В карих глазах малышки бегал гном. Туда-сюда. Гном всё бегал, но таких же, как у Алисы, карих глазюк, от девочки не отводил. Гномом играл дядя, с которым Алиса дружила давно, но маме об этой дружбе нельзя рассказывать ни в коем случае.
Мужчина и девочка сидели во дворике на перекрёстке улицы Южной и 5-го проспекта, за той самой ивой, где из окна их не могла увидеть мать девочки.
- Алиса, иди домой!
- Сейчассейчас!
Уже такие осенние, августовские листья ивы падали к их ногам в песок бывшей песочницы. Он помнил, тут ещё была полноценная песочница, когда Кирилл расстался с матерью Алисы - Алисой. Да, она подарила ребёнку свои карие глаза, каштановые волосы и своё имя.
- Алиса, ну долго ещё? - голос матери девчушки был всё такой же волшебный. Интересно, когда она зовёт ребёнка, она и себя как бы окликает, зовёт вернуться назад, в прошлое... в их прошлое?
- Бегубугу!
- Гнома я оставлю себе, ты уже быстро научилась одевать и раздевать его. Но помни: тот гном будет большим, и раздевать его будет очень трудно.
Алиса кивнула.
- И тогда тебе не будут больше сниться эти кошмары.
- Честночестно? - недоверчивые глаза Алисы стали совсем чёрными.
- Ну разве мы зря столько тренировались?
Глаза девочки посветлели, она кивнула и выскочила из-за старой ивы, которую, как подумал Кирилл, обязательно скоро спилят. И прятаться за ней будет уже некому. Разве что - призракам мужчины и девочки, которые будут продолжать обсуждать свою тайну.
Он спускался вниз по 5-му проспекту, покидая любимый дворик, шёл к Забытому бульвару. Почти - абсолютная осень, но он знал, что, как и в прошлом году, многие листья до конца ноября останутся зелёными, а сквозь серое небо будет мелькать синева. Глядя на деревья, он думал, что листва не желтеет, но умирает, становясь фальшивкой. Из неё потом делают искусственные украшения "под природу".
Он снова сел на ту скамейку на Забытом бульваре, где они сидели с Алисой девять лет назад. С Алисой - мамой его дочери. Листва тогда была живая и, желтея, умирала честно - даже раньше своего срока. И зря Алиса тогда сметала её со своей юбки и со скамейки.
***
Пуля 9 мм, пройдя сквозь его затылок, ударившись о стену подъезда, срикошетила, упала прямо за ним. Но звон упавшей на ступени гильзы заглушил звук падения пули. Затем обе они покатились с лестничного пролёта к первому этажу.
Он слышал эти перезвоны, падая и отмахиваясь от того, кто направил ему в подбородок ПМ. Он упал к прошедшей через его затылок пуле, ощутив тыльной стороной руки первую ступень лестницы подъезда, но продолжал вглядываться в своего убийцу. Но на лице того была маска.
- Покажи лицо... - хрипел умирающий.
Созерцая беспомощность жертвы, убийца снял маску и бросил на ступеньку к ногам истекающего кровью Кирилла. Потом он ударил ногой по приподнятой голове жертвы, и Кирилла отбросило к горячим трубам. Трубы действительно были - кипяток. Коммунальщики в этом сезоне отработали "на ура".
Струйки крови находили пробоины и трещины в ступеньках подъезда, гильза уже не звенела - она летела в постоянно наполненный водой подвал. Плюх.
***
Финал ноября стал окончательной жутью, - думал Кирилл, облокотившись на ту самую иву во дворике перекрёстка Южной и 5-го. Да, в жуть погрузился весь родной город, захлёбывался слепотой рассвет, дальше - пустой день. А самое страшное - в жуть погрузился последний пережитый им апрель. Ведь это последний его год, а значит - то был последний его апрель.
Он помнил, что в конце апреля так и не смог увидеть закат, но истинным даром стало внезапное чистое небо после долгого дождя. Ливень внезапно оборвался, небо стало чистым, чтобы подарить последние лучи уже зашедшего за горизонт солнца. Вчера он ещё мог жить этими воспоминаниями, но сегодня - третий день без алкоголя, потому - усиливающийся с утра до вечера хаос.
Сегодня утром в жизни были видны редкие трещины - страшные проблески, на которые можно было не обращать внимания. К полудню чёрные проблески становились шире, швы жизни трещали и трещали. Этот треск напоминал: ночь всё равно наступит. А самое страшное начиналось после заката - чёрные проблески становились самой жизнью, а жизнь оказывалась редкими, почти незаметными просветами в этой густеющей черноте души. Черноте ноября.
В черноте ноября, отойдя от заветной ивы, Кирилл смотрел на дорогой для него дом, потом обошёл его и вышел на полупустую Южную улицу, оформленную крюками-ветвями каштанов и фонарями из позапрошлого столетия. Кирилл шёл и этот путь был адом. Ведь только в аду понимаешь, что будущее - это бесснежная зима, а сугробы - вымысел сказочников. Этим улицам, чёрным изгибам деревьев, фонарям поднебесье никогда не подарит снежинок...
И он пошёл дальше. Через Центральную свернёт на Страхова. Люди ещё мелькали, а свет фар автомобилей, который казался слишком далёким, то и дело ослеплял.
Грязное Утиное озеро, скрытое камышом, почти невидимое за линией девятиэтажек, железная дорога, пока непотревоженная составом, между домами и озером... и тут - его несуразная пятиэтажка. Скрип двери подъезда, наверх.
Да, всё произойдёт именно здесь. Дуло ПМ уже у него под горлом. Здесь, на ступеньках.
- Лицо покажи...
А гильза пусть катится в подвал.
А маска останется лежать рядом.
***
Оставив пистолет рядом с телом жертвы, убийца покинул несуразную пятиэтажку у Утиного озера.
Пистолет... Это тот самый ПМ, который они подростками нашли в лесу, а потом из него по банкам на пустыре стреляли. Играли на сам ПМ, он оказался наиболее метким, и Макаров достался ему. "Хм, - улыбнулся он себе. - Взял для странного дела пистолет из детства". Зато это оружие к нему уж точно не приведёт.
Он вдохнул влажный и горький ноябрь, прибавил шаг. По железной дороге, что за девятиэтажками улицы Страхова, прогремел поезд. "Можно стрелять и стрелять", - улыбнулся он. Иначе, для чего ещё нужны поезда, как не заглушать звуки выстрелов?
Заказ на Кирилла он получил анонимно, деньги перевели с "левого" счёта, тут не докопаешься. Но зачем заказывать забулдыгу, который итак скоро сдохнет? Когда на карточку капнули деньги, он подумал, что для аванса это многовато, а когда прощупал объект, понял, что это многовато даже для полной зарплаты.
Пьянчужка Кирилл целый день шлялся по городу, а зарабатывал на бутылку себе тем, что что "помогал" шахматистам, которые собирались на Забытом бульваре. Играть-то Кирилл толком не умел, зато здорово комментировал партии, как делали это опытные комментаторы футбольных матчей. При этом он умудрялся не мешать самим игрокам, развлекая публику. Победители жалели Кирюху и отстёгивали копеечку.
Зачем такого юродивого убивать было - вообще не понятно. Кроме того, можно было просто толкнуть бродягу под поезд и списать на несчастный случай. Но в письме заказа была одна странная приписка: "Всё должно выглядеть как профессионально исполненное заказное убийство".
За три дня до выполнения заказа киллер сидел в сторонке на Забытом бульваре, наблюдая за выкрутасами будущей жертвы.
- А что, если тебя "съели", - спрашивают у Кирилла.
- А это ничего не значит. Партия-то записана, и ты в этой схеме всё равно остаёшься... От системы не уйти!
Под усиливающийся хохот киллер покидает Забытый бульвар. Да, он выполнит заказ. Но обязательно найдёт и заказчика.
***
- Самоубийство, конечно. Его ПМ вряд ли нас к чему-то выведет. Но что значит эта маска рядом с телом?
- А ты вообще уверена, что это - самоубийство? - Олег иронично улыбнулся, не прекращая глядеть в бегающие, огромные глаза Елены. - И, кстати, после нашего первого раза ты стала ещё красивее.
- После нашего последнего, - Елена, будущая жена прокурора города, покраснела. Да, секс - тоже улика; хоть всё вычищай и свидетелей убивай. Всех.
Ветер ледяного ноября из разбитого окна лестничного пролёта ударил её светло-русыми волосами в лицо Олегу.
Елена продолжала писать. Поставила точку, спустилась на ступеньку ниже, приблизив шпильку к лицу мертвеца.
- Вот как ты себе это представляешь - "не самоубийство"? - спросила она, продолжая перебирать листы.
- Я не сказал, что это не самоубийство, - Олег закурил. - Я просто хотел убедиться в твоей уверенности, что перед нами, в первом подъезде пятиэтажки у Утиного озера на лестнице между первым и вторым этажом произошло исключительно самоубийство.
В окне лестничного пролёта появились снежинки. Они падали на труп, но некоторое время не таяли в кровавых лужах, потом исчезали.
- Может, пора забрать труп? - следователь невольно прижалась к оперуполномоченному, затем, поправляя причёску, отстранилась от него и отошла от мертвеца.
- Минутку, - Олег спустился в подвал.
- Уголовный розыск, видимо, просто дня не может прожить, чтобы не поковыряться в подвалах и помойках.
- Не можем. Зато мы можем находить гильзы от пуль.
Елена одарила Олега аплодисментами.
- Вот здорово, - улыбнулась она. - У нас есть пуля 9 мм, есть ПМ, из которого стреляют такими вот пулями, есть даже - о, невероятно! - целая гильза, скорее всего, завершающая картину типичного самоубийства. Только вот маска меня смущает...
- А меня смущает другое, - сказал Олег. - За несколько шагов до двери в свой холостяцкий уют алкоголик, мечта которого - накатить и завалиться спать, пускает себе пулю в подбородок. Давай поспорим, что у него дома есть заначка бухла, а?
- При чём тут это?
- Да при том, - говорил Олег, открывая дверь без номера квартиры, - что ни один алкоголик не покончит с собой, когда у него есть, что выпить. Спроси у любого психолога. Или - у меня.
Елена сделала вид, что посмотрела на Олега с особым презрением.
Казалось, ноябрь уже давно проник и поселился в этой однушке, предметы обихода в которой никогда не знали женской руки. Кровать, шкаф с книгами (бросалось в глаза зелёное собрание сочинений Блока), почерневшие листья ясеня, стол и - вуаля! - чуть початая бутылка водки.
- А в серванте - стаканы и закусон, - Олег достал гранёный и банку консервов. - Помянем?
Елена отвернулась и вышла из квартиры.
- Итак, что мы имеем, - Олег закурил, спускаясь за Еленой, которая аккуратно переступала труп. - Мы имеем застреленного из Макарова Кирилла Н. прямо на ступенях, ведущих в его квартиру, где его ждало вожделенное пойло, за которое такой алкаш, как Кирилл, мать вместе с её могилой продаст...
- Почему - с могилой? - отстранённо спросила Елена. Они вышли из подъезда, сели на скамейку, и ветер с Утиного озера добавил ноябрьской прохладе какой-то прямо осязаемой жути. Пустые ветви тополей дрожали не в такт ветру, а проезжающие за девятиэтажками улицы Страхова поезда усиливали обречённость.
- Потому что его мать давно умерла, а продавать её одну без её могилы как-то...
- Хватит! - Елена закуталась в пальто. - Давай по теме.
- По теме. Он шёл, даже спешил домой. В подъезде перед квартирой Кирилла встретил убийца, подставил ему пистолет к подбородку... И это вместо того, чтобы просто выстрелить в сердце и добить контрольным в голову.
- Стоп. Выстрел в подбородок. Возможно - личная неприязнь. Сказал ему перед казнью что-то типа: "Я тебя, тварь, предупреждал...".
- А вот это уже похоже на правду. То есть, мотив - месть. Теперь нужно, чтобы наши колдуны проверили маску (действительно, при чём тут она? Чтобы эффектнее показать, снимая её, кто именно тебя убивает? Почему не забрал?) на ДНК, потожировые и т.п. Дальше - дело техники... Ну что, ко мне или к тебе?
- Я почти замужем.
- Почти - не считается! - кричал сквозь переулки ей вслед Олег. - Как и почти раскрытое преступление!
***
Олег шёл через Страхова к Южной улице, потом свернул на Заводской проспект. Пахло осенним костром. Он знал, что это запрещено чёртовым законодательством, но запах возвращал его во все прошлые октябри, возвращал в этот октябрь, к Елене, к её неожиданным поцелуям... Справа горел костёр, а девочка, лет восьми, подкидывала ветошь и листву, тщательно перемешивая дымящийся ком.
Что-то в запахе костра Олегу не понравилось.
- Малышка, а как тебя зовут? - подсел рядом Олег.
- Алиса, - сказала девочка.
- Алиса, солнышко, а что ты там сжигаешь?
Кареглазый ребёнок отвернулся:
- А об этом нельзя говорить.
- Кому нельзя говорить, маленькая? - при этом, схватив какую-то палку, Олег сам принялся ворошить ком костра.
- Никому нельзя говорить, - не унималась Алиса.
- Мне - можно, я же полицейский, - настаивал Олег.
- Гном запретил всем говорить, Бельевой Гном запретил всем говорить! - кричала девочка.
И тут Олег среди обугленного барахла нашёл искомое. Да, изнутри он выгорел, но снаружи, кажется, пламя не коснулось - указательный палец кожаной перчатки.
- Он умер, - не унималась Алиса и в слезах обнимала полицейского. - Он умер, умер, Бельевой Гном больше не будет колыхаться за моим окном в моих снах!
Она со всей силы ударила палкой по пепелищу:
- Это он сгорел. Навсегда.
***
- Олег, у меня, кажется, для тебя новости, - Елена редко звонила на рассвете.
- Кирилла убил призрак? - зевая, отозвался Олег.
- Блин... ты о чём?... как ты вообще понял? Ты вообще понял, о чём я хотела сказать?
- Хорошо, давай я тебе дорисую образ этого призрака, - Олег дотянулся до сигарет, а после первой затяжки уточнил, - Кирилла застрелил из ПМ призрак, которого зовут Бельевой Гном.
- Хватит издеваться! - истеричные нотки Елены заставили Олега сразу сосредоточиться и вернуть привычное ироничное настроение.
- Хорошо, - Олег затушил окурок и закурил следующую. - Ты поясняешь мне, я - тебе, но гарантирую: в сумме мы получим мою изначальную формулу.
- Эксперты проверили маску с места само... убийства, - Елена сделала паузу. - Она пустая. То есть, там вообще не за что зацепиться. Такое впечатление, что её вообще никто никогда не надевал! Она, мать твою, стерильна! Стерильна!
- Короче, - Олег принялся разбирать и собирать свой любимый Кольт1911. - Если верить нашим экспертам, эту маску действительно никто не надевал. Значит, её просто бросили рядом с телом и всё.
- Вот! - Елена взяла сумочку и была готова к выходу.
- Что - вот? - кричал в трубку Олег. - Убийца-невидимка, без тела, без запаха? Согласен. Тогда я настаиваю на Бельевом Гноме.
- Хорошо, - Елена закрыла дверь и начала спускаться по лестнице. Олег быстро пересказал ей вчерашнюю историю у костра с Алисой. Слушая, Елена застыла перед дверью подъезда, поймав себя на мысли, что стала соответственно тому месту другого подъезда, где вчера лежал мёртвый Кирилл.
- Девочку я отвёз домой и отдал плачущей маме, а вот кусочек перчатки - на экспертизу.
- Есть результаты?
- Ты не поверишь.
- Ну??
- Кирилл. Наш погибший Кирилл. Видимо, когда убийца направил ему ствол в подбородок, он отстранялся от убийцы, так на перчатках киллера остались его пальцы. Но самое страшное в этой истории, что убийца заставил малышку снять с трупа плащ и перчатки и сжечь их.
- Зачем ему это?
- Пока я не понимаю.
- Она сможет описать убийцу.
- Она просто твердит, что это был Бельевой Гном, которого она сожгла.
- А маска? - Елена никак не могла собрать в единый пазлик фрагменты услышанного.
- Девочка говорит, что Бельевой Гном был в этой самой маске.
***
Да, он обязательно выполнит задание, но заказчика он найдёт раньше. А оставалось ровно три дня, включая этот.
Как заказчик вышел на него самого, копать смысла нет - в определённых кругах некоторых городов у него монополия на такую работу. Его даже не раз предупреждали, что вслед за ликвидацией клиентов будут зачищать и его самого. В таком случае он требовал двойную таксу, ликвидировал того, кто должен быо его зачистить, а потом - и самого заказчика. Чтоб неповадно было. А всю сумму дарил осведомителю. Выгоден и надёжен.
Но вот в плане Кирилла - никаких связей. Никого, кто таким вот "красивым" способом хотел бы ликвидировать этого опущенного алкаша.
Впрочем, одна зацепочка появилась. Один из шахматистов проболтался, что временами Кирилл общается с маленькой девочкой, вон с того двора. "Нет, он не педофил, мы бы сами на куски порвали! Просто как бы жалел её, что ли. Может, случилось что-то у неё. Ну реально, как к дочке относился. Дарил игрушки ей иногда, ведь сам Кирилл - сирота, а детей своих у него нет. Была у него давно любовь - Алиса, да бросила его, посолиднее Кирилла нашла".
- А вот с давней любви - давайте поподробней, - в руках убийцы появилась ещё одна бутылка коньяка. В грязной листве на дорожках проступила нежная, раннеоктябрьская желтизна.
***
Он вошёл в арку и притаился слева. Фонарь вон того подъезда не добивал сюда. Дорожка луж и грязи; дворники ещё раньше собрали гнилую листву возле мусорных баков. Одинокая ива и уже срубленный сухостой - тополей здесь больше нет. Весь двор как на ладони.
Убийцу интересовал тот, более дальний подъезд без освещения. Четвёртый этаж, семья Алексеевых, но мы подождём главу семейства - Сергея. Паркуется он возле тех мусорных баков, потом зачем-то открывает зонтик, чтобы метров сорок пройти до тёмного подъезда.
Снова начали срываться снежинки и гибнуть в вечерней слякоти ноября.
Старый "Шевроле" на миг ослепил его, остановился, заглох. А дурацкий зонтик у Сергея не раскрывался. Наконец-то. Хлюп, хлюп, захлюпал по ничего не отражающим лужам. А киллер обходил Сергея по парапету.
- Стой, - он навис над Сергеем за десять шагов до вожделенного подъезда. - Не вздумай опускать зонт и смотреть в мою сторону, тем более, моё лицо тебе всё равно ничего не скажет. Просто приподними край зонтика и посмотри, что у меня есть.
Сергей повиновался и разглядел пистолет, направленный прямо ему в лицо.
- Что вам нужно? - идиотский вопрос, подумал Сергей, надо хватать этого подонка неожиданно для него самого, надо...
Дождь с уже усилившимся снегом обволок дворик на перекрёстке 5-го и Южной, вихрь выметал ноябрьскую полузелёную листву дальше, к Забытому бульвару.
- У меня к тебе ряд вопросов. Отвечаешь - исчезаю призраком. Не отвечаешь - призраками становится вся твоя семья. Это понятно?
- Да.
- Зачем ты мне заказал убить Кирилла Н.?
- Я не знаю, кто это такой.
- Знаешь. Подумай хорошенько. Ты же мне его заказал.
- Повторяю, я не знаю, кто это такой.
Ветер взбесился. Уже с Забытого бульвара он возвращал во двор дождь со снежинками и уносился обратно - к Центральной, Южной и Страхова. Было видно, как там гасли окна. На Забытом ломались ветки.
- Как зовут твою жену?
- Алиса.
- Дочь?
- Алиса.
- А теперь опиши мне то, чего больше всего на свете боится твоя дочь.
- Что?
- Опиши мне самый сильный страх твоей дочери!
- Я... я не знаю...
- Сколько лет ты с женат? - продолжал допрос убийца.
- Девять.
- На каком этаже вы живёте?
- На четвёртом, а зачем...
- Затем. Ты - отец, а не знаешь самого страшного кошмара твоей дочери. А я - убийца, вышедший из ноября - знаю его. Я даже всё о твоей жене знаю. И то, что я знаю о твоей жене, связано уже с твоими кошмарами, потому отвечай: зачем ты заказал убить Кирилла Н.?
Рукой убийца отодвинул прикрывавший лицо Сергея зонт. На лице Сергея, помимо капель дождя, были слёзы.
- Иди домой. И выбрось этот чёртов зонт. И - никому ни слова об убийстве Кирилла Н, понял?
Сергей послушно закивал. Но рискнул поднять лицо и посмотреть на человека, знающего о его дочери больше, чем он сам. Но его лицо скрывала маска.
***
Спасает одно - фонари светят ярко и крупные снежинки летят прямо в запрокинутое к небесам лицо, а ещё - скрежет, скрежет снега, хоть и не наступил ещё декабрь... Олег прогуливался возле проклятой пятиэтажки, где три дня назад призрак-Бельевой Гном убил одним выстрелом из ПМ Кирилла Н.
Проходя железнодорожные пути, Олег приближался к Утиному озеру. "Почти замёрзло", - улыбался он и возвращался к месту преступления.
- Долго ждал?
- Как этого снега, - Олег обнял раскрасневшуюся, словно вышедшую из стихотворения Блока, Елену. И они пошли мимо рядов девятиэтажек, обходя Утиное.
- Эксперт уверен, что это было стопроцентное убийство. На пиджаке, на рукавах - никаких следов пороха. В него стреляли, Олег. По маске - то же самое: ничего. Будто её вообще никто не надевал.
- Так может - и не надевал? И не надо делать свои огромные глаза ещё больше - синева их и так ослепила меня, что я не вижу, куда мы идём.
Елена рассмеялась.
- Идём мы, просто прогуливаясь вокруг Утиного, - сказала Елена. - Ну всё же, что ты имеешь в виду? Маску бросили уже после убийства? Чтобы запутать нас?
- До.
- До? Зачем?
- Послушай, ты девочку допросила?
- Да, с ней работают психологи. Псих, который довёл её до такого состояния, заслуживает смерти.
- ...и получил её.
Елена остановилась на железнодорожных путях, снег усилился.
***
В городе забываешь, что свет одного окна - это свет лампочки или лампочек в той комнате, потому говорим: горит окно. Горят дома. Город пылает. Один автомобиль опережает другой на трассе, следующий... Разноцветное светящееся бытие и его живой пульс.
Лампочка за столом слепит. Одна, убивая волшебство за окном. Тогда в темноте, в сумерках ищешь спасения, но лампа направлена тебе в лицо и спасения нет. Надеешься, что спасение наступит с рассветом, но тогда занавески задёрнут и допрос продолжится.
- Вы его разглядели?
- Он был в маске.
Курил только Олег. Сергей ненавидел табачный дым, но Олега это мало волновало.
- Вот в этой? - Олег бросил на стол пакет с маской.
- Кажется, да, - ответил Сергей.
- Поздравляю, вы в дождливый ноябрьский вечер встретили призрака.
- Кого?
- Призрака. Такую маску мы нашли рядом с трупом Кирилла Н. И - самое интересное - на ней ничего нет. Ни биологии, ни отпечатков, её вообще никто не надевал.
- Так, может быть, он был в другой маске?
- Умно, - ответил Олег. - А теперь ответьте мне на два вопроса. Первый: почему узнав, что Кирилла Н. собираются убить, вы не сообщили в полицию? Второй: какой ужасный кошмар мучает вашу дочь?
- Её больше не мучает этот кошмар.
***
Лампа в соседнем кабинете светила не так ярко, но два горящих окошка во тьме города со стороны красиво вплетались в узор многоэтажки.
- И всё же почему, узнав, что Кирилла Н. собираются убить, вы не сообщили в полицию? - глаза Елены тускнели; женщина, сидящая напротив неё, не вызывала симпатии.
- Я не знала! - плакала Алиса.
- Муж вам ничего не рассказал о встрече с киллером в маске у вашего подъезда?
- Нет же, нет!
- Как вы думаете - почему?
- Кирилл, - Алиса утёрла слёзы, - достал меня. Да, мы встречались много лет назад, да, кажется, любили друг друга, расстались лет девять назад.
- Когда вы забеременели Алисой? Чья она дочь? Ведь вы, расставаясь с Кириллом, параллельно начинали встречаться с Сергеем, так?
- Да.
- Чья она дочь?
- Кирилла.
- Почему вы расстались с Кириллом?
- Он... ну... опускаться начал. Фантазии какие-то, пил, роман сочинял...
- Бесперспективен, - улыбнулась Елена.
- Ну да.
- После того, как вы расстались, он вас тревожил?
- Да.
- Как?
- Не прямо, нет. Косвенно.
- Это как?
- Он постоянно появлялся в наших с ним местах. Появлялся в том месте и в то время... Мне сложно объяснить. Но он обязательно там был, словно призрак моего прошлого. Например, раньше мы любили гулять вокруг третьей девятиэтажки на Страхова, а когда я проходила потом, он постоянно наворачивал там круги. Местечко есть у Утиного озера сразу за железной дорогой, если я хотела побыть там в одиночестве или прийти с малышкой - он уже там. Бросал, как мы раньше, камешки в воду. Всегда сидел на той самой скамейке на Забытом бульваре, по 5-му проспекту шёл, будто домой меня провожал, я из окна видела! И это преследованиями назвать нельзя! Он просто якобы там остался жить - в нашем прошлом, где был мой образ. Ну не могу же я насильно вычеркнуть себя из его головы! - Алиса разревелась.
- И, понимаете, - продолжала Алиса, - это не просто - те места, это ещё и - то время! В тот день, когда мы говорили о необычном сознании детей во дворике второй девятиэтажки Страхова - именно в этот день спустя годы я как-то заметила, что он там стоял и разговаривал будто со мной. Он сходил с ума, это кошмар!
- Кто убил Кирилла?
- Я не знаю. Я думаю, он покончил с собой - такой жизнью жить нельзя.
- Ни на его руках, ни на его пиджаке не были обнаружены следы пороха. А вашему мужу буквально за день до убийства угрожал киллер, выпытывая, кто заказчик.
- Я просто ума не приложу...
- Тогда последний вопрос: какой кошмар почти каждую ночь мучает вашу дочь?
***
Забытый бульвар был особенно прекрасен в декабре. Ноябрь умер. Да, он ещё будет вставать из могил возле Утиного озера, будет поливать грязь под ивы и тополя, звучать в проклятиях прохожих... Он испоганит алкогольной блевотиной Новый год, но чуть-чуть сказки им остаётся. Олег держит за руку ускользающую навсегда Елену, а она не отнимет руку, пока они, миновав 5-ый проспект, не дойдут до распахнутых степей юго-запада города. "Иначе любовь породит очередных призраков и убийц", - подытожила Елена и рассмеялась.
- Кошмар-то простой, - говорил Олег, - Без монстров всяких, чудовищ, мертвецов, злодеев. Ни о чём. Маленькая Алиса живёт на четвёртом этаже, её комната - без балкона. Она привыкла, что мать сушит бельё на балконе другой комнаты, на натянутых верёвках. А тут ей снится, что за её окном ночью просто сушатся простыни. Сами по себе. Балкона - нет, верёвок - нет, а простыни сушатся. Раскачиваются так. Их не должно там быть, они не должны там сушиться, а они - сушатся. За окном её комнаты. Вот и всё. И каждую ночь просыпается малышка в слезах.
- На самом деле - жутковато, да.
- О своём кошмаре ребёнок попытался рассказать матери, но та отмахнулась. Отчим вообще ничего не понимал. И только настоящий отец, странный добрый дядя, который втёрся к ней в доверие, не только выслушал, но и предложил помочь. Скорее всего, что-то такое беспокоило и его в детстве, а родители не понимали. Зато он-то свою дочь понял и сочинил вокруг этого сновидения целые мифологемы. Ты, вот, например, знала, что у Кирилла два "конька" - психоневрология и юриспруденция? Не знала? А личные дела жертв нужно изучать хорошо! Кирилл придумал для маленькой Алисы сказочного Бельевого Гнома, научил девочку быстро одевать и раздевать его. Потом - раздевать и сжигать его одежду. И так - годами тайные встречи, месть за ушедшую любовь и отобранную дочь.
Час Х приближался. Думаю, Кирилл даже хотел повесить "заказное убийство" себя на семью Сергея, запугивая его "таинственным киллером". А девочке пообещал, что кошмары исчезнут. Кирилл вошёл в свой подъезд, бросил рядом чистую маску, достал ПМ и выстрелил себе в подбородок. На этот знак, заранее ожидавшая выстрела, как сигнала, прибежала маленькая Алиса. Кирилл предупредил девочку, что мёртвый Бельевой Гном будет очень похож на него, но, чтобы он окончательно исчез, с него надо снять плащ, перчатки и сжечь их.
Дитя стягивала с умирающего плащ и перчатки, боясь запачкаться в крови, в лезах уносила их из подъезда, потом развела костёр и сжигала, пока не появился я. Мне запах гари не понравился.
- Потому - никаких следов пороха на пиджаке и руках, - тихо проговорила Елена.
- Да, - Олег обнял её. - Наша маленькая Алиса попала в страну чудес. Но никто не предупреждал, что у взрослых - такие вот чудеса.
- Но психолог говорит, что кошмары у ребёнка прошли. Ей больше не снится, что за окном её спальни сушится бельё.
- Ага, - Олег закурил. - Кошмары прошли. Бельё больше не снится и не сушится. Не сушится. Потому - останется мокрым.