Вамъ всенепременнейше следуетъ обращаться к седьмому дому,
независимо отъ того, это бракъ или флиртъ.
Всё это было, настоящим недавно...
Неторопливые дни летом, вся эта осенняя ожидаемая непогода с нездоровьем и недалёкими холодами, зима - всегда бесконечная и прекрасная до смерти, все вёсны... сёстры, сосны. Вечнозелёный барвинок на могилках - май, отдаривающийся ландышами стрижами и пионами, чтобы уйти в июнь и кануть летней суетой и пылью - и любые объясненья откладываются на потом, до осени - когда зима покажет, и руки дойдут посмотреть, но быть может и не к спеху.
Всё было поделено верно, на целые части - до крупиц и гранул, любой яд исцелял и смыслы не обижали, как и подтексты, пока весы не качнулись и время не обнаружило нас - доверчивых, разных, чужих.
Я нарисовал василёк, она гвоздичку - мелками, мелкими линиями. Маленькие метки, восковые мелки, два цветка - красный и синий, на стене, в торце балкона.
- Это герб, - сказала тогда Инга. - Ты не совсем правильно нарсовал, конечно же.
- Зато твой выше, - успокоил я.
- На три кирпича, - загордилась она. - Придвинь ящики обратно. Пусть никто не знает. Это такая цветочная тайна будет, - она помолчала и закончила. - Как раньше флирт...
Кстати, никто и не узнал, ящики до сих пор там - из них растёт вьюнок. Лёгкое растение.
- Млечная река, два мелка, низкие берега... - сказал я, и цветы скрылись от прямого солнца на четверть века.