Аннотация: 17 Глава. Бог весть куда завела. Но решаю не я, а вдохновение из Космоса...
Галерный вариант
В Москву я прилетел к десяти часам утра. Суборбитальному французскому лайнеру понадобилось около сорока минут, чтобы доставить меня в Шереметьево два. Я сошёл с трапа, улыбнувшись прошёл мимо, ослепительно сияющей макияжем и безупречной небесно-голубой униформой, стюардессы. И тут же хорошее настроение меня покинуло. Внизу ждали. Чуть в сторонке от оранжевого автобуса на эффекте Мейснера, который ездил, вернее летал, по взлётной полосе над чётко видимым оранжевым линиям под бетоном которого были проложены плиты со сверх-проводимой керамикой, стояли два неприятных типа. Причём оба родной, российской, но явно не славянской внешности. В серых плащах, смахивающих на американские плащи времён сухого закона, под которыми так удобно было прятать дробовики, делающих их похожим на гангстеров. Не хватало только шляп тех времён, чтобы дополнить картину.
Родная "гэбуха"! Как же я без вас соскучился, подумалось мне. Вздохнув и глянув на сиротливо зависший в ожидании пассажиров супермодерновый японский автобус, направился к ним. А чего тянуть? Они сделали шаг навстречу, улыбаясь, моей догадливости.
- Привет, товарищ Юсупов! - поздоровался старший и смуглый из них. Второй помоложе, с раскосыми азиатскими глазами промолчал, держа почему-то руки в карманах.
- Вообще-то, господин Юсупов, - притворно возмутился я, хмуро оглядев и выдержав паузу, чтобы показать ему моё неудовольствие этой неожиданной встречей. И добавил: - Что вам от меня надо?
- Просто поговорить. У нас есть несколько вопросов. Вы как гражданин и патриот своей страны обязаны с нами сотрудничать. Для защиты населения России.
Ну, да. Населения! Миллиардеров вы защищаете своих, а не население.
- Аха. Родина в опасности. Счас. Без адвоката никаких разговоров, - отрезал я вслух.
Они оба переглянулись. Видимо не ожидали о меня такой враждебной реакции.
- Вам никто не предъявляет обвинение, господин Юсупов. Это просто информативная беседа. Поедите с нами. Это недолго.
Тут он указал на авто на котором они приехали на взлётную полосу, скрытый из поля зрения оранжевым автобусом.
Я бросил взгляд на машину. Это была "такса". Бронированный зверь на котором перемешались спецслужбы, с огневым модулем и интегрированным беспилотником-скаутером, которым можно было на ходу выпускать для разведки и корректировки огня.
У меня отвисла челюсть. Какого хрена?
- Я туда не полезу, - сказал я твердо. - Хотите поговорить езжайте со мной в терминал на "бусе". И я уже звоню своему адвокату. Даже двум.
Я тут же закатил глаза, делая вид, что звоню через виртуальный интерфэйс, старший тут же заволновавшийся, раздражённо бросил.
- Харэ дерзит, Юсупов! Никто тебя не арестовывает. Тачка штатная, мы на ней всегда перемешаемся.
- Очкует, - коротко прокомментировал второй службист, не скрывая насмешки и наслаждаясь своей значимостью.
Я не стал отвечать на реплику "потомка Чингизхана".
- Помолчи, - оборвал его старший и на удивление быстро сдался, - Ладно. Езжай с ним в терминал на автобусе. Я вас там перехвачу...
Дорогу до терминала мы проехали в молчании. Мой спутник так и не вытащил руки из кармана. Что у него там было я мог только догадываться. Какой-нибудь дорогой забугорный шокер для спецслужб наверняка. Навороченный и дорогой. Вряд ли он собирался меня застрелить.
В терминале он привёл меня в специальное отделение. Причём спецы занимали не хилую площадь. Прямо "минилубянка" скрытая от глаз пассажиров. Набитая хай-теком и сканерами готовыми даже таракана задержать и допросить, вздумай он просочится через аэропорт с террористическими целями. Ещё два каких-то мутных субъекта в форме космодесантниов, проводили меня взглядом на входе в помещение, кинув молчаливое приветствие моему сопровождающему. В комнате меня уже ждал второй дядька прибывший на своей "таксе" раньше.
Я занял место напротив. Тип продолжал улыбаться, стандартной улыбкой спецслужбистов - которая вообще-то и не эмоция, а скорее психологический трюк, чтобы вызвать страх. Ведь доброжелательная улыбка садиста вызывает иногда гораздо больший ужас, чем хмурое и мрачное лицо кого-нибудь радикала с исламского Юга.
- Представьтесь, - потребовал я, не дав ему заговорить первым.
Старший опять переглянулся со вторым, не убирая приклеенную улыбку.
- Старший следователь по особо важным делам, полковник ФСБ Эдуард Бабаджанян. Это старший лейтенант Амвросий Удмуртов.
Я оглянулся на "удмурта". Шутка наверное. Никогда не слышал про фамилию удмуртов. Хотя судя по лицу он действительно бурят или удмурт. Может даже китаец. Их сейчас полно в наших службах.
- Очень приятно. Обладатель черного пояса по квестовым играм Канис Лупусов, - сказал я, чтобы как-то позабавить ситуацию. Чего от них ожидать я не знал. Вряд ли они знали о моих похождениях в США и Северной Африке.
Как оказалось зря. Иногда я туплю. Мог же догадаться, что пасут.
Они оба хмыкнули.
- У нас несколько вопросов к вам, гражданин Юсупов, - начал "следак", иногда закатывая на секунду глаза, вероятно чтобы сверится с какими-то данными транслируемыми виртуально в мозг. Возможно чип виртуального интерфейса был ему вживлен хирургически. - Вы ездили в США по приглашению одного из влиятельных людей, имя которого я называть не буду, оно и так слишком известно. Нам хотелось бы получить информацию, в чем состояла цель этой поездки?
То что за стенками скрыт детектор-лжи, и не один, можно было не сомневаться. Вообще комнаты с гладкими стенами, где кроме простой алюминиевой мебели ничего нет - всегда подозрительны. Я был уверен, как дюжина сканеров проверяет меня, а специальные программы отслеживают малейшее движение моего тела, выражения лица, вычисляя с большой долей вероятности обманываю ли я, утаиваю что-то при ответах.
Я не стал обманывать. Было глупо отрицать. Наверняка у них есть кое-какая информация. Рассказал про миссию спасения дочери Россфеллера. Про прививку, нападение с экзомехом на сервер и прочую неприятную картину я, конечно, не поведал. Если я сказал бы такое, то сто процентов не вышел бы отсюда. Неважно знали ли они про это, или нет. Такого рода информация смертельна при разглашении. И не имеет значение чья это спецслужба. Секреты чужих спецслужб не менее опасны, чем своих. А такие всегда.
- Интересно. Значит у вашей группы не получилось освободить дочь известного супер-олигарха? - спросил Бабаджанян. - Я правильно понимаю?
- Да. АНБ нас отстранило от дела. Как и военную разведку.
Он немного подумал. Я не сомневался что он ещё что-то знал.
- Да. Именно там его и готовят отлично. Магриб, Восток. Сами понимаете. Самое кебабное место.
- Я думал только в Турции по настоящему правильный кебаб, - возразил мне следак, ничуть не обескураженный моими ответами. Его помощник ухмыльнулся. Довольный что босс "держит" удар.
- В Алжире лучше, - упорствовал я. - В Турции кебаб - отстой. Турки слишком жадные, всегда мало соуса и слишком перчат...
- Ладно, хватит, - сказал следак и слегка стукнув ладонью по столу. Алюминий отозвался глухим звуком на такое насилие. - У нас не так много времени, Юсупов.
- Не представляете, как мало его у меня, - сказал я и повторил его жест. Стол вторично жалобно отозвался на удар.
Он некоторое время буравил меня глазами, выбирая реакцию - засмеяться, повысить тон, угрожать. Никаким образом заставить меня говорить он не мог. Законным способом, конечно. И он отлично понимал, что я не говорю всего. Как и его помощник.
Наконец он расслабился. Рассмеялся - реакция была выбрана.
- Я читал в вашем деле, о присущем Вам, гражданин Юсупов, упрямстве.
- О! У Вас есть на меня дело? - заинтересовался я. - Дайте почитать. Очень интересно узнать, что думает обо мне родная гэбуха.
- Дам. Если расскажете, что вы делали в Африке. Тем более в сопровождении не последнего человека из армейской разведки США.
- Что будет если я не скажу? - спросил я.
- Ничего особенно. Вам ведут сыворотку и мнемо-техники сделают "галерного раба". По спец методике. Может даже "мусульманина на Марсе".
- Это противозаконно. Я буду жаловаться.
Он рассмеялся. Отлично понимая, что может делать со мной что хочет. Тем более увечий мне не нанесут. Только виртуальные пытки. Изощрённые и неограниченные ничем кроме их фантазии. Зря я вернулся. Надо было в Сингапур полететь. Или к Коджиме на Кюсю. Ведь, поганцы не убьют, но инфо все выловят. Выжмут и выкинут труп на помойку.
Я задумался. Нет, я конечно, мог им ещё один кусочек правды рассказать. Но это их не остановит. Они в том числе захотят проверить все ли я сказал. Так что виртуальные проверки будут все равно. Доказать я ничего не смогу. Единственная надежда у меня была на сообщение, что я послал в момент когда сходил с трапа и увидел этих субъектов. Одно короткое сообщение из трёх букв. Дальше я был полностью под колпаком ЭМ подавителей. Мой сотовый не работал. Ни тот, что был спрятан в костной ткани уха, ни тот что был в запястье браслета часов. В этом помещении я не мог ни с кем связаться. Они это прекрасно понимали.
- Зачем же вы меня тут держите тогда? Начали бы сразу с виртуальной лоботомии, - сказал я.
- Тебе следовало с самого начала нам все рассказать.
- И вы мне поверили бы, что я все рассказал?
- Нет.
- Тогда в чем фокус?
Он расплылся в улыбке.
- Ни в чем. Это решаю я - старший следователь по особо важным делам. Вещи о которым мы ведём речь - вещи национальной безопасности Российской Федерации, сынок. Пойми. Мы не можем позволить тебе что-то утаить. Ты русофоб и не патриот, Юсупов. Не зря об этом написано в твоём личном деле.
- И что вы собирайтесь со мной сделать, русские патриоты Бабаджанян и Удмуртов?
Он усмехнулся, как и второй тип. Видимо решил по моему жалобному тону, что я сильно испугался.
- Мы поиграем игру. Ты же у нас любитель в игры играть, Юсупов. Или Лупусов, как ты сам себя называл. Правда игры у нас очень необычные. Особенные. Служебные. Тебе такие и не приходилось видеть.
Говоря это, он достал какую-то красную палку-цилиндр и деловито покрутил на ней регулятор. Несмотря на мой обширные познания в технике, я был без понятия что это, пока он не направил на меня и не активировал устройство.
"Сволочи!" успел я подумать, прежде, чем отключится. Больше всего это напоминало быстрый ксеноновый наркоз. Раз - и ты в бездне тьмы, словно ничего и не было. Ни Вселенной, ни Времени, ни Тебя...
Барабан издал гулкий звук и я откинулся назад, налегая на весло всем телом, делая мощный, отработанный годами, гребок, возможно уже стотысячный. Или даже миллионный. Это невозможно было узнать. Никто не считал. Было бессмысленно. Все равно не имело значение. На берег не выпускали. Никогда. Только как труп ты мог покинуть корабль. Да и то, это чаще происходило в открытом море, когда труп умершего гребца просто скидывали за борт. Отвратительное зрелище.! Словно собаку, даже молитву никто не удосуживался прочесть. Не по христиански это. Я проклинал их мысленно за это сотню раз, призывая все возможные кары господни на головы этих нечестивцев.
Но это не возымело никакого действия. Проклятые венецианцы в дорогих, шитых серебром и золотом камзолах, как ни в чем не бывало прогуливались на верхней палубе. Лузгая семечки или попивая вино. Через щели в верхней палубе это было прекрасно видно. Иногда кто-то из матросов сплёвывал табак прямо на палубу и я брезгливо отодвигался от слюны свисающей в щели. Первое время. Потом мне стало наплевать. Я был и так грязный. И до самой смерти уже не помоюсь.
Разговаривать с соседом по веслу также не хотелось. Я уже обо всем возможном с ним поговорил. Десять раз минимум. Да и говорит особо было нечего. Со мной за одним веслом сидел мой младший брат - Руперт. Я знал его как облупленного. Научил его всему что знал. Защищал, оберегал. Пока мы оба не вступили в орден. Первое время когда нас захватили в плен, он меня сильно ругал. Я мог сбежать тогда, но сдался, когда понял что ему не уйти. Не мог оставить брата им. Нехристям! Впрочем, нехристей среди них было не так уж много. Венецианцы к магометанской вере не относятся. Все "добрые" христиане. Только торгуют. С турками. И экипажи турецкие с капитаном, нанимают тоже. Так безопаснее. Нарвутся на французов, можно по христиански разойтись. А на османов, можно и капитана подключить. Проклятые торгаши!..
Барабан который отбивал ритм для гребцов неожиданно смолк. Я с наслаждением зафиксировал весло в уключине. Чувствуя как натруженные мышцы отзываются болью. Скоро наверное и мой придёт черёд. Умереть здесь. К нам вниз спустился надсмотрщик. Бородатый и одноглазый. Со страшной змеиной плетью, так хорошо мне знакомой. По ней можно было очень много сказать. И настроение надсмотрщика, и погоду, и сколько мы уже плывём. Столько вещей в простой боли! Никогда бы не подумал, что она может быть такой разнообразной.
Надсмотрщик остановился напротив нас. Я сжался в ожидании удара. Но его не последовало. Вместо этого он отомкнул замок нашей цепи и махнул нам плетью, коротко бросив:
- К капитану, отродье!
Я переглянулся с братом, но он только пожал плечами, давая знать что не понимает причину столько странного вызова. Гребцов к капитану никогда не водили. Не было таких проблем, чтобы их не мог решить надсмотрщик на месте. Даже шкипер был недосягаемым для гребцов.
В каюте капитана было много свечей. Окна были занавешены. Что было странно. Словно для какого-то дьявольского ритуала, требовавшего темноту, для успеха. Зачем? Я не успел додумать эту мысль, как сидящий за столом тучный и смугловатый с густыми бровями капитан, поманил нас пальцем, чтобы мы подошли ближе. Надсмотрщик грубо подтолкнул сзади.
Я с трудом удержался от того чтобы не опустить взгляд на яства на его столе. Жаренная до золотистой корочки курица, вина в узорчатых кубках, здоровенная краюха белого хлеба, маринованные оливы горкой на серебряном блюде - такие сочные. Я так и чувствовал на расстоянии их вкус, знакомый с детства. Тысячу лет их не пробовал. Руперт не удержался. И в отличии от меня не мог оторвать взгляд от стола. Он всегда отличался слабой волей. Я учил его биться на мечах. И кулачному бою тоже. В детстве он всегда плакал в конце от обиды, что не может меня достать. Ни единожды!
Капитан конечно видел "тонны" слюны, что я непроизвольно глотаю. И вдруг сказал нечто совершенно неожиданное:
- Ешьте.
Я опешил. На секунду подумал, что нас хотят отравить. Потом понял насколько глупа эта мысль с точки зрения логики. Руперт же вообще не думал. Тут же схватив куриную ножку жадно её запихнул в рот. Я сделал страшное усилие, чтобы не последовать его примеру.
- Что вы от нас хотите, сеньор капитан? - сказал я.
Капитан одобрительно усмехаясь моей выдержке, произнёс странную и бессмысленную фразу:
- Расскажи мне что ты делал в американском посольстве двадцать восьмого августа две тысячи шестидесятого года.
- Простите, сеньор капитан!
Его фраза была такой странной. Но почему-то беспокоила меня. Вроде бы набор непонятных и не сочетающих друг с другом слов, но что-то внутри задвигалось. Беспокойно и щемя душу. Что за дьявольское наваждение!
- Расскажи мне что тебе говорили в американском посольстве, мальтийский рыцарь по прозвищу Канис. Если расскажешь все. Я тебя отпущу. Вместе с братом. И денег дам. Мальта не далеко.
Я совсем смутился. Америка? Это же испанская колония за тысячи лье отсюда! Причём здесь это место?
- Я, я... - я запнулся не сумев договорить. Что-то начало буравить мозг не давая сосредоточится. Что за глупости! Тело начало непроизвольно подрагивать мелкой дрожью. Как от возбуждения перед битвой. И в холодный дождь, когда только холстина отделяет тебя от металла кольчуги, но не спасает от смертельного холода что он проводит к намокшему телу.
- Можешь не говорит, - сказал капитан видя мою реакцию, словно понимая всю глубину моего смущения и растерянности. - Напиши. Тебе не обязательно говорить. Это трудно вспомнить, я понимаю. Но в глубине ты все знаешь. И все помнишь.
- Эй там!
Он щёлкнул пальцами кому-то за моей спиной. И меня тут же усадили за стол, бесцеремонно отодвинув изысканные яства, сунув в руку перо и пергамент. Желтоватый и упрямо сворачивающийся в трубочку. Капитан тут же решил эту проблему, придерживая его положил на край тяжёлый кубок с восхитительным венецианским красным вином. Как человек живущий впроголодь я прямо нюхом чувствовал его вкус и мельчайшие пары аромата и букета что он издавал.
- Пиши, - сказал повелительно капитан. - Потом поешь. Вдоволь. Грести больше не придётся.
Что я мог поделать? Тринадцатифутовое весло и кусок небо в щели палубы в обмен на свободу и деньги? Получить свободу. С братом! Я начал писать. Сам не понимая, по прежнему дрожа мелкой дрожью я выводил странные символы. Не иначе как дьявол водил моей рукой:
"Двадцать восьмого августа сего года я был вызван с работы в американское посольство. Со мной хотел поговорить триллионер из США Альберт Росфеллер. По закрытому каналу связи. Дело касалось его дочери, которую похитили, вернее заперли в виртуальной игре под названием..."
Я писал какую-то непонятную фигню. Гусиное перо так и летало в моей руке, выводя каллиграфически правильные буквы. Но не успел я даже как следует начать. У меня что-то щёлкнуло в голове. Я поднял взгляд и понял причину изменения. За спиной капитана, словно призрак замаячило какое-то создание. С худым, почти кожа да кости, лицом. С печальными впалыми глазами в глубоких глазницах черепа. В балахоне мага. Маг сделал какой-то жест. И в этот же миг я все вспомнил. Удивительно. Мне даже не потребовалось время, чтобы очухаться. Как после сна. Раз и я все помнил. До чего же быстрая вещь человеческий мозг. Делая вид, что я буду писать дальше, я не мог побороть искушения. Дурацкая попытка, но она того стоила. Я встал скомкал папирус, швырнул его за плечо и прежде чем капитан успел что-то понять, схватил его за воротник, перетянув через стол и повалив, начал дубасить его по лицу. Им потребовалось секунд десять, прежде чем они вырубили виртуал и вернули меня обратно. Симуляция в этой гэбешной программе была на высшем уровне. Столь глубокие проникновения в подсознание вообще-то запрещены всемирной виртуальной хартией. Тем более запрещены такие манипуляции там, могущие вызвать психический сдвиг и многолетнюю депрессию минимум. Я успел увидеть в кровь разбитое от моих ударов лицо капитана Бабаджаняня, слабо надеясь, что он как истинный фанат своего дела не выключил ощущения боли в столь наглядной и реальной симуляции...
Очнулся я на столе. Привязанный толстыми ремнями. Рядом возились техники, но видеть их я не мог. Голову держал какой-то механизм. Не позволяя смотреть по бокам, только в белоснежный потолок с светодиодными панелями. Уроды! Ругался я мысленно.
- Ну как? Не вышло? Уроды! - сказал я громко, со злорадством, как мне показалось.
Тут же в обзор моего угла зрения всплыло лицо техника. Очкастый ботан, прямо ходячая иллюстрация с какого-то аниме про сумасшедших учёных в белых халатах.
- Ого! Крепкий у нас материал сегодня, - заметил он обращаясь к кому-то невидимому мной.
Второе лицо тут же всплыло рядом с первым. Этот был уже более приземленным. Длинноволосый. Похожий на хиппи. И без очков. Даже чем-то напоминал изображения Исуса-Христа.
- С юморком, товарищ, - подтвердил он.
- Облажались сосунки! Как там ваш Бабаджанян? Или это был лейтенант Удмуртов? А может, ты очкастый прыщ? - продолжал я, пытаясь вывести их из себя. Что в общем-то в моем положении было бравадой. Они могли меня достать и сделать что угодно. Чуть не сделали. Если бы не дошло то, сообщение. Из трех букв. Га-Ноцри взломал их систему и предотвратил моё признание. Интересно, теперь, как долго до них будет доходит, что у них в системе что-то неладно. И поселилась, чудовищная электронная бяка.
- Ненормальная реакция, - констатировал ещё один голос. - Должен быть получасовой шок. У него крайне высокий соматический барьер.
- Да нет, у него никакой высокой соматики! Он как супергеймер даже более воспримчив, чем обычные клиенты! - отозвался очкастый. Они по прежнему игнорировали мои слова. Словно врачи, которые не обращают внимание на то, что болтают пациенты под наркозом.
- Есть. Он понял лажу и нейрограмма пошла вниз. В аккурат здесь. Чем ещё ты это объяснишь тогда?
Оба лица куда-то уплыли. По видимому, смотреть "ушедшую вниз нейрограмму". Я начал думать что делать. Но ничего придумать не мог. Это было безвыходное положение. Пока им не надоест или пока они не решат, что выжали из меня все - мне не уйти. А когда они узнают о прививке. То уйти мне не удастся вообще. Обычных людей с такими знаниями не оставляют в живых. Максимум какая-то виртуальная тюрьма с гибернацией, говорят есть такая на камчатке для секретной службы. А скорее всего меня банально кокнут.
Га-Ноци, Га-Ноцри проклятое разумное виртуальное существо из проклятой игры! Что мне делать? Спаси меня!
- Может попробовать "подвалы святой инквизиции"? - предложил неожиданно голос хиппи.
Черт! А я думал он из них самый добрый! Как же!
- Да ну на фиг. Ребячество! - отрезал тот что не показался вообще. - Интересный материал. Нам бы "поисследовать" его. Тут что-то не так. Никто не держит "галерного раба". "Весту" могут. И даже "пришельцев". Но "галерного" на моей памяти никто не выдерживал. Здесь явно что-то не так.
Умный черт! Наверняка "чёрный пояс программирования", обычно так называют супер программистов. В России их несколько десятков всего. В Китае сотни. Я начал его опасаться. Хиппи не такой уж продвинутый, да и очкарик всего лишь на подхвате. Самый важный и умный - этот. Лицо которого я так и не увидел. Если он попробуют следующую симуляцию с глубокой блокировкой памяти я смогу снова войти в контакт с Га-Ноцри. Он должен найти какой-то выход. Он супер компьютеризованный разум. Какой выход - без понятия. Выбить им освещение или гробануть на это здание самолёт. Что угодно, что могло мне помочь выбраться. А там попробую добраться до посольства. Хоть американского, хоть голландского. Фантастический побег, если вообще возможен.
- Давай тогда "тысячелетнего узника" попробуем?
Голос очкастого. Что за хрень интересно? Несмотря на такую опасность, мне было любопытно, что они попробуют в следующий раз. Такие реальные симуляции запрещены для публики. И судя по гребцу не зря. Я до сих пор не отошёл от идеи что я - мальтийский рыцарь и у меня есть брат по имени Руперт. Они даже не потёрли эти фальшивые воспоминания, словно мусор зависшие в мозгу и подавленные теперь моей настоящей личностью. Уроды, гребанные! Как можно так калечить человеческую память и сознание...
Пока я так ругал их всеми плохими словами что знал, они включили следующую симуляция для взлома данных из моего мозга. Я снова нырнул в небытие и проснулся...
- Вы помните за что вы сидите?
Я ожесточённо потёр виски. Голова почему то немного побаливала. Дурацкий вопрос! Конечно не помню. Я знаю! Знаю, но не помню.
- Не помню, - зло и вяло ответил я, человеку в голубой рубашке с закатанными рукавами. Журналист. Древняя профессия. Сто лет не видел так одевающихся людей. Наверное с Земли. Прилетел бог знает сколько световых лет, чтобы взять это интервью.
Он от удивления раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но я опередил его:
- Я знаю, за что сижу.
- И за что же?
Его осторожный тон и покашливание не могли меня ввести в заблуждение. Конечно он тоже знает. Может даже видео смотрел. Древнее тысячелетнее видео.
- Говорят, я убил каких-то людей на каком-то острове в Скандинавии. Семьдесят человек.
- Детей. И не семьдесят, а шестьдесят девять - поправил он меня, почти уверенный что это уточнение меня разозлит ещё больше.
Я не разозлился. Зачем? Тысячу раз это уже слышал.
- Да, детей и взрослых тоже.
- Вы это не помните? - задал он вопрос с притворным, а может и нет, удивлением.
- А вы как думайте? Может человек помнить что было тысячу лет назад, если память не может держать даже события двухсотлетней давности?
- Ну, долговременная память человека очень цепкая. Насколько я знаю. Последние исследования в этой области...
- Сколько вам лет? - перебил я его насмешливо.
- Сто шестьдесят два будет. В сентябре.
- Тогда нечего рассуждать. Я не помню это. Даже не помню когда меня на "Висконсин" перевезли. Есть вирт-видео. Сто раз это видел, но ни так и не разу не вспомнил. Словно чужое кино смотришь. И валяйте уже спрашивайте, зачем вы пришли. У меня нет времени.
- Если у вас нет времени, то его нет ни у кого.
Это замечание меня взбесило. Сукин сын. Ещё издевается.
- Охрана! Конец интервью! - я поднялся.
- Погодите! Погодите! Я не имел в виду что-то...
Я его простил. Ну и его. Идиот. Молодой ещё. полторавека только.
Он почти час ещё задавал мне вопросы. Тупые и одни и те же, что я уже сотни лет слышал. "Как вы не сошли с ума, сидя в тюрьме тысячу лет?" "Разве это возможно?" Ну и прочую хрень в этом роде. Не догоняет чувак, что ты не помнишь с течением времени. Мне дали пожизненное в далеком двадцать первом веке. За убийство каких-то детей в Норвегии. Ни черта не помню это. Какой-то терракт, говорят. Ещё на Земле я досидел до глубокой старости. И к концу моей никчёмной жизни придумали лекарство от старости. Курсы полного омолаживания. И понеслось. Какое-то время в обществе шли ожесточённые споры, нужно ли убийцам отсиживающим пожизненное давать эти лекарства и проводит этот курс омоложения. В конце концов, когда я уже был почти на грани смерти, принят был закон, по которому и таким как я это полагалось делать. Так я просидел ещё пару сотен лет. Потом ещё. И ещё. Потом тюрьму для таких как я перевели на дальнюю колонию у Звезды Барнарда. Ну чтобы убийцы не жили рядом с нормальными. Вот так я стал тысячелетним узником. К счастью, память человека имела пределы. Больше чем двести-двести пятьдесят лет человек не мог помнит. Вся стиралось на фиг. Хотя были чудики что утверждали что помнят. Но это были обычные обманщики. Мозг не мог такого вынести и придумал такой защитный механизм. Механизм забывания. На Земле люди делали кучу видео, чтобы себя не забыть. Рождаемость была сильно ограничена. И знакомится можно было до бесконечности. Многие даже не помнили на ком они были женаты. Моя жизнь разделились на несколько периодов. Я "умирал" и "воскресал". Говорят первые двести лет, я был известным писателем-сценаристом. Писал в тюрьме. И много. Сотни фильмов сняли по моим сценариям и кучу компьютерных игр. Потом я ударился в Буддизм и философию. Потом в "Роботизм". Это такая новая религия. Я это правда не помню. Ни кино, ни буддизм, ни даже Роботизм. Я даже сбегал из тюрьмы несколько раз. И тоже не помню. Но говорят побеги были неудачные. Роботы охранники все равно ловили. В общем засада. С такой колонии вообще не сбежишь. Тем более атмосфера снаружи не пригодна для дыхания. Планета со зверскими условиями жизни. Холод собачий на одной стороне. А на другой жара вулканическая. Приливной захват планеты привёл к такому причудливому климату. Планета почти на вращается и всегда обращена одной стороной к Звезде. Потолок моей камеры делается прозрачным по желанию. И эту картинку можно наблюдать в живую. Я на неё смотрю, когда хочу о чем-то подробно думать. Помогает мне. Уже в привычку вошло.
Когда журналист поднялся чтобы уйти и наконец оставить меня в покое, он внезапно остановился.
- Ну что ещё? - сказал я вяло. Задолбал он меня уже. По фене с ним даже не поговоришь. Сто лет назад журналисты были по интереснее.
- Вы можете кое-что рассказать?
- Что?
- Об одном дне из вашей жизни в прошлом, в двадцать первом веке. Двадцать восьмое августа две тысячи шестидесятого года. Вас вызвали в американское посольство.
Я покрутил пальцем у виска.
- Вы с ума сошли. Я не помню события тысячелетней давности!
- Помните. На Земле недавно было проведено новое исследование. Вы об этом просто не осведомлены. Поэтому я и спрашивал. Я обещал провести для учёных неврологов этот эксперимент. Ради этого я собственно и здесь. Персонально. Разумеется если вы согласны. Память в ваших руках. Вернее вы не способны добраться до этих участков, но уверяю вас, ваши руки все помнят. Согласны провести эксперимент.
Я пожал плечами.
- Валяйте если это не больно. Самому интересно вспомнит, что я в этот день делал.
- Отлично. Все очень просто. Закройте глаза. И мысленно пишите рукой в воздухе. Мой встроенный комп будет визуализировать ваши мысли.
Какая хрень. Я ему не верил. Но решил подыграть. Закрыл глаза и начал водит рукой словно писал что-то в воздухе. Минуту я так дурачился и уже хотел было прекратить, как неожиданно задрожал мелкой дрожью и рука сама начала писать. Вполне осмысленно. Я от удивления открыл глаза но рука не переставала писать в воздухе, светящиеся красным, символы:
"Двадцать восьмого августа сего года я был вызван с работы в американское посольство. Со мной хотел поговорить триллионер из США Альберт Росфеллер. По закрытому каналу связи. Дело касалось его дочери, которую похитили, вернее заперли в виртуальной игре под названием..."
Удивлению моему не было предела. Я даже начал смеяться. Вот это да! Теперь можно что угодно вспомнить, таким макаром!
Но в следующий момент, моя улыбка сошла на нет. Я увидел за спиной странную тень с печальными глазами Пьеро и в древнем балахоне мага. Очкастый "журналюга" одобрительно улыбался и не видел, как появившаяся сзади фигура вдруг коснулась его головы и он тотчас брякнулся, словно его огрели кувалдой по затылку.
Я все вспомнил. Тут же. И опять с мусором в голове от "тысячелетнего узника". Бог мой! Это причиняло боль! Почти физическую боль! Как это можно вынести. Ещё два десятка таких фальшивых жизней и я сойду с ума! Как ярые бриллиантовые геймеры в конце концов сходят с ума.
- Вытащи меня отсюда, маг! - обратился я с неподдельной мукой в голосе к этому разумному вирусу, роботу и ещё чему-то, чему в нашем человеческом языке ещё не было названия. Вытащи!
- У нас мало, времени, Игрок, - сказал Га-Ноцри, глупейшая констатация факта, словно я это не понимал. - Я задержал выброс системы, но они сейчас сделают его принудительно.
- Сколько?
- Две минуты, - лаконично ответил он.
- Ты можешь меня вытащить из здания? Сколько там охраны? Можешь взять под контроль их систему?
- Это мало что даст. Компьютерный контроль здесь не абсолютный.
Ну да! Матушка Россия. Мы же постоянно отстаём. И это сейчас помеха. Из американской мы бы ушли с помпой. С японской нас бы даже робот-вертолёт увёз бы. С таким-то взломщиком. Богом из машины! Или богом в машине, как эту электронную "тварь" можно было назвать.
- Тогда сделай что-то! Не стой просто так.
- Я уже поднял с базы ВВС в двадцати километрах отсюда несколько боевых дронов, игрок. Подлетное время - шесть минут тринадцать секунд и сорок девять миллисекунд. Когда проснёшься, я разблокирую ремни. Постарайся продержатся пока я не пришлю робота. Он не далеко в коридоре, я взял его под контроль.
- А что дальше?
- Я буду блокировать двери и открывать их по мере надобности. У них есть ручной режим открывания, но это требует времени. У этого здание есть подземный выход к метро. Робот покажет дорогу. А дроны отвлекут охрану на достаточный промежуток времени. Кроме того...
Я вскинул руки, в знакомом до боли жесте Кляйна. Заразительный жест:
- Не надо все объяснять. Давай действуй.
Я вспомнил обо очкастой братии мнемо-техников гэбухи. Я был по настоящему зол. "Ух, у меня попляшете, ботаны хреновы! "Мозгоковыряльщики"!...