Если бы я не развелся с женой, я мог никогда и не узнать, что это за "страшилка" такая "вести неправильный образ жизни". Теперь же, просыпаясь по утрам, я закуриваю сигарету и запиваю ее крепким кофе. Пепел сыпется мне на одежду, на пол, кофе коричневыми лужицами ложится на скатерть. Вечером, придя с работы, натолкавшись в метро и в автобусе, мне не нужно, путаясь в шнурках ботинок, сначала надеть тапочки, чтобы добежать до туалета. И еще я могу вместо обязательных "первое-второе" выпить водки с пивом, закусив чесноком с хлебом, захмелев, лечь спать, не почистив зубы, потому что мой запах теперь никого не пугает.
Если бы я не развелся с женой, то никогда бы не узнал, что она может доставлять столько радости в постели. Неужели до развода я спал с другой женщиной? Может быть это оттого, что теперь, когда у нее на меня совсем мало времени, и она, забегая ко мне "на минутку", чтобы проверить "как у меня тут" и буквально, раздеваясь на ходу, становится загадочной и желанной. Или потому, что у нее перестала "болеть голова и завтра ей не надо рано вставать". Или все гораздо проще: я сплю теперь с чужой женой.
Если бы я не развелся с женой, то я не смог бывать у нее в гостях, и никогда не узнал, какая она замечательная хозяйка, жена и мать. Живя с ней, самое вкусное, что я ел, были котлеты, по- киевски, которые я изредка покупал в соседней "Кулинарии". Теперь бывая у нее, я ем, незнакомые и очень вкусные блюда, которые виртуозно готовит ее новый муж. Познакомившись с ним поближе, понял, что зря считал только себя дураком. Показалось, что он мне немного завидует. И даже интересовался, а не мог бы он заехать ко мне в гости, чтобы вот также покурить и попить кофе. Дочка у них получилась на удивление очаровательная. Играя с ней, я забывал, что у меня нет детей. Раньше было "у нас нет детей", а теперь только у меня.
Если бы я не развелся с женой, у меня бы никогда не появилась такая очаровательная спутница жизни, как Даня. У нее скверный характер, но это искупается необыкновенной нежностью и полным пофигизмом к моим дурным привычкам. Но и я ей плачу той же монетой: не обращаю внимания, что она ест со стола, дерет обои и мягкую мебель и спит у меня на голове. Свои обиды она выражает просто и в доступной форме: писает на мою подушку. Правда, наших отношений не одобряет Шарапов, который считает, что негоже так кошке вести себя с хозяином, и всегда неодобрительно лает, когда Даня забирается ко мне в постель.
Но все обиды и недоразумения забываются, когда теплыми летними вечерами мы выходим на улицу. Я сажусь на лавочку. Даня пристраивается рядом, а Шарапов ложится в ногах. Закуриваю и начинаю рассказывать о своей прошлой жизни, в которой была жена. Шарапов всегда слушает очень внимательно, раскрыв пасть и свесив набок язык. Ему кажется странным и непонятным, что кто-то другой, по кличке ""жена"" мог быть в моей жизни. Дане же меня слушать неинтересно, она определенно знает, что было бы, если бы я не развелся с женой.