Аннотация: Как врач, он анатомически точно представил себе, как вздуется мышечная защита над лоном, когда кулак проникнет снизу, и как опадёт растерзанный изнутри живот, когда рука извлечёт...
Он дождался, когда объявят отправление, и только тогда заскочил в вагон.
Она махала ему, спрятавшись из соображений конспирации за ларьком. Солнце светило ей в лицо. Она прикрыла ладонью глаза, и он не смог определить, плачет она или улыбается.
Из окна поезда, отходящего на север области, хорошо просматривалась привокзальная площадь. Горнозаводская линия проходила по мосту и с высоты, как на ладони видно было площадь, трамвайную линию и стоянку машин.
Алексей окинул взглядом проплывающую мимо длинную очередь у привокзальных касс. Оглянулся, на блеснувший на солнце, удаляющийся стеклянный фасад здания, и увидел, как двое "Жигулей" бордового цвета на большой скорости пересекли площадь и уткнулись бамперами в ступеньки вокзала. Из машин вышли шесть человек. Двое направились быстрым шагом на перрон главной линии, двое - на горнозаводскую, ещё парочка поднялись по лестнице к центральному входу вокзала.
Алексей не мог разглядеть их лица со спины, но сомнений не оставалось - эти люди пришли за ним.
-Опоздали, голубчики, - произнёс он вслух, и поперхнулся собственными словами, - Снежана!
У неё нет шансов разминуться с преследователями. А убежать? Убежать тоже нет возможности. Догонят. Спрятаться в медпункте? Но это только в том случае, если она увидит их раньше, чем они узнают её. Есть ещё один единственный малюсенький шанс, спрятаться от них в женском туалете. Но что им стоит зайти в дамское отделение и нагло просмотреть все кабинки? Кто посмеет им воспрепятствовать? Вокзальный туалет - место злачное. Кроме пассажиров, там тусуются бомжихи, проститутки, наркоманки, спекулянтки. Кто заступится, если прямо в кабинке убивать начнут? Никто. А менты в женское отделение не заходят. Кретин! Зачем я распустил ей волосы? Зачем я - идиот распустил ей волосы? Такие роскошные локоны единственные в городе. Их нельзя не заметить. Их нельзя не запомнить. Они бросаются в глаза.
Поезд уже набрал ход. Алексей взялся за рычаг стоп крана. Он держал руку на холодном металле, но не дёргал рычаг на себя. Он понимал, что уже не успевает прийти к ней на помощь. Слишком далеко ушёл поезд. Слишком далеко. И как он сможет ей помочь? Отвлечь их внимание на себя? А почему бы и нет? Он снова взялся за рычаг тормоза. Подумал и опустил безвольно руку. Поздно! Но она же такая умная. Экзамен по криминалистике на пятёрку сдала. Она должна выкрутиться. Должна. Она не пойдёт к выходу, предварительно не осмотревшись. И потом, не станут же они хватать её на глазах у сотен пассажиров и тащить в машину. Она закричит. Позовут железнодорожную милицию. Железнодорожные менты ведь не куплены? Или им тоже Катала платит за крышу? Нет, они не станут её хватать. Они подождут, когда она пойдет мимо машины, и только тогда за волосы втащат её в салон автомобиля. Или, если она их не заметит, они выследят её, и заявятся к ней в отель. А, если им дан приказ просто убить её? Это они смогут сделать без труда. В толпе сзади ножом в спину. Он в третий раз взялся за стоп кран, и снова убрал руку. На этот раз он решил дождаться первой остановки и там выйти из поезда.
Поезд остановился, но он не вышел. Неизвестно, когда ещё пойдет встречный в город. Что толку, если он будет сидеть на вокзале? Что толку?
Алексей стоял в тамбуре с таким лицом, что прошедший мимо пожилой проводник, вернулся и старательно запер обе двери тамбура на ключ. Наверное, он решил, что пассажир находится в таком душевном состоянии, при котором люди не отвечают за свои действия и выпрыгивают на ходу из поезда.
Колёса стучали на стыках. Создавалось впечатление, что они выбивают определённый ритм. Он, вдруг, поймал себя на совершенно чудовищной мысли. Мысль заключалась в том, что для него самого, её убийство на вокзале было бы предпочтительнее всего остального. Вспомнились слова забытой песни: "Если смерти, то мгновенной, если раны - небольшой". Убьют - не долго будет мучиться. И позор перед смертью не испытает. А если её смогут украсть и привезут в комнату Каталы с ярким освещением. Алексей представил, что с ней будут делать эти шестеро. Как к белоснежной чаше её живота потянется мускулистая рука Каталы. Как врач, он анатомически точно представил себе, как вздуется мышечная защита над лоном, когда кулак проникнет снизу, и как опадёт растерзанный изнутри живот, когда рука извлечёт......
Ему послышалось, что колёса с убийственной отчетливостью выговаривают на стыках:
Он закрыл глаза, зажал ладонями уши и завыл. Ему казалось, что он воет очень громко. Он забыл, что при закрытых ушах свой голос слышится вдвое громче обычного. Он выл, но не становилось легче, хотя обычно громкий плач или вой притупляют страдания. Поезд летел мимо заросшей ярким кипреем поляны, а он всё выл. И тогда Тот наверху, который заказывает нам музыку по деяниям нашим, сжалился над ним и ловко подладил под стук колёс, знакомую с детства, безотказно успокаивающую мелодию: "Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех".
Алексей освободил уши, прислушался, и открыл глаза. "У меня галлюцинации. Откуда мелодия? Откуда льётся мелодия? Господи, боже мой! Какой я ужас испытал. Кажется, подобное душевное состояние называется транспортным психозом...Она же умница. Ну, конечно, она догадалась собрать волосы узлом на затылке и стать неузнаваемой. Конечно, догадалась...Сколько кипрея в этом году...Лилово-красные цветы. Гарь любят. Опушки леса. Прекрасный медонос - узколистный иван-чай ... И потом, даже, если она и не собрала в узел волосы, её же не все уголовники знают в лицо. Её знает только Гера и тот хмырь, что был с ними в ресторане. А другие трое её не знают. Так что шансы на спасение существенно увеличиваются... Невероятно, но я хорошо слышу, как колёса совершенно определённо выбивают на стыках знакомый мотив. А Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех... Ну, конечно, у меня слуховые галлюцинации. Это всё из-за крепкого алкоголя. Мне нельзя пить. Другим можно, а мне - нельзя. Мне только пивца. Пивца под копчёные рёбрышки. Нет! Что это я говорю? Только не под копчёные рёбрышки...А Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех... Мне нужно на первом же полустанке, нарвать кипрея. Народная медицина утверждает, что "конорский чай", он же "иван-чай" хорошо помогает при головных болях, тревожных состояниях и бессоннице. Как раз то, что мне нужно. На первом же полустанке нарву, дома высушу, сделаю отвар, и буду лечиться. Прекрасное седативное средство. Как рукой тоску снимет. А Рос-сия лучше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех, а Рос-сия луч-ше всех...
Алексей не нарвёт травы для приготовления успокаивающего снадобья, потому что на полустанке поезд долго не стоит, а рядом с большими железно-дорожными станциями, не растёт кипрей.