Следующий урок литературы. Даня, предстаёт перед нами, как всегда элегантно одетая, с тщательно уложенными "Амурскими волнами" на гордо поднятой голове. Без долгих предисловий Александра Даниловна устраивает опрос по дополнительной литературе. Даня занимает любимую стойку: ноги на ширине плеч, руки сцеплены в замок и сложены на груди номер пять, подбородок приподнят вверх.
Первой жертвой опроса становится... Как вы думаете? Да, вы правильно угадали! Это, конечно, оппортунист Шакиров. Раиль, шумно вставая с места, устраивает из этого целое представление. Видно засиделся человек, так много мыслей одолевает, а поделиться не с кем. В глазах правдолюбца горит нездоровый огонь, длинные волосы прикрывают одухотворённый лоб. На Даню обрушивается целый поток вопросов о всеобщей мировой несправедливости. Она и сама не рада, что разбудила этот спящий вулкан.
Еле успокоив эту разбушевавшуюся стихию, она заранее предвкушая удовольствие, обращает свой орлиный взор на Зилю. Даня смотрит на свою любимицу с умилением, восхищением. Любимица не подводит духовную наставницу. Имена известных Ги де Мопассана, Стендаля, Золя, не говоря уж об обязательных по школьной программе Толстого и Шолохова отзываются в ушах А. Д. сладкой музыкой. Короткое, но блистательное выступление вызывает в ней бурю положительных эмоций.
- Какая речь!?
- А как начитана, умна?!
- А какая красавица!?
Даня мгновенно уносится мечтами в своё такоё далёкое прошлое, когда и она была молодой, красивой. Да, хорошее было время! Но нарастающий шум в классе возвращает седовласую мечтательницу назад к пресной действительности. По инерции А.Д. продолжает опрос.
Следующий этап - проверка IQ новенькой. Александра Даниловна впивается своими рентгеновскими "лучами" в меня, пытаясь оценить мой интеллектуальный уровень. Ей трудно "читать" на моем лице, оно почти бесстрастно. Преподавательница изящной словесности ещё не знает, что чтение является для меня самой сильной страстью и пороком. Я читаю запоем. Родители и сёстры часто находят меня с книжкой в руках то на крыше, то в укромном месте в саду. С одинаковой скоростью я заглатываю любовные романы, комсомольские издания, сухую "Правду" и даже папин журнал "За рулём".
А.Д. внимательно слушает список авторов, аннотации прочитанных книг. Изящные брови классной от напряжения сходятся на лбу. Она анализирует лексикон, начитанность, стиль, одним словом оценивает, как подвешен язык. На её лице, как в калейдоскопе отражаются недоумение, изумление, восторг. Холодный, колючий взгляд постепенно теплеет. Даня остаётся довольной - ещё одним любителем литературы в классе стало больше. Зиля ревностно слушает мои ответы, чувствуя во мне конкурента. Её раздражают мои точные ответы, лаконичная форма изложения. Литература- это её поприще, её конёк, она привыкла блистать у доски.
Более простодушные Люция, Рушанья сразу принимают меня в свой круг. Сестра Зоя ведёт себя отстранёно и холодно. У неё свой внутренний мир, куда посторонним вход запрещён. Понимающие, добрые глаза Митроховича и плоские шутки Урсеева помогают мне побороть неловкость. Вокруг меня такие простые искренние, хорошие лица. Если не считать высокомерной Вали и надменной Зили, дети в общем нормальные. Какие они счастливые, им никогда не приходилось приспосабливаться, чтобы выжить.
Я пришла из другого общества. Мне в диковинку такая простота нравов. С первого класса моими неизменными спутниками были неискренность, зависть, жестокость, предательство, разборки, перевороты, заговоры. Восемь лет я провела в волчьей стае, где царили законы джунглей. Меня окружали лица, чей звериный оскал был скрыт под детским выражением невинности. Я приспособилась не только жить с ними вместе, но и стала их лидером. Это научило меня кожей чувствовать настроение толпы. День, когда озверевшая толпа восстала против меня, был последним днём моего детства. Но это уже другая история и вряд ли кому интересна...