Гавряев Виталий Витальевич : другие произведения.

Контра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.34*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он потерял всё, друзей, семью, жизнь, весь мир. Новый мир встретил его сурово. Пусть новые родственники от него и не отвернулись, решив, что после тяжёлой травмы он стал немного чудаковатым, однако, друзья, посчитали его предателем их идеалов - контрой. И ему предстоит извернуться, но вписаться в новые реалии чужого мира. А самое главное, постараться вернуть друзей, или найти новых, потому что в одиночку ему не выжить.
  
  
Контра.
  
  

Пролог.

   Может быть, кто-то помнит один очень "бородатый‟ анекдот появившегося в последние года существования СССР. Та байка, в которой пациенту, перед операцией подходит врач и говорит: - "Больной, да не переживайте вы так. Ваша операция очень простая, и отработана до такой степени, что её может сделать любой студент мединститута. А вами, займётся наш уважаемый профессор. Так что успокойтесь, всё будет хорошо. А сейчас, я вам одену наркозную маску, и вы уснёте. А когда операция закончится, я её сниму, и вы проснётесь абсолютно здоровым человеком". - Больному, дают наркоз и он благополучно засыпает. Когда пациент очнулся и открыл глаза, то почувствовал, что у него на самом деле больше ничего не болит, не беспокоит. Чудеса, да и только! И ещё, возле него, в изголовье, стоит совершенно седой, бородатый старик с умиротворённым взглядом. Ну, мужик сильно удивляется и интересуется: - "Доктор, что с вами произошло, вы так сильно постарели?" - седовласый старец, как-то слишком горестно вздыхает, и отвечает: - "Увы, сын мой, я не доктор, а святой Лука".
   Сидя в весёлой компании и выслушав этот анекдот можно посмеяться, или попросту улыбнуться - дабы не обидеть рассказчика отсутствием какой-либо реакции. Но, нашему герою, Кононову Владимиру Сергеевичу, было не смешно. Пусть ему не одевали наркозную маску, или как она там правильно у медиков называется? Но он, имел неосторожность заболеть и оказаться на пресловутом операционном столе. Далее, мужчину подключили к какой-то капельнице, после чего он просто уснул; однако на произошедшее далее события, это обстоятельство никак не повлияло. Всё пошло, как и должно было произойти по сюжету образчика народного юмора, пациент очнулся, но не на операционном столе, на котором "засыпал". А самое обидное и коварное, по пробуждению Кононова, о каком-либо улучшении его самочувствия не было и речи, у него до жути болела голова. Такое впечатление, что ей, этой боли, было мало места, и она билась, металась, разрывала черепную коробку на части, пытаясь высвободиться из сдерживающих её оков. Первые секунды перед взором был только фейерверк из миллиарда ярчайших, пульсирующих искр, от чего, самочувствие только ухудшилось. Постепенно эта раздражающая световая атака утихла, стало возвращаться нормальное зрение. И вскоре, Володя смог рассмотреть, что возле его больничного ложа, стоит абсолютно незнакомый, короткостриженый седовласый мужчина. Нет, не так, наш герой не лежал в кровати, а был распят ремнями на неудобном, деревянном кресле с высокой спинкой и массивными подлокотниками. Ну а сам незнакомец был облачён в нелепый, мятый, серый костюм древнего эскулапа (не верилось, что этот необычный халат когда-то мог быть белым). Вершину увиденного абсурда, являла обстановка в комнате чьи стены не имели надлежащего для неё настенного кафеля. Также, здесь не было привычных стеклянных шкафов с медикаментами или другого оборудования, свойственного для современных медицинских кабинетов. В определение увиденного, напрашивалось только одно слово - халупа. И несмотря ни на что, то есть столь очевидные несоответствия выше приведённой байке про медиков, (прибавьте к этому абсурду только что начавшую утихать мигрень), в голове очнувшегося пациента, несмотря ни на что, всплыл сюжет именно этого образчика народного юмора.
   Незнакомец, в свою очередь, с нескрываемым испугом смотревший на Владимира, встрепенулся, как будто его ударило током. Видимо этот знахарь таким образом сбросил с себя оцепенение, затем замахал руками и залепетал. Точнее, тщедушный мужичок, с седой, давно немытой головой заговорил нелепой скороговоркой, его визгливый голос, быстрая, сбивчивая речь, свидетельствовали о сильном испуге говорившего. Да и лепетал седовласый эскулап не на русском языке. И как это ни странно, прозвучавший монолог иноземца, спровоцировал волну более сильной боли, вследствие чего, началось судорожное сокращение всего тела. Разразившийся приступ был настолько сильным, мощным, что затрещали удерживающие человека кожаные ремни и само пыточное кресло. С каждой волной, стремящейся выгнуть человеческое тело дугою, мышцы и сухожилия напрягались настолько сильно, что грозили порваться в любое мгновение. Благо, что эта мука продолжалась недолго, и в отличие от классического эпилептического припадка, Кононов помнил каждое мгновение разразившегося ада и только по достижению определённого пика боли, впал в спасительное забытьё.
   Точнее сказать, это не было забытьём в классическом понимании этого слова, когда под этим определением подразумевается безмолвная тьма, без каких-либо мыслей; ощущения тела и времени. Здесь же, присутствовал целый калейдоскоп видений, если их так можно назвать. Они чередовались в строгой, неизвестно кем определённой последовательности, сверкали как вспышки стробоскопа, при этом оставались в памяти как воспоминания о чём-то реальном, и весьма длительном по продолжению.
   Секундная вспышка и разворачиваются вызванные ею события. В них присутствовала пожилая пара в каких-то старомодных костюмах, которые воспринимались как родители, присутствовали смешливые, миловидные девушки - родные сёстры, старший брат, Виктор, выпускник Павловского военного училища. Вспомнилось, что какой-то курс, а может быть училище, он закончил по первому разряду, вот только что это означало, было непонятно. Так что служил старший из братьев Мосальских-Вельяминовых, пехотным подпоручиком. В этой мешанине, немного обособленно существовал некий дядька Протас, отставной солдат, занимающийся воспитанием своего барчука. Вполне реалистично слышалось его недовольное бурчание, нравоучения, и даже в эти моменты в голосе присутствовали нотки, говорившие о беззаветной преданности своему дитяти.
   Полнейшим антиподом этому дядьке, воспринимался невозмутимый учитель англи́йского языка, настоящий уроженец туманного Альбиона, мистер Адиссон. Особенно чётко прорисовывались характерные черты преподавателя, присущие только ему, его немного надменный взгляд серых, холодных как айсберг глаз; невозмутимая маска-лицо, вместо нормальной, человеческой, живой мимики. И как неотъемлемое приложение ко всему этому, короткая, деревянная указка, которая неизменно находилась в руках этого сноба. Та самая, что часто, в самые неожиданные моменты, стучала по столешнице парты, или глухо хлыстала по несчастной спине Митяя - друга по учёбе. Митяй, это младший сын конюха Акима, мальчишку взяли в обучение с одним лишь условием, он, как сверстник Александра, будет всё время находиться рядом с хозяйским отпрыском, а заодно, станет неким подобием мальчика для битья. Впрочем, причём тут подобие? Сын конюха таковым и являлся. Ну, не всё было так плохо, телесные наказания имели место только тогда, когда у преподавателей возникала необходимость за что-либо наказать Александра младшего, не чаще. Вот такие, абсурдные, но при этом, весьма реалистичные галлюцинации зародились в результате судорожного припадка. Просто необъяснимая, сюрреалистичная жуть.
   Дурной сон окончился, и сменился пустотой, а за нею, сквозь ватную стену безмолвия, по капельке, начала просачиваться реальность. Тело, измученное хаосом мощнейших сокращений мышц, болело, и весьма настойчиво, неумолимо, требовало покоя. И на грани восприятия слышался испуганный, визгливый голос, жуткой скороговоркой выговаривавший слова:
   - Мистер Бедивир, мистер Бедивир, хвала святой Катарине, этот русский жив. Его колотит падучая, и, судя по всему, несмотря ни на что, умирать он не собирается!
   - О Пип, я же вам говорил, что эти варвары, обладают феноменальной живучестью. - послышался басовитый голос, и судя по смещению его источника, говоривший человек, неспешно приближался к пыточному креслу. - Я думаю, что все мои умозаключения верны, просто закралась небольшая ошибка в расчётах. Потому что наша терапия, рассчитанная на цивилизованного индивидуума, на них не действует. Отвяжите этого дикого славянина, пусть он пока полежит на кушетке, это время мы также зачтём в оплату посещения. Как-никак, но он будет находиться в нашей клинике и занимать место, а это значит, что мы, официально, продолжаем его лечение. А следующему туземцу, мы немного уменьшим ....
   Мистер Бедивир не успел уточнить, что он собирается уменьшить некому туземцу, так как его перебил возмущённый выкрик, судя по голосу, какого-то молодого человека:
   - Ах вы, чёртовы эскулапы! Англи́йские шарлатаны - Быдло заморское! Это мы для вас варвары? Александр Юрьевич для тебя, знахарская морда, варвар? Да я тебя ...!
   Таких эпитетов и оборотов речи, которые неудержимым потоком обрушились на голову лекарей, Владимир никогда не слышал. Вроде как не было произнесено ни единого матерного слова, однако более оскорбительной речи, нельзя было представить. Молодец, так лихо бранивший импортных костоправов, начал это делать на языке Шекспира, после, неожиданно, резко перешёл на великорусскую речь. Кононов с радостью узнал свой родной язык, однако он, отличался от привычного, примерно так, как белорусский от украинского. И снова, телом завладели судороги, а разумом вспышки молний, безжалостно вбивающие в него чужие воспоминания. На этот раз, пытка была невыносимой, и казалось, бесконечно длящийся ад никогда не окончится, но и он, спустя "вечность‟, сменился милостивой пустотой мрака.
  
  

Глава 1

  
   Это пробуждение оказалось более гуманным. Не было с маниакальным упорством, терзающей измученное тело боли и затмевающей весь белый свет мигрени. Хотя мышцы ощущались так, как будто они были перегружены интенсивной, силовой тренировкой и после только что перенесённых пыток, это ощущение воспринималось внеземным блаженством.
   Перед глазами, пока что стояла серая пелена, но вот вернулся слух, и стали различимы глухие удары, как будто били чем-то тяжёлым по мягкому, податливому телу. И судя по сдавленным стонам, на самом деле, где-то рядом, кого-то избивали. Эти звуки доносились спереди и слева или приблизительно оттуда. А вот сзади, неожиданно кто-то громко и надрывно заверещал, судя по высокой ноте - женщина. А уже знакомый молодой голос, также доносившийся из-за спины, вещал, с брезгливыми нотками:
   "Я тебя шельмец, со света сживу, вожжами, на конюшне запорю. Нечисть ты островная. Не приведи господь, Алекс не очнётся, или ваши английские камлания ему как-либо навредят. Шаманы - недоучки! Сгною ..."
   Что происходило дальше, Кононов не слышал. Его сознание вновь затуманилось, и его снова поглотила спасительная тьма. На сей раз не было ни вспышек, ни сверкающих молний, ни боли. Мозг, перегруженный болевым шоком и воздействием безжалостного стробоскопа, в очередной раз вбивающего чужие воспоминания, а быть может бредовые галлюцинации, отключился. И будь у человека, погрузившегося в эту непроглядную пустоту возможность это осознать, он бы обрадовался этому неожиданному подарку судьбы - блаженной пустоте безмолвной бездны.
   Первое что почувствовал Владимир по пробуждению, это была безбожная тряска. Казалось, что автомобиль мчался не по ровной дороге, а по волнистой стиральной доске, и при этом, у него вышли из строя не только рессоры, но и амортизаторы. Немного погодя, сознание опознало дробный стук лошадиных копыт. Нет, этот звук был услышан с первого мгновения пробуждения, однако ассоциировался только сейчас. Следующим ощущением, от которого отвлекала вибрация, была жёсткая поверхность неудобного кресла, на котором он лежал. Впрочем, голова Кононова покоилась на чьих-то коленях. И чтоб она не сильно болталась, её бережно придерживали чьи-то сильные, немного шершавые ладони. Они пахли крепким табаком и ещё чем-то незнакомым и одновременно таким родным, умиротворяющим.
   - Зря вы меня Михаил Николаевич от этого немца оттащили. - хрипловато пробурчал Протас, на чьих коленях покоилась голова Кононова. - Ох зря. Ведь этот нехристь а́нглийская, моего барина, чуть жизни не лишил.
   - Успокойся Протас. Ну, прибил бы ты этого шарлатана, а дальше что?
   - Да я его, за своего барина, любого ирода, зубами загрызу!
   - Полно-те голубчик. Ты и так его отменно помял. Пока я отвлёкся на его ассистента, ты его чуть до смерти не забил.
   - А мне што? Я-то сперва увидел, как вы, ваше благородие, этого басурманина кулаком сшибли. Знатно так получилось. Опосля, вы кинулись в сторону. Ну а там, я увидел что они, Александр Юрьевич, к этой самой дыбе ремнями привязаны. После этого, только и помню, что вы меня от этого а́нглийского дохтора оттаскивали. Это надо же, чо они удумали, нехристи, людей, что к ним пришли лечиться, к хитрой дыбе привязывать и пытать до смертоубийства.
   - Ничего Протаска, я сам желал забить этих нелюдей - тоже, до самого смертоубийства. Но когда увидел, как ты пинаешь ногами этого жирного борова, понял, что если я тебя не остановлю, ты точно его убьёшь. И из-за этого, тебя сошлют на каторгу. А кто тогда, вместо тебя, будет Сашку выхаживать? Ведь он тебе как сын, я то это вижу.
   - Прости барин, не подумал об этом. Как увидел я своего мальчика, без чувств, так горе глаза и застило. Я же Сашеньку с малых лет выхаживал. Когда он ещё без штанов ходил.
   - Да не за что тебе прощения просить. Я сам не сдержался и искренне желал смерти этим шарлатанам. Будь кто-либо из них родовитой особой, я бы его обязательно вызвал на дуэль. А это быдло заморское, шарлатаны закордонные. Его только ногами и пинать, как погань мерзкую. Это же надо, до чего эти снобы распоясались, они Сашку варваром обозвали. ...
   Кононов, по-прежнему не открывал глаза, слушал беседу и никак не мог понять: "О каком таком Сашке говорят эти двое незнакомцев? Может быть, этот бедолага, о котором говорит эта парочка, лежит на другом сидении кареты? Ох, как же мне хреново. Хотя. Тут же понимаю, что тот человек, кто значительно моложе, на самом деле, мой друг детства, а старик, дядька Протас - отставной солдат, приставленный ко мне с детства. Странно, откуда я всё это знаю? Бред. О-хо-хо, ну и тяжки последствия длительного воздействия наркоза, в голове непонятный сумбур и мешанина, в тело только ноет от боли, но и одновременно ватное от навалившейся на него слабости. Уж точно, "вылечили", так "вылечили": в таком состоянии, о проблемах со здоровьем и не вспомнишь - не до того. И ещё, невзирая ни на что, жутко хочется спать, и больше никаких желаний кроме этого. Только спать, спа-а -ать, спа...".
   "Ой, господи, горе то какое-э-э! - этот девичий крик, на грани истеричного визга, мог разбудить и покойника, что говорить о пусть и измучанном, но просто спящем человеке. - Что же теперь будет? Как же это переживёт Елена Петровна?..."
   "Цыц дура! - осадил её голос дядьки Протаса. - Барин, после лечения притомился, вон он и уснул, крепко уснул".
   "Да что, неужели я не вижу, раны на челе Александра Юрьевича?"
   "Ну, точно дура. Ты Фроська, лучше Ваньку покличь, надобно нашего барина в его покои отнесть".
   "Это ты, козёл душной, ополоумел! Не уберёг нашего барчука! Что же мы его матушке скажем?"
   "Цыц оба! - судя по голосу, это гаркнул Михаил, которому надоела бесполезная словесная перепалка. - А ты, Ефросинья, не голоси как кликуша, а зови Ваньку. Да несите своего хозяина в дом. А я за нашим, русским, настоящим врачом поеду".
   Сказано это было так властно, что девка только ойкнула, и молча умчалась за Иваном. Который вскоре появился и без разговоров, как пушинку, взял своего барина на руки и осторожно понёс его в дом. Только Кононов ничего этого не ощущал, он снова прибывал во власти галлюцинаций. И снова, у него сверкали вспышки чужих воспоминаний, которые незаметно раскрывались в долгие эпизоды жизни некого Александра Мосальского-Вельяминова. К счастью, на сей раз, не было никаких внешних проявлений этого процесса, ни конвульсий, ни боли.
   Снова пробуждение, очень хочется пить. В этот раз, Владимир лежал на кровати, правильнее будет сказать, что утопал в мягкой перине, которая почему-то заменила привычный ортопедический матрац. Тело ощущало приятную прохладу шёлковой рубахи и местами, колкость накрахмаленной простыни.
   Рядом с кроватью сидела молодая, рыжая девица с приятным, немного округлым, веснушчатым личиком и немного удлинёнными ушками, как у сказочной эльфийки. Она весьма ловко вязала деревянными спицами и была настолько увлечена этим мудрёным процессом, что не заметила, как Кононов открыл глаза. Он знал эту девушку из сказки, поэтому и обратился к ней по имени:
   - Фрося, дай воды напиться.
   - Ой! - Вскрикнула девушка, вскочила, уронила на пол своё рукоделие, забавно отмахивая руками, побежала к двери, оповещая всех домочадцев радостным криком. - Александр Юрьевич очнулись! Александр Юрьевич очнулись! Они пить просят! ...
   Крик девушки смолк, как только за ней закрылась створка большой крашенной в белый цвет двери. Впрочем. Правильно будет сказать, что он растворился в топоте ног, стуке дверей и каких-то взволнованных выкриках. И это продолжалось недолго, как по мановению волшебной палочки все разом стихло. После чего пару раз приоткрылась створка двери, из-за которой выглянули радостно-любопытные лица прислуги. И больше ничего, снова наступила мёртвая тишина.
   "Вот идиоты, - подумал Кононов, мучимый жаждой, - подняли переполох, и, увлёкшись этим интересным процессом, напрочь забыли, что я хочу пить‟.
   Владимир уже собирался встать, выйти из спальни и, войдя в свой кабинет, подойти к своему рабочему столу; налить из постоянно там стоящего графина стакан воды, и осушить его до дна. Да вот беда, ослабшие, чрезмерно потяжелевшие ноги и руки, отказывались ему подчиняться. Единственное что он мог сделать, так это немного пошевелить пальцами своих конечностей, но, этого было слишком мало для выполнения задуманного. Так что, больному только и оставалось, горестно смотреть на потолок, с причудливой лепниной, да разглядывать светлые обои, разукрашенные цветочными букетами да причудливыми узорами. Кричать, требуя, чтоб хоть кто-то выполнил такую простую просьбу, как принести воды, не хотелось. Кононову весьма реалистично представилась картина, как он, беспомощный, кричит, некем не слышимый, и это показалось настолько унизительной картиной, что такая идея была мгновенно отвергнута.
   К чести суетливой прислуги, о больном хозяине она не забыла. Дверь бесшумно отворилась и в неё вошла пожилая женщина в строгом, чёрном европейском платье с юбкой до пола. Это была Марта - гувернантка, которая осторожно ступая, несла тонкостенный, стеклянный стакан, до краёв наполненный какой-то прозрачной жидкостью. Чинно прошествовав через небольшую спальню, она подошла к постели. Присела на стул, подсунула левую руку под подушку, и на удивление легко, и ловко, подняла Владимира так, что он принял сидячее положение. И не пролив ни капли долгожданной влаги, она поднесла стакан к губам больного.
   "Пейте, Александр Юрьевич. - сказала немка на чистейшем русском языке, без каких-либо намёков на акцент. - ну и напугали вы нас всех. А ведь я вас предупреждала, что эти а́нглийские шарлатаны вас только покалечат. А вы мне не верили. Хорошо, что Михаил Николаевич появился сразу, как только вы уехали из дома. Вот он, узнав, куда вы направились, помчался следом за вами, да вовремя ворвался в эту дьявольскую пыточную, где вас истязали эти ..., даже не знаю, как их назвать. Когда поправитесь, обязательно поблагодарите своего друга за своё спасение‟.
   Только сейчас, Владимир окончательно понял, что говоря Александр Юрьевич, эти люди обращаются именно к нему. И эта затянувшаяся галлюцинация, является самой настоящей реальностью. Благо от этого понимания не начались судороги, или того хуже, калейдоскоп из взрывающихся эпизодов чужой жизни. Подавив в зародыше нахлынувшие эмоции, Кононов еле удержался от ненужных вопросов. Володя понимал, что озвучь он их и на его дальнейшей дееспособности поставят большой, жирный крест. Конечно, был шанс, что это всё же затянувшийся бред, рождённый мозгом после воздействия наркоза. Но лучше поосторожничать в бреду, и после, когда весь это "балаган‟ абсурда будет окончен, весело над ним посмеяться. Желательно в одиночку, никому о нём не рассказывая.
   - Марта, что, у меня сильно побитый вид? - еле слышно прошептал, точнее, прошипел Владимир.
   - О да. Сейчас, вы выглядите как французский диктатор после Ватерлоо. Весь побитый, но не сломленный.
   - Неужели? А в зеркало посмотреться можно? Никогда не видел Французского Императора, особенно после этого знаменитого сражения, а как хочется посмотреть.
   - О-у! Браво. - отозвалась немка, которая, чтоб расслышать всё вышесказанное, наклонилась почти к самым губам удерживаемого ею человека. - Я всегда говорила, что вы сильный юноша. Даже в таком состоянии вы умудряетесь шутить. Момент.
   С этими словами, гувернантка снова уложила Кононова на постель, встала со стула, и, повернувшись к двери позвала:
   " Евфроси́ния, Иван, быстрее идите сюда. Александру Юрьевичу надоело лежать, помогите ему сесть на кровати‟.
   На сей раз, дверь отворилась почти мгновенно. Выглядело это так, как будто вся челядь стояла под дверью и только ждала нужной команды. А когда обессиленного болящего усадили, подпёрли взбитыми до состояния "облачко‟ подушками, обложили ими, чтоб не падал. Для слуг прозвучало новое указание:
   - Фрося, в моей комнате, на прикроватной тумбочке, стоит зеркало. Возьми его, и принеси сюда, только сделай это как можно аккуратней, не разбей его.
   - Хорошо, Марта Карловна, всё сделаю как велено.
   Девица поспешно исчезла за дверью, да только принести его, она не успела. Судя по звукам, Ефросинья сделала всего лишь пару шагов, а входной колокольчик призывно зазвенел. А Марта, реагируя на него, дала новую вводную:
   - Иван, иди, открой дверь. Это, наверное, Михаил Николаевич привёл настоящего - русского лекаря. Прими у них вещи, а я спущусь следом и препровожу врача к Александру Юрьевичу. А ты Фрося, беги на кухню и принеси таз и кувшин с тёплой водой. Да. И не забудь мыло и чистое полотенце.
   Иван, крепкий мужичок, с такими же, как и у служанки, ушами эльфа, спешно покинул спальню, следом за ним неспешно удалилась и Марта, оставив Кононова в полном одиночестве. Да, не смотря на то, что это был бред, завладевший сознанием Владимира, но он был неимоверно реалистичным, до ничтожно мелких деталей, которые, обычно стираются в любом из сновидений. Вот и продолжалось это торжество сюрреализма слишком долго, неуклонно стараясь доказать, что настоящий мир, решил окончательно поменяться местами с вымышленным.
   Стараясь понять, что же происходит, Володя не заметил, как в спальню вошёл низкорослый, гордо носящий сильную залысину мужчина, с Чеховской бородкой и в чёрном костюме тройке и, о ужас, с такими же как у всех ушами. Следом за ним появилась Фрося и вопросительно посмотрела на гостя. А тот, не обращая на неё внимания, поздоровался с Кононовым хорошо поставленным, и при этом, весьма приятным голосом:
   "Ну-с, здравствуйте сударь. На что жалуетесь‟.
   Ответом ему было невнятное бормотание. Это обескураженный обилием эльфов Владимир старался объяснить, что и сам ничего не понимает. Просто у него такое состояние, как будто его пропустили через снопомолотилку, и кажется, сделали это действо не один раз.
   " Понятно, что ничего не ясно. - задумчиво пробормотал доктор и уже обращаясь к прислуге попросил. - Милочка, поставь таз на этот табурет (как этот предмет оказался в спальне, непонятно - точно бред) и будь так добра, слей водичку, мне на руки‟.
   Окончив с водной процедурой, доктор вытер руки полотенцем, накинутым на плечи девушки и, снова заговорил:
   " Благодарю голубушка, можешь всё это забирать. И позови мне того, кто сможет мне рассказать все, что произошло с нашим пациентом. Подозреваю что нашему больному, повествовать об этом слишком тяжко‟.
   Как следствие. В покои вошёл старый эльф дядька и вытянувшись перед доктором по стойке смирно, заговорил:
   - Ваше благородие, ...
   - Милейший, не надо ко мне так обращаться. Просто господин доктор. - поправил его врач.
   - Так точно, господин дохтор. - от последнего слова, медик слегка поморщился. - Знамо, дело было так. Наш барин занемог, голова с третьего дня болит. Вот он и решился поехать к этому заморскому лекарю, Беди-вир-ду, тфу, чтоб ему пусто было. Он ентим, ехлехтришиством лечит. И чо удумали, аспиды поганые. Барчука моего значит, к дыбе привязали, как мерзкие пауки, медной паутиной голову опутали и мучали.
   - А ты значит, молча смотрел на это безобразие?
   -Никак нет! Меня, значится, внизу оставили, подниматься не разрешили. Это я после, с Михаилом Николаевичем туда поднялся. Это когда он прибежал и двинул по мордасам прислуге, которая и его туда пускать не хотела. Ну и я, стало быть, за ним. А там такое .... Вот.
   - А что было дальше?
   - Ну, мы их немного помяли, те оказывается, моего барина как-то обозвали. Мало иродам было его мукам адским подвергнуть, так они ещё и бранились на него непотребно. Ну, знамо, пока он в бесчувствии прибывал, и ответить им не мог. А потом у Александра Юрьевича падучая началась. Вот. И кондрашка то эта, после той дыбы, с ним не единожды приключалась.
   - Понятно голубчик, спасибо. Этими эскулапами, займётся наша фемида, я как раз семью его превосходительства, полицмейстера пользую .¹ ... (Пользует - означает, лечит.)
   После чего, доктор пробурчал себе под нос что-то на латыни. А Владимира накрыла очередная волна уже знакомого припадка, на сей раз, в дополнение вспышкам вбиваемых воспоминаний, тело снова сковало судорогой. А напоследок, до угасающего сознания Владимира донёсся окрик врача:
   - Что стоишь, солдат. Помогай удерживать твоего воспитанника, чтоб он не ...
   Да! Да! Да! Сегодня был один из лучших - удачных дней. Иосиф, второй сын раввина из Лондона, получивший отличное образование и переехавший в САШ, Нью-Йорк, мог считать, что жизнь удалась. Как следствие его напряжённой и кропотливой работы, банк, в котором его тесть был ведущим из совладельцев, расширил сферу своего влияния. Да, да, благодаря именно его гениальной, трёх летней афере, балансирования на грани дозволенного (а те незаконные действия, без которых нельзя было достигнуть желаемого результата, выполнялись настолько тонко и скрытно, что хоть как-то связать их с Иосифом было невозможно), конкурент был успешно поглощён. Да, да, именно поглощён, так как официально, банкротить банк было нежелательно. Банкам должны доверять и это доверий должно быть незыблемым. Иначе обыватели не захотят нести свои кровно заработанные деньги процентщикам. Которые займут место своих менее успешных коллег.
   И именно поэтому, незаметно для окружающих, вокруг жертв создавалась такая атмосфера, что в конце операции, они были рады сами прибежать, пасть в ноги представителю банка King, Lieran & Co, вымаливая у оного, сделать в их гибнущее дело "щедрые‟ вливания. А по сути, эти неудачники продали свой бизнес за бесценок. Да, сделали это благодаря различным методам воздействия и тонко проведённым махинациям. И через некоторое время, жертвы были доведены до такой степени отчаяния, что были согласны в прямом, а не переносном смысле бить лбом в пол и "голосить‟, что полностью согласны на то, что по подписанному договору они многое теряют. По сути дела всё. Ведь после завершения сделки, их банки становятся заурядными филиалами своего "спасителя‟. А именно. По завершению этой грациозной аферы, внешне, всё выглядело примерно так. Спасённые хозяева, получив подачку, в виде списания неизвестно откуда и почему образовавшихся долгов, и, по сути, став банальными клерками, тихо, посемейному, радовались: "Ура великому спасителю, благодетелю, меценату, не позволившему "пойти по миру‟ и сохранить для "бедных ‟ семей долю в своём детище - деле всей жизни, пусть и мизерную. Да хоть так, не до жиру‟.
   Именно сегодня, после завершения сделки, как и предшествующей ей тайной операции, Иосиф позволил себе выходной. Всего лишь, один за несколько выматывающих месяцев постоянного цейтнота. Но он сам выбрал этот тернистый путь. И то, что несколько лет назад его заметили, ввели в управление банка, нужно отрабатывать, как говорится, вся энергия, должна приносить благо его нынешней семье. Да, немалую роль в его росте сыграли родители Иосифа. Они до сих пор жили в старом свете, и имели определённый вес в немаленькой еврейской общине, и это сыграло как дополнительный бал в его карьерном взлёте. Однако без надлежащего усердия, на этот факт никто бы не обратил внимание. И его незабвенная, дорогая Тереза, не удостоила бы его даже маленькой толикой своего драгоценного внимания. Но молодой Шимин, проявив изрядное усердие, как в служебных делах, так и в амурных, добился её благосклонности. Пришло время и, она, вся такая неприступная, не смогла устоять перед его напором и волей своего отца Дональда Лёрана - стала его женой, и подарила троих прекрасных дочерей. Вот только родичи, Иосифа, не признали ни брак с Терезой, ни рождённых ею детей. Что нисколько не огорчило молодого человека.
   И вот, довольный собою, удачливый банкир, ехал в карете и был погружён в приятные думы о новых, ещё предстоящих победах: - "Сейчас приеду домой и всё, необходимо немного отдохнуть, чтоб со свежими силами переключиться на новый проект. Очень важный для моего бизнеса проект. Благодаря прикормленным чинушам, нашим людям стало известно, что в далёкой, варварской России, собираются строить сверх длинную железную дорогу. Поэтому, жизненно необходимо поучаствовать в этом супер проекте, как-никак, он соединит сухопутным путём, Европу и Азию. Что в свою очередь, сулит огромную выгоду. Значит, нужно урвать у русского царя, хороший, увесистый "кусок столь желанного пирога‟. Работа в этом направлении идёт давно, вот только слишком медленно и вяло, как и всё что происходит в этой дикой, варварской стране. Говорят, что сам император не желает допускать к этому проекту иностранных спонсоров с невыгодными для державы условиями (имеются в виду, расплывчатые формулировки параграфов договора, несущих множество подводных камней). А что он, нечёсаный гой, хочет? Кто платит деньги, тот и должен диктовать условия, и не как иначе. Придётся включаться в это дело самому. Предстоит разобраться в сложившейся ситуации и придумать стратегию, чтоб добиться своей цели. И самое главное, не попасться на незаконных методах нейтрализации несговорчивых чиновников. Такие глупцы хоть и были редкостью, но судя по отчётам, имелись. ...‟
  
  

Глава 2

  
   Прошло две адских недели, с того момента, как Владимира привезли в дом Александра. Кононов, по-прежнему лежал в хозяйской спальне и всё больше ощущал себя Мосальским-Вельяминовым. Нет, он вовсе не растворялся в личности своего предшественника, просто невольник чужого тела, через мучения, познавал весь его внутренний мир, обрастая всё новыми и новыми воспоминаниями, и знаниями своего предшественника. А самое неприятное заключалось в том, что Володя чувствовал, как вместе с этим медленно угасают последние отголоски личности его донора. Было не понятно, является ли это ощущение реальным, или только плодом больного воображения, однако осознавать это было жутко. Даже не смотря на то обстоятельство, что была сто процентная уверенность - настоящий Александр Юрьевич погиб ещё до подселения в его мозг Володьки. Проще говоря, в клетках серого вещества, осталась только память принадлежавшая былому хозяину и неизвестно, по какой причине, её срастание с новым владельцем тела было невыносимо болезненным. Могло быть и так, что эти кошмарные приступы, напоминающие собою эпилепсию, были следствием борьбы Александра за свою жизнь, которую тот постепенно проигрывал. Что могло объяснить то, что координация ни как не желала восстанавливаться, как будто кто-то этому мешал - саботировал реабилитационные процессы. И не было в этой битве, ни диалога агонирующей жертвы со своим невольным агрессором, ни каких либо других попыток общения. А только взрывообразные муки, которые казались хуже самой смерти.
   Всё то, что познавал и чувствовал Кононов, можно было назвать шоковой терапией, позволяющей познать новый окружающий мир, и присвоить некоторые привычки, характерные для погибшего предшественника. Но всё это, было не таким шокирующим, по сравнению с тем, что на престоле Российской Империи, сидели Рюриковичи. Не Романовы, а именно, род основателя Руси. И был в этом мире свой прототип Петра великого - Павел третий, Олегович. Все здешние мещане называли его реформатором. Но он, в отличие от Романова, не строил известный в первой реальности Петербург на Ниве, а просто, снёс непокорную Ригу, как говорится: "Не оставил камня на камне‟. После чего, основал на её руинах, свой, новый город порт - Павловск. Мало того, что построил, так ещё сделал столицей своей империи. И как это ни странно, но все прибалтийские народы, к концу правления первого императора, искренне считали, что они были освобождены от европейской инквизиции, и возвращены во чрево славянства, и православия. Даже если так думали не все коренные жители, то их подавляющая часть, точно. И это, было достигнуто благодаря деятельности первого канцлера империи, Егория Млинского, начинавшего свою карьеру с рядового сокольничего, а впоследствии, ставшего правой рукой молодого царя - будущего императора. Именно этот проныра, по своей инициативе, ещё перед началом прибалтийских походов, начал свою первую в мировой политике информационную войну. Во время которой, его люди разъясняли потенциальным гражданам, как это плохо, что столько времени, безбожные католики притесняли прибалтийских славян, отрывая их от родных корней, как насильственно лишали их родовой памяти. И надо же, это подействовало. Подтверждением чего было то, что многие города открывали ворота перед русской армией и самые именитые граждане, с поклонами, выносили ключи. Правда, массовое, добровольное присоединение к славянской "семье‟, под руководством русского царя, началось только после первых, крупных побед российского оружия. И если честно, Владимиру было непонятно, то ли жители, искренне, желали воссоединения, то ли в этом был свой, корыстный расчёт. Да - да, расчёт, ведь города, не "взятые на меч‟, разграблению не подлежали. Такие города на самом деле не грабили, а в благодарность за патриотический жест, освобождали от всех податей, на два года.
   И вот он, Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич, студент - выпускник Павловского Имперского Университета, это для всех окружающих его людей, а в действительности, Кононов Владимир Сергеевич, чужак, лежит в своей комнате, осваивает своё новое тело. Да, да, осваивает, так как координация нарушена, от слова полностью. Вот и возникла необходимость заново учиться брать руками различные предметы, самостоятельно стоять, не говоря о том, чтоб ходить. И нарабатывать эти простейшие навыки приходится под жалостливыми взглядами и вздохами дядьки Протаса, Марты и Фроси. Благо, по настоятельной просьбе Владимира, о случившейся беде, родителей Мосальского так и не оповестили.
   "Незачем их понапрасну беспокоить. - говорил он как прислуге, так и доктору, и своему другу Михаилу, единственному из всех знакомых, кому врач дозволил посещать больного. - Им и без того хлопот хватает, с моими сёстрами. Вот когда выздоровею, тогда их, о случившейся со мною хвори и оповестим. Приеду в имение и скажу, что недавно, немного приболел, а сейчас здоров как мифический атлант, в чём они могут, воочию, убедиться‟.
   А на самом деле, Володя до жути боялся встречи с новой роднёй. Если дядька, прислуга, и лучший друг, замечая странности и несоответствия в поведении, а именно, странных оборотах речи Александра, списывали их на сильнейшую травму, полученную электричеством. То родственники, на интуитивном, или как это правильно выразиться, душевном уровне, почувствуют чужака и отвергнут его. Как это ни смешно, но такая фобия была и была она очень сильною.
   - Ну, Александр Юрьевич, вы снова меня не слушаетесь? - вошедший в спальню доктор, начал прямо с порога отчитывать своего пациента; хотя добродушно одобрительный взгляд, улыбка и звучание голоса, говорили об обратном. - Снова изнуряете себя чрезмерными нагрузками.
   - Ну что вы, доктор. Я в последнее время только и делаю что отдыхаю. А что вы сейчас увидели, это сущая безделица а не нагрузка.
   - Хороша безделица, руки дрожат, глаза горят нездоровым блеском, щёки пылают от румянца. И это вы называете безделицей?
   - Полно те, Кирилл Генрихович, это всё, проявилось у меня от усердия и радости. Не поверите, но я добился определённых успехов, могу более или менее уверенно дотронуться до кончика своего носа, или чужой руки.
   Подтверждая сказанное, ещё молодой безусый человек, неспешно, описав извилистую линию, неуверенно поднёс палец правой руки к кончику своего носа. Затем, посмотрел на молодую служанку, сидевшую около его постели, и спокойно потребовал: "Давай Фрося, повторим ещё разок‟. - Веснушчатая девушка, мельком взглянув на врача виноватым взглядом, как будто извиняясь за то, что не может ослушаться своего хозяина, протянула свою руку. Дождавшись, когда Александр, неуверенно её дотронется, она сместила её вправо. Пришлось немного подождать, пока Мосальский-Вельяминов положит на свою грудь руку, и вновь потянется ею, стараясь, дотронуться указательным пальцем до девичей ладони.
   - Вот как-то так, господин доктор, как-то так. - сказал юноша, третий раз дотронувшись до руки своей сиделки.
   - Нус, что же, недурственно, весьма недурственно. Но я вам, батенька, советую лишний раз не напрягаться. Силы вам ещё понадобятся. Вы же, почитай, с того света вернулись. Так что я, настоятельно рекомендую больше отдыхать, набираться сил.
   - Кирилл Генрихович, сколько можно? Я не помню чтоб, хоть когда либо, я валялся столь долго. Это же можно умереть - от безделья.
   - Не умрёте, это я вам гарантирую. А сейчас, давайте я вас осмотрю. Возьмите меня за пальцы обеих рук, сожмите их со всей силы. Прелестно. А сейчас, посмотрите за молоточком. Ага. Вот видите, снова появился нистагм. Так что, Александр Юрьевич, я категорически настаиваю на том, чтоб вы перестали себя перегружать. Вы так-с ...
   Доктор честно отработал свой гонорар, ещё раз, настоятельно посоветовал больше спать, утверждая, что для нервной системы, сон, наиглавнейшее лекарство. Предупредив, что если пациент по-прежнему будет нарушать его назначения, то он, к уже имеющимся микстурам, будет вынужден, добавить снотворное поило. Чего ему делать не хочется, так как нормальный сон, более целебен, чем медикаментозный.
   После ухода доктора Штера, заявилась Марта. Пришлось выслушивать и её упрёки, так как она сменила Ефросинию, предварительно отчитав девушку за то, что она не бережёт молодого барина. И, конечно же, в наказание за это, служанка получила указание выдраить столовую, коридор, лестницу и ванную комнату - мыльной водой и без чьей либо помощи. И всё это, вместо отдыха, положенного после ночного бдения возле пациента.
   Признаться честно, но и неприступная Марта Карловна, также как до этого и Евфроси́ния, сдалась, не выдержав напор своего нанимателя. Единственное что она смогла вытребовать, так это, по её мнению, очень важное условие, она поможет Александру Юрьевичу провести его странную тренировку, но, сделает она это только после того, как тот поспит - не менее часу. Пришлось соглашаться на этот наглый шантаж.
   Немка не обманула, впрочем, она и не могла этого сделать, в делах выполнения своих обязанностей, она была до жути щепетильным человеком. И всё же, занятия с женской половиной прислуги, ни шли, ни в какие сравнения с тем, что можно было проделывать с дядькой. Старый солдат не был сторонником чрезмерной опеки больного барчука, поэтому, с радостью выполнял все, что требовал его воспитанник. Были в этом арсенале некие силовые упражнения, когда отставник создавал сопротивление определённым движениям, выполняемыми его мальчиком. И как это ни удивительно, ни во время самих занятий, ни через час после них, "эпилептических‟ приступов не развивалось, ни разу. Даже во время злосчастной "бомбардировки памяти‟. А долгое отсутствие этого жуткого проявления болезни, только укрепляло веру Протаса в то, что эти занятия идут его великовозрастному дитяти только на пользу.
   Другою отдушиной в вынужденном лежании, были редкие появления Мусин - Елецкого. Михаил появлялся, пусть и не каждый день, но обязательно приносил свежие сплетни внешнего мира. Они касались их общих знакомых, университетских сплетнях - как "милых шалостей‟ устраиваемых студентами, так и обсуждений лекционных ляпов тех или иных педагогов.
   - Представляешь, наш библиотекарь Шульц, заполняет карточки не только на нас, но и на себя любимого. - оживлённо, и весьма эмоционально жестикулируя руками, говорил Михаил. - Оказывается, если у него возникает желание почитать какую-либо книгу, он собственноручно заполняет нужную форму, в которой указывает дату, когда должен вернуть понадобившийся ему фолиант на библиотечную полку. И судя по всему, не просрочил своё обязательство ни разу.
   - Да ну?
   -Не веришь? Вот те крест. Это наш франт Викто́р, когда помогал библиотекарю расставлять по местам книги, случайно наткнулся на карточку читателя, выписанную на имя Альберта Шульца. Даже здесь, в России, германцы, возводят свой: "Ordnung muss sein²‟. ((нем.) - Порядок должен быть.) - В разряд религии.
   - Нет, это у них уже в крови. Я, например, смотрю на мою Марту и тоже, диву даюсь. Вроде как подданная российской империи, уже во втором поколении, а по-прежнему, в соблюдении закона и порядка, упорствует как тот робот, действующий по заранее заданной программе.
   - Как кто-о? - граф Мусин - Елецкий, услышав непонятную фразу, с неизвестным ему словом, замер как соляной столб, ожидая столь необходимых для него пояснений.
   - Прости, я не подумал, что ты мог не читать эту дешёвую книжицу. - стараясь выглядеть как можно безмятежнее, извинился Александр. - В ней, главный герой, представляет собой мифическое, человекоподобное существо - робот. Эта тварь, может жить только тогда, когда у неё есть хозяин, и она, беспрекословно выполняет всё, что тот ей приказывает - убирает, готовит, стирает, и многое другое. Так сказать, действует согласно программе, предварительно составленной её владельцем. Однако, есть один такой немаловажный момент, делает она это не бескорыстно. Представляешь, она незаметно, постепенно, высасывает жизненные соки из своего ленивого владельца. А когда тот умрёт от полного истощения, спешно ищет нового глупца. И как это ни странно, находит.
   Александр, понимал, что взболтнул лишнее и старался найти объяснение тому, что только что сказал, пусть и такое несуразное. И делая это, старался сам поверить в тот бред, который говорил. Да, насчёт того, что лежащий в постели пациент сам себя признавал Александром, так всё это было объяснимо. Всю оставшуюся жизнь, к нему будут обращаться только так, поэтому, нужно как можно скорее привыкать. А тем временем, в комнате, повисла гнетущая тишина, гость усиленно вспоминал, читал ли он хоть когда-либо нечто подобное, а хозяин, мысленно ругал себя за то, что слишком расслабился и перестал следить за своей речью.
   "Идиот, кретин! - ругал себя Александр. - Кто тебя за язык тянул. Необходимо постоянно следить за тем что говоришь. Если только не желаешь, чтоб тебя посчитали душевно больным. Иначе отправят тебя в местный аналог дурдома, или будут относиться как к блаженному. Весёлая тогда жизнь получится. Вот сейчас твой друг "стряхнёт с ушей, навешанную тобою "лапшу‟ и скажет: "Сашенька, дай-ка мне эту книжицу почитать. Как это? У тебя её уже нет? Тогда будь добр, скажи, кто её автор и как она называется, сам поищу‟. - И что ты тогда будешь делать? Иди-ио-от‟. ... - и тут, как по заказу, прозвучал вопрос:
   - Сашка, а как эта книга называется?
   - Не помню этого. Я тогда ещё несмышлёным мальцом был. Так что, не обессудь. Что мне запомнилось, всё рассказал.
   - Очень жаль. Судя по всему, там написана очень поучительная история. Умную мысль высказал неизвестный автор: "Нельзя в этом мире жить "трутнем‟, такой образ жизни, убивает‟. И кажется, это не такая уж и дешёвая книжица, как ты соблаговолил о ней только что выразиться.
   - Конечно жаль. А насчёт того, дешёвая она или нет. Не могу ничего сказать, не помню ... Да и вообще, я тогда мало чего понимал. Вот и сейчас, совершенно случайно о ней обмолвился, к слову вспомнил.
   - Ну, ничего страшного, в нашей жизни всякое бывает. Так как ты говоришь, это существо зовут? Робот?
   -Насколько мне помнится, то да.
   -Надо и мне запомнить. Это весьма поучительная легенда. Так что, поправляйся, выздоравливай. А я пошёл домой, уже поздно. До свидания.
   - Всего доброго. До свидания.
   Как только за гостем закрылась дверь, и вернулся Протас, Александр с особым остервенением, приступил к выполнению силовых упражнений, которые должны были препятствовать неизбежной при затянувшейся гиподинамии атрофии мышц. Был у этих упражнений и другой, не менее полезный эффект, удавалось отвлечься от разнообразных, но одинаково тяжких мыслей. Однако, закон жизни, что всё всегда проходит и хорошее, и плохое, сработал и сегодня. Пришла ночь, дядьку сменила Фрося, зашла весьма бодро, несмотря на то, что взгляд покрасневших глаз, и еле заметные мешки под глазами, красноречиво говорили, как сильно устала девушка. И не смотря на это, она, привычно поворчав на Протаса, мол, этот старый козёл снова загонял молодого барина, после чего ловко переодела хозяина в чистую ночную рубаху и присела на стул, стоявший рядом с изголовьем кровати. Не прошло и часу, как девица стала "клевать‟ носом. А минут через пятнадцать, двадцать, облокотившись о прикроватную тумбочку, Фроська мирно посапывала, спала и мило чему-то улыбалась, видимо снилось что-то хорошее. Да Саша и не возражал против этого: он знал, что за выполнение именно его приказов, девушка вместо положенного ей отдыха, весь день возилась по хозяйству.
   В доме было тихо, пара толстенных, больших свечей освещали лежащего в постели парня и уснувшую в неудобной позе девушку. В этом здании спали все, кроме молодого графа ну и быть может сторожа. Молодой человек, с трудом повернувшись на левый бок, бесцеремонно рассматривал свою сиделку. Её веснушчатое, по молодости красивое личико, немного сбившийся набок головной убор горничной и рыжие, аккуратно уложенные волосы, манили. Всё это, освещаемое живым огнём свечей, завораживало и привлекало взгляд юноши. Однако долго эта идиллия не продлилась. Как и положено, появились неразлучные спутницы бессонницы - тяжкие думы. И началось то, с чем можно было более или менее успешно бороться - днём. ...
   "Ну что, убедился? Это конец всему. И это не бред. - ехидно прошептал подло прокравшийся в сознание страх. - Не бывает такой длительной, реалистичной галлюцинации с таким полным погружением, присутствуют даже легчайшие тактильные ощущения. Ты попал. Тебя забросило сюда навсегда и на твою погибель‟.
   "Но здесь тоже можно жить, здесь обитают такие же люди, как и я‟. - Яростно возражало тяга к жизни.
   "Ага. Да, он такие, да не очень похожие на тебя. Ты и будешь для них своим - до своего первого, крупного прокола. А потом к тебе придёт каюк, ведь ты здесь чужак, инородное существо‟.
   "Я справлюсь, Я смогу укорениться и в этом мире, назло всем. Ведь я не слабый человек‟.
   "Конечно, сможешь, ведь ты настоящий профи, столько раз читал продвинутые "наставления по выживанию‟, эти "правдивые‟ книги о попаданцах. Думаешь, раз эти парни смогли, то и у тебя всё получится? Ага, сейчас, размечтался. Они все поголовно были или фанатами истории - кладезями всевозможной информации, или ходячими справочниками по техническому прогрессу. И самое главное, они попадали в своё прошлое, где им помогал эффект послезнания. А здесь, другой случай‟. ...
   Всё это можно воспринять как раздвоение личности, тяжёлое душевное заболевание, но этот вывод будет ошибочным. Потому что невозможно передать смысл того сумбура мыслей, борьбы с фобиями, кроме как преподнести его как подобный диалог. И не мудрено. Если судить по некоторым отличиям в анатомии, то этот мир оказался параллельным. Вот остаётся шок, подпитываемый ностальгией по прошлому, да и история, которая течёт по своему, свойственному только этой реальности миру. Это подтверждается тем, что Кононов, попал в 2008 год от рождества христова. Однако общество, в своём развитии, приблизительно соответствует середине, или в лучшем случае концу девятнадцатого века, и то, условно.
   А виной этому эволюционному застою (по мнению самого Владимира), была святая инквизиция. В этой действительности, она прошла более мягко. Началась эта борьба за умы во втором веке, борясь с возникающими разночтениями в писании, когда некоторые монахи усиленно искали людей, неправильно истолковывающих библию и, просвещали оных, относительно их заблуждения. И далее, пошло всё намного мягче, чем это могло быть. Даже на пике этой борьбы в Европе, не было массовых сожжений на кострах; не умирали от пыток подозреваемые; не бросались "пачками‟ в воду связанные по рукам и ногам красивые женщины. Страшный, но единственный тест, придуманный для выяснения, является ли пойманная жертва ведьмой, или нет. Всего-то дел, стой и смотри, выплыла испытуемая, знать она ведьма, добро пожаловать на костёр. Утопла красавица - жалко её, но ничего не поделаешь, главное не упустить порождения антихриста. Но это происходило в другом мире, а не этом.
   Нет, всё было не так радужно, как могло показаться, на первый взгляд. И здесь не обошлось без аутодафе́ и охоты на всяких там еретиков и колдунов. Даже очистительные костры немного подымили; особо рьяные монахи - женоненавистники, спасая бессмертные души, топили несколько сотен красавиц, в год. Ну и в некоторых трибуналах, палачи-дознаватели, с особым рвением придумывали всё более и более изощрённые способы допроса. Но размах был не тот, эта "охота‟ не достигла мощного, до дрожи в коленях пугающего размаха. Не было в этом мире того жуткого конвейера Харона, по досрочной переправке людей через реку Стикс. С еретиками, конечно же, боролись, но чаще всего делали это весьма мягко, пряча оных в монастырях, где святые отцы, усиленно занимались "перевоспитанием заблудших душ‟, временами было такое, что кого-то освобождали. Пусть счастливчик, больше не обременённый заблуждениями и излишним имуществом, несёт в мир благую весть, что в борьбе за спасение христианских душ, церковь одерживает весомые победы. Что весьма благотворно сказывалось как на репутации, так и благосостоянии церкви, которой, в свою очередь, переходило всё имущество спасаемых "овец‟, в комплекте с безропотными рабочими руками его былого владельца. Благодать.
   Как результат, общество не сильно пугалось того, что любой из его представителей может окончить жизнь в адской муке. Правящие фамилии разных величин, получали из церковной казны регулярную подпитку. И как это ни странно, духовная власть, весьма редко, открыто вмешивалась в дела "мирской элиты‟. В результате чего, всем было хорошо. А кто же откажется от манны небесной? Благостно было всем, кроме прогресса, во всех его проявлениях. Если кто-то из глупцов, занимался алхимией, механикой, астрономией, развивал медицину, или ещё чего либо, несчастный попадал в разряд еретиков, со всеми из этого вытекающими последствиями. Ибо не от бога это. Причём, алчущих премию имени "тридцати сре́бреников‟, добровольных осведомителей святого трибунала, было достаточно много. И из этого, эволюционного анабиоза, мир вышел относительно недавно. И можно сказать, только что возобновил своё движение вперёд.
   Вот поэтому, Кононова мучали сомнения относительно перспектив его дальнейшей жизни. В прошлом мире он был инженером станкостроителем, надо сказать неплохим. В своё время, был даже увлечённым фанатом автолюбителем. Вопрос. А кому здесь это нужно? Никому. Оба местных лидера технического прогресса, Англия и САШ, только начали осваивать пар и электричество, поэтому свысока смотрят на отсталых соседей варваров, безрезультатно пытающихся их догнать. И находятся они в полном убеждении, что у этих - низших, не может быть придумано ничего дельного. И весь мир, с этим заблуждением согласен, или заискивающе имитирует полное согласие. Далее, следующий пункт - необходимые для защиты себя любимого - навыки единоборца. Присутствует увлечение борьбой, а позднее боксом, в его ситуации это искусство бесполезно, в его случае, нельзя унижаться до презренного рукомашества. Он нынешний, отпрыск из графского рода, должен отменно владеть шпагой, саблей, пистолем, всем тем, что может потребоваться для цивилизованной разборки - дуэли. Всем тем, чем более или менее владел предшественник, увы, преемником, эти навыки были частично утрачены. Насколько безвозвратно, пока не известно. Так что, быть Володе серой, неприметной мышкой, это в лучшем случае. А так не хочется прозябать в ...
  
  

Глава 3

  
   И всё же, Московия это варварская страна. Вот уже второй месяц, Иосиф проживал в её нынешней столице - Павловске. И это время можно охарактеризовать как бесконечное блуждание по всевозможным кабинетам, с нулевым результатом. Его чековая книжка, с невиданной скоростью теряла свои листы, вместе с которыми таял и личный счёт Шимина, а дело, ради которого он приехал в эту империю, так и не сдвинулось с мёртвой точки. Да, отныне он прекрасно понимал тех, кто прибыл сюда ранее и не добился никаких результатов. Нет, ему ни в чём не отказывали, а клятвенно обещали посодействовать и в чём-то даже помогли, отныне, ему, не нужно было, каждый вечер покидать стольный город, чтоб следующим утром, возвращаться восьми часовым поездом. Видите ли, местные дельцы, были настолько ленивы и не торопливы, что не поспевали за сынами израилевыми, готовыми приступать к трудам ни свет ни заря. Вот и решили, таким способом, ограничить их активность. Посравнению с Венецианским гетто ³, (Гетто, это не изобретение фашисткой германии, а итальянское, и придумано в более ранние времена. Это изолированный каналами участок земли в районе Каннареджо в Венеции (ghetto Nuovo - "новая плавильня‟), отданный Советом Десяти, для проживания в нём евреев - ответ на требование папы, об изгнании евреев из Венеции. К сведению, также существовал запрет на профессии для евреев, который не распространялся на медицину, мануфактуру, ростовщичество. Также евреям запрещалось иметь в городе (за пределами гетто) какую либо недвижимость. Мол, селитесь кварталом-островом, где совет, "милостиво‟ разрешает жить иудеям. И ещё, в добавление ко всему уже сказанному, в целях безопасности самих евреев, их дополнительно изолировали от мира, запирая ворота гетто на ночь,..) это было сущей чепухой. Ведь местным представителям богоизбранного народа, не было запрета на какие-либо профессии.
  
   Впрочем, не в этом суть. У одного из владельцев банка King, Lieran & Co, пусть и не самого крупного, создавалось впечатление, что эти чинуши, напыщенные снобы этой империи, в вопросах решения особо важных вопросов, не имеют никакого веса. Они брали деньги за "оказание своих услуг‟, имитировали жуткую активность, после чего, разводили руками и говорили: "Ну-с господин Шимин, решить ваш вопрос не в моих силах, но я нашёл господина, который вам обязательно поможет‟. - Затем, после аванса - щедрого выражения "благодарности‟, всё повторялось, один в один. И вот, сегодня, в этой череде неудач, пробился лучик света, обещающий благоприятный исход его дела. Или Иосиф, хватаясь за этот призрачный шанс, придумал то, чего на самом деле не было. Или...
   "Господин Шимин, это ваш последний шанс. - лепетал до жути похожий на всех своих собратьев по службе, неприметный с виду, чиновник под мерный перестук конских копыт; он сидел в кабриолете и заискивающе заглядывал в глаза, сидевшего рядом иноземного банкира. - Их сиятельство, князь Шаховских, служит в Семёновском, лейб-гвардейском полку. И может договориться о вашей аудиенции с ...‟.
   Брови и взгляд "конторской мыши‟, облачённой в добротную, пошитую из дорогой ткани форму гражданского чиновника, поползли вверх, дабы показать, в какие высокие сферы, вхож некий полковник, к которому они сейчас едут. Однако Иосиф не слушал коллежского регистратора Орлова, так как говорил, тот одно и то же, и уже неизвестно по какому разу. А сейчас, вновь начнутся просьбы о глубочайшем извинении за случившиеся неудобства. Пояснения, что для военных, все кто не носит погоны, являются "гражданскими штафирками‟ - людьми, стоящими на белее низшей ступени общества. Поэтому, не стоит на этих своенравных господ обижаться, а всего лишь, необходимо успеть на аудиенцию до того, как эти господа офицеры начнут свой кутёж. Иначе хозяйская челядь, никаких просителей, к усадьбе и близко не подпустит. А может получиться и так, что вышеуказанные господа офицеры, приняв достаточное количество благородных напитков, примут решение наслаждаться жизнью в обществе прелестных актрис, на крайний случай цыган. Или того хуже, удумают как-либо подшутить над незадачливыми посетителями. Ведь всем известно, что некоторые из них, воздав должное Дионису, становятся такими затейниками.
   "Но вы не бойтесь, - заискивающе щебетал бюрократ, - Пока они трезвы, они вполне нормальные люди, и если вы с его сиятельством о чём-либо договоритесь, э-э..., то Александр Петрович, своё обещание сдержит. Он такой э-э..., он хозяин своего слова, и ещё, э-э..., у него такие связи ...‟.
   Кабриолет, как раз въезжал в гостеприимно распахнутые ворота, и коллежский регистратор начал усиленно озираться по сторонам. Его речь стала рассеянной, сбивчивой, казалось, что он боится увидеть нечто, лично для него страшное, отчего у его спутника, усилилось чувство брезгливости к этому человеку. Знал он такую братию, презрительно плюющую на всех, кто ниже их по положению, и пресмыкающуюся перед теми, кто стоит на более высокой ступени иерархической лестницы.
   "Ну-с, вот-с, нам с вами, повезло. Гостей у князя нет-с, и мы никому не помешаем-с. - зачастил скороговоркой Орлов, отчего, у Иосифа, чувство отвращения к этому прямоходящему убожеству только усилилось. - Вот-с, голубчик, правь к парадной. Да-с. О чём это я хотел сказать? Ах да. Господин Шимин, вас уже ждут-с. А я, с вашего позволения, вас здесь подожду-с. Чтоб не мешать-с, такс сказать-с вашему приватному разговору.
   Гостей и в самом деле встречали. Возле ступеней парадного входа, величественно стоял лакей, в дорогой ливрее, накрахмаленном парике и бесстрастным выражением лица. Немного поодаль, по обе сторону небольшой лестницы, бдели два добрых молодца, косая сажень в плечах, а их одеяние, было заметно проще, но оно так же радовало дороговизной ткани. Взгляды молодых людей были такие же отрешённые, и от них веяло опасностью. Они напоминали вымуштрованных псов, флегматично ожидающих команду фас.
   Как только Иосиф покинул экипаж, во взгляде флегматичного привратника проявился немой вопрос: "По какому делу к нам пожаловали?‟
   - Мне назначено. Их сиятельство, князь Шаховских, ждёт меня. - торопливо ответил Шимин на языке Шекспира.
   - Добрый день, сэр. Следуйте за мной.
   Ответ был дан на безупречном английском, однако гость этого не оценил; он просто кивнул и последовал за слугой, который молча указывал дорогу. Само здание, поражало гостя высотой потолков, количеством зеркал на стенах, колон и потолочной лепнины. Вопреки ожиданию, лакей свернул вправо от широкой лестницы и, прошествовав по хорошо освещённому коридору, слуга остановился возле высокой, выкрашенной в белый свет, двухстворчатой двери и церемониально неспешно, постучал в неё. После чего выждал несколько секунд, с отточенной до совершенства грациозностью и величественной бесстрастностью, широко открыл створку двери.
   "Сэр Шимин‟.
   Хорошо поставленным голосом, на зависть некоторым конферансье, проговорил слуга. Выслушал какой-то ответ, прозвучавший на языке аборигенов, шагнул в сторону. Затем, уступая гостю проход, величаво произнёс: "Проходите, сэ-эр, вас ждут‟. - и застыл в неглубоком поясном поклоне.
   "Ну и дела. - подумал Иосиф, входя в хозяйский кабинет. - У нас, в САШ, о таких пережитках прошлого, давно успели позабыть‟.
   Помещение, в котором оказался банкир, напоминало как библиотеку, надо признаться не маленькую, так и хозяйский кабинет. Любой входящий в него человек, видел перед собою большой стол, с набором различных письменных приборов. Рядом с канцелярскими принадлежностями, красовалась искусно вырезанная малахитовая пепельница, изображающая черепаху, с откидной крышкой - центральной частью панциря. Сам князь, на вид тридцати, тридцати пяти летний мужчина, одетый в щегольскую форму гвардейца, со свойственной для военных выправкой, стоял у одного из книжных стеллажей. И, судя по всему, возвращал на место книгу, которую перед этим читал - ожидая гостя.
   - Рад вас видеть, господин Шимин, - по-военному чётко повернувшись во фронт, хозяин, сдержанно поприветствовал гостя, одновременно указывая на одно из двух кресел, стоявших возле большого цветочного горшка с каким-то экзотическим растением, - проходите, присаживайтесь.
   - Здравствуйте, сэр. Не знаю, как к вам правильно обращаться, так как не понимаю в хитросплетении знаков на вашем погоне.
   - Вы, как сугубо штатская особа, можете обращаться ко мне, ваше сиятельство. Хотя..., разрешаю просто, сэр. Раз это вам более привычно.
   - Благодарю, сэр.
   - Мне доложили, что вы приехали издалека?
   - Да сэр, из САШ.
   - Прелестно. И как там в Нью-Йорке? Всё ли хорошо?
   - Благодарю сэр, всё хорошо. Вот только, у меня возникли трудности здесь, а не на моей родине и связаны они с ведением моего бизнеса.
   Князь Шаховских еле заметно поморщился. И было не совсем понятно, что послужило тому причиною, может быть жуткий американизм, сильно уродующий всемирный язык мореплавателей. Или то, что гость, минуя традиционную в приличном обществе часть беседы не о чём, резко перешёл к её деловой части.
   - Даже так. - с лёгкой, почти незаметной усмешкой, ответил князь. - видать уважаемый, вас сильно обидели наши "глубоко уважаемые‟ господа бюрократы, чернильные их души.
   - Вы не правильно поняли. Меня никто не обижал. Просто так уж получилось, но неизвестно почему, моему порыву - желанию помочь вашей империи, создаются ненужные препоны. В отличии от англичан, я не против намеченной вашим императором грандиозной стройки, а желаю в ней поучаствовать. Почти бескорыстно.
   - Экий вы альтруист, что не характерно для вашей братии. Ну а от меня то вы чего хотите?
   - Помощи.
   - Какой именно?
   - Устройте мне аудиенцию с вашим императором.
   - Вот как? - удивление князя, было подчёркнуто ни сколько голосом, сколько слегка вздёрнутой бровью придающей взгляду оттенок удивления. - Насколько мне известно, вы не его подданный. И почему вы должны быть удостоены такой чести?
   - Дело в том, что в последнее время ни для кого не является секретом, что ваша империя собирается строить гигантскую железную дорогу. Для воплощения этого проже́кта, вам потребуются не малые финансовые вливания которых, как обычно, не бывает в наличии.
   - Да, это общеизвестный факт. Но какая у вас в том корысть?
   - Я знаю, что у вашего государства, не без участия островитян, не так давно возникли проблемы с финансированием. И я, готов вам помочь в решении этой проблемы.
   Князь молчал. Он чего-то обдумывал. А может быть, его сиятельство держал паузу, поощряя собеседника рассказать всё. Ведь у него могли возникнуть вопросы: "Откуда этот банкир узнал о возникших финансовых проблемах в империи? Насколько много он знает и чего он в итоге желает добиться?‟
   Молчал и банкир. Он не собирался уточнять, что знает истинную причину всего происходящего. Как - никак, он сам приложил к этому делу свою руку. Ведь Ротшильды, не просто так, не единоличным решением, начали финансовую блокаду Российской империи. Они, все вместе, желают "нагреть руки‟ на безбожных процентах займов, заодно, перевести эту грандиозную стройку русских в разряд невыполнимых задач. И общеизвестный русский философ, литератор и правозащитник Огнеев, не причина, а инструмент в этой финансово информационной войне. Да, этот талантливый муж, давно использовался определёнными кругами втёмную. Нет, этому человеку не диктовали условий и не отдавали прямых приказов к действию. Им всего лишь на всего пользовались - восхищались, его смелостью и желанием "вскрывать гнойники феодальной отсталости‟ отчизны, призывая соотечественников к борьбе за политические перемены. Благо есть ведущие державы, на которые нужно равняться. Его популяризировали, посредством статей и хвалебных отзывов в прогрессивной прессе - раскручивали его имя. Постоянно, действуя через подставных лиц, устраивали встречи с единомышленниками, где они, обсуждая недостатки устоев своей родины, заражали своими идеями неокрепшие умы молодёжи. А самое главное, издавали большими тиражами его труды, платя через издательские дома, весьма приличные гонорары. И вот на них, эти деньги, варварская империя и покусилась. Захотела приструнить Огнеева, заблокировав его банковские счета. Впрочем. Не поступи она так с Викентием Семёновичем, была бы срочно придумана другая причина. Как говорится: "Ничего личного, это просто бизнес⁴‟. ( Аль Капоне) Следуя этому канону, нельзя давать окрепнуть тому, кто в последующем может стать конкурентом в твоём бизнесе. В данном случае, это была Московия, с её огромными территориями и рынком.
   Первым, молчание нарушил князь, отрешённо глядя перед собою, он тихо сказал: "Timeo Danaos et dona ferentes ⁵‟. ((лат.) - Бойтесь данайцев, дары приносящих.) - Сказано это было не громко, но так, чтоб гость всё расслышал.
   "Что вы сказали сэр?‟
   Иосиф знал латынь, но решил не демонстрировать степень своей грамотности. В данной ситуации он выступает в роли просителя, поэтому, Шимин считал, что лучше вести себя так, чтоб этот князёк, чувствовал себя покровителем, пусть ушлого, получившего некое образование, но, по сути, дельца недоучку.
   - Да так ..., удивляюсь. Вы так вовремя появились в столице, сулите для нашей империи такие щедрые дары, что страшно думать: "Что за ловушка за ними скрывается?‟
   - Ну, во-первых: то, что мои дары щедрые, я не говорил, это вы так подумали. Второе, я ищу встречи с вашим императором для того, чтоб обсудить все условия предстоящей сделки. Чтоб в итоге моя услуга была взаимовыгодной для обеих сторон: ваша империя построила то, что она желает, как можно быстрее и главное, недорого. Да и я, бедный еврей, смог заработать на этом свой небольшой гешефт. Вы быстрее строите вашу дорогу, начиная пораньше на ней зарабатывать, а я, довольствуюсь тем, что смогу выторговать. Всё честно.
   - Не такой уж вы и бедный. Мне успели кое-что, о вас поведать.
   - Сэр, так я могу рассчитывать на вашу помощь? За моей благодарностью дело не станет.
   - Можете. Только, стоить это будет триста рублей серебром. И встречаться вы будете не с нашим императором, а с его канцлером, Лопухиным.
   - Но как же ...?
   - Не перебивайте меня. Как я вам уже сказал, вы не подданный российской империи, не дипломат, и даже не дворянин. Значит вам, не по рангу такие аудиенции. А Олег Игоревич, имеющий большие полномочия, может решить вашу проблему.
   - Вы так думаете?
   - Я в этом уверен. При необходимости, он сможет согласовать своё решение с самим... - Шаховских, весьма выразительно посмотрел на потолок. - Но если вы не согласны с моим предложением. То мы можем считать, что наша беседа так и не состоялась.
   - Я согласен. Но только у меня, с собой, нет такой наличной суммы. Но я могу выписать чек. ...
   Усадьбу князя Шаховских, Иосиф покидал в приподнятом настроении. На аудиенцию с царствующим отпрыском великого рода Рюриковичей он и не рассчитывал. Просто нужен прецедент, мол, в Московии процветает такой махровый антисемитизм, что для бедного иудея, во всех коридорах власти, закрыты все двери. И пусть в большинстве мировых держав, дела обстоят намного хуже. Это не столь важно. Уж он сумеет заострить внимание мировой общественности именно на этой империи. Уж он, пусть и не сразу, но сумеет придумать, как выгодно разыграть этот "козырь‟. Настроение не смогло испортить даже присутствие Орлова, который, в надежде на премию, продолжал преданно "пожирать глазами своего состоятельного клиента ‟. Пришлось, при расставании, сунуть в его руку десяти рублёвую ассигнацию. Прикормленный, исполнительный чиновник, всегда может пригодиться.
   Тем же вечером, Шимин ужинал в ресторации постоялого дома, того где он поселился. Надо признаться, отель был неплохой, несмотря на излишнюю, на вкус банкира, роскошь. Да и кормили постояльцев отлично. Еда была вкусной, порции непривычно большими, а алкогольные напитки - выше всяких похвал. Всё это позволило, весьма приятно закончить трудный день. Ведь таким пережитком как кошерность пищи, Иосиф не страдал. Он давно считал себя только американцем, стоящим выше расовых и религиозных предрассудков, что весьма облегчало его жизнь.
   А в тот момент, в другом конце ресторанного зала, весьма громко и разгульно - от всей широты купеческой души, гуляли местные торговцы. Банкир этому не удивлялся, он уже привык к их беспредельному веселью, за всё время пребывания в столице, он не единожды сталкивался с подобным - точно варвары. Вот и сейчас, пара купчин, явно о чём-то спорили. И если бы не сидящая за соседним столом группа столичных жителей, явно семья, которая излишне громко обсуждала, на французском языке, разгулявшихся торгашей, то смысл их спора, так бы и остался тайной. Выходило так, что торговцы, воздавшие должное богу виноделия Бахусу, выясняли, кто из них самый-самый ... как говорится: "Vinum locutum est⁶‟. ((лат.) - Говорило вино ) Вот, после громких и долгих препирательств, бородачи ударили по рукам, решив, что выкупят участки земли на пустыре, который недавно выделили городу под застройку, после этого, построят там по доходному дому. Чья постройка будет более шикарной, тот торговец и круче своего собрата. А призом для победителя станет то, что в его доме будет заседать городская, купеческая гильдия ⁷. (Реальный случай)
   "Да, - подумал Иосиф, когда, окончив неспешный ужин, подымался в свой гостиничный номер, - в цивилизованном мире, такие дела, спонтанно не решаются. Тем более без долгих переговоров с уточнением многих параграфов составляемого договора. Точно, варвары, с упрямством, достойным лучшего применения, держащиеся своих устарелых обычаев‟.
  
  

Глава 4

  
   В то же время, когда Шимин считал дни, в ожидании встречи с канцлером Лопухиным, а на данный момент, он обедал в успевшей надоесть ресторации: в доме молодого графа Мосальского-Вельяминова, начался переполох. И вызван он был не тем, что судьба медленно и уверенно сводит этих двух, столь непохожих друг на друга людей. Всё было намного банальнее и проще, к сыну, который резко перестал писать письма, приехала его мать. Мучимая недобрыми предчувствиями женщина, не выдержала и никого об этом не предупреждая, отправилась в Павловск. И с первой секунды, как только холоп Ванька открыл дверь и увидел Графиню его рябое лицо, перекосила виноватая гримаса, взгляд при этом, стал испуганно щенячьим. Что больно резануло по материнскому сердцу - похлеще острого кинжала.
   Вот так, двое, они и стояли - несколько секунд, крепыш Иван с перекошенным лицом-маской, застывший от испуга в дверном проёме как соляной столб, и изящная как античная статуэтка, Ольга Олеговна, понявшая, что с сыном, в самом деле, произошла беда. От острой боли в груди, у неё потемнело в глазах, и стало нечем дышать. Неизвестно, чем бы это закончилось, так как прислуга, приехавшая с графиней, возилась с её багажом, если бы не Марта Карловна, которая, случайно выглянула в окно и увидела хозяйскую карету, после чего поспешила навстречу своему работодателю.
   "Здравствуйте, Ольга Олеговна. Что же вы, никого не предупредили о своём приезде? - совершенно спокойно, заговорила гувернантка, оттесняя от двери, растерявшегося слугу. - Простите нас за Ванькину оплошность. Чего же мы стоим, матушка графиня? Проходите в дом, ваш сын, Александр Юрьевич, в данный момент, изволят обедать. Я сейчас же распоряжусь и обеденный стол, сервируют на две особы‟.
   Пропуская, "взявшую себя в руки‟ и поэтому, величаво входящую в дом графиню Мосальскую-Вельяминову, фрау Крайсберг, осторожно подержала её за локоток. Заодно, Марта, одарила прислугу таким взглядом, который не обещал для последнего ничего хорошего. Ведь благодаря его оплошности, мать молодого хозяина, держась из последних сил, балансировала на грани обморока.
   "А всё же, материнское сердце не обманешь. - думала фрау Крайсберг, вновь посмотрев на изрядно побледневшее лицо Ольги Олеговны; на её посиневшие, плотно сжатые губы и слегка замутнённые близким обмороком глаза. - Ведь почувствовала она, что с её чадом что-то стряслось, не вытерпела и приехала его проведать. А тут, этот олух ..., своей испуганной мордой, подтвердил все, самые страшные из её догадок‟.
   - Ну что стоишь, олух царя небесного? Чего застыл? Прими у хозяйки вещи. Совсем обленился!
   - Ой, простите барыня. - засуетился, вышедший из ступора Иван. - Давайте ваш плащ ...
   - Фрося! - продолжила давать указание немка. - К нам прибыла наша барыня, поставь на стол приборы ещё на одну персону, они желают отобедать вместе с сыном! Протас, возьми в моей комнате капли, те, что на прикроватной тумбочке, в синем флаконе, отдай их кому-либо из кухарок и пришли её сюда! Да не забудь о стакане с водой.
   - Марта, не стоит так беспокоиться, мне уже намного лучше. Наверное, на меня, так подействовала полуденная духота, вот и вся причина моего недомогания. - Всё это было сказано на языке Гёте.
   - Как я вас прекрасно понимаю. Во всём виноват солнцепёк, мучавший вас всю дорогу, да тут ещё непотребная нерасторопность прислуги, знаете, всё вместе, это очень вредно для женского сердца. Так что не побрезгуйте, фрау Ольга Олеговна. Примите предложенное мною лекарство. Его мне прописал один из лучших докторов Павловска, оно творит чудеса и совершенно безвредно, весьма хорошо успокаивает нервы. Говорю вам это по своему опыту...
   О чём ещё беседовали дамы, прислуга так и не поняла. Не все из них знали иноземную речь, как впрочем, не страдали и излишним любопытством. К моменту, когда раскрасневшаяся от постоянного нахождения у горячей печи, пышнотелая молодая кухарка принесла капли и стакан воды, графиня Мосальская-Вельяминова, была согласна выпить целебную микстуру. Выпила, и немного поморщилась. Всё же, лекарства редко бывают приятными на вкус. К тому времени, в прихожей появилась другая прислуга, приехавшая с хозяйкой, а именно Митяй, некогда бывший сотоварищем молодого графа - по учёбе. Ныне, это был крепкий, светло-русый парень, можно было бы сказать красивый, не перечеркни его лицо уродливый шрам, память об усердном учителе латыни. Тот якобы случайно промахнулся, стеганул вымоченной в рассоле розгой не по-мальчишечьи, изогнутой от боли спине, а по его голове. Как он позднее объяснился, немного промахнулся - бывает, ведь мальчишка так сильно извивался. Хорошо, что ещё глаза не пострадали. Всё бы нечего, но как назло, произошло это в разгар жаркого лета, и "случайно‟ полученная рана, заживала излишне долго и тяжело. Вот этот мальчишка, а на данный момент юноша-крепыш, учтиво поклонившись, доложился хозяйке, что все её вещи доставлены в гостевую комнату, где на данный момент, хозяйничают дворовые девки - раскладывая их по местам.
   - Спасибо голубчик, сходи во двор, за Ефимкой, и идите с ним на кухню, там вас покормят. - снисходительно кивнув, ответила графиня, и снова перейдя на немецкую речь, обратилась к Марте. - Всё Марта Карловна, идёмте. Что-то я на самом деле проголодалась.
   - О, конечно, прошу вас, разрешите проводить вас в столовую, а глупого Ваньку, сегодня же вечером накажут.
   - Правильно, накажите, но только не сильно сурово. - уточнила Ольга Олеговна.
   - По этому поводу, не извольте беспокоиться. Если желаете знать, всё ли у нас в порядке, так можно сказать, да. Правда ваш сын недавно болел, но уже выздоравливает. По словам нашего доктора, Кирилла Генриховича, Александр Юрьевич, уже почти здоров.
   - Как?! Он что, болел?! И почему меня об этом не известили? - возмущению обманутой матери, не было придела ...
   - Прошу прошения, Ольга Олеговна, но ваш сын, строго настрого, запретил вас беспокоить по этому поводу. Сказал, что сам всё расскажет, когда поправив здоровье, навестит вас в родовом имении.
   - Бог с ним, с этим его чудным запретом. Ты главное скажи, что с моим Алёшенькой произошло?
   - От излишнего упорства в учёбе, с ним произошла мигрень, вот он и обратился к модным, а́нглийским лекарям.
   - Постой. Ты сказала, что Александра Юрьевича пользует некий Кирилл Генрихович.
   - Я, от этих слов, и не отказываюсь.
   - Марта Карловна, как тогда прикажите понимать ваши слова?
   - Эти представители туманного Альбиона, оказались истинными шарлатанами. ... - И как будто только опомнившись, немка, на манер, более подходящий для истинно русской женщины, всплеснула руками, и, извиняясь проговорила - Господи! Да что же мы стоим в дверях. Покорнейше прошу прощения, Ольга Олеговна, вас, наверное, уже заждались в обеденном зале. Там, всё сами и увидите. ...
   Гувернантка торопилась свернуть разговор по одной причине, она боялась, что может случайно проговорится об истинной причине той злополучной мигрени, возникшей у отпрыска знатного рода. И возникла она, не из-за излишнего усердия на поприще обретения новых знаний. Ясно, что истинная причина была другой, и крылась она в частых, и обильных возлияниях хмельных напитков, на студенческих пирушках. Только, пусть об этом рассказывает кто-то другой и не в данный момент. Графиню и без того ждёт новый удар, её сын, до сих пор выглядел не лучшим образом - не может самостоятельно передвигаться по комнате. Максимум на что хватало его сил, это пара, тройка неуверенных шагов, после чего он падал, не в силах более удерживать равновесие. Казалось, в этом не сильно помогали и его странные упражнения, состоявшие из быстрых вращений головой.
   Надо признаться, второй, наиболее сильный удар, графиня выдержала достойно. Увидев сына, излишне бледного, что впрочем, в высшем обществе, особенно среди студентов, не было изъяном, но самое ужасное, не вставшего при её появлении из-за стола, а только слегка обозначившим приветствие, лёгким кивком головы. И было понятно, что сделал он это не из-за странной прихоти, а по причине невозможности выполнения им положенного для данной ситуации правила этикета. Даже осознав это, женщина не перестала улыбаться. Только в её глазах, заблестела излишняя влага и прочиталась, завладевшая ей нестерпимая боль и то, проявилось это только на несколько коротких мгновений. Только, на несколько секунд, графиня слишком высоко запрокинула голову назад, как будто искала на потолке не убранную паутину. Что можно было воспринять, как будто неожиданно нагрянувшая хозяйка проверяет, как без её пригляда содержится дом. Не нужно ли её кого-либо простимулировать на предмет надлежащего выполнения своих обязанностей.
   Не стоит говорить о том, как выглядела графиня в момент, когда увидела своего любимого сына, ей по статусу не позволялось проявлять свои эмоции при челяди. Для которой, она в любой ситуации должна быть спокойной, требовательной госпожой, не смотря ни на что. Достаточно пояснить одно, Ольга Олеговна, не помнила, как прошлась по залу, присела за стол. Ей прислуживали, она неспешно дегустировала всё, что перед ней ставили - не чувствуя вкуса подаваемой еды. Отвечала на какие-то вопросы, бросая короткие взгляды на сына. Слегка кивала, с чем-то соглашаясь. А в голове, крутились горестные мысли: "Боже милосердный, за что? Чем я тебя прогневала? Боже! Марта конечно же сказала, что Сашенька немного приболел, но это не так ...! Всё намного хуже ..., как он исхудал. Вон, глаза впали, потемнели. Глаза! Боже, что стало с его глазами? Они изменились, вроде бы даже потемнели. Куда делся тот, немного наивный, открытый взгляд отрока. Сейчас, на меня взирают очи уставшего от жизни старца! Вот. Ещё и плечи опустились, как будто их придавило непосильно неподъёмной ношей. Да и столовыми приборами пользуется так, как будто только недавно научился ими владеть. За что? Матерь божья, заступница небесная, сними с Сашеньки всё его боли и недуги! Пошли их на меня, я всё стерплю, только исцели моего сыночка! ...‟
   Последним ударом, было окончание трапезы. Когда к Александру подошёл Протас, с жутким скрежетом выдвинул из-за стола стул, на котором сидел его воспитанник и помог подняться. Точнее сказать, поднял его. Ощущение было такое, что молодой граф был пьян - настолько, что не мог самостоятельно стоять. Позабыв про вбитые с детства условности, Ольга Олеговна, с душераздирающим криком: "Саша-а-а! Да как же это ...? Да что же это такое ...?‟ - Не понимая, что мешает отставному солдату отвести её ребёнка в его покои, больше не сдерживая хлынувшие из глаз слёзы, обняла сына. Прижалась к нему так сильно, что оторвать её было невозможно. Матери казалось, что стоит ей только ослабить хватку, и её ребёнка не станет, его унесёт как пушинку, попавшую во власть ураганного ветра. Она не слышала робких, должных успокоить мать слов произносимых её Сашенькой. А он говорил: "Мама, всё самое страшное уже позади, и скоро я буду совершенно здоров‟. - Графиня даже не удивилась странной фразе, прозвучавшей из уст её младшего - самого любимого из детей: "Мама, я жутко извиняюсь, но мне на самом деле тяжело долго стоять ...‟. Нет. То, что сын не попросил прощения, а сам, самым неподобающим образом снял с себя какую-то вину, резануло её сознание, но не задержалось в нём. Тем более, в голове у графини Мосальской-Вельяминовой зашумело, весь мир, плавно погрузился во мрак, сменившийся великой, неосязаемой пустотой.
   Сознание вернулось неожиданно, как будто резко распахнули ставни, до этого не пропускающие в окошко свет. Ощущение огромного горя, давящего на душу как огромная глыба, никуда не исчезло. Графиня лежала в гостевой комнате, на мягкой перине, возле неё возились обе её дворовые девки. Одна из них, рыженькая, держала таз, видимо с холодной водой, а другая, отжимала чистую белую, тряпицу. Если судить по ощущениям, лоб холодило, а это значит, что прислуга меняла, прикладываемый на голову компресс. Да и дышалось намного легче. Не ощущался, сдавливающий бока и грудь корсет. Открыв глаза, Ольга Олеговна обнаружила, что она одета только в просторную ночную рубаху.
  - Алёнка, как там Александр Юрьевич? Как его самочувствие? - всё ещё слабым голосом поинтересовалась графиня.
  - Ой, матушка боярыня! Ой! Вы очнулись! - обрадованно залепетали сразу обе девицы - Как вы себя чувствуете. С вами всё хорошо.
  - Не обо мне речь. Я вас, дурёхи, спросила. Как себя чувствует мой сын?
  - С ним всё хорошо. Он сейчас у себя. Велел, как вы очнётесь, позвать его. Да и за доктором, для вас, послали или Протаса, или Ивана - кого именно, мы не прислушивались.
  - Я сама проведаю в сына, он, в отличие от меня, болен и слаб. Помогите одеться. ...
   Говорилось всё это на французском языке. Как-никак, девки были своими - дворовыми, их в раннем детстве взяли в хозяйский дом. И многое чему обучали. Они могли не только прилежно прислуживать, но и в случае необходимости, поддержать культурную беседу, как минимум на трёх иноземных языках. Делалось это не только для удобства общения с хозяйкой, но иногда и для развлечения. Ведь граф, глава семейства, весьма крепкий здоровьем мужчина, отставной полковник первого кирасирского полка, был в определённой степени гурманом. Он предпочитал не только примитивное снятие стресса, но и прилагаемое к оному культурное общение. Настоящие мужчины, они такие. Имеют право на небольшую слабость - главное, чтоб на сторону открыто не ходили. А неизбежно появляющихся в результате оных забав байстрюков, как впрочем, и отслуживших своё девок, всегда можно пристроить так, чтоб некому не было обидно.
   В итоге, через десять или двадцать минут - это не столь важно, графиня Мосальская-Вельяминова, одетая в повседневное, можно сказать, домашнее платье, стояла у двери комнаты сына. Дверь была плотно прикрыта и из-за неё раздавались странные звуки:
   - Стук, шлёп-шлёп, стук, шлёп-шлёп. - Сопровождалось это, чьим-то довольным сопением. Ольга Олеговна остановилась, с недоумением посмотрела на своих спутниц и повелительным кивком головы, указала на дверь. Вышколенная, молодая служанка, без лишних слов всё поняла и постучалась.
   "Да, да. Что, матушка уже очнулась? - послышался немного возбуждённый голос молодого хозяина. - Сейчас иду, Протас, помоги мне...‟.
   "Не надо, сын. Моё самочувствие в полном порядке и я сама к тебе пришла. Надеюсь, ты допустишь мать в свои покои?‟ - хоть это и прозвучало как вопрос, но произнесено это было так, что воспринимался как предупреждение о намерениях.
  "Конечно матушка, входите‟.
   Молодая девка - рыжеволосая, на вид не старше семнадцати лет, та, что перед этим, стуком в дверь обозначила присутствие своей госпожи, весьма элегантным движением отворила дверную створку и изобразила почтительный книксен. Как и её подруга-сверстница, жгучая брюнетка, зеркально повторившая эти действия. Графиня же, не удостоив прислугу даже мимолётным взглядом, перешагнула порог.
   Графиня сделала пару шагов, чтоб за ней могли прикрыть дверь и остановилась. Осмотрелась. В спальне её сына хоть и было чисто, однако порядком это, назвать было невозможно. Пусть кровать, в которой должен был лежать больной, застелена, и нигде не было видно пыли.... Но кто посмел свернуть все прикроватные ковры? Далее. Поближе к ближайшему углу, возле кресла, которое должно нахохлиться не здесь, а в хозяйском кабинете, стоял небольшой столик, сделанный из бросового дерева. Было видно, что собран он был недавно, и не очень умелою рукою. В завершение ко всему, посреди спальни, стоял её сын, и находился он в неокрашенной, деревянной, подковообразной конструкции нелепого вида.
   Заметив, что взгляд матери, застыл на непонятном устройстве, сын, еле заметно пожал плечами и ответил на её немой вопрос: "Это ходунки, матушка. С их помощью я могу самостоятельно передвигаться по комнате, восстанавливая утерянный из-за своей болезни навык‟.
   "Протас, выйди‟. - Не глядя на воспитателя, сказала женщина. И только после того, как отставной солдат, поспешно, покинул хозяйскую опочивальню и за ним, почти бесшумно закрылась дверь, женщина позволила себе "скинуть‟ полагающуюся её положению маску.
   По идее, оставшись наедине, должны были расслабиться оба человека. Однако позволить себе это, могла только женщина. Юноша наоборот, предельно мобилизовался. Пусть он знал как его предшественник, любимчик, обожал вот так, тет-а-тет, общаться с матерью, с младенчества делясь с ней своими детскими секретами. Но, знать о привычках того, чьё тело ты занял, и владеть ими - две разных, несовместимых вещи. Непроизвольно расслабившись во время беседы, можно перейти на привычное для себя построение речи, что выдаст чужака - с головою. Видимо именно поэтому, сын, на слова матери: "Cher ami⁸, ...‟. ((фр.)Милый друг) - Поспешно ответил на том же языке: "Матушка, прошу прощения, но я не имею права прерывать свои занятия, даже тогда, когда у меня будет такое желание. От моего усердия и прилежания, зависит, насколько быстро я верну былую крепость своего тела. Так что, спрашивайте, а я буду говорить и заниматься ‟.
   Сказав это, юноша вспомнил, с какой телячьей нежностью, Александр смотрел на мать во время их, былых бесед наедине, и постарался проимитировать соответствующее моменту взгляд и миму. Судя по реакции Ольги Олеговны, это у него не получилось. Женщина насторожилась, и выглядела она, предельно обеспокоенной.
   "Алёшенька, всё равно присядьте. Мне нужно с вами поговорить. И наш разговор, будет серьёзным...‟.
   Пришлось Александру присаживаться на край своей кровати, давая матери (именно матери, пришелец из другого мира решил воспринимать эту женщину именно так, для ускорения вживления в эту реальность) возможность присесть в единственное кресло. И доверительная беседа матери, с любимым чадом, началась. Графиня с невероятным упорством выпытывала, что послужило причиной такого состояния здоровья у её кровиночки? Почему он, пошёл именно к этим шарлатанам, а не к проверенному годами семейному врачу? И почему не оповестил её о своей болезни? На оправдание, что юноша просто не желал того, чтоб весть о его болезни дошла до дому, вызвав ненужные переживания, женщина только отмахнулась рукой. Так что, к окончанию часового разговора по душам, Ольга Олеговна поняла, что за этот год, а быть может, благодаря именно борьбе с последствиями деяний британских шарлатанов, её сын сильно изменился. Одно непонятно, к добру ли это. Ведь она так любила своего милого, послушного малыша, который никого не спросив, взял и так резко повзрослел. И более, не нуждается в её постоянной опеке, а быть может и тяготится оную. А эти а́нглийские шаманы, ещё пожалеют о том, что покусились на её чадо. Уж она найдёт на них управу.
   Выйдя из покоев сына, графиня снова была такой, какой её привыкли видеть все окружающие. Но немного припухшие веки, красноречиво говорили, что женщина недавно плакала. Однако это не помешало ей посмотреть на свою челядь так, что девушки, почти синхронно потупили взор.
   "А ведь они, были только в моём услужении, - подумала графиня, придирчиво осмотрев свою прислугу, - значит, Юрий Владимирович их не трогал. А Сашенька, уже повзрослел ...‟.
  - Вы, обе, остаётесь прислуживать моему сыну. Да смотрите, чтоб я в вас не разочаровалась. Иначе, верну в имение и сошлю на самую грязную, и тяжёлую работу. Без права на реабилитацию.
  - Не извольте беспокоиться матушка. Будем служить Александру Юрьевичу со всем усердием и прилежанием. - за двоих ответила рыжеволосая девица.
  - Я не беспокоюсь. Знаю, что будете стараться. Особенно, скрашивая Александру Юрьевичу скуку его вынужденного заточения.
  - Всё сделаем, матушка боярыня.
   Однако, графиня Мосальская-Вельяминова, их уже не слушала. Она неспешно удалялась в свои покои. Но стоило ей увидеть гувернантку своего сына, она остановилась, и негромко окликнула её:
  - Марта Карловна, подойдите ко мне.
  - Да, Ольга Олеговна.
  - Скажите. Каковы успехи моего сына в учёбе?
  - Он усерден. Даже сейчас, не смотря на своё состояние, желая восстановить позабытое, он продолжает занятия. С моей помощью, разумеется.
  - Прелестно. А где Аким? Почему наш мажордом, до сих пор не попался на мои глаза?
  - Он сильно приболел. Так что, пока я выполняю его обязанности, под его контролем, разумеется. - увидев удивлённо приподнятые брови работодателя, немка поспешно пояснила. - У Акима сильный жар и прочее недомогание. Доктор велел, чтоб с ним, до полного выздоровления, никто не контактировал. Я к нему вхожу только в тканевой маске и после посещения, несколько раз в подряд, мою руки с мылом.
  - Тогда всё понятно. Значит так, послезавтра, с утра, я уезжаю в имение. Ваньку я забираю с собою, здесь остаётся Митяй, Сашеньке нужен друг, а они вместе росли. Ещё. Обе мои девки, также будут жить здесь, отныне, они прислуживают только молодому хозяину. Чуть не забыла, замену Ивашке, я пришлю в воскресенье.
  
  

Глава 5

  
   Время шло. Однако обещанная князем Шаховских аудиенция с канцлером, так и не состоялась, и Иосиф, вечерней порой, перед сном, терялся в догадках, что было тому причиной. Первой, самым рациональным объяснением было то, что Шимину дают понять, данный чиновник высокого ранга, занят государственными делами, и примет челобитчика, когда сочтёт это возможным. Пусть ждёт и прочувствует, кто он есть такой по сравнению с канцлером Лопухиным. Вторая из причин, то, что его, американского гражданина кинули и, получив деньги, никто не собирается выполнять своих обязательств, - была абсурдной. Никто, даже из представителей высшей правящей элиты любого государства, находясь в здравом уме, не пожелает сориться с банкирами, слишком тяжкие последствия такого обмана испытает обезумевший хитрец. А другие домыслы - не стоят даже внимания на них потраченного, они всего лишь дети затянувшегося ожидания и ночной тьмы, из разряда абсурда. Так что, оставалось только набраться терпения и ждать.
   Вот Иосиф и ждал. Он не сидел затворником, а занимался делом - укреплял контакты с нужными людьми. Не известно, чем закончится его главный проект, но иметь свою агентуру, в этой державе, необходимо, облегчит проведение других операций. Тем более, полезно иметь "князьков‟ повязанных или деньгами, или пустяшным, не совсем законными делами. Ведь в положительном результате своей финансовой аферы, банкир уже сомневался. Надо сказать, что эти сомнения были не беспочвенны. Несмотря на опутавшую все ветви управления державы коррупцию, сама власть была сильной. И держалась она на императоре Александре третьем, Изяславовиче. Если судить по портретам и слухам, это был волевой самодержец, богатырского телосложения и самое главное, умный, человек. И если что-то находилось под его патронажем, можно было не сомневаться, Александр третий будет "гнуть‟ свою линию, где волевым усилием, а где, изворотливостью пронырливого политика, пока не добьётся успеха. И никто, в этих делах, ему не указ, ибо одним из любимых лозунгов самодержца был: "Veni, vidi, vici‟⁹. (лат. Плутарх). - Пришёл, увидел, победил. Именно такая надпись, была на доске, которую несли во время прохождения по городу триумфатора - римского императора Юлия Цезаря.
   И именно в тот день, когда Графиня Мосальская-Вельяминова, покинула своё столичное домовладение, банкир занимался своими делишками - обедал с полицмейстером Архиловым. Амбициозным, целеустремлённым чиновником, способным для достижения своей цели, пройтись по чужим головам. Хотя, с виду, это был тщедушный, низкорослый мужчина, незапоминающейся внешности, с ранней лысиной на голове.
  - Так что вы хотите? - поинтересовался полицейский чин, когда счёл, что все формальности соблюдены и, можно переходить к деловым переговорам. - Зачем я вам понадобился?
  - Мне нужна ваша помощь, Георг Андреевич.
  - А почему вы решили, что каждый раз, когда вы ко мне обратитесь, я буду вам помогать?
  - Но мне, вас, порекомендовал ваш лучший друг, профессор математики, Илларионов, Евгений Семёнович сказал, что только вы можете мне помочь в этом непростом деле.
   Такая беседа с математиком была (правда по другому, весьма пустячному вопросу) и, учёный обмолвился о том, что если возникнут какие-либо трудности, то Иосиф, может негласно обращаться к их общему знакомому. Надобности в таком обращении, как таковой не было, преследовалась другая цель. Срастись с силовой структурой этой варварской империи, сделать это при помощи денег, уплаченных за разнообразные услуги. И это обращение, было очередным "червячком, насаженным на финансовый крючок‟.
  - Хм. И какая проблема заставила вас обратиться ко мне? Ведь надомною есть более высокое и могучее начальство - например обер-полицмейстер Лауцскас Ольгерт Костович.
  - Но это не тот случай. У меня, как у вас говорят: "Сущая безделица‟. Вы знаете, по какому делу я приехал в вашу империю. Так вот, пока я искал тех, кто сможет мне помочь. Нашёлся один нечистый на совесть коллежский регистратор, который меня обманул, можно сказать ограбил.
  - Ха-ха-ха! - на удивление звонко захохотал полицмейстер. - Насмешили. Вас, природного жида, обвёл вокруг пальцев какой-то наш мелкий чинуша? Ха-ха-ха!
  - Вот это то и обидно.
  - И что вы хотите, Иосиф? Ха-ха-ха-ха! Чтоб я его арестовал и засудил?
  - Нет что вы, я прекрасно понимаю, что доказательств вины, коллежского регистратора Абросимова Акакия Павловича у меня нет. Он очень ловко всё обставил. Но вот здесь, - Шимин положил руку на свою грудь, - остался очень горький, тяжёлый осадок обиды. Вы понимаете?
  - Вот теперь, я совсем, ничего не понимаю. Чего же вы хотите от меня? Каких моих действий вы ожидаете? - Георг Андреевич, как-то резко посерьёзнел и снова говорил деловито пренебрежительным тоном.
  - Незачем устраивать официальные разбирательства, кидать тень на уважаемых людей, под чьим подчинением служит этот презренный гой. Мне будет достаточно, чтоб этому чиновнику, объяснили, мол, есть определённые "рамки‟, за которые заходить нельзя. А в моей благодарности, можете не сомневаться.
   Иосиф демонстративно полез в карман. Несмотря на то, что собеседники трапезничали в отдельном кабинете, где они были надёжно укрыты от посторонних глаз, чиновник протестующе махнул рукой и тихо проговорил:
  - Отставить. Всё потом, господин Шимин, всё потом. - Значит так, завтра к вам подойдёт городовой Скляров, он сам вас найдёт и представится. Вот. Все волнующие вас вопросы оговорите с ним. И на будущее, все дальнейшие дела обсуждаете или с ним, или с теми, кому он вас в последующих встречах представит. На этом всё. Я пошёл. Честь имею.
   Полицмейстер по-хозяйски неспешно, покинул ресторан, не удостоив вниманием согнувшегося перед ним полового. А Иосиф, расплатился за обед и довольный результатом беседы, направился в ближайший парк, для послеобеденной прогулки. К сожалению, он не догадывался, что коллежского регистратора Абросимова, уже приговорили к смерти. И погибнуть он должен был возле одного из притонов, на чужой территории. Исполнить этот заказ, должны были осведомители - "приручённые‟ бандиты. Этим деянием "убивались сразу несколько зайцев‟, американский банкирчик привязывался кровью - как-никак заказчик; на территории конкурента, происходило громкое убийство с ограблением, портящие показатели его работы. Впрочем, Иосиф не возражал и против такого варианта событий - крепче узы. А по поводу жертвы, так этот чиновник почти ничем не отличался от прочих своих собратьев, только был самым бестолковым. Вот и стал, именно он, жертвенным бараном должным крепко повязать продажного полицейского чина и американского гостя. Как говорится, ничего личного...
   Уже через день после вышеупомянутого обеда, утреннюю тишину спящего города, пронзила беспокойная трель свистка. Прибежавшие на его зов городовые, увидели виновника переполоха - коренастого, бородатого дворника, который, увидев слуг порядка, перестал подавать звуковой сигнал, замахал рукою, с зажатой в ней метлою, протянув другую в направлении подворотни.
  "Сюда, ваше благородь, сюда! - закричал мужичок. - Тута смертоубийство! ‟
   "Ты чего несёшь, дурень! Не ори так!‟
   Прикрикнул на мужичка более молодой городовой, он бежал быстрее чем его запыхавшийся, более пожилой сослуживец. И был недоволен тем, что дворник, сильно громко кричит, грозя переполошить всю округу. Второй служитель правопорядка, уже не бежал, а медленно шёл, он был не только старше своего товарища, но и намного слабее здоровьем. Чтоб это понять, не было нужды особо присматриваться. Достаточно было увидеть с каким трудом, передвигались коротенькие ноги, одетые в нелепые шаровары и как короткая, тупая шашка, своей инерцией качала тщедушное тело¹ᴼ стража порядка. (Только в 1857г. был отменен набор на полицейскую службу ущербных здоровьем и прочих неблагонадёжных, так как служба в полиции была малооплачиваема и не престижна)
   Пока жители ближних домов могли наблюдать за трагикомедией - спешащий полицейский. Молодой и явно не страдающий ущербным здоровьем городовой, уже был рядом со служителем чистоты и негромко обратился к нему:
  - Ну, братец, показывай, чего так всполошился.
  - Да вот, значит. Выхожу я утром, двор мести, значится. А он лежит. И не шевелится.
  - Кто лежит?
  - Да вот. Он.
   Дворник снова указал рукою на тёмную подворотню. Там, в её глубине, на земле, виднелось тёмное пятно.
  - Ты хочешь сказать, там лежит человек¹¹? (Раньше, слово человек, применялось только к представителям низшего сословия.)
  - Нет. Судя по одёже, это какой-то господин. Только водочкой от него, дюже сильно пахнет. Видать, они, где-то хорошо погуляли и заблудились. Знамо...
  - Хватит. Помолчи. Я сам посмотрю. - с этими словами, молодой служитель порядка шагнул в сумрак подворотни.
   На земле, в неудобной для живого человека позе, лежал мужчина. Рядом с покойником, лежал его головной убор, а вокруг головы, растеклась и успела засохнуть огромная лужа крови. Судя по костюму, если как следует приглядеться, можно определить что это вроде как коллежский регистратор. Какая нелёгкая сила занесла его в этот район города? Это вопрос, на который можно и так и не получить ответа. Так как свидетелей нет, и вряд ли они будут.
  "Значит так, его убили ударом по голове, да и смердит от убиенного дешёвой сивухой. Странно, чиновник вроде как не из бедных, - подумал молодой городовой, выходя на освещённую утренним небом улицу, - а такую дрянь пил, надо будет об этом наблюдении доложить‟.
   Следом, за молодым полицейским, как хвост, двигался его старший по возрасту сослуживец, признавая этим его лидерство. А тот, пользуясь тем, что все, беспрекословно, признали его старшинство, начал раздавать указания:
  - Егор, ты это, постой рядом с убитым, да смотри, бди. Стало быть, чтоб его не обокрали.
  - Хорошо.
  - А ты, - обратился полицейский к дворнику, - пошли кого-либо в околоток¹². (минимальная часть полицейского участка) Да побыстрее...
   Люди, они везде одинаковы, будь то сельчане, или горожане, все любят посудачить. Так что, всё шло своим чередом, к вечеру по всей столице поползли слухи, что рядом с неким домом встреч, был убит и ограблен вполне приличный с виду господин, статут которого разнился от коллежского регистратора до коллежского асессора. И якобы, его видели в компании некой особы лёгкого поведения, которая благополучно скрылась. И чем больше вечерний сумрак вступал в свои права, тем сильнее обрастало это происшествие новыми, холодящими душу подробностями.
   Впрочем, в доме покойного коллежского регистратора Абросимова Акакия, тоже шептались. Нет не правильно. Тихо перешёптывались, кидая сочувственно удивлённые взгляды на раздавленную горем вдову. Которая только и делала, что еле слышно подвывала, смотрела отрешённым взглядом в только ей известную точку, и прижимала к своей груди, своего плачущего, годовалого первенца.
   "Надо же, - шушукались как служанки, так и сердобольные соседушки, пришедшие "поддержать‟ овдовевшую хозяйку. - с виду то, был таким семьянином‟. - ... "Такой тихий был, слова плохого не услышишь‟. - ... "Да, да, оказывается, и пил, и по падшим девкам был ходок. Как не боялся подцепить какую-либо заразу?‟ - "Да, от них можно....‟. - "Господи, прости душу ....‟ - "Вот те и тихоня. Как это говорится: "В тихом омуте...‟. И не говорите‟.
   Тем же вечером, на центральной площади, к швейцару одного из престижных отелей столицы подбежал мальчишка, который утверждал, что ему поручили вручить записку одному из его гостей, а именно, господину Шимину, и тут же предъявил её. На предложение, оставить послание на рецепции или передать через беллмэна¹³, (Bellman. - Паж. Служащий отеля, подносящий багаж и выполняющий различные поручения гостей, парковка авто и т.д.) наглец хитро улыбнулся и пояснил, что ему поручили передать ещё одну важную весть, только устно, за что ему обещано дополнительное вознаграждение, целых пять копеек. Такт что, уступать свой заработок, он никому не собирается. На суровый взгляд, и грозную отповедь одного из проходивших мимо служащих отеля, малец никак не отреагировал, только ловко увернулся от лёгкой, поучительной оплеухи белмэна, чем заслужил уважение швейцара, отставного капрала. Ну и как следствие, допуск к номеру клиента - в сопровождении худосочного пажа, вдруг, некий шустрый шельмец, решится что-либо прикарманить, ведь вокруг столько соблазнов.
   Через несколько минут, когда, уважаемый постоялец, среагировав на учтивый стук в дверь, выглянул из своего номера, малец осведомился: "Дядечка, не вы ли являетесь господином Шимином?‟ - Выслушав перевод - утвердительный ответ, попросил: "А не скажите ли, господин хороший, ваше имечко?‟
   "Иосиф‟. - ответил удивлённый постоялец и недоумевая, посмотрел на пажа, выполнявшего роль переводчика, видимо ожидал от того пояснений.
   Мальчишка задорно улыбнулся, засиял. С вызовом посмотрел на своего "конвоира‟ и после чего, задорно подмигнув адресату послания, выпалил:
  "Вам письмо, господин Шимин. - достал из-за пазухи и протянул запечатанный, немного помятый конверт. - А на словах, передали: "Спуститесь в ресторацию, там к вам подойдёт некий ваш знакомец, господин Скляров‟. Так что дядечка, с вас пятак, за эту весть‟.
   Мальчишка стоял, требовательно протянув ладошку и преданно, "поедал‟ глазами адресата послания. А тот, так и не обратив внимания на дорогой халат, предательски распахнувшийся, и продемонстрировавший гостям дорогие костюмные штаны и белоснежную шёлковую рубаху, спешно вскрывал конверт. Казалось, что этот богатый господин не слышит ни юного посыльного, ни его персонального переводчика. Впрочем, хитроватый почтальон, этому факту никак не огорчился, хотя соизволил продемонстрировать небольшое удивление. И не мудрено, ведь он, уже получил обещанную плату, а сейчас, решил немного увеличить свою удачу - в денежном эквиваленте. Однако эта самая удача, продолжала улыбаться Ванюше. Богатый еврей, которому почему-то дозволили не покидать город на ночь, улыбнулся, что-то сказал, только этого не понял даже учёный белмэн. Затем, сдержано улыбнувшись, вручил обоим гонцам по серебряному полтиннику. После чего, счастливые вестники, не сговариваясь, решили спешно удалиться, вдруг гость одумается и решит уменьшить размер их честно заработанных чаевых. Повезло. Шимин, получивший ожидаемую весть, на радости, соизволил немного осчастливить гонцов, принёсших это известие.
   Банкир, прибывал в хорошем расположении духа даже тогда, когда неспешно цедил виски, сидя за отдельным столом, в изрядно надоевшем ему ресторане. А подошедший с двумя друзьями и представившийся полицейский Скляров, неожиданно облачённый в гражданское платье, только улучшил это настроение. Начнём с того, что у всех троих, как по заказу, были сплошь бандитские рожи, которые совершенно не соответствовали дорогим рубахам и кафтанам, одетым на этих, так сказать, купцов средней руки. Далее. Сидели они за столом ресторации немного напряжённо, явно были привычны только к посещению дешёвых харчевен. Это заметил и половой, несмотря на то, что эта троица оплатила свой вход, с опаской косившийся на новых посетителей. Ну и гвоздём программы этого забавного театра абсурда, был момент, когда один из этой эпатажной троицы, Ефим, тихо, так что его было еле слышно, доложил о выполнении некого щепетильного поручения. А именно: "Господин Акакий наказан, вину осознал и раскаялся настолько, что на данный момент покинул наш бренный мир, и давно беседует с ангелами небесными‟.- На возражение, что с данным чиновником нужно было всего лишь поговорить. Дабы он осознал, что нужно жить по чести (ключевое слово жить), последовали гримасы недоумения. Скляр кивал на своих спутников, а те, вяло оправдывались, что, дескать, нужно было точнее формулировать свои пожелания. Ибо, слово наказать, они воспринимают именно так, как они поступили с данным нехорошим человеком. А сейчас, извините, но ничего не переиграешь.
   Может быть, спутники Скляра говорили что-то другое, ибо они не владели никакой иностранной речью, и общались с заказчиком, только через "полицейского‟, более или менее вразумительно говорившего на языке Гёте. По крайней мере, его можно было понять. А ещё, через день, выше упомянутый Ефим и как его только пропустили в зону отдыха столичной элиты, подошёл к Иосифу, отдыхающему на скамейке, в тени парковой аллеи и присев рядом с ним, незаметно, забрал плотно увязанный пакетик - гонорар за проделанную работу.
  
  

Глава 6

  
   Настал день, когда молодой граф Мосальский-Вельяминов, вернулся в стены родной alma mater¹⁴. ((лат.) - неофициальное, произносится, когда хочется выразить уважение к стенам своего учебного заведения и его педагогам.) Именно так называл стены своего учебного заведения его предшественник, кстати, оканчивающий курс Павловского университета и проучившийся в нём за свой кошт. К счастью, его величественное строение, обнесённое высоким деревянным забором, было сразу узнано, благодаря памяти предшественника и не пришлось кружить по округе, как слепому. И не успел наш студент до него дойти, как был, окликнут отставным солдатом, занимающегося обходом территории и как раз вышедшего к единственным воротам:
  - Ваше Сиятельство, неужто вылечились? - это был Герасим, добродушный, крепкий старичок, всегда благодушно относившийся к шалостям школяров во время весёлых вечеринок, за что, частенько получал грошики, и он помнил, что особенно щедрым из них, был именно этот юноша. - Вы как раз вовремя выздоровели.
  - Это для чего вовремя?
  - Не могу знать.
  - Не томи, голубчик. Коль начал говорить, то не останавливайся на полуслове. Неужели меня уже отчислили по болезни?
  - Нет, барин, не отчислили. Про такое никто не судачил.
   Александр немного воспрянул духом. Быть отчисленным в конце учёбы, ему не хотелось больше всего, и, слава богу, этого не случилось.
  - Так что же произошло?
   - Не могу знать, но мне приказано, как вас увижу, доложить, что вас ждёт господин университетский инспектор. Он у себя.
  - Спасибо, голубчик. Держи пятачок, после службы, выпьешь за моё здоровье.
  - Благодарствую ...
   Ещё несколько шагов по направлению к университету, вот остались позади ворота учебного заведения, широкая аллея. Которая вела молодого человека к парадной лестнице старинного здания, оставляя слева небольшие домики преподавательского состава. Казалось. Чего тут идти? Однако всё было не так просто, Александр, постепенно замедлял шаг. И дело было не в том, что после долгой гиподинамии, мышцы ног жаловались на усталость, это состояние Саша умел преодолевать, и делал это весьма успешно, причина крылась в другом. Юноша вспомнил, что за день до того как он здесь появился, его предшественник дрался на дуэли. Ссора произошла из-за пустячного спора - в шинельной. И как назло, из памяти выветрились как причина конфликта, так и образ соперника. Помнилось только то, как оружейный мастер затачивал его саблю и всё, далее ни-че-го. Но важным было не это. Возникла уверенность в том, что противник сильно пострадал. Бой чести не закончился мелкой царапиной, обычным исходом поединка, с последующим примирением, обниманием и дружеской попойкой. Смутно вспоминалось, что раненного увезли в городскую больницу. Только был ли он в сознании? Неизвестно.
   "Боже, - думал Александр, непроизвольно замедляя шаг. - Неужели мой предшественник убил того несчастного. И инспектор ведёт по этому поводу дознание. А я, как назло, ничего об этом не знаю. Значит, мне достались не все знания предыдущего хозяина моего тела. Неизвестно, сколько "белых пятен‟ в познании этого мира я имею? И чем мне это грозит? ...‟
   Вот, уже позади парадные ступени; лёгкий, прохладный полумрак коридора встретил юношу, облачённого в студенческую форму, а в памяти, ничего не "всплыло‟. После первого же шага, рука привычным движением сняла головной убор. Вокруг царила неестественная тишина, так как все учащиеся разъехались по домам, на каникулы. Даже общежитие стояло сиротливо опустевшим - те, кто не мог уехать, гуляли в парке или в городе. Так что, звук шагов, гулко разносится под высоким сводом коридора. Неспешный подъём на второй этаж и юноша растеряно замер, остановившись на последней ступени. Это произошло не от страха, всему виной был банальный склероз, Александр судорожно вспоминал, за какой из многочисленных дверей, находится нужный ему кабинет. Повезло. Вспомнил.
   Преодолена неполная дюжина шагов, и нужная дверь достигнута. Молодой человек снова остановился, осмотрелся, расправил воображаемые складки на форме и уверенно постучался.
  -Да, да, войдите! - Послышался хорошо поставленный, вызывающий у многих студентов оторопь бас инспектора.
  - Разрешите, Феоктист Петрович.
  - А это вы, Александр Юрьевич. Прошу, проходите, присаживайтесь.
   Всё это было произнесено совершенно нейтральным тоном, да и жест, которым один из трёх хозяев кабинета указал на стул, был сух. Так что, было невозможно понять, что ожидает студента, только что, вошедшего во владения господина Мещерякова. Потянулась тяжёлая пауза, во время которой, инспектор неспешно убирал со стола одни папки с бумагами и достал другие.
  - Ну-с, Александр Юрьевич, как ваше здоровье? - Также бесстрастно поинтересовался чиновник, и вновь, ни в голосе, ни в мимике, не отразилось никаких эмоций.
  - Спасибо, Феоктист Петрович, уже намного лучше. Можно сказать, что я абсолютно здоров.
  - Странная формулировка, но для юноши, весьма подходящая. Да-с. И как вы всё это объясните, как вы могли так поступить?
  - Простите, я не понял сути вашего вопроса.
  - Ах да. Извините. - Феоктист Петрович изобразил некое подобие смущения. - Меня интересует, почему вы пошли лечиться именно к этим шарлатанам, а не обратились к своему семейному доктору.
  - Да так, - вполне натурально смутившись, так что щёки налились алым румянцем, ответил Александр, - мне их так настоятельно рекомендовали, говорили, что они настоящие кудесники.
  - Да, тоже мне, кудесники. Ведь они, сударь, всю вашу жизнь перечеркнули - лишили прекрасной карьеры. Пока вы оправлялись от их "ле́карства‟, я несколько раз заходил к вам, разговаривал и с вашими слугами и врачом. Так он сказал, что ваши припадки, это на всю жизнь, от них, лекарства нет. Они могут и развиться как сейчас, так и через год, или даже два. А ведь у вас, с написанием вашей научной работы были все шансы пойти на службу в адмиралтейство. Вот так-с. А ныне, ничего не получится, там уже знают о вашей беде и, не дожидаясь вашего выздоровления, наняли какого-то немца. И ещё одна неприятность, вы опоздали со своей публичной защитой. Да-с ещё раз повторюсь - вы опоздали и о престижной службе, на ближайшее время можно забыть. Благо вы, Александр Юрьевич и без того представитель древнейшего рода. Вам нет нужды, во что бы то ни было, получать чин XII класса. ...
   Молодой человек молчал. Он почти не слушал собеседника, настороженно ожидая, что вот сейчас, инспектор, резко прервёт свои "душевные‟ разглагольствования и неожиданно поинтересуется: "А почему вы, милостивый государь, своего собрата, зарубили? Что такого он вам сделал? Живо отвечайте!‟ - Стараясь скрыть своё беспокойство, Саша рассматривал стену со стендом, который был увешан фотокарточками всех студентов университета.
  - Александр Юрьевич, вы меня не слышите? - рокот инспекторского баса, оторвал от беззаботного созерцания фото стены.
  - Да. Прекрасно слышу.
  - Тогда, будьте добры, поставьте свою собственноручную подпись здесь и здесь. Вот так. Вот это, значится вам. Здесь ваши документы, удостоверяющие, что отныне - вы действительный студент¹⁵. (Действительный студент. - По законодательству первой половины XIX в. - первая учёная степень, присваивалась оканчивающим курс университета. Автор, счёл возможным оставить эту учёную степень в этой реальности.) Не обессудьте, но с публичной защитой вы опоздали. Так уж получилось, что мы, выдаём ваш диплом вот так, но во время выпускных торжеств вы тяжело болели, и не смогли порадовать нас своим присутствием. Да и ваши родственники, тоже не смогли приехать. Ну, вот и всё.
   Когда Александр выходил из кабинета инспектора, то тот как-то чересчур буднично сказал: "Александр Юрьевич, если вам интересно, пан Пржибыльский жив и здоров. Вы, во время того поединка, ему только кожу на голове подрезали, удар в скользь прошёл, отсюда и обилие пролитой им крови. Вот он несчастный и сомлел, от её обилия. Из-за этого, его и продержали в больнице несколько дней - наблюдали, не случилось ли с ним сотрясение мозга. А сейчас он, наверное, уже в Варшаве, уехал домой ваш благородный шляхтич. Вот теперь точно всё, всего вам доброго и храни вас господь‟.
   Как там обычно пишут в книгах? Выпускник, навсегда покидающий своё учебное заведение, или борется с непослушными слезами, или, как минимум, испытывает лёгкую тоску по ушедшему времени. Наш герой ничего этого не испытывал. Неизвестно, что было тому причиной, однако воспоминания о студенческой жизни, воспринимались как какой-то документальный, не берущий за душу фильм, а не лучшая частица безмятежной юности. Никаких эмоций, кроме сильной усталости.
   Несмотря на эту, физическую усталость, Александр шёл по городу бодро, вежливо раскланиваясь со знакомыми людьми. Всё получалось настолько непринуждённо, что он, даже умудрился ловко (если учесть что его руки были заняты) отдать честь генералу, повстречавшемуся на его пути. Произошло это, когда новоиспечённый действительный студент проходил мимо отеля "Мадам Адель‟, того самого, где квартировал некий североамериканский банкир, по фамилии Шимин. Но не об этом господине речь. Просто из ресторации выходил вышеупомянутый офицер, в сопровождении жены и юной дочери. Так что граф Мосальский-Вельяминов, рефлекторно став во фронт, лихо скинул со своих плеч шинель, еле удержав её и свои документы в руках¹⁶. (По правилам для студентов, честь членам царской фамилии и генералам отдавалась "особым образом‟: студент, как это полагалось и офицерам, становился во фронт и сбрасывал с плеч шинель.) Правила Петербургского университета первой половины XIX века. Этот маленький конфуз, вроде как никто не заметил: никто, кроме одной юной особы, сопровождавшей генерала. Она с озорной усмешкой, украдкой, посмотрела на "неловкого‟ студента, но быстро опомнилась, с некой опаской взглянула на величаво "плывущую‟ рядом с ней матушку, "натянула‟ на своё личико маску высокомерного безразличья и продолжила своё шествие до поджидающего их экипажа. Впрочем, граф на девицу не обиделся: он переключил своё внимание на неспешно шествующего навстречу франта, одетого в дорогое гражданское платье, с виду, возрастом около двадцати лет. Выглядел этот педант, до боли знакомым. И надо же, стервец, подгадал момент, когда молодая особа приподняла подол, чтоб поставить свою ножку на ступеньку кареты, плотоядно уставился на её щиколотки. Его счастье, что этого никто не заметил, или сделал вид, что не обратил внимание.
   Стоило экипажу тронуться с места, как молодой человек, резко забыл о своём не очень пристойном развлечении и переключил своё внимание на Александра. На лице любителя созерцать дамские ножки, воцарилась дружеская улыбка и граф вспомнил: "Да это же князь Шуйский! - Балагур Сашка, тёзка и товарищ по учёбе‟.
  - О, кого я вижу! - сдержано воскликнул князь по-французски, выговаривая слова хорошо поставленным прононсом. - Милый друг, вы ли это?
  - Да князь, как не странно, но это, на самом деле я.
  - Прелестно. Как ваше драгоценное здоровье, граф? - Вопрос прозвучал совершенно тихо, так как князь поравнялся с Александром, и по этикету, говорить о таких вещах громко, не полагалось.
  - Благодарю, оно в полном порядке.
  - О-у. Так это прекрасно.
   После этих слов, молодой аристократ, доверительно коснулся локтя своего собеседника, и с видом, бывалого заговорщика, кивнул в сторону только что скрывшейся кареты.
  - Видел друг, какое чудо нам удалось лицезреть? - тихо поинтересовался князь, - До и барон Бергендольф, весьма нетривиальная личность, хоть и немец. Но какова у него младшенькая дочурка, ух, и прелестница, вся в отца. Ух, хороша чертовка.
  - А стоит ли так говорить о генеральской дочери?
  - О красивых девушках, способных порадовать глаз истинного эстета? Стоит. Ещё как стоит.
  - Нет, князь, пора взрослеть. Мы уже не школяры, и пора вести себя как полагает достойному мужу.
  - О полно те. Тоже мне, муж нашёлся. Не припомнишь, с кем это мы ни так давно, на театральную площадь бегали? К началу спектакля. А? Кто больше всех восхищался зрелищем выходящих из экипажа дам? Всё. Молчу, иначе можем такое наговорить друг другу, что придётся стреляться. А сейчас извини, я спишу, меня, поди уже заждались. А если хочешь, пойдём вместе, весело проведём время. У нас тут что-то вроде прощального кнейп-абенда¹⁷ . (студенческая вечеринка с обильным возлиянием алкоголя, устраивалась корпорацией - братством.) намечается. Меня, на него, наши фуксы¹⁸ (Фукс. - Молодой студент, его наставляет старший товарищ - ольдерман.) пригласили. Пошли, посидим развлечёмся, напоследок, дадим школярам мудрые советы.
  - Нет. Прости. Не могу. Мой доктор сказал: "Если не желаешь упустить шанс на полное излечение, воздержись от алкоголя, хотя бы на год‟. - Я решил воспользоваться его советом.
   На самом деле, этих слов врач не говорил, просто Александру не хотелось идти в шумную компанию, особенно, раскуривать общую трубку с дешёвым табаком. А зная надоедливость своего тёзки, граф ничего другого не придумал. И надо же, отговорка подействовала.
  - Как хочешь. Тогда, до завтра. И больше, никаких отговорок не принимаю. Завтра, встречаемся у меня дома, я устраиваю вечер чтения. Скажу тебе по секрету, мне на днях привезли новую книгу Огнеева. Так что, приходи, будут обсуждения новых трудов Викентия Семёновича. Обещаю, будет оче-ень ин-те-ре-сно. А из напитков, предлагаю оставить один лишь чай, ну может быть одну или парочку чашечек кофе и главное, это не помешает нам диспутировать.
   Увидев как граф растерялся, Шуйский понял это по своему - мол, трудно другу ходить на такое большое расстояние, а экипаж, на время хворобы, у него могли забрать родители - лишнее искушение нарушить постельный режим. Вот и сказал: "Саша, ты ведь мне друг? Друг. Значит поступим так. Завтра за тобой заедет мой экипаж, я его посылаю за сёстрами Бутенко. Будь добр, поручись перед родителями за их безопасность. Одних, без провожатого, они моих кузин точно не отпустят. А я, буду занят приготовлениями к литературным посиделкам. Выручай‟.
   Александр, выдержав для приличия небольшую паузу, согласился. Ему было неудобно признаваться, что он не помнит где стоит дом его друга, в котором он, по идее, часто бывал. Вот и обрадовался такому предложению.
   Князь ушёл на кнейп-абенд, бороться с зелёным змием, выясняя кто из них сильнее. А граф, поспешил домой, нужно было успеть, хоть немного отдохнуть, так как ему, предстояло заняться уроками фехтования с учителем, две недели назад нанятым его любимым батюшкой. Старый граф решил, что после тяжкой болезни, эти занятия пойдут его младшему сыну только на пользу. С чем Александр не спорил, здесь, их желания полностью совпали. Тем более, эти тренировки пробуждали не только ослабшие без специфических нагрузок мышцы, но и утерянные боевые навыки. Заодно, звон стали воскрешал некоторые события, связанные с применением этого боевого искусства. Оказывается, его предшественник не был абсолютным маменькиным сынком. Да, по сравнению со своими сверстниками он был более мягок и покладист. Однако старался постоянно доказывать окружающим его друзьям, что он настоящий мужчина, который, как это положено, презирает страх. За что частенько страдал. Находились те, кто, заметив эту особенность Мосальского-Вельяминова, использовал это в своих интересах. Однако делалось такое редко, так как такие вещи были не в чести, можно было получить вызов на дуэль, за оскорбление первой степени, или попасть на суд эрен-рихтеров¹⁹. (Судья чести) И что из этого было хуже, лучше не выяснять.
   Все эти воспоминания, "всплыли‟ из потаённых уголков памяти и, самое чудесное заключалось в том, что всё это обходилось без каких-либо припадков падучей - без спецэффектов. Не было даже обыкновенной головной боли, или ставшего привычным фейерверка. И что послужило причиной этого улучшения, было не важно. Главное в этих изменениях было то, что можно было не бояться, отключения сознания, грозившего развиться в самый неподходящий момент. Но, осознал Александр всё это не сразу, а только сегодня, поздним вечером. Когда он, уставший, улёгся в постель и вместо привычного, почти мгновенного сна, его посетила эта шальная мысль. Сна как не бывало - испарился. Разнообразные эмоции, глупые и не очень мысли, разгулялись с такой силой, что молодой человек еле удержался, чтоб не выскочить из кровати и, уподобившись маятнику, начать выхаживать по своей спальне. Сон появился глубоко после полуночи, приняв страдальца в свои нежные объятья.
   Пост наркозный бред, про нелепое попадание в другой мир, в молодое тело, окончился внезапно, как и начался. Одиноко лежащий в огромной больничной палате пациент очнулся, осмотрелся по сторонам, присел на своей кровати. Вокруг мёртвая тишина, кажется, что никого нет, даже в огромном коридоре. Удивляться было нечему. Ведь люди, в этом заведении, лежат, в прямом и переносном смысле этого слова. Даже медперсонал, передвигается между палатами с величественной неспешностью, если кому-либо из пациентов, не требовалось оказать неотложную помощь. Вот тут, в этой ситуации нарушались все правила: здесь присутствовал и топот ног, и громкие выкрики команд, проще говоря, начиналась суета. Только не в данный момент.
   Кононов, снова осмотрелся. И в самом деле, никого. Он на самом деле один. И его койка, стоит посреди помещения, а вокруг, куча разнообразных приборов непонятного назначения и не один из них, не был подключён к единственному пациенту.
   "Видимо это и есть послеоперационная реанимация. - подумал Владимир смотря на то, как на экране одной из агрегатных стоек, выписываются непонятные кривые. - Видимо меня уже отсоединили от приборов жизнеобеспечения, и пошли готовить место в палате. А я, к несчастью, очнулся немного преждевременно‟.
  " Деда! - неожиданно, почти рядом раздался звонкий детский выкрик. - Я так по тебе соску-у-учила-ась!‟
   Пятидесятипятилетний мужчина, выглядевший намного моложе своих лет, от неожиданного окрика вздрогнул. И удивлённо посмотрел на темноволосого, кучерявого ангелочка, в синем, длиннополом платьице с множеством рюшек. И он, раскинув руки, стремительно "летел‟ на него.
   "Стой Машенька, нельзя, - запоздало закричала молодая женщина - дочь Владимира, стараясь хоть так, остановить своего бесёнка, - у дедушки могут разойтись швы‟.
   Как это ни странно, ребёнок, который постоянно, при первой же возможности штурмовал дедушку, как альпинист гору Эверест, остановился, и с нескрываемым интересом и сильным удивлением, посмотрел на своего деда, а затем и маму.
  "Что, Дедушке, как и Тузику оторвали лапку?‟
   Здесь нужно уточнить, что Тузик, это мягкая игрушка, собачка, которой Машенька, не так давно, надорвала лапу. Ну а дочь Владимира, следовательно, мама этой девчушки, со словами: "Мы сейчас Тузика вылечим, наложим швы‟. - заштопала игрушку.
   "Деда, тебе тоже что-то оторвали и зашили? - поинтересовалась девочка, - Если доктор зашил плохо, то скажи маме. Она шьёт так хорошо - швы не расходятся‟.
   Взрослые, не удержались и громко засмеялись. И как-то незаметно, каким-то колдовским образом, больничный покой стал превращаться в комнату. А именно, любимым кабинетом Владимира, в котором он любил сидеть вечерами и по выходным. Уединяться там, если позволяли внуки, отдаваясь любимому хобби - делать из бумаги, функциональные макеты стрелкового оружия. Которые, по окончанию их изготовления, неизменно погибали в руках внуков. Конечно после того, когда мастер сам наиграется своей игрушкой.
   Утро было хорошим, по-настоящему добрым. Как только сновидение было осознано, сон воспринимался Александром как короткое свидание с прошлым. Конечно же, с новой силой разыгралась тоска по утерянным родным людям, а вот по "любимой профессии‟ нет - инженер станкостроитель, в последние годы, вынужден работать рядовым наладчиком на импортной, роботизированной линии сборки автомобильных кузовов. Невелика карьера, по которой можно тосковать. Хотя, огорчаться по этому поводу тоже не стоит. Некоторые из его коллег, по прошлой жизни, как ушли в торгаши, так и застряли там. Впрочем, не все, двое знакомых, переучились на программистов. Один "пасся‟ на вольных хлебах, чем безмерно гордился, второй, стал ценным сисадмином при одной, успешно развивающейся фирме.
   "Вот так, как дома побывал. Сон, вместо пространственного портала‟. - Подумал Александр, и засмеялся.
   А смеялся наш герой потому, что к случаю вспомнил анекдот, про мужика и его индивидуальный портал в другой мир. А звучал он приблизительно так:
   "У мужика, дома, был личный портал в другой мир. Ежедневно он проходил через заветную дверь, оставляя по другую его сторону сварливую жену, наглого кота, бестолковых детей. И был он в том измерении, единственным, человеком на всю округу и было это, прекрасно. Мужичок очень долго наслаждался этим покоем и свободой. Но приходило время, когда его ноги отекали, немели. Тогда он вставал, подтирался, смывал унитаз, и покидал своё убежище, возвращаясь в неблагодарный, суетный мир‟.
   На этот негромкий смех, заглянул дядька Протас.
  - О. Александр Юрьевич, доброе утро. Гляжу, вы уже встали. Вижу, и настроение у вас хорошее.
  - И тебе доброго утра, Протас. Как там, холодная вода готова?
  - Всё готово. И вода, и чистое бельё.
  - Тогда погоди. Я немножечко разомнусь.
   Как это ни странно, но желание воспитанника, начать закаливание своего организма, отставным солдатом, было воспринято весьма благодушно. Александру даже показалось, что наставник, тихо, пробурчал в усы: "Давно пора, дух укреплять ...‟. - Единственное чего не понимал наставник, так это странные упражнения (разомнусь), каждое утро выполняемые его мальчиком. Во время выполнения этого ритуала, тот то приседал, то подпрыгивал, то ложился на пол, и выполнял всякое непотребство, будь то отжимания от пола, или странное движение, называемое странным словом "схлёстка‟. А с недавних пор, к занятиям добавились пляски пьяных скоморохов. Даже не так, сплошное ного... и рукодрыжество. И всё это, выполнялось до седьмого пота. Старик, снисходительно смотрел на все эти чудачества, лишь бы его мальчик скорее поправился и не вспоминал о пережитой им беде. Терпел, несмотря на внутреннее неприятие: "Нет сабелькой помахать, или как все благородные господа, подержать подольше, на вытянутой руке, пистолет, для укрепления руки. А так, тьфу. Прости господи‟.
   Вот и приходилось старику, по утрам занимать свой пост у двери в спальню своего барчука и ждать, пока тот не набалуется. Затем, молча, сопровождать его, потного, разгорячённого, к ванной комнате, где молодой человек, принимал свои водные процедуры. И так, повторялось раз от разу, каждое утро. Только это самое "разомнусь‟, постепенно занимало всё больше и больше времени. Что не говори, но молодой граф, после той беды, сильно изменился: "Изменился настолько, - думал воспитатель, коротая время, пока его Сашка занимается, - что даже его светло серые глаза, заметно потемнели. Это кстати, заметила его матушка, Ольга Олеговна и всполошилась. Хорошо, что доктор, вовремя приехал. Успел к самому отъезду барыни и успокоил её. Сказав, что такое бывает, после какого-то сильного СТЛЕСА. Дела-а ...‟.
  - Протас, ты снова под дверью стоишь? - с безобидной усмешкой поинтересовался молодой хозяин, выходя из спальни и прерывая размышления наставника.
  - Так точно, Александр Юрьевич.
  - Зачем?
  - Дык, чтобы вас никто не побеспокоил. Не отвлёк, от этой, как её раз... это как же её...
  - Разминки. - Подсказал воспитанник, вытирая рушником со лба пот.
  - Так точно. Её самую.
  - Ну, бог с тобой. Сторожи, если так хочешь.
   Подобные диалоги повторялись ежедневно, и казалось что ещё немного, и они начнут происходить беззвучно - при помощи одних лишь взглядов. Дело в том, что старик, сильно корил себя за допущенный недогляд за своим дитятей и старался постоянно находиться рядом со своим барчуком. По возможности. Вот и сегодня, Молодой граф, после обеда отправлялся в гости к другу, собутыльнику. Отговорить его от этого мероприятия невозможно, как и набиться в сопровождающие. Значит, снова сидеть допоздна, и переживать: "У мальчика одна дорога, а в воображении воспитателя сто одна. И мало ли какой лиходей может повстречаться на его пути‟. - И относительно этого вечера, переживания Протаса были не напрасны.
  
  

Глава 7

  
   Долгожданная аудиенция с канцлером, которая с каждым днём всё больше походила на несбыточную мечту, состоялась. Правда произошла она не в канцелярии, как это мечталось, что могло придать ей некое подобие официального общения, а в местном элитном ресторане "Примадонна Белль‟, считай закрытом клубе. Сюда были вхожи только люди определённого круга, и Иосифа заранее, за три дня, предупредили о необходимости подготовиться к назначенному мероприятию. Нужно было построить подобающий для места встречи костюм, - если такового, нет в его гардеробе. И если бы не личное приглашение от Лопухина, то даже тогда, при наличии должного одеяния, пройти в зал ресторана, фасад которого напоминал здание театра, для посторонних, таких как Шимин, было нереально. В подтверждение этого утверждения, вежливый метрдотель, выслушав кто перед ним стоит, и по чьему приглашению этот господин здесь появился, первым делом заглянул в какую-то картонку, лежащую в строгой, чёрной, бархатной папке. И только после этого, убедившись, что данный посетитель, действительно приглашён, дозволил официанту, проводить банкира в некий отдельный кабинет. Так что, вопреки ожиданиям, пришлось идти мимо общего зала, где негромко играла музыка. Далее, гостя повели через длинный зимний сад. Который разделяла широкая, тёмная дорожка из мраморной плитки. Она мягко обогнула небольшой фонтан с античной статуей, в виде полуобнажённой девы льющей в рукотворное озерцо, воду из изящной амфоры. Зодчий, и скульпторы, создавшие эту красоту, был весьма талантливыми людьми. Им удалось не только вписать сад в здание, которое для этого не предназначено, но и сделал это так, что здесь витала особая атмосфера, умиротворения. Чему способствовало милое щебетание птичек, Клетку с одной, он смог заметить за ближайшим кустарником. Хотелось оставаться здесь подольше, дабы насладиться флюидами рукотворного райского уголка. Это волшебное ощущение, смог прочувствовать обескураженный, очарованный банкир, в отличие от вышколенного служащего, сопровождавшего его к месту встречи. Видимо тот уже привык, и воспринимал сад как нечто привычное.
  - Подождите здесь, господин Шимин. - сказал официант, остановившись у небольшой дорожки, ответвляющейся к еле заметной двери. - Я доложу Олегу Игоревичу о вашем прибытии.
   Против предложения немного подождать, Иосиф не возражал. Он был полностью поглощён созерцанием окружающей его красоты, как это ни странно, созданной какими-то варварами. Здесь не было излишней зелени, не давило изобилие скульптур, или давящей тишины. Тут присутствовало всё, но именно в меру, и всё находилось там, где смотрелось наиболее выгодно. Пусть банкир не считал себя эстетом, но чувство прекрасного, не было чуждо и ему. И он наслаждался увиденным чудом. И его, оторвал от этого созерцания негромкий голос, неожиданно прозвучавший рядом:
   "Канцлер ждёт вас, господин Шимин. Прошу вас, проходите‟. - сказал служащий клуба, учтиво склонив голову, и тихо удалился.
   Кивнув слуге в знак того, что он его понял, Иосиф последний раз окинул взглядом сад. Его взор, на несколько мгновений задержался на ближайшей статуе, изящной, милой девушки охотнице отложившей в сторону свой лук и лечащей пораненную занозой лапу золотой рыси. Юная лекарка изображала само сострадание, а раненый хищник, не смотря на свою смертоносную грацию, отвечал ей взглядом полным благодарности. Мимолётно подумал о том, что со временем, обязательно закажет создать нечто подобное такому саду, даже лучше. И это чудо, расположится в головном офисе его банка, именно там, будет построен ещё один райский уголок. Подумал, улыбнулся и вошёл в приятно оформленный Cabinet particulier. ((фр.) отдельный кабинет в ресторане)
   В комнате, с уютным круглым столом, застеленным белоснежной скатертью и предварительно сервированным на двух особ, стоя почти возле двери, его ожидал немного полноватый мужчина. Был он немного ниже среднего роста, его редкие, седые волосы были коротко острижены, а глаза, оценивающе смотрели на гостя.
   "Здравствуйте, сэр канцлер‟. - Сказанное звучало немного не уверенно и нелепо, так как Иосиф впервые за многие годы, по-настоящему стушевался и на несколько мгновений забыл, как зовут этого чиновника. Почему так произошло? На этот вопрос он не мог ответить даже самому себе. Вроде Лопухин ему улыбался и даже весьма искренне. И всё же, на подсознательном уровне чувствовалась порода представителя властителей во многих поколениях. Это можно сформулировать так: " Олег Игоревич не представитель власти, он она и есть‟.
  - Здравствуйте Иосиф. Прошу вас, проходите к столу, присаживайтесь. - Хозяин приглашающе, указал рукой на стул.
  - Благодарю вас сэр.
  - Можно просто, Олег Игоревич. Вы, приглашены на обед, а не на официальный приём.
  - Благодарю сэ-эр. То есть Олег Игоревич.
  - Вот и хорошо. Ну что же, давайте поговорим с вами, так сказать за аперитивом, пока повара будут готовить наш обед. Тем более, как мне донесли, при деловых переговорах, вы предпочитаете обходиться без излишних церемоний: "Сразу берёте быка за рога‟.
   Иосиф промолчал, он не знал, как воспринимать сказанное. Это могло быть как признанием его деловой хватки, так и порицанием, за бестактное воспитание. Молчал и канцлер. Он мило улыбался, и неспешно цедил из своего бокала сухое вино. Понимая, что ему, в эту молчанку не выиграть, Шимин заговорил:
   "Ну что же, Олег Игоревич, как скажите, давайте перейдём сразу к переговорам, вот мой прожект. - банкир протянул увесистую папку с которой он пришёл на переговоры. - Мне бы хотелось, чтоб вы, ознакомили с ним вашего императора‟.
   Лопухин взял документы. Раскрыл папку и бегло просмотрел все лежащие в ней листы, несколько раз, внимательно вчитываясь в заинтересовавшие его места. Затем, закрыл её, неспешно завязал тесёмки и небрежно вернул её банкиру.
  - Ну что же, - проговорил он, снова слегка пригубив бокал вина, - весьма достойный труд. Видно, что вы над ним хорошо поработали, ничего не упустили. Но. Нам это не интересно.
  - Но позвольте. Как же так? Почему?
  - Всё просто. Вы не предложили нам ничего нового. У нас, согласно этому документу, одни лишь обязательства и никаких прав. Имеются странные требования, где и что мы должны покупать, боюсь, что те торговцы с кем мы будем принуждены вести дела, цену за товар назначат немалую. Да и процентные ставки у вас несколько завышены. Всё это, очень напоминает предложение сделанное нам банком Ротшильдов.
  - Вот-вот, это стандартный договор. Такие условия кредитования приняты во всём мире.
  - Может быть и так. Но здесь, - канцлер кивнул на папку, - для нас, по сравнению с упомянутой вами мировой практикой, предложены самые не выгодные условия.
  - Но это надбавки за риск и ещё, нашему банку, придётся перемещать средства на большие расстояния. Это тоже надо учитывать.
  - Учитывать риски, это ваше право. Но и мы имеем право не заключать не выгодный для нас договор.
  - Но как же так? Я, прибыл в вашу страну издалека; из-за здешних бюрократических проволочек потратил столько времени. И получается, что все мои усилия напрасны? В конце концов, я понёс немалые убытки. Кто мне всё это компенсирует?
  Канцлер хитровато усмехнулся.
  - Коммерческий риск это основа любого предпринимателя, так что без убытков, в этой жизни, никому не обойтись. И ещё, насколько мне известно, вы время впустую не тратили. Вы, сэр Шимин, всё это время работали, и весьма плодотворно. Обзавелись полезными связями, даже умудрились скупить за бесценок несколько мелких филиалов наших банков. И все они, находятся в больших городах. Как у вас это получилось? Не поделитесь секретом? Кстати провернуть этакое, ещё ни кому не удавалось.
  - Но ...?
  - Не переживайте так. Вас ни в чём не обвиняют. Тем более, вы, все свои покупки оформили на некого своего соотечественника. Странно. Но хорошо, в знак нашего примирения, на это небольшое недоразумение никто не обратит внимания - без всяких дополнительных проявлений благодарности с вашей стороны. Да и документы на ваши дочерние предприятия, будут оформлены в экстренном порядке, без каких либо дополнительных проволочек. ...
   Дальнейшая беседа, шла в том же ключе. Несколько попыток банкира перехватить инициативу в переговорах, так и не увенчались успехом. Канцлер, недвусмысленно дал понять, что в курсе всего того, чем занимается иноземный банкир, однако, насколько глубоки эти познания, было не ясно. Так что, пришлось Иосифу, уходить с обеда, ощущая себя побитым волком. Нет, у него ничего не отняли и не собирались депортировать из страны. Банкир понимал, что его миссия близка к провалу, пусть он даже не рассчитывал на то, что его банк станет основным кредитором строительства сверх длинной железнодорожной магистрали. Это было ясно с первых дней пребывания в этой стране. Но ощущение того, что вся его деятельность в этой империи контролируются, было не то, что неприятным, оно было мерзким. Ему дали понять, что видят все, или почти все его махинации, но терпят их, пока Щимин полезен для этой варварской державы. И его непременно накажут, если он перейдёт через определённую, дозволенную для него "черту‟. И с этим нужно было что-то делать. Но не сейчас. На данный момент есть задача, укрепиться на новом рынке, "откусить‟ как можно больший кусок "пирога‟ и "пустить корни‟ в эту благодатную для его бизнеса "почву‟.
   Другой участник "тайной‟ обедни, проводив гостя, не спешил покидать уютный кабинет. Соблюдя все правила приличия, канцлер неспешно вернулся на своё место, но к еде больше не притронулся. Он, посидев с минуту, сказал, куда-то в пространство: "Георгий Константинович, вы видели этого господина? Всё слышали?‟
   За спиной Лопухина, беззвучно, открылась потайная дверца, тщательно замаскированная шёлковой драпировкой и из неё, вышел невзрачный мужчина, лет тридцати, в гражданском платье. Подошёл к чиновнику, и стал рядом с ним.
  - Да, Олег Игоревич, я всё увидел и прекрасно слышал.
  - Тогда так. С этого момента, вы, и ваши люди, работаете только с ним - глаз не спускать. Обо всех его делах, или его компаньонов докладывать мне, лично.
  - Будет исполнено.
  - Далее. Его финансовым делам не мешать, если только не будет, кому-либо помогать выводить с нашей державы деньги. А так, пусть финансово простимулирует наших артельщиков и торговцев. И ещё, если этот американец, снова постарается вытеснить с рынка кого-либо из наших подданных, действуйте, как хотите, но не допустите этого. У нас, здесь, не его дикий запад, не нужен нам их беспредел, один раз, ваши коллеги уже проворонили ...
  На сей раз, канцлер первым покинул клубный ресторан, а таинственный Георгий Константинович, вышел через пять минут, и шёл в сопровождении миловидной дамы. Так что, как эти люди провели обед, знал только метрдотель, который, по службе, привык хранить разнообразные тайны.
   А сам Олег Игоревич, был доволен тем, что он сегодня у него всё получилось. Пусть его сегодняшний проситель и был не безгрешен, главное он являлся представителем крепкого финансового дома и пришёл развивать в его державе своё дело. Пусть действовал он при этом не совсем законно но, кто ответит на следующие вопросы: "Где в этом мире, найти успешного, и при этом святого ростовщика? И каким другим образом заставить своих граждан, не хранить свои деньги в укромных "уголках‟, а пускать свои сбережения в оборот? Заставить даже последний грош работать на благо государства‟. Это, при нынешнем пренебрежении к представителям этого рода деятельности, было почти не разрешимой проблемой. Если всё получится, то пострадает множество людей, но, если удастся взять под контроль эту систему, то появляется неплохой шанс...
  
  
  

Глава 8

  
   Это утро, у графа Мосальского-Вельяминова вышло суетным и не очень приятным. Нет, побудка с её утреней зарядкой и водными процедурами прошла как обычно. Однако после лёгкого завтрака, по возвращению в свою спальню, Александр застал в ней Авдотью, которая неспешно разглаживала на его постели и без того ровное покрывало.
  "Блин. Снова эти красавица, как и её подруга, ищет возможность остаться со мной наедине. Как пить дать, сейчас будет мне "строить глазки‟. - подумал юноша. - Это их упорство, уже начинает раздражать‟.
   Молодой человек, как в воду глядел. Стоило Авдотье понять, что в комнату вошёл барин, девушка, не оборачиваясь, выпрямилась и весьма эротично потянулась, ну прямо как грациозная, дикая кошечка. Затем развернулась, весьма театрально ойкнула и залепетала:
   "О-ой! Простите, Александр Юрьевич. Я не ожидала, что вы сегодня так быстро вернётесь. Вот и завозилась ...‟.
   Приятный грудной голос, идеально поставленная французская речь, и взгляд ..., это сочетание действовало на молодой организм как лёгкий афродизиак. Но разум, заточённый в это юное тело, противился этой атаке. Он воспринимал обеих обольстительниц, оставленных графиней для ухода за сыном, как детей, милых девочек. И это действовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Поэтому князь, нарочито показательно вздев к потолку очи, молча указал на дверь. Служанка, соблюдая отработанный в последнее время ритуал, сникла, потупила взгляд и направилась на выход. А далее, проходя мимо хозяина, в первый раз за всё время, упала на колени, и, обхватив ноги Александра, тихо по-русски запричитала:
   "Батюшка боярин, родненький, не губите. Век, за ваше здравие буду бога молить, не прогоняйте‟.
   Тёмные глаза девушки, полные слёз и мольбы, обречённо смотрели на графа. И он не выдержал. Попробовал наклониться и поднять девицу с пола. А она, обхватила хозяина за шею, чуть не свалив на пол, прижалась к нему, и, заливая его грудь слезами, взмолилась:
   "Барин, не губите. Если мы, с Алёнкой не будем, хоть иногда, по ночам, согревать вам постель, нас заберут в имение и там сгноят, на самых тяжких работах. Не губите‟.
   "Ну, спасибо матушка, - подумал юноша, ошарашенный неожиданным развитием, привычной попытки утреннего флирта, - удружила, подсуетилась, чисто по-родственному. И что мне делать с твоим "роскошным‟ подарком?‟
   "Александр Юрьевич, не гоните меня, я ...‟
  "Да никто тебя дурёха не гонит. Вот когда, сегодня вечером, вернусь из гостей, приходи с Алёной, обе, и все вместе придумаем, как можно помочь вашей беде‟.
   То ли на самом деле, день был сам по себе неудачным, то ли так подействовала утренняя истерика Авдотьи, но сегодня, всё пошло не так. Экипаж, обещанный князем Шуйским, задержался минут на двадцать. Затем, была долгая, нудная беседа с родителями девиц - юных кузин князя по материнской линии. После чего сама поездка к месту проведения литературного вечера, во время которой, девицы неугомонно щебетали о разных интересных только им пустяках, прямо как целая стая встревоженных стрижей. А угрюмая нянюшка, по настоянию князя Бутенко сопровождавшая своих воспитанниц, молча и недобро сверлила Александра своим подслеповатым взглядом, и была похожа на цербера. Чему способствовали её отвисшие щёки, весьма похожие на бульдожье брюли и маленькие, злые глазки, и ещё несколько неуловимых штрихов, усиливавших это сходство. Для полной идентичности с этим персонажем, не хватало второй головы, цепи, грозного рыка и огромных, оскаленных клыков.
  Так что, когда экипаж подъехал к дому Шуйского, Саша очень этому обрадовался, и дал зарок, что сегодня, будет держаться от своих попутчиц как можно дальше - от всех троих. Так как успел сильно устать от этой компании. Князь, как подобает радушному хозяину, лично встречал своих гостей возле двери, и после стандартного приветствия, сказал каждому из прибывших небольшой комплимент. Так уж получилось, что сёстры Бутенко и граф, были последними из приглашённых гостей, можно сказать, слегка опоздавшими. Поэтому, когда Александр вошёл в не очень большой гостевой зал, то заметил, что почитатели таланта некого Огнеева, скрашивая ожидание начала чтений, разбились на несколько небольших коллективов - по интересам, и оживлённо общались. Впрочем, идущий впереди князь Шуйский, заставил стихнуть царивший в зале негромкую многоголосицу. Для, этого ему было достаточно негромко хлопнуть в ладоши, и сказать:
   "Друзья мои, я рад, что все мы сегодня собрались в моём доме. Прошу прощения за небольшую задержку в открытии чтений, но это не моя вина. И не тех, кто прибыл в этот дом последним. Я как никто другой, знаю, как пекутся мой дядюшка с тётей, о чести моих любимых кузин. Поэтому я не завидую графу Мосальскому-Вельяминову, вынужденному выслушать от них, весьма долгие наставления. Но это их право. А вас Мари, - князь обратился к одной из своих кузин, непонятно, как он умудрялся различать этих близнецов, - прошу оказать нам честь, взять вот этот труд великого мастера русской философии и слова, и начать наш вечер чтения‟.
  Девушка немного смутилась. Впрочем. Было видно, что она безмерно рада, что стала центром внимания участников этого литературного вечера. Поэтому, взбодрившись, она взяла брошюру и величаво проследовала к небольшому бюро, стоявшему по этому случаю возле огромного окна. Открыла книгу; украдкой посмотрела на аудиторию; её щеки зарделись румянцем, и вот, тихо прокашлявшись, юная красавица приступила к чтению.
  " Огнеев Викентий Семёнович. Издательство "Русская правда‟. Лондон. - зазвучал её молодой, приятный голосок. - "О долготерпении русского народа, и о верхушке империи, паразитирующей на его невежестве‟. ...
   Чем дальше читала Мари труд некого правдолюба, тем больший ужас охватывал душу Александра. Да, тот, кто писал этот труд, был талантливым человеком, видел и обсуждал назревшие проблемы. Но методы решения этих проблем были ужасны. По его утверждению вся правящая верхушка многострадальной страны, должна уйти, решение окончательное и пересмотру не подлежит. А её место могут занять некие абстрактные, прогрессивные лидеры. Но где их искать и что новые правители должны делать с обезглавленной ими страной? Правильного ответа на этот вопрос нет и с такой его постановкой, не могло быть. Так что, имелись только общие призывы к тому, что пора идти в народ, "будить‟ его, призывая к праведному бунту. Молодой человек слушал, а в его голове, всё сильнее "звучал‟ известный по истории родного мира революционный гимн, говорящий: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем - тот станет всем ‟ (Интернационал). Реакция на прослушивание этой писанины, была одна, Саша всё больше ощущал себя Кононовым Владимиром Сергеевичем. Ведь тот, в отличие от окружающих его юнцов, когда-то давно, в прошлой жизни, учился в школе, читал, какие, последствия для страны несёт всякая революция имеющая зарубежных спонсоров. Он был убеждён, что за переворотом обязательно последует разрушительная гражданская война. Да и "милые‟ соседи, не откажут себе в удовольствии "ощипать‟ вмиг ослабшего соседа. И если уж не отрезать в личное пользование некую территорию, то хотя бы безнаказанно пограбить её. Не лучшим образом заканчиваются и более мягкие "перевороты‟, разнообразные "мирные‟ революции. Все эти цветные-цветочные бардаки напоминали розы, они мягко начинались, лаская своих приверженцев мягкими лепестками затем, больно впивались своими острыми шипами в тело "спасаемого народа‟.
   Из недобрых пророчеств, ожидающих страну, в которую он попал, Александра вырвал голос князя Шуйского, говорившего:
  - Спасибо Мари, вы как всегда, поразили нас своим талантом чтеца. А сейчас прошу вас, друзья, поделитесь мыслями по поводу только что прослушанного великого творения нашего философа.
  - Бред! - громко высказался Александр, вогнав этими словами в ступор, как гостей, так и сердобольного хозяина вечеринки. - Полнейший, и опаснейший для России бред!
  - Объясни, почему ты считаешь этот прогрессивный труд бредом? - гневно сверкнув очами, сухо поинтересовался князь Шуйский, очень быстро вернувший себе дар речи.
  - Вопросы в нём подымаются правильные, не спорю. Но звучащие в нём призывы к бунту, или прозвучавшее в конце предложение покуситься на жизнь императора, это предложение самого извращённого способа самоубийства.
  - Нет. Ты не прав. Любой патриотично настроенный человек знает, что тиран должен быть убит. И никак иначе.
  - Ну да, учили. Римская империя, тиран Цезарь, чувствуя, как холодная сталь входит в его плоть, восклицает: "И ты, Брут?‟ - Прекрасный пример для подражания. Великая империя, мощная армия, и прочие, прочее, прочее. Но ответь мне, где она теперь? Куда делась вся эта мощь?
  - Но её уничтожили многочисленные орды варваров.
  - Да. Не спорю, так и было. А почему это произошло? Ответ на этот вопрос прост. Рим строили и расширяли воины мыслители. Ключевое слово мыслитель. А в колос на глиняных ногах, империю превратили скучающие от безделья аристократы и властолюбивые, брутальные придурки, привыкшие рубить с плеча и бездумно резать своих оппонентов. Думать надо господа, а не рубить с плеча.
  - Саша, ты не прав. Мы желаем встряхнуть державу, чтоб она очнулась и начала развиваться как Британия.
   Эти слова прозвучали в полной тишине. Все с недоумением смотрели на своего товарища, неожиданно ставшего в оппозицию их идеалам. Поэтому обоим спорщикам не нужно было напрягать голос, благо, они благородно, терпеливо ждали, пока оппонент выскажется.
  - Ага, возжелали разбудить мужика от спячки и бум того по башке дубиной, да вот беда, ударом размозжили ему голову. Неплохое получается пробуждение. Дальше, ты говоришь, Британия хороший пример для подражания. Не спорю. Только давай весьма коротко "пробежимся‟ по основным вехам её чудесной промышленной революции. А началось всё с того, что Испанское и Британское королевство, весьма шустро вывозили из своих колоний много золота и других материальных ценностей. Испанцы, разбогатев, почивали на лаврах, предпочитая транжирить своё богатство, а у Англичан, нашлись люди решившие воспользоваться подвернувшейся возможностью. И начали думать, как заставить деньги работать. Посовещались и решили, что у них производится самое лучшее в мире сукно, пусть это и станет основной статьёй дохода. А вот погрязшие в лености, богатые идальго, сидящие на мешках с драгоценностями, были согласны скупать чужие товары, причём в больших объёмах, чем Британия могла производить. Если необходимо поставить на рынок больше продукции - значит нужно больше сырья. Умные люди снова собрались, пошептались и, постановили: "В этом мире нет безгрешных, а в палате лордов, заседают те же люди‟. - И пошёл к нужным людям, "маленький ослик‟, с "небольшим‟ мешочком золота. Итог. Мелких землевладельцев сгоняют с насиженных мест, столь удачно подходящих под огромные пастбища. Тут же возникла другая проблема, сырьё есть, а обрабатывать его некому. На "сцену‟ вновь выходит некий "ослик‟ - рождается закон о борьбе с бродяжничеством. На какое-то время проблема решена, но спрос на сукно постоянно растёт, а ручное производство, за ним, не успевает. Как быть?
   Снова собрались умные люди, они долго думали. Да взяли и обратили внимание, что некоторые производственники, на свой страх, и риск, используют запрещённые церковью механизмы. И это, в какой-то мере оправдывает риск, решает их проблему. Снова расходятся по британским землям "золотоносные ослики‟, только сопровождают их некие уважаемые мудрецы, убедительно объясняющие святым отцам всю выгоду технической революции. Проходит время, и в артелях, с благословения островной церкви, появляются станки, позволяющие не только резко повысить производительность, но и улучшить качество продукции. Вот так и вышла Британия в мировые лидеры. Никого не убивали, а только создавали некие условия для правильного решения возникшей проблемы. Я не сильно упростил свой ответ? Ничего не упустил?
  - Нет.
  - Разве? Ведь я ни разу не сказал, что кто-то покушался на жизнь короля, или его приближённых.
  - Ну, это Британия, там народ более цивилизованный, умный, свободный, и очень любит своего благородного короля.
  - Конечно, у соседа, ватрушки всегда вкуснее и жена красивее. Верю. Да будь на островах такой народ, как ты говоришь, то после отъёма земли, свободолюбивые англичане, вмиг разлюбили бы своего драгоценного монарха и устроили переворот. Но ими управлял настоящий тиран - в меру добрый, временами. И на него, эти свободолюбивые люди, боялись даже пискнуть.
  - Замолчи! Ты не прав! Ты, ты предатель! Ты предал все наши идеалы!
  - Нет. Я всего лишь реалист.
  - Нет! Ты, ты, ты ... Вот! Как ты сказал? Британию в лидеры вывела промышленная революция, значит ты контрреволюционер! Вот! Ты противник прогресса.
  - Если ты так говоришь, пусть будет так. Хотя, революция это не движение вперёд, а резкий поворот. А я против всякого бунта, значит, по вашим канонам, я являюсь настоящим контрой. - В отличие от своего оппонента, граф говорил без излишнего проявления эмоций.
  - О чём нам с тобой можно говорить? Тебе в той клинике, все мозги выжгли!
  - Князь Шуйский, вы понимаете, что вы только что сказали?! Я не потерплю нанесённого вами оскорбления. Мы будем стреляться. В движении.
  - Согласен! - выкрикнул, раскрасневшийся от переполняющего его возмущения Шуйский, осмотрелся по сторонам и также эмоционально обратился к стоящему неподалёку юноше. - Князь Шеремет, вы согласны быть моим секундантом?
  - Да, Александр Иоаннович, согласен.
  - Тогда господа, я буду, секундантом Александра Юрьевича. Надеюсь, вы согласны с моей кандидатурой, граф?
   Это подал голос граф Мусин - Елецкий, который сидел в дальнем углу, и Александр его заметил только тогда, когда тот встал и предложил ему свою кандидатуру в секунданты.
  - Согласен, Михаил Николаевич. Спасибо.
   Так как дуэльный кодекс требовал исключить любое общение между конфликтующими сторонами, то граф Мосальский-Вельяминов, незамедлительно покинул дом Шуйского. Дав поручение своему секунданту, в котором было одно требование, звучавшее так: "Никакие извинения для меня не приемлемы‟.
   Покинув дом Шуйского, Александр направился к себе домой. Он мог сесть в местный аналог такси, и "с ветерком‟ доехать на нём до дому, тем более, он дважды проходил мимо стоявших пролёток, и спиной чувствовал заинтересованные взгляды скучающих кучеров. Однако пользоваться их услугой, не хотелось. Граф понял, что в скором времени он будет стрелять в человека, а тот в него. И эта дуэль, вряд ли закончится выстрелами в воздух. От этого понимания, грудную клетку сдавил тяжёлый ком. Давил так, что не хватало воздуха, хотелось расстегнуть ворот, или даже завыть. Приходилось сдерживать это желание и давить зарождающийся в глубине души страх. И ходьба быстрым шагом, этому способствовала.
   Уже темнело, когда граф Мосальский-Вельяминов, двигаясь окружными путями, добрался до дому. Возле него, во дворе, стоял чей-то фаэтон. Не обратив на него никакого внимания, Александр подошёл к парадной двери и позвонил, дёрнув пару раз за шнурок колокольчика. Как ни странно, но дверь открылась почти сразу, и растворил её встревоженный Митяй.
  - Всё в порядке Дима, - улыбнувшись, желая успокоить друга по домашней учёбе, проговорил Александр, - не переживай ты так. Мне просто захотелось прогуляться по городу, в полном одиночестве.
  - Понимаю Александр Юрьевич, но вас, давно ожидает граф Мусин - Елецкий. Он сильно взволнован и через каждые пять минут спрашивает, не вернулись ли вы домой.
  - Где он? В гостиной.
  - Да.
  - Хорошо, прими у меня верхнюю одежду.
   Видимо Михаил услышал спешные шаги, приближающиеся к гостиной комнате. Так как, встретил друга стоя возле стола и несказанно обрадовался его появлению.
  - Саша, наконец-то ты пришёл. Где ты был?
  - Всё в порядке Миша, просто прошёлся по столице, немного развеялся.
  - Понимаю. Я и сам не ожидал, что вы с Шуйским можете так сильно рассориться.
  - Ну что произошло, уже не изменить.
  - Ну да, конечно.
  - Хорошо, хватит об этом. Ты скажи мне, о чём ты договорился?
  - Ну, начну с того, что все были удивлены допущенными вами нарушениям в дуэльном протоколе, но сочли это допустимым, объяснив тем, что вы оба, действовали на эмоциях. Далее, стреляетесь вы завтра утором, в десять. Дуэль произойдёт возле девичей рощицы. Что дальше? Так, врача уже пригласили; распорядителем дуэли будет Юрка Казымов, я, как твой секундант, дал на это своё согласие; пистолеты приношу я и заряжаю их на виду у всех. И в заключение, стреляетесь вы в движении. На этом всё.
  - Спасибо Миша. Раз сатисфакция назначена на завтра, думаю что мне, перед поединком, нужно как следует выспаться.
  - Да, хороший отдых тебе не помешает.
  - Ты как, останешься у меня, или поедешь к себе.
  - Нет, переночую дома. А тебе, настоятельно советую не полуночничать, на утро тебе понадобится твёрдая рука и светлая голова. Я тебя не для того у англичан отбивал, чтоб ты, из-за недосыпа погиб на дуэли.
  - Я тоже так считаю. Так что давай прощаться...
   Как там говорит одна народная мудрость: "Легко сказать, да трудно сделать‟. Вот так получилось и у Александра. После отбоя, проворочавшись в кровати не менее часу, он понял, что уснуть сегодня, у него вряд ли получится. Лезли всякие дурные мысли, отогнать которые, он был не в силах. И тут, неожиданно, еле слышно скрипнула дверь спальни, Саша насторожился. Приоткрыв глаза, он заметил, как в плохо освещённой комнате, появились два светлых, бесформенных силуэта, показалось, что кто-то решил глупо подшутить, накинув на себя простынь, изображая таким способом двух милых приведений.
   Через секунду, стало ясно, что это две девицы, одетые в ночные рубахи, и нелепые чепчики. Они тихо крались к постели.
  - Вы это чего удумали? Красавишны, королевишны.
   Недовольно проворчал Сашка, стараясь угадать, кто это пожаловал к нему в гости. Таинственные незнакомки вздрогнули, и как-то резко сжались. Непродолжительная немая сцена, и одна из девиц заговорила, на французском языке:
  - Месье, вы сказали прийти к вам вечером, и вы решите нашу проблему. - судя по голосу, это была Алёна.
  - Да, я сказал, что пообщаюсь с вами вечером, а не ночью.
  - Ну, мы и пришли, как только смогли это сделать. Пока управились с делами, пока привели себя в порядок. Пока...
  - И что?
  - Мы готовы.
  - Надеюсь, вас решили подать не под майонезным соусом? - поинтересовался молодой человек, перейдя на великий и могучий русский язык.
   Пока шёл этот диалог, девицы подошли к хозяйской постели почти вплотную. Подошли и опешили. Девушки так и не поняли последней шутки своего барина. Снова в спальне повисла тяжёлая пауза, на сей раз, тишину нарушил растерянно недоумевающий голос Авдотьи:
  - А нам ничего про это не говорили, мы что, должны перед этим натереться каким-то соусом. А это что, обязательно ...
   Александр, не удержался и громко засмеялся, но быстро справившись с хохотом, быстрым движением руки, вытерев покатившуюся от смеха по щеке слезу, проговорил:
  - Не берите в голову, это я так пошутил, юмор у меня такой.
  - Но как нам быть, барин? - синхронно проговорили обе девицы. - Ведь мы, до сих пор, никак не можем выполнить повеление вашей матушки.
   Тут, в коридоре послышались спешные семенящие шаги и они приближались. Дверь приоткрылась, в образовавшемся проёме показалась мужская голова и заспанным голосом мажордома, задала вопрос:
  - Александр Юрьевич, с вами всё в порядке?
  - Всё хорошо Аким, просто Авдотья меня немного насмешила.
  - А-а-а, вот и чудненько. Вот и ... - мажордом исчез, тихо прикрыв за собою дверь.
  - Всё девчата, уходите и вы. Нам всем, этой ночью, нужно выспаться.
   Обе девки, как по команде упали на колени и запричитали:
  - Барин, не гони, смилуйся. Этот Аким, давно отписал вашей матушке письмо, что вы нас игнорируете. И если мы не останемся у вас до утра, то он и это доложит. Тогда нам хоть в петлю лезь.
  - Цыц, дуры. Только попробуйте мне устроить нечто подобное, тогда, ваши мерзкие трупики, я не придам земле, а на помойку выкину, на прокорм бродячим псам.
  - Так что же нам делать, бари-и-ин?
  - Не знаю. У меня, например, на эту ночь одна задача, выспаться. Наверное, в этом доме, уже все знают, какое мероприятие у меня запланировано на завтра?
  - Да, Александр Юрьевич. У вас, утром, состоится дуэль с князем Шуйским.
  - И вы мне предлагаете, покувыркаться с вами весь остаток ночи, чтоб завтра у меня руки дрожали, как с похмелья и в глазах всё расплывалось.
  - Нет. Но не гоните нас, хоть в эту ночь.
  - Да бог с вами. Заприте дверь на щеколду, да ложитесь спать. - сдался Саша, пожалев девчонок. - только спите вон там, на ковре, рядом с кроватью. И чтоб вели себя тише мышек, мне на самом деле, необходимо как следует выспаться.
   Странный факт. Неизвестно, что так подействовало, но граф уснул, как младенец, и произошло это неожиданно быстро. Да и сон был, на удивление крепок. К такому заключению можно было прийти потому, что проснувшись утром, юноша увидел, что обе девки, спят с ним в одной постели. Видимо им было слишком жёстко лежать на полу, вот они и перебрались: "Спасибо что не разбудили и не полезли под одеяло‟. - подумал Александр, аккуратно, чтоб не разбудить горемычных подружек, покинув постель. Девушки никак на это не отреагировали, они продолжали сладко спать, Алёна, даже чему-то улыбалась: "А она ничего, видная девка, будь она немного постарше, можно было бы и приударить за нею‟.
   Жизнь продолжалась, и для всего мира, она текла, по давно проторённому руслу. Возле двери, как обычно, дежурил дядька. И он был весьма удивлён, что его воспитанник, покинул спальню раньше времени и совершенно не взмыленный. Видимо поэтому, зная про ночных посетительниц, он позволил себе нагло заглянуть в покои своего барчука. Он не мог не заметить, безмятежно спящих девок, обе выглядели счастливыми, на голове у них отсутствовали ночные чепчики, а волосы разметались по подушкам. На лице старика расплылась довольная улыбка, а во взгляде, блеснули озорные огоньки. И даже, традиционное старческое: "Кхе‟. - Прозвучало как высшая степень одобрения. Молодой человек, не обратил на это никакого внимания, он не стал оправдываться, а всего лишь, молча, как будто ничего не произошло, направился в ванную комнату.
   Сегодня без внимания осталась не только утренняя разминка, но и завтрак, юноша от него попросту отказался. И причина этого решения была до невероятности проста, ею была дуэль. Не приведи господь, пуля попадёт в живот. Такое ранение относились к разряду особо тяжких, и выжить после него, считалось большой удачей. Так что, усугублять возможную рану ненужными осложнениями не хотелось. Вот и получилось, что приезд Мусина - Елецкого, был воспринят как благостная весть, муторное ожидание окончилось.
  - Саша, ну что, вы готовы? - прямо с порога поинтересовался Михаил.
  - Oui mon général! ((фр.) Да, мой генерал!).
  - Узнаю друга. Как всегда, наш Саша, перед любой дуэлью, отдохнувший и беспечный.
  - А чего тосковать? Всё в руках господа и моих, разумеется. - Молодой граф, стоял вытянувшись по стойке смирно, он паясничал, и только ему было известно, что, таким образом, он не только прячет от окружающих свой страх, но и пытается оттеснить его в самые отдалённые уголки души.
  - Хорошо князь, нам нужно поторапливаться. Для тебя лучше прибыть на место заранее, чем из-за пятнадцати минутного опоздания, считаться уклонившимся от дуэли.
  
  

Глава 9. Очень короткая.

  
   Шимин ходил по кабинету, не находя себе места. Нет, не так, он буквально кипел от возмущения. И было от чего. После памятной встречи с канцлером, в его голове постоянно крутились вопросы: "Откуда сэр Лопухин знает о моей не совсем чистой игре? Насколько полной информацией по этому поводу, этот высокопоставленный чиновник владеет? И насколько сильно меня опекают его филёры?‟ - На все эти вопросы, до сих пор не было ни одного ответа. Что сильно мешало вести дела в полную силу, по намеченному ещё до приезда в эту отсталую страну плану. И всё же, кое какие шаги он предпринял. Взяв за основу, что за ним следят, пусть он этого и не замечает, Иосиф приступил к шпионским играм. Благо в его распоряжении, было несколько человек, осевших в Павловске задолго до его приезда.
   И вчера, эта игра началась. Утром, проходя мимо невзрачной бакалейной лавки, Шимин заглянул в неё. Ароматы разнообразных специй почувствовались ещё за несколько метров от входа, и они были приятными. Войдя, немного постояв у двери, наслаждаясь приятным амбре, банкир осмотрелся, и, не увидев за прилавком нужного человека, всё равно, направился к прилавку, дабы заказать жутко искажённый набор приправ для глинтвейна. И тут, о счастье, худощавый, с зализанной причёской приказчик, с улыбкой довольного кота, увидевшего долгожданную крынку сметаны, не владел ни английским, ни немецким языком. Отчего общение с ним стало невозможным. Пришлось изобразить возмущение, и даже проимитировать желание, покинуть эту лавку. Потому что, следом за Иосифом вошёл неприметный мужчина, и стал слишком усилено рассматривать полки с коробами имеющихся в продаже приправ. Но продавец сработал как надо, он выскочил из-за прилавка и усиленно жестикулируя, залепетал: "Погодите, господин-хороший. Не уходите. Просим прощения за причинённое неудобство, но наш хозяин, Франц Альбертович, знает вашу речь, он сможет вам помочь. Подождите здесь. Я сейчас, я быстро!‟ - Да, повезло. Не желал бедолага терять вероятный барыш, и благодаря ему, встреча с агентом выглядела вполне случайной.
   Приказчик, пятясь спиною и постоянно кланяясь - прямо как китайский болванчик, исчез в двери. Видимо за ней была лестница, ведущая на второй этаж, где жил владелец лавки. Вернулся мужичок весьма шустро, угодливо кланяясь и говоря: "Сей момент уважаемый. Погодите немного. Хозяин сейчас подойдёт-с к вам‟. - Как итог, для непосвящённых в истинный смысл встречи, всё выглядело приблизительно так. Хозяин лавки Франц, спустился в зал, ничем не выказав то, что хоть как-то знаком с находящимся там посетителем. И играючи смог "убедить‟ иноземного покупателя, что ему лучше купить набор целебных трав для сбитня, который намного полезнее инородного аналога - глинтвейна. Тем более, кто-то, шутник он нехороший, посоветовал господину покупателю, неверную рецептуру иноземного напитка. Ну и, разумеется, если господин это пожелает, то сам заказ, будет доставлен туда, куда сэр укажет.
   Назначение встречи с нужным агентом, здесь не присутствующим, прошло весьма удачно. Заодно, удалось выяснить, что наблюдение на самом деле ведётся и это факт. Странный посетитель, с большой неохотой общался с подошедшим к нему приказчиком, но весьма внимательно прислушивался к диалогу Шимина с хозяином. Пришлось ради него посетить ещё несколько лавок, для покупки "сувениров‟, естественно с доставкой в номер гостиницы. Не по чину приличному джентльмену, ходить по городу с покупками в руках.
   И вот, заранее оговорённая система конспиративной встречи сработала. Утром, после завтрака, Иосиф видел, как в отель вселялся некий импозантный мужчина, с твёрдым взглядом человека привыкшего повелевать, и искренним благодушием в лице, когда он смотрел на свою молодую, привлекательную спутницу. Взгляды мужчин, мимолётно скользнули друг по другу - ни меняя своего выражения и не задерживаясь, ни на мгновение. Как будто они не были знакомы.
   Ожидание затягивалось, и Иосиф, всё больше нервничал. Вдруг за бакалейной лавкой следили, и когда Франц передавал Николаю информацию о назначенной встрече, их "накрыли‟. Вдруг сегодняшняя встреча пройдёт под контролем людей канцлера. Нет. Это бред. Будь так, наружное наблюдение должно получить приказ о более тесном контакте. А здесь, филёр не приближается к отелю, наблюдает издали. Шимин, слегка отодвинув штору, видел вчерашнего топтуна, сидящего на противоположной стороне улицы и усиленно "читающего‟ газету.
   "Интересно, - подумал Иосиф, с кривой усмешкой рассматривая рассекреченного им тайного агента, - этот коп вызубрил эту газетёнку наизусть, или ещё нет?‟
   И тут, сердце банкира чуть не остановилось, в дверь его номера кто-то постучался, негромко, но весьма настойчиво. Тихо выругавшись, высказывая всё, что он думает о том, кто соизволил его напугать, банкир подошёл к двери. Если это провал, то терять, как говорится, нечего, поэтому мужчина не интересуясь, кто стоит по ту сторону двери, распахнул её. Там, благоухая дорогим парфюмом, стоял Николай Савельев, русский предприниматель, имеющий пару канатных мануфактур. Признаться, завербовать его, в смысле поймать на крючок, удалось благодаря его неудержимой любви к представительницам противоположного пола.
   Не было никаких приветственных слов или улыбок, как только дверь отворилась, гость быстро огляделся по сторонам и шустро шагнул в номер.
  - Привет Николай. - коротко поздоровался Шимин.
  - И тебе здравствовать Иосиф. Зачем вызвал? Какие-то проблемы?
  - Никаких проблем, кроме одной, за мною наблюдают, мешают работать в полную силу. Но ещё ни на чём не поймали.
  - А что ты хочешь от меня?
  - Я на днях уеду домой. А ты, по-прежнему будешь моими глазами. Наблюдай, пиши мне обо всем, что сочтёшь интересным, и честно выполняй все мои поручения. Кстати, возьми со стола пакет, это тебе премия за ранее проделанную работу.
  - Спасибо.
  - Не за что благодарить, ты честно их заработал. Далее. Вот ещё один пакет, спрячь его понадёжнее, в нём новые инструкции, всё зашифровано: код - книга "Чёрная берёза‟, страница 76. И ещё, там же, находится письмо одному полицейскому чину. При определённых обстоятельствах, будешь работать с ним и его доверенными людьми.
  - Всё сделаю.
  - Я в тебе и не сомневался, Коля. Кстати, кто эта молодая особа, что приехала вместе с тобою?
  - Это моя новая содержанка, Жоржетта. Но не уступлю, только недавно её приголубил и она, мне, пока не надоела.
  - А мне она и не нужна. Просто интересно, не погоришь ли ты, допуская её в свои дела.
  - Нет, Иосиф. Эта красавица, только для удовлетворения моих плотских радостей. А сейчас, она, для окружающих, причина моей спонтанной поездки в Павловск, как и её желание, снять для нас "любовное гнёздышко‟, именно в этом отеле ...
   Савельев ушёл, а аромат его туалетной воды, ещё долго витал в воздухе. Только Иосифу было не до этого запаха. Он сидел за столом, передним лежал лист бумаги, на котором была схематично выстроена схема его пирамиды. На ней отражалось всё. Начиная с пары банков, законным, или не совсем легальным способом, ещё до приезда Шимина в эту империю, перешедшие от былых учредителей в его собственность, через группу подставных лиц. Здесь были и несколько артелей добывающие в Баку нефть, когда их будет достаточно много, они незамедлительно объединятся в одно предприятие, подконтрольное банку King, Lieran & Co. И это должно стать хорошим приобретением, так как доводятся до грани банкротства и выкупаются самые перспективные месторождения. Отличная схема, позволяющая на деньги варваров и их руками, строить то, за что они, глупые лапотники, останутся должны немалые суммы. Причём, со всего, что будет построено дикарями, зарабатывать будет только банк King, Lieran & Co. Ну и немного те доверенные лица, кто помогает провернуть эту операцию.
   Всё хорошо. Но, над всем этим делом, нависла смертельная угроза в лице канцлера Лопухина, намекнувшего, что он не позволит проворачивать такие не совсем честные сделки. А это значит, что угрозу нужно ликвидировать, желательно чужими руками. Пусть одного россиянина, убивает группа других, и при этом, они не забудут найти и уничтожить секретные архивы первого. Нет. Желательно чтоб они подожгли дом канцлера, по логике, именно там, в тайнике, должен находиться тайник. Заодно, не помешает ликвидировать и ...
  
  

Глава 10

  
   Было раннее утро, город просыпался, начиная от вездесущих городских птах, и заканчивая дворниками, с завидным постоянством метущих тротуары. В числе ранних "жаворонков‟ были как спешащие за покупками служанки состоятельных господ, так и одетые более скромно жёны простолюдинов. Ну и, конечно же, как без них обойтись, добродушные дворовые псы, лениво виляющие хвостами, и провожающие своими умными взглядами спешащий за город экипаж. В нём сидели двое молодых мужчин, если не считать нахохлившегося как обиженный воробей кучера, и о чём-то мирно беседовали. И обладай кто-либо до невероятности обострённым слухом, тот человек мог услышать следующее:
  - Саша, я на самом деле твой друг, поэтому и вызвался стать твоим секундантом. Но твои новые взгляды я не разделяю.
  - Но почему?
  - Всё просто, как любой прогрессивный человек, я вижу, что Россия, остановилась в развитии. И если нам её не "разбудить‟, то она умрёт, зачахнет.
  -Я правильно тебя понял, ты считаешь, что для пробуждения нашей родины-матери, допустимо причинить ей существенный ущерб.
  - Да, допустимо. Всем известно основное правило хирургии, для спасения жизни пациента, необходима ампутация загнившей ноги.
  - Значит и ты, ратуешь за революцию? И доказывать тебе, что перед тем как резать, необходимо попробовать терапевтическое лечение, бессмысленно.
  - А что это изменит? Если конечность гниёт, то её нужно отсекать, это аксиома.
  - Прелестно, давай рассмотрим один пример. Надеюсь, ты помнишь, как в начале курса, у Шуйского, на указательном пальце правой руки началась панариция? И если следовать твоей революционной логике, "глупый‟ врач лечил его неправильно. Нужно было не держать палец в горячем растворе соды, и наносить на рану жуткую, вонючую мазь. А взять и просто отрубить всю руку, или как минимум пару фаланг пальца - спасая его жизнь. Интересно, каким образом он со мною сейчас стрелялся? Без полноценной руки.
   На бесстрастном лице Михаила, потомственного аристократа, промелькнула эмоция удивления и он, слишком поспешно возразил:
  - Не стоит подгонять к нашему спору этот случай. Панариция, не повод для ампутации, да и мы говорим не о людях, а государстве.
  -А мне кажется, что это вполне подходящий пример. Перед тем как вырезать больной орган, необходимо провести обследование, поставить правильный диагноз и хорошенько подумать. Вдруг его можно вылечить? И вообще, по моему мнению, нашей державе нужна не революция, а эволюция.
  - Нет, ты не прав. Проблемы нашей державы необходимо решать радикально, время мягкого лечения безнадёжно упущено.
  - Рубанём с плеча и будет у нас, как во Франции.
  - Не сравнивай, к революции в Париже привели совсем другие условия.
  - Конечно другие, только есть поговорка: "Хрен редьки не слаще‟. Ведь перед этими событиями Французы воевали с Англией за Гудзонский залив. Умные Британцы, чтоб ослабить врага, натравили на него южного соседа - Испанца. Вот и пришлось Людовику воевать на два фронта. В итоге, гордые галлы потеряли как часть заокеанской территории, так и южной материковой. Усугубилось всё это большими долгами, война с невероятной скоростью пожирает бюджет, затем случилась засуха и добавим изюминку, махровый расцвет коррупции. Только так и осталось тайной, кто так постарался, но Францию потрясли грандиозные скандалы, связанные со спекуляциями в королевском окружении. Как будто в других королевствах правят альтруисты. Как говорится, "сами собой‟, неожиданно, взяли и "созрели‟ все необходимые условия для начала революции.
  - И зачем ты мне это рассказываешь?
  - К тому, что революция это неблагодарная тварь, которую нужно избегать всеми силами. Она подобна свинье, пожирающей своих детей.
  - Объяснись.
  - Пожалуйста. Для начала, пометались возмущённые парижане между парламентской монархией и чистым парламентом, "поломали копья‟, в итоге обиделись на упрямого короля, не желающего делиться властью, и повесили его, вместе с семьёй. Затем люди почувствовали вкус власти, и начался делёж между победителями, кто из них наиглавнейший диктатор и полетели головы бывших соратников. Про натянутые отношения между городами и сёлами, надеюсь, мне не стоит рассказывать?
  - Нет.
  - А чем всё это безобразие окончилось, помнишь?
  - Помню. Париж долго сопротивлялся войскам соседних монархов, даже имел в этой войне определённые успехи. А в итоге, когда все конфликтующие стороны достаточно ослабли, на сцене появилась Великобритания. Отдохнувшие за десятилетие островитяне вступили в антифранцузскую коалицию, и пусть с большим трудом, но разгромили республику. Точнее не так. Ограбили и ещё сильнее урезали Францию, территориально. Не смотря на то, что Парижане избавились от монархии, от разгрома они так, и не оправились. Уж сильно их разорили победители. Как следствие, Британия стала экономическим лидером. А за ней уже и САШ.
  - Вот видишь.
  - Но если бы не подлый удар островитян, Франция имела все шансы стать ведущей республикой, на которую мог ровняться весь мир.
  - Если бы, не считается. Молодой республике просто не дали окрепнуть, что не удивительно. Я уверен, случись у нас революция и нам не дадут "встать на ноги‟. В этом жестоком мире, конкурентов не поддерживают, а сильно "бьют по голове‟, и делают это, при первом же удобном случае. Ну или стараются подло подставить ножку. Как ты думаешь, почему все наши "правдорубы‟ без каких-либо проблем издаются за рубежом, а не в родной империи? И почему их, там, так лелеют?
  - Ну, там, в отличие от нас, настоящая свобода слова. ...
  - Да, не спорю, там процветает "свобода слова‟, только какая-то она дефектная, однобокая. Почему у них, никто не критикует родное государство? У них что, нет недостатков или коррупции? Быть такого не может. Так что, подумай над этим. Ого, мы кажется уже приехали. Так быстро.
   Признаться, Александр был рад тому, что карета прибыла к месту проведения дуэли и диалог с другом, к которому он не был готов, окончился. Признаться, молодого графа, дополнительно раздражала манера князя говорить как истинный английский аристократ, сдержанно, с минимумом эмоций, отчего тот походил на истинного сноба. Но друзей не выбирают, тем более, этот юноша, своими действиями, уже дважды подтвердил, что он и есть для Саши самый настоящий друг.
   Как ни надеялся граф Мосальский-Вельяминов прибыть к месту проведения дуэли первым, но его опередили. Там уже стоял знакомый малый фаэтон тёзки, а рядом метрах в пяти от него, почти впритык к молодому подлеску, приютился, элегантный ландо. Последний видимо прибыл не так давно, так как кучер до сих пор обихаживал белую лошадку.
  Немного в стороне, стояли доктор и распорядитель дуэли, последний, о чём-то беседовал с секундантом Шуйского. А сам князь, опёршись спиной о ствол какого-то одинокого дерева, с невозмутимым видом читал какую-то дешёвую на вид брошюру. Было непонятно, на самом деле он настолько безразличен к тому, что ему, в скором времени предстоит стреляться с бывшим товарищем, или таким образом он подавляет свои переживания. Ну что же, Мосальский-Вельяминов поприветствовав кивком головы распорядителя, неспешно снял дорожный плащ и стал аккуратно его складывать. Возникла неудержимая потребность хоть чем-то заняться. А его секундант, неспешно подошёл к Казымову, подтвердить готовность к дуэли. Прошло ещё немного времени, пока жребий определял, какая из них будет использоваться для сатисфакции, затем заряжалась победившая в этом состязании пистолетная пара.
   "Господа. - обратился сразу после этого, к обеим сторонам, Юрий Казымов. - Я, последний раз предлагаю вам решить дело миром‟.
   Сказано это было громко и чрезмерно басовито, видимо для придания словам большей солидности. Шуйский, с неохотой закрыл брошюру, и "бросив‟ мимолётный, бесстрастный взгляд на своего поединщика, посмотрел на небо, давая противнику возможность, первому ответить на это предложение.
  - Нет. - сказал Александр, отрицательно покачав головой. - Для меня, его извинения не приемлемы.
  - Я тоже отказываюсь извиняться. - выдержав короткую паузу, ответил Шуйский, небрежно отбросив в сторону свою книжицу.
  - Тогда объявляю условия дуэли. По обоюдному согласию, дуэль подвижная с барьерами, расстояние между ними определено - десять шагов. У каждого из вас, будет только по одному выстрелу. По моей команде начинаете сходиться, движение назад запрещено, остановки не более двух секунд. Каждый из вас стреляет по готовности, в произвольном порядке. Если кто-либо из вас выстрелит первым, не дойдя до барьера, второй, если останется способным на ответный огонь, может потребовать противника подойти к барьеру. Всем, всё понятно?
  -Да.
  -Да.
   -Тогда приступим.
   Граф Мосальский-Вельяминов, как во сне, наблюдал, как к нему подошёл секундант его тёзки, как тот проверил, не спрятано ли под одеждой чего-либо плотное, способное остановить пулю. Ему, выходцу из другого мира, впервые принимавшему участие в дуэли, не верилось, что всё это происходит всерьёз. И это не было подавляющим волю страхом, это состояние можно назвать шоком от того, что он влез в эту, неизвестную по прошлой жизни авантюру. Вот его рука ощутила тяжесть древнего, дуэльного пистолета, и это сработало как переключатель. Сознание заработало чётко и ясно. Осталось дойти до барьера и, прицелившись, выстрелить. И от того как точно Александр это сделает, зависит его жизнь. Вдох, медленный выдох, ещё раз вдох на данный момент, остаётся только одна цель, подойти, прицелиться и выстрелить. И всё это, необходимо выполнить после команды. И вот, распорядитель, оценивающе посмотрел на дуэлянтов и поднял руку.
   "Сходитесь!‟ - выкрикнул Юрий и дал отмашку.
   Александр подметил, что Казымов дал "петуха‟ и подумал: "Нервничает Юрка, как будто сам стреляется‟. И, держа оружие в правой руке, стволом вверх, сделал первый, неспешный шаг. Его оппонент тоже начал движение и его лицо, мгновенно побледнело, а щёки налились ярким румянцем.
   "А тёска, то, не бездушная машина, и его нервы не железные‟. - подивился своей догадке граф.
   Однако Шуйский, на третьем шагу остановился, прицелился. Щёлкнул курок, появилось небольшое облачко сизого дыма. Странно, но самого звука выстрела не было слышно. И не успел Мосальский-Вельяминов этому удивиться, раздался громкий хлопок. Вот здесь уже присутствовало и вырвавшееся из ствола пламя, и клубящееся марево дыма, устремившееся навстречу, пряча за своими клубами почти всего тёзку. Прошло несколько мгновений и отчётливо запахло серой. Но было это после того как левая скула ощутила какое-то непонятное, короткое воздействие и как не странно, никакой боли не было. Даже не померк свет в лазах. Нет. Всё это осозналось позднее, а сейчас Саша остановился и постарался понять, на самом деле в него попали, или это ему померещилось. Но ни по щеке, ни по скуле, не текла горячая, густоватая кровь, значит, и раны нет. А пуля-дура, к большой радости пролетела мимо, но в опасной близости.
  Дым от выстрела, разделил только поединщиков, и то, на короткое время, а секунданты и с распорядителем и доктором видели обоих дуэлянтов и никто из них, пока что не упал. Значит, дуэль продолжалась. Шуйский рискнул и промахнулся, выстрел за графом.
   А Александр, как только порыв ветра отнёс в сторону облачко, оставшееся от сгоревшего пороха, еле удержался, чтоб не выкрикнуть: "К барьеру, князь!‟ - Он промолчал. Только принял стойку, навёл оружие на бывшего товарища по учёбе, и показалось, что увидел в его глазах некое подобие страха. И убивать его, расхотелось. Небольшой доворот пистолета в сторону, так чтоб другие участники не могли понять, что промах был преднамеренный. Возмущённый взгляд тёзки, он всё понял, щелчок курка, выбившего искру, вспышка пороха на затравочной полке, выстрел. И потянулось время, не заметили ли его выходку секунданты, не сочли ли её за преднамеренное оскорбление.
   "Господа, дуэль окончена. Инцидент считается исчерпанным. - прерывая тягостное ожидание, прозвучал приглушённый звоном в ушах голос Казымова. - Друзья, в знак примирения, пожмите друг другу руки ‟.
   Князь Шуйский, подошёл к Александру, и как было предложено, пожал руку, но, сославшись на некое неотложное, амурное дело, отказался от участия в положенной после поединка дружеской попойки. Впрочем, если судить по недоброму взгляду тёзки, Александр Иоаннович не простил умышленный промах, и воспринял его как оскорбление. Одно дело, когда оба дуэлянта, одновременно, стреляют в воздух, а в этом случае, такой поступок имеет другой смысл - новое оскорбление. Удивительно, что он злится и молчит, но это уже его проблема. Так как требования о немедленной сатисфакции, не последовало. Оставалось только гадать: "Почему?‟
   Шуйский уехал сразу же, как был составлен протокол дуэли и оплачен вызов медика. Вторым нарушением установленной традиции были действия графа Мосальского-Вельяминова, он, сославшись на то, что без второго поединщика, примирительное застолье теряет всякий смысл, откланялся, и также как приехал сюда, вместе со своим секундантом, отбыл домой. Чем, оба Александра, сильно озадачили князей Казымова и Шеремета. На что графу, если откровенно, на данный момент было плевать.
   И это было не последней неприятностью возникшей после этого поединка чести. Так как граф Мусин - Елецкий оказался весьма наблюдательным молодым человеком. Поэтому, не успел его экипаж отъехать от девичьей рощицы даже на полсотни метров, как он посмотрел на своего друга, и поинтересовался:
  - Саша, я не желаю тебя оскорбить, но, что за балаган ты устроил?
  - Не понял. Что ты имеешь в виду?
  - Не притворяйся глупее, чем ты есть на самом деле, ты прекрасно понимаешь, что я у тебя спрашиваю. Почему ты, когда стрелял в князя, преднамеренно целил мимо Сашки? Я, совершенно случайно, увидел, куда угодила пуля после твоего выстрела. Понимаю, что пистолет не обладает достаточно точным боем, но настолько большое отклонение свинцового заряда от цели, может быть только преднамеренным. И не как иначе.
  - Раз Сашка смолчал об этом, то и ты молчи. Договорились.
  - Буду молчать, раз ты об этом просишь. Но по всем канонам выходит, этим действием ты его оскорбил, пусть и не преднамеренно.
  - Никого я не оскорблял. Преследуй я эту цель, то выстрелил бы в воздух, наглядно показательно. Чтобы все это увидели, Шуйский мои намерения понял, оценил и принял как должное. Так что, закрыли тему.
  -Как это закрыли? В каком смысле? Ты, после того как тебя за малым не убили эти английские шарлатаны, стал странным. И чудно говоришь, временами - неправильно.
  - Я говорю, что не желаю больше обсуждать то, что уже свершилось. Сашка жив, здоров и это самое главное. Ведь жизнь скоротечна и одновременно прекрасна, поэтому, давай ценить каждое её мгновение. По возможности, разумеется.
  - Пусть будет так. Но лично я, при встрече, Шуйскому, руки не подам.
  - Дело твоё.
   Так проехали ещё немного, гулко стучали по утрамбованной грунтовой дороге копыта лошади, покачивался на небольших ухабах экипаж и оба его пассажира погрузились в самосозерцание, каждый думал о своём. И тут, неожиданно, князь посмотрел на друга и поинтересовался:
  - А что ты имел в виду, когда говорил, что у англичан свобода слова однобокая?
  - Всё очень просто. Для всех, эта всемирная "совесть цивилизации‟, всевидяща и нетерпима, это когда касается того что происходит у соседей. Как у нас говорится: "Пылинку в его глазу заметит‟. - Однако, она слепа и молчалива, точнее сказать, даже выступает шустрым адвокатом готовым на любую ложь во спасение, когда дела касаются всего того, что творится в их стране.
  - Что ты имеешь в виду?
   Александр, за малым не ответил пошлой шуткой по поводу того, что имеется, то обычно и вводится, однако удержался. Поэтому. Сделав вид, что ненадолго задумался, ответил:
  - А вспомни ка Михаил события, произошедшие у островитян четыре года назад.
  - Какие?
  - Вот видишь, прошло совсем немного времени, и оба Лондонских инцидента, канули в небытие.
  - А-а-а, я понял. Ты имеешь в виду жертвы омрачившие юбилей правления королевы Марии?
  - Да-да, именно те события, на которых были, как ты выразился: "Жертвы, омрачившие юбилей королевы‟. - Заметь, ни сотня задавленных насмерть детей, погибших в давке за памятные подарки; ни огромное количество лондонцев, раздавленных немногим позже на дворцовой площади; даже все они вместе, не стали причиной для отмены этого торжества. (автор счёл возможным, что в этой реальности, события 1883 -1887 годов произойдут с королевой Марией и намного позже).
  - Да, всё это было именно так. Но через несколько дней, газеты написали, что королева с самого начала не желала проведения этих торжеств, сочтя это ненужной тратой денег, которые можно было пустить на улучшение благосостояния подданных её королевства. И согласилась на чествование её особы, только поддавшись настойчивым уговорам своих верных подданных. И позднее, в знак великой скорби, отслужила большой поминальный молебен по всем безвинно погибшим.
  - Да ни в этом суть. Какая разница, что королева мать делала и говорила после этих событий. Кому помогут эти запоздалые оправдания? Главное что происходило во время оных. И то, что об этой трагедии заговорили не англичане, а ненавидящие их французы - через пару дней. Затем, прогрессивная британская пресса очнулась и начала кампанию заступничества, и обеления своей королевы, и её сына Гарри. После чего, наступила череда скандалов между Англией и Францией. Этого оказалось мало, и как по мановению волшебной палочки, на людские головы обрушился поток компроматов, обливающий отборной грязью другие королевства и герцогства. Где-то обвинения были обоснованными, где-то "раздутыми‟ из мелких и давно забытых обид, а бывало и полностью надуманными, но почему-то, в этой информационной волне, потонули воспоминания о Лондонских событиях. Не кажется ли тебе это странным? Как-то своевременно эти "помои‟ полились на головы некоторых правителей. Подумай на досуге, сходи в библиотеку, почитай газетные подшивки тех времён. Может быть, тебе повезёт, и ты сам увидишь, кто был тем невидимым, но весьма виртуозным режиссёром, и как он, до сих пор манипулирует тонким инструментом под таким прогрессивным названием: "Свобода слова‟.
  
  

Глава 11

  
   Нью-Йорк встретил Шимина деловой суетой. Пришлось держать ответ о проделанной работе. Нет, не перед советом акционеров, а в приватной беседе с тестем, в его кабинете. Дела, как говорится, были родственные и посторонних слушателей не допускали. Ещё перед отъездом в Россию, на семейном совете было решено, если получится отработать по максимуму и для развития проекта понадобятся большие финансовые вливания, в таком случае, подключаются компаньоны. Если будет возможность обойтись без посторонней помощи, то это станет одним из многих направлений развития внутри семейного бизнеса.
   Дональд Лёран, откинулся назад, облокотившись о спинку своего кресла, он только что закончил беглый просмотр отчёта. Далее, привычным движением, интенсивно, потёр виски, помотал головой и посмотрел на своего зятя. Смотрел как удав на кролика, которым решил отобедать, с надменным безразличием.
  - Ну что же, - проговорил он нейтральным тоном, по которому также нельзя было понять, доволен ли он прочитанным, - это намного меньше того, что ты мне обещал. Результат слишком скромен.
  - Россия это дикая, отсталая империя, Дональд. Слишком многое повязано на персоне их царя, у которого неограниченная власть, так что, без его дозволения, к самым лакомым проектам невозможно подступиться. Будь он слабовольным дураком мы бы ..., - Иосиф, на пару секунд мечтательно закатил глаза, - но об этом можно только мечтать. Император относительно молод и силён здоровьем.
  - Да я тебя не ругаю, сынок, ты и без того, за столь короткий срок, добился больших результатов, чем наши агенты за несколько лет.
  - Да-а-а. Если бы не этот Рюрикович, восседающий на троне, можно было добиться и большего. ...
   Иосиф выдержал долгую театральную паузу. Она нужна была не столько для создания интригующего состояния у собеседника, мол: "Что такого зятёк успел придумать?‟ - Сколько для обдумывания идеи, которая только что "пришла ему в голову‟. И вот, приблизительно через минуту, когда Дональд был готов накричать на родственника, за эту дешёвую игру, Шимин снова заговорил:
  - Наши британские кузены, весьма удачно борются за умы молодого поколения своих диких соседей. И надо признаться, добились в этом направлении немалых результатов. И уже сейчас, в Московии, быть "прогрессивно‟ мыслящим молодым человеком, это модно, престижно. То, что нам и надо.
  - Иосиф, ты не чего не путаешь? Нам ненужно ослаблять далёкую державу, ни ты, ни я, не собираемся с нею воевать. - Худощавый, безбородый Дональд, выглядевший намного моложе своих сорока восьми лет, посмотрел на зятя как на умственно больного человека.
  - А мы и не будем ослаблять империю для её завоевания. Нам не нужны её территории, нам нужны новые рынки и мы их получим. Да и я, больших финансовых вливаний, больше делать не собираюсь. Всё что нужно, у нас уже есть.
  - Не понимаю тебя, поясни. Как ты собираешься присвоить чужие рынки, не финансируя тех, кто, действуя в твоих интересах, собирается провести рейдерский захват.
  - Всё очень просто. Там, благодаря действиям британских филиалов "Русской Торговой Компании‟, и некоторым особенностям русской интеллигенции и бюрократии, созданы весьма оригинальные условия. Много революционно настроенной молодёжи, есть приступные группировки, тесно связанные с полицейскими чинами. Этакие маленькие карманные армии. Для тамошних "князьков‟ большое подспорье. У меня, после этой поездки, есть выходы на некоторых из них.
  - И что ты предлагаешь? Я не пойму.
  - Для начала, необходимо ликвидировать русского канцлера, он слишком плотно опекает действия зарубежных бизнесменов, меня кстати, тоже. Но этим вопросом я уже занимаюсь, и проделаю это как всегда, тонко и незаметно. Никто на нас и не подумает. Кстати, я провернул одну интересную аферу. В результате которой, перехватил управление двумя бандами. Так, мелкие уголовники, которых не жалко и потерять. С их помощью, должны быть перехвачены пара почтовых дилижансов. Эти русские, перевозят в них весьма крупные суммы для оплаты государевых заказов на верфи и артиллерийской артели. Точнее, с неделю назад, это уже должно было произойти.
   - И что ты будешь делать с такими суммами? Неужели ты думаешь, что на тебя не выйдут их сыщики?
  - Нечего у русских детективов не получится. Во-первых, допустим, что какое-то из нападений произошло, не совсем удачно, я говорю, что только допустим. Это не исключено, потому что эти дилижансы сопровождают вооружённые охранники - егеря. Но для того "сокровища‟, которое они охраняют, их силы слишком малочисленны и у моих боевиков, получивших от меня хорошее вооружение, есть все шансы на успех. Но всё равно, будем считать, что одна банда сработала неудачно. На этот случай с бандитами контактирует только один человек, кстати, сам не знающий на кого он работает. В случае поимки, или даже неуспеха банды, посредник ликвидируется, причём весьма оперативно. Сработают обе группы, это даже великолепно. У меня, там, есть люди которые следуя моим инструкциям, через несколько мелких банков, постепенно легализуют всю полученную добычу. После чего, я использую её на поддержание революционных российских фанатиков. Моя главная задача простая, не устроить переворот, а "замутить воду‟, чтоб поймать свою, весьма упитанную рыбку. Дадим имперской молодёжи цель, и пусть они бьются - для нашего блага.
  - Всё Иосиф, я тебя понял. Идея неплохая, однако детали её исполнения, я с тобою буду прорабатывать позже. А сейчас, иди к семье. Иначе, если я тебя не отпущу прямо сейчас, Тереза меня не простит, она очень сильно соскучилась по тебе, как и мои любимые внучки. И смотри, не останавливайся на уже достигнутом, мне очень нужен внук. Так что, иди и постарайся меня порадовать.
   Как только Шимин покинул кабинет, Дональд поднялся со своего любимого кресла, вышел из-за стола, и стал вышагивать по офису - из угла в угол, по диагонали. Да, была у Лёрана такая вредная привычка, если им овладевала какая-то идея, он начинал изображать некое подобие маятника. Иначе, мысли не желали складываться в идеально чёткую, логически выверенную цепочку. Сейчас, был именно такой случай.
   "Ай да Тереза, ай да доченька. - Дональд не сдержал улыбку, подумав о своей любимой малышке. - Правильно я сделал, что несколько лет назад, поддался её уговорам, и согласился на её брак с этим молодым евреем. Оказалось, что её избранник, это весьма перспективный молодой человек. Пусть он пока что молод и не может мыслить глобально. Но это исправимо, подскажу, подучу по-отечески и постепенно, незаметно, этот недостаток будет исправлен‟.
   Держатель контрольного пакета акций банка " King, Lieran & Co‟, остановился посредине комнаты, постоял, чему-то усмехаясь, затем подошёл к окну, дождался, когда в его поле зрения появится зять, сядет в свой экипаж и скроется на нём за поворотом. Наблюдая за этим, мужчина продолжал улыбаться каким-то своим мыслям, и вскоре, снова зашагал по мягкому ворсу персидского ковра, постеленного в его кабинете.
   Не прошло и получаса монотонных метаний по кабинету, как Дональд неожиданно прервал их, решительно подошёл к рабочему столу, присел за него, осмотрел строгим взглядом его поверхность. Немного подправил положение пресс-папье, и неспешно, взяв из стопки бумаги лист, открыл чернильницу и обмакнул в неё перо. Сняв о край непроливайки, излишек чернил, немного подумал, и привычно, неспешно вывел на бумаге цифру один. И вновь ненадолго задумался. Пусть этот так сказать документ, был предназначен только для личного пользования. Однако и цифры, и буквы, выводимые на листе, были чёткими, как у мастера каллиграфа. Это не смотря на то, что надписи были для личного пользования, и бумаге доверялось не всё, только короткие намётки, понятные только человеку их написавшему.
   " 1) Связаться со Стивеном. - написал Дональд, подразумевая, что журналисту пора отрабатывать деньги потраченные на его частые поездки в Российскую империю. 2) Увеличить финансирование проектов сера Леннона, нынешнего владельца "Нью-Йорк таймс‟. Укрепить симбиоз с его детищем, будет весьма полезно‟.
   Господин Лёран снова задумался: " Этот Билли Леннон является весьма дальновидным мужчиной и в последние годы, через подставных лиц, агрессивно скупает издательства, принадлежащие его конкурентам. Да, он полезный для моего бизнеса человек, через его газеты можно пускать не только рекламу своего банка, но и проворачивать другие, более сложные дела. В конце концов, через его газеты, у меня появляется устойчивая возможность диктовать своё мнение огромному количеству плебеев. Вот он и будет печатать новые, заказные статьи мистера Стивена. Все американцы привыкли, что Билл является лучшим другом Российской империи. И если он, после очередного турне по заокеанской империи, "завопит‟ о зверском режиме тамошней власти, то предложенная зятем идея расшатывания власти Рюриковичей, обретёт столь нужную поддержку среди американцев. А потом, даже если просочится информация о нашем участии в финансировании заговорщиков, то мы будем выглядеть как борцы за свободу русского народа. О, идея! Пусть наш бумагомаратель напишет о том, что он сожалеет, что был настолько слеп и ошибался, ведь на самом деле Россия, это государство - тюрьма. По возвращению, помимо публикации разгромных статей, устрою Стивену турне по стране. Так, запишу и это. И ещё. Пусть наш "правдолюб‟ выступает перед публикой в наряде русского каторжника, - символе угнетаемого русского народа, для большей наглядности. Можно даже стоит заказать имитацию кандалов ...‟.
   Дональд ещё долго сидел за столом, и делал на листе бумаги, только ему понятные заметки. И причиной этой активности было не только желание помочь мужу своей дочери. Дело в том, что зять, сам того не желая, нашёл решение назревающей проблемы. А называлась она, строительством одной из ветвей пресловутой русской железной дороги, которая должна будет проходить по территории Манчжурии и открывало для Москвы новые торговые пути. Это очень плохо, так как лишало его стабильного финансового потока, мощного. Россия слишком активно сближалась с Китаем, а это значит, будет развиваться торговля со всем азиатским регионом, и это нанесёт непоправимый ущерб финансовым интересам Лёрана. Но, если в результате интриг устраиваемых его зятем, этого "медведя‟ начнут сотрясать проблемы, создаваемые прикормленными и правильно простимулированными господами революционерами, то, появляется возможность добиться заморозки этого проекта или даже отмены этой стройки. В том числе и ...
  
  

Глава 12

  
   После дуэли с Шуйским прошли сутки, как это ни странно, но в жизни графа Мосальского-Вельяминова ничего не изменилось. Хотя нет, с момента появления хозяина, весь его дом напоминал потревоженный улей. Все суетились, что-то обсуждали, и слишком часто, с непонятным интересом, поглядывали на Александра, и эти взгляды были радостными, и одновременно встревоженными. И надо же, стоило графу, через час после возвращения слегка оступиться, на ровном месте, последствия давно полученного вывиха, как увидевшая это Авдотья, испуганно вскрикнув, кинулась к нему. Стараясь удержать барина от падения, девка прижалась к нему всем телом. Из-за этого, по Сашкиному организму, прокатилась волна весьма приятных, эмоций, так что разуму пришлось срочно реагировать и в зародыше давить желание покрепче прижать к себе чересчур сердобольную девушку.
  - Барин, с вами всё в порядке? - чрезмерно эмоционально поинтересовалась Авдотья, её испуганный и одновременно сочувствующий взгляд, казалось, проникал в самую душу.
  - Конечно в порядке, если не считать что я за малым не оглох от твоего визга.
  - Но вас так сильно качнуло. Вы чуть не упали. Я так за вас испугалась. Я...
  - Вот глупая девка, я просто оступился, иногда такое бывает со всеми. Давай договоримся так. Если со мною снова случится нечто подобное, ты больше не орёшь как кошка, которой дверью прищемили хвост и не стараешься меня добить, в смысле протаранить. Хорошо?
   - Александр Юрьевич, скажите, а вас точно, на этой дуэли не ранили?
   Это вопрошала Марта Карловна. Оказывается, на девичий крик, сбежалась почти вся дворня, включая и друга по домашнему обучению Митяя. Правда, как Александру показалось, сын конюха стоял, и жадно смотрел на то, как к его барину прижималась одна из его девок.
   "Вот те раз, - подумал Сашка, оценив, с какой завистью, сын Акима, смотрит на девушку, - это выходит, он не за моё вероятное ранение переживает, а желает заменить меня собою, но только на время этих глупых обнимашек. Да-а, дела-а-а‟. ...
   Эта глупая сцена закончилась тем, что граф, поочерёдно, строго посмотрев в глаза всем присутствующим, объяснил своей дворне, что жив, здоров и более не потерпит проявления излишнего внимания к своей персоне. Ну и конечно, предложил всем заняться своими делами, а если обнаружится какой-либо бездельник, то он, в смысле Александр, для этого тунеядца, найдёт подходящую работу - самую грязную и тяжёлую из всех возможных.
   Закончив воспитательную работу со своими крепостными, Александр решил, что пришла пора заняться ликвидацией пробелов в его памяти. То, что в обществе что-то назревает, было понятно, но разобраться насколько всё серьёзно, можно было, почитав газетные подшивки в библиотеке. Чем граф и решил заняться. Лучше бы он этого не делал.
   Если судить по газетным статьям, то государеву власть не ругал только ленивый журналист. Газетные статьи вещали, что всё в нашем обществе не так; и коррупция самая коррумпированная; и законы самые отсталые; и свободу слова душат как нигде в мире, сатрапы проклятые; и прочее, прочее, прочее. Читая эту писанину, поневоле вспоминались последние годы СССР, перестройка, развал страны, с разделом её имущества и сопутствующие этому "горячие точки‟. Вспоминались репортажи о жертвах криминальных войн, бессердечная статистика смертей от голода, пенсионеры по старости, копающиеся в мусорных жбанах. Далее, в памяти всплывали обе Чеченские войны и прокатившаяся по стране волна терактов. И всё это, в той или иной степени, грозило повториться здесь, в этом мире. Угроза переворота, нависала над головой дамокловым мечом, и как этому противостоять, было неизвестно. На вопрос: "Что в этой ситуации, может сделать один человек?‟ - Ответ был неутешительным: "Ни-че-го‟. Только уподобиться Касса́ндре, которая, от влюблённого в неё Аполлона получила дар пророчества. А тот, в свою очередь, будучи обманутым неразумной дочерью троянского царя Приама, сделал небольшое дополнение к подарку: "Твоим предсказаниям никто и никогда не поверит‟. Кошмарная перспектива ...
   В таком подавленном состоянии, Александр, уже затемно вернулся домой, где его ждал очередной удар судьбы. Из родительской усадьбы приехал холоп. Не простой крепостной мужик, а личный отцовский порученец Кирьян, привёзший от него срочное послание. При виде родительского посланника, предчувствие буквально завопило: "Не к добру он прибыл! Ой не к добру!‟
  "Вот, возьмите Александр Юрьевич, - с небольшим, уважительным поклоном, холоп протянул запечатанный сургучом конверт, - ваш батюшка, Юрий Владимирович, велел передать вам в руки, лично‟.
   Ничего не говоря, и приблизительно догадываясь, что там написано, Саша взял конверт. Далее, стараясь делать всё нарочито неспешно, вскрыл его, извлёк лист и прочёл: "Здравствуй Александр, я тобою разочарован. Сын мой, ты подвёл меня. Жду тебя для объяснений. Твой любящий отец‟.
   "Весьма содержательное послание. - подумал Александр, возвращая письмо в конверт - А главное, не знаю, что я сотворил не так. В чём я подвёл отца своего предшественника?‟
   Не прояснил ситуацию и вопросительный взгляд на сухопарого, пожилого Кирьяна. Его серые, не по возрасту ясные глаза не выражали никаких эмоций. Этот человек выполнил поручение своего хозяина, доставил послание и всё. А сейчас, он ждёт новых указаний. Правда, молодой граф подозревал, что они будут исполнены лишь в том случае, если не противоречат инструкциям, полученным от старого графа.
  - Хорошо голубчик. Сейчас уже поздно, так что устраивайся на ночлег, в людской. А завтра, с утра, повезёшь меня на встречу с моим батюшкой.
  - Слушаюсь, Александр Юрьевич.
  - Погоди, не уходи. Кирюха, ответь. Как там здоровье моей матушки?
  - Всё хорошо. Ольга Олеговна и ваши сёстры живы и здоровы. Сегодня, когда я уезжал из усадьбы, они собирались в гости к кому-то из соседей.
  - Хорошо Кирьян, иди.
   Александр с тоской посмотрел в след бодро удаляющемуся холопу и, решив, что сегодня из-за полнейшего отсутствия аппетита, может обойтись без ужина, а это значит, что пора готовиться ко сну. Но, уснуть, снова не получилось. И причиной тому были не только размышления о причинах неожиданного вызова к отцу. Как только в доме прекратились всякие хождения, дверь спальни приоткрылась, и в неё, белёсыми тенями, проскользнули две девицы, и вновь в ночных рубахах, с чепчиками на головах. Еле слышно щёлкнула запираемая щеколда и обе гости, на цыпочках, направились к единственной кровати.
  - И как это понимать? - поинтересовался Сашка, когда его постель и ночных посетительниц разделяла всего лишь пара небольших шагов.
  - Не серчай на нас барин, - за двоих, шёпотом ответила Алёна, - но мы снова к вам. Ведь приказ вашей матушки был однозначен, и, следуя ему, мы должны "согревать‟ вас. Иначе, мы пожалеем, что родились на белый свет.
  - А не слишком ли вы молоды, для подобных телесных утех? Красавицы.
  - Что вы, что вы, - замахала руками рыжеволосая девица, - не будь мы в услужении у Ольги Олеговны, то уже год назад, были бы отданы замуж, или в услужение вашему папа́.
   Всё это было сказано так буднично что прозвучавший в устах девушки аргумент, был весом, и не убиваем, так как в этом мире, совершеннолетие наступало в шестнадцать лет. И с этим фактом не поспоришь. Так что, через несколько минут, потраченные на слёзные просьбы не губить их молодые жизни, обе девицы, шустро юркнули под одеяло и, произошло то, для чего их сюда прислала графиня Мосальская-Вельяминова. И как это ни странно, но поутру, обе молодые женщины, ни от кого не скрываясь, гордо покинули спальню своего хозяина - не стараясь ни от кого скрываться. А Марта Карловна, увидевшая эту сцену, с невероятной поспешностью прислала одну из холопок, приказав той сменить на хозяйской кровати всё постельное бельё. Дела-а-а. Да, наш герой, до сих пор не привык к реалиям и морали здешнего общества. Но, несмотря на это, вынужден подчиняться им.
   Дорога от Павловска до, отчего дома, была долгой, поэтому, Сашка даже не старался бороться с дремотой, начавшей одолевать его через полчаса после выезда из города, он расположился удобнее на сидении и уснул. Чему способствовали мерный, глухой перестук лошадиных копыт; тихое посвистывание каких-то птах, кружащих высоко в небе и нежное тепло, даруемое лучами утреннего солнца. Так что, вынырнул он из сонной неги, только тогда, когда экипаж остановился возле парадной лестницы отцовской усадьбы. Она выглядела именно так, какой представала в ведениях. Великолепный фасад, классического, двух этажного дворянского гнезда, ухоженные газоны, ровно подрезанный, как под линейку кустарник и булыжные дорожки, с не так давно побеленными бордюрами. Завершали эту идиллию холопы, склонившиеся в глубоком поклоне, люди приветствовали своего барчука.
   Ступив на землю родительского дома, привычно кивнув работникам в ответ, Александр целеустремлённо направился к отцовскому кабинету. Если судить по воспоминаниям, тот часто находился в своей рабочей комнате, если только не был на охоте или не устраивал обход своих владений, точнее сказать объезд. Но так как старый граф ожидал вызванного им сына, то последний, был обязан, незамедлительно явиться именно туда.
   К удивлению Александра, войдя в дом, он не повстречал ни матери, ни сестёр, родовое "гнездо‟ как вымерло. Прошествовав по пустым коридорам, которые ни с чем не ассоциировались, Сашка постучал в дверь отцова кабинета, оттуда послышалось: "Да, да. Войдите‟. - Дверная створка открылась легко, беззвучно, от лёгкого толчка руки, и взору открылась весьма ожидаемая картина, Юрий Владимирович, как обычно сидел за столом и чего-то писал. Он даже не оторвал взгляда от листа бумаги, чтоб посмотреть на вошедшего в его рабочую комнату сына.
  - А явился? - пророкотал его мощный голос, так не соответствующий его телосложению.
  - Здравствуйте папа́.
  - Ну, здравствуй сын. Целуй отца. - граф, не пошевелился, если не считать таковым неспешные эволюции письменного пера и небольшой поворот головы, благодаря которому стало ясно, что целовать нужно в щёку.
   Подойдя, Саша послушно наклонился и запечатлел поцелуй на родительской щеке. Это ничего не изменило, его отец, по-прежнему чего-то писал. Осознавая, что читать чужие записи неприлично, пусть даже невольно, сын отошёл от стола на пару шагов.
  - Ну, рассказывай. - поинтересовался Юрий Владимирович, только сейчас удостоив сына строгим взглядом.
  - О чём, вы хотите услышать, папа́?
  - О том, как ты, не смотря на родительский запрет, водишься с этими народовольцами. - при этих словах, на лице графа отразилась маска отвращения. - За что стреляешься на дуэлях? Ты обо всём рассказывай, сын.
   Хорошо, что Александр был готов к чему-то подобному, поэтому он совершенно спокойно ответил отцу: "Да папа́, скрывать не буду. Я, совсем недавно, уже после выздоровления, посетил одно из тех собраний, на которые вы мне запретили появляться. И там, во время чтения очередного опуса господина Огнеева, я окончательно понял, что не согласен с тем мировоззрением, что он навязывает своим читателям. И как-то излишне эмоционально, необдуманно, стал выражать своё мнение. И ничего этим не добился, кроме вызова князя Шуйского на дуэль. Последнее, как я подозреваю, вы и без меня прекрасно знаете‟.
   Юрий Владимирович слушал своего сына внимательно, он даже аккуратно сложил, и отодвинул в сторону все письменные принадлежности. И выражение лица, и его взгляд, говорили, что он ждёт от своего чада то ли более подробного рассказа, то ли немедленного покаяния во всех своих проступках. Александр это видел, поэтому, ненадолго смолк, обдумывая то, что хочет сказать в завершение. Точнее то, что можно озвучить.
  - Я конечно виноват перед вами. Я ослушался вашей воли, но мне нужно было самостоятельно во всём разобраться. Так уж вышло, что долгий период восстановления, если возможно так выразиться "лечения‟ электричеством, пошёл мне на пользу. Многое удалось переосмыслить и понять. Больше я ничего не скажу.
  - Не можешь, иль не хочешь?
  - Не могу. В чём-то я ещё сам не разобрался, а кое-что, является не моею тайной.
  - Это похвально сын. И то, что сам осознал свою вину, и то, что не желаешь раскрывать чужие секреты. Однако ты ослушался моего слова. Но за это, я тебя не накажу, как подобает поступить с малым дитя, а заставлю жить самостоятельно, пора взрослеть, Александр. Вон, видишь, на бюро лежит пакет, это документы на соседнюю усадьбу ныне покойного князя Увельского. Я выкупил у кредиторов все его долги, и отныне она и проживающие на тех землях три сотни душ, принадлежат мне. Так вот. Даю тебе два года, чтоб ты привёл её в порядок. Не справишься - не обессудь.
   Александр помнил ныне покойного соседа, немного чудаковатого, пожилого пехотного полковника в отставке, не пожелавшего жить жизнью штатского человека. Так что, у него было небольшое "войско‟, состоявшее из молодых холопов, которое он постоянно муштровал. В отличие от солдат регулярных частей, вместо настоящих ружей, они занимались с деревянными макетами. Правда, некоторые болтливые кумушки поговаривали, что и с настоящим оружием, эти орёлики тоже баловались. Только не в этом суть. Дело в том, что увлёкшись своими солдатиками, полковник позабыл о том, что своим уделом необходимо управлять вот и ввёл его в упадок. Только был у князя Увельского некий тайный покровитель, не позволивший пустить имение с молотка, скупавший все долговые расписки старика и позволивший ему дожить свои последние годы в родных стенах. Как оказалось, этим неизвестным меценатом был граф Мосальский-Вельяминов старший.
  - Отец, так это вы поддерживали Вениамина Игоревича? Вы скупали его долговые расписки?
  - Да, я. И не только их скупал. Но поступить иначе, было нельзя. Пусть князь имел несносный характер и общаться с ним было очень тяжело, однако он сотворил столько славных дел, во славу империи. Так что поступить по-другому было невозможно. Да и о тебе нужно было подумать, сын. Всё моё имущество я завещаю твоему старшему брату - он единственный кто связал свою жизнь с армией. Твои сёстры, как птахи, повзрослеют и упорхнут из родительского гнезда. Ну и тебе необходимо где-то жить, вот я и озаботился этим. Так что, сегодня же уедешь в свой новый дом, а я снимаю с себя всю дальнейшую ответственность по его содержанию. Все документы выправлены на тебя. Дерзай. Кстати, вся прислуга, выделенная мною на время твоей учёбы, это ещё один мой дар, тебе.
  Всё стало ясно. Все шло как обычно. Отец принял решение, и все обязаны его исполнять. Мать с сёстрами уехала к своей родне, чтоб не портить воспитательный момент своими слезами. Сын, окончивший учёбу и не желающий "браться за ум‟, получает некий стартовый капитал и должен начать самостоятельную жизнь - не справится, сам виноват. Однако Александру, от этого было не легче. Он видит, что над империей, в которой ему предстоит жить, сгущаются тучи лихолетья, он не знает, что ему делать, а тут ещё новая забота, нужно приводить в порядок обветшалую усадьбу. Благо, отец сделал свой последний подарок, сегодня - завтра, из городского дома будут перевезены все его личные вещи. Ну и все тамошние хлопоты, отныне ложатся на Сашкины плечи. Так и хочется сказать: "С-па- си- бо, тебе, отец‟. - Только эти слова, уже ничего не изменят.
   На прощание, Юрий Владимирович встал, подошёл к сыну, обнял его, и сухо сказал: "Всё сын, иди. Да поможет тебе бог‟. - После чего, молча протянул неизвестно как появившуюся в руках чековую книжку, как оказалось, это и есть выделенный отцом стартовый капитал. Постаял с пару секунд, отрешённо рассматривая Александра, затем вернулся на своё рабочее место и снова взялся за перо. И это было сигналом, что аудиенция окончена.
   Снова неспешная поездка, только уже в простеньком шарабане (в данном случае, одноконный, двухосный экипаж), да ещё мешает расслабиться сидящий рядом хмурый стряпчий, должный представить новому хозяину управляющего имением. Вокруг была тишина, только слышится поскрипывание гружёной телеги, плетущейся немного сзади. В ней лежат книги, и те личные вещи Александра, которые до этого хранились в отчем доме. Всё. Как говорится: "Все концы обрублены и твоя лодка, отчалив от пирса, поплыла по реке жизни. И куда она пойдёт, вперёд, или на дно, зависит только от тебя. Дерзай Сашка‟.
   Любая, даже очень дальняя дорога приводит путника в нужное ему место, так было и сейчас. Молодой, видимо только недавно окончивший обучение стряпчий "ожил‟, встрепенулся, посмотрел вперёд, и сипло, видимо из-за пересохшего горла, сказал:
  - Вот ваша светлость, мы уже почти приехали.
  - Вижу.
  - Ваш батюшка сказал, что вы прекрасно знаете все эти земли, в детстве иногда с ним здесь бывали.
  - Да. Это именно так. - Александр говорил, не оборачиваясь к своему спутнику, уж больно, в этот момент, тот был суетлив, а у молодого графа и без того, на душе "шкрябали кошки‟.
  - Тогда, позвольте мне не показывать вам всё ваше владение, а довольствоваться только представлением управляющего и осмотром состояния самого имения.
  - Извольте. Буду даже рад этому.
  - Благодарю вас граф. Вы только поймите меня правильно, но люди, про гайдуков вашего предшественника, поговаривают тако-о-е.
  - Так чего они поговаривают? - машинально поинтересовался Александр, он как никто другой знал, что под присмотром его биологического отца, холопы не сильно-то забалуют.
  - Но то, что они держат в строгости все принадлежащие вам селения, это само собою разумеющиеся. Но поговаривают, что они вышли на большую дорогу. Вот так-с. Стали, стало быть, душегубами.
  - Странно. Но мне, моим отцом, про это ничего не было сказано.
  - Не мудрено. За руку то, их никто ещё не поймал-с. Но, всем известно, что неподалёку от ваших земель, оружные люди пошаливают. А на днях, вообще-с, почтовую карету ограбили, перестреляв сопровождавших её фельдъегерей. Вот так-с. А кроме этих бойцов-с покойного Вениамина Игоревича, в округе, больше никто стрельбе не обучен. Вот так-с. Сейчас, об этом все судачат-с, да и да и служивых понагнали, ищут-с убивцев и похищенное имущество.
  - Разберусь. Но и впустую, брехать всякую чушь о моих холопах, не позволю.
  - Да я то что? Я всего лишь говорю вам о слухах, связанных с вашей усадьбой. И чтоб вы были готовы к тому, что в скором времени, к вам, кто-либо из уголовной сыскной управы пожалует. Или околоточного с солдатами пришлют.
  - Придут, препятствовать их расследованию не буду. Даже буду оказывать посильную помощь. А пока в суде не докажут, что мои новоприобретённые холопы являются татями, не дозволю чтоб, про них велись такие сплетни. Надеюсь, мы с вами, друг друга поняли?
  - Разумеется.
   Стряпчий, чьего имени, Александр так и не запомнил, впрочем, он и не старался это сделать, так вот, этот чиновник умолк и снова нахмурился, нахохлился, как обиженный воробей. Так что молодой граф, после того как ему на ум пришло это сравнение, еле сдержал улыбку.
   Благо, успевшая поднадоесть своею монотонностью поездка окончилась и небольшой караван, неспешно въехал во двор усадьбы. Вот тут, граф увидел "войско‟ покойного Вениамина Игоревича, то, о котором ему ни так давно рассказывал сидящий рядом чиновник. Молодые, крепкие парни, человек двадцать, не меньше, выстроившись по ранжиру, стояли по стойке смирно и смотрели немного вверх и вперёд. Все были одеты в одинаковую форму, напоминающую одежду запорожских казаков, пусть и изрядно поношенную, но чистую и ухоженную. При этом, как показалось Александру, рожи у всех, без разбора, были сплошь бандитские. Эту схожесть усиливало то, что почти у всех "гайдуков‟ были расплющенные носы, а несколько человек, имели уродливые шрамы на лице. Командовал ими холоп, лет тридцати, не меньше, был этот человек, также как и все, высок, плечист. И самое неприятное, этот командир ряженых, смотрел на графа оценивающе, или даже пренебрежительно.
  "Хозяин, - приблизившись с показательной небрежностью к Александру, без какого-нибудь намёка на уважение, заговорил холоп, - приветствую вас в вашем новом поместье‟.
   Александр ничего не ответил. Он стоял, как будто чего-то ожидал, на его лице, была одета маска холодного безразличия. Только удивлённо поднятая левая бровь, и взгляд вопрошали: "Солдат, как это понимать? Что это было?‟
   Командир доморощенных "казачков‟, нисколько этому не смутился и смотрел в глаза Александра с вызовом. Если нужно описать что представлял этот перегляд, можно сказать: "Началась дуэль взглядов‟. Отчего стряпчий, стоящий рядом с графом, занервничал и отступил немного назад, за спину своего клиента. Сашка заметил это перемещение, но отвлекаться на него, не стал. В его голове, в этот момент, промелькнула только одна мысль: "Если этот детина, в ближайшее время не отвернётся и не выкажет уважение, бью ему в морду. Да так, чтоб сразу подняться не смог. Благо знаю, куда бить и как. По-другому мне нельзя, это не что иное, как попытка тихого бунта‟.
   Видимо, эти мысли прекрасно читались во взгляде графа Мосальского-Вельяминова, так как через пару секунд, детина смутился. Правильнее будет сказать, что в его серых глазах, еле уловимо промелькнула небольшая толика смущения, после чего, на лице появилась уважительная улыбка. Боец, судя по повадкам, перед Сашкой стоял настоящий боец, развернулся, отошёл на несколько шагов, оправил одежду и вновь вернулся к своему новому хозяину, только на сей раз, он чётко печатал каждый свой шаг. Остановился, не дойдя до Александра полутора метров; вытянулся в струнку; "взял под козырёк‟ и лихо отрапортовал:
   "Господин граф, гайдуки, в количестве шестнадцати человек, построены! Больных нет! Пятеро, объезжают дозором ваши владения! Старший десятник, Пётр Увельский!‟
   Отрапортовал и сместился в сторону, дабы не мешать осмотру построенного воинства. Александр молча окинул строй взглядом. Он напряжённо думал по поводу того, что ему необходимо сделать. К его радости, решение было принято относительно быстро.
  - Здорово орлы! - поприветствовал он своих гайдуков.
  - Здравия желаем, ваше, вы-со-ко-бла-го-ро-ди-е-э!
  - Высокоблагородием ко мне обращаться не стоит, я человек сугубо гражданский. Но всё равно. Благодарю за службу!
  - Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а! - Разнёсся по округе радостный троекратный ответ шестнадцати молодцев.
   Да, слова благодарности, высказанные графом, были не пустой формальностью. Он видел, что усадьба выглядела ухоженной, не сомневался, что и внутри, был тот же идеальный порядок. И стоящие перед ним люди, были причастны к этому порядку. Радовало то, что присмотр вёлся и за прилегающей территорией - пятёрка гайдуков, на данный момент, находящаяся в патруле. Да и вопрос относительно принадлежности этих холопов к разбою, творящемуся где-то рядом, нужно решать. И самое главное, заняться этим нужно немного позднее, без посторонних глаз. После чего решать: "Как поступать с ними дальше? "Казнить‟, иль миловать ‟.
  - Ну что Пётр, - обратился Александр к старшему десятнику, стоявшему по левую руку, - тебе отдельное спасибо за отличную службу.
  - Рад стараться!
  - Вольно десятник. Распускай людей, пусть занимаются своими делами. Только сам, никуда не уходи.
  - Вольно! Разойдись! - гаркнул Пётр, и выжидающе посмотрел на Александра.
  - Уважаемый, - обратился граф к стряпчему, слегка довернув в его направлении голову, - не могли бы вы оставить меня наедине с моим человеком?
  - Да - да, Александр Юрьевич, как изволите.
   Суетливо залепетал чиновник, забавно засеменив в сторону парадной лестницы усадьбы. Убедившись, что чиновник удалился на достаточное расстояние, Александр заговорил, тихо, почти шёпотом:
  - Послушай меня, Пётр, то, что ты учудил сегодня, при моей встрече, я так уж и быть, прощу. Но делаю я это, первый и последний раз. Далее, даже за более малое ослушание или, не приведи господь, неповиновения, спрос будет очень жёсткий. И не советую проверять твёрдость моего слова. Надеюсь, ты меня понял?
  - Понял, барин.
  - Вот и хорошо. А сейчас, позови ко мне мажордома, и это чудо с документами желаю, чтоб они незамедлительно начали вводить меня в курс всех дел.
  - Так вон, они оба стоят, возле парадной двери. А нашего управляющего, зовут Аким, Феоктистов сын.
  - Отлично. Можешь быть свободен, но далеко не уходи, как управлюсь с неотложными делами, буду с тобою и остальными гайдуками разговаривать. Желательно, чтоб наше общение происходило без посторонних ушей.
  
  

Глава 13

  
   "Привет зятёк. Вижу, тебе дома не сидится?‟ - Изобразил искреннее удивление Дональд Лёран, когда заметил Иосифа, входящего в фойе головного офиса управления банка. Правда, заговорил с ним, только тогда, когда о чём-то задумавшийся Шимин, поравнялся с ним.
  - А? Прошу прощения, я задумался по поводу... А не важно. Привет Дональд, ты ведь сам всё прекрасно понимаешь. Дела в России, требуют постоянного моего внимания.
  - Твоё рвение похвально, но пойми сынок, Тереза и мои внучки, не должны из-за этого страдать.
  - Всё в порядке. За эти четыре дня, они не были обделены моим вниманием. А твоя дочь, выпытав у меня некоторые подробности моей эпопеи в столице Московии, сама выпроводила меня на службу. При этом, выдвинула условие, что я не буду долго засиживаться в офисе, а все свои выходные, буду посвящать только семье.
  - Ха-ха-ха! Узнаю свою дочурку, - на сей раз, искренне засмеялся Лёран, - ха-ха, она такая!
  - И я её люблю, и за это тоже.
  - Молодец, сынок. Но хватит вести семейные разговоры при посторонних. Пошли в мой кабинет, там о них и потолкуем.
   Дальнейший путь, подъём по парадной лестнице, на второй этаж и двадцать шагов по ковровой дорожке, до огромных, дубовых дверей кабинета Лёрана, оба мужчины проделали молча. И только оказавшись в нём, Дональд заговорил.
  - Присядем у журнального столика, сынок. Разговор у нас будет конфиденциальный и долгий.
  - Что-то случилось, Дональд?
  - Пока нет. Но скоро, у нас, может произойти катастрофа, если не сказать хуже.
  - Раз ты говоришь со мною, то я могу предположить, что причиной надвигающихся бед, является моя деятельность в России?
  - Не совсем так. Твой бизнес у Московитов нам ничем не навредил, он даже позволил взглянуть на наши проблемы с другого ракурса. Но ты прав, беда, грозит именно оттуда.
   Иосиф, удивлённо посмотрел на тестя. Но тот, как будто не замечал этого взгляда, замолчал и величественно (как показалось Иосифу) застыл, как сфинкс, смотря на одну из стен своего кабинета. Затем, через пару долгих минут Лёран "ожил‟, встал с кресла, неспешно подошёл к известному только ему потайному сейфу. Тот был замаскирован под массивный пьедестал для одной из четырёх статуй кудрявого Герме́са, стоявших вдоль стены с портретами отцов основателей. Точнее сказать, к одной из двух скульптур, на которых бог торговли был без своих знаменитых крылатых сандалий. Закрывшись от зятя своей спиной, он провёл какую-то немудрёную манипуляцию и потайная дверь, с еле слышным щелчком открылась. Послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа и глухой перестук сдвигаемых ригелей. Отныне, Иосиф знал, зачем на первом этаже этого здания все внутренние стены были такие массивные. Не только для того, чтоб статуи, по непонятному капризу архитектора поднятые на второй этаж, и расположенные в кабинетах боссов не проломили полы. Оказывается, на этих стенах-опорах покоились и потайные сейфы. В офисе Иосифа, такого тайника не было, а может быть он и был, но ему об этом, ещё не сказали. Вот и приходилось Шимину, до сих пор пользоваться небольшим железным "ящиком‟, стоящим в каждом кабинете, на виду у всех посетителей. Впрочем, это было не важно, главное, что Иосиф успешно подымался по карьерной лестнице, а остальное можно было и потерпеть.
   - Вот сынок, - тихо, как профессиональный заговорщик проговорил Дональд, закрывший потайной сейф и вернувшийся от него с пухлым кожаным саквояжем, светло-коричневого цвета, - здесь находится то, что тебе необходимо знать. Прочитаешь это немного позднее, в своём кабинете. Предупрежу сразу, стен этого здания, эти документы, покидать не должны. Не говоря о том, что их никто из непосвящённых в наши дела, не должен даже видеть
  - Но раз ты мне такое говоришь, то их нельзя хранить в том железном "гробу‟, что стоит у меня.
  - Молодец, правильно мыслишь. Вот, держи ключ, он от такого же сейфа, как и у меня, только стоит он в твоей комнате. Как закончатся наши переговоры, я тебе его покажу. Пользуйся.
  - Спасибо, Дональд.
  - Пустое, этого требует наш бизнес. Но ни это главное. Ты помнишь, что я, через тебя, вёл переговоры с крупнейшими Британскими банками?
  - Да.
  - Так вот, наши договорённости с Ротшильдами, по поводу саботажа финансирования строительства гигантской железной дороги, были только отчасти связаны с твоими делами в Московии. Всё дело в том, что нам всем не выгодно, чтоб эта дорога вообще существовала.
  - Я нечто подобное давно подозревал...
  - Не перебивай меня сынок, а слушай. Я, до сих пор не посвящал тебя во все свои дела и не стоит на меня за это обижаться. Так вот. Если эта железная дорога будет построена, то мы потеряем слишком большой куш. А этого допустить нельзя. Твоя идея с более интенсивным финансированием революционеров, мне понравилась. Нечто подобное нами уже ведётся, но до сих пор не являлось доминирующим направлением. Благодаря небольшой корректировке наших действий, мы или сорвём ненавистную нам стройку, или разрушим эту варварскую империю. В любом случае, нашему бизнесу это сулит не малые выгоды. Дороги не будет, хорошо, а если Московия падёт, то и мы, и наши островные друзья, сможем работать на её землях более вольготно. На манер вест-индской компании, которая имеет что-то вроде личных войск и жёстко подавляет все, что противится их финансовым интересам. Ведь в случае развала России, нам не будет противостоять её сильная власть и армия. ...
   Прошло немногим более часа и, тайная беседа окончилась. Довольный её результатом Дональд, проводил зятя в его кабинет, где показал Иосифу, где находится тайное хранилище для документов, заодно научил его открывать. И вот, Шимин сидел в своём кабинете, уже в полном одиночестве, он уже спрятал саквояж в тайнике, и ненадолго поддался сладостным грёзам. От осознания грандиозности предстоящей кампании, у Иосифа захватило дух. Его взору, живо представилась "картина‟, в которой далёкая, дикая империя пала, её обширная территория поделена меж трёх, максимум четырёх финансовых кланов. Их частные армии поддерживают на территории новых вотчин надлежащий порядок. А на его, личном уделе, аборигены, почти задаром рубят богатейшие леса, а вся прибыль от реализации ценных пород древесины, идёт ему, его семье. Также, по его землям, в обе стороны идёт транзит дальневосточных и европейских товаров, только одно это, оправдывает всевозможные траты. Но он и их минимизирует, потому что знает способ, как это сделать, нет, он уже работает. А по поводу исполнителей его воли, так и это не проблема, он, Шимин, действуя исподволь, объединит одураченную идеями революции молодёжь. Затем, объединит своих адептов с криминалом, и этот симбиоз, будет называться, боевыми группами, и они, будут заниматься не только экспроприацией "награбленного‟. А позже, когда всё будет окончено, от боевых групп нужно будет избавляться в первую очередь, но это потом. Да и создавать такие "ячейки‟, будут только его марионетки. Делиться с компаньонами именно этими идеями, Шимин не собирается.
  "Всё, - решил Иосиф, - трачу неделю на согласование моих действий с тестем, посвящу все вечера семье, своей белокурой красавице Терезе и дочуркам. И только после этого, выезжаю в Лондон, где пробуду ровно столько, сколько необходимо для дела. Для успеха, нужно, чтоб дальнейшие действия нашей коалиции, были согласованными‟.
  
  

Глава 14

  
   "Боже, - устало подумал Александр, смотря в след, уезжающему экипажу, в котором сидел весьма довольный собою стряпчий, - оказывается, входить в права наследования это так утомительно. Мало того, что необходимо обойти всю усадьбу, заглядывая во все её тёмные, заросшие паутиной закоулки и огромные погреба, так ещё этот чинуша, не успокоился пока сверх положенной оплаты, не получил рубль - серебром. Это же надо, какой артист, талантище: не говоря ни слова, не сделав ни единого жеста, при этом мило улыбаясь, дал понять, что я просто обязан его отблагодарить, отдельно. Интересно, этому "искусству‟ вымогательства денег их специально учат, или у этого индивида, природный талант?‟
   Экипаж скрылся за поворотом, и почти сразу, стих стук копыт его лошади. И тут же, подал голос управляющий:
  - Александр Юрьевич, стало быть, я пойду. Вокруг столько дел, требующих моего контроля.
  - Иди голубчик, да не забудь исправить те недоделки, на которые я тебе указал, а перед этим, займись тем, что я тебе особо наказал.
  - Не переживайте барин, всё будет исполнено, холопы уже давно хлопочут.
   Аким, во время этого диалога хоть и был без головного убора, свою шапку он снял и держал её в руках, чуть ли не прижимая к груди, но при этом, умудрялся держаться с достоинством, как свободный человек. Подметив эту особенность, ещё в тот момент, когда Феоктистова сына только представляли ему, новому хозяину, Александр подумал: "Сильный мужик, с крепким "волевым стержнем‟. Такой не перед кем лебезить не будет, придётся изрядно постараться, чтоб заслужить его доверие‟. - В этот момент, этот вывод казался Сашке самым правильным, и он решил, в общении с этим человеком довериться своей интуиции. А тем временем, как граф этого и ожидал, управляющий учтиво поклонился, и неспешно направился по своим делам, к конюшне.
   Не тратя время на бессмысленное рассматривание спины удаляющегося Акима, Саша повернулся к старшему десятнику гайдуков. Тот тоже был рядом, и стоял он по правую руку графа. Точнее будет сказать, застыл как статуя, изображающая какого-то войскового атамана. Хмурого, смотрящего перед собою строгим, чем-то недовольным взглядом. Довершали это, по-хозяйски скрещённые на груди руки.
   - Ну что, Пётр, скоро уж темнеть начнёт, а я так и не пообщался ни с тобою, ни с твоими людьми. - спокойно, без лишних эмоций и интонаций, заговорил Александр. - А мне нужно с вами как можно лучше познакомиться. Мало что там про вас в округе болтают, а я желаю сам во всём этом разобраться. Да и ты, со своими бойцами, думаю, желаете того же.
  - Как скажите, Александр Юрьевич.
  - Так, где я могу с вами всеми поговорить?
  - Со всеми гайдуками толковать желаете, или только с десятниками?
  - Думаю, что для начала, пообщаюсь только с десятниками. Да вот беда, не знаю, где это лучше сделать?
  - Дык, старый барин, покойный Вениамин Игоревич, царствие ему небесное, - десятник неспешно перекрестился, - с нами, завсегда в своём кабинете говорил.
  - Ну, раз так, то зови своих коллег, и пойдём в мой кабинет, будем общаться там.
   Сказано, сделано, Пётр, не сходя с места, осмотрелся, заметил бегущего мимо них русоволосого мальчишку, лет пяти - шести, этого юного эльфа, дай ему в руки лук, одень соответствующий костюм и пиши с него сказочную картину. Особо не раздумывая, десятник окликнул его:
  -Эй, Минька, а ну ка, подь сюда.
  - Да дядь Петя, - поинтересовался мальчонка, живо подбежав к десятнику и с любопытством, поглядывая на Александра, - звали?
  - Конечно звал. Живо беги в казарму и передай, чтоб десятники Дормидонт и Степан, срочно явились в штаб. Будем совещаться.
   Мальчишка убежал, а Пётр, посмотрев на графа, удивлённого именем одного из младших командиров и пояснил: "Да, не повезло Дормидонту, когда его крестили, в младенчестве, батюшка видно был не в духе, вот и дал дитю имечко. Ну и намаялся с ним по детству Дормидонтик. Правда и тем, кто его подтрунивал, надо сказать, тоже доставалось, и не слабо‟.
   "Добро, - ответил Александр, поняв, что просто так стоять, изображая растерянность, не стоит, - веди меня Пётр, показывай, где находится нужный кабинет. Я, в своих хоромах, пока плохо ориентируюсь‟.
   И то верно, в здании усадьбы, с непривычки, было не мудрено заблудиться. Хотя бы потому, что у предыдущего хозяина этого имения, в его доме, было сразу два кабинета. И в каком из них нужно было общаться с командирами гайдуков, было неясно. Вот и пришлось использовать старшего десятника как поводыря. Так что, в скором времени, Александр стоял на пороге штабной комнаты и повторно за этот день, осматривал её. На сей раз, граф делал это осознано, оценивая спартанскую простоту меблировки этого помещения. Возле окон, точнее у простенка между ними, на котором висел большой, ростовой портрет императора, стоял добротный, стол. По правую сторону от входа, возвышалась махина стеллажа для документов, а напротив его, длинная скамья. Саша не сдержал улыбку, и было от чего, представив, как здесь восседают ряженые гайдуки, он подумал: "Ну, прямо боярская дума, как в фильме "Иван Васильевич, меняет профессию‟. Легко представить, как сидят мои архаровцы, в своих папахах, да задумчиво морды кривят, лбы морщат, грандиозную думу думают‟.
   Не успел Александр освоиться на единственном кресле - хозяйском, как в дверь громко постучали.
  - Да-да, войдите.
  - Вызывали, Александр Юрьевич? - Заглядывая, поинтересовался зычным голосом молодой гайдук, и выжидающе посмотрел на графа своими глубоко посаженными, маленькими, серыми глазами.
  - Вызывал, заходи.
  - Так я не один пришёл.
  - Значит оба и заходите.
   -Слушаюсь. Слушаюсь. - прозвучал двухголосный ответ.
   В дверь, важно вошли оба холопа, и больше не говоря ни слова, направились к скамье, возле которой уже стоял Пётр. Также неспешно, но уже все трое десятников, с важным видом уселись на скамейку. Александр, снова еле сдержал улыбку, у него вновь возникла неуместная ассоциация с просмотренной когда-то кинокомедией.
  - Тут это, - почти сразу поднялся худощавый, высокий холоп, посмотрев на графа с лёгким, дерзким прищуром, - давеча прискакал наш дозорный, говорит, что к нам в усадьбу, ещё три телеги движутся, со скарбом и людьми, не местные. Будут здесь минут через десять, пятнадцать.
  - Добро, мы успеем пообщаться. Вот решим самый главный вопрос и пойдём их встречать. А коли не уложимся в это время, так приказчик всех распределит. Это мои холопы, они привезли из столицы моё имущество и Аким, давно должен был приготовиться к их встрече.
  - Так какой вопрос будем решать, барин?
  - Ходят слухи, что вы и есть те тати, кто не даёт житья всей округе. Сидеть! - строго гаркнул Александр, предотвратив попытку всей троицы вскочить и продолжил, говорить с нажимом. - Я говорю, что ходят слухи. А так как отныне вы мои люди, то я желаю сам во всём разобраться. Поэтому и пожелал общаться с вами без посторонних ушей. Если есть за вами какая-то вина, скажите мне о ней сейчас. Никого не выдам и не накажу. Но сделаю это с одним условием, что ничего подобного больше не повторится. Если на вас возводят напраслину, то высказывайте ваши соображения по этому поводу. После чего, будем вместе решать все наши проблемы.
  - Барин, да как вы могли на нас так подумать? - весьма обиженно возмутился молодой гайдук, но, на сей раз, не вставая с места.
  - А я, сейчас, никак не думаю. Мне просто необходимо во всём разобраться самому и вы, все трое, поможете мне это сделать.
  - А во всех наших грешках каяться? - тихо поинтересовался Пётр, испытующе посмотрев на графа. - Или можно выборочно?
  - Зачем во всех? Кайтесь только о тех своих делишках, за которые могут прийти представители сыскной полиции и потребовать с меня ответ.
  - Так таковых, за нами нет. Самое большое, что мы себе позволяем из шалостей, это зажать в уголке какую-либо девку, но не портим её. А так, попугать немного. Ну, ещё можем "огреть‟ плёткой не особо расторопного землепашца. Но здесь, только для пользы дела.
  - Ещё, ходим в пару деревень соседней усадьбы, - безразличным тоном дополнил рассказ Петра молодой десятник, - развлекаемся там немного, душу отводим.
  - А это что за дела? Чего вы там забыли?
  - Так она, под казённым управлением. Прошло много лет, как её забрали у прежних хозяев, за долги, так сказать.
  - И что с того?
  - Так тамошние крестьяне, живут без призора, в полном разорении. Да только они-то, не лодыри какие-то, копошатся по хозяйству, да в земле копаются, в поте лица, так сказать. Да только казённые управляющие, только и появляются, чтоб грабить селян, причём самым бесстыжим образом. Голодно у наших соседей, а уйти с земли, они никак не могут. Вот мы, когда направляемся к ним, берём не только самогон, но и побольше продуктов. Там, у нас, так уж получилось, у всех, что-то вроде невенчанной семьи образовалось. У нас, там, есть соложницы, вот мы их и подкармливаем, заодно всю ейную родню. Не позволяем так сказать, в зиму умереть.
  - Тут ещё это, - вклинился в разговор, десятник, смотревший на всех с постоянным лёгким прищуром, - у нас при усадьбе, живёт с пару десятков девчонок и мальчишек, от трёх, до пятнадцати лет отроду. Мы всех их, оттуда привезли, конечно же, с согласия родителей, спасали таким образом от голодной смерти. Не извольте беспокоиться, барин, записи в церковной книге на них выправлены, у наших-то крестьян, их детки малые тоже мрут, кто от хвори разной, кто от собственной неосторожности. Вот мы этим и пользуемся. Наш батюшка Серафим в курсе этих дел, вроде как не одобряет, но если очень попросим, отпевает дитятко, а нигде этого не фиксирует. Вот как-то так.
  - За это, я вас ругать не буду, даже наоборот ..., однако меня волнует один, самый главный вопрос: "Что за шайка завелась в нашей округе?‟
  - Так знаем мы про неё. Их логово находится неподалёку от заброшенной соседской усадьбы. Вот тока тут такое дело, барин, трогать их никак нельзя.
  - Это ещё почему?
  - Мы уже сталкивались с этими татями, да чуть не "обожглись‟. Было это через год после смерти старого барина, мы случайно поймали пятерых ватажников, когда они, пьяными, пришли пошалить в нашу деревеньку, Юрьевку. Двоих порешили во время схватки, а троих выживших, стало быть пленили. Развели подальше друг от друга, да поспрошали маленько. Кто они такие? Чьими будут? Да какого рожна они у нас забыли? Вот мы и узнали. Что их шайка пришла в эти земли не так давно. Атаманом у них, стало быть, некто Куприян Шестипалый. А вот один из них поведал, что посадил их на эти земли, некий высокий полицейский чин. Да наказал им, чтоб сами они, сильно не разбойничали, жили тихо, неприметно. За это, он, время от времени, через доверенных людей, будет им верные дела "подбрасывать‟. Остальные тати, ничего по этому делу стало быть не ведали. После чего, мы их всех того, прирезали, - заметив на лице Александра нарастающее недоумение, гайдук пояснил, - ну не отпускать же их. Они после такой встречи с нами, точно своих товарищей приведут, для мести.
  - Даже так.
  - Конечно, Александр Юрьевич. Они, в набеги, ходят подальше от своей берлоги. А вот последние, громкое смертоубийство с грабежом кареты, они совершили возле наших земель. Видимо поэтому, на нас все и думают. Одно счастье, если так можно сказать, у нас, давно нет никаких припасов пороха, а там, люди говорят, стреляли. И сделали дюже много выстрелов.
  - И ещё, - подал голос Пётр, дополняя рассказ молодого десятника, - незадолго до того, как напали на почтовую карету, к татям приезжали двое весьма солидных господ. Мы хоть их шайку не трогаем, но наблюдаем издали, по возможности - для своего же спокойствия. И постоянные наши патрули, разъезжают по вашим владениям, именно из-за этих охламонов. Ни дай бог, они решат снова на нашей земле повеселиться, так мы их сабельками и встретим.
   Беседа затянулась ещё на пару часов. А далее, ничего важного сказано так и не было. Александр интуитивно чувствовал, что его гайдуки смотрят на него немного насторожено, с небольшой опаской. Не доверяют, поэтому и рассказывают только то, что, по их мнению, утаить от нового барина невозможно. Впрочем, в первый день своего знакомства с этими людьми, ничего другого он и не ожидал. Поэтому, пообещав подумать над тем, как в случае необходимости доказать их непричастность к бандитской шайке, потребовал чтоб и они помогли ему. Со своей стороны, они должны озаботиться тем, чтоб сыск не нашёл не единой вещицы, при помощи которой их можно связать с татями. Он так и сказал: "Обыщите всю усадьбу, переройте все поляны, где заметите чужаков. Но не позвольте разбойному люду, подкинуть нам какую-либо улику. Она может быть как пустым сундучком, кошелём, пистолем, так и окровавленным ножом или ещё чем либо‟. - Впрочем. Саша был уверен, если это будет необходимо, то коррумпированный страж правопорядка, сам принесёт нужную вещицу и во время обыска, "совершенно случайно найдёт её‟. Такова правда жизни и никуда от неё не денешься.
   Не успела за десятниками закрыться дверь, как в неё снова кто-то постучался. Это был вечно невозмутимый управляющий именьем. Войдя в кабинет, он сделал несколько шагов и остановился перед Александром.
  - Александр Юрьевич, - вытянувшись по стойке смирно, обратился он к своему новому хозяину, - вас настойчиво ищет какой-то пожилой холоп, из новоприбывших. Утверждает, что он ваш дядька, зовётся Протасом.
  - Спасибо, Аким. Только это вольный человек, и он мой дядька. Так что, проводи его в мой кабинет.
  - Ага. Ещё вот что. С ним прибыли какие-то две молодые дамы, судя по разговору, манерам и одежде, могут оказаться благородными, так они тоже желают узнать, где вы. Как мне с ними поступить?
  - Эти дамы говорят меж собою на иноземной речи? Одна из них рыженькая другая темноволосая?
  - Так точно.
  - Это мои дворовые девки. Покажи им мою спальню, пусть подготавливают её ко сну.
  - Слушаюсь.
   С этими словами, Феоктистов сын, с чувством выполненного долга развернулся на месте и быстрым, чуть ли не строевым шагом, покинул кабинет. А молодой граф удивился тому, насколько покойный владелец имением был помешан на армейской атрибутике. Потому что вспомнил, вся его новоприобретённая дворня, мужского рода, напоминала ему вышколенных солдат, зачем-то переодетых в нелепые костюмы.
   Однако, долго размышлять на эту тему не удалось, в дверь снова кто-то постучался и после дозволения, в неё вошёл Протас, и сделал он это как-то нерешительно. Вошёл, закрыл за собою дверь, и остановился, виновато потупившись в пол. Что заставило Александра, легка занервничать. Молодой человек стал гадать, что такого неприятного могло произойти, раз дядька так стушевался. Поэтому он, еле совладав со своими эмоциями, поинтересовался:
  - Так, Протас, что случилось?
  - Виноват я, Александр Юрьевич, простите меня, старого дурня.
  - Да в чём же ты винишься? Может быть, объяснишь мне?
  - Так известное дело, я знал, что ваш батюшка недоволен вашими городскими похождениями - моя вина, не уследил за вами. - сказав это, дядька "взял‟ себя в руки и осмелился посмотреть на своего барчука. - Когда приехал этот посыльный, он мне всё рассказал, и поведал, что вас будут сильно ругать. К сожалению поехать с вами, поддержать вас, сразу после вашего разговора со своим отцом, я не мог. Был получен указ, собирать ваши вещи, для переезда в это имение. Так я не могу себе простить, что в этот тяжкий момент, не был рядом с вами.
  - Нет в этом твоей вины. Ты не мог ослушаться слова моего батюшки. Да и если честно, он меня особо и не ругал, так, отчитал за то, что сходил на запретное собрание. Затем дал мне возможность объясниться в своих поступках. Затем похвалил что ничего от него не скрываю и дал денег, да в придачу, подарил мне это имение.
  - Так вас всё равно отругали.
  - Значит, было за что, поэтому, мне грех на отца обижаться. Так что Протас, нет на тебе никакой вины. А сейчас, иди, отдыхай. А завтра, с утра, буди меня пораньше и заставляй делать зарядку.
   Вряд ли стоит терять время на описание первой ночи Александра в своих владениях. Его утомили дорога, знакомство с усадьбой и людьми в ней проживающими, так что, он быстро уснул и почти не уделил внимания к льнущей к нему рыжей Алёнке, хотя эта молодая бестия ему начинала нравиться. А вот утро началось с привычного стука в дверь, покашливания входящего в спальню дядьки и его пожеланий доброго утра. И как обойтись без ставшего с недавнего времени ритуалом, бормотания отставного солдата: "Ты бы, хотя бы прикрылась, бесстыдница‟. - Хотя было видно, что старик совершенно не злится на демонстративно потягивающихся девчонок, которые, в этот момент, специально скинули с себя одеяла, так, что их тела прикрывала только тонкая ткань ночных рубах. А далее, этим утром, всё продолжилось как по накатанной колее. Алёна гордо покинула спальню; Александр начал свою утреннюю гимнастику, а Протас, стал статуей возле двери, охранять тренирующегося барчука от излишне любопытных подчинённых. Однако сегодня, окончание утреннего занятия пришлось скомкать. Послышался возмущённый голос Петра Увельского, требующего, чтоб его немедленно допустили к молодому барину, по срочному, не допускающему никаких отлагательств делу. В ответ, отставной солдат, стал непреодолимой стеной, твердя как молитву: "Не положено! Барин занимаются своей утренней гимнастикой и велели их не беспокоить!‟ Так что, прервав тренировку на завершающих упражнениях на растяжение и вытерев пот, Саша одел свой старый, но очень удобный парчовый халат и только после этого, разрешил назревающий конфликт словами: "Протас, пропусти Петра, он напрасно беспокоить меня не станет. Значит что-то, срочно, требует моего вмешательства‟.
   Голоса за дверью резко стихли, ещё через мгновение, открылась дверь и, Александр увидел застывшего на пороге старшего десятника. Вчера, во время представления гайдуков, тот ни разу не снимал свой казачий головной убор, только лихо козырнул. Позднее, во время его беседы с другими десятниками, бойцы не мяли свои папахи, а держали их на гусарский манер, на согнутом в локте предплечье, что было, по мнению молодого графа, весьма нелепо. А сейчас, Пётр, как обыкновенный крестьянин, обеими руками, прижимал к груди свой скомканный головной убор. Больше ничего не выдавало его смятения, хотя нет, во взгляде, проглядывалась борьба между чувством собственного достоинства и желанием броситься в ноги, как обыкновенный проситель. Да на боку, весела сабля, которой вчера не было.
  - Пётр, что случилось? Говори. - прервав затянувшееся молчание Александр.
  - Барин, Александр Юрьевич, это, у нас случилась беда.
  - Что за беда? Говори, не тяни кота за причинное место.
  - Пашка с Мукасеем, это, вчера не вернулись с патруля. А сейчас, с утра, из Юрьевки, это, прибежал мальчишка. Говорит это, что у них пропали три девки, это, лет тринадцать, самой младшенькой, ушли вчера по ягоды, это, но так, назад, и не возвернулись.
  - Погоди. - удивлённо поинтересовался граф, прервав сбивчивый доклад старшего десятника. - Ты говоришь, что двое твоих бойцов пропали ещё вчера. И ты не обеспокоился о причине их исчезновения? Почему?
  - Так ясное дело, это, они могли завернуть к своим соложницам, и заночевать у них, каждый в доме своей отрады.
  - Ну и бардак ты развёл, старший десятник. Говори чётко и ясно. Почему ты решил, что к нам пришла беда?
   От этих слов, гайдук встрепенулся, как будто от пощёчины, после чего, перестал мять свою папаху; тщательно разравнял её, отдал Протасу и став по стойке смирно, заговорил: "Докладываю. Пашка и Мукасей не вернулись с патруля, хотя, по заведённому правилу, должны были вернуться час назад. Ну, если это, они всё-таки завернули на огонёк, к своим зазнобам. С Юрьевки прибыл гонец, с вестью, что там пропали три девицы. Вчера, и наш патруль и крестьянские дети, пошли приблизительно в одно место, где они и пропали. Всё‟.
   Александр понял, что десятник прав. То, что пропало сразу пять человек, это не случайность. Ладно девки, могли увлечься сбором ягод да зайти на болото. Хотя ему, далёкому от крестьянского быта человеку, было трудно представить все лесные опасности, подстерегающие детей во время собирательства. Однако, двое бывалых парней, не раз патрулировавших эту местность, заблудиться не могли. Значит нужно прочесать весь лес, и быть готовым к любым неожиданностям. И в случае если дети обнаружатся живыми и здоровыми, то пусть их воспитанием займутся их родители. А вот с гайдуками, если они, позабыв обо всём загуляли, придётся разбираться ему самому. Поэтому Сашка решил выпороть их на конюшне, чтоб несколько дней не могли присесть. А сейчас, нужно было брать командование на себя.
  - Так, - обратился граф к старшему десятнику, - вижу у тебя, на поясе, висит сабля. Заточена?
  - Никак нет, барин. Без вашего дозволения не имеем права её точить.
  - Хорошо. Сколько народу с собой берёшь?
  - Десяток Степана Гончара. Ну того у которого правая ноздря надорвана, и кадык выпирает. Пропавшие его подчинённые.
  - Добро. Огнестрельное оружие у вас есть?
  - Никак нет. У покойного Вениамина Игоревича, было три ружья и десяток пистолей, но все они заперты в вашей комнате. Да и пороха у нас нет.
  - Ясно. Значит так. Протас, выдай им всё это оружие, и дай малый бочонок пороха. Петро, надеюсь у вас есть пулелейки и свинец?
  - Есть. Имеем даже запас пуль и крупной дроби. Старый барин требовал, чтоб мы его никогда до донышка не истощали. Нету только пороха.
  - Значит так. Получаете пистоли, заряжаете их, берёте с собою запас на несколько выстрелов. Далее, точите сабли. Протас, озадачь кухарок, чтоб снарядили на всех нас котомки, позавтракаем в пути. Ну и подготовь моё оружие.
  - Всё сделаю, барин, но только я поеду с вами! - возмутился дядька.
  - Конечно со мною. Это не обсуждается, так что, не отвертишься. И ещё, Пётр, это касаемо оставшегося десятка, он охраняет усадьбу, ружья оставь им, и без моего дозволения, никому её не покидать. Всё. Исполнять!
  Как это ни странно, но оба мужчины, кинулись исполнять приказ незамедлительно. Необходимо добавить единственное уточнение, отставной солдат, торопился по мере сил, почтенный возраст не способствует быстрому бегу. А через каких-то десять минут, суетились все обитатели усадьбы, даже дети, по мере сил помогали взрослым.
   Так что, через тридцать минут, двенадцать всадников скакали к Юрьевке. Спешили, но не торопясь, никто не старался скакать галопом, но и неспешным, конский аллюр, назвать было не возможно. На некотором отдалении, в авангарде, находилась пара глазастых, молодых гайдуков. За ними, метрах в тридцати, двигалась основная группа всадников, среди них находился граф со своим дядькой. Но, слиться в единое целое с подчинёнными, не вышло, его охотничий костюм, разительно выделялся на фоне формы его домашнего воинства, как впрочем, и Протас сильно с ними контрастировал. У него, как и у барчука, помимо кавалерийской сабли, за пояс были засунуты пара пистолей с колесковым механизмом спуска. А у остальных конников, было всего лишь по одному пистолету. Так что, отряд двигался молча, по округе разносился только стук множества копыт, изредка дополняемый конским фырканьем. Создавалось такое впечатление, что каждый человек думал свою, не лёгкую думку, а может быть, люди, поддавшись суеверным приметам, ненароком боялись озвучить свои тяжкие догадки относительно того, что случилось с их товарищами.
   Так и скакали, молча. Ничего не изменилось даже тогда, когда группа всадников въехала в лес. Мчались всадники по наезженной лесной дороге, временами, привычно осматриваясь по сторонам, или забавно шевеля своими заострёнными ушами, явно к чему-то прислушиваясь. А чаще всего, люди, задумавшись просто смотря в одну точку, проходящей по оси, между ушей конской головы. Эта монотонная скачка продолжалась, пока не послышался одинокий детский голос, неожиданно прозвучавший откуда-то сзади: "Дядька Петя, ... погодите! ... Стойте же! ... Господин десятник!‟ - Сказано всё было рублеными фразами, так как дыхание кричащего мальчишки было сбито долгим бегом.
   На крик обернулись все, и почти сразу послышалась команда: "Стой!‟ - Ещё пара секунд ушла на выполнение непонятно кем отданного приказа, и вот, все разогретые неспешным аллюром кони, стояли в клубах дорожной пыли, перетаптываясь на месте. А старший десятник и Александр, подъехали к появившемуся как чёртик из табакерки человечку. Это был мальчишка, на вид, лет одиннадцати, щуплый, как и все отроки в этом возрасте, смуглый от летнего загара и с густой копной выцветших на солнце, как солома, волос на голове. Взглянув на странную стрижку подростка, граф не удержался и улыбнулся, он вспомнил позабытое выражение: "Подстрижен под горшок‟. - И оно, это определение, лучше всего подходило к описанию увиденной им причёски. Даже не нужно было иметь богатую фантазию, чтоб представить себе как родители этого отрока, одели пресловутое гончарное изделие на голову этого ребёнка и старательно состригли все волосы, оставшиеся снаружи.
  - Чего кричишь? Кто таков? Откуда знаешь меня? - Не покидая седла, поинтересовался Пётр.
  - Дык это. ... Меня за вами наш староста послал. ... Дядька Тимофей.
  - И что он велел передать?
  - Дык, кажись, нашли мы нашу пропажу. ... Староста велел сказать. ... Что их схватили, насильничали, ... и кажись, суля по обильным следам крови, там даже произошло смертоубийство.
  - Что?! - буквально взревел Пётр. - Что ты сказал?
  - Только то, что велел передать наш староста. - мальчишка, раскрасневшийся после бега, и мокрый от пота, испуганно сжался. - Девок наших кто-то насильничал ... и опосля сгубил. Вот староста и велел привести вас сразу туда, ... где это произошло.
  - А что тогда по лесу бежал? Коль за нами послали? Нужно было идти по дороге не то мы могли и разминуться.
  - Не губи, дядечка Пётр. Виноват я. - Мальчишка упал на колени и уткнулся лбом в придорожную траву. - Пожелал сократить свой путь.
  - Ладно, вставай уже. Нечего понапрасну в ногах ползать, теряя время.
   Мальчишка встал, шустро отряхнул невидимую пыль со штанов, сшитых из грубой домотканой, не крашеной материи. После чего, обеими руками, вытер с лица пот, отчего только размазал по нему, собранную с травы пыль. И весь в грязных разводах, преданно посмотрел на старшего сотника. А ещё, через несколько секунд, перевёл свой взгляд на Александра и, увидев, что тот одет как именитый господин, задумался. Прошла ещё пара секунд и подросток, согнулся в поясном поклоне, коснувшись правой рукой земли.
  - Здравствуйте, господин хороший.
  - Ой, молодец, долго видать соображал? - Весело поддел мальчишку десятник. - Да видать, с тобою, ещё не всё потеряно. Это не просто господин хороший, а твой новый барин, Александр Юрьевич. По уложению, ты должен был его приветствовать в первую очередь.
  - Виноват! - испуганно вскрикнул юнец, и снова упав ниц, уткнулся лбом в траву.
  - Конечно виноват. Но хватит валяться в пыли. Давай, вставай да веди нас к старосте.
  - Дык, он на той поляне. Среди исчезнувших девок была и его средняя дочь, Аглая. Горе-то како-ое!
   Александр в разговор не встревал, чтоб не мешать Петру, заниматься своими обязанностями. Он только слушал и старался понять, что происходит на его глазах. А тем временем, диалог меж Петром и мальчишкой посыльным продолжался:
  - Цыц! Ты не баба, чтоб так голосить. Подымайся и веди нас туда, где вы нашли следы нападения на ваших девок. Да только так, чтоб мы туда конными добрались.
  - Ага! Я быстро! Давай, ехайте за мной!
   С этими словами, мальчишка рывком встал на ноги и немного тяжеловато от усталости, помчался по дороге. Самое странное было в том, что малец, уверенно ведя всадников то по дороге, то по широким тропам не сбавил темп почти до самой точки назначения. И откуда у него, для этого, только силы взялись? Неспешно пошёл он только тогда, когда всадникам пришлось спешиться, так как низко расположенные ветви елей, больше не позволяли седокам оставаться в сёдлах. Этому была другая причина, а не потеря сил проводником, кроны хвойных деревьев почти полностью закрыли небосвод, и, несмотря на дневное время суток, вокруг царила прохлада, сырость и полутьма. Так что, самое разумное решение было незамедлительно спешиться.
   Кто-то, когда-то сказал: "Любая дорога, рано или поздно приводит человека в нужное ему место‟. - Так произошло и на этот раз. Отряд вышел на небольшую поляну, на которой, к всеобщему удивлению, находился всего лишь один человек, это был одетый в поношенное рубище, весьма пожилой мужчина, с полностью седою бородою и длинною, нечёсаною шевелюрою. Флегматичный старец сидел на одиноком валуне и с удовольствием грелся под ласковыми солнечными лучами. И ожидаемо, не обращал на появившихся на поляне людей, никакого внимания.
  - Странно, это наш дед Иван и больше никого нет. Видать его оставили нас дожидаться. Как он со своими слабыми ногами, вообще, аж досюда дошёл? Деда, а где все? - растерянно поинтересовался проводник, буквально подбежав к старику.
  - Так наши охотники нашли след, ведущий к болоту. - шамкая беззубым ртом, ответил дедок. - затем вернулись, сказали что нашли где наших девиц, неизвестные тати ховали ((устар) - Ховать. - Прятать, прятаться.). Вот все туда и ушли. А меня оставили вас дожидаться. Всё равно, там от меня толку мало.
  - Деду, а как мне найти туда дорогу?
  - Так твой отец, пообещал делать зарубки на стволах. Вот по ним и веди уважаемых гайдуков. Ты отрок, зоркий, мимо меток, точно, не пройдёшь.
   Дед, подслеповато щурясь. Посмотрел куда-то вправо, и махнул в том направлении своею крючковатою, высушенною возрастом рукою. Селянин и на самом деле был стар, мало того что был испещрён глубокими морщинами, так ещё белёсые, выцветшие глаза, скорее всего мало чего могли рассмотреть. И было непонятно, как и зачем он сюда пришёл. А быть может, его кто-то специально принёс, как раз для такого случая.
   Далее. Понимая, что к болоту лучше идти без коней, гайдуки, без каких-либо команд спешились, стреножили своих скакунов и стали проверять своё снаряжение. Занялись этим нужным делом и Александр, с Протасом, точнее, только дядька - оттеснив воспитанника от "не барского дела‟. Так и стоял молодой барин, наблюдая за приготовлениями к выдвижению в сторону болота. Только на немой вопрос Петра, подтверждённого еле заметными со стороны жестами: "Кто командует?‟ - Молодой граф, негромко, но так чтоб услышали все, ответил: "Пётр, в этом походе, назначаю тебя старшим. Я ещё незнаком ни с местностью, ни с людьми, так что, руководи гайдуками сам. А я, покамест, за вами со стороны понаблюдаю. А относительно того, что будем делать дальше. Так доберёмся до места и видно будет‟. - Десятник, в знак того что всё понял, кивнул, и обратился сразу ко всем: "Все слышали что сказал барин? Так что, Даниил и Семён, остаётесь с конями, Все остальные, проверить оружие, и выдвигаемся за проводником‟. - Затем поинтересовался у мальчишки: " А тебя хоть как звать то?‟ - "Егоркой кличут‟. - "Уж не Марии ли ты сын?‟ - "Он самый‟. - "Ну молодца, подрос, повзрослел, аж не узнать. Ну ладно Егор, веди нас, сын Пафнутия‟.
   И вот, все, кроме древнего старика и конюхов, направились в лес. Шли гуськом, след в след. Первым, как и положено проводнику, двигался Егор, за ним Пётр, после рядовые гайдуки, последи них граф, со своим дядькой, замыкал строй Степан Гончар. Не смотря на то, что шли по своим землям, но люди двигались осторожно, стараясь контролировать сразу все направления. Александр не понимал, зачем нужна такая излишняя бдительность, но задавать на эту тему вопросы не желал. Если старший десятник так решил, значит надо. Ему лучше знать, что можно ожидать от местных татей, вдруг на самом деле, нападут на гайдуков, дабы стопроцентно уничтожить их и этим избежать возмездия за содеянное ими зло. Но, предпочтение, Саша отдавал другой своей догадке, что этот "спектакль‟, разыгрывался именно для него. Видимо холопы, таким образом, пытались нагнать ужас на своего хозяина - проверяли "на вшивость‟. Так что, графу ничего не оставалось делать, как просто идти, прислушиваясь к непривычным для него, нынешнего, звукам леса. Да с интересом, присущим для беспечных туристов, смотреть на стволы деревьев, на которых часто красовались свежие, не успевшие посереть зарубки.
   Однако, очень быстро, по мнению Александра, лес стал меняться. Деревья становились более хилыми, и начинали расти более редко, да и земля становилась всё более сырою и упругою. По разумению Александра, это могло говорить о том, что болото всё ближе и ближе. Что вскоре и подтвердилось, вначале послышались возмущённые голоса. Затем, из этой какофонии, отчётливо выделился горестный плачь нескольких женщин. И как итог, навстречу отряду, из-за не сильно густой кроны недавно упавшего дерева, вышли сразу трое мужиков. Они были всклокочены, перепачканы тиной, в глазах горел безумный блеск, а в руках они держали косы, и прилажены они были к косовищу так, что больше всего походили на оружие, чем на орудие мирного труда. Ими можно было, как колоть, на манер пики, так и рубить вражескую плоть, нанося размашистые удары лезвием. Правда, у последнего, самого коренастого, в руках была не коса, а цеп для молотьбы, на длинной рукояти. Увидев друг друга, люди замерли, бросаться на встречных сразу, или ещё немного подождать. И продолжалась эта немая сцена, несколько секунд, после чего, Егор закричал:
  - Дядька Лука, это я Егорка! Вот, значит-ся, гайдуков привёл!
  - А, это ты, Егорка? - немного потерянно переспросил мужик, перехвативший косу так, как будто собирался идти в штыковую атаку, и стоявший из этой троицы ближе всех. - Гайдуков говоришь, привёл. А что толку то?
  - Как это? Так это, староста меня за ними отсылал.
  - Ну и что с того? Всё равно мою кровиночку сгубили. Мою Марфу, Марфушечку, придали лютой смерти. И-ро-о-о-ды треклятые!
   Мужичок заканчивал эти причитания на судьбу же более глухим голосом и как-то весь обмяк - как будто выдернули стержень, до того не позволявший ему раскиснуть. Крепкий, бородатый мужик, весь измазанный болотной грязью, уронил своё импровизированное оружие, свалился кулём на сырую землю, и стал колотить её руками, сотрясаясь всем телом от рвущегося из него истерического плача: "А-а-а! Доча-а! Кро-о-виночка моя! А-а-а! ...‟ - Видимо только сейчас он окончательно осознал всю необратимость и горечь постигшей его утраты.
   Смотреть на это спокойно было невозможно. И поэтому, все мужчины, первое время стояли как изваяния, кто с сочувствием, а кто и с недоумением, смотря на убитого горем отца. Первым пришёл в себя Пётр. Он, сначала отступил от катающегося по земле мужика, на пару небольших шагов, хоть и без того остановился от него на некотором отдалении, затем, огляделся по сторонам и гаркнул: "Что стоите, рты раззявили?! Что, не видели, как нормального мужика подкосило горе? А ну ка, вот вы, двое, - он указал на двух спутников Луки, - живо подняли его, да бегом, доставьте его к лекарке! Пока у него, от кручины, сердце не разорвалось!‟
   Александр, всего этого не видел, так как находился от места разыгравшейся трагедии, на достаточном удалении. Да и гайдуки, вместе с дядькой Протасом, не пускали туда барина, пока не убедились что там, ему ничего не грозит. Присматривали, ну прямо как за малым дитём. Даже заслонили собою тогда, когда двое угрюмых селян, тащили мимо них бьющегося в истерике мужика. После этого, Саше пришлось отчитать своих добровольных телохранителей, мол он, не малое дитятко, и не стоит его так усилено опекать. Бойцы и не возражали, только виновато смотрели себе под ноги, все, кроме дядьки. Но всё равно, как только возобновилось движение, вновь возникло ощущение, что "служба местной безопасности‟, с прежним рвением, если не усерднее, взялась за исполнение своих обязанностей.
   Вот и болото, на его берегу столпилось много народу. Все крестьяне стоят полукругом, мужики и бабы, мужчины все поголовно, без головных уборов, какие-то сникшие и подавленные, бабы плачут. Лиц людей не видно, так как все они развёрнуты к тропе спинами. И эта живая, плотная стена, закрывает тех женщин, чьи горестные причитания разносятся по округе.
   От такой картины, присмирели даже гайдуки, они тихо подошли поближе, сняли свои головные уборы и замерли, не дойдя до селян нескольких шагов. Да видимо, люди почувствовали присутствие барских потешных служивых, а быть может пристальные взгляды последних, заставили отреагировать на это. Сначала обернулся один сухопарый паренёк, развернулся, суетливо поклонился, и бочком, бочком, сместился в сторону, освобождая гайдукам дорогу. Что побудило обернуться его соседей. Не прошло и трёх минут, как толпа расступилась, открыв взорам ново прибывших, страшную картину.
  На берегу лежало несколько покрытых болотной жижей тел. Двое из них, были явно мужскими, и располагались они немного в стороне, и возле них, никто не причитал. А вот возле трёх маленьких трупиков, на коленях, стояли четыре женщины. Нет, не совсем правильно, точнее будет сказать, они упали на грудь убиенных и рыдали, или даже, нечленораздельно выли, горестно. Всё именно так, бабы были не в силах совладать с обрушившимся на них горем и в их стенаниях, уже не осталось ничего человеческого. От издаваемых ими стонов, холодела душа.
   Не давая отчёта самому себе, Александр подошёл поближе к телам. Шёл неспешно, отвечая на поклоны кивками головы, однако снятый в знак скорби с его головы охотничий картуз, не был смят, или прижат к груди, а привычно расположился на локтевом сгибе руки. Подошёл вплотную к покойникам, и тут же пожалел об этом. Мало того что вокруг стоял неприятный болотный запах, чувствующийся ещё издали, так ещё вид убиенных был ужасен. Не привык выходец из другого мира к такому. Судя по тому, что он увидел, погибшие дети были раздеты догола, и их головки были неестественно откинуты назад, а на их на шеях, виднелись глубокие разрезы. А самое жуткое было в том, что покрытые вонючей, чёрной жижей тела, выли в бело-синих разводах, следах прикосновений к детям, рук убитых горем матерей. Которые не желали верить своим глазам, и, тормоша покойниц, жутко подвывая, просили своих чад открыть глазки, не покидать их.
   Саша был шокирован увиденным, он борясь с комом подступившим к горлу, выражал соболезнование семьям погибших. Распорядился, чтоб всех покойников, как можно скорее унесли с болота, привили в порядок и отнесли в церковь, для отпевания. Немногим позже, как потерявшийся щенок, он, смотрел на удаляющуюся с болота скорбную процессию, и одновременно слушал доклад Петра. Старший десятник говорил о том, что, судя по оставленным следам крестьянок, поймали и снасильничали, сорвав всю одежду ещё на поляне. А вот его бойцов, подстрелили в спину, сразу насмерть. Причём произошло всё это на той же поляне, где и произошло первое преступление. Наверное, патрульные прискакали на девичьи мольбы о помощи. Затем, их тела перетащили к болоту, где и протопили. А вот селянок, убивали уже здесь. Спешили убийцы, ведь видели что здесь не топь, невозможно надёжно скрыть следы своего преступления. А быть может, душегубы утеряли чувство страха настолько, что даже и не думали скрывать своё злодеяние.
   Прошло ещё несколько минут, пока Александр отошёл от шока, и обратил внимание на то, что все его гайдуки смотрят на него и явно чего-то ждут. И он понял, чего они ожидают, так как терпеть такую "пощёчину‟ он тоже не желал. Стерпи такое один раз, бандиты обнаглеют и тогда...
   "Так Пётр. Завтра, с утра, но не сильно рано, пошлёшь, кого ни будь за представителем официальной власти. Донеси им весть о сотворённом здесь преступлении. Пусть криминальная полиция "отрабатывает свой хлеб‟. А мы же, этой ночью не спим - пойдём кое-кому в "гости‟. Надеюсь, ты помнишь, где логово наших соседей-душегубов? Пора их отправлять на высший суд, зажились они на этом свете‟. - Сказал, и самому стало страшно. Ведь он, именно он, а не бывший хозяин тела, сегодня будет убивать. Убивать своими руками - людей. Недавно состоявшаяся дуэль на пистолетах не в счёт, Сашка так и не смог выстрелить в своего противника.
  
  

Глава 15

  
  
   Пусть очерёдность событий будет нарушена, но мы заглянем в недалёкое будущее. Ведь то, что должно произойти в далёком Лондоне, тесно связано с судьбой нашего героя. Может быть группа людей, решивших делать историю своими руками, не знает его имени, и даже не подозревает о его существовании, но их интересы не могут не сказаться на судьбе Александра и его близких родственниках.
   И так, Лондон, точнее его отдалённые окрестности, охотничьи угодья семейства Ротшильдов. В небольшом, двухэтажном "охотничьем домике‟ собралось несколько, прилично одетых мужчин. Вроде как все они люди публичные, привыкшие быть на виду у общества, но, факт сегодняшнего, экстренно собранного собрания, для всего мира, так и осталось тайной. Да, джентльмены были приглашены сюда неожиданно для них, причём, посланные за ними слуги, по причине своей непросвещённости в этом вопросе, толком и не объяснили причину, по которой Вильям Ротшильд старший, решил всех их собрать в своём доме, причём так поспешно. И вот, они съехались со всех концов деловой части города, немного поскучали, стоя как истуканы, а затем, незаметно разбрелись по небольшому гостевому залу, разбились на незначительные группки по два-четыре человека, и тихо, стали о чём-то, вяло переговариваться. Несмотря на некоторую аскетичность обстановки, гости чувствовали себя вполне комфортно. Видимо они были здесь уже не первый раз, и их не смущала вычурная скромность помещения, всего-то два мастерски выполненных чучела оленей расположенных в диагональных углах, одно медведя. Также, эту "картину‟ дополняла пара увесистых штуцеров, весящих на стене с гобеленом, изображающим сцены облавной охоты на каких-то неузнаваемых животных. Оформление этой стены, было явной безвкусицей, но на это , никто не обращал внимание. Ну и ещё, парочка штрихов к описанию помещения. Центром этого зала был большой дубовый, круглый стол, стоящий посреди помещения, с выгодно дополнявшими его, массивными стульями из морёного дерева. И неизменное украшение многих местных домов, огромный камин.
   Описывать оформления зала это конечно интересно, но главное это люди, которые в нём собрались. А они, ждали хозяина домика, который, столь неожиданно, решил созвать их, без каких либо объяснений. Вот они и коротали время, как могли. В этом мире ничего вечного, не стало исключением и это ожидание. Все синхронно, ка по команде развернули головы в одном направлении, когда небольшая дверь, возле которой стояло чучело свирепо оскалившего острые зубы медведя, отворилась и, ... И в помещение, вышел пожилой, худощавый мужчина держащий в руках большую, кожаною папку для бумаг. С его появлением, все разговоры мгновенно стихли, и гости, поднявшись со своих мест, развернулись в сторону появившегося хозяина.
   "Приветствую вас, джентльмены, - прозвучал тихий, но при этом властный голос старца, - рад, что вы все откликнулись на моё приглашение. Очень рад‟.
   Старик лукавил. Его "скромное‟ приглашение мог проигнорировать только глупцы, каковых среди собравшихся джентльменов не было. Но об этом, лучше не говорить, особенно вслух.
  "Привет Вильям, отлично выглядишь‟. - вразнобой зазвучали ответные приветствия. - "Рад видеть тебя в добром здравии, Вилли‟. "Крепкого тебе здоровья‟. "Привет‟. ...
   "Полно, те. Хватит. - улыбнувшись и подняв правую руку, прервал приветственный поток здравиц Вильям. - У нас мало времени, а срочная депеша из САШ, полученная мною вчера вечером, требует немедленного изучения и принятия важного решения. Так что, дорогие компаньоны, рассаживайтесь по местам и слушайте ту его часть, которая относится к делу‟.
   Но никто из гостей, не спешил опрометью занять своё место. Все двигались с вальяжной неспешностью, эти господа чего-то ждали, и их ожидания оправдались. Беззвучно приоткрылась одна из створок большой двери, и в неё гуськом вошли пажи и стали вокруг стола, каждый за спинкой назначенного ему стула. Задача у этих молодцев была одна, помочь гостям рассесться, каждому на своё, строго определённое место. Когда всё было окончено, прислуга тихо покинула зал и дверная створка плотно прикрылась. И правильно, незачем полностью открывать дверь для холопов - пусть знают своё место.
   Когда исчез последний слуга, и все гости замерли, выжидающе смотря на Вильяма. Тот, неспешно положил чёрную папку перед собою, неторопливо развязал её тесёмки и извлёк из неё распечатанный пакет, некогда опломбированный при помощи сургуча. Извлёк и флегматично протянул соседу справа.
  - Возьми этот лист, Самюэль. У тебя глазки молодые, вот и прочитай нам этот документ. Его нам прислал наш друг Дональд, глава американского банка King, Lieran & Co.
  - С удовольствием.
  - Вот и молодец, только не спеши, читай помедленнее. А вы, джентльмены, слушайте внимательно, перечитывать никто не будет, и если сочтёте нужным, делайте в своих блокнотах пометки. Перед каждым из вас, лежит по десятку заточенных карандашей. Позднее, будем обсуждать услышанное, и принимать все необходимые решения.
   Молодой человек, взял лист, окинул его взглядом и немного помедлив, начал читать. Внешности он был неприметной, на такого посмотришь, и не обратишь внимания, как говорится: "Не за что зацепиться взгляду.‟ - Так вот, он приступил к чтению, и делал он это неспешно, с небольшими паузами между словами. Скорость декларирования, для современного жителя реальной земли, была непривычно замедленной, как и у всех людей. Нужно отметить, что обитатели этого мира жили неспешно, никуда не торопились, и общались меж собой с вдохновенной основательностью, как будто растягивая удовольствие от встречи с любым собеседником. Так вот, Самюэль, декламировал послание из САШ ещё медленнее, и часто делал паузы, прямо как учитель начальных классов, во время диктанта. А все остальные мужи, его внимательно слушали, временами делая пометки. Из этой картины выбивался только один человек, хозяин дома. Вильям уже знал, о чём написано в письме, сам его читал, причём не однократно. Сейчас его интересовало другое, какова будет реакция его компаньонов. Старик наблюдал. Его обесцвеченные прожитыми годами глаза цепко, оценивающе осматривали гостей и можно не сомневаться, он делал свои выводы. Решал: "Полезен ли мне в этом деле, этот человек. Если да, то насколько?‟ - Впрочем, основное решение будет приниматься во время обсуждения, сидеть с умным видом и чёркать карандашом в блокноте сможет и дурак, а вот делать нужные выводы и вырабатывать необходимую тактику позволяющую разрешить проблему, не всякий.
  - Ну джентльмены, вы ознакомились с этим посланием. - поинтересовался Вильям, когда весь документ был озвучен. - Прошу, высказывайте ваше мнение о нём.
  - Насколько я понимаю, наши заокеанские коллеги, тоже влезли в Московию и "обожглись‟.
  - Самюэль, я не этого от тебя ждал. То, что у нашей бывшей колонии там дела, мы знаем давно. Варварская страна большая и если кто-то будет поднимать упавшие с нашего стола крохи, для нас не страшно.
  - Вильям, видимо они замахнулись на что-то большее, чем нам известно.
  - Нет Грей, этого мы не знаем. Границы их интересов и степень осведомлённости о делах, творящихся в России, огласит посланник, который, как я думаю, прибудет к нам не ранее чем через неделю. Но как это ни странно, они, эти Сэмы, тоже узрели опасность для наших морских путей, как впрочем и своих. Это строительство огромной по протяжению железнодорожной нити. И эти бастарды на самом деле нашли способ решения нашей проблемы, а не прибежали к нам за помощью.
  - Но мы, уже приняли против этого злосчастного проекта русских некоторые меры, науськиваем азиатских бандитов - хунхузов, чтоб в нужный момент, они начали опустошительные набеги на участки строящейся дороги, убийства там, или похищения высококлассных специалистов, и, конечно же, максимальное разрушение уже построенных участков железнодорожного полотна.
  - Всё это хорошо. Но я думаю что русские, быстро примут меры и научатся этому противодействовать. Не стоит недооценивать этих варваров. Все вы слышали, что Дональд послал к нам своего зятя и тот, якобы, везёт некий план, способный коренным образом решить нашу совместную проблему. В чём я, конечно же, сомневаюсь, но ...
  - Да Вильям, в этом небольшом послании, есть по крайней мере одно рациональное зерно, нам необходимо "подхватить‟ начинающуюся в САШ газетную шумиху по дискредитации Московии. Необходимо создать у обывателя, устойчивый, негативный образ этой страны. И это, "развяжет нам руки‟, нас не будет сдерживать такой фактор как общественное мнение. Ведь в целях всеобщей безопасности, бешеного медведя можно, нет, даже нужно пристрелить.
  - Но всё это связано с такими большими тратами...
  - Не глупи, Грей. Если это спасёт наш бизнес, то не стоит скупиться. Лучше потерять малую часть капитала сейчас, чем позднее, из-за нашего праздного безделья, всё. Если сохраним рентабельность наших морских путей, деньги обязательно вернутся.
  - Джентльмены, я уверен, что все вы понимаете, встреча с этим представителем так сказать, ведущего банка САШ нам выгодна. И мы на неё пойдём. - взял слово Самюэль. - Только, отдавать этим незаконнорождённым снобам инициативу не стоит. Предлагаю каждому из нас, подумать о том, что мы можем предложить на этих переговорах. Предлагаю поступить так. Сейчас, мы разойдёмся и внимательнее ознакомимся с политической и экономической жизнью Московии. Думаю, что у всех есть люди, которые постоянно "держат руку на пульсе‟, вот их и привлечём к подготовке предстоящей встречи. На этих переговорах, генераторами основных идей должны быть именно мы, а не эти заокеанские бастарды.
  - Вот и отлично, джентльмены. Самюэль предложил хорошую идею. Так что, собираемся через четыре дня, здесь же. И поможет нам бог.
   Не стоит рассказывать все прелести начавшегося "мозгового штурма‟. Сколько служащих потеряло сон, и из-за неизбежной в таких случаях накапливающейся усталости, всё больше и больше становились похожими на зомби. Впрочем, эти голливудские ужастики не известны местным обывателям, но из-за этого, измученные накапливающимся переутомлением клерки, лучше выглядеть не стали. Доставалось не только им, подростки-посыльные, выискивающие по городу нужных для приватных бесед людей, по ночам просыпались от тянущих болей в ногах, вызванных судорожными сокращениями мышц. А недавно вернувшиеся из России купцы и прочие "потенциальные шпионы‟, натёрли перьевыми ручками мозоли, им никогда не приходилось так много и долго писать. Ничего не поделаешь, ведь заказчик, предложивший солидный гонорар, требовал описывать всё, что было подмечено во время пребывания в варварской стране. Даже незначительные мелочи и слухи. Признаться честно, многие из этих людей по несколько раз подряд переписывающие мемуары о своих поездках в Россию, уже были не рады, что польстились, на как им казалось, "лёгкие деньги‟. Что ещё интересного было в эти дни? То, что эти самые деньги, не давали покоя и банковским служащим - управленцам вынужденным подписывать многочисленные документы для совершения всех этих разовых выплат. Пусть всё это делалось по приказу сверху, но тот был устным, а ручейки утекающих как вода в песок финансов, реальны. Вдруг наверху одумаются и начнут искать виновных, тогда, не стоит сомневаться, кого назначат "стрелочником‟.
   Вот так, незаметно для Лондонских обывателей прошли дни, которые некоторые "счастливчики‟, смогли охарактеризовать как ШОК. Несколько человек, на нервной почве, даже захворали и слегли, спустив все кровно заработанные фунты стерлингов на медиков. Такова их судьба, виновных в этом нет, кроме самих пострадавших. Но не все дела были так плохи, неожиданно для всех, Британская Ост-Индская компания, выпустила новые акции и пополнилась новыми мелкими акционерами. И эти счастливчики радовались, что они смогли так удачно вложить свои деньги.
   И в уже известном "охотничьем домике‟, день всеобщего сбора, вынужденно сдвинули на сутки позже - по многочисленным просьбам членов закрытого клуба. В назначенный день, снова председательствовал неизменный мистер Вильям, который внимательно, но без лишних эмоций выслушивал все предложения членов своей команды. Правда, сегодня, по правую руку от него, сидел его младший сын Эдуард, копия своего отца, только намного моложе. Сидел и молча наблюдал за отцовыми компаньонами, и как с ними работает его кумир - отец.
  - Ну что джентльмены, чем вы сегодня порадуете старика. - с лёгкой, еле заметной саркастической ухмылкой, поинтересовался Ротшильд старший. - Надеюсь, вам хватили этих выпрошенных дополнительных суток, чтоб лучше подготовиться.
  - Да сэр. Я готов и у меня сразу несколько идей.
  - Молодец Самюэль, я в тебе и не сомневался, как и во всех здесь собравшихся. Ну что же, мы все тебя внимательно слушаем.
  - Надеюсь, мне не стоит говорить о том, что Московия это аграрная страна, с неразвитыми дорогами и основное передвижение грузов, происходит по водным артериям?
  - Нет, не стоит. Всё это можно пропустить.
  - Тогда главное. Русские чиновники, как и во всём мире, живут на мизерном содержании. Так что взятки в их среде, вещь привычная. Но никто из местной элиты, целенаправленно, их не прикармливает, боятся высочайшего гнева своего императора. К несчастью заставить этих чинуш лоббировать наши интересы, по выше указанной причине, мы тоже не можем. Если только мелких служащих, на местечковом уровне и в мелких, незначительных делах.
  - Это и без вас знают все.
  - Не перебивай меня, Грей. Заставить их продвигать наши интересы нельзя, но можно выйти на интересных для нас аборигенов, и за призрачные обещания переезда к нам, заманчивой перспективы богатой жизни, приручить их. И поверьте мне, давая для затравки весьма мелкие подачки, мы сможем заставить их, снабжать нас любой, интересной для нашего дела информацией.
  - И как ты себе всё это представляешь?
  - Мы должны пообещать нашему потенциальному агенту, что он, лет через десять, а быть может и раньше, сможет иммигрировать в нашу империю. По умолчанию, предлагаю поселить нескольких счастливчиков в какую либо нашу колонию. А до этого, все расчёты с ними вести мелкими акциями наших же компаний. Показывать их именные акции, но в целях их же "безопасности‟, чтоб не было против агентов лишних улик, в руки не давать, мол, пусть до поры хранятся у нас. И время от времени отчитываться, насколько те разбогатели. Аборигенам радостно, что "их‟ капитал работает, обогащая своего владельца. Нам хорошо, потому что на самом деле, деньги остаются у нас. Есть ещё немало важная выгода в оплате неких услуг нашими ценными бумагами, работающий на нас дикарь будет вынужден быть преданней собаки, ведь в случае его предательства, он мгновенно теряет всё ранее заработанное. А если агента раскроют и повесят - согласно местным, дикарским законам, то все его акции, как вы понимаете, остаются у нас. Мы снова в выигрыше. Но эта информация только для нас, американским "компаньонам‟, мы её даже не озвучиваем.
  - Неплохо придумано. В той среде, шпионы у нас были всегда, и они, обходились нам весьма дорого. А так, по твоей схеме, мы имеем тройную выгоду. Что ты ещё можешь нам предложить?
  - Начнём с того, что если в наших колониях, чьему-либо бизнесу кто-либо угрожает, то мы используем подвластные нам вооружённые формирования, чего невозможно использовать в Московии. Поэтому, предлагаю ...
   Вильям слушал докладчика очень внимательно, что, впрочем, не мешало ему наблюдать и за другими своими "друзьями‟. Они, были представители успешных фирм, не только текстильных мануфактур, но и относительно недавно основанных оружейных, механических и кораблестроительных производств. А всех вместе, их объединяла Ост-Индская торговая компания. Впрочем, семейство Ротшильдов, помимо контрольного пакета торговой компании, в той или иной мере, обладало акциями всех этих фирм. Ведь именно его банк был самым мощным и древним в Великобритании, именно он, на этот момент, насчитывал более пятисот лет со дня своего основания, и в своё время, из его оборотных средств финансировались все проекты этих семей.
  
   Нельзя сказать, что этой поездкой в Англию, Иосиф был недоволен, просто с первого момента встречи с представителями дома Ротшильдов, он, на уровне инстинктов, почувствовал, что встречающая сторона, относится к нему как к второсортному существу, пусть и скрывала это под маской сдержанных, холодных улыбок. Вроде, как, в его адрес говорились дружественные речи, и были предоставлены самые лучшие апартаменты в самом элитном отеле Лондона, но мерзкое ощущение, что в тебе видят пусть и полезную, но второсортную особь, не покидало ни на секунду. Впрочем, он предпочитал думать, что это ему только кажется, чему способствовала накопленная усталость и его предвзятое отношение к компаньонам, выгодно ведущим свой бизнес не одно столетие.
   Вот и сейчас, из-под вынужденно одетых, приветливых "масок-улыбок‟, на него смотрели холодные, надменно оценивающие взгляды.
  "Всё. Хватит рефлексировать. - подумал Шимин, поняв, что все собравшиеся в большом кабинете мужчины, в данный момент, выжидающе смотрят на него. - Я приехал сюда не за любовью к себе ненаглядному, а для формирования коалиции, способной спасти мой семейный бизнес от сильного финансового потрясения. И только при коалиции с этими джентльменами, мне удастся подрубить корни древу варварской империи, и тогда ... Впрочем, о том что будет дальше, подумаю позднее, а покамест, мне нужно применить весь свой шарм и красноречие, чтоб заключить союз с британцами‟.
   И он заговорил. Уже через десять минут Иосиф завладел всеобщим вниманием, и никто из присутствующих бизнесменов, не возражал против предлагаемых им планов подрыва государственных устоев в варварской стране. Так как эта борьба велась уже давно, но его предложения, выводили её на новый уровень. Особенно, владельцам "Русской торговой компании‟ понравилось предложение вооружать прикормленных бандитствующих аборигенов списанным армейским оружием. Ведь не секрет, что колесковые пистолеты и штуцера, активно заменяются на капсульные. И почему не продавать этим дикарям то, от чего избавляются в армиях цивилизованных стран? ...
   А в России, за некоторое время до этой встречи, жизнь шла своим чередом, и россияне, даже не задумывались о тех бедах, что благодаря этой встрече, ждут их в будущем. Все, кроме одного. Но что этот человек мог поделать? Тем более в одиночку. Даже если он, зная по опыту жизни в другом мире, ведал куда катится империя, начнёт пророчествовать. То не уподобится ли он Кассандре?
  
  
  

Глава 16

  
  
   "Всё барин, приехали. - эти слова, сказанные старшим десятником, вырвали Александра из плена тяжких раздумий по поводу того, правильно ли он поступил, дав своим людям добро на линчевание здешних бандитов. - Вот здесь, на этой неприметной полянке, мы оставим своих коней, и намотаем себе на ноги онучи . (Ону́ча - длинная, широкая (около 30 см) полоса ткани белого, чёрного или коричневого цвета для обмотки ноги до колена (при обувании в лапти))
  -Это ещё зачем?
  - Дык, барин, это чтоб мы могли тише идти по лесу, и не оставлять чётких следов. Ведь как я понял, после расправы с этими убивцами, вы не желаете, чтоб кто-либо подумал на нас? Тем паче, мы знаем, что у тех душегубов есть высокие покровители. Знамо, нам не грех лишний раз поберечься. Иначе, на нас, всех собак спустят.
  - Да, да, Пётр. Думаю что ты прав.
  - Тогда, братцы, треножим коней, обматываем свои ноги, проверяем оружие и выдвигаемся. С конями остаются Семён и Иван.
   Против этих слов никто не возражал. Гайдуки, привычные беспрекословно подчиняться своему командиру, споро выполнили приказ и даже начали помогать барину с его дядькой. Однако в планах графа Мосальского-Вельяминова, не входило участие его воспитателя в облаве на соседей-разбойников. Поэтому он, улучив момент, тихо, чтоб не слышали другие бойцы, обратился к Протасу:
  - Дядька, я понимаю, что ты опытный, бывалый солдат, но здесь, в лесу, ты мне не помощник. Извини. Ты, как и эта парочка, - еле заметный кивок в сторону Ивана и Семёна, - остаёшься здесь и будешь стеречь наших коней.
  - Это ещё почему? Как же так? Александр Юрьевич? За что?
  - Тише. Ты лучше подумай про свой возраст. Всему виной только твой возраст. Не обижайся Протас, но долго и быстро перемещаться по лесу, у тебя уже не получится, выносливость уже не та.
   Отставной солдат ничего не ответил, но по его взгляду было понятно, что он не желает оставлять своего воспитанника без своего пригляда но противиться приказу, тоже не может. Он прекрасно понимал всю правоту только что сказанных ему слов.
  - Может быть это, Александр Юрьевич, и вам, не стоит самому соваться в это бандитское логово. Пошлите туда только гайдуков и всё.
  - Протас, я принял решение, которое не изменю. И на этом всё, замолчали.
   Как не жалко было старика, но смотря в след понуро удаляющегося, ссутулившегося воспитателя, Александр понимал, что и отпустить гайдуков одних, он не может, он плохо знал этих людей, чтоб предоставлять им полную свободу. Но и брать с собой отставного солдата, тоже нельзя. Поэтому, оставалось только одно, делать вид, что не произошло ничего неприятного, и готовиться к пешему рейду по незнакомому лесу. А дальше, действовать по древнему как мир правилу: "Делай что должно, а дальше, будь что будет‟.
   Не успел старик скрыться с глаз, как за спиною молодого человека послышалось негромкое покашливание, которым кто-то желал привлечь внимание Александра. И надо же, этим любителем покашлять, оказался Пётр. Старший сотник, явно желал сказать что-то важное. Однако, судя по тому, как он старательно отводил взгляд в сторону, переминался с ноги на ногу, им овладели сомнения, а стоит ли об этом говорить. Поэтому, Сашка решил помочь ему в принятии решения:
  - Ну что? Говори уже. А-то кашляешь как тубик, топчешься, ну прямо как нерешительная девица.
  - Так это, барин. Может быть, мы сами, без вас к соседям сходим? Побьём поганых убивцев и незаметно возвернёмся. А вы, нас тут, в безопасном месте обождёте.
  - Нет Пётр, я вас на это дело послал, значит мне, с вами и идти. Не по мне, стоять в стороне от драки, которую я сам и инициировал.
  -Чего сделали? - недоумевающе переспросил гайдук.
  - Не заморачивайся Петя. Как же тебе это объяснить? Ведь я дал вам оружие, заставил влезть в бандитское логово, этот серпентарий, поэтому обязан разделить с вами и все последствия своего решения, какими бы они небыли.
  -А-а-а. Но тогда другое дело, прошу прошения за то, что влез не в своё дело. Только Александр Юрьевич, это... Вы только не обижайтесь на меня, но вам необходимо постоянно быть неподалёку от меня. Понимаете, по лесу вы ходить не умеете, поэтому можете невольно выдать наше присутствие - раньше времени. А когда наши следопыты всё выведают и начнётся сеча, то вы, будете через меня командовать всеми нашими бойцами.
  - Добро. Пусть всё будет именно так.
   Как всё легко и просто когда что-либо планируешь, а вот на деле, не всё получается так гладко как хотелось. Нет. По началу, всё, шло как положено. Отряд пересёк пыльную дорогу, разделяющую два соседских имения, тихо углубился в лес и также, никем не замеченный, добрался до заранее намеченного места лесной стоянки - небольшую полянку. Гайдуки утверждали, что здесь никто не ходит. Не то что место гиблое, просто все людские тропки проходят далеко в стороне, нет таких дураков, чтоб делать ненужные крюки, если есть более короткие и удобные стёжки-дорожки. Но по требованию Александра, на всякий случай, была выставлена пара секретов, вдруг, в эти края, случайно забредёт кто-то из местных грибников, или ягодников. Поставили часовых, на этом и успокоились. Что не означало, мол, все разлеглись и придались великому безделью. Совсем наоборот. Каждый стал оборудовать себе замаскированную лёжку, вокруг полянки а разведчики, направились к месту, где по слухам квартировали разбойники, неподалёку от заброшенного имения. Не прошло и получасу, как всякое хождение по временной стоянке стихло и на первый взгляд, ничего не выдавало присутствие людей. Это было почти правдой, если не присматриваться и не прислушиваться. И только внимательный человек непременно заметит, что по округе было срублено множество веток; обильно затоптана земля; появились неправильно растущие, излишне густые кустарники. Ну а если прислушаться, то было слышно, как временами перешёптываются какие-то люди.
   Александр, лёжа в небольшом шалаше, вдыхая приятный запах свежесрубленного лапника, понимал всю абсурдность своего требования по маскировке. Ведь у него, так и не получилось укрыться от постороннего взгляда, да и о безмолвии подчинённых, говорить было нечего. А где-то, через сорок минут, как-то незаметно, но с каждой минутой всё сильнее, гайдуки зашевелились, кто-то просто разминал тело, а некоторые вставали и уходили куда-то в лес, спасибо хоть не разводили костров. Что можно было ожидать, ведь в лесу, не смотря на лето, было прохладно. Саша и сам сильно продрог, поэтому, сдавшись одним из последних, покинул свой шалаш. И начал разогреваться движением, как и все.
   Благо, что существовали заранее выставленные секреты, которые было решено менять не реже чем через каждый час. Казалось, живи и радуйся, вот однако жизнь внесла свои коррективы. Тревожное уханье филина, прозвучало неожиданно, как набат колокола. И надо же, птица выдала заранее оговорённый сигнал. Все люди, включая и Александра, на мгновение замерли, схватились за оружие и быстро спрятались, притаившись за деревьями, окружающими приютившую людей поляну. Впрочем, ожидаемой, полной тишины не наступило. В лесу послышался еле уловимый хруст веток, который постепенно становился более громким. Кто-то весьма резво бежал по звериной тропке и вроде как, если судить по звукам, это был не один человек. Напряжение росло, ощущение надвигающейся опасности усиливалось с каждой секундой. И вот. На поляну выбежала босоногая девица, она была в одной лишь нательной рубахе, которая была разорвана в нескольких местах. Личико девчушки, приблизительно лет шестнадцати - семнадцати, не старше, было искажено страхом, глаза, казалось вот, вот вылезут их орбит и взгляд, нервно метался по сторонам. Она не кричала, а только тяжело и сипло дышала, задыхаясь от долгого, и быстрого бега. Всё это, Александр видел не более полутора секунд, так как, беглянка, не останавливаясь, промчалась мимо дерева, за которым он стоял, и побежала дальше, через поляну. Однако вид девицы, чётко зафиксировался в его памяти, как будто он запечатлел этот миг на фотоаппарат.
  Прошло ещё несколько секунд, и на тропинке появился мальчишка, лет двенадцати, максимум, у него в руках была окровавленная с одного конца, увесистая палка. Его вихры были взъерошены, домотканая рубаха и такие же, немного коротковатые штаны, тоже имели многочисленные прорехи. Вот только то, что девчонка убегала не от него, стало ясно почти сразу, мальчонка, выглядевший весьма испуганно, почти сразу остановился, оглянулся назад, откуда уже доносились еле различимые переругивания разъярённых мужиков и почти сразу продолжил свой бег. Однако добежав до противоположной части поляны, малец хрипло, с сиплым придыханием, почти по слогам, выкрикнул: "Беги Алёнка-а-а! Я-а-а их задержу-у-у!‟
   Александру показалось, что почти мгновенно мальчонка замычал, как будто его рот закрыла сильная, мужская рука. Впрочем, было не до выяснений, на полянке, вот-вот, должны были показаться преследователи этой парочки детей. Что вскоре и произошло. На поляну, один за другим, устало переставляя свои отяжелевшие ноги, выбежали шестеро мужиков, взмыленных как загнанные лошади и весьма злых. Все они были вооружены неким подобием сабель и вымотаны лесной гонкой до предела. Об этой их усталости, можно было догадаться потому, что все чужаки, не сговариваясь, остановились посреди поляны, и постарались отдышаться, ловя воздух как рыбы, ртом. И судя по тому, что от туда, откуда они появились, больше не доносилось ни звука, здесь, на поляне, были все, кто гнался за детьми.
   Неожиданно, заглушая звуки сиплого дыхания гостей, раздался громкий, звенящий, "резанувший‟ по ушам свист. И в тоже мгновение, затаившиеся в лесных зарослях гайдуки, выскочили из-за деревьев и без лишних криков, напали на пришлых бандитов. То, что последние таковыми и являлись, никто из нападавших не сомневался. Не отставал от своих подчинённых и Саша. Он, мало чего понимая, в три скачка оказался возле бандита, который на удивление легко отражал все атаки одного из его боевых холопов. Показалось, что он не сильно то и устал и может даже поранить бойца, однако, Александр, без лишних раздумий вонзил свой клинок в бок чужака. Сталь вошла легко и на мгновение замерев, отработанным до автоматизма движением, была изъята из плоти убитого бандита. А вот дальше, биться было не с кем. Граф и его люди, стояли над телами только что убитых противников, а некоторые из них, вытирали своё оружие об одежду поверженного неприятеля. Не задумываясь, Александр собезьянничал, проделал тоже самое. И только после этого, молодой человек осознал, что только что убил человека. Ему стало дурно. Нет, его не замутило, просто душу охватил жуткий ужас от содеянного им убийства. И чтоб хоть как-то его уменьшить, Саша отвернулся от покойников и попытался отвлечься от того ужаса, что лежал у его ног. Для этого, он стал рассматривать окружающий поляну лес. Пусть его предшественник, на дуэли, уже убивал своих поединщиков, воспоминаниями о чём, он щедро поделился со своим преемником. Но это ничего не меняло, ведь даже на прошедшей дуэли, наш герой так и не смог выстрелить в своего оппонента.
  А тем временем, двое гайдуков подвели обоих малолетних беглецов, которые до сих пор пытались вырваться и убежать. Напрасно старались, все их потуги были тщетными. В свою очередь, Александру, увидевшему спасённых подростков, оставалось только удивляться: "Когда только десятник успел отдать этим бойцам соответствующий приказ?‟
  А далее, всё развивалось как в каком-то сериале, дети, увидев окровавленные тела их преследователей, перестали вырываться и, ударившись в другую крайность, заплакали. Девушка не сдерживала эмоций, рыдая, старалась поведать о том, что с ними произошло; а вот мальчонка молчал, он, как мог, крепился, однако непослушные слёзы, всё равно, обильно текли из его глаз. Мальчишка прикусил нижнюю губу, морщил лоб и, понимая тщетность своих усилий, старался отвернуться, чтоб никто не увидел его "позора‟.
   "А они меня тащат, - сбивчиво, сквозь рыдания старалась выговориться лепетала девчонка, - а он как дёрнет, и порвал на мне сарафан. А я ещё больше в крик, а они смеются, да меня за срамные места хватают. Он снова дёрг, дорвал мой сарафанчик, а он, у меня, почти новый был, без заплаток. Вот, остатки сарафана то, и сползли мне на ноги. А я через это чуть не упала, только тати меня крепко держали. А этот и говорит: "Тащите други её в мою землянку‟. А тут братка мой, как выскочит из кустов, того стук, дубиной по голове. Затем второго стук. Тут тати меня ударили по голове и отпустили, я упала, а они к Илюше. А я, не будь дурой, вскочила и бегом в лес. Испугалась. Бегу, а о брате и не думаю. Только и он, от этих нелюдей убежал. Вскоре бежит за мной и кричит, чтоб я скорее в глухой лес бёгла. Вот. А тут вы...‟
  - Погодь красавица. - прервал девичью болтовню Степан. - Не тараторь как сорока. Толком скажи. Что там у вас произошло?
  - Так налетели тати, стали врываться в избы и грабить. Ну, нам мамка и велела в лесу спрятаться. Да только мы не успели, заметили нас. А мамки больше нет, и нашего младшего братика тоже. Я когда на мамкин вскрик обернулась, заметила, что этот мамку, саблей зарубил. - девушка указала рукой на тело бандита, которого убил Александр. А Ванечку она на руках держала, вот их двоих и не стало. Я столбом стала, только Илья меня за руку схватил и увлёк за собою. Потом в лесу мы и разошлись.
  - ... этот Шестипалый, убью гада! - Пётр, с силой сжимая кулаки, отборным матом, посылал проклятия предводителю бандитской шайки, . Я его ...
  - Так его, два дня назад, свои же и убили. Говорят, они из-за последней своей добычи перессорились. Ватага требовала её поделить, а Шестипалый им не позволял этого сделать. Вот они его и это...
  - Стоп. - вмешался в диалог Александр. - Так ими, этими бандитами, сейчас никто не управляет? Так вот почему они стали беспредельничать.
  - Ага. И мамку нашу убили, и малого братишку. Только мы с братиком и спаслись, а она нет. Пока Ванечку из хаты вынесла, ей и сгубили. А меня после, в лесу догнали, да потащили к себе, видимо хотели си́льничать. Да вот, бог не дал, братик уберёг.
  - Дяденьки, - вмешался в разговор, доселе молчавший мальчишка. Скажите Христа ради, вы Мукасея знаете?
   Все гайдуки закивали головой, и только Степан, сиплым голосом ответил: "Да, он в моём десятке состоял‟.
  - Тогда, будьте добры, скажите ему, что и нашу мамку, и его сына, эти убивцы сгубили.
   Ответом взмыленному от недавней беготни от бандитов мальчишке была тишина. Все стоявшие перед ним мужчины, как по команде, скорбно склонили головы и почти синхронно сняли головные уборы. И над поляной повисла гнетущая тишина. Спасённые сироты, всё поняли без слов и потеряно потупились, смотря куда-то себе под ноги. Видно было что они надеялись на то, что тот добрый дяденька - полюбовник матери не оставит их в беде, да видимо не судьба. Скорбно понурившие головы люди простояли посреди поляны, минуты две - не дольше. После чего, поняв что, в свете последних событий, времени на раскачку почти не осталось, Александр заговорил:
   "Так, все слушают меня. Насколько я понял, у вас есть одно золотое правило, вы, по возможности, сирот в беде не оставляете. В этом я вас всецело поддерживаю. А что касаемо совавшихся как собака с цепи бандитов, так их нужно извести под корень. Убить к чертям собачим. Как взбесившуюся псину. Думаю что в этом, со мною все согласны?‟
   Ответом на эти слова прозвучало многоголосое, хриплое от с трудом сдерживаемой агрессии нестройное: "Да. Да барин. Им не жить‟.
   "Значит так. Мы поступим следующим образом. Пётр, выдели отрокам провожатого, позднее, по возвращению в усадьбу, уладишь нашу проблему с батюшкой. Сам знаешь, что я имею в виду. А сейчас, я и все остальные, идём в бандитское логово и ликвидируем его. Они, эти нелюди, сейчас в разгуле. Судя по исходящему от этих татей амбре, - Саша небрежно указал рукою на покойников, - они, лишившись какого-либо контроля, пьянствуют, и ни на какое организованное сопротивление не способны‟.
   Сказано, сделано, сборы были недолгими, так как никто из людей графа не собирался тратить время впустую. Поэтому, уже через пять минут, невысокий, худощавый боец, выделенный для сопровождения подростков к месту стоянки, с оружием наготове, уверенно ушёл по тропе. Следом за ним, как цыплята за курицей, посеменили спасённые гайдуками дети. Только в этой мирной идиллии, присутствовала одна чужеродная деталь, подростки, были обвешаны трофейным оружием как будто рождественские ёлки игрушками. Они, пусть и не без усилий, но, безропотно понесли всё то, что гайдуки собрали с тел убитых преступников. Графа даже поразило то спокойствие, с которым эти дети смотрели на происходящую на их глазах мародёрку. Нет, полного безразличия к происходящему не было, глаза отроков, при взгляде на покойников, "горели‟ праведным гневом, и несколько раз, подростки, не удержавшись, брезгливо плевали на тела своих недавних обидчиков. Однако истерика, ещё не так давно владевшая отроками, постепенно улетучилась, сменившись любопытством и привычным в этом мире беспрекословным послушанием по отношению к старшим.
   События, запущенные недавним разбоем шайки татей, набирали обороты. Небольшой карательный отряд, идущий по неухоженным тропам, был с родни мистическому ангелу мщения - он нёс смерть "сорвавшимся с цепи‟ нелюдям. Снова, словно стараясь укрыть от небес людей, хладнокровно идущих убивать себе подобных, гайдуков окружил тёмный, сырой лес. Впереди, как и позади, непривычного к передвижению по таким зарослям Александра, бесшумной поступью бывалых охотников, идут его вооружённые боевые холопы. Создавалось такое впечатление, что все они, каким-то необъяснимым образом, умудряются ориентироваться в беспорядочных хитросплетениях узких тропинок. А он, двигаясь за своими людьми, был единственным, кто слишком часто спотыкался, следственно и шумел сильнее всех. Впрочем, никто из бойцов, на это не обращает никакого внимания. Да и самому Сашке, до этого нет никакого дела, в данный момент, его одолевают не очень приятные для него раздумья. Пусть у многих людей сложился устойчивый стереотип, что настоящий герой, должен быть уверенным в своей правоте, думать только о позитиве и излучать его как мощный прожектор. И вдобавок к этому, быть расчётливым как тот робот, которому чужды всякие там ненужные эмоции. Но Александр таковым не был. Поэтому, идя след в след за Петром, он умудрился заняться банальным самобичеванием и надо признаться, сильно в этом преуспел. Началось с того, что молодой человек стал корить себя за слабость, овладевшую им после осознания того, что он собственноручно заколол человека. Он даже удивлялся тому, как ему, более или менее успешно, удалось скрыть от окружающих свою слабину.
   "Хорош гусь, - думал молодой человек, перешагивая через валежник, об который он за малым не споткнулся, - сам послал своих людей убивать бандитов, и при этом ..., за малым не опозорился. Придурок. Тоже мне, романтичная институтка. Благо никого не облевал, и не упал в обморок как изнеженная девица, нечаянно наколовшая до крови, о вязальную спицу, пальчик ...‟
   Далее, его мысли перескочили на гайдуков, чьими жизнями он в данный момент рисковал. Вроде как в этом нет ничего страшного. И дальнейшие умозаключения привели к тому, что искренне уверовал в то, что он не воспринимает жизнь и этих людей всерьёз. Нет, осознание того, что он, в этом мире навсегда, пришло давно, и всё равно казалось, что воспринималось всё это как некий затяжной квест, этакая компьютерная игра, повышенной реалистичности. Где герой может испытывать всё: боль, холод, тепло; искреннюю радость от успешно выполненной миссии, или весьма эмоционально выражать своё негодование из-за своих неудачных шагов. Но судьба окружающих его юнитов-людишек, игроку совершенно безразлична. Ему, на самом деле, нет дела до их переживаний или нужд. Впрочем, это не мешает Александру проявлять некое подобие заботы о своих "питомцах‟, ведь они должны быть сыты, отдохнувшими и способными побеждать встречающихся по пути недругов. И не более того. К сожалению, каким способом заставить своё сознание воспринимать себя неотъемлемой частицей этого мира "эльфов‟, так и оставалось загалкой. А то, что собственноручное убийство разбойника повлекло такие переживания, можно списать на чрезмерно реалистичную графику и полное погружение в игру. В покинутом мире, нечто подобное существовало, в рассказах некоторых писателей-фантастов. Не известно, до каких вершин самоистязания это могло довести, но на счастье молодого человека, его, от этих раздумий отвлёк неожиданно прозвучавший сигнал тревоги.
   "Барин, ховайся‟. - еле слышно пробурчал Пётр, невесомою тенью скользя за ствол ближайшего дерева.
   Повторять сказанное не пришлось, Саша, пусть и не так безупречно как ему это хотелось, но последовал примеру старшего десятника. Ещё несколько мгновений и о присутствии людей, несколько мгновений назад, идущих по тропе, больше ничего не говорило. Правильнее будет сказать, что это не совсем так. Наступившим безмолвием можно обмануть человека, но только не диких животных, имеющих более развитый слух и обоняние. Радовало только одно, звери загодя чувствовали приближение их извечных, коварных врагов и благоразумно уходили с пути последних. Но не это главное. в данном участке леса, наступила гнетущая тишина. И это тревожное безмолвие, непонятным образом, напрягало нервы как излишне натянутые струны, способные в любой момент лопнуть. В то, что тревога не была ложной, можно было не сомневаться, так как гайдуки, идущие в авангарде, были опытными бойцами. Но и тот, кто заставил их всполошиться, тоже не был растяпой, так как, тоже затаился и видимо обдумывал, как ему выйти из этой ситуации победителем. Надо признаться, что для обеих сторон, поиск решения этой задачи, было не лёгким делом. Так как из неё было известно только одно, кто-то шёл на встречу, вот и всё. Остальное: будь то количество людей идущих навстречу, друг впереди, или враг, было совершенно не известно. Вот поэтому, было непонятно, чем эта встреча может закончится.
   Как гром среди ясного неба - по крайней мере, так показалось Александру, прозвучало одиночное, тихое уханье совы, ответом которому был всполошённый крик какой-то птицы. От неожиданности, по телу графа пробежал мерзкий холодок. Да, он был единственным человеком, кто так отреагировал на эти звуки. Что для него было простительно, так как он не знал всей системы условных сигналов, привычно используемой его новыми холопами. Прояснил обстановку Пётр, который с нескрываемым облегчением, тихо проговорил:
  - Фух-ты, всё в порядке, это свои.
  - Пётр, это точно? Почему ты так решил?
  - Вот те крест, барин, у нас давно повелось, в случае, когда нужно быть скрытным и непонятно кто перед тобою, вопрошать пичугой. И на всякий её голосок, должен быть свой, строго определённый ответ. Так что, Александр Юрьевич, не переживайте, это точно свои.
   И в самом деле, в скором времени, где-то неподалёку послышались тихие, возбуждённые голоса. А немного погодя, появились двое гайдуков, из-за лесной тьмы, да что уж там, по почти полному незнанию своих людей, Александр так и не понял, кто к нему подошёл. Поэтому ничего и не сказал, а воины, тоже молчали. Только старший десятник, не желая затягивать ненужную паузу недовольно заговорил:
  - Ну что, братцы, так и будем в молчанку играть?
  - Дык это, ... Там, в охотничьем домике, тати как ополоумели - жёстко схлестнулись друг с другом. То ли с перепою, то ли чего меж собой не поделили. Но дошла их потасовка до смертоубийства. Досталось даже тем холопам, кои им прислуживали, несколько человек правда сбежало, а так, душегубы всех порезали.
  - Да-а-а. - только и вымолвил, обескураженный такой новостью Александр.
  - А мы то что? Нас только двое, да и приказ был, только наблюдать. Поэтому мы и не вмешивались. А сейчас, трое выживших убивцев, запрягли и грузят пару телег. Судя по тому, как они стоят, поедут эти уроды не к заброшенной усадьбе, а к тракту. Вот.
   Гайдук замолчал, ожидая указаний, а граф, понимая, что может упустить тех, кто по идее мог быть виновным в смерти его людей, обратился к Увельскому:
  - Пётр, этих бешеных собак отпускать нельзя. Я толком эту местность не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. У нас есть возможность перенять их в укромном месте, или нет?
   - Есть. - Ответил Пётр, сняв с головы шапку, и привычным движением, смахнув со лба невидимый Александру пот. - Пока они загрузятся, пока дадут крюк, выезжая на дорогу, потеряют уйму времени. Да и телеги гружёные, быстро не поедут. А мы, пойдём напрямки, не совсем прямо, но всё же... Так что мы, шустро выйдем к губе лешака, что огибает берег заболоченного озерца, вот том, мы и устроим засаду. Там же и избавимся от покойничков.
  - Тогда действуй и помни, никто их этой шайки, уйти не должен. Это наша главная задача.
  - Не извольте беспокоиться, Александр Юрьевич, всё будет сделано, наилучшим образом.
   Отдача дальнейших команд и поиск нужной тропы, не заняли много времени. Так что, не прошло и часа, как отряд гайдуков подходил к нужному месту. Описать его несколькими словами вряд ли получится. Здесь была дорога, подходившая к лесу почти вплотную. Шла она по рукотворной насыпи, о чём красноречиво говорили камни и слои полусгнивших стволов, проглядывающие по её откосам. И не смотря на заброшенный вид, по ней ещё можно было ездить, правда, из-за разбитой колеи, делать это можно было только в случае крайней необходимости.
   "Всё, пришли. - довольно проговорил Пётр, осмотрев грунтовку. - Если судить по отсутствию свежих следов. Мы успели. Так братцы, рассредоточились. Вы трое, перебираетесь через насыпь и прячетесь за этими зарослями. Вы двое, в этих кустах, остальные сидим по линии лесной опушки и без особой нужды не шевелимся‟.
   Все бойцы, весьма оперативно рассредоточились по указанным местам, а старший десятник, вместе с графом, немного углубились в лес, где и уселись на услужливо расстеленный Петром кафтан.
  - Пётр, а ты что, не будешь подрубать парочку деревьев? - поинтересовался Саша, когда Увельский аккуратно присел рядом с ним.
  - Зачем это?
  - Ну, чтоб не дать телегам проезда. Вдруг они, бандиты, на них ускачут.
  - Лишнее это. Во-первых, стук топора насторожит татей. Во-вторых, опосля, нам придётся терять время, освобождая дорогу для себя. Да и по такой дороге, гружёная телега, быстро не поедет. Как я помню, вы говорили, что мы не должны оставлять здесь следов своего присутствия.
   - Возможно, ты прав. Ну, тогда будем ждать.
  - Вот и добре. И ещё, Александр Юрьевич, в этой схватке, ни я, ни вы не участвуем. Наши люди сами справятся.
  - Да-а-а. У меня создаётся такое впечатление, что дорожный разбой, для вас весьма привычное дело.
  - Не правда ваша, барин. Нас старый хозяин гонял, чтоб мы, в случае захвата наших земель недругом, партизанили и не более того. Как этот... ну кто щипал тылы Боонапарту. Ну как его? Э-э...
  - Давыдов.
  - Во-во. Он самый. Как старый барин говорил, умнейший тот был гусар. И воевать мог, и по бабам великий ходок, и чудные песни слагал. ...
   Вот так, за тихим разговором время ожидания и прошло. Выставленная засада сработала без участия графа. И вопреки его опасениям, нападение прошло без сучка и без задоринки. Только на сей раз, не прозвучало никакого разбойничьего посвиста. О том, что на дороге идёт смертельное сражение оповещали, чьи-то гневные крики, звон железа, стоны, и в скором времени всё стихло.
   То, что эта скоротечная стычка прошла без участия Петра и графа, вовсе не означало что они спокойно, флегматично просидели всё это время на некотором удалении. Десятник, усиленно прислушиваясь к звукам сражения, нервно кусал свою нижнюю губу, и старательно вглядывался в густые заросли подлеска. Только все его усилия были тщетными, разглядеть хоть что либо, было не возможно. Пётр успел неоднократно проклясть себя за глупое решение уйти вместе с барином, подальше от места предстоящей схватки, за что и расплачивался, мучимый неведением того, что неподалёку происходило. Нелегче было и Александру, его с новой силой глодали глупые мысли по поводу его отношения к аборигенам, находящимся в его власти.
  - Александр Юрьевич, мы всё. - Как только всё утихло, со стороны дороги послышался чей-то негромкий зов. - Тут это, мы всех татей, значится, упокоили.
  - Идём. Молодцы, орлы.
  - Ага. Рады стараться, значит-ся.
   Воспользовавшись услужливо протянутой рукой Петра, который умудрился подняться с земли намного быстрее, Александр еле сдерживая шаг, снова оказался на рукотворной дорожной насыпи. Только на сей раз, на ней находились две гружёные доверху телеги, в каждую из которых, были запряжены по паре замученных голодной жизнью кобылок. Напоминанием того, что они остановились не просто так, для отдыха, возле каждого испуганного животного стоял гайдук, что-то тихо говоривший животине на ухо. Ну а возле телег, находились тела четырёх караванщиков. Нет, не правда. Татей было трое, и они лежали в дорожной пыли, а вот четвёртым был гайдук с рубленной раной груди. В данный момент, его телом занималась троица хмурых бойцов, они аккуратно укладывали погибшего товарища на наименее загруженной подводе.
   - Как же так? - тихо, почти загробным голосом просипел Пётр, рассмотрев погибшего. - Как же так? А?...
  - Петро, батька, ты это, прости. Только мы ничего не могли поделать. Во те крест. Тот убивец, ловко свой топор метал. Мы только из заросли выскочили, а этот ..., его и кинул. И та ловко сделал это, паскудник - мы и понять нечего не успели.
  - Где он?!
  - Дык, вон он. Возле колеса лежит. Самый порубленный. Живучий гад - был. Мы его долго добивали.
  - Зря добивали. Нужно было связать, затем перевязать раны, дабы от кровопотери не подох. А опосля, голым, да посадить мерзавца в муравейник.
  - Прости Петро, не подумали. Да и это, в горячке драки, не сразу заметили, что он того ..., это самое, малого сгубил.
   Во время этого диалога, происходившего меж Увельским и невысоким, худощавым, неизвестным Александру гайдуком, все замерли и стояли склонив головы. Заметив это, Пётр подобрался, расправил плечи, и негромко, но властно потребовал: "А ну, шевелите своими задницами. Чего стали? Хотите дождаться нежеланных для нас видаков? Мало вам пролитой сегодня кровушки?‟ - И это, весьма эффективно простимулировало процесс ликвидации следов недавнего нападения из засады.
   "Этих дохляков, туда, - продолжал раздавать указания старший десятник, - там должна быть небольшая трясина. Та в которой, если верить слухам, эти тати свои жертвы топили. Да для надёжности, привяжите им на тело по увесистому камушку. Эй, Дормидонт, мы сейчас уводим обе подводы, оставь троих, самых надёжных и внимательных, пусть заметут все следы. Понял?‟
   Все, всё понимали и работали как муравьи, внешне суетливо, но если присмотреться внимательнее, то упорно, согласованно и быстро. Так что, не прошло и пяти минут, как караван, поменявший своих владельцев, а вместе с ними и точку назначения, продолжил своё движение. Однако, молодого графа продолжали мучать вопросы:
  1) Куда девать захваченный его людьми груз?
  2) Что делать с телегами и запряжёнными в них клячами?
  3) Как объяснить полицейским дознавателям то, что у него погибли не два, как было изначально, а три человека?
  4) Где обзавестись алиби, что его люди не причастны к состоявшемуся в соседнем имении побоищу?
   Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы и ни одного ответа. А ведь такие дела, на самотёк пускать нельзя. Никак нельзя. Впрочем, помощь пришла неожиданно, в лице Петра, после недолгого молчания, вновь заговорившего с Александром. Говорил он тихо, чтоб другие не услышали:
   "Александр Юрьевич, вижу, вы тяжкую думку гадаете. Небось, "ломаете‟ голову, куда девать всё это добро? Во-во. Судя по вашему горестному вздоху, я прав. Так не беспокойтесь понапрасну, я знаю, что нам нужно делать ...‟
  
  
  

Глава 17

  
  
  
   За сегодняшним застольем, графа Мосальского-Вельяминова Юрия Владимировича было не узнать. Куда только подевался строгий, деловитый аристократ, коего все привыкли в нём видеть? Сейчас, он был на удивление добродушен, жизнерадостен и как это ни странно, не скупился на изысканные комплементы, осыпая ими как супругу своего старинного товарища, так, и её единственную дочь, юную особу, лет пятнадцати, со щёк которой не сходил алый румянец смущения. И не удивительно, ведь она впервые слышала в свой адрес столько лестных слов. Нет. Комплименты не "сыпали‟ как из рога изобилия, а произносились в нужные моменты неспешной застольной беседы. Причём, гость восхищался хозяюшками вполне искренне, умудряясь, не пересекать дозволенный обществом границ приличия.
   А на данный момент, когда его супруга, Ольга Олеговна, расправившись с десертом, с упоением секретничала со своей подружкой Катериной, изрядно располневшей дамой лет сорока, мучимой отдышкой. И, судя по рассказам, в последнее время, эта дама мучилась постоянными мигренями. Так что, оставив женщин придаваться своим забавам, граф был приглашён князем Вельским - Самарским в его кабинет - обсудить кое какие вопросы, интересные только в мужском обществе. И им, бывшим сослуживцам, на самом деле, было о чём поговорить.
   Чем мужчины и занялись, когда остались одни, вдали от посторонних ушей. Правда, согласно впитанному на уровне рефлексов этикету, первоначально разговор пошёл на отрешённые темы, после чего, неизменно затронул прогнозы на грядущий урожай и проблемы, связанные с его сбытом. Собеседники заметно оживились, когда речь зашла об охоте, здесь оба мужа мгновенно преобразились. Они увлечённо, поочерёдно, рассказывали о своих недавних подвигах на этой стезе. В эти моменты, глаза обоих глав семейств, светились как у горячих юношей, причём, не было никакой разницы, слушал этот муж своего друга, или в данный момент упоённо хвастался своими небывалыми победами.
   Но вот, дань этой части светской беседе бы отдана, и оба друга сочли нужным обсудить более насущные вопросы, ради которых они и встретились:
  - Это всё прекрасно, Юрий, я рад, что твоя рука как всегда тверда, - решил, на правах хозяина, сменить тему разговора князь Вельский - Самарский, - но как я понимаю, сегодня, мы не ради охотничьих баек встретились. Так что давай, любезный друг, ответь мне на самый главный вопрос. Как поживает твой младший сын? Как у него идут дела? Дело в том, что в свете, про него, пошли такие слухи, что я решил: говорить о них за столом, с моей стороны это mauvais ton . (фр. мови тон - дурной тон)
  - Я тебя понял и благодарен за то, что не завёл этот разговор при моей Олечке, она до сих пор сильно переживает по поводу того нелепого происшествия. Однако я не знаю, в какие подробности, общество облачило это происшествие.
  - Я прекрасно понимаю это. Поэтому мне, важно услышать рассказ об этих событиях именно из твоих уст.
  - Понимаю и благодарю за это. То как Александр окончил свою учёбу, надеюсь, говорить не стоит?
  - Нет.
  - Прекрасно. А вот дальше, моё повествование будет не столь радужным. Начну с того, что у моего сына, от насыщенной на разнообразные приключения жизни школяра началась сильная мигрень. Всё бы нечего, мы, в своё время, тоже были молоды и беспечны, и дурачились так, что в женском обществе, о таком лучше нем вспоминать. Мой сын также вкусил все прелести школяра. Но как это не прискорбно вспоминать, в таком образе жизни есть и неприятные моменты, и для их решения Саша решил обратиться к новомодным английским эскулапам. Где он за малым не погиб от их, так называемого лечения. Воистину говорят об этих коновалах: "Одно лечат, а другое калечат‟. Так что не знаешь, что их этого хуже...
   Дальше, последовало вообще неожиданное, обычно немногословный граф, начал "исповедоваться‟. Это был подробный рассказ про то, как Саша долго выздоравливал. Как доверенные холопы - из прислуги сына, регулярно отсылали ему отчёты. И как ему, было тяжело узнавать о тяжкой хвори сына, оплачивать немалые гонорары медика, да так, чтоб об этом никто из посторонних не узнал. Ну и заставить "ожиревшую‟ на поборах фемиду, покарать этих импортных коновалов. При этом, приходилось держать все эти новости в секрете от своей супруги. Вот так, без лишних эмоций, было рассказано всё, вплоть до дуэли сына, его разрыва с кружком народовластия и последовавшей вслед за этим ссылкой младшего сына на постоянное проживание в соседнем имении.
  - Да. Хлебнул твой Сашенька горя. Слава богу, что всё так, более или менее хорошо закончилось.
  - Не надо его жалеть. Всё что с ним случилось, он заслужил.
  - Ку что же, ты отец, тебе виднее.
  - Всё это лирика, друг мой. Всё что нужно я тебе рассказал, ничего не утаил. Поэтому и задаю прямой вопрос: Наш давний договор о помолвке наших детей в силе?
  - Ты, от меня, ничего не скрывал, вот и я не буду юлить. Дочь у меня одна. И она девица ранимая, у неё тонкая романическая натура. ( (имеется в виду, воспитанная на романах) Я от своего слова не отказываюсь. Только прошу, не торопи с ответом на свой вопрос. Тем более, у нас есть ещё время до её совершеннолетия.
  Увидев, как у графа, возмущённо вздёрнулись брови, князь поспешил объясниться:
  - Юрий, не дави на меня. Я уже сказал, что от своего слова не отказываюсь. Однако, как ты сам говоришь, твой сын, после того происшествия сильно изменился, он уже не тот милый мальчик, которого мы все знали.
  - Не смей так говорить о моём Сашке. То, что он делает, может быть и выглядит чудным и не разумным, но только со стороны. Возьмём, его странную гимнастику. Так понимаешь, дело в том, что сам Лекарь признался - не смотря на его категорические запреты, на любую нагрузку, Александр продолжал ею заниматься. И к всеобщему удивлению, это ему помогло. Мой сын, самостоятельно, вернул крепость своего тела намного быстрее, чем наш врач того ожидал. А если ты стесняешься сказать мне в глаза про овладевшую им падучую болезнь, так наш медикус уверяет, что она возникла как результат этой злосчастной пытки этим эл-лек- тричесвом. Тьфу. Придумают всякую, трудно произносимую гадость. Так вот, эта приобретённая хворь - детям не передаётся. И ещё, есть надежда, что мой сын от неё, со временем, полностью избавится.
  - Я по этому поводу и не переживал. По крайней мере, эта болезнь великих людей. Просто, твой сын изменился, и я желаю удостовериться, что он вполне адеквате...
  - Так вот ты о чём?! Поясняю, для некоторых! Мой сын, обсалютно, не опасен для окружающих, тем более для твоей дочери. - прервав друга, еле сдерживая зарождающееся в его душе возмущение, вставил своё слово граф.
  - Да-да. Я всё понял. И заявляю, что, как и было ранее оговорено, обручатся они по совершеннолетию моей Лизаньки. Доволен?
   Увидев, как заиграли желваки на скулах Юрия Владимировича, Леонид Николаевич, зная взрывной характер своего друга, счёл за благо пойти на уступки, дабы сбросить градус напряжения. Князь прекрасно помнил, сколько раз ему лично приходилось быть секундантом, или самому, чтоб не потерять чувство самоуважения, вызывать зарвавшегося друга на дуэль. Благо, почти все они, заканчивались выстрелом в воздух - по обоюдному согласию. Вот и сейчас, мужчина понимал, что в своих подозрениях, он слегка "перегнул палку‟. Про юного графа говорили много чего, сплетни ходили разные, но в опасности для окружающих его людей, мальчишку и в самом деле никто не обвинял.
   "Дёрнула меня нелёгкая озвучить свои самые бредовые сомнения, - с запоздалым сожалением думал князь, - и не известно, чем это закончится?‟
   Молчал и граф. Не для того он прибыл сюда, чтоб своей горячностью разрушить все былые договорённости. Поэтому он делал медленный вдох, затем более затянувшийся выдох. И снова, вдох - выдох. Подействовало. Постепенно, с его лица ушёл не только яростный багрянец, но и перестали усиленно пульсировать височные жилки.
   Далее. Чтоб избежать последствий болезненной для обоих мужчин темы, все разговоры не затрагивали вопросов хоть как-то связанных с Александром.
   А тем временем, девица Елизавета, оставшись за столом с матерью и её давней подружкой, откровенно скучала. Слушать сплетни старших женщин ей было не интересно, тем более они, "интересные темы, для дам‟, стали повторяться. Почитать очередной, французский, любовный роман, из новых приобретений, коими отец регулярно её баловал, было невозможно. Все книги хранились в библиотеке, а там, её папа́, что-то обсуждал со своим другом. Так что в ближайшее время, вход туда закрыт. Оставалось только одно - рукоделие.
   "Мама́н, простите, что влезаю в ваш разговор, но..., - обратилась Лиза к увлечённо болтающей родительнице, - вы позволите мне покинуть вас? Мне необходимо вернуться к моей незавершённой вышивке. Желаю успеть с её завершением, к папенькину тезоименитству ‟.
   Екатерина Петровна, вначале одарила дочь возмущённым взглядом, мол, как та посмела повести себя так неучтиво. Но, не прошло и пары секунд, как гнев был сменён на милость. Округлое лицо Екатерины Петровны, расплылось в душевной улыбке и она, милостиво снизошла до ответа: "Да Лизонька, конечно же иди. Рукодельница ты моя, милая‟.
  "Благодарю, матушка‟.
   "Иди, дитя‟ - вновь обернувшись к подруге, дама, с явным удовольствием похвасталась: "Вот, Оленька, такая моя Лизонька усердная хозяюшка. Всё время в заботах и хлопотах. Сердце не нарадуется, какая из неё помощница выросла‟...
   Несмотря на то, что в данный момент, на неё никто не смотрел, Лиза слегка присела в уважительном книксене, смущённо пролепетала: "Прошу прощения, Ольга Олеговна, но я вас вынуждена покинуть. Всего вам доброго, до свидания‟. - и тихо удалилась из обеденного зала. Чему была безмерно рада. Не только из-за того что её отпустили заняться любимым делом - вышивкой, и привычными, девичьими романтическими грёзами, коим так прекрасно придаваться во время рукоделия. Другой, не менее важной причиной было то, что никто не видел, как её щёки запылали румянцем смущения.
  
  
  

Глава 18

  
  
   Сегодня, пробуждение Александра было особо тяжёлым. Виновато в этом было не только хмурое утро и низколетящие, тяжёлые, тёмные тучи, обильно извергающие на землю потоки по-летнему сильного дождя. Хмурое небо, не шло ни в какие сравнения с ночным кошмаром, всю ночь мучающего молодого человека. Во сне, раз за разом, он пронзал неизвестного бандита своей саблей. Благо в этом зациклившемся бою, он не чествовал треска разрезаемой клинком плоти, но от этого было не легче, так как на сей раз, убитый бандит, устремлял свой затухающий взгляд именно на него, заглядывая прямо в душу. И казалось, что тот вопрошал: "За что? ведь я не на тебя напал? Значит, ничем тебе не угрожал‟. - Просыпаясь в холодном, липком поту, молодой человек чувствовал, как бешено колотилось его сердце, как испуганная птица в клетке. Не находя себе места, он покидал кровать и начинал нервно измерять комнату шагами, боясь снова ложиться в постель. Но. Постепенно успокаивался, уставал, попадал в объятья успевшей немного остыть перины. По началу, казалось, что сон не шёл, но, каждый раз, после нежданного провала в царство морфе́я, следовало новое - шоковое пробуждение. И вновь, всё повторялось - как по лекалу. Всему виной был этот проклятый тать, не желавший отпускать своего убийцу и ставший для юноши его ночным проклятьем.
   На сей раз, при последнем пробуждении, спальню освещал серый, неяркий свет, проникающий через замутнённое оконное стекло. Но, дверь в опочивальню резко отворилась и, на пороге застыл обеспокоенный Протас.
   - Господи помоги и помилуй! - крестясь, как-то излишне старчески - хрипло, залепетал дядька. - Александр Юрьевич, что с вами? Вы так жутко кричали. Вам плохо?
  - Нет Протас. Просто сон дурной приснился.
  - Ой, барин, не успокаивай. Вон вижу, что не всё у тебя ладно, я хоть и старый пень, но на зрение покамест сильно не жалуюсь. Вон оно, вижу, как вас скрутило, выглядите так, что краше в гроб кладут.
  - Не сгущай так "краски‟, дядька. Ещё скажи, что я всю ночь кричал.
  - Не было такого. Но. Как вы своих девок, посреди ночи, из своей опочивальни выгнали, я тута, возле вашей двери примостился и всю ночь тута проторчал. Так что, я слышал, как вы несколько раз вставали, и до одури занимались ентой самой, шагистикой. Опосля успокаивались и ложились трохи вздремнуть. Но, пока вы не вскричали - как резаный, я не решался вас беспокоить.
  - Всё Протас, замолчи. Мне сейчас не до твоих поучений. Так что иди, распорядись, чтоб мне приготовили кофе, но только без сливок и сахара.
  - Так барин...
  - Всё! Протас, иди и не отвлекай меня. Пока я буду делать утреннюю зарядку, ты проследи, чтоб мне приготовили кофе и несколько вёдер с колодезной водой. Отзанимаюсь и взбодрюсь, облившись студёной водичкой.
   Зарядка, кофе натощак и ледяное обливание, возымели своё действие. Так что к завтраку, в пустой (если не считать прислуги) обеденный зал, Александр спустился бодрым, как огурчик. За окном всё утихло, дождь вроде как окончился, но выходить во двор не хотелось, тем более, Пётр, явившийся на доклад о проделанной ночью работе, заявил что, судя по приметам, непогода ещё покажет свой норов.
  - Не сумневайтесь, Александр Юрьевич, - сидя в кабинете, на стуле и устало смотря на своего молодого барина впалыми от усталости глазами, говорил старший десятник, - хляби небесные ещё, до конца, не затворились. Сегоднячки, ещё не раз ливень умоет землицу.
  - Но и бог с ними, зато смоет все следы нашего пребывания у соседей. Ты лучше расскажи мне, как вы запрятали наши трофеи.
  - И то верно. Пусть льёт. А по поводу добычи, так мы её как уговаривались с вами, ховали в старом схроне, где по распоряжению былых хозяев, хранят древние иконы на рези. Всё делали ночью - никто не видел. Ну а телеги разобрали и пустили в употребление: дерево и всё что горит, употребили на растопку печей в кузне и кухне, а железо отдали ковалю.(кузнецу) он его уже в дело пустил.
  - Вот и добре.
   Пётр, не ожидавший таких слов от барина, украдкой, удивлённо посмотрел на молодого графа. Но, решил промолчать, зная одну истину: "Лучше не замечать хозяйские причуды, крепче и полезнее будет сон, целее шкура и дольше жизнь‟.
  -Да, вот что ещё. Что ты предпринял по поводу родни погибших бойцов?
  - Всё сделал так, как вы и говорили. Послал мальцов к старостам, так что как только сойдёт грязь, они прибудут в имение. И будут трудиться на кухне, прачке или где вы ещё прикажите.
   - На вашей кухне!
  - Да-да. На нашей кухне, и нас же обстирывать и в случае надобности, ремонтировать нашу одёжу.
  - А место, где им жить, нашёл?
  - Не извольте беспокоиться. Дворня, как раз наводит порядок в трёх заброшенных хатах. И в старом флигеле, мои ребята мастерят кухню и прачку, за два, три, дня, управимся. А там печи, ещё немного выстоят и, можно их будет затапливать.
  - Хорошо. Ещё один вопрос. В тех хатах, что стояли бесхозными, жить можно?
  - Так они хоть и пустовали, но за ними постоянный пригляд шёл. Не можно допускать разор на усадьбе. Это, нам, старый барит крепко втемяшил.("вбил‟ в голову)
  - У-у, смотри мне, всё проверю. - Александр, театрально погрозил Увельскому пальцем.
   Вот так, в неспешных заботах прошли три дня. Ну а на четвёртый, когда подсохли дороги, появились представители правоохранительных органов (как их мысленно называл наш герой). По началу, всё вроде как шло хорошо, но после...
  Но, обо всём по порядку. С утра, небо ненавязчиво хвасталось своею чистотой, радуя человеческий, и не только, глаз нежной глубиной своей синевы. И по этой красоте, как по парадной лестнице, солнце, неспешно взбираясь на небосвод, откуда нежило своим теплом двоих дворовых псов. Добродушные животные лежали посреди хозяйственной части двора и периодически сканировали обстановку, лениво шевелили ушами, как локаторами. Временами, животные вздрагивали, и начинали, остервенело выкусывать беспокоящих их блох. Эти мелкие, назойливые кровопийцы, самим своим существованием, мешали им придаваться блаженному безделью. Но вскоре, всё возвращалось на круги своя и псы вновь погружались в дрёму. Люди, хлопочущие по хозяйству, казалось, не замечали праздно разлёгшихся барбосов, даже вездесущие дети, пробегали мимо, спеша выполнить родительские наказы. Это позднее, когда придёт время, и позволят родители, мальцы начнут тормошить лохматых друзей человека, стараясь вовлечь их в свои игры.
   Поближе к обеду, управился со своими делами и Александр. Он перечитал всю доставленную ему корреспонденцию, пообщался с управляющим, выслушав его жалобы о неизбежно возникающих мелких проблемах, дал согласие на меры по их устранению. А сейчас, дабы немного "размять‟ ноги, Саша решил обойти своё хозяйство самостоятельно, проконтролировать, вдруг мажордом что-то упустил, недосмотрел. И стоило ему только выйти во двор, как его внимание привлёк, неожиданно прозвучавший хохот. Как оказалось, это отдыхали гайдуки. Они, дружною компанией сидели на двух брёвнах, которые они давно облюбовали и использовали как скамьи. На этот раз, бойцы, отличавшиеся повышенной аккуратностью, были облачены в старую, сильно заношенную одежду, и были с ног до головы перемазаны глиной и известью.
  "А-а-а га-га!‟ - снова "взорвались‟ смехом боевые холопы, при этом, продолжая дружно смотреть на рассказчика, низенького, худосочного и рябого мужичка. Который усиленно кривляясь, кого-то парадировал. Так что через несколько секунд, дружный, здоровый смех, вновь разнёсся над окрестностями. Что и побудило молодого графа, позабыв о первоначальных планах, направить свои стопы к отдыхающим.
   Хозяина заметили, и без всякой команды все, без исключения, поднялись, снимая свои головные уборы.
  - Здравия желаем, Александр Юрьевич! - Бодро, но немного в разнобой поздоровались гайдуки.
  - Здорово, соколы мои ясные! Отдыхаете?
  - Да мы это, уже всё сделали. Как вы и указали, сами, никого не привлекая. И кухня и прачка готовы, теперь, нужно выждать когда всё высохнет и можно будет допускать туда хозяюшек. - бодро отрапортовал десятник второго десятка Степан Гончар. - Желаете посмотреть?
  - Нет. Всё это вы для себя делали. Случись что, себя и ругать будете.
   Как раз, когда произносились эти слова, во двор вбежал мальчишка-пастушок, оглушая весь двор звонким криком: "Еду-у-ут! К нам конники и карета едут! ...‟
   И правда. Не прошло и минуты, как во двор, на придельной для неё скорости въехала пролётка, в которой сидели два пассажира, как показалось Александру, оба чиновника были одеты в повседневную форму агентов сыскной полиции. А сопровождали их, трое нижних полицейских чинов, не очень умело сидящих в сёдлах. По крайней мере, так казалось со стороны.
  Эта кавалькада, резво подкатила к ступеням главного входа, где, как это ни странно, уже стоял запыхавшийся управляющий. Причём, Аким стоял ровно, горделиво выпучив немного вздымающуюся после бега грудь и, смотрел на полицейских, без какого-либо проявления уничижительного подобострастия. Между ним, и парочкой следователей, чинно вылезших из экипажа, состоялась недолгая беседа, закончившаяся тем, что Феоктистов сын, указал рукою в сторону Александра. Судебные дознаватели развернулись в указанном направлении и замерли, видимо, чего-то выжидали. Не торопился к ним идти и молодой граф. Для начала. Он здесь хозяин, и, он занят своими, известными только ему делами, как говорится, занят хозяйскими хлопотами. Как он знал, по служебному наставлению, находясь на службе, эти господа должны быть вежливы и учтивы. И как того следовало ожидать, служители правопорядка, немного постояли, подумали. и ... видимо приняв какое-то решение, соизволили неспешно подойти к Александру.
   - Следователь уголовной полиции, Котов, Андрей Иванович. - представился высокий мужчина, с маленькими, коротко стриженными, ухоженными усами и немного рябым лицом. - Как же так получилось, что у вас погибли ваши люди?
  - Нет, это я жду объяснений. До коих пор, рядом с моим имением, будет существовать это "змеиное гнездо?‟ Почему обнаглевшие тати грабят моих холопов, а ныне, даже начали убивать?
  - Но позвольте!
  - Не позволю! Я несу убытки! И желаю знать, когда вы наведёте порядок - призовёте эту банду к ответу?
   Словесные препирания, не обещающие ничего хорошего, были весьма быстро прекращены и далее, в одной из изб, всё ещё ожидающих своих новых хозяев, определили место работы дознавателей. Где они и начали свою деятельность, опрашивая всех, кто мог хоть что-то сказать.
   На следующий день, окончив со сбором информации у жителей усадьбы, полицейские, вместе с управляющим отбыли в селение, где жили родственники погибших девушек. Откуда, через день отбыли в столицу. Как они сказали старосте: "За подкреплением. Дабы, с его помощью разорить то бандитское логово‟.
   А через неделю, в усадьбе снова появились дознаватели, уже в сопровождении десятка полицейских и десятка вооружённых армейцев - кавалеристов. И, дело о бандитах, приняло совсем другой оборот. Руководил этим безобразием какой-то высокий полицейский чин, который, по прибытию, даже не соизволил покинуть свою карету. Так и командовал оттуда, временами выслушивая рапорты своих подчинённых. Что было особенно странно, ведь человек, проведший столько времени в дороге, должен был выйти," размять ноги‟.
   Как Александру пояснил следователь Котов, предъявив соответствующие "бумаги‟, по мнению следствия, выходило так, что в соседнем имении, находящемся под казённым управлением, бандитов нет. То есть, они там бывали, но ... Так что, у дознавателей, в свете недавно полученной информации, возникли "обоснованные‟ подозрения, что грабежом занимались люди графа. И для окончательной проверки этой версии, привезли крестьян. Трёх мужичков, которые могут опознать татей. Поэтому, графу надлежит не противиться ходу расследования, а добровольно предоставить всех своих холопов - на опознание.
   Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе Александра, но он счёл, что в данный момент, идти на конфронтацию с властями, ещё хуже. Поэтому все гайдуки, как и все проживающие при дворе холопы - мужского пола, были построены перед хозяйским домом, в несколько шеренг. И пока свидетели ходили, по рядам, выискивая знакомые лица, десяток полицейских обыскивал все постройки. Единственное, дом графа, осматривал только следователь Котов, и временами, на выбор, весьма тактично, требовал предъявить к осмотру то какую-либо комнату, то сундук.
   И вот, когда с осмотром господского здания было покончено, и Александр вышел во двор, он застал следующую картину. Один из крестьян, мужичок в заношенных , и многократно чиненных лохмотьях, со вздыбленной, пакле видной бородкой, испуганно смотрел на шеренгу гайдуков. Рядом с этим, так сказать, свидетелем, стоял второй из дознавателей, серенький, неприметный чинуша. И этот служака, указывая рукою на командира второго десятка, покраснев от натуги, свирепо выпучив глаза, орал на крестьянина:
   "Смотри внимательно сволочь! И не говори мне, что никого из этого сброда не знаешь! Иначе, я и тебя, упрячу на каторгу, как его соучастника! Ну! Смотри!‟ ...
  А вот другая пара свидетелей, в это время, внимательно осматривала телеги, хомуты и прочую утварь. И как следовало ожидать, ничего из отнятого у них татями имущества, так и не нашли. Но этого, Александр не видел. Перед ним развернулась сцена, усиленного давления на свидетеля.
  Степан Гончар понял, что в данный момент, из него желают сделать "козла отпущения‟ и не выдержал, возмутился:
   - Да что же вы делаете? Господин хороший? Ведь этот видак, и в самом деле со мною не знаком. А вы, тыча в меня, требуете: "Узнавай его сволочь! Иначе на каторге згно...‟
  - Молчать! - повалив Степана на землю сильной зуботычиной, ещё громче заорал следователь. - Тебе сволочь, никто слова не давал! По всем вам, отребье, давно каторга плачет! Висельники про...
  - Отставить! - желая прекратить это безобразие, как мог громко и сурово, выкрикнул Александр. - Да как ты смеешь, мерзавец, бить моих людей? Ты знаешь, что этим не только нарушаешь устав своей службы, но и наносишь мне оскорбление!
  - Да я! ...
  - Молчать! Сейчас я говорю! - прервал возмущённое объяснение хамоватого следователя, быстро приближающийся к нему граф. - Вижу ты, любезный, не знаешь что такое презумпция невиновности, алиби и этика служебного поведения! Так какого чёрта, тебя ещё держат на этой службе? Я обязательно подыму этот вопрос, перед твоим начальством! Будь в этом уверен!
   Следователь, чьего имени Александр так и не запомнил, торопливо шагнул в сторону, так что между ним и графом, оказался окончательно стушевавшийся, испуганный крестьянин. И уже выглядывая из-за него, дознаватель, суетливо поглядывая на карету, дав голосом "петуха‟, выкрикнул:
  - Стоять! Не смейте ко мне приближаться! Я человек государев, при исполнении своих служебных обязанностей!
  - Да нужен ты мне: "Как зайцу стоп сигнал‟ - остановившись, с нескрываемым призрением ответил Саша. - Только руки о тебя марать. Мразь.
  - Я при исполнении...
  - Так исполняй. Только действуй как подобает - в рамках закона! А я, за тобою посмотрю, чтоб не баловал тут.
   Идти на продолжение конфликта, было безумно, так как на графа были нацелены сразу несколько кавалерийских пистолей. Кавалеристы, трое, находившиеся ближе всех, чётко выполняли свои обязанности по охране следственной группы. И делая вид, что обстоятельство, его это ни капельки не беспокоит, молодой человек остановился в десяти метрах от зарвавшегося следователя и картинно, по-хозяйски скрестил руки на груди. Так что, на несколько секунд, во дворе воцарилась немая сцена, участники которой замерли как парковые статуи, исключая бегающих по двору кур и переминающихся с ноги на ногу коней.
   Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но, из кареты послышался голос кукловода (так, для себя, его обозначил Саша), пожелавшего и далее оставаться инкогнито:
   "Господин Котов, право же, прекращайте этот балаган. Ваш коллега, на самом деле вышел за все рамки дозволенного поведения. Так что, предъявите графу все необходимые постановления, и выполните то, зачем мы сюда приехали. А вы, Александр Юрьевич, меня сильно удивили. Я, конечно же, слышал, что в последнее время, ваша речь не совсем соответствует принятым в обществе нормам. Но. Сегодня, я убедился, что это утверждение соответствует действительности‟.
  "А вы кто такой?‟- поинтересовался молодой граф, стараясь разглядеть пассажира кареты, скрывающегося в её недрах.
  "Это не важно. Прощайте. И напоследок, позволю себе дать вам один совет: "Не препятствуйте служителям правопорядка выполнять свои обязанности‟ - Пусть они и переусердствовали в своём рвении выслужиться, но изменить что-либо не в ваших силах‟.
   Кучер "ожил‟, щёлкнул кнутом и карета тронулась с места, сделав вокруг дома-усадьбы "круг почёта‟, неспешно скрылась из виду. Оставив молодого графа Мосальского-Вельяминова в полном недоумении: "Кто это был, и как понимать всё здесь, и сейчас происходящее?‟
   На этом "чудеса беспредела‟, показываемые Фемидой, не окончились. Из папки Котова, одна за другой, были извлечены пара бумаг. Из содержания оных, следовало, что все его десятники арестованы, по подозрению в бандитизме, ограблении, и как следствие, убийству курьеров, перевозивших весьма большую сумму денег, которая оценивалась как в бумажных облигациях, так и в золотых, и серебряных монетах. На самого Александра Юрьевича, на время проведения следствия, налагается домашний арест. Пусть на момент совершения вышеуказанного преступления, он находился в Павловске. Однако. Юридически, молодой человек уже являлся владельцем имения, пусть, по причине учёбы и последовавшей после её окончания болезни, так не вступившим в права обладания. Все эти документы были готовы ещё до приезда в имение, из чего можно было сделать вывод, что за неимением настоящих преступников, было решено назначить на их место первых подвернувшихся людей. Что и было сделано.
  
  
  

Глава 19

  
  
  
   Сегодня, впрочем, как и всё последнее время, граф Мусин - Елецкий младший, откровенно скучал. Ему давно, до тошноты, приелась столичная жизнь, с её обязательными посещениями светских раутов, (торжественный приём, званый вечер без танцев) где молодому человеку, согласно замыслу родни, надлежало оттачивать своё искусство светского общения и обзаводиться столь нужными в самостоятельной жизни знакомствами. По сравнению с ещё недавно проходившими студенческими, кнейп-абендтами, в коих он был постоянным участником, здесь была тоска, смертная. Ах, как хотелось молодому человеку вырваться на свободу, сделать "глоток свежего воздуха‟. Но. Ему приходилось улыбаться, делать не искренние комплименты, кланяться и вновь улыбаться. Со всем этим можно было смириться, если не одно обстоятельство. По искреннему убеждению, окончательно укоренившемуся в душе молодого человека, высшее общество Российской Империи, деградировало. А происходило это потому, что оно само изолировалось от всех остальных граждан империи и жило в своём замкнутом, отгородившемся от реальности мини мирке.
   Как-то раз, не так давно, во время разговора со своим отцом, Михаил, не сдержал накопившихся в душе эмоций и высказался: "Отец, почему ты меня не понимаешь? Да там всё давно протухло! В этом, твоём высшем свете, нечем дышать! Со всех сторон смердит нафталином! Если не хуже‟. - Причём, молодой человек имел в виду не только великовозрастных представителей дворянства, но и их чад: неустанно кичащихся своим рождением - единственной их заслугой в этой жизни. Его более всего раздражали именно эти прожигатели жизни, хвастливо рассказывающие о своих любовных увлечениях, или "залихватских‟ похождениях, во время которых, они бывало, за день "спускали на ветер‟ баснословные суммы. И при этом, как само разумеющее, пренебрежительно, брезгливо, отзывались о тех, кто им прислуживал. Нет. Эти персоны небыли абсолютно безмозглыми "куклами‟, (что было самым омерзительным) многие из них могли похвастать отличным образованием - чаще всего, полученным за рубежом, и свободно владели несколькими языками, включая древнюю латынь (в отличие от родного). Там же, в Европе, их семьи были "счастливыми‟ владельцами недвижимости, где почти безвылазно проживали все домочадцы. Ну а главы семей, вынуждено "трудились‟, на высокооплачиваемом поприще "управления отсталой державой‟. Не сказать, что это явление имело поголовное распространение, но это имело место. И затмевало всё, что в этом обществе ещё не подверглось тлену. Но эта часть "элиты‟, была той "ложкой дёгтя в маленьком бочонке мёда‟. Ну а отец Михаила, тогда, после высказывания сыном наболевшего, ничего не ответил, только выставил из кабинета и наказал, как следует подумать над своими словами, и как он собирается жить на этом свете. Ну а если сын не одумается, то, как говорится, кроме него, никто в этом не виноват.
   Вот и сегодняшний званый вечер, грозился стать очередным, нудным пунктом обязательной повинности, невыносимой мукой, не повстречайся Мише князь Шуйский. Как выяснилось, его товарищ тоже, находился здесь по воле своего отца, и "отрабатывал свой долг‟, не позволяя обществу забыть о своём существовании. Эта "случайная‟ встреча, "пролилась бальзамом‟ на усталые души обоих парней.
  -Ты только посмотри на этих разукрашенных "павлинов‟, - поздоровавшись, тихо, чтоб не слышали окружающие его люди, проговорил Александр, не "снимая‟ с лица дежурную улыбку, - Вон как распушили перья, яркие, броские, а внутри голов этих кукол, пыльная, затхлая пустота. Противно смотреть, ей богу.
  - И не говори.
  - Кстати, Мишель, ты слышал главную тему, которую сегодня обсуждают эти бараны?
  -Да. Вроде как возможную в скором времени войну с Турцией.
  - Во-во. Эти ряженые горе "патриоты‟, на показ, разглагольствуют о предстоящих победах русского оружия. А половина из них, если их дети, по какой либо причине, на данный момент находятся в приделах империи, в срочном порядке отправляет своих сыновей на Европейские курорты. И причина у всех одна: "Дитятки экстренно нуждаются в "излечении‟ неожиданно пробудившихся, тяжких заболеваний‟. - Ну, разумеется, отбывают эти недоросли в сопровождении всего семейства чинуши "патриота‟ - чтоб болезному мальчику, было не так скучно лечиться.
  - Знаю уже и об этом. - брезгливо скривившись, ответил другу граф Мусин - Елецкий. - Слышал и эти озабоченные перешёптывания в кулуарах. Всё развивается так, как это и положено по жанру, крысы бегут с корабля.
   Дело в том, что конфликт с Турцией имел давние корни, с тех давних пор, когда под ударами Англии, Италии, Испании и России, пала Османская империя. Причина, незаконное владение безбожниками большей частью Испанскими и в меньшей мере Итальянскими землями. Ну и само разумеется, существовала угроза продолжения захвата европейских земель. В той далёкой войне, Россия освободила Болгарию, заняла Стамбул, вернув ему прежнее название Константинополь. Впрочем, перечислять многочисленные победы русского оружия в той войне можно долго, однако, своей доли в разделе имущества побеждённой державы, захотели и не столь успешно воевавшие на полях сражения союзники. И надо сказать, эти господа возжелали "откусить" весьма большой кусок отвоёванного "пирога". Так что, в долгом и трудном дележе, им были отданы многие земли, обильно политые кровью россиян. Однако - союзники. Но, России удалось отстоять владение Босфором, мраморным морем, и Дарданеллами. Казалось, всё это дела давно минувших лет. Но Британия, до сих пор не смирилась с тем, что Русские варвары, самолично владеют проходом из Чёрного моря, в Эгейское. Про постоянные козни сэров, вроде негласной поддержкой "несломленных повстанцев‟, можно не говорить. Но вот недавно, Британия, сговорившись с бывшими союзниками по той "победе‟, вернула государственную независимость той части Турецких земель, которыми они, владели. Но, а нежданно получившая независимость страна, решила в полной мере востребовать утерянные ею территории и с России. Странно, что в перечень территорий подлежащих возврату, не вошли испанские и итальянские земли.
   "Кстати, - заговорщицки понизив голос, проговорил Александр, - я недавно узнал, что у турок, с недавних пор, в войсках, стало появляться новое стрелковое оружие, намного превосходящее наше. И поставляют его, наши милые друзья, островитяне. Так что. После первой же победы "османского оружия‟, поздравлю Английского короля с его великолепной викторией‟.
   Увидев, как возмущённо вдёрнулась бровь Михаила, князь уточнил:
   "Я надеюсь, что это поражение, подтолкнёт Русь к свержению её гнилой правящей верхушки. О, кстати, об отношении оной к своим верным холопам. Один известный тебе изменник нашим великим идеалам, Сашка, уже пострадал от любимой им власти. Той, которую он недавно так ревностно защищал. Поговаривают, его обвиняют в чужих грехах и в данный момент, он заточён в своём новом имении - под домашним арестом‟.
   Делясь последней новостью о своём бывшем друге-соратнике, Шуйский проводил липко-похотливым взглядом гордо продефилировавшую мимо них юную девицу. Во взгляде этой прелестницы, буквально сверкали надменно игривые искорки, говорившие о том, что она открыта, для лёгкого, ничего не обещающего флирта.
   "Ух, хороша чертовка. - забыв обо всём что только что говорил, Сашка, утробно проурчал эти слова, ну прям как майский кот, увидевший "загулявшую‟ кошку. - Как же так? Почему я её не знаю?‟
   Мгновенно позабыв о своей неприязни к окружающим его людям, князь Александр Шуйский внимательно осмотрелся по сторонам, и неспешно направился к хорошо знакомой ему женщине, вдовой, но моложаво выглядевшей графине. Та как раз, только что, поздоровалась с таинственной, но такой доступной на вид незнакомкой. И судя по тому, как эти две особы тепло поприветствовали друг дружку, как минимум, взрослая дама была вхожа в круг общения молодой товарки, или наоборот. И не надо было обладать даром провидца, для составления прогноза, что молодой повеса, учтиво попросит графиню Козимскую, как можно скорее представить его своей "подруге‟.
   Михаил, зная об этой слабости Александра ни капельки этому не удивился, он воспринял такое поведение товарища как должное. Наоборот, в его голове мелькнула злорадная мысль, что другой Сашка, после того как обожжётся на почитании гнилого режима, одумается и вернётся в ряды прогрессивно мыслящей молодёжи. Однако первую эмоцию быстро сменила другая. Ведь его друг попал в беду, значит его, несмотря ни на что, нужно выручать. А через пару минут, не обращая внимания на окружающих его людей, молодой человек занялся обдумыванием своих дальнейших планов действий.
   "Мне нужен хороший адвокат, - думал Михаил, - не просто хороший, а лучший. Так. Это, конечно же, господин Копенштейн. Михаил Альбертович. Он, разумеется, как специалист вечно занят службой, и за защиту незнакомого ему господина вряд ли возьмётся. Дела‟.
  Пусть не сразу, но молодой человек вспомнил, как во время недавнего посещения его дома дальней родственницей по материнской линии, княжной Лопухиной Анной Иоанновной - фрейлиной императрицы, последняя, невзначай обмолвилась, что хорошо знакома с этим преуспевающим стряпчим. Поэтому, еле отбыв положенное по этикету время, молодой человек отбыл домой. И уже на следующее утро, у него состоялся приватный, важный разговор с матерью.
   Не будем углубляться в сложные и скучные хитросплетения дальнейших метаний и переговоров молодого человека, скажем одно: "Своего он добился. Вышел на Михаила Альбертовича, и тот, как видимо вдумчиво "взвесив‟ все выгоды, кои он, в дальнейшем, может получить от "высоких‟ поручителей молодого человека, взялся за это дело. Не забыв и о финансовой составляющей этого дела‟.
  Прошла долгая, томительная неделя ожидания первых результатов работы именитого стряпчего, во время которой Михаил в буквальном смысле этого слова - не находил себе места. Видя его метания, даже его отец перестал надоедать сыну своими нравоучениями. Если бы не ежедневные семейные трапезы, и лёгкие беседы не о чём, по их окончанию, то можно было подумать, что он попросту забыл о его существовании. Однако всё было не так. Граф был осведомлён обо всех проблемах, свалившихся на голову друга его отпрыска и, был рад тому, что его Миша, в этой ситуации, не остался сторонним наблюдателем. В свою очередь, Николай Юрьевич, привлёк к этому делу и небольшую толику своих "ресурсов‟, решив при этом, по максимуму сохранить своё инкогнито. Впрочем, стартом для этих действий было нормальное для любого родителя желание узнать, не влезает ли его наследник в какое-либо "грязное дело‟. Поначалу так и показалось, но, более или менее разобравшись, граф решил не "умывать руки,‟ а предпринять ряд активных шагов. И в этом его решении не было ни капли альтруизма, только желание "держать руку на пульсе‟.
   И вот настал день, когда в парадную дверь городского дома Мусин - Елецких, постучался невзрачный господин. Этот господин был серой, не запоминающийся личностью, несмотря на то, что был одет весьма дорогое платье гражданского служащего. Это было единственной деталью, которую мог запомнить любой человек обративший своё внимание на этого чиновника. Когда дверь отворилась и, смеривший оценивающим взглядом посетителя, мажордом поинтересовался, чего господину надобно, тот слегка притронувшись рукою к полю своей шляпы, еле слышно произнёс:
   - Любезный, доложи графу Мусин - Елецкому, что его желает видеть Пётр Акакиевич Самарский, помощник господина Копенштейна. - заметив недоумевающий взгляд слуги, гость поспешно уточнил. - Я, собственно говоря, пришёл к Михаилу Николаевичу. Он меня давно ждёт.
  -Хоть я о вашем визите и не предупреждён, но, всё равно проходите и немного подождите. Я о вас доложу.
  - Благодарю.
   К удивлению мажордома, молодой хозяин посетителю обрадовался и велел немедленно сопроводить того в гостевой зал. И гостя не заставили долго скучать. Молодой господин, до неприличия быстрым шагом ворвался в помещение, правда, вскоре быстро справился со своими эмоциями, и в дальнейшем, вёл себя подобающим образом. Но получившийся конфуз это не сгладило. А так как прислуга, уверена что она, всегда должна быть в курсе всех проблем и переживаний своих хозяев. То и старый управдом не устоял перед искушением, подслушать, о чём будет говорить гость. Стоило ему умело притворить дверь, не до конца, как через минуту, к увлекательному делу подслушивания, присоединилась пышнотелая повариха, последняя пассия любвеобильного мажордома.
   Так что, уже этим вечером, вся прислуга, с охами и ахами, ну и соответственно с пусканием жалостливой слезы, слушала историю о невинных страданиях почти неизвестного им молодого господина, графа Мосальского-Вельяминова.
  - А этот господин, значит говорит: "Это дело не чистое, - сидя на кровати, в накинутом поверх ночной рубахи старом халате, в окружении собравшихся вокруг неё подруг, вещала вечно румяная повариха, - говорит гость. Ответом на любое наше действие, идёт мощное противодействие. Этих господ прикрывает кто-то из "высоких кругов‟, иначе следователи не вели бы себя столь нагло‟.
  - Ой, господи, неужто они рукоприкладствуют? - не сдержавшись, "пискнула‟ молодая, худая служанка.
  - Не знаю, может быть и да. Об этом господа ничего не говорили. Слышала что друг нашего Михаила Николаевича, всё ещё находится под домашним арестом. А вот его слуг, посадили в кутузку и не выпускают, и тоже, держат там безвинно.
  - Ой, боженьки, да как же это? Как же тот бедняжка граф живёт, если ему никто не прислуживает. Некому ему ни поесть приготовить, ни постирать?
  - Про это не знаю. Об этом ничего не говорили.
  - Ой, горе то какое. Ну ладно. А дальше то что?
  - Ну слушайте...
   А день спустя, Михаил, один, сидя в тильбюри, (одноосный экипаж) выглядевшим после ремонта почти как новый, неспешно въезжал на территорию нового имения своего друга. К сильному удивлению гостя, на первый взгляд, здесь ничего не говорило о том, что хозяин этой земли находится под арестом. На въезде не стояли вооружённые часовые, в чьи обязанности должно входить изоляция пленника от любых посетителей. По крайней мере, после слов господина Самарского, о том, что его друга оскорбили недоверием и приставили охрану, граф Мусин - Елецкий ожидал увидеть именно такую "картину‟. В реальности всё выглядело по-другому. Ворота были гостеприимно распахнуты. Дворовая челядь, занимающаяся своими делами, не выглядела затравленной или испуганной и приветствовала неизвестного им барина уважительными поклонами. Возле парадного крыльца, дежурила пара гайдуков, правда в старенькой, но аккуратно ухоженной форме, которые и ответили, дескать, Александр Юрьевич дома, и его уже предупредили о прибывшем госте. Так что, если господин того пожелает, то пусть проходит в гостевые покои, куда его проводит Иван, чернявый холоп, один из встретивших его стражей.
   Подтверждением чрезмерной опеки стало появление Александра, одетого как будто на выход в высший свет - по последней светской моде. После того как он вошёл в зал гостиной, и приветливо улыбаясь, поздоровался с другом, то за его спиной появился долговязый околоточный надзиратель, начавший тут же изучающе рассматривать Михаила.
  - Я тоже рад тебя видеть, Саша. - на безупречном французском языке, ответил молодой граф. - но что это за чудо топчется за твоею спиною?
  - Не обращай на него внимания, - не поддержав товарища, по-русски ответил Александр, - это мой личный сатрап.
  - Но как же так? И ты всё это смиренно терпишь? Не узнаю своего друга.
  - Да пошли они к чёрту. Делать мне нечего, как только тратить свои нервные клетки. Эти господа опричники, чего-то там хитрят, а мне, до их цирка абсурда, нет никакого дела. От слова совершенно.
  - Как это?
  - Начну с того, что официально, мне якобы поверили на слово. И говорят мол больше чем уверены в том, что я не буду покидать своё имение. А этих чудо "богатырей‟, мне выделили только ради защиты моей драгоценной тушки от повторного нападения сбежавших бандитов. Вот, видишь, выдали "витязей‟, аж целых две штуки. Один отдыхает, другой бдит и наоборот.
  - И ты хочешь сказать, что в эту чушь поверил?
  - Представь себе, да. Ведь я такой "наивный и доверчивый‟.
   Стоявший возле двери полицейский слышал эту беседу и, судя по нахлынувшему на лицо багрянцу, насмешки господ дворян, "изливавшиеся‟ в направлении его службы, были ему не приятны. Но он стоически молчал. Видимо получил по этому поводу строгие инструкции.
  - Что хочешь со мною делай, но я не верю в твою детскую наивность. - продолжал беседу Михаил.
  - И правильно делаешь. Я, например, воспринимаю этих слуг правопорядка, как свои запасные тени. Следуют за мною по пятам и бог с ними, мне от них скрывать нечего.
  - И в самом деле, бог с ними. Но я слышал, что у тебя неоднократно производился обыск. Это так?
  - Да. Искали какие-то сундуки, в которых, по их словам, лежат украденные деньги. Кто-то им наплёл сказку, мол, я её перехватил и где-то спрятал. Видимо думают что я положил всё это под кровать и благополучно забыл обо всём.
  - И как ты к этому относишься?
  - Да никак. Хотят, пусть ищут. Если не успокоятся, то я, по осени, готов собрать у своих крестьян все лопаты, и выдать их следователям и их подчинённым, пусть, если пожелают, всю землю перепашут - если это будет для меня бесплатно. Говорят что для землицы, это оче-ень полезно.
  - А-ха-ха-ха! Насмешил! Значит, говоришь что полезно? - не выдержав, засмеялся Миша.
  - Ну да. И земле, а особо их головам.
  - А причём тут головы?
  - Ну как? Руки устанут, глядишь, уважаемые господа поймут, что думать надо головой, а не своей пятой точкой.
  - Какой такой точкой? Тьфу ты. Что это за точка?
  - Ну та, откуда у всех ноги растут.
  - У-гу-гу! Умо-ори-ил! Прямо не узнаю тебя! А я, если честно, собирался тебя утешать. А ты, сам всех тут веселишь, да над своими тюремщиками потешаешься. Да Саша. Сильно ты за это лето изменился. Ну, всё, хватит об этом, я собственно к тебе по важному делу приехал.
  - А я думал, что просто проведать, да поддержать бедного узника.
  - Так одно другому не мешает. Ты уже знаешь, что я, для твоей защиты нанял одного весьма успешного стряпчего?
  - Слышал. Но у меня и свой есть.
  - Знаю я про это. Но ваш семейный адвокат, больше по торговым делам специализируется, так что, на него большой надежды нет. А Михаил Альбертович, в этих вопросах - как рыба в воде.
  - И сколько я тебе за его услуги буду должен?
  - Ты желаешь со мною поссориться?
  - Нет.
  - Тогда, про деньги больше не говорим ни слова. А он, наш господин Копенштейн, выведал следующее. Банда татей и в самом деле была. И скрывались они в соседнем имении, находящемся, кстати, под казённым управлением. Они же, голубчики, ограбили курьерскую карету и нападали на твоих людей. В итоге, то ли с перепою, то ли ещё с чего, но тати меж собою передрались, до массового смертоубийства. Ну а выжившие в этой резне ватажники исчезли, вместе с бандитской казной. И всему этому безобразию есть видаки.
  - Знаю. Однако от этого, ни мне, ни моим людям никакой пользы. Никто с нас подозрения не снимает. Банды Шестипалого нет, а я, с моими охламонами вот он, под боком.
  - Знаешь, - Михаил скосив в сторону скучающего полицейского недоверчивый взгляд, вновь заговорил по-французски, - на моего тёзку вышел некий чин, который за определённую суму, готов закрыть дело, не только в отношении тебя, но и твоих людей.
  -Знаю. Этот полицмейстер Архилов, и он, со мною тоже говорил. Только вот не задача. Нужной ему суммы у меня нет. А если бы она и была, то я всё равно, этому мздоимцу, не дам ни гроша, принципиально.
  - Почему?
  - А вдруг, эта держиморда решит, что я, в самом деле, завладел этим похищенным кладом? Поэтому, я не уверен, что после этого, у него не проснётся бешеный аппетит, и он не решит, что я просто обязан его содержать, регулярно покупая его "золотое‟ молчание.
  
  
  

Глава 20

  
  
   Уже который день, из-за ребяческого озорства (своеобразным видом борьбы со скукой), Александр, оканчивая утреннюю разминку и водные процедуры, выходил к завтраку одетым "по полному параду‟, как будто собирался на торжественный приём к самому императору. Пусть для окружающих графа людей это выглядело глупо, зацикленной идеей фикс, но он ежедневно облачался в костюм, заказанный по случаю дня рождения Шуйского, который слуги за ночь приводили в порядок. Кстати, на тот праздник жизни, молодой человек так и не попал, из-за неожиданно скосивших его последствий "лечения‟. Так вот. Его надсмотрщики, видя нарядившегося подопечного, сильно нервничали, но молчали. Что в свою очередь, изрядно забавляло пленника. В нём проснулся ребяческий интерес, как быстро этим околоточным надзирателям, надоест находиться в повышенной "боевой готовности‟, то есть, неотлучно следовать за ним по пятам. И те, его не разочаровывали, ходили за Сашей как привязанные. Правда, через день, служивые правопорядка немного успокоились и организовали что-то вроде дежурной и отдыхающей смены. Вот в один из таких дней, в имение арестованного графа, заехал его друг. Пришлось отвлекаться от начатой в заточении зарядки для мозга - расчётов модулей зацепления прямой и косой шестерни. Делалось это не только для "убийства времени‟, но и чтоб не терять полученный в предыдущей жизни навык. Ведь деградация, в отличие от обучения, не требует никаких усилий, только и делай, что наслаждайся покоем. А ещё, оглядываясь на звук тихих шагов, молодому человеку было забавно видеть удивлённо-озабоченные лица полицейских, которые время от времени, заглядывали в бумаги, подглядывая через его плечо.
   Но, обо всём по порядку. Не успел Александр, готовясь к решению инженерных задач, заточить гусиные перья и карандаши, кстати, последнее, с графитовым стержнем, весьма дорогая в этом мире вещь, как в комнату, без стука, вбежал младший сын одной поварих гайдуков, мальчишка лет пяти. Ворвался в кабинет и застыл на месте, осматривая широко раскрытыми от любопытства глазами всё помещение и заодно ожидая, когда барин обратит на него своё внимание.
  - Чего тебе? - отложив карандаш и перочинный нож, недовольным тоном поинтересовался Александр.
  - Так, это э-з-э, Александр Юрьевич, к вам значится гость едет. Один он.
  - Молодец, спасибо тебе за службу. А сейчас, свободен и передай Ивану, пусть проводит посетителя в гостевой зал, а я, подойду туда немного позднее.
  - Ага.
   Босоногий мальчишка резво развернулся, и больше не сказав ни слова, выскочил в так и не закрытую им дверь.
   "Хоть что-то в этом мире меняется в положительную строну. - подумал Александр, неспешно складывая бумаги в папку, и пряча свои письменные принадлежности, кроме массивной чернильницы и пресс-папье. - Хоть кто-то решил меня навестить. Не то, ей богу, одичаю в заточении. Да и моим держимордам хоть какое-то развлечение, вон, от скуки уже на кухарок и прачек стали засматриваться. Как голодные коты на сметану. Не порядок, не по их честь бабы ‟.
   Буквально через пять минут, Саша, стараясь выглядеть как можно беззаботнее и бодрее, предстал перед гостем. И не был удивлён, узнав в нём своего друга, Михаила. Того, кто можно сказать спас пападанцу только что дарованную ему жизнь, буквально вырвав тело из лап шарлатанов от новомодной медицины. Да и после этого, не оставлявшего без своего внимания и посильной помощи. Так что, желание выглядеть бесшабашным, а главное, не сломленным пленником, только усилилось. По трезвому размышлению, сторонние наблюдатели, видя перед собою юношу, от него нечто подобное и должны были ожидать. Так что, незачем обманывать чужие чаяния.
   Во время бравурного, насмешливого рассказа о реалиях домашнего заточения, Александр не раз замечал, что во взгляде его друга, время от времени, проскакивали отблески тревоги и недоверия. А может быть, это было удивление от того, что его друг так сильно изменился. Впрочем, "клоунская‟ часть беседы быстро окончилась, и оба юноши перешли на французскую речь. Здесь уже шло более интимное общение, каково у близких людей здоровье; как поживают знакомые, бывшие соученики, родственники. Как говорится, темы не для чужих ушей. Ведь в них затрагивалось всё. Даже такое, как беззлобные шутки над князем Шуйским, которого отвергла некая девица, в первый раз вышедшая в свет. Да-да, как раз та молодая особа, так сильно заинтересовавшая молодого повесу на рауте, где Михаил нечаянно узнал о злоключениях младшего графа Мосальского-Вельяминова.
   Во время обсуждения этого приёма, Александр узнал и о назревающей Русско-Турецкой войне. Это, для молодого человека, оказалось неожиданной новостью, даже несмотря на то, что его регулярно навещала его матушка. Видимо она, таким образом, жалела сына, намерено изолировав его от ненужных по её мнению новостей. И ничего здесь не поделаешь, мать, есть мать. Она закидывала своего любимца новостями о соседях, об урожае этого года. Даже пару раз проконтролировала, по её мнению, жуликовато выглядящего "тиуна‟ - так она обозначала управляющего имением. Впрочем, всем на удивление, женщина осталась довольна результатами обеих проверок. И даже расщедрившись, подарила своему повзрослевшему чаду, ещё четырёх молодых девиц. Было неизвестно, обиделся ли его отец на столь наглый грабёж его "гарема‟. Хотя, вероятно он даже не обратил на это внимание, мать могла одарить отделённого на самостоятельное проживание сына кем-либо из своей, личной прислуги.
   И на этот раз, сын не отказался от материнского подарка, правда, решил воспользоваться им по-своему усмотрению. Трезво рассудив, если с девицами упорно занимались, делая из них гейш - на русский манер, то результатом этого труда необходимо воспользоваться. Было решено приставить их к обучению подростков - детей его дворни.
   Всё это как нельзя удачно вписывалось в тайно созревающий в голове молодого человека план, согласно которому, предстояло открыть небольшую производственную артель. И выпускать на ней продукцию, качество которой никто из конкурентов не сможет повторить. А это значит следующее, что пора приступать к обучению своих высококлассных специалистов. Не было в этих планах никаких намерений стать "локомотивом‟ прогресса, или генератором научных открытий. Всё сводилось к простому желанию, быть лучшим из всех возможных гипотетических "коллег‟ по цеху. Да, да. Всё это, всего лишь планы по созданию производственной базы и не более того. Так как не был дан ответ на самые главные вопросы: "Что производить? И как с этим товаром выйти на рынок?‟ - Чтоб, при этом не "прогореть‟.
   Всё это можно назвать лирическим отступлением, так как ничего, никаким боком не затрагивалось во время беседы двух друзей.
  - Кстати Алекс, давай ненадолго отвлечёмся от мировых проблем. Тут Кирилл Генрихович весьма настойчиво интересовался состоянием твоего здоровья. - сдержанно, без проявления каких-либо эмоций сменил тему разговора Михаил. - Он сильно переживает по поводу твоей падучей.
  - Благодарю. Его стараниями я жив и уже успел позабыть о ней. Чувствую себя просто превосходно. Так ему и передай.
  - Тогда, слава богу. Значит, я ему так и передам.
  - Обязательно. И непременно со словами моей безмерной благодарности за его великие труды.
  - Непременно. Кстати, - после беглого взгляда в сторону охранника, перейдя на английский язык, с заговорщицкими нотками в голосе, заговорил граф Мусин - Елецкий, - твоя "тень‟, весьма усердно прислушивается к нашему разговору. Он точно не владеет иностранными языками?
  - Нет, не беспокойся, точно не владеет. Я своим дворовым девкам, на днях, приказал пообщаться с ними, но не на родной речи, разумеется. Так они, мои безжалостные прелестницы, что придумали, воркующим голосочком, наделяли их весьма не лестными эпитетами, произнося это на разных языках. Так эти служаки, только млели, моргали, и недоумевающе на них таращились. Прямо как дети малые.
  - И только-то?
  - Нет. Ещё, немного позднее, эти соглядатаи, украдкой интересовались у моих людей: "Кто эти прелестные немки (в данном случае иноземки, не говорящие по-русски) которые живут у здешнего барина?‟
  - Но это же так низко. Как можно оскорблять человека, который по причине своей необразованности, не может тебе ответить.
  - Знаю, но девчонок, за это, не осуждаю. По-другому, я не мог быть уверенным в том, что эти околоточные являются теми, за кого себя выдают. А не являются подсылами-полиглотами.
  - Убедил. Чёрт с ними...
  - И бог с нами.
  - Вот-вот. Кстати, не пора ли нам поговорить о нас? Ты до сих пор считаешь, что с царём, как с самым главным рабовладельцем не нужно бороться?
  - Что? Бороться с русским императором? Нет, не стоит. А вот отменять крепостное право, необходимо.
  - Ну вот. Опять всё сначала! Пойми же, если что-то мешает прогрессу, оно подлежит безжалостной ликвидации! Такова жизненная необходимость!
  - Не повышай так голос - не в парламенте выступаешь. Вон видишь, как мой тюремщик насторожился. Того и гляди, или сам кинется - разнимать нас, или побежит за подмогой.
  - Тебе всё шутить и балагурить, а я, между прочим, поднял серьёзный вопрос.
  - Я тебя понял, и постараюсь ответить. Да. Если что-то мешает, как ты выразился, прогрессу, то причину нужно устранять. Но ни в коем случае не рубить этот Гордеев узел лихим ударом меча, или мужицкого топора. Необходимо разобраться в проблеме и найти правильное решение.
  - И долго ты его, это решение, будешь искать?
  - Я его, для себя, уже давно нашёл.
  - Даже так? И что вы прикажете нам делать, чтоб с завтрашнего дня жить в цивилизованной стране?
   Дальше разговор перетёк в весьма оживлённый диспут, свидетелями которому стали оба полицейских - второй служивый явился сам, будучи привлечённым голосами разгорающегося в гостиной спора. Надо отдать должное, околоточные надзиратели просто наблюдали, стоя возле двери и не старались развести немного разгорячившихся оппонентов по разным комнатам. Хотя имели право вмешаться. Во-первых, спор двух дворян напоминал начало конфликта. Во-вторых, как арестант, так и его гость, общались меж собою на иноземном языке, так что было не ясно, о чём говорят эти господа. И самое главное, служивые не знали, может ли поднадзорный принимать у себя гостей, кроме родственников. По этому поводу, их никто не проинструктировал. Вот они и довольствовались, банальным наблюдением.
   А спор Михаила и Александра, между тем затрагивал такие темы как понятия варварства. Где Саша утверждал, что слово варвар, обозначало то, как римляне воспринимали чужеродную речь. Проще говоря, представителей другой культуры. Причём, в общественном развитии, кельты, галлы и прочие соседи, не уступали Риму в своём развитии. Народы всего лишь жили по своим обычаям и законам. Исходя из этого, считать англичан единственным, цивилизованным примером для слепого подражания не стоит. Тем более, они некогда не совершали покушений на своих королей, если не считать дворцовых интриганов и их заговоров, свойственных всем правящим семействам. Но это действо, затрагивало только узкий круг лиц, а не всё королевство.
   - Но, как преодолеть сопротивление прогрессу? - даже спустя час от начала спора, не унимался Михаил. - Если судить по твоим словам, государство это сложный механизм, работе которого не нужно мешать. То как быть с проблемой, которая заклинила его так называемые шестерни.
  - Нужно найти эту помеху, и убрать её. Заметь, не саму заклиненную шестерёнку, а известный нам пережиток-камушек, застрявший в её зубцах. А если постоянно менять шестерни, "убирая‟ тех, кто по твоему мнению работает не так, при этом оставляя помеху - этот анахронизм. То кроме вреда, для нормального функционирования государственной машины, ничего не получится.
  - И что ты предлагаешь делать?
  - Я уже делаю. Начал учить крестьянских детей.
  - Тоже мне выход! Вон, твои дворовые девки тоже имеют хорошее образование, но это не смывает с них клеймо рабства.
  - А ты кипятись, а выслушай все мои доводы. Я их буду учить ремеслу, и они, получив свободу, будут работать в моей артели.
  - И тут же, как только получат вольную, твои работники разбегутся.
  - Нет. У меня, с этими мастеровыми людьми будет договор, отработать долг. Пусть постепенно выплатят все, что я потрачу на их обучение. А после чего, буду удерживать возле себя наиболее талантливых.
  -А крестьяне? Как жить им?
  - А по этому поводу у меня тоже есть, своя программа. ...
  Поближе к времени отъезда гостя домой, обсуждались другие мирные, деловые вопросы. И друзья общались уже на русском языке:
  - Саша, всё это хорошо. На мой взгляд, в создании твоих производственных артелей есть что-то здравое. Если ты найдёшь достаточное количество единомышленников, что-то может получиться. Но вот времени на всё это, у тебя нет. Мы "стоим‟ на "пороге‟ войны с Турцией.
  - Так она, начнётся не завтра.
  - В смысле?
  - Смотри. Лето оканчивается, скоро наступит осень с её дождями, и в самый разгар боевых действий, все дороги превратятся в непроходимые "болота‟ и войска, в самый ответственный момент, останутся без снабжения. Зима, тоже не лучшее время для сражений, впрочем, как и весна. Так?
  - Так.
  - Значит, у нас есть время для реализации наших планов.
  - Планы твои, я, для себя, ещё ничего не решил.
  - Но, я надеюсь, ты не откажешься нанять для меня как минимум троих мастеровых по слесарному делу. И купить всё по составленному мною списку: - "Инструмент, как слесарный, так и измерительный, тиски, и на оставшиеся деньги бруски железа‟. - А то, я вроде как не выездной - из этого "дворца‟.
  - Куплю, и в ближайшее время постараюсь всё это доставить. А насчёт мастеров, так на Павловском оружейном цехе, их немало. Вот только мне кажется, что, они будут или немного калеченные, или сильно старые. Здоровых мастеровых, мне сманивать не позволят.
  - Пойдёт. Главное чтоб у них были целыми руки. И чтоб присутствовал хоть один глаз.
   На этом, друзья и расстались, Александр вернулся к самодельной чертёжной доске, кульман ещё не изобрели. А Михаил, в сопровождении пятерых гайдуков, увёз несколько кошелей с золотыми и серебряными монетами. Это была часть выручки с реализации урожая этого года, и чего греха таить, гуманитарной помощи графини Мосальской-Вельяминовой. Ольга Олеговна, сильно переживала за сына, и тайком, "подбрасывала‟ пустившемуся в "самостоятельное плавание‟ чаду по несколько золотых монет. Как она это объясняла: "На непредвиденные расходы‟. - Залазить в припрятанную "кубышку‟, было глупо, опасно, и рано. Ну, естественно и стражи правопорядка остались весьма довольными сегодняшним днём, их щедро, в их понимании, одарили, за согласие отпустить гайдуков, столь необходимых для охраны графа Мусин-Елецкого, увозящего с собою немалую денежную сумму.
   И вновь потекли единообразные будни заточения, неожиданно переродившегося в полную изоляцию от всего мира. Даже сердобольная Ольга Олеговна, за эти недели, ни разу не приезжала к сыну, как и не передавала свою "гуманитарную помощь‟. Видимо отец заметил исчезновение немалой суммы из семейного бюджета, или у матери закончились её "карманные‟ деньги. По идее, такого не могло быть, точнее, официально, всеми семейными финансами распоряжался только глава семьи - муж, но всё равно, откуда-то эти деньги брались. Поэтому, Александр решил, что при первой же возможности, вернёт матери всё, до копейки. А каким способом он это сделает, чтоб не обидеть родительницу, будет видно.
   Была в этой изоляции от мира и своя положительная сторона, никто не отвлекал от дел. Поэтому, на нескольких, огромных листах плотной бумаги, полностью прорисовался проект до придела упрощённого сверлильно-фрезерного станка, с его примитивными, но столь нужными для полноценной работы оснастку. Даже кузнец Тихон, из-за этого, получил приказ ускорить и даже увеличить добычу болотного железа. Вначале, по убеждению Александра качество такого металла было слишком низкое и, для изготовления станочного корпуса, оно не подходило, от слова совсем. Но согласился на использование этого железа только после того, как служитель Гефеста пообещал, что при использовании дедовских секретных добавок, выплавляемое им железо можно сделать очень прочным, правда, не устойчивым к сильным ударам. Так что, и Тимоня и двое его подручных трудились возле их мини "домны‟ не покладая рук. Сея участь трудотерапии, не минула и гайдуков, временно перешедших в разряд рудокопов и дробильщиков породы. Впрочем, им всем, грех было на что-либо жаловаться. Именно в эти дни, их питание разительно улучшилось. Также было пошито новое обмундирование; пусть своими руками, но отремонтирована казарма и много ещё чего сделано по мелочи. Самое приятное заключалось в том, что на какое-то время, была полностью отменена строевая подготовка, с её вечными придирками командиров: "Выше ногу! Тяни носок! Твёрже шаг! Держи равнение! Держим, держим ногу, шаг! Раз-два-три, шаг!‟ - Правда, новый барин как будто случайно оговорился, что со временем, эти занятия будут возобновлены, и ещё, они больше не будут столь долгими и изматывающими. Вроде как мелочь, а людям уже приятно. И гайдуки, даже в душе, не возражают против непривычной для них работы, тем более, на ней не было наказания. Наоборот, у них был стимул, надо сказать весьма приятный. Пятёрка работяг, перевыполнившая дневную норму, получала к ужину приз, ягодный пирог. Ну и раз в неделю, в воскресенье, самой трудолюбивой бригаде, торжественно выдавался полный кисет отличного табака.
   Так что, несмотря на арест, Александру, как и его людям, скучать не приходилось. Вот и сегодня, он делал последние обмеры восковых заготовок для будущей станины, перед тем как дать добро на изготовление литейных форм. Благо, вечно молчаливый, нелюдимый Тимофей, владел этим искусством, поэтому не нужно было думать, где найти литейщика, и как с ним рассчитаться за проделанную работу. Было ещё одно полезное качество у этого мастера, если он и удивлялся причудам нового барина, то молчал и не позволял об этом разглагольствовать другим (в своём присутствии). Так вот. Не успел довольный проделанной работой Саша отложить в сторону примитивный измерительный циркуль, как в прохладу полуподвала, чинно вошёл околоточный надзиратель, наиболее молодой из приставленной для охраны пары. Слепо осмотрелся, привыкая к более тусклому освещению. И немного "помялся‟, как будто не решаясь отвлечь охраняемого человека от его мудрёного дела. Затем глухо откашлялся, прочищая глотку и проговорил:
  - Тут это, Александр Юрьевич, к вам ваш друг приехали. Вас спрашивают.
  - Спасибо Акакий, сейчас выйду.
  - Ну, не буду вам мешать. Тогда пойду я?
  - Иди. А я сейчас, дам последние распоряжения мастеру, и последую за тобою.
   Сказано это было в след уходящему полицейскому. Надо признаться, за последнее время, отношения надсмотрщик-арестант, претерпели сильные изменения. Служивые больше не заглядывали через плечо, проявляя к производимым на бумаге расчётам излишнее внимание. Ну и заодно, "сатрапы‟ перестали исполнять роль навязчивых теней-призраков. Сейчас они довольствовались тем, что знали, где приблизительно находится молодой граф. Стараясь, лишний раз, не мозолить ему глаза. Кто его знает, что послужило причиной таких приятных перемен? Может быть банальная усталость служивых, или, например, то, что арестованный, за всё время заточения, ни разу не пытался возражать против выполнения стражами их прямых обязанностей. Проще говоря: "Чужая душа потёмки‟. Да и разбираться в причинах постепенно происходящих изменений в отношениях, вынужденных жить в одном доме людей, никто не изъявлял желания.
   "О-о-о! Михаил, здравствуй милый друг. - щурясь от дневного света, поприветствовал товарища Александр. - Я, честно говоря, уже не чаял тебя увидеть. По крайней мере, до устойчивых зимних морозов‟.
  "И тебе здравствовать, дорогой друг. - приветливо разведя руки в стороны, ответил граф Мусин - Елецкий. - Ты даже не представляешь, насколько я рад нашей встрече. И обижен, за твои пустые упрёки. Я ведь не сидел, сложа руки, вон видишь, набрал для тебя добра, на пять телег еле всё поместилось. И бедные лошадки уморились, тащить такую тяжесть‟.
   Впрочем, шутливая "перепалка‟ быстро окончилась, друзья обнялись, отдали подбежавшей черни распоряжения, куда и что разгружать. После чего, оба товарища направились в дом, точнее в кабинет хозяина. Долго не бывший у друга Михаил ехидно улыбался, он сразу заметил изменения в отношениях тюремщиков и их арестанта и не смог промолчать:
  - Алекс, а куда это подевались твои тени? Почему они не выполняют свои служебные обязанности?
  - Они просто сачкуют.
  -Что делают? - на лице молодого человека, проявилась несвойственная ему маска глубочайшего удивления.
  - Ну, сачкуют, иначе говоря, отлынивают от своих обязанностей. Но если ты по ним успел соскучиться, я их прямо сейчас позову. Если пожелаешь, могу сразу обоих.
  -Нет, нет. Пусть отдыхают, нам и без них будет не скучно. И всё же, будь так добр, говори со мною на нормальном, русском языке. Я понимаю, что находясь в заточении, то по болезни, то по ложному обвинению, человек может забыть родную речь - не с кем нормально поговорить. Но ты аристократ, поэтому должен быть на "высоте‟, невзирая на выше перечисленные обстоятельства.
  - Милостивый государь, я, в дальнейшем, всенепременно буду соответствовать всем предъявляемым вами требованиям.
  - Полно-те Алекс, не паясничай. И кстати, предлагаю позабыть о светских протоколах встреч, сразу перейти к делам, оставим приятное общение напоследок. Думаю, ты не против такого нарушения.
  - Совершенно, нет.
  - Начнём с приобретённых мною инструментов. Как ты там их называешь? Измерительные, да? Так вот их два комплекта, немного потёртые, но по заверению моих консультантов, в рабочем состоянии, других не нашёл. Вот по этому поводу бумаги. Далее. Пять комплектов слесарных инструментов - импортных, все новые, скупил всё что было, в инструментальной лавке Шварца. Ну и насчёт стали. Купил около ста пудов. Железо хорошее, испанское, оружейное. Взял по символической цене - конфискованное нашей доблестной таможней у контрабандистов. Не спрашивай, как я провернул эту сделку, всё равно не расскажу. Эта тайна, должна остаться таковой на века. На этом вроде как всё.
  - Как всё? А подшипники? Ведь они мне намного нужнее, чем такое количество оружейной стали.
  - Так ты, для начала поясни. Что это за вещь? Эти твои подшипники. И под какими шипами нам их искать.
  - Так это... - негромко проговорил Александр и замолчал, не зная, что говорить.
   Он считал, что отсутствие в его памяти любых упоминаний о подшипниках, есть всего лишь отсутствие большого фрагмента памяти предшественника. Надежда на то, что в этом мире, технический прогресс не будет в точности повторять шаги развития на его родине. Ан-нет.
  "Идиот, - мысленно бранил себя Саша, - кто мешал тебе пообщаться с людьми, осторожно "выудить‟ информацию о тех реалиях жизни, о которых у тебя нет полной информации. Тоже мне, герой, нашёл себе оправдание, что раз не у кого спросить, значит можно действовать наобум. Поэтому и выглядишь как самурай в анекдоте про Чапая. Кода Петька удивлялся: "Что за дурак? И какого ляха, он кинулся с голыми пятками на шашку?‟ - Нужно быть более осмотрительным, батенька‟.
  - Что это ты? Чего замолчал? - Михаил не выдержал затянувшейся паузы.
  - Просто сам не знаю, откуда у меня появилась уверенность, что такая штука есть, и она мне обязательно понадобится. Видимо те британские шарлатаны, нечто подобное говорили, когда возились возле моего бесчувственного тела. Вот, наверное, мой потревоженный электричеством разум и выдумал такой бред.
  - Всё может быть. Кстати, если ты ещё не знаешь, этих шарлатанов осудили и приговорили к пожизненной каторге. Нашлись некие видаки, которые утверждали, что видели как они - иноземные лекари, ночью, самолично выносили чьи-то завёрнутые в ткань тела. Конечно же, это полный бред. Но. Как мне стало известно, от их знахарства, пострадала родственница одного влиятельного сановника. Вот суд и учёл сомнительные показания как весомый аргумент обвинения.
   Однако во взгляде графа Мусин - Елецкого, промелькнули оттенки снисходительной жалости, с какой обычно смотрят на калек. Что сразу насторожило Александра. И он вспылил, не удержавшись, решил "расставить точки над i‟. Еле сдержавшись, чтоб не добавить в свой голос "металлические‟ нотки возмущения, он спросил:
   - Что ты временами смотришь на меня как на умалишённого? Я что, совершаю неадекватные поступки, и постоянно лепечу какой-то бред?
  - Нет. Но...
  - Что, та пострадавшая родственница сановника, после электротерапии стала блаженной? И ты думаешь, что отныне и я такой?
  - Нет. У неё пострадала только речь, она, видишь ли, онемела. И все наши медикусы, осмотревшие пострадавшую, единодушно связывают это с воздействием электричества на её голову. Вот поэтому, этих выходцев из туманного Альбиона, и наказали так строго.
  - Да бог с ними. Я живой, и главное не лишился разума, как думают некоторые, а это самое главное. Извини что сорвался, и накричал на тебя. Но ты сам виноват. И в самом деле, временами смотришь на меня, как на какого-то недоумка. Всё, закрываем эту тему. Ты мне вот что ответь. Как обстоят дела относительно моего поиска мастерового люда? Специалистов по слесарному делу.
  - С этим заказом, как раз всё в полном порядке. Как ты помнишь, мой папа́, давнишний друг твоего родителя, заодно, он покровительствует одному купчине. Точнее не одному ему, но, он как раз занимается изготовлением наших, российских пистолей, правда устаревших, колесковых. Да и когда я говорил со своим отцом, он как раз ожидал его, с отчётом. Ну, мы и привлекли Данилу к выполнению твоих заказов. А он, узнав обо всех твоих проблемах, и говорит нам. Что в последнее время спрос на его оружие упал, и он вынужден сократить число работников в своей артели. Вот он и подумал что сможет уговорить переехать к тебе как минимум двух своих мастеровых, вместе с их семьями. Только они люди вольные, и должны будут не только иметь жильё но, и получать достойное жалование. Как он выразился: "И вашему знакомцу выгода, и мне на душу не брать греха. Ведь люди не псы, чтоб их со спокойной совестью на улицу выкидывать‟. - Если согласен с этими условиями, то жди их зимою - как зимние дороги укатают.
  - Конечно же, согласен. Даже больше, рад такому повороту дела. Как там они, эти купцы говорят, когда хотят закрепить со своим коллегой сделку? Кажется так: "По рукам‟.
  - Что-то вреди этого. Тогда жди их приезда и готовь классы для своих школяров и рабочие места будущим мастеровым.
   А вот следующая новость сильно огорошила Александра. Оказывается выделенных им денег, на все покупки не хватило (включая подъёмные для переезда мастеров). Поэтому отец Михаила, одолжил другу своего сына, на два года, пятьсот рублей облигациями. Хоть возвращать их необходимо без процентов, но вексель по этому поводу должен был быть подписан. Как говориться, необходимо сказать спасибо и за такую помощь. Хотя, в душе молодого человека мелькнула мысль, что, таким образом, влезая в долги, ещё не зная, когда начнёт поступать прибыль, он может "докатиться‟ и до "долговой ямы‟. Однако она, та самая депрессивная думка, была моментально "задушена‟.
   И вновь потянулось бремя заточения, которое усугубляли зарядившие осенние дожди, с их промозглой сыростью. Несмотря на загруженность хлопотами, связанными с подготовкой к запуску артели, казалось, что жизнь всё равно текла слишком медленно, можно сказать вязко и казалось, она не собиралась ускоряться ни на йоту. Так что, первый выпавший снег, для молодого графа был долгожданным подарком хоть как-то скрасившим его серые будни. Правда он, пролежал совсем недолго и быстро растаял. Зато, в следующий раз, через несколько дней, поддержанный "ударившими‟ морозами, он укрыл землю и все строения, белой, волшебно сверкающей в солнечных лучах шубой. И люди, не пожалели сил, чтоб внести свою лепту в оформление этой природной перины - расчистив дворы, тропинки и дороги, окаймляя их сугробами внеся свой рукотворный орнамент в зимнее украшение земли. И получалось из этого занятия что-то вроде соревнования, кто кого пересилит. Снегопад, завораживающе вальсируя своими невесомыми снежинками, заделывал сделанные неразумными человечками прорехи зимнего одеяла, а люди, поутру, упорно разгребали образующиеся за ночь сугробы.
   Снег, как это ни странно, помимо Сизифова труда по его уборке и услады для уставшего от заточения барского глаза, принёс последнему долгожданную свободу. Но обо всём по порядку. Десятого декабря (разделение старый и новый стиль летоисчисления, здесь не существовало), где-то около двенадцати часов дня, неспешно обновляя припорошённую за ночь дорогу, в усадьбу въехал незнакомый возок. Двигался он, в сопровождении двух одетых в раздутые от тёплых поддёвок долгополые шинели всадников. На его козлах, сидел нахохлившийся как замёрзший воробей возница. Из-под огромного, поднятого воротника его тяжеленого тулупа и нахлобученного на голову треуха, не было видно даже носа кучера. О том, что в этом ворохе одежды находится кто-то живой, говорили чахлые облачка пара, временами вырывающиеся из глубин этого нелепого вороха тёплой одежды, да лёгкое подёргивание поводьев. Пар от дыхания, вырывался на свободу, но тут же оседал на меховом ворсе шапки и воротника в виде белого инея и небольших сосулек. А вот пассажиру этого допотопного, зимнего средства передвижения, было комфортней всех. Из утеплённой "будки‟ торчала металлическая труба, выпускающая в небо белёсый дымок, что говорило о том, что внутри этой кабины, должно быть относительно тепло и уютно.
   Пока эта мини кавалькада въезжала, пока кружила по двору, Александр, предупреждённый о прибытии гостей, спустился на первый этаж, где позволил прислуге надеть на себя шапку, обуть на ноги валенки, и накинуть на плечи увесистый зимний кафтан. После чего, он, как радушный хозяин, вышел встречать нечаянного гостя. И был сильно разочарован. Настроение молодого человека почти сразу испортилось. Это произошло от того, что в вылезшем из "теплушки‟ мужчине, граф узнал "доблестного‟ полицмейстера, Архилова. Его невысокое тельце, облачённое в шубу из тёмно-бурого меха, в развалку семенило к парадной лестнице, напоминало неуклюжего, учёного циркового медвежонка, на потеху зрителям несущего портфель. Образ этой меховой иллюзии, разрушало вполне человеческое лицо, и нацепленная на него слащавая улыбка, которая вызывала только одно чувство - брезгливости.
  "И чего этот "неподкупный Цербер‟ самодержавия так лыбится? - старательно контролируя мимику, думал Александр. - Видимо снова привёз очередное условие моего "чудесного спасения‟. И в какую сумму, он на этот раз оценивает мою свободу? Думает мне о его роли в расследовании ничего не известно? Сам, сволочь такая, дал команду на арест моих людей, и моё домашнее заточение. А сейчас желает, чтоб я, с благодарностью, совал в его поганые ручонки денежку. Не дождётся.‟
  - О, Александр Юрьевич, рад-с вас видеть в полном здравии-с. - залепетал чиновник ступая на первую ступеньку, и буквально сверля графа своими надменными глазками. - А я, представьте себе, прибыл к вам с весьма хорошими вестями.
  -И я рад вас видеть уважаемый Георг Андреевич. Видать замёрзли в пути? Проходите в дом, там, в тепле домашнего очага, обо всём и поговорим.
  - Всенепременно-с, всенепременно-с ...
   Сочтя, что все правила приличия соблюдены, и больше не желая стоять на морозе, слушая обманчиво льстивый лепет полицмейстера, Саша, слегка повернув голову, в сторону стоявшего рядом с ним управляющего, сказал: "Аким, распорядись, пусть слуги принесут в малый кабинет сбитень, горячий чай, и свежих пирогов. Надо достойно встретить "дорогого‟ гостя. Да, ещё, распорядись принять и обиходить лошадей, а сам, проводи спутников господина Архилова, и его кучера в людскую. Там накорми их горячим, пусть люди отдохнут с дороги, отогреются‟. - Но вспомнив, о стоящих за спиною охранниках, усмехнулся. Они, оба, сегодня, как обычно отдыхали в своей комнате. Однако, услышав крик о приближающихся к поместью гостях, быстро выглянули в распахнутое ими на несколько секунд окно. Там они увидели въезжающий в ворота возок, узнали его, и как-то резко вспомнили о своих служебных обязанностях, снова изобразили из себя прилежные "тени‟. Так что, в данный момент, они оба, стояли позади охраняемого ими господина. Поэтому он, чуть громче, но, уже не оборачиваясь, проговорил: "Господин околоточный надзиратель, простите за созданное мною неловкое положение, но я, сейчас, говорил только со своим человеком. Я не виновен в том, что вы с ним тёзки‟. - В ответ не прозвучало ни звука.
   Оказавшись в кабинете, предназначенном для приёма десятников, Александр, чинно занял своё место. И якобы недоумевая, что гость не проходит в помещение, удивлённо посмотрел на чиновника. А тот, растерянно стоял в двери, ища, где ему присесть. Да, возле стены стояла лавка, но сидя на ней, нельзя было отведать обещанное хозяином угощение. Так как тяжёлая скамья, располагалась на приличном удалении от единственного в комнате стола, с которого, в данный момент, хозяин собственноручно убирал несколько папок с какими то бумагами.
  " Э-э-э‟... - недоумённо разводя руками, Архилов издал невнятный звук.
  "О, прошу прощения. - вяло имитируя смущение, извинился граф, - Я столько времени нахожусь в незаслуженном заточении. И представьте себе, одичал - отвык принимать гостей. Один момент, господин полицмейстер, потерпите, сейчас всё исправят‟.
   С этими словами, молодой человек неспешно взял колокольчик, позвонил в него. В двери, почти сразу, оттеснив стоявших за спиной своего начальника околоточных, появился один из прислуживающих по дому подростков.
  - Что прикажите барин? - вышколено поинтересовался мальчишка, с любопытством косясь на гостя.
  - Василий, принеси нашему гостю стул, с мягкой обивкой. Да поскорее.
  - Будет сделано, Александр Юрьевич.
   Мальчишка как будто испарился, имитируя усердие и проворность. Но Саша знал, что Василий, видя отношение барина к гостю, не будет сильно спешить. Указанный хозяином стул был слишком тяжёл для подростка. Поэтому, для начала, его ученик, найдёт себе напарника для переноса этой тяжести, и только после этого её потащит. Как раз то, что надо. Нужно дать понять этому хапуге, что в этом доме ему не очень рады.
  "Прошу вас, Георг Андреевич, на время, присядьте на скамью и немного подождите, сейчас всё принесут. Затем вы немного утолите голод и только после этого, поговорим о наших делах‟.
  "Как скажите‟. - ответил полицмейстер, чувствуя, как от еле сдерживаемого негодования, к его щекам прилила горячая волна и, присел на скамью.
   В кабинете "повисла‟ давящая на нервы пауза, во время которой, Александр встал из-за стола, подошёл к окну, и стал рассматривать покрывающий стекло морозный узор. Отчего чиновнику стало ещё менее комфортно. Первой, эту "гробовую‟ тишину нарушила прислуга. Смазливая девка вплыла в кабинет, ну прямо как лебёдушка, она величаво прошлась по кабинету, шелестя подолом своего ярко расшитого сарафана. Миловидная служанка, оказавшись около стола, аккуратно поставила на него большое блюдо с выпечкой. Следом за ней вошёл молодой, плечистый холоп в красной атласной рубахе, нёсший на вытянутых руках самовар, не сильно то и большой. Ну и завершила эту процессию ещё одна девица (одна из подаренных матерью девок, поставленных Александром обучать дворовых подростков грамоте), она шла с небольшим подносом, на котором находилась большая фаянсовая кружка, заполненная тёмной жидкостью, приятно благоухающей пряностями.
  "Извольте господин полицейский испить нашего сбитня, горячего. - проговорила она с горделивым поклоном протягивая напиток гостю. - С дороги будет самое то‟.
   Архилов встал, не спуская с девицы своих вмиг ставших похотливыми гла́зок, отвесил ответный поклон, и принял их рук девушки согревающий напиток. После чего, церемонно неспешно, сделал первый глоток, живительного напитка. Но и здесь, его ожидания были обмануты. Так как через несколько мгновений, он был изрядно разочарован, обе красавицы, не дожидаясь пока сосуд, будет осушён, повинуясь жесту хозяина, грациозно выполнив неглубокий книксен, удалились. И снова в кабинете повисло безмолвие, впрочем, ненадолго. В скором времени был принесён долгожданный стул, и "дорогой‟ гость, играя желваками, присел к столу, где начал дегустировать свежеиспечённую выпечку, запивая её чаем. И снова незадача, он вкушал пироги в полном одиночестве, в том смысле, что граф наглядно показательно, демонстрировал дистанцию, разделяющую его и гостя, продолжая увлечённо изучать заледеневшие стёкла.
  - Ну что, поели? - не оборачиваясь поинтересовался Александр, когда услышал как скрипнула спинка стула, удерживая откинувшегося на неё гостя.
  - Да, благодарю. Всё было очень вкусно.
  - Вот и отлично. Так что вы говорите? Какую такую хорошую весть вы мне сегодня привезли?
  - Так-с это.... Как это? - удивлённо и немного обиженно проговорил чиновник. - Известно-с какую. Вас и ваших людей полностью-с оправдали.
  -Да неужели? Кто бы мог подумать? Просто так взяли и оправдали.
  - Да-да, именно так-с. Можете хоть завтра-с забрать из околотка ваших холопов. Вот документ-с, о вашем полном оправдании. Заодно, примите мои личные извинения за причинённое вам...
  
  
  

Глава 21 Короткая.

  
  
  
   В возке приятно пахло недавно наколотыми дровами и немного древесным дымом, царил расслабляющий полумрак, и только слегка тянуло холодным сквозняком, упрямо пробивающимся сквозь щели в двери. Однако, всё это, оказывало на пассажира отрицательный эффект и сильно раздражало его. Георг Андреевич сжимал кулаки, скрипел зубами, вспоминая те унижения, которым он был подвергнут в доме графа Мосальского-Вельяминова младшего. Всё началось у порога, с "холодной‟ встречи. Казалось, во взгляде этого молодого аристократа, присутствовало столько льда и презрительного холода, что утренняя стужа, по сравнению с этим, ощущалась как комфортное тепло. А эта надменная маска безразличия, она была без тени намёка даже на мизерную толику радушия. Затем последовало самое унизительное действо, этот "спектакль‟, под названием: "Угощение не званого гостя в малом кабинете‟. Да-да, "угощали‟ как самого последнего смерда, за рабочим столом кабинета, в котором обычно хозяин общался со своей дворней, а не там, где положено по протоколу гостеприимства - в столовой. Всем этим безобразием, явно дали понять, что ему, как гостю, в этом доме абсолютно не рады.
   "Ох уж эта сословная элита. - мысленно негодовал Георг Андреевич, смотря невидящим взглядом куда-то перед собою. - Они только и умеют, нет, не так, любят причинять боль тем, кто стоит ниже их по социальной лестнице, невзирая на чин, который, тот добился своим усердием и талантом. А они. Они бездушные куклы, получившие все блага жизни только по праву рождения. Они имеют всё, кроме элементарного чувства уважения к старшим и должного чинопочитания!‟
   Зная, что сейчас его никто не видит, Архилов немного расслабился и дал волю своим эмоциям, со всей силы ударил кулаком боковую стенку утеплённого возка. Что вмиг заставило его собраться и прислушаться, вдруг возница воспримет это как сигнал к остановке: "Что тогда ему говорить? Как после этого скрыть от окружающих мой эмоциональный срыв? ‟ - Однако всё обошлось, возница ничего не услышал, по-прежнему шуршали по снегу полозья саней; еле уловимо покачивался возок и почти не слышно, мерно постукивали лошадиные копыта. Георг облегчённо вздохнул. Он так устал. Какая это мука постоянно сдерживать свои эмоции, чтоб ни дай бог не сорваться и не сказать, или сделать на людях то, что может быть использовано его тайными недоброжелателями.
   "А ведь эти псы, так и вьются вокруг него, пряча свой злобный оскал под маской заискивающей улыбки. - зло ощерив рот, подумал чиновник. - Стоит обронить хоть одну неосторожную фразу, как они вцепятся в неё своими безжалостными, "остренькими‟ клыками, прямо как голодные собаки в брошенную им кость, и донесут туда, куда надо. Что самое поганое, дополнят это своими "грязными‟ комментариями, отчего у сказанного появится совсем иной смысл. Боже, какая мерзость. Но, "С волками жить, по-волчьи выть‟. И мне приходится этим заниматься, иначе невозможно отчистить следующую ступень на карьерной лестнице, или хоть как-то сократить число опасных конкурентов завистников. А для этого, необходимо чтоб повсюду были свои "уши‟. И немалые деньги, для регулярного "подмасливания‟ своего благодетеля‟.
   Здесь, мысли Георга Андреевича, снова перескочили на новую, не менее болезненную тему. Да. Ведь его благодетель, надворный советник Карбышев Пьер Александрович, весьма уважаемый в обществе человек. Много чего сделал для Георга. Но при этом, жаден на взятки и патологически ненавидит любое проявление лести. И ещё, негодует когда вокруг его протеже начинается ненужная шумиха. Вот и на этот раз, он вызвал Архилова в свой кабинет и потребовал: "Что хотите делайте голубчик, но, конфликт с семейством Мосальских-Вельяминовых, возникший кстати по вашей вине, должен быть улажен быстро и тихо‟. - "Как-с так, но я просто уверен-с, что к ограблению почтовой кареты-с, с убийством сопровождавших её фельдъегерей, причастны именно гайдуки Александра Юрьевича‟. - " Георг Андреевич, прекращайте своё плебейское с-сыкание, вы не убогий лакей а имперский чиновник. Вы давно должен это перерасти. Не разочаровывайте меня. А сейчас, позвольте мне возразить вам по делу. Я знаю все ваши доводы. Но вчера, ко мне пришёл один знаменитый стряпчий, господин Копенштейн. Поверьте мне, он, к кому попало, не нанимается, подумайте над этим. О чём это я? Ах да. Так вот, он, в отличие от ваших сыщиков, работал и надо сказать, результативно работал. Он нашёл кое-какие факты, разбивающие ваши, слабо обоснованные обвинения, в пух и прах ‟. - "Как это?‟ - "Да так. Но он, предлагает не доводить дело до суда. Чтоб ему не терять своё время на наше, как он выразился: "Шитое белыми нитками дело‟. Я вынужден со всеми его доводами согласиться. И извиняться перед молодым графом, поедите именно вы, лично‟.
   От последовавших за этим воспоминаний приёма в графском доме, Георга нервно передёрнуло и на левой щеке задёргался нервный живчик. И снова его мысли потекли в новом направлении: "Я этот приём запомню. Я умею ждать и память у меня отличная. Пусть этот лощёный молокосос думает, что он меня победил, но от моего возмездия он не уйдёт. Я-то прекрасно знаю, кто на самом деле ограбил почтовую карету. И то, что люди господина Шимина, ищут того, кто увёл их добычу. К моим людям уже подходили его представители и договорились об обоюдовыгодном взаимодействии. Вот я, раз не могу достать сам, то "поработаю‟ на этого, весьма щедрого иноземца. Даже если Александр Юрьевич, к этому делу не причастен, то всё равно, его можно и нужно наказать, желательно чужими руками‟.
   Вот так, строя планы и постепенно успокаиваясь, полицмейстер, подъехал к своему дому. Время было позднее, давно наступили сумерки, ворота во двор, как и полагалось, были заперты и, пришлось немного подождать, пока их отопрут. А далее, въехав во двор, Георг привычно пожурил дворника за нерасторопность. Пообещав хромому Кондрату, что если тот не исправится и будет впредь заставлять себя долго ждать, то непременно выпорет того на конюшне. Полюбовавшись на то, как крепкий мужик испуганно заморгал глазами, Георг, мурлыча себе под нос лёгкий незатейливый, опереточный мотивчик, прошествовал к открывшейся на шум двери дома, при этом, небрежно оттолкнув не успевшую посторониться молодую горничную.
  
  
  

Глава 22

  
  
   На следующий день, после "амнистии‟ - так Саша обозначил для себя снятие с него и его людей всех обвинений, прибыли освобождённые из-под стражи десятники. Точнее, их привезли на телеге, той самой на которой вчера были отправлены в Павловск оба бывших Сашкины надсмотрщика. Все три освобождённых узника, прибыли поближе к обеду и были осунувшимися и угрюмыми. Заточение никого не красит, поэтому, Александр это списал на длительность сидения в непроветриваемой камере и решил зря не тревожить их излишними расспросами. Поэтому, по его распоряжению, бывших узников накормили и отправили в натопленную баню, где выдали им новую, чистую одежду. А вот после бани, был устроен своеобразный пир, на котором гуляли все гайдуки. Граф решил не смущать бойцов своим присутствием, поэтому, довольствовался доносившимся до его ушей шумом пиршества, устроенного в столовой служивых.
   Отзвучали здравицы, тосты, люди нагулялись и разошлись по домам. Прошла ночь, наступило утро следующего дня. Как было уговорено, Александр, сидел в малом кабинете и продолжал вести расчёты необходимые для создания новых станков, с учётом отсутствия привычных для него подшипников. Заодно, это позволяло скоротать время ожидания троицы освобождённых узников. Впрочем, они не заставили себя долго ждать.
   "Да, да, войдите. - отвлёкся Александр от бумаг, когда в дверь осторожно постучали и подымаясь, поприветствовал входящих в помещение десятников. - Ну, здравствуйте орлы. Проходите, присаживайтесь, что робеете, как будто не у себя дома находитесь?‟
   Старшины вошли в кабинет, дружно но без привычного "огонька‟ поприветствовали графа: "Здравия желаем, Александр Юрьевич‟. - После чего, неспешно присели на скамью и молча устремили свои взгляды в пол, каждый перед собою. И в помещении "повисла‟ напряжённая тишина.
  - Ну что братцы, рассказывайте, каково вам было в неволе. - заговорил Александр как можно радушнее, решив первым нарушить молчание. - Получали ли вы, от меня, гуманитарную помощь?
  - Какую, такую помощь, Барин? - удивлённо переспросил Пётр.
  - Ну, я, в тот же день, как вас арестовали, послал в стольный град пару мужиков с запиской . Ведь все знают, что у моей семьи в Павловске есть фамильный дом. Вот в том послании я просил тамошнего управляющего, чтоб тот, о вас как следует позаботился.
  - А-а-а. Вот вы о чём. Так благодарствуем. Надзиратели, нам каждый день передавали корзину с едой. А сидели мы все в одной камере. Так что, все было хорошо, слава богу.
  - Выходит не голодали?
  - Нет, барин. Спаси тебя Христос. Ещё и других арестантов угощали. О ком некому было позаботиться.
  - Ну и, слава богу. И я рад, что хоть так, смог вас поддерживать.
  - Благодарствуем.
   И снова повисла "гробовая‟ тишина. Саша чувствовал, что меж ним и этими людьми возникла какая-то стена отчуждения. А что послужило тому причиной, было непонятно. Тем более, во взглядах, которые его подчинённые временами его "одаривали‟, мерещилась то ли обида, то ли ненависть. Поэтому, молодой человек решил как можно скорее расставить все точки над i, не откладывая решение назревающей проблемы в "долгий ящик‟.
  - Так братцы, вижу, что между нами пробежала какая-то чёрная кошка. Так что, давайте, признавайтесь: "Чем я вас обидел? В чём был к вам несправедлив?‟
  - А что тут говорить, барин? Всё равно ты нас не поймёшь.
  -Это ты сам Пётр решил, что я такой непонятливый, или кто надоумил?
  - Дык, нашёлся добрый человек. Обо всём нам порассказал, всё по полочкам разложил.
  - Интересно девки пляшут, по четыре штуки вряд.
   Вся троица недоумевающе посмотрела на графа, который после этих слов, повёл себя совершенно неожиданно. Александр вышел из-за стола, обошёл его, и бесцеремонно, уселся прямо на него. И криво улыбаясь, начал рассматривать десятников, как будто впервые их увидел.
  - Какие девки? ... Почему сразу пляшут? ... Вы о чём, барин? ... - растерявшись, вразнобой поинтересовались десятники.
  - Да вот, удивляюсь изворотам судьбы. Понимаешь ли, пока меня держали здесь, там, в столице, появился какой-то умный человек, который учит чему-то тех, кого я считаю своими ближниками. Причём, науськивает их против меня, яки аспид своим ядом брызжет. А я ни сном, не духом, об этом не знаю.
  -Так это. Александр Юрьевич, мы это. Поймите нас. ... Мы не хотим больше быть холопами, желаем получить вольную. И не только себе. А вы, как этот... э-э, ну как его, экспулы-ы-тант.
  - Петя, может это слово звучит как эксплуататор?
  - Во-во. Оно самое. Так вы, нас, никуда от себя не отпустите. Иначе вы жить не сможете. Вот.
  - Да братцы. Задали вы мне задачку. Выходит я для вас эксплуататор, душитель свободы, сатрап, кровосос, и прочая нечисть. Так что ли?
  - Нет.
  - Так почему тогда, от меня бежите как испуганная лань от охотника?
  - Так мы это. Волю хотим. Мы ведь тоже люди, созданные господом по его подобию, а не скот домашний, которому всё равно, в каком загоне стоять.
  - Значит, по-твоему, Пётр, все, что в последнее время делается для вас, это загоны для скота, и не более того. И кухня, и столовая, и казарма для вас, и дома для вашей родни, это всё не что иное, как примитивные загоны для скота?
  - Нет, барин. Я этого не говорил. Просто, ну как это..., ну это? Вот то самое, о. А так разумею. Маленькой птичке всё равно, в какой клетке сидеть, золотая ли она, или сплетена из ивовых прутьев. Вот. Главное она в неволе, лишили её дарованного господом нашим небесного простора. Не летать ей вдосталь, по небу.
  "Да. - думал Александр, понуро смотря на сидящих перед ним людей. - Поработали с ними на совесть. Вон как, разглагольствуют. Повторяют чужие слова, как будто это и есть их личные убеждения. Так что же? Выходит этот господин Архилов их специально в кутузку забрал, чтоб им там "мозги промыли‟ да вернули как бомбу замедленного действия? Нет. Это полный бред. Во всех этих действиях должна быть выгода для её инициатора, а здесь она полностью отсутствует. Скорее всего, просто так звёзды сошлись. А что мне делать дальше? Так думай башка, картуз куплю. Нужно объяснить этим олухам, что я и без этого собирался давать им вольную, позднее, и при этом не выглядеть человеком вынужденным оправдываться и идти на уступки. Дела‟.
  - От так то, барин. Об энтом всём нам и говорил Герасим Пантелеевич. - окончил о чём-то втолковывать Пётр, пока Александр витал в тяжких раздумьях.
  - А это ещё кто такой?
  - Дык сидел с нами в околотке, какое-то время, один штудент. Отрок ещё, молоко на губах не обсохло. Зато умны-ы-ый энтонт школяр, яки старец седой. Обо всём знает, всё разъяснит. Да так сладко и складно обо всём бает.
  - Так это он вам про волю наговорил? Это его словами вы мне сейчас говорите?
  - Нет, не совсем так. О воле мы и без него мечтаем. Да тока он нам пояснил, что просто так, нам её никто не даст. Невыгодно это всяким там баярам.
   "Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья, своею собственной рукой ...‟. - Неожиданно даже для самого себя, процитировал Саша вспомнившуюся ему строку пролетарского гимна. Сидящая перед ним троица людей её расслышала и удивлённо воззрилась на молодого графа. А тот, горестно улыбнувшись, покачал головой. Затем, спокойно поинтересовался:
  - Вы тоже так думаете?
  - Да думаем. Да и Герасим Пантелеевич именно енто и говорил. Только по-другому, не так красиво как вы только что сказали, иными словами.
  - Э-хе-хе. И вы думали, что я этакий злостный угнетатель, не собираюсь вас отпускать на волю?
  - Ну да. - тихо проговорил Степан, удивлённо смотря на Александра своими серыми глазами, его товарищи только синхронно кивнули, в знак согласия с этим утверждением.
  - Тогда други́ мои, для начала, давайте поговорим с вами о воле и о путях её достижения. Точнее как её лучше добиться и что с нею после этого делать. Согласны?
  - Ага. Давайте, барин.
  - Чтоб птичка в первый раз взлетела на небо, она, ещё будучи птенцом, должна научиться летать, Так?
  - Да. Но при чём тут это?
  - О том, что воля, для всех нас, это как для птахи полёт. Не научишься, не полетишь, а то и совсем сгинешь. Так что. Как вы думаете, чем я занимаюсь всё последнее время?
  - Строите эти..., как их там?
  - Мастерские.
  - Во, во.
  -А зачем я это делаю?
  - Ну, чтоб эти, холопы, которых вы сейчас учите, в них работали.
  -Да, почти прав. Я, сейчас, учу этих отроков ремеслу, но они, в скором времени, все получат вольную.
  - Это ..., как это? - недоумевающе замотал головою Дормидонт. - Они получат вольную и будут вольны идти куда хотят?
  - Почти так. Вольную они получат только тогда, когда станут мастерами. Образно говоря: "Когда эти птенцы научатся летать‟. - Тогда, когда они будут работать на меня, и я за этот труд, буду им платить и они жить на эти деньги, самостоятельно.
  - Но тогда они будут вольны уйти куда хотят. Как же вы их заставите на вас работать?
  - Пусть уходят, но только после того, как расплатятся со мною за своё обучение.
  - А это? С каких барышей они будут с вами расплачиваться?
  - Опять мочало, сначала. Эти ученики, помогут мне построить артель. Затем, я буду продавать то, что они произведут; начну платить им за это деньги, вот с них, они и будут со мною рассчитываться. А если у меня ничего не получится, могут идти куда хотят. Ведь они вольны искать лучшей доли.
  - А мы?
  - В моих планах есть место и для вас. А для начала нашего сотрудничества, я попрошу и вас мне помочь. Мне понадобится охрана артели, как и самой усадьбы. Причём, ваш взнос за вольную всем гайдукам давно уплачен, сами помните какими это деньгами сделано. Одна беда, пока что, платить мне вам нечем, для осуществления моих планов понадобится ещё много денег, помимо имеющихся. Так что, братцы, придётся немного потерпеть.
  - А вольную нам, когда напишите?
  - Будет вам такой документ. Вот только в руки его вам не дам. Полежит пока, в каком ни будь тайнике.
  - Это ещё почему?
  - А вы сами посудите. Вас то, из околотка освободили, хоть следствие не окончили, да и бандитскую казну не нашли. Наверное, в том околотке, следователи вас о ней часто выспрашивали?
  - Было дело. Да так настойчиво выпытывали о ней.
  - Вот и приставьте себе, что подумают дознаватели, когда до них дойдёт весть, мол, по вашему выходу из тюрьмы, все гайдуки, неизвестно почему, получили вольную. Да вас же, в свете этих открывшихся обстоятельств, вновь арестуют...
   Дальнейший разговор был долгим, но его конечным результатом остались довольны все. Было решено, что о том, что все без исключения гайдуки получили свободу, будет знать только четыре человека. В число посвящённых во все тайны, войдут: Александр Юрьевич, Дормидонт Увельский, Степан Гончар и Пётр Увельский. Вольные на служивых в ближайшее время будут написаны, и надёжно спрятаны от посторонних глаз. В чём десятники смогут убедиться. Лично.
  Однако следующий день, снова сумел удивить Александра. Как будто он, без его сюрпризов, страдал от давящего пресса скуки. Поэтому, с немалым удивлением, Саша взирал на немалый караван саней, медленно вползающий во двор его усадьбы. Смотрел он на это чудо, выйдя на балкон второго этажа. Стоял в том, в чём обедал, в "домашнем костюме‟, да-да, именно в том одеянии, которое не так давно одевалось ради смущения околоточных надзирателей, только в немного урезанной комплектации. По его мнению, отныне, эти вещи только и были пригодны как для домашнего употребления, в силу некоторой степени своей заношенности. Вот по этой причине, они и перешли в разряд повседневной носки - если откинуть неудобный галстук, больше напоминающий платок и сюртук. Последний предмет, у Александра, вообще ассоциировался с обыкновенным пальто, так что вчера, вместе с несколькими другими вещами, он был отдан одной из кухарок, чтоб та раскроила их, да пошила из полученной ткани что-либо для своих малых сыновей.
  - Что же вы это делаете? - возмущённо бурчал немного позади старый дядька, держа в руках утеплённый халат, с которым то выскочивший на летний балкон следом за своим воспитанником. - Ну, подумаешь, известили вас во время обеда о неожиданных гостях. Бывает и такое? Но это же не повод вскрывать утеплённую дверь и выскакивать раздетым на самый холод.
  - Протас. Да я не раздет. На мне вот, ещё и жилетка....
  - Нет, Александр Юрьевич, извольте утеплиться и проследовать назад, в тёплую столовую. А я пока прикажу Акиму, чтоб тот распорядился о повторном утеплении открытой вами двери.
  - Меня ругаешь, а сам, вон, тоже, раздетый выскочил.
  - Так я же за вами...
  - Всё, всё, сдаюсь, признаю что сглупил. Прибывшие ко мне гости, всё равно никуда не денутся. Так что, пойдём в дом и, переоденемся в подобающую такому случаю одежду.
  - Ну и, слава богу...
   Так что, пока все возки каравана втянулись, пока в нём разместились, хозяин поместья успел подготовиться к встрече гостей и выйти на крыльцо. И сделал всё это весьма вовремя. К крыльцу подкатили два утеплённых возка и остановились перед ним. Из распахнувшейся двери первого экипажа, выпуская на волю накопившееся за время поездки тепло, вышел широко улыбающийся граф Мусин - Елецкий и дружелюбно развёл руки в стороны.
  - Ну, здравствуй Алекс! Вижу, вижу, что ты сильно удивлён! Знать не ожидал меня увидеть!
  -Рад тебя видеть, Михаил. Ты даже не представляешь, как я рад тебя приветствовать у себя в гостях. Так что, здравствуй друг! Признаюсь, не ожидал увидеть тебя так скоро, особенно с таким эскортом.
  - А, ты об этом? - Михаил небрежно махнул рукою в сторону каравана - Так это то, о чём мы с тобою договаривались.
  - В смысле?
  - Не делай такое удивлённое лицо. Иначе я поверю, что ты страдаешь застарелым склерозом и позабыл о нашем договоре с одним ушлым купчиной, относительно необходимых для твоего проекта мастеровых людях.
  - Ты хочешь сказать, что весь этот караван, привёз двоих мастеров с их семьями? Это что, ты привёз сюда всех их дальних родственников?
  - А-а-ха-ха! А вот и не угадал, но изрядно насмешил. Хорошо, не буду тебя долго мучать, на все твои вопросы ответит сам Даниил, он тоже приехал, точнее, привёз всех своих бывших работников.
   Как будто почувствовав, что заговорили о нём, из второго возка появился и сам купец. Это был типичный представитель своего сословия, бородатый мужичок, в богатой, безразмерной, меховой шубе и огромной собольей шапке. Позднее, когда произошло первичное знакомство и уже в тепле были сняты эти меховые "демонстраторы‟ успешности жизни, гость оказался пусть крепким, но худощавым человеком. Несмотря на то, что он держался с подчёркнутой учтивостью, всё в рамках сословного приличия, но было заметно, что высокий титул хозяина, гостя не смущал. И уже через час, когда были расквартированы все приехавшие люди; после того, как они были обогреты и накормлены; включая и самого купца Кокорина, поевшего в людской (нормальное явление, по-другому не принято - люди не поймут) состоялись деловые переговоры. Велись они как и положено, в малом кабинете, где купец и Александр были их участниками, а граф Мусин - Елецкий, имитировал роль стороннего наблюдателя, восседая на одном из двух специально принесённых кресел.
  - Даниил, я ещё раз, лично для вас повторяю: "Я соглашался на принятия на службу максимум троих мастеров. И это не мой сиюминутный, ветреный каприз, а мои реальные возможности, на данный момент‟.
  - Александр Юрьевич, я прекрасно вас понимаю. Да. Мне передавали, что вы изъявили желание относительно принятия на службу трёх работников. Но поймите, я вынужден полностью закрыть одну из своих артелей, а это не трое, а шесть мастеров, а это живые люди, с их семьями и малыми детьми. Что им делать? Как пережить эту зиму, если у них нет никаких средств на пропитание? И артель закрылась оттого что, мне нечем платить им жалование.
  - Я всё это понимаю. Но ведь и я не господь бог. У меня для них не ни работы по их профилю, ни денег на их содержание. Единственное что я им могу предложить, так это дать на эту зиму кров и питание, а они, за это, будут отрабатывать на посильных для них общественных работах, или помогать своим товарищам, которых я, согласно составленного нами уговора нанимаю. За все это, они получат кров и пищу.
  - А вы их точно не охолопите?
   О том, что этот вопрос был неуместным, купец понял по еле сдержанной реакции Александра. Увидел, как побелели костяшки его кулаков и мгновенно стушевался. А Михаил, наблюдавший за переговорами со стороны, только сдержанно улыбнулся. Однако, через несколько секунд, его слегка дёрнувшиеся брови, говорили об удивлении, относительно мягкой реакции друга на такие слова.
  - Вот олух царя небесного. Сам просишь меня помочь твоим бывшим работникам, не позволить им, этой зимой погибнуть, смертью голодною, лютою. А когда я с тобою соглашаюсь и озвучиваю условия, на основании которых я согласен о них позаботиться, ты меня обвиняешь в том, что я, якобы желаю сделать их своими рабами. И скажи, зачем мне всё это нужно? Коли считаешь меня такой сволочью, то забирай весь свой табор, всех кого привёз, и уматывай отсюда как можно быстрее. Пока я ещё добрый. И чтоб я, тебя, здесь больше никогда не видел. Я понятно говорю?
  - Прощенья просим, Александр Юрьевич. Не обижайтесь на меня, "дубину стоеросовую‟. Просто поймите, эти люди столько времени под моею рукою трудились, стали для меня как родные. Вот я и переживаю за них. Вот. Поэтому так и глуплю...
  Однако, не смотря на едва не разговевшийся конфликт, буквально через полчаса, Даниил покинул кабинет, судя по его "сияющему виду‟, результатом переговоров он был весьма доволен. О чём жаждал оповестить всех своих бывших работников. А тем временем, не прошло и трёх минут, с момента как Кокорин ушёл в сопровождении одного из гайдуков, Михаил, устав сдерживаться, задорно расхохотался.
  - И что ты ржёшь, как лошадь Пржевальского?
  - А-ха-ха! Чья ха-ха лошадь? Га-га-га!
  - Да та, которая ржёт без причины. - ответил Саша, дабы не заострять внимание своего друга на сорвавшейся с губ оговорке.
  - Ой, рассмешили вы меня, оба. Такого цирка, я в жизни не видел!
  - Это чем же мы тебя так порадовали?
  - Каюсь. Это моя вина, что ты Даньку чуть взашей не вытолкал за приделы своей усадьбы.
  - Всё ещё не поздно так поступить, но уже с истинным виновником сего конфуза. Давай, кайся, что ты такого учудил?
  - Да когда собирались к тебе, купец меня замучил вопросами: "А согласится ли уважаемый Александр Юрьевич принять на службу не троих, а шестерых мастеров? Ой, а что же делать они мне откажут?‟ - Ну, я ему и сказал, что ты только этим летом стал хозяином этого имения. А до этого, оно находилось под казённым управлением, вот ты и испытываешь сильную нехватку в холопах. Так что этому только обрадуешься. Хи-хи. После этого, он замолчал и больше не докучал мне с глупыми расспросами. Хи-хи. А оно, хи-хи, вон оно, во что вылилась моя шутка. Но ты всё равно молодец, не поддался эмоциям и не прервал деловые переговоры. Уважаю. Хотя я прекрасно видел, как ты хотел озадачить свою чернь, чтоб она вразумила этого пройдоху, запоров его батогами на конюшне.
  - Ну ты и ..., не буду говорить кто. Будь на твоём месте кто другой, бросил бы ему в лицо перчатку.
  - Понимаю. Прости. Ей богу, не думал, что этот проныра воспримет мои слова слишком серьёзно. Нет, я совсем ни о чём не подумал. Просто возжелал, чтоб Даниил перестал меня докучать своими расспросами.
  - Да и бог с ним. Тем более что я, тебе, так и не сказал самую главную новость. С меня, недавно, сняли все обвинения в связи с татями. Так что, я свободен. Понимаешь, я свободен!
  - Знаю. Об этом мне рассказал сам Михаил Альбертович. Ещё до того, как пойти в уголовный сыск с результатами своего расследования.
  - Даже так. Но об этом мне никто, ничего не рассказывал.
  - Конечно. Кто в трезвом уме будет разглагольствовать о своём поражении? Но ничего, слушай...
   Дальше последовал подробный рассказ о том, как подчинённые небезызвестного господина Архилова, как могли, так и мешали работе небезызвестного адвоката. Они, то делали вид, что куда-то спешат, поэтому были не в состоянии ответить на задаваемые вопросы, то не могли найти запрашиваемый документ. Но господин Копенштейн, прекрасно знает своё дело. Он смог выстроить хронологию всех событий, опросить всех крестьян, хоть как-то пострадавших от татей. И как это ни странно, нашёл похищенных у селян лошадок, на коих тати бежали, они обнаружились в соседней губернии. Оказывается бежавшие бандиты их бросили, и украли других. Нечего не поделаешь, вор есть вор, ему легче украсть, чем купить. Впрочем, в тех местах, примерно в тоже время, проходил цыганский табор, и воровство тамошних лошадок, могло быть делом рук бродячих конокрадов. Но это не меняет сути дела, настоящие преступники отныне не доступны. Они ушли от ответа, и произошло это, по причине того, что следователи упрямо искали доказательства вины непричастных людей. А Александр, внимательно слушая этот рассказ, тихо радовался тому, что не пожадничал, и велел отогнать трофейных лошадок подальше, где и отпустить, но так, чтоб их быстро нашли. Видать не зря, он наступил на "горло своей жабе‟.
  
  
  

Глава 23

  
  
   Двадцать пятого декабря, с утра, в усадьбе Мусин - Елецких было весьма хлопотно. Наводился порядок во всём доме, и топились обе бани. Впрочем, сегодня это происходило в каждом дворе империи, во всех её городах и деревеньках. Да что там говорить про какую-то там усадьбу или окружающие её поселения, которые, на фоне происходящего, казались маленькими каплями в огромном море. Сегодня весь православный люд готовил кутью, наводил в своих хатах порядок, одевал новые, чистые одежды и готовился к рождественским празднованиям. Готовилась к сочельнику и молодёжь, причём её приготовления не приветствовались ни церковной, ни мирской властью. Впрочем, гонения за подобные игрища тоже не было. Так что, повсеместно выворачивались наизнанку тулупы, изготавливались берестяные личины и прочее, прочее, прочее.
   Но вернёмся к графской усадьбе. Здесь, как это уже говорилось, также готовились к празднованию рождества. Например, пышнотелые кухарки румяные от печного жара, с особым усердием, аккуратно раскладывали по корзинам большие пироги, шаньги, ватрушки, кулебяки, саечки, расстегаи. Отчего, по всему дому разносились запахи, будоражащие аппетит, а у некоторых работников, и стимулирующие голодное урчание в животе. Но, хозяин этого дома, как и его сын, Михаил, не принимали в этой суете никакого участия. Они сидели в большом кабинете - который можно было назвать и библиотекой, и их мысли были весьма далеки от творящегося вокруг них предпраздничного переполоха. В этот момент, они оба, напоминали мальчишек подростков, которым подарили долгожданную игрушку. Впрочем, это определение было не так уж далеко от истины, по крайней мере, для Михаила. Потому что, на столе, прямо перед Николаем Юрьевичем, лежал новенький револьвер. Да, да. Самый настоящий воронёный револьвер, с немного странной конструкции, с удлинённым стволом, барабаном, и всё. В отличии от своих нарядных собратьев , тот был без привычной для многих местных любителей оружия инкрустации.
  - И каково твоё мнение по поводу этого оружия, сын? - звучным голосом человека привыкшего повелевать большим количеством подчинённых, поинтересовался коренастый, и, не смотря на возраст, всё ещё крепкий мужчина. - Или ты по-прежнему, из-за переполняющих тебя эмоций, не можешь выразить своё мнение более или менее внятно?
  -Нет, папа́, я могу сказать, что я не ожидал от Алекса такого чуда. Я давно слышал о таких пистолях, но вот подержать в руках такое чудо, а тем более пострелять из него, довелось впервые.
  - В отличие от тебя, я уже видел нечто подобное, у одного английского купца. Того, который поставляет для нашего дома чудесный чай, собранный в британских колониях. Так что, поделка твоего друга, мало чем уступает британскому оригиналу, за исключением отсутствующей здесь работы гравёра.
  - Папа́, так вы заказали этому нашему поставщику чая подобный пистоль?
  -Нет. Я, конечно же, выразил своё намерение приобрести тот пистоль, или ему подобный. Однако этот хвастливый пройдоха мне отказал, сославшись на то, что даже для личного пользования, он приобрёл это оружие с большим трудом. И вряд ли у него в ближайшие год, два, получится сделать это повторно, так как очереди на заказы у британских оружейников, расписаны больше чем на год.
  - Не беда. У нас, отныне, есть свои оружейники, которые работают под рукою графа Александра Мосальского-Вельяминова и, мы, без особых хлопот сможем приобрести пару к этому чуду. Да и вообще, здорово что скоро у нас, на Руси, будут выпускать современное оружие. "Первые ласточки‟ уже есть.
  -Не всё так просто сын. Не всё так просто.
  -Вы чего папа́?
  - А ты слышал, что рассказывал Данилка Кокорин? Обратил внимание, какой у него при этом был взгляд? Прямо как у лиса, нашедшего лазейку в ранее недоступный для него курятник.
  - И что, по вашему мнению, это значит?
  - Я думаю, что этот пройдоха уже уговорил некоторых мастеров вернуться к нему, вновь создаваемую артель. Причём на весьма хороших условиях.
  - Отец, с чего вы так решили?
  - Начнём с того, что я слишком хорошо знаю этого негоцианта. Ты сам подумай. Вначале он закрывает убыточную артель. И заботясь о своих работниках, старается их пристроить на хорошее место, ну а тем, кому не повезло, перезимовать, что в его случае весьма похвально. А вот дальше, поговорим о твоём сотоварище. Он, приняв к себе сторонних людей, совершает большую ошибку, да не одну. Первая. Пусть ему повезло, и он, где-то нашёл сообразительного мастерового. И не только это, графу удалось приобрести новый пистоль, который неизвестный нам талантливый мастер разобрал, изучил и понял, как изготовить нечто подобное самому. Так радуйся такому успеху и храни полученные знания в секрете. Так нет, твой друг обучает изготовлению этого оружия всех мастеров, без исключения, даже тех, которые у него всего-навсего зимуют. Так что не удивлюсь, что по весне, все мастера, которых приютили в новой усадьбе Мосальских, вернутся к Даниле. А это будет именно так. Вторая ошибка Александра, он распыляет свои силы и средства. Как там рассказал наш купчина Кокорин? Нанятые графом мастера и их ученики вытачивают из отличной стали не только детали к пистолетам, но и какие-то непонятные изделия. И что с ними далее делать, никто не знает. Так что, максимум к лету, дело графа Мосальского-Вельяминова разорится. После чего, наш Даниил, постарается наладить выпуск этих, так называемых револьверов, но уже на своей обновлённой артели.
  - И вы так спокойно об этом говорите?
  - А что я могу поделать? Все, рано или поздно, расплачиваются за свои ошибки, и твой друг не исключение.
  - И что вы мне предлагаете папа́? Также как и вы, спокойно смотреть, как Сашка "тонет‟?
  - Нет. Уж кто, кто, а ты не будешь сторонним наблюдателем. Именно ты и поможешь своему другу. Дело в том, что Даниил где-то приобрёл ещё одну партию оружейной стали, и я, её, у него выкупил.
  - Вы хотите сказать ...
  -Да, да. Я думаю, что в свете новой информации Кокорин решит вновь приступить к выпуску пистолей. Об этом говорит то, что он не желает терять своих постоянных поставщиков высококачественного металла и поэтому, вынужден обратиться ко мне, за деньгами. Мотивируя это своей якобы заботой о твоём друге. Хотя, даже мне видно, что этим шагом он решает совершенно другую задачу. Он старается загнать Сашку в долги. И считает, что это у него получается, ведь Александр, в ближайшие дни, напишет мне ещё одну долговую расписку, и вновь, по своей неопытности в таких делах, не сможет толково распорядиться полученным от нас металлом. А я, в ближайшее время, потребую вернуть эти деньги.
  - Отец, но ведь вы, в первом векселе, не требовали быстрого возврата выданной вами ссуды?
  - Я и не буду этого делать. Но вот с новыми долговыми обязательствами молодого графа, я так поступить не могу. И условия его кредитования, будут более жёсткими.
  - Как? Так вы-ы ...?!
  - Нет, нет, молчи, не говори ни слова. У меня создалось такое впечатление, что ты, мой сын, меня абсолютно не знаешь. А ведь я не какой-то там процентщик. Сколько я потратил на эту закупку, столько серебряных рублей Александр и должен мне возвратить. Только уже в течение четырёх месяцев - иначе уже я понесу существенные убытки. Да и я не меценат. И вообще, юноша, не смейте повышать на отца голос. Такое впечатление, что вы позабыли про все правила приличия.
  - Но папа́! Зачем вы тогда влезли в это дело, если оно вам столь обременительно?
  - Начну с того, что делом твоего друга заинтересовался купец Кокорин. А у этого пройдохи, на прибрать к рукам чужое прибыльное дело такой нюх - любой охотничий пёс позавидует. Так что, для начала, лучше сделать так, как предлагает Данилка.
  - Это всё равно мерзко. Мы, вместо того чтоб вытащить утопающего из воды, навешиваем ему на шею камень.
  - Не совсем так. Ты, доставив твоему другу этот караван, расскажешь ему всё, о чём мы с тобой сейчас беседовали. И предложишь ему единственно возможный выход из этой ситуации.
  - Какой же такой выход вы ему оставили?
  - Умерьте свой сарказм, отрок. Не заставляйте меня думать о вас хуже, чем вы есть на самом деле. Да. Я, в этой ситуации, тоже ищу выгоду. Револьверы, которые я смогу получить в качестве расчёта за поставленное железо, пойдёт на укрепление нужных для нашей семьи связей. Но это позволит Александру поскорее погасить свою задолженность перед нами. И если он внемлет нашим советам, то и не потеряет свою артель. Следующее, мы как можно скорее отошлём к нему пятерых холопов-отроков, пусть твой друг обучит их ремеслу оружейников. Этим он ещё уменьшит свой долг.
  -Но зачем это вам, папа́?
  - У нас, в империи, ещё никто не выпускает такое оружие, хотя желающих его приобрести весьма много. И тот, кто наладит его выпуск первым, будет в нереально большом прибытке.
  -Но ведь его уже выпускают Британцы.
  - Да, это так, а в Россию его всё равно не продают. И в ближайшее время, никто этим заниматься не собирается. А если это и будет происходить, то это "капля в море‟.
  - Так вы ...?
  - Да, да. Именно это я и собираюсь сделать. Наша семья не только поможет Александру Юрьевичу, но и сама получит возможность укрепить на этом своё финансовое благополучие. Я в отличие от юного графа, знаю каким образом реализовать всю продукцию производимую его оружейными мастерами. Ну а если твой друг сглупит, и разорится, то я сделаю всё, чтоб тот мастеровой - инкогнито, нашёл приют именно у нас, а не у Кокорина.
  - Снова вы отец говорите о неком таинственном механикусе, дался он вам ...
  - А ты посмотри, что сделал этот "самородок‟. Я видел пистолет островитян, держал его в руках и даже выстрелил из него пару раз. И вот сейчас, смотря на это чудо, я понимаю, что оно превосходит то, что мне с таким бахвальством показывал английский торговец. По-моему, именно это, лежащее сейчас передо мною изделие, является следующим шагом в развитии оружейного искусства.
  - Как? Разве такое возможно? Ведь я никогда не замечал за Алексом склонности к увлечению огнестрельным оружием.
  - Возможно сын, ещё как возможно. Твоему другу не обязательно разбираться в новых веяниях развития оружия, главное, что он смог найти такого мастера и как-то заставил его на себя работать.
   Можно сказать, что постепенно, пусть и так безоговорочно как того хотелось главе семейства, но Михаил согласился со всеми доводами своего отца. И после долгого обсуждения, день выхода каравана, был назначен на утро двадцать седьмого декабря. Как раз, к этому времени, Николай Юрьевич собирался окончить с подбором будущих школяров-ремесленников. Впрочем, заняться подготовкой к предстоящей деловой поездке так и не получилось, по крайней мере, в этот день. Так как пожилой слуга, вышколенный в вопросах этикета не хуже чем лакей императорского двора, пригласил обоих господ спуститься в столовую - к ужину.
   Михаил, никак не мог настроиться на общесемейную трапезу. Нет, он не сидел в полной задумчивости, отрешённо смотря в одну точку. Молодой человек отведал кутью, угостился ореховым пряником и ещё парой блюд; отвечал на вопросы, если к нему обращались, и, слишком часто смотрел на пустой столовый прибор бабушки Анастасии - матери отца. Посуда стояла на том месте, где ещё в начале этого года сидела эта сухонькая женщина и с отречённой тоской посматривала на родственников. А вот в первые дни лета её не стало, ушла также тихо, как и жила, уснула вечером, а утром уже не проснулась. Так что мать с отцом, заметив частые взгляды сына в ту сторону, восприняли это как думы внука об усопшей бабушке, поэтому старались лишний раз не отвлекать его. А вот думы Михаила, пусть и были связаны с бабушкой, однако имели немного другое направление, ему казалось, что эта седовласая старушка, смотрит откуда-то сверху своими обесцвеченными от возраста глазами и укоризненно качает головою.
   "Как же так, внучек? - звучал в его ушах её слабый голос. - Я понимаю, что слово отца для сына закон. Однако Сашенька твой друг, а помощь другу не должна преследовать никакой корысти...‟
   Нет. Муки совести не так сильно мучали молодого графа, чтоб омрачить великий праздник. Но и не позволяли полностью погрузиться в атмосферу празднования торжества. Так что, не будем заострять на этом особое внимание и перенесёмся на визит юного графа к другу, который с самого начала испортил Михаилу настроение.
   Где поселяется пусть и лёгкое, но уныние, там жди ещё чего-либо неприятное - как минимум, и это подтверждение этой теоремы жизни, не заставило себя ждать. Не прошло и четверти часа, как граф Мусин - Елецкий покинул родовое гнездо, как его открытые сани обогнали ещё более медленно двигающуюся волокушу, запряжённую чахлой лошадёнкой. И закутанный в медвежью шкуру Михали хорошо разглядел тщедушного мужичка в многократно залатанном тулупчике, который остановившись, суетливо стянул с головы плешивый треух, и отвесил поясной поклон. Казалось, что это длилось целую вечность, так как был рассмотрен и опустошённый горем взгляд селянина, и его скорбная ноша, покоящаяся на примитивном возке, и то, что это было небольшое, максимум подростковое тельце, плотно замотанное в старую мешковину - некое подобие савана. Выходит, что этот истощённый возница, везёт свою ношу в сторону погоста. И увиденное, только усилило гнетущее состояние души, которое, с утра завладело молодым графом. Так что он, кивнув в ответ на приветствие, машинально, с излишней поспешностью, отвёл взгляд в сторону.
   Более или менее успокоиться, удалось, подъезжая к поместью друга. И то, на душе было неприятно, а перед глазами стоял образ фигуры кланяющегося крестьянина, его впалые, почти безумные глаза и замотанное в саван тельце его умершего ребёнка. Так что, первая улыбка и дружеские объятья с Михаилом, были проделаны чисто механически. А вот завязавшаяся после этого беседа, смогла пусть на немного, но успокоить его растревоженную душу.
  - Рад тебя видеть в своём доме, друг. - ожидая когда у гостя примут шубу, радостно говорил Александр. - Особо рад тому, что ты приехал именно сегодня.
  - Даже так.
  - Конечно так, ведь ты не предупреждал о своём намерении посетить меня, и я гостил в родительском доме. Благо, не смотря на бурные возражения своей матушки по поводу моего поспешного отъезда, я вернулся в свой дом вчера вечером. Поэтому имею радость встречать тебя.
  - Да-а-а, выходит мне и в самом деле сильно повезло.
  - Нет, Михаил, мне повезло больше. Меня посетил мой настоящий друг и не с пустыми руками. Не знаю, каким образом ты узнал о моей проблеме с железом, но я очень рад, что ты его привёз.
   Вот так, беседуя, оба молодых человека направились в гостевой зал, желая приятно провести время, за неторопливой беседой, пока будет накрываться обеденный стол.
  - Не удивляйся так, узнать о твоих проблемах не так уж и сложно. У тебя, не так давно побывал мой протеже - купец Кокорин, вот он и поведал о твоей проблеме. Заодно, он предложил нам с отцом выкупить у него ещё одну партию железа. Так что, вот в этой папке ещё пара векселей, ожидающих твоей подписи.
  - С бумагами мы разберёмся немного позднее, после обеда. А сейчас рассказывай, как живёшь, чем занимаешься?
  -У меня всё по старому, в отличие от тебя, я живу в отчем доме, посещая различные рауты и балы, обрастаю нужными для отца связями. Так что, в моей жизни ничего интересного не происходит. Боже, меня уже тошнит от такой постоянности.
  - Вот здесь ты ошибаешься. Стабильность по нынешним временам, это очень дорогого стоит.
  - Помолчи Алекс! Далась тебе эта стабильность моей жизни. Ведь именно у тебя назревают настоящие проблемы, а ты их не желаешь замечать.
  - А вот с этого места, попрошу рассказывать как можно подробнее. - резко посерьёзнев, проговорил Сашка.
  - А что тут рассказывать? Ты делаешь столько глупых поступков, что наш "дорогой‟ Даниил, решил этим воспользоваться и обанкротить тебя.
  - Даже так?
  - Да так. Какого беса ты обучаешь приживалок делать пистолеты новой конструкции?
  - А что тут такого. Ведь именно мне удалось не просто приобрести британский револьверный пистолет, а разобраться в его конструкции и немного её усовершенствовать. Знать, необходимо как можно скорее налаживать его выпуск, а мастера, нанятые мною на постоянную службу, все заняты, они обучают отобранных мною отроков. Вот мне и пришлось привлекать к этому делу свободных мастеровых. Всё лучше, чем заставлять их разгребать сугробы, колоть дрова, да отапливать мою усадьбу.
  - Неужели ты не понимаешь что они у тебя максимум до лета?
  - Понимаю. И если захотят, то пусть уходят.
  - Но ведь они унесут полученные у тебя навыки. Считай, что их уже перехватил наш Даниил. Надеюсь, ты понимаешь, почему он так засуетился?
  - И бог с ними. Я всё прекрасно понимаю.
  - То есть как это, бог с ними? А то, что купчина намеренно подводит тебя к разорению, ты не подумал? Он же, пёс паршивый, всё просчитал. И то, что ты бестолково растранжирил столько дорогого железа, не заработав на этом не единого гроша. И то, что ты недавно потратил все деньги, которые твой отец ссудил тебе для погашения долгов. Ты их спустил - на ювелира.
   От того, как снисходительно заулыбался Сашка, у Михаила внутри всё "закипело‟, он не ожидал от друга такой беспечности. А то, что было сказано в ответ, вообще поразило.
  - Тоже мне, беда. Подумаешь, Кокорин начнёт выпуск новомодных пистолетов и, вначале будет зарабатывать больше чем я. Так он не владеет всей информацией, и у него нет того, что есть у меня. Поэтому, вначале он может заработать больше чем я, да что там может, его гешефт будет существеннее. Ведь на меня навалилось слишком много проблем, требующих немедленного решения. Например, для решения одной из них, я прошу твоей помощи. - с этими словами Александр позвонил в колокольчик, и приказал чтоб Протас принёс некий известный ему кошель.
  - Это ещё зачем? Как мне кажется, ты собираешься отдать мне эти деньги? - растерянно удивился Миша. - Но ведь мы, с отцом, не требуем их немедленного возврата. Пусти их лучше в оборот.
  - Я помню о векселях, лежащих в этой папке и " с нетерпеливым трепетом ожидающих мой автограф‟. Это серебро не за привезённое тобою железо, а за оформление документов, необходимых мне для легализации моей артели. Потрать их на разные там пошлины, взятки, и прочие неизбежные в таких делах расходы. Ведь у тебя есть хороший стряпчий, а у меня, даже нет времени на его поиск.
  - А откуда у тебя столько денег? Ведь по нашим с отцом расчётам ...
  - Понимаю. Вы считаете что я: "Гол как соко́л‟. А не подумали о том, что я смогу тайно реализовать несколько пистолетов, собранных лично моими учениками. Конечно же, делали они их под неусыпным контролем своих педагогов. Вот это и есть тот самый никем неучтённый гешефт.
   Александр не стал уточнять, что говоря про проданное им оружие, он имел в виду четыре револьвера, некогда принадлежавшие погибшим татям, а до этого, по всей видимости, погибшим курьерам ограбленной почтовой кареты. Когда он их увидел впервые, то был сильно удивлён, пистолеты были почти точными копиями знаменитого "кольта драгун‟ его первой модели, по меркам потерянного мира, приблизительно 1847 или 1850 года, со всеми его ошибками. Зная про них, и особо как это исправить, Саша разобрал пистолеты, обмерил все его детали, сделал первичный чертёж; позднее внёс в него необходимые изменения. "Примерил‟ их на трофеях, изменив всё то, что можно было доработать и, полностью заменив барабан и рукоять. И уже после всех этих переделок, избавился от них - продал, воспользовавшись одним из талантов и связями Акима. Ну а то, что официальная выручка была более чем на треть меньше, чем сейчас лежало в кошельке, для посторонних осталось великой тайной. Саша решил, что так будет лучше, для всех.
  - Так ведь Даниил, говорил, что он скупил у тебя все пистоли, произведённые живущими у тебя мастерами. И знает точено, сколько у тебя осталось средств к существованию, ноль. Да так убедительно это утверждал, что невозможно не поверить.
  - Вот и пусть дальше верит в то, что он смог узнать всё, что происходит под крышей моего дома, а не только то, что ему позволили посмотреть.
  - Так ты ...?
  - Нет, нет, не в коей мере. Если ты думаешь что я смогу перехитрить твоего купца, то ты, дружище, сильно ошибаешься. Такой пройдоха, сам, кого хочешь, "обует‟ и глазом не моргнёт. Мне же, просто удалось не раскрыть перед ним некоторые свои карты. А главное, у меня остался в рукаве такой маленький, ну очень маленький туз.
  - Пощади, Сашка. Ты меня совсем запутал. Про какой такой туз в рукаве ты говоришь?
   От долгих объяснений другу, Александра спасла девица, скромно, еле слышно постучавшая в дверь. После слов хозяина: "Кто там? Войдите‟. - Она приотворила створку двери, так что стало возможным пройти в неё и, сделав по паркету гостиной пару небольших шажков, на несколько секунд застыла в элегантном книксене. После чего, прозвучал её хорошо поставленный голосок, нежный, чистый как родниковая вода: "Александр Юрьевич, прошу вас, и вашего гостя пройти в трапезную, обед накрыт‟.
   В свою очередь, от Михаила не укрылось, каким вожделенным, пусть и мимолётным взглядом одарил его давний друг юную прелестницу, как и то, с какой нежностью тот ей ответил: "Спасибо Алёнушка, сейчас идём‟. - Вот и на личике скромно стоявшей рыжеволосой девицы, пусть и не отразилось никаких эмоций, но её томные глаза, говорили о том, что для хозяина, она не простая прислуга, а соложница. Проводив взглядом удалившуюся из комнаты девицу, Миша с некой ревностью подумал о том, какими красивыми дворовыми девками обзавёлся его друг. Затем, его мысли устремились в другом направлении. Молодой человек ужаснулся тому, что его друг, всё больше, и больше предаёт их идеалы, о достижении которых они мечтали во время учёбы. Вот так, постепенно он становится настоящим барином, угнетателем крепостных. Вон, уже даже обзавёлся своим небольшим гаремом, отобрав у крестьян их молодых, красивых дочерей, ради удовлетворения своей сексуальной похоти. Перед глазами, вновь возник образ крестьянина, везущего на кладбище своего умершего от голода ребёнка. Так что кулаки сжались сами собою.
   "У-у-у, предатель! Рабовладелец! Да таких душителей свободы как ты, убивать мало!‟ - думал Михаил, закипая праведным гневом. Молодой человек уже собирался встать, и озвучить свои мысли глядя в бесстыжие глаза Алекса, как вдруг вспомнил, что он сам, не далее чем сегодня, привёз нескольких отроков, которых, также насильно оторвали то семей, где их работящие руки лишними не были. И всё ради того, чтоб отослать на обучение к чужим людям. А он, Мишка, не воспротивился этому произволу, даже наоборот, принял в нём самое активное участие, считая это, обыденным делом. И осознание этого факта, мгновенно загасило весь боевой пыл. Благо, с ним не случилось упадка сил, или нервического приступа, коими так гордятся некоторые светские особы, желающие показать ранимость своей высоконравственной души. Молодой граф поднял глаза к потолку, глубоко вздохнул, "взяв себя в руки‟; сглотнул подкативший к горлу удушливый ком и последовал вслед за другом, в направлении обеденного зала.
   Михаил, изо всех сил старался, чтоб резкую перемену в его настроении никто не заметил. Да видать не судьба. После того, как был удалён первый голод, это в момент, когда принесли десерт, чай и эклеры с белковым кремом, домашнего приготовления (которые очень любили оба молодых человека) Александр поинтересовался:
  - Миша, я тебя чем-то огорчил?
  - Нет. А с чего ты так решил?
  - Просто после того как я намекнул тебе, про свой тайный "козырь‟, тебя как подменили. Ты как будто сник. Немного. У тебя исчез тот задор во взгляде, который казалось, неотделим от тебя.
  - Давай не будем говорить об этом. Сейчас праздник, а мой грустный рассказ ввергнет тебя в уныние, а это смертный грех.
  - Погоди. Я что, чего-то не понимаю? Ты мой друг, и если тебе хорошо, я рад разделить с тобою этот счастливый момент. И какой сволочью ты отныне меня считаешь, если решил, что я недостоин, разделить с тобою и твою горестную ношу?
   Неизвестно, что послужило толчком для начала "исповеди‟, может быть выпитое красное вино, поданное к мясу, то ли отповедь устроенная Александром. Однако, в течение получаса, Михаил весьма эмоционально повествовал о преданных идеалах своей юности; шоке от встреченной сегодня волокуши, ведомой опустошённым от горя крестьянином и его скорбной ноше. А завершилось это тем, что идеалист, граф Мусин - Елецкий, осознал себя и своего друга такими же кровососами, как и столь ненавидимые им бояре-рабовладельцы. На что его друг ответил вопросом:
  - Надеюсь, ты не собираешься взять пистолет и выстрелом в свой висок, избавить мир, в своём лице, от одного из мерзких чудовищ?
  - Да как ты смеешь ...!
  - Смею. - тихо, но тоном не допускающим никаких возражений, прервал эмоциональный выкрик своего друга Александр. - Ты открыл мне душу, спасибо, что счёл это уместным. Я тебя внимательно выслушал, не перебивая. Пришла моя очередь с тобою откровенничать. А начнём с того, что перейдём в мой кабинет, где тебя ожидает мой подарок. И это пистолет моего производства.
  Надо было видеть, как загорелся взгляд Михаила, стоило ему открыть подаренную ему увесистую лакированную шкатулку из орехового дерева. И не мудрено, в ней лежала пулелейка, пороховница и самое главное, пистолет, почти такой же, какой его отец выкупил у купца. Главное заключалось в формулировке, в волшебном слове почти, разница была в том, что над ним, этим изделием, поработал искусный гравёр, изобразив на нём сцены загонной охоты на волков. Ствол и барабан оружия были воронёными, в местах гравюр, покрытые позолотой, рукоять была изготовлена из надраенной до блеска бронзы и морёного дуба, неизвестно зачем испещрённого косыми, пересекающимися насечками. Но, несмотря ни на что, всё вместе, это, смотрелось просто великолепно.
  - Надеюсь ты понял, почему я переживал по поводу твоего возможного выстрела в свой упрямый лоб. - поинтересовался Александр, любуясь реакцией своего друга. - Я не желаю, чтоб ты сводил счёты с жизнью, моим подарком. Или вообще, каким - либо другим образом совершил самый тяжкий и не поправимый грех.
  - Ох, да этот револьвер просто великолепен! Спасибо Алекс!
  - Всегда, пожалуйста. Но мне кажется, что ты меня не слушаешь.
  - Нет, нет. Я тебя прекрасно слышу. Просто не ожидал получить в дар такое великолепие.
  - Я рад, что смог угодить тебе, друг мой. Как впрочем, и своему любимому брату. Видел бы ты, как загорелись у него глаза, сколько было эмоций. Это когда я ему вручил точную копию того, что ты сейчас держишь в своих руках.
  - Да! И сколько же ты их наделал?
  - Увы, эта пара была последней, и единственная побывавшая в руках гравёра. К сожаленью, в моей мастерской закончилось оружейное железо. Так что, Даниил, познакомивший меня с одним талантливым ювелиром, по совместительству и гравёром, отчасти был прав. Но только отчасти.
  - Стой, стой, подожди. Ты сказал, что подарил такое же чудо брату. Выходит что, Виктор гостил у тебя?
  - Нет. Мы с ним встретились в родительском доме, куда он не так давно приезжал на побывку.
  - И как ему служится? Если мне не изменяет память, он с детства мечтал об этом.
  - О-о, судя по его рассказам, великолепно. Он рад, что находится в своей любимой стихии. Но мы отвлеклись от темы нашей беседы, я обещал, что расскажу тебе всё о своих планах. Так что присаживайся и слушай. Если сочтёшь нужным, возражай.
   Разговор получился нелёгким и долгим. Правда и рассказ Александра был строго дозирован, без некоторых подробностей, которые могут восприняться как симптом душевного заболевания. Но, не смотря на это, молодые люди обсуждали множество разных тем, например то, в каких муках зарождалась британская промышленность и сопутствующих этому людских жертвах. Михаил утверждал, что это всё неизбежное зло, а вот Саша ему возражал, говоря, что всего этого можно избежать, или, по крайней мере, существенно уменьшить, чем он сейчас и занимается.
   "Да, ты прав. Кто пошёл по пути прогресса первым, многое выигрывает и становится маяком, указывающим курс для отстающих. - спокойно возражал другу Александр. - Но идущие следом, не должны повторять все ошибки допущенные лидером. Смотря со стороны, они их видят и имеют возможность их исправить. Например, кто-то проторил дорожку к большому, прекрасному городу всеобщей мечты, но она идёт мимо болот, через топи, со всеми вытекающими из этого неудобствами. Но это не значит, что я не должен искать более комфортный и безопасный путь. И я уверен, если я его найду, то другие люди им с радостью воспользуются. Ведь это правильно, так оно и должно быть ...‟.
  
  
  

Глава 24

  
  
   Сегодня Сенька впервые в жизни сидел во главе большого стола. Да, ещё недавно о такой чести он даже и не мечтал. Но произошло то, что произошло и гости ели, пили, произносили в его честь здравицы и даже староста Юрьевки, дядя Тимофей, употребивший изрядное количество разнообразнейших настоек, снизошёл до тёплых слов, посвящённых виновнику торжества. После чего, немного подумав, он вышел из-за стола, проковылял шаткой походкой по хате к Сенькиному столу и, перегнувшись через него, троекратно облобызал поднявшегося со скамьи рекрута.
   "Знаю, ты муж молодой, сильный, - смотря помутневшими от хмельного глазами из обильных зарослей волос, закрывающих почти всё его лицо, продолжил свои напутствия староста, - так что, давай, это. Служи справно. Да так, чтоб нам не было за тебя стыдно. Ну, ты это, меня понял?‟
   При этих словах, староста проронил слезу умиления. Однако Сеня не обратил на это никакого внимания, он смотрел на неизвестно почему привлёкшие его внимание хлебные крошки, и кусочек квашеной капусты, живописно украсивших бороду слегка покачивающегося главы селения.
   "Правильно говоришь, Тимофей Иванович! Да Сенька, служи исправно! Не подведи нас! Не посрами наших, Юрьевских! А турку наши предки бивали, так что, и ты сможешь! Бей этих басурман, Пусть только сунутся! Мы в тебя верим ...‟ - Одновременно загалдели все гости. Так что, через несколько секунд, что - либо расслышать было невозможно.
   Немного погодя, гомон потихоньку стих и на его фоне стали различимы отдельные реплики, и стук деревянных ложек о глиняные миски. Поэтому Сеня чётко услышал, как возмущалась захмелевшая соседка из двора напротив, баба Софа: "Дык как это получается. У Меланьи забрали сына в солдатчину, так не единственного же. А наш молодой барин её семью так богато одарил. Подумаешь, одного из мужиков забрал‟. - "Молчи старая перечница, - ответил ей чей-то моложавый, женский голос, - наш барин знает что делает‟. - "Ага, я то хорошо помню, как раньше наших молодых мальчишек рекруты... рекрута-э-рыровалы, тьфу ты господи, ну и слово выдумали. Так вот, никаких тебе даров не было. Пришёл староста, оповестил, что такой-то должон тогда-то явиться в усадьбу, где его будут ждать. Мол, ему честь великая оказана, служить царю и отечеству будет. И всё. А тут на тебе‟. - "А тебе что, завидно?‟ - "Не по-людски всё это! Ой, не по-людски и не правильно! Значит, когда моего Егорку забирали, ещё при старом барине, не спросили, есть ли во дворе ещё мужики, чтоб соху могли в своих руках удержать. А тут на тебе, задарили. Тут тебе и продухты для пира, и посуда, и отборные зёрна на посев, и железную соху, или как там её называют; да ещё, назначили гайдуков, которые в первое время с пахотой подсобят. Тьфу, глаза бы мои этого не видели ‟. - "А что ты возмущаешься, поди, и сама попроси у барина милостыню, может чего и тебе перепадёт, от щедрот хозяйских‟. - "Нет уж, не надо мне такого счастья, я...‟.
   Что там ещё плела пьяная баба, дослушать было не судьба. Возле рекрута материализовался его старинный товарищ детства, успевший не так давно жениться, и, дыша в лицо чем-то кислым и перегаром, пробормотал: "Сенька, друг, я это, вот, желаю с тобою выпить. Вот. Давай, наливай‟. - стоило виновнику торжества пригубить содержимое своей кружки, а его товарищу осушить свою, как позади послышался обиженный голос жены Кирьяна: " Кирюша, любый мой, хватит пить, ты лучше по-боле закусывай. Не то я тебя до дому не дотащу‟. - "Цыц, баба! Не смей мужу указывать! Я может, хочу выпить с другом на посошок. Могёт быть, чо я, его, боле не увижу - никогда. Ик-а-а-а‟.
   Это на помощь невестке, неожиданно пришёл её свёкр который, молча взял своего сына за шкирку, и потащил как кутёнка, куда-то по направлению к дверям в сени. Сделать это в тесной избе, незаметно для окружающих, не получилось. Так что по хате, мгновенно разнёсся дружный хохот.
   Сеня, давший слово родителям, и что не менее существенно, и гайдукам привёзшим подарки от барина, что сегодня не напьётся, присел, и стал обильно закусывать, благо было чем. У него уже не раз мелькала мысль: "Не стоит так налегать на мясо и пироги, не то живот скрутит колика‟. - Но страх, поутру предстать перед гайдуками во хмелю, пересиливал все эти опасения. Спасибо отцу, он уже несколько раз незаметно подсовывал сыну остывшие древесные угольки, требуя, чтоб сын их разжевал и запил водою. Подавая их, он пояснял: "Пей сынок, и с непривычки живот сильно не сведёт и супротив хмеля поможет‟.
   Молодой человек, откусывая очередной кусок кулебяки, с благодарностью за его прозорливость посмотрел на отца. А того докучал беззубый и морщинистый как древесная кора, дед Митька: "Да шо тут думать? В шветом пишании, так и напишано, што идёт конец швета! Будет вшенепременно! И вшё идёт как понапишанному. Вот и турка, готовитша напашть на нашу державу, хранительнишу правошлавия. А проклятые шхизматики им в этом пошобляют. Ей богу, ближитша конец швета. О душе думать надобно, о душе. Инаше, гореть нам в гиене огненной! Вшем кто не покаитша! Вше гореть будут! ...‟
   В скором времени, за окнами начало сереть, короткий воскресный день подходил к своему окончанию. Гулянка к радости хозяев окончилась, односельчане, желая будущему солдату военной удачи, потихоньку разошлись по своим домам, с утра у крестьян, как говорится: "Хлопот полон рот‟. - После чего, сердобольные соседушки, помогли хозяйке навести в избе относительный порядок; вымыли посуду и тоже удалились - неся в узелках гостинцы для своих домочадцев, оставшихся на хозяйстве. И вот, на улице чересчур быстро стемнело. Уже погашены в избе последние лучины, однако Сеньке, не спалось. Он поворочался на своей лавке, и, улёгшись удобнее, прикрыл глаза, "отбиваясь‟ от разнообразных дум о дальнейшей жизни, как тараканы "лезущих‟ в голову. Неизвестно, сколько прошло времени, но из-за занавески, прикрывающей закуток, где спали родители, послышался тихий голос матери: "Ванюша, ты это, не спишь?‟ - "Уже нет. Чего тебе‟ - "Так это. Ну, насчёт подарков молодого барина. Можно сказать, повезло нам, до весны голодать не будем. Он у нас добрый. А наши соседи, все обзавидуются ‟. - "Ну и что с того?‟ - "Так это, может нам ему в ноги упасть, пусть нам ещё в чём-то пособит, раз он такой душевный‟. - "Ага, и его гайдуки так помогут, сперва псов на нас натравят, затем всю нашу избу по брёвнышку раскатают‟. - "Ой господи прости, а это ещё за что?‟ - "За жадность, вот за что. Спи уже. Как будто не знаешь, что люди о нашем барине бают‟. - "Да мало чего люди брехать могут? Вообще, такие страсти рассказывают о наказании тех, кто начал наглеть, видя барскую доброту‟. - "Во-о-от, то-то. А я не хочу проверять их правдивость на собственной шкуре. И тебе не позволю, дура. Давай, спи уже‟.
   Неизвестно, произошли ли подобные разговоры в домах других рекрутов, но можно было сказать одно. Сашкина задумка, давшего команду чтоб после нового года, в народ пошли подобные слухи, оправдалась. По крайней мере, никто из крестьян не стремился падать ниц, дабы выпросить что-либо на дармовщинку. Отныне, все знали одно, Если сочтёт барин нужным - одарит, не сочтёт - лучше не пытаться его разжалобить. Себе дороже выйдет. Ничего не поделаешь, барин и есть барин.
   А вот с утра, для Сеньки началась совсем другая жизнь. Нет, он привычно проснулся с первыми лучами солнца, и без лишних слов начал помогать отцу. Этой ночью единственная корова, в сенях, неловко дёрнувшись, развалила хлипкое ограждение, поэтому, стуча в два топора, мужики приступили к экстренному ремонту. А вот младшие дети, изрядно отощавшие за зиму, как и все жители их села, помогали матери, за исключением младшего брата Сени, погодки. Никодимка отправился в лес за хворостом, забрав с собою дворового пса. Вот за этим занятием, их и застали прибывшие за рекрутом гайдуки.
   "Бог в помощь! Здравия вам, хозяева!‟ - весело крикнули из саней, остановившихся у плетня. А быть может и из седла, там были и всадники.
   Пусть этих гостей и ожидали, но хозяева всполошились. Дети как испуганные мышата прыснули в хату, а Меланья застыв как статуя, прикусила кулак, так и стояла тихо, почти беззвучно подвывая. Когда на пороге появился её сын, женщина отмерла, сорвалась с места, подбежала, прижалась к его груди и запричитала:
  "Ой, сыночка! Ой, кровиночка моя! Ой, куда же ты ухо-о-оди-ишь? А-а-а ...‟
   "Иван, ты бы это, придержал свою супружницу. - негромко попросил один из гайдуков. - У нас нет ни времени, ни желания отнимать каждого служивого от мамкиной титьки‟.
   Легко сказать, да трудно сделать. Как не старался удержать жену Иван, пытаясь что-то говорить ей на ухо. Как ни старался сын, высвободиться из материнских объятий, всё было бес толку. Окончилось всё тем, что барский служивый, подошёл и рывком, грубо оторвал сына от матери. И тот, слыша материнские стенания, потеряно поплёлся к повозке, оглянулся только один раз, уже садясь в неё, чтоб увидеть свою вмиг постаревшую мать, беспомощно сидящую на снегу. В санях уже сидело трое рекрутов, и вели они себя как-то неестественно беззаботно и весело. Глухо застучали по утоптанному снегу копыта лошади, и послышался голос одного из сопровождающих: "Ты Ваня это, обязательно загляни на днях в усадьбу. Может быть, и с сыном успеешь повидаться, заберёшь его вещи. Они вашей семье ещё пригодятся, вон скольких помощников нарожал. А про своего служивого не беспокойся, его барин приоденет, так что, пока до места службы доберётся, не замёрзнет. Так что, послушай моего совета, с пустыми санями приезжай. И ещё, самое главное, твоя семья освобождена от оброка, на два года. Староста об этом уже знает ‟.
  Что там ответил отец, и вообще, сказал ли он хоть слово в ответ, было неизвестно. Так как топот конских копыт; скрип полозьев по промёрзшему снегу; да весёлый гомон попутчиков всё заглушили. Что весьма огорчило молодого человека. Его даже нервировало то, что вместо отцовского голоса до его ушей доносилось: "Представляешь, он этакий увалень, с ходу постарался меня в охапку заграбастать. Ни я не глупак какой-то. Шмыг ему под руку, развернулся, да как пну по его огромной заднице ногою. Хорошенько так, от души приложил. Ну, знамо, он и нырнул мордой в пыль. Как пёр на меня, так и распластался‟. - "А-а-га-га! Ну, ты и мастак брехать, Олежка! Здорового мужика, да одним пинком свалить - трепло!‟ - "Это коли бы он меня сгрёб, то тогда да, удушил бы меня! Не напрягаясь. Но, поди, ты, поймай меня. А он наоборот, лопух не поворотливый‟. - "Ну ладушки! Чо дальше то было?‟ - "А чо? Ну Никола встал, отряхнулся, обернулся, и как взревёт, ну совсем как медведь, зенки на выкате, лапищи в стороны и снова ринулся на меня‟. - "А ты?‟ - "Ну, я его снова на землю уронил, да так лихо‟. - "Да ну!‟
   "Хорош трепаться касатик. - не оборачиваясь, спокойно проговорил возница. - А вы олухи, ухи то развесили. Только и можете, что восклицать: "Ах ты, да ух ты‟. - Аж тошно слушать‟.
   "А ты дядечка, коли так, то и не слухай, ты лучше правь. Не дрова, а государевых служивых везёшь‟.
   "Ну, ну, соловушка, пощёлкай ещё немного клювиком, посмотрим, что ты вскоре защебечешь. Тоже мне, служи-и-ивый‟.
   Как ни странно, но тихая отповедь возницы, всё же возымела действие, и щуплый "кулачный боец‟, больше не возразил ему ни единым словом. Поэтому на короткое время воцарилась относительная тишина. Которую нарушил рыжий парень с нелепыми клочками волосяного "пуха‟ приютившегося на подбородке, который создавал некое подобие клочковатой бородёнки.
   -А тебя паря, за что в солдаты сбагрили? За какие прегрешения? - поинтересовался он у Сени.
  -Меня что ли?
  -А что, с твоего села ещё кого-то рекрутировали?
  -Нет, только меня. Ну, это. Все односельчане решили, что я самый достойный.
  - Ну ты даёшь. Ты что, в самом деле так думаешь?
  -Ага.
  -Эх ты, темнота. Ничего, что происходит вокруг тебя не видишь. Вот меня, как и Костяна, сослали в солдаты за то, что в своей округе, уже не одну девку испортили. Косте, за его любовные похождения даже тёмную устроили, да так отдубасили, что еле очухался. Вот Олега, за излишнюю "бодливость‟. Так что давай, вспоминай, чем землякам не угодил.
  - Да пошёл ты... - обижено буркнул Сеня и демонстративно отвернулся, спрятав лицо в воротнике старого тулупа. Так и просидел, всю дорогу до самой хозяйской усадьбы.
  
  
  

Глава 25

  
  
  "Александр Юрьевич, последние сани с рекрутами прибыли. Стало быть, всех собрали‟. - отвлёк Сашу от изучения очередного вороха бумаг голос его дядьки.
   "Да, да, спасибо Протас. Сейчас иду. Ты, пока дай команду десятникам, пусть построят всех рекрутов перед крыльцом. Буду их напутствовать заодно и тебя им представлять, как пример для подражания‟.
   Дверь бесшумно затворилась и Саша, неспешно дочитал лист, сделал карандашом несколько пометок на полях, после чего разложил все бумаги в несколько папок. Запер их в столе, и только после этого, встал и пошёл к выходу из своего кабинета.
   Во дворе, графа уже ждала толпа новобранцев, да, да, именно толпа, а не строй. Несмотря на то, что этих парней выстроили в одну линию, они умудрились всё равно стоять в разнобой, кто-то смотрел на гайдуков, кто-то увлечённо рассматривал архитектурные особенности барского дома, в общем, никакого единения свойственного сплочённому строю. Более или менее, положение выправилось, когда Саша бодро вышел во двор и остановился, сделав от порога пару уверенно чётких шагов. Все взгляды мгновенно устремились в его сторону.
   Александр, в свою очередь тоже пристально посмотрел на стоящих перед ним людей с высоты ступеней, громко и поздоровался с ними:
  "Здорово орлы!‟ - молодой человек понимал, что внятного и чёткого ответа не будет, и в своих ожиданиях, он не обманулся:
  "Здрасти барин. Здравия вам‟. - с привычными поклонами, вяло, в разнобой ответили будущие солдаты.
   "Ну что же, до настоящих воинов вы ещё не похожи, но, это и не моя забота. По Высочайшему указу Его Императорского Величества, на днях вышел манифест, объявивший рекрутский набор. Ваши общины, по моему дозволению, самостоятельно выбрали вас и вот вы здесь, стоите передо мной. Поздравляю, вы больше не мои холопы. Ещё. Желаю представить вам своего дядьку, Игнатьева Протаса, Иванова сына. Он вольный человек, в своё время был солдатом, доблестно отслужил, был нанят на службу моими родителями, и он является тем человеком, с чьим мнением я, до сих пор считаюсь. У вас, у всех, есть шанс прожить такую же жизнь вольного человека, так, или иначе, в общем, как вам заблагорассудится. Так что, служите достойно и получите то, чего заслужили. А сейчас, шагом марш в баню, там вы помоетесь, переоденетесь, после чего вас отведут в казарму. В ней вы проживёте два дня, после чего вас всех отвезут в Склярск, там расквартирован ваш Павловский пехотный полк. На этом всё. Успехов вам в службе‟.
   Не успели рекруты, понукаемые гайдуками, скрыться из виду, как рядом с Александром, как по мановению волшебной палочки, материализовался Пётр и весьма громко проговорил:
  - Александр Юрьевич, тут это, ваши холопы темнят, в смысле обманывают вас.
  - Даже так? Что же они делают?
  - Так из Марьенки, вместо своего односельчанина, замену прислали. Это чернявый верзила, лет двадцати пяти.
  - Имеют на это право.
  - Не всё так просто. Чтоб не остаться без ваших даров, его купили, якобы приняли в семью старосты и отдали на службу, как своего. И всё это проделали за три дня. Как, где и за какие коврижки приобрели замену, не известно.
  - Это уже очень интересно, продолжай.
  - А что тут продолжать? Всё.
  - Значит наш староста, заграбастал всё выделенное мною "богатство‟ себе?
  - Нет. Ваши дары поделили на все дворы.
  - А ты откуда всё знаешь?
  - Так мой тёзка доложил, он в Марьенку, за этим охламоном ездил.
  - Давай, не тяни кота за все его подробности. Почему я должен из тебя каждое слово "клещами вытягивать‟, а?
  - Так это, его одна тощая егоза, по пути в усадьбу перехватила и поведала, сею сказку. Её мать посчитала, что при дележе полученного хабара, их двор сильно обделили, вот и послала дочь.
  - Да-а, уж что, что, а зависть людская неистребима - мир не меняется. Значит так. Ни ты, ни твой тёзка о том, что мне только что поведал про доносчиков, никому ни слова. Понятно?
  - Понятно.
  - Далее. Как приедет этот умник ... Как там его зовут?
  -Фёдор.
  - Так как только этот умник появится, вручишь ему вместо набора железного инвентаря, только обноски этого наймита и всё. Обойдётся без пилы, лопат и прочих полезных в хозяйстве "игрушек‟, нашему кузнецу, меньше ковать для продажи. Поведаешь Федьке, что это только отголоски наказания за его хитрожопость, так сказать - за попытку меня одурачить. Только не единого слова о нашем информаторе - со свету сживут и бабу, и всю её семью. Потребуешь, чтоб немедленно вернул плуг. Пояснишь, мол, барину было всё рано, кого они решили отдать в солдаты, положенное они всё равно бы получили. А вот узнав об обмане, он - то есть я, пришёл в сильную ярость, со всеми вытекающими из этого неприятностями. Посетуй на то, каких неимоверных усилий тебе стоило отвести от Марьенки все те жуткие кары, которые я хотел обрушить на их головы. И скольких неприятных слов тебе пришлось выслушать от меня, вымаливая такое смягчение в наказании. Если есть свежие синяки, продемонстрируй. В общем, придумай сам, что там я желал сотворить, только не сильно жуткое, но чтоб проняло старосту по самое не хочу.
  - Так он, после такого, непременно возжелает меня одарить. Как-никак, в его глазах я буду выглядеть благодетелем, чуть ли не спасителем.
  - Ничего страшного, я дозволяю тебе принять эту благодарность. Пусть это чудо везёт и одаривает тебя всем чем хочет. Для него это будет штрафом, а тебе заслуженной премией.
  - Ничего не понял, что вы сказали напоследок.
  - Говорю, что все, что в ближайшее время привезёт этот проныра - твоё. Распоряжайся, его благодарностью как пожелаешь. Главное, чтоб он хорошенько прочувствовал свою вину.
   Вот так, незаметно пролетели ещё два дня. Из усадьбы Александра выехал небольшой караван, который вскоре должен был разделиться. Небольшой, поезд, состоящий из пяти возков и пары всадников, легко и бодро двигался по наезженному санному пути. Чему способствовал безветренный, морозный день, ясное солнце и хорошие, выносливые лошадки. Переливчатый, чистый перезвон бубенцов успокаивал душу, принося в это великолепие некое подобие волшебства, которое не портили залихватские, временами, откровенно пошлые частушки, исполняемые рекрутами. И Сашка наслаждался этим сказочным покоем, отдыхал, душою и телом. Только сейчас он понял, насколько устал от постоянных, монотонных хлопот со своим, хоть со скрипом, но развивающимся делом. Впрочем, нет. Встрепенувшись от потянувшей в бок инерции крутого поворота, скинув негу чар последних зимних дней, Александр осознал, что лукавит, сам себе. Нет, у него был один укромный уголок, где он отдыхал от всех своих забот. То место, куда он не желал пускать никого постороннего. И оно находилось там, где была Алёнка. Эта рыжеволосая бестия, в порыве своей кипучей энергии, могла скрасить любую обыденную, до одури скучную ситуацию. Или тихим шёпотом, свести на нет любую печаль, тревогу. И эффект этого дара врачевания души, действовал даже тогда, когда она несла откровенную чушь. Вот и вчера, можно сказать, судьбоносным вечером, когда "весь близлежащий мир видел десятый сон‟, она, приютилась у него на груди и о чём-то говорила. Девушка щебетала как весенняя птаха, которая так упоённо радуется солнцу и его нежному теплу, как, и первой молодой зелени, густо украсившей проснувшуюся от сна землю.
  "И ещё, Сашенька, ты уже больше месяца не зовёшь в свои покои Авдотью. Она тебе что, надоела? Или ты, за что-то на неё зол?‟ - приподняв голову, чтоб заглянуть в глаза Александру, и видимо опасаясь услышать ответ, поинтересовалась девица.
  " А что это ты так этим интересуешься?‟ - не принимая предложенный подругою переход на серьёзный тон беседы, поинтересовался молодой человек.
  "Да так, интересно. Или ты считаешь, что она перед тобою в чем-то виновата, или ты решил сделать меня своей временной фавориткой‟.
   Неизвестно почему, но у Саши возникла догадка, что этот вопрос был задан неспроста. Поэтому он решил подыграть своей пассии, с задумчиво дурашливым видом задав вопрос: "А ты думаешь, что я должен её наказать более жестоким способом?‟ - Почувствовав как испуганно, слегка вздрогнуло тело девушки, и с какой поспешностью она ответила, молодой человек понял, что "попал в точку‟.
  - Нет, не надо их наказывать.
  - Кого их?
  - Ой, мамочка, вот, опять проболталась. Авдотью и Петра. Ну того молодого, белобрысого гайдука.
  - Надо подумать. - картинно сморщив лоб, басовито пробурчал Саша, чувствуя что ведёт себя как скоморох. - Как ты считаешь, если мы их при первой же возможности поженим, это будет достаточно жестоко? Или не очень?
   Реакцией на эти слова было недоумение, проявившееся не только во взгляде, но и в резко сменившейся мимике её молодого личика. Единственное что девушка смогла произнести, это было: "Как это поженим?‟
   "По-настоящему, со свадьбой и положенными по такому поводу подарками‟.
   Наступила тишина, которую никто не решался нарушить. Алёна посерьёзнев и скорчив забавную, растерянную миму, заговорила:
  - Саша, я правильно тебя понимаю? Ты не держишь на Авдотью зла, ну за то, что она, ещё до рождества, начала вечерами бегать на свидания с Петром. И даже отпускаешь её, устроив судьбу.
  - Абсолютно верно. Так что я, в свете этих новостей, поручаю тебе одно очень важное задание.
  - Какое?
  - Уточни у наших молодых, согласны ли они обвенчаться?
  - А разве это так важно? Ты в праве принять любое решение, и никто слова поперёк не скажет.
  - Думаю, что узнать их мнение, это важно, хоть и является чистой формальностью.
  - Поняла. Мне ещё, наверное, необходимо серьёзно поговорить с Анной или Елизаветой. Я всё правильно поняла?
  - Это ещё зачем? Свои обязанности они знают, все мои поручения выполняют с похвальным прилежанием. Или я и про них чего-то не знаю?
  - Нет, нет. Ты меня не правильно понял. Я всего лишь желала уточнить. Кого из них, ты желаешь видеть на месте Авдотьи, или позовёшь обеих, сразу.
  - О боже. За какие мои грехи, тяжкие, на меня, свалилось такое тяжкое наказание как такая несмышлёная "сваха‟? Боже, пусть эта мадмуазель божественно красива, но так глупа-а-а.
  - Так уж и глупа? - Алёнка обиженно и при этом весьма забавно сморщила носик и надула губки "бантиком‟, так что было непонятно, серьёзно она обиделась, или понарошку.
  - А как прикажешь понимать твоё излишнее усердие? Может быть, я желаю, чтоб на небосклоне моей жизни светила только одна звёздочка, и, обращаясь к ней, я произносил только твоё имя. Ведь...
   Сказать всё что хотелось, не получилось. Счастливо и одновременно задорно взвизгнув, Алёна прижалась всем телом к Александру, запечатав его рот своими устами. Так что ни сопротивляться, ни сделать ещё чего либо, было не возможно. И Саша понял, что сегодня он вновь попал в сладостный плен, объятий молодой женщины, которую он, несмотря на шокирующее для него начало отношений, влюбился как самый обыкновенный мальчишка. И не возникло даже намёка на желание освобождаться из этого полона. Позднее, перед тем как уснуть, Сашка, стараясь не беспокоить лишним движением приютившуюся на его плече девушку, мечтал только о том, как он изымет из тайника немного золота и пошлёт в Европу доверенного порученца. Там, ему, будет необходимо как можно скорее найти представителей обедневших дворян, согласных за некое вознаграждение "удочерить‟ Алёнку.
   - Всё, Александр Юрьевич, добрались. Далее, мы, ехаем сами. - резко прозвучавшие слова, вырвали графа из мира сладостных воспоминаний и грёз, от чего, на душе, остался немного горестный отпечаток.
   - Что ты говоришь, Гриня?
  - Да говорю, что сани с рекрутами, стало быть, пошли на Склярск. На тракте только мы, да пара ваших конников, из первого десятка.
  - Ну и что с этого?
  - Дык, знамо дело, скоро Павловск.
  -Спасибо за информацию. Тогда, как прибудем в Павловск, правь сразу к городскому дому моих родителей.
   Этот вариант, переждать ночь перед важной встречей в артиллерийском управлении был заранее оговорён, ещё задолго до этой поездки, Саша побывал в родовом поместье, и попросил у отца разрешение пожить в городском доме несколько дней. На что, конечно же, получил отеческое согласие. И вот сейчас, осознание того, что ближайшие дни, он будет жить в стенах дома, в котором он начал жизнь в новом мире, можно сказать, что заново родился, вызвало в груди, некое нежное, трепетное чувство чего-то родного, но утерянного в неуклонном потоке времени.
   И вот, прибыли, знакомый Александру, до последнего камушка двор, обнесённый кованым забором и засуетившаяся дворня, явно ожидавшая появление дорогого гостя. Узнаваемых лиц, наоборот не было. Разве что неизменные, мажордом и Марта, они, естественно, почти одновременно появились на пороге и расцвели в приветливых улыбках.
  - Добро пожаловать домой, Александр Юрьевич. - с неброским акцентом проговорила заметно постаревшая за это время гувернантка.
  - Ну вот, Марта Карловна, вы и меня записали в почётные гости этого дома.
  - Я не поняла вас, молодой человек.
  - Полно, те, Марта. Я говорю о вашем чудном акценте, который чудесным образом проявляется при вашем общении с посторонними людьми.
  - О-у-у, - Марта мгновенно перешла на немецкую речь, - вы всё не правильно поняли. Дело в том, что отныне, после вашего отъезда, я помогаю Акиму управляться по хозяйству, стала кем-то вроде экономки. И ещё. Ваши родители, в этом городском гнезде, поменяли всю дворню, по-видимому, сослав сюда самых нерадивых холопов. Вот я и изображаю из себя злую, излишне придирчивую иноземку. И настолько вошла в этот образ, что иначе уже не могу говорить.
  - Не переживайте Марта, всё в порядке, я не обиделся, наоборот, это даже забавно. Так что, воспитывайте подчинённых и дальше, не буду вам в этом мешать.
  - Благодарю, Александр Юрьевич.
   В доме было по-прежнему уютно и тепло, с тех пор как Саша съехал на постоянное жительство в своё новое имение, ничего не поменялось. Почти. Это определение можно было употребить и к работникам, по крайней мере, кухонный коллектив, остался неизменным, как и их кулинарные произведения искусства. Что не могло не радовать. А Александру многого было и не надо: всего-то переночевать, поесть - не обязательно это должны быть изысканные блюда. И, скорее заняться неотложными делами, которые можно было решить только в Павловске. Вот и пришлось уединяться, подтверждая расстроившиеся в обществе слухи о его добровольной затворнической жизни. То есть, засесть в кабинете, в очередной раз перебирать, перечитывать и перекладывать бумаги, думая, как умудриться провести презентацию как можно выгоднее.
   Не удивительно, что утро застало Сашу в том же кабинете, спящим за столом, уткнувшегося лбом в один из листов лестного отзыва на новый пистолет. Из-за сна в неудобном положении, болела голова, ныла шея и плечи и мысли не хотели хоть как-то упорядочиваться.
   "Вот так отдохнул, перед тяжким днём‟. - Уныло заключил Александр, после того как рефлекторно потянулся, желая расправить отёкшие плечи и оглядел "творческий бардак, царивший на столе. Но останавливаться на такой полумере, было бессмысленно, Поэтому, буквально через минуту, Саша, сняв рубаху и штаны, оставшись в кальсонах, приступил к своему утреннему комплексу упражнений. Последовавшие за этим водные процедуры заняли ещё какое-то время, как и завтрак, вот так, незаметно, и пролетело времечко, которое, по идее, должно было пройти в тягостном ожидании. Финалом всех этих утренних хлопот, был тихий звон колокольчика.
  -Вот Александр Юрьевич, за вами и приехали. - Флегматично подметила Марта, которая в этот момент, контролировала, как молодые горничные убирали со стола. - Удачи вам в ваших начинаниях.
  - Благодарю, фрау Марта. Именно сегодня, мне удача сильно понадобится, как никогда.
  - Но что вы? Не переживайте так сильно. Я знаю вас с давних времён, и всегда поражалась вашему напору.
  - Благодарю за добрые слова. Приятно знать, что в тебя верят такие люди как вы, фрау.
  - Не стоит меня так смущать ...
   Всё это, конечно же, говорилось на языке Гёте. Так что, участники этого диалога, общались спокойно, особо не стараясь подбирать слова. Не то, что ожидало Сашу в ближайшее время, - объясняться с высокопоставленными чиновниками, тщательно подбирая слова.
  - Доброго тебе утра, Алекс! - излишне громко прозвучал задорный демонстративно бодрый голос Михаила. - И вам здравствовать, уважаемая Марта! Вижу утро только начинается, а наш пострел, уже успел вас чем-то смутить.
  - Здравствуйте, Михаил Николаевич. Вижу что вы снова не оставили своего друга без своей помощи. Уверена, с вашей поддержкой, он сегодня одержит великую Викторию.
  - Не-есо-омне-енно-о. - буквально по слогам ответил Миша. - Кстати, Саша, ты все, что необходимо подготовил?
  - Да.
  - Тогда не будем терять время, распорядись о погрузке всего что необходимо и поехали. Нас уже ждут.
   Кипучая энергия, которой сегодня фонтанировал Михаил, заражала всех окружающих. Так что подготовка к выезду, не заняла много времени. И уже, через десять минут, Саша сидел в утеплённом возке своего друга и, вновь поддавшись переживаниям, нервно покусывал нижнюю губу.
  - Ты чего такой потерянный? Поинтересовался граф Мусин - Елецкий у своего друга, как только возок выехал на широкую улицу. - А ну ка, соберись, возьми себя в руки. Там тебя ждёт несколько генералов, перед которыми ты должен предстать весьма боевым молодым человеком, иначе, они даже не пожелают с тобою разговаривать.
  - Легко сказать, да трудно сделать. Ведь сегодня будут решаться вопрос, брать ли образцы моих пистолетов на вооружение, или нет.
  - Ну, ты даёшь. Ты вообще-то, читал мои письма?
  - Да. А что такое?
  - Да-а. Ты не исправим. Сегодня решается совсем другой вопрос. Нужны ли подобные твоим револьверы в нашей армии? И не более того. Если ты убедишь тех стариканов в необходимости перевооружения, они объявят соответствующий конкурс, на который будут приглашены многие оружейные мастера, в том числе и ты.
  - Но...?
  - Никаких но. Запомни, в нашей империи нечего быстро не делается. Если бы ты знал, каких трудов стоило моему отцу и тётушке, добиться только согласия на сегодняшние "смотрины‟.
   Дальше ехали в молчании, почти. Задавались уточняющие вопросы, оговаривались некоторые моменты, в которых Сашка или терялся, или совсем не разбирался. Так что, друзья не заметили, как подъехали к величественному зданию адмиралтейства. И Сашка, на деревянных ногах, подошёл к огромным дверям главного входа. Вот уже сдана швейцару шуба, вслед за сопровождающим служивым, пройдены парадные ступени, ведущие на второй этаж, почти беззвучно закрылись створки огромного кабинета, отрезая Александра от окружающего мира.
   Пока трое лакеев раскладывали на единственном столе бумаги и пистолеты, именно так Саша воспринял услужливых служащих этой организации, граф окинул любопытным взглядом всё помещение. Посравнению с фасадом здания, и его холлу, обстановка этого кабинета оказалась слишком аскетичной. Никакой лепнины на потолке или стенах, на весь кабинет единственный портрет - правящего императора, под ним большой стол, с пятью стульями и одинокое, громоздкое кресло, стоящее почти посередине помещения. По всей видимости, его утвердили на этом месте именно сегодня - по случаю предстоящего мероприятия.
   В скором времени, подготовка к работе комиссии была завершена и, сделано это было весьма оперативно, так что, оставалось совершенная мелочь, дождаться главных действующих лиц. И их, тех самых генералов, оказалось, пять человек. Они чинно, с самоуверенной вальяжностью вошли через вторую, находящуюся с правой стороны дверь, сухо ответили на приветствие Александра. После чего предложили присесть на неудобное кресло и комиссия заработала.
  - Нас попросили здесь собраться по одной важной для государства причине, - заговорил самый крепкий на вид старик, - граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич, представляет на наш суд новый вид кавалерийских пистолей. Пожалуйста, граф, поведайте нам, чем ваши образцы оружия, превосходят имеющиеся на вооружении наших драгун?
   - Как скажите ... - Саша на секунду замялся, не зная, как обратиться к задавшему вопрос генералу, выручил стоявший рядом лакей, тихо подсказав имя отчество, - Георгий Дмитриевич. Начну с того что на подобное вооружение собираются переходить обе ведущие державы мира и не только они. ...
  Молодой человек, несмотря на то, что ещё недавно боялся, что не сможет связно говорить, ни разу не сбился, рассказывая обо все преимущества револьверов, просил ознакомиться с отзывами тех дворян, кто уже приобрёл новое оружие в личное пользование, причём, все они были отставными офицерами. Члены комиссии слушали, читали, согласно кивали головами. А Сашка радовался что у него всё получилось. Первый шаг сделан. А то, что именно его образец пистолета выйдет победителем предстоящего конкурса, он не сомневался.
  "Благодарю, ваша светлость. - подвёл итог Сашиной презентации всё тот же генерал. - Мы вас услышали, и рады, что в нашей империи есть такие деятельные сыны отечества. А сейчас, прошу высказаться по этому поводу моих коллег. Перед вами лежат прекрасные образцы предлагаемой нам новинки. Прошу вас, оцените их‟.
   Через пять минут осмотра и перешёптываний, отложив пистолет в сторону, заговорил сухопарый старик, сидевший за столом крайним справа:
  - Вижу что вы, граф, хорошо подготовились к сегодняшнему показу. Вот, даже пистолеты отобрали самой тщательной сборки и превосходной обработки металла. И как это ни странно, без излишнего украшательства - сильно увеличивающего его стоимость. Это весьма похвально. И всё же, оставьте заботу о вооружении нашей армии профессиональным военным. В отличие от вас, мы лучше знаем, какое оружие нам нужно.
  - Да-да. Хочу от себя добавить, - вставил своё, очередное веское слово ещё один "эксперт‟, - что идеальное оружие, в своём совершенстве, всегда выглядит красиво, не то, что ваше немного угловатое уродство. Вы подались модному иноземному веянию, которое так сказать, является тупиковым путём развития.
  - А эта идея с многозарядностью пистоля! Вы хоть когда-нибудь видели, как солдата слепит дым после первого же залпа ружей? Так что, максимум после второго, пистолетного выстрела, из-за образовавшегося порохового "тумана‟, наши драгуны уже не видят врага расположенного перед ними врага. Так зачем им нужна эта многозарядность оружия, коль она не даёт никакого преимущества на поле брани? В кого прикажете палить, если супостата не видно. А когда он появится в поле зрения наших воинов, то будет на расстоянии удара штыком или сабли.
  - Вот-вот. Если оружие будет многозарядным, то солдат просто не будет знать, когда у него закончится боеприпас, и в самый неподходящий момент, понадеявшись на столь ненадёжное оружие, он постарается выстрелить, вместо удалой работы штыком. А это приведёт к его гибели. Так что нет, нашей армии не нужны ваши новомодные револьверы. ...
  
  
  

Глава 26

  
  
   "Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и. Выше ногу! Тянем носок! Тянем! Четы-ыре, шаг. Раз-з, два-а-а, три-и-и, четы-ыре, шаг....‟. - Казалось, этим командам не будет ни конца, ни края. Сеня, сызмальства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, до сих пор, даже через полтора месяца службы, просыпался по ночам от боли, вызванной судорогами в икроножных мышцах. Приходилось через не могу тянуть пальцы ноги на себя и ждать, когда спазмированная мышца расслабится. И это, не было самым тяжким испытанием в его новой жизни. Ведь ему приходилось просыпаться по сигналу горниста, наводить в казарме идеальный порядок, бриться, что не приносило никакого удовольствия, так как, до сих пор, ходить голощёким было немного дискомфортно. Затем начинался утренняя проверка, на которой, редкое утро проходило для него без зуботычин от вечно недовольного младшего урядника. То ему пуговки не достаточно надраены - не блестят, как это им положено, то бляшка ремня тусклая, то лицо не тщательно выбрито, или подворотничок пришит не достаточно прилежно. А затем муштра, боевая подготовка, фехтование на штыках, имитация залповой стрельбы, снова муштра ... Только и слышно:
  "Правое плечо вперёд; левое плечо вперёд; ногу выше, тяни носок; кругом; налево; направо; штыком коли, прикладом бей; целься, пли; к ноге, отставить‟. - И если младшему унтеру что-то не нравилось, то его коронный удар в челюсть, сбивал с ног провинившегося. И так весь день, до самого отбоя, исключая часовой отдых после обеда. Затем короткое забытьё ночного сна и поутру, всё начиналось заново. Так что утверждение рыжего Михаила, сотоварища по несчастью стать служивым, что в солдаты ссылают за какие-либо провинности, не было лишено смысла.
  "Эх, жизня моя пропащая. Ох-хо-хо, за какую такую провинность, наш староста Тимофей, сослал меня в этот ад? Чем ему не угодил я, или мой тятька?‟ - от этих мыслей, новоиспечённого солдата, отвлёк окрик младшего урядника: - Опять ты, сукин сын "ворон считаешь‟? Почему равнение не держишь? По розгам соскучился, пёс? Так я тебя уважу, можно и свидание с ними устроить!‟
   Еле справившись с желанием сжаться - в ожидании карающего удара кулаком, Сеня скосил глаза в сторону, и поспешно занял положенное в строю место. Всего-то немного приотстал, и всего-то ненамного пришлось удлинить шаг, чтоб исправить оплошность. Однако солдат знал, что вместо обеденного отдыха, его ждёт дополнительное, индивидуальное занятие по строевой подготовке. И во время этой шагистики, придирки ко всем допускаемым им огрехам, будут особенно жёсткими. Так что, даже полная миска горячего кулеша на старом сале, и ломоть ржаного хлеба к нему, не сильно обрадовали рядового Юрьева. А вот то, что произошло дальше, спасло служивого от нудного занятия. Неожиданно, в расположении появились ротные офицеры, даже ротный. Он, созвав всех унтеров и резко жестикулируя, принялся что-то им говорить. Те стояли перед ним навытяжку, смотря строго перед собою. Было даже непривычно видеть от унтер-офицеров такое послушание. Но это было.
   Неожиданно, Сеню кто-то толкнул в бок и удивлённо произнёс:
  "Глядика-а-а. А что это там творится?‟
  "Куда? Что?‟
  "Да вон туда гляди. Что делается - то?‟ - толкнувший Сеню Олег Сивый, кивнул в сторону соседних казарм.
  "Ух ты‟.
  И правда, было чему удивляться, казалось, в полк явились сразу все офицеры и одновременно озадачивали нижние чины. И скоро началось движение. Унтера, получив приказы, строго по уставу козырнули, развернулись, отошли на три уставных шага и побежали к своим подразделениям, отдавая на ходу приказ: "Строиться!‟ - Началось ещё большее, на первый взгляд беспорядочное метание, но и оно быстро окончилось. И вот, солдаты Первого Павловского пехотного полка, выслушали приказ о подготовке к внеплановому строевому смотру.
   "Чтоб все пуговки на мундире, все бляшки, блестели как у кота яйца! Сапоги надраены так, чтоб я в них как в зеркало смотрелся! - вносил уточнения к зачитанному приказу младший урядник Сапега, смотря при этом в основном на Сеню. - Ружья, штыки надраить и обильно смазать их ружейным салом. Чтоб ни единого следа железной ржи, или гари на них не осталось. Проверить укладку ранцев, скатать и увязать шинели. Завтра нас будет инспектировать сам генерал от инфантерии, он может придраться к любой мелочи, так что, пока я не приму у вас всех эту красоту, отбоя не будет!‟
   И начался ад подготовки к предстоящему торжественному мероприятию, которое началось с ухода за оружием. Затем, если это требовалось, ремонтировались сапоги, аккуратно чинилась форма и прочие снаряжение. Единственным перерывом в этом аврале был ужин, и то, сильно засиживаться на нём не дали. Вот уже стемнело, по всей казарме запалили масляные светильники, а фельдфебель Крынкин, продолжал лютовать. Вот уже и полночь, придирчивый Сапега, вроде как остался доволен результатом работы своих подчинённых. Однако снова этот Крынкин, должный вынести свой, окончательный вердикт, остался верен своему амплуа. Проходя мимо разложенных на деревянном полу солдатских вещей, он остановился возле одного из солдат, пристально посмотрел себе под ноги, сжал кулаки и резким движением ноги, отфутболил ранец Сивого. После чего побагровевший как бурак, гаркнул:
  "У-у псы смердящие, достали своей нерадивостью! Снова непорядок! Застёжка не дочиста надраена! Всё переделать! Мерзавцы! Всем ещё раз проверить состояние всего своего имущества!‟
  Впрочем, отбой состоялся и весьма скоро. Было не ясно, то ли унтеры устали лютовать, то ли всё было сделано так, как положено, но уже через полчаса, пехотинцы третьей роты спали сном праведника, отключившись, едва их головы коснулись подушек.
  Утро началось как обычно. Чуть забрезжил рассвет, как прозвучал сигнал горна, отдавая ненавистную команду подъём, и понеслось: умывание, бритьё; ставшее обыденным делом наведение порядка; утренняя проверка. И на тебе, первый за долгое время приятный сюрприз, сегодня, во время осмотра солдат, унтера не злобствовали. И что тому было причиной, то ли ещё с вечера приведённая в порядок форма и амуниция, то ли они сами устали свирепствовать, так и осталось тайной. Да и сам завтрак прошёл на удивление спокойно, никто не торопил, не кричал, уточняя, что после команды: "Встать‟ - приём пищи закончен для всех. Так что нижние чины, привычно быстро поглотавшие содержимое своих мисок, успели даже немного поболтать, меж собою. А далее, ещё чуднее, всё пошло отлично от привычного распорядка. Последовала внеплановая проверка внешнего вида, облачение в полное снаряжение и общее построение всего полка на плацу, включая офицеров и их денщиков, накануне возвращённых в строй. Даже пошёл шёпоток, что строевой смотр будет принимать сам император, с наследником, что не могло не взволновать солдатские сердца. Они уже сами, пока было дозволено стоять в строю по команде вольно, осматривали друг друга и устраняли незначительные огрехи, будь то ненужная складка или незначительный перекос фурнитуры. Так прошло немногим более часа, в это время, несколько раз давалась команда смирно. Ротные "коробки‟ замирали и, казалось, стоящие в них люди переставали дышать. Но через некоторое время следовал отбой команды. Один раз, неподалёку от Юрьева, в строю соседней роты, упал молодой солдатик, да так и пролежал на каменной брусчатке, пока не отменили команду смирно. И только после этого, его подняли и привели в чувство. А время шло.
   И вот. От главных ворот части, послышался звонкий топот подкованных копыт. И по плацу пронеслась команда:
  "По-о-о-олк, ра-а-авня-а-айсь, сми-и-ирно-о-о!‟ - все военнослужащие напряжённо замерли в ожидании дальнейших команд. Цокот копыт стих и через минуту, командир полка дал новую команду: "Ра-ав не-ени-ие-е на-а прра-аво!‟
   Что происходило дальше, в Сениной памяти особо не зафиксировалось. Он, как и многие молодые солдаты, не имеющие достаточно бравого вида, стоял в последних рядах строя. И прибывал в напряжённом волнении, а до его слуха, доносились только отдельные обрывки рапорта отдаваемого полковником. И что было тому виной, расстояние ли, или душевное напряжение, было не ясно.
   В такой волнительной эйфории, когда всё сказанное отцами командирами не воспринималось - абсолютно, как говорится: " одно ухо влетало, в другое вылетало‟ - Сеня прибывал весьма долго. Как-то отстранённо воспринимался и проход генерала вдоль строя, когда он останавливался возле каждой "ротной коробки‟, здоровался, и выслушивал ответное приветствие. А вот когда проверяющий взошёл на трибуну и начал что-то говорить, в ушах Юрьева что-то загудело, а в глазах стало меркнуть. И через этот нарастающий гул, послышался ненавистный голос Сапеги: "Семёнов, держи его, винтовку хватай. Сивый, Рогожин, хватайте Юрьева под бока, да наклоняйте его, живее. Пониже, голову пониже голову опустите. И сами пригнитесь, да соседей не толкайте‟. - И в самом деле, кто-то выхватил из рук отяжелевшую винтовку, чьи-то руки подхватили под локти и, одновременно взявшись за шею, потянули вниз. Дёрнулся и за малым, не ударил по голове ранец и как это ни странно, но в мозгу прояснилось, и вернулась способность воспринимать окружающую действительность, весьма быстро вернулась. Новый рывок, на сей раз, вверх и ... внимательный взгляд приблизившегося вплотную младшего урядника, пристально осмотрел его лицо.
   " От, это добре. - удовлетворённо произнёс Сапега. - Ну что, Ани́ка-во́ин, сомлел никак?‟ - "Виноват, господин младший урядник‟. - "От дурья башка. То с любым статься может‟. - "Спасибо‟. - "Не за что, Сеня. Ты гляди, больше не падай. Я его высокопревосходительство, генерала от инфантерии Игоря Николаевича, давненько знаю, не первой у нас смотры проводит. Так что, он долго баять не любит. Так что, а как пойдут все торжественным маршем, ты помехой марширующим будешь. Да и затоптать могут‟. - "Благодарствую‟. - "Не за что, приводи себя в порядок и стой, как приказано‟.
   Урядник как в воду глядел. В скором времени послышались мерные удары барабана, отбивающего ритм и после нескольких команд, плац содрогнулся от одновременного удара подошв солдатских сапог о брусчатку. Кто-то ещё шагал на месте, а кто-то уже выходил на прямую линию, для торжественного прохождения.
   Окончился и этот строевой смотр. После ежедневной, выматывающей шагистики, он показался детским баловством и вскоре, прямо с плаца, всех солдат развели по казармам, что удивило даже видавших службу ветеранов. Все они были уверены, что проверяющий просто обязан был посмотреть, чем заняты будни солдатской жизни. А он, вместо этого, созвал всех офицеров штаба, для решения своих, каких-то очень важных вопросов. И было неизвестно, насколько долго всё это продлится.
   "Ой, не к добру всё это - шептались солдаты в казармах, с тревожным любопытством поглядывая через окна на улицу. - Видимо Турка на кордонах чудит. Слыхали ...?‟.
   Косвенное подтверждение этих опасений, появилось после обеда. В расположении явились старшие офицеры на что-то, разозлённые и, отдаваемые ими приказы ещё сильнее запутали солдат. Согласно получаемым от них вводным, полк срочно выдвигается под Царьград, где будет участвовать в каких-то манёврах. И поэтому, в расположении части, остаются только представители интендантской службы, остальные, походными колоннами, выдвигаются в сторону ближайшего железнодорожного узла. А уже через пять часов, Сеня, и все его сослуживцы, посеревшие от дорожной пыли, прибыли на вокзал, и со страхом созерцали железного, шумного монстра на колёсах, пышущего дымом и паром, называемого отцами командирами странным словом: "Паровоз‟. - Не мудрено испугаться, видя вблизи от себя такую жуткую махину, ведь почти все нижние чины, сталкивались с ней впервые в своей жизни. Но вбитая постоянной муштрой привычка выполнять команды, вывела солдат из оцепенения, и они усиленно крестясь, организованно погрузились в подвезённые этим стальным чудовищем товарные вагоны.
  
  
  

Глава 27

  
  
  Михаил был удивлён тому, что сразу после завтрака, его отец, неожиданно изъявил желание о чём-то с ним поговорить. Ведь он, буквально недавно, виделся с ним в столовой, где они немного пообщались. Единственная догадка, пришедшая на ум молодого человека, это то, что предстоящий разговор будет или сугубо приватным, или посвящён делу его друга - графа Мосальского-Вельяминова, младшего. Так что, по пути в библиотеку, где по утверждению прислуги его ждал родитель, молодой человек мог довольствоваться только своими догадками.
  - Вы меня звали, па́па? - поинтересовался Михаил, после приглашения войти в библиотеку.
  - Да Миша, проходи в кабинет. Вот, сегодня, по ошибке, вместе с моей утренней почтой, мне принесли письмо адресованное тебе - от твоего товарища по учёбе, Князя Александра Шуйского.
   - Спасибо, па́па. Я могу его взять?
  - Да. В основном из-за этого я тебя и позвал.
   Не смотря на внешнее безразличие отца, Миша видел, что отец на него за что-то злился. Он прекрасно знал своего родителя и мог безошибочно угадывать его настроение.
  - Я думаю, что вы желаете ещё о чём-то со мною поговорить, о чём-то весьма важном? Иначе просто велели бы прислуге передать мне мою корреспонденцию.
  - Ты прав. Но для начала, забери с моего стола конверт с посланием твоего бывшего соученика. - слово бывшего было недвусмысленно подчёркнуто интонацией. - Прочтёшь его немного позднее. А сейчас, ответь мне. Что тебя связывает с этим отщепенцем?
  - Папа!
  - Молчи сын и послушай меня внимательно. Я знаю что говорю. Мы, моё поколение, как это не странно для тебя звучит, все проходили через возраст отрицания всяких устоев нашего общества и романтику тайных кружков. И то, что является для тебя откровением, для меня давно пройдённый этап жизни. Однако, мы, входя во взрослую жизнь, одумывались, и пересматривали свои жизненные ориентиры. Но. Судя по доходящим до меня слухам, твой дружок, князь Шуйский, в отличие от юного графа Мосальского-Вельяминова, в своём развитии сильно приотстал от сверстников - так и остался неразумным отроком. Это в лучшем случае.
  - Но отец!
  - Не спорь сын. Повторюсь. Я прекрасно знаю, о чём говорю. Так что, ваше счастье, что третье отделение смотрит на твои с князем шалости, как говорят наши простолюдины: "Сквозь пальцы‟. Я бы, на их месте, такой избирательной "слепоты‟ не допускал. Думаю, что если вы, в ближайшее время не угомонитесь, господа жандармы в скором времени могут и "проснуться‟, вспомнив о своём долге перед империй.
  - О чём вы, отец?
  - О том, что недавно имел несчастье ознакомиться с содержанием одной мерзопакостной брошюры, изданной на русском языке, но в Париже и распространяемой соратниками известного нам молодого князя. Так что сын, лучше держись своего друга, графа Мосальского-Вельяминова ибо, он уже не тот глупый отрок с пылким сердцем и девственно чистым, не тронутым разумом мозгом, коим обладают все школяры. Правда осталась тяга рисковать своими финансами, полностью вкладывая их в оборот.
   Далее, отец привёл сыну пример, как стойко его товарищ перенёс отказ государевых чинов взять его пистолеты для вооружения драгунов. Что было вполне ожидаемо. И то, с каким энтузиазмом, достойным не только уважения, но и подражания, Александр взялся за поиски сбыта продукции своих мастеров. И ведь нашёл. В его постоянные покупатели стоит включить и купца Даниила Кокорина, искренне уверенного, что он и в самом деле скупает у графа почти всю продукцию новой оружейной артели. В такой же уверенности прибывает и гравёр, Авраам Кац, добившийся разрешения торговать украшенными в его мастерской револьверами. Кои, как горячие пирожки, раскупают служащие расквартированного в столице лейб-гвардейского полка. Справедливости ради, стоит заметить, что оба собеседника не знали о том, что уже пару раз, небольшие партии пистолей (без декоративной отделки), с оказией, отправлялись в полк, где служит старший брат Александра. Но даже тот, известный главе клана Мусин - Елецких объём производства оружия, изрядно его удивлял. Так что, именно поэтому он желал, чтоб сын ровнялся именно на этого молодого человека, что последнего, уже начинало бесить.
   Но вот, более чем часовая аудиенция отца окончена и Михаил уединившись в собственной комнате, вскрыл пакет с посланием. Содержание которого, собственно говоря, было не о чём. Так, радостные высказывания о том, что приближаются великие, судьбоносные для России события. Да сожаления о том, что Миша позабыл своих товарищей по борьбе, очень редко появляется в их обществе. И приглашение на большой диспут, по поводу того, как весь цивилизованный мир ужаснулся от новых имперских замашек императора всей Руси. Вот это письмо, плюс отповедь отца, и подтолкнули молодого графа к решению посетить князя Шуйского уже сегодня, не дожидаясь указанной в письме даты. Как говорится, назло па́па, в знак протеста чрезмерной опеке и нравоучениям своего родителя. Тем более было известно, где необходимо искать вечного бунтаря - на квартире его новой пассии, молодой, красивой, но ещё никому не известной танцовщицы мадмуазель Жоржетты Бонье, урождённой Марии Куницыной.
   Сборы были не долгими, так как ждать пока будут закладывать экипаж, не хотелось, да и настроение больше подходило для пешей прогулки, позволяющей немного успокоить взведённые нервы. Только, не успев отойти дома, молодой человек повстречал купца Кокорина, который с важным видом восседал на пассажирском сидении наёмной неспешно едущей пролётки. Первым заметив графа, тот оживился, приказал извозчику остановиться и выкрикнул приветствие: "Гра-а-аф, Ми-ихаил Никола-аевич, здравствуйте!‟ - Михаил остановился, посмотрел на торгового человека и нехотя ответил: "И вам здравствовать, уважаемый Даниил, Ерофеев сын. Давно мы с вами не виделись‟. - "Да-а, давненько. А я, собственно говоря, к вам спешу‟. - "Ко мне?‟ - "Нет, нет. Я хотел сказать в ваш дом, к вашему батюшке‟. - "Вам повезло, он дома и может вас принять. А я к несчастью спешу, по делам. Так что, всего вам доброго, до свиданья‟. - "До свиданья, ваша светлость. До свидания‟. - Слегка кивнув в знак того, что беседа окончена, молодой человек бодро зашагал по брусчатке в нужном ему направлении. Так что, он так и не узнал, по какой причине купец спешил увидеться с его отцом. Как и то, какое рекордно большое количество высококачественной уральской стали было заказано его другом и по получению этой партии, полностью оплачено. Что сильно смутило господина Кокорина, спутывая все его планы по скорому возрождению своей оружейной артели и, он спешил уточнить у графа Мусин - Елецкого старшего, что могло стать причиной этого странного факта.
   До дома начинающей актрисы мадмуазель Жоржетты Бонье, пришлось добираться минут сорок, не меньше, так как он находился почти на окраине города. Это был сдаваемый бездетной вдовой мелкого чиновника, старый домик. Который выделялся среди прочих строений сильно облупленными, некогда ярко покрашенными ставенками, с почерневшей черепичной крышей и стенами из потемневшего от времени кирпича. Строить в столице деревянные постройки, запрещалось величайшим императорским указом, ещё с момента основания города. Скрипнув петлями не ухоженной калитки и войдя в небольшой дворик, Миша постучался в единственную дверь, без крыльца. Ему никто не ответил. Тогда он постучал вновь, но только уже сильнее, дольше и бил по ней рукоятки своей трости. На сей раз, послышался приближающийся скрип половиц и прямо через закрытую дверь, молодой женский голос поинтересовался:
  - Кто там?
  - Мадмуазель Жоржетта, здравствуйте. Мне нужен князь Шуйский. Он у вас?
  - А кто вы?
  - Я его друг, Мишель. Я уже был у вас в гостях, вместе с ним.
  - Подождите секунду, я сейчас открою.
   Одновременно с этими словами, с лёгким шумом сдвинулся дверной засов, и тяжёлая дверь слегка приоткрылась. Из-за неё выглянула смазливая мордашка актрисы, обрамлённая растрёпанными волосами, и её испуганный взгляд скользнул по гостю и всему двору. Но узнав посетителя, девица успокоилась, профессионально стрельнула своими глазками, улыбнулась, и, распахнув дверь, "проворковала‟:
  "Здравствуйте граф, проходите, рада вас видеть‟. - Актриса была облачена в дорогой, утеплённый халат, который был одет ею в явной спешке. А из-под небрежно сдвинутой в сторону полы, выглядывало оголённое бедро прелестницы. Осознание того что под этим предметом одежды, больше ничего не поддето, слегка шокировало. И ещё, это зрелище не могло не приковать взгляд молодого человека и не вызвать естественную, физиологически правильную реакцию его организма. Всё это не укрылось от Марии и она, как будто невзначай, немного отведя ногу в сторону, распахнула халатик немного сильнее, но не на много. Видя прильнувший к щекам графа румянец и посчитав что нужный эффект достигнут, танцовщица "пошла‟ в своей игре дальше, выполнила эффектный шаг в сторону и повторила своё приглашение пройти в дом.
   Поспешно отведя взгляд в сторону и, пытаясь усмирить начавшееся буйство гормонов, Миша глубоко вздохнул и, решительно перешагнул порог. После чего, слегка дрожащими руками, спешно прикрыл за собою дверь. Актриса же, проворно отстранила гостя, заперла дверь на засов и, соблазнительно приятным голосочком, проговорила:
  - Да Мишель, князь у меня. Так что, снимайте верхнюю одежду и проходите в гостиную. А я, только припудрю носик и сразу же, присоединюсь к вам.
   Как это ни странно, но в небольшой гостиной никого не было. Ощущая, что щёки по-прежнему пылают и, ругая себя за то, что так отреагировал на демонстрацию своего тела балериной, граф Мусин - Елецкий решил отвлечься на что-то более нейтральное, не такое волнительное как молодое женское тело. Поэтому подошёл к окну и стал старательно изучать видимый из него участок улицы. Это "увлекательное‟ занятие продолжалось весьма долго, до тех пор, как молодой человек не различил за своею спиною, лёгкие, еле слышные, неспешные шаги. Он обернулся и сделал это весьма вовремя. В комнату вошла Мария, она была в том же халате, только под ним просматривалась шёлковая нательная рубаха и причёска, больше не имела былой растрёпанный вид.
  - Прошу вас граф, присаживайтесь. Будьте как дома. Авдотья сейчас подаст чай и бублики.
  - Благодарю, мадмуазель Жоржетта. Но мне на самом деле необходимо поговорить с Александром. Скажите мне. Где он?
  - Он в моей спальне. - нисколько не смущаясь этому обстоятельству, ответила прелестница. - Он спит.
  - Как спит? Что так долго? Ведь уже почти полдень.
  - Увы. Но вчера вечером, э-э-э он получил с одной стороны добрую, с другой не очень радостную весть. Троих его верных людей убили э-э-э, но они, э-э-э смогли выполнить порученное им дело. Вот после этого он и напился.
  - Как? Как это могло произойти?
  - Точной причины я не знаю. - давая понять что у её полюбовника, от неё, нет никаких секретов, залепетала актриса. - Но, э-э-э. Он решил за что-то отомстить какому-то своему тёзке, графу Мосальскому-Вельяминову, припугнуть его так, чтоб он от каждого шороха шарахался. Вот, э-э-э. они, эти наёмники это сделали. Вроде как э-э-э, должны были по настоящему стрелять в его шарабан, (лёгкая, открытая, пассажирская повозка с кучером) э-э-э на ходу. Так после этих выстрелов, гайдуки графа поймали троих стрелков и забили их насмерть. Представляете, они не остановились даже перед смертоубийством.
  - А вы откуда об этом знаете?
  - Так четвёртый стрелок э-э-э смог спрятаться. Он отсиделся в каких-то зарослях э-э-э и всё видел. Потом добрался до моего дома и всё рассказал князю. После чего Сашенька и напился, почти всю ночь пьянствовал, говоря про то, что отомщён за какое-то намеренное унижение на одной из дуэлей.
   Миша был удивлён тому, откуда только взялись силы и хладнокровие. Он слушал глупую содержанку князя, выбалтывающую его секреты и, с трудом удерживал закипающую в его груди ярость. Он не мог поверить, что его бывший друг, мог опуститься до такой подлости. По его мнению, о вызове на дуэль, не могло быть и речи, такие негодяи не достойны сатисфакции. Но и просто избивать спящего человека, не хотелось. Да и вообще, даже находиться в одном доме с подлецом, было противно. Поэтому он счёл за благо как можно быстрее покинуть этот гадюшник, невзирая на разочарованные взгляды актрисы, огорчённой тем, что кто-то не поддался её любовным чарам. Граф спешил к себе домой, откуда желал направиться в имение Мосальского-Вельяминова младшего. Хотелось поскорее узнать, всё ли с ним в порядке, а если нужно то и помочь другу.
  
  
  

Глава 28

  
  
  
   Саша лежал и молча радовался тому, что наступило ещё одно очаровательное, весеннее утро. Вот и пробудившееся солнце, неспешно выплыло из-за горизонта, и начало своё восхождение на небосклон, попутно, нежно лаская своими лучами весенние первоцветы и пробуждающиеся от зимнего сна, набухшие почки деревьев, даря им свой заряд света и нежного тепла. В спальне было довольно-таки светло, и не смотря на это, молодой человек не желал покидать свою уютную постель, так как рядом с ним спала его ненаглядная "половинка‟ - Алёнка. Она, минут пять назад, уже открыла свои полные сонной неги очи, и, увидев Александра, что-то прошептала, прижалась к нему и снова задремала, забавно "надув‟ свои губки. Так что, молодой человек, не желая прерывать чуткий утренний сон своей любимой женщины, просто лежал рядом, и наслаждался её близостью. Тем более, с недавнего времени, их отношения перешли в новую стадию своего развития. Буквально на днях, его огненноволосый ангелочек признался в том, что она стала непраздной(беременной). Правда в тот момент, когда она это говорила, в её глазах было столько страха и отчаяния, что Сашка поначалу подумал что она абсолютно не рада своей беременности. Однако вскоре выяснилось истинная причина этой фобии - девчонка боится, что её насильно отлучат от любимого и сошлют. Мол: "С глаз долой, из сердца вон‟. - Принудительно выдав замуж за кого-либо из холопов проживающего в одном из самых отдалённых поселений. И сколько было радости и слёз, пару раз дошедших до рыдания, когда Алёна узнала, что Сашенька её тоже любит, и давно проворачивает одну тайную аферу для того, чтоб она стала его официальной женой. Даже если всё высшее общество её не признает и отвергнет. И ещё, можно сказать что в этом направлении достигнут положительный результат, из Европы уже едет курьер с документами, подтверждающими её баронство, то есть принадлежность к какому-то древнему, пусть и совершенно не богатому роду.
  "Любый мой, ты уже не спишь?‟ - тихо, прошептала Алёна, и крепче прижалась к плечу Александра.
  "Нет‟. - ответил Саша, с нежностью поцеловал соложницу в темечко, с наслаждение вдохнул воздух, несущий аромат её волос.
  "Ты что, сегодня отменил свою утреннюю разминку?‟
  "И не собирался этого делать. - слегка улыбнувшись, прошептал молодой человек. - Сейчас изгоню из кровати одну любительницу поспать и займусь своими делами‟.
  "Прямо вот так, возьмёшь и безжалостно вытолкаешь из кровати беззащитную девушку?‟
  "Да, душа моя, ты угадала. Именно так я и поступлю - прямо сейчас‟.
  "Но почему?‟
   Вместо ответа, Саша с шутливым назиданием, продекламировал подходящую к моменту переделку, на мотив песни группы Круиз:
  
Жена рабыня и царица,
  
Она и мать она и дочь.
  
Жена обязана трудиться
  
И день, и ночь. И день, и ночь.
  
Но только дашь ты ей поблажку,
  
Она мгновенно всё поймёт.
  
Тогда последнюю рубашку
  
С тебя без жалости сорвёт.
  
Не разрешай ей спать в постели
  
При свете утренней звезды
  
Держи лентяйку в чёрном теле
  
И не снимай с неё узды ...
   При последних словах, в бок Александра врезался маленький, но сильный кулачок Алёны. Ещё одно подтверждение того, что девица поверила всей душой в то, что она любима, и возврата к её прошлому нет. Пусть она ударила с шутливой прибауткой: "Все вы мужчины такие...‟. - Но тычок женской ручки был весьма ощутимым. Договорить какие по её мнению все мужики сво..., молодой женщине было не суждено. Саша извернулся, и принялся щекотать её подмышки, приговаривая ехидным голосом: "Подъём засоня, хватит спать! Иначе без завтрака оставлю. А за покушение на мою драгоценную персону, тебя ещё ждёт суровая кара. Какая именно, я немного позднее придумаю. Я отомщу, и будет мстя моя ужасна‟.
   Вот так, с шумом, смехом и прибаутками произошло сегодняшнее пробуждение. А далее, пусть и с некоторым запозданием, последовали любимые барские развлечения; зарядка, водные процедуры, завтрак. Во время, которого граф объявил, что сегодня он и его "баронесса‟ отправляются в Павловск, в лавку к ювелиру Кацу, где Алёну ждёт небольшой сюрприз. И не какие расспросы и уговоры девушки, не позволили приоткрыть завесу этой рукотворной тайны, Сашка остался в этом допросе нем как рыба. Да. Он влюбился как мальчишка, и безмерно баловал свою ненаглядную Алёнку, без всякой меры, о чём мог в скором времени пожалеть, но, ничего с этим поделать не мог. Так что, дорога до столицы прошла в сопровождении её радостного щебетания. В лавке ювелира-гравёра, последовал новый взрыв эмоций, радостный визг, объятья и поцелуи. Так как Алёна была не способна сдержать своё восхищение от вида золотых украшений, которые, по легенде, должны были стать её фамильными ценностями. Потому что, баронесса Фиклен, должна была предстать в полной красе, пусть она не очень богатая, однако родовитая молодая особа. И этот сегодня, этот образ приобретал свои первые черты.
   Так что, по окончанию похода по магазинам и салонов по пошиву женской одежды, дорога в имение проходила с пользой для дела. А именно. Всё это время было посвящено повторению легенды появления иноземной аристократки в дома графа.
  "Запомни, - уже неизвестно в который раз повторял Саша, - отныне, для всех, ты не умеешь говорить на русском языке - абсолютно, так что, если кто-то постарается с тобой заговорить, смотришь на этого человека как на дебила, и, недоумевая, пожимаешь плечами. Мол, ничего не понимаю. Далее, запомни ты приехала в Россию с одной целью, наняться на службу в какую-либо богатую семью - необходимо срочно заработать себе приданое. Годы идут, а молодость не вечна. Такое иногда происходит, наш высший свет любит нанимать импортных учителей или воспитателей. Далее, ты как истинная католичка, прекрасно владеешь латынью, ну а я, нанял тебя на службу, чтоб её подтянуть. ...‟
   Алёнка устало кивала своей головкой, на которой красовалась новая шляпка и рассматривала подлесок, временами подступающий почти вплотную к дороге. Вдруг она заполошно встрепенулась, резко развернулась и прижалась к Александру, да с такой силой, что оторвать её было невозможно. Затем, прозвучал дробный звук выстрелов и, тело девушки вздрогнуло, а Саше показалось, что он ощутил сильный толчок в грудь.
   Дальше всё развивалось без участия молодого графа, кучер быстро справился с испугавшейся лошадью и шарабан понёсся по лесной дороге на максимально возможной скорости. Алёнка по-прежнему не расслабляла своих объятий, отчего Александр не мог видеть того что происходит вокруг, слышался топот копыт, стук, скрип колёс. И ... руки девушки резко ослабли и она, за малым не выпала из экипажа, беспомощно обвиснув в руках Александра.
  "Гони-и! Гони голубчик! Быстре-е-е! - скрывая голос, закричал Сашка, поняв что произошло и отчаянно прижимая к себе ставшее тяжёлым и безжизненным тело Алёнки. Её ещё недавно живые, а сейчас..., её остекленевшие глаза смотрели в поглотившую её жизнь пустоту. Но Александр категорически не желал верить в очевидность произошедшего с ним горя. - Алёнка! Да как же это?! Но почему так?! А-а-а-ы-ы-ы!‟
   Кучер Гринька беспощадно хлестал лошадь, не думая, что гоня животное таким интенсивным аллюром, может её загнать. Позади, больше не было слышно ни выстрелов, ни криков. И что было тому причиной, конюх не задумывался. Ему было неважно, кто одержал верх, то ли победили сопровождавшие барина гайдуки, то ли засаднки, главное, что барин был в крови и требовал, чтоб Гриня поспешал. Но когда его граф взвыл, как смертельно раненое животное и замолчал, в его груди разлился мерзкий холодок. Боясь оглянуться и увидеть два неподвижных тела, низкорослый мужичок смотрел только на дорогу. И гнал, гнал, гнал лошадку, охаживая её круп кнутом.
   Как это ни странно, но лошадь выдержала эту безжалостную гонку, не упала, хотя и была близка к этому. Лошадка уже хрипела, и роняла на землю крупные клочья пены. Точно, загнали красавицу. А во дворе, почти сразу началась суета, дворовые холопы, увидев картину заполошного возвращения барина, побросали свои дела и опрометью бросились к экипажу. Были и те, кто растеряно замер, ничего не понимая. Шарабан ещё полностью не остановился, когда из него выпрыгнул Александр, прижимая к себе безвольно обвисшее тело Алёны. Как только он умудрился устоять на ногах? Непонятно. Но этот трюк, достойный исполнения лучшими каскадёрами, видели все. Вот барин немного пробежался и не свалился, не смотря на наличие в его руках тяжёлой, ноши. И тут, по двору разнёсся его осипший до неузнаваемости голос, Сашка кричал: "Лекаря сюда! Живо! Чего смотрите?! Бегом за лекарем! Кому я сказал? Бе-его-о-ом!‟
   Так никому и, не отдав свою неестественно неподвижную, обмякшую как марионетка, лишённая своих ниток управления, женщину, Сашка тяжело взбежал по ступеням и скрылся в доме. И уже оттуда, доносились его требовательные выкрики-приказы. Не дожидаясь напоминания, за пожилым врачом, живущим не так уж и далеко от графского имения, поскакали сразу трое гайдуков, хотя они видели, что Алёне его услуги уже не нужны. Однако барин потребовал, значит, его, медикуса, необходимо доставить в имение во чтобы-то не стало. Тем более, в том состоянии, в котором прибывал хозяин, врач мог понадобиться и ему. Это мнение высказал Протас.
   Прошло немногим более часа, когда во двор поместья въехал старенький тильбюри́ доктора. Его, изображая бдительных конвоиров, сопровождали хмурые гайдуки. Которые неотрывно следовали за доктором по пятам, даже по территории двора усадьбы. Впрочем, как только экипаж подъехал к парадному входу, и конюх взял под уздцы красивого коня, светло-соловой масти, служитель Асклепия самостоятельно, не дожидаясь когда его позовут, выделив провожатого, поспешно покинул карету. Держа в правой руке свой увесистый саквояж, медик спешил в дом к пациентам. Правда, перед самой дверью пожилой доктор, неожиданно для себя, столкнулся с молодым графом, к которому так спешил. И что было самым странным, хозяин поместья передвигался самостоятельно, был одет в чистую одежду и не имел никаких признаков ранения, в виде повязок или ещё чего бы то ни было. По крайней мере, если следовать выводам, сделанным по сбивчивым объяснениям боевых холопов, выходило, что Александр Юрьевич должен быть серьёзно ранен.
   - Простите доктор, - глухо, как-то безжизненно отречённым голосом заговорил молодой человек, - я вас напрасно побеспокоил. Алёнке ваша помощь уже не нужна. Она вообще-то, не имела смысла и в тот момент, когда я за вами посылал. Так что, ещё раз, простите за беспокойство и сколько я вам должен за вызов.
  - Как же так? Меня звали ещё и для вас, так что давайте, я вас осмотрю.
  - Это лишняя трата вашего времени. На мне нет ни единой царапины. Пуля, предназначенная мне, досталась моей Алёнушке.
  - Но мне сказали, что вы были весь окровавлены.
  - Это была её кровь. Это она меня спасла от пули пущенной проклятым душегубом, закрыла собою, а не я её. Представляете, меня ..., мою грёбанную жизнь спасла хрупкая женщина. А ведь это я должен был защищать своего ангелочка, а не она меня...
  - Значит так, любезный граф, хватит рефлексировать. Я здесь, и вас должен осмотреть, и я это сделаю, не смотря на все ваши возражения. Я врач, а это значит, мне решать, что и когда мне нужно делать, а что можно и отменить. Так что, показывайте, где я смогу вами заняться. И где находится погибшая?
  - Её обмывают в бане, готовят к отпеванию.
  - Значит так. Вначале я осмотрю вас, затем погибшую, и напишу заключение о причине её смерти. Полиция всё равно потребует это сделать. Кстати. Вы уже послали своих людей в околоток?
  - Да.
  -Вот и чудненько, вот и ладненько ...
   Как граф Мосальский-Вельяминов и говорил, на его теле не было ни единой раны. Но. Душевное состояние молодого человека, вызывало у врача сильные опасения. Нет, за психику хозяина поместья старый доктор не опасался, его настораживало то, что, по словам пожилого дядьки пострадавшего, граф не так давно с трудом восстановился после странного "лечения‟ электричеством. По округе давно болтали о похождениях английских шарлатанов от медицины, а тут удалось столкнуться с их жертвой. Из-за этого и возникала тревога: "Выдержит ли не успевшее восстановиться от такой травмы сердце юноши, ещё и этот удар?‟ - Поэтому врачом была использована успокоительная микстура, после которой, пациент весьма быстро уснул. И именно поэтому, с прибывшей следственной бригадой общался доктор, кучер и трое гайдуков-видаков. Так что к вечеру, в результате кропотливой работы слуг правопорядка, была восстановлена вся картина преступления. В процессе следственных мероприятий, ими было осмотрено место засады, предъявленные трупы бандитов, за коих холопов сильно пожурили. Мол, нужно было хоть одного душегуба оставить живым. Тем более, двое из нападавших бандитов были опознаны как беглые убивцы, объявленные во всероссийский розыск. И ещё, полицмейстер, бывший в этой группе старшим, забрал не только пистолеты ватажников, но и деформированную свинцовую пулю, изъятую из тела убитой. Так что, граф был признан пострадавшей стороной, гайдукам милостиво простили устроенный ими суд Линча, мол, понимаем - возобладали эмоции и всё прочее. С чем следователи и убыли в околоток. Доктор же остался до утра, точнее до окончания траурной церемонии.
   Поутру, Александр наотрез отказался от повторно предложенного ему успокоительного сбора, сославшись на то, что не желает присутствовать на похоронах любимой женщины, находясь в стадии даже лёгкого наркотического опьянения. Что если он не смог её защитить, так не оскорбит её память проявлением такой слабости, по его мнению, не достойной мужчины. Так что, и панихиду, и похороны Сашка перенёс стойко.
   Во время устроенных во дворе поминок, сидя с доктором за отдельно стоявшим столиком, Саша почти не пил и не ел, только смотрел, чтоб все люди, кто решил помянуть его Алёнку, невзирая на сословие, не были обделены угощением или обнесены бокалом спиртного напитка. А через три часа, сказав, что желает побыть в одиночестве, велел Дормидонту, чтоб его подчинённые принесли в малый кабинет бутыль вина и большой пирог с зайчатиной, ушёл.
   В этом кабинете, ещё через час Сашку и нашёл его "опоздавший‟ на похороны друг Михаил. Хотя откуда ему было знать, о том какая произошла беда. Александр, так и сидел один, не тронув закуску и опустошив на половину бутыль с вином, и ему казалось, что алкоголь его не берёт. Даже на стук в дверь, молодой человек никак не отреагировал. А когда Мишка вошёл в комнату, так и не дождавшись разрешения, только посмотрел на того, исподлобья. Как на пустое место.
  "Как ты себя чувствуешь, друг? С тобою всё в порядке?‟ - прямо с порога, встревоженно поинтересовался гость. Хозяин молчал, как будто и не слышал вопроса. Не дождавшись ответа, Миша снова заговорил:
  - Соболезную, я...
  - Молчи. Садись.
  - Но, я должен ...
  - Молчи. Выпей, за новопреставленную рабу божью Елену. Молча.
   С этими словами Саша наклонился, извлёк из ящика стола небольшую кружку и наполнил её до краёв. Также налил и себе, в точно такую же ёмкость. Выполнив эти действия, молодой человек взял свою кружечку и выжидающе посмотрел на друга. Выпили не чокаясь. Александр повторно наполнил посуду и вновь впялил взгляд на Михаила. Граф Мусин - Елецкий снова поддержал Сашку.
  - Закусывай.
  - А ты?
  - Не хочу. И без закуски не берёт меня, этот проклятый алкоголь. Веришь? Пью как воду, только голова немного кружится и всё.
  - Тогда, может быть хватит пить.
  - И то верно. Хватит, так хватит. Всё, завязываю, с употреблением этого дрянного поила. Тем более, Алёнка не уважала это дело...
  А вино, на взвинченный стрессом организм Александра всё же подействовало. И сделало оно это весьма своеобразно, не отключило его сознание и не притупило душевную боль, а всего лишь "ударило в ноги‟, в результате чего, Сашка не смог подняться из-за стола, злился, делал новые и новые попытки встать и всё равно, не мог удержать равновесие. Видя тщетность этих усилий, заглянувший в комнату дядька Протас, был вынужден позвать помощников - слуг, чтоб они отнесли воспитанника в его спальню. Ну и за одно, распорядился чтоб три тётки, ответственные за наведение порядка в барском доме, заставили своих девок приготовить Михаилу гостевую комнату - так как тот предупредил, что приехал на несколько дней.
  В скором времени окончилось и поминальное застолье. Наплакавшись, наевшись и разобрав приготовленные узелки с пирожками, разошлись участвующие в этой тризне холопы. И только после этого, прислуживающие во время поминального обеда кухонные работники, начали разобрать опустевшие столы и мыть посуду. И за этими хлопотами, уставшие за день люди провозились до поздней ночи. И только после того как была отмыта последняя миска, усадьба, точнее её труженики, позволили себе уснуть.
   Новое утро, и в отличие от прошлого дня, Александр вернулся к своему ежедневному ритуала. Он уже окончил свой утренний ритуал, зарядку и обливание холодной водой и возвращался в свою спальню, где повстречал вышедшего в коридор Михаила. Тот уже был относительно бодр, свеж, однако выглядел слишком обеспокоенным, и видимо поэтому, поздоровавшись, остановил друга и поинтересовался: "Алекс, я так и не узнал всех деталей покушения на тебя. Ты ответь, эти душегубы тебя-то хоть не ранили? Тебе нужна моя помощь? А то, у твоих холопов, по этому поводу, нечего невозможно узнать‟. - спросил и тут же пожалел о своей бестактности, увидев, что этим вопросом "ударил‟ по другу, как острым лезвием резанул. - "Нет. - ответил Сашка - Моё тело не пострадало‟. - "Хоть это хорошо‟. - "Ничего хорошего, я, в этом не вижу‟. - "Прости‟. - "Пустое. Ты ни в чём не виноват. Лучше давай, вместе позавтракаем, а после этого, пообщаемся. Уверен, ты ко мне приехал по какому-то делу. Значит про это мы и будем говорить, всё остальное табу. Хорошо?‟
   Завтрак прошёл в полной тишине. Никто из друзей, ни о чём не говорил, и даже вышколенная управляющим прислуга, тихо накрыла стол, и, не издав ни единого лишнего звука, удалилась. Вновь появилась в столовой она только после того, как хозяин и его гость, отправившись на прогулку по парку, покинули это помещение.
   - Миша, - двигаясь по пешеходной тропинке неспешным прогулочным шагом заговорил Александр, когда друзья скрылись от посторонних глаз, - я благодарен тебе за то, что ты приехал ко мне, и в такую тяжкую минуту, не лезешь в душу со своими соболезнованиями. Теперь о деле. У тебя возникли какие-то вопросы требующие срочный ответ?
  - Нет. Срочных дел нет. Я приехал потому, что узнал о покушении на твою жизнь.
  - Вот как? - Александр остановился, и с нескрываемым удивлением посмотрел на друга.
   Пришлось тому рассказывать и про свой разговор с отцом и про то, что ему разболтала мадмуазель Жоржетта Бонье. Во время этой исповеди, Сашка вначале побледнел, его взгляд стал неподобному холодным, а затем, по его лицо покрыли красные пятна.
  - Так значит, говоришь, что за всеми этими событиями стоит Сашка? - процедил сквозь зубы Александр. - Это он, мне, так мстит за обиду, полученную на дуэли. А то, что я просто не хотел убивать друга, он, пёс смердящий, не подумал?
  - Алекс. Я думаю, что вызывать Шуйского на дуэль не стоит - не достоин он такой чести. А вот видаком я буду. Пусть им займётся полиция.
  - И что мы следователю скажем? Всё так, господин полицмейстер. Вот, его светлость граф Мусин - Елецкий слышал, как одна дура баба болтала о том что знает заказчика покушения на графа Мосальского-Вельяминова. На что стряпчий Шуйского в ответ, так мало что там мелкая актриса нафантазировала, мой клиент об этом ничего не ведает. И будет прав. Да и не уверен я, что мадмуазель Бонье, под присягой подтвердит свой рассказ. Как пить дать, будет с невинным видом моргать своими глазками и утверждать, что впервые про всё это слышит и никому, ничего ,не рассказывала.
  - И что ты предлагаешь?
  - Я объявляю вендетту, то есть месть. А это блюдо, подают холодным. Спасибо Михаил, ты подарил мне цель и смысл дальнейшей жизни. По крайней мере, на ближайшее время.
  - Так ты что, до этого разговора желал свести счёты с жизнью?
  - Не дождёшься. Просто у меня был потерян к ней всякий интерес. Так, поплыл по течению: работа - дом, пожрал - поспал и не более того.
  - Так ты что? Ты решил его убить?
  - Не знаю - не знаю. Думаю, что нет... м-м-м, вряд ли это хорошая идея. Если я его убью, то в этом будет мало толку. Буду думать ... Блин, представляешь, в голове такой сумбур, что ничего не могу придумать. Ты вот что ..., если сможешь ..., ну то есть, не посчитаешь это подлым занятием, держи меня в курсе всех его грязных делишек, в том числе и о его потугах на революционном поприще.
   В Сашкиной голове и в самом деле творился полный бардак. С одной стороны, ему хотелось бросить всё, помчаться в столицу и порвать своего тёзку на части, проще говоря, убить с особой жестокостью. А дальше, будь что будет, хоть каторга, хоть повешенье ..., хотя нет, ему, в силу его рождения присудят благородный расстрел. Другая часть сознания сопротивлялась этому решению, шепча, что лучше сделать так, чтоб мерзавец, организовавший убийство Алёнки жил, но проклинал каждый лишний день, проведённый им на этом свете. Другой вопрос. Как это сделать? Неизвестно. Возникал миллион идей и из них, не было ни одной хоть капельку реалистичной. Вот так, раздираемый эмоциями и желаниями, Сашка, больше не говоря никому ни слова, направился в свой кабинет, где и заперся, не выйдя из своего убежища даже на обед. Поближе к ужину он опомнился, открыл дверь и, успокаивая дежурившего возле кабинета дядьку, сказал, что с ним всё в полном порядке, просто, неожиданно пришла одна интересная идея, и он ищет пути её воплощения. После чего, терпеливо выслушав посыпавшиеся на него упрёки и обвинения, что он совершенно не следит за своим здоровьем, причиняя старому солдату большие душевные страдания, приказал принести еду прямо к нему. Так что через пятнадцать минут, три молодых холопки принёсшие подносы с кашей, кувшином кваса и ещё тёплыми пирожками, с минуту растерянно стояли, созерцая раскиданные по столу, и полу большие листы бумаги. Девушки просто терялись, не зная, куда они могут поставить свою ношу. Отвлечённый от работы их присутствием, молодой хозяин оторвался от каких-то своих расчётов, удивлённо посмотрел на них. Но поняв, в чём проблема, как-то неестественно улыбнулся и, указав кивком головы на лавку, сказал: "Ставьте всё туда и можете идти. И больше не мешайте мне. Когда будете нужны, я вас сам позову‟.
   Ещё через час, может быть немного позже, к Александру заглянул Михаил и застал своего друга сидящим за столом и полностью погружённым в какие-то, только ему понятные расчёты. И именно по этой причине, на появление гостя, Сашка никак не отреагировал. Миша тихо вошёл, буквально на пару небольших шажков и, остановившись, удивлённо осмотрелся. И то, что он увидел, его сильно удивило. На большом письменном столе, и вокруг него, был настоящий творческий беспорядок. Такая ассоциация у молодого человека возникла оттого, что все листы бумаги, увиденные им, были аккуратно расправлены, зафиксированы по углам различными канцелярскими предметами и сориентированы так, чтоб сидящий за столом человек, при желании мог без лишних перемещений прочитать эти чертежи. Увиденная картина сказало многое и окончательно расставило все точки над i.
  "Так вот кто этот загадочный инкогнито, он же талантливый оружейник-изобретатель. - с трудом справившись с удивлением, подумал граф Мусин - Елецкий. - И вот почему Алексу удавалось так долго держать его имя в секрете. Ай да Сашка, ай да сукин сын. Как он лихо скрывал свой дар. А ведь во время учёбы, ни в чём не проявлял своё увлечение огнестрельным оружием. Или ту же склонность к математике, а сейчас, вон как оперирует какими-то непонятными формулами‟.
  - Тебе чего? И что ты тут делаешь? - вопрос прозвучал настолько неожиданно и строго, что погружённый в свои мысли Михаил, вздрогнул всем телом.
  - Так это... Ты так быстро ушёл с прогулки, ничего не объяснив. Затем заперся в своём кабинете, как какой-то отшельник, даже не вышел к обеду. Вот я и обеспокоился о тебе. Ведь это я привёз тебе не очень хорошую весть. Время идёт, уже стемнело, а ты всё сидишь при свете керосиновых ламп, и кроме как на завтраке, к еде больше и не прикасался.
  -С чего ты так решил?
   В ответ, Миша только кивнул на подносы с так и нетронутой едой. А его друг, с недоумением уставился на давно остывшую кашу с яйцом и грибами. Посмотрел и тихо проговорил: "Странно. И в самом деле, судя по тому, как сильно потемнело, я работаю весьма долго - увлёкся. ... А есть так и не хочется‟.
  - И не мудрено, - с укором в голосе ответил граф Мусин - Елецкий, - ты сбежал от действительности в свой инженерный мирок, позабыв даже о том, что обязан заботиться о своём теле.
  - Неправда. Я никуда не сбегал, просто определил для себя цель, и усилено думаю, как её достичь.
  - Тогда ненадолго прерви своё занятие и поешь. Ведь твой организм, для полноценного существования, нуждается в регулярном питании.
  -Да-а-а. В твоих словах есть логика. Уговорил. Надеюсь, ты составишь мне компанию.
  - Нет, спасибо, я только что отужинал. И встав из-за стола, сразу же направился к тебе. Вижу, что я сделал это не зря.
   Когда хмурый, уставший от долгого сидения над чертежами Сашка присел на лавку и принялся вяло "ковыряться‟ ложкой в тарелке с кашей. Михаил не совладал с одолевающим его любопытством и, кивнув в сторону стола, поинтересовался: "Алекс, можно полюбопытствовать? Я с твоего разрешения посмотрю бумаги?‟ - "Смотри. Только помни. Все, что там начерчено, является нашей коммерческой тайной. И ты, как мой компаньон, не меньше меня заинтересован в её сохранении‟.
   Невозможно описать степень удивления Михаила, когда он, заглянув в первый же чертёж, пусть с трудом, но смог распознать изображённый на нём пистолет. Однако начерченное на бумаге оружие имело совершенно непривычную форму. Отсюда возникло новое желание - задать вопрос: " Александр, а ты уверен, что эта новая конструкция оружия будет нормально функционировать?‟- Только задать его, граф не успел. В дверь кто-то постучался и через пару секунд, после разрешения войти, в кабинет заглянул взволнованный Протас.
   " Михаил Николаевич, - немного растерянно проговорил отставной солдат, - ваша светлость, тут это, от вашего батюшки примчался человек, добираясь до нас, он так поспешал, что чуть не загнал своего коня. Он привёз вам какой-то запечатанный конверт. Ваша светлость, ещё, он балакает, что Турка объявил нам войну. Уже идут бои‟.
   Прочитав послание отца, Михаил извинился и уехал из имения друга. Он так и не узнал, что Сашка не изобретал никакого нового оружия, всё было намного банальней, он старался воспроизвести по памяти револьвер Нагана, точнее максимально приближённую к оригиналу копию, с системой обтюрации пороховых газов и глушитель к нему. Нужно это было для того, чтоб во время ночной акции возмездия, в доме, где будет ночевать князь Шуйский, на улице, или в самом помещении не было слышно никаких выстрелов. Впрочем, на следующий день, план осуществления мести кардинально поменялся. Но это произойдёт только завтра.
  
  
  

Глава 29

  
  
  Уже второй день, Павловский пехотный полк, в котором служил Сеня Юрьев, вгрызался в землю. Нещадно палило солнце, позабыв о том, что сейчас на лето, а середина весны. Ещё и по этой причине солдаты обливались потом. Служивые копали рвы и насыпали брустверы укреплений, которые их командиры называли чудными словами: флеши, люнеты, батареи (в середине и конце 1800х годов батареями именовались артиллерийские фортификационные сооружения, поэтому я счёл возможным называть их также.) , на которых артиллеристы устанавливали свои пушки. Казалось, что этому каторжному труду не будет конца и края - закончили в одном месте, переводят на другое укрепление. А тут ещё, с сегодняшнего утра, послышались частые раскаты грома и грохотали они более часа, если не намного дольше, хотя на небе не было ни не то, что тучи - не единого облачка. Бывалые солдаты, иногда прерывая работу, вытирали со лба пот и, посмотрев с грустной тоской на юг, говорили: "Вон. Уже наши братишки с басурманином бьются, а мы здесь, в землицу закапываемся. Видать накопил турка силу немалую, раз мы здеся стали и вгрызаемся в землицу‟. - После чего, они снова начинали копать сухой грунт, или носить выкопанные из него камни, заполняя ими большие плетёные корзины. В подтверждение их слов, появились первые, поначалу редкие повозки обозников, в которых сидели и лежали раненые солдаты. Они с осторожной медлительностью, чтоб не растрясти находящихся в них покалеченных бойцов, ехали по дороге, ведущей к Царьграду. Что не прибавило хорошего настроения людям, возводящим линию обороны. Спустя полчаса - не более, поток телег с ранеными усилился, в нём появились странные двухколёсные возки, которые везли чудные животные с тонкими ногами, длинной шеей и горбом на спине. Эти животины чинно вышагивали, осматривали округу, крутя своими подвижными головами и, величественной ленцой жевали "жвачку‟ - ими управляли местные жители, одетые в чудные одежды.
   Солдаты крестились, глядя на эту разномастную колонну и невиданных животных и то тут, то там слышались горестные высказывания: "Ох и прёт Турка, ну и силён зараза. Видать пришёл и наш черёд сложить свою буйную головушку. ... Прими и прости Святая Богородица наши души грешные‟. - Командиры, ходившие по импровизированной стройплощадке, казалось, не замечали этих слов. Они не требовали замолчать и не грозили расправой за паникёрское настроение, только контролировали работу своих подчинённых, указывая на замеченные ими огрехи. Никто из них, в общении с нижними чинами, не повышал своего голоса, но всё равно, их указания выполнялись беспрекословно. Впрочем, панибратством здесь и не пахло и разделение, офицер - его подчинённый, ощущалось во всём, чуть ли не на физическом уровне.
   После обеда, появились драгуны, и стали лагерем, расположившись не так далеко от сооружаемого ротой Саввы, ломанного под странными углами укрепления, обозначаемого отцами командирами чудным названием "кронверк‟. Поэтому, он пусть обрывками, но слышал как бравые, неунывающие кавалеристы, приказывали своим обозникам: "... Так братцы! ... Копаем тут, тут и тут ... эполемент ...! Да ... ‟ - Вникать в смысл этих распоряжений было некогда, и солдат, взяв очередной камень и, понёс его к возводимому его ротой полевому укреплению.
   Вот так и прошёл весь день. Поближе вечеру, на юге утихла канонада, прошли остатки полков, державших там оборону и, любое движение с той стороны прекратилось. Благо все укрепления были сооружены, все рвы выкопаны и по примеру опытных солдат, все бойцы начали, переодеваться в чистую одежду, предварительно ополоснувшись в речушке, текущей в тылу укрепрайона. И буквально перед самым ужином, начался крестный ход, получивший отклик в сердце каждого русского солдаты. Священнослужители, благословляя защитников отчизны на ратный подвиг, несли образа, пели псалмы, освящали возведённые укрепления, щедро окропляли святой водой солдатский строй, мимо которого проходили. А воины, сняв головные уборы, крестились и каждый из них, в этот момент надеялся, что уж он, точно выживет в предстоящей "мясорубке‟.
  Вот, шествие дошло и до роты, в которой служил Юрьев. И когда шествие поравнялось с рядовым Сеней, он за малым, по привычке, не упал на колени, сдержало только то, что этого не сделал никто из его сослуживцев.
   И только после того, как мимо Сени прошла вся процессия, перед тем как вновь начать работать, молодой боец заметил, как на противоположном удалённом, холме показалась вражеское войско. Оно переваливало через вершину этой небольшой возвышенности, обтекало его по сторонам, как саранча, заполняя собою всё пространство. И тут до сознания солдатика дошло, что завтра может быть последний лень его короткой жизни. И в душу ворвалась волна "холодного‟ страха. Он вымораживал душу, давя тяжким камнем на грудь, затрудняя дыхание и заставляя сердце биться ускоренно, как попавшаяся в силки птаха. От его "липких объятий‟ не спасал и тяжёлый физический труд землекопа.
  Стемнело. В обоих лагерях, как Русском, так и Турецком, зажгли многочисленные костры и выставили охранные посты. С Российской стороны, в них выделили только инвалидов (в былые времена имело значение ветеран, ну и я позволю себе такое) , не доверив такое ответственное дело неопытным бойцам. Что не сильно-то облегчило последним ночёвку. За исключением такой "маленькой детальки‟, солдатики спали короткими урывками, в основном сидели и задумчиво поглядывали на многочисленные огоньки костров противника. Не миновала, сея "чаша‟ и Юрьева, так что он прибывал в полной уверенности, что за всю ночь, так и не сомкнул глаз. Нужно было видеть, с какой завистью он поглядывал на тех, кто, кратковременно погрузившись в объятья Морфея, начинал негромко посапывать. Затем, Сеня вновь погружался в воспоминания о матушке, отце, сестрицах и обоих младших братьях. Далее, его мысли перескочили на вечерние посиделки, на которых, девчата почему-то не обращали на него внимание. Вспомнились хвастливые рассказы рыжего Михайлы, о его многочисленных любовных похождениях. Здесь, тоска резанула с новой силой, так как солдатик, не то, что не познал ни единой женщины, он ни разу не поцеловался, ни с одной девчонкой. На этих мыслях, парнишку и сморил очередной урывчатый отрезок сна.
   Ещё до рассвета, точнее, когда восток начал только светлеть, объявили подъём и завтрак, на который давали какой-то фруктовый взвар и кусок чёрствого сухаря, настолько пересохший, что пришлось размачивать в ещё горячем напитке, иначе была опасность сломать об него зубы. И только бойцы справились с приёмом этой немудрёной пищи, как из-за горизонта выглянул краешек утреннего солнца, и было объявлено общее построение. Вновь, короткая, на взгляд постороннего человека, бессмысленная суета, во время которой ротные шеренги заняли свои места, те, которые были определены им ещё вчера. Противник проделал те же эволюции - зеркально.
   Снова всё застыло. И лишь суетились у своих длинноствольных орудий пушкари, забивая в стволы пыжи и закатывая в них ядра - с обеих сторон. Первыми грянули пушки противника. Их позиции затянулись густыми, непроглядными клубами дыма. Сеня увидел как из одного из участков этого облака, вылетела чёрная точка ядра. Она, визуально, немного увеличившись в размере, упала на землю, прямо перед ним, с недолётом. Взметнулся небольшой фонтан земли и круглый снаряд, подскочив как мячик, перелетел солдатский строй, так и не причинив ему вреда. Так повезло не всем. Слева и справа, послышались испуганные вскрики. И тут же зазвучали команды: "Сомкнуть строй! ... Держать равнение! ... Давай, держитесь братцы ...‟. Всё это заглушил ответный залп русской артиллерии. И вновь Семён смог увидеть, как ядра, пробили просеки в рядах наступающего турецкого войска. Долго наблюдать за артиллерийской перестрелкой, своими пусть не многочисленными, но для непривычного к этому взгляда кровавыми результатами, вызывавшими душевную оторопь, не довилось. Прозвучали новые команды: "Ровня-а-айсь! Сми-и-ирно! Вперё-о-од, шаго-о-м, марш!‟ - Вбитое в подсознание выполнение команд, выгнало из солдатских голов все лишние мысли, страхи, переживания, и, слыша голоса командиров, отчитывавших ритм шага, дублирующих удары барабана, роты пошли на сближение с войском неприятеля. Шаг левой ногой, шаг правой, чувство локтя идущего рядом товарища. Вот и неглубокая, полоса, оставленная отскочившим от земли, и поэтому, пролетевшим над солдатскими головами орудийным снарядом. Сеня за малым из-за неё не оступился, но устоял, не сильно вывалился из строя. Противник вновь выстрелил из пушек. Справа, что-то с неприятным шелестом пролетело, с мерзким чавканьем врезавшись в чьё-то тело и одним единственным, недолгим воплем боли. Правда, идущий с той стороны солдат не пострадал, но чувствовалась, что произошла эта трагедия где-то рядом. Как и ожидалось, прозвучали команды на восстановление строя - не останавливаясь. Вот и строй турецких воинов, их ряды замерли почти рядом - весьма близко. Почти сразу, слышится многоголосое, единое приказание: "Сто-о-ой!‟ - Прекрасно различима и чужеземная речь, звучащая впереди.
   "Готовься! Целься! ...‟ - Сеня прикладывает приклад ружья к плечу. Но тут, раздаётся стройный хлопок ружейного залпа - со стороны противника и в грудь солдата что-то сильно ударило. Тычок был такой силы, что боец, как подкошенный, упал на землю; в груди появилась обжигающая боль, которая почти сразу сошла на нет. Семён ещё успел удивиться тому, что не смог увидеть того, кто мог с такой нечеловеческой силой его ударить. Но тут, свет в его глазах стал меркнуть, а где-то далеко, в маленьком светлом кружке, почти точке, было различимо небольшое, пушистое, белое облачко... (эффект угасания периферийного зрения, кто желает, может воспринимать как пост смертный туннель для души)
  
  

Глава 30

  
   Первым делом, по возвращению с родительского поместья, где молодой человек гостил пару дней, Александр направился в свою новую мастерскую, которая располагалась в самом глухом месте его подворья. В этом небольшом цеху, работали только ученики его ремесленных курсов. Ещё, в этом так сказать передовом коллективе, главенствовал его друг детства - Митяй, и под его руководством, изготавливали небольшие партии скобяных изделий, к великому Сашкиному удивлению, пользовавшиеся в Павловске весьма большим спросом. Но, несмотря на такой повышенный спрос, производство этой продукции, обходились весьма дёшево, может быть, из-за того, что делались они не только из железа, добываемого на землях графа, но и в тихую, на территории соседнего, заброшенного имения. Для полной ясности, необходимо упомянуть, что для экономии ресурсов и удешевления производства, в процессе плавки, в плавильню добавлялось вторсырьё - металлическая стружка и иногда выбраковка оружейного производства.
   Но вернёмся к новой мастерской, там, как и ожидалось, всё было в полном порядке, часть подростков, с большим энтузиазмом работали напильниками, придавая заготовкам нужный вид. На соседних столах трудились сборщики, которые собирали петли, защёлки и всё прочие изделия ширпотреба. Впрочем, был у того трудового энтузиазма был один, весьма весомый стимул, мальчишки получали за свою работу деньги. Пусть граф и расплачивался с ними медяками, но для крестьянской семьи, эти деньги были целым состоянием, позволяющим землепашцам зажить безбедно. Так что, в скором времени, многие селяне мечтали отдать хоть одно своё чадо в барское обучение. Об этом рассказывали не только зачастившие в усадьбу ходоки, но и сами юные мастера, которые отправлялись, на выходные дни по родным деревням, становились там центром всеобщего внимания. Во-первых, бесплатно выданная барином повседневная одежда была новой, и выглядела весьма дорогой, чего только стоили их сюртуки, из добротного, чёрного сукна и картузы. Во-вторых, семьи учеников, на гроши принесённые этими мальчишками, смогли прикупить для своих дворов всё необходимое, включая отрезы крашеной ткани, для пошива новых портов, сарафанов и много чего ещё - так сказать, на выход. И только крестьянская прижимистость не позволяла нежданно разбогатевшим землеробам выкинуть многократно отремонтированную, сильно поношенную ежедневную одежду. Ну и третье, самое главное, все селяне, включая старост, первыми здоровались с мальцами как с взрослыми людьми, как минимум, равными себе. Что изрядно льстило мальчишескому самосознанию.
   Но всё это лирическое отступление. Убедившись, что производственный процесс у слесарей в полном порядке, граф посетил и новую кузню, где работала его гордость - его первый пресс со сменной матрицей, и пуансоном, имеющий привод от водяного колеса. Это было отдельной, дорогой победой Александра, за малым, не ставшей причиной его возможного банкротства. Дело удалось спасти, но все деньги из тайника, уходили на закупку необходимых инструментов, стали и чугуна, поэтому, и таяли с невероятной скоростью - часть клада, принадлежавшая гайдукам, оставалась неприкосновенной. Сашка сам установил запрет на трату этой доли денег, обозвав их непонятной для местных аббревиатурой НЗ.
  Кстати о гайдуках, именно к их командиру, после обхода своего хозяйства и направился князь. Точнее в просторную избу Петра Увельского, при участии Александра (хранившейся в тайнике доли десятника) выкупившего всю семью своей вдовушки и перевозящего её к себе, в усадьбу. Новый дом, для проживания воссоединённой семьи, сложили всем миром, за трое суток. Так что жилище, как и все остальные в отдельно расположенном от других строений "Военном городке‟, светились серебром свежесрубленного, выстоянного сухостоя, а внутри, у всех, до сих пор преобладал запах свежеструганной доской.
  "Мир этому дому‟. - Постучавшись и войдя в жилище, сказал Сашка, подтвердив сказанное уважительным кивком головы. Затем он отыскал взглядом "красный угол‟ и перекрестился, глядя на икону. В ответ на это, Пётр, сидевший за столом и вырезавший своему пятилетнему первенцу деревянную сабельку, отложил в сторону нож и поделку; встал из-за стола и слегка поклонившись, ответил: "Милости просим, Александр Юрьевич, проходите, пожалуйста. Не изволите ли преломить с нами хлеб, отобедать с нами, чем бог послал?‟ - Есть не хотелось, но и отказываться от предложенного угощения было равносильно оскорблению хозяев. Поэтому, пришлось давать своё согласие и воспользоваться их хлебосольством.
   Когда с обедом было покончено, Пётр только кивнул жене, указав ей взглядом на дверь. Та всё поняв, спешно засобиралась, забирая с собою всех детей. Было слышно как в сенях, она говорила, что необходимо срочно проведать родичей, живущих в соседнем доме. И вот, когда за хозяйкой закрылась уличная дверь, старший десятник тихо проговорил:
  - Если вы о нашем деле, так у нас всё готово. Можем хоть сегодня ехать.
  - Точно всё? Балаклавы для всех связали?
  - Чего связали?
  - Ну, шапочки, с прорезью для глаз.
  - А-а-а, вона как они обзываются. Так моя Софья на всех их сделала, даже две в запасе получились.
  -Надеюсь, ты не забыл её предупредить, что никому об этих шапках говорить не стоит? Особо делать нечто подобное, детям на зиму.
  - Да. Она, у меня, баба умная, всё прекрасно поняла. И их, до вашего особого распоряжения, вязать больше не будет.
  - Это хорошо, тогда поговорим о деле. Значит так, вначале едим к Кацу, отвозим ему новую партию заказанных им револьверов. Но столицу не покидаем, а останавливаемся на ночёвку в снятом для нас, графом Михаилом доме. Затем, с наступлением темноты, садимся в засаду возле дома актрисы. Говорят, что этот гад, отдавший приказ на убийство Алёнки, в последнее время зачастил к мадмуазель Жоржетте с ночёвками.
  - Ага, тута всё ясно.
  - Так вот. Врываемся к ним ночью, но тихо, зря не шумим. Самое главное - имитируем ограбление, и основательно калечим этого мерзавца Шуйского. Танцовщицу, полюбовницу этого гада, не трогаем, только аккуратно связываем, затыкаем рот кляпом, и всё. Она нам не враг. И ещё, помните, ты и твои люди, прикидываетесь немыми татями. Вы только и можете, что мычать, да, если желаете на что-то указать, тычете туда пальцами. И больше не звука. Мало ли что с вами произошло, вдруг у всех вас язык подрезан. Я же, в отличие от вас, суетливо говорю как балаболка. Надо, не надо, отдаю приказы изменённым, истерично визгливым голосом. Пусть запомнят это, как наши основные приметы, расскажут о них полисмену и те, по ним, нас ищут хоть до морковина заговенья.
   Всё вышло так, как и задумывалось. Мини караван, - странный симбиоз двух несовместимых транспортных средств, ухоженный, явно господский шарабан и пусть добротная, но грузовая телега, везущая один деревянный ящик и трёх хмурых, безбородых пассажиров. И ещё, "бросалось в глаза‟ то, что возницы, не сильно-то жалели своих лошадок, но и не переусердствовали в их понукании, они явно спешили попасть в город к определённому часу. И как это ни странно, они успели. Так что, ещё не было пяти часов вечера, а их лошадки устало брели по улицам Павловска, больше никем не подгоняемые. Ровно в пять, если верить часам графа этот, так сказать "неправильный караван‟, остановился возле магазинчика ювелира Каца, занимающего весь первый этаж. Пожилой еврей - хозяин, как раз собирался её закрывать, то есть, для начала, разворачивал табличку, весящую на остеклённой двери, с надписью "Добро пожаловать в нашу лавку‟, являя свету её противоположную плоскость, на которой, красовались две строчки ровных букв, оповещали любого, кто пожелает войти: "Господа, простите, но мы вынуждены закрыться‟. - Предупреждение о вынужденном, раннем закрытии было не удивительно, ведь согласно указу, все евреи должны были покинуть стольный город, самое позднее, восьми часовым поездом. Так что, пока сыны Израилевы подсчитают дневную выручку и уберут свой дорогой товар в сейфы, и складские помещения с надёжными запорами, наступит время выдвигаться в сторону вокзала. Однако, обернувшись на звук и увидев тех людей, что остановились возле него, он широко улыбнулся, и сам, широко распахнул только что закрытую им дверь.
  - Эрэв тов (добрый вечер - иврит), Александр Юрьевич. - широко улыбнувшись, да так, что стали видны белые, на удивление крепкие зубы, поприветствовал гостя пожилой ювелир. - Рад вас видеть.
  - И тебе доброго здоровья, уважаемый Авраам.
  - Хоть вы сегодня и припозднились, но видя то, что лежит в вашей телеге, старый еврей думает, что у вас, для него, есть что-то весьма интересное.
  - Да-а-а. Ещё не родился тот хитрец, кто способен что-либо скрыть от пронырливого еврея. Особо если он, ему, это нечто пообещал.
  - О-у-у, граф как всегда зло подшучивает над беззащитным евреем. А ведь ...
   Под этот, шутливый разговор, пара гайдуков, одетых как обычные городские жители - среднего достатка, внесли тяжёлый ящик в лавку. Следом за ними вошёл граф, после чего Кац, поспешно запер наружную дверь, даже на вид крепкую и массивную, которая закрывалась только на ночь.
  Поздние визитёры, пробыли в лавке Каца минут двадцать, максимум полчаса, и чем они там занимались, о чём говорили - не известно. Однако по истечению указанного времени, они вышли, с лёгкостью неся свой опустевший ящик. Впрочем, эта тара не была такою уж пустою, как могло показаться стороннему, гипотетически возможному наблюдателю. В её недрах лежали три разных по мере наполнения мешочка, с серебряными и медными монетами - расчёт за привезённый товар.
   Последним, оружейно-ювелирную лавку покидал Александр, он вежливо улыбался, тепло, как с лучшим другом, распрощался с ювелиром и гравёром в одном лице - Авраамом, произошло это на улице, возле входа в его магазин. Отчего могло показаться, что его добродушное настроение, после общения со старым евреем бурлило неисчерпаемым ключом, однако всё было не так. Ещё садясь в экипаж, Сашка, не "снимая‟ с лица маску снисходительного восторженного "благодушия‟, усилено обдумывал все нюансы состоявшегося в лавке разговора. Так как молодому человеку показалось, что Кац, несколько раз намекнул, что спрос на новые пистолеты начал постепенно снижаться, пусть ещё и не так наглядно, но всё-таки ... Ювелир, делал именно тонкие намёки, а не говорил об этом напрямую, что не меняло сути дела. Если производитель ничего не поймёт, в любой момент можно отказаться от не пользующейся спросом продукции. А если нет, то зачем уменьшать свой гешефт? Таковы суровые законы торговли: "Хочешь жить, умей вертеться‟. А сейчас, тенденции торговли новыми пистолетами были не такими уж радужными. И ничего здесь не поделаешь, просто прошёл первый ажиотаж на приобретение модной "игрушки‟, удачно спровоцированный британскими купцами, ненавязчиво прорекламировавшими свою оружейную новинку: "Есть у нас высокотехнологичное чудо, которого у вас, варваров, нет. Но мы, вам, этого не продадим, потому что, эта цаца, только для избранных. Но за очень большие деньги, может быть, и поделимся с вами этим предметом для "избранных". А тут раз, и небольшой конфуз. Оказывается, в обществе имелись такие господа, кто не поддался соблазну обладать чудным и дорогим, из-за этого весьма престижным револьвером, предпочитали иметь при себе старые, надёжные, проверенные временем однозарядные пистолеты. И таких людей, было подавляющее большинство.
   "Ну что же, - думал князь, с внешней, благостной отрешённостью, смотря в спину своего верного кучера, - спасибо островитянам, за то, что так хорошо поработали на поприще рекламы своих, ну и, конечно же, моих "игрушек‟. Мне это сильно помогло. Ведь в самый трудный момент становления моей артели, пусть с трудом, но удалось компенсировать все материальные затраты. И всё же, с завтрашнего дня, необходимо немного уменьшить выпуск продукции моим оружейным цехом и нужно подумать, чем расширять ассортимент ширпотреба. Я не могу себе позволить такую роскошь, как работать на склад. ...‟.
   Увлечённый этими мыслями, граф Мосальский-Вельяминов не обратил внимания на то, что его шарабан въехал во двор арендованного для него дома. Нет, он видел, как экипаж замедлил своё движение, как лошадка свернула и вошла в приглашающе распахнутые ворота, но не желал отвлекаться от обдумывания некоторых нюансов в своих планах, то есть, путей решения теоретически возможных проблем. Вот уже в старый домик, чьим единственным достоинством было то, что из углового окна можно было увидеть дом мадмуазель Жоржетты, внесли весь багаж. И пара гайдуков, переминаясь у двери, выжидающе смотрят на графа. Только в этот момент, Александр соизволил "очнутся‟ и с горестным вздохом покинуть повозку.
   Шаг через порог, вдох и ... знакомое ощущение, в ветхом, давно требующем ремонт доме стоял запах старости. Нет, не древней постройки с её запылённым воздухом, это было нечто совсем другое. Обычно, такое специфическое амбре, витало там, где жили весьма пожилые люди. В итоге, так оно и оказалось. Хозяевами этого "дворца‟ были две сухеньких старушки - сёстры, древний старик, не то что не покидающий своей постели, но уже несколько дней никого не узнающий - муж одной из бабулек. Как немного позже выяснилось, хозяева имели несчастье пережить своих детей, так и не дождавшись рождения внуков. Также, по дому суетились три верных дряхлым хозяевам служанки, в возрасте от тридцати, и где-то до сорока с лишним лет.
   Такое соседство с несколькими хозяевами, из-за возраста склонных к бессоннице, совершенно не подходило для безопасного проведения акцией. Будет слишком много свидетелей их ночного исчезновения из дома - хотя, для провала, хватило бы и одного. Подвёл Михаил, со своим поспешным выбором. Так что, граф уже хотел дать команду собираться и покинуть этот дом, перенеся "мероприятие‟ на другой день. Была даже придумана причина такого скоропалительного решения. Мол, он, удачливый коммивояжёр Стёпка Дормидонтов и его люди, желают обсудить свои дальнейшие планы, подальше от посторонних ушей и поэтому, ночью могут немного пошуметь. А беспокоить таких почтенных людей им как-то неудобно. Дело спас Пётр, переговоривший с прислугой, сославшись на ту же "легенду‟. И о чудо! Женщины, желая "ухватить за хвост‟, ускользающий из их рук барыш, согласилась пустить постояльцев в свой небольшой флигель, стоявший в дальней части двора и какая удача, имеющий второй, отдельный выход на улицу. Так что примерно через час, ушлая прислуга, на всякий случай, вынесла из флигелька все свои ценные вещи, перестелила в нём все три постели, устроив дополнительные лежаки, на принесённых из хозяйского жилища лавках, конечно же, взяв за это дополнительную плату. И ещё. Сообразительные бабы, накрыли в самой большой комнате шикарный стол. Предварительно сбегав в ближайшую харчевню, где вдоволь накупили еды и алкоголя. И снова, сделано всё это было за счёт постояльцев и сколько монет "прилипло‟ к ручкам двух "посыльных‟, никто и не собирался задумываться. Все эти махинации, можно подытожить такими простыми словами: "Условиями пересмотренного договора, все стороны, остались весьма довольны‟. - Да, ещё одна маленькая деталь, из флигеля, наблюдать за домом танцовщицы, было более удобно. Но этот факт, никто не афишировал.
   Стемнело. В хозяйском доме, погас свет, во всех комнатах, по крайней мере, со стороны флигеля не светилось не одного окна. Вот и постояльцы, уже с час, как приступили к отработке официальной программы, какую от них ожидали "добрые‟ арендодатели. Гайдуки изображали некое подобие бурной "беседы‟, с радостными, или возмущёнными выкриками, но стараясь при этом не сильно то и шуметь. Незачем вынуждать не вовремя разбуженных, а поэтому особенно злых соседей призывать на помощь служителей правопорядка. Так что, всё шло так, как и задумывалось. Почти всё.
   В комнату занимаемую графом, кто-то постучался, и из-за двери послышался тихий голос Петра:
  - Александр Юрьевич, это, разрешите войти.
  - Входи Петя. Чего ты там высмотрел? Какие у тебя новости?
  - Так это. Акромя этого гада, в дом танцовщицы ещё люди подходят - с осторожной оглядкой. А только что, к ней подъехала тяжелогружённая карета. Ну, это... Я так подумал по тому, что видел, как тяжко её тащила лошадка. Вот из неё, из кареты той, под покровом ночи, приехавшие на ней люди, перенесли в дом один большой, тяжеленный сундук, и несколько малых. Вот.
  - Молодец Петруха, благодарю за усердие.
  - Рад стараться!
  - Да не кричи ты так, не то всю округа разбудишь. Значит так десятник, раз всё так кардинально изменилось, слушай новую вводную. Акцию не отменяем. А из-за того, что нас так мало, а противника больше...
  Время ползло неторопливо, как старая умудрённая жизненным опытом черепаха, с величественною неспешностью, и также не торопливо, оно преодолело условный рубеж - полночь. Как и положено, в это время суток, во дворе дома, арендованного мадмуазель Жоржеттой было тихо. То бишь, царила тишь и благодать, только где-то возле сарая сверчит одинокий сверчок, да вдалеке, лениво брешут дворовые собаки, то одна немного полает, то другая гавкнет ей в ответ, то третья, выдержав театральную паузу, подаст свой басовитый голос. Единственными кто не вписывался в эту идиллию, были четверо одетых во всё чёрное мужчин, притаившихся во тьме почти непроглядной ночи. Они прятались от посторонних взглядов в укромных, самых тёмных закоулках небольшого двора и как свойственно любому человеку, время от времени шевелились, выдавая этим своё присутствие. Но стоило скрипнуть входной двери дома, как все они замерли, один, находящийся ближе всех к крыльцу, даже затаил дыхание.
   Не догадываясь о присутствии посторонних людей, на крылечко вышли двое молодых парней, и тихонечко притворили за собою дверь. Они немного постояли, наслаждаясь полуночным покоем. Но вот, один из них засуетился, раскурил находящуюся в его руках трубку и протянул её своему другу. Сделав поочерёдно несколько затяжек, и удалив первый никотиновый голод, парни продолжили обсуждать начатый ещё в доме спор:
   - Всё равно, не понимаю я тебя, Волгин. - сипло говорил самый низкий из этой парочки. - Ты если что-то вякаешь, то гуторь только за себя.
  - А чо?
  - Да ни чо. Коли тебе гроши непотребны, то не гуторь такое за меня с Сявой. Я быть может, тоже не люблю нашего канцлера. Но поверь, порешить его ради одного лишь удовольствия, это не по мне. За спасибо рисковать и кидать в него бомбу, я не собираюсь. А ты ...
   Договорить в чём подельник был не прав, сиплый не успел. За спинами курильщиков возникли тёмные тени, синхронно, слитным движением закрывшие ладонями в перчатках рты, сразу обоим собеседникам и одновременно вонзившие холодную сталь в их сердца. Даже не верится, что это убийство совершили не привыкшие снимать часовых пластуны, а так, дилетанты пусть и имеющие небольшой опыт умерщвления себе подобных. Агонирующие тела ещё трепетали в крепких объятьях своих палачей, а другая пара черных силуэтов, уже "скользнула‟ в недра одноэтажного дома.
   Первым, кого увидели гайдуки, ворвавшись в коридор, был крепкий, рыжий детина со свёрнутым набок носом. Он стоял лицом к распахнувшейся двери и на случай тревоги, сжимал в своей огромной руке палаш. А вот воспользоваться им, растерявшийся охранник не успел. Да и коридорчик был немного узковат для его оружия, ну и не ожидал мужичок появления столь шустрых, не званых гостей. Он только раскрыл рот, собираясь что-то выкрикнуть, но тут прямо в его грудь, влетел тонкий клинок стилета, брошенного с неимоверной силой. Странные возможности даёт человеку бешеный выброс адреналина. Дело в том, что здоровяка толкнуло с такой силой, что тот, попятившись, с грохотом упал на пол. На звук его падения не могли не отреагировать и из ближайшей комнаты, в коридор выглянул паренёк, с удивлением посмотревший на лежащего товарища, а затем на приближающегося к нему незнакомца в чёрном одеянии и растерянно спросивший: " А ты кто?‟ - ответом ему был удар ноги в пах и добивание кулаком в грудь, откинувшие вопрошающего обратно в комнату. И тут же, дом огласил девичий крик, который быстро прервался. А дальше, началось натуральное "избиение младенцев‟. Ворвавшаяся четвёрка мужчин, чьи лица закрывали чёрные вязанные шапочки с аккуратными отверстиями для глаз, охаживали всех кто подворачивался к ним под руку тонкими палицами (аналогом бейсбольных бит). Так что, весьма скоро, все кто находился в комнате, лежали на полу, "баюкая‟ травмированную конечность, или оглаживая те места, куда им попали в этой суматохе. Единственные кто избежал этой участи, это была Мария, она же мадмуазель Жоржетта и её худосочная служанка. Вот прислугу, выглядевшую более адекватной, и заставили вязать тех, кто лежит на полу. А отдавались приказы так, один из нападавших ткнул в служанку пальцем и поманил к себе, затем, указал на брошенные кем-то на пол обрезки верёвки, и на госпожу. Однако из-под маски, прозвучала не человеческая речь, а невнятное мычание.
  "Таки чо, стоишь дура! - видя, что девка никак не реагирует на жесты, визгливо, почти истерично затараторил один из налётчиков. - Живо метнулась и повязала своих кентов!‟ - "Ч-ч-чего?‟ - "Верёвку в зубы, дура, и вяжи им руки, да ноги! Живо!‟ - "А? К-к-кого? За-а-ачем?‟ - "У-у-у Шма...! Не делай мне нервы Ш...ва! Таки делай то, чо я говорю и дядя, не будет делать тебе больно!‟
   Признаться, пленных уже вязали без участия прислуги, двое ночных налётчиков грубо переворачивали свои жертвы на живот и стягивали их руки сзади. Один, первый из тех к кому наклонились, постарался оказать сопротивление, но тут же пожалел об этом, его пинали ногами до тех пор, пока он не затих. "Картина‟ скоротечной расправы получилась жуткая. Когда двое крепких мужчин, молча, на виду у всех, упоённо избивают ногами лежащего на полу человека, это зрелище не для слабонервных людей. Так что думать о том, что ещё кто-то пожелает показать свою храбрость - абсурд. А дальше было вот что. Через пять минут, в спальню хозяйки, взяв за ноги, отволокли первого связанного пленника.
   К большой радости Александра, никого из компании заговорщиков, пытать не пришлось, всякий кого к нему притаскивали, как только у бедолаги изымали кляп, спешил рассказать, все, что только знал. Одна беда, полученная информация, никакой радости напавшим не приносила. Оказывается, в этом доме готовили покушение не только на канцлера, но и на генерала, графа Юлиана Евгеньевича Левина. И для проведения этих диверсий, неизвестными финансистами были переданы большие деньги - наличкой. Они должны были пойти как на приобретение необходимых химикатов, оборудование подпольной лаборатории для изготовления взрывчатки, так и для внушительных гонораров всем членам этой шайки. Также, именно сегодня, вместе с финансовой помощью, привезли партию револьверов, из которых молодые бомбисты, если понадобится, должны были добить всех выживших после взрывов. Ну и конечно, подрывная литература и плакаты, критикующая нежелание российской власти, отдавать бедным Османам, когда-то отнятые у них земли. Всё это, в нужное время, должно было появиться в рабочих кварталах столицы. Судя по сопровождающей инструкции, вывешивать эту наглядную агитацию необходимо после первого же крупного поражения русской армии.
   Так что, после выслушивания исповеди, и ознакомления с антироссийскими листовками и карикатурами, Пётр улучил момент, когда остался с графом наедине, и тихо, почти на ухо, прошептал: "Александр Юрьевич, такую гниль, что мы здесь поймали, не калечить, а убивать надобно. Это же надо чего ироды удумали. Они не только против вас смертоубийство задумали. Они генерала, которого собираются отправить для защиты Царьграда, порешили извести смертью лютой. И только за то, что по их разумению, под его руководством у нас больше всего шансов одержать там победу‟. - "Вот ты Петя и приведи свой приговор в исполнение. А перед этим, занеси сюда обеих баб и Иудушку Мишку, да оставь мне одного бойца. После чего, тихонечко отправь всех супостатов на божий суд, но сделай это так, чтоб долго не мучились - они всего лишь продажные пешки‟. - "Нет. Вот именно для таких безродных псов, по моему убеждению, пригодна только одна смерть, долгая и мучительная‟.
   Рассказывать, как гайдуки резали пленённых бомбистов - словно баранов, или то, как князю Шуйскому, отказывающемуся поначалу отвечать на вопросы, размозжили кисть правой руки, не стоит. Необходимо лишь заметить, что этого воздействия хватило, чтоб он рассказал о местонахождении оборудованного в доме тайника с деньгами и оружием. Чем Александр, долго не думая, для поддержания легенды нападения, решил воспользоваться. Раз уж он соизволил имитировать налёт безбашенны грабителей, то ему и его людям, стоит придерживаться этого образа до конца. А это значит, что помимо изъятия содержимого нескольких тайников - кроме импортной печатной продукции, было собрано и упаковано в узлы всё, что могло иметь хоть некоторую ценность. Так что, актриса, вместе с прислугой, этой злосчастной ночью, лишилась всех своих мало-мальски ценных побрякушек, включая и явно дешёвую бижутерию. Дав указание на сбор этих безделушек, Сашка оправдывал себя тем, что за содержание в своём доме бандитское гнезда, мадмуазель должна платить по максимуму. Нужно сказать, что лишнее барахло, вынесенное во двор в несколько приёмов, было отнесено в находящийся неподалёку квартал бедноты, где и было брошено. Все эти усилия были оправданы, так как от оставленных там трёх узлов с "ценностями‟, через час не осталось и следа. Да и приметы двух мужиков, решивших таким образом избавиться от своей ноши, местные жители старательно "не заметили‟. Дела ночные, тёмные, можно сказать, таинственные - каковыми и должны оставаться.
   Однако, по неизменному закону природы, ночная тьма, с восходом солнца рассеивается, являя свету всё, что в ней происходило, или почти всё. Стоило только рассвету немного осветить город, как соседи мадмуазель Жоржетты, были разбужены испуганным бабьим криком. Желая поскорее удовлетворить своё любопытство: "Что произошло?‟ - Обыватели кинулись к окнам. И то, что они увидели, стало темой обсуждений - минимум на неделю. Но обо всём по порядку. Первое что "бросилось им в глаза‟, были распахнутые настежь ворота, возле которых стояло несколько зевак, они были чем-то испуганы, торопливо крестились, но всё равно, как заворожённые смотрели во двор, где жила молодая актриса. А какая-то молодуха, видимо тоже, не удержавшаяся от свойственного всем людям порока - любопытства, увидев что-то страшное, ослабла на ноги, осела на землю, и истошно вопила:
   "А-а-а! У-у-убили! А-а-а! ...‟
   Приблизительно через час, по городу поползли слухи о ночном налёте лихих людей на дом какой-то молодой особы. И в скором времени, из этих рассказов было непонятно, кем именно была жиличка дома подвергшегося нападению. По одной версии она была содержанкой, молодой актрисой одного из трёх театров, по другой, представительницей наидревнейшей профессии, обладательницей жёлтого билета (Жёлтый билет - в Российской империи, этот документ выдавался проституткам взамен паспорта). Для многих обывателей, большой разницы между обеими профессиями не было. Неизменным фактом являлось только то, что этой ночью, бандиты сгубили много человеческих душ. И как обычно это получается, озвучиваемое количество невинно убиенных, росло от одного рассказчика к другому.
   А тем временем, в полицейском участке, Мария Куницына и её служанка, постоянно срываясь на плач, дрожащим голосом, уже который раз повествовали о том, что произошло с ними этой ночью. Их можно было пожалеть, если бы не одно но, антигосударственная деятельность. Почти все околоточные смотрели на дамочек как на прокажённых, а те, из-за этого ещё сильнее нервничали и никак не могли объяснить, откуда в их доме появилась запрещённая к распространению литература, причём в таком большом количестве. Впрочем, не смотря на ночной налёт грабителей, можно сказать, что им всё равно повезло. Кто-то из "небожителей‟ озаботился, чтоб имя князя Шуйского, в этом деле никак не фигурировало, а для этого, эпизод с подрывной литературой, был весьма оперативно предан забвению. Так что мадмуазель Жоржетта с её прислугой, по всем документам прошли как пострадавшие, чьих гостей убили неизвестные грабители. Женщины должны были благодарить судьбу за то, что некто-то из высшего руководства, дал необходимое устное указание и, этого оказалось достаточно. Ещё одна "маленькая‟, деталь этого ночного происшествия. Пострадавшего от налётчиков князя, весьма оперативно доставили к лучшему столичному хирургу, который, ужасаясь жестокости нынешних бандитов, занялся лечением отбитой мошонки, поломанной руки и изувеченной кисти молодого человека. А ближе к вечеру, по всем околоткам разослали ориентировку, в которой сообщалось о появлении новой шайки "гастролёров‟, которых следовало немедленно задержать. Также, в этом документе говорилось, что опознать банду можно по наличию в ней как минимум трёх немых бандитов и их истеричного предводителя, обладателя странного, ни на что не похожего говора.
   Думается, что стоит упомянуть и о самих виновниках этого переполоха. Они, "пробудившись‟ от утреннего переполоха, поинтересовались у хозяев о причинах наблюдаемой из окон драмы. Выслушав невнятные объяснения, посетовав на трудные времена с неминуемым упадком нравов, и рассчитались с хозяевами, немного приплатив за то, что сами, вели себя этой ночью не очень-то тихо. После чего, благополучно, ещё до прибытия полиции, "негоцианты‟ покинули столицу. Да они сильно рисковали, но по-другому у них не получилось. Далее. Вернувшись в поместье, уставшие мстители спрятали почти все трофеи в тайнике. Почти? Да потому что в ухоронке оказалось не всё. Английские револьверы были без лишних промедлений разобраны, бронза отделена от стали, которая тут же ушла на переплавку. После чего, гайдуки, участвовавшие в акции возмездия, по дозволению графа, заперлись в его малом кабинете и устроили там грандиозную попойку, тихую, без танцев, песен, и других её проявлений. В этот вечер пьянствовал и Александр, только в полном одиночестве, перед траурным портретом своей Алёнки. Самое тяжкое заключалось в том, что состоявшаяся месть, так и не принесла ожидаемого им облегчения. На душе, так и осталась тяжесть потери.
  
  
  

Глава 31

  
  
   Граф Мусин - Елецкий младший, несмотря на сильную качку железнодорожного вагона, внимательно читал относительно свежую прессу. Делал он это не из-за того что жаждал узнать последние новости, сколько коротая за этим занятием время, он возвращался домой - в столицу. По поручению отца, молодой человек, вместе с семейным стряпчим и неугомонным пройдохой, купцом Кокориным, побывал Москве. Где, "осмотревшись на месте‟, он, на правах равных паёв с Даниилом, совершил покупку плавильни и находящихся рядом с ней двух железных рудников, расположенных где-то на западносибирской реке Ко́ндома.
   А предыстория этой сделки такова: прижимистый Даниил, предвидя неизбежные проблемы с поставкой железа искал различные способы их решения, и нашёл. Неизвестно каким образом, негоциант узнал о внезапно возникших финансовых проблемах одного из добытчиков сибирского железа. Что там произошло на самом деле? Не известно. Но неудачливый промышленник спешно продавал рудники и плавильню. Будь у Даниила такая возможность, прибрал бы он всё это производство к своим загребущим ручонкам самостоятельно, но купец, не так давно, изрядно вложился в товар и в реанимацию своей оружейной артели. Так что, денег на эту покупку у него не хватало, ну а взять в банке очередной кредит на недостающую ему сумму, было равносильно самоубийству.
   В этом деле, присутствовала ещё одна сложность, продавец был не согласен продавать своё имущество частями - желая получить деньги за всё и сразу. Так что любая задержка в проведении сделки, была равносильна отказу Кокорина от приобретения артелей, и была на руку его более шустрым конкурентам. Хочется, ни хочется, но купчине, чтоб "выжить‟, обойтись без участия своих благодетелей было невозможно.
   Не стоит описывать все перипетии торговых переговоров, это весьма скучно и не всем интересно, главное, что покупка была совершена, и Михаил возвращался домой. А газеты, как российские, так и зарубежные, пестрели заголовками, посвящёнными боевым действиям набирающей "обороты‟ Русско-Турецкой войны. Почти все отечественные издания описывали подвиги русского воинства, отражающего постоянные атаки османской армии. Также, говорилось о многочисленных наёмниках воюющих на противоположной стороне, среди них были немецкие и французские артиллеристы, испанские пехотинцы, и конница, прибывшая из далёких САШ. Авторы этих статей удивлялись тому, почему в этих христианских странах, с явного попустительства властей, функционирует множество вербовочных пунктов для набора наёмников на службу Османам. Кто-то из мастеров пера утверждал, якобы они, эти вербовщики, пользуются поддержкой этих государств.
   Зарубежная пресса работала в другом ключе. Со страниц их периодических изданий лились проклятья на голову русского медведя, незаконно удерживающего чужие территории и жестоко угнетающего тамошних аборигенов. Были и призывы оказать помощь турецким патриотам, решившим скинуть со своей шеи ярмо - Русских варваров. Для наглядности и улучшения агитационного эффекта, все эти статьи иллюстрировались карикатурами, на которых присутствовал взбесившийся медведь, чаще всего, одетый в форму Российского солдата. Ну и для разнообразия, "лютый зверь‟ убивал беззащитных детей, женщин, стариков. Присутствовали и рисунки, где плакатно бравым повстанцам при поддержке европейских добровольцев, удавалось загнать испуганного мишку в его дремучую берлогу.
   Пресытившись этой писаниной, граф Мусин - Елецкий, откладывал газеты в сторону и старался отвлечься на что-либо другое. И так по кругу. Так что, прибытие его поезда в столицу, Михаила сильно обрадовало. По закону подлости, радость молодого человека по факту возвращения в столицу, была недолгой. Так как по прибытию домой во время семейного ужина, ему сказали, что неделю назад, на его товарища, князя Александра Иоанновича Шуйского, было совершено бандитское нападение, с целью его ограбления. Князя, возвращающегося домой, поздним вечером, сильно избили, и он стал калекой, по крайней мере, всему свету известно, что разбитую дубинкой кисть его правой руки, спасти так, и не удалось. А самое прискорбное, что этих жестоких татей, совершивших это злодеяние, до сих пор не поймали.
   В отличие от родителей и сестры, Михаил, услышав это новость, мгновенно догадался, кто стоит за этим нападением, и это сильно его огорчило. Тяжко разочаровываться в друзьях, тем более, второй раз подряд, за такой небольшой промежуток времени. Оказаться в такой ситуации не пожелаешь и врагу.
   Ужин был окончен и после него обсуждены все мало-мальски важные проблемы. То, что Михаил, услышав о разбойном нападении на князя Шуйского сник, заметили все, но решили, что он переживает за друга, поэтому делали вид, что ничего не заметили. Однако молодому человеку эта тактичность родственников не помогла. Он, по выходу из обеденной залы, поспешно удалился в свою комнату и, заперев дверь на щеколду, не раздеваясь, завалился на постель. Ранее, он никогда не позволял себе подобного, но сегодня ...
   "Почему? - лёжа на кровати и не моргая, смотря в потолок, думал Михаил. - Как так вышло, что оба моих друга так низко пали? Естественно, Сашка пожелал отомстить за смерть своей любимой женщины. Понятно, что после того, что он узнал о Шуйском, Александр решил обойтись без вызова своего тёзки на дуэль. Это я могу понять и поддержать его решение. Но нанимать татей для того, чтоб отомстить их руками? Это низко, бесчестно. О боже! За что мне такое? Завтра же, утром отправлю к Сашке своего секунданта. И не приму от него никаких извинений. Бьёмся насмерть. Такой низости прощать нельзя!‟...
  Как долго продолжались эти душевные терзания в ночи, не мог сказать и сам Михаил. Так и осталось величайшей тайной, когда он смиловистился и незаметно, с обволакивающей мягкостью принял молодого человека в свои нежные объятья. Жаль, что на этот раз Морфей поскупился на сой главный дар, не одарил нашего "мученика‟ своими сказочными сновидениями. Утро, по сравнению с вечером, было более благосклонно к юноше и он, переночевав со своими обидами, более не был столь категоричен в своих решениях. Нет. Граф никого не собирался прощать, просто он решил лично навестить своего друга-затворника в его разрастающемся поместье Зорянском и дать ему шанс оправдаться. И только после этого, смотря в его бесстыжие глаза, бросить ему вызов прямо в лицо. Желательно сделать это устно, без использования шаблонного атрибута - перчатки. А дальше, будь что будет. Понимая, что стреляться он будет не сегодня же, а как минимум на следующий день, Мишка велел заложить экипаж для его поездки к другу. Была придумана и подходящая причина: "В свете новых приобретений семьи, обсудить с Александром некоторые вопросы касаемо выхода их дел на новый, более высокий уровень‟. - После чего, снедаемый нетерпением, еле Михаил дождался семейного завтрака, во время которого, изрядно порадовал окружающих своим отличным настроением и аппетитом. Не было никакой нездоровой жизнерадостности, или чрезмерного поедания пищи, ритуал совместной трапезы не был ничем нарушен и соответствовал всем нормам приличия.
   Как это ни странно, но дорога в усадьбу молодого графа Мосальского-Вельяминова не причинила Михаилу никаких неприятных моментов. Пусть путник не наслаждался ни щебетом птиц, ни свежим дуновением лёгкого ветерка, однако мысли его текли плавно и непринуждённо. Юноше без особого труда удалось усмирить все свои эмоции, и удерживать градус их накала на весьма низком уровне. А делалось это с умыслом, чтоб не сорваться в ненужный момент и не вести себя как скандальный ухарь-купец на торгу. За это умение, хотелось сказать отдельное спасибо педагогам лицея, где их учили в совершенстве владеть своим душевным равновесием.
   По прибытию в имение того, кого Михаил ещё недавно считал своим лучшим другом, его ждало небольшое разочарование. Мажордом, виновато улыбаясь, и "рассыпаясь‟ в извинениях, просил подождать, так как по его словам: "Наш барин уже который день занят своими неотложными делами, совсем себя не бережёт. Но если вы, Михаил Николаевич соизволите немного подождать, то хозяина немедля оповестят о вашем прибытии‟.
  " Нет, голуба, веди меня к хозяину, не медля, - потребовал Михаил, - у меня к нему серьёзное дело, не терпящее ни малейшего промедления‟.
   Услужливо склонившийся в неглубоком поклоне тиун неожиданно быстро сдался, сказав: "Хорошо, извольте идти за мною‟. - После чего, повёл графа, но не в дом, как этого ожидал Михаил, а куда-то на задворки усадьбы. Оказалось, что там находились новые и весьма шумные мастерские. В одной из них, точнее в единственной на всю постройку большой комнате, оборудованной под нужды механосборщиков, и находился Александр. А то, чем он занимался, было полной неожиданностью.
   Молодой граф, одетый в простую, домотканую одежду работал как обыкновенный мастеровой. И его руки были по самые локти обильно перемазаны в слесарном сале, потемневшим от металлической пыли. И он, вместе с одним из нанятых им оружейником, кузнецом и двумя подмастерьями, возился возле какой-то большой, непонятной, трубчатой конструкции. Назначение и название создаваемого ими механизма, Михаилу было неизвестно.
   Увлечённые процессом отладки механизма слесаря, не сразу заметили вошедшую парочку. И обратили на них внимание только после того, как управляющий подошёл к графу вплотную и тактично покашлял. Только после этого, когда Александр обернулся к своему слуге, тот заметил, как сильно осунулось лицо добровольного "затворника‟, и как глубоко впали его покрасневшие от недосыпа глаза. В этот момент, Саша заметил графа Мусин - Елецкого и поприветствовал друга, и его голос прозвучал очень бодро, только немного сипловато:
  - Михаил, это ты? Здравствуй дорогой друг. Извини, завозился с новинкой, не ожидал тебя так скоро увидеть в моём доме. Ты бы заранее предупредил о своих намерениях.
  - Здравствуй Саша. Отойдём в сторонку, нужно поговорить. И разговор, у нас, будет серьёзным.
  - Не будь таким официальным, тебе это не идёт. А поговорить можем и во дворе, в беседке, там нас никто не подслушает. Согласен?
  - Ну, вот и отлично. Пойдём.
   Когда оба друга подошли к уже упомянутой беседке, Александр, оттирая относительно чистым куском ветоши свои руки, жестом предложил Михаилу войти в неё первым. И только когда они расселись на её скамейках, Сашка заговорил:
  - Миша, я честно рад тебя видеть. Прости, руки не подаю потому, что она грязная. Да и долго не могу с тобою говорить от того, что на самом деле, занимаюсь решением одной неотложной проблемы. Так что говори, какая нужда привела тебя ко мне.
  - Понимаю, - с нескрываемым сарказмом в голосе ответил Михаил, - ты у нас настолько занятой барин, что вместо себя, подослал к Сашке наёмных татей.
  - С чего это ты так решил?
  - Так весь Павловск знает, что на князя Шуйского напали разбойные тати. Произошло это злодейство ночью, на улице, когда он возвращался от друзей - опрометчиво отпустив свой экипаж. Вот его, во время этого ограбления, сильно покалечили. Заметь, не убили, а преднамеренно нанесли серьёзные увечья. Не кажется ли тебе это странным? И ты не чего не хочешь мне сказать по этому поводу?
   -Да-а-а. С тобою всё ясно. Думается что сейчас, что бы я тебе не говорил, ты мне не поверишь. Ну что же, зайдём с другой стороны. Надеюсь, ты помнишь почерк моего тёзки и сможешь узнать его руку?
  - Да.
  - Тогда идём в дом. Там, пока я буду отмывать эту грязь, переодеваться, Протас даст тебе на ознакомление кое какие бумаги. И только после того как ты ознакомишься с этими документами, я буду отвечать на все твои вопросы.
   Вот уже более получаса, Михаил читал бумаги, написанные рукой князя Шуйского. Ровные строчки безупречных в своём написании букв, складывались в своеобразный полугодовой отчёт Александра перед неким безымянным куратором. Здесь была и ведомость-расписка, о получении гонораров исполнителям нескольких "громких акций‟ - распространение подрывной литературы меж лицеистов и гимназистов; рапорты о трёх удачных покушениях на жизнь служащих сыскной канцелярии. Больше всего, его поразили детально проработанные планы подготовки к двум дерзким покушениям на высокопоставленных чиновников, неких генерала Л. и канцлера Л. К ним прилагались несколько листов со схемами действий всех участников этих убийств. В общем, с каждым прочитанным перед Михаилом открылось много новых сторон жизни князя. Здесь были освещены те стороны деятельности революционеров, о которых молодой граф даже и не догадывался.
   "Ну что, со всеми тайнами ознакомился? Всё понравилось?‟ - Поинтересовался Александр, без стука войдя в кабинет и бесцеремонно усевшись на край стола. Он даже не обратил никакого внимания на удивлённо-возмущённый взгляд, коим его наградил граф Мусин - Елецкий. Как ни в чём не бывало, Сашка забросил ногу за ногу и снова поинтересовался: "Надеюсь, после всего того, что ты здесь прочёл, я не услышу от тебя никаких абсурдных обвинений‟.
  - Граф, как это понимать? Куда подевались ваши манеры? Вы что, от тесного общения со своими работниками, совсем одичали?
  - Да-а-а, узнаю друга, пусть небо падает на землю, но это не является поводом для того чтоб забыть об этикете. А по мне, лучше быть простолюдином - варваром, но при этом настоящим патриотом своей отчизны, чем продажной сукой из высшего общества. - беззлобно огрызнулся Александр, но пересел на стул, стоящий рядом со столом.
  - Алекс, не забывай, что ты и я рождены в благородных семьях, и должны соответствовать всем предъявляемым нам требованиям. А это значит, что даже в знак раскаяния в чем бы то ни было, мы не должны уподобляться низшему сословию.
  - Всё, сдаюсь. Ты прав. Только ответь мне бестолковому, ты до сих пор желаешь своей отчизне ту судьбу, которую ей уготовили эти выродки?
  - А что тут такого? Общество нуждается в переменах, и его необходимо хоть как-то к ним подтолкнуть. Почему бы не так?
  - Может быть, может быть ... Быть может ты отчасти и прав. Вот только делать это необходимо по-другому. То есть. Не бить наш народ со всей дури по яйцам, при этом требуя от него ускорить шаг и идти куда укажут, а мягко толкая в спину, задавать нужное направление.
  - Это всё слова. В жизни так не бывает.
  - Да что мы знаем из того, что может быть в этой жизни, а что нет? Я знаю одно, что если Россия пойдёт по пути, который для неё торит Шуйский и ему подобные, то она утонет в собственной крови. Представь себе, как эти "прогрессивно‟ настроенные уроды, метая в намеченные ими кареты бомбы, убрали одного чиновника, затем другого, и тут фигушки - не помогает приблизить счастливое будущее. Зато, от этих взрывов гибнут не только палачи и их жертвы, но ни в чём не повинные обыватели. Далее, для более мощного давления на неподатливую власть, террор усиливается, жертв становится ещё больше. И в их числе, среди невинно пострадавших, могут оказаться и твои родственники. Здесь действует неизменный закон чисел, чем чаще гремят взрывы, тем выше наш шанс попасть под их осколки. Лично мне, такого "счастья‟ и даром не нужно.
  - Я тоже не желаю такой участи для своей родни. - после недолгого раздумья проговорил Михаил. - Но всё равно, это не даёт тебе право нанимать татей для расправы с Сашкой.
  - А я никого и не нанимал.
  - Но как же? Весь Павловск только и говорит о том, что на князя Александра Иоанновича Шуйского напали тати. Произошло это на одной из улиц ночного города.
  - Даже так. А на какой из улочек Павловска это произошло? Не знаешь?
  - Не знаю.
  - А я знаю то место, где всё это происходило - в доме небезызвестной мадмуазель Жоржетты. И я сам, в спальне этой бездарной актриски, собственноручно, калечил этого урода. А тем временем, мои люди, узнав о "доблестных‟ планах этих господ революционеров, резали их как бешеных собак. Всех пустили под нож, кроме двух женщин, которых я запретил трогать.
  - Но об этом, ни в слухах, ни в прессе, ничего не говорится.
  - А об огромном количестве подрывной литературы в доме пострадавшей, что-либо известно?
  - Нет.
  - Вот видишь. А я, и мои гайдуки, её видели, в огромном количестве. Мои люди ещё желали это всё подпалить, чтоб сжечь эту скверну вместе с её хозяевами. Да я этому воспротивился. А тут на тебе, пострадавшие есть, а от их вредных брошюр и след простыл. Новый взмах "волшебной палочки‟, вжик, Сашка оказывается в другом месте, где на него нападают "неизвестные‟ злоумышленники. Чудеса, да и только.
  - А как же с ограблением князя? Скажешь, этого тоже не было?
  - Было. Только я не считаю это грабежом. Деньги, для нанесения вреда моей родине хранились на разгромленной нами конспиративной квартире, и я, изъяв это богатство из тайников, пустил его на благое дело. Хочешь? Отчитаюсь перед тобою. Начну с того, что такую никому не известную вещь, как унитарный патрон к винтовке, моя артель, тайно изготавливает уже полтора месяца. До этого ещё никто не додумался, хотя решение лежит на поверхности, и любой человек сможет повторить наше изобретение. Причём "выпускаю я этот боеприпас на склад‟, себе в убыток. А вон тот агрегат, который ты видел в моей мастерской, это сделанная под этот патрон механическая картечница. И воплотить её в металле, я смог только благодаря своим трофеям - деньгам из Сашкиных тайников. Прототип готов и мы устраняем последние его "детские болезни‟ - мне так кажется. Ну а вторую картечницу, я надеюсь сделать за несколько дней.
  - Но ведь ты, не так давно, сам убедился, что армии не нужны твои хитроумные новинки.
  - А я и не собираюсь повторно биться в закрытую дверь. Я лично поеду в войска, которые стоят под Царьградом, там, во время очередного боя, проведу полевые испытания своего изобретения.
   Долго ещё спорили друзья, по несколько раз обсуждая некоторые поступки обоих Александров. Каждый из спорщиков отстаивал свою точку зрения, однако был у этой полемики один неоспоримый результат, Михаил больше не жаждал сатисфакции.
  
  

Глава 32

  
   Шимин устало зевнул, сложил прочитанную газету и встал из-за стола, чтоб сделав несколько десятков шагов для разминки, снова за него усесться. Ночь давно вступила в свои права и жена Иосифа, Тереза, как и их совместные дети, давно спала, а он, до сих пор сидел в своём кабинете и готовился к отчёту о проделанной им работе по спасению прибылей получаемых от торговых путей Дальний Восток - Европа. И вроде как, всё было готово, но желание ещё раз перепроверить сделанную им подборку, никак не отпускало. Дело в том, что утром, держать ответ предстояло только перед тестем - лично и до жути не хотелось выглядеть "в его глазах‟ "бледной бездарностью‟. Так что, к этому разговору, предстояло подготовиться, как следует, "разложив всё по полочкам‟.
   А общие успехи в этом деле, включая действия союзников, были достаточно ощутимыми. Начиная с того, что Британцы весьма вовремя развязали Русско-Турецкую войну и смогли втравить в неё почти всю Европу, пусть и не принимавшую в этом конфликте активного участия, но "подкармливающую‟ его финансово и поставляющее на поля сражений безродное "пушечное мясо‟, как и своих отставных офицеров. И эта "горячая точка‟ имела большие шансы, при должной стимуляции, стать затяжным, вяло текущим конфликтом, истощающим ресурсы всех принимающих в ней участие сторон.
   У островитян, были определённые успехи и в другом направлении борьбы с русским медведем. Об этом говорилось в недавно полученном отчёте агента "Томаса‟, которому банк "King, Lieran & Co‟, тайно, помог стать обладателем крупного пакета акций Ост-Индской торговой компании. Единственным условием этой "помощи‟ было информирование банка мистера Лёрана о некоторых, особо интересных делах, творимых акционерным обществом. В данном случае, всё корреспонденция от этого человека "шла на стол‟ Шимина. И вчера, в руки Иосифа попал интересный документ с грифом секретно, в котором говорилось о торговой экспедиции мистера Чарлза Тернера. В этом отчёте было как минимум два интересных момента. В первом случае говорилось о небольшом инциденте по пути в Багдад, его караван, повстречался с аналогичным, но только русским. Купцы, как это и положено, поприветствовали друг друга, поговорили, не озвучивая своих истинных интересов и пожелав друг другу удачи в торговых делах, разошлись. Однако британец, как только доверчивый конкурент скрылся из виду, переговорил со своей охраной и проводниками, а те, в свою очередь, сговорившись с аборигенами, чьё селение располагалось неподалёку. И той же ночью, последние совершили нападение на стоянку русских, с целью её ограбления. В итоге этой акции, никто из "бородатых медведей‟ и их проводников не ушёл от праведной расправы, дикари, как это и было оговорено, убили всех. И уже следующим утром, осматривая некоторые из образцов товаров, взятых в бою, Чарлз понял, что поступил правильно. Так как русский варвар, если судить по находящемуся у него товару, вёл весьма удачную торговлю и проворачивал свои делишки уже не первый раз (прочесть бумаги купца не получилось, никто не владел языком варваров). Что подтвердилось намного позднее, когда караван вошёл в Кабул. Оказывается, ныне покойный купец, прибыл в столицу не первый раз. Вот только ныне, появился следом за неким русским посольством, возглавляемым ещё не так давно находящимся в опале князем Измаиловым Ренатом Джахаровичем, который, развив бурную деятельность, весьма легко добился аудиенции Махмуд-шаха. Далее произошло то, что невозможно объяснить обыкновенным везением. Во время этого приёма русский посол умудрился "влезть шаху в душу‟ и без особого труда, добиться неких преференций для России, как в торговых делах, так и в политических. Такое стерпеть было смерти подобно, на что и было указано прибывшему вместе с Чарлзом новому британскому послу. Этот дипломат должен был занять место своего предшественника, недавно умершего от какой-то местной болезни. Благо Уинстон Макграт, ранее, уже бывал в Афганистане, и даже был знаком с его правителем, лично, и у него не было нужды терять время на ознакомление с реалиями жизни в этой восточной стране. Это обстоятельство должно было облегчить труды по отстранению послов варварской страны от двора "приручённого‟ шаха. На этом послание оканчивалось, видимо этот Чарлз был уверен в результате работы знакомого ему дипломата, вот и отослал отчёт, не дожидаясь результата его трудов.
   В этих делах, было чем гордиться и самому Шимину, он смог организовать и уменьшить, без вреда для результативности, легальный поток финансов в Русскую Империю, через дочерние и подставные банки. И благодаря его усилиям, получая усиленную подпитку в деньгах, его агенты влияния, из аборигенов, перевели свою деятельность на новый уровень. Отныне они не просто обсуждали недостатки своего общества, но перешли к активным действиям. Нанятые боевики из криминальной среды, совершили первые убийства чиновников, с последующим разбрасыванием листовок, поясняющих, почему это убийство было совершено, и то, что отныне, все зажравшиеся сатрапы должны оглядываться, ожидая справедливого возмездия. На первом этапе, все жертвы покушений были достойны своей участи, ибо об их "тёмных‟ делишках, прикрываемых высокопоставленными покровителями, знали все. Обыватели должны уверовать, что революционеры наказывают только виновных, и не сомневаться в этом, как в неоспоримой истине. А когда это утверждение станет аксиомой, то под удары "топора‟ революции, попадут и шеи тех, чья деятельность так сильно мешает его бизнесу.
   Однако, у агентуры Иосифа был первый сбой, канцлер Лопухин и генерал Левин, от убийства которых, необходимо полностью откреститься, были до сих пор живы и здоровы, а последний успешно прибыл в войска и приступил к выполнению своих служебных обязанностей. Ошибка была очевидной, студенты не смогли преодолеть некий моральный барьер, значит, это необходимо перепоручить уголовникам - те уже доказали что они идеальные исполнители для любых терактов. Но всё это мелочь, по сравнению с предстоящей громкой акцией - еврейские погромы в столице. Здесь её исполнителями будут только проверенные в предыдущих делах криминальные элементы и премией к их немалой оплате, будет то, что они смогут награбить в процессе "народного бунта‟. Будут здесь и уже привычные листовки, только антисемитской направленности. Всё это осветит прогрессивная пресса, выставив Россию ещё более жутким монстром. Не прошло и часа, как Иосиф уснул, усталость сморила его прямо за рабочим столом, что случалось весьма редко. Так что, спал он в неудобном положении, и подушкой у него стал недочитанный доклад со всеми выкладками. Благо, чисто рефлекторным движением, в последний момент, он умудрился закрыть папку с бумагами, иначе была большая вероятность, что находящиеся в ней листы будут измяты, а написанный на них текст размазан до полной нечитабельности.
  
  

Глава 33

  
  Прошли ещё три недели, наполненные трудами по подготовке к поездке Александра под Царьград. Первая картечница, точнее будет сказать, воспроизведённая по памяти, поэтому, может быть и не совсем точная, копия пулемёта Уильяма Гарднера, всё это время служила как учебное пособие для дюжины гайдуков, должных сопровождать непоседливого графа на фронт. Бойцы разбирали и собирали новое для этого мира оружие, поочерёдно меняясь местами; отрабатывали действия крутящего рукоять огня стрелка, заряжающего - подносчика боеприпасов. И вот настал намеченный день отбытия, прекративший успевшую изрядно утомить муштру.
   Однако не всем этот день принёс облегчение. Сашка был удивлён тем, что война, в которой участвовала его держава, и идущая где-то далеко, сильно осложнит воплощение его планов. Эта беда вроде никак не сказывалась на жизни многих россиян, если не считать внеочередного призыва рекрутов, да "кухонных митингов‟, и разнообразных ура патриотичных газетных статей. Однако, за приделами усадьбы, жизнь была иною. Мало того, что подорожали продукты питания и взвинтились цены на все потребные ему металлы, так ещё стало невозможным арендовать перешедший в разряд дефицита грузовой вагон. Слава богу, эту проблему, хоть и с большим трудом, решил отец Михаила, отставной полковник граф Мусин - Елецкий. И то, Николай Юрьевич смог добиться предоставления по его требованию всего лишь одного нормального пассажирского места, в купе с офицерами направляемых на театр боевых действий и простого вагона. И то, к последнему и самому главному пункту арендного договора, было прибавлено небольшое условие, не подлежащее оспариванию: "Треть грузового вагона будет заполнена едущими на фронт солдатами‟. - И даже за такую аренду, пришлось заплатить немалые деньги - в основном на взятки нужным чиновникам. Разумеется, нанятая для графа теплушка будет выделена из уже сформированного войскового эшелона, а не прицеплена к нему как дополнительная платформа. Так что, Пришлось Александру соглашаться на столь разорительные условия поездки, и заставить своих гайдуков немного потесниться.
   Загрузились и армейский поезд, отправился в долгий путь. Говорить о том, что едущие на фронт офицеры, приняли вынужденного попутчика весьма холодно, это не сказать ничего. Никто из них не понимал, зачем этот шпак (пренебр. устар. Штатский человек, не военный) едет туда, куда ему не положено. И на это чудачество молодого аристократа, они смотрели свысока, и с ехидными улыбками и высказываниями: "Пусть этот "домашний мальчик‟ немного потешится, а испугавшись, "вернётся под юбку своей маман‟, которая и будет утирать его сопливый носик‟. - Впрочем, вкусив с ним не только хлеб, но и благородного вина, военные мужи немного расслабились. Затем, когда алкоголь окончательно "развязал языки‟, разговорились, и в процессе общения, стали к гражданскому лицу более благосклонными. И всё это происходило, не смотря на то, что граф так и не раскрыл им истинной причины своей поездки. По его легенде, озвученной для всех, он всего лишь желал проведать своего старшего брата, служащего в Павловском полку. А то, что он добирался туда с огромным багажом и охраной, занимающими почти две трети грузового вагона, никого не интересовало. Мало ли что, вдруг охраняемые боевыми холопами гостинцы адресованы не только подпоручику Мосальский-Вельяминову, но и ещё кому из его сослуживцев, посылаемых оказией.
   Поезд шёл, военные, вынужденные подолгу сидеть в тесном купе, скучали, и боролись с тоской всевозможными способами. Кто-то пил, кто-то играл в карты, были и те, кто хвастался своими амурными похождениями, скрывая от окружающих имя своей пассии. И наш герой, не гнушался лишний раз поднять бокал за чьё либо здоровье, или, взяв в руки карты, чтоб небрежно спустить небольшую сумму денег, или наоборот, слегка пополнить свой кошелёк. К концу этого путешествия, для некоторых попутчиков, Сашка, был уже отличным парнем, хоть и гражданским, но уже без всяких там шпаков. Что было не мудрено, ведь парнишка умел слушать любого собеседника и в охоте разбирается, и в оружии, даже отменно владеет шпагой (была пара учебных схваток во время технических стоянок поезда), и не побоялся отправиться под Царьград.
  
   Когда настала пора прощаться, граф, в знак благодарности за интересную компанию, подарил нескольким своим попутчикам, по револьверу своего производства. Чем вверг господ военных в небольшой шок. Во-первых, граф только сейчас признался, что он является владельцем мелкой оружейной артели, а во-вторых, всех смутила блестящая на солнце латунь пистолетных рукоятей, которую поначалу, все офицеры, восприняли как золотые. И вот, все добрые слова сказаны, все кто вышел проводить необычного попутчика, пожав на прощание руку добравшегося до нужной станции попутчику, вернулись в вагон. И прогрохотав буферами, эшелон более или менее мягко тронулся, увезя служивых к месту их дальнейшей службы. В скором времени развеялся и дым, выпускаемый из трубы вечного трудяги паровоза. А Александр, ещё немного постояв на пироне по восточному красивого городского вокзала, приступил к поиску гужевого транспорта. Легко сказать, да ... Найти свободных перевозчиков, толпившихся неподалёку от вокзала, оказалось делом не хитрым. Однако узнав, куда молодой мушрик (идолопоклонник араб.) направляется, у извозчиков мгновенно пропадал интерес к такому заработку и они демонстративно переставали понимать русский язык. И так продолжалось довольно долго.
   Уже отчаявшегося и растратившего уверенность в успешности своих поисков Сашу, спас один обладатель лохматой, светлой шевелюры и ещё не сформированной, маленькой пародии на бородку, одиноко стоявший немного поодаль от своих коллег. Это был чрезмерно худой, с "прилипшей‟ к лицу улыбкой, молодой грек, представившийся как Адрастос, правда, за свою помощь в решении транспортной проблемы, он запросил весьма не малую цену. Вот только что-то подсказывало, что отказавшись от этого предложения, нанять другого возницу уже не получится. А тот, узнав, что Русскому, для перевозки его багажа, нужно как минимум шесть телег, не растерялся, и после дополнительного торга относительно новой цены, послал какого-то шустрого мальчишку за необходимым транспортом. Как грек пояснил, это был его племяш и помчался он к родичам.
   Прошло ещё полтора, или даже два часа, понадобившийся на сборы, погрузку с последующей разгрузкой, на некое подобие грузовой баржи, необходимой для пересечения пролива, после чего, караван, состоящий из двух верблюдов, тянущих тяжелогружёные двухколёсные повозки и пяти телег, запряжённых невзрачными лошадками, неспешно убыл в нужном направлении.
   -Урус, - весьма хорошо, хоть и с жутким акцентом, неожиданно заговорил Адрастос, первым не выдержав долгого молчания, - вижу, ты богат и смел, раз сам едешь на эту войну. Только зачем тебе это?
   - Как тебе это объяснить? Там воюет мой брат, я и все родственники за него переживаем. Вот я и решил его проведать.
  - А-а-а? Я думал ты купец. Хочешь там подороже продать свой товар - водка, вино, сукно, порох. Да скупить трофеи. Трофеи на войне очень дёшевы.
  - Нет. То, что я везу, это подарки для брата и его сослуживцев.
  - А-а-а Адрастос тебя понял. Так ты точно не купец?
  - Точнее не бывает.
   Объяснять, что находится в бочонках и уложено в тяжёлые деревянные ящики, Александр считал лишним. Да после прозвучавшего вопроса о грузе, он встревожился и стараясь выглядеть безмятежно спокойным, подал условный сигнал: "Внимание, опасность, всем быть настороже‟. - То, как он снял свой головной убор и перед тем, как вновь его одеть, вроде-как бесцельно покрутил его в руках, гайдуки увидели и просемафорили в ответ, что всё поняли. Ничего здесь не поделаешь, после покушения у Саши и его людей развилась паранойя, и для подобных ситуаций, был придуман свой тайный язык жестов.
  - Ты точно смелый. - продолжал болтать ничего не заподозривший грек, заискивающе улыбаясь. - Я тоже храбрый.
  - Да ты что?
  - Да-да. Адрастос, по-вашему, храбрый. Меня так все зовут. Я такой.
  
  Весь долгий путь, возница неугомонно болтал. И своей повышенной говорливостью, он, Александру, напоминал чукчу, который что видит, о том и поёт. Мудрое дитя природы, умеющее открыто радоваться окружающему его миру во всех его проявлениях. Что позволяет ему жить в суровых условиях северных земель. Только здесь был немного другой случай. Адрастос был обыкновенным балаболом, и своим неугомонным словесным потоком, мог свести с ума любого своего попутчика. Так что Сашкина радость, из-за открывшегося его взору вида на множество больших, выцветших добела солдатских палаток, была безмерной. Он был готов расцеловать русского часового, стоящего у шлагбаума и охранявшего въезд в немноголюдный лагерь. Причин для этого было множество, это и облегчение от того, что больше не нужно было напрягаться при проезде мест, где, по его мнению, на него могла быть организована засада. И радость от того, что ему больше не придётся выслушивать бесконечные рассказы грека о том, как хорошо ему жилось до войны, и как тяжко существовать сейчас, ведь ему, своим не регулярным и таким малым заработком, необходимо кормя большую семью. Или выслушивать советы, что нужно было руссу купить, чтоб выгодно продать солдатам, а лучше всего, обменять на трофеи. Вот только, чего такого может быть ценного у солдата, ведущего позиционные бои? На этот вопрос, Сашка никак не мог, а может быть и не желал задумываться.
   Когда часовой, направив на подъехавший к посту караван свой штуцер, приказал остановиться, грек смолк и испуганно посмотрел на графа, мол, ты меня сюда привёл, значит и защищай от своих соплеменников. А Александр, если честно сказать, тоже немного опешил. Так как видел, что к посту бегут ещё три вооружённых бойца, а за ними, неспешной походкой идёт прапорщик.
  - Прапорщик Вуйский, Станислав Владиславович, рад вас приветствовать господа. - лихо взяв под козырёк, преставился военный. - С кем имею честь говорить? И какова цель вашего приезда?
  - Граф Мосальский-Вельяминов Александр Юрьевич. Я тоже рад вас видеть. А цель моего приезда проста, проведать своего старшего брата, графа Виктора Мосальского-Вельяминова служащего подпоручиком в вашем полку и от имени нашей фамилии, (имеется в виду семьи) передать вашим офицерам некоторые дары.
  - Эти люди с вами?
  - Гайдуки мои, а касаемо возниц, так их я нанял в Царьграде.
   Только сейчас, Александр заметил, что взгляды стоящих на его пути военных перестали быть напряжённо "колючими‟, да и их оружие больше не "смотрело‟ в его грудь. А дальше произошло то, чего Сашка никак не ожидал. Прапорщик повернулся к своим бойцам во фронт и начал отдавать им команды: "Поднять шлагбаум!‟ - "Рядовой Ксенчин, ко мне!‟ - Когда названный боец подошёл к нему и доложив о том что прибыл по приказанию, застыл по стойке смирно, прапор сказал ему более спокойным голосом: - "Сопроводишь господина графа и его людей к штабу‟. - И как только солдат ответил: "Есть сопроводить в штаб!‟ - посмотрел на графа и, как будто извиняясь, пояснил: "Две седмицы назад был грандиозный бой, мы понесли некоторые потери, но устояли на своих позициях. Помимо нижних чинов, имели ранения и несколько офицеров. Я не знаю, входит ли ваш брат в число этих потерь, или нет. Я из свежего пополнения‟.
   - Благодарю вас, Станислав Владиславович, вы мне сильно помогли. - ответил граф. - Надеюсь, моим людям помогут разгрузить обоз?
  - Зачем вам мои солдаты? Там, на месте, вам помогут другие.
  - А как быть с возницами? Они ведь из местных, а я направляюсь к вашему штабу, проеду через весь лагерь.
  - По этому поводу не переживайте, за ними будет кому присмотреть. Мой боец проводит их туда, а ваш брат, или его боевые товарищи, выделит бойцов, они сопроводят их обратно.
   Пришлось соглашаться с этими доводами, посчитав что: " в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Впрочем, по почти безлюдному лагерю плутали не долго. Посреди лагеря, перед большой поляной, если судить по степени и характеру вытоптанной земли, служившей плацом, стоял огромный шатёр. Назвать эту белую махину палаткой, просто не поворачивался язык. О том, что это был штаб, красноречиво говорил пост из двух бойцов, стоявший перед входом и небольшая группа офицеров, расположившаяся немного поодаль, и оживлённо чего-то обсуждавшая. Стоило повозкам появиться в поле зрения этих воинов, как они замолчали, и стали пристально наблюдать за мини поездом, двигающимся к ним по периметру поля. От чего возникло ощущение, что Саша въехал на чужой огород, причём сделал это на гусеничном тракторе и прёт, прямо по посадке. И как выпутаться из этой ситуации - неизвестно. Шагов за двадцать - не меньше, от той группы отделился офицер и целенаправленно зашагал навстречу Александру, явно намереваясь выяснить причину появления нежданных гостей.
   Сблизившись, тот приказал остановиться и, представившись дежурным по штабу штабс-капитаном Овечкиным, поинтересовался целью прибытия гражданского каравана в расположение его полка. Улыбка, вызванная воспоминанием о фильме из прошлой жизни "Неуловимые мстители‟ и персонажа сыгранного Джигарханяном, не смогла укрыться от военного, и он поинтересовался, что же он сказал, такого весёлого. На что пришлось оправдываться тем, что она означает радость от предвкушения скорой встречи с братом и не более того. Не известно, поверил ли Овечкин в это "притянутое за уши‟ объяснение, но извинение принял. А после известия о том, что у графа есть конверт с письмом от его отца - старинного друга полковника Голицына, принял пакет и исчез с ним в недрах шатра.
  Довольно долго, из "царского шатра‟, никто не выходил. А ожидать решения своей дальнейшей судьбы, дозволит ли "отец командир‟ остаться в лагере и при этом находиться под "прицелом‟ любопытных взглядов офицеров, было достаточно некомфортно. Вдобавок ко всему, нещадно припекало солнышко, не смотря на то, что оно уже давно спускалось к горизонту. Но и эта пытка ожиданием, как, и всё в этом мире, окончилась. Без лишнего гомона, который, по мнению Александра, должен был сопровождать появление людей окончивших "мозговой штурм‟ каких либо операций, вышли офицеры. Перед этими мужами вытянулись в струнку все, кто стоял перед штабом. Всё, кроме Сашки и нанятых им возниц. А те, в свою очередь, скользнув взглядом по окружающим их людям и привычно козырнув в ответ, также молча ушли в сторону передовой. Вот на них Саша и обратил внимание, даже не осознав, что именно так его привлекло. Нет, не так, он неосознанно подметил, что в том, как на этих людях сидела их форма. Здесь не было никакой показной щеголеватости. Не то, что на тех молодых военных, которые стояли возле штаба. Всё наоборот, мундиры вышедших из палатки военных, смотрелись как нечто единое, сросшееся с ними, как шкура Льва, вздымающая играющими под нею мощными мышцами самого царя зверей.
   Долго придаваться этим размышлениям не получилось, однофамилец персонажа сыгранного Джигарханяном, с нескрываемой иронией, проявляющейся как в голосе, так и во взгляде, пригласил Александра пройти в штаб.
   Признаться, обстановка в шатре была спартанская, и описать её можно в двух словах. Центром композиции служил большой квадратный стол, грубой, ручной работы и несколько стоящих вокруг него табуретов. Возле одного из них, стоял военный, с погонами полковника на плечах, почему-то Сашка ожидал увидеть один, но не сильно в этом разочаровался. На вид, комполка, было лет сорок, максимум сорок пять. Мужчина был высок, суховат, коротко подстрижен и, никакой растительности на лице.
  - Так вот вы какой. Что же юноша, здравствуйте. - Пробасил офицер, и от звучания этого голоса, спина молодого графа "покрылась мерзкими мурашками‟.
  - Здравие желаю Игорь Владиславович!
  - Не тянитесь так, молодой человек. Вам это не идёт. Вы лицо сугубо гражданское. Поэтому, Александр Юрьевич, будем с вами разговаривать просто, без уставных требований.
  - Спасибо, Игорь Владиславович. Я искренне рад с вами познакомиться. Отец много о вас рассказывал.
  - Хорошо. Тогда не станем терять время, и я сразу начну отвечать вам на вопросы, заданные вашим батюшкой. Первое, вашему старшему брату, Виктору Юрьевичу, уже с месяц как присвоили звание поручика, вам видимо ещё не дошло то письмо где он сообщает семье об этом. Как и моё, отосланное на днях и адресованное Юрию Владимировичу. Второе, в бою, произошедшем две недели назад, Виктора серьёзно ранило, оторвало осколком правую ногу, в районе голени. Один из солдат спас вашего брата, перетянув хлыщущие кровью остатки ноги и перевязав рану, его спас, а сам погиб.
  - Как?
  - Вот так и получается. Нижний чин - сердобольный мальчишка, перевязывая культю вашего брата, закрыл его своим телом от ружейного залпа врага. Он нарушил устав - в бою покинул строй и, как это ни парадоксально, этим спас жизнь вашего брата.
  - А где он сейчас?
  - Кто? Ваш брат? Так его отправили в один из трёх монастырей, расположенных под Царьградом. Монахи его подлечат, а как он окрепнет и наберётся сил, отправят его домой. А погибшего героя, как и всех принявших в тот день смерть во имя спасения отечества, похоронили, со всеми положенными почестями.
  - Спасибо вам.
  - А мне-то за что? Калеченных воинов, монахи выхаживают, а не я. И, зная какие в обители искусные и заботливые лекари, мне думается, что Виктора уже "подлатали‟ да отправили домой. Так что, искать вам его уже не стоит, опоздали вы с этим.
  - А каковым будет ваше решение относительно моей персоны - моего пребывания в вашем полку?
  - Юрий Владимирович пишет, что вы стали хорошим оружейником. Хотя. Об этом, в моём полку, знают многие. Некоторые офицеры воюют вашими пистолетами и оценивают их намного выше, чем трофейные. Особенно те иностранные "шедевры‟, что попадают в наши руки в последнее время. Но. Одними этими малышами, войну не выиграть.
  - Я вас понимаю и в этом, полностью с вами согласен. Поэтому, я привёз не только револьверы, которые собираюсь отдать именно вам, для поощрения ваших подчинённых. Тех офицеров, отличившихся в бою. А испытывать я буду механическую картечницу.
  - А что толку с неё? Ну, даст она залп и всё, " Finita la comedia‟ (итал. комедия окончена) . Так её, после этого замучаешься заряжать. Бой окончится, а вы, если умудритесь выжить, всё будете продолжать с нею возиться.
  - Не совсем так, Игорь Владиславович. Моя картечница механическая, и способна стрелять до тех пор, пока будет подаваться боеприпас - без долгих задержек. Но я, желаю испытать её в бою - для выявления недостатков не заметных в стенах моих мастерских.
  - Допустим, что всё так, как вы утверждаете. Но у меня нет лишних солдат, чтоб выделить их в ваше подчинение. Да и во время сражения, будете стрелять не только вы, но будут и те, кто выстрелит в вас.
  - По этому поводу не извольте беспокоиться. В моём подчинении мои гайдуки, они уже обучены управляться с картечницей. Единственное что у вас попрошу, это солдат, но только на ближайшее время. Прошу помочь как можно быстрее, разгрузить мой багаж и отпустить нанятых возниц.
  - Это не проблема. Но у меня остаётся ещё один вопрос. Вы осознаете, что в вас будут стрелять с намерением убить? Или нет?
  - Осознаю. Ведь я не маленький ребёнок и понимаю всё, что вы мне сказали и, представляю все вытекающие из этого риски. Но мне, как оружейнику, необходимо провести это полевое испытание.
   В дальнейшем, разговор более не касался описания "прелестей‟ войны, его можно было назвать непринуждённо светским. К немалому удивлению вызванного в шатёр штабс-капитана, ему был отдан неожиданный приказ, гласящий: "Определить место для проживания гостя и помочь его людям с разгрузкой багажа‟. И когда дежурный офицер их покинул, полковник похвалил Александра за предусмотрительность. Тут и выяснилось, князь Голицын был удивлён тому, что молодой человек привёз с собою две большие палатки, провиант и самое главное, набор шанцевого инструмента. Князя даже удивило его разнообразие: лопаты, кирки, топоры и ломы. Так что, пока гайдуки обустраивались, молодой человек и старинный друг его отца, вели светскую беседу на отвлечённые темы. А именно. Князь рассказывал как давным-давно, он, служил с его отцом в одном полку и то, как временами они куролесили. А Сашка слушал и удивлялся тому, насколько тесен этот огромный мир.
   А поутру, начались военные будни, точнее самая нудная их часть - инженерно-строительная. Ну, обо всём по порядку. Сашка побывал на передовой, где с помощью назначенного опекуном Подпоручика Смирнова, кстати тёзки, тоже Александра Юрьевича, определил место для своих картечниц, для того чтоб они могли вести фланкирующий огонь по наступающему противнику. Кстати, молодой офицер, подсказал, как следует возвести габионы, чтоб они защищали от обстрела, но при этом не мешали вести огонь по атакующему противнику. До поры, до времени, на строительное на чудачество шпака никто не обращал внимания. Ну, заставил он своих холопов возводить дополнительные укрепления и бог с ним. Зато, когда на только что возведённых позициях стали собираться пулемёты, намеренно называемые Александром картечницами, к ним подтянулись любопытствующие бойцы. И среди них оказались парочка весельчаков-острословов. Пока не извлекли на свет и не установили на станину сам пулемёт, шутники только шептались и стоящие рядом солдаты тихо посмеивались. Но когда молодой крепыш, рыжий гайдук Богдан, крутанул рукоять, в холостую проверяя работоспособность механизма, весьма громко прозвучал насмешливый вопрос:
  - Это чо? Кофемолка? Будем турку кофеем угощать!
  - А-га-га -га! - засмеялись все кто был рядом с шутником.
  - Не, братцы! Это туркамолка. Осман будет подходить, его тудой засунут и будут ручку крутить, тобиш турку перемалывать!
  - О-хо-хо! Га-га!...
   - Не братцы! басурманин сам будет туда лесть! Вон видишь, уже и маленькую крышечку для энтого дела откручивают!
   Вновь раздался дружный хохот.
   С одной стороны, Александр был не против того, что русские солдаты, найдя очередную забаву, таким образом, "выпускают пар‟. Но в данной ситуации отмалчиваться было неразумно. Поэтому граф, обратился не к доморощенному юмористу, а к десятнику, да так громко, чтоб вопрос услышали все:
  - Десятник Увельский, у тебя там все детали становятся на место? Не требуют дополнительной обработки и подгонки?
  - Всё в порядке, Александр Юрьевич! Всё работает. Думаю что ничего подтачивать не нужно.
  - Жаль. А то, я тебе замену забытого дома рашпиля нашёл. - С этими словами, Александр кивнул на низкорослого, жилистого пушкаря, автора последней реплики.
   Пётр смерил взглядом весельчака и, поняв, к чему был начат этот разговор, отрицательно покачал головою: "Нет, барин. Дюже мал он, быстро сточится и нечего от этого штыбзика не останется‟. - В воздухе повисла тишина, все старались понять смысл сказанного. Первым опомнился седой солдат и поинтересовался:
  - А что энто такое, ваш раншпел? И почему наш Кирьян быстро сточится?
  - Тут ты прав служивый. - ответил Александр. - это не беда что ваш Кирюша такой малый, зато его язычок настолько острый, что ему сноса не будет. Так что, одолжите нам его братцы, на время. Он один, для нас больше дров напилит, чем мы, тремя нашими железными пилами.
   Как говорил один известный персонаж - Остап Бендер: "Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, лёд тронулся‟. - Вот гайдуки и притихли. Видимо они немного растерялись от осознания того, что попали на передовую. А сейчас, парни неожиданно обрели дар речи и начали отшучиваться. Так что, смех, разносящийся над русскими позициями, долетал до вражеских укреплений. В результате чего, османы, как и воюющие на их стороне наёмники, недоумевая наблюдали за противником, стараясь понять, что там такое эти неверные празднуют? Что там у них за веселье?
  Вот так и пролетело четыре дня. Гайдуки выкопали две землянки, перекрыв их брёвнами в два наката. Располагались эти защищённые хранилища рядом с пулемётными позициями, где и складировали боеприпасы с запасом пороха и пуль. Как всё было сделано, появилось время отдыха, когда люди графа сидели в компании пушкарей или помогали им - улучшая общую защищённость позиций или выполняли обязанности фуражиров, наведываясь в Царьград, за провизией. Ну а Александр, за это же время подружился с офицерами, сослуживцами брата. А те, рассказывали не только о своих подвигах, но и про то, как служил Виктор - включая его амурные похождения. Помогало и то, что брат часто рассказывал о своём беспутном брате, который попав в руки заморских шарлатанов, за малым не умер. Но затем, удивив всех, выздоровел, ну и изменился до неузнаваемости. Как хвастался Виктор: "Взялся за ум и самостоятельно открыл оружейную артель‟. - Думается, что необходимо рассказать о том, что все эти офицеры получили от Саши небольшие презенты - улучшенную модель револьвера со съёмным барабаном. И раздаривались пистолеты под видом необходимости испытать их в боевой обстановке. Единственным условием дара, была просьба отписывать графу все свои замечания, выявленные во время эксплуатации.
  
  

Глава 34

  
   Утро четвёртого дня пребывания Александра в полку, началось не так как обычно - с тревоги. Гулкие барабаны выбивали дробь, а горнисты выдували тревожную мелодию. Ответом на это неожиданное безобразие, была повышенная активность вооружённых солдат, которые весьма быстро построились в колонны и организованно выдвинулись на назначенные им позиции. И в этом, внешне беспорядочном движении, артиллеристы выглядели приятным исключением. Боги войны располагались неподалёку от своих орудий и, добежав до них, без лишней суеты, приступили к их зарядке. В том, что сегодня будет очередная атака Османов, можно было не сомневаться, их армия стояла в полной готовности к атаке и ждала команды к её началу.
   Не теряли время и гайдуки Александра. Видимо не зря они так долго отрабатывали свои действия по тревоге и прочие допустимые на войне ситуации. И вот, некоторые из них, сорвали чехол с картечниц и, открыв широкие горловины, заливали воду в кожухи охлаждения стволов. Другие, воины, подносили обоймы с новинкой - унитарными патронами, проще говоря, оба пулемёта, в рекордный срок, были приведены к бою. В эту подготовку, не смог не внести свою лепту и Александр, зычно дав команду:
  - Богдан, Остап, открываете огонь после того, как турки пойдут в атаку, или их артиллеристы выстрелят из своих орудий!
  - Поняли барин!
  - Если решат начать с артподготовки, выбивайте их расчёты! Уверен, так оно и будет!
  - Слушаемся!
   Все эти команды были лишними, так как Александр, со своими людьми, заранее оговаривал и отрабатывал все эти действия. Да и его бойцы, уже выставили нужное положение прицелов и выкручивали маховики, окончательно наводя стволы на противника. Пасивно ждать начало сражения, было выше Сашкиных сил. Он нервничал, и своей чрезмерной активностью, пытался бороться с давящим чувством страха.
   И вот, на русских позициях, почти все замерли, кроме царицы полей - пехоты, её представители неспешно маршировали на позиции, под команды своих командиров. Поэтому, по позициям разносились обрывки фраз подаваемых команд: "Левой, раз, два, три! ... Правое плечо вперёд! ... Стой, раз, два! ... Заряжай! ...‟ - В скором времени смолкли и эти команды. Началась жуткая пытка ожиданием, которая безжалостно вытягивала из души жилы. А оглянувшись назад, Сашка увидел резервные ротные коробочки, стоявшие в укрытии. Эти солдаты, в основном ветераны, с хмурыми лицами ожидали своей очереди вступления в бой. Но долго их рассматривать не пришлось.
   Прогрохотали пушки противника, окутав его позиции клубами белёсого дыма. И благодаря этой завесе, точнее на её фоне, было отчётливо видно, как на русские позиции полетели пушечные ядра. И видимо, османские пушкари давно пристрелялись к русским позициям, так как их чугунные болванки бездушным росчерком, проделали бреши в солдатском строю, безжалостно разметав остатки тел, ещё мгновение назад живых бойцов. У Александра, от увиденного массового убийства, похолодело в душе, и предательски ослабли ноги. Его, особенно поразило то, как проделанные в строю просеки, под прозвучавшие команды, мгновенно заполнялись солдатами. Как они ...
   Грохнул ответный залп, и он, был не менее эффективным, чем вражеский. Только сейчас, Александр заметил, что ядра падали не только на ряды стрелков, но и на артиллерийские позиции. Где-то они пролетали выше, где-то мимо, а где-то врезались в укрепления, разбрасывая каменное крошево, которое косило попадавшихся на его пути людей не хуже картечи. Место погибших, оперативно занимали их товарищи. Всё это было не правильно, жестоко, до жути.
   "И какое может быть упоение в таком бою? - Подумал Сашка, с ужасом наблюдая за артиллерийской дуэлью. - Брехали писатели, или никогда не видели тоё "мясорубки‟, которую описывали в своих произведениях. Эта бойня не может быть не чем иным, кроме банального убийства одних людей, другими. О боже! ...‟ - Боковой ветер, точнее постоянно дующий сквозняк, сносил, рассеивал дым и вот, стали видны вражеские орудия, с суетящейся возле них обслугой. И стало не до бесполезной рефлексии.
   "Богдан! Что ты спишь? Стреляй же!‟ - Выкрикнул Александр. И гайдук, крутанул ручку огня - на пару оборотов. Было видно попадание нескольких пуль во вражеский габион, немного правее выбранной цели. Удача? Да, это была удача, ставшая таковой благодаря некоторым "изобретениям‟ и усовершенствованиям. Таким как немного удлинённые стволы пулемёта. Прибавьте к этому, увеличенную по сравнению с ружейной развеску пороха в патроне. Да и удлинённая, остроносая форма пули, тоже чего-то стоит. Что всё вместе, позволяет стрелять на намного большее расстояние, чем из современного ружья.
   "Отлично братцы! - продолжил корректировать огонь Александр. - Теперь неспешно, не переставая стрелять, ведите ствол влево!‟ - Третий номер, как будто ждал такой приказ, он стал неспешно крутить маховик горизонтального прицеливания.
   Турецкие, нет, Саша только сейчас рассмотрел, что пушкари супостата, были одеты не так как воины шаха, а именно, без красных фесок на головах, а это значит, что они были наёмниками. Так вот. Эти "солдаты удачи‟ уже зарядили своё орудие и возвращали его на позицию, для повторного выстрела. И в этот момент, был сражён один из них. А пулемётная очередь пошла дальше, через пару секунд, сразив весь соседний расчёт и так далее. Увлечённые своей вознёй артиллеристы первой пушки, не обратили внимания на гибель своего товарища. Они подкорректировали положение орудия и выстрелили. ... Точнее хотели это сделать, ствол пушки разорвало, как бомбу. Расчёт "картечницы‟, по всей видимости, случайно попавший в жерло орудия, ничего этого не видел, из-за дымовой завесы своих выстрелов. А быть может, причина была не в этом. Размышлять некогда, тем более что бойцы, продолжали выполнять команду - вести стрельбу в сторону врага, опустошая одну обойму за другой. Впрочем, как уже говорилось выше, причиной разрыва мог быть какой-либо скрытый литейный дефект, медленно разрушавший металл орудийного ствола. Но это не важно.
   "Иван, что стоишь? Меняйте гильзоприёмники и живо. Да тащите их на перезарядку‟. - Крикнул на своего подчинённого Александр. Так как тот, вместе с двумя, резервными подносчиками боеприпасов, как заворожённый, стоял и "гипнотезировал‟ поле боя. Гайдуки дёрнулись, как будто сбросили с себя морок, и бросились менять ещё полупустые ящики. Впрочем, они, по этому поводу не высказали не единого слова возражения.
   Новое, почти не заметное на фоне артиллерийской канонады изменение в начавшемся бою - застучали большие барабаны. Повинуясь им, колонны турецких пехотинцев двинулись в атаку. Не успел Александр озвучить эту новость для своих пулемётчиков, как они сами, прервав "обработку‟ артиллеристов, умолкли. Видимо о случившемся вражеском наступлении их оповестили подносчики боеприпасов. Вот только не нужно думать, что перерыв в стрельбе был бессмысленным, Богдан и второй номер его расчёта, уже крутили маховики прицелов, выводя предварительный прицел. Дым немного рассеялся и после последней корректировки, пулемёт "пропел‟ свою короткую "песнь‟. Мимо. Ещё несколько вращений колёсиков прицела, новая короткая очередь. Сразу нескольких солдат противника сбивает с ног "свинцовыми пилюлями‟. восторженный, и одновременно лихорадочно возбуждённый голос одного из подносчиков боеприпасов, возвещает о попадании. Боец ещё чего-то поясняет товарищам, они кивают в ответ и пулемёт возобновил своё смертоносный речитатив: "Та-та-та-та ...‟
   Александр, прекрасно видит, как падают всё новые и новые османские воины. Причём заметно, что пули пробивают не одного, а сразу нескольких супостатов. И при виде этого, в голове, проносится радостная мысль: "Ох, не зря мы мучились, изобретая трёхслойную пулю и, перевели на это, немереное количество материалов, времени и средств. Пусть отработка технологии обошлась мне слишком дорого, и отняла уйму времени, но, полученный результат, того стоил ...‟. - Были и другие мысли, относительно торговцев, безбожно повысивших цену на медь и цинк. Однако озвучивать это не стоит, ибо таким оборотам речи, мог позавидовать и бывалый боцман.
   Заработал расчёт второго пулемёта. И "коса смерти‟ заработала более результативно. А османы не обратили на это никакого внимания. Наступающие, как бездушные роботы, продолжали своё движение, шагая по телам своих упавших товарищей. Было непонятно, то ли их настолько вымуштровали, то ли они обкурились какой-то травки - для храбрости. Потому что, смотреть на такое без душевного отвращения и содрогания было невозможно. Однако противник наступал, а на позиции выходило новое "пушечное мясо‟ и начинало своё безумное движение к смерти.
   Всё это происходило под непрекращающуюся артиллерийскую дуэль, которая, тоже собирала свою часть кровавой жатвы. Взымалась эта немалая плата с обеих противоборствующих сторон. Вот уже замолчало орудие, стоявшее неподалёку от позиции второй картечницы, от столкновения с ядром, не уцелела ни пушка, ни её обслуга. В следующие мгновение, после попадания очередного ядра в габион, споткнулся один из подносчиков боеприпасов к первому пулемёту. Его падение было каким-то неправильным, живые так не падают. И не мудрено, его посёк поток каменного крошева, о чём красноречиво говорили пятна крови, проступившие на разорванных участках его одежды. Да и рассмотреть кто это, было невозможно. Наклонившийся над ним Пётр, осмотрел бойца и, сделав короткое движение рукой, закрыл ему глаза. После чего, взял оба выроненных погибшим бойцом пенала с патронами и побежал с ними к пулемёту. Бой продолжался, воздух пропах серой, кровью; да много чем ещё.
   Вот и настал момент, когда из-за интенсивной стрельбы, в пулемётном кожухе закипела вода, из его горловины начал вырываться пар и брызги горячей воды - слишком сильно. Заметив это, граф Мосальский-Вельяминов, молча, взял торцевой ключ от заглушки. И только подойдя к пулемёту, приказал прекратить огонь. Убедившись, что никто не собирается продолжать стрельбу, не чинясь, самолично открыл водосток, и, кипяток потёк на землю. Странно, но этот поток подозрительно быстро иссяк. В несколько движений заглушка была плотно затянута. А тем временем, Пётр, не дожидаясь каких либо указаний, заливал воду в горловину кожуха охлаждения. Всё, можно продолжить стрельбу. А Семён, одновременно с этим, забивал деревянный чопик в пробитый кожух.
   В этом бою, османы, тоже, понапрасну время не теряли, они успели подойти на расстояние ружейного выстрела и вокруг уже свистели выпущенные из их ружей пули. На счастье Александра, одна из них, с мерзким звуком, сбила с него головной убор. А вот Богдану не повезло, его ранило в руку. Его сменил безусый Иван, а граф, пока раненному бойцу, кто-то из гайдуков распарывал рукав на раненой руке, приготовил перевязочный пакет и присел рядом. Как только рана была освобождена от одежды, Сашка начал её перевязывать.
  "Бодя! Бегом в землянку, и сиди там до окончания боя! С одной рукой ты не боец!‟ - Приказал граф побледневшему гайдуку, а сам устремился к габиону, чтоб посмотреть, и оценить изменения на поле боя. А дела там были не важные. Если в секторе обстрела его нового оружия, противник не имел явного успеха, а вот с правого фланга, он подошёл весьма близко и явно намеревался захватить пулемётную позицию.
  "На месте остаются только картечный расчёт и двое подносчиков! - прокричал команду Сашка. - Остальные, с револьверами ко мне! Живо!‟ - А сам, став на колено, спрятавшись за каменное укрытие начал отстрел самых шустрых воинов наступающего противника. Не прошло и пяти секунд, как рядом - с правой стороны, послышались сухие щелчки револьверных выстрелов. Ещё пара секунд, и с лева "заговорили‟ ещё несколько пистолетов. В Сашкин револьвер, дважды сработал курком, не произведя выстрела. В сторону его. Второй пистолет уже в руке и тут же происходит выстрел в силуэт врага. Спасибо ветер давно усилился и быстро рассеивает дым, улучшая обзор поля боя. Впрочем, это не сильно то и помогает. Стреляют и соседи, как из пешек, так и ружей, причём, делают это весьма активно, поэтому белёсое марево, плывущее с их стороны, до поры, до времени, прячет приближающегося врага. А он, выскакивает из этой пелены, как чёрт из табакерки и время, необходимое для реагирования на его появление, становится ничтожно малым. Да, враг подобрался слишком близко и пытается использовать полученное преимущество по максимуму.
   Бах- бах-бах, раз за разом пистолетные стволы выплёвывают дым и снопы искр. А противник всё прибывает и прибывает, и этому невидно ни конца, ни края. В скором времени враг воспринимается как обезличенные силуэты, плавающие в предрассветном тумане, и вываливающиеся из него только для того, чтоб упасть возле ног обороняющихся. Однако, не всегда это падение происходит после первого выстрела. Отчего растёт уверенность, что точность суматошной пистолетной стрельбы ничтожно мала.
   Всё. Александр, как-то отстранённо понимает, что у него больше нет заряженных пистолетов; а османы никак не желают заканчиваться. Сознание с обречённым спокойствием констатирует что это конец, а тело, и подсознание, продолжают борьбу. Тот миг, когда в руке появляется палаш, с чётко выраженной елма́нь, (расширение на конце клинка) в памяти никак не зафиксировался. Да и реальность боя, в этот момент воспринимается как-то отстранённо и неестественно. Из тумана, как по волшебству возникает очередная фигура врага. В какой-то степени это происходит неожиданно. Но и эта гадина, также не сильно-то боеспособна и все её движения чем-то напоминают походку неестественно опрятного, ухоженного зомби. Ей, то есть ему, мешают тела его предшественников, об которые он вынужден спотыкаться, да и вонючая пороховая гарь, не сильно способствует улучшению зрения. Но этот человек нападает, то есть, делает классический выпад - "штыком коли‟, только как-то не уверенно. Граф уклоняется, но достать клинком до османской шеи, у него не получается. Спасибо, кто-то из его товарищей, рассмотреть кто именно, не удаётся, "опускает‟ на вражескую голову некое подобие оглобли. Как она здесь появилась? Неизвестно. Да и задуматься об этом некогда. Не успело тело супостата упасть, как чьи-то руки выхватили его оружие и развернули штык на нападающих. И вновь, посмотреть, кто из гайдуков это сделал, некогда. Появляется новый турецкий воин, его лицо перекошено в безумном крике, глаза навыкате, а винтовочный штык выискивает жертву, в чью плоть он жаждет вонзиться. Всё это фиксируется в памяти на подобии фотоснимка, сознание ничего не успевает осознать, а тело уже делает выпад и палаш сносит часть вражеского черепа. Осознавать произошедшее некогда, боковое зрение различает появление новой угрозы.
   Неизвестно, сколь долго длилась эта схватка, но она окончилась. Подтверждая это утверждение, рассеялся туман войны - облака сгоревшего пороха исчезли, стрельба прекратилась. Вроде как всё хорошо, но Александру от этого не легче. Как он не старается, но не может понять, что с ним произошло. Почему он лежит на земле? В голове всё гудит, тошнит, а что звучит в ушах описать невозможно, да и непонятно, как будто туда вату набили. И гудит. Неприятно так шумит, а быть может это и не гул? Кто-то усиленно тормошит, и дёргает за рукав, и приходит осознание, что рядом сидит Пётр и перевязывает Сашкину руку.
   "Петька, что происходит?‟ - интересуется граф и сам не слышит своего голоса.
   "О! Александр Юрьевич, вы живы! Счастье то какое!‟ - голос десятника еле пробивается сквозь пелену шума, бушующего в ушах.
  "Жив. Куда я от вас, чертей денусь? А что произошло? Мы победили?‟
  "Да. Мы отбились от басурман. ... Бу-бу-бу. - понять что говорится в этот момент не получается, это десятник посмотрел куда-то в сторону; вновь его взгляд направлен на Сашку и снова удаётся разобрать его речь. - А вас поранило взрывом. Вот. Турка ..., с пушки, бомбу к нам запульнул. Вот она и грохнула ..., рядом с вами‟. - Повествовал Увельский, не переставая пеленать раненую руку Александра.
  "Так это меня там осколками посекло?‟
  "Нет. Это гадский вражина, нам своими штыками шкурку попортил. Всех кто его встречал, суч...к этакий, таким способом пометил‟.
   Попытка Петра приподнять графа, чтоб осмотреть его спину на наличие ран, окончилась сильной волной тошноты и .... Описание того процесса, что последовал далее, вряд ли кому понравится.
   Не прошло и полчаса, как Александра принесли в его палатку, но и здесь, в полном одиночестве его не оставили. Рядом с ним, на тюфяках набитых свежей соломой, лежали Богдан и Иван. Оба бойца были контужены разрывом одной и той же бомбы, а Бодя, до сих пор находился в беспамятстве. В получившемся лазарете, находился ещё один человек, Пётр, тёзка старшего десятника. В данный момент, этот боец, терпеливо поил Ивана, зачерпывая воду из ковшика деревянной ложкой и с её же помощью, аккуратно вливал жидкость в приоткрытый рот своего товарища. Не так давно, таким же образом поили и графа, так как любое лишнее движение, только усиливало головокружение.
   Посещал этот мини госпиталь и полковой медик, который осмотрев раненых, признал их временно не транспортабельными. Отвечая на немой вопрос Петра, служитель Асклепия пояснил, что всем троим пациентам, в ближайшие дни, необходим полный покой - самое действенное в этом случае лекарство. А трясущиеся по дорожным кочкам возы, за время долгого пути до монастыря только усугубят полученные в бою травмы головы. Как он говорил: "Одно дело, если армия вынуждена отступить, тогда я могу пойти ..., нет, я обязан идти на риск, и подвергнуть вас дорожной тряске. Но османы понесли такие потери, что в ближайшее время с их сторону не будет предпринято никаких активных действий. Так мне сказали наши господа офицеры, и я им верю‟. - А что касается того, что в одной палатке с Сашкой находились его подчинённые, так это было его, личное распоряжение. Таким образом, он избавил себя от тоски вынужденного одиночного "заключения‟, в памяти ещё были свежи воспоминания о прошлом, весьма тяжёлом излечении. Да и ухаживающим было намного легче, вся троица лежащих пациентов находилась в одном месте. Так что, описывать три дня бедных на какие-либо события, дело весьма не благодарное. Хотя нет, не обошлось без трагедии, в первую же ночь не стало Богдана. Так и не приходя в сознание, он незаметно ушёл из жизни. Утром его одеревеневшее тело вынесли из палатки и похоронили на солдатском кладбище. Обидно, но это было невосполнимой и неединственной потерей Сашкиного отряда. Погиб и подносчик патронов, тихоня Максим. И ещё, раны различной степени тяжести, получили все бойцы, все без исключения, но хвала небесам, они были не опасны для жизни. Так что все благодарили бога за такое везение. Впрочем, благодарность распространялась и на пушкарей и их обозников. Ведь именно они пришли на помощь, когда турки навалились на пулемётную позицию. Так уж получилось, что рядом с графом бились не только его люди, но и уцелевшие артиллеристы, расчёты разбитых орудий. Да и то, что Сашка, по недогляду принял за оглоблю, было орудийным банником, точнее его обломком.
   А на четвёртый день, в палатку прибыли посетители - офицеры, сослуживцы Виктора. Вошли, тихо поздоровались, подождали, пока их солдаты внесли четыре тяжёлых, грубо сколоченных ящика. А когда служивые удалились, пояснили: "Александр Юрьевич, это образцы трофейного оружия. Чего здесь только нет. И разнообразные пистолеты, и а́нглийская новинка - казнозарядные винтовки, нескольких конструкций. Так что, Александр Юрьевич, как выздоровеете, на досуге их осмотрите, может, что полезное почерпнёте‟. - На этом гости не успокоились. Одаривая удивлёнными взглядами Ивана, лежащего на недавно сколоченном топчане, гости разговорились. А когда их повествование коснулось прошедшего боя, то эмоции их захлестнули настолько, что назвать их манеру говорить, кроме как криком, было невозможно. И трижды не правы те, кто описывает такое чудо, что после контузии, слух восстанавливается весьма быстро. Это лож, если не выразиться по этому поводу грубее. Мало того, что пострадавшие уши мучает давящее, неприятное ощущение, так к этому можно добавить то, что громкие звуки безбожно искажаются. Это можно описать так. Ты сидишь в пустой комнате и слушаешь музыку, звучащую из акустической колонки с порванными динамиками. Благо, в скором времени появился пожилой доктор, услышавший этот гомон и, прервал эту звуковую пытку. Эскулап, не чинясь, выгнал всех шумных гостей. В данном случае, всех без исключения.
  
  

Глава 35

  
   Тем временем, в усадьбе князь Вельского - Самарского шла одна, весьма интересная беседа. В хозяйском кабинете сидели два человека, глава семейства Леонид Николаевич и его супруга, Екатерина Петровна. Говорил мужчина, а пышнотелая женщина его слушала. Правда она немного морщила своё округлое личико, и время от времени, обеими руками, растирала свои виски. Видимо её вновь мучала мигрень. Но князь не обращал на это никакого внимания и говорил:
  - Да, да. Именно так, душа моя. На днях я переговорил с графом Мосальским-Вельяминовым и Юрий Владимирович пошёл мне на встречу.
  - Я согласна с вашим решением. Но почему вы, перед его принятием, не посоветовались со мною.
  - Полно те, Екатерина Петровна. Сватовство нашей дочери, дело давно решённое. Отсрочка была только по причине её несовершеннолетия. Была ещё одна препона, слухи о якобы тяжком недуге, появившемся у Александра после пережитой им пытки электричеством.
  - Вот именно.
  - Значит так, дорогая. На прошлой неделе мы отпраздновали шестнадцатилетие нашей Елизаветы. Это раз. Да и наш будущий зять, доказал что он абсолютно здоров, полностью вменяем и является прекрасной партией для нашей дочери.
  - Но...
  - Никаких но, солнце моё. Решение принято. И по возвращению Александра из под Царьграда, мы их обручим.
   Тем временем, пока родители обсуждали дальнейшую судьбу своей дочери, Елизавета, уставшая от долгого вышивания, решила немного развеяться. Поблагодарив девушек за компанию, наша героиня покинула своих подружек по рукоделию и, уединившись в прохладной тени беседки, придалась другому, не менее любимому занятию. Девица читала очередной французский роман. Её взгляд неспешно скользил по строчкам и девушка, еле слышно, шёпотом, проговаривала текст. В какой-то момент, на её личике отразилась лёгкая тень непонимания. Лиза даже слегка "надула‟ губки, от чего стала похожа на обиженного подростка, каковым она, по сути, и являлась. Зашелестели книжные страницы, тонкий, можно сказать точёный пальчик "пробежался‟ по строкам и застыл на нужном месте.
   Прошло ещё какое-то время, необходимое для прочтения нужного фрагмента текста, в правильности понимания которого возникли сомнения и девица, прикрыв глаза, улыбнулась. Книжка закрылась, и через какое-то мгновение, опустилась на колени юной княжны, благо закладка, в случае надобности, позволит без проблем открыть роман на нужной странице. И не надо быть физиономистом, чтоб понять, что девичьи грёзы унесли прелестную читательницу в те события, которые разворачивались на страницах французской книги. Эта юная особа ещё жила мечтами о добрых принцах, готовых ради любви к своей даме свернуть горы, и свершить великое множество подвигов. Хотя, взрослая жизнь уже убирала с глаз девушки ту розовую пелену, которая идеализировала окружающую её реальность, вот только девичья душа, упорно цеплялась за детскую утопию как за спасательный круг.
   Тот, кто давно повзрослел, может покрутить у виска, мол: "У изнеженной девки не все дома‟. - Но пусть он вспомнит свою юность или детство. И если этот человек скажет, что в детстве он был умнее, циничнее и прочее, прочее. Тот попросту врёт. Или у него не было юности, и эта личность с пелёнок являлась усталым старцем, не способным вознестись над миром на крыльях своей мечты.
   Так что, оставим эту полемику и вернёмся к Елизавете. Она, отдыхая от рукоделия, традиционного занятия всех девиц, да и не только их одних, погрузилась в мир героини очередного романа, которая ждала своего возлюбленного с войны. Её "принц‟, ушёл добровольцем в дальние края, где поклялся защищать свободолюбивых аборигенов от коварного, злого соседа, и отважно перенося все тяготы страшных сражений, писал своей возлюбленной красивые, возвышенные письма. Ох. Сколько в этой переписке двух "любящих сердец‟ было тепла и чистоты. Сколько душевной теплоты и тоски из-за вынужденной разлуки. Только ради ознакомления с этими амурными посланиями, уже стоило купить и "зачитать до дыр‟ эту книгу. К этому стоит добавить наличие некого мелкого, завистливого процентщика, кстати, представителя воинственной народности, с которой бьётся храбрый Жанн. И этот коварный тип, ради присвоения капитала героини возжелал жениться на ней. Поэтому антигерой пытается всеми доступными ему средствами уничтожить союз двух сердец и ради этого плетёт всевозможные козни. Этот мерзавец не побрезговал очернить славного героя гнусной клеветой о его участии в "распутных оргиях‟, и прочих мерзких преступлениях, что причинило главной героине ужасные страдания.
   Развязка этой драмы, со счастливым концом была уже близка. И княжна, в очередной раз нашла "подтверждение‟ того, что в её жизни всё происходит точно также. О том, что младший сын друга его батюшки, Александр, является её суженым, девушка знала с самого детства. Прямо как в модном романе. Также в детские годы он, временами, её обижал, что не удивительно, мальчики они все такие. Да и Сашка ещё не понял, что она, Лиза, является его судьбой. Но он, также как и храбрый французский юноша Жанн, добровольно отправился на войну. Огорчало только одно обстоятельство, молодой граф, не написал ей ни одного, даже короткого письма. Зато, в последнее время, про юношу ходило столько неправдоподобных слухов, которые на проверку таковыми и оказывались.
   Как и следовало ожидать, высокий полёт девичьих грёз в скором времени покинул заоблачные выси, вернувшись к делам более приземлённым. Правильнее сказать, к более обыденным мечтаниям. Грёзы о коротких встречах, усиленном трепете сердечка, начинающегося как следствие "случайного‟ соприкосновения рук; торжественно трепетном обряде венчания - обязательно в главном соборе империи, пролетели как лёгкое облачко по небосклону, окунув сознание в состояние приятной неги. И..., плавно перетекли в составление планов устранения своего семейного "гнёздышка‟.
   Елизавета живо представляла, как она войдёт в своё новое имение. Нет, не так. Её новоиспечённый муж, непременно внесёт её в их дом на руках, как это и положено делать влюблённому рыцарю. А затем, она, незаметно возьмёт бразды правления в свои руки - приводя уже свои владения к должному порядку. Всё будет устроено так, как положено, пусть муж занимается своими делами, считая, что всем управляет именно он. Ага, заблуждаться не вредно. У настоящей женщины, мужчина, о своём хомуте и не догадывается. Потому что она, где нежностью, где редкою слезою или случайной обмолвкой, начнёт плавно, незаметно, расширять свои полномочия. Нет, полностью порабощать Александра, Елизавета не собирается - матушкины "уроки домоводства‟ она усвоила отлично. Её суженый, будет решать свои главные, мужские проблемы, более не задумываясь о бытовых. А это ... Думается что подслушивать то, что не предназначено для твоих ушей не комильфо, а мечтания особенно. Так что, оставим девушку за этим, столь приятным для неё занятием и перенесёмся в один из монастырей, стоящим под Царьградом.
  
  

Глава 36

  
   Никто не обещал, что лечение должно быть: " Tuto, cito, jucunde‟. (латынь. Безопасно, быстро, приятно.) - Абсурдность этого утверждения, в плане "приятного" вкуса лекарств, подтверждалось повсеместно. Для этого, достаточно попробовать горькие отвары и не менее неприятные порошки, коими полковой медик пичкал Александра и его товарища по лечению, Ивана. Когда, после лекарского дозволения, обоих пациентов отправили в монастырь, в пытке называемой лечением, появилась некая, ничтожно малая частица радости. Однако, она ограничивалась покоем и тишиной монашеской кельи. К великой радости, здесь не было назойливых посетителей, стремящихся пожать руку создателю грозной "машины смерти‟. Всех этих господ, безмерно поражало количество вражеских трупов, лежащих перед позициями двух, необычных на вид "Туркомолок‟. Да, да. Именно так, солдаты, после боя, окрестили картечницы, да и офицерам, это название, также пришлось по нраву. Они утверждали, что оно как нельзя лучше передаёт суть работы этого механизма массового убийства людей, не то, что какой-то там пулемёт. Да-а, эти бравые господа, просто не могли представить, что нечто подобное, со временем, может быть применено и против них самих. А Александру было не до подобных откровений.
   Однако вернёмся к монастырской умиротворённой тиши, и раненым, находящимся в этих стенах на излечении. Александру, по-прежнему приходилось пить горькие отвары, коими его усердно поил пожилой и до жути худощавый монах по имени Серафим. Единственное отличие от предыдущих микстур заключалось в том, что после их приёма хотелось спать. Чем граф и пользовался. Правда на его вопрос, не возникнет ли у него зависимость к этому пойлу, Серафим ответил: "На всё воля божья. Но от сей микстуры, ещё никто не пострадал. А вам, сын мой, надобно спать. Ибо только в крепком сне, у вас идёт излечение мозговой травмы. Но и не забывайте о молитве, ...‟. - Монотонное бормотание чернеца, действовало не хуже даваемого им успокоительного, поэтому Александр редко дослушивал его монологи до конца.
   Вот так, теряясь в счёте прошедших дней, Сашка коротал время своего вынужденного "заточения‟ в монашеской келье, которая всё сильнее ассоциировалась с камерой одиночкой. Можно спросить: "А почему это происходило?‟ - Что здесь ответить? Только с не меньшей ехидцей изобразить неподдельное удивление: "А вы попробуйте, мой дорогой умник, заниматься этим интересным и весьма простым делом в коротких промежутках бодрствования. Когда в памяти отражаются одни и те же события: проснулся, поел, запив еду чаркой горькой микстуры; с помощью монаха привёл себя в порядок и сделал всё что необходимо, и в завершение, под его мерное бормотание уснул. И так раз за разом‟. - Мозг "закипит‟ от перенапряжения, пытаясь отличить короткое дневное пробуждение от утренней побудки, и так по несколько раз в сутки. Врагу такого не пожелаешь. Хотя нет. Было в этом нудном пленении одно "светлое пятнышко‟, можно сказать лучик света - письмо от матушки, которое прочёл всё тот же уставший от постоянных хлопот чернец. Из-за заторможённого состояния мозга, до конца осмыслить и запомнить это послание не получилось, но, общий смысл услышанного письма был более или менее усвоен. В частности, там писалось, что письмо написанное Сашей по его прибытию в полк получено, чему она была безмерно рада. А его брат Виктор, уже добрался до дома, он покалечен и по причине "потери‟ ноги, прибывает в состоянии сильного расстройства чувств. Также, графиня гордится и своим младшим сыном. Который добровольно отправился в полк, где служил его старший брат и своими действиями, не опозорил родовой чести. А далее, о событиях произошедших не так давно, мать узнала из писем, полученных от сослуживцев Виктора. В коих они не скупились на похвалу и восторг. Также, они, с восторгом, описывали тот злосчастный бой, в котором её Сашенька получил ранение.
   Ознакомиться с родительским письмом лично, удалось только тогда, когда святые отцы, выполнявшие обязанности врачей, смилостивились и перестали поить графа своим "лечебным‟ отваром. Как только сонливость в некой степени перестала сковывать сознание, Саша, борясь с телесной слабостью, приступил к своим восстановительным тренировкам, постепенно их усложняя. Вот после одной из них, Серафим и отдал Александру матушкино послание. Только внешне, оно больше всего походило на увесистую бандероль, чем на ожидаемый почтовый конвертик. И не мудрено. В этом послании было не только письмо матери, но и штук пять столичных газет и один, увесистый светский журнал. Их объединяло одно, на их страницах были восторженные статьи о русской новинке - супер оружии прозванном русскими солдатами "туркомолкой‟, что само по себе говорило о его грозной эффективности. Авторы этих событий живо описывали ту баталию, как будто они сами, лично, присутствовали на передовой и видели, как падал сражённый свинцовым ураганом враг. По их словам, это действо более всего напоминало работу невидимой косы смерти. Буквально, в "Павловских ведомостях‟, это звучало так: "Подлые османы наступали, неся на кончиках своих штыков ненасытную смерть. Но вот, послышался частый как барабанная дробь, и одновременно громкий как небесный гром грохот. Это заработали механические картечницы - чудо рождённое русским гением, кои их изобретатель прозвал странным словом - пулемётом. Однако наше православное воинство, прозвало это оружие более точно - "туркомолка‟. И в самом деле, новое оружие оправдывало название данное народом, враги падали как покошенная трава. Супостаты валились сразу шеренгами, не успевая подойти на расстояние, необходимое для того, чтоб произвести эффективный ружейный выстрел. Обезумевшие турецкие военачальники посылали в наступление всё новые и новые роты. Однако это им не помогало, и новые роты янычар, "строили‟ вал из своих тел, этакий фундамент для увековечивания виктории русского оружия . ..." - Дочитывать до конца этот бред было невозможно и, Саша бросил это пустое занятие.
   На второй день, после выше описанного события, Александра ждало ещё одно радостное событие. Когда он уже отчаялся найти Ивана, и заглянул в переоборудованную под больничные покои монашескую столовую, его окликнул кто-то, чьего голоса он не узнал: "Барин! Александр Юрьевич, доброго вам здоровья!‟ - Обернувшись на звук, молодой граф увидел своего боевого товарища, неуверенной походкой идущего к нему, бойца шатало, как пьяного. Парнишка, не смотря на своё состояние, постарался поклониться, что едва не закончилось его падением. Хорошо, что его поддержал незнакомый коренастый боец с культей вместо правой руки. Сам Сашка просто не успевал этого сделать, поэтому подбежав к гайдуку, ничего не придумал, как незлобно отчитать его: "Ты это чего же творишь, Ванька? Тебе не то, что по состоянию здоровья кланяться противопоказано, так и не уместно. Ты вольный человек и я, для тебя, больше не барин‟. - "Так-то оно так, Александр Юрьевич, но я вам кланяюсь не потому, а из вежества. Со всем уважением, так сказать. Вы мне как отец родной, знать это, для меня, не зазорно. Вот‟. - И возразить на такие слова, было нечем.
  Сказать, что вынужденное заточение в монастыре было строгим, невозможно. Раза три, в этих тихих стенах, появлялись офицерские делегации из роты, в которой, до страшного ранения, служил Виктор. И да, по неизвестной причине, постоянным представителем офицерства в этой группе был подпоручик Ухтомский, худощавый, безусый, восторженный юноша с преждевременно посидевшей шевелюрой. Оказывается, он, в свободное время, досконально изучил устройство и работу пулемёта. Молодой князь, не чинясь, поучаствовал во всех регламентных работах по его обслуживанию и снаряжения новых боеприпасов. Как итог последнего, был немного раздосадован тому, что гильзы унитарного патрона не выдерживают множественных перезарядок. Их постепенно "раздувает‟, всё больше и больше. Эта деформация доходит до такой степени, что их приходится отбраковывать, так как они, больше не поддаются коррекции. Да и качество пуль, отлитых в полевых условиях, намного хуже тех, которые были привезены из Павловска. Все обратили внимание на то, что упала как дальность полёта пуль, так и другие их показатели. Но, даже не смотря на это, эффективность применения нового оружия, по-прежнему вызывает восторг у всех, кто видел итоги его работы.
   За два дня до выписки, в гости к графу подпоручик прибыл в монастырь в гордом одиночестве. И может быть именно по этому, был более раскрепощён и словоохотлив:
  - Граф, вы не представляете, - с восторженным блеском в глазах, говорил подпоручик, еле сдерживаясь, чтоб не начать усиленно жестикулировать, или выхаживать по тесной келье, - османы ещё дважды атаковали наши позиции, и мы, не понеся сильных потерь, отбились!
  - А как мои люди? Что с ними? Надеюсь, в их рядах нет потерь?
  -Не переживайте вы так? На их охрану выделили по взводу пехотинцев. Так что, бог миловал. Правда, двоих ваших подчинённых слегка зацепило, но на их здоровье это не отразилось. Наш служитель Асклепия их раны залечил и ваши бойцы, без труда, выполняют все свои обязанности.
  - Ну, слава богу. Саша, я надеюсь, что мои люди не голодают? У них ещё есть деньги на закупку провизии?
  - Но что вы, Александр Юрьевич? Как так можно? Ведь я ещё в своё первое посещение вам говорил, что господин полковник велел поставить ваших гайдуков на полное котловое обеспечение.
  - Но ведь мы не входим в ваш штат.
  - Не переживайте вы так. Наши проныры - интенданты оповещены о приказе командира полка, поэтому никто не голодает.
  - Хорошо. Послезавтра я покидаю стены этой прекрасной обители, и возмещу вашему полку все траты.
  - Не вздумайте так поступать. Иначе всех нас обидите.
  - Но...
  - Никакие но, не принимаются. Благодаря вам, то есть вашему изобретению, турки убрали с вала все свои орудия и мы забыли о таком бедствии как пушечном обстреле.
  - Как это?
  - Стоит им только "заговорить‟, как ваши пулемётчики начинают охоту на артиллерийскую обслугу. И османы сделали правильные выводы. Так что, уже их последняя, конная атака, прошла без артподготовки.
  - И как? Надеюсь, что ваш полк не понёс сильных потерь?
  - Потери? Они конечно были. Куда без них? Но зато! Они были настолько мизерными, что даже не верится что такое возможно. А от атаковавшей нас наёмной конницы, дай бог треть покинула поле боя. Ваши скорострельные картечницы и ружейная стрельба наших солдат, наносят сокрушительный удар по живой силе противника. Османы весь день и почти всю ночь, уносили своих покойников, да сжигали лошадиные трупы. И то, если бы не постоянный ветерок, то на наших и вражеских позициях, было бы нечем дышать. Там сейчас такой смрад стоит. Непонятно. Как ещё не началась эпидемия, от такого то большого обилия миазмов? Чудно всё это. Врач говорит, что эта напасть прошла стороной только благодаря новомодному веянию, длительному кипячению питьевой воды и частому мытью рук этим вонючим мылом.
  - Ты забыл ко всему этому добавить оправление естественных надобностей только в специально оборудованном месте.
  - Так это у нас давно ввели. Ещё когда батюшка нашего императора, издал указ об обязательном и надлежащем пищевом содержании его солдат. Тут это. - Ухтомский, неожиданно заговорил шёпотом. - Чуть не забыл вас предупредить. Османы про вас каким-то образом прознали и объявили на вас охоту. Так что, будьте осторожны и никуда без охраны не ходите.
   Эта весть была настолько неожиданной, что Александр не сразу понял то, что ему сказал его тёзка. Поэтому он удивлённо посмотрел на гостя и в полном недоумении переспросил:
  - Кукую охоту? На кого? На меня?!
  - Да, да, Александр Юрьевич. Именно об этом я вас и желаю предупредить.
  - Саша, хоть убейте, ничего не могу понять. С ваших слов получается, что турки открыли на меня охотничий сезон. Но почему?
  - Чего тут непонятного? Всё очень просто. Благодаря результатам испытаний вашего нового оружия, вы стали весьма известной личностью - по мнению врага, виновником их разгромного поражения. О вас пишут не только в нашей прессе, но и на страницах зарубежных изданий. Вот, посмотрите сами.
   С этими словами, Ухтомский подал рукою знак своему пожилому денщику, одиноко стоявшему немного поодаль и тот, торопливо подбежал к князю. Сделав это, служивый буднично "вытянулся в струнку‟. Было заметно, что по стойке смирно, боец вытянулся по причине многолетней привычки, не более того. Так как он не "пожирал‟ подпоручика глазами. Молодой офицер, с показной флегматичностью попросил у служивого пакет, который он дал тому перед поездкой в монастырь. Получив увесистый свёрток, поблагодарил бойца сдержанным кивком головы и протянул этот большой пакет Александру.
  - Вот граф, держите. Когда я уйду, можете ознакомиться с грязными опусами наших былых союзников.
  - Если судить по вашим словам, там не написано ничего хорошего.
  - Увы, но вы правы. Другого, от этого зарубежного быдла и не следует ожидать. Вас, кстати, настолько невзлюбили, что называют не иначе как "Мистер смерть‟ или просто, "Мясник‟.
  - Даже так? Весьма польщён их нездоровым вниманием к моей скромной персоне. Только как это связано с объявленной на меня охотой?
  - Всё очень просто. В первых публикациях, вас выставили безжалостным гением. Немного погодя, если судить по этой писанине, общество потребовало осудить вас, за ужасное военное преступление. Причём потребовало самого жестокого наказания. Ну и как итог, османы пообещали за вашу голову весьма большую награду. Именно голову, наличие того, на чём она должна держаться, им совершенно не интересно. И цивилизованный мир это проглотил, то есть, отнёсся с пониманием, ни слова возмущения по этому поводу. Как будто мы вернулись в жуткое средневековье.
  - Узнаю заграничных "друзей‟. Если в их руках нет самой "увесистой дубинки‟, а у потенциального противника она появилась, приравнять её использование к преступлению. А понятие человечности они трактуют так, как им удобно. Уверен, если в союзниках у этих господ будут каннибалы, то это будет восприниматься как маленькая гастрономические особенности данного этноса. Этакая национальная особенность "милых дикарей‟, не более того.
  - Вот именно. У нас в полку только и говорят, что о надуманной шумихе вокруг вашего детища и его бесчеловечности. Бесчеловечнее вас, в мире, никого нет, как будто недавно, турки, не устраивали геноцид армянского народа. Штабс-капитан Овечкин, развил эту мысль ещё дальше. С его слов, по выдвинутому против вас обвинению: "Негуманное убийство солдат, без предоставления оным шанса на выживание в бою‟. - В первую очередь, надлежит осудить Испанию, Британию, Францию и прочих активных колонизаторов Америки. Так как они, использовали против армии аборигенов, вооружённых копьями, топорами и луками, огнестрельное оружие. Да и наличие на телах завоевателей железных кирас, лишали дикарей даже мизерного шанса на победу.
  - Вот-вот. Значит то, что в начале этого вооружённого конфликта, напавшие на Россию турки имели более скорострельные и более точные ружья, это, по их мнению, нормальное явление. А то, что у нас появилось ещё более скорострельное и дальнобойное оружие, это уже преступление против человечества. Узнаю чванливую, западную цивилизацию с её "милым‟ убеждением: "Quod licet Iovi, non licet bovi‟. ( Лат. - "Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку‟.) Этой фразой, всё сказано.
   Как время не растягивалось, ассоциируясь нашим героем с заторможённой черепахой, но, наступил долгожданный момент, когда монахи соизволили освободить Александра от заточения в своей тихой обители. К этому времени, ещё около десятка солдат окончили своё лечение, поэтому Сашка, без каких либо возражений, согласился подвезти их до города, тем более, пятеро из них были покалечены настолько, что это не позволяло им продолжить свою службу. Да что там говорить о службе, им самостоятельно добраться до Царьграда, и то было проблематично. А здесь такая удача, гайдуки решили встретить своего командира, как говорится, у монастырских ворот. За день до назначенного срока, переговорив с ним и узнав о решении графа взять попутчиков, бойцы пообещали нанять ещё несколько крестьянских повозок. Как они объяснили, по их мнению, это не что иное, как помощь братьям по оружию, ведь все они проливали свою кровь в борьбе с одним врагом. Так что, в прекрасное, тихое утро, к воротам обители подъехал небольшой караван, состоящий из четырёх скрипучих телег и восьми всадников его сопровождавших.
   К удивлению приехавших караванщиков, стучаться в ворота не пришлось, не успела остановиться последняя повозка, как отворилась небольшая калитка, из которой выглянул привратник. К чести монахов стоит заметить, что хорошо смазанные петли открывшейся дверцы, не издали ни звука. Молодой, темноволосый послушник внимательно осмотрел гостей и поприветствовал их:
  "Мир вам, добрые люди. Да хранит вас господь. Что вас привело в нашу обитель?‟
  "Здравствуйте, святой отец‟. - с почтительным поклоном отвечали ему гайдуки, ибо это были именно они.
  "Невместно так ко мне обращаться, добрые люди. Ибо я ещё не принял пострига. - смиренно поправил мужчин юноша, не приняв их лесть. - Обращайтесь ко мне просто, брат Анисим‟.
  "Прости брат Анисим, не со зла мы так сказали, оговорились. - ответил за всех высокий, крепко сбитый мужчина. - Мы прибыли встретить графа Мосальский-Вельяминова и тех, кто с ним поедет до Царьграда.
   "Я вас понял, добрые люди. Подождите пока, я оповещу настоятеля о вашем приезде‟.
   После этих слов, скупой на эмоции привратник прикрыл калитку. Так что, гостям только и оставалось что ждать. Признаться, по сравнению с тем, на что рассчитывали прибывшие к монастырским стенам люди, ожидание было не таким уж и долгим. Неожиданно дверка вновь открылась, и из неё, бодрой, торопливой походкой, вышел радостный Сашка, следом за ним двигался Иван и их, слегка смущённые попутчики. Да. Эта встреча боевых товарищей, была перенасыщена радостью и сопровождалась по-дружески горячими объятиями. Однако это не помешало людям весьма быстро загрузиться в телеги и отправиться в путь. Уже отъехав от обители метров на двести, скакавший рядом с телегой Александра Пётр, осмотревшись, дал приказ: "Стой!‟ - Увидев удивлённый взгляд графа, пояснил: "Александр Юрьевич, дорога идёт через глухой лес, да и со слов господ офицеров, Турка, за вашу голову, объявил большое вознаграждение. Так что мы осмелились не только прихватить с собою ваш трофейный палаш, но и зарядить все имеющиеся у нас пистолеты. Вон, посмотрите, у каждого из наших бойцов, на поясе, по османской сабельке прицеплено. Так что, и вы, Александр Юрьевич, вооружитесь. Бережёного, бог бережёт‟.
   И в самом деле, Сашка весьма быстро нащупал в телеге, под сеном, два матерчатых свёртка, один с палашом, другой с парой револьверов. Так что, оба пистолета тут же перекачивали за пояс полевой формы, в которую был облачён граф, а холодное оружие "улеглось‟ рядом с ним, в зоне быстрой доступности. А Пётр продолжил отдавать команды: "Кучера, вооружить солдат пистолетами и пояснить, как следует с ними обращаться!‟
   И вновь, опережая вопрос молодого графа, пояснил: "Александр Юрьевич, вы не удивляйтесь. Тут это, я перед отправкой даров господ офицеров, их перебрал, чтоб как следует обиходить перед долгой дорогой. Вот. Смазывая тот арсенал ружейным салом, выбрал те пистолетики, коих было не по одной штуке. Вот. Зная о том, что Осман, на вас "точит зуб‟, я их придержал, а перед выездом сюда, зарядил. Правда, пришлось для каждого ствола вырезать из веточек это... как его? Шайблы...‟. - "Шаблон?‟ - "Во-во! Его самого! Ею тыкали в глину, высушивали, и лили пули. Столько отходов свинца, получилось, жуть как много‟. ...
   На вооружение попутчиков и их инструктаж, ушло минут двадцать, если не более. Сашка видел то разнообразие вооружения, подготовленное его людьми, и поражался "полёту‟ творческой мысли импортных инженеров оружейников. Здесь были одно, трёх и пяти зарядные пистолеты, разных форм и размеров. Были свои гиганты и карлики, уродливые и не очень. Так что об однообразии в вооружении турецкой армии, не могло быть и речи. Как говорится: "Стало на одно заблуждение меньше‟.
  Вот, одной проблемой стало меньше, все бойцы были вооружены и в случае необходимости, готовы дать отпор любому, кто осмелится на них напасть. По крайней мере, тяжесть оружия, укрепляла уверенность в том, что случись нападение, солдаты смогут пустить бандитам кровь, да так, что им мало не покажется. И караван вновь запылил по дороге, под глухой перестук лошадиных копыт и тихую, тоскливую "песнь‟ поскрипывающих колёс. Через некоторое время солдаты, видимо возжелав хоть как-то скрасить свой путь, запели неизвестную для Александра походную песню. Точнее сказать, запел одноногий калека, но его поддержали его товарищи, и через пару минут, все пассажиры пели а капелла:
  
А ты дорога не пыли, А ты дрога не пыли,
  
Идти солдату не мешай, не осложняй ему ты жизнь.
  
А ты кручинушка тоска, его зря душу не тревожь,
  
Покинул он родимый край, чтоб не пущать в него врага!
  
А ты братишка ветерок, лети в родимые края
  
И донеси ты весть о нём, до всей евойной, до родни, ...
  
   Как это ни удивительно, но и гайдуки подхватили эту немудрёную песню, а трое молодых солдат, из тех счастливчиков кого ранение не покалечило, не удержавшись, соскочили с повозок и стали пританцовывать. Служивые лихо притоптывали, "выписывая‟ ногами немудрёные "кренделя‟, а рыжий парень, чьё лицо украшали россыпи веснушек, вообще, с неожиданной лёгкостью пошёл вприсядку. Правда его задора надолго не хватило, и в скором времени, он, на манер своих друзей, продолжил отбивать ногами несложный ритм. Вот так, радуясь обретённой после монастырских стен свободе, они и достигли леса. Правда, в этот момент, уже никто не пританцовывал, а только сидя в телеге, с полной самоотдачей, одну за другою, пели новые песни.
   Видимо и в этом мире права была поговорка: "Торговали - веселились, подсчитали - прослезились‟. - Беспечные путники не сразу заметили увесистое бревно, преградившее им дорогу. А когда они вынужденно перед ним остановились, то в лесу, прогрохотала серия несогласованных выстрелов. На счастье караванщиков, рядом с дорогой, лес тыл вырублен метров на десять - по обе стороны. И на этом пустыре, торчали только небольшие пеньки, за которыми было невозможно укрыться. Видимо это было сделано по требованию военной администрации, так как вырубка была свежей, а срубленные деревья вывезены. И только благодаря этим мерам, никто из людей не был ранен свинцовыми пулями, что нельзя сказать о конях. Трое убитых животных молча упали, одно даже придавило ногу своего седока. А вот единственный раненый конь, взвился на дыбы, сбросил своего всадника и помчался, нелепо подпрыгивая от боли в ране. И почти сразу после этого, разбойники покинули лес и с диким воплем, размахивая, кто ятаганом, кто дубинкой, помчались к дороге. Был среди напавших бандитов один щуплый господин в студенческом мундире. Его, в этой толпе, можно было и не заметить, если бы не одно но, он был вооружён револьвером, из которого палил прямо на ходу, и при этом, умудрялся размахивать сабелькой. Видимо по этой причине, он весьма шустро "высадил‟ весь боезапас: "В белый свет, как в копеечку‟. - Чем и привлёк к себе всеобщее внимание. Особо своим нелепым падением, споткнувшись о пень.
   Александр же, заметил безумного стрелка так. Он, указывая револьвером на противника и отдавая приказ на открытие огня, услышал характерные хлопки выстрелов, и вспухающие облачка белёсого дыма, из которого выскакивал данный индивид, для произведения нового выстрела - на бегу. И, весьма неприятное падение, неизвестно, не убился ли нелепый стрелок. Правда, долго наблюдать за этим не удалось, так как после первого же ответного залпа, противника закрыла пелена порохового дыма. Следующие выстрелы уже производились на удачу. По принципу: "На кого бог пошлёт‟. - вся надежда была на то, что солдаты и гайдуки, смогут создать довольно плотную, губительную для нападавших ватажников пальбу. Нет, стрельба в слепую, не сильно то и помогла. Враг смог добраться до дороги, и с неистовой яростью набросился на обороняющихся. К несчастью, неизбежная при применении дымного пороха "пелена войны‟, сыграла на руку бандитам. И они, выскакивая из "тумана‟, смогли обагрить своё оружие русской кровью. Но и сами падали как тряпичные куклы, сражённые быстрыми росчерками острой стали.
   Вот так и происходила сеча, один клинок, с яростным звоном бился о клинок противника. А совсем рядом, острая сталь, жаждущая впиться в живую плоть, отбивалась обломком доски, спешно выломанной из телеги. И как редкое исключение, пара человек, позабыв об оружии, били друг друга кулаками, кусали зубами, или старались задушить своего оппонента. Над дорогой разносились звуки железного лязга, крики сражающихся и стоны раненых людей. Только на этот раз, Александр воспринимал бой более целостно и детально. Он прекрасно различал всех, кого выхватывал его взор, а его рука, на этот раз разила любого, но только того, на ком не было солдатской формы или одеяния пошитого для его гайдуков. Таким образом, удавалось отражать опасны выпады вражеского оружия, причём тело выполняло это на рефлексах, спасибо долгим, изматывающим тренировкам. И всё равно, дым раздражал глаза и, першило в гортани; саднило правый бок, вот только степень опасности полученной раны, оценить было невозможно. Да и не до того было. Вот очередной бандит, как это ни странно, славянской внешности, замахнулся ятаганом на одноногого солдата, бьющегося палкой, сидя в телеге. Взмах, сабля входит в открывшийся бок нападавшего, и рука ощущает хрустящее сопротивление плоти. Краем бокового зрения замечается новое движение, это чернявый ватажник, явный уроженец востока, наносит быструю серию ударов своим непривычно искривлённым оружием. Гайдук еле успевает парировать серию этих атак. Происходит это не так уж близко, чтоб быстро помочь товарищу по оружию, но и не слишком далеко; левая рука Сашки, машинально наводит револьвер на цель. Эх, успей он подумать о том, что заряды в пистолете не бесконечны, однако нет, рефлексы работают не зависимо от сознания. Щелчок курка, и, как это ни странно, происходит выстрел. Вырвавшийся из ствола пороховой дым, ещё сильнее ухудшает обзор и не понятно, попал Александр, или нет. Впрочем, не до раздумий, перед графом появляется новый противник. На сей раз это турок в ветхом одеянии и вооружённый обыкновенной дубиной. Его лицо перекошено, то ли от страха, то ли ненависти, разбираться некогда. Уклонение от удара, осман немного "проваливается‟ вперёд, увлекаемый инерцией своего увесистого оружия. На короткий миг вражеская шея открывается и этого достаточно для нанесения удара палашом. Вопреки ожиданиям, голова не отрубается, нет должного навыка, но враг падает и больше не подаёт никаких признаков жизни. И тут наступает тишина. Нет, люди чего-то кричат и по-прежнему ржут испуганные кони, стонут раненные, и умирающие мужчины, вот только, более не слышится ожесточённый лязг стали.
   "Тихо! - выкрикивает команду Сашка. - Всем быть настороже! Осмотреться! Если есть возможность, оказать помощь раненым! Выполнять!‟
  "А если ранен напавший, его рану тоже обихаживать?‟ - Вопрошает кто-то, чьего голоса молодой граф не узнал.
  "Нет. - ответил Сашка, осматривая поверженного врага, лежащего у его ног. - мы не на привычном поле боя, и против нас бились не солдаты регулярной армии. Вон, посмотрите как они разношёрстно одеты. Знать это обыкновенные разбойники. А для этой лесной братии есть только одно лекарство - петля на шее‟.
   Пока перевязывали тех, кто не мог самостоятельно перевязаться, распуская на полосы чистые рубахи. Пока всех, кто не мог крепко стоять на ногах, уложили на телеги, пороховой дым более или менее рассеялся. Стали видны тела тех разбойников, кто не смог добежать до дороги. Некоторые бандиты, пусть вяло, но по-прежнему подавали признаки жизни. Поэтому Сашка, обратился к Ивану, перевязывающему ему бок.
   "Ванюша, прикажи "позаботиться о лечении‟ всех уродов лежащих в округе. Не дай бог выживут ироды проклятые и продолжат заниматься своим грязным делом. ‟
   Ваня только рассеяно кивнул в ответ, продолжая делать перевязку. Зато, на эти слова отреагировали трое старослужащих имперской армии, стоящих рядом, возле телеги. Эти парни относительно молодые однако чувствовалось, что прослужили они ни один год. Так что эти бойцы, ни слова не говоря, синхронно наклонились, подняли с земли изогнутые турецкие сабли и приступили к методичному "контролю‟ - проверяя всех лежащих на земле врагов. Так и пошли, флегматично вонзая отточенную сталь в грудь сражённых в битве бандитов, как будто энтомолог, нанизывающий редкое насекомое на иглу. Воины, выполняли эту манипуляцию, не зависимо от того, подаёт ли распластанный на земле противник признаки жизни, или нет.
   Неизвестно, что послужило причиной, то ли неизрасходованный до конца адреналин, то ли вид погибших в бессмысленной сече людей, но Александр почувствовал нарастающую дрожь, завладевающую его телом. И с этим нужно было что-то делать, ибо не хотелось предстать перед бойцами дрожащим как лист на ветру трусом.
   Благо перевязка была весьма быстро окончена, рана была небольшой, единственной и Саша, не обращая внимания на повязку, сдавливающую грудную клетку, порывшись в холщовой сумке, лежащей в его телеге, приступил к чистке пистолетов. Только вычистив, а где это необходимо смазав и зарядив первый из своих револьверов, молодой человек удовлетворённо констатировал, что предательская дрожь, овладевшая его телом, постепенно унялась. Обслужив должным образом все лежащие рядом с ним револьверы, благо у всех его изделий был единый калибр, граф осмотрелся по сторонам. Всё лежавшее на земле оружие, включая трофейное, было подобрано и сейчас, покоилось на первой телеге в ожидании последующей сортировки. А добровольные "санитары‟ похоже тоже управились со своей неблагодарной работой и в данный момент, конвоировали к обозу щуплого пленника. И было в его виде что-то несуразное. И эта странность "бросалась в глаза‟, стоило посмотреть в его сторону, даже мельком. Одетый в студенческий мундир юноша был странным образом связан. На нём, ярким пятном смотрелся алый кушак, зачем-то продетый у бедолаги подмышками и зафиксированный на загривке. И ещё одно уточнение, правая рука покоилась на импровизированной "косынке‟. И финальная, жирная точка к "портрету‟, во рту задержанного торчал кляп, суконная тряпка, срезанная с борта студенческого сюртука.
   "И что это значит? Зачем вы привели ко мне этого покойника?‟ - Поинтересовался Александр, когда странная процессия подошла к нему вплотную. Граф постарался, чтоб его голос звучал, как можно безразличнее и видимо переусердствовал с этим. Так, как такому вопросу и тону коим тот был задан, удивился, не только пленный, но и его конвоиры. Хотя нет, невольник был скорее всего напуган.
   "Так это..., мы тут подумали, послушали этого словоохотливого татя и подумали, что вам нужно с ним пообщаться и решать его дальнейшую судьбу. Ведь он, христопродавец, утверждает, что является подданным Российской империи и уроженец древнего, уважаемого княжеского рода‟. - Ответил солдат с тонкими чертами лица, стоявший по правую руку от задержанного студиозуса. Как ни странно, но речь его была слишком правильной, да и внешне, он не походил на крестьянского сына.
   "Ну и что из того?- небрежно поинтересовался Сашка, смерив "студента‟ презрительным взглядом. - Это ничего не меняет. Я уже сказал, что в этом лесном бою, пленных не может быть априори. И вообще. Зачем ты его так странно связал? Это ты, братец, так изысканно над ним издеваешься?‟
   "Нет, не издеваемся мы над этим господином. А это и есть тот бегающий стрелок, что палил по нам из револьвера, не останавливаясь. - пояснил грамотный солдат. - Вот и упал наш шут гороховый, пытаясь совместить два дела в неподходящих для этого условиях. Да так шмякнулся о пенёк, что сломал себе ключицу‟.
  "Ну и что это меняет?‟
   " Ничего. Просто хочу сказать, что он и без нашего участия пострадал. А я оказал ему первую помощь, разгрузил сломанную кость. Я ведь недоученный студент - медикус‟.
   "А как ты, студент, оказался в армии, да ещё рядовым солдатом?‟ - поинтересовался граф, игнорируя полный ненависти взгляд немного осмелевшего пленника.
   "Всё объясняется весьма просто. Меня осудили и вместо каторги, сослали в солдаты. Спросите за что? Да из-за моей великой глупости и пристрастия к Бахусу. В тот злосчастный день, на кнейп-абенде я был сильно пьян, из-за чего-то поссорился и убил одного из своих собутыльников. Даже не помню, как это произошло. Благо, у этого преступления было множество видаков, которые задержали меня и передали в руки городовых. И вот он итог - Dura lex, sed lex‟. (лат. Закон суров, но это закон)
   Может быть, этот диалог мог затянуться на очень долгое время, но. Раненый пленник стал неистово мычать, и выполнять некие телодвижения, видимо у него появилось желание что-то сказать. И он спешил поделиться этой информацией со всеми окружающими его людьми. Признаться, таким поведением ему удалось привлечь к себе внимание и Александр, посмотрев на бандита, обратился к бывшему медику:
  "Будь так добр, братец, вынь тряпицу из ротика нашего покойничка. Вдруг у него есть, что нам сказать. Пусть исповедается, как он до такой жизни "докатился‟. Может быть, ещё что-либо дельное скажет‟.
   Уже через несколько секунд, Сашка пожалел о своём необдуманном решении, ибо услышал в свой адрес кучу проклятий, посылаемых на его голову истерично визгливым голосом:
  "Да будь ты прокляты граф! Сатрап, душитель народных свобод! ...‟
  "Стоп! Стоп! Любезный, разве мы с вами знакомы? И когда это могло произойти?‟
  "А кто не знает тебя? Мясник! Обрядил себя и своих холопов в странные мундиры и творишь невиданные доселе военные преступления. Душегуб чё ...‟
   Далее произошло то, что не ожидал от себя даже сам граф. В его голове как будто щёлкнул выключатель самоконтроля и он, не успев ничего осознать, ударил студиозуса в грудь, ногою. Врезал так, как делал на своих, непривычных для этого мира тренировках. Пленённого князя отбросило где-то метра на полтора и ударившись о землю, он завыл от боли, застонал. А Александр ревел, слышал жуткий, сиплый крик, и не узнавал в нём своего голоса: "Ты, пёс смердящий! Ты будешь меня и моих людей, защищавших отчизну и проливших свою кровь, обвинять в надуманных военных преступлениях?! Да с каких это пор, защита родины стала пороком?! Ты! Ты, шакал безродный! Ты, зажравшийся упырь, напавший в компании турок на своих сородичей - безоружных солдат, возвращающихся в свою часть после излечения боевых ран! И ты, ненасытный паразит, змея подколодная, смеешь называть меня, и моих товарищей преступниками?! ‟
   Александра колотило от нахлынувшей на него ярости, и для него существовала только одна цель, убить лежащего перед ним подонка. Напрасно на графе, в попытке его остановить, "повисло‟ трое его гайдуков, но он всё равно, пусть медленно, но приближался к валяющемуся на земле предателю, чтоб постараться забить его ногами. Точку в этом бардаке, поставил резкий хлопок выстрела. Это бывший студент, держа в руке трофейный револьвер, навскидку выстрелил по пленному и угодил ему в лоб. И пожав плечами, мол, виноват, нарушил внезапно нависшую над дорогой тишину, проговорив: "Моя вина. Не стоило мне тащить эту мерзость к нашим телегам. Нужно было там, где нашёл его, там ублюдка и прикончить‟.
  
  

Глава 37

  
   Монотонно постукивали колёса железнодорожных вагонов, кои покачивались в такт им с весьма ощутимой амплитудой и с достойным лучшего применения постоянством. Поезд, буксируемый пышущим жаром, дымным паровозом, неспешно ехал по рельсам, "наматывая‟ на свои железные колёса километр за километром. Ну а наш герой, Сашка, сидел в относительно мягком вагоне непривычной конструкции и отрешённо смотрел в окно на медленно проползающий пейзаж. Да, называть вагоном это чудо, порождённое неведомым "инженерным гением‟, где сейчас находился граф, было неправильно. Это ..., чему невозможно подобрать точное определение, больше всего напоминало большую, десятиместную туристическую карету. Это был "экипаж‟, по чьему-то глупому умыслу или недосмотру поставленный на металлические рельсы - сплошной абсурд, трясущийся, грохочущий и пропахший угольным дымом. Не так давно, направляясь в Царьград, Александр не обратил на это нелепое средство передвижения никакого внимания, так как скучать в обществе бравых господ офицеров не приходилось. Как следствие и обращать внимание на подобные мелочи. А сейчас, на третий день пути домой, без задорной суеты весёлой компании военных, экипажи-вагоны, воспринимались как один из вариантов пыточной камеры. И для этого были свои причины. Это и отсутствие привычного по прошлому миру коридора, по которому можно было пройтись, "размять‟ затёкшие от длительного сидения ноги, или заглянуть к друзьям на "рюмку чая‟, в соседнее купе. Здесь не предусматривались даже туалетные кабинки! Из-за чего приходилось терпеть от станции до станции, единственные места, где имелась возможность оправить свои естественные надобности. И прочее, прочее, прочее. Легче всего, эти "дорожные лишения‟ переносили настоящие, не избалованные более развитым техническим прогрессом аборигены, кои даже не подозревали о существовании тех благ, о которых скучал один человек, дитя другой цивилизации.
   Ну а в царствии вагонной скуки, прочитав всю имеющуюся в наличии прессу, человек по неволе ищет общения с попутчиками, а не находя такового, погружается в воспоминания о прошедших днях, или какие-либо заоблачные грёзы. Александр занялся вторым из озвученных вариантов. Он мысленно вернулся в день, когда на него и его людей было совершено коварное нападение. Да, это событие до сих пор не "отпускало‟ молодого человека и тот, искренне радовался тому факту, что так легко разминулся со смертью. Ведь лично он, в том бою на лесной дороге, отделался относительно лёгким испугом, не считать же за серьёзную рану небольшой порез на боку. Правда в его отряде не обошлось без более ощутимых потерь, сильно пострадал Пётр, убитая под ним лошадь, упав, покалечила ему ногу, благо солдаты освободили его из этого капкана, и умело наложили на поломанную голень шину, а позднее, монахи, выправив, заключили её в лубки. Однако не обошлось и без безвозвратных потерь, погиб самый молодой гайдук Анисим, родной, младший брат Степана Гончара. Это был любознательный парнишка, такой же сухопарый и жилистый молодец, как и его старший родич, десятник второго десятка. В этой стычке были и другие утраты, трое солдат-попутчиков, получили ранения не совместимые с жизнью, двое из этой троицы скончались уже в монастыре, один, до него не доехал. И что обидно, даже не добравшись до своего полка, не говоря о большем, ещё двое бойцов стали калеками. И эти потери, давили на Сашкину душу как огромная гранитная плита, но абсолютно не угнетало других участников этого боя. Как говорили сами солдаты, отражая такое коварное нападение, они ещё отделались малой кровью. И всё это удалось только благодаря имеющимся в караване скорострельным револьверам, и другим пистолетам, при помощи которых, все они смогли существенно проредить бандитскую шайку ещё на подступах к дороге. А количества тех, кто добежал до телег, для нанесения более существенного урона было явно недостаточно.
   Вспоминались откровения Вольдемара, медика недоучки. Оказывается, пока он оказывал помощь пленённому князю, тот успел поведать кое-что интересное. Но обо всём по порядку, когда был обнаружен князь-отщепенец, первое что заинтересовало солдата, это пара английских револьверов, один лежал рядом с раненым, стонущим от боли бандитом, а другой торчал у того за поясом. И этот мерзавец, видя что к нему приближаются русские солдаты, а не его подельники, всё смекнул и попробовал откупиться. Он предлагал их своё дорогое оружие в дар, за одну единственную услугу, сохранение его жизни. Вот сосланный в солдатчину студиозус и польстился на такое богатство. Осмотрел князя и приступил к оказанию первой медицинской помощи. По ходу выполнения этой врачебной манипуляции, когда немного удалось унять боль, завязалась недолгая беседа. Может быть, предатель, уверовал то, что ему не только сохранят жизнь, но и отпустят, и поэтому решил разоткровенничаться, а быть может это произошло по какой-то другой причине, например, возомнил себя великим революционером-агитатором. Это не столь важно. По его словам, вся вина за жертвы нападения лежит на совести графа-вурдалака, по прозвищу "Мясник‟, а не на нём. Засада была организована только на графа Мосальского-Вельяминова и никого более. А этот трус решил прикрыться ими, простыми служивыми. Поэтому, вот так и получилось. Ну а они, его ячейка, шесть русских революционеров-патриотов, всего лишь решили помочь турецким борцам за свободу в наказании всемирно известного военного преступника. Вот после этих слов, чтоб не слышать этот бред "студенту‟ и заткнули рот, после чего привели на суд, к графу.
   В который раз прокручиваемые перед внутренним взором воспоминания прервали звуки непонятной суеты, как оказалось, это Вольдемар Стругов, решил срочно-обморочно поговорить с графом и не придумал ничего лучше, чем перелезть через спинки тройных сидений, разделяющих большое купе-вагон на две равных части. Простой души человек, можно сказать, в какой-то степени бунтарь. Зачем лишний раз искать этому утверждению подтверждение? Честное слово, не сто́ит, потому что в данный момент, действия отставного солдата можно описать словами : "Есть поставленная цель, пообщаться с Александром Юрьевичем, знать она будет достигнута. И плевать на всякие там условности этикета, можно просто, не дожидаясь остановки поезда, дабы как и все люди воспользоваться дверями, необходимо перелезть через сидения‟. - Можно задать вполне резонный вопрос: "Как так? Почему этот человек оказался именно в этом вагоне?‟ - И ответ на него будет весьма простым: "Дело в том, что после недолгого лечения в монастыре, демобилизованные по ранению солдаты и вновь раненые, из числа недавно подвергшихся нападению, за последние дни сильно сблизились с гайдуками‟. - Как-то так. А далее, в процессе общения, узнав, что они, эти самые гайдуки, по факту являются вольными людьми, и всё равно продолжают служить своему барину, сильно этому удивились. А в скором времени, немного подумав, сами изъявили желание наняться на службу к графу. Вот так и оказался сын бывшей примы Павловского театра в числе этих желающих. Как-никак, но из-за полученной в давнем бою травмы спины, он немного захромал и не выдерживал более или менее долгой ходьбы. такой вот калека, не имеющий внешних признаков увечья, кроме небольшой хромоты и болей в ногах. К матери с её образом жизни, он возвращаться не желал; окончить прерванное обучение на врача, у покалеченного в бою бойца не было возможности; а с больными ногами, наняться на более или менее хорошую службу, не стоило и мечтать. Оставалось идти на паперть, не было ни какого желания. Так что Вольдемар, первым из отставных солдат, подошёл к молодому графу, дабы напроситься к нему на службу. Вот и сейчас, его приспичило, и он действовал. Видимо желал оговорить некие новые условия своего будущего контракта.
  - Александр Юрьевич, у меня тут возникло несколько вопросов, - виновато улыбаясь и усаживаясь на краю двойного сидения, поинтересовался отставной солдат, - не могли бы вы на них ответить.
  - С превеликим удовольствием.
  - Тут это. Лично меня вы наняли для обучения молодых девиц азам медицины и привитие им умения оказывать первую неотложную, медицинскую помощь. Так?
  - Абсолютно верно.
  - Поймите, мне очень нужно наняться к вам на службу, но, видимо мне не удалось объяснить вам главный и весьма весомый факт, я студент - недоучка. И не имею прав на какое-либо преподавание. Тем более, в мире, ещё никто не учил девиц умению врачевать. Если не считать за таковое обыкновенное знахарство.
  - Ну что же, уважаемый, я отвечу на ваши вопросы, по порядку их озвучивания. Вас осудили тогда, когда вы оканчивали учёбу на последнем курсе. Это значит, в медицине, вы, не профан. Что вы и продемонстрировали у лесной дороги. Далее, то, что ваших учениц никто не воспримет всерьёз, это истинная правда. Но только отчасти. Я их обучаю для себя. Как говорится для личного пользования. Если сказать ещё точнее, они будут помогать именно вам, ассистировать в лечении людей служащих на меня. И без работы ни они, ни вы не останетесь. Далее, в ближайшее время, я постараюсь пристроить вас к одному очень хорошему доктору медицины. Пройдёте у него некое подобие интернатуры - я знаю, чем его простимулировать на этот шаг. А там, когда вы подучитесь у доктора и вспомните всё, чему вас учили, то при первой возможности мы "выйдем‟ на ваших бывших преподавателей, и я найду способ, чтобы вы окончили своё учебное заведение - экстерном. Вас устроили мои ответы?
  - Вполне. Вот только всё это как-то неправильно и необычно.
  - Пусть по этому поводу болит только моя голова. Вы же, по выполнению поставленных перед вами задач, будете практиковать в моём поместье, и там, вам будет чем заниматься, заодно и моим людям от того будет большая польза. Всё лучше, чем к тёмным знахаркам "бегать‟ за избавлением от всякого навалившегося на них недуга, не все же из этих бабулек-целительниц являются сильными травницами.
   Можно скачать, на этом, содержательная часть беседы была окончена. Вольдемар ещё чего-то говорил, задавал какие-то уточняющие вопросы, Александр машинально на них отвечал; при этом думал он совсем о другом. Он вновь старался осмыслить, нет, не так, понять причину того, что демобилизованные после ранения солдаты, все, изъявили единодушное желание наняться к нему на службу. И в этом порыве их не остановило даже то, что Сашка честно предупредил отставников, что из-за больших трат необходимых для старта его дела, он выплачивает жалование только работникам артели, и то, не очень большое. На что ему ответили, что его бойцы, то есть вольные ребята гайдуки, об этой проблеме уже рассказывали, и не раз, так что они согласны послужить какое-то время только за крышу над головой и питание. Ведь это не такие уж и большие трудности, а так, временные неудобства, которые они легко переживут, ведь имперская козна, им, и без того будет выплачивать некий пенсион на проживание. И граф, уже не по первому разу пытался разобраться, в чём здесь кроется подвох. По опыту прошлой жизни он усвоил одну истину, что никто из нормальных людей, за просто так, на "дядю‟ работать не будет. А тут такое..., и главное, сразу столько человек дали согласие поработать только за "большое человеческое спасибо‟.
   Нет. Если сказать что граф Мосальский-Вельяминов на данный момент был бедным как церковная мышь, это значит обмануть. У него ещё была "подушка безопасности‟ - тайник, и в последнее время, молодой человек, иногда туда "заглядывал‟, только в исключительных случаях. Вот и на эту поездку в Царьград, он взял из своего загашника некую сумму и не успел потратить её полностью. В прочем, юноша и не стремился транжирить имеющуюся в его распоряжении наличность. Так что этих денег хватило на покупку железнодорожных билетов, для всех четырёх оставшихся с ним гайдуков, ну и пятерых новых служащих, коих он собирался использовать по их оставшейся трудоспособности и талантам. Так что, именно с этих сбережений и арендовался вагончик, для проезда всей компании. Да. По поводу билетов, здесь было чему удивляться, ведь привычные "бумажки‟ заменяли небольшие металлические жетоны. Использовались они весьма оригинальным образом: ты покупаешь "железяку‟ в кассе и сдаёшь её дорожному служащему, при посадке в поезд. Далее, через некоторое время, этот же жетон, выкупит очередной пассажир и вновь его сдаёт проводнику. Вот такой вот круговорот "билетов‟ в отдельно взятом акционерном обществе, экономично и сердито.
   Всё в этом мире имеет обыкновение заканчиваться, подошла к своему завершению и эта долгая поездка. Однако Сашка, полностью осознал этот факт в тот момент, когда кавалькада из наёмных экипажей въехала во двор его усадьбы. Пришлось Александру побороться с желанием как можно скорее уединиться и, дождавшись пока будет растоплена банька, с удовольствием попариться в ней, самое то, после долгой дороги. В итоге, пока не были отданы все необходимые распоряжения относительно его попутчиков, он так и не пересёк порог своего дома. Пусть в этом поступке и не было необходимости, управляющий и без его указаний мог распорядиться относительно бани для вернувшихся гайдуков, как и их сытного обеда. Нет, снова не точное определение, судя по времени суток это скорее ранний ужин. Также, без лишних напоминаний были бы и расквартированы и отставные военнослужащие, коих граф, по приезду в столицу, успел переодеть в костюмы подобающие мещанину среднего достатка. Кстати, в решении этого вопроса помог старый еврей-ювелир, к которому они мимоходом "заглянули на огонёк‟, чтоб выставить на продажу трофейные пистолеты и парочку неплохих ятаганов, так сказать, по бросовой цене. Вот Кац, узнав о проблеме, и показал, где можно купить уже готовое гражданское платье в весьма хорошем состоянии, а не ждать, пока тебе его построят портные в ателье. Да что там показал, он свёл Сашку с нужными людьми и так скромненько намекнул тем, что, дескать, этот господин, его хороший деловой партнёр, и поэтому, не стоит слишком сильно завышать цену на предлагаемый ими товар, тем более что одёжа покупается в количестве небольшой оптовой партии. И судя по итоговой оплате, его просьба была услышана и принята к исполнению. Интересно получается. Оказывается, не такой уж старый Авраам и простой человек, каковым желает казаться, раз к его слову так внимательно прислушиваются и принимают к исполнению все его указания, пусть и преподнесённые в виде невинного пожелания.
   Далее, необходимо покончит с воспоминаниями о недавних событиях, и вернуться в Сашкино имение. А там, пока грелась личная банька, Александр выслушал сжатый доклад о деятельности артели, и некие успехи на этом поприще весьма порадовали. Хоть спрос на многие товары упал, но не все было так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Оказывается, зажиточные горожане, в связи с тем, что идёт война с османами, пожелали тоже вооружиться и налаженный выпуск гражданских револьверов пришёлся весьма кстати. Небольшой калибр оружия, немного упрощённая и уменьшенная в размерах конструкция, а главное относительно небольшая цена, сделали револьверы весьма востребованным товаром.
   За то время, пока выслушивались доклады по текущим делам артели, банька успела набрать необходимый жар, о чём оповестил один из молодых гайдуков - ветеран боевого испытания пулемёта. Он был из числа тех, кто убыл домой первой партией, которая доставила новое оружие в мастерские. Парень доложил, подождал несколько секунд, мол, не будет ли ещё каких указаний и спешно ушёл. О его торопливости "говорили‟ звуки его быстро удаляющихся шагов. Видимо чернявый красавец, которого не портила даже преждевременно лысеющая голова, спешил к торжественному столу, который сейчас накрывался в общей столовой. Опоздать к нему он не мог, так как главные виновники застолья, в этот момент, так же как и хозяин, ожидали помывки, как говорится: "Смыть дорожную пыль‟.
   Сегодня, за банщика был Митяй, кстати, тоже вольный человек, входивший в число тех, кто, получив вольную, не пожелал расставаться со своим благодетелем. Кстати, три человека, получив на руки свою небольшую часть клада, ушли на поиски лучшей доли. Но не о них разговор, он о Мите. Сейчас, этот видный, крепкий парень, с уродливым шрамом, "перечеркнувшим‟ его лицо, был при деле, он учил всех мальчишек усадьбы тем предметам, кои не могли припадать бывшие дворовые девки. И надо сказать, в этом нелёгком деле, добился определённых успехов. Ну а сейчас, решил по старой памяти, "пробить веничками‟ того, с кем сидел за одной партой несколько лет. Сам предложил, но у графа сложилось впечатление, что Митя желает о чём-то поговорить, без свидетелей. Поэтому он и согласился.
  - Ох, а исхудали то как, Александр Юрьевич, - посетовал Митя, нагоняя вениками пар, хотя, чего он мог разглядеть при тусклом свете масленого светильника, непонятно, - наверное, жили там впроголодь, на монастырской то еде.
  - Митька, ты это брось. Когда мы наедине, обращайся ко мне по имени и на ты.
  - Так это когда было. С тех пор столько воды утекло, да и мы уже давно не дети.
  - Да, мы не дети, в этом ты прав. Но я надеюсь, что наша с тобой дружба на этом не окончилась?
  - Так-то оно так. Но я сын конюха, а вы граф. И мне, нужно соблюдать определённые правила в общении.
  - Вот и соблюдай. Только делай это прилюдно, и не более того.
  - Хорошо, Александр Юрьевич, будь, по-твоему. Тогда ответь мне. Зачем на войну поехал? Неужели после гибели Алёнки, тебе жизнь не мила? Вон, какой шрам на боку красуется, небось, из-за него, ты за малым, богу душу не отдал.
  - Ух, какой ты глазастый, усмотрел-таки мою "дырочку в правом боку‟(цитата из старой детской песни, про резинового ёжика). Успокойся, смерти я не ищу. Так что Митя, можешь по этому поводу не переживать. А рана моя не опасная, она только выглядит страшной, потому что сталь вскользь прошла, вот и получился такой длинный шрам.
  - Дай-то бог, дай-то бог.
   Про то, что шрам находился на левом боку, а не правом, Митя как будто и не обратил внимание. Он снова плеснул на камни отвар и продолжил, молча, работать вениками. Уже после парилки, попивая в хорошо освещённом предбаннике квас, Александр, устав ждать, когда его друг детства начнёт откровенничать, поинтересовался:
  - Ты Митька давай не жмись как девка перед первым свиданием. Ведь давно вижу, что тебя что-то буквально "выворачивает наизнанку‟, а спросить меня о твоём интересе побаиваешься. Говори уже. Даю честное слово, что не покусаю.
  - Тут дело не простое, я даже не знаю, как ты к этому отнесёшься.
  - А ты попробуй, рискни. Пока не расскажешь в чём проблема, не узнаешь, как я на неё среагирую.
  - Ну не знаю, как и начать. Здесь дела амурные...
  - Понял, я всё понял. Ты желаешь поговорить со мною об Агафье, старшей дочери чернявой поварихи Фроськи? Я давно заметил, как ты на ту дивчину поглядываешь.
  - А что, так заметно? Да?
  - Ещё как заметно. Особенно, когда ты ей в след смотришь. Аки пёс побитый, так и хочется подойти, да пожалеть.
  - Да, присушила мою душу Агафья, понимаю, что со своим шрамом я у многих вызываю страх. Но ничего с собою не могу поделать. Уступи мне её, Александр Юрьевич, какую хочешь цену назначь, всё отработаю. Как верный пёс, пойду за тобою и в огонь и воду.
  - И что ты с ней, декой этой, делать будешь, горе ты луковое.
  - Дам вольную и возьму в жёны.
   Сашка пристально посмотрел на друга, потерянно сидевшего перед ним за небольшим столом. Ему было его жалко, но показывать это не хотелось, чтоб не обидеть парня.
  - Ты это что аспид удумал? А? Решил выкупить девку и "осчастливить‟, чтоб она с тобой жила только из чувства благодарности за то, что ты ей даровал вольную?
  - Нет, Александр Юрьевич, совсем не так. - сбивчиво, торопливо, как будто боясь что его прервут, заговорил Митька. - Она мне сама сказала, что я ей давно глянулся. Правда, произошло это не сразу. Первое время, как я здесь появился, она меня побаивалась. После привыкла, но стеснялась ко мне подойти. А когда я получил вольную, вообще постаралась обо мне забыть. Да только это не возможно. Вот мы, после вашего убытия на войну, с ней и начали встречаться, по ночам. Но она, всё рано боится, что из-за неё, я лишусь своей воли. Сами знаете эти наши законы. Вот мы и решили, что я с тобой поговорю и предложу такой выход. Не откажешь?
  - Ну, если это обоюдное решение, то это всё меняет. Согласен я. Вот...
  - Обоюдное оно, обоюдное, и будь уверен, в этом. И не смотри на то, что Агафьюшка перестарка, она меня любит.
  - Ну да, ну да. Семнадцать лет девке, а она уже перестаркой стала, бедные женщины. А по поводу её вольной грамоты ты не переживай, я её завтра же выпишу, на всю её семью, оформлю как положено. А там, немного погодя, и вашу свадебку сыграем, чтоб всё как у людей было, со сватовством и всем прочим. Только ты переговори с её родичами, чтоб они сразу не уходили. Тем более у меня двое Фросиных мальцов в обучении к "хлебному‟(в смысле хорошего заработка) ремеслу приставлены.
   Казалось, услышав, что его проблема весьма удачно решена, человек должен радостно "запрыгать‟, или начать метаться как птица в клетке, или ещё каким-либо способом выразить свои эмоции. Но друг Александра по учёбе, сидел всё также тихо, можно сказать, понуро. Впрочем, с этим парнем, по-другому и не могло быть. Несколько лет совместного с барчуком "обучения‟ не могли не сказаться на неустоявшейся мальчишеской психике. Так что, уже на второй или третий год, Митька подсознательно старался быть как можно незаметнее, вдруг повезёт, и его минует участь получения незаслуженного наказания. Вот таким образом и "срослись‟ в одном человеке две противоположности, с одной стороны, видный парень, да ещё с запоминающимся изуродованным лицом, а с другой, неприметный юноша, по жизни умудряющийся быть невидимым для окружающих. Правильнее будет сказать так, что встретив Митяя впервые, от него невозможно отвести свой боязливый взгляд, далее, какое-то время, молодца продолжают побаиваться все окружающие его люди. Но немного к нему привыкнув, обыватели перестают замечать этого молодого человека. И как Агафья умудрилась наперекор сложившемуся правилу обратить на него своё внимание, непонятно. А быть может, всё объяснялось намного проще, без разнообразных гипотез относительно высоких чувств, девка, понимая, что её время проходит, ухватилась за Митьку, как утопающий за соломинку. Однако чужая душа потёмки и как оно было на самом деле, каковы были мотивации тех, или иных действий, и поступков. Неизвестно.
   Впрочем, на сегодняшний вечер, сюрпризы не окончились. После лёгкого ужина, Саша вышел к "народу‟, собственноручно поставил на праздничный стол несколько бутылок неплохого сухого вина. Когда им наполнили всю стеклянную посуду, сказал тост за здравие всех собравшихся, осушил свою чарку, выслушал ответный тост, после чего направился в мастерскую. Там, не смотря на то, что ещё было относительно светло, как раз горел огонёк, и была приглашающе распахнута створка двери. Вот граф и направил свои стопы в том направлении.
   В мастерской трудилось три человека, Сенька Игнатов и двое его подмастерьев учеников. Тут был и дядька Протас, который сидел на скамеечке возле входа и с флегматичной ленцой попыхивал табаком, забитым в новую глиняную трубку. Прошедшего рядом с ним графа он как будто и не заметил, даже бровью не повёл. Зато мастер, увидев своего работодателя, остановившегося на пороге и неспешно оглядывающего всё помещение, учтиво поклонился, а затем, слегка похлопал по плечу парнишку, обрабатывающего напильником какую-то бронзовую заготовку, зафиксированную в тисках с местами облупившейся шаровой краской. После чего, что-то тихо сказал обоим отрокам, они согласно кивнули, почти синхронно. Затем повернулись, поприветствовали поясным поклоном Александра и направились к выходу. И учитель, уже в след уходящим мальчишкам, произнёс: - "Вы далече отсель не уходите, постойте чуток возле мастерской, отдохните маленько и подумайте над моими замечаниями. А когда понадобитесь, я вас позову. И дверь-то, на улицу, прикройте‟. - "Угу. Ага‟. - В разнобой ответили юнцы, стараясь выглядеть при этом не по возрасту чинно и важно. А ведь это не было обыкновенной "игрой на публику‟, просто по привычке, ребята подражали манере поведения своих учителей.
   Дверь закрылась с лёгким стуком. А мастер, выждав несколько секунд, к чему-то прислушиваясь, повернулся к Александру и еле слышно заговорил:
  - Здравствуйте хозяин. Тут такое дело, Александр Юрьевич, оружейный мастер Лукьян Сомов, неожиданно решился уволиться со службы. И представляете, говорит, что ему с нами не интересно стало.
  - Знаю. Мне уже доложили об этом.
  - Так тут это. С этим мастеровым не всё чисто, как может показаться. Я о своих догадках уже с Дормидонтом поговорил, чтоб он за этим лиходеем приглядел, да повнимательнее.
  -Это ты правильно сделал. Только ты и мне ответь не один вопрос: "Что тебя в этом вполне житейском деле так насторожило?" - Мастера люди свободные, хотят, нанимаются в артель, работают, не хотят, уходят из неё.
  - Ну, не знаю, как и начать. Это дело дюже запутанное.
  - А ты начни с самого начала.
  - Про то, что этот Лукашка гнилой человечек, знают все. Вот только чтоб насколько гадостный, никто даже не догадывался. Вороватый он мужик, оказывается, дюже вороватый. Зараз скажу почему я так считаю. Помните, я вам говорил, что у нас стал пропадать заказанный вами инструмент. Там одна вещ исчезла, в другом месте другая, вроде как мелочь, а я, всё равно насторожился. А ведь всё этот мерзавец, он ведь и свой инструмент в пропажу записал. А главное как кручинился то по этому поводу, как бегал по цехам, утверждая, что его циркуль имел особую метку. И он его обязательно сыщет.
  - И что, нашёл?
  - Нет. Зато на днях, мы сами все недавние пропажи обнаружили.
  - Как это вышло?
  - Так ведь по моей просьбе, ваши гайдуки за ним наблюдали. Особенно после того, как этот тать начал крутиться возле вот этой мастерской. Именно здесь мы исследовали ваши пулемёты на степень износа деталей их механизмов. ...
   Сашка слушал, и чувствовал, как на него накатывает волна трудно контролируемой ярости. Хотелось сорваться с места и как можно быстрее понестись к Лукашкиному дому. Кулаки уже предвкушали, как они будут впиваться в бока этого мерзавца. Казалось, что даже пальцы ощущали, как они сомкнутся на горле нечистого на руку мастерового и стиснут гортань с такой силой, чтоб ощутить хруст ломаемого хряща. Сенька замолчал и сильно побледнев, замер, изобразив парковую статую. Видимо все негативные эмоции графа отразились на его лице.
   "Вы это чего удумали? Александр Юрьевич, кормилец, не стоит так сильно психовать из-за предательства этого мерзавца. - Обеспокоенным, слегка дрожащим от испуга голосом заговорил мастер. - Не стоит это дело до смертоубийства доводить‟.
   Александр слышал эти слова. Старался совладать с нахлынувшими на него эмоциями, но совладать с разбушевавшимися нервами было нелегко. Так как в груди клокотало яростное пламя праведного гнева, требуя выхода. Не помогала и дыхательная гимнастика: быстрый вдох и медленный, очень медленный выход. И казалось, что от всех этих усилий нет никакого эффекта. Но вот, послышался лёгкий, еле уловимый скрип дверных петель, и неторопливые, шаркающие шаги уставшего человека. Он, вошедший человек, приближался, и спокойно, ласково, как бывалый психотерапевт во время своей работы, заговорил:
   "Сашенька, мальчик мой, успокойтесь. Вы у меня сильный юноша, и не такие беды смогли пересилить, вы сможете обуздать свой гнев. Вы всё сдюжите. Вспомните свою матушку, как она, в такие моменты, могла усмирять не только себя, но и вашего батюшку. Ведь его тоже, как и вас, на войне взрывом приложило, причём с ним, произошло это неоднократно, только давно это было. Но всё равно, она помогала ему совладать со своей боевой яростью. И вы сможете её сдерживать. Я верю в вас‟.
   Протас подошёл вплотную к своему барчуку, то, что это был дядька, не было никаких сомнений, и слегка приобнял воспитанника за плечи. Как это ни странно, но это помогло, пусть медленно, но эмоции начали утихать, сердце замедлять свой взвинченный до придела ритм и с глаз "спала кровавая пелена ярости. А через пять минут, уже не хотелось никого убивать‟.
  - Ну что сынок, успокоился? - Тихо поинтересовался дядька, всё также прижимая к себе своего воспитанника.
  - Да Протас, спасибо. Уже отпустило.
  - Вот и добре. Может быть, на сегодня, ну все эти дела. Как говорят: "Утро вечера мудренее‟.
  - Нет, дядька. Выслушаю все эти тяжкие вести сегодня и точка. Иначе всю ночь буду маяться догадками, что ещё этот поганец успел натворить.
  - Кхек-кхек. Да почитай больше ничего. - прокашлявшись, с лёгкой хрипотцой заговорил Игнатов. - Как только мы заметили, как Лукашка где не положено своим дрянным "носом роет‟, так я и предложил проверить его на вшивость. Я велел одному из моих учеников выкинуть на свалку одну из учебных деталей, только сделать это на виду у татя . Ну, из тех сложных безделиц, что вы для наработки отроками должных навыков придумали. Те, кои спецом льют из дрянного железа. Мы её ещё немного доработали, чтоб своею формой на некую мудрёную запчасть походила.
  - И что из этого получилось?
  - Как только наблюдавший за округой малец доложил, что этот тать подошёл к мастерской, я устроил Проше разнос по поводу того, что нельзя столь важную деталь пулемёта делать из бракованной отливки. Да громко так бранил, с чувством. Да и Проша натурально ойкал, мол, я его в гневе за ухо тягаю. Затем, мой ученик, натёр своё ушко до красноты, ладошкой, да вынес деталь на кучу металлолома, где и бросил.
  - И Лукьян её подобрал?
  - Нет Александр Юрьевич, не сразу. А только после того, как я стал по новой ругаться. Только уже бранил по поводу того, что невместно секретные детали в общую железную кучу выкидывать. Они, дескать, должны под надлежащим контролем плющиться молотом и только после этого отправляться на переплавку. Ну, всё как мы обычно делаем.
  - И что, успел наш "шпион‟ найти свой "подарок‟?
  - Ага. Я уж думал, что сорву свой голос, пока он сыщет, да как сорока польстится на блестящую безделушку. То есть "сворует‟ эту деталь и убежит. Да и после этого, я двоих мальцов, два дня заставлял кучу железа с места на место перекладывать. Зато, той же ночью мы проследили, где у нашего иудушки схрон оборудован. Так что отныне, за тем местом постоянно приглядывают наши люди. Издали.
   Больше никаких новостей, ни плохих, ни хороших, не было, отчёт о слабых местах в механизме нового оружия было решено перенести на два дня позже, когда Александр вернётся в своё имение. Дело в том, что он желал навестить родительский дом, и проведать покалеченного брата, заодно, передать ему переданные оказией письма от боевых товарищей-однополчан. Да, оставалось ещё одно неотложное дело, с утра, рассчитать хитроватого Лукашку, пусть в тот же день и уходит, да поторопить его с этим делом - час на сборы, не более. А коли вернётся к своему тайнику, то на этот случай гайдуки должны схватить татя, особо с ним не церемонясь и посадить в сырой подвал, пусть там дожидается возвращение хозяина. Кстати, если кормить лишь хлебом и водой, да не выпускать на прогулки, получиться весьма хорошее место, для гадания относительно своей дальнейшей судьбы.
  
  

Глава 38

  
   Уже который день, Михаил Скляров не находил себе места, его мучали нехорошие предчувствия. А быть может, это было банальным проявлением обыкновенного страха. Целую неделю, он и двое его помощников работали на конспиративной квартире, выдавая приходившим к ним людям определённые денежные суммы и инструктируя получателей этого богатства. И это были не привычные по их службе деловые люди - Иваны, (криминальные авторитеты) или их шестёрки. То были личности весьма известные, в определённых кругах, а этих господ они не знали. Всё кто появлялся, предъявляли визитки некого адвоката Петровского, из Москвы, эти гости были одеты как преуспевающие господа из высшего общества, да и общались меж собою так, как подобает таким людям. Но всё равно, на душе копился, давил на неё, неприятный осадок.
   А казалось. Что может быть проще? Впусти посетителя, возьми у него визитку, выслушай кодовую фразу, ответь выученным отзывом и проводи посетителя в большую комнату - зал. Как только соберётся вся группа, раздай конверты, и прочитай заученную наизусть инструкцию. Вот и всё.
   Но на деле, всё оказалось не столь лёгким делом. Вот и сейчас, Михаил встал, чувствуя на себе взгляды десяти человек и прокашлявшись, бесстрастно, как пономарь, заговорил:
   "Господа. Все вы получили конверты с деньгами. Напоминаю, это, не ваш гонорар, а средства для достижения определённой, поставленной для каждого из вас цели‟.
   "Но позвольте ...‟. - Возмутился молодой человек с внешностью человека, которому можно безоговорочно доверять. Впрочем, это можно было сказать про всех собравшихся здесь людей. Откуда они здесь появились, и по каким критериям эти господа были отобраны, было неизвестно. По этому поводу можно было только догадываться, однако заниматься игрой в угадайку не было никакого желания.
  "Не позволю! - ответил городовой, одетый не как положено по статусу, в свой голубой мундир, а как обыкновенный мещанин. - С этих денег вы должны оплатить вход в зал назначенной для вас ресторации. Кстати, появиться там вы обязаны в строго определённое время и делать заказ строго утверждённых блюд. Можно заказать что-либо ещё, но как дополнение к тому списку. И если вас умудрятся обслужить без осложнений, сполна рассчитаться за свой обильный обед‟.
   "А если я не успею в ресторацию к определённому времени? Или случится ещё какой-либо форс-мажор?‟ - Вновь вставил своё слово молодой мошенник на доверии. Да, да, именно мошенник на доверии, здесь, они все были таковыми. И самое неприятное заключалось в том, в каждой группе был свой ушлый говорун, а иногда и не один и не два.
   "В таком случае, вы обязаны вернуть все выданные вам деньги и уплатить немалую неустойку за срыв доверенного вам дела. И ещё. Если вы вздумаете удариться в бега, то эти деньги уплатит тот, кто вас порекомендовал. Как после того он будет возвращать свои деньги и что от вас после этого останется, нас совершенно не интересует‟.
   "Вот так и получается, - не унимался молодец, - господа чудят, искушают нас деньгами, придумывая заведомо трудно вы полнимые условия работы. А мы значит, за всё это отвечай своими головами. Нечестно как-то‟.
  "Мне всё равно, чем вы там рискуете, а чем нет. Я, как и вы, человек нанятый для исполнения одноразового контракта, об этом думать не обязан. Моя задача выдать вам конверты, да так чтоб к моим рукам не единого казначейского билета не прилипло. Да напомнить вам о ваших обязательствах и предупредить об ответственности. А что там будет происходить во время и после акции, меня уже не касается. Советую и вам, как и я, честно исполнить свою службу и жить спокойно, да при деньгах‟.
   Очередные посетители ушли, а "хозяевам‟ конспиративной квартиры только и осталось, что навести порядок да достать из тайника новые запечатанные конверты. После чего, ожидать сбор очередной группы, для разнообразия гадая, что удумал этот взбалмошный американский банкир. Но это его деньги и пусть господин чудит, сколько ему вздумается. Главное что он щедро за это расплатился, настолько щедро, что даже до низов дошла толика выплаченного им гонорара. И на удивление она оказалась весьма немаленькой. Нет никаких сомнений в том, что господин Архилов, и те, кто стоит над ним, не удовлетворились только тем, что уплатили только им, и запустили свои жадные ручонки в долю, выделенную заказчиком для младших чинов.
   Как это часто происходит, если множество людей к чему-либо готовятся, то настаёт день, когда их труды воплощаются в жизнь. Только, не всегда исполнители имеют возможность знать, каковыми будут конечные результаты их упорного труда и не разочаруются ли они в конечном результате. Хотя, в первое время, всё идёт именно так, как они предполагали. Именно таким образом начинали развиваться события в стольном граде Павловске. Хотя, обо всём по порядку.
   Вот уже третий день, во всех ресторанах, с момента их открытия, нет, не так, через час, или два после такового, начинали "разгораться‟ скандалы, поводом для которых были обвинения в "неподобающем обслуживании‟ клиентов. И это стало неразрешимой проблемой. Так как даже усиленные подсобными работниками повара, не справлялись с обилием долгих в исполнении заказов. Что и стало главной причиной неприятностей, посыпавшихся на головы рестораторов, как из рога изобилия. А претензии были таковыми, то быстро приготавливаемые блюда подавались остывшими, то чрезмерно, по мнению скандальных посетителей, задерживалась их смена, то ещё нечто подобное. В итоге, возмущённые клиенты, с большим шумом покидали зал, обещая засудить рестораторов за испорченный отдых. И так происходило повсеместно. Не обошлось и без "длинных носов‟ вездесущих, пронырливых газетчиков, которые "крутились под ногами‟, и как с цепи сорвались, описывая эти "ресторанные войны‟, не скупясь на язвительные комментарии. По их словам выходило так, что в России всё настолько плохо, что даже состоятельным господам негде пообедать, а о черни, вообще говорить нечего. Как не странно, но эту чушь начали активно муссировать в народных массах и самое интересное, перепечатывалось в иностранной периодике. Как будто в мире нет более интересных событий и грандиозных проблем. На третий день "битвы‟, несколько рестораторов капитулировали, они предпочли не открывать свои заведения, для уменьшения своих убытков. Что только подлило масло в огонь, подтолкнув некоторых мастеров острого слова и пера к созданию новых "газетных уток‟.
   Само по себе, это противостояние "общепита‟ и его клиентов, раздутое прессой по принципу увеличения мухи до размеров немаленького слона, точнее сказать мамонта-переростка. Сама по себе, эта война была абсурдной нелепицей, однако за ней, с нездоровым интересом, наблюдали многие обыватели. Впрочем имели место некоторые душещипательные факты, не далее чем вчера, в одном из ресторанов, половой напал с кулаками на своего обидчика. А произошло это так. Загнанно суетящегося меж столов юношу весьма обидными словами оскорбил, после чего толкнул один "недовольный‟ клиент, да сделал это с такой силой, что парень не удержался на ногах, и упал на только что сервированный им стол, распаров руку осколком от раздавленного бокала. Счастье что рана оказалась не опасной. Вот работник зала и сорвался. После этого инцидента, парня упрятали в кутузку, а горожане начали гадать, как быстро и главное где, произойдёт нечто подобное. Поговаривают, что даже заключались пари, с немалыми ставками. И многим были известны адреса, где можно побиться об заклад. И надо же такому случиться, ни с того, ни с чего, поползли слухи, что во всём этом безобразии виновны зловредные господа жиды. Кто был умнее, смеялись над этой нелепицей, воспринимая её как неудачный, низкопробный каламбур. Кто-то, или по скудости невеликого ума, или с утра, основательно подавив его остатки алкоголем, поддерживал этот бред. Но и вновь, пресса не осталась в стороне, возвещая, что столичный люд винит в этих бесчинствах никого иного, как сынов Израилевых, мол, народ не обманешь, и он, об этом шепчется повсеместно. Да-а. А как известно: "Дыма без огня не бывает‟. - Итогом этому стало то, что иудеев обвинили ещё в том, что цены на продукты и прочие товары первой необходимости поползли вверх именно благодаря их зловредной деятельности. Что в свою очередь, спровоцировало и ставшую надоедать "ресторанную войну‟.
   На пятый день абсурда, творимого при полном попустительстве полиции, заговорили о том, что евреев необходимо приструнить. И в ту же ночь, неожиданно, начались массовые погромы, налётчики громили всё, что хоть в какой-то степени принадлежало "детям израилевыми‟, не брезгуя при этом, попутно, заниматься банальным грабежом. И снова, пресса не осталась в стороне, с невероятной скоростью напечатав экстренные выпуски посвящённые ночным событиям. Поражало то, как оперативно были "выданы на-гора‟ соответствующие статьи о творимом варварстве. При этом всё это было незамедлительно, со "скоростью света отредактировано‟, набрано и незамедлительно напечатано. В этой супер скоростной гонке за сенсацией не подкачали и их зарубежные коллеги, с невероятной скоростью перепечатавшие некоторые статьи о жутких еврейских погромах и сопровождающих их многочисленных жертвах. И откуда они только появились, если каждую ночь евреи проводили вне приделов столицы. Да и сами статьи шли с небольшими такими комментариями, такими как: "А что вы хотите? Что ещё можно ожидать от этих агрессивных русских варваров? Да-да, от этих дикарей иного ожидать и не стоит. Вот именно, они намного кровожаднее наших неугомонных бунтовщиков, шотландцев‟.
   На этом фоне, никто не обратил внимания на то, что в "ночь возмездия‟, именно так её прозвали в прессе, было совершено нападение на десяток иноземных гостей, только что прибывших в столицу, и покинувших вокзал, дабы сесть в экипажи, зафрактованные встречающим их чиновником. И надо же, они оказались геологами, приглашёнными русской академией наук, для проведения исследовательской работы по прокладке дальневосточной ветки железной дороги. Пусть эти господа не были похожи на обвинённых во всех бедах евреев, ну ни капельки, но на них набросилась толпа разъярённых горожан, до этого мирно бродившая неподалёку. И эта, мгновенно "вскипевшая праведным гневом‟ толпа, истошно вопя: "Бей жидов!‟ - Аккуратно, но при этом весьма основательно "намяла бока‟ опешившим закордонным спецам. Что послужило причиной экстренного бегства пострадавших на родину, пока не них снова не напали и на этот раз не покалечили. "Забегая вперёд‟ нужно сказать, что об этом инциденте, Лопухин узнал только из газетных статей прессы. И был наш канцлер сильно взбешён тем, фактом, что про это ЧП вообще имело место быть. И главное, Олег Игоревич не мог взять в толк. Почему он узнал о том, что пострадали столь нужные для государева дела специалисты из газет, а не из доклада чиновников, ответственных за приём и безопасность этих долгожданных и весьма дорогих, во всех смыслах, гостей?
   Думается, не стоит убегать вперёд, не описав хотя бы одно событие местной "Варфоломеевской ночи‟, правильнее сказать, её Павловский вариант. Как при любых волнениях, на их волне образовалась своя "пена‟, те, кто пожелал "пошалить‟, под шумок. Заодно, подправить за счёт пострадавших своё благосостояние. Так что, никто не удивился, узнав, что было ограблено несколько домов зажиточных мещан. Впрочем, эти события "украсились‟ стрельбой из новомодных револьверов, правда, происходило это не везде, да и не в этом суть. Например, притчей во языцех, стали события произошедшие в доме одного германского пивовара. Сухопарого баварца, двадцать лет назад переехавшего в Россию и открывшего в столице свой маленький бизнес. Здесь, этому семейству, удалось отбиться от грабителей без серьёзных потерь, но всё это получилось вопреки, а не благодаря действиям немного скуповатого главы семейства.
   А получилось это так. Адольф Кох, был разбужен истошным лаем дворового пса и вскриком человека, судя по отборной ругани, укушенного за ногу верным дворовым охранником хозяйского имущества. Так что не было никаких сомнений, в дом лезут грабители. Сон, как рукой сняло. Пивовар ещё сидел на постели, пытаясь осознать происходящее и не видя во тьме спальни ни зги, а его супруга - Марта, уже нащупала спички и зажгла свечу. Вскоре, в коридоре послышался испуганные голоса его детей и их осторожные, и одновременно торопливые шаги. Они, в смысле дети, приближались к его опочивальне. Но события, разворачивающиеся на улице, шли своим чередом, к тому моменту как отворилась дверь, в которую протиснулась испуганная мордашка маленькой Эльзы, старый кобель, которого звали просто - Пёс, неистово и жалобно визжал, убиваемый незваными гостями.
   К этому моменту, в спальне было относительно светло, благодаря усилиям хозяйки, помимо свечи, горело несколько масленых светильников. Так что, вид испуганной жены, детей, готовых в любой момент разреветься, визг погибающей собаки, подвигли Адольфа к активным действиям. Тем более Марта, дрожащими от страха руками, подала ему шкатулку с недавно купленным в лавке Каца револьвером и картонную коробочку с патронами. Именно так, крупными буквами, и было написано "ПАТРОНЫ‟. А мелкими буквицами было отпечатано пояснение, что это новшество позволяет ускорить и сильно упростить зарядку данного оружия. А бумага, в которую был собран патрон, пропитана неким веществом, что позволяет ей гореть не хуже пороха. Всё это, глава семьи прочёл и выучил ещё в день покупки пистолета, а сейчас, вспоминая инструкцию, он начал заряжать оружие. Время для этого ещё было. Пусть пёс уже смолк, что могло означать только одно, его убили, но добротные, крепкие двери, ставни на окнах, и мощные засовы на какое-то время способны задержать ночных татей. Вот и снаряжал пивовар револьвер, вставляя "сигарку‟ с пулей в камору барабана, только делал это не очень-то шустро и как-то неуверенно. И это действие совпало с моментом, когда заплакала белокурая Эльза. Девочка долго куксилась, морща своё милое личико и как итог, разревелась. Младшую поддержали и две старшие сестрички, так что из-за их рёва, стало неслышно брани доносившейся со двора. Благо, налётчики, ещё не ломились в дверь.
   "Марта! Немедленно уйми детей!‟ - сорвался на жену пивовар раздражённый тем, что вопреки ожиданиям, заряжать оружие оказалось не таким уж простым делом.
   Пышнотелая женщина, чью полноту не скрывала просторная ночная рубашка, кинулась к детям, что-то им шепча и стараясь обнять сразу всех, одновременно. Только её старший сын, тринадцати летний Фриц, немного от неё отстранился, сделав небольшой шаг в сторону. Пусть его испуганный взгляд и метался по комнате, перемещаясь с отца на закрытые ставни, и обратно. Однако он, старался выглядеть как можно воинственней и в данный момент, худосочный подросток, чурался материнской опеки. Может быть, на это и обратили бы внимание, немного позже, но в спальне прозвучал новый, возмущённый окрик:
  - Марта, где банка с ружейным салом?! Живо неси её сюда!
  - Адольф, оно, это самое сало жутко воняло, и я, вчера, вынесла его в сарай.
  - Что? Да как ты могла? Как и чем прикажешь отстреливаться от бандитов? Ведь в этой чёртовой инструкции ясно прописано: "После снаряжения барабана и прессовки заряда, установить капсюля и замазать каморы ружейным салом‟. - Всё. Нам конец. И всё это благодаря твоей глупости, женщина, из-за твоей дурной прихоти я не могу привести свой пистолет в боевое состояние.
   Тут оживился Фриц, со словами: "Папа, прошу вас, дайте мне свой револьвер!‟ - Отрок кинулся к родителю и, попытавшись взять пистолет, залепетал: "Маменька, пожалуйста, принесите с кухни сливочное масло‟. - "Но оно топлёное, - ответила женщина, удивлённо посмотрев на своего сына, - да и успело сильно подтаять, я его забыла отнести на ледник‟. - "Ничего, и такое сгодится. Папенька, ведь и его можно использовать вместо ружейного сала‟. - "Неси его сюда, женщина. Живо!‟ - Поддержал сына Адольф.
   Пока испуганная женщина, не обратившая внимание на то, что на ней по-прежнему не одето ничего кроме ночной рубахи, даже не заметила, что белый чепец из-за развязанных завязок остался на кровати, бегала за маслом, револьвер был снаряжён. А во входную дверь уже ломились, стараясь её выбить. Какое-то время ушло на то, чтоб глава семейства смазал каморы барабана, и приказал своим домочадцам оставаться в спальне. Пока он одобрительно кивнул сыну, заметив в его руках топорик для разделки мяса, входная дверь предательски затрещала. Так что Адольф еле успел добежать до коридорной двери, распахнуть её и, зажмурившись, наведя револьвер по принципу: "У ту степь‟ - сделать три выстрела. Послышался чей-то истошный крик, полный боли и отчаяния. Затем были ещё какие-то возмущённые возгласы, вопли, и, если судить по ним, нападавшие отступили. Что там происходило, хозяин не видел. И не потому, что он по-прежнему боялся открыть глаза, даже если бы он это сделал, то пороховое марево, заполнившее коридор, не позволяло что-либо разглядеть.
   Спасло нерусских подданных российской империи чудо, иначе не скажешь. Начиная с того, что единственный сын пивовара догадался заменить ружейное сало топлёным маслом, что вывело немца из ступора в который он впал. Ведь Адольф искренне считал, что без безоговорочного исполнения всех параграфов инструкции, пользоваться оружием нельзя. Как и то, что его стрельба в слепую оказалась на удивление результативной. Пусть от резкого нажатия на спусковой крючок ствол пистолета водило из стороны в сторону, но, как это ни странно, все пули нашли свою цель. Двоим нападавшим они угодили в голову, а одному, именно заводиле-атаману, в сочленение лобковых костей. Так что вид двух взорвавшихся затылков и скрючившийся, вопящий главарь, резко остудили наступательный порыв налётчиков. А когда раненый Герасим вскрикнув в последний раз смолк и обмяк в руках его подельника, попытавшегося оттащить того в сторону, страх, и чувство самосохранения, заставили татей обратиться в бегство. Впрочем, в эту ночь, в этом доме, никто так и не сомкнул глаз. А девочки, ещё долго просыпались по ночам, испуганно вскрикивая и дрожа от страха. И это не смотря на то, что, что родители сделали всё, чтоб дети не увидели убитых этой ночью бандитов.
   Все эти события последних дней, прозванные "ресторанною войной‟, как и "ночью возмездия‟, отвлекли общественное внимание от других, не таких шумных событий, которым можно назвать обыкновенным рейдерским захватом и не как иначе. Здесь не бушевали громкие скандалы и "добры молодцы‟, с пудовыми кулаками, не избавляли своих жертв от "лишних, или жмущих‟ зубов, однако, для последних, от этого было не легче. Так что, смена владельцев нескольких предприятий прошла как-то тихо, буднично и не заметно. Вот, например, можно упомянуть об " отжатии‟ семейного дела купца первой гильдии Артёма Аричкова, а именно, "Вагоностроительной артели Аричков и сыновья‟. В общем-то, успешное, бурно развивающееся производство, которое давно переросло в завод и с недавних пор, приносящее своим владельцам стабильный доход, неожиданно сменило владельцев.
   Однако, обо всём по порядку. Вот уж прошло полгода, как основателя производства, Ивана Семёновича, свела в могилу какая-то неизлечимая хворь. Пышущий здоровьем купец весьма быстро исхудал, стал жаловаться на быструю утомляемость, а последние месяцы своей жизни, страдал частыми приступами падучей. Оба его сына, Иннокентий и Фёдор, не посрамили родителя, не разорвали производство на две части, а весьма успешно продолжили его дело. За это их зауважали все кто знали и помнили их покойного отца.
   Так выглядело внешне - для посторонних. А в семье, всё равно шла тихая война. Нет, оба брата были работящими и неглупыми людьми, сызмальства познавшими тонкости отцовой профессии. Фот только младший, Фёдор, имел одну "маленькую‟ слабость, был охоч до прелестей противоположного пола, да и чрезмерно азартным человеком. Благодаря чему, часто спускал на баб, или проигрывал большие суммы. Так что, с недавних пор, Иннокентий собирался отделить младшенького родича от семейного дела, выплатив братику его долю. Желал, да не успел. За месяц до означенных выше скандалов, Федьки не стало. Было неизвестно, что послужило тому причиной, но, все решили, что непутёвый купец напился дешёвого самогона и скоропостижно скончался. И казалось, что на этом, все семейные беды окончились. Да не тут-то было. На следующее утро после погромов, в сопровождении околоточных и ещё каких-то господ, в доме появились жадные до чужого кредиторы, предъявившие долговые расписки и векселя, оформленные на Федькино имя. Претензия была одна, прошли все означенные сроки выплат, но они так и небыли произведены. Как не упрашивал Кеша процентщиков, чтоб те, хоть ненадолго отсрочили расчёт, ничего не получилось. Купчина даже пытался судиться с ними, да только и из этого ничего не вышло, вот так семейство Аричковых и лишилось своего основного дохода. Впрочем, развязка этой трагедии произойдёт намного позже, но началось семейная трагедия в эти "мутные дни‟.
  
  

Глава 39

  
   Все эти дни, когда вовсю "разгорались‟ и "бушевали ресторанные войны‟, Александр провёл в родительском доме и ему, было не до этой искусственно раздутой шумихи. Здесь, в родовом гнезде, не наблюдалось бурного кипения страстей, бушующих в стольном граде, но это, всё равно не приносило Сашке никакого облегчения. Чего только стоило ежедневно видеть немного похудевшую, измученную переживаниями мать и резко постаревшего отца. Пусть они старались держаться как обычно, уверенно и бодро, но это у них не очень-то получалось. Даже личный отцов холоп Проша, этот молодой, шустрый хитрован, в эти дни напоминал побитого пса, желающего поскорее убраться в свою конуру, подальше от любых неприятностей. Резанула сознание ещё одна деталь, обе сестры были "сосланы‟ в столичный дом, где и проживали под присмотром своих нянек и воспитателей. Что, само по себе, было нонсенсом, потому что мать, просто так, не могла оставить своих дочерей без своего пригляда. Для этого должно было произойти что-то ужасное или как минимум необычное.
   Но, обо всём по прядку. На сей раз, Александра, как обычно встретили мать и отец. В этом не было ничего удивительного, если только не обращать внимания на одну странность. Мать, стоявшая рядом с мужем, выглядела обыкновенной, растерянной женщиной, а не всевластной графиней. И это непонятное перевоплощение подчёркивали её нервные руки, неконтролируемо теребящие оборку на её домашнем платье. Не смотря на тёплые слова приветствия, во взглядах родителей, в ритуале встречи доминировала накопленная усталость и тревога. Поэтому, как только граф Мосальский-Вельяминов старший, выпустил сына из своих объятий, тот, наперекор всем светским условностям, поинтересовался:
  - Мама, папа, что случилось? Скажите, я о чём-то не знаю? Что с вами? С кем-то стряслась беда?
  - С чего ты так решил, что у нас произошло то, о чём мы тебя не соизволили оповестить? - встрепенувшись, поинтересовалась Ольга Олеговна, стараясь одеть флегматичную маску безразличия: однако её взгляд говорил о том, что женщина находится на грани нервного срыва.
  - Милая мама, поймите, я давно не тот наивный мальчик, которого можно обмануть, напряжённо растянув губы в вымученной улыбке.
  - Юноша, - сдержанно, но строго, проговорил отец, слегка сместившись так, будто желал стать между сыном и женой, - не забывайте, что вы разговариваете с матерью. И не обвиняйте её во лжи, тем более вам для этого не дали не единого повода.
  - Простите папа и мама, я повёл себя неподобающе сыну. Может быть, вы пригласите меня пройти в дом, где я смогу с вами побеседовать? Ведь я, в поездке под Царьград, сильно по вам скучал.
  - Почему бы и нет? И запомните, Александр, двери родительского дома, для вас, открыты всегда, в любое время. Так что сын, добро пожаловать. ...
   Говоря это, граф, немного посторонившись, скупым, и одновременно неуверенным жестом пригласил сына войти. Тот, в свою очередь, соблюдая правила этикета, посторонился и пропустил вперёд свою мать. А она, восприняла всё как должное. И уже через минуту, оказавшись в коридоре, прямо с порога, начала раздавать челяди необходимые приказания. И всё равно, в атмосфере дома, чуть ли не на физическом уровне, витало давящее напряжение. Силясь понять причину этого ощущения, Саша, следуя за обогнавшим его родителем, прошёл в отцов кабинет, так и не добившись в этом неблагодарном деле гадалки никаких успехов. Впрочем, если можно так выразиться, "подсказка этой загадки‟, появилась сама. Не успел гость усесться в кресло, как что-то прогрохотало по коридору и в только что прикрытую дверь постучались. После прозвучавшего разрешения войти, обе створки распахнулись, и пожилой но по-прежнему крепкий слуга, вкатил добротный дубовый стул, на ножках которого были установлены колёсики. Ну а на этом необычном, самодельном средстве передвижения, криво улыбаясь и держась обеими руками за подлокотники, восседал Виктор одетый в свой военный мундир, правда без знаков различия. Судя по внешнему виду, старший сын Юрия Владимировича, в последнее время, усиленно придавался дегустации содержимого винных погребов. А увидев удивлённое выражение лица Александра, с показным ехидством поинтересовался: "Значит, отныне так наша молодёжь встречает героев войны? Или вам, молодой человек нечего мне сказать?‟ - Чем ввёл младшего брата в ещё большее замешательство. Видимо, не удовлетворившись молчанием, инвалид войны продолжил своё монолог: "Что же ты Сашенька, не говоришь мне, одну забитую аксиомку: "Главное, что ты остался живой?‟ - Давай, говори как мне, несказанно повезло. И ещё это: "У тебя вся жизнь впереди!‟ - И прочую чушь пролепечи!‟ - Последние слова Витя выкрикнул, и в этом крике, прозвучало столько боли, и отчаяния что Сашка воспринял его как личную пощёчину.
   "А зачем мне тебя жалеть? Ведь тебе и в самом деле несказанно повезло‟. - ответил он брату, стараясь совладать с лишними эмоциями.
   "Мне, повезло?! - возмущённо выкрикнул Виктор, выпрямив ногу, которая в районе голени оканчивалась пустой штаниной. - Вот это убожество ты называешь везеньем? Вот этот обрубок делает меня счастливым? Да лучше бы он меня убил! Да-а-а братец, вы лицемер и лгун!‟
  "Ты, Виктор, на меня, свой голосок не повышай. Не надо. - неспешно встав, и подав знак отцу, чтоб тот не вмешивался в его разговор с братом, ответил Саша. - Я тебе не мать, и жалеть тебя не собираюсь, не дождёшься. И ещё, "намотай себе на ус‟, если это потребуется, то могу вразумить тебя парой братских тумаков. От всех щедрот своей души. Имею право‟.
  "Да как ты смеешь?!‟
  "Смею братик, ещё как смею. Если ты не забыл, я тоже прошёл через нечто подобное. В своё время, вам всем, про это, поведала наша фрау Марта Крайсберг. Я, прекрасно помню, насколько для меня были оскорбительны сочувственные взгляды окружающих меня людей. Все они считали, что меня навек "приковало‟ к постели. А главное, они не верили в возможность моего исцеления. Пусть они говорили обратное, но их взгляды были красноречивее всех произносимых ими слов. А я, как видишь, назло им хожу и делаю это весьма бодро. И ещё, не смотря ни на что, я живу полноценной жизнью‟.
  "Как ты смеешь сравнивать твою хворь и моё увечье?!‟ - с надрывом в голосе выкрикнул Виктор.
  "А я и не сравниваю. Просто желаю тебе напомнить, что господь даёт человеку только те испытания, которые тот способен преодолеть. И если он тебе оставил жизнь, то это значит одно, тебе оказана великая милость. И ты просто обязан приложить немалые усилия, чтоб стать ещё сильнее и добиться в жизни многого. Есть ещё один вариант событий, ты сдаёшься, продолжаешь ныть и медленно спиваешься, причиняя этим боль всем любящим тебя людям. В итоге, подохнешь от гиподинамии и цирроза печени, сидя, и скуля в этом кресле, как тварь дрожащая. Так что Витя, выбор за тобою‟.
   Впрочем, глядя в замутнённые алкоголем глаза брата, Сашка понимал, что все его попытки "достучаться до его сознания‟, тщетны. Это всё равно, что подойти к глухой стене дома и надрывая голосовые связки заорать: "Сим-сим откройся!‟ - Может быть в известной сказке это заклинание и срабатывало, но, в настоящей жизни такого не бывает. Человек может выкрикивать эти слова сколь угодно долго, только не отворится волшебный проход в пещеру с несметными сокровищами. Не поможет в этом деле даже наличие у наивного крикуна эльфийских ушек. Поэтому Саша смолк, и в комнате повисла давящая тишина. Правда, ненадолго.
   Безмолвие нарушил Виктор. Он, побагровев от злости, "прошипел‟ как змей, прям сквозь стиснутые зубы: "Ненавижу вас всех. Все вы лицемеры...‟. - Договорить, насколько эта ненависть сильна и сколь все окружающие его лицемеры ничтожны, инвалид войны не успел. Дверь распахнулась и в комнату, без стука, как ураган, вбежала графиня. Она, позабыв о манерах, и нормах приличия, метнулась к Виктору и, не смотря на присутствие холопа, должного возить покалеченного барина по дому, с ходу упала на колени, обняв одноногого сына. Её лицо искажала гримаса боли, а глаза были полны слёз. В этот момент, она была простой женщиной, не находящей себе места матерью, страдающей от того, что ничем не может помочь своему несчастному ребёнку. Александру, на несколько секунд даже стало обидно от того, что тогда, после пытки электричеством, когда ему было очень плохо, над ним так не "дрожали‟. Хотя, нет. Юноша понимал, что этой, проявленной к нему несправедливости он виновен сам, и больше никто другой. Ведь по одному ему известной причине, Саша не пожелал оповещать родню о случившемся с ним "недуге‟. Вот как-то так. А позднее, когда мать, узнала об этом несчастье из "вторых рук‟, и приехала к нему, самое страшное было уже "пройдено‟. Но, даже тогда было видно, каких титанических усилий стоило этой женщине её внешнее спокойствие. Заодно она позабыла, что и её младший сын побывал на этой войне, и тоже имел ранение, правда не оставившее таких тяжких увечий. Да и вообще, стоит ли ревновать Виктора к женщине, которая была матерью лишь его предшественнику. Оказывается, стоит. По крайней мере, благодаря этой семье, уроженец другого мира не чувствовал себя всеми забытым изгоем. Но хватит отвлекаться, необходимо вернуться к конфликту между двумя братьями, который грозил разгореться в любую секунду.
   Ольга Олеговна, стоя на коленях и прижимаясь к старшему сыну, сидящему в нелепом стуле-каталке, обернулась к Саше и с упрёком проговорила:
  "А от вас, Александр, я, такого жестокосердия не ожидала. Ведь Виктор ваш брат и он нуждается в сострадании и вашей братской поддержке. А вы...‟.
   Вот такой отповеди, Александр не ожидал. Поэтому он так и не нашёлся что сказать. Только и оставалось, что смотреть то на пьяного брата, "сверлившего‟ его взглядом, полным ненависти, то на мать, то на отца, показательно отвернувшегося к окну. И было непонятно, почему молчит Юрий Владимирович, или ему нечего сказать, или на самом деле, что-то, в данный момент, происходило во дворе, и привлекло его внимание. А быть может, он устал спорить с женой, требующей, особого, повышенного внимания к покалеченному сыну, не желая понимать, что этим, она, делает ему только хуже. Поэтому, Александр, борясь с нахлынувшей на него обидой, впервые в этой жизни, сказал матери то, что ни она, ни кто другой, не ожидали от него услышать.
   "Мама, - заговорил Саша, подсознательно приняв в привычную для такого его душевного состояния стойку, а именно, ноги на ширине плеч, руки сцеплены сзади, в районе поясницы, - позвольте с вами не согласиться. Я Виктору не враг. И так же, как и вы, желаю ему помочь. Так что завтра, когда он будет трезвым, я хочу с ним пообщаться, тет-а-тет. А сейчас, позвольте мне удалиться, я устал и желаю немного отдохнуть. Желательно в полном одиночестве‟. - Сказал, и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета.
   Однако побыть в одиночестве, Александру было не суждено. Не успела дверь Сашкиной комнаты за ним закрыться, как в неё постучали. Пришлось дать дозволение войти. Каково же было удивление, когда в открытой двери появился Юрий Владимирович, который, впервые в Сашкиной памяти, предстал перед сыном в образе провинившегося школяра, боящегося посмотреть в глаза своего педагога. Однако граф быстро "взял себя в руки‟ и, перевоплотившись в привычный для всех образ, былого, уверенного в своей правоте офицера, посмотрел на сына с укором, и заговорил, прямо с порога:
  - Вожу сын, ты и в самом деле повзрослел. Но. Говорить с матерью в подобном тоне, больше не смей.
  -Отец, поймите, не в моей якобы достигнутой взрослости дело. И не в том, что я, в общении с ней, из-за каких-то своих амбиций, решил повысить свой голос. Мама не понимает одного, что своей излишней опекой, она только вредит Виктору. И я нахожусь в большой растерянности, не знаю, что мне делать для спасения Виктора. Да-да, брата необходимо спасать, нужно заставить его бороться, а не заливать горе алкоголем. Дать ему цель, и подтолкнуть к ней. Вот только как это сделать, я не знаю.
  - Всё я прекрасно понимаю, сын и в чём-то с тобою согласен. Поэтому и не осадил тебя в своём кабинете. Хотя, желание это сделать было огромным. Но, я пришёл по другому поводу. Мне необходимо с тобою поговорить. Но наша беседа будет о тебе, а не о Викторе.
   Александр был не готов к такой резкой смене темы разговора, поэтому опешил, точнее сказать, растерялся. И, даже не догадываясь, в чём он мог провиниться перед родителями реципиента и чем это может ему грозить, просто посмотрел на отца. Смотрел прямо в глаза, всем своим видом говоря, что никакой вины, кроме того небольшой перебранки с братом, что произошла в кабинете, он за собою не знает и поэтому, ждёт от отца разъяснений.
  "Что ты так на меня так смотришь? - Юрий Владимирович прервал тягостную для обоих мужчин паузу. - Я, как твой отец, просто обязан заботиться о твоём будущем. Так было заведено нашими предками и это правильно‟
  "Так это..., папа́, вы и так сделали для меня очень многое. - так и не справившись со своею растерянностью, неуверенно проговорил Саша. - Вы, так неожиданно подарили мне отличное поместье, да и своей финансовой поддержкой, облагодетельствовали. За что я, вам, безмерно благодарен‟.
  "Да-а сын, рассмешил ты меня своим ответом. - сдержанно улыбнувшись ответил старший граф. - Да. Я передал в твоё владение уютное семейное гнёздышко. Но, по моему разумению, для полного счастья, в нём должна поселиться прекрасная "лебёдушка‟. Так что, мне просто необходимо поговорить с тобою о твоей скорой, женитьбе. Точнее о том, что ты должен для этого сделать‟.
   Пусть Александр прекрасно знал о неизбежности своей женитьбы на графине Елизавете Леонидовне Вельской - Самарской, но, это воспринималось как нечто далёкое, не совсем реальное. А сейчас. Как это мягче сказать? Это не очень желанное изменение его статуса, с холостяка на женатого мужчину, грозило воплотиться в жизнь, приобретя конкретную дату его исполнения. Что не добавило молодому человеку особой радости. Пусть какая-то часть сознания утверждала, что нельзя обрекать себя на вечный траур по Алёнке, однако свежая рана от потери по-прежнему саднила душу. Опыт человека, прожившего можно сказать долгую и счастливую жизнь, говорил, что ему необходимо как можно скорее перевернуть горестную страницу своей жизни: дар второй молодости наоборот, требовал соблюдения свойственного юности максимализма, не допускающего столь быстрого предательства памяти о любимой женщине. Видимо эта борьба отразилась на лице Александра, и его отец всё правильно понял, потому что он, подойдя к сыну почти вплотную, приобнял его за плечи, и заглянув в глаза, спокойно, и вкрадчиво проговорил:
   "Александр, я всё понимаю, вас постигло большое горе, но вы мой сын. А это значит, что вы должны быть сильным. Тем более, именно к этому вы призывали своего старшего брата. А сами поступаете не лучше его, правда, в отличие от Виктора, не топите горе в вине, что не может меня не радовать‟.
   "Отец, так вы...?‟ - Саша не смог сдержать своё удивление.
  "Да-да. Пусть вы сильно изменились, повзрослели, стали скрытным, и, увлёкшись своими железками, отдалились от нас, но всё равно остались нашим любимым ребёнком. И я, и ваша матушка Ольга Олеговна по-прежнему вас любим. А после той беды, стараемся быть в курсе всех ваших дел. Так что мы знаем о вашем романе с этой девицей Алёной. Мы даже ведаем о её беременности и ваших потугах по покупке ей баронского титула. Незачем гадать о том, что бы мы предприняли, если бы ваша афера получилась. Но. Твоя зазноба погибла, и это неоспоримый факт, а жизнь продолжается. Так что сын, у вас есть три недели на то, чтоб навести в имении идеальный порядок. После чего ждите дорогих гостей. Необходимо показывать будущим родственникам ваш дом, и каков достаток в нём‟.
   Беседа отца и сына была непродолжительной. Впрочем, это был даже не диалог, а точнее сказать: "Наставление неразумного великовозрастного чада на путь истинный‟. - Именно так, или подобным образом, об этом обмолвился сам Юрий Владимирович. Посчитав, что на этом его родительский долг выполнен, старый граф ушёл, оставив сына одного. Так что, у молодого человека появилась возможность обдумать полученную им информацию о его дальнейшей жизни, или как её видят его родители и решить, как ему подобает подготовиться к встрече "дорогих‟ гостей. И он задумался. Лучше бы он этого не делал. Поначалу, его разговор с родителем казался вполне нормальным, однако вечером, вспоминая события прошедшего дня, Саша был сильно удивлён проявленной им мягкотелости, точнее, нахлынувшему на него приступу рефлексии. Но счёл это небольшим проявлением остатков сознания реципиента, которые, кстати, временами помогали ему не так сильно выделяться среди сверстников. Впрочем, до сих пор, тому, кого раньше звали Кононов Владимир Сергеевич, было непривычно видеть, как молодые люди искренне влюблялись, страдали, если их чувство было безответным и временами казалось, что они были слишком изнеженными, мягкотелыми. Однако. Если это требовалось, то эти же люди могли быть жёсткими, или даже жестокими. И обе эти крайности, для них, являлись поведенческой нормой. Только, лёжа в постели, наш герой предавался этому "увлекательному‟ занятию недолго, в скором времени, он сам не заметил, как уснул.
   Вряд ли стоит описывать остальные дни, проведённые Александром в родительском имении. Все они были меж собою похожи, как братья близнецы. Всё это можно описать несколькими фразами. Женщины, с утра, до вечера занимались рукоделием. Они сидели своим сплочённым единым делом кружком, мать, дочери, и несколько женщин из их приближённой к ним прислуги. Граф, в отличии от жены, сидя в своём кабинете целыми днями, решал хозяйственные вопросы, общаясь с управляющими, или читал принесённую слугами корреспонденцию. А Александр, "воевал‟ с братом, препятствуя его чрезмерному "поклонению‟ Дионису, стараясь внушить ему то, что есть более интересные увлечения, а не только планомерное "уничтожение‟ содержимого винных погребов. К этому стоит добавить семейные трапезы и послеобеденное общение с родственниками. Так что, молодому человеку, всё это быстро надоело и день, когда он, забрав с собою брата, отправился домой, был равнозначен празднику. Который был немного подпорчен недовольным ворчанием Виктора.
   Не стоит описывать день возвращения, когда Александру пришлось становиться отцовской копией и вникать в содержимое амбарных книг, выслушивая пояснения управляющих, как, и артельных мастеров. Так же, будут скучны ежедневные диалоги двух братьев. Точнее, это больше всего походило на театр одного актёра, в котором Саша заливался соловьём, а Витя недовольно хмурился и изредка огрызался. Но это, того стоило. Сашка сам не понял, как это ему получилось, но удалось простимулировать брата к борьбе с увечностью. Здесь удалось добиться сразу двух стимулирующих факторов. Первым был примитивным, мальчишеским вызовом: "Что, слабо?‟ Вторым был спор, что младший брат сможет смастерить не сильно тяжёлую искусственную ногу, совершенно не похожую на современные протезы-костыли. Но для достижения положительного результата, Вите тоже придётся усиленно поработать, чтоб восстановить утраченную из-за длительного безделья силу и былую работоспособность мышц. Так что, пари было заключено, однако через день после этого, Саше пришлось на какое-то время отвлечься от исполнения своей части спора. Прискакал один из холопов прислуживающих его сёстрам в столичном доме. Как выяснилось, его прислала Марта Карловна, чтоб тот донёс молодому графу известие о еврейских погромах, отбушевавших этой ночью в столице. И то, что его сёстры не пострадали. Так как этой ночью, на их улице, как обычно было тихо и весть, о творимых в еврейских торговых рядах безобразиях принесла болтливая молодка - молочница. Как от неё удалось узнать, пострадала только одна из четырёх "лавок‟, в которых продавались изделия артели молодого графа, там реализовывались "железки‟ сугубо мирного назначения. Ну и, разумеется, погромщики наведались к ювелиру Кацу, у которого на реализации находились новинки - гражданские револьверы малого калибра. Так что, возникла необходимость срочной поездки в столицу, чтоб всё увидеть своими глазами, и оценить нанесённый погромщиками ущерб.
  
  

Глава 40

  
   Павловск был встревожен, как будто ожидал нового, такого же подлого удара под дых, если так можно сказать о напряжённой атмосфере, нависшей над большим, по местным меркам городом. Это напряжение чувствовалось во всём. И поэтому казалось, что город, как живой, испуганный организм, встретил Александра почти безлюдными улицами. Это чувствовалось по уныло озабоченным лицам редких прохожих и подозрительно рассматривающим на его экипаж городовым. Что не мешало последним принимать небрежную в исполнении стойку смирно, становиться во фронт, относительно экипажа графа и неспешно брать под козырёк, по последней моде, формируя ладонь "лодочкой‟.
   И по мере продвижения конного экипажа, сменялись только фасады домов; всё также, нервной походкой семенили редкие прохожие, что только усиливало ощущение того, что горожане сильно напуганы и исподволь ожидают новой волны насилия. Это впечатление усугубила небольшая, из пяти человек, траурная процессия. Можно сказать, что это скорбное шествие возглавляли два "конных катафалка‟, точнее, их функцию выполняли две старые, скрипучие телеги, которые везли сразу три закрытых гроба, два больших, и один маленький. Угнетало то, что никто из людей, провожающих усопших в последний путь, не плакал, не причитал, только с непонятной отречённостью смотрел себе под ноги, что только усиливало схожесть с фильмом катастрофой, когда выжившие люди, с обречённым безразличием, ожидают неизбежный финал - свою смерть.
   С первыми, явными следами самих погромов, Саша столкнулся у лавки мелкого купца Марченко, одного из тех торговых людей, кто согласился реализовывать продукцию Сашкиных мастерских. Граф как раз направлялся к нему, и был поражён тому, что увидел. От купеческой лавки остались одни лишь обугленные руины, которые ещё продолжали дымить остаточными очажками жара. Что было ещё? Вся улица, от обилия употреблённой для локализации пожара воды, представляла собой обильное скопление луж и месиво, раскисшей до состояния жидкой кашицы грязи. Дополнительными фоном к описанию места битвы с огненной стихией, были деревья с опалёнными, скрутившимися листьями. Стоит описать и соседние дома, они стояли промокшими, как будто побывали под обильным, продолжительным ливнем, который, для достижения подобного эффекта, должен был пробушевать не менее четверти часа. Видимо эти бревенчатые хаты весьма долго проливали, чтоб те не заговелись от разлетающихся искр и жара. Что ещё не укрылось от внимательного взгляда Александра, так это то, что стоявшие рядом со сгоревшим домом, хоз-постройки, были разобраны до основания, и их останки оттащены в сторону, подальше от места, где бушевал пожар. Видимо таким способом, вокруг опасного места, было создано что-то вроде полосы безопасности.
   Особо не обращая внимания на сильный запах пожарища, молодой человек стоял как "соляной столб‟, или античная статуя. Он, не веря своим глазам, наблюдал за тем, как одетые в брезентовую робу пожарники, сверкая начищенными медными касками, разбирают жалкие остатки того, что ещё вчера было торговой лавкой и домом хозяина. После того, как огнеборцы раскапывали новый, тлеющий очаг огня, они обильно его проливали. Поэтому, четверо здоровых парней, почти без перерыва качали водяной насос, продолжая осушать подвозимые к ним огромные бочки.
   "Ой, я и не знаю, как мне теперяча быть-то. О-хо-хо, горе то какое‟. - Сашкино внимание привлёк сиплый от усталости женский голос. Это говорила женщина, одетая в прокопчённый дымом, тёмный байковый халат, из под которого выглядывал подол ночной рубахи. Её голову повязывал чёрный платок, так что понять, блондинка она или шатенка, было невозможно. Как и нельзя было определить возраст, так как её лицо обильно покрывали разводы сажи, а лаза покраснели от усталости и обилия заполнившего улицу дыма. Ей ответил стоявший рядом с ней сухенький мужичок, судя по одежде, это был глава какого-то удачливого купеческого семейства. Да и сюртук, рубаха и картуз, не считая выпачканных в грязи сапог, были идеально чистыми. Из чего можно было сделать вывод, что этот человек только что сюда подошёл. Так вот, он, на удивление басовитым голосом, сказал: "Да. Горе великое. А ты чего так сильно кручинишься? Коль и твой дом пострадал в этом аду, так люди всем миром помогут, восстановят. Иль родичи там погибли?‟. - "Нет, мил человек, бог с тобой. Жильё моё, слава богу, цело. Вот тока хозяева ентого дома, все погибли. Все, до единого человека. Горе то ка-ко-о-ое‟. - "Ты баба, не вой как белуха, а ответь. Неужто всё семейство купца Марченко угорело?‟ - "В том-то и дело, не угорели они, мил человек. Там гнусное смертоубийство было, их всех ножами, страх как сильно порезали, никого ироды не пощадили. Вот. Кода пожар-то этот тока занимался, наши мужики успели их тела из хаты вытащить. Та вот, они говорят, там кровищи было ...‟
   Не став дослушивать рассказ неизвестной ему женщины, Александр, понуро направился к своей пролётке. Помочь здесь, кому-либо, было невозможно, появятся дальние родственники купца, вот им он и выскажет свои соболезнования, если понадобится, то поможет восстановить, точнее, построить новую торговую лавку. А уподобляться праздному зеваке, было недосуг. На сегодня было ещё одно, не менее важное дело. Необходимо было узнать, насколько сильно пострадало домовладение ювелира, не спалили ли и его. В общем, определиться с размером причинённого их совместному делу ущерба. То, что старый еврей жив, не возникало никаких сомнений, так как все иудеи были обязаны проживать вне приделов столицы. О том, что погромы могли пройти и в местах компактного проживания сынов Израилевых, Саша даже не задумался. Так что, очистив обувь, пучками сорванной возле одного из заборов травы, граф Мосальский-Вельяминов сел в недавно приобретённый им малый фаэтон и велел кучеру править к хорошо известной тому ювелирной мастерской. Лошадиные копыта глухо застучали по уличной дороге, а Саша, стал невидящим взглядом "рассматривать‟ начищенный до блеска набалдашник своей трости. Ему было не до "проплывающих‟ мимо унылых улиц Павловска, впрочем, как и его напуганных жителей. Он пытался понять, кому, и главное, зачем это безобразие было нужно. Да видно, не судьба, множество догадок, и, без нужной информации, никакой конкретики.
   "Всё барин, приехали‟. - Сашу, вывел из задумчивости голос кучера и он удивлённо осмотрелся по сторонам. Как это ни странно, но на этой улице, ночные пожары не бушевали. Здесь не ощущалось даже лёгкого запаха гари, если не считать таковым, успевшую пропахнуть дымом одежду графа. Да. В какой-то мере, можно было сказать, что этому кварталу повезло, ничего в нём не подпалили, пожалели. Только это не будет правдой, все ювелирные мастерские, дома менял и разнообразные магазинчики, были ограблены. Все двери и ветрены, выбиты, и зияли пустыми прорехами. Хозяева, все были живы, целы и здоровы, и сейчас, они с тихими причитаниями, уподобившись муравьям, разгребали завалы переломанного имущества в своих владениях. И если судить по огромным мусорным кучам, состоявшим из битого стекла, обломкам раскуроченной мебели, как и уничтоженного товара, налётчики не, сколько грабили, сколько задались целью нанести здешним бизнесменам максимально возможный ущерб. И на первый, беглый взгляд, это у них получилось.
   Среди разорённых хозяев суетился и Кац. На сей раз, его голова была покрыта не привычной для его клиентов кипой, (головной убор евреев, ермолка) коей он "светил‟ за прилавком, а широкополой, чёрной шляпой. Неподалёку от Авраама, хмуро наблюдавшего за работой своих подчинённых, стояли двое юношей, можно сказать, молодых копий ювелира и о чём-то громко беседовали. Видимо это были сыновья Авраама. О чём они говорили, было непонятно, так как парни общались на своём родном языке. Вот только, слух непроизвольно прислушивающегося к ним Александра резануло слово: "...мудаг(он переживает (иврит))...‟. - Причём, в этот момент, молодые люди, с явным проявлением сопереживания и безграничного уважения во взгляде, смотрели на своего отца. И поэтому, они не могли говорить, про него, ничего плохого, по крайней мере, Саша был в этом уверен.
   Видимо почувствовав посторонний взгляд, Авраам с величественной неспешностью умудрённого жизненным опытом старца, обернулся к Саше. И на сей раз, в его взор, и мимика не изображали свойственную ему безграничную радость от встречи. Тоска, впрочем, тоже не демонстрировалась, было нечто иное. Ювелир, умудрившись в одном жесте объединить и уважение к встреченному им человеку и вселенскую усталость, с полупоклоном кивнул.
  - Здравствуйте граф. Простите, но я просто не имею возможности оказать вам достойный приём. Как вы изволите видеть, в этом нет моей вины. - поздоровавшись, и извиняясь за независящие от его воли неудобства, старый еврей указал рукой на большую кучу лома. - И таки посмотрите на то, что сотворили эти поцы. О вэй`з мир! (боже мой!) , на это просто таки невозможно смотреть без слёз.
  - Здравствуйте уважаемый Абрам. Я, собственно говоря, в такой ситуации, не жду повышенного внимания к своей персоне. Сегодня утром, ко мне в имение прискакал гонец, который и привёз весть о ночных погромах. И вот я здесь...
  - Таки ви приехали только для того, чтоб посмотреть на моё горе?
  - Но зачем вы так? Конечно же нет. Я решил, что просто обязан узнать, насколько вы сильно пострадали и в случае надобности, оказать посильную помощь. По мере моих сил.
  - И как, по-вашему, Александр Юрьевич, насколько велико моё горе?
  - Да, вижу. Пострадали вы серьёзно. Однако в отличие от купца Марченко¸ вы живы, да и ваш дом, с мастерской, не сгорел. Так что, по сравнению с вышеупомянутым, всеми уважаемым человеком, у вас не всё так плохо.
  - Как? Разве сегодня громили не только моих соплеменников? Мой избитый до полусмерти сторож, Ефим, говорил, эти поцы кричали, что сегодня, зажравшиеся жиды порхатые получат то, чего они заслужили. Мол русский народ, слишком долго терпел этих жадных воров. То есть нас, сынов Израилевых. А тут, вот как получилось.
  - Да. Выходит, что этой ночью пострадали не только вы. У вышеупомянутого купца зарезали всю его семью, а перед этим их всех пытали. А затем, чтоб скрыть все следы своего злодеяния, подпалили его дом. И ведь это, у них, могло получиться. К счастью для себя, соседи вовремя всполошились.
  - О вэй`з мир! Горе то какое! То-то я гляжу, по городу чувствуется запах пожарищ. Вначале, когда я со своими сынами шёл с вокзала, то воспринимал его как паровозные дымы. Затем уловил его характерную особенность, но увидев, что наш квартал не выгорел, я таки успокоился. Да уж. Жалко Максима, я с ним иногда вёл общие дела. Честный был партнёр.
   Говоря это, Авраам вошёл в свою мастерскую, где рабочие уже вынесли весь мусор и старались привести в порядок то, что более или менее уцелело. Проходя мимо темноволосого, мелкого мальчонки, который подметал полы, ювелир задержался на пару секунд и указав рукой куда-то в дальний угол, промолвил: "Титита по?‟ (Ты здесь подмёл?) - Мальчик, ни слова не говоря, не выказав никаких эмоций, устремился в указанное место. А старый еврей, горестно осмотрелся вокруг и еле слышно проговорил: "... пиль дарас‟ (...слон растоптал) . - Сашка же, не знающий этого языка, решил: "Абрашка просто ругает неведомых бандитов. И бог с ним. Я бы, на его месте, ещё и не так загнул ‟.
   А вот следующая фраза произнесённая ювелиром, прозвучала немного громче, чем предыдущие, ровно настолько, чтоб Александр мог её отчётливо услышать. Так и получилось, только молодой аристократ не сразу понял её чужеродность для этого мира. Саша, не сразу заметил и внимательный взгляд, коим его, в этот момент, рассматривал старый еврей. А прозвучали следующие слова: "Совсем обозрели эти Янки, Союза на них нет‟. - Здесь, неофициально, всех американцев называли Сэмами, и никак иначе. Человек не ожидал никаких других слов, поэтому не сразу среагировал. А вот через несколько секунд, юношу как током пробило. Он замер, открыл рот, и посмотрел на Авраама ошарашенным взглядом. В ответ тот только сдержано хихикнул и заговорщицки подмигнув, поманил юношу, призывно мазнув рукой.
  - Ну что стоим, Александр Юрьевич? Раз вы приехали ко мне с деловым предложением, то добро пожаловать в мой кабинет. Там и пообщаемся. Потому что, здесь, слишком мало посторонних ушей.
  - Так это? Э-э-э...
  - Будет там и это, и то. И многое другое. Но только там, всё там.
  - Но вы?
  - Да, это я, тот самый, старый Авраам которого вы решили навестить. Вы не поверите, но и я, как и вы, сгораю от желания с вами пообщаться, тет-а-тет. Так что, пойдёмте, поговорим про наши дела, и прочие мелкие делишки, граф.
   Понимая, что в данный момент, он выглядит очень глупо, Саша "взял себя в руки‟, закрыл рот, осмотрелся по сторонам, следуя укоренившейся привычке, оправил свою одежду, приосанился, и решительно направился вслед за Авраамом. Если где-то и выяснять, почему именно сейчас прозвучала эта неожиданная фраза, так это только в комнате, где на самом деле не будет лишних слушателей.
   Предложенное для переговоров помещение, располагалось на втором этаже, куда и вошли эти два человека, правда, в нынешнем состоянии его нельзя было назвать рабочей комнатой. В данный момент, оно больше всего походило на место, где, как минимум, произошло "Мамаево побоище в миниатюре‟, или нечто подобное. Правда, следы оного были убраны, и помещение смотрелось как-то заброшенно, пустынно. Да и множественные, свежие рубцы на стенах - следы ударов топором и оскорбляющие хозяев надписи, антисемитской тематики, упорно напоминали о том, что ночной налёт это не такое уж недавнее событие. Но старый еврей, не обращая внимания на разруху, уверенно вошёл в помещение, и прикрыл за своим гостем новую, ещё пахнущую древесиной, не крашеную дверь. В следующее мгновение ювелир заговорил, причём чисто, без привычного для окружающих его людей еврейского акцента:
  - Ну что Сашенька, давайте поговорим по-взрослому? Мне кажется, у вас появилось множество вопросов и вы, жаждите их задать.
  - А кто вы?
  - Человек. Такой же, как и вы, обыкновенный человек.
  - Но здесь так не говорят. В этом мире нет такого понятия как Янки. Вместо этого, говорят или Дядя Сэм, или просто Сэм. Да и слово союз, в таком контексте никто не употребляет. Вы вообще-то кто такой?
  - Можно сказать так, я ваш коллега по несчастью, только с более большим стажем. Я давно это заметил, точнее мне показалось, что вы сказали одну интересную фразу, и это не давало мне покоя. Я долго мучился и вот только сейчас подтвердил свои догадки. Ох, видели бы вы своё лицо, когда я якобы случайно оговорился в вашем присутствии.
  - Коллега? Какой такой чертям коллега? Етит-мадрид!
  - Что вы так ругаетесь? Неужели ничего не понимаете? Ну да. Вы, наверное, не ожидали такой шутки от создателя? Думали вы здесь один такой, весь из себя загадочный и интересный? Впрочем, до недавнего времени я тоже так думал. Выходит, и вы, и я ошибались. Да. Я, как и вы, погиб в своём мире, и почти сразу же очутился в этом аду.
  - Как это? Так вы что? Вы погибли?
  - Ну да, именно об этом я вам и говорю. Да-да, для своего мира я умер. А вы разве нет? Вспоминайте. Давайте молодой человек, начинайте думать головой, соображайте быстрее, а то мы с вами понапрасну "толчём воду в ступе‟. И поверьте старику, болтая таким образом, мы не достигнем никакого положительного результата.
  - Ну да, ну да. Вы правы. И действительно, со мною произошло нечто подобное, о чём вы говорите. Помнится, я лёг на операционный стол и после внутривенного укола "уснул‟. А проснулся я уже здесь.
  - А как давно это произошло?
  - Немногим более года. Но всё же, этот мир, я бы не назвал адом.
  - Каждому своё. Я, например, очутился здесь тогда, когда этому телу было всего лишь полтора года. Моя здешняя мамочка не усмотрела за своим шустрым сынишкой, он навернулся с лестницы и убился, вот Рахиль и пыталась это тельце "реанимировать‟. И делала это весьма своеобразно, стоя передо мной на коленях, воя и вырывая на своей голове волосы. Представляете, там, у себя дома, я двадцати пятилетний мужчина, а здесь бац, и на тебе, беспомощный малыш. Там я палестинец, обрядившийся в еврея ортодокса и поддевший под этот наряд пояс шахида. Пользуясь этим маскарадом, я пробрался на территорию захватчиков и подорвал себя, в людном месте. А в наказание, вместо обещанного мне Джанната (Рай у мусульман) и пиршества в этом чудном саду, где я мог лицезреть Аллаха, я вынужден жить в этом теле и быть членом семьи неверных, тех, кого так люто ненавидел. Более жестокого наказания придумать не возможно. А судя по вам и проскакивающим у вас своеобразным словечкам, вы там были русским, я знал многих ваших соплеменников, они помогали моей родине. - говоря это, Авраам, с несвойственной для старика лёгкостью, присел на корточки и кивком головы, предложил собеседнику примоститься рядом. - А ещё, и это самое главное, отец моего друга детства, учился у вас в союзе. И привёз оттуда русскую жену. Вот именно от Фираса, когда происходило что-то не очень приятное, я часто слышал: "Етит-мадрид‟. - Как он говорил, это любимое ругательство своей матушки. А вы, один раз, когда привезли товар, так выругались, только очень тихо. А здесь, так, никто не говорит.
  - Так вы? - Поинтересовался Саша, проигнорировав приглашение, продолжая нервно вышагивать.
  - Да-да. Я палестинец, которого за совершённый им грех самоубийства, Аллах осудил и изгнал в тело моего злейшего врага. И получается, что никакой я не шахид - на что я так надеялся. Да. Если тебе это будет интересно, в той жизни меня звали Мухаммад, сын Хосни. Вот так-то.
  - Дела-а-а. Никакой фантаст такого не придумает. Да и не известно, какую травку нужно курить, чтоб самому нечто подобное выдумать. ...
   Долго ещё беседовали два таких разных человека, которые, по идее, не должны были даже подозревать о наличии объединяющей их тайны. А тут раз, небольшой выверт судьбы и они открылись друг перед другом. Первым делом, эти люди, решили, что обращаться друг к другу будут по местным именам. Затем, Сашка рассказал о себе, ну а ювелир, поведал, как ему было тяжко жить в теле врага, и как он, поначалу, желал убить себя, дабы таким образом расправиться со своей телесной темницей. Даже думал, где достать все необходимые компоненты для изготовления взрывчатки. Чтоб прихватить с собою и всю "родню‟. Затем, примерно через полгода, пришло осознание, что он должен не "роптать и воевать‟, а искупать свой грех. Больше ему так не повезёт и больше никто не даст ещё одного шанса. Далее, было изучение иврита, местного варианта русского языка и прочее, прочее, прочее. Отдельно была учёба ремеслу, женитьба, дети. Скучная, неинтересная жизнь, ставшей такой безликой из-за страха, что кто-то обратит внимание на его непохожесть на окружающих, к примеру гипертрофированную "гениальность‟. Стоит ему начать воплощать в жизнь хоть что-то из своих знаний и конец, крах всему. И тут, появляется один слишком "не правильный‟ молодой человек. Затем, у него, просыпаются таланты в инженерии, оружейном деле. И как вишенка к торту, с его уст срывается любимое выражение оставленного в другом мире друга детства. ... Вот и решил мастер сделать некую оговорку, которую поймёт только его собрат по несчастью, если тот, таковым окажется. А увидев реакцию Александра, мастеровой решился ему открыться. И, как ему кажется, он не прогадал. Так что, через полтора часа, Александр покинул своего коллегу по несчастью, договорившись с ним о том, что они объединят свои усилия. Проще говоря, Сашка будет развивать своё направление, а именно, "раскручивать артель‟, по нескольким направлениям. Первым из них будет станкостроение, создание железо и деревообрабатывающих станков, пока что только для личных нужд. Естественно, эта часть его деятельности будет засекречена. Далее пойдёт оружейное и бытовое производство. Ну а Авраам, берёт на себя финансирование всех этих проектов, действуя как полноправный компаньон.
   То, что для спонсорской деятельности есть всё необходимое, ювелир продемонстрировал незамедлительно, как только появилась возможность. Перед тем, как расстаться с Сашей старик повёл своего нового компаньона во двор, закрытый от чужих взглядов высоким забором. Там, "прилепившись‟ к кирпичной стене дома, стояла небольшая каменная пристройка-сарайчик, сильно захламлённая неряшливо разбросанным по ней инвентарём дворника. Впрочем, это не помешало, без особых помех, дойти до потайной двери. Которая скрывала, крутую, винтовую лестницу, ведущую в подвал, точнее сказать тайную сокровищницу, "Пещеру Али-Бабы‟.
  - Вот Сашенька, смотрите. - сказал Авраам, указывая рукой на полки с множеством увесистых мешочков, разнообразными коробками, и просто золотыми слитками и парой не слишком больших сейфов, неизвестно как сюда попавшими. - Это и есть моя самая большая тайна. Это местный аналог известной на вашей потерянной родине "кассы взаимопомощи‟. Не удивляйтесь вы так, я и об этом знаю, очень давно, нам, тогда ещё мелким мальчишкам было всё интересно, и ваши специалисты, многое рассказывали о СССР. Здесь тоже существовало нечто подобное, но у каждого семейства своё и весьма ограниченное. Так что, мне осталось только немного расширить свой "банк‟. Не скажу, что всё получилось сразу, с первого раза, но в итоге, всё вышло так, как надо. Представьте себе такую ситуацию, случится с кем-то беда или нужда, например, банальное ограбление, пожар, нехватка средств для приобретения чего-либо нужного для дела... да мало ли что может случиться с человеком, а свободных денег у него нет. Вот он и придёт сюда, если является соучредителем нашей кассы. Так что, приглашаю в этот тайный клуб и вас, дорогой друг.
  -Даже так. И чем я заслужил такое безграничное доверие к своей персоне?
  - Саша, вот только не надо искать чёрную кошку там, где её нет. Вы можете осторожничать, наводить обо мне справки, боясь подвоха, я вас пойму, и тики не смейтесь над моею сентиментальностью. Поживите на чужбине с моё, в полном одиночестве, тогда всё поймёте. Знаете, как приятно то, что я всё-таки нашёл своего земляка. Тем более, вы себя уже неплохо зарекомендовали.
  - Я, конечно же, не нацик, но Россия и Палестина, это не соседние улицы и даже не близлежащие города или страны.
  - Думайте шире. Нас объединяет нечто большее - потерянная нами родина. Пусть даже наши миры могут оказаться разными, но они весьма схожи и этого достаточно. Как по мне, то общая потеря, и схожесть описания родной действительности, нас сближает и роднит. Я, конечно же, уже сросся с этим миром, но когда я заподозрил в вас, как вы выразились "попаданца‟, у меня, за малым, чуть не остановилось сердце. Это такая встряска.
  -За малым, это не считается.
  - Вы ещё шутите, а у меня, до сих пор больное сердце не успокоится. Так и норовит пропустить удар, или вообще, остановиться...
  
  

Глава 41

  
  С утра, Пётр Увельский был сам не свой. Его состояние можно было описать примерно так, представьте себе, вы сидите на пороховой бочке, а прямо к ней насыпана "огнепроводная дорожка‟, по которой неотвратимо, с тихим шипением бежит бодренький, яркий огонёк. Вы это видите, однако покинуть свой взрывоопасный "трон ‟, или погасить приближающуюся смерть, нет никакой возможности. И для формирования таких угнетающих ассоциаций, есть свои причины.
   Но как говорится, чтоб тебя поняли люди, нужно рассказывать обо всём по порядку, так что, начнём.
   О том, что за имением постоянно присматривают "голубые мундиры‟, тайной не являлось, его установили сразу же после "исчезновения‟ шайки татей, скрывавшейся в соседнем имении. Как сказал барин: "Всё это ожидаемо, силам правопорядка нужно во всём разобраться. Значит, они будут "рыть землю во всех направлениях,‟ не хуже чем свинья в поисках трюфелей. Тем более, вы узнали двоих служивых, не так давно сопровождавших дознавателей, которые не так давно работали у нас‟. - Странно, но никто из наблюдателей, землю не копал. И что Александр Юрьевич хотел этим сказать, сравнивая полицию с хрюкающими землекопами, было не понятно. Всё бы ничего, негласно были приняты ответные меры, и за соглядатаями скрытно надзирали - издали и даже не постоянно. Однако два дня назад, к ним присоединились несколько личностей, по повадкам, и прочим признакам - чистой воды бандиты. Да, ещё одновременно с их появлением, пропал конный патруль, состоявший из двух молодых гайдуков, которые не должны были и близко приближаться к району, где располагались господа шпионы. Так что, для получения ответов на некоторые вопросы, пришлось брать новых гостей, по-тихому, когда они отправились назад, в город. И то, что удалось от них узнать, к продолжению спокойного течения жизни не располагало. Оно вообще, не оставляло надежд на её продолжение. Вот и ходил Пётр по имению злым, хмурым, как грозовая туча. А те, кто его видел, предпочитали держаться от него подальше. Мало ли что, вдруг человека "переклинит‟, и он "сорвётся‟.
  Так что поближе к вечеру, ещё до того как граф вернулся в свои владения, Пётр прилагал не малые усилия, для того, чтоб скрыть от окружающих его людей своё беспокойство. По крайней мере, старшему десятнику не хотелось встречать своего работодателя с "кислой рожей‟. Как оказалось, старался он не зря, так как вернувшийся из поездки в столицу Александр Юрьевич и без того был чем-то озадачен. Так что, обменявшись со старшим гайдуком дежурными приветствиями, граф уже хотел направиться в свой кабинет, дабы там уединиться, но Пётр его окликнул, уже в след ему бодро так спросив:
  - Александр Юрьевич, мне нужно с вами поговорить? Желательно сделать это наедине, как вы иногда говорите, без свидетелей.
  - А что такое? Это так важно?
  - Да. То, что я желаю сказать, не только важно, но и не терпит промедления.
  - А без меня это никак не решить?
   Видимо, желая осмыслить полученную в Павловске информацию, Александр был готов оставить на самотёк все дела, как относящиеся к усадьбе, так и к гайдукам. Но встретившись взглядом с Петром, заметил и оценил степень его обеспокоенности. Поэтому только обречённо пожал плечами и негромко проговорил:
  - Хорошо Пётр. Я жду тебя через двадцать минут в нашем штабе. Распорядись, чтоб туда принесли кофе и немного моих любимых бутербродов с бужениной. А коли есть в том необходимость, зови всех, кого сочтёшь нужным.
   Признаться, в назначенный срок уложился как граф, так и Пётр. Единственная незначительная деталь, гайдук управился с поручением намного раньше, поэтому ждал Александра в малом кабинете, наблюдая за процессом неспешной подготовки к предстоящему разговору. Молоденькая, рыжая с множеством конопушек на миленьком личике девка, из новой обслуги, кажется, её звали Марией, только что закончила сервировку стола. Она, поставив на него кофейник, пару небольших кружечек, большое блюдо с немецкой закуской, прикрытый белой салфеткой и горшочек молока, дневной дойки - отошла на пару шагов, и придирчиво оценила дело своих рук. Старший десятник даже залюбовался, наблюдая за её плавными движениями, и молодой, стройной фигуркой, изящность которой невозможно было скрыть под складками плотной материи платья. Поэтому когда она, окончив осмотр, доложилась что всё готово, Увельский с неохотой позволил ей удалиться. А через пару минут, ровно в назначенное время, появился граф, чистый, благоухающий одеколоном и переодетый в отглаженный домашний костюм. Удивившись, что беседовать со своим десятником он будет с глазу на глаз, Александр запер дверь, и, подойдя к столу, устало уселся на своё место.
  - Ты чего сидишь в уголке, как не родной. - обратился граф к гайдуку. - Давай Петя, не стесняйся, угощайся. Порадуем наши желудки, чем бог послал. А то, мне, не смотря на голод, в твоём присутствии, в одно рыло жрать неудобно.
  - Так я сыт, Александр Юрьевич, недавно сотрапезничал со своими друзьями.
  - Ничего страшного. Ты хоть немного пригуби, за компанию, так сказать.
   Так что на этот "лёгкий перекус‟ ушло некоторое время. Граф ел неспешно, но с явным удовольствием, чего нельзя было сказать о Петре. Он вообще терялся и не понимал, что может быть хорошего в этом чёрно-коричневом, горьком напитке, даже если его разбавить молоком. Поэтому гайдук удовлетворился одним бутербродом, неспешно откусывая от него небольшие кусочки и подолгу их пережёвывая. А вот барский напиток даже не пригубил, довольствовался тем что изредка брал чашку в руки, и некоторое время подержав, возвращал её на стол.
  - Ну ты братец малосыточка. Прямо Дюймовочка, пол зёрнышка на обед и сыт, до состояния объедения.
  - Как кто? - встрепенувшись поинтересовался Пётр.
  - Петя, не бери в голову. Есть такая, правда не русская сказка, о маленьком ребёнке и злоключениях, через которые ему пришлось пройти.
   О том, что этот ребёнок девочка, Саша решил умолчать. Мало ли чего, вдруг человек обидится. Пётр не стал уточнять, поэтому беседа почти мгновенно перешла в деловую плоскость.
  - Александр Юрьевич, вы помните, что мы вам докладывали о том, что за усадьбой ведётся постоянное наблюдение?
  - Конечно же помню. Вы даже выяснили кто они такие, эти "таинственные‟ соглядатаи. Мне из-за этого пришлось ускорить оформление пакета документов на мою артель.
  -Так вот, оказывается это не вся правда.
  - Как это? - Саша даже не успел понять, как у него удивлённо изогнулась бровь. - Ты ещё чего-то узнал о наших филёрах?
  - Не знаю, кто такие эти хрилёры, но эти басурмане, замышляют против нас недоброе.
  - Поясни.
  - Дело в том, что позавчера у нас пропал патруль, из молодых гайдуков. Они должны были посетить пару наших деревенек - на отшибе. Ну, показать старостам что мы бдим и этим мужикам лучше не расслабляться и не хитрить. Вот только они вовремя не вернулись. Да и во второй деревеньке не показались. Вот. Так я, не желая подымать ненужной паники, решил во всём разобраться сам. Вдруг они нашли себе подруг и застряли у них, дело то молодое. Разузнаю всё, по-своему накажу, всего-то делов. А вон оно как вышло. Оказывается их, словили пришлые тати и долго пытали, после чего утопили в одном из болот, ещё живыми.
  - Та-а-ак, а с этого места рассказывай подробнее. Какие такие тати? И как о них узнал, и что эти уроды, наших людей топили живьём?
   Легко сказать рассказывай. У Петра, увидевшего, как изменился взгляд барина, точнее он "похолодел‟ настолько, что казалось попав под него, всё должно было покрываться мертвенным инеем. У десятника, не только побежали по коже мурашки, дыхание спёрло. Таким он своего барина ещё никогда не видел.
  - Так это, знамо дело, поймали мы этих ..., - сбивчиво, из-за давившего на него сильного нервного напряжения, отчитывался старший десятник, - стало быть татей. Они значится, с нашими хрилёрами встречались. Стало быть, так. И опосля, куда-то исчезли, опосля снова к полицаям вернулись, и о чём-то с ними долго беседовали. Даже неподалёку ночёвку устроили и опосля долго гостивать соизволили. А когда мы узнали о случившейся пропаже наших бойцов, перестряли тех, ну когда они постарались вернуться в город. Уж больно у них рожи бандитские, чуял я, что их нельзя отпускать. Вот. А опосля, когда немного "поспрошали‟ ентих гостей о том, что это такое они у нас забыли. А они стало быть в смертоубийстве и сознались. Даже показали место, где наших мальчишек утопили.
  - Прямо так сами взяли и признались?
  - Да не смотрите вы на меня так, Александр Юрьевич, ей богу не вру, так оно и было́. Они сами нам всё обсказали, всё сами.
  - Ой ли.
  - Ну, это? Ладно, было дело. Да, я приказал, чтоб гостям отрезали на каждой руке по пальцу и перевязали, чтоб раньше времени не сдохли. Затем пообещал, что коль будут и далее молчать, отчекрыжим все, что болтается меж ног - за ненадобностью.
  - И они тебе поверили?
  - Попробовали бы не поверить. Особо когда мои орлы с них всю одёжу в лоскуты порезали, своими острыми ножами - не сильно заботясь о целостности их шкурок. Вот. Опосля того, они были готовы верить во всё, что я им говорю. Тем более, для острастки, мы на одном тате показали, как это будет происходить. Так он ещё жив был, а его сотоварищи уже наперегонки нам исповедовались. Плакали и взахлёб обо всём рассказывали. Даже поведали нам то, о чём мы их не спрашивали.
   Сашка чувствовал, как от этого рассказа, по его телу растекается нехороший холодок, вызывая мелкую дрожь. Осознание того, что это добром не окончится, било как набат, что нужно срочно "выпустить пар‟, чтоб не "снесло крышу‟. Поэтому Саша, не удивляясь своему изменившемуся до неузнаваемости, осипшему голосу, поинтересовался:
  - И где эти "певчие пташки‟ сидят?
  - Какие такие птахи? - не поняв вопрос, поинтересовался гайдук.
  - Ну, те тати, которых твои люди изловили в моих владениях. Давай, веди меня к ним, я так хочу с ними пообщаться.
  - Так это. Извинения просим, но их больше нет. Мы их утопили, там же, где и они наших мальцов сгубили.
  - Зря вы так поступили. Ох зря-я-я-а. Вдруг вы, из их рассказа что-то не запомнили, или не правильно поняли, так можно было ещё разок, или даже два поспрошать.
  - Не. Не забудем. Со мною были те, кто благодаря вашему повелению обучены грамоте. Так мы все признания ентих покойничков, в тот же день написали. Вот.
   С этими словами, Увельский с несвойственной ему поспешностью встал из-за стола, и направился к скамье, на которой он, не так давно, ожидал графа, так как на ней лежала пухлая картонная папка с завязками. И уже через минуту перед Сашей лежали листы бумаги, исписанные неровными строками пляшущих кривых, полу печатных букв. Погружаться в чтение этих протоколов полевого допроса сразу же не хотелось, да и по причине бушующих в душе эмоций, заняться этим было не реально. По этой причине, отодвинув бумагу в сторону, Александр прикрыл глаза и постарался справиться с нахлынувшей на него волной плохо контролируемой ярости. Нельзя сказать, что это у него полностью получилось. Но, по крайней мере, уже не хотелось вскочить, начать метаться по комнате и бить всё, что только попадётся под руку. Как долго Сашка занимался этой вынужденной медитацией, он и сам не мог ответить. Только притихший Пётр, тихо сидел и ждал, когда его работодатель, откроет глаза и что-либо скажет. Он терпеливо ждал, и дождался.
  - Ты это, Пётр батькович, если напугал тебя своей реакцией на известие о гибели наших мальчишек, извини. После того злосчастного взрыва под Царьградом, со мною иногда такое бывает. Поверь, я и сам этому не рад.
  - Да я то что, ничего. Старый барин, тоже так страдал, как и вы. Тока, когда он психовал, он себя как вы не сдерживал. Бывало сильно так колотил, случалось, когда дюже сильно злился, даже ногами пинал, слава богу, не до смерти. Так что, это дело житейское.
  - Ты это, случаем не о моём отце говоришь? Так не замечал я за ним ничего подобного.
  - Нет Александр Юрьевич, бог с вами, конечно же, не о нём. Ентим барином был старый князь Увельский. Вот.
  - Ну, да бог с ним. О покойниках говорят или хорошее, или вообще ничего. Так что, не будем отвлекаться на отвлечённые темы. Ты вот что, друг любезный, расскажи о том, что вы у татей вызнали. Только соберись, и говори нормально, без этого, деревенского говора Ваньки пастушка. Я ведь знаю, что ты умеешь говорить нормально, когда захочешь. Иначе, всю ночь потрачу на то, чтоб выковырять из твоего лепета нечто дельное.
  - А можно тогда хлебнуть немного наливочки, для успокоения нервов, так сказать. А то, я который день весь на нервах, вот и теряюсь, не могу двух слов связать.
  - Ох, ну и жук же ты, Пётр. Ну ладно, ты сам знаешь, где она хранится, если возникнут проблемы, скажешь, что я разрешил.
   Не скупясь на слова благодарности, гайдук, пятясь и раскланиваясь, спешно покинул кабинет. Если эту "сцену‟ показать кому-либо постороннему, то, у того, может возникнуть убеждение, что десятник является спившимся, потерявшим чувство собственного достоинства алкоголиком. И он ошибётся, потому что Пётр, таковым не был. Пусть временами этот человек и прикладывался к горькой, но только делал это весьма редко - по праздникам и в небольшом объёме. А сейчас видимо сильно придавило мужика, раз решил срочно-обморочно причаститься. Пока, старший десятник отсутствовал, убыв в винный погреб, для принятия "успокоительной микстуры‟; Александр боролся с внезапно появившимся желанием погрузиться в чтение лежащих перед ним бумаг. И чем дольше длилось ожидание, тем труднее было с этим бороться. Останавливало только одно, понимание того, как будет трудно воспринимать написанные там каракули-иероглифы, тем более, если не знать о чём говорится в этом тексте. В прошлом, уже не один раз доводилось угадывать неразборчивые слова, к тому же, зачастую, соединённые воедино с двумя, или тремя соседними. Так что, появление Петра, было равноценно бальзаму, пролитому чьей-то щедрой рукой на измученную томительным ожиданием душу.
   "Ну что десятник, тебе хоть немного полегчало?‟ - С лёгкой усмешкой поинтересовался Саша, когда командир всех его бойцов, сияя слегка осоловелыми глазками, вернулся в комнату.
  "Есть такое дело. Только я на самом деле, как и просил, немного принял, но и закусил хорошенько. Так что, нашему делу это не помешает‟. - Ответил Увельский, заперев за собою дверь, и стараясь не смотреть на барина, уселся на свой стул, так и стоящий всё это время полуразвёрнутым, возле хозяйского стола.
   Со стороны это выглядело немного забавно, высокий, жилистый мужчина даже на вид ему можно дать не менее тридцати лет, а ведёт себя как провинившийся ребёнок. Но графу Мосальскому-Вельяминову младшему, было не до веселья. Им всё больше овладевало чувство тревоги, и он хотел как можно больше узнать о порождающих его событиях. И Пётр не подвёл, он, усевшись на стул, и смотря куда угодно, на свои руки, в окно, на потолок, только не на Александра, заговорил:
  - Как вы знаете, через какое-то время после того, как мы уничтожили банду татей, за нашей усадьбой стали наблюдать. То кто-то спрячется у дороги и сидит там целыми днями, наивно надеясь, что там его никто не заметит. То в одной из наших деревень появится кто-то из служащих полиции, да начнёт выпытывать у её жителей, мол: "Отвечайте мерзавцы, что тут у вас происходит. Чем таким ваш барин занимается. Есть ли у его гайдуков какое либо неположенное им оружие‟. - А недавно, мы нашли лёжку, находясь в которой, наши давние знакомцы могут видеть все, что делается в артели. Пусть того, что в цехах делают не видно, но кое-что понять получится. Мы, заметив это обеспокоились, сказали вам. Но вы только над этим посмеялись, мол пусть играют в каких-то там, "Штырлыцов‟, а нам, от государства скрывать нечего.
  - Помню, было такое.
  - Так вот. Ошибались мы все. Пусть соглядатаи и служат в полиции, но, их интерес к нам приступный. Отловленные тати нам рассказали о том, что они и их друзья ватажники, на днях, устроят на нас налёт, да пострашнее того, что был в Павловске. Для этого, со стольного града прибудут три шайки вооружённых до зубов головорезов. Правда они, должны будут напасть на нашу усадьбу и ограбить её по сигналу. Сделают они это ночью. И ещё. Приказано никого не жалеть. Особливо это касается вас барин. Вот. Они прибудут по зову, поданному энтими продажными полицаями. Это будет означать, что вы дома, и никуда уезжать не собираетесь. Как вы понимаете, никто из нас выжить не должен.
  - Стой, погоди. Ты точно уверен, что они будут убивать всех людей? Так и сказали, что прикончат всех, с кем столкнутся в моём имении.
  - В том-то и дело что нет. По возможности, не тронут только мастеровой люд и членов их семей. Поэтому командовать убивцами будут только служивые из следственного отдела, переодевшись в мещанское платье, разумеется. Эти псы, уже всё выяснили, где те живут и в энтих домах безобразий не допустят. И это ещё не всё. Как я понял, мастеровых заставят разобрать все станки нашей артели и вывести их на новое место.
  - А пупок у них не развяжется? Станочки то наши, на телеге не вывезешь, слишком увесистые они.
  - Это да, а они то, об этом не знают. Не ведают наши тати и их атаманы в голубых мундирах, что ваши станки намного тяжелее английских. Знать работает то, что мы так усиленно бдим, и делаем всё, чтоб о новом оборудовании никто не болтал. Но нам-то всё равно, от этого не легче.
   Да. Новости были не весёлые, если не выражаться более грубыми словами. Именно по этому, Саша дослушивал их, уподобившись каменной статуи, и смотря перед собою, не видящим взглядом. И когда Пётр умолк, никак на это не отреагировал. Да. Сейчас он окончательно убедился правоте в том, что о его навязчивой идее прожить свою жизнь без лишних потрясений придётся забыть. И никуда он не сможет отсюда иммигрировать, ничего этим не изменишь. Об этом не стоить мечтать даже в отдалённой перспективе. Здесь, в этой реальности, главенствует одно негласное правило, правило уличной драки. То, что он усвоил ещё по той, прошлой жизни, когда он, в юности, ходил по улицам своей малой родины. И оно гласит: "Коль ввязался в уличную драку, бей противника от души. И не останавливайся, не тормози, иначе сомнут и затопчут‟. - Правда, и там, в прошлом, имелись некоторые счастливчики, которых, кстати, было не так уж и мало. Вот они умудрялись всего этого, в той или иной мере избежать. Ну не было у них тех людей амбиций, которые кипели в голове тогда ещё молодого Володьки Кононова. Это намного позднее, спустив излишний пар в секции бокса, женившись и под мягким влиянием своей супруги он окончательно остепенится. Направив всю энергию на любимую работу и материальное обеспечение благополучия своей семьи.
   А здесь всё пошло по-другому, слишком жестоко. Намного хуже, чем в прошлой реальности. Местные подонки, не оставили шанса жениться на любимой женщине и стать отцом, убили и её, и ещё не рождённое дитя. Гады. Правда виновных в этом Сашка покарал, и на этом "успокоился‟, расслабился. Наивный, как восторженный отрок. Так нет, судьбе показалось, что курс лечения повышенной наивности был недостаточным, на горизонте вновь показались некие мерзкие рожи, и Александр, вновь оказался под прицелом - в буквальном смысле этого слова. Уже эти гады, желают убить его, и отнять те мелкие крохи производственных мощностей, что он успел создать в своей артели. Так это он ещё не показал миру ничего сверх естественного. Его пистолеты, унитарные патроны и пулемёт, должны были вот-вот появиться и без его участия, всё давно шло к этому. Он всего лишь немного опередил прогресс. Страшно задавать вопрос: "Что будет дальше, когда я, в одиночку, "изобрету‟ нечто на самом деле революционное?‟ - И неожиданно сам же на него и ответил: "Ничего хорошего‟. Поэтому. Необходимо срочно гасить тех, кто точит на него зуб. И давить эту мерзость в зародыше. А главное, обрастать если не единомышленниками, то, как минимум прикормленными компаньонами. Которые будут заинтересованы в твоём благополучном существовании.
  - Петя, - внезапно прервав затянувшуюся паузу, на удивление спокойным голосом заговорил граф, - я правильно тебя понял, что тати ушли в Павловск? И ещё, вся их банда ждёт сигнала от наших "оборотней в погонах‟.
  - Барин, каких таких оборотней? Ты это о чём ...? - крестясь и оглядываясь поинтересовался гайдук.
  - Не пугайся Пётр, это я так называю "доблестных слуг правопорядка‟. Если посмотришь на них, так видишь образцовых служивых, хоть при малом, но чине, а как только ночь покроет землю, то они могут переродиться в татей. Поэтому я и говорю, что они никто иные как оборотни.
  - Фух. Ну и шутки у вас, Александр Юрьевич. Хотя, енто вы точно подметили, волкодлаки (волка длака, составные волк и шкура) они, умеют перерождаться. Токмо, у наших предков они были родовыми тотемами (тотем, его род) , а не злом.
  - Поэтому и оборотни, чтоб тотем не марать, сравнивая с этой падалью. Так что ты ответишь на мой вопрос?
  - Да. Они, тати, будут ждать сигнал, от ентих, прости господи, не к ночи будет упомянуто, оборотней, но не дольше четырёх, пяти дней.
  - Где находится их "малина‟, знаешь?
  -Чего? Какая такая малина? Причём тут ента ягодка?
  - Ну, место, дом, где собирается каждая из этих ватажек.
  - Знамо дело, знаю. Даже выпытали у задержанных, где их атаманы обитаются. Вот.
  - Значит так. Этой же ночью берёшь людей и вяжешь оборотней, дальше сам знаешь что с ними делать. Достали они меня так, что словами не выскажешь. Так что, следующей ночью мы проведаем наших кровожадных убивцев. Зажились они на этом свете, ох как сильно зажились. Сегодня же, пошлёшь кого ни будь из своих новобранцев, чтоб тот арендовал на недельку домик, желательно без хозяев. Пусть рядится под мелкого ухаря-лоточника, выдашь ему со склада какой либо ходовой товар, желательно мелочёвку. Единственно плохо, город взбудоражен ночными погромами, все будут усилено бдеть. После таких событий, люди весьма подозрительны. Но нам ждать, когда всё там успокоится, смерти подобно. Так что на это дело, посылаешь только проверенных людей и, пусть действуют как можно тише. Да, ещё, ты и Дормидонт, сегодня же утром, сопровождаете меня в родительское имение, будем создавать для всех нас алиби...
   Как сказали одни умные люди, кажется, это были испанцы: "Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах‟. - Нечто подобное этому изречению произошло и сегодня. Первая нестыковка, день уже приближался к своему заверению, а ещё нужно было успеть вернуться в столицу и умудриться арендовать дом. Вторым непредвиденным фактором было то, что не успел Александр закончить планирование своего превентивного удара по новому неприятелю, как в дверь постучали. Пришлось графу прервать свои заумные разглагольствования и, кивнув на дверь, приказать Петру: "Узнай, кого это принесла нелёгкая, и что им надо‟. - Что десятником и было выполнено, без излишней спешки. Спросив кто там стучится, Пётр выслушал еле различимый ответ, кивнул и отпёр дверь. В двери появился гайдук-ветеран, воин первого состава, серенький такой мужичок, ничего приметного, единственное, что смог о нём припомнить Сашка, только то, что начинал тот служить ещё при старом барине и ничего более. Этот боец, чьего имени Саша так и не вспомнил, входя в кабинет, окинул его быстрым взглядом и вытянувшись в струнку, бодренько так "отчеканил‟, не сводя с графа своего усталого взгляда.
  - Ваша светлость, гайдук Семён Четырёхпалый, разрешите доложить?
  - Слушаю тебя, боец.
  - Значится так, как и приказал старший десятник Увельский, мы, знамо дело, наблюдали за ентими шпиёнами. И как было приказано: "В случае попытки шпиёнов уйти, их задерживать‟. - Так вот, мы перехватили одного, постаравшегося это сделать. Значится так. Он хотел отбыть в Прохоровку и пошёл он на земли соседней усадьбы. А там, на заброшенных землях, у них кони упрятаны, чтоб не выдавали их своим ржанием. Значится. Ну, велели эти, как их там, о дознаватели, местным крестьянам за конями пригляд вести, и дали за это копеечку. Вот, как-то так.
  - Молодцы. Перехватили этого засланца, и что вы от него узнали?
   Гайдук немного смутился, видимо он не правильно расслышал, как граф обозвал пленника и поэтому с нескрываемым удивлением поинтересовался:
  - Александр Юрьевич, батюшка, а как вы узнали про это? Ну, что захваченный нами соглядатай, во время допроса, почти сразу обделался?
  - Не знал я этого, Семён. Но ты на это не отвлекайся, а докладывай, что вам удалось узнать.
  - Значится так. Завтра, поутру, наших соглядатаев должны сменить. Значится. Однако, сегодня, их подсыл им передал, что вы вернулись и уезжать, никуда не собираетесь. Значится так. Ну мы и того Иудушку перехватили, оказалось он мастеровой. Из тех, что вам ваш тот, плюгавый купчина присватал. Предатель мой тёзка, токмо дюже упитанней чем я. Ну, тот, что неспешно, с небольшой ленцой работает и вы его постоянно подгоняете. Значится.
  - А к кому так спешил на доклад один из продажных слуг правопорядка? Вы выяснили?
  - Да, ваша светлость. Это, значится, к господину полицмейстеру Архилову. Значится так, они, полицаи, обо всем, что у нас происходит, докладают ему, напрямую.
   "Час от часу, не легче. - думал Сашка, стараясь ничем не выказать своё замешательство. - Значит так. Как я понимаю, подосланные моими врагами шпионы, зря не сидели. Они весьма быстро оценили ситуацию и отослали гонца, дабы оповестить своего хозяина, что настал весьма удобный момент для моей ликвидации. Это ни есть гуд. Далее, если я их уберу, то приехавшая поутру смена, не найдя на месте своих подельников, тут же подымет тревогу. Допустим, я справлюсь и с ними. Что это мне даёт? Да почти ничего, чёрт возьми. Так, Архилов. Он, не дождавшись в положенное время на доклад своих подчинённых, встревожится, и ещё неизвестно чем это мне будет грозить. А у него, как у представителя власти, возможности со мною разобраться намного больше. Хочешь, не хочешь, но этой ночью необходимо и его порешить. Поэтому, чтоб не ослаблять группы, направляемые для уничтожения трёх шаек, я, Пётр и Дормидонт должны навестить этого господина полицмейстера. Всё, решено. Сегодня же, заеду к ювелиру, вдруг он что-либо дельное подскажет. Он, как-никак, подольше меня в этом мире живёт. Может быть, он, что дельное присоветует‟.
   Не желая транжирить последние крохи стремительно утекающего времени, Сашка, отдал через Петра, распоряжение относительно ликвидации нежеланных наблюдателей, и объявил срочный сбор всей своей "штурмовой группы‟. После чего, началась скрытая от посторонних глаз суета и всё пошло своим чередом. Пока "спеленали‟ и ускоренно допросили "оборотней в погонах‟, затем, получив нужные сведения, тут же похоронили. Прикопав тела супостатов не так уж далеко, в лесной глуши, да так, что по могиле можно было долго топтаться, так её и, не заметив, отряд, состоявший из проверенных бойцов, был готов к выдвижению. Только граф, никак не мог успокоиться, так как понимал, что вся его авантюра "висит на волоске‟, да-да именно так. Вздумай хоть кто-то из городовых заглянуть под солому, устилающую его телеги, как они обнаружат залежи странного груза, при виде которого руки сами потянутся к личному оружию. А именно. Там лежали завёрнутые в материю револьверы с накрученными на стволы непонятными цилиндрическими устройствами, тёмные шапочки с отверстиями для глаз и необычная чёрная одежда. А это, будет сто процентным провалом. Так как всё вместе, этот набор "юного рыцаря плаща и кинжала‟, может послужить причиной для задержания и даже ареста. Но видно есть бог на свете, так как, ни в дороге, ни в самом городе, небольшой караван, возглавляемый барской пролёткой, никто не остановил. Далее, Саше повезло ещё больше. Как Авраам и предполагал, глава города сдержал данное им обещание, и всем евреям, чьи домовладения пострадали при погроме, дали трое суток на восстановление. То есть, эти дни, при условии, что они будут заниматься только ремонтом своих зданий, сыны Израилевы могут не покидать столицу восьми часовым поездом. Всё это время, пока идут авральные ремонтные работы, их будут "охранять‟ доблестные служивые императорской армии. Ювелир, как это и ожидалось, суетился возле своей мастерской, и был сильно удивлён появлению Александра. Впрочем, это не помешало ему принять Сашу в том же кабинете, где они сегодня беседовали. Только в отличие от первого раза, комната уже красовалась застеклёнными окнами и сияла отремонтированными, чистыми стенами, готовыми к финальной покраске.
  "Сашенька, вы случаем не заблудились? Что вы тут делаете?‟ - поинтересовался мастер, когда за ними закрылась дверь.
  "Нет, я не заблудился. Я нахожусь в такой ситуации, что решился просить вашего совета, незамедлительно. - стараясь говорить как можно тише, ответил граф. - Дело в том, что меня сегодня или завтра будут убивать. Да-да, вы не ослышались, некая группа лиц, желает убить именно меня и всех моих людей‟.
  "Так, молодой человек, - мгновенно преобразившись, как-то подобравшись, заговорил Авраам, - рассказывайте, с чего вы пришли именно к такому выводу. Уверен, что понапрасну паниковать вы не будете‟.
   Краткий рассказ не занял много времени, однако, к его окончанию, Авраама было не узнать. Из милого, пусть и не совсем старого человека, он превратился в холодного, расчётливого хищника. Выслушав, и немного подумав, он заговорил. Причём его голос звучал весьма ровно и спокойно.
  - Значит так, Сашенька. Вы пришли по адресу и почти всё сделали правильно. То, что мы сегодня провернём, это даже к лучшему, так как ещё крепче свяжет нашу дружбу. Да-да, это укрепит мои с вами отношения покрепче железобетона. Поверьте старику, ничего так сильно не сближает, как наличие общего врага. А поступим мы так. Сейчас, идём к вашим людям. Там, на улице, я познакомлю вас с главой одной артели амбалов (грузчиков) . Скажу только для вас и один раз, это, как не удивительно, мои люди, и временами, они выполняют некие мои, не совсем официальные поручения, об авторстве которых лучше никому не рассказывать. Я, дам ему кое-какие инструкции, и он отвезёт ваших людей к себе на слободку. А далее, в нужный час, он и его люди помогут вам в ваших ночных приключениях. Они же, спрячут некий особо ценный груз, конечно же, если он у вас появится. Я, например, уверен, что он обязательно будет. А мы с вами, всю ночь будем выяснять, сколько вашего товара было украдено неизвестными татями. Поверьте, восстанавливать утерянную документацию можно бесконечно долго и нудно. И делать это, мы будем это весьма эмоционально, так, чтоб вон те господа нас постоянно видели и слышали, и благодаря этому, хорошо запомнили. Это наши околоточные и простые солдатушки, приданные им в усиление. Чем вам не свидетели того, что вы прибыли в город, дабы старый еврей, воспользовавшись удобным случаем, и не решил вас объегорить? А для достоверности, всё будет выглядеть именно так, не удивляйтесь вы так, для этого я вас и предупреждаю, чтоб именно вы, не воспринимали мои образцово-показательные махинации за "чистую воду‟. Да, ещё, оставьте с собою одного, или даже двух своих человек, для массовки. Вы же не одни сюда приехали, а в этой созданной нами толкотне, если к вам будут подбегать с имитацией докладов то ваши люди, то мои оставшиеся на объекте амбалы, все видаки, как один будут утверждать, что с вами всю ночь бдела целая тьма народа. И даже кого-то из них узнают, а в ком-то, кто будет задействован на акции возмездия, может быть, будут сомневаться. Сами понимаете, ночь, усталость и прочие неудобства.
   Сказано, сделано. Люди графа получили новые указания и незаметно, в сопровождении бородатых и добродушных с виду мужиков, покинули освещаемую множеством масленых светильников улицу. А Пёрт, Дормидонт, Александр, Авраам и его "работники по особо важным делам‟, начали разыгрывать свой спектакль. Так что, уже поближе к утру, они, от усталости, готовы были свалиться прямо на грязную мостовую. Ведь помимо показательной "постановки‟, нужно было заниматься и настоящими делами.
   Первым, что под утро насторожило всех горожан, как тех, кто спал, так и тех, кто всю ночь работал, был хлопок далёкого взрыва. Вначале, из отцепления исчезли околоточные. Затем, почти сразу, работы были приостановлены, и причиной этому было то, что в ночном небе, стали заметны всполохи нескольких пожаров. Так что, все горожане, в едином порыве побежали тушить разгорающиеся строения. Люди прекрасно понимали, что в такой ситуации, их бездействие грозит перерасти в большую общегородскую беду. Умчались все, кроме иудеев, которые дали честное слово и некий денежный залог, гарантирующий то, что они всю ночь проведут здесь, занимаясь только ремонтными работами. Заодно, остались и вооружённые ружьями солдатики, так как приказ на оставление постов, никто им не давал.
  
  

Глава 42

  
   Дормидонт, как и все бойцы его "штурмового отряда‟, сидел за столом в хозяйском доме и довольно улыбаясь, слушал восторженные рассказы некоторых участников ночной акции. Все они болтали об их недавних похождениях. Да, они были победителями, у них всё получилось. Всё вышло так, как планировали и даже намного удачнее, чем они могли рассчитывать. А всё этот хитрый еврей, дай бог ему его еврейского счастья, точнее, постарались нанятые им амбалы.
   Здесь необходимо добавить некоторые пояснения. Служивые люди, выспавшись после своих ночных похождений, собрались в небольшом зале, расположенном на втором этаже хозяйского дома. Не́когда, это было двумя гостевыми спальнями, затем, их объединили, оборудовав под гимнастический зал. Именно здесь, почти ежедневно, барин занимался своими хитрыми упражнениями для укрепления своего тела. А сейчас, сдвинув к стенам хитроумные приспособления, в относительно просторной комнате накрыли праздничный стол. Как пояснил сам Александр Юрьевич, сделано это было для того, чтоб бойцы смогли немного расслабиться и в узком кругу доверенных лиц, обсудить всё что пожелают. Как говорится: "Выпустить пар‟. - Потому что, после этого, все обсуждения ночной акции переходят в разряд запретной темы. Именно по этой причине, гайдукам никто не прислуживал, да и в самом доме, по строгому распоряжению барина, больше никого не было. Если не считать самого графа, который в самом начале застолья, сказал здравицу, адресованную всем присутствующим, осушил чарку и чтоб не смущать своим присутствием бойцов, отправился в свой кабинет.
   "Я от них, ничего этакого и не ожидал. - оживлённо жестикулируя, не очень громко, говорил Степан, сидящий по правую руку от командира первого десятка. - начиная с того, что эти амбалы, тоже облачились во всё чёрное. Тока повязали на головы чёрные же платочки. Ну, замотались они, так же, как наши бабы в поле на головы мотают, тока у них и морды получились закрытыми. Ток-ма глаза торчат, да узлы около уха завязаны. Тоже неплохо получилось, но наши особые шапочки, намного лучше‟.
  "Во, во. "Всяк кулик, своё болотце хвалит‟. - весело прокомментировал кто-то, кто именно, Дормидонт не увидел, так как в этот момент, рассматривал странную конструкцию, намертво прикреплённую к стене. И звалась она странно и одновременно немудрёно, какой-то там стенкой. Александр Юрьевич говорил её название, однако запомнить его не получилось. Но как помнится, то оно само говорило о том, что её придумал кто-то из нерусей. - Так и ты, что та баба, ток-ма платки и оценил, хорошо что на них блестящих висюлек не было. Будто ты, окромя этих тряпок, больше ничего не заметил?‟
  "Не-е-е, я не такой слепой как ты, Тимоня. Я всё подмечаю. - скорчив пренебрежительную рожу, ответил десятник, еле сдерживая улыбку. - И то, как тихо эти люди провели свои телеги к нужным адресам, пусть они изрядно пропетляли по улицам, зато нас никто не заметил и взятый ими груз, по достоинству оценил‟.
  "Да-а-а, нам бы тоже такие мешочки лишними бы не были. - растянул губы в мечтательной улыбке Тимофей, так и не донеся до рта здоровенный кусок копчёного мяса. - Мы бы, с таким огнём, таких дел могли натворить. У-у-ух! Аж оторопь берёт‟.
   "Будто ты тот огонь своими глазами видел. - Возразил кто-то, с дальнего конца большого стола. - Когда он только разгорался, от нас и след давно простыл‟.
  "Да. Но ведь они, ведь нам рассказывали, как оно будет, и какой жаркий огонь из них получается‟.
  "Мало ли что они болтают. В таких случаях, старики говорят: "Говорят, что кур доят, а коровы яйца несут‟. - Так что, никому не верь на слово. Мне вот понравилось то, что сам видел, как они ловко спеленали городового, который прохаживался неподалёку от нужного нам дома. Раз и всё. Он живой, неподвижный, а главное, так и не заметил, кто это с ним сотворил. То-то его друзья удивятся, когда найдут его в кустах, связанным и беспомощным как дитя малое. А главное, будут недоумевать, как на его востру сабельку никто не позарился. Неужто она некому и даром не нужна?‟
  "Повезло вам, вы не взяли грех на душу. - Мгновенно сникнув, пробормотал Тимоня. - А нам, возле шикарных палат полицмейстера, пришлось пострелять из наших тихих револьверов. Дежурили там двое, стояли так, что к ним нельзя было незаметно подобраться, или мимо пройти. Вот мы их и .... А вот нашим амбалам, хоть бы хны, даже не поморщились. Тока, когда повязали полицмейстера, бегая мимо нас, всё восхищались нашим оружием. Также эти "мастера заплечных дел‟, быстро "разговорили‟ как хозяина, так и его прислугу. По их указке, весь дом распотрошили. Еле весь собранный в тайниках хабар в телеге поместился. Затем, зарезали как свиней всех домочадцев, слава тебе господи, жинка того чиновника с детками в загородном доме гостит, у своей родни отсиживается, подальше от погромов, так сказать. Затем, разложили енти свои мешки по комнатам, строго выбранных ими местах. Подсоединили к ним эти ..., как их там...? О, огнепроводные шнуры и приказали всем отходить. Оставили тока одного своего товарища, который, немного погодя все шнурки и запалил. Как-то так. А когда мы добрались до их слободы, то бишь, подъезжали к нужному складу, то дом полицмейстера и рванул. А эти амбалы, этак оглянулись, и загадочно подмигнув, говорят: "Знать была у этого держиморды ещё одна захоронка, кою он от нас утаил. Да видимо там порох хранился. Тока наш "огонёк‟ и до неё смог лазейку прогрызть. Эвон как славно долбануло. Тока бы его соседей головешками не подпалило‟. - И главное, этак таинственно лыбятся. А самый мелкий из них и говорит: "И бог с ними, главное не найденных нами захоронках ничего не уцелело‟. - Даже, брезгливо так поморщился, да на землю сплюнул‟.
   Пока гайдуки вспоминали прошедшую ночь, сидя дружной компанией за празднично накрытым столом, кстати, на нём вопреки устоявшемуся стереотипу, доминировала закуска, а не горячительные напитки, граф, вдумчиво изучал увесистую стопку бумаг, полученную от людей Авраама. Он поглощал строчку за строчкой, и можно сказать, в душе, немного завидовал этому человеку. И было от чего, ведь написанные амбалами бумаги читались очень легко, этому способствовало как прилежное чистописание писарей, так и правильное изложение информации. Да, те, кто писал протоколы допросов атаманов шаек и продажного полицмейстера, несмотря на то, что эти мужчины числились обыкновенными грузчиками, были грамотными людьми. И судя по всему, об этом позаботился уважаемый ювелир. Так что, оставалось только гадать, зачем это ему нужно. Странным это казалось ещё потому, что обвинить его в стремлении к прогрессорству было не возможно, даже в лёгкой степени. Одни загадки и на них, не одного ответа. Впрочем, Сашу тревожило не это. Ну, подумаешь, эти грузчики являются более или менее образованными людьми, а на их фоне, его гайдуки выглядят бледновато, это было весьма обидно, но не более того. А вот показания "Иванов‟ - так амбалы обзывали атаманов ватажек, весьма настораживали. Получалось так. Несмотря на сильного императора, даже в столице процветало сращивание криминала с властью. Пусть в этом симбиозе, бандиты пока что не доминировали, но это дело времени, пройдёт несколько лет, и повязанные кровью чиновники, начнут подвергаться шантажу. Пусть эти чванливые "самодуры‟ и будут этому сопротивляться, отстреливая потерявших чувство реальности бантов как и их "Иванов‟. Но и те, в свою очередь, будут отплачивать той же монетой. В итоге, после этакой усиленной селекции, появятся те представители власти, кто решит, что немного уступить шантажисту, но в итоге остаться живым, не такое уж и плохое решение. А к чему приводит подобное "заигрывание‟, Сашке было слишком хорошо известно. Так и видится, Время идёт, а все люди, как известно смертны и стоит занять трон не слишком волевому самодержцу, как держава покатится под откос. Чему будет способствовать зажравшаяся свита императора.
   Осознавать всё это было неприятно, но это не казалось смертельно опасным, на крайний случай, когда начнётся жуткий беспредел, Сашке всегда можно будет куда-либо иммигрировать. Ужасал другой, самый страшный пакет документов, в кои входил договор купли продажи некой артели. Где покупателем выступал никому не известный мещанин Астафьев Егор, а вот в роли продавца, выступал небольшой банк, изъявший за особо крупные долги артель и имение графа Мосальского-Вельяминова. Да, да, никого иного как Александра Юрьевича. Здесь имелись даже неоплаченные векселя, по общей сумме, значительно превосходящие стоимость конфискуемого имущества. Признаться, Саша видел все эти долговые расписки впервые в жизни. Но на них, красовались его, мастерски подделанные автографы. Далее, к этому прилагалась пояснительная записка, повествующая, как во время допроса Архилов признался, что получил он эту "липу‟ позавчера, неизвестным ему мальчишкой-курьером. А буквально этим утром, он должен был отдать своему хорошо знакомому судье весь этот пакет "документов‟ как и положить туда небольшой, увесистый конверт. Передать, и подождать пару дней, пока будет состряпано соответствующее решение суда. После чего, в определённые сроки, должны были пройти все необходимые бюрократические процедуры по смене собственника, и уже по завершению которых, через пару или тройку дней, несчастный граф должен погибнуть, желательно, совершить акт самоубийства. Причина его смерти была отдана на усмотрение исполнителей: например, граф мог повеситься, принять яд, или пустить пулю в висок. Только об этом, новом варианте событий, пока что не успели оповестить ни подчинённых господина полицмейстера, ни прикормленных ими бандитов. Но это было не существенно, так как без отмашки Георга Андреевича, с головы графа не должно упасть ни единой волосинки. Как-то так. Повезло жертве махинации в том, что некий инкогнито, или просто заказчик, буквально в последний момент решил внести в сценарий этой драмы кардинальные правки, соответственно, хорошо заплатив уважаемым людям за возникшие в результате этого неудобства. Да, к счастью, опоздал. Как говорится, жертва, в последний момент, успела извернуться и нанести превентивный удар.
   "У-у-у падаль! - зло подумал Сашка, брезгливо отбросил от себя пояснительную записку, выскочил из-за стола и начал вышагивать по кабинету, дабы справиться с нахлынувшими эмоциями. - Дался я этому проклятому инкогнито, как будто на мне свет клином сошёлся. Будто нет в империи более богатых, и менее родовитых людей! И судя по всему. Он пристально за мною наблюдает, и его, пса смердящего, интересую именно я. Так сказать, держит, самка собаки, "руку на моём на пульсе‟. Бли-и-ин. Наверняка, у него, появились новая информация обо мне, благодаря которой, этот "Великий Комбинатор‟, пошёл на такие траты, как изготовление качественных подделок - якобы моих долговых расписок, и прочие непредвиденные расходы. Чего только стоит договор купли-продажи, оформленный открытым числом, да ещё появившийся на свет, до решения суда о моей полной финансовой несостоятельности. Абсурд? Да. Сколько дворян, живёт в своих имениях, которые находятся в залоге, и это никого не беспокоит. Никто у них, ничего не отнимает. А тут, на тебе, получи и распишись. Хотя-а-а, я. Даже "испуская дух‟, не должен даже подозревать о том, что являюсь безнадёжным банкротом-транжирой. А окружающие, видя какие траты я вёл, особо в последнее время, вполне поверят в реальность тех "липовых‟ векселей. А те, кто не поверит, будут благоразумно молчать, или отправятся по моим стопам, в мир иной. Понять бы, что послужило причиной того, что мой недруг согласен потерять такие деньги, лишь бы получить возможность неспешно порыться как в моих цехах, так и во всех постройках имения. А тот несчастный мещанин, то бишь официальный покупатель, мать его, всего лишь "ширма‟. И если он пострадает, отвлекая на себя внимание, - не сильно-то его и жалко ...‟.
   Последующие два дня прошли в постоянных хлопотах, которые хоть как-то отвлекали от тяжких переживаний о том, что кто-то решил что ты в этой жизни лишний. Это были производственно-хозяйственные дела, то одного не хватает, то другого, а значит, вновь возникла необходимость раскупорить "кубышку‟, и озадачивать кого-либо незапланированной покупкой всего требуемого. Как-то незаметно проявилась новая проблема - перепроизводство, вернее, товар больше не пользуется спросом и повис как камень на шее, скапливается на складе. Пришлось идти, смотреть на "заваленные‟ дешёвыми дверными ручками складские стеллажи и давать приказ о срочном прекращении их выпуска. Так что, этому ритму жизни, как нельзя метко подходили слова: "Крутится как белка в колесе‟, А тут ещё и про экспериментальный цех, нельзя забывать. Помимо отработки техпроцесса производства оружейных и прочих новинок, нужно было обдумывать, как выполнить данное в родительском доме слово. А именно, придумать и сделать для старшего брата отличный, удобный протез. А Виктор, был ещё той "занозой‟. Он постоянно требовал к себе внимания, и ни дай бог, ему казалось, что обслуживая, или просто общаясь с ним, кто-то проявляет к нему жалость, в этом случае "доставалось на орехи‟ всем, даже Сашке. Единственным существенным достижением в реабилитации покалеченного отставного поручика было то, что удалось отвадить того от употребления спиртных напитков. Хотя, это достижение "выходило для окружающих боком‟. Старший из братьев стал раздражительным, чуть, что не так, "вспыхивал‟ как порох от искры. Он постоянно "пилил‟ Сашу, что ему, помимо слепка с культи и непонятной гимнастики с каким-то там массажем, больше ничего не делали. Оправдываться тем, что ещё никогда в жизни он не занимался протезированием и ничего не понимает в этом ремесле, было бессмысленно, ведь нашего героя, никто за язык не тянул. Сам вызвался. Вот и приходилось Александру ночи напролёт, стоять за самопальным кульманом, и думать, как сделать лёгкий, но при этом прочный каркас искусственной ноги, дабы получившаяся конструкция не вышла слишком тяжёлой. Да и нужно было решать, как закрепить эту поделку на покалеченной конечности, да так, чтоб прочно держалась, и при этом, не натирала кровавых мозолей. От всего этого, голова была готова взорваться.
   Здесь можно было прервать скучный перечень свалившихся на голову Сашки проблем. Да нельзя. Так как ещё была самая главная проблемища, а именно, необходимость повышать производственную грамотность хотя бы нескольких отобранных им учеников. Значит нужно, выкраивать время и заниматься ещё с ними, только где это самое время взять. А здесь новая "засада‟, подготовка к скорому приезду будущих родственников на погляд, (устар. Осмотр, ознакомление) она, проклятая, тоже требует сил, дефицитного времени, и ...
   И только на третий день после уничтожения бандитов, когда Саша, из последних сил борясь с усталостью, слушал доклад Дормидонта, он понял, что ему нужно всё бросать и срочно мчаться в столицу. Десятник, отвозивший заказанный товар в Павловск, рассказывал такие подробности их акций возмездия, которых, по идее, быть не могло. В доме, точнее на его пепелище, принадлежащем ныне покойному Архилову, в подполе нашли тайник. Точнее в результате необычного пожара, он сам "открылся‟. Как судачили горожане, в нём было много оружия, причём, часть его была оплавлена и изобиловала какими-то вкраплениями. Был там и деформировавшийся от взрыва сейф, в котором пожарные разбиравшие завал, обнаружили большую сумму денег и множество золотых украшений. Вот и пошли по городу слухи, что полицмейстер занимался чернокнижничеством. А как ещё объяснить то, что люди увидели своими глазами, да не смогли понять. Вот и пошла байка, мол, Георг Андреевич из железа, конфискованного у татей оружия, получал золото, да видно что-то пошло не так. Ведь люди сами видели два пистолета, которые спаялись друг с дружкой, причём как-то странно. А как оно к ним попало? Да очень просто. Его, после взрыва, выбросило на соседский огород, где на следующий день, хозяин его и нашёл. Признаться, много народу подержало в руках этот артефакт, крутили, рассматривали со всех сторон, и недоумевали, как оно так получилось. Так и "ломали голову‟ в поисках ответа, пока дознаватели не конфисковали этот вещдок. Да и Кац просил графа, чтоб тот, как можно скорее навестил старого еврея. Хоть в одном молодому человеку повезло, в дороге в столицу, ему удалось немного поспать.
   Признаться, Кац не зря вызывал Александра. Как только затворилась дверь в уже знакомом кабинете, о недавней разрухе которого говорили только запахи, свойственные только что отремонтированным помещениям, Авраам загадочно подмигнув гостю, лёгким жестом руки пригласил его усесться за большой дубовый стол, чья столешница была отделана зелёным сукном.
  - Здравствуйте князь, прошу вас, присаживайтесь вот здесь. Разговор у нас будет долгий. - устало потерев виски, проговорил ювелир.
  - Я вас слушаю.
  - Ну что же, начнём по порядку. Первое. Вот, прошу ознакомиться с этими секретными документами, это отчёт о ценностях, которые ваши люди нашли у наших общих недругов. Здесь всё, сколько и чего той ночью привезли на мои склады. Также то, что мои мальчики взяли как оплату за свою помощь.
  -Вижу, со всем согласен.
  - Вот и хорошо. Значит так. Сейчас говорю то, что не будет зафиксировано на бумаге. Вот эти цифры, это то, что вы выручили банковскими билетами. Они пошли на ваш лицевой счёт, открытый в подконтрольном моей семье банке. Можете им пользоваться хоть завтра. Второе. Все найденные золотые побрякушки я переплавлю, они пойдут на чеканку британских, и американских монеток. Да не переживайте вы так. Этот процесс у нас давно отработан. Так что, комар носа не подточит, а фунты и доллары, чтоб вы знали, сейчас самая надёжная, ходовая валюта. Далее, у нас остаются извлечённые из украшений драгоценные камни. Мы их пустим в работу. Не смотрите на меня так удивлённо, официально, их сдадут в ломбард некие неизвестные личности, где моя мастерская их выкупит. Доход поделим пополам. Мы ведь компаньоны.
  - Согласен.
  - А сейчас, переходим к самому интересному. Прочтите и подпишите вот эти бумаги. Согласно им, вы ещё вчера купили соседнее имение.
  - Как? Зачем?
  - Ну, не тормозите вы так, молодой человек. Всё очень просто. Вы должны расширять своё производство, для этих целей, лучше всего подходят соседские земли. Почва там намного лучше, не будет проблем с постройкой больших цехов. Да и моим мальчикам нужна удалённая база для регулярных занятий. Вы сами понимаете, что они будут там делать.
  - Какие такие мальчики?
  - Ну, вы и даёте, Саша. Как будто вы не видели моих амбалов. Хорошо, объясню по-другому. Вы, в связи с расширением своих владений, увеличите количество своих учеников в ремесленной школе, как и гайдуков. Которых, окончательно, преобразите их в сторожей-охранников. Правда только на бумаге. Если вы пожелаете, я могу помочь набрать необходимый контингент, из городских подростков сирот-беспризорников. Поверьте мне на слово, это вполне удачное решение кадровой проблемы. Таким образом, я обзавёлся своими амбалами. В своё время, я помог детям не сгинуть на городских помойках, а сейчас, они, "твёрдо став на ноги‟, помогают мне. Построите для них что-то вроде военного городка с полигоном для испытания ваших оружейных новинок. Куда временами будут приезжать и мои люди.
  - Стоп. А как я смогу объяснить, откуда у меня появились для всего этого деньги?
  - Не вопрос. Вот это, ваши векселя, кстати, подпишите и их. По ним выходит, что вы взяли в банке большой заём. И не переживайте о том, что я вас таким образом желаю обмануть. Ваш кредит, ровен на той сумме, что вы уже имеете на счету и погашать вы его будете только формально. Причём вы, отправившись домой, повезёте с собою вот этот невзрачный сундучок. В нём вперемешку с моей чеканкой, лежат настоящие фунты стерлинги. И они, двукратно превысят сумму вашего якобы займа. Я решил не ждать, пока мои мастера переработают ваше золото. Так что, не обессудьте за то, что все эти решения я принял за вас. Да. Судя по вашим недоумевающим взглядам, вы желаете задать мне кучу вопросов. Я вас слушаю.
   Ювелир, откинулся назад, облокотившись на высокую спинку стула, его впалые, почерневшие от усталости глаза выжидающе смотрели на графа. Отчего, у Саши возникла ассоциация с усталой статуей с острова Пасхи. Почему его мозг нашёл именно такое сравнение, было непонятно. Ведь там, на острове, были огромные головы, надменными взглядами смотрящие на море, а здесь, усталый пожилой человек. Но время шло, пауза затягивалась, и нужно было хоть что-то говорить. Поэтому, мысленно досчитав до пяти, молодой человек отрешился от ненужных мыслей и задал вопрос, который его обеспокоил ещё в усадьбе:
  - Вы что, для поджога дома полицмейстера использовали термит? Но как вы его получили без алюминия?
  - Эх, Молодой человек, чем вы меня слушали? Ведь я вам говорил, что по прошлой жизни я палестинец, и являлся активным бойцом АОП. (АОП - Армия Освобождения Палестины)
  - И что с этого?
  - Да ничего, если не считать того, что меня учили собирать взрывные устройства буквально на коленке. Я, как впрочем и мои мальчики, можем сделать бомбу из того, из чего вы даже не подумаете.
  - Но всё же, где вы взяли алюминиевый порошок для вашего термита?
  - Эх, ох уж эти стереотипы мышления. А про магний вы подумали? В этом мире он уже открыт, и давно открыт. А при желании, его можно достать в любом количестве. Правда не остаётся красивых луж расплавленного металла, но температура горения смеси получается весьма высокой.
  - Но я думаю, что себестоимость этой смеси получается весьма высокой.
  -Да. Но всё равно, цель оправдывает средства. Мне нужно было, чтоб в пожаре гарантировано выгорели даже те тайники, которые останутся под полом. Сами же знаете, в обычном пожаре, подвалы не сгорают. Вот я и использовал термитную смесь. И это принесло свои плоды, рванул порох, хранящийся в подполе. Правда я не рассчитывал, что он там будет, как и сейф с деньгами.
  - А как же спаявшиеся пистолеты? Как они смогли вылететь из погреба?
  - А это, уже мои мальчики пошутили. Они, ради интереса изуродовали несколько пар не так давно перехваченного у одних иноземных бандитов оружия, те стволы, что на их взгляд были не слишком надёжны. После чего, подбросили на радость мещанам несколько этих "сувениров‟. Кстати. У наших горожан, конфисковали только один такой подарок. Зато, какие сказки из-за этого пошли в народ, ух, заслушаешься. Многие именитые сказочники, после этого, нервно отдыхают в сторонке.
  - У нас, в моей России, говорили: "Нервно курит в сторонке‟. - машинально уточнил Саша.
  - Неважно какими словами комментировать получившийся эффект, главное каков достигнутый результат.
   Было видно, что Авраам и сам удовлетворён шуткой своих амбалов. В его глазах, "заблестели‟ озорные огоньки, и губы, слегка подёрнулись в довольной улыбке. Дальше, беседа этих двух человек "потекла‟ в более расслабленном ключе. Авраам пообещал, что в скором времени, он узнает, остались ли дубликаты договоров мошеннической купли продаже Сашкиной недвижимости. Если да, то пообещал, что они сгорят в топке его кухонной печи. Такая уверенность в успехе, возникла от того, что тот не чистый на руку юрист, уже заглотил предназначенную для него наживку. Он, совершенно "случайно‟, познакомился с бывшей жрицей любви, которой ювелир помог сменить "жёлтый билет‟(документ, удостоверяющий личность проститутки) на нормальный паспорт и перебраться из провинции в столицу. Как её охарактеризовал Авраам: "Красивая, на удивление умная и пронырливая молодая особа. Она, по воле не зависящих от неё обстоятельств, была вынуждена заняться торговлей своим телом - как она надеялась, временно. А домохозяйка взяла, да заявила, куда надо о её частых встречах с мужчинами. Вот у Аннушки и отобрали паспорт, официально переведя в разряд легкодоступных женщин. А это ярмо сбросить почти не реально‟. - Согласно планам ювелира, девица, покорив этого "бумажного червя‟, сможет получить доступ ко всей хранящимся у юриста документации. Техника одурманивания нужных чиновников давно отработана и пока не давала сбоев. Девушки, таким образом, устраивают свою жизнь, а Кац, доступ к нужной ему информации. Как похвалился Авраам, все эти навыки, принесённые им со своей потерянной родины, и помогли занять его семье нынешнее положение.
   Под конец затянувшейся беседы, ювелир уточнил: "Главное не увлекаться и знать, куда можно лезть, а куда нельзя. С родной государственной машиной лучше не тягаться, а вот "отрубать‟ загребущие ручонки некоторых коллег, даже весьма полезно. Особенно тогда, когда они, эти грабарки, тянутся из-за рубежа. Поэтому и в Англии и ещё парочке стран, случались небольшие "эпидемии‟ странных взрывов домов, необъяснимых пожаров, или массовых летальных отравлений недоброкачественной пищей‟.
   Домой, в усадьбу, Александр въехал, незадолго до того, как на землю стали опускаться сумерки. Он был уставшим и немного ошарашенным, и не мудрено, ведь сегодня, он узнал столько нового и можно сказать, неожиданного. Главной новостью было то, что в этом мире он не одинок. Его, Сашиным коллегой по несчастью был никто иной как Абрам. Кто бы мог подумать? Однако оставался один, очень важный вопрос. Можно ли верить ювелиру, пусть у них много общего, но, существовало одно правило: "Timeo Danaos et dona ferentes‟ (лат. Бойтесь Данайцев, дары приносящих) - И его актуальность, ещё никто не отменял. Так что, молодой человек решил, что в их отношениях с Кацем будет действовать проверенное жизнью правило: "Доверяй, но проверяй‟ - Это не так напрягало как постоянное ожидание неприятностей, и со временем не эта мера предосторожности, не притупляет внимание.
   Его, в смысле Сашу, встретили встревоженные гайдуки и старый, кривоногий конюх, не доверивший уход за уставшей лошадью своим помощникам. В дальнейшем, всё что нужно, без лишних указаний делали проверенные временем бойцы. Они, предупреждённые своим товарищем которого Саша подъезжая к своему имению послал вперёд, шустро подхватили увесистый сундучок и без лишней суеты, отнесли его в большой, синий кабинет. Где им предстояло его разгрузить, распределив его содержимое по мешочкам и глубокой ночью, со всеми предосторожностями, перенести ценный груз в тайник. Пока парни занимались этим "увлекательным‟ делом, граф, обосновавшись в малом кабинете, и борясь с напавшей на него зевотой, пообщался с управляющим. Вот так, за этими хлопотами, время и пролетело, так что, "добраться‟ до своей спальни, молодой человек смог только глубоко за полночь, поближе к утру.
   Утро, которое после напряжённой ночной суеты не может быть добрым, встретило молодого человека громкими выкриками и суетой. Это приехали отец с матерью, и возмущались тем, что их встретили не надлежащим образом. Вот так, безжалостным "подъёмом по тревоге‟, началась подготовка к встрече дорогих гостей, которая за малым не окончилась грандиозным скандалом. Так как представление о порядке, в понимании родителей и их "неразумного отпрыска, существенно разнились. Благо, спалив немалое количество нервных клеток, умудрившись при этом, ни разу не повысить друг на дружку голос, обе стороны пришли к более, или менее приемлемому для них компромиссу. Так что к обеду, радушные хозяева, приветливо улыбаясь и не скупясь на соответствующие моменту шутки и комплименты, встречали своих будущих родственников.
   И всё равно, всё это, воспринималось Александром как нечто абстрактное. Он понимал всю важность момента, но накопленная усталость и усиленная нервотрёпка первой половины дня, сказали своё "веское слово‟. Самочувствие было такое, как будто ночного сна не было и в помине, от слова совсем. Благо, утренняя гимнастика и водные процедуры, благотворно сказались на его внешнем виде, так что наш герой не походил на ухоженного, одетого по последней моде зомби.
  И не удивительно, что ещё наблюдая за приближающейся каретой, юноша уже мечтал о том прекрасном моменте, когда будет выпроваживать всех своих гостей. Так что, проводя мини экскурсию по своему дому, пришлось улыбаться, учтиво отвечать на вопросы и прочее, прочее, прочее. Затем, с соблюдением всех норм этикета, не смотря на полное отсутствие аппетита, удалось выдержать совместную трапезу и последовавшую за ней нудную светскую беседу. При этом, пришлось героически выдержать очередной раунд "допроса‟ своей гипотетической тёщи, во время которого, Саша за малым не расхохотался и не помахал ручкой. Еле удалось задавить этот порыв, вызванный тем, что в самый не подходящий момент, он вспомнил боевых пингвинов из мультфильма "Мадагаскар‟. А именно, тот кадр, в котором лидер этих птичек Шкипер, говорил: " Улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем‟. - Саша подозревал, что желание так поступить было вызвано ещё и тем, что невесту ему так и не показали. По местным обычаям, именно сегодня делать это не положено. Раньше, было можно, а вот с сего момента, до самой свадьбы, нет. Ох, как легко за этими условностями прятать физические изъяны невесты, а вдруг, с момента их последней встречи, она подурнела, окосела, или вообще, сильно поправилась, если судить по её маме, последнее изменение было весьма вероятно. А ведь если всё это сватовство состоится, то есть, закончится свадьбой, то ему, жить с этой женщиной всю оставшуюся ему жизнь. Или прибегнуть к опыту известного скульптора Пигмалиона, "лепкой‟ тела своей супруги. Помечтать об этом конечно не вредно. Но, такого направления медицины как пластическая хирургия нет, и когда она появится, неизвестно.
   Единственным светлым моментом этого дня стало то, что все дары, преподнесённые гостям Александром, понравились будущей родне. Особенно обрадовали Екатерину Петровну складывающиеся солнечные зонтики, (первые зонты, появившиеся в Европе, не имели такой функции) обладательницами которых стала она и, конечно же, её дочурка, которая только вечером получит свою чудесную игрушку. Особенно, женщину порадовало то, что она первая из всех её подруг стала обладательницей этой необыкновенной "прелести‟, ну почти первой.
   Дальше, лучше, узнав о том, что первым таким складным зонтикам только предстоит появиться на прилавке некого господина Каца, и то, через две недели, не раньше. Княгиня Вельская - Самарская, позабыв обо всех приличиях, распаковала свой подарок и принялась его изучать. С восторгом раскрывая модный аксессуар, крутя его в руках, пристально рассматривая рисунок состоящий из невиданных цветов, украшающих белый шёлк и после чего, зонтик с трепетом закрывался. Через минуту, максимум две, действие повторялось. И полотно зонта, вновь радовало взор, оно то кружилось над головой своей счастливой хозяйки, то смирно покоилось, упираясь тростью на плечике женщины, то изображало щит гоплита, закрывая хозяйку от укоризненных взглядов подруги. А Ольга Олеговна, наблюдая за княгиней, сдержано улыбалась, видимо вспоминая как сама, ещё недавно, вела себя подобным образом. Правда она, была предусмотрительнее Олюшки, догадалась уединиться в гостевую комнату, чтоб ни одна живая душа, не увидела этой её слабости. А вот мужчины, наблюдать за этой неповторимой сценой, под названием: "Счастливая женщина и предмет её обожания‟, - не имели никакой возможности. Отец Александра и его друг князь Вельский - Самарский, к этому моменту, уединились на балкон и о чём-то тихо беседовали, чинно раскурив трубки, кстати, тоже являющиеся подарками. Именно эти дары, с пояснениями, что они сделаны руками артельщиков, позволили Александру избежать нежелательной экскурсии по цехам. Гости, отягощённые сытным обедом и пребывающие в благостном настроении, посмотрели на постройки издали и этим удовлетворились. Мол, зачем лазить там, где почти всё для тебя не понятно, а о том, что артель работает отлично, красноречиво продемонстрировали сами подарки.
   Осталось сказать одно, когда "дорогие‟ гости убыли, Александр ощущал себя выжатым лимоном. Поэтому молодой человек, как никогда в жизни, завидовал своему брату Виктору, который сославшись на недомогание, провёл весь день в своей спальне, читая какую-то увлекательную книгу, кажется, это был старинный исторический роман. Один из тех, что вчера Александр привёз из столицы, купил он сразу пять книг, в лавке букиниста, молодого, похожего на статую Аполлона, и чрезмерно болтливого грека Анастаса Ликакиса.
   На следующий день, как раз после обеда, когда Саша давал последние пояснения своим ученикам, так сказать: "Доводил до сведения персонала, особо ценные указания по изготовлению первого прототипа протеза‟ - прервался только тогда, когда появился очередной гость. И он, как позднее выяснилось, был наилучшим доказательством правоты поговорки: "Незваный гость, хуже татарина‟. - Этим, так сказать, "кочевником‟, оказался граф Мусин - Елецкий, младший. Он, пользуясь правом лучшего друга, и допустимых для него вольностей, ворвался в мастерскую, не дожидаясь пока о нём доложат. С ходу поздоровавшись, оказался рядом с хозяином поместья, потискал Сашку в своих крепких объятьях и, как ни в чём не бывало, вежливо улыбаясь, поинтересовался здоровьем графа. И не преминул задать вопрос: "Насколько успешно идут дела в его в артели?‟ - Услышав, что всё хорошо и более того, Александр готов досрочно погасить все свои долговые обязательства перед семьёй Мусин - Елецких. Изобразил радостное удивление. Затем Мишка, пройдя за другом в кабинет, увидел предназначенный для него увесистый кошель; заглянул в него, и искренне обрадовался тому, что в нём увидел. После чего, приняв шутливо величественную стойку триумфатора, сказал:
  - Алекс, я никогда в тебе не сомневался. Да и мой папа́, будет рад такому подарку. Тем более, ты рассчитываешься с ним не облигациями российского казначейства, кои от нас получил, а золотыми, британскими фунтами. В нынешней экономической ситуации, когда наши деньги быстро обесцениваются, мы о такой удаче не могли даже мечтать.
  - А что ты хочешь, Михаэль, идёт война с Османами. И против нас, по непонятной для меня причине, ополчился весь мир. А это, увы, не очень хорошо сказывается на экономике нашей державы.
  - Вот именно. Война идёт на нашей территории. Тем хуже то, что с недавних пор, по столице поползли нехорошие слухи, что в этом году, нас ждёт жуткий неурожай.
  - Брехня всё это, быть такого не может. По крайней мере, на моих полях хлебушка уродилось столько, что я дал распоряжение о строительстве дополнительного, большого зернохранилища. Боюсь, что не успею его реализовать до наступления дождей. Да и ещё одна беда, подозреваю, что в уборке урожая, будут участвовать не только все мои гайдуки, но и нанятые в артель мастеровые. Разумеется, будут помогать по мере своих скромных возможностей. Иначе боюсь, крестьяне с этой страдой не справятся.
  - Да и на моих, то есть, землях моей семьи, та же самая картина. Но в городах, среди мещан, только и муссируются слухи о приближающимся голоде. Говорят, что встречаются видаки, утверждающие, что видели опустевшие поля, кое-где они были сожраны полчищами саранчи, а где-то убиты засухой.
  - Не знаю, не слышал такого. Хотя недавно, на днях, я побывал в столице. И правда. Обратил внимание на то, что цены на продукты сильно выросли. Вот только не придал этому особого значения.
  - Это всё потому, Алекс, что ты живёшь жизнью затворника и ничего вокруг себя не замечаешь. Вот я, для поддержания нужных связей, регулярно обращаясь в высшем свете. Поэтому знаю, что даже в нашей среде, поползли вредные разговоры о том, что не стоит спешить с реализацией собранного зерна. Необходимо немного подождать, и то, не стоит выставлять на продажу слишком много, не дай бог, на следующий год и в самом деле случится неурожай. К чему уже сейчас есть некоторые предпосылки. Мол знающие люди об этом давно говорят.
  - Это кто же у нас такой умный?
  - Кто именно ведёт такие беседы, я не интересовался. Но всё же, уже появились те идиоты, кто решил последовать этому "мудрому‟ совету.
  - Ага. Не имея хороших хранилищ, эти придурки додержат свой урожай до появления в нём гнили. А затем, будут метаться со своим порченым зерном, пытаясь хоть что-то за него выручить. Правда, если до этого момента, горожане, не подымут голодный бунт и в праведном гневе, не придадут их владения кровавому разору.
  - Ты думаешь, что такое возможно?
  - А ты подумай сам. Цены на продукты растут? - Растут. А это значит, что в ожидании более большего барыша, купцы немного придержат свой товар. Народ не слепой и увидев, что еды стало меньше, и при этом она дорожает, начнут спешно увеличивать количество хранимых в погребах продуктовых запасов. Что, в свою очередь, ещё сильнее взвинтит цены. А тут ещё и землевладельцы, следуя "мудрым‟ советам неких "доброжелателей‟, повременят с реализацией собранного урожая, и этим внесут свою толику в разжигание спровоцированной неким инкогнито продуктовой паники. А тем временем, на прилавках ещё больше опустеет, да так, что оставшийся на прилавках товар станет золотым - цены взлетят до немыслимых величин. Я уже не говорю о стоимости того, что будет реализовываться из-под полы. После этого многие, у кого не было денег запастись продуктами впрок, на самом деле начинают голодать. Пойдут по столице шепотки, а затем и гневные разговоры об умирающих от недоедания детях и стариках. Так что, нашим вездесущим шептунам-доброжелателям, только и останется, что донести до черни информацию, кто именно виновен в их бедах. И, при этом, не забыть указать толпе "нужные адреса‟, вдруг они сами не поймут того, кому они должны предъявить все свои претензии. Я думаю, что ты сам прекрасно понимаешь, с какой силой может полыхнуть народный бунт. Мало не покажется никому, как виноватым, так и тем, кто был не при делах. Бунт конечно же подавят, но погибших не воскресишь.
  Михаил помрачнел, задумался. После чего, с внешней тяжестью свойственной усталому человеку, уселся на стоявший рядом с ним стул и зло посмотрел на Александра.
  - Умеешь ты до жути мрачные перспективы рисовать, - недовольно сказал Миша, продолжая "буравить‟ друга взглядом, - послушаешь тебя, и становится так тошно, что выть хочется. И когда ты только этому научился?
  - Жизнь сама такому учит.
  - Да-а-а. в этих словах что-то есть. Так ты считаешь, что голодный бунт будет?
  - Точно не знаю. Но, наши друзья, такие как Шуйский, сложившейся ситуацией могут воспользоваться. Зуб даю, для таких революционных бойцов как он, это та ситуация, которой необходимо воспользоваться для свершения этого грёбанного переворота - то есть революции. Да и как я помню, ты и сам об этом ещё не так давно мечтал. И я, кстати, тоже.
  - Вот умеешь ты Саша сказать так, что вроде, как всё понятно, но тут же думаешь: "А на каком это языке Алекс говорил?‟ - И что прикажешь нам делать, дабы предотвратить предсказанное тобою безумие? Кассандра ты местная.
  - Я так думаю, что в данной ситуации, нечего заумного творить не надо. Я имею в виду, никаких хитроумных интриг мы не осилим, потому что не знаем всей "кухни‟, а только догадываемся о том "вареве‟, что на ней кипит. Ток что, на всякий случая, пока не поздно, стоит запустить в кулуарах дворянского собрания некие разговоры. Например: "Стало известно, от о-о-очень уважаемых людей и по большому секрету. Только смотри, никому ни-ни, молчок. Так они утверждают, что в скором времени те, кто придумал байку про саранчу и засуху, собираются сорвать на этом деле грандиозный куш. Оставив всех несведущих о замыслах этой аферы, в дураках. Сами понимаете, в таких хитрых делах выигрывает тот, кто сделает первый шаг. И этими разбогатевшими счастливчиками и будут те, кто распускал слухи про грозящий нам неурожай. Сами подумайте, если кто-то этим занимается, значит, есть в этом некая корысть. Да что вы говорите? Вы спрашиваете как доказать то, что это всего лишь специально спровоцированные слухи? Так это элементарно, Ватсон. Найдите среди ваших знакомых хоть одного землевладельца, у кого хоть как-то пострадали посевные поля‟. - Вот как-то так.
  - Алекс, прости, но я не пойму, к чему ты клонишь. Кто такой господин Ватсон, с которым мне предстоит пообщаться для уточнения сложившейся ситуации?
   Сашка вмиг осознал свою оговорку. О том, что здесь не только не был снят фильм о Шерлоке Холмсе, но и Артур Конан Дойл, не написал этого произведения, Александр не подумал. И поэтому, постарался выкрутиться, флегматично заявив:
  - Так это. Имечко это, я спонтанно сказал. Чтоб ты не подумал, что я говорю о ком-то из представителей нашего собрания.
  - А-а-а, понятно. И что, ты уверен, что предложенный тобою план сработает?
  - Не знаю, я ни в чём не уверен. Но если ничего не делать, то мы и не узнаем, помогут ли мои задумки в деле по предотвращению голода, или нет. Да и вообще, может быть, всё то, что я тебе рассказал о возможном бунте, всего лишь плод моей воспалённой фантазии.
  - А может быть, и нет. Я кстати, завтра поговорю с отцом и несколькими своими друзьями. И мы постараемся запустить придуманную тобой сплетню. Даже если мы перестраховываемся, хуже от этого не будет. Мы пообщаемся со всеми знакомыми землевладельцами, и если на полях у них всё в порядке, сами начнём реализовывать зерно. Как раз, скоро начинается покос.
   Александр смотрел на своего друга и удивлялся, как тот сильно изменился. И где делся тот глупый идеалист-революционер? Где его стремление покарать всех виновных, а то, что будет дальше, не столь уж важно. А всего-то и надо было, занять его полезной работой, чтоб он почувствовал, как добываются те денежки, которые он, до этого, только тратил. И что именно он, несёт ответственность за жизни тех людей, кто на него работает. Нет, в этой системе необходимо многое менять и это неоспоримый факт. Однако сжигать ради этого свой дом, этому юноше не хочется. Пусть кто-либо другой, в другой стране, рубит подобный Го́рдиев узел. Потому что из получившихся обрубков, нормальной верёвки уже не изготовишь.
  - Мишель, мне кажется, ты ко мне приехал не ради этого разговора. Об этих новостях можно было написать и в письме.
  - И то, правда! - Оживился Михаил. - Дело в том, что мы с отцом, не так давно, купили паровоз, разбившийся в результате умышленной порчи железнодорожного пути ...
  - А это ещё зачем? На кой чёрт, вам этот металлолом нужен?
  - Ты в начале выслушай, а после возмущайся. Я с отцом, пожелал на наших плавильнях поставить мощный паровой двигатель. Чтоб он огромные меха качал. Новые мастера сказали, что так надо, а зачем, я так и не понял. А британские промышленники чего-то мудрят и отказались нам эту машину продавать - за любые деньги. А тут, произошла эта катастрофа. Мой папа́ узнал про неё, и не теряя времени обратился к нужным людям, те получив свою долю "благодарности‟, дали соответствующую команду и в итоге, паровоз разобрали, сняли с него все, что нам не пригодится. А всё остальное, продали отцу как лом.
  - Ну а я здесь, каким боком?
  - Опять ты странно говоришь. Вредно постоянно общаться с простолюдинами - дичаешь братец. Но я говорю не об этом. У тебя есть некий грамотный инженер, это так. - при этом, Миша заговорщицки подмигнул, мол я то знаю твою тайну, но, даже оставаясь с тобою наедине, буду тебе подыгрывать. - Поэтому, "дай‟ ему приказ, пусть он на этот агрегат посмотрит и разберётся, что к чему. Дело в том, что в этих исковерканных железках, ни я, ни мои работники, не смогли ничего понять. Если ты дашь своё согласие, то мы завтра же привезём машину к тебе.
  - Конечно согласен. Куда я от тебя денусь? Дружище.
  Знал бы Александр, во что ему выльется это согласие. Может быть тогда, он не был столь категоричен, давая положительный ответ. Как впоследствии выяснилось, именно это предложение Михаила и стало причиной того бедствия, которое сравнивают с ввалившимся в гости татарином. Пусть с разбитого паровоза сняли всё лишние, и кажется, оставили только всё необходимое. Однако, для облегчения транспортировки, с изуродованного в результате катастрофы котла, сняли всё что можно. Было не страшно то, что демонтировали дымовую трубу, остатки кабины машиниста и все колёсные пары. Это как раз является лишним. Хотя. Кузнец и этому металлолому был бы рад, ему и его ученикам, сколько не дай железа, его постоянно не хватает. Раздражало другое, с котла вытащили, колосники, демонтировали всякие там патрубки, приборы, рычаги, цилиндры, даже механизм задвижки топки. И пусть, весь этот хлам лежал отдельной кучкой, толку с этого не было никакого. Были одни лишь вопросы: "Как, не имея соответствующих чертежей, всё это безобразие собрать воедино?" - "Сколько всё это займёт времени?" - Мучил неизвестностью и тот факт, что оставалось только догадываться, как много железок было разобрано на сувениры самими железнодорожниками, их мастерами-ремонтниками и прочим народом. И каким образом решить возникшие из-за этого мародёрства проблемы.
   Так что, для Саши и его особо приближённых учеников с того же дня начался кромешный ад небольшого масштаба. Так как спали они урывками, когда час, в лучшем случае два, а чаще всего, минут по двадцать за раз - урывками. Иногда, в имении появлялся отец Александра. В эти дни, его волевым решением, устраивались выходные дни, во время которых, группа "мозгового штурма" по копированию паровой машины и как сделать из чего-то непотребного конфетку, впадала в спячку - в буквальном смысле этого слова. Однако, как только Юрий Владимирович убывал домой, так сразу начиналась очередная "серия танцев с бубнами".
   Не сказать, что в деле бессовестного плагиата не было сдвижек. Наоборот. Была разобрана, изучена и отражена в чертежах вся "мелочёвка". Что в свою очередь, дало большой толчок в обучении отобранных Сашкой отроков. И здесь не всё было гладко, в начале, мальчишки переводили в мусор большое количество дорогой бумаги, но и это длительное стояние у кульманов, и терпение, необходимое для объяснения допущенных ими ошибок, дало свои результаты. Талантливые, жадные до всего нового юнцы, на удивление быстро обучались всему, что их заставляли делать, и настал момент, когда они смогли самостоятельно зарисовывать отдельные механизмы и детали, одновременно проставляя на чертежах все необходимые размеры. Вот только, как собрать воедино работоспособный агрегат, до сих пор оставалось неразрешимой загадкой.
   Да. Было ещё одно дело, которое Саша не собирался пускать на самотёк, им оказалось создание протеза для брата. Точнее, он был уже готов, и отставной поручик, с завидным упорством осваивал свою, новую искусственную ногу. Этот процесс сопровождался искусанными от боли губами, новой волной повышенной агрессивности Виктора и морем проливаемого им пота. Александр, не смотря на усталость, ежедневно находил время приходить в спортивный зал, чтоб посмотреть на эти занятия и пообщаться с братом. Наблюдал как тот, опираясь на специально поставленные для этой цели брусья, сжав зубы, чтоб не закричать, учится ходить. И в эти моменты, он ругал себя последними словами, что не поинтересовался в своё время методами протезирования, что могло позволить избежать многих ошибок. Но всё равно, даже не смотря на отсутствие нужных познаний, протез вышел неплохим. Это с учётом того, что он получился не тяжёлым, и будет полностью скрываться в сапоге. А самое главное, протез держался на культе прочно и при ходьбе не скрипел. Именно этого, неустранимого эффекта скрипучей ноги, младший брат боялся больше всего.
   Именно во время одного из таких посещений спортзала, когда Виктор хвастался брату тем, что пользуясь только одним костылём, может совершить круг по периметру большой комнаты, в помещение вбежал молодой, запыхавшийся гайдук. Увидев Александра, юноша приосанился, оправил свою форму и, сделав пару медленных вдохов и выдохов, громко проговорил:
  - Александр Юрьевич, к вам гость прибыл, просится, чтоб вы его приняли.
  - И кого это принесла нелёгкая? - Поинтересовался Сашка, удручённый тем, что ему, не дали возможность полюбоваться на триумф старшего брата.
  - Так это. Приехал какой-то старый жид, представился мастером Кацем. Управляющий распорядился отправить гостя в малый кабинет. А меня отправил на ваши поиски.
  - Хорошо, я скоро приду. А ты тем временем распорядись, чтоб туда, в кабинет, подали кофе, а к нему сливки. Сервируйте на две персоны.
  - Слушаюсь!
   Парнишка резво развернулся, и за малым не сорвавшись на бег скрылся за дверью, а Саша, удручённо разведя руки, мол: "Рад бы братишка побыть с тобою рядом и порадоваться твоей великой виктории, да видно не судьба. Дела, будь они неладны".
   Подходя к малому кабинету, Саша обратил внимание, что возле его двери, изображая из себя лихого служаку, стоит молодой, плечистый гайдук, это ему не очень-то понравилось. Граф решил, что как только освободится, то устроит Акиму Феоктистовичу небольшую взбучку за то, что в самом кабинете, гость остался без присмотра. С этими мыслями он вошёл в услужливо открытую бойцом дверь, не забыв выказать свою благодарность кивком головы, ведь боец стоял там, где ему приказали. То, что Александр увидел в самой комнате, резко улучшило его настроение, по крайней мере, отпала необходимость кого-либо карать за нерадивость. Авраам, с закрытыми глазами, сидел на скамейке, той, на которой обычно, во время совещаний располагаются десятники. На коленях ювелира покоились три пухлых папки из плотного, серого картона, удерживаемые от падения на пол жилистыми руками мастера. То, что старый еврей не дремал, стало понятно после того, как он почти сразу открыл свои очи и в его взгляде отсутствовали даже намёки на сонливость, или даже лёгкую негу. Напротив старика, борясь со скукой, сидел Пётр, который в отличие от гостя мгновенно встал и вытянулся по стойке смирно. А вот Кац наоборот, поднялся медленно, чинно, предварительно положив рядом с собой, на скамью, принесённые им документы. На лице этого "лиса", уже сверкала радостная улыбка, а голос зазвучал так, как у матёрого афериста на доверии, обрабатывающего свою очередную жертву.
  - Здравия желаю, ваша светлость. - поздоровался ювелир. - Надеюсь, вы не откажите старому еврею в аудиенции?
  - Здравствуй дорогой гость. Как я могу отказать такому человеку как вы? Не возводите на меня напраслину, уважаемый Авраам. Надеюсь, вы привезли мне только хорошие вести? А то, у меня, от плохих новостей уже развилась устойчивая мигрень.
  - Я тоже надеюсь на то, что своими словами только порадую вас. Но решать, каковыми являются принесённые мною новости, предстоит только вам.
   Говоря это, Авраам слегка покосился на старшего десятника, давая намёк на то, что привезённая им информация, не для посторонних ушей. Саша это мгновенно понял, поэтому, проимитировав что он ненадолго задумался, обратился к Увельскому: "Спасибо Пётр, можешь идти". - Дождавшись, когда десятник закроит за собою дверь, Александр, со словами: "Прошу вас, Авраам, присаживайтесь". - указал гостю на стул, стоящий у большого стола.
   Авраам уселся, но только сделал это после того, как своё место занял Александр. Ничего не поделаешь, прожив большую часть своей жизни в этом мире, мастер на подсознательном уровне соблюдал все правила поведения с людьми, занимающими в обществе более высокое положение. Следующее, что сделал Кац, было вполне ожидаемо, он выбрал одну из своих папок, неспешно её развязал, а найдя нужную бумагу, поднялся и, обойдя вокруг стола, положил её перед молодым человеком. Хотя, при желании, вполне мог передать её графу, не подымаясь из-за стола.
  - Александр Юрьевич, прошу вас, для начала как можно внимательней ознакомьтесь с этими документами.
  - Авраам, к чему такие сложности? Ведь не так давно, мы с тобою прекрасно общались без соблюдения излишних церемоний.
  - Это было у меня дома, - еле слышно проговорил ювелир, склонившись почти к самому Сашиному уху, - там я мог гарантировать, что нас не подслушают, а здесь, увы нет.
  - Хорошо. А зачем мне вникать в этот документ? Ведь я и без того, доверяю тебе как себе.
   Пусть говоря это, граф намного лукавил. Дело было не в излишнем доверии, а в том, что он сильно устал, и ему не хотелось вникать в лежащий перед ним документ.
  - Понимаю. Вы мне доверяете, но, у вас, у русских есть прекрасная поговорка: "Доверяй, но проверяй". - И это изречение, является эталоном народной мудрости. Приучив себя к её обязательному соблюдению, вам, в дальнейшей жизни, удастся избежать многих бед. К сожалению, люди со временем меняются, и не всегда это происходит в лучшую сторону. Пришлось Александру еле заметно покивать головой, выражая, таким образом, своё согласие. И далее, с трудом пробиваясь через усталость, вникать в смысл написанного.
   Как это ни странно, но перед Александром лежал договор с одной немецкой строительной компанией, которая обязалась в короткий срок построить на новообретённых графом землях что-то вроде казарм для учеников и отдельно, дома для новых бойцов-гайдуков, которые возьмут на себя функцию охраны земель. Также, в бумагах говорилось и о возведении просторных учебных корпусов, в которых предстоит обучаться ремеслу нынешним беспризорникам, - бежавшим от Турецкой войны детям, коих амбалы, в скором времени начнут отлавливать на улицах столицы. Некогда, они сами прошли через это, и поэтому знают разницу между свободной, но голодной жизнью бродяги и сытой жизнью в ученичестве. Потому что, простая богадельня, не идёт ни в какие сравнения с теми условиями жизни, которые будут созданы детям. И ещё, именно они могут быть приставлены к этим сиротам воспитателями.
   Ждали своего заверения и другие бумаги, разрешение и подряд на развёртывание в безлюдном месте небольшого полигона, необходимого для испытания экспериментальных образцов стрелкового оружия. Так же, на следующем документе говорилось, что возле реки, стараниями уже известной артели амбалов, будут выкопаны относительно неглубокие котлованы под фундамент больших построек. Для посторонних, довелись им прочесть эту бумагу, обоснование этих работ было до прямолинейности просто, по нему выходило, что граф мечтает стать коннозаводчиком. И для начала, повинуясь новым веяниям, решил залить фундамент для своих будущих конюшен. Да только вот невезенье, оставшихся у него денег, якобы хватает только на это, и не более. Но как пояснил ювелир, он понимает, что только тогда, когда фундамент устоится, Саша уже сам возведёт необходимые ему цеха. Мол, всему, своё время. А пока что, в договоре можно писать всё что хочешь, бумага всё стерпит и поможет скрыть подготовку к преобразованию артели в небольшой заводик.
   "Я всё понимаю Саша, - говорил ювелир, - вы лучше меня знаете, что перед возведением стен ваших цехов и установкой в них оборудования, фундамент должен, как следует устояться. Поэтому, вам нужно подумать и решить, как должны выглядеть ваши первые корпуса. Осмотритесь на местности и нарисуйте предварительные наброски, где и что должно стоять и что и насколько глубоко моим людям копать. Ну, не мне вас всему этому учить. И таки да, слушайте, пока я не забыл. У меня есть один знакомый калека, этакий мужичок-живчик, без ног. И не смотрите на меня таким непонимающим взглядом. Я его знаю и уважаю, а всё потому, что потеряв конечности, он не запил от горя, а занял денег на "раскрутку", купил на них ваксу, несколько обувных щёток, самостоятельно сколотил подставку-сундук и небольшую скамью, и сейчас чистит праздно гуляющим господам их запылившуюся обувь. Ну и я, бывает пользуюсь его услугой и часто с ним разговариваю на различные темы. Да не закатывайте вы свои глазки к потолку, там ничего интересного нет. Лучше дослушайте старика, он плохого не скажет. Дело в том, что этот мужчина, ещё недавно служил ремонтником паровозов. Был уважаемым мастером, пока не покалечился. Так я его к вам пришлю? В смысле, мои ребятки его к вам привезут. Вы в свою очередь приютите его, вместе с женой и парой их маленьких дочерей, дадите им кров и работу. А за службой у них не заржавеет. Мне вот кажется, что он как никто другой поможет вам разобраться с агрегатом. В смысле подскажет как восстановить развалину под названием паровая машина, в знак благодарности за ваше к нему уважение, он поведает, что и как в ней должно быть и чего необходимо докупить". ...
  
  

Глава 43

  
   Граф Мосальский-Вельяминов старший, только сегодняшним утром смог вздохнуть свободно. Закончился тот период, когда он взвалил на себя не только обязанности отца устраивавшего свадьбу своего непутёвого сына, но и присматривал за выполнением оным своих. Скольких сил ему стоили метания между своим имением, владениями Александра и самой столицей. Сколько раз, он еле сдерживал свои эмоции, видя, что его чадо, увлёкшись ремонтом разбитого парового агрегата, манкировал (игнорировал) своими обязанностями жениха. И ему пришлось несколько раз, самому приглашать к Сашеньке портных для построения соответствующего моменту партикулярного костюма, или буквально силком тащить своего сына на все необходимые мероприятия. И вот всё. Временное затишье, через два дня венчание и свадебный пир. Как говорится: "Лепота".
   Но видно не судьба. Прибыл лучший друг, он же "без пяти минут сват". Причём, Леонид Николаевич не выглядел счастливым отцом, удачно выдавшим свою дочь замуж. Поэтому, отдав должное ритуалу встречи двух лучших друзей, почти родственников, князь Вельский - Самарский предложил Юрию прогуляться по его прекрасному парку, заодно, побеседовать о чём-то важном. И вот, они шли более пяти минут, а Лёня, всё сильнее "играл" желваками на скулах, хмурился, и упрямо, старался не смотреть в сторону своего старинного друга.
  - Леонид, может быть, скажешь, что так тебя беспокоит? А то идёшь, зубами скрипишь, а мне остаётся только гадать о причине твоего такого нервозного состояния.
  - Как будто ты сам ничего не знаешь. Меня беспокоит отношение твоего сына к женитьбе. Если моя Елизавета ему не мила на столько что он игнорирует подготовку к свадьбе, ты хоть скажи мне об этом. Хотя сейчас, что бы я ни делал, моей доченьке будет только хуже.
  - Ну уж нет, друг. Не смей так говорить о моём мальчике. Да, я взял все обязанности по подготовке свадьбы на себя. Но это не то, что ты думаешь. Мой Сашенька не против брака с твоей дочерью. Просто он сейчас занят нашим старшеньким, Виктором. Но это, я говорю только тебе, как лучшему другу, не смей никому о том что услышишь рассказывать.
  - Стоп. Ты желаешь сказать что я чего-то не знаю?
  - Да, именно так. Ты помнишь как запил мой Виктор, после того как потерял в бою ногу?
  - Конечно, помню.
  - И это, к несчастью знают все соседи. И уже поползли по кулуарам различные слушки. Шепчутся и про то, что Саша забрал его к себе. Вот только, он сделал это не для того чтоб мать не мучилась, наблюдая как спивается её любимое дитя. Он помогает брату. Например, Александр, уже добился того, что его старший брат перестал "поклоняться Бахусу". И это ещё не всё. Он поручил своим мастерам изготовить Виктору новую ногу. Как это он её мудрёно назвал? Не помню. О. Протез. И, кажется, у моих сыновей всё получается. Пообещали, что на свадьбе мой старшенький предстанет перед всякими там недоброжелателями не калекой, а вполне нормальным человеком, правда будет немного хромать. Но это не так страшно, как передвигаться перед этими болтливыми кумушками на костылях и при одной ноге.
   Юрий Владимирович не говорил всей правды, не желал он, чтоб его лучший друг знал, что Сашенька настолько увлёкся своими делами, что ему абсолютно безразлично, состоится его женитьба, или нет. А так, немного передёрнув факты, он вроде как, успокоит боевого товарища и одновременно не сильно-то обманет его. А что сын? Так ничего страшного с ним не случится. Женится, свыкнется с женою и будет жить. Ни он первый, ни он последний. Да и говорил он это искренне, так как за эти дни, сам умудрился убедить себя в правоте своих домыслов.
  - Быть такого не может. Как это, потерять ногу и после этого, ходить без помощи костылей.
  - Может, Леонид. Ещё как может. Они и мне ничего не показывают, только сказали, по секрету, чем они там занимаются. Как и то, что достигли в этом деле больших успехов. Так что и ты никому об этом не говори. Это я тебе сказал только для того, чтоб ты понимал, почему я взял на себя все дела по подготовке предстоящей женитьбы. И помни, о том, что ты сейчас услышал, не знает даже моя супруга Ольга Олеговна. Наши мальчики стараются, ночей не спят, лишь бы успеть к венчанию и порадовать её этим сюрпризом.
  - О каком таком сюрпризе ты говоришь? Да про это сумасбродное обещание нашего Саши, знают все, и что скрывать, посмеиваются над ним.
  - Ты вновь ничего не понял. Секрет не в том, что мой сын что-то пообещал, а в том, что у него, есть все шансы выполнить обещанное.
  - Дай то бог, дай бог им успеха в их нелёгком деле. Я вообще-то всегда уважал твоих детей, особо младшенького Сашку. А сейчас, по мне, главное, чтоб наши дети после свадьбы жили счастливо, не хуже нас, об этом и болит душа. Но хватит об этом. Соседи говорят, ты недавно пополнил ассортимент своего винного погребка?
  - Правду говорят. Закупил немного Оксерского Пино. Как раз по случаю Сашиной женитьбы.
  - Тогда чего мы стоим? Я думаю, ты не откажешь своему другу в удовольствии насладиться приятной беседой за бутылочкой светлого вина, согревая измученную душу нежным, мягким вкусом божественного нектара.
  - Конечно нет. Главное чтоб Ольга Олеговна не увидела то, как Прошка полезет в погребок. Она переживает, что его, этого самого нектара может не хватить. Хотя, этот рыжий бестия, если правильно его простимулировать, сделает всё как надо.
   Сказано - сделано. Прохор, имеющий привычку постоянно находиться на некотором удалении, но при этом, постоянно крутиться в поле зрения, повинуясь повелительному взмаху руки, подбежал к графу. Выслушав все ценные указания, низко поклонился и шустро скрылся из виду. А Юрий Владимирович, вместе с другом, неспешно отправился к дальней беседке, находящейся почти на самом берегу искусственного озера. Мало того что увлечённые беседой друзья двигались неспешно, так они ещё заложили приличный крюк, прогуливаясь по ухоженным тропинкам парка. Именно поэтому вышло так, что когда оба друга подходили к месту, которое они выбрали для отдыха, в беседке уже стоял неплохо сервированный стол, возле которого, устраняя незначительные огрехи, суетилась прислуга.
   С появлением хозяина, суета прекратилась, все лишние удалились, остался только один молодой лакей, холоп который будет прислуживать господам и две дворовых девки, одетые по последней моде, в платья с открытыми плечами. На сей раз, девицы должны были составить мужчинам компанию и услаждать их нехитрый досуг не только фактом своего присутствия, но и изысканной светской беседой. Какая тема будет выбрана, не известно, но этих девчат, с детства учили быть отличными собеседницами.
   Во время этих "тайных" посиделок, поближе к их окончанию, Ольга Олеговна, как будто случайно прошлась по отсыпанной песком тропке, с которой можно было увидеть её отдыхающего мужа и его друга. Неспешно прогуливающаяся женщина, ещё сильнее замедлила шаг, даже остановилась на несколько секунд, отрешённо посмотрев на беседку. Затем, грустно вздохнула, посмотрела на небо, как будто пыталась удержать просящуюся наружу слезу. Это заняло около минуты и только после этого, совладав с эмоциями, слегка прикусив губу, продолжила свой путь. Она увидела то, что и ожидала. Юрий, беседовал с другом, мимолётно поглаживая покатое плечико прижавшейся к нему девки и, дымил подаренной сыном трубкой. Ревновать супруга к этой молодой простолюдинке было ниже её достоинства, но ..., всё равно было немного тоскливо.
   "Эх. Слишком часто Юра общался именно с этой прелестницей, будто у нас нет других, - думала Ольга, отсутствующим взглядом смотря куда-то вперёд, по курсу своего движения, - необходимо срочно заняться устройством её жизни. Пора выдать девчонку замуж за хорошего человека, пока не стала перестаркой. Вот, например, староста ближней деревни, весьма хороший хозяйственный мужик которому не повезло нарожать множество девок. А единственный его сын, под стать отцу, такой же трудолюбивый и расторопный. Да и Никифор жалуется, что нет возможности подыскать сыну подходящую супругу, а не бесприданницу какую-то. Надобно человеку помочь, да и сама девка за таким мужем не пропадёт".
   Приняв решение, Ольга Олеговна позволила себе слегка улыбнуться и уже более бодро, ровно настолько насколько это позволяли правила приличия, зашагала к дому.
   В воздухе древнего храма пахло ладаном и сгоревшим воском, казалось, что за прошедшие века этим запахом пропахло всё, стены, иконы, как и поколениями приходящие сюда люди. А ещё, здесь царил полумрак, слегка разгоняемый свечами, и, всё пространство, укрытое старинными, массивными сводами, заполнял хорошо поставленный баритон священника. Однако Александру было не до того, чтоб вникать в те слова, что говорил "батюшка", его состояние можно было описать несколькими словами: "Он отбывает навязанную свыше повинность - не более". Именно поэтому, молодой человек обезьянничал, безучастно, машинально крестился, когда это делал поп и стоявшая рядом Елизавета и временами имитировал, как будто он вдохновенно шепчет слова молитвы. Ох, не Лизу он желал увидеть на этом месте, ох, не её. Однако его Алёнки больше нет, от неё осталась только боль и будоражащие не заживаемую рану воспоминания. А вот эта глупая девчонка, считай уже жена, стоит, смотрит на огонёк венчальной свечи, которую она держит в своей маленькой ручке и чему-то счастливо улыбается. И эту довольную улыбку, подсвеченную огнём свечи, можно рассмотреть через прозрачную ткань фаты, и не только её.
   "Странно, - подумал Саша, задержав взгляд на личике своей невесты, - глаза Лизки буквально светится от счастья и при этом, я отчётливо вижу, как по её щеке течёт большая слеза. Фух, странно это. Этих женщин не поймёшь. Такое впечатление, что она до сих пор не может решить, каким из одолевающих её эмоций, необходимо поддаться. По идее, следуя до сих пор действующим обычаям, она ещё целый день должна оплакивать потерю своей девичей, беззаботной жизни. Делать это не причитая, и выламывая в тоске руки, а тихо роняя горестную слезу. Однако да, на этом молодом личике, не наблюдается и намёка на маску печали. Это потому, что, как и все невесты всех миров, эта девица, не видит в замужестве ничего плохого, видимо её с детства готовили к этому ответственному "шагу". Да. И вот он, этот судьбоносный шажок и сделан. Для Лизы настал её день - достигнута одна из самых главных целей, замужество. Значит нужно радоваться. И надо же, эта девчонка умудрилась объединить воедино оба этих диаметрально противоположных действия, радость и слёзы. Как говорили в одной рекламе: "Два в одном". - Дела-а-а. Наверное, для такого нужно, или иметь особый талант, или просто родится "слабой" женщиной. Нет, женщин мужским умом не понять".
   Священник, неожиданно развернулся к молодым и посмотрел на жениха. Это выбившееся из неспешного ритма действие, вырвало Сашу из сторонних размышлений и он, отругав себя за глупые мысли, прислушался к тому, что говорил "батюшка". Надо сказать, что сделал юноша это вовремя. А тот, гордый от важности момента, придирчиво осмотрел брачующихся. Увиденным "батюшка" остался доволен, затем величественным движением забрал у молодожёнов свечи и погасил их. После чего, снова что-то заговорил:
   " Бу, бу, бу ... Возвеличься жених, якоже Авраам-м-м! ..." - с этими словами священник усталым взглядом умудрённого жизнью старца, посмотрел на парня, снял с головы жениха тяжёлый золотой венец, и, дал поцеловать нанесённое на него изображение Иисуса Христа. Вначале поднёс его Александру, затем Елизавете.
   После последовало напутствие невесте: "Бу-бу-бу..." - И уже с её головы был снят золотой венец, пришлось молодям приложиться устами и к изображению Богородицы. И-и-и ...! К великому огорчению Александра, оказалось, что это ещё не окончание венчания, изнуряюще долгий ритуал продолжился. Пришлось сойти с места, подойти к батюшке, где тот вручил молодым по иконе, и начал излагать очередную порцию напутствий для молодой семьи. Как это тяжко имитировать внимание к тому, что успело так сильно опостылеть. Усталость и скука брали своё, и Саша еле задавил зарождающийся позыв смачно зевнуть. Как ему показалось, эта борьба со скукой прошла незаметно для окружающих, не тут-то было, немолодой, седой как лунь священник каким-то образом умудрился это заметить, и одарил жениха укоризненным взглядом. Однако священнослужитель обряд не прервал и под церковным сводом, по-прежнему слышался его монотонный речитатив и под его сопровождение, после нескольких нехитрых манипуляций-перемещений, молодожёны оказались перед большими иконами, расположенными по бокам от царских врат...
   Такое безразличие жениха ко всему происходящему, было не от нежелания жениться, хотя и это в какой-то мере присутствовало. Дело в том, что Саша, по прежней жизни бывший атеистом, и даже в этой не страдал богобоязненностью. И смотря на жизнь через эту призму мировосприятия, он воспринимал происходящее вокруг него действо как некую помеху, лабиринт. Его поставили перед входом и по какой-то причине, жизненно необходимо пройтись по этим запутанным коридорам. И в виде жеста снисхождения, дабы путник не заблудился, ему дали гида-проводника знающего секретный маршрут. Поэтому, присматриваться, вникать и запоминать логику прохождения, не было никакой необходимости. Чем молодой человек и пользовался, самым бесстыжим образом. Он коротал время, уподобившись зрителю, который пришёл на скучный для него спектакль и не может с него уйти, или уснуть в неудобном театральном кресле. Единственное что остаётся этому горе театралу, так только с умным видом пялиться на сцену, да ожидая окончания нудного представления, маяться.
   Однако, даже выход из церкви, в роли узаконенного главы молодой семьи не принёс избавления от участия в нежеланном спектакле под названием "Женитьба". Шоу продолжалось. И ещё. У жениха проснулась совесть. Точнее не так, он понял, что в этом мире он не самый несчастный человек. Для этого, Александру было достаточно увидеть старшего брата. Вот уж кто сегодня сильнее всех намучился так это он. Хотя... Сегодняшнее его появление, вызвало немалый фурор среди гостей и привлекло к себе не меньшее внимание разных там "кумушек", чем желание некоторых дам поскорее увидеть и обсудить наряд юной невесты. Молодой офицер, про которого ходили ужасные слухи про то, что он потерял ногу, в неравном бою с Османами. Да что там слухи, многие соседи своими глазами видели Виктора пьяным, когда тот, сидя в самодельной каталке, демонстрировал гостям отметину этой войны - пустую штанину вместо голени и ступни. А сейчас, аккуратно выбритый, одетый в прекрасно скроенный костюм мужчина, как ни в чём не бывало, ходил на своих ногах. Передвигался он без костылей, или даже не опираясь на трость. Сказать, что все гости были в шоке, это не сказать ничего. Но не это главное. Виктор не только сопровождал брата до храма, но и выстоял на протезе всё венчание и если судить по его бледному лицу, и заметно проявившейся хромоте, далось это ему нелегко. И всё равно, старший брат нашёл в себе силы, радушно улыбаясь подойти к молодожёнам, чтоб пожелать им счастья, любви, детей ... Что было отмечено и оценено как минимум двумя молодыми офицерами, на уважительном растоянии наблюдавшими за Виктором.
  
   А далее, молодых ждал экипаж, и целых три дня "гулянья". В этом мире были свои обычаи и ритуалы свадеб. Свои "правила игры" для черни, свои для людей из высшего общества. И ещё неизвестно, какие из них легче соблюдать. Общество постаралось сделать всё, чтоб все молодожёны не удумали разойтись, и со временем, вновь испытать подобную пытку под названием "Рождение новой семьи". Ну, если только по большой любви, да и то, вряд ли разумные люди на нечто подобное отважатся. Да и хлопотное это дело, свадьба - захочешь повторить этот "праздник", раз так несколько, можешь и "по миру пойти". А самое главное, такое сумасбродство люди не поймут.
   Думается, не стоит слишком долго повествовать о торжественном мероприятии, целью которого было не весёлое времяпрепровождение гостей и виновников торжества, а строгое следование правилам, благодаря которым, с первого раза и даже издали, можно безошибочно определить социальное положение человека. И попробуй не соблюсти хоть что-то из этих условностей - моветон. В данный момент, Александра не радовало и то, что не согласись он жениться на Елизавете и разорви помолвку, то в миг бы стал мишенью для всяких там свах, и молодых соседок, отрабатывающих на нём женский норматив по "стрельбе глазами". Хоть в этом ему повезло, и в скором времени, можно будет снова погрузиться в привычный мир работы. А по поводу изменения семейного положения, то не слишком то, оно ощущалось, тем более, особых чувств к жене он не испытывал. Да, для молодой жены была выделена своя спальня, куда та удалялась после выполнения своего супружеского долга. Нет, стоило мужу только сказать нужное слово, то супруга останется на всю ночь, так уже было, - пару раз. Но если судить по взглядам, Елизаветы, которыми та одаривала Сашу по утрам, она искренне не понимала, зачем это нужно было делать.
   "Да, - размышлял Александр, через десять дней семейной жизни, смотря в спину своей жены, которая накинув домашний халат, "отбыв получасовую повинность", покидала спальню мужа, - она не Алёнка. Только мой рыжий ангелочек, могла сама, без "официального приглашения" всю ночь делить со мною ложе, и не думать о том, как поскорее вернуться, в свою отдельную спаленку, на личную, "холодную" постель. Видишь ли, оправдывалась она: "В нашем обществе так не принято. Что у нас настолько маленький дом, что я не имею право на свою комнату? Хорошую такую спальню, где я могу отдохнуть, а после ночи, или тяжёлого дня, припудрить носик. Я не желаю, чтоб проснувшись, ты видел меня растрёпанной, не красивой. Да и вообще, существуют определённые правила приличия, кои нарушать невместно". - А кому, какое дело, как выглядит по утрам моя супруга, где всю ночь она спит, со мною, или в отдельных апартаментах? А вздумай, я для согрева постели, начать приглашать туда кого-либо своих дворовых девок, то уверен, вмиг жёнушка начнёт выказывать свою жуткую обиду. Это уже проверенный факт. После того как не стало Алёны, точнее, не так уж и давно, я нашёл себе зазнобу. Девку тоже зовут Алёной, и она также была подарена матерью, в тот, последний её дар любимому сыночку в честь новоселья. Только получать вольную, девушка не пожелала. Чего-то она испугалась. Только чего в свободе может быть страшного? Непонятно. Алёна даже расплакалась, да так горестно. Вот так дальше и жила в моём поместье, не меняя своего статуса, при этом, добросовестно выполняла обязанности учительницы математики для обучаемых ремеслу отроков, да при случае, начала одаривать молодого графа томными взглядами и прочими намёками допускающими более близкие отношения. Естественно, она добилась своей цели. Ведь Я не монах и быть таковым не стремлюсь. Ради справедливости стоит сказать, что вольную для этой девицы я не уничтожил, а надёжно спрятал, в простеньком таком сейфе. И как оказалось, это было наилучшим решением".
   Правота этих мыслей было подтверждена через пару дней после окончания свадебных торжеств, Лиза безошибочно вычислила свою "соперницу" и на ту посыпались упрёки в нерадивости и прочих пороках, как из рога изобилия, доставались они ей по поводу, и без оного. Что показательно, ополчилась новая барыня только против неё. Причём, пообещала, что в ближайшее время переведёт девку на самую чёрную, или даже каторжную работу, или продаст её первому встречному. На отповедь мужа, что именно он в этом доме хозяин, и только ему решать, кому и где работать, как и определять, насколько работник хорош, молодая жена только покаянно смотрела в пол, со всем этим соглашалась. Но выйдя из комнаты, продолжила третировать Алёну, только делала это тихо и как она думала, незаметно. Да-а-а, временами женщины неисправимы.
   Когда управляющий, обычно уверенный в себе мужчина, стараясь не встречаться с барином взглядом, доложил Александру о том, что барыня, по-прежнему не просто третирует, а в буквальном смысле пытается сжить со свету Алёну, то он, поначалу вскипел и хотел устроить по этому поводу грандиозный семейный скандал. Если Лиза не понимает нормальных слов, то может быть, после этого образумится. Но немного успокоившись, подумал и решил не опускаться до разговора на повышенных тонах, а сделать всё по-другому. Для начала, по его волевому решению, в имении больше не будет крепостной девки Алёны, а вместо неё появится мещанка Алёна Ермолова, нанятая на преподавательскую службу, для работы с отроками. Узнав об этом, девица, успевшая тысячу раз пожалеть о том, что в своё время сама отказалась от свободы весьма эмоционально проявила свою радость тому факту, что её вольную барин так и не сжёг, да и выгонять её за приделы своего имения не собирается. Сняв повисшую на нём и засыпавшую его поцелуями женщину, Саша пояснил новоиспечённой мещанке, что поступил так только потому, что для свершения его задумок педагогов не хватает, и он, ими, разбрасываться не собирается. Он думал: "Пусть думает, что я расчётливая сволочь, от этого ей легче будет порвать сложившиеся между нами амурные связи". - Убедившись, что Алёна справилась со своими эмоциями, Александр отправил её к Акиму, чтоб тот выделил ей один из пустующих домов. Усиливая создаваемый для девицы образ холодного и расчётливого работодателя, так и сказал: "Я тебя нанял, буду тебе выплачивать неплохое жалование, и кроме меня, тебя, никто уволить не сможет. Никто, даже моя жена. Но. За это, я требую, чтоб в общении с ней, ты соблюдала все нормы приличия. Да. Ещё хочу прояснить один момент, ты свободная женщина, а я недавно женился и между нами, больше не может быть никаких амурных отношений. Надеюсь что ты умная женщина и на меня, не обижаешься. Такова жизнь".
  
  

Глава. 44

  
  "Сачжанним, (Уважительно, господин директор. Креейский.) - дождавшись дозволения войти, в дверях показалась молодая кореянка, которая, не переставая кланяться, и при этом, одновременно говорить, слегка подволакивая ноги, вошла в кабинет, - вам пришли письма, которые вы так долго ожидали, сачжанним".
   Иосиф, как это и полагалось по введённому им же корпоративному этикету, натянуто улыбнулся и даже снизошёл до того, что жестом указал, куда надлежит положить доставленные конверты. Но в этот момент, в душе, он ругал тестя за то, что в погоне за дешевизной, тот привлёк на такую ответственную работу этих никчёмных азиаток. Пусть он и ожидал корреспонденцию из далёкой Московии, но появлению именно этого курьера, он не обрадовался. Улыбаясь, он думал: "Кошмар. Во-первых, то, что написано в донесениях, может являться особо секретной, служебной информацией, а тут, эта бестолковая азиатка, открыто держа в руках конверты с хорошо заметным, ярким штемпелем секретно, перемещается по всем офисам и делает это без какой-либо охраны. Во-вторых. Кто дозволил этой дуре прикасаться к адресованным мне документам? И вообще, стоило ли с таким отношением к секретной информации, платить такие деньги за пересылку корреспонденции в нашу страну диппочтой, затем под усиленной охраной доставлять эти бумаги сюда. Чтоб наши же служащие, своей безалаберностью, сводили мои деньги и старания на нет. Всё. Сегодня же устрою шефу нашей курьерской службы нагоняй ...".
   Пока Иосиф всё это обдумывал, кореянка с частыми поклонами покинула помещение, почти бесшумно притворив за собою дверь. Так что, Шимин так и не придумав как ему наказать безалаберных курьеров, взял верхний из принесённых конвертов, вскрыл его и приступил к изучению его содержимого. Вначале, на его лице появилась лёгкая улыбка удовлетворения. Его дела в далёкой России шли весьма хорошо. Чему способствовало повальное увлечение интеллигенции революционными идеями. Оставалось, только слегка корректируя необходимыми информационными сбросами, будоражить и направлять эмоции толпы в нужном направлении. Как, один из его весьма амбициозных русских агентов перевёл ему одну мудрую пословицу: "Назовите человека сто раз свиньёй, он и захрюкает". - И ведь в этой поговорке что-то есть. Пусть ему не нужно кого-то раздавить на столько, чтоб этот кто-то потерял чувство собственного достоинства и стал изгоем. Но если толпе внушать что жизнь их трудна до безысходности, да настолько плоха, как нигде в мире, то это стадо в такую чушь обязательно уверует. К этому стоит добавить и то, что службы политической безопасности этой империи бездействуют, и, не смотря на это, всё население этой страны их презирает, и никак иначе, чем сатрапами не называет. И это ещё не всё, оно искренне верит в сплетни о "злодеяниях", творимых в застенках имперской охранки.
   "Какой простор для деятельности наших агентов! - Иосиф за малым не озвучил свою восторженную мысль. - Странно это. И почему эта держава до сих пор не рухнула к нашим ногам? Непонятно".
   Вскрыв второй конверт, Шимин буквально через пару минут озадачился. То, что было написано в этом конверте, уже не радовало. Пусть на общем фоне это и выглядело как маленькая, незначительная помеха, но в целом, ситуацию стоило изучить подробнее, и всё равно, не зависимо от результата, для её исправления, необходимо задействовать если не все, то не малые ресурсы. Не стоит пренебрегать этой информацией, ведь те события имеют шансы стать пусть небольшой, но проблемой". - В кабинете, "висела гробовая тишина", его хозяин, уподобившись статуе, замер, и только редкие движения рук, да ровное дыхание, выдавало в нём живого человека.
   "И так, - размышлял Иосиф, уже дважды перечитав документ. - расставим всё по своим местам. В столице Московии прошли спровоцированные нами еврейские погромы. Это отлично. Пресса уже раздула эти события так, что наши обыватели негодуют от такого безобразия, не обращая внимания на то, что творится под их же боком. Под этот шумок, в России должны были произойти несколько акций. Как стало известно из отчётов нескольких агентов, три мероприятия прошли весьма успешно: отравлен, и надеюсь что, не слишком долго поболев умрёт грозный канцлер; убит вместе с двумя своими преданными сподвижниками один из спикеров парламента, или как там они называются у этих русских. Этот князь Каримов, который собирал вокруг себя единомышленников, для продвижения законопроекта об усилении политического сыска и привлечении туда профессионалов высокого уровня. И что погано, начал продвигать эту идею он весьма успешно. Главное, вовремя англичане обратили на него внимание и благодаря совместным усилиям нескольких крупный компаний, ликвидировали эту опасность. На этом, в послании, хорошие новости и закончились. Далее сообщалось, что в окрестностях варварской столицы, исчезла уже вторая группа прикормленных разбойников. Некоторые бандиты пропали, исчезли вместе с несколькими наблюдателями. А остальные члены этой шайки, были убиты. Произошло это в один день с гибелью контролирующего их деятельность полицмейстера. Самое странное, заключается в том, что и дом Архилова, и все "малины", почему-то именно так бандиты называют свои притоны, сгорели до основания. Создаётся такое впечатление, что они "наступили кому-то на хвост" и этот кто-то весьма жёстко ответил, после чего убрал все ведущие к нему следы. А ведь и обе банды и полицмейстер занимались одним молодым дворянином. Это единственная "ниточка" объединяющая эти события. Думаю, давно пора решать вопрос с тамошним графом, сделать это, необходимо самым радикальным способом. И ведь не побоялся желторотик того, что в его среде, его не поймут, и он, в своём кругу, может стать изгоем. Это же надо, граф и начал заниматься обыкновенной артелью. Необходимо действовать как можно быстрее, и пусть всё выглядит как банальное ограбление, нужно успеть, пока не стало слишком поздно, пока у этого варвара не появились последователи. И решить эту проблему и надо срочно, не стоит с ним церемониться, варвар, он и есть варвар. А все придумки его черни, позволяющие с такой высокой точностью обрабатывать металл, всё равно будут моими. Хвала небесам, что пока никто не обратил своего внимания на этот интересный факт, так что ...".
   Следующий день, Нью-Йорк, офис Шимина. За столом сидит хозяин помещения, а вот второй человек, уже не молодой, с огромной залысиной и обрамляющими её полукругом редких седых волос мужчина, изображая покорность, стоял рядом. Иосиф, пристально смотрел на своего служащего, выполняющего самые щепетильные поручения и, вкрадчиво, стараясь донести подчинённому смысл каждого сказанного им слова, говорил, а тот, вроде как внимал, что не мешало ему вставлять в монолог шефа свои уточнения.
  - Сэм, я уже который раз повторяю, продемонстрируй всем, что в работе ты упёртый самодур, но по основному направлению, работай как можно аккуратней, - тихо, можно сказать, излишне доверительно, сказал хозяин кабинета, - это варварская страна, со своими, не писаными и непонятными для цивилизованного человека законами. Я, там, за ничтожно малый срок, потерял так много агентов, что от осознания этой цифры, становится жутко. Единственное радует, что все они не наши соотечественники, а аборигены. Но всё равно неприятно, ведь мой бизнес понёс некоторые убытки.
  - Да сэр, для варваров я начну корчить из себя самовлюблённого болвана, а при выполнении главной миссии, я буду очень внимательным и осторожным.
  - Не паясничай дружище, как шут ты мне не интересен, ты лучше внимательно слушай и вникай. Твоя задача, анализировать всю ту информацию, что для тебя будут собирать агенты, и в зависимости от возникшей ситуации, принимать необходимые решения. Ты должен уподобишься гроссмейстеру, виртуозно играющему свою партию, вслепую. Находясь на некотором отдалении, ты будешь незаметно руководить подчинённой тебе агентурой.
  - Повторить ту "партию", что мы когда-то "разыграли" в парочке городов Калифорнии?
  - Да. В этот раз, играть ты должен как можно тоньше и внимательней. И главное, твоя задача по максимуму собрать информацию обо всех интересующих меня объектах, ликвидировать некоторых из них и незаметно вывести всё ценное, что удастся у последних захватить. Да. Весьма желательно, доставить в САШ нескольких мастеров интересующей нас артели, - живыми и относительно здоровыми.
  - Иосиф, как раз в этом, я не вижу никаких проблем. Деньги способны открыть многие двери и заставить власть упорно не замечать некоторые нарушения местных законов.
  - Не будь таким самоуверенным, дольше проживёшь. Снова повторюсь, ты не знаешь эту империю, поэтому, принимаешь решения и только через доверенных курьеров озадачиваешь работающих на тебя исполнителей. Пусть эти варвары сами думают, как им отработать наши деньги. И спрячь свою презрительную ухмылку, а то не заметишь, как "застудишь горло". Там, в Московии, до сих пор клановое общество, каждая, даже маленькая община или семья, постоянно заботится обо всех своих людях. Видимо поэтому, эта империя до сих пор не распалась на мелкие осколки. Но не будем отвлекаться. Запомни, только эти дикари, смогут выполнить поставленные тобою задачи. Думай, как можно их заинтересовать в успешном выполнении наших планов.
  - Окей шеф.
  - Ещё раз говорю, думай, думай, а затем, ещё раз хорошенько подумай, а только после этого, принимай какое-либо решение. Иначе, твои обглоданные хищниками кости, будут украшать дремучие леса варваров.
  - Иосиф, ты же знаешь, я смерти не боюсь.
  - Знаю. Но и ты пойми меня, я плачу́ деньги не за твою героическую смерть, а только за положительный, умножающий мою прибыль результат. Да и твоя жена, как, и младшая дочь, вряд ли обрадуются потере своего единственного кормильца. В случае твоей кончины я им ничем не смогу помочь, сам понимаешь в какой "канаве" они окончат свою жизнь, небеса так жестоки, а люди ещё хуже. Так что, подумай хорошенько, стоит тебе ходить по грани между жизнью и смертью, или "тихой сапой", не привлекая к себе лишнего внимания, достигнуть поставленной перед тобою цели.
   После вышеупомянутого разговора в офисе Шимина, прошло немногим более месяца. Россия. Среднее звено управленцев небольшого столичного банка под амбициозным названием "Империя", а по сути дела, с недавнего времени являющегося филиалом иноземного банка King, Lieran & Co, встречает нового, назначенного владельцем директора. И как это было не прискорбно, но встречающая сторона, с первой же секунды общения с иноземным босом почувствовала сквозящее со стороны мистера Вайта сильное пренебрежение и если бы этим всё ограничилось. Далее, когда эта делегация была вынуждена "молча проглотить" нанесённое им оскорбление, стоящая немного на отдалении "массовка" возмущённо, но очень тихо зароптала. Оказалось, что сэр Сэмюель Вайт, не знает русского языка и, по-видимому, даже не собирается его учить. Мало того, он демонстративно не желает соблюдать никаких местных обычаев. А проявилось это неуважение к встречающей стороне сразу же, во время торжественной встречи, на пирсе, в порту. Сэм сильно удивился, когда в подошедшей к нему делегации девка, одетая в странный головной убор и в нелепое, красное платье с непонятной вышивкой, с поясным поклоном протянула ему каравай. На пояснения, доводимые до нового руководства через переводчика, ушло минуты две, или даже три. Затем, ещё с полторы минуты, новый директор, скорчив лицо в высокомерной гримасе и приподняв одну бровь, рассматривал спину и начавшие дрожать руки девушки. После чего, небрежно взял хлеб одной рукой и, демонстрируя еле сдерживаемое чувство брезгливости, передал его своим сопровождающим. Из его невнятной ответной речи, встречающие смогли понять только то, что он прибыл сюда, дабы нести россиянам свет западной цивилизации и, будет неуклонно бороться со всеми проявлениями дикарских обычаев. Проще говоря: "Выжигать варварство калёным железом". Отныне, в его банке, все будут работать так, как он считает нужным. С одним исключением, в работе клиентской базой можно ничего не менять, чтоб не отпугивать уважаемых господ, а вот во всём остальном, все сотрудники должны соответствовать определённым требованиям.
   Новый директор, так и сказал: "Мы живём в двадцать первом веке(перечитайте 2ю главу) и должны соответствовать духу времени. А те, кто не хочет идти в ногу с эпохой, будут уволены. Желающих работать по правилам цивилизованного общества, и соответственно занять освободившееся место много, только позови. Я всегда найду, кем заменить ленивых, никчёмных бездарей". - Так что, в кулуарах банка долго ходили слухи о новых требованиях работодателя. Кто-то из служащих, не пожелав пресмыкаться перед взбалмошным немцем ушёл, таких оказалось не так уж и мало. А кто-то из персонала, уже готовился к предстоящему интенсивному переобучению, то есть был готов приобщаться к передовой культуре и прочим её завоеваниям.
   Как это не прискорбно, но в этом надо признаться, узнавших про новые вакансии и изъявивших желание наняться на службу в банк, было тоже не мало. В толпе соискателей рабочих мест, только и слышалось: "Времена настают тяжёлые... Ой да, и не говорите... Всякое можно потерпеть, лишь бы с голоду не сдохнуть... Ну да, ну да".
   Так прошла не одна неделя. Несмотря на ротации служащих и массовые увольнения какой-то их части, Банк, как это ни странно, не закрылся, и на работе с клиентами, смена власти никак не сказалась. Не усугубили его работу и поползшие по городу слухи, что было обидно и не понятно для многих уволившихся, ибо в них говорилось, что все эти перемены есть прогресс и делается они во благо не только клиентов но и служащих "Империи". Это подкреплялось тем, что процент на вклады вырос, а на займы наоборот уменьшился и эти ставки стали вровень с некоторыми крупнейшими банками. А какие страсти кипели в реформируемом коллективе? Да никаких страстей не было. Новые служащие "Империи" весьма быстро "свыклись" с требованиями импортной администрации. Вот так, потихоньку, незаметно, вместо привычной "семьи-монолита", люди разбились на множество мелких, обособленных групп. И в этой среде, стали поощряться доносы на нерадивых, или излишне болтливых сослуживцев, возникла даже некая напряжённость во взаимоотношениях коллективчиков, и пошло деление на свои люди и чужие. Да, ещё. В стенах банка появились молодые парни - с трудом изъясняющиеся по-русски иноземные, постоянно улыбающиеся управленцы, называющие себя странным словом - менеджер. А самое главное, люди занятые мелкими междусобойчиками и изучением нового устава работы, так и не заметили, что директор самоустранился от своих обязанностей, сбросив все дела на рыжего, долговязого парня, хорошо говорящего по-русски, но нескрываемым и весьма смешным акцентом. Хотя, если присмотреться, и сэр Вайт не бездельничал, так как к нему постоянно прибегали, и убегали какие-то люди, выполняющие по городу некие его поручения, и ещё, он почти постоянно что-то обсуждал с двумя своими секретарями. Кстати, чем занималась эта парочка, для всех оставалось тайной за семью печатями, даже для приехавших вместе с Сэмом одноплеменников. Если эту странность и замечали, то задавать ненужных вопросов, никто не желал. Вот как-то так, люди, взбудораженные радикальными переменами в банке, молчали и старались никуда не вникать. Они понимали, что в этих стенах происходит что-то не очень хорошее, но старались этого "не замечать", утихомиривая свою совесть разнообразными оправданиями. А что ещё ожидать? Обыватели всего лишь боялись потерять работу из-за своего "длинного носа", или слишком болтливого языка. И по этому поводу так-же поползли слухи, хотя, "жертв" чрезмерного любопытства никто не видел, поди, заметь их в потоке уволившихся по собственной воле. А ведь зазря никто болтать не будет. И никто не задумался над тем, что весь этот спектакль мог быть разыгран с определёнными целями. Первая, но не самая главная, сделать банк более управляемым и подконтрольным, значит здесь применимо правило: "Разделяй и властвуй". - Вторая цель, убрать неудобных, неуправляемых сотрудников, априори способных увидев что-то непонятное, начать докапываться до истины. И этим, неконтролируемые дикари, могут помешать основной деятельности сэра Сэмюеля. Ведь через "его руки", будут финансироваться деятельность некоторых "свободолюбивых патриотов". А если в результате этого эксперимента пострадает работа этого филиала, тоже не беда. Какое-то время "убыточный банк" можно просубсидировать. А затем, по окончании миссии, его, в смысле "директора", необходимо отозвать на родину, можно даже с "тихим скандалом". Мол: "Мы ничего не знали о его "новаторстве", а разобравшись, наказали этого глупца, но, чур, сор из избы не выносить". - А как дополнение к этому "спектаклю", придётся экстренно исправить допущенные "ошибки его руководства". Правда, все эти шаги разработаны только на случай неудачи. А в случае успеха этого эксперимента, призванного поставить аборигенов на место, объяснить "кто этом в доме истинный хозяин", а значит, может диктовать условия, использовать новую схему управления и на других филиалах многочисленных колоний. Тем более, "Империя" давно работает как "инструмент" для финансирования лидеров разнообразных "революционных обществ", почему бы его не улучшить, в смысле, очистить от некоторых неблагонадёжных варваров. В таком случае и сэр "директор", по исполнению своей основной миссии, вполне официально вернётся в САШ триумфатором.
  
  

Глава 45

  
   Несмотря на то, что осень давно вошла в свои права, долгожданных дождей, а с ними и слякоти так и не последовало. Листва на деревьях жухла и опадала; трава стала бледно-желтоватой и ломкой; а пересохшая земля потрескалась, да и дороги нещадно пылили. Нельзя сказать, что Александр был огорчён этим фактом, наоборот, в какой-то мере, он был этому обрадован. И для этой радости, были свои причины. Самая главная заключалась в том, что грунтовые "магистрали" были до сих пор проходимы и только благодаря этому, строители смогли довести множество своих недоделок до их завершения. Как оказалось и в этом мире любимым "развлечением" местных зодчих, было затягивание сроков сдачи своих объектов. Прямо кошмар какой-то, вроде как жизненно необходимо гнать таких мастеров, но и без них нельзя обойтись. Приходилось ругаться, обещать и в очередной раз наказывать нерадивых строителей рублём. А затем, неоднократно выслушивать их многочисленные отговорки. И..., спасибо природе, всех выручила, не "украсив" пейзажи дымами от лесных пожаров.
   А в остальном, дела шли на удивление отлично, не дай бог сглазить. Первые абитуриенты - ремесленники, уже освоили свои деревянные казармы, в которых им предстояло жить и учиться свой первый, а как Саша подозревал и второй год обучения. Так уж вышло, что предназначенные для этих целей капитальные каменные строения, после возведения под крышу, должны были выстояться, как минимум год. И только после истечения этого срока, можно приступать к внутренним отделочным работам. Только терять время не хотелось, да и не было его, излишка этого самого времени. Вот и нашлось аварийное, "временное" решение, построить деревянные бараки, которые впоследствии, после незначительной переделки, можно будет не разбирать, а использовать под складские помещения.
   Да. Относительно учеников, из-за этих мальчишек и девчонок, между компаньонами за малым не "пробежала чёрная кошка". Причиной этого конфликта было то, что Кац, неожиданно решил отобрать себе не половину, а две трети из собранных его людьми беспризорников. Причём он утверждал, что в число его учеников, должны были входить только перспективные дети, попадающие в возрастную вилку от семи, до четырнадцати лет. Малыши же, достанутся исключительно второй стороне. Доводы о том, что их совместная школа, находятся на землях графа, как и то, что их обеспечение также ляжет в основном на его плечи, а значит, ему также, позарез нужно, чтоб среди воспитанников было определённое количество представителей именно этого возраста, отметались одной фразой: "Мои люди их отлавливали в столичных подворотнях, базарах и вокзале. Да и основная нагрузка как воспитателей будет тоже на моих амбалах, а это означает только одно, право выбора может быть только у меня". - Всё решилось после того, как Александр, психанув и заявил, что в таком случае, он справится и без некого ушлого иудея и его "ненавязчивой" помощи в наборе учащихся. В знак благодарности за то, что этот самый хитрован по имени Авраам помог купить новые земли и легализовать потраченные на это деньги, так уж и быть, он согласен предоставить тому льготную оплату аренды, как школьных и жилых корпусов, так, и достраиваемого полигона. Пусть этот старый хитрец самостоятельно учит и содержит всех собранных им на улице детей, ибо это дело богоугодное. А он, Саша, обойдётся и без его "помощи". Его гайдуки также могут поискать "абитуриентов", самостоятельно. Пусть он наберёт их не так много, зато среди них, будет немало отроков боле или менее подходящего возраста. Как это ни прискорбно, война продолжается, беженцы от неё по-прежнему бегут и не все они добираются до столицы, оседая в провинциальных городках, а среди этих бедолаг, немало сирот нужного возраста. Итог. Через несколько дней после этого скандала, было достигнуто некое мировое соглашение, удовлетворившее обе стороны. Это "свалило с Сашиной души огромный камень". Так как он подозревал, что Кац может плюнуть на всё, порвать с Сашей любые отношения и начать строить козни. Ведь до этого, ювелир находил место, где можно тренировать своих амбалов, и воспитывать подобранных с улицы сирот, тем самым пополняя ими ряды своей карманной армии. Как выяснилось, зря он так переживал, это небольшое противостояние интересов, для компаньонов окончилось весьма удачно.
   Стоит упомянуть и о том, что в семье Александра так же произошли некие интересные изменения. Начнём с более важных перемен. Его, пусть и не очень любимая жена заявила, что готовится стать матерью. После чего, она перестала появляться в спальне мужа, занялась поиском кандидаток на кормилицы ещё не родившегося дитя. Это не сильно то и огорчило князя, однако, эта новость имела не очень приятные последствия, в дом зачастила его обрадованная мать, а с нею и тёща. Женщины развили бурную деятельность по адаптации дома к появлению маленького ангелочка. Немного погодя, когда вся излишняя суета прекратилась, в смысле более или менее успокоилась, произошёл один странный диалог, после которого Саша не знал, плакать ему, или смеяться. Он даже еле удержался от того, чтоб покрутить пальцем у виска своей супруги. А разговор был такой:
  - Александр, мне важно чтоб вы ответили на несколько моих вопросов? - проговорила Елизавета по окончанию их совместного ужина.
  - Да, душа моя. Спрашивай. Что тебя интересует? Сама знаешь, если это не будет связано с моей артелью, я отвечу.
  - Что тебя связывает с Алёной Ермоловой?
  - Я её нанял на службу, чтоб она обучала буквенной грамоте всех отроков познающих азы ремесла.
  - А зачем их учить грамоте? Поверь, достаточно дать навыки владения инструментом и всё.
  - Этот вопрос уже касается интересов моего дела, но я всё рано на него отвечу. Я собираюсь развивать принадлежащее мне производство. Для этого мне нужны образованные мастера. Повторю по слогам, ОБ-РА-ЗО-ВА-ННЫ-Е сотрудники. И мне, дешевле их обучить самому. Ведь я как никто другой знаю, те требования, которые я буду им предъявлять. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство?
  - Почти.
  - Вот как? Чего же ты ещё желаешь знать?
  - Алёна по-прежнему "греет" твою постель?
  - Нет.
  - А с другими дворовыми девками ты развлекаешься?
  - Во-первых. Ермилова уже давно не крепостная. Она нанятая на службу мещанка. Что касаемо твоего вопроса по поводу других девок, так я также отвечу. Нет. Мне некогда даже думать об этом.
  - Тогда я, этой ночью пришлю тебе свою девку, Ангелину. Моя мама, как раз подарила мне её, на такой случай. Ну, ты же понимаешь? Я же в ближайшее время, не смогу выполнять свои супружеские обязанности, а ты мужчина...
  "Ни фига себе. - ошалело подумал Александр, даже не стараясь бороться с отразившимися на лице эмоциями, выражающими степень его безмерного удивления. - Этих баб не поймёшь. То устраивает жуткие сцены ревности, правда не мне лично, а моей бывшей зазнобе. А затем, ни с того, ни с чего, сама, выступает в роли сводни. Дожился, блин. Я, конечно, понимаю, что в империи крепостной строй, и в обществе царят соответствующие ему нравы. Однако это самое общество должно развиваться и отказываться от некоторых своих, особо нелепых пережитков".
   Тем же днём, во второй его половине, произошло ещё одно, более важное событие, имеющее для обитателей новообразованного интерната большие значение, чем вышеупомянутый разговор. На берегу недавно вычищенного и облагороженного озера преобразуемой усадьбы загорала большая группа разновозрастных мальчишек. Дети были одни, без присмотра воспитателей. Идиллия, мальчишки резвятся на одном берегу искусственного водохранилища, девчонки на другом, и никто никому не мешает. Но, неожиданно, со стороны ухоженного леса прозвучали возмущённые слова:
   "Ребя, дивитесь, эти пришлые вообще оборзели. Они козлы душные, заняли наше место, тута обычно мы купаемся. Да? А за такое непотребство, надо наказывать". - Голосок был по-детски звонкий и принадлежал щуплому, белобрысому мальчишке лет одиннадцати. Рядом с ним, с напущенной важностью, неспешно шли не только его сверстники, но и ребята постарше. Все они, в знак согласия с прозвучавшими словами кивали, и недобро посматривали на загорающих детей, которых обозначили для себя как пришлых чужаков. А из леса, выходили всё новые и новые участники назревающего конфликта. Это понимали и те, кто только что нежился под солнечными лучами и начали спешно одеваться.
   К чести пришедших на "восстановление справедливости" местных, даже когда все их участники предстоящей драки вышли на берег, они по-прежнему стояли и рассматривали своих оппонентов. А те, спешно одевались и старались скрыть за своими спинами самых младших мальчишек. Вот, все оделись, и вышло так, что две противоборствующие группировки стояли друг напротив друга. Оставалась только одна формальность для начала драки, необходимо соблюсти некий, не писаный ритуал. Поэтому, начала "разгораться" словесная перепалка: "Эй, вы, пришлые, какого рожна на нашем озере купаетесь?" - "Это наше озеро! Мы тоже здесь живём! Даже ближе к нему, чем вы!" - "Нифига! Мы здеся родились, знать оно наше!" - "Фиг вам, а не озеро! Оно было не обихожено, знать ничейное! А мы навели на нём порядок, подчистили и выловили весь мусор, знать оно по праву наше!" - "Да чо их слушать, ребя! В морду им! И всего то делов!" - "Попробуй, рискни здоровьем!" ...
   В самый разгар этой словесной перепалки, пока "бойцы" раззадоривали себя, товарищей и своих противников, старший брат Александра, Виктор, подошёл к окну, дабы просто в него посмотреть, без какой либо цели. И тут, граф, обратил внимание на огромную группу подростков, столпившуюся на берегу крупного озера. Дело в том, что освоившись со своей новой, то есть искусственной ногой, он желал найти себе какое ни будь интересное занятие. Вернуться на военную службу, было не реальной мечтой. Становиться презренным бюрократом, крючкотвором-штафиркой, противно. А здесь, начались работы по восстановлению заброшенной усадьбы, да строительство ремесленного лицея, именно так Сашка называл своё учебное заведение для сирот. Всему этому был необходим постоянный пригляд, да только для этого не было времени. Вот и поспросил младшенький братишка помощи, мол, помоги брат, дело важное, а нет за ним должного пригляда. После чего, отставной по ранению поручик, поселился в этом имении, и начал гонять нерадивых мастеров, и прочих работников. Да как-то в это и втянулся, стал воспринимать как своё дело, приобретя для себя новые приоритеты и смысл жизни. А сейчас, заметив назревающий конфликт, прервал отчёт назначенного им управляющего имением.
  - Агафон, погоди. После продолжишь свой отчёт. Скорее подойди сюда.
  - Да, Виктор Юрьевич.
  - Видишь столпившихся на берегу отроков?
  - Так точно, вижу. Кажись, драться собираются.
  - Я тоже так думаю.
  - Так мне что, ваше благородь, дать распоряжение их разогнать?
  - Ни в коем случае. Разгоним сейчас, соберутся снова, только уже неизвестно где, и мы не сможем их проконтролировать. Просто собери мужиков, да расположись с ними во-о-он там, за тем огромным стогом. Коли всё будет идти по правилам, не вмешивайся, а если потеряют чувство меры, тогда и остуди этих бузотёров.
  - Всё будет сделано. - по привычки вытянувшись по стойке смирно, ответил Агафон, ныне управляющий, а в недавнем времени, денщик лихого поручика.
   - Действуй. - не отрывая взгляд от собравшихся на берегу озера отроков, ответил Виктор, так и не обернувшись в след уходящему чисто выбритому, и по-солдатски, коротко стриженому крепышу.
   А у берега водохранилища, события развивались по отточенному многими поколениями мальчишек сценарию. Точнее сказать, в ход пошли последние аргументы, позволяющие начать драку, не выставив напавших как беспредельщиков.
   "Да ты чо? Совсем ничего не понимаешь? Да?! - кричал весьма крепкий на вид подросток со свёрнутым на бок носом. - Это наше озеро! А ну, вали отсюда, да захвати своих прихлебал!"
   Последним аргументом, предающим произнесённым словам весомость, был сильный толчок в грудь оппонента, обеими руками. К своей чести, чернявый отрок, примерно сверстник толкнувшего его крепыша, только немного ниже ростом, устоял, не упал. Хотя для этого, брюнету пришлось сделать полшага назад. Но в следующее мгновение, возвращаясь на место, тот, широко замахнувшись, ударил обидчика в его многострадальный нос. Не начнись в этот же момент драка, "стенка на стенку", парень непременно бы удивился: "Почему этот бывалый боец-кулачник, не предпринял ничего для того чтоб избежать ответного удара. Но. В момент таких сшибок, подобным мыслям нет места. Так что только и оставалось, бить в первое же незнакомое лицо и стараться не свалиться самому, от некоторых, особо сильных ударов. А эти тумаки, "посыпались как из рога изобилия", только и успевай, что крутись и отмахивайся".
   В тот же миг, на другом берегу, завизжали девчонки и стаей испуганных синичек, побежали на территорию усадьбы. Они хоть и купались в небольшой заводи, позволяющей укрыться от посторонних взглядов, но видимо оставили своих наблюдательниц, чтоб заметить любого наглеца, решившего подплыть и подсмотреть за голыми купальщицами. Так, на всякий случай. Это предположение подтверждалось тем, что малышня, стоявшая немного поодаль от дерущихся подростков, наблюдала за тем берегом, и видела, что девчонки убегали полностью одетыми. И самое главное, их никто не преследовал. Поэтому и малыши не подняли тревоги. А кулачный бой, тем временем продолжался. Уже лежали, или ползали по земле первые "раненые" и их никто не трогал, не добивал. Что и не было странным, по мальчишеской правде, лежащих не бьют. Вот как встанет супостат на обе ноги, выпрямится, вот тогда и получит от всех щедрот мальчишеской души очередной "гостинец". Признаться то, что все девицы благополучно покинули озеро, сильно обрадовало карапузов, которых ещё не допускали до "взрослых" схваток. Как-никак, но одной заботой меньше. Поэтому, они смогли переключить всё своё внимание на дерущихся, и корча злые рожицы, сжимая свои малюсенькие кулачки, кричали, то ли комментируя происходящее, то ли что-то подсказывали. Сказать что-либо более точно было невозможно, ибо дети кричали на своём, родном языке. Да, как жители Российской Империи они знали русский язык, но в критический момент, все люди предпочитают изъясняться на родном наречии, и в этом случае малыши небыли исключением.
   Неизвестно, как долго могла продолжаться эта драка, но точку в ней поставили женщины, бывшие беженки. Те, кто жили при ремесленном лицее для детей сирот и были наняты кухарками, прачками и нянечками. Ворвавшись в ряды "сражающихся" отроков, они, размахивая мокрыми тряпками, награждая юных героев не сильными, но при этом чувствительными, чвакающими ударами, быстро разогнали всех "бойцов". От "злых тёток", досталось не только местным оболтусам, но и лицеистам. Не прошло и пяти минут, а женщины, как иноземных кровей, так и славянской внешности, уперев руки в бока, победно озирали оставшееся за ними поле боя. Но продлилось это недолго, ибо вскоре, они оказывали помощь всем, кто до сих пор не мог твёрдо стоять на ногах, не делая разделения: "Свой, чужой". Хотя, никто из наблюдавших за этой "битвой" мужиков, ничего другого от них и не ожидал. Впрочем, наблюдатели знали ещё одну истину, русским мужикам ещё предстоит один, вечерний разговор со своими половинами. И оправдание: "Так не мог я вмешаться, пока мальцы соблюдали все приличия. Так барин приказал". - в этом семейном суде, не имело никакого веса.
   "Большое побоище" остановлено; все раненые в ходе этой битвы обихожены, и берег озера опустел. Ненадолго. Не прошло и четверти часа, как на нём начали появляться разогнанные мальцы. И, в скором времени, вперемешку сидели все русоволосые, рыжие и чернявые мальчишки. Кто-то из них, сняв рубаху отстирывал появившиеся на ней пятна крови, кто-то, разложив на просушку уже выстиранные вещи, нежился под солнечными лучами или обихаживал полученные раны. Да и , в разговорах между отроками, больше не звучали агрессивные нотки. Слышалось только следующее: "Так ты точно не турка?" - "Нет, я грек, мой папа был торговцем". "Тогда всё вообще клёво". - "Ты это, паря, ты мужик, уважаю. Труса не праздновал, сам видел..." - "И ты нечего, здоровски мне засветил в нос, прям до искр из глаз". - "Молодцы, мужики-и-и, можете купаться в озере без боязни, мы не против, тем более, вы и эти, ваши мужики его привели в порядок. Больше вас никто не тронет, это я, сказал". - "Так-то так, мы рады, что вы тоже отличные парни. Но коль кого-либо поймаем подглядывающим за нашими девками, рыло начистим, по любому и не посмотрим на знакомые рожи". - "Это правильно, без базара. Но чур, и за нашими не подглядывать, иначе...". - "Отлично, договорились". - "Вы это, ребя, коль кто на вас "полезет", сразу зовите нас, мы из Бояровки, нас в окру́ге все знают и побаиваются. Поможем вместе от любых, попутавших берега отмахаться". - "Замётано".
   Эх, решайся все проблемы взрослых точно также легко, как у этих подростков. Тогда-а-а... Помечтали? Сами понимаете, что это что-то нереальное грёзы из мира утопии? То-то. Буквально на следующий день, поближе к полудню, к Александру прибыл нежданный гость. Этот человек, графу был очень знаком, поэтому, заметив подкативший к парадному входу экипаж, Саша стал вспоминать и обдумывать: "Какой ещё параграф из достигнутых договорённостей с Кацем, можно трактовать двояко? И какую на этот раз лазейку нашёл старый еврей, чтоб меня "обуть"? И главное, что мне, ему противопоставить?" - А тем временем, сухопарая фигура Авраама, традиционно одетая в долгополую, чёрную одежду и шляпу, того же цвета, покинула карету. Держа в руках не только пухлую папку для бумаг, но и саквояж, ювелир остановился возле первой ступени. Немного потоптавшись, и осмотревшись по сторонам, пожилой иудей начал разглядывать окна, и делал это неспешно, с повышенной внимательностью.
   От созерцания нежданного гостя, Александра отвлёк управляющий, который деликатно постучался в дверь, и, получив на то дозволение, вошёл в кабинет.
  - Александр Юрьевич, тут это, ювелир к вам приехал. Они поговорить с вами желают.
  - Вижу.
  - Так он стоит у парадного входа, прости господи, а не у людского.
  - И это вижу. Пусть его покличут, и проведут в дом так, как это положено.
  - А если он не захочет?
  - Это его проблема. Коли будет привередничать, то, пусть стоит там, где сейчас находится, изображая слегка ожившую статую. Ты главное распорядись, чтобы наши конюхи приняли его экипаж, распрягли его и обиходили коней. Да, и передай им моё пожелание, чтоб те, выводили животину подольше, да и делали это как можно дальше от дома.
  - Так это, я уже отдал нужное распоряжение, акромя ваших двух последних пожеланий.
  - Всё. Вижу. Молодец. И ещё, Аким, пусть его, нашего гостя, тактично так намекнут, укажут на его ошибку. После чего проводи гостя в малый кабинет.
  - Будет сделано, барин.
  - Вот и отлично. И да. Распорядись о том, чтоб туда же принесли чай и что ни будь к нему. На две персоны.
  -Ага. Всенепременно. - с этими словами Аким покинул кабинет.
   А Саша, не стал ждать, чем закончится непонятный демарш его компаньона, он, неспешно потянувшись, направился к вешалке, на которой висела его старая визитка(нечто среднее между сюртуком и фраком), являющаяся комплектом к штанам. Если ходить по дому в халате, одетом поверх брюк и сорочки было нормой, то встречать в этом наряде любых гостей, нельзя. Пришлось переодеваться.
   То ли Саша сегодня был чрезмерно медлителен, то ли специально так подгадал, но, когда он вошёл в малый кабинет, там его уже ждал гость, в компании с парой молодых гайдуков. Бойцы молча встали и изобразили кивком головы нечто вреде приветствия, это проделал и гость. Получилось это у него почти синхронно с бойцами, только, в отличие от них, он учтиво так проговорил:
  - Здравствуйте Александр Юрьевич. Я, стало быть, приехал лично, к вам, по очень важному делу.
  - И вам здравствовать мастер Кац.
  - Я как уже сказал, прибыл к вам по очень срочному, неотлагательному делу.
   Граф посмотрел на своих подчинённых, указал лёгким кивком на дверь и сказал: "Спасибо, парни. Можете идти". - И только когда за ними закрылась дверь, выждав несколько секунд, он вопрошающе посмотрел на гостя. Тот, поняв всё правильно, поинтересовался:
  - Я могу говорить здесь? Или нам стоит прогуляться по вашему великолепному парку?
  - Говорите. Мои парни позаботятся, чтоб рядом с этой комнатой никого не было.
  - Тогда слушайте меня Саша. Дела у нас плохи. И как мне кажется, не только у нас.
  - Не понял.
  - Да вы присаживайтесь, молодой человек. Разговор предстоит долгий и вряд ли услышанные вами новости, вам понравятся.
  - Признаться, вы меня заинтриговали ровно настолько, что я даже не удивляюсь тому, что мои руки самостоятельно потянулись к оружию. - усаживаясь на свой стул и немного кривовато улыбнувшись, проговорил граф.
  - Не у вас одних, Сашенька, не у вас одних. Я бы сам не отказался от старого, доброго ППШ, и кучи полных дисков к нему. Да прогулялся бы с этим "товарищем" не только по Российской Империи, но и по некоторым иноземным городам. Особо по ним.
  - Всё настолько плохо?
  - И да, и нет. По столице вновь "гуляют" известные вам векселя. Нет, нет. Они выписаны не только от вашего имени. И ещё, их обладатели не собираются отсуживать у должников их имущество. Да и суммы займов в них мизерные. Там указаны настолько маленькие суммы, что мне кажется, что их подделка с трудом окупает затраты на их изготовление и подделку подписей. Если вообще окупает.
  - А это точно фальшивки?
  -Да. И выполнены они, как это ни странно, очень качественно, не придерёшься.
  -Тогда как вы определили, что они не настоящие?
  - Как мне удалось узнать, их предъявили к оплате в нескольких банках. Причём, большее их количество пришлось обналичивать банку, находящемуся под моим покровительством. В смысле, работающему не только на меня, но и многих моих хороших знакомых. Но дело в том, что все пострадавшие владельцы книжек, ведут свою бухгалтерию и точно знают, кому, какие чеки выписывали и когда это делали. А тут, такой конфуз.
  - Так не платите по фальшивкам, и всё.
  - Не всё так просто, Сашенька, не всё так просто. Представьте себе, подделали чеки весьма уважаемых в нашей империи людей. И расплачивались ими во многих салонах и ресторациях. Не платить по этим бумагам, этот факт может стать достоянием общественности. Это минус репутации как банка, так и клиента. Ситуация. Да и все весьма уважаемые люди утверждают, что не выписывали этих долговых бумаг, а нам, бедным евреям и пожаловаться некому. Судиться с этими господами, доказывая свою правоту, это самому сунуть голову в петлю. Вексель от настоящего не отличишь, сумма займа вроде как не очень большая, вот только.... Я и мои знакомые, боимся, что это только начало наших бед. Да. Относительно вас. В одном известном вам банке, неизвестными молодыми людьми, уже обналичили пару выписанных якобы вами чеков. По ним, вы купили у них несколько ювелирных украшений, женских. И сделали это три дня назад. Единственное, по описанию продавца, вас там не было - у вас классическое алиби.
  - Стоп. И в самом деле. Я за все, что мне нужно для стройки, рассчитывался через займы, выданные вашим банком, или имеющейся в моём распоряжении наличкой. Точнее, банк сам рассчитывался со всеми продавцами, поставщиками и артелями. Так что, мною не было подписано не единого чека. Тем более за какие-то там бабские побрякушки.
  - Знаю. Мы уже ищем тех, кто мог передать сторонним людям реквизиты наших клиентов. Поэтому, вот вам новые чековые книжки, вот здесь, в этом документике распишитесь об их получении, а старые чеки отдайте мне. Клянусь, вы, как наш клиент, не потеряли ни единой копейки.
   Да, в самом деле. Те новости, что привёз Авраам, для Александра были полной неожиданностью, он, ожидал всего, только не таких известий. После таких новостей, первым делом, были обменяны обе чековые книжки, и только после этого пошёл деловой разговор на тему: "Что со всем этим будем делать? Как будем искать этих финансовых аферистов? Как накажем хапуг недоброжелателей?" - Сидели долго, спорили, даже ругались. Устали настолько, что в спорах перестала проявляться повышенная эмоциональная напряжённость собеседников, да и возникала необходимость в нескольких перерывах, с небольшим перекусом. Кстати, во время второй так сказать огромной "переменки", Саша повёл Каца в свою мастерскую, где его особо доверенные ученики обычно мастерили револьверы для личного пользования, или прочие поделки, кои необходимо прятать от посторонних взглядов. Так что, Авраам своими глазами увидел как мальчишки, по просьбе графа отложив в сторону окончательную доводку восстановленного ими парового двигателя, собрали из привезённых со склада, заранее обработанных заготовок револьвер, сильно напоминающий детище Леона Нагана. И ещё, это изделие имело калибр приблизительно 9 мм‎. плюс - минус немного. Утверждать, что соответствие в физических параметрах должно было быть точным, являлось легкомысленной ошибкой. Разные миры, значит и разные меры длины и веса. Потому что, местная метрическая система была рассчитана совсем по другим эталонам.
  - Таки Саша, - возликовал Кац, взяв в руки только что изготовленное в его присутствии оружие, - это чудесно! О вэй`з мир! Мне и моим амбалам, срочно нужны именно такие "игрушки". И не желаю слушать никаких отговорок.
  - Не всё так просто в этом мире, мой друг Абрам.
  - Я оплачу любую сумму, которую вы назначите. Лишь бы это были именно такие клоны наганов и на них стояли ваши глушители.
  -В изготовлении этих игрушек как раз и нет особых проблем, кроме одной. Зачем вам оружие с глушителем, если ваших стрелков будет демаскировать огромное облако порохового дыма? Это показало их применение в той акции возмездия. Помните? Благо всё происходило ночью, но больше одного раза, выстрелить не получалось, закрывался весь обзор.
  - Так вы что, не можете изготавливать бездымный порох?
  - Да, представьте себе, не могу. Я приблизительно знаю, как его делать. Но. Не уверен в точности его рецептуры, да ещё, я помню, как поначалу страдали, то есть гибли его изготовители, вместе с производственными помещениями. Как решить эту проблему, я к несчастью также не знаю.
  - Тогда успокойтесь. Ваш друг давно решил эту вашу так сказать проблемку. Меня, до попадания сюда, учили самостоятельно изготавливать всё, что может понадобиться в моей нелёгкой борьбе, как говорится: "Из всего, что валяется под ногами". - Вот только, мне негде было применять этот самый бездымный порох. Заряжать им местные "пукалки", это полный абсурд. А так.... Ну изготавливал я его иногда небольшими партиями, для снаряжения им некого подобия гранат. Так что давайте, собирайте ваше секретное оружие, а порохом для его патронов я вас обеспечу. Вы же понимаете, вся продукция пойдёт только для наших, внутренних нужд.
  - Договорились. Но и вы, про поиски неких авторов наших проблем, тоже не забывайте.
   В тот день, Авраам уехал от Александра поздно. По условиям достигнутого ими негласного договора, он заказал у графа двадцать револьверов и обещал в ближайшие дни поставить ему определённое количество бочонков с бездымным порохом, гранулированным. Необходимо было не только снарядить определённое количество патронов, но и подобрать оптимальную пороховую навеску для наилучшего сочетания, бесшумность стрельбы - убойная сила. И ещё, не забыть сказать спасибо господину Леону Нагану, сумевшему добиться полной обтюрации.
   Процесс вооружения амбалов лучшим на нынешнее время спец оружием пошёл. Вот только, не всё у ювелира было так хорошо, как хотелось. Через пару дней после вышеупомянутого разговора, исчез директор подконтрольного Кацу банка. Бог с ним, если бы, пропал только этот человек, его бы всё равно искали, но, не устраивали в стольких местах тщательный обыск. В том-то и дело что вместе с Мендель бесследно "испарились" оба его охранника, и семья этого управленца. Заодно с ними и "растворилось" все золотые монеты, хранившиеся в его служебном сейфе - так называемый "личный кризисный фонд для поддержания незыблемости уставного капитала". Что в совокупности, совершенно не давало повода для излишнего оптимизма или умиротворения. И как издевательская насмешка, было то, что соседи исчезнувшей четы Мендель утверждали, якобы Алон давно собирался перебраться на постоянное место жительство за рубеж. Напрямую он об этом ни с кем не разговаривал, поэтому получаемая от этих людей информация сильно разнилась. Кто-то говорил, что их соседушка иммигрировал в Австрию, кто-то утверждал, что в Испанию, а некоторые указывали на САШ. Произведённый осмотр дома показал, что хозяева покидали его поспешно, неожиданно даже для самих себя; второпях побросав на полу некоторые необходимые в быту вещи. Так что, что хочешь, то и думай.
   А думы были не очень хорошие. Дело в том, что оба амбала, охранявших директора, исчезли, так и не позаботившись о дальнейшем благополучии своих семей. Остались брошенными их молодые жёны и малые дети, которые кстати, прибывали в полном неведении о нынешнем местонахождении своих кормильцев. Да и, по словам их товарищей, так предать родню, те не могли, а это значит только одно, парней убили, а тела спрятали. И снова становиться ясно то, что ничего в этом деле не понятно. Сам Алон, никак не мог справиться даже с одним своим телохранителем, значит, в этом "грязном" деле, ему кто-то помогал. Возникает закономерный вопрос: "Кто?" - И он, естественно, остаётся без ответа.
   Время работало на беглеца и именно поэтому, по столице разбежались мальчишки, высматривая детей Алона. Если беглый директор ещё не покинул столицу, то кто ни будь из его сыновей, обязательно вылезет из своего временного убежища. Все помнили, что оба отрока зарекомендовали себя подвижными, неугомонными сорванцами, а это значит что длительного "заточения" они не выдержат. Не использовать этот пусть мизерный, но шанс Авраам не мог. Ну а амбалы Каца, ездили по округе, выспрашивали на вокзалах носильщиков, или беседовали с ямщиками. Однако вороватого директора нигде не видели, и как он умудрился покинуть столицу, было непонятно. А если так, то жизненно необходимо вычислить, кто мог помочь ему бежать и наказать всех виновных. Чтоб это сделать, желательно как можно более оперативно выяснить, кто из горожан, в эти дни неожиданно куда-то уезжал. А тем временем, "веселье" продолжалось и набирало обороты.
   Поиски бежавшего предателя шли непрерывно, не прекращаясь ни на минуту, и они пока что были безрезультативны. Но, человек не может исчезнуть без следа, поэтому, рано или поздно, есть шансы его обнаружить. А там, при должной удаче, можно и схватить виновника этого грандиозного переполоха, после чего, задать ему множество вопросов. Отрабатывался ещё один вариант, по которому, на этого "Иудушку" можно выйти и через реализаторов "липы", так как именно он мог продать аферистам базу клиентов. Конечно, изготовители фальшивок могли взять образцы подписей и бланки чеков во время какой-либо сделки. Но. Как быть с теми редкими случаями, когда клиенты ни разу не выписали, ни единого чека? Снова одни лишь вопросы.
   К великой радости Каца, именно в этом направлении уже произошли некоторые сдвижки и появились шансы на успех. Так что, в один прекрасный день, поближе к вечеру, Авраам посетил один из тайных подвалов находящихся на территории принадлежащих его амбалам угольных складов. Когда он в него вошёл, то его взору открылась следующая картина, большая комната с округлёнными сводами потолка, множество весящих на каменных стенах масленых светильников, принесённых сюда и зажжённых только по причине его появления. Посреди этого помещения стоит четыре тяжёлых, железных стула с высокими спинками и на каждом из них, сидит голый юноша. Более точно, описание должно звучать именно так: "Пленные сильно избиты, обнажены и привязаны кожаными ремнями к своему пыточному месту. Рядом с каждым узником стоит пара амбалов, весьма свирепого вида, и сверлящих свои жертвы кровожадными взглядами". - С минуту постояв, с неким сочувствием во взгляде, рассматривая невольников, он обратился к своим людям:
  - Ну почему же вы сынки такие непослушные. Я же говорил, что не надо так сильно издеваться над этими отроками. Необходимо было припугнуть их легонько, и не более того.
  -Так хозяин. Мы-то сперва и не хотели их бить. Ток ма они, нас, стало быть, оскорбляли какими-то иноземными словечками. Как-то так, и всем своим видом давали понять, что не желают с нами общаться. Мол, не ровня мы им.
  -Эх. Как были дуболомами, так ими и остались. Эх-хе-хе. Ну ладно, пошли вон, бездари. Я сам с людьми поговорю. Доброе слово, оно и кошке приятно.
   Надо сказать, что этот немудрёный спектакль подействовал на пленных так, как на это и рассчитывал старый ювелир. Ему уже было известно, что задержанные в разных местах столицы юноши пытались реализовать поддельные чеки, на чём и попались. Скрутив, их обыскали, но обнаружив у них в бумажниках ещё по несколько фальшивых расписок, этих молодцев не сдали в полицию, а конфисковав подделки и "навешав тумаков" вытолкали из банка взашей. А когда они пропетляв по переулкам и проходным дворам, удалились достаточно далеко и после короткого разговора, взяв у неприметного мещанина ещё пару бумаг, были через пару кварталов захвачены и доставлены в эту темницу. Ну а за этим странным субъектом, с которым контактировала вся четвёрка, было установлена скрытая слежка. Но, не о нём сейчас ведётся речь. После двух часового избиения, унижения и прочих издевательств, появление спокойного, в чём-то даже жалостливого еврея было как стакан прохладной воды для измотанного жаром пустыни странника.
   "Ну что отроки, надеюсь вы сами понимаете, что попались на воровстве. Причём, это преступление имеет один отягчающий момент, для похищения моих денег вы использовали поддельные документы". - Пленники молчали, а Авраам изображая из себя усталого, но очень добродушного дедушку, поочерёдно рассматривал пленных. Хотя, в условиях плохого освещения, поспешно и неаккуратно выбритые налысо, с разбитыми лицами, парни были почти неразличимы. Всего-то разницы, у кого-то сильнее расквашены губы, у кого-то закрыт отёком правый глаз, у кого-то левый, на этом всё. Все вместе, они, как могли, то есть позволяли последствия недавно перенесённых побоев, смотрели на Авраама и молчали.
  " Ну что сынки, так и будем в молчанку играть? - окончив свой неспешный осмотр, поинтересовался Авраам. - О вэй`з мир. Мамочка роди меня обратно. Куда же катится этот мир? Ну, никто не желает общаться со старым, добрым евреем, абсолютно никто. А всему виной, таки моё чрезмерное добродушие и человеколюбие. С этим срочно надо что-то делать. Да-а-а, они прямо-таки, игнорируют меня".
   Вновь, ответом на эти слова было безмолвие. Под сводами подвала, только и слышалось якобы старческое кряхтение Авраама, сопение перебитого носа одного из пленников, и лёгкое, неразборчивое поскуливание самого крупного на вид узника. Выждав ещё минуты полторы - две, Кац снова тяжко вздохнул, сокрушённо покачал головой и, как будто разговаривая с самим собою, бубня себе под нос, но при этом не слишком тихо, так чтоб услышали все кому это адресовано, пробормотал:
   "Да. Времена и нравы уже ни те-э-э. Испортилась молодёжь, да-а-а, как есть, испортилась, эти поцы не желают уважать мою старость и её седины. Да и когда с ними говоришь по-хорошему, они тем более не понимают моей доброты, или не желают понимать. Да-а-а, видимо, правы мои парни, не ценят молодые господа, когда к ним хорошо относишься. Эти гои принимают добродетель за слабость. Да-а-а, дела-а-а. Ну что же, пусть мои мальчики делают с этими шлемазл что хотят, "общаются" с этими неблагодарными гоями так, как сочтут нужным. Глядишь, и в самом деле, от этого будет больше толку. Да-а, пора старому еврею на покой, становлюсь слишком сентиментальным".
   Обиженно бормоча, и слегка жестикулируя руками, Авраам продвигался к двери нарочито неспешной, шаркающей походкой и когда он протянул к двери руку, чтоб постучаться, раздался долгожданный, отчаянный крик:
  "Штойте, гошпадин еврей! Я вщё шкажу! Штойте ше!- это был тот крепыш, что всё это время тихо поскуливал, а шепелявил он видимо оттого, что ему во время первичной "обработки", выбили передние зубы. - Тока прошу, не отдавайте меня швоим палащам! Пожалушта! "
   Авраам замер, неспешно обернулся, одобрительно посмотрел на сломленного невольника и лилейным голосом проговорил: "Таки приятно видеть умного и главное, правильно воспитанного господина. Вас, любезный друг, сейчас отведут в другую комнату, выслушают ваш рассказ, потом обмоют, обиходят раны, оденут, и отпустят на свободу. Вы уж не держите на моих мальчиков зла. Так они парни хорошие, вот только слишком "горячие", поэтому немного и перестарались. И таки ещё один момент, надеюсь, вы понимаете, что о том, что вы побывали у нас, вам лучше забыть, дольше проживёте. Запомните, для всех кто будет интересоваться, и задавать вопрос: "Кто вас так сильно побил?" - Ответ приблизительно такой: "На меня напали грабители, я отважно отбивался, да вот неудача, не сдюжил с этой толпой и не смог убежать. Вот они, эти тати, не только забрали мои вещи и деньги, так ещё обрили голову своими ржавыми ножами". - Вот как-то так. И ещё раз напомню, молчанье не только золото, но и жизнь, очень долгая и счастливая жизнь. А следовательно, не умение держать свой язык за зубами, наоборот, лютая смерть".
  - А как ше мои товарищи? - поинтересовался крепыш. - Вы их тоше отпуштите?
  - Ой! Не думайте о них.
  - Пошему?
  - Они жуткие упрямцы, но мои мальчики всё равно добьются ответов на все интересующие их вопросы. Вот только те "куски мяса", что от них к тому моменту останутся, лучше будет добить, чем лечить. Гуманнее будет.
   После таких слов, исповедаться захотели все, и норовили сделать это как можно скорее. Уж больно неприятно было для этих парней нахождение в этих стенах, с перспективой продолжения прерванного "веселья". Так что, готовых к сотрудничеству пленных оперативно развели по разным складским помещениям, записали все, что те рассказали, затем сопоставили полученную информацию, на всякий случай, таким образом убедившись в их правдивости. И... поздним вечером, в неприметной братской могиле местного кладбища. Одной из тех, что предназначались для упокоения невостребованных тел, похоронили четыре безымянных трупа. И для этого были свои причины. Первая, все усопшие были членами одного революционного кружка, точнее его боевой ячейки. Причём, двое из них, даже прошли боевое крещение, "зачистив" во время недавних погромов всю семью одного неугодного для их верхушки служащего охранки. Вторая причина, кто-либо из этой четвёрки обязательно проболтается, или пожелает отомстить своим обидчикам. И самая главная, все они видели лицо Каца, а это, как не крути, лишние риски.
   А на следующее утро, неожиданно была обнаружена семья исчезнувшего директора, вместе с её главой и обоими охранниками. Они, оказывается, никуда так и не уехали. Их тела нашли нищие, лазающие в поисках чего-либо необходимого по городской свалке. Лучшие друзья этих изгоев общества, способные обогревать тех в зимние ночи, заодно и их охранники - собаки, при одном из проходов по этому "полю чудес", как по команде, почти все сразу начали яростно копать яму. Подозревая, что верные псины почуяли что-то съестное, и если судить по активности и поскуливанию, в не малом количестве, бродяги так же приняли в этих раскопках самое активное участие. И ужаснулись, откопав несколько трупов, с которых так и не удалось снять ничего более или менее ценного. Благо одному из бездомных, ещё не окончательно пропившему свой разум удалось вспомнить, что некие люди пообещали деньги за любую информацию о месте нахождения одного господина еврейской наружности; женщины, той же национальности, а с ними трёх детей, двух мальчиков лет десяти, и трёхлетней девочки. Подумав немного, бедолага решил, что найденные, успевшие потемнеть трупы, вполне могут быть теми, кого разыскивают уважаемые люди. И поспешил по выученному в результате многократных повторений адресу. И о удача, там его не обманули. К великой его радости, удостоверившись, что это те, кого последние дни усиленно искали, деловые люди заплатили немного больше обещанного - за расторопность и сообразительность. А дальше началось что-то непонятное, даже прибывшая на место скорбной находки полиция, не стала искать виновных среди ютящихся в окру́ге побирушек, что тоже было весьма необычно. В тот же день, все найденные тела захоронили, доставив их на кладбище в закрытых гробах и, на сей раз, могилы небыли безымянными. И ещё, никто из людей Авраама не удивился тому факту, что при покойниках не было обнаружено никаких ценностей. Поиски продолжились, однако уже искали не своих "предателей", а сторонних грабителей-убийц. И занималась этим делом, не только криминальная полиция, так как спускать этим нелюдям убийство своих товарищей, ни Кац, ни его мальчики, не собирались.
  
  

Глава 46

  
   Сэмюель Вайт, сидел за огромным столом в своём кабинете, перед ним находилось множество аккуратных, небольших стопок бумаг и одна совсем мизерная и неприглядная, состоящая из разноформатных, иногда даже мятых листов. Этот не молодой мужчина, неспешно перечитывал именно эти мелкие, небрежно измятые записки. Да-да, это были этакие классические, торопливо написанные деловые записки-отчёты. После чего, ненадолго задумавшись, хозяин кабинета делал соответственную запись в один из четырёх гроссбухов, лежащих перед ним в зоне доступности протянутой руки и, разрывал уже не нужный кусочек бумаги в мелкие клочья. После чего, макулатура отправлялась в корзину; книга для записей возвращалась на место и.... Всё повторялось снова: изучение очередной писульки; анализ полученной информации; отметка в нужной книжке; уничтожение служебной записки. И вновь, чтение и анализ очередного, так сказать, доклада...
   Если посмотреть со стороны, создавалось ощущение, что директор буквально сгорал на работе. Вот только, от его трудов, для банка не было никакой пользы, только одни убытки. То в одном направлении, то в другом, уезжали какие-то курьеры, увозя драгоценную наличность. Правда, с материнского банка, регулярно поступали новые средства, частично компенсирующие расходы, и на том, как говорится, спасибо. Впрочем, нет. Деятельность Сэмюеля не так давно, принесла свои первые плоды, с десяток молодых людей появляющиеся в кабинете директора с завидной регулярностью, открыли счета, которые ежедневно пополнялись на немалую сумму. А один раз, четверо из этих господ, помогли принести одному из своих товарищей три увесистых саквояжа заполненных золотыми и серебряными монетами. Эти деньги, пересчитывали очень долго, выборочно проверяя некоторые из них на подлинность, после чего, распределили полученную сумму между несколькими счетами. Довольный Вайт, даже выписал небольшие премии нескольким служащим банка, и... вся эта поощрённая шестёрка, была гражданами САШ. Да и прошла эта удачная сделка настолько незаметно, что русскоязычные сотрудники, даже не догадывались о том, что в их учреждении была проведена такая колоссальная по объёму финансовая операция. Чудеса, конспирации, да и только.
   Сэмюель, неожиданно прервал череду проводимых им монотонных действий. Сделав в одном из гроссбухов очередную запись, он закрыл его, с удовольствием потянулся, до хруста в спине и казалось даже во всём теле. После чего, с усталой неспешностью, разорвал ставший не нужным клочок бумаги. Затем посмотрел на окно прикрытое жалюзи так, что солнечный свет, струящийся с неба, проходил почти беспрепятственно. А вот заглянуть кому-либо в это окно с улицы, даже расположившись в комнатах или на крышах соседних домов и что-либо увидеть, было нереально. Вставать со стула, этому человеку не хотелось, поэтому, милостиво дав себе любимому пару секунд на потакание этой слабости, Сэм "наступив ей на горло" поднялся, и ... Убрал огромные книги для записей в потайной сейф. Затем, настал черёд корзины для бумаг. Её содержимое, перекочевало в топку печи отопления, расположившись на мелких древесных щепках, затем открылось поддувало, заслонка и в скором времени, после серии щелчков новомодной игрушки русских варваров с непроизносимым именем бензиновая зажигалка, голодный огонёк поглотил все улики проведения тайной операции. А что касается записей хранящихся в сейфе, то те стенографические закорючки сможет прочесть только узкий круг лиц. А для того чтоб сторонний человек имел шанс расшифровать эти записи, он должен знать что документация велась на французском языке. Несмотря на то, что надписи на корешках этих книг, были сделаны на английском и не соответствовали содержанию. Но всё, огонь, как изголодавшийся зверёк, быстро поглотил свою пищу, после чего постепенно ослаб, задымил и угас. Удостоверившись, что пламя "съело" все следы работы тайных агентов, всё, до последнего клочка бумаги, директор переоделся в костюм для выхода в свет, отпёр дверь, и направился в небольшую, расположенную буквально рядом с его банком уютную ресторацию: "Война войной, а обед по расписанию".
   Да, в этом маленьком райке гурманов, как обычно было тихо и уютно, даже в общем зале. Только Сэм туда не пошёл, управляющий, встретил его у входа лично, и повёл в небольшой кабинет, где всё уже было сервировано, осталось только поднести заказанные блюда. Вайт был постоянным, весьма щедрым, одновременно требовательным клиентом и являлся на обед всегда в одно и то же время, отчего и удостаивался такого внимания, почестей и предоставления понравившегося ему столика в кабинетике.
   - Прошу вас, господин Вайт, проходите. - с лёгким кивком головы, сухопарый, имеющий незапоминающуюся внешность управляющий открыл дверь, пропуская посетителя в обеденную комнатку. - Сейчас вам принесут ваш обед. Надеюсь, вы не желаете изменить ваш обычный заказ?
  - О нет. Вы же знаете, что главное для меня, это качество предлагаемой вами еды. А стейки и бобовый суп, в приготовлении вашего шеф-повара, соответствуют всем моим требованиям.
  - Тогда сей момент, всё будет доготовлено. Проходите. Сашенька сейчас поднесёт вам аперитив.
   Сэм, сдержано улыбнулся только уголками губ и проследовал к столу, занял единственный стул и привычно осмотрелся. Да, он не зря выбрал этот закуток чревоугодия для проведения ежедневного ланча. Тёмно-серая драпировка стен, современный электрический светильник в виде простенькой рожковой люстры, дающий не яркий, тёплый свет. И главное, свежий букет светов, стоящий посреди большого стола. А запах, сто за запах, слегка горьковатое степное разнотравье, в сочетании с аскетичной обстановкой обеденной комнаты, оно затрагивает ностальгические нотки. Сразу вспоминается детство, когда он с отцом выезжал в прерии, чтоб проконтролировать работу работающих на его семью ковбоев. Тех трудяг, что постоянно перегоняют стада с одного пастбища, на другое. Эх, в те времена отец его учил, что по всем законам жизни, необходимо бить первым и никому, ничего не прощать. Необходимо быть своим парнем для тех, кто на тебя преданно работает и не жалеть посторонних. Время прошло, детство окончилось, и Сэм покинул отцово ранчо, которое перешло во владение старшему брату и, Вайт младший, сделал свою, весьма успешную карьеру. И каково же было его удивление, когда с ним, находившимся в варварской стране, заговорили на его родном языке, не на чистом английском, а на американском диалекте. Далее вообще неожиданное чудо, угостили хорошим пивом, бобовым супом с запахом костра, и прекрасным, сочным стейком на кости, расположив иноземного клиента в этом уютном закутке.
  - Сэр, разрешите войти? - Послышался приятный голос Сашеньки, девица хоть и говорила как подобает только истинной англичанке, но, не смотря на это, была чертовски хороша и приветлива.
  - Входи, рыжая бестия. Надеюсь принесённое тобою пиво достаточно охлаждённое?
  - Да сэр, оно прямо с ледника.
  - Ставь его на стол, и не торопись меня покидать. И сколько раз тебе говорить, не говори мне сэр, обращайся просто Сэм.
  - Хорошо Сэм. Желаешь что-то заказать ещё?
  - Надо подумать, может быть, ты чего насоветуешь?
   С этими словами, пятерня Вайта легла официантке на ягодицу и легонько сжала её. Его глазки с заигрывающим прищуром лукаво сверкнули, а в голосе послышался низкий, по мнению Сэма, нравящийся всем женщинам обертон. Девица никак на это не отреагировала. Она стояла, и делала вид, что задумалась над прозвучавшим вопросом. Она давно знала, что дальше этого грубого флирта никаких действий не будет, зато в чаевых появится дополнительная, не маленькая сумма, значит можно и потерпеть: "Чай с меня не убудет, зато какая хорошая добавка к заработку". - Это, или нечто подобное подумала Александра и улыбнулась своим мыслям.
  - Знаете, у нас, буквально сегодня, появился неплохой виски. Может быть вам принести его?
  - Нет, не сто́ит мешать пиво с этим крепким напитком. А от пива я не никогда не откажусь. И не упрашивай меня это сделать.
  -Ну-у-у, не нашу русскую, ни европейскую кухню ты не уважаешь, значит, она отпадает. Знаешь, Самюэль, я отважусь предложить тебе жареный картофель, это прекрасный гарнир к твоему любимому мясу.
  - За что я тебя люблю Бестия, так за то, что ты знаешь, что нравиться настоящему ковбою. Неси!
   После лёгкого шлепка по пятой точке, официантка притворно взвизгнула и с игривой суетливостью убежала. А сэр Вайт, налив в бокал пиво, изредка поднося стеклянную ёмкость к губам, стал неспешно его цедить. И вновь его мыслями завладела его работа. Он думал, что пора делать перерыв в массивном выбросе поддельных чеков. Сотрудники атакуемых банков уже насторожились и будут очень бдительны. Надо дать время, чтоб они если не успокоились, то устали быть в постоянном напряжении, расслабились. А он и его люди уже перевыполнили поставленную перед ними задачу. Оба банка, с которыми сотрудничала его основная цель, получили сильнейший "удар под дых". Мало того что они понесли прямые финансовые потери и вынуждены тратиться на изготовление и замену чековых книжек, так в одном из них удалось выкрасть огромную сумму наличности. Правда, когда он работал с монетами, его насторожило то, что среди них было слишком много стерлингов, судя по отсутствию потёртостей и царапен, ещё не бывших в обороте. Доказать что это фальшивки не получилось, все проверки прошли удачно, однако, неприятный осадок сомнений остался.
  "Да, - думал Сэм, пристально рассматривая бокал с янтарной жидкостью. - это точно. Пора делать технический перерыв. Тем более, тела директора и всех остальных, кого ликвидировали вместе с ним, как стало известно, сегодня обнаружили. А это значит, что уже сегодня, банкиры начнут усиленно рыть землю. Необходимо дать распоряжение на ликвидацию нашего "крота". Этот варвар уже отработанный материал. Сегодня же, когда он "приползёт" к покорившей его девке с порцией новой информации, необходимо его убрать, вместе с его "сладкой ловушкой". Имитируем ограбление, следы прижизненной пытки, перевёрнутые вверх дном комнаты небольшого домика и прочие ухищрения, создадут прекрасный ложный след. Пора рубать хвосты, и точка. После, когда это понадобится, найдём новых предателей и исполнителей".
   То, что именно этот самый предатель, "обработанный" и покорённый девкой молодой еврей по имени Давид, достал образец чековой книжки, почти всю информацию о клиентах и образцы их подписей, было не важно. Человек, предавший своих товарищей, не остановится перед предательством своих новых хозяев, это аксиома жизни. Тем более, в скором времени станет известно, что именно Давид угостил ночного сторожа водкой, после приёма которой, тот уснул, так и не выпроводив своего благодетеля из банка. И то, что именно в эту ночь исчез директор и огромная сумма денег выдаст "крота" с головой. Его счастье, что все грехи валили на пропавшего директора, сейчас же, под подозрение попадут все. А сторож, вряд ли будет долго утаивать то, что с ним случилось после приёма только единственной рюмки "антигрустина", не помогла даже предварительная, обильная закуска.
   Когда поутру следующего дня, амбалы Каца, узнали, что один молодой служащий банка не вышел на службу, они, заподозрив недоброе, явились к нему. То, его мать старушка и родная младшая сестра Сара, в один голос заявили, что Давид этой ночью дома не ночевал. По их мнению, он мог остаться у своей новой пассии, той бесстыдницы - из гоев, которая имела в столице своё домовладение. Её адреса, естественно, никто из них не знал, так что найти, где проживает эта женщина, и поинтересоваться, почему Давидик не вышел на службу, было весьма затруднительно. И тут, нежданно-негаданно, помогла доблестная полиция. А получилось это так. Поутру, сонно ругаясь на обывателей, которым не спится в такую рань, околоточные прибыли по вызову соседей некой Юзефы Мазур. То есть бдительных мещан, которых обеспокоило то, что молодая женщина не вышла встречать пожилую молочницу, для покупки заказанных ею двух горшочков свежего молока. Насторожили и распахнутые настежь калитка, как и входная дверь дома. Входить туда самостоятельно, люди побоялись, слишком были свежи воспоминания о ночных погромах. А когда, прибывшие по вызову служивые правопорядка заглянули в дом, то их стошнило, в буквальном смысле этого слова. Уж сильно жестоко пытали хозяйку и её сожителя, злодеи действовали дерзко, и излишне кроваво. Да и выпотрошенные шкафы, сундуки и разбросанные вещи, говорили о последующем ограблении жилища. Удивляло одно, никто из обывателей, этой ночью, не слышал криков истязаемых жертв.
   Обоих убитых довольно быстро опознали, даже сожителя, выручило то, что рядом с телами, буквально на столе, валялись его документы, да и лица жертв, по "счастливому стечению обстоятельств" не были изуродованы, что нельзя сказать о телах. Так что когда Аврааму доложили о случившейся беде, он поначалу пришёл в состояние сильной ярости, и даже разбил о стену, стоявший на его столе графин. Затем, "выпустив излишний пар, остыл". И, немного посидев в полном одиночестве, подумав, вызвал своего старшего сына и велел, на всякий случай, проверить все дела Давида. Изучению подлежали как банковские, так и прочие делишки юноши. А там, всплыло такое..., оказывается погибший, в день исчезновения директора, напоил сторожа, который, в свою очередь, сам тихо недоумевал тому факту, что его "свалила с ног", небольшая рюмка водки. Да, это было что-то нереальное. А самое главное, странное было то, что принял он её не натощак, и как утверждал, только сдавшись долгим уговорам Давидика, мол: "Выпей дядька Коля за здоровье моей невесты". - Да и повод вроде как был серьёзный, в скором времени, юноша собирается жениться и желает, чтоб за него порадовались все знакомые ему люди. Об этом его сердечном увлечении, конечно же, знали многие, парнишка любил похвастаться своими амурными победами, только в тот день, предложения "опрокинуть шкалик" удостоился лишь сторож. Что было очень странно.
   Поэтому, уже на следующее утро, амбалы обыскали дом и подворье незадачливого "жениха" и случайно нашли в его комнате маленький тайник. Неумелый такой тайничок, наивный, можно сказать детский схрон. Здесь хранились завёрнутые в тряпицу книжки денежных вкладов на предъявителя, выданные каким-то американским банком "King, Lieran & Co". И когда только этот пострел успел ими обзавестись? И главное, сделать это не покидая территории империи.
   Дальше было ещё интереснее. Несколько взяток нескольким чиновникам, помогли выяснить, что госпожа Мазур, не так давно была весьма популярной, можно сказать, элитной проституткой Стеллой. Она, эта Стелла, неизвестно каким образом смогла получить обыкновенный паспорт мещанки и даже купила отличный дом. Как она смогла это сделать? Вопрос из всех вопросов. Однако получить на него ответы, невозможно, так как её бывшая "мадам"(сутенёр, содержательница притона) жизнерадостная, имеющая большой успех в своём "лёгком" бизнесе мадам Эльза, выпила на ночь сильнодействующий яд и сейчас, держала ответ перед высшим судом. Приходилось признать, что на этом, все следы обрывались. Ведь сами по себе, три зарубежных счёта ничего не значили, они все были анонимные. И скорее всего, в скором времени счета окажутся недействительными - по заявлению некого владельца утерявшего их во время путешествия по России и каким-то чудом сумевшего доказать свои права на владения ими. Всё, финита. Один такой факт, ещё не улика, а других не найдёшь, ясно что "все хвосты уже подчищены". А быть может, эту находку специально подкинули, - радуйтесь мол "черти" нашей подачке и, не лазьте под ногами, не ройте своими погаными рылами там, где не положено, не мешайте людям вести их тайные дела.
  
  

Глава 47

  
   Именно эти мысли мучили Авраама, когда он трясся в карете по дороге, ведущей в имение графа Мосальского-Вельяминова Александра Юрьевича. А разговор с этим молодым человеком, имел все шансы стать весьма напряжённым. Так что шествие к людскому входу и подъём по его узкой лестнице, прошли незамеченными. Странно. Видимо таким образом сказывалась накопленная за последние дни усталость.
  - И я рад вас видеть, дорогой мой друг. - вернул Авраама в действительность добродушный голос Александра.
  - Ой, здравствуйте граф. Извините меня за такое моё неуважение - не со зла.
  - Странно, Вы же первым со мною поздоровались, дружище. О каком неуважении вы говорите? С вами всё в порядке?
  - Простите Александр Юрьевич, возраст и усталость берут своё. Я уже не сплю несколько суток, так, подрёмываю урывками и всё. Иначе, давно бы свалился. Вот мой переутомлённый мозг и начал сбоить.
  - Да брат, я знаю о твоём горе. То есть, обрушившуюся на тебя череду страшных событий. И про эти фальшивые платёжки, и то, что выкрали, а затем убили твоего директора банка. Кажется, эти нелюди вырезали всю его семью, даже детей. Что творят, гады...
  - Да. Я из-за этой потери до сих пор прибываю в шоковом состоянии, и даже не начал искать ему замену.
  - Это ты зря. Покушение на твоих сотрудников, это конечно удар в спину. Но насколько я тебя знаю, в этой жизни ты переносил и более мощные потрясения. А самое главное, выходил из этих свар победителем.
  - Саша, хватит этой мерзкой светской беседы не о чём. - резко сменил тему разговора ювелир. - Да, я прозевал появление сильного врага, и он нанёс мне мощнейший удар. И по этому поводу плакаться в чью-либо жилетку, я не собираюсь. Надеюсь, вы это поняли, и "толочь в ступе воду" не собираетесь. Не нуждаюсь ни в чьей жалости.
  - Вот это уже другой разговор.
   С лица Александра исчезла приличествующая моменту маска сочувствия, и, он стал максимально серьёзным.
  - Да, Сашенька, относительно "другого нашего разговора". Вы случаем не заметили, что против нас началась война - на уничтожение.
  - С чего вы так решили?
  - Не знаю. Но вот когда ты услышишь кое-какие подробности, ты сам прийдёш к такому же выводу.
   Немного позднее, прошло чуть более трети часа, а Кац по-прежнему рассказывал обо всём, что было тайной для посторонних. В этом рассказе говорилось и про похищенные из сейфа деньги, и про предательство одного неблагодарного служащего, некого Давида. Так что в конце этого монолога, граф с трудом удерживал маску полного спокойствия.
  - Поэтому Сашенька, прошу вас ускорить сборку партии моих револьверов и увеличить выпуск спец боеприпасов к ним. Ибо, сколько бы вы их не сделали, их всё равно будет мало.
  - Револьверы и глушители к ним давно готовы и вы, можете их забирать прямо сейчас. Как и по пятьдесят патронов на каждый ствол.
  - Спасибо Саша, только этого мало. Мне сейчас нужнее чтоб вы наладили выпуск ППШ, помните, я вам о них уже говорил. Не поверю, что вы их не сможете повторить это простое в производстве оружие.
  - Абраша, я не понимаю, зачем вам "Папаша"? Ведь для него ещё не пришло время. Сейчас идут не те воины и наши генералы не готовы к повышенному расходу боеприпасов. Доказано испытанием моих пулемётов.
  - Бог с ними, этими испытаниями, мне нужен "папаша", он нужен мне ещё вчера. Мне предстоит воевать против многих врагов и много в кого стрелять.
  - Прости друг. Я согласен поставить тебе больше револьверов, чем ты запросил. И если ты поставишь мне больше своего пороха, как и нескольких более или менее знакомых с механикой парней, то я существенно увеличу поставки боеприпасов. Латунь, свинец и всё необходимое для изготовления капсюлей у меня есть, и в немалом количестве.
  - Но револьвер, не тот пистолет, который мне нужен. Его слишком долго перезаряжать...
  - И эту проблему, возможно более или менее решить. На моих "наганах", предусмотрена быстрая смена барабанов. И каждый твой боец может носить их по несколько штук в подсумках. Только найди умелого скорняка и пошей их. И ещё, не забывай про одно хорошее преимущество револьверов. Они, на поле битвы не оставляют гильз, которые мы можем повторно перезарядить.
  - О вэй`з мир! Сашенька, вы меня убиваете, но я, сейчас, согласен и на это. Но в скором времени, мне понадобится более продвинутое и мощное оружие.
  - Как только создам соответствующие мощности, так сразу. И да, в тренировках и силовых операциях, будут участвовать и мои парни, пусть даже под началом ваших командиров. Им тоже необходимо нарабатывать опыт работы в подобных ситуациях.
  - Замётано.
   - Странно. Неужели в лесу сдох кто-то очень огромный, ведь ты так быстро на всё согласился.
  - Сашенька, сейчас не время выяснять чьи "яйца" круче и кто из нас кого половчее, да покрасивее объегорит компаньона. Стоит вопрос о нашей жизни и смерти. Нас хотят или обанкротить, это в лучшем случае, или даже убить, что более вероятно. Ну, если судить по тем архаровцам,(в этом мире не было полицмейстера Москвы Николая Петровича Архарова, но, не смотря на это, в общении оба попаданца употребляют в своей речи это выражение, по привычке) которые, кстати, граф, готовили на вас нападение, последнее более вероятно. В том, что против нас обоих действует один и тот же противник, я уже не сомневаюсь. По крайней мерея убеждён, что в вашем деле, как и в моём, имеется повышенный интерес одного банкира, из САШ. Жаль что-либо доказать у меня не получится. Так.... Что-то чувствую, о чём-то догадываюсь, а что-либо ему предъявить я не могу.
  - Ты это о чём?
  - Схема всех этих махинаций одна. Как будто один человек её уже наработал и эксплуатирует для достижения неких своих корыстных целей. Это и использование как расходный материал юнцов с взором горящим - наших отроков, бунтарей, революционеров. Также задействован местный криминал, причём, обязательно подконтрольный неким полицейским чинам. А как вам слухи о том, что одно время, рядом с этими слугами закона, "крутился" некий иноземный банкир? Поговаривают, что в начале, он побывал здесь сам, а сейчас, на постоянной основе, присутствует его доверенный представитель.
  - Дела-а-а.
  - Не то слово. Мои пацанята проследили, куда те зомбированные юноши носят свой барыш. Эти доморощенные диссиденты, даже не подозревают о том, что они нечто иное, как расходный материал, который могут в скором времени убрать их же глубоко уважаемые заказчики. Ну, я имею в виду тех исполнителей, кто нас грабил, используя фальшивые чеки. Место куда сносится всё наворованное, это банк "Империя", недавно поглощённый неким американским банком. Что только усилило мои подозрения о зарубежном следе.
  - В каком смысле поглощён? Штатовцы что, его купили?
  -Не-а. Банк захвачен, причём сделано это весьма талантливо и виртуозно. Видишь ли, эти нелюди, мягко говоря, действовали не совсем честно, но, доказать незаконность их действий, невозможно. Все их задокументированные деяния балансируют на грани законности, а что выходит за её приделы - недоказуемо. Да и покупка произошла за самую минимальную, условную цену. Стоило ещё хоть капельку удешевить этот, если можно так выразиться товар, и у многих заинтересованных господ, возникнут нехорошие подозрения. И что самое подозрительное, в часть этой смехотворной оплаты, вошло погашение неизвестно откуда появившихся долговых расписок.
  -Так ты хочешь сказать, что в скором времени так будет захвачен и подконтрольный тебе банк.
  - Да, похоже наши злейшие "друзья" к этому и стремятся, однако у меня есть эффективное "противоядие", амбалы и их пацанята. Да и тихий захват дело не такое уж и быстрое, как ты мог подумать, все окружающие должны быть уверены что "банкротство" моего детища это естественный процесс. Например, я уже точно знаю, что за подставным владельцем ведётся пристальное наблюдение. Стоит ему пойти в полицию, ... да мне кажется это самый абсурдный шаг, если Мойша туда дойдёт, то никакого толку с этого не будет. А я, да сих пор числюсь всего лишь самым крупным вкладчиком своего банка. Ко мне тоже повесили хвост, но наблюдали не долго - успокоились. Так что отныне, у меня "развязаны руки".
  - И ты хочешь устроить бойню как в тамошних дешёвых амеровских боевиках?
  - Сашенька, не смотри на меня как на идиота, ты ошибаешься. Приручённый криминал, конечно же, будет уничтожен и это не обсуждается. Точнее, в основном, под "карающий нож" попадёт его верхушка, которая хоть что-то знает о нас. А касаемо остальных фигурантов, будет видно, для принятия окончательного решения, ещё слишком мало информации.
   В тот день, Кац уехал весьма поздно, а Александр на три дня засел в своём кабинете. Он переворошил все свои архивы, выискивая понадобившиеся ему чертежи и расчёты. Эти бумаги были составлены для того, чтоб воспользоваться ими в далёком будущем. Так, чтоб в нужное время не "кусать локти" от того, что многое со временем позабылось. И на тебе, пригодились намного раньше.
   Сказать что на эти дни, граф стал полным затворником, это значит обмануть. По три раза на день, ему, приходилось прерываться для неспешной семейной трапезы. И дабы не заставлять нервничать беременную супругу, по не так давно установленному обычаю, устраивать с ней утренние и вечерние прогулки по парку. Что впрочем, также благоприятно воздействовало на молодого человека. Милое, восторженное щебетание Елизаветы умиротворяло. Девчонка искренне восторгалась тем, как она справляется с обязанностями хозяйки поместья, отчитывалась перед мужем в своих мелких победах на этом "нелёгком" поприще. Она откровенно хвасталась, напрашивалась на похвалу, но умудрялась делать это настолько мило, по-детски наивно, что Сашу это немного веселило. Было много и других тем, будущая мать болтала не о чём, и делалось это с такой обворожительной непосредственностью, что ни капельки не раздражало, по-прежнему продолжая забавлять.
   На четвёртый день "мозгового аврала", полили осенние дожди, и ставшие традицией прогулки с женою по парку прекратились, сменившись недолгими беседами в небольшом зимнем саду. Это было основной переменой в быту молодой супружеской четы, так как хляби небесные извергали потоки в неимоверном объёме. Смотря из окон на эту мощь, казалось, как будто природа в экстренном порядке старается выполнить и перевыполнить спущенный свыше "план по поливу" земли. А Александр, с началом ливней, переместился в свою мастерскую, где под его контролем, а по необходимости Петра Увельского, несколько его учеников перечерчивали на чистовик огромные листы с черновыми чертежами. Что также занимало весь световой день, а бывало и большую часть тёмного времени суток.
   Прошёл месяц, ситуация с захватчиками до сих пор находилась в подвешенном состоянии. Получалось этакое тяжкое, неустойчивое равновесие сил. Одна сторона ещё не накопила силёнок для нападения, вторая, обороняющаяся, не была готова к нанесению превентивного удара. По крайней мере, именно так, Александр воспринимал сложившуюся ситуацию. А в последнее время друзей по несчастью настораживало то, что перестали "всплывать" фальшивые чеки. Значит, недоброжелатели окончили этот этап подготовки и приступили к исполнению другой его стадии, вскрыть которую ещё не получалось. Так, была кое какая информация, но полной картины происходящего она не давала.
   Именно поэтому, чтоб в нужный момент встретить опасность во всеоружии, Саша, как мог, ускоренно развивал свой новый проект. Одним из этапов которого была максимально допустимая механизация снаряжения боеприпасов. Надо сказать, занимался он этой проблемой давно, как самостоятельным направлением, но никак не получалось добиться стабильности работы своих, так сказать изделий. Но видимо, стрессовая ситуация как-то простимулировала мыслительные процессы, а может быть подошло время очередного озарения, и, вуаля,( франц. Voi la - посмотрите-ка) пусть не в полном объёме, но этот вопрос был решён. Новый вид патронов - нагана, производился по новой, настроенной только на этот процесс технологии. Было механизировано многое: за исключением изготовления гильз; установкой капсюлей; засыпки пороха и покрытия готового боеприпаса воском, делалось это для предотвращения отсыревания патронов в дождливую погоду. В остальном, победа! Удалось создать приспособления, напоминающие каких-то огромных, нелепых монстров, которые значительно ускорили процесс. Спасибо Графу Мусин - Елецкому младшему, он, регулярно поставлял металл нужного качества, по-дружески "не задирая до небес" его цену. Хотя, в военное время спрос на железо увеличился, и цена, в самом деле, стала "заоблачной". Однако закупая у других поставщиков сырьё для изготовления латуни, приходилось "душить просыпающуюся в этот момент жабу", потому что деваться было некуда. Шли дни, а окончания аврала так и не было видно.
   В один такой "прекрасный" день, поближе к вечеру, как только более или менее подсохли дороги, прибыл встревоженный Кац, которого сопровождала усиленная свита из молодых амбалов, чего он раньше, себе, не позволял. И зачем-то он, привёз на трёх грузовых телегах разобранный паровой двигатель. Как Авраам пояснил управляющему, привёз он агрегат в дар графу. Вот только, отогнав телеги к дальним мастерским, его мальчики, никого к ним не подпускали, что было весьма странно. И только оказавшись в кабинете Александра, ювелир весьма тихо, почти шёпотом заговорил:
   "Сашенька, наши дела намного хуже, чем я думал. В наездах на нас задействованы такие люди, что мне становится страшно".
   И только сейчас, Саша заметил, как постарел и осунулся мастер. Нет, с большой вероятностью можно утверждать, что до того момента когда за ним закрылась дверь кабинета, ювелир держался, и заметить произошедшие с ним перемены было трудно. Да что там трудно? Почти невозможно. Ведь он так бодро отдавал приказы своим людям, украшая свою речь своими колоритными, якобы национальными шутками и прибаутками. И вот сейчас, расслабился. А быть может, как сейчас, так и на улице, всё это были соответствующие моменту маски. Кто его знает? Но в данный момент, Перед графом был уставший, испуганный старик. Впрочем, продлилось это ведение не долго. Нет, Авраам не помолодел, и не стал выглядеть бодрее, он, можно сказать, мобилизовался.
  - Саша, я допустил грубейшую ошибку, которая может нам аукнуться большой бедой. - после недолгой паузы, без спроса сев на стул, проговорил ювелир.
  - Авраам, не смотрите на меня таким взглядом, я не мессия и не отведу вашу беду одним только движением руки. Для начала, хоть расскажите что произошло.
  - Ах да. Простите. Как вы уже знаете, мои люди установили наблюдение за несколькими подозрительными домами.
  -Знаю. Мы с вами это уже оговаривали.
  - Не перебивайте меня. Я немного путаюсь, потому что, до сих пор пытаюсь разобраться в сложившейся ситуации. Дело в том, э-э-э, на этой неделе, в мой банк внесли весьма крупные вклады. Э-э-э это были четверо уважаемых дальних родственников нашего губернатора.
  - Так по этому поводу нужно только радоваться.
  - Не всё так просто. Их вклады были внесены не казначейскими билетами. В мой банк принесли золотые фунты и доллары. Всё бы нечего, но, среди этих денег, находится слишком много монет моего производства. Понимаешь, не узнать их не возможно, это мои ученики их чеканили. Да, есть у нас способы отличить свою работу от чужой. А это значит, что мне принесли украденные у меня же деньги. И за этими вкладчиками стоит тот, кто убил директора моего банка.
  - Это хозяева банка "Империя"?
  - Конечно же они, гады ползучие. К сожалению, мне удалось выявить всего лишь четыре крупных вклада. А сколько ещё мелких счетов для подрыва работоспособности банка ждёт своей очереди?
  - Стой, Абрашка. А что в этом плохого? Ну, принесли тебе деньги, ты то от этого только в выигрыше.
  - Не всё так просто, мальчик мой, как кажется на первый взгляд. Да, денежку принесли, и любой банкир должен пустить её в оборот. Она уйдёт к другим людям, затем вернётся назад, принеся свои проценты и снова уйдёт. При себе, возможно оставить только небольшую её часть. И вот представь себе такой кошмар. Неожиданно, в банк приходит множество вкладчиков и, требуют экстренно вернуть их деньги. А где их взять? Ведь все они в обороте. Это самый страшный ужастик для любого из местных банкиров. Ладно, я случайно узнал о четырёх крупных провокаторах, и это, на мою беду, родичи чиновника, имеющие в обществе не малый "вес". Но в эту "игру" подключатся немалое количество мелких вкладчиков. Причём, многих из них разыграют втёмную. Возьмут и пустят какой-либо слух, стимулирующий обывателей на закрытие своих счетов. Представляешь, что тогда выйдет?
  - Немного.
  - Вот и я представляю, только слишком хорошо знаю одно, Мойше, а на самом деле и мне, придётся искать средства и влезть в огромные долги. В этот момент, можно брать мой банк как переспелый фрукт, он сам упадёт в подставленные руки. И думается, что произойдёт это в самом скором времени. Единственное что я успел сделать, это вывести из сейфа документы, связывающие этот банк со мною и истинным положением твоих финансовых дел. Перевёз в другое место на временное хранение, так сказать, на всякий пожарный случай.
  - Погоди, Авраам. У меня, в загашнике лежат деньги, из тех, что ты мне тогда выделил. Правда, там, скорее всего половина от той суммы, если не меньше. Но. Я могу дать золотые изделия и слитки. Помнишь, рядом с моим имением пряталась шайка разбойников - это их касса. Так что, начинай штамповать для меня монеты. Возьми все, что тебе причитается за работу, и верни их мне валютой. А я, в свою очередь, когда понадобится, распакую эту "кубышку" и выручу тебя. Всё лучше, чем совсем ничего.
  - А много ли у тебя золота?
  - Пудов пять, шесть. Но, некоторая часть этого клада принадлежит моим бойцам. Гайдуки
  оставили её мне на хранение. Да. Есть ещё и рубли, в облигациях, но их осталось слишком мало.
  - Эти сокровища, не стой ли пропавшей фельдъегерской кареты, которую так и не нашли?
  - С неё родимой. И не только. Эти тати, в своё время, хорошо погуляли, кажется, даже, как минимум парочку иноземных купцов "приголубили" - золотые слитки не наши, клейма и вес слитков османские. Я в своё время интересовался, потихоньку.
  - Хорошо, уговорил. Переработаю я твой презренный метал, как и предложенную тобою ювелирку. Только гипотетическое банкротство моего детища, это не самая страшная беда. Это сильный удар под дых, но не смертельный.
  - Вот как?
  - А ты что думал? Неужели решил, что старый Кац будет паниковать из-за того, что кто-то возжелал отнять его банк? Нечто подобное уже происходило и тогда, мои мальчики вычисляли, обезвреживали и упокоевали всех тех "великих комбинаторов". Но здесь, в этот раз, против нас работают не просто ушлые ребята со связями, а истинные бойцы "тяжеловесы". И я им подставился, по крупному.
  - Как это подставился?
  - Как - как? Каком к верху. В начале, сделал свой банк твоим основным кредитором. А ты в свою очередь, заинтересовал этих людей своею бурной деятельностью и обилием разнообразных новинок появившихся за малый срок. Они, увлечённые постоянной борьбой с потенциальными конкурентами, возжелали забрать твоё производство, как говорится, убить противника на взлёте. Да вот беда с первой попытки у них ничего не получилось. Вот они решили немного выждать, разобраться, в чём они допустили ошибку. По крайней мере, я, на их месте, поступил бы именно так. А тут, в поле их повышенного внимания, попадает мой банк. Он небольшой, с виду беззащитный, так как не имеет высоких покровителей. Те, что у нас есть, "птички не очень высокого полёта" и не страдают присутствием совести. Стало быть этим монстрам, с ними можно и не считаться - купят их толерантность и всё. Кстати. Я ненавижу это слово, то-ле-ран-тность. Но, оно как нельзя лучше подходит тому состоянию общества, когда оно не борется с возникающими угрозами. Но сейчас, мы говорим не об этом, а об обрушившихся именно на нас бедах. Всё резонно, захватив моё детище, наши недоброжелатели получают в свои руки мощный рычаг для воздействия на тебя и как бонус дополнительный филиал для своей деятельности в империи. Понимаешь, финансовая кабала это ну очень сильный механизм воздействия на человека. Вот эти, эти воротилы и взялись за мой "Феникс". Да, кстати, вновь не по делу вспомнилось, в своё время, ради озорства, я свой банк за малым не назвал Гали́ль(израильская штурмовая винтовка, копия калаша), да передумал - люди такого не поймут.
  - Д-а-а, ну и дела-а-а, ничего себе "кашка заваривается".
  - Вот именно что дела, а не делишки. Но главная беда не в этом. Дело в том, что мои мальчики, выполняя недавно данный мною приказ, "пасли" одного важного с виду господина, который вчера сделал пятый, самый крупный вклад. Он, кстати, приехал в "Феникс" на обыкновенной, с виду наёмной карете и без особой охраны. На ней же и уехал - через час. Вот мои ребятки и всполошились, из-за размера внесённой им суммы, так сказать. Да второпях, а может быть с дуру, не опознали в посетителе князя Бориса Феодоровича Бийского, пусть не очень то любимого, но всё же, дядюшку нашего императора, который приходится ему родичем по материнской линии. А князь, их каким-то образом углядел. А, как всем известно, человек он ушлый, горячий, любящий рисковать, в общем, аферист ещё тот. Да и силёнкой его бог не обидел. Вот он, умело ведя "хвост" за собою и вывел моих амбалов за приделы столицы, тащил как щенят на поводке. Там, в лесочке у тракта на Москву, и состоялась эта кровавая схватка. Княжеского кучера то, мои молодцы почти сразу успокоили, из пращи, когда тот начал с пистолета палить. А вот князёк, больно умело холодным оружием владел. Пока его пытались взять живым, он троих наших орлов убил, четырёх поранил. Пока Трифон, плюнув на приказ, его, из пистолета не пристрелил. То, что родич императорской семьи, амбалы узнали позднее, у кучера - бодигарда, когда привели того в чувство и допросили. Он, многое о делах своего покойного хозяина рассказал. Правда, начал говорить не сразу, а в подвале, после вдумчивой работы нашего ката(палач).
  - Ё-о-о моё. Это же теперь Бийского искать будут всей империей. И я уверен, его люди знают, куда он поехал и зачем. А найдя карету и за наши поиски примутся.
  - И я о том же. Да и поиски с моего банка начнут, как пить дать. А по поводу кареты, то мы её обыскали, да в том же лесу припрятали. А все, что в ней было найдено, уже "утилизировано", включая трупы и золотые побрякушки. Вот только с его вкладом ничего делать не будем, пусть лежит у нас, вполне официально, как ему и положено.
  - Думаешь это нам поможет?
  - Точно не уверен, но надеюсь что да. Есть видаки, что он был у нас инкогнито, а мы всё равно приняли его радушно, и расстались мы с ним полюбовно. Ещё бы мы артачились, ведь он оформил у нас вклад и надо сказать не маленький. Правда, записан он на какого-то неизвестного мне Чухонского купца. А мы, князя Бийского даже проводили до порога, как лучшего и самого дорогого клиента. А дальше всё... "ищи, свищи".
  - А что, среди привезённых им монет тоже были ваши подделки?
  - Наших нет. А вот чужие были обнаружены, и их было очень много. Но по качеству исполнения, эти фальшивки, нашим, ни в чём не уступают. Надо быть фальшивомонетчиком, и специально, подолгу, целенаправленно исследовать каждую монету, чтоб это заметить. Мои ученики до сих пор их проверяют, для наработки навыков их распознавания.
  - Так что? Можно сказать, что нам повезло? Убийство князя с нами не свяжут?
  - Если бы всё было так просто. Наши недруги обязательно воспользуются исчезновением Бийского и ... Так что наши самые крупные неприятности ещё впереди. Эх, в таком случае, вы, русские говорите: "Знал бы, где упаду - соломки подстелил".
   Из повествования Каца было не ясно, что предстоит делать в первую очередь. Необходимо ли готовиться к отпору вероятных нападок со стороны зарубежных дельцов, или уже можно паниковать, потому что и без этого, "проблем выше крыши"? Что важнее и правильнее? Вооружаться, или бежать. Последнее делать не хотелось, так как в создание и развития артели вложено слишком много средств. Да и на новом месте, у Александра не будет той опоры на родню, помощи хитрована - купца Кокорина и ушлого проныры, якобы еврея Авраама. Именно поэтому, Саша и задал следующий вопрос:
  - Абрашка, ты давай, особо не юли, говори, что нужно делать. А напугать меня и без тебя найдётся немало охотников.
  - А что мне тебя пугать? Убийство и ограбление князя Бийского, официально, с нами вряд ли свяжешь, нет у нас от этого деяния прямой выгоды. Счёт у нас уже открыт и владелец его какой-то безродный фин. Те, кто играет против нас, не станут "открывать" глаза следователям на скрытую от них информацию. Даже если будут уверены, что ликвидация князя наших рук дело. Это им не выгодно. Мы им враги только потому, что стоим между ними и заветным кушем. Как они думают? Да примерно так: "Ну, осудят "владельца" Феникса за убийство, повесят его и ещё нескольких непричастных. Далее выставят банк и все имущество его хозяина на торги и всё - начинается новая игра. Здесь уже не котируются былые заготовки, и обнулятся "шаги", что уже успели сделать. Хоть банк, можно отжать и у его нового обладателя. Но это потерянное время и деньги". - А мало ли какие у вражин планы на будущее. Наверняка их затягивание смерти подобно. Да и Новое имущество может играть в этих планах немалую роль. Значит, внесутся некоторые коррективы на нашу "зубастость", а подготовка к рейдерскому захвату пойдёт дальше, по уже проторённому пути. Так что Сашенька, вооружаемся, улыбаемся и готовимся к "войне".
  - А с чего ты решил, что против нас играют весьма серьёзные люди?
  - Ну, ты даёшь. Чего же тут не ясного-то? Подумай сам, князь Бийский, как ручной медведь, сидит на кредитной галльской удавке. И это всем известный факт. Как нам удалось выяснить. Недавно он встречался с Французским послом и получил небольшую такую "просьбу" - с таким тонким намёком на нежелательность отказа от её исполнения. Бориса Феодоровича попросили оказать маленькую такую услугу мелкому одному банкирчику. Взять золотые монетки и перевезти их из хранилища банка Империя, в мой, открыв там счёт на никому не известного купца Матти Ярвинена. Представляешь себе картину, высокородный князь, на побегушках у чухонского торгаша. Причём делает всё сам а не посылает прислугу. Маразм. "Картина маслом", да и только.
  - Дела-а-а. только и осталось, чтоб он, им, ещё за столом начал прислуживать.
  - Вот и я о том же. Несерьёзные, слабые игроки, при своей игре "до таких струн не дотягиваются". Не их уровень.
   Ещё долго разговаривали наши друзья по несчастью, обдумывая, что им делать. После чего, в мастерской были разгружены телеги с разобранным паровым двигателем. Его только предстояло перебрать, а приведя в рабочее состояние, установить как основной мотор для станков - в новых цехах. Кстати, разгрузкой занимались только доверенные люди. Так как среди деталей паровика, находилась некие документы и банкноты, найденные в карете упокоенного князя. Денег было не так уж и много, однако в ближайшее время пользоваться ими было не желательно, а документы ... Что документы? Их наличие и "светить" было нельзя, и избавляться не желательно. Ведь это были не так давно полученные князем Бийским инструкции от его галльских "хозяев" и не только на эту акцию. Никто даже не мог подумать, что тот будет возить с собою такой компромат на себя любимого. А быть может он, был настолько уверен в своей неприкосновенности, что не задумывался об этом. Или того хуже, принадлежал к редкой когорте безбашенных отморозков, которым "побоку мороз". Отныне это не уточнишь, да и есть ли в этом действии надобность. А вот эти бумаги, в ближайшее время могут понадобиться, ведь всё, вплоть до мелких "мелочей", в памяти не удержишь. А у Александра, имелся достаточно надёжный схрон, да и искать этот компромат, у него никто не будет.
   В тот же день, поближе к вечеру, на новоприобретённых землях графа Мосальского-Вельяминова, в деревеньке с мирным названием Пичужья, кипели тихие страсти. Казалось. Каким образом это может происходить? Однако объясняется всё это очень просто. Жители тихого поселения активно возмущались последней придури старшего брата нынешнего барина, но делали это тихо, сидя по своим хаткам. Да и занимались этим "увлекательным занятием" не все, так в общем, однозначного отношения к произошедшим сегодня утром событиям не было. Кто-то не очень громко ругался, посылая по известному "адресу" проклятия, кто-то мысленно "потирая руки", радовался внезапно свалившемуся счастью, а встречались и те, кого нынешние события обошли стороной.
   Вот и в хате, да что там хате - стареньком, осевшем и заметно покосившемся строении Герасима Годинина, пахаря, двадцати восьми лет от роду, не было ни покоя, ни единства во мнении. Его старшая дочь Мария, хмуря брови, возилась у печи, помогая матери с приготовлением ужина. Её младшая сестра-погодка Настя, занималась младшими детьми, а старшенький, а с сегодняшнего утра единственный сын Игнат трудился в хлеву, где ухаживал за молодой лошадкой, которой и то ещё и кличку не дали, не успели. Точнее, в данный момент, веснушчатый парнишка, вычесав гриву пугливой животинке, огораживал для неё часть небольшого загона. Сам Герасим, только недавно закончил скирдовать привезённые к его двору несколько телег отборного сена. И войдя в полутьму дома; перекрестившись на образа; повесил заранее снятую с головы шапку на гвоздь, и только после этого, устало шаркая ногами, прошёл к столу. Там, усевшись на своё по праву хозяина место, пригладил свои редкие волосы, цвета выцветшей соломы зло посмотрев на склонившуюся у печи супругу, проговорил:
  - Чего вы бабы тама возитесь? Почему до сих на стол не накрыто? Я тута уставший, понимашь сижу и теперяча что, ждать должон?
  - Прости, завозилася я. - тихо, детским голосочком, чуть ли не плача ответила женщина, при этом, слегка втянув голову в плечи.
  - У баба, раскисла понимашь, как масло на солнышке. У-у-у, я тебе.
  - Прости, не могу удержаться. Кровиночку то мою забрали, Ванятку, самого младшенького мого. Жалко его, аж сердечко материнское болит.
  - Замолкни баба, голова твоя куриная. Зовсем ничего не понимашь? Ентим летом у нас хоть и не было неурожая, господь хоть ентого не попустил. Но, часть нашего надела сохатые потравили. А чо осталось, хватит токма собрать да оброк отдать и всё. Знамо дело, енту зиму нам не пережить. И наши соседушки у том горе не помошники, у многих самих уделы были потравлены, причём сильнее чем наш.
  - Ой, горе-то какое!
  - Цыц, Ладка! Замолкни! Дура-баба. Вишь, наш барин, прознав про нашу беду, поручил своему хромому брательнику о нас позаботиться. Видать спознал, что мы доведённые нуждой до края, собрались писать батюшке царю жалостливую грамотку, даже писарчука для того нашли. Да вот решил наш благодетель, что негоже это, выносить-то сор из избы.
  - А сыночка-то всё равно забрали-и-и. При живых-то родителях, да сироткой ста-а-ал. Как он там у чужих людёв жить то будет? Никто не прилоскает, тока забижать буть, знамо дело, не своё детя.
  - Ану замолчь бестолочь. Неча сырость тута разводить. Вон уже и у Машки с Настькой ужо глаза на мокром месте. Того и гляди, вся мелкота развоется. Вон лучше за Игнаткой сходи, да вечерять позови. А про Ванятку я так тебе куриная башка скажу, не пережил бы он ентой зимы, коль не проявленная милостивым барином забота. Не выжил бы он, как и все наши младшие. А так, барин его, как и многих мальцов с нашей деревеньки себе на кошт взял - не даст, стало быть, с голоду-то умереть. А енто нонче главное. Мальцы то все ещё беспорточные, знать они, для своих семей, пока токма лишние рты. Да и приказчик Виктора Юрьевича говорил, что как мальцы подрастут, их баре выучат грамоте, да к хорошему ремеслу приставят. Да и так они нам помогли. Вон, сказали, что в этом году десятину нам всем прощают и вспоминать об этом, стало быть, не будут. Да вон ещё, на все семь дворов по лошадке, да по плугу новому, железному подарили. Даже старики такой хозяйской милости не помнят, с сотворения времён такого не было. Да к посевной пообещали дать зерна, правда с возвратом, и разрешили общинные земли расширить. Вон, сколько леса позволили вырубить, выкорчевать, высушить и посля, пустить на ремонт наших же изб. Видать эти, наши новые баре совестливые, не желают они, чтоб царь батюшка опечалился, спознав о наших бедах. И не слабость у них енто, как некоторые тугие га бошку соседушки утверждали. Вон наши отроки говорят, что гайдуки барские дюже злы до кулачки, аж промеж собой часто дерутся, при таких не забалуешь. А про наших деток скажу так, не мы первые, не мы последние кто младших деток лишается, вот. Кажи спасибо, что в енту зиму голодать не будем и не придётся тебе смотреть как мальцы с голодухи пухнут и с укором глядя на тебя, "угасают". А ты при ентом, буш рёвом выть, но отдавать их пайку старшим деткам. А так все выживут. Да-а-а, а мы ещё не совсем старые, ещё нарожать сможем. Вот.
   Герасим смотрел на замершую возле печи жену, в её покрасневшие от слёз глаза и внутренне негодовал: "Вот дура баба! Как будто сама не на земле выросла. Ведь должна помнить как в неурожаи то, да ещё по голодной зиме, стало быть, её родители переставали кормить самых младших. Делали они это ради убийства, а во спасение тех, кто по весне сможет помогать семье по хозяйству. На одних то корешках, да сушёной крапиве, лебеде, да разных там корешках, в стужу не выдюжишь, да и то, енти запасы дюже быстро оканчивается. Да и в малые запасы посевного зерна никак влезать нельзя. Э-э-хе-хе. А тут и репу тебе, и картоплю, и цельных два мешка муки поменяли на одного, пока что никчёмного мальца. Нонче же, в эту зиму, точно, голодать не будем. Да я для спасения семьи, барину отдам, не задумываясь и младшую из девок, Софью. Тем более, все говорят, что отныне, при усадьбе, люд живёт зовсем неплохо. Намного сытнее кушают чем мы. Вон наши отроки говорят, что на озере подружились с новыми жильцами из пришлых беженцев. Энтими, как их там? Школ..., шкал..., шкил... Тьфу ты господи слово то, какое-то немецкое, не запомнить, ни тем более выговорить. ..."
   Тем временем. Перед витающим в раздумьях о нелёгкой крестьянской доли главой семьи, жена поставила берестяную коробочку с солью. Далее, они с дочерью положили на стол свежеиспечённый каравай и поставили большой горшок с горячими щами. Можно сказать, что в сегодня был праздничный ужин - в этом доме давно так не ели, если только по окончанию великого поста. Вот и вся семья расселась на лавках, вокруг стола и ждала, когда её глава поблагодарит господа за пищу. И Герасим не обманул их ожиданий, он обвёл медленным взглядом домочадцев, привычно, даже немного монотонно прочёл благодарственную молитву и чинно, не спеша, упёр небольшой каравай в грудь и разделил его ножом на две одинаковых половинки. Затем, порционно распластал половинку хлеба, по количеству едоков. Строго посмотрел на детей, чтоб те не надкусывали свои кусочки каравая, смёл хлебные крошки со столешницы, в ладонь, и отправил их в рот. Проживал их и, по-прежнему не торопливо, слегка посолив свою краюху каравая, первым запустил ложку в котелок, за ним последовали остальные члены семьи, по строго определённой очерёдности...
   Да. Крестьяне этой деревни, пусть и жили они дружно, и в беде, всегда, чем могли, тем помогали соседям, но все равно, считали, что эта зима, для многих станет последней. Особо это касалось хворых, старых людей, как и слишком маленьких детей. И тут такое, барская блажь, ниспосланная на его голову свыше. Хромой барин решил набрать крестьянских детей на обучение, да при этом, не просто забрал, но и одарил за это всех селян несметным богатством. Позволив одновременно расширить общинные наделы. И это сильно разнилось с их прежней жизнью, в которой присутствовали все "прелести" чиновничьего беспредела и государственного правления. На этом фоне, заподозрив в этом благом деянии барскую слабину, многие начали юлить, да давить на жалость, пытаясь таким способом выклянчить себе ещё большей выгоды. Но, не тут-то было. Привёзшие дары гайдуки, хмурые, суровые даже с виду бойцы, сумели осадить всех наглецов, да так, что несколько "буйных голов", из самых непонятливых, как минимум парочку дней присесть не смогут, да и спать им все эти ночи придётся только на животе. А в целом, жители Пичужьей были довольны, ведь в каждый двор, в котором ютилось от двух, до четырёх семей, было подарено по лошадке или жеребцу. Вдобавок к этому, вручили по железному плугу и самое главное, разнообразные продукты. Ушлые селяне сразу смекнули, что в будущем, кобылки если договориться с соседями, должны жеребиться, пополняя своё поголовье, а да и эти самые плуги, по весне тоже пригодятся. Всё будет лучше, коль во время пахоты, - лошадку впрячь в плуг, а коровка или бычок, как повелось, может и соху потаскать. В каждом дворе на такой случай есть ярмо. Всё будут быстрее поля обрабатываться, да и бабам, может быть, больше не придётся впрягаться в борону. А что касается освободившегося времени, так работа, она всегда крестьянина любит, её так много, что делать, не переделать. Вот и устроили селяне себе небольшой праздник, спонтанно, не сговариваясь меж собою. Искренне радовались люди, оценив все открывшиеся перед ними перспективы. И только те, кто пострадал от своей жадности, осторожно потирая пострадавшие места, ругали глупого барина. Да только бранились они тихо, почти беззвучно бурча себе под нос, чтоб родичи их не услышали поносящих благодетеля проклятий.
   Вот только через два дня, Виктор повздорил с Александром, правда эта мелкая размолвка меж братьями была не долгой, так как касалась только хозяйственных вопросов. А причиной этого семейного скандала был устроенный отставным поручиком "аттракцион невиданной щедрости". В конце этой ссоры, Саша, еле сдерживая эмоции, отчитывал своего родственника:
   "Виктор, я всё понимаю. И то, что ты позволил селянам расширить свои уделы, и то, что помог провизией, я, в этом решении, тебя полностью поддерживаю. Но вот покупать на свои деньги лошадей и безвозмездно раздавать их по дворам, это излишне. А то, что ты, не посоветовавшись со мною, подарил черни новые плуги, это вообще перебор".
   "Нет, Саша. В моих действиях, как ты выразился, никакого перебора нет! - с недоумением возражал старший из братьев. - Это наши крепостные, мы повинны их судить и миловать. А это значит не только собирать с них барщину, но и, отвечая за этих пахарей перед богом, должны заботиться о них!"
  "Да бог с тобой! - нервно расхаживая по недавно отремонтированному кабинету новой усадьбы, возражал Сашка. - заботься о наших крепостных как хочешь, но за эти самые плуги, они должны были отрабатывать, лет так по пять, не меньше".
  "Это ещё зачем? Ведь они, эти селяне, и без того принадлежат тебе". - недоумевая уточнил Витя.
  "В том-то и дело брат, что я, через два года, собирался всем своим крепостным дать вольную. А чтоб они одномоментно не сорвались с места, я и собирался, уже этой весной раздать им плуги, лошадок и много ещё чего, по мелочи. Единственное условие, чтоб это имущество перешло в их полное владение они, должны были отработать его стоимость".
  "Погоди. А зачем ты собираешься им вольную давать? Неужели ты этими увлечениями юности ещё не переболел?"
  "Это не болезнь братишка, а твёрдый, можно сказать, холодный расчёт. В нашем обществе, давно назрела необходимость перемен. И если мы не озаботимся их воплощением в жизнь, то, сами низы возьмут себе и волю, и землю, не спросив у нас на это дозволения. А в довесок, наши зарубежные друзья, под видом помощи бедным, угнетённым варварам, развалят нашу империю, разбив её на множество мелких княжеств. Что касаемо будущего моих освобождённых крепостных, то по этому поводу я спокоен. Они, как бывшие холопы, торопясь как можно быстрее рассчитаться за полученные ими нужные вещи и лошадей, будут из кожи вон лезть, дабы поскорее снять с себя эту кабалу. Тем более, плуг это не громоздкая дедовская соха, им пахать намного быстрее и легче".
  "По поводу того, чем легче пахать, плугом или сохою, я не знаю, не разбираюсь в этом. Но, как нам быть, когда твои селяне отработают долг, да в поисках лучшей доли, уйдут на новые земли? Сибирь она большая, они, наслушавшись сказок, уверены что бесплатных наделов на всех хватит. Как предотвратить этот исход?"
  "Да. - остановившись перед братом, и впервые за время спора улыбнувшись, ответил Саша. - Некоторые из них, в поисках лучшей доли обязательно уйдут. Поделят меж собою новое имущество, погрузят свой скудный скарб на телегу, или волокушу и в путь. Но это их выбор и их ответственность. Да, ещё. Уйдут самые молодые, непоседливые, так сказать пассионарии. Но многие останутся, те кто согласен пахать от зори до зори и не роптать. Эти люди будут работать на моих землях, выплачивая мне умеренную арендную плату. И ещё, в их распоряжении будет бесплатная медицина и обучение их детей грамоте. Как ты думаешь, многие ли из этих землепашцев захотят искать ещё лучшей доли? То, что в обучении грамоте они своего блага не увидят, это факт. Это уже задел рассчитанный на их детей и внуков. А мне это выгодно потому, что некоторые из обученных отроков, чтоб не дробить семейный удел земли, пойдут в одну из моих же артелей".
  "Всё это бред. Разбалуешь ты своих бывших крепостных, обанкротишься, да "по миру пойдёшь". Так будет, это и к гадалке не ходи. Все наши соседи так живут, жизнеспособность такого образа жизни проверена веками".
  "Нет брат, позволь с тобою не согласиться. Не разорюсь я. Даже не надейся на это. Так как основной доход я буду получать не с земли, а с заводов, когда, с твоей помощью, разовью свои артели да их уровня. Вот так-то, братишка. В дальнейшем, ты, перед тем как делать в отношении крестьян подобные щедрые жесты, со мною советуйся. Договорились? Мир?"
   То, что в ученичество, братом были взяты слишком малые дети, Саша за беду не считал. Как пример, достаточно взять Османскую империю, там, подобным образом, формировали свои самые грозные и преданные военные подразделения - янычар. И какое-то время, это воинство было самым грозным оружием в руках правителей, пока те не стали перед этими воинами заигрывать.
  
  

Глава 48

  
   Александр стоял у окна своего кабинета и, прибывал в задумчивом состоянии, он хмурился и по-детски закусил нижнюю губу. Молодой человек наблюдал, нет, это больше походило на то, что граф подсматривал за отъезжающим со двора санным караваном купца Кокорина. И объяснение этой ситуации было бесхитростным, из-за сильного мороза, стёкла всех окон покрывал ледяной узор, именно поэтому, чтоб не открывать окно, приходилось смотреть через небольшой не замёрзший участок. Сашка даже усмехнулся этой мысли, когда сравнил себя с любопытным малышом, подсматривающим за взрослыми дядями, когда те удалили сорванца из зала, дабы обсудить какие-то не предназначенные для детских ушей темы. За спиною графа стоял не менее задумчивый Митяй и также, прибывая в задумчивости, неосознанно поглаживал пальцами правой руки шрам на своём лице. Так делал он обычно тогда, когда начинал сильно нервничать. Например, как сейчас.
  - Ну что Митя, как тебе Данькины сказки? - не оборачиваясь к другу детства, поинтересовался Саша.
  - Какие-то не весёлые они у него. Послушал его, и сразу в душе заскреблись кошки.
  - Да-а, это точно подмечено. Вот только мне, от таких новостей, даже выть хочется. Как одинокому волку по ночам, в самую голодную зиму.
  - Да, все его рассказы страшны, но один особо мерзок. - пробурчал Митя, обычно, по жизни флегматик, не интересующийся ни политикой ни экономикой. - Я, честно говоря, даже представить не мог, что кто-то будет хаять нашего императора. Да как? Делая это прилюдно. А наши, русские мужики станут таких гнусов спокойно слушать, а не бить этому мерзкому охальнику по морде.
  - Согласен с тобою друг, но всё в этом мире когда-то происходит впервые. А эти господа революционеры умеют испошлить любое хорошее начинание. Вот как сейчас. Ну, пошли эти умники в народ, бесплатно учат мужиков грамоте. Казалось такому нужно только радоваться. А н-нет, не получается, они с зерном познания, сеют в людские головы сорняки кровавой смуты.
  - А чему тут радоваться? Не нужна мужику эта ваша грамота! Нет ему от неё никакого толку, кроме мучений. Коль на нём весит хомут холопства и не видно в такой жизни никакого просвета, то это хомут.
  - Тут ты Дима не прав. Мужика нужно учить, но с одним условием, что после этого дать ему свободу. И не просто освободишь, а к хорошему делу приставишь, нужному. Кому землицы нарезать, а кого-то, кто будет разбираться в механике, и изъявит такое желание, можно и в наши артели пристроить. А без учёбы, такие таланты ни у кого не откроются.
  - Ага. Это только ты этой "идеей фикс" страдаешь. А другие землевладельцы нет, им и без того хорошо. Вот, например, можно взять меня. Выучили меня твои родители грамоте, а в довесок морду изуродовали. Заметь, получил я это увечье из-за твоей не любви к латыни. А затем, когда во мне отпала нужда, приставили к такой работе, с которой любой неуч справится. Спасибо хоть не приставили к стаду коров, "хвосты им крутить". Это мне просто повезло, что в некий момент, обо мне неожиданно вспомнили, да вновь приставили к тебе. Ну а ты, в свою очередь, не предал нашей детской дружбы. Вон, даже смилостивился надомною, да вольную дал.
  - Ладно, брось прибедняться. Тоже мне, жертва крепостного права и барского произвола. Я вон вижу, как ты "страдаешь" - от Авдотьи ни на шаг не отходишь. Весь уже истомился, отощал даже. Да и сама девка, с тебя глаз не сводит.
  - Глазками то "стреляет", кручинится, вот только замуж за меня идти не желает.
  - Это ещё почему?
  - Буд-то ты сам не знаешь. Ведь это она тебе, твоею матушкой, была для плотских утех подарена. Вот Авдотья и боится, что я буду ревновать к прошлому и после свадьбы, коль выпью, то начну рукоприкладством заниматься. Говорит что порченная она, грязная и поэтому не достойна моей любви. Вот так-то. А всему виной наша чёртова грамотность. Будь мы простыми, тёмными крестьянами, не читай мы книжек разных, у нас не было этой проблемы. Мол, так испокон веков заведено, барин он благодетель и многое ему дозволено. А ты терпи, коль уродился чернью: "Христос терпел, и нам велел".
  - Прости меня, дурака такого. Кто ж знал, что так оно "повернётся"? Не думал я, что всё так получится.
   В этот момент, Дмитрий резко отвернулся от Александра чтоб сдержать рвущееся из его уст ругательство. Да и граф почувствовал, что с этой темой пора заканчивать. Поэтому, он, подойдя к другу, по-дружески положил ему руку на плечо и тихо сказал:
  - Вы люди вольные, а это значит одно, как дальше жить, решать только вам. Если чувствуешь, что не сможешь принять её такой, какая она есть, то не мучай девчонку, отпусти. А если наоборот, скажи ей что тебе важно только то, что будет во время вашей совместной жизни. А всё остальное, что было до вашей встречи, это уже не важно. Всё. На этом закрываем тему, сделанного не переиграешь. Лучше вернёмся к тому, о чём уже говорили ранее, я хочу предложить тебе и Авдотье заняться образованием наших крестьян. Я уже переговорил с батюшкой Иоанном и он дал согласие на то, чтоб под его патронажем мы открыли церковно-приходскую школу. Нужно опередить наших господ народовольцев ...
   Когда, после долгого разговора с уточнениями, где, когда и чему учить крестьянских отроков, Митя ушёл, то, как только за парнем закрылась дверь, граф закрыл глаза и просидел так около пяти минут. Он не прибывал в дрёме и не придавался медитации, а мысленно прокручивал рассказанные Кокориным новости. И при этом, было от чего задуматься. Пока он и его ближники - работники экспериментального цеха артели, испытывая новые станки и прессы, приводимые в действие через систему валов, ремённых передач и шестерён. Пока собирали новый паровик, для замены используемой конной тяги, да изготавливали новое оружие с боеприпасами, время буквально "утекало сквозь пальцы", как вода. Единственное было неизменным, Кац, готовился к ответному удару, он выявлял сеть рейдеров, планирующих захват его банка. И никто из них не обращал внимания на то, что по всей империи начиналась нездоровая возня. Хотя, на этом фоне, народовольцы, так Саша окрестил пошедших в народ революционеров, выглядели безобидными овечками, мирно пасущимися на зелёном лугу.
   И вот сейчас, послушав безрадостные рассказы купца, Александр ужаснулся. Он, увлёкшись своими идеями о плавной ликвидации крепостного права на отдельно взятой, небольшой территории, и созданием новых станков, не видел того, что творилось в обществе. Здесь, воочию просматривалась усталость народа от перешедшей в затяжную фазу позиционной войны. Трудно продолжать испытывать любовь к власти, когда на фронте постоянно погибают солдаты. Как следствие, для восполнения боевых потерь, рекрутируют соседей и просто знакомых, а ярких побед над врагом нет, и не предвидится. Спрашивается: "За что погибают люди?" - Сильно тревожили и постоянно ползущие вверх цены на жизненно необходимые товары. Временами просто бесила жадность многих купцов, которые в погоне за прибылью, придерживали некоторые из своих товаров, создавая искусственный дефицит. Пусть необходимые людям вещи исчезали с прилавков ненадолго, однако это подстёгивало рост цен, что только усиливало негативное отношение к власти. Ведь люди были вынуждены отказывать себе во многом, наблюдая как "элита" по-прежнему ведёт разгульный образ жизни. Чем нагло пользовались закопошившиеся революционеры всех мастей. Они, в своих гневных тирадах, написанных как под копирку, обличали руководство, обвиняя его во всех бедах, исподволь науськивая людей, что надо наводить порядок, свергать "загнившую верхушку". Мол, только тогда, когда всенародный бунт, в едином порыве сметёт гнилую верхушку, резко наступит мир и всеобщее благолепие.
   Саша удивился тому, что даже такой ушлый, смышлёный мужик как Даниил, начал проникаться этим идеям, даже не пытаясь задать самому себе несколько главных вопросов. Вот граф ему их и задал:
  - Я тебя услышал, купец. Вот только ответь мне на несколько вопросов. Сможешь?
  - А как же, Александр Юрьевич, спрашивайте. На всё отвечу. Вот те крест.
  - Вот всё у вас получится, прогоните вы с трона царя. Что будет дальше?
  - Ты это, барин, не балуй. Я супротив царя не пойду!
  - Вот как? А как же быть со словами, что империи нужна новая, сильная и честная власть?
  - Ну, это. Значит нужно прогнать от власти тока всех бояр, что скрывают от царя батюшки истинную правду. Не говорят ему о бедах, кои свалились на его народ. И енту самую войну нужно кончать, она никому не нужна.
   Кокорин сник, нервно заёрзал на стуле, разгладил бороду и затравленно поглядел на Митьку, нарочито расслабленно стоявшего у окна и пристально рассматривающего гостя. Купец проклял тот миг, когда решил пооткровенничать с графом, не ожидая того, что его обвинят в сговоре против императора. Видимо этот испуг был столь явным, что Александр сдержано улыбнувшись, заговорил показательно спокойно - как с малым дитя, которое заигравшись упало и чтоб на него обратили внимание, собиралось расплакаться. А прозвучали следующие слова:
  - Ты, Даниил, Ерофеев сын не пугайся так. Слова, сказанные в этой комнате, за её приделы не выйдут. А такие вопросы я тебе задаю, дабы понять, разобраться в том, что происходит за приделами моих поместий.
  - Так, Александр Юрьевич, а зачем вы тогда меня сразу обвиняете в том, что я против царя смуту удумал?
  - Даня, я, тебя, ни в чём не обвиняю. Ещё раз повторюсь. Я. Просто стараюсь понять, чего желают добиться те правдолюбы, чьи слова ты сейчас повторял. Вот представь. Ты хозяин своего дела и у тебя работает множество приказчиков. Так?
  - Ну да, у меня много дел и складов, в одиночку за всем я не услежу.
  - А мы, сейчас возьмём и сошлём почти всех твоих помощников на каторгу. Или даже всех сразу. Имея дело с деньгами, ведь они обязательно проворачивают и свои мелкие делишки. Ну, даже если не на каторгу отправим, то просто их выгоним. Потянешь ты всю свою торговлю один?
  - Нет. Сыновья мои ещё учатся и не готовы к самостоятельному ведению дел. Что ни будь, но обязательно напортачат, или кто-то их объегорит.
  - Во-от, видишь? А если мы тебе, взамен старых, новых приказчиков наберём, будет с этого толк?
  - Нет. Пока они во всём разберутся, "я по миру пойду".
  - Значит, мы с тобою поняли, что если мы бездумно погоним всех плохих чиновников да бояр, от этого, империи будет ещё хуже. Так? Так. Ведь мы не желаем становиться её врагами?
  - Упаси бог! - купец спешно перекрестился, троекратно.
  - Во-от, определились, что к перевороту, да ещё во время ведения тяжёлой войны с сильным агрессором, призывают или дураки, или коварные враги нашей империи. И делают это тогда, когда против нас воюют не только Османы, но и множество других стран. Не открыто, как те же турки, а снабжая нашего недруга оружием и хорошо обученными наёмными солдатами.
  - Выходит что так. А всё равно, что-то же надобно делать. Так, далее жить не в мочь.
  - В этом ты прав. Вот только если твой дом требует ремонта, ты не схватишься за топор и огниво, а приглашаешь мастеров. Они его осмотрят, подумают, после этого закупят стройматериалы и приведут твою хату в надлежащий вид.
  - Я не в хате живу.
  - Извини, оговорился. Но не в этом дело. Как ты посмотришь на человека, кто из-за прохудившейся крыши, поддастся завладевшим им эмоциям и до основания разрушит свои хоромы. И только после этого, постояв на руинах, начнёт возводить новое жилище?
  - Он дурак.
  - Вот и не уподобляйся подобным скудоумным людям. Ты купец хваткий, умный, вот и обдумывай всё, что тебе говорят различные "доброжелатели". Даже если они говорят о наболевшем ...
   Неизвестно, насколько долго Александр мог придаваться воспоминаниям и осмыслению недавнего разговора с купцом, но от этого занятия, его отвлёк негромкий стук в дверь. Что не принесло графу ни капли положительных эмоций.
  "Да! Войдите!" - Зло выпалил Саша. Дверь почти сразу отворилась и в неё, не выражая на лице никаких эмоций, вошёл Увельский и с ходу доложил: "Александр Юрьевич, тут ваш старший брат, Виктор Юрьевич, к вам, в гости пожаловали". - Граф, совладав с эмоциями, ответил, но уже намного спокойнее: "Так веди его сюда, поскорее. Да распорядись, чтоб сюда скорее принесли горячего сбитня. Морозец то какой лютый, никого не щадит". - "Тут это... - Пётр немного замялся, но через секунду продолжил говорить, только уже не так уверено, - Мы то, как это и заведено, налили им по чарочке, для согрева. Но, вы бы сами посмотрели на Виктора Юрьевича, перед тем как вновь угощать его чем-то крепче чая. Да и не один он приехал, с ним эти, ... господа офицеры, его однополчане". - "Хорошо. С этого и надо было начинать, сейчас выйду их встречать, заодно посмотрю, что там с Витькой случилось, отчего и мне, необходимо на него немного внимательнее взглянуть".
   Благо, что Саша, после ухода купца, погружённый в думы о состоявшемся меж ними разговоре, не стал переодеваться, поэтому сразу же, не теряя времени, неторопливо отправился встречать гостей. Он уже спустился на половину этажа, когда увидел, что перед парадной лестницей стоят пятеро хорошо знакомых ему офицеров, шестым был его старший брат. По ним было заметно, что ранее, господа уже успели "воздать должное Бахусу", но в своих возлияниях, не переусердствовали. Все стояли ровно, не шатались, и не балагурили. Хотя.... За долгое время поездки из имения, где в последнее время главенствовал Виктор, алкоголь должен был немного выветриться. Немного позади от своих командиров, уподобившись терракотовым статуям китайских воинов, стояли восемь солдат, а рядом с ними покоились два удлинённых, увесистых сундука. Не стоит говорить, что Александр сразу же догадался, что может в них находиться. Ну, конечно же, трофейное оружие.
   Незадолго до этого, уже на ступенях, Сашу "догнала" его супруга, которая, из-за большого живота, была одета в просторное, длинное платье, по мнению Александра, похожее на чёрный сарафан, сшитый воедино с рубахой такого же света. И эта одежда для беременной хозяйки поместья, была сшита весьма добротно, из дорогой, плотной ткани. Причёска Елизаветы была прикрыта белым, чепцом, который только подчёркивал её аристократически бледную кожу. Молодая женщина двигалась неспешно, её немного неуклюжая походка в развалку, отдалённо напоминала утиную, но даже это, нисколько её не портило. Видимо, молодой граф уже свыкся с мыслью, что это его жена и воспринимал всё как должное. И даже, выказывая должные их положению знаки внимания, находил в этом некое удовлетворение. Однако, ходьба по ступеням, для будущей матери была утомительна. Именно поэтому, граф и остановился на среднем пролёте меж этажами, держа руку так, чтоб Лиза могла на неё опереться. Окинув гостей взглядом, хозяин усадьбы приветливо улыбнулся и обратился к гостям:
   " Господа, мы рады приветствовать вас в нашем доме. Вижу, мои люди уже приняли ваши шинели, и преподнесли по чарке доброго сбитня. Поэтому, просим вас, проходите в зал, там мы отпразднуем
   нашу встречу". - На что, гости, включая и Виктора, щёлкнув каблуками, приняли строевую стойку "смирно", и по-военному слаженно, ответили на приветствие: "А вы служивые, - обратился Саша к солдатам - проходите на кухню, там мои поварихи побалуют вас разнообразными вкусностями". - Бойцы немного стушевались, косясь глазами на командиров. В "воздухе повисла неловкая пауза", и чтоб хоть как-то её разрядить, через пару секунд, заговорил старший брат Александра:
   "Благодарю тебя Алекс. Мы, собственно говоря, пришли к тебе по делу, очень важному делу. Прости за нарушение ритуала встречи, но дело не терпит отлагательств. Относительно солдат... То не стоит о них так беспокоиться, их, не так давно, плотно покормили в нашей новой заводской столовой. Там кстати, с недавних пор, готовят очень вкусно, не хуже чем в некоторых столичных ресторациях. Кстати, мы тут привезли кое-что интересное и желаем тебе это показать".
  "Отлично господа. - Саша с тёплой улыбкой, мельком, посмотрел на свою жену. - Мы с женою, всегда рады любым гостям, а вам тем более. Тогда. Пусть служивые отнесут свою поклажу в зал, а затем, мои милые кухарочки, о наших солдатушках позаботятся. Мы с Елизаветой, думаем, что попить с мороза горячий чай, им будет не во вред. Может быть, их угостят даже чем-то немного покрепче. Не знаю. Только прошу вас братцы, не обижайте почём зря моих работниц".
   И уже войдя в обеденный зал, остановившись возле большого стола, солдаты поставили свою ношу и после благодарного кивка седого штабс-капитана, собирались удалиться. Именно в этот момент, Александр подошёл к ним. Один, без супруги.
   "Благодарю за службу, братцы. Вот вам по рублю, позднее выпьете за здоровье моей супруги Елизаветы Леонидовны. А работниц моих не бойтесь, но и без их согласия ничего такого не творите. Поняли?" - Говоря это, Саша многозначительно подмигнул солдатам. Дело в том, что сейчас, на кухне, у него работало несколько молодых вдов, из числа постоянно появлявшихся в имении беженок. Откуда они только узнают что здесь, им не откажут в приюте? Непонятно. Но не в этом суть, если женщины захотят немного мужской ласки, то это их дело. По нынешним временам, в имении, с холостыми мужчинами был некий дефицит. Услышав эти слова, солдаты, ещё сильнее расправили плечи, заулыбались, предвкушая возможное "веселье" начали по-молодецки поглаживать усы и самый старший из них ответил: - "Не извольте понапрасну беспокоиться, ваше высокоблагородие, мы не басурмане какие-то, честь знаем и блюдём". - "Ни какое я не благородие, братец. - машинально поправил служивого граф. - Я сугубо штатский человек". -"Не-е-е, Ляксандр Юрьевич, мы о вас знаем не понаслышке. Ещё давно, перед одним тяжёлым сражением видели. И то, как после оного, вас, ваши бойцы раненым выносили, все помним. Так что для нашего брата, вы именно высокоблагородие и никак иначе, не спорьте с этим. А за денежку, вам отдельное наше, солдатское спасибо. Она нам завсегда пригодится".
   Тем временем, Елизавета, неторопливо, можно сказать с королевским величием, руководила процессом сервировки стола. Она так виртуозно контролировала слуг, расставляющих угощенье, давала им ценные указания, что их быстрые снования туда, сюда, не были похожи на бестолковое метание. Затем, извинившись перед гостями за суету, мол, сегодня никого не ожидала, поэтому, ничего заранее и не готовила. После чего, сославшись на усталость, свойственную всем беременным, покинула обеденный зал. Впрочем, не будь у Лизы беременности, всё равно, она могла найти причину, по которой ей необходимо оставить мужчин одних. Есть определённые нормы поведения, по которым, неприлично мужам присутствовать на женских посиделках, слушая их сплетни. А женщинам, невместно смущать мужской коллектив, где обычно обсуждается то, что не предназначено для дамских ушек.
   Когда удалились все те, кому не положено участвовать в переговорах, мужчины отдали должное нормам приличия. А именно. Пригубили выставленные на стол угощения, дабы не обидеть хлебосольных хозяев. Затем, поговорили на различные отвлечённые темы. Например, восхитились порядком, царящим в имении. Заочно, похвалили смотрящую за всем этим хозяюшку. После чего, слово взял штабс-капитан Овечкин:
  - Александр Юрьевич. Мы, собственно говоря, прибыли к вам по поручению полковника Голицына.
  - Рад слышать, что Игорь Владиславович жив. Кстати, как его драгоценное здоровье?
  - Да, он жив и на здоровье, слава богу не жалуется. На войне, понимаете ли, болеть некогда. А поручил он нам передать вам следующие его слова. Цитирую: "Александр Юрьевич, нам как воздух нужны ваши картечницы. Или как вы их там обозвали - пулемёты. Сейчас, против нас воюют в основной своей массе не османы, а весь западный мир и они всё больше вооружаются современным оружием, намного превосходящим наше".
  - Да. И почему я этому не удивлён?
  - Так что вы нам ответите относительно поставок в наш полк пулемётов?
  - Частным порядком, прямо сейчас, могу выделить парочку пулемётов, тех самых, что проходили в вашем полку войсковые испытания. Мы их привили в порядок, заменили всё, что имело хоть какой-то износ, доработали; можно считать что это новое изделие. И на этом всё. Была бы потребность, я бы им вооружил не только вас. Но, наше оружие, там, в верхах, никому не интересно. Я дважды подавал в ГАУ документы, а в ответ получал отписку с категорическим отказом. Наши чиновники не видят в таком оружии никаких перспектив - одно разорение.
  - Знаем! - с нескрываемой обидой в голосе, с места выкрикнул поручик Смирнов, некогда помогавший Саше на передовой, с возведением укреплений. - Мы все, по несколько раз писали рапорты о невероятной полезности для нашей армии вашей "туркомолки", и все они остались без ответа! Эти "тыловые крысы", даже не сочли необходимым нам ответить!
  - Дела. Насчёт двух пулемётов, как я уже вам сказал, отдаю - даром. Вот только серийного выпуска как вы выражаетесь: "Туркомолок". - Я так и не начал. Когда нет заказов, это занятие весьма разорительное. Единственное что радует, мы постепенно, по мере сил, изготавливали к ним боеприпасы. Вот только боюсь, что при ведении активных боевых действий, они у вас быстро окончатся. А я, из-за не востребованности боеприпаса, до сих пор изготавливаю его полукустарным способом.
  - Это как? - удивлённо сморщив лоб, поинтересовался Овечкин.
  - Кустарно, это значит почти в ручную, с малой эффективностью. Все необходимые для изготовления гильз прессы и прочие станки, имеют привод от конной тяги. По этой причине, оборудование работает очень медленно - на малых оборотах. Да и большая часть работ по изготовлению патронов, до сих пор проводится вручную. От того и количество выпускаемых артелью боеприпасов слишком мало, а их себестоимость просто огромна.
   Положение с изготовлением боеприпасов и впрямь было не очень весёлое. К пулемёту вообще, на данный момент ничего не выпускалось. Все линии производства боеприпасов, были налажены на выпуск нового, револьверного патрона, бесстыже "содранного" у Нагана. Но об этом, Саша предпочитал не болтать, как-никак, но это оружие пока что секретное. Хотя, сложности в производстве на самом деле были и не малые. Услышав про них, все офицеры, как по команде, тихо выругались. По этой причине, расслышать каждое ругательство в отдельности было невозможно. Но то, что не прозвучало ничего доброго, было понятно. Люди даже сникли. На сей раз, после недолгой, гнетущей паузы, вновь заговорил Смирнов. Поручик говорил сухо, рубленными фразами, и даже с небольшой нервной осиплостью.
  - Значит так. Обо всём этом мы знаем. Мы поддерживали активную переписку с Виктором Юрьевичем. Поэтому сами решили некоторые возникшие проблемы, как могли. За "туркомолки" мы заплатим и, это не обсуждается. Только ваш брат говорил, что у вас их три штуки.
  - Да. Всё так. Виктор вас не обманул. Однако пулемётов, на самом деле не три, а четыре. Но пару я вынужден оставить у себя в имении, для самообороны. Подождите, не стоит смотреть на меня как на врага и возмущаться, я сейчас всё объясню. Наши недруги нашли ещё один, не традиционный способ баталий с нашей империей. Хотя, тайные, не видимые для обывателей битвы велись испокон веков и это всего лишь очередной шаг в их усовершенствовании. Помимо спровоцированной западным миром войны с Османами, они взяли под опеку наших студентов-революционеров и прочий уголовный сброд. Уже прокатилась волна убийств истинных патриотов своей отчизны, и даже имел место массовый погром, в стольном граде. Заодно, агенты западных дельцов, инкогнито, уничтожают наши самые лучшие артели. Где это, получается, просто банкротят, а где нет, особо не мудрствуя, поджигают. Мне об этом, как раз сегодня, рассказывал один купец, а его словам, как это не странно звучит, я верю. Потому что недавно, мы сами предотвратили бандитский налёт на наши цеха. В результате той бандитской акции, мы, с братом, должны были погибнуть, а станки нашей артели и некоторые мастера, отправиться за границу. И это ещё не всё. В данный момент, пытаются сменить владельца одного банка, того, где я взял огромный кредит на развитие нашего с братом дела. Благо нам, об этом также стало известно, и мы, вместе с тем банкиром, готовимся к противодействию. Как вы поняли, вновь, под прицелом этих татей наше производство.
  - Виктор описывал нам нечто подобное. Вот только находясь на войне, мы даже не подозревали о подобном размахе беды. - хмурясь и со стальными нотками в голосе сказал Овечкин.
  - Ничего. С этой бедою мы справимся. Даже так, боеприпасы к пулемётам я вам отдам все, что у меня только есть. Понадобится, немного напряжёмся и новых наделаем. Также, дам вам в дар пулелейки, и все имеющиеся у меня приспособы для повторной зарядки патронов. Научите солдат, и самостоятельно будете пополнять израсходованные боеприпасы. Порох и свинец у вас есть, а капсюля, мы можем выпускать в огромном количестве. На них, слава богу, есть стабильный, огромный спрос. Как-никак, но наши револьверы могут стрелять только с их помощью.
  - А как вы себе это представляете? Чему мы будем учить солдат, коль мы сами не умеем перезаряжать ваши патроны?
  - Всё очень просто. Мы с братом научим вас как управляться с пулемётом и заодно, повторно снаряжать его патроны. Кстати, с вами приехали несколько солдат, заодно обучу и их.
  - Учить нас? Вместе с нижними чинами? - с возмущённым выкриком вскочил из-за стола штабс-капитан, да так резко, что с грохотом упал тяжёлый дубовый стул. - Это возмутительно!
  - Штабс-капитан, ваш выкрик нужно воспринимать как оскорбление? - с трудом овладев эмоциями, флегматично поинтересовался Александр.
  - Нет, это я не желаю вас оскорбить. Это вы, сами, только что нас всех унизили. Вы сказали, что будете учить нас и наших солдат, вместе.
  - И не отказываюсь от своего обещания. Вас буду обучать я и Виктор. Брат уже освоил это оружие, как и сам процесс переоснащения патронов. А нижние чины, возьмёт в ученичество Пётр, мой старший десятник. Во время учёбы, вы со своими солдатами ни разу не пересечётесь. В чём вы видите унижение вашей чести? Поясните.
  - Прошу прощенья граф, я вас неправильно понял.
  - Извинения приняты, барон. Так что, Олег Олегович, я сам не корректно высказал своё предложение, поэтому, в свою очередь, также приношу вам свои извинения.
  - Вы прощены, Александр Юрьевич.
   Конфликт так и не разразился, но ещё минут десять, в воздухе витало ощутимое напряжение. А оба участника не состоявшейся дуэли выпили мировую и выслушали от друзей долгие наставления о том, что нервы у всех взвинчены, что виной тому война и прочие невзгоды. Именно поэтому необходимо быть терпимее, особенно к боевым товарищам. Не ровен час, из-за этого произойдёт столь ненужное в этот момент смертоубийство. И только после полного примирения, были вскрыты специально сделанные для доставки даров "ящики". Впрочем, как позднее выяснилось, дары находились только в одном, более узком и длинном сундуке. И это были новые, английские казнозарядные ружья и пистолеты, почти копии Сашиных револьверов.
  "Вот, видите, Александр Юрьевич, - увлечённо говорил поручик Смирнов, извлекая из ящика первое попавшееся под руку ружьё. - Наши так сказать "друзья", жители туманного Альбиона, прислали своим наёмникам новинки от островных оружейников. Они тоже, как и ваша "туркомолка", заряжаются простыми патронами, но только по одной штуке".
  "Это называется не простой, а унитарный патрон". - машинально поправил поручика граф.
  "Может быть вы и правы. Мы не оружейники, и не можем знать, какие названия изобретателями даются этим новшествам. Благодаря этому, как вы выразились унитарному патрону, вражеские стрелки резко увеличили свою скорострельность. Вот, посмотрите сами".
   С этими словами, тёзка графа протянул хозяину винтовку. Тот подошёл, взял её. Покрутил, внимательно рассмотрев её. Затем, открыл окошко каморы, через которое должен подаваться и извлекаться патрон. Надо признать, калибр у ружья стал меньше. Еле удерживая усмешку, видя такое нелепое подобие ружейного затвора, Саша посмотрел на поручика, протягивающего ему патрон.
  "Вот, видите, граф, это и есть английский, как вы говорите, унитарный патрон. Он разительно отличается от вашего. У вас, капсюль находится на донышке гильзы, а у британского изделия, устанавливается на этой, отходящей в бок трубке. Взводится курок, патрон вставляется, так, чтоб трубка с капсюлем торчала вот отсюда, камора вот так запирается. Затем, оружие готово к применению. С таким боеприпасом, пулемёт стрелять не сможет, а вот для ружья, это неплохое решение. Да и дальность выстрела, как это ни странно, по сравнению со старыми ружьями, немного увеличилась".
  "И у кого вы отбили это чудо техники?" - иронично поинтересовался Александр.
  "Это наши казаки в разведку сходили. - с нескрываемой гордостью, проговорил барон Овечкин. - Они меж собою это называют: "Сходить за зипунами". - Вот и захватили во вражеском тылу небольшой обоз, перевозивший это, новое оружие и его боеприпасы. И представляете, они его смогли довести до нас без потерь, не потеряв ни единой телеги. Умеют же шельмецы, одно слово, разбойный народец".
   "И как они распорядились этими трофеями? Как я понимаю, отдали вам?"
  "Не поверите, Александр Юрьевич, но почти так и произошло. Мы, на свой страх и риск, без разрешения более высокого командования, вооружили полусотню наших солдат, тех что умеют метко стрелять. Таким нехитрым способом, создав из этих бойцов егерскую группу. Казачки то, эти ружья осмотрели, да меж собою порешили, что оружие это никчёмное, по способу зарядки ненадёжное. И продали его нам, за десять бочонков виноградного вина". - с довольной улыбкой кота, съевшего крынку сметаны, при этом, чинно поглаживая свои седые усы, ответил штабс-капитан.
  "А ваши казачки не сильно обнаглели? Не дороговато запросили? Где вы на это безобразие будете искать патроны?"
  "Вот и эти лихие вояки точно так же подумали. Вот только у нас есть свои умельцы, они посмотрели на всё это и вуаля ... научились снаряжать эти самые унитарные патроны. Решение кончно временное, так как дело это очень долгое, малоэффективное, нудное, но всё же...".
  "Хорошо. Я отдам своим ученикам этот импортный боеприпас. Будет у них что-то вроде очередного экзамена на профпригодность. И пока вы будете обучаться навыкам владения пулемётом, они эту пародию на патрон изучат. Уверен, мои оружейники во всём разберутся, после чего, изготовят всю необходимую оснастку ".
   "Это тоже одна из проблем, в решении которой мы желали попросить вашей помощи. - вновь взял слово Овечкин, он аккуратно встал, вышел из-за стола, и почти сторевым шагом, выдающим кадрового военного, направился ко второму почти квадратному сундуку. - Ваш брат сказал, что вы, со своими талантливыми оружейниками продолжаете придумывать какое-то новое оружие".
   То что в данный момент, штабс-капитан пытался льстить, "было заметно и слепому", так как в этот момент, его лицо побледнело и пошло красными пятнами, чего не наблюдалось даже во время недавней ссоры. Тем более, и голос звучал как-то скованно, как будто каждое слово выдавливалось из глотки с неимоверным усилием. Не привык этот вояка "шаркать перед кем-либо ножкой" - не его амплуа. Это был боевой офицер, не какой-то там "паркетный воин". Он мог атаковать недруга в лоб; устроить врагу коварную засаду; даже ударить в спину - в прямом смысле этого слова, в тыл. Но только не лебезить перед кем-то, для достижения нужного эффекта. В чём существенно проигрывал лощённым, столичным золотопогонникам, штабным карьеристам".
   "Вы правы, барон. Я и мои оружейники, постоянно работаем, пытаясь изыскать что-то новое, более эффективное. Вот только это не означает, что открытия в этой области, согласны "сыпаться" на нас, как из рога изобилия. Кое что конечно есть, но вся проблема заключается в отсутствии "свободных" денег необходимых для начала производства наших задумок. Мы конечно же можем сделать несколько образцов, обстрелять их на новом стрельбище, палить в цель и просто так, чуть ли не до полного износа ствола. Затем, разобрать его, рассмотреть каждую деталь под лупой. Это даст нам возможность подумать над возможными конструктивными улучшениями. Вот только , это такой долгий процесс, а безденежье, не позволяет наладить массовый выпуск этих новых ружей. Наше ГАУ не заинтересовано в перевооружении российских войск. Вот как-то так. Мы бьёмся, пытаемся доказать важность наших изобретений, а эффект: "Как об стенку горох." - Никто не желает нас услышать ".
   "Зря вы так обижаетесь граф, есть один малоизвестный посторонним людям нюанс. Кардинально перевооружать войска во время войны, это почти самоубийство. - остановившись возле сундука, неожиданно возразил штабс-капитан. - Лучше массово выпускать то оружие, производство которого уже налажено, пусть даже оно устарело. Иначе, вы рискуете оставить солдат на поле боя безоружными".
   "А я и не прошу, чтоб государственные заводы, переходили на выпуск моих пулемётов и патронов. Я согласен на его самостоятельное производство, лишь бы войска их закупали. Согласен даже продавать его по себестоимости. Со временем, я всё равно смогу, постепенно, начать наращивать его выпуск. У меня даже есть небольшой задел. Уверен, Виктор вам рассказал о начале строительства новых цехов".
   "Да. - твёрдо глядя в глаза собеседника, ответил барон. - Мы знаем и про заложенные фундаменты цехов, и то, что сейчас, вы при участии графа Мусин - Елецкого Михаил Николаевича, в основном, заняты изготовлением новых станков. И про ваши долги - огромные кредиты взятые у наших столичных иудеев, нам тоже известно. Даже то, что оба ваши имения находятся в залоге. Уважаем. Вы целеустремлённый, не боящийся рисковать муж (здесь имеется в виду не семейное положение, а мужчина). Но и мы к вам прибыли ни как обычные просители".
   С этими словами, преждевременно поседевший барон присел возле сундука, и неизвестно каким образом появившемся в его руке ключом, отпёр запирающий его навесной замок. К этому моменту, рядом с ним уже стоял поручик Смирнов, который и помог открыть увесистую крышку. И то, что предстало взору Александра, произвело эффект разорвавшейся бомбы.
   "Вот. Можете считать это нашим вкладом в ваше, такое нужное для империи дело. Точнее, оплатой за нашу учёбу, пулемёты и боеприпасы к ним". - Не сдерживая довольной улыбки, сказал Овечкин, рассматривая как от удивления у Саши вытянулось лицо и он, несколько раз, уподобляясь рыбе, беззвучно открыл рот. У графа просто не было слов.
  "Ну что молчите, Александр Юрьевич, надеюсь этого богатства, что мы привезли, хватит для закупки у вас всего того, что так необходимо нашему полку?" - Наслаждаясь достигнутым эффектом, поинтересовался барон. Пусть он был и прямолинейным человеком, но, несмотря на это, небольшая толика позёрства была ему не чужда.
   "Более чем достаточно". - Тихо ответил Саша, не отводя взгляд от разбитого на несколько секций сундука. Чего там только не лежало. В одном, самом большом отделении, находились золотые монеты, в том что немного уступало первому по размеру, располагались серебряные кругляшки чеканки британского монетного двора. Хранились там и бумажные купюры, аккуратно упакованные в пачки, перевязанные тонкими ленточками, и педантично разложенные отдельные ячейки.
   "Что граф, неужели не будете пересчитывать это богатство?" - Кто задал этот ехидный вопрос, Александр не понял, так как по-прежнему прибывал в шоке от увиденного. Как и не ответил на него, в этот момент, его беспокоил другой вопрос.
  "Друзья мои, откуда у вас такое богатство? Как такое вообще возможно?"
  "Это долгая, и невероятно неправдоподобная история. - тоном профессионального сказателя, заговорил барон, исподволь косясь на смущённо покрасневшего поручика Смирнова. - Дело в том, что не успел окончиться день, когда мы "выкупили" у терских казаков их трофеи, как ваш тёзка, в сердцах, высказался в присутствии своего ординарца, мол: "Какие молодцы эти казачки. Как они лихо умыкнули у османских наёмников караван с новым вооружением. Жаль под моим началом не служат подобные им удальцы". - Сказал именно так, или немного иначе, это не важно. Но этот шельмец, его ординарец, поделился по секрету с одним знакомым солдатом. Служит у нас одна такая, весьма харизматичная личность, имеющая известность во всём полку. Это бывший студент, сосланный в солдаты за пьяную драку, окончившуюся смертоубийством двух его соучеников. Знаете такую поговорку: "Плохо когда из хамов пан, но ещё хуже когда из панов хам"(переиначенная пословица "Из пана пан - это пан, из хама пан - это хам". Вот это как раз наш случай. Князь Сокольский, пока привык к своему новому положению в обществе, попортил нам немало кровушки. Но, сейчас, это совершенно другая личность, и воюет отлично, и сослуживцы-солдаты его уважают. Самое главное, он не бунтует и больше не требует к себе особого отношения. Но мой сказ не об этом. Наш, ссыльный князюшка, услышав об этом, подбил пятерых бойцов, негласно признающих его старшинство на ночную вылазку к врагу".
   Штабс-капитан, довольно хмыкнул, оценив то, с каким вниманием его слушает не только граф Мосальский-Вельяминов, но и, не понаслышке знающие эту историю его же боевые товарищи. Для усиления эффекта, выдержав небольшую паузу, придав голосу драматическое звучание усиливая эффект усиленной жестикуляцией, офицер продолжил свой рассказ:
   "Как вы понимаете, идти в глубокий тыл им было не с руки. Нет ни лошадей, ни времени, вылазка то самовольная, вовремя не вернёшься, могут и в дезертиры записать. Вот они и решились прокрасться в сам стан врага. Пока эти наёмные собаки "дрыхли без задних ног", забившись в свои утеплённые "конуры". Поползали по вражескому стану, да случайно наткнулись там на жилище казначея, там не смотря на поздний час, горели светильники. И надо же как улыбнулась нашим героям капризная дева Фортуна, в тот день, наёмникам привезли их оплату и из-за того что добрались до места поздним вечером, решили сразу не выдавать. Казначей, при свете масляных плошек, как раз её пересчитывал, принимая у курьеров. Вот какие фортели иногда выкидывает судьба. И вновь удача была на нашей стороне, наши чудо богатыри, орудуя ножами перебили всех, кто в тот момент находился в той мазанке, начали с тех, кто дежурил возле неё. Итог. Также тихо, вся касса была доставлена нам, ну а поутру, едва забрезжил рассвет, в стане противника начался такой переполох, что даже нам было слышно. Вот мы, посовещавшись на офицерском собрании, решили не сдавать этот трофей в казну, и использовать его с пользой для нашего полка. Захваченную казну считать вкладом наших солдат в это благое дело. Ну а, офицеры, со своей стороны, тоже собрали некую сумму, кто сколько смог. Вот таким образом, у нас и появилась возможность заказать столь необходимое нам оружие. А Сокольскому, за его подвиги, вначале было объявлено взыскание, за самовольство, а затем, оное сняли, да произвели бойца в младшие урядники".
   Александр, находясь под воздействием принятого алкоголя, и вдохновенного рассказа офицера, даже прослезился. Глаза немного отсырели и по щеке, побежала одинокая слеза, которую он тут же смахнул, как ему показалось, сделал он это незаметно для находящихся рядом с ним военных. Вот только совладать с подступившим к горлу комом и осипшим голосом, у него не получилось. Поэтому, он прокашлялся и сказал, только его голос звучал немного охрипшим.
   "Друзья, признаться честно, то что вы мне рассказали, звучит необычно. И я тронут вашим вниманием и верой в меня. Клянусь, сделаю всё что могу, и даже постараюсь сделать больше. Точно не уверен, но из имеющихся на складе запчастей, возможно сделать ещё один, или даже два пулемёта. Необходимо будет кое какие детали изготовить, как говорится с нуля, но уверен, мои люди не откажутся от сверхурочной работы. Они поймут что их труд спасёт множество жизней наших солдат, а это дело святое, сегодня же озадачу своих учеников ...".
   Гости, не смотря на их малочисленность, одобрительно загалдели, и получилось это у них весьма эмоционально и громко. Саша же, вспомнив опыт своих публичных выступлений на частых собраниях, ещё по той, далёкой студенческой жизни в другом мире, не кричал, призывая к порядку и тишине, и поднял руку, застыв как статуя, и когда все смолкли, продолжил:
   "И это ещё не всё. У нас, в смысле моих оружейников, в проекте есть своя, казнозарядная винтовка, калибром три линии. Сейчас, ускоренным темпом, изготавливаются боеприпасы к ней. Точнее так, вначале мои оружейники-изобретатели придумали сам боеприпас, который по их мнению является наилучшим сочетанием, вес, калибр, дальность прицельного выстрела. Говорю простыми словами, чтоб не путать вас специфической терминологией. Они смогли доказать мне свою правоту, и мы исходя из полученных расчётов, не так давно смастерили винтовку. Сразу оговорюсь. В начале был пробный образец, который многократно переделывали, внося необходимые изменения. А на данный момент, у моими мастеровыми, изготовлена пробная партия, из десяти стволов. И я, пользуясь случаем, прошу вас помочь мне. Проведите их войсковые испытания. Новые патроны, как я уже говорил, изготавливаются, правда, сделано их не так уж и много. Но думаю что если продолжить производство боеприпасов в ночное время, мы относительно легко преодолеем эту проблему. Впрочем, вы сможете на месте решите вопрос с повторной зарядкой новых патронов. Всё необходимое для этого я вам дам. Да и с нашей винтовкой вас ознакомим. Только прошу вас, будьте внимательны, и сделайте всё возможное, чтоб это оружие не попало во вражеские руки. По крайней мере в ближайшее время".
   "Батенька, бог с вами, - впервые за время разговора, позволив себе снисходительно посмотреть на весьма молодого, по сравнению с ним, хозяина усадьбы, ответил Олег Олегович, - идёт война. Не только нам удаётся получить в трофеи вражеское имущество, но и противнику тоже".
  "Я, всё это прекрасно понимаю, - привычно сдерживая эмоции ответил Александр, сделав это так, как это и полагалось по этикету, видимо, эта черта досталась прошедшему перерождение Кононову по наследству, от его предшественника, - просто желаю чтоб это произошло как можно позднее. И как долго наше изделие не попадёт в руки иноземных инженеров, зависит только от всех нас. Так что, думаю стоит приложить все усилия для того, чтоб этот неприятный момент, произошёл как можно позднее".
   Не стоит думать, что Александр всё это время, умудрялся не принуждённо контролировать свои эмоции, это не реально, особенно для тех людей, кто был участником боевых действий, или перенёс серьёзную черепно-мозговую травму. Но после того как сегодня, за малым не состоялась дуэль, Саша особо усилил самоконтроль, уподобившись классическому образу, свойственному урождённому британскому аристократу. Так что, дальнейшая беседа, прошла без сучка и задоринки. А в скором времени, офицеры освоились, расслабились, стали привычно шутить, но из-за того, что были в гостях, и в доме находилась беременная жена графа, из их уст так ни разу и не прозвучало, ни единой скабрёзной подковырки или реплики. Поэтому, через несколько часов, отказавшись от предложенного ночлега, гости покидали усадьбу. Пусть они бездумно уезжали в ночь и были в изрядно подпитом состоянии, но всё равно, при этом, вели себя весьма прилично. Тем более, при прощании, появилась хозяйка и накинув на плечи шубку, соизволила, вместе с супругом, проводить их до порога. А её муж, дыша свежим, морозным воздухом, смотря в след убывающим всадникам и телеге с несколькими солдатами, подумал: "Будь я холостяком, сегодняшняя вечеринка, сто процентов продолжалась до самого рассвета. Да и "протекала" она не так целомудренно, были бы и реки поглощаемого вина, и казарменные шутки, сопровождаемые громким хохотом и прочие непристойности. Простым похлопыванием миловидной прислуги по месту, которое расположено чуть ниже поясницы, дело бы не обошлось. Вот дают черти, ведь могут же себя контролировать, когда это пожелают".
  
  

Глава 49

  
   Следующий день доказал, что "закон бутерброда", никто не отменял, и в этом мире он так же неуклонно действует. Стоило только Александру выслушать доклад Петра о том, какую сумму ему заплатили офицеры полка, как вбежавший посыльный - подросток, доложил, что прибыл чем-то обеспокоенный Кац. Так как ведёт себя гость весьма нервозно, хотя и сдерживает свои эмоции, делая это весьма успешно. Пришлось прерывать все дела и идти встречать дорогого гостя. Саша решил, что так будет лучше. А позднее, было остаточно только одного взгляда на ювелира, крепко сжимающего ручку своего саквояжа, чтоб понять, случилось что-то не очень хорошее.
  "Доброго вам здоровья, Александр Юрьевич". - Внешне спокойно, поздоровался продрогший во время путешествия по морозу ювелир, согнувшись в коротком, уважительном поклоне. Он как раз, только что закончил свой подъём на второй этаж, по ступеням служебной лестницы. Вот только его взгляд, был собранным, бесстрастным, как у хорошего бойца перед боем.
  "Здравствуйте Абрам. - коротко ответил Саша, в ответ слегка кивнув головой. - Что привело вас в мою скромную обитель? "
  "Нужда граф, большая нужда. Да ещё, привёз давно мною обещанный подарок для вашей красавицы жены. - кинув недовольный взгляд в сторону сопровождающего его холопа, ответил Кац. - Вот, вынужден вас просить, не отказать мне в срочной аудиенции".
  "Ну что же? Тогда, прошу пройти в мой кабинет" - Саша подтвердил приглашение скупым жестом.
   Кац принял условия игры, устроенной для сопровождавшего его холопа и вновь поклонившись, направился в след за хозяином дома. То что граф решил встретить гостя не сидя в кабинете, а стоя возле лестницы, все восприняли всего лишь как знак, выделяющий иудея среди всех тех людей, чьими услугами хозяин пользуется. Как говорится: "Хозяин - барин". Раз он решил выделить гостя таким образом, значит счёл это необходимым. И в самом деле, холоп не выказав ни капли удивления, повинуясь еле заметному, короткому жесту Александра, поклонился, и с флегматичным видом отлично вышколенного слуги, направился вниз, на первый этаж. Некогда ему было "прохлаждаться", ежедневную работу по поддержанию порядка в огромном хозяйстве, никто не отменял.
   Вот только игра, с соблюдением правил межсословного общения, окончилась как только дверь кабинета была закрыта. Авраам мгновенно преобразился. Нет, он не стал метаться по комнате, уподобившись герою одной старой комедии, неистово вопящего: "Шеф, всё пропало...". - Просто, мужчина больше не выглядел просителем, это был спокойный, собранный человек, способный решать судьбы многих людей.
   - Сашенька, наши недруги начали действовать. И что самое обидное, мы немного недооценили степень их осведомлённости и коварство.
  - Погоди Абрам, я вижу что ты не поддался панике, и, успел проанализировать всё что произошло. Уверен, ты уже имеешь некий план ответных действий. Поэтому, давай присядем и ты, поведаешь мне обо всём по порядку.
  - Я, это, как раз и предлагаю сделать. Так что, молодой человек, слушайте. Эти поцы, чтоб ни дна им, ни покрышки. Так вот, они ещё те бестии, умудрились узнать что я и есть истинный владелец заинтересовавшего их банка. Далее, позавчера, закрыл свой счёт один из уже известных нам крупных "вкладчиков". Благо, на подобный случай, в нашем распоряжении была вся необходимая сумма, даже немного больше.
   - А что вы меня сразу об этом не оповестили?
  - Пока что, этот процесс находится под моим контролем, и мне было необходимо узнать, куда пойдут все изымаемые из нашего оборота средства. И как вы думаете? Их дорога окончилась у моих злосчастных конкурентов, в "Империи". Буквально на следующее утро, ваш хороший знакомый, князь Александр Иоаннович Шуйский, прихромал в этот банк, и оставил там всю полученную им сумму. Всё, до последнего гроша. Нужно было вам не останавливаться на покалеченной ноге и правой руке этого поца, а отрубить у этого подонка все его, хоть как-то выпирающие конечности, кроме головы, разумеется.
   - Это всегда можно исправить, только, сделаю я это немного позже.
  - В этом, я с вами абсолютно с вами согласен. Но вернёмся к нашим делам. К закрытию нашего банка, мои мальчики, сумели незаметно пополнить наш денежный резерв, и оставили в хранилище усиленную охрану. А вот на следующий день, с утра, до самого обеда, начали массово "закрываться" многие мелкие счета. Причём, в причастности большинства из бывших наших клиентов к этим аферистам, нельзя заподозрить.
  - Так что, сегодня мы ждём нового оттока денег?
  - Нет. Если он и будет, то слабеньким. Нас "испугали" и наблюдают за ответной реакцией. Понимаете, они ждут наших действий. Мы, должны начать метаться в поиске налички и это будет сигналом к началу новой фазы операции. Не дождутся нужной для них реакции, конкуренты повторят свой "удар". По их задумке, мы должны влезть в долги, большие долги. А они, будут выжидать удобный момент, да распускать среди наших коллег необходимые для их махинации слухи. А когда ситуация "созреет", скупят все наши долговые расписки, немного разбавив их фальшивками.
  - А почему только немного?
  -Потому что всё должно выглядеть естественно, чтоб комар нос не подточил. Да и против нас играют не безусые дилетанты. Поэтому" моему детищу" уготована долгая агония. Этакая, вся из себя естественная, натуральная. Нам главное подождать немного, понаблюдать за всеми шевелениями, которые возле нас активируются. После этого, когда выявим максимальное число агентов наших недругов, нанести адекватный, мощный удар. Главное не спешить, да и не затягивать с "ответом", иначе получим такой тычок под дых, что после не оклемаемся.
  - Да. Дела.
  - Пока что, всё что я рассказал, это только делишки. Так как этой ночью, в посёлке где мы все живём, то есть ночуем, постарались выкрасть одного, дорогого мне человечка. Который, может рассказать о моей деятельности много интересного. Причём не только об легальных, но и скрытых от посторонних глаз делишках.
  - И что?
  - Хорошо то, что всё хорошо окончилось. Мой средний сын уцелел, если не считать огромной шишки на голове, свёрнутый набок нос и так, множество синяков по всему телу. А напавшая на Иакова гопкомпания задержана, допрошена и отправлена на свой последний, божий суд.
  - А как же ты не углядел за своим сыном?
  - Да что там говорить, моя вина, не спорю. Просто вечером, Яша направился к одной особе, ну к одной девице - жрице любви, и планировал остаться у неё на ночь. Да не получилось у них нечего. Эта дура чего-то сожрала, вот её и понесло, да так, что как говорится, с горшка не слазила. Вот моему чаду, от той картины, стало не до амурных похождений. Он то к проститутке пошёл не ради ночёвки в городе, а так, сбросить напряжение. Да...
  - Абрам, мне не интересны подробности неудачного любовного приключения твоего отпрыска. Ты расскажи, как его от похитителей отбил.
  - А что тут рассказывать? Ударили моего сыночка, когда он уже подходил к нашему дому, то есть к переулку на котором он расположен. Выждали сволочи когда он от близости родного очага, расслабился. Били сзади, палкой по голове, да только Иаков устоял на ногах и ответил этим охламонам. Но куда ему выстоять в драке сразу против четырёх матёрых бандитов? Держался сколько мог, пока не упал, да только, среагировав на его крик подоспели соседи. А те псы, Яшу уже ногами охаживали, дабы затем схватить бесчувственным, да утащить в поджидавший их неподалёку экипаж. Ну, одного чужака соседушки сразу зарезали, трое увидев это, дались в бега, врассыпную прыснули. Глупцы, подеялись что смогут убежать. Но нет, не получилось. Ну мы их изловили, допросили, после чего прикопали в лесочке, поглубже.
  - С этим всё ясно. Что требуется от меня? Людей, денег?
  - Нет. Я с нанесением ответного удара справлюсь сам. Однако, для этого, мне срочно нужны твои бесшумные револьверы и боеприпасы к ним. Та городская шайка, чьи бандиты должны были похитить Яшу, весьма крупная. На их малине всегда много людей отирается. Да и не хочу я сильно шуметь. Мои амбалы, с твоим оружием сработают быстро и чисто.
   И в этом случае, долго уговаривать Александра не пришлось. Оставив в кабинете привезённый мастером подарок, прекрасную брошь, работы лучшего ученика Каца, он лично проконтролировал отгрузку ящиков с оружием. Впрочем, как и прочего мелкого товара, ассорти, закупленного для скрытия истинной причины прибытия Авраама. Что касалось уже упомянутого подарка, так сам ювелир утверждал, что это, для его недавнего подмастерья, ни что иное, как эпохальная работа. Так как по заключённому уговору, только справившись с ней, двадцатилетний Иосиф делал шаг на следующую ступень своего профессионального развития, становился мастером. И по заранее оговорённому условию, изготавливалась эта брошь, специально для Елизаветы Леонидовны. Поэтому, экзаменуемый подмастерье старался на совесть и ... В общем Саша не слишком хорошо разбирался в ювелирных изделиях, но даже он подметил высоко качественную огранку драгоценных камней и ажурность, лёгкость их обрамления. Будь он в оценке ювелирных изделий докой, то он мог долго и многословно восхищаться работой умелого мастера. А так, поцокал языком и всё. Минут через сорок, выпроводив Авраама, граф вернулся в свой кабинет, и, забыв предварительно запереть дверь, вновь открыл шкатулку с новой семейной реликвией. То что это так и будет, молодой человек даже не сомневался. Во-первых, это была не дешёвая поделка, а настоящее произведение искусства. А во вторых, ничего подобного ни у кого не будет - как говорится, эксклюзивная работа.
   Резко открывшаяся дверь, прервала любование великолепной брошью и Саша машинально захлопнул крышку шкатулки. Как оказалось, таким бесцеремонным способом, его одиночество, прервал никто иной, как его беременная жена. Вот только, её появление не сулило ничего хорошего. Так как она застыла на пару секунд в дверном проёме, её возмущённый, сверкающий благородной яростью, или даже толикой безумства взгляд, не мигая "сверлил" мужа. Граф не успел открыть рот, чтоб задать естественный в такой ситуации вопрос: "Душа моя, что случилось? Что тебя так встревожило?" - Как Лиза, уподобившись атакующей, разъярённой фурии, сорвалась с места, и не смотря на свой огромный живот, устремилась к мужу и резво обогнув стол, остановилась возле него. Далее, не сказав не слова, молодая женщина взмахнула рукой и щёку Александра обожгла хлёсткая пощёчина. Не прошло и секунды, как её вторая ладошка, со звучно хлестнула по противоположной.
   "Ты! Ты! Ты "... - Громко, на грани истеричного срыва, выкрикнула Елизавета и поперхнулась горестным плачем. После чего, резко развернулась, и захлёбываясь от нахлынувших на неё рыданий, выскочила из кабинета. Она то выбежала, а Александр остался в нём, сидя за столом и ощущая себя полным идиотом. Он сидел и думал: "Как всё это понимать? Что могло произойти, что Лиза так отреагировала? Или появился некий наушник, снизошедший до мерзкого поклёпа". - Спрятав подарок в стол и заперев ящик на ключ, Саша встал и чувствуя как пылает его лицо, спешно, даже не прикрыв дверь в свою рабочую комнату, направился в опочивальню своей супруги. Он пошёл именно туда, так как это было единственным местом, где она любила уединяться. Граф надеялся, что так будет и на этот раз. И, он оказался прав.
   Дверь была прикрыта, но не плотно, а на стук, никто так и не ответил. Выждав несколько секунд, Александр немного приоткрыл дверь спальни своей супруги и заглянул в неё. И то, что он увидел, было вполне ожидаемо, жена, лежала полубоком на своей кровати и уткнувшись в подушку лицом, рыдала, а рядом с ней, сидела её личная прислуга, курносая, черноволосая девица лет пятнадцати и потерянным взглядом, смотрела на свою хозяйку. Стоило девушке среагировать на тихий звук открывающейся двери, и посмотреть на Александра, как её взгляд изменился. Да, на сей раз, был полон осуждения и ненависти. И это сказало многое. Такие как она, преданно служат только одному человеку, и готовы идти за своей госпожой и в огонь и в воду. Саша даже заподозрил, что если это понадобится, то Мария, пойдёт наперекор даже Лизиной воле, не взирая на неизбежное наказание. Правда, она будет так делать только тогда, когда будет уверена, что её действия принесут пользу любимой хозяйке. По крайней мере, Маша даже не пыталась скрыть своих эмоций, испытываемые по отношению к барину, чем-то обидевшему свою жену. И ей, в самом деле, было плевать на последствия.
   Лиза плакала, а Мария, сидела возле неё как преданный пёс и её глаза, "были на мокром месте". Саша кивнул головой и покосился глазами на выход, отдавая таким образом девушке приказ выйти. Девица побледнела, тоска во взгляде сменилась сильным испугом, но не смотря на это, она отрицательно покачала головой. Граф нахмурил брови, его взгляд, не обещал непослушной холопке ничего хорошего и повторил свою пантомиму. Служанка только вжала голову в плечи и сжав постельное покрывало в своих маленьких кулачках, вся скукожилась, однако, вновь, как-то замедленно, отрицательно качнула головой.
  "Кто там? - не оборачиваясь, поинтересовалась Лиза, также почувствовав чьё-то присутствие, и из-за того, что она не отрывала своё личико от подушки, её голос звучал очень глухо. - Уходите, я никого не желаю видеть".
   "Елизавета Леонидовна, это я. - ответил Саша. - Судя по ваим действиям, вы на меня за что-то обиделись. Поэтому я счёл необходимым расставить все точки над "и". А для этого, душа моя, мы обязаны с вами поговорить. Разговор будет серьёзным, тэт-а-тэт".
   Лиза, молчала, и в этом была одна польза, её плечики перестали содрогаться от плача. Пауза, всё рано получилась гнетущей и она затягивалась. И все взоры, Саши и Марии, были устремлены на Елизавету. И та заговорила: "Хорошо, пусть будет по вашему. Машенька, покинь нас". - Девица, несмотря на то, что хозяйка не могла её видеть, кивнула, неспешно встала с помятой постели, и боязливо обходя графа, устремившегося к супруге, без слов, умудрилась дать понять, что далеко отходить не собирается. Впрочем, Саша, ещё недавно желавший её наказать за ослушание, решил, что за такую преданность, наказывать грешно. Такое необходимо только поощрять, правда, в этой ситуации, похвала должна идти только от Лизы.
   Дверь тихо, почти бесшумно закрылась, оставляя супругов одних, однако они молчали, оба. Саша, только что испытывающий жуткое желание в воспитательных целях "сделать" жене "мягкий вынос мозга" - провести с ней длительную поучительную беседу, даже начал переживать, не задохнётся ли его Елизавета. Уж слишком плотно та вжалась в подушку своим личиком. От этого, желание применить метод "сержанта Иванова", как он его когда-то для себя обозначил само собою испарилось. А познакомился с таким методом воспитания он во время своей короткой службы в армии, лейтенантом - двухгодичником. Да и сам, в последствии, не раз этим методом пользовался и не только во время службы в СА. А метод был до удивления прост, прилюдно наказать, что в данном случае было недопустимо, а затем, не допуская панибратства, по отечески отчитать провинившегося, многократно указав на его неправоту. И уже это, желательно сделать не прилюдно. А затем, во время обязательной череды бесед, с выслушиванием душевных излияний воспитуемого, исподволь напоминать собеседнику в чём он не прав. Делать это необходимо мягко, ненавязчиво. И не стоит забывать, что действует этот метод только на тех, кто болезненно переживает о том, каково будет мнение окружающих на его поступки. Каковой Сашина жена и являлась.
   "Александр Юрьевич, я понимаю что мой поступок недостоин занимаемого мной положения. - всё так же не шелохнувшись, заговорила Елизавета. - Простите меня, если сможете. Я смиренно приму любое ваше решение. Только прошу, не отнимайте моё дитя сразу. Если решите отправить меня в монастырь, то позвольте мне побыть рядом с ним, не разлучайте нас хотя бы до года, на большее не надеюсь и не прошу. Умоляю вас только о такой милости".
  "Ну что же, Елизавета Леонидовна, я рад что вы понимаете то, что ваш поступок больше приличествует чёрной крестьянке, чем родовитой особе. Значит не всё так плохо, как мне поначалу показалось. Хорошо что наши матери этого безобразия не видели, для них это могло стать сильным потрясением. Вот только всё равно, я до сих пор желаю понять, что это было? И никак не могу в этом разобраться. Скажите мне. Что вас подвигло на такой поступок?"
  "Это было сильное, и слава богу, временное помутнение".
  "Да-а-а, дела. Как говорится: "Дело то ясное, вот только понятно то, что ничего-то нам здесь и не ясно"". - решил скаламбурить Саша.
   За одно, переживая о том, что долгая гипоксия может отрицательно повлиять на ещё не рождённого ребёнка, потребовал: "Елизавета, я не желаю разговаривать с вашей спиной. Поэтому, будьте так добры, присядьте. Ведите себя как подобает женщине вашего круга, то есть говорите повернувшись к собеседнику лицом".
   Пусть не сразу, но просьба была выполнена. В итоге, Лиза присела на краю кровати, скромно сложив руки на сильно округлившемся животе и повинно склонив свою голову. От чего, желание её отчитывать, окончательно улетучилось.
  "Душа моя. Будь так добра, поделись со мною, что подвигло вас на этот безумный поступок? Чтоб принять какое-либо решение, я должен знать всё. Может быть, нам необходимо обратиться к хорошему лекарю? Ведь вы утверждаете, что на вас нашло некое помутнение". - Как это ни странно, но разводиться с этой девчонкой не хотелось, так-как Саша успел привыкнуть к её постоянному присутствию и не желал этого лишаться. Как и в случае разрыва отношений, терять время на поиски новой жены, при этом, учтиво отбиваясь от настырных сватов-соседей, тоже не хотелось. Что бы там некоторые люди не думали, но даже в этом случае, "разрыв по живому", то есть развод, обещал быть весьма болезненным. Поэтому граф искал способ свести эту ссору на нет.
  "Нет, не надо врачей! - встрепенувшись, испуганно пролепетала Лиза. - Виною всему была весьма не приятная для меня новость! Я даже не подозревала, что я на такое способна".
  "Ну что же, в нашей жизни бывает всякое. Думается, что я просто обязан знать эту плохую новость, раз она подтолкнула вас к подобному безумству. В семье, между супругами, не должно быть подобных недомолвок ".
   Так было сказано, но, подумал Саша совсем другое: "Жизнь же наоборот, постоянно показывает правоту одной аксиомы, гласящей: "Вторая половина не священник, грехи не отпускает". Если человек в чём-то согрешил, и не желаешь разрушить свою семью, то он обязан нести свой крест молча. Или вовсе не заморачиваться, коль не мучает совесть". - Это было его давним убеждением, сформированным ещё в той потерянной жизни.
  " Мне стыдно. То что я сейчас расскажу, звучит очень глупо". - мельком взглянув на мужа и снова потупив взор, ответила Лиза. Заставив Сашу немного оторопеть и испытав болезненный укол совести подумать: "О боже, какой же она ещё ребёнок! Право дело.... Однако, в этом мире, Елизавета вынуждена жить взрослой жизнью".
  Однако, в слух было произнесено следующее: "И всё же, я настаиваю. Мне необходимо знать причину, побудившую вас на такой эмоционально несдержанный поступок".
   "Причина в словах Ангелины, точнее в её "интересном положении". - прозвучал еле слышный ответ. - Вот уже несколько дней, она ходит сама не своя. Бродит как неприкаянная, потерянная какая-то. В последнее время она избегает встречаться со мною даже взглядом. Хотя, сколько себя помню, мы с нею всё время дружили. Вот я и потребовала от неё ответить что такого могло произойти. Вот.... А ведь это я ей приказала вас утешить".
  "И что такого страшного она вам сказала? Что в её рассказе могло вызвать такую бурную реакцию?"
  "Она... Она, ... Она беременна, от вас".
  "Ничего странного. Ангелина здоровая, взрослая женщина, старше вас на три года. И кстати, вы сами признаёте, что не имея возможность исполнять супружеский долг, вы сами мне её отдали. Чтоб я, в трудный для вас период, не искал утешение на стороне. А я, решив что вам так будет спокойнее, согласился с вашим предложением. Вот и всё. В чём вы меня обвиняете?"
  "Не в чём я вас не обвиняю, но, я ..., я просто такого не ожидала. Я даже не думала, что всё закончится именно таким образом. А когда услышала про её неожиданную беременность, то не успела опомниться, как уже стояла рядом с вами и орала как безумная. Даже не могла связать и пары слов. Наверное, после этого скандала, вы отныне меня призираете? Я, себя, да".
   Что тут поделаешь. Люди всегда остаются людьми, и без разницы какие у них уши, цвет кожи или социальное положение. Не был Саша супергероем, способным одним махом избавиться от всех своих слабостей. Не был целеустремлённым лидером, умеющим идти намеченной дорогой, и даже по чужим головам, не думая об окружающих его людях. Да и его жена, ни капельки не соответствовала книжному эталону. Не являлась она этакой послушной, всё понимающей, преданной до последнего вздоха женщиной-соратницей, обладающей сверхмощным иммунитетом к всевозможным нервным срывам и способной без остатка "раствориться" в его делах. Лиза была простой женщиной, со всеми свойственными людям недостатками, пусть и воспитанной в древней дворянской семье. Вот только все люди сделаны из одного теста, не зависимо от их происхождения. Все они имеют одни и те же слабости и достоинства, объединяющие их со всем человечеством живущим под единым небом. Поэтому, придётся жить дальше, стараясь совершенствоваться и прощать слабость близких, и прочих, не сделавших тебе ничего плохого людей.
  
   Приближался зимний, морозный вечер, и именно сегодня, должен был свершиться долгожданный акт возмездия, призванный покарать шайку бандитов, подрядившуюся на похищение Иакова. Именно поэтому, сегодня, Кац, после закрытия своей мастерской, направился не как обычно, на вокзал, как делал это постоянно, изо дня в день, а к одной, хорошо знакомой ему проститутке. Благодаря этой женщине, он обзаводился на эту ночь как официальным алиби, так и причиной, позволяющей не покидать приделов столицы. Пусть он не собирался принимать непосредственное участие в спланированных им силовых акциях, однако, всё рано , не желал покидать Павловск и для этого была своя, веская причина.
   На негромкий стук в простенькую с облупившейся синей краской дверь среагировали очень быстро, почти сразу. Щёлкнул ригелем дешёвый замок и ..., посетителей встречала хозяйка квартиры, женщина, с виду лет так тридцати, не меньше. Её скуластое лицо, уже несло первые признаки начавшегося увядания, серые, усталые глаза, смотрели на гостя и его провожатого немного отрешённо. Создавалось такое впечатление, как будто, появившаяся на лице улыбка существовала сама по себе, а очи, жили своей, отдельной жизнью.
   "А-а, Авраам, здравствуй дорогой, проходи, гостем будешь! - с наигранной небрежностью поприветствовала женщина ювелира, немного посторонившись и пропуская его в квартиру. - У меня всё готово. С утра приходили твои мальчики и предупредили о твоём приходе. Так что, как ты и просил, на сегодняшний вечер и ночь, я абсолютно свободна. Вот только я должна "отчитаться" за эту ночь, перед "мамочкой", шелестящими купюрами, разумеется".
   "Вот и чудненько, Региночка. Я знал, что всегда могу на тебя положиться". - широко улыбаясь, ответил Кац, одновременно перешагивая порог.
  "Ты это сделаешь прямо сейчас, на пороге? - не удержалась от подначки хозяйка, одарив ювелира наигранным, показательно лукавым взглядом. - Или, для начала мы всё же дойдём до спальни? "
  "О вэй`з мир! Всему своё время, красавица. Я уже старый, больной человек, намаялся за весь день, проголодался. Поэтому, Регина, для начала я желаю отужинать, естественно в твоей компании. Затем, с умным видом поговорить на всякие заумные, и до жути занудные темы, а там, глядишь, у нас дойдёт дело, и до спаленки ".
   С этими словами, ювелир кивнул молодому человеку в сторону кухни, давая таким образом безмолвный приказ, чтоб тот занёс туда большую корзину с продуктами и вином. После чего, дождавшись когда амбал покинет квартиру, озорно подмигнув Регине, снял свой головной убор, и шутливо шлёпнув проститутку по её мягкой "пятой точке", неспешно направился в небольшую, но уютную комнату, расположенную рядом со спальней.
   Что далее происходило в той квартире, не столь важно. Так как, основные события должны были происходить намного позднее, и сразу в нескольких окраинных районах города, одновременно. И ещё, Кац, сознавая что всего лишь его каприз, но, всё равно, желал присутствовать при допросе местного "Ивана" (главаря, авторитета) и видеть своими глазами, как тот будет страдать. Это будет небольшим утешением тому, что именно по указу этого татя, было совершено нападение на его сына, именно его люди должны были совершить похищение. Да и произойдёт этот акт маленькой мести задолго до прибытия утреннего поезда, на котором Авраам обычно приезжает в столицу. А давать главарю лишнее время для того чтоб тот оправился от шока, ювелир не собирался.
  
   Зимняя ночь, как ей и положено, была тиха и морозна. Уже несколько дней, с неба не падало ни единой снежинки и уличный снег, был утрамбован многочисленными прохожими до каменного состояния. Поэтому, три белёсых, низко пригнувшихся фигуры, скользили в этой тьме как приведения, беззвучно и почти не заметно. Город спал. Возле большого, двухэтажного, бревенчатого дома, кутаясь в тяжёлые тулупы, стояли два человека и коротая время, о чём-то мирно беседовали. Время от времени, они осматривались по сторонам, для чего, этим удальцам приходилось оборачиваться всем корпусом. Так как обзору мешали высоко поднятые воротники, позволяющие таким образом, хоть немного оберегать от обморожения уши и щёки. Да и вообще, дежурство было простой формальностью, так как этот окраинный район, был подконтролен именно этой шайке. Нет, тати никого из соседей не терроризировали, они просто присматривали за порядком, дабы не привлекать к своей "малине" лишнего внимания околоточных. Именно поэтому, расслабившиеся бандиты даже не заметили нападавших, они не успели никак среагировать на две "тени", синхронно и беззвучно атаковавшие их со спины. Единственное что ощутила жертва, что кто-то не обделённый силой, захватил голову, резко отвёл её назад и в сторону, да короткую боль в основании шеи, возле ключицы. Ещё был треск разрываемого лезвием нутра и обжигающая боль в груди. Это отточенная сталь, войдя в тело сверху вниз, достигла сердца. Ещё через несколько секунд, сознание татей начало стремительно угасать.
   Пока двое убийц в белых балахонах оттаскивали свои бездыханные жертвы к снежным сугробам, громоздящимся возле забора, троица их подельников контролировала дверь. Всё, все боевые группы амбалов, уже окончили окружение бандитской "Малины" и были готовы к её штурму. Оставалось немного, дождаться условного сигнала. И тут, не смотря что весна ещё не наступила, сразу несколько котов заорали свою "мартовскую песню". Впрочем, продолжалось это на удивление недолго, и можно сказать, что обыватели не заметили эту неуместную для этого времени года несуразность.
  Не заметили этого и лихие люди. Так как именно сегодня, точнее в этот момент, за закрытыми дверями решались весьма важные для них вопросы. А именно, получение положенной оплаты за их "нелёгкие труды": главарь был вынужден оправдываться, поясняя по какой причине, заказчик так и не получил сына одного известного на всю столицу жида, хотя людьми господина Вайта, для этого были созданы все условия. В этот перечень входила и стоявшая больших денег информация о том, что нужный человек собирается заночевать у новенькой, ещё не сильно потасканной продажной девки. Немало монет перепало и половому, за то, чтоб в еде этой проститутки появилось пусть неопасное, но при этом мощное слабительное средство. И..., всё это окончилось громким провалом. Так что представитель банка "Империя", говоривший с сильным акцентом, пусть немного и тушевался, боязливо косясь то на своих телохранителей, то на разгорячённых спиртными напитками и спором татей, но всё равно, требовал чтоб контракт был выполнен - полностью. И только после этого, будет произведена окончательная оплата. Но, на сей раз, все предварительные расходы должна понести провинившаяся сторона. Мол, сами виноваты. Однако наглый "Иван", не желал внимать голосу разума, и не признавал своей вины, ссылаясь на некоторые, не очень убедительные обстоятельства и потерю нескольких бойцов. Именно по этой причине, в той шумихе, когда боевик Каца Иннокентий, открыл незапертую входную дверь, для спорщиков это осталось незамеченным. Не мудрено, бандиты негодовали, кричали, как говорится: "Пытались взять горлом. Нахрапом". - И тать, должный со всем прилежанием присматривать за входом, позабыв обо всём, стоял к Кеше спиною, заглядывая в комнаты через небольшую щель приоткрытой двери. И за это любопытство, разбойник заплатил самую дорогую цену. Раздался лёгкий хлопок и свинцовая пуля, вошла в затылок нерадивого охранника. И всё равно, несмотря на применение бесшумного оружия, назвать начало проникновения в бандитское логово незаметным, было нельзя. Падая, бандит толкнул приоткрытую им дверь, которая пусть глухо, но хлопнула. Да и упавшее тело, потревожило стоявшую у стены хозяйственную утварь, которая валясь, шумно прогрохотала.
   Пока рябой Иннокентий, вновь взведя курок своего револьвера, держал хлопнувшую дверь под прицелом, следовавший за ним Анисим, стремительным движением обогнул товарища, и мягко ступая по половицам, подбежал к поверженному врагу. После чего, схватил труп подмышки, и оттащил тело от двери. Сделал он это как нельзя вовремя. Так как в коридоре, неожиданно, появился новый персонаж, приземистый, широкоплечий тать со следами многодневной щетины на щеках. Точнее, в начале послышался его крик: "Сенька, с...чье ты семя, я же предупреждал тебя, стоя на стрёме, ни в коем разе не прикладывайся к горькой! А ты ...!" - Затем, с шумом, грохотом, появился и сам крепыш и по инерции сделав пару шагов, увидев неизвестно почему находящегося в прихожей вооружённого незнакомца в белом одеянии, завопил: "У-у-у! У-у-убью!" - Анисим, оказавшийся в этот момент за спиной бандита, воспользовался тем что остался незамеченным, и резким ударом ноги захлопнул дверь. Затем, отработанным до автоматизма движением, рубанул противника по затылку коротким, стальным клинком, по форме похожего на немного укороченный на палаш. Послышался глухой удар, но череп выдержал, его не разрубило на две части, как об этом любят писать в некоторых романах, но, вроде как что-то даже хрустнуло и обильно полилась кровь, вперемешку с какой-то пахучей жидкостью. А тать сделав ещё пару неуверенных шагов остановился, подойдя почти вплотную к Иннокентию пошатнулся, после чего, упал безвольной куклой на колени и в бок.
   "Всё мужики, - тихо, но так, чтоб расслышала вся его пятёрка, заговорил Иннокентий, - теперяча, берём дверь на прицел и ждём. Напоминаю. Главаря и его гостя берём живьём. С ними, хозяин желает пообщаться, лично".
   Ответом была тишина, только пять фигур, замотанных в белые одежды так, что были видны только кисти рук и глаза, кивнули и заняв заранее оговорённые места, замерли возле входа. Они ждали начала активной стадии операции, сигналом к которой послужит шум поднятый лидерами. Первой в дом должны были ворваться три пятёрки, атакующие со двора окна и чёрный ход (второй, не парадный, более узкий выход, или лестница, обычно используемые прислугой). И начало, не заставило себя долго ждать. Возмущённые возгласы спорщиков, после звона разбиваемых стёкол, сменились топотом и громкой бранью. Через пару секунд дверь распахнулась, на пороге появилась испуганная пьяная баба, в короткой рубахе и выглядывающих из под неё серых рейтузах, видимо представительница крышуемого бандой дома встреч. Хлёсткий боковой удар кулака в голову её остановил, и бандитка, полетела на пол. Один из бойцов пятёрки деловито добавляет бандерше "приятных ощущений", ударом ноги в живот и связывает пленницу по рукам, и ногам, используя заранее заготовленные верёвки. Пока это происходило, четверо боевиков, пригибаясь, почти гусиным шагом, держа в одной руке револьвер, в другой палаш, вбежали в комнату. В этой суете, хлопков их выстрелов слышно не было, только один за другим, стали валиться или оседать убитые тати.
   Всё бы хорошо, но во входной двери, запоздало и без всяких мер предосторожности появился тот боец, который связал женщину, вошёл он в полный рост. Естественно, его появление было замечено сразу несколькими татями. Трое из обернувшихся преступников почти сразу погибли, так и не успев осознать что произошло. А вот четвёртый ватажник, перед тем как получить в лоб смертельную порцию свинца, успел резко выбросить в направлении замеченного чужака руку. И этого оказалось достаточным для того, чтоб нож вонзился в грудь допустившего оплошность амбала, по самую рукоять. Произошедшее не исправить, поэтому, уже четвёрка, продолжила отстрел бандитов, благо используемый порох, сгорая, не образовывал непроглядной пелены дыма. Так что, всё кто оборачивался, неизменно падали, получив пулю или даже две. Впрочем, число бандитов заметно сократилось, да и амбалы, больше не "сидели" на месте, они начали атаку, стремительно сблизившись на дистанцию клинча и вот, в ход пошли их палаши.
   Для кого-то "прошла" вечность, для кого-то, считанные мгновенья, но по дому, один за другим прозвучали выкрики: "Чисто! Чисто! Чисто!" - После чего, предупреждая своих соратников о появлении, из комнат и узких коридорчиков, начали появляться люди Каца. Впрочем, из-за белых балахонов, местами порванных и обильно забрызганных кровью, спутать их с хозяевами дома было невозможно. Но все правила боя пишутся кровью, поэтому игнорирование этих так сказать прописных истин, чревато.
   А в то же время, на улице, события развивались следующим образом. Вначале шум в уже известном доме усилился, затем, неожиданно были выбиты три окна на первом этаже и одно на втором. Из нижних, один за другим выпрыгнули семь человек, а из верхнего только один и надо сказать, что последний тать сделал это неудачно, то есть, оскользнулся, и то ли вывихнул, то ли сломал ногу из-за падения с большой высоты. Так что, коротко вскрикнув и прикусив губу, он пополз подальше от подвергшегося облаве строения. Ползущий и морщившийся от боли человек, не обратил внимание на то, что после приземления каждого из его подельников, слышался негромкий хлопок и очередной бандит валился на землю, тихо подвывая от боли. Ему было не до этого. Так что, прозвучавшие как-то спокойно, даже с лёгкой ленцой, слова: "Ну что красавчик, хватит червячком прикидываться, чую, отползал ты своё. Давай уже, подставляй под путы свои ручонки то, да смотри, не балу́й тута". - Вот только прозвучали эти тихие слова, как гром среди ясного неба.
   И только обыватели, давно привыкшие к шумным соседям крепко спали и, не обратили на происходящее побоище никакого внимания. Они даже не оторвали своих голов от подушки, привыкнув к тому, что несмотря на сильный ночной шум, их здоровью и жизни ничего не угрожает.
   Не стоит считать, что ночные акции возмездия, и в самом деле прошли никем не замеченными. Также, звучит нелепой сказкой то, что все обыватели беспробудно спали, а бдительные сторожа многих лавок, пекарен и прочих охраняемых мест массово ослепли и по этой причине ничего не видели. Бред. Да, это полный бред. Вот, можно озвучить один, или даже парочку примеров:
   Первый, когда разгром уже известной бандитской "малины" подходил к своему логическому завершению, у одного из окон, выходящих к фасаду подвергшегося нападению дома, притаился весьма упитанный мужчина. На вид, ему было около пятидесяти лет, и он, немного сдвинув штору, наблюдал через незамёрзший участок оконного стекла за тем, как неизвестные люди, спешно грузили в несколько телег некое, выносимое из дома имущество. Так что крепыш, увлечённый процессом подглядывания, так и не заметил, как к нему подошла его, не менее откормленная супруга и несильно ткнув его в бок, поинтересовалась:
  "Сеня, ты чего тут стоишь? Почему не спишь?"
  "Раечка, тут это, соседей наших грабют". - не отрывая взгляд от окна, прошептал мужик.
   "Это кого же? Башлыковых что ли? Или купчину Ухарева решили пощипать? - лениво, еле сдерживая зевоту поинтересовалась баба, всё ещё не веря, что подобное может произойти, тем более на её улице. - Так вроде напротив нас тати своё "гнездо свили", не в их интересах такое безобразие попускать. Хлопотно это для них".
   "Как раз их и грабют. Вон, гляди, налётчики даже на смертоубийство пошли, прям на улице порешили тех, кто пытался от них убечь. Тока трупы, ноне, с глас долой в дом утащили".
   Баба замерла. Не будь в комнате почти полной тьмы, в которой еле угадывались очертания её объёмного, пышного тела облачённого в белую ночную рубашку, то можно было заметить как сильно она побледнела и насколько вытянулось её лицо. А ещё через пару секунд, женщина закрыла безвольно открывшийся рот, и в сердцах отвесила мужу сильный подзатыльник, от которого, тот за малым не ударился лбом о стекло.
  "Ты что, козёл душной, - зло зашипела Раиса на мужа, - совсем мозги потерял? Тебе жить надоело? Стоишь у окна, как мельница на продуваемом всеми ветрами холме. У татей тута свои дела, ночные, богомерзкие. Они их ночью делают чтоб частной люд их не видел. Не дай боже, тебя заметят да решат, что ты можешь стать опасным для них видоком. Никого же эти ироды не пожалеют Из-за тебя, всё наше семейство удавят. Живо топай в спальню. Чего же ты .... посреди ночи по дому гуляешь? А?"
  "Так это. Раечка. Я это, по малой нужде ходил. Да тут мне померещилось будто я что-то услышал. Вот. Глянул в окно, а там такое непотребство творится, Людёв как мух убивают. Вот". - пятясь, суетливо оправдывался Сеня.
  "Ты-ты-ты. Ничего ты не видел. Понятно? Ничего ты не слышал. Ясно? И вообще, мы все крепко спали и не просыпались. О дочерях наших подумай, осёл ты вислоухий. Пусть эти ватажники друг друга хоть на части режут и орут на всю округу. Нас это никак не касается. Ты, меня, понял?"...
   А вот и второй случай. Был среди "не заметивших" ничего странного ещё один человек. Который, по роду своей службы должен был забить тревогу. Это околоточный Егор Степанов, двадцати лет отроду. Он, как раз находился на ночном дежурстве и вышел на порог своего околотка, "подышать" свежим воздухом. Егор, только что раскурил трубку с дешёвым табаком и блаженно выпустив струю тёплого, сизого дыма, посмотрел в право, вдоль улицы. Благодаря слабой подсветке редких фонарей, точнее на его фоне, он заметил как улицу, вдали, одна за другой, пересекли несколько гружённых санных упряжек. Служивый замер, удивился, задумался. Он понимал что законопослушные горожане, во тьме ничего не перевозят, нечего им таиться. Но. Снегопада давно не было, а это значит, что небольшой санный караван, заметных следов не оставляет. Пока он оповестит старшего, пока тот даст команду, пока сослуживцы оденут шинели и кинутся на поиски, от злоумышленников и след простынет. А это значит, что он, вместе со своими друзьями будет вынужден долгое время бегать по тёмным улицам, так никого и не найдя. И делать это не просто во тьме, а по сильному морозу. Нет уж, пусть ищут дураков в другом месте. Лучше всего, сделать вид что он и не смотрел в ту сторону. Тем более в ночи не было слышно никаких звуков, обычно сопутствующих погромам и небосклон не подсвечивает зарево пожаров.
   Так что, показательно отвернувшись, Егор, пусть уже без былого удовольствия докурил трубку, торопливо выбил о перила из неё пепел. После чего, зябко поёжившись, открыл дверь и поспешно шагнул в приятное тепло хорошо прогретого помещения. Морозная свежесть, это конечно хорошо, но, только при единственном условии, что выйдешь на неё ненадолго и не удалишься от тёплого очага на достаточно большое расстояние.
   Что не говори, но этой ночью, Аврааму, выспаться было не суждено. Казалось, он только что прикрыл глаза. Как его разбудил тихий звонок колокольчика весящего у входной двери.
   "Кого это принесла нелёгкая? " - подумал ювелир, открыв глаза и попытавшись высвободиться из объятий прижавшейся к нему во сне девки.
  "Кого это принесла нелёгкая? " - Регина, с небольшим запозданием, не открывая глаз, сонным голосом, слово в слово озвучила мысли Каца.
  "Это видимо ко мне, золотце. - ответил Авраам, освобождая правую руку из под лежащей на ней женской головки. - Пойди яхонтовая моя, уточни, мои ли это мальчики пришли, или нет".
   Женщина тихо хмыкнула, и не испытывая ни капельки стеснения, неспешно вылезла из под одеяла; неспешно потянулась к весящему на спинке в изголовье кровати халату; встала с постели, и накинув его на голое тело; сонно шаркая по полу тапочками, вышла из спаленки. А ювелир, не дожидаясь её возвращения, начал одеваться. Было слышно как Регина поинтересовалась какому это нехорошему человеку по ночам не спится. Выслушав ответ, лязгнула увесистой щеколдой, затем клацнула замком, после чего, открыла дверь.
  "Он там, в спальне. - недовольно пробурчала хозяйка квартиры - Эй-эй -эй угомонись. Нечего свои ручонки тянуть, за это ты мне не заплатил ни гроша. И вот ещё, не спеши так торопясь, позволь уважаемому Абраму одеться, не смущай его."
   "Так может быть, пока хозяин одевается, ты всё-таки смилостивишься. А красавица? Возьмёшь и подаришь мне немного своей ласки?" - послышался молодой, насмешливый голос Михаила.
  "Мишаня, коль ты глухой, я тебе ещё разик повторю. Ты ручонки то свои особо не тяни, если не желаешь их лишиться. За эту ночь Авраамом Марковичем оплачено, знать всё это, до самого утра, принадлежит только ему и без разницы, пользуется он в этот момент этим правом или нет. Уразумел, олух царя небесного?"
  "Ой-ой-ой, какая ты Региночка недотрога. Тебя уже и пальцем нельзя тронуть".
  "А ты приди ко мне завтра, как положено, после обеда, да оплати часик, другой, и трогай себе, сколько пожелаешь и где пожелаешь. А то все вы мужики такие, падкие на дармовщинку. Да и вообще, отойди от меня, вон какую стужу на себе принёс. Я даже вся замёрзла, стоя тут с тобою рядом. Бр-р-р, как со снеговиком обнялась". ...
   Шутливые препирательства окончились, когда из спальни вышел пусть одетый, но ещё до не конца оправившийся после сна ювелир и сказал:
   "Региночка, золотце, я денежку положил на прикроватной тумбочке. Там и за ласковую ночку лежит, и отдельно, небольшая премия, за твой ясный ум. Как ты там говоришь: "Молчание это золото?" Мудрые слова, не только улучшающие, но и продлевающие людям жизнь. Только я от себя добавлю, что говорить можно только то, о чем тебя попросят, это тоже весьма прибыльное занятие. Всего тебе доброго, красавица".
   Интересные у местных "жриц любви" дома. Вроде всё как у обычных людей. Здесь и парадный вход, и кухня, и спаленка, и зала, всё как у всех. Вот только "чёрный ход", имеет одну интересную особенность, к нему не выходит не единого окна. Так что, любой кто пожелает, может покинуть путану никем не замеченным. Чем, направляясь к утеплённым, крытым саням и воспользовался Кац.
   В тайном подвале, на уже известном сладе, старого ювелира ждало сразу несколько новостей, многие из которых были вполне ожидаемы. Как и предвиделось, несмотря на сложившийся стереотип, что у лихих людишек нет проблем с финансами, трофеи в этом отношении были мизерными. Сказывался их разгульный образ жизни, из-за которого, в кармане вора, на долго не задерживался ни единый грош. Единственное, на блат-хатах было много дорогих вещей, тканей и разнообразных ювелирных изделий, особо это касалось разнообразного оружия. Небольшим исключением были три найденных ухоронки, ранее принадлежащие лично "Ивану". И то, они не оправдали ожиданий. Так что, в финансовом отношении, акция возмездия себя не оправдала. А вот в отношении пленных, и полученной от них информации, такого не скажешь. Само собою "Иван", он же вор Ефим Ершов, тот должен был своими страданиями заплатить за попытку похищения сына Авраама. Поэтому, пока что, его особливо не пытали - берегли на "закуску". А вот неожиданной "Вишенкой на торте", стал мистер Джонс, служащий доверенным менеджером у сэра Вайта. Его уже допросили, по "горячему". Как пояснил встречающий Каца Иннокентий, растягивая свои рябые щёки в довольной улыбке, иноземец, поначалу качал права, кричал на всех только на английском языке, пугая тем, что если его немедленно не освободят, то всех его похитителей ждут страшные кары. Какие именно наказания просыплются на головы русских варваров, Джонс не уточнял. Ему собственно и не дали этого сделать, вновь заткнув рот кляпом, надоел.
   Как рассказывал рябой Кеша, гордясь тем, что был участников тех событий, сломить немца (иноземца) удалось пусть не сразу, но относительно быстро. Даже особо того не покалечив.
   "Затем, после предварительной беседы с ка́том (заплечных дел мастер), - криво улыбаясь, говорил молодой амбал, - этот наглый немец приуныл. Был поражён тому факту, что наш кат на их а́нглийском языке говорит не хуже, чем он сам и, не сильно то и калеча организм, умеет причинять жуткую боль. Ведь он, супостат, по началу, корчил из себя истинного иноземца, говорящего на русском языке максимум десяток слов. Не удалось ему нас одурачить, "раскусили голубчика". Вот он и приуныл немного, перестал смотреть на нас как на грязь у его ног. Больше не стращает нас всевозможными карами, а ещё, воет как та белуха, стоит Фёдору только глянуть в сторону своих инструментов. Даже обмочился, зараза. Ну я, как было оговорено, слушаю, пишу протокол допроса, да из себя такого жалостливого умника строю, морщусь как будто мне непривычен вид чьих либо мучений. И временами, отрываясь от своих записей, полными ужаса и сопереживания глазами на этого Джонсона поглядываю. А так, прибил бы того гнуса, рука бы не дрогнула".
  "Хочешь сказать что этот американец тебе поверил?" - изобразил искреннее удивление Авраам.
  "На сто процентов в этом не уверен, но похоже что да. По крайней мере, жаждал чтоб это так и было. Ну не успел Федька, схватившись за брюхо, изображая неожиданно проявившиеся колики живота, да поспешно выйти, то есть закрыть дверь и тяжело топая сапогами, отбежать на десяток шагов, как этот немец начал искушать меня огромными суммами, по его словам: "Искреннюю, достойную такого героя как я благодарность за спасение такой важной особы как я". - Естественно, этот "дождь" благодати "прольётся" на меня только в том случае, если я на самом деле его освобожу и выведу отсюда. Представляете хозяин, это зажравшаяся морда пообещала увести меня в САШ и устроить там на высокооплачиваемую, и весьма престижную работу. Мол такие грамотные, умные люди как я, везде нужны. Тоже мне, нашёл дурака".
  "Ну и как?"
  "А что, почти уговорил. Я даже встал и сделал в его направлении несколько неуверенных шажков. Да тут на меня троекратный "пчих напал". Затем послышались тяжёлые, приближающиеся Федькины шаги, и я в испуге метнулся к своему столу. Еле успел сесть на своё место. Видели бы вы Авраам Маркович, как поник наш пленник, когда свобода "махнула" перед его носом своим хвостиком и "упорхнула". Я еле удержал свои эмоции, пришлось даже отвернуться. Ну а наш заплечных дел мастер, вернувшись, пристально так посмотрел в мои "мечущиеся глазки", "разозлился" на меня, естественно, и выгнал из пыточной, заменив на нашего вечно хмурого Стаса".
  "Да. Если наш Стасик ночью приснится, то можно и не проснуться. - понимающе покачав головой, ответил Кац. - Не приведи господь увидеть его улыбку, да ещё сидя, будучи привязанным к пыточному креслу".
  "Бог с ним и его страхами. Главное, что этот иноземец является настоящим кладезем информации. Он такое рассказал. О всех делишках мистера Вайта помянул, то есть до сих пор пишет мемуары о их совместных похождениях. В общем, Маркович, о такой удаче мы не могли и мечтать".
  "Вот и ладненько. Как только наш "писатель" окончит своё "произведение" то сразу же принесите его труды мне, очень интересно, что там иноземцы задумали. И ещё, передумал я что-то смотреть на муки своих врагов, погорячился вчера. Пойду я, в строжке посплю. А что касаемо этого "Ивана", то мне он больше не интересен. Зачитайте ему приговор нашего суда и приведите его решение в исполнение. То же самое сделайте и с иноземцем, когда полностью "исповедуется", ну и я изучу его труды. Так, что ещё? Перелай Федьке, что я просил, чтоб пленные сдохли без лишних мучений. Всё".
  
  Виктор, подал рукой знак, чтоб труженики, поголовно одетые в старую, но ухоженную солдатскую форму, не подымались со своих рабочих мест и, сдерживая эмоции, ею же, указал на этих работников. После чего посмотрел на Сашу и сказал:
  - Вот брат. По моему уговору с господином полковником, у нас будут служить все эти изувеченные ветераны. И других, по мере возможности мы будем пристраивать.
  - Викто́р, я конечно же всё понимаю. Что устраивать жизнь покалеченных воинов, дело богоугодное. Но мне, сейчас, нечем платить за их труд и когда она появится, не известно. А за дарма им работать не правильно, ведь они свободные люди - не крепостные.
  - Алекс, по этому поводу не переживай. Все, кого ты видишь, как я уже сказал, народ служивый, привыкший бороться с трудностями. Все они дали своё согласие на то, что будут трудиться не покладая рук, делая всё это не для тебя, а во имя победы. И поэтому, согласны какое-то время служить тебе только за кров и пищу. Всё лучше чем спиться и побираться на паперти. Я знаю что говорю, не так давно сам, за малым "не покатился по наклонной".
  - И...
  - И поэтому, я отдал приказ обучить калечных отставников производству патронов и только после этого, заменил бывшими солдатами почти всех твоих школяров. Не смотри на меня так, видишь, у всех увечных солдатушек целы руки и поэтому они могут прекрасно работать сидя. Видишь?
  - Всё ясно Виктор, и я рад что ты поступил именно таким образом. Но зачем ты позвал меня сюда? Уверен, не для того, чтоб показать трудящихся на нас служивых. Да и найти работу для освободившихся учеников, проблемой не является. Вон сколько в соседнем цеху, до сей поры тисков простаивает. Я уже даже начал подумывать, не зря ли я прежде времени на это столько денег выкинул.
   Старший брат, ещё раз окинул взглядом всю линию производства боеприпасов для фронта. Обернулся к Александру и слегка кивнув в сторону выхода, предлагая выйти из цеха, тихо проговорил:
  - Не все вопросы Саша, я могу решать самостоятельно. И траты лишние имеются. Вот, к примеру возьмём этот цех, по моему дозволению, наши солдатики, на свои гроши, заказали новый комплект оборудования. Того что придумано твоими людьми для снаряжения патронов к пулемёту. Да, я добавил своих денег и всё это готово, и давно установлено и порох имеется в достаточном количестве. Но тут же вылезла новая проблема, гильзы. Для них и твоя латунь есть, даже с избытком, но, не успевают наши кузнецы их штамповать. Говорят процесс этот небыстрый, необходимо дескать заготовки по несколько раз над огнём прокаливать, иначе ничего не получится. Вот и стоят все наши новые приспособы без дела. Признаю, не подумал и ввёл отставников в убыток.
  - Всё ясно. Поспешил ты брат, но не такая уж это и беда. Смотри, вон тот небольшой цех возле кузни видишь?
  - Да, вижу.
  - Именно там, в ближайшее время должна быть смонтирована небольшая производственная "линия", способная решить твою проблему. Но есть одна проблема. У меня нет необходимого количества чугуна, потребного для изготовления нужного оборудования. Как и отсутствует необходимое количество работников, способных всё это быстро смонтировать и запустить. Как видишь, не все наши проблемы решают деньги и моё хозяйское слово.
  - Ты хочешь сказать...
  - Да, именно так. В последнее время, куда мы не ткнёмся, везде на нас повисают эти самые проблемы. Я делаю всё что могу, даже больше того. Мои мастера и ученики, каждую ночь, шатаясь как загнанные лошади, еле доползают до постели. А ведь эти мои привилегированные подмастерья ещё дети, которым ещё бегать, играть со сверстниками, да посильно помогать взрослым. Понимаешь, помогать, а не работать на износ.
  - А ты?
  - Что я?
  - Сашенька, братец, посмотри на себя. Ведь и ты выглядишь не лучше, как с креста снят, в гроб краше кладут. Прости, не хотел говорить что твоя усталость так заметна. Да и руки твои почернели, как у заправского кузнеца.
  - А-а-а, это? Так приходится и мне работать как обыкновенному мастеровому. В моём то, подаренном батюшкой поместье, тоже есть небольшое производство. На нём в основном и изготавливается всё то новое оборудование, которое вы здесь монтируете. Так что, Лиза уже жалуется что я её игнорирую, только во время завтрака с нею и видимся.
   Не стал Александр рассказывать брату о кознях творимых зарубежными конкурентами, банкирами и местными господами революционерами. Эту проблему будут решать другие люди, амбалы Каца, и его гайдуки. А ему , Виктору, и без того, местных проблем хватает. Которые, он решает сам, по мере сил. Спасибо что его друг, граф Мусин - Елецкий, посильно помогает, пусть не бесплатно, но и не задирая цен на свою продукцию. Михаил регулярно поставляет столь необходимые чугунные отливки для изготовления станков. Как и прочие мелочи, такие как стальные болванки для валов и разнообразных шестерён и отливки для вытачивания роликовых подшипников. Жалко что по-прежнему, много этих заготовок уходит в отходы, по выбраковке. И вновь, встаёт вопрос о деньгах. Точнее о их хронической нехватке.
   Елизавета сидела рядом с хорошо прогретой отопительной печью, в компании со старой кормилицей и своими девками. В её маленьких, ухоженных руках с невероятной быстротой мелькали железные вязальные спицы, слегка постукивая своими острыми концами, губки молодой женщины слегка шевелились, ведя подсчёт петелькам. Справа от Лизы сидела её подруга детства Ангелина и стараясь выглядеть бодрее чем есть, делала вид, что тоже увлечённо вяжет детские пинетки. Неожиданно, подружка сморщила страдальческую миму, побледнела, и отбросив своё вязание в сторону, зажав рот руками, стремительно выскочила из комнаты. Ангелинины подруги по рукоделию, включая и барыню, с сочувствием посмотрели ей в след, и не произнеся ни звука, вернулись к прежнему занятию. Токсикоз дело такое, неприятное, но никто из них, ничем не мог помочь несчастной. Единственное, хозяйка поместья, мысленно поблагодарила бога, что сея "чаша" её миновала, да подавила в себе подлую мыслишку: "Поделом девке, незачем ей было от чужого мужа беременеть". - Впрочем, укоры в свой адрес, мол сама же её в эту постель уложила, были тоже недолгими. Так как пожилая няня Полина, немного скрипучим от возраста голосом проговорила:
   "Елизавета Леонидовна, родненькая, не мучали бы вы так себя и свою подругу детства. Отдали бы вы её замуж за справного человека. Пока не поздно То есть, её пузо не так заметно. Зачем вы её около себя немым укором держите? Или желаете чтоб бедное дитя байстрюком родилось?"
   Эта женщина, кормилица, была единственной из прислуги, за исключением Ангелины, кто имела право так говорить со своею барыней, чем частенько и пользовалась. Так как именно она выкормила хозяйку своей грудью, одновременно со своей младшей дочерью, Пелагеей. Вот только молочная сестра воспитанницы, уже второй год как вышла замуж за молодого тиуна, кудрявого проныру Емельяна, успешно управляющего городским домом её бывших хозяев. И как говорили иногда бывавшие там холопы, родились у неё сразу две здоровенькие девчонки, сильно похожие на свою мать. Женщина тяжко вздохнула от осознания того, что этих внучек ей так и не доведётся увидеть. Поэтому, так и не дождавшись ответа своей повзрослевшей воспитанницы, подслеповато щурясь, вздохнула и ..., в её узловатых пальцах, привычно замелькали отполированные за долгие годы использования деревянные спицы. Но молчала пожилая женщина не долго, не прекращая вязать детский чепчик, и не отрывая от него своего подслеповатого взгляда, она вновь заговорила:
   "Тута это, намедни, старшой среди хозяйских гайдуков, Пётр, в столицу ездил, товар какой-то туда возил, да прибывшие по чугунке тяжёлые железяки забирал. Так сказывает, что вновь в Павловске продукты подорожали. Да ещё говорит, что на паперти нищих стало намного больше, все не помещаются, ужо за воротами подаяния просют. И более, они не так привередливы, как ранее. Сказывает что накупил он по указке хозяина для них пару корзин калачей, да курников, так вмиг то угощение разобрали. Налетели как голодные куры, которым просо бросили. И ещё. Вновь он привёз от туда с десяток отроков, годков так десяти-одиннадцати, больше нерусей, по виду. Это я уже сама видела. Детки то тощие, немытые, заросшие, в рванину какую-то укутанные. Так их в баньку сводили, обноски кои и вещами не назовёшь спалили, да обрили мальцам головы, налысо. Приодели, да в новое имение и отправили. Видать и их, к ремеслу приставят, бают трудовых рук то там не хватает. А то вон, стыдно даже сказать, наш Александр Юрьевич, как простой ремесленник в мастерской возится. Руки как у мастерового стали выглядеть".
   "Полина, если ты чего не понимаешь, то молчи. - возразила Елизавета, только мельком одарив свою постаревшую кормилицу строгим взглядом. - Наш первый император, когда это было необходимо, тоже не гнушался чёрной работы. Вон, благодаря его трудам, у нас отличные судоверфи стоят и стольный град такой, что все иноземцы диву даются, до прибытия сюда, не ведая до этого что мы умеем так строить. Вот так-то".
   "Бог с вами матушка, Елизавета Леонидовна. Я ни в чём нашего барина, вашего мужа, не попрекаю. Просто говорю о том, что из-за этой проклятой войны времена настают тяжёлые. А Александр Юрьевич, мало того что взвалил на свои плечи такую неподъёмную обузу, так продолжает её утяжелять. Мало что огромные ремесленные артели возводит, так ещё и в таком огромном количестве сирот привечает. И не знает в этом края. Это дело конечно богоугодное, но не надорвался бы".
   "Умеешь ты няня в тоску вгонять. Право слово. И без тебя сердечко болит, и душа тоскует, а ты..., право слово. Лучше помолчи".
   "Простите меня Елизавета Леонидовна, простите родненькая! Не обижайтесь вы на меня, дуру болтливую! Не слушайте меня, совсем я из ума выжила, не знаю что лепечу!" - отложив в сторону своё рукоделие, и прижав к груди руки, запричитала няня. Женщина корила сама себя за своё старческое слабоумие, мол нашла тему для разговора, а по её дряблым щекам, текли слёзы раскаяния, а губы мелко дрожали.
   "Всё ты нянюшка правильно говоришь, только вот выводы не правильные делаешь. - с трудом поднявшись со своей скамейки, ответила Лиза. - Артели это детище моего мужа, вот он с ними так и тетёшкается. Как говорил наш император Павел Первый: "Видишь, что кроме тебя никто лучше не сделает, не чинись, сделай сам так, как тебе это надобно". - Вот Александр Юрьевич, следуя этому завету и не чурается чёрной работы, чтоб нашим детям и внукам можно было гордиться его нынешними успехами. А что про то, что сирот собирает и учит. Так и здесь он знает что делает, я верю в его правоту и ум. Он давно всем доказал, что глупцом не является. Вон, старшему брату какой протез придумал, никто из посторонних и не догадывается о том, что нога не настоящая. И ещё, пристроил к усадьбе новомодный генератор на паровой машине. Благодаря чему, сделал в этой комнате, как и в наших спальнях электрическое освещение. Да в отличии от наших глупых соседей Свирских, чьих холопов уже дважды током било, мой муж заставил все провода замотать, нет, не так. Как же это правильно звучит? За-и-золи-ро-вать тканью, пропитанной специально обработанным серой каучуком. И чтоб лампа светила или померкла, у нас, её трогать или как-либо крутить нет необходимости. Для этого, его ученики специальные выключатели придумали. Глупец до такого не додумается, а увидев, всё спишет на лукавого и применять в своём быту не станет. Между прочим, наш духовник, отец Никодим, все эти новшества осмотрел и сказал, что в этих делах, ничего от антихриста нет. Так и передайте той разине, что "шепчется за моей спиной и при этом постоянно крестится". А если ей не дойдёт через уши, то на конюшне есть более эффективное средство для включения ума, старые вожжи. Ну всё. Устала я с вами сидеть, пойду, немного прогуляюсь, свежим воздухом подышу". - Лиза, тяжеловатой, неспешной походкой вышла из комнаты. Её подруги по рукоделию, вставшие одновременно с хозяйкой, вновь присели на свои места, вернувшись к прерванному занятию. И никто из них не удивился осведомлённости барыни. Везде и всегда, во все времена, находились те люди, кто не мог жить, чтоб не донести на своего соседа.
  
  

Глава 50

  
   "Тут это, э-э-э господин Вайт. Нашли мы вашего э-э-э, ну-у этого ..., соотечественника. Э-э-э вот как-то так. - молодой, ещё безусый городовой, покрываясь красными пятнами смущения и с трудом подбирая слова, стоял перед иностранным банкиром, и мечтал только об одном, чтоб его неприятная миссия как можно скорее закончилась. - Э-э-э, значится это, на мистера Джонса, напали тати. Вот. Э-э-э, значится его похитили. Вот. Э-э-э если бы они его просто ограбили, то тогда бы э-э-э убили, прямо там - на месте, э-э-э где напали, стало быть. Вот. А здеся значится так не поступили. Э-э-э, мы его так сказать, нашли за городом. Вот. Он был связанным по рукам и ногам. Вот..."
   "Мерзкие варвары! - из последних сил, сохраняя внешнее спокойствие, мысленно возмущался Сэм. - Я и без того знаю куда три дня назад, посылал своего человека. И между прочим, ваш господин полицмейстер, клятвенно утверждал, что моим людям, в столице, ничего не угрожает. Да и эта банда "прикормленная", среди других городских группировок находилась в неоспоримом авторитете. А что в итоге? Первое же порученное этой шайке задание, простое до примитива похищение молодого еврея, было с треском провалено. Была бессмысленно потрачена уйма моих денег. А то что произошло дальше, вообще абсурд. Посылаю к этим так сказать гангстерам своего подчинённого, и он попадает в "огонь" войны за контроль над территориями. В том что случилась эта беда, я узнаю намного раньше, чем меня оповещают эти жалкие аборигены, по недоразумению именующие себя полицией. И вот сейчас, с известием что нашли Джонсона, ко мне посылают именно этого замухрышку. Скорее всего, мой подчинённый мёртв, и никто из этих ..., прикормленных мною трусов, не отважился появиться в моём доме. Иначе, я бы лицезрел толпу лизоблюдов, и эти высокопоставленные подхалимы, хвастаясь, ожидали положенных премиальных. .... Не понял? Что он говорит?! Этот хлюпик, боящийся "оторвать" взгляд от пола, утверждает, что моего человека убили? Что-о-о?! Нашли его связанное, окоченевшее тело на свалке? Что-о-о, оно частично обглодано бродячими собаками? Ну и что из того, что рядом с ним валялось тело того дикого главаря гангстеров, или как его ещё здесь называю "Ивана"? Пусть там валяются трупы хоть половины жителей этой варварской страны! Пускай эти местные шерифы роют землю носом, но найдут тех, кто в борьбе за территории, посмел убить моего парня! Хоть это они могут сделать? Тупорылые уроды! Хотя-а-а, они ли это сделали? Вот в чём вопрос".
   Посланник принёсший горестную весть ушёл. И его счастье, что Вайт контролировал себя, точнее, ему хватило сил, сдержать руку, непроизвольно потянувшуюся к лежащему в потайной ячейке - под столешницей "сверчку"(Сверчок - жаргонное название маленького, примитивного по конструкции пистолета. В отличии от "голливудских штампов" именно они использовались ковбоями при дуэлях; сдавались дуэлянтам в аренду владельцами салунов. Так как не у всех ковбоев имелись дорогие пистолеты, да и сама стрельбы из револьверов, была не из дешёвых удовольствий.). Как только за городовым закрылась дверь, Сэм дал волю своим эмоциям. Нет, он не стал кричать или бросать в стены разнообразные предметы. Хозяин кабинета встал из-за стола и начал яростно расхаживать по помещению, имитируя движение маятника.
  "То, что необходимо продолжать проводить собственное расследование, это неоспоримый факт. Аборигенам доверия нет, никакого. - думал Сэм, чеканя тяжёлые шаги по деревянному полу. - От этих варваров хоть одна польза, нашли тело Джо. Всё. Сегодня же вечером, созываю всех своих парней, пусть озадачивают найденных ими агентов и выясняют следующее: Какая из городских банд заняла освободившиеся территории? Точнее их большую, нет, не так - лучшую, более доходную часть. Ещё. Пусть походят по забегаловкам, да выяснят чьи гангстеры в последние дни кутят с большим размахом чем обычно. Эти мерзкие твари, стоит им только урвать куш, как сразу же его пропивают. Такое впечатление что они живут последний день, или деньги невыносимо "жгут их руки". Когда всё это выясним, будет ясно, кого необходимо карать. Да и рассмотреть другие варианты, тоже не мешает. Этот граф, объект нашего повышенного внимания тоже не прост. Ой как не прост. Окончательно убедиться в этом, удалось после недавних событий...".
   Ушло немногим более получаса, чтоб Вайт более или менее успокоился. Заперся в кабинете, достал из сейфа некоторые документы и начал писать отчёт, описывая всё то, что за последнее время произошло и что он намеревается в связи с этим предпринять. Зашифровав, и переписав шифровку на чистый лист, молоком американец сжёг черновик в большой каменной пепельнице, и устало потянувшись, встал из-за стола. Да. Кувшин свежего молока и самовар, всегда стояли на небольшом столе, возле окна. Поэтому, все аборигены были уверены в том, что хозяин просто обожает пить с ним чай. Но не это главное, пусть варвары заблуждаются и дальше. Оставив сохнуть лист с посланием, Сэм отпёр дверь, вернулся за стол, и позвонив в колокольчик, вызвал дежурного посыльного. Не прошло и трёх минут, как рыжеватый подросток, одетый в униформу, не обращая внимания на запах сгоревшей бумаги, стоял перед хозяином, и пожирая его преданным взглядом, ожидал распоряжений.
   Время давно перевалило за полночь, город спал, почти повсеместно закутавшись в непроглядную тьму, как в тёплое одеяло. Небольшим контрастом этой тихой идиллии, в окне кабинета директора банка "Империя", узким лезвием бритвы светилась острая полоска света. Она рвалась на волю, одиноко пробивалась через неплотно задёрнутую штору, единственное, быстро теряла силу и бесследно растворялась в ночи. Сам же мистер Вайт, сидел за большим столом для совещаний, и внимательно слушал одного из своих соотечественников - изначально входящих в число наиболее приближённых подчинённых, можно даже сказать соратников.
   "Именно поэтому, я предлагаю бить вначале по Кацу, точнее, по всей его семье. - говорил вольготно сидевший за противоположным концом стола юноша, можно сказать родственник шефа, племянник по линии жены, и без какого либо паритета во взгляде погладывая то на своего босса, то на двух других собеседников. - Распылять наши силы, пытаясь разом охватить всех наших фигурантов, в данном случае неразумно и глупо".
   "Хорошо Майкл, я тебя понял. - ответил Сэм, строго смотря в глаза сидящему напротив его долговязому, блондину. - Только что именно ты предлагаешь? Не нужно озвучивать общих фраз, предложи нам конкретный план".
   "Окей босс. Могу более детально изложить свои замыслы, те что хочу предложить тебе к исполнению. Думаю что все вместе мы сможем доработать его до совершенства. Первое, объект для нанесения первого удара это Кац, только он, и никто иначе. Впрочем, для массовки, чтоб скрыть истинную причину, "под нож" пойдут живущие рядом с этой жертвой соплеменники. Они по здешним законам просто вынуждены обитать компактно, в Водях. И этот городок, на наше счастье разделён на две неравных части. Это необходимая для нас управляемая масса - коренное население городка: угольщики, ямщики, и шорники, и прочий люд, представляющие основную часть горожан. И разумеется, сама еврейская слободка. Разница уровня жизни между двумя этими общинами всегда была существенной. Иудейская община, всегда была более зажиточна. Сейчас же, в результате затянувшейся турецкой войны, у значимой части горожан уровень жизни заметно ухудшился".
  "Майк, мы это знаем и без тебя. Но как заставить этих аборигенов устроить еврейский погром? У нас нет времени ждать пока люди взбунтуются, или долго, упорно внушать им нетерпимость к соседу".
   "А зачем нам это всё ждать? Предлагаю в эту субботу отправить туда нескольких наших агентов, из числа наших аборигенов. Оденем их под коробейников, дадим значительную сумму денег на кутёж, и немного ходовых товаров, для поддержания их легенды. Пусть они там немного поторгуют, а вечером, сразу в нескольких кабаках устроят грандиозную гулянку. Для этих варваров, это нормальное явление. А вот теперь, мы подходим к самому главному. Вместе с "купцами" прибудет невзрачно одетая группа поддержки - наши провокаторы. Их задача, в начале вечерней попойки разнести по округе весть, мол в кабаке гуляют удалые ухари, угощающие горькой всех желающих. А затем, незаметно выставлять на стол дополнительные бутыли с самогоном. Будут постепенно спаивать этот сброд, а когда народ будет достаточно "разогрет", заведут речи что эти пархатые жиды, в последнее время только и делают что наживаются на этой войне. Да прикидываясь пьяными орать: "Вы только посмотрите как они "кучеряво" живут!" - "Это они виновны во всех бедах!" - "Это они предатели - турецкие агенты, наживаются на крови наших людей, воруют всё то, что не доходит до нас!" - И так далее, и тому подобный бред. В этом случае можно нести всякую чушь, луче даже указать на то, что их мужей и сыновей на войну не забирают, потому что в этом есть жидовский заговор - извести народ русский. Благодаря такой накачке, мы сможем в тот же день направить всю эту толпу туда, куда нам необходимо. Пьяным стадом управлять легко. Ну а наши люди, проконтролируют, чтоб в числе погибших оказались все те, кто нам мешает. После чего, наш граф, без поддержки Каца станет более легкодоступной целью".
   "Дельная мысль Майкл. Главное, что твой план почти не требует..."
   Договорить чего не требует план Майкла, Сэм не успел. С жутким грохотом, треском слетала с петель дверь и в кабинет, неистово крича, ворвались люди одетые во всё чёрное, и слишком легко для зимы. Как они смогли незаметно для управленцев проникнуть в здание банка было непонятно. Но. То что эти бойцы имеют непосредственное отношение к проклятому графу было неоспоримо. Так как трое подчинённых Вайта, не растерявшись потянулись к оружию, всегда находящемся при них. Но, прозвучало несколько негромких хлопков, почти неразличимых в поднятом шуме и их тела, дёрнувшись, упали на пол. А самое страшное, непонятное до абсурда нереальное заключалось в том, что напавшие стреляли из револьверов почти беззвучно, и без ожидаемого в таких случаях, обильного выброса порохового дыма.
   Впрочем, как следует обдумать и оценить увиденное Вайту не дали, сильный, но при этом, нанесённый как будто мимоходом удар по голове, выключил его сознание. Это был целенаправленный, отработанный долгими тренировками взмах дубинки, обмотанной толстым слоем материи и ... иноземец обмяк, бесчувственной куклой. Точно так же, немногим ранее, были оглушены сторожа, которых сейчас увозили подальше от места их службы, так как их смерть не входила в планы напавшей стороны. Тем временем, к зданию банка, уже подъезжали гружёные мешками сани. С них снимали поклажу и уносили её в здание. А затем, туда начали грузить документы и прочие выносимые из банка ценности. В начале те "бумаги", доступ к которым был более или менее свободен. А тем временем, в подвале, гайдуки Александра уже пилили замки и решётки, а амбалы Каца, приступили к выносу тех сейфов, которые смогли сорвать с места и поднять. Все участники налёта действовали нагло, на грани дозволенного, потому что иначе было нельзя. Люди знали что на кону стоит их жизнь. Почти всех участников этой операции ознакомили с мемуарами некого немца Джона, из которых выходило, что иноземцы, давно всем им вынесли смертный приговор.
   Ещё не успевшее войти в свои права утро, всполошило столицу разбушевавшимся пожаром. Само по себе, это не было чрезвычайным событием - зимой, пожары становились нередким явлением. Необычным в этом происшествии было следующее. Впервые за всю историю столицы, горел не жилой дом, и тот факт, что очаги возгорания были многочисленными, говорил о том, что это результат чужих злонамеренных действий. Была в этом происшествии ещё одна странность, в нескольких кабинетах, пожирающее строение пламя было необычайно жарким. Отчего, в них, обрушились каменные стены, а как немного позднее - при разборе пожарища выяснилось, местами оплавился и потёк кирпич внутренней кладки. Но для полной ясности, стоит рассказывать всё с самого начала и повествовать обо всём по порядку. Здание банка загорелось под утро, не задолго до проявления первых признаков рассвета. Далее началось такое-э-э. Проще говоря, всё что происходило было необычно, неправильно. Сторожей банка, которых поначалу посчитали погибшими, обнаружили связанными, и находились они в помещении ближайшего полицейского околотка. Единственное что смогли рассказать сторожа, впрочем, как и сами дежурные околоточные, что к ним, жутко и неразборчиво вопя, ворвались неизвестные в масках, оглушили, и на этом всё. Больше никто ничего не видел и не знает. Очнулись пострадавшие аккуратно связанными, лежали все рядышком и что самое страшное, с несколькими немного ошарашенными обывателями, имевшими неосторожность выйти на позднюю ночную "прогулку". Естественно, мещане тоже были искусно спутаны верёвками, а перед этим, естественно оглушены подлым ударом по голове. Была ещё одна странность, два вооружённых поста на выездах из города, били "захвачены" неизвестными татями. Правильно будет сказать так: "Дежуривших там служивых "спеленали", и перед тем как покинуть столицу, заботливо уложили в нескольких, угнанных у местных извозчиков, отапливаемых повозках". - Поэтому дознаватели, и не только они одни, недоумевали: "Откуда взялись такие заботливые налётчики?" - "Сколько и чего было похищено из сгоревшего банка? " - "Куда бандиты уехали из города? " - "Где их искать? И вообще. Покинули ли они город?" - Вопросы, вопросы, вопросы и нет на них никаких ответов. А "высокое" начальство беснуется, как будто его кто-то в одно место постоянно жалит. Оно и понятно. Плохо когда на подотчётной территории совершается такое громкое преступление, неизвестно как много золота, денег и других ценностей было похищено. А ещё хуже, когда ограбление сопровождается таким обилием странных поступков бандитов. Как бы мещане и прочий чёрный люд из них героев не сделали. Этаких защитников народа - борцов с ненавистными эксплуататорами и грабителями. Того и жди, что тати "сбросят" часть награбленного ими добра тем кто сильно нуждается в помощи, чтоб запустить соответствующие слухи. Справедливости ради, стоит сказать что так и произошло. Через несколько дней, почти все пекарни и харчевни, получили странный заказ. В подброшенном хозяевам послании говорилось: "Завтра вам, господин ...(такой-то), необходимо ... (выпечь или приготовить, в каждом послании, в зависимости от получателя говорился свой ассортимент продукции и его количество), после чего доставить его у храму ... (снова, каждому исполнителю указывался свой адрес). И накормить там всех нуждающихся. Качество и количество продукции мы проконтролируем. И не приведи господь, попытаться нас обмануть. Оплата за вашу услугу прилагается, её более чем достаточно. Искренне ваш, Иван добрый". Когда служащие сыска допрашивали владельцев харчевен и пекарен, те предъявили сыщикам эти письма и не скрывали того, что эти подброшенные неизвестными лицами послания, лежали под увесистыми мешочками с серебряными монетами, то есть благотворительная акция была оплачена неким Иваном добрым. И всё - тупик.
  
   И всё же. Хватит говорить о грустном, и необычном происшествии, произошедшем в стольном граде. Так как в полдень того же, суетного дня, в имение графа Мосальского-Вельяминова младшего, прибыл гонец из лавки ювелира и разбудил его владельца. Да-да, Александр, как и большая часть его прислуги изволил до сих пор почивать. Так как именно этой ночью, "абсолютно случайно", в его доме была устроена небольшая ассамблея. По официальной версии для всех приглашённых соседей, молодая супруга графа, Елизавета, убедившись что она окончательно устроила своё семейное "гнёздышко", позвала всех своих знакомых. Правда, молодая хозяйка наивно надеялась на то, что гости побудут до вечера, восхищённо поохают, мучаясь в корчах зависти осмотрят переделанное под её приглядом имение и разойдутся. Да не тут-то было. Планировалось одно, а благодаря некоторым усилиям её мужа, получилось совсем другое. Мало того, что гости предсказуемо долго собирались, затем, неспешно прогуливаясь, дружно восхищались новомодными вещами, как и подаваемыми им изысканными винами, и закусками. Так они и сами не спешили покидать преображённую усадьбу. Возможность так отдохнуть и лишний раз показать в обществе не только себя, но и великовозрастных детей, выпадает не так часто, чтоб не использовать её по максимуму. При этом они, тихо завидуя, занимались привычным для них делом, тщательно "перемывали хозяевам косточки". Ещё бы этим не заниматься. А далее, произошло ещё большее потрясение, " высокородных зевак", буквально на повал, сразил приглашённый Александром столичный оркестр - ведущие солисты и примы императорской оперы, значит хоть так, насмешливыми, тихими репликами и сплетнями, гости сочли что необходимо срочно "приземлить" этого выскочку. А затем, всех порадовала и рассмешила парочка небольших, наивных, грубовато-нелепых пьес домашнего театра. Всех веселила нарочито гротескная игра крепостных актёров и их забавные ляпы. Как и неудачные попытки экспромта, когда актёры смущались, терялись забывая спешно выученный ими текст. Впрочем, в этом дилетантском лицедействе тоже была своя притягательная изюминка.
   Впечатлений от всего увиденного было море, поэтому, гости живо обсуждали увиденное, делились впечатлениями и не могли угомониться до самого утра. Они даже не обратили внимание на то, что гостеприимная хозяйка, незаметно их покинула, пожаловавшись парочке своих лучших подруг детства на плохое самочувствие. Главное, что после этого, Александр Юрьевич, вместе со своим старшим братом, продолжали всех удивлять всё новыми и новыми "чудесами" - утверждая что почти всё это сделано в империи, в основном нанятыми ими мастерами. А как ещё как не чудом назвать то, когда без излишних усилий включался и выключался свет электрических ламп. Кстати, все лампы были необычной конструкции и в отличии от импортных аналогов, светили ярче, да и срок их эксплуатации был более продолжительным. Что ещё? К этому можно добавить поражающее воображение обилие великолепных музыкальных шкатулок, которые поближе к вечеру привёз модный столичный ювелир Кац - самолично. Кстати, по тут же разлетевшимся слухам, он, засидевшись с тиуном графа допоздна, с дозволения хозяина остался в имении, и..., всё это время, продолжал общаться с нанятыми Сашей инженерами. Как стало известно, Авраам заказывал и обсуждал с ними изготовление новых, мудрёных механизмов для своих новых игрушек. Этим обстоятельством неприменении воспользоваться четверо глав семейств, пожелавшие пообщаться с мастером в приватной обстановке. Они возжелали заказать для жён и дочерей достойные их положения в обществе украшения. И не мудрено, ведь полученные сегодня музыкальные, искусно украшенные подарки, только раззадорили аппетиты осчастливленных гостей. Общаться пусть с именитым, но всё же евреем, открыто, никто из них не желал, поэтому приходилось просить хозяина поместья разрешить переговорить с ювелиром незаметно для окружающих - в кабинете. Что к их радости было дозволено.
   И вот, гости разъехались, а у наших заговорщиков, пусть и "немного разорившихся" на этой ассамблее, появилось "железное" алиби - на всю ночь. Да и хозяйские гайдуки были у всех на виду, торча на видных местах, как истуканы. А то, что не все бойцы присутствовали на этом мероприятии. Так кому какое до этого дело? Главное, все видели ряженых парней, а кто именно изображал статуи, или прислуживал за столом, никому не интересно. Было много других забот более приятных чем присматриваться к каким-то холопам.
   Что касалось прибывшего в полдень гонца. Так для всей дворни - гости давно разъехались, он привёз Аврааму весть о ночном происшествии и известие о том, что хозяйское имущество не пострадало. Так как здание банка ночных погорельцев, располагалось в другом конце города. А так, на самом деле, посланник прибыл чтоб передать опечатанный пакет и так, озвучить то, что нежелательно излагать на бумаге. И то, что удалось узнать о намерениях и размахе деятельности этих иноземных беспредельщиков, повергало в шок не только меня.
   Двое мужчин сидели в небольшой столярной мастерской. Пусть работники навели в ней идеальный порядок, но, смолянистый запах дерева был неистребим и был неразделим с этим помещением. Впрочем, назвать его неприятным было нельзя, он был намного лучше амбре калёного железа, сопутствующего слесарным цехам. Впрочем, не стоит увлекаться описанием помещения, когда интересны только те, кто в нём находился. Один из этих людей, молодой человек, неторопливо дочитывал лист рукописного текста и недовольно хмурился, второй персонаж, пожилой муж, терпеливо ждал когда граф, ознакомившись с документом, обратит на него своё внимание.
  "Ну что Сашенька, - поинтересовался Кац, немного вольготно расположившись на табурете, и оперяясь спиной на столярный верстак, - всё прочли? Как вы оцениваете полученные нами данные о противнике? Правда они предварительные, то есть, ещё не совсем полноценные".
  "Завидую страусу". - коротко ответил Александр, откладывая в сторону последний, прочитанный лист из протокола допроса сэра Вайта.
   "Нашли кому завидовать. Если верить весьма распространённому заблуждению, эта глупая птичка прячет голову в песок и думает, что таким образом она спасается от любой опасности. А ведь это, не что иное как весьма извращённый способ самоубийства".
  "Знаю, милый друг Абрашка, - ответил Саша, откинулся на спинку единственного в мастерской стула и борясь с последствиями недосыпа, интенсивно растёр лицо руками, - бр-р-р у-ух, и полностью с тобою согласен. Вот только, как на нашей с тобою, потерянной родине, сказал один былинный герой. Прости, за малым не обманул тебя, это кто-то приписал этому богатырю одно забавное изречение: "Ой, как вас много. Где же я вас всех хоронить-то буду?" - Так он выразился, когда увидел накатывающуюся на него вражескую орду, или сказал нечто-то подобное, я точно не помню".
  "Странно, я ничего подобного не слышал. Но слова, в смысле посыл правильный. Однако меня, интересует не только это, но и то, что ты собираешься делать? Каковыми, по твоему мнению, должны быть наши ответные шаги?"
  "Господин Кац, как говорили в Одессе: "Не пудрите мне мозг". - Я не поверю что вы уже не продумали ответные пакости для наших "друзей". Подозреваю, что подобным способом, вы всего лишь пытаетесь согласовать наши действия".
  "Может быть и так, друг мой. Но всё равно я жду от вас откровенности, вы так и не ответили на мой вопрос".
  "Да, милый друг. В этом мире, ты действительно стал сто процентным евреем, но может быть это и к лучшему. Хорошо, пошутили, повеселились и хватит. Я думаю, что мы оказались в зоне интересов сразу нескольких финансовых корпораций. Не мы лично стали их целью, их заинтересовали наши дела. Поэтому нам пора брать инициативу в свои руки. Не стоит ждать пока они все на нас заагрятся ".
  "Что сделают?"
  " Заагрятся. Ах да, вы покинули наш мир раньше чем я. У меня, там, осталась двенадцатилетняя внучка, она геймер. То есть, Ника любит "зависать" в компьютерных играх. Насколько я понял, этим странным словом обозначается ситуация, когда на чьего-то игрового персонажа, после к какого-то его действия нападают все противники, игнорируя других участников битвы."
  "Что это за такие игры я не понял, но. Кажется в смысле этого слова разобрался. - озадаченно пощипывая мочку уха одной рукой, а другой разминая свой подбородок, ответил Авраам, расфокусировано смотря в сторону Александра. - Так что... Я по-прежнему жду твоих предложений. И желательно чтоб ты не старался отделаться общей риторикой, без какой-либо конкретики".
  "Не знаю, насколько много в моём предложении "воды", но предлагаю бить врага его же оружием".
  "Ну вот. Здравствуйте. Спрашивается, кто из нас является выходцем из еврейской семьи? Я, или вы? - Озорно "сверкнув глазами", улыбнулся Авраам. - Я же просил, говорить конкретно, а вы...".
  "А я этим и занимаюсь. - ответил Саша, красноречиво постукивая пальцем по стопке бумаг с протоколом допроса. - Всё что нам нужно, написано здесь, и я уверен, твои орлы вызнают у этого гада ещё много чего интересного. Но и это, уже можно использовать как инструкцию к дальнейшему применению".
  "И как ты это себе представляешь? Я например, почитав эту "исповедь", кроме как отправить всю эту шушеру к праотцам, ещё ничего не придумал. Я могу понять когда разоряют конкурентов, но.... Чтоб убивать ни в чём не повинных людей, или чиновников честно отстаивающих интересы своего государства. Это не то что перебор, ... у меня нет слов". - Кац, не совладав с нахлынувшими эмоциями, чуть ли не прыжком поднялся с табуретки и заметался по пустой мастерской. Видимо бессонная ночь необходимая для подтверждения алиби, накопленная из-за этого усталость, и нерадостные известия ослабили его самоконтроль.
  "Остынь Абрашка, не кипятись так сильно. Вспомни, что там пишется о "великих" делах наших противников? Они, этакие козлы, люди не хорошие, через скупленную ими на корню прессу, начали самую настоящую информационную войну, развернув её как внутри нашей империи, так и по всему миру. Чего только стоят их брехливые статейки, разлетающиеся по всей Европе. Ведь там, по заказу этих "денежных мешков", пишут всякую чушь про кровожадных, агрессивных русских дикарях, терроризирующих бедных османов и упорно не желающих возвращать маленькому, но гордому народу его исконные территории. И вообще, мы от рождения, по своей пароде такие дикие. ... Из-за обилия льющихся помоев, поверить в этот бред могут все европейцы, особо те, кто не умеет читать, достаточно ежедневно смотреть на карикатурные агитки, получившие весьма широкое распространение. В подобной деятельности, я вижу только одну цель, сформировать в нашем лице злейшего врага всего человечества. Этаких вечных изгоев. И ещё, в случае победы турок в этой войне, они делают первый шаг по экономическому ослаблению своего потенциального конкурента. То есть, лишают нашу империю выхода из чёрного моря. А дальше будет и второй "шажок", и третий, и четвёртый. Пока мы не зачахнем".
  "Стоп, стоп. Сашенька, вы отвлеклись, и про всякие там листовки и продажную прессу, я и без вас знаю. Что вы всему этому хотите противопоставить?"
  "Да. Даже издательство одной, мелкой газетёнки, мы никогда не купим, не позволят наши глупые законы. И ещё, нам, даже на содержание отдельных акул пера, лишних средств не найти. По крайней мере в ближайшее время. Но, не переживай ты так, это не такая уж беда. У нас есть твои амбалы, и мы можем через них работать с "народом". Пусть они, общаясь с ними, распространяют наши агитки, побольше говорят о заговоре иноземных правителей, очерняющих нашего императора всякой напраслиной. Ну, ни мне тебя всему этому учить, ты давно с нашим народом общаешься и знаешь что и как ему говорить. А я, в этом деле, полный профан, даже не могу... ".
   Длинная зимняя ночь, входила в свои права. На чёрном небосклоне, всё чётче прорисовывались яркие звёзды, а люди, не желая сдаваться наступающей тьме без боя, зажигали свечи. Впрочем, кто-то из них довольствовался примитивной лучиной, некоторые, кто побогаче, пользовались керосинками, а граф Мосальский-Вельяминов, включив электрический светильник, привычно заполнял свой личный "ежедневник". Нет, это не было дневником в прямом смысле этого слова. Здесь записывались планы на будущее, и их выполнение, назревающие идеи по решению каких-либо проблем, или, что-то важное из того, что удавалось вспомнить по былой профессии. Правда, это делалось в другой амбарной книге, черновике будущего наставления специалистов. Поэтому, всё писалось карандашом, на случай экстренных правок. Неожиданно сознание молодого мужчины уловило слово, сказанное на немецком языке: "Varum?" (Почему?) - Сказанное было вырвано из контекста и понять, что этим хотела сказать Елизавета, было невозможно. Из дальнейшего, приглушённого бу-бу-бу, что-либо разобрать было невозможно. Да Александр и не старался это сделать, пытаясь по максимуму зафиксировать на бумаге ускользающую от него мысль. Впрочем, женские голоса стихли, а через пару минут, в дверь тихо постучали.
  " Да, да. Войдите". - ответил молодой человек, он уже не сомневался кто это может быть.
  "Meine liebe"(моя любовь - нем.) ... - воркующим голоском проговорила Лиза, заглядывая в кабинет мужа.
  "Да, дорогая, входите. - не поддержав общения на немецком языке, Саша ответил на русском. - Душа моя, если вы желаете сказать как сильно вы меня любите, то вы, выбрали не то наречие. Германские языки слишком для этого грубы".
  "Нет Александр, я заглянула к вам по другому вопросу. - придерживая свой немаленький животик, проговорила Лиза, подходя к большой скамье стоящей у стены. - Мне кажется, вы слишком увлеклись делами, позабыв о семье. А чрезмерное общение с этим иудеем, негативно сказывается на мнении приличного общества относительно нормальности нашей семьи."...
   К этому моменту, Александр, уже спрятал в запираемый ящик стола обе амбарные книги, в которых только что делал записи карандашом, гневно приподнял бровь, и холодно посмотрел на жену. Она это заметила и по детски прикусив губу, осеклась. Вышло так, что в этот момент, Елизавета садилась на скамью и увидев реакцию мужа на её слова, испугалась и беспомощно на неё плюхнулась. Слава богу, из-за этого, она не прокусила свою губу.
   "Елизавета Леонидовна, мы кажется уже говорили, что в мои дела, вам лезть не стоит. Я ведь не указываю вам как правильно вязать, точнее заниматься рукоделием или благоустройством нашего семейного "гнёздышка". Есть дела которыми занимается женщина, есть те, которыми занимается только мужчина. И это правильно, а если кто-то лезет в дела, в которых ничего не понимает, то он в лучшем случае смешон".
  "Но соседи говорят..."
  "Они мне не указ. Для начала, некоторым из них, необходимо научится жить по средствам. То есть, или умерить свои запросы, или научиться на них зарабатывать. Почему я должен делать то что указывают те люди, чьё имущество многократно заложено?"
  "Но ведь не все наши соседи погрязли в долгах!"
  "Не спорю, не все из них впустую прожигают своё состояние. И я их уважаю. Но. Как раз они, эти уважаемые представители дворянства, как раз, меня и не осуждают. Двое из них давно закупили у британцев станки и присылают ко мне в обучение своих будущих управляющих производством. И их люди, прилежно перенимают мой опыт работы в таких артелях, а князь Сокольский Георгий Юрьевич, пошёл дальше, он прислал на обучение два десятка двенадцатилетних отроков. Пообещав оным, что по окончанию ученичества, жить они будут в отдельном посёлке, рядом с их местом службы. А через десять лет безупречной работы, пятнадцать лучших мастеров, безвозмездно получат вольную, которая распространится на их жён и детей, если они у них будут. И ещё, их облагодетельствуют домом, в котором они, на тот момент будут жить. Остальные, будут выкупать всё сами. Всё, Елизавета Леонидовна, наш разговор окончен и надеюсь, подобного больше не повторится".
   В последнее дни, Кац стал весьма частым гостем, регулярно захаживающим в имение графа Мосальского-Вельяминова. Вот и сегодня, гайдуки коротко его поприветствовали, но не как простого знакомца, а старинного, хорошего друга. Так же, вздумай кто внимательней приглядеться, то наблюдатель мог заметить, что еврейские корни мастера, для этих людей, не имеют никакого значения. Впрочем, даже это обстоятельство не помешало им проводить гостя не через парадный подъезд, а через служебный ход. Этого требовали придуманные людьми обычаи, и их несоблюдение, могло продемонстрировать, что этот человек, особа приближённая к графу. А афишировать это, нельзя было ни в коем случае. Одно дело прогрессирующее панибратство гостя с прислугой, другое с самим барином. Как говорилось в одной рекламе утерянного мира: "Ощути разницу".
   А вот то, что происходило в малом хозяйском кабинете, уже не скрывало истинных отношений между этими людьми. Приватность этих бесед была стопроцентной и "игра на публику", теряла свою актуальность. Вот и сегодня, Авраам восседал на не так давно появившемся в этой комнате дополнительном стуле, за одним столом с Александром и .... Ожидая когда молодой человек ознакомится с привезёнными ему бумагами, и делал вид, что рассматривает свои сухие, тонкие, но при этом сильные пальцы натруженных рук. Занимался он этим "увлекательным делом" неестественно долго и нарочито внимательно, но неуместность этого действа, его ни капельки не беспокоила.
   - И так Абрашка, мне всё ясно. Судя по всему, ты "выжал" из этого американца всё что тот знал и он, не так давно нашёл своё упокоение на глубине полутора метров ниже слоя чернозёма. - окончив чтение, поинтересовался Саша.
  - Абсолютно верно, сын мой.
  - Абрам, хватит ёрничать, ты не христианский священник и быть им не можешь. И таки да. Надеюсь, ты его не живьём закопал?
  - А что? Я что-то сделал не так? Этого мистера не стоило предварительно умерщвлять? Он должен был прочувствовать наше прилежание и всю торжественность устроенных ему похорон?
  - Оставь эту клоунаду, тебе это не идёт. Я всегда за то, чтоб мы, всех своих особо опасных, заклятых "друзей" перед похоронами умерщвляли. Мы не они и не "отмороженные на всю голову" садисты.
  - Я тоже так думаю и поступаю соответствующе. Но перейдём к другим нашим делам. - Кац извлёк из своего саквояжа очередную пухлую папку, положил её перед собою и развязал её завязки. - По поводу переправки наших мальчиков в САШ. Они, все, уже выехали за пределы нашей империи, и совсем неожиданно стали гражданами одного из германских мини государств. Все они в совершенстве владеют несколькими языками. Далее. Как и было решено, парни, добираются до места назначения мелкими группками. Промежуточная цель их миграции, Мексика. Дальше, уже проверенными тропами, они проберутся в сами штаты. Там их встретят и легализуют мои люди. Как я говорил, у меня в этом государстве осела небольшая еврейская диаспора. Так. Крутятся понемногу, шныряют под ногами у тамошних воротил, занимаются ювелирным и аптекарским бизнесом. Правильнее сказать, со стороны выглядит так, что они "подбирают некоторые крохи" из не совсем выгодных заказов, кои им позволяют те снобы. Как только все наши боевики прибудут на место, и выйдут на связь, я сразу же вас об этом оповещу.
  - Отлично. С этим вопросом всё ясно. Что скажешь про захваченные в уничтоженном банке "бумаги"? Твои люди их уже изучили?
  - Да. И вы не поверите...
  - Абрашка, ведь мы договорились, что в приватной беседе общаемся на ты.
  - Ничего не поделаешь, Сашенька, многолетняя привычка. Но хорошо, вернёмся к нашим делам. Этим поцам, удалось развернуться с таким размахом, что мы не могли даже представить как далеко они зашли в своей агрессивной экономической оккупации. Вот смотрите, это перечень металоделательных артелей и механических мастерских, на кои они уже позарились. Это всё мелкие производства, на которые даже я не обращал внимание. Однако, наши конкуренты смогли их оценить по достоинству, увидеть потенциал и решили задушить эти производства на корню. На эту ещё не выросшую мелочь, наше государство ещё не обратило своё внимание, поэтому янки и бриты могут хозяйничать безнаказанно.
  - Здесь их зовут не янки а сэмы. Аборигены твой сленг не поймут.
  - А это не для них было сказано, здесь только я и ты. Однако мы вновь отвлеклись, лучше вернёмся к нашим делам. Вот составленный нашими "друзьями" список артелей, чья судьба уже решена. То есть, на данный момент, должна идти фиктивная череда смены собственников, то есть, через некоторые промежутки, происходят перепродажи, с якобы значительным повышением стоимости. Мы её перервали, исполнители "премированы" но ещё об этом не знают, то есть, в ближайшее время, должны "отправиться" к праотцам, на суд божий. А я, пока эти виртуозы хитроумных махинаций живы, и при делах, предлагаю завершить сеи аферы так, чтоб окончательно, собственниками этих производств стали наши люди. Мои мальчики смогут убедить клиентов, что резкая смена конечного покупателя это нормально. Кстати, есть ещё один интересный нюанс, промежуточные "покупатели", а затем и разочаровавшиеся в приобретении "продавцы" этих заводиков, даже не подозревали о якобы проводимых ими сделках. Всё происходит без их дозволения и участия. Но я отвлёкся, вернёмся к нашим делишкам. На эти три артели, я назначу своих людей, на четыре вот эти, ты. Вот их список. Кто станет разбогатевшим счастливчиком и обладателем твоих долей, решай сам. Идём далее. Эти списки тех владельцев, кого мы спасаем от нависшего над ними банкротства, и соответственно, становимся совладельцами их производства. И не смотри на меня так. Я не собираюсь заниматься благотворительностью, и тебе не позволю. Да и пострадавших мы "кидать" не собираемся. Деньги у нас появились, и при этом не малые, вот мы их, и пустим в оборот. Спасибо что эффективного контроля денежных потоков, пока никто не ведёт.
  - Это всё?
  - Представь себе, нет. Вот парочка адресов где были оборудованы подпольные типографии, для тиражирования революционных листовок и прочей подрывной литературы. Мои мальчики скоро окончат демонтаж печатных станков и их вывоз. Предупреждаю сразу, всё это я забираю себе, в личное пользование. Приглашённые мною специалисты утверждают, что на этом оборудовании я смогу выпускать не только полезные для нас листовки, но и документы многих зарубежных учреждений, главное заполучить их оригинальные бланки и автографы нужных людей. Можно даже печатать импортные деньги. Но. Последнего я не допущу. Нельзя размениваться на такую мелочёвку. Рискованно это, я уж лучше буду действовать по старинке - чеканить монетки.
  - Нельзя, значит нельзя. Только зачем ты мне о них говорил? Если не собираешься делиться.
   Эти двое мужчин, ещё долго общались за закрытыми дверями, пытаясь "разложить по полочкам" всю полученную информацию, заодно, согласовывая свои дальнейшие действия. И Александр, всё чаще посматривал на Каца с некоторым недоумением, затем, не выдержал и поинтересовался:
  - Абрашка, хитрая ты рожа. Ну-ка, выкладывай. Что ты там задумал? Каким таким хитромудрым способом решил меня объегорить? Ну-у, я тебя внимательно слушаю и может быть, даже прощу.
  -Тьфу на тебя, Сашенька. Дурить тебя не входит в мои интересы. Тем более сейчас.
  - А что тогда корчишь такую умильную рожу, как будто облапошил кучу народа, а эта глупая толпа, об этом, и не догадывается. Да и ведёшь себя неестественно беспечно, как-то излишне игриво. Не свойственно это тебе, мой друг. Ой как несвойственно.
  - Ну вот. Хотел сделать человеку приятный сюрприз, а он взял, и всё испортил.
  - Не люблю сюрпризов, они всегда такие неожиданные и не всегда приятные. Ты ведь это знаешь не хуже меня.
  - Теперь знаю. Но тогда, размахивать руками, да бравурно кричать: "Тада-ам!" - Не буду. Ты сам в этом виноват, так что пеняй только на себя. А сейчас возьму и просто озадачу тебя, и твоих подмастерьев одной работёнкой. Вот, держи, дарю.
   С этими словами, ювелир разместил на столе увесистую коробку, которая всё время беседы стояла на полу, около стола. Затем, без спроса, потянулся к торчащему из пинала канцелярскому ножу, и перерезал им бечёвку, перевязывавшую его подарок.
  - Приятные подарки обычно перевязывают яркими бантами, а не грубой верёвкой. - с неуверенной улыбкой возразил князь.
  - Это не смертельно. Тем более, подарок тайный, значит и соблюдение всяких там условностей, не обязательно.
   К этому моменту, крышка с коробки была снята и Кац, как-то даже излишне обыденно, извлёк из залежей опилок настольный хронометр. И не обращая внимание на то, что обильно мусорит падающими опилками, положил часы на стол.
   "Вот, - сказал ювелир, - смотри какую красоту мои амбалы нашли в кабинете сэра Вайта".
  "И что с того. Настенный хронометр. Такие пусть и не встречаются на каждом шагу, но и диковинкой не являются. - немного разочарованно ответил Александр. - Нашёл чем озадачить".
  "Э-э-э нет. - откинувшись на спинку стула и снова "расплывшись" в хитрой улыбке, при этом, немного растягивая слова, проговорил Авраам. - Ты присмотрись к подарку получше и всё поймёшь. Главное, это первые часы, в которых пользователь может самостоятельно ускорять или замедлять ход".
  "А что тут понимать? Ну есть регулятор, а в остальном, часы как часы, с боковым отверстием для их подзавода. Циферблат, по периметру идут римские цифры, часовая стрелка, минутная стрелка, секундная.... Что? Как секундная? Откуда?..."
  "Во-о-от. А ты говоришь что это обычный хронометр. Это мы с тобою можем пройти мимо и не обратить на это внимание. Для нас, это диковинкой не является. А мои амбалы сразу же заметили эту особенность, и прихватили это чудо с собою. Так что, молодой человек, слушайте меня и, я вам выскажу одну весьма умную мысль. Вы просто обязаны изучить этот механизм, повторить его и поставить его производство на поток. Тем более, у вас еже есть более или менее подходящая линия - по производству музыкальных игрушек. А я, берусь за эстетическое оформление нашего нового изделия. Будет что-то вроде каминных, или настольных часиков. Для начала, только дорогих - элитных".
  "А если у нас не получится? Что будет если мои ученики что-то напортачат, ну, например, когда будут разбирать механизм, возьмут, да потеряют парочку мелких деталей".
  "Сашенька, я тебе верю как самому себе. Точнее доверяю твоему таланту. Ты ведь разобрался с устройством музыкальных шкатулок и наладил их серийный выпуск. Даже умудрился улучшить механизм. Вот и здесь поступи также. Разберись сам, затем подключи двоих, или даже троих своих лучших мастеров. Возьми их э-э-э, да хоть с производства шкатулок. Главное, повтори механику, и по возможности, сделай её более качественной. А для начала, собери нам несколько изделий - вручную. А финансирование создания новой производственной линии, я беру на себя. Я ведь знаю что в твоих штампах и прессах, формы можно менять. А твои токаря, уже сейчас работают качественнее и быстрее своих именитых зарубежных коллег. Будем совладельцами этого производства, как говорится: "Пятьдесят на пятьдесят". - Мой нос просто чешется, от предчувствия огромной прибыли. Доктора будут сходить с ума от того, что смогут более точно измерить пульс своим пациентам. А я сделаю всё от меня зависящее, чтоб они это узнали ещё задолго до начала наших продаж. Поверь, если у нас всё получится, то на покупку этих часиков, будут выстраиваться очереди. Ты только предложи такую новинку, а спрос не заставит себя ждать".
  "Эх, Абрашка, при слове прибыль, в тебе просыпается "поэт песенник" - ой, как ты сладко "поёшь". Но. Сколько мне можно тебе говорить, что более или менее хорошую деталь, мои пацанята "компенсируют" одной, или даже двумя бракованными. Им ещё учиться и учиться своему ремеслу. А сейчас, мои сборщики большую часть времени сборки, только и делают, что работают надфилями да напильниками, подгоняя некоторые дефектные детали. Кои ещё есть возможность реанимировать"....
  
  

Глава 51

  
   Если верить календарю, шёл второй день весны, вот только саму природу забыли об этом предупредить. Солнышко хоть и старалось растопить накопившийся за зиму снежный покров, прячущий от его взора землю, однако, запоздалые морозы сводили эти старания на нет. Поэтому, единственным признаком начавшегося противостояния времён года, были большие сосульки, постепенно нараставшие на крышах. Впрочем, люди хоть и жаловались на то, что соскучились по теплу и ярким краскам лета, по-прежнему, с умилением смотрели на своих катающихся с ледяных горок чад. Да и трубы отопительных печей всё также исправно дымили, протягивая к небу свои дымные хвосты. Вот и в мастерской Каца на обогреве не экономили, поэтому Александр, сидя в кабинете ювелира, с довольным видом выслушивал посвящённые ему хвалебные дифирамбы, в исполнении старого мастера и аккуратно промокнув платком выступившую на лбу испарину, неосознанно расстегнул сюртук.
   "Сашенька, золотой вы мой, я в вас не ошибся! - восхищённо сверкая глазами, лепетал Кац держа в руках тикающий механизм. - Вы хоть и злопамятный человек, но гений! Столько времени скрывали от меня эту красоту и только сейчас, приказали своим людям её занести. И всё равно! Это просто великолепно. Я всегда в вас верил!"
  "Полно, Абрашка. - по укоренившейся привычке сдерживая эмоции, то есть задавив в зародыше злорадную улыбку, ответил граф. - Хвалиться , тем более гордиться, мне нечем".
  "Как это нечем? Но ведь ты принёс мне три механизма и я вижу своими глазами, что они весьма работоспособны и выполнены весьма мастерски. А если верить твоим словам, ты смог синхронизировать их ход настолько, что за несколько дней расхождения в их показаниях ничтожны. Что тебе ещё нужно? Чем ты не доволен?"
  "Начнём с того, что за эти неполных два месяца, мы изготовили только три механизма. Один собирал я, как раз тот, что ты сейчас держишь в руках. А ещё два, собрали мои отроки. Да и сами часики я был вынужден сделать более крупными, можно даже сказать, массивными. Иначе не получалось добиться подобающего качества. - Еле заметно скривив губы в лёгкой ухмылке, ответил Саша. - Столько народа, над этим работали, потратив уйму времени и как итог, такой мизерный выход".
  "Тут ты не прав! Главное, что у нас всё получилось. А то что ты не соблюл размеров оригинала, так это даже лучше. Меньше шансов что нас обвинят в плагиате".
   "Нас и без того не обвинят в нарушении чужих авторских прав. Они не имеют для этого никаких прав. Об этом я узнал позавчера, этим известием меня обрадовал мой стряпчий".
   Авраам не ожидавший услышать такие слова, даже замер. И сбросив маску восхищения, поинтересовался:
  "Это ещё почему? Что такого интересного тебе сказал тот бумажный червь?"
   Саша, на манер ведущих популярных в другом мире телешоу, не спешил с ответом, держал паузу. Он неспешно отхлебнул из небольшой кофейной чашечки маленький глоток горьковатого напитка, слегка обозначил своё восхищение от его вкуса и, также неспешно вернув её на место, проговорил: - "Часики такие может быть где-то ещё и есть, имеются мастера, их изготовившие, вот только ещё никто не запатентовал подобную сборку как, и отдельные её узлы. Вот мой юрист и воспользовался этой оплошностью. Отныне, и эта якобы никому не нужная секундная стрелка, и упрощённая регулировка хода, как и весь получившийся механизм, являются моей интеллектуальной собственностью. Как-то так".
   "Сашенька, вы меня удивляете! - всплеснул руками успевший положить часовой механизм на стол Кац. - Скажите, а в той, прошлой жизни, вы точно не были евреем?"
  "Увы, нет. Хотя-а-а. Может быть в весьма далёком прошлом, ваши предки могли иметь некий шанс породниться с моими".
   "Вот и чудненько. Вот и прекрасненько. Сашенька, а когда вы сможете поставить в мою мастерскую новую партию подобных механизмов?"
   "Бог с вами, Авраам. Остыньте. Спуститесь на нашу грешную землю и посмотрите на этот мир трезвым взглядом. Я сделал всё что мог. Досконально изучил ваш подарок, сделал подробный чертёж, воспроизвёл его в металле и расписал весь производственный процесс. Но. У меня полно других забот. Мне ещё необходимо оснастить и запустить цеха в новом поместье. Это раз. Поставлять в полк, в котором служил Виктор боеприпасы к пулемётам, как и новые винтовки моей конструкции. Это два. А самое главное, моя Елизавета скоро сделает меня отцом, и я желаю хоть немного уделять ей внимание. Как-то не прельщает меня перспектива пропустить рождение моего первенца".
   "Сашенька, помилуйте! Но хоть по одному механизму в месяц, вы сможете производить? Ведь ваши подмастерья, наверняка смогут справятся с этим делом самостоятельно? Без вашей помощи. Не будьте так жестоки, не режьте меня без наркоза!"
  "Если так, то скорее всего да. Только ты Абрашка, вырываешь из моих планов сразу двух, если не восемь человек".
   Как бы там не звучала эта перепалка двух компаньонов, но в скором времени, достигнув согласия они ударили по рукам. Ну и само собою, удачную сделку слегка "обмыли". Подчинённые ювелира, весьма скоро накрыли в кабинете своего хозяина стол. Причём Александр, как он не старался, так и не заметил присутствия на столе хоть что-то напоминающее кошерную пищу. Не было даже ожидаемой им рыбы фиш. А вот расстегаи, жареное мясо и вишнёвая наливка, ещё как присутствовали. И именно сегодня, как это не странно, Авраам, пил её в завидном количестве, что сказывалось только появлением сильного румянца на его щеках. А вот Саша, несмотря на то, что обильно закусывал, пусть и не потерял способность трезво мыслить, но испытывал лёгкое головокружение. Радуясь тому, что алкоголь так и не "ударил" по ногам, Александр, слегка пошатываясь начал собираться в обратную дорогу. Не задумываясь, как это часто бывало в далёком детстве, он не обращая внимание на удивлённый взгляд своего гайдука, подающего ему шинель, засунул за пазуху своего кафтана папку с копией очередного отчёта агентуры Каца о работе их в САШ. Затем. Самостоятельно оправил одежду, и небрежной величавостью, направился к выходу из здания.
   Крытые сани стояли невдалеке от входа, и возница стоя возле лошади, о чего-то ей говорил. Была такая привычка у конюха, общаться со своею скотинкой как с человеком. Ещё, Саша обратил внимание на девицу, явно куда-то спешащую. Скользнул по ней взглядом, и не более того, после чего, продолжил своё неспешное шествие. И какого же было его удивление, когда незнакомка, поравнявшись с ним, остановилась. Граф машинально посмотрел ей в лицо, запоздало пытаясь сообразить, знакомы ли они. И Ужаснулся, личико девицы исказила гримаса презрения и одновременно ненависти. Её правая ручка, резко покинула тёплую, меховую муфточку и направила ствол пистолета в его грудь. Убийца, буквально выплюнула слова: "Сдохни Иудушка!" - Щелчок курка, вырвавшаяся из оружейного ствола струя огня и дыма, сильный удар в грудь, оттолкнувший на пару шагов назад и ... Наступила тьма, плавно поглотившая мир ещё до того, как Александр, простояв ещё несколько секунд, начал оседать на заснеженный тротуар.
   "Сашенька, голубчик, вы меня слышите? - кто-то слегка пошлёпал Александра по щекам, окончательно сбрасывая оковы забытья. - Слава богу, вы открыли глаза..."
   Лёгкий шум в ушах, слабость и невозможность сделать полный вдох, наваливаются как тяжкий груз. Вместе с болью в грудной клетке, в памяти всплывает воспоминание о подобной ситуации. Ещё в далёком детстве. Тогда он, ещё будучи Володькой, бегал с мальчишками, и развлеченья ради дразнил одного слабоумного мужика. Как сейчас помнится, сколько радости приносило то, как этот полоумный бегает за своими обидчиками и орёт что-то невнятное, а им, мелким шалопаям, только того и надо. Вот только в тот день, Кеша споткнувшись и упав на землю, никто не заметил как тот схватил валяющийся на ней обломок кирпича, и изловчившись, с силой бросил его в надоедливых бесенят. Ощущения, после встречи камня и грудины, были почти такие же. Боль, и кратковременная невозможность сделать ни вдох, ни выдох. Всё почти также как сейчас, за исключением потери сознания и то, что способность хоть как-то дышать имела место быть, вот только сильно ограниченная.
   Следующий голос удаётся узнать с необычайной лёгкостью, он принадлежит старшему сыну Каца. Молодой человек, в отличии от своего родителя, говорит совершенно спокойно: "Отец, экипаж Александра Юрьевича, уже отправился за доктором. А эту дуру, что стреляла в графа, к несчастью пришибли насмерть. Один из графских гайдуков свалил её с первого же удара, в висок".
   "Жаль, у меня, к ней, была куча вопросов. - ответил Авраам, совершенно трезвым и уже более спокойным голосом. - Но. Знать туда ей и дорога, чтоб её черти в аду достались самые трудолюбивые и сковорода пораскалённей".
   "Абрам, ты это, не переживай так. Главное наш барин жив, а "пообщаться", и без неё есть с кем. - откуда-то издалека, прозвучал голос Дормидонта. - Мы хоть и проворонили эту бабу. Но изловили её подельника. Он немного в сторонке стоял, прятался за театральной тумбой, злыдня этакий, и тоже собирался внести свою лепту в это смертоубийство. Собака он бешеная, уже собирался поджечь огневой шнур, да бросить свою бомбу в толпу. Это когда мы все, над нашим барином столпились. Тока мои ребята его опередили, успели до него добраться, оглушить, да повязать".
   "И где же он?"
   "Знамо дело, в вашей прихожей лежит. Спелёнатый и беспомощный, аки младенец. Тока не ссытся под себя".
   "Спасибо тебе. Если мне не изменяет память, ты Дормидонт? Один из графских десятников?"
   "Да Абрам батькович. Всё так и есть".
   "Хоть это хорошо. Но будет бездельничать. Ты и ты. Подгоняете свои сани к чёрному ходу. - Саша не видел, как ткнув пальцем в ближних к нему амбалов, начал раздавать распоряжения Авраам. - Забираете это, пока что живое тело, что валяется в прихожей. Да. С вами идёт Дормидонт и пара его людей, кто именно, он сам решит. Далее, мчите на наш особый склад и, прибыв туда, пошлите кого-либо за нашим катом. И смотрите, к утру, я жду подробнейшие "мемуары" о грехопадении этого душегуба, кто его на это надоумил и дальнейших планах его товарищей. Если он поведает и о них, тоже неплохо. Что ещё? Да. Это тело должно быть живым и способным не только говорить, но и разборчиво писать, вдруг решим ещё чего либо уточнить, иль кому-либо письмецо отослать, от его имени".
   "Не изволь беспокоиться, всё будет исполнено".
   Только Александру не было дела до творящейся вокруг него суеты. Он и без того имел одну неприятную проблему, затруднение с дыханием, а тут, Авраам, скомкав срезанную с Сашкиного торса нательную рубаху, вдавливал импровизированный тампон в кровоточащую рану. Что только усиливало чувство удушья. Неизвестно, сколько прошло после этого времени, только громко топая каблуками по полу, в комнату вошёл какой-то человек. И это, был не ожидаемый врач а околоточный надзиратель.
   "Околоточный надзиратель второго Павловского участка Егоров. - уверенным баритоном, но не слишком громко, пророкотал полицейский. - Тут это. Поступил донос, что возле вашего дома стреляли. Да и возле вашей мастерской, под присмотром графского гайдука, лежит труп какой-то девицы. Что у вас здеся произошло?"
   Вопрос был задан, и он не остался без ответа: "Господин околоточный, вам видимо нужно найти видаков этого происшествия?" - поинтересовался один из сыновей Каца. Кто именно, Саша не понял, ему было не до того, чтоб выяснять такие тонкости. Он медленно задыхался и балансировал на грани обморока.
   "Именно так. - ответил полицейский. - Я должен собрать первые сведения и найти видаков, перед приездом дознавателей из следственного стола".
   "Скажу так - заговорил Авраам. - Та покойница, что лежит рядом с мастерской, стреляла в моего постоянного клиента, с которым я давно взаимовыгодно сотрудничаю, графа Мосальского-Вельяминова. Вот он лежит на столе, и как видите, из-за полученной раны, не имеет возможности отвечать на ваши вопросы. И тот человек, что стережёт покойницу, служит ему, момент покушения, графа сопровождали несколько гайдуков. Они и пришибли эту убивцу, когда она стреляла в их господина. Думаю, у полиции не будет к ним никаких претензий за то, что они, защищая своего господина? Ну не рассчитали ребятки силу, и пришибли эту негодницу с первого же удара. Сами понимаете, не до раздумий, когда "на их глазах", убивают любимого барина"
  "Думаю что нет, они были в своём праве. Но, подобное не мне это решать".
  "Понимаю. Давайте поступим так, мои сыновья выделят вам подходящее помещение, где ваши дознаватели смогут прибывая в тепле, с комфортом опростить всех видаков. А сейчас, я попрошу вас покинуть эту комнату. Граф тяжело ранен он нуждается в покое и врачебной помощи ...".
   На этом, сознание Александра вновь померкло и что происходило дальше, но не знал.
   Снова различимы какие-то звуки и нет никакого желания открывать глаза. И кто-то стоящий рядом, спокойным, умиротворяющим голосом говорит:
   "Всё будет хорошо. Я сделал всё что мог и поставил дренаж. Пистолетная пуля, пробивая папку с документами, потеряла свою силу и благодаря этому, застряла в рёбрах. А вот сломанная рёберная кость, и вызвала пневмоторакс".
  "Доктор, так он будет жить?" - Судя по голосу, вопрошал Авраам, и от былого спокойствия, в нём не осталось и следа.
  "Думаю что да. Он ещё молод, организм силён, и спавшееся лёгкое развернётся. Уверен, Александру Юрьевичу, более ничего не грозит, однако, я просто обязан за ним понаблюдать. Дело такое э-з... Пневмоторакс это, понимаете ли, не шутка. Но вообще-то, вам крупно повезло. Повторюсь. Самое главное, что пистолетная пуля попала в неизвестно как оказавшуюся у графа за пазухой папку с документами. Это и спасло его жизнь, не приведя к более плачевным последствиям".
  "Так что нам теперь делать?"
  "Как что? Живо везите графа в мою клинику. Слава богу у меня имеется достойная его положения в обществе палата и высоко квалифицированные сиделки...".
   Процесс лечения раненого Александра был долгим и нудным. Не сказать, что он был особо мучительным, так как по приезду в клинику, рана, полученная графом, была тщательно вычищена. Впрочем, это всё равно не помешало этой же ночью подняться высокой температуре. Правда, к всеобщей радости, Сашин организм относительно быстро справился с этой напастью. И пациент, к радости лекарей, споро пошёл на поправку. Единственное что в последнее время его мучило, так это вынужденная гиподинамия.
   Была ещё одна "ложка дёгтя в бочку мёда", если не хуже. Лечение, в какой-то мере усугубил разговор пострадавшего с братом, состоявшийся через две недели больничной изоляции. В тот день, Виктор, слегка прихрамывая, вошёл в большую, светлую палату, предназначенную для пациентов из высшего общества и, сухо поздоровавшись с братом, кивком указал идущему в след за ним отставному солдату куда поставить корзину с разнообразными угощениями, в том числе и парочкой бутылок французского вина.
   "Спасибо братец, - проговорил он обращаясь к отставнику, одетому в ладно пошитую и идеально отглаженную униформу, отдалённо напоминающую солдатскую, - подожди меня внизу, в комнате для больничной прислуги. Я уже распорядился, чтоб тебя и Кузьму, со всем прилежанием обиходили, покормили как самых дорогих гостей".
   "Благодарствую, ваше высокоблагородие. Разрешите идти?" - Молодой, покалеченный войной солдатик, несмотря на то, что отныне был свободным человеком, всё равно желал подчеркнуть свою принадлежность к служивому сословию. Поэтому, высказывая графу свою благодарность, принял строевую стойку, единственное, не взял под козырёк. Он не мог сделать это не только из-за непокрытой головы, но и по причине неполноценности правой руки, точнее, её частичным отсутствием. Она была ампутирована в районе локтя. Затем, парнишка ловко развернулся кругом и вышел, благо, он не счёл необходимым чеканить шаг.
   "Вот, видел, какие орлы отныне у меня служат, брат. - указав взглядом на закрывшуюся дверь, проговорил Виктор. - Не поверишь, вначале взял его только из жалости, приставил его присматривать за отроками, так они за ним как цыплята ходят, и каждое его слово ловят. Да. Вот такие у нас служивые, а по виду и не скажешь. Силен боец, настоящий русский богатырь - по духу. Ведь не сломался молодец, не запил горькую, да и на воспитанников никогда не кричит. А они его, всё равно беспрекословно слушаются".
  "И я рад тебя видеть, Викто́р. Как нога, протез культю не натирает?" - Не сдержал радостной улыбки Александр, радуясь своему первому за время госпитализации посетителю.
  "Я тоже рад тебя видеть, Алекс. С ногой у меня всё в полном порядке, мало чем уступает настоящей. Я за такой дар, твоим мастерам весьма благодарен. Но что мы всё обо мне говорим? Лечащий тебя доктор говорит, что ты пошёл на поправку. Молодец".
  "Слава господу, это так. Вот только надоели всё время бездельничать и мять простыни на этой опостылевшей постели. Братишка, да ты не стой, проходи, присаживайся, вот, специально для гостей стул стоит. Расскажи мне, как дома, как здоровье нашей матушки, моей Лизы. Знаешь, как угнетает эта изоляция, устроенная моим тюремщиком, то есть уважаемым доктором".
  "А что тут рассказывать, Саша. - ответил старший брат, присев на край стула, непринуждённо продолжая держать идеально ровную спину. - Матушка наша здорова, правда постоянно плачет, особо по вечерам. Она сильно переживает за тебя. Об этом мне рассказал наш отец, который посетил меня в нашем новом имении буквально вчера. Кстати, корзинку эту он и матушка тебе собирали. Печально, но он, за эти дни сильно постарел, особенно резко сдал когда узнал что ты можешь сгореть в этой неожиданно начавшейся горячке. Матушке он об этом осложнении не говорил, и ты ей об этом не проболтайся".
  "Жалко папа́, видит бог, я не желал так его огорчать. Но что там с моей женою, Лизой? Почему ты ничего про неё не рассказываешь? Как она перенесла известие о моём ранении? Надеюсь это не сказалось на её беременности?"
  "Твоя жена жива, правда, в тот же момент как узнала что в тебя стреляли, упала в обморок и разрешилась от бремени...".
  "Как?! Господи, за что...! Как она перенесла потерю ребёнка?! Сильно страдает?"
  "Успокойся, всё хорошо. Елизавета Леонидовна разродилась мальчиком. Правда, повитуха сказала, что он родился семимесячным, очень слабеньким и никто не надеялся что он выживет. И ещё, на момент рождения, на его груди, правый сосок не просматривался. Бог мой, да не переживай ты так! Побелел как снег. Через несколько дней всё пришло в норму. Да, ещё вот что. Мальчик пошёл в нашу породу, упрям как ты, отчаянно цепляется за жизнь, борется. Ему уже нашли кормилицу и скажу больше, отныне никто не сомневается что он выживет. Что ещё? Вроде всё".
  "У псы паршивые! Никогда ...! Никогда не прощу те страдания, что что пережила моя жена, сын и родители. Как и то, что моё дитя с первого дня своей жизни, вынуждено бороться за своё выживание".
  "Полно те брат. Ту что на тебя покушалась уже наказали. Она предстала перед самым высшим судом и там держит ответ за своё злодеяние."
  "Не в ней одной дело, Виктор. - тяжело задышав и обессилено откинувшись на подушки, ответил Саша. - нужно покарать и тех, кто зомбировал эту дурёху и вложил в её руку оружие. Ты бы видел, сколько безумной ненависти было в её взгляде. Необходимо дотянуться до тех, кто дёргает за ниточки, управляя этими марионетками".
   Видя что брат ещё слишком слаб, и кляня себя за то, что не смотря на категоричный запрет врача говорить о каких-либо неприятных событиях, рассказал Александру о семейных проблемах, Виктор замолчал. Посидев с минуту, с еле сдерживаемой тревогой рассматривая брата, он уже собирался прощаться и покинуть палату. Однако его остановили слова Саши, сказанные пусть тихо но весьма уверенно:
  "Викто́р, я понимаю ты, жалея меня постараешься уйти, дабы не сболтнуть ненароком ещё какую ни будь неприятную новость. Сейчас начнёшь утверждать что ты куда-то спешишь, или нечто подобное. Я, тебя за это не осуждаю. только дай мне слово, что выполнишь одну мою просьбу".
  "Какую такую просьбу? Ты что там ещё удумал?" - брови старшего брата, мгновенно забывшего о недавних переживаниях, возмущённо изогнулись дугой.
  "Не удивляйся ты так. Я всего лишь хочу, чтоб ты прислал ко мне парочку тех отставников, кто имеет множество друзей и просто хороших знакомых в столице. Я уверен, что отставные солдаты должны меж собою общаться". - борясь с накатившей на него слабостью, говорил Саша.
  "Есть такое дело. Отставники держатся друг друга, у них существует что-то вроде братства. Правда оно не официальное, да и не все они в него входят. И ещё, они не проводя никаких собраний, они даже не стремятся созданию какой-либо общинной организации".
  "Это не важно, главное что они меж собою общаются".
  "Конечно же общаются. Встречаются, вспоминают былые тяготы службы, общих друзей и победы в сражениях, в коих довелось поучаствовать. Всё это их и сближает".
  "Вот и позови мне таких. Хочу с ними немного пообщаться, дать им кое какие мелкие, но важные для нашего дела поручения".
  "Коли так, то будь по твоему, только не планируй с ними никаких боевых действий и лихих кавалерийских атак ...".
   Виктор ушёл, а Саша, не смотря на навалившуюся на него слабость так и не смог уснуть. Он покорно выпил горькую микстуру, которую ему тут же подала вернувшаяся в комнату пожилая сиделка и погрузился в свои думы. А подумать было о чём. Ему вспомнились "Чёрные сотни", кои если он ничего не перепутал, пытались гонять революционеров, ещё в той истории - другого мира. Вот только для себя, он твёрдо решил, что это будут не простые толпы возмущённых представителей среднего класса, возжелавшие физически покарать всех предателей отечества. Он хотел их использовать по другому. В основном как рупор народа. Или в крайнем случае, как массовку, при особых ситуациях.
   Сегодня, Лиза вновь проснулась от того, что ей вполне реалистично приснилось будто её сын плачет как-то горестно, тоскливо и самое страшное, делает это слишком долго. Она встрепенулась, резко присела на кровати и, непонимающе посмотрела в слабоосвещённый первыми лучами солнца угол, где стояла заранее сделанная мастерами её мужа весьма удобная детская кроватка. В спальне же, было тихо и спокойно. Запелёнатый в тёплое одеяльце Коленька, мирно спал, чему то улыбаясь во сне. Рядом с его колыбелькой, стояла простенькая, односпальная кровать, на которой сидела взлохмаченная, в сбившимся набок чепце; также резко пробудившаяся, сонная Авдотья - кормилица. Её белая ночная рубаха, не скрывала её дородных форм, и была слегка подмочена постепенно истекающим из грудей молоком. Эта молодая холопка, родила свою дочь в один день с барыней и к её огромной радости, сразу же была взята в хозяйский дом. Причиной этого решения было то, что намеченная на эту должность женщина, ещё не разродилась. Вот и пришлось спешно решать проблему. А эта холопка , из прачек, была счастлива от внезапно свалившейся на её голову перемены в судьбе, да и муж не был обижен. Ведь он, с никчёмных углежогов, был пристроен к более приличным и чистым делам по хозяйской усадьбе. Девочка Дуси, так же тихо спала, только по другую сторону небольшой кровати своей матери, и как у нежданно появившегося молочного брата, одна из хитроумных стенок её колыбели была опущена.
   "Барыня, чо случилось? Дети проснулись?" - встревоженно прошептала кормилица, пребывая в полусонном состоянии.
  "Нет Авдотья, всё в полном порядке. Просто мне вновь приснилось что мой сынок горько плачет". - суетливо перекрестившись ответила Елизавета.
  "Не матушка, всё хорошо. Я недавно вашего сыночка покормила, перемотала в сухое. Вон, спит наш Николай Александрович, аки маленький ангел. Да и силёнок он уже поднабрался. Ноне, так жадно и с такой силой мою дидьку сосал. Сразу видно, что хозяин, богатырь растёт. Так что не переживайте вы так, я за ними хорошо присматриваю".
   Дети спали с графиней в одной спальне по её личному приказу, не смотря на возражения матери и свекрови. Они ей говорили, вкрадчиво вразумляли, что желательно, то есть правильно, поселить кормилицу с младенцами в соседнюю комнату. Но, Лиза, разумом с ними соглашаясь, не могла себя заставить так поступить. Ей всё казалось что если она не будет видеть сына постоянно, то есть позволит его куда-либо унести, то он не выживет. Уж слишком он был мал, слаб и выглядел как сморщенный от тяжести прожитых лет древний старичок. И что по этому поводу подумают окружающие её люди, ей было всё равно. Но в эти дни, юную мать беспокоило не только здоровье её первенца, но и супруга. Именно поэтому, неспешно встав, и не обуваясь пройдя в красный угол, молодая женщина упала перед иконою на колени и стала молиться, моля о скорейшем исцелении своего раненного мужа. Она услышала, как то же самое проделала и Авдотья, но так и не прервала своей молитвы, не обернулась и не запнулась. Особо было горько и обидно от того, что она не могла даже увидеть своего мужа. А причиной этому был не только маленький ребёнок, от которого она боялась отойти хоть на минуту, но и запрет врача, на посещения Александра. По словам доктора, тяжело раненного пациента, которого нельзя беспокоить. Единственное, что было ей доступно, так это получение ежедневных рассказов о процессе Сашиного выздоровления, пересказываемых по несколько раз гайдуками, которые каждое утро ездили в столицу и, тоже общались только с медиками. Женщина молилась, а по её щекам, от осознания своего бессилия, текли горькие слёзы ...
   По всем канавкам, мелким овражкам, мостовым, текли весёлые, журчащие ручьи, с крыш домов, срывалась бодрая капель, природа оживала, просыпалась после зимней спячки. Вот и Александр, впервые за три недели, вышел на улицу, остановился, и с нескрываемым удовольствием, вздохнул полной грудью порцию свежего воздуха. Казалось, он был опьяняюще прекрасен, прохладен, и свеж. Скорее всего, так было и на самом деле. Да и Саше, за время лечения, опостылела больничная атмосфера, с её запахами касторки и прочих лекарств. Поэтому, он с жадностью вдохнул ассорти уличных ароматов, состоящих из мешанины печного дымка, с незначительной примесью амбре исходящего конского навоза, дёгтя и ещё чего-то неузнаваемого, и смутно знакомого. Рядом с графом остановился его старший брат и в этот момент, он, в отличии от Саши, выглядел невозмутимым изваянием, как статуя сфинкса. Только во взгляде просматривались весёлые огоньки, говорящие о его радости и благодушном настроении.
  "Ну что Алекс, больничные оковы рухнули, да здравствует свобода. - с этими высокопарными словами, Виктор слегка подтолкнул брата к ступеням. - Пошли мой друг, нас ждут великие дела".
  "Столько времени исправно ждали меня, могут и ещё немного подождать - минут так двадцать, как минимум". - скорчив умильную улыбку, отшутился Саша.
  "Вот тут я ничего не понимаю. Мне что, в этом скорбном храме Асклепия подменили брата? Насколько я его знаю, он никогда себе подобного не позволял, всегда был жизнелюбом и неутомимым хозяином".
  "В том-то и дело что не позволял. А временами ведь так хочется ..." - уточнять что именно хочется, Александр не стал, лишь прищурившись посмотрел на небо, показательно горестно вздохнул и, как ни в чём не бывало, бодро зашагал к ожидавшему его экипажу.
   Уточнять о том, что в этот момент, наученные горьким опытом гайдуки, ещё до появления на больничном пороге своего хозяина, разошлись по сторонам и контролировали всю улицу, думается не стоит. Как и то, как двое из них, остановили неспешно прогуливающеюся по тротуару пожилую семейную пару. Если судить по одёжке, это были мещане среднего достатка. Бойцы, просто встали на их пути и расставили руки в стороны, преградив таким способом им путь. А на возмущённое высказывание горожанина: "Что это значит? Чего вы себе позволяете?" - Невнятно пробурчали: "Прошенья просим, господа хорошие, но так надобно". - И только убедившись что графская карета начала своё движение, повторно попросили прощение, развернулись и поспешили к своему экипажу. А так бесцеремонно остановленные супруги, ещё долго смотрели им в след и недоумевали, мучаясь вопросами: "Что это могло быть? И. Как всё это безобразие понимать?"
   Вот только у сидящих в карете братьев, таких вопросов не было. В этот момент, Виктор высказывал претензии своему непутёвому родственнику:
  - Алекс, ведь я тебя просил, не устраивай никаких боевых действий в городе. Было такое? Было.
  - Не пойму. О чём ты говоришь?
  - Вот тебе и раз. Неужели не помнишь как просил прислать к тебе на беседу представителей наших отставников?
  - Помню, согласен, было такое дело.
  - Во-от. И ты меня обманул.
  - А вот это уже не правда. Никого я не обманывал.
  - Погоди, ты о чём ни будь говорил с пришедшими к тебе инвалидами? К чему-либо призывал?
  - Говорил. Рассказал о наших с тобою планах. О том почему мы собираем детей сирот и учим их ремеслу. О том, что желаем в скором времени построить лечебницу, где смогут бесплатно лечиться те люди, что у нас служат. Учить грамоте детей всех наших мастеров и крестьян. И посетовал на этих революционеров, которые только на словах борются за народное счастье, а на самом деле, мешают нам воплотить эти мечты в жизнь. Пожаловался что те, в своём усердии, даже покушение на меня устроили. Сетовал что без их помощи мне никак не обойтись.
  - О святая наивность! И ты будешь утверждать, что не мог представить во что выльются твои слова? В это я никогда не поверю.
  - Викто́р, я всего лишь попросил их рассказать своим знакомым то, что они услышали. Ну ещё, срывать все листовки и плакаты, которые эти смутьяны любят развешивать по городу. Вот и всё.
  - Ой ли. - театрально изобразив удивление, всплеснул руками Виктор. - Ни за что не поверю, что ты желал ограничиться только этим. Так что слушай, братец. Наши доблестные отставные солдаты, выследили где проводит свои сходки кружок молодых революционеров. Ворвались туда толпой, естественно в разгар их очередного сборища. И ..., эти удальцы учинили там натуральный погром. Перевернули весь дом, вскрыли тайники с оружием и подрывной литературой. После чего, заголили тем бестолочам те места, откуда у всех людей ноги растут и выпороли вымоченными в рассоле розгами. Причём, они не взирали ни на пол, ни возраст неразумных борцов за народные права. За этим увлекательным занятием их и застала проехавшая по тревоге полиция. Наши борцы с врагами императора, даже не удосужились избиваемым заткнуть рты. Вот испугавшиеся соседи, всполошились, да позвали кого надо.
  - Да что ты говоришь? Хочешь сказать, что все эти так сказать "пострадавшие", были признаны безвинными жертвами?
  - Я говорю о том, что ты подтолкнул людей к этим, не совсем законным действиям. Они, послушав тебя возмутились, поддались завладевшим ими эмоциям, и перестарались с наведением порядка. И не корчи из себя обиженного интеллигента. Не разочаровывай меня. Я, конечно же, как только обо всём этом узнал, заплатил кому надо, сделал несколько дорогих подарков некоторым чиновникам, дабы наши слуги правопорядка, этом происшествии, на кое что "закрыли глаза". Правда, от тебя не скрою, что попросил чтоб все участники этого суда Линча отсидели пять дополнительных дней в клетке околотка, именно там, где их до этого уже содержали. Как я позднее пояснил нашим солдатикам, это этаким образом, я наказал их только за то, что они попались. Пойми брат. Нужно не просто использовать людей, а руководить ими, чтоб они не совершали подобных ошибок. Не можешь их проконтролировать, лучше вообще, ничего не предпринимай.
  
  

Глава 52

  
   Взбудораженный Нью-Йорк пошумел, какое-то время покипел страстями, сплетнями, распространяемыми падкой на них прессой и успокоился. Вот так, неспешно, постепенно, его деловая жизнь вошла в своё привычное русло. Затем, утихли и газетчики, выжавшие из недавних событий всё что только могли. Да и обыватели, насытившись всевозможными, мало похожими на правду разглагольствованиями, больше не кидались к мальчишкам-распространителям газет. Горожане, больше не торопясь прочитать тот бред, что писали о череде дерзких ограблений и количестве погибших в результате произошедшей в результате погони перестрелки. Последним всплеском раздутого интереса было заявление полицейских об успешной операции по уничтожению гангстерской шайки, по их мнению, принадлежащей итальянской диаспоре. По некоторым слухам, все бандиты были не настоящими американцами, а нелегально прибывшими в штаты калабрози (Представители мафиозных кланов Калабрии). Как писали газеты, доблестные силы правопорядка застали вооружённых налётчиков на месте преступления и в результате продолжительной перестрелки, всех уничтожили. Единственное упущение, не удалось установить точную численность банды, почти все тела гангстеров, остались в сгоревшем дотла здании банка. Но, и это не помешало идентифицировать принадлежность бандитов, сделали это благодаря нескольким относительно уцелевшим трупам и благодаря выжившим очевидцам, сумевшим под перекрёстным обстрелом покинуть обречённое здание. Этими счастливцами оказались двое клерков, сотрудников пострадавшего банка и четверо клиентов. Все они хоть и получили ранения различной степени тяжести, однако остались живы. На сей день, сгоревшее здание уже полностью разобрано, а освободившееся место, уже два дня как выставили на продажу, обозначив как участок для новой постройки.
   Об этих недавних событиях можно было и не вспоминать, если не одно но. В ещё крепком на вид старом здании, расположенном на пятьдесят пятой улице, точнее, в квартире, расположенной прямо над скромным офисом мелкого менялы Розенберга, давно требующей ремонта, и что было необычно, за хорошо сервированным обеденным столом, сидели пять разномастно одетых человек и толковали о этих налётах. Один из собеседников был похож на мелкого клерка, другой носил форму полисмена. Третий джентльмен, был одет как типичный работяга и только двое из них, могли считаться детьми израилевыми и были облачены в одеяние приличествующие ортодоксам. Однако, все они, не взирая на внешнее различие, сидели за одним столом. И да, они, неспешно предаваясь чревоугодию, непринуждённо говорили о прошедших событиях, и о связанных с этим своих последующих действиях. Точнее, на данный момент общались двое, остальные лишь ели, и молча слушали.
   - Марк, - заговорил сухопарый мужчина, славянской наружности, и в дешёвом джинсовом комбинезоне, неспешно поставив на белую, накрахмаленную скатерть немного пригубленный винный бокал, - ты не возражай а пойми, нам, совершенно не выгодно терять время. Иначе, мы не сможем нанести этим гадам максимально возможного ущерба. Удар должен идти за ударом, не давая опомниться. Да. Люди ещё не до конца успокоились от череды бед, постигшей дочерние филиалы банка "King, Lieran & Co". Но сейчас, настал самый удобный для нашего дела момент. Не то, что все устали от постоянного напряжения. Это есть неоспоримый факт. Но, люди, после стресса успокоились, максимально расслабились. Да и мне кажется, никто кроме нас не обратил внимание на одну, весьма маленькую деталь. Все инициированные нами, ограбления потерялись на фоне череды параллельных преступлений. То есть ограблений, постигших три отделения других, не запланированных нами банков. И эти, решившие под шумок оторвать свой "кусок пирога" налётчики были уничтожены. А пресса и городская полиция, воспользовались этим, да повесили на погибших бандитов "всех собак".
  - Да Владислав, эти жадные итальяшки нам здорово помогли. Вовремя они подсуетились, как по заказу.
  - Нет брат. Итальянцы помогли не нам, а ирландцам. Ведь мы, официально, не имеем к этим делам никакого отношения. А то, что мы незаметно подкинули идею этим парням из Дублина, всего лишь её удачный "слив", через проституток. Так кто нынче об этом вспомнит? Впрочем, мы поделились не только идеей, но и наилучшим алгоритмом действий, чтоб эти "отличные" парни, и дело сделали, и не попались копам.
  - Да-а, эти девочки не подвели, запомнили весь "пьяный трёп" твоих парней и как я подозреваю, почти дословно передали его своим ирландским друзьям. - согласился Марк, он же гостеприимный хозяин. - Не упустили даже то, как можно без особых проблем добраться до бронированных хранилищ банков, принадлежащих господину Лёрану.
  - Да. Они молодцы, ловко подхватили идею, быстро и разумно её доработали, и идеально исполнили.
  - И наверное огорчились, не сорвав ожидаемого банка. Вон, даже отменили последний налёт.
  - Кто его знает. Может быть и разочаровались в добыче, а может быть и нет. Хотя мне думается, что они просто насытились, решив что лучше вовремя остановиться и остаться живыми, чем пожадничать, попасться и быть повешенными за грабёж. Куш то, они сорвали не малый. В самом деле, я думаю, что эти парни покрутившись возле головного отделения и его хранилища, понаблюдали, "почесали репу" да решили, что он слишком хорошо охраняется. Нам можно только догадываться, что их подвигло на подобное решение. Одно слово: "Молодцы".
  - Да, это точно, не нам их судить, тем более на них обижаться. Но я всё равно уверен, что мы ещё услышим про похождения бравых ирландских налётчиков. Может быть даже не раз. Всё таки ребятки почувствовали "вкус больших денег", кои они могут получить с ограбления крупных банков. Это тебе не почтовый дилижанс, железнодорожный поезд, или одинокая ферма. Сопоставят свои действия, приведшие их к победе и ошибки лихих налётов италийских коллег. После чего, немного поиздержатся; затем, уверовав в свою удачливость, захотят повторить свою былую викторию.
  - Да, получается так, что мы выпустили страшного джина из кувшина. Но не страшно. Всё равно, это дело не ближайшего будущего и до России далеко.
  - Это точно.
  Какое-то время, собеседники вновь уделили дегустации блюд и вина, затем слово взял новый участник "скромного" обеда, коротко стриженный, с седым "ёжиком" волос, широкоплечий крепыш, сержант. Если бы не мундир муниципальной полиции и соответствующий значок на груди, можно было утверждать - типичный представитель финской народности. Он педантично промокнул губы салфеткой, обвёл товарищей взглядом и пробасил:
  - Значит так, други мои. Через два дня, мы, то есть вся городская полиция, переходим на обычный режим службы. Об этом нам объявили сегодня утром. И то верно, ведь банки не могут слишком долго оплачивать наши услуги. Не выгодно им увлекаться таким "удовольствием" - сплошное разорение. Так что, как мы уже уговорились, через недельку можно начинать вторую часть акции возмездия ....
   Могут возникнуть резонные вопросы: "Этим людям что, больше делать нечего?" - "Они что, не нашли лучшего места и времени для проведения совместных посиделок за обеденным столом?" - Внятного ответа на эти вопросы вряд ли кто даст. Просто так получилось и всё тут. Мол тайная встреча была назначена заблаговременно, и по чистой случайности она проходила в доме Розенберга. И ещё. Нынешние сотрапезники собрались именно сегодня. Точнее, это время можно определить как позднее утро и как это не странно, эти товарищи работали весьма результативно. Они даже успели решить множество организационных вопросов; выдать огромному количеству соратников немало очередных "ценных" указаний, экстренно перекраивая свои устаревшие планы, с учётом произошедших изменений. А на данный момент, они проголодались и просто ели. Естественно, как это обычно бывает со всеми разумными, полностью отрешиться от решаемых ими проблем люди не смогли, и уже в который раз подряд, обсуждали одно и тоже.
   Как известно, если люди что-то планируют, и для достижения поставленной цели не жалеют не только чужих, но и своих сил, то их усилия непременно воплощаются в жизнь. Отличным подтверждением этому высказыванию, были несколько боевых групп, которые, в назначенный срок, должны "выйти" на исходные позиции. Не опровергало это правило и отмена задачи для трёх снайперских групп. Точнее, эти отряды не были исключены из работы, их всего лишь перенацелили на новые объекты. А произошло это потому, что одна из главных целей, мистер Шимин, неожиданно "сорвался с места" и убыл в неизвестном направлении. Имелось несколько предположений относительно того, куда отправился клиент, и каждое из них имело основания быть истиной. По одним данным, Иосиф отбыл в Британию, для проведения очередного раута в узком кругу, во время которого, возникала возможность обсудить ряд весьма важных вопросов. Другие люди утверждали, что возникли проблемы в России и только зять главы Иосиф, был способен их разрешить. Однако, имелась информация о деловых встречах, должных состояться где-то на территории британской Ост-Индии. Но не в этом суть, главное, что на момент проведения акции, этот человек, будет находиться за пределами САШ.
   Но хватит вести лишние разглагольствования. "Механизм" возмездия был запущен и "шестерёнки" закрутились, а Атропос уже занесла свои ножницы к нитям жизни приговорённых. (По Гесиоду, это три дочери Нюкты (Ночи) Рождение и смерть стоят под их особым покровительством). Вот один из примеров этой, не заметной для обывателей работы:
   Один из многих городских домов, наверное года четыре назад, если не больше, был выкуплен некими бюргерами, отремонтирован, с проведением существенной перепланировки. Так что в скором времени, на нижнем этаже здания, открылось уютное кафе-пекарня, на втором поселилась супружеская чета, как говорилось выше, уроженцы Баварии. Пара верхних уровней, после реконструкции, преобразились в четыре квартиры сдающимися новыми хозяевами в аренду и имели свой, отдельный вход со двора. Эта парочка, ничем не выделялись на фоне других домовладельцев. Они были по-немецки трудолюбивы, немного скупы и первое время держались от местного общества особняком, сильно переживали из-за того, что рядом не проживает ни единой семьи из их землячества. Хотя, этот скорбный факт, не задолго до открытия кафе, был исправлен набором персонала из германоговорящих сотрудников, кои поселились в тех самых квартирах верхних этажей. Жили эти люди как многие эмигранты прибывшие из старушки Европы, во всём поддерживали нанятых на службу земляков. Люди трудились как муравьи, и как один из признаков начавшейся ассимиляции, женщины собравшихся вместе иммигрантов, начали рожать детей. Единственное что было странным, в чете домовладельца не разу не устраивали громких ссор, свойственным многим супружеским парам. Вот и сегодня, глава семьи неспешно позавтракав и покровительственно поцеловав жену в лобик, спустился в свою пекарню не свет ни заря, а его "вторая половинка", осталась хлопотать по хозяйству. Долговязому блондину Шульцу, кормильцу и рачительному хозяину, предстояло проконтролировать качество выпекаемой нанятыми сотрудниками выпечки, отпустить некоторое её количество оптовым покупателям, таким как уличные торговцы хот-догами. После чего, радушный хозяин, сам открывал кафетерий. Поговаривали, что он собирается выкупать один из соседних домов, где откроет пивоварню, вместе с пабом, где к столу, будут подаваться знаменитые немецкие сосиски. Именно такую легенду относительно жизни немецких иммигрантов знали, и могли подтвердить все соседи, или рассказать любому, кто поинтересуется этими людьми. Вот только сегодня, в доме, точнее квартире супругов ночевал один странный гость. Точнее так, ещё вечером, он, на ломанном английском, с частым вкраплением немецких слов, поинтересовался у играющих на улице мальчишек, где живёт семья Шмидт. Представился их дальним родственником, давно прошедшим карантин, и желающим как можно скорее, поздороваться с роднёй. Дело в общем то обычное, многие через такое прошли. Да и о том, что их должен посетить "родственник", хозяева пекарни были предупреждены заранее, и Барбара, успела несколько раз, совершенно случайно посетовать некоторым особо любопытным соседушкам то, что её кузена, несправедливо долго проверяют миграционные службы. Она, вполне искренне жаловалась: "Всякие там гангстеры проникают в штаты другими путями, а добропорядочные бюргеры после такого тяжёлого перехода по океану, вынуждены мучиться, ютясь в продуваемых всеми ветрами бараках и оправдываться от всяких надуманных, необоснованных подозрений.
   Сегодня утром Барбара, как обычно закончив возиться на кухне, направилась в большую гостиную. Несмотря на то, что она мыла посуду, оставшуюся после завтрака, её белоснежный передник не имел ни единого мокрого пятнышка. Что не помешало хозяйке, ещё раз придирчиво оглядеть перед тем, как покинуть кухню. Восемь тихих шагов по узкому коридору, и женщина остановилась возле детской спальни. Почти беззвучно приоткрылась дверь, и взгляду матери предстаёт идеалистичная картина, оба её маленьких сына-погодки спят безмятежным сном. Старший, трёх лет от роду Шульц, вечный непоседа, как всегда скомкал простынку, а одеяло, предсказуемо валялось возле его кровати. А вот Михаэль, мамина радость, спал в своей кроватке намного аккуратнее. Его кучерявая головка, лежала на полушке, разметав по ней белокурую гриву волос, перед личиком мальчика, покоилась правая ручка малыша. Точнее, из под одеяла было видно кисть и чуть больше половины предплечья. А вот кулачок этой руки, на данный момент, жил своей, отдельной жизнью - медленно двигался, слегка сжимался и разжимался. Мать не удержалась, улыбнулась, бесшумно "вплыла" в спаленку, подняла с полу одеялко и, чего-то тихо нашёптывая, заботливо укрыла своего первенца.
   Счастливая улыбка исчезла с лица молодой женщины, стоило ей только прикрыть дверь детской спальни. Тем более, она увидела как входная дверь, с тихим хлопком закрылась за вышедшем из квартиры "родственником".
   "Боже мой, - с тоской подумала женщина, - почему я вынуждена рисковать именно сейчас? Ведь тогда, несколько лет назад, когда я дала Кацу согласие на эмиграцию, у меня не было детей. О боже...! Да и по словам нашего благодетеля, мы с Янеком должны были только собирать информацию о тех людях, на кого придёт запрос. Отправляясь сюда, я стала Барбарой а не Ядвигой, а мой муж Ганцем Шульц. А что сейчас? Боже, что будет с моими детьми в случае нашего провала?! Страшно даже подумать ...".
   Пройдя с этими тяжкими мыслями в зал, и усевшись возле окна, ведущего во двор. Именно сегодня этот незваный гость не рекомендовал открывать, или даже подходить к уличным окнам. Взяв с подоконника недовязанный свитер, обновка для мужа, хозяйка начала вязать его горловину. Не прошло и минуты, как только что набранные петли были распущенны. Вторая попытка и ... всё окончилось тем же результатом. Только на сей раз, рукоделие упало на не крашенный пол, с глаз разведчицы, нет на данный момент просто обеспокоенной матери, потекли слёзы, и она, тихо заплакала, прикрыв лицо натруженными ладонями. Женщина плакала почти беззвучно, только и были слышны её сдержанные, еле различимые всхлипы, да в такт этому, подранивали плечи.
   Двумя минутами позже, низкорослый, худощавый как подросток "кузен", спустившись в подвал, скинул с плеч старенький сюртук, подошёл к тайнику, открыл его и извлёк из большой ниши завёрнутый в промасленную ткань карабин. Он не стал его разворачивать, а вместе с ним, подошёл к стене ведущей к соседнему дому, точнее, к трубам уходящим в проём. Немного постояв, молодой человек лёг на землю и прижимаясь к земляному полу, пополз под водопроводом. Как это не странно, но не прошло и минуты, как юноша оказался в подвале соседнего здания, выходящего фасадом на другую улицу. Пройдясь по территории "подземелья", и убедившись что единственный вход заперт, стрелок направился к небольшому вентиляционному окну ведущему на улицу. Прошло ещё пять минут и, из подручных материалов, чурбачков, и старых сундуков, была сооружена подставка для упора карабина, а оружие, приведено к бою. Потянулись минуты долгого ожидания. А Пауль, именно такое имя, по документом, было у стрелка, расфокусировав зрение, наблюдал за нужным ему участком улицы. Он ждал, когда два подростка, чего-то не поделив, устроят небольшую потасовку. Это и будет сигналом, означающем что его цель появилась на улице, и вот-вот, войдёт в сектор стрельбы. Почему именно так? Всё просто, цель была человеком не изменяющим своим привычкам. Это как неизменное место и время завтрака, обеда и ужина, так и любимые маршруты передвижения по улице. Сегодня, как это происходило уже несколько месяцев. Точнее в каждый вторник, приговорённый к смерти мужчина, будет неспешно идти вдоль небольшого кованного заборчика и никто не сможет его перекрыть. Вот и условный сигнал; оружие на изготовку; время остановилось и... Нет, никто не замер, мир не прекратил своего броуновского движения, просто всё это стало неважным. Главное, господин Дональд Лёран, выйдя из дома любовницы, не сильно спешил, важно вышагивая по тротуару. Вот и он. Как на заказ, остановился, полез во внутренний карман своего сюртука, извлёк золотой портсигар. Непредусмотренная заминка, как на заказ. Один из сопровождающих его телохранителей, поспешил к нанимателю, протягивая новомодную бензиновую зажигалку и, через мгновение, оторопело остановился, недоумевающе смотря на вздрогнувшего всем телом и повалившегося на брусчатку охраняемого. И только когда вокруг тела упавшего начала растекаться лужа крови, бодигард, отбросив в сторону мгновенно ставший ненужным предмет, выхватил из кобуры пистолет, стал озираться по сторонам. Второй охранник, шедший позади мистера Лёрана, окрикнув пару коллег идущих впереди, кинулся к упавшему. И... к его ужасу, удальцу оставалось только констатировать смерть своего нанимателя и отсутствие каких-либо метательных снарядов, ожидаемо торчащих из тела. Почему он искал именно их? Всё очень просто. Никто не слышал выстрела, и нигде не наблюдалось характерного сизого облачка, оставшегося после сгорания ружейного пороха.
   Пока бодигарды пытались найти виновника происшествия, поставившего крест на их дальнейшей карьере, жёстко укладывая на землю всех кому не посчастливилось оказаться на одной с ними улице, Пауль, разобрал "баррикаду", использованную им как упор и приступил к уничтожению последних следов своего проникновения в соседний подвал.
   Когда к месту преступления прибыли первые полицейские, карабин неизвестной конструкции, с глушителем, покоился в отлично замаскированном тайнике, с одежды удачливого стрелка были срезаны все оловянные пуговицы, а сама она догорала в топке кухонной печи. Ну а сам снайпер, никуда не торопясь, с наслаждением купался в заранее наполненной тёплой водой ванной.
  Сегодня у полиции был весьма насыщенный на происшествия, от того и не лёгкий день. Кто-то начал отстрел членов правления банка "King, Lieran & Co" как и некоторых его дочерних предприятий. Досталось и владельцам подконтрольных банкирам издательств газет. Беспокоило одно, согласованность действий неизвестных убийц, об этом говорило то, что все покушения произошли менее чем за час. Обобщающим было и то, что применялось неизвестное, беззвучное и бездымное оружие, что озадачило как шерифа с его помощниками, так и ведущих расследование полицейских. Один из привлечённых шерифом консультантов утверждал, что, по сообщениям европейской прессы, в Британии, некий оружейник, не так давно, запатентовал какое-то духовое ружьё. Вот только его боевые характеристики, эксперту были не известны. Далее, злоумышленникам, покушений, этого оказалось мало и в головном офисе, случился пожар, развитие которого не поддавалось никакой логике. Потушить его не удавалось до тех пор, пока не выгорело всё здание. Усиленные за счёт мобилизации всех сил пожарные расчёты, успевали бороться только с дальнейшим распространением огненной стихии, обильно заливая соседние здания и подвозя новые и новые ёмкости с водой".
  Стоит рассказать о тех событиях, что так и не смогли установить полицейские и пожарные, точнее, те их служащие, кто должен расследовать такие трагедии. К ним относятся причины возгорания, где находились его очаги. И вообще, лучше знать почему всё получилось именно так, а не иначе. Ещё одно примечание, не стоит в этой неудаче винить тех, кто должен заниматься поиском причин пожара. Во-первых, здание выгорело полностью, от него осталась только внешняя стена. Во-вторых, до этого, никто из пожарных расчётов не сталкивался с такой первоначальной силой огня, поглотившего постройку в рекордно быстрый срок. Обычно, пожар разгорается постепенно набирая силу, только не в этот раз, что наводило на нехорошие мысли. Вот только подходящего объяснения этому феномену так и не сформулировали. И ещё, никто не поинтересовался судьбой нескольких уборщиков и курьеров, которые, как выяснилось позднее, неожиданно покинули свои рабочие места, где-то за полчаса до начала трагедии.
   А ведь эти люди могли рассказать очень много интересного. Но, так и не рассказали. Хотя, винить экспертов в этом не стоит, эта служба только зарождалась и нарабатывала свой первый опыт. Поэтому, мексиканцев никто не искал, а они, получив окончательный расчёт за проделанную работу, по рекомендации неожиданных нанимателей, собирали свои вещи - спешно готовились к экстренному переезду в другой город. Да. Дознаватели полиции, шериф и пожарные упустили свой шанс ознакомиться с идеально разработанным планом неких продвинутых пироманов. Так что, никто и не узнал как чуть больше двух недель, амиго носили в узелках небольшие мешочки с каким-то порошком, как складывали их в своих шкафах, находящихся в подвальном помещении. И как в свой последний день выхода на работу, они пронесли какие-то коробочки, которые также заняли свои места. Никто из охраны не видел, какие манипуляции выполнялись чернорабочими перед тем, как они по разнообразным предлогам и причинам, покинули здание. И всё. О существовании этих людей весьма быстро забыли, так как через полчаса было не до них.
   Нет. Сказать что всех посетил выборочный склероз, нельзя. Нашлись люди, кто рассказал об этом факте следователям, те, сопоставив слова очевидцев, приступил к поискам пропавших работяг. Ведь не случайно все они, так организованно покинули здание банка. "Ох, не спроста эти амиго так поступили". - Подумали дознаватели, выяснив у потерпевших этот факт. Это подозрение усилил тот факт, что многие из спасённых, как и прочих очевидцев утверждали: "Первые языки пламени, вырывались из подвального помещения, где как раз располагались коморки этих немытых дикарей - обслуживающего персонала. И офицер, они буквально излучали адский жар. Это было ужасно". - Получалось что именно по этой причине, многие сотрудники головного офиса, были вынуждены выпрыгивать на улицу из окон второго этажа. Так как иного пути для их спасения уже не было. Пламя весьма быстро завладело всем первым этажом. Впрочем, второй и третий уровень, также продержались не долго. Ещё. Отдельное спасибо за то, что спасённых было немало, стоит сказать случайным прохожим, героически ловившим людей, которые спасаясь от подбирающегося к ним пекла выпрыгивали из обречённого здания. Впрочем, не везде можно было подойти близко к стенам горящего дома, поэтому, покалечившихся в результате отчаянного прыжка, также было не мало. О чем, весьма оперативно опубликовали в ежедневных газетах, естественно, весьма переврав о количестве жертв - добавив несуществующий список заживо сгоревших. Естественно, о "Чёрном вторнике" писали не только в дешёвых "жёлтых листках", эту тему подхватили все уважаемые издания, зачастую цитируя статьи из бульварных газетёнок.
  
  

Глава 53

  
   Весна вошла в свои права. Нет, в эти дни эта красавица больше не отвоёвывала у холодной зимы свои владения. Пробуждённая ею природа, давно радовала зеленью полей, деревьев. Игриво щебетали полевые птицы, от них не отставали шустрые городские воробьи, кто-то из них весело прыгал по тротуарам, а кто-то прятался в густой зелени деревьев. Люди, занятые своими делами, уже не обращали внимание на эту красоту и весёлую суету никого внимания. Что и не мудрено. Приближалось лето и волшебница, пробудившая землю от зимней спячки, готовилась передавать свои права тому, кто обещал даровать трудолюбивым хлеборобам богатый урожай, то есть, тяжкий, монотонный труд по его уборке. Заодно, с этим существовала радость купания в реке, неудержимой беготни во время игры в салки, походов в лес и прочие, прочее, прочее ..., это уже детям. Но. Как уже говорилось, не все люди обращали своё внимание на эту смену времён года, несущих свои радости. Не был исключением и граф Мосальский-Вельяминов, младший.
   Именно сегодня, уделив максимально возможную толику внимания как жене, так и своему первенцу - сыну. Посвятив этим радостным хлопотам всё доступное для него время - до завтрака. Саша, впервые после ранения сев в седло, а не в подаренный отцом, по поводу удачного исцеления после ранения фаэтон, отправился с инспекцией по своим новым цехам заводика, расположенного в имении где по обоюдному согласию братьев, давно, и прочно обосновался Виктор.
   Заранее, предупреждённый гайдуком о предстоящем везите брат, встретил Александра радушно. Братья обнялись, похлопав друг друга по спине и по устоявшемуся, негласному протоколу, приличествующему таким мероприятиям, прошли в столовую, для совместной трапезы. Пусть оба родича, а с недавних пор компаньоны, ещё не успели проголодаться но, всё равно, отдав должное традициям слегка пригубили все поданные яства. Что ещё можно сказать об этом втором завтраке? Сидели братья на противоположных концах стола, дабы подчеркнуть этим их равенство, дегустировали угощения молча и небольшими порциями, и только перейдя к лёгкому десерту, соизволили начать беседу. Таковы правила этикета, и нечего здесь не поделаешь. Невольно будешь их соблюдать, если эти стереотипы поведения впитывались с молоком матери. Разговор начал Виктор. Он, слегка кивнув прислуживающему мальчишке, который наполнил его бокал светлым вином. Затем, задумчиво посмотрев ему в след подождал, пока прислуга отойдёт на положенное расстояние от стола и замрёт там, в ожидании новых распоряжений, заговорил:
  - Да брат, наделал ты со своим жидом-ювелиром дел. Даже не знаю, как после такого мне к вам и ко всему этому безобразию относиться.
  - Ты это о чём, Викто́р? - Саша недоумевающе посмотрел на брата.
  - Алекс, не строй из себя святую наивность. Это тебе не идёт. Как будто я не знаю что вы оба, планировали наказать неких Американских дельцов и послали в САШ его людей, приручённых убивцев. Мне даже известно, что для этого дела, ты изготовил несколько карабинов своей, особой конструкции, аналогов тех, что сейчас испытываются в моём полку. Только как мне сказали, у них сильно укорочен ствол и они, как это не странно, пистолетного калибра.
  - Да, это так. И я этого от тебя не скрывал, разрешив мастерам отвечать на все твои вопросы. Как и то, что боеприпас к ним был секретный, начинённый бездымным порохом.
  - Только умолчал о том, что карабин необычный, его ствол пистолетного калибра. Так?
  - Так.
  - Во-о-от. Ты ничего не отрицаешь. Значит та бойня, произошедшая в САШ, ваших рук дело.
  - Не планировали мы там никакой бойни. Только так, слегка навели порядок. Призвали к ответу некоторых наглецов, в смысле отсекли их загребущие ручонки, вместе с дурными головами. Сделали так, чтоб остальным было не повадно.
  - Не стоит со мною хитрить, вы решили уподобиться тем мерзавцам, что ради устранения конкурентов согласны пустить под нож множество невинного народа! Ведь на предупреждение для кого либо это не похоже, ибо всё сделано инкогнито.
  - Стоп Виктор, не стоит извергать на меня свой праведный гнев. Погоди выдвигать свои нелепые обвинения. Мы с Кацем, не планировали никакого геноцида невинных и он, этот самый геноцид, не был устроен. А является это тайной только для тех, кто не при делах. Остальные догадываются что ответный "подарок" прилетел из нашей империи, только ничего доказать не могут. Да и кто именно из многочисленных пострадавших так с ними поступил, они никогда не знают.
  - Разве? Хотя да. Припоминаю, про то что в этом виновны русские, в статььях не говорится ни слова. Но всё равно. Ты возьми свежие периодические издания, да почитай те статьи, что пишет вся европейская пресса о вашей резне. Даже с учётом того что многое в этой писанине преувеличено, всё равно, то что вы там устроили, это страшно. Признайся, ты с этим евреем в отместку за нанесённую обиду, на самом деле собираешься задушить всё прогрессивное, что есть в Америке, а затем взяться за островитян?
  - Не пойму. Почему ты так решил? Даже американцы утверждают, что это обычная криминальная резня местных конкурентов. И вообще, я не самодур, и не желаю стоять на пути мирового прогресса. Это всё равно, что стать на пути мчащегося паровоза и надеяться что он тебя объедет. Проще говоря, ни я, ни Авраам, не желаем притормаживать экономическое развитие этих держав, если они не желают для достижения своего успеха ограбить нас. Зря ты нам ставишь в вину то, чего нет и быть не может. Наша цель одна, жёстко пресекать любые попытки нашего уничтожения. И не смотри на меня с таким упрёком. Если меня ударят по правой щеке, я не собираюсь подставлять левую, а нанесу бьющему сокрушительный удар в челюсть. А если кто-то идёт мимо и никого из близких мне людей не трогает, то бог с ним, пусть живёт как хочет лишь бы этим он нам не мешал.
  - То есть, если я тебя правильно понял, ты не стремишься к физическому уничтожению всех своих конкурентов а всего лишь, собираешься действовать по принципу: "Око за око, зуб за зуб". - И как тогда прикажешь воспринимать то количество невинных жертв утроенного вами отстрела прохожих и пожара в банке?
  -А ты Виктор, почитай внимательнее. Меткими выстрелами убиты только те, кто напрямую виновен в наших бедах, или те, кто остервенело лепил из нашего народа образ чудовища, которого необходимо срочно уничтожить. Да и на каждом месте покушения имеется только одна жертва - не было никакой беспорядочной, не прицельной стрельбы. А насчёт пожара в головном офисе того банка, то с клиентами там не работали. Пострадали только его сотрудники и были обращены в пепел все документы, и то, только потому, что среди них имелись планы по нашему уничтожению. Кстати, наличие этих планов подтверждается документально.
  - Это ещё как? Вы перед пожаром выкрали все документы? Ведь так рисковать было никчему.
  - Нет. У Абрашки есть специалисты которых он называет "форточники" и "медвежатники". Так они в ночь перед операцией, выкрали из сейфов наших недоброжелателей все бумаги. Как они проникали в частное домовладение, каким образом узнали где спрятаны сейфы, я не ведаю. Да мне это и не интересно. Главное, если верить условным посланиям, эти бумаги существуют и они уже в пути, так что, скоро мы их получим.
  - Хорошо Алекс, будем считать что ты меня убедил. Остаётся ещё одно дело, точнее два. Первое, буквально за час до твоего приезда, к нам прибыл курьер от Каца. И он просит чтоб ты как можно быстрее прибыл к нему. Не смотри ты так на меня. Я сам удивлён этому известию не меньше тебя. Так как с тобою приглашают и меня. Второе, организованные тобою ветераны, узнали об одном крупном мероприятии, которое организуют наши господа революционеры, и мы должны поспешить в столицу, чтоб отставники по своей наивности не натворили какого-либо непотребства.
   Как оказалось, Кац, и ветераны, вызывали братьев по одному, и тому же делу. Оказывается, в Россию прибыл мистер Шимин и вновь занялся своими "грязными" делишками. Правда, Авраам узнал о появлении этого дельца благодаря слежке за юристами, с помощью которых американец воплощал в жизнь свои жульнические махинации. А отставники, узнали о том, что революционно настроенная молодёжь, желает устроить грандиозный якобы литературный диспут, для чего, эти господа, арендуют столичный театральный зал. И это не сулило ничего хорошего.
   Начнём с того, что возмущённые ветераны негодовали и желали устроить некое подобие "Варфоломеевской ночи". Впрочем в этом мире, страшной резни гугенотов не произошло и по отсутствию прецедента, такого понятия просто не существовало. Нет, французские католики резали этих добрых людей, но не было огромного количества жертв, да и то, что это "богоугодное" мероприятие началось в канун дня святого Варфоломея, не сильно отпечаталось в сознании обывателей. Так как, из-за ничтожно малого количества активных участников этого шабаша, бойня была растянута на две недели. Да и гугеноты успели сплотиться, поэтому смогли дать достойный отпор религиозным фанатикам, по этой причине, жертвы имелись с обеих противоборствующих сторон. Но всё это было отступление, не относящееся к нынешним событиям. Главное, что отставные солдаты буквально жаждали устроить то, что позднее имело все шансы получить такое обозначение как "Павловская ночь длинных ножей". Допускать этого было нельзя. Поэтому братья и спешили.
   Небольшой, можно сказать уютный кабак, расположенный недалеко от центра столицы, сегодня вечером не пустовал, хоть и был закрыт для посторонних посетителей. Все столы этого заведения были сдвинуты вместе, образуя букву П. и как это не странно, отставной унтер Ермолкин, хозяин этого заведения, не сидел за своим небольшим столом, контролируя работу половых, или встречая особо дорогих - постоянных клиентов. Сегодня, он находился с посетителями за одним столом, и принимал активное участие в обсуждении одной проблемы, как, и поиске путей её преодоления. Как не странно, не смотря на большое количество людей собравшихся вместе, в обеденном зале было тихо. Все они внимательно слушали молодого человека, который был одет как богатый дворянин, но без показушной аляповатости. При этом, во время беседы, молодой человек никак не выражал своего превосходства над слушателями, но и не опускался до панибратства.
  - Повторюсь ещё раз. - Александр выдержал небольшую паузу, обведя всех присутствующих требовательным взглядом. - Бить, или не приведи господь калечить этих оболтусов, не стоит. Все они выходцы из уважаемых, обеспеченных семей. Поэтому, их адвокаты, добьются суда и будут требовать для вас пожизненной каторги. Как никак, вы подняли руку на святое, обидели любимых чад власть имущих.
  - Это ещё как? - возмущённо поинтересовался седой как лунь Ермолкин.
  - Очень просто. Как мне удалось прочесть на афише, у этих "Гавриков" заявлено что они собрались на закрытый литературный вечер. И если вы "приласкаете" наглые морды этих господ, то они, эти юные революционеры, будут утверждать что в этот день лили потоки слёз, слушая стишки про цветочки, лютики, бабочек, птичек и прочую дребедень. А тут вы аспиды, ворвались в зал пьяными и размахивая дубинками и брызжа во все стороны вонючей слюной. И произошло это в тот момент, когда автор очередного опуса декламировал...
  - Чего вы сказали, ваше высокоблагородье? Чего делал ентот ахтор?
  - Никита, как тебе это объяснить. Я хочу сказать, что по их словам, некий автор будет читать своё очередное сочинение. Например про неразделённую любовь к прекрасной, но при этом жестокой девице и какие это жуткие муки, испытываемые его разбитым сердцем. И сколько литров слёз, он пролил страдая от этого.
  - Нашли с чего страдать. Коль ты своей крале не мил, то надобно искать другую, а не разводить сырость. Правильно я говорю, мужики?
  - Правильно... Во истину так... А как же, разве можно иначе... - со всех сторон послышались единодушные ответы, а слушатели согласно кивая, простодушно заулыбались.
  - Это вам братцы до этого бреда нет дела, приходится постоянно работать чтоб было на какие гроши́ существовать. А золотой молодёжи делать нечего, вот они и придумывают чем бы себя любимого занять. Но. Сейчас мы должны говорить не об этом. Литературный вечер это всего лишь причина, а наши подопечные будут обсуждать совсем другие вопросы. Тем более, если судить по тому словесному описанию что я сегодня услышал, вы столкнулись с одним иноземным господином, который по вашим словам, слишком часто встречался с организаторами этого сборища. Мне он уже знаком, правда заочно. И поверьте, в любви к поэзии этот мистер даже не подозревается. Это специалист другого профиля, по нашим данным именно он, через своих людей, то есть руководство банка "Империя" организовал те Павловские погромы. А сейчас, решил затеять нечто более масштабное. Этот вывод можно сделать исходя из того, что такую большую аудиторию идейных террористов он собирает впервые. Так что, в день их сходки действуем так...
   В назначенный день, в нескольких доходных домах стоящих на узкой улочке, ведущей к театральной площади, собралось немногим более сотни крепких на вид мужчин, все, как на подбор, были людьми чуть старше среднего возраста - за сорок. Сосредотачивались они незаметно подходя по одному, парами, иногда тройками. Кто-то из удальцов пробирался к месту сбора воспользовавшись проходными дворами и чёрными ходами, кто-то входил в арендованные на несколько дней квартиры через парадные подъезды. Не в этом суть. Главное, что к моменту как солнце скрылось за горизонтом, отставные солдаты заполнили все комнаты и коридоры так плотно, что на ум приходило только одно сравнение: "Как селёдка в бочке". - А от духоты больше не спасали распахнутые настежь окна и двери. Впрочем, про окна так сказать было нельзя, так как они были предусмотрительно занавешены шторами, дабы кто любопытный не заметил это несанкционированное властями чрезмерное скопление народу. И эта мера предосторожности, немного затрудняла процесс проветривания помещений. Так что отставные солдаты, привычные к бо́льшим тяготам, терпели как могли. Правда, вынужденное бездействие давило и они всё чаще, и чаще выходили во двор покурить, или просто размять ноги. И пока что, им везло, на это никто из бдительных соседей не обращал особого внимания.
   Была ещё пара частных, богатых домовладений, в которых так же находились участники предстоящих событий. Одно из них принадлежало одному известному стряпчему, Карлу Крицгеру. Стояло оно по правую сторону от здания имперского театра и обычно использовалось хозяином для амурных встреч с его содержанками. Что ещё? Этот достойный муж, давно, и весьма плотно сотрудничал с ювелиром Кацем, поэтому, за определённую сумму, уступил на пару дней жилплощадь своему постоянному, и весьма щедрому клиенту. И именно сегодня, по уже известной нам причине, в этом "амурном гнёздышке", внепланово гостили сразу пятнадцать человек, если не считать Авраама, и графа Мосальского-Вельяминова, младшего. Что касаемо этой парочки, то она, в компании с тремя амбалами, сидела за столом в одной из комнат, той откуда можно было лицезреть фасад театра и мирно о чём-то беседовала. Идиллия. Признаться, и из окна этой, шикарно меблированной комнаты, было на что посмотреть. Зодчий, создавший величественную красоту стоящего рядом храма искусства постарался на славу. Про то, что это самый настоящий храм, говорили ступени из серого мрамора, величественные колонны из белого камня и ниши на стене, в коих находились статуи веселящихся муз, а самое главное, всю эту красоту венчал барельеф, изображавший древних лицедеев в характерных балахонах и масках. Но не стоит увлекаться описанием здания, в которое под вечер стали собираться прилично одетые молодые люди, если судить по их внешнему виду, в основном они были студентами. Вот именно за ними, и наблюдала троица людей Каца. Да -да, наблюдала, а не праздно любовалась красотой архитектуры.
   Что касается второго дома, так он принадлежал доверенному человеку некого иноземца, бывшему городовому Склярову Михаилу. Ныне, это был весьма уважаемый человек, а для истинных аристократов, обыкновенный выскочка, открывший первое в империи охранное агентство. То есть, он собрал под своим началом бывших сослуживцев, пригласил нескольких специалистов из САШ и обучил своих подчинённых ремеслу наёмных телохранителей. Как это ни странно, но у Семёнова сына, может быть из-за новизны его дела, а быть может и по какой-либо другой причине, от денежных клиентов не было отбоя и он уже подумывал о существенном увеличения штата своих служащих. Только вот незадача, на эти две недели его отвлекли от всех важных дел и заставили заниматься непонятно чем, прислуживать строптивому немцу. Дело в том, что его благодетель, давший денег, организовавший работу агентства и прикрывший от ненужных вопросов относительно внезапно свалившегося на голову богатства, прибыл в империю по своим делам, и соизволил остановиться на постой именно в его доме. И вот он, Михаил, стоял у окна, и слегка сдвинув плотную штору, наблюдал за подступами к театральной площади. Нужно было определить, не взяла ли охранка это собрание под наблюдение. Пусть деньги для развития у служб безопасности приступа "внезапной слепоты" были уплачены, но всё равно, по мнению Иосифа, подстраховаться стоило. И вот, этот иноземец ужинал не соизволив попросить хозяина составить ему в компанию, и с надменной улыбкой, читал какую-то литературу на своём непонятном языке.
  "У-у, немец проклятый, - на мгновенье отвлёкшись от наблюдения, подумал Скляров, мельком взглянув на Шимина, - расселся в моём доме как хозяин, а меня заставил наблюдать за театром как последнего, самого никчёмного филёра. А сам, чурка неотёсанная, сидит как барин, распоряжается. А я, между прочим, уже давно отработал все те деньги, что он на меня потратил. Столько информации для этого урода добыл, и уверен, раздобуду ещё не меньше, а он...., тьфу. Одно слово, нехристь иноземная, змея подколодная ...".
   И вновь, немного раздобревший, ставший даже излишне холёным мужчина переключился на наблюдение за улицей. Однако, через пять минут его внимание стало рассеиваться, а мысли вновь переключились на неблагодарного Иосифа. Ведь это по его прихоти, сегодня, не было задействовано ни одного сотрудника агентства и он, Михаил, вместо встречи с одной молодой, милой, вдовушкой, должен сам выполнять самую неблагодарную работу. Видишь ли, проворачиваемые этим иноземцем делишки, требуют повышенной секретности, а значит, увеличивать число посвящённых не стоит. Вот так и стоял бывший городовой у окна, как истукан, пока вечер не накрыл город ночной тьмой и фонарщики, не начали зажигать свои керосиновые фонари.
   А в доме по другую сторону площади, двое оппонентов мистера Шимина, пока не стало темнеть вели свою неторопливую беседу, временами выслушивая доклады сменившихся наблюдателей о том, что известный им иноземец пока что не появлялся. То есть, дефилирующие по площади богато одетые пары "мирных обывателей", не подавали условного сигнала, подтверждающего опознание искомого господина иноземца.
  - Да, Александр Юрьевич, - посмотрев на собеседника не по возрасту зрячими глазами, поинтересовался Кац, - я слышал вы добились успехов в разработке некой новинки. Это так?
  - Да Авраам, ты всё правильно услышал. И в этом вся твоя сущность. Она, эта сущность, не может спокойно существовать, если ты не влезешь своим горбатым носом в чужую тайну.
  - Не такая уж она и чужая, эта твоя тайна. И вообще, для своих это не может быть каким либо секретом. Ведь многие материалы и отливки ты в последние время заказываешь в наших, не так давно приобретённых литейных артелях и прочих мастерских. А я, даже не прилагая усилий для разгадки некой тайны, только взглянув на заготовки, был осчастливлен озарением о их назначении. Думаю ты сам понимаешь почему оно на меня снизошло.
  - Ну что же, можешь считать, что убедил меня в своей невинности, прозорливый ты наш.
   Саша знал что Кац намекал на то, что только для выходцев из другого мира, конечный продукт новых изысканий является секретом Полишинеля. И только другие люди, никогда не сталкивавшиеся с этим изделием, могли гадать о том, чем это будет.
  -И всё же. Каковы результаты твоих изысканий? Как далеко ты в них продвинулся?
  - Отвечу просто, огромная куча первосортного метала, ушедшего в разряд вторсырья, много понапрасну потраченного времени сил и ...
  - Что и? Чего замолчал? Тоже мне, интриган доморощенный.
  - Ну вот, нарушил торжественный момент моего триумфа. Так что злыдня, обойдёшься без подробного рассказа, получи и распишись. В общих чертах, я изобрёл двухтактной двигатель внутреннего сгорания, для самобеглой коляски. Правда он получился тяжеловатым и каким-то слабеньким, но всё же...
  - И зачем это тебе нужно? Высшее общество, которое способно купить это изделие, воротит нос от нынешнего подобия машин на паровой тяге. Их не прельщает кататься на грохочущем и дымящем монстре, успели пресытиться железными "лошадками". А здесь...
  - Не скажи мой хитрый друг. Всё намного проще и одновременно сложней. И не так уж громко шумит мой "конь", и почти не дымит. Для полного успеха, нам нужен высокий покровитель, и я кажется знаю кто нам в этом поможет. - Саша впервые за время беседы, позволил первой эмоции появиться на своём лице, это была лёгкая ироничная улыбка.
  - Причём тут твоё изобретение и эфемерная возможность найти себе высокого покровителя?
  - Всё очень просто. У меня есть друг, граф Мусин - Елецкий и у него есть тётушка, Анна Иоанновна Лопухина. Весьма умная и не смотря на свой молодой возраст, она является влиятельной особой, способной решать многие проблемы. Княжна является фрейлиной императрицы.
  - Ух ты. Как ты высоко замахнулся. Сдюжишь?
  - Постараюсь. Так что дело за малым. Ты помогаешь мне сделать красивую моторную карету, за художественное оформление отвечаешь именно ты, мой друг. А я, через Михаила выхожу на его тётушку с предложением первой из власть имущих ознакомиться с новинкой, и если ей понравится наш аттракцион, то пусть делает дар императорской чете. Пусть все завидуют тому, что именно она нашла талантливых подданных его величества, и взяла их под своё покровительство. Ну а мы, благодаря её заботливой поддержке, изготовили то, о чём во всём мире ещё даже не мечтают. Ведь в этом агрегате нет необходимости таскать за собою огромный тендер (тендер - специальный вагон, где хранятся запасы топлива), долго раскочегаривать топку, дабы поднять пары́ и только после этого, куда-либо ехать.
  - И ты думаешь что их императорское величество заинтересуются этим аттракционом?
  - Уверен. - Саша утвердительно кивнул, стараясь лишний раз не распространяться про то, что в их мире именно так и было. - Наш император не упустит возможность опустить на землю слишком зазнавшихся иноземцев. Хватит этим пижонам летать в облаках своего величия и считать нас отсталыми варварами. Так что, необходимо разработать проект необычной кареты, заказать её в каретном дворе и красиво оформив, упросить некую особу принять "скромный" дар. Я правильно говорю, компаньон?
  - Всё так. И от ныне, я окончательно убедился что в твоей родословной был достойный сын из богоизбранного роду-племени. Ведь она, эта особа, чтоб заработать некие бонусы, обязательно передарит императрице такое уникальное средство передвижения по аллеям дворца. Особо если оно не будет шуметь и безбожно коптить небо. Весьма оригинальный дар, который никто из её конкуренток не сможет повторить.
   При этом, Авраам хитро улыбался, ибо только его собеседник знал, что сам Кац не очень то и гордится своей нынешней родословной. И для него, всё это всего лишь пустые слова, сказанные больше для поддержания привычного для всех образа.
   Собеседники ещё какое-то время обсуждали технические особенности нового проекта, пока очередной, дежуривший у окна наблюдатель сказал, точнее радостно выкрикнул:
   "Всё, господа, наш гость прибыл. Можно сказать, что птичка в клетке!"
  "Никита, это точно он? - Кац, задавая этот вопрос, даже привстал со стула. - Никто, ничего не перепутал?"
  "Не-е. Всё верно. - продолжая смотреть в окно, ответил рыжеволосый бородач. - Вон, уже третий наблюдатель церемонно поцеловал ручку своей даме. Знать и они его опознали - это точно он".
  "И что там? Наш "друг" один, или его персону кто-то охраняет?" - Внешне оставаясь спокойным и невозмутимым, поинтересовался Александр, хотя его так и подмывало вскочить и самому взглянуть в окно.
  "Охраняют ваше благородие. Как же без этого."
  "Полно те голубчик, я не военный и ко мне не стоит так обращаться. Однако скажи. Сколько охранников сопровождают этого иноземца!"
  "Ага. Тока некоторые ваши люди, из отставных служивых, - не оборачиваясь говорил наблюдатель, он знал что в данный момент, его поведение не будет воспринято как проявление неуважения, он должен был проконтролировать куда пойдёт объект наблюдения, - к вам тока так и обращаются. Знать именно так обращаться и положено. Вот".
  "Это их дело, Никита, хотя я и им постоянно указываю на эту ошибку. Но ты так и не сказал, сколько "орлов" охраняют нашего немца".
  "Ага, его точно охраняют, но только сторож при нём один. Вон, немного позади и слева от иноземца, плетётся некий господин. Идёт сторожко, да по сторонам постоянно зыркает. А вышли они, из соседнего дома. Того что напротив нашего стоит".
  "Ну всё братцы. Отсылайте посыльных. Пусть через полчаса, все наши люди подходят к театру и окружают его. Да смотрите, чтоб после этого, мимо вас и мышь не проскочила. Ни туда, ни обратно ...".
   Думается, не стоит рассказывать как в указанное время к зданию театра начали выходить группы разнообразно одетых, хмурых людей. Стоп. Не стоит умалчивать о том, что перед этими суровыми мужами, к храму Диониса, (Помимо покровительства виноделию, он был богом вдохновения и театра.) вышли три пары неброско одетых амбалов Каца, которые без лишнего шума и суеты, скрутили нескольких студентов, охранявших покой заядлых "любителей литературы", естественно, в карманах пленённых юношей, нашлось огнестрельное оружие, которым те так и не смогли воспользоваться. И как это не странно, это были дамские пистолеты производства графской оружейной артели. Самое интересное началось после того, как в здание театра вошли Авраам и Александр, естественно в сопровождении гайдуков, амбалов и отставных служивых.
   В сам зал, незваные гости вошли беспрепятственно. Видимо господа бунтари, ещё не выработали мер предосторожности, необходимых для успешной конспиративной работы, и считали что трёх вооружённых "пукалками" подростков, хватит для обеспечения их полной безопасности. Одновременно и весьма шумно распахнутые двери входов в зал ошеломили всех. А вид входящих в них хмурых бородачей, вооружённых револьверами, вызвали у "юных литераторов" жуткое оцепенение. Умолк на полуслове и стоявший на сцене американец, замер, как древняя статуя. Единственное что отличало его от изваяния, так это то, что наблюдая за входящими бойцами, иноземный "лектор" активно крутил головой и учащённо моргал. Увиденное, весьма позабавило графа, и он поддавшись эмоциям, не удержался от ребячества и больше не думая о том, как это выглядит со стороны, запел Варшавянку. Нет, всего текста этой песни Саша не знал, как и не был уверен что не переиначивает подзабытые со временем слова. И ещё, он не помнил название этой песни, совершенно. Но всё же, бодро вышагивая по направлению к ступеням ведущим на сцену, он, стараясь попадать в такт своим шагам, не очень громко, но и не слишком тихо запел:
  
  
Вихри враждебные веют над нами,
  
Тёмные силы нас злобно гнетут.
  
В бой роковой мы вступили с врагами,
  
Нас ещё судьбы безвестные ждут.
  
Но мы подымем гордо и смело
  
Знамя борьбы за великое дело,
  
Знамя великой борьбы всех народов
  
За лучший мир, за святую свободу.
  
  
На бой кровавый,
  
Святой и правый
  
Марш, марш вперёд,
  
Угнетённый народ. ...(текст слегка изменён)
  
   Саша шёл по центральному проходу намереваясь как можно быстрее оказаться у ступеней ведущих на сцену. А в зрительском зале, были слышны только слова его песни, да дробный топот ног сопровождавших его бойцов. Правда, все они были одеты как обыкновенные горожане, кроме графа облачившегося по случаю в костюм, сшитый не так давно в ателье, по последней моде. И на данный момент он увлёкся своей игрой, изображая уверенного в себе триумфатора. Песня окончилась после второго куплета, так как дальнейший её текст Александр не помнил. Хотя, этого никто из присутствующих этого не заметил, так как молодой человек уже был на сцене, и стоял перед президиумом собравшихся в театре революционеров. И почти театрально, по-хозяйски скрестив руки на груди, Саша молча рассматривал сидящих за столом людей. После чего, решив что пауза слишком затянулась, ни придумал ничего лучшего как громко сказать:
  "Ну здравствуйте господа! Вижу вы тут не амурными стишками балуетесь, а судьбу Российской империи и её замученного некоторыми тиранами народа решаете! А почему на это МУРАПРИЯТИЕ не позвали меня? Или думаете что я недостоин такой чести? Вот, я вижу что даже князя Шуйского удостоили вниманием, и мало того, выделили из общей толпы - в президиум посадили. Ну, здравствуй, тёзка. Давно не виделись".
   Князь молчал, и только его взгляд, полный ненависти, говорил красноречивее любых слов, тех что можно было сказать в этой ситуации. Да и говорить здесь было не о чем, между бывшими друзьями не то что "пробежала чёрная кошка", их разделяла непреодолимая пропасть. Один не мог простить графу преданных идеалов их юности, другой, убийства людьми князя любимой женщины и не рождённого ребёнка.
   Первым заговорил князь Шуйский. Он, всем своим видом показывал степень испытываемого им презрения, заговорил: " А мы, жалких рабовладельцев, а особо предателей наших идеалов, не приглашаем. Мы, таких как ты, призываем к суровому ответу, обрушивая на них наш праведный гнев. Сатрап! Так что жди и бойся того момента, когда до тебя дотянется карающий меч народного суда. Тебе не защитят твои жалкие холопы, которых ты с собою водишь ".
   В зале возмущённо загудели, послышались первые возмущённые выкрики молодых фанатиков, однако грянул выстрел, и послышался громкий окрик: "Молчать! Сукины дети! Кто будет бузить, пристрелим!" - Саша так и не понял, что помогло ему не вздрогнуть от прозвучавшего в стенах зрительного зала излишне громкого выстрела. Может быть то, что он ожидал нечто подобное, или просто думая что ответить на оскорбление, не успел ассоциировать этот звук как опасность. Поэтому, неспешно обернувшись, граф окинул зал взглядом. Юные борцы за свободу народа, выглядели подавленными и испуганными. Что было не удивительно, ибо они все находились под прицелами револьверов. Каждый отставник, гайдук, или амбал, держали по паре пистолетов, и судя по их взглядам, жаждали разрядить их по стоящим перед ними смутьянам.
  "Господа, что вы стоите, право дело. В ногах правды нет, так что будьте так добры, присядьте в свои кресла и расслабьтесь. Разговор у нас будет долгим, и весьма содержательным. А вы, братцы, не сильно то с ними церемоньтесь. - обратился Саша к своим людям. - Кто будет сидеть смирно, пусть живёт и здравствует, а дуракам можно даже не мазать лобик йодом (В местных аптеках продавался только йод, в этом мире о зелёнке ещё не знают)".
  "Александр Юрьевич, а это ещё зачем делать? Для чего надобно мазать лоб этой гадостью? И почему нам, сегодня, можно этого не делать? ..." - Все вопросы задал немного растерявшийся Пётр Увельский и именно над его головой висело рассеивающееся облачко порохового дыма. Значит это он, пресекая возможную неконтролируемую бузу стрелял в "воздух". Первых два вопроса заданные гайдуком удалось более или менее разобрать, остальные потонули в шуме издаваемом присаживающимися на свои зрительские места пленниками.
   "Пётр, всё очень просто. Перед тобою находятся сплошь благородные господа. Поэтому им необходимо обработать лоб йодом, дабы пуля, делая в нём дырку, не занесла в голову вредоносные миазмы" - Саша за малым не сказал: "Не внесла инфекцию" - Но вовремя вспомнил, что эти слова никто не поймёт, так как не смотря на то, что в этом мире, существовали первые зачатки правил санитарии и они успешно внедряются в жизнь. Но такая гадость как инфекция ещё ни для кого не существует.
  "Так это сколько же времени надобно потратить на эту мазню по лбам этих господ? Да и нет у нас вашего этого ... Тьфу ты .. прости господи, на трезвый язык не выговоришь".
   "Вот поэтому, я разрешаю стрелять сразу. Без предварительной обработки их высокородных черепов. Тем более они всех вас оскорбили. Точнее, не все здесь присутствующие господа, а именно князь Шуйский. Он назвал вас, вольных людей, моими холопами. Но думается, что на первый раз его можно простить. Этот господин мог не знать, что на меня работают только вольные люди".
   По залу прокатилась волна шепотков. Однако звуки взводимых курков, пресекли её распространение. А князь Мосальский-Вельяминов, обрадовавшись тому, что никто из собравшихся не изъявил желание геройствовать и пока что всё обходится без ненужных жертв, обратился к стоящему на сцене оратору, который до сих пор продолжал стоять на сцене и непонимающе наблюдать за происходящими вокруг него событиями.
  "Если я не ошибаюсь, вы и есть мистер Шимин?" - справедливо подозревая что иноземец не владеет русским языком, Саша заговорил на английском.
  "Да, это я. А собственно говоря, что здесь происходит? По какому праву вы сюда ворвались? И вообще, кто вы такой?"
   У Александра за малым не сорвалась с уст фраза из фильма про агента 007: "Бонд. Джеймс бонд". - Но он сдержался и сказал совсем другое: "Те же самые вопросы я желаю задать и вам. - Александр, говоря это, подошёл к столу президиума и бесцеремонно уселся на его краю, решив, чем больше странного и непривычного он будет делать, тем труднее будет ориентироваться его оппонентам во всём происходящем вокруг них. - Первый вопрос. Что за сборище вы здесь устроили? И второй, не менее для меня интересный. Зачем, лично вам, всё это надобно?"
  "Всё объясняется очень просто. Здесь собрание литераторов и меня пригласили на нём выступить."
  "Прелестно, прелестно. - негромко похлопав в ладоши, ответил граф. - Сбылась моя мечта. Всю жизнь стремился пообщаться с одарённым, умным человеком. А если вы находитесь на сцене, то вы точно писатель, или как минимум поэт. Будьте так добры, почитайте мне что ни будь из своих последних сочинений".
   "Нет, я ничего не пишу сам. Я всего лишь критик". - до сиз пор пребывая в растерянности, ответил Иосиф
   "Прекрасно. Это даже лучше, я давно ищу того, кто может оценить мои литературные страдания и указать на недостатки моих корявых сочинений. Вот, послушайте".
   Александр встал со стола, и подойдя немного поближе к Иосифу, принял приличествующую по его мнению для декламатора позу и начал читать стих, который сочинил ещё в пору своей юности. Уже здесь, в этом мире, учась владеть своим новым телом, он перевёл стих на несколько языков, в том числе и английский:
  
Не пойму как сомкнулись объятья мой,
  
Помню в шею тебя целовал.
  
Не услышав то нет, что сказала мне ты,
  
Свою щёку к твоей я прижал.
  
После губы к губам - первый наш поцелуй,
  
Мимолётный как будто виденье.
  
Страсть и нежность любви, шёпот твой: "Не балуй"...
  
Как божественное наслажденье...
  
   "Отличный стих. - догадываясь что над ним просто издеваются, с нескрываемой иронией ответил Шимин. - Вы мастер пера, только как это и подобает талантливым творцам, сомневаетесь в ..."
  "А вы, мистер Шимин, не тот за кого вы себя выдаёте. - Перестав паясничать, ответил Саша. - Успокойтесь и не нервничайте так. Не старайтесь испепелить меня своим взглядом, сейчас объясню, почему я так говорю. Первое. этот стих я сочинил ещё безусым юнцом. Произошло это не по причине наличия у меня хоть какого-то таланта, а от переизбытка нахлынувших эмоций и амурных переживаний. Второе. Перед тем как сюда войти, я некоторое время постоял у приоткрытой двери, послушал вашу речь. В которой вы, так горячо призывали своих слушателей бороться с царящим в империи рабством. Вот только призывали не к тому, чтоб эти уважаемые господа работали над тем, как лучше отпустить своих холопов на волю. А наоборот, вы требовали чтоб они брались за оружие и устраивали покушения на императора и его приближённых".
   Иосиф, почувствовал, что к его счастью, варвар совершил большую ошибку, вступив с ним в полемику. Поэтому над ним, цивилизованным джентльменом, больше не весит острый дамоклов меч. Банкир приосанился, и привычно улыбнувшись решил подискутировать. В этом он был мастер. Поэтому голос его звучал спокойно, уверенно и в нём прослушивалось некое подобие по отечески заботливого тона.
  "Дав, вы правы. Я не литератор а всего лишь друг вашего народа и стремлюсь ему помочь в борьбе за обретение свободы. Поэтому я здесь и как приличествует образованному мужу, делюсь опытом. Разъясняю, как лучше свергнуть диктатора, чтоб достойные люди имели возможность построить свободное, лишённое пережитков прошлого общество".
  "Хороша свобода. - брезгливо сморщившись, ответил Александр. - Возьми пистолет и убей того, кто не разделяет с тобою своих убеждений, ибо он никто иной как враг".
  "Не стоит переиначивать мои слова господин ..., не имею чести знать ваше имя". - разведя в жесте извинения руки, ответил американец.
  "Можете называть меня просто Алексом. Постоянно произносить мой титул и двойную фамилию, для вас будет сложно и утомительно. Но вы так и не ответили на главный вопрос, почему мы должны убивать тех, кто думает не так как мы?"
   "Алекс, здесь вы не правы. Борются не с теми, кто думает иначе, а с теми, кто мешает обществу стать по настоящему свободным. Возвыситься над изжившими себя ложными ценностями и предрассудками".
  "Золотые слова. Значит, тех кто мешает идти указанным вами путём, вы не убиваете, а всего лишь с ними боретесь. Так? Я правильно понимаю ваши слова? Лучше отсечь загнившую руку, зато, благодаря этому будет спасена человеческая жизнь". - на лице графа отразилась радость понимания, по крайней мере, именно так можно было понять его миму.
  "Да. Всё именно так". - В этот момент, Иосиф был похож на почтенного отца семейства, чей несмышлёный отрок осознал свою ошибку и был готов принести свои извинения.
  "Тогда скажите мне, такому неразумному. Почему ваши люди так часто со мною "борются"? Ведь я не являюсь опухолью или гангреной на теле государства. Я, к вашему сведению, пережил уже три покушения как на свою жизнь, так и на имущество. Поэтому, боясь повторения чего-то подобного, и именно по этой причине, служащие у меня свободные люди, в данный момент держат весь зал под прицелом своих револьверов".
  "Это значит только одно, эти патриоты считают, что вы не желаете идти в ногу со временем и всячески препятствуете прогрессу. Мешаете движению вперёд, к светлому будущему. В общем, не желаете избавления русского народа от цепей холопства. Присоединяйтесь к нам, требуйте отмену рабства, и станете нам братом. Будете равным среди равных".
  "Господин Шимин, всё это прекрасно, вот только можно задать вопрос залу? Пусть любой из собравшихся, поможет мне - ответит, что я делаю не так. Почему они видят во мне только врага?"
   Иосиф задумался. Было видно что он почувствовал подвох в этой, казалось бы простой просьбе, и думал, как увести нить разговора в сторону. Но Александр не дал ему это сделать и не дожидаясь дозволения, обратился к аудитории: "Господа, подымите руку те, кто дал свободу хотя бы десятку своих холопов."
   Удивительно. Но в зале поднялось около десятка рук. И Саша, заметив их, попросил этих людей подняться, чтоб их могли лицезреть все присутствующие. И обращаясь уже к ним, сказал: "Вы, и только вы, имеете право меня судить и указывать на допущенные мною ошибки. Ибо вы, друзья мои, решили действовать а не сотрясать воздух лозунгами. Только вы понимаете, что если желаешь что-то изменить, начинай с себя, а не ищи виновных там, где их нет. Я же, к вашему сведению, тоже борюсь с рабством, и делаю это как могу, по мере своих скромных сил. Представляете? Я составил десятилетний план, который позволит дать свободу всем холопам, которые у меня есть. И упорно его придерживаюсь, не смотря на возникающие препоны".
   Из зала прозвучал вопрос, заданный глухим, немного осипшим голосом: "А почему вы, граф Мосальский-Вельяминов, не отпустите сразу всех своих холопов? Неужели это так трудно сделать?"
  "Судя по тому, что те кто стоит, не произнесли не звука, вопросы задал тот, кто сам не спешит давать своим холопам вольную. Но я, всё равно на них отвечу. Почему я не отпущу всех своих крепостных сразу? А куда прикажете их отпускать? Сделать это ради самого действия? Так этим я обреку большинство из них на голодную смерть. Как вы думаете, у них есть своё жильё, деньги? Отвечаю - нет. Именно по этой причине я основал училище, в котором, на данный момент, обучаются дети моих крестьян, как и сироты, подобранные на улицах нашей столицы. Овладев грамотой и ремеслом, эти отроки заключат со мною контракт, по которому они отработают те средства, что я сейчас трачу на их содержание и обучение. Затем, они будут вольны остаться работать на моих заводах, или уйти в поисках лучшей доли. Как быстро они отработают свой долг, зависит от их трудолюбия и прилежания. Что касается хлеборобов. Сейчас мои мастера уже давно думают об усовершенствовании орудий труда землепашцев. И как только мои заводы заработают в полную силу, я дам всем пахарям вольную. Пожелают, пусть арендуют у меня землю и сельскохозяйственное оборудование, Решат уйти, пусть идут в Сибирь, там говорят можно получить бесплатный надел. И после всего этого, кто-то осмеливается называть меня рабовладельцем и стараются меня убить. Не могу понять, логики своих обвинителей. Не кажется ли вам, что кому-то очень не хочется, чтоб мои мечты воплотились в жизнь? Ведь гораздо проще отстреливать якобы виновных, и при этом ничего не делать для того, чтоб принести русскому народу настоящую свободу. Ну да, ведь я не планирую выгнать бывшего холопа, дав ему вольную, снимая этим с себя всякую ответственность за его дальнейшую жизнь, и обрекая человека на мучительную голодную смерть. Я желаю предоставить ему шанс на достойную жизнь ...".
   Далее, Шимин "взял инициативу ведения диалога в свои руки" и начал ловко плести паутину выгодного для него разговора, мастерски уходя от прямых ответов. Делал он это так тонки и умело, что задав вопрос и не услышав никакой конкретики, Саша больше не имел возможности к нему вернуться, так как тема, незаметно менялась на другую, но не менее интересную. А самое обидное, Александр, постоянно отвечая на казалось бы животрепещущие, но ничего не значащие реплики своего оппонента, был лишён возможности общаться с аудиторией. И когда появилась пара пожилых служащих театра, с требованием покинуть помещение, так как время аренды зала истекло, граф Мосальский-Вельяминов окончательно понял, что своей главной цели он так и не достиг. Студенты так его и не услышали, продолжая считать его закоренелым контрреволюционером. Он по прежнему был для них приверженцем устаревшего образа жизни, с которым они должны бороться всеми доступными способами.
   Зал постепенно пустел. Первым ушёл иноземный гость, сопровождаемый толпой своих ярых приверженцев. Затем начали расходиться что-то оживлённо обсуждающие между собою студенты. Служивые, пришедшие с Кацем, им в этом не препятствовали. Сам Кац, через какое-то время, когда зал полностью опустел поднялся на сцену и стал рядом с Александром. Просто подошёл и не произнёс ни слова. Так и стоял, молча, невидящим взглядом рассматривая будку суфлёра. Уподобившись статуе, Саша думал о чём-то о своём, о грустном, так как несколько раз тяжко вздыхал, а Авраам, безмолвно созерцал пустоту.
  - Абрашка, а ты почему молчал? Чего не помог мне? Ведь видел, как юлила, изворачивалась эта иноземная гадина.
  - А что я мог сделать, Сашенька? Его на этом поле не переиграешь.
  - Что? Что ты говоришь? Признайся, ведь ты просто не захотел действовать против сородича? Да?
  - Глупо, Сашенька. Он такой же истинный еврей как и я. В нём еврейского... ну не больше чем у меня, если даже не меньше.
  - Хочешь сказать что он тоже переселенец? Да?
  - Ничего подобного я не говорю. Как тебе это объяснить? Да и вообще, поймёшь ли ...? Вот смотри, настоящий еврей прежде думает о продолжении своего рода, и возьмёт в жёны только иудейку. Он не пожелает раствориться в чужом этносе. Иосиф женился на женщине другой национальности, и исповедующую другую веру. Сделал он это потому что она богата, к тому же, является дочерью его босса. Я совершенно уверен, Иосиф женился на её деньгах. Каждый из этих фактов, кроме брака с иноверкой, может быть приемлемым для любого иудея. Юноша может влюбиться и "потерять голову", однако это не наш случай. Всё что я сказал, говорит о том, что Шимин сам, добровольно сделал из себя изгоя. Так уж вышло, что евреи хитрят, юлят, приспосабливаются с одной целью, чтоб выжить, и продолжить свой род. Их всё время гоняют, притесняют, вот у этого народа и выработался подобный образ жизни. А у Иосифа это ... Ну как тебе это сказать? Ну... Он создал себе "Золотого тельца", которому и поклоняется, как может. И это показатель не его национальности, это сам человек такой - гнилой. И всё равно кем он родился, евреем, узбеком, русским, или англичанином.
  - Так что ты предлагаешь?
  - Всё очень просто, не надо изобретать ничего нового. Этот алгоритм действий применяли ещё за долго до нашего рождения, и звучит он так: "Нет человека, нет проблемы". - Кстати, так поступить стоит не только с ним.
  - А кого ты ещё приговорил к смерти?
  - Да бывшего твоего друга. Ну того, которого ты покалечил. Помнишь что он заявил перед тем, как объявить это сборище закрытым? Он сказал, что тебе не стоит надеяться скрыться от их праведного гнева на каторге или даже в ссылке. Про твою сегодняшнюю выходку полиция не узнает, но и они, революционеры, тебя в покое не оставят. И я уверен, он, зараза, не успокоится пока не добьётся своего. Или пока ты его не остановишь. Но ликвидируем мы его немного позже, не одновременно с исчезновением Шимина.
  - Согласен. Я тоже обратил внимание на его красноречивые взгляды. Только не могу понять, где я ему "дорогу перешёл", чем обидел? Ведь он уже давно устраивает мне разнообразные козни.
  -Не ты всему виной. Это человек такой. Записал тебя во враги, поставил цель тебя уничтожить, и не успокоится пока не выполнит поставленную задачу. Может быть, он в начале и не желал твоей смерти. Но, это уже в прошлом.
   Кац и Саша выходили из театра последними. Авраам, со своими людьми шёл впереди, он спешил к знакомой путане, которая обеспечила ювелиру возможность остаться в столице на ночь. Ювелир желал как можно быстрее лечь спать, так как с утра он собирался поработать с новым узником. Слишком много вопросов у него возникло к этому человеку. А Саша, решил отправиться в родительский дом. Но, не тут-то было. Возле театральных ступеней его поджидала небольшая группа молодых людей, которые желали пообщаться по поводу открытых им училищ для крепостных и созданию для них рабочих мест. Оказывается, в столице про его необычные цеха уже ходят слухи. Поэтому, у них было много вопросов и они жаждали получить на них конкретные ответы - немедленно. Впрочем, граф их не разочаровал, и согласился провести эту ночь в доме одного из юношей, где предстояло продолжить общение с этими энтузиастами. Саша с радостью принял это приглашение. Тем более, на ближайшее время, ему нужно было алиби, так как полиция может заинтересоваться внезапным исчезновением мистера Шимина, как и внезапной кончиной господина Склярова. А так, для всех они повстречались на литературной вечеринке, граф даже прочёл один из своих стихов. Затем, он немного повздорил с князем Шуйским, затем подискутировали с сэром Иосифом, на интересные только им двоим темы, а вот расстались вполне мирно. Даже разошлись в разных направлениях. Пусть сегодняшнее сборище было тайным, но вдруг полиция каким-то образом узнает что на самом деле происходило в стенах столичного театра. Ведь наверняка, в зале присутствовали тайные агенты-осведомители. Так что, пусть золотая молодёжь резвится как хочет, безопаснее наблюдать за их забавами издали. А что касается самих революционеров, то больше одного раза не убьют. А там, может быть вообще забудут о своих намерениях, так как спокойной жизни у них больше не будет.
   Напрасно Александр, всю прошедшую неделю выматывал себя ожиданием появления в своём доме дознавателей. Революционеры остались верны своему решению, и в Зорянскую усадьбу никто их полицейских служащих так никто и не явился. Как и не вызвали графа в следственный отдел, для дачи каких либо показаний. Да, была ещё одна причина для радости, в театре, никто не предъявил претензий по поводу ущерба, нанесённого выстрелом из пистолета. Саша был склонен считать, что пулевую пробоину в потолке, никто так и не заметил, так как не мог Пётр так рисковать, заряжая свой револьвер холостыми патронами. Но, жизнь продолжается и работа, решение различных проблем, семья, вытеснили последние остатки этих тревог.
   Стоит упомянуть ещё об одном удачном стечении обстоятельств. После того, нелегального мероприятия, бесследно исчез мистер Шимин. Может быть его начнут искать, когда супруга этого господина, обеспокоится его длительным отсутствием, но здесь, в России, этим фактом никто не заинтересовался. Как и не встревожились внезапной смертью господина Склярова. Газеты, в разделе криминальная хроника, сообщили что ранним утром, явившаяся на службу горничная, нашла труп своего работодателя, мещанина С., тело одетое в ночную рубаху, лежало при выходе из спальни, при первичном осмотре, следов насильственной смерти не обнаружено. Врач, констатировал у покойника внезапный разрыв сердца, так и не обнаружив на голени след от прокола, через который был введён в вену воздух. Как амбалы Каца умудрились сработать так чисто, Саша даже не задумывался. Для него осталось незамеченным и то, что некоторая собственность мистера Иосифа, в течении месяца поменяла своих владельцев. Как и то, что счастливыми обладателями пары мелких банков и нескольких артелей, стали только люди Авраама. Хотя. О чём не знаешь, то тебя и не беспокоит. Ведь не зря говорят, многие знания - многие печали.
   Сейчас, Александра занимали совершенно другие вопросы. Так уж вышло, что неожиданно, немного увечилось количество обучаемых отроков в его училище. И их необходимо было не просто где-то разместить, а предоставить полноценное жильё для отдыха и учёбы. К этому добавлялось то, что этих детей нужно было обучать всему, и с нуля. И эти проблемы был следствием того, что та группа юношей, поджидавшая графа возле театра, заинтересовалась его планами и напросилась на трёхгодичное обучение подростков из числа своих холопов. В этом деле, неожиданно выручил купец Кокорин, решивший пристроить работников двух известных ему и недавно разорившихся артелей. Вот и эти мастера перешли в разряд школяров, по прибытию в имение к Виктору, они осваивали не только новые станки, но и обучались грамоте. В общем, в империи должен был появиться новый завод, но уже не принадлежащий графу Мосальскому-Вельяминову. Точнее так. Саша продавал бывшим революционерам свои первые средства производства, не дорого. И пока бывшие революционеры строили цеха своего совместного предприятия, мастеровой люд проходил переобучение. Так что, в скором времени, в одном из пригородов Трихой, негласной столице русских мастеровых, должен появиться первый и как граф надеялся, не единственный в русской империи завод, по выпуску паровых двигателей. Если удастся, то дело может дойти до производства самих паровозов, своей, немного усовершенствованной конструкции. Только доработка и изменения в чертежах как парового двигателя, так и гипотетического локомотива, была заслугой нескольких переманенных из железнодорожных депо мастеров. Они не просто досконально знали устройство всех агрегатов, но и умели слушать и запоминать. Так что, рассуждения наших, и иноземных инженеров они запомнили, и смогли объяснить графу Мосальскому-Вельяминову, что необходимо переделать, то есть усовершенствовать.
   Что касается вопроса: "Почему Саша отдал паровозостроение группе своих бывших оппонентов?" - Так ответ прост. Он, с самого начала не собирался налаживать массовый выпуск этой продукции, и без того, у него было много дел. А производить паровые агрегаты кустарно, было дорогим, изрядно накладным удовольствием. Так что, пусть молодые люди кооперируются, и зарабатывают деньги вкладывая свою энергию в созидание, а не в разрушение "своего дома". Тем более, Авраам оформил им весьма хороший целевой заём, с невысокими процентными ставками.
   Но это всё заботы об общественных интересах. Но были у Александра и более личные дела, из-за которых, ему пришлось покупать в столице дом и после небольшого, косметического ремонта, перебираться туда если не на постоянное место жительства, то на долгий период точно. И виновницей этого "переполоха", была его жена. Она так и не рассталась со своей подругой детства Ангелиной. Нет, девушка не стала матерью одиночкой, она родила находясь в законном браке. Спасибо, что Лиза подсуетилась и весьма своевременно оженила на своей подруге сына управлявшего имением своих родителей, Акима. Может быть подражая мужу, а быть может и по другой причине, но, после рождения в новой семье сразу двух дочерей - двойни, новоиспечённые супруги получили вольную, но изъявили желание остаться при молодой барине. А на данный период, Аким осваивался в столичном доме, уже на правах управляющего. А Лиза со своею подружкой, наслушавшись Сашиных рассказов о том, что ухаживать за калеченными солдатами войны, это дело богоугодное, собирали средства для создания дома призрения, для инвалидов войны. И "совершенно случайно", вовлекли в это начинание княжну Лопухину. Так что, пусть через супругу, но нужные контакты постепенно налаживались.
  
  

Глава 54

  
   На очередной визит в зиндан, именно так благодаря Аврааму, называлась эта тайная часть склада, Каца сподвигло известие пришедшее с британских островов. В котором его люди сообщали, что некие активы, которыми они сочли возможным пользоваться, перешли в их собственность и по их расчётам, в ближайшее время должны начать приносить ощутимую прибыль. Это значит только одно, мистер Шимин закончил на этом свете все свои дела. Но. Отдавать простой приказ на ликвидацию иноземца, старому ювелиру не хотелось.
   Вот и камера, а в ней темно, хоть глаз коли, по этой причине её узник, резко приняв на своём топчане положение сидя, слеповато щурился от света горящего в руках охранников масленого светильника. Впрочем, как показалось посетителю, заключённый от резкой перемены положения тела немного "поплыл", испытывая что-то похожее на предобморочное состояние. Об этом говорил как слегка затуманенный взгляд, так и кратковременное отсутствие реакции на передвижение вошедших людей. Да и выглядел пленный не важно. Некогда шикарная одежда была грязной и измятой и обвисла на исхудавшем теле. Волосы на голове не стрижены, давно не мыты, и сбились в колтуны, а жиденькая, клочковатая бородёнка, дрожала, как и подбородок этого испуганного человека.
  "Ну здравствуй, мой заклятый враг". - прямо с порога, поздоровался со своим пленником Авраам делая шаг в камеру и сморщился от ударившего в нос неприятного амбре.
  "А это вы, - еле слышно ответил пленник, - вновь решили надомною поиздеваться. Ну что же? Вы победили, имеете на это право".
   Было видно, что узник смотрит на этот мир устало и немного отрешённо. И безразличный взгляд иноземца, подтверждал, что он давно не ждёт от своих похитителей ничего хорошего. Поэтому и голос его, звучал безжизненно, без проявления каких либо эмоций.
  "Ну что вы, мистер Шимин. Не возводите на меня напраслину. Вас разве били или загоняли под ногти иглы? Или быть может выкручивали руки? Ну если не считать момент вашего задержания тут уж простите, этого требовала ситуация".
  "Эх, лучше бы вы меня калечили, избивали ... пинали ногами. Чем так унижали, по азиатски изощрённо издевались, постепенно сводя с ума и лишая нажитой долгими годами собственности".
   Авраам не спешил отвечать на последнюю реплику своего пленника. Он смотрел на своего врага, и думал, что противник ему, и в самом деле ему достался серьёзный. Он выдержал почти весь арсенал воздействия, которому в потерянном мире подвергались те смертницы, из бывших невольниц, которые не изъявляли желания добровольно становиться шахидками. Иосиф, окончательно "сломался" только после дополнительного воздействия - четырёх суточного лишения сна. Это и стало той последней каплей, прорвавшей мощную платину сопротивления. После этого, иностранец поведал о всех своих активах, как в России, САШ, так и Британии. Сказать что ему было жалко своего невольника, это значит обмануть. После того, как Кацу попали письма этого банкира, в которых были приказы не просто ограбить Авраама, но и выкрасть его сына. После чего, подвергнуть мальчика самым страшным пыткам, дабы выведать у юнца все деловые секреты его семьи. Да и то, что вся семья Каца должна быть ликвидирована, включая троих байстрюков и подвигло ювелира к такой извращённой жестокости. Но. Объяснять чего-либо этому живому трупу не хотелось, поэтому, немного помолчав, Кац заговорил:
  "Решать что делать с вами, позвольте мне самому. Однако спешу вас обрадовать. Всё что вы нам рассказали, подтвердилось и кое какие активы, с недавних пор работают на меня. Так что, скоро я освобожу вас от излишних мучений и необходимости пребывания в этой жуткой темнице".
  "Спасибо, спасибо... - запричитал узник, и тихо заплакал, прерывая свою речь всхлипами. - Смею надеяться, что вы не тронете моих детей и жену? Ведь вы мне обещали. Поверьте, они не в чём не виноваты, они ничего не знали о моих делах. Клянусь всем что мне дорого".
  "Я с ними и не боролся. И ещё, не хотел тебе это говорить, но всё же. Если бы ты не планировал мученическую смерть моему сыну, как впрочем и всей моей семье, то я бы просо тебя убил. Не покусись ты на моё имущество, как и собственность моих хороших друзей, я бы тебя совсем не трогал".
  "Спасибо и на этом".
  "Не за что. Так что, поступим так, как я обещал. Ведь ты меня не обманул. Хотя ... Я уверен, что ты поведал мне не всё свои тайны, утаив самое интересное. - Авраам заметил как вздрогнул и испуганно сжался его пленник, вот только выяснять, причину такой реакции, он не захотел. - Но мне, это уже не важно, я и без того получил намного больше, чем рассчитывал. Так что я выполняю часть своего договора. Сегодня тебя помоют в ванной с тёплой водой, побреют и подстригут у моего личного цирюльника. После чего переоденут в новые вещи и переведут в другие апартаменты, где намного светлее, и, самое главное, не пахнет так скверно. Помимо этого, у тебя есть право на последнее желание, которым ты воспользуешься. Можешь пожелать всё что пожелаешь, кроме помилования или того что приведёт к отсрочке самого наказания. Ну а на завтра, ты просто не проснёшься. Как я и обещал, тебя ждёт тихая незаметная смерть во сне. Похоронят тебя как и подобает любому человеку, вот только извини, на твоей могильной плите будет написано чужое имя. Для всех кто тебе так дорог, ты пропадёшь без вести".
  "Я всё понимаю, сам во всём виноват. Но всё равно, спасибо что перестали мучать ведь эта неопределённость ...".
   Что там ещё говорил приговорённый к смерти человек, Аврааму было не интересно. Он повернулся, и решительно направился к выходу. Единственное, уже выходя из потайного входа в тайную темницу, он остановился и не оборачиваясь, обратился к своему спутнику идущему следом: "Георгий, посмотри чтоб всё что я пообещал своему врагу, было исполнено со всем прилежанием. Своего противника необходимо уважать, особенно, если ты его победил в нелёгкой борьбе. Пусть мы его и сломали, но он стойко этому сопротивлялся, так что, дайте ему уйти из жизни достойно, это очень важно. Лично для меня ".
  
  

Эпилог

  
   За несколько последних суток, выдалось первое спокойное утро, когда среди ночи не раздавался горестный плач, и не было причин для беспомощного метения. Сын тихо спал в своей кроватке, рядом с ним, чему-то улыбаясь во сне, дремала кормилица и только её дочь, морщила своё маленькое личико. К радости графини, на сей раз девочка не расплакалась, а забавно почмокав губками, успокоилась. Так что, Лиза, поднявшись со своей пастели и накинув на плечи домашний халат, пошла к выходу из спальни. Только Авдотья, отреагировав на звук еле слышно скрипнувшей половицы, приподнялась на своём топчанчике, привычно окинула взглядом детей и вопросительно посмотрела на тихо идущую к двери госпожу.
  "Спи Дуся, всё в полном порядке - прошептала графиня прикладывая к губам указательный палец, - и тише, детей не разбуди. Мой Коленька, как прорезался зубик, первую ночь спал спокойно".
  "Ништо, барыня, они сейчас сами могут проснуться. Чую, мне пора их кормить."
  "Вот и хорошо. Занимайся своими делами, сегодня дети на тебе - весь день. Я распоряжусь, чтоб тебе прислали парочку девчат нашей кухарки, в помощницы".
   Дота, там временем, уже достала хозяйского сына из его кроватки и приложила к груди. А Елизавета, украдкой перекрестив то ли своего ребёнка, то ли сразу всех, включая Авдотью и её дочь Алёну, вышла за порог. А перед тем как прикрыть за собою дверь, она услышала: "Ой, Николай Александрович, проголодались то как? Так больно и сердито кусаетесь ...". - Дверь почти бесшумно закрылась, отрезая доносящиеся из спальни звуки и две молоденьких служанки, приступили к своим прямым обязанностям, помогая хозяйке с утренними процедурами. К моменту, когда всё было готово, приличествующий макияж нанесён; выходное платье одето; причёска уложена, Лиза прибывала в лёгком смятении. Что было немудрено, ведь она впервые с рождения ребёнка, оставляла сынишку одного, точнее без своего присмотра. Но и не сопровождать мужа при посещении им дома графа Мусин - Елецкого, она не могла себе позволить. Тем более, она боялась в этом признаться даже себе, но ей до дрожи в груди хотелось прокатиться в новинке, сделанной мастерами её супруга. Это была чудная, доселе нигде не виданная мотоколяска, вчера, Саша, называл её именно так. Говорил он так, когда слесаря закончили её сборку во внутреннем дворе столичного дома и он, самолично осматривал эту диковинку.
   Вчера, когда только начинали сборку, никто не обращал внимание на небольшую, четырёхколёсную конструкцию, отдалённо напоминающую кабриолет, только без привычного сидения для кучера и с нелепым колесом для управления её движением. Некоторые из домработников, даже посмеивались над не по возрасту хмурыми, недорослями-умельцами, намудрившими с неправильным экипажем. И еле сдерживаясь от хохота, комментировали, куда эти горе мастера, должны подвесить необычные агрегаты, кои те монтировали на собираемой ими коляске. Но, когда вечером, это колёсное чудо, грозно урча мотором, и временами выпуская облачка сизого дымка, поехало. Все острословы если деликатно выражаться, умолкли, часто крестясь и стараясь отойти подальше от неправильного транспортного средства.
   И вот сегодня, кузина графа Михаила по материнской линии, княжна Лопухина, Анна Иоанновна, соизволит принять в дар это чудо техники. Как она им распорядится в дальнейшем, можно даже не гадать. Но. Для демонстрации её надёжности и работоспособности, к дому граф Мусин - Елецкого мотоколяска должна будет доставлена своим ходом. Вот Лиза и вытребовала у мужа право, сопровождать его во время "перевозки" необычного дара. Пропустить такой выход в город, когда все будут обращать внимание не только на необычный, безлошадный экипаж, но и на его пассажиров, управляющими этим чудом без помощи кучера, это было недопустимой глупостью.
   Так что, к завтраку, Лиза вышла еле сдерживая эмоции, вот только помимо нетерпения, в них присутствовал и необоснованный страх. Как молодая женщина и ожидала, Александр уже сидел за столом, но к еде не притрагивался, он о чём-то думал, забавно хмуря лоб. Увидев жену, он, мгновенно позабыв о том, что так его печалило, радостно улыбнулся, галантно встал из-за стола, и, направился ей на встречу.
  "Здравствуйте моя дорогая жена, вы сегодня прекрасны, как никогда. - с элегантным поклоном, поцеловав протянутую руку, супруг не поскупился на комплимент. - И этот новый костюм ..., вы в нём просто неотразимы. Душа моя, ну что мы стоим. Прошу вас, разделите со мною утреннюю трапезу".
   Так как Саша начал общаться на французском языке, Лиза изобразив помесь улыбки и детской застенчивости, ответила: "Bonjour mon cher. Je suis aussi content de te voir ..." ((фр.) Доброе утро милый друг. Я тоже рада тебя видеть ...). - И дальше, всё происходило как обычно. Сашенька самолично помог ей усесться за стол, занял своё место - напротив и пошли разговоры не о чём, как будто, супругов не ожидала поездка по столице в необычном экипаже. Ведь уже к вечеру, это событие не будет обсуждать только ленивый, или слепоглухонемой. А пока....
   И вот, самобеглая коляска, тихо урча, стоит у крыльца, во дворе и как оказалось, незаметно дрожит, как будто её саму кто-то напугал. Во время посадки, дотронувшись до этого экипажа рукой, Елизавета испуганно отдёрнула руку. И только то, что муж придерживал её под руку и одобряюще улыбался, не позволило ей отскочить в сторону. Так что, графиня в очередной раз, мысленно поблагодарила супруга за то, что он настоял на том, что они, сядут в экипаж так, чтоб это не видели посторонние. Несколько раз торопливо перекрестилась, женщина поставила ногу на ступеньку и .... Пришла в себя только уютно усевшись на пахнущее свежевыделанной кожей сидение. После этого, Лиза принюхалась к новым запахам, исходящим от мотоколяски и вновь перекрестилась. И когда, она, в смысле машина, управляемая Александром поехала, её первый пассажир, не удержавшись, тихо визгнула. А дальше, ею овладела буря неощущаемых доселе эмоций. Это и радость от причастия к чему-то новому, грандиозному, и ощущение множества взглядов горожан, выражающих разнообразные, геометрально противоположные эмоции, от испуга с завистью, до дикого восторга. Также, по пути, были напуганы все лошади в повозках, так что, успокаивающие их возницы, скорее всего не скупились в выражениях, озвучивая всё что они думают о бесовской повозке. Это обозначение нового вида транспорта, чаще и громче всего звучало из их уст. Единственное было плохо, поездка получилась не очень продолжительной, уж слишком быстро она окончилась.
  Но и этот факт не сильно расстроил Елизавету, так как оказавшись во дворе дома семьи Мусин - Елецких, она заметила что возле парадного подъезда, её встречала сама княжна Лопухина. Естественно, фрейлина императрицы была не одна. Сбоку и немного позади Анны Иоанновны, стоял её кузен Михаил. Стоял, это не совсем точное определение того что он делал, юноша изображал статую удивлённого отрока, он замер с приоткрытым ртом, и сопровождал мотоколяску округлившимися от шока глазами, казалось, что он даже перестал дышать. А вот его родственница по материнской линии, облачённая в наряд пошитый по последней английской моде, наоборот, никак не проявляла своих эмоций. Она держалась со свойственным ей холодным достоинством, слегка, горделиво "вздёрнув" свой носик, так что, хотелось присесть перед ней в глубоком реверансе и терпеливо ожидать дальнейших распоряжений. Но так как моторный экипаж продолжал своё движение, Лиза не имела возможности это сделать, что и спасло её от конфуза. Вот только следующее мгновение, принесло девушке избавление от чрезмерного усердия и намного большее удовольствие, чем вся предыдущая поездка по городским улицам. Она рассмотрела, с какой завистью на неё смотрит внешне надменная княгиня и величественный морок власти рассеялся как дым, бесследно исчезающий под воздействием налетевшего ветерка. В этом взгляде княгини, бушевало сразу всё, восторг, зависть, ликование, всей гаммы не перечислить. И это ощущалось как райский, нежный бальзам пролитый на Лизину душу. Ещё миг, самобеглая коляска остановилась и странный, немного шумный агрегат, обозванный Александром как мотор, затих, наступила блаженная тишина. Впрочем и перед этим машина не издавала много шума.
   Княжна Лопухина, к этому времени уже полностью совладала со своими эмоциями и вновь выражала только немного холодноватую приветливость. Так что она вновь выглядела хозяйкой окружённую прислугой. Что самое удивительное, главы семейства, полковника в отставке, графа Мусин-Елецкого, среди встречающих не было, как позднее выяснилось, он неожиданно убыл ещё позавчера, по каким-то секретным, государственным делам. А убывая сильно удивлялся тому, что его после нескольких лет забвения вспомнили при дворе. Так что сегодня, гостей встречали только кузен со своею кузиной. И всё. Рядом больше никого не было. Как позднее признался Саша, он убеждён, что это Анна Иоанновна немного подсуетилась, дабы, на всякий случай, сократить число свидетелей получения ею чудного подарка. Вдруг она не совладает своими эмоциями. Но не в этом суть. Как только Лиза, опираясь на руку супруга покинула экипаж, Александр, по военному чётко повернулся к хозяевам во фронт и щёлкнул каблуками своих сапог. Затем, коротко кивнув, поздоровался с княжной. Ну а Елизавета, тем временем, замерла в лёгком реверансе.
   "Здравствуйте княжна. - Сашин голос прозвучал громко и по юношески звонко. - Рад вас видеть в полном здравии. Давно мы с вами не виделись, благо, для нашей встречи появился уважительный повод".
  "Здравствуйте Алекс. - ответила Лопухина, вот только её голосок, был тих и вкрадчиво спокоен. - Я тоже рада нашей встречи. Если мне не изменяет память, на тот момент, вы ещё были школяром, и даже не задумывались о женитьбе. Может быть, для начала, представите мне свою жену?"
  "О-о-о! Прошу прощения Анна. - изобразив небольшое смущение ответил Саша. - Моя вина. Рад вам представить свою супругу, ангела спустившегося ко мне с небес, Елизавету Леонидовну, урождённую княжну Вельскую - Самарскую. Дорогая, а это одна из самых могущественных дам нашей империи, она же кузина моего лучшего друга, графа Мусин - Елецкого, фрейлина её императорского высочества, княжна Лопухина Анна Иоанновна".
  "Рада нашему знакомству, Анна Иоанновна. Мой муж столько хорошего о вас рассказывал, что я прониклась к вам искренним уважением". - Изобразив книксен и с излишней скромностью потупив взор, проговорила Елизавета.
  "Полно те, графиня. Я настолько устала от общения с придворной элитой, что жажду простого, неформального общения, без льстивой похвалы и многозначных недомолвок. Я так устала от постоянного контроля своих слов, что желаю забыть об этом хоть этим утром. Мне так не хватает искренности в общении, как тому пациенту только что испытавшему острый приступ сильной гипоксии, и алчущему сделать глоток свежего воздуха".
   После чего, Анна, вновь окинула взглядом доставленный ей подарок и констатировала очевидный для неё факт:
  "Да. Действительно, изделие ваших мастеров, граф, намного превосходит то убожество, коим так чванливо хвастаются иноземцы. Мне не один раз довелось видеть их шумные паровые повозки, пышущие жаром, раскалённым паром, не экипаж а этакие безбожно дымящие котлы на колёсах. И да, конструкция вашего экипажа смотрится более элегантно, хоть она и непривычна для взора несведущего в технике обывателя. Да, кстати, почему у вас не предусмотрено место для возницы?"
  "По поводу водителя этой самобеглой коляски, должен покаяться. Виновен в том что поспешил представить вам экипаж со слабым двигателем. К несчастью то что вы видите, это максимально выгодная конструкция, благодаря которой, наша машина способна ездить не только по ровной дороге, но и в горку. Просто я уверен, что в ближайшее время не смогу создать более мощный мотор а иноземцы сотворят что-то более убогое, но застолбят за собою звание первооткрывателей. Ведь ...".
   "Всё достаточно. - оборвала Александра княжна. - дальнейшее вы нам расскажите в доме. Не дело хозяевам, по долгу держать гостей на пороге. Ведь так, Михаил?"
   Миша тем временем можно сказать отсутствовал, он, зачарованно рассматривая стоявший перед ним транспорт, опомнился только после еле заметного толчка локтем, ловко исполненного его кузиной. Встрепенувшись, он закивал головой как китайский болванчик и слегка осипшим от нахлынувших на него эмоций голосом, проговорил:
   "Да-да. Алекс, Елизавета, здравствуйте. Э-э-э... Рад вас приветствовать в своём доме, проходите ...".
   Не стоит хоть как-то насмехаться над оторопевшим молодым человеком, который узнав о том что люди его друга создали самобеглую коляску, ожидал увидеть огромную, грохочущую махину, с обилием клубов дыма, вырывающегося из трубы внушительных размеров. А тут, всё такое маленькое и главное, весьма шустро движется. От вида того с чем он столкнулся, оторопеет любой из его современников, ну, почти любой. И как этого молодого графа понимала Елизавета, она сама, за сегодня не единожды испытавшая шок от соприкосновения с этим технологическим чудом. И признаться, графиня поражалась выдержке княжны Лопухиной. Ведь та, в отличии от Лизы, не стала водить "хоровод" вокруг необычного экипажа, а нашла в себе силы не выказывать свой восторг от увиденного. Мишина кузина, как нив чём не бывало, не выдав своё пред шоковое состояние даже слегка вздёрнутой бровью, чинно предложила гостям пройти в дом.
   Впрочем, за столом, разговоры почти мгновенно вернулись к деятельности Александра, и его дальнейших планах развития своего производства и вообще, фрейлина императрицы, пожелала узнать о сильно изменившемся друге своего кузена как можно больше информации.
  "Граф, Александр Юрьевич, - начала разговор Анна, которая, пусть и сидела вместе со всеми за обеденным столом, но, почти не притрагивалась к еде, - признаться, я вас помню взбалмошным, своенравным юнцом, который часто надомною подшучивал и высмеивал мои переживания. И как мне помнится, делали вы это очень обидно и зло. Поэтому поначалу, я не сильно удивилась поползшим по двору слухам о вашей прогрессирующей никчёмности и самодурстве. Вот только то, что в последствии рассказывал о вас мой кузен, этим сплетням никак не соответствовало. И вот сегодня, вы удивили даже меня. Признаться, я даже не могла подумать что безлошадную повозку можно сделать такой миниатюрной, без огромной, уродливой бочкообразной топки. И то что для управления ею, не нужен stoker ((анг.) машинист истопник) - он же водитель".
  "Даже не знаю, что мне вам ответить, княжна. - также с небольшой ленцой дегустируя стоящие на столе яства, флегматично ответил Александр. - В том что в детстве вас обижал, каюсь и прошу проявить снисхождение на мою отроческую глупость, был неразумным дитём. Вот только о чём сейчас шепчутся за моею спиною всякие бездари, мне абсолютно безразлично. На востоке говорят: "Собаки лают, а караван идёт". - Вот и я стараюсь не сильно отвлекаться на тех, кто исходя слюной алчности, завистливо шепчется за моею спиной".
  "Ой-ли, вы хоть себя не обманывайте, граф. Если бы всё было так как вы говорите, то этого дара, что сейчас стоит у парадного крыльца, не было. Вам нужна я, точнее моё покровительство. Ведь так?"
  "Отчасти да. У меня созрела необходимость для поиска покровителя, желательно такого который не предаст. Мне, думается как и нашей империи важно, чтоб иноземные хапуги, приплачивая своим лобби при дворе нашего императора, не уничтожили моё дело. Знаете, мне не прельщает через несколько лет, покупать у британцев и американцев то, что по идее можем производить и мы. И всё это может произойти только потому, что я не удосужился обзавестись высоким покровителем и являюсь всего лишь никому не известным мелким, беззащитным производителем, пусть и не простолюдином".
  "Так помимо моего покровительства, вы желаете при моей помощи получить и известность как владелец этих..., как вы их там называете? Заводов. Чтоб о вашем производстве заговорила не только вся придворная знать но и весь цивилизованный мир".
  "Да. Можно сказать и так. Но и не только".
   Лиза растерянно смотрела то на мужа, то на княжну и удивлялась, как это фрейлина императрицы говорит не намёками, а на прямую. И ещё, она может не только поддерживать беседу на подобные темы, но и сама в них активно и плодотворно участвовать. Графиня корила себя за то, что живя с Сашей под одной крышей, ничем кроме как мелким управлением хозяйством и прочими, чисто женскими делами не интересовалась.
  "Алекс, не юлите и не пытайтесь интриговать, посравнению с придворной "псарней", вы слепой, беспомощный щенок. Я прекрасно понимаю что вы намерены с моей помощью решить многие свои проблемы и не желая понапрасну тратить время, поэтому говорю с вами открыто, без каких-либо экивоков. Ответьте мне. В чём моя выгода? Почему я должна помогать именно вам, а не кому-либо другому? Ведь причина не с в том, что мы знакомы с вами с самого детства?"
   "Всё очень просто. Для начала, даря императорской семье новую забаву, вы немного оттесняете своих оппонентов, так сказать, подальше от внимания высочайших особ. Вы видели что она пусть и не имеет привычных для всего мира форм, но сделана из дорогой древесины, сидения отделаны отличной кожей и все металлические детали фурнитуры покрыты позолотой. Также, на мой взгляд, выглядит всё это весьма элегантно. Это изделие, ничто иное как подарочный вариант сверхсовременного транспорта, способный принести дарителю отличные политические дивиденды. Имеющему разум, с первого взгляда ясно, что это чудо создано не для того, чтоб им владели безродные мещане".
  "Допустим это принесёт нам некие бонусы. А дальше что? Мне необходимо и дальше развивать свой успех, нельзя расслабляться и почивать на лаврах. Двор такой глупости не прощает".
  "Анна Иоанновна, поверьте, это будет только первый шаг в нашем плодотворном сотрудничестве. Но можно я вам всё это озвучу тет-а-тет?"
  "К чему создавать такие сложности? Мы и так собрались здесь для тайной беседы. Да и люди прислуживающие нам у стола, преданы мне душой и телом - до корней волос. Они знают тайны намного страшнее тех, кои вы можете мне сегодня поведать. Ещё. Несколько моих доверенных лиц, на данный момент, стерегут наш покой по ту сторону дверей. Всё это я сделала специально, для того, чтоб пообщаться с вами открыто, без боязни что неправильно сказанное слово, обернётся против тебя же. Что касаемо Михаила, так он много чем мне обязан, это помимо связывающих нас родственных уз. И самое главное, уже для вас, он ваш сторонник, можно сказать что преданней друга чем он, вы не найдёте нигде. Да-да, Алекс, вы даже не представляете, сколько раз он меня беспокоил, чтоб я отвела от вас очередную беду, учиняемую очередными продажными дворцовыми интриганами. Ну а ваша "вторая половинка". М-м-м, что она? Да Лиза и без того знает всё то, что вы тайно делаете в своих мастерских, или скажу больше, даже те идеи, которые вы только обдумываете. Она осведомлена о ваших секретах в большей степени, чем вы только можете себе представить. Уж такова наша женская натура, скромно молчать, всё подмечать, незаметно, и когда нам это нужно, тихо управлять мужьями. Так что, умные мужи никогда не обижают своих женщин, понимая что это весьма для них опасно - они делают из них соратниц".
   К своему стыду, Елизавета не была настолько осведомлена о делах своего мужа, как это только что озвучила Лопухина. Так как она считала ..., нет, она была даже убеждена в том, что с неё достаточно распоряжаться выделяемыми супругом деньгами, рожать и растить детей, руководить домашней прислугой, и конечно же, плотно контролировать вороватого управляющего. Ну ещё, по просьбе Александра, Лиза иногда, посильно, ухаживала за калечными ветеранами войны, проживающими в доме призрения. Так что, она сидела стараясь изобразить что-то среднее между согласием с высказыванием княжны, и нежеланием показывать степень глубины своей осведомлённости. А ещё через минуту, ей казалось, что она сгорит под устремлёнными на неё взглядами. По крайней мере, женщина отчётливо чувствовала, как от сильнейшего жара смущения "пылало" её лицо. А от того, что друзья её мужа, в этот момент снисходительно улыбались, она была готова провалиться сквозь землю.
  "Что же, Анна Иоанновна, может быть вы, говоря о талантах моей ненаглядной Елизаветы правы. - одобряюще подмигнув жене, ответил Саша. - Я, об этой стороне своей семейной жизни, как-то не задумывался. Просто люблю эту женщину такой, какая она есть и ради её счастья готов на многое ...".
  "Хорошо. Если вы на эту тему не задумывались, то это ваше дело. Но вы так и не ответили, чем вы можете быть мне полезным? И как на моём имидже скажется ваша странная дружба с неким пожилым иудеем?"
  "Ну что же, давайте поговорим о нашей взаимной выгоде и прежде всего о поставленном вами на рассмотрение еврейском вопросе. Начнём с моих взаимоотношений с неким ювелиром. Как вам известно, средств моей семьи хватило только на приобретение для меня Зорянской усадьбы, да поддержания её в надлежащем виде до моего вступления во владение и не более того. А я считаю это недостаточным для достижения поставленных перед собою целей и желаю озвучить по этому поводу одно мудрое изречение: "Для того чтоб не проиграть своим ушлым конкурентам, промышленнику нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги". (изменённая версия ответа маршала Джан - Джакопо Тривульцио Людовику XII) - Повторюсь, я был во всём этом сильно обделён и уже не чаял что смогу сделать хоть что-то из мною задуманного. Но, к моей радости, я повстречал Каца, который свёл меня с людьми, согласившимися финансировать все мои проекты. Мне даже странно слышать озвученный вами упрёк, особо от вас. Вы и без меня знаете что в развитых странах, на которые мы ровняемся, давно не чураются работать с некоторыми сынами израилевыми и получают от этого немалую выгоду. А мы, значит не можем, дабы не уронить своего родового достоинства. И пойдём из-за этой гордыни на паперть, с протянутой рукой. Или мы настолько богаты, что нам не нужны их деньги? Или нет. Молчите. Мы настолько гордые, что будем догрызать последний сухарь, пухнуть от голода, но принципиально не примем помощь предложенную презренным соседом".
  "Погодите граф, причём тут европейские евреи и Англия с САШ? О чём вы говорите?"
  "А вы вспомните, кому принадлежат денежные кубышки, из которых финансируют многие зарубежные дела. Включая поддержание источающего нашу империю турецкого мятежа на нужной стадии накала. Но я, не об этом веду свою речь. Прошу вас, припомните, кто в последнее время стал держателем контрольного пакета акций "Индийской торговой компании"? Кроме членов королевской семьи, разумеется. Заметьте, никто не говорит о потере пресловутого достоинства".
  "Но ведь подобное положение сложилось не везде. Есть и банки и компании, где среди основных держателей главенствуют только англичане и американцы". - после непродолжительного, минутного раздумья, с едва слышным укором уточнила Анна.
  "Понимаю, вы не желаете обозначать всю степень своей осведомлённости в этом вопросе и давать лишний козырь вашим конкурентам. Хорошо, принимаю правила вашей игры. Не буду спорить. Ведь главное заключается в том, что наши заклятые друзья, не брезгуют использовать в своих целях еврейские деньги. Так чем мы хуже их? Ничем. Так что, пусть некоторые особы "клюют" только меня. Ведь мало кто из них знает, что именно Кац помог мне добиться весьма выгодное кредитование, без грабительских процентов. Так почему я, в угоду им, не должен воспользоваться его весьма выгодным предложением? Почему мне должно быть зазорно привлекать его к работе на моём, то есть уже нашем с ним совместном предприятии? Ведь я желаю таким образом заинтересовать старого ювелира в продолжении нашего дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества? Как видите, всё очень просто".
  " Это ваши с ним дела. - включился в разговор Михаил - Но. Моя кузина всё равно не желает в них участвовать".
   Говоря это, Михаил мельком взглянул на свою кузину, как будто уточняя, вовремя ли он влез в разговор, и то ли он говорит. Анна, встретившись с родственником взглядом, в знак согласия, еле заметно кивнула. И это не укрылось от Елизаветы.
  "Вы правы. Это мои дела и я не собираюсь никого из вас в них вмешивать. Впрочем, вы и без того давно участвуете в некоторых моих проектах. Ведь через тебя, Михаил, я информировал Анну Иоанновну о необходимости участия кого-либо из императорской четы в благотворительной деятельности. Это выгодный шаг для поднятия имиджа правящего дома среди подданных, в ходе идущей войны это немаловажно. И основанный мной дом призрения пришёлся как нельзя кстати. Как и то, что об этой деятельности императрицы и её старшей дочери с восторгом пишут в нашей прессе. Разве вы княжна не укрепили этим своих позиций при дворе?"
   Вновь короткий взгляд Михаила на троюродную сестру по матери. После чего, он слегка пожав плечами ответил:
  "Всё так. Но, есть в этом деле один не понятный момент..."
  "Что же вы замолчали, Мишель? Говорите, что вам непонятно и чего вас так пугает в моей деятельности?"
  "Вы сами согласились ответить, поэтому поясните: "Где вы взяли деньги для найма нескольких пусть и не лучших, но и не самых заурядных врачей? " - "Почему сёстрами милосердия у вас служит ваш с братом горем? А санитарками вообще, девки из чёрных крестьян". - Я имею в виду то, что все они ваши дворовые девки и вы пытаетесь прировнять их к докторам. Не лучше ли обратиться за помощью в монастырь, к монашкам?. А то, получается, что вы бесстыже навязываете нам общение с теми холопками, что принадлежат как вам, так и вашему старшему брату".
  "В этом нет никакого секрета. Деньги я беру у знакомых Каца. И да, все помощницы врача и санитарки, наши холопки. Но они учатся нужному для нас делу. Первые из них, в силу полученного ими с детства образования, на данный момент обучаются искусству врачевания у нанятых специально для этого докторов. Через четыре года, они сдадут некое подобие экзамена на ограниченную профпригодность. После чего, получат вольную и продолжат службу при находящемся на моём содержании доме инвалидов. Да и трудиться на этом поприще, они смогут только у меня, так как в империи их к врачебной практике никто не допустит. Эти девицы станут официальными помощницами врачей, то есть в случае необходимости, станут подменять их и управлять своими непосредственными подчинёнными - медицинскими сёстрами. Теми самыми холопками, которых нынче учат вести надлежащий, то есть правильный уход за пациентами. И ещё. Четверо из помощниц докторов, добившиеся наилучших результатов в обучении, отправятся на самостоятельную службу в мои имения. И будут при построенной к тому времени больнице, пользовать мастеров и крестьян. При этом, их денежное содержание будет в два раза больше чем у оставшихся в столице товарок. Как-то так. И ещё, им, этим четырём отличницам, не будет запрещена частная практика, если она не пойдёт во вред основным обязанностям. Пусть занимаются лечением тех людей, кто мне не принадлежит, и не служит."
  "А зачем вам такие траты?"
  "Они, эти самые траты, в последствии с лихвой окупятся. Дело в том, что настоящие мастера учатся не за один год, и не из любого человека их можно взрастить. Я потратил столько времени, а мои лучшие станочники, до сих пор огорчают меня своим низким профессиональным уровнем - большим отходом материалов в брак. Им по прежнему не хватает мастерства. Отсюда и мой интерес к тому чтоб мои рабочие были грамотны, не болели и не приведи господь, умирали от хвори, как и все члены их семей. Ведь их дети вырастут и пройдя положенное обучение, продолжат работать на меня, в общении с родителями, постигая некоторые секреты мастерства ещё с малого возраста. И благодаря отличным условиям жизни, в последствии, не уйдут на службу к моим конкурентам, после окончания должной отработки за их обучение."
  "И причём тут мы с кузиной?"
  "Я и мои инженеры будем обучать мастеров, они начнут изготавливать более качественные изделия. Для их сбыта нужно завоёвывать рынок сбыта, сделать это без вашей помощи, почти не реально. Что далее? Появятся сделанные руками моих мастеров более совершенные станки, и я начну ими заменять устаревшие. Но уничтожать, или продавать демонтированное оборудование за рубеж не стану, это самоубийство. Поэтому, мне, точнее нам, нужна молодёжь, способная и главное, желающая созидать. Предлагаю Анне Иоанновне возглавить подобное молодёжное движение среди родовитых студентов, где целью будет не разрушительный бунт, а повторение моего созидательного пути развития. Пообщайтесь с императрицей, выйдите с её помощью на нужных недорослей. Они, для начала, обучат своих мастеровых, построив и оборудовав тем временем цеха. На восточном направлении есть много свободной земли, где можно строить заводы и основывать новые города. Вот и будем таким образом постепенно освобождать народ от крепостных оков. Чем это не форма борьбы с рабством?. Это намного лучше, чем нам предлагают некоторые заклятые друзья из-за рубежа. У меня для этого случая есть даже что-то вроде неплохого лозунга: "Хочешь чего-то изменить, начни с себя". - Я уверен, что под патронажем императрицы заниматься этим будет не так опасно. Да и в случае успеха, с вами, княжна Лопухина, мало кто сможет тягаться, так как вы будете опираться на созданную нашими совместными усилиями современную, сильную промышленность. У вас будут деньги, значит сможете "кормить с руки" множество влиятельных персон, да они сами начнут перед вами заигрывать, а это уже настоящая, сильная власть. Поэтому, нам нужно многое обдумать и создавать ...".
   Саша озвучил ещё много всего интересного. Только умолчал о имеющейся в его распоряжении возможности физического устранения особо упрямых конкурентов. Но раскрывать свой с Кацем козырь, состоящий из наличия таких "мастеров ножа и топора", было глупо. Ведь эпидемия неожиданных смертей от "внезапного" разрыва сердца, или "нелепого" несчастного случая, не прекращалась и охватила почти весь мир. Да и вряд ли в скором времени отпадёт надобность в людях умеющих это организовывать. Ведь конкуренты тоже не брезгуют прибегать к подобным методам решения своих проблем и также этого не афишируют. Вот только у них нет того опыта подобной работы который имелся у людей старого ювелира. Не из-за того что противник глуп, просто многие идеи и тактические ходы, аборигенами этого мира ещё не придуманы.
  
  
  
  
  12 11 2019г.
  
  
Оценка: 4.34*19  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"