Аннотация: История о Детях Винтерсторма. Временно приостановлено, скилла еще не хватает - бросил все силы на ПР2.
Дети Винтерсторма
"Мое имя - Альво Поствивис. И эта повесть - о детях Винтесторма."
Он написал эту строчку, когда пришел с работы, и сел на диван. Давно уже дело было. Больше, чем пожалуй год, или даже два. Он сидел перед компьютером, в тот день. Солнце светило ледяными лучами, через пластмассовый ставень огромного окна, что было размером в две трети стены. Подоконник был пыльный, но немножко, так, совсем слегка. Вплоть до будущей уборки.
Но важно ли это? Наверное, нет. Наверное, да.
"Эта повесть, о детях Винтерсторма"
Он убрал свое имя, по очевидным его глазу причинам. Несколько кощунственно, оно смотрелось, в свете прошедших событий. С момента первой фразы, прошло тогда уже несколько месяцев, и страниц сорок-пятьдесят текста. Это захватило его. Не так, как захватывает интересный фильм, игра, событие, еда, или нечто иное - более пагубное. Просто, появилась еще одна потребность. Обосновавшаяся где-то в районе печени. Альво приходил с работы, и садился на диван, как обычно. А порой и на подоконник, либо подставляя лицо солнечным лучам - либо же, закрывая ставни, и включая проектор. Как там было в рекламе? "Телевизоры - это прошлый век. Тьму разгонит животворящий свет". Стоило только щелкнуть кнопкой, и белую стену, заполняло цветными сполохами. А квартиру, звуками новостей и бесконечных кинофильмов. Примерно через час-другой такого времяпровождения, все и начиналось. Из печени, медленно расползалось чувство вины, и неуверенности в завтрашнем дне. Это еще не было мотиватором, поскольку Альво вполне спокойно вставал с насиженного места, и шел на кухню - перекусить. Он мог показаться роботом, со своими привычками в еде. Строго в определенное время желудок урчал, подавая очевидные знаки, и волей-неволей, ноги сами вели на кухню. Проходя мимо зеркальной двери шкафа, Альво много раз обещал, что со следующего дня - ни-ни, ибо живот хоть и не увеличивался более, но изрядно выпирал вперед. Дни шли, и вполне понятно, что никого "ни-ни", так и не наступало. В любом случае, только хорошенько перекусив, рождался истинный мотиватор - глубокое, сосущее чувство, плавно переходящее из груди, в голову.
"Мы были детьми Винтерсторма"
Прошел полноценный год, когда он изменил начало, опять. Не только первую строчку, конечно. Было в этом действии, нечто, такое, естественное в то время года. Свежепокрашенные стены - все своими руками, дорогой краской, авто-валиком - они, настраивали на обновления не только физического плана. Альво в тот раз, развлекался, щелкая переключателем ставней, и они закрывались и открывались, с шорохом пластмассы об пластмассу, скрывая, и снова разворачивая вид, на Город.
Город - всегда тянуло называть именно с большой буквы. Такая привычка возникла с детства. Приехав из Винтерсторма, Альво шел с вокзала, держась за руку официального попечителя. Спустя тридцать лет, конечно, помнился только шум, и запах нагретой кошачьей шерсти, на перроне. Не в этом суть. Важно то, что когда они оба вышли с вокзала, ребенок просто стал как вкопанный. Дома были высокие-высокие, а вдали - виднелись еще большие, более прекрасные и удивительные даже своей обшарпанностью. Разительный контраст, для глаз, привыкших к низеньким, толстостенным постройкам, рассчитанным на переноску длительных холодов.
Альво снова раскрыл ставни. Город завернулся в шелковый шарф, из дыма заводов, и белого тумана. До самого горизонта он тянулся, как престарелая мадам, на старых картинах. Толстуха в богатом платье. Его отвлек, только автоматически включившийся свет, и урчание в животе. Он прошел мимо зеркальной двери, отметив, что татуировка на боку, нисколько не растянулась, даже спустя несколько лет. Есть и своя польза, в таком метаболизме.
Окончательное название, настигло уже ближе к концу. На работе.
В атмосфере пилотской кабины, полной железа и налета ржавчины.
- Тебе чаю оставить? - спросил напарник
- Да, оставь. - сказал Альво - Сахару дашь?
- Тростниковый. Любишь тростниковый?
- Он вкусный. Но, такой сладко-пресный. Придется кусочков пять в кружку кинуть, иначе не сладко будет.
- Это да. Пора взлетать, как думаешь?
Альво пожал плечами, имея в виду, что да. Напарник все прекрасно понял, и простучал официальный запрос, по цветным кнопкам. Хриплый динамик, отозвался сию же минуту. Женский голос, ассоциировался с густыми духами, и тягучей помадой. Его обладательница, тоже была полная, но не той полнотой, которая красит, и уж тем более не полнотой Города, неприменимой к людям. Болезненной, скорее, подчеркиваемой вечно старой, вышедшей из моды одеждой. Но душевная такая. Добрая.
Они отозвались синхронно. Диспетчер была душевной женщиной.
- Спасибо.
- Спасибо.
Альво ввел недлинную комбинацию, уже на своей цветной панели. С небольшим лязгом, зашумели двигатели, набирая обороты. Морган открыл металлическую заслонку своего окна, и посмотрел на винты, сквозь прозрачный плексиглаз.
- Каково там?
- Раскручиваются. Менять пора.
Альво тоже раскрыл заслонку со своей стороны, посмотрел скептически, с долей насмешки. Небольшой и старый у них был винтокрыл. Максимальная грузоподъемность - всего три центнера, плюс пять человек экипажа. То есть, де юре - пять. Де факто - два пилота. Нужда в большом экипаже, отпала с полным переоборудованием грузового авиатранспорта на автоматическое функционирование.
Винт раскручивался медленно, с легким скрипом. Этот скрип, пугал лишь поначалу. Альво уже привык к нему, за столько-то лет.
- Поствивис-Морган, не рвите график, взлетайте скорее.
Тогда, Альво спросил напарника:
- Так что? Думаешь можно?
Морган, все так же смотря в окно, не поворачиваясь, ответил:
- Думаю да. Тянем.
Синхронно, каждый из них, дернул на себя по массивному рычагу, со своей стороны. Винтокрыл, еще раз заскрипев и охнув всеми годами старого корпуса, медленно закачался, и пошел вверх. Шума в кабине пилотов прибавилось изрядно. Альво что-то сказал, совершенно неслышимое, в общем скрипе, и шуме, его рот просто открывался и закрывался, как у рыбы. Только надев беспроводные наушники, он смог донести:
- Тадеуш? Тадеуш? Нормально все?
- Конечно. - голос Моргана отозвался с легкой электронной хрипотцой, и помехами - Набор высоты нормальный. Поднимемся до трех тысяч, и далее можно будет и по чайку. - Тадеуш Морган, все так же щелкал цветными клавишами. Результатом этих манипуляций, в конце концов, стала плавно выехавшая телевизионная панель, со схематическим изображением винтокрыла.
Альво подумал о том, что панель была старая, и постучал по твердому экрану пальцем. Он вспомнил, как ходил на экскурсию, проводя курс подготовки, и видел панели уже более современные, проецируемые прямо на твердые объекты. А то и в воздух.
- Шасси барахлят. - сказал Альво, отвлекшись от раздумий. Если быть точным, его отвлекло окрашенное в красный цвет, изображение тех самых шасси.
- Точно. Черт их дери, опять правое не закрылось. Кому идти?
- Давай я. Кипяток пока включи.
Винтокрыл медленно набирал высоту, раскачиваясь уже гораздо меньше, чем при основном взлете - хвала системе стабилизации. Если бы, эти события происходили раньше, во времена молодости Альво, он вполне мог бы и пофорсить. Лихо подскочить с кресла, и умчаться в грузовой отсек чуть ли не бегом, ничем не страхуясь. Однако, тридцать восемь лет - это тридцать восемь лет. Кресло заскрипело, когда пилот поднялся с него, в воздухе, ко всему прочему, прибавился запах пыли.
Альво схватился правой рукой, за ручку, специально для этого предназначенную, и оттолкнулся вперед, в проход к грузовому отсеку. Он был узкий. Почти впритык, для пухлого телосложения. Альво шел, фыркая как бегемот. Тадеуш посмеивался там у себя, в уютной кабине.
Тускло горели лампочки, в толстых полупрозрачных корпусах, освещая небольшой грузовой отсек. Он даже не был заставлен полностью - всего лишь пяток средней величины контейнеров, килограмм по сорок, каждый, аккуратно располагались, прикрепленные к одной из стен - и все равно, отсек казался маленьким. Так уж был спроектирован. У любого человека, вошедшего туда, возникло бы совершенно рефлекторное желание сгорбиться, присогнуться. Возникло оно, и у Альво. Открыв дверь, и уже только заглянув, он понял в чем проблема. К лампочкам, все таким же тусклым, прибавился еще один источник света - отверстие в полу, размером, примерно, в два локтя взрослого человека. Эдакий, большой квадрат. Аккуратно подойдя туда, Альво заглянул в него. Слегка тянуло свежим воздухом. Свет, упрямо бил в глаза. Земля была далекой-далекой, и громада промышленного аэропорта, занимала большую ее часть.
- Ухватись там за что-нибудь. Сейчас вперед двинемся.
Куда только делась неуклюжесть? Пилотами не становятся с бухты-барахты - Альво прыгнул к контейнерам, и ухватился за металлический канат, удерживающий их возле стены. Почти сразу же, все вокруг задрожало - начал меняться угол наклона винтов. Опять скрип, теперь уже более громкий - сквозь отверстие незакрытой шасси. Продолжалось это все, минуты две. Потом, винтокрыл дернулся, двинувшись вперед, и опять заработали внутренние стабилизаторы. Качки стало, не больше чем в автобусе, едущем по ровнейшей дороге.
- А в нормальных винтокрылах, стабилизаторы работают всегда, даже при взлете.
- Зажрался ты. Затяни уже шасси, черт возьми. Не дай боже, оторвется.
Пальцы ладоней, после эпизода с канатом, слегка ломило, да и кожу пощипывало. Снова подойдя к квадрату, Альво опять выглянул из него. Вместо земли, теперь была сплошная вода - море. Альво знал, что через несколько часов, в море появятся льдины, а еще через несколько - все сменится заснеженной землей. Оттуда совсем недалеко до окончательной точки назначения.
Он произнес эти слова вслух. На последнем из них, слоями лежала пыль. Следовало ее стереть. Оно долго не произносилось, это слово.
- Мы летим в Винтерсторм.
Совершенно некстати влез Тадеуш:
- Что?
- Ничего. Мы летим в, - и снова, вкус пыли - Винтерсторм. - Альво лег на живот, и высунул руку в квадрат, наружу. Нащупав пальцами шасси, он быстро, на память, пробежался ими до заветной кнопки, и щелкнул ей. Не произошло, ровным счетом ничего. Даже после нескольких щелчков подряд.
- Запасной сервик не работает. Мне придется вручную затягивать.
- М? - какофония звуков, сообщила о том, что Морган уже пьет чай - Мне помочь?
- Да не, не надо. Это же директива Кларка, должен справиться даже один человек.
В ближайшей стене, Альво открыл хитрую панель, скрывающую мотор, закрывающий шасси. Достаточно несложная конструкция, бортмеханик, вооруженный даже минимум нужных инструментов и деталей, смог бы легко устранить поломку. Альво же, бортмехаником, естественно, не был.
Конкретно в данных случаях, и спасала директива Кларка.
Альво отсоединил часть твердого ремня, поднимающего шасси, и потянул на себя. Где-то в стене и в полу, заскрипели системы колесиков и шестеренок. Шло туго, но все же шло. Из-под слоя жира на руках, отчетливо проступили мышцы. Под татуировкой тоже, двигалось и натянулось; бегущие мышата, живые мышата. Альво отступал назад к проходу, обливаясь потом. Ремень натянулся и поскрипывал, стал скользким в ладонях - синтетическая поверхность так и норовила выскочить из рук. Лишь только через минуту, показавшуюся часом, ушей Альво достиг отчетливый щелчок, закрывшейся шасси. Он отпустил, наконец, ремень, и присел на пол, отдохнуть. Ударила тошнота, сердце колотилось, по телу расползалось тепло.
- Я все.
Тадеуш сказал, нечто типа: "Угу" или "Ага", было понятно, что рот его набит туго.
Стоило привести все в порядок. Опять намотать ремень, закрыть панель, и только потом уже возвращаться. Когда Альво входил в пилотскую кабину, ему в глаза ударил свет, показавшийся острым и холодным, после полусумрака грузового отсека. Опустившись в кресло, он нажал одну из кнопок, и на его половину стекла, опустился солнцезащитный слой. Сразу стало гораздо удобнее.
Тадеуш уже подготовил чашку с чаем, и несколько кубиков желтого, тростникового сахара.
- Спасибо.
Время перекуса. Альво достал пакет с едой, из под сиденья. Если быть совсем уж точным, то это был уличный фастфуд - якобы из кухни страны, раньше называвшейся Мексикой. Тадеуш смотрел на это с любопытством. Настолько "с любопытством", что дождался раздраженной фразы в свой адрес:
- Ты чего так пялишься?
Он хмыкнул в ответ, и сказал, зарядив свою фразу тройным зарядом сарказма:
- Быть может, тебе дать нормальной еды? - присовокупив ухмылку, ко всему этому.
В отличии от Альво, с лицом круглым, пухлым, лицо Тадеуша отличалось выступающими костями. Что несколько удивительно было, при почти одинаковой у них обоих комплекции тел. Оба пилота, почти как братья, были высокие, мощные, и можно так сказать - толстоватые. Если бы не короткие светлые волосы и карие глаза Альво, идущие в контраст с зеленоглазым брюнетом Тадеушем, их вполне могли бы назвать близнецами.
- Что значит "нормальной" еды? - точно так же едко, ответил Альво, уже распаковавший овощно-мясную смесь, в пресной лепешке.
- Не жри ты эту гадость, говорю. Купил у какого-то гастера на улице, как можно? Он сначала руками зад почешет, потом в носу ковырнет, и только потом уже готовит.
- Спасибо за пожелание приятного аппетита. Думаешь, мне есть до этого дело? Чем эта штука, хуже того, что там у тебя?
- Ай, не кажи. Домашняя еда всегда лучше.
Тадеуш опять ухмыльнулся, уже более добро, на этот раз. Он тоже полез под сиденье, вот только достал оттуда, так называемую "сумку для пикников", сохраняющую тепло помещенной в нее еды.
- И что?
Аккуратно, боясь обжечься, Тадеуш достал из сумки - видимо, набитой весьма и весьма - объемную, глубокую тарелку. Обычную, синей расцветки.
- Ох, ты. Неужели керамика?
- Точняк, семейная, почти что раритет. Держи. Блюдце только мне отдай.
Альво снял блюдце, которым была накрыта тарелка, и увидел там то, название чему не знал. Превалировала в этом блюде вареная гречка. И еще густой соус, непонятно только какой.
- Это национальное. - ответил Тадеуш, на заданный вопрос - Гречка вареная, и гуляш.
- Жена приготовила?
Кивок.
- Не отравлено?
- Не больше чем то, что у тебя.
- Хм.
Оказалось вполне неплохо. Все было в тему. Альво понравилось.
- Соуса маловато.
- Да, бывает. Надо было побольше налить - тогда самый смак.
Они сидели, и ели. Тихо гудели двигатели винтокрыла. Рядом пролетали облака. Внизу - сплошь морская гладь.
- Я чего вспомнил-то, - сказал Тадеуш - Когда наша матушка, начала с нами прощаться. Смотрел же, Звездную Пехоту?
- Смотрел. - кивнул Альво - Но ход твоих мыслей, не понял. Прямо таки вообще.
- Ну, смотри. Она нам постоянно перед отлетом что-то назначает. А там, тоже было, перед отлетом, этим, постоянно трындели женщины-пилоты. Что-то про вечную славу пехоты, и Роджера Янга.
Альво призадумался. Он смотрел этот фильм. Точнее сказать - фильмы. Начиная от старой версии, снятой каким-то голландцем, и кончая новой, по сути, уже даже не фильмом - а телепьесой.
- Ты о телепьесе говоришь. В фильмах той штуки с женщинами-пилотами не было.
- Но женщины пилоты - были.
- Были-то были, но там больше было про этого Рико. И то, в старом фильме - все кончалось на самом интересном. В том, который вообще перезапуск, тоже как-то не очень это все сделали, хуже первого. Вот в телепьесе, гораздо лучше все, в плане именно того, как книгу показали.
- Ага. Немудрено. Пять часов идет, как-никак, уж им этого времени хватило. А ты что, книгу читал? - Тадеуш смотрел несколько удивленно, чуть расширив глаза
- Да. Еще в детстве. - это вспоминалось без дискомфорта, поскольку не задевало тех событий, той части мозга, где хранились неприятные воспоминания - Роберт Хайнлайн написал. Он много чего написал, но в библиотеке у нас были, только вот Звездная Пехота, и что-то там про Луну. Не помню уже, честно.
- А. И как, про Луну есть чего посмотреть?
- Нет, насколько я знаю.
Повисло молчание, во время которого, Альво доел, и взял себе чай. Тадеуш уже закончил с трапезой, и смотрел в окно, закрывая лбом белую надпись. Невозможно было увидеть, что в ней написано - но Альво знал текст наизусть. Первая строчка - про то, что плексиглас, как часть винтокрыла, собственность кампании. Вторая - плексиглас повышенной прочности. Собственно, два предложения, по всей длине окна, совсем малозаметные.
Винтокрыл дернулся. Он всегда дергался в этом месте. Что-то с воздушными потоками. В экране, транслирующем вид из под днища, промелькнула небольшая частная яхта.
- Смотри, - сказал Альво - Парусная.
Тадеуш быстро отмотал запись, и остановил воспроизведение.
- Черт, действительно. Как думаешь, он там один?
- А, непонятно. - Альво пожал плечами, и прищурился - Вроде бы, в защитном костюме. В таком, и одному не страшно в открытое море выходить.
- Да не, это понятно. - Морган усмехнулся, ударив ладонью по креслу - Если уж парню хватило денег на парусник, то защитный костюм, так, вообще пустячок. Я о том, что не боится он один же в море. А если что случится?
- Что может случиться? Да суши полчаса лету.
- Ну, все равно. А вдруг приемник откажет?
- Тогда, не стоило и в море идти. Не откажет. - настроенный на прошлое, Альво вспомнил еще один эпизод из детства - Помню, тоже книжку читал, там было про парусники.
Тадеуш молчал.
Пришлось продолжать, уже менее уверенно, Альво чувствовал себя смущенно.
- Ну, там не про парусники, в основном, а так, фантастика. Роботы из будущего, перемещаются в прошлое, но им мешают люди, и остается всего один робот. Он хочет захватить мир.
Тадеуш все так же молчал, глядя с любопытством, и легкой скукой.
- Но выжила еще одна женщина, которая из мешавших людей. Она попадает в море, где ее подбирает бывший спецназовец, на собственной яхте.
Тадеуш опять молчал, но тут же заговорил, сразу после Альво.
- А что потом?
- Не помню, какая-то нудноватая книжка была. Робота в конце победили, спецназовец и женщина, стали бессмертными любовниками, и все. Вспомнил только потому, что парусник увидел.
- Много читал, я так погляжу.
Альво кивнул. По его спине, пробежал небольшой холодок. Он представил, как совершенно случайно, вспоминает, и снова переживает то, что переживал тогда. Холодок стал явственнее, неприятнее. Тем паче, что еще более неприятно, было слушать Тадеуша, не находя в себе сил, остановить его.
- Наверное, неплохо там жилось. Извини, конечно, я помню о том случае, - он замялся, и потупил взгляд, как школьник. Традиции показухи в деле сопереживания, введенные еще в конце двадцатого века, остались в силе - Но ведь неплохо было-то. Куча книг, еще и бумажных небось.
- Бумажных, точно.
- Ну вот, видишь же. Читай сколько хочешь. Наверное, если бы не то самое, ты был бы рад остаться в Винтерсторме?
Холодок по спине, лавина с горы. Альво резко повернул голову, хрустнув шеей.
- Был бы рад. - ему хватило выдержки - Там было... - он внезапно задумался, вспомнил слегка, и все раздражение ушло в никуда. Воспоминания были теплыми, упругими волнами. - Мне нравилось. Не могу описать иначе.
Тадеуш покачал головой, в ответ. Подумал, и задвинул металлическую заслонку. В кабинке стало несколько темнее, чем было раньше. Сразу понятно: хочет спать. Он поудобнее устроился в кресле, хрустнул пальцами, и глубоко вздохнул.
- И все-таки, интересно, как оно там было. Не в смысле именно случившегося, а именно как вы там жили.
Альво слушал.
Морган продолжал.
- Просто так вот. Температура - выше минус пятидесяти не поднимается. Ан нет, все с семьями, безвылазно. Это выше моего понимания.
Тогда-то Альво и стукнуло в голову, что результат трудов, пожалуй, не обязательно держать мертвым грузом.
- Слушай. - сказал он - А хочешь кое-что почитать? На эту, в смысле тему?
Тадеуш мотнул головой.
- Не хочу. Не люблю научлит.
- Да это не научлит. Это я сам пишу.
Глаза Моргана расширились крайне сильно. Альво вспомнил иллюстрации про базедову болезнь, из школьных учебников по биологии.
- Ты? Пишешь?
- Да. Книга про то, что случилось, и про саму жизнь там. И еще кое-что. Короче, такая смесь-смесь, ну, я не могу описать.
Альво чувствовал, как его щеки медленно начинают гореть, да и уши тоже. Но, была в этом жаре, некоторая частичка гордости, и иных приятных ощущений.
- Классно. - сказал Тадеуш - Если от тебя, то, конечно почитаю. А как называется?
Именно в этот момент, возможно с щелчком, а может и без него, в голове Альво, все встало на свои места. Он понял что, и он понял как. Теперь, пройденный путь, и самое главное - полученный результат, казались очевидными.
- Она называется: "Дети Винтерсторма". Как тебе?
Тадеуш уважительно опустил уголки губ. И покачал головой.
- Красивое название. В голову врезается. Да и произносится гладко.
- Да. - сказал Альво - Мне тоже нравится. Твердое такое, слетает с языка.
Они о многом еще говорили тогда. Работа непыльная, это и плюс, это и минус. Само собой, достаточно скоро уже, гладкий лик моря, испещрило акне, состоящим из льдин и снега. Альво смотрел из окна, ощущая жгучее желание открыть его, и всей грудью вдохнуть крепкий воздух. Он так делал, однажды. Это подарило ему совершенно незабываемую гамму ощущений. В Винтерсторме - воздух безвкусный, стерильный, как латексная перчатка. Он скрипит на зубах, и хрустит в снегу под ногами. Он легко окрашивается вкусом моря, на том участке суши, где еще не-Винтерстом, и почти-уже-не-Море. Пахнет холодом, и водорослями.
Альво смотрел из окна. Потом заснул. А проснувшись, опять смотрел из окна. Белело, чем дальше тем больше. Не было видно, но Тадеуш наблюдал за своим напарником, с тем же, уважительным выражением лица, с каким слушал его рассказ о книге. И о книгах. Тадеушу вспоминалась старая пословица, что дома - помогают стены. Они действительно помогают. И меняют тебя. Порой сильно, порой и нет. Альво, возвращаясь туда, откуда уехал еще в детстве, менялся прямо на глазах.
В конце концов, был -
Щелчок.
- Поствивис-Морган, повторяю, это рейс Поствивис-Морган. Запрашиваем разрешение на посадку.
- Поствивис-Морган - разрешение получено. Садитесь.
Щелчок.
Теперь уже выпускать шасси пошел Тадеуш. Альво остался в кабине. Дождавшись подтверждения от напарника, он фактически на внутреннем автомате, произвел необходимый цикл действий. Не сказать, что это было скучно - скорее однообразно, однообразием рабочего механизма. Винтокрыл мягко пошел вниз.
Тадеуш не вернулся назад, оставшись в грузовом отсеке.
Альво сказал ему:
- Держись. - секунд за десять, до того, как аппарат сел на землю.
Несмотря на кажущуюся плавность, тряхнуло сильно. Морган выругался, но скорее просто так, чем из-за чего-то. Поднимаясь с кресла, Альво услышал, как со скрипом, открывается массивная задняя часть винтокрыла, превращаясь, по сути, в трап.
И представитель, а вернее представительница, уже стояла снаружи. Кажущаяся толще чем есть на самом деле, из-за мехового комбинезона, с натянутой на голову, просторной меховой маской. Тадеуш тоже поднял капюшон, и закрыл лицо тканью.
- Как обычно. - женский голос, глухой
- Как обычно. - мужской голос, глухой
Вдох. Не глубокий, мелкими глоточками. Снаружи очень холодно. Все те же минус пятьдесят с лишком, если пытаться дышать всей грудью, да к тому же выйдя из теплой кабины - будет очень плохо.
- Как обычно.... - Альво сошел с трапа, и прыгнул на снег, дыша все так же, помаленьку. Он натянул капюшон, но не закрыл лицо. Его жгло из-за холода. Это было приятно.
"Ты целуешь меня, Винтерсторм" - думал он - "Ты целуешь меня, я рад тебе, ты целуешь меня" - губы действительно жгло сильнее всего.
- Пойдемте внутрь. - женский голос - Альво, ты тоже. Мне еще тебя откачивать в случае чего не хватало.
Тадеуш просто улыбался, под плотным куском ткани, и щурил глаза. Он не понимал чувств своего напарника, но такое их проявление казалось ему забавным.
Шаги казались особенно громкими, в холодной тишине. Холодной, в прямом смысле этого слова, конечно же. Альво шел вперед, слыша, как сзади почти неслышно шумят сервомоторы роботов, уже начавших разгрузку винтокрыла. Лишь только по металлу трапа, их полимерные гусеницы стучали достаточно звонко, что нарушало общий покой этого места. И от моторов шел легкий парок.
Внутрь - это значит в небольшое здание. Оставшееся от старой постройки, а значит, полуподземное. Толстая железная дверь, старого образца, закрывшись, хлопнула как из пушки. Первой по лестнице пошла единственная женщина, уже стаскивая с себя маску. Она открыла еще одну дверь, точно такую же толстую, и пройдя за нее, быстро стащила с себя комбинезон. Теперь стало видно, что фигура у нее неплохая, подходящая даже для молодой девушки. Истинный возраст, становился понятен лишь по лицу.
- Альво. - чмок в щеку, сухими губами. Все равно, это было приятно. - Тадеуш. - тоже, такой клевковый поцелуй.
- Кристина.
- Крис!
Первым делом, она собрала в хвост длинные, светлые волосы. А потом, закурила.
- Я гляжу, что жрете в три горла. Особенно Тадеуш. Скоро придется новую форму заказывать.
- А ты все молодеешь и молодеешь! - отозвался тот - В следующий раз женишка прихватим.
Она хохотнула в ответ, ее голос прозвучал низко:
- Ха-ха. Десяток лет назад, это прозвучало бы с намеком. Спасибо, Тадеуш. Как жена? Дети?
- Нормально. - он слегка опустил собачку на молнии, расстегнув комбинезон - За старшего недавно заплатил. Если бы не пилотские льготы, ума не приложу, что бы делал. А ведь еще и младший, через три года, в школу пойдет.
- Так если туда же куда и старший, разве еще льготы быть не должны?
- Должны, но все равно. На всех не напасешься. Еще и, кажись, третий намечается.
- Пф-фх-хх - Кристина выдохнула дым, в сторону решетки вентиляции, куда он молниеносно всосался - Как кролики, ей богу.
- Куда ж без этого? Это ты у нас, старая дева, кругом сплошь развалины да развалины.
Альво негромко кашлянул. Женщина повернулась в его сторону, и снова выдохнула дым. Уже, некоторой частью именно в него, специально. Это были сигареты особой марки, очень старые. Их запах, напоминал о детстве.
- Пошлите. Жрать будете?
Тадеуш отказался сразу, как и Альво. Кристина улыбнулась, толкнув последнего головой в локоть, аккурат туда, покуда она ему была.
- А ты все такой же, дружок.
Альво улыбнулся в ответ, и обнял ее, головой, между тем, прильнув к женскому плечу.
- Да и ты не особо изменилась.
Они двинулись вниз. Метров пять, занимала лестница. Широкая массивная, спускаться по ней было удобно. Заканчивалось все, точно такой же толстой дверью. Кристина спокойно положила руку, и потянула на себя, почти не прикладывая усилий. Альво не слышал звука сервомоторов, но знал, что они есть - и они работают. Если бы нет, невозможно было бы открыть дверь с такой филигранной легкостью.
Помещение занимаемое Кристиной, размер имело достаточно большой. Начиная с рабочей части - эдакой смеси погодной станции, и наблюдательного пункта, кончая жилой частью - оборудованной высокоскоростным доступом в сеть, и последней моделью проектора. Тадеуш, сразу же подсел к нему, как обычно цокая языком, сетуя на то, что такого, ему не видать до конца жизни. Включил нечто старое, сто раз уже виденное.
- Опять Крестный Отец?
- Да. Третья часть. - увидев как поморщилась Кристина, Тадеуш быстро добавил - Мне кажется, что она недооценена. Кому-то нравится вторая, и все наверняка фанатеют по первой, но третья - тоже хороша.
- Посмотри телепьесу, хотя бы. Свежая запись же.
- Не-а, это я и дома могу сделать.
Из комнаты упруго рванулся объемный звук, заполняя собой все немалое помещение, но Морган закрыл дверь, и стало тихо. Лишь что-то шумело в рабочей части, гудело, попискивало.
- Кофе? Чай?
- Лимонад есть?
- Конечно.
Кристина закурила еще одну. Альво подсел к ней, за рабочий стол, и открыл банку с лимонной шипучкой. Глотнул, покатал по рту далекий вкус детства. Понял, что тут ему нравится.
- Как ты вообще?
- Что могу сказать? - Кристина улыбнулась в ответ, ее голубые глаза сияли старым светом - Ничего. Скоро вот, кончится вахта. Может, отпуск возьму.
- Куда хочешь поехать?
- Не знаю. Наверное, буду сидеть дома, читать старые книги, играть в свой старый икс-бокс. И обжираться старым фаст-фудом.
Алько коротко хохотнул, показывая, что понял самоиронию сквозившую в ответе. Кристина, тем временем, продолжала.
- На конференцию еще зовут, в альма матер. Тоже, не знаю. То ли пойти, то ли к черту их послать. Так задолбало это все, хоть волком вой.
- Понимаю. Тоже, бывает, накатывает порой.
Они сидели и молчали, ближайший пяток минут. Кажется, что это мало - но нет. Очень долго. Кристина скурила две сигареты, и вторую недотянула, затушив, и сунув обратно в пачку. Альво сидел рядом, и понимал, что не знает о чем говорить.
- Я тут, книгу пишу.
Она отозвалась сразу же.
- Надо же? Ты никогда не пробовал. Даже в детстве, я точно помню, - Альво молчал, и Кристина, приняла это за обиду, резко продолжив фразу - Нет, вы все были особенные там. Все-все. Но, ты же никогда не пробовал.
- Просто захотелось написать. О том, что вообще случилось тогда.
- Мемуары? Только об аварии?
Альво отрицательно мотнул головой:
- Нет. Вообще, о жизни тут, о том, о сем. Плюс еще, были идеи, превратить это в беллетристику. Я превратил.
- Вот как. - Кристина хмыкнула. Ее узкое лицо, в этот момент, представляло из себя маску удивления - И зачем?
Теперь, пришел черед хмыкать Альво. Тут уже сыграло не удивление, скорее уж, частички гордого самодовольства:
- Я просто захотел. Ты сама сказала, мы все, были там особенные. - он произнес эту фразу, понимая, как она хороша - Мы - Дети Винтерсторма.
Она ее оценила. Похлопала в ладоши.
- Дашь почитать, когда закончишь?
- Я уже почти-почти. Там не слишком много осталось.
Она ответила:
- Понятно. Я рада за тебя.
Он пожал ей руку, выглядевшую по-девичьи молодо. Снова обнял ее, снова уткнувшись ей в плечо. Пахло точно так же. Смесью сигарет, и чего-то еще, наверное, косметикой. Альво вдохнул запах. Точно так же, как те самые тридцать лет назад, вдыхал, на улице, уткнувшись в еще молодое тогда плечо.
Объятия затянулись.
- Я пойду, посплю немного.
- Конечно. - Кристина погладила его по голове - Ты действительно почти не изменился. Я рада, что ты что-то со всем этим решил сделать, хотя, не думала что... - она пожала плечами, и улыбнулся - книга?! Вообще, как-то это дико звучит. Поствивис, и книга. Несовместимые понятия.
Сколь старая и добрая игра. Альво знал, чем ее уесть. С улыбкой, сказав:
- Несоместимые, прямо как Стоянич и замужество? - он знал, что она расхохочется, и топнет ногой.
- Иди уже, умник!
Звук в жилой комнате - гремел. Тадеуш хрумкал чипсами, а на экране творилось действие. Альво скинул с себя большую часть одежды, вплоть до нижнего белья, улегся. Заткнув уши парой капсул, он осознал себя в полнейшей тишине, и затем заснул.
Он проснулся через некоторое время.
Совершенно непонятно когда, с тем ощущением, которое возникает, когда спишь днем. Будто прошел уже год, а ты встал, мятым потным и взлохмаченным. Уже не было в комнате Тадеуша, и не горели лампочки.
Альво встал с кровати, с ощущением полной потерянности в окружающей обстановке. Было темно. Неуютно. В ушах бесновалась громогласная тишина. Этот писк, который с каждой секундой становится все громче.
Очень ясно почувствовались холодные капли на спине. С трудом нашарив штаны на полу, Альво вышел из комнаты с голым торсом, как есть. Вся эта ситуация, неуловимо напомнила ему детство. Именно неуловимо: не настолько сильно, чтобы ударить по мозгам, но и не настолько слабо, чтобы можно было ностальгически улыбнуться, и тут же забыть.
В основной части комплекса, не было никого. Даже Кристины. За ее рабочим местом, мигала пара лампочек. Несколько мониторов транслировали в основном достаточно малопонятные графики. Еще пара, не работала вовсе. Подойдя к ним, Альво щелкнул кнопкой.
Мониторы медленно начали разогреваться, выводя линейки загрузки.
Это неправильная фраза. Мониторы хоть и старые, но жидкокристаллические, просто включаются медленно. Однако, Альво, еще все с того же детства, всегда казалось, что медленное включение техники, связано именно с ее разогревом. Как в старых фильмах, когда герой включает телевизор, и тот, гудя, начинает включаться. Разогреваясь.
Включившаяся пара, транслировала картинку с видеокамер. Одна - наружная, а другая из какого-то ангара. Как раз в ангаре, и стояла Кристина. Она разговаривала с человеком, одетым типично по-зимнему: тяжелая куртка (из натурального меха) с капюшоном, меховые сапоги, очень плотные джинсы. Он стоял и опирался на нечто гусеничное, напоминавшее среднестатистическую легковую машину, вот только более угловатую, грузовую, с большими фарами-тарелками. Гусеничный робот, спокойно и методично загружал какие-то ящики-коробки в грузовой отсек. Кристина говорила, изредка сухо жестикулируя, а человек, все так же опиравшийся на свою машину, кивал, и отвечал. Альво не видел его лица. Только легкий парок, вился возле его рта.
Это длилось еще несколько минут. В конце концов, он сел в свой транспорт, завелся, и выехал. Кристина закрыла двери ангара, и вышла из поля зрения камер. Немного погодя, она появилась в рабочей комнате.
- Ты чего тут?
- Смотрел. - Альво кивнул в сторону мониторов - Кто это был?
В ответ, легкий взмах рукой, не более того:
- А, так. Километров тридцать, может сорок отсюда. Я их ковбоями называю, тут у нас прямо второй Фронтир. - она помолчала, добавив потом - Без индейцев, конечно.
Альво слушал, всем своим видом показывая, что не будет прерывать.
- Ездят тут, где попало. - продолжала меж тем Кристина - Алмазные воронки ищут, прочую чепуху.
- Хм. - сказал Альво - Самостоятельные?
- Да счас. Частники. Каждый из них, так ети, официальный представитель какой-либо компании. Начиная от Германкорпа, кончая Диплейком. Такие дела.
- Мощно. И что он тут у тебя забыл?
- Почту передавал. Еды забрал. В основном сухие пайки.
Она уселась за свое место, бесцеремонно согнав с него Альво, и закурила.
- Ты чего встал так рано? Вам назад только через четыре часа.
- Не знаю. Просто захотелось.
Воцарилось молчание. Кристина курила, предусмотрительно выдыхая в сторону вентиляции. Альво молча наблюдал, погруженный в себя.
Это продолжалось почти что две минуты. Чтобы понять, сядьте, и посчитайте это все. Две минуты. Сто двадцать секунд. Между двумя людьми.