Янс Георгий : другие произведения.

Счастье мое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
   Часть первая.
  
  
  Глава первая
  
  В истории есть даты, которые принято называть "знаковыми": 1812, 1917, 1941. Уже и само событие плохо помнится, а дата вбита в память, как гвоздь. Таким же знаковым когда-нибудь будет и 1991 год. В этот год вместилось столько событий, которых в других странах хватило бы и на столетие, но только не в России: "шоковая терапия" Гайдара, путч, отречение Горбачева от власти, распад СССР, триумф Ельцина. Наверняка, будущие поколения историков смогут дать отстраненно-объективную оценку того года, оперируя цифрами, документами, строя гипотезы. Но в их трудах никак не будет отмечено событие, произошедшее с Ольгой Лариной в том же году.
  
  Событие для других достаточно заурядное и никак не связано с историческими катаклизмами и переменами. Для Ольги же мир перевернулся: она впервые за десять лет замужества изменила мужу. Ольга даже представить не могла, что такое может с ней произойти. Может быть, она и не сильно любила мужа своего, но супружеская верность, несмотря на ранний и скороспелый брак, для нее всегда считалась истиной незыблемой. В силу комсомольско-родительского воспитания она смутно представляла, что такое грех, но четко знала, что такое "хорошо и плохо". Изменить мужу это было "плохо". Незыблемость этой истины была буквально написано на ее очень привлекательном лице с белой и нежной кожей. Мужики, окружавшие Ольгу, попадались достаточно грамотные, чтобы это прочитать, поэтому никто и не покушался на ее верность мужу.
   Сергей Печорин изменял жене и до 1991 года, поэтому 1991 ничем особым для него не выделялся. Он не вел подсчета своим изменам, но четко делил их на случайные и романтические. Случайные, одна, две встречи, чаще одна, сплошная физиология и никаких эмоций. Как он сам говорил про такие встречи: "Спустить пар в гудок". Романтические, совсем другое дело. Тут и прогулки по городу, совместный отдых с элементами конспирации, ужин в постели, обязательное объяснение в любви, в котором всегда присутствовало маленькое "но": любить я тебя люблю, но на большее ты не рассчитывай: у меня семья. Женщины были понимающие, так как и сами не собирались рушить собственные семьи. Через два- три месяца обыкновенно отношения сходили на нет. И они вновь становились сослуживцами или расставались друзьями.
   Ольга Ларина и Сергей Печорин, как раз, и были сослуживцами. Он, успешный, тридцатипятилетний бизнесмен, хозяин "средней руки" фирмы. Она - двадцативосьмилетний менеджер в этой же фирме. Печорин ценил Ларину за исполнительность, добросовестность, за спокойный и уживчивый характер, и за очень красивую походку. Даже не походку, а поступь. Высокая женщина, всегда с прямой спиной. Может быть, и не сильно гордая, но недоступная - точно. Это Печорин почувствовал сразу: здесь ему не обломится, а как всякий успешный мужчина он не любил неудачи и дорожил репутацией "везунчика".
   После окончания института Ларина, промаявшись четыре года в серьезном НИИ за несерьезную зарплату и с не очень понятной работой, по протекции попала к Печорину. За неполный год она не успела разочароваться в работе. Ей нравилась и фирма, и ее хозяин. Не было мелочной опеки, откровенного подсиживания, и сотрудники почти не сплетничали про хозяина. Так иногда посудачат не зло по мелочи: у шефа сегодня мятые брюки, вчера купил новую машину, завтра заведет новую любовницу. Ольге импонировала легкость, с которой Печорин пытался решать самые трудные проблемы. Ее поражало поначалу его доверительно-доброе отношение к своим сотрудникам, свое неудовольствие высказывал только в беседах тет-а-тет, никаких публичных порок, и не жадный, платил очень даже неплохо. В общем, никаких видимых причин того, что очень скоро жизнь Лариной и Печорина круто переменится, не просматривалось.
  
   Восьмое марта сотрудники фирмы отмечали в ресторане, в котором Печорин заказал несколько столиков. Бесхитростные и легко прогнозируемые в своих последствиях мероприятия, которые в духе времени стали называться корпоративными вечеринками, тем не менее, всегда ожидались с радостью. Женщины на таких вечеринках демонстрировали свои лучшие наряды, а, если новый наряд не удалось приобрести, то старались поразить окружающих своей эмансипированностью или разудалыми танцами с элементами стриптиза. Мужчины же, пока были трезвы, являли собой образцы мужественности, галантности и многозначительности, а, выпив, начинали бессмысленно спорить о проблемах планетарного масштаба, громко петь старые песни или дремать, клюя носом в тарелку с непременным атрибутом всенародных праздников салатом "оливье".
  Такие вечеринки проходили повсеместно и отличались друг от друга только выбором закуски и набором выпивки. В организациях победнее отмечали праздник на рабочем месте и в складчину, в богатых - в ресторане и за счет фирмы. Во всем остальном сценарии были схожи даже в деталях: здравица от руководителя, раздача подарков и громкие клятвы в беспредельной любви к фирме и женщинам России, потом обязательно хвалили стол, а дальше танцы вперемежку с тостами, которые мало кто уже слышит, легкий флирт или пьяное совокупление в укромном уголке. В понедельник делились впечатлениями. Мужики считали выпитое и жаловались на плохое самочувствие, а дамы обсуждали "кто? с кем? и как?", с обязательным добавлением: "Прихожу домой пьяненькая, пьяненькая, а дома муж ждет меня с праздничным ужином. Представляете"?
   Вечеринка в печоринской фирме не была исключением. Да и сам Печорин был охоч не только до женщин, но и до спиртного, поэтому такого рода мероприятия для него были не только обязанностью руководителя, но и радостью среднестатистического мужчины. И то, и другое он по возможности старался не афишировать.
  Когда начались танцы, Печорин уже достаточно выпивший, чтобы быть готовым к выпуску пара, прикидывал, с кем он этот пар сегодня выпустит. Эти раздумья неожиданно прервала Ларина, пригласив его на танец.
  - Вы позволите, Сергей вас пригласить. Вроде, как женский праздник. И дамы сами себе выбирают кавалеров.
  - Конечно, с удовольствием.
  Они показались красивой парой. Оба высокие, стройные и очень неплохо танцующие. Печорин любил танцевать: во-первых, делал он это хорошо, а, во-вторых, танец - самый короткий путь к телу женщины. Но только не в случае с Лариной, Сергей ясно это понимал, поэтому старался просто быть хорошим партнером в танце.
  - Благодарю, вас, Ольга за доставленное удовольствие, - галантно поблагодарил Печорин по окончанию танца.
  - И вам спасибо, Сергей. Вы очень хорошо танцуете, - не осталась в долгу Ларина.
  - Тогда позвольте пригласить вас на следующий танец.
  - С удовольствием.
  Ольга и Сергей прошли еще два танца. Они не просто топтались на месте, а подчинялись ритму музыки, демонстрируя незамысловатые фигуры, но со вкусом и по месту. Во время танца Ларина неожиданно для себя обнаружила, что Печорин ей нравится. Нравится, как он обнимает ее, не делая попыток прижаться. Нравится, как во время танца он улыбается ей. Нравится, как он угадывает каждое ее движение, моментально подстраиваясь. Нравится, как он делает ей красивые комплименты, не сбиваясь на пошлость. Во время самого медленного танца Ольга прижалась к Печорину, коснувшись головой его плеча. И хотя Сергей был немало удивлен, даже в какой-то степени смущен, отреагировал он моментально. Печорин был не только нежный, но и умудренный в таких делах мужчина. Он не стал форсировать события, а лишь рукой слегка обнял ее за шею, поглаживая при этом кончики волос, уложенных в стильную прическу. Танец закончился. Не говоря ни слова, они прошли к столикам. Печорин пил умеренно, так как ему еще предстояло на машине добираться домой. Больше они в этот вечер не танцевали. Сергей почувствовал, что еще один танец будет просто лишним, и потом ему показалось, что прикосновение Ольги было всего лишь минутной слабостью или просто неловким движением. Ольга и сама пребывала в некоторой растерянности и смущении от своего поступка. Она думала, что сгорит от стыда, но стыдно не было. А было только приятное напряжение и ощущение чего-то нового и запретного.
  После девяти сотрудники стали группами и по одиночке собираться домой. Расходились шумно и громко. При прощании говорили, что давно не проводили так замечательно вечер, что надо чаще встречаться, и что Печорин отличный начальник, которого они любят и ценят, все это сопровождалось поцелуями. Сергей с удовольствием подставлял лицо для поцелуев, ожидая, когда подойдет Ольга. Но она не подошла. Тогда он сам подошел к ней.
  - Судя по отсутствию вашей помады на моей щеке, мы с вами еще не прощаемся?
  - Я не крашу губы. Вот вы и не заметили, что я с вами тоже попрощалась. Спасибо за чудный вечер.
  - Значит, мы уже попрощались?
  - Получается так.
  - Что-то мне не хочется с вами вот так сразу расстаться. Можно я вас подвезу?
  - И вы, что сами поведете машину? - удивилась Ольга.
  - А что вас удивляет?
  - Вы же пили сегодня.
  - Но не на столько, чтобы потерять голову, - фраза получилась двусмысленной, поэтому Печорин поспешил уточнить. - Я достаточно трезв, чтобы вести машину.
  - Аргумент более, чем сомнительный, но меня убедили.
  - Тогда собирайтесь, а я пойду пока заведу машину.
  
  Всю дорогу они ехали молча. Каждый думал о своем, но это "свое" удивительно совпадало: а что произойдет, когда они доедут? "Поцелуемся или не поцелуемся"? - думал Печорин. "Какая же я дура, что согласилась с ним поехать", - думала Ларина.
  - Все приехали. Вот мой дом. Остановите здесь. Пройдусь немного, - Ольга попросила остановить машину в метрах ста от дома.
  - Конспирацию соблюдаем? - заговорщически спросил Печорин.
  - И конспирацию тоже. Зачем зря расстраивать людей? Спасибо за все. Я пошла, - Ольга потянулась открыть дверь. Дверь не поддавалась. Печорин перегнулся, чтобы помочь открыть , но сделал это нарочито неловко так, что их лица соприкоснулись. Поцелуй был неизбежен, но получился он какой-то смазанный
  - Я не могу это делать под окнами своего дома, - отпрянула Ольга от Печорина.
  - Я могу рассчитывать на окна другого дома?
  - Не знаю. Все, я пошла. До свидания.
  - До свидания.
  Ольга дождалась, пока отъедет машина, и не спеша, направилась к дому. Мартовский вечер, еще по- зимнему, холодный, помог ей собраться мыслями перед неизбежной встречей с мужем. Ей казалось, что, как только она войдет в квартиру, муж обо всем догадается. Для кого-то случайный поцелуй всего лишь невинная шалость, а для Ольги это было уже "всем". Но все обошлось. Муж ни о чем не догадался, а Ларина искренне обрадовалась, что она, наконец, дома, в своем привычном мирке, в котором все разложено по полочкам.
  - С праздником тебя, Оленька, - Михаил вручил жене три розы и шампунь. В отличие от жены он продолжал трудиться в НИИ, поэтому даже такой подарок жене был серьезным испытанием для его кошелька.
  - Спасибо, - Ольга нежно поцеловала мужа в щеку. - Костик звонил?
  - Да. Пьют с бабушкой чай и ждут деда с работы. Тоже отмечает праздник.
  - Дед сегодня веселый придет. У него же на работе целый малинник.
  - А вы, как погуляли?
  - Нормально, - как можно равнодушнее ответила Ольга. К ней вновь вернулся страх быть разоблаченной.
  - Ну и хорошо, - Михаил и не думал подозревать жену, а уж тем более разоблачать. Его доверие жене было безграничным. - Тогда давай, будем спать ложиться.
  - Да, конечно, я так устала. Только бы до кровати добрести.
  
  Еще беспокоило ее в этот поздний вечер, как отказать мужу, когда они уже улягутся в постель, не обидев его. И вновь все обошлось. У мужа также была корпоративная вечеринка, поэтому, приложив голову к подушке, он сразу же уснул. А Ольга еще минут сорок ворочалась, вспоминая сегодняшний вечер. Уже засыпая, она пришла к выводу, что все было вполне невинно. И ничего особенного не произошло. Они даже толком не поцеловались. Да и праздник сегодня был как никак. Так что вполне можно было позволить себе маленькие шалости. А уже в понедельник, все будет, как обычно. Они поздороваются, как ни в чем не бывало, и каждый займется своим делом. И все же ей не хотелось, чтобы все было, как обычно.
  
  Печорин аккуратно припарковал авто возле дома. Выйдя из машины, открыл багажник, взял оттуда два роскошных букета роз и два аккуратно упакованных небольших свертка. Едва он только вошел в квартиру, как на шею бросилась дочь.
  - Ура! Папа пришел. Сейчас с праздником будет нас поздравлять. Мам, смотри, какие папа нам обалденные розы принес, - выскочила в коридор на шум открывающейся двери дочь.
  Из комнаты вслед за дочерью вышла жена Печорина Елена, на ходу подставляя щеку для поцелуя.
  - Насть, что ты кричишь, как резаная? Было бы странно, что в такой день папа пришел бы без подарков. Так ведь, дорогой?
  - А как же иначе? Дорогие мои девочки. Хоть более идиотского праздника я не знаю, но, тем не менее, следуя традиции, проздравляю вас. Пусть вся ваша жизнь будет праздником, - игриво произнес Печорин. - Вот вам по букету и еще по маленькому презенту.
  Печорин подошел к жене и дочери, по очереди расцеловал их и вручил подарки.
  - Ой, - обрадовано вскрикнула девочка. - Сережки! Мам, посмотри, какие красивые! Нет, ты посмотри, - теребила она мать за рукав.
  - Насть, подожди. Дай мне свой подарок посмотреть, - Елена развернула сверток.
  - Ну, как? - спросил Сергей.
  - За подарок, конечно, спасибо, но эти духи мне не нравятся. За столько лет ты так и не научился быть внимательным, - Елена говорила так, словно продолжала когда-то давно начатый разговор. - Все равно спасибо. Духи-то ведь дорогие.
  - Я почему-то думал, что тебе нравятся именно эти духи, - почти натурально расстроился Сергей, - давай их, завтра съезжу, поменяю.
  - Да, не напрягайся. Пусть стоят. Может, Насте сгодятся.
  - Сгодятся, сгодятся, - согласно закивала дочка.
  - Ужинать, надеюсь, не будешь?
  - Можешь надеяться, не буду. А выпить, что-нибудь выпью.
  - Смотри Сергей, алкоголиком станешь. Кому тогда будешь, нужен? - неодобрительно заметила жена.
  - Кому-нибудь сгожусь, как твои духи.
  Их брак случился бестолково, и также бестолково шла семейная жизнь. Он - энергичный провинциал, стремившийся любыми путями зацепиться за Москву, она - дочка декана, прожившая детство буквально в стерильных условиях, поэтому в институтские годы стремилась от этой стерильности, как можно быстрее избавиться. И вот как-то после одной из студенческих вечеринок они оказались в одной постели. При внешней браваде и кажущейся взрослости, в сущности, они были еще детьми, которые о плотской любви в лучшем случае знали из книг Золя. В общем, в результате этой единственной встречи Елена забеременела. Родители Елены были строгих правил. В ультимативной форме Печорину было предложено жениться. Сергей и не думал возражать, так как их предложение вполне совпадало с его жизненными планами. Он только спросил, а хочет ли этого Елена. На что отец-декан резонно заметил, что такие вопросы обсуждению не подлежат. Так Сергей стал стопроцентным москвичом, о чем свидетельствовал штамп о московской прописке, а Елена получила честолюбивого мужа и токсикоз, который сопровождал ее всю беременность.
  
  
   Глава вторая.
  
  
  Понедельник на то и понедельник, чтобы начаться буднично. Обычный рабочий день с привкусом последствий праздничных выходных. Все, как всегда. Ларина даже немного расстроилась оттого, что все, как всегда. В этот понедельник она собиралась на работу в предвкушении неожиданного. Только какой неожиданности она хотела? Печорин поздоровался приветливо, и не более того. "А что ты хотела? Объяснения в любви? Букет цветов? Намека на особые отношения? Он таких, как ты, уже столько перецеловал, что со счета сбился", - сама себе сказала Ольга. Сказать, что Ольга сильно расстроилась, было бы неправдой. Она сама бы не позволила продолжить отношения, но очень хотелось хоть какого-нибудь намека на тот вечер. Она, конечно, не допустит никакого продолжения, но мог бы он дать, как-нибудь понять, что что-то все-таки было.
  После обеда Печорин подошел к ней и спросил:
  - Как на счет окон другого дома? Может быть, встретимся?
  - Когда? - помимо воли вырвалось у Ольги.
  - Да, прямо сейчас можем уехать.
  - Это как же?
  - Очень просто. Я тебя сейчас направлю как бы по делам, а минут через двадцать и сам подойду. Полная конспирация. Согласна? - Печорин, как само собой разумеющееся, перешел на "ты".
  - Да.
  Это "да" у Ольги вырвалось непроизвольно. Она и сама еще толком не осознавала, что в этом "да" для нее было больше: любопытства? желания новых ощущений? Но, тем не менее, быстро собралась и очень правдиво сказала:
  - Всем пока. Я на деловое свидание.
  Никто ее уходу не удивился. Не то, чтобы люди были равнодушные или нелюбопытные. Работа просто такая, которая не позволяет проводить весь день только в офисе.
  Ольга нашла машину Печорина и встала поодаль так, чтобы ее не было видно из окон офиса. Ждать ей пришлось не двадцать минут, а целых сорок.
  - Извини, пришлось задержаться.
  - Да, ладно. Что теперь говорить.
  На самом деле Ольга расстроилась. Не умеет она себя вести с мужчинами. Первое свидание, а ждут не ее, а она. Хотя какие мужчины? Мужчина. Да еще муж, но и с мужем она ведомая: его интересы - ее интересы, его проблемы - ее проблемы, его желание - ее желание, иногда и помимо воли, так, по привычке.
  Всю дорогу они молчали. Ларина не спрашивала, куда едут. Да и зачем? Не настолько она наивная дурочка, чтобы не понимать, с какой целью он ее пригласил.
  - Ну, вот приехали, - произнес Печорин, остановив машину около одного из домов на окраине города.
  Квартира была однокомнатная. Вид она имела неухоженный. На кухне стол и два стула. В комнате диван, журнальный столик и на полу музыкальный центр.
  - Это моя холостяцко-конспиративная квартира. Я здесь редко бываю, - поспешил пояснить Печорин, заметив удивление и недоумение на лице Лариной.
  Ольга действительно была в недоумении. Но недоумение вызывала не квартира, а ее собственное поведение. "Спрашивается, зачем я с ним поехала? Чтобы переспать вот на этом диване. Интересно, какая я буду по счету"? - корила и спрашивала себя одновременно Ольга.
  Печорин достал из кейса бутылку шампанского и коробку конфет, и поставил на журнальный столик. "Заранее приготовился", - неожиданно неприязненно подумала Ольга.
  - Прошу к столу, - многозначительно пригласил Печорин.
  Ольге ничего не оставалось, как сесть рядом с ним на диван. Печорин разлил шампанское, включил музыку.
  - Выпьем за знакомство, - многозначительно произнес он.
  - А мы, что разве незнакомы?
  - В сущности, нет. Что я знаю о тебе? Можно я на "ты"?
  - Ты уже это спрашивал. Можно.
  - Что я знаю о тебе? - продолжил Сергей. - Ты замужем. У тебя есть сын. Ты - хороший работник. И во общем-то - все.
  - А нужно ли больше? И зачем?
  - Я не могу найти пока объяснения, почему ты здесь со мной? Ведь то, что я о тебе знаю, как раз, говорит об обратном: ты не должна быть здесь.
  - Я что должна уйти? - Ольга попыталась приподняться с дивана.
  - Нет, нет. Я не хочу, чтобы ты уходила.
  - Тогда не задавай дурацких вопросов.
  - Хорошо, больше не буду задавать дурацких вопросов. Давай лучше еще выпьем, а потом я приглашаю тебя на танец. - Сергей потянулся к бутылке.
  - Можешь сразу пригласить. Выпивать не обязательно.
  - Согласен. Позвольте вас пригласить на танец, - Сергей встал с дивана, и с присущей ему галантностью подал Ольге руку.
  Они вышли на середину комнаты, Сергей обнял Ольгу за талию, а она положила ему руки на плечи. Они танцевали глаза в глаза. Его глаза спрашивали: "Ну, когда"? Ее глаза отвечали: "Подожди. Дай мне привыкнуть к тебе".
  Сергей прижал Ольгу к себе и нежно-нежно, едва, касаясь губами, стал целовать ее лицо. Печорин не спешил найти ее губы. Он ждал. И вот, наконец, зазвучала песня, которую всегда использовал при первых встречах с женщинами: "Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой". Легчайшим прикосновением языка он коснулся ее губ, потом поцеловал верхнюю губу, потом нижнюю. Ольга была напряжена. Никто и никогда не целовал ее так. Первые поцелуи с юным мужем были сначала неумелы, а потом привычны. Сейчас она где-то на подсознании решала: нравится - не нравится? Получалось, что нравится. Ольга слегка откинула голову, приоткрыла рот, а глаза уже сами собой закрылись. Только, когда закончилась песня, Ольга поняла, что лежит уже раздетая на диване, а над ней, оперевшись на руки, склонился Печорин. "И когда же он успел?" - подумала Ларина.
   Печорин нежно и ласково, чуть касаясь Ольги, целовал ее в губы, шею, плечи. Следующее, что успела подумать Ольга: "Как же хорошо". Потом наступило полное забытье. Когда она очнулась, Печорин лежал рядом на спине.
  - Как ты? - спросил он.
  Ольга повернулась к Сергею и положила голову ему на грудь. Она чувствовала себя опустошенно, но эта опустошенность была легкой и радостной.
  - Все хорошо. Спасибо тебе, счастье мое, - последние слова вырвались совершенно непроизвольно. Печорин удивленно посмотрел на нее.
  - Ты знаешь, меня никто так никогда не называл. Жена наоборот говорит, что от меня все несчастья в доме. Надо же, я кому-то еще могу принести счастья.
  - Так тоже жена. Я-то тебе не жена. Так случайная попутчица. Быть может в этой случайной встрече и заключается счастье мое.
  Ольга лукавила, и она надеялась, что Сергей не согласится, возразит. Но Печорин сделал вид, что будто не понял, о чем идет речь, и предпочел сменить тему разговора.
  - Ты давно замужем?
  - Почти десять лет.
  - Сколько же тебе лет?
  - Немного, разве не видно, - Ольга кокетливо усмехнулась, - Я в восемнадцать лет замуж вышла.
  - Что так? Незапланированная беременность?
  - Да, нет. Замуж я вышла почти осознанно. Очень уж мне хотелось избавиться от опеки родителей. "Вставай только во столько-то. Обед надо начинать с первого, а заканчивать третьим. Домой молодая девушка должна возвращаться не позже девяти вечера". В общем, родителям я все время была что-то должна. Вот и решила выйти замуж.
  - Чтобы быть обязанной уже мужу?
  - Супружеские обязанности оказались не так обременительны. Да и муж у меня человек замечательный. Мы с ним еще в школе познакомились. Потом он с родителями на Север уехал. Несколько лет не виделись. В десятом классе он меня разыскал и стал за мной преданно ухаживать. А на первом курсе уже и поженились.
  - Ты его любишь? - вопрос Сергея прозвучал бестактно, но Ольга этого не заметила или не захотела заметить.
  - Он меня любит. Это точно. Он из породы однолюбов. Один раз, и навсегда. А я... - Ларина задумалась. - До встречи с тобой определенно ответила бы: "Да, люблю". Но, наверное, не так сильно, раз оказалась в постели с другим мужчиной.
  - У каждого нормального человека хоть раз в жизни такое случается.
  - Ты хочешь сказать, что до этого я была ненормальной?
  - Исходя из моей логики, да
  - Значит, ты допускаешь, что и твоя жена может тебе изменить?
  - Почему допускаю. Я знаю.
  - Что знаешь?
  - Знаю, что она мне изменяет.
  - И ты об этом так спокойно говоришь? - Ольга от удивления даже привскочила в постели. - Неужели ты даже не переживаешь?
  - Почему не переживаю, Конечно, переживаю. Просто я не имею права судить ее. Если бы я был святошей, а так ведь сам кобель еще тот. Да и потом, я не знаю наверняка. Всего лишь предполагаю.
  - Для таких предположений должны быть основания.
  - Основания всегда имеются, но все равно лучше не знать. Уж больно бьет все это по мужскому самолюбию. К тому же семья и "походы налево" - это две большие разницы. Разрушить семью это все равно, как подхватить неизлечимое заболевание: боль притупляется, но не уходит. А "налево", как насморк. Высморкал нос, и прошло.
  - Значит, я для тебя всего лишь насморк? Или носовой платок, которым ты чистишь нос? - Ольгу не на шутку обидели слова Печорина. Она не строила иллюзий, но, чтобы вот так сравнить с насморком. Это уже слишком. - Все. Насморка у тебя больше нет. Я буду собираться.
  - Да, подожди ты. Не обижайся, - Сергей притянул ее к себе, когда Ольга попыталась встать.
  - Отстань от меня, - скорее по инерции пыталась вырваться Ольга, но Сергей был настойчив, и спустя мгновение она оказалась в его объятиях. "Какая разница за кого он меня держит", - успела только и подумать Ольга.
  
  
  Глава третья.
   На следующий день после работы Ларина заехала к своей школьной подруге. В последние годы они виделись изредка, чаще болтали друг с другом по телефону. Но Ольге очень хотелось выговориться, а поделиться самым сокровенным она могла только с Ириной. Ирина была женщина рассудительная и спокойная, а главная не болтливая, с детства умела хранить секреты. И хотя они были практически ровесницы, но Ольга всегда признавала превосходство подруги в делах житейских, а особенно в амурных.
  - Привет Ириш. Как же я рада тебя видеть.
  - Здравствуй, Оль. И я рада. Не так уж и часто мы с тобой видимся.
  В прихожей подруги обменялись поцелуями. И потом, как обычно, отправились на кухню.
  -Я по случаю твоего прихода даже отменила со своим кавалером поход в ресторан, - сказала Ирина, когда они разместились на кухне.
  - Извини, Ириш, что я твои планы нарушила. Знала бы в другой раз приехала. Извини.
  - Да брось ты извиняться. Я с ним еще нахожусь по ресторанам. Не с ним, так с мужем схожу. Так что не переживай. У тебя что-то случилось?
  - Да нет, Захотелось с лучшей подругой повидаться.
  - Так я тебе и поверила. Давай, колись. Кофейку выпьем.
  - Не откажусь.
  Ирина приготовила кофе, в рюмки разлила коньяк.
  - Давай, что ли за встречу выпьем.
  - Давай.
  Женщины аккуратно пригубили коньяк, Ирина закурила.
  - Рассказывай, что там у тебя случилось.
  - Представляешь, Ир, я мужу изменила.
  - И все?
  - Ничего себе все? Это, что каждый день происходит?
  - Оль, не поверишь, но есть такие бабы, которые не могут не изменять мужу. Вот я, например, такая. Не знаю, догадывается мой Володька или нет. Надеюсь, что нет. Это вроде, как развлечение. Кто-то в театр ходит, в кино, а я к мужикам. И при этом абсолютно уверена, что проживем мы с мужем вместе до глубокой старости и умрем в один день. Ну, может, он чуть пораньше. Мне раньше нельзя. Кто тогда похороны организует? И у тебя также будет. А мужики? Сегодня есть, а завтра нет. А муж всегда рядом. - Ирина громко рассмеялась
  - Для меня событие. Понимаешь, у меня в первый раз в жизни это случилось.
  - Да ну, - удивилась Ирина, - неужели ты такая правильная или случая не было.
  - Я даже не знаю. Мне так перед Мишей стыдно. Ты знаешь, какой он у меня замечательный, а я так с ним по-гадски поступила.
  - Он, что знает.
  - Да, ты что! Конечно, нет. Он, если узнает, просто убьет меня. И было у меня только один раз.
  - Во-первых, не узнает, если ты ему сама не скажешь, а во-вторых, не убьет. Они только на словах таких отчаянные, а по сути своей самые настоящие зайцы.
  - Нет, Миша у меня не такой, - обиделась почему-то Ольга за мужа. - Он меня сразу после свадьбы предупредил, что, если что-нибудь такое, он и меня, и себя убьет.
  - Да, ладно успокойся. Сколько лет тогда твоему Ромео было? А сейчас уже лысина на подходе. Подумаешь, один раз изменила, через неделю сама забудешь.
  - Ты понимаешь ужас-то весь в чем? Мне кажется, что я не забуду. Я бы с ним каждый день проводила.
  - Да? Это уже интересно. Кто ж это за принц, который оставил в твоей душе такой неизгладимый след? - с нарочитым пафосом спросила Ирина, но все равно в ее словах слышалось неподдельное изумление. В ее понимании муж и любовник, все равно, что две разные планеты: на одной живешь, а на другую изредка летаешь.
  - Мой шеф.
  - Оль, ты - молоток. Начальника своего охмурила. Вот бы никогда не подумала. Хотя нет, подумала, - Ирина внимательно посмотрела на Ольгу. - Девушка ты видная, привлекательная, а, если еще тебя и начепурить, тогда вообще отбоя от мужиков не будет.
  - И я бы не подумала. Я даже в страшном сне не могла представить, что со мной такое может произойти. И самое ужасное, что он мне действительно очень нравится.
  - Хорошо с ним было?
  Ольга с ответом замешкалась. Она никогда не делилась подробностями своей интимной жизни. Но выпитый коньяк и понимание того, что, сказав "а", надо говорить "б", сделал ее более словоохотливой.
  - Интересно, не так, как привыкла. Я даже теперь не знаю, как я с Мишей буду.
  - Будешь, еще, как будешь. А муж? Знаешь, за десять лет любая обстановка надоест, даже самая шикарная, тем более, единственный муж. Тебе и сравнить-то не с кем было. Считай, что в интимных делах, подруга, ты слаще морковки ничего и не ела, а тут тебе персик попался. А с мужем будешь как всегда. Зажмуришь глаза и думаешь о чем-нибудь своем. У меня, сколько раз так было. С мужиком весь вечер проведешь. Домой приходишь никакая, а дома муж начинает приставать. Сил нет, желания нет, а отказать нельзя. Вот и жмуришь глаза, ждешь, чтобы он побыстрее кончил.
  - Ир, но так жить невозможно.
  - Очень даже возможно. Видишь, какие на мне сережки? - Ирина кокетливо повертела головой.
  - Я сразу обратила внимание. Очень симпатичные.
  - Правда? Мне самой очень нравятся. Ухажер один подарил.
  - Ой, и ты не боишься их носить? А, если муж заметит.
  - Немного фантазии, и никаких проблем. Я, когда сережки получила, дома мужу говорю, что так, мол, и так, сережки в магазине присмотрела, очень себе хочу купить. Мой для порядка поворчал, что я и так транжирка, но денег дал. Все довольны, никто не в обиде. Вот, так вот, подруга.
  - Я, наверное, не смогу так. Ведь рано или поздно в этих фантазиях запутаться можно. И я трусиха такая.
  - Но, если не можешь, то забудь про своего шефа. Будь всегда при муже, - в голосе Ирины послышались нотки раздражения.
  Ольга это раздражение в голосе подруги почувствовала.
  - Ир, не сердись на меня. Ну, что делать, если я такая дуреха. Ведь проблема в том, что если он меня снова позовет, я ведь не откажусь.
  - Влюбилась в него?
  Ольга неопределенно пожала плечами.
  И хотя Ларина засиделась у подруги допоздна, больше они к этой теме не возвращались. Пили кофе, коньяк, вспоминали одноклассников, смотрели фотографии и домашнее видео. Позже к ним присоединился Ирин муж, балагур и весельчак, про которого говорят " душа компании". Он повеселил женщин анекдотами, которые мог рассказывать до бесконечности. Уже собираясь домой, Ольга позвонила мужу.
  - Миш, привет. Ты меня еще не хватился?
  - Привет. Хватился. Ты где?
  - Я у Ирины. Вот домой уже собираюсь. Ты меня у метро через полчасика не встретишь?
  - Конечно, встречу.
  - Спасибо тебе, мой хороший. До встречи.
  - А говоришь, что не можешь, - заметила Ирина, когда Ольга закончила разговор. - Вон, каким соловьем с мужем разливалась, словно месяц всего замужем.
  - Во-первых, я пьяная, во-вторых, ты меня научила, как вести себя с мужем, а, в третьих, он действительно у меня хороший.
  - А почему не "во-первых"?
  - Если бы был "во-первых", то я бы точно ему не изменила.
  - Не говори так. Даже самым супер хорошим мужикам жены иногда изменяют. И изменяют только с одной целью, чтобы лишний раз убедиться, что ее муж самый лучший.
  - А, если наоборот?
  - Тогда тем более, чего переживать.
  - Я вот переживаю.
  
  В этот вечер Ларина в постели была очень ласкова с мужем, но когда все закончилось, испытала разочарование. Как же это плохо, когда знаешь, что это может быть совсем по-другому.
  
   Глава четвертая.
  - Сергей Григорьевич, к вам пришли, - сообщила по внутренней связи Лена, секретарь Печорина.
  - Кто там еще? - недовольно спросил Печорин.
  - Ну, те самые, - Лена замялась. - Они к вам каждый месяц приходят.
  "Бандюки мои", - сразу догадался Сергей.
  - Пусть заходят.
  Он вышел из-за стола, чтобы встретить гостей. В кабинет вошли двое. Пришли бандиты, так называемая "крыша" Печорина. Выглядели они вполне прилично и цивильно: в добротных костюмах, никаких массивных золотых цепей на шее, в тон рубашке аккуратно подобранные галстуки.
  - Рад вас видеть, - изобразив на лице радость, поздоровался Печорин,- присаживайтесь.
  - Если бы рад был, то не мурыжил бы нас под дверьми, - недовольно заметил один из бандитов. Он и по возрасту, и по повадкам был за старшего. Звали его Алексей Бахметьев
  - Что ты такое говоришь, Алексей, - с деланным негодованием произнес Печорин, - Вы всегда для меня желанные гости.
  - Ну, раз желанные, угощай нас кофе, - это уже вмешался в разговор другой бандит. Сейчас организуем. Лена, - позвонил Печорин, -сделай кофе нам, пожалуйста.
  - Хорошо, Сергей Григорьевич.
  - Присаживайтесь, сейчас кофе будет, - пригласил он своих гостей. - Может еще по рюмашечке для расслабления?
  В такие минуты Печорин и презирал, и ненавидел себя: за заискивающий тон, за лакейскую угодливость, за страх, который он испытывал перед бандитами. Утешал себя тем, что не он один так живет, что такое его поведение исключительно в интересах дела, но все это было слабым утешением.
  - Можно и по рюмашечке пройтись, - снисходительно согласился Алексей. - Заодно и о делах поговорим.
  - Да, чего уж говорить. Все вроде давно уже обговорено, - пытался запротестовать Печорин. Он нутром почуял, что от разговора с бандитами ничего доброго ждать не придется.
  Секретарша принесла кофе. Сергей выпил с гостями "со свиданьицем". Все дружно закурили.
  - Давай, Сергей решим наши текущие дела. А потом еще кое о чем пошепчемся, - произнес Алексей.
  Печорин вынул из кармана пиджака конверт и передал Алексею. Тот в свою очередь передал его напарнику.
  - Пересчитай.
  - Как в аптеке, - быстро перелистав купюры, сказал напарник.
  - Вижу, что бизнес твой процветает, Сережа, - начал разговор Алексей, - Компьютеры у тебя новые, сотрудников больше стало. Девки - просто загляденье. Вкус у тебя хороший. Заказов, наверное, больше стало.
  "Вот гад, когда он только все успел разглядеть? Неужели цену хочет поднять? Сколько он еще хочет. Пятьсот еще смогу потянуть",- прокрутил ситуацию Печорин, а вслух только и ответил:
  - Трудимся потихонечку.
  - Ты, наверное, подумал, что мы ставку хотим увеличить? - усмехнулся Алексей.
  - Да нет, я еще и подумать не успел.
  - Это ты, и подумать не успел, - неприязненно усмехнулся Алексей. - Ты, небось уже и подсчитал, сколько еще можешь нам давать. Не надо п...ть своим товарищам, не прикидывайся бедной овечкой...
  - ... Или козлом- попытался встрять в разговор другой бандит, но Бахметьев так на него посмотрел, что напарник почел за благо более не влезать в разговор.
  - Нехорошо, Сереж, обманывать товарищей, - продолжил Алексей. - Ты же прекрасно понимаешь, что наше дело строится на взаимном доверии. Никаких там писулек, а только слово.
  - Алексей, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь? Я еще слова не сказал, а ты о каком-то обмане говоришь, - Печорин в своем возмущении был почти искренен.
  - Ладно, проехали. Будем считать, что ни о чем таком и не думал, примирительно согласился Алексей. - Я просто хочу, чтобы ты понимал, что мы не какие-нибудь дармоеды-халявщики. Мы свой хлеб не зря едим, и даже жизнью рискуем, погибаем даже. Вон на прошлой неделе нашего одного подстрелили. За что подстрелили? А за то, что он отстаивал интересы такого же бизнесмена, как ты. Жизнь свою за другого отдал.
  Печорину этот затянувшийся разговор порядком стал поднадоедать.
  - Алексей, я прекрасно знаю, что не за красивые глазки плачу вам. Если бы не понимал...
  - ... то не платил бы что ли? - закончил фразу бандит. - Правильно рассуждаешь, потому что понимаешь. Ладно, а теперь к делу. Мы тут с ребятами на днях "перетерли" и решили, что парень ты перспективный, и надо помочь тебе.
  - Это, как еще помочь? - спросил Печорин. Он уже догадался , какое ему сделают предложение.
  - Опять в "непонятки" играешь? - рассердился Алексей. - Денег в твое дело вложим, чтобы мог развивать свой бизнес. Наверняка есть задумки дело расширять?
  - Есть, - честно признался Печорин.
  - Вот мы и поможем тебе твои же задумки реализовать. Только сам понимаешь, что помогать будем не за просто так.
  - Понимаю. А на каких условиях поможете? - поинтересовался Сергей. Он уже смирился с тем, что отказаться от такой помощи нет никакой возможности.
  - Пятнадцать процентов, - коротко ответил Бахметьев.
  - Круто, - от удивления Печорин аж закашлялся.
  - Не прибедняйся, нормальный процент. Тебе еще столько же останется. Ты нас за дураков не держи. Мы, что враги себе. И тебе не враги. Тебе хорошо, и нам хорошо. Тем более, что в первый месяц ничего нам не платишь. Мы ж понимаем.
  - Тогда другое дело, - с деланным облегчением протянул Сергей. - Тогда можно попробовать.
  - Вот и хорошо. Будем считать, что договорились.
  - На какую сумму ваша помощь потянет?
  - Не меньше, я думаю ста штук зеленых. Ты за выходные покумекаешь и скажешь нам в понедельник, сколько тебе конкретно надо будет. Если все будет реально, то сразу же и деньги получишь. Понял?
  - Понял.
  - Ну, тогда спасибо за угощение. Мы пошли. Много дел еще у нас впереди осталось, - попрощался Бахметьев.
  
  Печорин остался в кабинете один. Каждая встреча с бандитами оставляла на душе тяжелый осадок. И дело даже не в том, что надо платить за "крышу", а в том, что иметь дело с такими людьми для Сергея было невыносимо тяжело. Их мир был ему непонятен, и поэтому страшен. Он ясно понимал, что ему следует, как можно дальше держаться от этих людей, что общение с ними ничего хорошего ему не сулит, но жизнь распорядилась иначе: против своей воли он был втянут в их мир.
  Когда Печорин начинал свой бизнес, он не имел никакой "крыши", и очень удивлялся, когда знакомые бизнесмены убеждали его, что без "крыши" бизнес рано или поздно накроется, всегда найдутся желающие откусить кусок побольше от чужого пирога, а "крыша", она на то и "крыша", чтобы не позволить кому-то покуситься на твой пирог. Печорин только посмеивался: "Да кому нужны мои окна да двери. У меня же бизнес малюсенький". "Как знаешь, - недоуменно пожимали плечами знакомые бизнесмены, - хозяин-барин. Мы тебя предупредили, а дальше сам решай".
  Так и работал два года Печорин со своими окнами, не имея никакой "крыши". Пока не появился Бахметьев. Когда он первый раз пришел, Сергей принял его за очередного клиента. Бахметьев, был примерно одного возраста с Печориным. Выглядел он довольно респектабельно и в разговоре был вежлив. Печорин очень обрадовался ему, надеясь получить хороший заказ. Но уже после первой бахметьевской фразы о том, как у него идут дела, нет ли проблем в бизнесе, Сергей понял, что к нему пришла та самая пресловутая "крыша". И хотя Бахметьев вел себя удивительно корректно, много и пространно говоря о доверии, о взаимопомощи, о чувстве локтя, все сводилось к одному: или Печорин соглашается, или у него начнутся неприятности. Понятно, что у Сергея не было выбора. "Не я первый, не я последний", - утешал он себя, но было это очень слабым утешением. Плату бандиты брали достаточно разумную, поэтому для бюджета печоринской фирмы такая плата не была разорительной. Сергея бесило другое, то, что пятнадцатого числа каждого месяца он платит деньги ни за что, да еще вынужден благодарить за проявленную о нем заботу.
  Уже больше года у него эта крыша, а ее услугами он и не воспользовался и надеялся, что воспользоваться не придется. И вдруг такой разворот событий: бандиты решили попользоваться им, делая попытку влезть в его бизнес. Сергей понимал, что бандитские деньги - удавка, освободиться из которой шансов у него очень мало, если только не случится чудо, в которое очень слабо верилось. "Что толку переживать. Все равно изменить ничего нельзя. Попробую хотя бы выжать максимум выгоды из сложившейся ситуации. Может, не так страшен черт, как его малюют", - рассуждая ,сам с собой, Печорин налил себе коньяка и залпом выпил.
  В одном прав был Бахметьев: ему надо расширяться. Сергей уже не раз подумывал о том, что неплохо бы открыть свой цех по производству окон. Он даже присмотрел помещение, в котором можно было бы открыть такой цех, но требовались серьезные финансовые вложения. И тут, как раз бандиты со своим ультимативным предложением. Сергей сел за стол и попытался набросать примерные расходы, которые ему потребуются на открытие цеха. Через минуту он с досадой скомкал чистый лист и бросил его в корзину: Печорин не мог сосредоточиться, в голове постоянно свербила мысль о том, что все это добром для него не закончится.
  
  - Лена, пригласи ко мне Ларину,- попросил он секретаршу.
  Минуты через две в кабинет вошла Ларина.
  - Вызывали, Сергей Григорьевич?
  - Вызывал. Увидеть тебя захотелось.
  - Что-нибудь случилось? - обеспокоенно спросила она.
  - В общем, да. Ты можешь сегодня после работы задержаться?
  - Могу.
  - Тогда я жду, - Печорин нежно обнял Ольгу и поцеловал ее в шею. - Очень жду тебя.
  
  Ольга с нетерпением поглядывала на часы, когда же все, наконец, разойдутся по домам. "Что за люди, - думала она о своих коллегах, - ведь уже пять часов. Почему они мешкают, почему не расходятся "? Особое раздражение вызывала секретарша, которая как будто чего-то ждала и вопросительно поглядывала на Ларину.
  - Оль, а ты что домой не собираешься? - наконец спросила она.
  - Меня Сергей Григорьевич попросил задержаться. Надо срочно один документ подготовить.
  - Тогда понятно, - многозначительно протянула секретарша. Она уже проходила "подготовку документов" с Печориным, и не один раз. "Строила из себя недотрогу, а сама туда же", - с неприязнью подумала она о Лариной, а вслух продолжила ,- ну, я пошла. Когда будешь уходить, выключи везде свет.
  - Не волнуйся Лен, все сделаю, - неожиданно заискивающе ответила Ларина. Она поняла, что секретарша догадалась об истинной подоплеке ее сверхурочной работы.
  Когда за секретаршей захлопнулась дверь, Ольга заставила себя усидеть на рабочем еще несколько минут. "Досчитаю до двухсот и пойду", - решила она.
  
  - Вот я и пришла, - только и сказала Ольга, когда очутилась в кабинете Печорина.
  Сергей сидел на диване, на журнальном столике стояла пустая бутылка из-под коньяка.
  - Иди ко мне.
  Ольга села рядом.
  "Как же я ее раньше не разглядел, - подумал Печорин, вглядываясь в Ольгино лицо, - какие у нее удивительные глаза, и грудь классная", - продолжил он осмотр.
  - Ты что молчишь? - прервала молчание Ольга.
  - Тобой любуюсь.
  - И как?
  - Просто класс. Я как раз подумал, что, почему я тебя раньше не заметил.
  - И почему?
  - И потому, - Печорин притянул Ольге к себе, нашел ее губы и поцеловал ее тем затяжным поцелуем, от которых влюбленные женщины окончательно теряют голову. Не отрывая губ, они встали с дивана. Ольга всем телом прижалась к Печорину
  - Что прямо так? - только и спросила Ольга.
  - Прямо так, - он повернул Ольгу к себе спиной. - Тебе удобно.
  - Да, да.
  Через пару минут все было закончено. Только в кино такой процесс длится по часу, в жизни - измеряется минутами, а иногда и секундами. И такое встречалось в интимной жизни Печорина. Подводили его нетерпение и торопливость. Еще пару минут они приходили в себя. Затем Ольга проскользнула в туалет, чтобы привести себя в порядок, а Печорину чтобы вернуться в первоначальное состояние, нужно было только застегнуть молнию на брюках.
  Когда она вернулась, Печорин сидел за вновь открытой бутылкой коньяка.
  - Хочешь выпить?
  - Если только совсем чуть-чуть.
  Пригубив коньяка, спросила Печорина:
  - Ты мне что-то хотел рассказать. Какие-то проблемы по работе?
  - Да, так пустяки, - Сергей передумал ей рассказывать сегодняшней встрече с бандитами. Он решил, что ни к чему ее нагружать такой информацией. - Я хочу, чтобы ты мне помогла обсчитать, во что выльется нам открытие собственно цеха, и какие выгоды цех может нам сулить.
  - Хочешь расширяться?
  - Хочешь, не хочешь, а расширяться все равно придется.
  - Хоть и ты странно рассуждаешь, но идея вполне здравая. Когда тебе нужны расчеты?
  - К понедельнику.
  - Так быстро. А что такая спешка? - Ольга была немного удивлена.
  - Так надо. Сможешь сделать.
  - Думаю, что смогу. Только дай мне контрольные цифры, чтобы знать, от чего отталкиваться.
  - Без проблем.
  Через час Ларина была уже дома, а еще через полчаса к своему дому подкатил Печорин.
  
  
   Глава пятая.
  Когда Сергей поднялся в квартиру, дома была только дочка, жена еще не вернулась, так как только еще вылезала из постели любовника, собираясь ехать домой. Этим любовником был Алексей Бахметьев. Алексей был ее одноклассником. Елена была девочкой яркой и модной, и проблемы поклонников для нее не существовало. Одним из них был Бахметьев, но Елене он был тогда не особенно интересен, так как он не входил в круг ее молодых людей, который был определен родителями. А после окончания школы она и вовсе потеряла его из вида, точнее будет сказать, не "потеряла из вида", а просто забыла о его существовании. Проще говоря, в далекой юности ничем примечательным он в ее жизни не отметился.
  И вот полтора года назад такая неожиданная встреча. Елена бродила по универсаму, набирая продукты домой. Неожиданно услышала, как кто-то ее окликает:
  - Лена, Лена, Воронова, - Елена оглянулась и увидела, как в ее сторону идет мужчина. Его лицо показалось ей знакомым, но не могла припомнить, откуда могла знать этого мужчину. Он назвал ее девичьей фамилией, скорее всего кто-то из детства, из одноклассников, но кто? Мужчина подошел к ней вплотную и спросил:
  - Что не узнаешь меня?
  - К сожалению, не могу припомнить, - ответила Лена , внимательно рассматривая знакомого незнакомца. Мужчина был хорош собой: высокий, кожаная куртка и джинсы только подчеркивали спортивную фигуру, волосы аккуратно пострижены и ухожены, белозубая улыбка, которая казалась никогда не сходит с лица. И только выражение глаз портило общее приятное впечатление. Складывалось ощущение, что глаза принадлежат другому человеку, и никак не вязались с общим обликом Бахметьева. Взгляд жесткий и в чем-то даже отталкивающий.
  - Я - Бахметьев, мы с тобой одном классе учились.
  - Алексей Бахметьев, - вспомнила его Лена. - Рада тебя, видеть.
  - И я очень рад. Как ты? Чем занимаешься?
  - Как все. Семья, дом, работа. Если в двух словах, ничего особенного в жизни не произошло. А, если рассказывать подробно, то не очень-то и интересно, да и времени много занимает. Ты-то, как живешь.
  - У меня только работа. Семьи пока нет или уже нет. Кончил МИФИ, сейчас работаю программистом в одной охранной структуре.
  - А что ж не женился?
  - Да, как-то не сложилось. Случая не представилось. В начале не был готов материально, а теперь, наверно, морально. Ты не очень спешишь? - сменил он тему.
  - Да вроде не очень, - нерешительно ответила Елена.
  - Тогда пойдем в ресторанчик, поужинаем, и там спокойно поговорим, о житье-бытье, поностальгируем, короче. А потом я тебя домой отвезу. Идет?
  - Идет, - уже легко согласилась Елена. Вновь обретенный одноклассник ей определенно нравился.
   Ужинали они в очень пафосном и соответственно дорогом ресторане: в меню цены начинались от трехсот рублей.
  
  - Ты, наверное, процветаешь, если можешь позволить пригласить даму в такой ресторан, - заметила Печорина.
  - А ты, судя по твоему прикиду, в другой бы ресторан и не пошла.
  Они дружно рассмеялись. Бахметьев, не скрывая, любовался Еленой. Ее шарм был в ухоженности лица, волос, рук, со вкусом подобранной одежды. Если ее раздеть и хорошенько вымыть, то взору возможно предстала бы не очень выразительная женщина с блеклыми чертами лица и отвисшей от времени грудью. Между ними завязался разговор-воспоминание, который каждый раз начинался с одной и той же фразой: а помнишь? В основном говорила Печорина, Алексей же больше слушал. Елена любила поболтать, тем более, что нашелся такой приятный слушатель. Бахметьев слушал ее, но не вслушивался. Все эти воспоминания, мальчики-девочки, были на самом деле ему неинтересны. Только два обстоятельства заинтересовали его из всего того, что рассказывала Елена: муж - бизнесмен, и что в семейной жизни не все у нее безоблачно. Первое он запомнил чисто профессионально, на всякий случай. Возможно, что эта информация будет ему полезна, а второе обстоятельство он решил попробовать, использовать прямо сейчас.
  - Слушай, у меня возникла идея, - перебил он Елену. - Я тут недалеко живу. Заедем ко мне, посмотришь мои хоромы. Музыку послушаем, я хорошего кофейку сделаю. Как, согласна?
  Елена не была похожа на пятнадцатилетнюю, наивную девочку, и прекрасно понимала, с какой целью приглашает ее к себе Бахметьев. В жизни Елены помимо мужа были и другие мужчины (не много, но все-таки были), поэтому глагол "изменить" не был для нее чем-то страшным или особенным. И угрызений совести перед мужем не испытывала, так как определенно знала, что и она у мужа не единственная. К тому же Бахметьев был и интересен, и любопытен ей как мужчина.
  - Ты сделал такое предложение мне, от которого невозможно отказаться.
  Они вновь дружно рассмеялись, но это уже был смех заговорщиков, хорошо понимающих друг друга
  
  Квартира Бахметьева действительно находилась недалеко от ресторана в престижном доме еще сталинской постройки. Квартира была ухоженная, обстановка дорогая, но не было уюта, наверно, именно про такое жилище говорят: "Холостяцкая квартира".
  - Слушай, Леш, я так тебя и не спросила, а чем ты занимаешься, - поинтересовалась Елена Бахметьева, когда они уже попили кофе, и собирались приступить к главному, ради чего и оказались здесь.
  - Ты видно прослушала. Я уже говорил.
  - Извини. Такое со мной бывает.
  - По образованию я программист, а работаю в охранной структуре, -снова, не вдаваясь в подробности, повтрил Алексей.
  - Понятно, - Печорина чисто по-женски почувствовала, что лучше эту тему не развивать и больше не затрагивать.
  
  Когда Бахметьев обнял ее, она, не жеманясь и не ломаясь, с готовностью подставила губы. После нескольких поцелуев мягко отстранила Алексея.
  - Подожди немного, я пойду душ приму.
  Алексей оказался хорошим любовником: ловким и умелым, но каким-то бесстрастным: ни разу не закрыл глаза.
  - Я тебя отвезу.
  - Спасибо, Леш. Я на метро быстрее доберусь. Мне езды всего-то минут десять, не стоит, - приведя свой внешний вид в полный порядок, поблагодарила она Бахметьева.
  - Мы еще увидимся?
  - А почему бы и нет. Я сегодня провела очень приятный вечер. Запиши мой рабочий телефон. При случае позвонишь. Я обязательно буду ждать твоего звонка, - не преминула она добавить.
  
  Елена пока не подозревала, сколько бед и неприятностей принесет Печорину это ее случайная встреча, но даже бы, если и подозревала, то, вряд ли бы смогла изменить течение событий.
  Бахметьев решил уже на следующий день посетить фирму Печорина. Из рассказов Елены он понял, что у мужа очень неплохой бизнес, и что работает без "крыши". А это в понимании Алексея был большой непорядок, который следовало немедленно устранить. К тому же он уже заочно невзлюбил мужа Елены. И в посещении фирмы Печорина он видел не только наведения привычного ему порядка вещей, но и свой личный интерес: растоптать, унизить. Бахметьев видел в муже Елены не только удачливого бизнесмена, который живет не по понятиям, и которому необходимо указать его место, но и уже соперника, у которого надо забрать то, что только по праву принадлежит ему, Бахметьеву. В его рассуждениях не было никакой логики, но Алексей в ней и не нуждался. Он так хотел и все, этого было вполне достаточно. Никто и ничто его не остановит.
  За прошедшие полтора года Печорин ни разу не задержал выплат Бахметьеву, а Елена Печорина за это же время ни разу не пожалела, что стала любовницей Бахметьева. И хотя она уже догадывалась, что он не совсем тот человек, за которого себя выдает, но ей импонировала его таинственность и немногословность, его желание ни с кем ее не делить, отсюда его ревность к мужу. При каждой встрече он интересовался, спит ли она с мужем. Елена убедительно отвечала, что нет. И это было почти правдой. Но при этом Бахметьев никогда не предлагал Елене уйти от мужа. Ее это немного обижало, но не настолько, чтобы самой навязываться мужику. Такое положение вещей, когда есть и муж, и любовник, ее вполне устраивало. Не надо открывать Америк, а пользоваться с выгодой тем, что имеешь.
  
   Глава шестая.
  Бахметьев в бандитской иерархии был далеко не последний человек. Он не соврал Елене, когда сказал, что работает программистом в охранной структуре. Он и сейчас числился там программистом, но к компьютеру садился в исключительных случаях. В охранное предприятие устроился тогда, когда четко уяснил, что на государственной службе у нет никаких перспектив: ни финансовых, ни карьерных. Бахметьев был не настолько наивен, чтобы не понять, что работает в бандитской структуре, спрятавшейся под вывеской охранного предприятия. В те смутные времена других охранных структур, кроме бандитских и не существовало. Это обстоятельство иного человека, может быть, и смутило, но только не Бахметьева. Его мало беспокоило, кому служить, а было желание быть востребованным, и за эту востребованность получать достойное вознаграждение. И то, и другое он смог получить на службе бандитам.
  А еще ему хотелось власти: власти абсолютной и беспрекословной. Такой, как у фактического хозяина фирма, шаркающего при ходьбе и шамкающего при разговоре, но которого боялись все: от уборщицы до директора, так как хорошо знали и понимали, что достаточно одного его слова или недоброжелательного взгляда, чтобы навсегда исчезнуть из этой жизни. Хозяин не часто бывал в офисе, но, приходя, обязательно перекидывался парой слов с Алексеем. Говорилось все на ходу, и слова были какие-то необязательные и ничего не значащие, поэтому Бахметьев был удивлен, когда хозяин пригласил его к себе в кабинет для разговора.
  - Я думаю, Алексей, что догадываешься и понимаешь, что мы не совсем обычные охранники, - без предисловий начал разговор хозяин. Бахметьев молча кивнул. - Я давно присматриваюсь к тебе. Вижу, что ты парень с головой. Хваткий. Дело свое хорошо знаешь, не раз мне тебя хвалили. Хвалят у нас не так уж часто. И мне ты приглянулся. Как смотришь на то, чтобы работать напрямую на меня?
  - Это как? Я считал, что и так на вас работаю. - Алексей уже почувствовал, что этот разговор может круто изменить его жизнь.
  - Станешь членом нашей команды, не наемником, а именно членом, и не работать, а служить. Ты же видишь, что в государстве сегодня бардак. Они там наверху только и занимаются тем, что выясняют между собой отношения. Их мало заботит, что происходит здесь на земле. А на земле живут люди, которым нужен пастух, иначе они перегрызутся. Вот мы и есть те пастухи, которые и принуждают людей жить по понятиям. Именно принуждаем. Не каждый ведь понимает, что мы желаем только добра для того, чтобы у нас здесь, на земле установился порядок, но иногда мы вынуждены быть жесткими и даже жестокими, чтобы установленный порядок не нарушался. Мы этакие санитары, которые помогают тем, которые соблюдают этот порядок и наказывают тех, кто этот порядок нарушает. Ты, понимаешь, о чем я толкую? - Алексей вновь только кивнул. Молчаливое согласие - лучшая линия поведения. - Поэтому и работа у нас крайне опасная. Все мы ради установления порядка рискуем жизнью. Бывает, что и погибают наши ребята. Не без этого. Те, кто верно служит, всегда в почете и в уважении, и, конечно, при деньгах, при деньгах, надо заметить хороших. Но попадаются среди нас и курвы, редко, но попадаются. Вот таких мы наказываем со всей строгостью, истребляем беспощадно. Понял, о чем я? - хозяин жестко посмотрел на Алексея.
  - Понял, - первый раз за весь разговор открыл рот Бахметьев.
  - Раз понял, значит, согласен. Так я тебя понял?
  - Так.
  - Рад, что не ошибся в тебе, - тон хозяина смягчился. Будешь верно служить, до таких высот доберешься, что простому смертному и не снились. Деньги, власть, уважение. А попробуешь схилять, или не дай бог, стукачом заделаться, ждет тебя тогда..., - хозяин выразительно показал на шею.
  - В верности моей можете не сомневаться, - Алексей для пущей убедительности даже встал.
  - Сиди, сиди. Пока верю. Значит так. Сегодня уже познакомишься с "братвой". Присмотришься, что к чему, а там и дела пойдут. Жди сегодня здесь, вечером за тобой приедут. Не прощаюсь, еще увидимся, - закончил разговор хозяин.
  
  После разговора не были ни страха, ни сомнений, а только ощущение победы. Наконец, ему выпал шанс, который он ни за что не упустит. Ни за что. Моральная сторона его абсолютно не волновала. "Власть и деньги не знают ограничений", - говорил он себе.
  Знакомство состоялась на даче, недалеко от Москвы, так как ехали совсем недолго. В помещении, в которое ввели Бахметьева, сидели человек десять во главе с хозяином. Ребята в основном молодые, некоторых он даже знал в лицо, не раз приезжали в офис с хозяином. Когда он вошел, хозяин сразу представил его: "Знакомьсь, братва. Алексей, будет работать теперь с нами". Алексей прошелся по кругу, чтобы с каждым поздороваться за руку, после приветствий присел на стул, который стоял в дальнем углу комнаты. Хозяин пил чай вприкуску с сахаром, бандиты выжидательно и почтительно молчали. "Вот она, какая власть бывает, - неожиданно подумалось Бахметьеву. - Всего лишь пьешь чай, а никто и шелохнуться не посмеет". Хозяин отставил кружку и обратился к одному из бандитов:
  - Слушай, Виктор, пока мы тут чаи распиваем, своди Алексея вниз на экскурсию, да объясни, что к чему.
  - Понял. Ну, что пошли, что ли? - позвал он Бахметьева. Алексей испугался. Сходить "вниз" прозвучало зловеще, с большим усилием он попытался изобразить на лице удивление.
  - А это еще зачем?
  - Там узнаешь, - жестко ответил хозяин. - И запомни, Леша, наше золотое правило: никогда не задавать вопросов, если получен приказ. А это приказ.
  Бахметьев ничего не ответил, и молча двинулся за Виктором. "Низом" оказался подвал, состоящий из нескольких комнат с высокими потолками. Они зашли в одну из комнат, в которой царила кромешная тьма. Виктор привычно нащупал выключатель. От яркого света, Алексей непроизвольно зажмурился. Когда открыл глаза, то увидел, что в комнате, полностью уложенной бетоном без окон, на стуле, прислоненном к стене сидел человек. Это был молодой парень, у которого руки были заведены за спинку стула, а ноги плотно обмотаны скотчем.
  - Вот, Алексей, Иуду среди своих нашли. На ментов, гадина, работал. Ну, что, сука, вспомнил, что еще? - крикнул бандит пленнику.
  Пленник был в ужасе, из разбитого носа сочилась кровь, глаза заплыли от синяков, а белые джинсы были мокрыми почти до колен. От пережитого страха он не мог говорить, а только мычал и плакал.
  - Что, сучара, обоссался от страха? - насмешливо спросил Виктор.
  - Пожалейте, - наконец, сумел выговорить пленник.
  - За что тебя пожалеть? За то, что наших ребят ментам сдавал, - обозлился бандит и со всего размаха двинул предателя так, что тот головой ударился о стену. - Живи пока, полчаса жизни тебе еще отпущено. Пойдем отсюда, - сказал он Алексею. - Попался с наркотой ментам, и чтобы не садиться, решил стукачом поработать. Думал, что не узнаем, а у нас в ментовке свои люди есть, - объяснил Бахметьеву Виктор. - Так что нет для нас ничего тайного, - многозначительно добавил он. Алексей и без этого замечания уже понял, с какой целью водили его на "экскурсию" в подвал.
  - Это я уже понял, - Алексей испытал потрясение от увиденного. И потрясло его не то, что может случиться с отступником ( дурак и наркоман, потому и попался), а то, что он видел вроде живого человека: дышит, движется, переживает, но уже мертвец.
  
  Когда они поднялись наверх, хозяин только и спросил:
  - Понял?
  - Понял.
  - Виктор, возьми Коку, и закончите дело.
  - Щас, все сделаем. Кока пошли.
  - Можно я это сделаю? - неожиданно вырвалось у Бахметьева.
  - Ты? Хочешь сам его прикончить?? - хозяин с любопытством посмотрел на Алексея. "Этот парень далеко пойдет".
  - А сможешь?
  - Смогу, - твердо ответил Бахметьев. - Только я один пойду.
  - Ну, что братва, доверим это делу Алексею?
  - Пусть попробует, - сказал кто-то из бандитов.
  - Дай ему ствол, - приказал хозяин Виктору.
  - Пользоваться-то умеешь? - спросил бандит, передавая Алексею пистолет.
  - Соображу как-нибудь. Образование позволяет, - усмехнулся Бахметьев.
  
  Когда Алексей вошел в комнату, пленник сразу понял, зачем он пришел и с трудом произнес, еле шевеля разбитыми губами:
  - Значит, не пожалели?
  - Нет.
  Бахметьев вдруг понял, что, если еще поговорит с приговоренным, то не сможет выстрелить. Он навел пистолет на парня, зажмурился и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Алексей открыл глаза и с удивлением посмотрел на пистолет.
  - С предохранителя сними, козел, - подсказал пленник.
  Бахметьев снял пистолет с предохранителя, снова зажмурился и трижды выстрелил. Только одна пуля попала в цель, но пленник был всего лишь ранен, и даже не потерял сознание. Алексей быстро подбежал к раненому и дважды в упор выстрелил в лоб, снеся несчастному полчерепа. Он стоял так близко, что забрызгал брюки и рубашку. "Теперь, точно готов", - решил он, и резко повернувшись, выбежал из комнаты, даже, не обратив внимание, что вся одежда в крови.
  - Дайте водки, - первое, что он сказал, когда поднялся наверх.
  - Нет, Леш, так не пойдет, - строго заметил хозяин. - Придется перетерпеть. Работаешь неаккуратно, весь измазюкался. Подберите ему одежду, пусть переоденется, - крикнул он кому-то из бандитов. - Подойди ко мне, - когда Алексей подошел, хозяин потрепал его за голову и тихо шепнул ему: "Молодец, парень. Толк из тебя обязательно будет.
  
  В тот же вечер хозяин назначил его старшим в одной из бригад, которая "крышевала" десятка два коммерческих фирм.
  
  
   Глава седьмая.
  К вечеру в понедельник Печорину позвонил Бахметьев.
  - Прикинул, сколько тебе нужно, - не здороваясь, сразу спросил он.
  - Прикинул.
  - Сколько?
  - Сто пятьдесят.
  - Хорошо, завтра получишь деньги.
  - Договорились.
  
  В этот вечер Ларина сама задержалась на работе. Когда все ушли, она зашла к Печорину.
  - У тебя все в порядке?
  - Да, вроде ничего, - он обнял ее за талию и прижался головой к ее груди. - Спасибо за заботу. Послезавтра начинаем новый проект.
  - Ты нашел деньги?
  - Да, завтра дадут.
  - Ты не боишься брать в долг такие большие деньги? - Ларина уже знала, какая потребуется сумма для реализации проекта, так как сама обсчитывала все денежные затраты.
  - Боюсь. Только не денег, а людей, которые эти деньги мне дают.
  - Откажись тогда.
  - Все не так просто, Оленька, - он нежно поцеловал ее за ухом. - Все очень не просто. Я не могу отказаться от услуг этих людей, к сожалению.
  - Это, наверное, бандиты? - догадалась Ольга.
  - Что-то на вроде того. А самый главный из них явно недолюбливает меня. Не пойму за что. Вот это больше всего меня и пугает.
  - Странно, все это, - Ларина не могла скрыть удивления. - Человек к тебе плохо относится, а дает тебе такие огромные деньги.
  - Ничего странного здесь нет. Бизнес не терпит сантиментов. Дело выше личных отношений. И дает он мне не свои деньги, и думаю, что не по своей воле.
  - Сереж, а, если, не дай бог, - Ольга трижды постучала по столу, - дело не заладится, и ты прогоришь. Что тогда?
  - Тогда что? Тогда? - Сергей на секунду задумался. - Давай лучше думать о хорошем. Не хочу думать, что "тогда". А самое хорошее сегодня - это ты.
  - Только "сегодня"? - кокетливо переспросила Ларина.
  - Пока только сегодня. Не люблю загадывать. Я живу так, как будто сегодня у меня последний день, и хочу в этот день получить от жизни по максимуму. Вот в сию секунду я хочу только тебя.
  - Сереж, извини, но я больше не могу здесь. Если хочешь, давай хоть на полчасика заедем к тебе на квартиру. Я тоже очень хочу тебя.
  
  Ольга несколько дней назад и представить, что она, замужняя женщина, будет так откровенно говорить на интимные темы с женатым мужчиной. Она испытывала смущение, когда слышала такие фразы в фильмах, так как была убеждена, что женщине не пристало так вести себя с мужчиной.
  
  Ларина действительно пробыла у Печорина только полчасика, поэтому и домой возвратилась совсем не поздно.
  - Мама, я сегодня три пятерки получил, - выскочил Костик в коридор, услышав звук открывающейся двери.
  - Я рада за тебя, Костик, - Ольга нежно поцеловала сына в голову. У нее неожиданно промелькнула мысль, что именно только существование сына делало устойчивым и стабильным ее брак с Мишей.
  - - А папа где?
  - Он ужин на кухне готовит.
  Быстро раздевшись, она прошла на кухню.
  - Здравствуй.
  - Привет дорогая, - муж, как всегда, в фартуке, накинутом поверх много повидавшего тренировочного костюма, возился у плиты. - Минут через десять ужин будет готов. И, если не устала, проверь пока у Костика уроки.
  Раньше такие сценки на кухне вызывали у Лариной только чувство умиления, гордости, да и знакомые всегда хвалили мужа за домовитость. Сегодня же это вызвало только раздражение. Она понимала, что не права, что не справедлива к Михаилу, что причина не в муже, а в ней самой. "Интересно, он хоть чувствует, что в наших отношениях что-то изменилось. Или же самонадеянно продолжает считать, что я навсегда будет ему верной женой. Я бы наверняка почувствовала, если бы он полюбил другую женщину. Может, и хорошо, что не догадывается. А может, мне хочется, чтобы он догадался, тогда бы я рассказала ему всю правду, и я вновь стала бы честной женщиной. Интересно, как он отреагирует, если я ему все расскажу? Ударит? Выгонит? Или скажет, что готов все простить и забыть ради сохранения семьи? Или сам уйдет? Или поставит меня перед выбором, решай сама, что для тебя лучше"? - так Ольга разговаривала сама с собой, пока не очень внимательно проверяла уроки у сына.
  - Все, ужин готов. Можете идти. Костик, иди мой руки, - заглянул муж в комнату.
  
  Ужинали молча, изредка перекидываясь ничего не значащими репликами. Когда сын вышел из-за стола, Миша неожиданно сказал:
  - Оль, знаешь, у меня к тебе есть разговор, и очень серьезный при том.
  От неожиданности Ларина неловко взмахнула рукой, зацепив тарелку, которая ударилась об пол и разбилась.
  - Какая я неловкая. Извини Миш, сейчас уберу.
  - Сиди, сиди. Я сам уберу, тем более, что посуда бьется к счастью, - встал муж из-за стола, чтобы сходить за веником.
  Пока Миша убирал осколки, Ольга твердо решила, что все будет отрицать, так как поняла, что еще не готова сказать мужу правду.
  - Ну и что у тебя за серьезный разговор? - окончательно оправившись от волнения, спросила Ларина.
  - Я тут на досуге посчитал и выяснил, что ты чуть ли не в пять раз больше моего зарабатываешь.
  - Ну и что из этого следует? - Ольга окончательно воспрянула, когда поняла, что тема разговора будет совсем иной.
  - Как, ну и что? Муж - глава семьи, добытчик. А какой из меня добытчик, если моей зарплаты даже на меня одного не хватает. Точнее, хватало бы, если бы я жил один.
  - Миш, ты работаешь в госструктуре. Там других зарплат не бывает. И я думаю, что еще долго не будет.
  - Вот и я о том же, - горячо согласился Михаил. - Вот я и думаю, что мне надо сменить работу, чтобы самому обеспечивать семью.
  - Миш, да ты что? - искренне удивилась Ольга. - Ты же всегда говорил, что тебе твоя работа нравится, что еще год-два и можно будет о докторской диссертации подумывать.
  - Зачем мне такая докторская, если ее даже на колбасу "докторскую" не хватит, - горько-ехидно скаламбурил Ларин. - Конечно, жаль бросать, тем более, что интересные направления наклевываются, но хочется еще и зарабатывать. От своей зарплаты я испытываю ощущение неполноценности. Будто я, недочеловек какой-то.
  - Послушай Миш меня, мы, что бедствуем. У нас чего-то нет, самого необходимого?
  - Да, нет, не бедствуем, - согласился Миша. - Я переживаю из-за того, что в этом нет никакой моей заслуги.
  - Миш, не пори ерунды. "Неполноценный человек". Чушь, ты - талантливый ученый. - Ольга говорила совершенно искренне. И хотя она была далека от его профессиональных интересов, но неоднократно слышала, что Миша очень перспективный ученый, что, в общем-то, было ей очень приятно, и поэтому она даже никогда не задумывалась, кто и сколько в семье зарабатывает. По крайней мере, не задумывалась до сегодняшнего дня, но раз зашел такой разговор, то почему бы и не спросить, как он собирается зарабатывать деньги. - Что ты собираешься делать? Хочешь какую-нибудь бешеную премию получить? Что-то типа Нобелевской?
  - Оль, я серьезно. Лучше послушай меня.
  - Я вся внимание, - Ларина локтями оперлась на стол и ладонями обхватила подбородок. Эта была ее любимая поза, когда готовилась слушать серьезно кого-либо.
  - Я, Оль, думаю свое дело открыть.
  Лариной показалось, что она ослышалась.
  - Миша, я правильно расслышала? "Ты хочешь открыть свое дело".
  - Ты поняла все совершенно правильно, Я хочу открыть свое дело, - повторил он по слогам.
  Ольга понимала, что своим смехом может обидеть мужа, но все-таки не сдержалась и рассмеялась.
  - Я что-нибудь смешное сказал, что это вызвало у тебя такой приступ смеха? - Миша действительно обиделся.
  - Миш не обижайся. Ты пойми такую вещь, что не всякий умный человек может стать бизнесменам. Вернее, бизнесменом может стать любой, а удачливым не каждый. Для этого надо иметь определенный склад характера. Нюх на удачу. Умение рисковать. Умение быть жестким и жестоким. Да много чего надо уметь.
  - Например, пить и гулять.
  - Миш, ты это о чем?
  - А как же твой Печорин, ты сама говорила, что и пьяница, и бабник, но ведь преуспевает, судя хотя бы по твоей зарплате.
  - Не помню, чтобы я тебе такое говорила, - нахмурилась Ольга.
  - Говорила, ты просто забыла уже.
  - Может, и говорила, - согласилась Ларина. - Но, если бы он только этим занимался, то давно бы по миру пошел. А он, как ты правильно заметил, процветает. Во-первых, он потрясающе коммуникабельный человек, он не просто легко устанавливает контакты с людьми, но и быстро располагает их к себе. А ты, Миш, не обижайся, по натуре нелюдим. У тебя только дом и работа. Дома - я и Костик, а на работе - компьютер. Ты же вспомни, тебя даже в гости проблематично вытащить.
  - А что по ним таскаться. Только время убивать.
  - Вот видишь. А другой, тот же Печорин, между закуской и горячим сделку выгодную заключит.
  - А ты откуда знаешь? В гости, что ли с ним ходила? - в голосе Ларина зазвучали раздраженные нотки, он был не рад, что затеял этот разговор с женой.
  - Я так образно, просто предположила, что может делать в гостях деловой человек.
  - Значит, я получается не деловой, - Ларин окончательно разобиделся на жену. Ольга сразу уловила его обиду.
  - Только ты не обижайся. У каждого в жизни своя ниша. Твоя ниша наука, но никак не бизнес.
  - Я и не думаю обижаться.
  - Вижу, что обиделся. Ты пойми, что у каждого своя дорога, в идеале каждый должен заниматься только тем, что у него лучше всего получается. Вот, ты ученый, так и занимайся наукой. И никто лучше тебя не сделает.
  - Ты так думаешь?
  - Конечно, я думаю именно так. А денег нам пока хватает. Вот не будет хватать, тогда и будем решать, что делать дальше.
  - И все-таки, ты меня не убедила. Я еще докажу тебе, что смогу быть деловым человеком и зарабатывать кучу денег.
  - Докажешь, Мишенька, докажешь, но только не сегодня и не завтра. Хорошо? А то я очень устала, - Ольга сладко зевнула. - Давай спать собираться.
  - Иди ложись, я приберусь на кухне и немного поработаю на компьютере.
  - Тогда "спокойной ночи", - Ольга чмокнула мужа в щеку.
  Заснула не сразу. И хотя в последние дни она больше была погружена в свои проблемы, вечерний разговор с мужем ее удивил. Она почти уже год зарабатывает больше мужа, и никаких вопросов по этому поводу не возникало. Почему он именно сейчас завел этот разговор. Наверное, случайное совпадение. "Надо спросить у него, каким бизнесом он собирался заниматься", - уже засыпая, напоследок подумала Ольга.
  
  Михаил Ларин был из того типа людей, которых принято классифицировать, как "вещь в себе". Внешне он казался замкнутым и мало эмоциональным человеком, но довольно покладистым. Он, если и не соглашался с чужим мнением, но и не пытался навязать свое. Так, по крайней мере, считали его близкие и знакомые. Так полагала и Ольга. В их семье практически не бывало ссор. Ей редко приходилось на чем-либо настаивать. Миша всегда соглашался: "Оль, как скажешь, так и сделаем". Она даже иногда обижалась: "Миш, но ты мужик или не мужик? Неужели тебя устраивает все, что я говорю и делаю"? Муж обычно отмалчивался, но, если она сильно его припекала, отвечал довольно мудро: " Какой смысл мне с тобой спорить? Спорить, значит, ссориться. Мне проще согласиться, чем ссориться с тобой. И, если я с тобой соглашаюсь, это совсем не значит, что я обязательно сделаю так, как ты хочешь". Ольга удивлялась таким его житейским наблюдениям, но все равно продолжала корить его, как ей казалось, за мягкотелость. " Но ты такой со всеми, а не только со мной. Чтоб тебе не говорили, ты только киваешь головой и соглашаешься". На такие выпады жены, Михаил никак вообще не реагировал, так как абсолютно точно знал, что образ, который рисуется жене, абсолютно не соответствует действительности. То, что жена принимала за мягкотелость, было всего лишь защитной реакцией, рациональным решением сохранения душевного равновесия. Большинство житейских проблем он считал пустяками, из-за которых не стоит дергаться, беспокоиться, нервничать, проще согласиться или принять, как есть. Только одна вещь могла нарушить его душевный мир: Ольга разлюбит его. Вот могло действительно стать катастрофой, несчастием из несчастий.
  
  Ирина, несмотря на то, что был уже полдень, только недавно встала. Накинув на голое тело легкий халат, она села на пуфик перед зеркалом, чтобы навести марафет ( это было ее любимым выражением). Надо заметить, что Ирина сегодня утром уже вставала, чтобы приготовить завтрак, проследить, как муж оделся на работу и собрать детей в школу. Ирина нигде не работала по одной простой причине, которая, к сожалению, знакома не очень многим женщинам: доходы мужа позволяли вполне достойно содержать семью. Выпроводив семью из дома, она всегда снова ложилась в постель. Если не спалось, то пыталась читать, но такое бывало редко. Обычно, коснувшись подушки, тут же засыпала, потому, как, только выспавшись, чувствовала себя бодрой и весь день могла пребывать в хорошем настроении. Вот, как сегодня. Проведя косметический ремонт ( еще ее одно любимое выражение), она придирчиво посмотрела на себя в зеркало и осталась вполне довольна увиденным. Ухоженная и подтянутая фигура была настолько приятна взору, что даже слегка нависавший живот не только не портил общего впечатления, но добавлял женщине соблазнительности. Лицо ее, правда, красивым не назовешь, слишком крупный нос на узком лице контрастировал с тонкими губами, но умело наведенный марафет и восточный разрез глаз, делали ее привлекательной для мужчин.
  В браке Ирина пребывала уже почти десять лет, и на протяжении этих лет у нее всегда были любовники. И что удивительно, ее нельзя было назвать развратной женщиной, более того она была любящей женой, и своего Володю считала самым лучшим на свете. Такое отношение к мужу было исключительно искренним безо всякой примеси лицемерия, так как в большой степени для мужчин она была не любовницей, а "Скорой помощью". Среди ее любовников почти не было женатых, а больше одиноких и неустроенных мужчин. Нередки были случаи, когда звонил ее знакомый, а дома вся семья в сборе, и жалуется или на одиночество, или на потерю смысла жизни (встречались и такие экземпляры), или просто хотел перепихнуться (также ее словечко), она на скорую руку врала мужу, садилась в машину и мчалась на другой конец города. В таких поездках вместе с дорогой не задерживалась более, чем на три-четыре часа. Она врывалась в квартиру любовника, как метеор, встревоженно спрашивая: "Что у тебя случилось, дорогой"? "Дорогой" тут же укладывал ее в постель, походя, сообщая о своих проблемах. Через полчаса она также стремительно одевалась, но не затем, чтобы убежать домой, а затем, чтобы убрать квартиру или приготовить ужин, иногда, она даже успевала постирать белье "дорогого". Такие связи длились у Ирины недолго, два-три месяца, а потом мужчины ее бросали. Кого-то утомляла ее назойливая готовность помочь, кто-то боялся, что она покушается на его одиночество, а кому-то она просто надоедала. Она расстраивалась, когда ее бросали, но не надолго, потому, как, на горизонте брезжил новый мужчина, который нуждался в ее помощи.
  Ровно в час раздался звонок дверь. Ирина, нисколько не удивившись звонку, пошла открывать дверь. На пороге стоял Михаил Ларин. Приняв его поцелуй, деловито предупредила его:
  - У нас времени с тобой только час.
  - Значит, обойдусь без обеда.
  Ларин никогда и не помышлял о том, чтобы оказаться в одной постели с лучшей подругой жены, но ирония судьбы заключалась в том, что в объятиях Ирины он оказался не без помощи жены. Работа Ларина находилась буквально в пяти минутах ходьбы от дома, в котором жила Ирина, и жена месяца два назад попросила его передать подруге какую-то книгу, так как у самой не было возможности встретиться. Ольга предупредила подругу, что книгу занесет муж. И вот Ларин в свой обеденный перерыв зашел к Ирине. Ирину Ларин, как мужчина не интересовал: во-первых, муж лучшей подруги, во-вторых, он не нуждался в ее помощи, а, в-третьих, не было подходящего случая. Первое и второе оставались в силе, а вот случай, наконец, представился. В тот раз она его встретила в том же халатике, что и сегодня. Кофе с сигаретой, слово за слово, и Ларин оказался в ее постели. Он был потрясен, что так легко смог изменить своей жене, но в тоже время отметил, что никогда не получал такого удовольствия от секса. И все же справедливо решил, что хороший секс и хорошая жена - это две большие разницы, и, что свою Ольгу она никогда и ни за что не на кого не променяет. А Ирина чисто по-женски сходу уловила, что он нуждается в ее помощи. Если Ларин испытал потрясение от своей измены жене, то Ирина секс с мужем лучшей подруги восприняла довольно спокойно. Ларин был для нее очередной подопечный, который нуждался в ее помощи. Она не собирается уводить мужа от подруги, а, напротив, только способствует укреплению семьи подруги. Уж пусть он лучше спит с проверенной подругой, которая ни на что не претендует, чем с какой-нибудь неизвестной женщиной, у которой всякое может быть на уме.
  Они встречались исключительно на квартире у Ирины, поэтому встречи были не часты. Сегодняшнее свидание было только четвертым.
  
  - Иди прими душ, а я пока постель приготовлю, - Ирина была женщиной чистоплотной и любила мужчин без запаха , а, так как ее мужчины были не слишком обеспеченные люди, то всегда прежде отправляла их в душ.
  Через традиционные полчаса, когда все было закончено, ни Ирина, ни Михаил не спешили выскочить из постели: у них еще оставалось время, чтобы поболтать. Это было такой же обязательной частью свиданий, как и секс. Кстати, Ларин не без удивления отметил еще одну закономерность, что в общении с Ириной он более откровенен и раскрепощен, чем с женой. В Ирине он не ощущал превосходства над собой, как это бывало с женой, а чувствовал себя равным собеседнику.
  - Представляешь, - начал он разговор, закинув руки за голову, - сказал вчера Ольге, что хочу заняться бизнесом, а она всерьез не восприняла. Просто высмеяла меня. Считает меня ни к чему неприспособленным.
  - Представляю, но и ее можно понять, - Ирина вяло попыталась защитить подругу. Ирина лежала на боку, подперев одной рукой голову, а другой гладила грудь Михаилу.
  - И почему же ее можно понять?
  - Она считает тебя ученым, который витает где-то там в облаках и создает какие-то теории или еще что-нибудь, как там у вас называется. Ее такое положение вещей вполне устраивает, хотя бы потому, что сама неплохо зарабатывает, а может, просто гордится тобой. "Смотрите, мол, какой у меня муж умный".
  Трудно было понять, говорила она искренне или только затем, чтобы успокоить Ларина. Скорее, искренне.
  - Кому нужна моя ученость сегодня, - не без горечи возразил Ларин. - Если бы я родился лет хотя бы на двадцать раньше, то со своими званиями и степенями жил бы в достатке. Ты тоже думаешь, что у меня ничего не получится? - уже сам вопрос был задан с обидой.
  - Я Миш так считаю, если человек талантлив, то он талантлив во всем. Раз ты ученый, значит талантливый. В любом случае попробовать стоит. Не получится, но потеряешь деньги. Будем надеяться, что не последние. В конце концов, в науку вернешься, но попробовать надо, - трудно сказать, верила ли сама Ирина в то, что говорила, но старалась сделать, чтобы звучало убедительно. - Можешь с моим мужем проконсультироваться. Он в этих вопросах дока, как начать свой бизнес, - после некоторой паузы добавила она.
  - Может, мне тогда прям в твоей постели дождаться его? - попытался сострить Ларин, но Ирина на эту тему шуток не воспринимала.
  - Миш, запомни, пожалуйста, одну мою жизненную аксиому. Ты - на сегодня, а муж - навсегда. Не нужна тебе такая встреча с моим мужем, ради бога. Нужна, хоть завтра устрою, но безо всяких там шуточек. Кстати, наше время вышло. Собирайся, - с этими словами Ирина встала с кровати и начала одеваться.
  - Извини, неудачно пошутил, - Ларин тоже был уже на ногах. - Давай, на выходные я с твоим мужем встречусь. Удобно будет?
  - Удобно.
  Ирина уже слушала Ларина в пол уха, в мыслях она уже была с детьми, прикидывая, что им приготовить на обед.
  - Все, давай, пока. Я позвоню о дне встречи. Один придешь или с Ольгой.
  - Не знаю. Лучше один.
  - Так не пойдет, Приходи лучше с Ольгой. Мы хоть с ней немного поболтаем, а то видимся уж очень редко.
  - Там видно будет, - неопределенно ответил Ларин.
  
  Глава девятая.
   Бахметьев привез деньги Печорину после обеда. Приехал он один, без своего привычного сопровождения. Войдя в кабинет, положил кейс на стол и приказал Печорину:
  - Закрой дверь на ключ.
  Когда тот закрыл дверь, снова коротко приказал:
  - Пересчитай деньги.
  Сергей раскрыл кейс, "живьем" он еще никогда не видел такого количества долларов. Он вытащил одну пачку денег в банковской упаковке и обратился к Бахметьеву:
  - Надеюсь, что мне не надо пересчитывать каждую пачку?
  - Как хочешь? - равнодушно ответил Бахметьев. - Хочешь пересчитывай, а хочешь нет. В каждой пачке должно быть по сто штук. Всего пятнадцать пачек, получается сто пятьдесят штук. Арифметика простая.
  Печорин ничего не ответил, продолжая в нерешительности держать пачку денег. Наконец пересчитав пачки, закрыл кейс и повернулся к Бахметьеву.
  - Все верно, сто пятьдесят тысяч.
  - Кто бы сомневался. Это ты правильно сделал, что не стал пересчитывать каждую упаковку. Тем самым, как бы недоверие нам выразил.
  - Я же понимаю, что работаю с серьезными людьми, а серьезным людям привык верить на слово.
  - Это ты хорошо говоришь, но расписочку я с тебя все равно возьму. Для твоего же благополучия.
  Бахметьев неожиданно подмигнул Печорину. Это было настолько неожиданно, что Сергей, не выдержав, рассмеялся.
  - Я что-нибудь смешное сказал, - спросил жестко Бахметьев.
  - Да, нет, - оборвал смех Печорин. - Извини, все нормально. Это я так про себя. - Он уже казнил себя за этот непроизвольный смех.
  - Никогда не забывай Печорин, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, - эти слова Бахметьева прозвучали откровенно враждебно и неприязненно. Эта враждебность была заложена в самом обращении по фамилии. Сергей не мог не почувствовать этого.
  - Я только одного не пойму, Алексей, твоего враждебного отношения ко мне, - вновь не сдержался Сергей. - Мы уже не один месяц вместе работаем, и как мне кажется, я не давал повода для такого отношения.
  - Какая враждебность? - деланно удивился Бахметьев, - С чего ты взял? Ты даже не представляешь, что значит, если я к кому-то, как ты выразился, отношусь враждебно. На самом деле я к тебе никак не отношусь: ни хорошо, ни плохо. Сказали мне работать с тобой, я работаю, сказали дать денег, я их привез, скажут прибить тебя, прибью. Никаких сантиментов, только работа. И разбираться в том, как я к тебе отношусь, не советую, лишняя головная боль. А зачем она тебе? Тебе ее и без меня будет хватать. Вон, какие деньги на тебя повесили. - Бахметьев кивнул в сторону кейса. - Не дай Бог, что с ними случиться. Тогда уж точно можно голову потерять. Сам понимаешь.
  - Понимаю, - покорно согласился Печорин. Он достаточно серьезно воспринял слова Бахметьева, и жалел лишь о том, что не смог отказаться от бандитских денег. "А как отказаться? Выбора у меня все не было".
  - А раз понимаешь, давай пиши расписку, и дело с концом, а то мне уже пора - Бахметьев посмотрел на часы.
  - Условия не изменились?
  - Нет, как мы с тобой и обговаривали.
  Печорин быстро написал расписку и передал ее Бахметьеву.
  - Ну, будь здоров, - попрощался Алексей, пряча расписку во внутренний карман пиджака. - Теперь целый месяц меня не увидишь. Тебя это радует?
  Печорин ничего не ответил.
  - Молчишь. Да я и так знаю, что радует. Меня это тоже радует, - на последних словах Бахметьев резко повернулся и вышел из кабинета.
  
  Разговор откровенно расстроил Печорина. Он неожиданно понял очень простую вещь: от бандитов ему никогда не будет покоя, они всегда будут рядом, и, если, что случиться церемониться с ним не будут. Это ясно дал понять Бахметьев. "Все-таки у него ко мне особое отношение, причем отношение враждебное. Где я ему перешел дорогу"? - пытался понять Печорин. Но внятного и разумного объяснения найти не мог. "Да и черт с ним! - ругнулся Сергей. - Сейчас главное грамотно деньги отработать, а там видно будет. Заработаю денег и свалю из бизнеса".
  Эта мысль несколько успокоила Печорина, он положил деньги в сейф и попросил секретаршу пригласить Широкова, своего заместителя.
  - Вызывали, шеф? - вошел в кабинет Широков. Он был старше Печорина лет на десять и абсолютно не соответствовал своей фамилии: узкоплечий, сутулый и с вечно печально-озабоченным лицом.
  В фирму он попал по рекомендации. Хороший знакомый Печорина попросил взять хорошего человека к себе на работу. Печорин не мог отказать хорошему знакомому, да и к тому же ему требовался заместитель. Петр Широков работал рядовым инженером на одном из московских заводов, работа не то чтобы ему сильно нравилась, но за столько лет стала знакомой и привычной. Широков не ушел бы с завода, если бы зарплата была хоть чуть побольше и платили бы регулярно. Но зарплата была маленькая, и платили ее с большими перебоями. Жена стала ему подыскивать работу, обзванивая знакомых с просьбой, трудоустроить мужа. Печорину при первой встрече Широков не глянулся: невзрачный снаружи и квелый внутри, но отказать в приеме на работу не мог, так как уже пообещал хорошему знакомому, что возьмет его протеже.
  Со временем, стоит заметить, Сергей привык к Широкову: ему нравилось, как тот зовет его шефом, да и потом он оказался и в самом деле неплохим специалистом, правда, очень безынициативным, давала о себе знать та самая квелость, которую заметил Печорин еще при первом знакомстве. Но, если Широкову расписать подробно, что и как он должен делать шаг за шагом, то справлялся с поставленными задачами почти безукоризненно.
  - Вызывал, Сергеич, присаживайся. Помнишь, мы как-то говорили, что неплохо бы наладить свое производство.
  - Конечно, помню. Цех свой хотели сделать. Только денег не было тогда.
  - Деньги появились, а твоя задача организовать цех.
  - Понял. Что я должен делать?
  - Как что, Петр Сергеевич? Цех организовать. Я же ясно сказал, - Печорин недовольно поморщился, хотя знал, что придется для Широкова расписывать каждый шаг.
  - Понял. Ставьте, конкретные задачи, шеф, - сделал ударение на последнем слове Широков. Он точно знал, чем потрафить Печорину.
  - Ну, тогда слушай сюда.
  В течение последующего получаса Печорин наиподробнейшим образом объяснял Широкову, что и как в ближайшее время он должен делать.
  - Сроку даю тебе месяц. Отставляй все другие дела и занимайся только цехом.
  - Кому дела передать? - по-военному спросил Широков.
  - Кому? - Сергей на секунду задумался, - Лариной передай.
  - Понял. Могу идти?
  - Да, можешь. Да, и Ларину позови ко мне. Я введу ее в курс дела.
  - Теперь все? Могу идти? - переспросил Широков.
  - Можешь, можешь, - отмахнулся Печорин.
  
  Сергей устало откинулся в кресле, но настроение за время после встречи с Бахметьевым заметно улучшилось. Разговор с подчиненным приободрил его. Безропотность и услужливость Широкова пришлись как нельзя кстати. Печорин не то, чтобы отыгрался на Широкове за то унижение, что испытал перед Бахметьевым, а просто сама мысль, что он также запросто может унизить человека, но не делает этого, как бы его возвышало над Бахметьевым, отличало его. По крайней мере, ему так казалось.
  
  - Можно? - в кабинет вошла Ларина. Она явно была взволнована. - Сереженька, как ты? Я так испугалась, когда этот мужчина пришел к тебе. Это был бандит? - последняя фраза прозвучала по-детски смешно и наивно, но очень трогательно.
  - Не волнуйся, у меня все в порядке, - Сергей встал ей навстречу. "Надо же, какую женщину я себе отхватил. Никто не смог, а я смог", - не удержался в очередной раз в похвале самому себе.
  - Но это был бандит? - Ольга никак не могла успокоиться.
  - Не произноси это слово. Оно тебе совсем не идет. Говори лучше партнер, мужчина.
  - Не знаю, Сереженька, но он показался мне таким мрачным и страшным, а взгляд, как у волка.
  - Работа у него такая.
  - Он тебе деньги привез?
  Напоминание о деньгах расстроило его. Деньги были даны ему на три года. Вроде и большой срок, только, как еще все повернется. Может и так случиться, что эти три года всего лишь неудачное мгновение, которое может стать пыткой на всю оставшуюся жизнь. И все же лучше пока не думать о худшем, попытаться отмахнуться с надеждой, что все будет хорошо.
  - Да, привез.
  - Привез, так привез, Сереженька, - Ольга каждый раз с неизбывной нежностью произносила "Сереженька". Печорин чувствовал это, она говорила "Сереженька", а он слышал: "Я тебя люблю".
  - А что не спрашиваешь, сколько привез?
  - Что спрашивать? Я и так знаю, что много привез. Только бы все было хорошо. Я так боюсь за тебя.
  - Что за меня бояться? Подумаешь, одним начальником станет меньше, - Сергей явно рисовался.
  - Ты мне не начальник, ты счастье мое. Вот ты кто.
  - Смотри, как бы я не стал твоим несчастьем.
  - Даже в несчастьях ты будешь счастьем моим.
  Весь разговор они находились поодаль друг от друга, даже не делая попыток сблизиться, боясь неловким или лишним движением нарушить ту внутреннюю близость, которая сложилась даже не из слов, сказанных друг другу, а из-за интонаций, в которые были окрашены слова. У нее - интонации безмерно счастливого человека, так как чувствовала себя неотделимой половинкой любимого, у него - интонации гордости и удивления от того, что его могут так любить.
  - Может, займемся делами, - Печорин вполне удовлетворил свое самолюбие, и дальнейшие нежности он считал уже неуместными.
  - Конечно, я вся - внимание, - легко согласилась Ольга. Ей было все равно, о чем говорить, лишь бы находиться рядом.
  
  Ларина с работы вернулась домой вовремя, а Печорин поехал в гости к другу с институтских времен Николаю Патрушеву.
  - Здравствуй Сережа, заходи. Только сразу снимай ботинки, тапочки под вешалкой, - приветствовал друга Патрушев. Николай жил холостяком. Он не избегал женщин, одна даже прожила с ним целый месяц, но не считал создание семьи своей жизненной потребностью. Его мир - преподавательская работа в институте, встречи с друзьями, когда под водочку можно мило и душевно побеседовать, на ночь хорошая книга, здоровый сон без треволнений, а в выходные в зависимости от времени года прогулка на велосипеде или на лыжах. После прогулки хороший и плотный обед с обязательными тремя стопками водки, а вечером поход или театр, или в гости. В гости Патрушев ездил часто, так как в любой компании был всегда желанным человеком. К себе же приглашал очень редко, так как гости нарушали привычный порядок. Печорин был исключением: близкий друг и приезжал не так часто.
  - Ты, Коль, как всегда, в своем репертуаре: "ботинки сними, тапочки надень", словно в больницу приезжаешь.
  - Во всем должен быть порядок. Да и в тапочках удобнее, чем в ботинках.
  - А мне, может, в ботинках удобнее, - шутливо возразил Печорин.
  - У себя дома хоть в сапогах ходи, у меня только в тапочках. Ты же знаешь, что у меня в доме всегда немецкий орднунг.
  - Ладно, орднунг. Лучше стол накрывай, - достал Сергей из портфеля бутылку коньяка.
  - Хороший коньяк, армянский, - повертел бутылку Патрушев. - Хорошо, когда есть друг, который таким коньяком угощает.
  
  Они прошли в комнату и уселись за стол. Так как Николай готовил только по выходным, на столе стояла простенькая закуска состоящая из аккуратно нарезанных сыра и колбасы. Выпив по рюмке, Николай спросил:
  - Ну, как твой бизнес? Процветает?
  - Если скажу, что плохо, ты не поверишь, если хорошо, то будет выглядеть нескромно. Так, по-тихонечку идут дела, на хлеб с маслом хватает. Расширяться вот даже собираюсь. А ты-то сам как?
  - У меня все, как обычно: лекции, семинары. Лучше не стало, но и хуже тоже. Денег вроде побольше платить стали, а хватать стало меньше. Цены-то, сам знаешь, как скакнули.
  - Зато теперь все есть.
  - Есть оно есть, да не про нашу честь. Я-то ладно. Один живу, мне хватает. А как быть нашим преподавателям, которым семьи кормить надо.
  - Я думаю, что, если Гайдар и дальше такими темпами пойдет, то вскоре все наладится.
  - Сильно я сомневаюсь в этом. Опять разговоры про светлое будущее. Потерпите, а потом все будет хорошо. Не верю, сколько раз нас этими обещаниями кормили. Я хочу жить сегодня хорошо, а не завтра.
  - Коль, ты не прав. Всем дан шанс. Хочешь жить хорошо, работай. Открывай свое дело и зарабатывай. Да, есть риск, что не получится, но зато ты свободен в выборе. А то привыкли к гарантированной зарплате, которая часто платилась неизвестно за что.
  - У меня нет таланта к коммерции. Что мне тогда делать? Я - преподаватель, доцент, кандидат наук, куда мне податься?
  - Тебя твоя работа устраивает?
  - Устраивает.
  - Значит, терпи.
  - Почему я должен терпеть?
  - Потому, что тебя работа твоя тебя устраивает.
  - Да, устраивает. И мне хватает. Но это мне хватает, - Патрушев указал на закуску. - Я повторюсь, а как быть тем, кому не хватает. Работать, только работать.
  При каждой встрече друзья затрагивали эту тему. Они уже наперед знали, кто и что скажет, но каждый раз продолжали спорить безо всякой надежды переубедить друг друга. Сегодняшняя встреча не стала исключением.
  - Ладно, проехали, все равно не договоримся. Давай лучше выпьем, - предложил прекратить спор Николай.
  - Давай, - легко согласился Сергей, которому споры на эту тему уже порядком начинали поднадоедать.
  Выпили, закусили, сменили тему разговора.
  - Как семья, Лена, дочка?
  - Все нормально. Ксюшка в девятом классе учится.
  - Это надо же, как время летит, - то ли удивился, то ли согласился Николай.
  - Учится нормально, - продолжил Сергей, - особо ничем не увлекается, но и проблем не доставляет. Читает вот только мало. Вечером вперится в "ящик", не оторвать. Пытаюсь митинговать, но не нахожу поддержки. Жена говорит, что пусть лучше телевизор смотрит, чем по улицам шляться. Может, и права она. Я и сам-то забыл, когда приличную книгу открывал. С работы, как выжатый лимон прихожу. Только бы до койки добраться.
  - До своей койки или до чужой? - друзья дружно рассмеялись.
  - Фифти фифти.
  - А с Леной как? - Николай был в курсе того, что не все ладно в семье Печорина.
  - Да, никак. Живем, точнее сосуществуем. Даже иногда умудряемся поругаться. Обычная советская семья. Привыкли к такой жизни, друг к другу. Она не посягает на мою жизнь, а меня, если честно, ее жизнь тоже особенно не интересует. Кормят меня, обстирывают, вполне мне достаточно, а остальное добираю на стороне. И Лена, по-моему, тоже. Не хочу об этом говорить. Давай лучше в картишки перекинемся.
  Игра в карты была обязательным компонентом их посиделок. Играли они в примитивное "очко" почти уже пятнадцать лет. Ставки делали символические, так как главным для них в игре был сам процесс, полностью основанный на интуиции и удаче. Удача чаще сопутствовала Николаю. Заканчивая игру и забирая деньги, всегда говорил: "Зато тебе с бабами везет". "Это точно", - соглашался Сергей.
  Они не могли даже толком объяснить, почему эта простая игра так затягивала их. Нередки были случаи, когда они играли ночи напролет, забывая обо всем на свете, а только приговаривали: "карту, себе, еще, перебор, очко".
  Сегодня игра не заладилась. Печорин никак не мог сосредоточиться на игре. Сыграв несколько "банков", он засобирался домой. Николай не стал его задерживать, так как видел, что игра не клеится.
  Когда Сергей вернулся домой, жена и дочка уже спали. Он тихо прошел на кухню. Достал из холодильника бутылку водки, налил себе полстакана, залпом выпил и закурил. Печорин любил такие ночные посиделки на кухне, когда тебя никто и ничто не отвлекает, и можно сосредоточиться на себе любимом, удовлетворенно прицокнув языком: "Какой же ты, Печорин, все-таки молодец. Все у тебя получается, за что не возьмешься"! Но сегодня так не получалось, даже изрядное количество спиртного выпитое за день не настраивало на мажорный лад, как это бывало ранее. Его мучил один единственный вопрос, на который не мог найти ответа. Что же будет, если он не сможет отдать бандитам деньги? На чисто иррациональном уровне Печорин предчувствовал, что эти деньги добра ему не принесут. Он выпил еще.
  "Что я так вдруг запаниковал? Я даже еще не пустил деньги в дело, а уже боюсь, что прогорю. Наоборот должно быть. Я еще и неплохо заработаю. Заработаю, отдам им деньги и куда-нибудь исчезну". Это эфемерное "куда-нибудь" странным образом успокоило Печорина, он даже не стал допивать бутылку, а решил отправиться спать.
   Только нырнув под одеяло к жене, Сергей почувствовал, что изрядно пьян. Он повернулся к жене и стал поглаживать ее тело, снизу вверх, от бедра к груди, сверху вниз от груди к бедру. От этих поглаживаний Лена проснулась.
  - Ты, что Сереж, обалдел. Время, наверное, уже час ночи. Отстань.
  Она попыталась убрать его руки. Печорин, ничего не говоря, только крепче прижимал ее тело к себе. Он уже даже не помнил, чтобы так хотел свою жену. Пьяный в постели с женой он бывал часто, но в последнее время все всегда сводилось к мирному и крепкому сну. Сейчас же, в замутненной алкоголем голове, было какое-то остервенелое желание обладать женой. Складывалось впечатление, что Печорин даже не совсем понимает, что делает. Прижать ее тело крепче, преодолевая сопротивление. И он своего добился, еще минут назад тело Елены, отчаянно сопротивлявшееся неожиданному натиску Сергея, стало мягким и покорным. Она перевернулась на спину и привычно раздвинула ноги, ожидая, когда муж окажется на ней. Сергей не заставил долго себя ждать. Начался процесс совокупления, без поцелуев, без нежных поглаживаний . Не было слов, а слышалось только сопение Сергея, да пару раз вскрикнула Елена от боли. Муж делал все очень грубо. Когда закончили, Елена только и спросила:
  - И зачем тебе это было надо? Ведь радости никакой. Ты меня попользовал словно дырку в заборе, - Елена была в тихой ярости от собственного бессилия и откровенной грубости мужа.
  - Извини, что так получилось. Сам не знаю, что нашло. Наверное, хотел убедиться, что есть у меня жена или нет.
  - И как убедился?
  - Убедился.
  - Тогда послушай меня. Если ты еще раз позволишь себе обращаться со мной, как с блядью, будешь спать отдельно. Понял?
  - Понял, понял, Извини, еще раз. Спокойной ночи.
  - Спокойной ночи.
  Печорин повернулся на бок и почти мгновенно заснул. Елена еще долго ворочалась с боку на бок, кляня и коря себя, что так легко подчинилась грубому насилию мужа.
  
   Глава десятая.
  Весь следующий месяц Печорин работал, как проклятый. Хоть он и поручил Широкову организацию цеха, но хорошо понимал, что без его личного участия дело может растянуться на неопределенное время. Были вопросы, которые мог решить только он. Каждый день приходилось решать не просто какие-либо задачи, которые требовали энергичных и часто моментальных решений, но и преодолевать препоны и рогатки, которые на последнем году своей жизни расставляла советская власть. Только одних согласований на открытие цеха надо было собрать штук двадцать. А за каждой подписью стоит живой человек, который хочет жить не хуже Печорина, и поэтому, где намеком, а где открытым текстом говорит, что его подпись тоже чего-то стоит. Печорин, конечно, предвидел, что ему придется столкнуться с такого рода трудностями, и был готов к этому и морально, и материально, но жадность и беспардонность последних советских чиновников переходила все границы. После каждой такой встречи Печорин чувствовал себя опустошенным и униженным. Иногда даже накатывало отчаяние, хотелось все бросить, и пусть будет, что будет. Но тут же вспоминался разговор с Бахметьевым, и Сергей отчетливо осознавал, что обратной дороги нет. И он давал деньги, водил в рестораны, делала дорогие подарки. В те времена еще не было четкой "таксы" за услуги. Каждый, ставивший подпись, не отказывался от любого вида подношений. С кем-то было достаточно посидеть за бутылкой водки и в дорогу выдать "скромный" продуктовый набор, состоящий из бутылки коньяка, батона колбасы и баночки икры. Причем случались такие парадоксы, что самая важная подпись стоила дешевле всего. Так произошло, например, с пожарником. В договоренное время в цех приехал майор пожарной службы, был он краснолиц и невысок ростом. Когда Печорин повел его по цеху, объясняя и показывая, что и где будет располагаться, какие меры противопожарной безопасности предполагаются, майор, слушавший его в пол уха с безразличным выражением лица, вдруг неожиданно спросил:
  - Слушай, у тебя выпить что-нибудь есть?
  - Прям сейчас, что ли? - Печорин даже растерялся от такого вопроса.
  - Перебрал я вчера. Башка трещит. Спасу никакого нету, - доверительно пожаловался пожарный.
  - Понял. Сейчас что-нибудь придумаем.
  - Ты уж придумай, постарайся. А пока будешь придумывать, посади меня куда-нибудь.
  Печорин отвел пожарного в помещение, которое уже было более- менее обустроено, а сам стремительно бросился искать Широкова.
  - Петр Сергеевич, - увидя Широкова, прокричал Сергей.
  - Слушаю шеф, как обычно ответил Широков.
  - У нас выпить что-нибудь есть?
  - Откуда же. Команды не было.
  - Так вот Петр Сергеевич, команда, - протянул Печорин ему деньги. - Срочно в магазин, возьмите пару бутылок коньяка и какую-нибудь закуску соорганизуйте. Да, еще про посуду не забудьте, - крикнул вслед уже стремительно уходящему Широкову.
  Через двадцать минут стол был накрыт, и Печорин заботливо наливал пожарному в стакан коньяк.
  - И себе тоже наливай, - приказал пожарный, Печорин не стал возражать и плеснул себе коньяка на донышко стакана. - Это только не халтурить, давай по полной, - недовольно заметил пожарник.
  - Так мне еще сегодня работать, - попытался возразить Печорин.
  - И я не балду буду гонять. Что мы не мужики в конце концов. Давай за успех твоего безнадежного дела.
  Не чокаясь, пожарник одним глотком опрокинул в себя коньяк. Отставив стакан, на секунду задумался, потом произнес: "Хорошо пошла".
  - Вы бы закусили. Вон колбаска, сыр, лимончик, - любезно подсказал Сергей.
  Съев только дольку лимона, пожарный скомандовал:
  - Давай еще по одной.
  Выпили, закусили, закурили.
  - В ообщем, так, - произнес заметно повеселевший пожарный. - Бумаги я тебе подпишу, но не просто так.
  Печорин внутренне напрягся, ожидая какого-либо подвоха.
  - Не просто так,- повторил пожарный, - а с указанием недостатков, какие тебе надо будет устранить. Сам понимаешь, если работаешь, значит, есть недостатки. А, если я работаю, то эти недостатки обязан видеть.
  - Конечно, конечно. Какая работа без недостатков, - поспешил согласиться Сергей.
  - Тогда наливай. Хоть и полегчало, но никак не могу сосредоточиться.
  Выпив, пожарник продолжил:
  - Недостатки я тебе укажу плевые. Топор с лопатой повесить, песку в ящики насыпать, ну и там, план эвакуации при пожаре нарисовать. Нормально?
  - Нормально, нормально, - снова поспешил согласиться Печорин. Он даже и не представлял, что так дешево и легко получит подпись пожарного.
  Когда все документы были оформлены, пожарный, не спрашивая, забрал бутылку коньяка, и, прощаясь, предупредил:
  - Раз в месяц буду наведываться с инспекцией. Чтобы все было в порядке, вот, как сегодня.
  - Не беспокойтесь. Все будет в полном ажуре. Чай не первый год замужем, - ответил уж очень услужливо Печорин. "Ради дела можно и прогнуться", - успокоил он себя.
  
  Вот в таких хлопотах, где с большими, где с меньшими затратами, пролетел месяц. Осталось кое-что доделать по мелочам, и цех был готов к работе. Этот месяц здорово вымотал Сергея. Работал он с азартом, даже с каким-то остервенением. Сотрудники, видя, как вкалывает их начальник, старались поддерживать его трудовой ритм. Были дни, когда приходилось задерживаться до глубокой ночи. Оборудование шло из-за границы, и машины под разгрузку вставали часто только поздно вечером. Когда не хватало грузчиков, Печорин сам вставал на разгрузку. "Смена деятельности просто необходима, иначе геморрой можно заработать", - любил пошутить он.
  В этой суматохе он забыл не только о семье, но и Ольге. И хотя они виделись каждый день, встречи носили чисто рабочий или мимолетный характер. Ольга не только не обижалась, но даже где-то гордилась и любовалась Сергеем, наблюдая его в работе.
  И все же в один из таких дней она сумела застать его одного.
  - Устал? - заботливо спросила она.
  - Есть немножко. Мне эти чертовы ящики с грузом по ночам стали сниться.
  - Тебе надо отключиться и хоть немного передохнуть.
  - Ты думаешь?
  - Я в этом просто уверена.
  - И тебе есть, что мне предложить? - в Печорине оживал мужчина.
  - Есть.
  - Тогда я тебя внимательно слушаю.
  - Я чувствую себя такой развратной от того, что хочу тебе предложить.
  - И что же развратного ты мне хочешь предложить, - он усмехнулся.
  - Вот ты уже смеешься, - смутилась Ольга.
  - Говори, говори, я больше не буду, - Сергей ласково погладил ее по руке.
  - У меня муж завтра уезжает в командировку...
  - Надолго?-перебил ее Печорин.
  - На две недели.
  - Значит, у нас впереди две недели разврата?
  - Опять смеешься? Это у меня муж уезжает, твоя-то жена никуда не собирается?
  - Не собирается.
  - Вот видишь, а ты говоришь, что две недели.
  - Я пошутил.
  - Не перебивай меня. Я предлагаю поехать на выходные ко мне на дачу.
  Печорин удивленно поднял на Ольгу глаза.
  - Я даже и не знал, что у тебя есть дача.
  - Да не у меня, а у родителей. Погода уже теплая. И подумала, что было бы неплохо, если бы ты побыл немного на природе, расслабился, отдохнул.
  - Я только "за". Когда едем?
  - В субботу, а в воскресенье вернемся.
  - Договорились. Буду теперь считать дни и часы до субботы. Это же какой кайф целые сутки никуда не спешить, не дергаться. Спасибо тебе, моя хорошая, за это предложение.
  
  Дачный поселок напоминал коммунальную квартиру в лесу. Домики, расположенные на стандартных шести сотках, стояли, плотно прижавшись друг к другу. Только хвойный лес, примыкавший к поселку, делал это место живописным. Был уже конец апреля, и на дачных участках было оживленно. Уставшие от зимы горожане, с упоением и восторгом предавались сельскохозяйственным работам. И хотя Ольга с Сергеем приехали достаточно рано, дача находилась недалеко от Москвы, на соседних участках вовсю копошились люди: вскапывали землю, жгли мусор, подкрашивали забор, делая это настолько тихо и сосредоточенно, что создавалась полная иллюзия тишины.
  Печорин, выйдя из машины, потянулся и глубоко вдохнул воздух.
  - Хорошо-то как? Спасибо тебе, что вытащила меня сюда, - Сергей попытался обнять и поцеловать Ольгу.
  - Сереженька, здесь же люди кругом, - ловко вывернулась Ольга из его рук. - Меня же все знают, как очень положительную замужнюю женщину, - последнюю фразу она произнесла в полушутливом, в полуигривом тоне.
  - И хотя они заблуждаются, я не буду разрушать образ ужасно положительной жены. Я не буду больше делать попыток, соблазнить замужнюю женщину.
  - А вот этого я и не просила, - Ольга уже открыла дверь, и как только Сергей переступил порог, бросилась ему на шею. - А вот и не просила, не проси...
  Она не успела договорить, Сергей закрыл ей рот поцелуем. Так они простояли несколько минут, обсыпая друг друга поцелуями.
  - Как же я по тебе соскучилась, Сереженька, счастье ты мое, - когда они, наконец, оторвались друг от друга.
  - Ты же меня каждый день видела.
  - Видела, видела, Сереженька. Рядом был, но не мой. На работе ты чужой. А здесь ты мой. Ведь, правда? Ты мой? - Ольга отклонила голову и внимательно посмотрела на Печорина.
  - Твой, куда же я денусь.
   Сергей был смущен таким искренним проявлением чувств. Ему так давно не говорили. Он хорошо помнил не женское тело, но успел подзабыть ласковое и нежное женское слово. Даже не слова, а интонации что-то зацепили в его душе. В эти мгновения он ощутил, что встреча с Ольга не "выпуск пара", не банальный адюльтер, а нечто другое, чему он не мог подобрать еще определение, но что-то очень важное и серьезное в его жизни. Он ласково притянул Ольгину голову к себе и тихо шепнул ей в ухо: "Скажи еще что-нибудь". Ольга подняла губы к его уху и также тихо прошептала: "Я люблю тебя, Сереженька". Он обнял ее голову руками и попросил: "Скажи еще раз". Ольга внимательно посмотрела на Сергея и повторила: "Я люблю тебя, Сереженька".
  - Спасибо тебе, - ответил Печорин и стал целовать ее лицо, нежно и без нажима, едва касаясь губами.
  - Давай, что ли хоть в дом войдем, - спохватилась вдруг Ольга.
  - Чтобы не разрушить образ положительной жены, - засмеялся Сергей.
  Они вошли в дом. Дом был типичным летним жилищем горожан, ограниченной площадью шесть на шесть: кухня, две комнаты внизу и две малюсенькие мансардные комнатки наверху. Помещения были плотно уставлены старой мебелью, которые для городского жилья уже не пригодны, а выбрасывать жалко, поэтому самое им место на даче.
  - Идем, я покажу тебе наше временное жилище, - потянула Ольга Сергея.
  По узкой и очень крутой лесенке поднялись наверх. Они вошли в комнату с низкими и скошенными потолками. Почти всю площадь комнаты занимала огромная железная кровать с металлическими набалдашниками на спинках, рядом в притирку к стене еле-еле уместилась тумбочка, на которой стояла настольная лампа с оранжевым абажуром.
  - Представляешь, на этой кровати спали мои прадедушка и прабабушка, - сказала Ольга, облокотившись на спинку кровати.
  - Нет, не представляю твоих прабабушек с прадедушками, но очень хочу представить, как в ней будем лежать мы.
  Сергей обнял Ольгу и, прижавшись к ней всем телом, начал ее целовать. Не сговариваясь, в такт они стали продвигаться вдоль в кровати и, не размыкая объятий, упали на нее.
  - Сереженька, не спеши. Нам не надо никуда мчаться. Давай разденемся.
  - Давай, - согласился Сергей.
  Они быстро и споро, помогая друг другу, разделись и юркнули под одеяло.
  - Только не спеши, ладно, мой хороший, - вновь попросила его Ольга.
  - Да, да, только не спешить, - машинально согласился Сергей.
  - Давай же, давай же, - просила Ольга любовника, уже забыв, что еще минуту назад говорила обратное. Она перевернулась на спину, не отпуская Сергея. Сергей покорно подчинялся движениям ее тела. Его очень возбуждало быть ведомым, соразмерять свои действия только с желаниями Ольги. Ольга завела ноги ему за спину и, как заклинание, лишь повторяла: "Ну, давай, давай". В такт движениям Сергея она мотала головой, негромко вскрикивая. Сознание ее стало замутненным, она потеряла чувство реальности, контроль над своими чувствами, испытывая совершенно доселе ей незнакомое наслаждение. Сергей ускорил движения своего тела, Ольга еще крепче обвила и руками, и ногами его спину, и, подчиняясь заданному ритму, то поднимала, то опускала свое тело. Она уже не вскрикивала, а только постанывала и поскуливала, словно потерявшийся щенок.
  - Спасибо тебе, милый, - Ольга привстала над Сергеем. - Я только сейчас поняла, почему занятия сексом иногда называют любовью.
  - Почему? - с любопытством спросил Сергей.
  - Почему? Почему? - Ольга приблизила свое лицо к лицу Печорина. - Потому.
  - Все же почему? - не унимался Сергей.
  - Потому, что это секс с любимым человеком, - скороговоркой сказала Ольга, быстро чмокнула Сергея в щеку и соскочила с постели. - Пойду что-нибудь покушать приготовлю. Я ужасно проголодалась.
  - Я тоже.
  - Тогда минут через десять спускайся.
  Ольга ушла вниз, а Сергей, закинув руки за голову, смотрел в потолок и улыбался. Эта была усталая, но в то же время радостно-счастливая улыбка.
  После завтрака они решили пойти прогуляться по лесу. Земля большей частью уже была покрыта травой, но в лесу все-таки было еще сыро, а в затененных местах проплешинами белел снег. Пройдя метров пятьсот, вышли на небольшую полянку, которую поваленная сосна, словно диаметр, делила пополам. Они присели на дерево, Сергей обнял Ольгу, а она положила голову ему на плечо. Что-то новое, незнакомое появилось в их отношениях. Ольга уже ясно понимала, что ее встреча с Сергеем это подарок судьбы, которым она еще не знает, как воспользоваться, и воспользуется ли вообще. Мало ли кому с кем бывает хорошо, но это вовсе не означает, что надо обязательно менять уже проверенный годами распорядок жизни. То, чего хочет она, может быть, совсем не нужно Сергею. А что она хочет? Ольга в задумчивости оторвала голову от плеча Сергея и запрокинула ее назад.
  - Ты что? Что-нибудь случилось?
  - Нет, нет ничего, - успокоила его Ольга. - Так думаю о жизни.
  - И что же ты о ней думаешь?
  - Да и сама толком не знаю. Вот думаю, что в эту минуту я абсолютно счастливый человек. А еще через минуту я могу стать самой несчастной на земле.
  - Вот ты сейчас скажешь, что я тебе надоела, и ты хочешь домой. И все. Счастья больше нет, а я самый -присамый несчастный человек.
  - Сейчас точно не скажу, - шутливо ответил Сергей.
  - А завтра?
  - До завтра дожить надо.
  - Ну, если доживем, скажешь?
  - Если доживем, не скажу, - он прижал Ольгу к себе и поцеловал в губы.
  - Все равно, когда-нибудь скажешь, - Ольга вывернулась из его объятий. - И останусь я одна-одинешенька.
  - Такая женщина, как ты одна никогда не останется. Только глазом мигни, рота мужиков выстроится.
  - Я не хочу роту, я только тебя хочу.
  - Вот он я, бери меня.
  - Может быть, я тебя навсегда хочу взять. А?
  - Оль, какой-то пустой разговор получается. Что будет, а, если... Давай радоваться сегодняшнему дню, наслаждаться, любить друг друга...
  - А ты меня любишь что ли? - нарочито грубо спросила Ольга.
  - Я пока не знаю, - серьезно ответил Сергей.
  - Ну и правильно, что не знаешь. Пойдем домой, я что-то замерзла, - откровенно расстроенно произнесла Ольга.
  - Оль, ты, что обиделась.
  - Да, нет. Какие могут быть обиды.
  - Я же вижу, что обиделась. Тебе легче было бы, если бы я соврал?
  - Да, легче, - отрезала Ольга. - Пошли домой.
  
  Вернувшись в дом, снова поднялись наверх. Обиженные и непонятые друг другом, вновь занялись сексом, но уже не было того утреннего безумия, безудержной страсти. Все прошло очень буднично и быстро. Они поняли бессмысленность своего дальнейшего пребывания на даче и засобирались в Москву. Всю дорогу ехали молча, не проронив ни слова. Только, когда они подъехали к ее дому, Печорин попытался поцеловать Ольгу, но она быстро и ловко выскочила из машины, бросив на ходу: "До понедельника".
   Сергей в сердцах стукнул по рулю, потом, резко дав по газам, рванул в сторону своего дома. Печорин был и обижен, и обозлен. Обижен, потому что не чувствовал своей вины перед Ольгой. Он ведь ничего не обещал, не брал на себя никаких обязательств. В чем его вина? Более того, ощутил, что Ольга не просто очередная женщина, а что-то гораздо более серьезное. И Сергей не был уверен, нужно ли ему это? Обозлен, потому что так замечательно начинался выходной. Он, наконец, смог расслабиться, хоть на сутки забыть о всех своих проблемах. И вот на тебе, такой финал.
   В раздумьях он отвлекся от дороги и не сразу заметил, что выехал на встречную полосу. Он вывернул руль вправо и резко нажал на тормоза. Но было уже поздно: его машина почти в лоб лоб столкнулась со встречным автомобилем. Раздался характерный скрежет металла, звук разбитого стекла, и в следующее мгновение Печорин потерял сознание.
  
   В понедельник Ларина очень спешила на работу. Поразмышляв и поостыв за воскресенье, она поняла, что была не права по отношению к Сергею. "Как последняя дура навязалась ему со своей любовью, - корила себя. - Он же никогда ничего мне не обещал. С какой стати он так вот за здорово живешь уйдет из семьи. А я сама? Разве я готова уйти от мужа. Меня уже сейчас дрожь пробирает только от того, что мне придется сказать мужу правду. Я даже точно и не знаю, смогу ли это сделать, а от других пытаюсь что-то требовать. Кто меня за язык тянул. И себе, и ему только выходные испортила. Мне же и без его слов, без его обещаний было просто замечательно. Что мне еще надо. В понедельник первым делом к нему и повинюсь. Скажу ему: "Сереженька, прости меня дуру несусветную. Давай жить, как ты говоришь, только сегодняшним днем. А что будет завтра плевать. Будем жить сегодня".
   Когда Ольга вошла в офис, сотрудники фирмы сгрудились возле стола секретарши и что-то оживленно обсуждали. У Ольги от нехорошего предчувствия закололо сердце, но, тем не менее, как можно бодрее и беззаботнее спросила:
  - Что случилось? Почему не работаем?
  - А ты разве ничего не знаешь? - выглянула из-за стола, Лена, секретарша.
  - Что не знаешь? - растерялась Ольга.
  - Шеф в субботу на машине разбился, - объяснила Лена.
  - Как разбился, Этого не может быть. Он же... - "он же со мной был" чуть не сказала Ларина, но во время осеклась. - Что с ним? - она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
  - Ой, ребят, она сейчас упадет. Посадите ее быстро, - закричала Лена.
  Широков быстро подскочил к Ольге и усадил в кресло. Ее реакция на услышанное никого не удивила, так как все были уже достаточно осведомлены об ее взаимоотношениях с Печориным.
  - Да, ты Оль, не волнуйся ,- попытался успокоить ее Широков. - Жив, шеф, только пару ребер сломал, да легкое сотрясение заработал. Он звонил уже. Просил в больницу к нему приехать.
  - И меня тоже просил?
  - Да. Я сейчас немного разгребусь с бумагами, и поедем к нему.
  
  Когда Ларина с Широковым вошли в больничную палату к Печорину, около него на стуле сидела жена, они о чем-то тихо переговаривались. Печорин первым заметил их приход и радостно воскликнул:
  - Приехали. Какие же вы молодцы.
  Печорина повернулась в сторону пришедших и поздоровалась кивком головы. Возникла неловкая пауза. Елена никого не знала из фирмы мужа, поэтому попыталась вычислить, кто же приехал навестить ее мужа. Мужик, наверное, его зам, Широков, кажется, его фамилия, - вспомнила Елена фамилию, которую не раз слышала от Сергея. - А мадам, интересно кто? С какой стати она приперлась? Очередная подруга? Неужели Сергею стали нравиться такие провинциалочки? Она-то точно в него втюрилась. Так и пожирает глазами".
  - Знакомьтесь, это моя жена Елена. А это, Петр Сергеевич, мой зам и Ольга, менеджер, - попытался разрядить обстановку Печорин. Елена, не вставая со стула, только кивнула головой, Широков пробормотал что- то невнятное типа: "очень приятно", а Ольга промолчала, застыв словно столб. Все хорошие манеры, которым она была обучена, перечеркнуты в миг охватившей ее ревностью. Умом все понимала, но в эти минуты чувства были абсолютно неподвластны рассудку. Она видела перед собой только соперницу, которая имеет какие-то права на ее Сергея.
  - Ну, ладно Сереженька, я пошла. Не буду мешать тебе решать производственные проблемы, - Елена с нарочитой нежностью поцеловала Печорина в губы. "Что она на меня так смотрит? Словно убить хочет. Неужели ревнует? Точно ревнует, - догадалась Печорина. - Тогда получи еще" - Ну, если, что будет нужно срочно, звони. - Елена еще раз поцеловала Печорина в губы. - Я сразу подъеду. - Елена поднялась и направилась к выходу. - Всем, до свидания.
  - Давайте, присаживайтесь, - с наигранной веселостью произнес Печорин. - Петр Сергеевич возьми себе стул. А ты Оль, садись ко мне кровать.
  Когда Ольга с Широковым разместились, Печорин спросил:
  - Петр Сергеевич, какие у нас дела?
  - Какие могут дела. Что может за выходные измениться?
  - Тоже верно, - согласился Печорин.
  - Ты лучше, шеф скажи, как тебя угораздило в аварию попасть?
  - Задумался, а потом словно какое-то затмение нашло. Когда спохватился, то уже поздно было.
  - О чем же таком надо думать, чтобы умудриться врезаться встречную машину? - удивился Широков.
  - О жизни думал, Петр Сергеевич, о любви вот и нашло затмение, - Печорин бросил многозначительный взгляд на Ольгу, но та сидела, поджав губы, не выказывая никакого желания участвовать в разговоре. - Ладно, это все лирика, - с разочарованием продолжил он. Видимо он надеялся на какую-либо реакцию со стороны Ольги. - Давайте о делах поговорим. Как ты думаешь, Петр Сергеевич, запустим мы цех после майских праздников? - обратился к Широкову.
  - Кто его знает, - задумчиво протянул Широков. - Полноценных рабочих дней осталось-то всего ничего. Пять дней до праздников, да между праздниками четыре дня, - вслух посчитал Широков. - А какая между праздниками работа, сам знаешь. Маета сплошная.
  - Я все понимаю, но рабочий день есть рабочий день, - рассердился Печорин. - Да и дел-то осталось всего ничего. Оборудование подключить, да отладить.
  - Это только так, кажется, что подключить да отладить, - с сомнением покачал головой Широков. - Гладко все только на бумаге бывает. А на деле- то оно, как бывает, то одно всплывает, то другое.
  - Петр Сергеевич, надо постараться. Я до праздников и возможно праздники точно здесь отваляюсь. Так что давай, напрягись.
  - Буду стараться, шеф. А уж, как получится, не знаю, - гнул свое Широков.
  - Ладно, будем считать, что этот вопрос решили. А мастеров набрали? - это Сергей уже обратился к Лариной.
  - По тому списку специальностей, что вы дали, люди уже есть, - сухо и официально ответила Ольга. - Ждут, когда откроется цех.
  - А чего ждать-то? Пусть включаются в работу: подключают, налаживают. Так ведь, Сергеич?
  - Точно, шеф. Эта же мысль. Как я сразу не докумекал?
  - Вот поэтому я директор, а ты заместитель, - довольный откинулся Печорин на подушку. - Еще вопросы есть?
  - Неплохо бы перед праздниками людям зарплату выдать, - заметил Широков.
  - Сам решай, ты сейчас вместо меня, вот и думай, только с бухгалтерией согласуй, а я не возражаю.
  - Ну, тогда все, вопросов больше нет, - поднялся Широков, - Мы поехали?
  - Ты иди, Петр Сергеевич, а мы с Ольгой еще кое-какие вопросы обсудим.
  - Хорошо, я пошел. Скорейшего тебе выздоровления, - Широков вышел из палаты.
  Ольга и Сергей остались вдвоем. Они молчали, не решаясь начать разговор. Ольга была обуреваема противоречивыми чувствами. Она ехала в больницу, нет не ехала, а летела, чтобы увидеть его, убедиться, что ничего страшного с ним не случилось, чтобы сказать ему, что все, что наговорила ему на даче, чушь, женский бред, на который и не стоит обращать внимания, чтобы поцеловать его и шепнуть ему на ухо, как она его любит. А что в итоге произошло. Вынуждена, была наблюдать, как он милуется и воркует со своей женой. Она, конечно, понимала, что нет у нее никаких прав на Сергея, и все-таки, все-таки...
  Печорин приподнялся на кровати, но сделал это очень неловко и застонал от боли. От стона Сергея Ольга как бы очнулась, тут же забыв про все свои копившиеся обиды.
  - Тебе, что больно.
  - Да, нет, просто неловко приподнялся. Хотел быть поближе к тебе.
  - Ты лежи, лежи. Я сама к тебе придвинусь, - Ольга пересела к изголовью кровати, взяв руки Сергея в свои. - Я такая дура, Сережа, ты даже не представляешь.
  - У тебя есть шанс исправиться. Поцелуй меня, пожалуйста.
  Ольга словно этого и ждала. Она пригнулась к нему и буквально стала осыпать его лицо поцелуями.
  - Ты прости меня за все то, что я тебе тогда наговорила. Пусть будет так, как будет. Я просто люблю тебя, отсюда все мои глупости.
  - Значит мир и любовь? - только и спросил Сергей.
  - Мир и любовь, - как эхо, ответила Ольга.
  - Ты пойми, Оленька, я столько лет в определенном ритме, со своими привычками и прибабахами.
  - Один из твоих "прибахов", что семья это святое, - уже с улыбкой произнесла Ларина.
  - Так я, по крайней мере, думал до встречи с тобой. Понимаешь, мне нужно время, чтобы все осмыслить, понять, наконец, чего же я хочу, и, что со мной происходит. Понимаешь. Я привык жить в обмане, и не считал, что это есть совсем плохо. Может, это даже не обман. Просто мы живем с женой, соблюдая негласный нейтралитет. Личная жизнь - это личная жизнь, а семья - это семья. Возможно, такая жизнь безнравственна, цинична, но до сих пор она нас устраивала: дочь, налаженный быт, все привычно, все знакомо. Понимаешь?
  - Я все, Сереженька, понимаю. Я понимаю, что у тебя семья, у меня семья. Может быть, и я привыкну к такой жизни: делить тебя с твоей женой, а дома лгать мужу, говоря, как я прекрасно провела время с подругой. Ты только не обижайся на меня. Я привыкну, вот увидишь, - последние слова Ольга произнесла не без горечи.
  - Я даже не уверен, хочу ли я, чтобы ты привыкла. Мне нужно время, - в который раз повторил Сергей, - А пока пусть все остается все, как есть. Согласна?
  - Согласна.
  - Завтра приедешь ко мне?
  - А ты хочешь?
  - Очень. Только приезжай ближе к вечеру, чтобы мы были одни. Хорошо?
  - Хорошо.
  - Давай на сегодня прощаться, а то Широков уже заждался тебя.
  - Ну, все я пошла.
  - Иди, иди, - только не забудь поцеловать меня.
  Ольга встал на колени перед кроватью, и крепко-крепко поцеловала Сергея.
  
   Глава одиннадцатая.
  На майские праздники Печорин остался в больнице. И хотя он был еще не здоров, но не настолько, чтобы не попытаться выписаться из больницы. При определенной настойчивости его бы в больнице не стали бы задерживать, но в итоге сам не захотел, так как ему показалось, что больница наиболее удобное место, чтобы побыть наедине с самим с собой. Ольгу точно не увидит, она в свой последний приход сообщила, что на все праздники с семьей уезжает на дачу к родителям. Отказаться нет никакой возможности. Дочка с Еленой тоже отправились на дачу к родителям жены, а дальние поездки в таком состоянии дело все-таки рискованное, да и не очень в общем-то хотелось. Сергей устал от своего темпа жизни, устал от постоянного общения с людьми, и добровольное трехдневное заточение пойдет только на пользу, к тому же позволит узнать, насколько он сам себе интересен. Несмотря на несколько лет, проведенных в бизнесе, Сергей не утратил интеллигентской привычки рефлексировать, заниматься самокопанием, подумать о смысле жизни, о высоком, а больничная тишина к такому рефлексированию, как нельзя лучше, располагала. Сергей подошел к окну, протянул руку и сорвал тополиный лист с ветки, свисавшей в окно, потом растер его до зеленой кашицы и вслух произнес: "Вот и дожил я до очередных зеленых листочков". Это у него была такая примета-присказка, "дожить до зеленых листочков". Обычная радость обычного человека от того, что приход весны - это всегда время надежд и ожиданий, что самое плохое и тяжелое ушло вместе со снегом. Правда, у Печорина время надежд и ожиданий имело четкую конечную дату, двадцать второе июня. Если до этой даты желаемое или ожидаемое не свершилось, то уже и вряд ли случится, потому что дни начнут становиться короче, а ночи длиннее, а потом с нетерпением ожидать 22 декабря, когда уже ночь пойдет на убыль, и надо только успеть дождаться "зеленых листочков".
  Печорин не считал скромность достоинством, но в тоже время достаточно критически относился к себе. И вот сейчас, стоя у окна, еще раз прокручивал свои отношения с Ольгой. Он полностью отдавал себе отчет в том, что Ольга влюблена в него. Это ему льстило и беспокоило одновременно. Сергей привык к победам на женском фронте. Не было случая, чтобы женщина, которой он оказал внимание, отказала бы ему. В этом не было ничего удивительного, Печорин достаточно реально оценивал свои внешние данные и личностные качества. Только знакомясь с женщиной, уже интуитивно чувствовал, получится или не получится соблазнить ее. Если закрадывалось хотя бы малейшее сомнение в успехе, он тут же отключал все свое мужское обаяние и терял к женщине всякий интерес. Он не любил проигрывать, вот именно по этой причине женщина становилась ему неинтересна. И то, что Ольга, женщина с безупречной женской репутацией, сделала первый шаг, очень льстило его мужскому самолюбию. Но, с другой стороны, настораживало, что она так серьезно отнеслась к их отношениям. Он понимал, что по-другому она, наверное, и не могла, и все равно он не был готов к такому уровню отношений. Тем более, что его вполне устраивала та жизнь, которую принято именовать семейной. Он очень любил свою дочь, можно даже сказать, что она была единственный человек, кого он так искренне любил. Именно любовь к дочери позволяла ему сохранять достаточно теплые и уважительные отношения с женой. Сергей иногда на полном серьезе начинал полагать, что его семья близка к идеалу. Он вроде бы, как и женатый человек со всеми полагающимися атрибутами: ребенок, хозяйство, деньги совместное время провождение, и в тоже время жена не покушается на его свободу, разумно закрывая глаза на те или иные проделки и выходки. Печорин очень болезненно относился к посягательствам на свою свободу, независимость ( в его понимании, конечно), а в Ольге он чувствовал того человека, который эту свободу может у него отобрать.
  " При ближайшей встрече, попытаюсь ей ненавязчиво объяснить, что наши отношения могут развиваться только параллельно нашим семьям, но ни в коем случае, не пересекаясь. Поймет, хорошо, а не поймет, это уже будут ее проблемы", - решил Печорин, уже отойдя от окна и присев на кровать, чтобы немного почитать. В последнее время он читал очень мало, и больница была удобным местом, где можно наверстать упущенное.
  - Больной, как себя чувствуете?
  Печорин оторвался от книги, около кровати стояла медсестра, которую он еще ни разу не видел. Молоденькая сестра, в халате надетом на голое тело, сквозь, который отчетливо прорисовывались трусики и бюстгальтер, выглядела очень сексуально.
  "Очень даже ничего, - тут же отметил про себя Печорин, - для больницы самый раз".
  - Как можно чувствовать себя в больнице, да еще в полном одиночестве, - вопросом на вопрос ответил Сергей. Он уже решил для себя, что здесь стоит попытаться. - Как вы отнесетесь к тому, чтобы немножко посидеть и выпить в честь праздника?
  - Можно, но только, если вечером, - без раздумий согласилась медсестра.
  - Без проблем.
  - У вас или у меня здесь.
  Девушка на минуту задумалась.
  - Лучше у меня. Я сегодня одна дежурю.
  "Есть, кажется, попалась, - предвкушая неплохой вечер, подумал Сергей, а вслух спросил:
  - Во сколько встречаемся?
  - К восьми подходите.
  - Договорились.
  Как только медсестра вышла, Печорин вскочил с кровати и подошел к зеркалу. Своим внешним видом остался доволен: бледное лицо добавляло таинственности, а дорогой спортивный костюм ладно сидел на его фигуре. "Вполне, вполне", -удовлетворенно хмыкнул он. Потом из-под матраца достал бумажник, пересчитал наличность, вновь удовлетворенно хмыкнул и, засунув бумажник в карман, решил сходить в магазин.
  Магазин Сергей нашел быстро, который располагался буквально в десяти минутах ходьбы от больницы. Он взял бутылку шампанского и бутылку коньяка, но, поразмыслив, решил купить еще одну бутылку коньяка. "Мало ли, что". Пусть будет, чтобы потом не бегать". Потом купил еще фруктов и две коробки дорогих шоколадных конфет. Он не сомневался, что его покупки приятно поразят девушку. Из магазина, не спеша, пошел в сторону больницы. На улице, как обычно бывает на майские праздники, было безлюдно. Не доходя до больницы, он присел на лавочку в сквере, который вплотную примыкал к больничному зданию. Откинулся на спинку скамейки и подставил лицо под еще не жаркие, поэтому очень нежные солнечные лучи. Он посмотрел на часы, был час дня. "Еще целых семь часов ждать", - посчитал Сергей, но ради перспективного вечера можно и потерпеть. "Почитаю, душ приму, выпью чуток, а там и в гости пора".
  Ровно в восемь Печорин стоял на пороге ординаторской.
  - Можно, - постучал он в дверь.
  - Проходите.
  Войдя, он увидел, что медсестра сидела в углу за письменным столом и что-то писала.
  - Я сейчас закончу, пока присаживайтесь.
  Сергей мельком оглядел ординаторскую, и сразу обратил внимание, что спальное место имеется, в виде старого, обшарпанного, но достаточно широкого дивана. "Прилечь будет где", - тут же в уме он смоделировал ситуацию, прикинув, как они с медсестрой расположатся на диване.
  Когда медсестра освободилась, Сергей уже накрыл стол.
  _ Ой, как все вкусно, - радостно хлопнула в ладоши девушка. - Только стаканов не хватает. Я сейчас принесу.
  Через минуту она вернулась с двумя гранеными стаканами.
  - Ну, теперь можно начинать.
  Печорин бесшумно открыл шампанское и аккуратно разлил его по стаканам.
  - Давайте, выпьем за праздник, - предложил он.
  - Давайте. А еще за что можно выпить?
  - Пока только за праздник. Дальше у нас будет более, чем достаточно поводов выпить, - многозначительно заметил Сергей.
  Он залпом выпил шампанское, и с удивлением обнаружил, что медсестра от него не отстает. Глоток за глотком, но и она опорожнила свой стакан, и тут же принялась за конфеты.
  В этот вечер Сергей был в ударе, без устали все время что-то рассказывал девушке. Рассказчик он был хороший, медсестра тоненько хихикала и каждый раз повторяла:
  - Ой, как интересно.
  Несмотря на еще юный возраст, чувствовалось, что человек она бывалый. Она не пропускала ни один тост и пила почти наравне с Печориным. Дальнейшие события развивались так, как и предполагал Печорин, даже несколько в ускоренном темпе, медсестру не пришлось "танцевать". Она с готовностью улеглась на диван, быстро и легко скинув халат. Потом они снова пили, Печорин даже бегал в палату за второй бутылкой коньяка. "Правильно сделал, что купил две". Потом еще раз диван, потом коньяк, потом диван. Ушел он от медсестры где-то в третьем часу ночи. Сергей был изрядно пьян, поэтому, добравшись до палаты, тут же улегся в постель. Уже засыпая, он вдруг вспомнил, что не спросил у девушки даже имени. Кстати, и сам он не представился. Но так ли уж это важно для нескольких часов знакомства.
  
  Ольга, сколько себя помнила, всегда проводила майские праздники на даче. Сначала с родителями, а потом с сыном и мужем. Ей нравилось бывать на даче, любила поковыряться в огороде. Эта любовь передалась ей от отца, который выходные и летний отпуск посвящал даче и огороду. Мать не любила землю, но зато обожала руководить, часто раздражая своими замечаниями и дочь, и мужа. Маленькой, Ольга выращивала лук, морковь, редиску, а, став постарше, с удовольствием разводила цветы. Именно на майские праздники всегда закладывались основы ее будущего сада, поэтому ожидала она поездки на дачу в эти дни с радостью и нетерпением, но только не сегодня. Еще перед отъездом Ольга пребывала в расстроенных чувствах, беспричинно раздражаясь и на мужа, и на сына. После одного из таких несправедливых замечаний на нее обиделся сын.
  - Мам, что ты кричишь все время на меня? Как будто я в чем-то виноват.
  Ольга поняла, что стала чересчур раздражительна, надо быть повыдержаннее. Причина такого настроения ей были понятны. Печорин. Насколько противоречива женская натура. Она расстроилась из-за того, что Сергей в Москве остался один. Ей было бы гораздо легче, если бы он был где-нибудь с семьей. Тогда бы все уравновешивалось: он с семьей, она с семьей. А так получилось несправедливо, он там, в Москве один, она же не может его увидеть, потому что здесь, на даче с семьей.
   Плохое настроение сказалось и на делах. То муж не так и не там выкопал грядку, то сын принес не те семена цветов. Взявшись вместо мужа, предварительно хорошенько накричав на него, копать грядку, она больно лопатой ударила себя по ноге, и, скривившись от боли, окончательно расстроенная уселась на крыльце.
  - Что-то Оль, у тебя сегодня все не так, - заметил отец ее плохое настроение. - Какая-то ты раздражительная сегодня. А ты сама знаешь, что земля не любит, когда к ней зло и без души относятся.
  - Знаю, пап, все знаю. Просто я чувствую себя неважно.
  - Это я уже заметил. Иди ляг, отдохни немного, а мы с Мишей без тебя все сделаем. Хорошо?
  - Хорошо.
   Ольга поднялась с крыльца и вошла в дом. Оказавшись наверху, прилегла на кровать, повернулась на бок, подтянув колени к груди, обняв их руками, и попыталась заснуть. Ольга и сама не верила в скорый сон, но, чтобы ее лишний раз не беспокоили, закрыла глаза, притворившись спящей. Так, не меняя позу, она пролежала где-то с пол часа, слышала, как дважды поднимался муж, обеспокоенный ее состоянием. "Что он расходился, - с раздражением подумала о муже. - Неужели не понимает, что я плохо себя чувствую и никого не хочу видеть. Мне надо побыть одной, а здесь это совершенно невозможно. Поеду-ка я домой. Два дня в пустой квартире, как раз то, что мне надо". Она и сама не очень-то верила в то, что говорила, так как определенно знала, что уже завтра, а, может быть, даже сегодня помчится в больницу к Печорину. "Никуда не поеду, и проваляюсь все праздники в постели", - продолжала убеждать себя, но, тем не менее, от принятого решения, настроение у нее значительно улучшилось, быстро вскочила с кровати, покидала свои вещи в сумку и направилась вниз, не забыв вернуть лицу больное выражение.
  - Миш, что-то я себя неважно чувствую, поеду-ка я домой - обратилась к мужу, который сидел на низенькой табуретке и перебирал лук для посадки.
  -
  - Я и сам думал тебе это предложить. Я тебя провожу, - ему было жаль расставаться с женой, так как за время командировки очень соскучился по ней.
  - Хорошо. Возьми сумку. Костик, пока, - обратилась Ольга к сыну. Слушайся папу, и бабушку с дедушкой.
  - Хорошо, мам. Ты только выздоравливай.
  Ольга вышла из дому и пошла на огород, чтобы попрощаться с родителями.
  - Извините, что так получилось. Па, ты без меня цветы не сажай. На девятое приедем, и я все посажу. Время еще есть.
  - Как скажешь, Оль. Подождем. Может, все-таки осталась бы? - спросил отец. - Здесь все вместе, а там одна в пустой квартире.
  - Это, как раз то, что мне сейчас нужно.
  - Может быть, тебе работу какую-нибудь найти полегче? Всех денег все равно не заработаешь? - вмешалась в разговор мать.
  - Мам, давай только не сейчас эту проблему обсуждать. Ладно?
  - Ладно. Давай не сегодня. Можно подумать, что мы с тобой каждый день видимся, - обиженно ответила мать.
  До станции нужно было идти минут десять, всю дорогу Ольга с мужем прошли молча. Поднявшись на платформу, Ольга сказала Мише:
  - Все, Миш, иди. Следи за Костиком. Вечером потеплее его одевай. Когда вас ждать?
  - После завтра к обеду, думаю, вернемся.
  - Хорошо, я буду вас ждать.
  - Ты ничего не делай по дому. Я приеду все сделаю, приходи в себя.
  - Спасибо.
  Ольга села практически в пустую электричку в хорошем настроении, поэтому всю дорогу до Москвы проспала.
  
  Могло так случиться, но не случилось, чтобы Ольга Ларина и Елена Печорина ехали бы в одной электричке. Дело в том, что дача родителей Елены располагалась по той же дороге, но несколькими станциями дальше. Елена тоже уехала с дачи, но несколькими часами позже. Второго мая она договорилась провести весь день с Бахметьевым. Ей ничего не пришлось объяснять родителям, которые старались не вмешиваться в ее жизнь. Так удобнее всем. Но получилось не совсем так, как она планировала.
  
  Вечером первого мая Бахметьеву позвонил Хозяин.
  - Здравствуй, Леша. С праздничком тебя.
  - Здравствуйте, И вас также.
  - Целый день тебе звонил, на демонстрацию что ли ходил? - в голосе Хозяина прозвучали недовольные нотки.
  - Спал весь день, а телефон отключил, - честно признался Бахметьев.
  - Сон ,конечно, дело хорошее. Как ты понимаешь, я тебя не просто так беспокою. Дело есть одно. Слушаешь?
  - Слушаю, слушаю, - по тону Хозяина Бахметьев почувствовал, что завтрашний выходной у него, может быть, испорчен.
  - Дело, в общем-то, плевое, но я хотел бы, чтобы именно ты его сделал.
  - Сделаю, какие вопросы.
  - Есть у нас тут один клиент, который много о себе стал понимать, крутым себя возомнил, хочет без нас дела свои решать. Вот я и хочу, чтобы ты с ним поговорил и объяснил этому козлу, кто он и кто мы.
  - Понял, с ребятами решим без вопросов. Куда ехать.
  - Леш, погоди, выслушай меня сначала до конца. Вечно, вы молодые торопитесь. Езжай один, ребят с собой не бери. Нужно только объяснить этому козлу, что к чему, пока только на словах. И срок ему для размышлений дай два дня, а потом, скажи, что счетчик включается со всеми вытекающими последствиями. Он сейчас со всей семьей на даче расслабляется, шашлык-машлык наверняка жрет. Вот ты ему и объяснишь, что шашлык не только из баранины бывает, - Хозяин громко хохотнул, довольный своей шуткой. - Запиши, как к нему проехать.
  - Записываю.
  - Как все сделаешь, мне позвонишь и доложишь. Понял?
  - Понял. Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде.
  - Я и не волнуюсь. В моем возрасте вредно волноваться. Все, бывай, - Хозяин повесил трубку.
  Бахметьев на самом деле не очень обрадовался этому "праздничному" заданию, но служба есть служба. Да и к тому же, если все удачно сложится, к обеду по-любому будет в Москве. Алексей набрал телефон Елены.
  - Привет. Я думал, что ты еще не приехала.
  - Здравствуй, Леш. Вот только-только вошла.
  - Лен, на завтра наши планы немного меняются.
  - А ты не мог мне раньше сказать.
  - Не мог. Я сам только сейчас узнал. С работы позвонили, Надо кое-что сделать, но до обеда я управлюсь, и сразу еду за тобой. Договорились.
  - Договорились.
  
  У дачи клиента Бахметьев был уже в десять утра. Машину из-за предосторожности оставил около станции, и лесной тропинкой, которую ему показали местные жители, побрел к дачному поселку, при этом, безмятежно насвистывая. Пребывал Бахметьев в настроении хорошем. Он был в этот момент даже благодарен Хозяину, что тот его на праздники озадачил работой. Когда бы у него еще такая возможность, вот так безмятежно пройтись лесом, греясь на солнышке. Порученным делом особо не озадачивался, так как считал его для себя пустяковым, приходилось решать проблемы гораздо покруче. Неожиданно тропинка вынырнула к небольшому озеру, которое и не сразу заметишь, закрытое уже зазеленевшим кустарником и высокими берегами. Алексей не мог не остановиться, и несколько минут завороженно смотрел на гладкую поверхность воды, которая ближе к берегу была затянута светло-зеленой ряской. Вода притягивала его и действовала на него умиротворяюще. И еще он услышал тишину. Ту тишину, которую можно услышать только у воды, которую не заглушают, проезжающие мимо электрички, а редкие всплески рыб только подчеркивают, как же тихо вокруг. Бахметьев не без сожаления оторвался от воды, решив, что на обратном пути, обязательно недолго посидит у озера.
  
  Возле нужной ему дачи, тяня за собой игрушечный самосвал, прогуливался мальчик лет пяти-шести.
  - Здравствуй, - присел перед ним на корточки Бахметьев. - Скажи, пожалуйста, ты в этом доме живешь?
  - В этом?
  - А папа дома?
  - Дома.
  - Позови мне его.
  Мальчик открыл калитку, одновременно крича: "Папа, папа, к тебе приехали". На крик на улицу вышел молодой мужчина.
  - Вы ко мне? - он с удивлением посмотрел на Бахметьева.
  - Если вы Сергей Панин, то к вам.
  - Ну, я Панин, что вам от меня нужно? Даже в праздники не дадут расслабиться. Всем что-то от меня нужно, - высказался мужчина с большим неудовольствием.
  - Во-первых, я вас поздравляю с праздником, - вкрадчиво-вежливо начал говорить Бахметьев, - во-вторых, я не все, а всего лишь Алексей, который поперся в праздничный день в такую даль не просто так.
  Интонации в голосе Бахметьева стали жесткими, губы подобраны, а глаза превратились в узкие щелочки.
  - Я приехал к вам по поручению моих партнеров, - продолжил Бахметьев, - с которыми вы в одностороннем порядке порвали отношения, что их, естественно, очень огорчило.
  - Какие отношения? Каких партнеров? Что ты мне здесь пургу гонишь? - судя по жаргону Панин был тертый калач.
  - Я думал, что ты быстрее соображаешь, - уже не церемонясь, перешел на "ты" и Бахметьев, - а ты зенки свои вылупил и несешь какую-то херню. Ты братве денег задолжал. Понял козел? - это был излюбленный прием Бахметьева: от изысканной вежливости перейти к откровенной грубости.
  - Никому ничего я не должен, - Панин еще хорохорился, но чувствовалось, что растерялся.
  - Я не буду с тобой вступать в споры "должен не должен". У тебя есть еще два дня хорошенько подумать. А четвертого привезешь должок за два месяца, и плюс еще то, что по "счетчику" накрутилось. Знаешь, как "счетчик" крутится?
  - Знаю,- поник Панин.
  - Не привезешь деньги, пеняй на себя, о семье подумай.
  - Я не успею собрать необходимую сумму. Где я за праздники наберу?
  - Меня это абсолютно не волнует. Раньше надо было головой думать. Понял?
  - Понял.
  - Видишь, каким понятливым стал. Сразу бы так. Ладно, отдыхай, - Бахметьев хлопнул Панина по плечу и, резко повернувшись, пошел в сторону станции. Он не сомневался, что этот обязательно привезет деньги. Стержня нет у него, одни понты. Таких Бахметьев уже повстречал немало. Пузырятся, пузырятся, а пальцем придавил, и все нет его, одна пена. Пусть платит.
  На подходе к озеру Алексей услышал крики, голоса несомненно принадлежали детям. Он в несколько рывков поднялся на высокий берег и увидел, как в воде барахтаются двое мальчишек с истошными криками о помощи, рядом плавал плот, наскоро сбитый из досок. Бахметьев спрыгнул вниз, скинул ботинки и нырнул в воду.
  - Хватайтесь за шею, - приказал он ребятам.
  Мальчики с двух сторон обхватили его за шею, и они поплыли к берегу. Уже через несколько метров Алексей нащупал дно, и, посадив ребят на руки, двинулся к берегу. Вступив на берег, мальчики, которым был семь-восемь лет, тут же прекратили орать и, не поблагодарив незнакомого дяденьку, дали стрекача в сторону дач.
  "Испугались", - добродушно улыбнулся Бахметьев. Отжав, насколько возможно, джинсы и рубашку, он поднялся наверх. Этот эпизод с детьми, который мог для них закончиться трагически, добавил ему хорошего настроения. За один день сделал два добрых дела: наказал и спас.
   В три часа он уже встретился с Еленой. Сначала, взявшись за руки, словно старшеклассники, просто гуляли по Москве, катались на речном трамвайчике, потом красиво и сытно поужинали в ресторане, а после поехали к Бахметьеву домой. Эта была их первая совместная ночь. Первый раз Елена видела своего любовника таким мягким и нежным, а Алексей после всевозможных любовных утех мгновенно заснул. Лена хотела обидеться, но, увидев, почти детскую улыбку на его лице, положила голову ему на грудь, и также попыталась заснуть, что ей через полчаса благополучно удалось.
  
  Ольга Ларина в эту ночь спала плохо: она засыпала и просыпалась. Ей казалось, что кто-то пытается открыть входную дверь. Она вскакивала с кровати, включала свет и начинала чутко прислушиваться, но в квартире царила обычная ночная тишина. Ольга понимала, что это всего лишь нервы, но ничего не могла поделать с собой. Всю ночь ее преследовал один и тот же кошмарный сон. Она у себя дома, лежит в постели с Печориным. Неожиданно открывается входная дверь: в комнату стремительно врываются муж с сыном, а на пороге стоят растерянно родители, а мать укоризненно покачивает головой. Каждый раз она на этом месте просыпалась, ей казалось, что открывается входная дверь. Она успокаивала себя, что все это глупости, вот я, одна лежу в кровати, никого не прячу, приходите, проверяйте, но вместо покоя и желанного сна волнами накатывало раздражение. А еще было ей стыдно, что она уехала от мужа, сына, родителей, которые ей и сочувствовали, и жалели ее. И ради кого она все это сделала? Ради пьяницы и бабника.
   Когда Ольга приехала в больницу, то застала Печорина в совершенно разобранном состоянии. Он попытался встать, но его так начало мотать, что он вновь рухнул обратно в кровать.
  - Где ж ты больной, так вчера набрался? - Ольга потянула носом и недовольно поморщилась.
  - Ой, и не спрашивай. Все болит, мочи нет, - обессиленно ответил Печорин.
  Дальнейшее свое пребывание у Печорина Ольга сочла бессмысленным, и, не прощаясь, вышла из палаты. Она была обижена до глубины души. Как же так? Она для него все, а он... Весь день бессмысленно бродила по Москве, пытаясь успокоиться и принять какое-нибудь решение. Разум ей подсказывал, что нужно с Печориным порвать все отношения, а сердце... Что сердце? Сердце предательски сожмется, а сама она зацепенеет, как только снова его увидит. Это она знала наверняка. "Поживем - увидим", - за этой спасительно-универсальной формулировкой Ольга спрятала все свои сомнения и страхи.
  
  
   Глава двенадцатая.
  На смену непривычной июльской прохладе и бесконечным дождям пришел жаркий август. Люди, еще три дня назад, кутавшиеся в куртки и кофты и не расстававшиеся с зонтами, маялись от тягучей жары, мечтая только об одном: вырваться из города к какому-нибудь водоему. Жара прогнала людей с улиц. В городе было тихо и безлюдно.
  Печорин сидел у себя в кабинете, попивая холодное пиво и разгадывая очередной кроссворд. В офисе было пусто, так как большинство сотрудников находились в отпусках. Сергей остался чуть ли не единственным работником, выполняя обязанности и секретаря, и менеджера. Работы практически не было: клиенты также находилось на отдыхе. Сергей был один не только на работе, но и дома: дочка отдыхала в лагере на море, жена тоже уехала на море, но только в Турцию. Не было и Ольги. Муж сделал ей практически бесплатную путевку по профсоюзной линии в дом отдыха под Туапсе. Сам он поехать уже не мог, потому что отгулял свой отпуск на даче еще в июне. И хотя после майских праздников Ольга с Печориным изредка продолжали встречаться, но в их отношениях возникла прохладца. Создавалось такое впечатление, что их встречи продолжались по инерции, когда ни у одного из партнеров нет решимости или желания сказать "прощай", надеясь только на то, что все само собой разрешится, что наступит такой день, и они вновь станут только сослуживцами. .
  Когда Ларина пришла подписывать заявление на отпуск, Сергей поинтересовался, куда едет отдыхать. Ольга на удивление подробно ответила, даже сказала, как называется дом отдыха, особо подчеркнув, что путевку достал муж. Последнее сказано было не без умысла, она надеялась, что это как-то заденет Печорина. Но тот внешне спокойно пропустил информацию, только заметил, что хорошо знает этот дом отдыха, а, напоследок, пожелал ей хорошего отпуска. Ольга вышла из кабинета спокойной, так как решила для себя, что их роман завершился. И безразличие, сквозившее у Печорина в разговоре с ней, свидетельствовало о том, что и у него такое же решение.
  Сергей посмотрел на часы. Два часа. Можно смело закрываться, тем более, что сегодня пятница, и те немногие клиенты, что не уехали на море, уже мчатся на дачу, чтобы срочно полить свои огороды. Печорин с тоской подумал о предстоящих выходных. Он смутно себе представлял, чем будет заниматься. Поехать куда-нибудь отдохнуть не с кем, да и не особо хочется, сидеть два дня в четырех стенах тоже занятие из малоприятных. И вдруг его осенило. Он понял, куда уедет на эти выходные.
  
  В аэропорту было душно и многолюдно. Очередная партия отдыхающих, которая загодя приобрела билеты, отправляясь к южным берегам, толпилась в вестибюле. Сергей стоял посреди зала, мучительно размышляя, каким же образом достать билет. Видно на лице у него было написано такое желание улететь, что уже через несколько минут к нему подошел молодой человек.
  - Что улететь не можем?
  - Примерно.
  - Далеко?
  - До Туапсе.
  - Могу помочь.
  - Сколько?
  - Еще столько же сверху.
  - Чего столько же? - не сразу понял Печорин.
  - Стоимость билета сверху, - пояснил молодой человек.
  - Теперь понял. Пойдет. Только на самый ближайший рейс.
  - Сделаем.
  Молодой человек отвел Печорина в сторонку, взял у него деньги и паспорт.
  - Ждите меня здесь.
  Конечно, это было опрометчиво со стороны Печорина, вот так первому встречному отдать деньги и паспорт, но почему-то был уверен, что все обойдется, и он получит билет. И действительно, минут через двадцать молодой человек принес ему билет. Передавая билет, молодой человек предупредительно сказал:
  - Посадка начнется через час, у третьей стойки.
   Уже через два часа самолет Печорина был в воздухе. После удачного приобретения билета им овладело желание, как можно быстрее увидеть Ольгу. Его поездка - коктейль, замешанный на одиночестве и мальчишеской браваде. Хоть он почти и не сомневался, что Ольга по достоинству оценит его поступок, но робость перед предстоящей встречей все же присутствовала.
   Еще через три часа Сергей был в холле пансионата. Он подошел к администратору и поинтересовался, в каком номере проживает гражданка Ларина. Для вящей убедительности просьбы положил перед женщиной дорогую коробку конфет, предусмотрительно купленную в местном аэропорту. Администратор тут же назвала номер и этаж, поспешив добавить, что если гражданки нет в номере, то вполне возможно, что она в столовой на ужине. Через пять минут Печорин стучал в дверь номера.
  
   Отдых у Ольги складывался удачно. Она жила в отдельном номере, никто не навязывал ей своего знакомства, стояла замечательная погода без раздражающей жары. Большую часть времени она проводила на море, ездила изредка на экскурсии, а вечерами смотрела телевизор или читала. Отгородившись вот таким образом от внешнего мира, она надеялась окончательно обрести душевное спокойствие. Ольга почти не вспоминала Печорина, но часто думала о муже. Ход ее мыслей каждый раз был примерно одинаков: ей было стыдно перед мужем, что, пользуясь его доверчивостью, на протяжении долгого времени обманывало его, ей было стыдно за себя, что безнравственно жить с одним человеком, любя другого. И, что вполне возможно, что она даже никогда и не любила по-настоящему своего мужа. Теперь-то Ольга уже точно знала, что, значит, любить "по-настоящему". Мысленно она уже попрощалась с Печориным. Все имеет свое окончание. Понимание этого имело привкус не острой боли, а тихой и где-то печальной радости от того, что в своей жизни она успела пережить несколько месяцев неподдельного счастья. И, чтобы эти воспоминания всегда оставались светлыми, ей просто необходимо расстаться с мужем, удалить его из своей жизни, как ненужное пятнышко на неподдельном счастье. Это простое и неожиданное решение окончательно принесло душевное равновесие. Все встало на свои места, ее мир вновь приобрел привычную черно-белую окраску, в таком упрощенном восприятии реальности Ларина чувствовала себя достаточно комфортно. Она вновь стала порядочной женщиной. И, чтобы окончательно расставить все точки над "и", Ольга написала мужу короткое письмо.
  
   "Здравствуй, Мишенька.
   Я знаю, что мое письмо сильно расстроит тебя, потому что в нем я тебе сообщу, что ухожу от тебя. Я очень виновата перед тобой. Но, что случилось, то случилось: у меня был другой мужчина, которого я, как мне казалось, любила. Я не вижу никакой возможности дальнейшей нашей совместной жизни. Я прошу тебя избавить меня от всяких разговоров-переговоров. Даже, если ты вдруг скажешь, что давай все забудем, и будем жить дальше вместе, то от меня ты услышишь только категорическое "нет". Я с Костиком пока поживу у родителей, а дальше посмотрим.
   Пожалуйста, не встречай меня. С вокзала я сразу уеду на дачу. Если ты готов к нормальным дружеским отношениям, то всегда рада тебя видеть. Знаю, что делаю больно тебе. Прости.
  Ольга".
  
   В тот же вечер Ольга отнесла письмо на почту, чтобы чтобы не успеть передумать. Она прикинула, что письмо будет идти три-четыре дня, и о реакции мужа она уже узнает в Москве. Ольга была настроена решительно, но все-таки в самых отдаленных уголках души гнездились страх и нерешительность: а правильно ли она поступила, решившись на такой шаг.
  
   В дверь номера несколько раз постучали. "Кого это еще ко мне несет"? - недоуменно подумала Ольга. Она отложила книгу и пошла открывать дверь. На пороге стоял улыбающийся Печорин.
  - Ты? - она стояла перед Сергеем, обхватив руками лицо, словно, сомневаясь, что все это происходит наяву.
  - Я. Собственной персоной, - за внешней бравадой слов чувствовалось неуверенность Печорина.
  - Ты? - снова повторила Ольга. - Зачем?
  - Понимаешь, сижу на работе, и вдруг понимаю, что хочу тебя увидеть, причем немедленно. Сажусь в самолет, и вот я здесь.
  - Как ты меня нашел?
  - Очень просто. Приехал на центральную площадь города и кричу: "Как мне найти самую красивую женщину из Москвы"? Нашлись сердобольные люди, дали адресок, и вот я здесь, - к Печорину возвращалась присущая ему уверенность по отношению к женщинам.
  - Дурачок, ты мой, - Ольга, наконец, улыбнулась и убрала руки от лица. - Как по правде было?
  - По правде? Так ты мне еще в Москве сказала, куда едешь.
  - А уже и не помню. Хотя, какая теперь разница.
  - А я вот запомнил.
  Печорин пустил сумку на пол и шагнул к Ольге. Она непроизвольно сделала встречное движение, и через секунду оказалась в его объятиях. "Счастье мое приехало", - только и успела она подумать.
  Два дня пролетели, как одно мгновение. Кто любил, тот знает. Зачастую встреча после разлуки спрессовывает дни до одного мгновения. Они не расставались ни на минуту, словно наверстывали упущенное за предыдущее время, да и к тому они еще никогда не проводили вместе так долго, целых сорок восемь часов. Если разделить сорок восемь часов на время их коротких свиданий в Москве, то получится, что они провели вместе целый месяц. Провожая в воскресенье Сергея в аэропорт, Ольга призналась ему, что собирается уйти от мужа.
  - Зачем? - была его первая реакция на услышанное. Но, увидев, ее потускневшее лицо, тут же добавил. - Я имел в виду, что, может быть, не надо было так сразу. Ты же знаешь, что я...
  - Ты здесь совершенно не при чем, - перебила его Ольга. - Это решение исключительно мое и касается исключительно только меня.
  - Но ведь ты из-за меня уходишь?
  - Я ухожу от мужа исключительно из-за себя. Я больше не могу и не хочу обманывать мужа, и к твоей семейной жизни это не имеет никакого отношения. Я ни в коей мере не покушаюсь на твою личную жизнь. Если тебя устраивают наши сегодняшние отношения, то и не возражаю. По крайней мере, пока. Пусть будет так, как будет.
  - Но я же все равно чувствую себя виноватым.
  - Сереженька, успокойся. Ты ни в чем не виноват. Все, что я делаю, я делаю только из-за себя. Я совершенно нормальная эгоистка. И люблю тебя из-за своих эгоистических соображений, почти в корыстных целях, - Ольга нежно поцеловала его в щеку. - Все, иди, а то опоздаешь. Вот тогда я точно буду виновата.
  - Мы в Москве обязательно вернемся к этому разговору. Мне кажется, что ты что-то делаешь не так. Мне кажется, что это поспешное решение.
  - Может быть, но мой поезд уже ушел.
  
  Михаил Ларин, когда получил от Ольги письмо, не сразу понял, о чем в нем идет речь. Смысл прочитанного до него дошел только с третьего раза. Известие ошеломило его, он растерялся.
  " Как же так? Как же так? Что мне теперь делать? Я ей так верил, а она. А он кто? Кто он, эта сволочь? Шлюха! Я не отдам ей сына. Будем жить с ним только вдвоем, я посвящу ему жизнь, а ее пусть лишают материнства, я добьюсь этого. Рассказать ее родителям, чтобы знали, какую они вырастили дочь? Зачем? И так через несколько дней узнают. Кто ее за язык тянул? Могла бы и промолчать. Честной хочет быть, шлюха. Я ей такое покажу, она даже не представить не сможет, от кого уходит. Нет, надо дождаться ее приезда, сделать вид, что никакого письма я не получал, что как будто ничего не случилось. Я прощу ей все. Она оценит мое благородство. Срочно заведем еще ребенка. Кто же, все-таки он? Неужели кто-то на работе? Да, какая собственно разница, кто он? Не знаю, и знать не хочу. Ну, зачем она сказала? Лучше бы ничего не знать. Я открою свой бизнес, заработаю кучу денег. Она должна будет оценить это? Неужели все-таки на работе кто-то был? Как же она хитро скрывалась, а я ей доверял, как последний дурак, - Михаил не мог сосредоточиться. Он хаотически перескакивал от одной мысли к другой, не зная, что делать. Он посмотрел на часы, был девятый час, подошел к телефону.
  - Ир, привет.
  - Здравствуй, Миш.
  - Мне нужно срочно с тобой встретиться.
  - Ты, что обалдел, - Ирина перешла на шепот. - Время уже позднее, и у меня все мои дома. Не мог, что ли предупредить заранее?
  - Не мог. У меня возникли проблемы, и я хотел с тобой посоветоваться.
  - Какие еще проблемы?
  - Очень серьезные, но это не телефонный разговор. Поэтому я и прошу тебя о встрече, мне не к кому больше обратиться, - последние слова Михаил с какой-то обреченной жалостью.
  - Ладно, сейчас что-нибудь придумаю, жди, - по его голосу Ирина поняла, что действительно произошло что-то серьезное.
  
  Уже через полчаса она была у Ларина.
  - Выкладывай, что у тебя случилось?
  Ларин, не говоря ни слова, протянул ей письмо. Ирина быстро глазами пробежала письмо.
  - Когда получил? -спросила она, возвращая письмо.
  - Сегодня.
  - И что ты намерен предпринять?
  - Не знаю.
  - Не думала, что Ольга такая дура. Мало ли с кем не бывает, могла бы и промолчать.
  - Ир, что мне делать?
  - Ничего не делать. Набраться терпения и ждать. Мне кажется, у нее минутное помешательство наступило. Такое обычно проходит. С кем не бывает.
  - Ты думаешь? - с надеждой спросил Михаил.
  - По крайней мере, я надеюсь.
  - А ты не знаешь, кто у нее был?
  - Нет, Миш, не знаю, - не задумываясь, соврала Ирина. Она справедливо посчитала, что Ольга и сама скажет, если сочтет нужным, да и что это изменит в ситуации.
  - Неужели даже тебе не сказала? - с сомнением спросил Ларин.
  - Есть вещи, о которых женщины не рассказывают даже самым близким подругам. - Когда она приезжает?
  - Через четыре дня.
  - Вот и потерпи четыре дня, а, когда она приедет, я немедленно с ней встречусь. Думаю, что все у вас будет хорошо.
  - Ты так думаешь?
  - Думаю, думаю. Миш, крепись, будь мужиком. В конце концов, не ты первый, не ты последний, у кого не складывается семейная жизнь.
  - Я стараюсь, но не представляю своей жизни без нее. Ладно бы были причины для расставания. Жили бы плохо. А тут, как обухом по голове, ухожу и все.
  - Ничего, Мишенька, всякое в жизни бывает. Ты главное держись, а я, чем смогу, помогу тебе.
  В данную минуту она могла помочь ему только своим отзывчивым телом. Ирина забралась к нему на коленки, руками ласково поглаживая по лицу.
  - Давай, немножко расслабимся, и я поеду, а то поздно уже.
  
  Чем ближе поезд подходил к Москве, тем большое волнение охватывало Ольгу. Она ужасно боялась, что муж все-таки приедет ее встречать. Этой встречи она хотела избежать любыми способами. На самом подходе к Москве, она с вещами прошла через несколько вагонов, чтобы постараться выйти незамеченной. Как только поезд остановился на перроне, Ольга стремглав вылетела из вагона, бегом спустилась в подземный переход, чтобы выйти на платформу к пригородным электричкам. Выйдя из подземного перехода, она устремилась к электричке. Только, когда двери электрички закрылись, Ольга перевела дыхание и немного успокоилась.
  Первым Ольгу увидел Костик.
  - Мама, мама, приехала, - бросился он обниматься с матерью. Ольга нежно и крепко прижала его к себе. Только сейчас она почувствовала, как соскучилась по сыну.
  Родители не выказали особого удивления тому, что Ольга с поезда отправилась не домой, а на дачу. Мать только спросила:
  - А Михаил, что с тобой не поехал? Не смог?
  Ольга отпустила сына и ответила:
  - Сейчас немного отдышусь и все вам объясню.
  - Ну, тогда пойдем в дом, - пригласил отец. - В доме все и объяснишь. Только, посмотрев на выражение лица Ольги, он уже наверняка знал, что будет объяснять дочь.
  - Костик, ты погуляй иди, а мне надо с бабушкой и дедушкой поговорить.
  Войдя в дом, Ольга поставила сумки на пол, и тут же, чтобы не затягивать объяснение, объявила родителям:
  - Я решила уйти от Михаила.
  - Ты, что с ума сошла? - встрепенулась мать. - Жили-жили, и вдруг ушла. Как же так? У вас же Костик растет.
  - Мам, долго объяснять, почему. Просто я его не люблю. И, наверное, не любила. Так я теперь думаю, - Ольга устало потерла щеку. - Еще вопросы есть?
  - Дочк, это несерьезно как-то: люблю - не люблю. Нельзя же только из-за этого семью рушить? У вас сын все-таки, - мать никак не могла поверить в случившееся.
  - Для меня, значит, серьезно. Вы лучше скажите, вы меня к себе с Костиком возьмете?
  - Конечно, возьмем, - ответил отец. - Ты от него уходишь или к кому-то?
  - Какая разница? От него или к кому. Ухожу и все.
  - Ну, если разницы никакой, то давай, мать, накрывай обед. Дочь-то, поди, проголодалась.
  - Есть немного, - призналась Ольга.
  - Расстроила ты меня, Ольга, вот, как расстроила, - заключила разговор мать.
  
  На следующий день к вечеру к Ольге приехала Ирина.
  - Привет подружка, с приездом тебя. Выглядишь великолепно.
  - Здравствуй, Ириш. Не ждала тебя, но очень рада, что ты приехала.
  - Людмила Михайловна, Виктор Николаевич, здравствуйте. Гостей принимаете? - поздоровалась Ирина с родителями Ольги.
  - Принимаем, принимаем, - ответил Сергей Николаевич. - Иди умывайся, как раз к ужину подоспела. Вовремя приехала.
  - Я такая, всегда все делаю вовремя.
  Ужин прошел в непринужденной атмосфере. Ольга живо и красочно описывала свой отдых, Ирина вспоминала, как она в прошлом году отдыхала на море, рассказывая различные забавные случаи, что вызвало дружный смех у присутствующих.
  После ужина подруги вышли на веранду. На улице по вечерам уже становилось прохладно, но женщины, возбужденные вином и предстоящим разговором, пока прохлады не чувствовали.
  - Тебе, что Миша рассказал? - первой начала разговор Ольга.
  - Ага.
  - И что же он тебе сказал?
  - Оль, странная ты какая? Что он мог мне сказать? Что ты ему сказала, то, и он мне пересказал.
  - И что ты ему ответила?
  - А, что я могла ему ответить. Сказала, чтобы сидел дома и не дергался. Сама вот к тебе приехала, чтобы узнать, как говорится, все из первых рук.
  - Сильно он переживал? - продолжала допытываться Ольга про мужа.
  - Конечно, сильно. Он же ведь по-прежнему тебя любит.
  - Я, свинья, конечно, но по-другому поступить просто не могла. А он не спрашивал, кто он.
  - Спрашивал. Я ответила, что понятия не имею.
  - Спасибо тебе, Ириш, верная ты моя подруга.
  - А ты, что действительно из-за этого Печорина от Миши собираешься уходить?
  Ольга только кивнула головой.
  - У вас, что настолько серьезно?
  - У меня да.
  - Что значит "у меня"?
  - То и значит. Я, Ириш не из-за Печорина ушла. Я из-за себя ушла. Не могу и не хочу жить в обмане.
  - Может, ты и права, - задумчиво протянула Ирина. - А Печорин-то знает о твоем решении?
  - Знает. Он даже ко мне на два дня приезжал, - в голосе Ольги послышались горделивые нотки.
  - Как приезжал?
  - Очень просто, на самолете прилетел.
  - Обалдеть! И, что говорит?
  - Да, ничего не говорит. Я в отношении его не обольщаюсь. Он же мне ничего не обещал. Как говорится, это исключительно мои проблемы.
  - Что, твои, это точно. Тебе бы не мешало с Мишей объяснится.
  - Я уже думала об этом. Только никак не могу решиться. Как представлю, что надо будет ему в глаза смотреть, так прям мурашки по коже бегают. Сильно виноватой себя перед ним чувствую.
  - Все равно придется. От этого никуда не денешься. Ты официально разводиться собираешься?
  - Да, конечно. Немного оклемаюсь и съезжу в суд. Самое тяжелое будет квартиру разменять, столько мороки.
  - А ты, как думала девушка. В нашей стране развод это целое дело. Все проблемы упираются в этот чертов квартирный вопрос. У тебя, если без доплаты, только один вариант: тебе с сыном - однокомнатная, а Мише - комната в коммуналке. И еще неизвестно, устроит ли его такой вариант.
  - Неизвестно, - как эхо повторила Ольга, - Много, чего еще неизвестно, - уже со значением добавила она.
  - Это ты о чем?
  - Да так, о своем, о девичьем, - как бы нехотя ответила Ольга. - Мне кажется, что я "влетела".
  - Да, ты что! От него?
  - А от кого еще? Я, правда, до конца не уверена, но что-то мне подсказывает, что это именно так.
  - И что? Рожать будешь?
  - Да, - Ольга ответила без раздумий. Для нее этот вопрос был решенным.
  - Матерью-одиночкой, получается, будешь.
  - Получается, что так, - Ольга тихо улыбнулась.
  - Отчаянная ты, но все равно молодец. Родители у тебя, слава богу, живы-здоровы, помогут. Да и подруга, все-таки у тебя есть.
  - Спасибо, Ириш. Я, честно говоря, только на них и надеюсь. Еще неизвестно, сколько мне придется жить у них, пока квартиру разменяем.
  - Ладно, не унывай, вместе растить будем. А ты ему о беременности скажешь?
  - Не знаю, скорее всего нет. Он ведь мужик-то порядочный, а я не хочу, чтобы он со мной только из чувства долга жил. Не хочу ему навязываться.
  - Что значит навязываться? - Ирина слегка "закипятилась. - Пусть хотя бы материально поможет. Ведь его же ребенок.
  - Ириш, не заводись. Еще ничего неизвестно, может быть, я ошиблась, и никого у меня не будет.
  - А если будет?
  - Вот, когда будет, тогда и решим. Что сейчас обсуждать то, чего пока нет, - Ольга явно хотела закончить этот разговор. - Пойдем спать. Я с дороги устала сегодня, да и на улице уже прохладно. Пойдем в дом.
  - Пойдем.
  
  Диктор по аэропорту сообщил, что прибытие самолет задерживается на час. Печорин недовольно чертыхнулся, так как очень не любил вот такого бесцельного ожидания. Он приехал встречать жену, которая возвращалась с отдыха. С цветами в руках Сергей размышлял, где и когда начать разговор, который будет неприятным и для него, и для жены. После возвращения из Туапсе он был под впечатлением не только от встречи с Ольгой, но и от той новости, которую она ему сообщила перед его отъездом. Он хорошо понимал, что Ольга решила уйти от мужа из-за него. А ему очень не хотелось бы, чтобы из-за него разваливались семьи. Не хотелось брать на себя какие-либо обязательства. Ведь он же никогда и ничего ей не обещал. Напротив, он всегда подчеркивал, что любовь любовью, а семья - это святое. С другими женщинами у него не было таких. Но это, может, от того, что то было с другими. А Ольга, получается, особый случай. Помимо того, что он чувствовал определенную ответственность за Ольгино решение. Своим поступком она заставила почувствовать его какую-то собственную ущербность. Он не был готов сформулировать, в чем заключается эта ущербность, но разлад внутри себя ощутил. Он привык считать себя порядочным человеком, джентльменом. Плюс дополнительные проблемы с собственной женой. Вот, пожалуй, что, прежде всего, тяготило Печорина накануне встречи с Еленой. Решение вроде бы напрашивалось само собой, он тоже должен уйти из семьи, но сделать надо все деликатно и осторожно, чтобы не травмировать ни жену, ни дочь. Поэтому Печорин придумал, как ему казалось, компромиссный вариант решения проблемы, который бы всех устроил и не сильно обидел. Он уже прокручивал в голове, как построит разговор с женой, с чего начнет и чем закончит. Он скажет жене, что хочет некоторое время пожить один, что в их отношениях почти ничего не изменится, что в такой практике ( у каждого супруга свое жилье) нет ничего особенного, что такой разъезд позволит им даже чаще видеться и сохранить добрые отношения. В своих рассуждениях Сергей лукавил: он попросту боялся окончательного разрыва с женой, так как такой разрыв предполагает изменения в его жизни, а он к кардинальным изменениям не был готов. А так, он вроде бы и семью сохраняет и перед Ольгой не теряет лица. Достаточно и того уровня отношений, который есть у них сегодня.
  Наконец, объявили о прибытии самолета. Печорин приблизился к зоне таможенного контроля и стал дожидаться выхода жены. Елена появилась где-то через полчаса. В белом брючном костюме, загоревшая и постройневшая, смотрелась очень даже эффектно, что не преминул заметить Сергей.
  - Здравствуй, дорогая, - сказал он, целуя жену. - Ты просто шикарно выглядишь.
  - Здравствуй. Для тебя старалась, - она подставила щеку и передала Сергею сумки, оставив в руках только цветы.
  - Как отдохнула?
  - Хорошо. Сам ведь знаешь, что отдыхать, не работать.
  - Знать не знаю, но догадываюсь. Пойдем что ли?
  - Пойдем.
  Бахметьев из зоны таможенного контроля наблюдал, как Сергей и Елена выходили из здания аэропорта, о чем-то оживленно беседуя. Хорошее настроение, в котором он пребывал еще несколько минут назад, моментально улетучилось. Его захлестнула волна ненависти к Печорину, который так легко отобрал у него женщину, еще несколько часов назад, принадлежавшую только ему. Он даже не хотел задумываться о том, что Елена все-таки жена Печорина, и что она никогда даже не намекала, что хочет расстаться с мужем. "Ладно, ладно, я тебя навещу в ближайшее время. Ты у меня попрыгаешь", - мстительно подумал Бахметьев.
  
  Печорин решил отложить не самый приятный разговор с женой до возвращения дочери из лагеря. Да и сейчас как-то не с руки начинать такой неприятный разговор. Елена только вернулась домой, весь день они провели вместе. Атмосфера теплая и доброжелательная, они еще не успели надоесть друг другу. Даже, когда позвонил Николай и предложил встретиться, он отказался, мотивируя тем, что жена только что вернулась с отдыха. Николай был откровенно изумлен, он уже и забыл, когда это его жена была причиной отказа от встреч с другом. К слову, сказать, Печорин и сам был удивлен. Он даже грешным делом подумал, что, может быть, и вообще не стоит затевать этот разговор. Они мило пообедали, почти трогательно, ухаживая друг за другом. Печорин даже намекнул жене, что неплохо бы отдохнуть после обеда. "А на это можешь не рассчитывать", - коротко отрезала жена. Печорин немного обиделся, но зато укрепился в мысли, что такой разговор все-таки состоится. Надо только дождаться, когда иссякнет заряд взаимной доброжелательности, а, что без подпитки извне он иссякнет, в этом Сергей нисколько не сомневался.
  На следующий день Сергей вернулся с работы в сильном подпитии. Вышел из отпуска Широков, и они с ним отметили это событие. Обычно, алкоголь расслаблял Печорина, делая его добродушным и благодушным. Сегодня же он нес домой злобу и агрессию.
  - Сереж, ты не мог бы хотя из-за уважения ко мне, о любви я и не говорю, не напиваться прямо на следующий день после моего приезда? Я знаю, что тебе на меня наплевать, но хотя бы для приличия выдержал бы паузу, - произнесла Елена спокойно, без какого-либо надрыва.
  - Ты мне уже по приезду дала понять, что мы только соседи. Я, что мешаю кому? Денег в дом не приношу, под забором валяюсь?
  - Пока не валяешься. Ты посмотри на себя: лицо отекшее, под глазами мешки, вроде совсем еще не старый мужик. Неужели трудно взять себя в руки? И не быть такой размазней? Поэтому мы и соседи, - в голосе Елены послышались презрительные нотки. Эти нотки услышал и Печорин.
  - А что же ты тогда с размазней живешь? Нашла бы себе не размазню.
  У Елены чуть не вырвалось: "Уже нашла", но как можно спокойнее вслух ответила:
  - Привыкла, да и надеюсь, что до тебя когда-нибудь дойдет, что так жить нельзя.
  - Не надейся, какой есть, такой есть, - спокойный тон жены только распалял Печорина. - Не нравится, я могу отвалить, чтобы избавить тебя от присутствия размазни. Прямо сейчас, - Сергей пьяно и неловко засуетился. На самом деле сейчас ему никуда не хотелось уходить, а хотелось еще выпить и завалиться спать.
  - Прежде, чем отваливать, иди, проспись, - насмешливо заметила жена. И не забудь, что завтра Настя приезжает.
  - Помню. Ты думаешь, что я по пьяни тебе всего наговорил? Настю встречу, и завтра же уеду к себе на квартиру. Вот так.
  - Как хочешь. Завтра так завтра. Но имей в виду, что тебя никто не гонит.
  Елена спокойно отнеслась к заявлению мужа. Во-первых, она не возражала, чтобы некоторое время пожить одна, во-вторых, такие выкрутасы он выделывает не первый раз. Он уже пытался жить один. И ничего, через неделю возвращался, как миленький.
  На следующий день Печорин встретил дочку из лагеря. Всей семьей поужинали, а после ужина Сергей собрался уезжать.
  - Спасибо за ужин. Я поехал.
  - Пап, куда ты едешь, - удивилась дочка.
  - В ту квартиру, Хочу немножко пожить один.
  - Мам, он чего? - Настя с тем же удивлением посмотрела на мать.
  - Насть, папа же ясно сказал, что хочет немного пожить один. Вот поживет один, и через недельку вернется. Ты должна понимать, что бывают в жизни такие ситуации, когда людям нужно друг от друга отдохнуть.
  - Но ведь вы и так друг от друга отдыхали. Две недели не виделись, - заметила девочка.
  - Значит мало, папе еще нужно.
  - Пап, ты, правда, ненадолго уезжаешь?
  - Пока не знаю. Ладно, я поехал. Созвонимся завтра, - он кивнул жене, поцеловал дочь, зашел в спальню, быстро накидал в сумку самое необходимое из вещей и больше, не говоря ни слова, вышел из дому.
  
  От такого расставания у него остался очень неприятный осадок. Все же Сергей не так представлял свой уход. Хотелось, чтобы выглядело благородно, с красивыми жестами, а получилось вновь через одно место. И дочку ужасно жалко. Он сразу заметил, что Настя очень расстроилась, но что сделано, то сделано, да и мосты все равно не сожжены: всегда можно будет вернуться.
  Приехав на квартиру, он первым делом выпил коньяка, купленного по дороге. Коньяк поднял настроение. Захотелось увидеть Ольгу, которую он не видел со времени своей поездки в Туапсе. Попытался вспомнить, когда ей выходить из отпуска на работу. Получалось, что через неделю. Он налил себе еще коньяка. "Интересно, что там у нее с мужем? Действительно ушла или уже передумала? Позвоню. Если подойдет муж, брошу трубку". Печорин набрал номер, ответил мужской голос, Сергей бросил трубку. "Придется целую неделю ждать. Зря, я сегодня из дому ушел. Как всегда, поспешил. Мог бы еще неделю пожить. С Настей бы нормально пообщался. Да, что уж теперь говорить, поспешил".
  Печорин еще выпил коньяка и через десять минут заснул.
  На следующее утро на целых три дня к власти пришли гекечеписты. Миллионы людей приобщились к классическому балету. Сергей с удивлением для себя обнаружил, что балет вполне даже приличный, и музыка очень симпатичная. Хотя с другой стороны, чему удивляться? Классика все ж. Три дня фирма фактически не работала. Обсуждали, предполагали, как будут развиваться события. Кто-то рассказывал, как он ходил к Белому дому. Печорин внимательно слушал разговоры, но с каким-то равнодушием и безразличием. Ему казалось, что все это происходит где-то далеко от Москвы, а он только зритель.
  Еще через четыре дня Сергей, наконец, увидел Ольгу. Вечером они отправились к нему. Ольга осталась ночевать. На этот день они расстались. Сергей решил проведать семью с ночевкой, а Ольга поехала на свою квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи и заодно встретиться с мужем, так как понимала, что все равно этой встречи не избежать. Лучше уж сразу два дела сделать.
   Первоначальный испуг от необходимости встречи с мужем у нее уже прошел. А чего теперь бояться. Мосты сожжены, назад возврата нет, теперь она точно знает, что беременна. Но, подойдя к двери квартиры, все-таки разволновалась. Словно в столбняке Ольга несколько минут стояла перед дверью. Она никак не могла решиться, позвонить или открыть своим ключом. Лучше все-таки позвонить. Она еще не успела оторвать руку от звонка, а Михаил уже открывал дверь.
  - Здравствуй, Миша.
  - Здравствуй, проходи.
   В доме все оставалось по-прежнему, Ольге даже показалось, что квартира стала ухоженнее. Это ее ничуть не удивило, Миша такой ведь аккуратист. Ольга мельком глянула на мужа. Он, как обычно, был аккуратно и чистенько одет, только глаза были печальные.
  - Я приехала кое-что из вещей забрать.
  - Забирай.
  Ольга прошла в комнату, нашла дорожную сумку и, открыв платяной шкаф, стала собирать кое-что из вещей для себя и для сына. Михаил по-прежнему, не проронив ни слова, стоял в коридоре. Собрав вещи, Ольга вышла в коридор.
  - Миш, открой мне дверь.
  - Ты мне ничего не хочешь сказать? - прервал свое молчание Ларин.
  - Что я тебе могу еще сказать. Больше, чем написала, мне пока нечего сказать.
  - Я тебе не дам развода.
  - Ну, зачем ты так, Миш. Суд все равно нас рано или поздно разведет. Пусть будет лучше "рано". Я не говорю, что давай, расстанемся друзьями, но сохранить нормальные отношение мы вполне можем. Те более, что у нас общий ребенок.
  - Костик знает?
  - Специально не говорила, но думаю, что догадывается.
  - Ты окончательно решила? Может быть, у нас еще есть шанс? - в голосе Михаила послышались просительные нотки. И хотя Ольге даже немного стало жалко мужа, ответила она твердо и, не задумываясь:
  - Нет, Миш, шансов у нас нет никаких.
  - Но почему, почему?
  - Я хоть и виновата перед тобой, сильно виновата, но жить в обмане я не могу.
  - Какой обман. Я все забыл, простил. Давай начнем с нуля.
  Ольга отрицательно покачала головой.
  - Обман, это жить без любви. А я к великому сожалению, не люблю тебя. Ты прости меня, пожалуйста. Я сволочь, стерва.
  - Нет, нет, ты самая лучшая. Я не могу жить без тебя! - последние слова Ларин прокричал.
  - Миш, ты хороший, замечательный. Я благодарна тебе за то время, что мы были вместе, но я больше не могу быть с тобой. Давай закончим этот разговор. Он беспредметный, - Ольга продолжала сохранять спокойствие. - Открой мне дверь. Мне надо идти.
  - Я не пущу тебя!
  - Миш, не глупи, - Ольге этот беспредметный и бессмысленный разговор стал порядком надоедать, - Открой дверь, пожалуйста.
  - Открыть? Сейчас открою. - Неожиданно он схватил сумку, вывалил вещи и начал их топтать ногами и рвать. Ольга с изумлением смотрела на него. Она еще никогда не видела его таким. Вслед за изумлением пришел страх. В таком невменяемом состоянии он может и на нее наброситься. Опасения оказались напрасными. Приступ бессмысленной злобы у Ларина прошел, он обмяк и обессиленный, присел на изуродованные вещи.
  - Уходи.
  
   Глава четырнадцатая.
   В конце сентября лето еще напоминало о себе удивительно теплыми и погожими днями. Только пожелтевший лес и дачники с сумками наперевес, в которых они бережно, толкаясь в переполненных электричках, везли собранный урожай, были весточками приближающейся осени.
   В воскресенье Ольга решила остаться на даче, так как плохо себя чувствовала: головокружение, тошнота. Провожая родителей, она попросила, чтобы те позвонили Ирине, а та в свою очередь позвонила на работу и предупредила, что Ольга заболела.
  - А как ты тут, одна? - обеспокоенно спросил отец.
  - Да, все будет нормально. Я не настолько себя плохо чувствую. Отдохну, покушать у меня есть. В случае чего, позвоню.
  - Все-таки одна будешь. Не страшно? - не унимался отец.
  - Пап, не беспокойся. Все будет хорошо.
  - На ночь обязательно все двери и окна закрывай. Мало ли чего.
  - Обязательно.
  
  Ирина сразу догадалась о причинах Ольгиного заболевания, когда позвонил ее отец и сообщил, что та заболела. Поэтому набирая рабочий номер Печорина, она уже решила, что ей следует предпринять.
  - Добрый день. Будьте любезны Сергея Григорьевича.
  - Добрый. Я слушаю.
  - Сергей Григорьевич. Меня зовут Ирина. Я - подруга Ольги Лариной.
  - Очень приятно.
  - Дело в том, что Ольга просила сообщить вам, что заболела, и ее эту неделю не будет.
  - Почему она сама не позвонила? Что с ней?
  - Она даче осталась, поэтому я и звоню. Ей оттуда позвонить проблематично. Знаю только, что она себя плохо чувствует. О причинах плохого самочувствия могу только догадываться.
  - Благодарю вас за информацию, - сухо ответил Печорин.
  - Ей что-нибудь передать, если вдруг я ее увижу?
  - Спасибо, если будет надо, я сам с ней свяжусь, - он явно хотел закончить разговор.
  - Сергей Григорьевич, еще минуточку. Могу я вас сегодня после работы увидеть?
  - Это еще зачем?
  - Я бы хотела поговорить с вами об Ольге. Я в курсе ваших отношений. Вы не против?
  Пауза.
  - Хорошо, приезжайте ко мне в офис к шести часам. До встречи.
  
  Печорин недовольно посмотрел на часы. Уже седьмой час, а этой Ирины до сих пор нет. "Подожду до полседьмого", - решил Сергей. Ровно полседьмого Ирина вошла к нему в кабинет.
  - Извините, что опоздала. Такие "пробки" кругом. Еле добралась
  - Ничего страшного присаживайтесь, - Печорин с изрядной долей любопытства посмотрел на женщину. "А подруга у нее вполне", - отметил он про себя. - Чай, кофе? - предложил он.
  - Если можно, кофе.
  Печорин быстро приготовил кофе, так как чайник был еще горячий. Он поставил чашки на журнальный столик.
  - Что-нибудь выпить?
  - Вообще-то я за рулем. Но, если только совсем чуть-чуть коньяка.
  Сергей разлил коньяк по рюмкам.
  - С приятным знакомством.
  - Взаимно, - Ирина только чуть пригубила коньяка, а Печорин, как обычно, выпил до дна.
  - Так, что вас привело ко мне, Ирина?
  - Сейчас, сейчас. Не торопите женщину, дайте с мыслями собраться, - Ирина непроизвольно начала уже кокетничать. Печорин ей понравился, и она одобрила выбор подруги. - Вы, я думаю, догадываетесь, Сергей...
  - Можно просто Сергей и на "ты".
  - Хорошо, Сергей, давай на "ты", - Ирина откинулась в кресле. -Я хочу с тобой поговорить об Ольге.
  - Зачем мы будем говорить об отсутствующих, когда рядом такая прекрасная дама, - попытался сделать комплимент Печорин, но понял, что получилось пошло, попыталась исправиться. - Что-то с Ольгой случилось?
  - Да, нет, в общем, Ольга моя подруга, и я за нее беспокоюсь, - ей уже не очень хотелось говорить о подруге, так как в ее понимании намечался флирт, который показался ей вполне приятственной перспективой, но сначала, все-таки поговорить об Ольге. - Ольга ничего не знает о нашем разговоре. Я специально приехала в ее отсутствие.
  - Догадался. Так, о чем же мы будем беседовать?
  - Какие у тебя намерения в отношении Ольги?
  - Намерения? - удивился Сергей. - Конечно, если понимать под этим женитьбу или что-то в этом роде. Никаких.
  - Прости за бестактный вопрос, почему?
  - Ну, - во-первых, я этого не обещал, а, во-вторых, я женат, у меня вроде, как семья есть. Если ты пришла лишь за тем, чтобы убедить меня в обратном, то сразу заявляю, что бесполезно.
  - Но ты, насколько мне известно, ушел от жены.
  - Со мной такое бывает. Мы с женой периодически друг от друга отдыхаем. Вот сейчас, как раз, такой период настал. И через некоторое время мы снова воссоединимся, как молодожены.
  - А жена твоя знает, что ты с Ольгой встречаешься?
  - Прямо, как на допросе, знает - не знает. Предполагаю, что догадывается, что у меня всегда кто-то на стороне имеется. Чем хороша моя жена, что она всегда делает вид, что не знает. Так удобней. Меня все равно не переделаешь, жизнь со мной ее устраивает, так стоит ли из-за этого отравлять себе существование. Я и сам о себе хорошо понимаю: я всего на всего кобель, хорошенькие женщины мне завсегда нравятся, - Печорин многозначительно посмотрел на Ирину. Налил еще себе коньяка. - Тебе не предлагаю, - и хотел уже выпить.
  - Почему же? Я тоже не откажусь. Запах и так , и так будет. Наливай.
  Выпили они молча. Сергей предложил Ирине сигарету. Она отказалась. Печорин после выпитого, как обычно, жадно и с удовольствием затянулся сигаретой. Вместе с дымом в кабинете повисла пауза. В этой паузе было ожидание того, а что же будет дальше. Неловкости здесь было не больше, чем у похотливого кобеля и заботливой сучки, когда кобель размышляет, как ему ловчее пристроится к сучке, а та изо всех сил старается принять удобную позу.
  Печорин с Ириной пересели на диван, она спиной облокотилась, при этом, широко расставив вытянутые ноги. Сергей сигнал понял и принял, он быстренько расстегнул пуговицы на ее блузке, губами прильнул к груди, которая соблазнительно дыбилась из лифчика, а, освободившиеся руки запустил под юбку, нашаривая обрез трусиков. Разложив аккуратно Ирину на диване и сняв с нее трусы, в возбужденном печоринском мозгу мелькнула вполне трезвая мысль: "Через пять минут мне от нее будет тошно". Но это через пять минут, а пока он интенсивно трудился над раскоряченной женщиной. Печорин ошибся на две минуты, уже через три минуты он соскочил с Ирины, подтягивая брюки и застегивая на ширинке молнию. Он обратил внимание на одну закономерность, что секс на рабочем месте у него получается какой-то нервный и неполноценный. Ирина, только слегка оправив юбку, в полвзгляда наблюдала за быстрыми манипуляциями Печорина.
  - И это все? - спросила она.
  - Все, конечно, все. Не могу на работе этим заниматься. Все время о ней работе родимой думаю, - за развязностью тона Сергей пытался скрыть свою неловкость. - Давай тоже собирайся, время уже.
  - А мы с тобой не договорили, - не собираясь подниматься, ответила Ирина. - "Работа" нас отвлекла от разговора.
  - От какого еще такого разговора.
  - Ты разве забыл, что перед тем, как меня уложить, мы говорили об Ольге, съехидничила Ирина.
  - Но, как я успел заметить, тебя не пришлось долго укладывать, поэтому не успел дослушать, - отпарировал Сергей.
  - Да, вот такая я, безотказная мужикам несчастным.
  - С чего ты взяла, что я несчастный? - обиделся Печорин.
  - А какой же ты? Счастливый?
  - Все, может быть. Ладно, говори, что ты хотела мне еще сказать, да поедем.
  - Сейчас скажу, - Ирина встала с дивана и, не спеша, стала приводить себя в порядок. Сергей, пока она одевалась, выпил еще коньяка. - Ты в курсе, что Ольга беременна?
  - Нет, откуда же мне знать.
  - Так вот теперь, знай. Ольга беременна. Только не задавай идиотских вопросов типа "от кого?"
  - Ты хочешь сказать, что она беременна от меня. С чего ты решила? Может от мужа.
  - Сергей, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем ты есть на самом деле. Ты пораскинь своими мозгами. Ольга говорила, что ты очень смышленый парень. Пораскинь. После югов Ольга ни одного дня не прожила с мужем. Да и потом, она не такой человек, чтобы возводить напраслину на человека. Если бы она хотела тебя к себе привязать, то давно бы тебе все рассказала, да к стенке прижала. Она же молчит, потому что не хочет именно таким способом заполучить тебя. Гордая очень.
  - Так я и не отказываюсь, - засуетился вдруг Печорин. - Возьму ее на полное содержание, без проблем.
  - Я думаю, что от такого решения она откажется.
  - Почему?
  - Эх, Сережа, смотрю на тебя и думаю: "За что же тебя бабы любят?" Особенно такие, как Ольга. Это же необыкновенной чистоты человек. А ты, "возьму на полное содержание". Мой тебе совет, пока не поздно, пока есть возможность, пока она тебя любит, забирай ее к себе. Ты даже не представляешь, какое счастье тебе привалит. Действуй, дурачок.
  - Честно говоря, ты меня огорошила. Я сейчас не готов ответить, мне хоть чуть-чуть времени на размышление.
  - Смотри, долго думать будешь, можешь опоздать.
  - Куда опоздать? - не понял Печорин.
  - К счастью своему опоздать, - пояснила Ирина, приведя свой гардероб в окончательный порядок.
  - Откуда ты все знаешь, где счастье, где несчастье?
  - Я Ольгу знаю, чтобы понять, где что.
  - Если ты такая ей преданная подруга, что тогда в койку со мной улеглась, - Сергею хотелось посильнее уязвить эту женщину.
  - Из элементарного любопытства. Ты, что такого не допускаешь?
  - Допускаю, но...
  - Что, но... Хочешь сказать, что так подруги не поступают?
  - Примерно, - согласился Печорин.
  - А что, собственно говоря, произошло? У нас с тобой душевные порывы, какие, что ли были? Так эпизод, который уже завтра выветрится из головы. Просто мы с тобой очень похожи.
  - Это как?
  - Ты юбку не можешь пропустить, а я штаны.
  - Ну, сказанула, - Сергей громко рассмеялся. - Первый раз вижу женщину, которая так о себе может сказать. Не понимаю, но уважаю.
  - Если бы у нас в жизни был только один "трах", то вряд ли бы Ольга держала меня за подругу, а тебя за своего мужчину.
  - Ольга сейчас на даче? - неожиданно спросил Сергей.
  - Да. Что хочешь к ней поехать?
  - Да, но только не сегодня. Можешь, объяснить, как проехать?
  - Могу, сейчас схемку накидаю.
  Сергей внимательно просмотрел, что нарисовала Ирина, удовлетворенно крякнул, аккуратно свернул бумагу и положил ее во внутренний карман.
  - Спасибо. Будем дружить семьями.
  - Это ты к чему?
  - Да не к чему. Так вырвалось. Что? Разбегаемся?
  
  В пятницу вечером на дачу приехали родители с Костиком.
  - Мам, как ты себя чувствуешь? - бросился он обниматься с матерью.
  - Хорошо себя чувствую, - Ольга ласково прижала сына к себе. - Как твои дела в школе?
  Сын пошел в первый класс.
  - Нормально. Буквы пишем.
  - Получается?
  - Получается.
  - Получается, да не очень, - вмешалась в разговор бабушка. - Не аккуратно пишет.
  - Аккуратно, аккуратно, - запротестовал мальчик. -У меня рука иногда соскальзывает.
  - Усидчивости нет, вот и соскальзывает.
  - Будем стараться, Правда, Костик? - Ольга по-прежнему обнимала сына.
  - Правда.
  - Миша звонил, - сказала мать, когда Костик поднялся наверх.
  - Что хотел?
  - Интересовался, где ты и что хочет сына повидать. Я сказала, что выходные мы будем на даче. Завтра обещался приехать.
  - Пусть приезжает, - ответила Ольга.
  Мать внимательно посмотрела на Ольгу.
  - Может, передумаешь?
  - Что, мам передумаешь?
  - Разбегаться, передумаешь. Мужик он нормальный, и сын у вас растет. Костик, между прочим, по нему скучает.
  - С Костиком он может видеться столько, сколько считает нужным. Никто ему не запрещает. И давай, больше не будем к этой теме возвращаться.
  - Ну, что ты снова здорово начала, - вступился за Ольгу отец. - Она уже не маленькая, может сама решать.
  - Только нам ее решения боком выходят, - недовольно заметила мать.
  - Если мы с Костиком тебе в тягость, так и скажи, - разнервничалась Ольга. - Мы завтра же уберемся.
  - И куда же, интересно мне знать?
  - Квартиру снимем.
  - Девочки, перестаньте, - попытался успокоить их отец. - Оль, ты на мать не обижайся. Знаешь, ведь, что есть у нее такая привычка, погундеть. Будешь жить с нами столько, сколько сочтешь нужным.
  - Правда, мать?
  - Конечно, правда. Я же, как лучше хотела.
  
  Ларин приехал на следующий день с самого утра. Он открыл калитку и в нерешительности топтался у крыльца. Первым его заметил отец.
  - Что стоишь, как не свой. Заходи в дом.
  Ларин вошел в дом, увидев Ольгу, поздоровался и спросил:
  - А Костик где?
  - Спит еще.
  - Ты его забрать хочешь?
  - Нет, Если можно, я с ним побуду, - во всем облике Михаила чувствовалось какая-то потерянность. Ольга даже на мгновение стало жалко его. Но только на мгновение. Ольге вспомнилась сцена недельной давности, и жалость к мужу прошла, но все равно она заставила себя, быть к мужу предельно корректной и внимательной.
  - Иди, поднимись наверх. Костика пора будить. Будем завтракать.
  - Хорошо, - Ларин пытался в этих словах Ольги уловить для себя хоть какую-нибудь надежду, но, если и не надежду, то хотя бы привычный ход вещей. А разбудить сына, как раз, из той знакомой жизни, когда он по выходным, встав пораньше, готовил завтрак, а потом шел будить жену и сына.
  
  После завтрака Михаил с Костиком ушли погулять, а Ольга с родителями отправились работать в огород. Так как Ольга чувствовала себя все еще не очень здоровО, то больше сидела на скамеечке, наблюдая, как дружно и споро работают родители.
  За обедом все были в хорошем настроении. Родители от приятной усталости и собранного урожая яблок, Костик от замечательно проведенного времени с отцом, Михаил от тлеющей надежды, что не все еще потеряно, Ольга от хорошего самочувствия. Когда уже обед заканчивался, на улице раздался звонок.
  - Костик, сбегай, посмотри, кто там.
  - Мам, тебя какой-то дяденька спрашивает, - сообщил вернувшийся Костик.
  - Меня? - Ольга была в недоумении, но вышла из-за стола и отправилась на улицу.
  За столом тут же возникла тишина, которую принято называть напряженной. Только Костик что-то весело бубнил себе под нос. И родители, и Ларин уже догадались, что за дяденька мог приехать к Ольге. Ольга вернулась минут через десять, ведя за собой Печорина. Глаза радостно блестели, а лицо было расцвечено улыбкой.
  - Знакомьтесь, этой мой шеф, Сергей Григорьевич, - выдвинула Ольга Печорина вперед.
  - Сергей. Вот приехал проведать Ольгу, - и хотя Ларина наверняка предупредила его, что здесь ее муж, чувствовалось, что Сергей пребывал в некоторой растерянности.
  - Присаживайтесь, пообедаете с нами, - пригласил за стол Печорина отец.
  - Спасибо, я вроде, как не голоден.
  - Тогда чайку попьем. Ольга усаживай гостя.
  Только сейчас до Ларина дошло, что Печорин и есть тот самый человек, из-за которого Ольга от него ушла. Но она же сказала, что рассталась с ним. Какого черта, он сюда приперся? Ситуация складывалась пикантная: муж, жена, любовник, родители и сын. Наблюдая за Ольгой, за ее преображением, Михаил вдруг понял, что, если бы случилось чудо, и жена захотела бы к нему вернуться, он бы не принял ее, потому что никогда не сможет простить ей вот этой счастливой ее улыбки, не ему предназначенной. Он сейчас, конечно, уедет, но Ольге этот день не простит никогда. Он поднялся из-за стола.
  - Спасибо за все. Мне пора ехать.
  Никто, даже из вежливости, не попросил его остаться, только сын с недоумением спросил:
  - Пап, почему так рано? Ты же обещал побыть до вечера.
  - Обстоятельства, Костик, изменились. К маме гость приехал. Не буду ей мешать, - последние слова Ларин произнес с каким-то особым нажимом.
  - А когда ты, теперь приедешь?
  - На следующей неделе, сынок увидимся.
  - А почему не завтра. Почему я должен жить у бабушки, а не дома. Я хочу домой, - Костик расхныкался.
  - Костик, успокойся, пока мы будем жить у бабушки.
  - Я не хочу. Я хочу домой.
  - Перестань капризничать. От твоего "хочу" ничего не изменится. Попрощайся с папой, и договоритесь о встрече.
  Костик, поняв, что капризничать бесполезно, подошел к отцу, молча поцеловал его в щеку и так же бес слов направился наверх.
  - Ну, все я поехал.
  - Подожди, я тебя с Сергеем Григорьевичем провожу.
  - Проводите, - совершенно спокойно согласился Ларин.
  Когда они вышли за калитку, Ольга спросила мужа:
  - Я полагаю, что ты уже обо всем догадался?
  - Большого ума не надо, чтобы догадаться.
  - Вы поймите, что это жизнь. Так сложилось. Я понимаю, что вам тяжело, но как-то надо с этим примириться, - вмешался в разговор Печорин.
  - Я все понимаю, что это жизнь, что с этим надо смириться. А, если я не могу. Что тогда? - в голосе Ларина слышался и вызов, и потерянность одновременно, и, дожидаясь ответа, продолжил. - Я примерно знаю, что вы мне скажете. Что у тебя все впереди, что ты встретишь женщину, которая тебя полюбит. Ольга скажет, что мы навсегда останемся друзьями. Так ведь?
  - А, почему бы нам не остаться друзьями? - вопросом на вопрос ответила Ольга.
  - У вас же есть сын, который, хотите вы или нет, будет связывать всю жизнь, - добавил Печорин.
  - Все это слова, красивые, правильные, но слова, за которыми скрывается вот такой маленький, совсем крошечный факт, - Михаил сжал пальцы, демонстрируя крошечность факта. - Факт такой, что я обманутый и брошенный муж. И вот только поэтому я в ваших утешениях не нуждаюсь. Дальше не провожайте меня, сам дойду, - не прощаясь, быстрым шагом направился к станции.
  - Мне его очень жалко, очень- преочень, но сама я не жалею ни о чем. Нисколечко. Понимаешь? - она положила руки на плечи к Сергею и прижалась щекой к щеке.
  - Понимаю, - но в это "понимаю" он вкладывал несколько иной смысл. Он понял, что такая любовь в жизни выпадает не каждому человеку, что именно сегодня появился новый Печорин, который эту любовь постарается сберечь. И обязательно нужно понять, за что ему Печорину, а не Ларину привалило такое счастье. - Понимаю, - повторил он еще раз.
  
  В тот же вечер Ольга уехала с Печориным. Было решено, что она некоторое время обживется на новом месте, а потом заберет и сына. Родители Ольги не успели составить свое мнение о Печорине, так как встреча была скоротечной. Но отец был убежден, что дочка сделала правильный выбор. Он и сам себе не мог объяснить, почему правильный, но его поразили глаза дочери: столько в них было любви и радости.
  
  Ларин, приехав домой, стал разбирать фотографии. Просмотр фотографий, где он вместе с Ольгой, причиняли ему боль. Но эта боль ему была сейчас приятна, давая в полной мере, почувствовать себя несчастным. А еще ему хотелось, чтобы его пожалели. Он даже уже намеревался позвонить Ирине, чтобы она приехала, но неожиданно среди фотографий ему попалась печоринская визитка. Ларин близко поднес ее к лицу, словно пытаясь распознать какой-то неведомый ему секрет, потом брезгливо ее отбросил, и на некоторое время о чем-то задумался. Вновь взял визитку в руки, снова отбросил. Наконец, приняв решение, он направился к телефону.
  - Алло, - ответил женский голос.
  - Здравствуйте, это квартира Печориных?
  - Да, а в чем собственно дело? - в голосе Елены, это была именно она, сквозило удивление.
  - Вы, наверное, жена Сергея Печорина?
  - Да, кто вы такой?
  - Меня зовут Михаил, Ларин моя фамилия. Меня вы, наверняка, не знаете, но, может быть, фамилию слышали?
  - Молодой человек, я не расположена разгадывать загадки, - ответила Елена с твердым намерением закончить разговор.
  - Подождите, не кладите трубку. Выслушайте меня.
  - Говорите, только побыстрее, мне некогда.
  - Вы в курсе, что у вашего мужа есть любовница?
  - Вас, кажется, Михаил зовут?
  - Да.
  - Так вот, Михаил, во-первых, это не ваше дело, а, во-вторых, не очень красиво сообщать такие вещи.
  - Можно даже сказать, что подло, - Ларин усмехнулся. - Есть, правда одно "но", которое меня в некоторой степени извиняет. Эта любовница - моя жена.
  - Примите мои соболезнования. Это все, что я могу вам сказать. Я не хочу обсуждать эту тему.
  - Значит, получается, что вы знаете? - Ларин был удивлен.
  - Это мои личные семейные отношения, и вас они не касаются.
  - Как не касается. Ваш муж увел мою жену, а вы говорите "не касается".
  - Как увел? - Елена этим вопросом не сдержала своего удивления.
  - Ага, Все-таки, не знаете. Очень просто: взял и увел, а теперь они не только работают, но и живут вместе. Я вот и хотел поинтересоваться, не у вас случайно живут? - последнюю фразу Ларин произнес с нескрываемым злорадством. Он понял, что своим сообщением все же сделал этой женщине больно, что принесло ему некоторое облегчение: не все одному ему страдать. Есть такой тип людей, которые чужими несчастьями уравновешивают свои.
  - Значит, говорите вместе, живут?
  - Вместе, вместе, как два голубка.
  - Что ж, ваша затея удалась, вы меня расстроили. У вас все?
  - Почти. Может быть, нам что-нибудь вместе предпринять? Я полагаю, что вы не против, вернуть мужа. Я же хочу вернуть жену.
  - И вас не смущает, что она спит с другим мужчиной? - в голосе Елены послышалось любопытство.
  - Еще, как смущает. Более того, я не знаю, а смогу ли с ней жить дальше. Но сейчас у меня только одно желание, оторвать ее от вашего мужа. Ну, так как же?
  - Не знаю, не знаю, Михаил, может быть, и вместе. Мне нужно подумать.Оставьте на всякий случай ваш телефон, - записав номер, Елена заключила. - Вы мне больше не звоните. Если нужно, я сама позвоню. До свидания.
  - До свидания, - положил Ларин трубку.
  
  Елена сидела в кресле с отрешенным и одновременно растерянным видом. Она оказалось не готова к этому сообщению о муже. Удобная во всех отношениях и вполне комфортная семейная жизнь рушилась, уход Сергея никак не входил в ее планы. Она была готова к тому, что он периодически живет один, это ее устраивало, но только один. И вдруг такое. Во-первых, это так на него не похоже. Во-вторых, как же ей теперь быть, что предпринять. Елена на некоторое время погрузилась в раздумия, потом подняла телефон с пола и набрала номер.
  - Я слушаю.
  - Слушаешь? Это хорошо, что слушаешь. Как тебе одному живется? Не соскучился еще?
  - Нормально. Не успел.
  - Может, мне к тебе заехать. Квартиру в порядок привести?
  - Квартира в порядке, а завтра я сам заеду.
  - Ах, ты, сволочь! - Елена не могла сдержаться. - Ты, что мне говорил. Хочу один пожить. А сам бабу к себе привел. Где она? Здесь у тебя? Дай ей телефон.
  - Успокойся. Я завтра все приеду и объясню.
  - Ты скажи: "Она у тебя"?
  - У меня.
  - Ненавижу, гад. Этого я тебя никогда не прощу. Я тебе так отомщу, так отомщу..., - она разрыдалась и бросила трубку.
  
  - Жена звонила? - Ольга приподнялась из постели, в которой они с Печориным уже или еще лежали.
  - Да, - Сергей расстроенно кивнул головой. - Уже знает про нас с тобой.
  - Откуда же она узнала?
  - Не знаю. Да и какая собственно разница, откуда узнала. Я хотел ей завтра обо всем рассказать. Кто-то меня опередил.
  - Наверняка, это Ларин больше некому.
  - Он же жену мою не знает.
  - По телефону, твои визитки мог найти. Что же делать?
  - Да, ничего не делать. Успокойся.
  - Я вижу, что ты расстроился.
  - Да, нет же. Просто не каждый день от жены уходишь. Не привык еще, - попытался пошутить Печорин.
  - Я все хотела тебя спросить, почему ты решился?
  - Что решился?
  - Но то, что мы вместе. Ты же всегда говорил, что семья для тебя святое. Говорил ведь.
  - Говорил, - согласился Печорин. - Говорил при одних обстоятельствах, а сегодня уже по-другому.
  - Что по-другому? - не унималась Ольга.
  - У нас будет ребенок. Вот, что по-другому.
  - Ты хочешь сказать, что мы вместе только потому, что будет ребенок?
  - Не только. Еще мне стало стыдно за себя. Я вдруг понял, что, если мы не будем вместе, то я буду об этом жалеть.
  - Правда? Значит, я тебе, получается, не безразлична?
  - Получается, что не безразлична? - Сергей улыбнулся и поцеловал Ольгу.
  - Спасибо, тебе мой любимый.
  - Ты забыла кое-что добавить.
  - Что добавить?
  - Счастье мое.
  - Ты теперь счастье мое навсегда.
  
  Елена в тот же вечер позвонила Бахметьеву и с истерическим плачем сообщила, что ее бросил муж, нашел себе другую женщину, гораздо моложе.
  - Что я должен сделать? Посочувствовать тебе или порадоваться вместе с тобой?
  - Не издевайся. Я в полной растерянности. Не знаю, что делать. Как жить дальше?
  - Как и раньше жила. Ты же сама говорила, что он есть, что он нет, разницы никакой.
  - Говорила. Одно дело говорить, другое дело получить в реальности. Может быть, ему развода не давать? Не давать и все. Пусть попрыгает.
  - Тебе это надо? Ты, что надеешься его вернуть?
  - Надеюсь, - чистосердечно призналась Елена.
  - Так вот, я тебе точно говорю: "Не надейся". Он не вернется. И нечего так убиваться. В твои-то годы. Хочешь, я его накажу? - неожиданно спросил Бахметьев.
  - Хочу, - не мгновения не сомневаясь, согласилась Елена.
  - Точно хочешь?
  - Точно.
  - Я обещаю тебе, что накажу его. Но это будет не сегодня, не завтра. Я даже точно не знаю, когда. Все равно, он будет наказан. Это будет жестокое наказание.
  - Ты согласна ждать?
  - Согласна, - Елена поразилась, с какой страстью и злостью говорил Алексей. - Надеюсь, ты убивать его не будешь?
  - Не буду. От моего наказания он сам смерти будет искать.
  - Как страшно ты говоришь.
  - А еще страшнее сделаю. Тебе полегчало?
  - Не знаю.
  - Завтра увидимся?
  - Обязательно.
  
  
  Часть вторая.
  Глава первая
  
  Печорин стоял у окна в своем кабинете, бесцельно наблюдая за происходящим на улице. На улице было малолюдно, январские морозы и череда праздников не располагали к прогулкам. Сергей отошел от окна и сел за стол, так и не зная, чем себя занять. В этот субботний день в офисе, естественно, никого не было. Его приезд был абсолютно бесцелен, но ему хотелось просто вырваться из дома. Перед новым годом его фирма въехала в новый офис, и в помещении еще сохранялся запах только что сделанного ремонта. Он пребывал в отвратительнейшем настроении, во рту было сухо, а на душе пасмурно. Он смутно помнил, что натворил, когда напился, но точно знал, что совершил нечто постыдное.
  Вчера Печорин гулял на свадьбе у своей дочери. После развода с Еленой у него был период обид и взаимного недопонимания с дочерью. Со временем отношения с Настей восстановились, чему не в малой степени способствовало рождение младшей Даши. Настя очень обрадовалась рождению сестры, и вместе с отцом поехала встречать Ольгу из роддома. К Ольге она относилась настороженно-вежливо, но по справедливости, видела, как Ольга любит ее отца, и это примиряло с его новой семьей.
  Несмотря на свой юный возраст, Настя предусмотрительно скрывала свои чувства от матери, так как знала наверняка, что мать до сих пор переживает из-за развода. Она даже иногда искренне сожалела, что мать так и не вышла повторно замуж. Елена после первых истерических месяцев жизни без мужа, когда она плакала или проклинала Печорина, успокоилась и по крайней мере, в присутствии дочери больше не позволяла себе ругательно отзываться о бывшем муже. Она даже со временем , когда Сергей приезжал передать деньги, не без удовольствия болтала с ним, но, правда, никогда не касалась темы его второй семьи. Сергей был безмерно рад, что их отношения хотя бы внешне нормализовались. Он даже иногда позволял себе пошутить типа того, что после развода они стали относиться к другу лучше, чем до развода. Елена на шутки не реагировала, а только очень плотно поджимала губы.
  Настя где-то в ноябре позвонила отцу и сообщила, что собирается замуж.
  - Свадьба будет после Нового года, - уточнила она.
  - Поздравляю, - Сергей был слегка ошарашен новостью.
  - Пап, я надеюсь, ты материально проучаствуешь?
  - Конечно, какие могут быть проблемы? Не каждый день дочь замуж выдаю.
  - Мало ли, - протянула Настя.
  - Сколько денег-то надо?
  - Я пока не знаю. Мы с мамой посчитаем, что, чего, сколько. И я тебе скажу.
  
  Через неделю Настя перезвонила отцу и сообщила сумму.
  - А что так много? Две тысячи долларов, - невольно вырвалось у Сергея.
  - Если тебе жалко и ли у тебя нет таких денег, так и скажи, - ответила дочь с обидой.
  - Деньги есть. Я только не пойму, зачем так много.
  - Пап, это только половина суммы. Другую половину его родители дают. Ты даже не представляешь, сколько всяких расходов со свадьбой связаны.
  - Не представляю, - согласился Печорин. - У меня такой свадьбы не было. Когда деньги нужны?
  - Чем раньше, тем лучше.
  - Хорошо, на выходные завезу.
  
  Сергей вспомнил, как они расписались с Ольгой. Он хорошо помнил тот день. Даше было уже три года. Они втроем гуляли по городу. Неожиданно Сергей увидел вывеску районного ЗАГСа.
  - Оль, а не зайти ли нам в эту контору? - показал Сергей на ЗАГС.
  - Никак жениться на мне собрался? - весело заметила Ольга.
  - Ага, грех прикрыть хочу, - поднял он руки дочку и крепко прижал к себе. Дашу он просто обожал, и даже иногда ловил себя на мысли, что к старшей дочери он так не относился. - Ну, что пойдем? Принимаешь мое предложение руки и сердца.
  - Ба-а, ты оказывается, мне предложение делаешь.
  - Все, как полагается.
  - А где подарок невесте? Хотя бы колечко люминиевое подарил.
  - Будет тебе колечко. Только ты мне фату покажи, как символ своей невинности.
  - Нетути фаты.
  - Тогда тебе колечка нет.
  Так дурачась, они подали заявление, а еще через два месяца, тихо и без свидетелей расписались. После ЗАГСа Сергей поехал на работу, а вечером втроем посидели за праздничным ужином, который очень вкусно приготовила Ольга.
  
  За неделю до свадьбы позвонила Настя и сообщила, что ждет отца на регистрацию в грибоедовский.
  - Я смотрю, у тебя все по высшему разряду?
  - А то как? И еще, - Настя на секунду замялась. - Ты, конечно, понимаешь, что я тебя без Ольги приглашаю.
  - Могла бы и не говорить. Сам, как-нибудь сообразил.
  - Я так на всякий случай. Ты не обижайся.
  - Я и не обижаюсь, - обиделся Печорин.
  Его обидело даже не то, что приглашен на свадьбу без Ольги. Это, как раз нормально, а то, что подготовка к свадьбе прошла мимо него. Ни с женихом его не познакомили, ни с его родителями. Поимели его, как дойную корову, да и все.
  Ольга, собирая его на свадьбу, напутствовала:
  - Сереженька, ты уже веди там себя прилично. Постарайся не напиться. А то, что новая родня о тебе подумает.
  - По большому счету мне плевать, что они там обо мне подумают, - огрызнулся Сергей. - Мне, что с ними детей крестить?
  - Вот это, как раз, даже очень вероятно, - засмеялась Ольга.
  - Точно. Я что-то не допер сразу. Тогда, ладно. Буду вести трезвый образ жизни.
  - А жених откуда? - поинтересовалась Ольга.
  - Мне не доложили?
  - Что так?
  - Видно, не сочли нужным, - Сергею явно было неприятно говорить на эту тему. - Все, я пошел. Может, мне все-таки на машине поехать? - остановился он.
  - Ты, что с ума сошел! Неизвестно, в каком состоянии будешь? Если, что, на такси доедешь.
  - Можно и так, - согласился он. - Ну, я пошел.
  - Счастливо. Не забудь цветы купить. Конверт с деньгами взял?
  - Взял, - Сергей проверил внутренний карман пиджака. Конверт с деньгами - свадебный подарок был на месте. Сумму он собирался подарить по его понятиям нешуточную, десять тысяч долларов. Таких денег своих не было, пришлось еще занять шесть тысяч. Очень уж хотелось ему ошеломить окружающих таким шикарным подарком для дочери. Это дешевенькая черта, делать подарки на публику, проявилась в нем за последние годы. Ему было проще и легче отказать в чем-либо себе или семье, чем пойти в гости с незначащим, по его мнению, подарком. Ольгу эта черта смущала в муже, но что-либо говорить на эту тему не решалась, боясь его обидеть. Да и потом, живут они нормально, не бедствуют. Пусть тешится. Если бы Ольга предполагала, сколько у Сергея различных долгов, она, может быть, не была так благодушна.
  В Грибоедовском он сразу увидел Настю, томящуюся в ожидании регистрации, в окружении знакомых и родственников. Всего было человек двадцать. С ним довольно сухо поздоровались бывшие теща и тесть, а остальные были ему незнакомы. С Еленой также не удалось пообщаться, так как она была полностью поглощена предстоящей процедурой бракосочетания дочери, очень волновалась и была не расположена вести какие- либо разговоры. Печорину ничего не оставалось делать как только изучать гостей. С нескрываемым любопытством разглядывал он присутствующих, пытаясь определить, кто есть кто на этом празднике жизни. Жених показался ему очень милым мальчиком, но слишком юным для семейной жизни. "Детский сад", - вынес вердикт Печорин. Он совсем забыл, что примерно в этом же возрасте взял в жены Елену. Мужчина и женщина, стоящие чуть поодаль, были родителями жениха. Он пытался вспомнить, как их зовут и не смог, хотя всего лишь полчаса назад познакомился с ними. Елена, знакомя Сергея, сразу дала понять, что с ним ее больше ничего не связывает, - "Знакомьтесь, Сергей, отец моей дочери". Этим "моей" сразу был продемонстрирован уровень отношений с бывшим мужем. Судя по дорогому костюму на отце жениха, и изрядному количеству золота на матери, люди они были далеко не бедные. Эту догадку подтвердила и Елена, заметив, как он наблюдает за ними: "Его отец покруче тебя будет. Он им квартиру подарил". Хотела ли она уязвить бывшего мужа или действительно гордилась , что дочь сделала выгодную партию, трудно сказать, но Печорину настроение испортила, несомненно. Теперь его денежный подарок просто смешон. А он, наивный, думал, как красиво и торжественно при полном стечении гостей передаст деньги молодым с обязательными словами: "Примите мой скромный подарок". Теперь подарок казался ему чересчур скромным. Поэтому по окончании церемонии в ЗАГСе, он подошел к дочери и ее мужу, чтобы поздравить и передать деньги. Он уже собирался было сказать: "Дорогие Настя и"..., но неожиданно вспомнил, что не знает даже имени мужа. Поздравление получилось скомканным: он поцеловал дочку, пожал руку мужу, очень буднично передал деньги и невнятно буркнул: "Поздравляю". Настроение испортилось окончательно, когда ему пришлось самостоятельно добираться до ресторана. В ресторан он приехал уже довольно расстроенным. Молодые еще не прибыли, не зная, чем себя занять, он ходил вдоль столов, изучая закуски и напитки.
  - Прикидываешь, на сколько стол тянет? - сзади неожиданно подошла Елена.
  - Да, так, дурью маюсь, - смутился Сергей. - Не знаю, куда себя деть.
  - Немного осталось. Молодые минут через двадцать подъедут. Подошел бы к новым родственникам, развлек бы их светской беседой, - показала Елена в сторону родителей жениха, которые сидели на диване и явно изнывали от скуки.
  - О чем я буду с ними говорить? Я даже не знаю, как их зовут.
  - Я ж тебя знакомила.
  - Забыл.
  - Да-а, Печорин, - протянула Елена, - Раньше таких провалов в памяти у тебя не замечалось.
  - Что делать, старею.
  - Запомни, зовут их Александр Николаевич и Надежда Петровна.
  - Вот теперь запомнил, и точно не забуду.
  - И еще вот, что, Сергей. Гостей будет много, люди приличные. Постарайся поэтому не напиться. Раньше я бы сказала "ради меня, а теперь прошу "ради дочери".
  - Можно обойтись без этих душещипательных просьб. Я, что забулдыга какой?
  - Мне все равно, кто ты. Только постарайся выполнить мою просьбу. Понял?
  - Сам разберусь, - настроение у Печорина опустилось за нулевую отметку. Он уже почти знал наверняка, что напьется.
  
  Когда приехали молодые, под марш Мендельсона стали рассаживаться за стол. Печорина усадили рядом с Еленой по левую руку от молодоженов.
  - Так положено, родители невесты садятся вместе, - пояснила Елена. - Да и мне будет спокойнее. Печорин ничего не сказал и молча занял указанное место.
  Дальше начались здравицы и тосты. Сначала долго, нудно и витиевато говорили родители жениха, кричали "горько", а молодые целовались продолжительно и с удовольствием. Сергею было странно и удивительно наблюдать, как целуется его дочь. Ему было даже немного стыдно за дочь, что вот так у всех на виду, не стыдясь, демонстрирует то, что, по мнению Печорина не предназначено для чужих глаз. При всей своей распущенности натуры, в интимных отношениях был очень консервативен, не принимал он такого "публичного одиночества". Если бы он об этом сказал вслух, то те, кто его знает, посчитали бы Печорина ханжой.
  Потом слово взяла Елена. Говорила она красиво и выразительно. Сергей с незапамятных времен помнил, что в компании лучшее ее никто тосты не говорил. Может, и был в ее речах перебор театральности, но в содержании все всегда по делу. Печорин пил пока немного, но почти не закусывал, поэтому пришло первое легкое опьянение, которое заметно улучшило его настроение.
  - Ты, что совсем не закусываешь? - спросила Елена.
  - Ты же знаешь, что аппетит у меня бывает только дома.
  - Ну-ну. Кстати, тебе сейчас тоже не мешало бы тост произнести.
  - Мне?
  - Тебе, тете, ответила Елена в некотором раздражении. - Какой - никакой, а отец невесты все же.
  - Слушай, Лен, а, как жениха зовут?
  Елена с неподдельным удивлением посмотрела на него.
  - Ты, что на полном серьезе?
  - Абсолютно. Ведь меня так ему и не представили.
  - Тебя еще и представлять надо. А ты, что за столько времени не мог поинтересоваться, как зовут ее жениха.
  - Мог, наверное.
  - В этом ты весь. Кроме собственной персоны ничего больше не интересует.
  - Давай закончим разборки, а то новая родня уже косится. Так как его зовут?
  - Вячеслав.
  - Славик, значит.
  Печорин поднялся из-за стола, постучал вилкой по рюмке.
  - Прошу еще минуточку внимания. Я, как отец невесты хотел бы также сказать пару слов.
  Шум за столом прекратился, и гости повернулись в сторону Печорина.
  - Дорогие Вячеслав и Настя. Желаю, чтобы в вашей новой семейной жизни было, как можно меньше облачков, и никогда бы не сгущались тучи. У Бориса Пастернака есть такие строчки:
  Любить иных тяжелый крест,
  А, ты прекрасна без извилин.
  И прелести твоей секрет
  Разгадке жизни равносилен.
  И вот, хочу пожелать тебе, Слава, чтобы ты всю свою жизнь посвятил разгадке секретов моей дочери. За вас!
  Печорин сел за стол очень довольный своим тостом и приготовился опрокинуть рюмку водки.
  - Мои секреты, получается, ты за несколько лет разгадал? - прошептала с обидой ему на ухо Елена.
  - Лен, давай не будем, уже столько лет прошло.
  - Давай не будем, - неожиданно легко согласилась она.
  Застолье потекло своим чередом, тосты чередовались с танцами, гости сидели за столом не по ранжиру, а по интересам, разбившись на небольшие группки. Молодежь танцевала и выпивала, а те, кто постарше выпивали и иногда танцевали. Елена пересела к новым родственникам и о чем-то оживленно беседовала. Печорин пошел потанцевать, а танцевать, как мы уже знаем, он любил и делал это с большим изяществом. Молодежь по достоинству оценила его умения, и Сергей после танцев переместился в компанию молодых людей, с которыми пил, не ограничивая себя. Елена, увлеченная беседой, не сразу заметила его отсутствие. К ней подошла Настя и прошептала на ухо:
  - Мам, забери папу оттуда, а то он напьется.
  Елена с вымученной улыбкой подошла к компании молодых людей, с которыми и выпивал Печорин. Он был уже изрядно на взводе. Он активно жестикулировал, так как речь у него стала затрудненной, он комкал слова, так что понимать его было тяжело. Молодые люди, по-моему, и сами были уже не рады, что пригласили его к себе. Они вежливо и напряженно слушали его, не зная, как избавиться от неприятного соседства.
  - Что молодые люди, не утомил вас еще Настин отец?
  Ребята вяло запротестовали.
  - Сейчас, Лен, мы с ребятами по одной еще пройдемся, и идем к родственникам, - Печорин поднял рюмку. - Давайте выпьем за моих новых родственничков, - Сергей пьяно захихикал и быстро, словно боясь, что остановят, опрокинул в себя рюмку с водкой
   Елена даже не могла точно определить, какие она испытывала в тот момент чувства? То ли ненависть, то ли презрение к бывшему мужу. С одной стороны, презрение, какое можно только к человеку, который когда-то был близок, с другой стороны, ненависть, к вообщем-то уже чужому человеку, который своим пьяным поведением позорит семью, и, прежде всего, свою дочь.
  - Все ребят, я забираю от вас Сергея Григорьевича. Пошли, - она потянула Печорина за рукав.
  Но случилось то, чего больше всего опасалась. У Печорина количество выпитого перешло в качество: всю накопившуюся за день досаду, он выплеснул в этом пьяно-идиотском поступке. Когда Елена его потянула из-за стола, он неожиданно дернул за скатерть так сильно, что все, что находилось на столе упало на сидящих за столом гостей. Началась легкая паника, гости начали вскакивать, стряхивая с себя остатки салата, колбасы, овощей. Печорин успел ухватить падающую бутылку водки и стремительным движением приставить горлышко ко рту. В ресторане нависла тягостная тишина, музыканты, привлеченные шумом, резко перестали играть. Сергей опорожнил остатки водки из бутылки, вытер рукавом пиджака губы и, сказав: "Всем привет", пьяно покачиваясь, направился прочь из ресторана. Настя, потрясенная увиденным, истерически зарыдала, а отец жениха бросился к музыкантам:
  - Ребят, давайте что-нибудь быстрое и громкое.
  
  Печорин решил сегодня воздержаться от выпивки. "Все, надо с этим заканчивать, а то совсем голову потерял", - корил он себя. Он понимал, что надо позвонить Елене и разузнать, что же вчера натворил, но было стыдно и боязно. В болезненных раздумьях Сергей начал расхаживать по кабинету, то приближаясь, то отдаляясь от шкафа, в котором (он точно знал) стояла бутылка коньяка. "Я, что не мужик, не могу проявить волю"? - уговаривал он себя. Но бутылка, коньяк пятилетней выдержки и отпитый ровно на треть, зримо виделась ему, отделенная от него всего лишь дверцей шкафа. "Допью, к чертовой матери, бутылку, и все". Что "все" он еще не решил, но руки уже привычно шарили в шкафу. Выпив сразу стакан, через несколько минут он получил привычное облегчение: "тиски", сжимавшие голову разжались. Вернулось то, что он называл "ясностью мысли". Слегка опьянев, он стал более трезво смотреть на вещи. "Елене звонить не буду. И без нее понятно, что вел себя не очень. Нужно будет, сама позвонит. А вот Ольге надо позвонить обязательно. Вел я себя утром просто безобразно. Устроил скандал на пустом месте", - Печорин выпил еще полстакана и направился к столу, намереваясь позвонить жене. Зазвонил мобильный телефон. "Как же не вовремя она позвонила", - подумал Сергей, извлекая из кармана телефон.
  
  
   Глава вторая.
   Ольга, подоткнув коленями подбородок, сидела на диване и тупо смотрела телевизор. В квартире она была одна. Костик уехал на выходные к отцу, а Дашу забрали родители. Настроение у нее, прямо скажем, было неважнецкое. В последнее время ее все больше и больше беспокоил Сергей, который практически и дня уже не проводил без бутылки. Она почти безропотно сносила его ежедневный пьяный приход домой. С одной стороны, она не хотела и боялась скандала, а, с другой стороны, ей было очень его жалко. Потому что по-прежнему любила его. Ей иногда становилось даже страшно, так как ей казалось, что она его любит больше, чем детей. Все эти годы она была словно привороженная, во всем и всегда Сереженька на первом месте. Ее любви еще хватало и дочери, девочке желанной и любимой, сыну же не перепадало и крохи. Нет, Ольга заботилась о нем, он был ухожен, материально обеспечен, но он был чужой, из прошлой жизни. Это Ольгу мучило не меньше, чем пьянство мужа.
   Сергей был внимателен к Костику, но внимательность эта была какая-то безразличная. Он понимал, что мальчик был самой пострадавшей стороной. В той не очень простой ситуации его интересы совершенно не принимались в расчет, и определенное чувство вины Сергей перед ним испытывал, которую по мере возможности заглаживал дорогими подарками: навороченный велосипед, поездка за границу, компьютер. Но душевный мир Костика его мало интересовал. Он даже не пытался завоевать его расположения, полагая это излишним. Вот, если бы он был сирота, тогда другое дело, а так у него в наличии имеются и папа, и мама. Они жили, словно разделенные стеклянной перегородкой: друг друга видят, но не соприкасаются. Ольга не раз вела беседы с Печориным, указывая, что он черств по отношению к Костику, на что каждый раз Сергей отделывался одной и той же фразой: "Я делаю все, чтобы обеспечить ему достойную жизнь, но я ему не отец и никогда им не буду".
  Ларин же в последние годы не так часто, как хотелось бы, виделся с Костиком. Пока он тяжело переживал разрыв с Ольгой, встречи были частыми. Но, как только боль разрыва притихла, и личная жизнь постепенно стала налаживаться, Ларин стал встречаться с сыном от случая к случаю.
  
   Сегодня утром случайно около дома Ольга встретилась с Михаилом. Эта чуть ли не первая встреча после развода.Ларин, приезжая за сыном, никогда не поднимался в квартиру. Встреча была неожиданна для обоих: Ольга возвращалась из магазина, а Михаил приехал за Костиком, и в ожидании сына стоял около машины.
  - Здравствуй, Оль, - первым поздоровался Михаил.
  - Ой, - вскрикнула от неожиданности Ольга, которая не сразу заметила бывшего мужа. - Здравствуй. Костика ждешь?
  - Да.
  Ольга остановилась в нерешительности, не представляя, как себя вести дальше: поздороваться и пройти мимо или задержаться.
  - Как жива-здорова? - спросил Михаил.
  - Спасибо, вроде ничего. Вот из магазина иду, - она зачем показала ему сумку с продуктами. - А ты как?
  - Я хорошо, Даже очень хорошо, - с нажимом на последних словах ответил Михаил. - Машину новую купил. Сегодня на ней только первый день. Дом себе в ближнем Подмосковье присматриваю. Все никак не определимся. Жена капризничает: то ей далеко, то дорога не нравится, то дом маленький. Сама знаешь, как женщины капризничают. Недавно из Испании вернулись. Очень здорово отдохнули. И жена, и дочка были просто в восторге.
  Каждым словом, каждым жестом Ларин словно хотел подчеркнуть, как ему хорошо живется после развода. Ольга со слов Костика немного представляла, как живет Михаил. И была искренне рада, что все так у него чудесно складывается. Даже по прошествии уже стольких лет она чувствовала себя виноватой перед ним.
  - Я рада за тебя, что все так хорошо. Я пойду. Потороплю Костика, чтобы побыстрее собирался. Пока.
  - Пока, - Ларин явно не хотел отпускать Ольгу. Но абсолютно не представлял, как продолжить разговор. У нее же не было ни желания, ни настроения продолжать беседу. Эта случайная встреча никак не затронула ее. Она даже не подозревала, что Михаил настолько безразличен ей.
  - Ладно, я пойду.
  - Иди, - с разочарованием протянул Ларин.
  
  Зазвонил телефон, Ольга перегнулась с дивана и взяла трубку.
  - Алло.
  - Это я. Как там у тебя дела? - уже по первым словам, по интонации Ольга поняла, что муж пьян.
  - Сереж, ты опять выпил? - вместо ответа спросила она.
  - Не-е. Ты же знаешь я же на работе.
  - С каких это пор работа стала мешать тебе выпить? Это что-то новенькое.
  - Да, не пил я, - пытался уверить Сергей жену.
  - Если бы ты знал, как я устала от твоего пьянства.
  - Какое пьянство? - возмутился Сергей. - Я, что похож на алкоголика? Денег в дом не приношу? Вкалываю, как проклятый, а мне тут...
  - Неужели ты не ничего не видишь и не понимаешь. Ты домой приходишь только переночевать. Поешь и сразу спать.
  - Я, что виноват, что устаю.
  - Сереж, поверь мне твоя усталость не от работы, а от водки. Неужели ты не видишь, что деградируешь, как личность?
  - А-а, вот оно что!? Я значит, как личность деградирую. Я вас всех содержу, а мне "лепят", что я деградирую. Нормально.
  - Ты хоть слышишь, что за чушь несешь? "Я вас содержу". Кто постоянно заявлял мне, чтобы я сидела дома и занималась семьей. Я, как дура только и говорила: "Сереженька, вот тебе завтрак, вот тебе ужин. Только, что с ложечки тебя не кормила. И он мне после этого " я вас содержу". Да, не содержи. Я лучше работать пойду. Я работать еще не разучилась, - все это Ольга произнесла уже на повышенных тонах. - Ты, как выпьешь, так у тебя мания величия начинается. Надоело все. Сижу в четырех стенах, как дура. Жду, когда муж придет. А он приходит.
  - Ты в четырех стенах сидишь. Не смеши. Каждые каникулы с сыном заграницу мотаешься. Дашка меньше имеет, чем твой сын.
  - Ты думаешь, что ты несешь? Сыном меня попрекнул. Ты, когда замуж меня брал, что не знал, что у меня сын есть. Как тебе не стыдно.
  - Стыдно, извини. Это я уже завелся.
  - А ты, по-моему, не заведенный уже не бываешь. Ты бы на себя со стороны посмотрел. Видеть тошно. Глаза безумные, лицо одутловатое. Ты хоть помнишь, какой вчера пришел?
  - Я на свадьбе у дочери был.
  - А нажираться на свадьбе у дочери обязательно?
  - Так получилось.
  - У тебя в последнее время только так и получается. С тобой куда-то ходить, позор один.
  - Не нравится, не ходи.
  - А я и так уже никуда не хожу.
  - Я правильно понял, что ты меня видеть не хочешь.
  - Таким, как сейчас не хочу. Неужели трудно домой приходить нормальным? Даша тебя ждет. Папа сейчас придет. А папа? Надоело об одном и том же говорить.
  - Получается, что я тебя не устраиваю.
  - Что значит "не устраиваешь"? Ты же не вещь, в конце концов. Просто я устала от твоего пьянства.
  - Получается, что я тебя не устраиваю. Нет, ты скажи, - не унимался Печорин.
  - Такой не устраиваешь.
  - А я другим не буду. Может, ты со мной развестись хочешь, раз я тебя не устраиваю.
  - Сереж, давай оставим этот разговор. И поговорим на эту тему как-нибудь в другой раз. Я уже устала от этих бесконечных разговоров.
  - Хорошо, не буду тебя утомлять. Я сегодня заночую на своей квартире.
  - Как хочешь.
  
  Печорин положил трубку. Поискал глазами бутылку. Бутылка была уже пуста. "По дороге куплю", - решил он. Хоть Сергей был и пьян, но скандал с женой спровоцировал совершенно осознанно. Для этого, по его мнению, у него были веские причины.
  Сергей понимал, но совсем не ценил чувства Ольги к нему. Ее любовь к нему стала его порядком утомлять. Было в этой любви что-то рабское, а, главное, потерялось ощущение новизны. Печорин не изменил своим привычкам предыдущей семейной жизни. По-прежнему в его жизни были другие женщины. Если, живя с Еленой, он оправдывал свое поведение тем, что совместная жизнь была, пусть не роковой, но ошибкой, то сейчас он даже не пытался искать каких-либо объяснений. " Пусть принимают меня таким, какой есть. Видно такой я уродился". Но, тем не менее, свои измены от Ольги очень тщательно скрывал, так как знал наверняка, что может причинить жене очень глубокую боль.
  Скандал был ему нужен, чтобы провести ночь с любовницей. Он с ней встречался уже больше месяца, но все, как-то днем, урывками. Новая любовница очень льстила его самолюбию. Она была молода, очень молода, на двадцать лет моложе. Но, несмотря на юный возраст, очень изобретательна в постели. Звали ее, как и старшую дочь, Настя, а познакомились они на вечеринке. Хозяин партнерской фирмы отмечал свой день рождения, Печорин был приглашен, а Настя в той фирме работала. Сергей ее заприметил еще в самом начале вечера. Девушка и впрямь была очень эффектна, милое лицо с очень правильными чертами, а, главное ноги. Ими в первую очередь был покорен Печорин. "От плеч растут", - с вожделением отметил про себя Сергей.
  Печорин старался пить в этот раз аккуратно, так как слишком серьезные финансовые интересы были завязаны на сотрудничестве с именинником. Вечеринка проходила по знакомому сценарию: богатый стол, витиеватые тосты, танцы.
  После первого танца он был очарован не только ножками, но и грудью Насти, которую он успел слегка прихватить рукой во время танца. Девушка не возражала. И Печорин уже на третьем танце стал прикидывать, где можно будет уединиться.
  - Надеюсь, что такая очаровательная девушка еще не замужем? - начал разговор Печорин во время танцев.
  - Уже не замужем, - ответила Настя.
  - Надо же, такая молодая и уже не замужем, - деланно удивился Сергей.
  - А вы, что хотите меня замуж взять? - девушка насмешливо посмотрела на Печорина.
  - Кому я такой старенький нужен. У меня дочь вот-вот замуж выйдет. Скоро дедушкой буду, - продолжал играться Печорин.
  - И что же дедушка тогда хочет? - Настя подхватила игривый тон.
  - Дедушка лучше хочет понять нынешнюю молодежь. Особенно женскую ее часть. Да, кстати, мы еще не познакомились. Меня Сергеем зовут.
  - Что мне дедушку так просто можно Сергеем называть?
  - Можно. Я очень молодежный дедушка.
  - Хорошо, Сергей. Пусть будет так. А я - Настя.
  - Очень приятно. Замечательное имя.
  - Чем же оно замечательное.
  - Да, потому... - Сергей осекся. Ему показалось, что будет неуместным говорить о том, что его дочь носит такое же имя, поэтому продолжил. - ....потому, что это замечательное русское имя.
  - Ну-ну, - только и ответила девушка.
  - Можно я буду на "ты"?
  - Можно. Мне тоже на "ты"?
  - Конечно, какие проблемы? Ты давно здесь работаешь?
  - Два года.
  - Ты в курсе, что мы с твоим шефом партнеры?
  - Так, в общих чертах.
  - Знай теперь конкретно, с кем ваша фирма сотрудничает.
  - Теперь знаю.
  
  Дальнейшие события развивались по знакомому и отработанному сценарию. Они нашли уютную комнату-закуток, словно предназначенную для интимных свиданий. Настя отдалась Печорину легко и деловито, что Сергея даже немного опечалило. После нескольких первых поцелуев, Настя от него отстранилась.
  - Подожди минутку, - она достала из сумочки таблетки и, не запивая водой, проглотила две штуки.
  "Противозачаточные, - догадался Печорин. - Я валидол таскаю, а она вот это. Интересно, они у нее на всякий случай или же точно знала, что понадобятся? - от этих мыслей ему слегка взгрустнулось. - Стар становлюсь. Романтики захотелось. А может, так и надо?
  - Я готова, - прервала Настя его размышления.
  Сергей решил не утруждать себя какими-либо дальнейшими нежностями, повернул девушку спиной к себе, легко задрал коротенькую юбку, также легко приспустил колготки и трусики. Вопреки ожиданиям, секс получился неплохим. И дальнейшие встречи только подтвердили первое впечатление.
  
  Сергей еще издали заметил Настю. Она вертела головой и поглядывала на часы. "Меня ждет", - самодовольно подумал Печорин.
  - Девушка, вы кого-то ждете? - шутливо спросил Сергей, выходя из машины.
  - Ой, привет, а я даже тебя не заметила, - ответила Настя, подставляя щеку для поцелуя.
  - Это называется "слона-то я и не приметил", - нежно обнял он девушку за талию. Ее шикарный и яркий внешний вид тешил его самолюбие: короткая приталенная дубленка, кокетливо сидящий на голове берет, джинсы, заправленные в сапоги, все было на ней к месту. - Прошу, карета подана.
  Он открыл дверь, и Настя быстро юркнула в машину. Затонированные стекла сделали их невидимыми для посторонних глаз. Не сговариваясь, они обнялись и начали жадно, до исступления целоваться. Сергей рукой подлез под дубленку и попытался расстегнуть на Насте джинсы.
  - Что прямо здесь и сейчас?
  - А почему бы и нет. Нас никто не видит. Давай, перебирайся на заднее сидение.
  Он перелез первым. Настя, несмотря на неудобства, неимоверным образом изловчившись, стянула с себя сапоги, джинсы, колготки, трусики и уселась ему на ноги, обняв руками за шею: "Я готова. Теперь ты". Необычность ситуации сильно возбудила его. Он никогда не занимался сексом в машине. В его молодости не было еще такого количества машин. Откинувшись на спинку сиденья и вытянув вперед ноги, Сергей расстегнул молнию на брюках. При первом же движении, она неудачно стукнулась головой о потолок машины, но уже на третьем, четвертом движении приноровилась, вошла в ритм и была похожа на наездницу, которой во чтобы то ни стало надо первой домчаться до финиша. Тихим криком: "Еще, еще. Быстрее", - она подгоняла Печорина к финишу.
  
  
   Глава третья.
   Войдя в квартиру, Елена решила первым делом принять ванну, так изрядно продрогла, пока добиралась от метро до дома. Она быстро напустила горячую воду, потом, кряхтя и охая, опустилась в ванну. С блаженством, вытянув ноги, прикрыла глаза.
   Сегодня день она провела у новых родственников, решили еще раз, но тихо, по-семейному отметить свадьбу своих детей. Поначалу Елена сидела, как на иголках, с тревогой вглядываясь в лица хозяев. Она ужасно боялась, что может начаться разговор о вчерашнем скандале, который учинил Печорин. Но все обошлось. Родители жениха оказались людьми тактичными и не сделали даже полунамека на вчерашнее происшествие. Застолье прошло очень мило и действительно по-семейному. По Насте совершенно не было заметно, что ей очень стыдно за отца. Она внимательно ухаживала за мужем и каждый раз, подкладывая в его тарелку еды, спрашивала: "Милый, что-нибудь еще хочешь"? Славик согласно кивал головой и влюбленными глазами смотрел на Настю.
  
   Когда Настя сообщила матери, что собирается замуж, Елена совершенно непроизвольно спросила: "А он тебя любит"?
  - Думаю, что да, - потом, еще немного подумав. - Уверена, что да. Одно я знаю, точно, что такой жизни, какая у вас была с отцом, я не допущу.
  - А какая у нас жизнь была с отцом? - Елена еще не знала, как реагировать на слова дочери.
  - Вы жили, словно чужие люди. У него своя жизнь, у тебя своя.
  - Может быть, любви большой у нас и не было, но мы старались относиться к друг другу уважительно.
  - Уважительно? Мам, не смеши. Если бы он тебя хоть чуть-чуть уважал, разве бы он позволял себе постоянно приходить пьяным и изменять тебе направо и налево. Правда, и ты, как я теперь понимаю, не была святой.
  - Настя, не смей так говорить со мной. Твой отец, не такой уж плохой человек, просто так сложилось. А что касается святости. Всякое в жизни случается.
  - Кстати, мам, а, почему бы тебе не выйти замуж за дядю Лешу? Мужчина видный и, как ты любишь выражаться, "относится к тебе уважительно". Ты и сама еще шикарно выглядишь, выйдешь замуж, родишь мне братика, - на последних слова Настя не выдержала и хихикнула.
  - Издеваешься над матерью. Какого братика? Я, наверное, бабушкой скоро стану, а ты братика.
  - Нет, не станешь. Мы со Славиком решили, пока детей не заводить. Минимум года два, а там посмотрим. Ты мне так и не ответила на вопрос: "Почему за дядю Лешу замуж не идешь"?
  - Не знаю, Насть, - Елена на мгновение задумалась. - Он не зовет, не буду же я первой предлагать себя в жены.
  - Это мам все предрассудки: первая, вторая. Если есть какое-то желание, то его надо четко сформулировать и озвучить.
  - Я так не умею. Да и потом, если честно, меня вполне устраивают наши отношения с дядей Лешей. Пусть будет, как будет.
  - Я не настаиваю. Ты сама знаешь, что для тебя лучше.
  
  Этот разговор с дочерью вспомнился Елене потому, что видела сегодня около метро Печорина с очень молодой женщиной. "Правильно все-таки говорят, что горбатого только могила исправит, - зло подумала она. - Совсем рехнулся на старости лет, на совсем молоденьких переключился. Интересно, нынешняя женушка знает о его проделках. Наверняка знает. Он не особенно любит маскироваться".
  Выключив воду, Елена вылезла из ванны, накинула на голое тело халат и направилась на кухню, чтобы попить чаю. Но, войдя на кухню, передумала пить чай и решительно направилась к телефону.
  - Здравствуй, как самочувствие?
  - Здравствуй. Спасибо, хорошо. Откуда ты знаешь, что я здесь? Ольге что ли звонила.
  - Делать, мне, что ли нечего, как только звонить твоей жене. Я думаю, что ей без меня тошно. Как ты ощущаешь себя после вчерашнего? Ладно бы только меня опозорил, так ты и дочь на ее же собственной свадьбе до истерики довел. Какая же ты все-таки, скотина.
  - Что говорить? Виноват я. Позвоню завтра Насте и извинюсь.
  - Больно нужны ей твои извинения. Что же ты все-таки за человек. Как ты, так, походя, легко умеешь людям причинять боль. Причем близким людям. Кстати, твоя женушка знает, что ты с очередной шлюшкой на квартире кувыркаешься?
  - Тебя это не касается. А-а, значит, не знает. Интересно, какую ей ты "лапшу" вешаешь? Небось говоришь: " Я так устал. Мне надо пожить одному. Прийти в себя". Мне ты так говорил. Думаю, что и ей тоже самое плетешь. Что молчишь?
  - Что я должен сказать?
  - Сказать, что все это неправда, и сижу один-одиношенек в пустой квартире.
  - Я не пойму, что ты от меня хочешь?
  - Я от тебя ничего не хочу. Просто хотела напомнить тебе, какая ты скотина, и чтобы на свой счет не обольщался, - на последних словах Елена повесила трубку.
  Как ни странно разговор с бывшим мужем принес успокоение от того, что Печорин так обращался не только с ней, но и с нынешней женой. Есть такая черта в человеке, может быть, не очень зримая, но достаточно прочерченная: чужие несчастья, беды помогают легче пережить собственные. И хотя после развода с Печориным прошло уже немало времени, Елена по-прежнему ощущала себя женщиной уязвленной и брошенной. Ей ужасно хотелось, чтобы Ольга почувствовала все то, что чувствует она, оставшись одна. А после замужества дочери совсем одна.
  Поздно вечером приехал Бахметьев. Елена ждала его, так как договорились заранее. Бахметьев за эти годы мало изменился: та же жесткость в лице, может быть, только, что пополнел да стал повальяжнее. В отношениях с Еленой мало что изменилось. Перестали скрываться, да и встречались почаще. На первых порах после ее развода Алексей был бы не прочь и жениться на Елене. Но от решительного шага его останавливала боязнь получить отказ, так как не был уверен, что Елена расположена к замужеству. А по прошествии времени он и сам не испытывал большой необходимости в женитьбе. Пусть все идет так, как идет. Детей все равно уже заводить поздно, а во всем остальном их отношения мало, чем отличались от семейной жизни других людей, так что стоит ли городить огород?
  - Ужинать будешь? - спросила Елена Бахметьева.
  - Если накормишь, не откажусь. С утра сегодня не жравши.
  - Работал сегодня? - с участием спросила она.
  - Пришлось потрудиться, - как всегда, уклончиво ответил Алексей.
  При всей своей женской проницательности Елена так и не догадывалась об истинных занятиях Бахметьева. Ее вполне удовлетворил ответ при первой встрече, а в дальнейшем, поняв, что Алексей не любит распространяться о своей работе, не задавала вопросов на эту тему, поэтому она даже предполагать не могла, что что-то может связывать Бахметьева и Печорина, а уж тем более не ведала, что стала невольной виновницей этой связи.
  А Бахметьеву пришлось "потрудиться" сегодня весь день. По итогам года нашлось несколько коммерсантов, которые задолжали или по кредиту, или за "крышу". Хозяин приказал вести переговоры не в офисах коммерсантов, а вывозить их на дачу, чтобы там, как он любил выражаться, " в неформальной обстановке решить все проблемы". "Только Леш, чтоб все было аккуратно, только попугать. Нам покойники не нужны", - напутствовал хозяин Бахметьева.
  По своему статусу Бахметьев уже мог и не участвовать в такого рода мероприятиях, с этим вполне могли справиться члены бригады. Но на этот раз поручение было напрямую от хозяина, поэтому Алексей участвовал сам, чтобы не допустить каких-либо проколов. А главное заключалось все-таки в том, что он любил общаться с подшефными коммерсантами. Ему доставляло почти животное наслаждение "ломать" человека. Еще некоторое время назад бизнесмен, ухоженный и дорого упакованный, "крутой мен", просаживающий тысячи долларов в ресторане или казино, после встречи с Бахметьевым превращался в униженного и жалкого человечишку, готового на все, чтобы только его пощадили. Алексей не удивлялся таким метаморфозам, считая большую часть коммерсантов людьми пустыми и никчемными. И, если кто-то пытался вести себя достойно, то это только злобило Бахметьева. И тогда на такого человека обрушивался град пыток и издевательств. Его били и пытали до тех пор, пока он не ломался, и не запрашивал пощады.
  До сегодняшнего дня все проходило гладко. На "профилактической беседе" уже побывало двое коммерсантов. С ними никаких особых проблем не возникло. В подвале всего лишь посадили на стул, привязав руки к спинке, да легонько похлестали по щекам не для боли, а для острастки. А в завершении издевательств заставили давать клятву, текст которой сочинил сам Алексей. Он испытывал тихую радость, слушая, как, запинаясь от страха, коммерсанты читали вслух унизительный текст клятвы. Если кто-то сбивался, его заставляли читать по новой. И не было ни одного, кто бы отказался повторить или уж тем более прочитать.
  Сегодня же, по мнению Алексея, попался выродок, который вот уже два месяца отказывался платить за "крышу". Его, как и других ранее, отвели в подвал, привязали к стулу, отхлестали по щекам, потом кто-то из бандитов поднес к его лицу листок с текстом.
  - Читай вслух, - приказал Бахметьев.
  Коммерсант, мужчина лет тридцати пяти пробежал текст глазами.
  - Не буду.
  - Что не будешь? Читать не будешь? - удивился Бахметьев.
  - Да, читать не буду, - ответил мужчина и опустил глаза в пол.
  - Может, тебе клятва не нравится?
  - Может, и не нравится, - ответил мужчина, не поднимая глаз.
  - Тебе что не нравится, содержание или стиль, - начал откровенно глумиться Бахметьев.
  - Я вам ничего не должен и платить ничего не собираюсь. Развяжите меня, и я уйду.
  - Вы слышите братва, что этот выродок говорит. И текст ему не нравится, и нам ничего не должен. Дяденька к жене хочет, бай-бай хочет, - Бахметьев со всего размаха ударил коммерсанта под дых. Тот громко вскрикнул, пытался пригнуться, но не смог, так как мешали связанные руки. Следующий удар Алексей нанес по лицу, разбив мужчине в кровь нос.
  - Алексей, ты чего разошелся. Так ведь и убить можешь, - пытался урезонить Бахметьева кто-то из бандитов.
  - Не лезь не в свое дело. Я знаю, что делаю.
  Бахметьев был взбешен таким неожиданным сопротивлением, он ощутил себя проигравшим, а этого он допустить никак не мог.
  - Я еще раз спрашиваю, ты будешь читать клятву?
  - Ничего читать не буду и вам ничего не должен, - превозмогая боль, повторил мужчина.
  - Не будешь, говоришь. Будешь, еще, как будешь. Не понимаешь, гнида, на кого тявкаешь.
  - Сам ты гнида.
  Такого Бахметьев стерпеть уже не смог. Потеряв над собой всякий контроль, он со всей силы ударил коммерсанта ногой по лицу. Тот вместе со стулом завалился на бок. Алексей подскочил к нему и еще несколько раз ударил его ногой по голове.
  - Получай, сволочь получай.
  Бандиты бросились к Бахметьеву и не без труда оттащили его от коммерсанта.
  - Леш, ты соображаешь, что делаешь? Ты же его убить так можешь.
  Кто-то из бандитов нагнулся над мужчиной.
  - Готов, кажись. Точно готов. Что делать будем?
  - А ты не знаешь, что в таких случаях надо делать? Тебе объяснить, - спросил Бахметьев, продолжая пребывать в состоянии возбуждения.
  - Ты, Леш, не кипятись. Все мы знаем, что делать. Только ведь не было команды убивать. Нам велели только попугать. А ты что наделал?
  - Ладно, я с хозяином сам объяснюсь. Уберите его, - немного придя в себя Бахметьев поднялся наверх.
  
  - Спасибо, Лен. Наелся от пуза, - Бахметьев отвалился от стола и закурил.- Я тебя еще не спросил, как свадьба-то прошла.
  
  - Нормально, - ответила Елена, собирая грязную посуду со стола. - Только Сергей напился и попытался скандал устроить. Настя очень расстроилась. А так все ничего. Сегодня вот к родителям Настиного мужа ездила. Очень милые и хорошие люди.
  - Он, что с бутылкой совсем не расстается?
  - Получается, что так.
  - Как же он бизнесом занимается?
  - Не знаю, да и знать не хочу. Значит, как-то занимается. У него голова светлая, а, если бы еще и не пил.
  - Ладно, бог с твоим Печориным. Ты не возражаешь, если я уже прилягу. Что-то устал сильно.
  - Конечно, Леш, иди ложись. А еще немного на кухне приберусь. Спокойной ночи, - она подставила щеку для поцелуя.
  - Спокойной ночи.
  
  Елене вспомнился тот вопрос дочери: "Почему ты, мам, не выйдешь замуж за дядю Лешу"? Действительно, почему? Уже столько лет вместе, притерлись друг к другу. Фактически они муж и жена. Осталась только маленькая формальность - штамп в паспорте. Но совершить эту формальность что-то Елену останавливало. Во-первых, она не была уверена, а хочет ли он этого? Но не это главное. Главное, хочет ли она сама? Скорее нет, чем да. Почему? Нет у нее ответа на этот вопрос. "Забиваю себе голову ненужными вопросами. Замужем, не замужем, какая собственно разница? Не хочу и все. Мне и так нормально". Елена включила воду и начала мыть посуду.
  
   Глава четвертая.
  Печорин уже третью неделю жил с Настей. Он понимал, что просто необходимо объясниться с Ольгой. Он каждый вечер звонил домой, каждое воскресенье приезжал почти на целый день. Занимался с Дашей, интересовался успехами Костика, легко и непринужденно болтал с Ольгой. Но каждый вечер собирался и говорил: "Всем пока. До следующего воскресенья".
  Он видел, что его такие приходы-уходы очень расстраивают Ольгу. Он уже был готов к тому, что, если жена спросит, то он скажет всю правду. Но Ольга ничего не спрашивала, а только говорила при прощании: " Всего хорошего тебе, Сереженька. Ждем тебя в следующее воскресение".
  Ольге причиняло огромную боль такое поведение мужа. Она была почти уверена, что у него кто-то есть. Спросить же прямо не решалась. Ей легче было оставаться в мнимом неведении, чем узнать правду. "Да и какая разница, есть у него кто-то или нет, - частенько она размышляла по ночам, мучаясь бессоницей, но, не решаясь принимать снотворное. - Что это изменит? Ничего. Он все равно с нами не живет. Даже лучше, если бы кто-нибудь у него был. Она бы ему надоела, и он бы быстрее вернулся. Я бы сделала вид, что ничего не случилось. Еще было бы здорово, чтобы он бросил пить. Я очень попрошу его об этом. Не сможет сам, пойдем ко врачу. Мне больше ничего не надо, так как не любить я его не могу. Вот так меня угораздило".
  Что не мог сказать Сергей, сказала Елена. Она понимала, что это подло, низко, но ничего не могла с собой поделать. Она по-прежнему считала, что на ее чаше весов несчастий и бед больше, и необходимо весы уравновесить.
  - Здравствуйте, это Ольга?
  - Добрый вечер, да это я.
  - А, я Елена. Знаете, какая?
  - Догадалась. Зачем вы мне звоните.
  - Зачем? Хочу, может быть, поинтересоваться, как мой бывший муж поживает.
  - Хорошо поживает.
  - Вы уверены?
  - Да.
  - Да? А что же он при такой хорошей жизни от вас сбежал?
  - Он не сбежал.
  - Ушел от вас, а вы говорите, что не сбежал.
  - Он не сбежал. Ему просто необходимо побыть одному.
  - Ха-ха. Побыть одному. Оля, мы все это уже проходили. Каждый раз его очередное "побыть одному" оборачивалась очередной бабой.
  - Зачем вы мне все это рассказываете?
  - Хочу вам раскрыть глаза на него. Он вас обманывает. У него есть женщина. Она моложе не только меня, но и вас.
  - Я ничего не хочу об этом знать. Даже, если это так, вас это теперь не касается. Если же вы хотели мне сделать больно, то вам вполне удалось.
   Ольга не стала слушать, что еще скажет Елена, и повесила трубку. Некоторое время она просидела в полном оцепенении. И хотя она была готова к такому развитию событию, верить очень не хотелось. "Для меня ничего не меняется, - успокаивала она себя. - Это не стало для меня новостью. Он все равно рано или поздно ко мне вернется. Просто надо немного подождать. Немного. Совсем немного. Может быть, он уже завтра вернется". Мысли у Ольги путались, и она разрыдалась. Плакала она тихо, без всхлипов, только периодически протирала ладонями под глазами. Она посмотрела на часы. Часы показывали десять. Немного успокоившись, она вернулась к телефону и набрала номер, который знала наизусть.
  - Ирин, привет. Я тебя не разбудила.
  - Привет, Оль. Нет, конечно, не разбудила. У тебя что-нибудь стряслось?
  - Ты можешь ко мне приехать?
  - Прямо сейчас?
  - Да, если можно.
  - Что-то серьезное случилось?
  - Да, в общем, нет. Мне нужно срочно с тобой поговорить.
  - Тогда, жди. Через полчаса буду у тебя.
  - Спасибо.
  
  Ирина была человеком пунктуальным, и ровно через полчаса она стояла на пороге Ольгиной квартиры.
  - Привет, моя дорогая. Что все-таки случилось? На тебе лица нет.
  - Сейчас расскажу. Пойдем на кухню, а то дети уже спать улеглись.
  
  - Меня Сережа бросил. У него появилась другая женщина, - сходу объявила подруге Ольга, как только они уселись за стол.
  
  - Прямо-таки и бросил. Ты же говорила, что он некоторое время хотел пожить один.
  - Говорила, а теперь знаю, что он меня бросил, - Ольга пыталась об этом с улыбкой, но ей плохо удавалось.
  - Он тебе сам, что ли сказал?
  - Нет, не он, его бывшая жена мне сегодня позвонила и сообщила эту новость.
  - А, ей-то чего неймется. И главное, откуда она знает. Может, специально придумала, чтобы тебя расстроить?
  - Зачем? Уже столько лет прошло.
  - Эх, подруга. Некоторые бабы такие вещи всю жизнь помнят, и простить не могут. Всю оставшуюся жизнь злобой и желчью исходят. Наивная ты, все-таки.
  - Я думаю, что она не придумывает. У него точно кто-то есть.
  - Если так, то разводись с ним. На фига тебе такой кобель нужен? Пьет, наверно, по-прежнему?
  Ольга только кивнула головой.
  - Тем более разводись. Квартиру делить не надо. Пусть он в своей остается. Обговоришь с ним алименты. Не будет хватать, на работу, в конце концов, вернешься. Я думаю, что не пропадешь.
  - Это я все знаю. Пропасть, я не боюсь. Все гораздо хуже.
  - Что хуже?
  - Я все понимаю, что он пьяница, бабник. Когда за него выходила замуж, для меня не было откровением. Дело все в том, что я его и такого по-прежнему люблю. Разумом понимаю, что он, может, и мизинца моего не стоит...
  - Не стоит.
  - ...А поделать с собой ничего не могу. Иногда, мне кажется, что моя любовь словно наваждение, от которого мне никогда не избавится и которое меня погубит. А иногда, особенно по утрам, когда день только начинается и все еще в радужных тонах, кажется, что несмотря ни на что, любовь спасет нас, и меня, и Сережу. Я почти не сомневаюсь, что он вернется ко мне. И я... его приму.
  Ирина, подперев руками лицо, внимательно слушала подругу. Такая Ольга, в какой степени стала для нее откровением. С виду хрупкая, беззащитная, а на самом деле упертая, так что переубеждать ее нет никакого смысла.
  - Я-то, зачем тебе понадобилась чуть ли не посреди ночи? Ты уже все для себя решила. Чтобы я бы тебе не сказала, ты все равно сделаешь по-своему. Так ведь?
  - Ириш, ты не обижайся на меня, пожалуйста, - Ольга ласково тронула подругу за плечо. - Мне в любом случае очень важно знать твое мнение. И потом, мне кроме тебя больше не с кем пооткровенничать. Не обижайся, хорошо?
  - Что ты, Оль, конечно, я не обижаюсь. Я даже не знаю, что тебе сказать. Легко советовать, пока сам не окажешься в этой шкуре. Я не знаю, как бы поступила на твоем месте. Нет у меня такой любви, как у тебя. И даже сомневаюсь, что была когда-нибудь. Я совсем по-другому устроена. Может быть, у меня муж такой, как ты. Сколько лет меня уже терпит, живет со мной. Может, это у него привычка, а, может, как у тебя любовь до гроба. Надо мне к своему муженьку приглядеться повнимательнее. Вдруг я исправлюсь и стану праведницей, - рассмеялась Ирина, но не очень весело. - В общем, ты, Ольга молодец, и я тебе завидую немножко.
  - Совсем немножко? - ответно улыбнулась Ольга.
  - Вот столечко, - показала Ирина мизинец. - Ну, что все? Пора по домам.
  - Сейчас Ирин, я тебя отпущу. Только новость про себя скажу.
  - Беременна, что ли? - сразу догадалась Ирина.
  - Ага.
  - Сколько?
  - Думаю, что месяц с небольшим.
  - Ребенок тебя сейчас совсем не с руки. Надо решать проблему.
  - Аборт?
  - При таком сроке это даже трудно абортом назвать. Укольчик, и нет проблем. Я тебе все устрою.
  - Устрой, пожалуйста.
  - От мужа "залетела"?
  - От кого же еще? - удивилась Ольга.
  - Мало ли. Вроде вместе не живете.
  - Нашла момент, - вновь улыбнулась Ольга.
  - Ладно, Оль, я пойду. Поздно уже. Поеду к своему положительному. На счет этого дела я договорюсь, и завтра тебе позвоню, что и куда. Договорились?
  - Договорились. Спасибо Ириш тебе за все. Выговорилась немного, вроде, как полегчало.
  - Да не за что, нам, женщинам немного надо. Послушали нас, и уже легче на душе. А ты, молодец. Главное, держись, и все у тебя, обязательно хорошо. Я горжусь тобой, подруга.
  Глава пятая.
  Клиника располагалась в одном из тихих переулков старой Москвы. Ольга добралась до нее легко и быстро: все три остановки на метро по прямой. В приемном покое было чисто и уютно, живые цветы и аквариум, непременный атрибут частных клиник, создавали умиротворяющую атмосферу. Ольга пришла строго к назначенному времени, и уже через пять минут ее пригласили к врачу. Она не испытывала страха или нерешительности, присущие женщинам в таких ситуациях. Были только опустошенность и желание поскорее покончить с этой проблемой.
  Все, как и говорила Ирина, прошло быстро и безболезненно. Оплатив в кассе по квитанции деньги, она, не спеша, прогулочным шагом направилась в сторону метро. Перейдя дорогу, Ольга обнаружила, что стоит возле церковной ограды. Сама церквушка, маленькая и аккуратная, находилась в глубине двора.
   "Странно, что я ее раньше не заметила", - удивленно подумала Ольга. Двери церкви были приоткрыты. Повинуясь, внезапно возникшему желанию, она вошла в храм. И хотя Ольга была крещеной, в свое время бабушка настояла, от веры она была очень далека. Студенткой пару забегала в церковь поставить свечку перед экзаменом, да в те же студенческие годы в компании один раз ходила на Пасху посмотреть крестный ход. Ее можно назвать человеком к вере абсолютно безразличным. Костик и Даша были у нее крещеными. Костика покрестили, потому что вновь бабушка настояла, а крещение Даши - это дань моде. Как крестили сына Ольга помнила смутно, а крещение Даши запомнились неимоверной духотой в храме, капризничанием дочери и перегаром от Печорина.
  Войдя во внутрь, Ольга в растерянности остановилась. В церкви было очень немноголюдно. Две женщины сидели на скамеечке и тихо переговаривались, а еще двери убирали сгоревшие свечи. В этой немноголюдности она застеснялась самой себя, так и не решившись купить свечку, Ольга подошла к одной из икон, не зная, что делать дальше. Она знала, что у Бога нужно что-то просить, но как не имела никакого понятия. К тому же она вспомнила, что у нее нет крестика. Она так и не смогла вспомнить, а есть он у нее вообще. Так и стояла, всматриваясь в икону. Глаза святого ( это был Николай Угодник) были печальны и, как показалось Ольге смотрели на нее с укором. Неожиданно для себя Ольга расплакалась, очень ей жалко стало себя в этой тиши и покое.
  - Перекрестись и поцелуй икону, - услышала Ольга голос позади себя. Это была одна из женщин, которая до этого сидела на скамеечке. В полумраке Ольга плохо разглядела ее лицо, но, судя по голосу, была она уже в возрасте.
  - Я не могу, - вполголоса ответила Ольга.
  - Почему?
  - У меня крестика нет.
  - Это дело поправимое. У вас деньги есть?
  - Есть.
  - Тогда сейчас купим.
  Женщина подвела Ольгу к церковной лавке.
  - Выбирайте. Все крестики освященные.
  Купленный крестик на черном шнурочке, она сразу надела на себя и вместе с женщиной вернулась к иконе. Неловко перекрестившись и преодолевая брезгливость, едва прикоснулась к иконе. Потом посмотрела на женщину, словно, спрашивая, что же делать дальше.
  - Не хотела приложиться к иконе?
  - Не хотела.
  - Бесы тебя крутят, держат тебя.
  - Это как?
  - Очень просто, держат они тебя и все. Зовут вас как?
  - Ольга.
  - А меня Наталья Сергеевна. Вы, Ольга не спешите?
  - Нет.
  - Тогда пойдемте присядем. Если есть желание, поговорим.
  - Есть.
  Они присели на скамеечку. При свете, падающим из окна, Ольга смогла лучше разглядеть новую знакомую. Наталье Сергеевне было около пятидесяти лет. Лицо простое, можно даже сказать, что невыразительное. Но глаза.... Глаза глубокие, а взгляд очень теплый и участливый. Ольга где-то слышала , что о душе человека можно судить по глазам. Именно, душевное тепло, исходящее от Натальи Сергеевны, сразу почувствовала она.
  - Оля, можно я к тебе на "ты"?
  - Конечно, можно.
  - Ты, наверно, первый раз в храме?
  - Можно считать так.
  - А что привело тебя сюда. Горе, какое стряслось?
  Ольга только кивнула головой.
  - С другим сюда в первый раз и не приходят, - продолжила Наталья Сергеевна. - Как что-то случилось бегут сразу в храм, свечку поставить, к иконе приложиться. И ждут от господа чуда. А все от гордыни, от самонадеянности.
  - Это как? - не поняла Ольга.
  - Человеку кажется, что он все может: это, другое, третье. Не получается, начинает искать виноватых. Здесь обманули, там не поняли. Начинает по-новому. Опять не получается. Опять ищет виноватых. И, в конце концов, озлобляется на вся и на всех. И Господу, в храм он идет не как к отцу небесному, а как к должнику, который обязан для него сотворить чудо. Вот и ты, наверно, думала, что придешь в храм, попросишь господа помочь в твоей беде, и он тебе поможет. Ведь и тебя горе привело в храм. Так?
  - Так. Хотела свечку поставить. Вдруг поможет.
  - Вот видишь. На все промысел божий. Ни один волос не упадет с головы человека без его воли.
  - Как же так? - удивилась Ольга. - Если он такой могущественный, добрый, что мешает ему помочь человеку в беде?
  - Ох, деточка, какая же "каша" у тебя в голове. По грехам нашим воздается. Причины своих бед ищи только в себе. Что-то случилось с тобой, сразу подумай, а, в чем я согрешила, что господь наказал меня так. Покайся перед ним. Ты хоть раз была на исповеди, на святом причастии?
  - Не разу.
  - Вот видишь, не очищена ты от грехов, и по грехам тебе воздается. Служение господу - это очень тяжкий труд, хотя он просит всего-то ничего: любви, смирения, покаяния, но оказывается, что для большинства людей это очень непомерная ноша. И тебя есть грехи, за которые господь тебя и наказывает. Он как бы говорит тебе: остановись, присмотрись к себе внимательнее. Мы же не хотим внять его словам. Мы гордые, продолжаем грешить, называя нормальной жизнью, совершенно, не думая о душе. Если только на минуточку задуматься, что наша жизнь всего лишь краткий миг, который не стоит той вечной жизни. Человек не задумывается, какие мучения могут ожидать его там.
  - Я даже представить себе не могу, что существует загробная жизнь, - призналась Ольга. - Хотя сейчас много пишут о потусторонней жизни. Доказательства приводят. Я все равно представить не могу, - заключила она.
  - Вера не требует доказательств. Ты или веришь, или нет. Если ты когда-нибудь придешь к вере, то поймешь, что никаких доказательств не надо. А теперь, если хочешь и можешь, расскажи мне, что все привело тебя в храм?
  Ольга рассказывала почти час. Наталья Сергеевна слушала ее очень участливо и не перебивала. Ольге говорилось очень легко. Перед почти не знакомой женщиной она стеснялась быть откровенной. Она рассказывала с выворачивающей наизнанку откровенностью: о Михаиле, с которым она, по ее мнению, подло обошлась, о Сергее, которого она продолжает любить, не смотря ни на что, о сегодняшнем визите в больницу, и что только сейчас она начинает понимать, что совершило убийство своего ребенка. Под конец Ольга не выдержала и вновь расплакалась, уткнувшись в плечо Натальи Сергеевны.
  - Поплачь деточка, поплачь, - говорила Наталья Сергеевна, поглаживая Ольгу по голове. - Это хорошие слезы, а господь, я надеюсь, вразумит тебя. Ну, что успокоилась?
  - Угу, - Ольга подняла голову, достала платок и стала приводить себя в порядок.
  - Вот, что я скажу тебе, деточка. Тебе срочно надо на исповедь и причаститься, - сказала Наталья Сергеевна, когда Ольга окончательно успокоилась. - Сможешь придти в храм в воскресенье?
  Ольга на секунду задумалась, вспоминая, как у нее обстоят дела с воскресеньем.
  - Да, наверно, смогу.
  - Наверно или смогу?
  - Смогу.
  - У тебя дома есть какие-нибудь молитвенные книги? Да, впрочем, что я спрашиваю. Ясно, что нет. Вот, что тебе надо сейчас сделать, - решительно продолжила она. - Сейчас здесь купи молитвенник и книжечку, как готовится к исповеди. Деньги у тебя есть?
  - Есть.
  - Молится в доме есть где?
  - Конечно, у меня большая квартира.
  - Не о том я. Иконы в доме есть?
  - Нет.
  - Тогда купи еще иконку. Поставь ее в хорошем месте и молись перед ней. Попробуй молиться и утром, и перед сном. В молитвеннике сказано, какие молитвы утренние, а какие вечерние. Будет текст непонятен, не пугайся, продолжай читать, со временем поймешь. Ну, все с Богом. В воскресенье я тебя жду здесь в храме.
  
  Три дня перед воскресеньем Ольга молилась и утром, и вечером. Как и предполагала Наталья Сергеевна, Ольга не все понимала в содержании молитв, и еще ей приходилось заставлять себя молиться. Делала она это так, чтобы дети не видели ее за этим занятием. Она стеснялась такого проявления своих чувств.
  В субботу вечером, уложив Дашу спать, она села за письменный стол, достала чистый лист бумаги и попыталась записать грехи, в которых завтра собиралась покаяться. Под номером один она старательно вывело слова: "аборт - убийство собственного ребенка".
  В воскресенье она завезла Дашу к родителям, договорившись с дочерью, что как только освободится, сразу заедет за ней. На вопрос матери, куда она собралась в такую рань, ответила очень туманно и неопределнно: "Так по делам. Кое с кем надо встретиться".
  В храме она сразу нашла Наталью Сергеевну. Та поцеловала ее в щеку, как старую и добрую знакомую.
  - Молодец, что пришла. Иди вон туда направо, там отец Георгий исповедует.
  На исповедь к священнику стояло человека три. Ольга внимательно следила за ритуальными движениями исповедующих, чтобы потом смочь повторить.
  - Как зовут тебя, - спросил отец Георгий.
  - Ольга, - ответила она и, смущаясь, протянула ему листочек с записанными на нем своими прегрешениями.
  
  После исповеди она нашла Наталью Сергеевну и спросила, что теперь делать
   дальше.
  - Как служба закончится, начнется причастие. А пока стой, и молись, как можешь.
  Как молиться, Ольга не знала. После исповеди никакого облегчения не почувствовала. Напротив, ей сделалось нехорошо: накатила тошнота, ноги подкашивались от усталости. Возникло жгучее желание, немедленно уйти из храма.
  - Терпи, - шепотом произнесла Наталья Сергеевна, заметив Ольгино состояние, - Это тебя бесы крутят. Не хотят тебя отпускать.
  " Что за глупости все-таки она говорит, - раздраженно подумала Ольга. - Какие бесы? Просто очень душно", а вслух произнесла:
  - Я постараюсь.
  - Постарайся деточка, постарайся.
  Наконец, состоялся обряд причастия. И чудо свершилось. Ольга не могла поверить случившемуся. Никакой усталости, в голове только радостные и светлые мысли. Хотелось жить, радоваться жизни.
  - Полегчало? - спросила Наталья Сергеевна.
  - Ой, Наталья Сергеевна, - радостно произнесла Ольга. - Мне так хорошо. Какая-то невообразимая легкость и в душе, и в теле. Спасибо, вам, Наталья Сергеевна. - От избытка, переполнявших чувств, она ее тепло расцеловала. - Еще раз, спасибо.
  - Это не мне спасибо. Слава Богу, что так случилось. Только помни, что это только твой первый шаг. Теперь сейчас нужно, как можно чаще причащаться. Так что не забывай в дорогу храм.
  
  Когда они с Дашей пришли домой, в квартире находился Печорин.
  - Папа, папа приехал, - бросилась дочка к Сергею.
  - Ты уж извини, что я так. Ключ-то у меня остался, - в некотором смущении произнес Сергей, крепко прижимая к себе дочь.
  - О чем ты Сереженька? Это же твой дом. Приходи, когда захочешь? Будешь с нами обедать.
  - Да, наверно, не откажусь.
  
  Впервые за последнее время ей было легко с мужем. Она ощутила доселе ей незнакомое чувство превосходства над Сергеем. Она знала то, чего, пока не знает Сергей. Но она не будет ему ничего говорить. Всему свое время.
  Печорин, как человек наблюдательный, и сам был немало удивлен, таким превращение жены: он еще никогда не видел ее такой уверенной, такой спокойной.
  - Ты очень хорошо выглядишь, - только и нашел он нужным сказать.
  - Спасибо. А ты, честно говоря, выглядишь не очень. Все выпиваешь?
  - Да так, - Печорин уклонился от ответа. - Сердечко слегка побаливает. Как обычно, ты же знаешь.
  - Знаю. Сейчас-то, как себя чувствуешь?
  - Да, вроде ничего.
  В этот день Сергей засиделся в собственном доме допоздна. Он поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется уходить. Но остаться его не приглашали, на и он не мог остаться. Его ждала Настя.
   Когда Даша улеглась спать, он стал собираться.
  - Все, буду собираться. Вставать мне рано, так как дел по горло. Деньги я оставил на тумбочке в спальне.
  - Спасибо, Сереженька, - Ольге очень не хотелось, чтобы он не уходил. Но всему свое время. Надо потерпеть и дождаться. - Ты, главное не болей .
  - Постараюсь.
  
  Глава шестая.
   Печорин приоткрыл глаза от яркого утреннего солнца и боли, буквально разламывающей голову. Он приподнялся и посмотрел на часы: уже десятый час. Следующим движением он поставил ноги на пол и задумался. Думы его были просты и незатейливы: позвонить на работу или сначала выпить. Колебания его были недолги, и он поплелся на кухню, где должна быть недопитая бутылка коньяка. На кухне было грязно и омерзительно пахло: в мойке гора давно немывшейся посуды, в углу ведро для мусора, набитое битком и издававшее зловонный запах. На столе черствый хлеб, недоеденная яишница и заветренный кусок колбасы. Там же на столе стояла и бутылка. Печорин налил себе сразу полстакана и выпил одним махом, закусив остатками яишницы.
  " Вот я и позавтракал", - горько усмехнулся он сам себе.
   Зайдя в ванну, он старался не смотреть на себя в зеркало. Сергей и без зеркала знал, что выглядит преотвратительнейше. Запавшие щеки, мешки под глазами и по-стариковски обреченный взгляд. Он понимал, что черты, перешагнув которую не будет возврата назад, осталось совсем чуть-чуть. Если еще месяц-полтора назад, он давал себе всевозможные клятвы и зароки, то в последние дни им овладела полная апатия: не хотелось выходить из дома, не хотелось работать, не хотелось жить.
  "Помру так помру, - безразлично он думал о себе, - Не велика потеря".
   С Настей они расстались около недели назад без скандалов и выяснения отношений. Она перестала просто к нему приезжать, а он звонить и интересоваться, почему она не приезжает. Кроме сексуальных игр Настя ничего не могла предложить. Ее интересы составляли этакий равносторонний треугольник: шмотки, развлечения, секс, а Печорину хотелось хотя бы немножечко домашнего уюта. И еще ему очень хотелось вернуться домой, к дочери и к Ольге, но его не звали, а самому напрашиваться было очень стыдно.
   После выпитого и душа физически ему стало полегче. Печорин добрался до телефона, намереваясь позвонить на работу.
  - Лена, здравствуй, Печорин говорит. Широков уже появился?
  - Здравствуйте, Сергей Григорьевич, - ответила секретарша. - Сейчас соединю.
  - Слушаю.
  - Привет Сергееич.
  - Здравствуй.
  - Меня сегодня не будет. Что-то хреноватенько себя чувствую.
  - Понятно.
  - Вот и хорошо, что понятно. Ты вот что, - Печорин перевел дух. - Лично отследи два заказа. Один в гостиницу, а другой на Рублевку.
  - Тот, который для коттеджей.
  - Тот самый. Заказы дорогие, а клиенты очень привередливые. Нужно тебе лично проследить, чтобы наши мастера чего-нибудь там не портачили, а то на переделках да на штрафных санкциях погорим.
  - Понял, Сергей. Не волнуйся. Все сделаю в лучшем виде.
  - Да, и в бухгалтерии все, какие необходимо платежки, подпиши. Я точно знаю, что мы Курьянову должны ( Курьянов - хозяин фирмы, на дне рождения которого Печорин познакомился с Настей) и "Еврострою" за комплектующие. Это я уже сделал.
  - Ну, тогда молодец. Все, завтра я буду.
  Печорин понимал, что в последнее время фирмой фактически управлял Широков. Это не особенно пугало его или настораживало. Ему казалось, что в любой момент, стоит ему только захотеть, он все вернет к прежним временам, когда ни одно важное решение не принималось без его ведома. А можно и не возвращать, все равно только он хозяин фирмы. Да и потом, он считал Широкова, пусть и не далеким, но порядочным человеком, который за его спиной не будет строить каких-либо козней.
  Сергей неожиданно ощутил, что пить ему больше не хочется. Он даже подумал, а не поехать ли ему на работу. Но после некоторых раздумий решил остаться дома и заняться уборкой квартиры. Слишком много всякой грязи накопилось. И, если самому очиститься сил не хватает, то можно хотя бы убраться дома. Никогда еще в своей жизни Печорин с таким удовольствием не приводил квартиру в порядок. Почти два часа, не отдыхая, он мыл посуду, перестирал белье, протер пыль на книжных полках.
  "Жаль, что меня не видит сейчас Ольга. Вот бы она приятно удивилась", -первое, что Сергею в голову, когда он закончил уборку. Вернувшись на кухню, он налил в чистый стакан коньяка и,не спеша, выпил, закусывать не стал, а только закурил. Неожиданно зазвонил телефон. "Кто в это время может мне сюда звонить? - удивился он. - Неужели Ольга"? - Сергей поспешил к телефону.
  - Привет, Серег, - звонил Николай Патрушев.
  - Здоров Коль.
  - Звоню на работу, говорят болен, звоню домой, Ольга говорит, что ты на работе, а ты вон, где отсиживаешься. Ты не один, что ли? Может, я тебе помешал? - Патрушев был уверен, что Сергей не один, раз находится в этой квартире.
  - Один я, Коль, один. Живу я теперь здесь.
  - Тогда понятно. Сам ушел или выгнали?
  - Сам. Понятно. Ты действительно болен ли так?
  - Я теперь по жизни болен, - невесело пошутил Печорин.
  - Что так?
  - Да, так.
  - Я, что звоню. Увидеться с тобой хотел. Столько времени не встречались. Хотел к себе пригласить. А ,ты видишь ли болен.
  - Приезжай ко мне.
  - К тебе?
  - Точно, Коль. Давай приезжай. Я покушать сооружу. Посидим, поболтаем.
  - Что ж. Я не против. Буду около семи.
  - Все, жду.
  
  Точность не была отличительной чертой Патрушева. Но в этот раз припозднился всего минут на сорок, так, что Печорин не успел проголодаться.
  - Привет и извини, что задержался.
  - Привет. Ничего нового я не узнал. Было бы странно, если бы ты пришел вовремя.
  - И мне было бы странно, - улыбнулся Патрушев. - А ты действительно неважно выглядишь, заметил он, присмотревшись к Сергею.
  - Тебе же ясно на работе сказали, что я болен.
  - А почему Ольга не знает. Вы, что разбежались?
  - Что-то вроде того.
  - Я-то грешным делом подумал, что бабу какую на квартире окучиваешь, а у тебя видишь все, как серьезно.
  - Серьезней не бывает. Ладно, проходи, мой руки и к столу.
  - Ба, какой стол, - удивленно воскликнул Николай, когда вошел на кухню. - Первый раз вижу, что ты так меня угощаешь.
  - Ладно, чего уже там, что для друга не приготовишь.
  Печорин явно был в этот день в ударе: аппетино поджаренная картошка с отбивными, салат из овощей, разделанная селедка, обильно посыпанная луком и бутылка водки только что из холодильника.
  - Сколько мы с тобой уже не виделись? - спросил Патрушев, когда они выпили по первой.
  - Да уж полгода наверняка будет, - прикинул Печорин.
  - Я не знаю, ты обращал внимание на то, что с возрастом время быстрее бежит. Или так только мне кажется?
  - Обращал, конечно, обращал. Я вот сейчас, как раз о том же подумал. Ведь не виделись с тобой полгола, а кажется, что всего несколько дней прошло.
  - Ну, положим не несколько. Это загнул, конечно.
  - Пусть не несколько дней, но ведь все равно нет ощущения, что полгода прошло.
  - Нет.
  - Кстати, как дела с твоей докторской? -спросил Печорин.
  - Сейчас расскажу. Давай еще по одной выпьем. Водочка просто прелесть, и закуска под стать.
  - Давай.
  - Докторскую почти закончил, - продолжил разговор Николай, когда они выпили и закусили. - Мне надо ее отдельной книгой издать, а потом уже защита. А в нашем институте книгу издать сейчас проблема. Сам понимаешь, денег-то нет
  - А что дорого стоит издать?
  - Точно не знаю. Но думаю, что около тысячи долларов.
  - Это же не такие большие деньги.
  - Для тебя, может быть, небольшие, а для нашего института большие.
  - Давай я тебе помогу оплатить издание. Думаю, что у меня такая сумма найдется.
  - Если ты серьезно, то не откажусь.
  - Узнай поподробнее, что к чему.
  - Завтра же обязательно узнаю.
  - Ну, давай тогда выпьем за твою докторскую, - предложил тост Печорин.
  - За докторскую, может быть, еще и рано, а вот выпить самый раз.
  - У тебя самого-то как дела?
  - Да не очень. От Ольги вот ушел, и не знаю, как теперь вернуться.
  - А что тут знать. Приди и скажи: "Здравствуй Оля, я вернулся.
  - Тебе все хиханьки., а я серьезно не знаю, как сделать. Я же из-за женщины ушел, несколько дней, как с ней расстались, а Ольге наплел с три короба, что устал, что хочу один пожить.
  - Ты, что думаешь, что она не знает?
  - Сто процентов. Она же такая доверчивая, что не скажешь, всему верит. И потом, если бы она знала, то обязательно мне высказалась, а у нас даже полунамека на такой разговор не было.
  - Тогда тем более, какие проблемы. Скажешь, что устал теперь жить один, и хочешь домой.
  - Не знаю, может быть, и нет никакой проблемы. Но ты не поверишь, мне так стыдно перед ней, так я себе противен. Да, еще с этим делом, по-моему, у меня проблемы, - Печорин выразительно щелкнул пальцами по горлу.
  - Это я уже заметил. Что не можешь бросить.
  - Не знаю. Иногда, кажется, что могу. А иногда так закрутит, ходишь, как ненормальный, пока стакан не махнешь.
  - Лечиться тогда надо. Укольчик вколют, и проблем никаких.
  - Опять у меня проблема стыда. Ведь, чтобы решиться, как ты говоришь, на укольчик, мне нужно осознать, что я болен. А я не хочу считать себя больным. Что ж я за человек такой, что сам не могу. Я вот на тебя смотрю, тоже ведь любитель выпить, но ты же совершенно нормальный.
  - Психика у меня более устойчивая. Ты же живчик, реактивный. Я помню, что в студенческие годы, пока все не выпьешь, что на столе, не успокоишься.
  - Ладно, хватит о грустном. Как-нибудь решу свои проблемы. Давай, лучше еще выпьем.
  - Не откажусь, и выпью даже с удовольствием. Кстати, как Елена с Настей поживают.
  - Нормально. Настя замуж вышла.
  - Да, ну. Давно.
  - В январе.
  - Кто муж?
  - Честно говоря, толком не знаю. Знаю только, что, как Настя еще студент. Может, даже однокурсник.
  - Ну, ты, папаша, даешь. Не знаешь, за кого дочь замуж вышла.
  - Представь себе, не знаю. Настя, чем старше становится, все ближе к матери, а я постольку поскольку. Она, по-моему, даже к Даше изменила отношение. Пока в школе училась, чуть ли не через день к нам приезжала, с Дашкой занималась, гуляла. Сейчас раз в месяц позвонит, и все. Формально охлаждение после свадьбы началось, я там перебрал, но самом деле все гораздо раньше началось.
  - А на свадьбе-то чего?
  - Чего-чего? Догадайся с трех раз.
  - Понятно. Я вот, что тебе Сереж скажу, лечиться тебе надо. И причем, чем раньше, тем лучше.
  - Наверно, я все-таки решусь, может, даже на этой неделе. По выходным можно?
  - Когда угодно можно. В рекламе этой услуги, как грязи. Звони, узнавай.
  - Все решено.
  - А бизнес твой как? Процветает? - спросил Николай, после того, как они еще раз выпили.
  - Сильно может, и не процветает, но все более-менее стабильно. Единственное, что меня больше всего беспокоит, кредитов я набрал на огромную сумму. Огромная, в моем понимании, конечно. Почти триста тысяч.
  - Рублей?
  - Долларов.
  - Ничего себе, - присвистнул от удивления Патрушев.- Я такую сумму и представить не могу.
  - Да и я живьем, сразу такую сумму в руках не держал. Но без кредитов развиваться невозможно. Бизнес, как топка паровоза. Нужно вкладывать и вкладывать. Один кредит отдашь, другой берешь. Замкнутый круг получается.
  - Может быть, что-нибудь не так делаешь? - засомневался Николай. - Сколько ты уже в бизнесе?
  - Почти десять лет.
  - И за десять лет так из долгов и не вылез.
  - Не долги, а кредиты.
  - Какая разница? Отдавать-то все равно надо.
  - Все равно, - согласился Сергей. - Но ведь весь цивилизованный бизнес на кредитах живет.
  - Цивилизованный, да. Согласен. А где ты у нас цивилизованный видел? Вот ты, например, налоги честно платишь?
  - Нет, конечно. Если платить честно, без штанов останешься.
  - И зарплату своим сотрудникам, наверно, в конвертиках выдаешь?
  - Выдаю. Я и кредиты не в банке беру, а у частных лиц.
  - Ну и какой же это цивилизованный бизнес. С бандитами, небось, приходится дело иметь?
  - Приходится. Никуда не денешься.
  - Я тебе, Серега так скажу. Не верю, что у нас в стране что-то может путное быть. Как сейчас модно говорить, менталитет у нас другой. Очень мы любим все разрушать до основанья, чтобы потом заново строить, при этом приговаривая, что у нас свой особый путь. Чушь все это. Нет никакого особого пути, а есть только глупость, воровство и бардак, - возбужденный выпитым и темой разговора Патрушев говорил на повышенных тонах. - Вот наш институт, например. Приходишь в него и не знаешь, то ли ты в храм науки попал, то ли на рынок. Институт просто оккупировали торговые фирмы. Смотреть противно. В этих фирмах какая-нибудь сикушка-секретарша после школы получает триста долларов, а я, почти доктор наук, вроде как образованный, знающий специалист, сто пятьдесят. Это, что нормально?
  - Ты же на государственной службе, а ей хозяин платит, такой же, как я. Иди в частную фирму, и будешь тоже зарабатывать.
  - Кем? Окна устанавливать?
  - А почему бы и нет, если хочешь зарабатывать. Ты же несмотря на мизерную зарплату никуда не уходишь.
  - Я - особый случай. Живу один, запросы материальные невелики.
  - Так каждый из нас особый случай. Я тоже особый случай. Ведь и я начинал с науки. Кандидатскую почти закончил.
  - И неплохую, кстати.
  - Но меня не устраивало существование ни нищенскую зарплату. Занялся бизнесом. Хорошо или плохо, другой вопрос. Мне сегодняшняя жизнь за то нравится, что у меня есть право выбора. Я и только я отвечаю за свой выбор. Чтобы со мной не случилось, виноват, буду я и только я. Если ты здоров, нормален, иди и зарабатывай. Нет, мы будем сидеть, стонать, проклинать государство и говорить, что во всем виноват Чубайс. Вот так. Разговорились мы с тобой. Давай выпьем.
  - Наливай.
  
  Патрушев только за полночь ушел от Сергея. Печорин, несмотря на позднее время и достаточное количество выпитого, не чувствовал себя ни усталым, ни пьяным, поэтому решил прибраться на кухне ("Закончу день образцовым хозяином"). После разговора с Патрушевым он принял решение, что завтра же найдет себе врача, и раз и навсегда покончит с пьянством. Потом он попытается вернуться в семью, чтобы начать жизнь с Ольгой с чистого листа.
  
   Глава седьмая.
  Но наступившее утро все расставило по своим местам. Печорин даже не стал звонить на работу, чтобы сообщить, что и сегодня его не будет.
  "Что звонить. Там и так знают. Сегодня последний рабочий день недели. Обойдутся". Он пошел на кухню, чтобы посмотреть что-нибудь выпить, но холодильник был пуст. Тогда он облазил все углы на кухне и комнате в надежде найти какие-нибудь остатки выпивки. Безрезультатно.
  "Нет, так нет. Обойдусь. Лучше пока почитаю".
   Он взял любимого своего ОГенри, открыл книгу и попытался сосредоточиться на чтении. Бесполезно, он не мог прочитать и строчки, так как в голове постоянно свербила одна единственная мысль: "Выпить". Наконец, убедившись в тщетности попыток, он в раздражении отбросил книгу в угол дивана, и потом, еще некоторое время сидел, уткнувшись в одну точку. Еще через пять он рывком встал, буквально бросился в коридор, накинул на себя куртку и в домашних тапочках, устремился на улицу, в магазин.
   Забежав в ближайший магазин, он купил бутылку коньяка и еще точно такого же коньяка, но в стограммовой бутылочке. Не таясь и не стесняясь, он судорожными, но быстрыми движениями свернул с маленькой бутылочки пробку, приложил бутылку ко рту и одним глотком втянул в себя коньяк. Выйдя на улицу, он закурил, и немного успокоился.
  "Надо же, как на улице тепло. Можно было и без куртки пойти", - Печорин снял куртку, и завернул в нее бутылку. Он еще постоял, щурясь на солнце, потом уже неспешной походкой двинулся к дому. Что-то, вспомнив, остановился, огляделся и воскликнув: "Вот что мне еще надо", - двинулся к газетному киоску и купил пару рекламных газет. Придя домой, уже не спеша, Печорин открыл бутылку, налил свои обычные полстакана, выпил, закурил и довольный собой принялся изучать газету, чтобы необходимое рекламное объявление. Он решил особо не заморачиваться поисками и позвонил по первому же найденному объявлению. На том конце провода ему пообещали, что врач приедет через пару часов.
  "Нормально, как раз допью бутылку и буду готовиться к новой жизни", - с этой мыслью он вернулся к бутылке и налил уже себе полный стакан.
   Сергей проснулся от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. Плохо соображая после сна, поплелся к двери. На пороге стоял незнакомый мужчина.
  - Вам кого? - спросил Печорин.
  - Мне нужен Печорин Сергей Григорьевич, - прочитал мужчина по бумажке.
  - Это я. А вы... Все, все понял. Вы - врач.
  - Совершенно верно. Разрешите войти?
  Не дожидаясь приглашения, он вошел в квартиру.
  - Где будем располагаться?
  - В комнате, проходите, пожалуйста. Извините, заснул.
  - Понимаю, - коротко ответил врач.
  Врач, мужчина лет тридцати пяти, расположился по-хозяйски на диване, доставая из сумки какие-то бумажки и лекарства.
  - Когда последний раз пили, не спрашиваю. Мой визит стоит восемьсот рублей. Оплатите и приступим.
  - Да, да, сейчас. Я принесу деньги, - Печорин явно был смущен, что предстал в таком виде перед посторонним человеком, но потом решил, что смущаться ему особо нечего, так как в своей работе и не такое нагляделся.
  - Вам приходный ордер нужен?
  - Да, на кой ляд он мне сдался, - махнул рукой Сергей.
  - Тогда вот подпишите вот эту бумагу.
  - Это что.
  - Здесь вы предупреждаетесь о последствиях, если нарушите рекомендации врача.
  Печорин, не читая ( он понимал, о каких последствиях идет речь), подписал
  бумагу.
  - На какой срок будем кодироваться? - продолжил врач. "Какое слово-то противное "кодироваться", - подумал Печорин, а вслух спросил:
  - Какие сроки есть?
  - Три месяца, полгода, год.
  Печорин задумался, а потом ответил:
  - Давайте на полгода.
  - Хорошо, Тогда у меня к вам еще один вопрос. Зачем вы пить бросить хотите?
  - Как зачем? - удивился Печорин. - Уже предел наступил. Хватит.
  - Я немного другое имел в виду: "Есть ли смысл бросать"?
  - Конечно, я хочу к жене вернуться, - не задумываясь, ответил он.
  - Хорошо, тогда ложитесь на диван и засучите рукав, будем капельницу ставить.
  - Зачем?
  - Нужно очистить организм или попросту вывести вас из запоя, а потом уже лекарство вводить.
  - Понял.
  Врач поставил Печорину капельницу, а сам сел в в кресло и начал просматривать журнал. Часа через полтора, он подошел к Сергею, держа в руках пластмассовую стопочку.
  - Глотните.
  - Что это?
  - Пейте, пейте.
  Сергей выпил, тут же у него началось сильнейшее головокружение, он почувствовал, что куда-то улетает и на несколько секунд потерял сознание.
  - Что со мной было? - спросил он, очнувшись.
  - Я продемонстрировал вам, что будет, если вы решитесь выпить раньше срока. Я вам дал несколько грамм спирта.
  - А, если бы я того, - Печорин неопределенно показал рукой.
  - Все было под контролем. Несколько часов вам надо лежать, будет слабость и возможно головокружение. Вы один дома будете?
  - Один. Плохо, лучше было бы, если кто-то находился рядом. Вот моя визитка, - положил врач визитку на столик. - В случае чего сразу звоните. И побольше пейте чаю.
  - Хорошо, Я вас провожу, - попытался встать Сергей, но тут же откинулся назад, почувствовав головокружение.
  - Лежите, - приказал врач. - Уйти я и без вас могу. До свидания.
  - До свидания.
  
  Ольга возвращалась с Дашей с вечерней службы из храма. В последнее время она ходила туда не реже одного раза в неделю. Если для первых посещений она предпринимала волевые усилия, а, стоя на литургии, просто перетерпливала себя, то сейчас все совсем не так. Каждое посещение она ожидала с большой радостью, а в храме молилась, не замечая и не чувствуя никого вокруг, и говорила только с богом. Ей легко было говорить с ним, потому что ей от него ничего не надо, и она любила его, как любит сына, Дашу, родителей, Сережу. Вот и Даша стала ходить в храм, сегодня дочка первый раз причастилась, и Ольга была безмерно счастлива этим знаменательным событием. Она пыталась и Костика приобщить к вере, но на все попытки матери только коротко отвечал: "Мне это не надо". Ольга расстраивалась, но не отчаивалась, так как была уверена, что и сын рано или поздно придет к богу.
  Вечер был по-весеннему свеж, Ольга зябко передернула плечами и спросила дочь:
  - Дашенька, давай побыстрее пойдем, а то что прохладно становится.
  - Давай, мам, - Даша отпустила руку и матери и побежала вперед, - Мам, догоняй.
  - Сейчас догоню, - бросилась Ольга вдогонку за дочерью.
  
  Войдя в квартиру, у Ольги тут же стало неспокойно на душе. Позвонила сыну на мобильный.
  - Сынок, у тебя все в порядке.
  - Да, мам. А, что у меня может случиться?
  - Мало ли. Чем занимаешься.
  - Сейчас на дачу поедем.
  - Когда вернешься.
  - В понедельник, после школы.
  - Ну, хорошо.
  Ольга тут же позвонила родителям. К телефону подошел отец.
  - Пап, здравствуй, Как вы там?
  - Нормально. Вот завтра с матерью на дачу собираемся, открывать сезон. Не хочешь к нам присоединиться?
  - Не знаю, пап. В этот раз скорее нет. На майские приеду.
  - Как хочешь. Дело хозяйское. Может, Дашку с нами отправишь?
  - Это можно. Я, если что, к электричке ее подвезу. Ладно, пап пока.
  - А с матерью не хочешь поговорить?
  - Пап, только не сейчас. Как-нибудь потом.
  - Ну, ладно, тогда до завтра.
  С тех пор, как ушел Сергей, Ольга ни разу ему не звонила. Она даже не помнила номера телефона той квартиры. Порывшись в старых записных книжках, нашла. К телефону долго не подходили, наконец, услышала знакомое:
  - Слушаю вас, - голос у Сергея был очень тихий.
  - Ты почему так долго не подходил?
  - Оленька, - обрадовался Печорин. - Вот уж не думала, что ты позвонишь. Я приболел немного.
  - Вся та же болезнь? - не скрывая досады, спросила Ольга.
  - Нет, нет. Напротив, трезв, аки младенец, - Сергей нашел в себе силы пошутить.
  - Тогда что с тобой.
  - Я же говорю, что приболел.
  - Я к тебе сейчас приеду.
  - Правда?
  - Да. Тебе, что-нибудь нужно?
  - Чаю привези. И в коридоре под зеркалом ключи от квартиры возьми, а то мне вставать тяжело.
  - Все, еду. Жди.
  Ольга тут же перезвонила родителям.
  - Мам, это я.
  - Я к вам Дашку сейчас закину.
  - А что за спешка такая? - недовольно спросила мать. - Мы вроде договорились, что к электричке ее подвезешь.
  - Мне срочно уехать надо.
  - Куда еще собралась.
  - Мам, какая тебе разница? К Сереже я еду.
  - Это еще зачем?
  - Он заболел.
  - Знаем мы его болезнь. Надрался до цуциков, а мы бежим его лечить. Никакой гордости в тебе Ольга нету. Он тебя бросил, а ты к нему на цырлах. Противно.
  - Мам, можно я сама решу, что мне делать, а что нет. Так вы Дашку берете?
  - Привози.
  - Пусть отец вниз спустится.
  - Хорошо.
  Быстро поймав машину, Ольга повезла дочку к родителям. Подъехав, она высадила Дашу из машины.
  - Иди, вон дедушка стоит, тебя ждет. Будь молодцом, договорились?
  - Договорились.
  - Все, поехали, - обратилась Ольга к водителю.
  
  Уже через полчаса она входила в квартиру. Она не была в ней с тех памятных, скоротечных свиданий. За эти годы в ней так и ничего не изменилось: то же, кресло и журнальный столик, музыкальный центр, диван.
  "Господи, как же давно это было", - невольно подумалось ей.
  - Оль, это ты пришла, - послышался голос Печорина из комнаты.
  - Да, Сереж, я.
  Ольга вошла в комнату и сразу направилась к дивану, на котором лежал Печорин.
  - Что с тобой? - обеспокоенно спросила она. Ее поразило, как беспомощно выглядел Сергей.
  - Вот решил новую жизнь начать. И пока мне эта новая жизнь, как видишь, тяжело дается.
  - Сереж, что все-таки случилось.
  - Закодировался я, Оленька, а мое состояние - последствия этой кодировки.
  - Правда, Сереженька? Спасибо, тебе Господи.
  - Чего ты бога благодаришь. Он тут не при чем. Я сам решил.
  - Тебе только так кажется. На все воля господа. Как же я рада, Ты даже не представляешь.
  - А, как я рад, что ты приехала. Если бы я знал, что так случиться, сделал бы гораздо раньше.
  - Всему свое время. Тебе что-нибудь надо?
  - Чайку сделай, пожалуйста.
  
  Ольга вышла на кухню, а Сергей лежал и надеялся.
  - Ты останешься? - спросил он с нескрываемой надеждой, когда Ольга попоила его чаем.
  - Если ты не возражаешь.
  - Что ты! Нет, конечно.
  - Тогда попробуй встать, я диван раздвину.
  С помощью Ольги Сергей пересел в кресло.
  - Ужасно чувствовать себя беспомощным, - сказал он.
  - Еще хуже, когда некому помочь. Сколько стариков в гораздо худшем состоянии, чем ты живут одни. Представляешь?
  - Теперь представляю.
  Наконец, они улеглись, и Ольга выключила свет.
  - Ну, что, Сереж, спокойной ночи.
  - Спокойной ночи. Я тебе хочу кое-что сказать, - после некоторой продолжил Сергей.
  - Может, на завтра отложим.
  - Нет, мне надо сегодня тебе сказать.
  - Если надо, говори.
  Печорин замолчал. Ему надо было сказать всего-то несколько слов, но давались они ему с большим трудом.
  - Слушаю, тебя. Говори, - повторила Ольга
  - В общем, я хочу тебе сказать..., - он запнулся, не решаясь продолжить. - Я хочу тебе сказать... Прости меня, если можешь, и разреши мне вернуться к тебе.
  Ольга повернулась на бок, лицом к Сергею.
  - Если бы ты знал, счастье мое, как долго я ждала от тебя этих слов. Ты мог мне сказать их в любой момент. Мне не за что тебя прощать, так как и перед тобой виновата. Я много думала об этом. Не может быть, неправой только одна сторона. Значит, и я в чем-то провинилась перед тобой, поэтому и ты меня прости.
  - Тебя!? За что?
  - Ни за что, просто прости и все. Хорошо?
  - Хорошо. Но я тебе должен еще сказать, что я тебя обманывал...
  - Не надо, Сереженька, больше ничего говорить, - она нежно ладонью прикрыла ему рот. - Нового ты мне ничего не скажешь, а бередить старое...
  - Так ты все знала, - догадался он. - Знала и молчала. Какая же я сволочь. Оленька, прости меня.
  - Сереженька, все уже в прошлом. Давай лучше подумаем о нашем будущем. Пока тебя не было, я ведь очень здорово изменилась. Вот я с тобой жила, без тебя жила. Было лучше, хуже, по-всякому было. Но все было туманно, ясности и простоты для меня не было. Я понимала, что любовь в жизни самое главное. Сумбурно понимала, эгоистически, много в моей любви гордыни было, самости. Не было в моей любви смирения, я все время чего-то ждала взамен своей любви. А теперь поняла, нужно просто любить, не ожидая чего-то. Я когда-то тебя любила просто до безумия. Но чем больше ты пил, тем больше я трезвела. И любовь к тебе ушла, спряталась, затаилась где-то. Чтобы она вернулась, мне нужны были от тебя какие-то доказательства. Я, наверно, не очень связно говорю. Не могу выразить, что чувствую. Вот я вошла сюда, увидела тебя и поняла, что не нужно мне от тебя никаких доказательств, я просто тебя люблю.
  - И я тебя люблю. Я это понял только тогда, когда столько неприятностей причинил тебе. Еще раз прости меня, - Печорин говорил очень искренне. За эти несколько часов в нем произошел душевный переворот, он даже представить себе не мог, как много значит для него Ольга. - Я люблю тебя, - еще раз повторил он, наслаждаясь сочетанием и созвучием этих слов.
  - Спасибо тебе, Сереженька, но я не договорила.
  - Так говори.
  - Я теперь человек верующий. Через веру я осознала то, о чем тебе говорила.
  - Ты теперь в бога веришь? - не смог скрыть своего удивления Сергей.
  - Ты что удивлен?
  - Есть немного.
  - Так вот знай, жена у тебя набожная старушка, - шутливо сказала Ольга.- А, если серьезно, ты мне должен обещать одну вещь. Скажи, что обещаешь.
  - Обещаю, - не задумываясь, ответил Печорин.
  - Я хочу, чтобы ты окрестился. Обещаешь мне сделать это?
  - Я же сказал, что обещаю.
  - Сереженька, это не пустая формальность. Поверь мне, что жизнь твоя после крещения непременно изменится.
  - Я все сделаю, как ты просишь.
  - Спасибо тебе, Сереженька. Потом, со временем, когда мы оба будем готовы, мы с тобой обвенчаемся.
  - Я согласен с тобой обвенчаться хоть завтра.
  - Нет, Сереженька. Это очень серьезный вопрос. Мы с тобой сейчас просто не готовы. Ну, все устала я. Давай, будем спать.
  - Спокойной ночи, моя дорогая.
  
  На следующий день вечером, когда Сергей стал себя лучше чувствовать, они вернулись домой.
  
  Глава восьмая.
   Уже через неделю другую Печорин оценил преимущества трезвой жизни. Он сумел, наконец, по-другому увидеть окружающий его мир и себя в нем, иначе отнестись к людям, которых знал не один год.
  Первым делом он позвонил Елене и поинтересовался, как у нее дела, не нужно ли ей в чем помощь. Елена была поражена даже не звонком, не вопросами, а тоном, интонациями. Она сразу своей женской интуицией определила, что вопросы задавались не из-за формальной вежливости, Печорин действительно интересовался ее делами, он в самом деле был готов помочь. И все равно она не поверила ему, сухо поблагодарила и отказалась.
  - У тебя и без меня бывших жен хватает, вот и им и помогай, а меня по возможности оставь в покое, - она была уверена, что Печорин окончательно расстался с Ольгой.
  - А у меня нет больше бывших жен, у тебя неверная информация, кто-то преждевременно поспешил тебя порадовать, - не мог не съехидничать Сергей. - Не хочешь, как хочешь, Была бы честь оказана.
  После его звонка у нее испортилось настроение от новости, что только она единственная бывшая жена, и нахлынула волна агрессивности.
  "Если он думает, что я все уже забыла, то он глубоко заблуждается. Такие вещи не прощаются, - размышляла она, глубоко втянувшись в кресло. - Он испоганил мне жизнь, а теперь надеется на хорошее отношение. Ничего у тебя не получится. Ты еще у меня попрыгаешь. Пожалеешь ни один раз, что так обошелся со мной. И блаженная дура твоя ни один раз пожалеет".
   С Настей все случилось гораздо душевнее. Они договорились встретиться в скверике возле ее института. Он подъехал чуть раньше договоренного срока, он сел на скамейку, откинулся назад, положив вытянутые руки на спинку скамейки и подставив лицо солнцу, радуясь и хорошей погоде, и своему хорошему настроению.
  - Пап, ты, что солнечные ванны принимаешь, - спросила подошедшая дочь.
  - Примерно, - Сергей привстал со скамейки. - Здравствуй дочка.
  - Здравствуй, пап, - Настя привычно подставила щеку для поцелуя. - Ты по делу или просто так.
  - Пришел наладить добрососедские отношения, - попытался он отшутиться. - Если серьезно, извиниться хочу за все те неприятности, что тебе доставил.
  - Да, перестань, какие неприятности. Всякое бывает, - ответила Настя, но чувствовалось, что ей были приятны слова отца. - А ты очень даже ничего выглядишь, прямо, как мальчик.
  - Мальчик с седыми волосами. Я Настя пить бросил.
  - Правда? - обрадовалась дочь.
  - Истинная правда. Закодировался.
  - Я так рада за тебя и за нас, - Настя поцеловала отца. - Теперь понятно, почему ты помолодел. Поздравляю тебя пап, и всю нашу семью с такой удачей.
  - У тебя-то, как дела? Как семейная жизнь?
  - Через месяц у меня "госы", и получайте квалифицированного специалиста в области маркетинга. Возьмешь к себе работать?
  - Конечно, возьму.
  - Со Славиком все хорошо. Он тоже заканчивает институт. Вот тебе еще один квалифицированный специалист.
  - И его возьмем.
  - Его не надо. Он работает уже.
  - Ты бы как-нибудь приехала с ним к нам, познакомились бы толком, Дашка по тебе соскучилась. Все время спрашивает, как там Настя.
  - Пап, в ближайшее время приехать не обещаю. Сам понимаешь, окончание института. А Дашке я сегодня же позвоню. Давай так?
  - Давай. Договорились. Все, я поеду, а то у меня встреча в офисе назначена. Нельзя опаздывать.
  - Денежная встреча?
  - Очень. Клиент с мешком денег приедет, - рассмеялся Печорин. - Звони, не забывай нас теперь.
  - Обязательно. Я так рада, что мы с тобой встретились.
  - Я тоже.
  
  И на работу Сергей вернулся, не только желая наверстать упущенное, поэтому "выпахивал по 12-14 часов в день, но и начал строить новые проекты, которые намеревался начать реализовывать после сезона летних отпусков. В большинстве своем сотрудники радовались возвращению Печорина, только Широков досадовал и затаил обиду. За время отсутствия Сергея он привык быть на первых ролях. Ему нравилось принимать решения, издавать приказы, вести переговоры, и справедливости ради стоит отметить, что получалось у него неплохо. Теперь же ему вновь отводилась роль только исполнителя. Печорин почувствовал эту обиду и в общении с Широковым даже стал испытывать определенную неловкость.
  "Надо будет поговорить как-нибудь с ним по душам. Объясниться", - но в суматохе и текучке дел такой разговор все откладывался.
   Когда Печорин после встречи с дочерью вернулся в офис, в кабинете его ждал Бахметьев и о чем-то тихо, но оживленно разговаривал с Широковым. Как только он вошел, разговор немедленно прекратился.
  " Не нравится мне все это. Что у Широкова, может быть, общего с этим бандитом"? - сразу отметил про себя Сергей.
  - Прошу прощение за опоздание. На встрече задержался. Давно ждешь, Алексей?
  - Да, не очень. Меня Сергеич анекдотами развлекал.
  "Что-то не заметно, чтоб ты смеялся"?
  Печорин с удивлением заметил, что Широков не собирается уходить.
  - Петр Сергеич, оставь нас. Нам надо с Алексеем поговорить.
  Широков с обиженной миной на лице поднялся и направился к выходу.
  - Сергеич, в следующий раз доскажешь, - крикнул ему вслед Бахметьев.
  Когда они остались вдвоем, Печорин достал из сейфа конверт с деньгами.
  - Здесь все, включая проценты по кредиту, - сказал он, передавая конверт Бахметьеву.
  Бахметьев, не открывая конверт, небрежно положил его во внутренний карман пиджака и встал, собираясь уйти.
  - Подожди, Алексей, еще вопрос у меня имеется.
  - Что там у тебя?
  - Я на осень еще один проект задумал. Денег дадите?
  - Что за проект?
  - Долго рассказывать. Мне нужен сейчас принципиальный ответ.
  - Такого ответа я тебе сейчас не дам. Расплатишься по прошлому кредиту, тогда посмотрим.
  - Как договаривались, к началу сентября все деньги верну.
  - Вот, когда вернешь, тогда и будем вести разговоры. Сейчас, что без толку воздух сотрясать. Все я пошел.
  
  Печорин даже не знал, радоваться или нет такому ответу. Скорее радоваться, так как ему хотелось максимально избавиться от бандитской удавки. А деньги он и без их помощи найдет.
  - Сергей Григорьевич, вам Патрушев звонит.
  - Соедини.
  - Серег, привет.
  - Здоров.
  - Хочу тебя за деньги поблагодарить. Честно скажу, что не ожидал. Думал так, разговор по пьяни. Оказалось, вон как. Спасибо тебе огромное.
  - Ты ж знаешь Коль, если могу помочь, то помогу. С тебя книжка с автографом.
  - Обязательно.
  Зазвонил мобильный.
  - Сереженька, это я. Не помешала.
  - Что ты, нет, моя хорошая.
  - Я узнать хочу, во сколько тебя сегодня ждать.
  - Надеюсь, что пораньше. Часиков в шесть буду.
  - Все, жду тебя.
  
  Сергей переживал период влюбленности в Ольгу. Он и предположить не мог, что, прожив с ней уже немало лет, в нем пробудится такое глубокое чувство. Теперь он каждый день спешил домой, чтобы увидеть Ольгу, побыть в семье. Он даже к Костику стал относиться внимательнее, зная, что жене будет очень приятно.
  Три дня назад он выполнил ее просьбу и окрестился. Крещение проходило в храме, который посещала Ольга, а крестной матерью выступила Наталья Сергеевна. Он терпеливо выдержал весь ритуал крещения, но воспринял его поверхностно, не считая это событие каким-то значительным в своей жизни. Он знал, что сейчас модно быть крещеным. Сотни, тысячи людей ринулись в церкви, чтобы не отставать от моды. Сергею претило такое стадное чувство, он бы с большим желанием окрестился бы, если бы это не было таким модным поветрием.
  - Поздравляю, вас, Сергей, - сказала Наталья Сергеевна и вручила ему маленький скромный молитвенник. - Как знать, может быть, он вам когда-нибудь пригодится, - многозначительно добавила она.
  - Сереженька, я так за тебя рада, так рада, - бросилась Ольга ему на шею. - Ты же сейчас заново родился. Ты чувствуешь, что заново родился, - говорила она, захлебываясь от переполнявших ее эмоций. - Скажи, но скажи, чувствуешь?
  Печорин не ощущал в себе каких-либо изменений, но, чтобы не расстраивать так любимую им жену, ответил:
  Легкость во мне появилась, и очень светло на душе, - здесь Сергей не лукавил. Видя, сколько радости доставило Ольге его крещение, у него действительно было хорошо очень на душе.
  - Ну, что пойдем, куда-нибудь отметить это событие? - предложил Печорин.
  - Ой, как здорово, Сереженька. Наталья Сергеевна, а вы с нами? - обратилась к ней Ольга.
  - Нет, Оля, спасибо. Я не могу. Вы лучше без меня, как следует, отметьте.
  - Ой, как жаль. Я думала, что вы пойдете, - искренне огорчилась Ольга.
  - Еще раз спасибо за приглашение, но мне надо идти.
  - Спасибо вам за все Наталья Сергеевна.
  - Спасибо, - добавил Сергей и очень галантно поклонился.
  
  Посидев недолго в очень уютном кафе, они отправились домой, чтобы еще раз отметить это событие вместе с детьми.
  
   Глава девятая.
  В конце июля Печорин взял отпуск, и как было решено ранее, в первых числах августа с Ольгой, Костиком и Дашей улетели отдыхать в Турцию. Они еще никогда не отдыхали все вместе, поэтому с понятным нетерпением ожидали эту поездку. Для Даши же это событие было волнующим вдвойне: она первый раз в своей маленькой жизни летела на самолете к морю.
  Две недели отдыха прошли просто замечательно. Купались, загорали, ездили на экскурсии, бродили по местным базарам. Но при всей той теплоте и душевности, которой они окружали друг друга, Печорин под конец стал тяготиться своим бездельем. Он был так устроен, что для отдыха ему было достаточно двух-трех дней, а такое время провождение нагоняло на него скуку и раздражительность. Только из-за Ольги, из-за детей, видя, как они радуются, он не позволял себе никаких ноток недовольства. На будущее он решил, что, если и будет ездить с семьей на отдых, то только максимум на неделю.
  Поэтому он вздохнул с огромным облегчением, когда сели в самолет, чтобы лететь домой. Как только самолет набрал высоту, Сергей закрыл глаза и попытался заснуть. Он уже завтра собирался выйти на работу, а Ольга на несколько дней хотела съездить в Питер.
  После жаркой Турции вечером в Москве показалось им прохладно. Лето шло на спад, и такая погода для города была вполне нормальной. Вечером, накормив и уложив спать детей, которые после утомительной дороги заснули почти тот час же, Ольга и Сергей, впервые за две недели остались вдвоем.
  - Даже не верится, что мы, наконец, вдвоем, - заметил Сергей. - Я только сейчас понял, как за эти две недели по тебе соскучился.
  - Ты, что Сереженька, мы две недели не на час не расставались, а ты вдруг говоришь "соскучился".
  - Я под "соскучился" имел в виду немного другое, - подошел к Ольге и нежно обнял ее за талию. На ней был только легкий халатик, который плотно налипал на еще влажное после душа тело.
  - Тогда я тоже так "соскучилась", - прошептала она и подставила губы для поцелуя.
  Печорин легко снял халат, подхватил Ольгу на руки и понес к кровати.
  - Знаешь, что я сейчас подумала? - спросила она, они улеглись в кровать.
  - Что?
  - Ты никогда меня не носил на руках.
  - Неужели.
  - Именно, так. У меня теперь этот день будет, как красная дата. "Муж взял меня на руки".
  - Значит, раньше сил во мне не было. Я всегда буду тебя носить, - пообещал он. - Все, молчи, - закрыл Сергей Ольге рот поцелуем.
  
  Утром в прекраснейшем настроении Печорин отправился на работу.
  - Всем привет, - бодро поздоровался он, войдя в офис.
  - Сергей Григорьевич приехал. С приездом. Прекрасно выглядите. Как отдохнули? - наперебой загалдели сотрудники фирмы.
  - Нормально отдохнул. Как вы тут без меня? Что-то Петра Сергеевича не вижу.
  - Он сейчас подойдет, - ответила секретарша. - А вы разве не в курсе, что у нас произошло, - вопрос для Печорина прозвучал тревожно.
  - В курсе чего? Я только вчера вечером приехал. Откуда мне, что знать.
  - Дефолт, у нас теперь Сергей Григорьевич, - подошел Широков, - С приездом тебя.
  - Спасибо. Что еще за дефолт?
  - Самое теперь в стране популярное слово. Ну, пойдем к тебе, я все по порядку расскажу.
  - Рассказывай, - приказал Печорин, когда расселись. - Что еще за дефолт?
  - Это значит, что государство отказывается платить по своим обязательством, прежде всего, по этим , как их там..., - Широков на секунду запнулся. - ...ГКО, неплатежеспособно оно, наше родное государство.
  - Да и хрен с этим государством, мы-то здесь причем? Облигации мы не покупалию С какого боку нам этот дефолт?
  - Ты, что действительно ничего не знаешь? - Широков с удивлением посмотрел на Сергея. - Весь город на ушах стоит. Курс доллара чуть ли не я пять раз вырос.
  - Во сколько? - не поверил Печорин, думая, что ослышался.
  - В пять раз. Сколько сегодня будет стоить, неизвестно.
  Зазвонил мобильный.
  - Да, Оль, что ты хотела? - непроизвольно грубо спросил он.
  - Мне мама, звонила. В Москве такое творится.
  - Я знаю.
  - На тебе сильно отразится? Я так волнуюсь за тебя.
  - Пока не знаю. Давай, Оль, попозже поговорим. Я сейчас очень занят.
  - Все, больше не отрываю тебя.
  - У нас все расчеты в долларах, - продолжил разговор Печорин. - Следовательно...
  - Следовательно, мы оказались в большой жопе. По курсу цены на нашу продукцию в рублях стали просто астрономические. Второй день нет ни одного заказа. Еще три клиента хотят отказаться от заказа. Требуют назад предоплату. А мы уже сделали им окна. Что делать, ума не приложу.
  - Прежде всего, давай не будем пороть горячку. Я так понимаю, что в такой жопе не только мы оказались. Значит, будут предприниматься какие-либо шаги по нормализации ситуации.
  - Кто будет предпринимать? Правительство? Так "киндер-сюрприз" уже в отставку свалил. Бардак полнейший.
  - Ну, хорошо. Давай тогда посмотрим, что мы сможем сделать?
  - Давай посмотрим, - скептически согласился Широков.
  - Заказы пока не принимаем. Это раз.
  - А что их принимать, если нет никого.
  - Не перебивай. Предоплату никому не возвращаем. Пусть забирают свои окна и расплачиваются в долларах.
  - Не захотят, - уверенно заявил Широков
  - Не захотят, денег своих назад не получат, - отрезал Печорин. - Нашей вины в том, что случилось, нет.
  - Форс-мажор, - подсказал Широков.
  - Во-во, он самый.
  - Сергей Григорьевич, Курников звонит, - сообщила секретарша. Курников, тот самый партнер по бизнесу, на рождении которого Сергей познакомился с Настей.
  - Соединяй. Здравствуй, Алексей. Как дела? А то ты не знаешь. В течение недели? - Печорин нахмурился. - Это нереально. Я понимаю, что это мои, а не твои проблемы. Давай, завтра созвонимся. Я сегодня только первый день на работе. И тут сразу такое. Дай, хоть оглядеться. Договорились. Все. До завтра, - Печорин повесил трубку.
  - Деньги хочет назад получить? - полу утвердительно спросил Петр Сергеевич.
  - Хочет, причем немедленно, Вынь да положь. Поставщикам много должны?
  - Много не много, а тысяч на тридцать наберется. Мы же в рублях по курсу расплачиваемся. Были должны около сто восьмидесяти тысяч, а теперь, думаю, ближе к миллиону потянет.
  - Ого, - присвистнул Сергей. - Что делать-то будем Сергеич, - спросил он безо всякой надежды, так как уже почувствовал, что ради него Широков особо надрываться не будет.
  - Что я могу в такой ситуации посоветовать? Да, ничего. Только ждать. Может, как-нибудь само образуется.
  - Жди, образуется, - хмыкнул Сергей. - Ох, кто-то здорово на этом гребаном дефолте руки погрел.
  - Кто-то, может, и погрел. Только не мы.
  
  Домой Печорин вернулся изрядно расстроенным.
  "Раньше я бы уже десять успел напиться, - подумал он, садясь ужинать.
  - Что, Сереженька, все очень серьезно?
  - Очень, Оленька.
  - Я сегодня несколько раз молилась, просила о помощи.
  - На бога надейся, а сам не плошай. Сами как-нибудь будем выкручиваться.
  - Не надо так говорить, Сереженька. Нам только по грехам воздается.
  - Оль, какие грехи. Не пью, не гуляю, детей люблю. Какие грехи?
  - Значит, за прошлые грехи нам еще аукается.
  - Оль, извини, но я эту чушь не хочу слушать.
  - Как хочешь. Может, мне теперь не надо ехать в Питер? Костик к отцу собирается. Дашу к родителям на дачу отправим.
  - Наверно, ты права, Оленька, - взял Сергей жену за руку. - Мне очень тяжелые дни предстоят. Хорошо, если ты будешь рядом. Может, и в правду твои молитвы помогут?
  - Конечно, дорогой, - свободной рукой погладила она мужа по волосам. - Я останусь рядом с тобой. И помни, чтобы не случилось, я всегда буду рядом с тобой.
  - Спасибо.
  
  Глава десятая.
  
  На следующий день Печорин с утра поехал к Курникову. В офисе он столкнулся с Настей. Она совсем не изменилась: такая же эффектная и яркая. Сергей смотрел на нее и удивлялся себе: как он променять Ольгу на эту лахудру.
  - Привет, - поздоровался он совершенно безразлично.
  - Привет, - ей тон был не менее безразличен. Печорин - один из эпизодов в жизни, который забылся сам собой. Как кадр с подпорченной фотопленки. Что-то было, а разглядеть невозможно.
  - Шеф у себя?
  - У себя.
  
  Курников сидел в кресле около журнального столика и пил кофе.
  - Здравствуй, Сережа. Рад тебя видеть. Хорошо, что ты приехал.
  - Привет, - Сергей пожал протянутую руку.
  - Кофейку или чего-нибудь покрепче? - предложил Курников.
  - Спасибо, ничего не хочу. Давай, лучше сразу к делу.
  - К деду так к делу, - согласился Курников.
  - Алексей, ты можешь подождать, и не забирать пока свои деньги? Хотя бы недели две? Пока ситуация немного прояснится.
  - Нет, Сергей, не могу, - твердо ответил он. - У тебя свои проблемы, у меня свои. Думаешь мне сладко приходится? На меня тут так навалились, что только успевай отстреливаться.
  - Не думаю, - хмуро согласился Сергей.
  - Единственный компромисс, который я могу предложить, ты возвращаешь мне долг без процентов, а за полгода худо-бедно тысяч пять накапало. Я не ошибся в цифре?
  - Нет, не ошибся.
  - Поэтому, сколько я тебе дал, столько же хочу получить назад. Нормальное предложение?
  - Нормальное. Только денег сейчас у меня таких нет. Ты же знаешь, что вся работа встала.
  - У тебя нет двадцати тысяч? Ты меня удивляешь. Сколько лет в бизнесе крутишься, а двадцати тысяч в загашнике нет. Неужели ничего на "черный" день не поднакопил?
  - Представь себе, что нет.
  - Но это не мои проблемы, в конце концов, - в голосе Курникова послышались жесткие нотки. - Даю тебе срок неделю. И не думай крутить, Сережа.
  - Ты, что мне угрожаешь?
  - Нет, только лишь предупреждаю. Ты не обижайся, Сергей, на меня. Не я такой, а время такое, а я стараюсь идти в ногу со временем.
  
  От Курникова Сергей сразу поехал к себе в офис. По дороге он начал прикидывать, где может найти деньги. По всем прикидкам ничего утешительного не получалось. Приехав в офис, он первым делом направился в бухгалтерию.
  - Сколько у нас денег сейчас на счету? - спросил он бухгалтера.
  - Примерно около трехсот тысяч рублей.
  - И все? Какие-нибудь поступления ожидаются?
  - Нет, пока ничего не будет.
  - К концу недели надо будет всю сумму обналичить.
  - Но, Сергей Григорьевич, у нас налоги, потом поставщики по графику стоят. Денег и так не хватает.
  - Какие налоги! - взорвался Печорин. - Делайте, что я велю. Не сердитесь, - сказал он уже помягче, увидев расстроенное лицо бухгалтера. - Так надо. Выхода у нас другого нет.
  - Я не обижаюсь. За налоги я несу ответственность.
  - Не бойтесь. Теперь за все отвечаю только я.
  
  Только он вошел к себе в кабинет и сел, собираясь позвонить, как на пороге Алексей Бахметьев.
  - Не ждал? - спросил Бахметьев, удобно располагаясь в кресле.
  - Честно говоря, нет.
  - И я не собирался к тебе, если бы не форс-мажорные обстоятельства. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?
  - Понимаю.
  - Вот и отлично, что ты понимаешь. Я буду краток.
  Бахметьев, как ни странно, волновался, но было это волнения радости, ощущение триумфа, предвкушение того, что вот сейчас, буквально через минуту, он объявит Печорину приговор. Человек, которого он все эти годы ненавидел, будет уничтожен, растоптан.
  - Хочу напомнить тебе, что через две недели, а точнее, пятого сентября, ты должен нам вернуть деньги.
  - Помнишь об этом?
  - Помню.
  - И сумму помнишь?
  - И сумму помню. Сто пятьдесят тысяч долларов.
  - Неправильно помнишь. Приплюсуй сюда еще нашу долю прибыли, пятнадцать тысяч.
  - Алексей, ты, что городишь? Какая прибыль. Ты, что не знаешь, что в стране делается.
  - А вот это не мои проблемы. С тебя сто шестьдесят пять тысяч. Вот так.
  Бахметьев занимался самодеятельностью. Хозяин приказал забрать только основной долг, и не требовать никакой прибыли, но Алексей рассудил по-своему: он хотел и немного заработать на Печорине и еще больше усложнить для него и без того непростую ситуацию.
  - Я постараюсь, но не уверен, что соберу всю сумму в срок. Ведь долг практически вырос пятикратно.
  - Я понимаю, но мы не собираемся из-за тебя нести убытки. Поднатужься. Тебе есть, в конце концов, что продать, квартиру, например.
  - Даже, если продам квартиру, все равно не будет требуемой суммы.
  - Я же и говорю тебе, поднатужься. Подумай, время, хоть и не очень много, но все-таки есть. Постарайся все сделать в срок. Я думаю, ты не хочешь, чтобы у тебя, у твоей семьи возникли проблемы.
  - Только посмей мою семью тронуть!
  - Батюшки мои, он мне угрожает. Да, если мне потребуется, - Бахметьев вплотную придвинулся к Печорину, - я тебя, всю твою семью катком в асфальт укатаю. Понял?
  - Какая же ты все-таки сволочь! - не выдержал Сергей. - Как таких земля носит!
  - За сволочь я тебя сейчас трогать не буду. Не с руки мне сейчас. Но крепко помнить буду. И, когда вспомню, ты тысячу раз пожалеешь, что так меня назвал. Ох, Печорин, как ты пожалеешь. Смерть тебе раем покажется по сравнению с тем, что я тебе устрою. Лучше деньги собирай. - Бахметьев резко встал и больше, не говоря ни слова, вышел из кабинета, демонстративно хлопнув дверью.
  
  Печорин понял, что обречен. Из этой долговой ямы он не сможет выбраться. Он был уже готов к тому, что придется продать не только квартиру, но и фирму. Он-то готов, но готова ли к этому Ольга?
  Вечером, когда они остались вдвоем, Сергей начал неприятный разговор.
  - Оленька, у меня сплошь плохие новости, даже не знаю, с какой начать?
  - Начни с самой плохой, - она примерно представляла, что ей скажет муж.
  - Если коротко, то я разорен, полный банкрот. И шансов выкарабкаться практически никаких. Придется продавать фирму.
  - Тебе ее очень жалко?
  - Об этом сейчас я даже как-то и не думаю. Главное, раздать долги, чтобы избежать более крупных неприятностей.
  - Тогда, что думать? Продавай, конечно. Я устроюсь на работу, пока ты будешь не у дел. Я уже разговаривала с Ириной, она обещала подыскать. Так что с голоду не помрем. Если денег не будет хватать, у родителей займем. Одну машину можно продать.
  - Спасибо тебе, Оленька за заботу. Ты даже не представляешь, как мне важна твоя поддержка, - он был тронут вниманием жены буквально до слез. - Но боюсь, что этого будет недостаточно. Денег все равно не хватит. Возможно, и нашу квартиру нужно будет продать.
  И, он, ничего уже не скрывая от жены, рассказал о своих отношениях с бандитами, о Бахметьеве, как все больше утопал в долговой яме. В этом рассказе он не пытался себя выгородить, не искал объективных причин своих неудач, рисовал очень грустные перспективы. Единственное, что он опустил в своем рассказе, так это угрозы Бахметьева, полагая, что и так достаточно "нагрузил" Ольгу. Ольга слушала внимательно, не перебивая. На душе у нее стало черно.
  "Неужели, - думала она, - наши грехи так велики, что он продолжает наказывать нас? Почему он дал нам так мало времени для счастья? Почему? Почему? Но, может быть, он дает нам это испытание не случайно? Может быть, он проверяет наше смирение? Может быть"...
  - Оль, ты слушаешь меня? - прервал ее размышления Сергей.
  - Да, Сереженька, слушаю.
  - Есть еще один выход. Мы можем развестись, и тогда, я надеюсь, что ты сможешь сохранить квартиру.
  - Не говори ерунды. Подумаешь квартира. Поживем в твоей. Или с родителями поменяемся. Я думаю, что они не будут возражать. Выкрутимся, если только мы будем вместе. Выброси все эти мысли о разводе, я буду с тобой.
  - Спасибо тебе, моя дорогая. Ты знаешь, после твоих слов и мне не так страшно. Ведь мир не рушится. Мы еще поживем. Может быть, мне что-нибудь удастся придумать.
  - Я тебя только об одном прошу, делай все по совести. Пускай нам станет хуже в материальном плане, но пусть, все будет по справедливости Ты понимаешь, о чем я толкую?
  - Понимаю, Оленька, понимаю. Ты похожа на стойкого оловянного солдатика.
  - Я слабая, на самом деле. Это господь дает мне силы, и любовь к тебе. Мы уже немало лет вместе, через многое прошли, много всякой грязи было. А я этой грязи не чувствую, не вижу. Я помню только об одном, что я люблю тебя.
  - И я тебя, - эхом повторил Сергей.
  
  Глава десятая.
   Все последующие дни, переложив производственные заботы на Широкова, которых было немного, а точнее, почти не было, Печорин занимался поиском и добычей денег. Он напоминал охотничью собаку, которая через раз берет ложный след. Долгов оказалось больше, чем он предполагал. Отдав один, внезапно, словно черт из табакерки возникал другой. Сергей был измотан не только морально, но и физически. Он ложился и просыпался с одной мыслью о неотвратимости приближения пятого сентября. Он отдал Курникову половину суммы, тот согласился на радостях повременить с выплатой второй половины, так как на самом деле не очень надеялся, что Печорин хоть что-то сможет отдать. Он даже мысленно уже простился с деньгами, и тут такая удача.
   Печорин сумел в большинстве случаев полюбовно решить и вопрос с поставщиками, резонно объясняя им, что без их поставок, он не сможет продолжить работу, и поэтому шансы на выплату долгов снижаются. Они пошли ему навстречу. И только пятое сентября раскаленным гвоздем сидело в голове. Что же делать?
   Четвертого вечером на мобильный позвонил Бахметьев.
  - Завтра в десять у тебя в офисе.
  - Но завтра же суббота. В офисе никого не будет. Давай встречу на понедельник перенесем, - пытался выторговывать себе передышку Печорин.
  - Никаких понедельников, завтра в десять.
  
  На следующее утро, подъехав к зданию офиса, Печорин увидел Бахметьева с тремя бандитами. Они подъехали на двух машинах. От страха Сергей покрылся испариной и непроизвольно задрожали ноги. Он вышел из машины и очень неуверенно направился в сторону бандитов.
  - Деньги привез? - не здороваясь, отрывисто спросил Бахметьев.
  - Пока только пять тысяч собрал. Остальное не успел, - сказал он, протягивая пачку с деньгами.
  - Ты, что издеваешься? Пять тысяч. Впрочем другого я от тебя и не ожидал. Держи, - небрежно кинул он из бандитов деньги. - Я тебе по-хорошему объяснил, а ты не понял.
  - Я продаю квартиру, но за неделю ее продать невозможно. Ты, что не понимаешь. Я прошу еще пару недель подождать. И я все отдам. Клянусь, - тон у Печорина стал предательски заискивающим.
  - В другом месте будешь клясться, - недобро усмехнулся Бахметьев. - С нами поедешь, в другом месте продолжим переговоры.
  - Никуда, я не поеду. Давай договоримся здесь, я прошу тебя, Алексей.
  - Просишь, это хорошо. Давай, быстро в машину к ребятам, - неожиданно громко крикнул он. - Сажайте, а я следом поеду.
  Печорин, поняв, что просить бесполезно, а сопротивляться не было просто никаких сил, покорно поплелся к машине. Бахметьев, убедившись, что Печорин сел в машину, не дожидаясь, пока они отъедут, вырулил свое авто в сторону ближайшей станции метро. Там он договорился встретиться с Еленой.
  - Давно ждешь? - спросил он Елену, открывая дверь машины.
  - Да, нет. Я подошла, и ты, как раз подъехал. Куда мы едем?
  - Скоро узнаешь, - загадочно улыбнулся Бахметьев.
  - Ты меня заинтриговал.
  - Ты даже еще не представляешь, как я тебя заинтриговал.
  
  Печорина привезли на знакомую уже дачу, отвели в подвал, посадили на стул, но привязывать не стали. На некоторое время его оставили одного.
  Сиди спокойно и не дергайся, - предупредил, уходя один из бандитов.
   Сергей немного успокоился, так как чувство страха стало уже привычным. Он готовил себя к самому худшему, хотя очень надеялся, что за долги убивают только в боевиках. Он встал со стула, чтобы немного размять ноги, но вспомнив о приказе, "не дергаться" тут же сел на место и стал рассматривать помещение. Подвал не был особо примечателен, за исключением того, что в двух углах под потолком виднелись глазки видеокамер. Сергей сразу обратил на них внимание.
  "Вот, гады. Все у них на уровне", после этого открытия, он посчитал благоразумным, больше не вставать.
  - Вот мы и приехали, - сказал Бахметьев, глуша мотор машины.
  - Куда ты меня завез? Решил мне свою недвижимость показать? - шутливо спросила Елена.
  - Леночка, не спеши. Сейчас все узнаешь. Пойдем в дом.
  На крыльце стояли двое здоровых парней.
  - Все нормально прошло?
  - Без проблем, - ответил один из них.
  - Телевизор включили.
  - Включили. Почти цветной получился, - хохотнул тот же парень.
  - А эти, кто такие? - спросила Елена, когда они вошли в дом.
  - Работают со мной, - коротко ответил Алексей.
  - А-а, неопределенно протянула Елена.
  - Вот, посиди здесь перед телевизором, - Бахметьев завел Елену в небольшую комнату и усадил в кресло. - Смотри внимательно. Тебе должно понравиться. А я через полчасика вернусь.
  
  Когда Бахметьев спустился в подвал, Печорин сидел, уставившись в потолок. Вслед за Алексеем появились два бандита и остались стоять на пороге. Бахметьев взял второй стул и уселся напротив Печорина так, чтобы не загораживать глазки видеокамер.
  - Вот, теперь мы можем и поговорить. Очень плохо Сережа, что ты не держишь слово. За слово надо отвечать.
  - Я не отказываюсь, я просто физически не успел.
  - Не успел, говоришь.
  - Не успел.
  - А когда теперь успеешь.
  - Я же сказал, что мне недели две еще понадобится, пока продам квартиру.
  - Ты вроде даже, как клялся мне?
  - Да, клялся.
  - Это очень хорошо, что ты хочешь дать клятву. Не просто хорошо, а замечательно. Но понимаешь, в чем дело? Твоя клятва меня не устраивает.
  - Что, значит, не устраивает? Что я должен какую-то особую клятву давать?
  - А ты догадливый. Вот почитай, ознакомься, - Бахметьев протянул Печорину листок бумаги. - Через две минуты встанешь передо мной на колени, и с чувством, с толком, громко и внятно прочитаешь ее? Ты понял?
  Сергей пробежал текст глазами.
  - Я не буду это читать.
  - Не будешь? Еще, как будешь. Ну-ка, ребята, сделайте ему внушение, - скомандовал он стоящим бандитам. Один резко завернул ему руки за спину, а другой накинул шнурок на шею и начал его стягивать.
  Уже через несколько секунд Сергей потерял сознание, он только успел подумать, что это очень похоже на то состояние, когда врач давал глотнуть ему спирта: полет и забытье. Бандит ослабил удавку, и Печорин очнулся. Еще, не придя в себя окончательно, он растерянно озирался по сторонам.
  - Надумал читать? - вновь спросил Бахметьев.
  - Не буду читать.
  - Не будешь. Что не страшно умирать?
  - Не знаю, не успел определиться, - сострил Печорин.
  - А мы и не будем, пока тебя убивать. Очень легко отделаться хочешь. Да, и пока ты нам живой нужен. Мы будем тебе периодически причинять боль, и боль такую, что смерть действительно покажется тебе избавлением. Сейчас мы тебе яйца будем крутить. Гоголь-моголь будем делать. Снимите с него штаны.
  - Не надо, не надо. Я согласен, - Сергей был уже согласен на что угодно, лишь бы вырваться отсюда. - Я согласен, - повторил он еще раз.
  - На колени, - приказал Бахметьев, и начинай читать, как я велел. Будешь запинаться, по новой начнешь. На колени.
  Сергей встал со стула и опустился на колени.
  - Ко мне, ближе, - вновь скомандовал Бахметьев, - Еще ближе. Вот так. Начинай.
  - Я, Печорин Сергей Григорьевич, гнойный пидор...
  
  Елена была в ужасе. Она сразу узнала, в сидящем на стуле мужчине Печорина. В начале она никак не могла уловить смысл происходящего. Она не могла понять, что связывает Печорина и Бахметьева.
  "Боже, мой, что происходит? Зачем мне все это показывают"?
  И только увидев, стоящим на коленях Печорина и что-то беззвучно читающего ( в мониторе звук не был предусмотрен), она поняла, что это представление для нее устроил Бахметьев.
  " Но зачем, зачем он это сделал. Что его связывает с Сергеем? И кто он сам, в конце концов? Получается, что ничего не знаю об Алексее. Да, я хотела видеть его жалким, униженным. Но не так. Совсем не так", - Елена охала и ахала от ужаса, но не могла отвести взгляд от экрана. Он смотрела, как привороженная, она добилась своего. Ее бывший муж раздавлен и унижен.
  "Но я так не хотела. Сережа, я так не хотела. Правда, правда не хотела. Я же не знала, что ты его тоже знаешь. Если бы я знала, если бы я знала. Сережа, я не хотела так".
  Когда монитор автоматически отключился, Елена забилась в беззвучном, истеричном плаче. Зубы клацкали так, что она вынуждена была руками придерживать подбородок.
  
  Сергей закончил читать и от пережитого позора и унижения, рухнул без чувств на бетонный пол.
  - Отнесите его в машину, приведите в чувство и отвезите назад, - приказал Бахметьев и пошел наверх. Когда он вошел в комнату, Елена все еще билась в истерике.
  - На, выпей воды, - поднес ко рту стакан с водой. - Выпей и успокойся.
  Елена судорожно вцепилась в стакан, руки дрожали, и вода лилась ей на кофту.
  - Давай, я помогу.
  - Видеть тебя не хочу. Ты, зачем меня сюда привез?
  - А то ты не знаешь. Ты же сама этого хотела.
  - Хотела, хотела, но совсем не так.
  - А как? По-другому, к сожалению не бывает. Только так, - заключил Бахметьев.
  - Откуда ты знаешь Сергея?
  - Какая разница, откуда я его знаю. Будем считать, что по работе.
  - А ты сам-то кто? Бандит?
  - Леночка, ну разве я похож на бандита? Я, скорее санитар, который следит за тем, чтобы волки не сожрали всех зайцев, иначе равновесие нарушится. Но и много зайцев, тоже плохо, опять равновесия не будет. Вот, я и регулирую.
  - Так ты еще и философ? - Елена пришла в себя и успокоилась.- С Сергеем все в порядке?
  - Какая тебе разница?
  - Значит, есть разница. Я спрашиваю, с ним все в порядке.
  - Успокойся, с ним все в порядке. Я же тебе говорил, что я всего лишь санитар. И потом, признайся: "Ты же самого хотела его таким увидеть"?
  - Я уже и не знаю, чего я хотела. Отвези меня домой. Я хочу немедленно уехать.
  - Конечно, отвезу. И как мы с тобой будем жить дальше?
  - Не знаю. Я тебя теперь боюсь. Ведь ты и со мной так можешь поступить. Отвези меня домой, - повторила она.
  - Лена, ты, действительно, плохо меня знаешь. У меня нет в мире дороже тебя человека. То, что я сегодня сделал, я сделал ради тебя. Я думаю, что наваждение по фамилии Печорин ушло из твоей жизни.
  - Зато пришло другое. Я, наверно, до конца жизни не забуду его, стоящего на коленях.
  - Забудешь, а в памяти останется только его унижение.
  - Может быть, может быть.
  
  Глава одиннадцатая.
   Печорин не помнил, как он добрался дома. Он был, словно заведенный автомат.
  Только, войдя домой, он немного вернулся к реальной жизни.
  - Сереженька, ты, где так долго был. Я вся издергалась. Хоть бы позвонил. Я тебе звонила, звонила на мобильный. Бесполезно, не отвечал - взволнованно проговорила Ольга. - Что у тебя с шей? - заметила она след от удавки.
  - Не знаю, что у меня с шеей. Какая разница, что у меня с шеей? Оленька, ни о чем сейчас меня не спрашивай. Я пойду полежу, ужасно плохо себя чувствую.
  Ольге, на мгновение показалось, что Сергей выпил. Этого она боялась больше всего, но, присмотревшись, повнимательнее, поняла, что муж действительно плохо себя чувствует.
  - Иди, Сереженька, полежи. Тебе ничего не надо?
  - Нет, спасибо.
  Сергей, не раздеваясь, рухнул на кровать, зарывшись головой в подушку. Он даже не пытался заснуть, знал, что просто не сможет отключиться. Он лежал и впервые, может быть, в жизни жалел себя. Он казался себе несчастным, конченым человекам, у которого нет будущего. В своей эгоистической жалости он не думал ни о жене, ни о дочери, но эта жалость к себе скорее была защитной, своеобразной блокировкой нежелательных и неприятных воспоминаний. Она позволяла забыться, на время затемнить картинку сегодняшнего дня.
  В комнату пару раз заглядывала Ольга, Печорин никак не реагировал.
  "Что она ходит туда-сюда? Не понимает что ли, что я хочу побыть один. Завтра же надо заняться продажей квартиры. Дальше откладывать продажу уже бессмысленно", - неожиданно сменил ход мыслей Печорин. Он стал прикидывать, за сколько можно продать квартиру. Он вспоминал, сколько квадратных метров в квартире, умножал на стоимость метра, но сумма, которая у него получалась, явно была недостаточна. Тогда он мысленно прикидывал, что можно еще продать. В уме он аккуратно составлял вещь к вещи, тут же, навешивая ярлычок с ценой, перемножал, складывал, вспоминал еще какую-нибудь вещь, снова перемножал. Память у него была замечательная, он всегда гордился своим устным счетом и умением запоминать большие объемы информации. Сейчас его подсчеты-расчеты вряд ли имели какой-либо практический смысл, но замечательно занимали голову и на время вывели его из состояния реальности. Он настолько увлекся подсчетами, что не сразу заметил, что около кровати стоит Ольга.
  - Сереженька, ты не спишь? - шепотом спросила она.
  - Уже нет, - недовольно ответил Сергей.
  - К тебе приехали.
  - Кто? - голос у него задрожал, он сразу подумал о Бахметьеве. - Кто приехал?
  - Настя с твоей бывшей женой, - Ольга почему-то не смогла назвать Елену по имени.
  - Настя с Еленой? Зачем?
  - Я не знаю, говорят, что нужно срочно поговорить.
  - Интересно, - Печорин встал с кровати и направился в гостиную, на ходу оправляя одежду и приглаживая волосы.
  Елена сидела на стуле за столом с прямой спиной. Взгляд ее был встревожен и растерян, она уже не один раз пожалела, что приехала сюда, но обратного пути уже не было. Настя сидела на диване, рядом угнездилась Даша, которая крепко держала сестру за руку.
  - Привет, пап, - Настя махнула отцу свободной рукой. - Мама, вот попросила, чтобы я отвезла ее к тебе. Говорит, что какое-то у нее к тебе срочное дело.
  - Здравствуй, Сергей. Мне надо с тобой поговорить. Один на один, - добавила она.
  - Идите на кухню, Там вам никто мешать не будет, - вмешалась Ольга. В глазах ее читался страх. С какой стати эта женщина пришла сюда. Практически с Сергеем не общалась, и вдруг, заявилась домой.
  - Пойдем, - пригласил Сергей Елену.
  
  Они сели за обеденный стол друг напротив друга.
  - И о чем таком срочном ты хочешь со мной поговорить, что даже примчалась ко мне домой. Должно было случиться что-то экстраординарное.
  - Подожди минуту, дай мне собраться с мыслями.
  Елена ехала к Сергею только с одной целью: убедиться, что с ним ничего не случилось. Ей казалось, что Сергея нет в живых. Конечно, можно было позвонить по телефону, но об этом простом решении вопроса она и не подумала, настолько находилась в возбужденном состоянии, близким к панике. Теперь же, увидев, что с Сергеем ничего не случилось, она не знала, о чем говорить.
  - Ты знаешь, я передумала. Приехала к тебе, и поняла, что смогу обойтись без твоей помощи, - попыталась солгать Елена. - Все, извини, что потревожила, Я пойду, - она попыталась встать из-за стола.
  - Нет, уж сиди, - приказал Печорин. - Ты не из тех женщин, которые, бросив все, сломя голову, несутся к бывшему мужу. Тут, действительно, должно было произойти что-то сверхестественное.
  - Ничего сверхестественного. Хотела кое-что у тебя узнать. Приехала, поняла, что обойдусь без тебя. Вот и все. Я пойду, - она вновь попыталась встать из-за стола.
  - Сиди. Может быть, я по жизни дурак, лох, но с логическим аппаратом у меня все в порядке. Что-то сегодня должно было случиться, что тебя заставило приехать.
  - Почему сегодня? Может, вчера, а может, месяц назад. И, вообще, что должно было случиться? С чего ты взял? - неуклюже защищалась Елена.
  - А с того, что врешь без фантазии. Полета нет.
  Печорин уже догадался, что ей что-то известно о сегодняшних событиях, случившихся с ним. Но что? И, главное от кого? "Бахметьев! - осенило Сергея. Он вдруг вспомнил фразу Бахметьева, на которую он тогда просто не обратил внимания, а теперь эта фраза многое объясняла. На одной из встреч, при разговоре Бахметьев сказал: "Как тебя жена такого пьяницу терпит. Она умница, красавица, а ты"... "Какой же я идиот! Они наверняка знакомы".
  - Человек по фамилии Бахметьев тебе знаком?
  - Какой Бахметьев? Не знаю я никакого Бахметьева, - Елена уже не один раз прокляла себя, что решилась на эту поездку.
  - Не знаешь? - издевательски спросил Сергей. У него теперь не было и тени сомнения, что они знакомы. - Алексея Бахметьева не знаешь?
  - Не знаю, - не признавалась Елена.
  - Врешь, дорогая моя, ой, как врешь.
  - Ничего я не вру.
  - А мы сейчас проверим. Давай позовем Настю и спросим, знает ли она некоего Бахметьева? - Печорин блефовал, он не был уверен, что Настя была знакома с этим человеком. - Позвать?
  - Не надо ее звать. Да, я его знаю. Он - мой одноклассник, - Елена сразу обмякла, словно скинула с себя непосильный груз.
  - Так он оказывается еще и твой одноклассник. Интересное кино получается. - Сергей за ироничностью интонаций пытался скрыть свою ошеломленность. Одно дело предполагать, совсем другое дело, убедиться.
  - Значит, ты знаешь, что со мной сегодня случилось?
  - Знаю.
  - Он рассказал?
  - Нет, сама все видела, - Елена не видела уже смысла, что-либо скрывать.
  - Что-то я тебя там не заметил.
  - Я на мониторе все видела.
  - Фильм ужасов смотрела?
  - Сергей, поверь, я не знала, куда он меня везет. Я совершенно не представляла.
  - Зато он хорошо все знал и представлял. Что ж он ни с того ни с сего потащил тебя на бывшего мужа посмотреть? Хочу спросить? Ты хоть удовольствие от увиденного получила? Как твой муж бывший перед этим подонком на коленях ползал. Говори, получила удовольствие, Говори, - Сергей не заметил, как перешел на крик. Он схватил за плечи и с силой стал трясти. - Говори, получила?
  - Отстань от меня, - пыталась она оттолкнуть Печорина. - Я не хотела ехать, - и Елена забилась в истерическом плаче.
  На шум в кухню вбежали Настя с Ольгой.
  - Что у вас случилось, Что ты сделал с мамой, - закричала гневно Настя на отца, увидев плачущую мать.
  - А ты у нее спроси, спроси, что я сделал!? - Сергей себя уже почти не контролировал
  - Не смей обижать маму, - Настя подошла к матери, и попыталась ее успокоить. - Мам, успокойся, пожалуйста.
  - Может ей воды дать? - спросила Ольга Настю.
  - Давайте. На, выпей, мам, - Настя дала стакан матери, та уцепилась в него обеими и руками и начала судорожно пить, всхлипывая при каждом глотке.
  - Что у вас все-таки произошло? - спросила Настя.
  - Ты у своей мамы спроси, ей лучше знать, - уже спокойно проговорил Печорин. Напряжение и волнение спало, в душе осталось только недоумение. Он повернулся к Ольге, которая стояла чуть сзади него. - Оленька, не переживай, все нормально. Просто эта женщина, - Сергей постарался в слова "эта женщина" вложить максимум презрения. - Рассказала мне очень забавную историю, и мне так стало смешно, что я громко начал смеяться, а вы подумали, наверно, что случилось что-то.
  - Мам, про какую историю говорит папа?
  - Твой папа, как всегда шутит, - Елена тоже успокоилась и успела из сумки достать платок, чтобы привести лицо в порядок. - Мы выясняли одно недоразумение. Давай, Насть, поедем домой, я очень устала.
  - Хорошо, мам.
  - Можете нас еще на пару слов одних оставить?
  - Мам, ты как? - посмотрела вопросительно на Елену.
  - Иди, Настя, я сейчас иду.
  - Сережа, я прошу тебя, веди себя достойно, - сказала Ольга, выходя с кухни.
  - Не переживайте, я задержу ее только на минуточку. Одну вещь мне обязательно надо выяснить.
  - Что ты еще хочешь от меня? - с нескрываемой неприязнью спросила Елена, когда они остались одни.
  - Только один вопрос. Зачем ты это сделала?
  - Что сделала?
  - Лен, давай не будем в "непонятки" играть. Я не мальчик, и ты далеко не девочка. Насколько я знаю Бахметьева, он не настолько глуп. Он бы не стал устраивать этого представления, если бы ты этого не хотела.
  - Я не хотела. Поверь мне, не хотела, чтобы было так.
  - А как ты хотела?
  - Не знаю. Я тебя все эти годы ненавидела, да, да, ненавидела, - повторила она, увидев удивленный взгляд Сергея. - Я не могла от тебя избавиться в мыслях, в сердце, ты постоянно был где-то рядом, поэтому и ненавидела. Мне казалось, что увидев тебя жалким, униженным...
  - ...Таким, как сегодня, - с горечью заметил Сергей.
  - Я избавлюсь от ненависти к тебе и смогу воспринимать тебя спокойно, как десятки, сотни других людей.
  - Помогло. Я теперь ненавижу и презираю себя.
  
  - Сереженька, ты мне ничего не хочешь рассказать, - спросила Ольга, когда они остались вдвоем.
  - А надо ли? - Сергей обнял жену и поцеловал.
  - Тебе решать, надо ли или не надо. Я всего лишь спрашиваю.
  - Я попробую тебе рассказать, но мне надо собраться духом. - Сергей начал нервно вышагивать по комнате. - Эта будет такая мерзость, такая гадость. Мне, кажется, что случилось со мной сегодня останется на всю жизнь. Был бы я волшебником с палочкой, то просто бы уничтожил бы этот день своей жизни. Я не волшебник, и палочки у меня нет, и поэтому будет этот день в моей душе, как гиря. Я пока вечером один валялся, все себя жалел, какой я разнесчастный, и совсем не думал о вас. Не будь меня в твоей жизни, у тебя бы могла быть все по-другому, а со мной одни сплошные неприятности.
  - Без тебя, Сереженька, Даши не было, нашей дочери. И, если ты думаешь, что я жалею о той жизни, выброси из головы. Я нисколечко не жалею. Понимаешь, нисколечко. Если я тебе нужна, то всегда готова быть рядом с тобой. Да, нам будет нелегко. Но, если так рассудить, что страшного случилось? Да, лишились мы определенного уровня благосостояния.
  - И еще лишимся, - мрачно заметил Сергей.
  - Ну и что? У нас есть дети, которые, слава богу, здоровы, и растут нормальными людьми. Ведь, сколько есть семей, которые все готовы отдать, лишь бы иметь детей. А, бог им не дает. Нам дал, Все это, Сереженька не случайно так происходит. Бог даст, и у нас все возможно изменится к лучшему.
  - Что-то не больно он нам дает. Ты же каждый день что-то у него просишь, а он что-то не спешит окликаться на твои просьбы. Или со слухом у него плохо, или мы ему попросту не нужны.
  В голосе Печорина были сарказм и ирония, горечь и отчаяние.
  - Не надо так. Ты сейчас говоришь очень нехорошо. Давай, будем стараться эту тему не затрагивать.
  - Давай, не будем. А ты знаешь, что сегодня со мной было, - тон у Сергея вновь стал возбужденным.
  - Не знаю, но ты хотел мне рассказать, - спокойно ответила Ольга.
  - Где он был твой бог, когда я ползал на коленях и унижался перед всякими подонками?
  - Сереженька, пожалуйста, успокойся. Я теперь понимаю, что ты пережил сегодня нечто страшное для себя. Если не хочешь, не говори.
  - Страшное? Да, страшное. Меня сегодня вывернули так, что, когда я увидел ту сторону себя, вот тогда мне стала страшно.
  Печорин начал рассказывать, немного путано, сбивчиво, перескакивая с одного на другое, вспомнив какую-то новую деталь рассказа, он возвращался уже к сказанному, чтобы этой детали обязательно нашлось место в рассказе. Он несколько раз пересказывал эпизод, когда он стоял на коленях. То, как ему вдруг стало жалко, которые он испачкает о грязный пол, то, как он обмочился и больше всего боялся, что заметят его мокрые штаны, то, как он боялся сбиться, читая текст, и все равно сбивался. Он находил такие штрихи, чтобы еще раз подчеркнуть, что страх и только страх заставил его все делать, что ему, наверно, легче было бы умереть, чем еще раз пройти через такие унижения.
  - Я никогда раньше не думал, что могу оказаться таким трусом, слизняком. Я теперь понимаю людей, которые становились стукачами, предателями. В тот момент они мне могли бы приказать все, что угодно бы. И я бы сделал. Вот, так, Оленька. Елена все это наблюдала.
  - Зачем? - только и спросила Ольга.
  - Чтобы убедиться, что я никчемный человек.
  - Сереженька, что с тобой произошло на самом деле ужасно. Только ты не казни себя так, не мучай себя этим. Такое с каждым человеком может произойти. Ради бога, не казни.
  - Произойти может с каждым, а произошло именно со мной.
  - Мне кажется, что это теперь навсегда останется со мной.
  - Время лечит. Я просто уверена в этом. В нашей жизни будет еще столько прекрасного, замечательного, что, если тебе и будет это вспоминаться, то уже не станет такой острой болью.
  Ольга была не совсем искренна, ясно понимая, что такое не забывается. Она была потрясена услышанным. Но господь наказал их по справедливости, именно, их, потому что она преступница, убийца своего ребенка.
  " А ведь он, если бы я его не убила, должен был вот-вот родиться. У нас был бы еще ребенок. Наверно, мальчик. Сережа так хотел мальчика", с печалью подумала она. Она уже было собралась рассказать мужу о не родившемся ребенке, но во время себя остановила. Сергею и так сейчас хватает боли, а эта новость может просто добить его Пусть, он лучше никогда об этом не узнает.
  - Сереженька, прости меня, - только и сказала она.
  - За что простить? - удивился он.
  - Я чувствую себя виноватой в том, что случилось.
  - Ты-то тут причем.
  - При том. Скажи, что прощаешь, - настаивала она.
  - Прощаю, прощаю, хотя и не понимаю в чем, - ответил Сергей, пребывая в некотором замешательстве.
  - Спасибо тебе, - Ольга вплотную приблизилась к лицу Сергея и начало его жадно и исступленно целовать, одновременно расстегивая его рубашку. - Вот, что нам сейчас надо. Сергей даже несколько смутился и опешил: впервые был ведомым, не он хотел овладеть женщиной, а женщина им, он дал себя раздеть и вытянувшись на спине, ждал, когда разденется Ольга. Она нависла над ним, широко раздвинув ноги и, уперевшись руками в кровать, пригнула голову, так, что ее волосы разметались у него по лицу.
  - Сегодня, я буду командовать, - прошептала она.
  - Как скажешь.
  Он расслабился и уже окончательно подчинился воле Ольги. Секс получился изумительным. Ольга сама придумывала позы, меняя его и свое положение тел. Потом заставила его подняться с кровати.
  - Садись.
  Он сел, твердо, поставив ноги на пол. Она села ему на ноги, заплетя свои ноги ему за спину, руками, обняв его за шею, а его руки положила себе на бедра. Амплитуда движений ее тела была небольшой, но очень интенсивной. Сергей пальцами впился ей в бедра, стараясь задержать ее тело, но Ольга, преодолевая сопротивление его рук, только убыстряла движения. Неожиданно они стукнулись лбами.
  - Ой, тебе не больно?
  - Полное сотрясение мозга.
  Они одновременно освободили руки , что потереть ушибленное место. Увидев, как у них синхронно получилось, дружно рассмеялись. Сергей, поняв, что вот-вот кончит, решил проявить инициативу. Он положил Ольгу на спину и лег сверху, вжимаясь всем телом. Теперь его движения стали интенсивны. Ольга не сразу подстроилась под ритм движений, но, когда подстроилась, не могла уже удержаться, и начала охать и по-тихоньку повизгивать.
  - Я тебя сегодня не напугала? - спросила Ольга, спрыгивая с постели, чтобы направиться в ванную
  - Было чертовски изумительно, - Сергей держал ее за руку, словно не желая выпускать.
  - Пусти.
  - Не пущу, - он отпустил ее руку, перевернулся на спину и на мгновение о чем-то своем задумался, при этом губы его раздвинулись в полуулыбке. Когда Ольга через несколько минут вернулась из ванной, Сергей уже спал, сохраняя на лице ту самую полуулыбку.
  
  Глава двенадцатая.
   Печорин квартиру продал на удивление быстро и легко, выручив за нее сумму, которую он предполагал изначально. Но денег все равно не хватало, что, и как мы уже знаем, Сергей был к этому готов. Недостающую сумму он решил покрыть за счет продажи фирмы. Он понимал, что в спешке и в неопределенности экономической ситуации, не сможет с большой выгодой для себя продать бизнес. Желание, близкое к маниакальному, больше никогда в своей жизни не встречаться с Бахметьевым, заставляло его торопиться, и не искать большой выгоды от продажи фирмы, хотя надеялся, что при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, сумму будет достаточной, чтобы не только закрыть долг, но и оставить себе энное количество долларов на жизнь или даже, что вполне возможно, на новые проекты. Печорин не собирался ставить на себе крест, как бизнесмене.
   Родители Ольги, зная, в какую непростую ситуацию попал зять, сами предложили поменяться квартирами.
  - Оль, мы тут с матерью подумали и решили, - позвонил отец, - что вы в нашу "двушку" переедете, а мы в однокомнатную. Хоть комнаты и смежные, а, все-таки отдельные.
  - Спасибо, пап. Мы очень вам благодарны, - она уже не стала говорить, что сама собиралась просить их об этом. - Мама как? Не переживает?
  - Конечно, переживает. Только за тебя с детьми, да за мужа твоего непутевого.
  - Почему непутевого? С каждым такое может случиться.
  - Может, и с каждым. Я пока только про твоего мужа знаю. Ладно, что теперь об этом говорить.
  
  Встретиться с Бахметьевым, Печорин договорился у себя в офисе. Сергей попробовал потянуться и поморщился от боли. Болела спина, которую он, очевидно, повредил вчера, перевозя мебель с квартиру на квартиру. Внешне он выглядел очень спокойным. Очень надеялся, что сегодняшняя встреча с Бахметьевым будет предпоследней.
  - Деньги не забыл? - спросила Ольга, поправляя мужу галстук.
  - Вот в кармане лежат, - хлопнул он себя по пиджаку. Сергей из денег, полученных за квартиру, повинуясь какому-то внутреннему чувству, пять тысяч оставил себе. На сумме долга не очень скажется, все равно еще отдавать придется, а в доме "заначка" на черный день не помешает. - Все, я поехал, - поцеловал Сергей жену.
  - С Богом, Сереженька, - перекрестила она мужу. - Помни, я всегда рядом с тобой.
  
  В офисе кроме секретарши никого не еще не было.
  - Широков еще не приходил? - спросил он ее.
  - Нет, Сергей Григорьевич, не приходил.
  - Как появится, пусть сразу ко мне зайдет.
  - Хорошо, Сергей Григорьевич.
  Печорин прошел к себе в кабинет, положил деньги в письменный стол, а не в сейф, так как до встречи с Бахметьевым не собирался покидать кабинет. Встреча с Бахметьевым была назначена на десять часов. Сергей посмотрел на часы, без пятнадцати десять. Странно, что до сих пор Широков не объявился. Это на него не похоже, человеком он был пунктуальным. Широков был в курсе, что Печорин продает фирму, и Сергей хотел до встречи обсудить некоторые вопросы, связанные с имуществом, оборудованием фирмы. Он подошел к окну и прислонил голову к стеклу. В город пришло "бабье лето", днем температура приближалась к летней, и только первые опавшие листья напоминали, что уже все-таки осень.
  "Как же меняется с возрастом представление о времени. В молодости мне казалось, что год тянется бесконечно долго. Сейчас, еще только лето закончилось, а я уже ощущаю, предвосхищаю зиму, именно зимой, в конце декабря ночь пойдет на убыль, там снова лето, день пойдет на убыль, день-ночь, ночь -день, а года жизни, как не бывало, - с грустью размышлял Печорин, - мне уже сорок три, еще день-ночь, сорок четыре. И сколько мне еще таких дней - ночей отпущено. Если послушать Ольгу, то жизнь всего лишь эпизод, пролог перед вечностью. Хотелось бы верить, что это так. Только непонятно, что мы за этот "эпизод" так цепляемся, не спешим в вечность, а стараемся, как можно дольше задержаться здесь".
  - Сергей Григорьевич, к вам пришли, - по громкой связи сообщила секретарша.
  - Пусть входят, - сказал Печорин, вернувшись на рабочее место.
  "Вот и я сейчас свой "эпизод" буду пытаться продлевать", - еще раз про себя подумал он и тяжко вздохнул.
  В кабинет вошли Бахметьев, Широков, двое бандитов и еще один молодой мужчина выглядевший очень презентабельно в дорогом и хорошо сидящем костюме. Не задавая никаких вопрос, Печорин предложил гостям сесть. Пока все рассаживались, возникла тягостная и неловкая пауза.
  - Давай, что ли Сергей приступим к делу, - первым нарушил тишину Бахметьев.
  - Мы, что при всех будем наши дела решать? - спросил Сергей, показывая на присутствующих.
  - У меня от них секретов нет. Да и дело у нас с тобой минутное. Дал-взял, до свидания.
  - Здесь сто тысяч, - вытащил деньги из стола Печорин и передал Бахметьеву, - Остальные позже, - Сергей выглядел абсолютно спокойным.
  - Когда позже? Опять крутить начинаешь? - угрожающе произнес Бахметьев.
  - Ничего я не кручу. Продам фирму, клиент вроде уже наметился, и отдам остаток.
  - Я плевать хотел, что ты там продаешь. Ты должен нам денег, и будь любезен отдать. Сегодня же.
  - Я же сказал, что сегодня не могу.
  - Ты, что не понимаешь русского языка. "Сегодня", ты понимаешь?
  - Понимаю, но СЕГОДНЯ денег у меня больше нет.
  - Найдешь сегодня, как миленький найдешь. А не найдешь, я тебя даже возить никуда не буду, прямо здесь будешь клятву читать. Текст, надеюсь, не забыл. Ну-ка идите сюда, - скомандовал он бандитам.
  Те подошли и встали около Печорина. Сергей резко изменился в лице, ноги стали ватными, а руки мелко задрожали. Он сцепил руки, чтобы хоть как-то унять дрожь.
  - Алексей, не смейте ничего делать, - подал голос со своего место Широков.
  - И вправду Алексей, вы же сказали, что все будет цивилизованно, поэтому и меня сюда пригласили, - поддержал Широкова молодой человек.
  - Сказал, но товарищ, видимо, не понимает по-хорошему. Вообще, так Печорин, сейчас ты оформляешь на нас свою фирму, и мы расстаемся, может быть, навсегда. Ты об этом ведь мечтаешь. Так ведь?
  - Ну, Алексей, у меня только одного оборудования на сто с лишним тысяч, а я вам должен только шестьдесят, - попытался протестовать Сергей.
  - Арифметику ты хорошо знаешь. Только ты забываешь о долгах поставщикам, налоги. Так ведь, Сергеич? - обратился он к Широкову.
  - Так, - выдавил из себя Широков.
  Печорин глянул на него с изумлением: "Сергеич сдал меня. Почему? За что? Он-то чего боится?
  - Видишь, какие мы люди деликатные, я бы даже сказал "благородные". Берем твои долги на себя, поэтому поздравляю тебя, Сергей Григорьевич, с удачной сделкой, - Бахметьев откровенно издевался.
  Сергей проигрывал такой поворот событий, и внутренне был готов к нему. Но Широков? Предательство заместителя просто доконало его.
  - Хорошо, я согласен.
  - Кто бы сомневался. Юра неси документы, - обратился он к молодому человеку. Тот вытащил из портфеля папку и подошел к столу.
  - Везде, где стоит галочка, вам нужно поставить свою подпись, - вежливо пояснил молодой человек Печорину.
  "Заранее, гады, подготовились", и, не особо вчитываясь в бумаги, стал ставить свою подпись. Изумлению его не было предела, когда прочитал, что покупателем фирмы является Широков Петр Сергеевич.
  - Что тебя удивляет, - заметил Бахметьев реакцию Печорина. - Что Сергеич не имеет право купить фирму. Мы живем в свободной стране. Широков Петр Сергеевич решил начать свое дело. Тебя это удивляет?
  - Извини, Сергей, но так получилось, виновато сказал Широков.
  - Сергеич, что-то я тебя не пойму. Совершаешь честную сделку, собираешься стать бизнесменом, и еще извиняешься.
  Бахметьев был в прекрасном настроении, и поэтому словоохотлив. Он не сомневался, что сегодня окончательно уничтожил Печорина. Он даже по-своему решил пожалеть Сергея, когда все документы были оформлены.
  - Вот и все, финита ля комедия. Поздравляю вас, Петр Сергеевич с удачной покупкой, для меня будет большой честью сотрудничать с вами, - Бахметьев откровенно глумился. - А вы, Сергей Григорьевич, можете, еще полчасика побыть в кабинете, чтобы собрать вещички. Не будем вам мешать в эти трогательные минуты, но, чтобы прощание не получилось слишком трогательным, мои ребята посидят в уголке, тихонечко, как мышки. Вы, не боитесь мышей, Сергей Григорьевич, - бандиты дружно загогатали над шуткой шефа. - Прощайте, Сергей Григорьевич.
  
  Ольга весь день провела в заботах. Она распаковывала посуду, расставляла книги, там, где хватало сил, двигала мебель. Это помогало как-то занять себя и не выбегать ежеминутно к входной двери, прислушиваясь к шагам на лестнице. Часа в три вернулся из школы Костик, он заканчивал девятый класс, и решено было, что он будет ездить в старую школу, тем более, что ехать нужно было всего около двадцати минут. Покормив сына обедом и отправив его в другую комнату делать уроки, Ольга прилегла ненадолго отдохнуть.
  Но вскоре раздался звонок в дверь, она резво соскочила с кровати и побежала открывать дверь. "Сереженька, наверно, приехал", - обрадовалась она. Каково же было ее удивление и разочарование, когда увидела на пороге Михаила Ларина.
  - Ты?
  - Что удивлена?
  - Как ты нас нашел?
  - Очень просто. Я когда-то часто бывал здесь. Домой тебя провожал. Что не помнишь?
  - Помню. Зачем ты приехал? - от визита бывшего мужа она не ожидала ничего хорошего.
  - Можно войти?
  - Проходи, - она пропустила Ларина в квартиру.
  - Куда проходить?
  - Иди на кухню. Я сейчас.
  - Да, Оленька, - произнес Ларин, когда Ольга вошла. - видно суждено тебе в "хрущобе" до скончания века жить. Что ж твой муженек, тебя не обеспечил?
  - Если ты только за этим приехал, то я тебя выслушивать не собираюсь.
  - Нет, не за этим.
  - Тогда зачем же?
  - Хочу о судьбе нашего сына поговорить. Никогда не беспокоился, а тут вдруг вспомнил, - язвительно заметила Ольга.
  - У него резко ухудшились условия жизни, поэтому я и выражаю вполне законное беспокойство.
  - С чего ты взял, что ухудшились?
  - Что разве не так? От хорошей жизни из шикарной квартиры в "хрущобы" не переезжают.
  - В чем выражается твое "законное беспокойство"? Ты что-то хочешь предложить конкретное?
  - Да, хочу. Я хочу забрать Костика к себе жить.
  - Ты, что с ума спятил? Забрать. Да, кто тебе позволит.
  - Оля, не кипятись. Выслушай меня, пожалуйста. Я, построил дом, в пятнадцати минутах езды от Москвы. Дом двухэтажный, несть комнат, на каждом этаже ванная, телефон московский, баня, гараж, температура в доме поддерживается автоматически. Две машины у меня...
  - Ты, к чему мне все это рассказываешь. Я покупать его не собираюсь, - перебила его Ольга. - Хочешь показать мне, как ты хорошо живешь? Так я за тебя рада. Причем искренне рада. Если ты думаешь, что благополучие сына зависит от количества ванных у тебя в доме, то уверяю тебя, ты глубоко заблуждаешься.
  - Не от количества ванных, - чувствовалось, что Михаил обиделся. - Я просто показываю тебе, почему Костику будет у меня лучше.
  - А что ты мне все это говоришь. Скажи сыну, пусть он сам выбирает, где ему будет лучше, - приняла Ольга неожиданное решение. - Он сейчас, как раз, дома. Иди к нему в комнату и все расскажи. Иди, иди, поговори.
  Михаил вышел, Ольга осталась одна на кухне. Ей было уготовано еще одно испытание. "Господи, - взмолилась она, - помоги мне все выдержать. Почему ты столько всего взвалил на мои плечи? Неужели я настолько грешна, что испытаниям моим не будет конца". Чтобы успокоиться, она трижды прочитала "Символ веры", потом "Отче наш" и "избави нас от лукавого".
  На кухню вернулся Михаил, из-за его плеча выглядывал Костик.
  - Ну, что решили?- спросила она, как можно безразличнее.
  - Мы договорились, что окончания девятого класса он поживет здесь. А уже дальше будет видно. Так мы договорились, Костик?
  - Так, пап.
  Ольга не смогла скрыть вздоха облегчения.
  - Может, чайку останешься попить?
  - Нет, спасибо я пойду, - Михаил был явно обескуражен разговором с сыном.
  - Не буду тогда тебя задерживать.
  Уже на пороге Ольга не удержалась и спросила его:
  - Скажи честно, Миш, тебе не сын был нужен. Ты сегодня, как разведку приезжал. Посмотреть, не сломалась ли я. Не готова ли я вернуться к тебе. Почему ты так плохо обо мне думаешь? Неужели я смогу жить с человеком только из-за того, что у него есть дом, машины. Ты же знаешь, что я могу жить только в любви. Тебе я оказалась плохой супругой только потому, что не было у меня той любви, которая окружает меня сейчас. В этой "хрущобе" больше любви, чем в твоем двухэтажном доме. Так ты мне ничего не хочешь сказать.
  - Нет, - Ларин резко развернулся и побежал по лестнице вниз.
  
  - Мам, ты не думай. Я никуда не поеду, - сын ждал ее в комнате. - Я так просто сказал, я ничего не обещал, Ты веришь мне?
  - Конечно, Костик, верю. Куда же я такого любимого сына от себя отпущу.
  Некоторое время они простояли, молча, обнявшись. Ольга почувствовала, что еще минута, она не выдержит и расплачется.
  - Иди, Костик, занимайся, - она отстранилась от сына, - Она мне надо еще по хозяйству пошуршать.
  Через полчаса пришел Сергей, он ласково поцеловал Ольгу.
  - Вот посмотри, какие мы с тобой молодые были, - достал он из внутреннего кармана фотографию. - У меня в кабинете стояла.
  - Все, - догадалась Ольга.
  - Все, теперь я, как птица без денег и в свободном полете.
  - Бог с ними с деньгами, Сереженька, проживем как-нибудь. Я, наверно, через неделю пойду работать. Перебьемся. Ты отдохнешь от всего, а потом уже будешь думать, чем заняться дальше.
  - Значит, назначаешь меня домохозяином? - улыбнулся Сергей
  - Назначаю, - очень счастливо рассмеялась Ольга.
  
  Они еще не знали, какие испытания их ожидают впереди.
  
  
   Глава тринадцатая.
   Уже через неделю вынужденного отдыха, Сергей начал маяться от безделья. Чтобы занять себя, он стал продумывать и придумывать новые проекты. В своих проектах он взлетал в заоблачные высоты, но каждый раз, расстроенный, опускался на землю, вспоминая, что в "заначке" у него всего пять тысяч, а для его проектов этого было явно недостаточно. Занимать денег он не хотел, поэтому стал считать, на какое дело может хватить пяти тысяч.
   Иногда, без какой-либо явной цели выезжал в город, надеясь найти в этом огромном мегаполисе нишу и для себя. Однажды во время одной из таких прогулок он забрел к Патрушеву на работу.
  - Ба, какие люди, - обрадовался Николай. - Какими судьбами?
  - На работу пришел к тебе устраиваться.
  - Милости просим, младшим научным сотрудником, зарплата сто условных единиц, причем очень условных. Что идешь?
  - Коль, жил бы один, может, и пошел. Мне семью нужно кормить. Ольга и сейчас одна выпахивает, а я сижу у нее на шее. Нет, буду что-то придумывать.
  - Сереж, дело хозяйское, конечно. Только смотри, не наступи на те же грабли. Я понимаю, что ты привык жить красиво.
  - Коль, какая красота. Тут бы на хлеб с тонким слоем масла заработать.
  Печорин лукавил. В самых потаенных уголках его сознания сидела мысль, которую он и не пытался гнать: возродиться, снова стать первым и лучшим.
  - Знаю, знаю, я твой тонкий слой масла. Опять наполеоновские планы строишь?
  - Коль, никаких планов, тихий и спокойный бизнес.
  - Как с этим делом? Держишься?
  - Держусь, Скоро, как раз, полгода будет.
  - Здесь ты молодец. Рад за тебя.
  
  На следующий день Печорин взял в аренду продуктовый павильон на оптовом рынке.
  "Годок поработаю, поднимусь на ноги, а там что- нибудь по серьезнее "замучу", - решил он для себя, рассматривая эту работу, как исключительно временное занятие и считая ее трамплином для возвращения в серьезный бизнес. Здесь же на рынке он нашел продавщицу, молодую и бойкую хохлушку, которая почему-то пообещала работать "не за страх, а за совесть". Сам Сергей стал и бухгалтером, и водителем, и грузчиком.
  Конечно, прежнего размаха уже не было, но все равно к работе он приступил с энтузиазмом и с большими надеждами, так как успел порядком устать от "ничегонеделания". На все имеющиеся деньги он закупил товар, сам расставлял его в витрине, сделал на компьютере красивые и яркие ценники. Пошагово расписал экономический рост: как будет расти выручка, какие расходы и какова будет чистая прибыль. Для продавщицы напечатал бумагу, которую назвал "Функциональные обязанности продавца".
  - Это еще зачем? - удивилась продавщица, когда увидела бумагу с мудреным названием.
  - Здесь расписаны твои обязанности, - попытался объяснить Сергей.
  - Не доверяешь, значит, Григорьевич, - обиделась продавщица.
  - Почему не доверяю. Я зафиксировал на бумаге твои обязанности, чтобы не возникло каких-нибудь недоразумений
  - Я и без твоих бумаг свои обязанности знаю. Не нужна она мне, - вернула она бумагу Печорину.
  Каждый вечер он анализировал динамику роста прибыли, и радовался, как ребенок, что каждый день, пусть понемногу, но выручка растет. Деньги были незначительные, их едва хватало на покрытие всех текущих расходов, но первые успехи окрылили, он уже подумывал взять в аренду второй павильон, а на следующий год открыть свой оптовый склад, а потом, может быть, еще один. Планы он все-таки строил наполеоновские. Обо всем этом он вечерами с нескрываемым оптимизмом рассказывал Ольге. На сердце от его рассказов у нее становилась тепло и спокойно, ей казалось, что муж вновь обретает почву под ногами. Но существовать пока, все равно приходилось на ее зарплату, так как первые появившиеся доходы Сергей продолжал вкладывать в "дело". "Оленька, еще немного надо потерпеть, мне необходимо расширять ассортимент, - говорил он ей. "Хорошо, Сереженька, - легко соглашалась она. - Делай как знаешь, тебе видней.
   Но с приходом зимних холодов выручка не только перестала расти, но даже снизилась. В своих расчетах Сергей предполагал такую ситуацию "Только бы продержаться до весны, а там все нормализуется", - как заклинание повторял он каждый вечер, считая полученную выручку. Он даже вынужден влезать в скромный семейный бюджет, чтобы залатать прорехи в своем бизнесе.
   Но беда не любит ходить в одиночестве, ей обязательна нужны подружки. Трижды за зиму Печорин "налетал" на штрафы от различных проверяющих организаций, сотрудники, которых, как голодные и одичавшие волки, рыскали по рынку в поисках добычи. Торговля перед такими наскоками была беззащитна, придраться можно было абсолютно к чему угодно. Эти штрафы здорово подкосили Сергея, но он все еще надеялся на весну, на зеленые листочки. Но с приходом теплых дней сбежала продавщица-хохлушка, прихватив трехдневную выручку и кое-что из товара. Сергей даже не знал, как искать ее, так как знал только ее имя, а паспорт даже не удосужился посмотреть Вновь легкомысленное отношение к делу подвело его. Все-таки бизнес не терпит мелочей, в нем все одинаково важно. Печорин же в силу своего характера постоянно об этом забывал.
   Чтобы продолжить работу срочно требовались деньги. Ни о каком втором павильоне или оптовом складе речи уже не шло, хотя бы восстановить имеющееся. Деньги дали Ольгины родители. Он воспрял духом, и с остервенением и каким-то тупым упорством, так не характерным для него, принялся за работу. Он взял новую продавщицу, предусмотрительно переписав ее паспортные данные, опять накупил товара и дело пошло. За весенне - летний сезон, самое "хлебное" время для торговли, он не только отдал долг, но даже смог кое-что заработать для себя. Большая часть денег пошла на семью. Он испытывал неописуемое наслаждение, позволяя себе тратить деньги на Ольгу, Дашу, Костика. Он настолько увлекся ролью Деда Мороза, что растратил деньги, которые отложил на непредвиденные расходы и шутя, называл "стабилизационным фондом".
  "Ничего страшного, - успокаивал он себя, - до зимы еще успею наработать".
   Первого сентября они проводили Дашу в первый класс. Печорин с непривычным для себя умилением наблюдал за дочерью.
  - Хорошая у нас дочка получилась, - толкнула его в бок жена.
  - Да. Это, пожалуй, самое лучшее, что мне удалось в жизни.
  - А с чьей помощью? - шутливо спросила Ольга.
  - Ты тоже постаралась, - рассмеялся он.
  - Как же время бежит. Вроде совсем недавно в коляске ее катала. А вот уже, в школу пошла.
  - Ты хочешь, сказать, что мы постарели?
  - А ты, что думаешь, наоборот?
  - Да, нет, конечно. У меня ощущение, что все еще впереди, что жизнь только начинается. Наивно, может, быть звучит, но еще год назад я себя так не чувствовал. Мне даже не верится, что черная полоса закончилась.
  - Я рада за нас Сереженька. Ты такой молодец.
  - Ладно, мне пора, - Сергей посмотрел на часы. - Во сколько сегодня Даша заканчивает?
  - Сказали подходить к половине одиннадцатого.
  - Если я чуть припоздаю, дождитесь меня. Хорошо?
  - Хорошо. Если, что мы будем дома, - Ольга специально взяла отпуск, чтобы первое время быть постоянно с дочерью.
  Они с Ольгой решили сегодня сводить Дашу в кафе, чтобы таким образом отметить ее первый день в школе.
  Сергей не опоздал, а даже приехал чуть пораньше. Дел у него сегодня было немного. Он специально так спланировал работу, чтобы быть сегодня свободным, и заехать в павильон только уже вечером. Как и все дети, Даша в первый день была в восторге от школы. Она без умолку болтала, рассказывая по третьему разу, какая у них замечательная учительница, что ее посадили на вторую парту с Сашкой Котовым из соседнего подъезда.
  - Мам, пап, вы ж его знаете. У него еще собака есть, Джекки зовут.
  Счастливые родители только согласно кивали головой, хотя плохо представляли, кто такой Сашка Котов и как выглядит его собака. После кафе они еще немного погуляли, благо погода стояла просто замечательная. День промелькнул радостно и быстро. Это всегда так бывает. Счастливый день кажется всего лишь мигом, который закончился, не успев закончиться, а горестный может растянуться на года.
  
  На следующий день Сергей Печорин вернулся домой пьяным. Ольга каким-то седьмым чувством почувствовало это, когда он еще только открывал входную дверь.
  - Сережа, ты выпил? Что случилось?
  - Что заметно? - Сергей невесело улыбнулся. Внешне он не выглядел пьяным. Только глаза смотрели тупо и бессмысленно. - Павильон у меня сгорел, Оленька.
  - Господи, - от этой новости она прямо, всем телом сползла вдоль стены и осела на пол.
  - Ты чего? - испугался Сергей и бросился ее поднимать.
  - Как же мы теперь? Что делать будем?
  - Что-нибудь придумаем.
  
  Когда Печорин приехал утром на рынок, пожар был уже потушен. От его павильона, как и еще двух десятков точно таких же павильонов, осталось только дымящееся пепелище, да разбросанные по периметру жестяные банки из - под пива и воды. То, что сгорел не только его павильон было слабым утешением для Печорина. Причины пожара еще не были установлены, но, скорее всего неисправности в электропроводке. Да и какая, собственно разница? Ничего вернуть уже нельзя. Увиденное, повергло Сергея в шок. Некоторое время он находился словно в ступоре, не зная, что предпринять. Потом обреченно махнул рукой и понуро побрел с рынка, сел в машину, завел двигатель и задумался: "Что же делать дальше"? Он ясно отдавал себе отчет, что в ближайшее время никакое свое дело ему не "светит". Нет денег. А брать в долг, большую по его нынешним понятиям сумму, боялся. Он опять себя почувствовал глубоко уставшим человеком. Еще вчера все было так светло и понятно на душе, а сегодня вернулись мрак и хаос. Сергей включил скорость, машина тронулась и на "автомате" поехал в сторону дома. Подъезжая к дому, он понял, что совсем не хочет возвращаться пока домой. Он развернул машину и остановился у ближайшего продовольственного магазина. Еще несколько минут он сидел в машине, словно что-то для себя решая, после нескольких минут колебаний, открыл дверцу и резко пошел ко входу в магазин. Из магазина он, неся в пакете бутылку коньяка, сок и пару шоколадок. Отъехав в относительно укромное место, он остановился. Достал из "бардачка" стакан и стремительным движением открыл бутылку. Налив стакан, он тот час же залпом выпил.
  " Не отвык я от него, - подумал Сергей, когда приятная истома от выпитого растеклась по телу, и боль, тисками сжимавшая голову, ослабла. Печорину захотелось думать о чем-то приятном, отстраненном. Нельзя сказать, чтобы он уж очень переживал из-за случившегося. После того, что с ним произошло больше года назад, сегодняшний пожар казался ему чем-то вроде детской шалости.
  "Ну, что сгорел павильон. Деньги в него были вложены маленькие. Не сравнить...С бизнесом все равно надо временно завязать, хотя бы на год. Там посмотрим. Чем займусь? Извозом. Точно извозом. Машина есть. Город знаю. Нормальная работа, и зарабатывать можно прилично, - рассуждал сам с собой Печорин. Он выпил еще стакан, и стал рассчитывать, сколько он сможет на извозе заработать. Он привычно складывал и умножал цифры в голове. По подсчетам заработок получался неплохой. Допив бутылку, его сморил сон. Проснувшись где-то через час - полтора, поехал домой, пить больше ничего не стал и чувствовал себя уже довольно неплохо.
  "Нет у меня никакой зависимости, нет", - обрадовался он.
  
  - А пить, Сереж, надо было обязательно, - спросила Ольга, немного придя в себя.
  - Я же совершенно нормальный пришел, - начал оправдываться Сергей. - Выпил чуть-чуть, и больше желания нет. Не переживай, все нормально будет.
  - Нельзя тебе пить, Сережа.
  - Почему нельзя? - вспылил он. - Другим можно, а мне нельзя. Николай пьет не меньше, и ничего.
  - Ты по-другому устроен.
  - Да, глупости все это. По-другому. Просто распускать себя нельзя. И все. Я себе распускать больше не буду.
  - Я сказала, а ты думай, как будешь. Только знай, второй раз я такого не вынесу. Пусть лучше нищета, чем твое пьянство. Это так ужасно.
  - Не волнуйся. Я говорю, что все будет окей. - Сергей поцеловал жену. - Лучше накорми мужа. Я здорово проголодался.
  
  На следующий день Сергей уехал на рынок, чтобы заняться оформлением бумаг, связанных с пожаром павильона, а Ольга, проводив Дашу в школу, поехала в храм. Она надеялась там встретить Наталью Сергеевну, с которой давно уже не виделась. В храме ее не было. Ольга, отстояв часть службы, засобиралась обратно, так как у дочери вскоре должны закончиться уроки. В дверях она неожиданно столкнулась с Натальей Сергеевной.
  - Оля, здравствуй.
  - Здравствуйте, Наталья Сергеевна, - обрадовалась Ольга. - Как хорошо, что я вас встретила.
  - А ты уже уходишь?
  - Да, Дашу надо из школы забрать. Я могу немного задержаться, мне с вами поговорить надо.
  - Если надо, пойдем поговорим.
  Они вышли на улицу и сели на лавочку возле храма.
  - У тебя опять что-то произошло?
  - У меня все время что-то происходит. Вроде чуть-чуть наладится, только успокоюсь, приду в себя, бац, очередная неприятность, и все через мужа.
  - Он так у тебя и не был в храме?
  - Нет, не был. Как я его только не уговаривала, ни в какую. Вы с Дашей, если считаете нужным ходите, а мне это не надо.
  - Тяжело тебе, девочка, - сочувственно заметила Наталья Сергеевна. - Крепись. Бог даст, придет он в храм. Наберись терпения.
  - Я и так терплю, но, сколько еще можно терпеть. Иногда сил больше никаких нет.
  - Молись, другого средства нет.
  - Молюсь, я молюсь, а, что толку.
  - Я уже тебе говорила, что все по грехам воздается.
  - Неужели мы настолько грешны?
  - Получается, что настолько. Что у тебя еще случилось?
  Ольга коротко пересказала ей события вчерашнего дня.
  - Я уже боюсь, что он и сегодня выпивши придет, - с горечью закончила она свой рассказ.
  - Сколько же в людях гордыни. "Мы сами, мы все знаем, мы все можем"...А получается вот так, как с твоим мужем. Я, что хочу сказать. Вам нужно съездить в монастырь под Серпуховом. В нем находится икона "Чаши неупиваемой". Чудодейственная икона, помогает излечиться от пьянства, со всей России к иконе приложиться едут.
  - И что помогает?
  - Помогает, если с верой.
  - Съездите, хуже не будет. На службе побудете, к иконе приложитесь. Вдруг в твоем муже, что-то проснется. Вроде светлый он у тебя человек, но без веры. А без веры - путь в никуда или преисподнюю, - убежденно закончила Наталья Сергеевна.
  
  Домой Сергей вернулся в тот вернулся поздно, но абсолютно трезвым. Ольга не спала и ждала его.
  - Что так поздно? - спросила она, внимательно всматриваясь ему в лицо.
  - Что ты так меня изучаешь? - рассмеялся он. - Не пил я. Дел с этим пожаром полно оказалось, потом к Николаю на минутку заехал. Пили исключительно чай.
  - Ужинать будешь?
  - Как ни странно, но буду. Аппетит у меня почему-то стал просто зверский.
  За ужином Ольга рассказала, как прошел день, как складываются в школе дела у Даши, сказала, что Костик уехал к отцу на целую неделю, хочет попробовать подольше пожить у отца. Под конец разговора, как бы невзначай, она сказала:
  - Сереженька, может, завтра куда-нибудь за город съездим. Погода стоит хорошая, Дашку с собой возьмем.
  - За город, ты имеешь в виду на дачу к родителям?
  - Нет, упаси бог, дачей я уже сыта.
  - Куда тогда?
  - Под Серпухов, там говорят, есть монастырь замечательный, очень мне хочется посмотреть. И икона там чудодейственная имеется "Чаша неупиваемая"
  - Как? Как? - переспросил он.
  - Чаша неупиваемая.
  - Что это еще за чаша?
  - Не знаю точно, но икона чудодейственная. От многих болезней исцеляет, в том числе от пьянства.
  - Меня исцелить собралась? - Сергей нахмурился. - Не хочу я обижать твои религиозные чувства, но ты какую-то чушь говоришь. По - твоему получается, поцелуешь икону и выздоровеешь?
  - Вера в чудо еще нужна.
  - Ерунда. Я иногда удивляюсь на тебя, как можно вот в такие сказки верить? Если я сам не захочу, то никакая икона мне поможет. Только сам.
  - Это гордыня в тебе говорит. Я не знаю, как тебя убедить, что без божьей помощи ничего невозможно.
  - Без божьей помощи, без божьей помощи, - передразнил Сергей жену. - какая к черту, божья помощь...
  - Не чертыхайся, пожалуйста.
  - Извини. Все в моих руках. Смогу сделаю, а не смогу... Ты же знаешь, что со мной чего происходило. Виноват в этом только я. И никто больше. Причем здесь бог. Нет, я, конечно, не отрицаю, что какой-то высший разум существует, но не в том виде, о котором ты мне постоянно толкуешь.
  - Сереженька, вот не рассуждая и не обсуждая, ты ради меня можешь поехать? - Ольга умоляюще посмотрела на мужа.
  - Ради тебя могу.
  
  На следующий день рано утром они поехали в монастырь. Монастырь они нашли легко, так как на подъезде уже к городу и в самом городе буквально через каждые пятьсот метров имелись указатели, показывающие направление движения.
  И хотя они приехали не поздно, вся площадка перед монастырем была забита машинами, причем не только с московскими, но и с иногородними номерами. Особняком стояли три туристических автобуса.
  - Надо же, сколько страждущих излечиться, - с иронией заметил Сергей.
  Ольга не стала отвечать, считая пререкания перед храмом бессмысленными. Она только покрепче взяла за руку дочь, и, не оглядываясь, быстрыми шагами направилась на территорию монастыря. Перед входом в церковь они с дочерью перекрестились.
  - Перекрестись, - шепнула она мужу.
  - Не могу, так же шепотом ответил он.
  В храме было сумрачно и душно, неравномерными ручейками передвигались люди, мешая и, толкая друг друга. К чудодейственной иконе стояла очередь человек из пятидесяти. "Как в магазине, - неприязненно подумал Сергей. - Осталось только номерки на ладони записывать". Обстановка в церкви начала его раздражать, он уже начал жалеть, что согласился на эту поездку. Наконец, подошла и их очередь.
  - Приложись к иконе, - опять шепнула ему Ольга.
  - Не могу, - он видел, как перед ними целовал икону мужчина явно бомжеватого вида. "Заразу еще какую-нибудь можно подхватить", - отошел в сторону Сергей. - Я пойду на улицу, там вас подожду.
  - Хорошо, - расстроенно ответила Ольга.
  Он вышел из монастыря и остановился на краю высокого обрыва. Внизу, под обрывом тихонечко плескалась речка, а впереди открывалась панорама города, увиденное, показалось ему неказистым: было что-то уродливое в сочетании деревянных одноэтажных построек с нависающими на них каменными многоэтажками, это уродство еще более подчеркивалось тремя башнями ТЭЦ, из которых беспрерывно валил густой белый дым. "А вот вид из города на монастырь должен быть шикарный", - отметил Сергей.
  - Извините, у вас закурить не найдется?
  Перед Сергеем стоял небольшого роста старичок. На нем был кургузый пиджак и повидавшие много на своем веку брюки, заправленные в резиновые сапоги.
  - Пожалуйста, - протянул Сергей старичку пачку.
  - Спасибо. Прикурить позволите. Благодарствую.
  Манера говорить явно не вязалась с его затрапезным видом. Печорин не без любопытства рассматривал его.
  - Из Москвы приехали? - старик не прочь был завязать беседу.
  - Из Москвы, - односложно ответил Сергей.
  - К иконе-то приложились?
  - Нет.
  - А что так?
  - Не вижу в этом большого смысла, - любопытство старика не то, чтобы раздражало Печорина, просто не было желания беседу поддерживать.
  - Странно, люди едут за сотни километров сюда, чтобы только приложиться к иконе, а вы, получается, просто так приехали?
  - Получается, что так. А вы сами-то верите в чудодейственность иконы, - неожиданно спросил Сергей.
  - Конечно, верю. Как, может быть, иначе?
  - И что помогло? - с усмешкой спросил он старика.
  - Не знаю, - честно признался старик.
  - А почему же тогда верите, - Сергей помимо своей воли все больше увлекался беседой.
  - Верю и все.
  - Это больше похоже на тупое упрямство, ограниченность, если хотите.
  - Почему же? Вера не требует доказательств. Ты или веришь, или нет. Кстати, как и безверие. Чудо не в том, чтобы поцеловать икону и сразу исцелиться ( хотя мне такие случаи известны), а чудо в том, чтобы жить в гармонии с богом, ибо только он предоставляет свободу выбора. Свобода выбора - это и есть гармония.
  - Что вы говорите? Какая свобода выбора? В православии все жестко регламентированно, все очень строго, абсолютно нет никакой свободы для личности.
  - Вы глубоко заблуждаетесь. Вам даже сегодня господь предоставил выбор: приложиться к иконе или нет. Вы свой выбор сделали.
  - Но причем здесь бог. Я сам свой выбор сделал.
  - Это не вы, а бесы за вас выбор сделали.
  - Причем здесь бесы?
  - Мы опять возвращаемся к вопросу веры или безверия. Вы в своем безверии убеждены, что сами все решаете. Так думать вам никто не запретит. Быть неверующим легко, но очень страшно. Вы ведь даже не представляете, что вас еще ожидает, а господь все наперед знает. Прийти к вере - очень тяжкий духовный труд. Отсюда и то, что вы называете регламентированностью. Эта регламентированность помогает душе человека очиститься. Большинство приезжающих сюда, - старик показал в сторону автобусов, - халявщики. Они думают, что стоит только приложиться к иконе, и жизнь их изменится. Ничего подобного. Но Господь и таким людям рад. Может быть, один из сотен побывавших здесь, истинно поверит. На все воля господа, - закончил старик. - Спасибо за сигарету. Я пойду. Хочу сказать напоследок только одно: наступит в вашей жизни момент, когда вы прозреете, но для этого вам придется, пройти еще через тяжкие испытания.
  
  Когда Ольга с Дашей вышли из монастыря, Сергей сидел в машине и дремал. Домой возвращались в полном молчании: каждый был погружен в свои мысли. Ольга была расстроена, что муж никак не хочет приобщиться к вере, Даша размышляла о том, успеет ли она еще сегодня погулять, а Сергей о том, как с понедельника он начнет свою таксистскую жизнь.
  
   Глава четырнадцатая.
   В понедельник Печорин проснулся рано и в хорошем настроении. Во-первых, ему хотелось побыстрее попробовать себя в роли таксиста. Стоит заметить, что он нисколько не комплексовал по поводу того, что будет заниматься непрестижной работой, полагая, что это всего лишь передышка для нового рывка в будущем. Во-вторых. Нет никакой тяги к спиртному, поэтому все волнения Ольги тщетны и беспричинны. "Не нужно никаких там чудодейственных икон, я сам могу решить свои проблемы", - довольно он рассматривал в себя в зеркало.
   На вопрос жены, куда он так собрался, что есть у него кое-какие задумки, и, если все получится, то вечером все обязательно расскажет. Припевая что-то веселое под нос, спустился вниз и направился к машине. С самого начала все складывалось, как нельзя, удачно. Едва выехав со двора на улицу, он сразу же получил первого клиента в виде очень симпатичной девушки, которую надо было подвезти до метро. Ехать до метро всего пять-семь минут, и Сергей мучился вопросом, какую, за столь незначительную работу, следует назначить цену. Все разрешилось на удивление просто. Когда машина подъехала к метро, женщина без вопросов передала ему заранее приготовленные тридцать рублей, проворковала "спасибо", открыла дверь и тут же растворилось в потоке людей, спешащих в метро. Сергей развернулся и поехал от метро в глубь района в поисках новых клиентов. Маневр оказался удачным, уже к десяти утра в кармане лежала сумма денег, размеры которой его приятно удивили. Припарковавшись невдалеке от метро, он решил немного передохнуть, так как поток людей в метро уменьшился, и нужно ждать уже случайных клиентов на дальние поездки. Уже через полчаса подошли двое мужчин с объемными сумками и попросили отвезти во Внуково. Сергей, уже освоившись с ролью таксиста, сразу спросил: "Сколько платите"? Один из мужчин назвал сумму, которая была больше чем, на которую он рассчитывал.
   Пассажиры почти всю дорогу проехали молча, перебросившись между собой несколькими ничего не значащими фразами, и, не делая попыток завести беседу с Сергеем. Его это радовало: во-первых, не отвлекало от дороги, во-вторых, он не любил пустопорожних разговоров с незнакомыми людьми. В аэропорту его вновь поджидала удача. Едва он только высадил пассажиров, как к машине подошла супружеская пара и попросила отвезти в район ВДНХ. Сергей сразу определил в них приезжих, поэтому, не задавая вопроса: "Сколько даете"?, сам назначил цену. Ему показалось, что сумму он назвал заоблачную, но супруги, не колеблясь, ответили утвердительно и быстро сели в машину. Печорин, не задерживаясь, резко рванул в сторону Москвы. Сам он не видел, но не раз слышал, что в аэропортах имеется автомобильная мафия, которая не допускает "чужаков" на стоянку. Если же кто-то осмеливался нарушить запрет, то в лучшем случае его просто выгоняли, а худшем, могли и покалечить.
   На сей раз пассажиры оказались словоохотливыми, женщина просто засыпала Сергея вопросами. Он терпеливо отвечал: за такие деньги почему бы и не поговорить. В основном вопросы касались цен на товары. Как в стародавние времена незнакомые люди могли разговориться о книге, фильме, так сейчас самой животрепещущей темой были цены. Женщину буквально интересовали все цены: от колготок до квартиры. Получив очередной ответ на свой вопрос, он каждый раз добавляла: "У нас все гораздо дешевле. Правда, Миш? - обращалась она к мужу, чтобы тот подтвердил ее слова. "Правда, правда, - соглашался муж. - Что ты хочешь, столица. И зарплаты у них здесь выше".
   Следующий вопрос она задавала уже про зарплату. А сколько у вас получают эти, а сколько эти. Снова ахала и снова задавала вопросы. Сергей так уже устал от ее болтовни, что мечтал, как можно быстрее, довезти их до места. Уже, расплачиваясь и выходя из машины, мужчина недовольно, но все же просительно заметил: "Дорого берешь командир, может, скинешь немного"? Сергей в таких ситуациях обычно терялся и всегда соглашался, но на сей раз проявил твердость:
  - Так не пойдет. Мы же договорились. Дешевле бы вас все равно сюда никто бы не повез.
  - Договорились, - согласился с сожалением мужчина. - Держи, тогда, - протянул он деньги.
  Печорин отъехал в укромное место, чтобы посчитать, сколько заработал сегодня. Он и так знал, сколько денег у него, но уж очень хотелось их еще и пересчитать. Деньги всегда приятно пересчитывать, особенно тогда, когда ты по ним соскучился. Для начала Сергей разложил их по купюрам, пересчитал, сложил стопку на стопочку, перетянул резинкой, положил во внутренний карман, а потом с чувством исполненного долга закурил. День, безусловно, удался.
  "Если и так дело пойдет, то смогу баксов по двести откладывать ежедневно, в месяц пусть будет хотя бы пять тысяч, полтинник за год. Обалдеть, - он неожиданно для себя вскинул руку в победном приветствии.
   Перекурив, он решил специально больше клиентов, а ехать домой. "Получится, получится, а нет, так нет. Не будем жадничать".
  Уже недалеко от дома, он остановил машину около магазина. Захотелось купить что-нибудь вкусненькое для Ольги, для Даши. Ему хотелось, как в старые времена, не считая денег, потратить определенную часть заработанного. Слишком давно не баловал свою семью, а откладывать деньги, начнет с завтрашнего дня. "Чай, не последний день живем",- подумал он, выбирая товар. Даше - ее любимый виноград, Ольге - заварные пирожные и вино "Либфраумильх", которое она обожает, но не может позволить купить, себе - бутылку самого недорогого коньяка и на всех - бисквитный торт. Он уже представлял, как они обрадуются, когда начнет выставлять покупки на стол. Увидев коньяк, Ольга, конечно, нахмурится, но он объяснит, очень убедительно, что пятьдесят грамм коньяка за ужином никакого отношения к пьянству не имеет, и, что все свои подозрения и нехорошие предчувствия смело может выбросить из головы.
   Уложив покупки и сев в автомобиль, Сергей поспешил домой. Ему не терпелось похвастаться и покрасоваться перед женой, сказать ей, что теперь у них все будет хорошо и замечательно, а ночью... Печорин живо представил, как он раздевает жену. Снимает блузку, ту самую, которая всего на трех пуговицах, потом снимает, нет, лучше задирает юбку и... В следующее мгновение он услышал удар и характерный скрежет металла, в правый бок его авто на полном ходу врезался автомобиль. Авария случилась на перекрестке. Очевидно, Печорин, увлекшись или отвлекшись, проехал на красный свет. По крайней мере, так утверждал водитель, который первым выскочил из своего автомобиля и бросился к Сергею, который в полном ступоре, продолжал сидеть в машине.
  - Ты, что не видел, что на красный свет едешь?
  - Я на зеленый ехал, - попытался защититься Сергей, вылезая из машины.
  - Какой зеленый. Я в ряду третьим стоял, зеленый уже незнамо сколько горел. Посмотри, что ты наделал!
  Печорин с трудом возвращался к реальности. Он никак не хотел осознавать случившееся, поэтому первым делом бросился не машину покареженную осматривать, а проверить, целы ли покупки, рывком открыл заднюю дверь: бутылки, как ни странно, уцелели, а вот виноград, торт и пирожные представляли из себя разноцветное месиво. "Хорошо, что хоть бутылки не разбились, а сидения потом можно будет "химией почистить или просто мыльной водой затереть. Виноград, по-моему, в нашем магазине продается, зайду, куплю. Проклятый старикашка. Все он накаркал. Как я не хотел в этот чертов монастырь ехать. Икона, приложиться... Приложился. Что я дергаюсь? Всего лишь две железки друг к другу приложились."
  - Командир, ты долго там ковыряться будешь?
  Голос водителя вернул его к действительности. Он выпрямился и пошел посмотреть на автомобиль в месте удара. Передок машины от удара был не только смят, но буквально вырван из корпуса, из-под днища все еще продолжало вытекать масло вперемежку с тосолом. "Нет больше машины", - только и подумал он.
  - У меня не лучше, - сказал водитель, совершенно правильно истолковав взгляд Печорина. - Это ж, на какие я "бабки" влетел, штуки три, как минимум.
  " А на какие я влетел", - подумал про себя Сергей.
  В ожидании ГАИ Печорин позвонил с мобильного знакомому владельцу автосервиса, обрисовал ситуацию, в какую он попал и попросил того забрать машину к себе. Знакомый не очень охотно, но согласился, памятуя о былых услугах ему Печорина, предупредив, что сможет прислать "эвакуатор" только часа через полтора.
  - А побыстрее никак нельзя?, - поинтересовался Сергей. У него возникло нестерпимое желание избавиться от искалеченной машины, которую когда-то с любовью называл "ласточкой".
  - Никак. Он сейчас на вызове. Освободиться, сразу к тебе направлю.
  - Хорошо, - равнодушно согласился Сергей. - Буду ждать.
  - Жди.
  Где-то через час подъехали сотрудники ГАИ.
  - Не хило "поцеловались", - присвистнул один из них. Хорошо еще, что без жертв обошлось. "Действительно, хорошо", - подумал Сергей.
  - Документы на машину, права, - сказал уже другой гаишник. Забрав документы, продолжил, - Какие будут версии аварии? Кто прав? Кто виноват?
  - Он, он виноват, - громко затараторил водитель, показывая на Печорина, - Я зеленый ехал, я в ряду третьим ехал.
  - А вы, что скажете, Сергей Григорьевич, - спросил гаишник, успевший ознакомиться с правами Печорина.
  - Мне показалось, что я на зеленый ехал, но если...
  - Какой зеленый? - возмутился водитель.
  - Подождите, Михаил Николаевич, - прервал его гаишник, - Дайте досказать гражданину.
  - Что он неправду говорит. Обидно же, - не унимался водитель.
  - ...Но, если он утверждает, что ехал на зеленый, то вполне возможно, что он прав, а не я.
  - Значит, вы признаете себя виновным в аварии? - спросил гаишник.
  - Получается, что признаю.
  - Повезло тебе, - обратился уже другой гаишник к водителю. - Порядочный человек попался. Ситуация-то спорная. Поди, докажи, кто на красный ехал, а кто на зеленый. Что ж давайте протокол составлять.
  - Значит, он виноват? - обрадовался пострадавший водитель.
  - Если признается, значит, он.
  - Я, я виноват, - поспешил согласиться Печорин. Ему было уже все равно. Хотелось побыстрее убраться с этого злополучного места.
  - Тогда вы первый, - пригласил гаишник его в машину.
  Покончив со всеми формальностями, Печорин забрал из машины коньяк и вино, больше ничего ценного, по его мнению, там не было. Уложив в пакет бутылки, он вышел на тротуар, и уселся на бордюрный камень. Толпа, которая мгновенно собралась сразу же после аварии, уже заметно поредела. Остались только те, кому некуда было спешить. Ему нестерпимо хотелось выпить. Он открыл коньяк, и на вдохе сделал один большой глоток. Тут же закурил и попытался поразмыслить над тем, что же теперь делать. "Надо взять себя в руки. Собраться. Нельзя распускаться".
  - Здоров, Серега. Горе заливаешь? Решил сам посмотреть, что с тобой приключилось. Грузим машину? - это подъехал знакомый Печорина, хозяин автосервиса.
  - Привет. Сам не пойму, как меня угораздило. Очнулся, когда уже стукнулся.
  - Бывает такое. Трезвый был?
  - Абсолютно. Это я сейчас решил немного расслабиться.
  - Машину грузим?
  - Конечно. Только у меня сейчас денег нет, чтобы расплатиться.
  - Ладно, разберемся. Что дальше делать будешь с машиной?
  - Пока еще не знаю, - честно признался Сергей.
  - Я вот, что думаю. Восстанавливать ее не вижу смысла. Проще и дешевле новую купить. Тебе надо ее на запчасти продать. Хоть какую-нибудь копейку заработаешь.
  - Поможешь? А то я в этом деле плохо соображаю, - с надеждой спросил Сергей.
  - Помогу, - приятель видимо уже все решил. - Выручка пополам. Моя разборка, хранение.
  - По-моему, нормально.
  - Конечно, нормально, - с радостью согласился Сергей. Он был согласен на все, лишь бы избавиться от ненавистной теперь ему машины.
  - Я гружу тогда?
  - Грузи, грузи.
  - Тебе забрать ничего не надо?
  - Не надо. Все, что нужно я уже забрал, - Печорин показал на бутылки.
  - Да, чуть не забыл, вспомнил приятель. _ Тебе деньги по мере продажи отдавать или потом, все сразу?
  - Пока не знаю. Потом решим, - Печорин спешил уйти. - Я позвоню.
  - Хорошо, Договорились.
  
  К Ольге заехали родители, чтобы забрать к себе на выходные Дашу. Хоть и виделись они с дочерью не так уж и редко, длинных разговоров не получалось. Обычно Ольга завозила дочку к ним и получалось так, в родительской квартире она надолго не задерживалась. Все время оправдывалась, что спешит. Родители же у Ольги засиделись. Поговорили о том, о сем. Мать проявила неприсущую ей деликатность, и почти не касалась "больных" тем. "Больной" темой было материальное благосостояние дочери. Она не могла смириться с тем, что семья дочери попала в такое затруднительное положение. Во всем винила, конечно, только зятя, и не понимала дочь, которая так ко всему спокойно относится. "Как же так? - думала она. - Еле -еле сводят концы с концами, а живут, словно миллионеры беспечно. Совершенно ни о чем не думают". Ей претил такой образ жизни, и раньше казалось, что дочери тоже.
  Но сегодня как-то обошлось без обсуждения "больных" тем. Ольга рассказывала о новой работе, о школьных успехах Даши, о том, куда будет после школы поступать Костик. Уже собираясь домой, отец спросил:
  - А что Сергея до сих пор нет. Время-то уже семь часов.
  - Не знаю.
  - Он работу куда-нибудь устроился? - вмешалась мать.
  - Вроде собирался. Точно не знаю.
  - Оль, как так можно жить? - все-таки не выдержала мать. - Что тебя не спросишь, один ответ: "Не знаю". Вот, где твой муж болтается? Пьянствует?
  - Он не пьет.
  - Где ж тогда?
  - Я сказала, что не знаю, - начала раздражаться Ольга.
  - Ладно, мать, что ты к ней привязалась, - остановил начавшуюся перебранку отец. - Сами без нас разберутся.
  - Они разберутся, - все еще по инерции продолжала ворчать мать. - Хоть бы раз мать послушала. Что тут говорить? - она с досады махнула рукой. - Дашенька, внучка, нам пора, пойдем, - позвала она Дашу.
  - Мам, пока, - Даша поцеловала мать в щеку.
  - Всего хорошего. Ты все взяла. Ничего не забыла?
  - Все, все взяла.
  - Пап, вы тогда ее в понедельник в школу забросите?
  - Конечно, Оль. Все сделаем, как полагается. И в школу "забросим. Да, Даш.
  - Да, дед. Вы меня на парашюте забросите.
  - Точно, на парашюте.
  
  Родители с Дашей ушли, и Ольга осталась одна. На душе у нее было неспокойно. Сергей, не предупреждая, так долго не задерживался. Она позвонила ему на мобильный. Телефон не отвечал. Беспокойство только стало усиливаться. Она включила телевизор, пытаясь отвлечься. Не получилось. Пошла в ванную, решив постирать кое-что из вещей. Занятия домашним хозяйством, действовали на нее, обычно, успокоительно. Закончив стирку и выйдя из ванны, она посмотрела на часы. Десять часов. Хотела позвонить Николаю, но передумала, так как была наверняка уверена, что Сергея там нет.
  Вдруг ей почудилось, что за дверью кто- то скребется. Она замерла, подошла ближе к двери и стала прислушиваться. Тишина. Значит, почудилось. Она уже хотела отойти, как за дверью ей послышался еле уловимый шум. Точно, за дверью кто-то был. Теперь Ольга в этом нисколечко не сомневалась. Ей стало очень страшно. Кто бы мог там быть за дверью. Может, кот, какой приблудный скребется. Что же делать? Что же делать? Неведение только усугубляло страх. Замерев на одном месте, Ольга простояла так несколько минут, чутко прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. "Может, показалось? Может, у меня глюки пошли"? - судорожно размышляла она. "Будь, что будет", - Ольга рывком распахнула входную дверь. У двери, вытянув ноги вперед и оперевшись спиной о стену, полулежал Печорин. Он лежал, не подавая никаких признаков жизни. Она нагнулась над ним, резкий запах перегара резанул ей в нос.
  Печорин был мертвецки пьян и беспробудно стал. Она пыталась его разбудить, но безуспешно, он только мычал и пускал слюну. Схватив его за руки, кое-как, Ольга втащила его в квартиру. Занятая вносом телом мужа, она еще не успела до конца осознать весь ужас произошедшего.
  Сергей проснулся от того, что очень хотелось пить. Открыл глаза, Ольги в кровати рядом не было. "Наверно, на работу уже ушла", - подумал. Тяжело вздыхая, сунул ноги в тапочки, направился на кухню. На кухне, в одной ночной рубашке, обхватив голову руками, сидела Ольга.
  - Ты, что здесь сидишь? - удивился Печорин. - Я думал, что ты уже на работу ушла.
  - Сегодня суббота, - не меняя позы, ответила она.
  - Точно. Как я сразу не сообразил.
  - Я всю ночь из-за тебя не спала. Сережа, как ты мог? Сколько раз я тебе говорила, что самое страшное для меня это твое пьянство, ты обещал. И что же? - не сдержалась Ольга. - Если бы ты мог видеть, какое зрелище ты из себя вчера представлял. Я тебя убить была готова, настолько ты был мерзок. Слава богу, что Даша с родителями этого ничего не видели. Как ты мог, Сережа, - с горечью повторила она.
  - Извини, - только и ответил он.
  Сергей еще не протрезвел окончательно. Он залпом выпил стакан воды и попытался собраться с мыслями, чтобы восстановить в памяти вчерашний день. Но, кроме того, что вчера попал в аварию и, что у него были вино и коньяк, вспомнить он больше ничего не мог. Потом в виде сколков мозаики в памяти всплыли еще обрывки вчерашнего дня: аэропорт, деньги, разложенные по купюрам, приятель из автосервиса, вновь уцелевшие бутылки. Он помрачнел и повторил:
  - Извини.
  - Что, извини. Что мне от твоего "извини"? Что случилось вчера, Сережа?
  - Я машину разбил.
  Ольга на некоторое время опешила, первое, что мелькнуло в голове: "Как же мы теперь без машины"? Потом со злостью вслух произнесла:
  - Как ты посмел в таком виде сесть за руль? Ты, хоть понимаешь, что натворил? Ни стыда, ни совести. А, если бы ты кого угробил?
  - Да, трезвый, трезвый я был. Затмение на меня нашло какое-то. На перекрестке на красный поехал.
  И Сергей, не давая возможности, ответить жене, начал пересказывать весь вчерашний день. О том, как ему очень хотелось в новом деле заработать, и том, как поначалу, все прекрасно складывалось, даже рассказал, как пересчитывал заработанные деньги и назвал точную сумму ( память вернулась) и том, что машина почти всмятку, а бутылки не разбились.
  - Представляешь? - повторил он несколько раз. - Бутылки не разбились. Все кувырком, а им хоть бы что.
  - А машина сейчас где?
  Ольга не испытала облегчения от известия, что Сергей за рулем был трезвый. В конце концов, так ли важно последовательность событий. Может быть, впервые за время совместной жизни в душу закрался страх за благополучие семьи.
  - В автосервисе, у знакомого.
  - Будешь ремонтировать?
  - Какое там, - Сергей махнул рукой. - Дешевле другую купить.
  - Которую мы, по всей видимости, уже никогда не купим.
  - Зачем же так обреченно. Что-нибудь придумаем.
  - Сереж, если честно, то мне от твоих придумок страшно становится. Нельзя ли что-нибудь попроще, но понадежнее.
  - Ты про мою работу?
  - И про нее тоже. У меня ты сам знаешь, зарплата сейчас не ахти какая. Слава богу, что хоть долгов у нас нет.
  - Будут, - грустно заметил Сергей. Он вспомнил, что придется расплачиваться за машину того водителя, которая неслабо пострадала в аварии. - Мне еще насчитают за ремонт той машины.
  - Вот видишь. И своей машины, так еще и за чужую расплачиваться. Деньги откуда возьмем.
  - Мою машину распродадут на запчасти, какая-нибудь копеечка будет.
  - Опять деньги будут, когда ты скажешь, наконец, что есть.
  - Ты хочешь сказать, что я в дом денег не приносил? - вспылил Печорин.
  - Я ничего не хочу сказать, а только думаю о сегодняшнем дне.
  - Я же сказал, что - нибудь придумаю.
  - Очень хочется верить, Сереженька, но я так от всего этого устала, что ты даже не представляешь. И все время думаю, в чем же мы так провинились перед богом?
  - Опять ты за свое. Сколько раз я уже тебе говорил, что это всего лишь цепь случайностей. Сейчас в жизни черные полосы. Потом будут белые. Не может жизнь только из черного состоять. И бог тут не при чем.
  - А ты сходи, причастись. Может, тогда поймешь при чем?
  - Никуда я не пойду, - отрезал Сергей. - И давай к этой теме больше не возвращаться. Хорошо?
  - Хорошо, - устало согласилась Ольга. - А с пьянством твоим, что будем делать?
  - Если будут рецидивы, снова буду лечиться. Ничего страшного. Думаю, что сам справлюсь. Не справлюсь, уже сказал, что будем делать.
  - Ох, Сережа, Сережа. Что-то не то мы с тобой делаем.
  
  
  Глава пятнадцатая.
   Печорин пил и не работал уже третий месяц. Пил, потому что не мог найти работу, а работу не мог найти, потому что пил. Замкнутый круг, который замечательно описал Экзюпери.
  " Почему ты пьешь? - спросил Маленький принц пьяницу.
  - Потому что мне стыдно.
  - Почему тебе стыдно?
  - Потому что я пью".
  Он уже не заикался о лечении, а Ольга молчала. Ее охватила апатия, нежелание с кем-то и за что-то бороться. Она по-прежнему ходила в церковь, молилась, причащалась, но делала это скорее по привычке, чем от души.
  Она не то, что бы разуверилась, просто в душе поселилось безразличие. Она и на Сергея смотрела со стороны, отчужденно, посторонне. "Пусть живет и делает, как хочет", - иногда думала она. Иногда приходила мысль о разводе, но тут же отбрасывалась, как нереальная: все упиралось в квартирный вопрос. Удачно разменять квартиру вряд ли удастся, а разводиться, чтобы все равно существовать вместе. Зачем? Какой смысл? После работы она сразу возвращалась домой, кое-что сделав по хозяйству и проверив уроки у Даши, утыкалась в телевизор. Атмосфера в доме становилась тягостная. Первым не выдержал Костик, и окончательно переселился к отцу. Ольга этому скорее обрадовалась, чем расстроилась. "Пусть хоть ему будет хорошо". Она стала избегать встреч с Ириной, так как не хотела, чтобы ее жалели, а с Сергеем сложился молчаливый нейтралитет.
  У Печорина в его новой жизни появилась определенная логика и закономерность. Просыпаясь каждое утро, он уже знал весь день наперед буквально поминутно, так как один день от другого отличался погодой и количеством выпитого.
  Утром, по обоюдному согласию с женой, провожал дочку в школу, потом возвращался домой, по пути, покупая одну и ту же газету "Работа и зарплата". Дома, где-то в течение часа изучал объявления о работе. Звонил по заинтересовавшим его объявлениям и договаривался о встрече. Таких встреч-собеседований за день у него бывало не больше двух-трех. Ни одна встреча не принесла положительного результата: то ему что-то не нравилось в работодателе, то работодателю в нем. Если в первый месяц Сергей еще искренне огорчался от неудач, то в дальнейшем он шел на собеседования, заранее предвидя результат, но все равно продолжал ходить, так это все-таки разнообразило жизнь, придавая ей некоторую осмысленность, и создавало иллюзии занятости.
  Потом необходимо было раздобыть денег. На первых порах задача решалась легко и просто: он заезжал в автосервис, где покоилась его машина, и приятель вручал ему его долю за проданные детали. Деньги, надо сказать, получились неплохие: Сергей смог возместить ущерб за аварию, существенно пополнял семейный бюджет и, конечно, оставлял себе, как он мрачно шутил, на внутреннее потребление. Дальнейшие события развивались по уже знакомому и отработанному сценарию. Если денег было побольше, он заходил в недорогое кафе, где, не спеша, выпивал водки ( водка была существенно дешевле коньяка, а вкус уже не имел никакого значения), как только приходило опьянение, а вместе с ним и хорошее настроение, выходил наружу и начинал бродить по улицам.
  Со стороны это выглядело, как непринужденная прогулка, не обремененного заботами человека. Разве мало таких, как Печорин, которые в разгар рабочего дня, так вот прогуливаются на улицам. Во время прогулок он всегда мечтал о чуде. Мечты были непременным атрибутом его дня. Все мечты о чуде воплощались у него в простеньком и незамысловатом желании. Ему хотелось, чтобы у него чудесным образом появилось много денег.
  То он представлял, что находит бесхозный черный "кейс" с золочеными замочками. Воровато оглядывается по сторонам, не наблюдают ли за ним, хватает "кейс" и стремительно убегает в поисках укромного места. Найдя такое место, вскрывает "кейс", а в нем, пачка к пачке лежат стодолларовые купюры. Он пересчитывает пачки: получается фантастическая сумма, иногда семьсот, иногда восемьсот тысяч. Правда, бывает, что сомневается, что в "кейс" может вместиться такая сумма. Тогда ищет ближайший магазин "Кожгалантереи, находит подходящий образец и мысленно прикидывает, сколько пачек может войти. Сумма получалась меньшая, и, если она его не устраивала, "кейс" менял на дорожную сумку, в которой без труда размещался миллион.
  То он покупал три "счастливых" лотерейных билета, с выигрышами машины, трехкомнатной квартиры и пятнадцати миллионов рублей, иногда для большей достоверности уменьшал количество комнат до одной и удовлетворялся тремя миллионами, которых тоже вполне достаточно, чтобы "раскрутить" новое дело.
  То он непостижимым образом знакомится с Березовским, который настолько проникается к нему, что берет к себе помощником и плати за работу хорошие деньги. Сумма варьировалась в зависимости от настроения и количества выпитого.
  Как только хмель выветривался, а настроение падало, хотелось уже не мечтать, а выпить. Печорин заходил в магазин, как правило, в один и тот же, покупал стограммовый пластиковый стаканчик водки, тут же его выпивал и ехал домой. Около дома в магазине покупал уже бутылку водки, аккуратно ее укладывал и отправлялся в школу за дочерью.
  Покормив дочь обедом, он дожидался, когда уйдет делать уроки, выпивал стакан водки, бутылку прятал в ванной и отправлялся спать. Проснувшись, выпивал еще полстакана и начинал готовить ужин к приходу жены. Ужинали они в полном молчании, так иногда перебрасывались мало значащими фразами. О работе Ольга перестала спрашивать, видя беспредметность разговора, решив, что когда найдет, сам скажет. Поужинав, она уходила в комнату. Там она читала или смотрела телевизор. Сергей же оставался убираться, мыть посуду. Он добровольно взвалил на себя часть хозяйственных забот, чтобы хоть как-то помогать семье. Убравшись, он в два прихода допивал бутылку, и в зависимости от состояния шел смотреть телевизор или ложился спать. После нескольких неудачных пьяных приставаний к жене, на своей сексуальной жизни в семье он поставил крест, и к своему удивлению, не очень по этому поводу расстраивался.
  Проснувшись утром, он... Так или примерно так, шла его жизнь: день за днем. Иногда случалось, что по пути он заходил на работу к Патрушеву, поболтать или занять денег. Николай никогда ему не отказывал, ссужая небольшие суммы. Давая деньги, он каждый раз приговаривал: "Купи Даше что-нибудь вкусненького". "Спасибо тебе большое. Обязательно куплю", - каждый раз отвечал Печорин. Однажды отчаявшись раздобыть денег, он наведался к бывшей жене. По счастью ее не было дома.
  Печорин проснулся от того, что кто-то теребил его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой улыбающуюся дочь, которая протягивала ему открытку.
  - Папа, поздравляю тебя с днем рождения. Желаю тебе счастья, здоровья и успехов в работе", - заученно она поздравила отца и поцеловала в щеку.
  "Надо же совсем забыл про рождение, - подумал Сергей, одеваясь. - Мне же сегодня сорок пять стукнуло".
  На кухне его ждала Ольга.
  - Поздравляю тебя, Сережа ( "Не хочет меня больше Сереженькой звать" - моментально уловил Печорин) с днем рождения. Вот мой подарок тебе. Извини большего позволить не могу, - протянула она ему небольшой сверток и так же поцеловала в щеку.
  - Спасибо, - ответил Сергей, разворачивая подарок. Подарком были две пары носок и пачка импортных лезвий. - Очень тронут. Может, посидим сегодня вечерком? Праздничный ужин сделаю.
  - Делай, если хочешь, - безразлично ответила Ольга
  - Вот и договорились.
  
  Проводив Дашу в школу, он двинулся своим привычным маршрутом. Со стороны, в черном кожаном пальто, которое еще не до конца потеряла свой лоск, Сергей казался вполне респектабельным человеком. Только, приглядевшись внимательно, за этой внешней респектабельностью, можно было увидеть потертого жизнью человека.
  Сегодня задача номер один для него - раздобыть денег. Он пошарил по всем карманам и набрал вместе с мелочью что- то около пятидесяти рублей. Изменив своим привычкам, он сразу же поехал к Патрушеву.
  - Не ждал меня так рано? - сразу же спросил Печорин.
  - Честно говоря, не ждал.
  - Поздравить меня не хочешь?
  - Ё-моё, так у тебя же сегодня рождение. Сорок пять лет. Поздравляю. Подарок за мной.
  - Спасибо. Не надо мне подарков, а подари мне лучше немного денег. Коль, честное слово, последний раз прошу.
  - Знаю я твое "последний раз". Сколько?
  - Сколько дашь.
  Николай достал бумажник и стал пальцами перебирать купюры, потом вытащил одну из них.
  - Держи, этой мой подарок, - он протянул Сергею пятьсот рублей. - Пропьешь ведь.
  - Не пропью, - радостно уверил Сергей. Он никак не рассчитывал на такую удачу. - Новую жизнь начинаю. Точно, начинаю. Спасибо, еще раз, Коль. Все, убегаю. Дела.
  
  В ближайшем магазине он позволил себе выпить уже коньяка. "В честь рождения можно и пошиковать", - усмехнулся он. Выйдя из магазина, задумался, решая, что предпринять дальше. Ему захотелось еще денег. Достал из кармана мобильный телефон. "Продать, что ли"? Машинально пощелкал по клавишам, и неожиданно высветился телефон Ирины. Он долго и внимательно изучал номер, словно, пытаясь, расшифровать какой-то таинственный код, заключенный в цифрах. "А почему бы и нет"? - подумал Сергей.
  - Ирина?
  - Да.
  - Привет, это Печорин беспокоит. Удивлена.
  - Привет. Удивлена.
  - Слушай, у меня к тебе дело есть. Только не по телефону. Примешь в гости?
  На том конце провода некоторое замешательство. После некоторых колебаний Ирина ответила:
  - Приезжай.
  
  Через полчаса Печорин уже звонил в ее дверь.
  - Отлично выглядишь, - заметил он, когда разделся и зашел в комнату.
  - Спасибо. Про тебя такое сказать не могу.
  - И не надо. Мужик должен быть чуть красивее обезьяны.
  - По тебе и этого не скажешь.
  - Неужели все так плохо? - деланно удивился Сергей.
  - А то ты не знаешь.
  - Знаю.
  - Какое же дело привело тебя ко мне?
  - Понимаешь, у меня сегодня день рождения. Сорок пять исполнилось.
  - Поздравляю.
  - Спасибо. Я бы никогда к тебе не пришел, но мне нужны деньги, - попросил Сергей. - Но совсем немного- тут же добавил он.
  - Сколько тебе нужно?
  - Три тысячи.
  - Зачем тебе столько?
  - Нужно. Ты лучше скажи, дашь или не дашь.
  - Если не на пьянство, то дам. Так зачем тебе столько денег?
  - Я хочу еще раз попытаться закодироваться. Честно говоря, устал от такой жизни уже. Семью хочу сохранить. Очень мне Ольгу жалко. И себя тоже.
  - Что ж ты раньше о жалости не думал?
  - Ир, давай не будем. Так даешь или нет?
  - Подожди.
  Она вышла в другую комнату и через пару минут принесла деньги.
  - Держи. Только ради Ольги даю. А, вообще, тебе не стыдно было деньги у меня просить? - неожиданно спросила Ирина.
  Сергей от такого вопроса слегка растерялся, что не сразу нашелся, что ответить.
  - Я же в долг прошу. Вот оклемаюсь, работу начну и отдам долг.
  - Ой, ли? - Ирина иронично улыбнулась. - Ладно, будем считать это моим подарком тебе. Все-таки круглая дата.
  - Спасибо. Везет мне сегодня на подарки.
  - Что, кто-то еще денег подарил?
  - Примерно, - уклончиво ответил Сергей.
  - Чаем тебя напоить? - спросила Ирина.
  - Не отказался бы.
  Они прошли на кухню, Ирина поставила чашки и коробку конфет, немного подумав, достала из шкафчика бутылку коньяка.
  - Я думаю, что ты возражать не будешь?
  - Не буду.
  - Потом жена твоя будет говорить, что я тебя спаиваю.
  - Меня уже споить невозможно. Тем более, я надеюсь, что у меня сегодня последний день. Завтра с выпивкой завязываю.
  - Хочется верить. За твое здоровье и твои будущие успехи.
  - Спасибо.
  Они выпили. Сергей сразу попросил разрешения закурить.
  - Какой у меня сегодня замечательный день получается, - сказал он, затягиваясь сигаретой. - Как будто специально подгадал к рождению. Я у тебя душой отдыхаю. Вот так бы сидел бы и сидел.
  - Сиди. Никто тебя не гонит.
  - Правда, я тебя не отвлекаю. Может, у тебя дела какие?
  - Сереж, все нормально. Я даже рада, что ты зашел. Сколько уже не виделись. Наливай, выпьем еще что ли.
  Снова выпили. Сергей поднялся со своего места, встал сзади Ирины и положил руки ей на плечи.
  - А вот это Сергей будет уже лишнее, - сказала она, не оборачиваясь.
  - Ты думаешь? - спросил Сергей и вернулся на свое место.
  - Я уверена. Мне тебе жалеть не хочется. Ни к чему все это.
  - Не хочешь повторения?
  - Тогда была совсем другая ситуация. Тогда Ольга нуждалась в тебе, а сегодня, как я понимаю, больше ты. И я, наверно, другая была. Что моложе, точно.
  - Какие твои годы. Выглядишь прекрасно.
  - Стараюсь.
  - А на счет Ольги, ты права. Я нуждаюсь. Нуждаюсь в ней, в Даше, нуждаюсь в семье. До меня совсем недавно дошло, что деньги, успех, все фигня, по сравнению с семьей. Если даже ничего у меня путного в жизни больше не получится, я успел сделать главное: у меня есть дети. Я умру, а частица меня останется в моих дочерях, может быть, и во внуках.
  - И давно ты это понял?
  - Не поверишь, буквально на днях. Идем с Дашкой из школы. Она мне с таким увлечением о своих делах рассказывает. Рассказывает, рассказывает. Вдруг останавливается и спрашивает: "Пап, а ты можешь не пить водку? Мама очень расстраивается. И я тоже. Разве сложно ее не пить"?
  - И что ты ответил?
  - Глупость ответил. Сказал, что взрослым таких вопросов не задают, а самому стыдно. До чего же я докатился, что ребенок меня об этом спрашивает. И дал себе слово, что прямо в ближайшие дни попытаюсь что-то сделать. Вот так. Пью, в общем, Ирочка, я сегодня последний день.
  - Сергей, я верю, что все у тебя получится. За тебя.
  Вечером до прихода Ольги Сергей накрыл в комнате праздничный стол, истратив на угощение часть полученных денег.
  - Ой, пап, какой красивый стол получился! - радовалась Даша. - Давно у нас столько вкусного не было. Можно я виноградику возьму?
  - Возьми. У нас теперь такой стол, если не всегда, то часто будет обязательно. Мама будет пить хорошее вино, а мы с тобой только сок.
  Ольга, придя с работы, первым делом спросила:
  - А деньги у тебя откуда.
  - Удалось немного заработать, - соврал Сергей. Ему не хотелось рассказывать, каким путем получил деньги. - Садись. Будем празднично ужинать. Да, Даш?
  - Мам, садись скорей. Папа сказал, что у нас всегда такой стол будет.
  - Папа у нас кремлевский мечтатель, - сказала Ольга, но в ее голосе уже не было ноток недовольства и раздражения.
  - И хотя первый тост всегда говорят имениннику, - начал Сергей, когда они расселись за столом. - А он только слушает. Сегодня я эту традицию нарушу. Первым буду говорить я. Дорогие мои, - он на минуту запнулся, словно, собираясь с мыслями. - Дорогие мои, я понимаю, что слова "начинаю новую жизнь", настолько избиты и затерты, что им мало верят. Тем не менее, в день своего рождения, вот за этим столом я вам обещаю, дорогие мои, что с завтрашнего дня у меня новая жизнь. За это давайте и выпьем.
  - Пап, ты говорил, что мы с тобой будем только сок пить, а мама вино.
  - С завтрашнего дня, Даш. Я на завтра врача вызвал, - пояснил он Ольге.
  - Очень я надеюсь, Сереженька, что так и случится. Очень надеюсь. За тебя, - она чокнулась с ним рюмками.
  - А со мной? - запротестовала Даша.
  - И с тобой тоже.
  
  Раздался звонок в дверь.
  - Интересно, кто это, может быть? - спросил Сергей, отправляясь открывать дверь. - Настя приехала, - радостно воскликнул он, открыв дверь. - Спасибо. Как я рад, что ты приехала. Проходи, мы, как раз за стол сели.
  - Настя, Настя, приехала, - бросилась к сестре Даша.
  - Здравствуй Насть,- поздоровалась Ольга. - Присаживайся к столу.
  - Спасибо. Поздравляю тебя, пап с днем рождения, - сказала Настя, когда все вновь расселись. - Желаю тебе здоровья и всего самого, самого.
  - Спасибо, дочка, - Печорин расстрогался не только от приезда дочери, которую он очень давно не видел, но и от выпитого. - Как хорошо, что ты приехала.
  Ели, выпивали, говорили. Настя рассказывала о муже, о работе, Даша периодически выбегала из-за стола, чтобы показать свои рисунки сестре, а Ольга с Сергеем больше слушали. Когда Даша в очередной раз выскочила из-за стола, Настя спросила отца.
  - А у тебя пап, как дела.
  - Завтра кодируюсь.
  - Наконец-то. С работой, что у тебя?
  - Пока ничего. Какая работа в таком состоянии. Завтра начну уже серьезно думать.
  - Что-нибудь конкретное есть.
  - Пока только благие пожелания. Машина мне нужна. Я бы снова извозом занялся.
  - Это мы уже проходили, - заметила Ольга.
  - Тогда была жуткая случайность. Мне бы вполне "четверки" хватило. Недорогая и вместительная.
  - "Недорогая", это сколько?
  - Тысячи три-две с половиной.
  - Долларов?
  - Конечно.
  - Па, если ты серьезно говоришь, я тебе попробую помочь. Тысячи две я найду для тебя.
  - У родителей можно занять, - сказала Ольга. - Долларов пятьсот у них должно быть.
  - Сегодня просто день чудес какой-то, - только и ответил Сергей. - Как же я вам всем благодарен за то, что вы все еще верите в меня.
  
  Глава шестнадцатая.
   Прошло полгода. Сергей сдержал слово и начал новую жизнь. На одолженные деньги , как и собирался, купил "четверку". Работа ему нравилась, все время в движении, сам хозяин своего времени, последнее для него было особенно ценным, так как наиболее соответствовало складу его характера, та как не любил, чтобы кто-то другой решал, что и когда ему делать. Да и заработки выходили неплохие. Помимо извоза, на продуктовых рынках подвозил в торговые павильоны товар. Он полностью рассчитался с долгами и даже начал кое-что откладывать, держа в голове мечту о покупке новой квартиры, установив для себя срок. Через три, максимум четыре года, купить квартиру.
   К своему удивлению, он нисколько не комплексовал по поводу своего социального статуса. Со временем к нему пришла не только зрелость, но и ощущение внутренней самодостаточности. Ему не стали нужны какие-то внешние проявления успешности: деньги, карьера, крутая машина. Смысл существования он видел в служении семье. Сначала им двигало чувство вины перед Ольгой и Дашей, в дальнейшем уже не мог представить себе, что, может быть, что-то важнее семьи, подчинение своих интересов интересам семьи являлось для него не обязанностью, а внутренней необходимостью, потребностью. Он, словно, спешил наверстать то, что было упущено в предыдущие годы. Сергей частенько ловил себя на мысли, что еще никогда не стремился домой так, как сейчас. Дом для него - это не квартира, а люди, которые его населяют. И старался, как можно больше времени проводить в семье, получая от общения новые и незнакомые ощущения. Может быть, изменения в поведении, образе жизни связаны еще и с тем, что он мог потерять Ольгу. Иногда корил себя, что только лет прожил рядом с ней, и только сейчас понял, какая она удивительная женщина. Печорин впервые в жизни по-настоящему полюбил женщину.
  Ольга, несмотря на то, что видела, какие изменения происходят в муже, возвращалась к нему очень тяжело. Горечь прошлых обид, унижений не позволяла ей еще раз обмануться, ошибиться. Не было в ней уже той страстной, безоглядной любви к Сергею, которая все эти годы поддерживала ее. Такой вот парадокс. Его новые чувства к ней, которые она, безусловно, ценила, сделали ее уверенной в себе женщиной и охладили любовь. На душе - умиротворение, в сердце - покой, пожалуй, главное, что было в ее новом состоянии. Это проявилось в сексуальной жизни. Она уже не спешила, как было раньше, отдаваться мужу по первому же его желанию. Они и здесь поменялись ролями. Теперь и эта сторона их жизни определялась ее желаниями. Сергей чутко уловил и понял, чтобы добиться жены, недостаточно предварительных ласк в постели, необходимо весь день, а, может быть, и не один выстроить так, чтобы у Ольги возникло ответное желание. По началу его такое положение вещей расстраивало и даже обижало, но со временем он стал получать кайф от длительной "осады" жены.
  Самое главное, Ольга смогла преодолеть безверие. Происшедшие изменения с мужем безоговорочно убедили ее, что на все воля божья. И больше уже никогда не подвергала сомнениям свою веру. Каждый выходной Сергей возил Ольгу с Дашей в церковь, но сам не оставался, а уезжал работать и возвращался к окончанию службы.
  Как-то освободившись пораньше, он подъехал к храму, когда служба еще не кончилась. Неожиданно для себя, подчиняясь внутреннему и непонятному желанию, он вошел в храм. Глазами он увидел жену и дочку, но не стал к ним подходить. Сергей стоял почти, не шелохнувшись. "Может, действительно, он все решает, а мы в своей глупой уверенности и самонадеянности думаем, что все делаем сами. Может, и жизнь моя изменилась именно от смирения, и я не так грешен, как раньше". Сергей неловко перекрестился и вышел из храма.
  Дома он спросил Ольгу:
  - Что мне нужно сделать, чтобы исповедаться и причаститься?
  Ольга от удивления не сразу нашлась, что ответить.
  - Сереженька, ты решился.
  - Вроде, как, - смущенно ответил Печорин.
  - Как же я рада, что и тебя Господь вразумил. Ты даже не представляешь, как я рада. Я тебе дам книжки, ты почитай, в них все сказано.
  
  Вечером, когда все легли спать, и Сергей остался один, Он начал читать то, что подобрала Ольга. Впервые в своей жизни он прочитал молитву "Отче наш". "И остави нам долги наши, якоже и мы прощаем должников наших". Он отложил молитвенник, и еще раз про себя повторил эту фразу "... и мы прощаем должников наших". "Как мудро и в то же время просто устроена жизнь. Прости и люби. Люби и прости"
  
  Еще через месяц Сергей и Ольга обвенчались, а еще через месяц она сообщила мужу:
  - Сереженька, я беременна.
  - Ты уверена? Точно?
  - Точнее не бывает.
  - Господи, как же я рад, - он крепко обнял и поцеловал жену. - Наверняка, мальчик у нас будет, наследник.
  - А я бы не отказалась, чтобы и девочка появилась, такая же, как Дашка.
  - Нет, лучше мальчик. Но и девочка тоже замечательно.
  - Сереженька, ты представляешь, какие трудности нас ожидают.
  - Оленька, все фигня. Прорвемся. Что я не мужик. Денег, что ли не смогу заработать.
  - Мужик, конечно, мужик. У не мужиков детей не бывает, - она ласково потрепала его по щеке.
  - Я не это имел в виду, - сделал обиженное лицо Сергей.
  - И я не только это.
  
  Теперь Сергей практически не бывал дома. Он стал работать по 15-16 часов, прихватывая часто и ночное время, так как ночные тарифы стоили гораздо дороже. Он приезжал домой около семи вечера. Где-то до десяти отдыхал, и вновь выезжал на работу.
  Когда Ольга ушла в декретный отпуск и стала сидеть дома, от отца неожиданно вернулся Костик. Он сказал, что, если мама с Сергей Григорьевичем не возражают, он хотел бы жить с ними. Ольга не стала интересоваться, что заставило сына вернуться, а просто была рада, что он опять с ней. Сергей же был рад, что вечерами с Ольгой будет не только Даша, но и вполне уже взрослый сын, и что можно безо всяких опасений отправляться на ночную работу.
  Ольга и Сергей точно знали, что будет мальчик, и ожидать его надо в конце апреля. Это известие Сергею прибавило сил, и он выжимал максимум из того, что могла позволить уже здорово "подуставшая "четверка.
  Было начало апреля, около одиннадцати часов вечера. Сергей только высадил очередного пассажира и, переехав на более темную часть улицу, решил минут пятнадцать передохнуть. Он так делал всегда, когда работал в ночное время. Улочка была тихая, с двух сторон, вплотную, приблизившись к дороге, стояли дома. Сергей выключил фары, поудобнее откинул сиденье и приготовился немного подремать. Неожиданно его внимание привлек, остановившийся на противоположной стороне автомобиль. "Шестисотый "мерин", - сразу определил Сергей. Буквально через мгновение рядом с "Мереседесом" поравнялась другая машина, скорее всего "девятка". Он увидел, как из открытого окна машины показалась рука с пистолетом, и тут же послышались глухие хлопки выстрелов. Выстрелов было пять или шесть.
  Сергей вместо того, чтобы затаиться, крепко испугавшись, вдруг завел машину и непроизвольно включил "дальний свет". Один из нападавших выскочил из машины и намеревался подбежать к пассажирской двери "Мерседеса", но, увидев автомобиль Печорина, резко бросился назад. Сергею даже послышалось, как тот крикнул: "Быстрее отсюда". Еще он успел разглядеть лицо человека, сидящего за рулем. Он почти не сомневался, что узнал этого человека. Вне всякого сомнения! Это был Бахметьев. Ему еще показалось, что, когда машины поравнялись, Бахметьев погрозил ему кулаком.
  Печорин машинально проехал еще метров пятьсот и остановился. Раздираемый сомнениями и страхом, он не знал, что же предпринять дальше. Наконец, решился. Развернув машину, он подъехал к "Мереседесу", вылез и, оглядываясь по сторонам, подбежал к пассажирской двери. На переднем сиденье, залитый кровью, склонившись на бок, сидел мужчина. Он был ранен и в сознании.
  - Помогите.
  - Сейчас, сейчас, одну минуту, - засуетился Печорин.
  Он знал, что здесь неподалеку находится больница. Сергей решил его отвезти туда, так как понимал, что в любом случае сделает быстрее, чем приедет "Скорая".
  - Вы сможете идти? - спросил он раненого.
  - Попробую.
  Сделав первый шаг, мужчина начал оседать.
  - Не могу, - простонал раненый.
  Тогда Печорин взвалил его на плечи и потащил к машине. Не без труда положил его на заднее сиденье.
  - Потерпите немного. Я быстро вас в больницу доставлю.
  - Портфель... в машине... на заднем сиденье...заберите, - с трудом проговориил мужчина.
  - Хорошо, сейчас заберу.
  Он бегом бросился к "Мерседесу", открыл заднюю дверь, нашел портфель и уже, собираясь, вылезать обратил внимание на водителя. Тот сидел, уткнувшись головой в руль. "Мертв", - решил Печорин.
  Когда он уже садился в свою машину, из ближайшего подъезда показались жильцы.
  - Вызывайте милицию и "Скорую", - крикнул он им. - А я раненого везу в больницу.
  
  По дороге мужчина потерял сознание. До больницы Сергей домчался за десять минут, так как улицы были практически пусты. Когда раненого погрузили на носилки и внесли в здание больницы, Сергей пошел рядом. В суматохе он забыл про портфель, который остался лежать в машине. "Потом отдам", - решил он.
  В регистратуре записали его сведения и предупредили, чтобы он был готов к вызову в милицию, а еще лучше, если бы он дождался ее здесь в больнице. Сергей ответил, что сейчас не может, и, не дожидаясь ответа, стремительно пошел на выход. Сев в машину, сразу же поехал домой.
  Дома, стараясь никого, не разбудить, осторожно прошел на кухню, держа в портфель в руке. Положил его на стол и долго не решался его открыть. Перекурив, наконец, вскрыл портфель. Открыв, оцепенел от увиденного. В портфеле пачка к пачке лежали доллары. Выйдя из оцепенения, он пересчитал их. Триста тысяч, триста тысяч. Сергей вновь нервно закурил, руки тряслись, а в голове был сумбур. "Что же делать? Отдать в милицию? Взять себе? Опасно. За такие деньги могут и убить. И потом, это же не мои деньги. Зачем они мне? Отдам хозяину, а он, если сочтет нужным выплатит мне вознаграждение". Это правильное решение успокоило Сергея. Теперь надо спрятать портфель. Не придумав, ничего лучшего, он засунул его под ванну.
  Вернулся на кухню, снова закурил. Перед глазами стояли пачки долларов. "Не мое", - еще раз повторил Сергей. Вспомнился Бахметьев, который грозил кулаком. "Вряд ли он меня узнал в такой темноте. Просто погрозил", - успокоил он себя. Все равно было страшно. Так всю ночь, в волнении, куря сигарету за сигаретой, просидел на кухне. После ночных бдений решил, что и как будет действовать дальше. Первое, ничего не рассказывать Ольге. В ее положении излишние волнения противопоказаны. Второе, в милиции ничего не говорить о портфеле и Бахметьеве. Третье, навестить в больнице раненого.
  Утром он сумел немного поспать. Проснулся он оттого, что его тормошила за плечо Ольга.
  - Сережа, тебя к телефону.
  - Сейчас подойду.
  Он взял трубку.
  - Слушаю.
  - Сергей Григорьевич?
  - Да.
  - Здравствуйте, из уголовного розыска беспокоят. Капитан Фролов.
  - Здравствуйте.
  - Вы не удивлены звонку?
  - Нет, конечно.
  - Можете, сегодня подъехать к нам?
  - Могу. Во сколько.
  - Да, прямо сейчас выезжайте.
  - Хорошо буду у вас через час.
  - Сереж, кто это звонил? - спросила взволнованно Ольга.
  - Оленька, не волнуйся. Всего лишь из милиции звонят. Я свидетелем по ДТП прохожу. Возможно, хотят, что-то уточнить.
  - Правда?
  - Конечно, правда, родная. Только не волнуйся. Я надолго не задержусь.
  
  Капитану Фролову Печорин рассказал все, что знал, за исключением портфеля и Бахметьева.
  - Вы можете описать нападавших? - спросил капитан.
  - К сожалению, нет. Было темно, и потом, честно говоря, я испугался и сразу уехал.
  - Почему вернулись?
  - Помочь хотел. Вдруг только раненые.
  - Вы хоть знаете, кого спасли?
  - Нет.
  - Известный банкир Саморядов Валентин Михайлович.
  - Что-то в этом роде я и подумал.
  - Почему?
  - А других у нас в стране и не отстреливают.
  - К, сожалению, так, - согласился капитан.
  - Могу я его навестить в больнице? - неожиданно спросил Печорин.
  - Зачем? - удивился капитан. - Ах, да, - спохватился он. - На вознаграждение надеетесь?
  - А почему бы и нет?
  - Действительно, почему бы и нет. Я думаю, что через недельку сможете его навестить. А вас, если потребуется, я вызову еще раз.
  - Конечно, какие проблемы.
  - Перед поездкой в больницу позвоните мне. Я предупрежу, чтобы вас пропустили.
  - Спасибо.
  
  У дверей в палату стояли два охранника.
  - Я - Печорин.
  - Проходите.
  Банкир хоть выглядел бледным, выглядел достаточно бодро. "Примерно моего возраста", - отметил про себя Сергей.
  - Здравствуйте.
  - Здравствуйте, Сергей Григорьевич, - Саморядов с любопытством рассматривал Печорина.
  - Решил вот навестить вас. Познакомиться, так как сказать.
  - Спасибо. Насколько я понимаю, вам обязан своим спасением.
  - Я мог бы сказать, что на моем месте так поступил бы каждый, но не скажу.
  Саморядов рассмеялся.
  - А вы, юморист, Сергей Григорьевич. Что-то еще хотите сказать?
  - Да.
  - Говорите.
  - У меня лежит, - шепотом произнес Сергей, оглядываясь по сторонам.
  - Содержимое знаете?
  - Знаю.
  - Был соблазн?
  - Был.
  Они говорили телеграфным текстом, прекрасно понимая друг друга.
  - Испугались?
  - Не без этого. Главное в другом, не мне принадлежит
  - Милиции сказали?
  - Нет.
  - Молодец. Правильно сделали. Что-то еще хотите сказать?
  - Да. Нас не могут подслушать?
  - Исключено.
  - Я знаю одного из нападавших.
  - Вы уверены? - Саморядов даже попытался приподняться.
  - Лежите, лежите. Абсолютно уверен.
  Саморядов взял мобильный телефон и набрал номер.
  - Валерий Павлович, немедленно ко мне. Если это так, то я вам вдвойне уже обязан, - обратился он к Печорину. - Откуда вы его знаете?
  - У меня когда-то был бизнес.
  - Понятно. Сейчас приедет мой начальник службы безопасности. Вы ему все подробно расскажете. И портфель ему передадите. Половину оставите себе.
  - Что? - чуть ли не закричал Сергей. - Половину! Вы знаете, какая это сумма.
  - Знаю, - улыбнулся банкир. - Я хорошо считаю. Это моя профессия. Так, что я не ошибся. Половину.
  - Спасибо.
  
  Вошел начальник службы безопасности.
  - Сергей Григорьевич, познакомьтесь, Валерий Павлович.
  Мужчины пожали друг другу руки.
  - Сергей Григорьевич, спасибо вам за все. До свидания. Валерий Павлович через пару минут вас догонит. Еще раз, до свидания.
  - Всего доброго.
  Сергей спустился вниз и присел в холле в кресло в ожидании начальника службы безопасности. Мысли путались, но была эта путаница с привкусом радости. Даже в самые успешные году у него никогда не было таких денег. Еще, выходя из палаты, он решил, как распорядиться этими деньгами.
  - Вы на машине? - спросил подошедший Валерий Павлович.
  - Нет.
  - Отлично.
  - Я вас отвезу домой, а по дороге вы мне расскажите, все, что знаете. Договорились?
  - Да.
  Когда они расселись на заднем сидении, и машина тронулась, Валерий Павлович произнес:
  - Я вас слушаю. Постарайтесь не упустить никаких подробностей. Рассказывайте даже о том, что на ваш взгляд является незначительным.
  - Хорошо.
  Печорин начал свой рассказ с того момента, как познакомился с Бахметьевым, назвал даже суммы, какие платил за "крышу". После некоторых внутренних колебаний поведал о той ужасной для себя поездки на дачу, умолчал только о связи Елены с Бахметьевым.
  - Сергей Григорьевич, вы уверены, что в тот вечер видели именно этого человека? Вы затаили на него обиду, и поэтому...
  - И поэтому с вашей помощью хочу свести с ним счеты, - усмехнулся Печорин. - Обиды нет, есть боль, которая останется со мной навсегда независимо от того, сведу я с ним счеты или нет. Я уверен, что именно он был там. Я думаю, что вы перепроверите мой рассказ. У вас все-таки служба.
  - Перепроверим, не беспокойтесь.
  - Если мои слова подтвердятся, вы его...
  - А вот Сергей Григорьевич, исключительно наша забота, как и что делать, - жестко прервал его начальник службы безопасности. - Пусть у вас об этом голова не болит. У вас своих проблем хватает, - уже помягче добавил он.
  Наконец, подъехали к дому Печорина.
  - Портфель мне сюда принести? - спросил Сергей.
  - Водителю передадите. Он с вами поднимется.
  - Я отдаю...
  - ...Портфель с пятнадцатью пачками. Валентин Михайлович меня предупредил. До свидания.
  - До свидания.
  
  Когда они поднялись с водителем в квартиру Ольга спала, так что не пришлось ничего объяснять. Оставшись один, Сергей завернул деньги в полиэтиленоый пакет и спрятал их в том же месте под ванной. Он решил пока ничего не говорить Ольги о деньгах. Хотел к моменту рождения ребенка сделать ей и всей семье подарок - купить квартиру. Он уже посчитал, что сможет купить неплохую четырехкомнатную квартиру, себе иномарку, и еще кое-что останется на жизнь.
  
  Ольгу утром Сергей отвез в роддом, а вечером, позвонив, узнал, что у него родился сын и, что роды прошли без осложнений. Он больше всего беспокоился об этом, так как в Ольгином возрасте возможны любые осложнения.
  - Костик, Даша. Мама сына родила, - вбежал он в комнату.
  - Ура, у меня будет еше один братик, - радостно прокричала Даша.
  - Вес, рост какой? - спросил Костик.
  - 3300 и 51, - отрапортовал Сергей.
  - Нам бы теперь в квартире бы убраться. Место для кроватки, коляски подобрать, - озабоченно произнес Костик, окидывая взглядом маленькую квартиру.
  - Костик, ничего не надо.
  - Как так? - удивился он.
  - Правда, пап, почему не надо? - спросила Даша.
  - А вот так хорошие мои. Собирайтесь. Нам надо в одно место съездить.
  
  Костя и Даша направились к "четверке".
  - Ребят, не к той машине идете? - весело окликнул их Сергей. - Вот теперь наша машина, - И он показал на "Форд", стоящий недалеко от подъезда.
  - Ура, у нас новая машина, - закричала Даша, подбегая к автомобилю.
  - Когда купили Сергей Григорьевич.
  - Сегодня, Костик купил, сегодня. Маму в роддом отвез, и купил.
  - Сколько ей лет?
  - "Малолетка", Два года. Считай, что новая. Садитесь, поехали.
  - А куда мы пап едем?
  - Скоро все Даш узнаете. Потерпи немножко, - Сергей в эти минуты ощущал добрым волшебником, которому подвластны любые чудеса.
  Минут через двадцать они подъехали к дому, в котором Печорин купил квартиру.
  - Вылезайте, приехали. Идите за мной.
  Поднявшись на лифте на свой этаж, Сергей замешкался, открывая дверь квартиры.
  - Не наловчился еще этот замок открывать.
  Наконец, они вошли в квартиру.
  - Даша и Костя, это наша с вами новая квартира, - торжественно объявил Сергей.
  - Такая большая и наша, - удивлению Даши не было предела.
  - Мама знает? - спросил Костик.
  - Мама не знает, для них это будет сюрпризом.
  - У каждого теперь будет своя комната.
  - Пап, покажи мою комнату, - попросила Даша.
  - Как здорово! - воскликнула она. - Уже с мебелью. Правда, класс, Костик.
  - Правда.
  - Теперь Костик пойдем к тебе.
  Печорин просто млел от удовольствия, видя, с каким неподдельным восторгом Даша с Костиком осматривают квартиру.
  - Пап, давай здесь сегодня заночуем.
  - Подожди, Даш пару дней. Нам надо будет много чего из старой квартиры перевезти. Маму, наверно, послезавтра выпишут, так что за завтра нам надо успеть все перевезти.
  - Что будем забирать? - поинтересовался Костик.
  - Я думаю, что только книги да посуду.
  
  Весь следующий день Сергей на своей машине перевозил вещи. Даша и Костик помогали все укладывать. Давно не помнил он такой радостной атмосферы в семье. Когда Печорин в очередной раз вернулся из новой квартиры, в дверях его встретила Даша.
  - У нас гости.
  - Кто? - недоуменно спросил Сергей.
  - Дяденька, какой-то.
  - Это я Сергей Григорьевич, здравствуйте, - из комнаты появился Саморядов. - Не ожидали?
  - Здравствуйте, - пожал он руку. - Не ожидал.
  - Я вижу у вас сейчас приятные хлопоты?
  - В общем, да.
  - Мне дочка сказала, что у вас сын родился. Поздравляю. Очень рад за вас. Где бы могли с вами переговорить?
  - Пройдемте на кухню.
  - Ваша информация, Сергей Григорьевич полностью подтвердилась. Я вам теперь обязан не только спасением, но поимкой убийц.
  - Что нашли?
  - Нашли.
  - И что же?
  - Мы решили проблему. Сразу предупреждаю, что больше ничего не скажу.
  - А я больше ничего и не спрошу.
  - Отлично.
  - Я думаю, что вы слышали, что за инфориацию особо важных преступников обычно полагается вознаграждение?
  - В книжках читал, - улыбнулся Сергей.
  - Теперь узнаете в реальности. Возьмите, - Саморядов достал из кейса плотно упакованный полиэтиленовый пакет. Ваше вознаграждение. Здесь вторая половина.
  - Спасибо, - Сергей машинально взял в руки пакет. - Это же очень много.
  - Здесь ровно столько, сколько стоит ваша помощь. Кстати, у меня к вам есть еще предложение. Не хотите перейти ко мне работать. Я навел о вас кое-какие справки. Вы бы мне вполне подошли.
  - Кем?
  - Например, моим помощником. Мне нужны толковые люди. Как смотрите?
  - Спасибо за предложение, - Сергей на мгновение замялся. - Могу я отказаться?
  - Почему? - искренне удивился Саморядов. - Чистая работа, достойная зарплата. Высокий статус.
  - Вы знаете, если бы не ваши деньги, я, наверно, согласился. Точно, согласился, - поправился Сергей. - Этих денег мне надолго хватит, а, учитывая, что я уже далеко человек не первой молодости, до самого конца жизни хватит. Еще раз спасибо, но разрешите мне отказаться от вашего предложения, - решительно заявил он.
  - Что ж, не буду неволить, - с некоторым разочарованием ответил Саморядов. - Жаль, что вы отказались. Если не секрет, чем будете заниматься?
  - Не секрет. Попробую вернуться к своей старой работе, науку буду двигать. У меня в свое время неплохо получалось.
  - Тогда успехов вам. Еще раз говорю, что очень жаль. Всего доброго.
  - До свидания.
  
  Ольга в сопровождении нянечки, которая несла сына, спустилась вниз. В холле роддома, выстроившись в ряд, стояла ее семья.
  - Держите, ребеночка, - передала нянечка ей сына.
  Ольга переложила его к себе на руки и посмотрела на пока еще безмятежно спящего сына. "Вылитый Печорин будет. Вот оно и вернулось ко мне, счастье мое".
  
  
  Июнь 2005 года. Георгий ЯНС.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"