***

Короткое предисловие от публикующего (а как еще себя назвать?...):

Текст, который вас ожидает, был найден на ноутбуке. Вернее, то был моноблок, выброшенный кем-то на помойку - именно там я его случайнейшим образом откопал. Устройство оказалось во вполне себе рабочем состоянии, что меня удивило до крайности; и оказалось не запаролено, что меня до крайности обрадовало.

Прочистив экран спиртовыми салфетками, - все же вонял моноблок ужасно! - я принялся изучать содержимое. К моему очередному удивлению, жесткий диск был практически пуст, если не считать папку с парой десятков музыкальных композиций (разного качества) и обычного "pages"-файла прямо в центре "рабочего стола".

Собственно, его-то вы и будете читать.

Теперь, насколько понимаю, нужно объяснить причины, побудившие меня предать публике, - пусть и небольшой, - тайны человека, которого я никогда не знал.

Причины эти банальны: мне показалось одновременно забавным и полезным вынести на суд все наблюдения очень своеобразного ума над самим собою. Особенно, если учесть, что данные записи вряд ли предназначались для публикации, что, в свою очередь, означает одно - эти записи искренни, потому как появлялись без упования на оценку со стороны. Сколько бы ни говорил автор о желании послать свое сочинение в печать, я склонен думать, что он бы этого не сделал.

Итак, желание забавной пользы побудило меня опубликовать данный текст, но не только лишь оно. Мне бы хотелось, пускай и посредством файла, хотя бы каким-то образом сохранить этого человека, так сказать, оставить его отпечаток во времени. Я честно полагаю, что он заслужил.

Быть может, некоторые читатели хотят узнать мое мнение о характере автора?

Так вот, у меня его нет.

Но есть желание - не судить этого человека.

"Да как же такого не судить?!" - спросят многие.

Не знаю. Как-нибудь.

Просьба держать в уме: все ниженаписанное не является точкой зрения публикующего. И употребление наркотиков и прочий гадостей, понятное дело, вредит здоровью и всячески запрещено.

***

Вместо предисловия:

...А впрочем вижу, что лучше не извиняться. Сделаю, как умею, и читатели сами поймут, что я сделал лишь как умел.

Ф. М. Достоевский "Братья Карамазовы"

..."Вы литераториего друг,напечатайте,т. к. это интересно"... (Дальше женскиерассуждения на тему "о пользе чтения", пересыпанные пятнами от слез.)

М. А. Булгаков "Необыкновенные приключения доктора"

Расскажу о странном человеке. Расскажу о человеке, похожем на плывущее по ветру облако в пустом ночном небе.

Юмэмакура Б. "Оммёдо"

И, наконец, еще одно (с половиной):

...Не представляют собой ничего, ничего, ничего; несомненно, они не достигнут ничего, ничего, ничего...Мы с легкостью издевались надо всем, ничего не было для нас святого, мы все оплевывали... мы представляли собой чистый нигилизм, и нашим символом являлось Ничто, Пустота, Дыра

М. А. Можейко

Колебание - естественный порядок мира

Манифест кого-то там

Часть 1. Анамнез

...Однако ножка Терпсихоры

Прелестней чем-то для меня.

Она, пророчествуя взгляду

Неоцененную награду,

Влечет условною красой

Желаний своевольный рой.

Люблю ее, мой друг Эльвина,

Под длинной скатертью столов,

Весной на мураве лугов,

Зимой на чугуне камина,

На зеркальном паркете зал,

У моря на граните скал.

А.С. Пушкин, "Евгений Онегин"

...тую.

***

...Вы спросите: когда у меня это началось?

Что ж, я могу дать ответ. Мне было года четыре. Да, четыре. Был один из тех дней, когда родители оставляют своего крохотного ребеночка на молниеносное время одного, предоставленного самому себе. Чем занимаются дети? В лучшем случае не взрывают дом и не отрезают себе по неосторожности члены. Однако в тот день ничего буйного я не делал. Я чем-то занимался, чем конкретно - уже и не упомнить, ибо сознание наше тех по-настоящему детских времен подобно сознанию вдупель пьяного человека и воспроизвести по памяти всю фабулу событий из раннего детства невозможно, к сожалению или к счастью. Тем более, что в моем случае спросить не у кого.

Значит, был обычный день. Я остался на время в одиночестве. Или же я только-только проснулся после обеда. Включил телевизор. И на одном из каналов я, четырехлетний мальчик, увидел ее. Здесь, наверно, вы нарисовали себе жуткие и чудовищно извращенные виды. Но нет, я увидел весьма банальное зрелище, которое не произведет на большинство людей сколько-нибудь серьезного эффекта. На большинство так называемых нормальных людей.

Итак, в телевизоре лежала женщина. По-видимому, это был какой-то фильм, его отрывок и я попал на конкретный эпизод. Женщина лежала около кровати с расписным покрывалом (да-да, я помню даже покрывало, уважаемые!). Она лежала на полу. А кровать стояла в комнате. То была комната весьма приятно и богато, но чуть сверх меры заставленная, комната красивая с обоями цвета слабого-слабого кофе с молоком. Женщина же лежала на полу. Возможно, до этого ее кто-то ударил, или же она очухалась после бурной ночи, или же в исступлении после очередного раздора со своим хахалем бросилась на пол, да так и осталась там лежать,- кто знает. За все прошедшие десятилетия, в век информации, за все свои просмотренные фильмы, ролики, статьи, сюжеты, обзоры, киноальманахи разного качества и содержания, за всю свою жизнь я не сделал попытки найти то кино с той прекрасной незнакомкой.

...Она лежала на полу рядом с кроватью. Сколько именно она лежала я не помню, в какой позе тоже, просто лежала и все. Потом она привстала. Ее кудрявые, химически-пышные волосы, длинные волосы, русо-темные спадали на ее тело. Такие знаете волосы и прическа родом из девяностых. Женщина была одета, все целомудренно. Как я упомянул выше, сцена была насквозь, до упора банальна. Женщине было лет...Не могу точно сказать. В том детском возрасте все люди старше десяти воспринимались как взрослые, а уж моей первой фантазии было явно за двадцать. Ее лицо чем-то напоминало лицо Шерил Ли (она же нетленная и вечно мертво-живая, как шредингеровский кот, Лора Палмер), но только не представляйте сейчас Шерил Ли! Это я так, привел наиболее подходящее сравнение, чтобы картинка получилась достоверной и детальной. Нет, у той моей женщины черты были чуть другие...Их я уже в деталях не припомню.

Значит, женщина привстала. Верхнюю половину туловища, кроме головы, о которой сообщил чуть выше, то есть грудь, плечи, шею, - мое сознание (но как я сейчас знаю, вовсе не оно, о нет, точно не оно) в памяти не оставило. Что же касается нижней половины, то, уважаемые, здесь я все помню четко. Ох, как же четко я все помню, уважаемые вы мои!

Так как фильм был родом из девяностых, как и ваш покорный слуга, то кадр имел слегка желтовато-оранжевый цвет (ну раз уж мы помянули несчастную Лору, то давайте приведу в пример сам ее сериал, как пример самого хрестоматийного кадра девяностых годов, с оранжево-сочной пленкой). Моя женщина была одета... Я сказал моя? Извиняюсь. Та женщина была одета в лосины или какое-то подобие рейтуз. Но, скорее всего, лосины, да. Черные лосины облегающие ее стройные ляжки, с приятными мягкими бедрами, переходящими в колени, голени и кончающиеся обольстительнейшими, прекраснейшими... Но по порядку.

Женщина присела на край кровати. Помню, как она взяла с покрытого узорами покрывала какие-то палароидные фотографии (что там на них запечатлено - не суть важно). Она смотрела на фотографии молча, со спокойным лицом, а на другом конце экрана сидел мальчик, неотрывно обгладывающий взглядом, невинным и чистым, взглядом, не знавшим греха и вкуса запретного плода...

Мальчик глазел на ее ноги.

Точнее я глазел, да. В свете оранжеватой пленки ее ножки имели слегка оранжевый оттенок, я помню венку, проступившую на правой ножке, которую женщина закинула на левую. Ее аккуратные пальчики правой ступни свободно висели в воздухе, левые лежали на полу. Аккуратные пальчики были покрыты восхитительным красным, ярко-красным лаком. Они походили на сладчайшие леденечики, на конфетки, которые только и ждали, чтобы их посасывали, полизывали, целовали, гладили, массировали, прикасались, ласкали, и наслаждались ими... Она небрежно поигрывала пальчиками, качала вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Я помню, как в тот день в голове словно что-то стрельнуло, будто пуля прошибла мой лоб, будто алмазная пуля пробила мое сознание насквозь, оставляя после себя незамутненный след и зияющую дыру. Испытанное и, самое главное, осознанное вожделение окутало мой разум плотной дымкой, мягкой и сладострастной.

***

Сегодня почему-то Валентин Валерьянович возился дольше положенного. А я к тому же приехал пораньше, поэтому вот сижу, жду битый час. Каждая минута ожидания похожа на тонкую струю из водяного пистолета. Струя бьет прямо в мой желудок. Струя состоит из страха, от которого крутит внутренности.

Потому что, когда врач-онколог задерживается с пациентом - это почти никогда не показатель чего-то позитивного. Ей снова хуже. И сейчас Валентин Валерьянович пытается найти очередной способ продлить существование своего пациента. Или же пытается максимально обтекаемыми словами, всевозможными эвфемизмами сказать моей тете одну мысль: "Мы сделали все возможное, но ничего не помогло. Приведите свои дела в порядок, поговорите со своим странным племянником, он, похоже, тяжело это воспримет. Вы скоро умрете, Ангелина". Или как-то так. За точность слов я отвечать не могу, но вот врачебную интонацию, его голос я смог воспроизвести в своей голове достоверно, уверяю вас.

Вэ-Вэ, как я его про себя называю, наконец, вышел из палаты. По его лицу я понял, что мои догадки были верны с точностью до девяноста девяти процентов. Я задал один вопрос: "Сколько осталось?".

Он посмотрел на меня из-под своих очков-хамелеонов. Надо сказать, что по-доброму так, по-отечески посмотрел. За два месяца, что мы с тетей обитаем здесь,- если ваш ближайший родственник или ближайший человек попадает в подобное место, то вы будете обитать там вместе с ним, никуда не денетесь,- так вот, за два месяца, что мы тут успели промучиться, мы очень близко познакомились с Вэ-Вэ и он знает про меня все. Ну почти все, если вы понимаете.

- Месяц, - ответил врач, - В лучшем случае полтора. Максимум два. Это если она останется здесь. Больше...ничем не могу помочь.

Он потрепал меня по плечу и утопал в следующую палату. А я уставился в белую дверь от частной палаты лучшей и самой дорогой клиники на тысячи километров вокруг. Мне предстояло открыть дверь и зайти. Снова сделать вид, что мне не больно, что я полон сил, что не издыхаю отчаянием, снова увидеть чахнущую тетю, платок на ее голове, бледную, сухую кожу, увидеть коктейль из посмертного отчуждения с щепоткой смирения в глазах. Самое страшное - это выражение лиц таких людей. Я не буду лукавить: мое сердце кричало от страха, ком в горле сдавил дыхание. Но зайти я обязан.

***

Значит, тетя. Родители мои в тот день, когда я увидел прекрасную незнакомку, так и не вернулись. Автокатастрофа. Все обыкновенно: пьяный отец, который привык, что закон ему не писан, ибо он принадлежал к той касте в нашей стране, которая сама же законы и пишет,- так вот, водитель папани в тот день сам запил и на работу не вышел, посему the batya решил отвезти мою маман самолично с вечеринки у давнего друга семьи (по совместительству - мэра города, ныне - отсидевшего, все как полагается). Гололедица, встречка, грузовик, кювет, два трупа, сиротка сын.

Но не спешите сопереживать мне! И умоляю, Азатота ради, не жалейте меня. Ох, вы и близко не представляете насколько меня не нужно жалеть! Сиротка сын унаследовал три квартиры, огромный особняк, солидный счет, прочее материальное по мелочи, широченный круг знакомых. Да и в детский дом не загремел: ТУТ СТОП недавно овдовевшая, кровная тетя по линии maman, Ангелина Афанасьевна, взяла меня под свое аппетитное крылышко.

И коль скоро мы говорим о тетушке, то она у меня не промах. Вообще, должен признать, что родня у меня крутая. Во всех смыслах. Жаль, что вся мертвая. Ну кроме тетки. И сестры какой-то, седьмая вода на киселе. Как-нибудь ниже расскажу об этой своей двоюродной сестре и ее родителях. Мы пару раз с Ангелинкой помню захаживали в эту т.н. "нормальную" семью.

Короче тетя моя каким-то чудом,- ну вы понимаете, чудом да, это чудо я потом не раз познал на себе,- основала сеть салонов красоты, потом тренажерные залы, фитнес-клубы, вроде бы касалась могильного бизнеса, потом принялась за продуктовые магазины, влезала в политику (все тем же чудом, ну вы поняли), а потом она достигла такого уровня благосостояния, что деньги просто были, появлялись сами собой, и являлись само собой разумеющимся фактом, вся сливочная публика города ее знала, у нее везде имелись связи, от ее внешности у мужиков, да и не только, текли слюнки, набухал пах, крепли сосочки,- в общем, тетя была полноценной единицей.

И вот поди ж ты, однажды замужняя, рано потерявшая своего благоверного, тетка более никогда не отдавала свое сердце никому. Несмотря на стаи мужчин, мужиков, мужичков, мужчинок, которые вились вокруг нее, увивались хвостом, заливали медовые речи и порой,- вот уж диво!- доказывали что-то делом, несмотря на сонм этих подпевал, альфонсов, транжир, алкашей, плевколизов (я в буквальном смысле сейчас, вот прямо плевколизов), богачей, нищебродов,- несмотря на них всех, Ангелина Афанасьевна К. пребывала одна, в истинно благороднейшем одиночестве. Своих спиногрызиков она не настругала. Почему? Откуда ж я-то знаю. Душа женщины - потемки. Душа богатой, по-умному самодостаточной, красивой женщины - потемки вдвойне. Она была настоящим человеком в высоком замке и плебейскому люду оставалось бродить вокруг него, мерить землю, да и только.

А я в этот замок попал. По праву рождения, по праву родства выиграл счастливый билет. Ну то есть счастливый-несчастливый билет, ведь мои papa и maman почили. Я остался один. С кучей ништяков на руках и туманным будущим. Влетел в лоно величественного дома, не совсем Ашеров, но где-то по каким-то критериям близко, да. Тетушка без лишних слов, буквально через неделю после похорон устроила все так, что я переехал к ней, в элитную часть загородной части города. Имущество заморозилось до моего совершеннолетия, тетка выступала опекуном, я начал жить с ней.

***

- Опять апельсины? Чего ты их все таскаешь, объясни мне, дурачок? Что за традиция идиотская - тащить цитрусовое в больницы!

- Такая традиция, я-то что могу поделать?

- В "Крестном отце" они символизировали смерть.

- Ай. Не произноси это слово!

- Какое? Отец?

- Нет.

- Смерть?

- Его! Не надо. Как-то в этих стенах оно звучит ни разу не смешно. И страшно.

- Ой, сладкий, тебе страшно от слова. Ну если я могу помочь тебе с этой проблемой - только скажи. Но подождать придется, когда морфий подействует, уж извини.

- Все, все. Ты победила, как всегда. Отстань.

- Лучше бы другое взял...

- По правде говоря, мне кажется, что тебе бы это запретили, но твои желания для меня - почти закон, ты же знаешь, Ангелин.

Я положил разные эти дурацкие конфеты, икры, остальные деликатесные и не очень продукты, апельсины, ага, да, в огромный палатный холодильник, набитый и так до отказа, достал "сладенькое": мощнейших размеров фаллоимитатор, вибратор с отростком для клитора, секс-машину-чемодан (в ее ситуации это оптимальный способ при минимуме движений с ее стороны), анальные шарики, смазки и разогревающие крема, несколько хреновин, о предназначении которых я и не догадывался (брал по списку, данному тетей), журналы, латексные маски (ой, не спрашивайте), планшет с активированными подписками на лучшие порносайты. Браузер мне настроили так, что одним "тыком" тетушка оказывалась на нужном сайте или в элитном, дорогущем веб-чате для женщин, где аполлоноподобные ребятки и афродитные девчоночки только и ждали, когда получат возможность ублажить виртуальную клиентку. Короче, full pervert jacket.

- Ага, так-то лучше! Вечером будет чем заняться. И гости не соскучатся.

- Какие такие гости? - был я в недоумении. Но, конечно, все понял. Это был такой переспрашивательный вопрос из разряда дебильных. Когда ты все понял, а переспрашиваешь зачем-то.

- Сегодня к полуночи я вызвала двух молодых людей для хорошего времяпровождения. Пришлось накинуть каждому по тысчонке за часик, когда они узнали мою ситуацию детальнее.

- Ангелин, давай ты только это...Без фанатизма, ага? Я тебя еще живой хочу видеть.

- Ой, хватит занудствовать! Лучше бы массажик мне организовал, дикарь неотесанный! Растила тебя, растила и все впустую, как посмотрю.

Это она шутит. Ваш покорный слуга человек очень воспитанный и "отесанный", он уже пару минут к ряду сидел и гипнотизировал пальчики с черным маникюром, вылезающие из-под одеялка. И он сам хотел вот-вот приступить к массажу без всяких нагоняев!

***

Короче, жизнь моя, как вы, пожалуй, могли догадаться, с самого детства пошла не совсем ровно, однако же интересно. Родители пару годиков поукрывали тонким флером далекие уголки моего сознания, поисточали специфическое амбре, да испарились где-то в глубинах меня.

Я с легкостью обеспеченного, почти здорового ребенка влетел в круговорот яркой и, надо сказать, сильной тетиной жизни. В каждом уголке огроменного тетиного жилища-замка ощущалась, что называется, полная чаша. Она взяла меня в достаточно ежовые рукавицы, в том плане, что грозно следила за моей дисциплиной, за моим воспитанием, за моей учебой, за моим состоянием голода,- ей богу, не уступала настоящим матерям с вопросами ел ли я.

Рос я рос, но тот давнишний всплеск томления отнюдь не забылся за общей круговертью жизни и вереницей событий.

Удовлетворять инстинкты я начал что-то около пяти лет. Ох, я помню те времена: садик, тихий час. Все спят. Или делают вид, что спят. Тишина. А я же...

...К сожалению, по цензурным соображениям, вряд ли я могу в наши скрепно-великонравственные времена описать некоторые эпизоды прошлого.

Как показала практика, худший вид цензуры для писателей - это самоцензура многочисленных редакторов, стыдливая самоцензура интернет-изданий. О времена!

Простите уж меня.

Возможно, когда-нибудь, потом, гораздо позднее. После...

А пока...

***

Когда вышел из больницы на свежий воздух, то понял, что проголодался и что начинало вечереть. Погода стояла райская, тепло, хорошо. Тепло как бы не жарко, а вот именно когда тело не ощущает дискомфорта от окружающего воздуха, когда ты выходишь в рубашке и шортах на улицу, а мир принимает твое тело в себя. Сейчас лето и я в полной мере наслаждаюсь этим великолепным временем года! Когда девушки, начинающие формироваться в спелых и вкусных женщин, когда сами женщины щеголяют по городу с оголенными частями тела,- ну не это ли счастье, не это ли явление прекрасного? Босоножки, туфельки, платья, юбки, шорты, топики, рубашки и проч. проч. - услада для глаз и духа. Тем более после больничных видов.

Да, наверное, кто-то задался вопросом: что еще за египетские стопы? О, это первооснова науки футфетиша, цемент всесвязующий. Есть несколько типов ступней. Наиболее распространенные: египетские, римские греческие. Гурманы слыхали про германские, кельтские, скифские. Но это, конечно, м-да... Также различия в высоте подъема, в длине пальцев, ногтей, в цвете маникюра. Различны и предпочтения по запахам... В общем, по порядку.

Египетский тип ноги. Мой фаворит. Пальцы идут в порядке убывания от большого к мизинцу, наискосок под легким углом. Да, пальцы на ногах, вроде как, нумеруются. То есть большой и мизинец именуются по аналогии с руками. Но вот указательный, средний, безымянный нумеруются (первый, второй, третий соответственно). И все же позвольте я буду величать пальчики обычными словами, унижать женские стопы цифрами - гадко. Возвращаясь к теме: в египетской стопе самый маленький - мизиньчик, потом безымянный, он повыше; средний еще выше, указательный чуть меньше большого и, наконец, самый крупный и длинный - большой палец. Венец короны, так сказать. Такая ножка и выглядит гармонично, и удобна, и приятна, и красива. Все ровненько, все выверенно. Конечно, в расчет идут пункты и помимо размера пальцев, но первооснова - тип ноги. Если я вижу египетскую, то пол дела для меня сделано.

Римская. Вот тут сложно и на любителя. В чем отличие от египетской: большой, указательный и средние пальцы ноги примерно равны, далее безымянный с мизинецем резко меньше. Иначе говоря, пальцы идут почти по прямой линии. Звучит так себе, но такие ножки способны приобрести лично для меня некую красоту при должном уходе. Я знавал одну мадам, о которой, возможно поведаю ниже, с римскими ножками. Она держала их в безупречном состоянии, следила за маникюром, за их чистотой, любила различную обувь, особенно туфли на высоченных каблуках, обожала колготки с вырезом на пальчиках, была раскрепощенной и во всех отношениях шикарной. Но в один черный день мою мадам насмерть переехала машина. Опять машина, да. Не везет мне как-то в жизни с механизмами, в которых есть двигатели внутреннего сгорания.

Греческая. Своеобразный треугольник получится, если обвести контур ноги. Самый длинный - указательный палец, потом идет большой, далее средний, безымянный и мизинец. Бывает так, что большой и средний одного размера и это фигово. Простите обладательницы таких стоп, но это мое субъективное мнение. Многим, я знаю, нравятся именно греческие и я целиком понимаю и принимаю их выбор. Но это не для меня.

Что же до германской, кельтской и скифской...Первая это четыре пальца одного роста и один длинный большой; вторая - все одного роста и длинный указательный; третья - все одного роста и длинный средний. Судьба была ко мне благосклонна, посему подобного я не встречал. Если задел чувства обладательниц таких ног - excusez-moi!

***

Я пришел к себе домой, в ту квартиру, которую не сдавал и в которой обитал сам. После ужина, душа, я лег в постель, задумался.

Как мы проживали с тетей? Что ж, она продолжала много работать, но со всей ответственностью исполняла свои опекунские обязанности. Мы сошлись, непонятно почему, характерами с самого детства, с самого первого дня. Ее прямолинейность, сила, напор, решительность, смелость, ее жизнелюбие, доброта, любовь к черному юмору, хрипловатый, прокуренный голос, шикарные груди (не свои, да, но какая разница?!), ножки, в которые я влюбился с первого взгляда, ее светлые, длинные милированные волосы, широкие, карие глаза - я сразу почуял в ней родную душу и сразу у нас как-то заладилось. Я попал в руки охраны, сиделок, многочисленного прочего персонала, но они не отложились в моей памяти, они побыли в моей жизни до определенного периода, а потом испарились.

Ругались ли мы с моим опекуном? Такое бывало, куда ж без этого. Не буду вспоминать обыкновенные рядовые конфликты, какие-то небольшие перепалки, на почве всякой скучной бытовухи. Трижды в моей жизни тетя теряла самообладание и являла мне свой жесткий, лихой нрав, когда я поневоле вспоминал, что она-таки на секундочку владелица крупной почти бизнес-империи.

Первый случай. На радостях, что поступил в университет и получил права (ладно, вру, не получил я их, а купил, трижды завалил экзамен, ой ну и что?!), первым делом я нафигарился в каком-то клубе всем возможным, провел там отличнейшую ночку, а утром в разбитом, всячески опьяненном состоянии сел за руль (американец, пригнанный по заказу тетки, которая не верила что я сдам экзамен, посему на радостях от сдачи всучила мне ключи от авто с изображением мустанга). Лишь камерам-фиксаторам известно каким чудом я доехал до дома, ни во что не врезался, никого не сбил и не поранил. Но когда заезжал на придомовую нашу территорию, то таки вырубился и протаранил ворота, испортил газон, декоративные всякие грядки, сколол кусок фонтана, влетел в гараж, расколошматил пяток Ангелининых автомобилей и, накуралесившись, вывалился из своего мустанга. Влетело мне, как я понимаю сейчас с некоторой высоты лет, не за покоцаные железяки, а по совсем другим причинам. Я впервые видел, во-первых, такую злобу от Ангелинки, а во-вторых, слезы ярости и страха в глазах женщины, когда Ангелина вопила как свинья, бегая за мной по всему дому, по всем залам и комнатам, по двору, по этим самым газонам и грядкам с самым жестким своим хлыстом, который, по чести если, и не хлыст вовсе, а самая настоящая палка, блин! По градации жесткости хлыстов тетушка любимая выбрала самый хардовый. Примерно как в "Аллегории Силы", ага. Вот и получилось, что отведали этого хлыста несколько депутатов, один медиамагнат, да я! Только если первые по своему бдсмному желанию, то ваш покорный слуга совсем не по желанию! Белый рубец в четыре сантиметра от одного самого ярого удара до сих пор покрывает мой правый бок, помимо остальных легких шрамов. Догнать она меня, полупьяного и обдолбанного, не могла,- я долгое время занимался всяким боевым и небоевым спортом, на халяву посещал фитнес-центры теткины, поэтому весьма подвижен,- тогда она подключила вечно недолюбливавших меня охранников, которые меня отловили, сами наподдали, да к тому же держали за руки, за ноги, пока Ангелина безжалостно лупила. Всем говорю, что упал со сноуборда. А как иначе? Смешно, что отфигачила она меня так, что пришлось накладывать кое-где швы. В тот день врач долго выслушивал путанно-идиотские объяснения молодого почти пацана с перегаром и его шикарной опекунши.

Второй раз. Гребаный АлиЭкспресс, мать его. Не помню как попал на тот сайт, но от обычных категорий товаров я шустро по ссылочкам оказался в странной части ютюба. Шучу. В странной части этого АлиЭкспресса. Электроника, ссылка, щелчок, кухонные приборы, ссылка, щелчок, товары для взрослых, ссылка, щелчок, фаллоимитаторы, щелчок, ссылка, щелчок, куклы, щелчок, ссылка и вот я выбираю искусственные ножки, производство Китай. Наименования, конечно, те еще: "Лучшие Качества Ницца Фетиш Ноги, Поддельные Ноги для Обучения, Фут Фетиш Игрушки, Поклонение Ноги Игрушки Плесень, реалистичные Секс Куклы, Продукт Секса". Неймбрендинг как он есть. Или как вам такое: "Фетиш ноги поддельные ноги Мастурбаторы, женщина силиконовые Средства ухода за кожей стоп S для взрослых, Реалистичные кожи поддельные Средства ухода за кожей стоп карман киска продукты для человека". Поразило меня то, что ножки были сделаны очень, очень хорошо, до ужаса правдоподобно. Везде египетские формы, идеальные пальчики, даже морщинки есть, даже линии отпечатков! Не отличить от настоящих! А самое главное: там не что иное, как самое вкусное, - ступни по лодыжку. Но! Это было бы слегка банально. В эти самые лодыжки неведомые азиатские сумрачные гении вделали вагины (потом узнал, что это называется Vagankle). Загуглите. Иначе говоря, можно в буквальном смысле отыметь эту красоту. В другую пару ножек такого же гения мастера вделали влагалища прямо в ступни...Ладно, вы уже поняли, что через неделю я стоял на почте и принимал заказ. Две пары шикарных искусственных ножек с вагинами в лодышках и в ступнях встали мне в пятьдесят тысяч ре. Ерунда.

А вот не ерунда началась, когда я досыта насыщался этими приобретениями и не с таким фанатическим энтузиазмом, как обычно, реагировал на ножки Ангелины, ее подруг, других женщин из плоти и крови. А наслаждался я своими приобретениями воистину досыта, выжимал себя досуха прямо в отверстия ножек, пару раз конкретно натер себе причинное место, когда в особо возбужденный день накинулся на своих куколок без смазочной подготовки и резины. Пришлось потом сходить к врачу, недельку повоздерживаться. Она-то, мне кажется, и спалила меня, эта неделька.

Я им ведь имена дал! Вагины-в-лодышках называл Сакурой-чан. А вагины-в-ступнях величал Хината-тян. Почему японские имена? Иногда я воображал себе как бы выглядели продолжения этих ножек. Виделись они мне японками. Да хрен знает почему! Потому что на рекламных постерах АлиЭкспресса этого идиотского они висели рядом с какими-то японскими плакатами в лепестках сакуры. Я потом набрал кучу японской атрибутики, заказал настоящее кимоно одному знакомому, часто пребывающему в тех краях. Ангелина подивилась моему столь резкому увлечению восточной культурой и, видя мой интерес, подарила катану. Реальную. Настоящую. Раритетную. Можно резать бумагу на лету, я серьезно. До сих пор держу, вещь - офигенная... И сделаны ножки мои ко всему прочему в Китае. Как, впрочем, почти все в наше время.

Нарулил преотменную хай-фай стереосистему, виниловый проигрыватель и раритетные пластинки с церемониальными японскими ариями-песнопениями, надевал кимоно и накидывался на силиконовые (или из чего они там) ножки своих невидимых восточных подруг. Забыл сказать, что ноготки куколок не были накрашены в оригинале, поэтому я еще с удовольствием накладывал на них лак в соответствии со своим настроением. Хината в основном была черненькой, фиолетовой, француженкой (это когда основа ногтя и корешок естественного цвета, но нарощенный ноготок молочно-белого), Сакура же пребывала красненькой, малиновой, темно-бордовой (не розовой, ибо розовый ненавижу до мозга костей, но сакура же все-таки).

Короче, организовал себе тройничок: я, Сакура, Хината. Своеобразная шведская семья. Почти шведская. И почти семья. К сожалению, через какое-то количество близостей с левой ногой Хинаты, нога эта не выдержала и порвалась по всей длине ступни. Верите нет - я в тот день горько проплакал и пролежал в депрессии, мне мерещились ее полные боли крики, причем сука с воплями на японском, которые мой мозг почерпнул из анимэ и азиатского порно. Дошло до того, что мне во сне хотелось везти левую силиконовую ногу к врачам, которых я на коленях вымаливал спасти мою будущую жену. Врачи сказали, что сделать ничего нельзя. И потом я всю ночь хоронил левую ножку. Она лежала в гробу, на подушке где обычно лежат головы усопших, буддийский монах зачитывал православное прощание, махал кадилом, а вокруг стояли японцы и рыдали. Их лица покрывали квадратики, которыми покрываются в их порно гениталии. Гроб опустился под звуки внезапной волынки...Эта гребаная волынка потом все утро звучала в моей башке. Но я взял себя в руки. В конце концов, оставалась еще хинатина правая и обе сакурины. Разумеется, я стал проявлять осторожность в отношении своих пассий...Новые же я заказывать почему-то не захотел. Не знаю, это казалось мне изменой, что ли.

Видимо, какое-то там женское чутье подсказало моей тете, что с ее племяшей что-то не так. Инда по нашим с ней меркам (да, люблю выразиться повычурнее, ага). Уж не знаю, как она или одна из уборщиц нашла мои игрушки, ибо ныкал я их по всем правилам фетишиста, т.к. мое мужское чутье подсказывало, что лучше такое прятать. Но нашла. И ох что было! За плеть в этот раз тетка не хваталась,- на том спасибо,- катану я, опять же ведомый таинственным провидением в тот день, заблаговременно спрятал, но скандал закатила мощнейший. Из цензурного, в ход пошли такие тезисы как "неблагодарный гад", "распутная сволочь", "сраный кобель" (вот почему кобель-то, а?!), "подонок, проходимец, я все для тебя, а в ответ такое?! Чего тебе не достает, паскуда мелкая, мои больше не нравятся, да?! Что, на кукол потянуло, гаденыш?! Мои слишком морщинистые?! Или старые?! Ну извините, ваше гадское величество, других нет! Не нравятся - вали к чертовой матери, урод, скотина вонючая!...". Кстати, это был первый и последний раз, когда она выгоняла меня. Пусть и на словах. Я неделю положил на то, чтобы загладить вину. Загладить, да. Или зализать. Ну вы поняли. Я рассказал откуда их получил, что это вообще за хрень и как оно работает. Ангелинка, после того, как я навылизывал ее лапки до миллиметрика, поуспокоилась и таки пару раз наблюдала за применением так сказать приспособлений в действии. Но по мировой договоренности от искусственных игрушек я избавился в итоге. С болью, со скорбью, Сакура и одноногая Хината оказались на мусорке. Бомжей в наших краях не водилось, но дорого бы отдал, чтобы увидеть их реакцию при обнаружении подобного стаффа.

Однако же потом я познал, что такое женское лицемерие в чистейшем виде! Месяцев через несколько не помню как, я оказался в подвале, где случайно нарвался на куклу-мужика старшеподросткового возраста с причиндалом титанических размеров. И странный ящик. Если с куклой я понял (фигли тут непонятного), то вот ящичек разгадывал полчаса. Оказалось, что из него вылезает и залезает сменный фаллоимитатор, плюс имелась возможность подключить к питанию мультискоростной (так и написано на этикетке) вибратор. Ящик чем-то похож на футляр от сценического рок-оборудования. Вот так: ревнуют к невинным ножкам, а сами развлекаются с тридцатисантиметровыми членами. Кстати, кукла та мужская стоит, как я потом узнал, почти два миллиона ре. Я не скупердяй, да и сумма не ахти какая, но это, блин, перебор. Женщина, которая тратит по два ляма на куклу по определению может найти себе живого мужика. Живого и супер умелого! За два ляма можно найти самого изысканного мать его любовника на всей нашей жалкой планетке.

И третий раз, когда тетя мне устроила адуху и мы ко всему прочему лишились Лорда, нашего лабрадора. Этот третий, пожалуй, самый странный, несправедливый и обидный, черт побери! Пару лет назад я ездил в Германию. По делам, ну и погулять, развеяться. Бродил я там по улочкам города со звонким звучанием, пока не заблудился. И вот наткнулся на скромные серые двери где-то на окраине. На одной красовалась вывеска с многообещающим словом "feuerwehrzufahrt". Я черт его знает почему оно привлекло меня. Собственно говоря, это значит вроде бы "пожарная доступность", если верить переводчику. Но получается лабуда какая-то.

Пара слов о немцах: они крутые. Жаль, что Вторую Мировую замутили. Но эта нация имеет свойство, которое, на мой скромный взгляд, позволяет им быть не первый век в первых рядах на экономической и культурной передовой планеты: немцы ко всему подходят профессионально, по-деловому и организованно. Постройка ли автобанов, ведение ли бизнеса, производство лекарств, организация ли военных котлов, постройка ли танков или же утоление телесных влечений человека - все поставлено на высочайшем уровне, все делается хорошо, дисциплинированно. Иногда, конечно, именно, что, к сожалению, хорошо делается. За пару дней до этого я убедился, что найти узкоспециализированную домину на землях оrdnungа это дело одного часа. Про стандартных фей и говорить не будем.

Короче, я постучался. Дверь мне открыла дама-немочка, мы перебросились парой фраз, она окинула меня цепким взглядом, все моментально просекла, пригласила внутрь. Я как зашел, уже, в общем-то, понял, что занесло меня сюда не случайно. В гостевом коридоре стоял целый стенд с манекенами в разнообразнейших бдсм-костюмах.

Немочка была не чистой немочкой, а с турецко-восточными примесями, невысокая, красивая, безумно ухоженная, темноволосая, с татуировками на тренированных руках, с тонкими бровями, широкой улыбкой и в кожаном одеянии. Она являлась женщиной в самом соку, в цвете лет, ее зрелая красота и привлекательность моментом запали мне в сердце. Как я понял, она кого-то ждала, но клиент сказал, что задерживается на час-полтора. Чистое провидение! Я, не мудрствуя лукаво, предложил ей провести этот час-полтора с пользой. За несколько сотен евро моя программа составила: сеанс футфетиша, хэндджоб (нет, я напишу по-английски, на нашем это выглядит фигово, - handjob) в кожаных и медицинских перчатках, футджоб (включая секс с голенями и бедрами, когда ты производишь фрикции между сжатых женских ног), и обычные игры домины и саба (плохой раб, шлепки, служение, foot worship, все в таком духе). От плетки я отказался (см. выше, дурные воспоминания). Когда немочка увидела мою спину, то бережно провела своей холодной рукой по моим ссадинам, шраму и не без уважения произнесла: "Youre lucky. You have somebody who loves you to death!". Да, общалась она со мной на английском, когда поняла, что язык Гете и Шиллера для меня недоступен, к моему горю и стыду.

Мы завершили уплоченное время, но ее клиент все не появлялся. Я напросился на небольшую экскурсию по салону. Как оказалось, то была ее квартира, которую она приспособила для дела. Меня до глубины души поразила ее подготовленность, организация приспособлений, дизайн. Что там говорить, у нее имелись рассортированные ящички! В одном лежали клизмы, в другом - всевозможные наручники, в третьем - страпоны, и так далее. На каждом ящичке - подпись, где, что лежит. Мы бродили, беседовали. То как она из недавней надзирательницы-госпожи трансформировалась за минуту в обычную, нормальную, приятную и легкую в общении женщину - завораживало. Она провела меня на кухню, сварила кофей и попросила подождать, сама ушла принимать душ. Когда вернулась, я спросил чем она будет заниматься с опаздывающим клиентом. Она ответила "footfisting". Я даже переспросил. Да-да, футфистинг, подтвердила она. Через некоторое время раздался звонок, приехал ее клиент.

Осознав, что сейчас или никогда, я упросил ее посмотреть на это зрелище. Разумеется, не за так, а за мзду. Она сказала, что это нужно обсудить с клиентом.

Послышался очередной звонок в дверь, она пошла встречать гостя и вошел-таки этот опоздун-клиент, немец. Вот чистый немец, я думал таких не осталось. Рост под два метра, светлые, густые волосы, выбритые по бокам и зачесанные на бок, голубоглазый, с четким, правильным матово-гладким лицом, скуластый, с мощным подбородком, в дорогущем одеколоне. Во взгляде сталь, металл в голосе. Вы не поверите, но при его появлении я уловил томное придыхание самой домины. А томное придыхание домины это та валюта, которой владеют человек сто по всему свету.

Они начали беседу, немочка что-то объясняла ему, указала на меня, он мельком бросил в мою сторону взгляд и я понял почему они когда-то вздумали, что имеют право захватить мир. Под его взором во мне самом что-то затряслось. Нет, не в том смысле! А обыкновенно нечто благоговейное. Есть у меня черта - благоговение перед величием...Он улыбнулся мне и беспечно кивнул.

Далее же...Далее я сел на стул и наблюдал как домина, едва дотягивающая клиенту до сосков, разложила его мускулистое, идеальное тело на специальной кровати, пристегнула руки, подняла его длинные бритые ноги вверх, пристегнула их, оставляя зад оголенным и доступным. Потом она долго гладила его, что-то шептала, трогала тело, мазала анус особой смазкой, надела перчатку, размяла задний проход рукой. Когда мужчина был готов,- определить несложно, ибо стоявший колом двадцатисантиметровый богатырь это не то, что легко игнорируется,- домина что-то спросила у него. Клиент указал головой на правую ногу, которую я недавно осыпал поцелуями. Немочка размяла ее, взяла презерватив, надела на стопку, смазала это все гелем и...ввела ножку в зад немца. Медленно, постепенно, с неспешностью и бережливостью, она начала водить ножкой вперед-назад. Мужчина стонал, тяжело вздыхал, закрыл глаза и истинно наслаждался происходящим, я видел его, я видел счастье в его искаженном от страсти лице.

...Все действо, вместе с прелюдией, продолжалось минут двадцать. Мужчина кончил не прикасаясь к члену. Он кончил сначала сзади, потом спереди, бурно и мощно, с рыком и всхлипами, с дрожью...

По возвращении домой я, как и всегда, со всей искренностью без утаек и недомолвок, поведал обо всем тете. В особенности про футфистинг. Ну и вот что вы думаете?! Я, видимо, блистательный рассказчик, потому что рассказ мой так зажег ее взор, привнес в нее столько энтузиазма, что я испугался. Нет, вы не поняли и я не шучу, и это не смешно! Я правда испугался! С моей тетки ведь станется опоить меня, или ночью спящего связать, сподобить охранников изловить меня, да проделать все то, что проделали с потомком арийцев. Последовала длинная, сильнейшая череда споров, уговоров, угроз, препираний, сахарнейших обещаний, ругательств, пары безумных скандалов, слезных молений, проклятий и попытки банального подкупа (она мне пообещала такую сумму за ножку в моей жопе, что на секунду, на долю секунды, на мгновение, но клянусь, я было едва не задумался). Но ваш покорный слуга продержался и остался неумолим. Ибо у меня три табу: кровь, недоговорное насилие и страпон. Точнее уже четыре: добавился футфистинг, да. В итоге войска тети потерпели поражение у стен моего ануса и после долгой осады отступили. Замечу еще, кстати, что все дни Ангелининого напора я относился к нашему противостоянию до предела серьезно. Я не зря жил с ней с самого детства и знавал про ее решительность и креативность в преодолении проблем. Я не ел и не спал дома, не пил из бокалов или сервизов, шарахался от прислуги, охранников обходил стороной. По мере возгорания "боевых" действий решительно съехал на хрен от любимого опекуна. Я менял места жительства, ездил на разных, только что купленных автомобилях или же тупо не на своих, я не передвигался одними и теми же маршрутами, не посещал привычные мне заведения, оплачивал все наличными, и в целом всячески сводил контакты с домашними, в первую очередь, с тетей к минимуму. На расспросы знакомых, чего я ушел из дома, отвечал стандартненько, типа поругались, она меня не понимает, все такое. Ну а как еще?! На неделю вовсе пришлось мне свалить из страны, после того, как на купленную утром симку (!), оформленную на чужой паспорт (о да, я сам порой не промах), вечерком позвонил один знакомый начальник из соответствующих органов (о нем ниже), по совместительству - начальник охраны тети, и спросил как у меня дела, как я себя чувствую, все ли со мной в порядке. Я ответил, что дела у меня отличненько, чувствую на отличненько, все у меня отличненько. Вежливо попрощался, выкинул на днях купленный смартфон и сжег симку.

Почему-то запомнил, что смартфон покупал с тяжелым сердцем у какого-то хмурого чувака с хмурым же, землянистым лицом...

Вот вы, наверно, думаете, мол, экий я чудак. Ага, сидя в лондонском отеле, сам так думал. Но не насмехайтесь надо мной раньше времени! Под конец театральных этих представлений, я решил, что все, хватит! Надоело придумывать нелепые истории для оправдания своих сорокадневных скитаний по центральному федеральному округу и части Европы. Мне казалось, я донес до тети свою твердую позицию, воля моя непреклонна, мы взрослые, серьезные люди, хватит дурака валять! Выкинул билеты в Исландию, взял обратно в нашу матушку. Возвращение блудного племяшки, ага. Таки зашел,- не то утомленный, не то отдохнувший,- проведать родню и перекусить, наконец, домашнего. Рестораны, пусть и лучшие в городе или в Европе, стряпня моих друзей-подруг, кушанья домашних поваров не идут ни в какое сравнение с готовкой тетки. Она воистину мастер этого дела, когда-то отпахала пару лет поварихой в столовой. Навыки оставались до сих пор. И чертовка знала чем меня привлечь: фирменный борщец. Помните, я упомянул Лорда, нашего лабрадорчика? Все то же провидение заставило меня скормить незаметно ему пару ложек борщеца, перед тем как я сам принялся за него. Минуты две прошло, как бедный, невинный пес грохнулся в глухой сон с мощным храпом. А через три минуты начал дергаться, пошелся пеной и рвотой. Мы оперативно, с мигалками (я знаю! Но они тогда еще не были так сильно запрещены и на мигалках я сам в полуистерике настоял) отвезли его к ветеринару, но сделать ничего не успели: несчастный ветеринар в край обалдел, когда экспертиза показала, что моя Ангелина подсыпала совершенно конское количество снотворного, которое смешала с анальгетиком. Волновалась, видимо, милая тетя за физический дискомфорт племянничка, анальгетик добавила, во как...Анальгетик...Аналь-гетик...Да, ага. По результатам боев за мою анальную девственность пали тысячи моих нервных клеток, кастрюля борща и любимый пес.

Пара слов о собаках: они крутые. Но не заводите их. Привязываешься быстро и сильно, помирают они рано, причем неожиданно, а то и сбегут, вам же потом горевать.

...Через пару дней после похорон Лорда, я, уставший, обросший, всячески опустошенный, нервно истощенный, потративший все личные наличные сбережения, решил навестить тетку, прийти, так сказать, к близкому человеку попить чайку и выкурить трубку мира. Пришел-то я за чаем и трубкой, а получил тетю с ногой в заднице у известного телеведущего.

Так я научился всегда стучаться, перед тем, как зайти куда-то. Этикет, как-никак, придумали не на пустом месте.

Вот, собственно, три самых крупных конфликта в моей жизни с Ангелиной Афанасьевной К. Пьяное вождение, секс-куклы (точнее не совсем куклы, да и секс как бы...Ладно, опустим) и футфистинг. Когда вот так перечисляю оно каплю упорото. Но как по мне, то список скандалов у других моих друзей и знакомых, которые росли в т.н. нормальных семьях несказанно выше.

***

Стремно лежать одному дома, в постепенной летней темноте в гудящем молчании. С улицы через открытое окно влетали звуки вечернего центра города. В колонках моих,-я фанат музыки, в свою хату поставил себе прекрасную аудиосистему, не такую, конечно, как у тети когда-то, но все равно отличную,- короче, в колонках отливал изумительным, умиротворяющим саундом старина Брайан Ино, "Музыка для аэропортов 2-2". На меня же накатывают флешбеки, от которых на сердце становится пакостно. Тем более, что от своих проблесков из прошлой жизни я не испытывал негативных эмоций, а скорее, наоборот, мне моя житуха видится исключительно положительной. Да, она не нормальна. А что есть нормальность? Семьи с папами-мамами, которые изо дня в день собачатся, но зато семья типа полноценная? Или семьи, где мамы-папы развелись-разводятся-разведутся? Сколько вокруг людей прямиком из таких семейных супов, где все варятся и варятся, пока не потеряют вкус, цвет и наполнение.

Ой, спорно. Да, очевидно, что подобного толка отношения с моим опекуном сказались на мне определенным образом. Но, постойте, скажу я: во-первых, спросите любого и вам подтвердят, что я обходителен, мил, доброжелателен, местами эрудирован, всегда со вкусом и стильно одет, возможно, скрытноват сверхмеры. Ну иногда проваливаюсь в мечтания, если чую притяжение к собеседницам. В исключительно редких случаях у меня льется в такие моменты струйка слюны, что я научился скрывать, к счастью, но в целом - никакой не психопат, а приятный и симпатичный молодой человек, не очень общительный, но в легких пределах. По крайней мере, пока не накатывает падучая, о ней - ниже. Во-вторых, футфетиш и подобные наклонности наличествовали в моей крови с детства, начались они до смерти родителей и до жизни с Ангелиной.

Собственно, если по правде, то отчасти, в некоторой степени, вроде бы как, можно сказать, что в чем-то...Короче! Кто кого из нас двоих совратил первым - вопрос неоднозначный. Я не подходил на место Долорес, а она не походила на Г-Г. Скорее, знаете, тетя напоминала Королеву из Диснеевской "Белоснежки" тридцать седьмого, но которая избавилась от этих гадких гномов и самой идиотской принцесски. А я был эликсиром красоты, от которого она расцветала, когда полностью мной насыщалась. Или зеркалом с радостью сообщавшим: "Ты на свете всех милее! Дай мне ножки полизать..."

Я уже сказал, что тетины лапки привлекли меня с первого взгляда. До моего переезда к ней, Ангелина жила одна несколько лет. Постоянного сожителя не имелось, а женщина она весьма крепкого сексуального темперамента. По факту, у меня вся родня такого темперамента (я узнал позже, что mon papa и ma maman, конечно, любили друг друга, но как бы не только друг друга), почившие тетки, братья, сестры, дядьки и прочие, включая дедов-бабушек тоже обладали тягой ко всем этим делам. Вроде бы, - информация неточная, - но вроде бы, мой прадед одним из первых в стране занимался распространением порнографических материалов в дореволюционном Петербурге. Забавно, что звали его Иоганом. Sic!

Итак, подобная сублимация не сказаться на тете не могла. Плюс добавим, что в Советском Союзе секса не было (но была любовь, однако же эту часть фразы никто не помнит), вершиной откровенности была "Эммануэль", и подобные фильмы, где кусок попы казался жутким развратом; Ангелина пахала целыми днями, мужа не имела, мужика надолго не заводила, и думается мне, что в целом имела слабое представление о бездонной ширине вариантов и возможностей удовлетворения подобных наклонностей. В результате получилось, что получилось. Я же, подрастающий продукт новой страны, грядущей эпохи и хлынувшей сюда массовой культуры потребления, продукт нисходящего развитого постмодерна взамен недоразвитого соцреализма, продукт попытки сексуальной революции, - я стал, в некотором смысле, тем морально расхристанным катализатором, который распалил ее угли. Моя природная предрасположенность к обожествлению и удовольствию от женского тела при тотальнейшем (почти) отсутствии табу, и зажимаемая сексуальная мощь роскошной одинокой женщины сошлись. Как вода и камень, стихи и проза, трали-вали.

С первых дней я научился чувствовать ее настроения, раскусил ее напускную толстокожесть, попытки закосить под Ледяную королеву, научился преодолевать барьер между нами, состоящий из многочисленных гостей и домашнего персонала. Я держался в рамках закона, ха, но нет. В рамках тех ею установленных строгих правил, был покладистым и покорным когда того требовала ситуация. Но я обожал к ней прижиматься, любил тереться незаметно об ноги, прикидываясь, что дурачусь, обожал, когда она поднимала к себе на ручки и притискивала к своей великолепной, бесподобной груди с синими прожилками вен, обожал обнюхивать ее и получать от ее пухлых губ мокрые поцелуи в лоб и щечки. Посему я научился симулировать разное, типа страха темноты, приступов ночной паники, дабы давить на ее жалость, нечасто, но метко и когда сам того хотел, чтобы лишь она разрешила мне оказаться рядом с ней или вовсе в одной постели, крепко обнимать ее, чувствовать ее гладкую плоть в своих детских ручонках. Не знаю догадывалась ли она о моих ранних позывах или настоящих мотивах. Я любил также просыпаться раньше нее, вместо мультиков Дисней по первому или слова пастыря (ну да) лежал и смотрел на нее спящую, всегда сильную, но такую беззащитную по утрам, без своего яркого макияжа или с остатками оного после вечера, такую расслабленную, такую податливую. Есть несравненное удовольствие лицезреть властного человека беззащитным, скажу я вам.

Один раз, насмотревшись фильмов по шикарному безцензурному тв из девяностых, я набрался смелости и поцеловал ее в гладкую щеку. Она дернула ею, как от комара, и проснулась. Но я успел сам сделать вид, что сплю. Через некоторое время, я повторил свой фокус, но уже прямо в ее губки. Они были гладкими, теплыми, вкусными, очень приятными. Сердечко мое застучало чаще, я всем телом задрожал и проделал это второй раз. Почему-то после поцелуев тетя заиграла для меня новыми ароматами и гранями, как алмаз в лучах солнца. Я вкусил ее, вкусил по-настоящему ее губ, ее чресел, ее плоти. Это ее не разбудило, она лежала и посапывала, а я любовался и любовался. Да так залюбовался, что проворонил момент, когда Ангелина открыла глаза, причем не как открывают их спящие, неторопливо-рассеянно, нет, она подняла веки моментально и уверенно, в упор уставилась на меня, прямо как в ужастиках, прямо как хищник джунглей при виде добычи,- я помню как ее зрачки уменьшались, суживались от резкого света! Я же лежал в ее объятиях, прижатый к грудям и тоже таращился в ее чудные очи. Длилось это несколько секунд, буквально парочку секунд, один, пауза, два, пауза, три, пауза, когда я,- признаю, что дурацкий поступок, но мне было пять лет!- ойкнул и притворился спящим. Думаю, именно с этого случая Ангелина потихонечку начала понимать, что драгоценный племяш не так прост. С того момента я старался меньше прибегать к своим манипуляциям, реже забирался к ней под одеяло и всячески делал вид, что ничего не произошло, я ни на толику не понимаю что это было, я же ребенок, маленький мальчик, сирота, что с меня взять! Тетя тоже никак не изменилась в своем отношении ко мне, но я стал замечать в ее взгляде что-то новое, нечто с хитрецой и от лукавого, какой-то едва уловимый прищур с тончайшей усмешкой. Я не понимал природы этой женской реакции,-повторяю, я был от горшка два вершка!-но я на уровне животного инстинкта осознавал, что в этой реакции отсутствует самое мерзкое и лицемерное, что есть в человеке. В нем отсутствует осуждение!

...Шло время, я наслаждался ее компанией, детским садом, поездками и путешествиями, морем игрушек, - ох, тут она не скупилась,- прогулками в парках, прочей лабудой, многочисленными фильмами на кассетах, запахом тети, ее ляшками, ее грудями, но объекты, от которых мой разум за секунду мутился,- ее ножки,- вечно, заразы такие, ускользали от меня. Мало того, уж не знаю, случайность ли или Ангелина решила сама играть на моих слабостях, которые каким-то образом прочухала, а это, я смею заметить, бессовестно, я ж ребенок блин,- но где-то в период после наших утренних гляделок, она начала беспрецедентно ухаживать за своими и без того шикарными лапками. Именно с данного периода они приобрели черный цвет ногтей. Тогда же я заметил, что комплект моих сиделок-нянек сменился на более степенный по возрасту и морщинистый, а тетя начала дефилировать босичком почти всегда по всем четырем этажам своего дома, на кухне она начала сама готовить мне кушать, чаще - в шелковых коротких серебряно-пурпурных, позолоченно-блестящих халатах, которые все как один оставляли видимой богоподобную черненькую полосочку между ее молочных желез. Она стояла в своей эфемерной накидке, играла ступнями, показывала мне розовые пяточки, мяла ножки, морщила их так, чтобы появлялись полосочки морщинок на ступнях. Потом она садилась со мной кушать. Пару раз я помню как ее ножки случайно,-случайно, ага, чудом- цепляли меня. Я в такие моменты едва не визжал, один раз поперхнулся и чуть не блеванул.

Далее одной из первых кого я видел в жизни тетя надела колечки на пальчики ног, украсила свои тонкие лодыжки золотыми цепочками, ее жилистые ручищи покрылись многочисленными, бренчащими фенечками, длинным маникюром. Я понемногу сходил с ума от вожделения, от тяги к ее стопкам, но больше всего и сильнее всего безумствовал от их недосягаемости, невозможности как-то легально с ними повзаимодействовать. Окей, к грудям можно прижаться ночью, с волосами я играл и так, ее руки я не отпускал на улице, ноги, выше колена, я с легкостью безнаказанно ощупывал, пару раз исхитрился и шлепал по попе, когда мы в шутку боролись, но ступни? Как до них добраться?! Мой детский разум был в состоянии уловить: в открытую штурмовать ее пальчики на ножках никак нельзя. Но если долго чего-то добиваться, то всегда и в любом случае будет какой-то результат. Ищите и найдете (откуда взялось это вычурное "обрящите"?! Оттуда же, думаю, откуда взялось и "яблоко" в Едеме).

Я любил строить "крепости" из подушек, одеял, кресел и всего такого. Строил я весьма изобретательно, со вкусом. Порой получались целые бастионы размером с настоящую квартиру, но высотой полтора метра максимум. Ради такого я стаскивал покрывала, одеяла, части диванов со всего нашего дома. В этих замках я прятался, играл, фантазировал и... ну вы поняли. Ложился я прямо на пол, в разных комнатах, иногда и в залах, иногда в основной гостиной на эту фреску с изображением Сикстинской мадонны, еще в детстве набившей мне оскомину. На полах всегда было жестковато. Иногда стелил одеяльце.

Во время очередной постройки укрытия мне вызвалась помочь сама Ангелина. Она говорила мне как, что и куда лучше ложить, - шучу! "класть", конечно, - управляла моими действиями, всячески руководила. Ее повелеваниям не могли противиться половозрелые, солидные мужики, куда уж мне. Я же подчинялся, в итоге получился хороший, крепкий почти бункер, Ангелинка накрыла его для пущей надежности одеялом, и я с радостью туда залез, а тетка села на диван рядом, впилась в телик. Лазал я там, играл и решил полежать на животе, так сказать. Моя фантазия услужливо подготовила разного рода изображения.

Примостился, устроился и вдруг понял, что внизу, ближе к полу, между подушками и одеялом есть небольшой, но все же зазор. Откуда я мог безнаказанно видеть что происходит снаружи, оставаясь незамеченным.

...И узрел я как на паркетном полу стояли две ступни с крупными, черными ногтями, с колечками, настоящие ножки, женские лапки во плоти! Был я в каких-то пяти сантиметрах от них. Пятьдесят миллиметров меня разделяло от объекта моего вожделения! Я мог разглядеть крохотные аккуратные заусеньчики на нескольких пальчиках, узоры на колечках. Ее пухлые подушечки немножко распластались о паркет, как желе. Рост моей тети чуть ниже моего нынешнего, примерно сто восемьдесят сантиметров. О да, она высока во всех смыслах. Размер ноги - сорок первый. Она являлась истинной гигантессой для меня в детские времена. И не только в детские.

...Ту мою истовость крайне трудно описать. Я силился придвинуться как можно ближе, но пришлось бы тогда вылезти из моего замка...Как же я хотел прикоснуться к ним, впиться в ее кожу, нежную, тонкую и гладкую, губами и зубами, трогать и трогать их, прижаться, обнюхивать и лизать... Но мне хватило одного вида, этого оказалось достаточно. Ох, как достаточно! "Истовость" была такой силы, что я, несмотря на явную угрозу выдать себя, издал стон. Впервые в жизни. Прямо как те взрослые мужики в фильмах после двенадцати.

- Эй, ты чего там делаешь?

Я сразу унял все звуки, затаил дыхание.

- Играю.

- А почему хнычишь?

- Нога затекла.

Я так и ответил. Сам не пойму почему.

- Ладно, хватит, вылезай. Ужин скоро. Но чтобы сейчас же все убрал. Сам.

Есть, моя госпожа! Но это я сейчас добавляю, тогда я такого не ответил, ясен пень.

***

Налил бокал вина. Подумал, подумал, взял целую бутылку и пошел с ней обратно в комнату. Приложился к горлышку.

Рак - дерьмовая вещь. Я с содроганием наблюдал изменения во внешности своей родственницы, как на моих глазах она лысела, чахла, серела, худела, херела. Но ни разу она не проявила слабину при моих визитах, всегда держалась бодрячком, духарилась изо всех своих двужильных возможностей. Но мне же этого не требовалось! Эта женщина мне давным-давно доказала все, что можно доказать, мое мнение о ней не изменится никогда и ни за что. Если она от боли заплачет или поморщится при разговоре, или решится выговориться, сжать мою руку и поплакать - я всегда протяну эту руку, всегда в любое время, днем и ночью, в жару и в холод, все выслушаю, обниму ее, бережно, чисто по-родственному, дам выплакаться. Но нет, она себе подобного не позволит. Меня это отчасти обижает. Потому что помимо вашего покорного слуги, к ней наведывается несколько коллег по работе, какие-то другие люди, глава ее охраны, прочие личности, их немало. И обидно то, что со всеми, как я мог понять, она держится примерно одинаково. Мне-то казалось, я заслужил капельку особого, отдельного отношения. Видимо, нет. Или я что-то недопонимаю или понимаю не так. Понять что-то или кого-то не так - мне до крайности свойственно, говоря на прямоту.

За окном стемнело, в разуме от вина помутнело. Я допил остатки, лег и попытался уснуть. Повалялся, повалялся, из окна веял теплый летний вечер, эти треклятые вопли и крики накативших этим летом спортивных карнавалов. Сон, зараза, не шел.

Решил найти себе на вечер немного приключений - решил "вырубить" на недельку.

- ...Ало? Эй?! Алло?! Артур?!

В трубке повизгивали голоса, какие-то брызги, вопли, смех, гремела музыка. Басы. Жесткие басы. Клубняк. Фу.

- Артур, твою ж мать! Ало! - кричу в трубку.

Послышалась возня, потом женские голоса, они перешептывались и в итоге разразились шумным хохотом.

- Артур сейчас на совещании. Что ему передать? - поинтересовался у меня мелодичный голосок.

- Передайте ему, что он мудак.

Опять возня.

- Дайте мне сюда! - рыкнул кто-то, в ком я узнал своего приятеля,- ...Ой ты моя сладенькая, сладенькая, миленькая, миленькая...Не, не, подожди, подожди...Ало, да. Кто там?

- Угадай с трех раз.

- О-о-о, сколько лет, сколько зим!

- Я заеду? За помидорами?

- За помидо-о-орами? Нет, не так жестко, милая...Ну за помидорками подкатывай, подкатывай, без вопросов, без вопросов, а как иначе?

Кладу трубку. Собираюсь, беру ключи от авто, выхожу на улицу. Да, я в подпитии. Плевать. Нечасто, но в таком состоянии временами вожу. Не потому что я плохой. А потому что могу.

На улочке тепло. В голове хорошо. Обожаю лето.

***

По пути слегка чиркнул стоящий ауди или крузак, не разобрал. Но не учитывая этого, добрался без приключений. Этот элитный район в полузакрытой части города меня порой пугает. Здесь примерно как у моей тети - словно другая страна. Другой мир. Другое измерение. И неясно где та нора кроличья, через которую сюда попадаешь ...

Высоченный небоскреб (по нашим меркам) тянулся некой спиралькой ввысь. Зашел в лифт. Мой путь в пентхаус.

Артур. Товарищ из моего периода в т.н. высшем образовательном учреждении. Весь этаж находился в его собственности и распоряжении. Подарок за его успешный выпуск. Я же, наоборот, в качестве подарка взял свободу и уехал от тетки в свои недвижимые имущества. Потому что золотая цепь - все равно цепь. И за нее в любой момент могут дернуть. Да и любая цепь унизительна порядком.

В небольшом коридоре-приемной сидели два охранника и откровенно скучали. Я бы даже сказал - находились в презрительном безделии.

- Добрый вечер, я к Артуру, - поздоровался ваш покорный слуга, но этим быкам по ходу было пофиг кто я и чего мне тут надо.

Басы бухали из-за дверей, там слышались смех и крики. Внезапно двери раскрылись и из гремящей музыки, повалившего кальянного дыма и разноцветного света оттуда вывалились две полуголые девушки. Недурственные. Просоляренные, отсиликоненные, замакияженные. Красавицы эти с трудом стояли на ногах, они безостановочно ржали, держась друг за друга, шли они босиком, в руках несли туфельки. Ножки...хорошенькие. Их сразу подхватили охраннички.

Следом из дверей показался невысокий, тучный парень в белых трусах с взъерошенными, топорщившимися волосами, идеально круглым, кукольным лицом.

-Так, вы двое, яхонтовые мои, берете этих двух, швыряете кучеру и домой. Поняли? Поняли меня? Надоели они. Надоели. Все, давайте, кабанчиком, - затараторил Артур, пытаясь перекрыть музыку.

Охранники подхватили две тушки и понесли мимо меня в лифт.

- О, явился! Думал, не приедешь. Как обычно. Не приедешь, думал. А ты явился,- продолжал мой товарищ, завидев меня. Он шмыгнул носом, протер его. Лицо его было чумазеньким, нос красненьким, глазки его бегали и блестели, он часто моргал и постоянно словно дергался, но по виду был счастлив и полон жизни,- Молодец. Молодец. Давай, проходи, проходи, давай, сейчас все устроим, все, сейчас. Вспомним былое, ха! Вспомним. У-ух, вспомним! Назло врагам! Назло клеветникам отчизны!...

- Стой, стой, отстань, - решил я прервать его, - Я заехал только за стафом. Все. Остаться не смогу, извини.

Артур подошел ко мне, взял мою руку и долго ее тряс, посмеиваясь.

- Но зайди хотя бы, уважь друга-то, а? Зайдешь? Зайди. Зайдешь? Все, заходи, давай, заходи, пойдем, быстренько, быстренько пойдем, заходи, проходи, - он поволок меня внутрь.

- Тура, вот бабло, дай пакетик и я сваливаю...- начал я, но каким-то необъяснимым деликатно-диктаторским образом втянул меня внутрь в царство беснующейся музыки, танцующего народа, софитов, шумов, запахов, криков, тел и танцев, охов и ахов, дымов и паров.

Довел меня до стойки мини-бара, за которой смешивал напитки какой-то мужик.

- Эй, нам две текилки, друг! - громко скомандовал хозяин гуляний.

Примостился рядом с ним. Сбоку от меня восседала симпатичная деваха с крайне знакомым лицом глянцевого типа, такого знаете, сошедшего с экрана или журнала. Она заткнула одно ухо и что-то кричала в телефон.

- ...Нет, представляешь он опять хочет, чтобы я снимала как он трахает арбуз! Представляешь?! Надоели арбузы! Нет, от грейпфрута у него раздражение...

Перед нами тут же, на стойке, лежала голая девушка. Не сидела, а именно лежала. Бармен сделал напитки и поставил две стопочки с блюдцами, полными соли на ее живот.

- Я за рулем, - решил отмазаться, но меня никто не услышал. Артур тут же насыпал белый порошок на руку, вдохнул его, проглотил свою порцию и зажевал лимон. Угу, понятно. Уставился на меня с дикой улыбкой.

Видать все же долетели самолеты и доплыли корабли...

Я же изучил эту живую подставку. Девушка открыла глаза, посмотрела в потолок. Потом на меня. Она что-то сказала, но я не расслышал. Придвинулся к ней поближе.

- Люблю фиалки, - слабо произнесла она. Я осмотрел ее немного расплывшиеся груди с крохотными сосочками. Взял стопку и на сухую выпил. "Закусывать" не стал.

- Ну? Что думаешь? Думаешь что? А? А? Хорошо же?! Хорошо! Как там...Время - вещь необычайно длинная...Были времена...Были...Смотри!

Артур обвел рукой танцующую толпу людей. В принципе толпой назвать это сложно, человек десять-пятнадцать. Они живенько дрыгали телами под типичный убогий клубняк. Диджей чего-то мучился на пульте, а музыка все равно говно.

- Музон говно, Тура, - признаюсь я.

Он продолжал дико улыбаться, блестеть глазами, слова мои не сразу долетели до него, но долетели. Он захохотал, обнял меня и прокричал в ухо:

- Правильно! Правильно! Видишь? Ты сечешь в тему! Только ты сечешь! А остальные - так, мишура, дыра в пейзаже, ха! Дыра! Мишура! Всем тут говорю, что музыка эта, музыка - параша. Без музыки надо жить, понимаешь?! Без музыки. Один шум врубать, бас один и все, остальное пусть сам человек делает! В воображении! Фантазирует! -затараторил он опять, - В воображении! А тут не музыка! Но этим вот нравится. А я давно говорю, чтоб только белый шум человеку! Белый шум человеку!

- Тура, я к тебе по делу, ты помнишь?...

- Или слышал про коричневую ноту? Про ноту слышал? Это когда нота такая, короче, врубаешь ее и обсираешься, - продолжал он. Удивительно, однако его частая, тарабарошная речь сопровождалась отменнейшей дикцией. Вот что значит образование, - Прикинь? Играет музыка, а ты весь в говне стоишь, грустный стоишь, грустишь грустный...

Я взял его за плечо и придвинул к себе в упор. Меня обдало ароматным винегретом из пота, алкоголя, женских духов, мужских духов, кальяна, табака и хрен знает чего еще.

- Артура Андреич. Я. Пришел. По делу, - говорю, глядя в упор в его разноразмерные зрачки.

Он прячет улыбку, делает по-детски серьезное хлебало, моргает, кивает, насыпает себе немного на руку, нюхает, встает и зовет меня за собой.

Мы обходим танцующих, проходим пару заполненных телами комнат, коридоров, проходим по винтовой лестнице, оказываемся на этаж ниже. Тут, на мое счастье, потише, слышатся одни удары басные сверху и играет нечто иное. Весьма примитивное для ситуации - нечто хиппарьское. Точно, "Jefferson Airplane". Но не "Белый кролик".

Он провел меня в большое помещение, где опять были люди. Но немного, человека три. Все девушки. Не знаю, вероятно, это была ванна. Хотя непохоже. Но в центре комнаты стояла большая сауна и из нее торчали женские ножки.

- Заходи, заходи, садись, садись, ага, сейчас все замутим, намутим все, - Артур щеголяет в своих труселях белых по комнате мимо гостей, уходит куда-то, я присаживаюсь на пуфик.

На диване передо мной две девушки страстно целовались. Одна с короткой стрижкой рыженькой и в пирсинге, другая - с длинными пепельными волосами. Не то седая, не то выкрашенная. Поцеловались они, поцеловались и одна начала раздеваться.

Нет желания во всем этом участвовать, я отворачиваюсь. Отворачиваюсь без осуждения! Сейчас настроения на подобное нет, только и всего.

Однако дальнейшее заставило меня продолжить наблюдение за девицами. Пепельная раздела партнершу. Та продолжала лежать на спине, подобрала ноги под себя, подперла руками эти славные ножки, открывая свою киску. Пепельная помассировала бритую, розовую промежность, полизала, поиграла пальчиками, потом достала откуда-то длинную стеклянную колбу с небольшим ответвлением и очень осторожно вставила колбу прямиком туда, далее посыпала в ответвление бонга немного черненькой смеси. Пирсинговая лежала спокойно, посмеивалась, и видно было, что ей это доставляет удовольствие. Ваш покорный слуга преисполнился интересом. Пепельная, аккуратно придерживая бонг, поискала глазами что-то вокруг, наткнулась на бутылку воды. Бутылка находилась вне пределов досягаемости.

Я взял бутылку и подошел к ним.

- Рискну предположить, милые сударыни, что воду нужно залить внутрь, не так ли? - интересуюсь я.

- Это ты верно предположил, - ответила мне Пепельная с игривой миной.

- Только лейте помедленнее, сударь, - попросила Пирсинговая. Я окинул ее взглядом: хорошенькая фигурка, длинные светлые волосы, приятное личико и крайне аппетитные лапки, которые бултыхались в воздухе, подпираемые руками. Не удержался и поцеловал одну. Девушки переглянулись и заискрили игривые улыбочки.

По просьбе рабочих, не спеша и понемногу, тонкой струйкой лью водичку в трубку.

- Все, достаточно, - говорит Пепельная. Достает зажигалку, поджигает черную смесь и одновременно втягивает в себя белый дым. Когда при затяге раздалось оттуда бульканье - я не выдержал и заржал.

- Сударь, не желаете испробовать? - спросила Пирсинговая, после того, как ее подруга сделала длинный, смачный затяг.

Не, ну грех отказаться, друзья, согласитесь.

- Не слишком сильно втягивай, постепенно, - предупредила Пепельная. Видимо, она исполняла в их паре роль альфа-самочки. Буч, ага.

Беру трубку, Пепельная осторожно подкуривает мне зажигалкой,-удивительно как не подпалила клитор и губы. Всасываю в себя содержимое и смотрю прямо в глаза Пирсингованной. Она улыбается и словно изучает меня. Голову мою придавливает, окутывает туман и дурман, все вокруг растекается и расплывается. Выдыхаю дым, показываю большой палец, ложусь рядом с бонгессой (или как ее назвать?). Залипаю в потолок. Откуда-то льется чудесный Vacuum "I breathe".

- Ах вы, смотрите на него, вон оно что, отвернуться не успел, - раздается голос Артура, - Ой, молодца! А мне можно, дамочки? Агась...Пффффф...Ух, зарядили неслабо, неслабо зарядили, годно, годно. Гойда, ха!

Я приподнимаюсь. Рядом со мной Пепельная продолжает пыхать.

- Принес? - спрашиваю немного устало.

- Разумеется. Непременно. Вот, все в лучшем виде, - он показывает мне целлофановые пакетики, - Прямиком афганочка транзитом через Иран. Для своих держу. И, ясен перец, немножко топлива для скорости. Тоже для своих держу. Держу для своих. Своих. Но ты свой же? Свой же? Свой? А?

Достаю рулон купюр, протягиваю ему. Он странно на них смотрит, берет кончиками пухлых пальцев и беспечно швыряет в стоящую недалеко ванну с ножками. Расфасовываю столь высококачественный продукт по своим кармашкам.

- Все, Тура, пойду. Пора мне, - произношу вяло. Ох, зацепило, надо сказать, шикарно.

- Да ну постой, куда ты пойдешь, отлежись, чего ты торопишься, не торопись. Торопятся - низшие классы! Низшие! - начинает скороговорочкой Артурчик, - Это же... Да? Пред сонмом отцов нам обещал возврат скорый! И что, вернулся? Не вернулся... - он замолк на секунду, часто поморгал и внезапно спросил, - Хочешь зрелище увидеть? Зрелище хочешь?

- Почему-то...Чувствую...Что...Нужно...Ответить "нет", - произношу с трудом, но искренне.

- Это ты брось, брось, не надо такое. Такое не надо. Ага, эй, ну-ка, зайки, давайте покажем гостю, как мы умеем!

"Зайки" закончили воскуривание, вытащили колбу из вагины. Пепельная достала откуда-то кожаную плетку, встала сзади моего дружка, Пирсинговая, в чем мать родила, слезает с кровати и пристраивается где-то у ног приятеля моего, снимает с него труселя и начинает обслуживать ртом, языком и руками. Я пересаживаюсь на пуфик.

- Как жизнь? Работаешь? - спрашиваю у него и гляжу на рыженький затылок, ритмично поднимающийся и опускающийся.

- А то. А как же. Тружусь, работаю на благо...всех подряд, - говорит Артур, - Член совета директоров банка...какого-то там. Все как надо. Живу, как человек...Нерона помнишь? ...Охх...Так, зайка, давай, ты знаешь что делать, - обращается он к Пепельной, - Когда скажу "стоп"...

- Не останавливаться, я помню, - договорила за него Пепельная и обвила вокруг его шеи плетку. Обвила туго и по-настоящему.

- Асфиксия? Ты до сих пор прешься? - немного раздосадованно спрашиваю я.

- Это непередаваемо, непередаваемо, нереально, нереально!

- Забыл, как мы чуть не утопили ту в Бангкоке?

Артур смотрит на меня сначала в непонятках, потом, видимо, вспоминает и ржет.

- Ха, ну это когда было...Когда было-то? Давно. Давно было. Былью поросло! И это мы же ненамеренно. Случайно. С кем не бывает...Я же меры принимаю предордо...препор...пердо...при...предосторожности. Осторожно все, осторожно, - выговаривает он, потом дает знак и Пепельная начинает его душить, - Тем более мои зайки - сноровисты в делах подобных! Рукасты, жопасты, сисясты! Ох-х-х...

Рыжая голова Пирсинговой учащает свои движения, Артур краснеет, глаза его закатываются, он дрожит, Пепельная наклоняется и начинает лизать щеку моего друга, у меня привстает.

- Где нашел? - интересуюсь у него, пока его лицо пухнет и краснеет от удушения.

- К-ккххх...Вопрос излишний, ну ты что, что ты ну! Инстаграмм - рассадник заек!

Зайки заулыбались, продолжая свои воодушевленные обязанности.

- Я, когда им пользуюсь, всегда потом прыскаю пальцы мирамистином, ха, - юморю, но меня, понятное дело, никто не слушает.

А тем временем, действо продолжалось. Пирсинговая, словно нефтяной такой станок-качалка, наяривала Артуров стержень вверх-вниз, вверх-вниз; Пепельная дважды обкрутила плетку вокруг его шеи, с невероятным азартом душила, страстно облизывала.

Я потрогал пах. Черт возьми...Присоединиться что ли?

- Ох...Стоп...Стоп...Стоп! - захрипел мой друг.

Но зайки не останавливаются, каждая продолжает свое дело, пока Артур, с налитыми глазами и взбухшими венами, не выблевывает желтую пену, издает странный храп и обессиленно валится на кровать. Пирсинговая сначала недоуменно отстраняется, а потом панически отпрыгивает. Пепельная дрожащими руками роняет плетку и отпускает бездыханное тело. Его причиндал не смягчился, но вместо "окончания" излился светло-желтой мочой.

Несколько секунд я смотрел на все это, пока не допер до произошедшего. Резко подскакиваю, подлетаю к Артуру, начинаю его тормошить и бить по щекам. Смотрю зрачки - расширены. Пульс...Не нащупываю.

- Чего встали?! Звоните в скорую, дуры! - кричу на заек.

Они начинают дрожать, чего-то кричать, визжать, бестолково ползают и бегают, никто не может найти телефон, я пытаюсь делать массаж сердца и привести друга в чувство.

- Где телефон? Не могу найти телефон, как же так, ему всегда это нравилось, - причитает за моей спиной Пирсинговая.

- Заткнись! Звони резче, а то засадят нас! Скорее!

- Ну где же он...

Быстро ищу в своих карманах аппарат, кидаю им, сам продолжаю откачивать.

- Вот! Быстрее!

- А какой номер у скорой? - испуганно и невинно спрашивает Пепельная.

Я даже на секунду застопорился. В голове крутится ноль три, но этот же номер вроде отменили...Ядрена вошь, а какой номер у скорой?!

Как сейчас можно вызвать скорую?!

Мы все уставились друг на друга и тупим. Первым выхожу из оцепенения.

- ОТКРЫВАЙ ГУГЛ, СУКА, ИЩИ СКОРЕЕ! - ору на этих шмар, продолжаю массажировать грудную клетку Артура, затыкаю ему нос, собираюсь с духом, отгоняю привередливость и сквозь его вонь делаю искусственное дыхание. Не имею ни малейшего понятия - помогают ли подобные процедуры в таких случаях, но делаю что могу!

Зайки же в слезах и дрожащими руками судорожно пытаются чего-то тыкать в телефоне, я продолжаю мучать тело, по ходу бездыханное, моего бывшего сокурсника, вокруг заиграл сраный "White Rabbit", ну куда ж без него.

Все, ноль реакции. Девушки видят, что мои манипуляции не помогают, начинают попросту сходить с ума, орут, кричат, но и почти сразу Пирсинговая собирает свои шмотки и шустренько одевается.

- Стой, ты куда это?! - сразу накидывается Пепельная.

- Все, я домой.

- Нет уж!

- А я причем?! Ты его душила!

- Ах ты...Ах ты тва-а-арь...

Понеслась женская потасовка, хватания за волосы, шипения и повизгивания. Я обреченно доделал массаж и смотрю в это пухлое, лунообразное лицо. В бессилии или в сердцах (скорее второе) со всей дури даю пощечину по этой блиноподобной мясистой харе.

Раздается глубокий звук, словно вытащили пробку в ванной, потом обрывистый вздох, Артур, как пружина, оловянным солдатиком поднимается и как ни в чем ни бывало начинает лопотать.

- Гляди, стояк до сих пор не прошел, видишь, стояк? Стояк держится! Держится! Стояк! Ой, привкус интересный, словно дыньку покушал, скушал дыньку. А дыньки ни у кого нет, ребятки, дыньки хочется? Почему щека болит? У меня щека болит! Болит щека!...Так...Кто обоссался? Я обоссался?! Ой, стыд-то какой, негоже, негоже, стыд-то какой...

Идиот блять!

***

Вышел я оттуда в растрепанных чувствах, утомленный, вымотанный, жующий три жвачки, но, знаете, в приподнятом настроении. Эта Артурова безуминка, особливо обострившаяся после выкидыша и последующего самоубийства его невестки, мне импонировала, заряжала она какой-то энергией, тоже безумной, но и жизнеутверждающей.

Пока спускался обратно на бренную землю, в лифт зашло несколько жителей этого небоскреба. Все красивые, здоровые, сытые, респектабельные, лоснящиеся от собственного самодовольства, от собственного благополучия, сами их лица высечены из дорогого материала, блестящего и обихоженного. Лифт заполняется мириадом вкуснейших запахов. Я же ехал и слушал свой хай-ендовый плеер.

При виде этих господ и дам власть имеющих захотелось побалаганить.

- Дорогая, наш сын, Никодим, продает кок..н...Одноклассникам своим, - начинаю напевать, - И не только им, одним...И уже немало лет, даже мэр его клиент. О!...

Дамы и господа скривили на меня удивленно-высокомерные мины, поежились, переглянулись. В их выражениях появилось нечто кислое.

Ха.

...Да, выгляжу с плеером потешно и нелепо, ибо сейчас лето, а летом я с первого июня до тридцатого августа хожу в шортах. В одних шортах! Какой бы дождь ни шел, что бы ни было на улице - я не изменяю этому правилу. Шорты у меня разные, все качественных брендов, все ниже колен. Потому что если вы мужчина и носите шорты выше колен, то либо вы профессиональный спортсмен, либо вы профессиональный пидор. Извините. Итак, в шортах в одном кармане лежат ключи от машины, хаты, мелкая всячина, телефон. Разумеется, отвисает. И в другом кармане - мой плеер, Сони энвэ чего-то там дальше, не помню. Карман тоже отвисает неслабо. Почему хай-энд плеер, почему бы не слушать на телефоне? Потому что я считаю, что любая музыка достойна уважения и соответствующего отношения к себе. Наушнички у меня мелкие, т.к. на улице с амбушюрами гонять неудобно, но и мои мелкие тоже ничего, старые добрые Санхайзеры. И в итоге уши получают качественный звук, в перепонки льется чистое, разностороннее звучание. В данный момент - Miki Asakura "Billie jeans" (перепевка так себе, но терпименько).

Сел в машину, запрятал все нужное в бордачок, завел и расслабился. До сих пор испытываю странное, приятное чувство, когда сажусь в авто и завожу его, будто укрываюсь от всего мира в своем, чисто своем, индивидуальном замке, в своей вселенной. Колонки ("Харман", разумеется) автоматически продолжают Tatsuro Yamashita "Someday". Вы не подумайте чего, я сам без понятия кто это такие, тупо слушаю всякую всячину, буквально все подряд. Только так и находишь в океане информации что-то интересное.

Когда вернулся домой, за окном стемнело. Я настолько вымотался, что едва коснувшись подушки, смог моментом отрубиться и без стимулирующих средств.

Часть 2. Протекание

А. С. Пушкин, "Евгений Онегин"

Вроде бы нужно дать сейчас описание действия, которым я занимаюсь, навроде некоего занятия в обществе, тренировки в зале, в принципе отстраненного акта от недавнего сна, и чтобы попутно рассказывал о своей ситуации, но извините, я ничем не занимаюсь.

Проснулся я в той же постели, где заснул вчера, в той же квартире, и в том же, приблизительно, состоянии ума. Похмелья, к счастью, не было, я валялся и лениво разглядывал полутораметровую картину на потолке (да, я повесил на потолок, почему бы и нет?). Ее по специальному заказу доставили ко мне домой прямо из каких-то областей Рима, особо не вникал. На ней на первый взгляд не изображалось ничего особенного: некая дама в обычных одеяниях из этих римско-эллинских тряпок запечатлена в момент шага. Но красота картины,- если точнее это была точная копия маслом одного барельефа,- заключалась в том, что женщина приподняла свои одежды и оголила ступни. Левая полностью покоилась на земле, одна по инерции приподнялась над ней, касаясь только носком. Я физиологически не мог не отдать должное безымянному мастеру древности, который уделил столько заботы, столько любви своей работе, особенно нижней его части, там где ступни. Правая ножка так и вовсе получилась, как живая. Величалась моя шагающая красавица "Градива" или как-то так.

...Мой фаворит - египетская. Это вы знаете. И приношу извинения, я забыл при своей классификации упомянуть один момент или еще один тип ножки, если можно это назвать ножкой. Перенесемся в Китай, друзья. О да, опять восток. В таких делах с востоком некогда мог сравниться мой любимый Рим периода поздней империи и расцвета гедонизма, да философски умудренная Греция, которая, как всякая мудрость, была терпима к широте взглядов. Но люди восточные, азиатские, пожалуй, когда-то на голову лучше знали толк в деле удовольствий такого плана.

Итак, друзья, Китай. Примерно с начала десятого по начало прошлого (sic!) века. Значит, брали бинт и девочку. Далее бинтом привязывали все пальчики несчастной к ступне, кроме большого. И заставляли так ходить, причем в обуви заведомо крохотного размера. Ходить так заставляли на протяжении многих лет, десятилетий. Оценили? По итогам многолетней деформации получался такой конусообразный кошмарчик, что описывать это я не возьмусь, потому что сердце мое не выдерживает столь изысканного издевательства над женщинами. Сие именовалось не иначе, как "золотой лотос". От такого лотоса женщины в зрелости утрачивали способность передвигаться без посторонней помощи, посему подобным досугом развлекались в основном аристократки. Ибо, с позволения сказать, пролетарки через неделю умерли бы от голода лежа на постели без возможности достать себе пищу. Не буду врать, мне сложно постичь кому такое могло нравиться, но все же я стараюсь, тем не менее, придерживаться своего главного правила: не судить, не осуждать. Рискну предположить, что многим женщинам это нравилось, а мужчины испытывали глубокое эстетическое наслаждение. Если все было добровольно, по согласию, то и хорошо. Но китайский тип ступни - не моя чашка чая. Природа за тысячелетия эволюции (ну или сила на небе, кому что больше нравится) и без того создала визуально идеальный объект - женское тело. Не надо его ломать, не нужно калечить подобными способами, черт возьми! Так говорил Заратустра. Шучу. Так говорит ваш покорный слуга. И точка.

Это не значит, что я за движение бодипозитива. Нет, ничего подобного. Нужно чувствовать тонкую грань между уходом за своим телом и его деформацией. Не люблю волосы в подмышках, но и бездумно вкачанные губы тоже не по мне. Красота - это ребенок, только что севший на двухколесный велосипед. Необходимо подтолкнуть его, дать направление, подстраховать, подбодрить и научить держать руль. Но не стоит присобачивать мотор, если он упал, не стоит ребенка насильно заставлять ехать, если не получается. Или же нет, он должен...Короче, я трудно отхожу от алкоголя, поэтому запутался в аналогии. Надеюсь, вы поняли.

Египетская. Далее - высокий подъем. Иначе говоря, стопа чтобы напоминала латинскую букву "S" и обладала неким сходством с морскими волнами. Такую форму ножке придает частое ношение туфелек с высоким каблуком. Шишечки по бокам больших пальцев и в основании мизинцев я не люблю, но порой могу пересилить себя, если таковые имеются (но максимум пару миллиметров, простите, милые дамы околопреклонных лет). И да, женщин в босоножках или бескаблучных сапогах я худо-бедно стерплю, но девушки-женщины в кроссовках или кедах...Спасибо, увольте, это ужас. Фэшн-индустрия за последний век дала тьму вариантов туфелек всех видов и мастей. Конечно, я не призываю никого калечиться против желания, ни в коем случае не заставляю женщину или девушку носить высоченные каблуки, если она того не хочет, так как это занятие непростое и не каждой подойдет. Но каблучок, маленький, крохотный - необходим! Ладно, говоря прямо, когда вижу прелестницу в кроссовках - моя рука тянется к пистолету. Фигурально.

...Египетская, с высоким подъемом. Размер от тридцать восьмого. В принципе короткие ногти и слишком короткие ножки не по мне, фу. Мне нравятся крупные пальчики, крупные, длинные (в меру) ноготки, а у крохотулек зачастую все прекрасные черты не видны или почти не прослеживаются. В лапке сорокового до четвертого третьего размера стопы, контур носков, рельеф, пяточки,- оно все будто расцветает и предстает перед взором, как вино из рук сомелье при дегустации, как цветы поздней весной. Маленькие же ножки смахивают на незрелые бутоны. И судьба надо мной один раз посмеялась от души.

Была как-то раз у меня девушка, еще в университетские времена. По имени Мила. Мы сошлись не сразу, но постепенно пригляделись и поняли, что нравимся друг другу. Она имела игривый, легкий нрав, была веселой, а самое главное - раскрепощенной (в ее случае это эвфемизм под "слаба на передок", никого не хочу обидеть). Брюнетка, германо-польских кровей, миниатюрная, что-то около метр шестьдесят, а то и ниже, с обалденнейшей грудью, румяными щечками, изящными ручками, обладала отменной фигуркой и,- не поверите никогда, ни при каких обстоятельствах,- обладала каким-никаким чувством юмора.

Пара слов о женском юморе: он не крут. Не знаю чего добавить. Он не то, что не крут, а его в природе нет, как мне порой представляется. Посмотрите на самых выдающихся комиков, стендаперов, скетч-группы, сатириков. Покажите мне женский эквивалент Монти Пайтон и тогда я за долю секунды с радостью сменю позицию. Нет, "Камеди-женщин" и прочие похожие коллективы не предлагать. Почему? Поглядите там на список авторов-сценаристов. Спойлер: практически все - мужики.

Или вы слышали хоть раз во время гуляний или застолья, когда оно идет на убыль, чтобы хоть кто-то сказал "Вот бы моя подруга здесь была. Она жутко смешная!". Или слыхали, чтобы какая-то девушка рассказала умопомрачительно смешную историю, рассказала с харизмой и шутками, чтобы все животы порвали? Когда вы в последний раз от души смеялись над шуткой девушки или женщины? Я вот с разбега и вспомнить не могу...Нет, смеялся, конечно, наверно. Наверно...Да, история знает разного рода Тэффи, Раневских, Дедженерис, Маккиннон, Сильверман и наберется еще парочка. Но это либо исключения, либо лесбиянки. Нет, правда, я сам знавал пару лесбияночек, обладавших умением извергать шутейки. А, да, еще пустить шутку могут и пышечки. Тоже характерненько. Но они могут также пустить и шептуна. С тем же постоянством. Поэтому тут сложно. С юмором же у обычных женщин как-то не ладится. Фиг его знает, возможно, юмор в человеке формирует именно любовь к женщинам. Любовь к мужчинам, как показывает практика, зачастую занятие настолько неблагодарное, тяжелое и безблагостное, что на юмор сил не сохраняется. Хотя геи-комики встречаются...Ой, сложная тема.

Я наслаждался Милой, как и она мной, надеюсь. Но, по всей вероятности, вы поняли, что все обернулось не совсем гладко: ее ножки (египетские, с высоким подъемом, ухоженные, нежные, вкусные, с фиолетовым-черным-каким-я-скажу маникюром) имели ну слишком малый размер! Такое ощущение то были не ножки, а фотографии фотошопа, которые уменьшили в размере. Она порой обувь покупала в детских магазинах! В детских магазинах, блин! А во мне от подобного словно что-то перещелкивает,- никогда не любил девочек. Да и не только я. Недавно заметил любопытное: вбейте во всем известный поисковик "почему женщины/мужчины/девушки/парни/мальчики". Везде автоматически будут всплывать наиболее частые запросы. На запрос же "почему девочки..." ничего поисковик не даст. Цензура что ли какая? Тогда почему "мальчики" есть? Непонятно.

Возвращаясь к теме: ни в детстве, ни тем более, сейчас не любил я девочек. Веет от них чем-то мальчишеским, неоформившимся, гадким. Женщина начинается от четырнадцати (внешне, а по закону - от шестнадцати и я здесь с законом согласен). Да, самой молодой моей пассии было пятнадцать, мне же тогда стукнуло четырнадцать. Но не об этом речь!

Мила старалась, как могла, но моя искра вожделения к ней гасла и гасла, и от ее стараний меня мучила совесть сильнее и сильнее с каждым новым педикюром, украшением, с каждой новой парой туфель, которые она брала на размер на два больше, чем натирала себе пятки и стопки. Делала она так, говоря откровенно, и я это понимал, скорее не из желания угодить моему пристрастию, а из-за многочисленных даров и подношений с моей стороны во время наших отношений. И, ясен пень, из-за тех возможностей, которые, как ей казалось, открывает брак со мной. Я оценил старания, но не смог привить себе любовь к крохотным стопам. Расставание произошло скандальненько и болезненно. День назад ласковая, на все согласная, ни разу меня не осуждавшая (как она сама говорила), все принимавшая, Мила после моего заявления об уходе, за секунду утратила такую широту взглядов, явила свою истинную сущность и зашоренность, обзывалась банальностями (извращенец, ноголиз, как меня земля носит и т.д., и т.п.). Что ж, мне не привыкать.

Я замечал и не раз, что женщины умеют подстраиваться под мужчину и делать вид, что разделяют его наклонности или увлечения. Они могут делать вид, что обладают многочисленными тараканами в голове, заскоками, вожделениями, но на самом деле, особенно видно в моменты конфликтов или откровений, ничего подобного милые прелестницы по-настоящему и не испытывают, ничего такого не думают. И всякая женщина, будь она вроде как бы панк-рокерша, би с наколками, с транс-опытом, любительница нюхнуть порошка, обожательница экспериментов, смелая, типа без комплексов, готовая на все, на все абсолютно готовая, и так далее способна в определенный момент явить такую "нормальность" и "адекватность", что в пот бросает. Вот она вся в коже стегает тебя, клятвенно божится, что ей это нравится,- ей это и впрямь может доставлять удовольствие,- а через секунду корит тебя же за извращенство. Эх, потемки их души, ничего не поделаешь.

Но, в то же время, подобное не отменяет того факта, что есть истинные обладательницы таких тараканов и любительницы своих девиаций. Ой, ненавижу это слово. Назовем лучше "гиперпатий", вот. От греческого, "над" и "страсть". В общем, есть, есть на свете не наигранные парафилийные, перверсивные дамы, девушки, женщины, сударыни. Уж я-то знаю! Но искать их надо днем с огнем, целенаправленно и настойчиво, без устали, без жалости. А если нашли - не отпускайте, обнимайте их почаще, ласкайте, держите, холите их и утоляйте!

***

Пью чай. Один. Подумал, подумал, и достал бутылку виски. Чего уж там, надо либо продолжать, либо не стоило начинать. Вспоминаю, что сегодня четверг.

За окном будний день, а вы пьете утром алкоголь, то с вашей жизнью или что-то невероятно здорово, или что-то кардинальным образом не так. Мой случай лежал где-то посередке. Я уже предельно долгое время являлся безработным. Тут интересная ситуация, учитывая, что и без тети, мне удалось организовать свой быт для пассивного дохода. Квартирный вопрос попортил нас, как известно. Но, опять же, если этот вопрос решен, то наш человек становится на порядок лучше. И на два порядка ленивее. Я обладал весьма солидным недвижимым имуществом, которое пустил в дело и получал крайне солидные барыши. Понимаю, что за одну эту фразу меня возненавидели многие, кто тратит все свои силы в офисах, на дымящих-гремящих заводах, в школах, в больницах, и в другом виде пота лица. Понимаю эту злобу, не осуждаю, поэтому последние пару лет стараюсь вести весьма скромный и прижимистый образ жизни. Особенно после Ангелинкиного диагноза. Не стану лукавить: возможности для иного типа проживания у меня имелись. Но пока душа того не требовала. Я пресытился многим лет до двадцати и тяги к лукулловским обедам с гелиогабаловыми нарядами я в себе не находил. Т.н. "куалункуизмо" настигло меня не в одном лишь общественно-политическом плане, но и в материальном. Да, знаю - в наше время популярны сюжетцы противоположные: от бедности в обильные врата богатства. Но нет, не мой случай.

Так-то я работал. И не раз. Тетка прилагала все усилия, чтобы из меня сделать, что называется, человека, использовала свои эти связи. Но как показала практика, особых навыков у меня в наличии не было, однако присутствовал талант превращать в балаган любое свое занятие, ставя окружающих в неловкие положения или попросту выводя всех из себя. Чаще я намеренно портил всем вокруг кровь и нервы, если видел, что они того заслуживают. А иногда без причин портил всем кровь.

...Я пуст и ни капельки не идеален, чего вы хотите. Все что меня наполняет - это вожделение к женским ступням и любовь к женским телам. Вытащи эту тягу - и я рассыплюсь. Любое искусство я воспринимаю через призму данных категорий, любой день для меня - это вероятность найти женщину или девушку с роскошными ножками. Мое жизненное устремление это никакая не воля к власти, не дорога к храму, не поиск истины и не борьба за справедливость. Мне глубоко плевать на имя текущего президента, - благо, много запоминать здесь и не приходится, - мне плевать на псевдоним патриарха, меня не касаются бомбежки чужих территорий или количество медалей на всякого рода побегушках и плесканиях в водичке; до моей души не долетают звуки телевизора и буквы из интернета, если они касаются чего-либо, кроме утоления моих интимных стремлений. Не волнует какой там курс валют или сколько наворовал очередной ратующий за духовность и скрепы, я не переживаю, когда слышу о несчастиях ближнего или вижу обездоленного (милостыню я, с некоторых пор, тоже не подаю, особенно когда узнал как там все устроено; плюс, как говаривал классик, я недостаточно беден для милостыни). Я отдаю часть своего дохода в пару благотворительных организаций, чтобы смотреть на себя в отражении без слишком уж чрезмерного омерзения.

Самое ржачное, что мне кажется,- я могу ошибаться, потому что я часто вижу вещи в искаженном свете,- но мне кажется, что у девяноста девяти из ста точно такие же воззрения и убеждения: пустые, апатичные, серые и лишенные какой бы то ни было почвы; убеждения, для которых найдется тысяча и одно оправдание, но не отыщется пяти минут в свой выходной сделать хоть что-то истинно стоящее не для себя, а ради кого-то другого или ради некой абстрактной ценности, отстраненной от мирка своей квартирки. Они, эти фарисеи, вечные иеремиадники, старательно покрывают свои насквозь пустопорожние убеждения разными оправдательными обертками в виде круглосуточной работы, жуткой занятости, наличия собственных исключительнейше наиважнейших проблем, выплат ипотеки, перманентной усталости, отсутствия времени на высокие порывы и некие моральные общечеловеческие деяния.

Я не вижу бума благотворительных организаций в нашей стране, в отличие от той же Европы, несмотря на, казалось бы, повсеместность глубоко духовных сограждан. Мы бесимся от недопуска на олимпиады, когда сами почти поголовно снаркоманились или спились. Мы не видели ничего предосудительного в солдатах без знаков отличия, но взбеленились от спортсменов без флага. Не видел я действительно крупномасштабных демонстраций за или против разных геополитических движений нашей страны на мировой арене. Самая трендовая музыка нашего времени - рэп, самый рейтинговый сериал - нечто с братками, физруками, доярками, в лучшем случае - больной раком химик. Не наблюдал я в наших "синематографах" формата IMAX 3d dolby-dogital surround 7.1 с ведром попкорна современного "Сталкера", "Летят журавли" или "Иди и смотри". Мы спасаем детей смсками на федеральных каналах, а потом покупаем сапожки или бигмаки на вдесятеро бОльшие суммы. Мы козыряем классиками, своей литературоцентричностью при вымирающем книжном рынке и почти нечитающем населении. Мы верим в силу нашей литературы, тогда как никто из наиболее крупных наших писак не получал сколько-нибудь существенных и солидных премий за последние тридцать лет. Будущее литературы нашей оказалось в прошлом, так еще и прошлое это никому не нужно. А в целом наше трактование постмодерна (и это в мире победившего постмодерна и нависшего метамодерна!) отстает лет на ...дцать, отчего наша культура и культурные плодики не нужны в современном мире. Нет у нас своего Голливуда или "Студии Гибли". По большей части, за архинаиредчайшими исключениями, мы лишь копируем, да копируем. Не лучшее и не лучшим образом...

...Мы легально и нелегально продаем безмерные земли южному соседу, полные лесов и прочих ресурсов, но собираем дрова опять же смсками на федеральных каналах бабушкам куда-нибудь в Архангельск. Каждый третий из нас - политолог, каждый второй - историк, без минимальных знаний в политологии с историей. Восстанавливаем памятники недоучке-семинаристу, но в голову не придет поставить крохотный постаменьтик для человека, отменившего повсеместное крепостное рабство. Боимся и не любим изучать свое же прошлое, разукрашиваем его мифами в обнимку с небылицами, в которые начинаем сами верить, строить и воспевать в настоящем.

Три десятилетия назад материалистическая до основания страна сейчас до небес наполнена мистикой. Мы не доверяем гмо, но верим экстрасенсам; мы очень верующие, но многие не знают "Отче наш"; мы за мир, но ведем несколько войн; "ихтамнет", но похоронки есть; не тридцать седьмой, но за репосты сажают; суд независимый, но решения принимаются по звонку или по понятиям; традиционные ценности, но сотни тысяч беспризорников и эпидемия СПИДа. Обвешиваемся георгиевскими лентами, но при въезде в ЕС ради сырочка, их снимаем. Какую партию у нас ни создавай, в результате получится КПСС. Каким журналистом ни работай, в результате получится пропагандист. Какого президента ни избирай, в результате получится царь. Какую демократию или социализм ни строй, в результате получится азиатская деспотия или допетровская архаика.

...Мы тщеславимся некой соборностью, но зимой и снега у соседа не допросишься. Разговоры о духовности сопровождаем пьянкой, болтовню о патриотизме - воровством. Мы любим низкие цены и хорошие товары, но ненавидим бизнесменов и предпринимателей; мы мечтаем жить богато, но не вывариваем богачей. Мы хотим денег, мы алчны и жадны не менее, чем те самые "капиталистические свиньи", но работать никто не хочет, а зачастую - просто не умеет. Ненавидим блат и кумовство когда оно у других, но в тайне мечтаем о первом и втором, но всенепременно для себя любимых. Мы корим воров, но сами при первой же возможности готовы скоммуниздить хоть стропила прямо из-под плотника на первой попавшейся стройке...

...Мы пригубили каплю свободы, но не сдюжили ее,- за девять лет она буквально порвала нас на кусочки. И менее, чем десять лет жизни без кнута привили там такой железный иммунитет против отсутствия этого кнута, что мы с радостью, со слезами на глазах и вековечной обидой на запад, вбежали в издохшую, смердящую тушу нашего левиафана, в самое его гниющее, червивое лоно, под когтистые и царапающие до мяса лапки двуглавого орла. Мы ненавидим запад, обвиняем его во всех бедах, тогда как сами изо всех сил тщимся пользовать блага западных технологий и во всем походить на него. При такой территории, мы нет-нет, но поголодаем, а отъевшись ножками Буша, вновь бычим в сторону Атлантики.

Мы бараны, идущие бесконечным строем в ряд, бараны бьющие в барабаны, для которых сами даем кожу. Мы живем на излете пули, в фарсовом симулякре и некрофильском воспроизведении то ли империи, то ли квазисовка, со всеми худшими проявлениями что первого, что второго.

И вот, во всей этой мозаике из антиподоподобных элементов, как то трупак-атеист на главной площади страны и памятник главному крестителю в полукилометре от него, или бывший подполковник КГБ со свечкой в православном храме - во всем этом постидейном винегрете, всенациональной биполярочке, в этом идеологическом франкенштейноподобном вакууме из давным-давно мертвых и криво пришитых друг к другу элементов, существую и я, ваш покорный слуга. Поэтому не корите меня так уж сильно за мою плотоядную тягу к женским ступням и к женщинам вообще. Видит бог, если он до сих пор существует, я не худшее, что есть в нашей парадигме бытия.

Все вышеперечисленное, пожалуй, можно счесть за оправдание болезненности моего влечения. Я не буду спорить. И я, что самое важное, не осуждаю никого из тех, кто как-то подпадет под вышесказанное. Но, пожалуйста, не судите и вы меня. Или вы сами знаете про нравственность? Что есть хорошо или плохо? Что есть мораль и благо? Что есть истина? Перефразируя классика, я считаю очень важным, чтобы всему этому модернистско-этическому обскурантизму, ценностно-нравственному иллюзорному дискурсу был положен гребаный конец. Ни одна девушка на планете, насколько я слышал, не умерла от ласкания пальчиков. Хотя однажды я так сильно прикусил ножку одной знакомой, что у нее пошла немного кровь...Но это другая история.

Ладно, в жопу экзистенциализм!

Значит, последнее место работы - типичная синекура, охренеть какой важный и презентабельный рассадник чинуш, связанных с дорожным строительством. Вроде бы. Потому что мне так толком никто не объяснил чем они там занимаются. Чем ваш покорный слуга там занимался объяснить могу: пинал балду целыми днями, тратил терабайты вай-фая на просмотр фетишного uhd-порно (серьезно, терабайты, я однажды замерил), пару раз в день распечатывал документы, но в основном - дрочил в кабинете, один раз умудрился в приемной начальницы, когда секретарь ушел, дрочил в машине на стоянке, дрочил в туалете, несколько раз там же после и заснул; иногда бывало вырубался в кабинке без штанов по пьяни, накуривался; подкладывал в каждую кабинку порно-журналы, на двадцать третье февраля в кабинки клал гей-порножурналы; однажды после недели пропитания суши и лагманом бирьеном (обжаривают овощи и специи, добавляют омлет, зелень и прочую байду) меня так скрутило, что один унитаз, мой любимый, с краешку, наглухо забился, случился крупный коллапс труб, при моем непосредственном содействии. Приехала бригада мастеров, долго чинили и выкачивали мое дерьмо. Какое-то время я любил понаяривать в приставку, благо, что размеры кабинета мне позволяли туда примостить плазму с последней "плойкой". Меня и без того не особо любили в коллективе, поэтому какая-то падла через недельку плоечку-то мою свистнула. А я не стал покупать новую. Потому что красота каждой вещи для меня заключается в ее уникальности, ее эксклюзивности, в единичности ее экземпляра. То же и с людьми. Каждый знакомый для меня - оригинальный алмаз. Но если отношения рвутся, то я рву их навсегда. Если расстаюсь с вещью, местом, человеком, то я по-настоящему расстаюсь без компромиссов и без альтернатив. А то становится еще неприятнее.

С uhd-порно вышла один раз интересная история. С окончания школы я увлекся японской анимацией - анимэ. Как вы могли заметить, я питаю некую слабость ко всему восточному, ага. Короче. В анимэ есть порно-подвид, называется он хентай. Попросту говоря - японские порно-мультики. Явление интересное, на любителя. Я же являюсь любителем всего и вся такого плана, поэтому очарование рисованных приключений меня сильно привлекло. На работе между делом нарвался на один тайтл. Вы не поверите, но его упоротость, вкупе с запредельной кощунственной наглостью привлекли меня и я смотрел его чисто сюжета ради. Порно-мультик-то. Сам удивлялся. Сюжет крутился вокруг "Черной Библии". Не буду вдаваться в фабульные перипетии. Скажу лишь, что однажды пропустил преважнецкое совещание, потому что несколько часов к ряду смотрел этот наглухо звезданутый хентай, он меня поглотил. Что забавно, ведь про конкретно мой фетиш там показано отнюдь немного, но я втянулся, черт побери. И да, если озвучку обычного порева я худо-бедно представляю, то как озвучивают хентай и как это выглядит - тема для отдельной беседы.

Также я настроил анонимный корпоративный почтовый ящик (подсобил знакомый не совсем легальный компьютерщик) и рассылал на весь отдел афроамериканские члены, копро-порно, обычное порно, порно с животными, порно с инопланетянами (и такое есть, сам удивился), гей-бдсм-копро-порно с карликами трансами, которое заканчивалось,- нет, я не смотрел, но пролистал,- окончанием одного из карликов розовато-желто-бордовой спермой (оказалось, ему полфильма тыкали туда штырем, прямо в дырку причиндала, и, видать, поранили). Порно я рассылал пятого, пятнадцатого, тридцатого. Аванс, зэ-пэ, премия. Шесть месяцев подряд. Наша служба безопасности (вот уж лютая тайна зачем эти ребята существовали) рвала и метала, но я долго терроризировал весь отдел. Чуть от смеха не описался, когда они взяли вместо меня другого парня. Как-то там неправильно вычислили настройки сети и вышли на бедолагу. Порывались уволить, но мне стало жаль его, поэтому на следующий день, нарушив правило, восьмого числа, я снова разослал всем подарочки, чтобы снять с него подозрения. По идее, все, что нужно было делать моим коллегам - это не обращать внимания на жалкое одно письмо в своих почтовых ящичках. Но нет, все впадали в бешенство, а точнее все симулировали бешенство и негодование. Часто именно мои письма являлись главным предметом обсуждения в курилках, в ресторане неподалеку, где мы обедали. Потом мне это осточертело, я прекратил. Вычислить меня так и не смогли.

Как вы уже догадались, попал я туда по протекции тети, поэтому позволял себе вытворять всякую такую шнягу. По правде говоря, туда все попадали по протекции таких вот теть и дядь, мам и пап, друзей, родных и близких. Целая рота великовозрастных и не очень разгильдяев на бюджетной зарплате. На крайне вкусной бюджетной зарплате, если вы понимаете.

Но кто-то делал вид, что занимается чем-то важным и что занятие это имеет значение, а я этого вида не делал. Вот и вся разница. Я испытывал такое отвращение, полное внутреннее угнетение от этой, прости господи, работы, что мои порывы и влечения бывало оставались замороженными на протяжении всего рабочего дня. Хотя по идее коллеги-женщины там имелись весьма и весьма привлекательные. Но то была какая-то аномалия: передо мной стояла женщина, вроде бы красивая, а во мне удивительный покой, помешанный на гадости и нежелательном отчуждении. Первый раз такое было. Они просили меня распечатать очередную хренотень, поставить печать и уходили. А я возвращал вкладку с лапками в ультра высоком разрешении и только тогда оживал. Фишка была еще в том, что женщины там не принимали меня всерьез, как мужчину или парня. Что-то держало их на расстоянии, видать какой-то инстинкт подсказывал им, что я - извращенец-интеллигент. И черт его разберет какой из этих двух параметров пугает женщин более всего. С мужиками же в нашем отделе отношения у меня были ровные, не дружественные, но и не враждебные. Никакие, честно говоря.

Но под конец моего тамошнего пребывания к нам пришла в отдел новенькая. Она являлась наложницей какого-то крупного мужичка, поэтому обладала феноменальной внешностью. И феноменальной стервозностью. И архигодными лапками. За окном вовсю парило лето, в нашем офисе плескалась кондиционерная прохлада, но все равно жарища разлилась по воздуху и не отпускала никого. В один из таких дней наша начальница привела ее - Лейлу. Черные, пречерные, как ночь, длинные волосы, узкие глаза, смугленькая, высокая и стройная, вечно алогубая, вечно в светозащитных очках, но далеко не девушка, в ней присутствовала степенность и цветение вылупляющейся женщины. Но это все лишнее.

Главное: Лейла обладала шикарными ножками! Вот честно. Я начинал чувствовать вездесущую руку моего провидения. Египетские, очень высокий подъем (вот с подъемом границ для меня нет, чем больше изгиб - тем лучше, возможно, говорит мое плоскостопие, не знаю), ровные, крупные пальчики, аккуратные ноготочки, как жемчужинки, как ягодки на ветках. Ее пяточка была гладкой и крупной, ножка расширялась к носку, ее изгиб был живописнее и характернее из-за выпуклости под большим пальцем (не с боку! А "под"). Да, немаловажная деталь: мне нравится именно расширение от пятки к носку. Когда нога идет ровно или расширяется слабо, то выглядит маленько нелепо. Ее пальцы обладали приятными формами, крупным для пальчиков размером.

Как я сказал выше, меня в коллективе недолюбливали (кроме безделья, мастурбации и бесконечного порно я часто по-разному подкалывал и насмехался над коллегами, сам не знаю зачем), поэтому на каком-то этапе меня начинали понемногу подвергать "остракизму", в особенности рвались отжать мой кабинет. Я и не сопротивлялся. Поэтому Лейлу подсадили ко мне. Возможно, надеялись, что она меня выживет или достанет.

Мне хватило пары вздохов для понимания очевидности: она сама любит свои ножки, обожает за ними ухаживать. Похоже, это любил и ее мужичок. Она имела властный и несносный характер, была высокомерной, ужасающе высокого мнения о себе при жиденьком уме и зыбком образовании. Чем-то напоминала мне Ангелину, кусочками характера, но только у Лейлы - крыша пониже, дымочек пожиже. Во всех смыслах. Мы начали общаться поневоле и без удовольствия, потому что я ей сразу не понравился. Расположили свои столы рядом, почти напротив, но так, чтобы не видеть особо друг друга. Однако же я мог вполне наблюдать за ее стопками под столом, ее туфли были видны из-под него. Этого для меня достаточно.

Самое забавное, что она-то вынуждена была заниматься чем-то серьезным. Ну то есть бывало она печатала какую-то белиберду, делала пустопорожние звонки в эти разные департаменты. Являла, короче, бурную деятельность идиотского толка.

С первых дней она постаралась поставить себя как надо, альфа-самкой кабинета. А я бы и не против, но...Поймите меня правильно, подчиняться красивой женщине с внутренним наполнением - удовольствие. Подчиняться красивой женщине с пустотой внутри - пошлость. Она за неделю заполнила ящички моего бывшего шкафа своими прибамбасами, туфлями, какими-то чашками, зеркалами, сумочками, заняла всю вешалку, перетащила к себе чайник. Она в наглую брала мои канцелярские принадлежности, взяла мою мышку и клавиатуру (удобнейшие, оптические, миниатюрные и стильные), порывалась заграбастать куда-то и плазму, хотя она вполне могла ей пользоваться и так (заметил, что шурупы расшатаны, будто кто-то ее зачем-то отрывал). Я намеренно податливо проигрывал, делал вид, что со всем смирюсь. Разумеется, далее темпы нарастали, ибо женщины не знают когда нужно остановиться в таких ситуациях: она сваливала на меня свои полномочия, и даже парочку особо важных каких-то обязанностей (дала мне поручение сделать отчет и оформить какой-то договор). Я ждал этого и все послушно, безоговорочно выполнил, но намеренно оставил пару косяков в документах, труднонаходимых сразу, но имевших фатальное значение в перспективе. Перспектива эта нагнала Лейлу в тот же день, когда она переставила к себе мой любимый яблочный моноблок (когда увольняли - скомуниздил его, не смог удержаться). Осознание того, что мне придется отныне возиться на каком-то сраном пк и угребищном мониторе, осознание того, что все мои настройки и вкладки с любимыми страничками, сайтами, ресурсами, со всем прочим мне более не доступны - это осознание привело меня в бешенство.

Но, если по правде, то в бешенство меня привело то, что я не имел ни единого гребаного шанса наладить мосты с обладательницей таких шикарных лапок. Когда Лейлу вызвала истеричка-начальница к себе в кабинет по поводу документов, мною оформленных, я испытывал глубочайшее сожаление и грусть, в момент осуществления замыслов по забаве с ее шмотьем. Взял роскошные туфли из мягчайшей кожи, обнюхал их, поцеловал, не удержался и спустил туда. Знаю, это неэтично, но соблазн был велик, ее аромат, форма туфелек, вмятинки от подушечек пальцев ухватили мой разум и выжали, как губку. Хотя запахи - отдельная тема, про нее ниже...

Я поставил ей обратно ее сраный комп, вогнав туда пару шикарнейших вирусов (всегда таскал с собой на работе флешку с ними, видать чувствовал, что пригодятся), не ломающих систему, а именно делающих из нее изводящее до нервного помутнения хреновину. Вернул к себе моноблок и запоролил его. Лейла вернулась красная и озлобленная. Наша начальница умела доводить людей и держать их в нервном исступлении. А иначе как бы она стала начальницей? При новых видах кабинета Лейла впала в ярость и бросилась на меня с кулаками. Драки с женщинами - не мое. Какая бы она ни была, я в какой-то мере все равно люблю ее и отношусь с нежностью, мне больно когда не получается обойти конфликтов с противоположным полом. Если ситуация доходит до рукоприкладства, то я терплю, если я вижу перспективу развития отношений, или использую навык "балаганства".

И тогда произошло второе. Под ее крики и вопли, подгоняемый шлепками и тычинками, я вывалился из кабинета и намеренно прошел в приемную, где сидела охрана и где висели камеры. Охрана, стоит отдать должное, среагировала оперативно: она аккуратно, однако не без жесткости отлепила от меня беснующуюся все больше и больше Лейлу. Я порой замечаю, что женщины, когда начинают истерить и проходят некую точку в эмоциональной амплитуде, теряют возможность остановить себя, даже несмотря на окружающих и все вокруг. Лейла орала и визжала, - я немного испугался, честно, врать не буду, орать она умела, - охрана ее скрутила, пришла начальница со своим замом (по совместительству - бывшим мужем) и отвела к себе на воспитательную беседу.

Что и говорить, после этого любой шанс заполучить ее ступни себе в рот испарился, как сперма в солярии (знаю, что испаряется, знаю!). Она пыталась оповестить своего мужичка обо мне. Одним жарким вечерком на мой телефон даже поступил звонок, из трубки прозвучал нежданно приятный и воспитанный голос, весьма солидный, который поинтересовался кто я такой, чтобы "беспределить с моей женщиной". Я сказал, чтобы по этому вопросу они обратились на номер такой-то и дал номер Ангелины. Звонков мне больше не было, Лейла на следующий день совсем поубавила пыл, но между нашими столами пролегла капитальная демаркационная линия. К слову, это был почти единственный раз когда я в наглую и по-трусливому обращался к имени своего опекуна. Но здесь я сразу понял, что быстрее и энергозатратнее поступить именно так.

Далее я ловил иногда лейлин колючий взгляд в свою сторону из-под сраного пекашного монитора. И наблюдал за ее ножками. Ну ничего не могу поделать: вроде и человек особо неприятен, а ножки прелесть. Встань она, подойди и скажи в любой момент "отлижи мне ножки и тогда мир", или же "давай мир и тогда сможешь отлизать мне ножки",- в ту же секунду я бы делал свое дело. Да е-мое, если бы она сказала "отлижи мне ножки!", - просьба была бы исполнена. И моноблок бы ей свой дал, и мышку с клавой вернул, и колесо бы в машине не пробивал (ой, да, забыл упомянуть), и посоветовал бы не пить из бывшей моей чашки (я и туда спустил по ходу дела, мелочи, неважно).

Ладно, думаю, о моем отношении к труду вы поняли. Настал день Д и час икс, когда я решил, что, пожалуй, на этом идея построения карьеры и стабильной, пракормушной, охренительно оплачиваемой работы для меня закончена. Я написал заявление об увольнении, все тщательно оформил. Лейла сидела напротив и что-то там делала в своем компе, цокая и нервничая (некоторые вирусы ей раз в две минуты сворачивали окна и раз в полчаса его перезагружали, исправить их пока не смогли). Я с грустью, с непреодолимой тоской вздохнул и приспустил шорты (мне одному можно было не соблюдать дресс-код). Далее моя рука начала ритмичные движения вверх-вниз, глаза же поедали ее ножки, все так же аппетитно выглядывавшие из-под ее столика. Она в нервозности от работы своего сраного пк терла пальчиками друг об друга, злобно давила ими в пол, ее ноготочки и подушечки белели, несколько тонких вен вздулись. Лейла подцепила одну туфлю большим пальчиком и шатала ею, крутила, вертела, туфелька упала. Она потирала ножкой о ножку, сжимала пальчики и мяла ступни так, что проступали косточки. Ее бецсветный, но крайне аппетитный лак поблескивал. После очередной перезагрузки сраного пк, Лейла в отчаянии взялась за голову, издала обреченный вздох. Ее лапки расслабились, она положила левую ступню на правую, больше ими не шевелила. На ее левую ступню подцепилась какая-то грязь, но Лейла этого не заметила. Я кончил и это Лейла заметила.

- Какого?!...Ты что там делаешь, придурок?!

Я не спеша заправился, взял со стола бумажку, протер пальцы. Результат моей деятельности капал с внутренней части стола на пол, она могла это видеть. Она на это и смотрела.

- Совсем офанарел, идиот пришибленный?! Имбецил, козлина, на этот раз, тварь, тебе никакие родственники не помогут, я на тебя в суд подам! Слышишь?! В суд! Козел! За домогательство! Мудила! Дрочила поганый, молись, сука!

Это меня чуточку напугало, признаюсь. В наше время с домагательствами шутить нельзя. Я встал, взял заявление и подошел к выходу. Как раз вовремя, ибо Лейла уже вскочила из-за стола, зачем-то поближе рассмотрела лужицу моей кончи и кинулась к двери. К ее неудовольствию, дверь захлопнулась перед ее носом, я закрыл ее на ключ. За кабинет отвечал я и закрывал его тоже я. Она застучала кулаками, но мне стало глубоко наплевать. Я отнес заяву начальнице, та и не скрывала своей радости, молниеносно все подписала, поставила необходимые печати. Сказала, что больше могу не приходить, через два дня только зайти за трудовой в отдел кадров. Формальности с неделями отработки во время увольнения тоже взяла на себя. "Все, скатертью дорога. Доколебал ты меня. Сама хотела в течение месяца тебя турнуть в другой департамент. Никакая тетя бы не помогла". Я вежливо поблагодарил ее за все, извинился за свое поведение, признал, что сотрудник из меня фиговенький, встал, зацепил горшок с ее любимой лилией или розой, или мне-честно-говоря-насрать, он упал, засыпал землей ковер и поломал стебель. Я оперативненько под крики уже начальницы покинул офис, выкинул ключ от кабинета в мусорку и больше там не появлялся. Подрядил знакомого из соответствующих органов однажды зайти в офис, чтобы "конфисковать" мой любимый моноблок, типа для "следствия". Трудовая моя (или скорее "волчий билет") там и лежит. Как и диплом в универе, кстати.

Пара слов о домогательствах: они не круты. Насильники, те вероломные ублюдки, которые позволяют себе причинить физический вред женщинам должны нести безоговорочное наказание, вплоть до пожизненного или электрического стула. После того, как все это будет доказано в суде. Если по результатам тяжб, привлечения доказательств, суда присяжных и нормального следствия будет установлен факт насилия - в камеру выродка, да поглубже. А то, что происходит в наше время...У меня крутятся мыслишки об этой "охоте на ведьм" лефтист-стайл, я их никому не высказываю, но вам поведаю. Чтобы понятнее была моя позиция начну с двух максим. Первая: люди не равны. Вот просто не равны и все. По уровню интеллекта, образования, силы воли, физических, духовных, материальных возможностей. Мы не равны и перед законом, невзирая на то, что многие страны сделали существенные шаги в этом направлении. Вторая максима: жизнь не справедлива. Вот просто несправедлива и все. Миллионы людей каждый день рвут спины, чтобы заработать себе и своим детям на кусок хлеба, а другие тысячи попивая "Billionaire champagne" на яхте, кидают алмазы, как орешки, в задницы ультра топ-моделей, в надежде попасть им прямой наводкой в анус. Кто-то живет достойно и благородно, по всем заповедям и его насмерть сбивает машина по дороге на работу. Кто-то, после тридцатилетней беззаветной пахоты получает пенсию в восемь пятьсот. Ре. А кто-то ворует, убивает, и доживает до старости, не ведая бед и болезней.

Итак, люди не равны, жизнь несправедлива. Отсюда следует, что порой должно происходить несправедливое и за это кому-то может чего-то не быть. Особенно, если этот кто-то дьявольски талантлив.

И чтобы яснее очертить мои чувства, приведу в пример речь мною нелюбимого, но все равно крутого пердуна Джорджа Карлина о Майкле Джексоне. Венчается спич так: "Дайте ему ватагу ребятишек и пускай танцует". Да, за некоторых Вайнштейну необходимо оторвать яйца, однако, если он выдаст миру еще разик нечто сравнимое с "Влюбленным Шекспиром" или "Криминальным чтивом", то... ну вы поняли. И это я взял наиболее отпетого из них. Ведь случай с более милым сердцу вашего покорного слуги Луи Си Кея,- то есть когда он наяривал в присутствии женщин, а те вот прямо парализовались жутким страхом и не могли уйти (да, теперь, видимо, член мужика это дудка заклинателя змей), короче не суть,- случай этого рыжего клоуна более спорный. Однако, я жутко сомневаюсь, что хотя бы одна из этих "парализованных" ужасом от дрочки женщин сможет выдать на гора "Хораса и Пита" или сравнимый по качеству стенд-ап. И так далее, список можно продолжать бесконечно...Леваческая эсдживи коса тампонного правосудия дотянулась уже и до астрофизиков! Краусс, Нил Тайсон - чудеснейшие люди, а вот нет, теперь домогаются! Будете смеяться, но даже парализованного старину Хокинга обвинили в домогательствах...Господи, прости. Царство тебе космическое, Стивен. Наши молодые оплакивали ублюдка-рэпера, но и про тебя здесь помнят!

...Почему-то мне пришел на ум "наше все" Санек Сергеич и "почти все" Мишаня Юрьич. Как звали тех бабенок, из-за которых наша цивилизация потеряла небо и солнце? А она их потеряла из-за бабенок, да-да, давайте говорить прямо. Так, Санек почил благодаря "ордену рогоносцев", потом...Вспомнил! Гончарова Наташка. А Лермонтов? Не могу припомнить-то без старушки Википедии...Чтобы сократить количество камней в себя, повторю снова: насилие над женщинами - непростительно и непозволительно. Если все доказано в суде. И если дело не касается обычных, ординарных людей, таких как я. Или кто-то из вас. То же работает и в сторону женщин. Если завтра окажется, что какая-нибудь именитая режиссер или писательница или ученая мусолила киску в присутствии некоего хрен пойми какого мужика, то я буду первым, кто встанет на ее защиту!

...Ох, за такие измышления в наше время могут распнуть! Так и вижу: целиком феминизированный женский синедрион брызжет на меня слюной, в безумстве главная из них Анна (пока что лучший мой каламбур, ха!) указывает на меня перстом и вопит, срывающимся хрипом: "ВИНОВЕН!". Меня раздевают, на голову натягивают женские трусики, на пах - пояс верности, пинают и давят меня сладкими ножками, кладут несобранную кровать из ИКЕИ на спину, а после - гонят под крики и под градом использованных тампонов по брусчатке рядом со штабом FEMEN где-нибудь, скажем, во Франции. Осмеянный и попранный, попрошу первого-встречного француза прислониться к его дому, чтобы отдохнуть, а тот оттолкнет меня, скажет, что могу отдохнуть на обратном пути, и тем самым станет Вечным Антисексистом; состоящая из тысячи неподходящих друг к другу деталей кровать будет натирать спину под палящим солнцем. Взойду на пятачок рядом, к примеру, с Тюильрийским дворцом, под ударами хлыстов и плеток начну сборку кровати, прибью руки себе,- причем сам себе,- и повисну на ней, а слева и справа уже висят Вайнштейн и Спейси. Над головой моей будет висеть титло Invictus Novum Reactionary Interventionist. Подойдет Лонгинесса, из милости или по поручению, предложит испить уксуса с менструальной кровью, в последнем порыве мужской солидарности я попрошу ее дать испить двоим по бокам от меня, а потом Лонгинесса начнет забивать меня насмерть громадным дилдо цвета радуги под аккомпанемент кокофонического хора из нечленораздельных женских воплей. А я не выдержу под конец, да и эякулирую сквозь мой узкий пояс, кто-то найдет чашу, соберет это. И испущу я дух со словами на неопределенном языке, которым дадут перевод.

***

...Нет, не умею я пить. За окном - вечер, а головушка моя что-то слишком поехала. Хотел заскочить сегодня к Ангелине. Видимо, не судьба. Завтра.

В общем, с тех пор я не работаю. На этой почве тетушка решила прекратить свое финансирование и поддержку моей скромной персоны, однако на ее несчастье, мои родители когда-то одарили всем необходимым. Я понимал Ангелинку, понимал, что она сделает все что угодно и договорится о любом рабочем кресле в городе, чтобы только я начал чем-то заниматься по жизни. К ее сожалению, да и к моему отчасти, заниматься чем-либо, кроме утоления своего фетиша я не хотел. Да и не умел.

В холодильнике нашел годный сырок, столь редкий при текущей санкционной обстановке, но не нашел хлеба. Тьфу, ты. Ладно, все равно хотел пройтись.

Выхожу на улочку, а тут хорошо. Так хорошо, что чутье мое подсказывало: должно произойти что-то неприятное и скоро придется врубать "балаганство". Иду, оглядываюсь, остерегаюсь, город живет и кипит своей жизнью, тучи машин, груды людей, а я пьяноват и в неопределенных чувствах. А кругом - праздник жизни, все цветастое, все в лентах, везде кричат, везде улыбки, чертов Му(а)ндиаль.

Весь город в красках и лентах разноцветных. Чертов му(а)ндиаль.

М-да, мне думается, вы догадываетесь о моем отношении к данному спортивному шапито. Пара слов о спорте: он крут. Но занимайся им сам, а не смотри, как им занимаются другие. Самому заниматься гимнастикой, физкультурой и прочим "оспортиниванием" - это клево и круто. Зачем наблюдать как это делают другие? Для меня остается очень загадочным странное повальное увлечение просмотром того, как двадцать два здоровых потных мужика пинают кусок надутой кожи. Нет, правда. Мужики бегают и пинают шар. Ух, как здорово-то!

В качестве альтернативы я пытался переключиться на женский футбол.

Пытался.

Чуть не блеванул. Пардон, однако эти потные, высушенные, полунакаченные, орущие бабы, изо всех сил пытающиеся переплавить утонченную женскую природу в мужскую жестоковыйность для меня тошнотворны. Чем-то вовсе увечны. Женские единоборства так вообще лучшее средство для вызова рвоты. Хотя врать не стану, женский лесби-рестлинг с последующим страпоном во мне что-то такое-эдакое поднимает...

Нет, разумеется, одно дело, когда женщина учится приемам самообороны, чтобы дать какому-нибудь мудаку по яйцам в подворотне. Никаких вопросов. Совсем другое, когда женские плечи по ширине равняются с мужскими, когда костяшки грубеют и набухают, когда у нее твердое, как бы мускулистое тело...Имел я опыт с подобными дамами и считаю его в чем-то полугомосексуальным. Фу! Тьфу.

Возвращаюсь к му(а)ндиалю. Нет, ну а что вы хотели от наших женщин? Вы лица мужиков у нас видели? Вот и ответ. Это я не говорю о кошельках у наших мужиков.

Опять же по классику: "И ребер больше там у пыльной батареи в подъездах, чем у дам. И вообще быстрее нащупывает их рукой замерзшей странник...". Вот бабоньки со страшной силой и нащупывают...Как же хорошо у нас летом! Какая же вокруг все же красотища, друзья! Нет, сейчас произойдет нечто пакостненькое. Я прямо чую.

Мимо прошла пара прелестниц, очень недурственных. И явно не заинтересованных в славянской крови. Нет, что ни говорите, но богата наша земля на красавиц. Внешне красавиц, по крайней мере. Чего никак вот нельзя сказать про нас, мужиков...

...Ну да, так и есть. Рядом с магазином стоит пара волонтеров какого-то политика или партии. Цвета сходные с флагом. Угу, понятно. Но, слава Шуб-Ниггурат, волонтерша приятненькая, уставшая, но привлекательная, блонди, студенточка явно. Так, а ножки...Ох, ты ж, падла, в кроссовках!

- Добрый день, у вас есть пять минут?! - резво спросила она.

- Охайо, - отозвался я, - Боцубоцу-са, - вспоминаю чего еще выучил в аниме, - Ксоэ! Икозо. Иттадакимас!

- Что, простите? - переспросила она учтиво.

- Сейчас вечер, - хмуро ответил ваш покорный слуга.

- Ой, да. Вы правы! Но неважно. Скажите, вы можете уделить буквально минутку? Для коротенького опросика.

- Н-н-не. Не могу.

Ай, неуверенно с пьяну ответил. Все, сейчас прицепится!

- Это не займет много времени, я вам обещаю. Обычные вопросики по поводу модернизации окружающей среды нашего чудесного города! Ничего сложного и обременительного, поверьте,-защебетала она.

- Да вы знаете, я приезжий.

- Еще лучше!

Твою ж мать, думаю. А она напирает:

- Приезжие вносят свежий взгляд! Откуда вы?

Ты докопалась со своими вопросиками.

- Из...Я из..Э-а-м...- по географии я когда-то выступал на олимпиадах, но сейчас вся мировая топонимика вмиг испарилась из моей головушки, - Из..Р-р...Рук...С-с...

Сука, думаю.

- С-с-у... Сы... С-сызрани.

Глаза девчюлечки расширились от удивления и восторга. К моему ужасу, вроде бы неподдельного.

- Сызрань! - восклицает она, - Это замечательно!

- Как вам сказать...

- Замечательно! У вас там чудесные люди.

Ну точно она из всем известной партии. Наверняка им такой скрипт и выдали: если ничего про город не знаешь и ничего в городе нет, кроме воров и пьяниц, то скажи какие там замечательные и чудесные люди, ага.

- Знаете, у нас там еще чудесное животноводство, - ляпнул я.

Девчюлька запнулась, хмуранулась, но совладала с собой, вернула улыбку, радость, и затараторила:

- Это замечательно! Но смотрите, сейчас, в такие дни как наши, когда каждый из нас должен отдать все свои силы на развитие конкретных исследований, на развитие и углубление наших связей со смежными областями общественных движений...

Честно вам скажу, на этом месте мозг мой поплыл и я тупо слушал, не понимая ни слова, стоял и ждал когда она кончит. То есть кончит читать. То есть окончит речь свою.

- ...В такие дни особенно важно для нас укреплять и повышать национальное единство для всех и каждого...

- Ага. Так.

- ...Морально-нравственный уровень каждого и всех, духовную чистоту, личную честность, честно относиться к чистоте города, повышать уровень его инфраструктуры...

- И животноводство, - произнес я с упрямством.

Девушка опять запнулась, прожевала конец тараторилки своей. Но шустро вернула себя в русло:

- Безусловно...Это бесспорно...Животноводство...В первую очередь...Но что касается все же опроса, то скажите, поставите же галочку? Вы согласны, что нужно нам это вот все? Поставите? А?

- А?

- Что?

- Что- что? В смысле?

Не стебался, я правда не догонял.

- Ну вы согласны, что нужно? Работа ведь ведется.

- Куда?

- Что куда? - спросила девушка и я начал видеть, что ее улыбка с благожелательностью таяли, как снег летом. Во какое сравнение. Изысканное.

- Куда ведется? - переспросил я.

- Что ведется? - окончательно потерялась девчюлька.

- Работа. Куда ведется?

- Работа... Ну ведется. Смотрите...Ведется она. Ну куда ведется... В никуда! -воскликнула она, теряя терпение.

Наступила пауза. Я стоял, ждал, что она скажет. А она замолкла и смотрела на меня с подозрением. К ней подошел вымученный парень тоже с анкетой. Видимо, коллега. Оба уставились на меня. Как телепузики на пылесос, честное слово.

- А вы, простите, кто по политической ориентации? - нервно спросил паренек.

- Я-то? Я - либерально-правый рыночник-центрист с уклоном в легкий троцкизм. Крайне радикальный, - меня начинает штормить и подташнивать. Надо сваливать.

- Это как? - переспросила девица.

- Пока не знаю. Пойду узнавать. Удачи, ребята, - сказал я, рыгнул, и вошел таки в этот чертов магазин.

Что за страна, хлеба купить нельзя, чтобы не чувствовать себя отщепенцем или предателем!

***

Пьяные сны. Как много бреда в этих словах. Мне полночи мерещились какие-то маятники, которые раскачивались от дам, одетых в викторианские строгие наряды с детьми на руках, до полуобнаженных сочных милф-хиппи, которые орали "Засужу!". Посреди ночи, полупьяный, с сушняком, по всем фронтам хреново чувствующий себя, очнулся с этим громогласным "Засужу" в ушах, рядом с ванной, почему-то на полу (на языке Тонго, подобное именуется "Рхвэ". The more you know!). Но сразу уснул и остаток ночи я поедал женщину. Нет, не настоящую, вроде бы. Это был торт, огромный в полный женский рост, какой-то мой подсознательный кулинар превзошел сам себя,- кондитерская фемина выглядела как настоящая. Я начал с ножек, они были сделаны из зефира и шоколада, аккуратно их отрезал, положил на тарелочку и с удовольствием умял. Помню, как облизывал ложку, ложку блестящую и длинную, облизывал ее, потом взял и сунул прямиком в лоно женщины, меня обуяла злоба, я черпал из нее горстями кондитерскую сукровицу, начал плакать, но она была вкусной, я ел, давился, что-то вываливалось изо рта...

- Эй! Ало? Слышишь меня?

- Умгум.

- Спишь что ли?

- Почти. Проснулся

- Весь в делах, как обычно. Половина первого, а ты "почти проснулся".

- Чего хотел?

- Слушай, такое дело. Мне надо через день, послезавтра уехать из города.

- Едь.

- А на работе не дают отгул. Никак.

- Тогда не едь.

- У меня бабушка умерла. Похоронить бы надо.

Я раскрыл глаза, поприветствовал женщину на потолке, порадовался, что таки дополз до кровати, присел. Всю ночь лежал я как-то неудобно, аж спину ломило. Пока садился, нарвался на что-то длинное и упругое. Ага, так и есть - дилдак. И пакетики от разогревающих гелей. Хоть закрывай богатства эти на время пьянствований, честное слово.

- Соболезновать не буду, - говорю и рассматриваю резиновый член с венами,- От меня чего хотел?

- Не надо, теперь согласен с тобой. От этих соболезнований только больнее. В общем, это, меня бы типа на работе подменить. На пару дней. Там я договорился, главное, чтобы человек был. Адекватный. А ты по-моему адекватный.

- Стас, ты точно мне хотел позвонить?

- Да тебе, тебе, не остри. Не забыл где я работаю?

Пытаюсь вспомнить. Он по идее мой лучший друг, но мы и не виделись давно, да и понятие "друг" для меня весьма расплывчато. Нет, я не думаю, что в дружбе один раб другого, но все равно расплывчато. Черт возьми, я его фамилию точно без ошибки не напишу, боюсь. Какое там место работы.

- Забыл.

- Магазин "Товары для всей семьи". На пересечении улицы Воскресения и Красных партизан. Вспомнил? Несколько месяцев назад вроде ты приходил к нам. Но не моя смена была.

Секс-шоп. Точно. Вспомнил. Называется "Товары для всей семьи". Неймбрендинг, да. В наши скрепные времена по-другому если назвать, то могут разные активисты и мочой залить.

- У меня мало опыта работы на кассе, - признаюсь.

- Там несложно, научу. Так что, согласен? Половину ассортимента знаешь и без ознакомления. Причем с детства, - сказал Стас и заржал.

Смешно ему. Дебил.

- Послезавтра уезжаешь?-решил я уточнить.

- Ага. Но завтра нужна замена.

- Давай вечером сегодня тебе сообщу, ты позвони, не забудь. Я ж с теткой вожусь.

- О, - глухо откликнулся он, - Забыл, блин. Извини. Как она?

- Чуть лучше твоей бабушки, - сказал я и заржал. Он, кстати, тоже. Но это был такой ржач, знаете, как бы натужный и несчастный, ржач как попытка убежать от страха и реальности. Ржач, идущий рядом с отчаянием, сардонический, ага. Поэтому он у нас быстро сошел на нет, - Короче, вечером маякни. В принципе, почему бы и нет.

- Блин, типа выручишь сильно. Без дураков. Не забуду. Вечером мигну, - проговорил Стас и положил трубку.

Я же сидел на своей огромной кровати под сенью моей репродукции на потолке и осматривал стол. Помимо хлебушка, ваш покорный слуга, взял бутыль виски. И благополучно выжрал. Неслабо. Странно, что сны запомнились, обычно в таком состоянии...

Тут на мое плечо легла чья-то рука.

- Мать твою, сука в душу перемать, святые отцы!

Я рванулся с кровати, как ошпаренный, неловко поскользнулся и повалился изящнейшей дугой на свой стол, раздался треск, звук разбиваемого стекла, падающих бутылок, осколков, льющейся жидкости.

- Ты чего, совсем ку-ку, что ли? - воскликнула Кристина. Она сидела на моей кровати в одеяле и глазела на мои пируэты.

- Ты...Как тут...Как ты?! - пытаюсь собрать мысли. Когда я ей позвонил-то?! Или чего она тут делает.

Я почувствовал что-то теплое позади спины. Приподнялся. Достал пару осколков из верхушки попы.

- Фу, стой. Есть бинт и перекись? Не трогай! - сказала Кристина, вывалилась голая из простыней, шлепая ножками по полу, направилась в ванную.

- Ты как тут оказалась?! - кричу ей туда.

- Задавать такой вопрос неприлично, чтоб ты знал, - послышалось оттуда.

- Знаю. Но как ты тут оказалась?!

- Ты сам позвонил, - сказала она, когда вошла обратно в спальню с какими-то медицинскими прибамбасами и полотенцем, - Пьяный. Звал куда-то, потом к себе пригласил, потом пытался мне спеть "Too much love will kill you", потом пытался Бродского зачитать. "Письма династии Минь".

Она быстро утерла с пола остатки сока и виски, зашла мне за спину, начала водить ватой и мазью по царапинам.

- Обалдеть. Ничего не помню. "Письма" это где "Дорога в тысячу ли..."?

- Еще б ты помнил. Оно, да. Я когда приехала, ты был уже не пьяный, а в говно, извиняюсь. Потерпи.

- Ай! И как оно прошло? Ай-яй-яй!

Она вытащила еще пару кусочков моего бывшего столика, зажала раны жгучим раствором.

- Ты едва меня не облевал, как увидел, потом обнял за попу и заплакал. Причем успевал кусать мой живот. Потом говорил, что ненавидишь. Потом клялся в любви. А потом отрубился.

Кристина доворожила над моими ранениями, поставила бутылек с йодом и ватки на пол, села рядом.

- В любом случае, бывало у меня и хуже, - подытожила она, прислонившись ко мне головой. Пахло от нее перегаром.

- Ты тоже накатила что ли? - спросил я.

- Дотащила когда тебя до кровати, убедилась, что пистолетик твой стрелять не в состоянии, допила вискарь, да. Нет, ну а что?

- Ты трогала меня пока я валялся пьяный? Я могу теперь на тебя подать в суд. Скажу, домогалась. Буду знаменитым. Затвичу с хэжтегом "ми ту".

- В жопу иди.

- А зачем голая?

- А что мне лежать рядом одетой? Да и как бы... Я твои запасики порыла, в общем, устроила сама себе неплохую ночь. Я б даже сказала, одну из лучших в жизни, - произнесла подруга и усмехнулась, - Мы с Жаном хорошо поладили.

-С кем блин?!

Кристина взяла с кровати мощный светло-розовый дилдак и потрясла им перед моим носом.

- Знакомься, это Жан.

- Фу, гадость. Разве ж могут эти резиновые поделки заменить настоящего мужчину? Из плоти и крови? - деланно чинно спросил я, - А как же чувства? Как же любовь?

- В жопу иди, - повторила моя подруга.

Мечта детства: вот так сидеть рядом с девушкой, почти твоей, голенькой, красивенькой. Но вот в жизни оно как-то получается только с жуткого перепою и с осколками стекла в жопе.

- Я тебя там...Ничего, не обидел ничем? - интересуюсь искренне и с волнением.

- Да все нормально, не бери в голову. Говорю же, бывало и хуже. В том числе с тобой, - ответила Кристина. Ответила не без грустной нотки.

- Педикюрчик новый?

Она хмыкнула и поиграла своими пальчиками. Красивыми, ухоженными, очень милыми. Но греческими. Причем вот и указательный длиннющий, и безымянный с большим на одном уровне. Так еще и плоскостопная, узкая и без расширения к носку. Я что только в себе не продумывал, как только себя не гипнотизировал, чтобы пробудить любовь к ее лапонькам! Но нет, все мое естество отвергало их и ничем я не мог себе помочь. А жизнь продолжала хохотать над вашим покорным слугой: Карина...пардон, Кристина была той редкой жемчужинкой, которой нравились мои закидоны, которая была лишена напускных всех этих отвращений, ханжеских движений носиком, этих кривляний, набивания себе цены так свойственных женщинам. У нее имелся легкий характер, добрый, отзывчивый, как вы поняли, наверное. Редкая девушка в наши культивирующие женщин времена полетит на другой конец города к своему прибабашенному, пьяному дружку. А она вон сидит, с родинками на спине, с длинными, шатеновыми, мягкими волосами, вздернутым носиком, губками пухленькими. Грудь у нее маленькая, с большими коричневыми пятнами сосков. Имелся крохотный животик. Но не подумайте, будто я считал ее некрасивой или непривлекательной! Черт побери, у меня вызывали отторжение только ножки ее. Имей она ну хотя бы римский тип,- ну хотя бы римский, чтоб меня так!- я б может и женился бы. И каждый день боготворил.

Ладно, вру, не женился бы. Пара слов о браке: он не крут. Институт брака - это высушенный колодец, в который мужчины зачем-то по своей воле залезают и обрезают веревку, по которой залезли. А далее ждут, когда женщина время от времени будет кидать им еду и питье. Женатые люди какие-то конченые, уж пардон за прямоту, друзья. Не зря классик говорил, что женятся люди, когда уже деваться некуда. Конечно, тут девушки тоже не согласятся. Но их-то я понять могу, брак - это золотое подспорье для женщины, ее билет в благополучие, в возможность не работать или выгребать выгоду для себя из всего и вся. Да-да, не надо мне тут сейчас про "убираюсь, готовлю, работа после работы" и все такое, мне не семнадцать на такую байду покупаться. Потому что какой бы ни была ужасной для мужчины жизнь в браке, развод будет стократ хуже. Поверьте. К тетке порой захаживали судьи и с красочными деталями рассказывали как размазали очередного мужичка в бракоразводном процессе. Судьи, коль скоро заговорили об этом, всегда были женщинами. Что меня раньше удивляло, а сейчас я понимаю: любой коррумпированный или авторитарный режим должен опираться на женский чиновничий аппарат, не в высших слоях, а в своей сердцевине и на нижних слоях этот аппарат должен быть женским. В особенности в области юриспруденции. Женщины самые ярые этатистки. С другой стороны, женщины тоже страдают в замужествах своих, порой хлеще мужчин...Но кто ж заставляет их с детства мечтать-то об этом?

По количеству же разводов мы одни из первых в мире, плюс большинство из них инициированы женщинами, дети остаются с женщинами, в наихудших и страшнейших случаях - мальчики остаются с мамами и бабушками, которые растят искалеченных созданий. Пол страны у нас воспитана однополыми парами...

- Там лужа во дворе, как площадь двух Америк...Там одиночка мать вывозит дочку в скверик... - протянул я задумчиво.

- Ты к чему это? - поинтересовалась Кристина.

- Да так. А про Терек я боюсь в наше время читать, а то извиняться придется.

- Это не "Письма". Это "Пятая годовщина", - заметила моя подруга, - Обожаю ее.

А я вот в этот момент так заобожал Кристинку, вы не поверите. Ажно прослезился чутка. Но вот ее лапки, господи, ну вот ну почему греческие-то?! Сидит, умница, красавица, врач, между прочим, поэзию любит, ухаживает за ножками, вот моникюрчик хороший, педикюрчик, и греческие...Тьфу, не жизнь, а проклятие!

- Ты знаешь, что ты суперская? - спрашиваю у нее. Она опять хмыкает, дергает плечом и поджимает свои пальчики на ножках. Знает, да. Давно знакомы. По идее, если не думать про ее ножки... - На работу, кстати, не пора?

- У меня выходной.

Я прижал ее посильнее, провел носом по волосам, изнюхал их, поцеловал в ушко, в заднюю часть шеи, где находится верхний позвонок. Ее тело моментально покрылось мурашками, она застонала.

- Сударыня, а могу ли я составить Жану компанию? - спрашиваю я.

- Что вы, сударь, а вдруг Жан ревнив?

И улыбается, стреляет глазами в меня, потом сливаемся в поцелуе. Прелесть бытности как бы взрослым в том, что тебе плевать на перегар, нечищенные зубы по утрам и прочие такие дискомфортности, когда вам обоим хочется друг друга. Для меня сейчас она, растрепанная, перегарная, без макияжа, вся такая моя, со сна, податливая и гладкая, с запашком простыней и ночи, милее миллионов красавиц с обложек.

Я притягиваю ее к себе, чувствую тепло, влагу внутри нее, оба сопим, лапаем друг друга, она стягивает мои труселя, толкает на пол.

И зря, потому что спина моя многострадальная, сразу отдается жгучей болью.

- Ой, прости...Больно да? - сразу реагирует Кристина.

Я аж зажмурился, так больно.

- Ай...Сейчас погоди, секунду. Сейчас, - говорю, - Ой.

- Забыла, извини, - произнесла она и ласково провела рукой по моему прессу.

Перехватываю руку, хватаю, встаю и опрокидываю на кровать горячую тушку. Она аж рычит.

Накидываюсь, опять сплетаемся в поцелуе, она вырывается из моих губ и начинает облизывать меня. То есть в буквальном смысле облизывать. Щеки, подбородок, шею, лижет и лижет. Это уже ее фетиш: с ума сходит, когда облизывает мужиков. И второй ее фетиш: когда мужчина бреет ей лобок. Ага, не ослышались. Когда мужчина или парень, после пилинга и прочих заморочек, берет мужскую пену (непременно мужскую!), мажет все аккуратненько, берет бритву, мужскую, что важно, и начинает аккуратно водить. Я открыл дополнительные фишки: в этот момент играть роль отца. Называю ее "доченька", веду себя как мужчина с девочкой. И иногда нужно дуть на ее клиторочек. Один раз она кончила за минуты полторы, да с брызгами. Я и побрить особо не успел, хотя честно хотел.

Но сегодня она побрита, сучка такая. Наверняка не сама!

- Ну и кто счастливчик? - спрашиваю и шлепаю ее склизкую промежность, пока она облизывает мои щеки.

- Сама, - ответила Кристина. Остановила свое лизание и с презрительной ухмылкой поглядела на меня.

А я вот заревновал чуточку, что ли.

- Ревруем-с? - спрашивает. Коза.

- Нифига вообще.

Схватил ее за шею, придушил и опять впился поцелуем. Мой агрегат был готов, ее врата источали смазку и тоже по ходу приготовились.

Звонок телефона.

Нехотя отлипаю от нее, беру аппарат. Номер Вэ-Вэ. У меня за секунду все упало.

- Что случилось? - спросила Кристина. Она тоже стала серьезной, видя мою реакцию.

- Пока не знаю...Ало?

- Добрый день. Вас беспокоит доктор...

- Да я понял. Как тетя? - спрашиваю я, не без резкости, но уж извините.

- Ничего-ничего. Все в норме. Но она попросила позвонить вам, спросить когда придете навестить.

- А она сама чего? Не хочет? Позвонить?

- Видите ли... - замялся Вэ-Вэ, - Тут у нас...Вернее, у Ангелины Афанасьевны произошли...Неожиданные события...Деликатные. Скажем так. По их результатам ее телефон сломался.

Я прокрутил в голове список причин по которым ее телефон мог сломаться. Ну в общем да, мог.

- Скажите ей, что сегодня приду. Вот к обеду прямо и приду, - сказал я.

- Хорошо, будем ждать. Да, вопрос один: скажите, пожалуйста, вам этот Максим Генрикович - он кто?

- Мне? Никто. Он моей тете кто-то. А почему спрашиваете?

- Он посещает ее не реже вас. Вот я и задумался...

- Задумались? Не стоит. Булавкой себя в такие моменты в руку бейте, - советую я.

- Что, простите?

- Ничего. Скажите Ангелине, что сегодня буду, - говорю и кладу трубку.

Сижу на полу, Кристинка на кровати надо мной. Листаю контакты в телефоне, ищу номер тети. Пытаюсь звонить. И правда "не але". Кристинка играет ножками у меня на паху. Ну лучше бы, конечно, без этого.

- Жану сегодня, боюсь, можно не волноваться, - произнес я с толикой тоски, - В больничку ехать надо. К Ангелинке моей. Тебя подвезти?

- Нет. Я на своей, - ответила она и сама стала собираться и одеваться.

- Ладушки. Это...ты типа вечером что делаешь?

Она накинула на себя платье или как там оно называется, указала мне на молнию сзади. Я подошел и зубами застегнул ее.

- Ты спрашиваешь из вежливости или действительно хочешь увидеться?

Голос ее с этим вопросом полнился чем-то недобрым. Мне так показалось. Чем-то выстраданным, что ли. Я начал искаться с ответом. Делов-то было раскрыть пасть и вякнуть: "Действительно хочу увидеться, что за разговор, ну!". Но нет. Стоял сзади, теребил молнию, расправлял ее волосы и молчал. Она стояла ко мне спиной ждала ответа, ждала и ждала, а я молчал и молчал. Она хмыкнула, не обернулась на меня, надела туфли и ушла, бесшумно закрыв за собой дверь.

А я остался стоять один над осколками стола под картиной своей. И так жалко мне ее стало, и так мерзко от себя. Ну почему когда обращаешься с женщинами, как со скотом, как с животными, как с говном почти что, они на все для тебя готовы, когда унижаешь их, ни в хер не ставишь, хамишь и грубишь, в душу им плюешь, сердце разрываешь,- дамы готовы тебе ноги целовать, помогать всегда, терпеть выходки твои мудацкие, пьянь твою слушать, грязь вытирать. А попробуй как-то по-доброму, попробуй возвысь их, то целовать ноги уже будешь ты. Собственно, чем современная культура и занимается. И ой добром культивация женщин не кончится, друзья, попомните мое слово. Наступит день или настанет год, мужчинам черный год, когда уваженье наше упадет, и когда мужчины в ошейниках под дулами автоматов будут стоять в километровых очередях, чтобы целовать ноги королев и правительниц.

Но хотя я-то и не против.

***

- Колись, чего с телефоном сделала?

Ангелина лежала и посасывала что-то через трубочку из своего завтрака. Как мне сказали - сельдереево-тыквенный фреш. По ее запросу. Меня чуть не вывернуло.

- Виброрежим у современных моделей - божественный, - ответила тетя. И дальше сосет раствор свой.

- Я ж тебе нанес там всякого. Плюс ребяток ты вызвать хотела.

- С ребятками неплохо развлеклись. Твоими дарами...Волхва, ха! Я тоже попользовалась. Но как-то...Новизны что ли захотелось, - проговорила Ангелина, - Я уже заказала себе новый. Не переживай, номер тот же.

Я сидел рядом с ее койкой, похожей на последнее пристанище Александра Македонского из фильма Стоуна. Сидел я, сидел и меня обидка накрыла.

- Кого попросила? - бурчу я.

- Максима. Он сейчас на себя взял все юридические дела. Ему не трудно будет.

Бывший начальник охраны ее и всяческий помощник. Выходец из соответствующих органов, ну вы поняли. Выше о нем говорил. В свое время он в некотором роде выполнял ряд отцовских функций для меня. Недолго. Не сошлись мы как-то. Вроде и ладим, вроде и есть нужда в общении, и можем сказать друг другу многое, есть между нами искра, но будто на генетическом уровне есть какая-то преграда между мной и Максимом Генриковичем этим (именно через "к", да, вы не ошиблись).

- Телефон мог бы и я тебе купить. Знаешь ли, - произнес ваш покорный слуга.

- Но попросила я его. И точка. Вел бы ты себя по-другому раньше, обратилась бы к тебе, - сказала тетя. Сказала так, что я аж чуть в слезы не ударился. Хлестко, жестко, будто взяла тряпку мокрую и по морде мне, по морде.

- Ну телефон я б тебе все равно купить смог. Без всяких проблем, - упрямо проговорил я.

- Закрыли тему.

Она взяла пульт и сделала телевизор погромче. Я хмуро посмотрел отрывок из выпуска новостей про нашего геополитического соседа с фашистами повсюду. Взял у нее пульт и выключил плазму.

- А ну включил обратно! Кто тебе разрешил! - бледное и болезненное, ее лицо и в таком состоянии излучало власть, - Дал пульт сюда!

- Погоди. Погоди, послушай. Сейчас дам. Послушай, - начал я. Взял ее за руку, - Слушай...

И так много мыслей роилось в башке моей, что не знал с чего бы начать. Я присел, сжал ее руку и прижал к своей щеке. Ай, слезы побежали, ну вот не вовремя, сволочи!

- Слушай...Я...Ангелин. Ты...Я же...Я очень люблю тебя.

Звучу, как дите, честное слово. Недалекое, нерадивое. Прижался к ее руке, как в детстве, зажмурился.

-...Но вот такой уродился, не вышло из меня ничего. Нет у меня твоих талантов. Да и каких-то других тоже. Но я люблю тебя, слышишь? И не хочу...Чтобы ты...Я...Мелкие поручения всякие ты точно можешь мне давать. Все сделаю. Клянусь!

Я вдруг почувствовал как ее рука сжала мою, а вторую она положила мне на голову и почесала волосы. Лицо строгое, насмешливое. Ни слезинки. Ледяная королева, как она есть.

- Ныть прекращай. И сопли вытри. Еще одна такая сцена и я запрещу тебе здесь появляться. Понял? - спросила она и сощурилась от недовольства.

Я молча кивнул, глотаю сопли.

- Не для того я тебя растила, чтобы ты так думал о себе. Все ты можешь. Только жизнь тебя к ногтю пока не прижала, чтобы ты крутиться начал. Вот и не делаешь ничего. И хорошо, если не прижмет. Ныть перестань, я сказала!

Утираюсь в скором темпе, высмаркиваюсь в край ее простыни. Лишь через мгновение одумываюсь...

- Знаешь, тебе бы в клоуны. Вот уж божеский дар, - саркастически сказала Ангелина, пока смотрела как я оттираю ее простынку.

- Извини, сейчас я...

- Оставь. Сиделки все сделают.

Я снова сел в кресло. Зажал голову руками. Стыдно как-то.

- Эй, оболтус. Совратитель сочных милф. К тебе обращаюсь.

Я посмотрел на нее.

- Ты умеешь любить. И это уже немало. Уверена, если найдешь себе бабцу хорошую, которая тебе подойдет по твоим этим... параметрам... если ты полюбишь ее, то моментом преобразишься. Как гусеница в бабочку. И дело найдешь себе, и все остальное. А пока ну что поделать, вот такой ты чудик-маньячок вырос, - сказала Ангелина. И сделала поцелуй. Бесхитростный как бы такой поцелуй в воздух, но в мою сторону. А мне полегчало от него, и сама палата солнышком наполнилась. Нечто поэтическое прямо. Она подмигнула мне, я утер морду и сделал погромче плазму. Кругло-мерзкое хлебало с экрана слащаво-гейской интонацией сразу продолжило вещать про Америку и фашистов...

Часть 3. Куски прошлого

Каждую ночь ты мне снишься...целую тебя всю, ручки ножки обнимаю...себя...береги, для меня береги, слышишь, Анька, для меня и для одного меня, как хочется мне поскорее обнять тебя, не в одном этом смысле, но и в этом смысле до пожару"...(зачеркнуто Анной Григорьевной)..."Целую твои ручки и прямо и в ладошки и ножки и всю"... "Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: "И предметом сим прелестным - восхищен и упоен он". Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь...Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом опять (одно слово зачеркнуто).

Ф. М. Достоевский, письма жене

Я и Ангелина? В интимном плане?

Пускай и покромсан мой текст стыдливыми ножницами самоцензуры, но, думается мне, вы и так догадались. Нет? Что ж...

После моей фееричной "истовости" к ее ножкам в пять лет, я проделывал этот трюк еще раз так эдак...Короче, много раз. Лет до семи. Там я пошел в школу. Какую-то супер экспериментальную школу, где учились одаренные детки (на деле - детки всяких околокоррумпированных и околобандитских элит). И где-то в семь лет у меня произошло катастрофическое падение либидо. Сами посудите: я попал в окружение мальчиков, к которым испытывал полное ничто. И в окружение девочек, к которым испытывал отвращение даже в детстве. Тем более по сравнению с моей тетей ни одна из одноклассниц не могла меня хоть чем-то заинтересовать. Эти несформировавшиеся девчоночьи морды, их мальчишеские тела, в педерастичных колготках и пиджачках,- ах, да, забыл упомянуть, мы все ходили в форме, another brick in the wall, все дела, ага,- их повадки придурошные, ужимки, смешки, причуды,- все это вызывало у меня отторжение. Омерзение. Нет, не могу сказать, что я ненавидел девочек, что я с ними был груб, но...Ни разу до класса девятого я не испытал ни к одной из одноклассниц ни-че-го. Кое-кто из этих дур, которым я был интересен и которые получали от меня ноль внимания, как это свойственно женщинам, начали гадить мне жизнь дистанционно. Как? Ну например, исподтишка распускали слушок, что я...Эммм...Ну я любитель заходить на поле с черного входа. При раздаче мяча стою сзади. Если играю в карты, то всегда в двадцать одно. Меня продувает в шортах...Короче, вы поняли. Начали балаболить, что я гей. К несчастью для девчоночьих цепных псин, тех некоторых моих одноклассничков, которые запали на этих дур и ловили каждое их тупорылое слово, я занимался и спортом, и боями. Тот самый товарищ (господин) Генрикович, выходец из соответствующих органов и человек с богатейшей биографией, лично обучал меня рукопашному бою. Настоящему, прикладному бою, смеси бокса, армейского самбо и модного нынче ММА. Ради эстетического удовольствия занимались также и карате. Проку от последнего б/и не столь много в серьезном уличном бою, но мне банально нравится эстетика. Знают эти азиаты толк в эстетике смерти, черт возьми. И в резиновых ступнях...Вернемся к делу.

В общем, после разбитых носов и одного выбитого зуба у троих имбицилов, плюс крепчайшей оплеухи одной из этих дур (каюсь, приложился, да, но то был один из трех случаев избиения женщин в моей жизни!), слухи о моей любви к цветам радуги прекратились. Нельзя сказать, что я был изгоем, нет. Но я держался всегда особняком, независимо и по-волчьи. У меня был "друг", одна полуподруга. И больше я ни с кем из класса не общался. Насмехаться надо мной у этих избалованных трусов и наглых глистов душка не находилось. Да и я к ним не лез. Местный альфа, нынче - офисный, забитый работник, топ в банке,- обходил меня стороной, ибо знал, что в открытой конфронтации может лишиться короны...

Короче. Обычный был класс. И обычная школа. Несмотря на все эти элитарные приставки к наименованию образовательного учреждения. Где все друг друга ненавидели: учителя учеников, ученики друг друга, учителя других учителей, где никто не хотел учиться, а учителя не хотели учить, где с первого класса прививалось отвращение к познанию, к любой инициативе и интересу к жизни. Где каждый класс напоминал группу психбольных из "Гнезда кукушки", каждая учительница,- все они, за исключением парочки, являлись женщинами, включая физручку,- каждая учительница была Милдред Рэтчед в той или иной ипостаси. Где ребята сбивались в стаи и "дружили против" другой стаи. Где все лгали, где воняло мелом и новыми рюкзаками, где тянулись изнурительнейшие допросы у доски, где ты был белым офицером, а учительница любимая - чекистом гепеу. Обычные школьные годы, полные страхов и бесправия, атмосферы тюрьмы, пандемической лжи, возведенной в принцип. Где сильный забивал слабого, красивая травила некрасивую, богатейший унижал богатого, а учителя "не ввязывались" и делали вид, что ничего не происходит, что они не в курсе и помочь ничем не в состоянии. Где девочки "очень рано взрослели", а мальчики обдрачивались до полуобмороков, в слабой надежде, в зыбкой надежде, что эти повзрослевшие девочки наконец соблаговолят потыкать в себя молодыми пестиками. Где в туалетах валялись шприцы, окна продувались, каждый год собирались охренительные суммы на починку крыши, но так и не чинили...Десять лет подобного увечного уродования проходит почти каждый житель нашей страны, а потом удивляемся - чего это у нас все как-то не так. Умора, честное слово.

Короче, школа. При этом слове ассоциации каверзно выдают мне три запаха: запах буфета, мела и мочи. Выстраданное место.

И как бы ж, Союз (совок) рухнул, мир сто раз переменился и еще вчера актуальнейший тип образования уже очевидно, что не отвечает никаким требованиям или современным веяниям. Но нет, мы гнем лямку этого замшелого совочного школьного рюкзака и тянем его в будущее, калеча и себя, и своих детей. А потом выходцы этих школ ставят банки перед телевизором в надежде зарядить воду от морды Кашпировского, потом выходцы этих школ смотрят битвы экстрасенсов, верят в магию, не знают, откуда берется гром или молния, не знают как смонтировать ролик или оплатить счета; за десять лет обучения иностранным языкам выходцы этих школ не знают, как сказать "Дайте мне чашку чая". И самое смешное, что современные ребята, из десятых годов, целыми днями задрачиваются в наших школах, по шесть-семь уроков в день, а есть ли толк? Ох, дискуссионный вопрос. Сколько бензина в автомобиль не лей, все едино не взлетит, хоть облейся ты бензином...

Такое ощущение, что на государственном уровне культивируется инфантилизм. И тот, кто отрицает его, не относится к школе серьезно, сторонится ее, старается развиваться сам,- тот и достигает чего-то в жизни, скорее вопреки, чем благодаря.

Но я отвлекся...Короче, в школе я был обычным. Старался не выпендриваться богатством тетки, тем более, что были и куда богаче, не распространялся о своем сиростве, правда благодаря учительницам все об этом знали зачем-то. Я учился вполне сносно, без фанатизма и без интереса, "чему-нибудь и как-нибудь", участвовал во всяких мероприятиях, толковал об Ювенале. И ничем не выделялся. Годы шли, вот мне семь лет, восемь, девятый год пошел, десятый. Я так был занят разными обязанностями, уроками, спортом, что на мысли о ножках и дрочке сил не оставалось. Плюс у меня появился настоящий друг, Стас, с ним мы как-то вот до сих пор идем по линии жизни. С ним пережили множество разного, но не суть. Одиннадцать. И вот стукнуло двенадцать.

Мы начали созревать вовсю.

Не буду долго тут про это расписываться, каждый помнит себя в периоде от двенадцати (иногда с тринадцати) до семнадцати. Это такая жестянка, что хрен забудешь.

В двенадцать я уже попробовал алкоголь, табачок. Снова начал кгхм... усыплять змея, да? Но вот с полноценной близостью как-то не клеилось. Очевидно было, что девочки, - а они все еще были омерзительны в этом возрасте, - не готовы, и вообще как так можно, и вообще фу, и гадость, и извращенец, и фе. Ну вы поняли.

Но ваш покорный слуга вдруг вспомнил, что у него же есть тетя. Шикарная, живописная, вкуснейшая тетя, с упругой попой, могучей грудью, тетя, которая вела активную жизнь с разными и многими мужчинами. Тетя строгая, тетя властная, но такая беззащитная, такая уязвимая по утрам. Те детские воспоминания меня не покидали никогда.

Олды помнят: примерно тогда появились первые телефоны с камерами. Ножки тети сразу стали первыми изображениями в моей галерее.

...Дело было в выходной, когда мне стукнуло *возраст, за который карает цензура, поэтому напишу восемнадцать, но мы все понимаем, да?*.

Короче, выходной. Я забрался в один из домашних туалетов, достал телефон и начал оценивать фотографии в телефоне. Долго ли, коротко ли, но меня "спалили". Причем сама тетя. Я дверь не закрыл и тупо не услышал ее шагов, ибо уткнул в уши "Посмотри на меня" Электрического легкого Оркестра. Ну была у меня в те времена традиция наяривать под музыку. Короче! Она как-то неслышно подобралась и резко ворвалась в уборную. Где ей предстал школьник (зачеркнуто, не школьник, разумеется!) тире племяш, который поставил телефон на бачок и *** на фотографию ее ног. Я помню, как с замиранием сердца обернулся и встретился взглядом со своим опекуном.

Она испепеляла своими глазищами, вечно подведенными густой тушью, на губах у нее заиграла то ли улыбка, то ли оскал. Я дрожащими руками бросил телефон в унитаз и смыл его. Натянул штаны. Уткнулся в пол. Тетя молчала. Я тоже. Ой, как я помню тот момент, у меня сердце выскакивало из глотки. А тетка была босой, что смешно. И вот я смыл телефон с ее ножками, а тут стою и наблюдаю их воочию. Тогда тетя накрасилась в темно-красный, шикарный.

Вдруг она делает пару шагов, хватает меня за шею и вжимает в стену. Я был тогда еще пониже ее и послабее. Я отказываюсь смотреть ей в глаза. В такой позиции постояли несколько мучительных секунд. Потом она медленно приближается, я успеваю нанюхаться ее духов, она приближается и, - многоточие, - целует меня в губы.

В этот момент у меня второй раз в жизни стрельнуло в голове. От прикосновения ее губ я получил такое удовольствие, от их мягкости, от их вкуса, что описать-то сложно. Я мигом вспомнил то детское утро.

А тетка стояла, держала одной рукой мою шею, а другой прижала пах. Я начал дрожать.

- Тише, тише. Это не больно, - прошептала тогда Ангелина неожиданно ласково. И снова поцеловала меня. Когда я ощутил ее влажный, гладкий, безумно мягкий язык у себя во рту, то во мне словно сломался какой-то барьер или нечто испарилось. Я неуверенно поднял руки и взял ее груди. Эти две волшебные молочные железы, которые сводят нас с ума до старости лет, эти железы легли в мои руки легко и удобно, я смял их, почему-то сдавил друг к другу, но от одного прикосновения в голове что-то стреляло. Да еще и вкупе с ее рукой на моем паху... В общем, я кончил. Расторопно, бездумно, безвкусно. Я затрясся всем телом, зажмурился, меня обуял жгучий стыд. Мне стало страшно, захотелось плакать. Такой шанс выпал и так опростоволоситься! Но Ангелина лишь снисходительно улыбнулась, легонько взяла меня за подбородок и снова поцеловала. Я полный благодарности попытался проделать это, как делают в фильмах, а тетя засмеялась.

- Не надо так резко языком, дурачок. Мягче и нежнее, вот так, смотри, - произнесла она, положила руки мне на плечи и одарила очередным поцелуем. Напористым и одновременно, нежным, жестким и податливым. Я помню, как ощущал ее груди в районе шеи, как она пахла, какой она была приятной на ощупь, как ее мягкий, вкусный язык с пирсингом ласкал мой язык, ласкал губы, я закрыл глаза и понял почему их нужно закрывать, ее тело явилось для меня огромной и податливой плотью, необъятным куском наслаждений, чем-то схожим с буханкой белого хлеба, теплого и лакомого...

"Восемнадцать" лет. Это означает, что мой *** через полминуты сызнова стоял колом.

Тетя взяла меня за руку, провела на диван и уложила. Ну а далее...Я впервые был с женщиной. С женщиной своей мечты. Я отдал должное такту Ангелины, когда она не делала вид, когда я не мог "попасть", когда у меня пару раз упал, когда я от напряжения и от стыда за свои "навыки", вспотел. Но она показала несколько поз, объяснила как и куда лучше, она не смеялась, она, как мне видится, явила ту "инстинктивную красоту душевную", присущую женщинам. Без насмешек, без шуток или оскорблений, моя тетя дала мне азы науки любви и я ей буду вечно благодарен за это. Не за сам факт обучения, а за ту деликатность и, черт побери, доброту! Да-да, не ослышались! За доброту и терпение. Я же старательно учился и "пил" ее, жадно и без утоления, я, наконец, дорвался до ее грудей, шеи, рук, она пояснила как лучше работать языком с женской киской, объясняла когда набрать темп, а когда остановиться. И когда обласкал ее всю, я спустился к ножкам. Ваш покорный слуга взял их и неуверенно помассировал. Я настолько не верил своему счастью, что от крайнего возбуждения при виде ножек у меня все лежало. Да, такое у парней и мужиков порой бывает. Мне хватало жалких шестидесяти четырех килобайтных фото для окончания, но когда оно происходило наяву, то как-то я стушевался, знаете ли. Но вы представьте: объект вожделения долгих лет, твоих мечтаний, томлений,- вот он, в твоих же руках! Теплые, гладкие ножки, с пальчиками, с нежной стопой с редкими морщинками. А большие пальчики? Ммм...Эти великолепные большие пальчики моей тети. В самый раз длинные, с крупными ногтями, тоже идеальной длинны, с пышными подушечками, без заусенчиков, без шишечек. Боже, какая на них мягкая кожица, даже на ощупь! Ее благоухание...От сего фимиама у меня потемнело перед глазами...

- Ты на них там в туалете наяривал? - спросила голая Ангелина.

- Угу, - промычал я, потому что на человеческую речь был неспособен в тот момент. Уж pardon.

- И когда мелким был тоже на них ведь точил?

Я кивнул.

- Неужели настолько сильно привлекают?

Ох, Ангелина Афанасьевна! Я взял ее лапки и вместо ответа сунул ее большие пальчики себе в рот, точнее вцепился в них, как до желчи изголодавшийся питбуль в кусок бифштекса.

- Фу! Дурень! А ну выплюнь! Погоди, пойду вымою их. Ты тоже давай-ка в душ со мной.

Ха, будто я был против! Она за руку отвела меня в нашу огромную душевую кабинку с ванной, включила зачем-то музыку. Как сейчас помню это было нечто метально-тяжелое, но с мощными клавишными. Память оставила "Land of the dead" Summoningов. Да, знаю, эта песня вышла позже, но память штука такая.

Мы принимали душ вместе. Я тер Ангелину, мылил, смывал пену, целовал где только мог, с попы и ушек, с живота и шеи, потом мы снова занялись чистым сексом в душе, что с моими габаритами тогдашними вышло неудобненько, но опять же, Ангелина вела себя очень осторожно по отношению к моим чувствам. Я не переставал трогать ее, целовать и целовать. Она позволила взять себя по-собачьи, я чуть не сунул в "черный ход", но тетя объяснила, что нужно пониже, но и не слишком низко. Она говорила где держать и что трогать, она сама кончила, причем не раз, как она призналась...

Да, мне тоже кажется, что врет.

...А потом я, наверное, час мыл и ласкал ее ножки в душе, она разрешила мне на них *** прямо там, в мире теплой воды, мыла и пены, в мире сумрачных, сине-фиолетовых ламп и исполнения всех моих стремлений в этой жизни. Видит бог, в тот момент и умереть было не страшно,- так я был счастлив.

Когда я играл языком с ее ***, губами, она объяснила, что нужно посасывать и лизать ***, попутно сунуть два пальца подушечками вверх где-то по середину и немножечко сгибать их, но обязательно ритмично, результат подобного не заставил себя ждать - тетя схватила меня за волосы, вжала в себя и задрожала; Ангелина имела лучший вкус, вкуснейший вкус, состоящий из ароматов пен и бальзамов, душа, и чисто женских запахов; она трогала мои едва оформившиеся соски в момент, когда я утолял свой фетишный голод длившийся почти десятилетие, я кусал подушечки ее пальчиков, лизал ноготочки, между пальчиками, целовал мягкие пяточки, щекотал их, целовал колени и икры, голени, облизывал пальцы рук, я мял и мял ее груди, я целовал их, нюхал, я играл с ее киской, я говорил ей непристойности, слушал ее же в свой адрес, водил по ее телу своим членом, по итогу случайно кончил, трогал и мял, лизал, массировал, и наслаждался, наслаждался, наслаждался...

Вышли мы из душа где-то под вечер. За окнами стояла темнота. Она обернулась в полотенце и замотала волосы этой женской накруткой после душа, а я...Я же вышел в трусах. Но уже другим. Я видел в своем опекуне что-то большее. Казалось это невозможно, однако она стала еще красивее для меня. Она растирала гель по груди, а я смотрел на ее плечи, на ее шею, на ее ушки. Она была женщиной, в конечном итоге. Со всеми вытекающими. А я был мужчиной. И я был в ней. Я чувствовал как моя связь с ней стала почти осязаемой. Помню, как подошел к ней, ниже на голову, обнял и зажмурился, боясь оглохнуть от своего счастья. Обнял крепко-крепко.

- Отпусти, не мешай. Ой, сдавил-то. Отпусти! - проговорила она игриво. А я ослабил хватку, приподнялся на носочках и поцеловал ее в верхнюю часть шейки. Я вложил в поцелуй все свои чувства, всю нежность и тягу к ней, всю благодарность и страсть, все страхи и вожделения прошлых лет, все томление по ней и всю любовь, какая только во мне имелась.

Женщины могут это чувствовать, убеждался не раз. Могут чувствовать такие поцелуи. Ангелина издала стон и аж вздрогнула.

- Отпусти, - прошептала она, уже серьезнее и напористее. Ее словно испугала степень серьезности моего поцелуя и мощь чувств, стоящих за ним.

Я повиновался, взял ее руку и зачем-то сделал такой книксен-реверанс (на бальных танцах учили), картинно поцеловал. Типа джентельмен. Это мое движение тетю рассмешило, она шутливо дала мне легкую пощечину под звуки своего хохота.

***

Я стал и спокойнее, и увереннее в себе на порядок, в принципе стал будто на лет пять старше своих этих одноклассников. Говорю вам: чтобы нация была здорова, нужно на государственном уровне узаконить для всех молодых людей потерю девственности до семнадцати лет. Прямо на государственном уровне! Пацаны и парни станут лучше учиться, будут спокойнее, рассудительнее. Им будет намного проще контактировать с противоположным полом. Вместо откровенно унижающих юношеское достоинство военкоматов, где мальчишек нагло, по-хамски и во всех местах осматривают мужики со взрослыми бабами, лучше бы водили парней-девственников в бордели.

Девчонки, видимо, что-то почуяли во мне, я начал замечать их взгляды, их интерес. Они старались заводить со мной разговор, звонили и звали гулять, звали к себе домой, слали записочки. Но я вас умоляю! Меня каждый день дома ждала роскошнейшая, монументально шикарнейшая женщина и нахрен мне уперлись одноклассницы. Пацаны тоже как-то стали ко мне относиться с инстинктивным уважением. Вторым в классе по темпам расставания с девственностью стал как раз мой Стас. Но проделал он это с одноклассницей, звали ее, если не ошибаюсь, Галя. Я ему искренне сочувствую. Мы на этой почве сблизились более всего и окончательно. Я давал ему советы, делился опытом. Потому что сам он убивался и измучивался насквозь со своей "партнершей", которая не проявляла никакой инициативы, все время ей чего-то не нравилось, постоянно была недовольной. Через неделю с тетей мы попробовали с черного, так сказать, входа. Ощущения явились несколько иными, мне понравилось, но не так, чтобы уж очень. Я рассказал Стасу, мол, попробуй так и так, авось твоей нравится непосредственно сзади. Ну и на следующий день они расстались. Его партнерша, по совместительству - лучшая отличница класса, с тех пор сидела всегда отдельно от него и от нас. Меня она вообще возненавидела почему-то на очень долгое время.

Обидно.

***

Создается впечатление, что я не любил школу? Отнюдь. Шутка. Разумеется, отнюдь нет. Надеюсь, кто-то уловит, ха.

Если я что-то критикую, это не значит, что я не люблю. Например, я люблю женщин безмерно и бездонно, люблю самых разных и за самое разное. Однако же настроен в их отношении весьма критично и за многое женщин люто ненавижу. А что вы хотели, где безумная любовь, там безумная ненависть, они так и шагают за ручку, о да. А мужчины...Что мужчины? Мне на них плевать, буду честен. Как говорит мой знакомый уролог (хороший такой человек, надо сказать): "Мужчины тоже люди". Да, вот, пожалуй, данный слоган "мужчины тоже люди" я бы поставил на все информационные товары двадцать первого века. И дописал бы: "Не забывайте".

Итак, в школе было мерзко, но признаюсь, у меня остались и теплые воспоминания, веселые истории, интересные ситуации. Да и к учителям я иногда испытывал какое-никакое уважение, странную благодарность, непонятную признательность. В конце концов, чему-то же выучили. На том спасибо.

В контексте моего рассказа все эти дивные истории в основном не важны, кроме, быть может, одного случая.

Девятый класс. К нам пришла новая классная руководительница. Неважно имя, допустим, Инга Иннокентьевна. Эта Инга определенно была хороша собой. Да, не скажу, что меня влекло к учителям, хотя имелись и молодые, и в самом соку женщины, просто после их уроков все желание пропадало. А вот с Ингой как-то я нащупал духовную нить, как ее увидел. Вела она алгебру с геометрией. А ваш покорный слуга сразу заприметил что? Правильно. Ножки. Но это были не абы какие ножки, ох н-е-ет. На тот момент я уже был не то, чтобы пресыщен, - пресытиться плотским влечением мужчина, наверно, может исключительно в гробу, честное слово, - но желания мои утолялись Ангелиной, поэтому на первую встречную я не бросался. Однако Инга смогла меня зацепить. Она носила полуоткрытые туфельки на весьма высоких каблуках, где сквозь телесного цвета колготки проступали ее пальчики с темно-красным лаком. Обожаю его. Причем педикюр был весьма недешев, я оценил. Инга была в глубинных тридцати, то есть она источала зрелую красоту и взрослую привлекательность. Густейшие, темно-рыжие волосы, веснушечки, серые глаза, сочные пухлые губки. Очень хорошая грудь, округлая, дрожащая при ходьбе, как холодец. Постоянное декольте. В общем, женщина. Я даже сел на первую парту среднего ряда, -зашкварнейшее местечко, выгнав оттуда одного ботаника, - лишь бы поближе к Инге. Поближе к запахам, к ее формам и к ее ножкам. Пару раз она явно перехватывала мои взгляды. О да.

Осень. Ранняя. То волшебное состояние, когда все отходят от лета, учеба как бы не началась, мы бегаем каждую субботу против параллели в футбол. Я обладал неплохой физподготовкой, поэтому ребята очень и очень охотно брали меня в команду. Полузащитник, не поверите. Смехота. Но я кардинально затупил на первых же проверочных работах по точным наукам, да так, что меня оставили одного после урока. У нас в школе подобное практиковалось. Ранее я никогда в раздел "гениев" не попадал. И затупить-то надо было умудриться, потому что Стас, - чистый технарь, - всегда мне давал "скатать". А тут - на тебе. Начало года и сразу вляпался каким-то чудом. То была суббота, я с сожалением сказал "братве", что сегодня меня не ждите, Инга припахала идти исправляться. Они отправились пинать кусок надутой кожи, а я - каторжничать после уроков.

В классе нас было двое. Я сел напротив нее, на первую парту. Она дала мне примеры, где я ошибся, объяснила что, где, да как и сказала переписывать. Я повиновался, приступил к шевелению мозгами. Бесплодным весьма шевелениям. А она сидела и проверяла тетради. На первом же примере мое внимание привлекли не логарифмы, а то, как Инга посасывала ручку. Пухлой нижней губкой с ложбинкой посередине. Ее алая помада оставалась на колпачке, но она этого не замечала. Что-то исправила кому-то в тетради и снова сунула ручку себе в губки. Я же продолжил решение своих этих задач. К тому моменту ваш покорный слуга уже успел подрасти, да так, что был вторым в классе. После кмсника по баскетболу. Свои длинные ноги я протянул вперед, как раз куда-то в область ее учительского стола. Сидел я, решал, как вдруг ощутил какой-то едва уловимый удар по правой ноге.

- Ой. Это твои что ли? - удивилась Инга, - Вымахали. Ноги-то хоть убери.

Она сказала это без злобы, скорее озорно. А я воспроизводил в голове момент удара. То была не туфля, о нет. Удар был мягче. Ее ножка была без туфельки!

- Извините, пожалуйста. Но парты у нас мелкие, я не помешаюсь, - честно соврал я,- Можно я вытяну вот так, вас не буду касаться?

- Нормальные у нас парты. И во время уроков что-то ты помещаешься. Но ладно, располагайся, как тебе удобнее. Главное внимательнее с примерами, - проговорила учительница, - Мне сказали, что раньше ты тянул нормально математику. А здесь какой-то обвал. Что переходный период начался?

И так лукаво глазками в меня "стрельк"! А я делаю скромное выражение лица, взмахиваю неопределенно плечами, улыбаюсь по-идиотски.

- Нет, - говорю, - Но иногда трудно сосредоточиться бывает.

- Не о всяком разном...не о девках думай! А о будущем своем! - попеняла меня Инга с улыбкой, - Успеется еще все.

- А я вовсе не про наших девок думал. Мелкие они, - говорю по-наитию какому-то.

Инга удивилась, покусала губы, приподняла бровку.

- А о ком же? - после недолгой паузы интересуется Инга Иннокентьевна.

Я посмотрел ей прямо в глаза, зарделся (искренне), смущенно отвел взгляд. Опасно играл, согласен. Ну а что я собственно терял-то?

- Ни о ком, - буркнул ваш покорный слуга, типа как с обидой от недосягаемости желанного. И продолжил ковырять свои логарифмы.

А сам сижу и соображаю. Не в туфле была ножка!

Инга покоптила меня какое-то время взглядом и продолжила проверять тетрадки. С ручкой в губках.

Я медленно, незаметно, двигал ноги свои к ней туда, ближе. Прошло минут пять может и снова она меня задевает.

- Ой. Я извиняюсь, - признаюсь, - Правда не хотел. Узко тут.

Она скептически смотрит в мою сторону. И потом ощущаю как ее ступни ложатся мне куда-то в район голеней.

- Так тебе удобно? - спрашивает.

Нет, совсем неудобно, у меня встал, я сейчас элементарное квадратное уравнение не решу, Инга Иннокентьевна, думаю я. Но говорю лишь сдавленно:

- Да, вполне. А вам?

- Все нормально. Пиши работу лучше. Времени немного осталось, я до вечера тут торчать не собираюсь.

Я киваю, пишу дальше. Тепло ее стопок обжигает буквально меня. Их энергия лучится от пяток до темечка. У меня начинает дрожать правая рука, роняю ручку. Ойкаю, нагибаюсь поднять и вижу, как на моих голенях стоят ее ножки. Римские, к сожалению, но очень ухоженные и крайне обольстительные, с хорошими ноготочками! Однако же то ерунда. Фишка блюда была в колготочках: она сидела в светло-черных колготках, плотных, на которых отсутствовали пальцы ног. То есть ногу покрывала гладь нейлона, а пальчики были оголены, большой имел свою дырочку для выхода, а четыре остальных - свои.

Признаюсь, видел такие впервые в жизни тогда. Ангелинка не носила подобные. А я банально не знал. Создатель оных колготок - гений, дайте ему Нобелевку.

И вот нагнулся, ручку взял, а не разгибаюсь. И Инга к тому же так поиграла пальчиками, помяла их. Чувствую как сердце стучит, дыхание утяжеляется.

- Ты чего там? - спрашивает учительница.

Чего я тут! Ножки ваши хочу и вас хочу! Вот чего!

- Какие у вас...Колготки интересные... - решаю идти напролом, - Вам очень идут.

Инга притянула к себе ножки, посмотрела на колготочки, поиграла пальчиками.

- Муж подарил. В школе жарко сейчас, а с голыми коленками учителям нельзя, знаешь ли, - проговорила Инга.

А то я не знаю. Глупые законы. Глупые нормы морали.

Но после моего комплимента от всей души, она притянула к себе туфельки, сунула туда свои лапки.

- Все, дописал? Показывай, - произнесла Инга.

- Нет, подождите. Пять минут и сдам, - сказал я.

- Засекаю.

Помню как начал суматошно, старательно и, кстати, изобретательно корячить все проделанные задачи с примерами, выводя неправильные варианты. Намеренно. Где-то зачеркивал и писал заведомо лабудовое решение, где-то делал легкую ошибку, неточность в вычислении... Эти колготочки, думал я. Я должен ощутить их на себе хотя бы еще раз! Ее римские пальчики, такие маленькие, но милые, так прелестно мнущиеся, как червячки из мармелада, с темно-красными ягодками, такие маленькие червячки, как же хочется каждый заполучить себе в ротик... Я обязан как-то их достичь!

-... Так. Ну я же тебе здесь объясняла...И здесь вот...Нет, переносить множитель не нужно...Да, вот правильно...А нет, неправильно...Слушай, ну что это такое?

Она становилась недовольной и рассерженной. И от того красивее и красивее (ударение поставьте сами). Я, должен сказать, люблю когда люди злятся и негодуют. Получаю удовольствие неопределенного порядка. Особенно со стороны женщин. Негодование женщин - это как пирожок сырный между обедом и ужином.

- Ой...Что ж с тобой такое? Так, завтра я не могу...Послезавтра придется. На дом я тебе задам дополнительные примеры, сейчас напишу.

Своей нежной рукой с объемными венами и пухлыми отманикюренными пальчиками Инга начала выписывать математические загогулины. Красными чернилами, разумеется. Учительницы этими красными чернилами, как вспомню, словно пытались отгородиться от ученика, дистанцироваться. Есть в этом нечто спецслужбное. Но главное было в том, что я стоял сбоку и видел, как она закинула ногу на ногу и играла левой ножкой туфелькой. Туфелька висела на ее большом пальчике, она крутила ножкой, казалось, вот-вот туфля ниспадет, но нет-с! Ее голые пальчики ловко удерживали ее. Боже, какие роскошные колкоточки, какие же роскошные!

- Эй? Куда улетел опять? Значит, чтобы все сделал, понял? - строго вопросила Инга Иннокентьевна, - Послезавтра жду.

И тут она встала и протянула мне листок с заданием. Не поверите, но именно это ее действие как-то убедило меня, что может чего-то получиться. Она встала во всю свою красоту, ее груди всколыхнулись, она моргала густыми реснищами, ее губки не улыбались, но все же источали какую-то...Не тягу. Нет, но знаете такое тонкое-претонкое любопытство насмешливое. Она была опытной хищницей, а перед ней тут билась в жалких потугах молодая добыча, неопытное мясцо. Я покорно взял листочек, задержался взглядом на ее грудях, наклонился к портфелю, чтобы засунуть ее примеры в рюкзак и "случайно" уронил его.

- Ой, извиняюсь. Один момент, - пролепетал я.

А сам присел на одно колено, в темпе собирал все выпавшее из недр сумки и глазел на ее ножки. Несколько цельных и ценных секунд глазел. Потом поднял взгляд и встретился с Ингой. Она свысока наблюдала за мной и на квадрилионную секунды я таки уловил ту искру!

...Собрал вещи, закинул себе портфель за спину.

- Ладно, я пойду. Всего доброго.

- Послезавтра. Не опаздывай. Не явишься - привлеку тетю.

Ха, насмешили.

- Понял. До свидания.

- Пока-пока.

В тот день я ничего Ангелине рассказывать не стал. Потому что хотел убедиться на практике в приятности таких колготочек. Если они и впрямь так хороши, как кажутся, то заставлю тетку накупить фуру таких нейлоновых и шелковых изделий!

Пока я ждал послезавтра, давайте поговорим про запахи. Итак, запахи ножек. Это весьма сложная тема, поскольку тут все очень и очень индивидуально. Как и многое в нашем деле. Сразу отвечаю за себя: я люблю чистые ножки (бывали исключения, например, первый раз с той же Ангелинкой, но то исключения подтверждающие правила). Чистые, после душа. Идеально, если смазанные арома-маслами, смягченные гелями. Если надо, я всегда готов вымыть, растереть и натереть лапки женщины всем необходимым. Промассировать, как следует, чтобы ножки приобрели прелость после душа, чтобы в них разогналась кровь, чтобы чувствительность пальчиков, стопок и пяточек оказалась на наивысшем уровне. И потом, это просто для гигиены хорошо, безопасно для здоровья. Да, есть ценители ножек полных грязи с улицы. Эти ценители, на мой взгляд, экстрималы. Я их не осуждаю (уж мне ли...). Но страшновато мне иметь с подобным дело. То есть хрен его знает сколько заразы таится на наших улицах, а они потом готовы это вылизывать. Для смельчаков. Короче, вдыхать всякие миазмические испарения - мне отвратительно.

Менее радикальный, но все равно хардовый вариант - потные ножки. Когда девушка или женщина случайно или намеренно целый день носила обувь, потом снимает ее. Фетор сей имеет очень и очень специфический окрас. Это не обычная потная вонь (хотя бывает и такая), это некий букет из пота, самой обуви, запаха женщины и вечных вездесущих женских парфюмных ароматов. Фишка заключается в пропорции, то есть чего больше: душка обуви (например, если кожаные сапоги, то после них аромат интересный), запаха пота вместе с парфюмом, или налета чистого пота...Короче, вы поняли. Ценители есть у каждого. Но я в данном вопросе банален. Чистота - залог здоровья. А лучше чистые и с флером парфюма или масел. Лакомство!

Поэтому, я надеюсь, вы понимаете на какую я шел жертву, когда решился на повторное занятие. После уроков ножки Инги могли иметь весьма неприятный дурман, но как же обольстительны ее пальчики в этих колготках. Я должен был попробовать!

- ...Ты чо, дебил? Я ж тебе все дал списать, - удивился Стас, когда узнал, что я повторно иду на дополнительное занятие для одаренных, - И даже объяснил!

- Да тише ты! Срал я на алгебру и творения Пифагора.

Мы сидели, как сейчас помню, на уроке биологии, последнем в тот день и обсуждали мою ситуацию.

- А чего тогда? - негодовал мой дружбан, - Мы, между прочим, бэшкам всосали два ноль!

- Хочу как-то с Ингой замутить, - говорю ему. Мы к тому моменту уже прочно закорефанились, знали друг о друге достаточно, чтобы понять, что мы сходимся по огромному ряду параметров. Он на тот момент уже попробовал опыт с мужским полом, чего я не осуждаю, но не принимаю всеми фибрами души. Я ему рассказывал про мой фетиш, чего он не понимал, но всегда слушал с интересом.

- Да, она, конечно, та еще соска, - мечтательно протянул Стасян, - Но жената же, не?

- Похер. Я не так трахнуть ее хочу, как...

- Ноги опять что ли? - догадался мой друг, - И как ты собираешься добраться до них?

Его всегда удивляло то, как я умудряюсь "добраться" до объекта моего вожделения. Он знал про нас с Ангелиной, я знал про него и его родную сестру. И когда рассказывал про тетку, он и смеялся, и диву давался моим стараниям по захвату ножек тети.

- Я, кажется, пару способов нашел. Вот рискну сегодня.

В этот момент урок закончился. К нам подошло две девушки-одноклассницы. Такие знаете, которые всех раньше, наконец, "дозревают" и раскрывают свои ворота одноклассникам. Друзьям во дворе. Первым встречным. Первым угостившим в первых клубах...Короче, вы поняли.

Судя по всему, я и Стас пали под их прицелы. Несложно догадаться, по каким причинам.

- Ребята!... Как дела? - спросила одна.

- Мы тут решили прогуляться, потому что... Ну погодка хорошая. Как вы на это смотрите? - поинтересовалась вторая. Я умилился внутри. Кто ж говорит "зачем" прогуляться, когда знакомишься? Как дети, честное слово.

Они были ничего. Признаю. Имена называть не буду, неважно. Но девушки эти имели внешность приятную и местами интересную. Кроме того, надо отдать должное девушкам в этом возрасте. Они несоизмеримо чаще делают первые шаги и ведут себя смелее и отчаяннее, чем в последствии. Самые лучшие феминистки - это девушки от тринадцати до восемнадцати лет. Они не требуют, чтобы за них платили, не требуют вечных одолжений, не ждут бесконечных обязанностей, они верят в любовь, за которую мужчина может ничего не делать... И сами делают частенечко первый шаг. Шаг делают первый. В России-то. Вот он возраст чудес и волшебства, ха!

И что же потом с ними происходит такого, интересно?...

- Я с удовольствием. Но он не может, - Стас указал на меня.

Одна девчюля явственно огорчилась. Мне стало ее немножко жаль. Правда.

- Меня Инга Иннокентьевна после уроков оставила. Мне надо исправить работы кое-какие, - говорю.

Девчонки переглянулись. Ох, не любили девчонки Ингу Иннокентьевну. Женская солидарность, как и женская дружба, похожи на черную материю. Потому что, по факту, черная материя не черная. И не материя.

Ваш покорный слуга решил подготовить два аэродрома.

- Я сам не хочу, поверьте, - продолжаю, - Мне эта Инга с ее занятиями во где, -провожу по шее, - Но сегодня вы без меня. Но как насчет завтра? Хотите завтра ко мне завалимся? Домой?

Стас с интересом слушал. Он все понимал, подмигнул мне. Девушки переглянулись. Ох уж эти их переглядывания, честное слово! Что ни переглядка, то размышление, как бы себя продать подороже и ситуацию вывернуть для себя повыгоднее. И вечный женский страх перед изнасилованием. Да-да, я это уже тогда понимал.

Короче, помялись они, помялись. И решили сходить сегодня со Стасом погулять. А завтра "посмотрим". Ну смотрите, милые. Я в любом случае без своего не останусь, вечером моя Ангелина превзойдет вас обеих, дурешки. Мы попрощались и я пошел в кабинет математики.

- Здравствуйте, можно?

- Проходи, садись. Привет.

Прохожу, сажусь. И снова на первую.

- Примеры, которые дала, сделал?

- Все в лучшем виде, пожалуйста, - протягиваю ей листок. Она его берет, я долю секунду задерживаю его в руке и отпускаю. А Инга медленно его протягивает к себе и смотрит на меня.

Далее опускает взгляд на лист и начинает проверять.

- Извините, Инга Иннокентьевна, я можно так сяду? Ну неудобно!

И вытягиваю свои культяпки.

- Ну или хотите отсяду?

Иду ва-банк. Инга не оторвалась от листка, лишь махнула рукой, мол "сиди".

Медленно передвигаю ноги, ищу ее. А над партой просто сижу кручу ручку, чешу голову, в окно гляжу, зевнул, потянулся. И зацепил типа случайно ножки Инги.

Я хотел уже сказать заготовленную извинялку, но нет, она не придала значения этому. То ли была поглощена проверкой, то ли даже не знаю.

И дальше-то что делать тоже не знаю. Вот как? Толкать туда ногами к ней? Совсем палевно. И тогда ваш покорный слуга решил ее элементарно разговорить. Сам не пойму, откуда появилась храбрость.

- Инга Иннокентьевна?

- М? - она взглядом коршуна прожигала мой лист в поисках ошибок.

- Я тут спросить хотел. Точнее не я. Ну точнее... Как бы и я. То есть, я хотел спросить, - отличное начало, думаю, продолжай, ага, - Вы колготки где такие купили?

Инга оторвалась от листка и взглянула на меня. Заготовленная красная ручка так и не была применена, спасибо Стасу.

- А тебе зачем?

Хочу их надеть на свою тетю, окунуть ее пальчики в мед, ее округлые упругие пяточки примостить на яички свои, сквозь ее гладкие ступни просунуть член и наяривать его оголтело, иногда нагибаться и посасывать ее проступающие голые пальчики в меду, как карамельки,- вот зачем, тупая твоя башка!

- У подруги скоро день рождения. Я как бы... Надумал ей такие вот купить, - вру я с честнейшим видом, - Никогда таких не видел. Ни у кого. Да и в школе даже никто не носит.

И попал-то я тут в десяточку, друзья! Пусть и ненароком. Инга улыбнулась, веснушки живенько заиграли на ее пухлых щечках, она пару раз моргнула, так с "украдким" лукавством. Сняла туфельки свои и вытянула ножки вбок от стола. Прямо на мое испепеляющее обозрение. Боже, это было так красиво! Хорошие по форме икры, приятные формы самих ног, очень аккуратные, сорокового примерно размера, римские, то есть большой, указательный, средний,- все одного роста, но педикюр дорогой, качественный, на мизинчиках ноготки тоже крупные, на ногах у нее вспучились немножко синие венки, но я это люблю! Вены на женских ножках - это прелестно. Это как прожилки на бифштексе, что ли. И вот светло-черные колготочки, сквозь которые проступает белизна Ингиной кожи, тянутся и тянутся по длине своей к коньчикам пальцев и обрываются, оставляя пальчики голенькими.

- Нравятся? - спросила она.

Меня так перекосило внутренне, что и ответить-то не мог.

- Я сама не знаю, точно где они продаются. У мужа, если хочешь спрошу. В них не поверишь, как удобно!

Верю. О, верю, я во все верю, только дайте мне лизнуть это как-нибудь!

- Ты в порядке? - внезапно спрашивает она.

Я глотаю полрта слюны и задаю следующий вопрос:

- А по бокам не натирают? И ноги в них не устают?

- Ноги в любом случае устают. Пробовал в туфлях сам походить? - интересуется учительница.

А я уже пробовал. Мы с Ангелиной практиковали переодевания, разные легенькие формы bdsm. И да, ощущение странное. Хотя в каблуках как-то так выходит, что попа выглядит очень аппетитно. Даже мужская. Даже своя.

- Нет, что вы! - говорю, - Мне и в кроссовках неплохо. Слушайте, у меня идея... В работе ошибок нет?

Инга отрицательно качнула головой, хотела что-то сказать и запрятать свои лапки, но я решил все, или сейчас, или никогда. То есть меня "накрыло".

Быстренько слезаю со стула и на одном колене предстаю перед ножками Инги.

- Шов интересный какой, - сказал я, как помню, ни к селу, ни к городу, - Но меня бабушка в детстве учила массаж делать. Расслабляющий. Для ног специальный.

И дрожа всем телом, в страхе и жутком возбуждении, с помутненным взором, беру ноги Инги в руки и слега начинаю массировать. Руки мои из-за нервного возбуждения подрагивают, я готов при первом же недовольном движении учительницы их убрать, сразу все прекратить и выскочить из класса. Но Инга не шевелилась, она позволила мне трогать и массировать свои ступни. От ее лапок шел легкий аромат пота, чего я ожидал, потому внутренне подготовился. Ее ножки были натружены и напряжены по началу, я чувствовал как она подрагивает от моих прикосновений, от моих натираний ее сухожилий, растирания пяточек, разминания пальчиков. Колготки и в самом деле восхитительные. Можно насладиться ножкой в чулке и одновременно запахом и вкусом голых пальчиков.

- У вас ноги напряжены, - сказал я, чтобы немного разбавить молчание или паузу.

Инга ничего не ответила. Все время, пока я занимался ее стопками, я на нее не смотрел. Боялся презрения, боялся осуждения во взгляде. Мне представлялось, что сейчас я смотрю наверх и увижу ее лицо, полное омерзения и гнева. От воображения о таком лице у меня окончательно встал, как помню.

Поэтому я продолжал массировать и массировать ее лапки. Постепенно они становились мягче и податливее. Когда я дошел до пальчиков, то таки решился понаблюдать за реакцией Инги.

...Она сидела, запрокинув голову, с закрытыми глазами, с легкой улыбкой. Видимо, она не знала куда деть руки, поэтому водила ими по своему животу, иногда поднималась к своим грудям, ее так и подмывало поласкать их, но она останавливалась и продолжала водить руками по себе. Я же приподнял одну ее ножку и как мог аккуратно поцеловал большой пальчик.

Инга удивленно раскрыла глаза и уставилась на меня...

Извините, снова цензура.

Одиннадцатый класс подошел к концу. Мы получили аттестаты. И любимая школа с радостью, с готовностью, с наслаждением выблевала нас во взрослый мир. Ну точнее в мир всяких разных вузов или вкуснейших, теплейших местечек во всяких прибыльных конторах. В армию, понятное дело, из нашей-то школы никто не пошел. Почти все поступили и пошли по стопам своих великих-превеликих предков. Многие - заграницу. Если на чистоту - я порой удивлялся чего они доучивались до одиннадцатого, а не укатывали раньше. Удивляюсь чего я сам не укатил, блин. Короче, школа кончилась, началась студенческая кутерьма.

...Рассказывать о которой не возьмусь, ибо примитивно и лень. Краткость - сестра таланта, поэтому констатирую факт, выводы делайте сами: мой ближайший товарищ тех времен - Артур. И произошедшее с ним недавно - далеко не самое пикантное из наших с ним эдвэнчерс.

***

- Алло. Привет. Типа звоню, напоминаю.

- Да, здорово. Ладно, согласен. На пару дней подменю. Помогу нашему народу подобрать товары для всей семьи, ха.

- Спасибо, чел. Выручил, без дураков. Завтра тогда подкатывай к семи утра...

- Ко скольки?!

- ...я тебе вручу все, быро объясню что куда и поеду. Добро?

Я вздохнул. Моя красавица на потолке все делала свой вечный шаг, а мне завтра к семи на работу. К семи!

- Добро, Стас. До завтра.

Я бросил трубку и остался лежать на своей широченной удобнейшей кровати. Как же вляпался! Чего я вообще согласился? Сказал бы "нет" и все. Тьфу.

Но, с другой стороны, Стас же. Его история не совсем обычна. Да еще и бабка умерла. Единственный человек, с которым они там у себя в семейке были близки. Сам-то он сынок крупных тузов. Спросите почему он работник секс-шопа? История следующая.

После школы он поступил в один из лучших универов страны по качеству образования. Специальность технарьская. Связана с компами.

Пара слов о технарях: они круты. Честно. Мне, как человеку преимущественно гуманитарного склада умишка, приятно иметь такого друга. Да и полезно весьма. Каждый гуманитарий, на мой взгляд, обязан отыскать в жизни технаря, который будет рядом. А иначе гуманитарий пропадет.

Итак, Стас поступил туда, ездил за бугор получал практику, стажировался и дообучался. Его ужас как хотели заполучить в одну всем известную компанию, крупную настолько, что она, выйдя в кэш, пол нашей страны могла бы купить, ха. Но не суть. Суть в том, что Стас вернулся и занялся разработкой сначала каких-то антивирусных программ, потом сисадминил, потом попал по связям куда-то рядом с каким-то министерством, потом увлекся хакерством (именно он мне и давал флешечку с вирусами для Лейлы и настраивал почту для рассылки членов), потом снова антивирусами. С родителями он знался мало, тем более, что его навыки позволяли зарабатывать и самостоятельно очень хороший баблос. А потом я более чем на полгода потерял с ним связь. Полгода эти пришлись в том числе и аккурат на период выборов в одной известной стране. Где, кстати, Стасян стажировался. Переиначу классика современной геббельсовщины: не думаю, что это совпадение. Ну вы поняли. А может и совпадение. Хер его знает.

Но когда он снова объявился, то в нем что-то изменилось. Сказал бы я, что он вернулся с некой войны с поправкой на двадцать первый век. То есть на его войне свистели не пули, а байты информации. Вернулся он чуть-чуть более молчаливый, чем раньше, более хмурый, замкнутый, более серьезный, сжатый внутри и ожесточенный. Он наглухо и с каким-то остервенением оборвал общение с предками,- уж не знаю почему,- бросил все свои занятия и начал вести маргинальную, аскетичную жизнь. Не в материальном плане, а в духовном что ли. Он занял крайне жесткую позицию по многим бытийственно-общественным вопросам, такую, что не снилось и вашему чуть мизантропному покорному слуге. Создавалось впечатление, что он вляпался в некую историю, из которой выбрался, но замарался и теперь испытывает некий негатив к объекту марания. Ну это мне так кажется, а я часто неправильно все понимаю. Вполне возможно, что он не принимал участия ни в чем таком, это мне оно так видится. Черт знает, короче. Но что знаю точно: он оборвал все контакты, кроме почему-то меня, и ушел работать в секс-шоп. Единственное, чем он занимался в настоящий момент - разработка мобильного приложения. Вроде как через месяц-другой оно должно выйти.

К слову. Да, в моей речи проскальзывают паразиты "короче" и "значит". Каюсь. Но идеальных людей нет. И мой паразит не идет ни в какое сравнение с частотой употребления всяческих паразитов у современных пятнадцати-двадцатилетних. Там-то вот уж "рил" паразиты так паразиты. Лол. Блэт. Сорян. Рил. Плиз. Прост. Ясно. Типа-типа-типа.

Кроме того, согласитесь: в моей речи максимально мизерное количество этих новомодных, новоязовских англицизмов. Серьезно: что за мода такая ни к селу, ни к городу пихать в свою речь английские словечки? Я неплохо владею языком Билли Трясущегося Копья, Байрона, Томаса Элиота и тэ дэ. Но не вижу ни одной сраной причины совать забугорщину, именно когда есть прямые русские синонимы. За все эти "камон", "энивэй", "трай", "тэйк", "овнить" и проч. проч. я бы током бил по сосочкам, честное слово.

Sapienti sat.

***

Стресс от обязанности идти завтра на работу заставил меня пригубить винца с вискариком. Ну вы знаете как это бывает. Смотрю сериал, плевать какое название. Замечали, что мнения и действия женских персонажей в современных экземплярах медиа ("искусством" это язык не поворачивается назвать) всегда правильны и верны. За ними последнее слово, за ними проникновенные изобличающие монологи, за ними право на оценку окружающих обстоятельств? Они могут бить мужиков, но не приведи боженька мужик тронет бабу. Рамси поюзал Сансу? Зовите прессу, это рейп!

Санса скормила его собакам, хотя не имела на это морального права, так как победил его в чистом бою Джон? Ну и что, пф, подумаешь, он же ее изнасиловал. За это всех мужиков надо скармливать собакам (что не лишено справедливости, но сейчас не об этом).

Ума Турман сказала, что для Вайнштейна мало и пули. Если вам угодно, я знаю способ искупления всех грехов для Харви: его нужно скормить псам. Причем процесс поедания лучшими друзьями человека надо транслировать на Твич и все фемпаблики мира. Тогда и только тогда вина опального продюсера искупится, счет будет закрыт (рисую в воздухе прямоугольник). Фемо-снафф: обвиненных в домогательствах пожирают псы на камеру, ха!

...А если герой черный? Мы-то знаем, что в таком случае персонажу ставят в противовес или гея, или черную женщину. Если заметили, то и драки в сериалах или блокбастерах происходят оригинально: почти никогда не увидишь, как женского персонажа бьет мужской. Или женщина фигарит мужика, или женщину бьет другая женщина.

И вечно ведь мужики в современных медиа виноваты, дураки, похотливы, недалеки, грубы, бесчувственны. Женщины же ходячие апогеи вселенских мудростей, бытийственных идеалов, умны, рассудительны, всегда правы. Нет, ясень пень, я не говорю, что мужики не такие. Но коли выставлять гендер в критическом свете, то выбирать один конкретный и травить его - немного несправедливенько? Да, сейчас кто-то возопит: "ну а вы же угнетали и издевались над нами веками, козлы!!!". Оно-то может и так, да вот стоит ли одну форму ига символа Марса менять на иную формы Венеры? Равноправие, которое за тиранию и притеснения? Как-то это... Не круто.

Все жду, когда бабенки издадут свои "Притчи" или "Экклезиаста". Который не есть истина. Классно Бодрийяр всех нае...наколол. Пустыня реальности. Постреальность. Есть ли такой термин?

Как же бесят женщины. Сил нет. Ненавижу.

Но как же они красивы. Сил нет. Обожаю.

Круто быть геем. Изобрели бы таблетку такую, которую принимаешь и становишься на время заднеприводным. Избавляешься от бессрочной тяги к вагине, попросту говоря. Скажем, на денек. Недельку. Хоп и тебе абсолютно похер на ее выкидоны. Она орет, мозг трахает, а ты мечтаешь о мужской попке. Она это чует, пугается, понимает, что власть киски прошла и смиряет свой сраный характер. Такие таблетки спасут мир. Сейчас вроде как вводят таблетки мужских контрацептивов. И это спасет мир.

Пока же он под властью вагины.

Оруэлл писал о сапоге на лице человека.

Поправлю старика: человек живет в наше время с вагиной на лице. Жуткие времена, друзья. Жуткие.

Часть 4. Отрывки настоящего

А. С. Пушкин, "Я помню море пред грозою"

Сначала мне показалось, что спозараннее сознание завело меня куда-то не туда. Я, под звон колокольчика над дверью, вошел в магазин "Товары для всей семьи" ровно по назначенному адресу. Первое что увидел - груды детских (реально детских!) игрушек, развивающие моторику мелкие кубики, машинки, конструкторы. Потом - секция спортивного питания и прочей подобной лабуды. Какое-то время хмуро смотрел на все это, пока меня не нашел Стас. Он отвел меня вглубь магазина, где и располагалось мое рабочее место, так сказать. Удивительно, как интересно запрятали.

- ...Кладешь сдачу сюда, защелкиваешь ее. Вот так. Все. Понял?

- Ага. Про клиентов расскажешь? Кого мне ждать?

Стас провел рукой по шее, что-то прикинул в уме.

- Обычные люди, - проговорил он, - От двадцати до шестидесяти. И женщин много, и мужиков. По большей части - адекватны.

- Есть неадекватные?

- Бывают. Если зайдут представители южных регионов, то напрягись. И веди себя осторожно, - сказал он серьезно, - Школьники заглядывают бывает. Их я за шкирку выкидываю.

- Это все понятно. А извращенцы попадаются? А лучше извращеночки?

- Обычно у нас работает телефон, по нему консультируем и заказы принимаем. Но сейчас отключили, в ближайшее время без него сидим. Однажды, позвонила одна, просила рассказывать про вибраторы и смазки. Когда говорил, понял, что она мастурбирует...

Стас прервался на полуслове, пристально резанул меня волчьим таким выражением лица. И недовольно произнес:

- Послушай! Я отъеду типа на пять дней. Будь добр, не облажайся! Никаких извращенцев я лично пока не встречал. И извращенок тоже. Веди со всеми себя профессионально. Понял?

Он так это грубовато сказал, как не сказал бы раньше. Ну вот ледок в нем после полугодового отсутствия появился, честное слово. Я выше его на голову, и шире, а почему-то затушевался аж.

- Понял, понял. Все. Езжай, не волнуйся. Как там еще раз начальницу зовут?

- Галина Васильевна.

- Ага. Она точно в курсе, все знает насчет замены, никаких у меня конфликтов не случится, да? - интересуюсь я.

- Все знает. Не случится. Если дурака в своих лучших традициях валять не начнешь, - ответил Стас.

- У тебя с ней норм отношения?

- Сейчас - вполне. Она, знаешь ли, стала другой.

Я проверил кассу, сел на место продавца, закинул ноги на стойку. В недоумении уставился на друга. Он стоял и я заметил у него лукавую, ой какую странную улыбочку.

- Так. Я, кажись, упустил нечто важное? - спрашиваю подозрительно.

- Галина Васильевна N. Галька.

Челюсть моя предательски отвисла. В животе резко скрутило и заурчало. Я вскочил.

- Иди ты?! - восклицаю.

Стасянчик заржал. Дебил.

- Да, - ответил он, - Жизнь - штука извилистая.

- Галька?! Дочурка наша академическая?!

- Угу.

- Она ж меня ненавидит!

- А, то когда было, - махнул рукой он с некой такой обреченностью, - И еще...Думаю, тебе можно сказать. Последнее время она известна больше под именем Эльза.

Челюсть предательски отвисла, дубль два.

- Ага, - продолжил довольный моим беспомощно-растерянным видом Стас, - Безобидный анальчик, прочие наши и твои увеселения сто раз позабыты. Она сейчас занимается такими штуками, что нам с тобой не снилось, - он замолчал, подумал и добавил, - Ладно. Мне не снилось.

Я стоял и не знал как реагировать. Господи, что за маразм-то, как так оно все происходит?!

Стас усмехнулся, напоследок хлопнул меня по плечу, пожал руку и ушел.

- Здравствуйте. Чем могу помочь?

- Д-добрый день. З-Здравствуйте.

- Добрый. Здравствуйте. Сейчас утро. Впрочем, не важно. Внимательно слушаю.

- Я...Знаете...Мне бы...Как бы...Понимаете...

Первый клиент пришел в половину восьмого. Утра. Когда зазвенел колокольчик входной двери, я испугался. Ну кому, сами подумайте, понадобится приходить в секс-шоп в такую-то рань?

Но вот пришла девушка. Ужасающе милая. Милая до мурашек, до рвоты милая. Лет двадцать ей, наверно. Темные волосы такие, сзади в хвост закручены, по бокам прядочки. Глазки крупные, карие, щечки округлые, пухлые губы. Красивая, красивая такая. Маленькая и чудовищно застенчивая. Смугленькая, причем загар естественный. И явно не с наших "райских" курортов. Одета неброско, но красиво: шортики, легкий топик. И... кеды. Тут у меня все упало, я настроился на профессиональный лад.

Фу.

- Я...вам вчера звонила...Помните? - тонким голосом спросила она.

- Ммм...Вы знаете, нет, не помню. Я новенький, замещаю коллегу. С ним, видимо, и общались.

Сказал я и пожалел. Глаза девчюли расширились от ужаса, забегали, она затеребила сумочку в руках, на лбу выступил пот. Я аж сам волноваться начал.

- Извините тогда. Я пойду. Простите, - пролепетала она и направилась к выходу.

- Да стойте! Подождите. Не переживайте, я все знаю и смогу вам помочь. Вам нужен товар какой-то? Фильм? Крем? Вы скажите, не стесняйтесь, не бойтесь! Хотите - на листочке напишите.

Девушка на секунду остановилась, поправила нервно прядку и выскочила пулей из магазина.

Я сел в кресло. Девушки, которые умеют и продолжают смущаться. В наше-то время. Вот уж чудны дела твои.

Следующим был обычный парень лет тридцати.

- Здрасьте. Не подскажите, попперсы не завезли? - спросил он ровным, спокойнейшим таким голосом. Профессиональным, я б сказал.

- Доброе утро. Не-а. И не предвидится. Они на законодательном уровне ограничиваются, - ответил ваш покорный слуга.

- Знаю, - недовольно ответил парень, - Где ж их достать, все обошел.

- К сожалению, ничем не могу подсобить, - сочувственно развел я руками, потом облокотился на кассирную стойку, поманил к себе клиента, - Знаете, а попробуйте через неофициальные магазины...Понимаете?

- Пробовал. Там или лажу загонят, или наколят , - произнес он, - Ладно. Нет, так нет.

Далее пару часов я делал то, что умею лучше всего в жизни - пинал балду. В передних отделах магазина, где игрушки детские и питание для спортсменов, шла вялотекущая торговля, у меня же было пусто. Решил пройтись, осмотреть товары, познакомиться поближе с ассортиментом.

Меня долго ничего не удивляло. Но по итогам поисков любопытные секции таки нашел. Во-первых, дилдо для пар, которое вставляется в отверстие партнеру А и партнеру Б. Причем, имелись дилдо для женщин, для мужчин, и для смешанных пар (где мужик и баба). Разница заключалась в жесткости. Для мужиков материал дилдака был пожестче.

...Руки для фистинга. Полурезиновые-полусиликоновые. В форме кулака, в форме заостренного конуса, на манер такого итальянского жеста при аргументации; черные и белые, большие и маленькие, мужские руки и женские. Женские с маникюром и без. По идее должны быть и ножки для подобных утех, но не сыскал. К счастью ли, к сожалению...

...Любопытные пульсаторы. Это такие электронные дилдаки. С круговыми движениями, с насадками, с разными ароматами и размерами. Надо бы закупить Ангелинке. Нашел вибраторы с интригующим "смарт-режимом" и функцией нагрева.

...Огромная коробка с карамельными леденцами. Нет, это не удивительно. Просто почему-то особенно заметил. Все леденцы в форме фаллоса или половых губ.

...Смутили странные шарики. Не анальные. А странные. Причем весьма разнообразные, разноцветные и разноразмерные. И так думал, и эдак, в итоге пришлось посмотреть в базе предназначение "неведомых зверушек". Оказалось - вагинальные тренажеры и тренажеры Кегеля. Последние, к слову, выглядели необычайно футуристично и непонятно. Я привлек фантазию, чтобы понять, как их использовать.

Меня прервал клиент. Точнее клиентка. И я почувствовал, что мое провидение меня не оставляет. Потому что знаете чего она потребовала? Правильно.

- Тренажеры для...интимных женских мест у вас есть? Здравствуйте - спросила она.

Женщина лет так около сорока. Приятной наружности с краснющими длинными ногтями. Ножки...Закрытые туфли. Ладно. Сойдет.

- Есть, пройдемте, - я отвел ее к секции и показал имеющиеся прибамбасы, - Вам функционал нужен, для тренировки или для красоты?

Клиентка задумалась, она внимательно осматривала шарики.

- Мне бы...Для тренировки, - спокойно ответила она.

- Тогда вот, - указываю на хреновину Кегеля, - Стимулирует и мышцы, прост в обращении и для себя, так сказать, приятно будет.

Сам себе удивляюсь, но говорю спокойно, живо и с интересом. От моего проникновенного спокойствия женщина малость расслабляется, тоже втягивается в разговор.

- А эти черненькие? - она ткнула в стекло витрины своим ярким ногтем. Какие же у нее лапки, черт возьми?! Ибо маникюр - высшей пробы.

- Не советовал бы, - отвечаю, - Они маленькие, могут выскользнуть из держателя, думаю. Кроме внешнего вида, ничего нет, - честно говорю я, - Если хотите, чтобы выглядело симпатично, то вот, - указываю на похожие, но не с французским названием, а "Гейша боллс", тоже черные, - Они мало того, что смотрятся ничего, но самое главное надежнее и лучше для...Для тренировки. Позволят начать с маленького веса и далее по-нарастающей. Гарантия, кстати, самая долгая - год.

Женщина внимательно их осматривала. Я почувствовал, что надо надавить.

- Давайте покажу, - говорю и достаю их. Показываю как там все устроено, терпеливо объясняю. Клиентка слушает, внимательно-внимательно.

- ...Но если конкретно тренажер вам нужен, то все же присмотритесь к Кегелю, - и достаю яйцеподобную хреновину Кегеля. Кегель. Диалектика Гегеля. Тренажеры Кегеля. Все для нас, для народа, - Если смущает простота, тогда используйте его в сочетании вот с этим.

Достаю также и маленькое серебряное яичко. Клиентка оживилась необычайно.

- Его отдельно есть возможность нагревать, охлаждать, по форме оно подходит для глубоких проникновений, особенно с тренажером. Более того, яйцо доступно и для работы с током.

- Это как? - спросила клиентка в заинтересованном недоумении.

Я понимающе кивнул и показал ей так называемый "Теншон лавер". Женщина скрутила губы трубочкой и размышляла.

- К вам как могу обращаться, простите? - спрашиваю. Потом понимаю, что кажись, косякнул. Кто ж в таких местах имена спрашивает?!

- Светлана, - отвечает женщина без толики смущения или недовольства.

- Светлана, пока с электричеством не заморачивайтесь. Лучше попроще начните. Советую взять яйцо вместе с тренажером Кегеля. Если пойдет нормально, то уже и над остальным подумаете, как вам?

Она поразмыслила и кивнула. Не веря тому, что смог хоть что-то продать, иду к кассе, начинаю все пробивать и упаковывать. Надо сказать, сумма получилась интересная. В дополнение умудрился впарить пару тюбиков лубриканта с разогревающим кремом. Я вручил ей пакет и поблагодарил за покупку. Она улыбнулась.

- В качестве подарка, хотите леденец?

- Ну...почему бы и нет.

Я достал средний леденечик в виде фалоса.

- Приходите к нам еще.

Она издала смешок, поблагодарила снова и ушла.

Я крут, черт возьми!

...Время шло и шло. С невероятным удивлением обнаружил, что до сих пор, в наше интернетное время, диски с порно пользуются популярностью. Ага, не ослышались. Диски. С порно. Охотно и частенечко берут. За один день пришло трое, две женщины и пара. Про пару - детальнее.

На глаз обоим за полтинник. Пришли, держась за руки. Лица начитанные, улыбчивые и очень умиротворенные. Выглядят, надо признать, оба хорошо. На ножки женщины решил не пялиться из уважения. Колец на их пальцах обручальных не заметил.

- ...Вы - новенький, да?

- Верно. Замещаю товарища. Но не беспокойтесь, спрашивайте обо всем. Моя квалификация ничуть не ниже, - отвечаю с улыбкой.

- Нам бы, молодой человек, фильм. Узкой направленности, - произносит бабушка. Пардон. Женщина.

- Узкой направленности?

- Да, - замялась она и зарделась, - Не обычный фильм, а с некоторой формой субординации. Понимаете?

- Не очень, откровенно говоря...Намекните хотя бы на эту самую направленность, пожалуйста, - произношу я деликатно.

- Вы в армии служили? - внезапно спрашивает дедок. Пардонить не буду.

- Это...намек? Или? - стараюсь, чтобы голос звучал ровно.

- Нет, нет, что вы. Дела вот какого порядка: понимаете, сам-то я служил. Как все нашего поколения. Уволился недавно. Но, как говорится, послужить бы рад, а то прислуживаться было тошно, - выговаривает дедок и подмигивает.

Тьфу, интеллигенция, вашу мать.

Понимающе киваю, провожу к разделу с фемдомом.

Кинцо они выбирали минут двадцать. Долго осматривали диски, описания. Я не удержался, подошел и вклинился в обсуждение. Постепенно проникся к ним некой симпатией. Парочка эта с бесами в ребрах решила встать на путь трикселя, низом выступал дедок, а верхом - его женщина. Мое нутро испытало всецельное понимание к их стремлению, я наполнился до краев сопереживанием и решил помочь найти для них нужное чего бы мне это ни стоило.

- ...Наручники, плетка, кляп? Это звучит, возможно, страшновато, но, уверяю, при умелом и размеренном использовании ничего "криминального" в применении подобных атрибутов нет. Из фильмов советую взять это, - протягиваю им диск с самым длинным хронометражом и количеством актеров, - Получится как некое пособие.

Петя Владленович и Алла Сергеевна слушали с такой сосредоточенностью и любопытством, что я не мог перестать балаболить.

- ...Кроме того, рекомендую взять маску, - обращаюсь к Петруше, - Кожаная, качество неплохое. Когда наденете, осознаете, что внутренне проходит наша природная скованность. И да, договоритесь о прозвищах во время сессий. На первых порах.

- Сессий? - уточнила потенциальная Алла.

- Ну...Процесс подобной близости, о которой мы говорим, называется сессией. Обращайтесь к низу...В смысле, к партнеру по прозвищу. Так легче преодолеть чувство некой... - старательно подбираю слова, - Гордыни, да. В самом негативном понимании этого слова. Вам, Алла Сергеевна, маска не обязательна. На ваше усмотрение. Но обязательно наложите очень яркий и красивый макияж.

- Ой. А это как? Для чего? - внезапно спрашивает мужичок, когда увидел парные дилдо.

Объяснил. Сначала брови у пары поползли вверх, но потом они переглянулись. Тот уровень свободы и счастья в их глазах был непередаваем.

Короче, взяли два фильма, плетку, маску, от наручников отказались, так как у них они имелись, и к моему предельному удивлению, не отказались от дилдо. Это означало, что, возможно, не сегодня-завтра резиновое,- или из чего оно там,- изделие окажется в одной из промежностей Аллы Сергеевны и в одной промежности Петра Владленовича. Одновременно. Они от всей души поблагодарили меня, а когда я вручил им "за счет магазина" два леденечика в форме фаллоса, так они окончательно пришли в восторг и заискрились энтузиазмом. Что ни говорите, но желание халявы у хомо-советикус непреодолимо.

На часах полвторого. После моего длительного периода безделья первый рабочий день воспринимался, как бесконечно растянутый кусок латекса. Тянется и тянется время, стрелки понемногу меняют свое местоположение. Но знаете, не скажу, что я испытывал усталость. Вовсе нет, наоборот, осознаю, что самые тяжелые периоды - когда никого нет.

Здесь не брал вай-фай, а мой мобильный трафик кончился. Продлевать сейчас было лень. Поэтому пришлось довольствоваться собственными измышлениями.

Первой на ум пришла Ангелинка. Решил набрать ее. После длительных и множественных гудков, она сняла трубку.

- Слушаю. Кто это? - раздался голос, который с трудом узнавался. У меня перехватило дыхание. Надтреснутый, слабый, словно угасающий. Я внезапно понял, что, скорее всего, моего номера не имелось в базе нового ее телефона. Поэтому она не успела накинуть на себя покрывало своей гордости и бодрости.

Я сглотнул горечь и негромко произнес:

- Привет. Это я. Как дела?

На том конце "провода" послышалось шебуршание, глубокий вздох.

- Терпимо, - ответила тетя своим обыкновенным тембром и интонацией, - А ты все, решил больше не приходить ко мне?

- Ничего подобного. Вечером загляну. Я, не поверишь, занят, - отвечаю.

- Не поверю.

- А вот представь себе. Приду - расскажу. Купить чего?

- Не надо. Максим уже...Купи апельсинов.

- Ты же говорила...Все, ладно, понял. Куплю.

- До вечера, - произнесла тетя и положила трубку.

Долго смотрел на экран телефона. Я шеей чуял как ко мне подбирается аморфное черное существо, с тентаклями, с щупальцами, состоящее из отчаяния и боли. Покачал головой, шлепнул себя по щекам. Сейчас не время. Надо подумать о чем-то ином.

Второй на ум пришла, почему-то утренняя девица-скромница. Любопытно, что я намертво запомнил ее внешность и понял, что в животе как-то теплеет, а внутри нечто крутится при воспоминаниях о ней. Эти ее прядки по бокам, щечки. Застеснялась красиво так. Но ее кроссовки...Тьфу и тьфу! Но все равно авось и завтра придет? Надо подготовиться! Возьму планшет, чтобы она могла написать мне чего хочет, если сказать не в состоянии. И надо обдумать стратегию беседы. Черт возьми, я должен ей помочь!

Далее меня накрыл привычный поток измышлений.

...Вероятно, вы заметили, что я, по большому счету, относительно адекватный. По крайней мере, могу строить из себя приличного члена (и печень), так называемого, общества. Но есть во мне особенность, которая предопределяет мое существо. Поясню.

Недавняя близость с Кристинкой - первая за несколько прошедших месяцев. Иначе говоря, у меня давно ни с кем не было. Я давно не смотрел порно и не занимался усыплением змея. Ну вы поняли. Не занимался добрых дней сорок. И не сказать, что сильно горюю. Потому что сейчас у меня идет спокойная волна.

Но! Меня с регулярным постоянством накрывает волна из непреодолимой похоти и всепоглощающего желания. Раньше, лет до двадцати, это чередовалось днями. День - сексуальный маньяк, день - монах. Потом неделями. Теперь вот по несколько месяцев могу соблюдать почти целибат, а потом...Нет, не накидываюсь на каждую встречную-поперечную, не устраиваю оргии (последнее время), но каждая клеточка моего мозга затачивается на размышления о женщинах, их телах, ножках, ножках, ножках, мне это снится, об этом думается, стояк не проходит часами, хочется сутками, безудержно и непреодолимо хочется, хочется так, что я готов убивать. Шучу. Но, честное слово, давали бы по сто тридцать первой годик, а не от трех до шести, то за мной бы числилась пара отсидок.

Я бы сравнил наплывы мои с эпилептическими припадками, но только у меня это скорее "похотливый припадок". В такие моменты все внутри меня клокочет и бесится. Внутри я становлюсь...Если кто смотрел фильм "Клетка", то вот мой внутренний мир, в периоды наплывов, практически схож с миром тамошнего главгада. Не стану врать: все девушки там понравились, особенно девушка с анимэ-маской (кстати, называется это "kigurumi", когда из человека делаешь анимэ-персонажа для подобных утех. Да, я фанат Азии. Ну вы поняли). И, разумеется, баба-качок. К слову, на сорок шестой минуте тридцать шестой секунде видны ее крайне привлекательные лапы с колечком на указательном пальце правой ноги.

Сдается мне, что новый похотливый припадок накроет через недельку-другую.

Но пока я спокоен, как дохлый верблюд на желтом солнцепеке Сахары. Да, на рефлексе проскакивают мыслишки о лапках, о девушках, об остальном подобном, но они не столь часты. Я б сказал, что редки до необычайности. Учитывая, что мужики думают об этом на протяжении каждого мгновения жизни в некой пресуппозиции. Мысли об этом отталкиваем на второй план во время войн, работы, спорта (а вы думали почему спорт так популярен?), последнее время добавилась кулинария,- распространение мультиварок для мужиков не случайность. Все это напоминает ходьбу по тросу над пропастью без ржи. Мы старательно балансируем, мы можем долго по этому тросу идти, но рано или поздно срываемся и риск сорваться присутствует каждую секунду...Как-то так, да.

Обед. Я заказал суши. Потому что ваш покорный слуга ничего с собой не взял, затупил, не подумал об этом заранее. Клиентов нет. Скучно. Решаюсь пройти по магазину и посмотреть что творится в других отделах.

В спортивном питании сидел какой-то чувак в телефоне. Тоже скучал. Звали его Иннокентий. Да. Студент, подрабатывает продавцом. Какой-то социопатичный такой парень, с длинными волосами, салатово-бледным лицом и длинным телом. Мы поздоровались, типа познакомились, провели жиденькую беседу и все. Я пошел дальше, он уткнулся в телефон. Я сразу понял, что вот ему-то как раз не помешало бы зайти ко мне в закуток.

В детских игрушках заседала девушка. Марина. Она же, наоборот, дышала позитивом и жизнью. Пухленькая, но пухленькая приятной полнотой, складная, с округлыми плечами. Ее лицо напоминало выражения героинь полотен голландской живописи. В частности, "Молочницы" Вермеера. Само лицо Марины было красивее (ударение ставьте сами), но сама атмосфера ее отдела и ее нахождения в этом отделе напоминали то полотно. Она даже одета была в желтоватую кофточку и синюю полуюбку что ли. Свет из стеклянных дверей в наше заведение легкими лучами так заливал ее прилавок, что поневоле чувствовался теплый, домашний уют. Работала она в этом отделе второй год, все ей нравилось, да и видно было, что из нее вышла бы замечательная воспитательница или учительница младших классов. Она, кстати, по образованию являлась педагогом, ха.

...Ножки Марины я рассмотреть не смог, она сидела за прилавком. Не думаю, что там имелось нечто сверхъестественное, но сами понимаете...

На руке ее поблескивало колечко обручальное. Имела ребеночка, причем весьма серьезных годов, школьник, шестой класс. Хорошая такая девушка, мы миленько побеседовали. Я спросил не смущает ли ее соседство с моим отделом.

-Поначалу напрягало и возмущало. Но, знаешь, притерпелась, - бодро ответила Марина, - Вас там не видно и ладно. Иногда Стас, правда, выводит бывает ребят-школьников с драками, но это редкости. Ты долго его замещаешь?

- Пять дней. В конце недели - свалю.

- А до этого где работал? Дальше куда планируешь?

Я запнулся и подумал над ответом секунду-другую. А зачем врать, спрашивается?

- До этого работал ... - назвал место работы. Глаза Марины едва на лоб не полезли, - Куда дальше - понятия не имею.

- У вас прямо не секс-шоп, а клуб высоколобых, - засмеялась она таким широким, румяным смехом, знаете. Я сам не удержался от смешка, хоть и не совсем понял ее.

- В смысле?

- Стас же тоже какой-то там компьютерщик весь крутой? - весело спрашивает Марина.

- Он-то да. Вот он-то, как раз, реально крут, в отличие от меня.

- И начальница ваша. Будто вам в пору, - задумчиво сказала она. А у меня на этом моменте внутри прошелестел холодный ветерок, сдувающий тепло от утренней скромницы. Ветерок нанес пыли, серости, все похолодело.

- А ты ее часто видишь? - интересуюсь и чую, как учащается пульс.

- Она каждый день в пересменку приходит.

- Пересменку?

- В семь часов придет ночник. Тот кто в ночную смену работает, у тебя примет "эстафету". В это же время, как правило, является и Галина эта. Жесть-баба, - прямолинейно говорит Марина. У меня от ее слов плохело и плохело.

- Строгая что ли? - пытаюсь выглядеть спокойно и уверенно. Улыбаюсь, ага.

- Да нет, не сказала бы. Но если недостача случится или накосячишь где - готовься к разносу. С ней вообще-то долго никто не работал из парней, - продолжает невольно выжигать меня Марина, - максимум по полгода задерживались. Только Саша, девушка-ночница, с ней вот несколько лет работает продавцом. Парни же долго не могут. Дольше всех Стас держится. Видать, нашел подход.

Ага. Нашел. Подход. И проход. А я послужил проводником.

- Ясненько, - отвечаю. Голос мой исподволь стал потоньше.

- Она, знаешь, порой хваткой какой-то мужиков берет, что те бегут, - добавляет милая Маринка, - Да и не станет просто так женщина заниматься секс-шопом, как думаешь?

К моему счастью, в этот момент привезли мои суши. Из хрюши.

Уж не вляпался ли я?!

После обеда двое человек, мужчин, снова интересовались попперсами. Зашла молодая женщина, купила фильм. Молодая пара. Вибратор и пара кремов. Девушка, хотела взять дилдо, а загнал ей страпон. Парень, взял анальные шарики, причем звонил жене (я заметил кольцо), постоянно прояснял детали, мол какого размера шарики брать и все такое. Выходило неловко и забавно. Процесс пошел, подумалось мне! А потом произошло следующее.

В полчетвертого пришел клиент. Вернее, клиентка. Лет так под сорок. Длинные светлые волосы. Очень высокая. Очень бледная. Очень годной наружности. Но что-то меня в ней напрягло. В этот момент я сидел в наушниках и слушал саундтрек из "Прибытия" Вильнева.

Она зашла с улыбкой, на меня не посмотрела. Не поздоровалась. Начала бродить у витрин и разглядывать товары. Я сижу, слушаю трек и наблюдаю за ней. Она без сумочки, в платье. Темно-синем. Летом. В жару. В туфлях белых. В колготках. И вот они меня скрутили больше всего: колготки надеты были как-то криво, со складками. Когда она подходила к стеклу витрины, то останавливалась, тупо стояла так и смотрела. Руки ее безвольно висели по бокам. Длинные, пышные волосы тоже висели и тоже безвольно. Мало того, она еще и покачивалась, когда стояла. С улыбкой. Макияж у нее выглядел жирнее, чем следовало бы.

Во рту пересохло, не поверите. Машинально вспоминаю уроки Максима Генриковича. Подсеку, потом придушу захватом. Вызову полицию.

Трясу головой, отгоняю идиотские мысли, вытаскиваю наушник.

- Добрый день. Могу помочь?

Она секунд пять продолжала коптить витрину, а потом медленно, очень замедленно, полусонно повернула голову ко мне. Ладно, врать не стану, я готов был обосраться. Ее словно из фильмов Линча вытащили. Невольно для подбодрения себя вспоминаю, что в соседнем отделе сидит Задрот и Марина. Полегчало.

Ее вид говорил о тяжелейшем душевном потрясении. Причем серьезном. И явно не связанным с любовником или мужем. Нет, потрясение в разы выше. Чего она тут забыла?!

- Да. Я слушаю вас. Могу помочь? - повторяю суперски вежливо.

Ее улыбка медленно сползает с губ, потухший взгляд опускается в пол и, не сказав ни слова, она уходит шаркающей походкой.

Что, мать мою, это было?!

Под конец дня зашел паренек и начал разглядывать товары, потом фильмы. Зашел с деланной бравадой, ненатуральной зрелостью. Я подошел к нему.

- Приветствую. Уважаемый, лет сколько? - спрашиваю с грубой, учтивой фамильярностью, какой обычно спрашивают наши стражи правопорядка. Чую, что меня обуяло некое подобие "восторга административного", о да.

Парень косится на меня снизу-вверх, опасливо хмурится.

- Девятнадцать, - отвечает.

- Паспорт покажи, будь добр.

- У меня его нет. С чего я должен его таскать везде.

- Тогда попрошу покинуть помещение. Отдел с игрушками для детей в самом начале магазина, - произношу грозно.

- Да мне правда девятнадцать! Достали вы все! - восклицает он с жуткой обидой и выбегает.

В девятнадцать лет не знаешь как пользоваться мировой сетью, чтобы не приходить в такие места. Позорище.

...Из головы не выходит Призрак. Так я прозвал про себя ту жуткую бабищу в платье синем. Вот с кем ужастики надо делать, а то все старину Пеннивайза пугаются. Не удержался. Пошел узнать кто это такая, блин.

- ...А, знаю, знаю. Мне про нее Стас тоже рассказывал, - прокомментировала Марина, пока пробивала какой-то мамаше конструктор. - Заходит к вам туда, смотрит и уходит. Причем именно к вам идет, ни ко мне, ни к Кеше, а к вам туда. Мимо меня вовсе пробегает почти.

- И долго она сюда приходит?

- Да уж с полгода как.

Ладно. Значит, не привиделось. На том спасибо.

Шесть. Час и Добби свободен. Подустал, знаете ли. Не пойму отчего.

Зашла женщина. Бальзаковского возраста. С крупными глазами, большим ртом и гладкими губами, с короткой рыжеватой стрижкой. Приятная. Спросила вибратор. Мы пошли выбирать и когда проходили мимо масок, Губастик томно и одновременно печально вздохнула.

- Желаете примерить? - сразу спрашиваю.

Она грустно кривит губы, отрицательно качает головой.

- Нет. Боюсь, что нет.

- Да попробуйте...Они не кусаются, - решил брать напором. - Латекс или кожу предпочитаете?

- Предпочитаю кожу. И я знаю, что не кусаются. Но, - тут она показывает мне свою руку с кольцом на безымянном пальце. - Муж не одобряет такое. Поэтому вибратор, молодой человек. И все.

Я сочувственно покивал и провел к нужной стойке.

Когда давал пакет с товаром, предложил "фирменный" леденечик. Она отказалась и ушла сутулясь.

М-да, "муж не одобряет"...

Во-первых, давайте обсудим: латекс или кожа? Вот тут я дам точное предпочтение: кожа. Нет, я обожаю латексно разодетых див, но предпочту госпожу в коже, о да. В латексе есть нечто от вульгарного, помпезного, кричащего. Латекс я б вовсе сказал, что принижает женщину, что как по мне - совершенно недопустимо. А вот кожа, особенно если это натуральная, дорогая кожа - в ней имеется величие и сила. Мои ноги подкашиваются в коленопреклонении, когда я вижу прелестницу в высоких кожаных сапогах, кожаном корсете и перчатках. Но перчатки не театральные-длинные, а короткие, идеально, если водительские, а то и короче. Плотные-плотные, чтобы виднелись косточки женской руки, ее прожилки. Перед такой дивой я падаю ниц и готов исполнять все приказы. Эх, но найти бы где такую...Открытые, не боящиеся экспериментировать женщины редки донельзя, но они существуют и они благодарны. До смешного. Ваш покорный слуга имеет случай. К сожалению, единственный.

В одном из салонов красоты, где я помогал тете какое-то время, пришлось вашему покорному слуге заключать какой-то договор на поставку неких материалов, не помню уж каких. Мне нужно было переться на встречу, подписать разные документы и прочую бюрократчину. На встречу явилась женщина около сорока (потом узнал, что ей сорок два). Ярослава Яновна. Я за пол мига оценил ее небеспочвенные усилия по уходу за собой, ее красоту, напомнившую мне золотую осень, когда все увядает, да, но как! Увядание это идет вкупе с изящнейшей живописностью и ярчайшей красотой. Женщина пришла уставшей, мрачной и хмурой. Приехала она, мы разобрали бумаги и удивительно сговорчиво пришли к консенсусу. Я подпал под ее очарование и всячески пытался шутить, хотел ее развеселить, делал ей комплименты. Она с недоверием поначалу отнеслась к моему поведению, но потом помню начал замечать, что она словно подтаивает, ее скорлупа трескается от моих слов и от моего внимания. Да, разумеется, я не обнаружил кольца на ее безымянном пальце, что и послужило отправной точкой для моего наступательного марша. Позже узнал, что второй муж ушел, не выдержав ее сексуальный темперамент, любовь к костюмам, ее влечения и т.д. Но о таких мужиках-безумцах - ниже. Короче, слово за слово, я пригласил ее в кафе. В тот же вечер. Далее шло все банально, пока она не тронула меня под столом ногой. Вечер шел приятно и гладко, глаза от прикосновения у меня заволокла пелена, поэтому я расслабился, потерял контроль, сделал вид, что уронил вилку, нагнулся и поцеловал ее ножку. За секунду я понял, что натворил и когда разогнулся, готов был увидеть, как она уходит. Но к своему безудержному счастью увидел ее улыбающейся. Причем так знаете, плутовато и по-озорному коварно, когда губы поджаты в тонкой улыбке, но не дают ей расползтись, а глаза подприщурены и в них плещется хитрость и желание. Она в момент поняла меня, раскусила. А я и не против. Мы поехали к ней. Да-да, она пригласила к себе. В первый же вечер. Последовала недурная и любопытная близость. Мы науслаждали друг друга достаточно, когда она спросила не хочу ли я увидеть ее гардероб. Я не очень понял, но сказал "да". Она прошла к шкафу, раскрыла его и я охренел. Там был целый рай для бдсм. Но больше всего было одежды из кожи. Плащи, сапоги, маски, перчатки, туфли, корсеты всех видов и мастей. Я видел как лучатся ее глаза мольбой и счастьем, поэтому, разумеется, сразу попросил ее примерить это, это и вон то. Всю ночь она дефилировала передо мной, а я с упоением работал рукой и несколько раз пришел к финишу: на попку в кожаной юбке, на перчатку, точнее в перчатку и на туфельку. И чего я сделал именно ради нее? За весь вечер она кончила дай бог, если разик, в самом начале. Но, друзья мои, она светилась от счастья, что нашла такого ценителя своего влечения. Я без обиняков рассказал о своем. И к моему горю ее ноги были римскими. Когда увидел - чуть не заплакал, честное слово. Однако ее ухоженность, мягкость, гладкость, подъем, филигранный, идеальный ярко-красный маникюр - я по достоинству оценил все это и насладился. Кстати, запах от чистых, кожаных туфель придает непередаваемый аромат женской ножке. Ни одному китайскому поганому кроссовку не сравниться! Мы встречались с ней несколько месяцев, пока ее не настиг несчастный случай в лице надвигающегося Камаза.

И теперь, во-вторых, я же остановлюсь вот на чем: такую роскошную женщину бросил муж. Мужики, которые не могут вынести фетишей или влечений женщин - не мужики. Да, вот так. Муженек оставил Ярославу Яновну, после того, как сублимированная тяга к костюмам, туфлям, кнутам, переодеваниям, страпончику перешла границы. А сублимированные желания имеют свойство рано или поздно вываливаться наружу, но в усиленной форме. Я звенел от злости, когда она это рассказывала. Какой дурак мог бы бросить такое сокровище?! Она была интересна, предельно хороша собой, добра, с изумительными формами. Но это частые и далеко не уникальные женские параметры. Главное - она была раскована и любвеобильна до предела. Как приходит в голову оставить такую пассию? Не понимаю.

Окей, не нравятся тебе хлысты, кожа, фемдом, что ж. Suum cuique. Это истинно так. Но боже ж мой, неужели ты не можешь найти компромисс или иное подобие соглашения с красивой сочной женщиной, неужели нельзя оговорить рамки? Например, я не люблю делать куни и не фанат сего. Не по нраву мне запах оттуда, буду честен. Но я всегда себя пересиливаю, зажевываю жвачками, задерживаю дыхание, коли сильно припрет, но доставляю девушке удовольствие, если знаю, что она этого хочет. Мужчины давили женщин на протяжении тысячелетий, неужели они не заслужили хотя бы одного века уважения к себе? Не заслужили хотя бы века оргазмов? Женщины тоже стараются ради нас (пусть в это мне временами и не верится). Они следят за своей кожей, цветом волос, цветом одежды, чтобы она подходила к цвету тех же волос или глаз, чтобы туфельки подходили под платье или маникюр; они корректируют губки, щечки, ложатся под ножи, колются силиконами и прочей гадостью, диетизируются и доводят себя до изнеможения сотнями иных способов, лишь бы придать себе некую, часто - абсолютно мнимую, красоту. Они нередко работают наравне с мужчинами (а то и больше), они тоже тянут мир вперед. Куда-то. И вот мы, мужики, после всего этого не можем, к примеру, сунуть два пальца туда и не в состоянии поводить языком по клиторочку. Или не хотим дать своей женщине волю, позволить ей пройтись в одежде, в которой она чувствует себя самой собой, от которой она кончает от самого факта ношения. Неужели мужик не в состоянии пережить этого? М-да. Измельчали мы.

Полседьмого. Сейчас меня волновало другое. Галина. Галька. Она же Эльза.

Имя "Эльза" ваш покорный слуга слыхал. Так именовала себя одна домина-госпожа, к которой пару раз ходил Стас, ведомый моими советами попробовать что-то новое, в частности - попробовать отойти от гомо-опыта через женщину-домину. Ой, не надо скептически морщиться на меня, совет неплохой. Кое-какие плоды получились.

Но откуда ж я мог знать, что Эльза - это та самая отличница, пай-девочка, вся морально-квадратная. Происходящая из ультра-интеллигентнейшей семейки видных академиков и ученых с мировыми именами.

Ну да чего греха таить: крохотный моментик, что Стасочек ее завалил в восьмом классе о чем-то, пожалуй, говорит. Но чтобы вот прямо доминой?! Ох, не в первый раз убеждаюсь: чем ежовее рукавицы у родителей, тем распутнее получаются дети. И это в лучшем случае. Ведь энергия порой аккумулируется в этих детях годами и никуда не выливается. Королларий, как правило, таков: годам к тридцати из "детей" получаем невротиков с комплексами и психичек-кликуш, несчастных и серых. Или домин-страпонесс. Окончивших отделение какой-то там литературы в Гарварде. Ой, чего-то я занервничал.

Решил позвонить Стасу. Трубку он не взял, но ответил смской. Я спросил его дежурными фразами о делах, туда-сюда, и поинтересовался какая обычно прибыль за дневную смену, сколько он продает в среднем. Оказалось, я недурно справился, не поверите!

Около семи явилась та самая ночная Александра. Девушка с явно "отцовским" лицом, то есть унаследованными чертами отца. Вероятно, характер тоже подобный. С хиппарьской тряпошной сумкой. С розово-синим каре.

- Ты заменяешь, значит? - безразлично спросила она полным скуки голосом.

- Я. Ты, значит, здешний ночной страж?

Не улыбнулась, никакой реакции, ничего. Не ответила. Прошла в каморку и все. Ну ладно, хрен с тобой. Я решил проверить кассу, все учетки и прочую лабуду. Пока проверял, выронил пару купюр, полез под стойку за ними.

...Раздался звон колокольчика. Я сразу все понял. По одному звону. Колокольчик зазвенел громе обычного, дверь распахнули с силой и злобой. Звуки цокающих шагов по кафельному полу. Туфли. Высокие. С колючими каблуками. Шаг уверенный, не спешащий. Мне аж показалось, что воздух похолодел. Будто назгул зашел.

Аромат парфюма опережал обладательницу, аромат невероятно качественный и дорогущий, уж в этом я понимаю.

Подобрал купюры, сижу под стойкой. Шаги приблизились. Запах духов, переплетаясь с каким-то холодом, подобрался ко мне. По стеклу витрины застучали чьи-то коготки. Длинные. Под стойкой что ли остаться? Не, к Ангелине же надо зайти. Ай, черт возьми. Ладно. Поехали.

Вылезаю. Отряхиваюсь. Поднимаюсь. Неслышно задерживаю дыхание. Оборачиваюсь.

И ваш покорный слуга, excusez moi, охуел.

Извините, но другого слова не подобрать.

Темные, мощные волосы. Длинные. По грудь, примерно. Грудь большую и выпуклую, забубенно выпуклую. Идеальное лицо без морщин или точечек, изогнутые брови, карие глаза, твердый нос, блестящие бледно-пребледно розовые губы. Благодаря каблукам, чуточку лишь ниже меня. В белой, стильной рубашке с вырезом и деловой, но со вкусом подобранной, черной юбке. Ее руки, явно тренированные спортзалом, лежали на стойке. Темно-малиновый, идеальный маникюр, пара колец, браслет. Обильное тело, гладкое и по всем параметрам шикарное.

Где та зашоренная, задрипанная одноклассница, согнутая портфелем, невзрачная и забитая родителями?! Это ж блин кабздец! Передо мной стояла бешеная красавица, женщина-вамп. Гусеница Галина превратилась в бабочку Эльзу. Верю.

Так дух захватило, что на ножки ее заглядываться не стал. С грустью осознаю, что от Галюшки мой близящийся наплыв ускорился и приобрел чуть более четкие очертания.

...Ай да Стас, проходимец, пройдоха чертов, ай да сукин сын! Вот же ж инвестиция какая оказалась у него! Повезло или знал он тогда какой она станет?! Технарь блин недотраханный, зараза!...

Короче Галька и ее внешность явились неожиданностью. Да. А вот выражение лица ее неожиданностью не явилось: презрительное, недовольное, хлестко-пронизывающее. Нижнее веко ее правого глаза при виде меня вовсе дернулось.

- Привет, начальник. Давно не виделись. Как жизнь? - сказал я. И то ли от удивления, то ли от не пойми чего, голос мой прозвучал без страха, пиетета, а с насмешкой и высокомерием. Как так вышло?!

Она осмотрела меня с ног до головы. Ее бровь скептически поднялась, губы сморщились. Она дернула носом, провела рукой по волосам.

- Давно не виделись, да, - произнесла Эльза грудным, глубоким голосом после долгой паузы. Она облизнула губы, продемонстрировала отстамотологизированные белейшие зубы, - Давай сразу акценты расставим: я была и остаюсь против твоей кандидатуры на работу в моем салоне.

Ожидаемая реакция. Опять. А чего вы хотели? Где-то слышал, что в природе есть два существа, которые никогда и ни за что не забывают обиду: слоны и женщины. И неважно, что я не при делах, если подумать! Это Стас ее в попец пердолил, а не я! Сестру Ницше никто не помнит, хотя она оказала огромное, если не определяющее, влияние на австрийца-живописца одного, неправильно пересказав идеи братца. Все ненавидят фюрера, а не ее. Да, я подсказал когда-то Стасу предполагаемый вариант. Желал-то я добра, искренне хотел, чтобы у них там все наладилось. Хотел блага, совершил зло. Ирония. Но не заставлял же я его. И, возможно, он слишком был напорист или груб. Или...Да кто его знает, но почему на меня-то злится?!

Обидно.

- Галь, не переживай, как Стас вернется - меня и след простынет, - произношу. И удивляюсь, искренне удивляюсь - откуда во мне берется презрение и твердость, произношу слова, и в каждом слове насмешка. Тогда как на самом деле, внутри я совершенно повержен, - Искать кандидатуру в столь сжатые сроки - дело не самое легкое.

- Я пальцами щелкну, - она звонко щелкнула, - И завтра же появится продавец.

- Ну щелкни. Посмотрю как ты за полдня найдешь нормального продавца. В секс-шоп. Который начнет трудиться. Неделю.

И я издал пару смешков. Желваки у моего начальника заходили ходуном, глаза сузились, сомкнула губы и с шипением выпустила воздух из ноздрей.

- Ой, не злись, ладно тебе. Сто лет не виделись. Как поживаешь? - спрашиваю я, причем искренне и по-доброму. А чего мне-то злиться на нее? Да и как? На такую красотищу.

Она цокнула языком. Продолжала испепелять меня полным презрения взором. Но нет, друзья, я под таким взором десятилетиями рос. Иммунитет к таким "лукам" выработался, знаете ли.

- Продал хоть что-нибудь? - интересуется Галька. Похоже, предприниматель в ней пересилил обиженную школьницу. Файнали.

Я продемонстрировал отчетность. Она не выдала никаких эмоций. Но и не смогла изобразить недовольства.

- Очень средне. Завтра чтобы усилил темпы продаж, понял? - сухо спросила она.

- Э, не, милая. Даже не пытайся. Ля сюда, - протягиваю ей телефон свой и смс от Стаса, где он лаконично сообщил "Продал збс. У меня самого такое редко".

Недовольство у моего начальства потихоньку переходило в раздражение. Пора валить.

- Ладно. Если нарекания ко мне отсутствуют, вопросов и предложений нет, то я, с вашего позволения, начальник, ухожу, - говорю весело, - Саша пришла, сидит в каморке. Не знаю, не издает ни звука, вероятно, повесилась, проверь, - говорю, выбираюсь из-за стойки. Туфли. Черные на высоком каблуке. В такую жарень ой какой там внутри аромат, бу-э-э.

- Завтра к семи, как штык. Опоздаешь на минуту - пеняй на себя, - отчеканила Галя. Она не обернулась на меня, стояла и смотрела куда-то в стену. Ох, ну и фигура у нее, дюймовочкой не назовешь, но ой сочная фигура. Спинка ровная...

...Будто молния во мне пробивает и я вспоминаю: в десятом классе поспорили с пацанами, что я плюну в нее. Поспорили. Плюнул. В спину. Смачно и с соплями, громко и под смех "товарищей". Зачем поспорили? А низачем. Веселья ради. Ее в классе не любили. Умничает, постоянно все исполняет из домашней работы, да и дочь не авторитетов криминала, не чиновников или бизнесменов, а ученых каких-то. Челядь, холопы. Так вот размышляли в классе. Причем, как сообщал выше, мнение товарищей этих мне было по барабану, с ними не общался толком, но почему-то вышло так. Харкота моя медленно свисала с ее тогда еще хрупкой и одинокой спинки, с ее темно-синей кофточки, в которой она в тот день впервые пришла...Галя не оборачивается, тихонько встает из-за парты, молча с дрожащими плечами и шмыгающим носом выходит из класса...

Стою, не знаю куда податься. Флешбек галопом пробежал перед глазами и исчез.

- Навевает воспоминания, да? - произносит она глухим, странным голосом.

- Ты...Ты о чем?

- Проваливай!

Свалил. Пока ехал до Ангелинки размышлял о том, как мы влияем друг на друга. Как крохотная мелочь с твоей стороны в отношении другого человека может перевернуть или сильно задеть его. Задеть надолго, иногда - на всю жизнь. А ты ни сном, ни духом об этом, живешь, в ус не дуешь, а человек годами ходит, пораненный твоей скромной персоной.

Да, да, да, согласен, плюнуть в человека - не мелочь. Каюсь. Не знаю чем я тогда руководствовался. И не горжусь этим.

Ладно, блин, мне чудовищно стыдно! На светофоре не заметил как появился долгожданный зеленый: жгучая волна вины захлестнула меня и крутила в себе. Благо яростные бибиканья вернули в реальность.

Как я мог о таком забыть?!

***

Конец фрагмента.

Продолжение - https://www.litres.ru/book/kirill-geleh/f65-0-40218949/ .