Алова Ника : другие произведения.

Сволочи начинают и выигрывают (часть 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Власть очень заманчивая штука. Никому из тех, кто ее получил, не удалось остаться прежним. И борьба за нее ведется любыми средствами. Прежние друзья и соратники легко предают друг друга ради личной выгоды. Но никому не удастся уйти безнаказанным: ни тем, кто сражается за власть, ни тем, кто решается пойти против них в попытке защитить то, во что верит. Ведется большая игра, в которой сволочи начинают и выигрывают. Вот только порадует ли их победа?

Пролог

   Дэл не был лишён странной, мистической привлекательности, даже покрытый каменно-металлическими уродами-башнями, которые тут называли домами. Лучи света с трудом пробивались сквозь смог, постоянно расплывавшийся из промышленных районов по всей атмосфере. Ядовитые и просто вонючие выбросы делали воздух почти непригодным для дыхания, как давно уже сделали воду непригодной для питья и плавания.
   Флора местная выжила только в оранжереях богатых домов, где соседствовала с чучелами местной фауны, не дожившей до спасительного приюта замкнутой искусственной экосистемы. Впрочем, делэрны любили считать местной фауной своих рабов.
   За последние лет двадцать не изменилось ровным счётом ничего. Моросил кислотный дождь, дымили заводы, по воздушным магистралям сновали грузовики и личный транспорт. Последние лучи уходящего дня освещали антенну-шпиль на здании Правительства.
   Можно было выйти на балкон, вдохнуть отравленный воздух, дышать им, не замечая боли, сжимающей виски. Испытать ни с чем не сравнимое чувство полёта над проклятым городом. Полететь вниз.
   Свобода -- это когда твоя жизнь принадлежит тебе. Свободным бывает не только полёт, падение тоже свободно. Но разве поэтому стоит падать? Возможно, но еще не теперь.
   Шахматист, просто Шах, как он сам себя предпочитал называть, отошёл от окна, и только тогда понял, что не один в комнате. Стоявшая у дверей девушка тоже заметила его не сразу, а когда заметила, выскакивать обратно в коридор было поздно. Судя по доносившемуся оттуда приближающемуся топоту, ее преследовала охрана.
   Неожиданная гостья была совсем молода, и определенно принадлежала к человеческой расе. Судя по простой одежде: куртке и свободным брюкам, не из домашних рабынь. Наверняка сбежала из лаборатории "Дирас Пронтос", располагавшейся двумя этажами выше.
   Кожа у нее была, надо думать, и без того светлая, а сейчас, от испуга, вызванного лицезрением неизвестного существа, стала совсем белой. Неудивительно, эта девушка нигде раньше и не могла видеть ауэна. Ее взгляд нервно скользил по фигуре, так похожей на человеческую, но покрытой вместо голой кожи очень короткой и густой шерстью, в сумерках казавшейся серебристо-стальной.
   -- Кто ты? -- спросил Шах на языке делэрнов, не особо рассчитывая на ответ, но все же предполагая, что вполне может его получить.
   Рабов вообще-то запрещено было обучать священному языку, специально для них создали унилингву. Но для Кхарма Дираса, владельца "Дирас Пронтос", не было ничего святого, кроме прибыли, потому работники его лабораторий наверняка говорили на одном языке, на языке расы господ. Чтобы этим самым господам не пришлось утруждать себя изучением рабского наречия.
   К тому же, к некоторому собственному стыду, Шах унилингвы почти не знал. На языке делэрнов он говорил с тех времен, когда разумные существа в этой Вселенной еще не делились на рабов и господ, а разговаривал практически с одним только хозяином. В знании других языков попросту не было нужды.
   Размышления его относительно порядков у Дираса, впрочем, оказались верными. Девушка сглотнула, и тихо проговорила:
   -- Я Светлана.
   Наверное, это было ее имя, но ему хотелось узнать совсем другое. Охрана, топоча тяжелыми ботинками, пронеслась мимо двери, заставив девушку испуганно съежиться.
   -- Откуда ты? -- продолжил расспросы Шах. -- Почему тебя преследуют?
   Девушка молчала, внимательно, даже как-то оценивающе разглядывая хозяина комнаты. Тот едва справился с искушением поежиться под этим пристальным взглядом темных глаз, но все же заговорил вновь:
   -- Ты из лаборатории?
   Девушка коротко кивнула. Судя по всему, у людей этот жест означал согласие. Значит, из лаборатории. Шах знал, что Дирас держал там людей, они работали быстрее самих делэрнов, и обходились значительно дешевле, ведь рабам не нужно платить. Но ничего не слышал о том, что среди них были и женщины.
   -- Тебя все равно найдут, -- уверенно сказал он. -- Отследят твой имплант. Лучше тебе вернуться.
   Девушка усмехнулась, и неожиданно ответила:
   -- Не отследят. У меня нет импланта.
   Шах тоже усмехнулся. Он не знал и того, что "Дирас Пронтос" использует нелегальных рабов даже здесь, на Дэле, под самым носом у Правительства, но новость эта его ничуть не удивила. А девушка, стало быть, могла пользоваться довольно значительной свободой, даже убежать. Только вот бежать было некуда, особенно если твой родной мир под властью делэрнов. Или если этого мира уже вовсе не существует, как его Ауэна.
   -- Ты решила сбежать? -- спросил Шах.
   Девушка помотала головой. Видимо, это был жест отрицания. Можно жить где угодно, и говорить на любом языке, но очень трудно отделаться от привычного языка тела. На родине Шаха в знак отрицания полагалось опустить голову, а в знак согласия наоборот, поднять ее, взглядом призывая звезды в свидетели.
   Язык тела всегда говорит правду. Этому его учила мать, это знали и делэрны. Именно поэтому высшим искусством у них почиталось сохранять во время беседы полную неподвижность. Подавалось это как проявление уважения к собеседнику, абсолютная внимательность к его словам. На деле же попросту искусство лгать противостояло искусству распознавать ложь.
   -- Ты -- раб? -- вдруг спросила Светлана.
   Шах привычно вздрогнул от этого слова. Ауэна были рождены свободными, но теперь вспоминать об этом поздно и бессмысленно. Глупо отрицать очевидное.
   -- Да.
   Он был комнатной игрушкой, забавным, экзотическим существом, подаренным когда-то давно богатому подростку родителями. В обществе делэрнов деление на классы было очень строгим, ребенок не мог общаться ни с низшими, ни с высшими, а с равными дружить ему не позволялось тем более. Знатные семьи постоянно грызлись друг с другом, и не хотели, чтобы ребенок по наивности разболтал чего-нибудь. Оставалось лишь купить ему приятеля для игр и развлечений.
   -- Тебе не нравится быть рабом, -- спокойно сообщила девушка, продолжая глядеть ему в глаза.
   Некоторое время оба помолчали. Из коридора послышались шаги возвращающихся охранников. Светлана шагнула к двери, собираясь уходить, и тут Шаха поразила внезапно пришедшая в голову догадка:
   -- Ты из тех, кто устроил последнее восстание!
   Конечно, какая еще нужда могла заставить девушку из лаборатории бегать ночью по зданию, скрываясь от охраны? Надо полагать, эта особа не только имела отношение к предыдущему, провалившемуся восстанию, но и участвовала в подготовке нового.
   Глаза гостьи отчетливо потемнели, то ли гневно, то ли испуганно, губы сжались в тонкую линию, подтверждая правильность его догадки.
   -- Не бойся, -- горько усмехнулся Шах. -- Я ведь тоже раб. Приходи завтра, в это же время. Я расскажу тебе кое-что очень важное.
  

* * *

   Выскользнув из комнаты, Светлана огляделась, убедилась, что охрана, никого не обнаружив, убралась восвояси, и побежала к лестнице. На ее счастье, в этих коридорах не было установлено камер наблюдения. Живущие здесь делэрны считали подобную слежку оскорбительной, предпочитая полагаться на охрану и импланты рабов.
   Путь по ступенькам предстоял долгий, восемьдесят пять этажей вниз, но выбора не было. Код для пользования лифтом она знала, как знала и то, что тамошние камеры после недавней кражи, наконец, заработали. К счастью, ей удалось украсть ключ от пожарной лестницы.
   Спёртый, вонючий воздух ударил в ноздри, едва Светлана открыла дверь. Крутые, разбитые ступеньки были засыпаны сплошным слоем грязи и мусора. На площадке десятого этажа она наткнулась на труп. Видимо, останки того самого охранника, что пропал позавчера. Сразу же закружилась голова, даже живые рнеа с точки зрения людей пахли тошнотворно, а уж мёртвые, да к тому же не первой свежести...
   Светлана перепрыгнула через тело сразу на ступеньку, так и не рискнув на него наступить, чуть не упала, запутавшись в плаще, и, не оглядываясь, понеслась вниз. При мысли о том, что возвращаться придётся той же дорогой, её начинало колотить, она несколько минут пыталась отдышаться, прежде чем выйти в коридор.
   К счастью, чуда не случилось, оба охранника у чёрного хода спали. Рнеа вечно спали на посту, полагаясь на свой слух, прямо скажем, не такой хороший, как казалось им самим, и как хотелось верить делэрнам. В отличие от парадного, здесь никакого особого контроля не было -- главная причина воспользоваться пожарной лестницей. К тому же, чёрный ход вёл в грязный, тёмный переулок, а не на освещённую улицу. И до старого моста оттуда было ближе.
   От чёрной воды ветер нёс резкий запах отходов химического завода. С трудом верилось, что когда-то, лет восемьсот назад, по берегам Диалэны цвели сады, а приезжавшие к священной реке паломники пили воду пригоршнями.
   Река гипнотизировала. Светлане невольно вспомнилась Сена поздней осенью. Неужели Париж однажды будет таким? Химический раствор медленно, но верно разрушал древний камень набережной. Башни моста, чем-то похожего на Тауэрский, выглядели перьями, торчащими из гигантской чернильницы. Планета-столица тонула в темноте, казалось, что где-то вдали река затапливает бескрайний город. Освещены были только верхние этажи небоскрёбов, посадочные площадки и воздушные магистрали. Там, на сотых этажах, кипела жизнь, шла торговля, плелись интриги. Но счастливые обитатели поднебесья и не подозревали, что далеко внизу, на мосту, про который они давно не помнили, возле руин храма забытых ими богов, этой ночью окончательно утверждается план уничтожения их мира.
   Светлана дошла до середины моста и остановилась, ёжась от холода. Сколько же они не покидали здания, где постоянно поддерживалась комфортная температура, а воздух очищался до стерильности? Недостаточно долго, чтобы забыть, что такое ветер.
   Ветер трепал волосы, хлестал по щекам. Она смотрела вперёд, ему навстречу, ища взглядом человека, ради которого пришла сюда.
   -- Света?
   От одной из колонн отделилась тёмная тень, очертания высокого мужчины в длинном плаще.
   -- Дамир? Хорошо, что ты пришёл. Уже совсем скоро.
   -- Когда?
   -- Сигналом станет бунт рнеа.
   -- А они собрались бунтовать? -- искренне удивился мужчина. -- С чего?
   -- Кто-то убивает их временами, а делэрны отказываются провести расследование и выдать преступника для казни. Ты ведь знаешь обычаи рнеа, они тупы, упрямы и безумно религиозны. Значит, захотят силой потребовать исполнения ритуала. Уж мы их надоумим.
   -- И как бунт может помочь нам?
   -- Он лишь внесет лепту в общий хаос, естественно, ослабив охрану. Это должно несколько повысить наши шансы.
   Дамир коротко кивнул, соглашаясь с женщиной. Грех не воспользоваться неразберихой, поднятой тупыми и воинственными ящерицами.
   Все вроде бы складывалось как нельзя лучше. И все-таки он не мог отделаться от чувства неуверенности, потому придерживался мнения, что с новым восстанием лучше повременить. И не мог не заговорить об этом.
   -- Сейчас у нас нет возможности начать всё заново, -- сказал он устало, предвидя возражения. Которые не заставили себя ждать.
   -- Мы должны начать именно сейчас, -- твердо ответила Светлана.
   -- Почему?
   Дамир не смотрел на женщину, стоял, уставившись на реку. Он уже почти не верил в возможность успеха. И другие не верили. И боялись новых расправ. Большинство из них больше всего на свете хотели жить, пусть хотя бы так.
   -- Потому что делэрны уверены, что мы нескоро повторим попытку. Фактор неожиданности -- великая вещь. Сколько у тебя людей?
   -- Людей? -- невинно уточнил Дамир.
   Строго говоря, у него в подчинении были и люди, и те, кто называл себя иначе, но выглядел в точности как люди, и те, кто и выглядел, и назывался совершенно по-другому.
   -- Ну, рук, единиц, называй как хочешь. Важно не это. Просто назови цифру, -- равнодушно отмахнулась Светлана.
   -- Практически столько же, сколько было. Количество шахтёров всегда постоянно.
   -- Это хорошо. На сей раз мы всё сделаем иначе. Подготовим еще кое-что, и дадим вам знать. Ждите сигнала по обычной связи, а как только он поступит, действуйте, не мешкая ни минуты. Для нас главное -- успеть, не забывайте об этом.
   Дамир кивнул. И, словно отреагировав на это движение, на его руке запищал таймер. Пора было возвращаться в ангар, чтобы успеть вылететь обратно на Меору, за новой партией сырья.
  

* * *

   Дверь скользнула в сторону, пропуская девушку, когда он уже почти перестал ждать. Не дожидаясь приглашения, гостья прошла в комнату и присела на противоположный край дивана.
   -- Думал, ты не придешь, -- тихо сказал Шах.
   -- Я сама так думала, -- с несколько обескураживающей прямотой призналась Светлана. -- Что ты хотел мне рассказать?
   -- Вы догадываетесь, почему провалилось прошлое восстание?
   -- Из-за предателя.
   Шах коротко, невесело рассмеялся.
   -- Да, предатель тоже был. Но даже если бы его и не было, у вас все равно ничего бы не вышло.
   -- Почему? -- с вызовом спросила девушка.
   -- Вы рассчитывали, что, быстро уничтожив охрану, сможете получить контроль над шахтами, потому что тогда здесь, на Дэле, о бунте узнают не сразу, так? Некому будет сообщить. Тем временем вы намеревались укрепиться, захватить телепорты, грузовики, оборудовать их оружием и напасть на столицу империи.
   Светлана кивнула. Она не спросила, откуда ему все это известно, ведь догадаться было, в сущности, совсем нетрудно.
   -- Но у вас ничего не вышло, -- продолжил Шах. -- Потому что здесь о случившемся узнали, и очень быстро выслали армию. Так? Ты думала о том, как делэрнам все стало известно?
   -- От предателя.
   -- Нет. От системы контроля.
   -- Но мы ее отключили, -- запротестовала Светлана. -- Этого не может быть!
   -- Вы отключили главную систему, работающую в ручном режиме. Ту, которой пользуется охрана. Но есть еще одна, автоматическая. И если не разобраться с ней, поднимать новое восстание бессмысленно. Конец будет тот же, что и в прошлый раз.
   Девушка нахмурилась, обдумывая его слова. Теперь, разглядев ее более внимательно, Шах понял, что поспешил с выводами. Она была не такой уж и юной. Слишком хрупкая и нежная для тяжелой работы на шахте, слишком неяркая для того, чтобы стать танцовщицей. Третий сорт. Для лаборатории годилась.
   И все же было в ней что-то. В том, как горели непреклонной решимостью ее глаза. В том, как быстро и уверенно она принимала трудные решения, как смело шла на риск, отправляясь на очередную встречу. Люди живут мало, но эта девушка была из тех, чья короткая жизнь стоит долголетия ауэна.
   -- И где находится эта система?
   -- Датчики разбросаны по всем объектам. А центр управления находится здесь, на Дэле. Насколько я знаю, система полностью автоматическая, подает сигналы лишь в случае возникновения проблем.
   -- Откуда ты все это узнал? -- требовательно спросила Светлана.
   Шах только усмехнулся. Он мог бы сейчас начать длинный рассказ о том, как после предыдущего восстания его хозяин, перебрав "зеленого рая", нового популярного наркотика, явился к нему поиграть в шахматы, и хвастался тем, сколь блестяще сработала система контроля, установленная его компанией, и как этим довольно Правительство.
   При Шахе частенько велись подобные разговоры. Его не смущались, как не смущаются окружающей мебели. Все потому, что он жил в доме так давно, что знал нынешнего своего хозяина с колыбели. И тот с колыбели привык считать Шаха чем-то вроде живой куклы.
   Вероятно, именно по этой привычке Терм Амала заодно разболтал и кое-что о том, как эта самая система устроена. А под конец еще посмеялся над глупыми людишками, и подивился тому, что столь безмозглые создания сумели придумать такую гениальную игру, как шахматы. Последнее высказывание, пожалуй, удивило Шаха больше всех прочих. Он и предположить не мог, что шахматы -- человеческое изобретение.
   -- Это долгая история, -- заметил Шах вместо всего этого рассказа. -- Ведь я здесь очень давно.
   -- Отлично, -- сухо ответила Светлана, не продолжая расспросов. -- А ты знаешь, как можно отключить эту систему?
   -- Приблизительно. Нужно пробраться в центр управления. Он находится в северной Башне Куба.
   Светлана кивнула. Помимо главного здания в самом центре города, Правительство занимало еще четыре башни со стеклянными кубами на шпилях. По праздникам в этих кубах зажигались мощные прожекторы, бывшие частью общегородского светового шоу.
   -- И ты сможешь это сделать?
   Судя по интонации, фраза была вопросом лишь наполовину. Но Шах все же предпочел ответить уклончиво:
   -- Не знаю. Это опасно.
   -- Жить так, как живем мы, вообще опасно, -- криво усмехнулась девушка. -- Никогда не знаешь, когда хозяйской милости вздумается обернуться гневом. Тебе нужно будет пробраться в башню, и отключить эту систему, как только начнется бунт рнеа. Думаю, за четверть часа, пока наши хозяева будут разбираться с ним, вполне можно успеть. Если заранее украсть что-нибудь летучее.
   Нельзя было не признать ее правоту. Предложенный план был вполне реализуемым. Если, конечно, отбросить вероятность того, что кража "летуна" не удастся, и то, что его могут запросто сбить еще на подлете к Башне, особо охраняемому правительственному зданию. Смело до безумия.
   -- Боишься? -- фыркнула Светлана. -- Хочешь жить вечно? Так, как сейчас? Ты можешь отказаться, мы доберемся до системы сами, это лишь вопрос времени.
   -- Тогда зачем мне это делать? -- насмешливо улыбнулся Шах.
   -- Чтобы сделать хоть что-нибудь. Просто попытаться изменить свою жизнь.
   -- Чтобы умереть?
   -- Все мы однажды умрем. Вопрос лишь в том, сдохнем мы или погибнем.
   Эти слова вызвали горькую улыбку. В языке делэрнов было два слова, обозначавших насильственную смерть. Одно позорную, а другое -- почетную. Светлана ловко использовала это противопоставление.
   Он не ошибся. В ней было что-то. Огромная внутренняя сила, несгибаемая воля к борьбе. Вырванная из прежней жизни, она не сдалась ни на мгновение, продолжая искать выход.
   Шах видел однажды, как пытали одного из шахтеров, зачинщиков особо крупного бунта. От него требовалось лишь выдать имена остальных главарей, но он, терпя ужасную боль, смеялся в лицо своим палачам. Тогда Шаха поразила невероятная сила воли в этом хрупком создании. Его было так легко убить, и он, прекрасно зная об этом, добровольно шел на смерть.
   Способность сделать сознательный выбор между жизнью и смертью почиталась у ауэна главным критерием разумности существа. Неразумных ведет слепой инстинкт самосохранения, и только разум способен использовать иные категории. Тот человек умирал за свою и чужую свободу. Тогда Шаху показалось, что это грязное, измученное существо знает тайну гораздо более великую, чем имена товарищей. И эту же тайну знала сидевшая с ним сейчас на диване девушка. Почему-то невероятно похожая на его мать.
   -- Хорошо. Я сделаю это.
   -- Как только начнется бунт, начинай действовать. Когда закончишь, зажги прожектор в кубе. Дальше мы сами справимся.
  

* * *

   Реллет Варк сидел неподвижно. Больше он ничего уже не мог сделать. Жалкие, слабые, неразумные, люди оказались умнее, чем он себе представлял. Он думал, что просчитал и запугал их. Но они сумели отойти от логики животных. Пожалуй, он напрасно недооценивал эту расу. Теперь уже поздно было жалеть.
   День катился к закату, последний свет горел в окнах главного здания Правительства, довлевшего над городом. И этот день был последним днём эры его народа. Возможно, будущее и впрямь за молодыми расами, такими как эти "человеки".
   Дверь открылась с лёгким шорохом. Женщина остановилась у входа, настороженно глядя на делэрна. У человеческих самок было больше сходства с женщинами делэрнов, чем у самцов с мужчинами. Они были на самом деле красивы, дорогие игрушки. Но именно эта, при всей своей красоте, игрушкой не была.
   -- Главный Советник Реллет Варк?
   Она говорила отрывисто и резко, словно плохо знала язык и с трудом подбирала слова. Он чуть не усмехнулся. Игра была забавна, но бессмысленна.
   -- Да. А ты, надо полагать, Светлана. Та самая, кто придумал, как отравить охрану. Только ты так хорошо знаешь и химию и биологию. Только ты занималась физиологией третьих рас.
   -- Я называю их негуманоидными, -- спокойно ответила женщина, забыв делать вид, что едва владеет дэллой.
   Она ушла от ответа с ловкостью, достойной политика. Говорят, на своих планетах люди тоже играют в политику. А ещё люди -- раса, умеющая лгать и притворяться. Это он понял давно.
   -- Ты убила их всех.
   -- Чем-то приходится жертвовать.
   Её спокойствие начало его восхищать. Именно эту особу стоило перетянуть на свою сторону, а не грязных техников, только и умеющих дёргать рычаги. И не считать её ниже и глупее себя. Интересно, женщины у людей всегда не уступают в уме и решительности мужчинам?
   -- Ты, надо думать, уверена в вашей победе.
   -- Да.
   -- Ты не боишься меня?
   Она явно удивилась вопросу. Но осталась спокойной.
   -- Нет.
   Советник все же позволил себе усмешку. Вопрос был риторическим, если бы она боялась, если бы боялись все прочие, ничего бы вообще не произошло. Странные существа. Такие разные. Такие обманчиво слабые.
   -- И как вы поступите с нашим народом? -- покорно сменил тему Варк.
   -- С теми, кто останется жив?
   От её тона Варк вздрогнул. Он не смог дальше сомневаться, что таких будет очень и очень мало.
   -- Вы будете жить на своей планете.
   -- Вы хотите сказать, умирать.
   -- Вымирать. Никто не будет заниматься вашим размножением. Никто не станет вас убивать.
   -- Я Вам не верю.
   -- Ваше право. Впрочем, и я Вам тоже никогда не поверю. Но правда принадлежит тому из нас, кто останется жив, а это будете не Вы. Так что можете считать мои слова правдой.
   Женщина развернулась, и вышла из комнаты. А Главный Советник Реллет Варк остался сидеть в кресле, отсчитывая свои последние мгновения. Газ заструился через вентиляцию, едва счет дошел до трехсот.
   Она солгала. Он знал это всегда. Знал, что нельзя верить женщине, особенно человеку. Да и не верил, просто это уже не имело никакого значения.
   Боли не было, только кружилась голова, и всё плыло перед глазами, сливаясь в одну тень. Чётко он видел лишь тонкие черты лица Светланы и ее большие карие глаза, выделяющиеся на матово бледной коже. И слышал голос:
   -- Никто не станет вас убивать...
   Ложь рождает ложь. А он так много лгал в своей жизни, что странно было рассчитывать на правдивость других.
  

* * *

   Он нашёл её на крыше. Пожар в промышленном центре уже потушили, но высота здания Правительства позволяла видеть далёкое зарево над другими районами столицы. Бывшего здания Правительства. С сегодняшнего дня они здесь хозяева.
   Она стояла на холодном осеннем ветру в одном белом халате поверх обычной формы лаборанта, засунув руки в карманы, и смотрела на первые звёзды, упрямо пробивающиеся на небе сквозь извечный смог. Шах встал рядом и тоже поднял глаза.
   -- Куда смотришь? -- спросил он.
   -- Думаю, какая из этих крошечных точек -- Земля.
   Шах пожал плечами.
   -- Скучаешь по дому?
   -- Не особенно. Просто интересно. А ты скучаешь?
   -- Нет.
   -- Совсем? Почему?
   -- Потому что мой мир уничтожили много лет назад.
   -- Извини...
   Она пожалела, что спросила. Шах понял это по голосу. Это не её вина, что так случилось. Поэтому он нашёл в себе силы спокойно ответить:
   -- Ничего. Всё в порядке.
   Света не стала развивать неприятную тему. Обычно такие вещи бывает тяжело вспоминать. Обычно так и было. Но сегодня он всё равно вспомнил. Его месть свершилась, и можно было всё рассказать ей. Именно ей, потому что она умела слушать, как никто.
   -- Когда вторглись диналины, делэрны обещали нашему народу помощь. Они предложили вывезти детей на Дэл перед битвой. Многие семьи так и сделали, в том числе и моя. Наша армия начала сражение, но помощь так и не подошла. Они проиграли. Диналины уничтожили всех и захватили планету. Им даже не нужны были рабы, их и так было слишком много. А потом делэрны напали на диналинов и сделали их своими рабами. Так что все получили по заслугам.
   -- А... дети? -- выдавила Светлана.
   -- Которых вывезли делэрны? Из них сделали комнатные игрушки. Одна из этих игрушек сейчас говорит с тобой. Меня подарили ребёнку. С ним вместе мы выросли. Потом были новые хозяева. Несколько.
   Шах говорил удивительно спокойно. Казалось, он совсем не испытывал ненависти, просто ему было больно вспоминать о гибели родителей и целого родного мира. Но только боль эта была какой-то странной. Такой, будто он всего лишь точно знал, что должен ее испытывать, но на самом деле больно ему не было.
   -- Раньше я даже не думал, что должен чувствовать что-то кроме ненависти, -- неожиданно продолжил Шах. -- Все ненавидели делэрнов и диналинов, я тоже. Слушая, как вы вспоминали свои семьи, как думали о родных, скучали, я посчитал, что тоже должен страдать из-за гибели родителей. Но это самообман. Я никогда не любил их. Просто не успел понять, узнать и полюбить.
   Шах солгал, сам не зная, зачем. Наверное, по привычке. Именно эту историю он рассказывал бывшим своим хозяевам. На самом же деле все было не совсем так.
   Он, и верно, почти не знал своего отца, но тому виной были не делэрны, а сам отец, для которого единственным смыслом жизни была служба в армии. Ни жена, ни сын его ничуть не интересовали.
   Зато свою мать, и то, что с ней произошло, Шах не забывал никогда. Она была смелой, никогда не боялась говорить то, что думала. И единственная обвинила делэрнов в намерении уничтожить ауэна руками диналинов. За что и поплатилась жизнью. И никто из всей семьи даже не попытался встать на ее защиту.
   Именно это заставило Шаха, еще совсем мальчишку, отказаться от родных, от собственного имени. Память о матери осталась единственным, что было ему еще дорого, потому он и жил до сих пор. Очень уж хотелось увидеть, как получат по заслугам последние виновники ее гибели, делэрны, и их империя лжи и предательства. И вот, этот день настал.
   -- Что ты сделал в этой жизни? -- вдруг требовательно спросила Светлана, вмешиваясь в поток воспоминаний.
   -- Я обрёл свободу.
   Это было правдой. Только вот свобода эта была не от хозяев. Разве что от бессмысленного ожидания перемен.
   -- Ты сделал самое главное: сумел действительно изменить этот мир. Не думай о том, что было. Не время вспоминать прошлое и жить прошлым. Пора подумать о будущем. И о новом мире. Нашем новом мире.
   -- Мы победили. Но разве это изменило мир?
   -- А разве нет? Этот мир -- это мы. Мы изменились, и мир изменился вместе с нами. Теперь даже воздух пахнет иначе.
   -- Он пахнет дымом, -- Шах не сдержал улыбки.
   -- Именно. Дымом старого мира, который уже не вернётся. Это догорают боль и ненависть, всё худшее, что только было. Наш новый мир будет прекрасен. Не будет больше рабства и казней. Не будет унижений и тирании. Мы сожгли всё это. И на месте смерти будет храм жизни.
   -- Это будет храм, построенный на крови, -- тихо заметил Шах.
   -- Да. Но у нас будет ещё время вспомнить погибших. Сегодняшнюю радость ничто не должно омрачать. Мы все слишком долго ждали дня, когда сможем смеяться. И глупо плакать, когда этот день, наконец, пришёл. Идём, нас давно ждут остальные. Время выпить за победу. За наш новый мир.
  

* * *

   Дамир Рахметов, вождь Восстания, более известный как Шахтёр, несколько секунд потратил, чтобы выровнять дыхание, прежде, чем решился войти в зал, где когда-то заседало Правительство. Несколько раз он видел это место в сюжетах новостей, и все-таки оказался здесь. Столы были расставлены кругом, как и раньше, но всё изменилось. Место господ заняли их прежние рабы. До сих пор оборванные и перепачканные, но теперь свободные.
   Уилл Кларк нервничал за спиной Дамира. Он не знал в лицо никого из собравшихся. Виола Диксон несколько уравновешивала его нервозность своим всегдашним горделивым спокойствием. Кэтрин тоже не выказывала волнения.
   Светлана обернулась на звук шагов, улыбнулась, но навстречу не пошла, оставшись стоять между невысоким мужчиной и экзотическим существом с неописуемого цвета кожей. Поприветствовать их вышел Профессор. По крайней мере, именно так он назвался. Стоявших рядом со Светой Профессор представил как Доктора и Шаха. Дамир решил представить своих спутников тоже условными именами: Кэтрин как Кошку, Уилла как Конспиратора, а Виолу -- как Весну.
   Вскоре к ним присоединились еще двое, Ветер и Длинный, человекообразный змей с планеты Амнерис, оказавшийся весьма смелым вождем, поднявшим против делэрнов целых три планеты. Последними появились Спутник и Монах, лидеры рабочих, такие же, как и Дамир. Разобрав наполненные вином бокалы, вожди Восстания расселись за стол.
   -- Завтра мы примем здесь правителей планет. Они хотят знать, что будет дальше, -- первым заговорил Профессор.
   -- А что будет? -- удивился Ветер. -- Мы теперь свободны и можем жить, как пожелаем. Можем вернуться домой.
   -- Можем ли? -- задумчиво протянула Кэт. -- Будете рассказывать внукам, как были рабами на далекой планете, но победили хозяев и сбежали?
   -- Почему нет?
   -- Да потому что мы -- узкий круг тех, кто уже сделал этот мир лучше, -- запальчиво ответил Дамир, вскакивая на ноги. -- И мы сможем сделать еще многое. Сейчас никто не знает толком, как быть дальше, потому нам рано уходить на покой. Свергнуть власть нетрудно. Трудно построить что-то новое и достойное.
   -- Думаешь, мы сумеем? -- хмыкнула Кэт.
   -- Кто, если не мы, -- убежденно ответил Дамир.
   -- Узкий Круг, значит? -- усмехнулся Шах.
   -- Почему нет, -- пожал плечами Конспиратор.
  

Темные твари

   Она была похожа на куклу, настоящую фарфоровую куклу самой тонкой ручной работы, такая же изящная и невозможно совершенная. По подушке в беспорядке рассыпались ее густые, чернее ночной тьмы, волосы, а нежно-розовые еще недавно губы теперь чуть вспухли, раной алея на матово-бледном лице.
   Он перевернулся на бок, оперся виском о ладонь согнутой в локте руки, и теперь рассматривал ее профиль. Совершенство, с любой точки зрения. Экспонат, достойный, вероятно, отдельной витрины в музее женской красоты. Пока, правда, удостоившийся еще только отдельных апартаментов в публичном доме.
   Философия Кисерта, хозяина этого заведения, по данному вопросу была проста до изумления: женщину, которую не могут не купить, нельзя не продавать. Впрочем, продать красотку в, как он выражался, "частную коллекцию", прохвост отказывался наотрез.
   Пока мужчина любовался видом и в очередной раз огорчался по поводу беспредельного упрямства старого дайка, девушка тоже перевернулась на бок, продемонстрировав все плавные изгибы юного тела. Она знала свое дело, не родился еще мужчина, у которого от этого движения не перехватило бы дыхание, даже если еще секунду назад ему казалось, что он сыт по горло красотой и любовью.
   А кукла тем временем окончательно перестала быть куклой, превратившись в грациозную дикую кошку, окутанную почти зримым ореолом страсти. Устоять перед ее напором было просто невозможно, да мужчина и не пытался. Его страсть была ничуть не менее жаркой.
   -- Хочешь, я украду тебя? -- прошептал он, щекоча губами ее ухо.
   -- Ты уже меня украл...
   Не прекращая двигаться, она стиснула его руку ладонями, и принялась медленно ласкать губами запястье. Мужчина закрыл глаза, застонав от нового наслаждения. Последнее мгновение затянулось, затопило его сознание целиком, как прилив затапливал пещеру в скалах там, внизу, под окнами дома, в котором они сегодня снова встретились.
   Но на этот раз волна, достигнув своего пика, не схлынула, как обычно, а наоборот, продолжила подниматься все выше, унося его в блаженную темноту. Мужчина же был слишком спокоен и расслаблен, чтобы заметить это. Он просто заснул, безвольно уронив голову на подушку.
   -- Ты уже украл меня, подонок, -- склонившись к самому его лицу, прошипела девушка, облизывая окровавленные губы и неторопливо втягивающиеся клыки. -- Ты лишил меня дома, семьи, имени и чести. Но ты за это заплатишь. Жаль, не прямо сейчас.
   Она в последний раз лизнула ранки на запястье мужчины, окончательно останавливая кровь, соскользнула с постели и принялась торопливо одеваться. Времени у нее оставалось не так уж много, а надо было еще найти активатор телепорта, чтобы выбраться незамеченной.
   Впрочем, долго искать не пришлось. Она сотню раз видела сквозь опущенные ресницы, как мужчина, уходя от нее, вытаскивает эту штучку из кармана куртки.
   Вытащив прибор, девушка прилепила к его задней крышке другой, совсем крошечный цилиндрик. Тихо щелкнул магнит. Хитрая штучка позволяла немного исказить ее телепортацию, всего на несколько десятков метров, но этого должно было хватить, чтобы спокойно миновать ожидающих хозяина на том конце охранников.
   Включенное устройство негромко загудело, на полу обозначился светло-голубой прямоугольник. Последний раз оглянувшись, и убедившись, что мужчина крепко спит, девушка решительно шагнула прямо на пятно света, и исчезла.
   Кисерт увидел на пульте охраны, как сработал телепорт, через который Дамир предпочитал покидать его заведение, но ничего не стал предпринимать. Рахметов платил за право быть единственным "пользователем" Ады более чем достаточно.
   Вообще-то подобные вещи были приняты у них, как принято было и втихарца приторговывать девочками на сторону. Но только не в случае с Дамиром. Кисерт уже однажды попытался. Хаосу ведомо, как, но Рахметов обо всем узнал. При воспоминании о состоявшемся по этому случаю серьезном разговоре, пронырливый дайк холодел до самого кончика хвоста и покрывался голубоватой испариной. Нет, Дамир был любезен. Жутко любезен. Очень жутко.
   Поэтому, убедившись, что важный гость благополучно отбыл по своим делам, Кисерт спокойно ушел к себе и лег спать. А утром служанка, всегда подававшая Аде завтрак, прибежала к нему белая от ужаса, и забормотала что-то о том, что гость загрызен в постели, а девушки нигде нет.
   Страсть к темным делишкам не раз и не два ставила Кисерта в сложное положение, но такого страха испытывать ему прежде не доводилось. Мелко трясясь всем своим щуплым телом, и уже не пытаясь скрывать от подчиненных конвульсивных подергиваний хвоста, дайк со всех ног примчался в комнату Ады. Где с великим облегчением удостоверился, что глупая девка оказалась права лишь наполовину.
   Гость не был загрызен, только укушен, и теперь вполне мирно спал, не разбуженный до сих пор лишь потому, что все подчиненные имели строжайшие указания не беспокоить его во время визитов к Аде.
   А ведь он, Кисерт, давно предупреждал, что у девчонки прорезались зубки! Идиот Кортар, похоже, перегнул палку, добиваясь покорности. Что он там с ней сделал, никто уже никогда не узнает, ибо нашли его с вырванным горлом. Девушка после этого, правда, перестала протестовать, будто смирилась, наконец, со своей участью.
   Что ж, судя по тому, что она сделала всего несколько часов назад, смирение это было лишь внешним. И обман более чем удался.
   Мрачно выругавшись по этому поводу, Кисерт злобно пнул валяющийся на полу шелковый халат, заставив тот ненадолго воспарить вспугнутой бабочкой, осторожно подошел к постели, тронул гостя за плечо и моментально отшатнулся.
   Мужчина медленно открыл все еще сонные, мутноватые глаза, обвел взглядом комнату, и с явным трудом сфокусировался на лице хозяина.
   -- Чего тебе?
   -- Ада сбежала.
   Эти два слова произвели на гостя тот самый эффект, которого хозяин так опасался, еще только собираясь его будить. Мужчина с легкостью пружины, вырвавшейся из сжимавших ее тисков, взлетел с постели, не смущаясь своей наготы, и начал проворно ревизовать брошенные в кресле вещи.
   -- Она через Ваш телепорт ушла, -- решился подать голос Кисерт, со страхом вглядываясь в напряженную спину гостя. -- Мы думали, это Вы уходите...
   -- Сука, тварь! -- прошипел Дамир, не обращая внимания на угодливо скрючившегося хозяина и толпящуюся в дверях прислугу. А потом неожиданно повернулся к ним лицом, и рявкнул:
   -- Пошли все вон отсюда!
   Кисерта как ветром сдуло, он хоть обычно и прихрамывал, разыгрывая немощность, но при необходимости умел двигаться очень проворно, а его вышколенная прислуга исчезла того быстрей. Попадать разгневанному гостю под горячую руку не хотелось никому.
   Оставшись в одиночестве, мужчина сел на пол, обхватив руками колени, и так сосредоточенно уставился в окно, словно взглядом собирался вырезать в стеклах дыру. Девчонка взяла его миникомп. А слышала она за время их отношений столько, что вполне может суметь разобраться в записях. Ума у нее, судя по тому, как ловко удался побег, хватит.
   Значит, Аду нужно найти прежде, чем она разберется, что к чему, и найдет, кому эти ценные сведения предложить. Найти и заставить замолчать навсегда. А его еще спрашивали, зачем нужна Инквизиция. Как тут без нее, когда бывает так вот позарез нужно отыскать и прикончить маленькую кусачую тварь?

* * *

   Инквизитор был высок ростом, немолод и очень угрюм. Вся правая половина его лица, от виска до подбородка, была покрыта старыми, побелевшими шрамами, словно он когда-то давно получил пощечину от дикой кошки. Кошки не в фигуральном, а в самом прямом смысле. Глаз уцелел лишь чудом.
   Хотя, учитывая род занятий этого человека, следы на его физиономии оставил скорее всего вампир, совместный потомок двух рас, дайков и кависи. Из всех вампиров только они умели отращивать такие когти.
   -- Говори, -- кивнул Дамир, рассмотрев гостя.
   -- Новости не очень хорошие.
   Голос у гостя был под стать внешности. Низкий, хрипловатый и очень спокойный.
   -- Говори, -- повторил Рахметов, позволяя себе нотки сдержанного негодования. Он страшно не любил ждать ответов на свои вопросы.
   -- Кармиер убит, а девке удалось уйти от нас.
   Ни словом, ни жестом Дамир не выдал вспыхнувшего в нем гнева. Какая-то маленькая шалава сумела сбежать, прикончив при этом лучшего из его охотников. Снова сумела сбежать!
   Стакан все-таки треснул в конвульсивно сжавшейся ладони. Угрюмый гость явно заметил это, но продолжил стоять спокойно, даже бровью не повел.
   -- Подробнее, -- выдохнул Рахметов, едва обретя уверенность в собственном голосе.
   -- Как Вы и сказали, девка была на Макри, в том самом городишке. Поначалу мы загнали ее в пустыню. По нашим данным, там никого не должно было быть, только пара пустующих шахт. Хотели прикончить девку, тихо, как Вы и велели. А вместо этого напоролись на целую толпу непонятных ребят с оружием, устроивших нам теплый прием.
   -- Каких таких ребят?
   -- То-то и оно, что непонятно каких, -- охотник злобно скривился. -- Но, судя по всему, нас они там и ждали, потому что сразу начали пальбу. Кармиер залечь не успел, он первым шел, а мы кое-как попрятались. Пока оружие готовили, эти свалили в шахту и пропали. Я там после пошуровал, нашел остатки прибора для открытия разового телепорта. По всему видать, девка с ними ушла.
   Стакан с тихим звяканьем выпал из ладони, и развалился на три куска. Небо развалилось на сотни, рухнуло на голову, придавив мысли чудовищной тяжестью. Все-таки неспроста.
   Час назад его спецы тряхнули прохвоста Кисерта как следует, и хвостатый ублюдок сознался. Именно Спутнику он тогда продал Аду. Всего на какой-то час, но этого оказалось достаточно. Уговорить девчонку было наверняка нетрудно, да и не пришлось, поди, уговаривать. Вот когда попался так попался...
   Дамир не выдержал, ударил кулаком по столу -- из ладони, порезанной острыми краями осколков, брызнула кровь, попадая на бумаги, но он этого даже не заметил. Слишком занят был обдумыванием собственного невеселого будущего.
   Все демарши Конспиратора, все бездарные маневры Монгола были ничем по сравнению с теми проблемами, которые он сам себе только что создал. Точнее, создавал очень долго, и, притом, добровольно, позволяя девчонке слушать его разговоры, видеть, с кем он встречался, знать, где хранились важные записи. И, вдобавок ко всему, она сама по себе была живой свидетельницей, способной многое рассказать. А он слишком увлекся играми с мелочью, и совсем упустил из виду Спутника. Самого, вероятно, опасного своего противника. Было бы странно, если бы тот не воспользовался столь великолепным шансом.
   Впрочем, следовало учитывать и то обстоятельство, что забрать Аду к себе напрямую Спутник не сможет. У девчонки договор с Кисертом, и доказать, что подписан он был по принуждению, практически нереально. Стало быть, сейчас Ада у какого-то подставного персонажа, которого нужно найти, пока не поздно.
   -- Теперь ты лидер группы. Ищите девчонку, -- холодно проговорил Дамир, не поднимая взгляда от лежащих на столе окровавленных осколков стакана. -- Найдете, я в долгу не останусь.
  

* * *

   Большой овальный зал Совета Узкого Круга постепенно заполнялся народом. Со своего председательского места, расположенного как раз напротив входа, пришедший первым Дамир отлично видел, как входили и рассаживались его коллеги.
   Почти сразу после него прибыли структурские, на этот раз только двое. Глава этой организации, Уилл Кларк, обычно именуемый попросту Конспиратором, после своей последней выходки явиться лично не рискнул, а Профессор, надо полагать, ушел в очередной запой. Потому в середине правой от председателя стороны овального, как и сам зал Совета, стола расположились оживленно о чем-то беседующие между собой Светлана и Доктор. Внимания на Дамира они подчеркнуто не обращали.
   Напротив них, с левой стороны, сидел, задумчиво уставившись в пространство перед собой, Шах. На сей раз он выглядел как обычный мужчина-человек, только вот глаза его все равно выдавали. Не бывает у людей таких глаз, черных настолько, что зрачок совершенно терялся на фоне радужки, и с отливающими серебром белками.
   Был он, возможно, последним из всей расы ауэна. Люди называли его Демоном. Настоящего имени Шаха Дамир не знал, и не знал даже, известно ли оно вообще кому-нибудь из ныне живущих. Знал он только, что Демон помнил даже те времена, когда делэрны, раса поработителей, которой больше не было, не стали еще хозяевами известной Вселенной.
   От размышлений о Шахе Рахметова отвлек шум у входа, возвестивший о прибытии на заседание неизменно громогласного и неизменно окруженного многочисленной галдящей свитой Спутника. Вальтер Кауфман не умел появляться иначе, с этим давно все смирились, поэтому ни один из сидящих за центральным столом даже головы не повернул в его сторону.
   Впрочем, Монах, невесть когда успевший объявиться и занять свое обычное место на дальнем правом конце стола, вообще мало на что обращал внимание. По крайней мере так, чтобы это было кому-то заметно. Всегда спокойный и немногословный, этот тип был загадочен настолько, что самому Шаху впору завидовать. Знали о нем лишь то, что родом он с Земли, и был когда-то монахом не только по прозвищу. В том, надо полагать, монастыре, в котором точно знали, что добро должно быть с кулаками. Или с более совершенным оружием. Имени своего Монах никогда никому не называл. Впрочем, тогда, когда они знакомились, вообще никто не называл настоящих имен. А теперь нужды в этом и вовсе не было.
   Когда-то их называли лидерами, вождями, а теперь просто авторитетами. Сильными мира сего. Власть предержащими. Узким Кругом. Когда-то их любили. Или, может быть, не любили, но, во всяком случае, восхищались ими. Теперь, скорее всего, их уже ненавидели. Такова судьба всех вождей революций, отнявших у кого-то власть, и взявших ее в свои руки.
   Он вспомнил, как все было в первый вечер после Восстания, когда они собрались вместе впервые. Они были молоды, счастливы и немного пьяны. В тот день, без малого одиннадцать лет назад, были громкие разговоры, шутки, смех, воспоминания об оставшихся в прошлом страхах и неуверенности.
   Восстание закончилось победой. Пусть не Первое, а только Второе, но все же настал день, когда ни огромное количество управляемого дистанционно оружия, ни толпы наемников уже не смогли спасти цивилизацию делэрнов. Те считали себя очень хитрыми. Считали, что если будут привозить на свои заводы и шахты рабочих разных рас и с разных планет, те никогда не смогут толком организовать бунт. Что ж, это оказалось ошибкой.
   Люди с Земли, с отсталой планеты, на которой еще только определялись с тем, вращается ли она вокруг Солнца, или наоборот, когда делэрны начали устанавливать свое господство во Вселенной, смогли возглавить даже тех, кто родился в мире телепортов, полетов в космос и управления гравитацией. Быть может, незнание этого мира им и помогло, они не привыкли к рабству, и потому не смирились с ним.
   Тогда они все смогли. Пережить ужас попадания в другой мир, выучить чужой язык, объединиться, заставить множество других поверить в будущую свободу и рискнуть ради нее жизнью. Они все тогда много говорили, порой путано, но всегда страстно и искренне. Им были чужды компромиссы, мир без рабства был единственной целью. Их слушали, и за ними пошли.
   Теперь все иначе. Теперь они вежливы, они выбирают выражения, соблюдают баланс интересов. И избегают смотреть друг другу в глаза. Так ведут себя уже не вожди, мечтающие перевернуть мир, а политики, стремящиеся не раскачивать лодку.
   Впрочем, все это было неизбежно. Сделать революцию нетрудно, вот выстроить жизнь после нее -- задача куда более сложная, требующая определенного рода жертв, первой из которых становится революционная категоричность.
   Когда есть общий враг, все силы уходят на борьбу с ним. Пока они были собственностью, говорящими средствами производства, им нечего было делить. Хотя бы потому, что ни у кого из них попросту ничего не было. Теперь же у каждого из них есть очень многое.
   А тому, у кого уже есть многое, непременно хочется еще большего. Иногда -- того же, что и другим. Как следствие, сталкиваются разные интересы. Военные действия слишком дорогое удовольствие, потому приходится договариваться, договариваться и договариваться. Вот как сегодня.
   Дамир внимательно всматривался в лица собравшихся, пытаясь предсказать ход грядущего заседания. Светлана спокойно улыбалась, значит, у Структуры есть, что ответить на претензии по поводу посещения их шефом борделя, принадлежавшего изобличенному работорговцу. Скорее всего, будет говорить о том, что Кларк не единственный, кто не знал о том, что за бизнес был у Бойтра на самом деле. И всем придется это объяснение проглотить.
   Потому как, по чести говоря, все собравшиеся сегодня в этом зале прекрасно знали, на чем в действительности зарабатывал хромой ристанин. И даже правило "не пойман -- не вор" в его случае применять было нечестно, при желании доказательства нашлись бы все равно. Только вот никому это не было нужно до тех пор, пока мерзавец не зарвался окончательно.
   Ну, попала к нему случайно девчонка из влиятельной семьи, так бывает, отпустил бы с извинениями, и дело с концом. Но нет, острых ощущений захотелось, в укрощение строптивой поиграть потянуло. И где он теперь, укротитель этот? Только другим сколько неудобств доставил, вынудил вот достойную женщину говорить о походах мужика по борделям как о чем-то приличном и нормальном.
   Получалось в итоге, что знали-то знали, да только кто ж в том сознается? Таковых дураков в этом зале не заседало, стало быть, и Кларку предъявлять нечего. Сказать по правде, на успех обвинения Рахметов и не рассчитывал, просто очень уж хотелось посмотреть на то, как шеф Структуры будет оправдываться. Но не сложилось.
   Дамиру и в самом деле было немного стыдно перед Светланой. Впрочем, если отбросить сантименты и этические условности, это было достойным ответом на попытки Структуры потеснить его на рудниках Дайка. А Кларк мог бы раз в жизни повести себя, как подобает мужчине -- придти и объясниться лично. Так что, в сущности, стыдиться следовало бы ему, но Уилл Кларк и стыд -- вещи друг с другом не совместные. В отличие от гения и злодейства, насчет которых поэт определенно заблуждался. И не явился Конспиратор сегодня точно не из соображений стыдливости, просто за что-то мелочно мстил Светлане.
   Впрочем, скользкая ситуация со Структурой требовала уже лишь формального разрешения. Куда сложнее и запутаннее были взаимные претензии Мага и Инквизиции. Там все сосредотачивалось вокруг какого-то вампира, который то ли был, то ли не был виноват в неком ужасном преступлении. Изменить что-то в ситуации не представлялось возможным, поскольку вампира уже казнили, однако, обе стороны явно добивались создания прецедента.
   Инквизиторам очень хотелось бы отделаться от претензий одного из членов Узкого Круга, чтобы впредь действовать без оглядки на них. Маг же буквально мечтал хотя бы раз добиться наказания инквизиторов, дабы в будущем им было неповадно устраивать казни без суда и следствия.
   Еще больше осложняло ситуацию то, что о наказании Инквизиции из сидевших сейчас за овальным столом мечтал не один только Маг. У всех были к ним свои собственные счеты, и не воспользоваться столь удачным поводом их свести было бы глупостью. А члены Узкого Круга потому и стали таковыми, что глупостей не делали.
   Так что сегодня ему предстояло объясняться, причем куда более серьезно, чем Светлане. Ему, фактическому создателю и главному покровителю Инквизиции, надо было озвучить перед всеми настолько вескую причину для существования ордена истребителей вампиров, чтобы даже сами вампиры не смогли возразить. Непростая задача, что ни говори. Но Дамир Рахметов, Шахтер, глава Совета Узкого Круга, никогда не мечтал жить легко.
   А Спутник, тем временем, смотрел на него, и нагло усмехался, лишний раз подтверждая, что именно он стоял за бегством Ады. Видимо, подбирался он к ней давно, и теперь был доволен достигнутым успехом. Приходилось признать, что гордиться было чем. И принимать ответные меры следовало как можно скорее.
   Как только все пожелавшие явиться на сегодняшнее заседание заняли свои места в зале, Дамир встал и постучал костяшками пальцев по столу, требуя тишины. Публика умолкла довольно быстро, хоть и не особо охотно. Буквально кожей ощущая общее нетерпение собравшихся, Рахметов не стал затягивать, и начал непосредственно с главной темы.
   -- Я попрошу господина Ондо изложить суть своих претензий, -- начал он в наступившей относительной тишине. -- Только, если можно, коротко, и по сути.
   По залу прокатилась волна смешков. Блистательные речи Мага, в которых на три часа риторической цветистости приходилось от силы три минуты смысла, давно вошли в поговорки и анекдоты.
   Маг переждал не вполне уместное веселье собравшихся с истинно восточной невозмутимостью. Если бы такая манера говорить приносила ему одни только насмешки, он давно бы отказался от нее. Но правда заключалась в том, что далеко не все были способны выслушивать подобные речи внимательно от начала до конца, потому и невыгодность для себя условий соглашения частенько замечали лишь после его заключения, чего, собственно, и добивался велеречивый хитрец.
   Но в этот раз упражняться в красноречии не было нужды. Наоборот, следовало поставить вопрос как можно яснее и четче, не оставляя оппонентам шанса превратить его обсуждение в очередную демагогию -- кучу правильных фраз, не приводящих ни к каким нужным действиям.
   -- Инквизиторы сожгли моего лучшего химика, -- сухо сообщил он. -- Обвинив его в похищении и убийстве нескольких макрийских фермеров. Но это, господа, совершеннейший абсурд, потому что Лориад Эдоссин вообще никогда не бывал на Макри, и в то время, когда эти люди исчезли, работал в своей лаборатории. Его даже схватили на Альтиде. Посему, господа, выходит так, что вампир, даже имеющий при себе все необходимые документы, не может спокойно отдохнуть в выходные. Его запросто могут схватить и казнить без суда, на основании любого нелепого обвинения. Разве вампиры уже объявлены вне закона?
   Представитель Инквизиции поднялся со своего места в рядах для приглашенных, не являвшихся членами Узкого Круга. Это был относительно молодой мужчина-человек, одетый в черную парадную форму с белыми прямоугольными нашивками следователя на плечах. Лицо у него было, что называется, располагающим, а голос -- спокойным и уверенным.
   -- Трое свидетелей опознали Лориада Эдоссина как того самого цереанина, которого видели в деревне перед исчезновением людей, -- холодно ответствовал он.
   -- И вы были уверены, что простые макрийские фермеры способны отличить одного цереанина от другого? -- немного насмешливо поинтересовался Шах.
   Инквизитор бросил на авторитета взгляд, полный нескрываемой неприязни. Реплика возмутила его до глубины души. В ответ на нее он очень хотел бы сказать, что ничуть не удивлен тому, что один вампир всячески пытается развалить обвинение против другого. Не гнушаясь при этом оскорблениями в адрес честных людей, для которых Инквизиция была, в сущности, единственной защитой от вампирского произвола.
   Но произносить подобную речь в этом зале было бы глупо. К тому же, по правде говоря, сомнительности улик против сожженного вампира это все равно не отменяло. Да и вообще, рассчитывать на поддержку со стороны авторитетов Круга Инквизиции никогда не приходилось, поэтому следователь попытался привлечь на свою сторону хотя бы остальную публику.
   -- Мы лишь стремимся полностью устранить вампирскую угрозу! -- воскликнул он, возможно, чуть запальчивее, чем следовало бы.
   Дамир едва удержался от страдальческой гримасы. О чем только думал Рикон, посылая этого болвана объясняться перед Советом?! Сейчас ведь такое начнется...
   -- Вы что, предлагаете устроить тотальный геноцид всех цереан, дайков и веледийцев? -- старательно изображая возмущенное изумление, поинтересовалась Светлана.
   -- Вот именно! Давайте тогда заодно будем убивать всех людей без разбора, потому что проклятый диктатор Рей Кристен был человеком! -- возмущенно выкрикнул вслед за ней какой-то раэллин, сидевший чуть позади инквизитора.
   Ситуация сложилась патовая. С одной стороны, аргументы Мага были более чем вескими. Отмахнуться от них было невозможно. Три расы, населявшие открытые миры и свободно путешествующие по Вселенной, были вампирами. И отсутствие ограничителей для инквизиторов серьезно осложняло отношения с ними. По меньшей мере.
   Но и установить такие ограничения было весьма непросто. По той простой причине, что как раз самые опасные вампиры не имели обыкновения оставлять против себя неопровержимых улик. Взять хотя бы того же Кора Инкера, основателя секты "Братство полуночи". Сам он, по разным оценкам, убил от пятисот до полутора тысяч представителей всяких разных разумных рас, число жертв его последователей не подлежало даже приблизительному подсчету. А любимым развлечением этого типа было создание мертвых вампиров, гончих, и натравливание их на мирные поселки.
   Но ведь доказать его преступления не удалось до сих пор! Он всегда ускользал, оставляя в руках Инквизиции, властей планет и, порой, даже взбешенных авторитетов из Узкого Круга своих ставших ненужными последователей. По его следу третий год шла вероятно лучшая из следователей этой Вселенной, Стефани Ковская, но и ей пока было нечем порадовать свое начальство.
   Потому-то требовать от Инквизиции неопровержимых доказательств по каждому казненному не было никакой возможности. Некоторых... точнее, очень многих, следовало просто казнить, чтобы избавить от них этот мир. Именно об этом и говорил Дамир. Говорил веско, уверенно, заставляя слушателей то и дело кивать в знак согласия.
   Постепенно даже Маг порядком поостыл, и согласился на полумеры в виде взысканий для погорячившихся инквизиторов. Остальные вообще промолчали. Слишком хорошо все знали, какой поддержкой населения пользуется Инквизиция во многих мирах.
   Больше обсуждать на сегодня было особо нечего, и собравшиеся стали расходиться. Спутник чуть замешкался, собирая со стола свои бумаги, и Дамир не замедлил воспользоваться этой возможностью. Оттерев щуплого помощника в сторону, он подошел к коллеге-авторитету почти вплотную, и выдохнул ему прямо в ухо:
   -- Где девчонка?
   -- Какая такая девчонка? -- удивился Спутник, оборачиваясь на голос и едва не сталкиваясь с собеседником лоб в лоб. -- Ты о чем?
   -- Ты хорошо знаешь, о чем я. Где хайти из заведения Кисерта?
   -- Кисерта? Того, хвостатого?
   Дамир коротко кивнул.
   -- Припоминаю эту малышку, -- равнодушно протянул Спутник, -- Столько разговоров... Парни мои на ушах стояли, только и мечтали, как бы познакомиться с настоящей хайти поближе. Даже я поддался.
   Он сел обратно в кресло, аккуратно сложил собранные бумаги в стопочку, отправил ее в портфель, и все так же спокойно продолжил:
   -- Отвалил хвостатому кучу денег, а оказалось -- ничего особенного. Девка как девка, красивая, конечно, но бывают экземпляры куда занятнее. Один только раз к ней и наведался, не мое оказалось. Ты знаешь, я люблю девочек с особыми талантами. Вот Джесса покойная -- это была искусница, жаль, оказалась продажной тварью. Впрочем, тебе ли того не знать.
   В следующее мгновение ему пришлось отшатнуться, таким гневом полыхнули глаза Дамира после этих слов. Вероятно, даже направленный прямо в лоб ствол пистолета не выглядел бы настолько жутко.
   -- Но-но, -- пробормотал Спутник, отодвигаясь назад вместе с креслом. -- Я тоже сожалею, что с Джессой все так вышло.
   -- Ты заплатишь за то, что украл у меня Аду, -- выдавил Дамир, пытаясь совладать с охватившим его гневом.
   Показное благодушие Спутника испарилось в одно мгновение, глаза сузились, а лицо сделалось неподвижным и очень суровым.
   -- Смотри, Шахтер, как бы тебе самому не пришлось раскошелиться, -- холодно ответил он.
   Несколько секунд они еще посверлили друг друга взглядами, но потом лицо Спутника резко разгладилось, вновь становясь спокойным, даже, пожалуй, каким-то умиротворенным. Подмигнув собеседнику, он поднялся на ноги, и спокойно направился к выходу, помахивая своим модным кожаным портфельчиком.
  

* * *

   Кровь залила её лицо. Но она не сделала ни шагу назад.
   -- Я не предавала тебя!
   Он только холодно улыбнулся. Теперь уже невозможно было верить её словам. Хотя и трудно было не верить. Столько лет вместе... Он попытался вспомнить, сколько, и не смог. Если бы всё решал только он, он бы простил её. Какая разница, для него всё закончилось. Но другие не простят. Слишком много они потеряли.
   -- Факт -- упрямая вещь, -- тихо сказал он. -- Я прощаю тебя, Джесси.
   Он не услышал привычного звука выстрела, только тихий хлопок, а потом еще и еще один. Женщина упала сначала на колени, потом на спину. Он наклонился к ней. Из побелевших губ выкатилась тонкая струйка крови, она ещё дышала... нет, говорила:
   -- Я не предала... клянусь... зачем мне теперь... лгать... будьте вы... прокляты... все... ты... и Кларк...
   Её тело в последний раз изогнулось дугой и безвольно замерло. Он стоял над ней со смешанными чувствами. Факт -- вещь упрямая, но зачем ей было теперь лгать? Он верил Джессе. Всегда верил. Он её убил. Она прокляла их. Всё -- слова...
   Он склонился, чтобы в последний раз посмотреть в ее лицо, и вздрогнул. Черты его вдруг потекли, словно на акварельном рисунке, залитом водой, а краски окружающего мира начали стремительно меняться. Грязно-серый, неровный каменный пол шахты хлестнул по глазам своей пронзительной зеленостью, едва не заставив зажмуриться.
   Джессы больше не было. И темноватой шахты тоже. Теперь он стоял посреди бескрайнего поля, заросшего свежей, сочной травой, а у его ног лежало тело Ады, еще не остывшее, почти живое. Но все равно безнадежно мертвое.
   Не сумев справиться с внезапным искушением, он присел на корточки и провел ладонью по щеке девушки, желая удостовериться, что все это только сон. Но окружающее не исчезло и не рассыпалось, обнажая реальность. Под ладонью оказалась еще бархатно-нежная, но уже стынущая кожа. А потом губы девушки внезапно дрогнули, и она медленно открыла глаза.
   Вздрогнув, Дамир отшатнулся и услышал из-за спины ровный, спокойный мужской голос.
   -- О, свобода! Сколько преступлений совершается во имя твое.
   Это был Кларк, снова Кларк, в точности, как и тогда, в шахте. И он снова сдержанно усмехался. Нет, не так! Сдержанно он усмехался одиннадцать лет назад, а сегодня его усмешка была откровенно торжествующей и глумливой.
   Зрелище это оказалось настолько омерзительным, что у Дамира потемнело в глазах от бешенства. Он начал было подниматься на ноги, чтобы пойти и размазать гнусную усмешечку вместе с физиономией мерзавца, но кто-то схватил его за руку.
   Мертвая Ада... нет, это снова была Джесса, приподнялась на локте и тоже усмехалась, другой рукой крепко сжимая его пальцы. Бешенство сменилось ужасом. Дамир выдернул руку. Девушка легко отпустила его, повалилась на землю и захохотала.
   -- Он! -- сквозь смех едва выговаривала она, указывая пальцем на продолжавшего ухмыляться Кларка. -- Это он нас предал, а не я! И ты это знал! Ты всегда это знал, но все равно убил меня!
   Откуда-то из-за спины Кларка появилась Наташа. Она тоже усмехалась, наматывая на палец кончик своей длинной белокурой косы. А за другую ее руку держался маленький мальчик, скрытый мутноватым облаком так, что лица было не разглядеть. Некоторое время все они стояли молча, торжествующе глядя на остолбеневшего Дамира, а потом Кларк заговорил. И Наташа вместе с мальчишкой тихим эхом повторяли каждую его фразу.
   -- Мы победили!
   -- Мы победили...
   -- Мы обрели свободу!
   -- Мы обрели свободу...
   -- Мы совершили справедливое возмездие!
   -- Мы совершим справедливое возмездие...
   -- Мы увидели их смерть!
   -- Мы увидим твою смерть!
   Последняя фраза уже не была эхом. Она прозвучала четко, словно промаршировал строй солдат. Так же чеканно, уверенно и неизбежно. А Наташа все улыбалась и улыбалась...
   -- Ничего ты не увидишь, тварь! -- отчаянно выкрикнул Дамир, и от собственного крика проснулся.
   Вокруг была привычная темнота и тишина его спальни. Уже наступила глубокая ночь, и ночник на комоде напротив кровати давно отключился. В комнате царили покой и приятная прохлада, но по лицу ее хозяина градом катился пот.
   Едва отдышавшись, Дамир рывком сел в постели, сгребая влажными ладонями пылающий шелк простыни, и крикнул в темноту ночи:
   --Ты мне отомстила, тварь! Будь ты проклята, Ада... Аделин...
  

Сыскное дело

   День у главы Отдела Внутренних Расследований не задался с самого начала. Впрочем, так бывало всегда, когда начинался он с вызова на ковер к шефу. И на этот раз глава Структуры, Уилл Кларк, более известный подчиненным и широкой публике как Конспиратор, ее не удивил. Шлепнув на стол солидную стопку папок, он раздраженно сообщил, что правительство Райена попросило у их организации помощи в поимке работорговцев в связи с неприлично участившимися случаями исчезновения молодых девушек.
   Забрав папки, Стефани вернулась в свой кабинет, поудобнее устроилась в кресле с чашкой горячего кофе и миской душистых цукатов из рианти, и глубоко задумалась. Она не стала спрашивать у шефа, с какой такой радости правительство планеты попросило помощи в поимке работорговца именно у их организации, мягко говоря не специализирующейся на подобных расследованиях, вместо того, чтобы требовать результатов с кого и следует, то есть с господ из местной СОП. Было и так ясно, что пресловутая жандармерия, финансируемая правительствами большинства планет по глубоко остаточному принципу, мало что могла кроме как приструнить дебоширов в питейном заведении.
   Организацию, на которую работала Стефани, обычно уклончиво именовали Структурой. Откуда взялось это название, никто уже точно не помнил, но прилипло оно основательно. Иногда, впрочем, встречался и другой вариант -- служба безопасности корпорации "Виртуаль". И он тоже имел право на существование, несмотря на то, что у корпорации, вообще-то, имелась и отдельная служба безопасности.
   Строго говоря, "Виртуаль", состоящая из пяти фактически независимых подразделений, занимающихся добычей природных ресурсов и их переработкой, изготовлением техники и оборудования, энергетикой и транспортными перевозками, принадлежала Структуре. Но она же ее, собственно, и содержала. Огромная организация со своими исследовательскими институтами, шпионской сетью и внушительным боевым крылом, в свою очередь, обеспечивала соблюдение и расширение сферы коммерческих интересов "Виртуаль". Такой вот симбиоз. А главный управляющий "Виртуаль" также именовался главой коммерческого подразделения Структуры, хотя в состав Внутреннего Совета не входил. Формально это объяснялось политикой невмешательства боевой организации в дела коммерческой, как того требовали приличия. Фактически ничего кроме смеха подобное объяснение вызвать не могло.
   Впрочем, все конкуренты "Виртуаль" вели себя совершенно аналогичным образом, ведя "честный" бизнес с дубиной в руках и пистолетом за пазухой. Поэтому говорить о каком-то действительном нарушении правил деловой этики не приходилось. Причем, вероятно, именно наличие этих самых дубин и пистолетов решительно у всех и являлось сдерживающим фактором, не дававшим конкурентным действиям перейти в военные. Хотя о сколько-нибудь добросовестной конкуренции речи тоже не шло. За примером тому далеко ходить было не надо, он как раз лежал перед ней на столе.
   Своими силами разобраться с проблемой работорговли правительство Райена не могло, слишком уж большие на это требовались затраты. Хайт, Кависи, Цереа, Раэлла и еще несколько достаточно развитых и обеспеченных миров разорялись на серьезно работающие правоохранительные органы, но быстро развивающейся экономике Райена пока были нужнее другие вложения. Однако, население планеты требовало и мер по обеспечению своей безопасности. Поэтому правительство вынуждено было обращаться с подобными просьбами к руководству компаний, заинтересованных в работе на их планете. А потом благосклонно смотреть на те проекты этих самых организаций, к которым в ином случае нашлись бы десятки претензий.
   Раз Кларк собственноручно подсунул это дело лично ей, а не передал через своего секретаря ее заместителю, надо полагать, премьер-министр в случае успеха пообещал нечто крайне заманчивое. Поэтому отговориться грандиозной загруженностью не выйдет. Придется работать.
   Просмотрев содержимое всех двадцати шести папок, девятнадцать Стефани отложила сразу. Один город, одно время, одна профессия. Этих танцовщиц, увы, никто не похищал, они уехали добровольно, скорее всего еще и подписав при этом контракт.
   Конечно, обещали им одни танцы, а исполнять молоденьким дурочкам придется совсем другие, и притом не получая за это платы, но доказать что-то будет крайне сложно. Такими вещами занимаются крупные дельцы, имеющие хорошее легальное прикрытие и солидные связи, так что процесс разбирательства может затянуться на весьма долгий срок. На Хайте следствие по одному похожему делу уже третий год длится, и конца-края ему не видно. А премьер-министру и Конспиратору определенно хотелось маленькой победоносной войны, так что придется поискать в омуте работорговли рыбешку помельче.
   Ковская подперла лоб кончиками пальцев и сосредоточилась на оставшихся семи папках, в результате почти сразу отметя еще трех девушек. В исчезновении сотрудниц лаборатории "Пронтоарена" работорговцы замешаны не были, обычное нарушение техники безопасности в целях экономии, и последовавшее за ним сокрытие последствий в целях избежания скандала и штрафов.
   Вскоре отброшенной, но на другой край стола, оказалась и еще одна папка. Эту девушку неделю назад нашли мертвой в отеле на Раэлле. Вместе с сыном одного из руководителей "Виртуаль". Вопрос о том, кто и за что убил парня вместе с подружкой, оставался пока открытым, но одно можно было сказать определенно -- работорговцы девушку не похищали. Из дома она уехала добровольно.
   Следующая папка заставила Ковскую нервно хихикнуть. Все-таки мир очень тесен. Эта девочка, в отличие от остальных, однозначно была в данный момент жива и здорова, и, вдобавок, являлась ее собственной новоприобретенной родственницей. Месяц назад вышла замуж за сына Лиарел, двоюродной сестры Стефани. Видать, родители были очень против брака дочери с цереанином. Так бывает. Поколебавшись несколько секунд, Ковская бросила папку в кучу остальных не представляющих интереса. Если об убитой девушке надо будет сообщить непременно, то вышедшая замуж подождет. Пусть пока побудет пропавшей без вести, а с родителями сама объяснится, когда те окончательно остынут и соскучатся.
   Оставшимся двум делам пришлось уделить повышенное внимание. Надо же было из чего-то стряпать расследование, которым удовлетворится начальство. Но с первого захода ей не повезло. Вампирша из секты Братства Полуночи, по всей вероятности, стала жертвой Инквизиции. Разгромив убежище сектантов, инквизиторы, к сожалению, сожгли трупы, так что точно выяснить судьбу девушки уже не представлялось возможным, однако ни один работорговец в здравом уме с таким товаром не свяжется.
   Отложив эту папку на всякий случай, Ковская взялась за последнюю. Прочитала и вздохнула с облегчением. Девушка по имени Тара Тэйс, двадцати одного года от роду, пропавшая полгода назад, не была ни танцовщицей, ни сотрудницей взорвавшейся лаборатории, ни сумасшедшей фанатичкой. Обычная девушка, оператор контроля реактора, которая, в добавок, не просто просиживала кресло на этой нуднейшей должности, а пользовалась возможностью выучиться на инженера-энергетика. Такая не купится на посулы сладкой жизни в качестве артистки или большой зарплаты официантки в очередном супер-казино. По крайней мере есть шанс, что уж она-то никаких контрактов ни с кем не подписывала, а просто была схвачена на темной улице, засунута в мешок и вывезена с планеты через грузовой терминал под видом полезных ископаемых.
   Положив папку и включив терминал, Стефани залезла на виртуальную торговую площадку, которую они расследовали уже почти год. Официально там торговали драгоценностями, но на самом деле к продаже предлагались не побрякушки, а собственно девушки, на телах которых украшения демонстрировались.
   Сейчас Ковскую интересовал архив, и не напрасно. Меньше чем через месяц после исчезновения Тары ее фото появилось среди лотов. Задумчиво потерев переносицу, Стефани запросила просмотр всех лотов продавца, выставившего на аукцион Тару. Через пару мгновений терминал услужливо выдал одиннадцать штук. Все, увы, уже проданные, причем последний -- почти месяц назад. Одиннадцать девушек в изумрудах, оправленных в серебро. Большинство из них счастливо улыбались, охотно позируя перед камерой, некоторые выглядели робко и скованно.
   Покопавшись в базе ювелиров, Стефани оставила надежду отыскать продавца по драгоценностям. Украшения на девушках не были ни редкими, ни старинными, ни эксклюзивными. На одной только Цереа похожие побрякушки предлагают два десятка мастеров, а если камушки с Земли, то точно пиши пропало, там вообще никаких концов не отыщешь. Знать бы хоть, откуда родом сами камни и металл, но по фотографии такого качества этого никак не определить.
   Плюнув на все, Ковская отключила экран терминала, и вызвала Лайра, своего первого заместителя. Риуланец появился на пороге кабинета так скоро, словно до этого спал прямо под дверью. Да, скорее всего, так оно и было. Ведь она почти час просидела над этими папками, запершись и с отключенной связью. Не может быть, чтобы за все это время никто не возжелал ее внимания.
   Лайр, тем временем, нахально расположился на диванчике для посетителей, постукивая по колену толстой папкой. Ну конечно, приказы явился подписывать, а его целый час не принимали. Сейчас возмущаться начнет...
   -- Стефани, обед скоро, а приказы не подписаны! Как мне такое понимать?
   Как-как... Как очередную просьбу принять тот факт, что время обеда, а равно и вообще границы рабочего дня у них безнадежно иллюзорны. Потому что в некоторых местах, где тоже сейчас находятся их сотрудники, на дворе еще вчера, а в некоторых -- уже завтра.
   Озвучивать эту мысль Ковская не стала, просто забрав папку и принявшись за разбор и подписание пресловутых приказов. Лайр, как ни странно, удовлетворился ее молчанием. Видимо, в данный момент ему очень хотелось узнать, что за нужда заставила начальницу запереться в кабинете в тишине и одиночестве, но придумать, как бы достойно об этом спросить, ему покамест не удалось.
   Закочив с приказами, Стефани вернула папку заместителю, но, когда тот уже собрался было уйти, окликнула его и кинула в догонку инфочип. Лайр ловко поймал пластиковый квадратик и вопросительно уставился на начальницу, ожидая пояснений.
   -- Там файлы по выставленным на продажу девушкам, -- коротко сообщила Стефани. -- Попроси размножить и подбери мне для этого дела четырех... нет, лучше пятерых молодых следователей. Пусть будет хотя бы один вампир или биоэнергетик, ну и одна милая девушка. Милая это значит такая, которая располагает к себе, а не та, у которой просто ноги от ушей. Остальные на твой вкус.
   Лайр не ответил сразу. Он разглядывал ее. Совершенно неприкрыто и беззастенчиво. Ковская с трудом, но все же подавила желание ответить мужчине таким же взглядом, чтобы тот смутился и прекратил. Потому что, во-первых, взгляд этот вполне мог быть понят неправильно, а, во-вторых, потому что для того, чтобы смутить Лайра, требовалось нечто куда посущественнее взгляда.
   К тому же она знала, что красива, и что желание мужчин ее разглядывать естественно и неизбежно. Более гибкая, точеная и изящная, чем подавляющее большинство человеческих женщин, более яркая, чем любая чистокровная цереанка, она выглядела слишком юной для своей должности. Да, возможно, так оно и было. Тридцать это еще очень молодой возраст, в подчинении у нее были сотрудники и постарше. Но равных как в умении работать самой, так и организовывать работу других ей не было, а казаться на вид юной она теперь будет всегда, спасибо Мещерскому.
   Так и не дождавшись никакой реакции, Лайр перестал пялиться на начальницу, чуть скривился от недовольства, но быстро справился с собой и спросил:
   -- Раздать им материалы?
   -- Да. Скажи, что их задача -- вычислить торговца. Сегодня пусть подумают, а завтра сразу после обеда я жду их в инструктажной. Будем расследовать.
   -- А не жирно ли будет молодежи вести дело под личным руководством главы ОВР? -- подозрительно прищурился Лайр. -- Может, лучше старших привлечь?
   -- Ну вот еще, -- сердито фыркнула в ответ Стефани. -- У старших своих дел хватает, чтобы им и за СОП отдуваться. И, кстати, тебе не жирно ли будет учить меня работать уже целых два раза, когда еще и обеда не было?
   Риуланец понятливо исчез из комнаты вместе с чипом и приказами, оставив начальницу в спокойной обстановке разбираться в текущих делах.
  

* * *

   Стефани Ковская расположилась на углу преподавательского стола и быстро оглядела собравшихся. Пятеро молодых следователей под начальственным взором немедленно изобразили усиленную работу мысли, уткнувшись в загодя розданные папки с материалами дела.
   Один из них был цереанином, видимо, как раз заказанный ею вампир, остальные -- людьми, по крайней мере, с виду. Симпатичная скромная девушка, азиатка с Земли или, может быть, роанка, вполне подпадающая под определение милой, смуглый черноволосый парень, райена, судя по прическе и манерам, сероглазый блондин, явный землянин, причем, скорее всего, американец и бывший военный, и рыжеволосая девушка с очень бледной кожей. На ее счет Стефани не стала торопиться с выводами, девица с равной вероятностью могла оказаться родом с Земли, Хайта, Меоры, Донеона и еще из десятка миров.
   Удивительна все-таки раса людей. Никогда они не были передовой в технологическом плане цивилизацией, зато, не считая искусственно заселенных ими колоний, жили аж на восьми планетах, и, поговаривают, даже свелы, великие исследователи Вселенной, создавшие телепортацию, так и не смогли узнать, как так получилось и откуда все началось. А уж с тем, что раса людей самая в этой Вселенной многочисленная, точно не поспоришь. Тридцать два с лишком миллиарда это вам не кот начихал.
   Возможно, главным их достоинством являлась способность выживать и размножаться практически в любых условиях. Ну, и выдающаяся обучаемость. Вывозя с той же Земли людей, делэрны за какие-то полгода налаживали работу высокотехнологичных предприятий, и те, кто прежде считал паровой двигатель чудом техники, вполне успешно обслуживали станки с программным управлением и даже осваивали полеты на челноках, доставлявших продукцию шахт и заводов на орбитальные распределительные станции. Да и вообще, оказавшись в комфортных условиях именно люди в первую очередь начинали двигать науку и технику вперед. Ведь полтысячелетия, кабы не больше, пользовались термоядерными реакторами, пока не пришел Мещерский и не сделал реактор на ЭКТ.
   Ковская нередко ловила себя на том, что судит о людях вот так, отстраненно, не относя к ним самое себя. Но, хотя семьей своей Стефани считала семью матери-цереанки, сама она была полукровкой, а значит, хоть и наполовину, но все же человеком. Впрочем, называть людьми риуланцев и ристан тоже не стоит, если не хочешь нажить врагов, хотя генетически они однозначно принадлежат к этой расе.
   Да и какое это все по нынешним временам вообще имело значение, когда уже почти вся Вселенная болтает на унилингве, подражает в одежде моделям из хайтских модных журналов и мечтает провести отпуск на белоснежных солнечных пляжах Амнерис? В мире давным давно уже утвердилось иное разделение -- на тех, кто знал про пляжи Амнерис и хайтские тряпки, и на тех, кто пребывал относительно всего этого в неведении, по-прежнему задаваясь вопросом о том, одиноки ли они во Вселенной. Или еще даже не задаваясь.
   -- Итак, -- начала Стефани, оставив размышления и насмотревшись на практикантов. -- Дело о работорговле. Ваши соображения.
   -- Это мелкий торговец, -- высказался парень-блондин, сидевший позади всех.
   -- Представьтесь.
   -- Младший следователь Питер Чейз, мэм! -- отчеканил парень, вскочив со стула.
   -- Служили в американской армии?
   -- Да, мэм.
   Она не ошиблась. За время последней большой войны на Земле оттуда много понабрали таких ребят, вылечили, откормили и пристроили к делу. И, хотя за пять-семь лет говорить на унилингве они выучились бегло, узнать их было нетрудно -- по вечно слегка удивленным лицам.
   -- Оно и видно, -- хмыкнула Стефани, и тут же суровым взглядом оборвала наметившееся веселье остальных. -- Но вывод сделали правильный. Поясните.
   -- Предлагает на продажу не более двух-трех девушек в месяц, причем ни одна из них не проходила обучения. Полагаю, он сам их и находит.
   Стефани снова кивнула, жестом велев парню садиться.
   -- Ваш коллега, -- сладко улыбнулась она остальным, -- Высказал ценное наблюдение. У кого есть что добавить?
   -- Ну, судя по одежде...
   -- Представьтесь.
   -- Младший следователь Кана Уэно, -- смутилась девушка, слегка кланяясь.
   Стефани с трудом удержалась от желания поморщиться. Все-таки землянка. Беда с этой восточной почтительностью к старшим, теперь бедняжка будет не о деле думать, а о том, что забыла представиться как подобает. Пришлось срочно одобрительно улыбнуться.
   -- Продолжайте.
   -- Судя по одежде почти все девушки родом с Земли, европейки.
   -- А может быть, американки или канадки, -- вставил Питер. На них... недостаточно одежды, чтобы понять определенно.
   -- Оба правы, -- пожала плечами Стефани. -- Но Вы верно заметили -- с Земли почти все, а не все. Откуда остальные?
   -- С Райена, -- уверенно сказал третий парень, сидевший, вольготно облокотившись на подоконник. -- Точнее так -- первая и пятая с Райена, а остальные -- с Земли. Младший следователь Тим Салем.
   Точно, райена. Нация, или даже уже раса пробивных раздолбаев. Как ни переодевай, и сколько ни воспитывай, их сразу видно. Уверенные в себе почти до хамоватости и непременно длинноволосые парни. Кстати, и женщины у них имеют точно такой же характер, только вот стригутся наоборот обязательно коротко.
   -- Ваш вывод?
   -- Наш торговец человек, родом с Райена.
   -- Почему не с Земли или не с Хайта, например? -- вздернула бровь Стефани.
   Тим немного смутился, убрал локоть с подоконника и ответил:
   -- По фотографиям у меня сложилось впечатление, что большинство девушек позировало не торговцу, а любовнику. Редко кто может легко сходиться с девушками в незнакомых мирах, и это обычно профессионалы. А профессионалы не выставляют товар на аукцион от случая к случаю, они или работают под заказ, или поставляют девушек крупным торговцам.
   -- Принято. И все-таки, почему не с Земли?
   -- Отследить появление землянина на Райена нетрудно, его бы сразу проверили на причастность к такого рода делам. Но, судя по материалам, предоставленным местными следователями, непонятных землян в поле их зрения не возникало довольно давно. Другое дело райена на Земле, там его выследить почти невозможно. Полагаю, наш парень начал действовать на Райена, но попал в поле зрения местных стражей законности, и решил сменить место работы. Рискну предположить, что он входит в круг знакомых первой девушки, отработанных в связи с ее исчезновением.
   Ковская удовлетворенно кивнула. Голова у этого Тима Салема работала явно в нужном направлении. Прямо скажем, она не ожидала так скоро получить столь адекватные выводы и о методах работы торговца, и о его происхождении.
   -- Итак, -- подытожила она, -- Наш клиент -- человек, мужчина, родом с Райена, но хорошо знаком с земными обычаями и порядками, в совершенстве владеет одним или несколькими земными языками. Скорее всего, постоянно или почти постоянно живет на Земле. Что-нибудь еще?
   Руку поднял молчавший до сих пор голубокожий цереанин. Стефани кивнула, приглашая его говорить.
   -- Младший следователь Раймен Дирб. Я изучил население Райена, и выяснил, что совсем недавно, в 10-м году до Первого Восстания, там была создана последняя колония, куда завезли главным образом людей с Земли, причем людей одной национальности. К сожалению, я не нашел информации, какой именно. Сейчас из этой колонии образован шахтерский городок Динмар. Возможно, наш торговец из первых завезенных или из первого поколения детей, поэтому хорошо владеет земным языком.
   Стефани несколько раз хлопнула в ладоши, выражая восхищение. Действительно, местный язык и местная, можно сказать, нация в основном сложились на Райена более века назад. И только одну колонию корпорация "Дирас Пронтос", владевшая планетой до Восстания, основала гораздо позже остальных. Откуда еще мог взяться парень, которого на Земле принимали за своего, как не оттуда?
   -- Младший следователь Кейра Грин, -- подняла руку последняя отмалчивавшаяся девушка. -- Можно?
   -- Пожалуйста.
   Макрийка, наконец-то определила Стефани по характерному акценту, сильно этому удивившись. Обычно макрийцы крайне неохотно покидали родину, у них было очень закрытое общество с сильными религиозными традициями. Видимо, у девушки стальной характер и неплохая голова, раз уж она сумела вырваться оттуда, да еще и пробиться в следователи.
   -- Я просмотрела дела пропавших девушек с Райена и узнала имя одной из наших жертв. Это Тара Тэйс, 21 год, работала оператором контроля реактора, училась на инженера-энергетика. Напрямую никого подходящего под наше описание в ходе расследования среди ее окружения обнаружено не было, но ее подруга показала, что Тара несколько раз уходила после занятий с каким-то светловолосым парнем лет двадцати пяти.
   -- А что по второй райена?
   Практиканты молчали. Стефани и сама знала, что по второй девушке у них ничего нет и быть не может, потому что лично и неоднократно перетряхнула все дела о пропавших по всей планете за последние пять лет, но так и не нашла никого достаточно похожего на девушку со второй фотографии. Сирота, бродяга, местная проститутка, которой никто и не подумал хватиться, а без заявления дело не заведут.
   Что-то в расследовании дела Тары Тэйс вспугнуло торговца. Может быть, показания подруги. На Райена жаркий климат, светловолосых там один на сотню если не меньше. Но все равно, это слишком расплывчатое описание. В почти пятимиллионном городе, где жила пропавшая девушка, их таких наберется не одна сотня, а какая там надежда на опознание, если видели его в темноте и со спины?
   -- Госпожа Ковская, можно спросить? -- робко подняла руку Кана.
   -- Спрашивай конечно.
   -- Может быть, он искал девушек и под конкретный заказ тоже?
   Стефани мысленно ругнула собственную глупость. Сосредоточившись на том, что выбирает ли парень знакомых или случайных девушек, она упустила тот факт, что не все девушки могли продаваться с аукциона. Покупатели, которых мерзавец там находил, вполне возможно, делали и конкретные индивидуальные заказы, один из которых вполне мог заставить его перебраться с Райена на Землю. Ведь если ему заказали, к примеру, рыженькую, гораздо проще найти ее там.
   -- Правильный вопрос, Кана, -- задумчиво ответила она напряженно ожидающей ее реакции девушке, уже перебирая в голове возможные варианты поиска сведений об остальных пропавших. -- Я даже думаю, что именно конкретный заказ и заставил нашего героя-любовника сменить планету.
   На этот раз, что удивительно, Лайр не промахнулся с подбором молодой команды. Все ребята оказались толковыми, думающими и старательными. Идеально, чтобы спихнуть на них дело, взятое у жандармерии по давней дружбе Конспиратора с премьером. Глядишь, и раскопают. Работать поучатся, это все-таки не учебный материал, а реальное расследование. Заодно и с жандармерией отношения немного наладятся.
   -- Поэтому ты возьмешь в компанию Тима и отправишься в Динмар. Там вы поднимете архив и выясните, кто из его жителей в возрасте до 45 лет покидал планету. Отметки об этом в обязательном порядке попадают в базу, не забывайте. Отбросьте совсем неподходящих, а по остальным отчитаетесь.
   Кана улыбнулась уже гораздо уверенней и гордо кивнула. Очевидно, для нее это был дебют на поприще реальных следственных действий.
   -- Бланк запроса возьмете в канцелярии, отметите в центральном управлении СОП на Райена и подпишете у местного судьи. Без этого вам в информатории никаких сведений не предоставят, не забывайте. Можете уже отправляться работать.
   Вежливая, умеющая следовать правилам Кана и настырный, пробивной Тим -- идеальный дуэт для одержания победы над жандармской и местной бюрократией. Стефани наметила их для этой задачи с самого начала, как только ей впервые пришла в голову мысль поискать торговца-казанову в Динмаре. Остальную троицу ожидала иная участь. Подарив им пугающе сладкую улыбку, начальница сообщила:
   -- А вам предстоит визит на Землю, в европейское управление тамошней СОП. Будете искать все дела об исчезновении молодых девушек. Готовьтесь морально и физически -- бумажной работы будет много, тамошние сотрудники хронически не успевают переводить в цифровой формат и вносить в базу все поступающие к ним материалы. Заодно и с этим поможете.
   -- И что мы должны будем найти? -- тоскливо протянул Питер.
   -- Во-первых, имена наших девушек, во-вторых, материалы полицейских расследований. Местные вполне могли, сами того не зная, выяснить что-то ценное для нас. Чего вы ждете? Живо за работу!
  

* * *

   Через трое суток ребята снова собрались в той же комнате. Стефани ждала их, торопливо доедая свой салат. Спокойно пообедать ей так и не удалось из-за происшествия на одной из шахт Меоры, на которое пришлось тащиться лично по требованию местных властей.
   Питер, Раймен и Кейра выглядели усталыми и недовольными, зато Кана и Тим так и сияли. Им явно не терпелось поделиться результатами своей работы. Стефани отправила в рот последнюю порцию овощей и ткнула вилкой в сторону Каны.
   -- Рассказывай.
   -- Мы перетрясли весь информаторий, -- начал вместо напарницы Тим. -- Всего обнаружилось восемьсот четырнадцать мужчин подходящего возраста, когда-либо покидавших планету. Из них сто два светловолосых, но мы решили не считать это надежной приметой. Волосы можно и перекрасить.
   Стефани удовлетворенно кивнула. Она ценила умение мыслить шире, не зацикливаясь на существующих приметах.
   -- Далее мы проанализировали их перемещения и отбросили тех, кто перебрался на работу в другие открытые миры, и чье местонахождение известно. Таких оказалось семьсот пятнадцать. Скончавшихся мы не отбрасывали, мало ли что.
   Снова молодцы. Умереть и воскреснуть под другим именем и со свеженькой биографией -- любимый прием работорговцев. Радует, что в столь юном возрасте ребята это уже осознают и учитывают.
   -- Полагаю, что все оставшиеся девяносто девять -- наши подозреваемые, -- завершил свою речь Тим. -- Сорок семь живых и пятьдесят два покойника. По ним все здесь на диске.
   Кейра присвистнула:
   -- Много же покойников.
   -- Динмар -- город шахтеров, -- сухо заметил ей Тим. -- Люди там больше ничего особо не умеют, в другие миры едут за серьезными заработками. А доходы у шахтеров выше там, где больше риск, поэтому в большом количестве погибших нет ничего удивительного.
   -- Это все? -- скептически поинтересовалась Стефани, уже решительно недоумевая, чему же ребята так радовались.
   -- Нет, -- перехватила инициативу Кана. -- Список подозреваемых нам ничего серьезного не дал, но мы проверили связи Тары Тэйс на случай, если она в самом деле была знакома с торговцем.
   -- И что нашли?
   -- По мужчинам ничего. Но подруга, якобы видевшая ее с неизвестным светловолосым парнем, живет под именем Пэт Белл, тогда как на самом деле ее зовут Патрисия Бельфлер. Родом она как раз из Динмара, а еще у нее есть брат, Симон Бельфлер, двадцати восьми лет. Из поля зрения СОП Райена он исчез около восьми лет назад. Является зарегистрированным вампиром. В юности был членом вампирской секты, называл себя Ларданом, проповедником Новой Истины.
   -- Знаю, -- поморщилась Стефани. -- Того, что люди созданы в пищу вампирам так же, как и скот -- в пищу людям. Не слишком-то ново, и, к тому же, весьма далеко от истины. Продолжай.
   -- В основном списке подозреваемых его нет, поскольку нет сведений о том, что он когда-либо покидал Райена. Но и местонахождение его никому не известно.
   -- Вы хотите сказать, что подруга могла познакомить Тару с братом, а потом прикрывать его, давая ложные показания?
   -- Вполне, -- пожал плечами Тим.
   -- Но ведь этот Лардан -- вампир-фанатик, а не работорговец, -- попытался возразить Питер.
   -- Даже вампирам-фанатикам надо на что-то жить, -- назидательно сообщил ему Раймен. -- Кстати, именно этим и может объясняться нерегулярность и спонтанность его деятельности.
   Стефани не слушала их спор, она вспоминала. Имя Лардана Белла ей было определенно знакомо, только вот обстоятельства этого знакомства напрочь стерлись из памяти. Она не занималась розыском отбившихся от рук вампиров, обыкновенно с этим или справлялись службы охраны на местах, или сведения попросту передавались Инквизиции, чтобы той было чем заняться. Должна же была быть от этого идиотского ордена борцов за искоренение кровососов хоть какая-то польза.
   Кажется, имя Лардана мелькало в материалах следствия последний раз года четыре назад, в связи с историей об убийстве нескольких макрийских фермеров. Они тогда ничего толком не раскопали, Инквизиция казнила какого-то цереанина, Маг пытался поднять скандал в Совете Круга, но не особо преуспел...
   -- Я попробую узнать, действуют ли во Франции какие-то вампирские секты, -- предложила Кейра.
   И тут Стефани наконец-то вспомнила. Пять лет назад дочку короля Хайта Инквизиция обвинила в семнадцати убийствах, а имя Лардана Белла упоминалось в списке предполагаемых пособников. Тогда ее лично, по старой дружбе, попросил о помощи лорд-канцлер. Обстоятельства она изучила, но к работе молодого следователя Инквизиции, к собственному большому удивлению, добавить ничего не смогла. Парень весьма четко и грамотно провел расследование, полностью доказав участие принцессы и еще трех вампиров. Лардан же в итоге оказался просто их случайным знакомым, никаких сведений о его причастности к убийствам так и не всплыло. Правда, сбежал с планеты он одновременно с принцессой, и едва ли это было простым совпадением.
   -- Не надо про секты, -- буркнула она, разобравшись в воспоминаниях. -- Я и без того знаю, какие грядки он окучивает на этом огороде.
   Вот только интересно, каким образом этот хитрый мерзавец ухитряется одновременно обхаживать хайтскую принцессу, и в промышленных масштабах соблазнять других девушек. Разве что девиц он пускает на еду. Знакомится, обольщает, дегустирует, а уж потом выставляет на продажу. Может быть, они даже и вместе все это проделывают.
   А может быть, тут Стефани не удержалась от ядовитой ухмылки, он разыгрывает из себя хорошего мальчика, которого мучает злая госпожа. Сначала он спасает девицу от кого-нибудь очень страшного, например, от собственных же подельников-вампиров, ну а дальше все идет по известному, проверенному временем сценарию. Мальчик, конечно же, влюбляется безумно, и только и мечтает, как бы вместе с принцессой своего сердца сбежать от мерзкой тетки, силком обратившей его пару веков назад. Чтобы где-то далеко-далеко жить вместе долго (в смысле, вечно) и счастливо. Девица, конечно же, бросает все и радостно отдается в объятия клыкастого донжуана, не жалея для него ни нежных чувств, ни свежей крови.
   Таким образом, кстати, решается и проблема знакомства с родителями и друзьями. Ни одна девушка в здравом уме не потребует от вампира ничего подобного. Вопрос о том, станет ли девушка в здравом уме вообще встречаться с вампиром... ну, а кто сказал, что умным девушкам не хочется романтики? И на старуху бывает проруха, чего уж там говорить о неопытных молоденьких девчонках.
   Ну, а дальше все уже предельно просто. Подельники Лардана их хватают, и держат девицу где-нибудь вплоть до передачи конечному покупателю. А сам Лардан тем временем принимается за новую дурочку. И вампиры сыты, и клиенты довольны. А главное -- никаких трупов со следами клыков на шеях, нервирующих местную полицию и ставящих на уши СОП с Инквизицией. И никаких "сумасшедших", звонящих по желтым газетенкам и утверждающих, что их покусал вампир.
   Стефани окончательно развеселилась, подумав, что теперь даже знает, откуда взялся миф о том, что вампиры не переносят солнечного света. Лардан, небось, далеко не первый такой умник, придумавший способ безнаказанного соблазнения дамочек. Ночью шансов столкнуться с родителями девицы куда как меньше, да и семейных обедов с обсуждениями будущей свадьбы в это время суток никто не устраивает. К тому же, в случае чего, месть оскорбленных родственников тоже маловероятна -- кто ж поверит, что виноват во всем вампир, которого, к тому же, никто, кроме самой девицы ни разу не видел?
   А между тем ситуация складывалась не такая уж веселая. С причинами и способом похищения девиц из родных домов она, предположим, разобралась, но вот то, где сейчас Лардан и его команда, по-прежнему покрыто мраком неизвестности. Может быть на Земле, очередную дурочку обманывают, а может быть устраивают очередной кровавый ритуал. Потому как секта есть секта, и иного способа удержать в подчинении подельников у этого казановы нет. Судя по тому, что они вытворяли на Хайте, заработки как таковые их мало интересуют.
   Вот вычислить бы эту компанию, и сдать с потрохами Инквизиции. За работорговлю, конечно, тоже полагается смертная казнь, правда, не таким эффектным способом, какой практикуют инквизиторы, но конечный результат тот же. Кстати, Инквизиция со своими тщательно срежиссированными ритуалами поливания святой водой (точнее, кислотой, потому что от простой воды, даже трижды освященной по канонам любой религии на выбор, еще ни один вампир не пострадал), втыкания осиновых кольев в сердце и отрубания головы посеребренным топором, в известной степени сама поддерживает существование всех этих идиотских вампирских ритуалов. Секта с сектами бороться не может. Зато насколько меньше им после ее работы остается писанины... Казнен Инквизицией, и все. Коротко и ясно, и никаких тебе обвинительных заключений, судов, приговоров и нуднейших протоколов казни.
   Но ключевой момент здесь тот, что, прежде чем кому-то их сдавать с потрохами, банду Лардана нужно вычислить. Знать бы хоть, с чего начинать это делать. Хотя... девочка ведь как раз подбросила ей довольно ценную идею!
   -- Знаешь, -- вслух сказала Стефани застывшей в ожидании решения начальства Кейре. -- Секты ты все-таки проверь. Отправляйтесь туда вместе с Райменом, поработайте на местности.
   Но, уже сказав это, Ковская серьезно призадумалась. Конечно, ходить на вампиров без вампира -- дело безнадежное, но и соваться на Землю за компанию с голубокожим цереанином тоже не особо хороший вариант. Белокожих умельцев следить за глазами там обитало порядочное количество, чего уж там, ее собственная мать много лет прожила на Земле, вышла замуж и нажила двух дочек, считаясь самым обычным человеком. А вот других расцветок там пока еще не видали.
   -- Если вы насчет цвета моей кожи переживаете, -- усмехнулся вампир, словно прочитав ее мысли, -- То я могу временно перекраситься. Это по нынешним временам совсем не трудно.
   -- Отлично, -- облегченно вздохнула Стефани. -- Тогда собирайтесь и вперед. Какие-то сведения должны быть в жандармерии, в местную полицию лучше не суйтесь, а то будете до скончания века копаться в фантазиях подростков и прочем вранье очевидцев. И вообще, ищите лучше не по сектам, а по подозрительным трупам. Да, если наткнетесь где-то на этого самого Лардана, никакой самодеятельности! Сообщайте мне, а там решим, что предпринять.
   -- А нам что делать? -- спросил Питер, когда Кейра и Раймен ушли.
   -- Как что? -- ответила вопросом на вопрос начальница. -- Обвинительное заключение готовьте.
   -- Но у нас же ничего... -- робко попыталась возразить Кана.
   -- У нас есть связь с первой жертвой. Об этом пишите как положено, -- терпеливо пояснила Стефани. -- Ну, а дальше -- домыслы про умыслы. Если повезет, мы их возьмем с поличным или получим признание на допросе. А если нет, с Инквизиции и домыслов хватит.
   Ковская слезла, наконец, с любимого стола. Пора было возвращаться к основным своим обязанностям, наверняка за время, проведенное ей на Меоре и здесь дел накопилась уйма. А уж бумаг -- вообще непотребное количество. И кабинет наверняка уже осаждают подчиненные и возмущенные...
   -- А может быть, попробовать отыскать кого-то из пропавших девочек? -- неожиданно предложил Питер.
   -- Пожалуйста. Как только закончите с обвинительным.
   Раздался решительный стук в дверь, и, сразу же, не дожидаясь реакции на оный, в щель просунулась огненно-рыжая голова Лайра. Физиономия у риуланца была самая недовольная.
   -- Иду я, иду, -- устало буркнула Стефани. -- Конспиратор?
   -- Он самый, -- сердито ответствовал Лайр. -- С утра каждые четверть часа на меня орет. Спрашивает, что там по торговцам.
   Интересно, хмыкнула про себя Стефани, задумчиво глядя вдаль сквозь своего заместителя, что же все-таки Кларку посулил за предоставление работорговца для целей публичной казни премьер-министр Райена?
  

Байки о секте

   -- Довольно с меня этой девчонки, -- проговорил Хозяин, с наслаждением затянувшись ароматным дымом.
   -- И что прикажете сделать?
   -- Сдай ее Инквизиции.
   Вампир саркастически хмыкнул:
   -- И как вы это себе представляете? Вампир является к инквизиторам, чтобы лично поставить их в известность о готовящейся Охоте?
   -- Ну зачем же так? -- лениво ответствовал Хозяин. -- Есть и другой путь.
   -- Вы можете сделать это сами.
   -- Нет, я не могу. Но вот ты можешь передать информацию Ковской. Не отпирайся, я знаю, что она твоя дальняя родственница. Ты же цереанин, найдешь к ней подход.
   -- И зачем ей это?
   -- Я слышал, что она копается в деле Лардана, -- ответил Хозяин по-прежнему миролюбиво, но уже этим спокойным тоном явственно давая понять, что продолжать задавать вопросы небезопасно. -- Полагаю, ей будут весьма интересны его планы. А там... там уж пусть у нее голова болит, как донести их до Инквизиции. Выполняй.
   Вампир слегка поклонился, быстро вышел из уютного, темноватого кабинета в затянутый все тем же ароматным дымом зал ресторана, и невольно поморщился. Здесь курили кадрир, легкий наркотик, который, в отличие от ладана, вампиры переносили действительно плохо. Он не был для них ядом, но подавлял слух и обоняние, порождая ощущение надетого на голову пыльного мешка.
   Аррас терпеть не мог подобные курильни. Наверное, именно поэтому Хозяин всегда назначал встречи именно в них.
  

* * *

   Айрин Крайс, глава коммерческого подразделения Структуры, а точнее, корпорации "Виртуаль", сидела за рабочим столом, погрузившись в изучение каких-то бумаг. Гостью она даже не заметила, поэтому Стефани, успевшей уютно устроиться на диване, пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание хозяйки кабинета.
   -- Я занята, -- бросила Айрин, не отрывая взгляда от очередного документа. -- Что тебе нужно?
   -- Нужна профессиональная консультация, -- пожала плечами Ковская. -- Расскажи-ка мне, какие у нас дела на Хайте.
   Айрин наконец-то соизволила прервать работу, подняв на гостью удивленный взгляд.
   -- Мы собираем там электронику, -- ответила она медленно, обдумывая каждое слово. -- На двух заводах. Если жаждешь подробностей, где, чего и сколько, тебе лучше спросить Диза Бридера, тамошнего управляющего.
   Ковская невольно рассмеялась, сообразив, наконец, почему Крайс встречает ее в штыки. Происшествие на Меоре, случившееся по причине явной халатности местного управляющего, вполне могло быть вменено в вину и тому, кто назначил на ответственную должность безответственного сотрудника. Да и вообще, визит главы ОВР никогда не считался хорошим предзнаменованием.
   -- Ты не под следствием, Айрин, -- сказала она вслух. -- Мне просто нужно знать, что у нас на Хайте. Без подробностей, общую картину.
   -- А, -- в голосе Крайс прозвучало заметное облегчение. -- На Хайте у нас особо ничего нет. Заводы, налоги, рабочие места, хорошие отношения с властями, но мы туда не лезем. Монополия на добычу ресурсов там принадлежит правительству, а энергетику держит Дамир. Правда, ходят слухи, что Спутник хочет чего-то у него урвать, но точных сведений на этот счет у меня нет. Либо народ из СВР совсем уже мышей не ловит, либо меня забыли проинформировать. Спроси у них.
   Стефани обхватила правую ногу руками, прижала её к груди и уперлась подбородком в колено.
   -- Стало быть, -- задумчиво произнесла она, -- Ни конфликтов, ни особых интересов у нас на этой планете не наблюдается.
   -- Именно так, -- утвердительно сообщила Айрин. -- Хайт, конечно, богатый мир, но с... особенностями. У меня нет желания вести дела с тамошней аристократией, Кэтрин меня в этом поддерживала. Ну, а Конспиратор просто не возражает.
   Стефани подавила грустную улыбку. Она догадывалась о причинах, в силу которых Айрин не желала связываться с хайти. У всех могут быть плохие отношения с родственниками, а у Айрин Крайс, принадлежавшей к одному из знатнейших и богатейших кланов Хайта, они определенно не были хорошими.
   Впрочем, для обсуждения семейных дел момент был не самый подходящий. Айрин всем своим видом явственно намекала, что нежданной гостье пора уже и честь знать. Поэтому Стефани решила все же не интересоваться, к каким именно последствиям могла привести возможная расправа инквизиторов с принцессой Ранарой. Главное, что последствия эти наступят не для них. И, в конце концов, это было не ее дело.
  

* * *

   На Земле Кейра была второй раз в жизни, но на улице обычного городо оказалась впервые. Она много слышала про эту планету и про то, как сильно она не похожа на привычные для них миры, но слышать рассказы и видеть своими глазами -- совершенно разные вещи.
   Встретил их следователь местной СОП, и повел к странной конструкции, в которой по наличию колес и макрийка и цереанин с некоторым изумлением опознали автомобиль. Еще большее изумление вызвало то, что конструкция эта все-таки сдвинулась с места, рыча и распространяя не самый приятный запах.
   -- Вот такие у нас здесь автомобили, -- сказал, наконец, следователь, чтобы немного разрядить напряженное молчание. -- Кстати, я Анри Раден.
   -- Кейра Грин, -- сухо ответила девушка, явственно демонстрируя нежелание поддерживать беседы на отвлеченные от работы темы. -- И Раймен Дирб.
   Местный проигнорировал это намерение.
   -- О, Вы англичанка? -- воскликнул он.
   -- Не знаю такого мира, -- растерянно ответила Кейра. -- Где это?
   -- Это не мир, это страна. Она там, -- Анри неопределенно махнул рукой куда-то в сторону лобового стекла.
   -- Ладно, страна там, -- покорно согласился молчавший до сих пор Раймен. -- А где же наши вампирские секты?
   -- Там, -- следователь сделал еще один столь же неопределенный взмах рукой, на этот раз в несколько ином направлении. -- В офисе у нас есть материалы на несколько таких сект. В основном довольно безобидные подростковые сборища.
   -- Вообще-то нас интересуют трупы и исчезновения, -- мягко напомнила Кейра, положив руку на плечо Анри. -- Если они связаны с сектами, будет идеально.
   Анри потер лоб, но ничего не ответил. Девушка нервно одернула юбку. Как же неудобна здешняя женская одежда! Почти как на родине. Узкая юбка ниже колен мешала идти, а покрой жакета категорически исключал привычную кобуру, пистолет пришлось убрать в сумочку. Без оружия под рукой она чувствовала себя все равно что голой.
   -- И еще мы хотели бы опросить родственников нескольких пропавших девушек.
   -- Это можно, -- покладисто согласился Раден. -- Полиция местная, конечно, ходила к ним уже не по одному десятку раз, правда, так никого и не нашла, поэтому теплый прием вам гарантировать не могу. Но до места доставлю.
   Кейра озадаченно нахмурилась. По отрывочным сведениям о порядках на Земле, преподанным ей на курсах, она знала, что равноправия полов здесь нет, и считается, что женщины уступают мужчинам в уровне интеллекта. Поэтому ее участие в деле могло дать понять местным, что полиция не намерена больше заниматься им всерьез, и потому спихнула на женщину. Стало быть, посылать на беседу с родителями пропавших стоит того, кто вызовет к себе больше доверия, то есть Раймена. Ей же, тем временем, лучше будет заняться изучением материалов по сектам.
   -- Вы отправляйтесь по родителям, -- сказала она вслух, -- А я займусь пока бумагами.
   Раймен изумленно уставился на спутницу. С Кейрой он работал не первый уже год, и потому его естественным образом удивила ее готовность взять на себя самую сложную и неблагодарную часть работы, оставив более интересную и перспективную другим.
   -- Все дело в местных нравах, -- ответила девушка на его немой вопрос.
   -- Она правильно говорит, -- вмешался Анри. -- Женщине тут сильно доверять не станут.
   Машина, тем временем, въехала во двор приземистого двухэтажного здания и остановилась на дорожке под окнами.
   -- Вот и наш офис, -- порадовал их новостью Раден. -- Здесь мы обычно работаем, а возвращенцы многие тут же и живут.
   -- Кто? -- удивленно переспросил Раймен.
   -- Возвращенцы. Ну те, которые решили вернуться на Землю после Восстания. Им тут трудно, только и думай, как бы чего лишнего не болтнуть и в психиатрическую не угодить. Потому и работу такую выбрали, и жить тут же предпочитают. Со своими. Вы, мадемуазель Грин, идите туда, спросите Венсана Фоше. Это мой напарник, он в курсе всего дела.
   Когда Кейра скрылась внутри здания, Раймен вытащил из внутреннего кармана пиджака список адресов девушек и отдал его Анри.
   -- Давай начнем с ближайшего.
   Из первого дома их выставили со скандалом, во втором мать девушки не сообщила ничего нового, но в третьем им наконец-то повезло.
   -- Я вам расскажу кое-что, -- доверительным полушепотом сообщила мадам Лекок. -- Пока мужа нет. И не пересказывайте ему ничего, пожалуйста. Боюсь даже думать, что он сделает, если узнает!
   Анри, мило улыбаясь, заверил женщину, что не обмолвится месье Лекоку и единым словом, и весь разговор останется строго между ними. Мадам Лекок тяжело вздохнула, отпила воды, подозрительно покосилась на входную дверь и, наконец, решилась.
   -- Я однажды ночью увидела свет в дочкиной комнате, -- проговорила она негромко, словно все равно опасаясь быть подслушанной. -- Дверь была чуть приоткрыта. Я не выдержала, заглянула в щелку. А там он ее фотографировал...
   Женщина не выдержала, достала платочек и вытерла выступившие на глазах от тяжелых воспоминаний слезы. Видно было, что рассказ дается ей нелегко, но она все же продолжила:
   -- А она... Франсин... Моя девочка сидела перед ним в чем и на свет родилась, в одних каких-то побрякушках. И еще улыбалась, бесстыдница!
   -- Опознать мужчину сможете?
   -- Да нет, куда там, -- вздохнула женщина. -- Только спину его и видела.
   -- А предположить, кто он?
   -- Не знаю. Франсин не знакомила нас последнее время со своими друзьями. Мы пыталась спрашивать, откуда у нее драгоценности, но она только отмахивалась, говорила, что тайный обожатель дарит. Мужа это ужасно злило.
   -- А что это были за драгоценности? -- впервые вмешался в беседу Раймен.
   -- Зеленые камни в серебре. Может быть, даже изумруды.
   Раймен вытащил из папки фотографию и выложил на столик перед мадам Лекок.
   -- Узнаете драгоценности?
   Женщина быстро кивнула, неожиданно прижала платок к лицу и зарыдала.
   Раймен тяжело вздохнул. На выкрикиваемый то и дело вопрос, где же сейчас ее бедная девочка, он мог бы ответить почти конкретно. Либо в каком-нибудь борделе, либо в каком-нибудь гареме. Причем неизвестно еще, какой из этих двух вариантов следует считать везением для бедняжки. Но едва ли подобные новости стоило преподносить несчастной матери.
   Анри как-то сумел достойно попрощаться перед уходом, но в офис СОП они все равно вернулись в несколько растрепанных чувствах. По дороге Раден с явственной надеждой в голосе спросил, есть ли какой-нибудь шанс отыскать девушек. Пришлось ответить честно. То есть сказать, что шанс-то, конечно, есть, но очень невеликий. И даже если кто-то отыщется, совсем не обязательно, что после всего случившегося этой счастливице удастся вернуться домой.
   В офисе их встретила весьма довольная жизнью Кейра.
   -- Я узнала про секту, -- сообщила она, едва Раймен и Анри появились на пороге. -- Называют они себя, не мудрствуя лукаво, все тем же Братством Полуночи. Толпа подростков, но их лидер, как они утверждают, самый настоящий вампир по имени Лардан.
   -- Наш Лардан?
   -- Судя по лексике и методам, похоже, наш. Но все равно надо будет наведаться к этим полуночникам и опросить их еще разок.
   -- Отлично, -- искренне обрадовался Раден. -- Теперь мы имеем показания матери одной из девиц, которая видела, как делались фотографии в изумрудах, имеем связь Лардана с одной из девушек с подобного фото, и кучку последователей Лардана, доказывающую, что он здесь действительно бывает. Что еще нужно?
   -- Сущую мелочь, -- хмыкнул Раймен. -- Нужно еще найти Лардана. Мы можем иметь сколько угодно доказательств его виновности хоть во всех смертных грехах, но без самого героя они все ничего не значат.
   Все трое вздохнули и умолкли, уставившись в разные стороны. Особых идей по части розыска Лардана не было ни у кого из них. Наконец Кейра не выдержала.
   -- Остается нам одно, -- несколько раздраженно подытожила она, -- Придется пообщаться все-таки с этими "последователями", и попытаться выследить Лардана во время его очередного явления пастве.
  

* * *

   Кейра не любила кладбища. На Макри, где она родилась и выросла, существовал культ предков, и каждый праздник семьи направлялись на их могилы, вспоминать и прославлять. Они пели песни, в которых рассказывалось о том, как эти самые предки всех победили.
   Кейру эти песни раздражали. Наивным детским умом она никак не могла постичь, почему же они, победившие, работают как рабы и живут как скот. Почему многих из них забирают и увозят в неизвестном направлении, не спросив согласия. Почему в небе над головами то и дело мелькают черные силуэты контрольных ботов. Все точно знали, что если боты эти заметят что-то, подозрительно напоминающее беспорядки, все в целой округе будет сожжено немедленно.
   Но люди все равно ходили на кладбища и пели своим предкам хвалебные гимны. Поэтому могилы стали для Кейры символом лжи.
   Правда, это кладбище было другим. Сюда, похоже, ходили все-таки не праздновать, а скорбеть. Вокруг было тихо, лишь изредка то тут то там на деревьях оживали птицы. Но в глаза бросалось то, что многие надгробия были разрушены.
   -- Кладбище пострадало в войну, -- коротко пояснил Венсан. -- С тех самых пор эти доморощенные вампиры тут и обосновались. Набрали костей, выкопанных взрывами, оформили свой алтарь.
   -- Фу, -- холодно обронил Раймен.
   Они прошли по дорожке к старым склепам. Анри открыл один из них и жестом пригласил компанию внутрь.
   -- Посидим тут до заката. Наши братцы заявляются сюда по темноте, тайком от сторожа.
   -- А они нас не... почуют? -- неуверенно поинтересовалась Кейра.
   -- Нет, -- уверенно ответил Венсан. -- Среди этих юных болванов вообще нет ни одного вампира. Разве что услышат, потому сидеть надо будет тихо.
   -- Он их таких что, специально отбирал?
   -- Он их вообще не отбирал. Он их попросту нашел и подобрал, -- фыркнул Анри. -- Они и до появления Лардана тут собирались.
   -- И потом, -- вмешался Раймен, -- Лардана я почую первым. Я смотрел его регистрационные данные. Он обычный кровосос.
   -- Не кровосос, а слабоэнергетический вампир, -- сухо поправила Кейра. -- Не надо использовать риторику Инквизиции.
   -- А по-моему, это весьма точное определение. И вообще, кто бы мог подумать: макрийка, защищающая вампиров!
   -- Скажите пожалуйста! А цереанин, осуждающий вампиров, это что, не нонсенс?!
   -- Замолчите вы оба! -- рыкнул Венсан. -- Уже темнеет, наши клиенты вот-вот объявятся!
   На некоторое время все умолкли. Кейра и Раймен, правда, продолжили при этом обмениваться весьма красноречивыми взглядами. Неожиданно цереанин резко подался вперед, насторожившись. Через несколько секунд он показал четыре пальца. Кейра осторожно выглянула в щель между створками дверей.
   Четверо ребят: трое парней и девушка, осторожно, стараясь не производить лишнего шума, шли в сторону одного из склепов. Наклонившись с риском задеть створки, Кейра увидела еще троих, на этот раз парня и двух девиц, пробиравшихся к той же цели с другой стороны. Собственно говоря, все семеро рядовых членов местного Братства Полуночи были в сборе.
   -- Подождем, -- одними губами произнес Раймен.
   Они прождали еще полчаса. Потом Кейра не выдержала. Во-первых, было уже совершенно ясно, что Лардан сегодня не появится. Во-вторых, от сидения на твердой плите крышки саркофага у нее безумно затекли ноги и зад. Поэтому она вышла из склепа и направилась в темноту, по пути вытащив пистолет.
   Раймен неслышной тенью опередил ее, пинком распахнув двери. На них тут же уставились семь пар глаз. У одного из парней от неожиданности вывалился из рук череп.
   -- Здравствуйте, полуночники, -- неприятно улыбнулась Кейра. -- Да вы не дрожите так, мы тут не за вами. Друг ваш нас интересует.
   -- К-какой? -- с трудом выдавил парнишка, принимаясь панически отыскивать взглядом укатившийся череп.
   -- Лардан Белл. Возможно, просто Лардан, не знаю, как там он вам представился.
   Один из парнишек, до этого потихоньку отползавший задом в темный угол, чем-то неосторожно царапнул по каменному полу. Движения Раймена не увидел никто, а он уже через мгновение навис над парнем, выдернув его руку из под просторного плаща. В руке обнаружился длинный серебряный кинжал.
   Пальцы вампира сжались чуть сильнее, мальчишка пискнул и выронил оружие. Раймен то ли оскалился, то ли улыбнулся, обнажая длинные клыки. Вампиропоклонники задрожали еще явственней.
   -- Ну так что? Будем рассказывать?
   -- Нет, -- дрожащим, но с претензией на решительность, голосом проговорила одна из девиц.
   -- О! -- клыкасто ухмыльнулся Раймен. -- Могу я узнать, чем вызвана подобная категоричность?
   -- Вы разыскиваете его как отступника! -- выкрикнула все та же девица, похоже обретя, наконец, вожделенную решимость.
   -- Я бы сказала, как преступника, -- хмыкнула Кейра.
   -- Неважно! Да, он действительно выдал нам свою тайну, но лишь потому, что мы верны и достойны стать как вы! Мы не позволим карать за правду!
   -- Чего? -- вырвалось у Раймена, выпавшего от изумления из образа жуткого ночного хищника.
   Кейре пришлось срочно спасать ситуацию.
   -- Карать или не карать, и кто чего достоин, решать нам, -- холодно заявила она. -- И потому нам хочется знать, что же именно он вам раскрыл.
   -- Он рассказал нам о бессмертной жизни в ночи, -- высказался вместо девицы парень, потерявший, судя по всему, надежду отыскать многострадальный череп. -- Готовил нас к роли хищников, проверял, готовы ли мы отречься от света дня и всего остального.
   -- Он ведь прожил более четырехсот лет! -- вновь вмешалась в разговор все та же девица. -- У него есть чему поучиться.
   Тут не выдержала и Кейра.
   -- Сколько? -- переспросила она, уже не пытаясь придушить глумливую улыбочку.
   -- Четыреста шестнадцать, -- гордо сообщила с полу еще одна девушка.
   Раймен откровенно расхохотался, выпустив, наконец, руку несчастного парня. Полуночники смотрели на него, и в их глазах застыл священный ужас.
   -- Двадцать восемь, -- сказала Кейра, поборов первый, самый сильный приступ веселья.
   -- Чего двадцать восемь? -- не поняли детишки.
   -- Двадцать восемь лет недавно стукнуло Симону Бельфлеру, также известному под именем Лардана Белла.
   -- Но ведь он вампир... -- потрясенно пробормотал кто-то из парней.
   -- Вампир, -- сухо подтвердила Кейра. -- А вы что, думаете, вампиры не врут и не страдают манией величия?
   -- Но он же...
   -- Да. Впадает в священный ужас при виде серебра, распятий, святой воды и чеснока, и утверждает, что боится солнечного света. Все это приблизительно столь же близко к истине, как и четыреста шестнадцать -- к двадцати восьми, -- с сарказмом проговорил Раймен, подбирая с пола кинжал.
   -- Не думаю, что после книг господина Стокера раскрытие подобных ценных сведений о вампирах может как-то караться, -- поддержала его Кейра.
   -- Тогда за что вы его разыскиваете? -- выкрикнула самая решительная из девиц, та, что первой включилась в разговор.
   -- За похищение и продажу в рабство по меньшей мере одиннадцати девушек, -- невозмутимо ответствовал Раймен.
   -- Вы врете, -- пробормотал кто-то из ребят.
   -- А зачем нам врать? -- усмехнулась Кейра.
   -- Вы хотите очернить нашего наставника, чтобы мы сбились с пути сильных и никогда не стали вампирами.
   -- Мне жаль вас огорчать, -- проговорил Раймен, изучая лезвие трофейного кинжала, -- Но вы и так ими никогда не станете.
   -- Но он же сделал вампиром Катрин! -- истерично выкрикнула одна из девушек.
   Кейра и Раймен переглянулись. Судя по всему, к обвинениям в работорговле добавлялась еще и незаконная инициация несовершеннолетней, может быть даже насильственная.
   -- И как же он это сделал?
   -- Как и положено, -- парень, все еще потиравший запястье, познакомившееся с железной хваткой Раймена, смотрел на них как на безнадежных идиотов. -- Выпил ее кровь, а потом дал ей выпить своей.
   Цереанин неожиданно побледнел, настолько, что Кейре на мгновение показалось, что его кожа вот-вот вернет себе естественный, прозрачно-голубой цвет, оглядел ребят и неожиданно спросил:
   -- Вы разговаривали с ней после этого?
   -- Нет. Она бросалась на всех как безумная, рычала. Лардан забрал ее в Цитадель вампиров в Трансильванию, чтобы она пережила там первую жажду и заново осознала себя.
   -- Вот же подонок! -- вырвалось у Раймена. -- Когда он обещал придти к вам опять?
   -- Давно, -- печально вздохнула самая решительная из девушек. -- Но так и не появился. Вы думаете, с Катрин что-то пошло не так? Это могло его задержать...
   -- Да с ней все пошло не так! -- рыкнул цереанин, стискивая серебряную рукоять. -- Он ее не инициировал, а попросту убил.
   -- А вот вы и врете! -- злорадно выкрикнул парень, обретший в своих стареньких карманных часах замену утраченному черепу. -- Она была жива, двигалась!
   -- Она была мертва! -- рявкнул Раймен, теряя терпение. -- Вновь пробудившийся вампир, выпивший крови инициировавшего, уже через пару минут приходит в себя и становится нормальным! А этот мерзавец сделал из нее мертвого вампира, пустую оболочку, жаждущую крови. Гончую.
   -- Кого? -- не поняла и Кейра тоже, опередив ребят своим вопросом.
   -- Гончую, -- уже спокойнее пояснил цереанин. -- Психи вроде Лардана, выходя на Охоту, выпускают их вперед себя, чтобы они напали первыми и посеяли панику. Так что нет больше вашей подруги Катрин, есть ее труп, который будет двигаться и существовать до тех пор, пока будет убивать. Или станет медленно разлагаться без крови, если Лардан ни на кого ее не натравит. А вы ему попросту больше не нужны, среди вас нет вампиров, значит, и хороших гончих из вас не выйдет. Так что он не вернется, не ждите.
   Вампиропоклонники оцепенели от ужаса.
   -- Неправда... -- прошептал кто-то из них.
   -- Ну и сидите здесь, жгите свои идиотские свечи и ждите. Говорю вам, он никогда сюда не вернется. Идем, Кейра, нам тут делать больше нечего.
   С кладбища они направились прямиком к телепорту, даже не заглянув в офис СОП. Раймен так и не вернулся к своей обычной невозмутимости, чем изрядно удивил Кейру. Было похоже, что судьба малолетней дурочки Катрин задела его за живое. Но с вопросами приставать макрийка не стала, по возвращении они сразу же разошлись по своим комнатам.
   Утром на общем собрании в инструктажной уже практически успокоившийся Раймен обстоятельно доложил обо всем Ковской. Глава ОВР внимательно выслушала его рассказ, ни разу не перебив вопросами. И заговорила, лишь окончательно удостоверившись в том, что доклад окончен.
   -- Значит, говорите, сделал из малолетней девочки мертвого вампира и сбежал? -- медленно проговорила она.
   Раймен и Кейра синхронно кивнули.
   -- Ну и ладно, -- неожиданно ответила начальница. -- Внесите в обвинительное заключение все, что вам удалось узнать, и чтобы завтра к обеду документы были у меня на столе. Поручаю это Кане и Раймену. Остальные собирайтесь, будем готовить облаву на работорговцев в Первом грузовом терминале Райена. Ожидается перевозка крупной партии рабов, нам надо непременно взять ее организаторов с поличным, или Конспиратор нас до костей обглодает.
   -- А Лардан?
   Ковская несколько секунд помолчала, определенно прикидывая что-то в уме, а потом вытащила из кармана инфочип и бросила его цереанину.
   -- Здесь сведения об Охоте, которую Лардан и его подружка Ранара готовят на Клайе, в одном из шахтерских городков. Копии документов, в том числе и этого донесения, передадите Инквизиции. Лично в руки распорядителю Рикону с приветом от меня.
   -- Вот так?
   -- Да, -- пожала плечами Стефани, не обратив внимания на весьма дерзкий тон цереанина. -- У нас нет никаких прямых оснований разобраться с этим негодяем.
   -- А как же Тара Тэйс? Как же убитая девочка?!
   -- Мы не докажем, что Лардан знал Тару, -- безжалостно отрезала Стефании. -- Его сестра попросту заявит, что не видела брата давным давно, и будет продолжать валить все на мифического блондина. А никаких свидетельств того, что за последние восемь лет Лардан вообще бывал на Райена, нет. И уж тем более мы не докажем, что он действительно убил ту девочку. Слова подростков ничего не стоят, они не вампиры, и они никогда не видели инициации, так что не могут судить о правильности ее проведения. А тела ее у нас нет, и я почему-то склонна полагать, что мы не найдем его никогда.
   Ковская немного помолчала, потом неожиданно устало закончила:
   -- Повторяю, у нас нет оснований обвинять Лардана в чем-либо. Зато у инквизиторов их будет хоть отбавляй. И они, смею полагать, неплохо с этим справятся. Расправятся.
  

Несвятая инквизиция

   Город спал. Те, кому завтра предстояло идти на работу, уснули давно, даже прежде, чем окончательно стемнело. Те, кого ожидал день отдыха, частью доползли из питейных домой, частью заснули по дороге. Домочадцы отдыхающих шахтеров тоже спали -- темнота, тишина и долгожданная ночная прохлада угомонили всех. Бодрствовала, пожалуй, только охрана на складах шахты, да несколько дозорных, по долгу службы обходивших безмолвные улицы. Лардан втянул носом воздух, наслаждаясь дразнящим ароматом сотен теплых тел, запахом самой жизни.
   Затем он оглянулся на своих спутников. Они чувствовали то же, что и он -- легкое возбуждение и все усиливающуюся жажду. Угощение было подано, пришло время приступать к трапезе.
   Лардан сорвал покрывало с большой клетки, которую они привезли с собой. Невнятное ворчание тут же перешло в нетерпеливое поскуливание. Ранара прикрыла лицо платком, рассерженная усилившимся зловонием и упрямством любовника. Да, он снова притащил на Охоту мертвых вампиров.
   Гончие были слабостью и страстью Лардана. С тех пор, как он научился их создавать, без них не обходилось ни одной его Охоты. Наверное, они давали ему именно ту власть, о которой он мечтал -- полную, безраздельную и безусловную. Ведь сначала они были его последователями, заглядывали ему в рот, внимая каждому слову. Так хотели стать вампирами, избранными, властителями ночи и ужаса. А потом отдавали ему всю свою энергию, саму свою жизнь, становясь его рабами. Дикими, тупыми, бессмысленными. Мертвыми, но даже в смерти покорными воле господина.
   Может быть, ему просто нравилась сама возможность решать, кто будет с ним рядом, станет таким же как он, а кому суждено сделаться всего лишь марионеткой. Кто достаточно силен, а в ком лишь тень силы, открывающей путь Охоты -- вечную дорогу кровавых наслаждений.
   Такими были и те, кто сейчас сидел в клетке, чуя кровь и упрашивая дать им свободу. Ранара уже и не помнила, где они их подобрали. Возможно, на Макри, но девушка, почти ребенок, была, вроде бы, землянкой. Кажется, не подошла заказчику, оказалась слишком взрослой. Впрочем, все это уже совершенно не имело значения.
   Теперь эти пятеро существ тянули между прутьями свои покрытые трупными пятнами руки. Некогда они были живыми людьми, но сейчас их и без того не слишком чистые тела уже начали разлагаться, делая вонь почти невыносимой. Лардан никогда не был щедр на кровь для этого скота, так что их ничто не подпитывало с самого момента смерти.
   -- Зачем ты их притащил? -- чуть слышно шепнула Ранара.
   -- Они отвлекут охрану, -- так же тихо отозвался Лардан. -- Может быть, все удастся свалить на них.
   Женщина подавила вздох. Он по-прежнему был безнадежно туп, если полагал, что местное начальство перепутает этих макрийцев с местными. Разве что беспокойные покойники сгорят на утреннем солнышке, но подобная перспектива не представлялась реалистичной. До рассвета не меньше пяти часов, они не задержатся здесь больше, чем на час, а охрана без труда прикончит рабов, и уж тогда не поленится их внимательно рассмотреть.
   Но... Лардан обожал поднимать панику, заставлять жертв метаться в ужасе, а уж потом преследовать их. С этим ничего нельзя было поделать. Он лишь улыбался, и говорил, что только так получается настоящая Охота, а бесшумные нападения больше похожи на воровство. Остальные горячо его в этом поддерживали. Ранара не спорила.
   Лардан открыл клетку, и мертвецы рванули к городу. Вампиры застыли в ожидании первого крика -- сигнала, что вечеринка началась, и им пора присоединяться. Долго ждать не пришлось. Голодные покойники очень спешили.
   Наконец ночь разорвал истошный женский визг, далекий и быстро оборвавшийся. Но чутким ушам вампиров большего не требовалось. Теперь им следовало поспешить, если она хотели поживиться как следует. Едва касаясь земли носками сапог, все четверо рванули по следу гончих.
   К их прибытию городок уже проснулся. По улицам бегали перепуганные полуодетые люди. Еще теплые со сна, силящиеся понять, что же творится, они то и дело спотыкались, натыкались друг на друга, падали и кричали, кричали, кричали. Отовсюду слышались бессвязные вопли, рыдания, ругань. Кто-то звал своих детей, кто-то -- родителей. И повсюду властвовал густой до сладости запах адреналина, наркотически притягательного для вампиров.
   Ранара тенью скользнула по улице, преследуя выбежавшую из дома женщину, за пару секунд настигла ее, почти нежно обняла сзади и запустила клыки в шею. Наслаждение длилось несколько мгновений, потом кровь стала словно бы чуть холоднее. Вампирша сердито отшвырнула обескровленное тело, давшее ей так отвратительно мало, и побежала дальше, почуяв следующую жертву.
   Мальчишка надеялся спрятаться под скамейкой. Его кровь оказалась пьянящей и душистой, буквально переполненной энергией. Ранара довольно усмехнулась, сильноэнергетические вампиры последнее время попадались ей нечасто, тем более приятным было такое... вливание. Теперь она могла все, даже летать.
   Взмыв над домами, она увидела Лардана, распивающего какую-то девушку, Рикке, вонзающего клыки в шею здоровяка, Арраса, летящего вслед за парочкой ребятишек. И подумала, что у только что выпитого мальчишки наверняка есть семья, а кто-то из его родителей непременно тоже сильноэнергетический.
   Ранара разглядела внизу скамейку, под которой прятался ребенок. Навряд ли он убежал особенно далеко от дома. Радовало и то, что до этой улицы не добрались мертвецы, было бы весьма обидно отдать им такой лакомый кусок.
   Она легко опустилась вниз и пошла по улице, толкая двери домов, пока не обнаружила запертую. От резкого удара ногой прочный пластик треснул и раскололся. В доме определенно кто-то был.
   Но оглядеться и даже принюхаться толком не удалось. Мужчина накинулся на нее сзади, пытаясь душить. Вампирша даже не сразу сообразила, что напавший выкачивает из нее энергию, а тут спереди накинулась еще и женщина, избивая и отнимая силы. Они были вампирами, и они были сильнее. Но Ранара превосходила их за счет тренировок.
   Сначала она ударила женщину ногой в живот, так, что та со стоном отлетела в сторону. Потом настала очередь мужчины. Ему удалось располосовать руку острыми ногтями и пнуть по колену. А когда от неожиданной и резкой боли хватка разжалась, Ранара моментально перетекла к нему за спину и вонзила клыки в горло. После его смерти женщина уже не представляла никакого интереса, кроме гастрономического.
   Довольная и сытая, вампирша направилась к выходу. Время Охоты истекало, пора было убираться. Наверняка охранники с шахты и завода уже попросыпались, и на всех парах несутся в город. Да и многие горожане успели отойти от паники и похватать оружие.
   Ожидания оправдались немедленно. Прямо на пороге на нее набросился парень с деревянным колом наперевес, и даже ухитрился немного оцарапать ей плечо. Впрочем, это оказалось последним значимым достижением в его жизни. Сытая вампирша немного ленивым движением ноги отправила парнишку в нокдаун, и грубо вцепилась в горло. Кровь потоком хлынула на землю, заливая по пути тела убийцы и жертвы.
   Когда Ранара распрямилась, готовясь улетать, ее белая рубашка спереди была уже полностью красной, тонкая мокрая ткань липла к коже. Увидевший ее в этот момент мужчина мог бы несколько мгновений полюбоваться всеми соблазнительными линиями роскошного тела женщины.
   Вероятно, в этой влажно алой груди, кровавых губах и белоснежных клыках, все еще обнаженных в смертельном оскале, была некая специфическая эстетика. Не зря же у Ранары имелась масса поклонников не только среди вампиров, но и среди обычных людей, добровольно отдававших ей свою кровь. Но шансов пополнить их число за счет Альберта Римана у вампирши не было. Никаких.
   Заметив давнего врага, женщина резко крутанулась на каблуках, предпочитая стоять к нему лицом, и, одновременно с этим движением, попыталась телепатически позвать Лардана. Через мгновение красивое лицо Ранары исказилось отвратительной гримасой ненависти.
   -- Зря стараешься, -- усмехнулся Риман, удовлетворенно пронаблюдав эту метаморфозу. -- Мы уже прикончили твоего дружка. Никак не пойму, почему ты вечно...
   Договорить ему не удалось. Вампирша черной тенью метнулась в атаку. Если бы она успела, у инквизитора не было бы ни единого шанса остаться в живых. Но не замеченный ею в спешке и волнении снайпер оказался быстрее.
   Обычный человек ни за что бы не успел выстрелить. Сытая вампирша, переполненная чужой энергией, двигалась слишком быстро, ее трудно было даже толком рассмотреть. Но их снайпер был биоэнергетиком, а значит, не уступал вампирам в скорости. Не зря в примитивных мирах таких, как он, называли магами, а то и богами. Этот конкретный был если не богом, то, во всяком случае, его первым заместителем по части снайперского дела.
   Ранара упала лицом вниз, не долетев до Римана буквально двух шагов. Пуля превратила ее затылок в месиво из крови, мозга и густых иссиня черных волос.
   -- Никак не пойму, почему ты вечно связываешься со всякими психами? -- договорил Альберт, глядя на вытянувшееся у его ног тело.
   -- Связывалась, -- поправил подошедший парень с винтовкой.
   -- Да. Связывалась.
   -- Это ведь сама Ранара Бинэр?
   Риман толкнул труп ногой, переворачивая его на спину. Лицо убитой почти сплошь покрывала кровавая грязь, но перед ними, несомненно, лежала сама Ранара. Эти черты лица и узор татуировки возле бровей могли принадлежать только принцессе из рода Бинэр, бывшей при жизни наследницей всего Хайта.
   -- Тело сжечь?
   -- Нет. Упаковать и отправить на родину.
   Альберт отвернулся и пошел к машине. Он не стал смотреть на то, как его подчиненные упаковывали тело убитой вампирши, и уж тем более не хотел видеть того, как снайпер, присев на одно колено, принялся вытащенным из ножен на поясе длинным кинжалом вырезать на прикладе своей винтовки очередную зарубку. Почему-то этот обычай вызывал у него чувство гадливости. Словно то, чем они занимались, было не важной миссией по защите невинных, а такой же охотой, как и та, на которую выходили вампиры.
   Давным-давно, когда ему только еще исполнилось восемнадцать лет, Риман окончил старшую школу и задумался о своем будущем. Университеты родного Донеона и многих других планет охотно принимали ребят, преуспевших в естественных науках. Технологии развивались стремительно, поэтому технические специалисты были в остром дефиците, и корпорации не жадничали, финансируя обучение таких студентов. Но и конкурс на эти места был весьма велик. Можно было, конечно, попытаться прыгнуть выше головы и отлично сдать экзамены, но инженерное поприще Римана не влекло.
   Ему всегда нравились науки социальные. Изучать поведение окружающих -- вот чего Альберту хотелось на самом деле. Но бесплатных мест на соответствующих факультетах не выделялось, а оплачивать обучение его родители были не в состоянии. Без диплома же нечего было и думать добиться в этой области чего-то серьезного.
   Поэтому пришлось взглянуть в другую сторону. Всевозможные службы безопасности постоянно набирали молодых, здоровых ребят в свои ряды, а еще в школьные годы Альберт узнал, что всякая корпорация помимо собственно охранников имеет и свою следственную службу. Туда-то он и нацелился со временем попасть.
   Однако на практике не все оказалось так уж просто. Общаясь с вербовщиками, он выяснил, что в следователи попадают обыкновенно не выходцы из простых оперативных сотрудников, а выпускники собственных учебных заведений при корпорациях. То есть, его шансы оказаться в этих рядах ничтожно малы, и должность руководителя оперативной группы вполне может стать вершиной его карьеры.
   Поговорив с десятком вербовщиков, и обнаружив, что все они предлагают перспективы весьма сомнительные, Альберт уже практически отчаялся и смирился с перспективой стать простым рабочим, как и его отец. Но все же решил навестить вербовочный пункт Инквизиции.
   Жители Донеона не особо рвались в ряды борцов с кровососами, то ли в силу редкости вампирских налетов и привычки к цереанам, то ли из-за нелюбви ко всякого рода неоднозначным идеологиям, поэтому скучающий вербовщик обрадовался Риману, как родному. И сразу же заявил, что молодой человек со светлой головой всегда может рассчитывать на повышение по службе, а толковых следователей у них хронически недостает.
   О причинах этого дефицита Альберт догадался сразу. Те, кто обладал умом и образованием, достаточным для того, чтобы стать толковым следователем, как правило, разбирались в вампирском вопросе, а потому не слишком-то рвались в Инквизицию. Но карьеру надо было с чего-то начинать, и Риман подписал контракт.
   Вербовщик не обманул. В оперативной группе Альберт задержался меньше чем на год, после чего был повышен до помощника следователя. Он только успел толком разобраться и вникнуть в текущие дела, как начальник объявил о своем уходе на заслуженный отдых, и через три дня оставил Римана одного в кресле следователя. Мечта начала сбываться.
   Но, несмотря на новую должность, серьезную работу ему не доверяли еще полгода. А потом начальник вызвал его к себе в кабинет и отдал дело о вампирской секте на Хайте. И двадцатилетний Альберт Риман взялся за своё первое самостоятельное расследование. Разобравшись в обстоятельствах, он понял, почему выбрали именно его. Нет, выдающиеся таланты были совершенно ни при чем. Просто возглавляла секту кровососов, по предварительным данным, сама дочка короля Хайта, принцесса Ранара Бинэр.
   Король поставил перед Инквизицией вполне четкую задачу -- найти вампиров и прекратить убийства. И, как успел убедиться Альберт, изучая останки жертв секты, прекратить их, просто пригрозив принцессе разоблачением, было едва ли возможно. Ранара с подельниками убивала целенаправленно, жестоко и с удовольствием, и добровольно останавливаться на шестнадцати трупах определенно не собиралась. Значит, остановить ее предстояло силой.
   Решение далось нелегко. Альберт прекрасно понимал, что дело это или сделает его знаменитым, или станет для него последним. Когда сектанты расправились с семнадцатой жертвой, молодой девушкой, он все же решился, прихватил все собранные факты и улики, и отправился прямиком к королю, сознавая, что, вполне вероятно, это его последний вечер на свободе. Или в жизни.
   Но король не приказал казнить его, и даже не отослал обратно. Он велел ему схватить Ранару и разобраться с ней как подобает. Увы, они не успели этого сделать. Девицу кто-то предупредил, и она вместе с одним из своих подельников сбежала в неизвестном направлении. С тех пор беглая принцесса стала первоочередной целью теперь уже старшего следователя Инквизиции Альберта Римана.
   С того дня прошло пять лет, и для Альберта многое переменилось в этой жизни. Он повидал всякое и всяких, и среди этих всяких было очень и очень много вампиров. Достаточно, чтобы понять о них кое-что.
   Вампиры были живыми существами, обладавшими некоторыми необычными способностями. Они могли пережить прямое попадание пули в сердце, видеть сквозь стены, порой бывали способны к телекинезу и даже к левитации. Но обретались эти способности дорогой ценой -- ценой крови, энергии. Ценой чужой жизни.
   Кто-то из них наслаждался этим, кто-то приберегал свои таланты на крайний случай, а кто-то и вовсе отказывался от них. Каждый делал свой личный выбор. Как любой может выбрать путь честного гражданина или же путь вора и убийцы.
   Но вампир не может решать, быть ли ему вампиром. Он таким рождается и всегда остается таким. И никто не может знать, даже он сам, придется ли ему однажды применить то, что некоторые называют даром, а многие предпочитают именовать проклятием.
   Любой способен на убийство. Эту истину Альберт Риман принял для себя еще будучи подростком, глядя в глаза человека, убившего его сестру. Тот негодяй не был вампиром, просто парнем с их улицы, влюбленным в девушку, но не снискавшим взаимности. Любой способен на бессмысленную жестокость, таковы люди, таковы и другие расы.
   Но любой вампир не просто способен убить, он рожден для того, чтобы жить, убивая. Он -- ошибка природы, не имеющая права на существование, угрожающая любому и каждому в этом мире, даже себе подобным.
   Именно поэтому по истечении оговоренного в контракте срока Альберт Риман остался служить в Инквизиции.
  

* * *

   Уезжая прочь из городка, от смрада нескольких десятков сжигаемых прямо на площади тел, Риман чувствовал некоторое опустошение. На преследовании Ранары он сделал карьеру. Если бы пять лет назад его, молодого и перспективного следователя, не направили на Хайт, он сидел бы за перекладыванием бумажек по сей день.
   В тот раз хитрой девчонке удалось унести ноги, ее следы пропали на целый год. Потом, в новом имидже черноволосой вамп, она объявилась на Райена, но вновь сбежала, прежде чем инквизиторы добрались до места. Она со своими дружками возникала на Земле, Макри, Донеоне, однажды наглецов занесло даже на Веледа. Единственным местом, где Ранара появиться так и не рискнула, был ее родной Хайт.
   И каждый раз Риман опаздывал. Порой они успевали засечь вампиршу, иногда даже заметить ее, но никогда -- застать на месте преступления. Они бы и сегодня не успели, если бы прибыли по сигналу городского начальства. Но их вызвал кто-то другой.
   Теперь следователь усиленно пытался понять, кто бы это мог быть. Точнее, больше всего его волновало то, вычислил ли этот таинственный доброжелатель Ранару первым, или же попросту предал ее.
   Сведения о готовящейся Охоте Риману передал распорядитель Рикон собственноручно. Обычно от него приходили только жалобы населения или информация от работавших на Инквизицию шпионов. Но данные не походили на шпионские, просто кто-то знал все о планах Ранары и ее дружков -- точное место и даже примерное время Охоты. Неужели один из убитых вампиров решил покончить с собой столь изысканным способом? Или кто-то просто захотел чужими руками избавиться от конкурентов? В любом случае, горевать было не о чем. Несколькими убийцами на свете стало меньше.
   -- Куда направимся? -- подал голос с задних сидений кто-то из ребят, вклиниваясь в эти напряженные размышления.
   Альберт молча пожал плечами. В принципе, он бы не отказался сейчас выпить в каком-нибудь тихом заведении. Не хотелось только ломать голову над выбором.
   -- Можно задержаться в Ардии, распробовать местную выпивку, -- предложил после паузы второй голос.
   Все глаза разом уставились в спину начальника в ожидании одобрения идеи. Риман снова пожал плечами, и заметил:
   -- Местные фруктовые вина, как я слышал, весьма неплохи.
   Ребята довольно загалдели, обсуждая между собой важнейший вопрос наличия в Ардии хорошеньких представительниц женского пола, без которых никакие вина не бывают по-настоящему хороши.
   В баре Риман присел у стойки в самом темном углу. Компанию ему составила только бутылка вина, отрекомендованная официантом едва ли не как главная местная достопримечательность. С этого места он мог видеть практически весь зал, и, что главное, всех своих подчиненных, сдвинувших пару столиков в центре, и радостно выпивавших в компании местных дам облегченного поведения.
   Альберт готовился морально. К тому, что через пару часов ему придется принимать крайне непопулярное решение. Ребята выпьют, захотят приватного продолжения общения с милыми дамами... но ночевка на планете рабочим графиком не предусматривалась. Группу ожидали еще почти сутки дежурства.
   Задумавшись, он пропустил момент появления в зале нового посетителя. А когда опомнился, ситуация уже накалилась до предела. В эпицентре оказались только что вошедший цереанин и трое его ребят.
   Само по себе появление цереанина в ардийском баре ранним утром удивления не вызывало. После Восстания множество врачей и энергетиков перебрались с обретшей свободу родины в другие миры. И, судя по кейсу в руке, посетитель был именно врачом, зашедшим в бар позавтракать перед началом рабочего дня.
   Проблема заключалась в том, что цереанин был вампиром, как и все его соплеменники, и явно не принимал в расчет возможность встречи с подвыпившими инквизиторами. Будь ребята трезвы, дело ограничилось бы проверкой регистрации и миграционной карты. Судя по всему, на это он и надеялся, из последних сил пытаясь сохранить спокойствие и уговаривая все-таки взглянуть на его документы, зажатые в могучем кулаке Инсара. Но момент для воззваний к здравому смыслу выдался исключительно неподходящий.
   Инсар раздраженно отшвырнул документы подальше, невнятно прорычав, чтобы вампирская морда прекратила указывать ему, что и как делать. Обеспокоенный таким поворотом событий, Риман начал подниматься с места, и уже открыл рот, чтобы окрикнуть потерявших над собой контроль подчиненных. Но было поздно.
   Цереанин двинулся подобрать свои выброшенные документы, и по пути наступил Инсару на ногу. Инквизитор тихо охнул, вампир от неожиданности отшатнулся, толкнув Ранда и Байли. Ранд со вскриком осел на пол, обхватив плечо ладонью, и в ту же секунду грохнул выстрел.
   Цереанин упал, звучно ударившись об пол всем телом. Через несколько долгих мгновений вокруг его головы начало расплываться темное пятно.
   -- Туда тебе и дорога, падаль, -- мрачно процедил сквозь зубы Инсар.
  

* * *

   Распорядитель Рикон не просто возмущался. Он кипел от бешенства, бегая вокруг собственного стола и выкрикивая по пути маловнятные проклятия. Риману, однако, было ясно, что происходит.
   Администрация Ардии, как и следовало ожидать, совершенно не обрадовалась убийству лучшего в городе хирурга, и подала официальную жалобу, причем не только руководству Инквизиции, но и в Совет Круга.
   -- Шеф, -- вставил Альберт, дождавшись неизбежной паузы для передышки, -- Но разве можно судить инквизитора за убийство вампира?
   -- За необоснованное...
   -- Оно обосновано уже тем, что убитый -- вампир. Все вампиры представляют угрозу, иначе Инквизиция была бы не нужна, можно было бы обойтись миграционными ограничениями, -- выдохнул Риман.
   -- Такое объяснение ты предлагаешь дать Совету Круга? -- снова начал распаляться поутихший было начальник. -- Так я тебе скажу -- уже пробовали! И заканчиваются эти пробы раз за разом все хуже!
   -- Не вижу смысла вообще давать им объяснения. Все просто: ребята пытались проверить документы, вампир напал на них и был застрелен при попытке бегства.
   -- А свидетели?
   -- Найду я свидетелей. Это ведь Клайя, вампиры охотятся там постоянно, каждый второй житель планеты на нашей стороне. Главное -- не отдавать им Инсара. Иначе мы потеряем лицо, да и как тогда ребятам делать свою работу?
   Через пару дней дело было закрыто. Инсар отделался устным выговором, городская администрация удовлетворилась денежной компенсацией и новым хирургом.
  

* * *

   Аррас с удовольствием пригубил дорогой земной коньяк. У него были причины быть собой довольным -- весомый гонорар и удовлетворение от блестяще сделанной работы, не считая исполнения давней мечты распить кровь придурка Лардана.
   Он не любил таких дешевых наемников, готовых за сходную плату делать любую работу, не особенно задумываясь о последствиях. Более того, без всякого намека на творческий подход. Вообще, в этой компании единственной, кого ему было даже немного жаль, была маньячка Ранара. Хотя, какая она маньячка? Так, избалованная девчонка, которой задурили голову сказками о всемогуществе и вечной жизни, не забывая при этом ежеминутно напоминать, что она -- высшее существо, которому не писаны законы низших.
   Вампир залпом допил первый бокал и наполнил второй, невольно поморщившись. Он вспомнил про Девьена, застреленного придурком инквизитором. Казалось бы, все прошло гладко, работа сделана в лучшем виде, но напрасно он решил, что группа сразу же покинет планету, и не предупредил друга. Впрочем, какова была вероятность того, что они решат отметить успешное дело именно в баре, соседствующем с домом Девьена?
   Аррас одним глотком осушил бокал, и с силой швырнул его в стену. Какова бы ни была эта вероятность, предупредить следовало. Но он забыл, не подумал, пренебрег мелькнувшей было мыслью. И друга, столько раз штопавшего его шкуру, больше нет. Одним настоящим врачом, никогда не отказывавшим в помощи, стало меньше. И никто не ответит за эту тупую, бессмысленную жестокость.
   -- Ты чем-то недоволен?
   Вампир скривился, но быстро изобразил на лице беспечное равнодушие, и повернулся на голос. Память не подвела, поздравлять его с успехом заявился сам Дамир Рахметов, хозяин Инквизиции и много чего еще. Просто Хозяин.
   -- Если тебя не устраивает твоя работа, ты всегда вправе от нее отказаться.
   -- Меня все устраивает, -- пожал плечами Аррас. -- Даже более чем.
   Дамир усмехнулся. Еще бы. Арраса всегда все устраивало, даже более чем, потому что в противном случае жалкая колония цереан на Ириелле немедленно прекратила бы свое существование.
   -- Ты получил оговоренный гонорар?
   -- Да, полностью, -- коротко отозвался Аррас, выжидательно глядя на работодателя.
   -- Я заплачу еще столько же, если ты прямо сейчас отправишься на Хайт и убьешь первого советника, -- буднично проговорил Дамир. -- Методом Ранары.
   Вампир не выдержал, на долю секунды его лицо мучительно исказилось. Но к тому моменту, когда хозяин испытующе уставился на него, к нему вернулось спокойствие.
   -- Согласен. Но деньги вперед. Я отправлюсь на Хайт через два дня, сначала мне нужно навестить семью.
   Дамир дернул щекой, но тоже быстро успокоился, пожал плечами, произнес короткое "хорошо" и покинул комнату.
   Вновь оставшись в одиночестве, Аррас не удержался, налил-таки третий стакан. История с Ранарой для него окончательно прояснилась. Все эти годы он оберегал ее от Инквизиции и других вампиров потому, что для Дамира она была ценной заложницей. Теперь же, когда ее отец решил пересмотреть и разорвать прежние соглашения, и передать управление энергетикой планеты извечному конкуренту Рахметова, Спутнику, ее потребовалось срочно убить.
   Ведь, несмотря на изгнание, Ранара оставалась принцессой, и в случае ее смерти на всем Хайте объявлялся двухнедельный траур, во время которого не проводилось никаких деловых переговоров. Это давало Дамиру отсрочку, так необходимую для переубеждения правителя и его окружения.
   Что ж, судя по всему, он не терял даром времени, и уже узнал, кто выступает на стороне Спутника. Смерть первого советника отобьет у остальных охоту продолжать в том же духе. А уж если это будет смерть от рук, точнее, от клыков вампира, то ни о каком разрыве отношений с покровителем Инквизиции не будет и речи.
   Аррас грустно усмехнулся этой мысли. Его последнее дело будет несложным, но, надо признать, весьма изящным.
  

Траур и торг

   Похороны, как того и требовал обычай, были пышными. Стефани Ковская стояла на помосте в последнем ряду, позади всех скорбящих родственников. Каждый следующий ряд этого помоста был на ступень выше предыдущего, поэтому со своего места по правую руку от лорда-канцлера она могла видеть не только толпу народа внизу, но и тех, кто стоял перед ней, ближе к королю.
   Сам король, пожилой уже мужчина с совершенно седыми волосами, опирался на руку старшего сына. Вся его фигура говорила о глубине горя, которое он испытывал. Видимо, все же, пока Ранара была жива, у него еще оставалась надежда, что дочь одумается. Но теперь было слишком поздно.
   Дамир старательно скорбел рядом с наследным принцем. Получалось у него вполне успешно, во всяком случае, лучше, чем у самого принца, и большинства остальных родственников покойной. Эти были очевидно рады тому, что отсчет убийств, совершенных принцессой, и следующих за ними дипломатических скандалов наконец-то прекращен. Судить их за это было трудно.
   Алкоголь, наркотики, азартные игры -- есть много способов испортить родне жизнь, но вампирские секты в этом перечне вне конкуренции. С учетом всех обстоятельств, нет способа хуже. Или лучше.
   Родню наркоманов и игроков потихоньку осуждают за то, что не смогли "правильно повлиять", поговаривают, что неспроста оно все так вышло, но гораздо чаще жалеют. А вот родне провинившихся вампиров подобного отношения ждать не приходится. Они все становятся виноватыми, потому что известно, от какой яблони недалеко падают скверные яблочки.
   Лица остальных зрителей тоже не выглядели особо скорбными, многие то и дело демонстративно подносили к сухим глазам платочки. Запаслись кусочками шелка, или как там называется эта местная ткань, чтобы было куда прятать довольные усмешки. Только вот вчерашняя смерть первого советника эти усмешки успешно стерла. Бедняга жизнью заплатил, чтобы траур по принцессе Ранаре вышел хоть немного настоящим.
   В первом ряду Стефани увидела Айрин Крайс. Точнее сказать, Риналлу Керенел, здесь, на Хайте, ее звали именно так. Ковская мельком удивилась, что Айрин все же появилась на похоронах, и обрадовалась этому. Ей еще нужно было кое-что проверить в деле об убийстве советника, помощь местной аристократки в таких вопросах лишней быть не может. Без Айрин с ней здесь не станут и разговаривать. Можно было бы, конечно, попросить о помощи лорда-канцлера, но вмешивать его Стефани не хотела.
   Имя убийцы советника Ковская уже знала. Это был Аррас Сейссин. Она была знакома с ним. Даже не просто знакома. В ранней юности их сватали друг другу, а они просто любили сидеть вдвоем на краю обрыва, под большим деревом, и смотреть на серебрящуюся воду озера.
   Потом все рухнуло. Сначала разразился конфликт между Ронессинами и Сейссинами, и им запретили общаться. Ведь он был из Сейссинов, а ее родня служила Ронессинам. Прямо как в "Ромео и Джульетте". Только они, в отличие от героев Шекспира, отнеслись к этому довольно спокойно. Межклановые конфликты были делом обычным, они как возникали, так и затухали, и жизнь шла дальше своим чередом. Никто не стал бы мешать им встречаться, и даже пожениться после окончания очередной свары.
   Но в тот раз все пошло не так. Конфликт затянулся, дошло даже до грабежей и убийств, и закончилось изгнанием Сейссинов. Подробности Стефани узнала много позже, но пути ее и Арраса безнадежно разошлись. Больше они не встречались, и живым она его так и не увидела. Только мертвым.
   У нее не было сомнений в том, что именно он убил первого советника. Но она хотела знать, почему. Потому что уже выяснила, что об Охоте, которую Лардан затевал вместе с принцессой Ранарой, ей сообщил именно он, хоть и через третьи руки. Точнее, через одиннадцатые.
   Кана и Тим сейчас были на Клайе, расспрашивали свидетелей нападения вампиров. Стефани хотела знать, какое отношение имел Сейссин к банде Лардана, и был ли он одним из ее членов. Самой ей предстояло выяснить, каким образом Аррас, которому, вообще говоря, было запрещено посещать Хайт, не просто оказался на планете, но и попал во дворец правительства. И, главное, зачем.
   Версию о мести за убитых товарищей Стефани отмела сразу же. Первый советник был неподходящей кандидатурой. Если даже допустить, что Аррас расправился с Ларданом и его компанией ради власти в секте, смерть именно этого человека ничего ему не давала. Убитый не являлся вампиром, и был одним из тех немногих в правительстве Хайта, кто не поддерживал Инквизицию.
   К тому же, версия о захвате лидерства в секте была сама по себе совершеннейшим бредом. Не было никакой секты кроме тех, кого инквизиторы перебили на Клайе по наводке Арраса. Да и вообще, надо было еще разобраться, как это местная охрана, хорошо обученная только разгонять демонстрации, ухитрилась прикончить Арраса, наемника, отличного профессионала, прямо на месте преступления.
   Ковская в очередной раз украдкой взглянула на спрятанный в широком рукаве пальто миникомп, на экран которого была выведена биография Арраса Сейссина. И эти сухие строчки неумолимо свидетельствовали о том, что если бы цереанин захотел убить советника и уйти живым, он бы так и сделал. А раз тело его лежало теперь в морге СОП, значит, он либо и не собирался уходить, либо расправился с ним кто-то покруче охранников. И покруче самого Арраса.
   Марина? Эта дамочка частенько паслась на вольных хлебах, и потому, даже если и не делала этого лично, все равно могла знать, кто прикончил Сейссина. Или могла это выяснить, у своих источников. Дело сделал явно специалист, а такие знают своих клиентов.
   Что-то подсказывало Стефани, что если удастся узнать имя того, кто заказал смерть Арраса, она поймет, зачем ей сдали Лардана и почему убили советника. Правда, для чего ей это понимание, она покамест не знала и сама. Мстить за свою детскую любовь? Да она и не вспоминала о нем, пока не увидела труп, какая тут может быть месть. Просто история была с душком. Летели головы пешек, но кто-то явно делал на этом большую игру.
  

* * *

   Риман отправился в морг прямиком с похорон, но его все равно опередили. Тело уже осматривала какая-то женщина, показавшаяся Альберту смутно знакомой. Явно не из местной СОП, цереанок здесь не жаловали, даже полукровок. И уж точно не из Инквизиции. А кого же еще могли допустить к телу?
   Тем временем женщина, заметив его появление, оглянулась, и Риман наконец узнал ее. Они встречались лет пять назад, как раз по делу принцессы Ранары. Точнее, он ее видел тогда, но лорд-канцлер не счел нужным их познакомить. Впрочем, теперь Альберту и так было известно, кто перед ним. Стефани Ковская, живая икона для любого следователя в этом мире.
   -- Аррас Сейссин, -- спокойно сказала женщина без всяких предисловий и приветствий. -- Цереанин с Ириеллы. Изгнанник.
   -- Сектант? -- спросил Риман, принимая сугубо деловой тон беседы.
   -- Известен как наемник. Впрочем, одно другому не мешает.
   -- Выяснили, как он умер?
   -- Застрелен одним из охранников дворца правительства. По официальной версии.
   Последнюю фразу Ковская подчеркнула легкой насмешкой. Судя по всему, в упомянутую официальную версию она не верила.
   -- Но он действительно застрелен?
   -- Застрелен. Всего одной пулей из нескольких сотен, выпущенных по нему охранниками.
   И верно, зная это, в официальную версию поверить сложно. Охранники палили куда попало, может быть, даже и не видя толком, в кого стреляют. Конечно, шальную пулю исключать нельзя, но уж больно аккуратно она вошла в левый висок и вышла за правым ухом. К тому же, судя по ее траектории, стреляли сверху.
   Риман припомнил место, где погиб убийца советника. Охрана выбежала из коридора, вампир бежал к балкону. Там была лестница, очень подходящая позиция для такого выстрела, но никого из охранников на ней оказаться не могло. Она вела к переходу между двумя зданиями, и дверь там была закрыта.
   Если бы на той двери был электронный замок, это давало бы зацепку. Потенциальный убийца Арраса, скорее всего, ушел именно по этому переходу, следовательно, открывал ее. Но, на беду, хайти были приверженцами традиционной архитектуры, и двери во дворце правительства запирались самыми обычными, металлическими ключами. И даже то, что замок не взламывали, ничего не давало -- ключ легко скопировать.
   -- А что здесь вообще делает Инквизиция? -- холодно поинтересовалась Ковская, когда Риман, насмотревшись на тело, отошел от стола.
   -- Я лишь хотел выразить соболезнования семье принцессы.
   -- Вы сожалеете, что убили вампира?
   Тон, которым Ковская задала этот вопрос, был откровенно издевательским. Из-под вздернутой в гримаске верхней губы показались чуть удлиненные клыки.
   -- А что здесь делает Структура? -- вопросом на вопрос и не без вызова ответил Риман.
   Ковская рассмеялась, продемонстрировав уже совершенно нормальные, человеческие зубы.
   -- Я лишь хотела выразить соболезнования семье принцессы, -- ответила она.
   Тон женщины, вроде бы, вновь стал вполне доброжелательным, но Риман кожей чувствовал, что его присутствие мешает ей, и что она предпочла бы находиться тут, в ярко освещенном зале морга, в одиночестве.
   Уже на выходе из покойницкой Альберт сообразил, что же его так озадачило. Ведь ему сказали, что убийца советника пока не опознан, а Ковская уверенно назвала его имя. Выяснила по своим каналам? Возможно, ведь не просто же так ее сюда пригласили. А может быть, просто знала. В конце концов, он цереанин, а она полукровка.
   Риман присел на скамеечку в коридоре, достал миникомп и запросил сведения на Ковскую и на Арраса Сейссина. Ответ пришел быстро. Судя по довольно скудной официальной информации, Сейссин в самом деле был наемником, когда-то входил в Лигу, но три года назад покинул эту организацию. Работал в основном по мелочам, специализировался на кражах. Может, он и у Структуры чего-нибудь крал?
   Это объяснило бы появление здесь Ковской. Она просто выслеживала его по одному делу, а нашла на месте нового преступления. Однако, такая версия была слишком простой, чтобы оказаться правдой.
   Риман еще раз вчитался в обе биографии и все-таки нашел то, что искал. Сразу после Второго Восстания Ковская вместе с матерью перебралась жить на Цереа, в тот же город, где жил Сейссин. А изгнали клан Сейссинов только через три года после этого. В предвкушении разгадки Альберт запросил информацию о цереанских городах, и едва не застонал от досады -- подозрительная парочка жила в столице провинции, городе с более чем миллионным населением. Даже если они и впрямь были знакомы, Ковская в ответ на вопрос об этом только посмеется ему в лицо.
   Впрочем, даже и без учета Ковской дело об убийстве первого советника выглядело более чем странно. Зачем вообще было его убивать, тем более обычному вору? Для сектантов он интереса не представлял, всегда отличался спокойным отношением к вампирам, так что едва ли речь могла идти о мести или о какой-то акции устрашения. А если бы речь шла о заказном убийстве, логичнее было бы, во-первых, нанять профессионала, а, во-вторых, воспользоваться огнестрельным оружием с какой-нибудь удобной крыши, каковых вокруг здания хватало.
   Быть может, бедолага советник просто попался Сейссину под руку, когда тот что-то воровал. Однако, воровать в том здании было совершенно нечего, разве что какие-нибудь секретные документы. Но при убитом не нашли ничего подозрительного. Собственно, при нем вообще ничего не нашли -- ни денег, ни документов, ни личных вещей, только пистолет, которым тот даже и не воспользовался.
   Тем не менее, следовало вернуться на место преступления, и внимательно там все осмотреть. Могло статься и так, что целью вора была не кража, а уничтожение каких-нибудь документов. Иное разумное объяснение едва ли существовало.
   Чтобы проверить свою гипотезу, Альберт прошел по всему пути Сейссина. Вампир проник во дворец из сада через окно второго этажа, воспользовавшись лестницей, которую забыл убрать на склад садовник. В коридоре, где он оказался, были только гостевые апартаменты, еще не заполненные в тот вечер прибывшими на похороны принцессы. Естественно, после случившегося все комнаты тщательным образом проверили на наличие шпионской аппаратуры, но посторонних экземпляров таковой нигде не обнаружилось. Значит, Сейссин приходил не за этим.
   В следующем коридоре было лишь несколько комнат для переговоров. Их тоже проверили, и тоже не нашли ничего подозрительного. Ну, а дальше начинались уже рабочие кабинеты. И Сейссин, судя по всему, побывал лишь в одном из них, в том, где и работал задержавшийся в тот злополучный вечер допоздна первый советник.
   Но и обыскав кабинет покойного, Риман ничего интересного не обнаружил. Убийца не пытался воспользоваться терминалом, а слой пыли на полках с документами и книгами остался нетронутым. Там ничего не искали, и туда ничего не подбрасывали. Вампир просто зашел, убил советника и бросился бежать, но попался охране, и был ею застрелен. Факт? Бесспорно. Бред? Определенно.
   Альберт Риман слишком хорошо знал, что преступлений совсем без мотивов не совершают даже вампиры. И даже вампиры-сектанты. Просто для главарей сект мотивом является власть, а для их служителей -- безумные идеи.
   Но какая безумная идея могла заставить наемника, вора, зарабатывающего на жизнь собственной ловкостью и незаметностью, сперва убить ничем не примечательного советника короля Хайта, а потом броситься в самоубийственное бегство прямиком под выстрелы охраны? Особенно учитывая то обстоятельство, что способов сбежать живым у него было хоть отбавляй. И, что самое интересное, почему этим делом, не имеющим к Структуре совершенно никакого касательства, так интересуется Стефани Ковская? По чьей-то личной просьбе? Или по собственной инициативе?
   Ответов ни на один из этих вопросов у Римана не было, и с имеющимся набором фактов не предвиделось. Но, в конце концов, от него в этот раз требовалось только зафиксировать то, что убийство было совершено вампиром, и без использования оружия, да еще проследить за тем, чтобы тело убийцы было уничтожено по всем правилам. И сейчас, вероятно, придется ограничиться этими задачами. Возможно, в будущем ему удастся выяснить что-нибудь новое, и все-таки разобраться в этом деле.
  

* * *

   -- Мне жаль беспокоить Ваше величество в такой час...
   Король поднял на посетителя усталый, безразличный взгляд.
   -- А, это Вы, -- обронил он. -- Ну говорите, с чем пожаловали.
   -- Меня интересует судьба нашего договора, -- без обиняков ответил Дамир. -- Я хотел бы точно знать, будет ли он продлен.
   Армия старательно скорбных советников, выстроившаяся вдоль стен зала, напряженно застыла. Перешептывания и тихие разговоры моментально смолкли. Все знали, что король был против продления договора, что покойный первый советник убедил его в преимуществах предложения, сделанного компанией "Новый свет", принадлежавшей Спутнику. Но теперь обстоятельства требовали иного решения.
   После убийства советника вампиром общественная поддержка Инквизиции возросла невероятно. Соответственно, Дамир, как ее создатель и покровитель, сделался едва ли не национальным героем. И если ему будет отказано в сотрудничестве, да еще и ради Спутника, известного своей лояльностью к вампирам, взрыва недовольства не избежать. А это будет означать массовые акции протеста, забастовки и, возможно, даже очередную серию попыток покончить с монархией. Социальная стабильность, с таким трудом достигнутая за последние шестнадцать лет, может рухнуть в одночасье.
   Король молчал. Видимо, перебирал в голове все те же соображения. Вариантов у него имелось немного. Безусловно, предложение "Нового света" было более чем просто заманчивым. Оно сулило не только быстрое развитие всей промышленности планеты, но и ликвидацию затяжного конфликта с экологами, которых не устраивали используемые Дамиром дешевые, но "грязные" технологии. С другой стороны, эти же экологи и встанут в первых рядах протестующих, откажи он сейчас Шахтеру.
   Дамир тоже молчал, выжидательно глядя на короля. Лицо его было серьезным и очень спокойным, настолько, что вполне можно было и поверить в то, что он в самом деле ничего не знал о переговорах с "Новым светом", и не особенно волновался.
   Однако, король был опытным политиком и неплохим психологом. Несмотря на личное горе, он не перестал думать о делах планеты, которыми должен был заниматься. И потому явственно видел сейчас напряжение Шахтера. Понимал, почему тот явился с этим вопросом лично, не послал помощников, несмотря на то, что все обстоятельства благоволили ему.
   Дамир ждал однозначного ответа, сознавая, что идеальные ситуации существуют только в теории. А на практике Хайтом правит король, который по-прежнему может принять то решение, которое сочтет нужным. Стало быть, способен и пренебречь сегодняшней стабильностью во имя будущих выгод.
   -- Мы много раз поднимали вопрос об экологичности используемых Вами технологий, -- заговорил, наконец, король. -- Вы на этой планете гости, а мы -- хозяева, здесь жить нашим детям и внукам. Мне не хотелось бы продлять договор в его нынешнем виде.
   Дамир почтительно поклонился, отдавая дань дипломатичности правителя. Его слова не были отказом, но не были и однозначным согласием. Лишь приглашением к торгу.
   -- Мы давно планировали начать процесс модернизации наших реакторов, -- сообщил он в ответ. -- С конца этого года начнем внедрять технологию третьего поколения, что позволит сократить объем отходов на треть, и значительно повысить эффективность. Мы понимаем, что потребность в энергии растет, и не в наших интересах предлагать ее меньше, чем необходимо.
   -- Это потребует от Вашей компании значительных финансовых вложений.
   -- Разумеется. Тот, кто не вкладывает -- не зарабатывает.
   -- Можете ли Вы назвать сумму, о которой идет речь?
   Усилием воли Дамир заставил себя любезно улыбнуться. Спутник наверняка не только расхвалил перед советником и королем пресловутую технологию третьего поколения, но и озвучил стоимость данного удовольствия. Весьма, кстати, немаленькую стоимость, с учетом затрат на перестройку реакторов, и того, что придется заплатить Структуре как владельцам патента.
   В сущности, озвучить сумму было совсем не трудно. Проблема заключалась в том, что после этого король поинтересуется, располагает ли Дамир такими средствами. А средствами Дамир располагал. Но -- строго неофициально. И им, этим средствам, предстояло пройти еще долгий путь, прежде чем превратиться в то, что может быть обеспечением проекта.
   -- Мне сложно сейчас назвать полную стоимость, -- ответил Дамир уклончиво. -- Мы планировали осуществлять модернизацию поэтапно, чтобы не ставить под угрозу стабильность энергетического обеспечения планеты, и иметь возможность подготовить персонал к работе с новым оборудованием.
   Это был хороший ответ. Чертовски хороший. Выслушав его, король медленно кивнул, признавая данный факт. Стабильность -- вот что было важнее всего. Стабильность и реальность целей лежали в основе всей политики на Хайте, и были, в сущности, единственным серьезным козырем против Спутника, идеолога больших перемен.
   -- Стабильность -- это благо, -- эхом той же мысли отозвался король. -- Но не получится ли процесс смены технологии слишком затянутым? Не окажемся ли мы в итоге в хвосте прогресса?
   Дамир снова чуть было не скрипнул зубами от досады. Вот это даже не Спутник, это Структура постаралась. Они уже давненько ведут разговоры о четвертом поколении. Впрочем, пока это, к счастью, лишь разговоры.
   Главный структурский энергетик, Сергей Мещерский, безусловно, гений. Возможно, величайший в истории человечества. Но покамест лучше бы ему заняться своей идеей "персональных реакторов", которые, если верить его обещаниям, дадут такую же силу, как у вампиров и биоэнергетиков, любому и каждому. Идея, конечно, бредовая, но сейчас это все же лучшее поприще для приложения его исключительных талантов, чем едва ли не ежегодная смена поколений промышленных реакторов. Потому что промышленность уже явно не поспевает за его гениальностью.
   Впрочем, Структура его и сама притормозит. Последнее время все чаще поговаривают, что верховная управляющая у них тоже не сильно рада этим бесконечным переменам. А поскольку финансирует исследования, как ни крутись, именно руководимая ею "Виртуаль", многое, очень многое так и останется в лабораториях.
   -- Технологии развиваются быстро, -- осторожно повел Дамир свой ответ. -- Но за ними стоят люди, которым тяжело раз в год привыкать к новому оборудованию. К тому же, меня всегда в первую очередь волновали вопросы безопасности. Я считаю, что уже проверенные и наработанные технологии в этом плане лучше новых. Проблемы давно известны, и есть специалисты по их решению. Что же до возможного технологического отставания, я не вижу перспектив такового. Хайт всегда был и будет флагманом легкой промышленности и электроники, развитие которых определяется не поколением реакторов.
   Советники довольно заулыбались. Большинству из них Дамир нравился, поскольку умел договариваться, независимо от того, что понимал под этим словом его партнер. То есть, подбирал средства сообразно цели. Вот и сейчас он блеснул именно этим своим талантом: поговорил о важном, продемонстрировал заботу о гражданах планеты, да еще и тонко польстил ее правителям.
   Советникам он нравился, но не королю. Тот, будучи человеком опытным и тоже умельцем по части всякого рода договоренностей, утвердившимся на троне еще при делэрнах, цену подобного рода заверениям знал хорошо. Потому и приблизил к себе убиенного, как человека скорее честного, чем ловкого и красноречивого. Хотя наверняка и сам догадывался, чем это закончится.
   -- В таком случае, в ближайшие дни мне хотелось бы увидеть новый проект договора, в котором будут прописаны все обязательства, которые берет на себя Ваша компания.
   Дамир кивнул. Иного он и не ожидал, в таких делах никто и никому не станет верить на слово. Он отвесил королю учтивый поклон, и направился к выходу, но успел сделать лишь несколько шагов.
   -- И мы не даем одобрения Вашему проекту строительства промышленного телепорта непосредственно на планете, -- вроде бы равнодушно проговорил король ему в спину. -- По оценкам наших экологов, сейсмическая угроза от него слишком велика.
   Безусловно, построить телепорт было куда выгоднее, чем продолжать возить сырье и товары челноками на орбитальную базу, но мощные телепорты, как ни крутись, в самом деле дают сильное поле, вполне способное вызвать землетрясение. Опыт Дайка наглядно показывал, как опасно шутить с такими вещами. Чудо, что там тогда не взорвался и реактор, но завод рухнул как карточный домик. Спутник дорого заплатил за свою самоуверенность и поспешность.
   Конечно, оставалась надежда на все того же стуктурского гения и его новые защиты, которые нейтрализуют это поле. Но когда еще эта надежда воплотится в действительные результаты. А до тех пор придется действовать по старинке.
   Дамир вновь повернулся лицом к трону, и поклонился. На иной ответ рассчитывать, собственно, и не приходилось, но попытаться все же стоило. Если бы он всегда делал исключительно то, что выглядело вполне возможным, до сих пор долбил бы породу, будучи шахтером не только по прозвищу.
  

* * *

   -- Вызывали, шеф?
   Спутник поднял глаза от бумаг. Да, это была она, даже в простой серой форме охраны сногсшибательно красивая. Но теперь уже пугающая. От прежней нежности и робости не осталось и следа.
   -- Да. Присядь.
   Женщина, точнее, совсем еще девушка, молодая и свежая, но уже с безнадежно холодными глазами, грациозно опустилась в кресло, закинула ногу на ногу и выжидательно уставилась на начальника. Он тоже рассматривал ее, но украдкой, делая вид, что погружен в бумажную работу.
   Она так и не отказалась от образа куртизанки, более того, даже, кажется, бравировала им, беззастенчиво демонстрируя окружающим мужчинам свою привлекательность. Правда, поговаривали, что с излишне привлекшимися разговор у нее был короткий. И не всем удавалось его пережить.
   Конечно, с высоты своего положения подобной реакции Спутник не особенно опасался, но рисковать все же не спешил. Девица была нужна ему совсем для других целей.
   -- Ты слышала о последних событиях на Хайте?
   Гостья утвердительно кивнула.
   -- Принцесса и первый советник. Не сомневаюсь, похороны были пышными.
   -- Похороны -- ерунда, -- отмахнулся Спутник. -- Гораздо важнее то, что меня обошли с контрактом.
   -- Дамир?
   -- Кто же еще...
   Спутник устало откинулся на спинку кресла, провел ладонями по волосам, убирая сползшие на лоб пряди, вытянул ноги. За последнюю неделю он вымотался больше, чем, кажется, за всю предыдущую жизнь, потому что осознал тщетность многих своих тщательно продуманных и подготовленных действий.
   Ведь сколько времени, сколько сил, сколько финансов, в конце концов, было брошено на хайтский проект. Предложение для властей довели до глянцевого совершенства, любо-дорого посмотреть. Ни один эколог не придерется, а уж энергетикам и вовсе оставалось лишь восхищенно присвистывать, изучая документацию. И что с того? Стоило какому-то сумасшедшему вампиру загрызть первого советника, как вся эта благодать оказалась никому не нужна. А нужен стал Дамир, покровитель Инквизиции, от которого еще так недавно все правительство планеты во главе с королем только и мечтало избавиться. И никакие разумные доводы больше не принимались.
   Конечно, он понимал положение короля. После столь вопиющего случая безмерно консервативное хайтское общество, в массе своей поддерживающее Инквизицию, не пойдет против Дамира, и своим правителям этого не позволит. Там все же далеко не абсолютная монархия. К тому же, поступки принцессы Ранары порядком пошатнули авторитет короля.
   Но при всем при этом нужно было быть совершенным дураком, чтобы не понимать, что и убийство советника, и даже, может быть, попадание Ранары в секту, не обошлось без активного участия этого самого Дамира. Доказать? Едва ли. Спустить? Ни за что.
   -- Я навела справки, -- не дожидаясь вопроса начальства, проговорила девушка. -- Выяснила кое-что очень интересное.
   -- Да ну, -- сдержанно удивился Спутник. -- Ты у нас, никак, целое расследование провела?
   -- Положим, расследование проводила не я. Но какая разница?
   -- А кто же?
   -- По странному стечению обстоятельств под Дамира копаем не только мы с Вами, -- не без ехидства сообщила девушка в ответ. -- Стефани Ковская тоже снарядила команду по данному вопросу.
   Спутник удовлетворенно кивнул. Ковская -- это авторитет в сыскном деле. Безусловно и однозначно. Если она что-то накопала, к этому стоит прислушаться.
   -- Коротко говоря, она выяснила, что вампир, убивший советника, был одним из банды Ранары. И он тоже был на Клайе.
   -- И что с того? -- чуть не ругнулся Спутник. -- Пошел мстить.
   -- Оригинальный мститель, -- не обращая внимания на начальственный гнев, продолжила девушка. -- Судя по показаниям свидетелей нападения, он в нем участвовал. Но в сообщении о готовящейся Охоте упоминания о нем нет. А сообщение это, между прочим, получила по своим каналам как раз Стефани. Она и передала его Инквизиции.
   -- Намекаешь, что убийца советника как раз и сдал банду? -- несколько оживился Спутник.
   -- Не намекаю. Так оно и было. Стефани выяснила первоисточник информации, им оказался тот самый Аррас Сейссин.
   -- Цереанин, убивший советника?
   Девушка кивнула.
   -- Нелогично, -- хмыкнул Спутник. -- Сдавать банду, убивать советника... зачем? Я могу понять, для чего ему было сдавать подельников инквизиторам, кто ж не хочет самолично возглавить секту, но зачем идти после этого на верную смерть? Разве что какие-то личные счеты.
   -- Личные. Только не к советнику. Этот Аррас с Ириеллы, там живет вся его семья. И там же, между прочим, расположен старый реактор Дамира. Ириелла -- планета-пустышка, в основном все ценное оттуда выгребли еще делэрны, жителями она покинута. Колония цереан-ювелиров -- единственные тамошние обитатели. А консервация реактора, позволяющая сохранить планету пригодной для жизни, как Вы знаете, удовольствие не бесплатное. Проще его взорвать, но тогда Ириелле, и всем, кто в это время случайно на ней оказался, конец.
   -- Шантаж?
   -- Вероятнее всего. Ведь если старый реактор "внезапно" взорвется, доказать умысел будет почти нереально.
   -- Почему же они не переедут оттуда?
   -- Дорогое удовольствие. К тому же, куда? Сейссины изгнаны с Цереа, и не за какое-нибудь банальное воровство. За нарушение Закона Крови. Какой мир примет их с таким багажом?
   Спутник медленно кивнул. С таким и впрямь никакой. Цереане -- раса вампиров, их Закон Крови, регламентирующий проявления вампиризма, чрезвычайно гибок. Он допускает даже такие вещи, как убийство в состоянии помрачения, порой совершаемое серьезно ранеными вампирами. А для того, чтобы с планеты выкинули целый клан, этот самый клан должен почти целиком быть сектой, совершающей немотивированные убийства ради крови.
   -- Вообще-то ходят слухи, -- вмешалась в его размышления девушка, -- что в последней цереанской межклановой сваре Сейссины решили захватить себе всю власть, а Дамир помогал им в этом. Но Ронессины и Эдоссины объединились, и план провалился. Участие Дамира всплыло, потому повод выдворить Сейссинов и сыскался. Кстати, именно Шахтер помог им переселиться на Ириеллу.
   Вот даже как... Межклановые распри для цереан -- явление такое же естественное, как и дожди по четвергам. Время от времени они случаются. Но цереане не люди, которые продадут хоть мать родную, предложи только им подходящую цену. То есть, мать-то и цереане при подобных обстоятельствах вполне могут продать, но расовая солидарность для них -- святое.
   Потому втягивать во внутренние конфликты посторонних, тем более того, кого на Цереа именуют не иначе как Великим Инквизитором -- это как раз и есть предательство по отношению к своей расе, страшнейшее преступление. Даже, пожалуй, пострашнее создания пресловутой секты. И Шахтер не мог этого не знать.
   Значит, Дамир специально обеспечил себе целый клан вампиров для таких вот делишек. Очень возможно, что даже и он сам подбросил противникам Сейссинов доказательства своего участия в конфликте, чтобы гарантированно добиться желаемого результата. Предельно логично, но, увы, абсолютно недоказуемо. В частной беседе кто-то, может, и признается, однако на любом официальном разбирательстве отопрется от своих же слов категорически.
   Благо, у него есть, что предъявить Шахтеру даже без несчастных цереан и хайтского советника. И, судя по всему, настало время действовать.
   -- Ада, -- начал было Спутник, но запнулся, наткнувшись на ледяной взгляд девушки и быстро поправился, -- Аделин, напомни-ка нашему общему другу о себе. Я думаю, он о твоем существовании уже позабыл, и, кстати, совершенно напрасно.
   -- Будет сделано.
   Аделин хищно улыбнулась, встала и вышла из кабинета. Спутник тоже улыбнулся, глядя ей вслед. В способностях девушки он не сомневался давно, а в ее желании отомстить Дамиру -- и вовсе никогда.
  

Дело женщины

   Черный атлас плаща соскользнул на пол. Перед ним стояла женщина восхитительной красоты, но он не видел точеных черт лица, матовой белизны кожи и роскоши волнистых черных волос. Он видел только струйку чужой крови, стекающую из уголка ее губ. Слишком многие увидели смерть в этом образе.
   Она была безоружна, она стояла перед вооруженным инквизитором, державшим ее на прицеле. Она улыбалась. Что ж, у нее еще была для этого пара мгновений. Пока не спущен курок. Когда раздался выстрел, женщина продолжала улыбаться. На лице ее палача застыло детское удивление, так и не сменившееся гримасой боли.
   Когда остальные инквизиторы ворвались в комнату, там оставался только труп их товарища и дорогой пистолет, в обойме которого недоставало одного патрона. Вампирша бесследно исчезла.
  

* * *

   Вампиры давно уже перестали рисковать, убивая инквизиторов, и старались по возможности их избегать. Поэтому такое наглое убийство потрясло всю организацию как гром среди ясного неба. Следователи двое суток жили на работе, перебирая всех доступных женщин-вампиров, подходящих под описание, данное членами группы Ваена.
   На третьи сутки, когда всем уже начало казаться, что без данных сканирования найти преступницу нереально, удача улыбнулась старшему следователю Альберту Риману. Парни уверенно опознали девицу, на которую он случайно наткнулся, перебирая старые фотографии вампиров, подозревавшихся в принадлежности к Лиге.
   Теперь установить личность было уже делом техники, через пару часов Риман собрал свою команду и сообщил, кого они, собственно, ищут:
   -- Женщину зовут Аделин Мэдисон, она родом с Хайта. Человек, вампир. Оружие, из которого застрелили Ваена, принадлежит ей, точнее, ее покойному брату, служившему в спецназе Хайта. После его гибели сама Аделин пошла служить в то же подразделение, затем перешла в службу безопасности "Пронтоарена", где и работает по сей день.
   Инквизиторы переглянулись. Узнавать такое всегда было крайне неприятно. Владельцами "Пронтоарена" были крупные авторитеты, члены Узкого Круга. Если потребовать у них выдачи сотрудницы, они в свою очередь потребуют серьезных доказательств ее виновности, которыми Инквизиция не располагала. Тот факт, что ее сотрудник был застрелен из оружия, принадлежащего Аделин, еще не доказывал того, что убийцей была именно она. Они могли доказать, что она была на месте убийства девушки, но не могли доказать ее причастности к нему. Ее энергофон не успели просканировать. Более того, согласно протоколу операции, при ней не было оружия, перед бегством ее обыскали, а помещение просканировали. Будь там спрятано огнестрельное оружие, сканер показал бы его.
   Значит, кто-то уже после сканирования здания вошел туда с пистолетом и убил инквизитора. В пользу этой версии говорило и то, что Ваен перед смертью в кого-то целился, а убит был выстрелом в спину.
   -- Но если так, значит, он не знал о том, что стрелок за его спиной?
   -- Не знал, -- кивнул Риман.
   -- Значит, стрелок не был вампиром. Будь он вампиром, сканер среагировал бы на него, и Ваен по меньшей мере попытался бы обернуться.
   -- А если было большое расстояние? Больше десяти метров?
   -- Не было, -- отрубил Иртиш. -- Во-первых, само место преступления не позволяет. А, во-вторых, стреляли с близкого расстояния, меньше пяти метров.
   -- Здорово получается, -- хмыкнул Риман. -- Мы тут потихоньку оправдываем вампиршу.
   -- Мы должны быть честными. Она убийца, но Ваена она не убивала.
   -- Неправда. Именно она его и убила. Это она вложила оружие в руку какого-то мальчишки-аборигена. Ради нее он нажал на курок.
   Все оглянулись на голос. В дверях зала совещаний стоял Дамир. Хозяин, как его здесь почтительно именовали за глаза.
   Риман сразу узнал Дамира, хотя до этого видел лишь однажды, на общем собрании, когда только что стал старшим следователем. А ребята, младшие следователи, и вовсе никогда не удостаивались подобной чести. Говорили, что лично Дамир встречается только с Судьями, и иногда с распорядителями.
   И все-таки во всем облике этого невысокого, коренастого мужчины сквозила такая властная сила, что при его появлении обыкновенно веселые и непосредственные младшие следователи мигом притихли, повскакивали со стульев и застыли, почтительно склонив головы. Догадались, кто почтил их неожиданным визитом.
   Что ж, видимо, смерть инквизитора от рук вампира стало достаточным поводом для того, чтобы высочайший покровитель собственной персоной явился поинтересоваться ходом расследования. И у него, несомненно, имелись некоторые соображения.
   -- Мэдисон -- хитрая тварь, -- продолжил Дамир в наступившей тишине. -- Она не любит делать грязные дела собственными руками. Найдите того, кто помог ей, и у вас будут доказательства ее виновности. А покончить с ней нужно непременно, иначе Ваен не будет последней жертвой.
   Риман почтительно кивнул в знак того, что все понял и принял к сведению. Дамир тоже кивнул ему, развернулся и неторопливо удалился.
  

* * *

   Они вернулись в деревню, откуда была похищена девушка, и жители которой вызвали их. Трудно было поверить в то, что кто-то из этих грязных, запуганных шахтеров способен взять оружие и хладнокровно выстрелить в спину инквизитору. Однако указания Дамира были вполне однозначны -- убийца был из деревни. Его требовалось найти, потому что он был единственным доказательством виновности вампирши.
   Правда, сейчас в деревне оставались в основном старики, женщины и дети. Мужчины ушли работать в шахты. А оружие Аделин было тяжелым, и очень непростой конструкции, тот, кто стрелял из него, навряд ли был стар, слаб и бестолков. К тому же Дамир, скорее всего, был прав и в том, что единственным мотивом защищать вампиршу для аборигена могла быть связь с ней.
   Наконец Риман заметил молодого парня, тащившего на площадь несколько тяжелых досок, на которые надлежало укладывать сжигаемое тело.
   -- Это брат Киммы, -- ответил старейшина. -- Он не работает на шахтах, служит где-то в другом мире, в какой-то большой компании. Приехал домой, узнав о гибели сестры.
   -- Когда приехал? -- подозрительно спросил подошедший Иртиш.
   -- Сегодня, утренним поездом.
   Инквизиторы переглянулись. О парне определенно следовало узнать побольше. В частности то, где он был во время убийства Ваена. И то, каким образом он мог быть связан с Аделин.
   Увидев, что гости направляются к нему, парень остановился, сгрузил доски на землю и вытащил из кармана пачку сигарет.
   -- Коен Ким Райн, -- холодно представился он, вытирая руки сомнительной чистоты тряпкой и закуривая. -- Служба безопасности "Виртуаль", Структура, статус MLP. Личный номер нужен?
   -- Не обязателен, -- ответил слегка опешивший Риман.
   Час от часу не легче. Сначала одна из вампиров-сектантов оказалась не местной, да еще и сотрудницей "Пронтоарена". Теперь выяснялось, что брат принесенной в жертву девушки работает на Структуру. Интересно, в этой Вселенной остались еще места, куда не пролезли эти монстрообразные корпорации?
   -- Я давно говорил старшинам, что следует обратиться к вам насчет этой проклятой секты. Но они боялись, что вы не сумеете с ними справиться, и вампиры из мести уничтожат всю деревню. Моя бедная сестра должна была умереть, чтобы они поняли, что в действительности надо было сделать с самого начала. Вот из-за таких ненормальных ублюдков как эти какие-то там братья всем приходится страдать. И невампирам, и вампирам.
   Риман машинально кивнул, не собираясь спорить с парнем. У них обоих были свои взгляды на вопрос вампиров, причем вероятнее всего диаметрально противоположные.
   Из деревни они вернулись фактически ни с чем. Кандидатов в стрелки там было немало, но особых шансов привязать кого-то из них к этому делу так и не представилось. Поэтому Альберт засел проверять шахтеров, а ребятам поручил предельно внимательно изучить биографию подозрительного братца погибшей. И не напрасно, как вскоре выяснилось.
   -- Я все понял, -- заявил Ноэль, оторвавшись от монитора. -- Этот Райн и есть убийца. Но девчонка, в сущности, вовсе ни при чем.
   -- С чего ты взял это? -- нахмурился Риман.
   -- У него была невеста, цереанка, из очень богатой и влиятельной семьи. Родственники ее, само собой, резко возражали против этого брака, в результате она убежала из дома. Работала у каких-то вампиров-энергетиков, которых мы уничтожили. Естественно, тоже погибла. Ваен тогда руководил операцией. Я полагаю, что все это появление вампирской секты организовано было исключительно с целью заманить Ваена в проклятый замок и там с ним расправиться. Все ведь сектанты, кроме этой девицы, были местными, слабенькими, неподготовленными.
   -- Есть только один вопрос, -- пожал плечами Иртиш. -- Почему в жертву выбрали именно сестру Коена?
   -- Чтобы отвести от него подозрения, -- предположил Ноэль.
   -- Но почему тогда ее убили? Ведь могли бы обставить все так, будто мы им помешали.
   Риман задумался. И Ноэль и Иртиш были по-своему правы. Вот если бы удалось вычислить связь между Мэдисон и Райном, можно было бы по крайней мере выдвинуть против обоих достаточно серьезные обвинения, что существенно упростило бы расследование.
   -- А если... -- начал он, но закончить не успел. В зал ворвался Маер с радостным воплем.
   -- Что стряслось? -- недовольно поинтересовался начальник.
   -- Я нашел, шеф, нашел!
   -- Что именно? -- устало спросил не спавший ночь начальник.
   -- Я взял пробу ДНК волос, найденных в доме погибшей девушки, и нашел вампирские гены. Неспецифические, сильноэнергетические. Девушка -- латентный вампир. И, внимание, самое главное то, что эти пробы не соответствуют тем, что я успел взять у трупа.
   -- А ее брат?
   -- Нет, однозначно нет. К сожалению, у нас нет оснований затребовать его ДНК, но в принципе с ним все и так ясно.
   -- Что ясно-то? -- в отчаянии протянул Риман, наливая себе чашку кофе покрепче.
   -- Это он убил Ваена, отомстив таким образом за смерть невесты. С Аделин они вместе учились в школе Лиги, вместе и сбежали оттуда. Однако дружеские отношения сохранили, у нас есть подтверждения. Она внедрилась в тамианскую вампирскую секту, где быстро стала лидером, что неудивительно с ее подготовкой. Следующей частью плана стал перенос ритуала в заброшенный храм рядом с родной деревней Райна, похищение девушки и вызов Инквизиции. Девица бежит, заманивает Ваена туда, где его поджидает собственно Райн. Далее оба сбегают.
   Риман глотнул кофе и невольно поморщился. Напиток оказался слишком горячим, а в истории Маера было слишком много неясностей. Но общая суть случившегося для него уже прояснилась. Именно найдя якобы погибшую Кимму Райн, они получали ответы на все свои вопросы. А заодно, что даже важнее, и доказательства виновности Райна и Мэдисон.
   Отправив ребят разыскивать следы девушки по орбитальным базам, через которые только и можно было покинуть Тамиан, сам Риман решил вернуться в деревню и поговорить с матерью девушки. Он начинал подозревать, что весь этот спектакль был разыгран с целью ее похищения.
   Уже подъезжая, он понял, что в деревне творится что-то неладное. Было странно тихо и безлюдно на озере, хотя день был выходной, а церковная служба закончилась часа три назад. Тамианцы не были ортодоксами, насколько он знал, жители городов вели вполне светскую жизнь, деревенские оставались куда религиознее, но все же были далеки от фанатизма.
   Конечно, исключения возможны были везде, однако, судя по тому, что он уже видел, эта деревенская община была вполне обычной. С чужими осторожничали, но относились без враждебности.
   Проехав по пустынной улице, Риман направился к площади. Ему пришло в голову, что какое-то событие вроде бродячего цирка вполне могло собрать людей там. Он не ошибся. Все жители от мала до велика собрались на площади. Но привело их туда далеко не веселье.
   Только теперь он понял, для чего на самом деле стоял столб в центре площади. Обычно на его верхушке крепилось колесо с привязанными веревками -- любимое мальчишеское развлечение. Во время ярмарок на него наверняка пытались взобраться охотники до нехитрой награды вроде корзины сдобных булок. Но истинной целью существования столба были казни.
   На куче щедро облитых маслом дров, привязанная цепями к столбу, стояла госпожа Райн. Священник зачитывал приговор:
   -- ...и во спасение всех честных душ человеческих, во имя и во славу Божию, богомерзкую ведьму-упырицу сжечь в пламени всеочищающем. Аминь.
   -- Аминь, -- в один голос выдохнула вслед за священником толпа.
   Риман видел лица людей в первых рядах, застывшие в предвкушении увлекательного зрелища. Видел холодное торжество на лице священника. Видел искаженное болью и ужасом лицо пожилой женщины, которая всю свою жизнь была обычным человеком, и знать не знала, в чем ее вина. Впервые за все время службы в Инквизиции ему пришла в голову мысль, что тот парень-вампир, которого они несколько лет назад показательно казнили, был прав, говоря, что вампиры ничем не хуже и не лучше тех, кто вампирами не является.
   Он не имел формального права вмешаться, Тамиан был суверенным миром, где подобные казни являлись узаконенными. Он не имел морального права вмешаться -- какой же он инквизитор, если будет выступать против казни вампира?
   Но разве эта женщина была вампиром? Мало ли у кого какие гены. Судить надо не за гены, а за дела. Риман страдальчески сморщился, вспомнив врача-цереанина, застреленного в баре его подвыпившими подчиненными. Тот вампир тоже не отнимал чужие жизни, а спасал их, но тогда он выгородил своих ребят. В самом деле, разве можно судить инквизиторов за убийство вампира?
   И все эти люди тоже мнят себя инквизиторами. Считают, что что-то очищают и кого-то спасают.
   Молодой парень в серой рясе, храмовый служка, разжег факел и направился поджигать дрова. Риман крутанулся на каблуках и пошел к машине. Он не желал видеть казни, хотя чувствовал, что и уйдя не перестанет ощущать себя соучастником убийства.
   Повернуть обратно его заставил истошный женский крик. По улице лавиной мчались перепуганные люди, горящие желанием поскорее покинуть площадь. Риману пришлось втиснутся в узкую щель между домами, чтобы не быть стоптанным.
   Когда толпа пробежала, Альберт выглянул из щели. На прежнем месте остался только священник, которого держала на мушке рыжая девица. Судя по росту, фигуре и цвету волос это и была "убитая" Кимма Райн. Служка лежал на земле в метре от костра, факел валялся в нескольких сантиметрах от кончиков его безвольно разжатых пальцев. Нескольких оставшихся мужчин удерживали на расстоянии Коен Райн и еще один парень, вооруженные автоматами, а Аделин отвязывала женщину от столба.
   -- Инквизиция до вас доберется, вампирское отродье, -- процедил священник.
   -- Не двигайтесь, святой отец, -- насмешливо посоветовала ему девушка. -- А то это случится уже не при вашей жизни.
   -- Готово, -- крикнула Аделин, подхватывая почти бесчувственное тело.
   -- Справишься? -- не повернув к ней головы крикнул Райн.
   -- Да.
   -- Тогда пора уходить, -- посоветовал второй парень. -- Пока инквизиторы на наши головы не нагрянули.
   Рыжая и Аделин с двух сторон подхватили женщину, дружно оттолкнулись от земли и по красивой дуге улетели почти в конец улицы. Парень подскочил к Райну, крепко обнял его и вторым прыжком последовал за ними. Видимо, где-то там они припрятали свою машину.
   Риман догнал их, пока они настраивали телепорт. Судя по тому, что делалось это от одного из стационарных реакторов, без помощи Структуры дело не обошлось.
   Вообще-то телепортация здесь была как бы невозможна, но нет такой защиты, которую нельзя обойти, имея доступ к мощному промышленному реактору и выбрав правильное место. По-видимому, отсюда беглецы рассчитывали попасть прямиком в грузовой терминал какой-нибудь из орбитальных баз, чтобы покинуть планету вместе с партией сырья. Допускать этого Риман не собирался.
   -- Стоять, ни с места! -- крикнул он, выхватив оружие. И тут же оказался под прицелом сразу трех пистолетов.
   -- Уходи, инквизитор, -- недобро усмехнулась Аделин. -- Эти игрушки не снотворным заряжены. Так что лучше уходи по-хорошему.
   -- Вы убийцы, я обязан...
   -- Да какие мы убийцы? -- перебил его Райн. -- Подумаешь, распили кровь биокиборга, да обеспечили монашку и паре жандармов по часику спокойного глубокого сна. Давно ли это стало преступлением?
   -- Уходи, -- предупредила рыжая девица, -- Пока мы никого в самом деле не убили.
   -- Вы убили инквизитора, Ваена Ардана. В храме, припоминаете?
   Аделин и Коен уставились на него как марибы на телепорт.
   -- То есть как это убили? -- выдавил только через полминуты Райн. -- Ади, чем был заряжен твой пистолет?
   -- Снотворным. Когда мы с тобой уходили, парень был жив, это точно.
   -- Когда пришли наши, он был мертв. И это факт.
   Троица изумленно переглянулась. Четвертый парень, не обращая на происходящее никакого внимания, продолжал возиться с телепортом.
   -- Мы его не убивали, -- резко сказал Коен. -- Мы устроили весь этот спектакль, чтобы вытащить Кимму. Вы же сами видели, как в нашей деревне обходятся с вампирами.
   -- Поэтому мы придумали жертвоприношение. Чтобы потом нашли тело и не искали ее больше. Но когда Кимма исчезла, святоша перепугался, что эти вампиры еще придут в деревню. И вызвал вас, -- подхватила Аделин, -- Так что получилось даже эффектнее, чем мы поначалу планировали.
   Риман покачал головой.
   -- И ради этого Вы, Аделин, так рисковали, попадаясь инквизиторам? -- скептически заметил он.
   -- Ничего особенного, -- пожала плечами женщина. -- У меня такая профессия. Маршрут бегства мы отработали, в том, что Райн успеет утихомирить преследователей, я не сомневалась.
   -- Но почему пистолет был Ваш?
   -- А зачем Коену светиться? Слишком много вопросов сразу возникнет. А я и так засветилась. Но вы сами подумайте, если я засветилась сама и засветила оружие, зачем мне была нужна смерть этого Ваена? Что ж я, сумасшедшая по-вашему, сама себе на хвост всю Инквизицию повесить? Куда выгоднее мне было отправить его вздремнуть.
   Риман медленно кивнул, обдумав ее слова, и признав ее правоту. Ей действительно вовсе не нужна была смерть Ваена. Она точно знала, что инквизиторы ее вычислят и, если даже не сумеют доказать виновность, убьют все равно при первом хоть сколько-нибудь удобном случае.
   Но в таком случае оставалась месть Райна.
   -- Значит, патроны заменил ваш напарник.
   -- А мне-то зачем было его убивать?
   -- Ну как же... Ваших следов в этом деле нет никаких, вас даже на планете в это время как бы не было. Разве может быть лучший шанс отомстить за смерть невесты?
   Райн побледнел и даже чуть пошатнулся, но быстро справился с собой.
   -- Так этот Ваен был и с той группой, которая взорвала реактор на Райена вместе со всеми работниками? -- негромко выговорил он.
   -- Это была та самая группа.
   Коен облокотился на капот машины, уставившись на носки своих ботинок. Немного помолчал, а потом ответил:
   -- Жаль, что я его не убил. Жаль, что я их всех не убил. Теперь я просто обязан разыскать этого убийцу.
   -- Зачем? -- опешил Риман.
   -- Поблагодарить, -- холодно сказал Райн. -- Тому, кто убивает такую мразь, надо ордена давать.
   Однако версия о каком-то третьем убийце выглядела уж совсем бредовой. Кто еще мог там оказаться? К тому же получалось, что этот кто-то хотел крупно подставить Аделин Мэдисон.
   -- Не верите? -- испытующе посмотрела на него Аделин. -- А искать моего сообщника среди деревенских сами додумались?
   -- Нет, -- неожиданно быстро и честно ответил Риман.
   -- А кто ж Вам подкинул эту гениальную идею? Никак сам Дамир?
   -- Как Вы догадались? -- невольно удивился вслух Альберт.
   По губам женщины скользнула усмешка, то ли саркастическая, то ли горькая.
   -- Я знаю о нем кое-что, и это кое-что заставляет его очень сильно желать моей смерти. Но убить меня сам он не может, это будет для него равносильно даче признательных показаний. О такой моей глупости ему, наверное, и мечтать не приходилось. Пока я ее не совершила, прямо как по заказу...
   -- Ребята, -- подал голос парень. -- Телепорт готов, у нас две минуты чтобы сделать отсюда ноги.
   Риман молча повернулся и пошел к своей машине.
  

* * *

   -- Шеф, на орбитальной базе "Тара" зафиксировано прибытие Коена Кима Райна утром в день похорон, и отбытие в тот же день вечером. Все было сделано по правилам. Прибытие Аделин Мэдисон зафиксировано двадцать дней назад, отбытие не зафиксировано. Больше никаких данных нет. Судя по всему, Райн все-таки ни при чем, а девица до сих пор на Тамиане. Объявить в розыск?
   Маер и Ноэль были очень довольны собой. Но Риман их ожиданий не оправдал. Вместо того, чтобы отдать приказание о розыске вампирши, он спросил:
   -- Маер, ты осматривал тело Ваена?
   -- Я, а что? -- недоуменно уставился на него подчиненный.
   -- От чего он умер?
   -- От выстрела в спину, одна пуля точно в сердце.
   -- А больше ты никаких следов не обнаружил?
   -- Никаких.
   -- Можно осмотреть тело?
   -- Нет, -- быстро ответил Маер.
   -- Почему?
   -- Его кремировали сразу же после экспертизы.
   -- А как же похороны? -- удивился Риман.
   -- Как захотели родственники, так мы и сделали, -- пожал плечами Маер.
   -- Ну ладно. Значит, будем искать вампиршу. Объявляйте розыск по планете.
   -- Поучаствуете, шеф?
   Подчиненные довольно заулыбались.
   -- Нет, -- Риман изобразил на лице обреченное недовольство. -- Надо заняться бумагами. Уже целый месяц не могу себя заставить, десяток дел надо подготовить к сдаче. Если сейчас не займусь, потону окончательно. Так что счастливой охоты вам, парни.
   Поспешное уничтожение тела Ваена было еще одной причиной верить Аделин. Ваен был родом с Меоры, а там очень сильны религиозные традиции. Тело обязательно следовало захоронить на освященной земле на третий день после смерти. Сжигание тела считалось недопустимым, потому что отправляло душу прямиком в адское пламя. Риман знал семью Ваена, они никогда не попросили бы кремировать тело. Скорее всего, им сообщили, что он пропал без вести, если вообще что-нибудь сообщили.
   Альберт откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и сосредоточенно принялся вспоминать все известные ему обстоятельства этого дела. Сценарий бегства сестренки был вполне ясен, последующие события тоже были объяснимы, несоответствие крылось в самом эпизоде убийства.
   Если верить Аделин и компании, когда они сбежали из комнаты, Ваен был жив. Им ли не знать, вампиры всегда замечают последнюю вспышку энергии, возникающую в момент смерти. Приблизительно через пять минут после их ухода в комнате появились остальные инквизиторы, и застали Ваена уже мертвым. Значит, предполагаемый убийца вошел в комнату после того, как вампиры ушли, и до того, как ворвались инквизиторы.
   Получалось, что ничего не получалось. Потому что единственной возможностью сделать это был телепорт. Но факты говорили о том, что никаких телепортов внутри здания не открывалось. Следовательно, Аделин солгала. Она или заметила убийцу, или все-таки убийцей был Райн, а она его покрывает. Но почему-то он ей верил. На Тамиане произошло что-то очень странное, и разгадка ситуации была не так проста, как обычная ложь женщины.
   В дверь кабинета несколько раз нетерпеливо стукнули. Рановато для возвращения отправившихся на охоту подчиненных. Риман раскрыл наконец забытую папку, уткнулся в чтение и крикнул:
   -- Войдите.
   В дверях появился молодой парень в форме оперативника. Он нерешительно остановился на пороге и уставился на начальство.
   -- Какие-то вопросы?
   -- Д-да, -- с явным трудом выдавил вошедший. -- Я, то есть мы, в общем, группа наша, мы хотим знать, как там с поисками убийцы шефа.
   Риман внимательно осмотрел парня. Судя по бронзово-смуглой коже родом с Райена, совсем мальчишка, неопытный и бестолковый. Едва ли он может рассказать что-нибудь ценное. С другой стороны, у него навряд ли хватит ума что-то намеренно скрыть.
   -- Ее ловят, ребята сейчас как раз этим занимаются. Но я должен сказать тебе кое-что еще. Понимаешь, эта вампирша работает на очень влиятельную фигуру, и нам нужны будут серьезные доказательства ее виновности.
   Парень кивнул.
   -- Расскажи мне об этой операции поподробнее.
   -- Все рассказать?
   -- Да, желательно.
   -- Да было все как обычно. Укол в первый раз поставили, так хоть не так страшно было.
   -- Какой укол? -- не удержался от вопроса Риман.
   -- Как какой? -- удивился парень. -- Сыворотка антивампирная, чтоб упырями не делаться.
   -- А да, конечно, -- стараясь казаться рассеянным, отозвался Риман. -- Я только думал, ее давно уже ставят. Это несущественно, лучше расскажи, что на месте было.
   Остальной рассказ был выслушан с показным интересом, потому что на самом деле никакого интереса он не представлял. Риман все понял и так. Всей группе предусмотрительно вкололи "белый сон". Само по себе это вещество не представляло опасности и якобы стабилизировало энергофон, не позволяя создаваться завихрению, приводящему к появлению мертвого вампира. Правда, проверить эту гипотезу никому еще не удалось. Но в сочетании с некоторыми видами снотворных эффект получался несколько другим -- фон полностью гасился. Нетрудно догадаться, что такой исход всегда являлся летальным. И уж это-то было проверено практикой многократно.
   Профессиональные охранники пользовались стандартными снотворными. Работая в "Пронтоарене", Аделин использовала TS-2417. Райн должен был пользоваться структурской маркой GS-1153. Тот, кто распорядился вколоть группе сыворотку, точно знал, что кто-то из них выстрелит в кого-то из группы. Еще минуту или две после получения дозы Ваен был жив, его фон гас медленно, потому вампиры ушли, ничего не заметив. Когда подоспели остальные, он уже умер. И никакого третьего убийцы в здании не было, он сделал свое дело гораздо раньше и куда элегантнее.
   Но сам по себе этот факт не ответил на его главный вопрос. А теперь Риману хотелось знать, что же такого ужасного знала Аделин о Дамире, без которого, как говорили, в этом мире не станет даже того минимума порядка, который есть сейчас. Наверное, настал момент напомнить Филу про его давний должок.
   Вампирчик Фил работал на Ветра, одного из авторитетов, входивших в Узкий Круг, причем был одним из его ближайших помощников. Наверняка, у него был доступ ко всей информации. Наверняка он не откажется поделиться кое-какими сведениями в обмен на свое спокойствие. По-крайней мере, раньше у него не возникало желания побегать от Инквизиции.
  

Что знают двое

   -- На кого сведения? -- сразу перешел к делу Фил.
   -- На Аделин Мэдисон. Ту, что работает на Спутника.
   -- Ну... -- Фил поморщился. -- На эту особу мне и искать ничего не надо. Я так тебе расскажу.
   -- Рассказывай.
   Риман усмехнулся про себя. Ему повезло, что информация есть уже сейчас, но в иной форме он ее получить и не надеялся. Фил ни за что не стал бы запрашивать файлы из базы данных, Ветер внимательно следил за тем, чтобы его подчиненные не торговали шпионскими сведениями на стороне.
   -- Девчонка родом с Хайта, причем не поселенка, а коренная. Ну, об этом ты и сам должен догадываться, если видел ее. Слишком уж экзотичный тип, чувствуется порода.
   -- Коренная? -- недоверчиво фыркнул Риман. -- С таким именем?
   -- Коренная, -- уверенно ответил Фил. -- Аделин Реана Мэддис, так ее на самом деле зовут. Уж не знаю, почему мать выбрала ей имя Аделин. Понравилось оно, наверное. Отец девчонки в правительстве сидел, умер, правда, рано. К тому времени брат уже был не последним человеком в таможне. Погиб он, кстати, при весьма странных обстоятельствах, когда ей было лет двенадцать, не больше. Дальше следы теряются, все, что мы раскопали, это смерть ее матери вскоре после брата. А про девушку информации нет на протяжении целых десяти лет. Потом красавица неожиданно появляется на родине, и идет работать в таможню. Оттуда перебирается к Спутнику. Ни в чем особенном не замечена, кроме того, что вампир. Ну, да уж это ты точно знаешь.
   Фил стряхнул челку со лба и осушил бокал сока.
   -- Ничем не примечательная биография, -- заметил Риман, вновь наполняя бокалы.
   -- Совершенно, -- согласился Фил.
   -- Тогда почему ты ее помнишь?
   Фил смутился, попытался запить замешательство, но только закашлялся.
   -- Я по ней информацию раскапывал. И потом, есть не так много персоналий с десятилетними пробелами в биографиях.
   -- А школа Лиги?
   -- Да, это было, но никто точно не знает, когда. Лигисты с нами сведениями не делятся.
   -- А вы попробуйте поискать информацию на некоего Коена Кима Райна. Его готовили ей в пару, -- предложил Риман, прихлебывая терпкий напиток.
   -- Откуда сведения? -- сразу заинтересованно прищурился Фил.
   -- Из первых рук. Факты, названные тобой, мне и так известны. Мне хотелось бы выслушать твое экспертное мнение о том, где она могла провести эти десять лет.
   Фил взъерошил волосы, взял с тарелки горсть орехов. Пожевал, почесал кончик носа. Риман отлично понимал, что соображения у него есть, причем весьма конкретные, вот только делиться ими совершенно не хочется. Если дело Аделин ведет именно он, то ему не требуются более проворные исследователи. Но, с другой стороны, выбора-то у него нет.
   -- Думаю, она провела их в одном из борделей, -- неожиданно сразу, без обиняков, заявил Фил.
   -- С чего ты решил? -- слегка опешил Риман.
   -- А ты сам подумай. Девушки с Хайта очень дороги, даже полукровки, что уж говорить о чистокровной, старого рода. Но случаи их продажи исключительно редки, Хайт это открытый, цивилизованный мир, обычные торговцы туда не суются. Правительство обеспечивает достаточно серьезную защиту своих граждан, у них нет иной возможности обуздать работорговлю и остановить отток населения. Если кто и пойдет на такой риск, так только тот, у кого есть связи на самом верху.
   -- Так это же... -- потрясенно пробормотал Риман, так и не сумев закончить фразу.
   -- Точно. Это уровень Узкого Круга.
   -- Или крупный теневик, -- попытался несколько успокоиться Риман.
   -- Нет, на сделку с теневиками верхушка Хайта не пойдет, -- усмехнулся Фил. -- Фигуры без официального положения ничем в этом деле не рискуют, а когда риск настолько велик, он должен быть взаимным.
   -- Намекаешь на то, что кто-то из Узкого Круга промышляет работорговлей?
   Фил неопределенно усмехнулся, продолжая жевать орехи и потягивать прохладный сок.
   -- Примерно так.
   -- А кто это может быть?
   Усмешка Фила стала откровенно издевательской.
   -- Да кто угодно. За своего шефа, конечно, ручаюсь, а вот остальные... Пожалуй, это разве что Структуре не требуется, они и так слишком большую кучу ресурсов под себя подмяли. Однако я бы не исключал того, что кто-то из ее верхушки занимается этим делом с целью личного обогащения.
   Договорив и допив свой бокал, Фил немедленно отлепился от стойки и затерялся в толпе посетителей. Риман остался и жестом попросил у бармена еще один коктейль. Обдумать услышанное хотелось в спокойной обстановке.
   Выходило, что сбежавшая от своих хозяев Аделин знала, кто они такие, эти хозяева. И, что куда важнее, знала, каким образом с ними связан Дамир. Иначе зачем ему так настойчиво подгонять процесс ее поисков? Но, судя по всему, точного представления о том, где ее найти, он не имел, раз даже не знал про Райна. Стало быть, школа Лиги была как раз после бегства, там хозяева и потеряли ее след. Тогда всплывала другая странность. Аделин запросто могла сменить имя, перебраться на другую планету и жить спокойно. Но вместо этого она вернулась на Хайт и продолжила жить так, словно не пропадала на десять лет.
   Вероятнее всего, она сделала это намеренно, чтобы показать, что не боится. Учитывая, что ни дурой, ни самоубийцей Аделин определенно не являлась, у нее должны были иметься покровители, которым известна ее биография. Затем они и держали ее при себе. История женщины, сбежавшей из рабства, была интересна лишь постольку, поскольку она могла быть выгодна.
   Но Инквизиция была слишком уж хорошим способом расправы. Рано или поздно девчонка все равно попадется, и никто ничего никому не сможет предъявить. Вампир, убивший инквизитора, обречен, и не потому, что кому-то мешает, а потому, что месть за погибших товарищей была священным долгом ревнителей чистоты рас.
   Риман давно предполагал, что настоящей целью создания Инквизиции для Дамира была расправа над вампирами Узкого Круга, в особенности над своим бывшим помощником Монголом. Слишком уж серьезным ударом оказался его уход. Ну, а заодно глупо было не воспользоваться замечательной возможностью насолить всем авторитетам сразу, расправившись с немалым количеством их сотрудников.
   Конечно, самообманом заниматься не следовало, Инквизиции попадались преимущественно далеко не лучшие кадры. Настоящие профессионалы случались редко, но случались, их с шумом и помпой казнили публично. Авторитеты скрипели зубами, требовали доказательств, мешали расследованиям, но, в конечном счете, все равно проигрывали. Грехи водились за каждым, многие даже не пытались делать из них тайны, за что порой и расплачивались.
  

* * *

   Аделин пила коктейль, одним из ингредиентов которого определенно была кровь. На планете вампиров Цереа подобные напитки не считались чем-то из ряда вон выходящим. Вампиры любили дразнить свою жажду крови, но продолжать сдерживать ее. Это было чем-то вроде национального спорта.
   -- Зачем ты меня сюда пригласила? -- спросил он.
   -- Заказать тебе выпивку?
   -- Нет. Лучше объясни...
   -- Здесь отличные коктейли, поверь.
   Она словно не слушала его. Впрочем, она явно была здесь не затем, чтобы слушать. Она хотела говорить с ним.
   -- Я не вампир.
   -- Скажи еще, что ты трезвенник, -- хмыкнула женщина, жестом подзывая официанта.
   -- Я пришел сюда, и у меня мало времени. Говори.
   -- Дорогой, не торопись. Когда Бог создавал время, он создал его достаточно. Лучше отведай Лойли, он здесь просто чудесен, и расслабься. Это будет настоящая, неторопливая беседа, именно такая, как принято на моей родине. Ведь ты хорошо знаешь, как ведут дела на Хайте.
   -- Аделин!
   -- Не теряй терпения, прошу. Сначала выпей глоток, почувствуй, как твоё тело расслабляется, а мысли начинают течь неторопливо и спокойно. Если хочешь, можем подняться в номера, уж я-то смогу тебя расслабить, тебе это отлично известно.
   -- Что тебе надо? -- спросил он куда спокойнее, отпив немного принесенного официантом коктейля.
   -- Ты натравил на меня шавок из Инквизиции. Мне говорили, что ты всегда убиваешь женщин, способных удовлетворить твое тело, но я не собираюсь умирать из-за того, что спала с тобой, Дамир. Лучше тебе оставить меня в покое, и забыть о моем существовании. Впрочем, если есть желание... цену ты знаешь.
   Он не верил глазам и ушам. Эта тварь, эта потаскуха, кажется, угрожала ему! Аделин мгновенно уловила его настроение.
   -- Не кипятись, прошу. Ведь моя смерть не в твоих интересах. Мы оба с тобой знаем, что я знаю о твоих темных делишках. Многие догадываются, ведь твои легальные финансовые дела очень плохи, но ты, тем не менее, продолжаешь содержать Инквизицию, Зеленых... И эти самые многие просто спят и видят, как бы заполучить улики. Ответь мне только на один вопрос.
   -- На какой?
   Он изо всех сил старался сохранить внешнее спокойствие, но сила воли постоянно порывалась изменить ему. Шалаву надо было прикончить еще тогда, не позволять ей удрать, да еще и прихватив записи. Проклятая слабость к ее телу губила его.
   -- Зачем тебе Инквизиция? Расходов на нее полно, а толку мало.
   -- Я думал, ты умнее.
   Женщина саркастически усмехнулась.
   -- Вот именно, я умнее. Умнее тебя. Ты хороший тактик, но неважный стратег, -- продолжила она, игнорируя его потемневший взгляд. -- Расправа над вампирами как видом -- хороший способ тайной расправы с неугодными, бесспорно. Но ты недоучел того, что в этом мире все слишком тесно взаимосвязано. В частности, вампиры и невампиры. Какой серьезный профессионал не имеет тесных связей: деловых, дружеских или даже родственных, с каким-нибудь вампиром? И кто из них пойдет под знамена Инквизиции? А те, кто идут, мало чем могут помочь достижению твоих стратегических целей. Так что затея провалилась, признай.
   Дамир прикусил губу. Он был не настолько глуп, чтобы не понимать, что Аделин была права. Отдача от деятельности Инквизиции совершенно не оправдывала расходов на нее. С Зелеными Братьями дела были не настолько критически плохи, но тоже далеки от успеха.
   -- Твоя настоящая проблема в том, что это понимаю не я одна. Пока доказательств нет, руки у них связаны. Потому я решила предложить тебе сделку. Ты позволяешь мне, моим близким и "Пронтоарену" жить спокойно, а я держу улики при себе. Но если ты тронешь меня или кого-то из них, пеняй на себя. Идет?
   -- А у меня есть выбор?
   -- На самом деле нет. Это я так, для приличия спросила.
   Долго сдерживаемое бешенство готово было прорваться наружу, и уничтожить мерзавку, но воля победила. Дамир сумел сдержаться и кивнуть. Аделин в ответ лучезарно улыбнулась.
  

* * *

   Закрывая дело, Риман сделал все так, как и полагалось. Подчиненным Ваена он, в строгом соответствии с полученными указаниями, объявил, что доказательств виновности девушки оказалось недостаточно, тонко намекнув тем самым на то, что при возможности ее можно и нужно тихо прикончить.
   Но кое-чего Альберт так и не смог понять. Зачем в это дело влезла Аделин? Она умная девушка, прекрасно знала, что подставлять себя под удар Инквизиции не самое для нее разумное решение. И если Райну был нужен вампир, он вполне мог найти другого, хоть того же парня, что был с ними. Однако же девица предпочла сделать все сама.
   Очевидно, что она преследовала при этом какую-то цель. Судя по тому, как быстро от Дамира поступило указание прекратить ее поиски, цели она достигла. Риман отхлебнул кофе и написал на листе бумаги:
   "Аделин -- работорговля на Хайте -- Дамир".
   Аделин и Дамира связывают хайтские работорговцы. Но у Дамира на Хайте не только работорговля, но и крупная энергетическая компания. А Мэдисон не просто жертва работорговцев. Она работает на Спутника.
   Только сейчас Риман осознал изначальную неверность своих рассуждений. Он все время называл Аделин сотрудницей "Пронтоарена", а ведь на самом деле Спутнику кроме доли в этой химической корпорации принадлежит еще энергетическая компания "Новый свет". Он -- главный конкурент Дамира в борьбе за энергетику Хайта.
   В памяти всплыла недавняя история с принцессой Ранарой и первым советником правителя Хайта. Поговаривали, смерть Ранары приостановила переговоры властей со Спутником, а убийство советника ее сумасшедшим дружком-вампиром прекратило их вовсе. Энергетика планеты осталась под контролем Дамира, "Новый свет" остался с носом. Едва ли Спутнику это понравилось. А раз так, он наверняка тоже решил воспользоваться козырем из рукава, велев Аделин напомнить Дамиру о себе.
   Интересно получалось. Спутник мог доказать причастность Дамира к работорговле, но не делал этого, предпочитая, по-видимому, не уничтожать конкурента, а шантажировать его. Значит, он надеется получить нечто такое, что Дамир может обеспечить ему, только обладая властью и влиянием. Но вот что это может быть?
   -- Задумался?
   Риман вздрогнул от неожиданности. Задумавшись, он не заметил даже, как Дамир вошел в кабинет, а тот уже успел с комфортом расположиться в кресле.
   -- Ты умен, Альберт, -- хмыкнул нежданный гость, упиваясь замешательством хозяина кабинета. -- Вычислил Аделин, что само по себе непросто, да еще и добился от нее откровений. Догадался, что произошло с Ваеном. Я лишь хочу понять теперь, как далеко ты зашел.
   -- Достаточно далеко, -- пожал плечами Риман. -- Я знаю про ваши дела с работорговцами.
   Дамир подозрительно сузил глаза, пытаясь понять, скрывается ли за этими словами что-то, кроме банального праведного негодования. Альберт смотрел прямо и уверенно. У него все равно не было никаких доказательств, только собственные размышления.
   Дамир сдался первым.
   -- И что теперь? -- вроде бы спокойно спросил он.
   -- А что? -- искренне удивился Риман. -- Что-то произошло? Шеф, я следователь Инквизиции, и борюсь с вампирами. До всего остального мне нет никакого дела. К тому же, кроме слов Аделин я ничем не располагаю. И, как профессионалу, мне совершенно ясно, что с такой доказательной базой выдвигать какие бы то ни было обвинения бесперспективно.
   Рахметов усмехнулся, незаметно переводя дыхание. Парень нравился ему больше и больше -- сообразительный, проницательный, но знает, когда нужно остановиться. Однако, эта симпатия ничего не меняла. Само по себе то, что кто-то еще узнал о его участии в работорговле, было недопустимо. Одного прокола с Аделин оказалось вполне достаточно, чтобы понять, каких ошибок повторять не следует. Что знают двое, знает и свинья.
  

* * *

   Рассвет уже заполнил комнату, ворвавшись сквозь поднятые с вечера жалюзи, но Риман не спешил открывать глаза. С самого момента пробуждения его охватило острое чувство опасности. И только сейчас, припоминая в подробностях вчерашний разговор с Дамиром, он понял, что пропал. Рахметов не собирался допускать появления еще одной Аделин Мэдисон. Значит, надо бежать, пока не поздно. Если уже не поздно.
   Отбросив одеяло, Альберт поднялся с постели, чуть приопустил жалюзи, чтобы оставить в квартире достаточно света, но в то же время сделать происходящее в ней невидимым с улицы. И только после этого обошел комнаты, заглянув сперва под кровать, а потом и во все остальные укромные уголки.
   В квартире, что удивительно, никого не было. Видимо, Хозяин решил обстряпать дело без лишнего шума, отправив чересчур информированного подчиненного куда-нибудь подальше, якобы в целях расследования, чтобы там его тихо прикончили и потеряли без вести. Или, что еще лучше, послать его на захват каких-нибудь достаточно опасных вампиров. В боевой обстановке случается всякое, могут и убить. Сделать из него очередную жертву вампиров, лишнюю причину поддерживать Инквизицию. Павшего героя.
   Привлекательной подобная перспектива не казалась, поэтому Риман выбрал иной путь. У него оставалась последняя возможность -- Аделин. Теперь они оба стали врагами Дамира, так почему бы им не начать действовать заодно? Тем более, что за время работы следователем у Альберта накопились кое-какие документы, которые могли бы помочь Спутнику добраться до Рахметова. И, соответственно, спасти их с Мэдисон шкуры.
   Брать с собой много вещей было ни к чему. Риман разложил по карманам только самое необходимое -- наличные деньги, несколько дисков с теми самыми важными документами, годными для подтверждения его слов в суде, и пару чистых бланков удостоверений личности, раздобытых по какой-то надобности в прошлом году. Ничего больше он брать не собирался, не хватало еще, чтобы его опознали, или обнаружили по какому-нибудь маячку.
   Маячок! Риман похолодел, озаренный догадкой. Вот как Дамир его вычислил! Он узнал о встрече с Филом. И, что самое ужасное, маячок где-то в его теле. На миг показалось, что он окончательно пропал, и бежать ему некуда. А потом Альберт припомнил, что вместе с бланками документов приятель всучил ему тогда приборчик для обнаружения чипов, поведав, что большинство серьезных организаций метит своих сотрудников таким образом.
   Прибор нашелся в шкафу, за безделушками и стопкой писем от матери. А чип обнаружился за ухом. Риман осторожно извлек его, разрезав кожу кухонным ножом, щедро политым каким-то крепким алкогольным напитком, с незапамятных времен стоявшим в холодильнике. Можно было деактивировать приборчик на месте, но "смерть" маячка означала немедленную погоню, уйти от которой шансов не было. Куда лучше было подбросить его в автобус, на котором он порой ездил на работу. Это даст... лишних минут десять, пока не проверят информацию видеонаблюдения, и не поймут, что в автобусе его нет.
   Ему же за это время предстоит покинуть Макри. Бежать со своим удостоверением бессмысленно, его наверняка задержат на станции под любым надуманным предлогом. Благо, поддельное удостоверение личности было у него давно уже заготовлено. Очень качественное удостоверение, с помощью которого он не раз проникал на Цереа. Конечно, оно тоже даст ему лишь небольшую фору. Как только его отсутствие на работе будет обнаружено, доблестные коллеги первым делом проверят отметки о его документах. И уж когда не обнаружат таковых, примутся за прочие варианты.
   Итого, через час его хватятся на работе. Сначала попробуют связаться с ним, чтобы удостовериться, что это не банальное опоздание. Не получив ответа, примутся за данные маячка. Обнаружат его в автобусе, запросят данные с камер, и через десять-пятнадцать минут будут знать, что там их дорогого коллеги нет и не было. Вот тут-то начнется погоня.
   Еще через полчаса они будут знать, что собственный документ Альберта Римана нигде не был засвечен, и возьмутся за прочие его документы. Стало быть, со всеми ожиданиями, допущениями и проволочками у него будет часа два, прежде чем на орбитальную станцию придет распоряжение не выпускать с планеты не только старшего следователя Инквизиции Римана, но и инженера-энергетика с Меоры Лаена Тогана. На что станция, разумеется, ответит, что таковой Тоган уже покинул Макри.
   И, конечно же, они сообщат, куда именно он направился. Следовательно, первую пересадку следует продумать с особой тщательностью. Это непременно должна быть планета, имеющая несколько орбитальных станций, чтобы, прибыв туда через одну, можно было тут же покинуть ее через другую, и уже по новым документам. Которые, кстати, тоже придется сделать на той планете.
   Лучшим вариантом на такой случай была, конечно же, Райена. Станция там не просто не одна, их целых шесть. Через главную, и самую охраняемую, "Кайсану", лучше на планету прибыть. Во-первых, эта часть его маршрута все равно быстро станет известна, а, во-вторых, телепорты оттуда ведут во все восемнадцать крупнейших городов, что дополнительно осложнит его дальнейший розыск.
   Кроме того, именно на Райена работал отличный специалист по подделке документов, с которым Риман был весьма коротко знаком еще со школы. И, насколько было известно Альберту, власти еще ни разу не ловили Дина, а значит, могли и вовсе о нем не знать. Стало быть, для выяснения того, под каким именем Риман покинул Райена, коллегам придется договариваться о наблюдении на всех станциях. И, заодно, о розыске по планете. С учетом того, что Райена это отнюдь не Макри, где Дамир числится первым после Бога, времени на организацию такой облавы потребуется масса.
   А он тем временем отправится на Хайт, и отыщет там Аделин, чтобы обсудить с ней создавшееся положение, и решить, что делать дальше. Если, конечно, за ним пока нет прямой слежки. Потому что если она есть, то все это барахтанье совершенно бессмысленно.
   Выбравшись на улицу через черный ход, Риман осмотрелся. Ничего подозрительного пока видно не было, заводская смена уже началась, а служащие еще не выходили, их рабочий день начинался позже. И на пустынной улице не наблюдалось вообще ни души. На крышах тоже никто не маячил.
   Выскользнув из переулка, Альберт пошел по улице, временами оглядываясь, чтобы удостовериться, что никто за ним не следует. Постепенно улица заполнялась местными, спешащими по своим делам, но никто из них вроде бы не обращал на него особого внимания.
   Путь до центрального городского телепорта занял около двадцати минут. Очереди не наблюдалось, хотя на скамейках поблизости сидели люди. Вероятно, это были встречающие. Местное население на Макри в массе своей жило очень небогато, мало кто из них мог позволить себе лишний раз отправиться на станцию.
   На Римана никто не обратил внимания. Оглянувшись напоследок, Альберт скормил автомату пару монет, и получил карту прохода. Пользоваться собственным пропуском он, само собой, не стал, не стоило давать преследователям лишнюю зацепку.
   Заглотнув карту, телепорт с тихим гудением активировался. Риман уверенно шагнул сквозь засветившуюся голубым раму, и оказался в ярко освещенном коридоре орбитальной станции.
   Здесь тоже было немноголюдно, в зале ожидания сидели всего несколько человек и один кависи, а у стойки отправления и вовсе никого не было. Охранники дремали, уютно устроившись на одном из диванчиков.
   Девушка-оператор, любезно улыбнувшись, взяла его документы, и поинтересовалась, куда и с какой целью направляется господин Тоган. Пока Риман рассказывал, что решил, воспользовавшись выходными, навестить родственника, девушка успела ввести данные в терминал.
   -- Будете платить наличными? -- нежным голосом пропела она.
   -- Да, -- коротко ответил Альберт, обрывая повествование о том, кем именно ему приходится родственник, перебравшийся жить на Райена, и как далеко от родной Меоры занесла судьба их обоих.
   -- Сорок два кредита, -- с прежней, механически милой улыбкой сообщила девушка. -- Если у Вас нет единой валюты...
   -- У меня она есть, -- прервал ее Риман, заставив себя тоже улыбнуться, и отсчитывая купюры.
   -- Счастливого пути, -- коротко ответила оператор, протягивая магнитную карту. -- Дверь 8-1, крайний коридор справа.
  

* * *

   "Кайсана" встретила Римана равнодушно. По ее коридорам каждый день проходили многие сотни таких, как он: путешественников, искателей приключений и охотников до лучшей доли. У стойки прибытия толпился народ, желающий попасть на планету. Операторы то и дело возвращали неправильно заполненные миграционные бланки, требуя исправить ошибки, публика в ответ безнадежно возмущалась.
   Пассажирский терминал здесь был устроен в точности так же, как и на всех прочих орбитальных станциях, разница заключалась лишь в масштабе. "Кайсана" была связана двухсторонними телепортами с двадцатью другими станциями, и с восемнадцатью городами планеты, потому народу на ней всегда хватало. И коридоры здесь были солидные, широкие, разделенные пополам невысокой перегородкой. На полу стрелками было обозначено направление, в котором следовало двигаться по каждой из половин. С одной стороны по сложившейся традиции располагались входящие телепорты, а с другой -- исходящие.
   Взяв со стойки чистый бланк, Альберт пристроился у стены, почти прямиком под стендом с образцами заполнения анкеты, прихватил лежавший неподалеку грифель, и принялся вдохновенно сочинять цель своего визита на Райена.
   Нареканий у оператора его анкета не вызвала, потому, быстро расставшись с двадцатью кредитами, Риман получил карту прохода, и направился искать коридор 12-6. Он мог бы долго проблуждать среди кучек народа, если бы вовремя не вспомнил про одну особенность "Кайсаны". Все телепорты здесь были фиксированными, то есть, постоянно работали по одному и тому же маршруту. В первых восемнадцати коридорах, расположенных по одну сторону от зала ожидания, находились переходы на планету. В следующих двадцати, расположенных по другую сторону, -- на орбитальные станции.
   Следовательно, для начала ему надо было пересечь зал ожидания. Оглядевшись на всякий случай, и порадовавшись отсутствию виденных уже сегодня лиц как знаку того, что слежки за ним все же нет, Риман двинулся вдоль рядов сидений, местами занятых представителями самых разных рас, но большей частью пустующих. Охранники, крепкие ребята с забранными в высокие хвосты длинными волосами, не обращали на очередного путешественника ни малейшего внимания.
   В коридоре 12-6 было целых шестнадцать рам телепортов, по восемь на вход и на выход, но огоньками мигали только четыре из них. Город Панмар, куда направлялся Альберт, не мог похвастать обилием достопримечательностей, это был обычный довольно крупный промышленный центр. Возможно, именно поэтому Дин и решил там поселиться. В таких городах жизнь протекает очень спокойно, а доблестные стражи порядка не особенно внимательны.
   Над рамой телепорта висело табло, сообщавшее, что погода в Панмаре в настоящий момент довольно прохладная, и, к тому же, идет сильный дождь. Риман недовольно поморщился, погода вынуждала его задержаться в терминале прибытия. А время между тем таяло. Лаена Тогана тоже вот-вот начнут искать. Впрочем, задерживаться на "Кайсане" было еще более бессмысленно, потому беглый инквизитор скормил телепорту свою карту прохода, и шагнул сквозь засветившуюся раму.
   Табло его не обманывало, в Панмаре действительно лило как из ведра. Впрочем, у выхода из терминала поджидали клиентов несколько сонных таксистов. Назвав адрес дома, соседнего с тем, в котором последнее время обитал Дин, и быстро сторговавшись с водителем о цене, Риман откинулся на сиденье, и машина заскользила вдоль пустынной вечерней улицы.
   Он почти успел задремать в тепле и покое, когда они остановились возле серого трехэтажного здания. Альберт бросил быстрый взгляд на пятиэтажку, стоявшую напротив, через улицу. В одном из окон второго этажа там горел свет, а значит, Дин, если он, конечно, до сих пор жил здесь, был дома и еще не лег спать.
   Выждав, когда таксист скроется за поворотом, Риман выскользнул из подъезда, в который демонстративно зашел, перебежал через проезжую часть, и позвонил в дверь подъезда Дина. Пожилая дежурная открыла ему довольно быстро, узнав, куда и к кому направляется поздний гость. Стало быть, Дин никуда не переехал, что не могло не радовать.
   Школьный приятель совсем не изменился, остался все таким же огненно рыжим, вихрастым и веснушчатым. Его простоватое лицо при виде Альберта расплылось в довольной улыбке. Пригласив приятеля в гостиную, и усадив на диван, он мигом сбегал на кухню, принес пару бутылок местного пива, плюхнулся рядом и спросил:
   -- С чем пожаловал, приятель?
   Риман открыл свое пиво, отпил несколько глотков, довольно прищелкнул языком, оценив вкус напитка, и ответил прямо:
   -- Мне нужны документы.
   Дин единым духом ополовинил бутылку, и спокойно поинтересовался:
   -- Куда направляешься?
   -- На Хайт.
   -- А чем тебя не устраивают твое инквизиторское удостоверение? -- недоуменно поинтересовался приятель. -- На Хайте, насколько я помню, вашему брату всегда рады.
   -- Скажем так, я путешествую инкогнито, -- уклончиво ответил Альберт.
   Дин лишь пожал плечами, не став продолжать выяснения, и спросил:
   -- Когда нужны?
   -- Вчера.
   -- А бланки есть? У меня не осталось.
   -- Я сохранил те, что ты мне тогда отдал.
   -- Сейчас сделаю, -- коротко ответил Дин, забрал один из бланков, допил свое пиво и удалился в другую комнату, прикрыв за собой дверь.
   Ждать действительно пришлось недолго. Через полчаса дверь вновь открылась, и Дин появился в гостиной с кусочком пластика в руке.
   -- На имя гражданина Хайта Перри Самрона. Устроит?
   -- Более чем, -- коротко отозвался Риман, поднимаясь с дивана. -- Извини, я не могу задерживаться.
   -- Хорошо, -- покладисто согласился Дин. -- Заглядывай в гости.
   -- Вообще-то я еще кое о чем хотел тебя попросить, -- несколько смущенно признался Альберт. -- Мне нужно добраться до пассажирского терминала, с которого можно попасть на станцию "Райена-1".
   -- А чем тебе "Кайсана" не по душе? -- удивился приятель. -- Оттуда на Хайт прямой телепорт, а с "Райена-1" придется с пересадкой добираться.
   -- Долгая история, -- сухо ответил Риман.
   -- Ну ладно, -- сдался Дин. -- Поехали.
  

* * *

   Оставшись в одиночестве, Дамир дал волю бешенству. Оказалось, что он сильно недооценил Римана. Хитрец сбежал с планеты по фальшивым документам, и неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы пересмотреть все видеозаписи, и понять, куда он отправился. За это время следы можно успеть запутать окончательно, сменить десять планет и пять идентификационных карт.
   Конечно, вчера в разговоре Риман все сказал правильно: никаких улик против Дамира у него нет. Но он знает, где их искать! И потом, то, что он в принципе что-то такое знает, было уже скверно. Существование Инквизиции во многом зиждилось на доверии и положительном образе Дамира Рахметова, ее высочайшего покровителя. А подобные обвинения, даже не доказанные, вызывают широкий резонанс. И неизбежно для некоторых обвинители станут борцами за правду, героями и мучениками.
   То, что Спутник пойдет до конца, стало ясно в момент появления Аделин. Девчонка демонстративно крутилась на виду у всех, давая понять, что скрываться не намерена. Значит, улики уже в руках ее хозяина, который ждет только повода начать разбирательство.
   А Риман вполне может создать этот повод. На его счету немало темных делишек Инквизиции, более чем достаточно для громкого процесса. А когда внимание общественности будет приковано к происходящему, настанет идеальный момент для вбивания последнего гвоздя в крышку гроба -- для обвинений в работорговле.
   Единственно возможным выходом из ситуации было скорейшее устранение Римана. А для этого следовало действовать предельно расторопно и аккуратно. Дамир оставил в покое растерзанный в клочья диван, вызвал секретаря и потребовал пригласить к нему Марину.
  

Договор о намерениях

   До Хайта Риман добрался без приключений. К его поддельному удостоверению личности претензий ни у кого не возникло, и вскоре он уже шел по залитой солнцем улице столицы планеты, города Бинэдолла. Насколько ему было известно, Аделин Мэдисон жила именно здесь. Во всяком случае, тут находился принадлежащий ей дом, и тут же, неподалеку, в деловом районе, располагался офис "Пронтоарена", за безопасностью которого она и следила.
   Отыскать Аделин оказалось совсем не сложно, учитывая, что женщина ни от кого не пряталась. Она, как и обычно, вышла из офиса в свой обеденный перерыв, и неторопливо направилась к одному из близлежащих ресторанчиков. Если она и заметила, как Риман расположился за столиком неподалеку, то не подала вида.
   Закончив свой обед, девушка оставила деньги под бокалом, что-то написала на салфетке, и, уходя, почти незаметным движением смахнула эту самую салфетку на стул. Значит, все же заметила.
   Выждав, пока Аделин дойдет до дверей, Риман тоже встал, сунул купюру под свой опустевший бокал, и последовал за ней, подобрав по дороге исписанную салфетку. Только уже на улице, устроившись на скамейке неподалеку от симпатичного фонтана, он вытащил бумажку из кармана, развернул и прочел сообщение. Мэдисон указала время. Очевидно, это был час, в который она заканчивала работать.
   Времени было еще достаточно. Воспользовавшись случаем, Риман немного прогулялся, пообедал в другом ресторанчике, дошел до набережной, немного посидел там у самой воды, и направился обратно к офису "Пронтоарена".
   Подошел он как раз вовремя. Аделин уже вышла из здания, и решительным шагом направилась вдоль по улице. Риман последовал за ней по противоположной стороне. Так они прошли до реки, перешли на другой берег по пешеходному мосту, и оказались в нижней части города. Там Мэдисон свернула на одну из боковых улочек, прошла еще немного, и наконец вошла в довольно сомнительного вида ресторанчик.
   Едва Риман переступил порог, к нему подскочил официант с предложением проводить его к очаровательной даме. Альберт открыл было рот, чтобы заявить, что услуги такого рода его не интересуют, как парень подмигнул и тихим голосом сообщил, что леди Ада настаивает на свидании.
   Аделин встретила его усмешкой.
   -- Неужели так трудно догадаться? -- пожала она плечами.
   -- Нетрудно. Но мы все же в борделе, я полагаю?
   -- Правильно полагаете. Кстати, это мое первое место работы.
   -- Любите здесь бывать?
   -- Ненавижу, -- резко ответила женщина. -- Именно поэтому мы здесь. Я с такой радостью рассталась с этой работой, что никто не поверит в мою решимость вновь посетить места подобной моей славы.
   -- Неплохо.
   -- Я неплохо знаю того, кто нас разыскивает. Ведь ты тоже в розыске, инквизитор?
   -- Меня и здесь разыскивают жандармы?
   -- В первую очередь. Хотя, полагаю, Дамир недооценил твою глупость. Едва ли он рассчитывал на то, что первым долгом ты отправишься именно искать меня.
   Официант подал две чашки кофе и блюдо местных сладостей. Аделин привычным движением руки положила в карман его фартука несколько крупных купюр, и сделала ладонью недвусмысленный жест. Парень проворно отпер вторую дверь, скрытую за портьерой, и покинул кабинет через главный вход.
   -- На это я и рассчитывал, -- улыбнулся Риман.
   -- Вижу, ты тоже далеко не дилетант, -- усмехнулась Аделин. -- Странно для инквизитора. Ты мог бы далеко пойти, если бы не лез в это дело. Но теперь тебе конец. Прикончат за компанию со мной. Ведь ты пришел предложить сделку, так?
   -- Ты права. Я предлагаю себя как свидетеля. Мои показания против Инквизиции позволят начать процесс, а твоя информация поможет уничтожить Дамира. Это наш с тобой единственный шанс.
   -- И это понимаем не мы одни. Рахметову тоже ясен твой план. Я говорила с шефом, он сделает все, чтобы довести дело до конца, но для начала нам с тобой надо будет до этого самого конца дожить.
   -- Пока мы живы.
   -- Пока мы не были заказаны Марине.
   Риман судорожно сглотнул, поспешно заев новость засахаренным кусочком какого-то фрукта. Аделин серьезно смотрела на него, допивая кофе.
   -- Откуда ты это узнала?
   -- Марина -- лучшая подруга бывшей любовницы Дамира.
   -- Любовницы вроде тебя?
   -- Нет. Их история куда более давняя, она случилась еще до Восстания. Вполне возможно, сам Дамир уже и не помнит о ней, но Наташа ничего не забыла. Когда-то она помогла мне бежать, и теперь мы заодно, если можно так выразиться. По крайней мере, у нас обеих есть к Рахметову счеты.
   -- И что же нам делать?
   -- Пока тебе, не нам, -- усмехнулась Аделин. -- Ты должен попасть на Цереа, где у Дамира почти не будет шансов тебя достать. Надеюсь, у тебя найдутся подходящие документы?
   -- Найдутся, -- сухо ответил Риман.
   -- Покажи, -- сразу потребовала Мэдисон.
   Она взяла поддельное удостоверение двумя пальцами за уголок, покрутила его перед глазами, и недовольно скривилась.
   -- С таким хламом тебе на Цереа не попасть, -- сообщила она.
   -- Это еще почему? -- вскинулся Альберт.
   -- После некоторых последних событий цереане очень тщательно ищут инквизиторов, -- не без сарказма ответствовала Аделин. -- Потому при малейших сомнениях в подлинности твоих документов тебя первым долгом проверят на принадлежность к Инквизиции. Что случится потом ты, надо полагать, догадаешься и сам.
   -- Предложи чего получше, -- буркнул Риман.
   -- Легко, -- пожала плечами девушка. -- Пройдешь по этой улице до конца, до белого двухэтажного дома. Он там один, остальные трехэтажные, так что не перепутаешь. Постучишься в правую дверь, и спросишь Дорла Тебенела. Скажешь, что от меня, по поводу карт. Деньги найдутся?
   -- Смотря сколько, -- немного смутился Риман.
   Аделин, не говоря ни слова, запустила руку в сумочку и вытащила пачку купюр. Отсчитала пять сотен и положила деньги на стол.
   -- Этого хватит, -- сообщила она. -- Больше не плати, никаких чаевых давать даже не думай. С новым удостоверением отправляйся в северный терминал, а оттуда -- на базу "Ранара", не перепутай.
   -- Оттуда я попаду прямо на Цереа? -- спросил Риман, убирая купюры в карман куртки.
   -- Да, -- ответила Аделин. -- Но сегодня туда лучше уже не суйся, выжди хотя бы сутки. Мне ведь нужно будет еще организовать тебе на Цереа комитет по встрече, чтобы ты смог дожить до дня судебного разбирательства, а потом еще и попасть на него.
   -- И кто же будет меня там встречать? -- хмыкнул Альберт.
   -- Про то знаю я, а тебе ни к чему, -- отозвалась Мэдисон. -- К тому же, я пока и сама этого точно не знаю. Но вариант надежный, не сомневайся. Не в моих интересах тебя подставлять, сам понимаешь. Завтра в обед встретимся там же, в ресторанчике. Я сообщу тебе, где именно на Цереа и когда тебя будут ждать. Удачи.
   -- И тебе удачи, -- пробормотал Риман, провожая взглядом девушку, исчезнувшую за портьерой. Настало время действовать особенно осторожно.
   Покинув ресторанчик, Альберт в точности последовал совету Аделин. Сперва он навестил того самого местного умельца, и в обмен на пять сотен кредитов получил новенькое удостоверение личности на имя гражданина Хайта Лайнела Корнера. С этим документом в кармане он отправился в примеченную во время дневной прогулки гостиницу.
   Правда, по пути туда Риман вспомнил еще кое-что важное, и сделал небольшой крюк, чтобы навестить банковский терминал. Конечно, кредиты на Хайте принимались везде, но расплачиваться ими, когда пытаешься прикинуться местным -- не самая лучшая идея.
   Получив от автомата пачку местных денег, Альберт вернулся на прежний маршрут. Неподалеку от гостиницы он завернул свои старые документы в обертку от местной сладкой плитки, и скормил их утилизатору. Все, и даже свою настоящую инквизиторскую идентификационную карту. Теперь Альберт Риман временно перестал существовать.
  

* * *

   На цереанской орбитальной базе "Теймини" публики было еще больше, чем на "Кайсане". В основном именно сюда прибывали туристы из различных миров, желающие посетить Долину Фонтанов или знаменитые на всю Вселенную торговые улицы Таммелы, столицы Цереа. Лучшего места, чтобы затеряться на неопределенно долгий срок, было просто не найти.
   Благополучно пройдя контроль со своими поддельными документами, Риман позволил себе немного расслабиться, и стал неторопливо пробираться к стойке прибытия. Согласно сообщению Аделин, где-то там его должен был ждать встречающий. Впрочем, до назначенного времени рандеву было еще три четверти часа, и у него оставалось достаточно времени, чтобы распробовать знаменитое местное мороженое.
   Он и в самом деле купил себе порцию, и уютно устроился с нею в уголке просторного зала ожидания. Но как следует полакомиться десертом так и не успел. Рядом с ним на диванчик опустилась высокая цереанка.
   Судя по одежде, женщина была служанкой какой-то знатной особы. Поверх светлого брючного костюма она куталась в просторный плащ до колен, опустив капюшон на лицо так, что рассмотреть его черты не представлялось возможным. Впрочем, Риман узнал ее, стоило ей заговорить. Хватило всего пары коротких слов.
   -- Нам пора.
   Это была Стефани Ковская собственной персоной. Альберт едва сдержался, чтобы не поинтересоваться, чему обязан столь высокой честью. Истинный ответ на этот вопрос он знал и так, а для соревнований в остроумии момент был не самый подходящий.
   Риман с нескрываемым сожалением отправил в утилизатор недоеденное мороженое, и последовал за женщиной. Они прошли мимо стойки в один из коридоров. Там Ковская скормила терминалу какую-то карту, жестом велела Риману проходить первым, и вскоре догнала его в безлюдном коридоре станции уже на Цереа. Судя по обилию телепортов и полному отсутствию публики, коридор этот был предназначен для важных персон, не желавших тратить время на толкотню в толпе туристов, и ожидание своей очереди на отправку.
   -- Нас ждет машина, -- все так же сухо сообщила Стефани.
   У выхода их, в самом деле, ждал безликий серебристый автомобиль, какие обычно выполняли на Цереа функции такси. Ковская села на переднее сиденье, рядом с равнодушным водителем-цереанином, оставив заднее в полном распоряжении Римана.
   -- Домой? -- коротко осведомился шофер, даже не повернув головы, чтобы глянуть на пассажиров.
   -- Да.
   Они, не слишком спеша, поехали по залитым теплым светом Церры улицам столицы. По пути Альберт не без любопытства разглядывал белокаменные дома, украшенные вьющимися растениями, а кое-где и цветами в горшках. По тротуарам чинно прогуливалась местная публика, многие сидели в уютных кафе. Мирная атмосфера выходного дня завораживала.
   В учебных фильмах Инквизиции планету вампиров обыкновенно изображали в виде дикой грязной дыры, где в каждой подворотне притаились безжалостные убийцы. Впрочем, быть может, где-то на Цереа и встречались такие малоприятные места, но здесь, в туристическом центре Таммелы, было необыкновенно красиво. Да и в тех подворотнях, где ему по долгу службы довелось побывать, тоже было не так уж и страшно.
   Письменная история Цереа составляла тридцать тысячелетий. И за это время раса вампиров не вымерла, уничтожив самое себя, и даже не погрязла в бесконечных войнах, несмотря на свой довольно специфичный Закон Крови. Более того, они построили прекрасные города, и жили в них вполне цивилизованным порядком. Гораздо более цивилизованным, чем те же ристане, среди которых кровососов было два-три на тысячу.
   За этими размышлениями он увидел, как они выехали из центра города, и направились в район, застроенный респектабельными особняками. В самом сердце этого района возвышались круглые башни здания, больше похожего на дворец. Там, насколько Риману было известно, жила Госпожа Дома Ронессин. И, кажется, прямиком туда они и направлялись.
   Предчувствие не обмануло. Они въехали в гостеприимно распахнувшиеся ворота дома, и остановились у самого крыльца. Стефани выбралась из машины, и Альберт последовал за ней.
   На парадное крыльцо они не поднялись, обошли дом вокруг, и вошли в заднюю дверь, оказавшись в небольшой, уютной гостиной с низеньким столиком в центре, мягким ковром на полу, и разбросанными по всему этому ковру подушками. На столике стоял кофейник, три чашки и несколько блюд с разными закусками.
   Стефани сняла плащ, небрежно бросила его на одну из подушек, а сама подсела к столику, и налила себе чашку кофе.
   -- Присоединяйся, -- деловито предложила она. -- Хозяйка задерживается, так что нам следует начинать угощаться без нее. Иначе она решит, что предложила нам недостаточно хороший стол.
   -- Она может так решить? -- поинтересовался Риман, тоже присаживаясь и наполняя свою чашку.
   Кофе был местным, исключительно душистым и чуть сладковатым. Именно таким, какой больше всего нравился Альберту, заставляя недоумевать, за что все так ценят более резкий и горький земной кофе.
   -- Нет, едва ли. Тиани привыкла к человеческим обычаям. Да и вообще, она слишком мудра, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Но если приведется бывать в других цереанских домах, не забывай об этой традиции.
   Некоторое время они помолчали, отдавая должное кофе и сладостям, но, допив первую чашку, Риман все же задал давно волновавший его вопрос:
   -- И чему же я обязан столь высокой честью?
   -- Какой именно? -- немного насмешливо уточнила Стефани. -- Той, что тебя принимает в своем доме принцесса Тиани Ронессин, или той, что на "Теймини" тебя встретила лично я?
   -- Обеими.
   -- Тому, что пора кончать с Инквизицией, -- пожав плечами, ответила Ковская. -- И тому, что каждый лишний посвященный в эту историю это лишняя опасность провала.
   -- А Вас, стало быть, посвятили?
   -- Я сама себя посвятила, -- фыркнула Стефани. -- Если я захочу о чем-то узнать, я об этом узнаю.
   -- Это уж точно, -- насмешливо проговорил от второй, ведущей в дом, двери, глубокий и ровный женский голос.
   Альберт быстро обернулся, и увидел хозяйку голоса. Это была невысокая цереанка в длинном, до пола, серебристо-белом платье, и с уложенными вокруг головы короной тяжелыми золотыми косами. Несмотря на небольшой рост и отсутствие в наряде кричащей роскоши, вся фигура женщины излучала властность, не позволяя сомневаться в том, кто именно хозяйничает в этом доме.
   -- Альберт Риман, -- спокойно продолжила женщина, когда оба гостя поднялись, приветствуя Госпожу Дома почтительным поклоном, -- Я рада принимать Вас в своем доме.
   Риман еще раз поклонился, а когда выпрямился, хозяйки уже не было.
   -- Не выходи за ограду, -- коротко посоветовала Ковская, усаживаясь обратно на подушки и наливая себе вторую чашку кофе.
   -- Не буду, -- с улыбкой пообещал Альберт, присоединяясь к кофепитию. -- Но насколько долго мне предстоит тут безвылазно сидеть?
   Стефани только плечами пожала:
   -- Точно не знаю. Насколько мне известно, сегодня созывается заседание Совета Круга, на котором будут заявлены обвинения против Инквизиции.
   -- Без моих документов? -- удивился Риман.
   -- Пока -- без, -- отрезала Ковская. -- Для инициации процесса достаточно восьми эпизодов, по которым существуют доказательства злоупотреблений со стороны Инквизиции. Тебя просто заявят в качестве свидетеля, так что все свои документы ты будешь демонстрировать непосредственно на официальном допросе. Теперь считай -- сегодня Инквизиция получит материалы обвинения. Неделя у них будет на ознакомление и подготовку возражений, потом еще неделю сторона обвинения будет эти возражения рассматривать. После этого будет назначена дата разбирательства.
   -- А кто выдвигает обвинение?
   -- Официально -- общественная организация "Равные права".
   В голосе Ковской прозвучала знакомая уже ирония.
   -- А фактически?
   -- Ты следователь. Догадайся.
   -- Спутник.
   Стефани кивнула, подтверждая его правоту. Риман тоже иронически усмехнулся. Конечно же, Спутник не стал бы влезать в это дело самолично, хотя бы уже потому, что в случае провала акции его при таком раскладе ждут грандиозные неприятности. Зато в случае успеха он, само собой, выйдет из тени, чтобы примерить венок победителя.
   Впрочем, как раз Спутник и в случае победы может предпочесть остаться в стороне, поскольку всегда славился умением если и не быть хорошим для всех сторон конфликта разом, то уж, во всяком случае, ни для кого не становиться злодеем. Его место всегда посередине, и именно поэтому ему никогда не светит стать лидером. С другой стороны, и ставить палатку в лагере побежденных тоже не придется.
   -- Тогда при чем тут ты? Если не ошибаюсь, ты не уходила из Структуры.
   -- Не уходила, -- сухо подтвердила Ковская. -- Поэтому меня тут и нет. А что, ты влез по уши в большую политику, так что привыкай к парадоксам. И, вдобавок, ровно этот же вопрос я могу задать и тебе.
   Альберт рассмеялся. Беседа со Стефани Ковской всякий раз напоминала прогулку по весеннему льду, который кажется таким прочным, но может треснуть в любой момент, отправив тебя в темную ледяную воду.
   -- У меня свои соображения, -- уклончиво отозвался он.
   -- Ага, -- весело ответила Стефани. -- Я тебя знаю, изучила твою биографию. Ты ведь из идейных, в самом деле работал ради чужой безопасности. Только вот в один не очень прекрасный день понял, что истинная цель создания Инквизиции совсем в другом.
   -- И что с того? Я всегда достойно выполнял свою работу.
   Ковская смерила его испытующим взглядом, и снова слегка шевельнула плечами.
   -- Ты мог бы, конечно, продолжать в том же духе, теша себя верой в то, что все равно делаешь хорошее дело. Но ты потому и идейный, что не можешь спокойно относиться к вопиющей лжи.
   Альберт молча кивнул, признавая ее правоту. Ковская, похоже, понимала причины, заставившие его задуматься над происходящим едва ли не лучше, чем он сам.
   -- Впрочем, -- спокойно продолжила женщина, -- Доброта того дела, которое ты делаешь теперь, тоже более чем относительна. Ведь ты же прекрасно понимаешь, что вампирские секты это реальность. Более того, ты понимаешь и то, что весь этот процесс, по сути, призван не защитить "нормальных" вампиров от инквизиторского произвола. Что все дело в желании Спутника оттяпать у Дамира доходный бизнес.
   -- Понимаю, -- вновь кивнул Риман. -- И все же продолжать в том же духе нельзя. Сейчас вреда от деятельности Инквизиции больше, чем пользы.
   -- Кому как, -- усмехнулась Ковская. -- И когда как. Некоторых личностей и в самом деле нужно просто убить.
   -- Верно. Но инквизиторы дошли до того, что стали убивать любого, не некоторых, -- холодно парировал Альберт.
   -- Так всегда получается. Вместе с водой вечно выплескивается чего-нибудь еще. С другой стороны, кому как не мне сознавать порочность самой идеологии Инквизиции?
   -- И что будет с Инквизицией?
   -- Если все пройдет по плану, ее запретят и разгонят. Вот только кто после этого будет разбираться с сектами и психами-одиночками? -- недовольно поморщилась Стефани.
   -- Найдется, кому, -- пожал плечами Риман. -- Я не думаю, что кому-то понравятся такого рода нападения. Но это должна быть такая служба, которая не будет подконтрольна никому конкретно.
   Ковская невесело рассмеялась, так и не успев отправить в рот парочку цукатов. Комментариев к этому смеху не требовалось, и без них было ясно, насколько мало она верит в возможность существования подобной идеальной ситуации. Альберт и сам не особо верил в чудеса, но, так или иначе, стоило хотя бы попытаться. Сохранение существующего положения вещей тем более никому не сулило ничего хорошего.
   К тому же, лично Риману не следовало забывать и о собственных проблемах, мало имеющих отношения к Инквизиции. В случае, если не получится разобраться с истребителями вампиров, не получится и начать процесс против Дамира. А такой расклад был гарантированно гибельным для собственно Альберта Римана. Так что, даже если бы он и захотел, отступать ему все равно было некуда.
   -- А что, -- усмехнулась Стефани, -- Нет желания принести себя в жертву ради сохранения организации, борющейся с вампирами?
   Альберт только скривился в ответ.
   -- Вот то-то же, -- кивнула женщина. -- Поэтому мы и заключаем некоторый трехсторонний договор о намерениях. Я, как представитель вампиров, недовольный установившимися порядками, Аделин, как представитель вампиров и жертва работорговцев, и ты -- как тебе будет угодно.
   -- Как разумный человек, желающий сохранить свою жизнь, -- хмыкнул Риман.
   -- Можно и так, -- спокойно согласилась Стефани. -- В конце концов, цель оправдывает средства. Цели у нас разные, а средство одно, так что грех нам к нему не прибегнуть.
   Альберт мельком подумал, что, собственно, и цель у них тоже одна -- остаться в живых. Месть врагу, желание изменить мир, и все прочие подобные лозунги в конечном счете шелуха. Самое большее -- приятное дополнение к главному. К выживанию.
   Ковская, тем временем, одним глотком допила свой кофе и легко поднялась на ноги.
   -- Мне пора. А то тоже объявят в розыск, как дезертира.
   -- Меня что, объявили? -- поинтересовался Риман.
   -- А то как же, -- фыркнула женщина. -- Я получила сводку с твоей физиономией еще до того, как Аделин сообщила мне, что ты на Хайте, и должен попасть на Цереа. Ладно, не скучай. Буду сообщать новости.
   Альберт тоже допил кофе, поднялся с подушек, и пошел к двери. К некоторому его удивлению, та оказалась незапертой, а на диванчике напротив ожидал молодой слуга. Завидев гостя, юноша немедленно вскочил на ноги, слегка поклонился и предложил проследовать за ним в комнату.
   Они прошли несколькими коридорами, поднялись по лестнице на третий этаж, снова прошли по коридору через все здание, и еще раз поднялись по лестнице. Риман догадался, что его ведут в одну из двух башен, венчающих шикарный особняк Тиани Ронессин. Видимо, именно эти помещения считались тут самыми безопасными.
   Комната в башне оказалась на удивление светлой и просторной. Раздвинув легкие, полупрозрачные голубые шторы, Альберт с некоторым удивлением обнаружил на окнах решетки. С улицы увидеть их было нельзя, потому что располагались они внутри, между зеркальными стеклами, и запирались на замки.
   -- Ключ от решеток лежит на полке над кроватью, -- проинформировал слуга, остановившийся в дверях. -- Госпожа Дома будет рада видеть вас за обеденным столом через час.
   Риман довольно улыбнулся. Здесь позаботились даже о том, чтобы, в случае чего, башня не стала для него ловушкой. Это обнадеживало и, пожалуй, несколько успокаивало.
   -- Вам нужно чего-нибудь? -- напомнил о себе слуга.
   -- Нет, благодарю, -- быстро ответил Риман. -- Но буду очень признателен, если Вы проводите меня в столовую, когда подойдет время обеда.
   -- Безусловно.
   Слуга еще раз поклонился, и бесшумно исчез, прикрыв за собой дверь. Альберт остался один на один со своими не слишком веселыми размышлениями.
   Всего несколько дней назад он совершенно точно знал, что и зачем делает, и пребывал в относительной убежденности в том, что контролирует свою жизнь. Но достаточно оказалось всего лишь одного не слишком-то значимого события, чтобы все рухнуло в одночасье.
   Альберт сбежал, и ему чрезвычайно повезло, что бегство удалось. Теперь он и в самом деле дезертир, да еще притом и вознамерившийся выступать в суде против тех, кто долгое время был его боевыми товарищами. То есть, называя вещи своими именами, предатель.
   С другой стороны, быть может как раз эти самые товарищи не так уж и нуждались в его защите. Не так, как некоторые... многие другие. Вспоминая свою безвозвратно ушедшую прошлую жизнь, Риман не испытывал никаких сожалений ни о чем и ни о ком. Они не были рыцарями, не были героями, они были, в сущности, такими же сектантами, возведшими бредовую идею в ранг культа.
   Ну а кто-то и вовсе удовлетворял таким образом свою жестокость. Просто раньше Альберт сам был ослеплен той же идеей, и считал происходящее воздаянием. А теперь, вспоминая счастливые окровавленные лица инквизиторов, чинящих вроде бы справедливую расправу, он чувствовал лишь ужас и отвращение. И уже не видел главного, того, в существование чего всегда хотел верить, -- разницы между вампирами и инквизиторами.
   Вполне вероятно, правы были те, кто утверждал, что никакой разницы и нет. Чтобы убийство стало казнью, ему должно предшествовать разбирательство, на котором обвинение представляет доказательства вины, защита -- невиновности, а беспристрастный судья, изучив то и другое, выносит приговор. Но если бы в действительности все могло быть так просто!
   Как часто в их распоряжении были считанные минуты, а то и секунды на то, чтобы остановить подонка прежде, чем тот исчезнет в очередной раз, чтобы после объявиться в другом месте, и снова убить! Трудно найти золотую середину.
   Впрочем, сейчас Альберту Риману было не до поисков варианта, способного обеспечить всеобщее счастье, мир и благоденствие. Для начала требовалось сохранить в целости собственную шкуру, а уж потом раздумывать, каким будет собственное и чужое будущее.
   Дело выживания обещало быть непростым. Вдобавок, который уже раз обдумывая, во что же он имел глупость вляпаться, Риман вспомнил о матери. Каждый месяц он высылал ей небольшую сумму на жизнь, столько, сколько мог выделить из собственного жалованья. И уже, между прочим, подошло время сделать это в очередной раз. Однако едва ли он мог рассчитывать на жалованье за этот месяц, да к тому же, отправить перевод, не выдав себя, было попросту невозможно.
   Собственно говоря, оставалось ему сейчас только одно -- обратиться за помощью к госпоже Ронессин. В остальном же -- расслабиться и получать удовольствие от того, что лежит он сейчас не в могиле, а на чистой постели в роскошном особняке. Больше лично от него, Альберта Римана, в создавшейся ситуации ничего не зависело.
  

* * *

   Покинув особняк госпожи Ронессин, Стефани направилась прямиком на станцию, но там, постояв немного в центре наполненного публикой зала, все же двинулась в левое крыло, откуда совершались местные перемещения. И уверенно свернула в коридор, над которым висела табличка с надписью "Лагеда".
   Из четырех телепортов активен оказался только один. Благо, очереди не было. Ковская уже поднесла было к панели свою служебную карту, но передумала, порылась по нагрудным карманам, и извлекла другую, порядочно потертую, на имя Сэйни Тимерб.
   Ее мать, носившая это имя в девичестве, пропала без вести четырнадцать лет назад. Однажды утром ее попросту не оказалось в спальне, хотя все вещи и даже документы лежали на своих местах. Родственники не стали ни о чем заявлять. Возможно, у Сэйни приключилась очередная любовь, или ей просто надоела мирная размеренная жизнь дома. Так или иначе, теперь она могла быть уже мертва, а могла и до сих пор жить где-то с кем-то по чужим документам. Стефани не искала мать, она признала за ней право поступать так, как вздумается.
   Зато на память ей остались документы, которыми можно было иногда попользоваться при необходимости. Вот как раз в таких случаях, как нынешний. К ее визиту в Таммелу, разумеется, никто не придерется, всякий, в конце концов, имеет право навещать свою семью время от времени. А вот посещение Лагеды, где у нее давно не осталось ни одного родственника, может стать основой совершенно лишних домыслов.
   Поймав такси возле лагедской станции, Стефани доехала до Озерного Парка, отпустила машину и пошла пешком, прямиком через невысокие, аккуратно подстриженные кустарники. К озеру.
   Большое дерево по-прежнему сонно шелестело листвой, немного склоняясь над водной гладью. Оно было таким спокойным, мирным и привычным, что казалось единственно неизменным в этом безумном мире.
   Стефани села на землю, прислонившись спиной к шершавому стволу, и посмотрела вверх. Пышная крона дерева скрывала небо, сжигаемое закатом, даря уютный полумрак. Скользнув ладонями по земле вокруг, Ковская нащупала под травой небольшой шрам. Именно здесь, под дерном, в неглубокой ямке, не без труда выцарапанной в местной липкой глине, она похоронила небольшую металлическую капсулу с прахом Арраса Сейссина. Последнее, что оставалось для нее в светлой памяти.
   Они снова были тут вместе, слушая тишину. Только вот некому было больше медленно перебирать ее пальцы.
   Первым был отец. Стефани любила его в детстве, буквально обожала. Он был для нее кумиром, защитником, самым храбрым и отважным. Слушая на ночь сказки, она всегда недоумевала про себя, почему принцесс все время спасали какие-то принцы, а не их папы-короли. И была уверена, что уж ее-то в случае чего спасет именно папа.
   Когда бандиты ворвались в их дом, чтобы забрать сестренку, Стефани спряталась за штору, и видела оттуда, как отец стоял посреди комнаты, опустив руки. В тот момент он точь-в-точь напоминал ей соседского теленка. Того, у кого никому не придет в голову просить защиты.
   Следующей стала мать. Та, что кричала и клялась, что разыщет Леониду, чего бы ей это не стоило. Потому что дальше криков и клятв дело не пошло. Оказавшись на родной Цереа, Сэйни и думать забыла про похищенную дочь, занявшись устройством своей личной жизни. Холостые мужчины при деньгах были единственным, что вызывало у нее интерес. Стефани в этот список не входила, равно как и ее сестренка.
   Поэтому в шестнадцать лет Ковская взяла инициативу в свои руки, и уже через два года встретилась с Леон. Особой радости встреча не принесла. Удовлетворение от собственного успеха, толчок профессиональной карьере, уверенность в своих силах -- да, но вот теплыми родственными отношениями тут и не пахло.
   Осталось лишь принять ситуацию как есть. Они оказались чужими друг другу, хоть и старались создать иллюзию теплой дружбы. Прошли годы, и стало окончательно и бесповоротно ясно -- сестра стала третьей.
   Вот и Аррас тоже. Расставшись с ним, Стефани сохранила память о том, какими были их отношения, и так и берегла ее за подкладкой души, пока не увидела его труп на металлическом столе в морге. Все изменилось. Живым он был для нее ближайшим другом, а в смерти остался наемником, вором и убийцей. Четвертым потерянным воспоминанием, в точности похожим на предыдущие три. Навсегда утраченной иллюзией вечной ценности.
   Впрочем, некоторая разница все же существовала. Отец и мать были такими, какими были -- покорным телком и кукушкой, во всякий миг готовой покинуть гнездо, едва лишь подвернется стоящая возможность. Те, кто забрал ее сестру, уже получили по заслугам. А вот тот, кто воспользовался Аррасом, скомкал его и вышвырнул, как использованную салфетку, пока что вполне процветал. Чтобы продолжать разрушать новые и новые жизни.
   Нет, у Стефани не было иллюзий. Фактически Дамир не сильно отличался в худшую сторону от прочих власть предержащих. Ее раздражало лишь его стремление выглядеть при этом едва ли не святым, спасителем мира и защитником слабых. Спрятать за красивым фасадом своей деятельности ее отвратительную сущность, вместо того, чтобы, подобно прочим, честно признавать, что ничего кроме власти и денег в действительности для него значения не имеет.
   Они доберутся до него, рано или поздно. И вот тогда она сделает все, что будет в ее силах, чтобы ни одна из жертв негодяя не добралась до его глотки раньше времени. Потому что в том, чтобы именно перед законом ответил тот, кто сперва установил этот самый закон, а потом сам же его нарушил, есть высшая справедливость.
  

Бараны, козлы и побочные эффекты

   Четверть часа назад помощник передал Дамиру информацию от Марины. Римана она вычислила, но эта новость принесла минимальное удовлетворение. На Хайте один из торговцев документами продал прохвосту поддельную идентификационную карту на имя гражданина Хайта Лайнела Корнера. И упомянутый гражданин уже успел отбыть на Цереа.
   Рахметов немедленно направился в свой рабочий кабинет, намереваясь связаться с Мариной, и поинтересоваться, когда она намерена выполнить работу. Но, едва закрыв за собой дверь, понял, что связываться не понадобится.
   Рабочее кресло было повернуто к окну, чего он никогда не делал, уходя, и не позволял делать никому из персонала, чтобы не превращать его в укрытие для незваных гостей. Вот как раз так, как сейчас.
   Дамир приглашающе кашлянул. Кресло неторопливо развернулось, пока лишь наполовину. Он угадал, в нем сидела именно Ларики Орнет, более известная как Марина. Эта раэллинка была лучшей из наемных убийц, благодаря редкому умению обращаться с техникой и оружием, исключительной физической ловкости и тому, что у людей называется хладнокровием. Но у нее имелись два недостатка: она была разборчива в выборе работы, и ее решительно невозможно было устранить после выполнения задачи.
   Сейчас значения имели оба. Марина оправдала свою репутацию, чуть больше чем за неделю выследив заказанного ей персонажа, и, надо полагать, собиралась с глазу на глаз отказаться от выполнения работы.
   С полминуты оба помолчали, потом гостья решила, что не стоит понапрасну тратить время, и холодно поинтересовалась:
   -- Рахметов, я похожа, по-твоему, на наивную идиотку, которая полагает, будто для представителей моей профессии не бывает неподходящей работы?
   -- Что-то не так? У тебя возникли...
   Женщина не дала ему договорить, показывая, что задеть ее профессиональную гордость на этот раз не выйдет.
   -- Не у меня. У тебя.
   Она крутанулась в кресле, оказавшись, наконец, к нему лицом, заглянула в глаза. Дамир едва удержался, чтобы не отпрянуть при виде вертикальных зрачков человекообразной рептилии. Казалось бы, давно пора было привыкнуть иметь дело с раэллинами, а вот не выходило.
   -- Интересно получается, -- продолжала незваная гостья, не обращая внимания на его смятение. -- Ты просишь меня тихонько вычислить и проучить идиота, отбившего у тебя девочку. А по ходу дела я выясняю, что оный идиот официально заявлен свидетелем обвинения, выдвинутого против ряда сотрудников Инквизиции, и находится под защитой Узкого Круга. И его убийство является нарушением Судебной Конвенции. Что мне за это положено сам вспомнишь, или освежить тебе память?
   -- Тройной гонорар...
   -- Смертная казнь, болван, -- раздраженно перебила Марина, закидывая ногу на ногу. -- Никто из моих знакомых с того света еще не жаловался на финансовые трудности, так что можешь подавиться своим тройным гонораром.
   -- Боишься, что тебя поймают?
   Второе воззвание к профессиональной гордости оказалось еще бесполезнее первого.
   -- Я не исключаю такую возможность, -- пожала плечами раэллинка. -- Но дело не в этом. Я не нарушаю законов, тебе это должно быть известно.
   -- Я что-то не пойму, ты все-таки наемная убийца или кто?
   Марина закурила, приспособив в качестве пепельницы дорогую фарфоровую чашку, из которой хозяин кабинета недавно пил кофе, и прищурилась.
   -- Я убиваю за плату, исправляя чужие ошибки, -- утвердительно сообщила она. -- А не расплачиваюсь за них своей головой. Я наемная убийца, а не баран отпущения.
   -- Козел отпущения, -- задумчиво поправил Дамир.
   -- Неважно, я плохо себе представляю и того, и другого. Так или иначе, разговор окончен.
   По крайней мере, вышла она через дверь, здорово удивив своим появлением секретаря и охрану. Судя по всему, пора сделать внушение. Не могла же Марина, в самом деле, совсем никак не засветиться, пока пробиралась в кабинет. Однако, куда больше работы охраны его заботила работа Спутника. Который, в отличие от его ребят, делал свое дело качественно и крайне расторопно.
   Подумать только, он уже успел инициировать обвинение против Инквизиции, и заявить свидетелей. А ему, Дамиру Рахметову, Шахтеру, лидеру Восстания и главе Узкого Круга об этом даже не потрудились сообщить! Значит, и Шах в этом деле на стороне Спутника.
   Конечно, формально Шах все сделал верно. Будучи вторым лицом Круга, он имел полное право не сообщать Дамиру об инициированном разбирательстве, поскольку Шахтер был вовлечен в него вместе с Инквизицией в качестве обвиняемого. Но насколько же неприятно было видеть такое отношение со стороны тех, с кем еще так недавно бок о бок сражался за свободу! Соратники... Сожрут и облизнутся.
   Теперь оставалось только узнать время начала разбирательства, чтобы успеть до этого срока. Но еще ведь надо решить, что именно надо успеть сделать. Убрать Римана? Или принять условия Спутника?
   Нет, на сделку со Спутником идти нельзя, это будет конец и его империи, и его собственный. Фармацевтика прибыльная отрасль, но настоящие деньги оттуда пойдут лет через пять-семь. А пока доходы от энергетики были единственным прикрытием для того, что его управляющий стыдливо именовал "сторонними поступлениями". Уход из этого дела не сулил ничего хорошего, кроме выхода на поверхность нелегальных операций, что было равносильно удавшемуся процессу с Риманом и Мэдисон. Та же бочка дерьма, только в профиль.
   С другой стороны, если развалится дело против Инквизиции, у Спутника не будет хорошей возможности поднять шум вокруг работорговли. Да и захочет ли он уничтожать Дамира? Ведь тогда энергетика перейдет в руки присных, с которыми еще неизвестно как иметь дело, и которые будут куда менее разборчивы в выборе методов конкурентной борьбы. Нет, Спутник хотел сохранить лицо, получив рудники и реакторы мирно.
   Так что единственным выходом оставалось уничтожить Римана. Документы, которые он забрал с собой, могли стать доказательством процессуальных нарушений, но чтобы доказать, что преступления совершались намеренно, нужны были показания самого Альберта. Если не будет этих показаний, не будет и дела.
   Однако, обычное убийство было теперь уже слишком рискованным. Надо было что-то придумать, что-то действительно совершенное. Попросить принести кофе, новую коробку сигар, и поразмышлять в спокойной обстановке.
  

* * *

   Запрет работорговли был Дамиру только на руку. Чем сложнее и опаснее заниматься делом, тем больший оно приносит доход, это известный закон. Последние годы спрос на рабов неуклонно повышался, но и меры, принимаемые против работорговцев, ужесточались, так что без высокого прикрытия толком заниматься делом не представлялось возможным.
   Это Рахметов сообразил давно. Когда Кэтрин-Кошка еще была жива, и только начала превращать Структуру в самодостаточную организацию, он понял, что торговля услугами боевых групп и охранников дело обреченное. Этот товар всегда будет востребован, но крайне нерегулярно, и в небольших количествах, значительной прибыли с него иметь не получится.
   Но расширять легальные дела трудно, особенно имея столь серьезных конкурентов, а решать вопрос с приобретением нового источника крупных доходов следовало быстро. В наркотиках он не разбирался, а вот в торговле живым товаром как раз наоборот. Потому, что на заре своей карьеры работал у делэрнов именно по этой части, собирал рабов, начав простым охранником, и дослужившись до руководителя группы. Только молодость и глупость подвели, засветился в нескольких мирах, и хозяевам оказалось проще отправить его в шахту.
   Оставались детали: собрать команду, наладить каналы переправки товара. Все шло как по маслу довольно долго. Живой товар шел с планет теми же путями, что и добываемое там сырье, оседая впоследствии у спецов, готовивших смертников для всевозможных темных дел, нелегальных строителей и производственников и, само собой, в борделях.
   А потом появилась Аделин. Дамир тогда сотрудничал с крупнейшим торговцем женщинами, начинавшем еще при делэрнах, бизнес которого на Хайте прикрыли местные власти. Нужна была девушка для привлечения клиентов, "дразнилка", как они их называют. Ребята сумели отыскать девочку, у которой из родных осталась только больная мать, и выкрали ее. Тогда Дамир впервые увидел чистокровную хайтскую куртизанку.
   Эту породу людей вывели делэрны для украшения своих домов, и собственного развлечения. Устоять перед совершенной красотой женщины-статуэтки Рахметову не удалось. А она оказалась особой хитрой. Разузнала, как работает схема торговли рабами, и убежала. Сперва ее пригрела Лига, а потом уже -- Спутник.
   В итоге, будучи живой, она могла бы очень быстро раскрыть всю схему работорговли. А будучи мертвой, давала в руки врагов Дамира неопровержимую улику. Некоторым особенно дорогим рабам имплантировали особый прибор, чтобы уничтожать их в случае необходимости. Эту технологию разработали делэрны, и владели ей только бывшие рабы, ныне -- члены Узкого Круга. Прибор Аделин был настроен на принадлежащий Рахметову реактор.
   Спутник хотел получить энергетику, но на случай чего схема была ему нужнее, чем просто расправа с Дамиром. Дамир хотел сохранить все в тайне, потому что принципиально поменять что-то в организации торговли не представлялось возможным. Для сохранения тайны требовалась Аделин. Вся Аделин целиком.
   Трудно будет расправиться с ней так, чтобы тело попало в руки Инквизиции. Особенно теперь, когда она уже знает, что впереди суд, и у Спутника на этом суде есть важный козырь -- показания Альберта Римана. Наверняка прячется где-нибудь на Цереа или безвылазно сидит во владениях Спутника.
   Да, достать ее будет трудно. Но возможно. Если все удастся с Риманом, Аделин занервничает. Без дела против Инквизиции ее имплант останется единственной уликой против Дамира, годной для целей Спутника. И жить ей тогда недолго, сам же Спутник попытается прикончить ее первым, чтобы завладеть приборчиком. Значит, Мэдисон придется срочно скрываться, и тогда она непременно себя выдаст.
  

* * *

   Риман стоял у окна, прячась за шторой так, чтобы его нельзя было увидеть с улицы, и провожал взглядом знакомую машину. Он и сам пользовался ей в те несколько раз, когда наносил разведывательные визиты на Цереа. Его искали, с каждым днем все тщательнее, и все менее старательно скрываясь.
   -- Ну прямо клыки чешутся!
   Голос заставил Альберта вздрогнуть и обернуться. Ковская сидела на краешке его кровати. Судя по всему, она вошла только что, а инквизиторов видела еще на улице.
   -- Это фигуральное выражение? -- усмехнулся Риман в ответ.
   -- Ничего подобного. На самом деле чешутся, когда растут. Ты не знал?
   Альберт отрицательно покачал головой.
   -- Ничего-то вы, инквизиторы, про нас не знаете, -- фыркнула Стефани. -- А все туда же, судить...
   -- Так разве в клыках дело?
   -- Так в том и суть, что не в клыках. Негодяями и убийцами бывают и с ними, и без них.
   -- С ними -- чаще.
   -- Вы сами же создаете конфликт в обществе, -- неожиданно устало ответила Ковская. -- У вампиров есть преимущество в силе, это факт. Но если не противопоставлять их остальным, противостояние не будет таким острым, и жертв станет меньше. Молодежь идет в секты, чтобы не чувствовать себя отверженными. Они нуждаются в том, кто просто скажет им, что то, чем они обладают, в действительности дар, а не проклятие. А вот если это будет просто особенностью, как расовая принадлежность, к примеру, очень мало кто станет решать проблему собственного неприятия силой. В конце концов, физические возможности в наш прогрессивный век огнестрельного и лазерного оружия уже давно не играют главной роли.
   -- Вы пьете кровь. Это омерзительно, а вы этим наслаждаетесь.
   -- Кто как, -- пожала плечами Стефани. -- Вот ты, к примеру, ешь свежие рианти.
   Женщина кивком головы указала на несколько плодов, лежащих на столе.
   -- Сорвал в саду, -- немного смущенно признался Риман. -- По-моему, они вкусные.
   -- А по-моему, жуткая гадость, -- фыркнула в ответ Ковская. -- У каждого свои представления об омерзительном, и с кровью та же история, что и с фруктами. Кому-то ее вкус нравится, а у кого-то вызывает тошноту. Причем среди вторых немало вампиров. Конечно, тут зависит от обстоятельств. Энергия хорошая приправа, но иных выворачивает наизнанку даже после охоты. Чего уж говорить про все эти ужастики, в которых кровь разливают по бокалам и смакуют на вечеринках.
   Альберт потер лоб. Ему стыдно было признаваться в том, что он, столько лет охотясь на вампиров, судя их и вынося им приговоры, не сподобился узнать таких подробностей. Впрочем, Стефани его признаний и не требовалось.
   -- Есть, конечно, любители, -- продолжила она. -- Есть и те, кто просто-напросто пытается соответствовать стереотипным представлениям. Быть этаким каноническим кровопийцей. Но кто же создает эти самые идиотские каноны, как не ваша, инквизиторская пропаганда?
   Приходилось признать, что крыть тут было нечем. За годы работы в Инквизиции Риман не раз и не два натыкался на вампиров, которые вели себя именно так, как описывалось в памфлетах Инквизиции. Хотя смысла в таком поведении не было ровным счетом никакого. И только теперь до него начало доходить, что эти детишки даже и не знали, что подавляющее большинство вампиров живет совершенно иначе.
   Стало быть, одной рукой устраняя вампирскую угрозу, другой рукой Инквизиция сама же ее и создавала. Получался замкнутый круг, позволяющий обеспечивать необходимость существования этой организации практически вечно. Очень ловко придумано. В сущности, с учетом этого в запасе оставался всего только один аргумент. И бывший инквизитор все же не удержался от искушения его выложить:
   -- Вы убиваете ради крови.
   -- Любой может убивать. Ради корысти, ради мести, ради забавы. Эти мотивы ничуть не более благородны, зато доступны каждому, независимо от умения отращивать клыки.
   -- Это бессмысленный спор, -- сдался Риман.
   -- Конечно, -- согласилась Стефани. -- Он никак не поможет изменить сложившийся порядок вещей. Поможет другое. Твои завтрашние показания.
   Инквизиторская машина успев, по-видимому, объехать район, вновь появилась на главной улице. Альберт не боялся тех, кто сидел внутри нее, он знал, что в особняк Ронессин они сунуться не рискнут. Пугало его другое -- то, с какой легкостью вчерашние соратники перевели его из категории товарищей в категорию отступников, заслуживающих смерти и более ничего.
   Он, несмотря на безвыходность своего положения, и даже некоторую степень убежденности в собственной правоте, никак не мог перестать считать себя предателем. А вот они ни на мгновение не задумались о том, почему тот, кто столько лет делал с ними общее дело, вдруг переметнулся на другую сторону.
   А причина тому была проста. Тех ребят в машине попросту не интересовали тонкие мотивы чужих поступков. Смысл их бытия заключался в том, чтобы лихо сделать свою работу, получив лишнее подтверждение собственной крутизны, а потом столь же лихо отдохнуть. Мораль в этой конструкции ютилась в тесном уголке, из которого ее изредка извлекали, и, отряхнув от пыли, предъявляли мировой общественности. Она была одна на всех, и почти никто не имел собственной.
   Ну а тем, у кого эта самая собственная мораль по странному стечению обстоятельств все же наличествовала, предстояло сделать выбор из двух зол. Либо отказаться от собственной в пользу той самой пыльной общественной, либо попытаться отстоять свои убеждения, пойдя против коллег и всей системы.
   -- А получится? -- неуверенно поинтересовался Альберт скорее у самого себя, чем у собеседницы.
   -- Не факт, конечно, -- немного грустно ответила Ковская. -- Но, с другой стороны, что теперь может тебе помешать? Завтра тебя под охраной доставят на Райена, и дело будет, считай, сделано.
   -- И меня пристукнут на выходе, -- с усмешкой закончил Риман.
   -- Не думаю, -- пожала плечами Стефани. -- Не будет смысла.
   -- А месть?
   -- Полагаю, после суда Дамиру будет уже не до мести.
   Что-то мелькнуло в глазах женщины, когда она произносила эти слова. Возможно, предвкушение торжества над противником, той самой мести. Риман невольно задумался о том, какие счеты к Рахметову могут быть у Ковской.
  

* * *

   Орбитальная база "Кайсана" жила своей обычной жизнью, за исключением нескольких деталей. До заседания Верховного Суда оставалось чуть больше часа, и практически все участники процесса уже собрались в Здании Совета на планете. Поэтому на базе толкалось множество охранников важных персон, и просто фантастическое количество инквизиторов, иные из которых сами едва не скалились на оказавшихся поблизости вампиров. Соседство никому не было по душе, но на время суда всякого рода стычки категорически запрещались.
   Риман вышел из телепорта в сопровождении двух охранников-цереан, и невольно усмехнулся. Никогда в жизни не думал, что однажды прибудет на Райена как важная персона, в компании телохранителей. Впрочем, сейчас он и был важной персоной, от действий которой зависели другие важные персоны.
   И как только он ухитрился влезть во все это? Ведь говорила ему мама не связываться с сомнительными девицами. А он что сделал? Связался с Аделин, вампиршей, бывшей проституткой, а ныне марионеткой Спутника. Разрушил свою жизнь, уничтожив все, ради чего работал не один год. И еще большой вопрос, что с ним будет дальше, когда все, наконец, закончится.
   Но все-таки в этом что-то было. В том, что сейчас он, Альберт Риман, идет в сопровождении пары телохранителей, чтобы свидетельствовать против своего бывшего работодателя и покровителя. И не так уж много шагов отделяют его от того, чтобы войти в историю.
   Само собой, развенчание одного из членов Узкого Круга, самого, по слухам, влиятельного человека в этой Вселенной, не останется незамеченным мировой общественностью. А равно и те, кто помог этому событию произойти. Конечно, большая часть лавров достанется Спутнику, но, глядишь, и им с Мэдисон что-нибудь да перепадет. Например, уютное местечко следователя. В той организации, которую, без сомнений, будут создавать на месте Инквизиции.
   В историю трудно войти. Возможно, ему это даже удастся. А может быть, они оба просто очень здорово вляпались. Ведь если Дамир сумеет выкрутиться, судьба обоих будет незавидна. Придется уносить ноги, бросив все. В том числе и маму, на неопределенно долгий срок. Потому, что мертвым он ей точно ничем не поможет.
   Вроде бы все козыри сегодня были у них на руках. Его показания и документы однозначно доказывали, что Инквизиция, помимо борьбы с сектами, занималась еще и заказными убийствами вампиров, не совершивших никаких доказанных преступлений. Если добавить к этому Аделин и ее сведения о работорговле...
   Но Верховный Суд это все-таки бюрократия. И там, признаться, не очень-то важно, кто и в чем действительно виновен. Как и в любом другом суде, дело там могут решить адвокаты и всевозможные процессуальные хитрости. Примут ли их улики и показания? Альберт тайком перевел дыхание. Должны принять. Только на это теперь и была надежда.
   Чтобы попасть в телепорт, ведущий на планету, на Площадь Свободы, надо было пройти через зал ожидания в пассажирском терминале, и два коридора. Всего полторы сотни метров пути. Охранники внимательно смотрели по сторонам, опасаясь, что убийца может скрываться в толпе путешественников. Они были профессионалами, но все равно ничего не смогли бы поделать с тем, что случилось в следующие несколько секунд.
   Сначала станцию сильно тряхнуло, уронив все, что только могло упасть, потом отключились все приборы, в полной темноте гигантская конструкция несколько раз крутанулась вокруг своей оси, на секунду вспыхнули красные аварийные лампы, и все было кончено.
   Вопреки расчетам инженеров, мощные реакторы, от которых работали телепорты грузового узла, не выдержали перегрузки, и взорвались. Станция испарилась практически мгновенно.
   Процесс против Инквизиции превратился в грандиозный пшик. К великому негодованию Спутника и большому удовольствию Дамира.
  

* * *

   Аделин прилетела на место взрыва одной из первых, напросившись в компанию к Сергею Мещерскому, возглавившему расследование по поручению Узкого Круга. Но ни в первый, ни во второй день следствия обнаружить ничего сенсационного не удалось.
   Причиной взрыва стал реактор строящегося неподалеку отдельного пассажирского терминала. Вероятнее всего, инженеры там допустили роковую ошибку, попытавшись поднять мощность для проведения дополнительных работ. Строительство отставало от намеченного графика, постоянные нагоняи начальства заставили ответственных за срыв сроков лиц забыть всякую осторожность. В итоге реактор вышел из-под контроля и взорвался. А так как защитная схема еще и не начинала монтироваться, он стал гранатой, брошенной в бочку со взрывчаткой.
   Мощное поле от выплеснувшегося энергоносителя нарушило работу электроники "Кайсаны", реакторы дестабилизировались, а встряска от удара обломков спровоцировала детонацию. Результатом излишней исполнительности нескольких энергетиков стали три тысячи смертей персонала и пассажиров станции, и больше тысячи погибших строителей.
   -- Чудовищно, -- тихо сказал Сергей, жестом приказывая возвращаться.
   Они отследили все магнитные и энергетические поля в зоне катастрофы, но ничего постороннего так и не обнаружили. По-видимому, в самом деле один взрыв вызвал другой и только.
   -- Как думаешь, это несчастный случай? -- спросила Аделин.
   Вместо ответа энергетик усмехнулся.
   -- Я не верю в совпадения, -- сказал он.
   -- Но на такое мог пойти только самоубийца.
   -- Совершенно верно. И этим самоубийцей был кто-то из инженеров строящейся станции.
   Их корабль тем временем с легким стуком опустился на посадочную площадку. Аделин заспешила к выходу, опередив остальных.
   -- Куда спешишь? -- поинтересовался Мещерский, неторопливо отстегивая ремни.
   -- Буду разбираться. Я выясню, как все это было устроено, и найду доказательства.
   Девушка торопливыми шагами направилась к автостанции. Ей нужна была машина, чтобы добраться до офиса строительной компании, где она рассчитывала отыскать сведения об энергетиках, работавших на стройке.
   Аделин очень хорошо понимала, что теперь не особенно нужна Спутнику живой. От громкого разбирательства большого эффекта быть уже не может, значит, в ход в любой момент могут пойти неопровержимые вещественные улики. А если имплант извлекут, она погибнет, таково уж было устройство прибора.
   Следовательно, необходимо было отыскать доказательства того, что за взрывом станции стоит Дамир, ликвидировавший таким образом опасного свидетеля. А ведь многим казалось, что случившееся слишком чудовищно для спланированной акции. Но Аделин знала Рахметова достаточно хорошо, чтобы не обольщаться на его счет подобным образом. Для него без малого четыре тысячи погибших стали неприятным побочным эффектом, не более.
   Она почти успела дойти до входа в автостанцию, уже поднявшись на первую ступеньку крыльца, когда раздался тихий хлопок. С двух сторон подбежали крепкие молодые люди, подхватили пошатнувшуюся девушку под руки, и повели к остановившейся невдалеке машине. Последней мыслью, промелькнувшей в угасающем сознании, было сожаление о том, что она наивно считала себя в безопасности здесь, на Райена, в самом центре столицы.
  

* * *

   В камере было холодно. Отчаянно лязгая зубами, Аделин забилась в угол и прижала колени к груди, пытаясь сохранить хоть немного тепла. Это не особенно помогло, инквизиторская тюрьма на Макри почиталась едва ли не худшим местом во Вселенной. Поторчав в такой камере недельку, многие вампиры признавались в чем угодно.
   Холод это только начало. Всего лишь способ привести пленника в чувство. Потом начнутся адская жара, мигающий свет, запредельно громкая музыка, не дающая заснуть ни на минуту. И все эти удовольствия будут доставляться пленнику не только в розницу, но и оптом. Еще бы тут не признаться.
   Но от нее, вроде бы, Дамиру не требовалось никаких признаний. Он и так отлично знал, кто она и что ей известно. К чему же тогда был весь этот цирк, если Римана больше не было, а ее достаточно было просто убить и потерять навеки? Разве что только Дамир решил нанести по Спутнику ответный удар.
   Интересно только, на что он рассчитывает. Если за ее нынешним шефом и водились какие-то по-настоящему серьезные грешки, она о них ничего не знала. Да и вообще, никогда особо не интересовалась его делами. Ее цель все это время была совсем иной.
   Стены крошечной камеры, в которой даже не слишком высокая Аделин могла вытянуться на полу во весь рост разве что по диагонали, были исцарапаны. На полу красовалось плохо отмытое пятно. Обостренное вампирское чутье услужливо опознало в нем след крови. Крови вампира. Что ж, она была тут не первой узницей. Следы чужого отчаяния угнетали, потому, наверное, никто и не стремился наводить тут порядок.
   Беглый осмотр камеры особых надежд не внушал. Банальный каменный мешок в глубоком подвале, массивная металлическая дверь с крохотным зарешеченным глазком, явно не предназначенным для передачи заключенному воды и пищи, разве что для наблюдения за ним. Неприятное место, из которого едва ли возможно удрать. Во всяком случае, за пять лет существования тюрьмы это никому еще не удавалось.
   Шеф, конечно, очень скоро догадается, кто сцапал его козырную карту. Даже, возможно, поймет, где ее держат. Но не полезет же он на Макри. Слишком уж тут много инквизиторов. Значит, на спасательную команду рассчитывать не стоит. Да и радости от тех спасателей... Все равно, Спутнику теперь нужен от нее только проклятый имплант.
   Что ж, приходилось признать, что они просчитались. Ведь никто, даже Стефани, не принял в расчет возможность того, что ради ликвидации опасного свидетеля Дамир рискнет уничтожить целую орбитальную станцию, вместе со всеми, кто там в тот момент оказался. В том числе, и с инквизиторами. И с доброй сотней сотрудников собственной службы безопасности. Им всем это казалось невероятным, а напрасно. Они сами загнали Шахтера в угол, вынудив пойти на крайние меры. Значит, эти меры тоже следовало учесть. Их ошибка. Для нее лично, видимо, фатальная.
   Аделин прижала подбородок к колену, чтобы перестать стучать зубами хоть ненадолго. Она не боялась умереть. Когда объявляешь войну сильным мира сего, нужно быть готовым к смерти. Жалеть оставалось лишь о том, что месть так и не свершилась.
   Конечно, на свободе останутся другие. Не ей одной Дамир успел испортить жизнь. Стефани, может быть, еще и махнет рукой, но не Наташа. Рано или поздно подонок получит по заслугам. Невозможно все время выходить сухим из воды. Мама любила говорить, что твое зло всегда тебя настигнет. Так или иначе. Хотелось верить, что она была права.
   Тихо зашипел газ. Аделин принюхалась и сразу же узнала слабый аромат яблок. Парализующий. Выходит, тюремщики ее побаивались. Интересно, какой будет доза? Смертельной, или ей дадут еще подышать, ограничившись выводом из строя конечностей?
   Усмехнувшись, девушка рефлекторно задержала дыхание. Толку от этого не было, конечно, для действия отравы достаточно ее контакта даже с небольшим участком обнаженной кожи. Всего через полминуты ставшее чужим, непослушным тело растеклось по полу.
   Еще через пару минут воздух в камере очистился от газа, лязгнул замок и массивная дверь открылась. Двое крепких мужчин, упакованных в защитные костюмы, вошли, сразу заполнив собой все небольшое пространство, подхватили парализованную девушку и поволокли с собой.
   Даже едва приоткрытыми глазами Аделин сумела разглядеть выложенный белоснежной плиткой пол и тяжелые ботинки мужчин. Не лабораторные ботинки. Выходит, за ней прислали инквизиторов. К чему бы такая честь? Не станет же Дамир, в самом деле, публично ее казнить?
   Пол в лаборатории ничем не отличался от коридорного. Зато отличался запах. В помещении, куда ее втащили, резко и остро пахло лекарствами. Похоже, вывод насчет лаборатории оказался излишне поспешным, ее зачем-то притащили в лазарет.
   Оказавшись на высоком, холодном столе, Аделин сумела скосить глаза и посмотреть в сторону. Увиденное ее не порадовало. Там стоял еще один, похоже, такой же, стол, на котором безвольно вытянулось явно мертвое тело девушки. Неужели морг? Или просто пыточная нового образца?
   Действие парализатора медленно проходило. Впрочем, толку от этого было чуть, потому, что притащившая ее парочка озаботилась использовать наличествующие у стола ремни по прямому назначению. Определенно, пыточная.
   -- Твой план был неплох.
   До отвращения знакомый голос едва не заставил Аделин вздрогнуть. Вот как. Сам Дамир Рахметов сподобился лично явиться, дабы засвидетельствовать момент торжества над дерзкой девчонкой, вообразившей себя способной уничтожить его.
   -- Твой не хуже, -- с трудом ворочая языком, отозвалась девушка. -- Взорвать базу это было круто.
   Ответом стал лишь короткий, издевательский смешок.
   -- Чего ты хочешь? Поглумиться над поверженным противником?
   -- Предложить сделку.
   Настала очередь Аделин усмехаться.
   -- Зря смеешься, -- даже, вроде бы, как-то обиженно отозвался Дамир. -- Я говорю серьезно.
   -- И что я могу тебе предложить? Кроме своей смерти. И что можешь предложить мне ты, кроме того же?
   -- Умереть можно по-разному.
   -- Сдохнуть или погибнуть? -- выплюнула Аделин, не без труда вспомнив эту фразу на дэлле.
   Дамир коротко хохотнул:
   -- Откуда знаешь?
   -- Отец научил. Так что за сделка?
   -- Сдай мне Спутника.
   -- Увы, -- с неожиданной даже для себя веселостью отозвалась Аделин. -- В некоторых вопросах он оказался умнее тебя. Так что, даже если бы я и захотела облегчить тебе жизнь, а я этого, учти, совсем не хочу, ничем не смогла бы помочь.
   -- Верю, -- легко согласился Дамир. -- Несмотря на всю страсть к наличию компании, Кауфман очень хитер и скрытен.
   -- Зачем тогда спросил?
   -- А вдруг. Надежда умирает последней, знаешь ли.
   -- Моя, похоже, умерла давненько. Что теперь?
   Дамир прошелся по комнате и остановился у стола, на котором лежала мертвая девушка. Осмотрел ее с ног до головы, убрал с лица прядь растрепавшихся волос и удовлетворенно улыбнулся.
   -- Приятно признавать, -- сообщил он, -- Что страсть к женской красоте погубила не одного меня. Это, в некотором роде, даже отпускает мой собственный грех.
   Аделин криво усмехнулась. Меняться может все -- общественный строй, политическое устройство, технологии. Но только не пороки. Если вдуматься, именно они, сильнее чего либо другого, объединяют представителей различных рас, полов и возрастов.
   -- Ему, видимо, нравилась эта девушка, -- продолжил Дамир, -- Раз уж он сначала купил ее, а потом отпустил. Но даже если и нет, теперь у меня есть имплант, который докажет, что Спутник работорговец.
   -- Имплант докажет лишь то, что он рабовладелец, -- осторожно возразила Аделин.
   -- О да, -- согласился мужчина. -- Если только такие же импланты, настроенные на тот же реактор, не обнаружат у целой группы рабов, перехваченных при переправке.
   Девушка изо всех сил постаралась остаться внешне спокойной, но внутри у нее все похолодело. Не то, чтобы она питала к своему последнему начальнику какие-то теплые дружеские чувства, или хотя бы знала его хорошо. Но в одном была уверена целиком и полностью: какие бы темные делишки не проворачивал Спутник, рабами он не торговал.
   Кодекс, принятый в первую же неделю после свержения владычества делэрнов, ненавистных всей Вселенной рабовладельцев, предполагал для работорговцев смертную казнь. Такую участь они готовили Дамиру, вполне заслуженно. Но вот то, что в конечном итоге обвинят невиновного...
   -- Даже не буду спрашивать, как ты собираешься организовать все с реактором.
   -- И не надо. Просто поверь, это я организую.
   -- Хорошо, верю. При чем тут я?
   -- Милая, мне нужно твое тело. Потому как, боюсь, я все же не сумею доказать, что он владел этим некогда прелестным созданием. А вот по поводу тебя даже вопросов не возникнет.
   -- И что? Запихнешь в меня ее имплант? А куда денешь мой?
   -- Вытащу и заберу на память.
   -- Тогда как скроешь следы его извлечения? На трупах раны не заживают, а ведь будет следствие, экспертиза...
   -- Дорогая моя... действительно, кстати, дорогая, -- неприятно рассмеялся мужчина, -- Раз уж я решу вопрос с реактором, вопрос с экспертизой, уж поверь мне, решить будет ненамного сложнее. У меня есть хирург, настоящий кудесник. Внешние следы он уберет, а о том, чтобы никто не поинтересовался прочими, я позабочусь. Так что оставляю тебя в его руках.
   Закрыв глаза, Аделин машинально считала удаляющиеся шаги. Эти мерные звуки вели сейчас обратный отсчет последних мгновений ее жизни. Возможно, возня с установкой импланта, извлеченного из лежащей сейчас рядом бедняжки, продлится даже довольно долго, но это ничего уже не изменит. Ее приговор вынесен, зачитан и обжалованию не подлежит.
  

Предварительный итог

   Утром не проснулись еще двое. Молодые, крепкие, здоровые парни. Глядя на их тела, скорчившиеся на грязном полу грузового отсека старенького рудовоза, Джан в очередной раз подивился, что до сих пор жив. Казалось бы, его, мальчишку, совсем еще ребенка, тощего и слабого, смерть заберет первым. Но она, похоже, вновь ошиблась адресом. В который уже раз.
   Сегодня охранники, проверив живой груз, даже не стали утруждать себя выносом трупов. Значит, совсем скоро они прибудут в конечный пункт. Джан был наслышан о работорговцах. Его родную Лаину они навещали не так, чтобы часто, но регулярно. Власти то ли не могли, то ли не хотели ничего предпринимать. А может, просто предполагали, что для народа нет большой разницы, в каких шахтах вкалывать. Так, во всяком случае, считал отец.
   Привалившись к стене, Джан тяжело вздохнул. Все так плохо обернулось, и как раз тогда, когда у него только появилась мечта. Настоящая мечта. Он захотел стать пилотом, водить грузовики на орбиту, к станции. Каждый день переживать удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение полета, а потом возвращаться домой. Чтобы там видеть улыбку матери и гордость в глазах отца.
   Обычно парнишек вроде него брали в шахту с четырнадцати. Но Джан оказался слишком маленьким и болезненным, начальник побоялся, что в забое он быстро умрет, и придется выплачивать компенсацию. Поэтому с шахтерством не сложилось. Зато его взяли в школу. Не в их обычную, поселковую, где местный священник учил детей грамоте и счету, а в благотворительную.
   Там Джан много узнал о том, как устроен этот мир. И в один прекрасный день их учительница попросила его, единственного среди учеников мальчишку, помочь разгрузить привезенные книги и оборудование для классов. Так он познакомился с Питером, пилотом, веселым парнем с далекой планеты Райена. И однажды Питер взял его с собой, прокатил до станции и обратно.
   Тот день перевернул жизнь Джана. Если раньше он страдал от того, что из него не вышло шахтера, и он не может помогать семье, теперь эти переживания отошли на второй план. Главным стало другое -- как следует выучиться, чтобы через год поступить в летную школу.
   Отец стыдился даже говорить о нем. Ну что можно сказать о слабаке, который, вместо того, чтобы делать мужскую работу, помогая семье, целыми днями таращится в какие-то дурацкие книжки? Но все могло измениться. Никто из родного поселка не бывал в небе. А у Джана был шанс стать тем, кто поднимается туда каждый день. И, конечно, действительно помочь бьющейся в нужде семье. Ведь пилотам платили больше, чем шахтерам.
   Но все так глупо оборвалось в миг, когда на улицу высыпали вооруженные люди с лицами, закрытыми черными масками. Они хватали всех, кто им попадался: возвращающихся со смены шахтеров, не успевших спрятаться девушек, даже подростков, таких, как Джан. Счастье, что мать и сестры успели запереться в подвале дома.
   Потом пойманных затолкали в грузовой отсек бота, на котором прилетели чужаки, два дня держали в здании без окон и что-то вкололи всем под лопатку. Тогда он понял, что они попали к работорговцам. В школе рассказывали, что рабам вводят специальные импланты, чтобы отслеживать, где те находятся. Или даже убивать их, если возникнет необходимость.
   Джан не знал, сколько прошло времени, прежде, чем в комнату, где они все сидели, вошел какой-то полный, невысокий мужчина в маске в сопровождении целого десятка вооруженных охранников.
   Повинуясь приказам мужчины, отдававшихся на каком-то неизвестном Джану языке, их разделили на три группы. В одной оказались все девушки, а в двух других мужчины и мальчишки. В своей Джан был единственным подростком.
   Так он и оказался здесь, в этом грузовике. Они, судя по всему, поднялись на орбиту, пристыковались к станции, а потом Джан ощутил странную волну. Словно сквозь все тело пропустили очень слабый ток. Именно так Питер описывал телепортацию. Значит, их везли на другую планету. Всего телепортаций было три.
   Рудовоз ощутимо тряхнуло. Видимо, не слишком опытный пилот не сумел достаточно точно подойти к стыковочному узлу. От встряски рука одного из мертвецов дрогнула и упала на пол. А все тело перевернулось с бока на спину. Парень выглядел спящим, всего лишь двинувшимся во сне. От этого зрелища Джана пробил озноб.
   Из коридора донесся топот. Подкованные железом ботинки звонко стучали по металлическому полу. Шаги быстро приближались. Потом послышались и голоса. Первый был Джану определенно знаком, он принадлежал одному из охранников. Тому, что приносил пленникам воду.
   -- В этом отсеке загружено радиоактивное сырье.
   -- Открывай, -- потребовал в ответ решительный голос.
   Джан едва не задохнулся от волны счастливой надежды. Никогда раньше таможенники не настаивали на открытии отсека, в котором были заперты он и его товарищи по несчастью.
   -- Но я же сказал...
   -- Открывай.
   Замок щелкнул, открываясь. Потом из-за двери послышался удар, негромкий вскрик и несколько выстрелов. И дверь, наконец, распахнулась, впуская в тесное помещение свежий воздух из коридора.
   В первое мгновение неяркий свет коридорных ламп показался Джану ослепительным. Когда же глаза привыкли к нему, он увидел сперва распростертое на полу в луже крови тело охранника, а потом и трех мужчин, стоящих перед дверью с оружием наготове. И одним из них был...
   -- Питер! -- радостно завопил Джан, вскакивая на ноги.
   -- Привет, малыш, -- широко улыбнулся Питер, опуская пистолет. -- А я тебя искал!
  

* * *

   Стефани допила кофе, подытожив ни к чему не обязывающую дружескую беседу о погоде на курортах и последних модных новинках, отставила чашку и выпрямилась в кресле. Светлана приглашающее улыбнулась. Само собой, она прекрасно понимала, что глава ОВР навестила ее не затем, чтобы всего лишь обсудить планы на отпуск.
   Ковская все же не удержалась, отправила в рот еще одну конфету. Главным образом, желая выиграть время. Еще несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями и окончательно решиться осуществить задуманное. Но больше отступать было некуда, пришлось выкладывать свой главный вопрос.
   -- Экспертиза по телу Аделин Мэдисон ведь уже была?
   -- Была, -- коротко кивнула в ответ Светлана, продолжая листать какой-то толстый, изобилующий схемами и графиками, отчет, за который взялась еще во время беседы о модных платьях.
   -- И что выяснилось?
   Стефани не собиралась отступать. Только не сейчас. Оставался единственный, последний шанс повернуть дело в нужном направлении. И этот самый шанс стремительно ускользал с каждой секундой, с каждой равнодушно перевернутой страницей.
   -- Я не в праве с тобой это обсуждать.
   -- Брось.
   Ковская быстрым движением переместилась из кресла на стол, выхватила из рук собеседницы отчет, захлопнула его и метким броском отправила на полку.
   -- Тот же имплант, что и у последней перехваченной группы рабов. Установлен не более пяти лет назад, -- сдалась Светлана.
   -- Вот так, значит, -- хмыкнула Стефани. -- Шахтер хочет все свалить на Спутника.
   -- Это их разборки.
   -- Нужна новая экспертиза. Независимая. Был другой имплант, я это точно знаю.
   -- И что требуется от меня? -- холодно осведомилась Светлана.
   Ковская возвела глаза к потолку, пару мгновений полюбовалась красивой люстрой, очередным шедевром хайтской индустрии роскоши, потом вновь перевела взгляд на хозяйку кабинета.
   -- Сделай заявление о необходимости повторной экспертизы.
   -- На основании?
   -- На основании того, что тело долгое время находилось в руках Инквизиции, подконтрольной Дамиру. Являющемуся заинтересованной стороной.
   Светлана уперлась локтями в стол, положив подбородок на сплетенные замком пальцы, и криво улыбнулась:
   -- Хочешь, чтобы я публично поставила под сомнение компетентность и объективность назначенных Верховным Судом экспертов?
   -- Да, -- без обиняков ответила Ковская.
   -- Будет большой скандал. По-твоему, оно того стоит?
   Светлана помолчала немного, глядя поверх головы Стефани, потом вздохнула и коротко пожала плечами:
   -- Нужно во что-то верить. Хотя бы в Верховный Суд. Если сейчас начнется история с недоверием экспертам, она обязательно выплывет. Каким бы ни был этот суд в действительности, ему не должны перестать доверять. Если перестанут, что тогда останется?
   -- Он работорговец.
   -- Я знаю. Все знают.
   Стефани изумленно отшатнулась, приземлившись в покинутое ранее кресло, и уставилась на собеседницу расширенными от ужаса глазами. Ответ удивил ее настолько, что знаменитая выдержка позорно спасовала. Мелькнула отстраненная какая-то мысль о том, насколько странно, порой, обнаруживать у самой себя некоторые иллюзии относительно окружающего мира и существ, его населяющих. Будучи давно уже уверенной в их отсутствии.
   -- Да, мы, вроде как, герои Восстания, борцы за свободу и прочая, прочая, прочая. Только вот мир с тех пор стал другим. Знаешь, давно известно, что самые жестокие рабовладельцы получаются из бывших рабов. Сидящие в Узком Кругу, к слову, не дурнее вас с этой покойной вампиршей, и тоже давно сложили два и два, -- невесело усмехнулась Светлана.
   -- Тогда почему?
   -- Да потому, дорогая, потому.
   Светлана откинулась на спинку кресла, заложила руки за голову и тоже полюбовалась новой люстрой. Стефани внимательно, испытующе смотрела в ее спокойное лицо.
   -- Даже если бы я и хотела чего-то потребовать, а я хочу, честно, не смотри на меня так, -- вздохнула Светлана, -- Я не имею на это права.
   -- Как не имеешь? -- удивилась Ковская.
   -- Да вот так. Еще при жизни Кэтрин было решено, что только один представитель одной организации может делать такие вещи. У остальных же сугубо совещательный голос. Ты пришла не по адресу, Стеф, тебе бы следовало пойти к Конспиратору. Но это тоже ничего бы не дало. Он сейчас слишком плотно завязан с Дамиром.
   Стефани фыркнула. Ей было немного стыдно не знать таких важных вещей о порядках в Узком Круге. А еще она до сих пор не отошла от потрясения. Потому как наивно верила, что хоть какие-то моральные принципы у верхушки еще остались. А действительность, по обыкновению, оказалась к этой вере безжалостна.
   -- Как только Дамир всерьез начнет мешать кому-то посерьезнее Спутника...
   -- Да, его тут же закопают. Потому, что мешал. А не потому, что сволочь.
   Светлана тяжело вздохнула. Было заметно, что разговор ей неприятен. Интересно вот только, почему. Из-за того ли, что приходилось мириться с попранием всего святого, что только может быть в этом мире, или всего лишь потому, что пришлось в этой нравственной проституции признаться?
   -- Там все сволочи, Стефани. Так уж сложилось. Думаешь, Восстание было чем-то героическим, исполненным благородства? Ничего подобного. Это была симфония жестокости, обмана и выживания любой ценой. Череда сделок с совестью. Только тогда целью было обретение свободы. А сейчас -- обретение личного благополучия. Средства же, поверь, изменились не сильно.
   Стефани тоже вздохнула. Примерно так она, признаться, все себе и представляла. Но все равно, не думала, что теперь цинизм сильных мира сего достиг уже таких масштабов, что они станут спокойно смотреть, как прямо у них под носом беззастенчиво торгуют разумными существами. Только лишь потому, что им это жить не мешает.
   -- Подумай, -- продолжила Светлана, -- До чего все может дойти. Сначала вопросы к экспертам, потом к Суду, потом пойдут разговоры о "Кайсане". Ничего, конечно, не докажут, но иной раз хватает и сплетен. Что вообще станет с этим миром, если общественность решит, будто один из членов Узкого Круга способен устроить такой взрыв только чтобы прикрыть свой зад?
   -- Так ты тоже считаешь, что это сделал он? -- вскинулась Стефани.
   Женщина в ответ только фыркнула, как недовольная кошка.
   -- Но считаешь, что доказать ничего не выйдет. Нет, не так. Ты считаешь, что доказывать вообще ничего не стоит.
   -- Это не обычное расследование, Стеф. Это политика. Очень большая политика.
   -- И с ней все сложно, да?
   -- Никто не хочет слишком откровенно ссориться с тем, кто может при случае спустить на тебя Инквизицию и Зеленых Братьев. Первая создаст проблемы вампирам, вторые -- делам. Экологический радикализм нынче, знаешь ли, в моде. Но не думай, что никто кроме Спутника не мечтает разобраться с Шахтером. Да тот же Конспиратор, появись у него возможность, первым займет очередь, чтобы плюнуть на его могилу.
   Ковская молча встала, подошла к столику в углу и приготовила еще две чашки кофе. Подумала, и плеснула в свою немного коньяка из стоявшей неподалеку от кофеварки бутылки. Говорить больше было особо не о чем. Осталось лишь пить кофе и перебирать невеселые мысли.
   -- Плесни и мне, -- попросила Светлана.
  

* * *

   Троица "безопасников" стояла перед разгневанным начальником, понуро опустив головы. Оправдаться им было нечем. Инженера наняли без особой проверки, посчитав отсутствие в его биографии сколько-нибудь подозрительных фактов достаточным основанием для того, чтобы не обременять себя лишней работой.
   Напрасно. Потому, что копни они хоть немного, скорее всего выяснили бы, что мать этого товарища была убита во время нападения вампиров на город. И что именно Инквизиция после этого активно помогала осиротевшей семье. В том числе и с устройством сына на учебу. Тут уж нетрудно было бы догадаться, что парень питает к ней и, само собой, к ее главному покровителю, безусловное уважение и безраздельную преданность.
   Но теперь было уже поздно. Самое худшее случилось. Целая группа рабов оказалась связана с принадлежащим Спутнику реактором. Это было крайне серьезным ударом. И в значительной степени проясняло планы Рахметова. Очевидно, тот хотел таким образом обвинить в нарушении Кодекса самого Спутника. Кауфман, злобно глядящий на провинившихся подчиненных, не знал пока только одного. Но очень хотел бы выяснить, каким образом Шахтер рассчитывает доказать его личную причастность к работорговле.
   Банальный недогляд за подчиненными карается штрафом. Серьезным, но для дельца масштаба Спутника вполне терпимым. А уж если вовремя подсуетиться и выдать на суд этих самых потерявших совесть подчиненных, то даже и репутация пострадает не чрезмерно. Только вот едва ли Дамир удовлетворится столь малым возмездием.
   Выходит, у Шахтера есть что-то еще. Настоящий камень за пазухой. То, что позволит ему если и не покончить с настырным конкурентом раз и навсегда, то хотя бы нанести по нему действительно сильный удар. Только вот что это за камень такой?
   "Безопасники" топтались и сопели, явно готовясь к самому худшему. Грозные взгляды, то и дело метаемые на них начальником, к подобным размышлениям весьма располагали. Но на самом деле Спутник больше злился не на них, а на самого себя.
   Зря он полез в бутылку с этими обвинениями. Нужно было ограничиться шантажом, время от времени размахивая перед носом Шахтера красной тряпкой. Напоминая, что может случиться при отсутствии разумной покладистости. Но ведь нет. Слишком заманчивой оказалась перспектива получить все и сразу.
   И еще, хоть Спутник и сам не очень-то любил себе в этом признаваться, но его до глубины души потрясало то, что Дамир занялся работорговлей. При каждом воспоминании об этом начинало отчетливо зудеть под лопаткой. Там, где до сих пор оставался имплант. Напоминание о прошлом, о том, кем они когда-то были. И сама мысль, что кто-то из прежних товарищей, соратников, вот так запросто уподобился бывшим хозяевам, вызывала глубочайшее отвращение.
   Он не хотел, он все понимал. И долго расхаживал в одиночестве по кабинету, подбирая слова, чтобы остановить Аделин. Не дать ей развернуть это дело, вытащить его на поверхность. Но так и не подобрал. И когда та спросила, пора ли подавать собранные документы в Верховный Суд, только молча кивнул головой в ответ.
   Его ошибка. Все от и до -- только его ошибка. И троица идиотов, смущенно топчущая сейчас дорогой ковер, виновата в происходящем в сто, в тысячу, в миллион раз меньше, чем он.
   Еще раз оглядев мающихся подчиненных, Спутник тяжело вздохнул. Да, затевать все это было ошибкой. Очень большой. Но, возможно, той единственной, о которой он, Вальтер Кауфман, никогда не станет сожалеть.
   -- Пошли вон, -- задушевно сообщил он начавшим прощаться с жизнью "безопасникам". -- Год без премий. За следующий такой прокол упеку в тюрьму, как саботажников.
   Подчиненные со всей возможной поспешностью покинули кабинет, буквально сияя от радости и облегчения. Еще бы, так легко отделаться. В других обстоятельствах, быть может, Спутник поступил бы с ними иначе. Но сейчас он чувствовал, что только одна расправа может принести ему настоящее удовлетворение: расправа с Дамиром. И именно этим следовало заняться. Пока оставались еще хоть призрачные шансы повернуть дело в свою пользу.
   Начать, вероятно, стоило с Аделин. Девчонка пропала вскоре после взрыва станции. Значит, либо скрылась, не без оснований подозревая, что следующим шагом любимого начальника станет предъявление Верховному Суду ее трупа и импланта. А может, опасаясь еще и того, что Дамир доберется до нее первым. Со схожим итогом.
   Не исключено, впрочем, и то, что Шахтер уже до нее добрался. Что ж, это лишало его, Спутника, важного козыря. Возможности все-таки перестать быть единственным обвиняемым. Оставалось лишь понять, мог ли Дамир каким-то образом использовать Аделин с пользой для себя и во вред Спутнику, или же просто стремился избавиться от улики и свидетельницы раз и навсегда.
   В дверь несколько раз стукнули. Нерешительно, но довольно громко. И только после второго, уже отчетливо раздраженного, требования входить, ручка наконец повернулась. На пороге появился молодой парень в форме охраны, с нашивками главы группы.
   -- Шеф, -- начал он, закашлялся, но справился с собой и продолжил: -- Шеф, вчера вечером тело Аделин Мэдисон было передано экспертам Верховного Суда.
   Сделав слишком большой глоток виски, Спутник сам закашлялся.
   -- Кто? -- выдавил он. -- Кто его передал?
   -- Инквизиция.
   К горлу подступила тошнота. Новость была странной. Мягко говоря. Либо Дамир спятил, либо что-то задумал. Что-то очень скверное для Спутника. Вероятность первого варианта, по здравом размышленье, следовало считать нулевой. Но что же он, черт возьми, задумал?
   -- Откуда вообще информация?
   -- Мой школьный друг работает в Суде.
   -- И что еще ты узнал?
   -- Особо ничего, -- вздохнул парень. -- У нее был имплант, как, знаете, у...
   -- Знаю, -- не сдержавшись, перебил Спутник. -- Что там с этим имплантом?
   -- Его планировали сравнивать с каким-то другим, обнаруженным в другом месте. Больше друг ничего не знает.
   -- Спасибо, -- пробормотал Спутник. -- Я не забуду того, что ты сделал. Как тебя зовут?
   -- Виктор Маре.
   -- Спасибо, Виктор. Можешь идти.
   Вновь оставшись в одиночестве, Спутник устало откинулся на спинку кресла и застыл, глядя на безупречно белый потолок кабинета. Стало быть, Аделин мертва. И в Суд попало ее тело вместе с имплантом. Из рук Инквизиции. Да, Рахметов что-то задумал.
   Но ведь имплант Аделин вообще никоим образом не указывает на Спутника. В самом худшем случае он может стать основанием для подозрений в рабовладении. И то не факт. Ведь есть документы и куча свидетелей, способных подтвердить, что девушка была штатным сотрудником "Пронтоарена", и работала на Спутника добровольно. В этом случае имплант докажет лишь то, что некогда Аделин Мэдисон стала добычей работорговцев. Только и всего.
   Зато, если верить рассказам Аделин, ее имплант мог указать на Дамира. Не сам по себе, а вместе с украденными ею документами и записями. Только вот вопрос в том, где сейчас эти материалы. Спутник вытер вспотевший лоб. Происходило нечто странное, по-настоящему странное.
   Зачем Дамиру понадобилось отдавать тело? Кто-то из подчиненных решил напакостить начальнику? Идет подковерная борьба за власть в организации? Или Шахтер сам распорядился так сделать? Но зачем? Столько вопросов без единого пока намека на ответы...
   Нужно было разыскать записи, украденные Аделин у Дамира. Но следовало учесть и возможность того, что сделать это не удастся. Тогда лучшим вариантом будет отделаться от обвинения в работорговле. Клеймо рабовладельца тоже, конечно, неприятность, однако совсем не того масштаба.
  

* * *

   Наташа сердито дернула плечом, демонстрируя нежелание отвечать на вопрос.
   -- Мне просто нужно знать, -- тихо проговорила она.
   -- Тот же имплант, другой реактор, но тоже принадлежащий Спутнику, -- после недолгой паузы все-таки ответила Стефани.
   -- А до этого?
   -- Уже уничтоженный реактор, принадлежавший одной мутной организации. Их поймали на работорговле и прищучили, но никаких серьезных концов так и не отыскали. Аделин говорила мне, что у нее были документы, способные связать ту контору с Дамиром. Но где они сейчас, я не знаю. Возможно, у Спутника, но в этом я, если честно, сомневаюсь.
   -- Почему? -- вздернула бровь Бельская.
   -- Не будь Дамир уверен, что у Кауфмана этих документов нет, стал бы он отдавать тело?
   Наташа грустно улыбнулась, отхлебнув виски. В наступившей тишине было слышно, как негромко звякнули в стакане кубики льда.
   -- А если Спутник их найдет?
   Стефани усмехнулась:
   -- Получится, что Шахтер своими руками вырыл себе яму.
   -- Ты знаешь, где они могут быть?
   -- Мы не были такими уж подругами, -- неопределенно пожала плечами Ковская. -- Меня вообще втянула в это дело Тиани Ронессин. Так что этот вопрос, полагаю, будет лучше задать Марине.
   -- Они тоже не были подругами, -- грустно улыбнулась Наташа. -- Так что раз уж об этом ничего не знаю я, Марина не знает тем более.
   Стефани одним глотком опустошила свой стакан, отправила в рот несколько кусочков шоколада и развела руками:
   -- Тогда ничем не могу помочь.
   -- Как ты считаешь, -- вздохнула Бельская, -- Есть у Дамира шансы действительно выставить Кауфмана работорговцем?
   Ковская налила себе новую порцию виски, съела еще парочку конфет и призадумалась. Девушка с имплантом раба, затесавшаяся чуть ли не в верхушку организации -- улика довольно серьезная. В комплекте с перехваченной группой рабов, само собой. То и другое вместе косвенно доказывает, что Спутник вполне мог знать о тех, кто торгует живым товаром. И даже быть в доле. Но только косвенно. На это он вполне может ответить, что всего лишь нанял Аделин, вообще не зная про ее имплант. Или же что девушку вовсе зачем-то подсунули ему. Например, чтобы вовремя предупредить хозяев импланта, что начальник подозревает об их существовании и намерен принять меры.
   Если найдутся виновные, или хотя бы те, кто может достаточно достоверно сойти за таковых, дело вполне может ограничиться обвинением в рабовладении. А то и вовсе в халатности, позволившей подчиненным вести незаконную деятельность. Но если бы Дамир хотел только этого, не стал бы рисковать, отдавая тело Аделин.
   Разумеется, он и сам вполне мог найти украденные записи. Но даже в этом случае риск оставался. Мэдисон могла скрывать записи от Спутника, а могла их ему и показать. И крайне маловероятно, что в них не содержалось совсем уж никаких зацепок, способных создать Шахтеру проблемы даже и без предъявления суду собственно документов. И, тем не менее, Дамир сделал то, что сделал. Что-то во всей этой истории упорно не сходилось, но вот что именно?
   Все складывалось просто на удивление гладко. Если только... Озаренная догадкой, Стефани вытащила из сумки копию отчета экспертов, без спросу позаимствованную у Светланы, и начала искать нужную страницу.
   Да, мысль оказалась верной. И у рабов, и у Аделин обнаружили самые обычные импланты, состоящие из прибора слежения и капсулы с ядом. Такие, которые легко можно отключить и извлечь при желании. Но ведь у Мэдисон должен был быть другой имплант! Тот самый, который в принципе нельзя извлечь без фатальных для носителя последствий!
   И еще, что интересно, по времени производства и первой активации имплант Аделин соответствовал тому, что и должен был у нее обнаружиться. Не та улика, которую можно подделать. Но все равно, улика не та. Изобличающий Дамира имплант, продукт ныне секретной и запрещенной технологии, попросту исчез. Вместо него появился другой.
   Никому ведь и в голову не придет спрашивать, почему Инквизиция отдает вампиршу мертвой. Более того, никто даже не станет выяснять причину смерти. Как удобно. Только вот Стефани подозревала, что ее выяснение все равно ничего не даст. Наверняка Мэдисон попросту казнили, извлекли имплант, заменили другим и малость замели следы процедуры. Сугубо ради внешнего приличия.
   Так-то. Повторная экспертиза вполне могла бы все это выяснить, обеспечив, по меньшей мере, обоснованные сомнения. Но ее не будет. И ловить больше нечего. Спутнику осталось лишь придумать способ откреститься от обвинений в работорговле. Шахтер на этот раз переиграл их всех всухую.
   -- Да, -- сказала Ковская вслух. -- Шансы у него есть, и неплохие. Но и Спутник, уж конечно, не станет изображать из себя жертвенного агнца. Потому, полагаю, на этот раз все стороны останутся при своем.
   Бельская со стуком поставила стакан на стойку бара и почти моментально затерялась в толпе танцующих. Стефани продолжила задумчиво разглядывать причудливую роспись стен и колонн, создающую в баре национальный райенский колорит.
   -- Нравится?
   -- Привет, Питер, -- не повернув головы, отозвалась женщина. -- Что скажешь?
   -- А что ты хотела бы услышать?
   -- Про банду работорговцев. Узнали что-нибудь?
   -- Ничего толкового, -- недовольно скривился парень, доев последнюю пару конфет. -- В том смысле, что никаких высоких покровителей у них не обнаружилось. Если таковые и имелись, они хорошо замели следы.
   -- Как вы вообще на них вышли?
   -- Как обычно. Один попался на краже на Раэлле и сдал подельников, чтобы избежать публичной порки. Мы два года пытались взять этих ребят с поличным, и ничего. А тут вдруг такой подарок судьбы.
   -- И что ты об этом думаешь? -- приподняла бровь Стефани.
   -- Я не верю в судьбу. Потому и в ее подарки не верю тоже, -- хмыкнул Питер. -- Слишком уж тут много случайностей. Сначала нелепая кража, потом внезапное страстное желание поделиться информацией о работорговцах... да еще и мальчишка.
   -- Что за мальчишка?
   Парень жестом попросил у бармена стакан, плеснул себе выпивки, сделал большой глоток и пожал плечами:
   -- Когда следил за подозреваемыми на Лаине, познакомился с местным пареньком. Тот мечтал стать пилотом, мы даже подружились. Подарил ему свой старый жетон, знаешь, "поисковку", древнюю. Из тех, от которых отказались из-за нестабильности работы элементов питания. А потом этот самый мальчишка оказался среди захваченных бандой. По жетону и отследили.
   -- Да, -- задумчиво кивнула Стефани, тоже наполняя свой бокал. -- Случайностей тут явно многовато.
   -- А я про что, -- фыркнул парень. -- Все настолько здорово складывалось, словно было спланировано и организовано.
   Ковская невесело улыбнулась. Питер, конечно же, подозревал подвох не напрасно. Наверняка хозяин и покровитель банды следил не только за подчиненными, но и за теми, кто вел на них охоту. Потому знал про жетон и попросту воспользовался ситуацией. Ведь еще один внезапный порыв откровенности какого-нибудь бандита определенно показался бы подозрительным даже безмерно бюрократизированной ристанской СОП.
   Стало бы ясно, что банду попросту сдают. Тогда начали бы искать конкурентов и, быть может, влезли бы в итоге туда, куда покровителю допускать охранников порядка совсем не хотелось. Нет, элемент случайности все же был, но уж очень хорошо рассчитанный. Без этого мальчишки на должность приманки для ищеек подобрали бы кого-нибудь другого.
   Все вместе складывалось в картину идеального преступления. Почти идеального. Ошибка точно была, ее не могло не быть. Только вот какая, когда, и как ее отыскать? Пока что самым явным несоответствием был имплант. Но ведь сугубо неофициально всем и так все ясно. А официально слова покойной Аделин к делу не пришьешь.
  

* * *

   Пуля выбила каменную крошку прямо возле головы. Несколько осколков чувствительно хлестнули по щеке. Драйс машинально провел по лицу ладонью, размазав кровь.
   Даже нескольких мгновений хватило, чтобы осознать безнадежность положения. Местная СОП даже близко не подойдет к разборкам вроде этой, жизни ребятам еще дороги. Значит, на помощь и защиту надеяться не стоит.
   -- Выходи! -- крикнул из-за мусорного бака до боли знакомый голос.
   Драйс едва не поперхнулся, сообразив, что по его душу заявились не просто свои, а еще и старые друзья. Вот так поворот, прямиком в черную дыру...
   -- Что надо, Майерс? -- выкрикнул он в ответ.
   -- Тебя надо, -- отозвался приятель. -- Тир у нас и поближе имеется, если б захотелось просто пострелять, не тащились бы в такую даль.
   Еще одна очередь грохнула в стену дома. Драйс едва успел отскочить и отвернуться, чтобы не схлопотать еще пару ссадин. В голове вихрем проносились самые разные мысли. О том, в частности, кто мог сдать его делишки шефу. Подельники? Просто заподозрившие неладное коллеги? Или "безопасники" с чего-то вдруг решили серьезно отнестись к своей работе?
   -- Зачем я вам?
   -- Приказ шефа.
   Драйс шепотом выругался. Майерс настоящий служака, недалекий, но настырный и верный как пес. Такой больше ничего не скажет. А в случае излишне упорного сопротивления пристрелит без колебаний.
   -- С чего бы я ему понадобился? У меня отпуск!
   -- Мне откуда знать? Выходи давай!
   Не получилось, конечно же. Но попытаться все равно стоило. Какие-то слухи ведь всегда ходят, а далеко не все в группе Майерса такие же дисциплинированные, как и начальник. Кто-то мог просто захотеть позлорадствовать.
   Драйс напоследок зло сплюнул в пыль и вышел с поднятыми руками. Двое ребят тут же ловко уложили его лицом вниз, упаковали в наручники, натянули на голову маску и забросили в машину.
   Трястись по кочкам пришлось долго. До самого города. Уловив знакомый запах пекарни, Драйс начал следить за поворотами, соотнося их с хорошо знакомыми улицами родного городка. Когда машина остановилась, он уже точно знал, куда его привезли. На старый, заброшенный склад местной птицефабрики.
   -- Мешок снимите.
   Услышав этот голос, Драйс вздрогнул. Только сейчас ему стало по-настоящему страшно. Дело было очень серьезное, иначе Спутник нипочем не явился бы в такое захолустье лично.
   Чья-то рука сорвала, наконец, мешок. И, проморгавшись, Драйс похолодел от ужаса. Рядом с боссом, на той же скамье, сидела Рилла. Бледная и перепуганная, но, к счастью, невредимая. И даже не связанная.
   -- Эл... -- едва слышно пробормотала она.
   -- Не трогайте ее.
   -- Даже не собирался, -- фыркнул Спутник. -- Просто хотел озвучить факты всем заинтересованным сторонам сразу. Ты попался, Элвин Драйс. Не стоило тебе связываться с рендишшем.
   Да, дело плохо. Если точнее, хуже некуда. Неимоверным усилием воли Драйс заставил себя спокойно взглянуть в лицо начальника. Тот выдержал взгляд и спокойно продолжил:
   -- Мне не нравится, когда мою компанию связывают с наркоторговлей. Правила игры всем озвучили при найме. Ты их нарушил, а значит, пойдешь под суд. Который упечет тебя на двадцать лет. Если повезет, выйдешь через пятнадцать. Твоя семья, тем временем, не получит никакой компенсации. Им придется переехать из этого милого, хорошо охраняемого города в место куда менее уютное. А у тебя красивая дочка, Драйс...
   -- Не трогайте мою дочь, -- прорычал пленник, непроизвольно рванувшись к шефу. Тот даже бровью не повел, зато Майерс резким рывком вернул Драйса на прежнее место. Женщина тихо всхлипнула.
   -- Сказал же -- не трону, -- все так же спокойно отозвался Спутник. -- Я не трону. Но другие могут. Сам понимаешь, Лаина опасное место. Сюда даже работорговцы заглядывают, а уж бандитов и подавно хватает.
   -- Что требуется от меня?
   -- Вот это уже деловой разговор. Сделай выбор. Или ты отвечаешь за собственное преступление, со всеми вытекающими из этого печальными последствиями, либо признаешься в другом.
   -- В каком?
   -- В работорговле.
   Рилла испуганно вскрикнула, тут же зажав рот ладонью. Из глаз у нее часто-часто покатились слезы. Драйс мрачно смотрел на шефа.
   -- За это меня казнят. Почему я должен предпочесть смерть двадцати годам тюрьмы?
   -- Потому, что в этом случае твоя семья получит десять миллионов на счет. Под четыре процента. Это как раз твое жалованье, четыреста тысяч в год. Кроме того, они переедут в более спокойный мир и сохранят право на полное медицинское обслуживание.
   -- А гарантии?
   -- Пока, -- холодно отозвался Спутник, -- Из нас двоих нечестен был только ты. Я не святой, но своих сотрудников не обманываю. Ты сам знаешь многих, кто может это подтвердить.
   -- Вы работорговец? -- вдруг спросила Рилла.
   Драйс вздрогнул от ужаса, ожидая вспышки начальственного гнева, но шеф в ответ только грустно улыбнулся:
   -- Нет. Даю тебе слово. Меня подставили, и тот, кто это сделал, еще заплатит. И, кстати, твой муж уже сидел бы за наркотики, если бы не я. Но я решил дать ему выбор. Знаю, нехорошо, но, согласись, уж лучше так.
   Рила вытерла слезы и кивнула. Драйсу подумалось, что она все-таки большая молодец. Плакать и биться в истерике было бы сейчас глупо и бессмысленно. Он сам совершил ошибку, ему и расплачиваться. И хорошо, что хотя бы дети не слишком сильно от этого пострадают.
   -- Хорошо, -- севшим голосом выдохнул Драйс. -- Я согласен.
  

* * *

   -- Вы приказали убить Аделин Мэдисон, чтобы она не рассказала, как вы торговали рабами.
   Спутник резко вскочил из-за стола, уронив стул. Двое его телохранителей невольно попятились и положили руки на оружие.
   -- Аделин в данный момент работает, выполняя мое задание, но я не знаю, где именно она находится, -- отчеканил он.
   -- Зато я знаю, -- равнодушно сообщил Дамир, не отвлекаясь от рисования квадратов на своей папке. -- Она лежит в морге здесь, на Райена. Независимая экспертиза установила, что Мэдисон стала жертвой наемного убийцы. Также в ее теле был обнаружен прибор контроля, такой же, как и у последней перехваченной группы рабов. Вы нарушили Кодекс.
   Спутник огляделся по сторонам. Лица членов Совета были непроницаемы, никто из них не собирался поддерживать его в создавшейся ситуации.
   -- Я владел одной девушкой. Выкупил ее из борделя для себя. У нее был такой передатчик, но это была не Аделин.
   Он говорил с показной неохотой, прекрасно понимая, что если удастся отделаться обвинением в рабовладении, это станет его спасением от смертной казни и даже изгнания. Не исключено, что придется просто выплатить штраф.
   -- И где сейчас эта девушка? -- поинтересовался Шах.
   -- Не знаю. Я отпустил ее на свободу несколько месяцев назад.
   -- Не лгите, Кауфман, -- уже резко выговорил Дамир. -- Я не знаю, что там с той девушкой, но прибор контроля, настроенный на Ваш реактор извлекли из тела Аделин Мэдисон. Именно Вы торговали рабами, а Аделин была Вашей собственностью. Она пыталась бежать дважды, первый раз вы ее вернули, а теперь вот убили.
   -- Вальтер Кауфман, Вы обвиняетесь в работорговле. На основании открывшихся фактов против Вас инициируется расследование, -- проговорил поднявшийся со своего места Монах, нынешний председатель Совета Круга. -- Если Ваша вина будет доказана, Вы будете приговорены к смертной казни. Вы это осознаете?
   -- Моей вины тут нет, -- спокойно ответил Спутник. -- Мы уже провели внутреннее расследование и выяснили, кто занимался этим. Виновные во всем признались и готовы предстать перед судом. Очевидно, я недостаточно хорошо следил за действиями подчиненных, и вот за это готов ответить.
   Дамир отчетливо хмыкнул. Кауфман вернул ему ухмылку. Ничего, еще неизвестно, кто из них будет смеяться последним. Этот раунд остался за Шахтером, но ничего еще не кончено. От намерения уничтожить Рахметова он отказываться не собирался. Аделин Мэдисон была его главным, но не единственным козырем. Потому что, в отличие от самого Дамира, он уже знал, где искать сына Натальи Бельской. И знал, кто отец этого парня.
   Обычно это не самое любимое народом ведомство, занимающееся главным образом расследованиями должностных преступлений и нарушений, называют просто ОВР
   Рианти -- сладкий фрукт, выращиваемый на Цереа. Вкус свежих рианти цереане считают неприятным, поэтому обязательно засахаривают их, приготовляя цукаты. Считается изысканной закуской к белому цереанскому вину, и, в последние годы, к кофе.
   СОП -- Служба Охраны Порядка, общее название правоохранительных органов в колониальных мирах.
   ЭКТ -- стандартная аббревиатура названия энергокислотного токсина, топлива для крупных реакторов, являющегося основным источником энергии. Собственно кислотой это вещество не является, но обладает некоторыми ее свойствами, а токсином его называют из-за высокой токсичности.
   В едином летоисчислении для разных миров за точку отсчета принимается год Первого Восстания -- первой серьезной, но неудачной попытки избавиться от владычества расы делэрнов. Стандартный год состоит из десяти стандартных месяцев, а стандартный месяц -- из тридцати пяти стандартных суток. Система эта используется только для унификации дат, потому что все миры живут по собственному времени.
   СВР -- Служба Внешней Разведки
   Лига -- профессиональное объединение наемников, занимающихся заказными кражами и убийствами. Целью ее существования является обеспечение защиты наемников от недобросовестности заказчиков в обмен на установленную долю гонорара.
   Коренная раса планеты Макри. Считаются полуразумными, но практически необучаемы. Исследования показали, что уровень развития их общества оставался неизменным многие тысячелетия. Владеют примитивными орудиями, но огня не знают.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"