Генис Давид Ефимович : другие произведения.

Заметки врача:сорок лет в пустынях Казахстана. Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.03*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 1. Места, где жил и работал


   Заметки врача: сорок лет в пустынях Казахстана
  
   Давид Генис
  
   Глава 1. Места, где жил и работал
  
   От края и до края - неоглядные дали...
  
   Территория в 228 тыс. кв. км - это много или мало? Для сравнения: площадь трех стран (Азербайджан, Армения и Грузия) в сумме равна 186 тыс. кв.км. Или: суммарная площадь трех прибалтийских стран (Литвы, Латвии и Эстонии) равна 174 тыс. кв. км. (Все цифры из издания Geographica, USA, Mynah, 2006). Что за арифметика с географией? Всё просто: территория Кзыл-Ординской области (ныне Кызылординской) в южном Казахстане, где я жил и работал, равна 228 тыс. кв. км. На ее площади можно свободно уложить указанные республики бывшего Союза. Более двадцати стран Европы по площади меньше этой области. Впечатляет?
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Кзыл-Ординская (Кызылординская) область, Казахстан. Река Сыр-Дарья
   рассекает её на две части.
  
  
   Кзыл-Ординская область (зона пустынь южного Казахстана), где я работал врачом более сорока лет, была образована 15 января 1938 года. Город Кзыл-Орда в 1926-1929 годы был первой столицей Казахстана. Интересная территория, во многом необычная. Просторы, просторы... От края и до края неоглядные дали... Чтобы пересечь область, скорому поезду требовалось около 12-ти часов. За это время, мне кажется, можно проехать чуть ли не всю Европу. В пределах южного Казахстана, от берегов Каспия до предгорий на востоке страны, почти три тысячи километров с запада на восток, и всё это будет зона пустынь. От северной границы области до её южной от 500 до 700 километров. Песка навалом! Ветру раздолье эти пески по территории гонять.
  
   0x01 graphic
   Пески слабо закрепленные. Ветровая рябь. Кызылкум. Кзыл-Ординская область.
   Фото Д. Гениса.
  
   Пустыня - не только песок
  
   Все слышали о песчаной пустыне Кызылкум, что в переводе с казахского означает "красные пески". Вот они и были у нас "главными", занимая южную и юго-западную часть области, доходя до реки Сыр-Дарьи на севере и до Аральского моря на западе.
  
   Географы относят к пустыням территории, где тучи редкие гости, поэтому пасмурные дни тут не часто портят настроение жителям. Осадков за год выпадает не более двадцати сантиметров и воздух сухой. Солнце светит и палит со всей мощью ядерного котла и в отпуск почти не уходит. Но перепады температур очень заметны: если днем не знаешь, куда деваться от жары, то ночью может быть просто холодно.
  
   Многие виды животных и птиц облюбовали тысячи лет назад эти жаркие края. Они живут здесь при "малой" воде и при сумасшедшей жаре. Растения, выживая в условиях крайней скудости влаги, очень хитро приспособились к жизни в песках. Сколько раз я видел на барханах стоящие на "ходулях" кустики или даже большие кусты. Как будто кто-то насосом выдул из под них песок и корни оказались снаружи. Но растения не погибали, их веточки оставались мягкими, сухих листьев и стеблей могло и не быть. Знакомые биологи объяснили, ветры выдувают песок, и часть корешков остается "голыми". Но это только кажется, что они "голые". Природа придумала им защитные покровы. На некоторых из корешков даже можно было увидеть массу налипших частиц песка. Снимать эти песчинки не пробовал, но явно дело тут было "нечисто". Думаю, растение выделяло какой-то клей. Этот чехол и крепкая кожица защищали корешки от высыхания. Значит, программой жизни для растения уже была предугадана опасная "шутка" ветра. А со временем всё равно опять наметет песок и спрячутся "ходули" до следующего раза.
  
   И еще видел довольно часто: стоит куст и как будто кто-то вокруг него насыпал кучу песка. Думаешь - очередной порыв ветра засыпит песком с головой, и - привет. Но опять же, хитрость растения. Песок уже на небольшой глубине в пару десятков сантиметров влажный. И потому начинают нарастать дополнительные корни, вверх устремляются и новые побеги. Нет, не сдался куст, растет, не поддается, не так-то просто его засыпать.
  
   0x01 graphic
   Пески двигаются. Кзыл-Ординская область. Фото Давида Гениса.
  
  
   Но пустыня - это не только территория, посыпанная песком. Даже в пределах нашей
   области можно было встретить еще и лёссовые, каменисто-щебнистые, солончаковые, глинистые пустыни. Точнее было бы сказать - участки. Но пески заметно преобладали.
   И всё же - пустыня далеко не только песок. Сайгаки и джейраны - аристократы здешнего животного мира. Своей жизнью живут волки и красная лиса, степная серая лисичка корсак и тугайные шакалы. В давние времена можно было встретить тугайного тигра и тугайного оленя, в камышах - дикого кабана, а в горах и архара. Когда приехал сюда на работу в 1955-м, слышал от охотников, что в степи можно еще было встретить "красавку" (дрофу). Но эту красивую и "мясную" птицу вскоре выбили, думаю, окончательно. В изобилии водились фазаны, ныне тоже уже заметно поредевшие. Надо добавить, что птичий мир в наших краях был далеко не бедный. Но я не очень сильно им интересовался. Все-таки я воспринимал живую природу не просто как кладезь красоты, но и с точки зрения врача, занимавшегося заразными паразитарными болезнями, опасными для человека. До птиц у нас просто не доходили руки в этом плане.
  
   0x01 graphic
   Наступающий песок и полузасыпанные кусты. Кызылкум. Фото Давида Гениса.
  
  
   ...Вернусь к "своим" пескам. Если ранним утром, пока сильно не прихватило солнце и воздух еще прохладно-свежий, побродить по барханам, можно было прочитать богатую книгу ночной и утренней жизни. Следы многих видов ящериц и ящурок, змей и птиц. И грызунами Всевышний пустыню не обидел. В распадках между барханами или на участках более плотного грунта то и дело выглядывают темными "глазками" норы и целые колонии нор. И вблизи них зачастую можно было заметить ямки-копанки, следы деятельности песчанок. Да, нередко увидишь и, как будто пообстриженные, зеленые ветки саксаула, на которых успели покормиться грызуны...
  
   Известный геолог академик А. Е. Ферсман, посетив в 1925 году пустыню Каракумы, писал: "Никто из нас не ожидал, что здесь, в этих безбрежных песках, имеется столько "населения".
  
   И, главное, здесь, в этих жарких краях, в поселках и городах, в чабанских кочевьях и аулах, живут и работают люди. Кто-то обитает в зоне Заполярья, другие живут в зоне пустынь. Так распорядились природа и история.
  
  
  
  
   В мире песчаного безмолвия
  
  
  
   Господь мой, оазис в пустыне создай,
   Акацию, мирту росой напитай.
   Тебя убоявшихся не упрекай,
   Ты мир полноводный, как реки, им дай
  
   Дунаш бен Лабрат,
   еврейский поэт, Испания, Х век
  
   В горах человека привлекает грандиозность природы. Какими бы цифрами обозначить её колоссальнейшую силу, выдавившую миллиарды тонн породы на многокилометровую высоту. Какими словами описать созданную фантастическую энергетическую картину, влекущей к себе сотни людей, которым не сидится дома?
  
   У моря или в лесу человек, наоборот, ищет успокоения, умиротворения. Здесь глаз радуется и душа отдыхает. Не случайно художники вновь и вновь рисуют морские и лесные пейзажи. Эти картины для души. А что может быть лучше дружеского пикника где-нибудь на укромной лесной полянке? Тут и выпить тянет, и жить хочется...
  
   А что в пустыне? Ровно или холмисто. Песок и песок, ящерица пробежит, да и то не в дневную жару. Лесов нет, моря нет, глазу как будто бы зацепиться не за что. И всё же... Те, кто побывал или работал в пустынях, знают, пустыня, как небо предгрозовое. Тихо, ни ветерка. И вдруг оно раскалывается в пламени и грохоте. Молнии, гром. Еще и еще... Так и пустыня. Это кажется только, что она безмолвна, пустынна, безэмоциональная и однообразная. Здесь своя романтика. И свои приключения. Многие экстремалы рвутся в пустыню на машинах, верблюдах, или еще как. Дабы получить здесь и эмоции на острие ножа и испытать то, что ни в лесах, ни в горах не испытаешь. В горах можно упасть в пропасть, в море - утонуть, в лесах - заблудиться насмерть. В пустыне же можно погибнуть от жары, безводия и безмолвия. Что лучше?
  
   Однажды чабанскими дорогами к северу от горного хребта Каратау на юго-востоке нашей области, в Чиилийском районе, мы около двух часов пробирались через песчаный массив. "За бортом" - разгар дневной жары. В раскаленной чуть не докрасна железной кабине нашего уазика мы, как сазаны на сковородке, только рты раскрываем, пытаясь языком пересохшие губы смочить. Но уже и язык сухой как прошлогодняя щетка. Местный фельдшер сказал, что до следующей стоянки чабана не так далеко ехать, километров двадцать. Но он не учел, что едет на лошади напрямик, а мы, почти буксуя, пробираемся по песку, именуемого дорогой. Песок горячий, солнце горячее, мотор горячий и "не тянет". Вокруг даже природа замерла, в полуденный зной она тоже в летаргии. Только жаркий воздух давит, так и хочется его руками разгрести. Обитатели песков, у кого хоть зачатки ума или какого-либо соображения есть, в такое время по норам прячутся. Одни мы, умники...
  
   И, уже еле живые, увидели посланную судьбой одинокую юрту чабана. Это к ней мы стремились, прорываясь сквозь песчаные заслоны. Задача в таких рейдах чаще всего была как бы простой: добраться до каждой стоянки чабанов, убедиться, что больных нет или оказать доступную помощь в случае необходимости. В чабанах чаще всего ходили люди пожилые. Весь день на жаре, не подремать - овцы разбредутся, не соберешь. Да еще какой-нибудь заблудший волк мог на запах овечий выйти, значит, гляди в оба.
  
   Вечером, овец пригнав к юрте, чабан еще мог дотемна с ними разбираться. Не раз я наблюдал одну и ту же сцену: за юртой шум и галдеж овечий, и из какофонии звуков в юрту вваливается чабан, и без сил садится на кошму, стягивая сапоги и кинув в сторону чапан. Потом посмотрит на нас, гостей, спросит, поила ли хозяйка нас чаем. И только после того, как не осушим вместе самовар, и не придет в себя чабан, начинаются разговоры и распросы. Выспросив о всех новостях, какие мы с собой привезли, он приляжет, дожидаясь позднего ужина. А с восходом солнца опять шум овечий - чабан до утренней жары должен успеть их перегнать к месту выпаса. В общем, нелегка была чабанская служба, потому молодежь в мои времена и не шла в это дело. И ни в какую поликлинику или даже колхозный медпункт времени обратиться у чабанов не было. Вот и ездили медики по отгонам "по медицинскому обслуживанию чабанов и их семей". Так официально звучала цель наших поездок. А если же возникали случаи инфекций, тут уж сам бог велел выбираться туда.
  
   Вот и сейчас "парились" мы в песках отгонных пастбищ, добираясь к очередной стоянке чабана. Хозяин где-то выпасал свою отару овец. В юрте оставалась его жена. Увидев нас, ничего не стала спрашивать. Мы попадали на кошму. Солнце осталось
   где-то там. Втроем, мы выдули тут же поставленный для нас доброй хозяйкой большой самовар чая. И отлеживались до вечера.
  
   О том, что в наших пустынях с жарой "шутки" плохи, вычитал однажды в интернете (//www.lenta.kz/news/), где была описана трагедия гибели в 2001 году двух работников Казалинской противочумной станции. Это произошло в Кзыл-Ординской области. Они отправились в дальний путь, видимо, без солидного запаса воды. В дороге сломалась машина. На безлюдных просторах, где они должны были разведать ситуацию по чуме по трассе будущего нефтепровода, помощь им никто оказать не смог... Поисковые группы обнаружили два обезвоженных трупа. Но далеко не о всех подобных случаях сведения попадают в печать. Рассчитывать на "авось" в пустыне очень, вернее, смертельно, опасно. Существует жесткое правило - ехать в пески на одной машине нельзя. За нарушение, легкомыслие - жестокое наказание...
  
   Вот написал выше умную фразу и самому стало смешно. Мы наездили по диким и безлюдным местам многие тысячи километров. И ни разу начальство не давало нам вторую, страховочную, машину. Не было такой возможности... А ведь даже ни рации,
   ни сотовых телефонов... Вся надежда была только на наших опытных водителей...
  
   Однажды в дальней степной поездке у нашего грузовика ГАЗ-51 после прокола лопнула шина. Выход один: на себе тащить это чудище. Бросить машину в те времена грозило уголовщиной, машина для страны была дороже жизни человека. Да и нам без машины судьба была бы одна - возможная гибель, куда бы мы пешком? И водитель, наш опытный бывший фронтовой шофер Саша Филатов, сообразил, дав команду собирать и срезать траву и ветки кустиков. Этим мусором забил до отказа покрышку, обул колесо и "хромая лошадь", хоть и тихо, но своих "седоков" до ближнего аула дотащила.
  
   А где их взять, опытных?
  
   Запомнился эпизод с "опытным" водителем. Было это в Чиилийском районе. Позвонил главный врач районной больницы Исмаил Каримбаев:
   - Давыд, знаю, что ты сейчас в нашем районе. Прошу тебя и Аллу Семеновну со мной завтра выехать в совхоз "Каргалы". Нужно решить вопрос с вашим участием.
   - Хорошо, Саке. Старцеву в исполком вызвали. Придет, передам.
  
   Наутро мы втроем отправились на левый берег Сыр-Дарьи. Не помню уже, что мы там решали, но Старцева, главный врач районной санэпидстанции, должна была выдать для совхозной больницы свое разрешение. Вопрос был спорный, Каримбаев потому и меня попросил выехать с ними, рассчитывая на мое мнение и поддержку. День прошел в трудах праведных. Наконец забрались в наш уазик, двинулись домой. На дорогу надо было примерно два-три часа. Потому мы не торопились, с аппетитом почайковали. Уже к концу дня двинулись в Чиили...
  
   Дороги в песках водителям были божьим наказанием. Наш тоже был из числа тех, кто именно так воспринимал маршрут. Молодой парень, ему бы не песок под колеса, а крылья к кузову машины... И решил он проблему по-своему. Увидел какую-то колею, как ему показалось, более грунтовую. Каримбаев удивился:
   - Эй, бала (парень), ты куда свернул?
   - Саке, я знаю, так короче и быстрее будет.
   Хмыкнул "главный", но ничего не сказал. Доверился водителю.
  
   Да, барханы остались позади. Хоть дорога и более плотная, но колея какая-то несвежая. Вместо разнотравья барханного пейзаж украсил густой саксаул. Попали мы в саксаульник. Корявые, разлапистые, кое-где, видно, стволы когда-то ломали на дрова.
   - Мы, что, саксаул ломать едем или домой?
   - Нет, Саке, скоро дома будем.
   Саке молчит. Паренек-водитель руль крутит...
   Проехали еще недолго. И вдруг двигатель что-то засопел, зачихал и... замолк. Наш джигит-водитель погазовал-погазовал, выскочил, капот поднял, смотрит. На дворе уже темно. Смотрит. Опять включает стартер. Не заводится двигатель. Мы пока молчим, без паники.
   - Саке, бензин кончился...
   - Ты, что, в дорогу не заправлялся?
   - Нет, думал хватит бензина.
   - Что теперь будем делать, саксаулом заправлять?
   - Попутную машину будем ждать, бензин у них надо будет попросить.
   Делать нечего. Сидим, в саксаульнике доброго дядю с бензином ждем. Не видно и не слышно "доброго дядю". А часы идут. Уже десять вечера. Уже одиннадцать вечера. Дождались полуночи. Каримбаев команду дает:
   - Будем утро ждать. А сейчас спать надо. На дорогу бутылек не взяли, зря... Ни бутылька, ни одеял. Вот такая ночевка...
  
   Так мы на своих сидениях и окунулись в сонное царство. Воздух, конечно, там свежий был, но хоть и лето, а ночью холодно. Ёрзали, ёрзали. Но всё же уснули. Что кому снилось, не знаю, утром уже злые были, не до впечатлениями делиться. Бегаем вокруг машины, ветки наломали. Костерок разожгли. Греемся... Но время бежит, а машин ни туда, ни обратно не видно и не слышно. Пешком идти? Куда? Решили всё же ждать. К обеду на дороге появился человек на лошади. Нас увидел, подъехал. Удивился:
   - Что тут делаете? Как попали сюда?
   - Хотели дорогу сократить.
   - Да вы что. По этой дороге никто не ездит. Осенью за саксаулом сюда будут браконьеры приезжать. Без бензина вам здесь до осени и сидеть.
  
   Оказалось, это лесник объезжал участок и случайно на нас напоролся. Хорошо еще, что он и Каримбаева узнал. Посмеялся над нами, головой покачал, потом уехал машину искать. Сколько-то времени прошло, приехал какой-то грузовик, залил водитель в наш бак бензин. В общем, выбрались мы на нужную дорогу, через час-полтора уже дома были. Водителя того Каримбаев выгнал. Но ночевку в саксаульнике долго вспоминали. Можно посмеяться, даже пошутить, когда всё уже позади. Но когда в переплете и как гордиев узел ситуации разрубить не знаешь, кажется сразу "веселее" жить...
  
   Наплыл еще один эпизод. Мы были у чабанов на дальних отгонных пастбищах. Ехали уже домой. На речке Сарысу, в тридцати километрах от города, увидели грузовик и возле него трех мужичков, с грустным видом обозревающих свою машину. Подъехали. В степи мимо бедствующего никто мимо не проедет. Оказалось, они из областного управления милиции. Возвращаются домой. Но стоят уже с утра. Не могут завести мотор. Бензин есть. Зажигание включается. Стартер гудит. А двигатель молчит, и хоть матом вслух на него ругайся, молчит, и - всё.
  
   Наш водитель, Саша, в армии служил водителем, да и с нами уже более года по "прериям" мотается. Но он еще в категории молодых парней. Николай Иванович, наш пожилой дезинструктор, водитель и мастер на все руки, тоже к ним. Он и стал с теми мужичками в двигателе копаться. Ничего не могут понять. Потеют, высказывают мнения свои, правда, не для данного текста. Тут Саша реплику подает, может, бензопровод засорился? Нет, совет молодого не прошел. На бензопровод никак не грешат наши знатоки-авторитеты. Часа два они честно возились, сдались. Мы уезжаем, обещаем сообщить о них, куда следует. Грустно смотрят вслед.
  
   В городе сразу заехали в областное управление милиции, говорим, там ваш майор в степи скучает. Через несколько дней мы случайно встретили его, ну, что было? Машет рукой от злости, слов не хватает.
   - Понимаешь, бензопровод засорился...
   Верь после этого "авторитетам"...
  
   Вернусь к нашей юрте
  
   Кстати, казахские войлочные юрты устроены таким образом, что даже в жару в них сравнительно прохладно. Кошмы из овечьей шерсти, которыми покрыты юрты, не пропускают ни летний жар, ни зимний мороз, ни бешеные ветра, горящие сухим огнем летом и жгущие замороженным металлом зимой... Мне рассказывали, что приезжавшие в некие года специалисты международной организации ЮНЕСКО оценили юрты как одно из величайших изобретений людей. Согласен.
  
   Но во времена Никиты Хрущева мне пришлось увидеть и другое. Он был в Казахстане, даже в наших южных местах. Увидел юрты и решил: юрты эти кустарные советскому строителю коммунизма и, по совместительству, жителю пустынь, не нужны. Облегчим им жизнь, поставим производство юрт на промышленные рельсы. И поставил.
  
   Начали завозить в наши места что-то непонятное, среднее между палаткой и "молой". Мола, с казахского, - могила, постройка типа "домика" над могилой. Конструкторы, сидя где-то в далёких городах, соорудили эти "молушки" из... алюминия или чего-то подобного. Зимой - это ледник. Летом - паровозная топка. В них не только жить, туда войти было невозможно. Помню, как один аксакал напал на меня с возмущением:
   - Вот ты сидишь в моей юрте сейчас, чай пьешь. Тебе хорошо?
   - Конечно, хорошо. Спасибо за вкусный чай.
   - Зачем чай? Я другое говорю. Ты видел железный дом, который нам из района привезли?
   - Видел.
   - Почему ты там чай не пьешь, а в этой юрте чай пьешь?
   - Самовар здесь, хозяин здесь, хозяйка здесь. Потому и я здесь...
   - На улице жара, сам видишь. Но даже моя собака в том железном доме от жары не хочет прятаться. И ты - не хочешь. Мен шал гой (Я уже старик), я не понимаю. Ты городской человек, галым (ученый), можешь сказать, зачем мне этот темир ий (железный дом) привезли?
   ...м-м-м...
   Но их развезли по аулам, по чабанам. И стояли эти безделушки в роли кладовок рядом с традиционными незаменимыми войлочными юртами. Исчез Хрущев. А с ним и эти памятники бездумью...
  
   Я был частым гостем в казахских юртах
  
   О казахской юрте (кииз ий - "войлочный дом") я вычитал в интернете такую оценку: "...с точки зрения конструктивной не превзойдена ни одним из кочевых народов и является самым совершенным из переносных жилищ". Внешне выглядит как бы просто. На самом деле конструкция достаточно сложная, из очень многих деталей. Когда-то я пытался выяснять их название и назначение, но "не постиг". Многие десятки названий и функций, важные для казаха и сидящие в его памяти с раннего детства, для меня были, понятно, чем-то далеким и потому плохо удерживавшихся в памяти.
  
   Внешняя форма и вид юрты узнаваемы сразу. Чабан ставил ее, учитывая характер местности, наличие водопоя для скота и более или менее приличных пастбищ. Юрты ставили и в аулах, возле своего кирпичного дома, но мне больше приходилось "гостевать" в юртах чабанов на отгонных пастбищах или в аулах на летних джайляу.
  
   Помню, как на второй год работы стал ездить к чабанам во время весенне-летнего перегона. Мы приехали на одну из стоянок, куда только недавно пришел верблюд с поклажей. Оказалось - привезли юрту. Выгрузили какие-то деревянные связки, жерди, рулеты кошм и ковров, тюки. Чабан, две женщины и еще какие-то два парня без суеты стали всё это раскладывать на земле. На моих глазах связки "палок" в руках знатоков превратились сначала в решетки, а потом были растянуты как меха на гармошке до полутора-двух метров длиной. Высота их примерно была на уровне роста человека. Таких решеток может быть несколько и чем их больше, тем юрта получится шире и вместительней. Но этот вариант еще зависит от состоятельности хозяина, да и от места установки. Понятно, что на отгонах не старались устанавливать шикарные юрты.
  
   Затем на остове начали укреплять фигурные жерди и в итоге возник скелет купола юрты. Таких изогнутых кольев было больше десятка. Через отверстия во всех этих деревянных деталях начали пропускать тонкие сыромятные ремешки (мне тогда сказали, что они из верблюжьей кожи, это помню, но почему именно из верблюжьей - уже не помню).
  
   На глазах вырос четкий каркас и контур юрты. Никаких бревен или досок, вся конструкция вроде бы легкая и ненадежная... На самом деле - очень прочная и устойчивая. Вес всех этих "кольев" и решеток может достигать намного больше ста килограммов. Крепления настолько прочные и гибкие, что, говорят, готовый каркас можно поднять и перенести на другое место. Правда, никогда не видел, чтобы это делали. Сразу ставят юрту умельцы там где надо. Если еще учесть тяжесть покрытий (войлочные кошмы) да напор сильных степных ветров, то честь и хвала созданной народом за многие века конструкции.
  
   Дальше войлочной кошмой покрывался каркас. Здесь тоже был целый ряд операций в определенном порядке. Самый верх закрывался в последнюю очередь, причем эта верхняя кошма была "подвижной", ее хозяйка с помощью особой веревки могла сдвигать в зависимости от положения солнца или даже закрывать, например, если шел дождь. Но обычно верх был открыт и как "окно" и как выход для дыма из небольшого очага, который "по-хозяйски" занимал всегда центр юрты. Здесь мог гореть костер для обогрева, здесь же ставили котел для приготовления пищи.
  
   Дверь часто была резной, с украшениями и орнаментами. Могли раскрасить по вкусу хозяина. Снаружи ее прикрывали войлочной кошмой.
  
   Внутри был четкий порядок. Слева от входа - мужская часть: конская сбруя, седло, принадлежности чабана, ружье. Справа - женская часть: стол и шкаф для посуды, продукты, прочие вещи, нужные в домашнем хозяйстве.
   Самой серьезной операцией была установка шанырака. Это большой круг на верхушке юрты, который венчал всю конструкцию. Когда был в гостях и надо было высказать пожелания семье хозяина, всегда желал тысячелетие шаныраку этого дома, даже если это был кирпичный дом. Символ долголетия и крепости поколений семьи. А шанырак юрты считался семейной реликвией и переходил по наследству от отца к младшему сыну, который и обязан был сохранить отцовское наследние и обеспечить старость родителей.
  
   Выбора не было...
  
   Случай с нашим блужданием в песках, конечно, был далеко не единственным. Да, было. Когда мы теряли ориентиры, понимая, что в горячих песках одна минута равна часу жизни. Или, если даже и не теряли ориентиры, просто очень долго приходилось добираться до чабанских стоянок и каких-то ненаселенных участков, где могли или существовали природные очаги инфекций.
  
   Есть на свете люди-экстремалы, явно из спортивного интереса покоряющие вершины и пустыни. Мы же лезли в прямом смысле в пекло с простой целью - или помочь больному человеку, или помочь людям избежать болезней. Надо было. Выбора не было... Как в известном анекдоте:
   Спросила Ева у Адама:
   - Адам, ты меня любишь?
   - А что, у меня есть выбор?
  
   Точно так же однажды вдвоем с шофером, Ильей Попандопуло, жителем города Аральска, мы много часов кружили в Приаральских Каракумах. Мы возвращались из далеких чабанских мест. И потеряли не юрту, а... Аральск. Знаем, что нам надо на
   юго-запад. Но пески диктуют свою волю, на машине по барханам не очень. Местные дороги казахи называли "мын мын жол" - миллион дорог. Не сосчитать было множество оставленных машинами колей. И в таких случаях водители выходили из машины и изучали колею - давно ли по ней машина проходила. Не учтешь такую деталь, и "спокойно" можно было поехать по многокилометровой "трассе", и упереться в место прошлогодней стоянки чабана. Ищи потом обратную дорогу...
  
   Но вернусь к природе. Перефразируя Джека Лондона, можно сказать - песчаное безмолвие. Оно несет в себе грандиозность и величественность гор, успокоение лесов и морей, и не только. В мире песчаного безмолвия от горизонта до горизонта понимаешь, что ты в этом мире песчинка. И в то же время у тебя разум и воля, чтобы не быть в этом мире песчинкой. Но безмолвие только кажущееся. Везде своя жизнь, свой интерес, свои эмоции и свои опасности. Они могут быть и в песчаных просторах, где жарища или бури песчаные, кстати, не менее страшны, чем обвал в горах или шторм на море. "Каждый, кто хоть раз побывал в пустыне, уносил с собой незабываемые впечатления о ее первозданной красоте и испытывал жуткое чувство затерянности в ее бесконечном одиночестве" (Лотар Штайн, 1981).
  
  
   Область, где работал, не просто территория
  
   Всевышний, создавая дизайн нашего шарика, обнаружил, что осталось пустое место без всякой флоры и фауны. Что-то там ангелы при проектировании, как бывает даже и "наверху", напутали. Задумался Он глубоко, но потом нашел выход. Взял несколько ландшафтов и растянул за уголки, здесь и сошлись разные природные зоны. Это место позже люди и нарекли Кзыл-Ординской областью. От этого и её необычность.
  
   С севера - степи, пшеничная "целина" центрального Казахстана. С юга - обширные пространства бугристо-грядовых песков пустыни Кызылкум. На востоке уж очень сухая каменистая и глинисто-полынная пустыня Бетпакдала и горный хребет Каратау. С юго-востока - теплынь Чимкентской области. Это оттуда вдруг обрушилась в семидесятые годы невиданная в наших краях эпидемия кожного лейшманиоза, или пендинской язвы. Зато на западе "самое синее в мире" Аральское море, которое в годы моей молодости было еще полноводным морем. И бескрайнее плато Устюрт - глинистая полынная пустыня.
  
   В общем, область в пределах Туранской низменности, о которой в школе мы что-то учили. Это и была "география" обширной Кзыл-Ординской области, где я служил врачом, занимаясь инфекционными и паразитарными болезнями. Последняя моя фраза, спокойная по своему тону, как полупустой арык, думаю, так же далека от истины, как тогдашние благополучные отчеты советских времен от оглавления справочника по заразным болезням...
  
   Река Александра Македонского
  
   Кажется, на Востоке нет ни одного места, с которым бы не связывали имя великого и неуёмного завоевателя Александра из Македонии. Греческие историки сообщают, что в 329 году до нашей эры Александр Македонский основал на реке Яксарт (как называли когда-то Сыр-Дарью) укреплённую крепость Александрию Крайнюю, или Эсхату. Это случилось на территории нынешнего Таджикистана, в Ферганской долине. Она со временем стала городом Худжанд. Разгулялись тут шумные восточные базары, пролегли торговые пути. Новорожденных мальчиков местные жители Искандерами нарекали.
  
   Думаю, помнят высокие горы тех мест, как остановился здесь Александр, сын Филиппа, задрал голову к небу и произнес, глядя на снежные шапки: "А на фига они мне?". И повернул к югу, в благословенную и теплую Индию. Правда, добравшись до реки Инд и его притока Гидаспе, тоже призадумался. Войска-то устали. Вколотил он столб, написал на нем "Здесь остановился Александр", да и двинул домой. Всё верно. Дома лучше.
  
   А наша единственная крупная река Сыр-Дарья с тех пор всё так же течет к себе "домой", то когда-то в Каспий, то ныне в Аральское море. Всех она видела и всех переживет... Течет она с юго-востока на северо-запад области, разрезая её на две неравные части. Истоки её в горах Тянь-Шань. С тех снежных гор и тающих ледников, с заоблачных высот, вниз несутся реки Нарын и Карадарья. На востоке Ферганской долины они сливаются. Буйный джигит Нарын, соединившись со своенравной шумной Карадарьей, как будто бы усмиряется. Так образуется Сыр-Дарья.
  
   0x01 graphic
   Река Сыр-Дарья в конце октября. Разбор воды на рисовые посевы окончен и река стала похожей на реку (Фото С. Цой, 2010 г.).
  
  
  
   Я не зря сказал "как будто бы усмиряется". Нет, совсем не тихонравная была наша река. Можно было долго сидеть на ее берегу, где-нибудь под кустом или деревом, а то и просто у воды, и смотреть, и слушать, слушать и смотреть. Особенно под вечер...
  
   Да, к вечеру дневная природа уже начинает замирать, спать укладывается. А ночная ее половина еще только после дневного сна в себя приходит, готовится к вечерней или ночной кому охоте, кому кормежке. Даже ветерок, измотав свои силы за день, исчезает. И в это время особенно слышно как шумит река. То там, то здесь вдруг легко всплеснет она водоворотцем. Долетят до слуха нередкие всплески, будто кто-то позади тебя камень бросил в воду. Оглянешься - нет, никого нет. Понимаешь, это очередной кусок подмытого берега нырнул в воду и понесся, чтобы осесть неожиданной мелью с такими же смытыми "бродягами".
  
   Вода нашей реки постоянно о чем-то шумит, нет, говорит, то бормочет, то почти захлебывается от эмоций. О чем ей так хочется рассказать? Много веков несет она свои воды в Арал. Многих она видела и слышала. Вдруг когда-то вспомнит..? Кто сказал, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку? Добежала волна до Аральского моря, там вознесётся она в небеса, погонит ее ветер назад, туда, на восток. Устанет эта "летящая" волна, упадет на горы, станет снегом. И - опять вниз, опять к морю. Веками и веками, тысячелетиями, всё одно и тоже. Так живет природа.
   А мы придумали для этой поэзии скучные слова "круговорот воды в природе". Какой там "круговорот"! Сядьте тихо на берегу, и вновь река к вам вернется, и вновь река будет той же самой, что и при Александре Македонском, или Чингисхане, или Тамерлане. Давным-давно греческий философ Платон писал: "Гераклит (греческий философ, живший в 554-483 годы до н.э. - Д.Е.) говорит, что всё движется и ничто не стоит, и, уподобляя сущее течению реки, прибавляет, что дважды в одну и ту же реку войти невозможно" (Раков 1999).
  
   Не споря с философами, всё же войдите тихо в реку, напоенную временем и легендами, и вы поймете, что можно войти в неё, в ту же самую, дважды, хотя бы мысленно. Для этого нужны только две небольшие вещи в душе: поэзия и фантазия...
  
   Когда я бывал в командировках вблизи реки, любил посидеть на берегу. Небо у нас высокое, шея заболит, пока до него взглядом доберешься. Оно высокое, очень далекое, и начинаешь догадываться, почему многие народы своих богов размещали на небесах. Но отвлечешься от мистики, начинаешь смотреть на быстро несущиеся воды реки и, завороженный, плывешь куда-то вместе с волнами. Мимо несутся палки, сорванные
   где-то ветки, камышины, какие-то щепки. И ощущение, что и ты начинаешь нестись вместе с ними. Даже рябит в глазах. Но в душе умиротворение. Всем нервным надо по вечерам у реки сидеть. Успокаивает. И усталости как не бывало.
  
   Дома, в городе, некогда на берегах рассиживаться было... Да и аулы больше в песках кантовались, чем у берегов реки. А вот как о Сыр-Дарье написал кзылординский поэт
   Ю. Н. Соломатин:
  
   Мечами солнечными плёс иссечен,
   Кровавый, алый, как пожар, закат.
   Береговые таловые свечи,
   И травяных копёнок жёлтый ряд.
  
   В звериных лазах цепкого подлеска
   Гнездится сумрак. Тропка чуть видна.
   Ноябрь сковал и шорохи, и всплески -
   Над речкою застыла тишина.
  
   Я к Сыр-Дарье стремился на свиданье,
   Чтоб подарить букет своих стихов...
   Но, оказалось, вдруг её молчанье
   Намного поэтичней всяких слов.
  
   С Юрием Соломатиным мы учились в одной школе имени Ленина в Кзыл-Орде. Затем учились вместе в городе Свердловске (ныне - Екатеринбург). Я - в медицинском институте, он - в университете, на историко-филологическом факультете. Получив дипломы, мы вернулись в свою Кзыл-Орду. Я "спасал" народ от инфекционных и паразитарных болезней, а Юрий выбрал стезю школьного учителя русского языка и литературы. Но выявились и серьезные между нами различия: Юрий всю жизнь писал стихи, на мой взгляд, отличные, лиричные и честные, а я только и умел читать чужие стихи...
   Было у нас и много общего: тяжелое голодное и трудовое детство военных лет, когда всюду звучало: "Всё для фронта, всё для Победы!". И то, что нас обоих, школьниками, наградили медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов". У меня то время сохранилось в памяти, а у Юрия - еще и в стихах. Оба мы оказались поклонниками природы наших необычных мест, и опять же всё это у меня только в воспоминаниях, а у Юрия - в прозе и в стихах. Как часто бывает, жизнь нас держала вместе, но виделись мы практически раз в сто лет. И вот сейчас, когда нам обоим уже за 80, вновь судьба "связала" нас, хоть и живем мы друг от друга теперь "чуть подальше": он в краях сырдарьинских, а я в колорадских горах скалистых...
  
   Река четырех республик
  
   Бассейн Сыр-Дарьи обширный. Я не знал всех её притоков. Но бегут они, большие и малые, с земель трех областей Кыргызстана. Передают привет снежных горных вершин Согдийской области Таджикистана. Несут аромат узбекского плова и зеленого чая с шести областей Узбекистана. И наконец пробиваются сквозь жаркие пески Южно-Казахстанской и Кзыл-Ординской областей Казахстана.
   В цифрах же площадь бассейна Сыр-Дарьи составляет более 150-200 тыс. кв.км.
   Мне трудно представить все эти квадратные километры в реалиях. Ибо по нашей области я помню только небольшую речку Коксу. Начиналась она то ли с предгорий Каратау, то ли с каких-то озер. Но памятна для старожилов.
  
   0x01 graphic
   Бассейн реки Сыр-Дарьи: шесть областей Узбекистана, две области Казахстана и по одной Киргизии и Таджикистана. Площадь 150100км2. Cлева вверху -Аральское море (интернет).
  
   Если из Кзыл-Орды до районного центра Чиили (поселок "Вишневый") на поезде можно было добраться за три часа, то на машине в давние времена, когда не было еще моста через Коксу, на это же уходил день. И тащился народ на грузовиках-полуторках или стариковском мобильном транспорте тех времен - ишаках. Тащились, проклиная жару, пыль и "радости" бездорожья, чуть не до истоков этой речушки. Вдоль дороги всегда можно было увидеть обязательные атрибуты "путешественников": пустые бутылки и брошенные покрышки от автомашин. Аксакал ехал не спеша на своём друге четвероногом. Этот друг, помахивая длинными ушами, ритм себе задавал, видимо, энергию из космоса потребляя. А старик целый день ехал и мог все время напевать обо всем, что видел вокруг. И у аксакалов все в рифму получалось. Боюсь, многие наши мужички, кроме рифмы "водка-закуска", ничего другого на тех дорогах сложить не могли.
  
   Где-то в нескольких десятках километров к северо-востоку от Кзыл-Орды народ перебирался по мосту Оспанкопр ("Мост Оспана") через речку Сарысу, впадавшей в озеро Телеколь. Других мостов не было. А там, какими-то окольными путями, миновали и истоки Коксу, добираясь в поселок Чиили. А вот Коксу впадала то ли в озеро, то ли в
   Сыр-Дарью, не помню. Позже ее русло прокопали и стали использовать в качестве дренажно-сбросного коллектора по отводу поливных вод с рисовых полей в Сыр-Дарью. Но существенных притоков река в наших пределах уже не имела. Шириной она похвастаться не могла, метров 150-200, глубина тоже не очень, но утонуть спокойно можно было, глубины для этого вполне хватало. А в далекие прошлые годы воды её бороздили баржи и катера.
  
   Дно песчаное. Русло извилистое, берега пологие и заросшие колючим кустарником, камышом да тугаями, или крутые и обрывистые, высотой до нескольких метров. Пойма реки широкая, до 10-20 км, местами заболоченная, но чаще густо поросшая камышом. Здесь было много стариц, озер, каналов и проток. Особенно это было характерно в давние годы, до массового рисосеяния. Вот где раздолье было для охотников на уток. К нам даже, говорят, из земель московских приезжали охотники, уток бочками засаливали.
  
   Что это так, верю. Однажды попала наша противоэпидемическая группа в совхоз "Джалагашский" в тех озерных краях. Прибыли мы по причине вспышки брюшного тифа. Жили в участковой больнице. Совхоз привез туда бочку засоленных диких уток и больничная повариха каждый день варганила из них наш обед. Пробыли мы там чуть ли не месяц. И одновременно покончили и с брюшным тифом, и с утками... И с чувством выполненного долга возвратились домой. Столько уток я за всю свою жизнь не съел.
  
   В Средней Азии Сыр-Дарья самая длинная река: 2212 км. Из них около одной тысячи приходится на территорию Кзыл-Ординской области. Так что было где купаться. По её берегам тянулись непроходимые местные джунгли - тугайные леса. В камышовых да кустарниковых зарослях поймы раздолье было для охотников и рыболовов: зайцы, фазаны, дикие кабаны и все прочие "дары" живой природы.
  
   Нельзя, курсак болеть будет!
  
   Вода в реке и ее протоках была пресная, но мутная и желтоватого цвета от примеси взвешенного ила или песка. Наберешь ее в пригоршню, а "дна" и не видно. Для питья пригодна она была только после отстаивания и тщательной очистки. Но все наши водопроводы и водокачки воду сосали из Сыр-Дарьи. Больше неоткуда было. Это уже
   в 70-80-х годах стали бурить и использовать артезианские скважины. Казахи сырую воду никогда не пили. И холодную тоже. Спрашивал, почему?
   - Нельзя, курсак (живот) болеть будет.
  
   От жажды спасались чаем, причем самовар, основной "кипятильник", мог быть в деле по многу раз в сутки. Не раз мне приходилось во время командировок бывать в аулах и у чабанов даже ночью, и полусонная хозяйка сразу начинала разжигать самовар. И появлялся тут же дастархан (скатерть). А на том дастархане вкуснейшие табанан - лепешки, испеченные в сковородке на углях саксаула ("таба" - сковородка, "нан" - хлеб).
   И чай, чёрный, свежезаваренный, индийский или цейлонский. Другой в наших краях не пили.
  
   Еще пару слов о названии реки
  
   В книге Н. Рериха "О вечном" (1994) прочитал: "Кто назвал горы и реки? Кто дал первые названия городам и местностям? Только иногда доходят смутные легенды об основаниях и наименованиях. При этом нередко названия относятся к какому-то уже неведомому, неупотребляемому языку. Иногда название соответствует неожиданно наречению из совсем иных стран. Значит, путники, переселенцы или пленники запечатлели на пути свои имена".
  
   Вернусь к названию нашей реки. Сыр-Дарья - это два слова. "Дарья" - русская транскрипция казахского слова "Дария" - большая река, большая вода. "Сыр" в переводе с тюркского - обильный, просторный, главный. Считают специалисты, что это название стало применяться с XIX века. А что было до этого?
  
   В прошлые времена река носила различные названия. Древнегреческие историки Страбон и Птолемей упоминали Танаис и Яксарт - "жемчужная река". Арабы в средние века называли ее Сейхан - по аналогии с турецкой рекой того же названия или же Сейхун, Сейхундарья. Мне кажется, что чаще употребляли название Яксарт, а в средние века имя ей было Сейхун (Сейхундарья), если судить по русскоязычной литературе. Но если меня поправят, обижаться не буду, обещаю. Ведь все-таки я прожил более полувека именно на Сыр-Дарье...
   Вспоминая грозную Сыр-Дарью 1948-го...
   В далеких горах Тянь-Шань под небесами ежегодно начиналось сезонное таяние снегов и ледников. А в наших местах вслед за этим - разливы реки. Водой заполнялись все имеющиеся в пойме водотоки и водоемы. Оживала и плодилась всякая живность в воде и около нее. И тучи перелетных птиц находили здесь корм и приют.
  
   Я хорошо помню зимний разлив Сыр-Дарьи в феврале 1948 года. Река еще стояла подо льдом. А с верховьев пошли талые воды. Переполнилась река. Прорыв выше города был громадный. Туда приезжали военные саперы, в прорыв даже, говорили, бросили пару старых паровозов. Сапёры начали взрывать лед, стёкла в окнах наших домов дрожали, а кое-где и вылетали. И домишки некоторые возле реки взрывной волной даже рушились. Вода стремительно прибывала. Она подошла к юго-восточной границе города, это было примерно в районе нынешнего старого здания пединститута и пятиэтажного корпуса общежития. Земли пригородного колхоза "Огородник" тоже попали в зону затопления.
  
   Срочно начали возводить защитную земляную дамбу. Если бы вода прорвалась в город, который, в основном, состоял из домов, сложенных из сырцового кирпича, многим жителям пришлось бы вспомнить свои древнейшие "дарвиновские корни" и спасаться на деревьях. Город можно было бы спасти, взорвав железнодорожную насыпь линии Ташкент - Москва. Это она направляла воду именно на город. Но, взорвав эту насыпь, тем самым надолго отрезали бы Среднюю Азию от центра страны. Это сделать, конечно, никто бы не разрешил. Сказали, хотите жить, спасайте себя сами.
  
   18 февраля мобилизовали учеников десятого и девятого классов нашей мужской школы. Сняли прямо с уроков. Нас привезли к дамбе, по-казахски - бугуту, в середине дня. Здесь уже не первый день работали сотни людей из различных предприятий и учреждений города. Но вода прибывала, и даже нас, школьников, призвали на помощь. Привезли нас не в самый лучший момент. Никогда не забуду жуткую картину паники взрослых. Бугут был насыпан, наверно, высотой метра в полтора-два. Вода стояла почти вровень с ее вершиной. Вот-вот она уже могла пойти поверху. И кому-то показалось, что она уже начала сочиться.
  
   Это был последний звонок. Время исчислялось, может быть, одним-двумя часами. Может, меньше. Все понимали, что значит, если вода пошла поверху. Необозримая масса воды хлынет и моментально смоет всё и всех, не дав шанс на спасение. И люди побежали. Это были взрослые люди. Их было много, сотни. И они бежали, бросив бугут, вещи, инструменты. Скорее, скорее, обгоняя друг друга, к стоявшим вдалеке машинам, на которых их привезли сюда утром. Те, кто побежали первыми, естественно, заражали паникой и остальных. И, насколько можно было видеть вправо и влево, везде бежали люди. Мы не слышали криков. Люди бежали молча, обгоняя друг друга, и это еще больше добавляло страха.
  
   И именно в этот момент привезли нас, примерно пятьдесят мальчишек, с лопатами и кетменями. Молодость страха не знает. Нам сказали - надо спасать город, и мы тоже побежали, но... в сторону бугута, наперерез запаниковавшим взрослым. Помню, как кричали нам бежавшие люди: "Назад! Назад! Вода бугут прорвала, спасайтесь!". Нет, мальчишки не повернули. Нам показали, где лежали мешки с землей, мы начали и сами их насыпать. И кинулись к местам возможного прорыва. И стали в темпе наращивать в этих местах дамбу, не разгибаясь, копали, насыпали, таскали землю наверх. Мешками, носилками, лопатами...
  
   Это был жуткий ритм в жутких условиях, когда без слов чувствуешь, что только от тебя, сейчас, зависит, останешься ли ты живым. И всё в твоих руках. И это не было страхом. Это был какой-то мальчишеский азарт. И в спешке и задоре мы даже не заметили, что на бугуте появились взрослые. И по всей линии вновь замелькали лопаты и кетмени, и воду остановили общими усилиями, не дав ей прорваться...
  
   Когда взрослые увидели, что мальчишки бегут туда, откуда они стремительно убегают, это, думаю, их отрезвило. Они поняли, что бросают детей на произвол стихии. Это их остановило. Это их вернуло. Видимо, подвезли и свежие партии мобилизованных горожан. Первый день прошел в каком-то трудовом энтузиазме. Все-таки, мальчишки, мы, мальчишки, спасали город... Но работать лопатой совсем даже не то же самое, что зубрить географию или решать задачки по алгебре... Утром и глаза "продрать" сил не было, и руками или ногами, как налитыми свинцом, было не пошевелить...
  
   С 18 по 28 февраля 1948 года мы ежедневно, с раннего утра и до позднего вечера, дежурили и работали на дамбе, все время укрепляя и наращивая её. Конечно, не мы одни. Народ из всех учреждений и предприятий города там трудился. Вода прибывала, и всё время искала, где бы ей прорваться.
  
   Там я впервые увидел генерала, приезжал командующий Туркестанским военным округом из Ташкента. На широкие генеральские красные лампасы мы смотрели уже не на картинке. Для нас это было нечто. Где-то, на еще более опасных участках, работали солдаты-саперы...
  
   Нас там кормили. На день давали буханку хлеба и большую банку баклажанной или кабачковой икры на двоих. Один день - баклажанная. На другой день - кабачковая. Но каждый день по банке. Тогда такая обильная еда была нам в радость и редкость. Слово "обильная" сейчас у меня вызывает улыбку, ведь то, что я перечислил, составляло весь наш дневной рацион. Из дома нам брать было нечего. Уплетали мы ту икру с аппетитом ("волчьим"). Но с тех пор я ни баклажанную, ни кабачковую икру, даже в домашнем приготовлении, почти не ем.
  
   Десять дней, как солдаты под ружьем, отстояли мы честно на том бугуте. Опасность миновала только где-то к концу этого периода, когда уровень воды начал постепенно спадать. Помню, каждый вечер я возвращался домой, и мама спрашивала: "Ну как там? Можно вещи распаковывать?". И много дней я ей мог ответить одно: нет!
  
   И только один раз нам дали возможность "отдохнуть", как бы "встряхнуться". Нет, не днем. Вечером 23 февраля, это был День Красной Армии, мы пришли в школу. В гости пригласили девочек из женской школы имени ХХ-летия ВЛКСМ. Организовали нам праздничный школьный "вечер". С танцами. Без всяких угощений. А наутро - как в песне: "Утро зовет // Снова в поход"...
  
   В последующие годы наводнения повторялись, но я уже учился в Свердловске. Те
   "Десять дней, которые потрясли Кзыл-Орду", навсегда остались в моей памяти.
   Крепость на берегу Сыр-Дарьи
   Вернусь все же к "спокойной" Сыр-Дарье. Была она, особенно в прошлом, достаточно многоводной и никогда не отличалась тихим нравом. Быстрое течение, многочисленные водовороты, постоянно меняющееся дно за счет наноса или размыва песка и глины - всё это делало ее опасной даже для опытных пловцов. Можно было прийти купаться на еще вчера не очень глубокое место и застать подводный обрыв или яму. Или наоборот. Было немало несчастных случаев по этой причине. Прыгали, ныряли, а уже вчерашней глубины не было, или попадали в неожиданно возникший водоворот. Ежегодно несколько человек тонуло.
  
   Я прочитал в интернете легенду таджикских мест: для усмирения буйного нрава реки ей приносили жертву - кидали в воду несколько человек. Эти жертвы принимались и река успокаивалась. Позже перестали это делать. Река стала сама забирать "причитающееся" ей... Легенда? Но почему ежегодно в наших местах тонуло не менее трех - пяти человек? Как будто у реки была какая-то своя "норма"...
  
   По этим же причинам из-за её "буйности" происходил размыв берегов, а в далеком прошлом и смена русел. На территории области сохранились сухие русла - Жанадарья, Инкардарья, Куандарья. В них ирригаторы в 1958 году запустили воду из Сыр-Дарьи для орошения полей и пастбищ. В те места любители ездили на охоту и на рыбалку, богатые были места. Там же возникли одноименные овцеводческие совхозы, что для меня было важно, так как располагались они в природной зоне чумы и крымской геморрагической лихорадки.
  
   В мои школьные, сороковые, годы на крутой излучине реки в черте города еще хорошо сохранялись обширные остатки древней кокандской крепости Ак-Мечеть. Ее бывшую территорию окаймлял высокий земляной вал. От старых глинобитных зданий, конечно, уже ничего не оставалось. Внутри находилось трехэтажное кирпичное здание современной постройки. Его периодически занимали уходившие на фронт. Помню море дневавших и ночевавших на окружающей территории плачущих стариков, женщин и детей, провожавших близких на фронт. Позже, в мирные времена, отсюда призывники уходили в армию, на срочную службу. На той же территории находилось и здание военкомата.
  
   В военно-послевоенные годы в школах, особенно в нашей, мужской, самым главным предметом, кажется, было военное дело. Мы занимались строевой подготовкой, часто вместо уроков маршировали, осваивали оружие (винтовку), учились бросать гранаты,
   что-то изучали, что-то "проходили" на уроках. Мы даже по ночам дежурили в школе, имея на вооружении учебные винтовки с просверленными стволами. Видимо, считалось, что с врагами мы будем бороться по-суворовски: штыками.
  
   И на обширном плацу этой крепости ежегодно проводились военизированные
   смотры-парады школьников города. Конечно, все стремились показать себя самыми бравыми, но обычно побеждала наша школа им. Ленина. Уж очень мы маршировали резво и на всю крепость орали солдатские строевые песни. Нашим постоянным соперником была школа им. Ворошилова, остальные мы даже в расчет не брали...
  
   Но уже в шестидесятые-семидесятые годы от этой крепости ничего не осталось. Она располагалась на излучине реки и постепенно берега были рекой размыты. И, помню, много говорили о необходимости строить набережную, и для красоты, и для остановки размыва территории города. Вот такая не тихая была Сыр-Дарья.
   Пески слева, пески справа ...
   Интересное сообщение я нашел в интернете (NEWSru.com, 2002): французские археологи провели разведку на некоторых удаленных участках пустыни Кызылкум. В этой работе участвовали сотрудники археолого-этнологического центра в Чимкенте. В итоге, на территории Казахстана ученые нашли еще одно древнее русло Сыр-Дарьи, о котором до тех пор никто не знал. Здесь были раскопаны стоянки людей каменного века, найдено много орудий из кремния и халцедона. Авторы считают, что возраст находок достигает нескольких десятков тысячелетий до новой эры. Иначе говоря, докопались ученые до каменного века, наши места оказались солидно древними.
  
   Когда-то, попав в "непуганные" кызылкумские края, я сделал там красивое фото: абсолютно голые крупные песчаные барханы, ветром наметенные и сформированные. На них можно было смотреть долго и неотрывно. Застывшие песчаные волны. Четко и аккуратно выписанные и причесанные. И ощущения эта картина вызывала у меня в
   чём-то аналогичные тем, когда в ясную безлунную ночь, на чабанских стоянках, я вглядывался в "застывший" далёкий звездный мир.
  
   Космос на небе - космос на земле. Нет края ни звездам, ни пескам. Только, звезды на небе - высоко и далеко. Пески же - тут, у тебя под ногами. Пески слева, пески справа. Везде. Сделаешь шаг - и сеется он тихими струйками меж твоих ног. Но эта красота песчаная неожиданно навевает и грустные мысли - ведь эти барханы, фактически, надгробие прошлой здесь жизни. Вот короткое извещение ученых: они нашли стойбища древних людей. Значит, здесь жили, охотились, любили, здесь были люди. В этих же, ныне забытых, местах протекала и наша Сыр-Дарья, или как они ее там называли
   по-своему... А теперь все это погребено под такими красивыми барханами.
  
   И блекнут в моих глазах искорки восторга. Доброй вам памяти, древние предки современных людей... А что еще хранят под собой пески? Кто знает. Разве их просеешь все? Сегодня уже много находок археологического плана. Места здесь сухие, безводные, и потому многое, даже древние постройки из сырцового кирпича или необожженой глины, неплохо сохраняются. Пески и сухой климат хорошо "мумифицируют" то, что во влажных местах давно бы расползлось без остатка.
  
   По левобережью Сыр-Дарьи можно было ехать сотни километров на юг и юго-запад, и все время шли пески и пески. Барханы сменялись барханами. Они были где сыпучие, голые, а где поросшие кустами или саксаулом. Знаменитые пески пустыни Кызылкум. Они дальше переходили в не менее знаменитые "Черные пески" (Каракумы), но это была уже территория Узбекистана и Туркмении. Кызылкум относят к числу крупнейших пустынь планеты.
  
   Кстати, а почему "Красные пески"? Песок образуется при эрозии, выветривании
   песчаниковых древних морских отложений. Когда-то Туранская низменность была дном морским, потом оно выпятилось, поднялось. Ушла вода, а нам остались на память плотные осадочные породы - песчаники. От них и пески. За счет содержания гидроокислов железа они могут быть от желтовато-красноватого оттенка до слегка буроватого. А там, где к песку примешивались отложения речных долин (аллювиальные, т.е. наносные, почвы) его цвет становился более серым, как, например, в Каракумах. К вечеру солнце, посылая уже косые лучи свои на барханы, иногда так их высвечивало, что песок смотрелся в розовато-красноватом цвете. Особенно это могло быть заметным на склонах малых барханов. Местные жители, уверен, уже давно обратили на это внимание. Может, еще и поэтому - "красные" пески?
  
   На правобережье тоже хватало солидных песчаных массивов: Арыскум, Малые Барсуки и Приаральские Каракумы. На юго-востоке в пределы области заходит хребет Каратау - северо-западные отроги Тянь-Шаня. Горы наши высотой максимум до 1419 метров. Об этих древних горах тоже можно много интересного рассказать, я там не раз бывал. Здесь всё же речь о другом.
  
   В правобережных местах было много солончаков и озер, мелких островных песков и такыров. Такыр - казахское слово. Это высохшие глинистые ровные и плотные, как асфальт, поверхности древних водоемов или глинистых равнин. По ним всегда с явным удовольствием неслись наши водители. Глинистая почва мало подходит для жизни растений. Она почти не впитывает воду. Через слой глины вода, что дождевая или снеговая, что при искусственных поливах, не обеспечивает питание грунтовых вод. Ее верхний слой легко размокает от воды, но при последующем высыхании уплотняется, каменеет и трескается, поэтому растениям тут делать нечего - не приживутся и погибнут.
  
   Помню, как мы боялись переливов воды из арыков на наших дачах или случайного дождя. Глинистая почва моментально покрывалась плотной коркой и буквально срезала или сильно сдавливала стебли растений. Можно было потерять весь урожай. В таких случаях мы срочно рыхлили эти корки вокруг каждого растения и кустика. Работа была адовой, но безвыходной.
  
   В пустыне не везде пески, большие участки заняты и глинистой почвой. После дождей или таяния снега она покрывается слоем воды и превращается на короткий срок в мелководное "озеро". Но солнце быстро вмешивается, вода испаряется и поверхность такой глинистой почвы становится как асфальт, твердая. Машины по такому "асфальту" могли долго ездить, почти не оставляя следов. Эти такыры тянулись иногда на многие километры, занимая низины между барханами. Потому и запомнились эти степные "асфальты"...
   Туранский тигр
  
   В начале 1947 года областная газета напечатала тревожное объявление: в тугаях в окрестностях Кзыл-Орды был замечен тигр. Просили охотников быть осторожными. Нам, подросткам, эта новость была и в новинку, и в страшилку. Не помню, чтобы я в ту пору увлекался чтением газет, но эта засеклась в памяти. Вот ее текст: "В декабре были прослежены следы тигра: зверь прошел рядом, в протоке Оспан-Копр, по глухим озерам, в направлении от города - за колхозом "Казрис". Видимо, тигр прибыл из системы Сары-Су, по камышовым крепям, в поисках диких кабанов - обычной своей пищи. Через проток тигр потянулся к Берказанским озерам. Там следы потерялись... Где сейчас полосатый хищник, неизвестно. Но он опасен...".
  
   Правда, это был последний визит такого гостя. Тигры, обитавшие здесь в начале двадцатого века, исчезли. "Человек с ружьем" их вытеснил... Тура?нский тигр (Panthera tigris virgata), подвид диких кошек из вида Тигр (семейство Кошачьи, род Пантеры), уже к середине ХХ века был уничтожен. Веками жили тигры в пищеобильных поймах
   Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи. Кочевали, не оставляя без присмотра кабаньи семьи и выводки. Никто им не был помехой. Для тигров и кабанов озера со сплошными тростниковыми зарослями были домом родным. Но стали люди больше заниматься "окультуриванием" пойменных земель, т.е. вырубкой тугайных лесов, распашкой земель под рис и хлопок и усиленным разбором речной воды на нужды орошения, выжиганием камышей. В итоге это лишало тигров их основной кормовой базы и мест обитания. Да еще охота на тигров и, особенно, на кабанов и других копытных, также сыграли свою роль. Осталось тиграм только исчезнуть. И они исчезли. Совсем.
  
   С давних пор казахи мальчикам давали имя Жолбарс. Это слово состоит из двух половинок: жол - это, с казахского, дорога. барс - это тигр. Так тигров называли за способность проходить большие расстояния в поисках добычи. Давая мальчикам подобные имена, в душе, видимо, надеялись, что их парень когда-нибудь, если и не станет властелином мира, то хотя бы баем или хозяином своей жизни. Грозный и сильный, умный и изящный зверь служил эталоном места человека в жизни.
  
   Да, на тигра надо идти с ружьем. У местного населения в прошлом с этим было не густо. Да и не было смысла рисковать - тиграм в тугаях хватало корма, и очень редко они нападали на домашний скот. Люди занимались своими делами, а тигры - своими, почти не пересекаясь. Много позже, с развитием охотничьего промысла, особенно когда появились охотники за кабанами, возникла настоящая конкуренция. Тут-то и пришел конец тиграм. У них были только зубы и сильные лапы. У охотников - дальнобойные ружья...
  
   Вернется ли тигр?
  
   С интересом я прочитал в газете "Кызылординские вести" от 3 декабря 2010 года заметку журналиста Игоря Титенка. Он пишет о возможности восстановления популяции тигров за счет их переселения из таёжной России. Конечно, речь там, прежде всего, о территории Кзыл-Ординской области. Я приведу суть беседы журналиста с начальником облуправления природных ресурсов и природопользования. Идея в том, чтобы из Уссурийского края, с берегов Амура, завезти сюда тигриную семью и пожелать ей радостно жить и плодиться на земле Сыра.
  
   Здесь многое изменилось с тех пор, когда водились тигры. Стоки рек зарегулированы, обмелел Арал. Берега Сыр-Дарьи уже для тигра не подходят: земли береговые находятся в хозяйственном обороте - пастбища, поля, охотничьи угодья. Значит, нет кормовой базы для тигра. Заметно сократились площади камышовых зарослей, которые могли бы стать средой его обитания. И, наконец, близость людей, а это означает опасность и для них, и для хищника. Но есть долина Жанадарьи, где пока еще много кабанов, основной пищи тигров. Там, вдоль берегов, сохранились тугайные и саксаульные леса, которые стали спасительным прибежищем для кабанов. Правда, для тигра и здесь уже тоже не очень подходящие условия. Всё то же, что я написал выше.
  
   Охотовед считает, что можно создать условия, чтобы тигры прижились в зоне бывшего дна Арала. Там, где была обширная территория заповедника Барсакельмес. На участке Коскакулан когда-то пробурили самоизливающуюся скважину, и за много лет вокруг нее образовался оазис площадью более десяти гектаров. Здесь сами по себе возникли камышовые заросли, появилась дичь, пришли кабаны. Если тут пробурить еще 15-20 скважин, то, по мнению охотоведа, можно создать оазис площадью пятьсот гектаров и даже больше. Этой площади хватит, чтобы на ней могла прокормиться первая тигриная семья.
  
   Но возникают вопросы - а где будет жить вторая? И кто оплатит эти "15-20" скважин? И насколько хватит воды в подземных кладовых при бесконтрольном расходе да еще и при высохшем Аральском море? И заменит ли искусственная среда естественную?
  
   Насколько реальна высказанная идея в данной заметке, мне трудно судить. Но много десятилетий назад тут обитал местный подвид, "туранский тигр". Он был господином обширных тугайно-камышовых зарослей вдоль Сыр-Дарьи при обилии там диких кабанов. Природой тигр был создан для роли естественного регулятора численности кабанов. Ничего этого уже давно нет. Как приспособится амурский (уссурийский) таежный тигр в необычных для него камышово-тугайных условиях, поменяв сибирскую тайгу на зону пустынь, гадать тоже сложно. И если и приживется, станет ли он тем самым "туранским тигром"? Ученые считают туранского тигра подвидом, значит, если даже приучить уссурийского тигра к камышам и тугаям, он и останется уссурийским подвидом! Чтобы "переродиться" в другой подвид, ему надо скрещиваться с туранским тигром, которого, кажется, уже и в природе-то не осталось. Биология не та сфера, где сменой этикеток можно изменить суть животного.
  
   И, главное, что скажут фермеры и владельцы скота? Не станет ли тигр "на довольствие" к ним? Особенно, если учесть, что для тигра пройти за сутки сто километров в поисках добычи, не проблема... Но вот есть такие идеи... Конечно, без местных тигров какая жизнь?...
  
   Климат не для слабонервных
  
   Вдоль реки в 1905 году была проложена железная дорога Ташкент - Оренбург, а
   много позже и шоссе. Города и городские поселки, естественно, привязаны к ним. Вся остальная территория, что на север, что на юг, это пространства дикой природы. Да, здесь находятся сезонные пастбища, но это ничего не меняет. А сравнительно нечастые аулы и поселки бывших уже теперь колхозов и совхозов с массивами возделанной земли находятся в основном в долине реки.
  
   Климат рассчитан только на любителей жаркой и сухой погоды. Летом жара часто достигает сорока и выше градусов. По количеству солнечных дней мы были где-то в лидерах, их в году насчитывают более 300! Дожди случались редко. Осадков за год выпадало до 200 мм. Не густо. Из дома можно было спокойно выходить без зонтика, не боясь неожиданного дождя...
  
   Что могло расти в наших местах? Конечно, то, что за многие тысячелетия приспособилось к условиям пустыни: засухоустойчивые кустарники (жынгыл, джузгун), полукустарники, какие-то травы, верблюжья колючка (жантак). В пойме Сыр-Дарьи росли и деревья - ива, тополь, лох (джида) и сплошные заросли колючих кустов высотой до двух-трех метров.
  
   Весны почти не бывало. Холодно, холодно, а потом сразу - жара. Зато осень долгая и теплая. Зима сравнительно тёплая, короткая и малоснежная. Правда, в январе - марте северные ветра дули очень холодные, сильные, пронизывающие. А летом частыми были пыльные бури. Потому чуть ли не постоянно песок на зубах да в глазах. От сухости, сверхсолнечности и пыльности почти у всех жителей лица тоже сухие, обветренные, да с какой-то то ли желтизной, то ли серостью. Розовощекие на глаза не попадались. Климат не для слабонервных.
  
   Население области не случайно жалось к долине Сыр-Дарьи. Все сельское хозяйство и огороды жили за счет поливного орошения. По улицам города везде почти были арыки. И помню еще из детства - сколько было скандалов и драк из-за поливной воды. Один сосед открыл арык в свою сторону, зато другому уже воды не достается. Значит, скандал, крики. Вода пойдет к тому, кто сильнее кетменем будет размахивать. Река служила для полива посевов и посадок. Река питала грунтовые воды и колодцы. Лучше не придумаешь: "Без воды и ни туды, и ни сюды".
  
   Ак-Мечеть - Перовск - Кзыл-Орда - Кызылорда
  
   Два слова о Кзыл-Орде. Еще в 1818-1820 годы на этом месте была основана крепость Кокандского ханства Ак-Мечеть ("Белая Мечеть"). В 1853 году оренбургский генерал-губернатор Перовский изгнал кокандцев и крепость переименовали в форт Перовский. С тех пор в низовьях Сыр-Дарьи среди казахского населения живут уральские казаки, у нас их называли "уральцами". С 1867 года форт был переименован в город Перовск. Став столицей Казахской республики (1925-1929), город получил новое название:
   Кзыл-Орда, что означало в вольном переводе - Красная столица (Красный Центр).
   Город в сороковые-пятидесятые годы был типично азиатским. С глинобитными постройками, домами с плоскими крышами (раздолье для мальчишек и собак) и сырцовыми дувалами. Кирпичные дома поискать надо было. Пыль, пыль и еще раз пыль. Даже мощеных улиц не было. О цветах понятия не имели. Правда, деревьев было много, тень их летом спасала. Росли в городе в основном карагачи (караагаш - "черное дерево", по-научному, - вяз узколистный). Это все осталось только в памяти о далеком прошлом. Современные кызылординцы уже живут в другом городе и в других условиях.
  
   В 1960-1970 годы вместе с целлюлозно-картонным, механическим, рисовым заводами и обувной фабрикой возникли такие жилые массивы, как поселки Гагарина, Титова. В эти же годы был создан трест "Главриссовхозстрой", который сыграет зловещую роль в судьбе Аральского моря. Появились красивые здания и жилые дома. Были построены микрорайоны Акмечеть, Мерей, крупный Диагностический медицинский Центр, новый большой больничный комплекс.
  
   0x01 graphic
   Кзыл-Орда. Одна из старейших улиц - Атбасарская. Глинобитные дома. Дороги грунтовые. Вместо асфальта - пыль. Велосипед как символ прогресса. 1955 г.
  
  
   Для меня, конечно, самым интересным было создание в городе университета и при нем медицинского отделения. Я не стремился к профессиональной педагогической деятельности, но преподавать мне нравилось. И возможность в течение одного года получить звание профессора, степень доктора наук и должность заведующего медицинским отделением университета, как в том меня заверял ректор, согласитесь, выпадает раз в тысячу лет. Но в моем кармане уже лежала виза в США... Нет, "не жалею, не зову, не плачу...", если сказать словами Сергея Есенина. Так сложилось. Главное, что уехал без обиды и без горечи ни на город, ни на коллег, ни на судьбу.
   По нынешним описаниям в прессе и письмам оттуда знаю, что Кзыл-Орда сегодня преобразилась кардинально. Как бы там ни было, уральские путешественники так написали о городе: "Большое наслаждение пришлось испытать, гуляя по ночной
   Кзыл-Орде, потому что именно в это время суток она пестрит всеми цветами зажженных лампочек, и смотрится это фантастически великолепно" (О. Ефремов "Путешествие на Арал").
  
   Краеведческий музей: память и история
  
   В 1953 году в Кзыл-Орде, напротив нашего единственного "солидного" кинотеатра
   им. Амангельды, построили красивое двухэтажное здание городской гостиницы. В те времена горожане не были избалованы архитектурными украшениями и это здание казалось нам верхом местной красоты. Много позже выросла почти рядом новая, четырехэтажная, гостиница "Кзыл-Орда", и старое здание передали для редакции межреспубликанской корейской газеты "Ленин кичи" ("Путь Ленина"). Ныне это здание сохраняет титул архитектурного памятника. Но здание не забросили. В 1980 году его передали Кзыл-Ординскому областному историко-краеведческому музею.
  
   0x01 graphic
   Кзыл-Орда (Кызылорда). Железнодорожный вокзал постройки 1905 г. на линии
   Оренбург-Ташкент. Фото С. Цой, 2010 г.
  
  
   Этот музей, основанный в "доисторические" времена, в 1939 году, я помню еще со своих младших школьных лет. Располагался он, как было принято в советские времена, в дореволюционной постройки (1890-1896 годы) церкви Перовской Казанской Богородицы. Стояла эта церковь-музей возле старого базара, ныне снесенного и перестроенного.
   Мы жили неподалеку, и я мог временами туда захаживать. В музее было сумрачно и тихо. Кроме меня и смотрительницы, пожилой женщины из Ленинграда, я никогда никого не замечал. Были годы войны, голодные, холодные, когда мало кого привлекали древности. Больше заботились о том, где бы что-то найти, дабы заполнить голодный рот. Уже и не помню, что меня там привлекало конкретно, но я интересовался животным миром. В детстве чуть не до слез жалел и переживал за разных диких зверюшек. Вот и ходил по небогатым залам музея, разглядывал чучела местной фауны. Не изгладилось из памяти, как на уровне первого-второго классов я со страхом дослушивал рассказ Мамина-Сибиряка "Зимовье на Студеной". И просил маму читать его вновь и вновь, рассчитывая, а вдруг что-то изменится и конец будет звучать не так грустно. И его Серую шейку уж очень жалел... Позже зачитывался книжками писателя и натуралиста Бианки, рассказами о диких животных и природе.
  
   Именно эта тяга к природе завела меня в старших классах школы на тропу увлечения походами, минералами и химией. А впоследствии заставила поменять уютный кабинет врача-терапевта на беспокойную жизнь врача-паразитолога.
  
   0x01 graphic
   Церковь. В мои школьные годы здесь размещался областной краеведческий музей (Meteocenter.net/photo)
  
  
   Но вернусь всё же к музею. В новом здании он был открыт для посетителей в 1985 г. Думаю, просто из любопытства, зашел я однажды в знакомое здание. В памяти осталось обилие "исторических" материалов и стендов, посвященных успехам области в годы советской власти. Той загадочности, которая поразила меня когда-то в сумеречных залах старой церкви, не "разбудилось". Грешен, я больше в том музее не бывал.
  
   В интернете нашел статью директора музея Н. Мырзамуратовой. Она пишет, что в зале, посвященном археологии, размещены экспонаты, найденные на раскопках Жент, Жетыасар, Алтынасар, Уйгарак, на месте остатков городов Бестам, Сыганак, Жанкент.
   Честно сказать, многие эти названия мне сейчас уже ничего не говорят, в те времена материалы по историко-археологическим событиям казахского народа и местного края особо не афишировались. На слуху названия Бестам ("пять домов"), Сыганак (немного не так мы произносили это название), знаю, что где-то в тех местах бывал, но не более того.
  
   0x01 graphic
   Дворец культуры, Кзыл-Орда. Фото Д. Гениса.
  
  
   "Ваши продукты есть нельзя"...
  
   Особый разговор о радиационной обстановке в области. В советские времена все материалы были закрыты для нас полностью. В самом конце 90-х "железный" занавес приоткрылся. По данным спецов Казатомпрома, суммарная доза природного и искусственного облучения на одного человека в Казахстане в полтора раза была выше мирового уровня. По их данным, источниками опасной радиации являются "природные аномальные радиоактивные провинции". В Казахстане шесть таких ураново-рудных провинций, в том числе, в наших краях Шу-Сарысуйская и Сырдарьинская. Так что радиацией мы обижены не были.
  
   В 80-х годах в Чиилийском районе, в зоне Сырдарьинской провинции, началась добыча урановой руды жидким способом. Вывозили ее в специальных автоцистернах в Ленинабад (город в Таджикистане), на урановый завод. Когда в нашу область прилетел министр среднего машиностроения СССР ("хозяин"), главный врач облсанэпидстанции в составе его бригады смог посетить эту зону. И сразу же они наткнулись на многочисленные отработанные стальные трубы буровых, сваленные в камышах. Оказалось, население достаточно много из них растащило на свои хозяйственные нужды. Когда же проверили радиационный фон этих труб, пришли в ужас. Но проводить какие-либо осмотры и обследования местных жителей не разрешили, всё было под строгим секретом.
  
   Когда в Чиилийском районе возник рудник по добыче урана, тогда же рядом с районным центром построили поселок, назвав его Шалкия. Мы туда ездили как на экскурсию в другой мир, настолько благоустроенно он выглядел по сравнению с нашими аулами.
  
   Не могу не привести цитату из статьи казахстанских атомщиков: "Недра Казахстана богаты радионуклидами. Но, к сожалению, вовлечение в хозяйственный оборот естественным образом зараженных природных объектов происходит повсеместно. Наиболее опасным является использование для питьевых и хозяйственных нужд воды, зараженной радионуклидами. Например, проведенные исследования в Сузакском районе Южно-Казахстанской области выявили 250 самоизливающихся скважин, из которых более 40 скважин, с повышенным содержанием радия и урана, использовалось для питьевых и хозпитьевых нужд. Концентрация урана и радия превышала ПДК от 10 до 100 раз. При этом, самоизлив скважин вел и продолжает вести к заражению местности вокруг скважин".
  
   И сразу же вспомнились многие сотни самоизливающихся артезианских скважин по всей территории нашей области. Эту воду пили люди. Этой водой поили скот. Кое-где ее использовали для полива огородных культур. Но никогда я не слышал, чтобы кто-то ее проверял на радиоактивность. А если бы даже и измеряли? Что от этого бы изменилось?
   И еще оттуда же: "К радиационно-опасным предприятиям неурановой промышленности в Казахстане относятся в первую очередь нефтедобывающие и угольные. Пластовые воды нефтяных месторождений содержат наибольшее количество радионуклидов по сравнению со всеми известными пластовыми водами, кроме вод урановых залежей. В последние пятнадцать лет на территории Кзыл-Ординской области ведется нефтедобыча, что ведет к загрязнению окружающей среды радионуклидами. Опасность заключается в попадании радионуклидов на кожу и в организм вместе с пищей, водой и воздухом".
  
   Так пишут специалисты Казатомпрома. В советские времена, когда было "всё для человека, всё ради человека", подобные публикации никто бы не допустил. Прочитал, что в Жанакорганском (б. Яны-Курганском) районе вошел в строй урановый рудник на месторождении Северный Хорасан. Вот что сообщает Казатомпром: "Это первый в Казахстане рудник с производственной мощностью три тысячи тонн урана в год. Работы осуществляет ТОО "Кызылкум", участниками которого являются Казатомпром, консорциум японских энергетических компаний и канадская Uranium One. Продукция предназначена для атомной энергетики Японии. Добыча урана планируется до 2053 г." ("Кызылординские вести", 14 февраля 2012 г.).
  
   В той же газете прочитал заметку М. Ибрашева. В ней говорится, что в области добыча урана ведется "на трех месторождениях в Шиелийском районе и на двух в Жанакорганском". Автор заметки побывал в феврале 2012 года на руднике Ирколь, расположенный в 30 километрах от районного центра поселка Шиели. Недалеко расположены еще памятные мне сельские поселки Гигант, Ортакшыл и Жанатурмыс. Я там часто бывал, но не знал, что подо мной такие "богатства"...
  
   Вот и получается, жили и живут в тех местах люди на "урановой земле"... Вот такая ситуация... В областной санэпидстанции действовала радиологическая лаборатория, которая регулярно отправляла в Москву на исследование образцы всех пищевых продуктов местного производства. Результаты нам никогда не сообщали. И только однажды, за хорошим дастарханом, приехавшие из Москвы специалисты сказали, что если исходить из нормативов, то в нашей области никакие пищевые продукты нельзя употреблять... Среди населения области издавна повышенная онкозаболеваемость. Выводы понятны и не врачу.
  
   "Урановые реки в стронциевых берегах"
  
   Это еще одно сообщение с интернета (Газета KZ, 2002, //old.arba.ru/ru-press) под интересным названием, которое я вынес в заголовок. Привожу в сокращении:
   "Практически весь бассейн рек Сырдарья и Амударья заражен радионуклидами сверх допустимых норм. Об этом сообщил заведующий лаборатории ядерно-физических методов анализа Института ядерной физики РК на Евразийской конференции "Ядерная наука и ее применение" 17 сентября 2002 г. в Алматы.
   По данным ученых, наиболее загрязненными районами региона в отношении радионуклидов и тяжелых металлов являются водохранилища, а также русла рек в районе мест добычи урана и угля. В Казахстане это... район Шиели (территория Кзыл-Ординской области. - Д.Г.), где ведется добыча урана. В этих районах ученые обнаружили превышение концентраций радиоактивных веществ и тяжелых металлов над среднемировыми нормами в 3-6 раз, и ни в одном пункте концентрация вредных веществ не была ниже общемировых. В районе Шиели концентрация кадмия составляет 1,6 гр. на тонну при среднемировой 0,3 гр. Средняя радиоактивность урана-238 и тория-232 в почве в Казахстане и Кыргызстане - 30-80 беккерель на кг при среднемировой 25-30 беккерель. В Казахстане наблюдается большая концентрация по цезию-137, радию-226, свинцу-210". Нет ни слов, ни желания для комментариев...
  
   О Кзыл-Орде американцы знали...
  
   1 мая 1960 года над Уралом сбили американский самолет-разведчик U-2. На высоте 22 тысяч метров он пролетел над территорией среднеазиатских республик до Кзыл-Орды, развернулся в сторону Аральского моря, пролетев над космодромом Байконур, затем повернул на север, в сторону Свердловска. Там его уже и сбили. Нам показывали документальный фильм об этом событии, и, в частности, карту маршрута пилота Френсиса Пауэрса. На карте очень четко была обозначена наша Кзыл-Орда и станция Тюра-Там.
  
   Мы были удивлены и горды тем, что о нас знают в США. Но почему знали? Да потому, что в наших краях находился космодром Байконур. Привязан он был к железнодорожной станции Тюра-Там и находился к северо-западу от Кзыл-Орды. Объект, конечно, был засекречен для нас, но не для американцев. Его поочередными адресами были: Москва-400, Ташкент-90, Кзыл-Орда-50. Кого пытались запутать? На карте Пауэрса космодром был обозначен точно на своем месте...
  
  
  
  
   Поселок Кармакчи - память генерала Перовского
  
   Все районные центры (их было в прошлом восемь в области) располагаются вдоль железной дороги. Об одном из них хочу рассказать. Сядем на скорый поезд в Кзыл-Орде и через три часа, преодолев почти полторы сотни километров на северо-запад, выйдем на станции Джусалы (ныне - Жосалы). Она была построена в 1905 году. Пристанционный поселок постепенно разросся и приобрел статус районного центра, который стали именовать поселком Кармакчи. Потому и район - Кармакчинский.
  
   По площади район большой, земли в области было немерено. Но населения здесь сравнительно немного (я не беру в расчет зону космодрома Байконур). В районном центре проживали в мои времена где-то около пятнадцати тысяч жителей.
  
   Помню свой первый приезд сюда в командировку в 1958 году. Случилось это летом. Возле вокзала деревья. А дальше только пыль под ногами и солнце на небе. Городок тихий, машин почти не видно, где-то ишак закричал. Двинулся я по одной из улиц в поисках гостиницы. Пустые прокаленные солнцем дворы небольших частных домиков, сложенных из сырцового кирпича. Деревьев на улицах почти нет. С поливной водой было сложно, потому и зеленые посадки не украшали поселок. Многие годы спустя здесь уже начали строить и многоэтажные здания из жженого кирпича или из бетонных блоков. Но это уже потом...
  
   Поблуждал я, поблуждал по тихим улицам, наконец, мне показали, где "конак ий" (гостиница). Такой же, как и окружающие, домик с плоской крышей и саманными стенами. Но внутри - прохлада. Даже наше перекаленное солнце не могло пробить эти стены метровой толщины. Весь штат был представлен бабой Дарьей (имя изменил). Показала мою кровать. Спросила, не поставить ли самовар. Сообщила, магазин недалеко. Если что, может "сбегать", все-таки "сервис"...
   - Тут еще один мужик живет, как и ты, из Кзыл-Орды. Три дня назад приехал. А больше никого и нет. Вы вдвох будете. Ночью не боись, в нашем поселке воров нет. Окна можно открытыми держать, все не так жарко будет.
   - Так комары же...
   - Да не очень, воды близко же нет, не закусают.
   - Столовая где-нибудь есть, утром бы чаю хоть попить?
   - Да я рано утром приду сюда, самовар для вас поставлю. Ночую я у себя дома.
   Коли желаете, что-нибудь из дома принесу, чтобы вам утром перехватить было.
  
   Вот такая патриархальная районная гостиничка и стала моим первым приютом. Чем
   же интересен городок? Во-первых, своей историей. В середине XIX века Россия начала расширять свои владения на юго-восток. Оренбургский генерал-губернатор Перовский возглавил поход на территорию Туркестана, как именовали в те времена этот край. Он основал в Приаралье и вдоль Сыр-Дарьи ряд фортов, или крепостей. Этим он обозначил оборонительную границу края, ставшего частью России.
  
   Одним из таких фортов и стал этот поселок (Форт N 2), возникший в 1853 году и названный Кармакчи. В переводе с казахского - человек с удочкой. Рыбалка здесь была отменной, как и лучшим занятием на всем протяжении Сыр-Дарьи во все времена. По сообщениям специалистов, при раскопках в древних поселениях вдоль реки обнаружено много рыбокоптилен и остатков рыбьих костей. Сами ели и еще для торговли хватало (//www.kazасh-civilization.kz/).
  
   Современное название железнодорожной станции от казахского "жоса" (охра), растения, служившего источником краски для шерсти. Нередко и сам поселок называли по имени станции - Джусалы.
  
   Есть в истории района и печальные страницы. В 1930-1950 годы сюда было сослано несколько тысяч человек: чеченцы, корейцы, немцы Поволжья, греки черноморские, месхетинские турки, раскулаченные русские и прочие "политически неблагонадежные". В 1960-1980 годы большинство из них уехали. Сюда же в годы Отечественной войны прибыло и очень много беженцев, нашедших здесь жилье, приют и спасение. Местные жители, казахи, относились ко всем приезжим достаточно дружелюбно и гостеприимно.
  
   Я не знаю, что бы делала наша страна без поселка Кармакчи. Здесь находился один из старейших аэропортов Средней Азии, созданный в 1920-х годах. Во время войны он использовался как промежуточный при перегоне военных самолётов из США в европейскую часть СССР. Бесконечные военные грузы тоже шли по этому воздушному мосту через Иран. Это были поставки США в СССР по т.н. ленд-лизу. От одного из ветеранов войны я услышал такую фразу: "До сих пор помню запах американской тушонки"! Вполне вероятно, что и его банки тушонки делали посадку в здешнем аэропорту...
  
   Мы, мальчишки, любили, развалившись на песке у реки, следить за пыхтящими ежедневно в нашем безоблачном небе самолетами. Их гул вызывал в наших душах
   какие-то неясные отзвуки. Они были для нас эхом тех загоризонтных земель, где жила какая-то другая жизнь, куда, уж точно, и мы попадем, только вот надо быстрее стать взрослыми.
  
   После войны в аэропорту делали остановки для дозаправки пассажирские самолеты (авиатрасса Москва - Ташкент), в те времена здесь летали самолёты Ли-2, Ил-14. В пятидесятых-шестидесятых годах обитателями аэропорта стали военные летчики из контингента строящегося недалеко полигона Минобороны страны Байконура. Когда приезжал сюда в командировки, часто встречал щеголеватых армейских пилотов, туманивших головы местным красавицам. Много позже этот аэропорт стал только местного значения.
  
   На территории района располагается полигон-космодром Байконур. Жителям от этого соседства много не "перепадало". В тот город Ленинск (ныне город Байконур) простым смертным допуска не было. Но отдельно взятые "товарищи" ухитрялись туда попадать (ведь для того и преграды, чтобы их преодолевать) и доставали хорошее пиво, а наши женщины что-то нужное им.
  
  
   Коркыт, кобыз и кожА
  
   Не очень далеко от поселка Кармакчи находится небольшой железнодорожный полустанок Коркыт. Вблизи него, как полагают, захоронен великий просветитель Коркыт Ата, создатель популярного казахского народного музыкального инструмента кобыз.
  
   Однажды главный врач санэпидстанции в соседнем Казалинском районе Сержан Берденов, хорошо знавший историю казахов, решил меня проверить.
   - Даке, кто такой Коркыт, слышали?
   - Знаю, что есть такая небольшая станция или разъезд.
   - Даке, здесь живете, всё знать надо. Он не просто кобыз придумал, он первый создал казахскую струнно-смычковую музыку. Вы же видели таких музыкантов среди наших стариков?
   - Да, я видел. Помню еще с детства, в Кзыл-Орде, на базаре, часто играл на кобызе слепой старик. Он всегда играл печальные мотивы, как-то странно закидывая лицо с пустыми глазницами кверху, будто пытаясь невидящими этими глазницами уловить свет неба. А мы, пацаны, думали, что он плачет о своей слепоте и всегда примолкали, когда слышали его басовитые и тоже плачущие струнные мелодии. Люди проходили, ложили ему деньги.
   - Коркыт жил давно, может, тысячу лет назад. Он не просто играл, он пел и создавал стихи, в них он рассказывал об истории народа. А в народе его даже считают предком казахов, мол, он положил свой кобыз на берегу Сыр-Дарьи, там и поселились первые казахи.
   - Слушай, Саке (у казахов - уважительно-уменьшительное имя от созвучных полных имен), у меня в голове сейчас, что будем говорить завтра в райисполкоме по гепатиту, а ты мне тут экзамен устроил.
   - Нет, Даке, вы сейчас у меня в гостях дома сидите, ужинаем с вами. О гепатите мы завтра будем говорить. Имя Коркыт (Коркут) в нашем народе хорошо знают. Я вам так скажу - это имя разделите на два слова. Что получилось?
   - Когда хочу пожелать кому-то счастья или когда прощаюсь, могу сказать "кутты болсын" (будь счастлив). Это что, от Коркута?
   - Да, угадали. Слово "кут" так и означает - счастье, добро, благополучие. А слово из первой половины его имени "кор" - беда, несчастье. Поэтому казах скажет в пожелание вам "кор болма", чтобы не было плохого. Я думаю, его имя так и составлено, всегда есть и добро, и зло. И он нам все время об этом напоминает, чтобы помнили добро и не забывали о зле.
   - Ну, Саке, мудрый ты...
   - А как же, я же из рода "кожА"!
  
   Представители "кожА" (в слове ударение падает на второй слог) считаются потомками арабских миссионеров. Они приобщали казахов во времена средневековья к исламу и потому являются как бы "белой костью", наиболее уважаемым племенем среди других многочисленных племен и родов местного населения. Вот что пишет по этому поводу
   С. Абдыгапаров (//wwhp.ru/?p=372): "Род кожА - это потомки кыпчаков-мамлюков, которые были широко распространены в арабском мире от Ирана до Египта. Именно они были знакомы с бытом степняков и пришли в степь с мусульманскими проповедями и стали известными как люди, занимающихся обрезанием. В арабском мире их называли кыпчаками, в степи - как кожА, выходцами из арабов".
  
   Однажды, после выездного облсанэпидсовета в Казалинском районе, Берденов пригласил нас на ужин к себе домой. За дастарханом он провозгласил:
   - Сегодня на заседании вы, наше областное начальство, могли командовать. Сейчас вы в гостях у меня. Так как я - кожА, теперь командовать буду я.
   - Саке, за приглашение спасибо. Но не шуми, ты - кожА, а я - из рода "куте мултык". Блесын ба? (Понял?).
   Это я подал свою излюбленную реплику. Дело в том, что люди из рода кожА тоже были разной градации, и наиболее высокими и почитаемыми представителями их считались потомки воинственных и вооруженных людей из племени куте мултык (дословно - "приклад ружья"). Т.е., в данном случае, по родо-племенным понятиям казахов, я оказался как бы выше по своему положению, чем наш гостеприимный хозяин.
  
   Во время моей командировки в Терень-Узякский район, за одним из дружеских дастарханов я тоже произнес эту фразу. Кто-то из гостей воспринял мою шутку всерьез и пообещал меня назавтра отвезти в один из аулов этого района, где как раз живут люди того же рода. В принципе, ничего бы страшного не произошло. Просто пришлось бы одолеть еще один дастархан с его обилием еды и пития... Никогда не встречал, чтобы на мою шутку кто-то обиделся. Наоборот, удивлялись, что я знаю такие тонкости и улыбались.
  
   А про Коркута вот что я нашел в интернете: "Коркут в казахской мифологии покровитель певцов, изобретатель струнного музыкального инструмента кобыз. Чудесную силу приписывают мифы кобызу Коркута. В эпосе певец Коркут советник и помощник правителей и богатырей, вещий старец, провидец будущего. Говорят, что могила Коркута находится на берегу Сырдарьи, и до сих пор это место считается в народе священным" (//www.myths.freenet.kz/slovar2.htm).
  
   Жузы казахов
  
   Кто жил или бывал в Казахстане слышал и слово "жуз". Да, это цифра "сто". Но у него есть и более важное значение, которое переводится как "союз", "часть", "сторона". Вообще-то слово "союз" на казахском - "одак". В казахско-русском онлайн-словаре слово "жуз" даже не попытались перевести, а просто написали: означает исторически сложившиеся объединения казахов. Так что остановлюсь на слове "объединение".
  
   Казахи подразделяются на три жуза: Старший (Улу жуз), Средний (Орта ж?з) и Младший (Kiшi жyз). В состав жузов не входят: торе (потомки Чингисхана по линии отца), они считаются "а?-с?йек" (белая кость), аристократией. Кроме них еще есть кожА (они считаются потомками дочери Мухаммеда), их называют "асыл-с?йек" - драгоценнейшее потомство.
  
   Жузы - это объединение родов и племен в территориальные союзы. Племена казахов, входящие в один жуз, родственны между собой и даже считались потомками одного предка. В какие времена они возникли, споры до сих пор идут. Если не уточнять, то это примерно позднее средневековье. В мусульманских источниках XIII - начала XVII века, когда пишут о Казахском ханстве, упоминают только термин "улус" (удел, владение).
  
   Хорошо быть из того же жуза...
  
   У казахов очень четко прослеживались родо-племенные связи и отношения. При встрече двух незнакомых людей первым часто был вопрос "сен кым?" (ты кто?). Зачастую они могли проследить своих предков до 7-го колена. Я откровенно завидовал казахам, когда слышал, как они вспоминают своих предков. Мы обычно дальше дедушки уже никого и не знаем. От того, к какому племени и роду относился человек, часто зависело очень многое: социальное положение, авторитет и уважение, даже место за дастарханом, порядок выступления, например, по поводу праздничного тоста и пожелания, значимости преподносимого подарка и еще много чего.
  
   Старшинство племен и родов соблюдалось четко, поэтому "старший" мог и пошутить, и поучать, а иногда и подчеркнуть свое верховенство. "Младший" обязан был всё сносить, хотя могли быть и столкновения, если дело касалось какого-либо горячего джигита или просто человека, гораздо старшего по возрасту. Когда после 1991 года Казахстан приобрел независимость, мой сотрудник грустно сказал:
   - Я из младшего жуза. Теперь, когда русские уезжают, снова будет, как раньше, над нами будут командовать казахи из среднего и старшего жузов.
   Что я мог ему ответить? Это и раньше проявлялось в наших местах, например, при назначении на должности или на "хлебные" места. Нередко можно было от казаха услышать о ком-нибудь: "мой брат" или "моя сестра". В первое время я удивлялся:
   - Да какой он тебе брат, вы же разные совсем?
   - Даке, мы из одного рода, значит, он мой брат..
   И улыбается моей непонятливости.
  
   Каждый жуз имел свою основную историческую территорию. Конечно, в годы советской власти произошло некоторое перемешивание населения, но суть сохранилась. Старший жуз занимал, в основном, Семиречье и Южный Казахстан, Средний жуз расселился в Центральном, Восточном и Северном Казахстане, Младший жуз занимал Западный Казахстан. Правда, это не значит, что между ними не было политических, хозяйственно-культурных, этнических связей. В принципе, в основном народ по своей этнической культуре, языку, быту был довольно единым, хотя какие-то различия тоже были. Почему выделились эти три жуза? Считают, что большую роль сыграли географические условия (пустыни, горы, реки), которые выступили как природные разделительные рубежи. В давние времена, узнав, что мой помощник Нагашибай из младшего жуза, я пристал к нему с расспросами.
   - Вас, что, мало? Почему твой жуз стал младшим?
   - Нет, не поэтому. Например, по числу людей Средний жуз самый большой. А в нашем жузе людей больше, чем в Старшем. Старики говорят, что разделились по старшинству предков каждого жуза. Не знаю. Еще говорят, что жузы начали создаваться с востока казахской земли, там ведь то джунгары, то китайцы нападали, вот казахи и стали там первыми объединяться. Наверно, они поэтому и стали называться Старшим жузом. А потом были бии, ханы, так и пошло, они старшие, мы - младшие. Как в семье, кто младший, тот и подчиняется старшему. Попробуй слово против сказать.
  
   В мое время в школах изучали историю СССР, а фактически - России. Иван Калита и Иван Грозный, Куликовская битва и покорение Сибири Ермаком... Всё это важно и интересно, но что делалось в регионах как-то проскальзывало мимо. Авторам учебников это было неинтересно.
  
   Казахи, как народ, складывались, как и все другие народы, из племен, носивших другие имена, имевших свою историю. На этой евразийской территории жили в разные исторические периоды саки и гунны, огузы и тюрки, кыпчаки и найманы, аргыны и киреи. Долго всех перечислять. Примерно только в XV - XVI веках завершилось формирование казахской народности на ее этнической территории. Где-то с тех времен в письменных источниках и устных преданиях появляется и название "казах". Слово это тюркское, оно означало "вольный, свободный, независимый человек".
  
   Между прочим, на казахском языке это слово звучит более жестко: "казак". Сразу вспомнишь русских казаков Дона, Семиречья, Урала. Одно и то же слово? Потому, мол, в русском языке стали писать и говорить "казах". Чтобы различать. Не знаю. Последняя буква в казахском слове "казак" произносится гортанно, а в русском произношении она звучит поэтому как буква "х". На этом мой экскурс в историю казахов закругляю, ибо не компетентен, хотя читал много интересного.
  
   Вы не знаете, что такое райкомхоз...
  
   В поселке Кармакчи мне приходилось бывать бессчетное число раз. Тут всегда
   что-нибудь "сваливалось" на головы медиков, местного начальства и населения, которое больше всего и страдало.
  
   ...Едем группой в очередной раз. Опять там вспышка брюшного тифа. Примерно три часа в скором поезде, и мы на месте. Быстро устраиваемся в местной, совсем даже не пятизвездной, гостинице. Для начала - "походный" чай, и - за работу! Оперативное совещание в районной санэпидстанции. Речь о санитарном состоянии поселка. Оно из рук вон плохое.
  
   Мое начальство в лице заместителя главного врача областной санэпидстанции Карасая Асанова, находившегося здесь, попросило меня заняться именно этим вопросом. В подобных ситуациях начинали всегда с водопровода. С приходом этой местной "цивилизации" в поселки нашей области начались постоянные вспышки кишечных инфекций. С работниками местной санэпидстанции отправились в районное управление коммунального хозяйства (райкомхоз). Начальник этой конторы - молодой, энергичный парень, года три назад окончивший институт по специальности "городское коммунальное хозяйство". В наших районах это первый специалист такого уровня. Значит, с ним говорить будет легко...
   - Мы сегодня хотим пройти по всем уличным линиям водопровода, посмотреть состояние люков и водоразборных колонок. Дайте, пожалуйста, вашего работника.
   - Никого дать не могу, ответственный за водопровод уехал в Кзыл-Орду.
   - Можно посмотреть схемы водопровода в поселке?
   - У меня нет ключей от шкафа.
   - Дайте любого вашего представителя, чтобы он мог видеть то же, что и мы.
   - Вы же видите, контора пустая...
   - Вызовите кого-нибудь...
   - Не могу же я за ними по поселку бегать...
   - Спасибо за помощь. Потом чтобы без претензий.
  
   Районные работники хорошо знают местные условия. Идем в "поход" по улицам. Ходили целый день. Жара, пыль, даже воды напиться негде, деревьев на улицах почти нет, да если бы и были, водопроводные узлы не под ними. Ничего нового для себя не открыл. Колодцы, где устроены подключения колонок, полузатоплены, вентили "не держат", во многих местах нашли полукустарные "врезки" в сети. Это наиболее "руководящие" или просто "денежные" "товарищи" устраивают водопроводную линию к себе во двор. О санитарном состоянии таких незаконных врезок говорить не приходится. Многие колонки не работают. Или в таком состоянии, что к ним и подойти без резиновых сапог нельзя.
  
   Вот тебе и руководитель с инженерным образованием... Кстати, хотел к нему зайти, впечатлениями поделиться, не застал. Явно от греха подальше куда-то исчез...
   - Ну что ребята, а как с санитарной очисткой поселка?
   - Актов мы много написали, да толку от них нет.
   - Хорошо, идем!
   Начал я проверку с районной больницы. В бухгалтерии мне показали счета из райкомхоза за "услуги". Если верить им, то райкомхоз денно и нощно только и занят вывозом мусора. Спросил у бухгалтера:
   - Вы же видите, всё это фиктивные данные по объёму вывоза мусора. Зачем вы оплачиваете эти счета?
   - А тогда они вообще ничего у нас вывозить не будут. Вы не знаете, что такое райкомхоз...
   Cтранная была в Союзе экономика. Государство давало деньги больнице. Это называлось бюджетом. Руками райкомхоза государство эти деньги у больницы изымало. Райкомхоз тоже был бюджетником, т.е. ему разрешалось жить на те деньги, которые в принципе ему выделялись тем же государством. Райфинотдел и райстатуправление четко вели учет и статистику. Все "заработанное" уходило обратно государству... Планы райкомхоз перевыполнял, ходил в "передовиках", но санитарное состояние поселка не отвечало даже элементарным нормам и понятиям. Все работали, но дело стояло на месте.
  
   Не пожалел я день. На дороге у выезда из поселка с утра мы установили "пост наблюдения". Дождались, появился мусоровоз. Отъехал от поселка километра два и выгрузился. Через какое-то время прибыл трактор с прицепом, и на придорожном поле от своего груза избавился. Наш "постовой" задал вопрос - почему здесь? Ответ был лаконичным - "Нам так сказали". Посчитали все рейсы машин райкомхоза по вывозке мусора. Не очень "жирно" их оказалось. Райкомхоз района считался передовым, планы перевыполнял, финансовые доходы были в ажуре. Но, странным образом, санитарное состояние поселка никак не улучшалось...
  
   Таким же рейдом мы прошлись по всем домам коммунального хозяйства. Тут помню интересное впечатление. В поселке было решение райисполкома в 1976 году о сносе заборов. И увидели мы грустную картину: обошли поселок домов ПМК-30, одного из крупных местных предприятий, и везде неухоженный вид, оградки палисадников снесли или разломали, озеленения нет, последние листики на полусухих кустиках бродячие козы подбирают.
  
   Все материалы, конечно, и начальнику райкомхоза, и в райисполком передал. И написал три большие статьи в областную газету, привел в них факты и мои выкладки по анализу деятельности районной коммунальной службы. Наш зам.главного врача оставался еще в районе. Он потом мне рассказывал: когда вышла первая статья, сразу собралось расширенное заседание райисполкома. На следующий день в газете появилась моя вторая статья. Опять тут же собрался райисполком. И когда на третий день вышла еще статья, там уже запаниковали и решили ждать окончания серии. Должен добавить, что я проводил расследования и писал статьи не только как представитель областной санэпидстанции, но и как официальный (нештатный) корреспондент областной газеты "Путь Ленина". Так что отмолчаться нельзя было. Уверен, из района что-нибудь ответили в редакцию, типа "меры принимаются". Я написал всего три статьи. Это был глас вопиющего в пустыне. Вернее, три гласа...
  
   Несмотря на все последовавшие заседания райисполкома, революции там не произошло. Система была такая. Никто ничего реально и капитально изменить не мог. Правда, однажды главный инженер областного управления коммунального хозяйства передал мне предложение своего начальника.
   - Давид Ефимович, бастык предлагает зачислить тебя в наш штат на полставки.
   - Что это вдруг и зачем?
   - Мы никогда не знаем, что отвечать на твои статьи, в них всё верно, а на все выступления газеты мы же обязаны давать ответы. Твоя задача и будет их писать...
   Посмеялись. Главный инженер Сорокин был умный человек, понимал, что к чему...
   Землетрясения обходили нас стороной...
   Зона Средней Азии геологически, видимо, далеко не стабильная. На моей памяти несколько крупных и трагических землетрясений: в 1948 году в Ашхабаде, в 1966 - в Ташкенте, в 1976 и 1984 году - в Газли, что в Узбекистане. Читал еще о страшном землетрясении в Таджикистане, произошедшего 10 июля 1949 года, о котором до нас даже и слухи не доходили. По рассказам местных людей, там "горы сошлись" и похоронили навечно город Хаит с 5-тысячным населением и все окружающие кишлаки. Как и древние Помпеи, откопают когда-нибудь через тысячелетия эти места и узнают всю правду о том, как жил советский человек в прекрасные советские времена...
  
   Я учился в 10-м классе. Осенью 1948 года у нас поползли страшные слухи, что Ашхабада, столицы Туркмении, больше нет. З(не проверялась)
   емлетрясение в ночь с 5 на 6 октября 1948 года силой в 9-10 баллов, как стало известно уже много позже, так тряхнуло город, что он просто весь рассыпался. Было разрушено 90-98% всех строений. По разным данным, погибло примерно от 60 до 170 тысяч человек. А по радио объявили, что "есть разрушения и человеческие жертвы". Слышал, что в нашу больницу тоже привезли оттуда много пострадавших. Видимо, были и беженцы. Помню только, что слухи ходили тогда самые страшные и неопределенные.
  
   Городу Ашхабаду трагически не повезло: сейсмический очаг располагался на расстоянии 25 км и небольшой глубине до 10-12 км. Очевидцы писали потом, что землю раскололи громадные трещины. Дважды, с промежутком в несколько секунд, земля сдвинулась сначала вертикально, а затем горизонтально, с размахом в три метра. К утру последовал третий толчок, силой в 7-8 баллов. Подземные толчки, хоть и более слабые, вызывали панику еще несколько дней. ЮНЕСКО признал землетрясение в Ашхабаде одной из самых разрушительных катастроф ХХ века.
   За давностью лет мне сейчас трудно вспомнить о том, когда и как мы узнали о страшном землетрясении в соседнем Ташкенте в 1966 году. По описаниям, в пять часов
   23 минуты 26 апреля город потряс 10-12-секундный вертикальный толчок силой до 8-9 баллов по шкале Рихтера. Очаг залегал на глубине всего в несколько километров. Для города с преобладающей застройкой глинобитными домами это принесло большие разрушения примерно на площади в 10 кв. км. Центральная часть города была почти вся разрушена. Полностью или частично было разрушено более 36 тысяч жилых домов и общественных зданий. Без крова остались более 78 тысяч семей, или свыше 300 тысяч человек.
  
   О числе погибших я не нашел данных, но читал, что оно сравнительно не было большим. Что означало в советской прессе "сравнительно небольшое число", не знаю. Но помню, что и к нам в Кзыл-Орду, и в другие города Казахстана привозили оттуда пострадавших и тех, кому негде было жить.
  
   Мы питались тогда больше слухами, чем достоверной информацией. Конечно, слухи, как всегда, были "черными", ибо каждый повторяющий их, для пущей важности, добавлял что-то от себя. Сотни погибших превращались в тысячи, обрушенные домишки рисовались безлюдной пустыней лунных пейзажей. Но в любом случае, достоверного до нас доходило мало. Я в то время заведовал отделом областной санэпидстанции, но даже и нам ничего не сообщали об обстановке и принимаемых мерах в разрушенном городе.
   Помню только, как тогда весь Союз отстраивал, вернее, заново создавал Ташкент уже как современный и прекрасный город. Об этом много писали в газетах. Это была парадная, допущенная для нас, простых смертных, информация.
  
   А землетрясение в Газли в 1984 году достало и нас. Я и мой сотрудник Кожаниязов Серикбол пришли на работу чуть раньше восьми утра. Сидели. О чем-то говорили. Вдруг почувствовали, что здание будто бы качнулось, лампочка под потолком заходила маятником. Мы ничего не поняли, с удивлением переглянулись. Но чуть позже до нас дошло, это же земля под нами дрогнула. Значит, где-то произошло землетрясение. Позже узнал, что это был "привет" из Газли. Говорили, что из-за интесивной откачки газа,
   какие-то пласты под землей не выдержали гигантского подземного давления...
  
   Нам жить, похоже, было спокойно - цунами и торнадо не достигали, землетрясения не беспокоили, обходили нас стороной. В общем, почти рай земной...
   Пески - здесь не только чума, но и нефть...
   Что еще интересно - на территории нашей области с середины девяностых годов открыли и начали разрабатывать нефтяные месторождения. В зоне правобережных песков Арыскум обнаружили черное золото. Нефтегазоконденсатное месторождение находится примерно в 120 км к северу от железнодорожной станции Джусалы. По словам специалистов, нефти там много.
  
   Наиболее крупным из разведанных являлось месторождение Кумколь ("Озеро в песках"). "То, что происходило в первые годы освоения, можно сейчас представить лишь при очень богатом воображении. Не совсем уютная жизнь в вагончиках и юртах, тяжелейшая работа на пронизывающем морозном ветру и пылающем летнем зное, с песком и солью в зубах, но со страстным желанием увидеть своими глазами, никогда не встречавшуюся в этих краях, нефть - все это крепко объединяло первопроходцев, команду единомышленников" (//www.turgai.kz/kumkol.html).
  
   В этом регионе начали действовать совместные предприятия: Кумколь-Лукойл (Россия), Харрикейн Кумколь Мунай (Канада), Казгермунай (Германия), Куат Амлон Мунай (Великобритания). В 1991 году здесь был добыт первый миллион тонн нефти.
Решающую роль в освоении нефтяных богатств края сыграл Первый секретарь обкома партии Еркин Ауельбеков, тогдашний "хозяин" области. Он был инициатором всех дел и планов. Он настоял на проведении геолого-разведочных работ. Нефтяные пласты не укладывались в границы области, и Ауельбеков смог договориться с соседями о передаче в аренду на длительный срок земель месторождения.
  
   А я в эти пески когда-то за многие десятки, а то и сотни километров, мотался. И на самолетике санитарной авиации ЯК-12 летал сюда по вызовам к чабанам, и на машине там "путешествовал". Тут же, "не отходя от кассы", похвастаюсь: именно во время полета в Арыскум я однажды вел этот самолетик. Как? Пилоту захотелось курить. Я сидел рядом, как в автомашине. И он попросил меня подержать штурвал, пока справится с папиросой. И то, что мы не спикировали или не взмыли в космос, конечно, показатель моего летного мастерства. "Я в пилоты бы пошел, пусть меня научат"...
  
   Кочевал там то с чумологами, то по чабанским стойбищам. Как же, надо было не допустить или принять меры в случае уже возникших случаев инфекционных болезней. Что там было в "мои" годы? Только пески, скудная растительность как корм для чабанских отар, жара, тарантулы или змеи. Да клещи в ожидании овец или человека, им ведь без разницы было, на ком крови испить. Встречались и очаги чумы среди грызунов. Как же без нее?
  
   Вот только там постоянных врачей и хоть какой-либо временной летней больницы с собственным транспортом не было. Но чабаны и их жены, и их дети там тоже болели. И женщины рожали. Так и мотались врачи районной больницы и областных медицинских учреждений по отгонным стоянкам чабанов. Таков был уровень медицинской помощи. Много ли медики могли сделать в тех условиях?
  
   Ныне построили нефтепровод. По нему пошла в Джусалы нефть с месторождения Кумколь. На станции построили терминал для погрузки нефти в железнодорожные цистерны. Так кызылординская нефть пошла "в дело". Интересно, много ли от этого богатства перепадает исконным обитателям тех мест - чабанам?
  
   Земля кызылординская богата и полезными ископаемыми. На территории области залегают 65% известных запасов ванадия Казахстана. Здесь железные и молибденовые руды, выявлены титаново-циркониевые россыпи. На побережье Аральского моря и других мелких озер находятся залежи поваренной соли, что делает регион главным производителем этого продукта в стране. В Аральском районе, надеюсь, еще действует мощный комбинат Аралсульфат, поставлявший сырье для химической промышленности.
  
   И в пустыне - своя природа
  
   Но что всегда поражало - это природа. Казалось бы, пустыня. В жаркое время она
   замирала. Но к вечеру и с наступлением темноты все вокруг начинало шелестеть,
   шуршать, двигаться. Вся живность выходила на кормежку. Но вскоре пески начинали терять накопленное за день тепло, становилось прохладно.
  
   Особенно фантастично было, коль ночлег заставал где-нибудь в юрте чабана. И если днем не знал куда деваться от жары, и беспрерывно сохло во рту, то ночью спать без теплого одеяла было нельзя. А ночью - тишина. Только беспрерывное стрекотание цикад над просторами земли, будто все вокруг занято ими одними. Вверху только звезды. На земле только цикады. Между ними - космическая тишина. И - мы.
  
   Сочетание этой притаившейся тишины, шуршания на земле ночной "живности" и "музыки" цикад вокруг создавало необычную фантасмагорию твоего пребывания в другом мире. И всегда в таких случаях хотелось смотреть на звезды. Они были намертво приклеены к небу, а небо у нас было постоянно безоблачным. Не случайно в наших местах и космодром построили. И звезды перемигивались, и растилался вокруг безбрежный космос, и все трудности дня трудового куда-то растворялись, и "готов был
   на подвиги".
  
   Хозяева выносили кошму из юрты, можно было лечь на нее и смотреть в небо. И Млечный путь разлитым по небу молоком мерцал, и звезды искрились в далекой тишине. И если долго смотрел в это фантастически безбрежное море звезд, то начинало казаться, что это ты плывешь среди них, а они кружат и кружат, и плыть тебе среди них или с ними еще долго-долго. Не бывал известный русский поэт Ф. И. Тютчев в наших песках. И на звезды он смотрел где-то в других краях. Но мы вместе с ним плыли в звездном море:
  
   Небесный свод, горящий славой звездной,
   Таинственно глядит из глубины, -
   И мы плывём, пылающею бездной
   Со всех сторон окружены.
  
   Ф. И. Тютчев, 1880
  
   У Карла Сагана я вычитал такую фразу: "Бушмены, живущие в пустыне Калахари в Ботсване, имеют свое толкование Млечного Пути, который в их широтах часто поднимается прямо над головой. Они называют его "спинным хребтом ночи", как если бы небо было огромным животным, внутри которого мы живем. Их объяснение делает Млечный Путь полезным и понятным. Племя считает, что он поддерживает ночь, что, если бы не он, осколки тьмы упали бы вниз к нашим ногам. Очень изящная идея" ("Космос" 2005).
  
   И еще добавлю фразу из этой книги: "греческая религия объясняет, что молоко, брызнувшее из груди богини Геры, окропило небо. Этой легенде мы обязаны названием "Млечный Путь". Между прочим, казахи называют Млечный путь "Птичьей дорогой". Казахстан ведь, думаю, можно назвать, без натяжек, страной перелетных птиц.
   "Больше всего японцев поражает то, что в Казахстане - огромные просторы и никого нет. Мы едем на машине - огромное открытое пространство и ни души. И еще они поражены были видом нашего звездного неба над степью. Особенно их удивил Млечный путь, они такого не видели никогда в Японии" (www.kazakh.ru/news/articles/).
   Но Млечный путь - на небе. А здесь, внизу, романтика пустыни. Мне она очень нравилась. Я себя всегда прекрасно чувствовал в песках, хоть днем, хоть ночью...
  
   А весенние тюльпаны на барханах? Не броские и не развесистые, как в саду, но красивые и нежные. Даже не верилось, что такое природа может создать из песка и на песке. Век их был недолог, жара и сухость быстро губили эту красоту. Но они успевали порадовать взор путника или чабана и, оставив наследство на следующий год, тихо уходили в небытие. Как, впрочем, и всё остальное разнотравье. К лету многое побуреет и засохнет...
  
   В какой-то год весна оказалась ранней. То ли солнце свою печку сильнее натопило, то ли северные холодные ветры пораньше в отпуск ушли, но потеплело, и все обитатели песков это почувствовали. Апрель еще не успел перелистать листки календаря своей первой декады, но всё на земле и под землей зашевелилось, вспомнив, что жизнь-то налаживается и пора браться за дела житейские. Попал я в эти, оживающие от зимней спячки, пески не из желания полюбоваться весной природы, а по долгу беспокойной своей службы. Обязательные обитатели чужих нор, клещи, тоже отогрелись и начали свою "расплодную" кампанию, для чего кинулись они кровь сосать на теплокровных. В эти места уже и чабаны со своими отарами прикочевали.
  
   И где-то в самом начале апреля одному из чабанов достался зараженный клещ. Присосался незаметно (сколько раз и я во время подобных поездок снимал с себя присосавшихся клещей, обнаруживая их совершенно случайно), напился крови, да со своей слюной успел передать и вирус. Заболел чабан, если не ошибаюсь, седьмого апреля, в нашей практике это был самый ранний случай заболевания смертельно опасной крымской геморрагической лихорадкой. Потому я и попал в середине апреля в ту весеннюю природу.
  
   О работе еще будет время рассказать. Больного чабана отвезли в больницу. На участке всё спокойно. Всех посмотрел. Со всеми поговорил. Больных нет. Значит, есть немного времени, пойду побродить по ближним барханам, не каждый год выпадают такие ранние командировки "в природу", да еще на юг. Под кустом тамарикса (джингиля) на солнечной стороне увидел двух больших черепах. Лежат рядышком на поляночке. То ли отогреваются после осенне-зимней спячки, то ли молча в любовь играют перед главным "аккордом". Зелено стало вокруг, пусть пока и не очень густо, но им о потомстве уже подумать надо. Будут они сейчас с утра до вечера отъедаться. Жара летняя наступит, они в норах под землей попрячутся до следующей весны, так что жира запасти надо достаточно.
  
   А я спешу букет тюльпанов нарвать и с попутным товарищем передать домой. У дочки как раз день рождения, да и жене в радость будут. Привет из весенних песков!
  
   0x01 graphic
   Дикие тюльпаны в песках Кызылординской области. Благодаря им ранней весной
   барханы расцветали счастливой улыбкой возродившейся жизни.
   (фото: http//meteocenter.hut1.ru/).
   Наш "хамелеон" - степная агама
   Еще не очень жарко. На веточке невысокого кустика заметил замершую агаму. Она выбралась из какой-то чужой норки, где провела ночь, но пока греется. Кровь у нее холодная, вот от солнца тепла наберется, тогда за ней и не угонишься. Много раз видел этих ящериц, греющимися на каком-нибудь камне. Я иногда ловил этих шустряков, тушки для обозрения выставлял в музее нашего отдела.
  
   Внешне агамы заметно отличаются от более мелких ящериц других видов. Они скорее похожи на южноамериканских игуан, но, конечно, на порядки размерами меньше. Я их называл местными "хамелеонами", поймаешь, а она тебя пугает, начинает сердитым темно-синим цветом горло и нижнюю поверхность туловища и лапок наливать. Да и остальные поверхности тела окраску меняют. "Страшно"... Очень.
  
   ...Пока ходил и черепахами любовался, уже пригрело больше. И повезло, увидел быстро бегущую агаму. Её сразу отличишь. Тело не скользит по песку, как у других ящериц, а солидно держится на вытянутых лапках. Даже хвост задирает, чтобы о песок не поцарапать. На ходу подцепила зазевавшегося муравья. Вот подпрыгнула на веточку, что-то там схватила, жучка, наверно, какого-нибудь. И понеслась дальше. Значит, отогрелась окончательно и вышла на тропу охоты. Ловко взбираются они по стволам и нижним веткам деревьев и кустарников. Я их встречал и в небольших аулах, запросто взбираются на глинобитные ограды. Значит, увидела там свою добычу. Иначе, зачем куда-то лазить. В основном они везде там, где пески, глинистые участки, кустарники. Для них главное, чтобы там водились мокрицы, всякие пауки, муравьи и прочий подобный "пищевой продукт" для них.
  
   Ящерицы очень существенный компонент живого мира пустынь. В наших краях много их обитало - ящерицы, ящурки, такырные круглоголовки... На них кормятся комары, москиты, клещи. Вполне возможно, что кровососущие могут на них набираться и затем переносить каких-то паразитов и заражать человека? Потому я и интересовался ящерицами в поисках у них кровепаразитов. Нашел я у них, например, возбудителей малярии хладнокровных. Собрал коллекцию мазков. Специалист по этой проблеме жил в Волгограде, думал, может, встретимся где-то на конференции. Не получилось. Ведь паразитов ящериц в наших местах никто не изучал, для знатока могло быть интересно. Для человека эта малярия не опасна, это успокаивало. Но изучать, что есть в природе вокруг нас, всегда интересно и важно.
  
   Во всяком случае, мне было интересно. Только вот времени не хватало. Одно время я сильно увлекся изучением кровепаразитов хладнокровных, собрал большой материал, был бы биологом, на кандидатскую диссертацию точно потянуло бы... Ну ладно, привет, "хамелеончик", я отправляюсь дальше побродить по теплым весенним барханам...
  
   Главное дерево пустыни
  
   Cаксаул - главное дерево пустыни. Между барханами, да и в других местах, когда я приехал на работу, были большие заросли этого чудесного дерева. И ездить для его заготовки на топливо было достаточно километров за пять - десять, а то и ближе. Помню картины сороковых годов: большие баржи, гружёные саксаулом, у городской пристани, и мы, школьники, как рабочая сила по разгрузке. В Терень-Узякском районе в 40-50-е годы даже была организована крупная база по заготовке саксаула. Вывозили его в Узбекистан. В начале ХХI века уже начали писать, что ближе чем в ста километрах от населенных пунктов саксаула не осталось.
  
   0x01 graphic
   Саксаул. Основной ствол когда-то был отломан на дрова. Фото Давида Гениса.
  
  
   Правда, появилась надежда: с 2004 года в Казахстане действовал десятилетний мораторий на рубки в саксауловых лесах государственного лесного фонда. А в каком магазине, в таком случае, покупать саксаул для самоваров и выпечки лепешек? Значит, нарушать закон...
  
   Саксаул - удивительное дерево. Его называют "железным", он тяжелый, как железо, и в воде тонет. Саксаул продают на вес. В кубометрах его не измеришь, ствол и ветви корявые, изогнутые. Древесина твердая - топором не разрубить. Но если взяться за один конец ветки или ствола, да другим обо что-то твердое ударить, разлетится на куски. Саксаул на дрова не рубят, а ломают. Из своего детства помню - сколько пришлось за многие годы потрудиться до пота, ломая эти коряги для нашей печки. На зиму всегда запасались саксаулом. Из-за хрупкости саксаул ни для поделок, ни для строительства не применяется. Потому и годен только на дрова. Но зато какие это дрова - дает столько же жару, как каменный уголь. Весь жар пустынного солнца впитал в себя и, когда горит, сполна отдает его. Веками люди степей использовали это дерево в основном для отопления, да другого равноценного топлива в казахстанских пустынях и не найдешь.
  
   Хороший шашлык можно приготовить только на жаровне с саксаулом: жара много, дыма мало. И самовар без него не вскипятишь. Часто чабаны колодцы в пустыне им обкладывали, чтобы стенки не обрушивались. Негниющее дерево.
  
   Но у саксаула есть еще одна уникальная способность: закреплять пески, сдерживать наступление пустыни. Корни, переплетаясь в глубине почвы, образуют обширную сеть, причем их масса в 20 и больше раз может быть больше массы всей надземной части дерева. Такая мощная корневая система укрепляет пески, и это останавливает их движение.
  
   И неверно считают, что это дерево не даёт тени. Тот саксаул, что идет на топливо, это уже засохшие старые деревья. Я делал фото весной - развесистые деревья с хорошей тенью. Просто листья у него не обычные, вся зелень дерева - за счет многочисленных молодых зеленых веточек. Их много, они и создают хороший теневой полог. Эти зеленые веточки любимый корм для грызунов пустыни.
  
   Коль речь о саксауле, надо вспомнить и о красивой птичке, саксаульной сойке. Она обитает в пустынях Казахстана. Очень осторожная и скрытная. Подвижная, не очень крупная. Не столько летает, сколько бегает. И делает это красиво. Казахи её называют "жорга-торгай" ("птица-иноходец"). Освоила она свою природную нишу в зарослях саксаула. Гнезда размещает только на саксауле. Еще и питается семенами этого дерева, помогает их распространять. Многие поколения соек далеко не последнюю роль играли в появлении зарослей саксаула и закреплению этим песков. Ведь в пустыне пески как живые, постоянно двигаются. Если их не сдерживать, засыпают всё на своем пути.
  
   Аул Чаган (Шаган), база "Узтоп"
  
   Писал о саксауле и не мог не вспомнить об Узтопе и Чагане. В давние мои времена аул Шаган называли поселком Чаган. Располагался он в Терень-Узякском районе (ныне - Сырдарьинском). Знаменит он был, помимо прочего, тем, что с ним был связан "Узтоп" - крупная топливная база Узбекистана. Она имела лицензию на заготовку в этих местах и вывоз саксаула в соседнюю республику. Была проложена узкоколейка от мест заготовки до Сыр-Дарьи. Но где-то в 60-х годах эту базу закрыли. Видимо, саксаул повырубили...
  
   В Чагане, в участковой больнице, работал старый фельдшер Тапин, его знали далеко за пределами аула. Был он тут за врачей всех специальностей. Называли его еще и костоправом, умел вправлять вывихи, оказывать помощь при переломах костей, умело сопоставляя отломки. Принимал роды. Знал он народные методы лечения. Я бывал несколько раз у него, встречал он меня поначалу настороженно, боялся, что буду выступать против его авторитета. У меня такой манеры никогда не было, потому встречи проходили без особых трений. Впервые я к нему в больницу приехал по-поводу больного сыпным тифом. Помню как, высказанный мной, этот диагноз он записал в историю болезни по-латыни: typhus exanthematicus. Он был из старой школы медиков, которые болезни и лекарства называли не иначе, как только по-латыни.
  
   Но вскоре Тапин то ли умер, то ли уехал. Сколько лет уже прошло с тех пор, но до сих пор помню и его имя, и даже лицо. Он был своеобразный человек, кажется, одинокий. Как он попал в Чаган, не ведаю. Но таких знающих, старой закалки, фельдшеров было в наших краях очень мало.
  
   В годы моей работы в районе в одной из наших участковых больниц (в колхозе имени Ленина) трудилась пожилая русская акушерка Мария. Тоже одинокая. Вот ее фамилию, к сожалению, забыл. И она тоже была мастером "на все руки", медик старой закалки. С окрестных аулов к ней добирались, всем помогала. Сколько раз бывал в той больнице, Мария о себе никогда не рассказывала. И от сотрудников больницы тоже ничего не слышал. Видимо, молчала о своем прошлом. Жалею, что не поинтересовался, где они учились. По уровню их знаний и умений явно учились в далеких от нас местах в хороших фельдшерско-акушерских школах. Похоже, что они были в оные времена сосланы сюда.
  
   Образовался аул в 1928 году, когда объединили три колхоза: "Красная заря", "Далаколь" и "Ворошилов". После переселения сюда корейцев стал называться "Кантонской коммуной". Затем присоединили еще два небольших колхоза. "Коммуна" превратилась в совхоз "Теренозекский". А с ликвидацией совхозов в последние годы, поселок стал носить старое имя аул Шаган.
  
   Верблюжья колючка (жантак)
  
   Пустынная зона немыслима без верблюдов и их любимой пищи - верблюжьей колючки (жантак). Поэтому никак нельзя не сказать о ней. Наши пчеловоды, когда продавали мед, основой которого послужил медонос жантак, обязательно об этом упоминали. Мед был с особым степным запахом, немного терпкий, и, кажется, вне конкуренции. Он был вкусный и лечебный.
  
   Это растение-полукустарник содержит массу полезных веществ: дубильные вещества, сахара, витамины С, К и группы В, каротин, масла и другие компоненты. Зимой 1955 года я приехал по какому-то поводу в участковую больницу колхоза имени Ленина. Видимо простыл, кашель горло драл. Тамошняя акушерка Мария посмотрела на меня и предложила "своё" снадобье. Выпил я эту горькую отраву, ночью пропотел хорошо. Наутро заметно стало лучше.
   - Мария, чем меня вы поили вчера?
   - Смотрю, доктор, с казахскими обычаями еще не успели познакомиться. Здесь такая трава растет в песках. Называется жантак. Верблюды ее любят. Чабанов прошу, они мне ее привозят. А я из нее настой делаю, потом их же и лечу. От многого помогает.
   Казахи-костоправы, народные лекари, отвар из этой колючки или настой советуют как мочегонное и потогонное средство, применяют при кашле и простуде. При поносах можно применять, хорошо вяжет.
   - Так что, и в аптеку ходить не надо?
   - А где вы у чабанов видели аптеки? Если какие-то ранки, язвы, гнойнички или ангина, старики посоветуют настой жантака. Подручное средство. И неплохое.
   Да, эти народные наблюдения были особенно ценны в условиях жизни чабанов, дальних аулов, в экспедициях и прочих "путешествиях" в условиях пустыни и степи, когда до ближайшей аптеки "и степь, и вёрсты..."
  
   Род этих колючек (Alhagi) из семейства бобовых включает несколько видов. Чаще всего встречается верблюжья колючка обыкновенная (A. pseudoalhagi). Полукустарник высотой до метра. Выдерживает он нашу сухоту и жару за счет глубокой корневой системы. Хватать голыми руками не рекомендуется: будет больно. Колючки "против всех", их все боятся, они до двух сантиметров длиной, торчат вверх под острым углом. Растение как испуганный еж - иглы во все стороны.
  
   0x01 graphic
   Верблюжья колючка (жантак). Фото с интернета.
  
  
   Только верблюд их не боится. Бог так обустроил его рот и защитил щеки, что ест верблюд эти колючки, как мы торт "наполеон". Даже просто смотреть, как он их со смаком и хрустом перемалывает своими двигающимися туда-сюда мощными челюстями, становится не по себе. Но для верблюда они не просто лакомство, они для него поставщик белка и серьезная питательно-энергетическая еда. Наелся колючек, и хоть через все пески Кызылкум пешком до Африки...
  
   Цветет этот кустарник красиво, цветочки красно-розовые. Но берегитесь, цветочки на иголочках... С середины лета на кустах появляются плоды, голые, бобовидные. Внутри несколько семян. Потом так и висят эти высушенные буроватые "бобы", пока не растрескаются и не разбросают по ветру свои семена.
  
   Реликтовый тополь - туранга
  
   В интернете можно найти многие "свои" воспоминания. "Подсказчикам" за это моё спасибо. Сам забыл - другие напомнят. Зачитавшись газетой "Кызылординские вести" за март 2010 года, я наткнулся на небольшой очерк М. Жакибаевой "Турангыл". Вот что она написала: "По дороге в аул Бесарык (в мои времена здесь был колхоз, затем совхоз им. Джамбула, что в Сыр-Дарьинском районе. - Д.Г.) встретила необычное дерево с пятью стволами. Даже без листьев оно показалось мне очень красивым и таким величественным, что я не удержалась и запечатлела его на память".
  
   Турангыл - так казахи называют это дерево. В русском произношении говорят и пишут "туранга". Ботанически правильно - тополь разнолистный. Это реликтовый представитель рода тополиных семейства ивовых. Дерево редкое по своему ареалу: в Казахстане его можно встретить в Приаралье, Кзыл-Ординском регионе, в ряде пустынь: Бетпакдала, Моюнкум, Кызылкум, в других местах Казахстана и Средней Азии. Называют турангу еще "пустынным тополем", "степным тополем", что уже само за себя говорит об этом дереве.
  
   И вспомнил я эти не совсем обычные в наших безлесных, если не считать приречные тугаи, пустынных местах высокие, раскидистые, лиственные деревья. Интересно, что даже на одном и том же дереве листья могут различаться по своей форме (округлые, овальные, вытянутые), за что ботаники и назвали тополь разнолистным. Корни уходят глубоко под землю, потому, видимо, деревья и сохраняют листву. Под этими деревьями в дневную жару чувствуешь себя как-то полегче. Секрет в том, что за счет интенсивного испарения влаги поверхность листьев охлаждается. Ботаники измеряли температуру, оказалось в тени листвы она может снижаться на несколько градусов по сравненнию с открытой территорией.
  
   Встречал я их аллейной вереницей вдоль поливных каналов, иногда попадались небольшие рощи. Росли они кое-где и в тугаях вдоль Сыр-Дарьи. Не часто встречал, надо прямо сказать. Они горели в степных пожарах, когда выжигали территории для лучшего роста кормовых трав или под посевы. Вид исчезающий и уничтожаемый, потому взят под охрану государства.
  
   Насколько я помню из разговоров с аульными аксакалами, турангу они считали чуть ли не священным деревом. Говорили, что рубить ее нельзя. Возможно, на сознание людей влиял именно вид раскидистого лиственного дерева в пустынной зоне, ибо как-то непонятно было, как оно может выдерживать жару и фактически безводие, если других лиственных деревьев в округе не было. Да и за не такой сухой и жаркий воздух под их кронами люди тоже ценили деревья, как дар божий. Даже комары под крону этого дерева не залетали. Читал, что сок у дерева алый. Не знаю и не пробовал проверять. Но у местных жителей, понятно, это тоже вызывало суеверия. И вокруг легенды, которыми степи всегда изобиловали...
  
   Разрешите отвлечься...
  
   С группой зоолога В.С. Чижевского мне приходилось кочевать в песках зоны реки Инкардарья Терень-Узякского района. Это уже был Кызылкум, левобережье нашей
   Сыр-Дарьи. И однажды мы остановились возле старинного полуразрушенного здания, выложенного жжеными кирпичами. Старые, потемневшие и побуревшие от древности они оставались всё еще очень прочными. Подобные постройки встречались иногда и в других местах области, местные жители пытались разрушать их даже тракторами. Хотели выбрать прочный кирпич. Ничего не получалось. Древняя кладка оказывалась прочнее наших тракторов.
  
   Эта постройка напоминала по архитектуре древний мавзолей. Купол сохранился. Мы походили вокруг, но внутрь мои суеверные коллеги сами не пошли и нам не советовали. Кто там был захоронен, не знаю. Думаю, краеведы и археологи до этого когда-нибудь докопаются. Казахи называли этот мавзолей Сырлытам. В моем переводе с казахского это "крашенный дом", а, может быть, "таинственный дом", ибо, по-казахски, "там" это здание, дом, а слово "сырлы" можно перевести двояко: и как крашенный, и как таинственный. Почему "крашенный"? Внутри видны были остатки цветной мозаики.
  
   Не очень помню, но среди кустов джингиля виднелись в окрестности еще какие-то глинобитные остатки или скорее глинистые холмики, возможно, бывших когда-то построек, скорее, надмогильных построек. Дожди здесь бывают редко, потому глинистые постройки как-то могли сохранить хотя бы свои очертания. Мавзолей постройки XIII века. Он находился примерно в 20-25 километрах от центральной усадьбы совхоза "Инкардарья", а до Кзыл-Орды было примерно 80 км. Для меня ориентировка понятна, а для других отмечу, что это было к юго-западу от областного центра.
  
   Название не уникальное. Даже в Кзыл-Ординской области есть еще мавзолей того же названия в Кармакчинском районе, тоже памятник средневековой архитектуры. В 1982 году тамошний мавзолей Сырлытам был включен в список памятников истории и культуры Казахской ССР республиканского значения и взят под охрану государства. Мне там бывать не приходилось.
  
   Лихтенштейн привет прислал...
  
   Мое знакомство с обитателями песков началось, кажется, с тушканчиков. Их еще именуют земляными зайцами или зайчиками. Они напоминают зайцев своей большой головой с притупленной мордочкой, длинными ушами и большими круглыми глазами. За одним из них я как-то носился по степи. Думал, можно их догнать и чуть ли не руками поймать. Не на того напал. Прыгают они как кенгуру, задние лапы крупные, сильные. Эти грызуны из-за своего своеобразия выделены зоологами в отдельное семейство тушканчиковых.
  
   Однажды с группой зоолога-чумолога В.С. Чижевского мы кочевали в песках
   Кызылкум. Техники выставляли на ночь ловушки-капканы на грызунов. Утром делали обход и собирали "урожай", который самолетом или машиной срочно отправляли на исследование в лабораторию Кзыл-Ординской противочумной станции.
  
   ...Очередная ночевка среди песчаных барханов в районе старого русла Инкардарьи, что на левобережье Сыр-Дарьи. Техники рано утром, еще до восхода солнца, собирают и приносят мешочки с уловом. Мне пока делать нечего, только еще раннее утро, самый сладкий сон в степи в это время. Вдруг зычный голос Чижевского:
   - Доктор, хватит дрыхнуть. Смотри, что ребята принесли.
   Пришлось доктору выбираться из-под одеяла и из палатки, срочно протирать глаза и, вежливо шепотом поминая начальника группы, идти на его зов.
   - Ты Лихтенштейна знаешь?
   - Какого еще Лихтенштейна?
   - Зоолога. Он тебе привет прислал.
   - ?
   - Вот, смотри, в мешочке.
   И показывает мне небольшого зверька бледно-песчаного цвета. Хвост длинный, ушки заметные. Задние ноги длиннее передних. На кончике хвоста кисточка, по которой сразу можно отличить тушканчиков. У этого конец кисточки белый, сверху она какая-то буроватая с серым отливом, снизу - песчаного цвета. Совсем не похожа на красивую хвостовую черно-белую кисточку большого тушканчика, за которым я когда-то бегал в одной из своих первых поездок в степь.
   - Это кто, детеныш кенгуру?
   Моя шутка не прошла. Зоолог обиделся.
   - Это один из видов наших тушканчиков, которого зоолог Виноградов в 1927 году назвал в честь известного германского зоолога, путешественника, профессора Лихтенштейна. Жил он в прошлом веке. Запомни, это - тушканчик Лихтенштейна. Он редко встречается, может, больше и не увидишь его. Этот дурашка попался в нашу ловушку специально для тебя.
   - Жалко.
   - Не понял, кого жалко?
   - Этого дурашку. Может, где-то детки малые. Плачут теперь...
   - Не переживай. В природе они живут один-два года, не больше. Ночные хищники рано или поздно поймают.
   - На анализ тоже пошлете?
   - Конечно. Все грызуны в наших краях могут заражаться и болеть чумой. Тем более, когда попадаются грызуны редких видов, это еще интересно и с научной точки зрения.
   - Так этот ваш "Лихтенштейн" в Африке точно не живет?
   - Точно. Он только в наших песках. До Аральского моря. Еще он есть и на правом берегу Сыр-Дарьи, например, в песках Арыскум.
   - Ну, ладно, я очень рад за науку, пойду досыпать, пока еще не очень жарко...
  
   В пустыне без уважения нельзя...
  
   Зоологические группы противочумной станции весь теплый сезон "в поле", и временами я выбирался с ними на неделю со своей целевой медицинской программой.
   Запомнился такой случай. Поставили мы палатку у кромки массива незакрепленных сыпучих песков. Было примерно за середину дня, я решил походить по этим барханам. В песках я находил высохшие спиральные раковины каких-то древних моллюсков, обломки сланца слюдистого или гипса. Конечно, главным в песках для меня было выяснить, насколько здесь есть условия и возможности существования очагов опасных для человека природноочаговых болезней.
  
   ...Следы в песке не остаются, ориентиров тоже нет. Но когда силы еще свежие и любопытство одолевает, да дело требует, об этом не задумываешься. Жару я всегда переносил хорошо, поэтому ходил и ходил, смотрел, что-то пытался выяснить для себя. Долго ходил, уставать начал. Посмотрел вокруг и не понял - а куда же идти надо?
   В песках, в барханах, похожих друг на друга, заблудиться, как в густом лесу можно, будешь ходить по кругу, не оставляя следов. Но в лесу хоть какие-то зарубки сделать можно, в песках же никаких ориентиров и не найти. Выручило то, что помнил, мы остановились у кромки песков, значит, где-то им должен быть конец. Но запомнил и то, что ушел на восток. Значит, пойду на солнце, на запад. Понял, что буду жить, когда к концу дня вышел на кромку песков. А наш лагерь остался где-то в километре южнее. Но здесь было уже проще.
  
   Урок этот запомнил. Ведь в песках еще и тепловой (солнечный) удар получить можно, с песками в жару шутки плохи. ...Жара. Солнце пышет, как доменная печь. На небе ни облачка. Все они моментально испаряются, не успев появиться. Земля как разогретая до предела сковородка, босиком на нее не станешь. В песке можно лепешки испечь. Так когда-то иудеи, оказавшись в пустыне Синая, свои лепешки из муки и воды готовили. Наши кызылкумские пески, кажется, ничем не прохладнее. Жара, одним словом.
  
   Это я сейчас так пишу. А когда в начале моей работы надо было мотаться по району, ох, как невозможно было устоять, как хотелось всё с себя скинуть. Это ведь тоже мираж, бред, самообман. Называйте, как хотите. Но невозможно представить себя в рубашке с длинными рукавами и в брюках, вправленных в сапоги. Не учтешь этого, вмиг клещи могут незаметно заползти и присосаться. Когда выезжал с чумологами, облачался в их "униформу": закрытый черный комбинезон и сапоги. Правда, обычно мы сами, отправляясь по степным аулам и к чабанам, сапоги тоже одевали, ибо не только клещей боялись, но и змей и прочих кусачих тварей. Да и песок в обуви, как клопы в постели, житья не даст. Но противочумные черные комбинезоны в наш арсенал не входили...
   Единственно, с чем сразу соглашаешься, это с широкополой шляпой. Городская, или синтетическая, шляпа здесь не пройдет, на голове может расплавиться, отдирай потом, если живой останешься. Только соломенная. Позже у меня была войлочная, белая, никакое солнце пробить не могло.
  
   Местные жители, сельские люди, чабаны, в жару никогда раздетые из дома не выходили. На старике можно было не только рубашку увидеть, но и чапан, теплый то ли халат, то ли плащ. И голова шапкой всегда прикрыта. Элементарно, раздетым, на солнце можно было "сгореть" до костей. Главное, человек как бы сильно грелся и потел в одежде, но на самом деле, одежда контролировала в заметной мере выделение пота. Он не мог быстро испаряться, организм сохранял воду.
  
   Это только кажется, что раздетому человеку прохладнее, чем одетому. В песках свои законы. И местное население это хорошо знало. Молодежь, конечно, могла одеться чуть полегче, чем старики. Но к обычной шапке, например, шею всегда чем-то вроде шарфа прикрывали. Обгорит шея, попробуй потом головой вертеть.
  
   Жара, конечно, жарой. От нее - тепловой (солнечный) удар. Обезвоживание, как его следствие. Страшная штука. От обезвоживания люди и гибнут в пустыне. Жажда, всё нарастающая, это только её начало. Это первый сигнал. А потом слабость. Идти или
   что-то делать сил нет и желания нет. Какая-то сонливость и апатия начинают на мозги давить. Специалисты говорят, если человек в пустыне теряет больше пяти процентов веса тела за счет потери влаги, перед глазами начинают чертики прыгать наперегонки с черными кругами. К этой "пляске" присоединяются головокружение и головная боль. А потом вообще беда: дышать трудно, руки и ноги дрожать начинают, даже говорить сил нет, не говоря уже, чтобы дальше идти.
  
   Я до такого состояния не доходил, но сколько раз в песках, да и не только в песках, ибо жара везде доставала, бодряком переставал себя чувствовать, а перед моими глазами цветные круги фигуры вязали. И ноги ватными делались... Но потом чаем спасались.
  
   Однажды я заинтересовался паразитами крови ящериц. Это вызывало интерес, ибо личинки клещей, комары и москиты питаются их кровью. Но эта братия также нападает и на человека. Значит, могут оказаться какие-то связи? Со мной работал помощник, фельдшер, крепкий парень. Родом он был из совхоза. И мы выехали в его аул, который располагался в зоне песков. Работа рассчитана на несколько дней, надо было где-то жить. И, конечно, вариант поехать в аул, где можно будет остановиться, был очень удобным.
  
   Ловить ящериц мы отправились днем. Занимались "охотой" достаточно долго. Вдруг мой помощник как-то странно закачался и начал падать. Я подхватил его, а он почти ничего не соображает. У меня с собой была вода, начал мочить ему лицо и губы. Правда, обморок был кратковременным, но напугал и удивил меня сильно. Он вырос в этих песках и в этой жаре. Я устоял, а он не выдержал... Тень в барханах искать гиблое дело. Мы прекратили работу, чуть посидели на корточках и двинулись домой. Крепкий домашний чай ободрил и вернул обоим настроение. Это была моя первая встреча с реальным солнечным ударом. Повторяю, больше всего меня удивило, что парень-то был местный, молодой, крепкий. Значит, солнце может хорошенько стукнуть, невзирая на лица.
  
   Он потом рассказывал, что сначала не понял, почему ноги не хотят двигаться. Они стали "ватными". Чувство жажды появилось и нарастало, это он сразу почувствовал, но не придал значения. Понятно, что летним днем в песках жажда всегда. Но быстро стали сохнуть губы, показалось, что дышать почему-то тяжело. Голова "загудела" и стала тяжелой, в висках как будто кто-то стал громко стучать молотком. Сказать мне постеснялся, не хотел выглядеть слабаком. Я же старше его, и не раскис. А через небольшое время он начал видеть цветные галлюцинации. Что-то завертелось перед глазами, руки и ноги ослабли, и не осталось сил, потянуло лечь. Видимо, в это время он и пошатнулся и я успел его подхватить.
  
   И настолько всё произошло быстро и страшно, что запомнил этот случай очень хорошо. Уже у него дома сообразили - он был легко, по-летнему, одет, без шапки. Правда, я тоже так же был одет, но хорошо, что не потерял сознание вместе с ним. Так бы и остались в песках на съедение неотловленным ящерицам...
  
   Конечно, с пустыней не до шуток. Об этом четко знали и знают народы, для которых пустыни "дом родной". В Торе, в Пятой Книге "Дварим" (Ветхий Завет, Второзаконие), дано определение: (8:15) "Провел тебя по пустыне великой и страшной, где змеи ядовитые и скорпионы, где жажда и нет воды...". На эту фразу есть интересные комментарии и в иудаизме, и в христианстве. Их можно найти в интернете. И приведу несколько фраз из них, ибо проблемы поднимаются серьезные, духовные. Цитирую по статье в газете "Форум", Нью-Йорк, август 2012 (www.ru.chabad.org):
   "Великая пустыня нашего поколения - это огромное безжизненное пространство современного цивилизованного мира, где, казалось бы, нет места Торе. Пустыня царит не только в мире - и в душе человека осталось так мало святого, что и она превратилась в пустыню... Прежде всего, надо перестать считать пустыню "великой". Если окружающий мир и события, в нем происходящие, кажутся великими и доминирующими, а духовность выглядит второстепенным, то это первый шаг к падению в бездну духовного изгнания... Затем необходимо избавиться от страха перед пустыней. Если человек не просто считает внешний мир великим, но боится его, значит, пустыня начинает проникать во внутренний мир человека... И, самое главное, нужно помнить, с чего начинается порабощение пустыней. Нельзя бояться пустыни, вовсе она не "великая".
   Понимаю, речь здесь о духовной "пустыне", я же, всё-таки, пишу о пустыне реальной, физической. Но сопоставление мне показалось не просто интересным, хотя развитие этой мысли не по теме моих воспоминаний.
  
   В книге В. Бурлака (Гнев планеты, 2003) описано, как автор книги спросил у своего проводника-узбека во время поездки в пустыне Кызылкум, нравится ли тому жить в этих местах. На что проводник ответил: "Люблю, не люблю... Нравится - не нравится... Это мой дом. Я уважаю пустыню. Без уважения сюда нечего соваться. Не выберешься. Погибнешь". По опыту знаю, он прав.
  
  
  
  
  

Оценка: 7.03*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"