Gemini Falcon : другие произведения.

Сокровище

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.20*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драконы охотятся за сокровищами. Это их страсть, их смысл жизни. А если к Сокровищу прилагается тайна, окутывающая его как изысканная ткань дорогой подарок, то как можно устоять против такой добычи? Оуэн устоять не смог. В его руках - величайшая драгоценность мира, но даже это не так интересно как то, что же с ней произошло и что скрывает её прошлое, её происхождение? И пусть на хвосте висит соперник, а сам дракон не имеет ни малейшего представление, что делать с таким ценным приобретением, выпускать Сокровище из своих лап он не намерен! Обновлено 06.01.17
  Сокровище
  Анна торопливо сбежала по ступенькам в винный погреб, стараясь ступать на носочки, чтобы не слышно было цокота каблучков. Длинное платье мешало, поэтому она подняла его, обнажая колени. Неслыханно! Скандально! Но обстоятельства вынуждали.
  Оглядываясь по сторонам, не увидит ли кто, девушка подошла к стеллажу с безумно старыми и дорогими винами, потянула за определенную, известную только членам семьи Фальбер бутылку и стеллаж отъехал в сторону. Потайная дверь ещё не успела полностью открыться, а Анна уже вбежала внутрь. У неё было слишком мало времени.
  Благодаря земляному полу внутри, девушка могла больше не беспокоиться о том, что кто-то услышит стук каблучков и быстро побежала в конец коридора. Анна столько раз ходила этим коридором в неровном свете лампы, что знала его как свои пять пальцев. Благодаря этому она сейчас уверенно шла по нему без света.
  Дойдя до нужной двери,девушка дрожащими пальцами торопливо сняла с шеи ключ. Он был у всех членов семьи Фальбер и только у них. Собственно, существование этой двери, этого большого замка, в который получилось вставить ключ с третей или четвертой попытки - это все один большой, страшный секрет известной на весь мир ювелирной семьи Фальбер. Это секрет их процветания, всего их богатства. Тщательно охраняемый от всего мира. Это самое дорогое сокровище самой богатой семьи на всем континенте Талун-Мор.
  Наконец, тяжелый амбарный замок поддался, и Анна быстро сняла его. Сначала она хотела отбросить его, но подумав, оставила, чтоб повесить на место. Так пропажу не сразу заметят.
  Войдя внутрь, Анна позвала:
  - Сокровище? Сокровище? Где ты?
  Послышался шелест, и девушка скорее почувствовала, чем услышала или увидела движение, прежде чем тихий и слабый голос ответил:
  - Я здесь, госпожа Анна. Почему вы без света?
  - Нет времени! - быстро ответила девушка и, схватив говорившую за тонкую и болезненно худую руку, потащила за собой. - Нам нужно бежать!
  Но та заартачилась:
  - Я не могу... я не должна выходить... Госпожа, умоляю вас о милосердии! Меня накажут!
  Анна закатила глаза. Вот же дура! Её морят голодом, избивают, а она боится, что её накажут! А время идет. Ещё немного и отсутствия Анны хватятся! Уговаривать эту полоумную уже нет времени. Оставалось только то, к чему она надеялась, прибегать не придется никогда.
  - Сокровище, я приказываю тебе идти за мной, - резко велела она. - Ослушаешься - велю наказать.
  - Слушаюсь, госпожа, - сиплым голосом согласилась девушка и позволила вывести себя из единственного дома, который знала и помнила.
  Анне было жаль так поступать с несчастной. Бедняга напугана, дезориентирована, ничего не понимает. Но на объяснения и уговоры не было времени. Нужно было бежать. Повесив замок на место, Анна потащила Сокровище по коридору. Добравшись до потайной двери, она буквально вытолкала девушку наружу, затем закрыла её и взяла одну из бутылок.
  - Слушай внимательно, - тихо, но очень четко рассказывала Анна, ведя девушку за собой. - Сейчас наверху сидит красный дракон. Он пришел за тобой. Мы были осторожны, никому не болтали о тебе. Не знаю, как он узнал, что ты у нас. Но отец не посмеет отказать ему.
  Анна провела девушку по лестнице в коридор на первый этаж особняка. Сокровище никогда здесь не была. Его построили уже после того, как девушку заточили в подвале. Тут несчастная начала на каждом шагу спотыкаться, прячась от слишком яркого света в хорошо освещенном коридоре.
  - Что с тобой? - встревожилась Анна.
  - Больно... - всхлипнула Сокровище. - Как же больно!!! Мои глаза!!!
  - Потерпи, - ласково попросила Анна, и снова повела её за собой. - Красный дракон - чудовище. Он будет мучить тебя ради удовольствия. Жестокий ублюдок.
  Коридор вел в две стороны. С одной стороны он упирался в дверь черного входа, с другой стороны были подсобные помещения для слуг и их комнаты. Не колеблясь ни мгновенья, Анна повела Сокровище за собой:
  - Женщины семьи Фальбер никогда не выходят замуж, чтобы сохранить секрет нашего богатства, - сказала она. - Мы рождаемся, чтобы ухаживать за тобой, когда об этом забывают наши отцы и братья. И сейчас я позабочусь о тебе.
  Открыв дверь черного входа, Анна вытолкнула сопротивляющуюся девушку наружу.
  - Иди по улице, - велела она. - Идти придется долго, но в конце квартала река. Ты сможешь уплыть. Плыви по течению и попадешь в океан. Держись тени. Никто не должен тебя видеть. И торопись, скоро тебя хватятся.
  Немного помедлив, Анна все же сказала:
  - Ты свободна, Сокровище. Только не попадись в руки дракону.
  - А как же вы? - испуганно пролепетала девушка.
  Анна грустно улыбнулась:
  - Мы долго наслаждались богатством. Теперь для моей семьи настало время платить по счетам.
  Её взгляд потеплел:
  - Будь счастлива.
  Дверь за нею закрылась.
  Девушка оглянулась. Вокруг царила прохладная летняя ночь, полная незнакомых звуков и запахов. Её пугало все, ведь никогда прежде она не видела ночи. Раньше мир девушки был очень маленьким: четыре каменных стены, соломенный тюфяк, на котором она спала, дверь в заклепках. Она делила этот мир с несколькими крысами и пауками. Однажды, когда к ней приходили Людвиг и Георг - отец и брат Анны - в камеру влетела муха. Это было самым ярким событием за долгое время. А ещё давно, очень, очень давно в камеру влетела бабочка.
  Девушка поднял голову. Там мерцали незнакомые огни и большое светило.
  "Луна и звезды" - всплыло в памяти давно забытое название. Может когда-то она их уже видела? А может кто-то из бесконечно сменяющихся членов семьи Фальбер упоминал о них.
  Девушка посмотрела на дверь. Ей хотелось постучаться неё, умолять, чтобы впустили назад. Но если верить Анне, а не верить, не было оснований, в эту дверь больше не войти. Ничего не может быть как прежде. Значит, нужно идти вперед.
  Впереди были река и океан. Девушка не знала, что это, но верила Анне. Значит, нужно идти вперед.
  Босым ногам было трудно ступать по каменной мостовой. Мелкие камешки врезались в нежную кожу. Но у неё были четкие указания, и девушка следовала им всем, кроме одного. Она забыла, что нужно прятаться в тени.
  Девушка вспомнила об этом только тогда, когда её саму укутала большая черная тень. Подняв голову, чтобы увидеть, куда делся источник света, она увидела гигантское существо с крыльями, которое спикировало прямо на неё. Она даже не успела пикнуть, когда когти сомкнулись на ней и подняли вверх.
  "Дракон" - как-то сразу поняла, кто пленил её, девушка, и страх укутал бедняжку своими удушающими, липкими объятиями. Голова дракона на гибкой длинной шее опустилась, и он посмотрел на свою добычу. Огромные желтые глаза встретились с тусклыми серыми глазами, и девушка потеряла сознание от испуга.
  Глава 1
  - Оуэн! - возмущался, гулкими шагами меряя опустевший в конце дня главный зал Чед Суини. - Ты владеешь двенадцатью замками и семью дворцами. Почему, ради всего святого, объясни мне, почему мы уже несколько столетий живем в Дайнжене?
  Черноволосый мужчина, сидящий на большом кресле, которое при должной фантазии можно было принять за трон, улыбнулся:
  - Дайнжен построен на вершине горы и с одной стороны есть большая терраса, выходящая к морю. Мне удобно взлетать и садиться. К тому же, я люблю, когда вокруг просторно...
  -Ой, кому ты рассказываешь! - прервал его Чед. - Я твой первый помощник последних полтора тысячелетия и знаю тебя, как облупленного.
  Альв остановился и вперил взгляд ярко-зеленых глаз в своего непосредственного начальника:
  - Ты просто ленивая жопа, которая бежит от своих обязанностей.
  Оуэн расслабленно откинулся в кресле и с ухмылкой спросил:
  - Что, правда?
  Чед возобновил ходьбу по залу:
  - Ты не хочешь управлять своей территорией. Уклоняешься от обязанностей любым доступным способом. Дайнжен - лишь твоя очередная уловка.
  - Я тебя не понимаю, - даже не пытался скрыть улыбку Оуэн.
  - Ах, ты меня не понимаешь! - разозлился Чед и терпение его лопнуло. - Я говорю о ступеньках! О треклятых ступеньках! Чтобы подняться в Дайнжен нужно пройти тысячу чертовых ступенек!
  - Вот ты о чем! - сделал вид, что осознал Оуэн. - Это из-за того, что тебе снова пришлось куда-то отправляться оп делам.
  Гнев Чеда мгновенно испарился и он быстрыми шагами подошел к креслу. В его голосе звучала мольба:
  - Оуэн, прошу тебя! Давай переедем! - он был в отчаянье. - Ну, сколько можно! Ты владеешь Айдас ке Лаутом - одной из самых больших и самых богатых драконьих территорий. Ну, что тебе свет клином сошелся на этом дворце?
  Веселье дракона сменилось на задумчивость:
  - Дело не в моей лени, хотя и не отрицаю, что вся эта суета и рутина меня достала. Дело в городе возле горы, в Селицио. Есть в нем что-то такое, что меня привлекает...
  Он остановился, прислушиваясь к звуку приближающихся тяжелых, по-солдатски четких шагов. Несколько мгновений и входная дверь открылась, впуская высокого, даже как для грифона в человеческом обличье, БауэнаМорана. Большие черные крылья, обычно сложенные за спиной и больше напоминающие кожаный плащ, сейчас нервно подрагивали, и это было единственное, что выдавало его беспокойство.
  - Что случилось? - сощурил глаза на своего начальника службы безопасности Оуэн. Бауэн грифон и его трудно чем-то удивить или напугать. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее.
  - Красный дракон нарушил границы вашей территории, - коротко отрапортовал он.
  - ЭбботХаркорт в АйдаскеЛаут? - изумленно переспросил Чед. - Что ему тут нужно?
  - Мы точно не знаем, - так же лаконично ответил Бауэн. - Его заметили направляющимся к Селицио.
  - Так близко к Дайнжену, - пораженно пробормотал альв.
  Оуэн встал с кресла и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
  - Что ему так понадобилось, что он рискнул показаться на моей территории?
  Ему никто не ответил. Да он и не ждал. Вместо этого Оэун разбежался и выпрыгнул в окно, оставив подчиненных строить догадки.
  - Позер, - закатил глаза Чед.
  За окном дракон принял свою истинную форму и расправил крылья. Строго говоря, Оуэн мог спокойно выйти на террасу, обратиться и полететь. Но прожив несколько тысячелетий, он приобрел любовь к скорости, к ветру, который врезается в лицо, лишая возможности вдохнуть. Это помогало ему почувствовать себя живым. И Оуэн не лишал себя этого небольшого удовольствия.
  У людей есть старая шутка, что больше чем любовь дракона к золоту может быть только его любовь к секретам. Они правы. Оуэна распирало любопытство. У него и Эббота было давнее соперничество, и между ними установился перманентный мир. В данный момент этот мир нужнее ему, чем Оуэну. АйдаскеЛаут развит лучше, чем территория Харкорта, у него больше ресурсов, больше мечей, способных вступить в бой, больше союзников, в том числе и среди драконов.
  Так что такого потребовалось Эбботу, что он рискнул пробраться в АйдаскеЛаут? До Оуэна доходили слухи, что Харкорт ищет какое-то давно потерянное бесценное сокровище. Не за ним ли Эббот прилетел в Селицио?
  Драконы чуют ценности: золото, драгоценности и так дальше. Это не седьмое чувство, но есть что-то внутри них, какой-то инстинкт, который нашептывает им, где искать золотую жилу или алмазы. Каждый раз, когда Оуэн пролетал над Селицио, у него появлялось это чувство, что где-то там есть что-то ценное. Но сколько бы его люди не проверяли и не исследовали почву, никаких давно забытых кладов или залежей ценных металлов там так и не нашли. И все же это чувство, которое никогда не давало осечку, говорило черному дракону, что там есть большая ценность. Оуэн подозревал, что это та же ценность, которую искал и ЭбботХаркорт.
  Он уже подлетал к Селицио и приготовился к тому, что сейчас снова вернется то чувство, что здесь есть что-то ценное. Но в этот раз вместо ощущения, его накрыло с головой. Он как будто нырнул в воду. Чувство было таким сильным, что дракон даже не понял, что делает и как снижается или что-то хватает. Оуэн пришел в себя, только когда понял, что улетает от города, а у него в когтях что-то есть. Он наклонил голову, чтобы посмотреть, что именно и увидел тусклые серые глаза непонятного существа, похожего на зверька. И это существо тихо потеряло сознание от испуга.
  За тем, как черный дракон уносит свою добычу, наблюдала пара желтых глаз, в которых плескалась злость и решимость. Красный дракон не привык отступать.
  Глава 2
  
  Оуэн сделал круг над террасой для приземления, чтобы бросить туда свою добычу. Затем сделал ещё круг и приземлился сам. Уже после этого он начал изменять форму. В его памяти ещё сохранились воспоминания о том, как это больно, когда такая большая масса мышц, как у дракона, ужимается до размеров человеческой формы. Но он столько тысячелетий проделывал это, что уже перестал воспринимать это как боль. Для него процесс больше напоминал напряжение мышц, как при потягивании, только наоборот. Мышцы сжимались уменьшались, меняли форму, масса тела уходила, крылья прятались внутри тела.
  Вообще говоря, Оуэн мог обратиться в кого угодно, но предпочитал именно человеческую форму. Мир вокруг него населяли разные разумные расы, но люди и человекообразные существа преобладали. Принимая такую форму, Оуэн мог затеряться и не выделяться. К тому же многое в этом мире делается под людей: размеры дворцов и замков, одежда, оружие. Драконы редкие создания. Сейчас их всего шестеро. А люди распространены повсеместно и когда Оуэн появляется перед представителями других рас в образе человека, его не так бояться.
  Изменившись, он на ходу накинул халат, лежащий рядом, и подошел к тому созданию, которое принес в своих лапах. Дракону до сих пор было непонятно, почему все его инстинкты взбунтовались. Они упрямо твердили ему, что перед ним сокровище, драгоценность. Оуэну ничего так не хотелось, как схватить это болезненно худое создание с серой, местами желтой кожей, и запереть в своей сокровищнице. Но стоило ему представить это грязное нечто, у которого волосы скатались от грязи в комья у себя в сокровищнице, появлялось стойкое чувство отвращения. Боги! Если это жутко воняющее создание запереть в непроветриваемой комнате, то туда уже через минуту уже нельзя будет зайти - там попросту нечем будет дышать.
  Оуэн постарался обойти создание по кругу, чтобы изучить его и в то же время пытался не приближаться слишком близко - он боялся подцепить вшей или других паразитов. Тут, как никогда, пригодилось острое драконье зренье, помогающее ему даже в тусклом свете светильников очень детально все рассмотреть. Ему удалось рассмотреть синяки (или это была грязь?), пролежни и тонкие шрамы, опоясывающие спину, и насколько можно было рассмотреть руки. Как будто это создание долго лежало, или сидело, и его регулярно избивали. Чтобы рассмотреть его получше, нужно было снять те лохмотья, которыми было прикрыто это тощее тело. Но Оуэн ни при каких обстоятельствах не заставил бы себя к этому прикоснуться. Он испытывал физическое отвращение к этому нечто, больше всего напоминавшем что-то среднее между очень худым человеком и очень рослой крысой.Но даже среди нищих и голодающих людей ему не доводилось видеть ничего столь отвратительного и болезненного, как это создание.
  В нем проснулось любопытство.
  - Что ты такое? - в полголоса спросил Оуэн и тут до его слуха донеслись легко узнаваемые шаги БауэнаМорана.
  Он должен был обрадоваться - будет, у кого спросить, что это за создание и что с ним делать. Но к собственному удивлению, когда после стука дверь открылась, Оуэн стал так, чтобы загородить собой добычу, и рявкнул:
  - Никому не входить!
  Дверь на мгновенье замерла, затем закрылась с той стороны. Оуэн глубоко вдохнул и выдохнул. Это что-то новенькое. Драконы обладают отличной памятью. Но как, ни старался, он не смог вспомнить другого такого случая, чтобы ему пришлось рычать на своих подчиненных, чтобы защитить то, к чему он сам испытывал смешанные чувства. Смешались отвращение и желание обладать.
  Тихий вздох и беспорядочное шуршание ткани привлекли его внимание. Это создание пришло в себя и испуганно скуля, попыталось уползти. Чувство, которое возникло у Оуэна больше всего было похоже на то, что чувствует котенок, глядя на то, как от него пытается убежать мышка: азарт охотника, вперемешку с инстинктами хищника, умноженные на злость от того, что что-то, что ты уже считаешь своим, пытается убежать. Только Оуэн не котенок, он дракон. И глядя на это грязное, убогое и отвратительное создание, пытающееся от него уползти, он почувствовал то же, что чувствовал бы, если бы из его сокровищницы попытались вынести хоть одну монетку - ярость.
  - Куда! - рыкнул он, и, схватив создание за шиворот, бросил на свою кровать. Громогласный рык вырвался из его груди, когда он увидел, что создание пытается сползти с кровати и спрятаться под ней.
  Оуэн в ярости оттолкнул кровать, вытащил это из-под своей кровати и, не церемонясь, бросил назад на кровать. Судя по тому, как оно заскулило, созданию было больно. Плевать!
  - ТВОЕ. МЕСТО. ЗДЕСЬ! - прорычал Оуэн для убедительности толкнув это в грудь, чтобы прижать к кровати. Он уже плохо соображал. Хотелось зарычать на это существо, заставить его подчиниться собственной воле. Инстинкты дракона требовали заставить это существо быть покорным. Но как только Оуэн вдохнул исходящий от него смрад, ясность мысли ненадолго вернулась к нему.
  - Что я делаю? - спросил он у самого себя и запустил руку в густую, коротко стриженную шевелюру. И пришел к выводу, что ему нужен воздух, ему нужно хоть ненадолго побыть подальше отсюда, чтобы собраться с мыслями и разобраться в собственных чувствах.
  Ему хотелось полетать, но Оуэн физически не мог заставить себя улететь подальше от этого создания. После некоторой внутренней борьбы, он пришел к компромиссному варианту - вышел из своих покоев и отправился в главный зал. Оттуда ему был бы слышен даже малейший шорох, и при необходимости можно было бы за считанные секунды вернуться.
  *******
  Сокровище не помнила, как оказалась на холодном каменном полу. Просто в какой-то момент в сознании всплыла боль, а потом в него ворвались звуки и запахи. С трудом открыв глаза, девушка посмотрела вокруг и увидела, как огромный черный дракон с лоснящейся от света размещенных вдоль стен светильников мелкой чешуей, медленно превращается в высокого черноволосого мужчину. Никогда прежде девушка не видела ничего подобного, и это зрелище шокировало и испугало. Но хуже всего был свет. Так много света, из-за которого у неё болели глаза.
  Сокровище заметила сквозь приоткрытые веки, что мужчина с хищными черными глазами ходит вокруг, рассматривая её и что-то бормоча себе под нос. В какой-то момент она услышала вопрос:
  - Что ты такое? - и испытала громадное облегчение. Анна говорила, что драконы - ужасные создания. Если попасться такому в лапы - то он будет мучать её. Но этот дракон был черный, а не красный, и, судя по всему не знал, кого поймал ночью.
  У Сокровища появилась надежда, что дракон убьет её, до того, как узнает, КОГО поймал в ночи.
  Внезапно мужчина сделал пару шагов и рыкнул:
  - Никому не входить!
  Это был ужасный рык разозленного зверя. У Сокровища внутри все похолодело - неужели причина его гнева в ней?
  Застонав от боли, девушка попыталась отползти от света и мужчины. Это не было осознанным решением. Сейчас её разум молчал, он будто замер в ужасе. А тело взяли под управление инстинкты. И они заставили отвыкшие от движения мышцы напрячься, чтобы утащить тело подальше, в безопасность. Сокровище даже не думала, что её измученное тело все ещё хочет жить, ведь разум мечтал только об одном - умереть, прекратить эти муки и это существование.
  - Куда! - зарычал мужчина и с невероятной легкостью схватил Сокровище за шиворот и бросил на кровать. Девушка совершила ещё одну беспорядочную попытку сбежать, спрятаться от его гнева. Инстинкты велели спрятаться в темном и малодоступном убежище, и прежде, чем разум успел подсказать, куда лучше бежать, Сокровище скатилась с кровати и попыталась залезть под неё.
  Мужчина в ярости оттолкнул кровать, как будто та ничего не весила, вытащил девушку из-под неё и, не церемонясь, бросил назад. Сокровище почувствовала, как все внутри сжалось, словно она летела в бездну и от удара об кровать, мягкую и, наверное, удобную для злого мужчины, бедняжка испытала жуткий дискомфорт. Но хуже всего - ударившись, она открыла глаза, и непривычно яркий свет резанул по глазам, вызывая боль.
  - ТВОЕ. МЕСТО. ЗДЕСЬ! - прорычал мужчина, которого буквально трясло от ярости, и толкнул пытающуюся прикрыть глаза Сокровище в грудь, прижимая к кровати.
  А затем что-то случилось. Мужчина в замешательстве отскочил от неё и после некоторого раздумья быстрым шагом вышел из комнаты. Чтобы не заставило его так поступить, Сокровище была благодарна за эту передышку. Её буквально трясло от страха - незнакомое место, незнакомые запахи и звуки, боль от света, боль причиненная драконом. И здесь не было воды. Ни капли.
  А ей нужна была вода! Прошло так много времени с тех пор, как Анна приносила в подвал стакан воды. Сокровище уже чувствовала подступившую жажду. Если в ближайшее время не найти хотя бы ложку воды, то сил не останется ни на что.
  Но как искать воду? Мужчина велел сидеть на кровати. Страх умереть от жажды отступил перед страхом, который вызывал дракон.
  Сердце будто сжали тиски, в горле начало щипать. Если бы на её месте была Анна, простая человеческая девушка, то она непременно расплакалась бы. Слезы приносят облегчение. Но Сокровище не могла позволить себе слезы. Поэтому сделала то, что всегда делала, чтобы успокоиться - начала считать предметы в своей темнице. Закрыв глаза, она представила свою маленькую комнатушку. Её можно было обойти, сделав девять шагов вдоль стен.
  В темнице не было окошка, только вытяжка. Однажды в эту вытяжку залетела бабочка. Она была белая и очень красивая. Сокровище смотрела на неё, на то, как трепещут эти маленькие крылышки так, словно это самое большое чудо в мире. Но бабочка не смогла жить в темнице. Прошло совсем мало времени, и бедняжка умерла. Сокровище спрятала её тельце под своим соломенным тюфяком и смотрела на неё, пока время не уничтожило крылья.
  В темнице с нею жили несколько крыс. За ними нужно было следить, ведь несколько раз, когда Сокровище зазевалась, они пытались грызть её руки и лицо. Возможно, приняли за мертвую.
  Ещё в темнице была дверь. Её сколотили из шести досок. Когда-то она была обита металлом с обеих сторон. Но со стороны темницы металл когда-то отвалился и его так и не прибили назад. А с другой стороны стали видны доски и заклепки.
  На стенах темницы жили несколько мокриц, а в углу стояло ведро. Анна забирала его время от времени и приносила новое.
  Иногда в вытяжку слышны были голоса.
  Это было все, что знала Сокровище в своей жизни. Наверное, она родилась и выросла в той темнице. Жизнь там была плохой, но это все, что девушка знала.
  Анна сказала, что дракон сделает её жизнь ещё хуже.
  Сокровище сцепила зубы.
  Нельзя плакать. Можно умереть, но нельзя плакать.
  *******
  Оуэн выскочил из своей спальни так быстро, словно за ним по пятам неслась лава. С не меньшей скоростью он преодолел и длинный холл, а затем почти пинком открыл дверь в главный зал. Гости давно разбрелись, и, не считая стражников, в зале были только слуги - несколько лакеев расставляли свечи, да горничные, сидя на коленах, вымывали полы.
  - Пошли все вон! - взревел Оуэн.
  Ему требовалось пространство, требовался простор. Все его чувства пребывали в смятении. Нужно было подумать, прийти в себя. Нужно было разобраться в происходящем.
  Слуги редко видели своего хозяина в гневе. Если он был не в духе, то был просто молчалив или уходил полетать. Но если дракон в гневе, попадаться ему под руку не стоит. Поэтому слуги живо разбежались через две других двери. В зале остались только охранники. Шестеро дюжих молодцев, караульные, стоящие по двое у каждой двери. Как правило, Оуэн не замечал их присутствия. Но сейчас он обвел их тяжелым взглядом и зло прорычал:
  - Вон, я сказал!
  Солдаты на то и солдаты, что не стали устраивать суматоху и в панике покидать рабочее место. Сначала они стали по струнке, затем организовано покинули главный зал. Впрочем, Оуэн не сомневался, то солдатская выучка не даст им покинуть пост, и если ему вздумается выйти из зала, он найдет их по ту сторону двери, охраняющими входы.
  Странное беспокойство и смятение не отступали, и чтобы хоть как-то успокоить расшатавшиеся нервы, Оуэн начал быстрыми шагами обходить комнату, снова и снова.
  За этим делом его и застали все четверо его ближайших помощников.
  - Оуэн? - первым осторожно заглянул внутрь Чед и, не встретив агрессивной реакции на это вторжение, осмелел и вошел внутрь полностью. Впрочем, так и не закрыв дверь полностью. Ведь когда собираешься расспрашивать злого дракона о том, почему он так разозлился, лучше иметь путь к отступлению. - Что произошло?
  Его вопрос остался без ответа.
  - Ты опоздал? - решил попробовать зайти с другой стороны альв. - Харкорт нашел, что искал?
  - Понятия не имею, - раздраженно огрызнулся Оуэн и внезапно остановился напротив Чеда. Тот, сохраняя совершенно невозмутимое выражения лица, сделал шаг назад.
  - Так, что же произошло? - предпринял ещё одну героическую добиться хоть какого-то, мало-мальски вразумительного ответа Чед.
  Оуэн сел, где стоял и обхватил голову руками:
  - Я не знаю, - честно и немного дезориентировано ответил тот. - Я не понимаю, что там произошло...
  Он замолчал, глядя перед собою в одну точку и серьезно раздумывая не сошел ли он с ума, ведь прямо сейчас ему хотелось все бросить и пойти проверить как там это... это. Оуэн тихо зарычал, понимая, что даже не может понять, что это за создание, не говоря уже о том, чтобы понять ЗАЧЕМ оно!
  Чед понял, что сам не справится и кивнул остальным, чтобы входили.
  Первым вошел Бауэн. В его задачу входило обеспечивать безопасность всех, кто входил в ближайшее окружение Оуэна и следить, чтобы в АйдаскеЛауте сохранялся порядок. Дворцовая стража полностью подчинялась ему, постоянное войско - тоже. В остальных городах, ютившихся на территории черного дракона (а их было очень много!), с организацией безопасности своих улиц справлялись самостоятельно. Бауэн лишь периодически наведывался с проверками, чтобы исключить элемент вседозволенности и злоупотребления властью. Мелкие грешки водились за многими стражниками и Моран их не замечал. А грешить по крупному никто не решался. Все знали насколько Бауэн скор на расправу и благоразумно не давали грифону повода вершить над собой правосудие.
  Сейчас он был готов защищать товарищей от Оуэна, если вдруг тот впадет в ярость. Когда дракон впадает в бешенство, теряет над собой контроль - в живых остаться трудно. Грифон на это не рассчитывал. Его главной задачей, для защиты товарищей, была попытка выиграть для них время, чтобы они успели убежать.
  За ним вошел Джейк Хили, а последним Кэйд Галахэр.
  - Что случилось? - задал вполне закономерный, хоть и не оригинальный в данных обстоятельствах вопрос Кэйд и сел на подлокотник стоящей у края стены софы.
  - Давай, ты расскажешь нам все по порядку, - поддержал его Джейк, хотя эта парочка редко выступала единым фронтом.
  - ЭбботХаркорт ищет какое-то сокровище на моей территории, - постарался сохранять спокойствие Оуэн.
  - Это должно быть что-то по-настоящему ценное, что-то просто неприлично ценное, - влез со своими пояснениями Чед. - Что-то, ради чего можно было рискнуть шатким миром, в не менее шатком положении красного дракона. Раз Эббот так рисковал, значит, был уверен, что если заполучит это сокровище, то оно обеспечит ему преимущество в войне за территорию.
  - Я отправился в Селицио, чтобы перехватить это сокровище до него, - скорее вспомнил, чем объяснил Оуэн. - А потом со мной что-то случилось. Думаю,Харкорт применил ко мне магию, потому, что долетев до города, я почувствовал, что рядом сокровище...
  Он замолчал, а когда поднял глаза на своих ближайших помощниках, в них горел тот самый огонь, который им доводилось видеть не раз. Имя этому огню - жадность. Драконы алчные и жадные создания. Они ничего в этом мире так не любят, как сокровища.
  Джейк любил почитать трактаты, написанные учеными мужами и мудрецами, жившими много столетий назад. И однажды ему на глаза попалась любопытная теория, выдвинутая достопочтенным алхимиком Карриком Финном. В ней ученый муж рассуждал о том, что драконы - слишком чужды этому миру. У каждого создания здесь есть свой прирожденный враг, своя добыча: овца убегает от волка, медведь охотится на рыбу и так дальше. У драконов нет таких врагов. Если, конечно, не считать других драконов. К тому же, их добыча - любое существо в этом мире. На них не действует магия, а их шкура слишком прочна для любого оружия, любых когтей. Из всего этого Каррик делал вывод, что драконы - пришельцы из другого мира. А сокровища, которые они упорно собирают, к которым их так манит, перед которыми не устоять - это отголоски воспоминаний о родном доме.
  Впрочем, на этом разумные доводы алхимика заканчивались, и дальше шла откровенная чушь: что драконы прибыли из мира, в котором вместо земли было золото, деревья из серебра, а вместо листьев и плодов на них росли драгоценные камни. Тот факт, что, драконы вообще-то хищники и любят (нет, просто обожают!) охотиться, его не смущал.
  Как бы там ни было, но когда черный дракон находил очередное сокровище, его глаза горели именно таким жадным блеском. Если Оуэну случалось находить клад, то он вообще терял голову от удовольствия и мог случайно сожрать любого, даже ближайших помощников, некстати оказавшихся рядом. Такие вот они драконы - охраняют свои сокровищницы любой ценой.
  - И ты его нашел? - спросил Кэйд.
  - Вроде того... - стушевался Оуэн, не зная, как объяснить произошедшее. - Там на улице было существо... И я почему-то ощущаю его как сокровище.
  - Существо? - переспросил Чед и подошел ближе. - Какое существо?
  - Легче показать, чем рассказывать, - вздохнул Оуэн и встал. Ему не хватало места, не хватало простора. Сейчас он чувствовал то, чего не ощущал уже очень и очень давно - растерянность.
  - Так пошли, покажешь, - легкомысленно предложил Кэйд, откинув прядь красных волос, упавшую на глаза.
  Растерянность Оуэна мгновенно сменилась злостью:
  - Моё!
  Дракон оказался рядом с Кэйдом быстрее, чем успел отреагировать Бауэн. Схватив мантикору за шею, Оуэн без труда швырнул его через всю комнату.
  - Оуэн! - бросился к нему Чед. - Оуэн успокойся!
  Не очень понимая, что делает, дракон ударил его, мгновенно вырубив, и ногой отбросил в сторону. Бауэн и Джейк мгновенно оценили ситуацию и, медленно пятясь, отошли в разные стороны.
  Оуэну нужно было время, чтобы успокоится и понять, что никто ему не угрожает. И им нужно было проверить, живы ли ещё Чед и Кэйд. Альв бесформенной кучей валялся в одном конце зала, а в другом конце будто сел на пол, облокотившись о стену мантикора. Его голова была безвольно опущена на грудь перед собой. Бауэн был ближе к Кейду, Джейк осторожно пятился в сторону Чеда. Оба они двигались медленно, чрезвычайно медленно, хоть и тревожились за товарищей. Хотя кто бы их упрекнул в медлительности? Когда имеешь дело с драконом, не помнящим себя от злости, дразнить его не станет никто. Дракон сначала атакует, потом думает. И то, что они были ближайшими помощниками этого дракона, никак не влияло на ситуацию. Да, когда Оуэн придет в себя, может расстроиться. Но он уже прожил на этом свете слишком много лет, чтобы научиться не пускать никого в свое сердце и не думать о потерях. Среди всех придворных, признавших черного дракона своим сюзереном, найдутся другие грифоны, альфы, рухи или мантикоры, готовые служить верой и правдой, несмотря на риск. Да и не только они.
  Оуэн медленно приходил в себя. Когда он очнулся от вспышки гнева, Джейк уже пытался привести в чувство Чеда, а Бауэн помогал встать с пола кряхтящемуКэйду.
  Кэйд был бы не Кэйд, если бы не пробурчал:
  - Эй, Оуэн, - у него вырвался вздох, когда Бауэн почти рывком поставил его на ноги: - В АйдаскеЛаут... Хотя нет, на всем континенте Талун-Мор появилась новая мода, о которой ваше древнейшество кажется ещё не слыхало.
  - Новая мода? - вопросительно поднял бровь Оуэн.
  - Ага, - кивнул Кэйд и закашлялся. Немного придя в себя, он продолжил: - Когда разумное существо на что-то несогласно, оно говорит "нет".
  - Что, прям так и говорят? - усмехнулся Оуэн. Насчет мантикоры он не беспокоился - Кэйд крепкий малый. Того, кто превращается в огромного крылатого льва, вообще трудно убить с одного удара.
  - Ага, - снова кивнул Кэйд и предложил: - Ты бы как-нибудь попробовал.
  Оуэн оглянулся на Джейка и Чеда. Чед уже пришел в себя и требовал у руха, чтобы пришли слуги с паланкином, и перенесли его к нему в покои. Паланкин был только у Джейка, потому, что Оуэн терпеть не мог такие носилки и категорически их запретил. Но уже позже, рух, за какие-то заслуги, получил привилегию пользоваться паланкином во дворце. Эта привилегия была чем-то вроде шутки (зачем парню, который превращается в птицу с двенадцатишаговым размахом крыльев носилки?) и Джейк не собирался даже паланкин покупать. Но Чед - единственный среди подчиненных Оуэна не имеющий крыльев - постоянно страдал из-за необходимости преодолевать большие расстояния пешком. И для него эта привилегия стала как красная тряпка для быка. Сначала альв обижался, потом долго брюзжал, потом торговался, пытался выменять эту привилегию. Все тщетно, ведь Джейка мясом не корми дай подразнить Чеда. Так что он не только купил себе эти носилки, но и даже пользовался ими по прямому назначению с завидной регулярностью. Если бы альву было и, правда, плохо, то последним, о чем бы он сейчас просил, стал бы паланкин.
  Поэтому, Оуэн снова посмотрел на Кэйда и ответил:
  - Я подумаю, - и вышел не прощаясь.
  Никто не ждал, что дракон будет просить прощения. Это было бы что-то сродни реке, текущей в обратном направлении - это явление возможно, но оно столь, же редкое, сколь и бессмысленное.
  После его ухода четверка собралась вместе.
  - Что такое притащил домой Оуэн, что оно на него так влияет? - спросил Джейк, поддерживая Чеда, опирающего на его плечо.
  - Я и раньше видел его таким, - сказал Бауэн. - Но тогда речь шла о богатых серебряных приисках и забытой сокровищнице гномов. А тут... какое-то непонятное создание.
  - Может Оуэн прав? - предположил Кэйд. - Может Эббот Харкорт как-то воздействовал на него магически?
  - Не говори ерунды, - раздраженно огрызнулся Чед. При этом его раздражение относилось не столько к словам Галлахера, сколько к Джейку, опять отказавшему ему в возможности хоть раз проехаться в паланкине. - На драконов не действует магия. Оуэн брякнул это потому, что у него разум помутился, а ты повторяешь за ним всякие глупости.
  Переведя дух, альв продолжил более спокойно и рассудительно:
  - Прямо перед тем, как Бауэн рассказал про появления Харкорта, Оуэн говорил мне о том, что что-то его притягивает в этом городе. Думаю, он говорил как раз об этом создании.
  - Но мы много раз исследовали этот город, - возразил грифон. - Множество раз искали это пресловутое сокровище, которое так манило его. И ничего не находили.
  Чед попытался пожать единственным свободным плечом:
  - Может это создание прятали, или, не знаю, может оно только вылупилось из яйца?
  - А может именно это создание находилось под заклятием? - предположил Кэйд.
  - Может и так, - милостиво согласился Чед Суини. - Но пока мы не будем знать хотя бы, к какому виду относится это создание, мы ничего не узнаем наверняка.
  - И что теперь делать? - немного растерянно спросил Джейк.
  - Ждать, - коротко ответил Бауэн, и, осмотрев товарищей, добавил: - И залечивать раны.
  
  Глава 3
  Оуэн вернулся в свою спальню. Создание тихо лежало на его кровати и почему-то, глядя на него, вместо отвращения он испытывал... умиротворение?
  Тут бы разозлиться, взбеситься или хотя бы попробовать разобраться в происходящем. Но Оуэну понравилось это чувство. Что-то похожее он испытывал в своей первой сокровищнице, когда собрал так много сокровищ, что под ним не было видно пола пещеры, и просто спал на нем.
  Какое-то время он просто стоял и наслаждался. Затем подошел ближе и, игнорируя зловонный запах, лег на постель рядом. Ему хотелось обратиться в форму дракона и свернуться вокруг добычи калачиком, чтобы поспать, как рядом с кучей золота. Но Оуэн решил пока этого не делать. Для начала лучше разобраться в происходящем.
  Создание попыталось отползти, но короткое:
  - Лежать, - мгновенно угомонило его.
  Немного помолчав, Оуэн спросил:
  - Что ты такое?
  Создание молчало. Дракон все ещё наслаждался умиротворением, поэтому, закинув руки за голову, и скрестив ноги, словно просто решил поваляться после обеда, он добавил:
  - Это был вопрос. И лучше тебе не злить меня, утаивая правду.
  Создание судорожно вздохнуло, затем тихим, немного скрипучим голосом ответило:
  - Я не знаю, что вам сказать, господин.
  У Оуэна все ещё было довольно неплохое настроение, хотя вонь уже начинала его портить. Лежа с закрытыми глазами и думая о пещере, полной сокровищ, он предложил:
  - Можешь начать с того, что бы рассказать к какому виду ты принадлежишь, а продолжить рассказом о том, как тебя зовут и как ты оказалась на той улице.
  Драконий слух - легендарен. И это не преувеличение. Внутри горы, в которой раньше жил, Оуэн без труда мог расслышать, как грызуны прокладывают себе путь в карстовых воронках или становятся жертвами мелких хищников. Услышать, как испуганной птичкой забилось сердце создания, лежащего на расстоянии вытянутой руки от него? Проще простого. Чего же она испугалась: того, что ему не понравится её ответ или того, что если она ответ, то это не понравится кому-то другому?
  В том, что пойманное им создание это она сомнений уже не было. Голос принадлежал девушке лет двадцати.
  Это создание могло бы и дальше молчать, но Оуэн все равно постепенно узнал бы о ней все.
  Как ни странно, она не молчала. Приняв для себя какое-то решение (видимо решив сказать столько правды, сколько получится, не выдав чего-то важного), девушка заговорила:
  - Я не знаю, к какому виду принадлежу, мне этого никогда не говорили. Знаю только что я не человек. У меня нет имени. По крайней мере, никто никогда не обращался ко мне по имени.
  - А как к тебе обращались? - не открывая глаз, спросил Оуэн.
  - По-разному, - уклончиво ответила девушка, но от острого драконьего слуха не укрылось то, как быстро забилось у неё сердце. - Грязное отродье, безродная тварь, ничтожество...
  - Ладно-ладно, я понял, - Оуэн поднял руку, призывая её замолчать. Слушать это было отвратительно.Не из-за того, что это такое уж грязное ругательство (он знал и употреблял словечки похуже). Отвратительным было то, с каким спокойствием она их произносит, как привычны они для неё. Как будто эта девушка другого вообще не слышала. А ведь даже на собаку не всегда кричат.
  Немного полежав, Оуэн перевернулся на бок, чтобы смотреть прямо на это странное создание и спросил:
  - Как ты оказалась на улице? Где ты жила до этого и кто тебя так называл?
  Немного подумав над ответом, Сокровище решила, что немного лжи не помешает. Если признаться, что она жила в доме семьи Фальбер, то ничего не помешает этому дракону пойти и спросить о ней. Ему не посмеют соврать. Поэтому, Сокровище решила не называть конкретных имен и описать только стены своей темницы, какими она их знала и помнила, ведь такие стены могли быть где угодно.
  Она уже набрала воздуха в грудь, чтобы ответить, но дракон её опередил:
  - Если ты мне соврешь - отрежу язык.
  Сокровище уже отрезали язык. Это было давно, и она не помнила, за что с нею так поступили, но помнила, что это ужасно больно. Ещё больнее было, когда он отрастал. Она билась о стены темницы, пыталась сама его вырвать, лишь бы прекратить эту боль. Её пришлось заковать, чтобы не убила себя.
  Сокровище не хотела, чтобы дракон мучил её для своего удовольствия, как говорила Анна. Но это были гипотетические муки где-то там... в возможном будущем. А язык ей могли отрезать уже сейчас. Да и вряд ли он полетит узнавать, что да как прямо сейчас. К тому моменту, как дракон узнает кто у него в руках, Сокровище может уже и умрет.
  Решив рискнуть, она сказала правду:
  - Я жила в темнице под домом семьи Фальбер.
  - Ювелиров? - оживился Оуэн. Вот это уже было интересно.Если она связанна с семьей ювелиров, то это может объяснять его нездоровую тягу к ней. Правда, у него фантазии не хватало представить, какое отношение имела богатейшая семья на континенте Талун-Мор к этому созданию.
  - Не знаю, - честно ответила Сокровище. У неё не было ни малейшего понятия, чем занималась та семья, которая держала её в той темнице. Может когда-то при ней, и говорили об этом, но в памяти не сохранилось таких воспоминаний.
  Оуэн ничего не ответил, но сделал себе мысленную пометку послать Джейка Хили, чтобы расспросил, что ювелирам известно о его любопытной находке.
  - А как ты оказалась на улице? - не забыл, что не получил ответ на один из вопросов Оуэн.
  - Анна выгнала меня на улицу, велев идти к реке, - скрипучим голосом ответила Сокровище.
  - Почему она это сделала? - заинтересовался Оуэн, мысленно вспоминая, что, кажется, младшую из дочерей этого дома зовут Анна. Хотя эту загадочную дочь почти никто не видел. Загадочная традиция семьи - дочери навечно остаются при них.
  - В дом пришел красный дракон, - подбирая слова, ответила Сокровище, хотя говорить становилось все труднее. - Анна боялась, что у него дурные намеренья...
  Договорить она не успела. Дракон резко сел на кровати:
  - Он пришел туда за сокровищем?! - его глаза загорелись нездоровым блеском. - Ты слышала, что он говорил?
  Сокровище честно ответила:
  - Я не видела дракона...
  Мужчина быстро потерял к ней интерес. Оуэн вскочил и подбежал к двери. Распахивая её, он уже кричал в коридор:
  - Бауэн! Тревога! Харкорт в Селицио! Он в доме ювелиров Фальбер!
  Сокровище проследила взглядом за тем, как дракон, будто ошпаренный выбежал из спальни. Второпях он не запер двери спальни. Это был шанс! Можно было бежать!
  Девушка села на кровати, поджав колени.
  Куда ей бежать? Даже если она не увидит стражников и покинет дворец. Что дальше? Дальше мир, о котором она ничего не знает. И рассерженный дракон, который сотворит с нею что-то хуже смерти, если найдет. Сокровище верила в то, что он не шутил, пригрозив вырвать ей язык.И это у него было неплохое настроение, и она его не разозлила. А что он сделает, если будет зол?
  Скоро он поговорит с главой семьи Фальбер Людвигом или с его сыном Георгом. И они, конечно же, все ему расскажут. Не смогут не рассказать
  Сокровище почувствовала знакомый жар - все внутри начинало "гореть". Если не выпить воды - скоро внутренности и кожа начнут высыхать. Что будет после этого она не помнила - дальше бедняжка всегда впадала в бред и беспамятство.
  Чтобы всего этого не случилось хватит и стакана воды. Но единственный, кто мог бы его дать - улетел. Остальным он велел не входить в комнату. Если повезет, дракон будет летать достаточно долго, чтобы Сокровище умерла.
  Чтобы хоть немного облегчить самочувствие, девушка легла на кровати и постаралась расслабиться. Скоро начнется лихорадка и судороги. С этим лучше не бороться, иначе будет только больнее. А потом начнется беспамятство. И если все будет хорошо - дальше не будет уже ничего.
  Сокровище была в темнице сколько себя знала. У неё не было и мыслей о том, чтобы получить свободу каким-нибудь другим способом кроме смерти. Всегда будет какой-нибудь дракон или другая семья Фальбер. Ей никто не дал бы просто жить там, где много воды и бабочек. С белыми крыльями.
  Закрыв глаза, Сокровище принялась снова вспоминать все, что было в её темнице, чтобы отвлечься от ужасного жжения изнутри.
  
  ******
  
  Бауэн услышал крик Оуэна об Эбботе Харкорте ещё до того, как дракон рывком открыл массивную дверь в главный зал и влетел в него:
  - ...в Селицио! Он в доме ювелиров Фальбер!
  - Я соберу стражу и прикажу поднять войско по тревоге! - не растерялся Бауэн.
  Но Оуэн уже нетерпеливо отмахнулся:
  - Нет времени ждать! - и перебежав через главный зал, прыгнул с площадки для взлетов вниз.
  Расправив крылья, Бауэн последовал за ним. Джейк выждал немного времени и прыгнул следом. Чед удержал Кэйда от самоубийственного прыжка. Мантикора, конечно, быстро излечивается, но не до такой степени.
  Кэйд выглядел крайне обеспокоенно и альв решил его успокоить:
  - Не переживай. Они сами справятся.
  - Понятно, что справятся, - закатил глаза мантикора и с тревогой посмотрел на друга: - Но там могут быть цыпочки. И они не увидят меня во всей красе!
  Раздосадовано сплюнув, Чед повернулся и пошел в свое крыло. Там у него был небольшой сад, выращенный на земле, привезенной из его родного леса. Здесь он быстрее всего исцелится. А Кэйд продолжал смотреть в след улетающей парочке, чувствуя острое, до свербежа между лопаток, желание быть там, с ними.
  Боги! Он уже так давно не расправлял крылья! Не гнался ни за кем в полете, не охотился. Времени ни на что не хватает. Охоту на дичь ему заменяет охота на придворных красавиц, а последний с кем он сражался - это дебет с кредетом дворцовых финансах.
  Кэйд ещё немного постоял, даже после того, как силуэты дракона и грифона исчезли из виду, и пошел в свои покои, мучимый любопытством. Что же такое сейчас происходит?
  Вернуться ребята, нужно будет расспросить.
  ******
  Ночной Селицио - унылое зрелище. Сколько бы Оуэн не летал над ним - ничего не меняется. Нет, конечно, какие-то изменения все же были: городишко разросся, вдоль реки стало больше причалов, люди изменяли местность вокруг под свои нужды. Появились виноградники и рисовые поля, а с юга город просто тонул в разнообразных садах и парниках. Только лес тронуть пока не осмелились, ведь это охотничьи угодья Оуэна.
  Правда, держаться от них подальше люди сообразили не сразу. Нужно отдать им должное - предприимчивые они ребята, эти людишки. Много-много столетий назад они сунулись было в этот лес и начали его вырубать. Оуэн прогнал их огнем. Тогда они явились к Оуэну на прием с "предложением, от которого он не сможет отказаться". Ему предлагали неприлично большую гору золота в обмен на возможность вырубить лес для строительства. И если они ограничились только этим предложением, может быть и получили бы свой лес. Но людишкам не занимать не только предприимчивости, но и наглости. Один из них заявил:
  - Это предложение - даже лучше чем то, на что вы могли бы надеяться. В конце концов, лес принадлежит городу, а не лично вам.
  Оуэн не сказал им, что это его территория и здесь все принадлежит ему. Вместо этого он плотоядно улыбнулся:
  - В этом лесу я охочусь. Если по какой-либо причине мне станет негде охотиться - не важно из-за чего, даже если туда попадет молния и он сгорит - я не стану далеко летать за добычей. Я буду есть то мясо, что ближе и в больших количествах.
  - Вы будете нападать на овец? - неуверенно предположил тот из людишек, что умничал насчет того, что лес принадлежит городу. Его товарищ оказался сообразительнее:
  - Нас, - осипшим голосом пролепетал побледневший старик. - Он будет есть горожан.
  - Не имеете права! - разгневался его товарищ.
  Оуэн встал, и парочка синхронно отступила.
  - Это, - чеканя каждое слово, сказал он, - моя территория. Я делаю здесь - что захочу. Не нравится - никого не держу, проваливайте. Или попробуйте бросить мне вызов за территорию.
  Парочку, как ветром сдуло, а лес оставался нетронутым по сей день.
  Селицио сейчас был освещен более чем двумя тысячами масляных светильников. А Оуэн помнил этот городишко ещё в те времена, когда после заката все узкие улочки утопали в темноте, и только его зоркий драконий глаз мог различить людей, не успевших домой засветло или заканчивающих свои дневные дела; любовников, считающих, что в темноте никто не увидит, как они предаются любви прямо на улицах или в дворцовых садах; воришек, крадущихся в ночи, да стражников, патрулирующих улицы. Иногда Оуэн помогал стражникам - ему казалось нечестным, что воришки укрываются в самой темной ночной темноте, укутываются ею, словно одеялом, и исчезают для этого мира, тогда как стражники могут действовать только при свете дня или факелов. Иногда он помогал воришкам - ему нравилась их изобретательность и бесстрашие. Но чаще всего он оставался равнодушным к ним. Что такое человеческая жизнь по сравнению с жизнью дракона? Мгновенье, которое пронеслось и не запомнилось. Этими мгновениями - похожими друг на друга как две капли воды - заполнено все время мира. Если в это мгновенье не произошло ничего необычного, никто его не запомнит, просто не станет засорять свою память такими бесполезными и ненужными воспоминаниями.
  Что запоминал Оуэн?
  Он помнил до мельчайших подробностей тот миг, когда впервые увидел этот мир. Помнил запахи, звуки, краски... Его особенно поразило и продолжало поражать по сегодняшний день то, как много света вокруг, какие в этом мире яркие цвета! А ещё он всегда будет помнить свою первую погоню, первую добычу, первую битву. Эти ощущения - неповторимы. Эти воспоминания - незаменимы. Все остальное Оуэн оставлял истории и памяти других существ.
  Селицио в последние несколько столетий был прекрасно освещен масляными фонарями. Но таким ярким как сегодня, город не был никогда.
  Южная часть города пылала в огне.
  Люди и другие существа копошились, пытаясь погасить огонь. Несколько особенно важных горожан стояли в стороне, руководя процессом в безопасности от пламени. К ним Оуэн и подошел, приземлившись и обратившись в человека. Бауэн шел за ним следом, его крылья беспокойно подрагивали - огонь волновал его больше, чем грифон хотел показать.
  Если кого-то и смутила нагота неожиданных гостей, никто этого не показал. Поздоровавшись со всеми, Оуэн спросил:
  - Что здесь произошло?
  Лощенный старичок с пышными усами и аккуратно стриженными бакенбардами снял шляпу и взволнованно рассказал:
  - Все было как обычно. Но вдруг загорелся дом семьи Фальбер. Особняк вспыхнул так быстро и весь сразу, что мы не успели погасить огонь до того, как он распространился дальше...
  Оуэн не тактично перебил старика:
  - Кто-нибудь из семьи Фальбер выжил?
  Старикашка поперхнулся жалобами на неподконтрольный им огонь, и коротко ответил:
  - Нет.
  Дракон повернулся и ушел, даже не попрощавшись. Когда они с Бауэном отошли на достаточное расстояние, где их не подслушают, грифон первым заговорил:
  - Это не случайно. Думаю, Сокровище, которое искал Харкорт, было у Фальберов. Скорее всего, он его забрал и убил всех, чтобы никто не смог рассказать, что он тут был.
  - А как же моя добыча? - резонно спросил Оуэн. - Она сказала, что Анна - дочь Фальбера - вывела её из дому и велела бежать от красного дракона.
  - Не знаю, как это создание вписывается в эту историю, - пожал плечами Бауэн. - Мы даже не знаем, что она такое. Но мое мнение такое - Харкорт спалил этот дом, чтобы уничтожить свидетелей. А про неё либо забыл, либо не знал. Она сможет подтвердить, что в эту ночь в этом доме был красный дракон?
  Оуэн с сожалением покачал головой:
  - Она его даже не видела...
  Вдруг дракон замер на мгновенье и резко обернулся. Его глаза были устремлены на Дайнжен.
  - Что такое? - встревожился грифон.
  - Моя добыча... - прошипел начинающий обращаться Оуэн. - Исчезает. Кто-то крадет у меня ценность!
  Дракон взмыл вверх, грифон последовал за ним. Сильные крылья несли их домой так быстро, как могли. Оуэн был в бешенстве. Никто не смеет воровать из сокровищницы дракона! Никто!
  Глава 4
  Жажда Сокровища всегда была одинаковой: мучительный жар, распространяющийся по всему телу, заставляющий несчастную выть и умолять о милосердии. Если воды не было, то спустя несколько часов таких мучений, девушка переставала разумно мыслить, и у неё начинался бред. Что было дальше она не помнила, хотя иногда, когда беспамятство наставало позже обычного, ей удавалось увидеть, что происходит с её телом от жары: кожа высыхала, натягивалась и становилась тонкой, как листы бумаги.
  Обычно, чтобы дойти до такого состояния Сокровищу требовалось пробыть несколько дней без воды. В этот раз она пробыла без воды всего полтора дня. Но схвативший бедняжку дракон повредил когтями её нежную кожу, и тело использовало больше ресурсов, чтобы заживить раны.
  Время, которое раньше было у Сокровища, истекло слишком быстро. Спустя немногим больше часа она впала в беспамятство. И хоть девушка этого не знала, беспамятство - это едва ли не лучшее, что с нею случалось в такие моменты. Будь она при памяти - страдания довели бы её до безумия.
  Будь она при памяти, ей пришлось ощущать, как внутренности ссыхаются, как становится трудно дышать, а сердце едва стучит в груди. Будь Сокровище при памяти, она чувствовала бы, как истончившаяся и натянутая до предела кожа, начинает трескаться, как кожица на перезрелом фрукте.
  К счастью для себя, Сокровище к этому моменту уже ничего не могла ощущать.
  А вот Оуэн был при памяти. Он летел домой так быстро, что Джейк и Бауэн от него отстали. Но его не покидало чувство, что время уходит безвозвратно. Он ощущал, что опаздывает и пытался лететь ещё быстрее, хотя быстрее быть не может.
  Гнев смешался со страхом потерять сокровище, поэтому дракон не сразу заметил, что летит не в сокровищницу, а в свою спальню. Подлетев к террасе и сделав несколько кругов, чтобы снизить скорость, Оуэн приземлился и по привычке перекинулся в человека. Только сейчас он растерянно остановился посреди комнаты, не понимая, что его сюда так гнало и почему беспокойство не проходит.
  Тихий стон, больше похожий на вздох привлек его внимание. Оуэн вспомнил про свою добычу и бросился к кровати. Принесенное им создание лежало на кровати и умирало: кожа растрескалась и из неё сочилась голубоватая жидкость, черты лица сильно обострились, тело исхудало ещё больше. Но сильнее всего его поразили глаза - они походили на стекло, а не на глаза живого существа.
  - Что... что такое... - Оуэн не знал что делать. Раненого товарища он бы осмотрел или позвал врача. Но как осмотреть это создание, если на ней живого места нет?
  Её губы открывались и закрывались, как у рыбы, выброшенной на берег. Оуэн не сразу понял, что создание что-то говорит. Но прислушавшись, разобрал:
  - Воды... воды...
  Она хотела пить! Это он мог организовать. Бросив на ходу:
  - Сейчас! - Оуэн выбежал в соседнюю дверь. Там была его купальня, и здесь всегда стоял кувшин с водой. Схватив его вместе с серебряным кубком, он, на ходу наливая и разливая воду, быстро вернулся к кровати и склонился над умирающей.
  Осторожно, чтобы не пролить воду на растрескавшееся лицо и губы, Оуэн начал лить воду в рот созданию. Почувствовав влагу, она конвульсивно дернулась, и часть воды пролилась-таки на её лицо.
  Оуэн испугался, что обрек несчастную на муки, но в следующий момент увидел, как вода впиталась в кожу и в этом месте кожа затянулась. Не полностью исцелилась, но большая трещина, из которой сочилась кровь, затянулась.
  - Тебя не нужно поить... - пораженно пробормотал он, глядя почему-то на кубок. - Тебе нужна вода...
  Несколько мгновений он простоял, как бы не зная, что делать с этим открытием, а в следующее мгновенье, отбросив кувшин и кубок, мужчина осторожно поднял девушку на руки, прямо с простыней, на которой она лежала, и стараясь не причинять лишней боли, быстро отнес в свою купальню. В большую мраморную ванную, вырезанную в полу, вода поступала непосредственно из горного ручья, и тут же был водоотвод, поэтому всегда была чистой и прозрачной. Ну, и холодной, потому что зачем огнедышащему дракону горячая ванна?
  В этот источник Оуэн и положил свою ношу, прямо в простыне, в которой переносил её, справедливо рассудив, что в данном случае температура воды вряд ли сыграет важную роль.
  Исцеление не было мгновенным. Оуэн снова и снова поливал создание водой, смывая грязь, смывая ту голубоватую кровь. Раны постепенно затягивались, и кожа на его глазах меняла тот бледный синюшный оттенок, который был у неё, когда Оуэн только принес добычу в свой дом, на нежный, слегка бирюзовый оттенок. Постепенно исчезали пролежни и следы побоев, тело набирало в весе. Даже волосы под слоем грязи, который он пока не решался смыть, не зная, как девушка в таком состоянии отреагирует на масла или настойки для мытья, кажется стали светлее.
  Треснувшая кожа затягивалась на глазах. Сначала были безобразные рубцы, но чем больше Оуэн поливал их водой, том быстрее они уменьшались, превращаясь сначала в шрамы, затем в бледные следы от шрамов, и только потом в здоровую кожу.
  Прошло не меньше полутора часа этих водных процедур, прежде чем создание очнулась. Она сладко зевнула, словно просыпаясь ото сна, потянулась и с блаженной улыбкой открыла глаза. Увидев своего спасителя, девушка испугалась и отпрянула, ударившись о борт ванны. И только в этот момент поняла, что лежит в воде.
  Оуэн уже понял, что она относится к расе, которая либо все время проводит под водой и лишь время от времени поднимается на поверхность, либо к расе, которая часть жизни проводит в воде, а часть на суше. Для неё быть погруженной в воду должно быть естественно. Но девушка долгие минуты изумленно смотрела на воду, как будто боялась поверить, что это правда. Изредка она поглядывала на Оуэна - недоверчиво, испуганно. Как будто не верила, что все по настоящему, боялась, что это бред.
  Ему было любопытно наблюдать за нею. Он чувствовал что-то, сродни тому, как взрослые наблюдают за несмышленым ребенком, который впервые пробует лимон - любопытно посмотреть на реакцию, и готовность утешить, если дитё расплачется.
  Вот она несмело провела рукой в воде и изумленно-восторженно прошептала:
  - Столько воды... - она подняла глаза на Оуэна и это был тот же взгляд, который был у него, когда ему дарили что-то по настоящему драгоценное, и не смело спросила: - Это все мне?
  - Да, - улыбнулся Оуэн, ощущая странное умиротворение.
  - Для меня... - девушка не могла поверить в его слова, а он не мог поверить, что для неё ванна, наполненная водой, кажется таким сокровищем. Оуэн смотрел на её детскую радость, на счастье, которое девушка и не пыталась скрыть, и ощущал умиротворение. Даже не так. То, что он испытывал сейчас, было сродни тому, что он чувствовал, когда сражался с другими драконами за территорию или за сокровища. Когда сражался и побеждал.
  - Что же ты такое, - задумчиво пробормотал Оуэн, наблюдая за девушкой.
  Сокровище с удовольствием умылась. Провела рукой по мокрым волосам, наслаждаясь ощущением того, какие они мокрые. Снова умылась и окунулась в ванну с головой. Как же это приятное чувство! Как будто к ней в темницу залетела стая бабочек разом. Как будто... больше не было ни Людвига, ни Георга. Не было темницы. Хотелось плыть вперед, хотелось наслаждаться свободой, хотелось...
  Мужская рука за шиворот вытащила её из воды.
  - Ты живая? - обеспокоенно спросил дракон.
  Сокровище кивнула. Она все ещё чувствовала себя счастливой, несмотря на его грубость. Даже если дракон больше не даст ей воды, даже если скоро запрет в темнице или накажет за то, что не рассказала ему о себе правду. Она будет хранить в памяти воспоминания об этих минутах в воде, как помнила о бабочке с белыми крыльями.
  Дракон не вытащил Сокровище из воды. Он осторожно отпустил девушку, но так, чтобы ему было видно его голову. Как будто... беспокоился о ней?
  - Почему ты не сказала, что хочешь пить? - спросил он, оглядываясь вокруг в поисках настоек и масел для мытья. Девушка выглядела вполне здоровой и Оуэн решил, что если хорошенько отмыть эту замарашку, то вреда этим не причинит.
  Сокровище потупила взгляд. Она боялась, что если скажет правду, то разозлит дракона и он накажет её. Но тот и сам догадался:
  - Ты испугалась? - он, наконец, увидел то, что искал - мыльный раствор на травах лаванды. Он до сих пор не понимал, как смесь жира, древесной золы и трав может так хорошо отмывать тело, но это не мешало ему с удовольствием им пользоваться. Правда, мыльный раствор, которым пользовался он, пах не лавандой, а пряными травами, а этот забыла одна из его любовниц. Но ему казалось, что создание в его ванной вряд ли будет привередничать.
  - Не шевелись, - велел он и налил ей на голову мыльный раствор. Девушка вздрогнула, но не пыталась увернуться.
  Когда его руки коснулись её головы, бедняжка испуганно присела, но не осмелилась убежать, хотя Оуэн видел, что несчастную просто трясет от страха. Ему не понравилось, что она так его боится. Почему-то ему хотелось, чтобы к ней вернулось то радостно счастливое настроение, в котором она пребывала всего несколько минут назад.
  - Не бойся меня, - недовольно велел он и услышал, как сердце девушки забилось ещё быстрее. Он попытался хотя бы казаться дружелюбнее. - Я всего лишь мою твою голову. Волосы от этого станут чище.
  И добавил, хотя не думал произносить это вслух:
  - Может мы, наконец, узнаем какого они вообще цвета.
  Девушка покорно сидела в ванной, позволяя мужчине делать с собой все, что он захочет. Если ему захотелось снять с неё одежду. Пусть снимает. Вздумалось помыть голову - пусть моет. Нужно поднять руку, чтобы он намылил её? Сокровище поднимет. Что угодно, лишь бы дракон не заставлял её выйти из ванны.
  Оуэн намылил ей голову с особой тщательностью, как будто чистил клинок. Затем смыл чистой водой. Но остался недоволен результатом и повторил процедуру ещё несколько раз, попутно вымыв шею и руки созданию. Оказалось, у неё волосы жемчужно-белого цвета, а кожа - бледная и слегка голубоватая. И очень нежная на ощупь.
  Странное дело. Оуэн наслаждался процессом и был буквально очарован жемчужным блеском волос странного создания. Они и, правда, походили на длинный жидкий жемчуг. А глаза стали напоминать два аквамарина.
  В какой-то момент услышал твердую солдатскую поступь. Эти шаги он узнал бы везде и сейчас был ими недоволен. Недоволен, как ребенок, которому испортили забаву.
  Он встал и велев:
  - Вымойся хорошенько до моего прихода, - ушел.
  Оуэн по-прежнему не желал, чтобы кто-то видел его добычу. Желание запереть её в своей сокровищнице вернулось, но в этот раз вызвало у дракона не ужас, а ухмылку. Кто бы знал, что под слоем грязи будет скрываться что-то столь... очаровывающее?
  Нет, не так.
  Жемчужные волосы, глаза цвета аквамарина - он не знал ни одного живого создания, ни одной расы с такими чертами. Девушка была одной большой загадкой. Сложной загадкой, тайной, которую ему не удавалось разгадать. Оуэн уже так давно не сталкивался ни с чем подобным, что уже начал постепенно забывать это чувство, это восхитительное возбуждение, разгоняющее кровь по жилам, этот охотничий азарт.
  Это была его тайна, его загадка и он никого не подпустит к ней!
  Оуэн вышел из своих покоев и почти сразу же из-за угла показались его советники.
  - Что случилось? - первым бросился с расспросами Джейк. - Мы думали,что ты полетел в сокровищницу. Но тебя там не было.
  - Мы прождали там несколько часов, - добавил Кэйд.
  Бауэн был более конкретен:
  - Ты поймал вора?
  - Вора? - не сразу понял, о чем говорят его помощники Оуэн и вдруг неожиданно улыбнулся. - Я пресек любые попытки исчезновения.
  И прежде, чем на него накинулись с расспросами, суровым тоном заявил:
  - Никому не входить в эту комнату. Я убью любого, кто ослушается моего приказа.
  Несколько мгновений подумав, Оуэн добавил:
  - И мне нужно платье.
  Его советники переглянулись и нестройным хором переспросили:
  - Какое платье?
  - Красивое, женское, - задумчиво ответил Оуэн. - Похожее на жидкий жемчуг. Самое лучшее, какое может быть.
  - Какого размера, какого фасона? - поинтересовался более сведущий в таких вопросах Кэйд. Ему приходилось снимать столько платьев, что он уже научился на глазок определять какое у их владелиц белье.
  Вопрос поставил Оуэна в тупик, но ненадолго. Он решил его просто:
  - Приведите гиан.
  Мужчины дружно зароптали каждый о той проблеме, которую видел в этом приказе. Чед возмущался, что работа этих мастериц рукоделья очень дорого стоит, не проще ли нанять человеческих портних? Джейка тревожила проблема транспортировки этих лесных духов. Бауэн беспокоился насчет грустных песен, которые они будут петь, ведь если рядом будет кто-то склонный к самоубийству, то на него это непременно подействует. Кэйд... Кэйд это Кэйд, он беспокоился только о том, что не готов показаться на глаза таким роскошным красавицам. Ему нужно подстричься,заказать новый камзол, выучить пару романтических баллад... В общем, ему нужно было подготовиться, как следует.
  Оуэн слушал всех с рассеянным видом, и когда все смолкли добавил:
  - И найдите нескольких трольдов. Они должны будут пошить туфельки. Обязательно голубого цвета, - его глаза затянуло мечтательной дымкой. - Это должен быть цвет аквамарина.
  Чед снова попытался достучаться до разума своего господина:
  - Может пригласить обычных человеческих башмачников из Селицио? За те деньги, которые запросит один трольд, мы наймем десятерых лучших в этом городе! И уверяю тебя, Оуэн, качество будет не хуже.
  - Трольды шьют быстрее, и они точно воспроизведут тот цвет, который я хочу, - покачал головой Оуэн.
  - Эта обувь для тебя? - удивился Кэйд. Ему казалось, что дракон решил порадовать обновками особу женского пола. Как бы странно это не звучало, ведь Оуэн обычно интересовался женщинами только, когда хотел удовлетворить естественные потребности. И редко какая счастливица удостаивалась подарка от него. А тут такая щедрость. Лучшие в мире портнихи, лучшие башмачники. Для кого спрашивается?
  Оуэн отрицательно покачал головой и пресек дальнейшие расспросы:
  - Выполнять!
  Он ушел в свои покои, но через мгновенье дверь снова открылась и, Оуэн напомнил:
  - Никому не входить!
  Бауэн кивнул и заверил:
  - Я поставлю у двери усиленный караул. Никто не войдет и не выйдет.
  Не прощаясь, дракон скрылся за дверью.
  - Что вообще происходит? - спросил совершенно сбитый столкуЧед.
  Никто ничего не ответил, и все молча разошлись выполнять приказы.
  Глава 5
  Сокровище добросовестно вымылась к возвращению дракона. Ей не нравился мыльный раствор. Из-за него терялось удовольствие от контакта с водой. А когда его в воде становилось много, то девушка чувствовала себя скорее грязной, чем чистой. И скорее больной, чем здоровой. Но дракон приказал вымыться, и она это сделала. На это ушло много времени, но, в конце концов, девушка решила, что мужчина останется доволен результатом.
  Вскоре вода очистилась, и Сокровище продолжила плескаться. Она не могла натешиться, не могла нарадоваться и едва сдерживала себя от того, чтобы не расплакаться от счастья.
  Девушка так увлеклась, что даже не заметила, что уже не одна в комнате. Дракон сидел на рундуке возле входа, скрестив руки на груди, и расслабленно откинувшись на стену. Поняв, что мужчина наблюдает за нею, Сокровище испугалась. Как давно он был тут? Когда успел вернуться? Почему молчит?
  Она так и села в ванной, испуганно глядя на своего пленителя. Понять этого мужчину было невозможно. То он рычит, то улыбается. Хотя, впрочем, не ей судить о мужчинах. Кого она знала? Людвига и Георга Фальберов? Тех, кто был до них? Сокровище хорошо помнила лишь некоторых из них - Давид, Элиас, Феликс, Доминик. Она помнила их за жестокость, проявленную к ней, за ожесточение, с которым её избивали. Особенно Доменика Фальбера. Если остальные хотя бы давали её ранам зажить, то он получал удовольствие, истязая её. Ему всегда было мало. Он всегда хотел больше, чем было у Сокровища. Именно он вырвал ей язык. А ещё он всегда говорил, что она - его любимица.
  Её передернуло от воспоминаний, и Сокровище отвела глаза. Она боялась дракона. Боялась его гнева, боялась его милости. Потому, что всю жизнь, что она помнила, чья-то милость была хуже гнева.
  Возвращаясь в купальню Оуэн не крался. У него от природы тихая поступь хищника. К тому же, девушка так увлеклась купанием, что попросту не обратила внимания на его возвращение. Оуэн сел на рундук у входа и просто наблюдал за нею. Девушка не делала ничего такого - она тщательно вымылась, затем просто наслаждалась купанием. Но Оуэн ощущал странное умиротворение, наблюдая за нею. А ещё - удовольствие, подобное тому, которое испытывал, рассматривая свои сокровища.
  Но вот она заметила его и в один миг все переменилось. Радость девушки будто смыло холодной водой. А вместе с нею - умиротворение и удовольствие Оуэна. Появилось то самое чувство, которое он испытал в Селицио - как будто сокровище ускользает из его рук. И в груди проснулось глухое недовольство, которое лишь усилилось, когда он понял, что девушка даже смотреть на него не может.
  И это недовольство Оуэн обрушил на неё, желая наказать за то, что она лишила его умиротворения:
  - Хватит купаний на сегодня!
  Решительно встав, Оуэн подошел к купальне и одним движением вытащил оттуда испуганную девушку, взяв её на руки. Она оказалась такой же легкой, как и прежде. Но тело её округлилось, стало мягче и женственнее. Она больше не напоминала нескладного подростка или крысу переростка. Сейчас у Оуэна в руках была прекрасная женщина. Сжимающаяся от ужаса прекрасная женщина. Пытающаяся прикрыть свою наготу руками прекрасная женщина.
  Оэун так и стоял, ошарашено рассматривая бледную как смерть девушку, не обращая внимания на воду, пропитавшую его одежду и стекающую по телу. Ни что в мире не имело значения. Только удивительное преображение дрожащей у него на руках девушки, будто явившейся ему из снов.
  Но это дивное мгновенье испортилось. Медленно, очень медленно сказочное виденье потускнело,и в его сознание ворвалась реальность: сердце девушки стучало так, словно за ней гналась тысяча охотников. Она была непросто напугана - её объял настоящий ужас. Неужели в её глазах он такое чудовище?
  - Что, по-твоему, я сейчас с тобой сделаю? -зло спросил Оуэн. Он сам не понимал, что хочет от странного создания в своих руках - чтобы она была покорной, но не боялась его; чтобы она радовалась, как в купели, но чтобы смотрела при этом на него.
  Девушка молчала, но тело говорило за неё красноречивее любых слов: её ощутимо трясло, и она не знала, куда деть глаза, лишь бы не смотреть на него.
  - ЧТО Я С ТОБОЙ СДЕЛАЮ?!
  В этот раз она не осмелилась промолчать. Подняв на него глаза, в которых была бездна страха и ужаса, девушка спросила:
  - Вы вырвете мне ногти? Будете прижигать пальцы огнем? Раздробите кости на руках и ногах? Разрежете меня, чтобы посмотреть, что у меня внутри?
  Оуэн, молча, отнес её в кровать. Бережно положил, осторожно укутал одеялом. Он и сам не знал, зачем все это делает, зачем запугивает бедную девочку ещё больше. У него и в мыслях не было проделывать с нею ничего из того, что она перечислила. Если подумать, то он ничего такого не делал, даже когда пытал пленников. Тем не менее, закончив с укутыванием, Оуэн наклонился к её уху и почти нежно сказал:
  - Я могу сделать с тобой вещи намного, намного хуже. Так что не зли меня.
  Оставив девушку в кровати, Оуэн вышел. Ему нужен был воздух.
  В этот раз Оуэн не пошел в главный зал. В этот раз он пошел в противоположную сторону, дошел до конца коридора и вышел на огромную террасу, которой он заканчивался. Обратившись, слетел вниз. Сейчас Оуэн не искал скорости или остроты ощущений. Его полет был плавным, без виражей. Строго говоря, дракон просто наматывал круги вокруг горы.
  Ему нужно было подумать.
  Странное создание сейчас лежит в его постели - испуганное, сломленное и... прекрасное. Не так хороши аквамариновые глаза и жемчужные волосы, как аура тайны вокруг неё. Оуэну нравилось за ней наблюдать, когда она расслабленна и радуется. И все же он сам её запугивал, заставлял сердце замирать от ужаса! Ему хотелось, чтобы девушка смотрела на него. Но страх в её глазах заставляет его просто беситься.
  Оуэн повернулся в воздухе и полетел в противоположную сторону, когда понял, что нарезает круги возле террасы, расположенной у его спальни.
  Что же это получается? Он пытается заставить её принять его и быть счастливой? Пытается удержать сокровище в руках? Или хочет, чтобы фигура того, кто так её напугал, сломал, померкла в её глазах. Ведь боги свидетели - в этом мире нет никого опаснее, чем дракон рядом с нею.
  Тут его, наконец, осенило. Оуэн не хочет, чтобы она смотрела на кого-то еще, и кто-то другой в её глазах был лучше, чем он. Не важно, с хорошей или с плохой стороны.
  Ну, и кто же она такая?
  Оуэн сел на одном из своих любимых утесов. Тут его почти никто не замечал. Его грубая серая шкура сливалась по цвету с камнями вокруг. Зато ему было все видно. И он увидел.
  Испуганно оглядываясь вокруг, девушка подошла к краю террасы и что-то выбросила в пропасть. Это было что-то маленькое и блестящее. Что-то, от чего она так хотела избавиться, что размахнулась и бросила со всей силы, что у неё было. И в этот момент девушка нерешительно замерла у края.
  Оуэн следил, готовясь в любой момент прыгнуть и подхватить её, если придется.
  Но в этот момент солнце повернуло из-за горы. Оуэн на мгновенье инстинктивно зажмурился, ослепленный светом, а когда открыл глаза, то увидел девушку, лежащую на террасе и корчащуюся в муках.
  Не раздумывая, Оуэн сорвался с выступа и в мгновенье ока оказался там. Обернувшись человеком, плюнув на халат, он подбежал к ней:
  - Что? Что такое?
  Оуэн попытался перевернуть девушку. Но та буквально обезумела от боли. Она скорее рычала, чем говорила, поэтому, он не сразу разобрал:
  - Глаза... как же больно... мои глаза.
  Подхватив её на руки, Оуэн быстро отнес бедняжку в купальню и окунул в воду. В прошлый раз это помогло, должно и в этот раз помочь. Но девушка билась, пытаясь уползти, спрятаться.
  Наблюдать за её муками было выше его сил.
  - Что мне сделать? Что мне сделать? - Оуэн тряс её как куклу, пытаясь вытрясти ответ.
  - Свет! Свет! - полубезумным голосом рычала та в ответ, прячась, закрываясь.
  Оуэн понял! Наконец-то он понял! Свет причиняет ей боль! По всей видимости, это создание относится к расам, ведущим ночной образ жизни и она не переносит свет. Или она относится к кому-то, кто живет на большой глубине, там, где всегда темно.
  Ну, откуда ему было знать? Она не рассказала ему, как о себе заботиться.
  Все эти мысли пронеслись в его голове, пока он схватил покрывало в спальне и, вернувшись в купальню, накрыл им её. Затем Оуэн подождал, пока рычание и крики прекратятся и велев:
  - Жди здесь, - ушел.
  Его не было довольно долго и Сокровище даже начала бояться. Точнее, бояться ещё больше, ведь когда дракон бросил её в кровати и ушел, она уже была сильно напугана. Задержись он хоть ненадолго, то увидел бы, как она расплакалась. И Сокровищу удалось избавиться от улик. Она стояла возле обрыва, раздумывая, получится ли у неё умереть, если прыгнуть с такой высоты, в тот момент, когда её ослепила вспышка света. Так больно ей ещё никогда не было. Глаза будто загорелись, и их хотелось вырвать своими же руками. В какой-то момент рядом оказался дракон и отнес её в воду. Но там свет искрился, отражаясь от воды, и это было похоже на россыпь игл, воткнутых в её глаза. Сокровище пыталась вырваться, пыталась освободиться, убежать от этой пытки. Но его руки крепко держали. Не это ли та пытка, которую он пообещал? Даже Фальберы не заставляли её смотреть на свет.
  Наконец, дракон сжалился и накрыл бедняжку чем-то, спрятав от света. И ушел, оставив Сокровище гадать, что ждет её дальше. В какой-то момент она услышала шум и возню там, где была спальня. Дракон раздавал приказы, но из-за шума воды было не разобрать какие. Кто-то ему отвечал, что-то делал. Затем все стихло.
  Сокровище снова осталась одна.
  По крайней мере, ей так казалось.
  Она почувствовала мужские руки у себя на плечах и испуганно дернулась.
  - Тише, тише, - успокаивающе погладил её по плечам дракон. - Это я.
  И потянул покрывало. Сокровище не успела его схватить и попыталась защитить глаза руками. Но потом она поняла, что вокруг царила почти темнота.
  Сокровище изумленно осмотрелась.
  - Так лучше? - спросил дракон, помогая ей встать. - Я приказал повесить несколько плотных штор, чтобы максимально обезопасить это место отсвета. Пока это все. Позже для нас оборудуют другую спальню, в которой будут ставни.
  - Для нас? - испуганно ойкнула Сокровище, посмотрев на дракона.
  Он нахмурился:
  - Твои глаза красные. Это пройдет?
  Сокровище не могла видеть свои глаза, но ещё больше испугалась, видя, что дракон рассержен.
  - Я... я не знаю... - промямлила она, не зная, какой ответ будет правильным. - Раньше я не видела такого яркого света.
  Оуэн почувствовал разочарование. Ему нравились аквамариновые глаза. Жаль, если они теперь навсегда останутся рубиновыми.
  - А какой свет ты видела? - в Оуэне проснулось любопытство.
  - Господин Людвиг и господин Георг обычно приходили с факелами. А Анна приходила со свечей.
  Оуэн понял, что она говорит про семью Фальбер. И решил воспользоваться такой её словоохотливостью:
  - Расскажи мне про ту темницу, где тебя держали. Какой она была?
  Девушка как будто сжалась от этого вопроса, но все-таки ответила:
  - Я жила в маленькой темнице под домом. Её можно было обойти, сделав девять шагов вдоль стен. Там не было окон, только вытяжка.
  - Расскажи мне больше, - велел Оуэн, беря девушку за руку и ведя к кровати. Тут он уложил её, укутав простыней, пока она говорила:
  - Ещё в темнице была дверь. Её сколотили из шести досок. Когда-то она была обита металлом с обеих сторон. Но со стороны темницы металл когда-то отвалился и его так и не прибили назад. И стали видны доски и заклепки. Я пыталась сосчитать заклепки, но я умею считать только до десяти. Так что их два раза по десять и ещё три. Раньше было четыре, но одна выпала. Я спала на соломенном тюфяке. Засыпая, я считала мокриц на стене.
  Сокровище замолкла. Она не стала рассказывать про крыс. Зачем подбрасывать ему идеи?
  - Почему тебя там держали? - дракон задал тот вопрос, которого Сокровище так боялась и на который так и не придумала разумного ответа.
  - Что бы сохранить тайну.
  - Какую тайну? - его глаза просто таки загорелись.
  - Мое существование и было тайной, - уклончиво ответила она.
  Дракон собрался ещё что-то спросить, но внезапно напрягся и оглянулся на дверь. У него вырвалось глухое недовольное рычанье, и бросив:
  - Жди здесь, - вышел.
  Сокровище оглянулась на шторы. Там была большая терраса. Сейчас у неё не получится спрыгнуть. Но в какой-то момент, вечером или ночью, когда дракона не будет рядом, она спрыгнет оттуда. Лишь бы больше не жить в неволе.
  Раньше она не знала, чего лишена, не видела другой жизни. День и ночь жить в той маленькой и тесной камере. Да, именно такой - тесной - теперь казалась ей та темница. Комната, в которой её держал дракон, была такой огромной по сравнению с темницей, и сначала пугала Сокровище. Но сейчас девушка поняла, что это пространство вокруг дарит ей ощущение свободы. Тут даже дышится легче, свободнее.
  А ещё дракон подарил ей так много воды!
  Как Сокровище жила все это время, довольствуясь всего лишь стаканом? Как обходилась без восхитительного чувства жизни, даримого каждой капелькой влаги, впитывающейся в её кожу?
  Сокровище захотелось плакать. Дракон, как и семья Фальбер, хотел сокровище. Что с нею будет, когда он узнает, что это сокровище уже у него в руках?
  Как ни сдерживалась Сокровище, но несколько слезинок все же потекли по щекам. Она в ужасе бросилась их искать. Нельзя, чтобы дракон нашел их первым!
  Но как не старалась, найти ничего не смогла, только несколько капель влаги на подушке. До неё не сразу дошло, что случилось. Сокровище провела рукой по щеке, и она была влажной.
  Слезы!
  Теперь, когда её глаза стали красными, когда она плакала, с глаз текли простые слезы!
  От облегчения и радости девушка рассмеялась сквозь продолжающие течь слезы. Напряжение, которое она испытывала все это время, ушло. Ей больше нечего бояться. Будущее перестало казаться таким безрадостным и черным.
  Вместо напряжения и страха, на неё навалилась усталость, и даже не задумываясь, что делает, Сокровище слезла с кровати, забралась под неё, и, скрутившись калачиком, уснула крепким сном без сновидений.
  
  ******
  Оуэн не терпел, когда его приказы не выполняются, или выполняются неправильно. Поэтому Чед выполнил распоряжение своего господина в кратчайшие сроки. Две гианы и три трольда уже прибыли и ожидали внизу. О чем альв, выждав время до десяти утра, чтобы не явиться, когда дракон спит, и прибыл сообщить.
  Чего скрывать? Конечно, он надеялся на похвалу. И точно не ждал, что Оуэн как ураган вырвется из дверей своей спальни и рыкнет:
  - Что тебе тут надо?
  Прежде, чем ответить, Чед мысленно отметил хорошую работу Бауэна. Грифон прекрасно муштрует охрану - дрогнули, услышав рык дракона, но оружие из рук не выпустили, и с места не сдвинулись. Чед в первые несколько сотен лет шарахался от Оуэна, когда тот был зол или с похмелья, и ему не стыдно было признать, что тот нагоняет на него страху. Но, со временем ко всему привыкаешь. Поэтому альв спокойно ответил:
  - Прибыли гианы и трольды. Они внизу и готовы приступать хоть сейчас.
  Оуэн удивился, но ничем не показал своего удивления. Выражение лица и взгляд были все такими же злыми, но внутри буйным цветом расцветала досада. Он и забыл, что велел найти лучших портных и башмачников. Но ведь девушка пострадала, ей нужен сон и отдых. Несколько мгновений тишины закончились тем, что Оуэн огрызнулся:
  - Пусть ждут до вечера. Я скажу, когда их можно позвать, - и скрылся за дверью спальни.
  - Да кого он там прячет? - не выдержал альв, и попытался заглянуть в замочную скважину. Стражники тут же преградили ему обзор.
  - Да я тут просто... пуговицу поднимал, - понимая, что несет чушь, попытался оправдаться Чед.
  Стражи ничего не ответили, и, решив не усугублять, альв торопливо ушел. У него полно дел. Да и нужно куда-то определить гиан и трольдов на время вынужденного простоя.
  Эти капризы Оуэна влетят казне в такую копеечку! Зачем было так внезапно вызывать таких дорогих мастеров, приплачивать им за срочность, чтобы теперь лебезить перед ними и извиняться, отпаивать лучшим вином, откармливать гиан лучшими фруктами, а трольдов лучшим мясом? Не то, чтобы в казне не было для этого денег. Конечно, были. Но как не старался, Чед не мог придумать объяснения тому, что существо, чья жадность стала просто легендарной, вдруг начало так сорить деньгами. Это явно было связанно с существом, которое дракон принес домой и ото всех прятал.
  Чед решил запастись терпением и по крупице собирать информацию. Рано или поздно, он все узнает.
  Или зачахнет и помрет от любопытства.
  ******
  
  Оуэн поспешил вернуться в комнату. Ему нужно было проверить, как себя чувствует девушка и продолжить допрос. Но когда он вошел, то подумал, что она сбежала или все-таки выпрыгнула в пропасть, воспользовавшись его отсутствием. Девушки не было там, где он её оставил. И в купальне была тишина полная тишина, никто не плескался и не нарушал размеренного плескания воды.
  Дракон бросился к шторам, чтобы открыть их, но тут услышал что-то, похожее на тихий вздох, и замер. Он никак не мог понять: ему послышалось или нет? Несколько мгновений Оуэн напряженно прислушивался, прежде чем понял, что слышит дыхание - тихое, глубокое. Звук шел от кровати, но зрение его не обманывало - на кровати никого не было.
  Действуя скорее по наитию, чем следуя голосу разума, Оуэн подошел к кровати и откинул покрывало. И вздох облегчения вырвался из его груди. Девушка была там, на полу, спала, скрутившись калачиком.
  Облегчение сменилось негодованием: она что, прячется тут от него?
  А потом пришло понимание: она прячется тут от всего, потому, что не чувствует себя в безопасности. И отчасти в этом есть вина Оуэна. Девушка пробыла с ним всего полдня, и за это время чуть не погибла от обезвоживания и едва не ослепла от света. Интересно, её глаза теперь навсегда такие красные? Ему бы этого не хотелось. Это как свидетельство того, что дракон не может защитить то, что ему принадлежит.
  Но ведь это не его вина! Если бы он знал, что ей нужна вода - то дал бы, сколько нужно. И берег бы от света.
  Виновата сама девушка.
  Или все-таки он?
  Виноват, что запугал её до такой степени, что она умирала от жажды, но боялась попросить воды?
  Оуэн тихо переставил кровать, чтобы не разбудить девушку, осторожно поднял её на руки и уложил на кровать. Затем лег рядом, хоть спать ему и не хотелось. Где-то внизу его ждали дела территории, где-то там был вторгшийся в Айдас ке Лаут красный дракон Эббот Харкорт. Где-то там было огромное сокровище, которое искал дракон, сокровище, способное перевесить чашу весов в сторону красного дракона. И тогда снова война за территорию, процветание смениться разрушением, вода в реках окрасится в красный от крови...
  Осторожно, чтобы не потревожить сон девушки с волосами, похожими на жидкий жемчуг, Оуэн переложил её так, чтобы она спала у него на груди, под его защитой.
  Глава 6
  
  Драконы противоречивые существа. Они жестоки и эгоистичны, жадные собственники и страстные охотники. Но, в тоже время, ин не чуждо чувство прекрасного или милосердие. Они обожают простор и небо, могут летать часами, могут преодолевать огромные пространства, но на ночлег устраиваются в темных и замкнутых пространствах. В те времена, когда люди, гномы, эльфы и другие разумные создания только появлялись в этом мире, драконы устраивались на ночлег в больших пещерах или в самой чаще темного леса. Сегодня, когда Талун-Мор буквально испещрен городами и селеньями, когда проще жить в человекоподбной форме, чем в своей истинной, драконы облюбовали дворцы. Красивые, роскошные, богато обставленные, но такие же отдаленные и труднодоступные для большинства рас.
  Спустя тысячелетия и тысячелетия, драконы все также ищут богатства, тайны и уединение. Годы не сблизили их с этим миром. Каждый восход или закат напоминали им, насколько драконы отличаются от других разумных существ.
  Хотя, может не так уж они и противоречивы?
  Невозможно увидеть красоту в чем-то, не увидев раньше уродства. Невозможно проявлять доброту и милосердие, не познав перед этим зла и жестокости. Любопытство рождается в противовес безразличию.
  Так, это то, что им нужно? Драконам. Может, это то, что они ищут, собирая сокровища по всему свету, летая в небесах до изнеможения, разгадывая секреты?
  Равновесие.
  Когда Эббот Харкорт построил роскошный дворец Варден Гейн, он думал не о том, что ищет укрытие или равновесие. Им руководили более практичные соображения. Место для постройки дворца выбиралось долго и тщательно. Некоторое время он рассматривал как вариант труднодоступный выступ скалы. Но узнав, что треклятый Оуэн Рэдж купил Дайнжен, отказался от этой идеи и выбрал остров, лежащий в нешироком проливе, находящемся почти в самом центре его территории - Бессенхейт. Точнее юго-восточную часть острова, там, где была скальная породаидеально подходящая для строительства укрепленного замка. Фантазия у Эббота была неплохая, но тратить её, придумывая особое название, казалось бесполезной тратой ресурсов, поэтому замок назвали так же, как и остров - Варден Гейн.
  Эббот мог бы согласиться, что ищет уединение, так как водворец почти никого не впускали. Но если бы ему сказали, что он ищет равновесие, рассмеялся бы в лицо говорящему. Он всегда считал, что от других драконов его отличают живой ум, амбиции и беспокойная душа. Не было в этом мире ничего, чтобы могло надолго увлечь Эббота: ни женщины, ни войны, ни искусство.
  Единственное, чего всем сердцем желал красный дракон -превзойти Оуэна Рэджа, растоптать его, забрать у него все, что дорого: территорию, вассалов, сокровищницу - все! Желание быть лучше черного дракона доходило у Эббота до того, что он все делал вопреки ему и наоборот.
  Например, в отличие от Оуэна, он сам управлял своей территорией, не доверял принятия важных решений никому, не прислушивался к мнению советников, всегда оставляя решение за собой. Но Айдас ке Лаут все равно развивалась быстрее и стремительнее, чем Бессенхейт.
  Сейчас Эббот понимал, что дело в разном подходе к управлению. Его территория развивалась в основном за счет выращивания и продажи сельской продукции, а также добывания железа и меди. И этот подход какое-то время себя оправдывал, но сейчас безнадежно устарел. Айдас ке Лаут развивалась сразу в нескольких направлениях: и торговля, и добыча металлов, и постоянно строящиеся мельницы и мастерские... Чего стоит только высококачественное сукно, которое прядут ткачихи на его землях! Оно считается лучшим на всем Талун-Море!
  При всем при этом Оуэну было наплевать на свою территорию. Он выбрал тех, кому доверил управление Айдас ке Лаут, позволил пробовать что-то новое, строить новые мастерские, изготавливать новые товары, выращивать новые продукты и новых животных. Он выбрал тех, кто понимал в своем деле, и его не подвели. Конечно, были и неудачи. Но большинство новых начинаний давали стабильно большую прибыль. А это значило: больше мечей, готовых стать под знамена Оуэна, больше вассалов, больше золота в сокровищнице!
  Эббот ненавидел Оуэна! Ненавидел всей своей душой! Ненавидел так истово, с такой страстью, с какой может ненавидеть только дракон. Ненавидел потому, что завидовал. Потому, что черный дракон был лучше него во всех отношениях - сильнее, красивее, богаче! Эббот хотел жить жизнью Оуэна и не мог. А раз что-то не могло принадлежать красному дракону, это что-то не должно существовать.
  И это было ещё одной причиной того, что он всем сердцем хотел уничтожить Айдас ке Лаут.
  Но для этого у него не было ресурсов. Ему нужно было золото или то, что его заменит. Долгие годы Эббот искал это что-то, и его терпение, наконец, было вознаграждено. Ему в руки попала важная информация. Это случилось около шести столетий назад.
  Бессенхейт, как и Айдас ке Лаут, выходит к Жемчужному океану. Эббот не раз слышал красивую легенду о том, что океан так назвали потому, что раньше в нем часто находили прекрасные большие жемчужины, которые создавали девы из морского народца. Но люди чем-то обидели прекрасных дочерей моря, и они навсегда покинули этот мир, лишив его своей милости - жемчужин.
  Эббот считал эти истории не более чем красивой сказочкой, пока одно из рыбацких суден на его территории не выловило в море представительницу морского народца. Они не сразу увидели ее, и бедняга едва не померла в их сетях. Когда же рыбаки разобрались что к чему, то тут же послали за Эбботом.
  Эббот не поверил в то, какой улов попался простым рыбакам. Но все же отправился посмотреть на то, кого эти безграмотные простолюдины приняли представительницу морского народца. У дракона долгая жизнь, в которой редко происходит что-то интересное, а драконье любопытство не знает границ.
  Как же удивился Эббот, когда увидел женщину с волосами серо-зеленого цвета, похожими на водоросли, и белой кожей, цвета песка, на океанском побережье, запертую в бочке с водой. У неё не было носа, только две ноздри расположенные выше широкого рта с очень полными губами. Её можно было бы принять за человеческую женщину с необычной внешностью, если бы не хвост, похожий на дельфиний.
  Бочку, как была, забрали во дворец, в обстановке строжайшей секретности. Что бы не распространялись слухи, всех рыбаков, а заодно и деревню, в которой они жили, вырезали и сожгли дотла. А после того, как бочку привезли во дворец - перебили тех солдат, которые знали что в бочке.
  Эббот думал, что ему повезло, и он нашел ту самую морскую деву, которая создавала жемчуг. Но, после достаточно продолжительных пыток, представительница морского народца рассказала следующее:
  - Мы не умеем создавать жемчуг... Вы, сушники (так она называла тех, кто жил на земле, а не вводе) все исковеркали. Раз в тысячелетие океанская жемчужина рождает особых дев: они могут жить среди водников и среди сушников, а ещё, их слезы превращаются в алмазы.
  - Как найти такое создание? - не прекращал допрос Эббот.
  - Мы не знаем, - простонала мечтающая о смерти водница. - Несколько поколений назад один из сушников, таких же, как тот, что пленил меня, выманил доверчивую деву из воды и больше мы её не видели. Жемчужина тоскует по своему созданию и больше не появляется. Мы стали стареть, мы стали умирать. Мы ищем деву.
  - Может, она уже мертва? - предположил красный дракон.
  - Тогда жемчужина дала бы нам новую деву. Мы хранили бы её, больше никто не украл бы...
  - Что за жемчужина? - перебил её дракон.
  - Душа моря, - как смогла, объяснила водница, и потеряла сознание. Но Эббот ещё не закончил. С трудом, но её привели в чувство, и он задал последний вопрос:
  - Ответь на этот вопрос, и я дам тебе умереть. Как мне узнать её при встрече?
  - На суше у неё ноги, как у сушников, а в воде хвост, покрытый жемчужной чешуей, волосы похожие на жидкий жемчуг и глаза, как драгоценные камни цвета океанической воды. Жемчужина - душа океана. А эта дева - их дочь. В океане ей не навредить. Она уязвима на суше. Без воды - умрет.
  Большего водница сказать не могла. Её остекленевший взгляд уставился в потолок. Но Эбботу больше и не нужно. Она и так дала очень приметное описание: жемчужные волосы, аквамариновые глаза, алмазные слезы. Разве трудно такую найти среди людей?
  Оказалось да!
  Но Эббот не пасовал перед трудностями. Он предположил, что алмазы, которыми плачет такая дева, будут прозрачными как слеза. И проверял все ювелирные дома в Бессенхейте. Он искал особенные украшения с особенными алмазами. Но его ждало разочарование. Несколько столетий Эббот искал и не мог нащупать след, пока не увидел на одном из приемов искомое - ожерелье, украшенное дивными алмазами, прозрачными, как слеза. Расспросив владелицу этого ожерелья, он узнал, что его изготовили в ювелирном доме Фальбер и привезли из города Селицио, находящегося на территории Айдас ке Лаут.
  На территории Оуэна Рэджа.
  Первой мыслью Эббота (после того, как он перестал в слепой ярости крушить все вокруг и убивать всех, кто подвернется) было: "Вот в чем секрет процветания Айдас ке Лаут". Вероятно Оуэн Рэдж или кто-то из его вассалов нашел эту жемчужную деву, а дракон прикарманил её себе. Скорее всего, черный прячет её в своей сокровищнице!
  Но успокоившись и тщательно обдумав эту мысль, он пришел к выводу, что вряд ли у черного есть такое сокровище. Будь у Рэджа источник алмазов, то на его территории это было бы основной валютой. Ну, или они были бы там очень распространены.
  Нет.
  Жемчужная дева в руках у кого-то другого, кто прячется на территории Рэджа. Кого-то достаточно умного и скрытного, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Этому кому-то так же хватило ума скрыть сам факт существования этого безграничного источника алмазов. Не пользоваться ими было бы чрезвычайно глупо. Значит, тот, у кого в плену дева, может пользоваться алмазами так, чтобы это не привлекало внимания.
  Все указывало на семью ювелиров Фальбер.
  Прежде, чем сунуться на территорию черного дракона, Эббот решил собрать информацию про эту семью. И каждый новый факт лишь подтверждал его подозрения: женщины семьи Фальбер всегда оставались в семье, чрезвычайно богатая семья никогда не переезжала, поколениями продолжая жить на одном месте, если мужчина из этой семьи женился, то за невесту давали большое приданное и все её контакты с семьей на этом прерывались. А ещё они специализировались на украшениях из алмазов.
  Собрав все данные воедино, Эббот решил действовать. Он понимал, что незамеченным пробраться на территорию Рэджа у него не получится. У него будет несколько часов, во время которых он может успеть добраться до Селицио, забрать жемчужную деву, и вернуться в Бассенхейт.
  Так он и сделал.
  В темную, безлунную ночь Эббот отправился в Селицио. Ему повезло добраться до самого города незамеченным, но уже когда он подлетал, кто-то поднял тревогу. Эббот понял это по тому, как пришли в движение клик башни на южной окраине. Но у него ещё было время, чтобы забрать деву и улететь.
  Удача снова улыбнулась красному дракону, и он быстро нашел дом семьи Фальбер. Ошибиться было трудно, так как ему заранее достали точную информацию о том, где находится и как выглядит это здание.
  И тут везение покинуло его.
  Эббот нашел нужный дом и нужную семью. Но к тому моменту, как Людвиг Фальбер провел его в подвал, в котором они содержали жемчужную деву, её там уже не было. Эббот понял, что случилось сразу. Людвиг и его перепуганный сын Георг все время находились у него перед глазами и пытались торговаться. А вот девчонка ходила за вином.
  - Где она? - выдохнул свой вопрос Эббот.
  Анна Фальбер была не робкого десятка. Пока её брат лебезил и умолял о снисхождении, а отец молча пялился в пустоту перед собою, девушка спокойно смотрела Эбботу в глаза, всем своим видом давая понять, что ничего не скажет. В ней был характер, чувствовалась порода. Эббот не мог не отметить этого. Но к несчастью для младшей дочери Людвига Фальбера, красному дракону было плевать на честь, совесть или чей-то характер. Он привык добиваться своего, и методы использовал самые результативные.
  Улыбнувшись, Эббот отрастил на правой руке когти и вырвал Георгу Фальберу глотку. Ставшую ненужной бывшему хозяину часть тела, дракон бросил человеческой девушке под ноги. Анну тут же вырвало, и она выглядела так, как будто сейчас грохнется в обморок.
  Людвиг бросился сыну на помощь, но его на полпути перехватил дракон. Схватив старика за горло, сдавив и подняв над землею, Эббот злым рыком повторил вопрос:
  - Где она?
  Анна дернулась к нему вперед и замерла на полпути. Любовь к отцу боролась в ней с желанием поступить правильно, поступить по справедливости. Эббот понял, что её нужно подтолкнуть к правильному решению, и слегка сдавил шею старика. Тот начал конвульсивно дергаться и задыхаясь, издавать булькающие звуки горлом.Этого оказалось достаточно, чтобы сломить сопротивление строптивицы:
  - Прошу вас, отпустите его! - девушка упала перед ним на колени. - Я вывела её через черный ход и велела идти к реке. Отпустите моего отца!
  Усмехнувшись, Эббот сжал горло старика с такой силой, что свернул ему шею, и бросил под ноги к рыдающей Анне. Он мог бы и её убить. Даже не так. Он и её убьет. Но эта пигалица посмела ему перечить, из-за неё хорошо продуманный план в одночасье полетел к черту. И Эббот собирался насладиться её страданиями сполна. Пусть страдает от понимания того, что вся семья погибла из-за неё.
  Эббот прошел мимо рыдающей над телом убитого отца девушки, и пошел к черному выходу. Сначала ему нужно было поймать жемчужную деву, пока та не добралась до воды, а потом можно вернуться и избавится от последнего свидетеля его присутствия на Айдас ке Лаут.
  Выбежав во двор, Эббот втянул носом воздух. Запах жемчужной девы, который дракон учуял в темнице и запомнил, был ещё довольно ощутим. Она была тут несколько минут назад. Если поторопиться, то Эббот нагонит её за минуту.
  Что он и сделал. Только для того, чтобы увидеть, как Оуэн Рэдж уносит жемчужную деву.
  Гнев и бессильная ярость на мгновенье ослепили Эббота. Появилось желание расправить крылья, догнать черного дракона и отобрать добычу. Но разум все-таки возобладал над чувствами.
  Эббот сосредоточился на мыслях о том, как вернуть потерянное. Должно быть что-то или кто-то, с чьей помощью у него получится забрать деву у черного дракона...
  Он посмотрел на дом семьи ювелиров до того, как в мозгу оформилась мысль: "Анна Фальбер"! Его губы расплылись в улыбке.
  
  Глава 7
  
  
  Обычно Сокровище просыпалась от того, что ей было холодно. Но в этот раз девушку разбудила жара. Она попыталась отодвинуться от источника тепла, но поняла, что её что-то удерживает. Только тут Сокровище окончательно проснулась и открыла глаза.
  В царящем вокруг полумраке девушка не сразу смогла рассмотреть, где находится и кто её держит. Оказывается, все это время она спала у дракона на груди, и все, что было до этого, ей не приснилось.
  Девушка оглянулась на огромные толстые шторы. Интересно, сейчас день или ночь? Сможет ли она спрыгнуть со скалы?
  - Выспалась? - спросил дракон, и от звуков его голоса Сокровищу захотелось спрыгнуть с кровати. Но она пересилила себя, не желая злить своего нового тюремщика. С Фальберами было все более или менее понятно. Сокровище знала как себя вести и что говорить, чтобы их не разозлить. Но с драконом... Его ей никак не понять. То он спокойный и расслабленный, даже улыбается, то в одно мгновенье становится злым. То заботиться о ней - прячет от света, дает ей много воды, то угрожает ужасами, которых даже не представить.
  Не зная, что ему ответить, Сокровище спросила:
  - Я долго спала?
  - Не очень, - ответил дракон, открывая глаза и выпуская девушку из объятий. Она тут же воспользовалась свободой и отползла подальше, не рискнув впрочем, слезть с кровати. Оуэн наблюдал за нею с полуулыбкой. Ему нравилось ощущать её рядом. Осталось сделать что-нибудь с её страхом.
  Немного помолчав, Оуэн спросил:
  - Тебе что-нибудь нужно?
  Сокровище неловко пожала плечами:
  - Не знаю.
  Оуэн попробовал зайти с другой стороны:
  -Хорошо, а чем тебя кормили кроме воды?
  - Кормили? - в замешательстве переспросила она.
  - Ты ешь что-нибудь кроме воды?
  - Не знаю, - тихо, почти шепотом ответила Сокровище. Она совершенно не могла понять, зачем дракон спрашивает, чего она хочет, что ей нравится. У неё этого никто не спрашивал. Сокровище привыкла подчиняться приказам, привыкла, чтобы за неё решали. То как к ней относился дракон... Сокровище чувствовала смятение, чувствовала растерянность, беспокойство. И это были плохие чувства. Раньше все было плохо, но она по крайней мере знала, как в этом плохом мире жить. А как жить в мире дракона?
  Мужчина вздохнул:
  - Я как знал, что ты так ответишь, - и сел в кровати. Несколько мгновений он смотрел перед собою, затем повернулся и улыбнулся: - Значит, шаг за шагом все выясним.
  Сокровище испытывала желание закричать: "Зачем? Зачем ты все это делаешь? Просто скажи, чего ты хочешь! Скажи, что мне делать, что говорить! Просто скажи! Не заставляй угадывать или самой догадываться!". Вместо этого она ответила:
  - Да, господин.
  - Оуэн, - сказал дракон. - Зови меня Оуэн.
  - Да, господин Оуэн, - безэмоционально отозвалась Сокровище.
  - Не господин Оуэн, - по его голосу было понятно, что он теряет то благостное настроение, в котором проснулся. - Просто Оуэн.
  - Да... Оуэн, - легко согласилась Сокровище. Ей это даже понравилось. Дракон, наконец, устанавливает для неё правила. Она будет знать, что говорить, что делать. Силой воли Сокровище сдержалась и не обернулась, чтобы посмотреть на штору. Пусть дракон думает, что она оставила эту идею. Так она сможет выбрать момент и прыгнуть.
  - Твои глаза все ещё рубиновые, - нахмурившись, сказал дракон. - Тебе не больно?
  - Нет, - покачала головой в ответ Сокровище.
  Эти односложные ответы начинали раздражать Оуэна. И все-таки, он решил проявить терпение. Вместо этого ему в голову пришла идея.
  - Хочешь принять ванну? - спросил он.
  - Что сделать? - не поняла девушка.
  Сделав неопределенный жест водой, дракон перефразировал:
  - Полежать в большой купели с водой.
  Девушка мгновенно оживилась, и, подавшись вперед даже за руку его взяла:
  - А можно?
  Оуэн помедлил с ответом. Ему нравилось видеть в её глазах столько жизни, столько эмоций. И все же он кивнул в ответ:
  - Конечно, беги. Я тебя позову, когда ты будешь нужна.
  Девушка замоталась простыней и побежала в ванну, а Оуэн встал и позвонил в колокольчик. Когда шаги слуги стало слышно в коридоре, он вышел из спальни и велел:
  - Найдите мне всевозможные фрукты, какие только сможете на кухне и принесите всего понемногу. Принесите жаренную, варенную и печеную говядину, курицу, свинину и рыбу. То же самое с овощами. И ещё принесите так много разнообразной выпечки, сколько сможете найти.
  Такая прихоть очень удивила слугу, хотя, тот и пытался это скрыть.
  - Разрешите выполнять? - как можно более спокойно спросил тот, и как только Оуэн взмахом руки отпустил его, ушел выполнять.
  Единственным желанием было вернуться в спальню.
  - Оуэн! - ворвался в его мысли голос Чеда Суини.
  С мученическим вздохом дракон повернулся. Раз уж этому альву что-то нужно, то лучше поскорее с этим разобраться. Чед подбежал, неся в руках охапку документов:
  - Мне нужна твоя помощь!
  - Это я уже понял, - смерил оценивающим взглядом количество документов Оуэн. - Что конкретно ты хочешь?
  - Первое, - принялся по-деловому излагать альв. - Казне слишком дорого обходится содержание гиан и трольдов...
  - Казна переживет, - отмахнулся Оуэн. - Дальше. И покороче. У тебя времени, пока не подадут обед.
  Чед переложил охапку с документами охраннику в руки, и достав первый попавшийся лист, зачитал:
  - Два твоих вассала - Огастес Бамбер и Сайлас Кумбс - просят твоего правосудия.
  - Опять эта парочка, - простонал Оуэн. - Что на этот раз?
  Эти два гнома веками были добрыми соседями, потому, что соседями не были. Между ними было небольшое имение, принадлежавшее какому-то, кажется, Брауни. Но в один черный день Огастес Бамбер выкупил у этого третьего соседа все его имение, и буквально в тот же вечер два новоявленных соседа оказались у Оуэна в замке, требуя его правосудия. Эта парочка лет пятьдесят его забавляла. Два отъявленных мошенника, пытающиеся облапошить друг друга в мелочах. Но прошло уже сто пятьдесят лет, и эти мелкие склоки давно достали Оуэна. Достали до такой степени, что Оуэн велел им под страхом смерти не показываться во дворце. Они так и сделали. Вместо этого они заваливают его письмами.
  - Они не могут поделить ягненка, - пробежавшись по всему листу взглядом, выдал короткую версию Чед. - Овца, принадлежащая Сайласу Кумбсу, окотилась на территории, принадлежащей Огастесу Бамберу. Вот они и не могут решить, кому принадлежит ягненок.
  Оуэн ещё раз посмотрел на стопку документов, и спросил:
  - Что ещё из этого всего их жалобы?
  - Да почти все! - жизнерадостно сообщил Чед.
  Оуэн скосил глаза на стопку, затем посмотрел на своего первого помощника, и сам расплылся в улыбке:
   - Знаешь что? Я тебя повышаю! Теперь ты помимо всего прочего, мой главный советник по приему решений в спорах, в которых обращаются за моим королевским правосудием. Изучай проблему, принимай решение. Я все одобряю!
  - Но, Оуэн! - попытался возразить Чед. И у него был шанс достучаться до дракона, если бы в конце холла не показались слуги с подносами. Альв умолк, глядя на количество еды на них. И это были пока только фрукты. Объем работы, сброшенный на него так неожиданно, мгновенно выветрился у Чеда из головы. Вместо этого родился вопрос:
  - У тебя вечеринка, о которой мы не знаем?
  Оуэн усмехнулся и ничего не ответил. Вместо этого подошел к двери своей спальни и сам её открыл перед слугами.
  - Никому даже не смотреть в сторону моей купальни. В лучшем случае - я вырву вам глаза, - от того тона, каким были даны эти указания, у некоторых слуг задрожали подносы в руках. Повернувшись к альву он с легкой полуулыбкой сказал: - Я пока не могу заниматься делами. Меня можно беспокоить только в самом крайнем случае.
  - Кто у тебя там? - спросил Чед, и все благодушное настроение дракона мгновенно испарилось.
  - Моё! - угрожающе прорычал он.
  - Да я и не претендую! - быстро выставил перед собою руки альв. - Мне просто любопытно.
  Ничего не сказав, Оуэн молча ушел в свои покои. Оттуда уже быстрым шагом уходили, если не сказать бежали, слуги. Как только за последним из них закрылась дверь, все стихло.
  - Рано или поздно я узнаю, кто там у него, - альв швырнул в стопку документ, который все ещё держал в руках. У слуг спрашивать бесполезно, их потому тут и держат, что они умеют держать язык за зубами. Но Чед найдет способ узнать!
  Когда Оуэн вошел в свои покои, то сначала их даже не узнал - как будто оказался в саду, в котором вместо деревьев мебель, а плоды растут уже сразу почищенными и нарезанными. Слуги расставили тарелки везде, где только нашли место. И ему понравилось то разнообразие, которое он увидел. Оуэна просто распирало от любопытства увидеть, что будет выбирать его странная добыча, что ей понравится. А может она ничего не захочет? Может она вообще не ест такую еду? Такой вариант тоже вполне подошел бы, чтобы удовлетворить разыгравшееся драконье любопытство. Девушка была похожа на подарок, который завернули в тысячи оберток. И каждая оберточка сама по себе большая загадка. Оуэн вошел во вкус и горе тому, кто попробует забрать у него то, что было самым интересным за последние несколько тысяч лет.
  Его острый драконий слух уловил звуки, которые он сначала не смог распознать. Это было чем-то средним между мурлыканьем котенка и младенческим улюлюканьем. Звуки доносились из купели, и дракон осторожно вошел туда. Девушка с видимым наслаждением плескалась в воде. Её волосы начали блестеть больше, чем до этого, кожа стала немного голубей, чем до этого и, кажется, даже немного сияла изнутри. Картину портили только рубиновые глаза. Они казались инородными, как будто не от этого тела.
  Звуки, привлекшие внимание, Оуэна, издавала именно купающаяся девушка. Сейчас, вблизи, он понял, что они ему напоминали - песни китов. Возможно, она воспроизводила те единственные песни, которые слышала. Или связывала эти звуки с удовольствием. Оуэн тут же решил устроить для неё праздник с танцорами и певцами. Интересно, что ей понравится? Какая музыка? Лично ему уже давно приелось все. Но если девушка и правда жила в темнице всю сознательную жизнь, то вряд ли слышала хоть что-то. И он ощущал дрожь предвкушения, когда думал о том, какой будет её реакция, когда она впервые услышит музыку. Как будто это ему самому стоило познать что-то абсолютно новое для себя.
  Интересно, а как бы это очаровательное создание выглядело, если бы оказалось в море? Оуэн мгновенно принял решение отнести её к морю. Только не сейчас, а дней через пять, когда будет полнолуние. Неяркий свет ночного светила не должен навредить глазам необычной девушки, но она сможет рассмотреть море во всей красоте.
  Любопытство боролось в Оуэне с чисто эстетическим удовольствием. Бесспорно, в воде девушка преображалась, и ему нравилось за нею наблюдать. Но любопытство вскоре пересилило и он, прочистив горло, чтобы привлечь к себе внимание, спросил:
  - Накупалась?
  Оуэн улыбнулся, когда девушка отрицательно покачала головой. Она была похожа на ребенка в том, как порой простодушно говорила о своих чувствах. И все же не стал отступать:
  - Ничего, позже ещё поплаваешь, - подойдя поближе, Оуэн подал ей руку. - Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
  Девушка подчинилась, хотя и без радости. Выйдя из воды, она укуталась в ту самую простыню, в которой пришла сюда и приняла предложенную руку. Пока Оуэн вел её вперед, красавица с жемчужными волосами все время оглядывалась назад, как бы проверяя на месте ли вода. К собственному удивлению, он ощутил что-то вроде ревности. Ему хотелось, чтобы она уделяла ему столько же внимания, сколько и воде, смотрела на него так же, как на воду. Чтобы чувствовала себя с ним также как и в воде. Чтобы сияла, как его сокровищница. Но, пока что, девушка относилась к нему насторожено, с опаской, боялась говорить открыто, хотя по её лицу и так всегда было понятно, что она врет. Не говоря уже о том, что Оуэн всегда слышал, как бьется её сердце и мог определить, когда она говорит правду, когда лжет, когда радуется и когда огорчена.
  У неё вообще было на редкость "говорящее" лицо. Политиком или успешной придворной дамой ей точно не стать.
  Например, сейчас Оуэн без труда определил, что девушка сбита с толку и немного растеряна. В то же время она заинтригована, хочет прикоснуться к чему-то, но боится вызвать его неудовольствие.
  Наклонившись к её лицу, Оуэн сказал:
  - Смелее, это все для тебя. Пробуй, что тебе понравится.
  Девушка не стала хвататься за все подряд. Пройдя по комнате, она внимательно все рассмотрела и только после этого выбрала голубику. Попробовав одну ягодку, но её приторно сладкий вкус ей не очень понравился. Она даже ягодку выплюнула, так и не съев. Затем её заинтересовал белый персик. Этот плод пришелся ей по вкусу. Сев возле тарелки с ним, девушка съела сразу два кусочка. Ела она необычно - маленькими кусочками, тщательно пережёвывая и глотая, как будто с трудом. Как будто знала, что из себя представляет процесс поглощения пищи и делала все, что нужно строго по инструкции.
  Оуэн сел рядом на пол и попросил:
  - Расскажи, что ты чувствуешь?
  Девушка пожала плечами. Она просто не знала тех слов, что дракон хотел услышать. Её словарный запас был беден и слов, описывающих вкус или оттенки удовольствия в них не было. Но все же девушка попыталась объяснить:
  - Это приятно. В этих... - она порылась в памяти, вспоминая слово, произнесенное драконом, - фруктах много воды и эта вода не такая, как там.
  Она указала на купель позади себя.
  - Это приятная вода. У неё совсем другой вкус.
  - А ягоды? - дракон указал на тарелку с голубикой. - Почему они тебе не понравились?
  Сокровище попыталась понять, что с ними не так и как это объяснить сидящему напротив мужчине:
  - Я-го-ды, - старательно повторяя новое слово, сказала она. - Слишком такие как это, - она показала дракону плод, который держала в руках. - Вода в я-го-дах слишком сильно такая как здесь. Поэтому мне не понравилась.
  Оуэн был в восторге. Еда, которую девушка сейчас пробует, настолько внове для неё, что она даже не в состоянии описать то, что чувствует. Хотя он и понял, что бедняжка пыталась ему объяснить: персик сочный и вкусный, он сладкий, а ягода для неё слишком сладкая, потому не вкусная. Подумать только! Она сейчас впервые узнала слово ягода! В нем взыграла гордость от того, что именно он первым научил её этому слову. Оуэн решил развивать достигнутые успехи:
  - Это, - он показал на плод в руках у девушки, - белый персик. А это, - он взял в руки другую тарелку, - желтый персик. Если хочешь - попробуй. Белые персики - сладкие.
  - Слад-ки-е, - повторила за ним Сокровище, чтобы запомнить. Ему нравилось её учить, а ей хотелось этих знаний. Мир постепенно обретал краски и становился больше. Это пугало, но и вдохновляло девушку. После того, как её слезы стали просто слезами, Сокровище начала надеяться, что если мир станет достаточно большим, то где-то найдется и для неё место. И это место не будет маленьким, лишенным света и наполненным страхом и болью так же, как и воздухом.
  - Это, - продолжил он, беря другую тарелку, из ближайших к нему, - клюква. Попробуй её.
  Сокровище повиновалась. Но ягода ей не понравилась - от неё у бедняжки свело челюсти, и против воли она скривилась, тут же выплюнув ягоду. Наблюдающий за нею дракон рассмеялся. Весело, беззлобно. Так смеются взрослые, глядя на детей, впервые пробующих лимон.
  - Запомни этот вкус, - сказал он, наконец, успокоившись. - Он называется кислый.
  - Кис-лый, - повторила Сокровище.
  - Сейчас тебе не нравится этот вкус, - продолжил Оуэн. - Но, пройдет время и ты можешь изменить свое мнение.
  Девушка посмотрела на него скептически.
  - В жизни важно разнообразие, - попытался попроще объяснить он. - Если ты будешь есть только персики, то они тебе надоедят уже через два дня. Хоть сейчас тебе так и не кажется, но поверь мне, это правда. В свое время я перепробовал все и сейчас мне приелись все фрукты. Хотя раньше я любил сначала клюкву, потом персики, потом яблоки...
  - Яббоки? - переспросила Сокровище.
  - Яб-ло-ки, - с улыбкой поправил Оуэн и указал на блюдо с ними. Девушка шепотом повторила новое слово.
  - Ты должна запомнить главное правило, которое применимо не только к фруктам и ягодам, но и к вещам, и к живым созданиям, - продолжил Оуэн. - Если чего-то в твоей жизни слишком много, то ты пресыщаешься этим. А пресыщение убивает вкус, и ты становишься к этому чему-то равнодушным.
  - Рав-но-душ-ным, - с трудом повторила за ним Сокровище и спросила: - Если ты будешь проводить со мной больше времени, то станешь рав-но-душ-ным?
  Вопрос не понравился Оуэну и он не ответил на него. Вместо этого он взял тарелку с лаймом и предложил:
  - Попробуй.
  Девушка повиновалась и у неё была та же реакция, что и на клюкву.
  - Какой это вкус? - тоном учителя, проверяющего домашнее задание, спросил Оуэн.
  - Кис... кислый? - немного неуверенно ответила Сокровище.
  Дракон кивнул и подал ей другие фрукты, попутно рассказывая, как они называются и какие на вкус. Так продолжалось ещё около часа. Затем девушка отказалась от очередной тарелки, предложенной ей:
  - Не могу больше, - измученно пробормотала она и легла на кровать. У неё болела голова, заполненная новыми знаниями, и болел живот. - Мне плохо.
  - Что такое? - всполошился дракон. - Что не так?
  - Живот болит, - ответила Сокровище, хотя ей даже дышать становилось тяжело.
  Без лишних слов дракон поднял её на руки и отнес в купель. Тут он уложил бедняжку в воду, и через время Сокровище перестала корчиться от боли.
  - Слишком много за один вечер, - покачал головой Оуэн.
  Сокровище не ответила. Веки казались ей тяжелыми, как кандалы. Поднимать их становилось все труднее и в какой-то момент девушка решила закрыть их и не поднимать, погрузившись в сон.
  
  Глава 8
   Нет такого преступления, которое по коварству и подлости могло бы сравниться с предательством. Любое другое преступление - избиение, грабеж, убийство, насилие и прочее - несет в себе воздействие скорее физическое и временное. Жертва избиения выздоровеет и усвоит урок, и даже, если останутся физические увечья - сможет пережить это, наладить свою жизнь и жить дальше. Об украденном добре долго не горюют, заменяя его другим добром, или учась жить без украденного. Но предательство... Предательство - это преступление, направленное на душу. Оно всегда неожиданно, как снег в июльскую жару, и затрагивает душу потому, что чаще всего нас предают те, кого мы пускаем в свою душу, те, кому безоговорочно доверяем. Раны, которые мы получаем, болят сильнее, чем может болеть тело. И эти раны не заживают никогда. Даже если преданному кажется, что все было давно и уже забылось, что на месте огромной болящей раны теперь лишь бледный рубец. А коснись невзначай этого места через год, пять, десять... сто лет! Коснись, и станет ясно, что не какой это не рубец, а край так и не зажившей большой раны, которая и ныне кровоточит.
  Те, кто предают, зачастую чувствуют, что собираются совершить нечто настолько ужасное, что этому чему-то не будет прощения ни на этом, ни на том свете. Поэтому прячутся от судьбы, любящей воздавать по заслугам каждому, от праведного суда богов, да и от самих себя во тьме, обстряпывая свое поганое дельце подальше от любопытных глаз. Возможно, им кажется, что если во тьме никто не увидит, как вершиться предательство, то, как бы ничего и не было на самом деле. А может, они не хотят видеть себя глазами тех, кто в этот момент рядом?
  Эббот Харкорт не думал об этом. Он-то собственно никого не предавал. А вот его собеседник как раз наоборот - предавал своего покровителя, своего благодетеля и того, кому присягнул на верность. Какие мотивы его на это толкнули, красный дракон не интересовался, но с жадностью выслушивал все, что тот рассказывал.
  Сегодня тема разговора была только одна - то, что черный дракон прячет в своих покоях.
  - Ты точно не видел, кого именно принес из Селицио Рэдж? - в который раз спрашивал Эббот, нервно расхаживая со стороны в сторону.
  - Никто не видел , - выкрикнул уже порядком раздраженный этим бессмысленным допросом его собеседник. - Но с тех пор как Оуэн вернулся, он как будто с ума сошел. Заперся у себя в покоях, никого к себе не пускает, ни с кем не хочет встречаться, взвалил все дела на помощников.
  Эббот собрался было вернуть беседу в нужное ему русло, но тут он услышал то, чего ещё не слышал за почти час беседы:
  - Единственное что его интересует - это сокровище, за которым вы прилетали в Селицио. Все с ног сбились пытаясь узнать что это такое.
  - Так Оуэн ещё не в курсе? - Харкорт был так удивлен, что даже не сдержал возглас. - Боги благоволят ко мне. Тогда у меня ещё есть шанс завладеть им!
  Эйфория захлестнула красного дракона, и он перестал следить за тем, что говорит:
  - Какой же он дурак! Слепец и дурак! Это сокровище всегда было у него под носом. Но этот напыщенный горделивый зазнайка слишком глуп, чтобы это понять! С этим сокровищем у меня будет армия! У меня будут территории! У меня будут огромные сокровищницы, до верху заваленные драгоценностями! Все будет моим!
  Только сейчас он опомнился и взял себя в руки. Эббот в принципе некому не доверял. А тому, кто предает своего хозяина - так тем более. Предавший раз, предаст снова. Прочистив горло, Эббот велел:
  - Возвращайся в Дайнжен. Как только узнаешь, хоть что-то про то, кого прячет у себя в покоях Рэдж - тут же извести меня.
  Желтые глаза дракона прекрасно видели во тьме, и без труда рассмотрели, как кивнув в ответ, его шпион при дворе черного дракона ушел в направлении Айдас ке Лаут.
  Наконец удача повернулась к нему правильной стороной. Возможно жемчужная дева уже у черного дракона, а тот даже не понимает, какое великое сокровище у него в руках. Видимо деве удается скрывать свою природу от него. Но так не будет длиться вечно. Нужно найти способ забрать её оттуда, выбрать момент, когда Рэдж покинет Дайнджен.
  Эббот Харкорт мог подождать.
  
Оценка: 6.20*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"