным, но не всегда идущим "в русле" устоявших взглядов на прошлое.
  Вниманию читателей одна из глав новой книги:
  Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий - Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018, 288 с. ISBN 978-5-4444-6669-8.
  
  
  Ранее мы проследили за эволюцией взглядов академика Б.А. Рыбакова на летописный образ князя Олега Вещего (Гаврилов, 2014) и представили их обзор в предыдущем разделе данного издания. Рыбаков, яркий антинорманист, так или иначе, признавал ценность "Саги об Одде Стреле" в вопросе "достоверной и более полной" реконструкции жизни и деятельности Олега и считал оправданным соотнесение Олега Вещего и Орвар-Одда (Рыбаков, 1987, с. 361).
  С опорой на некоторые редакции "Саги об Одде Стреле" была также рассмотрена одна из версий вокняжения Одда-Олега "на Руси", которая основана на том, что он наследовал королю Херрауду/Гейррёду (Herraudr/Geirrøðr), тождественному Рюрику (Гаврилов 2012, 2014а), правившему в Гардах или Гардарики.
  Такую идею высказал в числе первых, как уже отмечено, шведский ученый Биернер ещё в 1742-1743 годах, имевший в своём распоряжении несколько редакций или списков прославленной саги. (О списках и изучении текстов саги с древних времён см. XIII. Изучение саги об Орвар-Одде. - Тиандер, 1906).
  Согласно этой версии последующие правители Древней Руси лишь по материнской линии были потомками Рюрика-Херрауда, а по отцовской были потомками норвежского бонда, ступившего на стезю викинга и с успехом по ней прошедшего, а после - избранного конунгом, Орвар-Одда, то есть Вещего Олега.
  Можно попытаться обратиться к сведениям источника вторичного, но его автор, практически современник Биернера, опирался на доступные ему (к сожалению, уже не нам) сгинувшие в веках источники. Если довериться им, то мы обнаружим ещё одну любопытную деталь. "Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся изданная Николаем Новиковым, членом Вольного Российского собрания при Императорском Московском университете" производит Рюрика и варягов из "Варгiи", то есть Вагрии, что, впрочем, нас пока менее всего интересует. В части XVI её второго издания 1791 года говорится, что после смерти своего брата Синеуса Рюрик "сдаша ... Полате сыну Ростов, Бело озеро и Муром".
  По классической версии истории Рюрика cменил Олег, у коего на попечении оказался малолетний (племянник?) Игорь.
  "Имел Рюрик несколько жен, но более всех любил Ефанду, дочерь князя урманского, и когда та родила сына Ингоря, ей обещанный при море град с Ижорою в вено дал [как дар жениха за невесту] <...> Рюрик... был очень болен и начал изнемогать; видя же сына Ингоря весьма юным, доверил княжение и сына своего шурину своему Олегу, чистому варягу, князю урманскому" - сообщает В.Н. Татищев ("История Российская", ч. I., гл. 4 "Об истории Иоакима, епископа Новогородского") и уточняет: "Олег шурин Рюрику. У Нестора именован просто свойственник. В манускрипте раскольничьем - вуй Ингорь, т. е. брат материн".
  Куда же делся взрослый Полата/Полат? (Конечно, было бы заманчиво связать это имя с притоком Двины Полотой и, соответственно, летописными полочанами, но уж больно разная география.)
  Старший сын (и, в таком случае, рождённый от другой Рюриковой жены, а не от мурманки Ефанды-Едвинды) вполне бы мог наследовать отцу, если бы ему предоставили такую возможность. Скоропостижная смерть легендарных Рюриковых братьев приходится согласно летописям на 864-866 годы. Рюрик, по тем же источникам, "правил" ещё 13-15 лет. За это время даже самый малолетний старший сын мог существенно подрасти. К 879 году Полата-Полат был молодым мужчиной. Стало быть, у Рюрика нашлись серьёзные причины обделить его в пользу Игоря? Или же эти причины нашлись у Олега Вещего?!
  Н.И. Новикову (1744-1818) не было никакого резона выдумывать такую подробность о Полате! Кроме того, как мы уже отмечали, именно взрослые дети Олега-Одда (по версии Биернера - внуки Рюрика-Херрауда) со своей матерью Силькисив, стали править в Гардарики, когда Вещий исчез за морем.
  По общепринятой версии истории после Вещего Олега княжит Игорь, хотя, по-хорошему, "дядя" должен был бы передать власть "племяннику" едва тому исполнилось бы 14-16 лет. Но летописный Олег тридцать лет и три года остаётся центральной фигурой Руси. (рис. 5)
  На это обстоятельство обратил внимание и А.А. Шахматов, который считал, что "в изложении предания в Древнейшем своде присутствовал только Олег, имя Игоря было добавлено в Начальном своде. Вероятность единоличного правления Олега подтверждается тем, что договор 911 года заключается только от его имени, и он титулуется "великим князем русским", под рукой которого находятся другие "светлые и великие" князья" (Мельникова, 2014).
  Мирился бы с этим реальный Игорь Рюрикович? Думаем, что "Игорь Олегович", он же "Херрауд Оддсон", был бы вынужден. Такая цепь рассуждений и приводит к умозаключению, что этот Игорь, коего Олег, то есть Орвар-Одд опекал, есть его собственный сын Херрауд. Куда делся мнимый "племянник"?
  Да существовал ли он вообще! Встречался ли когда-либо Рюрик с Олегом? Не разошлись ли они в пространстве и времени?
  Представим, что наши рассуждения и построения, следующие за Биернером, до настоящего момента были верными. Зачем же в таком случае древним летописцам и/или их последователям понадобилось в своих редакциях Начального свода скрывать имя истинного отца князя Игоря Старого и родоначальника "Рюриковичей" по мужской линии?
  
  О происхождении Орвар-Одда
  
  Виною всему, как нам кажется, происхождение Одда-Стрелы по отцовской линии. Он был сыном Грима Мохнатые Щёки (norroen.info/src/forn/grim/ru.html) и внука Кетиля Лосося - бондов с северо-западного побережья Норвегии, которое сам Одд определяет как Север, если обратиться к новейшему переводу одного из списков знаменитой саги, сделанному Тимофеем Ермолаевым: "Меня зовут Одд, как я давно уже говорил вам, сын Грима Мохнатые Щёки с севера из Норвегии" - уточняет Одд в беседе с конунгом Херраудом" (http://norroen.info/src/forn/orvarodd/ru2.html).
  (Увы, перевод этот, причём самый полный из имеющихся в части скальдических стихов - вис, коими изобилует сага (в прекрасном переводе Надежды Топчий), попал к нам в руки, когда книга была в основном написана.)
  А каким был быт бондов? Об этом можно судить из эддической "Песни о Риге" (строфы 14-25, Старшая Эдда, 1975), то есть о белом асе Хеймдалле, который является прародителем и этого сословия. Как вы понимаете, дети бондов тоже будут бондами и судьба их предопределена: они примут родительское хозяйство и передадут его уже своим потомкам:
  
  "Пошел снова Риг
  по прямым дорогам,
  к дому пришел,
  дверь была отперта,
  в дом он проник:
  пылал там огонь,
  чета сидела,
  дружно трудясь.
  
  Мужчина строгал
  вал для навоя, -
  с челкой на лбу,
  с бородою подстриженной,
  в узкой рубахе;
  был в горнице ларь.
  
  Женщина там
  прялку вращала:
  пряжу она
  пряла для ткани, -
  была в безрукавке,
  на шее платок,
  убор головной
  и пряжки наплечные.
  Бабка и дед
  были дома хозяева.
  
  Риг им советы
  умел преподать.
  Встал от стола он,
  спать собираясь,
  лег он потом
  посредине постели,
  с обеих сторон
  улеглись хозяева.
  
  Пробыл он там
  три ночи подряд
  и снова пошел
  серединой дороги;
  девять прошло
  после этого месяцев.
  
  Ребенка тогда
  родила эта бабка,
  водой окроплен был
  и назван был Карлом;
  спеленат он был,
  рыжий, румяный,
  с глазами живыми.
  
  Стал он расти,
  сильней становился,
  быков приручал,
  и сохи он ладил,
  строил дома,
  возводил сараи,
  делал повозки,
  и землю пахал.
  
  Хозяйку в одежде
  из козьей шерсти,
  с ключами у пояса,
  в дом привезли -
  невесту для Карла;
  Снёр её звали;
  жили супруги,
  слуг награждали,
  ложе стелили,
  о доме заботились.
  
  Детей родили они, -
  жили в довольстве, -
  звали их Дренг, Халь,
  Хёльд и Смид,
  Тегн, Брейд и Бонди,
  и Бундинскегги,
  Буи и Бодди,
  Браттскегг и Сегг.
  
  Другим имена
  еще они дали:
  Снот, Бруд и Сваннп,
  Сварри и Спракки,
  Фльод, Спрунд и Вив,
  Фейма и Ристилль.
  Отсюда все бонды
  род свой ведут".
  (пер. А.И. Корсуна)
  
  Жизни Грима, как и жизни его отца Кетиля, посвящены отдельные саги. Из текстов обеих ясно, что хотя и Грим и Кетиль, были уважаемыми бондами, в случае острой необходимости не брезговали ремеслом викинга. Они не давали спуска обидчикам, а их добрая удача распространялась на сподвижников в походе и просто людей той земли, где они впоследствии жили в достатке и мире.
  В "Саге о Кетиле Лососе", в самом начале говорится и о более древних предках Одда по мужской линии, но всё равно: прадед Одда Стрелы предводительствовал бондами, а Кетиль в юности собирал сено, умело плотничал и ловил рыбу:
  "Жил человек по имени Халльбьёрн. Его прозвали Полутроллем. Он был сыном Ульва Бесстрашного. Он жил на острове Хравниста, расположенного у Раумсдаля. Он был могущественный человек и предводительствовал многими бондами там на севере. Он был женат, и у него был сын, которого звали Кетилем. Он был большого роста, мужественный и не красивый.
  Когда Кетилю было несколько зим, он лежал в кухне. Доблестные люди считали посмешищем то, что он делал. У Кетиля была привычка - сидя у огня, одну руку держать на своей голове, а второй помешивать в огне перед коленями. Халльбьёрн попросил его убрать руку с головы и сказал, что так для них будет лучше. Кетиль ничего не ответил. Вскоре после этого он отправился прочь и отсутствовал три ночи. Тогда он вернулся домой и принёс на спине стул. Тот был хорошо сделан. Он отдал его своей матери и сказал, что она заслуживает его любовь больше, чем его отец.
  Однажды летом, в хорошую погоду, Халльбьёрн решил собрать сено. Он пошёл в кухню к Кетилю и сказал:
  - Помоги сегодня, родич, возить сено, потому что все пригодны для работы.
  Кетиль вскочил и вышел вон. Халльбьёрн дал ему для работы две повозки и одну женщину. Кетиль возил сено во двор с таким усердием, что грузить для него пришлось восьмерым, хотя все они, казалось, трудились не покладая рук. Когда же наступил вечер, всё сено было убрано, однако обе повозки развалились.
  Тогда Халльбьёрн сказал:
  - Мне кажется, будет лучше, родич, если ты возьмёшь на себя хозяйство, ибо ты сейчас молод, подрастаешь и ко всему способен, а я становлюсь стар, неповоротлив и ни к чему больше не пригоден.
  Кетиль сказал, что не хотел бы этого. Халльбьёрн дал ему тогда секиру, огромную и очень острую, на удивление хорошее оружие. Он сказал:
  - Есть одна вещь, родич, от которой я предостерегаю тебя более всего: когда заходит солнце, я хочу, чтобы ты недолго оставался снаружи, и в особенности чтобы ты не ходил с хутора на север острова.
  Многое тогда поведал Халльбьёрн Кетилю, своему сыну.
  Одного человека звали Бьёрном. Он жил недалеко оттуда. Он привык постоянно насмехаться над Кетилем и называл его Кетилем Дурнем с Хравнисты. Бьёрн часто выходил на рыбную ловлю в море.
  Однажды, когда он был в море, Кетиль взял лодку, леску и крючок, поплыл на рыбное место и сел удить рыбу..." ("Сага о Кетиле Лососе", пер. Т. Ермолаева; http://norroen.info/src/forn/ketilh/ru.html).
  Из саги, рассказывающей об отце Одда, становится ясно, что и он мог действовать в качестве хёвдинга (местного лидера с управленческими функциями, в Древней Скандинавии должность эта была выборной и по наследству не передавалась), а мать Одда отчасти "дворянской" крови, но явно недостаточной, чтобы считать и Одда потомком херсира или конунга:
  "Как рассказывают о Гриме Мохнатые Щёки, он был высокий, сильный и очень храбрый. Его прозвали Мохнатые Щёки потому, что обе его щеки с рождения были покрыты тёмными волосами. Их не резало железо. Грим получил хозяйство на Хравнисте после Кетиля Лосося, своего отца. Он сделался богат. И он один правил почти всем Халогаландом.
  Одного могущественного и знаменитого херсира в восточном Вике звали Харальд. Он женился на Гейрхильд, дочери конунга Сёльги, сына конунга Хрольва с Горы из Уппланда. Их дочь звали Лофтэна. Она была самой красивой из женщин и хорошо воспитана. Грим Мохнатые Щёки поехал туда на небольшом корабле с семнадцатью людьми и попросил Лофтэну себе в жёны" ("Сага о Гриме Мохнатые Щёки", пер. Т. Ермолаева).
  Приведённые здесь, не столь важные, на первый взгляд, географические подробности о месте рождения самого Одда, как вы увидите далее, пригодятся, когда речь пойдёт о последнем походе нашего героя:
  "Одного человека звали Грим по прозвищу Мохнатые Щёки. Его прозвали так, ибо он родился с заросшими щеками, причина же была в том, что Кетиль Лосось, отец Грима, и Хравнхильд дочь Бруни лежали в одной постели, как было написано ранее, а Бруни накрыл их шкурой, когда пригласил к себе множество финнов. Ночью Хравнхильд выглянула из-под шкуры и увидела щеку одного из этих финнов, а тот был весь заросший. И так как позднее у Грима оказалась подобная отметина, люди сочли, что он, наверное, был зачат именно в это время. Грим жил на Хравнисте. Он был богат и имел большую власть во всём Халогаланде и во многих других местах. Он был женат, и его жену звали Лофтэна. Она была дочерью херсира Харальда из Вика с востока.
  Одним летом Грим собрался в поездку на восток в Вик после смерти своего тестя Харальда, потому что у того были там большие владения.
  Узнав об этом, Лофтэна попросилась ехать с ним, но Грим сказал, что это невозможно:
  - Ведь ты ожидаешь ребёнка.
  - Мне ничего бы не хотелось более, - сказала она, - чем поехать.
  Грим очень её любил и уступил ей. Она была очень красивой и во всём превосходила прочих женщин Норвегии. Их путешествие было пышно обставлено.
  Грим поплыл на двух кораблях с Хравнисты на восток в Вик. Когда они подошли к местности, которая называется Берурьодр, Лофтэна сказала, что хотела бы спустить паруса, потому что почувствовала схватки. Так и сделали, и корабли пристали к берегу. Там жил человек по имени Ингьяльд. Он был женат, и у него с женой был сын, которого звали Асмундом, юный годами и красивый на вид.
  Когда они сошли на берег, то послали к хутору людей сказать Ингьяльду, что здесь остановились Грим и его жена. Тогда Ингьяльд велел запрячь повозку, сам отправился им навстречу и предложил гостеприимство всем нуждающимся. Они приняли приглашение и поехали на хутор Ингьяльда. Затем Лофтэну провели в женский дом, а Грима - в жилое помещение, и посадили его на почётное место, и Ингьяльд ни в чём не отказывал Гриму и его людям. А Лофтэне становилось всё хуже, пока она не разрешилась мальчиком, и женщины приняли его и говорили, что никогда не видели такого красивого ребёнка.
  Лофтэна взглянула на мальчика и сказала:
  - Отнесите его к отцу. Он даст ребёнку имя, - и так было сделано.
  Мальчик был омыт водой и назван Оддом. Там Грим пробыл три ночи. Тогда Лофтэна сказала, что может продолжать путешествие, и Грим сообщил Ингьяльду, что собрался уезжать.
  - Мне хотелось бы, - сказал Ингьяльд, - получить от вас некоторое вознаграждение.
  - Это заслуженно, - ответил Грим. - Выбирай сам себе награду, потому что у меня нет недостатка в деньгах.
  - Хватает у меня денег, - сказал Ингьяльд.
  - Тогда выбери другое, - предложил Грим.
  - Я прошу воспитать твоего ребёнка, - попросил Ингьяльд.
  - Я не знаю, - сказал Грим, - что об этом думает Лофтэна.
  Но она ответила:
  - Я бы согласилась, ведь это хорошее предложение.
  Тогда их проводили к своим кораблям, а Одд остался на Берурьодре. Они продолжили своё путешествие, пока не пришли на восток в Вик, и пробыли там столько времени, сколько посчитали нужным. Потом они собрались оттуда прочь, и им дул попутный ветер, пока они не подошли к Берурьодру. Тогда Грим велел спустить паруса.
  - Почему бы нам не продолжить наше плавание? - спросила Лофтэна.
  - Я полагал, - сказал Грим, - что ты, наверное, захочешь увидеть своего сына.
  - Я видела его, - ответила она, - когда мы расстались, и мне кажется, что он будет не очень ласков к нам, людям с Хравнисты. Поплывём своим путём, - сказала она.
  Они с Гримом вернулись домой на Хравнисту и остались на своём хуторе, а Одд и Асмунд выросли на Берурьодре. Одд овладел всеми искусствами, которые было положено знать мужчинам..." ("Сага об Одде Стреле", пер. Т. Ермолаева; http://norroen.info/src/forn/ketilh/ru.html)
  Кстати, что это могли быть за искусства? Из самой саги по ходу развития сюжета следует, что Одд обучился искусству борьбы и владению разным оружием, включая стрельбу из лука. Он превосходно плавал, ездил верхом, знал толк в играх, слагал висы, в перерывах между занятиями обучаемые юноши беседовали с более опытными мужчинами и постигали иные наречия, что помогало объясняться с иноплеменниками. К числу таких искусств, пригодных для мужчин, если судить по текстам прочих саг, могло относиться чтение рун, игра на струнных музыкальных инструментах, ходьба на лыжах, гребля, и даже навыки ювелирного дела (Глазырина, 1996, с. 94).
  Итак, Хравниста - это остров и хутор ближе к северо-западному побережью Норвегии, Вик - место в Ослофьорде, на юго-восточном побережье Норвегии, а Берурьодр (Berurjóðr) - "Поляна Медведицы", хутор, место на юго-западном побережье Норвегии.
  Да, Орвар-Одд стал едва ли не самым знаменитым героем легенд - как германцев, так и их соседей славян, проделав путь от сына бонда до викинга, а от викинга - до правителя, тонкого политика, дипломата и реформатора, основателя правящей династии. Но быть потомками варяжского короля Рюрика, короля по крови, оказалось в какой-то момент истории предпочтительней, чем производить свой род от норвежского простолюдина.
  Что это за исторический момент? Возможно, хотя и не факт, замена Олега/Одда на Рюрика впервые была произведена к 1070-м годам, и сделано это было из политических соображений по указанию Владимира Всеволодовича Мономаха, который по молодости лет "кое-что" подправил в своей родословной.
  В 1074 году шли переговоры о его женитьбе на племяннице короля Дании Свена Эстридсена Гиде, а точнее, Гите, отцом которой был последний король саксов Гарольд II, погибший в битве при Гастингсе в 1066 году. После его смерти Гита, в конце концов, оказалась на попечении дяди.
  На Руси родство передавалось по отцовской линии, и отдалённый потомок норвежского бонда Одда/Олега, сгинувшего 160 лет назад, плохо смотрелся бы даже спустя столько поколений предков рядом с женой, в чьих жилах текла кровь королей Англии и Дании.
  Впрочем, как справедливо отметила Надежда Топчий, первая читательница данной книги и профессиональный переводчик с древнеисландского, "сам Свен Эстридсен, между прочим, именовал себя по матушке - Эстрид. Отец был ярлом (Ульв), а дедушка Ульва - непонятно кем, Торгильсом Длинноногим (то, что Торгильс мог бы быть потомком Стюрбьорна Сильного, версия поздняя). И молчание источников вкупе с матронимом ради престола намекают...". Даже если по датской линии не всё так гладко с королевской кровью, это, на наш взгляд, лишний повод Свену не подавать вида, что у него самого не совсем хорошо, и требовать хорошей родословной от жениха, тем более что с королевской честью по английской ветви всё в порядке.
  Тут и пригодился ободритский властитель Рюрик, хорошо известный датчанам! Так Рюрик стал отцом Игоря, Олег/Одд же стал опекуном и воеводой, а лишних предшественников, не соответствовавших новой концепции, из истории просто вымарали.
  Когда в 1113 году Владимир Мономах занял великокняжеский киевский престол подчистка первоисточников масштабно продолжалась уже до самой его смерти в 1125 году.
  Надо сказать, его усилия увенчались успехом, хотя сам Мономах этого уже не дождался. Внук Мономаха, Ростислав Мстиславич называет своего сына в честь прародителя.
  В "Бархатной книге" 1682 года ("Родословии князей и бояр российских и литовских"), которая опирается на "Государев родословец" 1550-х годов, не сохранившийся до наших дней, можно обнаружить только трёх князей по имени Рюрик. Первый - это мифический основатель династии. Второй, из наиболее ранних, это Рюрик II Ростиславич (примерно в 1138-1214) - сын Ростислава I Мстиславича, внук Мстислава I Великого (1076-1132), правнук Владимира Мономаха (1053-1125), который в свою очередь был внуком Ярослава Мудрого и правнуком Владимира Святославича.
  Наверное, уже Мстислав I, имевший благодаря матери второе имя - Гарольд, полученное в честь деда-сакса, был уверен в том, что происходит от Рюрика.
  "Третий" более или менее известный Рюрик Ростиславич (ум. 1092) - с 1084 года князь перемышльский, сын Ростислава Владимировича (ок. 1038-1067), внук Владимира Ярославича, князя новгородского (1020-1052), правнук Ярослава Мудрого.
  Можно, конечно, вспомнить здесь, что и Ярослав Мудрый (978-1054) в 1018-1019 году женился на дочери шведского короля Олафа Шётконунга Ингигерде, и значит, ему также пришлось бы предъявлять доказательства знатности своего рода.
  Но на тот период с этим дела обстояли значительно проще, поскольку летописание как таковое только-только начиналось. Впрочем, устно выдать свою родословную до легендарного предка мог любой князь. А какой летописец посмеет опровергнуть слова повелителя, если тот вдруг сказал: "Рюриковичи мы"? Да ещё такого грозного, каким был Владимир Всеволодович Мономах.
  Сознавая, что истина где-то рядом или посередине предшествующих интерпретаций сведений саги, соавторы объединили свои изыскания в разработке этой, альтернативной версии.
  Её коренное отличие от первой заключается в том, что летописный Рюрик вовсе не тождествен Херрауду саги, и последний правит не в Гардах (Хольмгардах, то есть Новгороде), а уже в Кэнугардах (Киеве), или в Гуналанде (Hunaland, Honuhard - см. Приложение 1). В противном случае Олегу пришлось бы неизбежно расправиться с Полатой-Полатом, если таковой всё-таки существовал на самом деле!
  Заметим, кстати, что ранее в художественно-исторических романах "Кровь на мечах. Нас рассудят боги" и "Смерть за смерть. Кара грозных богов" (Гаврилов, Гаврилова, 2012, 2012а) их авторы обыграли как раз эту гипотезу. Некоторые умозаключения, представленные на страницах упомянутых книг, могут быть небезынтересны и для внимательного читателя, если он опустит сугубо приключенческий антураж.
  Правда, Т.Н. Джаксон указывает, что наиболее ранняя фиксация скандинавского топонима "Кэнугард" в письменном источнике относится к последней четверти XII века, тогда как имя "Хольмгард" зафиксировано уже в рунической надписи первой половины XI века (Джаксон, 2000, с. 284). Первую запись "Саги об Одде Стреле" она датирует между 1265 и 1275 годами, а сама сага сложилась, предположительно, в конце XII - начале XIII веков. Сага была необычайно популярна, свидетельством чему большое количество дошедших до нас списков произведения.
  Из ближайших современников событий и источников, определяющих Киевскую землю через связь с гуннами, следует упомянуть Адама Бременского. Хроника эта была завершена около 1075 года:
  "Даны-варвары называют Русь Остроградом, потому что она расположена на востоке и, словно орошаемый сад, изобилует всеми благами. Её называют также Хунигардом, потому что там первоначально жили гунны" (см.: Адам Бременский, "Деяния архиепископов Гамбургской церкви", Схолия 120 (Славянские хроники, 2011)).
  Древнерусские летописцы знают по меньшей мере одного достоверного правителя Киева той же поры - по имени Аскольд. Как показано С. Пивоваровым, имя "соправителя" Аскольда - Дира - при сопоставлении различных средневековых источников оказывается родовым именем правителей Киева (Пивоваров, 2015). Для удобства этот материал вынесен нами в Приложение 2.
  Если согласиться с тем, что "северные саги дают достоверную и более полную картину жизни Одда-Олега", то придётся признать непричастность оного и к гибели Аскольда, и к гибели так называемого Дира, и к захвату Киева в 882 году. (рис. 06)
  Очевидный вопрос, который явно не даёт покоя пытливому уму, если признать сведения саги за исторические: "Что же нам тогда делать с летописным свидетельством "в лѣто 6390"?"
  "И придоста къ горамъ киевьскымъ, и увидѣ Олгъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, и похорони вои въ лодьях, а другыя назади остави, а самъ приде, нося Игоря молода. И приступль под Угорьское, похоронивъ вои свои, и посла къ Асколду и Диру, глаголя, яко "Гостье есмы, идемъ въ Грѣкы от Олга и от Игоря княжича. Да придета к роду своему, к нам". Асколдъ же и Диръ придоста, и выскакаша вси из лодѣй, и рече Олгъ къ Асколъдови и Дирови: "Вы нѣста князя, ни роду княжя, но азъ есмь роду княжа", и вынесоша Игоря: "Сь сынъ Рюриковъ". И убиша Асколъда и Дира, и несоша на гору, и погребоша на горѣ, еже ся нынѣ зоветь Угорьское, идеже нынѣ Олминъ дворъ; на той могилѣ поставилъ божницю святаго Николы: и Дирова могила за святою Ориною" (ПВЛ, подг. текста, пер. и комм. О.В. Творогова).
  Как раз на этот вопрос ответить куда легче, чем на многие прочие. Речь идёт о некоем другом Олеге, которого мы назовём пока Олегом Вторым. И это не Вещий Олег, ходивший походом на Царьград. Как и Игорь - не сын Рюрика!
  За давностью лет (а, возможно, и умышленно) компилятор начальной летописи приписал Вещему Олегу (Орвар-Одду) некоторые деяния 920-х годов, имевшие место уже после его исчезновения с исторической сцены в 913 году.
  Какое дело днепровским полянам, слышавшим речь какого-то Олега, до приильменского Рюрика, коего они и в глаза не видели? Но если общий смысл речи передан верно, то, увещевая мнимых "Аскольда с Диром", этот самый Олег ссылался на законные права Игоря как прямого наследника предшествующего правителя (или череды правителей) Киева, хорошо известного (известных) киевлянам.
  Несмотря на то, что в перечне племён, предоставивших Олегу воинов для похода на Византию, указаны "словене", то есть приильменские словене, или же, как в отдельных списках "новгородцы", в так называемом договоре 907 года упоминания Новгорода мы не найдём:
  "В лѣто 6415... Поя же множьство варягъ, и словѣнъ, и чюди, и кривичи, и мерю, и поляны, и сѣверо, и деревляны, и радимичи, и хорваты, и дулѣбы, и тиверци, яже суть толковины; си вси звахуться Великая скуфь. <...>
  И ркоша грѣцѣ: "Чего хочете и дамы ти". И заповѣда Олегъ дати воемъ на 2000 кораблий по двѣнатьчать гривнѣ на ключь, и потом даяти углады на руские городы: пѣрвое на Киевъ, таже и на Черниговъ, и на Переяславлъ, и на Полътескъ, и на Ростовъ и на Любечь и на прочая городы; по тѣмь бо городомъ сѣдяху князья, подъ Ольгом суще.
  "Да приходять русь сълебное емлють, елико хотят, а иже придуть гостье, да емлють мѣсячину на 6 мѣсяць, и хлѣбъ, и вино, и мяса, и рыбы и овощемъ. И да творять имъ мовь, елико хотять. И поидут же русь домови, да емлют у цесаря вашего на путь брашно, и якоря, и ужа, и парусы и елико надобѣ". И яшася грѣци, и ркоша цесаря и боярьство все: "Аще приидуть русь бес купли, да не взимают мѣсячины. Да запрѣтить князь людем своимъ, приходящим руси здѣ, да не творят пакости в селѣхъ и въ странѣ нашей. Приходящии русь да витают у святаго Мамы, и послеть царство наше, да испишют имена ихъ, и тогда возмут мѣсячное свое - пѣрвое от города Киева, и пакы ис Чернигова и Переяславля и прочии городи. И да входять в городъ одиными вороты съ цесаревымъ мужемъ, безъ оружья, мужь 50, и да творят куплю, якоже имъ надобѣ, и не платяче мыта ни в чемьже" (БЛДР, т. 1).
  И хотя далее по тексту следующий киевской традиции летописец или переписчик вставляет нравоучительный исторический анекдот о порванных ветром парусах у тех же словен, возникает подозрение о том, что в сём военном мероприятии они-таки участвовали. Ведь, по логике вещей, если уж Олег пришёл в Киев из Новгорода, где перед этим правил, то к "прочим городам" столь значимый центр уж никак не отнести! Выходит, что на момент похода Олег не владел Новгородом, и в Новгороде не сидел его ставленник. Этот город оказывается за пределами власти Олеговой, если он вообще существовал как крупный центр. Здесь летопись расходится с данными, полученными в ходе раскопок и дендрохронологией. Но, собственно, и Ладога - никак не "прочий" город!
  
  Возможно (и о том мы будем говорить в специальном разделе далее) упомянутого Олега Второго мы встретим в так называемом "Кембриджском документе", обнаруженном в архиве одной из синагог Каира и сохраняющемся в одноимённом университете с 1912 года. Как предполагают ныне (Темушев, 2014, с. 178-179), это компилят письма X века некоего крымского еврея или даже хазарина, перебравшегося из каганата в Византию после его разгрома [князем Святославом], хотя ранее документ было принято датировать 949 годом. В тексте описываются события начала 940-х годов (332 год хиджры, то есть 943/944 год, соотносимые с концом правления императора Романа I Лакапина, подстрекавшего некоего князя Руси к нападению на Хазарию).
  Приведём отрывок из "Кембриджского документа":
  "А Роман [злодей послал] также большие дары Х-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу С-м-к-раю и взял его воровским способом, потому что не было там начальника, раб-Хашмоная. И стало это известно Бул-ш-ци, то есть досточтимому Песаху, и пошел он в гневе на города Романа и избил и мужчин и женщин. И он взял три города, не считая большого множества пригородов. И оттуда он пошел на (город) Шуршун... и воевал против него... И они вышли из страны наподобие червей... Израиля, и умерло из них 90 человек... Но он заставил их платить дань. И спас...[от] руки Русов и [поразил] всех оказавшихся из них (там) [и умертвил ме]чом. И оттуда он пошел войною на Х-л-гу и воевал... месяцев, и бог подчинил его Песаху. И нашел он... добычу, которую тот захватил из С-м-к-рая. И говорит он: "Роман подбил меня на это". И сказал ему Песах: "Если так, то иди на Романа и воюй с ним, как ты воевал со мной, и я отступлю от тебя. А иначе я здесь умру или (же) буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя". И пошел тот против воли и воевал против Кустантины на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили (его) огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали Русы подчинены власти казар" (Коковцов, 1932; Новосельцев, 1990; Голб, Прицак, 2003; cм. также: Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943/4 г. // Византийский временник, Т. 24, 1926).
  Г.Г. Литаврин обращает внимание на то, что правители "кочевых империй" считали своими подданными всякий народ, потерпевший поражение в войне (отсюда в "Кембриджском документе" и фраза о подчинении русов хазарам). Русские же князья, согласно ПВЛ, напротив, считали, что после вокняжения в Киеве Олега они освободили днепровских славян от хазарской дани.
  Комментаторы русского перевода документа обычно указывают, что "евр. Х-л-гу передает скандинавскую форму имени Олег, это провоцирует многих авторов (А.П. Новосельцев, К. Цукерман и др.) на анахронические отождествление этого "царя Русии" с Вещим Олегом начальной летописи (тот умер до воцарения Романа I Лакапина). Евр. мелех - "царь" - обозначение в письме правителя (правителей) у разных народов не может определенно означать киевского князя (на Руси правил не "царь", а княжеский род, к которому принадлежал некий князь по имени Олег/ Х-л-гу)".
  Наверное, это так, но Олег Второй, как мы увидим далее, в конце концов заменил на киевском престоле предшественника.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"