I.
Уходят женщины - от лучших мужиков,
уходят - к лучшим мужикам, в чужие жены.
Что вслед кричать, что с глоткою луженой
нести за ними гробики стихов.
Они уходят. Перист ровный путь,
Парнас - не их перина и глоссарий:
они идут, не вынимая "Salem"
из прежних губ, но прикрывают грудь.
Уходят женщины, не поминая тех,
кого согрели не дыханьем тела,
лишь выдохом. Но "птичка" улетела,
а парный снимок осязает смех.
Они идут веками - в грот семьи,
они идут, сгущаются их тени:
когда б у ног - распластанным растеньем.
Когда б распял меня обученный семит!
В глазах мужчины - линия судьбы,
в его руках - распахнутые стоны:
он омертвел под взглядами Горгоны
и шепчет немо: если б, да кабы!?
II.
Чужой жене - неписанный закон!
Она в постель, неверная, ложится
лианой, самкой, каменной волчицей,
и всех границ преступит Рубикон.
Чужой жене - ни часу голодать!
В ней - стон, юдоль земная, и горсть снега:
кто с ней не будет - тот ни разу не был
тем потрясен, что лишь дано терять.
Чужой жене - таинственный приход!
Все дышит ею, ворожит глазами:
уж если посвящать ей - то гекзаметр,
а отдавать - до атома весь год.
Чужие жены входят в мой уют:
вдоль пола платье, и взлетает тело
неверное мужьям, но до предела