Цянь Гу видела много призраков, но ни один из них не был так страшен как то, что оказалось перед ней сейчас. Потолка не было видно из-за тысяч свисающих с него отрезанных языков. Были среди них темные и светлые, большие и маленькие, высохшие и почерневшие, как увядшие цветы, и совсем свежие, с еще капающей с них кровью, будто только что отрезанные; они трепетали, словно пытаясь сорваться с алых нитей, на которых висели.
Цянь Гу почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, а по спине побежали мурашки. Она торопливо попятилась к двери, натолкнулась на кого-то спиной и пронзительно завизжала от страха. Она совсем потеряла голову, не соображая уже, человек перед ней или злой дух: тот, на кого она налетела, был закутан в длинный черный плащ, похожий своими складками на крылья летучей мыши. На нем были изображены странные узоры из треугольников; лицо стоящего позади нее скрывала жуткая маска, изображающая голодного демона с длинным языком, проколотым гвоздем.
- О Амитаба![1] - пробормотала Цянь Гу, принимаясь торопливо кланяться. - Не ешьте меня, не ешьте!
В деревне она слышала, как старики рассказывали про восемнадцать преисподних, и одна из них - для тех, кто клеветал и сквернословил. Там им клещами медленно вырывают языки, которые пожирают голодные демоны, а горло пронзают раскаленными шипами, и они мучаются тысячелетиями, немые и не способные ни жить, ни умереть. И даже после того, как они возрождаются вновь, они все равно остаются немыми.
Неужели попала сюда и она?
- Зачем мне тебя есть? - вдруг услышала она хриплый голос, медленно выговаривающий слова и не похожий на человеческий. От него по спине Цянь Гу снова поползли мурашки.
Страшный человек склонился к ней и втянул в себя воздух, словно принюхиваясь к добыче.
- Я невкусная, грязная и вонючая, я много дней не мылась! - выкрикнула Цянь Гу и шарахнулась в сторону, пытаясь проскользнуть мимо него и убежать, но он преградил ей путь.
- Ты прошла сюда сквозь магическую защиту, узнала самый большой секрет храма - и думаешь просто уйти?
Цянь Гу едва не заплакала, глядя на тошнотворно раскачивающиеся вокруг отрезанные языки, опустила голову и увидела его тень в полосе бледного света. По крайней мере, он был человеком, а не злым духом.
- Я не хотела... обещаю, я никому не скажу, я вообще обо всем сразу забуду, честное слово!
- С какой стати мне тебе верить?
- Я клянусь! Пусть мне не будет покоя после смерти, если совру!
Человек, стоящий перед ней, вынул нож, и Цянь Гу попятилась.
- Вы хотите убить меня, потому что я видела все это?
- Оставь здесь каплю крови.
- Ч-что?
- Оставь здесь каплю крови.
- Всего-то одну каплю?
Цянь Гу, стиснув зубы, проколола кончик пальца ножом и выдавила из него каплю крови, которая соскользнула в блестящий прозрачный сосуд в руке незнакомца.
- Теперь я могу уйти, правда?
Здесь, рядом с этим человеком и висящими над головой языками, ей было ужасно страшно.
- Ты же пришла сюда, чтобы задать мне вопрос, а сама хочешь убежать, не получив еще ответа.
- Вы и есть настоятель И Сюй?! - потрясенно спросила Цянь Гу.
- Да, - насмешливо ответил он.
Цянь Гу никогда не подумала бы, что знаменитый настоятель может быть таким, но и бояться она теперь начала немного меньше.
- Вы любите редьку? - не удержалась она от вопроса, почувствовав внезапный укол любопытства.
Человек перед ней издал кашляющий звук; казалось, он смеется под своей маской.
- Ты об этом хотела меня спросить?
- Нет, нет, о другом, о важном. Я хочу подняться на гору Мао, чтобы найти себе там учителя, но пройти сквозь барьер не могу. Может быть, вы знаете, как это сделать?
И Сюй задумался на мгновение.
- Мне, наверное, нужно дать вам еще крови? Чтобы заплатить за ответ? - торопливо спросила Цянь Гу, уже закатывая рукав.
- Нет, это совсем несложный вопрос. Просто скажи мне, где и когда ты родилась - чем точнее, тем лучше.
Цянь Гу нахмурилась. Может, это какая-то проверка? Но, с другой стороны, вряд ли из этого можно узнать что-то по-настоящему важное. И вряд ли это отдаст ее во власть чужого колдовства... так что, поколебавшись, она ответила честно.
И Сюй покивал и протянул ей кулон, прозрачный, словно застывшая капля росы. Цянь Гу поднесла его к глазам, пристально рассматривая. Он поблескивал и этим, как и формой, напомнил ей слезу; внутри него, словно лепесток цветка, алела капля крови. Быть может, ее собственной крови? Та, которую она пролила несколько минут назад?
- Это...
- Небесная слеза, застывшая слеза феникса. Наденешь ее на себя и сможешь пройти на гору Мао.
- О! Спасибо! Большое спасибо!
- Незачем говорить мне "спасибо", ты же заплатила за ответ редькой, которую принесла. Если хочешь чего-то - платишь, и это справедливо, правда? Наш мир так устроен.
- Значит, я могу что угодно спросить? Например, найду ли я учителя и сколько я еще проживу?
- Я не гадалка, что бы там ни говорили люди. Я знаю все о прошлом, но будущее люди творят сами, и оно для меня закрыто.
- О... а откуда вы все это знаете?
- Видишь все эти языки? - И Сюй указал вверх, Цянь Гу быстро взглянула и тут же опустила глаза - языки над головой ее пугали. - Мне нравится собирать их.
Цянь Гу побледнела.
- Многие были здесь до меня, но многие я добыл сам. Языки мужчин, женщин и детей, императоров и нищих... какие тебе больше нравятся?
Цянь Гу помотала головой, крепко сжав губы.
- В мире многие тысячи созданий, и среди них нет ни одного, у которого не было бы языка. А между тем, язык нужен не для того, чтобы чувствовать вкус, а чтобы говорить.
- Говорить?
- Языки скажут тебе все, что ты хочешь знать. Чем больше языков - тем больше и знания. Почему, ты думаешь, в этом храме знают все и обо всех? Откуда у нас самая большая библиотека в стране? Все дело в языках, видишь, как их много?
- Эти языки могут говорить? - спросила Цянь Гу. Ее голос дрожал.
- Не только говорить, но и петь. Иди сюда, я заставлю их спеть для тебя.
Цянь Гу отшатнулась, увидев, как языки медленно зашевелились.
- Не надо, не надо!
- Все эти языки - очень послушные, если иногда смачивать их водой. А порой им хочется погреться на солнце, - сказал И Сюй, глядя на них, с такой теплотой, словно говорил о собственных детях.
Цянь Гу сглотнула.
- Они ответят на любой вопрос, какой бы вы ни задали?
- Если они видели или слышали что-то, что может быть ответом, они расскажут. Если же нет - они посоветуются между собой и смогут дать хороший совет.
Цянь Гу представила себе, как десятки тысяч языков разговаривают друг с другом, и ей стало жутко.
- Откуда же они все берутся?
- Какие-то были отрезаны у мертвецов... другие стали платой за ответы, которых хотели люди, пришедшие сюда. Такие мы отрезаем перед самой смертью.
- Но это же, наверное, ужасно больно? Почему не отрезать их после смерти?
- Есть разница между языками, отрезанными у мертвых, и языками, отрезанными у живых. Если отрезать язык у мертвого, он сможет ответить на всего один вопрос, а потом умрет. А язык того, кто был жив, будет отвечать долго, если его хорошенько поливать, хотя и ему нельзя будет дважды задать один и тот же вопрос. Видишь те, почерневшие языки? Они рассказали почти все, что знали, и скоро умрут.
- Это все слишком... - Цянь Гу запнулась. Она не знала и сама, кажется ли ей все это слишком ужасным или слишком удивительным.
- Знаешь, почему все так боятся нашего храма?
- Почему?
- Потому что они знают, что здесь у нас множество языков тех, кто знал опасные тайны. Потому во дворцах и в тайных школах покойнику часто отрезали язык сами или прокалывали его гвоздем - чтобы нам в руки не попали их секреты.
- Но вы можете захватить кого-нибудь живым и отрезать ему язык, чтобы разузнать все секреты!
- Беда в том, что языки, отрезанные у живых людей, имеют волю, которой нет у языков, отрезанных у мертвецов. Они бывают упрямы... потому так важно, чтобы человек согласился отдать нам свой язык сам.
- И хорошо.
Если бы не это, то, что делал храм, казалось бы слишком ужасным. Они бы, наверное, отрезали языки всем на свете.
- Высунь-ка язык, будь хорошей девочкой, - вдруг мягко сказал И Сюй. Его голос звучал так, словно принадлежал не человеку, и Цянь Гу покрылась от него холодным потом.
- Зачем? - на мгновение она высунула язык, но тут же снова закрыла рот, вдруг испугавшись, что сейчас его отрежут.
- Он очень хорошего цвета. Может, ты хочешь заключить сделку с храмом? Тогда я отвечу тебе на любой вопрос, какой только ты захочешь задать.
- Нет! - резко ответила Цянь Гу.
- Может быть, однажды ты сама попросишь меня об этом.
- Никогда! Кто только может разрешить отрезать себе язык? Все человеческие тайны должны оставаться тайнами, и вы не Будда, чтобы знать все на свете!
И Сюй рассмеялся.
- Ты забавная, но твой язык должен быть еще забавней.
Цянь Гу прикрыла рот, чтобы И Сюй не мог видеть ее языка.
- Но, - настоятель склонился к ней (ему пришлось почти сложиться пополам, чтобы заглянуть ей в глаза) и шепнул, мрачно улыбаясь: - Если я сам коснусь кого-то языком, его язык будет слушаться меня на время, нужное палочке благовоний, чтобы сгореть.
Цянь Гу, содрогнувшись, отступила на пару шагов.
- Можно, я пойду? Мне нужно еще добраться до горы Мао, я же хочу найти себе там учителя.
- Конечно. Возвращайся, если захочешь, - сказал И Сюй странным тоном, одновременно делая приглашающий жест.
Цянь Гу сделала шаг к двери, не смея оглянуться. Вокруг нее со всех сторон раскачивались на своих нитях языки, и она выскочила наружу, пробежала пару ступеней, а потом вернулась снова, покраснев.
- Извините, а как мне выйти отсюда?
- На каждой развилке поворачивай налево и попадешь к выходу.
- О, большое спасибо!
- Не нужно никаких "спасибо". Я сказал это тебе только потому, что ты до этого заплатила.
Цянь Гу просто дар речи потеряла от такой мелочности.
Когда она ушла, И Сюй вышел на балкон и, опершись на перила, проследил за тем, как ее фигурка исчезает в темноте. Затем он взял редьку, белую и гладкую, словно выточенную из нефрита, и надкусил ее. Она была очень сладкой.