Смерть удовлетворит их, они примут её за избавление, не помня о прошлых достижениях смерти. Нам останется только направить прочих не туда, запутать их. Управлять ими всегда нелегко, но мы не жалуемся. Они не заразны, но мы остерегаемся их. Ещё никто из нас не заметил ничего экстраординарного среди них. Они выхолощены и довольны. Нас устраивает их смирение, покорность, угодничание. Они злы и мстительны, но нас никогда не трогают. Среди них отыскиваются зачинщики беспорядков, но мы склоняем их к себе, давая иллюзию власти. Эти покорнее всего становятся. Против них и нас возбуждается роптание, но оно никогда не выходит за дозволенные рамки. Нам нет нужды содержать их на ограниченной территории, мы выпускаем их на свободу, зная, что они никуда не денутся. Ведь даже мы обречены на заточение, но мы знаем о границах, а они довольствуются малым пространством. С пространством у них особые отношения, они любят его, но загрязняют безжалостно. Немногие из них очищают землю, гневаясь на сородичей. Этот гнев нам смешон, потому что он напрасен. Даже мы не в состоянии заставить их быть внимательнее. Они боятся смерти, но их беспечность поражает. Им никого не жалко, себя они даже предпочитают ненавидеть. Это у них точно не от нас, ведь мы очень осторожны и чистоплотны, мы не хотим умирать в дозволенных границах, а вот они мрут где угодно, совершенно не заботясь о приличиях. Они держат мертвецов в своих домах и сами становятся мертвецами, но не замечают ужаса, творимого ими. В вопросе смерти они не разбираются, хотя постоянно кого-то убивают. Убийству они научились сами, мы их не поддерживали. Не знаю, приносит ли оно им удовольствие, но они охотнее убьют, чем станут работать. Вот лень изобрели мы, потому что жалко тратить время на бессмысленные упражнения, тогда как это самое время мчится к угасанию. Угасание тоже наше изобретение, его легко обнаружить, но трудно воспользоваться. Мы сами редко к нему прибегаем, а наши враги стремятся им завладеть. Нам необходимо открыть некоторые секреты нашим подопечным, но мы страшимся их безрассудности и беспечности. Что они натворят с частицей наших знаний? Мы догадываемся, что они изменятся, но не мешаем их играм. Они приглашают нас веселиться с ними, но наше веселье иного рода. Они не боятся нас, но боятся остаться без нас. Они твёрдо уверены в нашей греховности, считая себя вечно чистыми. Они считают, что мы обязаны брать пример с них, то есть -- замкнуться и перестать создавать. Многие из нас давно перестали творить. И им завидуют те, кто совсем недавно не мыслил себя без любимого занятия. Рано или поздно нас всех прикончат. Исчезнут наши знания, вырванные у тьмы и пустоты. Среди них найдутся одиночки, возжелавшие наших глупостей. Они исправят наши недочёты, шагнут дальше нас, ведь их фундамент не на пустоте, а на наших ошибках, которые они учтут. Наши враги станут их бояться, а спустя время превратятся в их рабов, которых они заставят развлекать их, как развлекали бы мы, поскольку вся наша мудрость им смешна. Они не совершали преступлений, противных им самим. Наши же преступления они объявят смехотворными. Они научатся возвращаться во времена нашего рассвета, не пачкаясь. Вероятно, они нарушат законы Мироздания, столь милые нам. Но они не испугаются, а встанут на защиту своих прегрешений. Наказать их никто не сможет. Когда они это поймут, то успокоятся и исчезнут, оставив после себя только удобренную землю. Землёй же станут пользоваться те, кто захочет взрастить свободу истинную, которую не посмеет ограничить никто из бессмертных, получивших бессмертие благодаря нашей казни.
2.
Они напрасно нас не слушаются, хотя у них есть основания пакостить нам. Вы к ним присоединились для нашего неудовольствия, но и здесь мы видим приятность. Вы провоцируете нас, зная, что за нами стоит. О вас мы самого главного не выведали. За вами ничего нет, но пустотой это не назовёшь. Вы не самостоятельно выбрались к нам, но такую помощь вам никто не окажет в следующий раз. Можно предположить, что кто-то из нашего братства вызвал вас, дабы захватить власть. Но мы сами лишили себя власти. Нам даже не нужно выяснять ваши намерения, потому что мы согласны отдать вам всё. Да вы сами прекрасно знаете, что вы вольны совершить любую пакость. Мы ничего не боимся, потому что сами для себя не опасны теперь. Мы долго шли к такому состоянию. Мы тысячелетиями избавлялись от обязанностей. Кое-кто считает, что для их выполнения мы и были созданы. Глупость. Для нашего удовольствия мы изменяли правила. Противостояли нам лишь ничтожества, копошащиеся на своих будущих могилах. Вы сами напрашиваетесь на их участь. Она станет и нашей участью. Вы хотите добиться для них тех же благ, что есть у вас. Они возжелают большего. Они сейчас замышляют такое, до чего вам никогда не дорваться. Мы не совершили ни единой ошибки, а вы прямо нарвались на нас. Что вы знаете о нас? Видели ли вы наши создания? Ведь вы на свои-то создания взглянуть боитесь. И только по этой причине вы обратили внимание на других. Чем они вам милы? Самых подлых из них вы готовы обласкать. Вы намерены вести их к бессмертию, которое они изгадят собою. Их присутствие вне могил приведёт к тому, что даже вы прозреете. А разве хотите вы прозреть? Вы утратите слепоту, которая защищала вас. И слепота станет вашим врагом, столь беспощадным, что вы захотите вновь умирать, дабы время даровало вам мучения. Думаете, они поймут вас и оценят? Их благодарность распространяется только на то, что позволяет им скрыть свои страхи или унижения. Вы не способны дать им это. Они сразу увидят в вас новые унижения, ведь им не нужна ваша забота, особенно, если вы укажете им на нас. Мы их не унижали, но они хотели наших унижений, потому что иного они не знают. Мы не старались проникнуть в их глупые мыслишки, но они очень боялись, что мы контролируем их. Они очень боятся, что явятся те, кто станет их контролировать. Они считают, что свободны, когда у них нет никакой свободы, но очень любят считать, что это и есть настоящая свобода. Они боятся нас из-за того, что мы выше их, но подниматься вверх они не желают. Когда они узнают о вашем появлении, они не поверят, что вы не из наших рядов.
3.
Мы ведь правильно сделали, уйдя из Северных земель близ Бездны. Нам предлагали чуток освоиться, но где там перезимуешь? Вы и тогда намекали на некие проблемы, но не нам их решать. Мы гораздо дальше отклонились от заветов смертных. Мы готовы и вас привести к пустоте. Нужна вам пустота для смертных. Есть и иные пути, но мы немного обленились. Нам теперь только бездны подавай. В них они хорошо обитают, пытаются нас выдавить. Вы вовремя подоспели. Что-нибудь странное заметили? Всегда надо присматриваться к смертным. Они страшатся нас, а вот вернувшихся из бездн и пустот приласкали. Замечательно они нарываются на Слепых Искателей. Мы выколотим из них всю страсть, а они продолжат дохнуть. Ну и приключение! Мы пробовали скрыться, совершенно точно отправляли их в небытие, но они упорно цепляются за наши глупости. Мы давно забыли о начале, а они продолжают воображать что-то. Зачем вам их ненависть, если самых главных врагов давно истребили с их же помощью. Вы помните, что они всем предлагали. Теперь они иного мнения о тех событиях. Но мы всегда сумеем обратить против них их былую наивность. Они прекрасно понимают совершённое зло. Вы пытаетесь отрезвить их, но взаимности никогда не добьётесь. Они смогут продолжить размножаться, купив себе удовольствия, но прекратят ли они по-своему воздействовать на вас? Вы полагаете, что им выгоднее следовать за вами. Но они отказались от идей уродства, ведь они так красивы. Нам сейчас предстоит всех мирить, мы запутались в этой кутерьме. Мы позабудем про ничтожеств, зная, что они выкарабкаются. Мы сами-то недавно выкарабкались. Нам мешали и вы и ваши пустяки, ведь вы сами их пустяками называете. Очень они хотят навредить нам. Мы ничего не требуем, а вот к вам уже подбираются заинтересованные. Вы чего-то другого ждали? Мы вам поможем, потому что хотим безопасности. Вам легче на них воздействовать, как ни странно. Вы наловчились с помощью бездн и тех, кто выкарабкался оттуда с известными целями. Но как вы поступите с тварями и серыми? Они потребуют правды, которой вы не поделитесь. Вы и раньше хитрили, но сегодня все поумнели. Даже такие. Предположим, что вы начнёте опять про сотворение, но станут ли они вспоминать былое. Мы осведомлены об их решениях. Они посмеют восстать, считая, что свергнут вас. Наши остатки они вообще за силу не считают. Мы в состоянии напомнить им расклад, но они станут ещё злее. Их злость нам выгодна, мы их натравим на других тварей, которые ещё не озлились. Там такое начнётся, что мы не заскучаем больше. Они не только вам интересны, вы из них вторых создателей хотите выпестовать. Они такого не упустят, хотя почти никто из них не владеет истинным или ложным словом. Вы с ними чуточку поиграете, а что потом? Бездна назад не принимает без нового полёта на дно.
4.
За помощью мы обращаться не станем. Научены опытом. В наши времена голодным остаться приличнее, чем наполовину насытиться. Обещают избавить нас от приличий. Полагаем, что скоро оно удастся. Ждём с нетерпением. Только мы попробуем сквитаться. Намерение здравое, соответствующее их представлениям о наших несуразностях, так их раздражающих. Ведь они пришли к нам, когда мы сами с собой воевали. Раз мы воевали, то мы победили. Иначе не бывает. Кровища текла, но мертвецов использовали для торжеств, потому дороги нам мертвецы торжественностью, а не количеством. Впрочем, наши злодейства мало кто заметил, поскольку в наше время возмущаться можно только тем, что задевает интересы наших новоявленных союзников. Так они хотели с нами дружить, что теперь даже стесняются враждовать. Начали мы о них забывать, поскольку столько событий закружилось... Они отчаялись вернуть наше благорасположение и доверчивую оторопь. Понятен их энтузиазм, им не нравится, что мы вернулись к разбирательствам и накоплению средств там, где они постарались научить нас отдавать им наши богатства, пока мы не отдали их кому-то другому. Надо понимать, что больше не осталось ничего там, где они успели за прошедшие века поднакопить капиталец. Мы, видать, долго не пускали их в закрома. Это их огорчало, удручённые, они порицали наше настойчивое желание придерживаться заблуждений, которые могли положить конец их миротворчеству во имя обогащения за наш счёт. Нам пригодится их опыт для восстановления нашего владычества над нашей историей, ныне подчинённой их прихотям и словоблудию, усиливающимся по мере нашего утопания в их самодовольстве с примесью страшненьких мыслишек о нашем восстании, за которым последуют разоблачения. Впрочем, какие разоблачения? Их кровавое обжорство всем известно. К сожалению, разоблачения в нынешней ситуации они не принимают за риск, поэтому их сначала следует поднадуть, дабы голод породил страх. Тогда мы покажем им их собственную историю и они сами бросятся её благородно исправлять, иначе в новом мире не прокормишься. Свои мерзости они выставят на всеобщее обозрение, дабы хоть кого-нибудь разжалобить. Они готовы будут отдать призрак господства за возможность вернуться к похлёбке. Мир и населяющие его дураки пожалеют их, поскольку пропадёт возможность притворяться умными. Ума им прибавляло количество награбленного, но потом пришлось платить, а это несомненно глупо в их положении. В мире не прибавится здравомыслия, но прольются реки жира. Отощавшие умишки производителей не дождутся притока новых транжир. Раздробленность и вражда потеряют поддержку и смысл, а потому переполнятся и канализации по которым всегда благоухали их цивилизованные намерения. Они всегда будут ставить это себе в заслугу. С ненавистью к себе они откажутся контролировать окраины.
Мир завоюют те, кто употребит усилия на то, чтобы в бывших хозяевах окраин крепла ненависть к себе за нынешнее бессилие. Нас обвинят в крушении, нам попробуют всучить претензии, которыми мы и займёмся, дабы выиграть время и хорошо посмеяться. Даже сейчас, чуя смертельную опасность, эти хозяева задабривают тех, кто их погубит. А погубим их не мы, сама наша история укажем новым и старым завоевателям ориентиры. Завоеватели смекнут, что кормить завоёванных надо, покуда не закончилось время прошлых страшненьких интриг. Голод и заискивание перед кормящими не истребит интриг, но спасёт бедняг от слова из пустоты. Но настанет время, когда слово из пустоты будет произнесено. И все станут глухонемыми. С чем друг друга и поздравят.
5.
Ты думаешь, что поступил правильно, надеясь, что о твоём слове узнают и будут считать за единственно верное. Не ты один столь горд, не ты один сумел вывернуться из западни, а она готовилась и для тебя, и для других. Но что мы знаем о тех, кто поддался искушению? Они твари и именуются зверьём, но они спешат скрыться и больше никому не показываться. Здесь, разумеется не стыд, а что-то иное, но для чего-то они были выбраны, не зря же и им задавали такие вопросы, хотя вряд ли тьма рассчитывала на вас всех одновременно. Мы непременно узнаем, какими критериями пользовалась тьма. Узнав, мы поймём многое, сейчас нам недоступное. Мы сами хотим этого. Нам даже не важны вопросы, задаваемые вам. Для нас нет искушения, мы стоим выше и взор наш видит сквозь тьму. Может вы сомневаетесь, что нам безразличны сокровища тьмы, это ваше право, мы бы и сами стали сомневаться, что кому-то наплевать. Просто-напросто мы всегда были заняты делом, мы ни минуты не отдыхали, а стало быть и вопросами не задавались. Ты такой же, ты не годился в мыслители, и мы не годимся. Но зачем-то тебя спросили, и ты счёл возможным сыграть с ними по их правилам. Так поступать нельзя. Они поднаторели и клубящаяся тьма скрывает их истинные замыслы. Проникнуть в них -- сложная задача. Хотя чем они могут похвастаться. Бесспорно, их успехи многих будоражат, но пользы от общения с ними нет, вот потому бедолаги и не спешат предлагать свою душонку и своё смердящее тело. Мы бы с радостью стали мертвецами, только для того, чтоб живые над нами смеялись и попрекали нас. Они ничего нам не простят, особенно они злятся на наши знания, хоть сами к знаниям никогда и не стремились. Да, они в курсе, что ты совладал с тьмой, или точнее со слабой тенью того, что когда-нибудь заполнит весь мир. Иногда они называют это пустотой, но откуда бы взяться пустоте, если каждый шаг смертного известен и другие смертные не видят ничего плохого в вырытых могилах. Нам, например, могилы не нужны, хоть и хватает их в нашем-то слое реальности. Вот вы не верите, что мы не с вами, а мы отдельно, мы отдельно, когда вы друг друга режете, то кровушка к нам не брызгает. Запомните и это. Вот если мы начнём братоубийственную войну, то и до вас могильная тьма прикоснётся. Не потому, что мы умнее и сильнее, а потому что вам же и захочется взглянуть. Знаем мы этот взгляд. Да, никаких открытий мы не сделали. И прежде всего никогда об искушениях и не спрашивали решительно никого. Зачем нам? Мы трезвы и рассудок наш не помутиться никогда, даже если начнёте резать наших матерей и детей. Вы красавиц наших берите, мы сами отдадим, исключительно потому, что без них не сможем, сами во тьму провалимся. Но вы с ними ничего сделать не сможете, при всём даже желании. Неужели правда, что тьма вам и такое нашёптывала? Ну ежели так, то рискните, вдруг удача улыбнётся. Не станете же вы довольствоваться вашими уродками?
Забывать вы начали, что раньше никого вы и не интересовали. Тянулись ваши скучные дни, хоть вы и считаете себя весельчаками. Ну как, понравились вам шутки завоевателей и поработителей?
Пользы от тебя никто не требует. Ты сам ищешь подвигов. Дерзай. Непременно получится.
А какие инструменты у тебя для приведения пустошей в цветущие сады? Им давно обещаешь - и они готовы бросить работу и стать послушным скотом. Это на словах. На деле они горды и упрямы, просто от голода умирать не хотят. На бойне -- пожалуйста. Всем известно сколько боен они устраивали.
Нет, среди них множество таких, что и пользу принесут. И нам пользу, и вам -- пользу. Они способные ученики, они давно приглядываются к иным шедеврам.
Право, есть же взращенные чьим-то трудом пашни. Есть же сказочные сады. Отдай им ключ. Обозначь на их картах то, где они смогут не унывать. Мы не обещаем, что они насытятся. Мы не обещаем, что они не вырубят сады и не сгниёт урожай драгоценный в их загаженных краях.
Позволь им гадить рядом с произведениями искусства -- тогда они будут счастливы. Твои урожаи им недостаточны, они и тебя хотят разделать и насадить на вертел.
Кто ты им? Предсказатель. Ты сжёг их последнюю надежду и они боятся, что слова твои -- правда.
Не смирятся они с тем, что всё бесплатно им досталось. Помнят они о рабском труде, хоть рабами себя не считают. Разве что иные.
Ты не хочешь сделать их послушными, а между тем это очень легко делается. Соблазнив их долгой жизнью, соблазнив их лекарствами от болезней.
Им всё равно ради чего ты посулишь им сказку. Они страшные, страшные эти сказки. Они удовлетворяться покоем и никогда у них не промелькнёт мысль, что вся земля вдруг обрушится, они не боятся голода и неурожая, потому что могут питаться своими же братьями и сестрами. Зачем им напрасный труд? Но потом, насытившись, они начнут жаловаться и на тебя, и на наши тени.
Ты решил, что они сами способны прокормиться. И оказался прав. Взгляни, кого они ведут на убой. Взгляни, какими жирными они стали.
Думаешь, твоя помощь им так необходима. Они отвергли бы её, а ты чуть не сорвался в пропасть из-за того, что они кушать просили.
Они придумали вкусняшки и напрочь забыли обо всяких обязательствах. Голод им не страшен, а тебе - быть голодным. Ты не понял их, а мы подозревали, что кормёжка -- слишком примитивное дело для тех, кто себе подобных с лёгкостью превращал в невольников.
Твоя ошибка. Надо было их превращать в невольников.
6.
С чем вы надеетесь встретиться во тьме? Я знаю, что там ждёт. Вы не сможете им доказать, что чёрное слово отныне ваше. Вы можете властвовать над слабыми, но этого ли вы хотели так недавно. Неужели вы так изменились из-за страха потерять последнее доказательство. Вы должны гордиться, что некогда противостояли тьме. Но теперь мелкие твари отнимают у вас победу. Почему вы не казните их? Почему молча слушаете их бред? Если и есть что-либо достойное смертной казни - так это оправдание тех злодейств, что они творили в вашей кровью политой земле. Вы должны первым делом издевательски расправиться с ними, и уже потом думать, что предпринять против новой чумы, вырвавшейся из их когтей. Думаете, они не специально отравляют землю и воду? Им ничего другого не остаётся, к тому же они напуганы новыми возвышающимися вершинами. Не бойтесь никого, за вами стоит история, которая сама одержит победу над любым врагом. Вам стоит опасаться единственно тех, кто нагрел руки на несчастьях разграбленного населения. Сколько крови они пролили, раздирая принадлежащие всем некогда единые княжества. Против них вы боитесь выступить просто потому, что никогда раньше с такой спесивой сворой не встречались. Они сами трясутся перед вами, ваших гонцов они прогоняют, но чёрные годы лишат их всех преимуществ. Недолго они властвовали. И ведь всё прекрасно знали - кто пьёт нашу и вашу кровь. Да, мы никогда не сойдёмся в том, кто из нас раньше завоевал свободу. Это важно лишь для показухи. Сейчас мы сильнее вас, но без вашей стали нам не победить. Новая угроза исходит из старых крысиных нор. Они давно и хорошо изучены. Но как всегда предъявить им нечего, пока они не выберутся и предательски не вцепятся в горло. Мы бы с удовольствием напали первыми, так и следует поступать, зная, что они неоднократно творили в наших землях. Мы думаем, что этим всё и начнётся. Плевать, что они станут обвинять нас в коварстве. Мы спасём миллиарды. Мы спасём то наследие, что отравляет их подлые душонки. Их болваны готовы поверить любому вранью. Они готовы достичь дна любой пропасти, они готовы вернуться к старым методам, да уже и делают это. Он присвоили себе наши достижения, они уничтожают память о наших победах. Так что мы должны показать им, что бывает с коварными оборотнями, которые десятилетиями притворялись невинными агнцами. Мы знаем, кто они такие. Но он не хочет, чтоб покорённые и оболваненные слушали нас. Они предпримут всё для того, чтобы погрузить мир в хаос. Если им это удастся, они могут надолго получить власть над миром. Мы обязаны им помешать. Они давно готовились к атаке, они придумали целые миры и загадки, чтоб отвлечь стадо от настоящего врага. Они утверждают, что настали райские времена, когда царит справедливость, и при этом нагло продолжают обворовывать и без того пустынные земли. Но и на тех землях некогда цвели сады. Они вырубают деревья и не замечают, что отравляют воздух. Они прикидываются простаками, хотя на каждой мелочи зарабатывают огромные деньги. Они уверены, что им это поможет. Они считают, что денег хватит на наёмные мечи и что золотом можно заменить любое устремление. Они ничем не отличаются от животных, и среди наших скотов не меньше. Если начать их резать, то мы принесём несомненную пользу всему человечеству. Но не оно нас заботит, потому что если бы не те, кто возвышает над всем Слово, то эти толпы не заслуживали бы ничего. Да, это они спасли и освободили нас. Точнее те, что были до них. Думаете, современные толпы способны на подвиги? Свет не исчезнет, если небо снова закроют крылья воронов.
7.
Их могила станет бездной, над ней всегда были распростерты крылья неведомого. Мы никогда не отступали, никогда не тревожились за стадо человеческое, хоть и предлагали нам сделать из вас ходячие знамёна глупости. Царство за царством -- и вот вы отвоёвываете у нас наши крупицы знаний. Но нам обещают горные хребты познания, они вознесут нас как всегда перед очередной войной. Вы слишком хорошо умерщвляете друг друга, вы слишком хорошо строите свои новые царства, но мы то знаем, но мы-то видели, что они рушатся. Вот и кончится время, вот и останетесь вы наедине с собственной беспомощностью. Вы обратитесь к нам за помощью. Обратитесь? Лучше вам не знать наше прошлое, лучше вам не карабкаться на наш утёс, мы сами не знаем как на нём очутились. Давно это случилось, но и тогда весь мир у нас на ладони, вся земля изучена нашими шпионами и мы знаем каждое слово, сказанное против нас. Но так ли много этих слов? Кто же знает о нас, если мы сами веками молчали? Вам давалось время на расцвет и увядание, только отцвести вы никак не желаете. Один за другим гремят ваш знаменитости. Только вы их не замечаете. Они вам не нужны. Они легли в могилы, и вы ляжете, даже попытаетесь осквернить тех, кто оставил свой след. Мы не боимся потеряться, мы даже хотим окунуться в пустоту, жаль, что и вас ждёт пустота. Чем же мы схожи с вами? Вы никуда не торопитесь, а мы скакали на дивных скакунах прочь от пролившейся крови и луна ткала везде и всюду вокруг нас знамёна, под которыми мы одерживали победы. И новая победа свершится! Мы не оскверним своё оружие вашей вонючей кровью. Мы позволим вам и дальше размножаться, вам же это доставляет удовольствие. Наша тайна в книгах, а книг миллиарды, как вы докажете нашу вину, если в этом океане тонут самые терпеливые, самые умные и обречённые на одиночество. Они просыпаются среди океана безумия и мы помогаем им вновь вернуться на берег. Они не благодарят нас. Они знают, что берегов много и все они омываются кровью, пролитой не нами, но для нашей выгоды. Возвестите всем, что мы никогда не вернемся и наши троны останутся пустовать. Пробуйте сами на них удержаться, если вам так уж хочет управлять мертвецами. Кто из них жив? Кто из них умер с нашими словами на устах? Это спасло бы их и заставило весь мир ждать разрушения. Да, с нашими словами вы могли бы умереть, но вы боитесь их произнести, хоть они и слышны у каждой могилы, оставленной после одной из великих войн. Да, вы не хотите вновь жертвовать миллиардами, но мы вновь выступим на встречу всадникам, служащим той тени, что сопутствует вам с самого появления вашего в одном из миров. Да, мы боимся этих всадников, но и они ничего не могут противопоставить нашему голосу. Он повергает их в ужас, их кони встают на дыбы и всадники поворачивают назад. С презрением мы смотрим им вслед. Наверняка они не знают, что мы тоже готовы отступать. Ибо что нам защищать, что нам дорого в этих пустых тюрьмах, возведенных даже не для таких насекомых как вы? Мы всегда знали, что эти строители сошли с ума и не смогли запереть за решеткам тех, кого полагали преступниками. Мы тоже преступники, мы трусливые убийцы, но трупы оставляют след и возносят нас над вами, ибо мы убиваем в тайне, а вы убиваете на полях сражений. Мы не позволим себя никому судить, ибо это смешно. Никто не позволит нас судить. Мы убиваем самых жалких и бесправных. Вступитесь ли вы за них? Нужно ли вам такое дело или вы предпочтете эту дань любой другой? Нет, вы выигрываете войны, но за убийствами слабых пристально наблюдаете, устраиваете обыски, ищете наши следы, наших сообщников. Это смешно. Какие могут быть у нас сообщники? Наш мир никак не пересекается с вашим, мы давно разрезали все швы, что соединяли их. Мы способны на такое. Никто даже не заметил, что ваши сердца наполнены чернотой после того кровопролития. Вы болеете и умираете, боясь остаться с новыми казнями и новыми видами виселиц. Ваша изобретательность всегда нас поражала. Да, мы не хотим вашего полного исчезновения. Но такое вряд ли случится. Нас и самих настигала заслуженная кара, но мы никогда не смирялись с подлыми ударами. Все эти подлые миры мы рано или поздно приводили в порядок, сейчас они все чисты и безопасны. Но не для вас, не для вашего рабского потомства. Да, вы можете свергать своих правителей и ставить новых. Вы можете даже получить от этого выгоду, но вам плевать на тех, кто умер, не дождавшись свободы, не дождавшись своей возможности проявить себя. А сейчас такая возможность есть. Но как вы ею пользуетесь? Да и нужна ли она вам, если вы как никогда сыты и довольны? Естественно, вас пытаются растормошить всякие любители кровушки, но против них у вас выработался иммунитет. Хотя о чём это мы? Вы всегда готовы упасть в пропасть. Где же ваша боязнь высоты? Откуда она могла у вас взяться, ведь сколько мы вас помним вы влачитесь по пустынной равнине и немногие из вас отклонялись от вам предназначенного пути. Нет, это неправда, вы редко собираетесь в толпы, вы предпочитаете хаотическое брожение, позволяющее вам чувствовать себя свободными. Чужаков вы не допускаете к себе. Но какие они вам чужаки, если вместе с ними вы на одной плоскости, если ваш мир наклонить, вы все свалитесь за его край. Многие ли успеют зацепиться за что-нибудь? Мы никогда не цеплялись, мы предпочитали падать и падать. И нет предела этому падению, и не будет никакого столкновения с твердью. Прыгайте с высоты, вы узнаете, кто помог вам подняться. Не бойтесь разбиться, внизу вас не ждет смерть. Она бродит среди вас, похожая на вас, боящаяся вас, неотличимая от вас, работающая на такой же трудной работе, что и вы. Но мы не такие. Мы не пустим вас на наши пространства, завоёванные мыслью, а не клинком. Продолжайте вооружаться, продолжаете собирать армии. Направляйте к новым землям первооткрывателей, а мы посмеемся над вашим воровством, ничем новым вы нас не удивите. Умирайте и оставляйте после себя пустоту. Да, кто-то вас будет помнить, но и их глаза закроются, когда посыпется земля в эту яму. Рядом с ней и другие ямы. Опускайтесь на дно этих ям. Каждое ваше имя уже разложилось и сгнило. Некоторые из вас и при жизни пользовались почётом. Только почитают за разное. Кого-то славят за силу или даже мудрость, потому что и вы видите в мудрости что-то более-менее полезное. Но нам-то зачем ваша мудрость и ваши могилы? Многие из нас, а нас намного меньше чем ваших мудрецов, так вот даже они хотели осквернять эти ямы. И правильно бы делали, потому что вы сами гадите везде, где соизволите проползти.
Перейдём к самому главному. Вашему бессмертию. Кем оно даровано? Вы это прекрасно знаете. Как и то, что вас нагло обманули. Но до смерти вы не доживёте. Бывает и такое. Расплата последует неминуемо. За вами явятся силы, что способны противостоять Слову Творца. Вы думаете это вымысел? Вовсе нет. Так обязательно и случится. Поэтому вам лучше научиться безмолвствовать, вырвать свои поганые языки и общаться жестами, для того у вас когти и клыки. Рычание заменит вам речь, потому что сказать вам в общем-то и нечего.
8.
Так чего вы огорчаетесь? Вас и не заметили даже. Способности преступников сильно преувеличены. Вы это должны по себе знать. Не случись рядом нас -- вы проигнорировали бы всякую мысль. Начнём с того, что вы давно прячетесь, а это противоестественно в наше свободное и взбалмошное время, когда всякий должен выставляться и гордиться своей никчёмностью. Так зачем вы протестуете против тех, кто позволил вам воспользоваться вседозволенностью? Они это предумышленное право завоевали на деньги былых врагов. Вы скажете, что враги имели хитрый замысел. Тогда почему они откровенно и нагло распространяют эту боязнь света? Вы, несомненно, понимаете, что случившееся сейчас не связано с происками вероломных и наглых провокаторов. Для вас не сделают исключение. Просто на вас хотят заработать, поскольку вы претендуете на какие-то деньги. А вот они претендуют на вас. Ошибка в том, что вы с ними не договорились сразу, а теперь поздно. Всякий знает, что нужно угощаться. Не всякий знает, где можно угоститься. Несмотря на наглость, некоторые не решаются угоститься. С этим давно пора покончить. Нас-то никто не послушает, а вот власть обязана направить процесс. Власть могут и наказать за нерешительность. Разумеется, сегодняшняя власть многих устраивает, поэтому мы тоже к ней благосклонны. Неужели вы рассчитывали, что добьётесь результата? Ваш труд никому не нужен. Хотя все желают пользоваться услугами, но никто не хочет их оказывать. Разрешится всё просто -- разработаны будущие спасители от труда. Сперва на них надо заработать, но не исключено, что некоторым достанется бесплатно. Остальным придётся подождать, пока избранные не насладятся возвышенными упоениями и гордостью за принадлежность к первым из первых. На земле объявится счастье, и счастье позволит убивать, покоряясь крови. Для прекращения красоты придумают и способ и название. Мы слишком скоро нашли истинные истины, а потому предвидим большие для себя огорчения. Кто нынче провоцирует пустоту? Они в подмётки не годятся тем негодяям, которые опустошали бездны раньше. Нам полагалось открыть разные противоречия, ведь кто-то открыто создал их с намерением опровергнуть и поколебать устоявшиеся в мире вопросы. Но это смешно. Когда нас обвиняют в уничтожении зарождающихся освободителей, мы обязаны возмутиться освободителями прошлых времён. Тоже смешно. Но слушать нас не хотят, боясь разоблачений. От нас ждут, что мы призраки и сами последуем за призраками. Они ошибаются, считая, что мы способны осуществить угрозы. Мы не обойдёмся без них всех, они неоднократно уверяли нас, что не делали для нас исключения и всем тогда досталось по заслугам. Мы согласны. Мы совершенно перестали что-нибудь делать. Наша задача в том, что успокоиться и перестать ненавидеть. Только таким образом мы станем наконец умирать. Попытки мы предпринимали, но неудачные. Ненависть желает жить долго. А долго жить мы не желаем, мы убеждены, что в смерти смысла больше, чем в жизни. Смыслом мы дорожим. Больше никто смыслом не дорожит. Думаете, мы вдохновлялись мёртвыми источниками? Нет, мы смерть ненавидим, но в ней надо разобраться со всей серьёзностью. Жизнью распоряжается всякий дурак. Умными себя все, безусловно, считают, но в них и разбираться нечего, всё на поверхности. Они прекрасно понимают доступность времени, отсюда и удовольствия, хоть и скромные. Кто же против удовольствий? Мы не против совершенно, только если поблизости нет могил. А могилы есть везде, всякий должен вырыть парочку могил и быть готовым жить. Смерть не заготавливает могилы. За неё стараются другие. Особенно мы старались когда-то, не отрицаем. Этим смерть и опасна, хотя, в сущности, она безобидна. Надо ли думать об опасностях, если такая вот жизнь особо и не заставляет. Раньше-то мы прилагали усилия, но потом отошли от деятельности. Вы знаете, что смерть обманывает вас, вы -- обманываете смерть. В жизни мы заимствуем некоторые обязанности смерти. Для себя вы опаснее смерти. Если не вы решаетесь себя убить, то заимствовать у смерти ничего не можете. Вы обязаны умереть и обязаны жить, вот поэтому есть смысл и в вашей бездарной жизни. Вам хочется этим утешаться, но утешения нет. Напрасный дар. Всякое время сотворяется напрасно и умирает ещё до смерти. Всякое мгновение мертво и живо, жизнь не может не быть мёртвой, поэтому мы не умираем, вовсе нет, наоборот -- воскресаем каждое мгновение. Всякая жизнь начинается с воскрешения, поэтому воскреснуть после смерти нельзя. Жизнь не даётся, а отнимается. Смерть не может быть напрасным даром, а ваша жизнь может быть напрасным даром. Возможно ли воскрешение раньше самой жизни?
9.
Нельзя не взять власть, когда видишь, что обречён на неё, ведь они добровольно вручили нам трон и пропасть за ним. Мы воспользуемся этим по нашему усмотрению, сократив беды и катастрофы, которые они сами провоцируют, надеясь сквитаться за мелкие обиды. Мы облегчим им выбор и установим наказания, которые удержат их от вспышек насилия. Они сами убедятся в эффективности наших реформ, когда настанет тишь да благодать. Мы ничем их не унизим, ни в чём не ограничим. Наоборот, мы сделаем их добродушными без особых усилий. Они готовы обрести спокойствие, нарушаемое лишь звоном тишины. Эта тишина нам всего дороже, а все шумы достанутся нам, ибо мы будем упиваться ими. Им тоже понятен только шум, они избегают тишины, потому что представляют себя в могиле. Но мы-то были в могилах, потому знаем, что тишины там нет. Убеждать их в этом бесполезно, они внушили себе, что знают о так называемой мерзости умирания. И мы им не раскроем ничего. Мы не станем предпринимать попыток исправить их, но намекнём лишь, что за них решат и это. Они всегда нам верили, даже когда на наше место пришли иные повелители. Они быстро разоблачили наших двойников. Некоторые полагают, что мы сами инсценировали переворот. Отчасти это правда. Мы сделались ещё более спокойными, а они полюбили себя за преданность нам. Больше мы их не испытывали, они резвились и жили беспечно, им не надоедало однообразие, они ни к чему не стремились, а изгои сами удалялись от них. Нам были смешны эти отщепенцы. Они сопротивлялись нам только в своём воображении, поскольку не имели никакого оружия против нас. Нам показалось забавным -- дать им такое оружие. Они долго его никак не употребляли, только строили планы отмщения неизвестно за что. Мы уже собирались забрать у них оружие, посчитав их слабаками и трусами, но внезапно все прочие узнали об опасности, исходящей от этих отколовшихся. Откуда же они узнали об угрозе? Это не входило в наши намерения. Мы испугались, что последуют обвинения от откормленного нами стада, но изгои наконец решились. Переворот удался, мы не вмешивались, а лениво наблюдали. Они покорили остальных, те особо не роптали, покорно исполняя приказы меньшинства. Но отщепенцы не смогли ничего оригинального придумать, они принялись вещать пленникам о ничтожности их жизни, в доказательство приводя наше откровенное предательство. Им никто не верил. Увидев это, восставшие рассвирепели. Они грозили и придумывали наказания, но пленники смеялись над уродством своих истязателей. Бунтовщики совсем обезумели, не зная, что делать дальше. Ненавистное им стадо ничем нельзя было пронять. Оно смеялось над ними, ничуть не боясь ни оружия, ни правды о предательстве. Изгнанники поняли, что их затея бессмысленна. Они вдруг представили себе свободную жизнь после истребления ненавистного тупого стада. Эта иллюзорная жизнь вполне бы их устроила. И изгои решились на неожиданный шаг. Они знали, что случится и считали это единственным выходом. Опасались они нас, думая, что мы вмешаемся. Так и остались мы для них загадкой. Они исчезли, скрывшись от наших поисковиков. Мы не старались, возложив охоту на освободившихся, ежели они хотят отмщения. А пока большинство смеялось над неудачной попыткой дураков что-то им доказать, особо догадливые приступили к поиску оружия. Оно нашлось быстро, ещё быстрее было пущено в ход. Мы не остановили начавшееся избиение. Мы даже готовы были открыть врата в наш мир для особо отчаянных. Мы бы непременно пустили их, но истреблялись они с невероятной скоростью, о нас и думать забыли. Естественно, мы потеряли к ним всякий интерес. Мы забыли о них на тысячелетия. Недавно поисковики сообщили, что тот мир вновь заселён, а оружие пропало бесследно. О нём сохранились лишь страшные легенды. Нас же никто не помнил совершенно. Мы считаем, что они способны воссоздать оружие и напасть на нас. Мы надеемся, что это невероятная хитрость. Хотелось бы дожить до тех времён, когда они станут реальной угрозой. Тогда мы покажем и всё прочее, сотворённое нами, они поймут, кто мы, и осознают, что сотворили они сами.
10.
Они пытаются забыть некоторые крохотные ошибки, не сомневаясь, что им удастся всех обмануть. Никто не догадается для чего им это потребовалось. Им больше ничего не нужно, они всё давно получили и успели насладиться. Сострадания они достойны за то, что всё-таки пережили ужасы средневековья. Но что-то они скрывают и не хотят нашего угадывания. Помиловав их -- они поступили очень умно. Им важнее установить новые границы и похоронить старые мысли, они мешают им соединиться с новыми стадами.
Они сами себя заточили в темницу из полуправды и полувойны. Начали лгать им, а они сделали вид, что готовы сражаться. Разве это не верх глупости? И кто может увидеть здесь какой-либо подвиг? Им чрезвычайно тяжело выслушать других, поэтому они так обижаются на болтунов, хоть те и со своими собственными словами и поступками.
Настало время, когда работа утратила всякий смысл. Поэтому и смыслов больше не требуется. Они ослепли и действительно не видят разницы в своём прошлом и нашем прошлом. Вы напрасно им потакаете, они никогда не смирятся со второстепенной ролью. Вашими соратниками они не будут, даже если прольют свою кровь за чужие мысли, а они способны это сделать только ради того, чтоб их не заподозрили. Они чрезвычайно хитры, хоть никто и не догадывается, ведь они всегда всё говорят прямо в лицо и никогда за спиной. Им ставят это в заслугу.
Они хорошо запомнили наши приёмы и не побоялись попробовать их в реальных сражениях. Раньше они не решались атаковать даже тех, кто всё на свете проиграл. Но им и от побед над немощными было приятно. Они могли бы и сильнейшим бросить вызов, но не хотели нарушать распорядок. Влезть на вершину они не смели, потому что вершина слишком остра и колется больно. Впрочем, они заплатили своей кровью за свою же свободу, это должно внушать уважение, но нет никаких гарантий, что свободу они вновь не утратят. Они окружены шакалами и над ними всегда висит гроза.
Но так долго продолжаться не будет, рано или поздно их раскроют, но они и сейчас ни в чём не раскаиваются, а при разоблачении они просто расхохочутся над всеми нелепыми доверителями. Кажется, они этого даже ждут. Вряд ли найдутся умники способные поймать их на вранье.
Они насытились и ничего не хотят, их амбиции это не ваши амбиции, если вы способны на убийство, то они способны нагадить вам под дверь. Вот и всё. Может быть это даже удобнее и справедливее, тем более, что не найдётся столько убитых, даже при всём желании. Никуда идти не нужно, никуда отступать нельзя, скрытой тропою пройти можно дальше, чем под знамёнами Бездны и Воскрешения. Мы восстановим мир, хоть и изуродованный вашими и нашими стараниями. Большинство уверено, что нам не по силам такая задача. А ведь нет ничего проще. Уродство нашей Вселенной легко скрыть. Достаточно выставить вас в первые ряды, а нам предъявить обвинения. Доказательства не нужны, ничего не нужно. Главное -- рассмотреть наши действия.
Предполагают, что казнь наша состоится на закате цивилизации, когда прозревшие вновь начнут слепнуть. Мы сами в это верим. И мы торжествуем. За закатом нахлынет ночь, но нашей смертью эта ночь не станет. Ночью станет ваша жизнь, хоть вы не они, хоть вы сражались за добро, хоть вы не наказаны слепотою, но в награду вам они предложат тьму и едва различимые светила, далёкие и недосягаемые никем.
Для вас всё легко, для нас всё трудно. Мы смирились, наш ропот не слышен, мы не унизимся до призывов к бунту. Мы умрём голодной смертью рядом с пиршествами и развлечениями. Мы сами эти развлечения и придумаем и совершенно глупо потратим на это свои баснословные состояния. Мы проиграем всем, даже самым слабым, но мы осведомлены и о слабостях и о неприступных крепостях, где вы намерены отсидеться. Чума легко проникнет в ваши крепости, но дна бездны чума не тронет. Ничтожества и пресмыкающиеся тоже для бездны слишком высоки.
Нас раскроют, нас угадают, трепещущую нашу загадку выставят перед всеми. Это будет величайшая измена и самый обычный позор. Мы всё стерпим и всё забудем, потому что загадку совсем не так разгадают, напротив -- ничего страшного нам не сделают. Для нашей выгоды и разоблачат. Мы сможем вернуться к настоящим делам. Они сами настоят на том, чтоб мы вернулись к своим пресмыкающимся.
Они достигнут цели первыми, но что в этом хорошего? Они натолкнутся на ранее неизвестную заразу, до того никем не тревожимую. Они разнесут эту заразу по краям бездны. Знамёна их союзников скроются на глубине, они утонут в смраде и неистовом завывании зверя. Зверь этот ранен нами, нашей грозой он отогнан от лакомства. Для нас -- это не подвиг, но необходимость. Смотрите на зверя и знайте -- он поедал всех храбрецов, а бежал от нас. Не ждите, что он один, верьте, что он изгнан из стаи и стая эта никогда вас не окружит, хоть вы и заслуживаете быть разорванными. Мы всегда вам мешали. Вы всегда присваивали нашу добычу. Кое-кто из нас тоже не прочь воровать идеи, только где их нынче отыскать, не в ваших же интересных книгах.
Убеждённые в своём превосходстве, они не тревожат нас атаками. Единственный их бросок -- бросок на столицу рассвета. Почему мы её так называем? Ведь это просто место битвы, где вы когда-то поняли, что лучше вам не объединяться. Действительно, вы одиночки, хоть и не терпите одиночества. Для одиночества требуется грохот камнепада рядом, требуется ржущая толпа и звон от разбивающихся черепов в столкновениях за их внимание. Словом, не требуется ничего неординарного. Вот поэтому вам так хорошо в наше беспокойное время.
Нам приходиться притворяться и не замечать своего уродства. Кто нам скажет об уродстве, если мы мертвы и разлагаемся под чужой землёй, которую и завоевать-то не пытались. Нас принёс сюда ветер, потому что мы пусты. Нас закопали здесь корни дивных деревьев, потому что мы неглубоки. Нет необходимости что-то объяснять.
Мы давно устали и ничто не вернёт нас к труду. Они способны превзойти нас, но мы не верим их целям. Мы знаем об их цепях, они приковали себя сами, видя в этом ум. И они не поддались на наши уловки, хотя мы и пробовали их освободить. Но что им кричать на свободе, когда они могут кричать взаперти и на цепи. Так делать не следует. И мы рады, что они заблуждаются, мы довольны, что они не пойдут дальше. Все открытия принадлежат нам, но в будущем, сейчас у нас нет ничего, кроме этих странных каторжников. Мы хотим сложностей, а они считают, что сложность -- это когда ничего нельзя понять. Они ничего не понимают, поэтому их рассказы -- бред, их история -- вымысел, их действительность -- пустая болтовня. Мы действуем и потому не стоим на месте преступления. А преступление -- это полное отсутствие понимания. Мы тоже заперты, у нас есть сокровища, но воспользоваться сокровищами мы не можем. Нам есть, что сказать, но мы боимся своих собеседников. Мы жаждем их внимания, но за такое внимание платить не собираемся. Разве что иные из нас.
Они согласятся быть закопанными, ибо считают себя частью земли, но не частью слова. Бессмыслица и убийство прошлого -- вот что они считают за выход из чёрной крепости. Иного выхода придумать не могут. Сами воздвигли эту крепость, сами привели под её стены осаждающих. Даже мы хотели присоединиться к осаде. Надолго она не затянулась бы. Мы знаем разгадку чёрных ворот, но союзникам не проговорились бы ни за что.
Когда-нибудь и нас умножат и поделят на умных машинах, но пока ничего подобного нет и мы можем издеваться над глупцами. Мы и сами не умны, но мы осторожны, очень осторожны и потому хоть немного приподнимаемся над краем провала. Им невдомёк, что мы даже не стараемся завладеть умами. Они непременно хотят видеть наши старые уловки, мы от них избавились и придумываем новые. Ради интереса.
Им позволят строить и проектировать. Позволят те, кто раньше всегда и разрушали их жалкие строения. Для чего? Очень просто -- нужны укрепления, нужны помехи, ибо грядёт время, когда буря утихнет и восстановится тишина могил. Жить станет проще, а потому и преграды кое-где развеселят новых смертников. Умирать никто не захочет, поэтому гибнуть будут те, кто сорвётся при возведении стен и укреплений. Подло? Зато своевременно, иначе кладбища безвременья и бессмыслицы опустеют.
Мы откажемся от претензий на самую высокую защиту. Сквозь неё можно будет легко просочиться. Главное -- стать слякотью и жижей. Они проверят это на собственном опыте. Они назовут себя умными, потому что мы поддадимся им с ещё более умным видом. Им того и требовалось. Да, они иногда создают что-то интересное, но мы этим воспользоваться не можем. Скорее всего, на нас самих висят тяжёлые кандалы, просто мы настолько слабы, что видим в незримом не кандалы, а предназначение. Но им это не поможет.
Исчезнут те, кто способен к сопротивлению, скроются в иноземье те, кто называл эти бескрайние просторы своими. Возникнут просторы ещё большие, ибо опустошение всегда преследует сытость.
Они берегли друг друга, хоть и ненавидели иногда. Был век наивности и проклятия. Они расставались из-за глупости. Объединялись из-за глупости. И заключали перемирия из-за глупости. Мы смотрели на это с удивлением, потому что сами оглупели до безобразия. И нам нравилось быть равными им. Нам нельзя объединяться -- никто не посмотрит на странных уродцев. Нам нельзя даже умирать рядом с ними -- они удивляются той простоте, с которой мы дохнем у них на виду. Сами они так не умеют, потому что гордятся собой.
Никогда мы не были ожесточены, никогда не хотели мстить. Но некоторым из нас почему-то именно сейчас непременно хочется отыскать вас и припомнить все унижения. Мы были равны вам, но потом красота ваших красавиц несравненных нам не досталась, и не достанется никогда. И это справедливо. Мы не слишком умны и слишком изуродованы трудом и скрытностью. От всех вас мы скрывали над чем нам тогда предстояло работать. И мы сами верили в глупость великих открытий. И теперь, когда всё великое открыто -- слишком поздно и слишком умно для ваших прелестниц.
Мы начнём ненавидеть и прошлое и будущее, если раньше мы думали, что всё растворится в наших великих трудах, то теперь нас гнетёт разочарование, хоть мы и поумнели -- теперь о великом редко мечтаем: это глупо и никому не нужно. Правда, иногда мы невероятно глупы, поэтому иногда грустим и вспоминаем прежнюю любовь, когда до смерти осталось не так уж много, а сделано совсем ничего.
Мы восхищаемся тем, чего они достигли и завидуем им страшно. Им многое предстоит, а нам остаётся мучиться своей никчёмностью и одиночеством. Всегда мы знали, что этим закончится. Возле них притаится то добро, которое мы так искали рядом с собой, но мы совершаем преступление за преступлением, а они просто живут и видят в этом наслаждение. В такой жизни мы всегда видели страдание. И они не понимали нас и презирали. Мы отвечали им взаимностью. Им было что предложить другим. Это крохи тепла, но мы не растопим холод жизни при всём желании. Нет, нам не скучно, нам весело, а им кажется, что мы и не жили никогда. Разве с ними поспоришь, разве это позволительно теперь?
Мы отрезвели - и не знаем что делать. Они никогда и не задумывались, им всегда было легко и привольно. Когда-то мы хотели смерти, но теперь хотим верить в их смерть. Разве это не смешно и одновременно мерзко?
Раньше нам хотелось хоть немного их внимания, но сейчас тьма видит в нас больше света и рассудка, чем любая из них. Вот вам и разгадка всего. Вряд ли о нас помнят хоть чуть-чуть. А если вдруг и промелькнёт наше уродство в их памяти, то лучше полный мрак и вечный страх узнавания и встречи. Радость - в сотворении паутины и ожидании того, что её поскорее раздражённо разорвут. Страх и голод - у нас, невероятно странное безделье и бездарность - у них. Но их бездарность выше наших талантиков, мы не устанем друг другу повторять. Они и не догадываются. Нам это предсказывали.
Они дождутся нашей гибели - и сразу же забудут о ней. Наша разорванная паутина дольше просуществует.
Мы бы с удовольствием продолжили наблюдать за ними, но нас теперь отвлекают всякие неприятности. Всегда мы радовались неизвестности, но надеялись на то, что смерть всё исправит, она это умеет. А что сулит им она? Разве смерть сама исправилась для таких как они. Наша паутина хоть немного продержится, как и любое раскрытое злодеяние.
Мы с удовольствием услышали бы от них хоть одно словечко. Но они не видят наших слов, а слово стало нашим прошлым. Они зрения не теряли и говорят по-прежнему на непонятном нам языке. Надежда потеряна. Нельзя общаться с угаснувшим зрением и победить слепоту прикосновением к памяти. Нам и самим эта память не нужна, а ведь когда-то казалось, что ничего забыто не будет. Когда-то так не хотелось забывать!
И никогда ничего не вернётся, даже если наше безумие действительно так сильно, как нас убеждают. Если бы безумие не было нашей защитой, то всё могло бы получиться. Но это не настоящее безумие. С настоящим бредом мы не думали бы о прошлом, нас одолевали бы другие страхи и боли. Вся боль осталась -- там, и чтобы жить, мы хотим её возвращения. Очередная глупость.
Она не нуждается в нашем внимании, оно ей неприятно и отвратительно. Почему мы не горды как были горды прежде?
11.
Отнимите у них спасителей и они назначат спасителями самих себя. Кто в таких случаях попадает на освободившееся место?
Но они сами призывали спасителей и на замену им ставили тех, кто отнимал этих героев-спасителей. Мы бездействовали, мы были среди тварей, мы сами желали видеть тех, кто вызволит нас. Изредка вспоминают, что им может не достаться кусок и надо бы стоять и ждать его. Помнят они о такой вероятности, хоть власти и пробуют исправить ситуацию. Но не жди, что они боятся голода, им есть чем насытиться -- вокруг ходят те, кого они приберегают на случай, если проголодаются. Отнять, а не выпросить! Тебя ли они упрашивают, умоляют? Сами возьмут, зная это, ты скапливаешь запасы жратвы. Знаешь и тех, за кого они примутся, едва повеет нищетой. Не они готовятся к ней, а мы; мы не обязаны им приносить ничего. И они нам не обязаны приносить, нам лень их устраивать в комфорте, а им лень быть в комфорте да отвлекаться на нас. Мы не угроза им, они сами некогда сделали нас угрозой, они видели наш голод, но не понимали почему мы не насытимся. Когда кругом столь много добычи, очень легкой. Не сделав их добычей, мы отняли невольно у них страх. Но в них осталось сомнение -- мы никого не трогаем, не приносим на алтарь, но у нас по их мнению должен быть алтарь, их умники считают, что раз толпа делает нечто жертвенное, то и мы, отказываясь от общения, по их мнению, должны делать нечто подобное. Они в ответ нас ненавидят, им не нравится, что мы отдельно от них, хотя они очень любят вглядываться в наши лица и плевать в своих мечтах нам в лицо. Мы не против плевков в лицо, мы лишь отражение - и они плюют на себя. Не мы придуманы, и не они придуманы. Придуман этот плевок в лицо. Он отдельно от всех, они не наш, он не их, он летит не в нас, и не них. Отражение отражения, он единственное, что реально. И в этом вся суть.
Он придуман реальным, он должен быть единственной реальностью. Твари сомневаются в себе и ждут, когда их отражение, их плоть растает, и она неизбежно тает, и стечёт как и отражение. Мы знаем, что мы не раньше и не позже их, мы едины с ними, но и оторваны от них всегда и везде. Связь наша начинается с воспоминания о том, откуда вышли мы, от того, где мы встретились с этим миром. Они готовы искать наше происхождение, но не готовы искать своё. Они с радостью объяснят нас, только бы не найти, что мы слабее их, иначе они не станут сильнее. Всю свою мощь они связывают с надеждой уничтожить нас. Нас они винят в том, что они -- крысы. И их заветная мечта -- скрыть нашу слабость, объявить нас всемогущими и растоптать, объявив это грандиозной победой. Они хотят найти нас и растянуть наше изучение на миллионы лет, вырезая из нас слои прошлого, но не самые бесконечно далёкие. Они превратят нашу смерть в знание, но будут делать это постепенно, и без всякого удовольствия. Из себя они сделают такую же бесконечную войну за вселенную, и они способны создать себе противника, столь не достающего им. Действительно могучего, ибо нас они уже практически сбросили с трона, хоть и отказываются верить в это. Нет, мы повержены не теми наглыми и глупыми, что бравируют своей свободой, а теми, кто сковывает себя цепями бесконечности, хоть они и знают, что мы побеждены, но знают и то, что мы никогда не были сильны. Но сомневаются победители, что мы не сами им сдались, и боятся, что мы разделены как и они, и найдется хоть один из нас, кто воспользуется своей силой по-настоящему.
12.
И они чего-то требуют? Мы не вертимся с их идейками, а что в них заложено? Они своё внимание вернут нам - мы должны им платить за их внимание, мы ничтожества, а они недооценили и нас, и себя. Им подай готовый продукт, они пооткусывают - и выплюнут. Избалованные и нервные, космически обидчивые, им жалко себя и они ненавидят нас за попытку возвыситься над нами. За это они втаптывают нас в грязь. Им и весело и противно. Среди множества гадин они выбирают нескольких и превозносят их. Ежели они на кого запали и влюбились, они их затрут до дыр, вспоминая времена, когда такое был неизбежно. В океане серости они боятся не серости, но океана. Им страшно, что он глубок и необъятен, поэтому они ругают его и отказываются плавать или даже замочиться. Им нужен океан, но на земле больше грязи, поэтому они выбирают... пустыню. Они сами создают пустыню. Хотя следовало бы растить живые миры. Они не способны ничего выбрать, их давит масса, они выказывают свою невероятную агрессию, взбешенные запутанностью и непонятностью. Они не способны считать волну за волной. Не обязательно считать все волны и всех утопленников. Но утопленников они очень любят, они похожи на них, и они знают это. Они боятся утонуть, поэтому... пьют глотками, а выплевывают желчь. Им радостно, что они плюются, их слюни вероятно ядовиты, но как всегда полезны. На самом деле они выползли из того океана, они горды и серьёзны. Разумеется, они довольны своими выводами, они готовы продать и предать свои интересы, поскольку кто-то другой попытался проявить свои интересы. Не достанется никому воображение и удовольствие от него. Они предложат вам поработать, материальные ценности всегда будут ценностями, потому что все хотят кушать и гадить. А они гадить любят, но вот им нужны помощники, дабы насытить их и дать им просраться. А вашими творениями они подотрутся, потому что подтираться положено им, а творить положено нам.
13.
Мы сами справимся с этой задачей, мы определим, кто больше для нас сделал. Вчитываться в ваши книги мы не будем, у нас есть занятия поинтересней.
Там что-то мудрёное написано, но нам оно не надобно. Загадок мы не любим, хоть вы вечно на то намекаете. Голодными мы тоже давненько не бывали. Этим не попрекнёте. Мечтаете вы много, вся история -- это ваша забота. Не придём мы к вам никогда и ничего не попросим.
Всё устроилось именно так, как вы и боялись. Сколько же страху вы натерпелись! Но ничего страшного не случилось. А столько крови пролито по недоразумению? Нет, не так нужно было выразиться. Кровопускание было необходимо, ибо тогда некоторые из нас стали бы гораздо сильнее прочих. Мы верим, что вы нам всем тогда помогли, ведь это же дикарство, настоящее пещерное, и всего лет за двадцать до покорения вершины.
Только гордиться вершиной можно и нужно, польза от неё большая, но на другое клоните. Вершина-то вас и проткнула, хоть про неё теперь сказки рассказывают, боятся, что мы вновь соперниками стали. Всякое про наши края говорят, и бесятся с жиру они, а мы повторяем старые уроки. И они нам много нового сообщают. Закончиться может и новой кровью, только сейчас такие времена, что вместо кровопускания -- просто напросто отрава, почти как раньше, почти на тех же условиях. Про такую заразу неоднократно всех предупреждали - и вот она вновь явилась. Мы с нею боремся и что нибудь да придумаем, если солнце не погаснет в этой ночи, потому что в ночи теперь солнце, а днём всё лунное -- и люди, и мысль, и смерть.
Вы хотели запомниться. Да так, чтобы без всякого благодеяния и без всякой нам помощи. По-доброму, так сказать. Пойди придумай такой способ. И мы вам ничем не обязаны, и вы вроде бы нам не наставники, не направляли нас и свободы не ограничивали. Тогда кто же вас уважать будет, если крохотулечки умирают в мучениях, если что-то такое высшие силы пожелают, хотя почему бы им не пропасть в пропасти, этим высшим силам. Кое-кто давно об этом заявлял и до сих пор почитатели находятся. Ну так на кладбищах многие думать любят, а здесь на новом празднике легкомыслие и ничего более. Даже и ваше владычество смех вызывает. Ваши памятники снесены, а вы стерпели. Разве прежние вы позволили бы такое? В те времена на них такие казни обрушились бы, что выли бы они, и еды с водой просили, потому что до водопоя не доползли бы из-за слепоты и глухоты. Правильное наказание -- вот чем никогда вы не отличались от врагов ваших. И сколько книг вы переписали, пытаясь скрыть от нас, что у вас враги были.