Аннотация: Самое начало четвёртого романа о "чёрном археологе". Решил назвать "Кладоискатель и золото Холокоста".
АРХЕОЛОГ-4
КЛАДОИСКАТЕЛЬ И ЗОЛОТО ХОЛОКОСТА
Часть 1. В дни зимы.
1
Всё-таки пропаганда поработала крепко и удовлетворить немку я не смог. Оправдание тому есть. Когда тебя в постели подгоняют: "Schnell-schnell", почему-то вспоминается концлагерь из отечественных фильмов про войну. А от этого все члены стынут.
Наверное, немецкий язык не приспособлен для любви. В постели хорошо говорить на французском. На русском - ругаться. На итальянском - торговаться. А на громоздком немецком лучше воевать. То-то во Вторую мировую все эти любовники и торговцы покорно склонились перед носителем военной мощи. Правда, когда носители сунулись в страну, где всё держалось "на честном слове и какой-то матери", им быстренько сломали хребет. До сих пор нам гуманитарную помощь шлют... В счёт репараций, должно быть.
- Слава народу-победителю! - приветствовал я собравшихся, переступая порог спортзала.
На мой клич обернулись немногие: Матвеич, отиравшийся у стола, да Слава-афганец, готовившийся залечь на тренажёр. Корефан успел восстановить силы от последнего подхода и голова у него малость варила. Услышав своё имя, он улыбнулся и помахал мне лапищей. Два других атлета качали штанги на помосте, громко от натуги попёрдывая. Маргарин приседал, а Вова Богунов делал упражнение на становую тягу. Рожи у них были красные от натуги, того и гляди лопнут. Я прошёл по краю зала до раздевалки и бросил сумку с одёжей на скамью.
В этот спортзал, арендованный нашим старшим "братом" Володей Рерихом, я начал ходить с осени. То бишь, когда прочно устаканился в роли научного консультанта при "Светлом братстве". Работа на него у меня поначалу вызывала шок: профашистская организация, от которой я всё лето бегал, охотится на меня, ловит, отнимает драгоценную находку, из-за коей разгорелся весь сыр-бор, а потом милостиво дарит жизнь и берёт в рабство. По-иному я своё положение в "Светлом братстве" не рассматривал. Отказаться служить я не мог, поскольку всецело находился в их власти, а зарплата в 300 долларов при полном отсутствии свободы воли как-то не соответствовала моим представлениям о равноправии. Вот я и мыкался, отягощённый положением подневольного слуги. Да ещё и Славу с собой привёл.
Мой корефан, впрочем, подобных комплексов не испытывал. Повоевать ему со "Светлым братством" довелось немного, Вову, Маргарина и Жирного он раньше в лицо не видел, а с самими белокурыми бестиями сталкиваться приходилось крайне редко. Стопроцентные немцы в наш зал не заглядывали. Мне же регулярное общение с Рыжим, застрелившим из снайперской винтовки моего тестя, удовольствие доставляло весьма сомнительное. Сам же Вова воспринимал меня спокойно: слабак-учёный, к тому же бывший друг детства. По его мнению, я опасности не представлял.
А я помнил, как тем летом он убил Сашку Крейзи, зарезал дома ножом. Тоже друга. И старался не поворачиваться к Богунову спиной. Боязнь к нему не исчезала.
Я переоделся в специальную футболку чистого хлопка, купленную в дорогом спортивном магазине, широченные трусы и тапки пауэрлифтера, приобретённые там же. Теперь я жил как истинный бодибилдер: читал журналы"", ел калорийную пищу, пил протеин - индуктор метеоризма, коротко стригся и качался. Маринка с гордостью говорила, что ей нравится моё тело, а сам я заметил, что изрядно за зиму отупел.
Распорядок занятий в зале был не нормирован, но мы обычно собирались в одно и то же время. Вместе качаться было интереснее. Поскольку я малость задержался, то и разминаться решил в форсированном темпе. Матвеич сразу поднёс мне кружечку кипятка. Мы пили горячую воду, чтобы быстрее прогреть мышцы. Особенно это было полезно в холода. Поэтому на удалённом от снарядов столе всегда бурбулировал чайник и валил пар.
За кипятильниками следил Матвеич. Он был приставлен не только к воде, но и мыл полы, да и вообще присматривал за спортзалом. Старым он казался из-за бороды, на самом деле было ему едва за сорок пять. Когда-то Матвеич был альпинистом, но теперь в левой ноге у него сидел металлический штырь, а сама она была значительно короче правой. Горы остались в воспоминаниях. Им Матвеич иногда предавался после занятий, когда наши качки дули пиво. Матвеича где-то откопал вездесущий Рерих и облагодетельствовал искалеченного спортсмена. Каптернамус пришёлся ко двору.